Волчица и пергамент. Том 9

— Думаю, командир не я, а господин Рувард... — начал было возражать Коул.

— Понятно, всё так, как и сказал этот парень Ханаан.

Коул с недоумением посмотрел на пронзавшую его взглядом Ив.

Вслед за Ив пошёл и сам Ханаан, держа в руках какую-то одежду.

— На этот раз досточтимый Коул не выйдет вперёд, но, уверен, что многие увидят его во время суматошного бегства ради спасения жизни, — прозвучал голос Руварда, стоявшего позади Ив и Ханаана и до этого момента незамеченного Коулом. — Наш отряд наёмников много раз видел тень нашего духа-хранителя, двигаясь в бури и метели.

Рувард улыбнулся лёгкой светлой улыбкой и перевёл взгляд на одежду в руках Ханаана.

— До людей необходимо донести слух. Пока они, обманутые самозванцем, спасались от последствий урока, преподанного им Всевышним, кто-то наблюдал за ними издали, — произнёс, раскрасневшись, Ханаан, словно читал из Жития святых, укладывая принесённую одежду на стол рядом с ним.

Миюри восхищённо вскрикнула, Коул изумлённо посмотрел на Ив.

— Это не я постаралась. Хайленд увидела письмо, которое ты мне прислал, после чего её человек вверил мне это.

Одежда, разложенная на столе, пугала Коула своим великолепием. Торжественная и величественная, она была выкрашена в чёрный цвет такой глубины, что было тяжело отвести от неё взгляд, и при этом она была расшита золотой нитью.

— Такого облачения нет нигде ни в церквях, ни в орденах Церкви, но это поистине чудесное монашеское одеяние. Нет никаких знаков церковного сана, но, взглянув на облачение, никто не усомнится в благочестии человека, его носящего.

Ханаан, трудившийся в самом сердце Церкви, при Святом престоле, был одет в белое монашеское одеяние, но перед Коулом лежала одежда угольно-чёрного цвета.

— Ну и послание от Хайленд, — Ив протянула Коулу письмо.

На письме не было никакой печати, и содержало оно одну строку, написанную быстрым, изящным почерком принцессы.

— 'Темней всего перед рассветом ночи мрак', — прочёл Коул, с болью в душе поняв чувства Хайленд, когда она писала эти слова.

Он понял, что смог пройти весь этот путь благодаря связи с ней, человеком, какого трудно встретить в жизни.

— Значит, отталкиваться от формы, что ж, это неплохо, — немного ворчливо заметила Ив.

Предрассветный кардинал, несущий рассвет миру.

Коул вспомнил, что сказала Миюри в Акенте, когда ругала его в связи с сообщением о появлении самозванца. Он понял, что, если к слухам о Предрассветном кардинале добавить это одеяние, другим станет сложнее выдавать себя за него.

Миюри, придя в большое волнение, настаивала, чтобы Коул немедленно переоделся, и он, сняв куртку, с помощью Ханаана облачился в это одеяние.

Оно представляло собой сутану, которую было достаточно легко надевать и снимать. Пояса не было, сутана застёгивалась на крючки, вероятно, это должно было в наибольшей степени лишить её лишних украшательств.

Вероятно, это одеяние стоило больших денег, оно оказалось очень изящным, что, однако, не бросалось явно в глаза. Несколько жёсткая ткань как-то сама собой заставляла выпрямиться, стать более подтянутым.

Застёгивать на шее крючок оказалось немного больно, но ощущение тут же странным образом переходило в ощущение удобства.

Под конец Ханаан пригладил Коулу волосы, использовав что-то вроде свиного жира.

— Порядок, — прозвучал голос Руварда.

Ив, скрестив на груди руки, сравнила это одеяние со своим и скривила губы, она как торговец, вероятно, испытывала определённое соперничество в отношении качества одежды.

Коул невольно оглянулся в поисках необходимого ему атрибута, и Ханаан, закончив помогать ему одеться, тут же протянул это.

Коул с некоторым смущением взял книгу Священного писания, успокаивая себя тем, что это тоже составляло его задачу. Потом он посмотрел на Миюри, от которой в подобных ситуациях можно было ожидать больше всего шума, и оторопел.

Она густо покраснела, щёки приобрели ярко-пунцовый оттенок.

— Чт-что такое? — запнувшись, спросил Коул, немного подавшись к ней.

Миюри, смотревшая на него широко раскрытыми глазами, после этого вопроса отступила на шаг и потупилась, как девочка. Нет, она, конечно, и была девочкой, просто Коул никогда её такой не видел и растерялся. В этот момент из коридора послышались тяжёлые шаги. В дверях появился Ле Руа.

— Все в сборе, хорошо, похоже, время пришло.

Вероятно, пришло сообщение об удачном налёте на логово мошенников.

Наёмники отряда Миюри и охранник Ив знали о существовании не-человеческих существ, это позволяло им использовать птиц-друзей Шарон.

Пора было отправляться, чтобы с раннего утра начать выполнение замысла.

— Ого, преподобный Предрассветный кардинал, ты выглядишь иначе, — непринуждённо сообщил Ле Руа и пошёл вместе с Рувардом и Ив готовиться к отъезду.

— Тебе это действительно к лицу! — возбуждённо выпалил Ханаан и побежал за ними.

В комнате остались только Коул и ещё не опомнившаяся Миюри.

— Ладно, отправляемся и мы, — обратился к ней Коул, но Миюри не тронулась с места.

Коулу пришлось опуститься на колени, чтобы снизу посмотреть в лицо потупившейся Миюри.

— Меня защищает мой рыцарь — это ты, верно?

Глаза Миюри расширились, её волчьи уши и хвост вырвались наружу, шерсть на них стояла дымом. Потом она, крепко зажмурившись, обхватила ладонями его голову и повалилась на спину.

— Ты теперь уже не можешь снять эту одежду.

— Э?

— Обещай! Чтобы точно! Чтобы точно больше не снимал...

Коула поразил вид Миюри, охваченной каким-то отчаянием, в то же время не было заметно, чтобы она возражала, и от этого Коулу стало легче.

— Со мной не будет большого меча, но, кажется, это не составляет проблемы?

По преданию Миюри, лучший капеллан отряда наёмников, был способен молитвой исцелять раны товарищей и раскалывать землю своим голосом.

Миюри, сжав губы и откинув голову назад, изо всех сил сжала ладонями голову Коула и даже впилась ногтями в его кожу.

— Проклятье! — негромко воскликнула она и крепко прижалась к Коулу.

Он плохо разбирался в том, какая одежда нравилась Миюри, но вкус Хайленд, похоже, был безупречен.

Коул обнял Миюри в ответ, погладил по голове и поднялся.

— Я буду издали смотреть, как ты действуешь.

Задача стояла опасная, при мысли о чём-то подобном у Коула в Ньоххире кровь отлила бы от головы.

Но Миюри вытерла ладонью выступившие от охвативших её чувств слёзы, глубоко вдохнула, положила руку на длинный меч на поясе, посмотрела Коулу в лицо и с улыбкой сказала:

— Предоставь это мне!

В Ньоххире такое её лицо могло вызвать у него только беспокойство, сейчас же он мог гораздо больше доверять её улыбке.

Она провела ладошкой по своей голове, пряча уши и хвост, после чего они вдвоём вышли из комнаты.

Если бы кто-то вздумал писать историю жизни Предрассветного кардинала, думал Коул, то среди десятка "что было бы, если" именно текущий момент следовало бы считать поворотным.

Коул с Миюри спустились в зал, служивший складу погрузочной площадкой, там их ждали Ив, Ле Руа, Ханаан и наёмники.

Рувард посмотрел на Коула и улыбнулся, не разжимая губ.

"Даже такой глупец, как я, поймёт это", — подумал Коул. Подождав, пока Миюри затянет пояс с гербом волка, он произнёс:

— Я прошу вас привести агнцев, заблудившихся из-за мошенников-самозванцев, в этот город. Мне понадобится ваша помощь во имя истинного учения Бога, — он на миг задохнулся от волнения. — Это трудная задача. Да благословит вас всех Господь.

Опустилась тишина, Коул даже подумал, что он сделал что-то не то, а потом его беспокойство развеял дружный, громогласный ответ, чуть не выбивший деревянные окна.

Ив со своими людьми, а также Ханаан и Ле Руа оставались в городе подготовить приём людей.

Горожан не могло не удивить, что целая группа людей среди ночи покидает город, но особых хлопот это не могло доставить, так как подобное может происходить в большом городе, которым управляет выборщик империи. Из собора оповестили стражников на городских воротах, и те достаточно учтиво выпустили всех из города.

Ночь была пасмурной, беззвёздной, но для наёмников отряда Миюри, привыкших сражаться в северных горах, это, вероятно, не было большой неприятностью. Воины двигались без настороженности, казалось, в это время спали даже кустарники и трава. Наконец, они добрались до холма, с вершины которого вдалеке в низине был виден Орбурк. Отсюда все последуют согласно своим поставленным задачам.

Ветер всё больше влажнел, предвещая дождь, но отменять дело из-за этого не стали. Когда люди разобрали всё необходимое и отправились выполнять то, что было поручено каждому из них, Коул не выдержал и схватил за руку Миюри, до этого помогавшую всем.

— Будь осторожна.

Беспокоиться — всё равно, что относиться как к ребёнку. Коул думал, что Миюри это не понравится, но она словно бы смутилась и отдёрнулась, будто от щекотки.

— Можешь смотреть, ни о чём не беспокоясь. Мы расскажем об этом замечательную историю.

Либо все здесь знали истинную природу Миюри, либо её не волновало, узнают ли они об этом, но Миюри уже выпустила свои волчьи уши и хвост. Её глаза светились, её клыки обнажались при каждом сказанном слове. Она была возбуждена, в то время как Коул на её месте беспокоился, собственно, он и беспокоился, беспокоился невыносимо, но всё же сумел с собой совладать и ответить:

— Да. Пожалуйста, будь осторожна, чтобы моё одеяние не испачкалось.

Миюри посмотрела на него с недоумением, а потом широко улыбнулась, как от щекотки.

— Если мой брат присоединится к этой суете, он будет только мешать. Кажется, он и пловец не слишком хороший.

Теперь Миюри вела себя, как обычно.

— И, пожалуйста, больше не прыгай на меня, не отчистившись сначала от грязи.

Это казалось более чем вероятным, а одежда, бывшая сейчас на Коуле, была слишком дорогой, чтобы её пачкать.

— Прекрасно, но как только всё удачно завершится, мой брат отмоет мою шерсть, верно?

Шерсть у Миюри, как и волосы, была цвета серебра с пеплом, этот цвет достался ей от отца. Если её шерсть измажется в грязи, отмыть будет нелегко.

— Да-да. Предоставь это мне.

Миюри улыбнулась, потом её окликнул кто-то из наёмников, и она ему ответила. Но в последний момент перед тем, как убежать, волчица бросилась на него, как на добычу, и обняла.

— Пахнет блондинкой... — пожаловалась она, выпустила Коула и побежала к своим товарищам-наёмникам.

Коул следил сзади за полной жизни девушкой-волчицей, пока она не растворилась в ночной тьме.

Он не сразу осознал, что это место, только что напоминавший небольшой лагерь, полный людей и грузов, стало совершенно пустым.

— Коул... а-а... нет, Предрассветный кардинал, — обратился Рувард, вызвав у Коула кислую улыбку.

— Пожалуйста, кончай с этим "Предрассветным кардиналом".

— В самом деле? В таких вещах важно выработать привычку.

Слова командира отряда наёмников Руварда прозвучали убедительно. Он взял у паренька, прислуживавшего ему, два стула, один поставил напротив себя, другой — рядом, сел на второй и подпёр подбородок рукой.

— Сам я ненавидел, когда меня называли малышом, но, когда меня стали называть командиром, я ощутил покалывание в заднице.

Коул с удивлением посмотрел на Руварда и встретил взгляд немного прищуренных глаз [прищуренные глаза в Японии могут считаться признаком скрытой улыбки — прим. перев.].

— Не говори моим людям.

— Конечно, — отозвался Коул.

Но Рувард немедленно рассмеялся, хлопнув его по плечу и слегка тряхнув.

Если Рувард, который по мнению Коула больше всех подходил на роль командира, тоже иногда мог испытывать беспокойство, то самому Коулу тем более нечего было стыдиться, если его пугает новое положение. Вместо того, чтобы ёрзать на неудобном стуле, нужно расслабиться, принимая его то, что есть.

До рассвета, когда всё начнётся, ещё оставалось время, но Коул думал о людях, готовившихся действовать там, за пеленой ночного мрака, он смотрел вниз, в направлении скрытой тьмой земли.

Миюри, вероятно, вышла к нужному месту у реки. Может быть, она уже приняла волчью форму и с удовольствием царапает когтями землю. Коул надеялся, что там будет не слишком грязно, но, представив себе, как Миюри подбегает к нему в грязи с ног до головы, он невольно рассмеялся.

Затем Коул вдруг повернулся, и его взгляд наткнулся на паренька, состоявшего при Руварде. Тот немного испугано отпрянул, но у Коула была причина не отводить взгляд.

— Это... Миюри дала?

Мальчик в руках держал стопку бумаги, на ней Миюри всегда записывала всё, что она хотела.

— Молодая госпожа поручила мне записывать все подробности того, что будет делать Предрассветный кардинал.

Несколько мгновений Коул молча смотрел на него.

Эта девушка-сорванец... Когда Коул погрузился в свои размышления, она дала такое поручение мальчику, державшему в руке перо.

— Не забудь отметить, что он не показывал признаков беспокойства и спокойно ждал рассвета, — сказал Рувард и рассмеялся, когда от его слов у паренька открылся рот.

Время от времени прилетали и улетали птицы Шарон, обеспечивавшие связь с различными группами людей, специально для них горел небольшой фонарь.

Рувард следил за событиями и, наконец, сообщил Коулу, что, судя по всему, договорённость была заключена без особых проблем. Теперь следовало ожидать ранней утренней молитвы, которую должны были провести мошенники, согласившиеся сыграть свою роль в обмен на сохранение их жизней.

В послании также сообщалось, что Пьер уговорил Хоберна, тот со слезами на глазах признался в своих чувствах Господу и выразил ему свою благодарность.

Коул помолился Богу и тем, кого в древности называли богами, за то, чтобы всё прошло хорошо.

Может, это произошло благодаря направлению ветра, но Коул услышал слабый колокольный звон из Орбурка, хотя до города было далеко. Коул понял, что всё-таки задремал. Он тут же выпрямился на стуле и осмотрелся — стало немного светлее.

Он прикоснулся рукой к лицу, стараясь отогнать сонливость, — лицо оказалось влажным. Поднятый к небу взгляд отметил, что оно было затянуто густыми тучами.

— Сам Господь на нашей стороне, посылая такую погоду, — сказал Рувард, заметив пробуждение Коула и поманив его рукой, до того он кормил птиц Шарон, а теперь разложил карту. — Всё будто нарочно подобралось для водной атаки.

Сейчас дождя не было, но он мог начаться в любой миг. При таком мрачном небе страх, внушаемый наступлением воды, удвоится.

— Так, народ, собираемся. Готовьте лошадей, — приказал Рувард, и наёмники тут же пришли в движение. — Досточтимый Предрассветный кардинал справится с лошадью?

— Волчица кое-что шепнула лошади перед своим уходом.

Рувард пожал плечами и легко вскочил на свою лошадь.

Коулу потребовалось время, чтобы должным образом освоиться с верховой ездой, но за последнее время он уже не раз упражнялся в этом. И теперь он ждал дальнейших указаний Руварда, один из подчинённых которого, приложив ладони к ушам, внимательно прислушивался к отдалённым звукам.