— Это — твои проблемы. Умел пакостить — умей и отвечать. Ты — пожизненник, помни об этом, — рыкнул старший пары конвоиров и повлёк заключённого к выходу из 'камерного' коридора.
Турианцы своё слово сдержали. Через несколько минут мужчина понял, что задыхаться — это ещё не самое страшное. Сводчатый потолок, полукруглый, давил и на психику, а казалось и на тело так, что казалось, сдавливает тебя каким-то уникально сильным прессом. Полутьма и полумрак навевали ужас, граничивший с первобытным, да ещё и темп... Коридор казался бесконечным, он петлял, поднимался, опускался, изгибался.
Момент окончания этой гонки по коридору и хотелось бы пропустить мимо сознания и восприятия, да не получилось. Впереди забрезжил явно искусственный свет — беловатый, немигающий и какой-то очень холодный. Приглядевшись, мужчина увидел висевшую на двух то ли проводах, то ли тросах лампу дневного света. Рядом был узкий — одному турианцу еле-еле протиснуться — проём, а за ним... Взгляд сразу цеплялся за... то ли трубу, её оголовок, то ли иллюминатор. Скорее всего — трубу, но так хотелось верить, что это не какая-нибудь канализационная кишка, а всё же иллюминатор. Пусть и фальшивый. А может быть — и не фальшивый.
— Прибыли, — чуть заметно, но ощутимо рванул на себя шею заключённого старший пары конвоиров, едва войдя в узкий проход и остановившись. — Твой фронт работ на ближайшие два часа, — рыкнул он. — На бывшей кровати — перчатки, ломик и всё, что надо. Твоя задача — смотать эти кабели в бухты, — он указал на несколько довольно толстых кабелей, извивавшихся по полу то ли каюты, то ли комнаты то ли зала — сразу и не определишь точно. — Затем — снять этот фальшпотолок — стремянка есть, так что для тебя это труда не составит. Потом — снять все направляющие и фиксаторы потолка. Сроку тебе, повторяю, два часа. Приступай.
— Дайте хоть... отдышаться, — выдавил бывший бизнесмен, ощущая, как сминаются лёгкие, не привыкшие столь быстро насыщать кровь кислородом.
— А ты что, запыхался? — деланно удивился старший пары конвоиров. — Ты давай, работай. А я пока включу часики, чтобы ты видел, сколько тебе времени вкалывать до экзекуции осталось. Не уложишься с работой в срок — будешь наказан. Физически. У нас так тут принято и заведено, — рыкнул старший конвоя, отметив, что его напарник уже встал в проёме зала-комнаты. — Работай, работай, — старший конвоир отпустил шею бывшего бизнесмена. — И — быстрее, — палец правой руки турианца указал заключённому на белевшие над узким проёмом цифры часов. — Как начнут краснеть — значит, ты не укладываешься. Заалеют — будешь наказан, так как не уложился. Работай, — рыкнул турианец, отходя к проёму.
Осознав, что посопротивляться на этот раз не получится — слишком неравны силы, бывший бизнесмен поплёлся к чему-то внешне напоминающему кое-как застеленную кровать. Обнаружил на покрывале или что это там такое было — все упомянутые турианцем-конвоиром инструменты. Забрал ломик и с тоской посмотрел на грязный, кое-где сильно повреждённый потолок.
Ладно эти плиты, они не очень и тяжёлые, во всяком случае на Земле они никогда тяжёлыми не были. Придётся ещё разобраться, какие они здесь, а вот эти чёрные 'профили'. Они не выглядели такими, которые можно легко сломать и снять.
Чувствуя на себе внимательные взгляды обоих турианцев-конвоиров, заключённый направился к стремянке. Пододвинул её к ближайшему к проёму углу, поднялся по ступеням, встал на площадку и стал отодвигать в сторону квадрат панели подвесного потолка.
— Ты давай, поживее работай, а то — как сомнамбула двигаешься. Огонька добавить? — сказал старший конвоир, потянувшись к скафандровой укладке.
Вздрогнув, заключённый напрягся — плитка оказалась совсем не такой уж и лёгкой, наверное, килограммов пять-шесть минимум. Сдвинул её в сторону, осмотрел открывшееся пространство.
— Не медлить! Взял плитку, снёс вниз, уложил рядышком. Поднялся, снял вторую, снёс вниз, уложил на первую, чтобы ровная стопка получалась. И так — весь потолок, — рыкнул старший пары конвоиров. — Быстрее, быстрее!
Немного обрадовавшись — всё же объяснили, как и что следует делать, а то пойми их тут — бывший бизнесмен засуетился.
С непривычки напрягаться было тяжеловато — было несколько раз, когда почти полностью терял равновесие, казалось, что сейчас, секунда — и свёрзнется с высоты пары метров. На каменный пол это, учитывая мягкий комбинезон, больно. Даже очень больно. Но удалось не упасть и продолжить работу.
Турианцы не вмешивались, не помогали, только наблюдали. Бежать всё равно некуда — за фальшпотолком, пусть и подвесным и каким ещё угодно — оказалось запылённое, загаженное и тёмное пространство, но там не было ни одного отверстия, в диаметре превышавшего пару-тройку сантиметров. Ни люков, ни воздуховодов, ничего. Как же тут дышат разумные?
— Работай быстрее, не задумывайся! — поторопил заключённого старший пары конвоиров. — Быстрее, быстрее. Работы — много, а времени — мало. Уже четверть часа провозился почти впустую! Активнее, активнее!
— Да тяжёлые они... заразы, — сказал бывший бизнесмен, снося по стремянке очередную плитку и водружая её на стопку. — Пять-шесть килограммов каждая. У нас...
— Не разговаривать! — прервал его старший конвоир. — Работать, работать. Быстрее и качественнее. Стопку — подровнял! Подровнял живо! — рыкнул турианец. — Вот, теперь — иди за следующей плиткой. И чтобы через полчаса половина потолка в зале была очищена от плиток. Живо, живо, живо!
— Да не могу я быстрее, — сказал, задыхаясь, и всё же пытаясь пошустрее взобраться на верхнюю площадку стремянки, бывший бизнесмен.
— Как у вас, землян, говорят, — хохотнул старший конвоир, — не хочешь — заставим, не умеешь — научим?! Так?! Точно, так и говорят! А раз говорят, так и будешь ты двигаться быстрее, — с угрозой произнёс старший пары конвоиров. — Иначе тебе плохо будет!
— Так говорят имперцы, а я родился и вырос в Альянсе! — крикнул мужчина.
Очнулся он уже лёжа ничком на полу. Над ним стоял, поигрывая дубинкой, старший пары конвоиров.
— Пришёл в себя? — холодно осведомился турианец. — Встал, нечего прохлаждаться! Десять минут, которые ты был в отключке, я уже учёл — отработаешь. Бегом — работать! В следующий раз — будет больнее, а время на работу будет сокращено. Получишь наказание — строгое, а не обычное, — сказал он, видя, как землянин, тяжело перекатившись со спины на живот, пытается подняться.
— Бегом, я сказал! На четвереньки — и вперёд, к стремянке! Там выпрямишься! — приказал турианец.
— Да иду я, иду, — бывший бизнесмен едва сумел встать на карачки, как ощутил пинок по пятой точке и едва не пропахал носом бетон — или что там такое было — пола. — Вы же мне...
— Молчать! — рявкнул старший пары конвоиров. — За твои художества ты ответишь по полной программе! И за финансовые, и за экономические. За все ответишь, пожизненник!
Пришлось постараться забыть о боли и прошкандыбать к стремянке. Схватившись за ступеньки, постараться побыстрее разогнуться и взобраться на верхнюю площадку. Сложно было поднять руки. Два сильных удара по телу. М-м-м. Ощутимо и очень, очень больно.
— Живее, живее! Время работы сокращено на десять минут, которые ты провалялся в отключке. У тебя осталось меньше часа. Работай! — рыкнул старший конвоир.
Отвечать как-то вслух уже не хотелось — было ясно, что турианец 'на взводе'. И — не замедлит с очередным ударом. Который может оказаться намного сильнее уже полученных. Тело болело, плохо слушалось, но кого из конвоиров — двоих на одного — это интересует? Никого.
Пришлось бывшему бизнесмену напрячься. Дедлайн, форменный дедлайн. И очень, очень близкий. Захочешь — не сможешь не спешить.
— Качественнее, качественнее работай! Аккуратно подвигай, аккуратно вынимай! — командовал старший пары конвоиров.
Младший статуей — попробуй его такого обойди — замер в проёме. Умеют эти птицемордые замирать и превращаться в монументы. Сразу и не поймёшь, что они дышат и могут двигаться. Очень быстро двигаться.
— Быстрее! Будешь медлить — получишь несколько ударов, — сказал старший конвоир. — Работай, работай!
— Да работаю я, работаю, — буркнул бывший бизнесмен.
— Ты молча, молча работай, — подал голос младший турианец. — Много говоришь, на это силы тратишь. Молча!
Как уж удалось освободить 'профили' от всех плит — заключённый и сам не помнил. Снял последнюю плиту, снёс, уложил в стопку, вернулся к стремянке, ноги подогнулись — хорошо ещё успел повернуться и прислониться, а то так бы и растянулся на полу.
— Бедненький, — раздался рык старшего конвоира сквозь такую плотную пелену, сильно смахивающую на вату, что до сознания дошла сначала только интонация — совсем не жалостливая, а не смысл сказанного. — Упарился, прыгая по ступенечкам. — Не знал бывший бизнесмен, что турианцы способны уменьшительными суффиксами манипулировать. Вроде бы военной расе это и не свойственно, в общем-то, но... Бывают, конечно, исключения. — Ладно, — рык построжел. — Полежал, отдохнул, пора и продолжать!
— Да какое продолжать-то, — просипел бывший бизнесмен, силясь хотя бы приподняться. — Сил никаких нет.
— Не лги! — рыкнул старший конвоир. — Разлёгся — вставай! Работа не ждёт. Приступай к снятию профилей. Надо закончить с потолком. Нельзя несделанное оставлять на потом.
— А может... — с затаённой надеждой заключённый посмотрел на нависавшего над ним башней птицемордого. — Может, я... того, кабелями займусь, а?! Там тоже понаклоняться и понапрягаться придётся.
— Нет, — рыкнул старший пары конвоиров. — Это тебе — на финал останется. А пока — приступай. Возьми перчатки, ломик и лезь на стремянку. Плиток на потолке нет, а с профилями тоже придётся поупражняться. Ломать — не разрешаю, необходимо их аккуратно размонтировать и сложить у входа.
— Ломиком... размонтировать, — губы бывшего бизнесмена тронула усмешка. Сам не понял, откуда она взялась.
— Поулыбайся тут, — рыкнул старший конвоир. — Давай, вставай и — на стремянку. Время не ждёт. Таймер запущен. Наказание — получишь по итогам всей работы, включая кабели.
— Может, кабели... того, на следующий раз?! — спросил заключённый, поднимаясь на ноги и нетвёрдо шагая к стремянке.
— В следующий раз у тебя будет другая работа. Фронт работ у нас большой, успеешь вспотеть не раз, — рыкнул старший конвоир. — Работай, время пошло!
Первый час тянулся... как резина. Вполголоса охая и вздыхая, бывший бизнесмен всё же наловчился после нескольких неудачных попыток относительно аккуратно извлекать 'профили' из пазов и складывать их в 'плеть' у выхода из зала. Старший конвоир — заключённый неоднократно удивлялся его стойкости и энергичности — не ленился сам всходить на стремянку и проверять пазы не только визуально, но и пальцами. Так что снизить качество работ не удавалось — любая промашка сразу фиксировалась. И это — простой конвоир?! Ох, не обычный тут, в этой Тюрьме персонал, очень необычный. Это не 'обезьянник' в каком-нибудь участке где-нибудь в глуши, да и не сыщешь таких спецов и в крупных поселениях, не только земных.
Передвигая стремянку и снимая всё новые плети — да, тяжёлые, длинные и не слишком удобные, бывший бизнесмен работал. Мышцы то ли одеревенели, то ли утратили значительную часть чувствительности, то ли ещё что-то. Иногда начинало казаться, что всё, после снятия и укладки последнего профиля в 'плеть', уже не удастся и двинуть ладонью. Но... Сразу взгляд падал на несколько змеящихся по полу кабелей, за которые несколько раз довелось зацепиться ступнями — и приходило нелёгкое, неприятное понимание, что до конца работы ещё очень, очень долго.
Есть захотелось... довольно ощутимо. Да и как иначе — очень редко, когда приходилось вот так, только физически работать. В основном-то приходилось разговаривать, орать, кричать, ещё — документы составлять и подписывать. Ну там переговоры вести всякие. Бывало, что и длительные, но так напрягаться физически, как сейчас. Потому живот 'подводило' весьма ощутимо. Особого голода не ощущалось, может быть, в той 'подошве', которую съел здешним станционным утром, и содержались все витамины, минералы и прочие микроэлементы полезные. Но... Может, с непривычки? А кто знает, кто знает-то?! Ясно, что до вечера поесть не дадут.
— Поешь завтра утром, перед работой, — подал голос младший конвоир.
Бывший бизнесмен вздрогнул и на секунду даже замер, едва не уронив очередной, уже извлечённый из пазов 'профиль'.
Вот так?! Выходит, младший не только вход блокирует, но и за заключённым в оба посматривает. Сурово тут у них. Не забалуешь.
— Так... это... Уже сейчас бы... перекусить, — запинаясь, хватая ртом воздух, сказал бывший бизнесмен. — А то живот... бурчит.
— Тебе было сказано — поешь завтра утром! Перед работой, — сказал, остановившись в нескольких шагах от заключённого, старший конвоир. — Продолжай работать, продолжай!
Пришлось постараться забыть о голоде и продолжить извлекать профили. А их много оказалось. Хотя по первому впечатлению, когда пересчитывал эти металлопластиковые — или какие они в действительности — полосы — и не скажешь, что их больше трёх десятков. Зал-комната оказался капитально обшит этими профилями.
— Так, — раздался рык старшего конвоира. — Фиксаторы — начал снимать! Живо, живо, время по-новой запущено. Полчаса тебе на всё! Давай, давай. И пазы — не рушь!
Чертыхнувшись безмолвно, землянин вздрогнул.
А куда денешься — этот башнеподобный конвоир в момент окажется рядом и начнёт избивать. В этом-то сомневаться теперь не приходится.
Строго тут у них, без миндальничания с заключёнными обходятся.
Залез на стремянку, нащупал пальцами паз, вытащил, напрягшись, фиксатор. Хорошо — перчатки есть, а то голыми пальцами было бы сложно, поскольку колючие эти фиксаторы, грани там тоже острые. В момент порежешься, а кровь. Да нечем тут её-то останавливать.
В скором таком темпе, подавляя позывы голода, взбираясь на стремянку, спускаясь, опуская очередной фиксатор — только по одному. По два уже не получалось удержать, стремянка-то высокая оказалась. Да и фиксаторы просто так не вытащишь. Надо ещё их складывать в коробку то ли из пластика, то ли из металлопластика — так сразу в полутьме и не разберёшь. Передвигая стремянку на новое место, так чтобы не пришлось тянуть руки к очередному фиксатору слишком уж далеко, заключённый обошёл зал 'по периметру'.
Когда он подошёл к стремянке, стоящей у входа, ноги уже не держали. Сел прямо на 'пятую точку', до лестницы два-три шага осталось.
— Это ещё что такое?! — взрыкнул подошедший старший конвоир.
— Н-не мо-мо-гу б-б-бо-ль-ше, — выдавил из себя полушёпотом-полувскриком бывший бизнесмен. Опустил голову, втягивая её в плечи и уже не сомневаясь — сейчас его будут бить. А может — избивать.
Но получилось по-другому. Не успел он вздохнуть, как увидел руку турианца-конвоира, скользнувшую спереди к его горлу. И вот он, взрослый зрелый мужчина уже висит, суча ногами и размахивая руками. Дотянуться до тела и головы турианца нет никакой возможности — рука у этого конвоира оказалась неожиданно длинной и очень, очень сильной. Всё же девяносто пять килограммов держать на вытянутой руке — далеко не всякий взрослый землянин может. А для этого турианца видимо такой вес — далеко не предельный.
