— Угу... И способ подключения к такому электроду цепи электропитания — тоже тайна?
— Как ни удивительно — там все сходятся. Пишут, что поверхность готового электрода травят, до обнажения графита, химически его меднят и потом — паяют самым обычным оловянным припоем.
— Хоть что-то определенное... Прикинем объемы. Значит, у нас на очереди — вата, бумага, нитки... может быть — вязанные тряпки... Полноценный ткацкий станок — мы быстро не осилим.
— Гильзы... Готовые гильзы...
А вот этого дяденьку близко вижу в первый раз. Голос он тоже подал впервые. Зато, в руках он крутит взятые со стола толстые бумажные трубочки. Причем, с характерно горящими глазами.
— Это корпуса для капсюлей-детонаторов, — спохватился Кротов, — Попробовал совать в бак с взвесью не вакуумный фильтр, а трубку с пористыми стенками, что бы на неё налипало снаружи.
— А потом? Они же — плотные и твердые? Похоже, непромокаемые... Канифольный лак?
— Угу... Самодельный. Пропитал и высушил. Потом — прокатал между гладкими горячими пластинами... Можно придумать какой-нибудь специальный обжим, но мне хватило.
— И что? — подключился к разговору вездесущий Ахинеев.
— Всё...
— Внутренний диаметр трубок, как я понимаю — классические 7,62 миллиметра?
— Естественно... Все стержнеобразные предметы подобного размера, по доброй русской традиции — обязательно имеют калибр 7,62 миллиметра. От карандашей с сигаретами, до макаронов.
— Логично... А если продолжить мысль? — встрял незнакомец.
— ???
— Термины бумажный патрон "системы Дрейзе" или бумажный патрон "Терри-Нормана" вам что-нибудь говорят?
— Читал... Давно... Это же дикая архаика! У нас и оружия под такие патроны нет.
— А если подумать?
— О чем?
— Скоро у нас не останется патронов под имеющееся вооружение. Никаких. Просто "по истечению срока хранения вне заводской упаковки". После раскупоривания "цинка", гарантийный период использования патронов к нарезному оружия — два года. Это, если они лежат в теплой сухой оружейке. Если те же патроны хранят россыпью, в неотапливаемых помещениях, снаряжают-разряжают ими магазины, носят в карманах верхней одежды под дождем и снегом — срок годности начинает исчисляться месяцами. А их и так — на пару-тройку часов настоящего боя...
— Не верю! Максимум — станут чаще осечки. Стреляет — даже "копанина", по 50-70 лет лежавшая на земле, под открытым небом! Ну, иногда... — интересное замечание, проговорился парень...
— Раз в сто лет и палка стреляет. У "лежалых" патронов — в разы возрастет разброс по дальности и кучности. Это значит, что реально, они годятся только для распугивания ворон... Для прицелился, выстрелил и убил — требуются боеприпасы со "стандартными" характеристиками. Не веришь мне — спроси у снайперов...
В обыденной жизни — наш сапер упорен, до наглости. Так осаживать себя он позволяет редко. И не абы кому. Навострила уши, надеясь слегка поразвлечься. Облом. Кротов только вздохнул...
— Обсуждали уже... Никаких вариантов. До патронного производства, уровня хотя бы Первой Мировой войны — как до Китая, на четвереньках. Ни металла, ни пороха, ни капсюлей, ни хоть завалящего станочного парка. Полная и беспросветная жопа...
— А спросить?
— Кого?
— Меня, например...
— Смысл?
— Его не было, пока я не увидел вот это... — нахрапистый незнакомец повертел между пальцами коричневый бумажный цилиндрик, — Поздравляю! Станцию "полная жопа" — мы проехали, дальше — маячит свет в конце тоннеля.
— Да подумаешь, плохонький самодельный картон!
— Из очищенной длинноволокнистой хвойной целлюлозы... с "зольностью" не выше одной десятой процента. Это уже не "подумаешь", а качество. Уровень ГОСТ для высоковольтного "кабельного картона". Чем такой картон отличается от обычных сортов бумаги?
— Особо высокой прочностью и эластичностью, при плотности порядка 125 граммов на квадратный метр, — мгновенно выдал справку до того молчащий Ахинеев, — Понимаешь, для чего они?
— Механические нагрузки на высоковольтную изоляцию, при разряде-заряде особенно — сравнимы по абсолютной величине с нагрузкой, которую испытывает броня при попадании в неё снаряда.
— Поэтому, самые лучшие бумажные гильзы, в том числе для "олимпийских" стрельб, на Западе делают из электротехнического картона для бумажных конденсаторов. Он упруг, как бериллиевая бронза. Просто, другой тип нагружения. Нагрев с растяжением, в момент выстрела, всего один раз, — у дяденьки странная манера вести спор, он не сокращает число затронутых тем, а расширяет его...
— Только пропитать хорошим солидолом, — поддержал "главный идеолог", — Оригинально!
— В результате, на выходе, максимум — "игольчатая винтовка", отстой середины XIX века, — недовольно поморщился Кротов, — Выходящая из строя после нескольких десятков выстрелов. Я читал на оружейном форуме, как в Западной Германии испытывали на выносливость её музейный образец. Согласно старому прусскому "Наставлению" времен Бисмарка, на каждые 50 патронов к винтовке Дрейзе — полагалось три запасных иглы-бойка... Бывало, что игла гнулась и не попадала по капсюлю уже после пятого выстрела. Закаленная сталь важнейшей детали — отжигалась до мягкости "вязальной проволоки".
— Верно... А вы чего хотели? Антиквариат, изготовленный доиндустриальными методами производства. Это на вооружение винтовку Дрейзе приняли в 1841 году, а первый её образец 1827 года.
— Намекаете, что обыкновенная легированная "сталь-самокалка", появившаяся только в ХХ веке, могла радикально поправить дело? — главный пиротехник прикусил губу, — А зачем нам это?
— Затем, что приходится начинать военное производство с доиндустриального уровня...
— Именно так! — восхитился "космонавт", — А ещё, представим себе, вместо "Дрейзе", нашу "мосинку"... Чисто для интереса, переделанную под "бумажный патрон Дрейзе"... Такое возможно?
Терпеть ненавижу... О чем бы не говорили мужики, тема неизбежно свернет на оружие. Раз ко мне вопросов нет, пора делать ноги. А то вспомнят... и вопросы появятся. Кто меня за локоть схватил? Больно же, блин...
— Дослушаем... И есть разговор, — у Дарьи Витальевны хватка железная, до синяков.
— "Невозможно только надеть носки через голову без письменного приказа фюрера"... — попытался отшутиться главный взрывотехник, — Учитывая, что "мосинка" такой же отстой — вполне... Переделать затвор под "игольчатое воспламенение", ну — и смириться с вынужденной "однозарядностью".
— А если подумать? — этот въедливый мужик начинает мне нравиться.
— У "трехлинейки" — патрон с закраиной. Из бумаги — такое не сделать. Порвется...
— Из каждого безвыходного положения — есть не менее трех выходов.
— В смысле?
— Во времена Дрейзе бумага со свойствами современного электротехнического картона — стоила очень дорого, она шла на печатание денег или на "особо важные" государственные документы... Современных методов формовки изделия — не было. Современных методов пропитки — тоже ещё не было. Патроны — клеили вручную. Неграмотные поденщики, из подручного и дешевого вторсырья.
— Думаете — выдержит?
— Я технолог или кто? Попробуем... Можно — делать с закраиной. Можно — с фланцем. Можно — вообще гладкую. Просто заменить "родной" зуб выбрасывателя "мосинки" на длинный и острый. Способный врезаться в "тело" проклеенной бумажной гильзы и крепко её цеплять за глухой торец.
— Для патрона Дрейзе — невозможно!
Мужик, с особым цинизмом, покрутил перед носом Кротова его же собственным поделием.
— Внутренний объем полости — "усеченный конус"... Дно полости — полусферическое...
— Ну... Иначе, с оправки, после высыхания, вообще не снять...
— При этом, внешняя форма изделия — цилиндрическая.
— Мне детонаторы в стандартные отверстия вставлять.
— То есть, уже сейчас, утолщенные стенки глухого торца гильзы — достаточно прочны для экстракции обычным способом. Если зуб выбрасывателя крепко ухватит такую гильзу, он её вытащит.
— Что вы хотите сказать?!
— Я объясняю... Вопрос на засыпку! А если, после высушивания, снова окунуть ту же заготовку, с сухой налипшей массой в водную суспензию? И повторить операцию вакуумной сушки?
— Получится заготовка "бутылочной формы"... Если её потом, "на горячую", обжать...
— Про папье-маше "вакуумной формовки" что-нибудь слышали? А про китайские бумажные доспехи?
— Говорят, они "держали" болт из арбалета, в упор. Так там, угрюмое Средневековье!
— А здесь?
— У китайцев — вакуумных насосов не было. Только лак. Лак, правда, был хороший...
— И тем не менее. Почему "вакуумная формовка" мокрой бумажной массы сразу создает трехмерное плетение целлюлозных волокон, с прочностью "близкой к теоретической" — объяснять надо?
— Водичка дырочку найдет... Сама собой — получается предельно плотная "укладка"...
— Тогда, о чем спор?
— Ну, не верю я, что древняя "треха" — сумеет нормально стрелять вашими бумажными патронами. Она не настолько древняя. Хотя, идея красивая... И для "магазинки" с ручным заряжанием — теоретически пригодная. Взять тот же дробовик-помпу... Если кто-то здесь пожертвует мне "треху" и даст годный слесарный инструмент — могу изобразить "папковый" суррогат патрона 7,62х54 "русский". Потом набить ими магазин и хохмы ради — побабахать... беглым огнем... Но, за успех — не ручаюсь.
— Зачем же — если? Надо попробовать!
— Почему я?
— Патрон не мой, он ваш. Гильза — уже почти есть. И порох с капсюлем — делать вам. Мне образования не хватит.
— Так и знал! Кстати, а почему великий Дрейзе сам не допер до такой элементарщины?
— У него о другом голова болела. Кадр и так опередил свое время на добрых полтора столетия, сконструировав первый в мире скорострельный "нарезняк", под промежуточный патрон...
Когда фотовспышка плюется светом почти в лицо — у меня начинает ужасно чесаться в носу. Ещё с детского сада такая странная реакция. Если сейчас не чихну, то умру... Ещё раз. И ещё. Мама, роди меня обратно... Ап-ап-ап-чхи! Ой, вывернутой руке больно... И принесло же сюда Ленку...
— Исправную "трехлинейку", для дурацких опытов, вам не дадут! — филологиня грозно нацелила зрачок объектива на увлекшихся спорщиков, — А вот я, дедушкин Наган — могу. Хоть сейчас...
— Да мы это... Пока, чисто теоретически... — так, Кротова обложили с двух сторон...
— Док, зачем он врет? — а у меня прозвище-позывной "космонавта" вылетело из головы.
— Он хитрит. Наверное, от лени, — вот же язва, — Лечится тяжелым физическим трудом на свежем воздухе. Чем хуже погода — тем быстрее и надежнее, — м-да, и этот тоже военных не любит.
— Пошли! — рывок за многострадальный локоть указал направление, — Тут недалеко...
В силу природной наивности, собиралась сразу оказаться под открытым небом. Увы. По недавно отрытым подземельям, соединяюшим склад вооружений с "подземным комплексом" расположения — я ещё не шлялась. О чем ни капли не жалею. Если не тесно и темно, то криво и остро, от торчащих со всех сторон каменных выступов и щебенки под ногами. Недавно взрывали? Или запах ещё не выветрился? Ну и наворотили! Говорят, что даже самое небольшое строительство — способно поглотить бесконечное количество материальных ресурсов. Сколько каменных блоков — пошло на фундаменты и сколько щебенки — в топки обжиговых печей, я примерно представляю. Мягко говоря — до фига... Логично предположить, что, согласно "закону сохранения материи" — где-то этого добра пропорционально убавилось. Изрядно!
— Осторожно! — нехорошие слова застряли в горле, так как земля ушла из-под ног, а от боли в вывернутом локте (на котором я фактически повисла) — перехватило дыхание, — Уже скоро...
— Мы где? — новая подземная галерея, сразу после поворота, стала прямее и светлее.
Потянуло холодным воздухом и неповторимым запахом зимней тайги, который чувствуешь только в тепле. Тут даже пол есть! Точнее — залитая раствором ровная дорожка, между торчащих там и сям выступов стен, под зловеще низким бугристым потолком. И стопки разноцветных каменных брусков — намекают на будущие удобства, в общепринятом смысле слова. Не кафельная плитка, но... А линия из запертых дверей, покрытых свежим лаком (!) в правильных прямоугольных проемах, это вообще. На фоне окружающей обстановки (взятой с боем каменоломни) смелый сюрреализм и даже постмодернизм. Холодом и лесом, кстати, несет как раз из щелей дверных проемов... Хотя — уютненько. Ну, если привыкнуть...
— Будущая "санчасть", — медицинская начальница неопределенно мотнула подбородком в сторону намеков на цивилизацию, — Там — планируем палаты и кабинеты. С окнами, — она поморщилась, — Узкими. А они хотели сделать натуральные бойницы, кошка не протиснется... Зато солнечная сторона. Здесь — будут складские помещения и медицинский изолятор. Камень со всех сторон... Нам сейчас туда.
— Зачем? — в теплую темноту, на звук гудящей вентиляции, я поспешила юркнуть сама.
— Садись! — под колени ткнулась не то большая табуретка, не то маленькая скамейка, а сама Дарья Витальевна — принялась шарить в темноте и чем-то звякать. Похоже, ищет выключатель...
Каждое подземелье — по своему неповторимо. К сожалению, раньше мне довелось бывать в пещерах сравнительно обустроенных. Ярко освещенных (что бы не распугать туристов). Здесь, кроме одинокого белого светодиода под потолком — никаких излишеств. Отчего добротная обстановка, чем-то напоминающая фильмы о партизанских землянках-госпиталях (низкий неровный потолок, неровные беленые стены и капитального исполнения самодельная деревянная мебель), вызывает ассоциации с "ужастиками" Хичкока. Тени от "точечного" источника света — резкие. Любая неровность — кажется бездонным черным провалом. Жуть! Вот, значит, где они собрались разместить "резервный" медицинский пункт. Поближе к жилью (чувство направления меня обманывает редко) и поглубже в скале (на случай неожиданностей). У старой деревянной "санчасти" (некрашенный барак из "сухостоя") — есть крупный недостаток. В случае любого нападения, пожара или ЧП — это смертельная ловушка для "лежачих" пациентов и никакая защита для "ходячих". Разумно... Жилье и производство — сейчас самое главное, но и медицина — тоже важна.
— Ты кто?
— Мамина дочка! — ответ заучен с детства и отскакивает от зубов автоматически.
— Я серьезно... — кто бы сомневался, не зря заманила "во глубину сибирских руд".
— Глина Борисовна Ибрагимова, 27 лет, кандидидат наук, работаю над "докторской"...
— Издеваеш-шься... — есть за нашей медичкой слабость. В сердцах, шипит по-змеиному.
— Какой вопрос, такой ответ! — не запугивать же она меня собирается, а нервничает.
— Хорош-ш-шо... Ты ведь специально готовилась, зная что всё получится именно так?
— Не специально, но да — готовилась. Отрабатывала разные варианты. Воплотился — самый паршивый.
— Знала, получается... А он (оценим деликатность, по имени она Володю не назвала) — тоже знал заранее?
— Он — всё планировал... Работа такая... — тоже не будем вдаваться в подробности.
