Из достоверных источников нам известно, что обвиняемый во множестве преступлений молодой волшебник, на счету у которого имеются подозрения в демонологии, прямо сейчас проводит переговоры с вампирами, кентаврами и вейлами...".
Вскользь пробежавшись глазами по строчкам текста, над коим красовалась фотография некой подозрительной личности в чёрной мантии с широкими рукавами и капюшоном, скрывающим верхнюю половину лица, Геллерт смял газету в шар, подбросил его на правой ладони и с усилием протолкнул магию через нервы, заставив носитель информации вспыхнуть ярким пламенем, почти мгновенно обращаясь в пепел.
Лошадь, которая меланхолично щипала траву на той же поляне, где решил расположиться замаскированный под брюнета блондин, на данное происшествие даже ухом не повела. Впрочем, она была к подобному уже привычна, и даже в связывающих задние ноги верёвках нуждалась не так уж и сильно.
Данзо находил забавным то, что за ним безуспешно гоняются уже около года, причём не только по Германии. В некоторых изданиях, доставляемых в почтовое отделение магического посёлка, откуда их забирает трансфигурированный старик, ему даже присвоили титул "Неуловимый" (потому, что никому на самом деле не нужный).
Министерства активно взялись за магические народы, обвиняя их в укрывательстве опасного волшебника и заговоре против действующей власти, при этом самого Геллерта называли "подозреваемым" и "обвиняемым", старательно избегая терминов вроде "виновный" или "осуждённый". Таким образом, если его всё же сумеют обнаружить, а затем во время допроса выяснится, что молодой человек непричастен и к половине всех дел... то судьи смогут списать всё на ошибку и нехватку сведений.
"А то и меня обвинят в том, что скрывался и вводил следствие в заблуждения", — саркастично подумал бывший глава "Корня", с намёком на уважение думая о людях, создающих образ жуткого преступника.
Конечно, не все жители магического мира поверят в то, что недавний школьник способен не только организовать, но и долгое время удерживать под своей властью столь внушительную организацию. Впрочем, всегда есть те, кто верят официальной версии, ну и те, кому просто интересны подобные скандалы с участием древнего рода.
Звание же тёмного мага, присвоенное Грин-де-Вальду ради звучного титула, на деле было незаслуженной фикцией, так как предшественник в тёмных искусствах в лучшем случае достиг уровня ученика-подмастерья. Таким образом для тех, кто не боялся всего тёмного и не считал это синонимом всего самого плохого, редакторы газет даже льстили молодому неудачнику, из-за горячей головы вляпавшемуся в историю.
В своё время Данзо тоже пользовался трюками с раздуванием сплетен, чтобы создать у народа правильное мнение на те или иные события. Иногда этот метод оказывался даже слишком эффективным, из-за чего его старая родина потеряла некоторое количество перспективных шиноби (Белый Клык был тому ярчайшим примером). Таким образом чего-то радикально нового он не узнал, но всё равно продолжал читать газеты, чтобы быть в курсе продвижения собственных розысков, время от времени ловя себя на том, что ожидает увидеть объявление о поимке или казни.
"Теоретически, если Министерству Магии понадобится резко закончить свою охоту на незарегистрированных магиков, то они всегда могут поймать какого-нибудь неудачника и объявить, что всё это время он притворялся мной", — втянув носом свежий воздух, молодой волшебник поднялся с земли, на которой было расстелено шерстяное одеяло и несколько раз взмахнул руками, разгоняя кровь.
Гостя у барона Левшова Геллерт не забрасывал свои тренировки, старательно отрабатывая известные из памяти предшественника приёмы и заклинания, создавая из них наиболее оптимальные связки. Кроме того он тщательно изучил книги, доставшиеся от предков, в которых нашёл сразу две крайне интересных темы: заклинание Экселирэйшио, заставляющее импульсы быстрее перемещаться по нервным тканям, компенсируя нагрузку при помощи магии, а также методику создания заклинаний на основе рунных кругов, формируемых перед ладонью или внутри глаза (на роговице). Оба этих умения требовали владеть высоким контролем энергии, обладать солидным её запасом, ну и быть хорошо развитым физически, так как даже двукратное увеличение скорости движений грозило повреждениями собственного тела.
"Не чакра, конечно, но тоже неплохо", — отметил про себя чародей, приступая к основам подготовки мышц, сухожилий и суставов.
Конечно же, имелись способы ускорять время для отдельно взятого человека, что тоже делало его быстрее, при этом они не требовали обладать высокими физическими показателями. Однако же комплексное ускорение приводило к тому, что сокращался срок жизни за счёт изнашивания органов, в то время как более быстрое мышление и передача импульсов создавали нагрузку исключительно на нервную систему, что компенсировалось магической силой.
Возможность думать быстрее в два, четыре или восемь раз быстрее чем собеседник, при этом ничем не выдавая этого внешне, определённо стоила некоторых усилий и неудобств. Кроме того, если использовать Экселирэйшио в связке с чарами замедления, то можно увеличить срок собственной жизни вдвое, не чувствуя себя черепахой в мире скороходов.
"Нужно будет проверить, как это заклинание влияет на пользователя при долгом применении. Не хотелось бы получить расстройство личности, а то и травму нервной системы из-за собственной самоуверенности", — напоминая себе о собственной поспешности с оборотнями, мысленно составлял планы молодой волшебник.
Методика создания рунных заклинаний с одной стороны была менее требовательной, так как ей мог пользоваться и разваливающийся на ходу древний старик, и юноша, ещё не достигший пика физической формы. При этом уклон следовало делать на тренировку зрительной памяти, чтобы мгновенно воспроизводить сложные конструкции из минимум восьми символов, что означало успешное освоение навыка (в книге говорилось, что мастер этого пути развития, без дополнительных ухищрений вроде ускоряющих чар, способен применять до десятка заклинаний в секунду).
Несмотря на то, что рунные конструкции строились внутри глаза, прописываемые ими эффекты срывались с кончика волшебной палочки или ладони, хотя по мнению Данзо, логичнее было бы, если чары вырывались бы из зрачка... словно техники Учих, запечатанные в их додзюцу. Причин подобного в книге не описывалось, а сам молодой мужчина нужными знаниями не обладал, из-за чего приходилось принимать этот факт на веру.
К собственному разочарованию, помня о богатом опыте прошлой жизни, Грин-де-Вальд обнаружил, что за секунду успевает сотворить в своём разуме конструкцию не более чем из пяти символов, которую ещё требовалось активировать взмахом волшебной палочки. При этом рунный круг словно бы исчезал из головы, "проваливаясь" в магический концентратор, чтобы сорваться вперёд со скоростью обычных чар. Это всё ещё было быстрее вербальных заклинаний, но не столь уж и критично.
"Создать у себя в подсознании сменяющийся калейдоскоп образов из рунных кругов? Останется активировать его при помощи триггера, а затем направлять силу", — задумавшись над подобным костылём, способным разом увеличить его боевую мощь, молодой волшебник вынужденно признал, что это же лишит стиль гибкости... не говоря уже о невозможности остановиться на половине связки.
Не хватало ментального двойника, который мог бы управлять магической силой оригинала, будучи связанным с ним непрерывным каналом. В конце концов, как доказала одна девочка с розовыми волосами, скорость мышления нематериальных существ ограничена только запасами энергии и собственными желаниями. К сожалению, в нынешней жизни ничего подобного заполучить не удалось, а разработать самому... не хватало знаний и склада ума.
Уже сейчас, благодаря барону Левшову, Данзо мог нанять каких-нибудь учёных людей, докторов, мастеров, но только из числа маглов. Теоретически, им можно было раскрыть тайну существования магии, ну и сделать артефакты вроде очков, чтобы они могли видеть её в полной мере. Только вот даже пользуясь специальными инструментами, они не смогли бы добиться чего-то сколь-нибудь значимого без помощи лаборантов-магов... ну или хотя бы сквибов.
"А ведь лаборантами я их обеспечить могу: трансфигурирую столько, сколько они пожелают. Только это будут не полноценные волшебники, да и угроза раскрытия остаётся значительной. Но... идею следует обдумать хорошенько. Возможно даже с их помощью удастся придумать способ, чтобы простым людям давать хотя бы слабые магические способности", — при этих мыслях в памяти всплыло лицо змеиного сеннина, занимавшегося приживлением геномов разнообразным подопытным.
Как-то неожиданно в голову Грин-де-Вальда пришла мысль, что если он может из магических существ трансфигурировать подобие волшебника, ну или хотя бы сквиба, то почему бы не попробовать превратить магла в чародея? Конечно же, для этого придётся провести сложные расчёты ритуала трансфигурации, чтобы придать нервной ткани свойство проводить психическую силу, но если превращение будет постоянным и поддерживающим себя само, то проблема малочисленности магиков отпадёт раз и навсегда.
Кроме того, если удастся обнаружить отличия в нервной ткани между людьми и теми же единорогами, как обладателями наиболее светлой энергетики с целительными свойствами, то идея о собственных кланах волшебников с улучшенными геномами перестанет быть фантазией. При этом из-за собственного сопротивления внешним воздействиям, для таких магиков чары отмены и святая аура будут нести заметно меньшую угрозу: даже в случае обратной трансформации, они останутся людьми.
Если же сработает идея с созданием дееспособного организма из разных магических существ, обладающих собственными уникальными способностями, то можно будет задуматься о приживлении себе руки из существа, умеющего становиться невидимым...
"Я всерьёз думаю о том, чтобы заменить свою здоровую руку на живой протез?", — вспыхнул словно яркая звезда вопрос в голове бывшего главы "Корня", заставляя его прервать тренировку и начать анализировать собственные действия с мыслями.
Примерно минуту Геллерт стоял неподвижно, глядя в одну точку и почти не дыша, но в итоге пришёл к выводу, что воздействия на его разум либо не было вовсе, либо оно оказалось настолько тонким, что заметить его не представлялось возможным. Самое же неприятное заключалось в пугающей логичности идей, цепочкой выстраивающихся одна за другой.
"В прошлой жизни я не избегал возможностей модифицировать своё тело, но к тому времени оно уже было далеко не молодо. Сейчас подобной необходимости нет, да и куда развиваться направлений более чем достаточно. Превратить же себя в химеру — ещё успеется", — устало вздохнув, молодой мужчина пришёл к выводу, что слишком устал на сегодня.
Проверив время по положению солнца, Грин-де-Вальд решил отправиться в деревеньку, расположенную неподалёку от дома барона. Не то, чтобы ему не нравилось нынешнее место обитания, но настроения встречаться с Левшовым совершенно не имелось, а вот съесть что-нибудь горячее и сытное очень даже хотелось.
Из головы же всё никак не хотели выметаться идеи о создании магиков из маглов, кажущиеся одновременно и крайне перспективными, и слишком рискованными, и даже невыполнимыми с нынешним уровнем знаний. А вот возможность построить свою научную базу выглядела более реалистично, а если сделать всё с максимальными предосторожностями, то и риск раскрытия сводился к минимуму.
"Похоже, пришло время "Корню" вернуться к жизни в новых условиях".
Комментарий к Глава 16
Всем добра и здоровья.
========== Глава 17 ==========
Пожилой мужчина, одетый в кожаные сапоги, шерстяные штаны и длинную кожаную куртку с широкими рукавами, опираясь на узловатую деревянную трость, красующуюся затейливой резьбой, вошёл в светлый и уютный трактир, расположенный на окраине Улицы Ведунов, в магическом районе небольшого городка. Из-под края надвинутой на лоб шляпы осмотрев чистые столы, буквально сияющие в свете солнца, пробивающегося через распахнутые окна, не задерживая взгляда на лицах немногочисленных в столь ранний час посетителей, он целеустремлённо зашагал к стойке, за которой разместился пухлый мужчина с короткой пушистой бородой (придающей ему добродушный вид).
— Чем могу быть полезен? — сверкнув карими глазами из-под тяжёлых полуприкрытых век, сцепив кисти на чистом светло-сером переднике на уровне живота, осведомился хозяин заведения.
Вместо слов посетитель достал из кармана кусок пергамента, оборванный нарочито небрежно, из-за чего края были неровными, и положил его на стойку. Взгляд трактирщика сверкнул весельем, после чего он молча выложил перед гостем железный ключ с деревянной биркой на верёвочке, на коей была вырезана цифра семь. Записка же исчезла, словно бы по волшебству.
— Приятного отдыха: для постоянных посетителей мы делаем небольшую скидку, — заявил пухлый мужчина, многозначительно подмигнув.
— Я учту, — ответил старик, тут же зашагав к деревянной лестнице с грубыми поручнями, ведущей на второй этаж.
Один из мужчин, сидящих в зале трактира, многозначительно постучал пустой кружкой по столу, после чего она с глухим хлопком исчезла, а спустя пару секунд на её месте появился новый сосуд, увенчанный шапкой из пены. Другие гости тоже продолжили заниматься своими делами, что не помешало трактирщику определить ещё минимум одного человека, заинтересовавшегося необычным стариком...
...
Второй этаж заведения представлял из себя коридор, по обеим сторонам которого тянулись двери, ведущие в спальные комнаты: несмотря на то, что трактир находился в магической части города, никаких чар кроме рунных цепочек укрепления, поддержания комфортной температуры и простейшего заглушения звуков здесь наложено не было (разве что в светильниках по вечерам зажигали бездымный холодный огонь, предназначенный исключительно для того, чтобы разгонять темноту). Впрочем, подобное даже нравилось здешним постоянным посетителям, которые сами предпочитали обеспечивать свою безопасность, логично считая, что это более надёжно нежели полагаться на малознакомых людей.
Деревянный пол, покрытый укрепляющим составом, отталкивающим влагу и огонь, при каждом ударе тростью издавал глухой стук, в воздухе стоял запах свежести, на стенах висели незамысловатые картины, скорее всего наколдованные самим хозяином, желающим пустить пыль в глаза. Каждая из дверей красовалась красной цифрой на светло-жёлтом фоне: слева были нечётные номера, а справа — чётные.
Старика несколько нервировало то, что он не мог определить, есть ли за той или иной дверью кто-нибудь, или же нет. Чутьём на магию он не обладал, одноразовые артефакты, созданные из практически подножного материала мало чем помогали, а на обычные органы чувств в магическом мире надежды было мало. Из-за этого приходилось ещё сильнее концентрироваться на окружении, дабы успеть среагировать на возможную атаку...
Дойдя до нужной двери и не заметив в коридоре ничего подозрительного, пожилой мужчина вставил ключ в замочную скважину и провернул его до щелчка. Стоило толкнуть створку, как она бесшумно открылась внутрь довольно простой на вид комнаты, где вместо кровати друг напротив друга у окна стояли два диванчика, между коими разместился стол с графином и двумя стаканами. Одно из сидений уже занимал молодой светловолосый человек, одетый в костюм классического франта, поприветствовавший незнакомца лишь вопросительно вздёрнутой бровью.
