Опекун для дракона

— Что? — изумленно выговорил тень драконов, судорожно пытаясь разобрать почти потухшую вязь ишереми, но руны удалось прочитать только с третьей попытки, словно кто-то пытался помешать узнать имя ребенка — "Амару". Ристару стало жарко, а сердце забилось вдвое быстрее. Внутри он обо всем догадывался, но просто никак не мог в это поверить. — Как это понимать?

Зангерел не выдержал и тоже подошел к полотну, пытаясь прочитать запись, что так удивила его друга. Привратник слегка улыбнулся и отошел в сторону, давая драконам хорошенько рассмотреть полотно.

— Только не говорите мне, что это... — ошарашено проговорил Хранитель знаний.

— Да, Зан, — вздохнул Ристар, невольно стиснув плечо своего брата, — это она.

Возле его имени тускло сияло "Ваниша Иссашель". Одного лишь взгляда на полотно хватило снежному дракону, чтобы разрушить ту стену, которую он кропотливо возводил все эти годы возле воспоминаний о его своевольной подруге. Слишком болезненно давалось ему все то, что было связано с последней Покорительницей миров.

— Ты же с ней ругался постоянно! — неверяще проговорил Зангерел, в растерянности запустив руку в свои золотые кудри. — Говорил, что будь твоя воля — связал цепью, запихал кляп в рот и сбросил со скалы!

Ристар грустно улыбнулся, вспомнив, как тогда после каждой ссоры с Иссашель запальчиво обещал ей все муки перерождения в Хаосе. Своевольная драконица обжигала, дразнила, заставляла ненавидеть, но забыть ее было невозможно. Как бы сильно она не отдаляла его от себя своими выходками, он просто не мог уйти, тянулся к ней, словно мотылек к губительному огню.

— Ваниша? — прочитал надпись на полотне Хасшер, но вдруг вздрогнул и с ужасом посмотрел на своего старшего брата. — Как ты мог! Она меня постоянно пугала и издевалась!

— Не говори чепухи, — отмахнулся от брата Ристар, даже не пытаясь вникнуть в суть его бессмысленных претензий. Сейчас ему было совершенно не до того. — Взрослая драконица не будет пугать шестилетнего детеныша, ведь это... Постой, ты что, серьезно? Она же... — но он внезапно серьезно задумался, ведь у его подруги были крайне странные представления о правильном воспитании детей и о жизни в целом, — хотя нет, она могла.

Видящий умиленно смотрел на них и гладил рукой полотно, надписи на котором от прикосновений дракона ярко мигали, будто это был мурчащий кот, что нежился под ласками хозяина. Он уже долго ждал, когда на доску мироздания вступят новые фигуры, в попытке спасти медленно умирающую общину. "Да... — довольно подумал пленник священной горы, — такая встряска детям Матери полезна. Ради этого я даже готов им слегка помочь".

— Стойте! — Веяру оборвал на полуслове разошедшегося брата и друга, чувствуя, что еще немного, и они уведут этот разговор в дебри его отношений с Ванишей. Но он же знал, что это сейчас не самое главное! — У меня есть детеныш?!

Хасшер вмиг вновь посмотрел на стену, а после, расширив глаза от удивления, на брата. Ристар про себя отметил, что его младший братишка так и остался невнимательным, как и восемь зим назад.

— Амару Иссашель или же Амару Веяру... — посмаковал на языке имя мальчика Привратник и насмешливо посмотрел на обескураженного родителя. — Как ты думаешь, какой он выберет род?

— Ты его видел? — резко выдохнул Ристар, став потихоньку раздражаться от насмешливого тона Видящего. Привратник слишком долго добирался до сути, медля с ответом.

— Кровь Веяру, я уже со времен твоего Прародителя не выходил с глубин Энбору... — с укоризной посмотрел на нетерпеливого юнца дракон, — конечно, я его видел. — Он дотронулся пальцем до своего лба, показывая, что стены для него не та преграда, из-за которой он не сможет видеть сквозь пространство и время. — Словно Матерь вернула Менроса из долины предков, наделив твое дитя его ликом.

— Отца? — невольно вздрогнул от ужаса тень драконов.

— А станет ли он таким же, как он, зависит от вас... — Видящий вгляделся в ровно горящее на полотне имя внука того, кто единственный за много веков приходил к нему не за советом и помощью, а просто так. — Хотя врагов своего предка он унаследовал, и тени недоброжелателей уже тянутся к его шее.

По спине Ристара пробежались мурашки, ему вмиг захотелось рвануть к только что обретенному сыну и защитить того от проклятого наследства деда.

— А Ваниша? — хрипло спросил Веяру. Его сердце предательски дрогнуло. — Что с ней?

— Уже как несколько дней ее огонь погас, — поморщившись, отмахнулся от слишком подробных расспросов древний дракон и отошел от каменного полотна, словно на нем не было запечатлено больше ничего интересного. — Тело ее истлело в лучах солнца, а душа не смогла уйти в долины предков и сейчас, словно паразит, пожирает чужой огонь...

— Что? — шокировано выдохнул Ристар, пытаясь осознать, что имел ввиду Привратник. В груди его зародилась невыносимая боль, с каждым мгновением все усиливаясь. Несмотря на жару, что царила в пещере, наследнику древнего рода показалось, будто подул леденящий могильный ветер... Он догадывался, что с ней что-то случилось, но старался не слушать внутренний голос, списав излишнее волнение на усталость.

— Огонь... ее погас... — хрипло проговорил беловолосый дракон, выдавив из себя так болезненно давшиеся ему эти слова, словно все внутри противилось этой правде. — Значит, она умерла. Но как?

Видящий промолчал, с укоризной смотря прямо в глаза Ристару.

— Люди? — осенила догадка растерявшегося дракона. Он был подавлен, душу рвало на куски чувство невосполнимой утраты, ведь несмотря на то что Ванишу восемь лет назад изгнали из города, он все же надеялся, что однажды вновь ее увидит. Веяру умел терпеливо ждать, несмотря на то, что на этот счет говорили другие, но теперь его надежда на то, чтобы увидеть ее вновь, даже если это будет один единственный раз, исчезла.

Да... все было понятно без слов. Самые жестокие и беспощадные существа, которые только видели драконы — люди. Ваниша Иссашель, как и все ее предки, была сильна духом, непоколебима в убеждениях, но уж слишком беспечна и высокомерна. Веяру знал, что если она что-то вобьет к себе в голову, то даже здравый смысл не сможет переубедить упрямую драконицу. С ее-то презрением к людям и крайним нежеланием хорошенько прятаться в горах от них, уже удивительно, как она прожила целых восемь зим одна. "Хотя нет, — напомнил себе тень драконов, — она была не одна. С ней был мой детеныш... А-ма-ру, что значит "великий змей"... Да, она должна была хоть немного обуздать свой характер ради сына".

— Подождите, — растерянно провел рукой по своим кудрям Хранитель знаний, смотря то на друга, то на Видящего. — Если Ваниша умерла, то сын Ристара что, остался совсем один?! В мире людей?

Тень драконов замер, озадачено посмотрев на друга. Об этом он даже не успел подумать. Но если и вправду своенравную драконицу убили, то его детеныш что, попал в плен к людям? Мгновенно снежный дракон вспомнил истязания талкнийцами его собрата, то, как они пытали ни в чем неповинного детеныша южного дракона, а потом с сожалением вздыхали, что "тварь" оказалась не такой живучей и веселье продолжалось не долго. Внезапно вспомнилось и то, как Ристар впервые увидел Ванишу.

Маленькую в грязной рваной одежде девчонку принес на руках в их ареал отец, коротко обронив, что она была у людей ручным зверьком. Молодому Веяру стало жалко хрупкую сверстницу с копной вьющихся каштановых волос, и он попытался с ней подружиться. Но пробиться через стену отчуждения, которую возвела вокруг себя Ваниша, не смог, а потом ему и вовсе надоело стараться, тем более она постоянно ходила хвостиком за Менросом. Тот ворчал, но не прогонял от себя наглую девчонку, даже позволял помогать ему в роли драгон има[2]. Впервые маленькому Ристару стало завидно, он не мог понять, почему его отец возится с какой-то оборванкой, а ему дает отворот-поворот? Ему стало казаться, что она пытается отнять у него отца, и тогда мальчик стал мстить.

На все его обидные прозвища, которые Ристар давал зарвавшейся девчонке, она, как тогда казалось наследнику четвертого Старейшины, надменно усмехалась. Вместо того чтобы плакать, когда попадала в "хитроумные ловушки", спокойно молчала, даже никому не жаловалась, что еще больше выводило его из себя. Он стал думать, что она над ним издевается и не принимает всерьез, но в тоже время мальчик поражался ее выдержкой и смог понять смысл слов "достойный враг", которые однажды обронил в разговоре его отец. Точнее, он тогда считал, что нашел себе врага.

Закончилось все тем, что мальчик увидел, как Менрос смеялся и трепал Ванишу по волосам, а она ему счастливо улыбалась. Ристар почувствовал себя отвергнутым, опустошенным, потому что его отец ему никогда так ласково не улыбался, держался отстранено, отговариваясь тем, что драконы не должны позволять себе слабостей. Тогда отвергнутый детеныш подкараулил Ванишу, когда та осталась одна, и обидно выпалил, что она вообще никому не нужна, и его отец возится с ней как с маленькой милой игрушкой, и пускай она возвращается к людям и оставит его семью в покое. Не дав закончить Ристару свою гневную тираду, девчонка с рыком накинулась на него, обернувшись в маленького дракона. Остановил их драку разгневанный Менрос и, мгновенно вычислив зачинщика ссоры, потащил за хвост слабо брыкающегося сына в дом на серьезный разговор.

Этим же вечером Ристар сбежал из общины, в обиде глотая слезы. Нет, ему ничуть не было стыдно ни за выговор отца за то, что он дразнил единственную оставшуюся Иссашель, которую больше полугода истязали люди, пока Менрос не нашел и не сжег в драконьем пламени все поселение, ни за упрек мачехи, что он мог быть с сиротой подобрее. Он жалел себя, в запале решив, что раз никому не нужен, то всем лучше будет, если его не станет. Через несколько часов полета куда-то на юг, маленький дракон стал уставать и задумался о том, что может быть лучше вернуться, тем более что в небе появились первые звезды. Но семейное упрямство взыграло вновь, и Ристар полетел дальше, стараясь не думать о том, что сегодня Илдгит, его мачеха, не сможет рассказать ему на ночь продолжение интересной легенды. А дальше было падение, кусты камелии, стрельба людей из арбалета и маленький дракон чудом успел улизнуть, для себя решив, что он уже нагулялся, да и обида за это время уже успела куда-то подеваться.

В ареале оказалось на удивление пустынно, только Ваниша сидела на каменной лавке возле дома и на возвращение блудного дракона никак не отреагировала, хотя задержала взгляд на оборванном хиленьком кустике, что с собой притащил Ристар. Мальчишка внезапно почувствовал укол совести, да и он теперь всерьез озадачился своим поведением — зачем он прихватил с собой куст? — и поэтому не нашел ничего лучшего, как отдать его Ванише, пробормотав что-то на счет того, что девочкам нравятся цветы, вспомнив уроки галантности от Илдгит. И какое у него было удивление, когда девчонка не только взяла куст, но и счастливо улыбаясь, поцеловала его в щечку.

После таких "серьезных отношений" Ристар понял, что больше не сможет дразнить Ванишу.

А от Менроса за побег ему все же влетело — отец заставил его побегать, разнося послания по всему Расмэлелю, и он проклял тот день, когда захотел быть на подхвате, почувствовав себя "драгон им".

Детские воспоминая легли тяжелым грузом на душу и так волнующемуся дракону. Он не хотел повторения судьбы Ваниши для своего только что обретенного сына, не мог позволить страдать из-за ошибок взрослых невинного детеныша. Поэтому, не обращая внимания ни на Зангерела, что пытался добиться от друга хоть какой-нибудь реакции, ни на испуганного поведением брата Хасшера, Ристар решительно взглянув на Видящего, сказал:

— Где.

Привратник вопросительно на него взглянул.

— Где. Мой. Сын, — обрублено повторил тень драконов, чувствуя, что секунды промедления стоят жизни и душевному здоровью его детеныша. Перед его глазами словно картинками проносились воспоминания пытки южного дракона, опустошенный взгляд маленькой Ваниши, ее крики и плачь во сне, а также белесый рубец, пересекающий ее спину...

— В долине, — насмешливо улыбнулся черный дракон.

— А где именно в долине? — подавив в себе гнев и желание зарычать на Видящего, более спокойно произнес Ристар. Если Привратник изъявил желание растянуть беседу, почему бы ему не помочь? Тем более Старейшины предупреждали тень драконов о том, что Видящий любит юлить, уходя от ответа или же наоборот создавать красноречивые паузы, давая собеседникам самим додумать фразу, а потом с интересом наблюдать, куда драконы сами себя заведут, искренне веря в то, что им подсказал правильный путь сам Привратник Арэн драгнери.

— Хм-м-м... — задумался Видящий, не спеша с ответом, но потом вдруг чему-то хмыкнув, серьезно сказал. — Не скажу. Сами ищите.

— Он издевается? — шепнул своему мастеру Хасшер, но в пещере стояла такая тишина, что его слова слышали все.

На нем скрестились взгляды, и подростку вмиг стало неловко, но вместо того чтобы возмутиться невоспитанности нынешнего поколения, черный дракон удивленно расширив глаза, произнес:

— А как вы догадались?

В душной пещере вмиг стало тихо. Драконы с изумлением взирали на Привратника, который невозмутимо рассматривал свои длинные черные ногти, словно его нисколечко не смутило то, как он обошелся со своими единственными гостями за почти десятилетие вынужденного одиночества.

— Это было не трудно, — еле слышно пробормотал Ристар, не зная, что ему делать — то ли плакать от абсурдности ситуации, в которой он оказался, то ли смеяться над забавным выражением лица Зангерела, у которого сейчас рушился образ "великого и мудрого Видящего". Беловолосый дракон даже вспомнил, как его друг в детстве страстно желал стать похожим на этого "легендарного героя общины". Судя по тому, как у Хранителя задергался правый глаз, а рот скривился в полубезумной усмешке — монолитный образ дал серьезную трещину.

— Да? — иронично изогнул бровь древний дракон, задумчиво прикоснувшись длинным черным ногтем к своему подбородку. — А с другими срабатывало... Неужели я уже старею и становлюсь предсказуемым? Арэн, предательница, почему ты мне раньше об этом не сказала? — Видящий повернулся к каменному полотну, с огорчением окинув пристыженную реликвию взглядом. — Как ты все это время могла скрывать от меня этот факт?! И из-за тебя мне сейчас приходиться унижаться перед гостями! — Арэн драгнери, к удивлению драконов, вспыхнуло, будто от негодования золотистым светом и быстро застрочило на древнем языке предложения, но Привратник уже отвернулся от своей каменной собеседницы. — Нет, я даже слушать тебя не желаю! И знай, я и без твоей помощи прекрасно придумаю новую тактику поведения!

Арэн драгнери ярко мигнуло в последний раз и обиженно потухло. Полностью. Превратившись вмиг из ценной реликвии рода драконов в бездушную каменную стену.

— Что здесь происходит... — недоуменно пробормотал шокированный Зангерел, как-то странно взирая то на безжизненную реликвию, то на задумавшегося над своей новой линии поведения Видящего. Ему все казалось, что он очутился в одном из своих самых кошмарных снов и как не старается, никак не может проснуться.