Быстро обозначив формальную победу упором колена между лопаток и ладони в затылок, Сворт оседлал Хоря. Ухватил за жиденькую косичку, которую тот умудрился заплести из самых длинных сохранившихся прядей, одним движением большого пальца раскрыл свой "коготь" и полоснул. Судя по презрительному выражению лица, соперник не вызвал у него уважения своим поведением в бою.
Кинжал объявил победу, и Клед искренне загудел вместе с остальными в одобрительном кличе "Ей-ей-ей!".
Ну что ж, можно выдохнуть! Со Свортом биться проще в том смысле, что не надо ждать подвоха. Уставом это не запрещалось: в бою не на жизнь, а на смерть все средства хороши. Но в дружеском поединке хитростям не место — тут у ребят взгляды сходились. Это не обсуждалось вслух, просто было заметно по поведению — каждый Коготь в схватке вёл себя по-своему. Справиться со Свортом, конечно, сложнее, но попасть с ним в патруль однозначно спокойней, вне зависимости от того, кто победит.
Следующий бой между Шамсатом и Лекко пришлось ненадолго отложить. Первый ещё не успел отдохнуть, а второй — до конца прийти в себя. К тому же, Сворт, кажется, потянул Хорю руку, и сейчас им занимался Ланцет.
Клед, пользуясь случаем, растянулся на молодой травке и подставил лицо ласковому солнышку, впитывая подзабытые запахи леса. Даже дышалось на природе иначе — глубже, шире... Хотя в монастыре воздух здорово освежали вечнозелёные тессы, но не было такого богатства ароматов. Сама земля, казалось, оживает и щедро делится силами со всеми, кто к ней прильнул. От каменных плит и песчаных дорожек не получишь таких ощущений, сколько тесс в промежутках не посади.
Впрочем, вскоре ветер донёс запах варящегося в котле мяса, который перебил весь настрой. Поскольку еда никому до окончания соревнований не светила, сейчас этот запах скорее вызывал тошноту. Клед подошёл к бочке и выпил ещё глоток живительной влаги, дозволенный тем, кто не закончил сражаться, но чей бой ещё не сейчас.
Потом всех воспитанников, кроме занимавшихся обедом и готовившихся к схватке, согнали на разминку. Всё-таки ранней весной без движения тело быстро остывало и требовало разогрева, а ожидание затягивалось. К счастью, в упражнения тоже внесли праздничное разнообразие: кроме обычных приседаний-отжиманий парни прыгали друг через друга, ходили вприсядку и катались кувырком наперегонки.
Наконец, почти через час начался бой между Шамсатом и Лекко. Эти двое друг друга стоили, так что сражение получилось грязным. Уместнее даже было бы назвать его дракой. Парни сцепились и катались по земле, норовя накормить друг друга остатками прошлогодней листвы. Как они смогут защитить честь их Ладоней перед другими, даже непонятно. Кинжал вон тоже, кажется, недоволен. Рожи у бывалых Воинов Смерти, конечно, каменные, но воспитанники всё равно приноровились считывать их настроения по малейшему напряжению мышц лица.
В конце концов, Лекко одержал верх, ссадив противнику скулу найденным в траве камнем. Кромсать патлы, конечно, не стал — это, пожалуй, единственная любезность, которую они друг другу неизменно оказывали в память о былом товариществе. Других не щадили.
Перед финальным сражением перерыв был совсем небольшой, поскольку оба соперника уже отдохнули. Ланцет ещё раз осмотрел припухшие кисти Кледа и забинтовал их обмотками. Стеш осведомился у Сворта, хочет ли он уравнять возможности, но тот отказался. Ворон его понимал: кисть частично теряла подвижность, некоторые положения ладони и захваты выбывали из арсенала, хотя Сворт любил работать ногами. И сейчас придётся плясать именно от этого: не давать дистанцию для длинных ударов в голову, беречь бока, и вообще, лучше всего постараться завалить его на землю.
Ребята прополоскали рты перед схваткой, чтобы не мешала сухость во рту. Нашли себе "когти" по размеру. Хотя Клед в случае победы не собирался портить причёску Сворту, но так уж полагалось.
Биться с ним было не так страшно, как с Лекко, но некоторый мандраж всё-таки присутствовал. Хотелось победить. Всё-таки, это не обычная тренировка, а первенство. Клед ещё ни разу не был первым или главным в чём-нибудь. Особенно, таком интересном, как патруль на ярмарке. Сворт туда уже ездил в прошлом году, правда, во второй двойке, с ребятами, которые теперь в старшей группе. Так что, если победит он, тоже, в общем-то, будет справедливо. Но...
Так, всё, прозвучал сигнал к старту — мысли прочь. Выходя на битву, Клед повторил в уме вторую половину молитвы против страха, чтобы настроиться: "Воля — моё самое мощное оружие против врага. Воину Смерти некого бояться кроме самого себя". А его воля сейчас — победить! Не ради ярмарки, а ради взятия новой высоты на своём пути.
Юноши встали друг напротив друга посреди полянки. Их взгляды на миг встретились. Вообще, запрещалось смотреть в глаза противнику, потому что так опытный Воин Смерти мог подчинить себе более слабого. Но никто из ребят такими умениями пока не обладал, а Кледу казалось важным оценить настрой Сворта. Настрой был серьёзный. Значит, придётся превзойти самого себя!
Расфокусировав взгляды, как и положено, чтобы не пропустить движение противника, мальчики какое-то время ожидали хода друг от друга. Впрочем, повадки каждого были давно известны, и в игре "у кого больше выдержка" Сворт мог превзойти любого. Так можно достояться и до окрика Кинжала, который выберет за них, кому нападать. Поэтому Клед начал первым.
Он подскочил вплотную, метя левой в челюсть сбоку, чтобы попытаться правой проскочить под дых. Но Сворт не стал блокировать, а ушёл направо, заступая за спину. Клед стремительно развернулся, как раз вовремя, чтобы увести плечо из-под сокрушительного удара локтем сверху, и сильно толкнул соперника обеими руками — в грудь и подмышку. Сворт частично погасил толчок прикрывающей рукой, однако, не удержался и потерял равновесие. Падая, он попытался подсечь переднюю ногу Кледа. Тот успел отступить и сразу же подшагнул обратно, чтобы пнуть лежачего в бок. Сворт ушёл кувырком через плечо. Клед кинулся за ним и с разбега врезался плечом в корпус, как только противник начал подниматься. Оба повалились на землю, но быстро откатились друг от друга, понимая, что захвата не получилось, а барахтаться, как предыдущие бойцы, было несолидно.
Кажется, Кледу удалось раззадорить Сворта, потому что на этот раз он сам пошёл в атаку, с неслабым таким напором. У Кледа под ложечкой даже шевельнулся росток опасения, но его сразу же смыл азарт. Юные бойцы обменялись сериями ударов и блоков на средней дистанции, однако, тут у обоих всё было так хорошо поставлено, что никому из них не удалось получить преимущество.
Надо было придумать что-то нестандартное. Видимо, это поняли оба парня, потому что, разойдясь на пару шагов, на несколько секунд застыли друг перед другом. Клед решился первым и ринулся к противнику. Сворт хотел сбить его атаку на подступах ударом ногой с разворота в голову и, в принципе, успел бы. Вот только Клед нацелился на бросок, а потому в последний момент нырнул вниз. Нога, в сгиб над которой он метил плечом, как раз ушла в полёт, и получилось, что Клед разминулся с центром тяжести Сворта. Упав на колени, он крутанулся и тут же поднялся, оказавшись как раз за спиной соперника, ещё не успевшего опустить ногу на землю. Так что толчок на подъёме обеими руками в поясницу получился мощным и пришёлся ровно поперёк оси тела, стоящего на одной ноге. Сворт без шансов загремел носом в землю. Вышло даже лучше, чем Клед хотел. Он быстро подскочил, пока соперник не успел опомниться, и надавил коленом тому между лопаток, а голову прижал к земле рукой.
Всё. Это победа! Он смог! Выиграл первенство в схватке с достойным противником. Теперь они поедут в Астен, прогуляются по ярмарке, и именно он, Клед, будет принимать решения, куда там идти и что делать. Грудь переполняло какое-то новое окрыляющее ощущение. Словно он впервые поверил, что ему удастся задуманное. Встань перед ним даже целое племя врагов, он сумеет победить — не силой, так умом, а скорее, обоими. И вернуть волшебный Меч!
Клед даже не услышал, как Кинжал объявил победу. Понял, что это случилось, лишь когда Когти трижды прокричали "Ей-ей-ей!" и загомонили, радуясь окончанию соревнований. Хотя недолюбливали обоих "выскочек", выделявшихся из коллектива своим нездоровым рвением и не подошли их поздравить. Единственным, кто отдал Кледу салют Смерти в виде маха ребром ладони ото лба вниз, был Сворт, которому Клед помог встать. А мастер Раст свойски хлопнул победителя по плечу. Но всё же победа, которую можно хотя бы морально присвоить, всегда подходящий повод для радости толпы. Тем более, что теперь можно было наконец приступить к обеду.
Запах каши с мясом давно будоражил некоторые желудки, а Клед только сейчас ощутил, насколько проголодался. Еле хватило терпения размотать все эти витки ткани на руках, одновременно сворачивая их в "улитки", потому что за комок спутанных лент прилетит по голове от мастера Стеша.
Так же было порой и с отработкой связок на "кукле" или мешке: войдя в боевой режим, Клед забывал обо всём, и дежурным приходилось гнать его в столовую бранью, потому что пропускать приёмы пищи будущим воинам строго-настрого запрещалось. Только Ланцет мог освободить воспитанника от обязанности поддерживать в себе силы на должном уровне, ввиду какого-либо недомогания. Но, по понятным причинам, обращались к нему, только когда становилось совсем плохо.
Сегодняшнее первенство ознаменовалось для победителя ещё одним интересным новшеством: кубок ронга после еды. Кледу поднесли чашу с медовой брагой и велели выпить залпом. Вкус был странный — горько-сладкий, не очень приятный, зато потом в голове образовалась восхитительная лёгкость. Стало как-то совсем не до воинского братства. Парень потихоньку сместился в сторонку от шумной компании, обсуждавшей прошедшие бои, залёг на пригорке и прибалдел на клонящемся к закату солнышке.
В груди у него нарастало какое-то непонятное чувство, бесконечно далёкое от битв и суровой монашеской жизни. Безадресная ласка плескалась внутри и постепенно захватывала всё его существо. Будь Клед трезвым, он бы, наверняка, сопротивлялся, поскольку это однозначно размягчало, размывало привычную настороженность и заставляло блаженно растечься, ощущая единение с миром. Но сейчас он поддался и испытал ни на что не похожее ощущение, как будто бы в сердце у него зажёгся свет, только он был жидким и пробежал по венам, заставив каждую клеточку зазвенеть от радости...
Хотя нет, если подумать, нечто похожее Клед чувствовал, когда впервые взял в руки Меч. Только сейчас не было даже мысли о нём. И всё равно, единственное слово, пришедшее в голову, было "любовь". Непонятно, к кому или чему... Просто к жизни, наверное.
Глава 11
Аина: Ярмарка воров
С тех пор, как Аину отвергла Ходячая Смерть, девочка болталась по стойбищу, как оторвавшаяся кувшинка в пруду. Вернее, она делала вид, что всё идёт, как обычно, занимаясь рутиной, но ощущала себя на краю пропасти. Той самой, куда сбросили Ташу...
Аина не жалела, что провалила это страшное испытание. Убить подругу своими руками было бы всё равно, что лишиться души. Никакие боевые навыки, пусть даже казавшиеся волшебными, такого не стоили. Жаль только, что этот урок так дорого обошёлся её подруге.
Однако, ей скоро стукнет двенадцать — пора покидать Дом девочек и перебираться в подмастерья к избранному наставнику. А она своего лишилась. И нового искать было слишком поздно. Она, конечно, пыталась, но никто из боевых мастериц её не привечал. Давали уроки, хвалили за способности, но не более.
Взять Аину в подмастерья готова была только Эльри. Вот только девочке совершенно не хотелось возиться с травами и мазями, а главное — с больными. В детстве ей нравилась доброта и мягкость этой женщины. Работа с ней иногда становилась отдушиной и до сих пор. Но сама Аина не считала себя доброй. И ей не хотелось такой быть.
Доброй нартская женщина могла быть только замужем, рожая наследников какому-нибудь ахсартагу; овладев чисто стойбищным ремеслом вроде ткачества, пекарства или молочничества; ну, ещё воспитательницей или целительницей. Но ничто из этого Аину не привлекало. Она хотела самостоятельности и свободы, а такое могли себе позволить только воительницы!
Для той же, кто мог вытворять в бою чудеса, Аина оказалась недостаточно злой. Впрочем, в эту крайность ей тоже не хотелось. Барама, которая больше не ходила на Охоту, как-то сказала, что надо определиться: либо туда, либо сюда, иначе так никем и не станешь. Но Аина не хотела выбирать. Почему надо быть либо злым, либо добрым? А не делать выбор каждый раз в зависимости от того, что покажется правильным? Иногда девочку разрывали нешуточные противоречия: с одной стороны хотелось тепла и близости с кем-то, с другой — чтобы все отстали и никто от неё ничего не ждал!
Хотя ждали от Аины лишь того, чтобы она пристроилась к какому-то делу. Однако из воительниц она никому не была нужна. Да и они её не слишком впечатляли. То, что могли дать мастерицы Меча и Кинжала, Стрел и Дротиков, Руки и Ноги, Седла и Стремян, было, конечно, полезным, но вроде приёмов ходьбы половчее для того, кто мечтал летать. За неимением лучших источников, девочка осваивала и эти простые навыки. Но без наставника некому будет за неё поручиться, когда придёт возраст Охоты.
Только Ху учила Аину чему-то действительно ценному с точки зрения самой девочки. Однако делать это приходилось чуть ли не тайком из-за неодобрения со всех сторон. Ху была слишком старой, чтобы брать новых подмастерий. К тому же, из другой Своры. И у неё уже имелась ученица, правда, не по боевой части, а по целительской.
Черноволосая круглоокая Роха перенимала у бывшей Ходячей Смерти уникальные для всей Орды навыки чинить людей руками. Не только когда что-нибудь вывихнут или надорвут, но и при коликах, бессоннице, буйстве и тому подобных вещах. Аине случалось подслушивать эти наставления, пока она ждала своего урока под видом того, что принесла какое-то снадобье от Эльри. Такое врачевание казалось ей более интересным, чем травничество, но Роха на неё даже не смотрела. Да и рано той самой было пока учить.
А Ху в последнее время давала уроки вовсе не боевые. Другой задумался бы, не выжила ли старуха из ума, услышав её задания. Например, стоять столбом в лесу полдня, пока какое-нибудь животное вроде кабана или горного козла не пройдёт мимо, не обратив внимания. Или ловить рыбу в горном ручье голыми руками. Или останавливать дыхание, сунув голову в бочку или в тот же ручей.
Получив очередное задание, Аина потом долго отрабатывала самостоятельно очередной урок. А какие-то замысловатые движения из упражнений по координации ей завещали делать каждый день до самой смерти. И хотя они не имели видимого отношения к бою, девочка чувствовала, что всё это постепенно меняет как её сознание, так и сам способ двигаться, сливаясь с другими объектами: мечом, луком, конём, противником... Объяснить это кому-то другому на словах было нельзя, но Ху сказала, что только так можно научиться делать то, что кажется невозможным другим.
