Полная_ерунда_Зимы_2024

— По пунктам? Хорошо, слушайте, — я прокашлялся, отвечая Шелепину, — первое — непонимания восприятия этого иностранцами. Здесь вы привыкли к тому, что ваша власть над людьми абсолютна и даже ни на мгновение не сомневаетесь в своём праве диктатуры — праве навязывать морально-нравственные нормы, правильное поведение, навязывать, что люди должны и что не должны говорить. Со стороны это выглядит как злой тоталитарный режим, от которого любой воспитанник западной цивилизации хочет освободить людей. Это в чистом виде работа на пропаганду врага, можно даже статью УК соответствующую найти. Никто на западе не оценивает советских граждан так, как это делают тут — у них другие критерии. Запуганный и лояльный власти человек — вызывает у них жалость, а не восхищение тем, как он вежлив, культурен, и как "правильно" себя ведёт. У них другие критерии правильности. Второе — создание внутри СССР культа заграницы. Да, западные маркетологи и рекламщики постарались, чтобы их товары выглядели ну очень сочно, продукт их цивилизации более притягателен, а закрытость и в целом невежественность советского общества — привычка не к реальному разговору, а к картинной и жеманной манере общения с гражданами — привела к тому, что в СССР процветает культ запада. Он перерастает в таких людей, как Воронов — в людей, которые целиком захвачены западными брендами и маркетологами. И третье — самое главное. Как показала практика — народ в России будущего в целом гораздо более лоялен к власти, чем в СССР — хотя они не пытаются скрыть неудобные факты, насильно удержать население у себя и так далее — не занимаются всем тем, чем вы занимаетесь. Но... народ всё равно власть только больше любит. Ваши страхи что люди разбегутся, сойдут с ума, начнут во всём винить власть, и прочая и прочая — это не более чем страх ребёнка перед чудищем в шкафу — сами себе придумали — сами испугались. Вы делаете только хуже на пустом месте. Видите проблемы там, где их нет, расшатываете собственное население и себя самих на пустом месте. И расшатаете ведь.

— Уверен в этом?

— Это исторический факт, я не жил в это время. Я читал мемуары и исторические материалы. И из них, несмотря на разницу в восприятии авторов — складывается именно такая картина. Вы сами недооцениваете Русских. Именно Русских — вот всякие басмачи и хохлы с большим упоением начали обмазываться западной цивилизацией, исламизацией, и ненавидеть Россию. И расшатывать её изнутри в том числе. У Русских таких только небольшой процент — фрики-либералы.

— Хм. Задал ты задачку, что делать в таком случае? Это надо прекращать — это факт, — сказал Шелепин, — но подступиться никак невозможно. Когда всё меняется разом оно понятно, как это работает.

— Культ запада нужно предотвратить. И не теми методами, которые вы привыкли использовать.

— А как это сделали китайцы? — спросил Воронов.

— Они делали упор на свою историческую идентичность, на культурную рознь с остальным миром.

— У нас это не прокатит?

— Кто знает... Но со многих моментов вымораживает, конечно. Взять хотя бы работу с негативом — она не ведётся. Катастрофа какая или ещё что — первая же реакция — "у нас такого быть не может" и тотальное молчание. Тотальное. Любой, кто с этим сталкивается — навсегда потерян для советского общества — отныне это враг, который никогда более не будет верить пропаганде. И таких людей со временем накопилось очень много. Очень.

— Разве это вообще важно? — не понял Шелепин.

— Вы слишком оторвались от народа, — покачал я головой, — народу важно видеть, что о нём заботятся — и в случае каких-то проблем, катастроф, государство участвует в решении проблем. Подобное воспитание так же опасно — люди привыкают к тому, что ничего страшного не произойдёт. У них притупляется чувство страха и ответственности — они начинают совершенно спокойно творить дичь.

— Это всё сконцентрировалось и бахнуло в восьмидесятые, — поддакнул Воронов, — целая череда громких техногенных катастроф, в основном по безалаберности и безответственности.

— А откуда ответственности взяться? Власть пошла по самому тупому пути — закрыть глаза себе и другим — и ничего не делать. Люди просто размякли — они и так то Русские, к инструкциям относятся спустя рукава — а после такого вот отношения — вообще становятся как дети малые, ни малейшего представления об опасности и страха. Ну нарушил, и что? Они не запуганы видами пожаров, взрывов, трупов и всего прочего — они размягчены и наивны.

— Я так понимаю, — продолжил Воронов, — это следствие странной политики хрущёва — "лучше казаться чем быть"?

— Можно и так сказать, — поддакнул ему я, — тактика замалчивания не при Хрущёве родилась — но при нём она приобрела характер фатальный. И ещё она легла на благодатную почву — государственным дедушкам очень приятно думать, что они хозяева умов и жизней — и ненужные и неприятные темы могут просто закрыть и убрать с повестки — и их как бы и не будет. Никто не узнает — никто не осудит. Страх быть обличёнными во лжи — пропитал их до основания. В конце концов — попытка нарушить баланс в обществе закончится закономерно, катастроф станет намного больше, и начнутся проблемы — такие, что народ правда предъявит. Но не за наличие катастроф как таковых — дерьмо случается, особенно у нас — а за действия властей во время оных. Мягко говоря, картина для гражданина складывается очень неприятная. Запад во всём обгоняет — сверху кукарекают что мы впереди планеты всей, то самолёты падают, то поезда взрываются, то АЭС бахнет — а об этом стараются молчать. Вам простят всё — и взрывы, и катаклизмы, и техногенку тем более — но никто не простит вам бездействие. Неучастие, отсутствие сочувствия к пострадавшим и отсутствие работы с причинами катастроф. Опытный пропагандист из любой катастрофы сделает себе выгоду — по ТВ будут показывать, как власть имущие посещают пострадавших, обещают им выдать жильё и оплатить лечение, помочь материально, расследование проведут, показательно выпорют виновных — тоже народ такое любит... — я ухмыльнулся, — а теперь сравните с вашими действиями.

— Да, разница контрастная, — согласился вдруг Косыгин, — А знаешь, Саш, он ведь прав. Народ у нас такой — он всё поймёт — кроме бездействия и тем более — молчания.

— Молчание приравнивается к соучастию, — буркнул Воронов, — закон. Меньше всего огласки хочет всегда виновный — это практически аксиома, не требующая доказательств.

— Так что, про всё публично говорить? — не понял Шелепин, — это не вызовет бунтов?

— Господи, — я только возвёл глаза к потолку, — откуда бунтам взяться? С чего бы это вдруг? Вы сами себе придумываете страхи, и героически с ними боретесь. У народа совсем другие критерии — а вы выжимаете и стараетесь сделать соответствие — своим, не таким, как у людей. Нет, скажу тогда более грубо — если пропаганда не способна объяснить и представить в нужном свете любое явление — то нахера она тогда нужна? Молчание — это капитуляция пропаганды, которая не способна проработать ситуацию. Запад нужно будет нагнуть — но теми методами, которые вы используете — вы нагибаетесь сами, предоставляя врагу полную свободу действий, право толковать события и захватывать умы людей. Которые тянутся к тем, кто с ними говорит о том, что их волнует — а не к тем, кто им в лицо молчит и рассказывает про надои молока в курской области.

— Так а сейчас то что хотите? — спросил Косыгин.

— Мы? Да ничего, разве мы что-то просили? Это разговор зашёл про поездку в америку. А потом перешёл на информполитику в области туризма — которая разваливает морально людей. И на информполитику в общем, которая не лучше. А вот как это дерьмо исправить — давайте думать. Мне лично не хотелось бы повторения истории и видеть тут людей, которые распускают социалистические сопли о том, как хорошо жить в штатах и европах — инфантильных позднесоветских наивных дурачков.

— Когда появится коммерция — а она уже появляется — проблем станет меньше, и можно будет противопоставить СССР странам капитализма, — заявил Косыгин, — вот только моральная отсталость СССР в экономике станет видна невооружённым взглядом и дальше рассказывать про великую и могучую не получится. Придётся перестраиваться на другое восприятие и публично объявить, что мы не первые в мире, и даже не вторые, а по уровню жизни где-то на уровне верхнего уровня стран третьего мира, с американцами даже близко не конкурент. Вот это может бахнуть народ куда больше, чем все катастрофы и катаклизмы вместе взятые. Люди не любят чувствовать себя ущемлёнными. Но... вроде будет нормально.

— Должно быть, — поддакнул Пётр.

— Примут и этот факт — люди видят, что их жизнь мягко говоря не похожа на сказку. Задача пропаганды на данном этапе — объяснить, почему наша цивилизация не может "озападниться" и переход на западные рельсы отнюдь не принесёт добра, счастья и богатства даром и для всех — наоборот, много людей обнищают, а западные бренды — и без того слишком развитые для нас — просто раздавят внутреннего производителя, страна станет намного беднее, сформируется экономическая модель девяностых годов, когда бандитизм и олигархат имеет деньги, а для простого трудяги ничего не предусмотрено — и никому не надо ничего производить — потому что конкурировать не получится. Нужно насадить не установки вроде "советское значит лучшее", а правильный образ мысли.

— Это какой? — уточнил Алексей Николаевич.

— Что советское — это своё. И даже если оно не лучше западного, даже если хуже — это всё равно своё, и приносит деньги в наш карман, нашим рабочим, а западное... можно купить, можно получить — но деньги уедут на запад — уйдут в карман мистерам и сэрам, денег в стране станет меньше, активы мигрируют — и тогда страну захлестнёт безработица и нищета. Которая вполне устраивает мистеров и сэров. Сверхприбыли будут иметь только те, кто качает ресурсы и продаёт их на запад, или бандиты — а условный заводик где-то под Тверью — никому не нужен, потому что всё что нужно можно купить выкачав нефть. Тогда Россия станет как беднейшие страны африки — где люди как-то существуют, что-то едят, но постоянно голодные и не могут создать ни одного предприятия, которое что-то производило бы, а не только выкачивало ресурсы из земли. Поэтому даже если у запада товары лучше, и уровень жизни выше — то это не повод отворачиваться от своих и бежать туда — потому что своими мы никогда для них не станем. Или как грится у Русских на чужой каравай рот не разевай.

— А хорошо придумано, — сказал Шелепин, — слова то правильные. Надо будет записать и потом использовать где-нибудь.

— Обязательно напишу тезисы. А вот что делать с культом запада в советском обществе... развенчание его конечно потребует соответствующей работы — но лучше продвигать тезис о том, что это конкурирующая цивилизация, с которой у нас не сложатся отношения — потому что они нас хотят видеть лишь в виде ресурсной базы. Донора ресурсов и людей для своей экономики — но никак не партнёрами, тем более равноценными. Из их опыта нужно извлекать уроки — но их политические и экономические решения с нашей страной несовместимы, и имеют свои минусы, причём грандиозного масштаба, которые мы не будем перенимать. У конкурентов нужно учиться, но не подчиняться им, и ни в коем случае не копировать их решения один в один, становясь в зависимость от конкурентов. Нельзя обойти того, кого бездумно копируешь.

— А с политикой выезда? — спросил Косыгин, — этот вопрос нужно тоже проработать капитально. И в первую очередь тебе, Саш, потому что ты теперь по идеологии.

— Я думаю, — после паузы, когда все молчали, продолжил я, — что политика выезда должна быть свободной, но ограниченной другими факторами. Прежде всего возьмём за правило то, что если человек не хочет с нами жить — то ему с нами не по пути. Он будет комком негатива и ненависти к советской власти внутри СССР — его нельзя держать внутри общества насильно. Это приведёт к росту антисоветских настроений, и это льёт воду на мельницу культа запада. Далее — ограничения должны существовать — но не такие наивные, как анкета и куча бюрократии — всё это создаёт отсылку на власть — что мол хочешь выехать — а мы не дадим совершить побег из нашего рая. Это неправильно. По моему, это лучше сделать вопросом денег — ведь вы планируете сделать коммерцию? Тогда появятся бизнесмены — у них будут деньги, они могут и выехать. Вот только бизнес нельзя продать и вывезти за рубеж. А если кто-то получивший дешёвый Советский труд, возомнит, что может приехать в дичайше конкурентную среду в США и там такой же успешный бизнес создать — его просто мгновенно растерзают акулы капитализма.

— Думаешь, не поедут? — спросил Косыгин.

— Ломанутся поначалу все, но потом потихоньку... в общем, конечная цель — это приравнивание реальности реальной к реальности политической, которая существует лишь для ЦК КПСС. И население необходимо воспитывать на идее того, что своя рубашка ближе к телу — даже если она хуже чужой — нам чужую никто и не предлагает, никто не делится технологиями — КОКОМ даром что ли существует? Потому что никто не хочет, чтобы в СССР производили сами и жили богато — хотят жить богато за наш счёт. Населению нужно эту мысль ненавязчиво внедрить. Ненавязчиво — это значит не лозунгами с трибуны вбивать, а объяснять на примерах "успеха", — сделал я кавычки пальцами, — некоторых стран, с которыми америка уже подружила, выпотрошила и навязав либеральные сопли населению — выкачала ресурсы.

— Нет, сейчас вопрос встал о другом, — сказал Шелепин, — это всё понятно — придётся делать доклад, большой и развесистый. Значит, ты думаешь, что выезд за границу должен быть вопросом денег?

— Совершенно верно.

— А ещё можно продавать западные товары у нас, с большим акцизом на развитие собственной экономики, — поддакнул Воронов, — нет, ну а что? Чёрный рынок вы не победите — чем больше закручиваете гайки — тем притягательнее это всё. Не лучше ли наоборот — раскрутить гайки и взять ситуацию с торговлей иностранными товарами под свой контроль?

— Продавать? — задумался Косыгин.

— Если можно будет купить — то я уверен, элитарность этой категории товаров и их закрытость спадут и их перестанут считать чем-то фантастическим. Скорее просто аналогом наших — но намного дороже и значительно качественней — но не настолько, чтобы это оправдывало их цену. Короче, для мажоров, у которых денег много. Учитывая, как у нас относятся к мажорам — то не так уж и население будет любить всё это. Я видел советскую антизападную пропаганду — она наивна и даже нелепа. Скорее выстроена вокруг ядра — мы мол такие хорошие, правильные, культурные, с изрядной долей крестьянского счастья, идеального по меркам прошлого и даже позапрошлого поколения — а там все дикари и беснуются... Но объяснить, почему мы такие хорошие не можем жить так же хорошо, как эти беснующиеся — не могут. Тут тупик. Или как говорил один сатирик — запад конечно загнивает, но можно и нам немножечко так погнить?

Я только вздохнул, видя, что его не понимают.

— Идея конечно неплохая, — согласился с ним, — закрытость создаёт элитарность — элитарность и ценность товара — это инструмент пропаганды. Запад просто покупает советских граждан — а советская пропаганда не может им объяснить, как относиться к этому всему — потому что западные пропагандисты на три шага впереди. Максимум что может выдать отечественная пропаганда — это точка зрения эдакого архаичного интилигента, маминого сыночка, который не привык к суровой действительности.