За завтраком, мило улыбаясь эльфам, гномам, другим расам и магам, приехавшим на три дня праздника, я строила из себя невинную овечку. Ларанель и Эл, изредка посматривая на меня, фыркали в салфетки, Полинка закатывала глаза, Алекс, Лихневски и ещё кто-то переводили заинтересованные взгляды с меня на веселившуюся Клариссу, сидевшую на соседнем от меня стуле. Та, к слову сказать, держалась просто великолепно — заливистый смех заставлял некоторых мужчин судорожно сглатывать, а женщин скрипеть зубами. Но сестрёнка, казалось, не обращала на это никакого внимания. И только я изредка ловила её откровенно хитрые взгляды, направленные чуть ли не на каждого представителя мужского пола.
Заметила настороженный взгляд Лаврентьева, повернула голову в его сторону, но не смотрела прямо. Мне достался лёгкий кивок, мол, всё хорошо и даже лучше. Я тут же вспыхнула и, удержавшись от желания бабахнуть кружкой с горячим и ароматным кофе по голове брата-близнеца, чинно встала из-за стола. Поля рядом нахмурилась — я ничего не съела. Однако на мимику подруги я не обратила ни малейшего внимания, присела в реверансе, жестом остановила поднявшуюся было Лаврентьеву и покинула собрание. Шорох юбки, которая была непозволительно коротка даже для стимпанковского двадцать первого века, отвлёк меня от созерцания вытянувшихся лиц собравшихся.
А потом, попросив Алекса о тренировке, я переоделась в зауженные книзу чёрные брюки, белую блузку с широкими руками и завязочками у запястий и чёрный же удлинённый жилет. Из расстёгнутого белого воротничка-стоечки выглядывала гранатовая подвеска-цветок. На голову я позволила себе надеть серебряную ветку арбормагнолиа, в полтора пальца шириной — знак, что я действительно наследная араннэль Аррен Эллонд.
На мощёную площадку вышла без меча — я привыкла так делать, тренируясь с проректором. Мягкие эльфийские сапожки, подаренные Ираном, приятно облегали ногу. Я впервые в жизни была уверена, что красива. По-настоящему красива. Без всяких там тушей, подводок и теней.
Поклонилась другу, одетому во всё коричневое. Как же ему идёт этот цвет. Мы начали. Лёгкие, скупые движения — разогревались. И, когда все заметили, что происходит нечто интересное, я нанесла первый выпад: крутанувшись на мыске, каблуком на другой ноге с разворота попыталась ударить Алекса в сонную артерию, но он схватил меня за лодыжку. Дёрнув на себя, он практически повалил меня, если бы не помешала моя приобретённая грация, выработанная на его же уроках. В момент, когда я почувствовала, что мою ногу хотят вырвать из положенного ей места, я встала на руки и без усилия выполнила заднее сальто-мортале. Среди наблюдающих пронёсся единый вздох удивления.
Мы носились с братом-близнецом по площадке, как угорелые. То тут, то там можно было увидеть тройное заднее сальто в его исполнении, или несколько поочерёдных ударов ноги с разворота в моём. Наконец-таки нам эта беготня надоела.
Выхватив по два кинжала, мы подступили друг к другу с очень голодными лицами. Этакие два вампира на охоте встретились и перешли друг другу дорогу. Так хотелось выиграть, что дух захватывало. Но два моих выпада, один его — и мы застыли в одинаковой позиции. Один из кинжалов Сашки дрожал у моей сонной артерии. Мой кинжал в точности повторял движения оружия-противника. Вторые оружия мы держали в согнутых в локтях руках почти перпендикулярно плоскости земли, их лезвия застыли у наших губ.
Алекс рассмеялся, опустил кинжалы, хлопнул меня по спине и сказал на ухо:
— Быстро учишься. Только у тебя были изредка ошибки — малюсенькие, едва заметные, но были.
Я кивнула. Не зря же я постоянно занималась рукопашным боем?
Из стана наблюдающих донеслись хлопки. На меня смотрели, как на ненормальную. Да-да, я знаю — негоже благородной девице с ножами прыгать и мужиков бить, но в наше время по-другому нельзя! Либо мы их, либо они нас.
Но, махнув рукой и не сказав ни слова, я скрылась во дворце. Одного представления достаточно, я довольна нашумевшим своим успехом.
* * *
— Илзиэль, — не привыкла я, когда меня официальным именем называют, — садись. У меня есть к тебе одно важное дело.
— Последнее время у всех ко мне есть важные дела. — Я задумалась, но дядюшку послушалась. — То один, то второй, то третий. Скоро буду петиции чартистов разбирать.
— Кого? — недоумённый взгляд проследил мои разведённые в стороны руки.
— Ну... этих... — Я потёрла лоб в тщетной попытке вспомнить объяснение. — Млин, забыла! Короче, что-то связанное с избирательным правом. А, вот, вспомнила! Чартистское движение — движение за изменение избирательного права. Происходило в Англии девятнадцатого века.
Эллонд повторил моё движение. При этом лицо короля эльфов было настолько задумчивым, что я поневоле задумалась — а в Алмодрае не процветает ли чартизм?
Ровно через пять минут король отошёл от усиленного мозгового штурма и перестал задумываться не по теме. Плавно перейдя к настоящей теме, по которой меня, собственно, и позвали. Следующие полчаса мне вновь рассказывали легенды о создании мира, Светлого и Тёмного царств. Я со скучающим видом их выслушивала. Ну на кой мне это опять повторять? Нельзя ли как-нибудь ускорить процесс рассказа?
— "После того, как Адрин заключил сделку, молодой Кхашен выполнил уговор: остановил кровопролитие стихийцев, урезонил кровососов и отогнал разъярённых крылатых. — Я приподняла голову: этого я не слышала. — Однако не все повиновались воле бога — были на небесах и в подземье те, кто собрался вместе и низвергнул Кхашена в бездну Тартара, как и его предшественника, предателя Араса. Первого звали Габриэль — оборотень-волк, ребёнок Луны-Аваны, её правая рука. Второго же — Сатана, Люцифер, дьявол преисподней.
Кхашен отомстил им, отправив обоих в девятый круг ада гнить и возрождаться в вечном льде..."
— У, знакомые имена! Габриэль и Люцифер — прямо-таки кино "Ван Хельсинг", а круги ада своровали у "Божественной комедии" Данте.
Дядя грозно погрозил мне кулаком, чтобы больше не перебивала.
— Молчу, молчу!
— "Смута закончилась, но осадок от неё остался. Потерявшие веру в свой народ пять правителей пяти стран заключили ещё одну сделку перед богами — если родится то дитя, о котором говорил Низвергнутый, то они уничтожат его любой ценой, даже если ради этого придётся убить себя. Любой из них прекрасно понимал тяжесть, сваленную на плечи ребёнка, ведь никто до него не мог просто-напросто вместить в себя всю магию. Боги приняли сделку, решив, что это лучшая участь. Быть убитым вампиром или своими — из двух зол всегда выбирают меньшее".
— Нормально, кого-то ещё и убить собрались! Окей-окей, больше не открываю рот!
— "Однако существует предание о ребёнке трёх держав — Светлого царства, Империи Стихий и Алмодрая. Будто бы он перебежит дорогу Кхашену, отчего тот сам захочет его убить. И тогда Мгла подпишет с Кхашеном договор, по которому душа её внучки перейдёт к нему в обмен на сущность Демиурга. Больше ничего не известно. Мы можем только догадываться, что документы хранятся в старом храме богини Скотос, богини Мглы".
— Ни фига там ничего не хранится, я была там!
Анвиэл усмехнулся:
— Ты уверена?
Я скорчила было рожицу в ответ, да застыла. Так ведь обо мне в легенде говорится! Это я внучка богини Мглы, перебежавшая однажды дорогу Кхашену! Ведь меня не должно было быть в природе априори! Ребёнок трёх держав — крылатый эльф, простой эльф и стихиец — такие совпадения бывают раз на десять тысяч!
Поражённо приподняла голову.
— Дошло наконец, — констатировал факт любимый дядюшка, всё так же усмехаясь. — Что делать будем?
В сей момент на подоконник запрыгнул проснувшийся фамильяр. Потянувшись, он мурчащим голосом произнёс:
— Р-рю-Тецуо звать будем. Этот японский пр-ройдоха навер-рняка чего-то знает.
За дверью донеслись голоса. Одновременно переглянувшись, мы подскочили к дверному проёму, прижали уши к тёплому дереву и принялись слушать.
— Дэрек, наконец-таки ты приехал на Маскарад! — Голос этой женщины я знала — это была родная сестра Повелителя Иллины, страны демонов-архонтов, несса Диана. Тот, к кому она обращалась, по всей видимости был Дэреком Минер Рей — сыном Повелителя Алана. — Я скучала.
— Няня! — взвыл архонт-младший. — Я сколько раз говорил, что уже не маленький и имею право на долгое отсутствие.
— Надеюсь на этот раз твоё отсутствие имеет понятный всем характер, — насупилась няня. По её голосу можно было понять, что женщина недовольна поведением племянника и подопечного. — Когда ты уже найдёшь себе девушку?
Послышался громкий вздох.
— Я не хочу брать в жёны наших девушек, — сказал он. — А с людьми браки запрещены.
— Какой ты противный! У нас есть довольно интересные экземпляры: например, Лианна, дочь того барона Таразийского, который приезжал к нам на Зимние праздники. Или Шоарра, дочь...
— Я не хочу слышать про этих... девушек лёгкого поведения, — перебил её подопечный. — Несса Диана, я попрошу тебя больше не упоминать при мне имена из списка, который ты составила на пару с моим отцом.
Минута молчания, мы, как один, затаили дыхание. А я не знала, что король эльфов любит подслушивать чужие тайны!
— Несс Дэрек, ты слишком много думаешь о себе. Ты несносный мальчишка, который сам не знает, чего хочет. А на тебе, между прочим, лежит ответственность за всю Иллину.
— Будет лежать. Пока папа Повелитель...
— Пока твой отец Повелитель, ты — его личный секретарь и Глава Совета Министров. Архонты не любят, когда их предают.
— Ты это к чему, несса?
— К тому, что ты должен уважать традиции своего народа. Без жены тебе не стать Повелителем архонтов, но если ты выберешь человечку... Я не знаю, что с тобой сделаю!
Рык няни не произвёл на её подопечного никакого эффекта.
— А если последовать неудачному примеру отца? — безмятежно спросил он. — Выбрать принцессу Ауренты, и дело с концом.
Аурента — это ещё одна страна чисто для магов.
Несса Диана пробормотала что-то неразборчивое, но, по-видимому, матерное.
— Не получится. Аннарита своевольна и своенравна, она не станет рисковать своей репутацией и репутацией семьи. Я больше поверю в согласие Фрей, хоть и они боятся нас.
— Кто же не боится демонов, няня? Хочешь знать ответ? Аннарита. Ей плевать, кто мы такие, потому что она ненавидит нас. А ещё существует наследная араннэль, которая тоже не лыком шита.
— Вот как Судьба рассудила. Что ж, твоё счастье, если она согласится. Если нет, то мы посмотрим сами.
На кого они подумали? На меня? На Аннариту? Странные они, архонты-демоны.
Глава тринадцатая. Две столицы.
Бог — отвратительный собеседник. В этом сомнений быть не может.
Стивен Кинг.
Я и Шурик мирно сидим у костра и жарим мясо. Ммм... Отмечаем тринадцатое число по полной программе. Кот Учёный вон уже на сопли-слюни весь изводится, что он потом для шашлыка из свининки оставит, я не знаю. Возможно, будет вновь глотать воду, как обычно это делает в нашем мире.
Кот Учёный прислушивается.
— Там какой-то звук, Лиза, — говорит он и показывает на лес. — Сходишь?
— Схожу, чего не сходить.
Я кидаюсь в лес. Долго бегу, едва ли на деревья не залазаю и в норы не ныряю. Ничего не находится, но мой фамильяр не может ошибаться, у него слишком хороший слух.
— Кто бы ты ни был, ответь на мой зов. Я, наследная араннэль Алмодрая, зову тебя, ищу тебя. Где ты? — И внезапно я понимаю, что тот, кого я ищу, умирает. Умирает и физически, и метафизически. От чувства безнадёжности я сжимаю зубы и пробую ещё раз позвать с заклинанием, но в ответ опять тишина.
Сажусь на землю и успокаиваюсь. Всё в порядке, Лиз, всё в порядке. Сейчас ты найдёшь этого человека. Я затихаю и слышу очень слабое ментальное:
"Лиза..."
Я вздрагиваю. Это девушка. Я не знаю её, но явно знает меня. Интересно, ей действительно нужна чужая помощь? Судя по голосу, реально нужна. Я вдыхаю в себя запах леса и начинаю искать пострадавшую. Минут через пять слишком волнительных поисков я нахожу её. Маленькая девочка, миленькая, как куколка, блондинистая, уже потеряла сознание, но от увиденного я на некоторое время перестаю дышать — длинный разрез от меча на плече, штук шесть следов от стрел в спине и перелом левой ноги. Я застываю, большими глазами разглядывая девочку. Наконец я прихожу в себя и начинаю оказывать ей первую медицинскую магическую помощь.
Я задумываюсь, куда попала малышка, жмурюсь и наклоняюсь к е лбу. Лёгким касанием я отдаю ей часть своих сил и сразу начинаю чувствовать, как вновь заработало маленькое сердечко. Малышка тяжело вдыхает воздух и распахивает глаза. Я прикладываю палец к губам, приказывая молчать. Мне едва-едва кивают. Худо, у неё жар. Хотя один плюс есть — она в сознании. Я грозно смотрю на девочку, мысленно шепчу про себя заклинание увеличения физической силы и почти без труда поднимаю её на руки.
— Шурик! — кричу я во всю Ивановскую. Кот мигом телепортируется к нам. — Освобождай мою комнату, у нас проблема нарисовалась.
Кот исчезает, а через несколько минут мы с ним вдвоём укладываем маленькую незнакомую девочку на мою, между прочим, постель. Фамильяр догадывается принести и несколько тазов с водой, и полотенца, и травы, и зелья. Я мочу в воде полотенце и, поднося к ране, предупреждаю:
— Будет больно, потерпишь?
— Потерплю.
Я трясущимися руками касаюсь мокрой тряпкой самого большого пореза, и девочка напрягает мышцы. Я вижу, что ей больно, что она терпит только ради того, чтобы я не расстраивалась, но сдержать одинокую слезу не могу. Несколько часов я вожусь с ним беспрерывно. Оттерев кровь с худенького тела, я начинаю капать восстанавливающим и кровеостанавливающим зельем на раны, и те очень медленно затягиваются. Когда малышка на некоторое время теряет сознание, я успеваю за это время заварить чай. Бедная, ей приходится глотать его, пока он был сплошным кипятком.
С переломом мне приходится намного хуже справляться. Еле-еле восстановив все искалеченные кости, я возвращаю мышцам и венам их нормальное состояние, а затем удаляю все внутренние швы, получившиеся в результате магической операции. Рика, спасибо тебе огроменное! Если б не твои уроки медицины, плакала бы я уже над хладным трупиком неспасенной девочки.
Несколько раз я вкачиваю в неё магию. Каждый раз я боюсь, что сейчас ещё чуть-чуть и всё, все мои старания насмарку, и я не успею спасти малышку-незнакомку. Глубокой ночью я отдаю магию в последний раз. Почувствовав внутри себя пустой резерв, я без памяти валюсь рядом со спокойно спящей подопечной. Мир стремительно темнеет.
Но вот, уже через сон, я слышу: "Как жаль, что ты не узнала меня, Илзиэль".
Мастер показался в этом мире тем же вечером. Я сидела в гостиной на третьем этаже, катала по столу магнитные шарики, а он просто вышел из зеркала напротив меня. Кивнул, мол, я всё знаю, и присел рядом. Я выпрямилась, готовая слушать мудреца-японца и беспрекословно следовать его советам. Что ни говори, а он лучше знать, как поступить в такой ситуации — найти бога Тёмных.
