Куда я - туда и ты

— Извини, ты же знаешь, я всегда забываю о времени на производстве, — с улыбкой покачала головой Ира, повернувшись губами к ладони, которой он обхватил ее, еще мокрую от дождя, щеку. И нежно поцеловала любимые, немного грубоватые пальцы.

— Знаю, — усмехнулся Игорь, — потому и контролирую. Твоя б воля — сидела бы там целыми днями, вдыхая всю древесную пыль и кучу химикатов, что тебе и подавно не надо, — с легким укором покачал Игорь головой. — Что Антонина хочет? — спросил он, кивнув головой в сторону ее кабинета, но сам так и смотрел Ире в глаза, словно не мог и не хотел отрываться.

Ира понимала его, самой не хотелось переводить взгляд от лица Игоря. И она без всякого угрызения совести поддавалась своему желанию.

— Обсудить заказ, да и я хотела посмотреть новые каталоги. Пора расширять коллекции.

Игорь кивнул.

— Хорошо, иди, — разрешил брат, но так и не отпустил ее щеку, чем вызывал очередную довольную улыбку Иры. Ей тоже никуда уже не хотелось. Но работать было надо.

Быстро поцеловав его в губы, она все-таки отступила. Хоть оба вздохнули с сожалением.

— Я потом к тебе зайду, расскажу, что мы решили, — пообещала она и пошла к кабинету, где за столом уже сидела Тоня.

Тоня знала, что надо бы отвести глаза, но на этих двух просто невозможно было не смотреть, когда Игорь и Ира оказывались вместе. В этом признавались все сотрудники офиса. И не только романтично настроенные секретарши, но даже охранники и мужчины-менеджеры смущенно отводили глаза, а сами тайком косились в сторону начальников.

И что странно — вроде бы столько лет здесь работает, могла бы и привыкнуть... но не выходило.

Когда Антонина смотрел на этих двоих — она могла поверить в самые нелепые истории о двух половинках, разбросанных по земле. Игорь и Ира были созданы друг для друга. И это признавали все, кто их видел.

Серьезно, наблюдая за тем, как они оборачиваются, словно через целый коридор ощущают присутствие другого, или поднимают глаза на двери за минуту до того, как второй оказывается на пороге — невольно начнешь верить в что угодно.

Тоня работала на них шесть лет, а все никак не могла привыкнуть. Среди ее знакомых имелось достаточно даже расписанных супружеских пар, которые распадались через год-два, после пышных свадьб и привселюдных клятв в вечной верности. Антонина не знала, сколько лет отношениям ее начальников. Эти двое всегда молчали о своих чувствах и всем, что хоть как-то касалось личного. Но Тоне казалось, что даже слепой ощутил бы все то, что бушует между Ирой и Игорем, когда те были вместе.

Вот и сейчас, сидя за столом Иры, против всякой воли, Тоня обернулась через плечо. Просто не удержалась. На таких счастливых и любящих людей хотелось постоянно смотреть, как на пламя, которое, кажется, очищает душу от всего плохого всполохами своих языков. Так и любовь Игоря с Ирой — будто делала чище и счастливей людей, которые смотрели на них.

Невозможно было не мечтать, чтобы и на тебя смотрели с таким обожанием, с которым сейчас Игорь смотрел на ее подругу. Серьезно, какая женщина в здравом уме не мечтает, пусть и одинокими ночами, о такой любви?! Наверное, любая. Тоня, во всяком случае, мечтала. И после примера чувства этих двух, просто не могла смириться с чем-то меньшим и более обыденным. Ведь есть же любовь. Есть! Вот она, Тоня ее видит своими глазами.

Тайком улыбнувшись, она наблюдала за тем, как Ира, наверное даже не замечая этого, льнет к Игорю, словно не может представить себя без него. А тот все не отводил глаз от лица любимой. Они о чем-то тихо переговаривались, то и дело смеясь и улыбаясь, а у Тони в памяти отчего-то всплыл совсем другой день.

Наверное погода виновата, тогда тоже лил дождь и было холодно, несмотря на то, что только начался сентябрь. Правда снега в тот день, разумеется, не было.

Тогда, кажется, больше двух лет назад, в офисе царило совсем другое настроение.

Тоня помнила, что все здание казалось мрачным и пустым, несмотря на то, что каждый сотрудник был на месте.

Почти каждый... Иры не было. Уже второй месяц, как она вдруг "заболела" по словам Игоря и никто не знал, когда же начальница выздоровеет.

Ни одна, и самая любопытная секретарша даже не пыталась выйти в коридор, все сидели на своих местах и прилагали максимум усилий, чтобы не дай Бог не попасться на глаза Игорю Владимировичу. И что самое странное — с чего боялись-то? Никто сказать не мог.

Он не кричал и не ругал, никого не ущемлял. Более того, ходил по коридорам фирмы почти не замечая, что вокруг кто-то существует. Но если вдруг взгляд Игоря останавливался на ком-то — человек предпочел бы исчезнуть. Такого пустого, словно мертвого выражения в глазах исполнительного директора не видел никто, даже Степан Васильевич, по рассказам, работавший с начальниками с первого дня основания фирмы.

И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять — такое состояние Игоря Владимировича связанно именно с "болезнью" Ирины Павловны.

Даже Тоня не знала что с ее подругой. Та просто не брала телефон. А может и вовсе номер поменяла, кто ее знал? Просто почти на каждый звонок Антонины механический голос автомата отвечал "абонент вне зоны связи".

Тоня тогда никак не могла понять, что же произошло. Ира просто исчезла в один день, правда, и в самом деле, уезжая из офиса, она казалась нездоровой и объяснила, что едет на обследование. Но что же это за болезнь, которая длится уже почти три месяца?! И почему Игорь ничего не говорит?! Ей в голову уже приходило такое, что и самый больной сценарист рассмеялся бы. От комы, до похищения для пересадки органов.

Однако Тоня давно перестала подходить с вопросами к Игорю Владимировичу. Отчасти потому, что не могла выносить взгляд его безжизненных глаз, обращенный, казалось, сквозь нее в пространство, а отчасти потому, что каждый раз за эти месяцы он отвечал только одно — "Ирина Павловна болеет и вернется сразу же, как только ей позволит состояние". Такой ответ мог бы обнадежить, если бы не одно "но". Почему же тогда у него самого был такой вид, словно он каждый день ее хоронит?

Потому Тоня, подобно всем сотрудникам фирмы, старалась как можно меньше попадаться директору на глаза. Однако существовали вопросы, решать которые было не в ее компетенции.

И вот в то утро, она как раз столкнулась с необходимостью делать заказ материалов для новой коллекции корпусной мебели, который они с Ирой запланировали еще до этого непонятного "исчезновения". Будь все как прежде — Тоня пошла бы к подруге и все быстро решила. С кем согласовывать нюансы теперь — она просто не представляла. Потому и рискнула постучаться в дверь кабинета Игоря.

Даже сейчас, наблюдая через плечо, с какой нежностью тот целует ее подругу, Тоня помнила как у нее колотилось сердце и тряслись поджилки, когда она переступала порог полутемного, несмотря на дневное время, кабинета. Безусловно, в мрачной атмосфере был виноват пасмурный и дождливый день, да рассеянность директора, который часто, как и сегодня например, забывал включить свет, прикрыть окно, или забрать полную чашку кофе, которую поставил в кофеварку. Последние три дня на прошлой неделе на рукаве свитера директора многие заметили небольшую дыру, но никто так и не решился тому об этом сказать. Сегодня Игорь Владимирович надел другой свитер, но и этот, похоже, уже дышал на ладан. А еще, несколько раз за последний месяц, как ей казалось, директор приезжал на работу забыв побриться, чего раньше никогда не случалось. Вероятно, за этим всем всегда следила Ира и Тоня даже не подозревала, что и у Игоря Владимировича есть человеческие слабости, сейчас же то, что в любом другом показалось бы ей естественным — в директоре пугало. Потому что только усиливало атмосферу отчаяния и безысходности, которую, казалось, Игорь излучал.

Он даже не поднял глаза от монитора, слабое свечение которого являлось единственным источником света в кабинете

И только с третьего раза обернулся на ее неуверенное, тихое обращение.

Однако когда Тоня попыталась объяснить суть своего затруднения, лишь передернул плечами и опять уставился в какой-то документ, который изучал на экране.

— Положите бумаге на стол Ирине Павловне, — отрешенным голосом велел Игорь Владимирович, — она разберется с этим, как только вернется.

— Но заказ следует сделать не позднее завтрашнего дня! — почти с отчаянием простонала тогда Тоня, поняв, что директор не услышал ни слова из ее первого предложения.

Ее экспрессия, похоже, привлекла внимание и заставила Игоря вновь оторваться от монитора. Он резко встал и как-то неестественно подошел, заставив Тоню вспомнить о заводных механизмах. Все, от походки до манеры держаться — в эти дни казалось в Игоре ненастоящим. Она не забыла, как отчего-то явственно вспомнила детство, в котором у нее когда-то сломалась кукла и старший брат примотал голову игрушки к телу, используя лейкопластырь и линейку. Куклой можно было играться снова, вот только голова ее навсегда застыла под каким-то странно неестественным углом, так, что и не приглядываясь становилось очевидно — та поломана. Вот и глядя в тот момент на Игоря у нее мелькнула то же слово. Поломанный. Игорь был сломлен. Но отчаянно делал вид, что все хорошо, что все так же, как и раньше.

Когда "раньше" — Тоня не имела понятия, хоть и не сомневалась, к этому состоянию ее директора имеет отношение таинственная болезнь Иры.

— Что тут? — устало прижав глаза пальцами, Игорь посмотрел в бумаги, которые Тоня все еще держала в руках, не в состоянии сдвинуться с места.

— Это каталоги коллекций, которые мы с Ирой отобрали для следующего года, то, что соответствует последним веяниям и предпочтениям клиентов, — она пролистала перед ним каталог с яркими иллюстрациями. — Надо теперь окончательно утвердить и сообщить партнерам...

— Я ни черта не понимаю в этом, — не дав ей договорить, Игорь отвернулся, даже не взглянув на фото, и впервые за все то время, что Тоня его знала, ей почудилась в голосе начальника злость. — Этим занимается Ира. Отложите заказ до ее возвращения, — резко бросил он, отойдя к стене и остановился у той. — Ничего с нами не случится, если еще какое-то время мы поработаем на старых моделях, — отрезал директор.

В этот момент, словно кто-то дернул ее за язык, Тоня вдруг ляпнула такое, за что проклинала себя еще неделю. Но не смогла удержаться, почти каждый в офисе шептал этот вопрос.

— А если она не вернется, Игорь Владимирович? — еле слышно спросила Антонина, не решаясь поднять на директора глаза. — Нам же надо продолжать работать дальше...

— Она вернется! — он не кричал, но Тоне показалась, что она оглохла от этого короткого утверждения.

Игорь стремительно обернулся и смотрел на нее сейчас с таким гневом, словно Тоня проговорила какую-то ересь прямо в церкви, где он был приходским священником.

— Ира вернется и выберет эти ваши дурацкие диваны! Это ее дело, и она обожает этим заниматься! Она придет, потому что все это — для нее, — Игорь как-то непонятно для Антонины взмахнул рукой. Казалось, что он уже и не с ней разговаривает, потому как глаза директора опять приняли то пугающее отрешенное выражение, которым он обводил офис последние месяцы. — Иначе, какой вообще смысл что-то делать? — уже совсем иначе, еле слышно, спросил Игорь.

Вот тут Тоня могла побиться об заклад — директор точно забыл о ней.

— Какой тогда смысл просыпаться по утрам? Зачем? Чтобы смотреть на.. эту? — Игорь резко, почти яростно мотнул головой. — Зачем есть, зачем тогда двигаться, дышать зачем, жить? — он замолчал, и в кабинете повисла почти мертвая тишина. — Она вернется, — казалось, Игорь Владимирович пытается продавить этими тихими, яростными, потерянными словами стекло, в которое уперся лбом.

А Тоня стояла и не знала, куда себя деть.

Это все не для ее ушей было. И ясно, что Игорь просто уже не замечал ее. Она совершенно не представляла, что же там на самом деле у них происходило, но ей внезапно стало страшно. По настоящему. Так, как наверное становится страшно любому здравомыслящему человеку, случайно услышавшему задумчивые размышления самоубийцы, стоящего уже на самом краю крыши.

Она одергивала себя, говоря что это абсурд, что ее директор совсем не такой человек, чтобы... чтобы... Господи, Тоня даже в уме не могла произнести это слово!

А Игорь Владимирович все стоял у окна и смотрел на небольшую рощу дубов, растущую вокруг офиса.

Тоня решила, что ей лучше уйти. Гори они синими пламенем эти каталоги! Ей стало слишком не по себе от всех этих непонятных и пугающих намеков, слышащихся Антонине в словах Игоря.

Но в тот момент, когда Тоня почти добралась до двери, стараясь производить как можно меньше шума, на столе директора заиграл сигнал домофона и включился экран.

Никто точно не знал, зачем дублирующий аппарат стоял в кабинете директора. Ведь основной пульт открытия и мониторирования был установлен на рецепшене. Ира как-то говорила ей, что такая система уже стояла в здании, когда они приобрели то. Но сейчас, видя фигурку посетителя на черно-белом экране, Тоня даже не знала, кого благодарить — то ли инженеров-монтажников, то ли счастливый случай.

Она бросила настороженный взгляд на Игоря, все еще не обращающего внимания на помощницу, и увидела, с каким недоверием, почти страхом, но и дикой надеждой он смотрит на монитор, показывающий Иру, стоящую на крыльце с каким-то большим картонным пакетом. Будто только вышла из торгового центра.

Двери распахнулись, наверное администратор впустила начальницу.

А Тоня пораженно смотрела на директора, лицо которого вдруг превратилось в какую-то напряженную, бесчувственную маску, стирая все следы страха и надежды, которые Антонина только что видела.

Он сделал вид, что спокоен. Совершенно, абсолютно. Настолько, что так и не заметил, как она осторожно просочилась в двери, исчезая в коридоре, а по полу с шумом покатился стаканчик с канцелярскими принадлежностями, который Игорь Владимирович опрокинул, совершенно "невозмутимо" садясь в свое кресло.

Тоня, как и никто другой, впрочем, не знала, что происходило в кабинете директора в тот день, когда бледная и худая Ирина Павловна, почти с такими же безжизненными глазами, как и у Игоря Владимировича, не замечая любопытных глаз и лиц, выглядывающих из всех дверей, закрыла за своей спиной деревянную дверь.

Однако она осталась в офисе до вечера, покинув кабинет Игоря Владимировича через час, уже с пустыми руками, и пришла на работу на следующий день, и на следующий, и через день.

Дела, накопившиеся на ее столе стали решаться. И все вроде бы вернулось к давно налаженному распорядку.

Вот только выражение глаз обоих начальников продолжало пугать подчиненных.

Честно говоря, они до сих пор не имели понятия о том, что тогда творилось. И глядя на то, как сейчас счастливая Ира прикрывает за собой дверь кабинета и идет к своему креслу, Тоня подумала, что несмотря на все свое врожденное любопытство, не имеет ни малейшего желания расспрашивать подругу о тех временах.