Записки рыжей эльфийки [части 1,2,3]

Часть первая. Найти, догнать и уничтожить.

Глава первая. Увертюра.

Всё всегда упирается во время.

Стивен Кинг.

Возможно, кто-то сейчас поспорит со мной. Кто-то согласится. Но факт останется фактом: многие искренне считают, что наставник магических искусств у нас, учеников-адептов, должен быть одним-единственным на всю жизнь. Так вот, враки! За всё своё начальное обучение, длившееся ровно шесть лет, я сменила трёх преподавателей. И ни один из них не смог приручить меня. Всё наше обучение заканчивалось одним и тем же — я бессовестно ругалась с ними, потому что или они не понимали меня, или я их. С первым из своих преподавателей я поссорилась из-за неправильно построенного в 3D-проекции чертежа замка Анион, что находится в столице Авалона. Со вторым — из-за не сошедшихся ответов, когда брали интегралы. Третий мой преподаватель сбежал от меня, когда я совершенно нечаянно во время урока подожгла журнал с его записями. В общем, всё было очень интересно и увлекательно, да вот только меня сей факт совсем не радовал. Ну, подумайте, все мои ровесники в это время уже переходили в подмастерья магов, а я всё так и мучилась "учеником". Мальчишки-пятнадцатилетки начинали свою карьеру: кто шёл в ведьмаки, кто в придворные маги, кто в личные экстрасенсы. Девчонки во всю ворожили над котлами, начиная помогать своим наставницам в изготовлении приворотов и лечебных снадобий. Даже те, кто от природы был наделён слабым даром, и то помогали казначеям отличать фальшивую монету от настоящей. А я? От одного мага к другому хожу-брожу, всё нос ворочу. И, нет бы, осела, привыкла, так мне не нравится идти у кого-то на поводу! Вот поэтому и мучаюсь — и сам не гам, и другому не дам. Но и бесконечно переходить я тоже не могу. Как назло, совсем недавно издали указ о выдворении из страны подростков, подходящих под возраст адептов, но не имеющих постоянного покровителя. Пока до меня дело не дошло, но моя знакомая говаривала — мол, пошло-поехало с севера, так что через месяц-другой и до нас доберутся.

Я пока училась у тех трёх, объездила немало стран, в том числе и Содружества Пяти. Забегая вперёд, я скажу, что мой последний наставник частенько звал меня Рыжей Путешественницей — я любила делиться с ним историями из моего детства, большинство из которых имели место быть в разных странах. Что-что, а путешествовать я всегда обожала, порой до золотистых звёздочек в глазах.

Из всех моих похождений я узнала многое. В подобие "Европейского Союза" входили следующие страны: Империя, как самая сильная страна; Алмодрай, или Эльфодон, как самая продвинутая в интеллектуальном смысле страна; Цайткрафт, у которого незыблемые источники природного богатства; Дрэгэндэр, в чьих руках находится вся мировая армия; Иллизиум, чьи секреты не раскрыты даже верхушкой общества. После Первого Технологического переворота были уничтожены Цайткрафт и Иллизиум, а после Второго — и Дрэгэндэр. Вместо них в Содружестве появились: Хеймсвелди — страна "маленьких людей", хоббитов и гномов; Авалон — пристанище всех фейри от мала до велика; Селрун — страна лунных нимф.

В Империи существовала единственная династия, почти не сходившая с трона, но сейчас решившая немного подвинуться и сдаться совсем другой ветви своего древа, неким Ринальдис Стихийус, имеющих большую власть в этом мире.

Алмодрай, или "Великая Поднебесная страна" — нет, с Китаем у него ничего общего не было, кроме как расположения на востоке материка. Эльфы — это высокоинтеллектуальные люди, умные, в большинстве своём, красивые. Большинство лауреатов Международных премий были именно отсюда, причём не важно — знать ты, или мелкий собственник. IQ не пропьёшь, можете не пытаться. Также Алмодрай был родиной некоторых фейри, в том числе и Карлы Авалонской, королевы Авалона.

Цайткрафт. Страна пустынь, Времени и несносных циферблатов. Тут господствует великий бог-титан Крон или Кронос, некогда скинутый тремя братьями-олимпийцами в Тартар. С ним не стоило бы ссориться, ведь, после известного всем случая, раздражительность титана увеличилась в десятки раз, а его бессмертие — в тысячи. Царь Цайткрафта — мощный старик, которому больше четырех тысяч лет. Он застал начало Эры Рогоносца и конец Эры Гор, и всё равно он тоже не спасся во время переворота.

Драконы, чьи имена без стакана не выговоришь (то бишь, без грамматического и орфографического словарей, а также морфемного состава слова), занимали почётное четвёртое место и имели в своих владениях большие степи и полупустыни. На их территориях проходили Международные Магические Игры, сокращаемые некоторыми до Сумасшедших. Тоже были полностью уничтожены.

Ну, и Иллизиум — самая загадочная страна. Граничит с Хеймсвелди на севере, там постоянно происходили стычки. Много тайн, ни одна из которых не была раскрыта.

Хеймсвелди — нечто, похожее на Шир Толкина, только полностью закрытое Зачарованным Мрачным Лесом. Соваться туда можно только с одной стороны, и то на рассвете, когда оборотни не воют и не охотятся. Король Астрин и королева Штрессен — гномы Лунной и Солнечной долины соответственно, — ростом всего по восемьдесят сантиметров, что существенно отражается на чужое отношение к ним. Однако правят здраво.

Авалон — Забытый-Богами-Остров, Туманный Альбион по-магически. Страна изобилия, в которую совершенно нельзя попасть без особого приглашения. Мне не удалось побывать там, к сожалению, я просто читала книги, как и о старых трёх странах, входивших в состав Пяти. Королева острова — Карла Авалонская, как упоминалось ранее. Никто не знает, к какому Двору она принадлежит — к Благословенному (феи, маленькие эльфы) или к Неблагословенному (баньши, карги).

Селрун — страна лунных нимф, или Тех-Кто-Уводит. По правде говоря, здесь обитают только ундины — русалки. Считается, что если зайдёт сюда красивый мужчина, то никогда уже не выйдет, так как позарятся на него молодые ундины и утопят, как Наташа Князя в опере Даргомыжского "Русалка". Но это всё лишь догадки.

Это только малая часть того, что я узнала. К сожалению, большинство информации мне запретили болтать, а потому всё так урезано. Но я точно могу сказать, что любая из всех перечисленных мной стран на самом деле являет собой нечто невообразимо прекрасное. В Алмодрае, Селруне и Хеймсвелди есть прекрасные, наполненные жизнью зелёные леса, по ночам мерцавшие огнями светляков. В Империи — мощёные гранитом улочки, напоминающие Средние века. Но на фоне такой красоты в странах не царит тишина и спокойствие — то тут, то там слышны взрывы, вздохи, крики, виден дым и огонь. Нет, вы только не подумайте, никакой войны не существует, просто в мире — в магическом, фэнтезийном мире, — главенствует индустриальное общество со всеми его вытекающими. В наше время такое направление в магии называют стимпанком.

А теперь мне стоит остановиться. Как я понимаю, сейчас вы находитесь в замешательстве от того, что я рассказываю про другой мир, но употребляю слова мира реального. Что ж... надо представиться. Моё имя — Истомина Елизавета Владимировна. Родилась тринадцатого дельта (марта, по нашему стилю) 1998 года, в пятницу, в России, в старой деревне. Я до шести лет не подозревала о своих способностях, а после шести стала тайком от родителей учиться магии. При переходе из одного мира в другой становлюсь на три года старше. Взбалмошная, вредная, ехидная девчонка. Эгоистка с большой буквы, ненавижу розовые сопли, а также всё, что с ними связано. Маленькая, всего метр и шестьдесят сантиметров с кепкой, имеющая длинные тёмно-русые волосы, вздёрнутый нос и мятно-зелёные глаза. У меня намного больше друзей в Интернете, чем в реальной жизни, но ни одного из них я не знаю лично. Я не умею много говорить, больше отделываясь письменными ответами или практикой. Я не рисую, но умею хорошо танцевать и играть на нескольких инструментах. Слушаю англоязычную музыку, в основном рок и музыку-андеграунд, но в плейлисте есть несколько русских групп — "Король и Шут" и "Альянс". Умею и люблю готовить, причём из всего, что попадётся под руку в этот момент. Своим первым достижением искренне считаю улыбку вместо плача в минуту рождения.

С чего бы, собственно, мне становится на три года старше при переходе из одного мира в другой. Во-первых, мой дух — моя душа, моё ментальное состояние; называйте, как хотите — родился раньше меня на целых три года. Как это понимать: перед тем, как рождается человек, то, что будет жить в нём, появляется на свет несколько раньше. Образуется некоторая эктоплазма (дословно — выброс энергии в окружающую среду), которая со временем преобразуется в душу или дух человека. К слову, у меня таких духов два, и оба молчат в тряпочку, показываться не хотят, видите ли. Обычно такой процесс происходит за девять-десять месяцев до рождения. В моём же случае духи вполне себе жили одни целых три года, отчего мой психологический, а не биологический, возраст превосходил возраст всех остальных по всем тестам. Во-вторых, в шесть с половиной лет я научилась сознанием проникать в другое измерение, телом оставаясь на месте. Так я училась по ночам у магов, представая перед ними в своём девятилетнем возрасте. В-третьих, благодаря своим разнообразным учителям я научилась использовать несколько видов магий.

Ну, и моё любимое объяснение на тему: "Почему я — эгоистка". Эгоистка. Да, с самого начала я повела себя как настоящая Эгоистка. Я всегда думаю только о себе, собственной выгоде. Я капризна. Не люблю розовые сопли (эм, повторяюсь!). Я вообще ненавижу романтику, и меня тошнит от всех этих парочек, постоянно твердящих друг другу "Я люблю тебя!" — "И я тебя!", "Я без тебя жить не могу!" — "И я без тебя тоже!". Всеми фибрами и швабрами своей души я ненавижу распускать нюни по поводу и без, особенно из-за парней. И ненавижу себя за то, что мне пришлось так делать. Что мне пришлось казаться слабой при других. Мне нужно чувствовать себя защищённой за спиной человека, будто бы он — моя стена от всех бед. Большинство моих знакомых хотят изменить меня, сделать мягкой, послушной, наивной, розовой овечкой. У них не получается и не получится. Я знаю лучше, какой мне быть, и не им меня судить.

Такой я родилась. А пока вы не познакомились с моим противным характером, я предлагаю узнать историю последнего наставника и моего ухода от него.

Итак, у магистра магии I степени Пьера Аделя была ученица — я. В один прекрасный вечер, занимаясь со мной математическим анализом, который я и так прекрасно знала, наставник и ученица рассорились. Тема, как и всегда, была пустяковая — сизый голубь, слетевший не в тот момент с подоконника раскрытого окна, сильно напугал меня. От испуга, я подпрыгнула и свалила на личный журнал мастера Аделя горящую свечу. Полыхнуло сильно, но наставник не стал учить меня уму-разуму — он тупо прихватил все свои вещички и отправился гулять "автостопом по Галактике". Я не успела бросить его, потому что меня кинули ещё раньше. Я искренне считала и считаю поступок сего магистра недопустимым для человека его ранга, потому и накатала заявление в жандармерию на него. С недавних пор мастер Адель отсиживается в, попросту говоря, "обезьяннике" и ждёт решение Великого Суда. Вот так.

Кстати, своих первых двух наставников я тоже едва ли не в могилу загнала: на первого оборотня натравила, на второго — ундину. А что, будут знать, как отличницу двойками пугать и испорченной репутацией. Они просто были не в курсе, что мою порядком испоганенную репутацию сейчас уже ничего не подмочит.

Что-с, кажется, всё вкратце рассказала, теперь можно и за основную историю браться. Сразу после того, как меня вероломно бросили, я связалась со старым знакомым парнишкой-адептом, вместе со мной работавшим в лавке травника. Я-то ушла через месяц, а Кин остался. Сейчас он помог мне также сильно, как если бы я работала с профессиональным магом-поисковиком — Кин нашёл мне нового покровителя. Да не простого — старого японца-мудреца, засветившегося в магическом мире, но живущего в реальном. О нём мало что было известно, только его имя, Рю-Тецуо, что в переводе на русский означает "дух дракона в учёном мужчине".

Родителям я наговорила много всякой чепухи, только бы в Японию отпустили. Не знаю, как отнёсся к внезапному решению своей дочурки отец, но мама будто бы насторожилась. Даже наш семейный фамильяр, чёрный зеленоглазый кот Александр, Кот Учёный, заподозрил что-то неладное. И этот простодушный рассказчик мистических историй про кровососов и детей Селены понял, что я скрываю от него важную информацию?

Меня всё-таки отпустили. С неохотой. И этим же вечером самолёт Москва-Токио приземлился в столице страны Восходящего солнца, моя тётя, полетевшая вместе со мной умотала в отель, а я направилась в синтоистский Храм богини Аматэрасу. Там, по указанию Кина, и жил Рю-Тецуо.

Храм богини солнца Аматэрасу был расположен внутри густых бамбуковых зарослей рядом с озером Линь-Кэ. Вокруг озера, отливавшего аквамариновым светом, были посажены сакуры, цветущие розовыми, сиреневыми и белыми цветами. Выглядело всё поистине завораживающе волшебным, а изюминку в этот пейзаж добавляли три сине-зелёных рыбы, плавающих в святом озере. Наверняка, тоже какой-нибудь местный фетиш.

Перед ярко-красными воротами в виде какого-то старинного синтоистского знака, меня остановили монахи. Они осмотрели меня, отняли кинжал с перламутровой ручкой, украденный из одной лавки, и хотели было отобрать и меч, но неожиданно их остановил вышедший к нам старый седой монах, одетый во всё белое. На нём можно было увидеть заложенный за пояс — оби — висел самурайский меч катана в ножнах, а на шее — опознавательный знак Главного Настоятеля Храма. Отсутствие второй половины дайсё, короткого меча вакидзаси, меня удивило. Такие мечи, особенно парные и сделанные одним мастером, никогда не разделялись.

Монахи склонились перед ним, я тоже. От японца веяло силой, мудростью. Я уважала воинов, через всю жизнь пронёсших своё призвание. Почему-то уверенность, что Рю-Тецуо был одним из них, присутствовала с самого начала.

— Встань, Лиза, — сказал Главный Настоятель на общепринятом языке магических рас. Я повиновалась, мимолётом изумляясь — он знает меня? — Я видел, как ты шла сюда. Ты многое видела, но малого знаешь — от этого все твои проблемы с наставниками. Пойдём со мной.

Почему меня не удивило сказанное им?..

Сухая рука старого японца легла мне на плечи, её тяжесть сразу пригнула меня к земле. Эту странность заметил и мастер Тецуо:

— Да, Лиза, — он вздохнул и повёл меня к ярко-красной беседке под пятью сакурами, — везде была, но силы духа так и не прибавилось.

А разве связана сила духа и сила тела? Разве материальная, бренная оболочка зависит от воли и внутреннего стержня?

Я промолчала, ожидая, когда разрешат говорить.

— Какой же ты маг, если от руки старика к земле пригибаешься? — насмешливо продолжил мастер Тецуо, щуря и без того узкие глаза. — Такой хиленькой рукой даже меч держать сложно, верно?

Он подмигнул мне, и я потерялась в догадках. О чём знает этот японец? Много ли повидал на свете? Сможет ли он вытерпеть меня?

Японец вдруг звонко расхохотался, да так, что невесть откуда взявшиеся здесь сойки разлетелись в разные стороны. Вот только улыбка эта и смех не коснулись ни глаз Рю-Тецуо, ни его сердца. Смех был холодным и колким, как метель русская, а улыбка... Улыбка просто показалась мне приклеенной насильно.

— Ты настолько глупа, — вынес вердикт он, вероятно, прочитав мои мысли. — Конечно, я могу видеть то, что здесь, — он коснулся указательным пальцем моего виска, — и здесь, — коснулся тем же перстом груди напротив сердца. — Но тут ещё пусто, а вот там начинает зарождаться что-то.

Мы присели на скамью в беседке. На ней было много цветных подушек, узорами напоминающих что-то тибетское. А вот на столе стоял... китайский чайный сервиз и китайские сладости. Меня подкупают! Так нечестно! Обожаю китайские сладости!

Я подарила японцу разгневанный взгляд.

— Мастер Тецуо... — рискнула сказать я и, не встретив отпора, продолжила говорить: — Мастер Тецуо, а разве у меня есть что-то в черепной коробке? Такое ощущение, что на данный момент я пуста, как коробка из-под старой, давно сожжённой обуви.

— Но ведь и в коробке из-под обуви можно хранить что-то ценное. — Он усмехнулся. — Например, предметы воспоминаний: фотографии, подарки, памятные вещи.

Цветок сакуры сорвался с ближайшей ветки и упал на стол прямо передо мной. Не отрывая взгляда от розового чуда, я прежде, чем подумать, спросила:

— А цветы? — Я вскинула голову. — Они же сохнут и превращаются в пыль, а значит и воспоминания вместе с ними. Неужели и цветы можно хранить в коробке из-под старой обуви?

Какую чушь я несу...

— Конечно, — подтвердил мои догадки Рю-Тецуо. — А, чтобы они не исчезли, ты просто пожелай этого, и всё. Держи. — И, магией подхватив тот самый цветок, он на мгновение пронёс над ним свою ладонь, а потом дунул на него. Цветок отлетел в мою сторону. Машинально я взяла его, повертела. Как настоящий, но что-то в нём изменилось: неуловимо так, почти незаметно. Как будто...

Догадавшись, что в нём изменилось, я брезгливо сжала лепестки и растёрла их между пальцами:

— Вы сделали из него восковое создание! — В моём голосе послышалась злость. — Вы вынули из него жизнь, заставили стать своей марионеткой! Это... это... — Я так и не смогла подобрать правильных слов.

А вот японец-мудрец их подобрал:

— Да, это чудовищно, но без жертв не останется ни единого воспоминания. — Его бесстрастное лицо меня откровенно пугало.

Он зевнул.

— Как ты понимаешь следующие слова: "Нет будущего без прошлого так же, как и цветка без семени"? — вдруг спросил мастер Тецуо.

Думать долго не стала.

— У любого счастья в нашей жизни есть какое-либо начинание. — Я всё ещё была раздражена. — К чему это?

Японец откинулся назад и устроился на подушках поудобнее. В таком положении я наконец смогла разглядеть цвет его глаз — чёрно-серые, да настолько, что не видно зрачка. Нетривиально для человека страны Восходящего солнца.

— Ты дала неправильный ответ на мой вопрос. — Прозвучало... недовольно. — У тебя мышление, как у школьницы начальных классов. Думай больше, и ты найдёшь ответ на этот вопрос.

Беседа ни о чём вдруг стала выводить меня из себя. Мне уже не казался этот сад таким прекрасным, а рыбы — волшебными. К чему задавать вопросы, которые заводят людей в тупик? Это, как минимум, непрофессионально.

Немного испугавшись своих же мыслей, я встряхнула головой. Боги, что приходит мне в голову? Как я могу судить кого-то, когда сама едва свожу концы с концами? Мне неожиданно стало так неприятно — я повела себя, как последняя дура.

Я рванулась встать, но мастер Тецуо поднял руку, останавливая непутёвую девчонку. На его губах играла лукавая улыбка.

— Думаю, что смогу сделать из тебя что-либо ценное. Но вот если бы ты продолжила обвинять меня, боюсь, я ничем бы не помог.

Остановилась. То есть, я всё-таки закончу обучение? Oh, sehr gut!

Внутри меня бушевали разные эмоции: волнение, радость, счастье, испуг, недоверие и многое другое. Я не знала, что я вообще способна на такой взрыв нервов в буквальном смысле. Так что единственным, что ваша покорная слуга сумела выдавить из себя, было:

— Надеюсь, что землетрясение не потревожит эту территорию.

Мастер Тецуо вновь расхохотался.

— Присядь, я хочу рассказать тебе, чему буду обучать. — Японец-мудрец чуть искривил улыбку, и я вдруг поняла, насколько он стар. Будто бы в ответ на мой вопрос, он кивнул. — Итак, слышала ли ты, Лиза, что существует Высшая магия?

Непонимающе нахмурила брови. Какая-какая магия?

Наставник обречённо вздохнул.

— На Земле Высшая магия зародилась около семи-шести сотен лет назад, — начал он. — Конец Позднего Средневековья охарактеризовался для многих англичан восходом на престол первой коронованной женщины. — Здесь я сглотнула. Оп-па, и тут знакомая Кровавая Мэри! — Да ты права, это действительно была Мария Тюдор. Первое же её убийство — казнь Джейн Грей и её мужа — навлекло кару небесную на Англию, и последующие пять лет они жили в страхе перед кострами. Но не все хотели подчиняться королеве только ради того, чтобы выжить. Святая инквизиция, носившаяся повсюду со своим "Молотом ведьм" Генриха Крамера, хоть и убила поразительно много истинных ведьм, но всё равно полностью не смогла выжечь их...

Я аж подпрыгнула от нетерпения.

— Вы сказали — ведьм? — благоговейно глядя на него, перебила его. — Значит, они всё-таки были тогда? Я наивно думала, что нет.

— Ты несёшь чушь. Конечно, были! Так я рассказываю дальше? ... — Он дождался моего неуверенного кивка: — Одна из ведьм собрала вокруг себя только самых лучших, и вместе они призвали к помощи древних богов. Боги благословили их. Каждая из ведьм получила особую способность, а та, которая созвала всех, получила в подарок ни с чем не сравнимую власть. Её звали Кейт Вебстер. Через двести с лишним лет она ушла, больше её никто не видел. А организованные сборища ведьм стали называться Ковенами — в мире их всего пять: Русский, Японский, Французский, Чешский и, естественно, Английский. В Русский Ковен входят сильнейшие ведьмы Сибири и Южного Урала; в Японский — только гейши; во Французский — самые сильные ведьмы-крестьянки из любой деревни; в Чешский — жительницы гор Судеты; ну, а в Английский — любые магически одарённые девственницы. Англичане и исландцы настолько уверовали в силу невинных дев, что их упоминания встречаются в любой из легенд.

— А "Великая Нация"? — Я насмешливо фыркнула.

— Что — "Великая Нация"?

— Там Ковен когда-нибудь существовал?

Но Рю-Тецуо проигнорировал мой вопрос. Понятно. Где был американец, там маги не поселятся. И дело не в том, что американцев бояться будут — просто маги побрезгуют.

— Теперь часть старых Ковенов ушла за Предел. Половина из них поселилась в Зачарованном Мрачном Лесу — отсюда и название. Поговаривают, что Колдунья — владычица леса — это и есть та самая Кейт Вебстер, одичавшая от одиночества.

Ага, бедняжка, парня не было давно!

На меня грозно посмотрели. Молчу, молчу!

— А ещё существует легенда, что как только появится достойная замена Колдунье, то её защита падёт. Будто бы уйдёт к ней неизвестный и низвергнет владычицу с трона.

Ах, альфонс, наверно. Придёт за денежками, уйдёт с короной.

В этот раз грозных взглядов не было. Был подзатыльник.

— Ау! За что? — Охнула. Не, ну что за нахальство?

Пояснять опять ничего не стали. Угум. Все ясно. Надо блок ментальный ставить. А ещё эмпатический, метафорический, физический и эмоциональный. К ним добавить пару-тройку амулетиков на счастье, удачу, деньги, любовь, ум и на вредность. А, нет, на вредность лучше талисман — он сможет повысить уровень адреналина в крови, так что моя вредность увеличится раза в два. К полному комплекту хорошо бы добавить штучку-артефакт — да по-заговоренней, чтобы урон мне меньше был, а отражающая поверхность щита усилилась для повышения моей же маны.

— А-а-а! — Мастер Тецуо обхватил ладонями виски. — Хорошо-хорошо, я понял!

Я улыбнулась и в конце мысли добавила: "Что за бред?".

— Бред, не бред — мне решать, но чтобы больше никаких выкрутасов.

Ого, вот это сленг! И откуда?

Несколько минут мы просидели в полной тишине, изредка прерываемой криками всё тех же неугомонных соек. Внезапно мастер молвил:

— Насколько я знаю, ты играешь на фортепиано? Не покажешь ли?

Я растерялась. Упс, застали врасплох. Да и что? Где? Когда? Сейчас? А разыграться? Это ж прямо как экзамен, только к директору не ведут за оценкой. А гаммы? У меня техника отстаёт! И левая рука подозрительно вялая сегодня, не дайте боги опять всю картину смажет, пиано превратится в сфорцандо, и вместо легато будет стаккато. Не-ет, мне такого подозрительного счастья не требуется. Ещё от волнения темп увеличу до престиссимо, что тоже бальзамом на душу не льётся.

Наставник шумно вздохнул и всё-таки уговорил меня сыграть хотя бы один вальсик Чайковского. Потом, когда я стала менее упрямой, он провёл меня внутрь Храма, заставив снять обувь. Подняв глаза вверх от бамбукового коврика, я застыла с открытым ртом.

Божественно. Просто божественно. Как много зеркал и стёкол! Освещение естественное, что подчёркивает индивидуальность богини. И тёмно-шоколадный паркет под ногами! И красные деревянные колонны! Это не описать словами — это надо видеть.

Посреди второй по счёту комнаты, куда привёл меня японец, стоял комнатный рояль красивого оттенка красного дерева. Рю-Тецуо остановился ещё в дверном проходе, а я, заворожённая, медленно шла к тому, от чего убежала в прошлом году. Училась музыке я в нашем мире с шести лет. Пару раз "перепрыгивала" через класс — сдавала их экстерном. К десяти годам моё рвение стать лучшей пианисткой поубавилось, а когда заканчивала седьмой класс и сдавала экзамены — совсем пропало. Зато появилось желание научиться играть на гитаре, что я, собственно, и стала осуществлять после получения диплома. Стёрла все подушечки пальцев в кровь, заработала мозоли. Ну, и бросила, решив, что пока не приобрету медиаторы, инструмент в руки не возьму.

Я протянула руку к клавишам, погладила их. Мягкие, нежные, будто бархатные. Так и просят пальцы нажать хотя бы ради развлечения.

Нажала. Звук — чистый, звонкий — разнёсся по комнате. И я поняла, что больше всего на свете хочу вновь сесть за инструмент и вновь почувствовать музыку под пальцами. Да, я не играла классику почти год, я не разыграна, но разве зря я перекладывала гитарные партии песен группы Muse на ноты для фортепиано? Разве зря я делала несколько иную аранжировку для тех песен, где фортепиано я вообще не слышала? Разве зря я так долго учила симфонию в трёх частях? Разве зря я растягивала пальцы там, где моей растяжки не хватало?

Начальные ноты увертюры — первой части симфонии "Exogenesis" — вышли неуверенными. В идеале они играются на виолончели и скрипке, я же несколько долго мучилась, переводя их на "фортепианный" язык. Зато потом всё легло идеально, пальцы вспомнили старую партитуру. Не хватало только голоса, но этого я боялась до дрожи. И только когда мастер Тецуо ободряюще кивнул, неожиданно появившись напротив меня, я повторила два последних такта и запела, стараясь петь тихо и осторожно, доставая высокие ноты несколько хриплым голосом.

Гитарный проигрыш я заменила теми же фортепианными аккордами, сцепленными между собой демпферной педалью для эффекта перетекания одного звукоряда в другой.

Вторая часть симфонии более легка, она уже написана для меня и моего инструмента. От моей скромной персоны там всего лишь слишком частое снятие педали и, изредка, использование левой педали для ослабления звучания. Ах, ещё более эмоциональное исполнение середины второй части: то, что сделал Беллами, конечно, великолепно, но я девочка вспыльчивая, мне нужно чуть больше эмоций.

Третья часть восхитительно нежна. Левая рука перебирает клавиши, создавая спокойный, тихий, щемяще восхитительный фон, который перерастает в нечто более волнующе за счёт повторения аккордов. А затем — голос, какие-то секунды, и кульминация! Похожая на взрыв эмоций, она финал всего произведения, такого масштабного, что хочется плакать.

И в конце вновь — левая рука, знающая партитуру на "отлично", и правая, повторяющая ноты, предназначенные для виолончели. И тихое замирание всей мелодии...

Я очнулась, и первой мыслью было: "Опять в астрал ушла". Чёрта с два, не ушла! Всю симфонию я видела, как пристально следил за мной мой новый наставник, и я готова костьми лечь — ему понравилось. Понравилось настолько, что он готов простить меня за все сегодняшние выкрутасы. Понравилось настолько, что он готов больше не подсматривать мои мысли и никогда не становиться у меня на пути.

В комнате прозвучали аплодисменты, наставник добродушно улыбался.

— Что ж, Лиза-сан, великолепно играешь, особенно для не разыгранной пианистки. — Он подошёл ближе и присел на ещё один стул рядом с роялем. — Однако заинтересовало меня совсем другое. То, как ты подаёшь свои эмоции через музыку и меняешься, садясь за инструмент. Вот если бы тебя научили играть на флейте, к примеру, или танцевать лунные вальс и танго — чувства остались бы неизменными, я ведь правильно понимаю?

Неуверенно, как после любого публичного выступления, я повела плечами.

— Правильно понимаю, — заключил мастер Тецуо.

Я вновь притронулась пальцами к клавишам.

— Мастер Тецуо, а если бы я повела сейчас себя по-другому, Вы бы не приняли меня? — И довольно скоро добавила: — Я обратила внимание на суффикс после моего имени.

Японец-мудрец задумался на долгое время, минут десять мы просидели без движения точно. Но вдруг он склонил голову и предельно честно ответил:

— В мире много странностей, Лиза-сан. Есть странности от природы, есть приобретённые. Я много видел на своём веку взбалмошных девиц вроде тебя, но настолько двуличных — ещё никогда. Только что ты была вредной и противной, от чего хотелось тебя придушить, и вдруг, сидя за инструментом, ты такая нежная, мягкая, что становится жалко. — Рю-Тецуо потёр подбородок. — Я скажу, что знаю, о чём ты страдаешь, но выдавать тебя не буду. Это только твоё дело.

Я поняла сразу, как только увидела будущего наставника, что он догадается о Главной Тайне Мадридского Двора. Но в её неразглашении я тоже была уверена.

Глава вторая. Русалочий гребень.

Мечты стареют куда быстрее мечтателей.

Стивен Кинг.

Приоткроем завесу: Первая Тайна Мадридского Двора. Лет эдак в семь в реальном мире, когда я заканчивала первый класс, мама вместе со мной поехала в Москву к родственникам. Проезжая мимо большого транспаранта, я заметила рекламу конноспортивной школы, куда несомненно захотела попасть. Мама отказалась, сказав, что кое-кто ещё совсем маленький. Ну, а моя тётя неожиданно согласилась, добавив, будто сама давно мечтала туда сходить. Собрались мы в результате вчетвером: я, маман, тётя и мой двоюродный брат. Прибыв на место школы и начав выбирать лошадей для самых первых наших прогулок, я заметила, как люди обходят стороной единственный загон, самый крайний. Мне стало интересно, какой злюка там находится, но местный инструктор не допустил меня, решив прокатить на пони. Я же упёрлась, и когда поехали обучать брата, я пробралась в конюшни и открыла дверцу загона.

Кто там был? Самый красивый мужчина на свете! Моя первая настоящая влюблённость! Я втюрилась в него, как глупышка, с первого взгляда! Эта мечта всей моей жизни, любовь всего существа была невероятно, божественно красива! Я просто таяла, находясь рядом с ним! Мои мысли подевались куда-то, не оставив и следа; осталось только восхищение этими лиловыми глазами, длинной, чёрной, как вороново крыло, гривой, мускулистым телом. Невероятно огромный для обычного коня — метр восемьдесят, как истинный единорог, в холке. Идеальные ноги. А узкая морда? А хитроумное выражение этой самой морды? О, вы бы его видели!

Но моё восторженное оханье-аханье было прервано чьим-то нелюбезным криком: "Дура, куда ты полезла? Он тебя убьёт!" А конь смотрел на меня и ничего не делал. Вот совершенно! И не рыкнул, и не фыркнул, и электричеством, что удивительно для единорогов, не бил. Только хитропопо подмигнул и остался стоять в стойле. Тут влезли ошеломлённые работники, наперебой свистя: "Может, это, она малышка ещё, вот и не тронул?" — "Да не-е, скорее, просто не заметил". Я вознегодовала — как так, меня не заметить? И, ошарашив особенно саму себя, я с разбегу прыгнула на спину коня. Тот встал на дыбы, заржал. Думала, грохнусь, ан нет! Не позволил коняка! Только мысленно сказал мне — мол, не пугайся, детка, заходи в мою большую клетку.

Я стукнула его по лбу за такие мысли. Ишь, о каких песнях думает! И где только набрался? Никогда о такой не слышала. "Доживи сначала. Будущее это!" — было мне ответом, и вновь кое-кто хитропопо ухмыльнулся. Не, ты какой-то странный единорог — те белые, пушистые, с бородкой, — а ты вредный, чёрный, и не козёл. Ну, как такое могло случиться в природе? Как тебя вообще занесло в наш мир, чудовище чёрное? "Прячусь я здесь, не видно, что ли?" Угум, прячется. Судя по разговорам бедных людей ты их запугал до смерти. "Нечего глазеть. Не женского пола я". И как только смысл последнего предложения до меня дошёл — всё, аут. Полный. Абзац. Капец. Лиза валяется на полу и ржёт до колик в животе.

Звали этого комика неподходяще — Тёмным Демоном. Но он согласился переименовать себя, и потому с того времени моё любимое чудовище зовут Торнадо, в честь такого же красавца из фильма "Зорро". Папина фамилия — Зорин, коня зовут Зорро... Зависимость с детства. А коняка мой теперь, да. Я к нему каждое лето приезжаю, а в это лето собираюсь переправить в родной для нас мир. Зачем он прятаться будет, если всё равно признал хозяина, то есть, хозяйку? Он же мой, а значит нечего глазеть, цапать, хапать и трогать. Я за любимое чудовище всех порву.

Мне дали отдохнуть, искупаться, поесть — на всё про всё буквально час. Первое занятие с мастером Тецуо меня влекло, как магнит — металлические предметы. Хотелось спросить всё и сразу, но надо знать меру. Однако вариант "в час по чайной ложке" меня тоже не устраивал. Значит придётся оставить всё на усмотрение учителя — сколько он расскажет, то и будет моим. Сейчас же, смотря на себя в зеркало, я внезапно подумала, что мне нравится эта страна. Я бы пожила здесь пару-тройку лет. Ради интереса узнала бы побольше о её традициях. "Брр, — встряхнула я головой, — о чём ты думаешь?". Н-да, придёт же такое в голову, хоть она у меня несколько неправильная, заученная. Но представить себя в роли японки — это верх шизофрении. Не хватало мне ещё учиться вести чайные церемонии и становиться покладистой.

Вещи мне дали абсолютно новые, ни разу не ношенные, спрятанные в бумажный конверт. Честно говоря, когда я взяла в руки конверт, думала, что в нём будет нечто, подобное кимоно. Ан нет. Внутри оказались золотисто-коричневые кожаные брюки-дудочки, белая хлопчатобумажная блуза с рукавами-фонариками в три четверти и с завязочками на груди и кожаная жилетка того же цвета, что и брюки, подозрительно смахивающая на жилеты из того мира. Нет, спасибо, конечно, огромное, но ожидала я другого. Сапоги, к слову, были из той же серии.

Сплетя косу на быструю руку, я рванула в сад к мастеру. Он уже ожидал меня, но ругаться за опоздание не стал. Казалось, Рю-Тецуо вообще меня не заметил, стоя спиной. Рядом с ним стояли три девушки-японки с красками в руках и ожидали они меня.

— О, вот и она, — развернувшись настолько резко, что я отпрянула, сказал мастер. Он куда-то явно торопился: в руках наставник держал деревянный посох, а за спиной висел мешок с чем-либо тяжёлым. Может быть, с лекарствами или другими снадобьями? — Лиза-сан, я отойду на некоторое время по делам в город: у моей знакомой дочка приболела, надо настойку эхинацеи дать. А тебя я оставляю на попечение этих трёх девушек: знакомься — Рика, Эми и Аканэ.

Первая была стройная брюнетка с тёмными глазами, на вид старше меня лет на шесть, вторая — полноватая сероглазая блондинка с веснушками, ровесница мне, а третья — совсем ещё маленькая, ей было лет девять-десять — рыжая, с чистыми синими глазами. Боги, я и не знала, что японки бывают такими красивыми! У старших девушек лица были сильно выбелены, глаза подведены чёрным, а губы выкрашены в яркий красный цвет. Одеты они были в традиционные японские кимоно. Артистки, что ли?

Наставник исчез так незаметно, что я сначала не поверила в его отсутствие. И только потом до меня дошло, что молчание между нами четырьмя затягивается. И сия мысль пришла в голову не одной мне, Рика протянула руку и заговорила на общепринятом:

— Здравствуй. — Помолчала. Добавила: — Моё имя ты уже слышала. — Она чуть сощурила глаза. — Тебе в голову приходила мысль о гейшах? — То, что читают мысли, меня как-то не особо удивило, но ассоциация жизни в стране Восходящего солнца и этих...? Странно. — М, как вовремя. Понимаешь, я и моя младшая сестра Эми и есть гейши. То есть, как, — изящно повернула голову, — она — майко, моя ученица. А я уже семь лет как настоящая гейша.

Стоп, семь лет? Значит ей около тридцати? Ни фига себе я промахнулась!

Мы прошли в беседку, где вчера я едва не поссорилась с наставником. Где же этот восковой цветок? Куда я его выбросила?

Рика позволила себе скромную улыбку. А ко мне вдруг подскочила малышка и высоким сопрано спросила:

— А хочешь, мы и тебя научим? Мои старшие сёстры начинают готовить меня уже сейчас, поэтому я мно-ого знаю!

Её старшая сестра чуть нахмурила брови, и Аканэ поникла головой. Я, чтобы разрядить ситуацию, согласилась, было, но Рика остановила меня властным жестом:

— Сначала я исполню волю господина Рю-Тецуо. — И вдруг: — Снимай жилет и блузу, нам нужна твоя спина.

Повиновалась. Не спросив зачем, не сказав ни слова. Просто повиновалась.

Мыслей не было.

— Ложись на скамью поудобнее, тебе долго придётся ждать, — вновь приказала гейша и дождалась исполнения. — Какой ты любишь цвет?

— Фиолетовый. — А зачем это?

— Великолепно. То, что нужно.

И ни слова больше. Малышка Аканэ, конечно, присела рядом со мной и стала разговаривать, отвлекая от своих сестёр, но я чувствовала, как по спине скользит кончик кисточки в краске. Щекотно. На мне что-то рисовали, как защитное заклинание от Испепеляющего Огня.

— А откуда ты пришла? — вопросила рыженькая, так невинно смотря на мир васильковыми глазами, что мне так и хотелось назвать её "няшкой". Набралась я в Интернете этого удивительного русско-японского сленга.

Я спрятала улыбку в подушку, положила на неё подбородок.

— Этой страны нет на карте мира. — Как вы догадались, я действительно талдычу не про Россию-матушку! — Она очень далеко, и пешком до неё не добраться. — В прямом смысле — да, а вот в переносном добраться можно.

— А ты как туда попадаешь?

— Когда все спят, я начинаю медитировать, — с самым загадочным видом начала говорить я, — и сознание само уходит туда, о каком месте я в тот момент думаю. Либо попросту загадываю желание, и во сне прихожу.

Ах, если бы всё было настолько просто, я бы никогда не вернулась в реальный мир. Но эти переходы слишком энергозависимы, они потребляют огромное количество "мегаджоулей" для одного перехода за ночь. Мне же требуется таких два. Теперь представьте, какой разбитой я просыпаюсь и иду в школу, библиотеку, больницу. Смотря, куда направят в этот раз.

Однажды, увидев, как меня качает после одной такой прогулки, Шурик делился со мной энергией весь оставшийся день. Вот только он, гад этакий, после того случая целую неделю мне вместо колыбельной пел "Шуме-ел камыш, дёре-е-евья гнулись...". Правда, небезызвестной песни "Чёрный во-о-орон, что же ты вье-о-ошься над моё-е-ею голово-о-ой..." в моём исполнении он испугался похлеще. А вообще, мы любим горланить во всё горло любые песни: хоть русские, хоть нерусские, хоть застольные, хоть свадебные. И только от одной песни меня бросает в дрожь, настолько я терпеть её не могу — если где-нибудь, когда-нибудь вы услышите песню "Клён ты мой опавший, клён зазеленелый..." в мужском исполнении, то бегите. Вероятно, мой знакомый с невероятным фальцетом добрался и до вас.

Придавшись детским воспоминаниям, я едва ли не пропустила мимо ушей очередной вопрос девчонки:

— А что там, в этом мире?

Я пошевелилась, и в ответ мне раздалось приглушённое шипение. Ладно-ладно, не двигаюсь.

— Там магия, Аканэ. Настоящая. Здесь и сейчас я колдовать не могу, у меня руки связаны — закон о неразглашении тайны действует во всех мирах, — так что не проси. Я вряд ли смогу хоть что-либо вытянуть.

— А что такое настоящая магия?

— Та, которая образовалась при создании первомира — Мглы и Хаоса. Этими именами ещё называют богов Древней Греции, которые, как всем известно, и родились в тот самый момент. Под Хаосом обычно дополнительно подразумевают бога Тёмных Кхашена и самую первую Королеву Фейри Маб.

— То есть, в твоей мире магия настолько древняя, что вполне сравнима с силой этих трёх богов? — подала голос молчавшая до сей поры Эми.

Вновь шевельнулась. Шипеть не стали.

— Вполне, — ответила я, зажмурившись. — Что, ругать не будем? Я ж дёрнулась!

— По крайней мере, в этот раз я не сбилась с ритма, — сказала Рика и наконец отошла от моей спины: — Лежи, ещё не засохла.

Любопытство во мне пересилило всё, что можно, и я мысленно спросила, что именно не засохло.

— Твоя новая татуировка, — было ответом мне. — По этому знаку все смогут понять, что ты находишься под покровительством богини Аматэрасу и являешься гейшей. Ты ведь согласилась на предложение моей сестры? — И пока я пребывала в оцепенении от услышанного, она меня добила: — В принципе, основам мы тебя научим: и играть на флейте "фуэ" (про барабан "цудзуми" забудь); и традиционным видам пения, и традиционным танцам. В принципе, может пригодится живопись — ради себя, ты же не будешь развлекать своих клиентов, не так ли? А про всё остальное — про каллиграфию, поэзию, икэбану, искусство ведения чайной церемонии — не заморачивайся. Они тебе не потребуются. А Эми может научить тебя обращаться с простой поперечной флейтой — она мастерски играет на ней.

Заёрзала на месте от предвкушения. Спросить или нет? А хотя, рискну.

— Рика, прости за вопрос, но я краем глаза видела здесь, в Храме, лунных нимф-ундин. Я не могла бы и у них чему-нибудь научиться, а? — Я сделала просящие глаза и жалобно посмотрела на японку. Ну, помоги, я же знаю, что те три рыбы — русалки!

Старшая сестра только пожала плечами. Ясно, мне придётся разговаривать с ними самой, без чьей либо помощи.

В идеале, я хотела научиться лунным танцам. Чтобы жить мелодией, творить мелодией. Но всё зависит от самих русалок — выйдут они на связь, не выйдут. Однако я готова на коленях стоять, вымаливая уроки, потому что душа моя просит эмоций. И одних только музыкальных инструментов начинает не хватать.

Танцы ундин — это нечто, ни с чем не сравнимое. Выходя только по большим праздникам на сушу, они танцуют при лунном свете под тихие звуки свирели, флейты или пения а капелла. Все вместе смотрится не только завораживающе, но и безумно притягательно. Однажды мне удалось побывать на празднике нимф — было отчётливое ощущение, будто мир плавится вместе с ними, и даже холодный лунный свет, казалось, нагревался, когда касался гибких тел танцовщиц.

Я захотела стать такой с того момента. Загорелась идеей. Превратила ту в свой личный фетиш. Теперь, когда у меня была возможность претворить мечту в жизнь, я ни за что не упущу её. Я упрошу русалок. Пусть они сделают меня русалкой — для этого всего лишь надо укусить, — но я стану такой. Найду способ. Я упрямая.

Рика скосила на меня тёмно-карие глаза, улыбнулась и тихо-тихо прошептала:

— Они согласны. Кусать, правда, не собираются — говорят, что у тебя другая судьба, быть одинокой в ней не место. Занятия будут в следующее полнолуние, оно идеально для первого посвящения.

У меня было состояние, близкое к "в зобу дыханье спёрло, и на приветливы Лисицыны слова Ворона каркнула во всё Воронье горло". Да! Начнём меняться в лучшую сторону! А то в последнее время что-то толстеть быстро начала.

— Мастер Тецуо должен скоро вернуться, а ты ещё не готова. Придётся ему попридержать коней и подождать хотя бы часок-другой.

— Рика, слушай, ты ведь пользовалась красками. Как получится, что они станут татуировкой?

— Просто. Эти краски впитываются в кожу навсегда.

— А что за знак?

Старшая сестра взяла листок рисовой бумаги и быстро набросала три слова: шесть японских иероглифов, обозначающих "Ведьма", "Гейша" и "Удача", как объяснила она мне. Выглядело всё очень красиво и... непривычно. Я и мои родители всегда относились к татуировкам несколько настороженно — портить тело мне совсем не хотелось. Но если у девчонок было тоже самое, и они живут с этим, то почему бы и не попробовать? Как магичка я старею долго, так что потерпим. Морщины на спине появятся не скоро.

— Девчонки, — я замялась. Мне только что пришла в голову мысль, но я не решалась её назвать. Моё ли дело интересоваться у них, откуда знают моего наставника?

Эми вздохнула, Аканэ испуганно взглянула на неё, Рика только развела руками. Я знаю, потому молчу. Когда придёт время, расскажете сами.

Раздались чьи-то голоса. Похоже, наставник вернулся несколько расстроенный. Сейчас ка-ак на меня сорвётся...

В ту же минуту мастер Тецуо появился в проёме. Три девушки подскочили и присели в почтительном поклоне. Он махнул им, чтобы уходили. Рика бросила предупреждающий взгляд на меня и отказалась, было, убираться, но японец-мудрец был непреклонен. Как только девушки скрылись в Храме, Настоятель приказал мне:

— Вставай. Посмотрим, примет ли тебя богиня.

Я подпрыгнула и поспешно прикрыла блузкой живот и грудь. Упс, так сказать. Однако мастер и не взглянул на меня — он поспешно направлялся к опустевшему озеру Линь-Кэ. Хм, а куда делись ундины? Сегодня, как бы, не их большой праздник, да и солнце печёт уж больно сильно. Не хотят ли они сгореть, случаем?

Мастер встал на берегу и тихо промолвил:

— Если не утонешь — наша будешь, утонешь — к ним уйдёшь. Всё просто.

То есть, я должна в озере искупаться? Чёрт, я плавать не умею! Да у меня аквафобия!

— Ты и не должна плавать.

А зачем озеро, а? Я лучше несколько часов на солнце побуду, нежели в воду заходить. Я лучше сгорю, чем утоплюсь.

Мастер Тецуо заметно разозлился.

— Заходи, тебя ждать не будут.

Окей, раз я так быстро надоела, буду приниматься за дело.

Отбросила блузку, сняла сапоги и брюки. Как неудобно-то, но что поделать, если твой любимый наставник приказывает тебе купаться.

Вода спокойная, прохладная. Как только я опускаю в неё ногу, она расходится вокруг щиколотки кругами, а потом начинает медленно течь по ноге вверх. Мне страшно, до жути. Сердце колотится с бешеной силой, кровь стучит в висках, в голове всплывают страшные видения того, что со мной может случиться. А всё из-за чего? Из-за того, что года три назад вместе со вторым своим наставником я повстречала водяного монстра-элементаля. С тех времён я жуть как боюсь больших открытых водных пространств, и ничто мне не помогает.

Я стояла в воде по щиколотки несколько минут, затем стала погружаться дальше. Вот стою по колено, потом по середину бедра, по попу, по талию. Когда вода была на уровне груди, я заметила странное движение на озере — на него будто бы опустился туман. Я перестала видеть сакуры, Храм, наставника. Остались только я и озеро Линь-Кэ, один на один я со своей фобией. Знакомое чувство панического ужаса поднималось снизу вверх по телу, я судорожно заглатывала воздух. "Так, Лиза, успокойся", — говорила я сама себе, но не верила в слова. Я одна, мне никто не поможет.

Неожиданно чьи-то тёплые пальцы обхватили мои запястья и потащили вниз, под толщу волшебной воды. Я не хотела бороться — я не думала о сопротивлении. Пусть делают, что хотят. Кусают, плюют, убивают — мне всё равно. Лишь бы потерять навсегда это чувство беспомощности в озере и больше никогда не ощущать цепенеющий страх.

Вопреки моим мыслям, меня не хотели убивать. Громко взвизгнув около уха, одна их тех, кому принадлежали тёплые пальцы, растолкала меня и следом проорала кому-то:

— Дед совсем из ума выжил! Девчонка воды, как осинового кола, боится, а он и в ус не дует! Старый маразматик!

Я с удивлением распахнула глаза и уставилась на трёх синекожих высоких красавиц с ультрамариновыми волосами до пояса. От пояса у них шли фиолетово-зелёные, несколько перламутровые, рыбьи хвосты. Ундины!

Левая, та, которая кричала, мило представилась:

— Аша, знакомая этого Наставника. В принципе, мы все его знакомые. А ты, я так понимаю, та самая Лиза. — Ундина покачала головой. — Как ты вообще согласилась на его затею? Он её одурачить захотел, а она поверила ему. Вот... суицидница.

— Это я-то суицидница? — От возмущения я глотнула воды и закашлялась.

— Ну, не я же. Я, Ана и Ата — мои сёстры — едва вытащили тебя. Если бы мы не покрыли озеро туманом, вряд ли бы смогли утащить. Да, ты не особо удивляйся, — русалка махнула хвостом и сбила пару водорослей, — мы тебе временное дыхание под водой дали, побудешь у нас чуток. Пусть дед побесится, попугается. Совсем из ума выжил, — повторила она сокрушённо.

— Значит, я правильно угадала, и вы и есть те самые три рыбы в озере?

— А что такого? Твой новый наставник, когда пребывал в Селруне, заставил нас уйти вместе с ним. Мы проигрались ему в карты и в результате должны были уйти из страны. Он без особых проблем провёл нас через Предел и поселил в этом озере. Как туристы приходят, так и начинают: "О, какие красивые! Давайте их заинстаграмим! Представьте, сколько лайков наберём!" Фу, аж бесит. Лаек настоящих на них не хватает.

Я только невинно похлопала глазами. Я лучше промолчу, что тоже хотела кое-кого "заинстаграмить", но, похоже, мне не разрешат.

Ундины были слишком непоседливыми. Они не могли устоять на одном месте и нескольких секунд. Вечно болтали, смеялись, плакали. Куда-то рвались и внезапно останавливались в задумчивости. К концу нашего разговора у меня заболела голова, и я уже совсем вяло отвечала на вопросы, сев прямо на подводный песок.

Пару раз, к слову, русалки сталкивались лбами, и тогда из их ртов текли нескончаемые потоки грязных слов, в прямом смысле вытекая грязнючим, явно взятым на Чёрном море, песком. Я спросила их об этом.

— Проклятие, — спокойно пояснила Ата. — Не надо было нашу принцессу оскорблять. А во всём виновата — кто, подумаешь, — вот она, проходимка! — показала пальцем на Ашу, и они вновь сцепились.

Наконец у меня лопнуло терпение:

— Хватит! — Сёстры потрясённо взглянули на меня. — Ведёте себя, как маленькие дети! Вам сколько лет? Наверняка не пятьдесят, не сто и даже не двести!

— Двести двадцать три, — хлюпнув носом, хмуро признались синекожие. — Но это для магов мы старые — для нашего народа мы ещё совсем подростки.

— Подростки они. — Я фыркнула. — Так никто интересоваться у вас не будет, кто вы у своего народа. Для нас вы взрослые, и этого достаточно. Поймите, что на вас всё равно будут смотреть, как на долгоживущих и многое повидавших. Вот и соответствуйте этому. Пусть вас слушают, а не слышат.

Три сестрицы переглянулись и явно задумались. Да, а им не помешает разговор с японцем-мудрецом, может хоть он сможет наставить их на путь истинный.

— Ты правда так думаешь?

— Конечно, какой смысл мне врать вам?

— Тогда у нас есть для тебя кое-что. Он должен тебе понравиться.

Меня подхватили под руки и потащили куда-то в самую глубь озера. Молчали все четверо. Я рассматривала окружающую меня обстановку — тёмная толща воды и много-много сине-зелёных водорослей. А вот где-то на глубине я заметила блестящую штуковину, так маняще поблёскивающую, что сразу понятно — магическая штучка.

Русалки вместе со мной подплыли к штучке, оказавшейся маленьким сундучком. Трижды стукнув по крышке сундучка, они открыли его и достали оттуда деревянный гребешок для волос. Протянула Аша мне его и сказала:

— Гребень русалочий. Даём такие не всем, но раз мы согласились обучать тебя, так хоть сначала задобрим, в отличие от Рю-Тецуо. Расчеши им волосы тому, кого полюбишь. Если на следующий день гребень почернеет — не того ты выбрала, останется неизменным — неизвестно ничего, но вот если на гребне цветы вырастут и почки появятся — есть надежда. Использовать его можно только один раз и смотри, Лиза, как бы его у тебя не украли. Спрячь или храни всегда рядом с собой — мало ли чего. На свете много людей, хорошо разбирающихся в наших артефактах.

— А если кто-то возьмёт да и воспользуется им? Что тогда?

Русалки переглянулись.

— Беде быть с этим человеком, нельзя чужой русалочий гребень в руки брать. И сама смотри, не пользуйся. Только по назначению бери, не дело это, с нашими артефактами шутить. Потом, после использования, сожги. Лучше всего тогда, когда рядом никого не будет. Пепел оставь себе и высыпи в любую маленькую тару. В таком виде им можно пользоваться, как пыльцой фей.

Сестрицы одновременно подняли головы вверх.

— Туман рассеивается, тебе надо спешить. Если опоздаешь — можешь навсегда остаться тут, как в тюрьме. Плыви.

И они подтолкнули меня. Я, неумело загребая руками воду, поплыла на солнечный свет, крепко сжимая в руке гребешок. И ведь знаю, что буду пользоваться. Ведь знаю, что пригодится.

Вынырнула. В окрестностях никого не было, только на берегу лежало зеркало. Отплевавшись от воды, я подошла к нему и с удивлением узнала его — оно висело в моей комнате и давным-давно треснуло по краю (книгой от расстройства по нему шандарахнула), что придавало ему особый шарм древности. Откуда оно здесь взялось? Куда подевался Рю-Тецуо, и почему меня так тянет посмотреть в зерцало?

Я, будто по наставлению кого-то, подняла с земли предмет и заглянула в блиставшую на солнце гладь.

Моя походка и чуть сгорбленные плечи остались теми же, но изменения в росте трудно было не заметить. Обычно я становилась такой лишь на пяти-шести сантиметрах каблуков. Лицо основательно вытянулось, осунулось и перестало быть похожим на "блинчик", как говаривала бабушка. Острый подбородок гордо приподнимался. Скулы ещё больше показались, выдавая тем самым бывшую когда-то в венах нашей семьи "голубую" кровь. А, да — ещё у меня появились округлости, более приемлемые для девушки-подростка, в нужных местах. К чему, кстати, последнее?

Я подняла взгляд выше, твёрдо проигнорировав канувший в Лету серебряный крестик, и столкнулась с изменившимся цветом глаз. Радужки стали золотисто-болотными, будто зарядившись всеми цветами тех водорослей на дне. Честно, мне было жаль своих мятно-жёлтых, я так ими гордилась, так гордилась! Но ещё больше я гордилась своими волосами — тёмно-русыми, с золотистым отливом на солнышке, прямыми и длинными, которые позволяли плести косы самого разного вида и размера. Сейчас же родная копна на голове была... была...

Из зеркала на меня смотрело рыжее косматое чудовище! Рыжее, кудрявое, длинноволосое чудовище! Чесслово, найду того, кто это сделал — башку оторву! Фейри Авалоновские! Русалки чёртовы! Ундины проклятущие! Как они посмели меня накрутить? Скрепя зубами и сердцем, в расстройстве стукнула кулаком по зеркальной глади, от чего оно ещё больше потрескалось.

Зря, к слову, шандарахнула — как раз в этот момент упрямо зачесались уши, и те места, где у древних людей были ушные мышцы, резко вытянулись и стали острыми. Мама миа, я ещё и остроухая! Остроухая, рыжая и зеленоглазая. Короче — это была не я, которая маг, и не я, которая человек. Прощай, маг Лиза! Здравствуй, Мэри-Сью!

Едва ли не плача, я бухнулась своей попой, в кои-то веки нажившей на свои полупопия приключения, на мокрый песок и яростно сжала кулаки. Что я буду говорить родителям? Как они отнесутся к таким апгрейдам дочки и заметят ли моё изменение? И самое главное: как мне теперь показываться в школе? Как мне показываться на глаза уже видевших меня Рю-Тецуо и девчонок-японок?

Как по заказу сзади ко мне притронулась сухая рука, сразу же пригнувшая меня к земле. Мастер.

— Я вижу, — в его голосе так и сквозило недовольство, — ты понравилась этим предательницам.

Я поспешно сложила руки на груди, пряча гребень.

— Они были... милостивы ко мне, — запнувшись, соврала. Ага, милостивы. Досталось мне от них ровно столько же, сколько и Вам. — Кстати, зачем Вы обманули меня?

— Будто бы ты пошла туда под другим предлогом. Не прячь артефакт, я всё равно его чувствую. Наконец-то он больше не будет мозолить мне глаза. — Наставник несильно хлопнул меня по оголённой спине: — Глянь-ка, а тебе идут эти символы! Вот только одеться я бы тебе посоветовал — не смущай наших монахов.

Красная аки варёный рак, я подняла глаза и с неудовольствием отметила человек шесть, уставившихся на меня. Чего смотрите, девок давно не видели? Пришлось мне недовольно прищёлкнуть пальцами, как полусферический щит невидимости накрыл близлежащую территорию. Оделась.

Дождавшись меня, мастер снял мой щит и наколдовал на песке пару ковриков.

— Что ж, Рыжая Путешественница, начнём первое занятие. Мы, монахи, всегда перед какими-либо учениями настраиваемся. Так как ты маг, тебе легче всего связаться со своими двумя внутренними существами — тотемными животными. Насколько я понимаю, ты так и не знаешь, кто они?

Я закивала, как китайский болванчик.

— Тогда садись, смотри, слушай и запоминай: ноги под себя, свернув их кренделем... та-ак, правильно. Теперь выпрямляй спину... плечи тоже... вот так. Руки клади на колени ладонями кверху. Складывай из пальцев жест, похожий на каплю... угу. Закрывай глаза. Сосредотачивайся на любой мелодии. Попробуй смешивать их между собой, пока перестанешь ощущать всё, что происходит здесь, и нырнёшь в себя. Начинай.

Говорить я не стала, но что-то подобное я уже проходила. А потому без проблем сосредоточилась.

В ушах звучит Enigma "Beyond The Invisible", перед глазами проносятся отрывки видений: яркий костёр, тёмный лес, вокруг пламени кружит красивая девушка-блондинка в русском национальном костюме. Начинается припев — и девушка становится нарисованной, её картинка сменяется нарисованным цветком папоротника. Сросшиеся пять алых листьев лилейного, светло-розовые пестик и тычинки, тонкий, почти невесомый стебель — всё, как наяву. Рисунок оживает, я вижу живой папоротник, он сменяется на какой-то радужный камень, который в свою очередь превращается в белого дракона. К нему подходит человек с мечом, и в блеске начищенного меча я вижу расплавленное золото внутри настоящего вулкана. В него падаю я, и, пока есть воздух, плыву. Тем временем наверху человек, убивший белого дракона, срывает с него чешую, она падает вслед за мной и превращается в лодку. Лодка подхватывает меня и несёт вперёд... Вперёд... Вперёд... Всё начинается с начала, будто бы пластинку заело. Размеренное "На-на-наа-на-на-наа" в ушах поменялось на приятный мужской голос, будто бы какого-то проповедника. Он отпел свою партию, девушка вновь подхватила свою. Ещё один мужчина. А я вижу перед глазами уже совсем другое — средневековый замок, витражи, монах, читающий отповедь и держащий в руках индульгенцию. Рядом с ним стоит фреска — два ангела, падший и белый, первый держит в руках домру, другой — губную гармонику. Они повёрнуты друг к другу в пол-оборота, их лица выражают глубокую скорбь. Внезапно всё закончилось. Я перестала видеть видения песни — я стала ими.

Теперь уже не девушка, — я кружу вокруг костра, мой рот сам выдаёт звуки песни. "На-на-наа-на-на-наа-наа-на-на-на". А искры разлетаются во все стороны, образуют плотный кокон, и он стягивается, стягивается, стягивается...

"Гимн Шута", Король и Шут.

Снег белый, искрящийся при лунном свете, сливается с инеем на высоченных соснах. Передо мной поднимается грозная скала-гора, на вершине имеющая ровное плато. Мои ноги-лапы утопают в сугробах, но холода я не чувствую — мех великолепно помогает мне согреваться.

Опускаю голову, но вместо собственно туловища вижу что-то сизое, почти как туман или дым. Зверь во мне грозно рычит, как бы предупреждая: не время сейчас узнать себя. Я соглашаюсь, разворачиваюсь и бегу глубже в лес под звуки отдававшихся в ушах аккордов фортепианной версии "New Divide". Так быстро сменилась мелодия? Я уснула? С каждым новым прыжком, с каждым новым разбегом где-то на уровне диафрагмы я ощущаю такое абсолютное счастье, что, казалось, никто не сможет потревожить меня.

"Йух-ху!" — мысленно кричу я и удовлетворённо падаю в сугроб. Катаюсь в нём, чищу шёрстку, подпрыгиваю и вновь бегу дальше. Радостно фырча и пригибая голову к груди, как заправский конь, я взбегаю на мыс, впоследствии названный мной Мысом Ложной Надежды. И, когда я вижу впереди огромную замёрзшую речку, чуть темнеющую у берегов, и необъятных размеров лес, я мысленно смеюсь. "Свобода!" — думаю я и прыгаю вокруг себя, аки взбесившийся котёнок.

Неожиданно в правый бок впивается что-то острое, и я, прежде чем утонуть в темноте, распахнутыми от ужаса глазами рассматриваю железный арбалетный болт.

Глава третья. Целитель.

Боль — это очень неприятно, но это ещё и стимул.

Стивен Кинг.

Снилась какая-то белиберда и абракадабра. Вот я иду по равнине, постоянно оглядываясь и ища кого-то за спиной, но вдруг перед глазами проплывают слова "Глава I". Написано жирным шрифтом Times New Roman без засечек, 14 кегль. Всё начинается с начала. Движения, которыми я преодолевала холмы и буераки, передёргивания плечами и вороватые взгляды за спину — всё одинаковое. Дойдя до места прошлой остановки, я вновь была остановлена решительными "Глава II". Так продолжалось до "Главы VIII". Как только я, подуставшая, прочитала бегущую 3D-строку, то сон застыл. Ни единого движения вперёд, ни назад, ни влево, ни вправо. Внезапно передо мной появились кованые ворота и вход в неизвестный мне ранее дворец. На порожках стоял кто-то неизвестный мне, но фигурой напоминающий одного моего одноклассника, радостно улыбался и звал меня к себе. Как через толщу ваты я услышала его: "Добро пожаловать домой, невеста".

Я подскочила на кровати, но вновь повалилась обратно на подушки. Ох, почему так раскалывается голова? Перед глазами прыгают цветные мушки, и вообще ощущение, будто на корабле плыву? О, боги, насколько голова тяжёлая. Губы сухие. Мама-а-а, что случилось? ... Как страшный сон, перед глазами стали всплывать отрывки видения. Снег, гора, река... Болт... Кто? Какая сволочь? Убью! Уничтожу! В порошок сотру!

Пошевелилась, и правый бок прострелила боль. Я сцепила зубы, как бы больно не было, и осторожно притронулась к перевязанному боку. Даже через несколько слоёв бинта я почувствовала жар, исходящий от раны и кожи. Застонав, я выгнулась на кровати — выстрелы в поражённом месте продолжались. Затуманенное сознание попыталось хоть как-то объяснить реальное видение — как ещё назвать его? — но ни одного ответа не нашло. В висках в такт бешено бегущей по венам крови зло стучало "уничтожу".

Краем слуха поняла, что в комнату кто-то осторожно постучал, но, видимо услышав мои стоны (двузначно прозвучало, не находите?), ворвался вихрем.

— Твою ж маму! — ругнулся некто и притронулся прохладными руками к моему разгорячённому лбу. Ничего-ничего, думает, что я Тёмное наречие не знаю? Наивный! Я, грешница, сама на нём ругаюсь. — Эй, тише. — Он зашептал слова целительного заклинания, взятого у одного из древних народов — долгие шипящие звуки наводили на мысли о древнем драконьем. Я сразу задышала спокойнее. Туман в голове немного исчез, и я в полной мере стала осознавать, что до сих пор в сознании. Почему? Хочу кануть в Лету. Ненадолго, потому как забыться мне не мешает. — Боги, и почему Тецуо вечно заставляет меня следить за ненормальными? — Риторический вопрос, в особенности из-за имени, которое ты употребил.

...для раненой я слишком много думала...

Я не сразу поняла, о ком он говорит, а когда горячка после применения заклинания более-менее спала, смогла хрипло шепнуть:

— Это я-то... ненормальная? ... Посмотрела... бы я...

Но он невежливо заткнул мне рот ладонью. Она пахла мятой — чёрт, моим любимым запахом! Что за напасть такая? Вечно мне свинью наставники подкладывают.

— Ещё одно слово, и я буду вынужден усыпить тебя. — Попахивало угрозой. — Молчи и просто позволь мне себя лечить. — Я истово замотала головой, не представляя, как буду терпеть. Да, я проходила многое, но боль? Никогда. Я не смогу. Я слабая. Не вытерплю. — Не мотай головой так быстро, ты же не хочешь, чтобы тебя стошнило? Кстати, крови не боишься? — Вновь замотала головой, но резко остановилась из-за чувства тошноты, волнами подкатывавшего прямо к горлу.

Некто отчётливо усмехнулся. Не произнося ни слова, он стянул с меня одеяло. Холодный воздух из открытого окна — когда успел распахнуть? — охладил меня, я перестала сжимать челюсти до онемения. Блаженство. А то я уже спарилась: мало того, что я была под одеялом, так ещё и живот перебинтовали, сверху футболку натянули и штаны пижамные. Жаль, что не зимние. Пока я начинала расслабляться, целитель задрал мою футболку до груди, предусмотрительно не касаясь ни пальцем оной, аккуратно подцепил ножом бинты и разрезал их. От прикосновения холодного лезвия к разгорячённой коже я вздрогнула всем телом. И вновь прохладные пальцы охладили, едва дотронулись до раны. Ну, и началось...

Первые слова шипящего и странного, как потрескивание огня, древнего заклинания совсем ничего не принесли — ни боли, ни облегчения. Я наивно подумала даже, что так и будет дальше. Но как только приглушённое змеиное шипение вырвалось сквозь губы неизвестного, огонь боли прожёг меня полностью, до мозга костей, и я закричала. Больно!

Бок пылал, горел, плавился, заставляя судорожно хватать воздух ртом.

Я выла от агонии, думая, что после такой встряски сама на себя похожей не буду.

Некто держал мои запястья, навалившись всем своим немаленьким весом, и ни разу не сбился с ритма чтения заклинания.

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Из тела ушло всё, полностью опустошив его. Неизвестный повалился на кровать рядом со мной, резерва у него совсем не осталось. Гнать его не хотелось — жалко парня, помог всё-таки, наоборот, если б двигалась, своим резервом поделилась бы. Хотя, какая разница, он всё равно заснул — его спокойное дыхание ощущалось моей коленкой.

Зато я уснуть долго не могла. В конце концов, переборов себя, я чуть-чуть приподнялась, не ощутила ровным счётом ничего, и медленно сползла на край кровати. Свесив ноющие ноги, я одёрнула футболку и хотела было встать, но была остановлена властной рукой, вмиг цепко схватившей мою талию, и тихим рыком спасавшего:

— Стоять! — Он явно говорил в подушку: приказ прозвучал приглушённо. — Куда собралась, Ненормальная?

Я всё ещё хрипела, но выдавить смогла:

— Мне надо взглянуть на себя в зеркало.

— Вот, девицы, все вы одинаковые. — Он, засранец, насмешливо фыркнул и, готова поклясться, закатил глаза. — Тебя нельзя вставать, рана может вновь открыться. — И жалобно добавил: — Тебе же меня жалко? Жалко. А значит, послушай меня и останься здесь. Выспись. Завтра утром — максимум вечером — сможешь взглянуть на себя. Хотя я тебе и так скажу — рыжая, встрёпанная и бледная.

— Удружил.

Меня очень медленно, будто опасаясь, притянули к себе, переползли поближе к изголовью и накрыли до подбородка одеялом. Тепло. Приятно.

В шею фыркнули, от чего стало щекотно, и через некоторое время мерно засопели, не переставая крепко сжимать. От тепла я разомлела и тоже провалилась в сон, такой долгожданный. Запоздало поняла, что имени неизвестного так и не спросила, а показывать свою внешность он явно не хотел — притянул-то спиной к животу, да и в горячке я всё-таки его не видела.

На сей раз мне снился сон, но не мой. И смотрела я глазами не своими, а чужими.

Глазами целителя. И мысли были тоже его.

Я проснулся, подскочил на кровати. Который год мне снится один и тот же сон — старинный двухэтажный дом, увитый засохшим плющом и ещё какой-то дрянью, кованые ворота перед ним и противная горгулья над деревянной дверью. От дома веяло темнотой, мистикой и чем-то неприятным, интуитивно напоминающим смерть. Я не хотел бы оказаться внутри него — то, что у дома настолько непрезентабельный и отвратительно мерзкий вид, пугало. Что будет внутри?

Сегодня мой сон превзошёл сам себя — огонь, полыхавший вокруг таунхауса, был магическим, вызванный моей рукой. Помню, как я открыл кованые ворота, испуганно взглянул на зло ухмылявшуюся горгулью и отскочил прочь от неё. Рука моя, нечаянно коснувшаяся сухого плюща, внезапно загорелась, от неё во все стороны полыхнуло алое марево. Дом на глазах стал плавиться, превращаться в горячий воск. В момент, когда грязно-коричневый воск почти подплыл к моим ногам, я усилием воли заставил себя проснуться. Проснуться от запаха варёного человеческого мяса и... костей.

О чёрт! Девчонка! Она видит! Фух, успокойся, надо всего лишь стереть память...

Проснулась. В ушах били слова "стереть память", но ни голоса произносившего, ни смысла я не помнила. Я вздохнула, посмотрела на потолок и вдруг застыла. Чёрт! Мне чудится? Я спала с неизвестным в одной кровати и на одной подушке? Боги, в моём возрасте? У меня совесть вообще осталась? Тьфу ты, Лиз, слишком передёргиваешь! Он сам был, как выжатый лимон, подумаешь, уснула под его боком! А то так и мучилась бы, бедная, от бессонницы. Здесь же на лицо тёплая грелка, успокоительное и снотворное. Зато выспалась.

Потянулась и счастливо зажмурилась. Ничего не почувствовала, будто и не было страшного ранения. Удивлённо прикоснулась к животу, рука скользнула к открытой ране... то есть, к оставшемуся на том месте шраму — на коже почти ничего не было видно, кроме маленького розового рубчика. Я, окрылённая удачей, развернулась, чтобы отблагодарить неизвестного, но...

— Оп-па. — И никого. Совсем.

Распахнутое окно, тюль, развевавшийся от ветра, лепестки сакур, залетавшие в то самое окно — всё напоминало, что тут были. Я перевела взгляд на пол — ни брошенных в спешке бинтов, ни капель крови, ни чего-либо другого. Он что, ещё и убраться успел? Но я чутко сплю, как он смог так тихо и быстро слинять? Не попросив благодарности? И всё-таки, несмотря на мои мысленные уговоры появиться, дверь так и не открылась, никто ко мне не зашёл, а мне даже грустно стало. После грусти накатило опустошение, затем — злость. Значит, вот так, да? Значит, как меня ранили, так и забыли? И этот некто-целитель тоже хорош, мол, доверься ему, Лиза, он плохого не сделает. Угу, не сделал, только и спросить "Как ты?", однако, не захотел. И ту сволочь найду, догоню и уничтожу.

Разрываемая злостью и желанием отомстить нападавшему, я поднялась, пошатываясь, и прошла к окну, намереваясь закрыть его, но в самый неподходящий момент пошатнулась — в голове помутилось — и едва не вывалилась на улицу. Ключевое слово: едва.

— Ты идиотка, Ненормальная! — Некто — тот самый некто-целитель — перехватил меня раньше. Ну вот, мало было мне Рыжей Путешественницы, так ещё и Ненормальная сверху добавилась. Какая я везучая. — Боги, ты в порядке?

Ага, в порядке. В полном. Сейчас только мушки перед глазами исчезнут.

И вдруг меня пронзило током. Я отпрянула, в полном ужасе. Лицом я так и не поворачивалась к целителю, но о нём я благополучно забыла: в голове бился единственный вопрос, сумевший найти выход в моё сознание только-только.

— Ёпрст! — вырвалось у меня, и я поспешно стала рыскать по комнате взглядом. Чёрт, где гребень? Не дайте боги, его трогали.

Я подскочила, как ужаленная оводом, к комоду — нет; к дивану — тоже нет; искала на полу взглядом — опять нет! Моля всех известных мне богов, я засунула руки под одеяло, под подушку, но вновь ничего не нашла. Боги, пожалуйста! Мне нужно найти его, я же не хочу, чтобы какого-то придурка по моей вине прокляли! А, пожалуйста!

И только догадавшись заглянуть в карманы пижамных брюк, я наткнулась на гребень. Ох! Но тут меня пронзила мысль — его трогали? И вытянув гребешок на свет, я пристально пригляделась к нему. Нет, слава богам, остался таким же. Не трогали. Сам переместился. Волшебный. Хороший. Слава богам.

Облегчённо вздохнув, я закрыла глаза и сползла по стеночке на пол. До меня донёсся недовольный голос:

— Я так понимаю, могу уйти? — И такая обида сквозила в этом голосе, что я просто не смогла не открыть глаза и не застыть, разглядывая целителя.

У него были короткостриженые, во дела, яркие гранатовые волосы, серебряная серьга-гвоздик в левом ухе, не особо прямой, но едва вздёрнутый нос, вообще приятные черты лица, мягкие для такого образа и ореховые, почти что янтарные, глаза. Он был высок — примерно, как мой отец, то есть метр восемьдесят два-три. На плече — две тонюсенькие косички из множества прядей, соединённые одной резинкой.

Его крепкое телосложение выдавало себя с головой — кипельно-белая рубашка явно столичного покроя сидела на нём, как влитая. Никакого тебе намёка на "пивной" животик, не то что у деревенских мужчин, которых я видела почти каждый день! Брюки чёрные, как сама Нюкта, сужались книзу и мягко сливались с кожаными сапогами такого же цвета. Сразу видно, маг — эксцентричности образа можно только позавидовать.

А ещё он улыбался. Но улыбался как-то ехидно, будто посмеиваясь. Я сообразила, что сижу с отвисшей нижней челюстью, и поспешила захлопнуть рот.

Ну почему, скажите, почему мне вечно не везёт с парнями, а? Либо придурки и остолопы, как большинство из учеников-адептов, либо вредные и противные самодуры и самолюбцы. Даже этот целитель явно относился ко второй когорте — сразу видно, что любит свою внешность, а за ним по пятам бегают толпы поклонниц.

Чего-то мне резко расхотелось его благодарить, наоборот, мне захотелось упрекнуть его во вчерашнем инциденте.

— Ты! — прошипела я разъярённой кошкой, поднимаясь и ставя на проходимца указующий перст. — Гад! Как ты посмел ко мне прикасаться? Кто тебе вообще разрешил заходить в мою комнату?

Некто-целитель насмешливо выгнул русую бровь (красится, садист!) и едко протянул:

— Отвечаю на твой первый вопрос: ты сама. Второй: расспроси поподробнее наставника.

Я зашипела, чувствуя, как внутри меня мои две пока неизвестные сущности шипят в унисон со мной.

— Ты воспользовался тем, что я была...

— В горячке? — перебил меня вновь едким голосом. — Прошу заметить, что тогда я прикасался к тебе исключительно из соображений помощи, Ненормальная.

— А потом? Что, забыл? Память отшибло? Амнезия кратковременная наступила? М? — Я развела в руки стороны и изо всех сил строила из себя невинную дурочку. — Помочь вспомнить?

Идеально, когда тебе в руки подворачивается большая тяжёлая бронзовая статуэтка в виде дракончика. Она так и просилась найти своё место на красной головке мага-проходимца.

— Эй, а вот с этим ты поосторожней! — Странно, в его голосе прозвучало беспокойство. — Сейчас опять плохо станет, на ногу себе уронишь. Я тебя на руках носить не стану.

Я медленно подходила к нему, не переставая шипеть. И когда уже занесла статуэтку для удара, в комнату зашёл Рю-Тецуо. Он оглядел застывших нас с ног до головы и перевёл взгляд на испуганную меня:

— Вижу, ты тоже хочешь убить его, как и я. — Опаньки, так он и наставника моего достал. Ну, за это я обязана его шандарахнуть! — Тише-тише, Рыжая Путешественница, успеешь ещё. Ты нужна мне.

— Сейчас? — Мой удивлённый возглас заставил вздрогнуть впереди стоящего неизвестного. Немного с децибелами переборщила.

Но некто вдруг встал впереди меня, загородив собой от пристальных чёрных глаз мастера, и чётко сказал:

— Нельзя, Тецуо. Ей минимум до вечера надо отлежаться.

— Что ты говоришь? — Японец насмешливо покивал головой. — Ты её-то спросил? Она слушаться тебя станет? Сдаётся мне, что нет. Пошли, Лиза-сан.

Обойдя застывшего статуей мага, я проследовала за наставником. Уже около дверей из-за спины послышался шёпот, но я сделала вид что не слышала этого изумлённого "Как, ты сказал, её зовут?". Какая, собственно, тебе разница, как меня зовут? Да хоть Таней, хоть Дашей, хоть Машей — тебя это в последнюю очередь касается.

И, гордо приподняв подбородок, вылетела из помещения. Гребень я оставила на столе.

— Ну и? — поинтересовался мастер Тецуо.

— Что "ну и"?

— Как он тебе?

Я взвилась.

— Напыщенный, самовлюблённый болван, — чётко отрапортовала я, полностью уверенная в своей правоте. — И как только вы, мастер Тецуо, разрешили меня лечить?

Японец пожал плечами.

— Он — самый лучший целитель, которого я когда-либо знал. — Ох, ну конечно, Вы просто учили его, мастер. — Кстати, гребешок твой он не тронет — он уже телепортировал к себе домой.

— Откуда Вы знаете?

— Я чувствую, как на территории нашего Храма стало на одного человека меньше.

Я расслабилась. Ну, всё-таки богиня удачи благосклонна ко мне. Меньше народа — больше кислорода, а этот целитель порядком мешал мне дышать.

Единственным упущением за этот день я могла назвать только одно — я так и не узнала имени неизвестного, а спрашивать у наставника не хотелось. Ещё догадается, что я сглупила. Оно мне надо?

С сего дня начались мои тренировки. Для начала и разогрева мастер гонял меня по истории магии и магических рас. Потом, когда язык начинал заплетаться от зубодробительных изысканий гномов и драконов, а голова шла кругом от огромных имён эльфов, мы учили юриспруденцию. В принципе, меня уже учили этому предмету, но наставник требовал от меня знания свода законов Содружества. Каждый день, по пять часов после обеда, я диктовала ему столько статей, пунктов, поправок, что ночью после ещё одной зубрёжки мне снились только суды, суды, суды. Утро начиналось с искусства боя. Меня научили правильно держать лук, стрелять из него и даже не охать, когда нечаянно заедешь рукой себе в челюсть. Также мне подобрали идеальную пару из катаны и вакидзаси, правда выкованную не одним мастером и не являющуюся дайсё, но безумно лёгкую и удобную.

Девчонки-сестрицы тоже сдержали своё обещание. Каждая пыталась научить меня чему-то, чем сама владеет в большей степени. Малышка Аканэ так вообще не отходила от меня ни на секунду, стараясь помогать во всём, что у меня выходило криво и косо. Во время отдыха я буквально летела к ним на встречу и с нетерпением ожидала следующих уроков. А в первое же полнолуние ко мне вышли ундины и начали обучать лунным танцам. Было невероятно смешно — если что-то не получалось, они черпали воду из озера и плескали на меня, так что к утру я была злой, мокрой и холодной. Отомстить мне так им и не удалось, придётся ждать ещё месяц. Но я потерплю, я ж злопамятная.

Но самое главное, конечно, это то, что меня обучали магии. Всякой-разной: от древней драконьей до магии крови. Меня заставляли вызывать ветер, поднимать бури, пытались дать невыполнимые задания, вроде зажечь озеро. Я всё никак не могла понять — огонь то и дело гас — но через месяц таких занятий я наконец-то додумалась, что от меня требовали создать иллюзию. Магией занималась в перерывах между теорией и ночью. Спать мне удавалось от силы пару часов. Такими бешеными темпами мы учили всю Высшую магию, но её настолько было много, что Рю-Тецуо однажды сказал мне, мол, тебе ещё года два у меня жить. Я была не против.

Я учила много легенд, связанных с магией. Самыми запоминающимися однако стали только три.

Первая рассказывала — нет, не о сотворении мира, а о его делении. — "Это случилось несколько тысяч лет назад. Никто тогда не знал о существовании Великой Магии, все решали вопрос о разделении известной. И вот в это смутное время — когда каждый человек не знал своего предназначения — произошёл самый первый великий Раскол. Люди с превалирующими стихиями Огня и Воздуха, рассорившись между собой, ушли на запад и восток соответственно. Огненные маги создали в Западных горах Жертвенный алтарь — сосредоточие силы династии Стихийус, на алтаре вершились многие судьбы. Испокон веков там жили и образовывались Тени Прошлого, дети Стихийус, преданные и убитые своим народом. Но, в отличие от огненных, воздушные маги создали в Восточных диаметрально противоположный алтарь жертвеннику. Восточный алтарь так и стали называть — Астральный, Дающий Надежду. Маги Воды и Земли тоже рассорились — первые ушли в вечную зиму, в Северные горы, где создали Безжалостный алтарь с непросто разрушающей силой, а поистине божественной. Вторые же ушли на юг, в Южные, где с тех пор появился Тихий алтарь.

Так прожили люди ещё три тысячи лет, пока вконец не рассорились Светлое и Тёмное Царства. Обиженные, они разошлись по разные стороны баррикад: крылатые заняли небеса, а кровососы — подземье. И никто не смог проникнуть ни к первым, ни ко вторым. Началась вторая волна Смуты. Боги не справлялись, и тогда им на помощь пришёл молодой Кхашен, Владыка кровососов. Он потребовал с бога Адрина клятву, которая поломала немало судеб — как только на свете родится такое дитя, вмещающее в себя не только стихии, но и всю магию, существующую на земле, боги обязаны отдать его одному из потомков самого Кхашена. Адрин согласился, втайне надеясь, что такого никогда не произойдёт.

Но пройдут тысячи лет, и родится дитя, которое примет на себя клятву Адрина. И будет дитя мучиться в руках Тёмного и никогда не сможет уйти от него, ибо уничтожит дитя себя".

Вторая не то чтобы легенда — просто некий рассказ о Тенях Прошлого. То, что рассказывали мне о Тенях — это умершие Стихийус на каких-либо местах силы. Единственная Тень Прошлого погибла около Жертвенного алтаря в наше время — Аннет, вторая дочь Анвиэла Аррен Эллонда, короля эльфов. Обычно Тени вселялись в какие-то вещи, бывшие поблизости: камни, Древа, алтари. Аннет выбрала иной путь — она вселилась в одного из кровососов, вампиров, Тёмных.

Об Аннет никто больше и не слышал. Поговаривали, что во всём замешан некий Лиам рин Антарио, Изгнанник, осуждённый за кражу магического медальона — семейной реликвии, большинство из которых хранится в подземных сокровищницах под лапами личных драконов. Помощь в этом деле в виде жандармерии — ха, вы издеваетесь? Они палец о палец не стукнут, если им не дать взятки. И при всём нашем большом желании мы не можем даже сократить половину из них, учившихся на полицейских слишком мало, чтобы ими разбрасываться.

Третья же... была самой непредсказуемой. Рика поведала мне историю прозвищ Карлы Авалонской, королевы Авалона. Карла Авалонская, Та-Которая-Украла, Неблагая-При-Дворе-Благих. Если говорить не прозвищами, а нормально, то Карла лет эдак триста-четыреста (а может быть и больше) забрала в своё царство некоего Томаса Лермонта, мистического заграничного пра-пра-пра...дедушку Михаила Юрьевича Лермонтова и любителя всего загадочного. Поэт, стихоплёт из Эрсильдуна влюбился в молодую красавицу, купающуюся у ручья. Она не преминула воспользоваться состоянием бедного поэта, но, оказалось, чувство намного сильнее. После нескольких десятилетий раздельного житья, он попросил Королеву Фейри забрать его к себе. Карла противиться не стала, обернувшись ланью, она увела зрелого Томаса в Шотландию к единственному в мире холму, на котором расположены Врата. Томас прошёл сквозь них и оказался в немыслимо прекрасной стране-острове — Авалон. Рассказывают, что он потом вернулся обратно и написал целую поэму про своё житьё-бытьё, но рукописей так и не нашли. Все знают только одно — сами фейри, прознав про предательство, стёрли память бедного стихоплёта, а рукописи либо сожгли, либо унесли в своё царство. Теперь второе прозвище. На Авалоне давным-давно фейри разделились на Благословенных и Неблагословенных. В тон к ним были созданы два одноимённых Двора. Опять же ходил слух, что сама Королева — не Благая (феечки, эльфы, и тому подобные розовые мыльные пузырики), как было принято в высших кругах общества, а Неблагая, то есть одна из карг, баньши, ведьм. И всегда все стопорились на одном вопросе, повествующем нам об одной интересной странности: и ведьмы, и карги, и баньши были чудищами несусветными, с костяными ногами, зубами, приросшими к потолку, и "Ась! Не слышу!" на одно ухо. Карла была совершенно не такой, даже её хрустальные крылья явно говорили о добром происхождении. Сама Королева частенько отшучивалась.

Мне много рассказывали о богах и их подданных, как о законодателях магии. У Империи Стихий был собственный Пантеон, который до ужаса напоминал мне Пантеоны Древних Рима и Греции. Да вот выучить его наизусть я не соизволила, просто вырвав из нужной брошюры листочек с перечислением оных. Оказалось, я почти угадала. В Пантеоне Империи присутствовали такие фигуры, как: Адрин — Верховный бог, повелитель грома и молнии (Зевс); Фамараль — его старший брат, бог воды (Посейдон); Архар — самый старший из Тройки, бог мёртвых (Аид). Дальше шли: Таллетин — жена Верховного, покровительница брака и деторождения (Гера); Арна — богиня войны и мудрости (Афина); Луна-Авана — богиня луны, охоты и природы (Артемида); Инлухе — богиня красоты и любви (Афродита) и Латили — богиня зерновых и плодородия земли (Деметра). Из мужских имён встретились: Эресетол — бог воров (Гермес), Ииринн — бог огня и кузни (Гефест), Линдаль — бог вина (Дионис), Драугин — бог кровожадной войны (Арес) и Аран — брат-близнец Луны, бог солнца и поэта (Аполлон). И, естественно, куда ж без Геи и Кроноса — Ноллем, повелительницы смертных, и Араса, повелителя бессмертных, соответственно.

Большинство легенд склонялось к Архару — оно и понятно. Красивый, статный бог мёртвых интересовал не только меня, но и всех ныне живущих. Но больше всего их привлекала Мёртвая охота — стая Бешеных гончих под предводительством бога. Это всадники без головы, самые отъявленные преступники всего царства Аидова, воплощённых в образе чёрных гончих. Они охотятся на самых сильных магов, а их силы забирают себе. Несколько поколений магов пытались уничтожить Бешеных, но у них, к сожалению, ничего не получалось.

Однажды один из таких смельчаков приготовил отвар, помогающий снимать железные оковы. Эту кислоту он вылил на предводителя охоты, заставив того впасть в глубокий сон. После этого несколько сотен лет она спала. Пока их души-хозяева были не в состоянии отдавать им приказы, гончие-стихийники бесчинствовали на земле. Несколько раз мы поднимали лучших магов, чтобы они смогли усыпить и этих.

Гончие Земли. Слабое звено. Мы не можем увидеть их невооружённым глазом, но можем услышать и почувствовать. Если рядом с вами земля превратилась в столбы пыли, а песок застилает глаза — знайте, гончие проснулись и хотят заполучить вас в свои сети.

Гончие Воздуха. Их создатель, воздушный элементаль Кассандра, ошиблась всего лишь в одном звуке заклинания и была уничтожена своими же порождениями. Признаки гончих Воздуха — неистовый ветер, срывающий на своём пути не только деревья, но и сносящий даже дома.

Гончие Воды. Штормы и дожди — их волна. Потопят корабль за считанные мгновения и не оставят ничего, даже поломанной шлюпки. Это самые кровожадные из всех гончих-стихийников, они рвутся заполучить вашу жизнь лишь из-за того, что сами когда её лишились.

Гончие Огня. Горящие пламенем, пылающие ненавистью, плюющиеся лавой — всё это сильнейшее звено гончих. Яростные, неумолимые, Бешеные — это настоящие отражения Бездны. Их хозяева только лучшие из лучших охотников. Их нельзя приручить. Их можно только накормить.

Существует легенда, что на самом деле есть ещё одна каста гончих-стихийников. Будто бы эта каста всегда живёт рядом с нами, изредка нападая на людей и превращает их в таких же гончих, как и они сами. Мы не верим этому, ведь с этими собаками мы намучилась — дайте боги! Вряд ли оборотни или дети Ночи являются пятой кастой гончих. Тогда Мёртвая охота стала бы просто равной богам.

Ну, а в данный момент я сидела на песчаном берегу волшебного озера в одной длинной рубашке и плела венок из трав. Распущенные волосы растрепались по плечам, и лёгкий ветерок ворошил их. Держа перед собой венок с сиреневыми колокольчиками, жёлтым львином зевом, душистой мятой и несколькими листья папоротника, я вошла в воду. Положила венок на воду. Свела ладони перед грудью, будто собираясь медитировать, закрыла глаза и представила вокруг себя кокон из плотного воздуха и прозрачной воды. Сосредотачиваясь на готовой картинке, мои подсознание и воображение сами начали дорабатывать рисунок: добавились листья и лозы плюща, оплетающие мои запястья и кольцо огня на воде, касающееся свешивающихся колокольчиков.

Я застыла, как статуя. Внутренний взор ясно увидел след от недавно увядших цветов весноцвета — маленьких розовато-бежевых цветочков, растущих только весной. След уводил глубоко под воду.

Я улыбнулась. Пришла вовремя. Я вдохнула в себя побольше воздуха и окунулась в немедленно ставшую ледяной воду озера, раскрыла глаза. Выдохнула пару пузырьков воздуха, поймала их и стала катать на ладони. Когда воздух согрелся, я резко вогнала пузырьки в мягкий ил, и через некоторое время поверхность его засветилась. Будто в замедленной съёмке я наблюдала за распускающимися цветами весноцвета. Как только маленькие головки раскрылись, я взяла их за тоненькие стебельки и сорвала. Прижав к груди, оттолкнулась от ила и выплыла на поверхность.

Судорожно вздыхая, я выбралась на берег, оглянулась и засунула цветы в пробирку, заткнула пробкой. Цветочки засветились.

Меня привлёк треск ветки сзади. Никого не было. Духи природы шалят? Я фыркнула, помахала на всякий случай кому-то и бросила немного намокший венок. Венок в тот же миг пропал из вида, будто бы его и не было. Я предполагала странное развитие обстоятельств, но невидимка? Это самое что ни на есть странное существо в нашем мире. Уже одевшись, я на всякий случай взглянула в сторону брошенного венка и увидела одиноко висящий на ветке ловец снов. К нему был приделан коготь дракона.

Естественно, я забрала его, ведь где-то внутри меня живёт алчная и меркантильная девушка, мерящая жизнь количеством денег и тайно мечтающая продать некоторое золотые вещи подороже, но одновременно мне показалось, что это был подарок для меня. Только как невидимка сумел подвесить его, да и вообще, как он это сделал, я не знала.

Но однажды наставнику надоело следить за мной, прыгающей по тренировочному залу Храма с мечами, и он предложил мне найти одну очень интересную вещь, которую он потерял некоторое время назад. На вопрос, что это за вещь, Рю-Тецуо хитро ухмыльнулся и попросил меня спеть ему ещё раз перед завтрашним выходом. Сыграть что-нибудь весёлое. "Весёлое?" — зажглись разноцветные транспаранты у меня в голове, и пальцы сами начали выигрывать переложение гитарной версии задорной песенки группы OneRepublic "Everybody Loves Me".

Глава четвёртая. Испытание.

Пытаться понять гибкую пулю — это всё равно что пытаться понять, почему у ленты Мёбиуса только одна сторона. Просто так уж устроен этот лучший из миров.

Стивен Кинг.

Так повелось на нашей, русской земле, что у каждого человека свои скелеты в шкафу. К огромному неудовольствию моих родителей, я имела в собственном "шифоньере" больше одного милого скелетика. Итак, Вторая Тайна Мадридского Двора. Где-то через пару месяцев после знаменательной встречи с чёрным единорогом, я, вернувшись после уроков домой, не застала дома никого. Магичить мне на территориях, где часто бываю, нельзя — действует так называемая Тяга Земная. Она "очеловечивает" магов и вносит немой запрет на магию в запрещённых местах. Но когда никого нет дома — ведь меня никто не увидит, не так ли? Почему бы и не нарушить запрет хоть раз в жизни?

Позабавиться мне не разрешил фамильяр, как всегда присматривавший за мной. "Что ты собираешься делать?" — спросил он, вырастая передо мной неизвестно откуда, вставая на задние лапы и складывая передние на груди. Его яркие пристальные зелёные глаза я запомнила надолго. "Что такого, Шурик? Разве я кому-нибудь смогу навредить?" — я состроила смешную гримасу. "Ты — нет, но твоя неконтролируемая магия — да. — Он взял меня за руку и подвёл к зеркалу: — Смотри". И, начертив на глади пару рун, он запросто просунул лапу сквозь зерцало. "Пойми, что за тобой всегда ведут слежку..." — "И ты тому лучшее подтверждение!" — "...и всплески твоей магии заметят за Пределом". О да, я была чересчур наивна и глупа и всё равно ослушалась Кота Учёного. Я помню, как рассмеялась ему в чернильно-чёрную мордашку и таки произнесла заклинание. Тяга не дала мне завершить жест полностью и активировать нечто вроде портала. А из неудавшегося эксперимента полезли твари похуже водяного монстра-элементаля.

Я впервые в жизни увидела Мрачных Созданий — ужасных мутировавших мифических животных. Химера без львиной головы, но с дополнительным драконьим хвостом, мантикора с пятью рядами акульих зубов, минотавр с полуотрубленной головой — и это самые безобидные Мрачные Создания. Как я открыла портал во внутренний карман пространства, я так до сих пор и не догадалась, но тогда мне пришлось вызывать нашу магическую полицию. Отряд жандармерии прибыл быстро, устранил все последствия, вынес мне выговор в личное дело и навсегда проколол хрящ левого уха. В новоявленную дырку мне вставили серьгу в виде маски шута — она обозначает, что я была причастна к очень тяжкому делу. Заменить её невозможно — она полностью приросла к коже. Когда отряд исчез, а домой вернулась с работы мама, то она очень странно посмотрела на серьгу, будто узнала, но спрашивать ничего не стала. Это было удивительно.

С того времени я не снимая ношу заветную красную серёжку-шута и прячу её за волосами. Не дайте боги, кто-то увидит её — это будет самым большим моим стыдом и позором в жизни. Нет, не так. Стыдыпозором.

М, что бы ещё такого рассказать? Ах, как-то я упоминала про одного своего одноклассника — лучшего друга.

В деревню, где я жила, однажды приехали два близнеца, сестра и брат, из Петербурга. Они не сразу начали общаться со всеми, держались ото всех расстоянии, шугались. Мы всей школой одновременно пожимали плечами и не обращали внимания на пару Лаврентьевых. Но с какого-то момента они сами потянулись к общению.

Я, как самый первый попавший под их влияние и обаяние человек, изучила парочку вдоль и поперёк. Алекс возомнил себя Суперменом или, в меньшей степени, Капитаном Америка. Человек-Ходячее-Безумие, Эгоист-Питер-Пен и т.д. и т.п. Совершенно непохожий на сестрёнку-близняшку внутренне, он копия её внешности, правда перекрашиваться не стал. Художник, чтоб его! Менее общительный, нежели Поля — социальная сеть у него всего одна, зато какая! Настоящий Instagram! В него он выкладывает различные фотки своих художеств, типа, "Сегодня я нарисовал перманентной ручкой цветочек-людоед (прилагается фото). Собираем лайки". И, вы не поверите, при таком течении жизни у него больше тысячи подписчиков! Увидев незатейливое число, у нас с Лаврентьевой челюсти отвисли. Алекс предпочитает слушать дабстеп, электро и эр-эн-би. Иногда разбавляет коктейль неизвестными мне русскими рэперами, добавляя при этом "Слушай и дальше свою англоязычную".

Полина — человек-молния. Неусидчивая, нетерпеливая, эмоциональная блондинка, бывшая когда-то шоколадной шатенкой. Имеет большие, на пол лица, ореховые глаза и курносый нос, вечно усыпанный маленькими веснушками. Может выдавать более трёх тысяч слов в минуту, однако чаще всего скатывается до пятисот шести. Высокая, стройная, любит слушать русскую поп-музыку и "ABBA". Общается в аське и Вконтакте, где у неё очень много друзей, число которых не въезжает в приличные рамки. Сталкивалась с неправильным толкованием о своей внешности — распространённая ассоциация "блондинки глупы" не про неё, хотя она искренне говорит только одно — мол, я с рождения у мамы дурачок, да такой, что вазу советского производства могу продать на аукционе, как вазу династии Мин. Совершенно не умеет и не любит готовить.

Эти двое, бывшие всегда одни, в один день завоевали положительное расположение к себе.

* * *

На следующий день меня ждал мини-сюрприз — к моему наставнику приехала его бывшая ученица. Если бы не Аканэ и Эми, то вряд ли бы гостье понравилось, как я к ней отнеслась. Рика мне потом по секрету рассказала, что Фрей не была самой любимой ученицей Рю-Тецуо. Оказалось, это звание делили мы с неизвестным целителем, но то, что сама ученица млела от наставника, было известно всем. Её странное влечение к мужчинам старше её самой, пугало трёх сестриц-японок и трёх сестриц-ундин.

Принцесса Викинговых островов, дочь чистокровного викинга и простой магички, Фрей младше меня на год и закончила в этом году ускоренный курс целительства. Естественно, в лучшем учебном заведении — Университете Магических Искусств. Рассматривая её ауру, я с точностью определила, что маг она никакой. Говорят, что скоро у неё праздник — 14-летие.

Моё утро получилось громким. Слишком. Кто-то ворвался в мою комнату в начале шести утра и раздёрнул шторы. Яркий солнечный луч впился в мои полураскрытые глаза и нагло разбудил меня. С громким криком "Чёрт возьми!", я подскочила на кровати и возмущённо огляделась по сторонам:

— Кого в такую рань нелёгкая принесла?

Мой взгляд уткнулся в принцессу Фрей, находившуюся в моей спальне в безразмерной фланелевой розовой — ненавижу этот цвет! — пижаме, с бигудюшками на белых, почти прозрачных, и жидких волосах и взирающую на меня с лёгким недоумением. Я "смутилась", "зарделась", вскочила с кровати и поспешно присела в реверансе. Фрей довольно улыбнулась, что было похоже на оскал жабы. Представьте, толстая, просто ужасно некрасивая, с жировыми складками на животе, светло-зелёненькими глазками и тонкими губками, непонятно почему довольная жаба улыбается мне и явно пытается подружиться со мной. Хорошо, будем играть в "ты моя лучшая подруга", хоть это мне и не улыбается.

— Здравствуйте, принцесса Фрей, — промямлила я, стараясь скрыть огонёк ужаса в своих глазах. И за что мне такое счастье привалило? Чего я там не так натворила? — Чего-то желаете?

Боги, как хорошо, что меня предупредили заботливые гейши!

Жаба ещё раз оскалилась и чистым мужским баритоном оповестила:

— Так ты и есть та самая Лиза. Ну-ну.

Она обошла вокруг меня, осматривая то ли мою фигуру, то ли ситцевую ночнушку. Осталась довольна.

— Собирайся! — велела она. Мной ещё и командуют! Лиза-сан на седьмом небе от счастья! — У меня сегодня день рождения, я хочу встретить этот день с многоуважаемым мастером Тецуо. Он, к слову, уже договорился со своими очень хорошими друзьями о празднике. Так что сегодня в Храм прибывает делегация с Авалона во главе с принцем Дельвигом и его личным придворным магом. Говорят, маг та-акой красавчик!

Мам-м-ма-а... Мне уже жаль придворного мага! За ним открывается сезон охоты.

А я должна помочь в этом.

Мои коленки задрожали.

— Я согласна с Вами, принцесса, — мяукнула я, и мой голос сорвался на высокие ноты. — Но, может, придворный маг не приедет?

— Было бы жаль. — Она взглянула на меня с неодобрением. Лизка, идиотка, фильтруй базар, как говорят твои одноклассники! Не то ты ляпнула! — К счастью, он приедет и приедет обязательно, и если я его найду, в чём почти не сомневаюсь, я его обворожу. Не сомневайся в этом.

Кто же сомневается? Я просто не доверяю самому придворному магу — вдруг он не такой красавчик, как ты думаешь, и не поведётся на твои чары? Я бы с таким облегчением вздохнула, перестала бы волноваться без повода. Как ни крути, но беспокойство и жалость к фейри у меня уже проснулись.

— Э, ваше высочество...

— Давай на "ты", ты же старше меня.

— Фрей, а... зачем тебе я?

— Как зачем? Ты сможешь подготовить меня, горничных и Храм к приезду своими крибли-крабли-бум, фокус-покус или что там у тебя в арсенале? Короче, будешь у меня вместо стилиста. Ты же, вроде как, разбираешься во всех этих премудростях?

Этим челом я ещё не работала. Юрий Столяров и Евгений Седой отдыхають.

— Хорошо. Можно я оденусь?

И на негнущихся ногах прошла в гардеробную. Что меня ждёт?

А ждал меня Армагеддон. Как я устала! Битый час я колдовала над интерьером Храма, своим характером и видом принцессы викингов. За несколько часов я превратилась в серую мышку, уставшую, замученную магией и Фрей. А ведь мне ещё одевать её! С последним мне, кстати, было чуть легче. Весь её гардероб, приехавший вместе с хозяйкой, состоял из розово-сиренево-блестящих вещей, с большими юбками и умопомрачительным количеством розочек, рюшечек, стразиков и воланов. Стиль куклы Барби, одним словом.

Посоветовав ей самое любимое её платье, как мне сказали её служанки, в кои-то веки отдохнувшие от Жабы, заслужив одобрительный кивок и счастливую, приторно-шоколадную улыбку, я без сил завалилась в кресло. Единственное, чего мне хотелось, так это заснуть и больше никогда не просыпаться. К сожалению, мне этого не удалось.

Уже одетая принцесса вошла в спальню и громко сказала:

— Лизочка, ты почему неодета? — Ненавижу, когда к моему имени добавляют уменьшительно-ласкательные суффиксы. Тянет... лестью и подхалимством.

— Сейчас, Фрей, сейчас. Дух только переведу.

На меня поставили указующий перст:

— Так не дело, Лизочка! Ты должна через несколько секунд появиться в саду, там уже собираются люди. Скоро прибудет делегация.

Через силу улыбнувшись, выпроводив принцессу, я прислонилась спиной к двери.

— О, Артемида, богиня охоты, как же мне не везе-е-ет... — прохныкала я.

Что поделать, идти надо. Мне сказали сегодня это раз пятнадцать.

Я встала у раскрытого гардероба, мой взгляд скользил по нарядам, висевшим там. Что поделать, у меня были сплошные брюки, жилеты и жакеты — это чисто тренировочные и походные "look`и". Ни одного платья или юбки, мне просто некогда было носить их. Кто же знал, что одним прекрасным утром после полнолуния к нам в Храм заявится одна чересчур любвеобильная особа? И кто знал, что предметом её самой первой охоты стану я?

Дверь опасливо приоткрыли, и в образовавшуюся щель пролезла голова малышки Аканэ.

— Лиз, — зашептала она, протягивая мне какой-то свёрток, — возьми быстрей, пока никто не видел. Никому не слова, я ничего тебе не передавала.

Сунула в руки свёрток и исчезла. Я, привыкшая к странностям японки, развязала ленту на свёртке и с открытым ртом уставилась на зелёное-зелёное, как молодая трава, шифоновое платье со шлейфом, плавно переходящим в юбку. Первый был не особо длинный, но щиколотки прикрывал. Юбка же была на две ладони выше колена. У платья имелись рукава-фонарики в три четверти (они, похоже, были их любимым видом рукавов) и талия, утянутая тоненьким кожаным ремешком. Я обожаю сестрёнок!

В свёртке оказались и лаковые туфли-лодочки на каблуке в шесть сантиметров. Того же цвета. Без лишних украшений. Ох, они, наверное, мои мысли подсмотрели — я всегда о таких мечтала!

В саду меня никак не приветствовали. Вот вообще никак! Не знают ещё.

Фрей заставила меня занять место рядом с ней. Я вздохнула, поблагодарила и села — надо же поддерживать игру.

Церемониймейстер три раза стукнул посохом об пол.

— Смотри, это они! — жарко зашептала принцесса мне на ухо. — Они приехали!

Она показала на кого-то, шедшего впереди всей делегации. Длинные шоколадные волосы, скрученные в небрежный хвост, глаза с искорками и цвета, и смеха, походка короля жизни, лёгкие и прозрачные, светло-зелёные крылья за спиной — естественно, моим глазам открылся принц Дельвиг, Благословенный фейри. Он величаво огляделся вокруг и чётким шагом направился к нам.

И вдруг я замерла, боясь дышать. Прямо за спиной фейри стоял... нет, только не целитель! Боги, пусть я ошибусь!

Опустив голову, я начала разглядывать свои пальцы, белые от внутренней дрожи, но меня прервал мягкий голос мастера Тецуо, принявшего бразды правления сегодня на себя:

— Рад видеть Вас, принц Дельвиг. — Он чуть склонил голову набок, насмешливо разглядывая стоящих перед ним. — И Вас, мой милый ученик.

Твою ж дивизию. Я уничтожу неизвестного.

Глаза я так и не подняла.

— Принцесса, хм, великолепно выглядите, — в ответ сказал Дельвиг и добавил ещё что-то, но я пропустила его слова мимо ушей.

Подавилась смешком.

Наставник пару раз встряхнул протянутую руку фейри. Дельвиг скользнул заинтересованным взглядом по нам с Фрей. Остановился на мне.

— Что это за чудесное создание? — спросил он, уже в открытую рассматривая покрасневшую меня. Это я-то чудесное создание? Да я тебя на клочки порежу, крылатый наглец! — Может быть Вы назовёте своё имя?

Рю-Тецуо взмахнул дланью, приказывая фейри остановиться:

— Только с моего разрешения.

Выше названный нагло усмехнулся и вновь оглядел меня с головы до ног. Отчётливо я поняла, что меня только что сочли пригодной. От моих мрачных мыслей меня отвлёк продолжившийся разговор:

— ...да, знаете ли, решил хоть раз отвлечься от забот и отдохнуть. — Благословенный показательно махнул рукой, а я пропустила вопрос. Какая-то я рассеянная сегодня. — Последнее время не удавалось как-то — проблема была одна, да и та исчезла.

О, у вас ещё проблемы есть, о Великий и Ужасный принц Дельвиг? Какой вы занятой человек.

Тем временем фейри продолжил:

— А, я же забыл представить, Росс ден Асмир, — внезапно для меня хлопнул он по плечу моего неизвестного. — Мой лучший друг и, по совместительству, придворный маг.

Росс почтительно наклонил голову и уставился янтарными глазами на меня. Что-то промелькнуло в его взгляде — возможно, обида, — но, подмигнув ошеломлённой мне, он отвёл взгляд, будто не заметив. Ничего-ничего, я тоже обижена на тебя. Не мог сам имя своё назвать, тянул до последнего времени. Как будто знал.

Мастер Тецуо улыбнулся и подозвал меня ближе. Несколько поспешно подойдя к нему, я развернулась к приехавшим. Момент моего триумфа был слишком близко, и я чуть дёрнула уголками губ в подобии улыбки.

— Хочу представить Вам мою новую подопечную. — Я подняла голову, протянула правую руку и нежно улыбнулась. — Она недавно приехала из России и буквально месяц-два назад угробила своего бывшего покровителя.

Собственно, кроме Росса ден Асмира никто не промолчал. Минут пять над садом стоял смех. Принц фейри так вообще посмеивался каким-то противным визгливым смехом. Маг-целитель в прошлом, придворный маг в настоящем украдкой переглянулся со мной. Мне так и хотелось высказать ему всё, о чём думаю, но меня опередили. Мягко коснувшись губами моей тыльной стороны ладони, Росс тихо шепнул, так, чтобы слышала только я:

— Они не знают, Эль?

Как он меня назвал? "Эль"? Первой буквой моего имени? Оригинально.

Я чуть качнула головой. Раз наставник не хочет говорить, то и я промолчу. Неожиданно маг широко улыбнулся, вновь только для меня, и проговорил:

— Рад встрече, леди.

— Взаимно, лорд.

С лица Жабы, в смысле принцессы, не сходила улыбка голодного аллигатора. Мне даже жалко стало бедного Росса — вдруг достанет и... Вы поняли. Ведь тогда ему не отвертеться, и придётся жениться придворному магу на принцессе. А точнее, целителю на жабе-аллигаторе. Меня ещё тогда свахой сделают, и буду я мультимагом.

Из мыслей хихикающую меня вырвал настойчивый голос принца Дельвига, самовольно сцапав мою бедную талию и проведя всё, что к ней прилагается, танцевать:

— Я повержен Вашей красотой, леди Незнакомка. — А говорит-то как красиво! "Повержен"! Будто бы дракона голыми руками убил. — Не зря я так много слышал о Вас от дорогого друга — поверьте, он тоже восхищён.

— Да? — изумлённо протянула я. Обо мне трепались? — Удивительно, но я немного по-другому думала. Видите ли, Росс совершенно не лестно отзывался о моей персоне. По крайней мере, в моём присутствии.

— Он идиот, поверьте, — заверил меня Благословенный фейри. — На его месте я бы даже не спускал с Вас взгляда. Вот только Ваше имя...

Последнее предложение пропустила мимо ушей. Лестно, блин горелый, очень лестно. Но я же не Жаба, чтобы каждый комплимент ушами ловить и лапшу на уши себе навешивать?

— Вы не верите. Мне кажется, что Вы не хотите меня слушать, не так ли? — спросил Дельвиг и обиженно захлопал на меня ресницами.

— Друг, отойди. — Росс воспользовался тем, что наши пары слишком близко подошли друг к другу и забрал меня. — Мне с ней серьёзно поговорить надо.

Лирическое отступление — принц Благого Двора и Жаба идеально друг другу подходят. Тяжёлая жизнь — целитель, положив свою руку мне на талию, вежливо поинтересовался:

— Не болит?

Я истово замотала головой. А должно?

— Это о чём же, лорд, Вы захотели переговорить со мной? — как только пары разошлись, зло вопросила я и даже чуть поднялась на носочки, чтобы видеть нахальное лицо знакомого.

Тот опустил взгляд.

— Эй, ты всё ещё обижаешься на меня из-за того вечера? Извини, хорошо.

— Нет, не из-за этого! — Я разъярённо шипела на него. — Мог сам сказать своё имя, а не ждать, пока рак на горе свистнет!

В ответ — шокированный вид. Какие он моськи умеет строить, закачаешься!

— Эль, ненормальная, ты решила, что я знал о нашей сегодняшней встрече. Окей, я виноват. Я обидел тебя. — Ден Асмир закатил глаза, но было видно, что он доволен. Чем? Тем, что вонзил нож в сердце? Тем, что заставил мучиться от неизвестности и Мадам Совести?

— Да. Обидели, и очень сильно. Не думаю, что смогу простить.

— Что мне для этого сделать?

Я чуть улыбнулась и зашептала магу-целителю на ухо:

— Не отказывайтесь от симпатий принцессы Фрей.

И, оставив его в недоумении, покинула зал. Хочешь мсти, дорогой, будет тебя мстя. И не говори, что не предупреждала.

Переодевшись и подождав окончания праздника, я отправилась в тренировочный зал к наставнику. Я постучала, но мне никто не ответил. В помещении я была одна. Воровато оглянувшись, я присела перед статуей богини Аматэрасу и горячо зашептала:

— Богиня, помоги, молю. Дай мне силы вытерпеть этот Ад, закончить учёбу и наконец вернуться в тот мир. Уже навсегда. Молю, помоги.

— Ты правильно делаешь, что молишься. — Наставник сел в позу лотоса рядом со мной. — Порой это единственное, что может остаться у человека.

Мастер Тецуо так и не сказал мне, что за вещь он потерял. Намекнул только, что вещь эта находится в Храме. Он дал мне все карты в руки. Разрешил делать всё, что душе моей захочется. Посоветовал использовать магию. А я, наивная, приняла всё за чистую монету.

Пять с половиной часов прорыскав в святилище и бездумно раскрывав все имеющиеся там двери, потоптавшись на месте, я свернула в боковое ответвление подземелья (от нечего делать я добралась и туда). Не в то место я наступила, раз под моей ногой что-то мягкое и пищащее оказалось. Наверно, крысу придавила... А в свете моего огонька я увидела дверь — круглую, деревянную и большую. Она была выкрашена в светло-голубой цвет и имела красную надпись: "Оставь надежды всяк сюда входящий".

Я голодно облизнулась и протянула руку к чёрной ручке на дверце, как неизвестно откуда взявшийся ден Асмир схватил меня сзади за локоть.

— Опять куда-то полезла! — прошипел он и вывел из ответвления. — Сейчас как маленькую девочку отчитывать буду. И бить буду, — в ответ на мой вопросительный взгляд ответил маг-целитель. — По пятой точке.

Горестно вздохнула и поплелась следом за Россом. Я ему что, собачка Павлова, все приказы исполнять? Что за тон?

— Только попробуй, — шепнула я, но больше ёрничать не стала — наставник, пришедший нам навстречу, недовольно сощурился:

— Ты едва не нарушила запрет. Если бы не Росс, — он кивнул красноволосому, — мне бы пришлось тебя наказать.

— Почему, мастер Тецуо? — широко открытыми глазами рассматривая его, вопросила я. — Неужели, там что-то тёмное?

Японец рассмеялся.

— Тёмное? Лиза-сан, ты передёргиваешь, или как там у вас говорят? — Наставник задумчиво поскрёб указательным пальцем подбородок. — Там кладовая, и ничего боле.

— Кладовая? Так может быть именно там... — и я уже рванулась повернуться, как была остановлена тяжёлой рукой, как обычно пригнувшей меня к земле:

— Не принимай, что тебе говорят, за действительное. Ты можешь серьёзно ошибиться.

— А если не принимать? Ведь прослывёшь неверующей.

— Это как смотреть, Лиза-сан. Вот ты, вроде, занимаешься с Рикой, а так ничего и не поняла.

Я непонимающе прищурилась.

— Что я должна понять?

Лёгкий толчок в лоб.

— Жизнь.

Смысл этого предложения дошёл до меня не сразу — мне позволили ещё раз попытаться найти артефакт. И вновь я ни к чему не пришла. Так ровно три раза. Россу, кстати, было меня очень жаль — на четвёртый раз он пошёл искать пропавшую вещь вместе со мной. Все приехавшие давно спали, из комнаты Фрей доносился громкий храп. Я, справедливости ради, заметила — мол, может она кому-нибудь понравилась?

Хихикающие, мы вновь добрались до голубой двери.

— Мне это надоело! — воскликнула я. — Надоело!

Переключив зрение на более зоркое, я пристально оглядела помещение. Дверцу окутывало серо-голубое сияние. Туда-то я и направилась. И разнесла боевым заклинанием дверь. За ней нашлось древнее двухметровое скандинавское копьё с рунами на острие — оно лежало прямо в нише, кою закрывала предупреждающая красная надпись. Само копьё было словно заморожено — всё древко было покрыто инеем, а как только я прикоснулась к нему, иней пополз и по моей ладони. Копье согласно прыгнуло в мою ладонь. Отпустив его, я резко отдёрнула руку, испуганно переглянулась с магом-целителем и вздрогнула от прикосновения старческой руки.

— Я специально запрещал тебе прикасаться к дверце — если бы ты ослушалась меня в самый первый раз, я оставил бы тебя без еды и воды ровно на день. Во второй — на два. В третий — на три. Так вырабатывается послушание у всех магов, присягнувших богине солнца Аматэрасу. — Я вслушивалась в каждое его слово, не замечая, что маг рядом со мной застыл и перестал дышать. — Копьё это принадлежало древнегерманской валькирии Брунгильде, а когда та покинула свиту Одина, то копьё было сброшено вниз и отправлено в наш синтоистский Храм, дабы последователи богини солнца смогли-таки приручить своенравное холодное копьё.

В голове набатом пронеслись слова Шурика: "Вальхалла — это дворец Одина в Асгарде, попасть туда можно через Биврёст, радужный мост, соединяющий Мидгард и Асгард. Ещё есть Ванахейм — страна ванов — и Йотунхейм — страна йотунов-великанов. Муспелльхейм и Нифльхейм — царства огня и льда соответственно. Льесальвхейм — страна альвов, Свартальвхейм — цвергов. Существует ещё Хельхейм — подземное царство Хель. Последняя, кстати, была ещё той штучкой — дочерью Локи, сине-красной женщиной с разлагающимися ногами. Приказ старших асов — они запретили рассказывать землянам о них. Правда, наши маги всё равно нашли выход из создавшейся ситуации и выкинули всю информацию в Интернет. Асы об этом, кстати, до сих пор не знают".

Я восторженно смотрела на копьё, и меня уже не страшил синий иней. Внутри меня бушевали эмоции, я желала это копьё, как ничто и никогда в своей жизни.

Но моё счастье было разбито вмиг. Ден Асмир качнул красной головой, закинул косички на плечо и констатировал факт, который его, оказывается, расстроил:

— Так ты гейша.

Я мазнула взглядом по лицу парня и внезапно стала падать. Ноги подкосились, в голове помутилось.

Перед глазами мелькают огроменные сосны, высоченные сугробы и чернеющая поблизости скала. Ловко забравшись на самую вершину, я сама не знаю, как, ныряю в пещеру, отряхиваю с меха холодные снежинки и шиплю на луну. Та, будто застеснявшись, прикрывается тучкой, и мир покрывается мраком.

Неожиданный вой совсем близко пугает меня. Подпрыгнув, я рывком выпрыгиваю из пещеры, разом перелетев через всю её высоту, и припускаю по дорожке. Кто-то невероятно огромный мчится за мной, но оглядываться я не успеваю. Всё быстрее и быстрее приближаясь к Мысу, я всё сильнее отталкиваюсь от земли, пока лес не остаётся позади, а неизвестный, мчавшийся за мной, отстаёт. Взбегаю на Мыс Ложной Надежды, останавливаюсь и оглядываюсь. На меня смотрят большие янтарные глаза огромного алого, почти что гранатового, дракона, злого до крайности.

Испуганно сглотнув, я спрыгиваю на замёрзшую речку и кидаюсь бежать по её ледяной глади. Лёд трещит и ломается под моими лапами и, не добежав какого-то метра до другого берега, я проваливаюсь в ужасающе холодную воду. Я визжу, как резаная, и с силой бью лапами в воде. Тону, чёрта с два, тону!

Дракон стоит на берегу и равнодушно смотрит на меня, пытающуюся выплыть. Да почему же не получается?

Внезапно взгляд проясняется, я застываю. Прежде покрытые густым туманом лапы начинают приобретать кошачьи формы. Длинные, покрытые белым с чёрными пятнами мехом они напоминают мне...

"Ирбис!"

От таких перспектив мне становится ещё хуже. Кошки боятся воды, значит, плавать не умеют. В своей человеческой форме я тоже не пловец — всё равно со зверем потонем. Будем звать на помощь. Еле-еле высунув из воды мордашку и усы, я с трудом рявкаю.

Рёв проносится по прилегающей территории, кажется, что даже снежинки застывают в воздухе. И тогда случается это. Вода начинает выталкивать меня из себя, не желая больше держать в себе неугомонную кошку. Льдины, поплавав чуток, вдруг стали сталкиваться между собой и срастаться. Минута — и я твёрдо стою на своих четырёх и победно смотрю на притихшего дракона. Всё, гранатовый, теперь моя очередь за тобой погоняться!

Радостно взвизгнув, я несусь на дракона, чувствуя, как с меха в скоростном порядке срываются капли начавшей замерзать воды. Гигантское существо, вопреки моим ожиданиям пригибается к земле, вытягивает шею и испуганно прикрывает глаза и уши, совсем как нашкодивший щенок.

"Не смей вторгаться в моё пространство! — мысленно рычу не только я, но и ирбис. — Вали отсюда, покуда живой!"

И, не дожидаясь исчезновения дракона, выпрыгиваю из тела ирбиса и просыпаюсь.

Глава пятая. Спустя два года.

Время — лицо на воде.

Стивен Кинг.

— Полин, ты издеваешься? Ты реально считаешь, что я вернусь в школу? — Я поставила на подругу свои большие зелёные глаза и приоткрыла рот. Подружка шутит по-аццки и жжёт не по-деццки.

Итак, что я опустила в своём повествовании. Во-первых, Росс устроил мне гигантскую взбучку на тему "Какого чёрта я узнаю обо всём последним?" сразу после моего маленького видения с драконом. Я объяснять ничего не стала — мол, ты молчал, и я молчу. Не, а что такого? На татуировку я согласилась добровольно, меня не принуждали — в любом случае девчонки вывели бы слова со спины, они как-то обмолвились о специальной сыворотке для таких случаев. Во-вторых, мастер Тецуо заставил меня сделать из конца древка копья магический посох — выковырять углубление и вставить туда камень гранат, принадлежавший мне по дню рождения. С того момента меня обучали способом управления двойным артефактом. И не допустили обратно в Россию к Торнадо.

После двух лет обучения я вернулась домой к родителям, призналась им, что училась у одного хорошего знакомого, и была прощена. Шурик, правда, воспринял мой рассказ несколько неадекватно, услышав про Рю-Тецуо, его зрачки расширились, а рот приоткрылся — он был в шоке. Пояснять причину своего аффекта он не стал. И, к слову, только ему я поведала о дополнительных занятиях.

Мама, в свою очередь, призналась, что наврала в школе о месте пребывания дочки. Она забрала документы из заведения под предлогом переезда в столицу — мол, поучится-поучится, не понравится да вернётся. Она прекрасно понимала, что я не хочу продолжать учиться в сельской школе, но что поделать — мне нужно было прикрытие на ближайшие два-три года. Оставалось потерпеть буквально до конца девятого класса, а тогда уже смотаться за Предел — фамильяр, бывший в курсе моих планов, указал только на этот путь, назвав его единственным.

Поля, прознавшая про моё возвращение, тут же примчалась к нам домой. Ругалась она страшно: и почему я ей не сказала, и почему не посоветовалась. Злилась подруженция одним словом, скромно добавив, что Алекс полностью поддерживает её. А на данный момент она мечтала уговорить меня вернуться.

— Ну почему я сразу издеваюсь? — поставила она на меня свои огромные глаза, на несколько секунд отрываясь от поисков шоколадки. — Может, я хочу помочь?

Я улыбнулась. Одноклассница наконец-таки нашла шоколадку и с мягкой, по её меркам, улыбкой протянула мне. Я, обиженная, насупленная и уязвлённая, забрала её себе. Блин, подавлюсь, но съем! Чтобы Полинке досадить! Да только не тут-то было — Alpen Gold в моих руках расплавился, как на плите разгорячённой полежал, и тёплой массой с фундуком обтёк руки. "Вот-те на", — мелькнула быстрая мысль и тут же исчезла. Как и упаковка, которая предусмотрительно слетела в неизвестность — мини-проклятие, посланное на Лаврентьеву, отразилось и в шоколадке. Эх, не поем я сладости в этот день, тортик в честь прибытия на всю семью да гостью делить придётся.

— Что, руки горячие? — как ни в чём не бывало поинтересовалась проказница, хитро поблёскивая глазками. — Ай-ай-ай, какое упущение!

Я недовольно рыкнула, и тут произошёл второй случай "Секретных Материалов без Фокса Малдера и Даны Скалли": увеличив громкость до максимальной, я вставила наушники-таблетки в уши (чтобы не слышать подругу) и выбрала из списка взрывную "This is War" 30 Seconds To Mars. Полностью уйдя в мир рок-музыки, я мирно прикрыла глаза. В ушах гремел голос Джареда Лето, а я насмешливо посматривала на собеседницу, подумывая, как удачно можно помедитировать или заняться визуализацией, как внезапно наушники разразились писком, таким громким, что казалось — ну не могут мои самсунговские таблетки такой звук выдержать! Резко вырвав их, я быстрым, смазанным движением коснулась уха и посмотрела на пальцы. Крови не было, меня не контузило. Но действительно, наушники не выдержали, дёрнулись под высоким напряжением, штекер вылетел из разъёма телефона, и в воздухе откровенно запахло жареным, то есть дымом.

— Это война, — поражённо протянула я, глядя на вывалившиеся внутренности левого наушника. — А мне плеер не скоро будут покупать!

Тут произошёл третий случай "Секретных Материалов" — качавшиеся провода застыли, а потом медленно-медленно поползли обратно внутрь. Не прошло и семи минут, как капельки вернули себе надлежащий вид, и даже правый наушник, провод которого я однажды переломила у самого основания, вновь заработал.

Полина всё это время невинно разглядывала накладные свои ногти, как всегда пестревшие всеми оттенками радуги. Она то ли не заметила, то ли не стала замечать происходящее вокруг неё.

Внезапно вокруг нас сомкнулась тьма, по ногам повеяло холодом. Пейзажи деревни куда-то исчезли, оставив место пустыням и голубой луне. Прямо у нас перед глазами образовалась лестница.

— Стоит ли нам идти? — шепнула Полина, хватаясь за мой локоть. — Мне здесь не нравится.

Меня удивило её состояние — спокойное, будто она уже была в этом месте. Я, например, в первый раз попала сюда.

— Пошли, чего нам стоит. — На еле гнущихся на морозе ногах я проковыляла до лестницы под землю и едва не скатилась по ступенькам. Полина проследовала за мной. Резкий порыв ветра подогнал нас в спину, мы пролетели пролёты и больно стукнулись носом о каменную кладку. Прямо перед моими глазами значилось на всеобщем языке: "Ниира енран алчиваль", что в примерном переводе значило "Pedo mellon a minno", или же "Слушай, друг, и войди" (прим. авт. — Pedo mellon a minno — это надпись на воротах Мории, сделанная на языке синдарин. Главная героиня в детстве увлекалась книгами Толкина, а потому впоследствии стала ярым толкинистом и знатоком обоих древних языков эльфов).

— Хорошо, mellon, пойдём, — пробормотала я, взяла подругу за руку и толкнула внезапно ставшую деревянной дверь-кладку.

Мы оказались в просторном помещении, где лишь в дальнем конце поднималась невысокая, всего лишь в человеческий рост, статуя богини Мглы — той, чьи черты лица маги запоминали с детства. Она была невероятно, неимоверно прекрасна: тонкие черты лица из слоновой кости, глубокие синие глаза-сапфиры, чернеющие чёрным мрамором волосы. И сразу видно — эту статую делали руки не человека, а бога.

— Лиз, пошли отсюда, мне неприятно. — Лаврентьева потянула меня за руку назад, но я подошла к статуе и прикоснулась губами к перстню на руке Мглы. В тот же миг земля подо мною закачалась, духи Лихостенья завыли, и статуя ожила.

— Ты пришла, девочка моя, — сказала статуя, постепенно принимая облик молодой женщины. — Я так сильно ждала тебя, что окаменела со скуки.

— Вы ждали меня? — Тупой вопрос. Но на что-то более умное я была неспособна.

Мгла мягко улыбнулась и потянулась, как кошечка.

— Конечно, Лиза, как можно не ждать тебя?

Я боязливо кивнула — зачем? — невольно сравнивая богиню с Бастет, египетской кошкой.

Она прикоснулась пальцем к своему левому виску.

— Всё о тебе — здесь.

— Обо мне? — повторила я.

— Конечно. — Мне светло улыбнулись. — Потому что я — твоя бабушка.

Полинка за моей спиной охнула и вновь попыталась потащить меня обратно, но нас будто не пустили.

— Как интересно, — протянула я, поигрывая в руке материализованным кинжальчиком, — однако, сложилась судьба.

— Не-ет. — Полька расстроенно закрыла рукой лицо. Мгла недовольно зыркнула в её сторону, и к моему величайшему удивлению подруга внезапно зевнула и по стеночке сползла на пол.

Она спала.

Я вдохнула.

— Ты Демиург. — Я пошатнулась. Кто-о-о? Демиург? Не шутите шутки, дамочка! — Дочь эльфийки-стихийницы, крестница крылатого, племянница Повелителя Стихий. Кто бы мог подумать, что ты окажешься ещё и внучкой Хранителя и Хранительницы моих Стен? Но ведь как причудливо сложилась судьба... Ты впитала в себя всё, что могло быть в твоих предках. И что в результате? Настоящее вместилище магии, которому только дай разойтись. Я благословляю тебя на мглистый путь, он поможет тебе. Но не ругай меня слишком строго, если что-то пойдёт не так с твоей точки зрения. Крылья всё равно останутся, просто... изменят природу.

Мгла обошла меня по кругу, не отводя взгляда от моего шокированного лица.

— К твоему сведению, я никого не пытаюсь спасти. — Богиня раздражённо шевельнула пальчиком. — Я хочу поставить тебя на истинный путь. Твоя мать не смогла даже появиться в Лихостенье — оно выкинуло её из себя, как бутылка с шампанским — пробку. Тебя оно наоборот послушалось, иначе ты не смогла бы пройти дальше, уснув, как и будущая Хранительница.

Поля — обычный человек, и ты её заколдовала, Мгла!

— Для чего потребовалось продать душу ещё не рождённого ребёнка? — продолжила Мгла. — О, это совсем просто, ты сама догадаешься.

Я отступила на шаг.

"Появиться в Лихостенье"

...мистическое пространство...

— Чтобы сотворить Стены и Предел. Чтобы создать Лихостенье, — твёрдо сказала я и услышала согласный смех:

— Я же говорила, что ты догадаешься сама. — Бабушка похлопала в ладоши. — Я думаю, именно поэтому оно и впустило тебя в себя. Фактически, ты сама — Лихостенье.

Лаврентьева пошевелилась и повернула голову в другую сторону.

— Что ты хотела, моя дорогая? Всегда приходится чем-то делиться и жертвовать, так почему не сделать это во имя добра? Да и теперь ты, Лиза, в несколько раз сильнее, чем была бы — твоя сущность Демиурга вполне способна протерпеть многое. Даже падение.

Мгла слишком быстро приблизилась ко мне, сжала рукой шею и свистящим шёпотом напомнила:

— Чёрные крылья за тобой, Лиззи, или сделка, которую я заключила, будет губительна для нас обеих.

Она исчезла, а я всё продолжала судорожно глотать воздух. Кажется, моя спокойная жизнь вновь перешла к кому-то другому.

* * *

Я лежала в кровати и смотрела в потолок. Вернувшись, Поля отвела меня на кухню и заварила чаю. Я всё ещё пребывала в прострации от узнанного. Как такое может быть? Моя бабка умерла восемь лет назад, в тот самый день, когда я узнала о своих способностях. Подумав об этом, я застыла, судорожно сжимая ладонями горячую кружку. Всё случилось в тот день, что я помню, как сейчас, минута в минуту: я читала "Таню Гроттер", особливо полюбившуюся третью книгу. Смеялась так громко, музыку слушала — не слышала одним словом, как из соседней комнаты доносится плач. Если бы не Шурик, толкнувший меня головой в бедро, я бы и не обратила внимание на обстановку в доме. Услышав, как бабушка плачет, я рванула к ней со всех ног, упала перед кроватью. В голове творилась какая-то белиберда, я не запомнила своих мыслей. А вот последний вздох бабки и то, как она сжала моё плечо, запомнились преотлично — не зря мне показалось тогда, что всё это очень странно. И потом, когда она внезапно перестала плакать и умерла — я не чувствовала ни тоски, ни грусти, ни печали. Было чёткое ощущение, что всё впереди.

Но почему она рассказала мне всё только сейчас? Спустя столько лет...

На улице прокукарекал петух третий раз за последние двенадцать минут. Я перевернулась на левый бок и со стоном накрыла голову подушкой. Нет, точно упрошу маму его прирезать! Надоел! До смерти! Четыре утра, все спать хотят, а он заливается! Совести у Пети совсем нет. Ладно, раз разбудил, так хоть схожу в посадку за черникой и земляникой, а то сейчас ребята мелкие деревенские проснутся, и фигли мне достанется. Тихонько встала с кровати, осторожно заглянула в комнату спящей мамы, оглянулась на прикорнувшую с вечера за очередной книгой подругу (она порой оставалась у нас дома на ночь-две) и потопала босыми ногами по деревянному полу. Заплела косу, надела рубашку и джинсы, втиснула ноги в кроличьи носки и прошлогодние бежевые туфли-балетки. Надев на голову очередную шляпу мужского кроя, на этот раз тёмно-синюю, я схватила берестовый самодельный туесок, засунула за пояс нож и вышла через огород к железной дороге, проходящей через посадку. Да-да, знаю я, что вблизи таких мест ничего собирать нельзя, но для зелий и декоктов — в самый раз!

Деревенька наша, звавшаяся Красным Углом в переводе с древнеславянского, была достаточно большой, почти равной сельскому поселению. Она располагалась на крайнем востоке одного из центральных субъектов РФ, оттого разницы во времени со столицей у нас попросту не существовало. Кстати, из-за расположения нашей деревне и дали такое название: Красный — так как здесь в три утра каждый день встаёт красное, почти кровавое, солнце; Угол — находимся на отшибе. Глава администрации сельского поселения, Николай Иванович, и его жена, Наталия Егоровна, люди противные, на ум немощные, злые да богатые. Весь народ налогами обложили, пуще установленных государственных, четверть нужную в казну отдают, а остальное себе оставляют. И сказать им ничего нельзя — выгонят, выпорют, без денег оставят и дом твой продадут — в переносном смысле, конечно. На самом деле, слава дурная может пойти, она-то и будет "наказанием". А их сын, Максим, второй год пытается ко мне клинья подбить, хотя даже за краюшку хлеба не нужен. Видите ли, я кроме него никого себе не найду.

И ведь не скажешь же, что нельзя вообще к таким, как я — магичкам, то бишь, — свататься. Тем более, я единственная из ныне живущих магов, ставшая полноценной ведьмой. Но я не особо переживала. Максим, этот местный ленивец, мне не нравился, наоборот, меня трясло от ненависти, когда я его видела. Он был низким, с меня ростом, толстым, заплывшим. Белёсые волосы жиденькие, остриженные по плечи, некрасиво обрамляли лицо с губами "а ля жаба" и подчёркивали светло-светло-серые глаза. Довершали образ всегда чуть приспущенные штаны и несвежая рубаха. Он очень сильно напоминает мне принцессу Фрей, очень.

Я быстро добралась до полянки, сняла крышку с туеска и начала собирать ягоды. Берестяной у меня с секретом был, внутри на две части разделялся, так, чтобы сок от черники и земляники не смешался. Невдалеке вновь кукарекнул Петя. Чертыхнулась и продолжила срывать ягодки. Носа коснулся пряный запах мяты — рядом, значит, растёт. Аккуратно выдернула ножик из-за пояса и ещё раз вдохнула. Ага, попалась, которая кусалась! Чётким движением рубанула травку под кустом черники и вытащила на свет свежие стебельки. Красота! Фамильяр Александр доволен будет, сможет чай заварить и веники на зиму заготовить.

— Is your secret safe tonight? / And are we out of sight? / Or will our world come tumbling down? / Will they find our hiding place? / Is this our last embrace? / Or will the walls start caving in, — помурчала я себе под нос куплет из песни "Resistance" группы Muse. Закончив, перешла на "Куклу колдуна" группы Король и Шут: — Тёмный мрачный коридор / Я на цыпочках, как вор / Пробираюсь, чуть дыша, / Чтобы не вспугнуть / Тех, кто спит уже давно, / Тех, кому не всё равно / В чью я комнату тайком / Желаю заглянуть.

Меня привлёк шорох сзади. Я развернулась и уткнулась взглядом в сынка Николая Ивановича. Тот стоял прямо у меня за спиной, протягивая руки ко мне.

— Лиза, — пробасил он, всё так же протягивая руки. — Лиза!

О-о-о! Начинается.

Выставила ножик вперёд.

— Ты зачем следил за мной? — грозно спросила я.

Ленивец вновь повторил моё имя. Внутри меня начала разыгрываться злость.

— Чего тебе, упырь?

Первый детина на деревне рванулся ко мне, одновременно подхватывая на руки пытаясь поцеловать. Зашипела.

— Отпусти, упырь, отпусти кому говорю! — истошно завопила я, но мой рот зажали пахнущей чесноком рукой.

Последнее сыграло далеко не последнюю роль. Уж не знаю, откуда взялась во мне сила такая, но когда Максимушка свет мой потянулся "поцеловать в уста сахарные", чтоб их, я вдруг заорала, и всё вокруг осветилось ярким светом. Ленивец отлетел на другой конец полянки, я испуганно оглянулась, подобрала туесок и рванула без оглядки домой. Головомойки мне не избежать — зуб золотой даю! Я ж Тягу Земную пересилила! Это ж невозможно!

Ворвавшись в дом, я первым делом заперла дверь на все засовы, прошептала простенькое бытовое заклинание укрепления окон и сползла на пол по стеночке. В глазах плавали цветные круги, под носом ещё ощущался запах чеснока. Я рванула к раковине, включила холодную воду, ощутив острый прилив тошноты, и сунула лицо под струю.

Лаврентьева сонно похлопала на меня глазами, но, увидев в каком состоянии её лучшая подруга, тут же проснулась и громко застучала в дверь комнату моего родителя. Елена подскочила.

— Лиза, что случилось? — потребовали ответа они.

Прокашлялась. Хм, и как объяснять? Во дела!

— Макс вновь приставал. Я пошла в посадку за ягодами, а он там. Сторожит, — выговорила я через силу. — У него не получилось: я каким-то белым светом его отшвырнула. Сама не понимаю, как такое могло произойти.

Маман засучила рукава и переглянулась с Полинкой. Та утвердительно кивнула ей, будто знала, о чём говорит этот взгляд.

— Это уже переходит все границы! — зарычала подруга. — Мы старались уберечь её от лишнего внимания, скрыв истинное происхождение, уничтожив все намёки на магию, но он всё равно пытается до неё добраться! Ей же всего семнадцать!

Я так и осела на пол. Вот только не говорите, что лучшая моя и единственная подруженция — маг! Я ж этого не вынесу!

— Поля, ты знаешь закон. Моя дочь всё равно вернётся за Предел. — Мама замолчала, предупреждающе глядя на собеседницу. Так та ещё пуще разозлилась!

Здесь я не удивилась особо. Подумаешь, два самых моих близких человека обманывали меня — да это как раз плюнуть!

— Не закон, Хелена, а хрен знает, что! — Полинка вскинула указующий перст к небу. — Наш Магический Совет издаёт указы, в которых сам Люцифер ногу сломает!

Она раскричалась пуще прежнего. Я зажала ладонями уши, потому что голос подружки становился всё выше и выше, постепенно переходя на ультразвук.

— Расскажите мне хотя бы часть того, что знаете, — попросила я. — Мне уже легче будет.

Поля и мама переглянулись, перетянули меня на диван и уселись рядом. Начала говорить родительница:

— Во-первых, что касаемо твоих снов — видения иногда сбываются, иногда нет. — Чего-о? — Да-да, не распахивай глазки! Это действительно видения. Чаще всего твоё подсознание берёт лишь самое важное из будущего, прошлого, настоящего или параллельного времени и перемещает эту картинку в определённую ситуацию, которую ты конечно же запомнишь. Болт, дракон, ты уходишь под лёд— это то, что ты можешь и могла встретить в своей жизни. — А откуда она знает о моих медитациях? Я ведь кроме наставника никому их не рассказывала. Неужели она знакома с Рю-Тецуо? — Насколько я поняла, только вода в твоих видениях означала выбор, который ты по незнанию, естественно, совершила. Ты не оглядывалась назад и послушала внутренний голос, хотя могла уйти четвёртой дорогой — той самой, скрытой за твоей спиной. Просто пройти мимо дракона. Твоё же прошлое видение больше всего похоже на реальность. Невозможность подойти к этому дракону, то, что он был зол на тебя — это было на самом деле, Лиза. Ты видела настоящее, но как тебя к этому подпустили, я не знаю. — Елена на миг замолчала, всматриваясь в моё лицо. — Не ищи его. Если понадобится, Судьба сама сведёт тебя с ним, в противоположном же случае ты забудешь всё. Не зацикливай своё внимание на ненужных вещах. Во-вторых, твоя родословная. — Замялась. — Ты и сама всё правильно поняла. Мгла Люан Тиалас и Людмила Истомина — они воплощения твоей бабушки, не ушедшей из этого мира в нужный момент. Ты — её внучка, а значит и преемница. Я не смогла принять силы полубога, у тебя на это возможности больше. Ты должна стать следующей Мглой в этом поколении. Ты не сможешь убежать от сей участи, девушки в нашей семье становились ими.

М-да, всё чудесатей и чудесатей, даже удивляться уже не хочется.

Поля, с негласного разрешения мамы, продолжила говорить:

— Через месяц у эльфов в столице состоится Большой Маскарад — соберутся многие люди и существа из разных стран. Я прошу тебя, не ходи туда. Неизвестно, какая опасность грозит тебе, а я не затем просила трёх ундин приглядывать за сбежавшей тобой.

Я выгнула бровь. Вот кто их подговорил!

— Да, это я, — будто смиряясь с чем-то неизбежным, проговорила Поля.

Почесала нос. И главное без предисловий так сказала, с плеча рубанув.

— Расскажи поподробней о маскараде, — чтобы как-нибудь исправить положение, шепнула я подружке.

— Маскарад он и на Островах Маскарад. Сборище магов, эльфов, фейри и тому подобной нечисти в одном месте, чаще всего в Алмодрае или Империи Стихий. Собираются, надевают на лица странные маски и пытаются угадать в них друг друга. В те времена, когда правил один важный человек, на Маскарадах объявляли имена женихов или невест наследников трона.

— Тогда почему мне нельзя идти? Я ж не наследница трона.

Обе рассмеялись, переглянувшись.

— Э нет, милая моя. — И затем маман задала вопрос: — Что ты знаешь о единственной семье драконов, выжившей после переворота?

Я отрицательно махнула рукой, показывая, что даже слыхом о такой семье не слыхивала.

— Рассказываю. Династия Альтер Ден — сильнейшие враги, недруги и противники нашей эльфийской семьи, Аррен Эллонд. — Увидев мои округлившиеся глаза, родительница всплеснула руками: — Стыдно, доченька, свою полную родословную не знать!

Уела. По полной программе.

Стоп, так я эльфийка? Ну, прямо, ирония судьбы — не зря мне всегда Тауриэль нравилась.

— Так вот, противники они, — сказала она чуть позже, успокоившись и перестав метать в дочку шокированные взгляды. — Каждое поколение в нашей семье рождались девочки, а у Альтер Ден — мальчики. Догадаешься, что было дальше?

Я пожала плечами. Не гадалка я, пусть лучше расскажет.

— Хорошо. Полин, поможешь?

Та ажно подскочила:

— Несколько раз Альтер Ден пытались женить своих сыновей на наших родственницах, эльфийских принцессах, но получали жестокий отказ. Все прекрасно понимали, что такой союз имеет полное неравноправие. Жених при таком решении получал всё — деньги, власть, неограниченное самовластие. Невеста же — только более мирное отношение врагов. На этом всё. Семнадцать лет назад твоя бабка, узнав про нового наследника наших врагов, уговорила ундин и твою мать увести тебя подальше от твоей настоящей семьи. Хелена была против, она не хотела отпускать брата, короля Золотого Града Алмодрая, от себя ни на шаг, но русалки и бабка усмирили её пыл и сказали, что с тобой всё будет в порядке. Они усыпили бдительность твоей матери, рассказали ей о твоей ведьмовской сущности. Дальше дело техники. Два года назад я подстроила твой уход от третьего наставника, нашла Тецуо и вновь уговорила тех самых ундин помочь нам. Русалки же убедили тебя встать на их сторону. Ты же была такой маленькой, всего лишь пятнадцатилетней — что это для тех, кто прожил два столетия? Но ты решила уйти подальше от вдруг ставшей столь ненавистной родной страны. Мы поняли, что дальше ты сама, а не русалки или Рю-Тецуо, будешь решать, что делать дальше.

Слушая подругу, я не верила ей — неужели вся моя жизнь была очень сложной многоходовой ситуацией? Неужели они все — просто пешки на шахматной доске? Кто же я тогда на ней? Белый Ферзь? Офицер? Чёрный Конь? А мама — Белая Королева? Бабуля — Чёрная Королева?

— Я оказалась права, — тем временем продолжила Лаврентьева, так много знавшая обо мне и моей семье. — Глава семейства встретился с твоей бабушкой и попытался убедить её в нужной для всех помолвке. Драконы — они почти вымерли тогда, им нужна была возможность восстановить численность. Но Мгла сумела сделать так, что больше никто из враждующей с нами династии не узнал и не узнает о тебе. Она просто сказала, что ты умерла. Всё оказалось предельно просто, Альтеры поверили. Они даже приносили нам свои язвительные соболезнования, говоря их с таким видом, будто дружат с нами сто лет. Надеюсь, они и сейчас не знают о твоём существовании.

Как много от меня скрывали. Неужели все эти обманы ради одной цели — наконец устроить Альтер Ден тёмную? Мои родственники хотят... чего? Мстить? Зачем, я никогда не допущу чужого зада рядом с собой. Пробудить во врагах сочувствие? Ха, нашли дураков! Столько лет, значится, портили друг другу нервы, а сейчас надо выжать из них по полной? Я не понимаю.

— Из-за чего же тогда наши семьи враждуют? И чего вы, мои дражайшие родственники, хотите? Я не вижу смысла.

— Это случилось четыреста семь лет назад. Твой прапрапра... там ещё много "пра" ...дед влюбился в самую первую ведьму в вашей династии. Она тоже носила имя Лиза, — она замялась, — прости. Илзиэль. Её звали Илзиэль. Да только судьба у неё была ещё хуже твоей. Её любили двое — твой дед и дед Альтер Ден. Илзиэль же не могла выбрать одного из них, хотя очень сильно любила другого, не Эллонда. Просто однажды, проснувшись, она поступила, нет, не эгоистично — она пожертвовала любовью к другому ради счастья первого. Она не хотела видеть твоего деда жалким, сломленным и из-за этого выбрала его. Дракон же через несколько лет, когда узнал о дочке короля и королевы Алмодрая, выбросился из окна. Илзиэль же всю жизнь жила с нелюбимым, мучилась и любила только свою дочь. Мгла, кстати, была довольна выбором своей дочери. С тех пор, будто кара небесная, вас преследуют ваши враги. Чего они хотят, мы так и не узнали, но, возможно, всё дело в самих вас. Вы, ведьмы Русского Ковена и повелительницы Лихостенья одновременно — может вы и есть решение данной проблемы? Быть может, если бы та Илзиэль выбрала не эльфа, всё бы было хорошо? Не знаю. А чего мы хотим — просто тишины и спокойствия.

Вот дела. Никогда бы не подумала, что до меня уже кто-то носил моё имя (Лиза — Илзиэль. Да, мне нравится!) и попадал в такую щекотливую ситуацию. Хоть мне и казалось, что та Илзиэль поступила довольно эгоистично — власть там, деньги и всякое такое, — но то, что она всю жизнь жила с нелюбимым — я бы так не смогла. Я бы сразу верёвку на шею, табуретку под ноги и нет больше меня.

Полина вышла, а я так и осталась сидеть, как громом поражённая. Откуда-то изнутри обалдевшим голосом ирбис подкинула мне мысль:

Прикол, в тебя тоже влюбятся какие-нить молодой Альтер Ден и, допустим, один из твоих ненаглядных знакомых. Кого выберешь ты, мать? Пойдёшь по стопам предка и плюнешь на чувства фактического врага, в тоже самое время мучаясь от собственного идиотизма? Или же наплюёшь на запреты мамы и лучшей подруги и всё равно выберешь того, кто больше тебе по нраву?

Я не хотела бы попасть в такую ситуацию. Я не представляю, как бы выбирала. Да я сама, наверное, инсценировала бы своё убийство, чем решала бы, кто из них двоих лучше. И вообще, что ты мелешь? Как в меня могут влюбиться знакомый какой-нибудь и молодой Альтер Ден? Это просто смешно!

Смешно, не смешно... Мать, тебе сколько лет? Правильно, семнадцать. Ты ещё даже ни разу по-настоящему не влюблялась, я в расчёт этого Навира не беру. То была просто влюблённость в двенадцать лет. Так почему ты не можешь постараться и сделать так, чтоб разбить кому-нить сердце? Тебе все карты в руки дали! Ты можешь просто отомстить!

Мстить? Я-а... А давай посмотрим по ситуации? Вот что у нас получится, скажем, через месяц-два, тогда и будем принимать меры. Согласна?

Согласна. По рукам.

Глава шестая. Приключения всегда неожиданны.

Даже очень благополучный человек всегда имеет безумие у себя под боком.

Стивен Кинг.

Моя лучшая подруга оказалась Хранительницей одной из Стен Лихостенья. Моя мама — самая настоящая наследница трона Империи Стихий. Да к чёрту их! Я сама оказалась единственной наследницей трона эльфов! А всё почему — потому что мама с её младшим братиком обо всём договорились хельмову тучу лет назад. А что делать теперь мне? Ложиться спать и отправляться сознанием за Предел? Вечно ходить по тому миру живым призраком? Как мне выкрутиться из этого круговорота жизни-смерти?

Я села за электронное фортепиано у себя дома. Пальцы сами нащупали кнопку "вкл-выкл", чуть увеличили громкость.

Нет, я не хотела вновь уходить с головой в музыку. Не хотела. Но получилось. Само, как-то по привычке, без предупреждения.

Такого отрыва у меня не было давно. Было чёткое ощущение, что мне надо было на чём-то выплеснуть эмоции, а я не знала, на чём. Здесь же, когда передо мной вновь показалась знакомая чёрно-белая клавиатура, я впервые поняла, что моя учительница музыки была права. Фортепиано лечит. Оно принимает на себя твои эмоции и уже никогда не откроет их тайну.

Никогда не понимала, почему у самой любимой мьюзовской песни название "Бабочки и ураганы". Если переводить, то смысл получается совсем иной, не такой, чтобы воспринимать его по названию. В сию песню Muse — произведение альтернативного и симфонического рока — надо вслушиваться, а не вчитываться. Ибо только в звучании голоса солиста можно найти ответ на все интересующие вас вопросы.

Пальцы сами играют аккорды, растягиваясь по клавишам. Здесь больше эмоций, Лиза, намного больше эмоций, чем у Беллами. Чуть выше голос — всё-таки женский. Но партию струнных я сыграла без проблем и плавно перешла к части из концерта для фортепиано Рахманинова. Помню, как играла её в первый раз — едва не рыдая от того, что не получалось. Но вот уже в конце — мягкое пиано в голосе и в фортепианной партии.

И резкое двойное форте. И песня на разрыве связок. И слёзы в горле. И эмоции, бушующие в душе. И бросок в конце.

Чуть передохнула, буквально успокоив дыхание, и уже сама начинаю наигрывать "Iridescent" Linkin Park. В сей песне надо по-другому — начиная с двойного пиано постепенно, едва-едва делая крещендо, переходить к взрыву на третьем куплете. Чтобы ни у кого не осталось чувства, что я не дотянула.

...И я понимаю, что мне плевать на раскрытые окна в доме — пусть слышат, как я разрываю связки. Пусть соседи смотрят на меня и пытаются понять, что со мной случилось. А я буду играть на полную громкость, петь на полную громкость. Рыдать на полную громкость.

Да, мне не повезло в этой жизни. Единственная бабка оказалась продажной древнегреческой богиней, которая за сущность Демиурга продала душу родной внучки. Она же и прокляла её на какие-то чёрные крылья, хотя крыльев я не имею. Бывает иногда — чешутся лопатки, — но всё это чушь собачья. Крылья никогда бы не чесались, если бы хотели материализоваться.

Доиграла. Остановилась в недоумении. Что делать дальше? И, краем глаза заметив, как мне помахали с улицы, я достала из верхнего ящика стола пачку нот, раскрыла самые первые и поехала по кругу.

"Apologize" OneRepublic. Лёгкие аккорды, скажу я вам по секрету. Мне очень легко их играть. А припев у песни даёт понять, что извинения порой нужны, как воздух, но не все их любят произносить. Я одна из тех людей, которые извиняются только по существенной причине. Возможно, именно поэтому меня и сторонятся — сами-то они не говорят ни "прости", ни "извини".

"Forever Young" Alphaville. О да, люблю эту песню только за её истины. Музыкальные, конечно. Такие приятные слуху переливы нот. И название — "Вечно молодой" — разве не об этом мечтают люди в наше время? А ещё мне хочется смеяться, как только начинается припев песни. Улыбка сама ползёт по лицу. Не это ли счастье?

"All Fall Down" OneRepublic. Ох, и намучилась же я со струнной партией! Перекладывать её на партитуру для фортепиано было сущим адом — самый первый опыт. Потом, естественно, было легче, но в тот самый день, когда я села за работу, я искренне считала, что никто и никогда больше не добьётся от меня такого результата. Но мне нравится. Всё падает — и я знаю это. Но я не упала тогда. Может быть, и сейчас у меня получится обойти острые моменты?

"Звуки на заре" Альянса. Как я могла забыть про них? Это же первая песня, над аранжировкой которой я работала целых пять минут! Нашла я, значит, в Интернете ноты припева, списала их, поставила на пюпитр и начала варьировать — в трёх нотах в правой руке я изменила ритм, а в левой — просто разобрала аккорды на арпеджио, длинное и короткое. Простенько, но мне понравилось.

"Le Temps Des Cathedrales" Bruno Pelletier. Было сложно выучить французский, но я сделала это. Сейчас это одно из моих любимых музыкальных произведений (назвать песней язык не поворачивается). Берёт за душу с первых нот. К слову, в Интернете завались нот "Кафедральных соборов" да и вообще арий из "Notre Dam de Paris". В последнем припеве так и хочется пустить слезу.

Проиграв их, я и не заметила, как руки начали играть ту самую, страшную мелодию из кошмаров. "Hurricane" 30 Seconds To Mars. Тяжёлая песня. Во-первых, для меня самой. С ней связана Главная Тайна Мадридского Двора. Ой, да что ходить вокруг да около. Сейчас всё расскажу.

Это случилось три года назад. Однажды я попала в цирк. Решила посмотреть на воздушных акробатов. Посмотрела. Понравилось. Захотелось попробовать самой. Располагать к себе людей я всегда умела, когда хотела, так что тут воздушные акробаты не отказали маленькой девочке и немного обучили меня своему искусству. С одной из акробаток я сразу подружилось. Звали её Влада Цепеш. И брат у неё был — Влад Цепеш. Услышав имена и фамилии, я порядком испугалась. Однако оказалось, что они не Дракула номер один и Дракула номер два, просто не повезло ребятам с папочкой. Румыном оказался. Вампиром. Они этого не знают. И Дракула совсем не их родственник, папочка скорее какой-то Высший из Трансильванского Дома Розы. Как же я визжала от радости — вы не представляете. Всё счастье длилось только месяц. Потом произошло непоправимое.

Целый месяц я обживалась в "Сирене", знакомилась с новыми интересными людьми, пыталась найти что-то общее между мной и ещё одной малышкой-акробаткой, Джейн. Знаете, она удивительная. Она видит в людях только хорошее, она не замечает, что ей завидуют, её хотят унизить. Даже девчонка эта, одноклассница её — Янка Синицына: я как только на неё посмотрела (Джи знакомила меня со своими "друзьями"), сразу поняла, что она до черноты в глазах ненавидит мою знакомую. Представьте — детям было по десять лет, а у них такая ненависть, что вот буквально удушить друг друга готовы. Почему? Не знаю. Умом Гриффин не пошла — с тройки на четвёрку прыгает, в голове кроме как "погулять" ничего нет, зато из лука стреляет прилично, сразу видно, не зря в спортивную школу ходит. Живёт с опекуншей, Надеждой Петровной Семакиной, та её своей родной внучкой считает.

В тот роковой день на репетиции я висела на трапеции над манежем. Первый раз я поднималась в воздух, мне было страшно. Первые пятнадцать минут без страховки (надеялась на магию, ха!) я отработала на "ура", по висевшим трапециям допрыгав до высоко натянутого над манежем троса. Вот тогда-то я и поняла, как круто ошибалась во всей своей жизни. Я сделала сальто, затем кульбит, рондед, и когда я прогнулась над манежем, стиснув побелевшими пальцами ног трос, я сорвалась.

Самое интересное — у меня не было ни единой эмоции. Я просто знала, что так должно было случиться, и всё. Я смирилась. Падая спиной на еле-еле мягкую ткань манежа, я всё смотрела куда-то в центр купола. И в тот же миг, когда моя спина соприкоснулась с полом, позвоночник не пронзила боль. Боль пронзила то, что жило во мне — теперь-то я поняла, что пострадавшей была одна из моих тотемных сущностей, взявшая на себя удар.

По трибунам пронёсся единый крик женщин. Мужчины одновременно прикрыли рты ладонями. Дети заплакали. Я всё видела.

Все члены труппы столпились вокруг меня, неподвижно лежащей посредине манежа. Ни крови, ни вывернутых конечностей — ничего. Только застывшая полуулыбка на лице и рассыпавшиеся ореолом вокруг головы тёмно-русые волосы. Я рванулась, и все услышали отчётливый треск ломающихся костей. Я как-то скукожилась, сжалась и вновь закричала, но резко, коротко, почти что на доли секунды.

Парни и девушки, мои ровесники и те, кто был постарше, сразу стали запечатлевать всё на видео и фотографировать. Кое-кто из труппы догадался позвонить в "Скорую", директор рвал на себе волосы. Буквально через полчаса весь Интернет гремел новостью — одиннадцатилетняя девочка сорвалась с троса и разбилась.

Вот только через тридцать пять минут я встала с манежа, отряхнулась и выпрямилась, будто ничего со мной не случилось. И никто и никогда не узнает, что творилось у меня внутри — какую боль я испытывала. Хотя, нет, не я. Третья сущность. Та, которая до сих пор прячет лицо и не хочет выходить на свет...

Я очнулась. В глаза светило яркое весеннее солнце. На плече лежала чья-то рука.

— Хватит вспоминать, подружка. — Откуда Полина знает? Ах, да что я спрашиваю. Хранители много чего знают. — Давай-ка лучше займёмся твоей бабкой и проклятием, ага?

Она вывалила прямо на клавиши пианино кучу разных книг. Древних, скажу я вам.

Раздалась противная какофония звуков — сразу тринадцать клавиш заработали, ноты слились в единую дребезжащую мелодию. Я поспешила отключить питание фортепиано.

— Где ты нашла их? — Я ошарашенно разглядывала талмуды.

— В старой имперской библиотеке, — пояснила она, а в ответ на мой непонимающий взгляд добавила: — Подумаешь, пришлось немного просить Лихостенье о перемотке в прошлое. Мне повезло, что меня никто не заметил.

— Поля, старая библиотека Стихии была уничтожена...

— Четыреста двадцать три года назад, я в курсе. Я говорю — просила пространство о перемещении во времени. Я Хранительница Реальной Стены Лихостенья, такие просьбы у меня в порядке вещей.

Я взяла первый талмуд. Кожаный переплёт, золотое тиснение на обложке, герб семьи Стихийус и фраза на латинском — блондинка не врёт, это действительно книги из прошлого.

— "Время ведьм", — прочитала я название. — Прямо как фильм.

— На самом деле никакое это не "Время ведьм". — Подруга пожала плечами, поставила стул рядом с моим и деловито материализовала из воздуха длинное орлиное перо. Эх, хорошо, когда на тебя Тяга Земная не действует. — Я проверила то, что там написано, и сейчас с уверенностью в сто процентов могу утверждать — это "Maleus Maleficarum" Генриха Крамера. Как он попал в библиотеку стихийцев, понятия не имею, даже не спрашивай.

Поясню: "Maleus Maleficarum" или "Молот Ведьм" — это древний трактат по демонологии и ведовству, написанный Генрихом Крамером (Генрикусом Инститором по-латински) в 1486 году от Рождества Христова. Генрих был доминиканским инквизитором и католическим приором. Вторым автором этого несомненно очень полезного документа являлся Якоб Шпренгер, о котором я мало что слышала. То, что такой трактат нашёлся в библиотеке Империи Стихий почти четыре с половиной века назад говорит о том, что на территории самой известной страны жили незаконные в то время ведьмаки — охотники за ведьмами.

— Интересно, — пробормотала я, полностью ушедшая в свои мысли.

— Не то слово. Знаешь, какие мысли меня посетили?

Я взглянула в глаза подруги.

— Я подумала о том же. Но за кем они охотились?

Выражение лица Польки походило на лицо Юджина из мультика "Рапунцель и запутанная история" — такое же беспомощное и просящее простить и отпустить.

— Я бы хотела переговорить с твоим наставником, Рю-Тецуо, — через несколько секунд соизволила выдать она. — Мне кажется, он в курсе все дел, которые происходили в вашей семье.

Я выгнула брови, насмехаясь. А сама-то!

— Лиз, я знаю только то, что мне рассказывала твоя мать. Но и она, поверь, много о чём не в курсе. Давай лучше вернёмся к теме.

— Давай. Что тебе известно о моей бабке?

— То же, что и тебе. Первоначало в теогонии, первомагия. Создала мифическое пространство с помощью твоей души, что поместила в тебя — неизвестно. Возможно является Смертью — её несколько раз видели на местах решающих сражений всех стран. Известно, что именно она прокляла Брунгильду-валькирию, чтобы та выбросила копьё...

Я подпрыгнула и, вскинув руку, остановила поток информации.

— Прокляла? Ты сказала — прокляла?

— Да, а что?

Вскочила и в нетерпении забегала по комнате. Не может быть! Нет!

Я выхватила ещё одну книгу "Мифология древних стран" из рук подруги, бегом пролистала её. Мне повезло — на двести сорок восьмой странице я наткнулась на нужное мне предложение: "Боги Греции могут проклясть только своих родственников".

— Смотри, — я указала на это предложение Лаврентьевой, — Брунгильда была моей родственницей. Именно поэтому Мгла прокляла её, а я смогла взять в руки копьё валькирии. Я не была уверена в своей догадке, но ты притащила действительно нужные документы, подружка. Теперь я точно знаю — бабуля хотела создать пространство намного раньше, ещё тогда, когда у неё появилась первая внучка, валькирия. Но у бабушки что-то пошло не так, она ошиблась в одном-единственном пункте своего плана. Но где?

Поля по началу моей тирады выглядела так, будто её сковородкой ударили. Но сейчас она резко изменилась в лице:

— Я знаю, где. Валькирии не имеют крыльев, Лиза, у них лишь шлемы крылатые. Но и у тебя крыльев нет, так что я в отчаянии.

— Кр-рылья у неё есть, — неожиданно произнёс басовитый мурчащий голос у нас за спинами. Мы одновременно обернулись и разом взглянули на привалившегося к дверному косяку фамильяра. Сложив на груди лапки, он с таким видом посматривал на нас, будто мы невесть бог откуда свалились.

— Шур, ты с чего взял эту новость?

— С неба, конечно, о Хр-ранительница, мур. — Кот Учёный поклонился Полине, та зарделась. — Повер-рнись-ка ко мне спиной, Илзиэль, сейчас вы всё узнаете.

Я поспешила послушаться. Он же, пока мы пытались его остановить и расспросить об "этом", прыгнул на мою спину и со всей силы полоснул ту по лопаткам. Боли я совсем не почувствовала — наоборот, будто бы что-то наконец нашло выход из моего тела. Лампочка мигнула и потухла, все вещи в доме заходили ходуном, а прямо из воздуха за покалеченной спиной материализовались два белых крыла.

— Я не так давно начинал р-рассказывать тебе сию тайну, однако, ты всегда сбегала от меня. А мне никак не хватало р-решимости р-рассказать всё от начала и до конца — наивно полагал, что так и надо.

Он перевёл взгляд на Лаврентьеву:

— Я знаю, как попасть за Пр-редел, тем более, что пер-реход у нас под р-руками. Но я не смогу активир-ровать пор-ртал без Книги Р-рун, она пр-ропала. Вы поможете мне, мисс?

Хранительница хитро улыбнулась и развела руки в стороны:

— Какие проблемы, милорд? Мне требуется только Ваше разрешение, как самого старшего в этом доме.

Фамильяр кивнул. Я поняла, что под моим носом творится что-то интересное, но что, я понятия не имела. Полина же твёрдым шагом пересекла комнату и направилась к входу на чердак. Шурик принялся объяснять мне, в чём состоит их задумка:

— Сейчас она пр-роникнет чер-рез пр-ростр-ранство в пр-рошлое и забер-рет Книгу с чер-рдака — оттуда, где я и нашёл её двенадцать лет назад. Вот только, боюсь, с этого момента она будет пр-ринадлежать уже ей, твоя подр-руга такое сокр-ровище не выпустит из р-рук ни на минуту, мур.

Появилась подружка, вся в пыли и паутине. В руках она держала тонюсенькую книженцию, на обложке которой сверкали древнегерманские руны.

— Ты прав, Шур, я не выпущу её. — Она кивнула и протянула книжку Коту Учёному. — Вот только я не знаю рун, а значит, пока их не выучу и близко не подойду к артефакту.

— Ты не одна такая, — доверительно шепнула я ей. — Я тоже руны не учила.

Кот Учёный грозно взглянул на нас, прокашлялся и, одним прыжком подлетев к большому зеркалу, начал выводить на глади зерцала когтем знаки. Как только он заканчивал тот или иной знак, тот начинал светится синеватым лунным цветом.

— Пр-рошу, мисс, мур. — он улыбнулся и приглашающе махнул рукой в образовавшийся проход. — Магический мир-р ждёт вас.

Мы с Полиной переглянулись, взялись за руки и разом погрузили руки в ставшую жидкой гладь зеркала. Шурик, поцокав языком, толкнул нас. Проваливаясь на ту сторону, последним, что я увидела, были исчезнувшие крылья и кот, шустро строчивший записку кому-то.

В очень известных фэнтезийных романах очень любят писать что-то такого типа: "живот скрутило", "перед глазами пронёсся белый свет", "сознание уплыло" и так далее. Нагло врут, скажу я вам! Ничего такого со мной не случилось! Я и моргнуть-то не успела, как уже сидела на своей... полюбившей приключения... на травке. В нос нагло лез маленький бутон растущей рядом бело-жёлтой розы. И на этот раз я прекрасно знала, что перенеслась я не сознанием, а полностью — духом и телом. Сопливо как-то.

Полина рядом со мной недоумённо оглядывалась в поисках чего-то. Шурка, успевший прыгнуть в портал в самый последний момент, обошёл меня и подругу вокруг.

— Слава богам, телами не поменялись, мур!

В ответ я скорчила фамильяру рожицу. И только после этого заметила, где мы находимся.

— Ребят, — севшим голосом шепнула я, — мы, похоже, у Университета Магических Искусств приземлились.

И — действительно! — посмотрев вокруг мы увидели волшебный лес — чёрные деревья, покрытые сине-фиолетовой листвой. Из леса доносилось пение птиц, крики животных и рычание ещё кого-то. А за нашими спинами нашёлся огромные белый замок с витражами и тремя золотыми куполами.

— И всё-таки мы с тобой удачливые, подружка. — Полина громко сглотнула. — Только мы с тобой могли при перемещении попасть сюда.

Мы поднялись, кряхтя, отряхнули одежду от земли и травинок и направились к дверям Университета. Кот Учёный будто ждал этого момента и с разбега запрыгнул мне на плечи, сразу улёгшись там и прикрыв глаза.

— Шур?

— М?

— Кому ты писал записку?

Фамильяр вздохнул, нежась на припекавшем солнышке. Он тихо и довольно урчал.

— Твоей матери. Она забер-рет книги и пер-рейдет чер-рез пр-редел в Р-раластр-рдар-ргиэванту.

Что за привычка тянуть звук [р]?

Я споткнулась:

— Куда?

— В столицу Импер-рии, неуч, мур. Как хор-рошо, что мы попали в Универ-рситет, хоть подучишься немного.

— Чему я могу научиться в просто учебном заведении, когда была в подчинении у самого Главного Настоятеля Храма богини Аматэрасу?

Кот взглянул на меня своими невозможно зелёными глазами и с уверенностью сказал:

— Не зазнаваться. — И через пару минут, разомлев на пригревавшем солнышке, фырчал, аки заправская лиса: — Фр-фр-фр.

Хранительница тем временем давным-давно стучала в ворота учебного заведения.

— Я сейчас разнесу к чертям собачьим эти ворота, — прошипела она и с удвоенной силой закричала: — Откройте! Живо, кому говорю!

Ей в ответ донеслось хихикающее:

— Неизвестным приказано не открывать.

— Ах ты... — разгневанно зашипела Поля. Её глаза опасно сверкнули, а волосы стали подниматься в воздух, как у Медузы Горгоны.

Я поднесла руку к её губам, останавливая поток грязных слов.

— Мы к вашему директору, — произнесла я, но и мне отказали открыть. Тогда я переглянулись с Котом Учёным и чётко произнесла: — Это насчёт мастера Тецуо.

За деревянными воротами тут же перестали хихикать, а ответил мне совсем иной голос — взрослый и подозрительно знакомый:

— Проходи...те.

Ворота распахнулись, а я с широко раскрытыми глазами и ртом смотрела на...

— Ах ты сволочь! — кинулась я на своего одноклассника Алекса Лаврентьева с кулаками. — Так ты тоже маг? Почему я всегда узнаю обо всём последней? Мог хотя бы записку черкнуть или, как сестра, заявиться домой и ляпнуть, но нет же — надо было исподтишка, чтобы я совсем из ума выжила! Ненавижу, предатель! Боги, только подумать, оба моих лучших друга — маги! Одна — Хранительница, второй — в лучшем магическом учебном заведении учится! Да я тут совсем со своей родословной ни к месту!

Брат-близнец Полинки громко расхохотался, запрокидывая голову.

— Ррр!

— Эй, Лизка, хватит! — наконец отсмеялся он и попытался успокоить злую меня. К слову, на моей стороне был Шура — он тоже шипел на Лаврентьева и пытался достать его лапой. — Ка-акой фамильяр! Слушай, дай мне поиграться с ним, а, ведьма? — Подмигнул. — Давно мечтал о чёрном котике.

Я фыркнула и отвернулась от одноклассника.

— Да что же это за дни-то такие? — взвыла я в небо. — То узнаю, что собственная бабка предала, то этого встречаю! Боги, за что?

Полина насмешливо выгнула бровь и сложила руки на груди.

— А, так вот кто этот загадочный неизвестный, который мне письма с Университета слал! — приторно-елейно протянула она. Я знала этот тон — кто-то сейчас начинает мстить за содеянное. — Я, главное, всё думаю — кто осмелился меня так разгневать странными зашифрованными почеркушками, а это, оказывается, ты. Давно не виделись. Здравствуй, Сашка.

Что-о? Полинка тоже не знала о способностях своего родного брата?

— О боги, — выдохнула я и провалилась в темноту.

Глава седьмая. Университет Магических Искусств

И этот корабль называется Старость. Никто особенно не торопится

в плаванье на нём, но каюты всегда полны.

Стивен Кинг.

Мой личный ирбис мчится по окраинам моего видения. Я бегу рядом с ним, чувствуя, как из меня начинает выходить ещё одно тотемное существо.

Слева от меня материализуется моя вторая сущность — искристо-белый китайский водяной дракон-левиафан. Фыркая и тряся усатой головой, она насмешливо поглядывает на меня и подгоняет вперёд вместе с барсом. Я же бегу между ними по снегу, освещаемая лунным светом, и радуюсь, что скоро — совсем скоро — я смогу сделать свой собственный выбор, убить Мглу или стать падшей. Воплотить проклятие в жизнь.

"Почему у меня настолько точное ощущение, что ты пойдёшь посерединке?" — вопрошает кошка, задумчиво поднимая глаза к звёздному небу.

— У тебя очень нестандартное мышление, — выдыхаю я, перепрыгивая через высоченный сугроб. Как же классно, когда дыхания хватает не то что на бег — на всё.

"Я тоже так считаю. Слишком всё предсказуемо"

— Ты-то помолчи, Дракоша. — Я фыркаю.

"Ой-ой-ой! Напугала! — Левиафан шевелит усами на манер симпатичного большого тараканчика. — Ты, кстати, будешь путешествовать по остальным Девяти Мирам? Ведь когда-то хотела"

— Мало сказать — хотела. Я горела желанием! И не перестаю. Только чуть позже.

"Когда?" — Ирбис разворачивается спиной ко мне и бежит спиной вперёд. Я вспоминаю имена своих сущностей.

— Аккуратнее, Ирма! — кричим мы одновременно с Адел.

Как по заказу, Ирма садится пятой точкой в сугроб, который естественно не замечает. Мы с Дракошей валимся в снег, захлёбываясь им.

Неожиданно моё внимание привлекает огромная чёрная пропасть, разверзшаяся слева от нас. Я интересуюсь о левиафана, что это.

"Эта пропасть — переход, — начинает объяснять дракон. — Если ты прыгнешь в неё в одном из твоих обличий, то проснёшься либо кошкой, либо драконом".

— С сознанием что-либо случится?

"Конечно. Ты потеряешь своё человеческое начало и полностью станешь магическим животным".

В моей голове звучит настойчивое:

"Эль, просыпайся".

Кто сказал, что я сплю? Я медитирую. И отходить от медитации не собираюсь.

"Эль".

Это было намного настойчивее. Продолжая купаться в холодных бриллиантах, я наслаждаюсь прохладой снега.

"Эль!"

О, как заговорил! Нет, не слышу, не вижу, не замечаю...

Я медленно выплыла из бессознательного состояния.

— У неё сегодня был трудный день, — оправдывалась перед кем-то Лаврентьева. — С утра истерика была, потом переход, съевший много сил, ещё куча информации, начавшая валиться на неё со вчерашнего дня. У девчонки сдали нервы, что ты хотел? Ты бы тоже в обморок грохнулся, узнав столько, сколько она. Я вообще не понимаю, как она раньше сознания не лишилась.

— А ты не могла предупредить? — прорычал Алекс у меня над ухом. Целительствует, похоже.

— Не сваливай всё с больной головы на здоровую, пожалуйста. Я не виновата, что мы попали в Университет. Да я бы с удовольствием куда-нибудь в Хеймсвелди направилась бы, нежели сюда. И ты прекрасно знаешь, почему.

Я шевельнулась и шепнула:

— Вы можете тише разговаривать?

И рывком поднялась. В глазах, конечно, потемнело, но не до такой степени, чтобы вновь падать. Я цепко оглядела комнату, в которой оказалась: обитые деревянными панелями стены, белый покрашенный потолок, минимум мебели. Комфортно, минималистично, приятно. Но не моё.

— Стоять! — приказал одноклассник, гневно поблёскивая ореховыми глазами. — Куда собралась, подружка?

Я посмотрела на фамильяра, тот понятливо закатил глаза и повторно запрыгнул мне на плечи. Всё нехорошее имеет свойство повторяться.

— Мур, у вас нет пр-риличий, молодой человек. — Кот Учёный вытянул вперёд лапку и коснулся носа собеседника. — Не тому человеку Вы пр-риказываете, мур.

Действительно, не тому. Но он же не знает, Шурик, а потому не упоминай ни моего настоящего имени, ни ещё чего-нибудь из биографии твоей подопечной.

Я улыбнулась и выбежала из комнаты, едва не налетев на незнакомую крашеную зеленоволосую девушку, судя по всему, старшекурсницу — на вид ей шестнадцать-семнадцать можно было дать.

— Ой, извините, а не подскажите, где кабинет директора? — Я мило улыбнулась, всем своим видом показывая — нездешняя я.

— Вам туда, — девушка махнула в конец коридора, — а потом повернуть налево. Погодите, Вы из комнаты господина учителя вышли?

Господина учителя? Интересно.

Вышедшая на свет дракоша шепнула изнутри:

"Переплюнул тебя Сашка по всем пунктам".

— Да. — Отомщу ему за то, что в комнату свою приволок. Пусть весь универ о нём знает. — А что случилось?

Девушка испуганно посмотрела на меня и промямлила:

— Ни-ничего.

И сбежала. Как только спина зеленоволосой скрылась за поворотом, а я всё-таки решилась пойти к директору замечательного заведения, в коридоре появился "господин учитель" собственной персоной.

— Я пошла. — Я скорчила рожицу пойманной и побежала вперёд, за мной понёсся шоколадный шатен, безостановочно рыча. Ну что ты хотел, Алекс? Чтобы я бросилась к тебе в объятия? Чтобы забыла обо всём? Ха, не на ту напал!

Шурик вцепился когтями мне в плечи и чуть-чуть повизгивал от страха.

— Хэй, Кот Учёный, не бойся, — с силой выдохнула я, поворачивая налево. — Я всего лишь поинтересуюсь у ректора об одном факте.

Запомните: я всегда появляюсь вовремя. Даже если это середина собрания моего будущего ректора и друга, на мероприятие явилось более половины всего преподавательского состава не только Университета, но и других магических заведений. Даже если при всех своих внутренних угрызениях совести мне придётся смотреть прямо в глаза Гидеону Зарвину и Карлу Лихневски (я знала их по рисункам или картинам), несомненно бывших на мероприятии и не знавших о том, что я была у Рю-Тецуо, их общего наставника. И собираюсь вернуть того в магический мир.

Тогда я заявилась совершенно вовремя и красиво — ворвавшись в зал собраний зеленоглазым, рыжеволосым смерчем, сметающим на пути ошалелую стражу и клокоча, как недавно взорвавшийся Этнос. На меня тут же уставились тридцать пар глаз, несомненно знающих, кто я такая. А я, растянув губы в бесшабашной улыбке, остановилась ровно посередине помещения, низко поклонилась, выпрямилась и вибрирующим от злости голосом "приветливо" махнула ладонью:

— Не ждали? А я пришла!

Я не знала, что и говорить в ответ на их ошеломлённые лица.

Но они знали.

— Тебя ведь хорошо спрятали! — Ректор Университета Магических Искусств взлохматил пятернёй длинные седые волосы. — Ты не могла вернуться сюда!

Вслед за мной в зал влетел и Лаврентьев, он резко схватил меня за руки и спрятал за своей спиной.

— Нечестно, — шикнул на него мой фамильяр. — Заткни уши! — Это уже мне.

Кот полоснул когтями лопатки целителя и шепнул какое-то заклинание.

— Так... нельзя... — выдохнул уже через секунду одноклассник и застыл в пространстве.

— Саш? — Я толкнула парня и обратилась к котику: — Что ты сделал?

— Я остановил ему вр-ремя. Он ничего не запомнит из того, о чём будут здесь говор-рить.

— А говорить тут будут о серьёзных вещах.

Проректор Карл Лихневски усадил меня на стул перед собой.

— Садись, у нас мало времени — заклинание десятиминутное. Итак, у твоей матери ничего не вышло. Она не смогла оградить тебя от этого мира.

Шурик спрыгнул на стол.

— Ни у кого не вышло, мур. — Завалился на бок и стал облизывать лапу. — К ней пр-риставили меня, за ней вели кр-руглосуточное наблюдение, ей даже сер-режку-шута в ухо вставили — и что? Стоило отвлечься на минуту, как наша дор-рогая единственная эльфийская наследница сбежала за гр-раницу к новому наставнику. И стала ведьмой, что небезопасно в наше время.

Я, честно говоря, не понимала, о чём он толкует. Какое такое круглосуточное наблюдение?

— Значит, твоя бабка всё-таки добралась до тебя. — Неизвестный мне маг почесал чёрную бороду. — Вопрос, зачем?

Фамильяр предупреждающе глянул на меня и сам начал вести переговоры с собравшимися в зале:

— Что бы вы спр-росили, лор-рд Шейн. — Хихикнул. — Лихостенье было постр-роено на душе моей подопечной. А оно доставило немало хлопот нам. Вы хотели его уничтожить? Пожалуйста, но только остор-рожнее — уничтожить его может только она. — И, не стесняясь, указал чёрной лапой на меня. — В ином случае, вас обвинят в убийстве эльфа.

— Шур, — обратилась я к Коту Учёному, — ты ничего не путаешь? Мифическое пространство никто не может уничтожить. Если убрать Стены и Предел, то во все миры пролезут Мрачные Создания.

— Но ты же уже делала это, помнишь? Ты уже начинала уничтожать Лихостенье, от чего у нас дома появились монстр-ры похлеще р-разозлённых элементалей.

— То есть, тот неудачно построенный портал...

— Да, — кивнул мне в подтверждение. — Чтобы закончить р-ритуал создания пр-ростр-ранства надо отдать кр-рылья Мгле. Но я считаю, что для закрытия Стен и Пр-редела тоже следует отдать кр-рылья.

— Они у неё есть? — подал голос ректор.

Мой фамильяр кивнул.

— Пер-ред тем, как телепор-ртир-ровать сюда, я освободил её от сдер-рживающего заклятия.

Я неуверенно подняла руку, как на уроке.

— Можно вопрос? — Дождалась согласия. — Почему вы все в курсе, кто я такая?

Все собравшиеся замялись. Наконец ответить решился лорд Шейн.

— Мы знаем твоих родственников и родителей, в особенности Хелену и Мглу. Мы действительно пострадали от Лихостенья. Потому мы хотим помочь тебе.

— А что если этот квест только для меня? Если я сама должна разгадать все загадки?

— Ты не сможешь, ты ещё слишком мала...

Вдруг за меня вступился Шурик:

— Та, котор-рую назвали пр-реступницей в десять лет, не может быть мала.

Я благодарно посмотрела на чёрного котика, пригревшегося на солнышке. Перевела взгляд на ректора Университета:

— Я могу месяц пожить здесь? Мне стоит дождаться Маскарада в столице Алмодрая, тогда я заявлюсь к родственникам. Да, я не одна — вместе со мной прибыла сестра Алекса.

Лорд Зарвин вскинул правую бровь, недоумевая.

— Хорошо. Походишь на занятия последние две недели, потом смотаешься вместе с друзьями в практику. Только держи язык за зубами и никому не говори о себе, ясно?

Ммм... Иметь богатого и именитого родственника — очень полезно! А если это сам граф Эллонд — это полезней вдвойне, втройне, вчет... тут не уверена, так что здесь и остановимся. По документам я поступала в Университет Магических Искусств как наследная араннэль и бла-бла-бла на три с лишним абзаца, племянница эльфийского короля, в придачу имеющая ещё некоторое смешение кровей. Такой я буду для преподавателей. Для адептов и студиозусов обыкновенных я буду Лизой Стомин, эльфийкой на три пятых и крылатой на оставшиеся две пятых. Без роду-племени — вот так вот!

Ректор универа Гидеон Зарвин, архимаг, и проректор Карл Лихневски, магистр I степени, изумлённо уставились на поданные мной документы, потом на печать, демонстрирующую моё нежелание подделывать документы о поступлении даже на этот скромный месяц. Наконец-таки перевели взгляд на меня, рыжую и уставшую, а от того ехидную и вредную. Я поспешила узнать у них о моём поступлении. Как я и предполагала, вся прошло безупречно. Кто ж в этом сомневается?

На выходе из аудитории я столкнулась лбом с высоким эльфом-блондином, имеющим длинные седые волосы и синие глаза. Я едва ли открыла рот, чтобы извиниться, как он прикоснулся пальцем к губам.

— Тише, араннэль, могут услышать! — шепнул он мне на ухо. — Меня зовут Ирис Лион, я сын одного из эльфийских князей. Мой отец дружен с твоим дядей, потому поговорим потом.

И как тут о магии своей молчать?

Да, к слову, фамильяра мне оставили. Шурик та-акую полемику развёл, что даже Поля заткнула уши и накричала на него. Она тоже поступила, но врать ей почти не пришлось — она просто говорила всем, что является младшей сестрёнкой господина учителя Лаврентьева. Почему-то именно после этих слов половина из слушавших её адепток испарилась в неизвестном направлении, едва не потеряв свои туфельки. Алекс же невинно улыбнулся.

Вечером все, кто с нами познакомился, адепты и студиозусы (так назывались адепты с пятого по седьмой курсы) устроили дискотеку, плавно переходящую в "небольшой праздничный фуршет", на которую притащили и меня, и Кота Учёного, и Полинку, выцарапавшуюся и плюющуюся ядом. Посмеявшись, они оставили нас около маленького диванчика, а сами свалили за "чаем". Ага, знаем мы их чай, лучше бы действительно матэ (прим. авт. — Матэ — чай на основе мяты, матэ и ещё нескольких трав, состав его меняется в зависимости от производителя) притащили.

— Вот гады мухомористые! — шипела на всех Лаврентьева. Я хихикнула. — Лиз, вот зачем, спрашивается, ты на этот месяц напросилась? Тебе делать нечего?

— Конечно. Поль, всего месяц потерпи, а там мы к моим родственникам свалим, окей?

Оглядываясь в поисках чего-нибудь интересного, я наткнулась взглядом на жилистого, слава богам, без бицепсов и трицепсов, паренька, любопытно совавшего свой нос в какой-то длинный-длинный свиток. Почти не стриженные тёмно-тёмно-русые волосы были заплетены в длинную косу, похоже постоянно взлохмачивающуюся, а тонкокостные руки крутили старинный свиток так и эдак, в надежде увидеть что-то стоящее. Не удержавшись, я подошла к пареньку сзади и щёлкнула пальцами по верхушке абсолютно чистого свитка. Повинуясь моей воле, невидимые буквы проявились и сложились в слова: "Тут нужна особая магия". Парень обернулся и снисходительно посмотрел на меня:

— Да-да, особая магия. Эльфийская, что ли?

— Да хоть и эльфийская. — Мне стало чуточку обидно за эльфов, воспетых самим Толкином, и за саму себя. — Ты человек? Не кто-то ещё?

Парень насмешливо выгнул бровь.

— Не надейся, не некромант. — Сдаюсь, я действительно об этом подумала. Но кто мне запрещал мечтать о несбыточном? Правильно, никто. — А ты та самая на три пятых — эльф, на две пятых — крылатая эльфийка? Ну-ну, посмотрим, на что способна. — И голос его был настолько презрительным, что я вспыхнула, как порох.

О, как я была зла! Если бы он только знал!

Полина, мельком взглянувшая на моё едва ли не красное от негодования лицо, всё прекрасно поняла и прошептала на ухо успокоительное: "Мы ещё станцуем на его могиле". Я плотоядно улыбнулась, незаметно для себя облизнувшись и воспламенив все ближайшие свечки. Те разом оплавились на три четверти, а парочка магичек, крутившихся рядом, завизжала что есть мочи. Да не виноватая я! Они сами сгорели!

На следующий день я узнала, что сего Иуду Искариота зовут Шон Аттоне, ему восемнадцать лет. До Университета уже обучался в школе. Отличник и зубрила. На три четверти дракон, но это не его вторая ипостась, а всего лишь тотемная сущность. Так что считать его особенным, как половина адепток, я не собираюсь.

Но продолжим. Рассерженно выдохнув, аки собственная злая левиафан, я прищёлкнула пальцами, заставив свиток вспыхнуть синим пламенем. Паренёк пресёк это дело уже на полпути к исчезновению заветного листочка. Я дерзко улыбнулась, мотнула рыжей гривой и ушла в неизвестном даже для меня направлении. Убью. Сяду в тюрьму, — но убью.

Сюпрайзы не кончались. Мало того, что на факультете смешанной магии, куда меня определили, я была одна (как девочка, разумеется, а Полинку засунули на факультет к её брату — целительский), так ещё и на одном курсе с этим прохвостом. Лишь одно новость меня обрадовала — Аттоне тоже не особо выглядел счастливым, когда куратор назвал мою фамилию.

И вот, на следующий день, рыча аки волк и подпрыгивая аки горный козлик, я, нагруженная учебниками и тетрадками, выданными мне "хорошими" дяденьками Лихневски и Зарвином, ввалилась в общую столовую. Нашла глазами Ириса и бухнулась на его лавочку. Рядом с ним сидели ещё два дроу и один знакомый мне чёрненький дракончик. Р-р-р!

Крылья новообращённого крылатого яростно затрепетали за спиной, прося о материализации.

— Что, новенькая, тяжело? — едко поинтересовался дракончик, насмешливо рассматривая мои сумки.

— Не больше, чем тебе, старенький, — тем же тоном ответила я, отправляя в рот так понравившуюся булочку с корицей. — У нас с тобой всё равно одни и те же пары, таки-чито вес тоже одинаковый.

Боги, где же Полинка? Куда подевалась блондинка?

Передо мной сидящие что-то неразборчиво буркнули себе под нос и невежливо (специально, то бишь) свалили мне в горячий кофе стакан апельсинового холодного сока. Взяли и бесцеремонно опрокинули кислую оранжевую жидкость в кружку с чёрной. Нет, с одной стороны кофе с апельсинами и их цедрой я пила, и мне жуть как понравилось, но с другой — хамство Шона довело до белого каления, заставив сузить глаза и зашипеть на наречии Тёмных неприличные до икоты ругательства. Причём я, внутри себя надеясь, что меня никто не поймёт и просто не обратит внимания, всё ж таки нарвалась. На учителя. Моего самого нелюбимого предмета.

— Это что за разговоры, девушка? — запищала препод по естественным наукам, Аллис Кенно. Она представилась мне ещё вчера. — Приличные леди из твоего круга не должны знать таких слов!

Я оскалилась. Да вы что, леди Кенно?

— А какие они должны знать? Слово "Надоели!" подойдёт?

Услышавший меня проректор строго взглянул на меня, подошёл и подарил лёгкий подзатыльник:

— Илзи.

Что Илзи? Я Лиза, и никто более! Хватит меня звать запрещённым в сём месте эльфийским именем!

Аттоне спрятал улыбку в стакан с чаем. Насмехаешься, недруг мой? Оке-е-ей...

— Sellesss. — Я попыталась изобразить не просто змею, но кобру, раскрывающую свой капюшон, чуть расставив веером под столом пальцы. Спасибо, Рика, за уроки.

Макаронины из ближайшей к нам тарелки ожили и медленно поползли между стаканами и кружками, блюдами и фужерами. Появились рядом со мной, дождались маленького подмигивания и, превратившись в ужиков, незаметно скользнули к недругу в салат из морской капусты. Ирис, всё это время сидевший тише воды ниже травы, чуть качнул головой, не одобряя моё поведение. Я же плевать на него хотела. С таким обращением к себе я стану мстить всем и вся!

Ходячие естественные науки наконец-таки отошли от нас, проректор тоже пропал. А Аттоне, не видя ничего перед своим носом, навернул вилку капусты и куснул ужика прямо за хвост. Выпучил глаза, изумлённо сглотнул. Я цокнула языком, подхватила малинку с пирожного и, по ходу дела сунув её в рот и насвистывая песенку "А я не хочу, не хочу по расчёту! А я по любви, по любви хочу!", направилась на свою первую в Университете пару.

И как только за мной хлопнула дверь, яростный крик разнёсся по всем восьми этажам первого корпуса:

— Я уничтожу тебя, Стомин!

Сидя за первой партой, я определённо чувствовала своей шеей кое-чей взгляд. И как только он прикасался к моей ауре, я вздрагивала мелкой дрожью — в астральном прикосновении было ещё что-то, кроме опустошающей (не поймёте? Да я сама не понимаю!) ненависти. Что-то, что заставляло думать несколько иначе о...

— Адептка Стомин, встаньте, — прозвучал сильный голос учителя по истории магии над моей вздремнувшей головой. — Вам только что был задан вопрос. Ответьте, пожалуйста.

Я встала, лениво сунулась в ближайшие неприкрытые мысли, и узнала, что за вопрос. "В каком году произошла Великая битва Всех Народов?"

— Эх, — вздохнула я. — Вам полный ответ?

Карл Лихневски, а именно он был нашим учителем и, по совместительству, куратором, выгнул бровь.

— Настолько полный, насколько можете.

Откашлялась, улыбнулась.

— Великая битва Всех Народов на реке Герне, близ города Вайенбурга, произошла в 4852 году до Эры Рогоносца. Это была самая первая битва, которая положила начало Тёмному и Светлому Царствам. Одним из проигравших королевств является Империя Стихий, в то время тратившая своё золото на постройку вот этого заведения, а не на оружие.

Кто-то из стихийцев возмущённо крикнул:

— Да как ты смеешь...?

С другой стороны отозвались хоббиты:

— Так её, эту Империю! Надоело постоянно под неё прогибаться!

Сзади в один голос откликнулись Ирис и фейри-иллюзионист Арагорн эш Хоолад:

— Ты-то помолчи, умный нашёлся!

Поклонилась, да так, что Шурик, примостившийся на моих плечах, едва на пол не рухнул.

— Я, похоже, тут единственная из Алмодрая, так что воздержусь от эксцентричного ответа.

— Да нет, ты говори, — ехидно протянул Аттоне откуда-то сзади.

"Да пошёл ты!" — мелькнула мысль, но я спокойно села на место и проследила, как сине-зелёное перо учителя вырисовывает в журнале оценку по 10-бальной системе.

— Да, адепт Аттоне, вы хотите что-то сказать?

Заскрежетали ножки, сдвигаемые по полу. От этого звука меня перекосило.

— Хотел добавить, что Алмодрай, или Эльфодон по-нашему, тоже был на стороне проигравших. Так что, эльфийка, нечего на Империю наезжать.

Резко обернулась и рявкнула:

— Reys!

Пусть знает, что меня не стоит злить, когда я и так на взводе. А сейчас помолчит с часок-два.

На остальных парах, естественных науках, боевой магии и началам целительства, мы сидели относительно тихо, так как ректор, которому пожаловался на нас проректор, рассадил нас по разные стороны аудиторий. Не видя друг друга, мы даже словом не обмолвились. У меня в табеле сразу появилась первая двойка — по поведению.

Обед. Лееска, моя соседка по комнате, живенько жуя булочку и параллельно читая какой-то материал из учебника, ткнула меня в бок.

— Лиз, не спи! Жуй давай.

— Жую я, жую, — тут же заработала челюстями я и поспешно сглотнула тост. Не выспалась я.

— Угу, вижу. — Лея укоризненно покачала головой. — Что вы так с Аттоне не поделили? Место под солнцем?

— Место под серебряной магнолией, — ляпнула я. — Он мне с первого взгляда не понравился. Весь такой интеллигентный, пунктуальный, умный-разумный. Фу, бяка!

Девушка прыснула и, подавившись, закашлялась.

— Как по мне, так та-акой красавчик! — Лея мечтательно закатила глаза, на её лице отобразилось блаженство последней стадии.

Пришла моя очередь давиться.

— Я чего-либо не понимаю? Он же страшный, как... как... как Цербер трёхголовый, подвид гидровидный!

— Сама ты, Лизка, Гидра, подвид драконочешуйчатая! Ты хоть видела его глаза? Чисто шоколадные, с чёрным-чёрным краешком и золотистыми искрами. А волосы? Идеальные, короткие, что очень редко в наше время, и нереально красивого цвета — русо-рыжего.

Фыркнула. По мне, так простые тёмные, русые, а не какие "русо-рыжие".

— А ещё у него нос прямой и с горбом! — гордо сказала я, будто эта горбинка — моих рук дело. — И сам он нескладный, высокий и худой. Извилины прямые, а сам он кривой.

Справа от меня бухнулась на скамейку разозлённая до глубины души Поля. От неё едва пар не шёл — настолько подружка была яростна.

— Я уничтожу твоего однокурсника, — прошипела она, стреляя глазками в сторону Аттоне. — Он меня за... — И непечатно ругнулась.

Проигнорировав слово, согласилась с ней.

Вечером я расплела косу, села на стул перед зеркалом и зажгла три свечки. Запоздалым набатом у меня в голове пронеслось напутствие Польки: "Не забудь вавилонские свечи! Мы с тобой в разных корпусах находимся!". Подружка всегда хотела быть в курсе всех моих дел, а говорить на таком расстоянии мы могли только через зеркала — для этого надо было поставить у зеркала вызывающего вавилонскую свечу и произнести всего два слова "ниа" и "рин".

— Лизка, какая же ты дура! — произнесла я, глядя в зеркало и подперев кулаком щёку. Зеленоглазая девчушка в отражении вздохнула. — Непролазная дура!

В комнате раздался шум от падающего предмета. Было такое ощущение, что некто подбросил мне что-то. Я развернулась на стуле.

— Кто здесь? — Идиотский вопрос. Прям мне сейчас и ответят.

Моё внимание привлёк продолговатый свёрток бумаги на полу. Ещё раз для достоверности посмотрев на белеющий прямоугольник окна, я взяла письмо, кое оказалось довольно тяжёлым. Перевязанное тоненькой серой ленточкой, оно казалось одновременно и простым, и тайным. Аккуратно подцепив ногтем бантик, я сняла ленту и раскрыла письмо. Мне на ладонь скатилась одна чёрная свеча — новая, с загнутым, ещё нетронутым фитилём. Изумлённая я стала читать письмо.

"Леди Эллонд.

Я ещё никогда не писал писем такого содержания, и поэтому прошу Вас не особо отвлекаться на неправильное составление сего документа. Мне очень лестно то, что Вам хватило смелости раскрыть его и, я надеюсь, принять мой скромный подарок. Когда мы встретимся... Нет, не так. Я понимаю, что сейчас Вы в изумлении от моего поступка, но, прошу Вас, не пытайтесь разыскать меня или отправить письмо — не получится. Не пытайтесь заплатить мне за вавилонскую свечу — не приму. И Вы, леди Эллонд, можете забыть про меня".

Забыть? Интересно, это как? Знать о чьей-то помощи и при этом совершенно не любопытствовать кто это, зачем помог, почему назвал меня "леди Эллонд", слова, похожие на переплетённые лозы дикого винограда? Я не называла своего истинного имени. И как этот неизвестный смог подбросить мне "подарок"? И откуда он знает моё местонахождение? Сплошные вопросы...

— Неизвестный поклонник? — Шурик запрыгнул на подоконник. — Да ты, мать, везде успеваешь! Даже этому др-ракону стр-рашному пр-риглянулась. И как тебя только на мор-ральных ур-родов тянет, мур?

Я предупреждающе взглянула на кота.

— Помолчи, лучше.

Про Полю я так и не вспомнила. Не снимая даже жилета, я завалилась на кровать и заснула.

Глава восьмая. Поход.

Переделать людей нельзя, и лезть в их личные дела — даже с самыми что ни на есть благими намерениями — значит нажить себе врагов и потерять друзей.

Стивен Кинг.

Проснулась я сегодня засветло — старая привычка, не ушедшая со времён учёбы у Рю-Тецуо. В раскрытое окно приятно дул свежий южный ветер, и я подставила лицо этому моему лучшему другу.

Не сказать, что я всю ноченьку крутилась, вспоминая первую и вторую половины дня — это ничего не сказать. Ужасное ощущение стыда преследовало меня, пытаясь загнать в тёмный угол страха. Но что поделать, если своим подсознанием я не управляю, а окклюменцией снейповской не владею?

Вдруг в открытое окно внезапно залетел ветерок, покрутился в комнате и растаял. Привыкшая не расставаться с интуицией, я натянула одеяло до самых ушей и пробормотала поисковое заклинание. Неослабленное Тягой Земной, оно рассыпалось малюсеньким фейерверком прямо над серединой ковра в нашей с Лееской комнате и приняло очертания человеческой фигуры. Мам-ма!

Человеческая фигура осталась невидимой. Она подошла ко мне и вновь превратилась в шепчущий ветерок:

— Не оставляй меня.

— Кто ты? — едва ли не заикаясь, шепнула я в одеяло и завернулась в него посильнее.

Ветерок ласково коснулся моего лица.

— Трусишка. Ну, и чего ты испугалась?

— Тебя.

— А меня не надо бояться.

— Тогда скажи своё истинное имя.

— Не могу. — Ветерок явственно расстроился, затихнув на пару минут. — Договор обязывает.

— Договор?

— Да. Договор. Кхашен в этом деле особливо разборчив. — Поясняю: Владыка Тёмных, или, по-простому, Кхашен — это скинутый за неправильное поведение в Тартар к Кроносу бог, мстящий своему обидчику. Так сложилась судьба, но этим самым обидчиком оказалась я. Лишь однажды перебежав дорогу ему, я столкнулась с Владыкой. Накричала, опозорила перед Пантеоном богов всего мира, заодно лишила магической брошки и, взятого явно "напрокат" у Гермеса, кадуцея. На данный момент приходится отдуваться.

Интуиция подсказывала успокоиться.

— Кто это такой? — включила я дурочку. — Никогда не слышала о нём.

В ответ на мои коленки бухнулась книга. Открыв первую страницу, я увидела написанное разборчивым почерком "Почитай на досуге".

Ветерок исчез, а у меня осталось отчётливое ощущение, что в сей книге найдутся многие ответы, но не на мой вопрос — ветерок знал, что я обманула его.

Раскрыв книгу, я зажгла свечу на прикроватном столике:

— "Все маги во все времена делились на несколько сословий: некроманты, чародеи, контролирующие, стихийники, защитники и боевики. Первые владели силами Смерти, могли поднимать из могил мёртвых. Вторые, наоборот, были антагонистами первых, их сила в целительстве. Третьи умели подчинять своей воле разум и сердце других магов и людей. Четвёртые всегда были сами по себе, никогда не объединялись в одну группу и всегда старались быть самостоятельными, управляли всеми стихиями Эфира. Пятые работали со всеми сословиями, стараясь защитить каждого. А шестые составляли основы магических армий.

Но были и такие маги, чьи силы никогда не определялись одним сословием. Их называли Ведьмами. Их сила была настолько велика, что не каждый боевик или контролирующий мог убить или подчинить своей воле. Таких магов испокон веков было всего тринадцать. Тринадцать девушек, имеющих "общую", не поддающуюся разделению на сословия магию и подразделявшихся на особые признаки, которые ассоциировались с несколькими камнями. Самыми сильными из этих тринадцати были первая и последняя Ведьмы.

Каждый маг хотел заполучить такую невиданную мощь, но они не были рождены для этого. В одном случае магам мешало то, что они мужчины, в другом — слишком корыстные и алчные люди. Ведьм убивали, но каждый раз чёртова дюжина восстанавливала своё привычное число. Впоследствии их стали называть Кругом Тринадцати — ведьминым кругом, состоящим из тринадцати камней-девушек и имеющим великую силу. Гендерное разделение продолжалось дальше, ни разу не подведя.

Не нашлось пока такого мага, сумевшего бы уничтожить полностью весь Круг. А раз их никто не трогает, то и Ведьмы становятся всё более сильными и крепкими. Растут с каждым днём, одновременно определяя и всех своих на гибель. Не раз были слышны такие вести, что вместе с одной из Ведьм умирала вся её семья. Жестоко, но никто не понимает, или просто не хочет понимать, чем это может закончиться для всех.

Мы, верные слуги богини, молимся ей, как покровительнице Ведьм. Мы молимся за эту чёртову дюжину, стараясь никогда не перейти ей дорогу. Мы слышали, что однажды, когда некто перебежал дорогу Ведьме, она мстила тому очень долго и жёстко, припоминая бедному все его грехи. Она уничтожала его каждым своим шагом и словом, всё больше втаптывая в грязь. Ведьма прокляла его семью и с этого момента стала зваться Ведьмой чёрного турмалина. Отныне всякая, кто более или менее из Ведьм была похожа на ту самую, проклинающую, находила в камнях своих турмалин. Так, по некоторым чертам характера, выявлялись все Ведьмы.

Но правила для того и существуют вместе с исключениями, чтобы правила эти нарушались", — читала я талмуд "Маги: простые люди или же жаждущие власти боги?" Настоятельницы Храма Ванейры во втором дополненном издании. Этот талмуд был написан чёрт-те когда, так что сейчас всё это называется историей. Вряд ли что-то из этого сохранилось в наше время.

Умывшись и почистив зубы, я забрала со стола свечу и расчёску и сунула их в верхний ящик стола. А странноватый листочек бумаги с такими же странноватыми словами и обращением выбросила в камин, который тут же и зажгла заклинанием. Письмо гореть не хотело, оно плавилось, обтекая противной смесью брёвна. Касаясь букв, огонь становился зелёным, словно он сжигал что плохое и неправильное.

В мою дверь постучались, и вошла Петра — домовая.

— Дитятко, как спалось? Женихи снились? — ехидно улыбаясь, вопросила она. Вот опять она о своих женихах! Неймётся ей!

Я показала женщине все свои тридцать два зуба.

— Какие женихи, Петра-голубушка? Тут бы месяц в Университете прожить да вернуться живой, а Вы о женихах!

Я укоризненно покачала головой и взглянула на хозяйку из-под косой чёлки. Та расплывалась в широкой улыбке.

В общежитии было неимоверно скучно: одни и те же разговоры знакомых и одноклассниц, одни и те де взгляды, уткнутые либо в страницы книг, либо личных дневников, одни и те же двусмысленные, а порой и трехсмысленные ухмылочки. И во всей этой скукоте я неожиданно заметила своего ночного гостя — ветерка, для моего зрения поблёскивавшего золотистым светом. Он, прокрутившись вокруг меня, неожиданно принёс очень знакомый запах. Запах Университетской библиотеки.

Именно вот этот запах десятков тысяч типографских и ручных переплётов-страниц и привлёк меня. Он показался мне не столько странным, но невозможным. По всем правилам ароматы и другие coupe de grace не могли перенестись через стены да и ещё через огромное расстояние. Как они попали сюда?

Воровато оглянувшись, я сбежала от любопытных взглядов через запасной выход и направилась в сторону библиотеки. Насвистывая весёленькую песенку, я прокралась туда, всё ещё боясь, что меня кто-нибудь заметит — сейчас начнётся пара, а я не явлюсь на неё. Надеюсь, меня не особо ругать-то потом будут.

Вдохнула запах книг, корешков и свитков — почему мне кажется, что кроме запаха типографской краски, чернил и лёгкого аромата свежих страниц, здесь витает отзвук тысяч голосов тех людей, писавших эти книги? Ты закрываешь глаза и полностью растворяешься в их грубых и глубоких, нежных и тонких, обычных и совершенно писклявых тембрах. У меня, как у ученицы музыкальной школы, всегда имелся слишком обострённый слух, меня всегда коробило от неправильно пропетой ноты или же просто от нечаянно задетой клавиши. Неправильные звуки искажают всю красоту отзвучавшей мелодии, я поняла это при разучивании невероятно сложной в исполнении эмоционального плана "Элегии" Ж. Массне. В библиотеке Олимпа было именно то чувство — когда сотни и тысячи человек одновременно орут тебе в уши, всё важно, всё красиво, но образовавшиеся диссонансы заставляют уйти из проклятого места. Наверно, именно поэтому сюда могут заходить одни лишь боги — они настолько привыкли слышать голоса мёртвых и живых, что им всё по плечу.

Я зажала уши, зажмурилась и попробовала отвлечься. Куда бы обратить внимание? Найти свиток и прочесть? Что ж, посмотрим, что выйдет.

Я побежала в дальний конец библиотеки и затормозила только у стенда со свитками. Вокруг меня ещё сильнее начали витать голоса мёртвых, один раз мне показалось, что я видела чью-то голубую тень, будто от духа. Я схватила первый попавшийся свиток и с изумлением вскрикнула: голоса пропали. Странно.

Боясь возвращения мёртвых, я раскрыла пергамент и...

— "Родословная семьи Стихийус. От начала династии до наших времён", — прочла я и тут же стала искать знакомые имена: — Та-ак, ага, вот Ричард и мама с Эллондом, дяди родились один за одним, от мамы идёт линия ко мне (ага, на правильное число дня рождения исправили, поскуды!), от Эллонда — к Ларель, от Ричарда — к Клэри (ах ты, на день раньше меня родилась!). А это что такое? — Я пригляделась, и на моих глазах проявилась надпись: — "Ричард... — Джейн Гриффин. Дата рождения: 13 января 1999 года. Место рождения: Империя Стихий. Место проживания: Россия".

Я впала в ступор. Наморщив лоб, я не только попыталась одновременно подсчитать, когда родилась эта Джейн, но и прикинуть, когда мой любимый дядюшка успел сотворить и мне, и Клэри сестрёнку. Джейн Гриффин на год младше нас по земным меркам, родившись здесь. "Место проживания: Россия". Похоже, заботливый папочка сбросил её на Землю со своих плеч, дабы не мешалась под ногами. "Найти ради развлечения?" — промелькнула юркая мысль у мутантиков.

Внезапно я застыла. У той девчонки, с которой я была знакома по цирку, была та же самая фамилия! И имя! Совпадение? Едва ли.

Мне на плечо легла тёплая лёгкая рука. Полина.

— Ты думаешь, он никому об этом не сказал? — холодно спросила я, тыкая пальцем в строчку.

— Знаешь, у него были на то свои причины. — Мягкий голос моей единственной настоящей подруги привёл меня в чувство.

— Причины? — почти закричала я. — Причины? Поля, он своей родной дочери ничего не сказал, про меня и говорить нечего!

Внутри меня клокотала буря. Как мой дядя мог так поступить? Вот объявлюсь, честное слово, убью его! За Клариссу!

— Вдохни и выдохни. — За предложением последовал маленький толчок в лоб. — Джейн Гриффин — бастард.

Бастард. Слово отдалось в моих ушах пару раз. Бастард. Незаконнорождённый ребёнок.

В нашей семье бастард. Позор.

Вопреки моим ожиданиям, буря внутри утихла, оставив место чему-то наплевательскому.

Я фыркнула.

— Это и есть причина, по которой Клэр узнает обо всём последней? — Я добавила в голос побольше невозмутимости.

— Нет. — Лаврентьева оглянулась. — Пойдём, нас уже ждут.

— Зачем?

— Лихневски решил устроить экзамен. Те, кто его пройдут, сегодня вечером отправляются вместе с ним в Зачарованный Мрачный лес. Говорит, у него для нас сюрпрайз.

Экзамен был до неприличия лёгким. Прошли его, конечно, все — некоторые решили, что проректор решил взять с собой всех, а потому облегчил вопросы.

Адепты, толкаясь и хихикая, столпились около ворот Университета и преданно вылупились на вышагивающего перед ними проректора. Мы с Полинкой и Лееской, наоборот, смотрели только на нашего общего знакомого — учителя эльфийского целительства лорда Александра Лаврентьева. Аттоне фыркал и стоял среди всех нас особняком.

Заметив, что Лихневски собирается говорить, мы замерли в ожидании.

— Переговорив с лордом Зарвином и приняв во внимание некоторые факты, — на нас с Шуриком и Полей взглянули тёмно-карие глаза из-под толстых круглых очков, — мы приняли решение отправить вас всех на летнюю практику на месяц раньше.

В ту же секунду над Университетом поднялся крик. Хотя нет, хуже — вопль пятидесяти учеников был похож на вой полицейской сирены, усиленный в двадцать раз. В воздух полетели шляпы, брошки, туфли, шарфы. Шурик, спрыгнувший на землю, прижался к моим ногам и трусливо спрятал голову.

— Практика будет трудная, а потому мы всех вас разделим, — продолжал говорить проректор, будто ничего не замечая. — Несколько групп пойдут в Хеймсвелди, другие несколько — в Селрун. Сейчас я назову имена тех, кто пойдёт вместе со мной по сразу четырём странам.

Гомон и какофония пропали на пару секунд.

— Что?

— Какого хрена?

— Почему не все?

Эти и другие вопросы полетели в сторону Лихневски. Решением проректора были недовольны многие. Я, кстати, тоже.

— Итак, пойдут: Лаврентьевы оба, Аттоне, Ле Дейн и Стомин. — Поля и Лееска рядом со мной взвыли. — Нечего жаловаться, Полина, твой брат не захотел отпускать тебя одну. А ты, адептка Ле Дейн, одна из лучших, так что обе оставьте свои возражения сами знаете где.

Я округлила глаза, не одобряя слова учителя, и шутливо погрозила ему кулаком. Ишь, чего говорит! Совсем обезумел с того момента, как я тут появилась!

* * *

Я так больше не могу. Мы ещё даже на гору не забрались, прошли всего с два километра, а у меня уже ноги ноют, и спина болит, и мышцы не двигаются. И ведь пожаловаться нельзя — некоторые сразу пристанут со своими пятью копейками. Что делать, только богиня мглы ведает.

Шли мы вшестером по дороге, я мысленно ругалась, как матрос, Аттоне песню напевал, как вдруг прямо перед нашими ногами трещина по земле прошла, и за считанные секунды вниз обрушилась огромная лавина земли. Внизу обнаружилась река, до которой метров пятьсот-шестьсот спускаться. Перепрыгнуть нельзя — ширина обрушенной земли тоже великовата, сотня точно найдётся. Я испуганно взглянула на учителя, тот пожал плечами.

— Придётся идти вниз, — сказал он и указал на направление течения подземки: — Нам в ту сторону. Если идти прямо по реке можно выйти сразу же на Подземных.

Я моргнула и вопросительно уставилась на тонюсенькую глиняную тропинку, ведущую к реке.

— Не бойся, дойдём. Только ступай аккуратней.

Я выдохнула, спустилась на некоторое количество шагов и прижалась к земляной импровизированной стенке. Дальше я не шла, а карабкалась и ползла, пока не коснулась мыском сапога реки. Тут же рядом спрыгнули и все остальные.

— Полдела сделано! — весело крикнул учитель, перекрывая голосом шум реки. — Держись за меня!

Взял меня за руку и повёл прямо по реке, в водах которой находились довольно большие камни. Шурик, в который раз улёгшийся у меня на плечах, испуганно выпустил когти и вцепился в кожаную куртку. Трусишка, воды боится. Знает же, что не выкину ни в коем случае, он мне уже как третье тотемное существо стал.

Внезапно перед нами выросла преграда. Аттоне и Алекс недоумённо прищурились.

— А это что за чёрт-те что? — спросили они в один голос.

— Вот уж не знаю, разбирайтесь сами, — буркнула язвительно Лаврентьева и схватилась за левый бок: — И ни у кого обезболивающего нет.

Я повела плечами:

— "Слушай, друг, и войди". Ребус какой-нибудь.

— Думаешь? — Дружок мой почесал в затылке, сомневаясь в моей идее. — Я не представляю, чтобы гномы были знатоками загадок. Скорее всего просто препятствие.

— Тогда зачем спрашивал? Раз препятствие — так надо проходить. Всё в твоих руках — надо только постараться.

Брат-близнец вновь почесал в затылке. Я фыркнула и подошла к преграде. Прикоснулась. На поверхности земляной стены появилась надпись на Лунном.

— Алекс, ты знаешь этот язык? Я, максимум, могу руну Феху от руны Ансуз отличить. И ещё Эхваз от Манназ. Усё, на этом мои знания Лунного кончаются. — Я проигнорировала насмешливое хихиканье противника. Пусть хихикает, может он Веселящего Газа вдохнул?

Задумалась. Да я, в принципе, и Солнечный-то не знала. Осознав пробелы в моём обучении, мысленно схватилась за голову. Экая же я дура-а-а...

Лихневски присмотрелся и неуверенно выдал:

— Тут что-то про дары. Типа, зайди с дарами — выйди гостем дорогим.

Приподняла бровь. И что там нести надобно этим гномам? Топоры да алебарды? Или что-нибудь из стройматериалов? Я могу смотаться в наш мир за, допустим, киянкой или болгаркой, мне не сложно.

Проректор и учитель стихийной магии напряжённо думали. Потом до второго что-то дошло и он воскликнул:

— Эврика! Я знаю, что делать! Лиз, ты взяла свой магический ножик?

— Кинжал, дружок, кинжал! Конечно взяла. — Я подозрительная. Очень подозрительная. — Стой, ты захотел отдать его этим? Ну ты урод, дружок!

— Они такие ценят. — Он махнул рукой. — Да я тебе такой потом куплю. Обет даю.

Зло выдохнула и стала искать в своей сумке серебряный кинжал. Мне его мастер Тецуо подарил, я с ним вместе с гейшами в Мрачный лес ездила, на оборотней охотилась, а этот... Отдать Лунным! Чего только не сделаешь ради учёбы.

Едва не плача, протянула найденное оружие Алексу и даже не спросила, откуда он знает про кинжал, тот стал выводить пальцем руны на стенке, в виде ответа. Буквы зажглись белым светом, пропали, и образовался проход.

— Дар приняли, — пояснил Лаврентьев изумлённой сестре. Она поспешно закрыла рот.

Дальше шли при свете огня на наших ладонях. Вокруг темнота страшная, грязи по колено, ступить некуда. Шли долго, на часах уже было без пятнадцати семь, а мы, наверно, километров семь-восемь прошли. Я как представила, что мне ещё на гору взбираться, прям погрустнела вся и стала себя ругать, какая я глупая, раз идею повторной поездки вместе с гейшами в Зачарованный Мрачный лес отклонила. Лучше бы вместо возвращения в этот мир ещё раз на настоящих арахн посмотрела.

Мы в первый раз охотились как раз на оборотней (перед этим Рю-Тецуо как раз и подарил мне кинжальчик). На практику ездили я, Рика, Аканэ и Эми с Ашей, на некоторой время вылезшей из священного озера и решившей посмотреть мир. Как сейчас помню, я и Аша на конях замыкали процессию, Рика и Эми шли впереди, а опять малышка Аканэ посерединке, чтоб следили за ней. Рика диктовала нам простые способы отвлечения и убийства оборотня. Сказав, что нужны нам либо пульки серебряные, либо оружия холодные из того же металла, либо колья осиновые, девчонка схватилась за голову. Едва не заорав на весь лес, что, дескать, забыла она предупредить нас охранки на коней понавесить, а в лесу сделать это не получится, антимагическое поле на нём стоит, от того-тои назвали лес Зачарованным. Мы с Ашей это проигнорировали, сказав, что в крайнем случае нападать будут на нас, а не на коняк.

Дальше описывать не буду, странно всё получилось, сама не знаю, как. Просто внезапно я, Тьма (конь наставника, которого мне дали на время), Аша и её конь Алан оказались одни в глухом месте. Страшно было до жути — вокруг обгорелые деревья, туман, болота. И вой. Мы с ундиной аж подпрыгнули и задрожали, кони прижались друг к другу. Здесь у меня родилась бе-э-эзумная мысль: дальше пойти, вперёд, не останавливаясь. Русалка на меня посмотрела, как на сумасшедшую, и отказалась. Я ж попёрлась напролом.

Тьма шла аккуратно, стараясь не наступать даже на край болота, как вдруг перед нами оказался сам... ликан который. Оборотень стоял на задних лапах, чёрный весь, мускулы на животе подрагивают. Страшно красивый, на Ван Хельсинга чем-то похож был. Оскалился и облизнулся, глядя на бледную меня. А я крест серебряный достала и ка-ак кинула в него. Крест в мгновение ока долетел до ликана и коснулся его живота. Как только шерсть на ликане загорелась, мне стало его жаль. Только захотела помочь, ведь не его вина, что монстром стал, на меня ни с того ни с сего откуда-то сбоку налетели гейши и наперебой ругать стали. Даже лишением пятёрки по их предметам грозили.

Раздался протяжный крик. Вместо ликана в болото затягивало уже человека. Я почувствовала, как по моим щекам текли слёзы, и я мысленно ругала себя, что рванула, не послушала подружку. Лучше б он живой был, чем мёртвый. До сих пор виню себя в этом.

Вот и сейчас такая же история — вдруг попадём к кому-нибудь в лапы? Ведь я буду виновата в этом, я! А хотя что с меня взять, как была дурой, так и осталась. Не поумнела ни на йоту.

Из моих мрачных мыслей меня вывел голос Алекса. Он с кем-то разговаривал. Я же не понимала ни слова из разговора.

— Эй, ты о чём задумалась? — толкнула меня в бок Полинка.

— Да так...

— Лунный подвезёт нас до Селены — столицы Лунной долины, — услышала я объяснения друга, говорившего уже с Лихневски.

— Хорошо.

Лаврентьев подозвал нас к себе.

— Кстати, я не говорил тебе, что Подземные гномы не пользуются естественным светом? — Я отрицательно помотала головой, следом за другом садясь в повозку. — Так вот, слушай тогда. Подземные вовсю используют электричество и изредка огонь для освещения. Они лучше нас знают, как правильно установить фонари на улицах, как провести проводку и тому подобное. Огонь, конечно, чаще используется в их кузнях, нежели просто для лампадок.

— А Надземные?

— Надземные — это отдельная песня. Они ярые противники искусственного освещения. Пользуются только солнечным светом. Их дома ты никогда не найдёшь внутри гор — только в неглубоких пещерах на самом верху.

Лунный, представившийся как Иккин, внезапно подал голос:

— Да это ещё ничего! — говорил он с едва заметным акцентом. — Вот их язык — это нечто! Сплошные "штр", "шпрех", и "зингр". Выговорить, особенно для нас, ну очень сложно!

Я заинтересованно подалась вперёд.

— Ради интереса, что вы хотите подарить нашим властям? — хитро блеснув глазом, спросил Иккин.

— Кинжал серебряный, магический. Им оборотней убивали, так кровь ликанов ещё сильнее металл закалила, — сказал Алекс и взглянул на засопевшую меня: — Куплю я тебе такой, куплю! Лично потом в крови оборотней искупаю!

Я расплылась в ухмылке и расцеловала друга в обе щёки. Лееска и Полинка одновременно прыснули в кулаки. Аттоне отвернулся. Лихневски покачал головой. Гном посмотрел на нас, как на здоровенную игрушку.

— А тебя, девушка, как зовут?

Исподлобья взглянула на извозчика.

— Лизой Стомин кличут в этом мире. — Чуть сощурилась, поглаживая тёплую лапу фамильяра. — Вы не обижайтесь, забыла я.

— Я-то не обижаюсь, но вот при властях наших надо будет помнить.

Я кивнула.

— Ну вот и отлично! На том и порешили.

Настала благословенная тишина, нарушаемая стуком копыт пони и тяжёлым дыханием Иккина. Класс...

Я задремала.

Я сижу на снегу, подтянув колени к груди и положив на них голову. Передо мной цветут сотни, нет, тысячи сакур, их нежные бело-розовые лепестки плавно спадают на землю. Как они могут цвести в такой холод? И вообще, откуда они взялись здесь? В моём личном уголке никогда не росли сакуры...

Я удивлённо смотрю на трёх животных, глядевших на меня с немым укором. Левиафан, снежный барс и тот самый красный дракон. Я не знаю, к кому мне стоит подойти — одни мои, а вот ко второму тянет сильно. Одна рычит, блестя бело-чёрной шерстью, другая лишь хитро поглядывает ярко-зелёными глазами, третий упорно молчит и не двигается. Кого мне выбрать? Кого стоит подпустить чуть ближе? Я не имею ни малейшего понятия.

Дракон поднимается и улыбается во всю свою немаленькую пасть. Он что-то понимает, определённо. Победно выпрямившись, он чуть насмешливо смотрит на моих тотемных сущностей, всё больше тающих в воздухе. Внезапно, мои родные животные пропадают, а красный дракон, подойдя ко мне, смиренно кладёт голову на моё плечо и ласково рычит в ухо.

Правый бок пронзает боль.

Проснулась и едва не вскрикнула. К чёрту видение — моя старая рана вновь болит, как два года назад. Дёргает страшно. Горит изредка.

Но утихомирить боль некому.

Я попыталась отвлечься. Этот дракон, собственно, кто? Опять какой-то спрятанный под личиной человек? Или мне просто приснился тот дракон из видения старого?

Ещё он подозрительно похож на одного моего знакомого, но нет. Это просто временное помутнение рассудка. Росс ни за что бы не вернулся. Он слишком обижен на меня, чтобы вот так вот появляться. Тем более драконов давным-давно уничтожили.

Успокойся. Это не он.

Пока я спала, наша повозка доехала до Селены. На въезжающих магов даже никто не посмотрел — возможно, мы приезжали довольно часто, и поэтому ни для кого это не было сюрпризом.

Честно — не ожидала я такого от столицы долины гномов. Чего не ожидала? Ха, домов с яркими росписями на стенах, больших окон, высоких крыш и довольно приличной мощёной дороги.

Алекс и Аттоне восхищённо оглядывали освещённые электрическими фонариками улицы.

— Как отстроили столицу-то! — присвистнул первый. — Быстро вы, гномы. Когда я приезжал в последний раз здесь на каждой улице по одному фонарю всего висело.

— А когда приезжал? — спросил Иккин, махая всем встречающимся.

— Полгода назад.

— Тю-у-у... У нас за это время два года прошло.

Лаврентьев в сомнении приподнял бровь.

— Полгода назад по-вашему летоисчислению, — поправил он. — У нас это полтора месяца назад.

Иккин понятливо кивнул. Взаимопонимание было восстановлено.

Нас высадили перед небольшим красным зданием, с крыши которого на нас смотрела железная светящаяся Луна. Гном проводил нас со словами:

— Будете назад возвращаться через речку — меня кликните! Меня все в столице знают, все помогут меня найти. Девушка! — обратился он ко мне. — Удачи тебе! Пусть проклятие само как-нить снимется.

Я показала ему все свои ровненькие и беленькие тридцать два. Махнула рукой и поспешила за поторапливающим меня проректором. Уже переступив порог здания, внутренние голоса вдруг всколыхнулись:

Интересно, а откуда он про проклятие узнал? Думаешь, телепат?

Не думаю. Думать даже не хочу, хочу всё на чьи-нибудь плечи перевалить.

Вот эт правильно! Вот эт по-нашему!

Зашла внутрь здания и быстренько присела из-за низких потолков. Да, неудобно.

Все остальные тоже присели, причём больше всех не повезло Аттоне — а не надо было под два метра вымахивать!

Лихневски подошёл к стойке с гномом-секретарём и сказал:

— Мы к вашему королю. Поговорить надобно.

Секретарь медленно поднял голову, поморгал и радостно воскликнул:

— Карл, как я рад тебя видеть! Это твои ученики, да? О, какие взрослые? Какой хоть курс-то, девушки?

Я усмехнулась и ответила:

— Здравствуйте. Последний мы курс, седьмой. На практику к вам приехали, а заодно с другом старым пообщаться.

Гном-секретарь смешно выпучил глаза, перевёл взгляд на дрыхнувшего на моих плечах Кота Учёного, приоткрыл рот и ляпнул:

— Эльфийка? — изумлённо вопросил гном. — Да неужели, это та самая эльфийка? Что ж вы сразу не сказали-то? Проходите-проходите.

Лихневски покачал головой, недоумевая. Я только потёрла лоб. Бок всё так же болел.

Проректор открыл дверь и пропустил нас всех вперёд. Гном, стоявший спиной к нам и лицом к окну выглядел странно — почти лысый, только рыжая борода видна из-за спины, худой, выше всех гномов. И это их король? Похож. По крайней мере, его внешность намекает на "голубую кровь".

— Астрин! — сказал учитель истории. — Ты ещё сильнее похудел!

Лунный развернулся и широко ухмыльнулся. Он симпатичный — глаза голубые, морщин совсем нет. Молодой такой.

— О, Карл! — Они обнялись. — Это твои ученики? Девушки, моё почтение. — Лееска зарделась и стала смущённо ковырять мыском туфли пол. — Вы в порядке? Может, воды стакан подать?

Мы с Полей одновременно хихикнули и переглянулись. Лея быстро замотала головой и поспешно сказала:

— Нет, благодарю. Со мной всё хорошо, правда, можете не волноваться. — И вновь зарделась.

Мы с Лаврентьевой уже не скрывались, хихикали в полголоса.

Астрин тоже рассмеялся и перевёл взгляд на меня.

— А ты язвительная, как посмотрю! Жалко только, что эльфийка.

Всё вы меня достали! Допустим, я действительно из древней расы. Что с того?

— Могу я Вас попросить, ваше величество, не называть меня "эльфийкой". На данный момент я адептка Университета Магических Искусств, и точка. Эльфийкой я стану после Большого Маскарада, куда вас приглашаю.

Король поднял руки в жесте "поганые фрицы сдаются".

— Понял! А за приглашение спасибо, обязательно буду.

И ушёл вместе с братом-близнецом и проректором за дверь в другую комнату. Они долго о чём-то говорили, а мы в это время дурью маялась. На ковре посидели, в окно поглядели, названия книг прочитали. Ничего интересного и захватывающего.

— А, да, кстати, почему ты сказала, что станешь эльфийкой после Большого Маскарада? — как бы просто так поинтересовался Аттоне у меня.

Я улыбнулась.

— Не твоё дело.

Когда я в очередной раз присела на ковёр, дверь неожиданно распахнулась, и Александр торжественно сообщил подскочившей мне:

— Нас отвезут к подножью гор Надземных. Тот же самый Иккин. Ещё и проведут до нужного места. — Нагнувшись к самому моему уху, прошептал: — Король с женой поссорился, поэтому её здесь нет. Придётся добираться самим.

Я склонила голову в почтительном поклоне. Да-а, раз уж у настолько высокопоставленных персон проблемы в личной жизни, то что и говорить про меня, которая сама сломает ногу в поворотах судьбы.

Глава девятая. Солнечная долина.

Повторите-ка своё имя более пятидесяти раз, и вы обнаружите, что вы — никто.

Стивен Кинг.

Иккин рассказывал нам истории из существования гномов Лунной долины. Аттоне и Полинка заинтересовались, первый спросил про помолвку короля. Гном засмеялся и начал:

— Была тут такая история, была. Приезжает как-то раз к Астрину посол из Солнечной и говорит, мол, королева наша красивая, статная, замуж выйти хочет. За человека, дело понятное, выходить нельзя — засмеют, а вот за гнома, пусть и из другой долины, можно, причём и кровная месть тогда сойдёт на "нет". Астрин новую королеву не видел, но примерно её представлял. Наивный, думал в мать да отца пошла, прекрасной гномкой стала, ну и согласился приехать, даже с делегацией. Приехал как положено — с дарами, цветами и драгоценностями. Вот стоит он в кабинете королевы Штрессен, букетик с весноцветами в руках держит, и вдруг заплывает в кабинет такая... жаба. Маленькая даже для гномов, морщинистая, с руками-лопатами. На носу очки, а в мозгах — грдых да ни грдыха (прим. авт. — довольно грязное тролье ругательство). Наш король челюсть-то отвесил, смотрит на Штрессен и молвит: "Тут такое дело, ваше сиятельство, есть у меня... уже... кандидатура на место жены... Вот я и приехал к Вам, чтоб вину свою... загладить. Вы не... против?" Королева хищно улыбнулась, и Астрин позорно сбежал. В принципе, в нашей долине его никто не ругал — все короля пожалели. А ещё поняли, почему Солнечные так рьяно охраняли свою королеву — стыдно, видать. — Все и гном покатились со смеху, я от распиравшего меня смеха икать стала. Иккин вздохнул. — Потом оказалось, что на королеве Штрессен проклятие лежало, которое красоту её поганило. А как только Астрин наш втрескался в неё по уши, так и заклятие ушло само. Сама-то гномка, на самом деле, хорошо не только телом, но и душой.

Потом Аттоне задал ещё один вопрос, уже насчёт недавних ссор кузнецкого народа и людей. Иккин почесал затылок и ответил неуверенным голосом:

— Лично я не принимал участие в драках. Знаю только, что какие-то там маги, тенезийцы, что ли, украли у нас чего-то, а отдавать не хотели. Там ещё принц ихний приезжал, разруливал всё. Ох и сильно ему досталось, чуть руку не отрубили. Сами знаете, какие у нас железные да серебряные мечи — алмазы огромные на раз-два разрубают, а тут какой-то незащищённый щитами принц-маг. Но, похоже, человеческие боги удачи, Нимфея и Тан которые, на его стороне оказались — удача у него запредельная. А! Вспомнил! — Гном хлопнул себя по лбу громадной ладонью. — Тут же всё магическое сообщество твердит, что у принца того, тенезийского, помолвка расторгнута с принцессой викинговской. — Я подавилась слюной. Чего-о? Она же на придворного мага принца фейри слюнями капала? Или я чего-то недопонимаю... — То ли её у него в покоях не в подобающем виде застали, то ли ещё что-то, но на основании заключённых условий этот Риккин, так кажется, прямо при всех придворных сказал, мол, плевать я хотел на тебя, ты мне больше не невеста. Говорит, другую найду.

Я мысленно порадовалась за несчастного принца Тенезии, страны магов, опасаясь, что теперь возьмут на заметку какую-нибудь другую принцессу. А у нас в мире мало принцесс, плюсом я одна из них. Оно мне не надо! Своего, сама найду. Меня же искать не стоит.

Лихневски, как по заказу, посмотрел на меня и тихо спросил:

— Уж не тебя ли найдут? Жениться на эльфийке — об этом все мечтают.

Я отчаянно замотала головой и всем видом показала, что плевать я хотела на какие-то там поиски. Я сама себе распорядитель и поисковик.

— Приготовьтесь, — прозвучал голос гнома. — Сейчас будем пешком идти — с повозкой да с пони на гору Солнца не вскарабкаешься.

Я запрокинула голову и изумлённо посмотрела на просто огроменную гору, наполовину скрытую в облаках, а наполовину — снегом. Сглотнула.

Нам вручили тростинки с иглами на концах, уж очень сильно похожие на лыжные палки. Иккина мы все единогласно пустили вперёд, как проводника, за ним пошла я, Поля, Лееска, Аттоне и, наконец, Алекс с проректором. И таким немного отсортированным по росту строем мы отправились покорять Надземных гномов.

Бок пылал, я едва не морщилась от этого. Да что же это такое? Что за фигня творится? Боги, пошлите мне, грешнице, помощь, а?

Я неловко прикоснулась к правому боку, опять скрылась за своими мыслями, когда знакомая фигура где-то впереди мелькнула и привлекла моё внимание.

Ну, собственно, та самая помощь, стоя на возвышении в метрах ста от нас и скривив лицо в насмешливо-ехидной улыбке, янтарными глазами смотрела на меня. Поначалу я застыла. Потом отмерла. Затем дёрнулась в его сторону, но была остановлена Аттоне, перехватившим меня на полпути к ден Асмиру.

— Отпусти её, р-р-р! — зашипел на него вмиг проснувшийся Шурик.

— К кому это ты собралась, штучка эльфийская? — в свою очередь прошипел Шон.

— Ай, не твой дело, дракоша!

Вырвалась и едва ли не упала в объятия Росса.

— Ты! Ты бросил меня! На растерзание этой Фрей! Ты знаешь, что она творила со мной? Она заставляла меня плести ей косы, представляешь? Косы! — Я приподнялась на мысках, запрокинула голову и показала кулак улыбчивой мордашке красноволосого. — Вот что ты улыбаешься, а? Вот почему ты всегда улыбаешься, а? Счастлив, что меня два года назад мучили? Э, ты ещё про остальное не в курсе.

Да меня изнутри распирала радость! Я думала, что сейчас от всей этой радости лопну, как воздушный шарик!

— Эль, обязательно расскажи всё, — попросил маг-целитель и подмигнул. — Чую, что за всё время, пока мы не виделись, произошло много чего.

Иккин увидел наш обмен любезностями и внезапно наставил на Росса арбалет со вставленным в него болтом. Я заслонила собой целителя, внутренне задрожав от испуга. Так, Лиза, успокойся. Это всего лишь болт, он не собирается в него стрелять.

Фамильяр ласково ткнулся мордашкой мне в щёку, ден Асмир сжал мою ладошку. Они оба поняли, от чего я внезапно вздрогнула.

— Не надо! Я знаю его. Он не причинит вреда, по крайней мере — мне.

— Ты уверена, Лиза? — сомневаясь, спросил у меня гном. — Ты могла ошибиться. Такие, как он, вред причиняют всем.

Целитель за моей спиной резко выдохнул и отпустил мою руку. Я отрицательно мотнула головой из стороны в сторону и обернулась. Никого уже не было.

— Росс!

Ответом был лишь ветер, налетевший ни с того ни с сего.

— Как вы могли такое сказать? — гневно накинулась я на Лунного гнома. — Если бы не он, вряд ли бы я вообще стояла здесь рядом с вами всеми! — и отвернулась.

Лихневски потёр указательным пальцем подбородок.

— Не расстраивайся. Увидишь ещё. Ты, кстати, когда в первый раз с ним познакомилась?

Нахмурилась, поглядела на совсем не расстроившегося гнома, на злого Аттоне и сказала:

— Когда училась у мастера Тецуо.

Алекс, недоумевая, покрутил пальцем у виска, но, заметив мой пылающий взгляд, куснул его. Я победно улыбнулась. Мы ещё посмотрим, кто из нас совсем дурак.

Иккин подтолкнул меня вперёд и начал очень путанно объяснять:

— Откуда ты, Лиза, знаешь, что никакого вреда он тебе не причинит? Вдруг это оборотень, а ты, раз охотилась на них, знаешь, что ликаны не есть милашки. Вот так будешь уверена в его "доброжелательном отношении" к тебе и усё. Поминай, как звали.

Я скрестила руки на груди, наступила куда-то не туда и поскользнулась. Не упала, но ещё сильнее задрала подбородок, мол, вы мне не указ! Гном неодобрительно покачал своей рыжей головой.

— Ох, не ведаешь, что творишь, потом попадёшь куда-нить!

Я плюнула на этих вдруг сговорившихся между собой друзей и попёрлась вперёд. Но, зайдя за очередной поворот довольно запутанной дорожки, я вдруг наткнулась на плотное облако, безразлично витающее перед входом в ворота Надземных.

Лихневски догнал меня, решил покричать для верности, но его остановил мой вопрошающий взгляд и требовательный перст, указывающий на нечто.

— Это просто защита, как и та стена с прошением даров властям Лунных.

— А что здесь написано?

— Я не знаток Солнечного. Но Иккин знает, правда же?

— Ага! — сказал довольный собой Лунный. — Здесь написано, что врагам не место в Солнечной долине, ибо мы добрые и честные гномы. Вот так.

— И никаких "принесите это, принесите то"? Странно.

— Что странного-то? У этих, — гном кивнул на облако, постепенно растворяющееся в воздухе, — много других закидонов.

Я поперхнулась собственной слюной. Ни фига себе он словечки знает! И откуда ж только?

Нас пропустили. Если в Селене на нас особо-то внимания не обращали, то здесь, в Плиосе, мы были объектами всеобщего внимания. И нельзя сказать, что на нас смотрели с счастьем, радостью, добродушием и тому подобными благими намерениями — честно, было такое ощущение, что именно нашу троицу совсем не ждали. Вот совсем.

В отличие от Селены в Плиосе было очень мало света. Да, хоть они и любители "естественной красоты", но вот придумать, как они эту самую "красоту" в пещеры свои впустят, не смогли. Глубокие пещеры с высокими потолками и дубовыми дверями создавало впечатление: м-да, здесь точно жили пещерные люди, наподобие питекантропов и неандертальцев, но уж точно не такие умные горные и подгорные гномы и мы, хомо сапиенс собственными персонами.

Иккин справедливо решил не ехать к королеве Штрессен и повёз нас к своим родственникам. Да-да, мы тоже удивились. То, что в роду Подземного были такие, хм, "люди" нас порядком удивило.

Гном, проректор и дружок, кстати, отлично поладили! Они вспоминали какие-то истории, о которых я и слыхом не слыхивала (особенно истории учителей), над чем-то шутили, над чем-то смеялись. Мне особенно понравился случай на охоте:

— Решили мы, значит, охоту устроить, — отсмеявшись, сказал Лихневски. — Министры говорят, мол, давайте одни поедем, без женщин. Мне как-то неприятно стало — всегда с кем-либо из аристократичных семей ездили, всегда немного потакали им и помогали хоть кого-нибудь подстрелить, и тут на тебе! Без них! Но я, дурак, согласился. И вот, едем мы, едем, кони уже не только в мыле-пене все, их уже будто водой из нескольких вёдер сразу окатили. Внезапно на дороге появляется кабан — жирненький такой. И нагленький. Стоит и смотрит на нас, нечто вроде хвоста обмахивается. Я арбалет-то поднял, примерился и только решил выпустить болт, как эта животина даёт такую дёру от нас, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Кони притормаживают и ржут на весь лес, как ненормальные, мы их успокаиваем. И тут выходит к нам девушка, судя по отцвету зелени в волосах и коже — дриада. Смотрит на нас, головкой качает и говорит: "Эх Вы, а ещё король! Как же Вы могли без девушек поехать! Они ж единственные сейчас завизжали бы не своим голосом, а кабан к земле б припал, в страхе перед орущими. В таком случае Вы бы его пристрелили. А так... Да что с Вас взять! Все вы, мужики, на одно лицо! Вредные и скучные. Вечно пытаетесь от женского пола отбиться!" И, причитая, уходит дальше вглубь леса. Мы стоим моргаем, понять ничего не можем. В конце концов, возвращаемся мы с пустыми руками. И азарт весь, охотничий, пропал, и спать хочется. Глядь — опять эта дриада стоит. В руках держит кабана. Постояла, постояла, помялась с ноги на ногу да протянула на его тушку со словами: "Нате, держите, мне чужого не надобно!" С того момента мы никогда про женщин не забывали — слишком был велик страх опять дриаду разгневанную увидеть.

Я улыбнулась. Но смеяться не буду, я обиженная на всех и вся. А так бы сейчас на весь Плиос ка-ак рассмеялась бы!

У меня, кстати, был похожий случай. И дриаду, только в более разгневанном варианте, я тоже видела.

Сидели мы с ребятами на практике, ждали наставников. В этот раз, а это было где-то на третьем году обучения, особо опасных охот не устраивали, да и маленькие мы были ещё. Но поохотиться нам дали — на зайчиков там, на белочек всяких. Одна девчонка, заядлая троечница, как увидела, что её ухажёр зайца подстрелил, так в истерику ударилась. Мы ей говорим, мол, успокойся, хватит, всё нормально, но тут Винар пошутил про "естественный отбор". Типа, не волнуйся, у него на роду так было написано. Мирка ещё сильнее заревела. Тут появилась главная героиня и наших, и своих дальнейших действий — ужасно злая дриада. Поглядела на нашу компашку сверху вниз, на Мирку в отдельности и внезапно закричала: "Что ж вы, дети, делаете! Мало того отстреливаете тех, кто живёт на моих, между прочим, деревьях, так вы ещё и оплакиваете их! Не сметь!" До меня медленно дошло всё вышесказанное, я рассмеялась и сказала той: "Леди дриада, ладно Вам! Девочка просто перенервничала!" Дриада глаза на меня скосила и тихим, таким зловеще-гневным, голосом, прошипела: "Она ещё и перенервничала, когда моего зайчонка подстрелили? Ну вы га-а-ады!" И скрылась. На нашу компанию напал просто гомерический хохот. То ли от увиденного, то ли о впечатления именно от этой дриады я и ещё одна подопечная моего второго наставника вынесли утверждение, этакое правило лесных дриад в одном из королевств: "Все дриады — зло, ненависть и глупость в одном флаконе. Правило действует на всей территории Сорена".

На сегодня я поняла, что правило действует не только на всей территории Сорена, но и в остальных государствах.

Полинка задумчиво покрутила в пальцах мою косу и зачем-то спросила:

— Не боишься?

Я похлопала на неё глазками, поднимая ветер. С чего бы?

— Солнечные не очень гостеприимны, — ответил мне вместо сестры её брат. — Видишь, как нас встречают? Это говорит о том, что "добрые, честные, с благими намерениями" — не про них.

Я развела руками в стороны, мол, что богиня дала — тому и радуются. Потом подумала-подумала и спросила:

— Штрессен от слова "стресс", да? Теперь я понимаю, что испытал бедный Астрин при виде ЭТОГО.

— Возможно. Я же говорю — я не знаток Солнечного, но сходство со стрессом определённо у королевы имеется.

Алекс обеспокоенно оглянулся, будто бы боялся, что его кто-то услышит. Я подленько хихикнула.

Иккин присматривался и прислушивался к нашему разговору. Неожиданно перед нами встали два ну очень толстых гнома с невероятно огромными, рыжими бородами и малюсенькими глазками. Вытянувшись по стойке "смирно", они, как один, продекламировали:

— Королева приглашает вас на бал в честь дня рождения её величества. Ей будет приятно узнать, что на её праздник приехали люди.

Мы впятером зашипели в один голос. Люди? Мы маги. И ведьмы.

— Передавайте королеве наши глубочайшие извинения, — подобострастно сказал Иккин. — Мы не придём к ней во дворец. У нас дела.

— А тебя и не спрашивали, Лунный, — прорычали гномы. — Ты не приглашён, а они, — на меня и Полину показали пальцем, — обязаны явиться, если не хотят навлечь на себя кару божественную. Кто у вас там, Адрин, кажется? Ох не понравится ему ваше обращение к таким величайшим особам, как наша повелительница. — И уже намного тише: — Соглашайтесь, иначе нас прирежут. — Для пущей убедительности один из гномов провёл большим пальцем по шее.

Я хмыкнула. Ну-ну, нам-то какое дело до ваших разногласий с королевой? Мне как-то фиолетово.

Поля решила точно так же и озвучила нашу совместную идейку. Гномы ужасно расстроились и пообещали нам оторвать головы. Мы их, с благословением Адрина и Фамараля, отправили в древний и дальний, но очень известный маршрут пешим ходом. Думаю, им там понравится.

Родственнички у Иккина оказались тоже, как говорится, в тихом омуте. Тут такие черти в нём водятся, что я сначала даже побоялась не то что написать приветствие — улыбнуться побоялась. Аттоне же наоборот, видно опыт общения с такими персонами был, вежливо поклонился, представился, меня представил (читайте: подставил) и поинтересовался, как идёт работа в кузнях. На него одобрительно взглянули, кивнули и оповестили, что работа идёт великолепно, за сей месяц больше трёх десятков мечей и тому подобной фигни, имеющей место быть только у мужиков, выковали и продали. Судя по их довольным голосочкам — гонорар был о-о-очень большой.

В отличие от Лаврентьева и Лихневски, которые назвали по имени себя и девчонок, всех своих родственников Иккин представлял сам. Имена у них настолько были заковыристыми и труднопроизносимыми, что от меня, дорогие мои читатели, ничего не ждите — ни чёрта я их не запомнила. Звучало, как гром гремит, красиво и звучно, но чтоб выговорить язык сломать надо.

Иккин желал, чтобы мы остались у гномов хоть на одну ночь, но мы отказались. Скинув всё на сжатые сроки приключения, мы разве что приняли ванну и поели. Кстати, что ни говори, а глава семейства, дядя Иккина, великолепно готовил — пушистые сдобные булочки с малиной и клубникой у него особенно получились вкусными, о чём я и поспешила оповестить гнома. Тот расплылся в довольной улыбке и подлил мне в стакан ещё лаиры — это просто прелестнейший напиток на основе листьев мяты, мелиссы и матэ. А аромат... В жизни ничего вкусней не пила! Лееска, хитро поблёскивая глазами, записала рецепт напитка.

Чистые, пахнущие свежестью и пышущие радостью, мы откланялись, "на дорожку" получив одобрительную улыбку главы семейства, заинтересованные взгляды его детей и подозрительный прищур жены.

Глава десятая. Домой.

Когда человек перестаёт меняться, перестаёт чувствовать, перестаёт любить — он умирает.

Стивен Кинг.

Спускались мы быстрее. Бегом прям-таки, кувырком. То ли гномы чего подтасовали, то ли просто мы не той дорогой пошли, но спуск с горы оказался очень крутым и травматическим. Лично я упала раз семь, за остальных не считала.

Как назло, чтобы прийти в Алмодрай, надо было перемахнуть через несколько горных хребтов. Допустим, один уже перешли. Осталось ещё два.

Где-то на середине тропки следующей горы я грохнулась попой прямо на камень и вызывающе сказала:

— Всё, баста! Я устала!

Проректор неодобрительно покачал головой.

— Нам нельзя останавливаться, — сказал он, чем вызвал бурю неудовольствия в моём лице. — Чем раньше мы сойдём к Белокаменному граду эльфов, тем нам же лучше. На границе мы будем полностью под защитой остроухих, и нам уже не так будет грозить опасность.

Я скептически отнеслась к этому заявлению, но пятую точку с нагретого на солнце камня подняла.

Алекс взял меня за руку и повёл следом за собой. По дороге я отстала, смывшись в найденные кустики и слопав там парочку булочек, а вышла... Никого не было. Будто бы испарились все. Ох, умертвия мои родные. И неродные тоже.

Страшно стало — ужас как. Не обо этом ли говорил мой дружок ненаглядный? И не виновата ли я в этом?

Трясясь, как осиновый лист, я дошла до того места, где ребята остались меня ждать. Покрутила головой, ментально выкрикнула пару раз поисковое заклинание. Ни-че-го. Пустота и тишина ответом были мне. Сгущающиеся облака над головой тоже не предвещали ничего хорошего.

Внезапный мальчишеский крик "Стоять! Бояться!" меня остановил и заставил улыбнуться. Кричал явно мальчишка — лет пятнадцать, не больше. Да и мечик, наставленный на меня за полторы секунды, в его руках знатно подрагивал. Видать, первый раз разбойничать вышел.

Я обвела всех собравшихся передо мной насмешливо-восторженным взглядом, и за моей спиной зазмеились слова, которые я специально не произносила:

"Так-так-так... И кого тут нелёгкая принесла? Ах, это вы моих знакомых схватили? Какие молодцы! А они тоже хороши, проглядели вас".

Все без исключения мальчишки разулыбались и закричали:

— Гляньте-ка, магичка! Вот это да! Да ещё и не разговаривает!

Нахмурилась. Какая, к чёрту, магичка? Магичкой я буду только для своих. Для всех остальных я маг и ведьма!

— Я не "магичка", дети, а маг. Имейте совесть.

Мальчишки смутились и вытолкнули, похоже, того самого, который кричал. Рыженький, с веснушками и зелёными глазами нескладный подросток. Тот сначала свёл брови домиком, а потом хорошо поставленным голосом оповестил меня:

— Так это друзья Ваши? Извиняйте, леди маг, не знали. Меня Наар зовут.

Протянул мне руку. Я с поднятой бровью посмотрела на неё, потом пожала.

— Лиза. Просто Лиза. Да, мои они. Мои.

Говорить, кто мы такие, не стала, понимаете же почему. А мальчишка этот, Наар, на меня так странно посмотрел. Со смесью восторга, благоговения, недоверия, удивления и иронии. Супом эмоций, короче, облил и оставил сохнуть прямо подле себя. Мне стало неуютно.

Друзей отпустили. Они даже взбрыкивать, как Торнадо мой, не стали (а у них есть эта общая чёрта!). Я была благодарна за это своим знакомым.

Наар, вся ещё косившийся на меня, предложил провести нас к эльфам. Мы согласились — чего от весёлой компании отказываться? А ещё выяснилось, что паренёк этот совсем непрост — умеет вскрывать замки только силой мысли. Из-за этого в разбойники и пошёл.

Проректор, пристально слушавший Наара, только недовольно фыркал. Как же, как же — в его родной стране, под его же носом такие дети рождаются, пропадают, а он и не знает! В Университет не поступают! Беда великая, прям закачаешься! Я его не понимала, не понимаю и, видимо, понимать не буду.

Пока хмыкала себе под нос, изредка прислушиваясь к редким комментариям Лихневски, мальчишка задал вопрос:

— Кто же вы шестеро? Я про вас слыхом не слыхивал.

Я закатила глаза и предоставила объясняться учителю. Тот выдумщик большой, хороший — че-нить придумает.

Придумал. По его версии мы — шесть путешественников, все имеем небольшой магический резерв. Решили попутешествовать так, стихийно, типа пока на ум пришло, надо действовать. Объездили уже полмира (тут я вновь закатила глаза), жили в Тенезии, Сорене и Ауренте (здесь я приподняла бровь, услышав про Сорен), были гостеприимно приняты в долинах гномов (в этом моменте я закашлялась) и наконец-таки решили дойти до Белокаменного града. В конце лжерассказа проказник проректор всю затею скинул на меня и пожаловался, что я слишком непоседливая. Я не могла не согласиться.

Мальчишки рассмеялись и начали наперебой подкалывать меня. Поняв свою ошибку, мой учитель и друг в одном лице весь покраснел и виновато кинул косой взгляд на подозрительно тихую меня. Я же в это время мысленно расставляла всем, кто посмел пошутить надо мной, маленькие газовые капканы. То тут, то там можно было услышать отборный мат, и задыхающиеся от невыносимой вони ребята дружно попросили у меня прощения. На коленях.

А пока шли, не заметили, как перешли последний горный хребет и вплотную приблизились к границе. Поля, от природы любознательная, рванулась было вперёд, но Алекс удержал свою сестричку за руку. Я недовольно фыркнула.

Они появились на конях. Чёрные единороги, блин. Копии моего Торнадо ловко удерживали двух статных красавцев на своих мускулистых спинах. Блондинистые, это я про эльфов, если кто не понял, сероглазые, высокие, мужественные, красивые... А-а-а! И как среди такого великолепия не влюбиться? Острые уши, совершенно не мешающие всему облику эльфов, совсем немного торчали из-под длинных волос. Я затаила дыхание, глядя на эти два совершенства.

Первое совершенство таким же совершенным низким голосом спросило:

— И откуда же такие люди в нашем крае? — На меня перевели вопросительный серый взгляд. — И откуда такая красавица в мужском обществе?

Я зарделась, как маленькая. Меня "спас" Аттоне:

— Она моя сестра. А это наши друзья.

Второе совершенство, совсем не смущаясь, разглядывало меня и ну о-о-очень красивым тенором молвило:

— Лихневски! — Да мы знакомы. Я выпала в осадок. — Да не уж-то это та самая девчонка, пропавшая вместе с матерью почти восемнадцать лет назад? Хор-р-р-рошенькая.

Я ещё сильнее выпала в осадок. Осталось только челюсть нижнюю для красоты отвалить. Офигеть, даже здесь меня знают лучше, чем я сама себя.

— Ларанель, попрошу без флирта. — Учитель нахмурился и встал чуть впереди меня, все своим видом показывая, что он будет защищать свою непоседливую, а в данный момент тормозившую, ученицу от ненужных ухаживаний.

— Моя твою понял, Карл!

Тот, который Ларанель, рассмеялся заливистым смехом. Второй, или первый — это как посмотреть, вздохнул и исподлобья глянул на меня. Да что ж они так на меня покушаются, а? Вон, справа Полинка стоит! А слева — Лея! Ну, не виноватая я, что эльфийка!

— Леди, простите моего брата, — сказал этот. — Моё почтение — Гараленоэвиэль. Можно коротко, Эл.

Я расширила очи.

— Лиза, просто Лиза.

Гарале... чёрт, язык сломать можно, почтенно склонил голову к груди.

— А я, как ты уже поняла, Ларанель. Запомнить проще, не так ли? — Мне подмигнули серым глазом.

Я молчаливо согласилась. Интересно, у нас, эльфов, у всех имена на "-ль" заканчиваются, или есть исключения? Надо рассмотреть поближе, то есть познакомиться со многими.

Перекинувшись ещё тройкой фраз с братом и, как бы то ни было, с разбойниками, Эл слез со своего коня и предложил мне сесть на него. Я со знанием дела запрыгнула на могучую спину единорога и, поглаживая шею и перебирая в пальцах шелковистые пряди, смотрела прямо в глаза коня, повернувшего ко мне рыжую голову. Смотрела с восхищением и нежностью, будто смотрела в глаза Торнадо. Коняка меня принял и ласково фыркнул.

— О, ты умеешь обращаться с единорогами? — Эл и Ларанель взглянули на меня с нескрываемым удивлением.

Я пожала плечами.

— Мой конь, Торнадо, из этой породы. Прекрасные лошади, я от них в полном восторге. Помнится, он сбежал из своего стада, когда я проходила мимо, телепортировав в этот мир только сознанием. Эльфийского, кажется. А потом, уже в том, моем, мире мы встретились воочию.

Ларанель вдруг рассмеялся.

— А, так вот кто это рыжеволосая девчонка с зелёными глазами, угнавшая молодого жеребёнка прямо у меня из-под носа! Ух я тебя!

Я приоткрыла рот и... ну, вы поняли, да? Я же говорила — живу я в состоянии "от тормоза до тормоза".

Левиафан внутри всколыхнулась:

"Слышала? Это ж сколько ему было тогда лет, если он не изменился с прошлой встречи..."

Эльфы бессмертны, кто знает сколько лет их владыке, а тут и подавно неизвестно.

"Разве неизвестно? А хотя да, ни тебе, ни мне точно не известно".

Алекс, пока я тихо тормозила, обхохатывался до колик в животе. Аттоне и остальные мальчишки и девчонки тоже не скрывали улыбок. И во мне проснулась наглость, смешанная с желанием убить сероглазого блондина.

Предвкушающая улыбка, и ужаленный иллюзорной осой конь встал на дыбы, скинув незадачливого седока на пыльную дорогу. Ругнувшись по-трольи, белобрысый эльф кувыркнулся, и прекрасные волосы приняли вид а ля воронье гнездо. Поля прищёлкнула пальцами и нравоучительным тоном произнесла:

— Coupe de grace.

Эльф подскочил и ненавистно уставился на меня. Зря, я щиты ставить умею! И стенки отражений тоже! Направленный на меня обездвиживающий луч отразился от прозрачной стенки и ударил по насылавшему. Опыт боёв, конечно, у меня маленький, но уж защитить себя я могу.

Успевший отскочить Ларанель белозубо улыбнулся. Он был не против маленького валяния в пыли.

Двойка эльфов провела нас к своему непосредственному начальству. Темноволосый, с ореховыми глазами и ироничной усмешкой на губах Тиранориэль ещё сильнее сразил меня. Пришлось поспешно сглатывать слюнки и думать, что не такой он и красивый. Наверняка, мой дяденька, владыка эльфов красивее этого полководца. А... Но как же он красив! Вообще все эльфы — красавцы!

Наар, кстати, был лично знаком с полководцем. Там была какая-то запутанная история, в которой наш рыженький явно играл не последнюю роль.

Нас накормили эльфийскими блюдами, среди которых можно было найти жареных куропаток в апельсиновом соке и начинённых мандаринами, печёную на углях картошку с какой-то неизвестной мне пряностью и ещё много-много-много чего. А на десерт были эльфийские пирожные — воздушные, со сливками и ягодами, сбрызнутые соком лайма. Ммм... просто пальчики оближешь!

Откуда взялось такое разнообразие на границе — я не знаю. Знаю только то, что встреченные нами эльфы не являлись пограничниками, просто шли откуда-то с новых учений. Решили остановиться здесь, думая, что их никто не встретит. Ошибались.

Я, по известным всем причинам, молчала. Учителя и Аттоне же, наоборот, очень много говорили. Я даже не удивилась, когда узнала о знакомстве брата-близнеца и Тиранориэля. Хм, какие всё-таки у эльфов имена не выговариваемые. И вот как его звать? Не Тиран же?

Голос темноволосого эльфа вывел меня из астрала:

— Давно нашлась пропажа?

На меня посмотрели, вспоминая, и соврали:

— Где-то три недели назад. Может больше. Привезли домой только-только.

Хитро, дружок, ничего не скажешь.

— У неё интересная аура. — Ага, я слышала об умении остроухих видеть ауры и души людей. Сама я пока не научилась этому. — Что-то довольно тёмное кроется в ней.

Поперхнулась кусочком клубники в сливках. Чего-чего у меня там?

Все тоже несказанно был ошарашены. Эльф же продолжил:

— Нет, это не демоническая сила. — Мы облегчённо вздохнули. — Это что-то другое. Скажи-ка, Лиза, у вас в семье не было могущественных ведьм, входивших в Русский Ковен?

Мы с Полей переглянулись и одновременно решили ничего не говорить.

— Нет. Не было, — соврала я.

— У тебя аура очень сильно похожа на ведьмовскую. Такая сине-зелёная, как нефрит, с проблесками серого и серебристого. Интересно очень.

Я сглотнула и написала в воздухе:

— Мне тоже.

А потом мне пришла довольно уместная здесь мысль: как же познакомились Алекс и Иран (пусть будет так). Оказалось, давно и очень весело. Они просто мчались на конях навстречу друг другу, оба невидимые, из чего следует вывод — слепые в отношении друг друга. Мчались-мчались и стукнулись лбами. Кони тоже посадили шишки. Получилась такая стенка на стенку — конь на коня, наездник на наездника.

Разбойники захохотали. Я мысленно похлопала коням. Лаврентьев и Иран тоже зачихали от смеха. Шурик сонно приоткрыл глаз и вновь завалился спать на мои коленки.

— Может, останетесь на ночь? — спросили сероглазые эльфы. Ларанель подмигнул мне.

— Так же ещё до ночи далеко, — сказал мой "брат", поднимая голову от очередного жареного крылышка куропатки. — Девчонкам бы сакуры местные показать.

Эл с братом тут же вскинулись на ноги.

— Мы пойдём!

Лихневски недовольно покачал головой, но Иран неожиданно согласился:

— Что ж, идите. Только никаких омел!

Я покраснела, услышав последнее напутствие.

А сакуры действительно были очень красивыми. Как в моём сне — нежно-розовые лепестки, коричневые, чуть серебристые, стволы и море нежнейшего запаха. Ларанель всё-таки показал мне парочку омел, но я покачала головой, напомнила о предупреждении и развернулась обратно. Гуляли долго — часа три-четыре, обошли почти половину сада. Возвращаясь обратно, я неожиданно наткнулась на то самое место, где дракон сидел с моими существами. Заботливое воображение подкинуло парочку картинок, о которых я даже под гильотиной не расскажу. Там столько крови... брр! Не просите!

Вглядываясь в коричнево-розовую даль, мне на миг показалось, что за мной следят два янтарных глаза. Улыбнувшись на всякий случай, я поспешила за своими спутниками.

В шатре, где меня поселили, я даже не стала рассматривать ни одну вещь, я просто завалилась на ворох мягких подушек и с удовольствием уснула.

— Алекс, а расскажи-ка мне, пожалуйста, о короле эльфийском.

— Что тут рассказывать? — вздохнул спутник. — Имя великого короля — Анвиэл Аррен Эллонд...

Я невежливо перебила:

— А почему его титул "король"?

— Потому что полное звучит так — аран Золотого Белокаменного Града Анвиэл Аррен Эллонд. Мы же всегда сокращаем его до минимума, и так всё понятно (прим. авт. — аран, синдар. и квен. "Aran" — король. Синдар (ещё один вариант — синдарин) — один из основных языков эльфов Средиземья, легендариума Толкина. Квенья — речь нолдор и ваньяр, Древнее наречие, также один из основных языков, однако впоследствии самым распространённым остался язык Адунаик — Всеобщий язык, — а Синдарин и Квенья отошли на второй план, фактически став эльфийской латынью). Граф носит на голове символ власти — серебряную ветвь арбормагнолиа (прим. авт. — от лат. Arbor — "дерево", magnolia — "магнолия"). Такую же ветвь может носить только преемник или преемница арана, может чуть поменьше. Наследник носит титулы "араннэль" для девушки и "араннэл" для парня. Ещё — если в родословной эльфов встречается наследник со смешанной магией, что даже для других рас и людей очень редко, буквально раз в тысячу лет такое есть, то он автоматически отправляется на сдачу экзаменов на магистра I степени.

Я задумалась, машинально подворачивая ногу и цепляя...

— Ловушка! — вдруг крикнул Аттоне, хватая меня в охапку и отпрыгивая в сторону.

Раздался громкий "бах!", и в метре от нас пронёсся огненный шар. Кхе, а я думала, что эльфы — народ дружелюбный. Однако какая наивная я!

Противник, возмущённый до глубины души, посмотрел на меня.

— Какого чёрта ты под ноги не смотришь?

А мне на ум пришли строчки из моей любимой песни Джареда Лето — "Hurricane":

— Do you really want? / Do you really want me? / Do you really want me dead or alive to live a lie? — напела я себе под нос. Всё. Кажется, с ума схожу.

У Шона, кажется, были похожие мысли:

— Вот дура, — сплюнул он.

Никто долго давить на меня не стал. Фамильяр преувеличенно притворно закатил глаза.

Поднялась и покачнулась. Не могу больше. Иду и сплю. Меня буквально тащат на себе, я рычу и огрызаюсь. Когда Аттоне в очередной раз стукнул меня по голове в учебных целях, взрываюсь:

— Достал! Держи руки при себе.

И тут, как гром среди ясного неба:

— Руки покажите! — прозвучал чей-то властный голос.

Я подняла руки, испуганно прижавшись к знакомому. Шон фыркнул и встал чуть позади меня. На свет выступил высокий остроухий с гривой чёрных волос и серебряной веткой дерева на голове. Держа у самого лица арбалет, он направлял его прямо на нас. Алекс, Лихневски и Лееска тут же ойкнули и припали на одно колено:

— Святейший аран! Простите нас, мы не хотели мешать Вам.

Я продолжала стоять и во все глаза смотреть на Анвиэла Аррен Эллонда — на моего дядю и непосредственного начальника. Ну, мне повезло по-крупному — простая Лиза Истомина увидела самую главную отечественную (это я про магический мир) фэнтезийную сущность. Наверняка, Эллонд имеет репутацию не простого мага-эльфа, а настоящего короля, держащего в ежовых рукавицах всех и вся.

И пока я смотрела в удивительно удивлённые зелёные глаза арана, король эльфов приоткрыл рот и поражённо произнёс:

— Как ты похожа на мою племянницу.

А так как я рыжая, то вредности и наглости мне не занимать:

— Может я и есть Ваша племянница. — Дерзко улыбнулась. — У Вас кто был? Сестра? Брат? Оба? — Прикинулась, что ничего не знаю.

Аттоне гневно рыкнул и попытался усадить и успокоить меня, но у него ничего не получилось.

Эллонд подошёл ближе, пытаясь признать.

— И сестра, Хелена, и брат, Ричард, — с чего-то начал он рассказывать. — Дочь Ричарда и моя дочь похожи неимоверно, обе черноволосые, но ты! Хелена тоже была рыжей, потом наша мать не увезла её в другой мир, и я не видел её. Наверняка, там она перекрасилась, изничтожив натуральный цвет волос.

Я улыбнулась и усадила Кота Учёного себе на плечи:

— Она не изничтожила натуральный цвет волос. Мама так и осталась рыжей. — Я закусила губу. — Здравствуй, дядя.

В шоке застыли все, кроме Лихневски и Полинки по известным всем причинам. Эллонд нахмурился, не понимая меня; Аттоне хмыкнул, не веря; Лееска сплюнула через левое плечо.

— Как так, "дядя"? — Король тормозил, совсем как я недавно.

— Вот так. Сама недавно узнала. — Я пожала плечами, поглаживая Шурика. — Мама моя — Хелена, бабка — Мгла, отец — не маг, сестра — Кларисса, дяди — Вы и Ричард. Ещё есть сестра Ларель и, простите, что вспоминаю, мёртвая Аннет.

Мы помешали ему завершить охоту, но Эллонд, кажется, даже не расстроился. Он с улыбкой попросил мою ладонь и очень долго разглядывал на ней переплетение линий ума, сердца и тому подобной хиромантической дряни. Наконец Лаврентьев не выдержал (и это я ещё не держу себя!):

— Что Вы пытаетесь рассмотреть?

Анвиэл улыбнулся одними глазами, на лице сохраняя серьёзность.

— Всё что хотел, я рассмотрел. Мы искали тебя и твоих родителей семнадцать лет, — посмотрел он на меня. — Видишь вот эти отметины-родинки? — Он показал на маленькую коричневую точку посреди правой ладони и на микроскопическую родинку на мизинце левой руки. Затем показал свои руки, и я увидела то же самое. Если же верить моей памяти, то и у бабули, и у мамы были эти самые родинки. — Это семейное. У всех наших родственников такое. Ни у кого больше отметин нет.

Промолчала. А Вы мне не верили, лорд Эллонд. А я правду говорила.

— Я надеюсь, вы не...

"...сделаете меня наследницей? Мне это совершенно ни к чему!" — закончила я мысленно, но моим надеждам не суждено было сбыться:

— Нет, не получится, — отрицательно качнул головой Эллонд. — Моя дочь давным-давно вышла замуж, является королевой другого королевства и лелеет своего сынишку. Ты — единственная наследница.

Сглотнула.

— Та-ак, хорошо, а Маскарад скоро? — осторожно поинтересовалась я.

В ответ мне проказливо улыбнулись прямо-таки моей улыбкой.

— О, нет, только не говорите, что ради моего приезда проведёте его намного раньше!

— Как ты прочитала мои мысли? — "удивился" мой новоиспечённый дяденька.

Глава одиннадцатая. Маскарад как способ привлечения

психического расстройства.

Никто никогда не знает причину тех или иных событий, а в особенности те люди, которые утверждают, что она им известна.

Стивен Кинг.

Я могла бы сказать, что на мне было изумительное платье цвета индиго. Я могла бы подумать о великолепной, наикрасивейшей маске из тонко выкованного почернённого серебра. Я могла бы просто заметить, что в этот день мои рыжие кудрявые волосы лежат в очень тяжёлой причёске с жемчугом, невидимками и шпильками, а не находятся в состоянии хаоса и творческого беспорядка. Вместо этого все мои мысли занимал один красноголовый желтоглазый человек, обидевшийся или сваливший отчего-то и не показывающий больше носа.

Так мы с ним и не познакомились нормально. Чёрт, да я о Шоне знала больше, чем об этом загадочном маге-целителе. Но, как назло, с каждой неделей противником по Университету я интересовалась всё меньше и меньше, а тот, кто помог мне, интересовал мне больше и больше! Я страшно злилась на него за это и обещала себе, что при первой же возможности испепелю парочкой новых выученных заклинаний, а сверху добавлю несколько трюков от Лихневски — благо пользоваться мечом я наконец-таки научилась.

— Не хочешь с другом поздороваться? — спросил у меня Алекс, сидевший между мной и Полиной. — Вон он, машет тебе.

Я исподлобья взглянула на Наара в старинной чёрной маске без лишних украшений. Люблю маскарад — можно прятаться, не скрываясь. Махнула пару раз и закусила губу. Глаза так и выискивали знакомую красную шевелюру и яркие янтарные глаза, а гордость твердила:

"Глаза б мои его не видели. Ох, маг-целитель, не смей попадаться мне!"

И ведь понимала же подсознанием, что не может он прийти, а ждала. Глупая.

Чёрт, так он ведь был придворным магом у принца Дельвига! А, фейри не приглашали — я сама отменила приглашения на правах араннэль. Тьфу, дура! Даже прощения попросить не получится! Как мне стыдно-то...

Аттоне наконец пригласил на танец Полину, Лееску увёл какой-то молодой гвардеец. Я очень долго обрабатывала этих двоих — что Шон, что этот гвардеец были страшно смущены моим вниманием и моими выходками. А я ведь обещала, Аттоне, что простой жизни тебе не дождаться! Вот подружке я просто помогла — от чистого сердца и лучших побуждений. Тебе же с Полькой придётся помучиться.

Остальные мои знакомые тоже с лихвой праздновали, кокетничая со своими партнёрами и сразу же отшивая их. И всё бы ничего, да вот только мне грустно. Эх...

Боги, почему я с одной стороны отличница, а с другой — непролазная идиотка? Почему у меня посерединке ничего нет?

— Стою я, стою и думаю — отчего же такая красавица без партнёра? — внезапно произнесли прямо у меня над ухом, отчего незадачливая я подпрыгнула вверх на добрых полметра.

Не он. Похож, и глаза похожи, и волосы тоже, и голос, да не он.

— Красавица бы пошла, — сказала я подзывая к себе гулявшего по залу фамильяра. Тот качнул чёрной головой и отказался подходить, — да кавалера не нашлось.

— Могу заменить.

И мне галантно подали руку. Внутренне сжавшись сама не знаю от чего (перенервничала, видать), я вложила свою ладошку в тёмно-синей перчатке в ладонь похожего на целителя паренька. Меня провели в самую середину зала.

— Умеете танцевать? — Голос у меня надо отнять, чтобы не спрашивала такое — вот что надо уметь лично мне.

— Если что, могу подстраховать.

Могу то, могу сё. А чего вы не можете, молодой человек, так заменить того моего знакомого, перед которым у меня необъятная вина за недавнее происшествие.

Меня закружили в танце. И не сказать, что мне не понравилось, просто было такое ощущение, что обман тут какой-то. А какой, я сама не знала.

Три с половиной минуты меня вели в танце опытные руки, знающие каждое моё движение, каждый мой следующий шаг. Он улыбался тогда, когда улыбалась я, он закусывал губу тогда, когда я рассказывала ему полушёпотом очередную историю из практики.

Неожиданно музыка кончилась, так и не доиграв мелодию до конца. Мы остановились, чтобы увидеть, как сам Аттоне, злой до глубины души и жуть как чего-то хотящий, скачет ко мне. А этот-то почему мою подругу бросил? Я его не приглашала. На счёт "скачет" я преувеличила — то есть идёт, идёт спокойно и размеренно в мою сторону, даже ухмыляясь. Инстинктивно встав впереди кавалера, я сорвала с руки перчатку, дабы не мешалась при колдовстве. Одноклассник по Университету поклонился.

— Ваше высочество, араннэль Илзиэль. — Язвительная ухмылка у него. — Помнится, ты всего лишь была одной из временных учениц нашего Университета. Неужели, Стомин, ты так любишь обманывать? И магичка, и принцесса. Жаль, только проблем на твою рыжую голову не нашлось. Обошли тебя боги с Рогом Изобилия, когда выдавали негатив.

Позади меня раздался резкий выдох и тихое: "Как ты её назвал?" Так и хотелось спросить: "Вам что-то не нравится, молодой человек?" И вообще, у меня стойкое ощущение дежа вю.

— Адепт Аттоне. — Я скривила губы и присела в насмешливом реверансе. Адрин, и чего ему неймётся? — Хотите изменить дефицит на профицит? Прошу меня извинить, но один кандидат уже есть. Он, кажется, даже слишком сильно изменил.

Ага, он. Искренне надеюсь, что бабуля не обидится.

Некоторые незваные ко мне рассмеялись. Я поспешно оглянулась, не смотрит ли на нас кто-нибудь. Обошлось, слава богам.

— Зачем мне помогать тебе? — И добил меня: — Я слышал, ты раньше училась у всем известного Пьера Аделя? — Откуда он узнал? Я, вроде, уничтожила свои старые досье — заменила всё двумя годами учёбы в Японии. — Поговаривают, будто он отправил за тобой парочку собственных ведьмаков.

Скрывая ужас в собственных глазах, я насмешливо ухмыльнулась.

— Радуйся, Лиза, радуйся. Ведьмаки — не твои ведьмы — они хуже.

Стоящий позади меня немного сжал мою ладошку, что не укрылось от однокурсника:

— О, молодой Альтер Ден! — От этих слов меня передёрнуло. — Рад тебя увидеть, Росс.

Я застыла на месте, побледнев. Что ты сказал, бастард мелкий? Хотя — к чёрту — у меня сейчас своих проблем до фига. Выпрямившись, я повторно подозвала фамильяра, крутившегося уже совсем рядом. И как только Кот Учёный уселся на моём плече и злорадно хихикнул, я прорычала, плотоядно улыбаясь и повернулась к целителю:

— Альтер Ден, значит. — Я облизнулась, Шурик обвил хвостом мою шею. — Что ж, заново знакомиться будем, али сразу ко второму пункту перейдём? Догнать? Помиловать? Казнить? Найти и уничтожить?

Кхм, а что никто не танцует? А что все смотрят? Тут не "Санта-Барбары" тысяча шестьдесят шестая серия.

Танцор, чтоб ему пусто было, поставил на меня свой указующий и обвиняющий перст:

— Ты тоже не всё рассказывала! — Ха, нашёлся тут, пострадавший. Да я... да мы... да я тебя... урою! — Могла бы намекнуть, что принцесса. — Я похлопала ресницами, строя из себя невинную овечку. Ещё чего! Я сама тогда не знала! — Хотя зачем? Можно просто промолчать, ведь так?

Я гордо подняла подбородок и выхватила из воздуха кинжал, который метнула в сонную артерию Шона, в нужные секунды остановив оружию время. Серебряное лезвие украденного из фамильной сокровищницы кинжала опасно задрожало в двух сантиметрах от кожи и бьющейся жилки.

— Не дайте великие стихийные боги, я ещё раз услышу из твоих уст подобное, Шон Аттоне. Если бы не моя дружба с твоим лучшим другом, гнить тебе уже в могиле две недели, умертвие ходячее. — Для тех, кто не понял: лучшим другом противника был Алекс. — Но сегодня тебе повезло по другому поводу, — я ослабила временное заклятие слегка надавила остриём, показалась капля крови, — так и быть, тебя спасло появления этого гада плешивого. — Я кивнула на ден Асмира. Или правильно говорить — на Альтер Ден Асмира?

— Эль, успокойся, — шикнул тот и попробовал оттащить меня от Аттоне. — Эль.

Да я спокойна, как удав! Как Мудрый Каа! Так спокойна, что сейчас смотаюсь через телепорт домой, возьму отцовскую бензопилу и порежу всех на ленточки ко Дню России.

Нехотя я подчинилась и позволила магу-целителю через чёрточку вруну вывести меня из зала.

Шли молча. Я обдумывала своё поведение, Росс тоже подозрительно долго пыхтел, как ёжик. Так и хотелось подколоть. А, да ладно, не до этого сейчас. Мы долго петляли по закоулкам дворца, пока ден Асмир не вывел меня на балкон. Там я в расстроенных чувствах села на стул и закрыла лицо руками.

— Ты знала? — спросил он через некоторое время, задумчиво рассматривая звёздное небо, наполовину скрытое верхушками высоких деревьев.

— То, что у меня был наставник Пьер Адель — да. То, что он отправил в погоню за мной ведьмаков из своего личного состава — нет. Да и вообще — какая из меня могущественная ведьма? — Но, неожиданно даже для себя, произнесла: — Хотя пожить в Зачарованном Мрачном Лесу я не отказалась бы. Колдунья...

— А на меня почему наехала? — О, начинается манна небесная.

— Мог бы и сразу сказать!

— Ты же не сказала. Я, к слову, тебя совсем сегодня не узнал. Думал, развлекусь с принцесской, а там и исчезну...

Я подозрительно посмотрела на мага-целителя и встала. Чего тебе хотелось сделать? Развлечься? Я тебе что, парк аттракционов? "Порт Авентура" в Барселоне? Американские горки? Колесо обозрения? Начала надвигаться на него, злая до крайности.

— Развлечься решил? — Я сорвала с лица маску и кинула её на пол. Затем ту же операцию проделала и с его маской. — Ты, гад плешивый, умертвие недоделанное, развлечься со мной решил? Уничтожу к чертям собачьим! Я от тебя мокрого места не оставлю! Да ты же не знаешь — меня Рю-Тецуо научил уран-238 из земли доставать! Вот и опробую на тебе новые методы бескровной мести. — Шурик, всё это время внимательно прислушивающийся к нашему разговору, утвердительно закивал. Довольно облизывая лапу, он тихо-тихо мурлыкал.

И с силой ударила собеседника наотмашь. На меня тут же уставилась пара обиженных жёлтых глаз.

— Я не буду перед тобой оправдываться.

— Я тоже. Мне особо и не нужны твои оправдания.

Он подался вперёд, в явном намерении что-то сделать, но застыл в пространстве. Я, недоумённо выгнув бровь, засеменила назад, к выходу.

Но всё недоумение по столь странному поводу смыл победный взгляд целителя. Где-то я уже видела этот взгляд... Где? Вновь меня посетило чувство дежа вю. Меня будто холодной водой окатили с головы до ног, и я резко отпрыгнула назад. Нет-нет-нет! Драконов уничтожили сто с лишним лет назад! Быть этого не может! Взгляд ден Асмира медленно трансформировался в "я-не-понял-что-случилось".

— Не смей ко мне подходить! — Я зашипела, сама порядком удивлённая своей реакцией. С громким "мяу!" фамильяр спрыгнул с плеч, напоследок оставив длинные следы от трёх когтей. — Не смей, понял дракон чёртов? Видеть тебя не хочу, слышать тебя не хочу! Уйди!

— Дракон? Эль, ты сама-то понимаешь, что говоришь?

Целитель попытался подойти ко мне, протянул руку, но я загородила себя плотной стеной воздуха, добавив сверху пару молний.

— Уйди! Прошу, пожалуйста, уйди... — Мои требования медленно переходили в истерику. — Ненавижу тебя. И себя тоже ненавижу. За компанию.

Дракон (или кто он? Я сама путаюсь) внимательно посмотрел на меня, хмыкнув, подобрал свою маску и вышел. Последними словами его были:

— Дракон? Совсем ополоумела, Ненормальная Рыжая?

А я почувствовала на щеках слёзы.

Кто ты такой, умертвие?

Как тебя звать?

Какой ты расы?

На худой конец, что ты такое?

Успокоившись минут через пять, я вытерла сопли-слёзы и, твёрдой поступью войдя в залу, улыбнулась на вопрошающий взгляд Полинки. Подошла к ней и попыталась её успокоить:

— Хэй, подружка, не знала я, что всё так сложно в этом мире. — Мне не поверили. — Всё хорошо, правда.

— Лиз, не ври. Я тебя слишком хорошо знаю.

Я кивнула. Окей, не вру. В этот момент к опять распустившей нюни мне подошёл Алекс и пригласил на танец. Первым делом вопросил:

— С кем ты сейчас выходила?

Говорить или не говорить, вот в чём вопрос...

— Ревнуешь? — Я приподнялась на цыпочках и преувеличенно изумлённо всмотрелась в глаза Лаврентьева.

— Нет. — Он произнёс это настолько спокойно, что я поверила. — Просто хочу узнать имя этого смертника. — А вот сейчас не поняла. Хотя-а-а... танцевать, так на могилах и с песнями:

— Ден Асмир это. Росс Альтер Ден Асмир — сын врага нашей семьи. Представляешь, он меня убить хотел. — Закатила глаза.

Ага, убить. А потом возродить, сжечь и проговорить над пеплом заклинание феникса, угу. Да что ж за фантазия-то у меня такая бешеная?

Сашка нахмурился. Носами снежного барса и левиафана чую — эти двое давным-давно знакомы и прекрасно знают друг друга.

— Ты уверена, Лиза, что его зовут Россом?

О, о чём, собссно, и говорила.

Я быстро-быстро закивала.

— Но я знаю этого парня. — И-и-и! Обожаю Полькиного братишку! — Прикольный, правда со своими ненормальными замашками. Говоришь, убить тебя хотел? Тогда почему он сейчас глаз с тебя не сводит?

Я пожала плечами, мысленно хихикая. Что, враг семьи моей, думал, что я сейчас приду вся раскрасневшаяся, плачущая и буду просить у тебя прощения? Не дождёшься! Рыжие эльфийки не сдаются! Они влюбляются.

Исключительно в гномов.

В очередной раз прокрутившись вокруг Алекса, я наткнулась на внимательный взгляд янтарных глаз. Обворожительно улыбнувшись, я присела перед партнёром по танцу и с лёгкой настороженностью проследила, как губы Лаврентьева касаются моей тыльной стороны ладони. Ещё один план мсти был готов — я быстрым смазанным движением коснулась щеки брата подруги.

Чересчур довольная собой, я вернулась к подругам, уплетающим за обе щёки пирожные с апельсинами. Лееска тут же рассказала мне о выдворении из дворца однокурсника Шона Аттоне и о "великолепном танце с этим гвардейцем". Поля покосилась на меня, я подмигнула ей. Наар действительно классно танцевал. А как ему подошёл китель — вообще закачаешься!

Заметив, что я вся свечусь, как новогодняя ёлка, слово за слово и из меня вытянули всю историю. Я как могла отбивалась, но уж больно Лаврентьевой хотелось узнать о том, с кем я танцевала первый танец. Огрызнувшись, я рассказала. Она тут же помрачнела, Лея с интересом вопросила, кто такой Асмир. В два голоса пришлось объяснять ей, обходя острые углы с тем давнишним случаем. После она с осуждением посмотрела на меня и наставительным голосом произнесла:

— Не смей с ним больше общаться, Илзи! Если твоя мама, — она наставительно приподняла подбородок и посмотрела на меня ну очень взрослым взглядом, — и Полина говорят тебе, что они враги — будь добра, послушай их!

Я послушно внимала и кивала в такт словам однокурсницы. Конечно-конечно! Я всё исполню! Прямо сейчас пойду — и исполню!

Ни одному человеку в зале не понравилась моя злорадная улыбка. Впрочем, не только им, но и мне самой, нечаянно взглянувшей в зеркало и с удивлением заметившей, как хитро поблёскивают глаза. От меня отшатнулись, причитая, мол, найденная араннэль их вампиром стала. Я изумлённо обвела их взглядом, показывая — какой из меня вампир, люди? Я белая и пушистая, а точнее бело-сине-чёрная в крапинку. Да и когти у меня... миленькие. А усы-ы-ы... Так вообще закачаешься!

Задумчиво напевая, я не заметила, как знакомые серые глаза окружили меня с двух сторон. Блондины, которые эльфы Эл и Ларанель, с выжидательными взглядами в один голос спросили у меня:

— Кого ждём?

Взвизгнула и повисла у обоих на шее. Парочка молодых фрейлин невдалеке от нас хихикнула. Я ещё сильнее сжала шеи блондинов. Те обняли меня и закружили.

— Соскучилась?

Я закивала, специально медленно сползая вниз. Как по вам не соскучиться, сероглазые дружки и будущие пособники? Тауриэль уже тихо-мирно отдыхает и курит в сторонке, предчувствуя немаленькую забаву.

— Мы тоже...

Но Ларанеля прервал громкий голос Эллонда:

— Илзиэль, подойди сюда.

— Я сейчас, — шепнула и почти бегом направилась к дядюшке, пока тот не рассвирепел. Я за последние два дня очень хорошо его изучила — вспыхивал он, аки бочка с порохом в усиленной динамитами комнате.

"Иди-иди, проказница рыжая, — подумала я, приближаясь к королю. — Сейчас ка-ак сказанёт чего-нибудь при народе — он может". Однако на самом деле сказала совсем другое:

— Вы меня звали, ваше величество? — и присела в книксене.

В следующую секунду меня едва не свалили с ног. На шее моей бедной повисли килограммов шестьдесят, не меньше. Воздух прорезал звонкий девичий голос, хохочущий и явно наплевательски относящийся к приостановившемуся Маскараду.

— Кларисса Стихийус! Немедленно встань и поздоровайся, как нормальный человек, — ещё один незнакомый мне голос, теперь мужской, отругал шестьдесят килограммов.

Шею освободили, отошли, я сумела рассмотреть то, что называлось моей двоюродной сестрой.

Длинные, ниже колен, заплетённые в две толстых косы чернющие волосы, на солнце отдающие чем-то красным, огромные фиолетовые глаза, очерченные чёрными пушистыми ресницами и тонкими стрелками, пухлые ярко-алые губы и маленький вздёрнутый нос, как у меня. Чернильно-чёрное платье выглядело несколько неуместным к простому балу, но у нас сегодня Маскарад, а значит можно одеться, как вампирша. Именно так решила моя двоюродная сестра, Кларисса Стоихеонус Стихийус или же Клэри Аррен Эллонд. Эксцентричная особа.

Мне подали абсолютно белую руку с чёрными ноготками. Интересно, специально выбелила, или же у неё от природы настолько алебастровая кожа?

— Будем знакомы, сестрёнка. — Пожав руку, я осторожно кивнула, опасаясь этой чертовки. — Не поможешь мне? Я, в отличие от тебя, на фортепиано играть не умею, так что... — Она сделала настолько умоляющие глаза, что я не смогла отказать. Когда тебя упрашивают настолько большими глазами, в которых так и плещется несчастье, даже Сергей Сафронов разжалобится.

Я прошла к точной копии того фортепиано, которое стояло в Храме Аматэрасу, и села, не прикасаясь к клавишам. Когда Клэри плотоядно улыбнулась, я решила сыграть ва-банк.

Наигрывая переделанные "Звуки на заре", перетекающие в другие тут же сочиняемые мелодии, я проследила за изменением выражения лица сестры. Плотоядная ухмылка стёрлась, оставив место озабоченному, но и оно быстро слетело. Сестрёнка, пусть не умеющая играть, великолепно пела.

Тёмная ночь, свет фонарей,

Ветер шумит, гуляя по крышам.

Добрая ночь, двери скорей

Ты распахни, в надежде о встрече.

Тёмная ночь, отблеск звезды

Нам предвещающий день грядущий.

Милая ночь, завтра и ты

Нужной кому-то станешь и лучшей.

Да, так было всегда,

С досадой глядя

На наши потери,

Мы, надежду храня,

У жизни, греша,

Воруем ступени.

Подстраиваясь по меня, девчонка звонко запела. Но когда пришло время петь припев, уже мне пришлось изменять тональность и быстро-быстро танцевать по клавишам пальцами. Черноволосая хитрюга поблёскивала глазами и строила из себя невинную овечку.

В ответ я на втором куплете по-тихому стала спускаться в мотив песни "Forever Young". Кларисса погрозила мне кулаком, а я... что я? Добавила пару трелей и перескочила на припев песни Alphaville.

Эллонд и Ричард, чьей точной копией была Клэри, заливались смехом, едва за животы не держась. Полинка и Лея едва не визжали от восторга, Алекс, Лихневски и Зарвин поперхнулись каким-то спиртным. Ден Асмир просто улыбался, а потом внезапно исчез.

Тёмная ночь, радость любви

Нам подарившей, теплом этого лета.

Лунная ночь, стань же скорей

Нашей мечтою и наслажденьем.

Тёмная ночь, волей судьбы

Мы, пробуждаясь, рвёмся на волю.

Славная ночь, нам покажи

Тезисы жизни и дорогу ко Смерти.

Да, так было всегда,

С досадой глядя

На наши потери,

Мы, надежду храня,

У жизни, греша,

Воруем ступени.

Глава двенадцатая. Тучи сгущаются.

В нашей душе есть что-то такое, что непреодолимо влечёт нас к безумию.

Каждый, кто смотрит вниз с края крыши высокого здания, чувствует хотя бы слабое болезненное желание спрыгнуть вниз.

Стивен Кинг.

Я сижу на трибуне Ледового дворца в Лужниках и пристально смотрю на лёд. То есть, льда там нет — хоккейная коробка полностью устлана землёй и газоном, как на футбольном поле. В середине импровизированного поля находятся странные чёрные тени, их нельзя рассмотреть. Тогда я спускаюсь на поле и пытаюсь пробиться сквозь внезапно появившуюся стену молний. Она не пускает меня, и я бью в неё лучом чистой магии без примесей. Стена разлетается, а я застываю от увиденного перед собой.

Совсем рядом со мной стоят два человека в чёрных масках, полностью закрывающих их лица. У них в руках длинные, с полтора-два метра, плети, они размахиваются и с силой опускают их концы на спину человека. Я опускаю взгляд чуть ниже и вскрикиваю — на коленях, склонив голову к земле, но не падая и не горбясь, стоит Росс. Его спина уже не похожа на спину — какое-то кровавое месиво, кожа висит клочьями, кровь струится не ручьём — рекой.

Меня охватывают разные чувства: обида, злость, раздражение, жалость, желание отомстить, бросить, оставить человека в беде — я действительно разрываюсь на тысячи кусков и едва ли не кричу, когда очередная плеть опускается на спину мага-целителя. Я не знаю, что делать. Мой разум полностью отключается, оставляя место только зрительному и слуховому восприятиям.

"Я помогу", — шепчет Ирма, а я чувствую, как моё сознание затопляют чужие холодные мысли. Я отключаюсь на несколько секунд — не вижу, не слышу, не чувствую. И только в самый последний момент, когда плеть неожиданно опускается на левую руку и обвивает её, сжигая болью дотла, я просыпаюсь. С ужасом смотрю на плеть на собственной руке, но не пытаюсь возразить. Наоборот, вторую плеть я ловлю теперь уже второй рукой. Крик помимо воли вырывается из моих уст.

Я подскочила на кровати, безнадёжно путаясь в одеяле. Горло саднило — я кричала. Удивлённо проведя руками по щекам, поняла, что плакала. По спине пробегал холодок, то ли от страха, то ли от срыва, то ли ещё от чего-то.

Попыталась успокоить дыхание, не получилось. Наоборот, стало только хуже — от стоп по ногам пробежало незнакомое чувство, заставляющее неподвижно застыть и придушенно дышать через рот. Страшно. До жути. Я чувствовала, как в висках пульсирует кровь, как она отливает от лица и приливает обратно. Что это со мной? Почему мне так страшно? Почему тело сковывает какая-то странная фобия?

Я понимала, что все мои видения — это что-то странное, но до такой степени? Достаточно сложно жить и понимать, что, уснув однажды, я могу увидеть либо будущее, либо прошлое, либо настоящее. К слову, я искренне верила, что это моё видение было сном после очень сложного дня. И фамильяр куда-то смылся... За мышами-полёвками, что ли?

Дверь в мою комнату вдруг открылась.

— Эль.

Наверное, я сломалась. Потому что в следующую минуту рыдала на плече у ден Асмира, наплевав на всё, что наговорила ему этим вечером. Меня не успокаивали, просто крепко обнимали. И, чуть успокоившись, я шёпотом пересказала целителю всё, что видела. Чем дальше я заходила, тем сильнее сжимал меня ден Асмир. Наконец я сама вывернулась из объятий, и, трясясь, задала сама важный в этот момент вопрос:

— Это было, есть или будет?

Росс упрямо поджал губы, явно не собираясь ничего рассказывать. Даже в лунном свете, попадавшем в комнату через полностью открытые окна, я заметила его недовольство.

— Что такого я спросила? — Зубы отбили дробь. — Почему я не могу знать того, что видела?

— Потому, что ты это видела.

Убийственно логичный ответ. Я сейчас сдохну от того, насколько он логичный.

— Объясни, — упёрлась я.

— Зачем?

Блин, что ж за упрямые козлы мы с ним, а? Чуть что, сразу рожки впереди, хвосты позади и идём на таран.

Я вскочила с кровати и решительно направилась к зеркалу, попутно доставая из воздуха Книгу Рун. Шурик показал мне руны, требующиеся для создания портала через Предел, так что я знала заклинание перехода.

— Стоять! — рыкнули сзади оч-ч знакомым тоном. — Куда собралась, Ненормальная?

— У меня стойкое ощущение дежа вю, — пробормотала я, надевая перчатку на правую руку, чтобы не обжечься при написании заклинания.

— Я тебе сейчас дам "дежа вю"! Кому сказал — стоять!

— Не смей мной командовать! Я тебе не собачка Павлова!

За спиной зарычали.

— Добилась-таки своего. Садись, я расскажу тебе.

Помимо воли на моём лице расцвела довольная улыбка. Кто сомневался в правильности моего поступка? Уж не я точно. Я развернулась и нарочито медленно села на стул перед собеседником. Закинув ногу на ногу, застыла в ожидании. Росс недовольно выдохнул, но начать объяснять соизволил:

— Слушай, вредина, и запоминай, что не ты одна путаешь меня с драконами. — Я открыла рот, возразить, но он оставил, вскинув длань. — Запомни: они давным-давно уничтожены, и я ни разу не наследник их расы. Те, кого ты видела, существуют на самом деле. Ведьмаки вообще существуют.

Из моих лёгких как-то разом вышел весь воздух.

— Что?

— Не "что", Эль, а "кто". Ведьмаки охотятся не только на вас, ведьм Земли, но и на выживших после переворота драконов. Видите ли, они мешают им спокойно жить из-за великолепно спрятанных сокровищ.

— Тогда почему подумали на тебя? Поняли, что у тебя в заначке есть пара мешков золота? — Я приподняла брови. И он надеется этим меня обдурить?

— Нет, — просто ответил он, будто не замечая моего насмешливого лица. — Просто я слишком похож на погибшего сына премьер-министра Дрэгэндэра.

Я вскинула голову. Становится всё чудесатей и чудесатей, а моя рыжая голова до сих пор не собирается принимать и переваривать информацию. А всё почему? Потому что я видела портрет того парня в кабинете третьего наставника. И, действительно, Росс был копией сынишки дракона, только немного повзрослевшей. Эдак на годок. Почему я не вспомнила об этом раньше?

— Погоди, — я дёрнулась, — то есть всё, что я видела, было в действительности?

Схватившись за голову, взвыла.

— Ден Асмир, я прибью тебя! Ты не мог сказать мне раньше?

— Раньше? — Целитель хмыкнул. — Зачем? Раньше ты сама всё увидела.

— Убийственная логика.

Я нервно смяла в руках тетрадку, невесть как взявшуюся у меня. Целителя избивали. Плетьми. На живую. Из-за чего? Из-за поразительного сходства с самым завидным женихом конца девятнадцатого века.

Ден Асмир протянул руку к тетрадке и обжёгся, лишь коснувшись защитного сферического щита. Две молнии предупреждающе заскользили по поверхности оного и обвили мои запястья смирными змейками. Я скривила губы в гордо-насмешливой ухмылке.

— Научишь? — В голосе мага-целителя проскользнуло любопытство. — Я такого не встречал никогда.

Вздёрнула бровь и протянула ему правое запястье с молнией. Та всколыхнулась и переползла на средний палец, свернувшись в клубочек и вытянув один кончик, как у кобры.

— Научить не могу, магия эта ведьмам принадлежит, а ею только знахарки некоторые да сами высшие могут пользоваться, — на старославянский манер произнесла я. После моих слов знакомый заметно приуныл. — Но передарить — легко... Если ты ей понравишься, потому что мне самой пришлось пять гроз переждать, чтобы поймать нужных.

И кивнула молнии. Она покачалась, потрещала чуток и перепрыгнула на запястье мага. Росс дёрнулся от первого разряда, — сама помню, как меня с двух сторон током долбануло, — но уже через секунду счастливо улыбнулся. У него скулы не болят, так часто улыбается?

— Такого подарка мне ещё не делали! — усмехнулся он, но внезапно схватил меня за руки. В комнате включился свет — он произнёс невербальное заклинание. — Что это?

Я с ужасом смотрела на красные-красные спирали следов от плетей.

Испуганно сглотнула. Ден Асмир поднял разозлённый взгляд на меня:

— Итак, ты промолчала о том, что самовольно вмешалась.

— Не самовольно, — вырвалось у меня, я смутилась. — Ирбис всё решила за меня.

— Ирбис?

Его лицо резко переменилось, стало каким-то чужим и недосягаемым. Примерно таким, каким я видела его тогда, два года назад, пребывая в горячке. В первую секунду, когда он ворвался помогать.

Росс попятился к окну. Он... он был напуган не меньше моего.

— Росс? — Я не понимала его поведения. Он никогда не выглядел настолько... настолько... беспомощным.

— Извини, Эль. — Он вышел спиной вперёд на балкон. — От меня у тебя одни неприятности.

И плавно закрыл двери. А когда я уже выскочила вслед за ним, парня и след простыл.

Что это с ним? С чего бы он на себя все кары египетские принял? И меня бросил совсем одну. Друг, называется. На фиг, брошу всех и уйду в монастырь. Мужской. Потому что если я после просто откровенного предательства друга такая разбитая — то что будет после первого дня после расставания с любимым человеком? Правильно — ядерная война. Ах, да — косу тоже обрежу, надоела. Болтается за спиной, ненужная. А так парик кому-нибудь сошьют приличный. Рыжий. Кудрявый. А я "под горшок" подстригусь, утопаю куда-нибудь на Лысую гору под Киевом и буду Вия вызывать. О как! Начну изучать старославянские науки и стану наконец-таки чистой Русской ведьмой. Или вообще умотаю куда-нибудь в Чехию и получу диплом по специальности уже там.

Выдохнула и залезла обратно под одеяло, натянув то по самый нос. Не вовремя пришедшая на ум "Есаул, есаул, что ж ты бросил коня?" нагло мучала ажно до восьми часов утра. Потом она сменилась на давнее предложение из песни: "Чёрный ворон, что ж ты вьёшься над моею головой? Ты добычи не дождёшься!" Я ворочалась с боку на бок. Всё меня раздражало. То мешали обретённые острые уши, то волосы неприятно кололись, то гордость, противная и не вовремя проснувшаяся, мешалась. Благо, интуиция молчала, а я же её внимательно слушала, я же примерная девочка.

За завтраком, мило улыбаясь эльфам, гномам, другим расам и магам, приехавшим на три дня праздника, я строила из себя невинную овечку. Ларанель и Эл, изредка посматривая на меня, фыркали в салфетки, Полинка закатывала глаза, Алекс, Лихневски и ещё кто-то переводили заинтересованные взгляды с меня на веселившуюся Клариссу, сидевшую на соседнем от меня стуле. Та, к слову сказать, держалась просто великолепно — заливистый смех заставлял некоторых мужчин судорожно сглатывать, а женщин скрипеть зубами. Но сестрёнка, казалось, не обращала на это никакого внимания. И только я изредка ловила её откровенно хитрые взгляды, направленные чуть ли не на каждого представителя мужского пола.

Заметила настороженный взгляд Лаврентьева, повернула голову в его сторону, но не смотрела прямо. Мне достался лёгкий кивок, мол, всё хорошо и даже лучше. Я тут же вспыхнула и, удержавшись от желания бабахнуть кружкой с горячим и ароматным кофе по голове брата-близнеца, чинно встала из-за стола. Поля рядом нахмурилась — я ничего не съела. Однако на мимику подруги я не обратила ни малейшего внимания, присела в реверансе, жестом остановила поднявшуюся было Лаврентьеву и покинула собрание. Шорох юбки, которая была непозволительно коротка даже для стимпанковского двадцать первого века, отвлёк меня от созерцания вытянувшихся лиц собравшихся.

А потом, попросив Алекса о тренировке, я переоделась в зауженные книзу чёрные брюки, белую блузку с широкими руками и завязочками у запястий и чёрный же удлинённый жилет. Из расстёгнутого белого воротничка-стоечки выглядывала гранатовая подвеска-цветок. На голову я позволила себе надеть серебряную ветку арбормагнолиа, в полтора пальца шириной — знак, что я действительно наследная араннэль Аррен Эллонд.

На мощёную площадку вышла без меча — я привыкла так делать, тренируясь с проректором. Мягкие эльфийские сапожки, подаренные Ираном, приятно облегали ногу. Я впервые в жизни была уверена, что красива. По-настоящему красива. Без всяких там тушей, подводок и теней.

Поклонилась другу, одетому во всё коричневое. Как же ему идёт этот цвет. Мы начали. Лёгкие, скупые движения — разогревались. И, когда все заметили, что происходит нечто интересное, я нанесла первый выпад: крутанувшись на мыске, каблуком на другой ноге с разворота попыталась ударить Алекса в сонную артерию, но он схватил меня за лодыжку. Дёрнув на себя, он практически повалил меня, если бы не помешала моя приобретённая грация, выработанная на его же уроках. В момент, когда я почувствовала, что мою ногу хотят вырвать из положенного ей места, я встала на руки и без усилия выполнила заднее сальто-мортале. Среди наблюдающих пронёсся единый вздох удивления.

Мы носились с братом-близнецом по площадке, как угорелые. То тут, то там можно было увидеть тройное заднее сальто в его исполнении, или несколько поочерёдных ударов ноги с разворота в моём. Наконец-таки нам эта беготня надоела.

Выхватив по два кинжала, мы подступили друг к другу с очень голодными лицами. Этакие два вампира на охоте встретились и перешли друг другу дорогу. Так хотелось выиграть, что дух захватывало. Но два моих выпада, один его — и мы застыли в одинаковой позиции. Один из кинжалов Сашки дрожал у моей сонной артерии. Мой кинжал в точности повторял движения оружия-противника. Вторые оружия мы держали в согнутых в локтях руках почти перпендикулярно плоскости земли, их лезвия застыли у наших губ.

Алекс рассмеялся, опустил кинжалы, хлопнул меня по спине и сказал на ухо:

— Быстро учишься. Только у тебя были изредка ошибки — малюсенькие, едва заметные, но были.

Я кивнула. Не зря же я постоянно занималась рукопашным боем?

Из стана наблюдающих донеслись хлопки. На меня смотрели, как на ненормальную. Да-да, я знаю — негоже благородной девице с ножами прыгать и мужиков бить, но в наше время по-другому нельзя! Либо мы их, либо они нас.

Но, махнув рукой и не сказав ни слова, я скрылась во дворце. Одного представления достаточно, я довольна нашумевшим своим успехом.

* * *

— Илзиэль, — не привыкла я, когда меня официальным именем называют, — садись. У меня есть к тебе одно важное дело.

— Последнее время у всех ко мне есть важные дела. — Я задумалась, но дядюшку послушалась. — То один, то второй, то третий. Скоро буду петиции чартистов разбирать.

— Кого? — недоумённый взгляд проследил мои разведённые в стороны руки.

— Ну... этих... — Я потёрла лоб в тщетной попытке вспомнить объяснение. — Млин, забыла! Короче, что-то связанное с избирательным правом. А, вот, вспомнила! Чартистское движение — движение за изменение избирательного права. Происходило в Англии девятнадцатого века.

Эллонд повторил моё движение. При этом лицо короля эльфов было настолько задумчивым, что я поневоле задумалась — а в Алмодрае не процветает ли чартизм?

Ровно через пять минут король отошёл от усиленного мозгового штурма и перестал задумываться не по теме. Плавно перейдя к настоящей теме, по которой меня, собственно, и позвали. Следующие полчаса мне вновь рассказывали легенды о создании мира, Светлого и Тёмного царств. Я со скучающим видом их выслушивала. Ну на кой мне это опять повторять? Нельзя ли как-нибудь ускорить процесс рассказа?

— "После того, как Адрин заключил сделку, молодой Кхашен выполнил уговор: остановил кровопролитие стихийцев, урезонил кровососов и отогнал разъярённых крылатых. — Я приподняла голову: этого я не слышала. — Однако не все повиновались воле бога — были на небесах и в подземье те, кто собрался вместе и низвергнул Кхашена в бездну Тартара, как и его предшественника, предателя Араса. Первого звали Габриэль — оборотень-волк, ребёнок Луны-Аваны, её правая рука. Второго же — Сатана, Люцифер, дьявол преисподней.

Кхашен отомстил им, отправив обоих в девятый круг ада гнить и возрождаться в вечном льде..."

— У, знакомые имена! Габриэль и Люцифер — прямо-таки кино "Ван Хельсинг", а круги ада своровали у "Божественной комедии" Данте.

Дядя грозно погрозил мне кулаком, чтобы больше не перебивала.

— Молчу, молчу!

— "Смута закончилась, но осадок от неё остался. Потерявшие веру в свой народ пять правителей пяти стран заключили ещё одну сделку перед богами — если родится то дитя, о котором говорил Низвергнутый, то они уничтожат его любой ценой, даже если ради этого придётся убить себя. Любой из них прекрасно понимал тяжесть, сваленную на плечи ребёнка, ведь никто до него не мог просто-напросто вместить в себя всю магию. Боги приняли сделку, решив, что это лучшая участь. Быть убитым вампиром или своими — из двух зол всегда выбирают меньшее".

— Нормально, кого-то ещё и убить собрались! Окей-окей, больше не открываю рот!

— "Однако существует предание о ребёнке трёх держав — Светлого царства, Империи Стихий и Алмодрая. Будто бы он перебежит дорогу Кхашену, отчего тот сам захочет его убить. И тогда Мгла подпишет с Кхашеном договор, по которому душа её внучки перейдёт к нему в обмен на сущность Демиурга. Больше ничего не известно. Мы можем только догадываться, что документы хранятся в старом храме богини Скотос, богини Мглы".

— Ни фига там ничего не хранится, я была там!

Анвиэл усмехнулся:

— Ты уверена?

Я скорчила было рожицу в ответ, да застыла. Так ведь обо мне в легенде говорится! Это я внучка богини Мглы, перебежавшая однажды дорогу Кхашену! Ведь меня не должно было быть в природе априори! Ребёнок трёх держав — крылатый эльф, простой эльф и стихиец — такие совпадения бывают раз на десять тысяч!

Поражённо приподняла голову.

— Дошло наконец, — констатировал факт любимый дядюшка, всё так же усмехаясь. — Что делать будем?

В сей момент на подоконник запрыгнул проснувшийся фамильяр. Потянувшись, он мурчащим голосом произнёс:

— Р-рю-Тецуо звать будем. Этот японский пр-ройдоха навер-рняка чего-то знает.

За дверью донеслись голоса. Одновременно переглянувшись, мы подскочили к дверному проёму, прижали уши к тёплому дереву и принялись слушать.

— Дэрек, наконец-таки ты приехал на Маскарад! — Голос этой женщины я знала — это была родная сестра Повелителя Иллины, страны демонов-архонтов, несса Диана. Тот, к кому она обращалась, по всей видимости был Дэреком Минер Рей — сыном Повелителя Алана. — Я скучала.

— Няня! — взвыл архонт-младший. — Я сколько раз говорил, что уже не маленький и имею право на долгое отсутствие.

— Надеюсь на этот раз твоё отсутствие имеет понятный всем характер, — насупилась няня. По её голосу можно было понять, что женщина недовольна поведением племянника и подопечного. — Когда ты уже найдёшь себе девушку?

Послышался громкий вздох.

— Я не хочу брать в жёны наших девушек, — сказал он. — А с людьми браки запрещены.

— Какой ты противный! У нас есть довольно интересные экземпляры: например, Лианна, дочь того барона Таразийского, который приезжал к нам на Зимние праздники. Или Шоарра, дочь...

— Я не хочу слышать про этих... девушек лёгкого поведения, — перебил её подопечный. — Несса Диана, я попрошу тебя больше не упоминать при мне имена из списка, который ты составила на пару с моим отцом.

Минута молчания, мы, как один, затаили дыхание. А я не знала, что король эльфов любит подслушивать чужие тайны!

— Несс Дэрек, ты слишком много думаешь о себе. Ты несносный мальчишка, который сам не знает, чего хочет. А на тебе, между прочим, лежит ответственность за всю Иллину.

— Будет лежать. Пока папа Повелитель...

— Пока твой отец Повелитель, ты — его личный секретарь и Глава Совета Министров. Архонты не любят, когда их предают.

— Ты это к чему, несса?

— К тому, что ты должен уважать традиции своего народа. Без жены тебе не стать Повелителем архонтов, но если ты выберешь человечку... Я не знаю, что с тобой сделаю!

Рык няни не произвёл на её подопечного никакого эффекта.

— А если последовать неудачному примеру отца? — безмятежно спросил он. — Выбрать принцессу Ауренты, и дело с концом.

Аурента — это ещё одна страна чисто для магов.

Несса Диана пробормотала что-то неразборчивое, но, по-видимому, матерное.

— Не получится. Аннарита своевольна и своенравна, она не станет рисковать своей репутацией и репутацией семьи. Я больше поверю в согласие Фрей, хоть и они боятся нас.

— Кто же не боится демонов, няня? Хочешь знать ответ? Аннарита. Ей плевать, кто мы такие, потому что она ненавидит нас. А ещё существует наследная араннэль, которая тоже не лыком шита.

— Вот как Судьба рассудила. Что ж, твоё счастье, если она согласится. Если нет, то мы посмотрим сами.

На кого они подумали? На меня? На Аннариту? Странные они, архонты-демоны.

Глава тринадцатая. Две столицы.

Бог — отвратительный собеседник. В этом сомнений быть не может.

Стивен Кинг.

Я и Шурик мирно сидим у костра и жарим мясо. Ммм... Отмечаем тринадцатое число по полной программе. Кот Учёный вон уже на сопли-слюни весь изводится, что он потом для шашлыка из свининки оставит, я не знаю. Возможно, будет вновь глотать воду, как обычно это делает в нашем мире.

Кот Учёный прислушивается.

— Там какой-то звук, Лиза, — говорит он и показывает на лес. — Сходишь?

— Схожу, чего не сходить.

Я кидаюсь в лес. Долго бегу, едва ли на деревья не залазаю и в норы не ныряю. Ничего не находится, но мой фамильяр не может ошибаться, у него слишком хороший слух.

— Кто бы ты ни был, ответь на мой зов. Я, наследная араннэль Алмодрая, зову тебя, ищу тебя. Где ты? — И внезапно я понимаю, что тот, кого я ищу, умирает. Умирает и физически, и метафизически. От чувства безнадёжности я сжимаю зубы и пробую ещё раз позвать с заклинанием, но в ответ опять тишина.

Сажусь на землю и успокаиваюсь. Всё в порядке, Лиз, всё в порядке. Сейчас ты найдёшь этого человека. Я затихаю и слышу очень слабое ментальное:

"Лиза..."

Я вздрагиваю. Это девушка. Я не знаю её, но явно знает меня. Интересно, ей действительно нужна чужая помощь? Судя по голосу, реально нужна. Я вдыхаю в себя запах леса и начинаю искать пострадавшую. Минут через пять слишком волнительных поисков я нахожу её. Маленькая девочка, миленькая, как куколка, блондинистая, уже потеряла сознание, но от увиденного я на некоторое время перестаю дышать — длинный разрез от меча на плече, штук шесть следов от стрел в спине и перелом левой ноги. Я застываю, большими глазами разглядывая девочку. Наконец я прихожу в себя и начинаю оказывать ей первую медицинскую магическую помощь.

Я задумываюсь, куда попала малышка, жмурюсь и наклоняюсь к е лбу. Лёгким касанием я отдаю ей часть своих сил и сразу начинаю чувствовать, как вновь заработало маленькое сердечко. Малышка тяжело вдыхает воздух и распахивает глаза. Я прикладываю палец к губам, приказывая молчать. Мне едва-едва кивают. Худо, у неё жар. Хотя один плюс есть — она в сознании. Я грозно смотрю на девочку, мысленно шепчу про себя заклинание увеличения физической силы и почти без труда поднимаю её на руки.

— Шурик! — кричу я во всю Ивановскую. Кот мигом телепортируется к нам. — Освобождай мою комнату, у нас проблема нарисовалась.

Кот исчезает, а через несколько минут мы с ним вдвоём укладываем маленькую незнакомую девочку на мою, между прочим, постель. Фамильяр догадывается принести и несколько тазов с водой, и полотенца, и травы, и зелья. Я мочу в воде полотенце и, поднося к ране, предупреждаю:

— Будет больно, потерпишь?

— Потерплю.

Я трясущимися руками касаюсь мокрой тряпкой самого большого пореза, и девочка напрягает мышцы. Я вижу, что ей больно, что она терпит только ради того, чтобы я не расстраивалась, но сдержать одинокую слезу не могу. Несколько часов я вожусь с ним беспрерывно. Оттерев кровь с худенького тела, я начинаю капать восстанавливающим и кровеостанавливающим зельем на раны, и те очень медленно затягиваются. Когда малышка на некоторое время теряет сознание, я успеваю за это время заварить чай. Бедная, ей приходится глотать его, пока он был сплошным кипятком.

С переломом мне приходится намного хуже справляться. Еле-еле восстановив все искалеченные кости, я возвращаю мышцам и венам их нормальное состояние, а затем удаляю все внутренние швы, получившиеся в результате магической операции. Рика, спасибо тебе огроменное! Если б не твои уроки медицины, плакала бы я уже над хладным трупиком неспасенной девочки.

Несколько раз я вкачиваю в неё магию. Каждый раз я боюсь, что сейчас ещё чуть-чуть и всё, все мои старания насмарку, и я не успею спасти малышку-незнакомку. Глубокой ночью я отдаю магию в последний раз. Почувствовав внутри себя пустой резерв, я без памяти валюсь рядом со спокойно спящей подопечной. Мир стремительно темнеет.

Но вот, уже через сон, я слышу: "Как жаль, что ты не узнала меня, Илзиэль".

Мастер показался в этом мире тем же вечером. Я сидела в гостиной на третьем этаже, катала по столу магнитные шарики, а он просто вышел из зеркала напротив меня. Кивнул, мол, я всё знаю, и присел рядом. Я выпрямилась, готовая слушать мудреца-японца и беспрекословно следовать его советам. Что ни говори, а он лучше знать, как поступить в такой ситуации — найти бога Тёмных.

— Я однажды слышал сказку. Рассказать? — негромко молвил он и дождался моего торопливого кивка. — Шёл послевоенный 1114 год. Девушке Карле, о которой идёт речь, было 14 лет. В день, когда всё произошло, она читала книгу, но внезапно за окном что-то полыхнуло. Она подскочила, испуганная, и бросилась к окну. Небо было гранатово-красным, как при резко ударивших морозах, хотя на улице стояло лето, и было 11 часов вечера. Передо ней появились из ниоткуда два молодых человека. Вернее, первый был молодым человеком, а другой достаточно взрослый мужчина, лет так сорока. "Вы кто?" — спросила Карла, не понимая, отчего оба несколько расстроены. — "Не узнаёшь нас? Странно, по идее, ты должна была вспомнить!" — ответил парень. — "Не знаю я вас. Даже понятия не имею, кто вы, — сказала девушка. Она была до крайности ошарашена. Карла представить не могла, что они заявились к ней, когда она морально и физически не готова к встрече, так ещё и пытаются её заверить, что я их знаю. Нелепость какая! — "Мы ангелы", — сказал мужчина, будто что-то обыденное.

После таких слов, девушка едва не упала в обморок. Уставившись в потолок, она произнесла охрипшим голосом: "Кто вы, простите? Ангелы? За нос меня водите, да? Их не бывает!" — "Да ничего мы тебя не водим. Сама себя водишь, вот и не веришь! — отрезал парень. — "Не обращай на него внимания. У него просто "тёмное" прошлое — отец демоном был". — "Ты тоже одна из нас". — "Как это? Разве смертный человек может стать ангелом?" — спросила девушка, не веря ни единому их слову. Она искренне считала, что смертный человек не может стать ангелом и при этом остаться в живых. — "Я слышал, что у валькирий Асгарда была одна легенда, где говорилось об одной девочке из мира смертных. Её звали Карла. В легенде говорилось, что девочка была умной, красивой, но несчастной: её постоянно унижали, считали, что она "не от мира сего". Но вот однажды в её день рождения, когда девочке исполнилось 14, девушку забрали к себе представители Светлого царства и рассказали ей всё, а когда крылатый эльф-ангел, сказал ей что-то, девушка вспылила, и в её руке появилось копьё валькирий — воинственных дев света. Копьё было ледяное — по его древку прошла тоненькая строчка инея. Это первая линия валькирий, которая получает своё копьё таким образом — не принимая его из рук Брунгильды, бывшей владелицы этого копья, а напрямую вызывая его из воздуха.

Девушка обучится, станет великолепной хозяйкой ледяного своенравного копья и перестанет бояться тех, кто смеётся над ней. Карла станет идеалом добра и истовым противником насилия над слабыми. Пройдёт много лет, и её назовут "Амирис", что в переводе с эльфийского означает "Любовь".

Девушка задумалась. А ведь правда — её всегда унижали. Всем всегда не нравилось, что она не такая, как все. Но она прекрасно понимала, что никакой магии не может быть! Всякие там наследники, Светлые, валькирии, Асгард, Фрейя — этого не существует!? Но в ней уже поселилось недоверие к самой себе — вдруг она глубоко ошибается? И она решилась: "Ну что ж, я вам верю, наверное. Всё, что говорится обо мне в легенде, чистая правда. Но я почему-то не вижу копья". Прибывшие к ней крылатые эльфы улыбнулись и сказали: "Тебе нужно разозлиться. Искренне. И только потом ты получишь его". Они по очереди мягко коснулись лба Карлы и исчезли. А она, как во сне, прошла на балкон и увидела валявшийся на полу горшок с розой. Цветок безнадёжно пропал. Карла, прознав кто это сделал, закричала. И тогда в её руке появилось копьё — то самое, принадлежавшее Брунгильде.

Я молчала, переваривая сказанное моим наставником. То есть...

— Это случилось на самом деле. Не так ли? — закончила я мысль уже вслух.

Мастер Тецуо кивнул.

— Я не хотел рассказывать тебе тогда. Ты действительно одна из тех самых валькирий, которые ведут преемственность от Карлы Данрай. Именно поэтому я ждал, когда ты разозлишься. Тебе удалось это сделать только на четвёртый раз. — Он скривил губы в подобии улыбки. — Знаешь, что самое интересное? Чем больше валькирий ледяного копья появляется, тем труднее им проявить свою злость. Ты пятая, кто взял его в свои руки на четвёртый раз.

— А сколько валькирий было? — задала не самый скромный вопрос.

— Всего? Вместе с тобой ровно девять.

— И как мне поможет эта легенда?

— Тебе нужно найти бел-горюч камень Алатырь.

Что? Легендарный старославянский камень, принадлежавший главе Ковена Русских ведьм?

— Вы даёте, мастер Тецуо, — выдохнула я, поражённая до глубины души.

— Нисколько, Лиза-сан. Бел-горюч камень Алатырь — это единственный предмет, который может помочь тебе найти владельца твоей души. Подчеркну, что истинного. Почему-то мне кажется, что после подписания договора между Тиалас-Мглой и Кхашеном, кто-то забрал твою душу себе в обмен на предмет, нужный богу Тёмных. Чтобы определить человека, с которым заключён договор Кхашена, надо достать чашу из святого бел-горюч камня Алатырь. Как его найти спросишь у главы Ковена Винелии Грасс, она в Петербурге живёт. В ночь, когда на небе не будет ни единого облака, и луна будет светить чисто, поставить чашу на огонь и ждать, пока края чаши не подтают. Тогда налить в Алатырь живую и неживую воды в отношении 2:1. Как только смесь закипит, кинуть лист папоротника, сорванного в ту ночь, и его цветок. Вода тут же окрасится в любой оттенок красного, в зависимости от силы твоего дара. Думаю, у тебя будет нечто похожее на гранатовый. Выпей смесь и жди. Как только ты увидишь нужного тебе человека, его аура станет гранатовой.

Хм, а может остаться дома и наплевать на всё, а?

— Да, подожди, я кое-что забыл! — Нормально! Что это с мастером? Он же никогда ничего не забывает? — Пить смесь надо, пока кипит. Пей через силу, но ты должна не оставить ни одной капли! Как бы больно не было.

Перспективы глотания кипящей жидкости меня не обрадовали. Да и скитаться в чему-то там, в надежде наткнуться на нужный драгкамень, мне тоже не улыбалось.

— Ехать должна одна? — спросила я, от собственного воображения передёргиваясь.

— Почему? Можешь друзей своих взять, заодно и опробуешь сразу.

Мне не понравился голосок, которым Рю-Тецуо сказал последнее предложение. Неужели, он знает ответ, но так просто его не выдаст?

— Естественно, ученица Лиза-сан, — подтвердил вредный наставник, нагло подсматривая мои мысли и хитро поблёскивая чёрными глазами. — Кто ж так быстро все свои проблемы решает? Да если б просто всё было в мире, кто знает, может и Светлых никаких бы не было?

— Хотите сказать, что царствовали бы мрак и зло?

— Я ничего не хочу сказать. Всё, что я хочу, я всё говорю.

— Неужели?

Меня будто не слышали:

— Не забудь оставить себе вторую часть от камня, она пригодится тебе в будущем.

И замолчал, на некоторое время полностью выпав в астрал. Я оглянулась в поисках вновь пропавшего Кота Учёного. Вот, предатель, как в Алмодрай попали, так и забыл про меня совсем. Уходить стал часто.

Поеду-ка я с Лаврентьевыми. Кто знает, может поумнеют хоть чуток?

Осторожно встав с кресла, я быстро перебралась в соседнюю комнату, к Поле. В задумчивости я прошла к подруге, уселась к ней, слушающей музыку, на диван. Из наушников "Beats" (стоп! А как телефон она с собой пронесла?) долетали отрывки фраз песни певицы Нюши.

— Ли-из, ты чего? — снимая наушники с головы, придвинулась подруга. — Чего ты такого наслушалась от своего любимого японского наставника, что сейчас сидишь бледная?

— Ты не поверишь, — усмехнулась я. — Я еду в Тмутаракань. В Петербург. Ты и Алекс — со мной.

А подруга так и не поверила, ага.

— Всегда знала, что когда-нибудь случится такое, — спокойным тоном оповестила Полинка меня. — А почему едем?

Коротенько поведала историю, рассказанную мне наставником, и наш последующий разговор.

— М-да, — просто сказала Лаврентьева. — Пора познакомить тебя с моей тётушкой, Горшочкиной Нелли Владимировной или Винелией Грасс, главой Русского Ковена ведьм.

Вот так новость! Могущественнейшая ведьма — родная тётя Хранительницы Призрачной Стены Лихостенья! Бывают в жизни совпадения!

* * *

На этот раз перейдя в наш мир вчетвером — я, Кот Учёный, Поля и её брат — мы первым делом купили билеты до Москвы. Так уж получилось, что портал у Шурика настроен только в одно определённое место, а потому мы опять оказались в родной деревушке. Сказать, как мы обрадовались? Ха! Алекса аж на мат пробило.

Полинка подключила наушники к планшету, вытянула ноги на нижней полке купе и посмотрела на меня поверх своих овально-прямоугольных солнцезащитных очков. Золотистые волосы покачивались в такт движению поезда, как у Медузы Горгоны.

— Ты прекрасно знаешь, дорогая подружка, — сладким голосом начала она, попутно что-либо отмечая в электронном блокноте, — что в Питере будешь сидеть дома, не высовывая ни носа, ни кошачьего хвоста и крыльев крылатых эльфов, на улицу.

Я нечаянно смяла страницы книги, которую в тот момент читала. На случай поездок на поезде у меня были припасены несколько книжек Стивена Кинга. В этот раз пострадал "Стрелок".

— Полина! — вспыхнула я от несправедливости. — К чему это? Зачем держать меня в узде, если всё равно потом таскаться в поисках камня?

— Моя сестра права, Лиз. — Алекс свесился с верхней полки. — Ты думаешь, что на улице мало земных магов? Они тебя на раз раскусят!

— Я ауру экранизирую.

Лаврентьев возвёл глаза к потолку, пробормотал какое-то ругательство и уже намного громче сказал:

— Окей, мы посидим дома вместе с тобой.

Полька мирно направила указующий перст на ложечку в её кружке, и та сама стала размешивать сахар. Через пару минут с поверхности чая началось обильное испарение, а ещё через пять — вода вскипела. Удобно, однако, с магией жить.

Внезапно она переменилась в лице.

— Лиз, — наклонилась подруга ближе, — а теперь рассказывай, какая такая сволочь мужского пола поставила на тебя отпечаток своей ауры?

Я остолбенела и несколько раз моргнула. Алекс, к слову, тоже был ошарашен.

— Прости...те?

В моей родной подруженьке сразу проснулась кровь Хранительницы Стены и повелительская жилка — Полина выпрямилась, едва-едва нахмурила брови и прошипела:

— У тебя на животе отпечаток чьей-то ауры. Вот здесь, — и она безошибочно ткнула в мой правый бок. Туда, где остался маленький шрамик.

— Проблемы у меня из-за него! — тоже зашипела я, безошибочно узнав загадочную личность. — Это у тебя, Росс, будут проблемы! Найду — уничтожу!

То есть я два года ходила с чужой аурой на животе и не знала? А он всё это время где-то ошивался? Стоп! Тецуо что, тоже знал? Вокруг один обман.

— Кто такой Росс? — перевёл на меня заинтересованный взгляд брат-близнец.

— Уже никто, — уверенно ответила вместо меня Полина, довольно разглядывая разозлённую меня. — По крайней мере, на данный момент — никто.

Лаврентьев замолчал, правильно вняв немой укор сестры. Правда заткнулся он на небольшое время:

— Кто-нибудь не устанет пояснять мне, что такое договор Кхашена?

Шурик приоткрыл левый глаз и лениво потянулся.

— Договор-р Кхашена — так мы его называем, — соизволил сказать Кот Учёный, запрыгнув мне на плечи и начав облизывать лапу. — С самого р-рождения душа моей подопечной была пр-родана самому богу Тёмных, но до того момента, пока кто-то из его пр-риближенных не пер-реписал договор-р на себя. С того момента душа Лизы пр-ринадлежит кому-то др-ругому.

Алекс дёрнулся и скривил губы. Чего это он?!

— И кому принадлежит её душа теперь? — осторожно поинтересовался он, плотнее прижимаясь спиной к холодной стене купе.

— Да леший его знает, мур. — Шурик хлопнул лапой по столу. Выглядело смешно, но никто из нас не рассмеялся. — В договор-ре ясно пр-рописываются стр-рочки о нер-разглашении имени, фамилии, отчества, даты и места р-рождения, пр-рописки, замужем или женат и др-ругих наполнителей паспор-рта.

— То есть, я в любом случае до встречи с этим гадом не узнала бы ничего? Совсем ничего? — Наверное, мои глаза напоминали два больших зелёных блюдца.

В ответ — скупой кивок.

Я вспомнила про письмо, горевшее зелёным пламенем в гостинице у Петры-домовой. Не от него ли оно было?

— Пер-рвый закон Светлых — "Не пр-ринимай ничего у вр-рага. Соляную кислоту и цианистый калий никто не отменял", — изрёк Шурик древнюю мудрость, подсматривая мои мысли.

— Как ты догадался?

— Я никогда не встр-речал ни у одного твоего знакомого такого р-разбор-рчивого почер-рка. Даже этот, как его, Аттоне — и тот пишет с наклоном в левую сторону, мур. Здесь же буквы пр-рямые, одна к одной, неидеальных не найдёшь. Что я могу сказать — человек ур-равновешенный, аккур-ратист, ответственный, спокойный. Есть и совесть, и воля — на это показывает нажим, фр. Вот хор-рошо завалялась у тебя бы ещё его р-роспись, тогда я смог бы получше опр-ределить, а так. Хлеб без масла.

Ага, блеснул своими знаниями в психологии и графологии.

— На тебя, Александр, похоже, — обратилась я ко второму Сашке в купе. Тот показал мне все свои тридцать два зуба:

— На Полину тоже. Не зря у нас одинаковые почерки.

Что да, то да. Пишут они действительно одинаково.

Шурик, дабы разрядить обстановку, занялся любимым делом — стал рассказывать одну историю за другой. Самой интересной оказалась легенда о Крылатой Змие.

Их звали кланом Файренх. Этот клан был самым сильным среди всех Девяти Миров, а потому все они отныне начали называться Змиями. Она — одна из Змиев. Сильнейшая наёмница в её поколении, шаловливая и шабутная девушка имела громаднейший успех в Ясной столице — вот только отрицательный. Все, кто слышал имя Китаны из рода Хэйн, неумолимо хватались за голову и бежали в Храм Минели молиться о спокойствии в их городе. Почему? Потому что она — дочь императора.

О да, Китана из рода Хэйн — настоящая дочь императора. Взбесившаяся, поссорившаяся с папочкой, убежавшая от своего жениха, которого совершенно не знает, она убежала к Учителю, которого давно знала и обучилась убийствам. Стала наёмницей. И решила поднять восстание против отца. Давно это было, десять лет прошло, а она осталась той же. Кстати, у неё есть очень хороший помощник — верная кицунэ.

Её тело было покрыто блестящей сине-зелёной чешуёй, кожистые нетопыриные крылья того же цвета покачивались. Девушка смотрела в зеркало, разглядывая яркие красные глаза, длинные, ниже колен, иссиня-чёрные волосы и едва тронутые помадой губы. Почему она стала именно такой — выродком из всех, единственной в их семье, получившей эту злополучную Крылатую Змию. Она не хотела быть Аватаром — тем, кто мог подчинить себе ледяных, огненных, земляных и воздушных Змиев. Но именно она, кто так упорно сопротивлялся обучению, получила крылья. И теперь все её "старания" ушли Котам под хвосты.

Шурик рассказывал эту историю с такой мордой, будто это действительно существовало на самом деле. А мне внезапно захотелось пожалеть Китану — я тоже не хотела становиться выродком, но из-за бабули мои планы пошли под откос. Хотела поучиться Высшей магии? Поучилась. В результате что? Правильно. Душа фиг знает где, а мне подарят сущность Демиурга. Нужна ли она мне? Нет. Спрашивал ли меня кто-то? Нет.

В столице родного государства ничего особенно почти не произошло. Ключевое слово: почти. Мне встретился дядюшка.

— Пойдём, нам есть о чём поговорить. — Эллонд, одетый в простую одежду русских и европейцев, обнял меня за плечи и отвёл за угол, пока троица была отвлечена покупкой билетов на "Сапсан". — Ты последовала совету наставника? Правильно сделала.

— Ага, — покачала головой я. — А ты чего тут появился?

Мне в руку сунули что-то металлическое. Я подняла ладонь, раскрыла её и увидела серебряную цепочку.

— Говори "да" или "нет", — приказал дядя.

Я непонимающе нахмурилась. Зачем говорить "да" или "нет"?

— Без объяснений? Просто согласиться или отказаться? Так нельзя.

— Ты недоверчива, как вампир. Говори.

Я пожевала губами и кивнула. Родному дяде, я думаю, доверять можно.

— Ну, допустим, да. Что теперь?

— Повторяй за мной — я, Илзиэль Аррен Эллонд, добровольно налагаю на сей предмет чары времени.

Задумалась, но повторила:

— Я, Илзиэль Аррен Эллонд, добровольно налагаю на сей предмет чары времени.

— Как только я захочу перемотать или же запустить вперёд само Время... я изничтожу сей предмет.

Я вновь дословно повторила и стала ждать продолжения.

— Да будет так, как я сказала. Shan`ner sia reven, — закончил Эллонд и дождался окончания моей фразы.

Цепочка заблестела, заискрила и надёжно закрепилась на моей левой руке, приварив друг к другу свои концы. На её звеньях был выгравирован значок бесконечности.

— Эта цепочка — мощнейший артефакт, с его помощью ты сможешь ускорять или замедлять темп времени. Ты сможешь лечь спать весной тринадцатого года, а проснуться — весной тридцатого. Всё, что тебе понадобится, это просто растереть в пыль артефакт и произнести заклинание наоборот. Но ради своих целей этого делать не смей — только если припрёт нужда. — Я хихикнула, он тоже. — Артефакт сам тебе подскажет, когда что делать.

Клюнул в лоб и растаял в воздухе. Я искренне позавидовала его возможности преодолевать защитные заклинания. Мне до такого, как до Парижа.

Вечером следующего дня мы прибыли в Санкт-Петербург. На перроне нас действительно встретила тётя Неля — так она попросила меня звать её. Неля — крупная "женщина-пышка" из числа тех, кто бурно хочет сесть на диету, не менее бурно начинает следовать правилам, а потом медленно-медленно, как машинист останавливает поезд, съезжает с проторённого пути. Судя по её габаритам, добрая тётя Неля садилась на диету не меньше пяти раз точно и не больше тринадцати с большой натяжкой. Лицо у женщины было мягким, как пластилин, и принимало огромное количество эмоций за минуту или две. Глаза, тёмно-серые, излучали добро и мудрость, умудрённую не одним женским опытом (именно так!). Нос прямой, небольшой, короткие волосы были выкрашены в бордовый цвет. Чудаковатая и одновременно совершенно домашняя и тёплая. Винелия раньше работала перевозчицей на Авалон, мистический остров погребения короля Артура. Сейчас эта мирная жительница Туманного Альбиона работала и работает водителем автобуса номер восемь. Так сказать — живёт в честном труде и трезвой памяти по трудовой книжке и полученной профессии.

Вернулись домой вместе, едва не взорвав автобус своим хохотом — племянники рассказывали тётушке, как проходили практику. Дома же Неля Владимировна с удивлением обнаружила, что мы "какие-то напряжённые". Прорычав что-то в ответ, Алекс громко хлопнул дверью и заперся в своей комнате. Поля хихикнула и ушла, заявив, что хочет спать.

— Теть Нель, у вас же вся семья — маги? — вопросила я, тем самым подтвердив своё происхождение, чтобы потом лишние вопросы не возникали. — Как же так получилось, что эти двое так долго скрывали своё истинное происхождение?

Горшочкина вздохнула и принялась рассказывать:

— Вот у тебя, Лизочка, мама хоть и вышла за человека, но ты свои способности не растеряла. Нам, магам-женщинам, нельзя во время беременности даже и думать о магии, вдруг не срастётся ничего? У Полечки и Сашеньки магом был отец, а мать — простая человечка. Лаврентьев-старший как только узнал о своём потомстве, так сразу и ушёл из семьи. Видите ли, молодой он ещё, погулять хочет. Я долго ему втолковывала, мол, зачем тогда женился? "Влюбился", — говорил он мне и дальше продолжал по кабакам да по тавернам шастать. Несмышлёный у меня братец — что тут говорить?

Не люблю, когда девушек-не магов называют человечками. Вообще это слово не люблю.

— Но у Вас же фамилия другая.

— Вдова я, Лизочка. Как только с Авалона ушла, так и вдовой стала. — Вот это уже интересней. — Муж мой пропал между Призрачной Стеной и Лихостеньем. А Лаврентьев как только ушёл, так и Лида в кому впала. Думали — погибнут, ан нет — выжили! Да ещё и характеры вон какие заработали.

Она улыбнулась и поставила перед нами кружки с ароматным кофе. Ммм...

— Подопечная, — обратился ко мне Шурик, вальяжно развалившийся на столе, — ты откуда вот это взяла? — И подцепил когтем цепочку. А, я же им ничего не сказала.

— Её? Дядюшка мой хороший принёс, — сразу разозлилась я. — Представляешь, нацепил и проверять меня по ней стал. Чего не скажу, так тут же на руке письмена свои выжигает. Ну не гад, а?

Ага, было дело. Матом ругнулась нечаянно, а он мне и написал: "Накажу в следующий раз!", представляете?

Кот Учёный и Винелия Грасс расхохотались в один голос да так, что кружки на столе задребезжали.

— Правильно сделал, тебя только так и остановишь.

Я насупилась и вновь спросила у перевозчицы:

— У вас, случайно, камня Алатырь не завалялось нигде, м?

Неля Владимировна задумчиво поскребла пальцем подбородок, придирчиво осмотрела ноготь и грустно сообщила:

— Нет. Я больше не являюсь главой Ковена.

— Почему?

— Потому что устала. А найти Алатырь вы сможете только в Лихостенье — уходя, я спрятала его там.

Шурик запрыгнул мне на плечи и шепнул в самое ухо:

— Пойдём, пр-ройдемся.

Сбежав от друзей, я явно решила оторваться на полную катушку. После того, как мы разложили свои вещи в доме госпожи Горшочкиной, я включила навигатор на смартфоне и рванула в ближайшую к нам библиотеку наедаться знаниями и упражняться в снятии Тяги Земной. Плюсом ко всему было огромнейшее желание вновь помедитировать, но со знакомой и такой неугомонной тётей Нелей вряд ли сможет хоть что-нибудь прокатить.

Тётя Неля была человеком энергичным, любящим свою работу и неусидчивым. Из первого следовало третье, из третьего — второе. Но, по рассказам Полины, за своего ближнего тётя Неля была готова перегрызть глотку и сварить обидчика в курином бульоне, да понаваристей. Увидев меня, Неля Владимировна от чего-то решила, что я слишком худая, и меня надо срочно покормить котлетками собственного приготовления, но ваша покорная слуга уложила чемодан в предоставленной ей комнате и слиняла по уже известным причинам.

Чётко следуя указанному маршруту, я гибкой зелёной стрелочкой двигалась по улицам и улочкам Санкт-Петербурга, изредка утыкаясь в малюсенькие тупики, сворачивая совсем не туда. Конец дороги моей пролегал по набережной Невы, так что я видела много разных людей и нелюдей тоже, страдающих либо от неразделённой любви, либо от желанного, но недосягаемого телефона, либо от порванного любимого мишки. Лишь один раз я, лениво просматривая мысли и ауры, попала на какого-то бизнесмена, искренне переживающего за своих детей, отправленных одних за границу. Этот человек меня очень сильно порадовал, и всю остальную дорогу я желала ему только добра и удачи. Надеюсь, что так и будет.

В библиотеке, куда я пришла, яблоку было негде не то что упасть — протолкнуться сквозь толпу. Постоянно бормоча "Извините!", "Пропустите!", "Я нечаянно!", мне удалось протиснуться к самой дальней полке с книгами, как по заказу держащей заветные ужасы и фэнтези. Я облегчённо улыбнулась и потянулась к зазывающей тёмно-фиолетовой обложке с не менее зазывающим именем писателя, но моя удача меня точно покинула. За секунду до прикосновения прохладной обложки к тёплой коже пальца, какой-то наглый мальчуган сдёрнул её с полки и показал мне длинный язык. Я (не учите меня больше искусству боёв, милый Лихневски!) мигом схватила парня за этот самый язык и резко потянула его вперёд.

— Еа-а-а-о-о! — завопил мальчуган, и я разглядела в пареньке Алекса. А этот-то откуда здесь взялся? Они же дома остались!

— "Не надо"? — спросила я, сильнее потянув друга за кончик языка. — Как так "не надо"? Ты меня последнего хлеба лишить хотел! Ты же Кинга не читаешь!

Отпустила Лаврентьева и вытерла пальцы о его рубашку ему же на будущее. Со стороны к нам подбежала смеющаяся Поля. Господи, откуда они тут взялись, а? Скажи на милость. Надо мной Фортуна с Тихе подшутить решили?

— А мы тут за тобой решили пойти, — еле-еле прошепелявил Алекс, жмурясь от боли. — На минутку-другую.

— Это зачем за мной следить? — Мысленно поблагодарила Высшую Силу. — Подумать только — за мной шпионили собственные друзья!

— Мы же предупреждали тебя, Лиз. — Поля потянулась. — Мы говорили тебе, чтобы ты не смела выходить за границы дома. Не помнишь? Ты вновь ослушалась нас.

Я побледнела. Нет, это издевательство.

— Вы теперь постоянно ходить рядом будете? — сглотнула я.

— Ну да, а ты что, против? — Алекс лукаво подмигнул остолбенелой мне. — Так мы можем на тебя маячок поставить.

— Нет, что ты, я не против. — Прочистила горло. Чтобы такого сказать?.. — Э, знаете, мне домой пора. То есть, к тёте... То есть, пора собираться и искать Алатырь... Короче, пока.

Отбежала от одноклассников на приличное расстояние.

Так как делать было определённо нечего, я сунула в уши наушники.

Мой мир огромен, а я так скромен.

Вся жизнь — спектакль, я в ней — актёр.

Актёр: лицедей, добряк и злодей

Не ради людей, а ради искусства.

Ага, "актёр"! Директор цирка — вот кто!

Я села на лавочку в парке в позу лотоса, закрыла глаза, откинулась на спинку. Почти сразу я заснула. Темнота-а-а.

Глава четырнадцатая. Первая встреча.

Доверчивость невинных — главное орудие лжецов.

Стивен Кинг.

От неожиданности я подпрыгнула: оказалось, Алекс и Полинка следят за мной, причём сидя прямо на моей лавочке. Склонившись над основательно отдохнувшей мной, они с интересом молодых специалистов в области генетики рассматривали моё лицо. Однако то, что я так резко открыла глаза, испугало их не меньше.

— Ну-ка, взяли руки в ноги... тьфу ты... ноги в руки и пошли плавать в Неве, — проговорила я, вставая и покачиваясь, как осиновый лист на ветру. — Нечего меня разглядывать.

Лаврентьев задумчиво обвёл взглядом мою фигуру. Обольститель, блин. Казанова фигов. Не хватало мне Росса Альтер Ден Асмира со своими причудами, Шона Аттоне с биллионом триллионов тараканов в тёмно-русой голове, так ещё и братец Полинки свалился сверху. Куда я всех складировать буду? Тем более, когда многомужество не в чести?

— Мы только уточнить хотели: ты в моей комнате спать будешь, али твой чемодан к Алексу оттащить? — Лаврентьева поправила розовый шарфик на шее. — Просто он аж мечтает о тебе. Желательно, когда рядом никого нет.

Шурик чихнул. Я фыркнула, машинально проверила, на месте ли цепочка-артефакт, и, засунув руки в карманы джинсов, пошла гулять по набережной. Хотя не тут-то было.

— Не сбегай, рыжая-бесстыжая.

И вот это сочетание, брошенное явно на "авось прокатит", меня остановило. Ладонь кинулась к голове и с огромнейшим изумлением обнаружила кудри вместо косы. Я же заклинание морока произносила! Я подбежала к перилам, перегнулась через них и уставилась на отражение рыжего чудовища в тёмно-серой воде. Солнце тоскливо выглянуло из-за тучек, пожалев непутёвую меня.

— Во-первых, я не бесстыжая, — начала я свою оборонительную речь, — во-вторых, не смей ко мне так обращаться; в-третьих, отойди от меня на нормальную дистанцию, от тебя чем-то несёт. Не пойму — то ли просто псиной, то ли мокрой псиной, но каким-то псом.

Алекс злодейски расхохотался.

— Умеешь рисовать образы. Тебе бы писателем быть, Истомина.

— Я подумаю.

Я опять принюхалась.

"Да что это такое?" — подумала я, морща нос.

— Слушай, мне надо идти. Раз мы всё равно в одном доме живём, так потом и поговорим.

— Куда собралась? Может, вместе пойдём? Какая-то ты в последнее время нервная стала, дёрганая.

— Нормальная я. Зато ты подозрительный.

— Я подозрительный? — На меня посмотрела пара невинных глаз. — Слушай, рыжая...

— Слушаю и повинуюсь, мой повелитель, — присела я в насмешливом книксене. — Вот только пробки серные из ушей вытащу, а то глухая какая-то становлюсь.

Запястье обожгло жаром.

— Ай! — вскрикнула я и уставилась на появившиеся слова "Держи язык за зубами!". — Артефакт, как же. Что, Эллонд, поставил на меня подслушивающий артефактик? Ух, я тебя!

— Ты что-то сказала?

— Тебе показалось.

Пара минут молчания. Я расстроенно поправила Кота Учёного на плече и потопала, куда глаза глядят.

— Лиз, — Полина догнала и тронула меня за плечо, — хватит грустить. Давай-давай, расшевеливайся!

Алекс скорчил рожицу, как вдруг поражённо приоткрыл рот. Мы синхронно посмотрели на него в недоумении. Счас чего-нить ка-ак ляпнет. Закачаемся прям на месте.

— Истомина, ...

— М?

— Ты же акробатике училась?

— И?

— Танцевать умеешь?

— Допустим. Что с того? — Я никак не могла поймать за хвост его мысль. Что пришло на ум этому шатену?

— Истомина, эврика! — Он нетерпеливо подпрыгнул и улыбнулся во все свои тридцать два. — Хочешь денег подзаработать? Будь уличным артистом!

— Зачем? Она же в цирке... — Поля замолчала, получив лёгкий подзатыльник от меня, а потом ка-ак на всю улицу: — Гениально! Твою дивизию, мой брат — гений!

Я смотрела на этих двоих и, честно говоря, не хотела признаваться себе, что они мои лучшие друзья. Нет, правда! Танцевать? У всех на виду? А в полицию я не загремлю? Ещё, не дайте боги, рэкетиром назовут, а я в "обезьянник" не хочу.

Я озвучила прошлую мысль.

— Тьфу на тебя, араннэль! — Лаврентьева подпрыгнула точь-в-точь, как брат: — У меня как раз iPod с собой, сейчас твой плейлист включу, и усё!

"Сведут в могилу", — подумала я, но встала. Хранительница прошлась пару раз пальцем сенсорной поверхности своего плеера и зазвучала, ох, мамочка, "Counting Stars" One Republic. "Что мне делать?" — мелькнула мысль, но мой мозг сработал быстрей. Как-то само всё по давней привычке встало на свои места, и я начала танцевать прямо на набережной Невы.

Небольшой проигрыш, пара переворотов в стиле фигуристок на одной ноге. Затем фляк — переворот назад с толчка ногами (промежуточная — руки); рондат — переворот с поворотом на 180 градусов; три сальто — переворот-вращение на 360 градусов, с ног на ноги, без опоры; выполняется вперёд, назад, в сторону, в группировке, согнувшись и прогнувшись, но я остановилась на примитивном назад; кульбит — переворот через голову вперёд; разножка — прыжок с разведёнными в стороны ногами и фордершпрунг — акробатический элемент, переворот прыжком вперёд с опорой на руки. Фух, кажется всё вспомнила.

Когда закончилась песня я не заметила. Просто поняла, что застыла перед наблюдавшими меня людьми, согнув ноги в коленях и выгнувшись назад, почти касаясь головой нагретой солнцем мостовой.

Так я протанцевала почти до ночи. К концу моего занятия шляпа, которую стащил с меня Алекс, была наполнена деньгами почти на две трети. Это успокаивало, вот только работать за money мне не понравилось. Остался неприятный осадок, что я что-то у кого-то украла. В общем...

— Офигела совсем девка! — поражённо говорил Алекс, глядя, как я раздаю деньги бом... людям без определённого места жительства. — Это же твои, кровно заработанные!

— Я не хочу так, Саш. Можно я буду танцевать, но без денег? Иначе я так и буду отдавать их нуждающимся.

Друг махнул рукой на меня, больную совсем. Ещё и "шизиком" обозвал в придачу. А вот Поля обрадовалась: видите ли, она видела, как несколько людей снимали меня на видео, так что моё "выступление будет и в Инстаграме, и в YouTube, и ещё где-нибудь". Моей внезапной популярности подруга была счастлива.

Последнее не радовало совсем меня. Ну, спросите, надо ли оно мне? Зачем всё это? Катавасия эта? Мне бы, оказывается, поскорей диплом получить, на который я тоже экстерном все экзамены посдаю, всё равно учила древние языки и историю.

Добрая тётя Неля усадила своих гостей на поезд к своему знакомому-филологу, как раз отправлявшемуся с группой в леса тайги Руси. Сначала нас не хотели брать просто категорически, но в конце концов сдались — кто ж не падёт перед убойной красотой Нели?! Я всмотрелась в пейзаж за окном и поудобнее устроилась на своей верхней полке. Вредный Алекс запихнул меня и Полю на верх, сам же устроился с парнями пониже, мол, теперь ваша очередь. Студентки-филологи недовольно окинули взглядом Лаврентьева и посочувствовали нам.

Леса, леса... Зелёные, яркие и такие красивые. Похожие леса есть и в Алмодрае, рядом с дворцом. Так хочется выйти на свежий воздух, материализовать залежавшиеся крылья и полетать в вышине! И чтобы ни одной живой души вокруг!

Я перевернулась на спину и посмотрела на потолок купе. Звук грохочущего по рельсам поезда, который я в детстве принимала за удары молота по железу, успокаивал, я проваливалась в такой долгожданный за последние дни сон. Скоро должны приехать...

...Мы, нагруженные рюкзаками с палатками и провизией, стояли в тихой глуши родной матушки тайги и озирались. Филологи что-то тихо обсуждали, рисуя, кто на чём, векторы движения. Мы попрощались с группой и Кириллом Гавриловичем и пошли своим путём — нам предстояло найти Алатырь.

— Как искать-то будем? — поинтересовалась у меня подруга. — Лично я ничего не знаю об этом камне — ни где лежит, ни как выглядит.

— Раньше считалось, что бел-горюч камень Алатырь лежал на острове Буяне, из него росло Древо Мира. А раз нам сказали искать здесь, то придётся проходить в Лихостенье.

Что такое Лихостенье. Много раз упоминала, но ни разу толком и не объяснила, что такое. Это некая субстанция, находящаяся между двумя Стенами — мёртвых и живых. Я много раз упоминала Призрачную — это Стена живых. Есть ещё Реальная — это Стена мёртвых. Если зайти в Лихостенье и перепутать Стены, можно оказаться заживо похороненным, например, на погосте в Румынии. И поверьте — больше вы оттуда не выберетесь. Лихостенье чем-то похоже на Сумрак из "Дозора", только оно ещё опасней и загадочней. Также через Лихостенье можно найти любые артефакты или интересующие вас предметы. На переход в пространство не нужно тратить магию. Удобно, однако.

Только моя идея Поле не понравилась.

— С ума сошла? Идиотка! — раскричалась Лаврентьева и пристукнула меня по голове. — Я не пойду туда!

М-да, Хранительница, а Стен и Лихостенья боится.

— Не хочешь, не иди.

Я прикоснулась к земле, растущие повсюду папоротники с удовольствием приоткрыли путь через Стену. Шагнула — фигуры друзей разом пропали, я осталась одна.

— Ау-у-у! — крикнула я, и эхо "у" разнеслось далеко-далеко.

В Лихостенье нет ветра, дождя, снега, града и других природных явлений. Моё зрение в этом месте приобрело чёткость и орлиную зоркость. А ещё здесь...

Мне на голову обрушился здоровенный кулак Алекса. Следом за ним подруга ударила под дых.

— Вы никогда не были нежными с ровесниками, — еле-еле выдохнула я, откашливаясь.

— Я тебе сейчас ещё раз врежу! — завизжала Поля. О, совсем с катушек съехала! — Я что сказала? Не пойдём! Меня было плохо слышно?

Определённо нет. Просто по-другому я не справлюсь, Поль!

Лаврентьева смолка, странно всхлипнув. Она же не плакать собирается, нет? Она же хорошая девочка, да? Она же не будет расстраиваться из-за меня, нет? Я же слёз боюсь, да?

Алекс, по-видимому, подумал именно о том же, о чём и я, потому что в следующую секунду схватил сестру за плечи и встряхнул её пару раз. Я выпрямилась, огляделась и вдалеке от себя увидела яркий радужный огонёк. Радостно подпрыгнула и указала на то место:

— Он там, там! Видите? Радужное что-то!

Поля и Алекс сощурили глаза и попытались найти заветный огонёк. Не нашли.

— Веди ты тогда. Он далеко? — спросил Алекс.

Прикинула в уме расстояние.

— Да-а. Далеко. Дня три точно идти, плюс в Лихостенье время течёт по-иному, и расстояние может меняться в зависимости от того, как сильно ты хочешь найти предмет. Увеличивается или уменьшается оно — я не знаю.

— И сколько же тогда времени получается?

Я сморщила нос.

— Десять дней плюс-минус неделя.

— Ско-олько? — Брат и сестра разинули рты. А что вы хотели? Легко ничего не даётся.

Я вытащила из рюкзака метательный кинжал, доставшийся по наследству от Клариссы. Она у нас девочка ветреная, два дня поносит и сразу клянчить новое начнёт. Холодное оружие у неё тем более не задерживается. А кинжальчик этот зря она выкинула — волшебный оказался. Он направление правильное показывает, стоит только слово нужное произнести. Сейчас, конечно, его волшба ни к чему, в этом загадочном месте вся лишняя магия отрезана, но прорубать "окно в Европу" — точно можно.

Наша троица шла в полнейшей тишине, не издавая ни звука. Я — впереди, так что мне приходилось всё мешающее и растениевидное либо срубать, либо перешагивать, либо отодвигать. Поля — за мной, она постоянно смотрела на себя и на близкие к ней предметы, потому как адски боялась пауков и других насекомых. Алекс замыкал шествие, но на разглядывание этого субъекта у меня не было сил. Я и так прекрасно ощущала, что парень не боится идти в Лихостенье, нежели я и Полька.

Троица шла, а огонёк становился всё дальше и дальше. Я остановилась, подозрительно вглядываясь в предмет поиска, и подняла голову. Неба не было, вместо голубой дали открывалась чёрная дыра. Верхушки деревьев тонули в глубине черноты.

"Что, если нам остановиться? — вдруг подумалось мне. — Ведь ничего страшного не случится".

Я одёрнула сама себя. Окружающему пространству доверять нельзя, подведёт. Наверняка, в моей мысли есть что-либо навеянное Лихостеньем. Но пройти спокойно этот участок пространства нам не удалось. Уже через пять шагов сдалась Полина, а через десять — и Алекс. Я с изумлением взирала на своих друзей, усевшихся под деревом, прислонившихся друг к другу и посапывающих.

"Они уснули, — опять начало приставать Лихостенье. — Иди и ты к ним, что стоишь? Там лучше".

Дёрнулась было в ту сторону.

"Так, Илзиэль, — я стала говорить самой себе останавливающие слова, — успокойся. Им ничего не сделают — они всего лишь пришли вместе с тобой и настоящей цели не преследуют. Если уснёшь ты, то провалишься через ту Стену. Тебе же ещё Аттоне прибивать".

Мысль о Шоне придала уверенности в себе. Мотивация — наше всё (и рэкет заодно)! Сон как рукой сняло, да только друзья остались спящими. Я попыталась их разбудить, но ничего не вышло.

"Иди одна", — приказало Лихостенье.

"У меня галлюцинации", — попыталась противостоять я, но не смогла. Неведомой силой меня потянуло прочь от друзей. И как они справятся без меня? Найдут ли меня?

Я ушла. Напевая песенку, пошла дальше, будто бы ничего не случилось.

Ровный бег моей судьбы,

Ночь, печаль и блеск души.

Лунный свет и майский дождь

В небесах.

Долгий век моей звёзды,

Сонный блеск земной росы,

Громкий смех и райский мёд

В небесах.

На заре голоса зовут меня.

На заре голоса зовут меня.

Солнца свет и сердца звук,

Робкий взгляд и сила рук,

Звёздный час моей мечты

В небесах.

Мне вспомнились слова мамы: "Ты, доча, без музыки жить не можешь. Дай волю — сразу петь начнёшь". Сейчас звук собственного срывающегося с нот голоса успокаивал получше валерьянки, которую я тоже тащила с собой. Методично срубая листья, я прочищала себе дорогу не хуже любого охотника. Я стала думать вслух:

— М, я ж тут недавно книгу новую прочитала. Задумка хорошая, эпитетов и метафор, правда, перебахали, зато язык у автора отменный. Посмеяться есть над чем. Надо подумать — вот я вернусь, читать дома нечего. Неужели придётся браться за "Мастера и Маргариту"? Так долго я её в ящик откладывала на чёрный день — ни одну книгу так не откладывала. Видимо, пришёл её черёд.

По щеке хлестнула тонкая ветка, я её практически не заметила. Больно было дико, я застонала и схватилась за стремительно опухшую полоску. На пальцах остались капельки крови, немедленно испарившиеся.

— Интересно, — протянула я, разглядывая розоватое облачко, зависшее в воздухе. — По те стороны Стен такого в природе быть не может, здесь же всё встало с ног на голову. Надо попробовать в Алмодрае или в Империи, вдруг получится.

Я расслышала чей-то отдалённый смех. Ржут боги надо мной, как пить дать. Ничего-ничего, вот я выйду отсюда, тогда посмотрим, кто над кем посмеётся!

Нога увязла в коричневой жидкости.

— Тьфу ты, болото!

Я оглянулась. Вокруг меня было сплошное болото. Нет, вы не поняли — я стояла посреди болота, уже по колено увязая в иле и грязи. Никогда я не ощущала себя настолько грязной.

Отчаянно попыталась схватиться за любой предмет, похожий на опору, но как по заказу все деревья, травы, кустарники и тому подобное пропали.

— Чёрт-те что и сбоку бантик!

Делаем выводы.

Первый: я по-тихому тону.

Второй: по близости нет ничего, за что можно ухватиться.

Третий: магией пользоваться нельзя.

Четвёртый: я всё ещё под влиянием галлюцинаций, иначе я бы не слышала странные звуки то ли только сверху, то ли отовсюду.

Пятый: Вездесущей апатии подчиняться нельзя, но и не устать тут невозможно. Эх, мне бы сейчас пинка в правильную сторону, сразу бы думать начала.

А пока раздумывала, меня стали выталкивать из ила. Кто? Русалок и мавок здесь по теории вероятностей быть не может — не везде эти образцы русского фольклора существовали, в промежуточных пространствах тем более. Штормы или лешие? Да ну, они и за бочку медовухи носа не покажут. Остаётся только одно — те самые галлюцинации помогают. Боги, то есть, но только какие? Имперские? Адрин, собственной персоной?

Как только я подумала о Верховном, так сразу же меня опять топить стали.

— Круговорот насилия в природе! — заверещала я не своим голосом. — Спасайте, люди, убиваю-у-ут! Ой, меня же не услышит никто.

Оглянулась и рыбкой нырнула в болото. Утопленница, так утопленница, главное — не оказаться при обратном переносе через Стену где-нибудь в Америке. Тело удачно укрыла грязная вода, я, ради живого интересу, распахнула глаза и склонила голову набок.

После простых моих движений, вода почему-то стала чище. Магия, наверно, но не моя. Я вообще тут не при чём. Я мимо "крокодил".

Ил стал растворяться, как в кислоте, вся муть ушла мне под ноги, родники пробило. В водоём так резко хлынули холодные потоки, что я от внезапности хватанула ртом жидкость и всплыла, аки воздушный, наполненный гелием, шарик. На берегу меня ждал ма-а-аленький сюрприз.

Симпатичная девушка сидела на пеньке и протягивала мне руку. Её золотистые локоны почти касались чистой воды. Голубые глаза смотрели с той самой добротой, которую частенько называют "сердоболием". Чьей-то жалости мне, конечно, не хватало для полного счастья.

Девушка улыбнулась белоснежной улыбкой, я вспомнила, что не умею плавать.

— Я поддерживаю тебя, — просто сказала она, хватая моя руку и запросто вытаскивая на берег.

"Надо было ОБЖ учить в школе", — подумалось мне.

— Извините, Вы кто? — поднимая голову от земли между безбожными выворачиваниями меня наружу, хрипло спросила я. Откашлялась. — Не думаю, что Вы — маг.

— В какой-то степени я им являюсь, но степень настолько мала, что да, я не маг.

И научиться плавать мне тоже не помешало бы.

— Значит, Вы...

— Об этом мы поговорим позже, — обломали меня. — Итак, Илзиэль, ты ищешь Алатырь. — Девушка констатировала факт, не спрашивала. — Я прекрасно осведомлена, какими свойствами он обладает, но разве тебя не волнует тот кипяток, который ты будешь пить?

Я сморщилась.

— Меня должно это волновать? — вопросом на вопрос ответила я. — Не, на самом деле меня не трогает сие действо. Подумаешь, пищевод и кишечник сожгу — зато появляются эффективная диета и сжигание лишних калорий.

Златовласка рассмеялась, сильно запрокидывая назад голову.

— С фактами не поспоришь. — Она мигом посерьёзнела. — Тебе кто-нибудь говорил о дальнейшей неспособности не только есть, но и говорить? Вижу, нет. Около недели тебе придётся как-то выживать при помощи простейших шприцов и их содержимого, чтобы продержаться и не умереть.

— Предлагаете колоться? — Я сделала брови домиком, прижала руки к груди и паническим голосом прошептала: — Не убивайте меня, о златовласая богиня, я честная девушка, не пью-не курю-не употребляю наркотические и психотропные вещества. Они могут плохо влиять на многие системы организма человека и иметь удушающее, психоактивное и метаболическое токсические воздействия.

Ага, АХОВ и ОХВ я специально подробнее изучала, чтоб потом было чем блеснуть.

Златовласка замахала на меня руками:

— Чур тебя! Какие наркотики? Я говорю о растворённых в воде витаминах! A, B, C, D и других! Это любой целитель знает! А как ими обмануть клетки тела так и вообще первокурсник! Ты что, не училась?

Я смущённо поковыряла пальцем землю. Болеть же мне надо или нет?

— Вы пришли только об этом сказать?

— Нет. Когда узнаешь правду, не бесись, пожалуйста. За это тебя там, — она воздела указующий перст к небу, — не похвалят.

И исчезла.

— Что это было? — сама себе задала вопрос я.

Сон и апатия после "купания" пропали без вести и записки не оставили. Шагов и разговоров я не услышала, от чего стало намного хуже. Неужели, спят? Так долго?

Я недовольно покачала головой, поправила задравшуюся футболку и встала. Эх, а огонёк так и не приблизился. А я-то надеялась, что девушка имеет отношение к нему.

Глава пятнадцатая. "И заискрился бел-горюч камень Алатырь..."

Бог жесток. Иногда он заставляет вас жить.

Стивен Кинг.

Я пошла дальше, не особо-то и надеясь на успех моей миссии. Где-то через двенадцать шагов я подняла голову выше и поняла, что не вижу той самой черноты над головой. Деревья настолько сплелись вокруг, что не было видно ничего — только тёмно-зелёная крона, её тугие сплетения, завихрения лиан. Очень странно.

Голова закружилась — я резко вдохнула ставший внезапно разреженным воздух. В руке само по себе материализовал копьё-посох, я воткнула его острие в землю и облокотилась на него. Деревья начали двигаться, я краем глаза заметила, как у одной сосны стало проявляться лицо, а из-под земли вылезли огромные корни-ноги. Брр! — встряхнула головой я и попыталась идти дальше, не обращая внимания на оживавшую стихию Земли.

Но на то она и стихия Земли, чтобы давать о себе напоминать едва ли не каждую минуту. Не успев пройти и двух шагов, я остановилась из-за преградившей мне дорогу змеи. Она была большая и цветная, почти два метра в длину и сантиметров десять-пятнадцать в самом широком месте тела. Змея была похожа на кобру — когда она встала, за её головой обнаружился капюшон, мигом раскрывшийся.

— Лихостенье, чтоб его черти подрали! — прошептала я, застыв перед шипящей на меня змеёй. — Оно, похоже, читает наши страхи. Откуда оно знает, что я боюсь питонов и кобр? Подстава!

Змея медленно заскользила ко мне, я попятилась от неё. Но, упёршись спиной в дерево (его минуту назад там не было!), я только больше раскрыла глаза от страха и постаралась дышать медленней.

Да какое, к собачьей матери, медленнее?! Когда на тебя надвигается самый жуткий из твоих кошмаров, успокоиться нереально. Мам-мочка! Я моргнула, и едва не заорала от ужаса — количество змей увеличилось, причём каждую минуту с деревьев, из-под земли, выплывая из ручьёв противных мне с детства рептилий становилось всё больше и больше.

Сильнее прислонившись спиной к стволу дерева, я закрыла глаза и начала читать невербальное заклинание. Мысленно у меня не особо выходило, но в общем оно выглядело так:

— Риангр риилэн грфаноэр рихнуар ли ниусаэ нихебноел нрастин ноаэ, но ли наар. Прошу вас, Духи природы, и вас, дриады, и вас, наяды, и вас, океаниды, и вас элементали, и вас, ангелы, и вас, демоны! Дайте силу сильную, мощь мощную, магию великую! Помогите, четыре силы подарите! Прошу! Успокойте во мне инстинкты, дайте лишь магию ведьминскую, магию древнюю, магию сильную! Риангр риилэн грфаноэр рихнуар ли ниусаэ нихебноел нрастин ноаэ, но ли наар.

Дочитав заклинание, я распахнула полные страха глаза и увидела, как вокруг меня кольцом четыре стихии пылали и плавали, переплетаясь перед грудью, а дальше вновь распрямляясь. Увидела, как на меня змеи смотрят — будто не верят, что магия в Лихостенье пробилась, — и слабо улыбнулась в ответ. Я видела, как стихии, подпитываясь от меня и имея связь с единственным живым созданием Земли здесь, с которым были связаны тонкой золотой нитью, подняли купол надо мной и стали плести защитные заклинания.

Стоп! Это не стихии! Это их главные элементали! Лас, сжигающий всё на своём пути — Огонь; Кассандра, выжившая после столкновения с собственными детищами — Воздух; Ллина, плавная и грациозная, как и всегда — Вода; Кея, подчиняющая себе рептилий — Земля. Как они смогли пробиться сквозь Стены? Ведь магические существа, кроме Мрачных Созданий, не могут находиться здесь! Как, скажите мне на милость, как?

Рептилии были странными, совсем не соображающими, нападающими при любой возможности, они двигались быстро и резво. Все четыре главных элементаля, изредка становясь невидимыми, отлично работали Уничтожающим проклятием, которое сжигало магическим огнём существ, а я была "помягче" — Заклинание Смерти было более, как бы так сказать, эпическим: оно моментально останавливало все работающие и неработающие системы рептилий. Ведьмин круг подпитывал не только дерево за моей спиной, но и меня саму, и элементалей. Хотя нет, не всех — Кея работала абсолютно автономно, с тенью улыбки на землистом лице методично сворачивая головы собственным помощницам.

Одна дебил-рептилия решила на меня напасть. Скажу только, вонь от палёной змеиной кожи — лучше не дышать, а мне дышать вот позарез нужно.

Я уже стала уставать и прикрывать слезившиеся глаза, как вдруг одновременный крик Ласа и Кассандры, этих двух неразлучных закадычных дружков, привёл меня в чувство:

— Лиза, твои руки!

А что с моими руками не так?.. А... они стали ветками обрастать. Симпатичненько так, мне даже нравится. Особенно мне понравилось тогда, когда на них листья стали вырастать. Дубовые.

Ведьмин круг стал ослабевать, ветки, удерживающие меня на стволе, пропали, и я с полностью пустым резервом бухнулась на коленки. Успевший подхватить меня Лас едва не обжёг своими до сих пор горящими конечностями. Выглядело жутковато.

— Ага... спасибо... Магию б отдал — цены б не было...

— Да что за вопросы, малышка! — усмехнулся знакомый и щёлкнул меня по лбу, передавая часть своего резерва, заполнившего меня под завязку. — Опять ты куда-то вляпалась! Помнится, в прошлый раз мы заявились к тебе уже после нашей полиции.

— Тогда и ситуация была другая, не путай! — Касс хихикнула и прищёлкнула пальцами: — Сестрёнка, а ты не хочешь помочь?

— Запросто. — Кея на миг хитро блеснула тёмно-карими глазами, но буквально через секунду взметнулась вверх и заставила непослушную зелень убраться.

Я встала на ноги и оглядела четвёрку элементалей. М-да...

Лас, огненноволосый, красноглазый и живой, как огонёк, танцующий на угольке, показывал мне все свои тридцать два. Касс, почти прозрачная из-за стихии, благодаря которой создана, сероглазая блондинка, прикрывала рот ладошкой в надежде не рассмеяться в полный голос. Ллина, эта синеволосая и синеглазая бестия, очень сильно смахивавшая на моих знакомых русалок, игралась с водяной сферой. А Кея, темноволосая, темноглазая, была во всём квартете идеалом спокойствия, в котором водятся ещё те черти.

— Как вас занесло в Лихостенье?

— Мимо проходили, — перебросила мне сферу Ллина. — Решили помочь. Ты против? — И поставила на меня свои невозможно васильковые глаза, умудрившись вложить в них столько разных чувств, что я тряхнула головой. Появилось ощущение, будто ледяной водой из ушата окатили.

— Нет, не против. — Ну, что ещё тут скажешь?

Четвёрка обрадовалась, по их лицам было видно — всё, приехали, экстаз. Вспомнив, как познакомились, самой смешно стало: после того, как мне воткнули в ухо серёжку-шута, к нам домой через зеркало-портал заявился вот этот квартет, искавший пропавшего монстра-элементаля. Когда они с абсолютно серьёзными лицами выслушали мою историю того происшествия, Лас и Ллина расстроились и предложили выпить чаю. Но отдохнуть у них не получилось — едва не разгромив всю кухню (искали чай, а он, в пакетиках, на столе лежал), мне пришлось оказывать экстренную первую помощь пострадавшим — Кассандра умудрилась обжечься, коснувшись горячего бока электрочайника. Короче, смех и грех.

С того дня они частенько захаживали ко мне в гости, по старой-доброй памяти, но последние два года от них ни слуха ни духа.

Сейчас, смотря, на счастливые мордашки знакомых, мне не особо хотелось их огорчать. Пришлось.

— Ребят, правда, я счастлива вас здесь увидеть. — Пожевала губами. — Но мне надо идти дальше самой. Одной. Можно?

— Ни в коем случае! Что за дребедень ты говоришь? Ты одна никуда не пойдёшь.

— Но...

— Никаких "но". Мы идём с тобой.

Часа через два (плюс-минус с десяток минут) мы окончательно выдохлись. Вода в бутылке, как ни крути, кончилась, а мы попали в настоящую легенду Лихостенья — его пустыню. И ведь прекрасно знаю, воображение у меня — ого-го! — и всё это огромный пустяк, но жара была явно настоящая, и песок шибко горячий. Да и элементали как-то подозрительно молчали и всё больше отставали от меня, будто им кто-либо мешал.

Мои кроссовки спустя пару минут ходьбы по нему задымились и спрятались в рюкзак, часть футболки перекочевала на голову, спасая многострадальную от солнечного удара, но предвещая тепловой, коса была превращена в шишку и спрятана под импровизированный тюрбан.

Я в очередной раз выдохнула через рот и остановилась. Обернувшись, поняла, что элементалей выкинули из Лихостенья — либо их тупо не пустили в пустыню. Мда-а-а, даже прилечь негде — сразу в жареный шашлычок на собственном соку превращусь. Пританцовывая на месте, я заглянула в рюкзак и нашла там только чистый синий платочек. Не густо, даже пот, струящийся по лицу, не вытрешь.

— А ты, Лиз, вспомни, — вновь стала разговаривать я сама с собой, — книгу "Бегущий по Лабиринту", вторую часть. Томас с друзьями тоже по пустыне шатались, Жаровне, кажется? И ничего, выжили, хоть и с потерями в конце.

Я двинулась дальше, утопая по щиколотку в песке и обжигая ноги до волдырей. В голове царствовал Хаос, мысли окончательно перепутались. Сил не было. Короче, полный абзац.

Кляня книжку на чём свет стоит, я упала на коленки, обтянутые джинсовой тканью, и заныла. Затем резко несколько раз вдохнула и выдохнула, погрузила пальцы в песок. "Главное — не сдаваться", — билась в мозгу красная мысль на жёлтой бегущей строке. Мои собственные тараканы-мутантики (инопланетяне, то бишь) развернули яркие плакаты с надписями "Мы в тебя верим!" и "У тебя получится!". Ага, помирать не хотите, вреднючки? Так, что-то я в последнее время в траурные мысли скатилась... надо срочно реанимироваться. Давай, Аррен Эллонд, думай о хорошем! О солнышке, о травке, о песенках и кострах, о Красной Площади, которую ты так сильно любишь! О плеере и телефоне, планшете и компьютере, кои застаиваются без тебя! О котах своих сиамских! О старом Сашке!

С такими не то мрачными, не то веселящими мыслями я поднялась и на негнущихся ногах пошла. Но недолго я держалась — единственная мысль об одиночестве моем подкосило мою уверенность. Как она в мою голову попала, понять не могу. Лихостенье давит на мою нежную психику? Да, возможно. Уничтожить бы его, да только невозможно. Не того я уровня — была бы Демиургом, богом, вот тогда бы отыгралась, а так — пустое дело.

Вдруг, прямо через десять шагов от меня, появился и исчез мираж. Я прищурила красные глаза и, на всякий случай, протёрла их. Мираж опять мигнул и пропал. Не в силах больше идти, я легла на живот, обдавая жаром всё тело, и поползла, как ужик на сковородке, извиваясь. Одна радость — юмор при мне остался, не всю меня Лихостенье выпило. "Лихостенье — лихие стены, — подумала я, продолжая ползти. — А что, подходит! Настоящая Зелёная Миля какая-то, только без электричества и того стула страшного! Брр!". Над головой прогрохотал гром и сверкнула молния, я вздрогнула: "Хорошо-хорошо, молчу, молчу".

Наконец я доползла до места появления миража. Когда он в очередной раз мигнул, я схватила его и прижала к себе, зажмурившись. Жара пропала, вместо песка подо мной примятыми оказались листья, мох и ещё что-то, я не успела разобрать. Сверху капал прохладный дождь, смывая с меня остатки пространственного садизма. Я жадно вдохнула воздух, неосознанно стискивая в пальцах податливый камень Алатырь, ради которого измывалась над собой, и моё сознание окончательно махнуло ручкой.

— От шрамов на ногах не отвертеться, — услышала я голос разгневанной подруги. — Вот дура, нет бы — уйти оттуда — она дальше попёрлась. А я говорила тебе, пойдём, а ты нет-нет! Дождался? Вдруг у неё заражение крови начнётся? Это ты виноват, запомни, ты! Когда наступит время рассказать всё её ухажёру, я, не потупившись, сдам тебя со всеми потрохами, гнусный ты чёрт! Чтоб ты провалился!

Яростно разбрасываясь словами, Полинка Лаврентьева с удовольствием отчитывала своего братишку-близнеца.

— Поль, — тихо позвала я и удовлетворённо услышала затишье, — ты и на том свете всех достанешь, честное слово.

Я открыла глаза и подмигнула подружке. Та покосилась на лежащий рядом со мной камушек и присела рядом:

— Ты как?

Поморщилась, вспоминая.

— Как напуганный, помытый и поджаренный уж, — честно озвучила я свои прошлые мысли.

— Помытый?

— Ага. В болоте, — сказала и прикусила язык. Но побоялась я её зря — Лаврентьева, оказывается, всю злость уже выплеснула, мне ничего не досталось.

Помявшись чуток на месте, она ткнула пальцем в камень, не дотрагиваясь до него.

— Лиз, а он нам не даётся, — кивнула она на Алатырь.

Кто бы сомневался.

— В курсе, я тоже не могла до него дойти. Только под конец, когда сдалась практически, он соизволил прийти сам. Представляешь, просто нагло появился под носом. Целых двадцать минут так дразнил.

— А потом что было?

— А потом был дождь, воздух и прохлада. — Я прикрыла глаза, млея от ощущения свободы. — Знаете, Лихостенье — такая гадость! Как заливная рыба!

И мы, все трое, зашлись истеричным хохотом. Ступни нестерпимо ныли, но я мало обращала на них внимания. Потом как-нибудь вылечу, сейчас совершенно не до этого.

Камень нетерпеливо подпрыгнул, истекая радужными слезами. Кстати, я так нормально и не рассмотрела его: размером с мою горсть, белый, почти молочный снаружи и радужный внутри бел-горюч камень Алатырь сиял ровным светом, почти не блестя на солнце. Он действительно был очень мягким и неприятно резиновым — не алмаз, к сожалению. И откуда взялось распространённое мнение о его родстве с лучшими друзьями девушек? Камушку явно хотелось поскорее переплавиться в чашу и сварить в себе опознающий декокт, а то, что зелье неприятное на вкус, я решила для себя сразу.

С интересом начинающего химика-лаборанта я вытащила из рядом валяющегося рюкзака кинжальчик, провернула его в руке и рукояткой стукнула по Алатырю. Он с готовностью раскололся на две идеально ровные части. Вторую, памятуя о наказе Рю-Тецуо, аккуратно завернула в чистенькой до сих пор платочек и спрятала про запас, я покрутила в руках половинку и начала вычищать из её сердцевинки всю "мякоть".

— Это важно? — усомнился в моих действиях Алекс. Выглядел он неважно, глаза запали, лицо осунулось. Будто бы пространство его выпило. — Ты же выкинешь почти полкамня.

— С ума сошёл? — Я распахнула глаза и, для верности, покрутила пальцем у виска. — Я всё спрячу и фиг кому отдам — моё сокровище, я ради него на такие жертвы пошла! — С чувством прижала камушек к груди, он затрепетал в моих руках, будто птичка.

Поля, с другой стороны вычищавшая камень своим перочинным ножиком, усмехнулась.

— Ты дракон. Они тоже свои сокровища около себя прятали, — выдала вердикт она, щёлкнув меня по обгоревшему носу.

— Р-р-р! — Гордо выпятила грудь я, и мы опять зашлись хохотом. Хм, перенервничали.

А где мой фамильяр? Куда опять сбежал этот треклятый кот?

Но Шурик не отозвался ни на мысленный призыв, ни на громкое "кис-кис".

Как только чаша была готова, Алекс вновь запротестовал и засомневался.

— Слушай, неужели тебе так важно узнать что-то там, связанное с каким-то договором?

— "С каким-то"! — Я закатила глаза, показывая, насколько он неправ. — Вы только посмотрите на него — "с каким-то"! Ты просто не понимаешь, что такое договор Кхашена, вот и всё.

— Ну, как хотите, — обиделся друг и развернулся. — Я в ваши игры играть не хочу.

Игры? Я не поняла — он что, скрывает от нас что-либо?

— Угум, — согласилась я, однако, и задала мучавший меня вопрос: — А сегодня какое?

Троица полезла в свои телефоны.

— Долго ты гуляла, однако, — протянула Поля, рассматривая святящееся число "24". — Хотя, и мы сразу выбраться не смогли. Прошёл день, как мы вывалились через Стену. Через минут десять-двенадцать и ты рядом появилась.

— Я же говорила про несоответствие времени, — мягко проговорила я. — Если у магического мира и у нас никакой разницы не существует, то здесь всё по-иному. То, к чему ты стремишься в Лихостенье, рано или поздно настигнет тебя — даже если это будет через тысячу лет после твоего вторжения на территории пространства. Нам действительно повезло, несколько недель — это не так страшно, как кажется.

Лаврентьева с подозрением коснулась ладонью моего лба, потом губами.

— Мать, да ты перегрелась! С какого такого мха, ты выдаёшь фразочки, похлеще преподавательских?

— Пространство учит, — вновь несвойственными мне интонациями и выражениями заговорила я. А, может быть, не я? — Возможно, всему виной действительно легенда Лихостенья. Пустыня. Она действительно существует. — Я потёрла лоб, припоминая. — Но погоди, Поль, оно разговаривало со мной.

Поля уронила на траву свой перочинный ножик. В её глазах застыл суеверный ужас — один из тех, после которых люди лезут на стенку, только чтобы на самом деле увидеть то, о чём говорилось в городских легендах.

— Разговаривало? — как зачарованная повторила она. В её глазах плескался восторг. — Что именно ты видела?

— Видела? Почти ничего, — я намеренно промолчала о златовласке, — но слышать слышала. Оно приказало мне уйти от вас, и всё остальное посылало именно оно. — Ага, про элементалей им тоже не обязательно знать. — Не знаю, как так получилось, однако я прекрасно понимала, кому принадлежат мои галлюцинации. Пространство пыталось что-либо подсказать мне. Но что — убей, не помню.

Я уверена, девушка была посланницей Лихостенья. Потому я и решила нагло смолчать и притвориться блондинистой дурочкой.

— Хорошо. Давайте отдохнём до вечера, я жуть как устала.

Я и Алекс молча согласились с предложением подруги и сестры в одном лице, растянулись по обе стороны от неё на тёплом, пригретом мху. Как назло, сон не шёл, и я попыталась отвлечься, фантазируя. Закрыв глаза и покачиваясь на тревожащих волнах боли, я рисовала в воображении то Университет, в который хотела вернуться на выпускной, то "бедную" принцессу Фрей, про кою я, дырявая башка, совсем забыла — обещала же по окончании учёбы приехать в гости. Совесть тут же проснулась и начала медленно грызть изнутри короткими фразами типа: "Не вспоминаешь принцесску! А она о тебе каждый день вздыхает!" Вновь дав себе обещание вернуться и навестить её вместе с кем-нибудь из однокурсников, я повернулась на бок, стиснула зубы, ибо ноги горели, и уснула беспокойным сном.

Мне снится небо. Нет, оно мне не снится — я явственно вижу его перед собой. По бокам от меня сидят мои любимые верные Ирма и Адел. Ох, они волнуются, чёрт возьми, но в ирреальном мире со мной всё в порядке, я даже умею улыбаться. И с моими ногами тоже всё в порядке, я изредка подпрыгиваю на месте и подворачиваю ноги под себя, кренделем.

— Ничего страшного, — успокаиваю сама себя, обхватив руками плечи. В моём любимом месте — в пещере — было ужасно холодно. Ветер задувал костёр, некогда являвший мне видения под Энигму, он почти не горит. Тотемные сущности-животные тоже мёрзли, они жмутся ко мне в надежде согреться. А я ничего не могу сделать.

"Не кори себя", — думает мудрая левиафан и толкает чешуйчатым лбом меня.

"Ты не могла ничего сделать", — подхватывает её мысль ирбис.

— Девочки, если б вы знали — как сложно порой отрывать себя от самоедства. — Я качаю головой, и снежинки слетают с моих волос на каменный пол укрытия. — Иногда мне кажется, что оно родилось на свет раньше меня, а не вместе со мной.

"Раньше тебя родились только мы, и именно поэтому нас у тебя двое, и в том мире ты на три года старше. Эктоплазмы было слишком много".

— А характер? Откуда он у меня такой...

"Вредный? Ну, не знаю, может от того, что ты рыжая?"

Адел пристально смотрит на Луну, грустно светившую прямо на нас, и вздыхает, уронив усы: "Тебе пора просыпаться".

Проснулась я из-за сильного толчка в обожжённую правую руку. Взвизгнув, я подскочила и умудрилась удариться головой о ствол близ находящегося дерева.

— Лиз, быстрей, мы совсем забыли о неживой и живой воде! — Полинка трясла меня из всех своих немаленьких сил.

Я потянулась и, предвкушая реакцию друзей, улыбнулась. Зачем так волноваться, когда знают — я эльфийка. Мне вызвать живую и неживую раз плюнуть.

— А зачем о ней вспоминать? Знаешь, как легко её найти?

Поля недоверчиво покосилась на меня, я одну руку положила на ствол дерева (ель, кажется, была), а вторую — на землю. Чуть сжала пальцы и оп-ля! — по левой рукой начал течь древесный сок, подруга только успела подставить чашу под ручеёк. С землёй оказалось немного сложнее, но и с этим я вполне успешно справилась: в земле образовалась трещина, и сквозь неё наружу выскочил фонтанчик подземной воды.

— Вот тебе и неживая, — я показала на фонтанчик, — и живая, — показала на дерево.

— Да-а, хорошо, когда дядя — эльф.

А, да, перед тем, как отправиться в поход, я закляла Алекса на потерю памяти — после сегодняшней ночи он должен был преспокойно забыть, зачем мы приехали сюда. Мы с подругой уже приготовили запасной вариант его памяти, мол, в поход решили сходить, и разве есть на земле прекрасней место, чем наша родная Сибирь? Конечно же... есть.

Разбудила меня Поля, естественно, ночью. Вспомнила-то она только когда проснулась, так что мы злой дружной гурьбой пошли на поиски таинственного цветка папоротника — я шла очень медленно, памятуя о волшебной эльфийской мази, о которой так много рассказывали в Академии. Эх, нет бы взяла...

Папоротники, гады спорангистые, цвести упрямо не хотели. Тогда Поля сказала:

— Что ж, давайте хоть чашу на огонь поставим. Ты, подружка, иди, а мы тут сами всё подготовим, окей?

— Окей.

Я отошла от них довольно далеко, в самую глубь леса, и присела на пенёк, найденный прямо под боком. Луна только-только взошла и сейчас лукаво смотрела на землю. На небе не было ни облачка, ни тучки, что настораживало.

— Луна, а, Луна, — обратилась я к светилу, — почему мне живётся так несладко?

The Moon оскалила свои зубки, если они у неё есть, и подмигнула мне жёлтым глазом.

— Думаешь, можно не волноваться?

Мне ещё раз подмигнули. Я встряхнула головой.

— Действительно — и чего я раскисаю? Так, цветок папоротника, иди-ка ко мне, я тебя совершенно не обижу!

Я спрыгнула с пенька и потёрла ручки. Ох, и ехидная же я, однако работает! Левый папоротник вдруг раскрыл все свои листья, вздрогнул ветками и потянулся к лунному свету. Луч серебристого цвета протянулся к тёмно-зелёным листьям.

— Луна, а, Луна, он же вампирит тебя конкретно. — Я задумчиво запустила пятерню в волосы.

А из самой серединки растения вырос красный-красный бутон, да такой яркий, что на огонь похож. И почему все говорят, что папоротники не цветут? Вот — живое тому доказательство, цветут.

Поражённо зависнув, я присвистнула. Алый цветок встрепенулся, оборвался с тоненького стебелька и, взмыв в воздух, упал мне на ладонь.

Ой!

— Да ты свист любишь! А я и не умею практически.

И, чуть посвистывая, я понесла цветок, не смотря под ноги и цепляя каждую колючку.

Вода как раз закипела, Поля бросала листок папоротника в смесь. Я села рядом и, прощально свистнув, уронила алое создание в воду. Она мигом окрасилась в цвет самого создания.

Огонь затух. Я взяла в руки чашу, на удивление холодную, и поднесла ту к губам. Испарения не было, парообразования тоже. Страшно. Наклонила Алатырь и почувствовала, как по глотке и пищеводу течёт не просто кипяток — лава. Сглатывать даже не старалась, смесь из двух вод сама впитывалась в плоть. Она обжигала горло, затекала в лёгкие, заставляла тело корчиться, а сердце с удвоенной скоростью гонять кровь по венам, артериям и капиллярам.

Зачем надо пить кипяток? Неужели нет никакого другого выхода?

Лава кончилась, но ощущение её присутствия осталось. Я не могла ни дышать, ни говорить. Беспомощно я закрыла глаза в попытке успокоиться — не помогло.

— Подруга, ты меня пугаешь. — Лаврентьева потрясла меня за плечо, и я распахнула глаза.

Вдруг из-за ближайшей сосны (в этот раз я очутилась где-то в тайге) мне навстречу вышла маленькая желтоглазая девочка лет шести-семи. В белом платье до колен, с венком из трав на блондинистой голове, она подошла ко мне и, протянув ручку вперёд, коснулась моего посоха-копья. По нему тут же прошёлся иней, руны на острие заблистали синим светом.

— Я знаю тебя, — шепнула я, чувствуя, как воздух наждаком надрал горло.

Это была она — та самая девчонка, умирающая в моём видении.

Как она здесь оказалась?

Кто она?

Почему она?

Зачем она?

Девчонка подняла на меня невинные глаза и стала подходить ближе — медленно, завораживающе, будто пытаясь остановить меня и заставить подчиниться себе. Я почувствовала жгучую боль в горло, и так саднившем с невероятной силой. Алекс, как будто поняв что-то, рванулся к девочке, но та откинула его, даже не прикасаясь к парню. И тогда желтоглазая заговорила:

— Я Тень Прошлого, — запросто призналась она, гордо приподнимая подбородок. Наша троица застыла. — Я — это всё, что осталось от Аннет Стихийус. Я мечтаю восстать из мёртвых и отомстить тем, кто убил меня. — Тень чуть прикрыла глаза: — Вот только это у меня получится лишь при одном условии — мне нужна твоя сила, Илзи.

А я увидела.

От Хранительницы Призрачной Стены веяло северным сиянием и освежающей голубой прохладой. Хотелось подойти поближе и завернуться в сей клубок чего-то зимнего. Полинка — надёжная и преданная, я и так это знала, но сейчас всё будто стало на свои места. Я могла на неё положиться всегда, даже будь я на гильотине (чур меня! Чур!).

Тень была полностью чёрная, ненавидящая. Это вызывало не просто отторжение — желание убить её саму.

А вот от Алекса я отпрянула. Да и вы наверно догадались — именно он был отмечен ярким алым цветом с примесью огненных оттенков.

— Ты! — чересчур хрипло выдохнула я и скривилась от противного привкуса крови, наполнявшего все мои внутренности.

Поля посмотрела на брата так, будто первый раз его увидела. Так-ак, раз сестра не в курсе, то удивляться нечему.

— Так и знал, что ты испугаешься, узнав правду. — Алекс усмехнулся. — Да, Илзиэль, я и есть тот самый ветер-Тёмный, с которым у тебя договор Кхашена, моего отца.

Подруга откровенно презрительно смерила взглядом брата. Она не поверила.

— Ты, наверно, умом тронулся. — Она уверенно кивнула. — Я не могу быть дочкой этого гада.

— Извини, сестрёнка, но против родственных связей ну никак не попрёшь.

— Вот всегда знала, что ты, мой дорогой, ещё та свинья. — Полинка сплюнула. — Но чтобы настолько?!

Минута молчания.

— Вы правы, ребята, я каюсь.

Он внезапно произнёс какое-то заклинание.

Тень Прошлого тут же закричала не своим голосом и... пропала. Вот только Алекс выглядел неважно.

— Братишка? — Полина резво подскочила к нему.

Тот криво улыбнулся. Я поняла, что за заклинание он прочитал.

Аннет вселилась в него.

Глава шестнадцатая. Выпускной.

Какова цена — таков и вкус вина.

Стивен Кинг.

Я хотела сходить на выпускной, да. Теперь, осмотрев мои "ранения", Эллонд и Ричард закрыли меня в квартире Нели Владимировны ещё на неделю, сказав, что пока не вылечусь — не видать мне Университета Магических Искусств. Я не растерялась и выдвинула свои условия — мне в помощницы пришлют Лееску, дабы мы с Полей против одного Тёмного не справимся, пусть он и смывался порой в неизвестном направлении.

Лаврентьев рассказал и сознался. Узнали мы вот что: лет эдак пятнадцать назад по московскому времени проснулся свет мой Александр посреди ночи от кошмара. Ему приснился чёрный замок под землёй, окружённый рвом с магмой. Из самого верхнего окна замка светил свет, туда-то сомнамбула Алекс и пошёл. Лишь подпрыгнув, он сразу оказался там, внутри такого же чёрного кабинета. Когда Ал более-менее успокоился, голос из темноты промолвил: "Здравствуй, сын!". Сомнамбула Алекс закричал не своим голосом и проснулся. Вот только проснулся он, вспомнив всё, что от него скрывали: ведь ему уже тогда было восемнадцать! Память ему и его сестре стёрли и отправили в наш мир. Зачем — не знают сами.

Польке такого не снилось, но после рассказа брата она тоже начала припоминать прошлую жизнь с одной только разницей — она так и не вспомнила своего отца даже через два месяца после этого разговора. Ал вспомнил.

Уже потом он узнал их настоящие имена — Наследники Тёмного Царства Дэонисэль и Пелагея Элара. Я ещё посмеялась, что, в принципе, имя подружки не особо и изменилось. Поля, Пелагея — какая разница? Певица вон тоже — при рождении дали одно имя, потом невнимательная паспортистка записала в паспорте другое, затем опять менять пришлось. Ну, не наглость ли?

То, что я тоже маг, они не знали. Точнее, знали, но узнали потом, когда первый раз я при них сорвалась. Видите ли, они обратили внимание на заглохший мотор школьного автобуса, в котором мы ехали. Раскричалась я просто вовремя, ничего не понимаете. Оба молчали, ибо свято верили, что каждый из них отдельно наделён какой-либо силой, и ничего общего между ними нет.

Как-то раз, пребывая у своего папочки дома, Алекс услышал разговор его с какой-то женщиной. Это сейчас он догадался, что той неизвестной была Мгла, а тогда он просто подслушал: они говорили о моей проданной душе. Когда женщина ушла, Алекс решил уговорить отца отдать душу ему, мол, я найду её и не отпущу уже больше никогда. Кхашен, наивный, милостиво согласился, про себя решив, что сын пошёл в него. Он переписал договор на сына.

Алекс добавил в конце, что это был единственно верный путь, в результате которого внучка богини Мглы осталась бы в живых. Я поверила ему, а потому и дала Нерушимую Клятву о лишении тела Алекса его "второй души" — Аннет-Тени. Полина, имевшая со своим братом эмпатическую и эмоциональную связь, потом по секрету рассказала мне, что Прошлая приносит невыносимую боль Тёмному, и она в буквальном смысле выжигает его, как и отвар из папоротника.

Мне захотелось уничтожить Мглу ещё больше — теперь уже за Алекса.

Как только мы появились дома, и Алекс рассказал обо всём, что с нами случилось, моя любимая мигом телепортившая к нам маман превратилась в Огненную Деву (что это такое — сама не знаю, её так тётя Неля назвала), вызвала младших братьев, нажаловалась на судьбу-судьбинушку. Те ополчились, попытались разыскать пропажу — Мглу, — но не преуспели в этом. Надеюсь, поискать на самом Олимпе они додумаются.

Лееску не прислали под двумя предлогами: первый — ей нельзя ступать на Землю, второй — у неё экзамены. В общем, два брата-акробата в идеальном положении, мы с Полинкой — отдыхаем вдвоём, Алекс упёрся в Универ. Хрипела я всё так же сильно, правда после эльфийских зелий мне намного стало лучше. Как раз из-за них я разговаривала шёпотом и не молчала. Некоторое время меня кололи витаминами, заставляли глотать снотворное из лаванды и поили всякой-разной дрянью "для поддержания иммунитета и твоего скорейшего выздоровления". Под конец моего содержания все мои руки были покрыты синими точками, до боли напоминающие следы от шприцов с наркотическими веществами. Лаврентьева, почти не вспоминающая о своём брате, только отшучивалась и посылала меня далеко и надолго, приговаривая: "Не говори такого больше, у меня уже живот от смеха болит!".

Наконец-таки, мы стоически вытерпели всю неделю домашнего ареста. Бегать, прыгать я пока не могла, так что на выпускном останусь без танца.

Мне снится он. Только он. Ничего кроме него. Это странно.

Мрачная я и вездесущая подружка спустились по ступеням, некогда знакомым нам до малейших трещинок. Умереть от ужаса — там, в реале я успела сделать ровным счётом ничего, а здесь мой курс заканчивает седьмой и идёт в аспирантуру. Остаться и мне, что ли — так недалеко и до интернатуры дотерпеть, заодно и подругу в беде не оставлю — она-то желает присмотреть за братиком.

Отовсюду мне видны знакомые лица. Каждый из них улыбается, радуется, смеётся. Я же, уставшая от постоянных поисков и пытавшаяся найти способ покончить с Кхашеном раз и навсегда, только натягивала на лицо маску. Как там в песне поётся? "I`m not a man of too many faces / The mask I wear is one"? Ну, тогда я именно так и делаю. Иногда Поля на несколько секунд останавливается, дёргает меня за руку и спрашивает про очередного человека с моего факультета, интересующего её. Я, если его знаю, отвечала с максимальной честностью.

Совершенно внезапно дорогу нам преградил смерч. Точнее, как смерч — человек-дракон, долгих две с половиной недели мучивший меня, и, не поверите, я была рада его видеть!

"Мать, ты в порядке? — донеслись изнутри голоса Ирмы и Адел. — Может, всё-таки домой?"

Рада так, что, совершенно не соображая, разрешила ему броситься мне на шею и крепко обнять. Тот Аттоне, которого я знала, поржал бы да ка-ак шандарахнул по башке каким-нибудь заклинанием повкуснее. Но сей Аттоне мне был неизвестен — сей, который вместо посыла в самый древний маршрут прижал к себе с твёрдым намерением не отпускать. Вот и как теперь его бить, спрошу я вас?

Полинка за спиной ахнула.

Чуть не плача и не замечая отвисших нижних челюстей адептов и студиозусов, я спрятала красное лицо на плече одногруппника. Какой-то маг-стихийник, напившийся ещё до выпускного, ляпнул:

— Только не говорите, что они помирились, ик!

Ирис Лион подошёл к нам, со всей своей силой молодецкой ударил по спинам. От громкого хлопка я вздрогнула всем телом.

Шон, почувствовав неладное, покачал головой и телепортировал вместе со мной. Пять секунд. Да-а, слухов не оберёмся.

Надеюсь, всё-таки бывший противник усадил вообще никакую меня в кресло, сам присел передо мной на корточки.

— А теперь всё сначала и в хронологическом порядке, — приказал он.

Я рассказала. Смущённо взглянула из-под русо-рыжих ресниц на прикрывшего глаза дракона и прокашлялась.

— Кажется, это всё.

— Всё? — В голосе ненавистного вновь проскользнули знакомые мне нотки самодовольства и ехидства.

— Тебе мало? — вспыхнула я. Рядом со мной загорелись чистые свитки, а море, так близко находившиеся к нам, с силой ударило о каменные стены Университета. Кхм, может, ну её, профессию эльфийской ведьмы? Податься в простые отшельники?

— Чего-чего, но мне совсем не мало. Договор как-то разрушить можно?

— Мы пытаемся, — грустно хмыкнула я. — Однако ни ментальную, ни реальную связи разрушить не получается. Тем более мы знаем, кто он такой — этот теперь уже не совсем загадочный ветерок-жених. Ух, только попадись мне, полубожок Кхашенов, убью на месте! — прорычала я, но только для видимости — о Клятве я предусмотрительно промолчала.

— Плохо пытаетесь, — внезапно улыбнулся он. — Любой договор, пусть он будет даже договором Кхашена, уничтожает, знаешь, что?

— Нет.

Парень подался вперёд и спокойно наклонился надо мной. Я сглотнула.

— К-кажется, я п-поняла, — заикнулась я. Ой, не нра-а-авится мне всё это, ой, как не нра-а-авится...

Шон улыбнулся одними глазами, а в следующую секунду... Как там в книжках пишут романтически настроенные писательницы? "Поцелованную героиню унесло в водоворот эмоции, где самой главной эмоцией была любовь к целующему её. На щеках ГГ-ини разливался румянец, подогреваемый ощущением полного счастья в солнечном сплетении. Мысли ГГ-ини унеслись куда-то далеко. Но вот только ГГ-й целовал её со своими намерениями..."

— С какими такими намерениями? — недоумённо вопросил оторвавшийся от меня Шон. В карих глазах плескалось веселье. — Если только забрать себе и не отдавать никакому её жениху.

— Ты... — Я задохнулась собственным возмущением. — Ты читал мои мысли?

— Если только самую малость, — лукаво подмигнули мне.

Я обняла его за шею (что я делаю?) и выдохнула:

— Ай-ай-ай, принцесса эльфийская, как нехорошо. Изменять собственному жениху с каким-то магом! Правил морали и совести на тебя, принцесса, не хватает!

Что со мной?

— Совсем нехорошо.

Это не я.

— Ужасно.

— Неправильно.

— Не перебивай! Моё поведение и так нарушает все правила этикета и поведения в общества.

— А ты соблюдала их?

Я честно задумалась.

— Было дело, — неуверенно протянула я и спохватилась: — У меня теперь вся репутация к чертям полетела! Е-мае! Всё из-за тебя!

Аттоне выгнул бровь и насмешливо протянул:

— Репутация репутацией, но вот твоя подруга явно не растерялась в окружении пятидесяти боевых магов.

Поясню: факультет смешанной магии действительно выпускает боевиков.

Подскочила. О Полинке я совсем забыла! Рванув из комнаты на больных ногах, я резко затормозила в коридоре. Второй корпус! Отсюда до первого учебного полчаса ходьбы, плюс сегодня праздник, все дороги перекрыты студиозусами старыми и адептами новыми, прибывшими посмотреть на пьяных в стельку выпускников (будто бы никогда этого не видели). За час и то не доберусь.

Взглянула на противника, улыбнулась и материализовала залежавшиеся крылья. М, как долго я их не раскрывала — ужас!

— Учись, Дракоша, — назидательно сказала я, распахивая окно. — До тотемного животного я не дотянула, — ой, вру, — зато у меня передвижение собственное есть.

Я запрыгнула на подоконник и спиной вниз вывалилась из проёма.

Крылья сначала двигаться не хотели, однако около самой земли, когда Лихневски и Зарвин, стоявшие на пороге, угадали меня, маховые перья дёрнулись, кости окрепли, и я взмыла в воздух. Раскинув руки и покрутившись вокруг своей оси, я улыбнулась шальной улыбкой — и всё-таки, почему не все люди летают? Ведь если "чешутся" лопатки, и в небо хочется со страшной силой, то почему бы не подарить крылья всем? Наверняка, люди стали бы намного добрее и смелее. Почему одним всё, а другим ничего?

Я влетела в холодное облако, покувыркалась в его брызгах и зависла на несколько секунд. Фотоаппарат бы сюда — такой красивый закат, аж дух захватывает!

— А почему бы и нет? — Я сунула руку в маленький портал ко мне домой, накинула на конечность невидимость, открыла ящик стола. Вот он, мой родной серенький фотоаппарат Sony с 14-кратным зумом и возможностью снимать панорамы.

Закрыла портал и включила "Соньку". В объектив попало всё, что я хотела: облака, выкрашенные в розово-золотые тона, оранжево-красное солнце, сиявшее как начищенный пятак и голубое-голубое небо. Нажала на кнопку затвора. Просматривая, что получилось, я рассмеялась — в последний момент я неудачно махнула крылом, и часть пейзажа заслонили белые перья.

— Сойдёт.

Отправила Соньку обратно, а сама полетела вниз. Как только ступни коснулись земли, крылья сложились за спиной и... остались видимыми. Вредничаем, милые? Окей, я тоже так умею!

— Здравствуйте, лорд Зарвин, лорд Лихневски! — Я присела в низком реверансе. — Как вы тут без меня?

Проректор и ректор переглянулись.

— Да знаешь, получ... не жалуемся. — Я прекрасно поняла, почему Гидеон замялся и какое слово пропустил. — Но с твоим приездом всё стало намного лучше.

Я милостиво покивала, переваривая сказанное. Говорить или не говорить про посвящение, назначенное на моё совершеннолетие? О, точно, скажу — вдруг успею тогда сбежать куда-нибудь? Я скосила взгляд на цепочку.

Плавной походкой подойдя к преподавателям, я с милейшей улыбкой пропела:

— А меня вот на место Эллонда пророчат.

Такой реакции я не ожидала. Они сначала встали, как истуканы, а потом расхохотались на всю округу. Меня аж передёрнуло от негодования.

— Мы сильно сочувствуем Алмодраю и твоим родственникам, — через смех выдавил мой любимый проректор, — ведь такой королевы у них ещё не было.

И опять засмеялся.

Сбегу! В монастырь! К экзорцисткам!

Новые мысли всколыхнули во мне новое ощущение — жажду адреналина. Я хотела прыгать, бегать, рвать и метать, пока адреналин бьёт в крови, прятаться и не думать ни о ком. Здесь и сейчас во мне рос эгоизм. И появившийся на улице Аттоне понял это — как только он взглянул на мою предвкушающую мордашку, из его глаз пропала вся радость. Я подняла на него взгляд. Я прекрасно знала, чем может кончиться наш союз. Но ведь сердце не обманешь. А я попробовала, и у меня получилось. Но перед этим я сделала кое-что, что дало мне много времени форы.

Весь вечер мы гуляли и танцевали, по просьбе Польки я играла на фортепиано и флейте, исполняя многие песни моих любимых исполнителей: Linkin Park, 30 Seconds To Mars, Queen, The Beatles, Scorpions и других. Потом разошлась и наколдовала всем парням ролики. Не ожидавшие такой подставы мальчишки картинно попадали на спины, задрав ноги и руки. Хохот стоял на весь Университет. Заглянувшие к нам преподаватели зажали рты от разбиравшего их смеха.

* * *

А вот что случилось после того, как мы вернулись с выпускного...

Это будущее, я точно знаю.

Я и две подружки, Радалгадриэль и моя одноклассница Лееска, прячемся в кустах, перед этим спрятав ауру под иллюзию, а самих себя упрятав в невидимость. Полинка-Пелагея же, вернув себе привычный вид, начинает приготавливаться ждать каких-то объектов. Девчонки втихаря обсуждают решение короля эльфов не выпускать нас из дворца. Полька шипит на них, я думаю. С какого такого дьявола всех потянуло мне помогать? Будто бы я сама не справлялась. Можно подумать, где-то нашлось такое общество, которое охотится прямо за мной!

Объекты не заставляют нас долго ждать. Появившись уже через десять минут, оба, Алекс и... ден Асмир, с удивлением смотрят на Наследницу Престола Тёмных, вальяжно устроившуюся на лавочке в саду. Алекс хочет быть учтивым по отношению к собственной сестре и вопрошает:

— Сестрёнка? Что привело тебя сюда? Разве тебя отпустил Эллонд?

Мы затаиваем дыхание.

— Что привело меня сюда? О, очень простая истина! — Полинка в одно мгновение меняется в лице. — Куда ты дел мою подругу, ирод?

У мага-целителя округляются глаза, а рот чуть приоткрывается. Но всё изменение мимики происходит столь быстро, что не успев принять изумлённый вид, лицо приобретает бесстрастную эмоцию.

— Ты не знаешь? — Он усмехается горько и безысходно, я чуть наклоняю голову, дабы получше разглядеть красноволосого. — О, какая жалость, Илзиэль погибла.

Я хмурюсь. Я жива, со мной ничего не произошло и не происходит!

Подсознание запоздало цепляется за имя — Росс никогда не называл меня полным именем.

Нижняя губа Пелагеи совершенно естественно задёргалась. От смеха, который она выдаёт за судорожные всхлипы.

— А, как вы могли? — наполовину орёт, наполовину рыдает "брошенная" блондинка. — Это вы её в могилу свели! О, она рассказывала, как вы её унижали! Она рыдала на моём плече, она боялась, что вы узнаете! Бедная Эль!

И вновь — ден Асмир и ухом не ведёт на то имя, которое сам дал мне. Я не понимаю, что происходит.

В кустах мы трое уже помираем от смеха. Вцепившись в друг друга, стараемся не расхохотаться в голос.

Тем временем на людях...

— Я уничтожу вас! Я испепелю вас! О, вы узнаете, что такое женская месть! Я от ваших замка камня на камне не оставлю! И ты, мой родной брат! Как ты мог такое сотворить?

Росс приподнимает бровь и невозмутимо спрашивает:

— Девушка, ты в своём уме? Я чего-то не знаю, или Илзиэль встречалась с... девицами?

Намёка и иронии не понимает только глухой. Наше совместное всхлипывание прекращается, затем приходит ещё один приступ смеха. Я как можно скорее навешиваю на ближайшие семь локтей вокруг щит тишины и пытаюсь успокоиться. Обращай внимание, Лиза, на их разговор, только на их разговор.

Поля прекращается ломать комедию и довольно серьёзным тоном оповещает:

— В своём, не волнуйся.

— Что ты, даже не начинал. А теперь извини, у нас полно своих проблем, не хватало ещё и твои сверху нацепить.

У, гад.

Алекс, кстати, решает иначе. Неодобрительно покачав головой, он садится рядом с блондинкой-сестрой.

— Ты прости этого дракона, — говорит он, беря в свою ладонь ладошку сестрёнки. Алекс-с-с, что за "дракон"? Росс же сам мне говорил, что никаким боком не относится к древним существам! — Он малость с катушек съехал ещё при рождении, а после... пропажи Илзи совсем лишился и шариков, и роликов.

Наследница Престола Тёмных грустно улыбается.

— Знаешь, я могу рассказать тебе кое-что, только дай мне обещание никому больше об этом не говорить, поняла, сестрёнка?

Подруга с готовностью кивает и подаётся вперёд, жаждая всего нового. Мы в кустах тоже подползаем ближе.

— Слушай. Ты знаешь, что существуют ведьмы, так? Так. Но знаешь ли ты, что существует ещё одно сословие полумагов, имеющих почти такую же власть, как и у ведьм?

Полинка отрицательно мотает золотистой гривой из стороны в сторону.

— Их называют Бешеными, — таинственным шёпотом говорит Алекс. — Они — это сама Мёртвая охота, подчиняющаяся Архару, богу царства мёртвых. Мёртвая охота охотится за такими, как Илзи — за могущественнейшими ведьмами. В наше время, конечно, существует мало таких представительниц прекрасного пола, которые подверглись опасности со стороны чужих, будем называть их так. Но в последнее время охота очнулась ото сна и начинает своё новое похождение.

Пелагея моргает. Как только голос её брата стихает, я тру глаза, стирая с них наваждение.

— А больше рассказать ты не можешь? — сделав моську, попросила Полинка. — Пожа-алуйста.

Алекс улыбается и предупреждающе смотрит на мага-целителя, закатившего глаза.

— Хорошо, я расскажу. У Бешеных, ведьмаков в простонародье, есть помощники — гончие-стихийники, собаки определённой стихии. Самые сильные из них — гончие Огня, самые слабые — гончие Земли. Однако и одной такой слабой собачки хватит на уничтожение целого города. Вместе же гончие-стихийники непобедимы.

— Ты хочешь сказать, что Мёртвая охота вместе со своими гончими охотились на Лизу? — спросила блондинка.

— Для блондинки ты умна, — съязвил Росс. "Это не он", — отчего-то думается мне.

— Для брюнета ты туп, — тут же резко отвечает Поля.

Её брат-близнец снисходительно оглядывает парочку. Вздыхает.

— Охотились, да. И если наша подруга всё-таки жива, то мне даже страшно, что с ней будет дальше.

Полинка хмыкает. Я тоже.

— То есть сейчас тебе за неё спокойно? А вдруг она уже попала в лапы Бешеных? Ты об этом не задумывался?

Дэонисэль трёт лоб, смотрит на гранатовый горизонт, возвращает взгляд ореховых глаз на свою сестру.

— Задумывался. Не дайте стихийские боги, так и есть на самом деле. Я не прощу себе, если моя подруга действительно погибнет в их руках.

Алекс, отставить упадническое настроение! Потерпи немного, и я вернусь.

Запоздала думаю — а откуда, собственно, я вернусь?..

Ден Асмир хмурится и дарит Лаврентьеву несильный подзатыльник. Вот за что люблю этого целителя, так это за то, что он всегда сможет найти выход из ситуации. Пусть даже несколько нестандартный.

— А можно мы не будем раньше времени нагнетать на блондинку похоронное настроение? — "вежливо" просит он. — Ты, кстати, узнал почерк того гада, приславшего конвертик с чёрной вавилонской свечой?

О, Адрин, только вот не надо говорить, что они знают! Они же не тупые, они догадаются!

— Не узнал. — Нет, всё-таки мои опасения не подтверждаются. — Я не знаю, кто это был.

Мне кажется, или Росс выглядит расслабленным?

Полине тоже надоедает их слушать, и она по быстренькому заканчивает разговор:

— Пойду я от вас. Скучно. Появится эта прохиндейка — сразу пишите мне.

В принципе, я никогда бы не узнала самого удивительно происшествия в моей жизни, если бы не села разбирать бумажонки вместе с Эллондом и Ричардом.

Король эльфов, Анвиэл Аррен Эллонд, скрестил руки на груди и насмешливо смотрел на меня и Шурика, повесивших грустно голову. Мы одновременно хлюпали носами, вздыхали и говорили, что больше никогда не сдвинется с места без разрешения эльфа. Тот снисходительно кивал и изредка вставлял нужные, по его мнению, слова. На после них легче не становилось.

Ну почему нас двоих потянуло сделать портал в Заколдованный Мрачный лес?

Затем тандем Шурик-Лиза вспомнил, что одна из тандема видела одну очень интересную вещь. Поспешила рассказать владыке.

— Говоришь, Мёртвая охота очнулась, — тут же помрачнел мой дядюшка и переглянулся с Повелителем Стихий — Ну что ж, будем встречать и посылать обратно.

Кого куда посылать?

— Кого-кого? Архара! Ведьмаков! Ты не состоишь в Русском Ковене, а значит они не имеют права предъявлять на тебя свои права.

— Это настолько важно?

— Всенепременно важно.

Неожиданно пол перед нами провалился в бездну, а из появившегося тумана на свет ступил старик. Одет он был просто, чёрные рубашка и брюки, но вот его взгляд — тёмный и пугающий — заставлял тут же вспомнить, что такого плохого я сотворила при жизни. Длинные и седые волосы мягко спадали ниже талии. Жу-у-уть...

— Есть тут наследная араннэль Алмодрая? — спросил он настоящим басом.

Я несмело подняла руку.

— Я. — Ой, а у меня голос дрожит! Это ж как надо было его испугаться, чтоб так страх показывать?

Старик перевёл взгляд на меня, и до меня дошло — передо мной стоял настоящий бог мёртвых, Архар.

— И на эту худенькую девочку охотится моя охота? — брезгливо молвил он. Я не худенькая! — У, да какая же она преемница Колдуньи, пожалуйста, не смешите меня! С таким весом она просто не сможет трансформироваться!

Какая, к гхарну, преемница Колдуньи? Куда трансформироваться?

Я показала свои тридцать два:

— Да, я мало вешу, но у меня целых два тотемных существа, мой владыка! — Я выпрямилась, скрывая страх и дрожащие коленки. — А своих верных псов нужно держать при себе! Как и их хозяев.

Дядюшки и мой фамильяр округлили глаза и показали мне кулак. Не могла я удержаться, что ругаться?

Владыка выгнул бровь, совсем как один мой знакомый, и уже более заинтересованным тоном вопросил:

— Ты бы понравилась Озре. — Кто такая? Я её не знаю. — М, два тотемных, говоришь? — Он цокнул языком, будто бы не одобряя чьё-то решение. — А какие?

— Левиафан и ирбис.

— Хорошие ипостаси, всегда будут за тебя и никогда не предадут. — Не поверите, но я и сама до этого додумалась. — Получается, тебе отошли мои любимицы, которые я проиграл в карты богу ликантропов. Занятно.

Глава семнадцатая. Древние германцы и посвящение.

Жизнь дана нам не для того, чтоб прокладывать курс, огибающий болевые точки.

Стивен Кинг.

После того, как бог мёртвых исчез, оставив меня в недоумении, я поняла, что во мне что-то сломалось. Вернее, начиная со дня выпускного во мне что-то ломалось. Сначала тот казус с Шоном, потом это странное видение, наконец прибытие Архара и заявление, что на меня открыли охоту Бешеные и гончие. Поняв это, я приняла твёрдое решение.

На ум пришла очень весёлая песенка, услышанная от Шурика, вновь мотавшегося в будущее: "Am I Wrong".

Примерный перевод этой незатейливой песенки заключается в одном: разве я буду неправым, если буду мыслить не так, говорить не так, делать не так как остальные. Они занимаются своим делом, я — своим. Разве я буду не правым, если буду иметь мечту? Если захочу достичь её и не оглядываться назад, ведь так есть возможность не только потерять цель, но и пойти на поводу у других.

В общем, песня довольно небольшая, но заставляет задуматься о многом...

Я вышла в поле и громко крикнула: "Хеймдалль!" Да. Я отправилась к древнегерманским богам. Вмиг меня окутало радужное сияние, перед ногами оказалась лесенка. Я ступила на неё и растворилась в искрах телепортации. Оказавшись на длинном радужном мосту, я материализовала копьё валькирии и рванула вперёд. Пронеслась мимо какого-то бога с рожками — наверное, это и был Хеймдалль, но я даже не остановилась. Где-то на входе в Вальхаллу меня схватила пара охранников, мне навстречу вышел рыжеволосый бог. Так как мне выкрутили запястья, мне пришлось исподлобья глядеть на приближающегося... Локи.

— Какая встреча! Несравненная Илзиэль Аррен Эллонд прямо передо мной собственной персоной! — Бог огня и обмана притворно радостно хлопнул в ладоши. — О тебе такие легенды ходят в нашем круге, Демиург, даже и не знаю — верить им, нет.

Я ещё не Демиург, Локи!

— Лок-ки! — почти раздельно прошипела я. Ох и бесит же он меня! — Мне не хотелось бы ссориться со своим кумиром прямо сейчас. — Вру. Бессовестно вру.

Локи, кажется, повёлся довольно искренне.

— Кумиром? Что ты, Илзиэль! Ты мне льстишь! — махнул рукой.

— Конечно. — Вздохнула. — Так ты отведёшь меня к Одину и валькириям?

Локи кивнул стражникам, меня тут же отпустили. Галантно поклонившись, бог обмана пригласил меня пройти дальше.

Главный зал Асгарда. О таком я могла лишь мечтать...

— Кто это? — пронеслись сотни голосов надо моей головой, лишь я зашла в залу. Локи ухмыльнулся, подскочил к отцу, что-то прошептал ему на ухо. Сидевший рядом Тор (это я поняла по молоту) с интересом подслушивал разговор. Я вспомнила про приличия.

— Наследная араннэль Алмодрая, Илзиэль Аррен Эллонд, — присела я в глубоком реверансе. — Пока несостоявшийся Демиург, по совместительству.

Бог огня самодовольно хмыкнул. А ты-то чего радуешься?

— И зачем же эльфийка пришла к нам? — поднялся со своего трона Один. Его лица было грозным, будто бы не одобряющим моё поведение... Да плевать я на вас хотела, мистер Один! — Почему не пошла к родным сердцу Туата де Дананн?

Туата, туата... Все вокруг думают только о фейри и их богах, несравненных племенах богини Дану! Я, между прочим, с их принцем поссорилась!

— К ирландцам? — округлила я глаза. — Э, нет! Они больше авалонцам помогают, не нам. Да и с фейри я не дружу. Они не разбираются в оружии.

— А мы разбираемся? — ехидно спросила Фригг, подошедшая к мужу со спины. Нет, млин, не разбираетесь! И, конечно, это не вы были заинтересованы в получении копья Карлой Данрай!

Скрипнула зубами.

— В копьях валькирий? Естественно!

Повисла гробовая тишина. Ну, и что я такого сказала, что они все сидят с перекошенными лицами? Первым поднялся Тор. За ним несколько женщин-богатырей, кои, скорее всего, и считаются валькириями Вальхаллы.

— Покажи копьё! — приказал он мне и тряхнул белыми волосами.

Пожав плечами, я вновь материализовала оружие и подняла его над головой. Ледяное древко блеснуло в свете сотен тысяч свечей, руны на каменном наконечнике засветились мягким светом. Боги и умершие герои чуть приоткрыли рты. Первой высказалась одна из богатырок:

— Копьё Брунгильды. Своенравное, как и своя новая хозяйка.

— Хозяйка? Вы о чём? — "удивилась" я. А я тут ни причём, а я тут ни причём... — Мне всего лишь надо пройти в Лихостенье и, при возможности, уничтожить его прародительницу.

Бог грома громко рассмеялся.

— А ты думаешь, бел-горюч камень Алатырь всем Демиургам даётся? Ты хоть знаешь, что до него только берегини и валькирии дотронуться могут? И копья тоже — они все с каплей магии камня созданы, потому и льдом покрыты.

Я сощурилась. Угу, то бишь моя бабка тоже была одной из...? И Карла изначально была берегиней?

— А Мгла?

— Твоя бабка, — знают. Нормально. Я привыкла, что моя родная Тиалас настолько известна, — была берегиней-богом, потому и стала такой сильной. Ты тоже похожа на неё. Не внешне, магически.

Что-то не нравится мне весь этот разговор, ой не нравится. Опять куда-нибудь отправят, не успею глазом моргнуть. К славянским или индийским богам каким-нибудь. Пора валить отсюда, не хочу уже ничего знать. Всё равно ничего путного мне не скажут.

Один вопрос я всё-таки задала:

— Так копьё мне поможет?

— Поможет, только с чего ты взяла, что мы тебе разрешим выйти за пределы Асгарда?

Оскалилась. В пленницы хотите взять? Не получится! Всех уничтожу.

Я выставила перед собой копьё, приняв боевую стойку. Один расхохотался:

— Ладно-ладно, араннэль, мы поняли! С тобой опасно иметь дело!

И швырнули в меня мигом раскрывшимся порталом.

Я недовольно разлепила глаза. Тут же навалилась усталость, затёкшие конечности дали о себе знать. Ноги, согнутые кренделем, разгибаться обратно не хотели, руки еле-еле вышли из состояния "Мы окостенели".

Аттоне мрачно взирал на точно такую же мрачную меня сверху вниз.

— Я не спала, — охрипшим после медитации голосом сообщила я. — Ты меня из такого прекрасного видения вырвал.

Ага, вырвал. Я толком ничего и не запомнила.

Кроме как свалилась Шону на голову из портала и едва не прибила копьём собственного фамильяра.

— Обязательно входить в транс именно сейчас? — в меня вперился негодующий взгляд.

— А чего ты недоволен? Что я такого сделала, что не угодила вашему величеству?

— Не в этом дело. Просто ты только что сидела нормальная, смеялась, а через секунду — глаза закрыла, ноги под себя подогнула, руки на коленки переложила и стала чем-то покрываться, то ли блёстками, то ли снегом.

— И сколько я... отсутствовала?

— Минуты полторы, не больше. Я всего лишь одну бумагу успел просмотреть.

Вот теперь, Аттоне, ты ещё сильнее меня удивил. Мурлыча под нос, я взяла ту самую бумагу:

— "Тёмный мрачный коридор, / Я на цыпочках как вор, / Пробираюсь чуть дыша, / Чтобы не спугнуть..." Угу, я поняла, что это... Ух ты, как ты красиво написано!.. А что это за приписка в конце документа? ... Как так, ты не нашёл? Вот, смотри, чёрным по белому написано, что некая Илзиэль Аррен Эллонд, не ставшая женой Алекса Лаврентьева, отходит в личное пользование Наследнику Тёмного Царства Дэонисэлю во избежание конфликтов богов... "И ты попала к настоящему колдуну, / Он загубил таких, как ты, не одну, / Словно куклой, в час ночной / Теперь он может управлять тобой", — присвистнула я в конце. А вот это попахивает хорошей такой аферой. Они что, реально не знают, что я в курсе? Вот кровососы!

Шон вырвал из моих рук бумагу, пробежал глазами по самым последним сантиметрам документам. Его лицо, и так худое, будто осунулось ещё больше. Бедный, за меня переживает.

Где-то глубоко в душе я не понимала, что происходит со мной, и когда Аттоне рядом не было, он был не нужен мне, но здесь и сейчас мне хотелось лишь обнимать ранее ненавистного Аттоне. Это было похоже на приворот.

— Да, не ту ты выбрал, дорогой. Слишком у меня много проблем, — похлопала я его по плечу.

— Пошли, мне пора кое-что тебе сказать. — Меня бережно взяли за запястье и повели к выходу из кабинета. — Пока тебя не было, мы готовили план твоего посвящения. Мы знали, что когда-то всё равно придётся расплачиваться за твои ошибки, поэтому решили — как только придёт первая бумага с указанием на них, в срочном порядке признаём тебя единственной полноправной араной. У полноправной араны намного больше сил и возможностей защитить себя с помощью преданного ей народа. Это не коронация — просто тебя официально признают единственной наследницей. Неприкосновенной, к тому же.

Я медленно выпала в осадок. Без меня — меня посвятили.

И пусть я развела целую полемику на тему необоснованного решения моих родственников, фиг их кто остановил. Вшестером (я, Анвиэл, мама, Кларисса, Ричард и Шон) сотворив немало проблем, мы впопыхах развесили объявления по городам и весям, прыгая из одного портала в другой. Поэтому в данный момент:

— Спой че-нить весёленькое, — попросила Клэри, стоя у меня за спиной.

— На заре-е-е-е небеса зову-ут меня-а! На заре-е-е-е! У-у-у-у! У-у-у-у! — завыла я тоненьким голоском, пародируя солиста "Альянса".

— Весёленькое? Это весёленькое? — Клэр больно ущипнула меня за шею.

— Хорошо. Goodbye, and it starts to snow / In the streets of Mexico / Goodbye, I am left alone / In the streets of Mexico. — Теперь попыталась изобразить Гленна Морриссона. Кстати, это ещё одна песенка из будущего. Ох, и поважусь же я у Шурика всё расспрашивать!

— Илзи!

— Ладно. Because I'm happy / Clap along if you feel like a room without a roof / Because I'm happy / Clap along if you feel like happiness is the truth / Because I'm happy / Clap along if you know what happiness is to you / Because I'm happy / Clap along if you feel like that's what you wanna do. — "Фаррел Уильямс" собственной персоной.

— Я тебя об этом просила? — Кларисса выжидательно посмотрела на меня.

— Но я же не могу Мартина Гаррикса пародировать! Особенно его "Волшебника"! — Но сдалась: — Ладно. When you've been fighting for it all your life / You've been struggling to make things right / That's how a superhero learns to fly / Every day, every hour / Turn the pain into power / When you've been fighting for it all your life / You've been working every day and night / That's how a superhero learns to fly / Every day, every hour / Turn the pain into power.

Любимой песней Клэр были The Script — "Superheroes". И, как упоминалось ранее, Мартин Гаррикс — "Wizard".

Подпевая, Кларисса принялась за мои волосы. Под её чуткими пальцами на моей рыжей голове появилась большая шишка-бабетта, украшенная маленькими косичками. Сестра взмахнула кистями рук, и тоненькие кудри завились около висков и упали вниз спиралями.

— Ну как? — самодовольно не то спросила, не то утвердила сестрёнка. Упёрла руки в боки и склонила голову набок. — Переходим к макияжу.

Взяла яркую красную помаду и поднесла её к моим губам.

— Клэри! — вскрикнула я, но была остановлена быстрыми движениями сестры.

— Так намного лучше.

— Клэр, но она алая!

— И что? Ах, ты же не видела своё коронационное платье! Тогда раздевайся до нижнего белья и жди меня.

Ох, страшно покраснев, я дождалась ухода сестры, напевающей песенку, повернулась к зеркалу и приоткрыла рот. Когда старшая Стихийус успела нанести тёмно-коричневые и бежевые тени? Подвести глаза чёрной подводкой? Добавить румян и пудры? На меня из зеркала смотрела не я, а какой-то другой человек с похожими чертами лица и характером. Но это была не я.

— Насмотрелась? Закрывай глаза.

Я послушно закрыла глаза и, на всякий случай, стала медитировать.

Полностью слившись со своим зверем, я мчусь по снежным просторам куда-то вдаль, едва не теряя арбормагнолиевый венок и роняя на снег крупные кошачьи слёзы.

— Лиза! — раздался голос сестры, и я вынырнула из омута медитации. — Давай-давай, поворачивайся!

На тело сразу же навалилась тяжесть платья. Шуршание юбки привлекло меня, я перевела взгляд вниз...

— Бог мой, Клэри, оно восхитительно!

Алый шёлк платья струился по фигуре, облегая лиф и корсет и медленно увеличиваясь в объёме книзу. Сверху на шёлк была накинута тонкая органза. Судя по отражению в зеркале, у платья не имелось спины. Из дикого выреза сзади были видны мои татуировки — три японских слова.

Платье было сильно похожим на то зелёное, подаренное мне Рикой. Покрой был тем же самым. Рукава-фонарики были теми же самыми.

А ещё на мне были чёрные узкие кожаные брюки. А-а-а, я заберу их себе навсегда! Обожаю кожаные вещи!

— Тебе правда нравится? — Сестра выглядела возбуждённой. — Я его двадцать одну ночь шила.

— Сама? — В моём голосе проскользнуло сомнение. — Ты ж не умеешь!

— Пришлось научиться. Погоди. Возьми, пожалуйста, — и протянула мне пару таких же чёрных лаковых лодочек. — Раз ты больше не стихийка, так давай гулять на полную катушку! У эльфов твоих больше такой королевы не будет, ты просто должна быть лучшей. А Шон пусть локти кусает.

Надела я туфли-лодочки, потянулась. На голове тут же вспыхнули разряды молний, вплетавшихся в косы и шишку. Запястья заискрились, и я вытянула из воздуха свой деревянный посох. Сегодня гранат внутри него был во всеобщей гармонии — ало-красным, как сама кровь. Наконечник копья с обратной стороны древка поблёскивал льдом.

— Удачи.

Странно об этом говорить, но Кларисса Стихийус плакала. Пусть тихо, сквозь улыбку, но плакала, пока вела меня.

Стоять у дверей залы было страшно, церемониймейстер ободряюще уронил челюсть, но сразу поправился. Постучав по полу своим посохом, он принял мой и открыл двери. В ушах стояла медленная мелодия Лунной сонаты, и, отсчитывая её ритм, я медленно ступала по красной дорожке к моему будущему трону. Лет эдак через двести пятьдесят шесть.

Нет. Не 256. Цифра "триста девяносто четыре" нравится мне намного больше.

Сильный голос Эллонда разнёсся по комнате:

— Илзиэль Аррен Эллонд, наследная араннэль Белокаменного Алмодрая, пройди ко мне.

Я выдохнула. Прошла. Спокойно, Илзи, спокойно.

— Клянёшься ли ты, араннэль, чтить и хранить традиции своего народа?

— Клянусь.

А что мне ещё остаётся делать?

— Клянёшься ли ты, араннэль, не предавать народа?

— Клянусь.

Будто бы у меня есть другой ответ.

— Клянёшься ли ты, араннэль, нести сию корону с честию?

— Клянусь.

Внезапно, я услышала чей-то кроткий вскрик "Нет!", но было поздно. Что, люди мои люди, не хотите бесшабашную королеву? Правильно делаете. Присев в глубоком реверансе с идеально прямой спиной и покерфэйсом, я приняла корону Алмодрая — мой арбормагнолиевый венок на несколько секунд озарился ярким красным светом, потух и обратился в горящий алым металл. Выпрямившись и заглянув в память дяди, я увидела витую корону на своей рыжей голове, от которой исходило сияние самой лавы. Вот так вот — доминирующая стихия Империи во мне обратилась даже в эльфийской натуре.

Я обратилась к народу:

— Никогда не брошу вас — ни в Смуту, ни в собственную погибель! Я никогда не обману вас и всегда буду ставить каждого из вас на путь истинный! Клянусь именем своим, родом своим и, — я запнулась, — и магией своей! Я — ваша единственная наследница.

Каждый в зале сидел как громом поражённый, но неожиданно...

— А нас поцеловать? — крикнули с самого конца залы, и я послушно уронила челюсть, рассматривая четырёх элементалей.

— Ребята! — завизжала я не по-королевски и бросилась на шею Ласа.

По зале вновь прокатилась волна шёпота. На этот раз обсуждали не только меня, но и явление мифических сущностей.

— Пошли-пошли, — потянула я их за собой, и усадила рядом со своим, кхе-кхе, троном, тупо наколдовав каждому по дубликату моего. — Счас самое интересное начнётся, вы вовремя.

Касс поджала губки.

— Говорят, ты принца Дельвига позвала, — сверкнула она глазками.

— Допустим. — Чегой-то она про него спрашивает? Никогда же не интересовалась!

Элементаль Воздуха скривилась.

— А правда, что ты с его придворным магом знакома?

О-о-о, так вот в чём дело? Я понимающе ухмыльнулась, показав половину из своих тридцати двух.

— Правда.

Кассандра вновь скривилась и горестно вздохнула. Лас и Ллина непонимающе переглянулись, Кея так вообще продолжала рассматривать свои идеальные ноготки.

— Ка-а-асс? — Я выгнула брови, мол, я вся внимание.

— Не жди от меня объяснений, я здесь невиновна.

— В чём? — поражённый возглас нас четверых заставил воздушницу невольно вздрогнуть:

— В твоей запутанной личной жизни.

Вот, уже почти нормальное объяснение. То есть, наша любимая привереда Касс вновь углядела будущее, что она делает с раздражающей порой неохотой, и случилось оно, несомненно, со мной. Как удивительно складывается моя судьба, однако. Картинки из того, что мне предстоит сделать или узнать, одновременно видим мы с главным элементалем, но ничего из этого (по крайней мере, из моих видений) не происходит. Что же это тогда? Просто подстава? Или намёки? Тогда чьи?

Двери тронной залы распахнулись, и влетел Он. Бесконечно противный и всё такой же гордый. Зеленоватые прозрачные крылья еле трепыхались у Него за спиной. А каким взглядом Он обвёл весь женский пол, собравшийся во дворце Алмодрая и невольно затаивший дыхание?..

— И всё-таки он мне не нравится, как ни крути, — шепнула я невидимой Полинке, притаившейся за моим троном.

— Зато ты ему...

Договорить она не успела — такой же невидимый Алекс закрыл ей рот ладонью.

Принц Дельвиг собственной персоной. Не ожидала увидеть Вас ещё раз.

Мой взгляд сам скосился куда-то вправо и вполне ожидаемо наткнулся на Росса. Невозмутимый, как и прежде, он склонил голову, признавая, что я принцесса, а значит выше его по статусу. По правилам эльфийского этикета он не смел поднимать голову, пока я либо не отошлю его подальше, либо не милостиво махну белым платочком.

Я дёрнулась было встать, но в голове всплыли глаза ненавистного в данный момент Аттоне. Млин, с такими финтами своей личной жизни я скоро попрусь к гадалке.

— Какая честь познакомиться с Вами, полноправная арана, — приторно улыбнулся фейри. — Мне Ваше лицо знакомо. Почему?

Проигнорировала настолько пропитанный ложью вопрос и встала. Четыре главных элементаля не спускали взгляда с моего застывшего лица. А всё почему?.. Да потому что я догадалась, что со мной не так! Аматэрасу, богиня солнца, покровительница моя единственная, она послала мне помощь! Я поняла! Я догадалась! Полина, пронёсшаяся ветерком мимо меня, заинтересованно прислушалась к мыслям своей подруги.

— Кхм, Илзи, не улыбайся так! — шепнул весело Лас, оглядывая оторопевшую залу и кровожадную меня. — Я, конечно, понимаю, что кое-кто уже смертник, но может ты уберёшь свой вампирский оскал?

Кто вампир? Я вампир? Вопреки подсказке элементаля раздвинула губы в ещё большей предвкушающей ухмылке. Приворожить меня захотел, мерзавец чокнутый?! Деньги тебе нужны?! Будут тебе деньги, извращенец поганый! А ещё друзья в полосочку и небо в клеточку!

Я мирно-чинно спустилась к принцу фейри, следившему за мной с неприкрытым интересом, и прошла мимо. Я вновь проигнорировала его, что недозволительно для дружественных стран, и прикоснулась ладошкой к гранатовым волосам его придворного мага.

— Зачем изобретать колесо? — вопросила я на исконном эльфийском, чувствуя, как противный тугой узел в груди развязывается. — Пошли, удивим толпу ещё раз.

Ден Асмир вскинул взгляд на меня. Его губы шепнули "Эль", а я вспомнила странный сон. И Архара. И Мёртвую охоту во главе с ведьмаками. Всхлипнула. Мне не хватало друга — он был единственным, кому я бы доверилась. Ни Полинке, ни Шурикам, ни элементалям, ни Лееске — только ему одному. Ибо не фиг было метку на ауру ставить и спасать от арбалетного болта. И уходить на долгих два года тоже не следовало.

Вновь моя ладошка в его руке, вновь шепотки по залу — негоже аране, наследной принцессе, так прилюдно динами... простите, отвергать принца Дельвига. Он ведь родственник по матушке, а братьев нужно уважать. Плевать на всех и вся. Пусть думают, что хотят. В данный момент я счастлива, и всё остальное мне по барабану.

И называть целителя "Альтер Ден" я не могу. И не смогу, похоже. Чует моё сердце, благословлённое сегодня японской богиней, что ни к чему мне называть его так. Расстроится. Обидится. Вновь уйдёт. "А вдруг обман?" — приходит ещё одна мысль, потревоженная воспоминаниями. Обман? Мол, я не хотел, чтобы все знали моё истинное лицо? Он на такое способен?

Способен. Ведь знаю, что способен, но всё равно упрямо не хочу этого замечать. Сейчас у меня другая цель — посадить за решётку Аттоне. Привороты в Алмодрае и Империи Стихий запрещены законом и караются смертной казнью. Я немного смягчу приговор — не люблю я повешение.

— Эй, Эль, не смей плакать на глазах у пяти сотен людей! — прошипели в самое ухо.

— Я и не собиралась.

— Угу, — скосили на меня янтарные глаза. — А кто тут всхлипывает постоянно?

— Ты просто не знаешь, из-за чего...

Росс сильнее прижимает к себе, а в следующую секунду я понимаю, ЧТО за танец мы танцуем!

О, боги, я сверну ему шею за ЭТО!

Тенезийский вальс.

— Зачем? — свистящим шёпотом вопрошаю у него, едва ли не пунцовая от стыда. — Зачем ты компрометируешь меня?

Поворот, он ловко подкидывает меня в воздух и вновь ловит, прижимая к себе. Я ловлю на себе смешливый взгляд Клариссы, кивнувшей мне. Сестрёнка одобряет?

— Здесь, в зале, находится тот Аттоне, о твоей связи с которым ползут слухи по дворцу. — Я краснею ещё больше и прячу лицо на груди у друга, когда тот в очередной раз просто начинает вести меня в вальсе. — Я хочу, чтобы этих слухов больше не было.

— Для этого обязательно создавать слухи и сплетни о моей связи с тобой? — Икаю.

М-да. Одним дураком больше, одним меньше — какая разница?

Росс улыбнулся уголками губ, а я запрокинула голову и расхохоталась. Злобно.

— Твой план, конечно, не идеален, но мне нравится. — Я запоздало додумалась, что вальс уже кончился.

Но упавшие челюсти и большие глаза — остались.

К нам подошёл хлопавший в ладоши принц фейри. По его лицу гуляла похабная ухмылочка.

— Какая страсть! — поразился он, великолепно играя. — Какое... жгучее влечение! — Мои уши завяли уже после "страсти", дальше я слушать его просто не хотела. — Никогда в своей жизни я не видел такого искреннего танца двух огненных людей!

Я отступила на шаг и стервозно заявила:

— Меня и не такому ундины научили! — И невинно взмахнула ресницами.

Эм, Росс, ты у нас целитель. Может объяснишь женщинам, упавшим в обморок, что я просто пошутила?

Глава восемнадцатая. Ведьмаки... Они похлеще ведьм.

Горе, как пьяный гость, всегда возвращается для прощальных объятий.

Стивен Кинг.

Проснулась. Оглянулась. Покои мои, что хоть на йоту радует. А вот появившиеся в комнате фортепиано, скрипка, флейта и гитара насторожили. Какого хрена, извините, мне сюда притащили эту брылу деревянную, инструментом музыкальным именованную? Надорвали себе спину, стражники, похоже. Сейчас прощения просить буду. Только рассола огуречного выпью или сдохну прям тут же. Я, кстати, не упоминала ещё имени моего великолепного начальника стражи? Что же это я так...? Зовут юношу Филипп Тенны. Приставили его ко мне, как только я спустилась с небес на землю — пошла в Университет, короче. Ему и ещё одной девушке, Сирене, строго-настрого запретили спускать с меня глаз и не хранить как зеницу ока. Не уберегли, конечно, это нормально, но я простила и пообещала в следующий раз спуску не давать. Надо мной посмеялись.

Широко зевнув, я подошла к зеркалу и едва не закричала на весь дворец. Freut yeian, да простят меня боги Стихии!

— Да ладно? Столько времени прошло... — как громом поражённая прошептала я, уставившись на прямые русые волосы, мятные глаза и значительно посмуглевшую кожу лица. Я отвыкла.

В общем, "и стояла Фиона перед зеркалом, не зная, плакать или смеяться". Значит, вот так? Кто поразвлечься надо мной решил? Найти и выговор ему. Письменный.

Вытянув прядь волос вперёд, я уставилась на неё, как на ненормальную. "Ну, давай, обратно-то возвращайся!" — приказала я и вновь едва не закричала. Непослушные волосы послушались — эльфийка вернулась.

Одевшись, я высунула веснушчатый нос из покоев, поправила съезжавшую со ставшего меньше лба ветку арбормагнолиа и, оглянувшись в коридоре, поспешила убраться из замка пораньше, под шумок. Не получилось.

От окна в конце коридора послышалось:

— Арана, куда-то спешите? — Язвительный голос Аттоне говорил сам за себя. Хм, вопрос, он тут давно меня дожидался?

Сейчас ты у меня попляшешь. Я прикусила язычок и проглотила уже готовое сорваться с него "от тебя подальше". Аттоне продолжил:

— Арана, у меня к Вам пренеприятный разговор, — что-то уж больно вежливо-холодно заговорил он. — Касаемо Ваших вчерашних танцев и моих раздумий.

Опаньки, заметил-таки! Росс, я на тебя молиться буду!

Меня обошли по кругу, окинули презрительным взглядом, не задали ни единого вопроса по поводу моего внешнего облика (ага, значит, полностью восстановилась!) и подставили локоть:

— Прогуляемся?

— Конечно. — Я пожала плечами — мол, плёвое дело.

Уцепившись за руку недруга, я пошла вслед за ним. Я же говорила — получишь ты от меня, адепт Аттоне, по полной прогр-р-рамме! Мысленно ещё раз поблагодарила Аматэрасу за помощь. Если бы не покровительница, так и мучилась бы от непонятных самой ощущений.

На балконе моего этажа, под цветущими яблонями мы остановились. А я смотрела на Аттоне и смутно понимала — сегодня будут разборки, причём очень крупные. Вплоть до битья тарелок, обзываний и... ещё чего там муж и жена друг другу наговаривают? Короче, плохо у меня трубы от пылесоса с собой нет. Или стула железного. Так захотелось чем-нибудь крепким и тяжеловесным его шандарахнуть.

— Итак, арана, как бы пафосно это не звучало, я хотел бы поговорить о... нас.

— Пафосно? Издеваешься? — Я вскинула левую бровь. Никаких "нас" не существует.

Остатки приворота колыхнулись в груди, едва не бросив меня на шею этого проходимца, но я подавила их.

— Ваше величество имеет право выражаться так, как ей заблагорассудится. — На меня обиженно посмотрели. Нет, вы посмотрите на него — он ещё и ребёнка тут надутого изображает! Немыслимо! — Вчера именно этим словом Ваш спутник-танцор охарактеризовал моё излишнее внимание к Вам. — Кивнул своим мыслям. — Сейчас...

— Оставь деловой тон, пожалуйста, и говори начистоту, — перебила я его. "Мне очень интересно посмотреть на твои выкрутасы из данной ситуации", — добавила про себя.

Чуть прикрыла глаза и мысленно позвала охранников. Филипп и Сирена тут же откликнулись.

— Хорошо, — почти рыкнул он. — Оставить. Итак, вчера ты очень чётко показала свою позицию — ты больше не намерена продолжать морочить мне голову своими якобы положительными чувствами ко мне, а потому бросаешь меня.

Начина-а-ается. Если ему так мозги промыл Росс, то я уже не готова молиться на целителя. Я готова ему в ножки кланяться! Как он смог такое провернуть за один вечер? Агитационную работу, что ли, провёл?

Облокотилась на парапет и по-бабски подпёрла щёки кулаками.

— Во-первых, я тебя не бросаю. — Допустим, да, я этого не произносила, но и утверждать так твёрдо сейчас я не могу — я ведь думала об этом. — Во-вторых, я вчера вообще не об этом думала.

— Да что ты говоришь? — передразнил меня Шон, скорчив рожицу. Почему-то, мне стало неприятно, раньше бы рассмеялась. Ах, да, раньше было место магии. — Разберись, пожалуйста, прямо сейчас в себе. И скажи мне прямо. Надоело постоянно думать, что ты не эгоистка с большой буквы, и тебе не наплевать на всех и вся вокруг.

А смотрела в это лицо ещё вчера казавшееся мне самым красивым на свете. Что произошло между нами тогда? Как он умудрился провернуть настолько опасную аферу, что сейчас мне даже чуточку жаль его?

Знаешь, Шон, ты никогда мне не нравился по-настоящему. Даже с этим дурацким казусом. Тебе нужны были деньги? Сказал бы, возможно получил бы, но не обманывал бы. Но ты не догадываешься о том, что я знаю про тебя. Ты не задумываешься об этом. Ты уверен, что сейчас я, подумав, брошусь к тебе на грудь и стану вымаливать прощение. Нет. Ты не знаешь меня. И ты не знаешь, насколько я кровожадна. Я мечтаю убить тебя. Теперь, когда узнала. Убить, а потом долго и со вкусом, как настоящий энергетический вампир, пить энергию из раны. Чтобы в тебе не осталось ничего, кроме как пустой оболочки. Чтобы не осталось даже души. Жаль, я не дементор и не ундина, они знают толк в хорошей энергии. Знают, как правильно её вкушать.

Всего на миг прикрыла глаза и нарисовала в уме картинку: полупрозрачное, эфемерное существо выходит из тёмной глубины тёплого лесного озера. Его волосы длинные, отливают серебром в лунном свете. Его руки тянутся к молодому человеку, стоящему на берегу и вдыхающему лесной запах свободы. Открыв глаза, юноша видит красивую ундину, чувства необъяснимой любви обуревают его, и в момент, когда душа стремится к полёту, прекрасная дева открывает свой красивый рот, и сонную артерию молодого человека прокусывают идеально белые клыки. Кровь вперемешку с чистой энергией струится по его рукам от укуса бриллиантовых зубов.

Да. Это именно то, чего я хочу. Кровавой мести.

Всего этого я не сказала ему даже потом, когда всё закончилось.

— Извини, Аттоне. — Это говорила не я — мои сущности. Потому что до этого я говорила себе, теперь их очередь сократить мою мысленную тираду. — Но, наверное, я была права. Между нами всё кончено. Прости.

И молчание. Тяжёлое, почти ощутимое. Я чувствовала, как трудно дышит мой бывший парень, как я перестаю ощущать себя под угрозой. Теперь можно не волноваться насчёт чего-нибудь из ряда вон выходящего, я одна. Мама, сестра и все остальные... они простят. Нет больше у меня никого, ради которого хотелось отдать бы жизнь. Опять не так. Ради которого хотелось отдать всё. Когда-то. Под действием заклинания, помрачающего рассудок и разум.

На меня смотрят потерянно, почти просив о пощаде. А что я могла сделать? Соврать? Я так не могу, прости, милый. Мне хватило того, что я несколько дней мучала себя. Наверное, я по совместительству и мазохистка.

Я вскинула руку, из тени шагнули стражники. Они скрутили Аттоне, но он не сдавался. Тогда я бросила через плечо:

— Приворот был обоюдоострым, не так ли?

Я развернулась и ушла. Забуду Шона. Навсегда. Как очередную чёрную полосу в моей жизни.

Дошла до своей комнаты с непоколебимым лицом, но, захлопнув дверцу, расстроенно выдохнула. И почему чаще всего не везёт именно мне?

Я хотела поразмышлять и пожалеть себя ещё чуть-чуть, но меня привлёк голубоватый свет из среднего не задвинутого ящика стола. Достав оттуда Алатырь, я с удивлением обнаружила, что вторая половина камня была полностью покрыта древнескандинавскими рунами — теми же, что находились и на острие копья-посоха. Как жаль, что я учила руны из рук вон плохо, так как всегда считала, что они мне не пригодятся. А сейчас вырисовалась ещё одна проблема — никто из тех, кто знал про Алатырь, не мог ни видеть руны, ни взять в руки камень. И у кого просить помощи?

Шурик развалился на моих плечах, вернувшись откуда-то.

— Ты где был, фамильяр? — спросила я у него, поглаживая иссиня-чёрную лапку. — Почему я так давно не видела твоей наглой зеленоглазой морды?

Фыркнул.

— Я чую, Лиза, моя наглая зеленоглазая мор-рда тебе ещё надоест. Куда ты вляпалась, моя малышка, пока я мотался на Землю, мур?

Нарочито громко вздохнула.

— А ты как думаешь? Как называется самый древний и "приятный" маршрут?

Кот Учёный ухмыльнулся и замурчал.

— Ты правда не видишь рун?

— К сожалению, моя малышка. — Котяра ткнулся холодным мокрым носом мне в щёку. — Но я догадываюсь, кто поможет тебе.

Ой. Я замялась.

— Я и сама хотела спросить у него, но-о-о... я сумневаюсь.

Хихикнул.

— Ты боишься. А чего, позволь спр-росить? Подойти и пр-рямо сказать: "Р-росс, мне нужна твоя помощь"?

— Нет, — тихо шепнула в ответ, потому как голос внезапно пропал.

— Спр-росить: "Ден Асмир-р, ты видишь эти р-руны?", мур? — продолжал допытываться фамильяр, всё больше наглея.

— Нет, — ещё тише.

— Тогда чего?

Сглотнула.

— Его.

Кот Учёный со смачным звуком шлёпнулся на пол. Недовольно бормоча что-то, он поднялся и вновь запрыгнул на плечи, наступил лапами на макушку и свесил голову, смотря на меня, перевернув мир.

— Как ты сказала? — распахнул ошарашенные зелёные глазищи. — Ты боишься целителя? — Он так и застыл с открытым ртом.

А я начала было отвечать, как в дубовую дверь вошёл красноволосый, почему-то широко улыбаясь во все свои тридцать два. Мы с Шуриком, как по приказу, замолчали и негодующе уставились на помешавшего нам поговорить. В голове проскользнула мысль: "А я говорила Шурику — давай смоемся в комнату и запрёмся на все охранки, а не останемся в моём кабинете. Фиг бы сейчас кто-то нас потревожил". Фамильяр, так и стоявший на моей голове, чуть выпустил когти, заставляя молчать.

— Какие люди, мур! — мурлыкнул мой котяра. — А мы вот только-только пр-ро тебя пр-роговор-рили. Пожаловались, что компр-рометируешь подопечную.

Как же меня бесит эта привычка растягивать звук [р]!

Ден Асмир ещё шире улыбнулся. Вот почему он всегда улыбается? Почему он не может взять и накричать на кого-нибудь, разозлиться, показать, что не такой он и положительный во всём? Я некстати вспомнила про русалочий гребешок. Испробовать, что ли, на этом индивиде?

— Я помог, — слишком просто сообщил он и обратился ко мне: — Эль, ты собираешься идти на слушание дела Аттоне?

— Когда оно? — еле-еле вернув нормальный голос, вопросила.

— Завтра, в девять утра.

Завтра... чёрт! Завтра!

— А сегодня какое число? — вскинулась я и содрала с себя визгнувшего Шурика.

— Здрасте, проснулась. Первое сигма.

Сигма — "июль".

— ...! — непечатно высказался фамильяр и скосил зелёные глаза на меня: — Я надеюсь, Мгла и Тень Пр-рошлого никаких вр-ремённых р-рамок не устанавливали?

Но я уже почти повисла на маге-целителе:

— Росс, мне нужна помощь.

— Нужна?

— Я требую твоей помощи! — психанула.

— Окей, я весь к твоим услугам.

Кот Учёный вывернулся из хватки и недовольно пробурчал:

— Весь не надо, фр. Ещё один намёк — и на твоей мор-рдашке будут живописные следы от когтей.

Я прикинулась дурочкой — мол, не слышала, не слышу и не буду слышать. Не до разборок сейчас, тем более с целителем.

— Росс, ты можешь перевести этот текст? — И сунула ему в руки бел-горюч камень Алатырь. Сказать, что он изумился, это ничего не сказать.

— Откуда?..

— Потом расскажу. Так ты видишь руны?

Собеседник пожал плечами, действительно без труда держа в руках артефакт ведьм и разглядывая надпись.

— Здесь, если вкратце пересказывать, написано, что ты должна отправиться в Древнюю Грецию, в храм богини Мглы, чтобы завершить ритуал, предначертанный твоей бабкой.

Мы с Шуриком синхронно завыли.

— Шур, а это вообще никак нельзя вспять повернуть? — молила я о пощаде. — У меня же до сих пор цепочка неиспользованная лежит! Может, ну её, Тиалас-Мглу, с этой сущностью Демиурга? Давай к моему любимому вернёмся, а?

Росс мгновенно помрачнел.

— К какому такому любимому, Эль? — вскинул он левую некрашеную бровь, сверля вашу покорную слугу взглядом. — И какую связь с тобой имеет Мгла?

А он не в курсе? Разве? По-моему, я уже рассказывала.

А, нет, не ему.

— Любимый — это самый лучший, самый необыкновенный, самый красивый, самый умный мужчина на свете! — Я зажмурилась, вспоминая Торнадо. Как я соскучилась по своему чёрному единорогу — словами не описать. — Он всегда поддержит в трудную минуту. — Ага, копытом по голове даст, чтоб не расслаблялась. — А ещё сейчас он очень-очень далеко. — Погрустнела. — И я по нему жуть как соскучилась.

Шурик лежал на красном паркете и повизгивал от смеха, ведь он-то прекрасно знал, о ком идёт хвалебная речь. А я решилась поднять глаза на друга. Что ж, скажу одно — убить меня не хотели.

— А Мгла, Росс, моя родная бабушка. — Хочешь-не хочешь, а недовольный и презрительный тон не удалось скрыть. — И ещё... — Ох, что-то в глазах потемнело. Я покачнулась, теряя сознание, но не упала — Росс вовремя схватил. То, что он мне говорил, я уже не слышала — ко мне вновь пришло видение.

Я иду по замку Алмодрая. Там первым мне встречается наш управляющий. Бедный. Увидев меня, он несказанно удивляется, из его рук выпадает фарфоровый чайный сервиз и разбивается. Я мило улыбаюсь.

— Не волнуйтесь, Таринар, он всё равно мне не нравился, — беспечно спешу сказать я, оглядываясь на мгновение. — Эллонд в своём кабинете?

Мне кивают. Хм, а почему у него такой вид, будто бы мужчина видит перед собой привидение своей давным-давно почившей жены?

Вторым живым человеком в замке оказывается Элли — горничная. Девушка, разинув рот, смотрит на меня и явно пытается что-то сказать. Киваю ей, заслуживаю ошеломлённое помахивание ладонью в приветственном жесте. Да-а, меня здесь не ждали и не ждут. Остановившись перед дверьми кабинета брата, я откашливаюсь и условным стуком стучусь. Мерное "Ра-аз... раз-два-три" глухим эхом отдаётся в отделанном деревянным массивом коридоре. Я прислушиваюсь к собственным ощущениям и решительно толкаю дверь.

— Оба-на!

Я не сдерживаю возгласа, как только окидываю взглядом раскрывшуюся передо мной картину: Алекс, Эллонд и ден Асмир, пока ещё не пьяные, но уже готовящиеся к этому состоянию, открывают бутылку красного гномьего.

Услышав, что кто-то вошёл, все трое поворачивают головы в мою сторону. Застывают.

— Меня совсем-совсем не ждали, а я вернулась, — жизнерадостно произношу я, пока внутри всё клокочет от злости и гнева. — А что отмечаем?

Росс с застывшим выражением мордашки медленно поднимается со стула. Лаврентьев, чтоб ему пусто потом было, сглатывает и протирает глаза. Анвиэл, дядюшка мой родной, недоумённо глядит сначала на бутылку, потом на меня, затем вновь на бутылку.

— Мы же ещё не пили, — неуверенно протягивает он.

Скрестила руки на груди. Так-так-так. То есть тут все беспрекословно поверили, что я умерла? Нет, так дело не пойдёт.

— Нет, мальчики, я не ваша общая галлюцинация, — разуверяю их я. Но добиваю: — Но я ваш будущий кошмар, если вы сейчас же не придёте в себя!

Меня молча сгребают в охапку. Я, честно говоря, не понимаю, что происходит, но в ответ лишь кладу голову на плечо красноволосого.

Орать потом начнут, — доносится изнутри голос Ирмы.

Вот спасибо! Удружила!

Всегда "пожалуйста!

— Я уничтожу тебя. Потом, — гневно шепчут на ухо, но я знаю, что в душе он улыбается.

— Я испепелю тебя. Раньше, — в ответ обещаю шёпотом я, но прекрасно понимаю, что не получится.

Я не вижу его лица, но могу поручиться — этот маг-целитель, основательно поверивший в мою смерть, облегчённо выдыхает.

Мирный момент прерывает вбежавшая раскрасневшаяся Полинка. Она тут же тормозит:

— Алекс, почему Элли прибежала ко мне и сказала, что... — Подруга-Хранительница выдыхает.

Я выворачиваю правую руку из мёртвой хватки Росса, уже просто обнимавшего меня со спины, и машу Лаврентьевой. Возмущённо вопрошаю:

— Может быть, мне уже дадут поздороваться с родными, или вы, милорд, меня на поводок посадить хотите?

Маг-целитель отпускает, но тяжёлого взгляда не опускает. Ухмыляется.

— Оставлю действо на более приятные времена, мисс.

Закатываю глаза и поворачиваюсь к подружке:

— Хэй, а ты совсем не выросла!

Дальше идут обнимания, целования и тому подобная мура, надоедающая даже мне. Когда все успокаиваются, я плюхаюсь на диван и заявляю:

— А на меня Бешеные охоту открыли.

Ден Асмир, присевший рядом, начинает белеть на три-четыре тона. По лицу его ходят туда-сюда желваки, а глаза превращаются в щёлки. Спасибо ему, что в дракона не трансформировался (стоп! Он не дракон! Все твои видения, связанные с прекрасным гранатовым существом — ложь и выдумки!).

Все остальные ограничиваются неодобрительными кивками.

— Что, опять я виновата? — "удивляюсь" я. — Знаете, вот когда стану великой богиней эльфов, вот тогда и будете меня винить во всех грехах, а пока я тут самая проблемная, обиженная и обделённая.

— До тебя просто не доходит, что будет с тобой в случае нахождения. — Целитель мотает головой.

Я фырчу, как заправская лиса, и закидываю ногу на ногу.

— Это вы просто не знаете подробностей.

И как хорошая, примерная девочка, я всё рассказываю, начиная от самого первого видения о моей смерти и заканчивая приходом Архара. Алекс вздыхает и стучит пальцами по бутылке, что мне очень быстро надоедает, и я, передёрнув пальцами, разбиваю тару прицельным маленьким лучом-молнией. Красная жидкость брызгает во все стороны, поблёскивая рубиновым цветом на солнышке. Тьфу ты, я скоро писателем стану!

Лаврентьев переводит недоумённый взгляд на моё невинное лицо. А ты думал, что эльфы меня перекроят с ног до головы, изменив и характер в придачу?

— Вернёмся. У меня остался ровно год, чтобы остановить гончих. Какие идеи есть?

Высказывается до сих молчавший Анвиэл:

— Может, отдашь тогда тотемных животных?

Подскакиваю.

— Ну конечно, как я могла забыть! — язвительно протягиваю я, скрестив руки на груди. — Если забрать сущности у кого-нибудь из вас, то вам от этого ничего не будет, а вот если забрать сущности у меня, то в таком случае я потеряю всю магию. Я делю эктоплазму на троих. Энергия связывает меня и Ирму с Адел вместе, как единое целое. Ударив с одной стороны, можно уничтожить целостность оболочки. Ясно теперь, или объяснить получше?

Оправляю складки на юбке и оглядываю присутстсвующих ненавистным взглядом.

— Мне надо переговорить с Тёмным Наследником. Наедине. — И останавливаю взгляд на его сестрёнке.

Понимает и уходит. А я приближаюсь к Алексу, присаживаюсь на стол.

— Алекс, — выговариваю я после минутного молчания, — я боюсь, что с тобой что-либо случится. Наверняка...

Брат-близнец встаёт и властно закрывает мой рот ладонью. Склоняет голову набок.

— Я больше верю в вероятность твоего полного попадания в это число, — говорит он. — Всё будет хорошо.

Я хлюпаю носом и утыкаюсь лбом в грудь друга.

— Я скучала...

— Тоже.

Кто-то брызгает мне на лицо тёплой ключевой водой.

Не люблю тёплую воду.

— Эль, ты в порядке? — Росс приподнял меня.

Так-с, лежу в кресле, значит, встать сама смогу.

— Я давно собиралась тебе рассказать...

Как раз в тот момент, когда я уже начала выкладывать и сдавать саму себя с потрохами, как в комнату заглянула служанка Элли, про которую я знала только одно — имя сокращено, и попросила спуститься в обеденную. Смутившись отчего-то, она попросила меня надеть "ту длинную юбку тёмно-синего цвета и ту блузку с рукавами три четверти на два тона светлее, которые специально привезли для вас этим утром". Вышла. Мы с Россом и Шуриком одновременно рассмеялись. Специально задержавшись (всё равно меня ждали), я заплела волосы в косу из пяти прядей.

В обеденной было тепло. Очень. Свет от огромной хрустальной люстры падал везде, как, впрочем, и капли воска со свечей, установленных на самой люстре. Странно. Электричество, которое так быстро расходится от Лунных гномов, здесь почему-то не присутствовало. А, да, мы, эльфы, не особенно ладим с Лунными. А ещё в обеденной было много, поистине много, дерева. Настоящего, свежего, покрытого толстым слоем лака и всё равно источающего приятный запах.

— Здравствуй, — поприветствовал меня король и приподнял кружку с ароматным кофе со взбитыми сливками. — Садись-садись, у нас сегодня очень важный гость.

— Доброе утро! — чуть усмехнулась я. — Заинтриговали.

Села на свободный стул справа от Анвиэла, на мои плечи в который раз вскарабкался фамильяр, ден Асмир присел рядом со мной, и я пробежалась глазами по столу с яствами. Чего там только не было! И молоко, и мёд, и пирожные, и пироги с пирожками, и булочки с корицей... Вкус-с-сно! Тотемные сущности внутри меня громко подобрали слюнки, и я увидела, как они одновременно облизываются. Хихикнула.

— Я понимаю, ты не знакома с сыном Тенезии? — откусывая от пирожка малюсенький кусочек и отвлекая меня от дум, скосил на вашу покорную слугу глаза дядюшка.

— Нет, — потупила глаза я и положила на тарелку булочку. — Именно он и должен приехать?

Он согласно прикрыл глаза.

— Путь от Алмодрая до Тенезии очень долог. Им пришлось немного опоздать на твоё посвящение.

— Пусть лучше опаздывают, — раздался над ухом шёпот друга. — Иначе я вчера так и не добрался бы до тебя и твоих проблем.

Я в ответ скорчила рожицу.

Ну что ж, посмотрим, по кому сохнут половина наших девиц, женщин и старушек милейшего Алмодрая. Да и не только Алмодрая.

Пять минут просидели в полнейшей тишине, такой приятной, что захотелось навсегда запечатлеть это в своей памяти. Но вдруг двери напротив открылись, король и королева, бежавшие за каким-то шатеном, одновременно воскликнули:

— Сын!

И, как гром среди ясного неба, прозвучал ну настолько знакомый голос, что я даже подавилась:

— Мам, пап, это всего лишь племянница Эллонда! Что она может мне сделать за неформальное поведение?

Я сглотнула. Да-а, увидеть Кина я совсем не хотела.

Встала, оправила складки на юбке и с такой убийственной-преубийственной улыбочкой развернулась к оторопевшему "сыну". Подняла нахальные глаза на "сына" и язвительно протянула:

— Здравствуйте, ваше высочество. — Поклонилась, даже не соизволив присесть в реверансе — я всё равно выше его по статусу. — Рада видеть Вас в здравии и в хорошем настроении. Как добрались, остановок не было? Как Ваш наставник? Вы и его бросили, чтобы он один травкой приторговывал на тех точках, м?

Шокированный в первые секунды, Кин побледнел и уставился на меня, как на добычу. Давно не виделись, знакомый мой. Я аж почувствовала его "Попалас-с-сь!", так подозрительно смахивавшее на шипение змеюки.

— Приветствую, миледи Аррен Эллонд. — А с голосом-то проблемы — вон как дрожит. Гневается, царь-батюшка! — Я вижу, Вы тоже времени зря не теряли. Сразу сюда направились.

— Да вот, как-то одним прекрасным утром погулять потянуло, — немножко инфантильно и мечтательно произнесла я. — А что же Вы домой не поехали? Наверное, возвращались, смотрели где денежки с травами да зельями посеяли, да?

Сказать, что все, находившиеся в этой зале, были ошарашенными, значит ничего не сказать. Их выражение лица было просто неописуемо, а шок в глазах говорил о многом, очень многом. Удивить мне, то есть нам, их удалось. Горжусь собой!

Противный парень, а теперь принц, продолжил нашу очаровательную беседу:

— Так и знал, что ты тогда спёрла. Меня только удивляет, как ты цепь уничтожила?

Я смущённо зарделась и провела указательным пальцем по спинке стула.

— Знаешь, Кин, я всё-таки поумнее тебя буду. А банальную магическую цепочку я просто растворила в синтезированной кислоте. Подумаешь, пришлось химию вспоминать!

Король эльфов обрёл дар речи.

— Так вы знакомы? — Он показал пальцами на меня и принца, а затем сложил их буквой "Х".

Повернулась к родственнику.

— Только с его тёмной стороной — этакого соренского мачо, торговавшего травкой на перевалах и в ущелье и помогавшего мне сбегать в Японию на два года. — Совсем я с катушек слетела от наглости. — А так нет, не знакомы.

В ответ мне была злая и многообещающая улыбка во все тридцать два. Кажись, меня прикончат.

— Ага, с твоей светлой я тоже ещё не знаком.

— О, у меня светлая есть? Как-то меня не просветили. — Шурик и Росс чихнули.

Королева попыталась усмирить сынка робким предложением:

— Риккин, она могущественная ведьма одного из древнейших Ковенов, будь с ней помягче.

Риккин фыркнул.

— О, я в курсе, мама. Её способности гремят на весь мир после того, как Колдунья обнаружила шестерых ведьмаков.

— Нет, не после, — возразила я и скрестила руки на груди. — Колдунья не знает обо мне ничего такого, о чём знать ей не положено. Когда придёт время, я сама с ней поговорю, а сейчас шесть ведьмаков просто уловка моего старого наставника Пьера Аделя.

Вновь насмешливый фырк.

— Ага, Пьера-Пьера. Так и думай наивно, что это он охоту за тобой погнал. Ты хоть в курсе, что вчера вечером был убит в Храме Аматэрасу Рю-Тецуо, а?

Я шлёпнулась обратно на стул и почувствовала, как задрожали губы.

— Нет. — А у меня опять голос пропал! Второй раз за сегодня! — Ты лжёшь!

И хлопнула раскрытой ладонью по столу, раздробив дерево.

— Ты думаешь, мне нужно тебе лгать? Мне, который помог тебе уйти к нему?

В ушах зазвенело — наставник, он не мог погибнуть. Не мог.

Но я могла навлечь на него беду.

Глава девятнадцатая.

Конец света маловероятен. Но всегда остаётся надежда.

Стивен Кинг.

— Мастер Тецуо не мог погибнуть, — слишком спокойно произнесла я, вспоминая свой последний день в Японии. — Я приказала ундинам беречь его, как зеницу ока.

А они поклялись, что никогда не предадут меня.

— Так те, кто напал на Храм Аматэрасу, сначала переправили твоих русалок на Селрун. — Кин был таким невозмутимым, что мне хотелось убить его.

— Переправить Ашу на Селрун в боевом состоянии? — Ден Асмир положил локти на стол. — Кто посмел? Посмотрел бы я на него.

Ответ поразил всех:

— Их в начале попросту усыпили, а потом уже переправили. Так что русалка, как ты её там назвал, Аша, даже не пискнула.

Послышался громкий кошачий рык. Все разом взглянули на меня. Фамильяр, к слову, тоже.

— Э-э-эль! — Маг-целитель поражённо коснулся моей головы.

— Чего? — Вновь рык.

Дядя встал напротив меня с таким видом, будто привидение увидел.

— Да что вы коситесь на меня, как на ненормальную? — Да кто же это рычит постоянно? Причём рыки такие знакомые. Где-то я их уже слышала.

Эллонд, не говоря ни слова, взмахнул рукой и материализовал перед собой зеркало. Пригласил меня подойти к нему ближе.

Смешные чёрно-белые ушки торчали из-под рыжих кудрявых волос. Они до жути были похожи на кошачьи — ушки Ирмы. Левую ногу опутал её же хвост, кончик пятнистого белого создания подрагивал. А ещё в моём отражении были усы — длинные и чёрные, опять же кошачьи.

Сглотнула.

— Это кто так пошутил надо мной? — Молчание всех, я слушала собственное тяжёлое дыхание. — Кто, говорю?

Я развернулась и оглядела присутствующих.

Использовать на мне иллюзии и мороки без моего ведома? Это уже слишком, знаете ли.

Виноватый голос снежного барса раздался в моей голове и заставил отвлечь внимание:

"Лиз, это не они виноваты, а я. Я не удержалась".

Что? Ирма, не выгораживай их! Я ведь прекрасно знаю, что тотемные сущности — не ипостаси, они не могут вырываться наружу и...

"Могут. При их великом желании — могут. Ну, и если хозяин тотемной сущности сам не согласиться прыгнуть в ту чёрную пропасть в своих медитациях. Тогда его душа уйдёт к Хель, а сущность заменит своего хозяина".

Я скрипнула зубами. Ах так! Значит, ты слишком сильно хотела расцарапать морду этому подонку Кину? А мне доставить удовольствие?

"Илзи, поверь, ты бы всё видела. И получала то же удовольствие, что и я".

Ладно. Прощаю.

Я вернулась в этот мир и заранее схватила обеспокоенные взгляды друзей и знакомых. Повернулась обратно к зеркалу, проследила пропадание ушек, хвоста и усов, облегчённо вздохнула. Но я заметила помрачневший взгляд ден Асмира, который отчего-то отошёл назад и почти спрятался в тени от штор. Росс, ну и что ты знаешь? Почему не хочешь сказать мне? Почему скрываешь? Ты ведь прекрасно знаешь — мне обидно. И больно. Ты ведь единственный человек, выслушавший меня и не пытавшийся повернуть назад. Я ведь готова рассказать тебе о всём. Тогда почему ты сейчас отстраняешься? Зачем ты это делаешь?

Возможно, в моих глазах промелькнули мои мысли — Росс опустил голову и отвёл от меня янтарный взгляд. Я последовала его примеру, не хочет, как хочет. Не буду настаивать.

Я скрестила руки на груди, фамильяр растянулся на моих плечах и начал что-то нашёптывать, смысла чего я не понимала. Вдруг двери распахнулись, и в обеденную залетел неизвестный мне старый дядька, с белой бородой и усами, а ещё жутко злой. Он яростно кричал на кого-то, грозя убить.

Остановившись совсем рядом со мной, он растянул губы в довольной ухмылке и поставил на меня средний палец. Я возмущённо фыркнула, Шурик зашипел.

— А вот и та, которая нужна не только мне, — басовитым голосом "пропел" мужик. Насмешливо поклонился: — Здравствуй, ведьма Русского Ковена. А я тут заглянуть на огонёк решил.

Он резко схватил меня за руку и намотал на неё что-то. Пару секунд я размышляла, что это, но внезапный запах палёного мяса и слишком сильная резь заставили вскрикнуть и прикусить губу до крови. Ведьмак — а это был именно он — довольно улыбнулся:

— Я так и знал, что новоявленная полноправная арана Алмодрая училась на ведьму. — Он ещё сильнее стянул мою ладошку. — Как видишь, от обычного серебра или золота тебя мало пронимает, но если взять чистое железо! Интересно, ты сможешь долго терпеть? Колдунья, например, терпела пять и даже больше часов.

Я взглянула на мужика и зашипела. Выдернув руку, я демонстративно сжала в руках его проволоку. Руки мгновенно обожгло.

Росс — как он так быстро оказался передо мной? — невежливо ударил по ладошкам, я выронила проволоку на паркет.

— Я бы попросил не распускать свои грязные и похабные конечности в отношении эльфийки. — Его тон не терпел возражений, но ведьмак, казалось, был из числа не только опытных, но и с отсутствием мозгов.

— А вот и тот, из-за которого мы промахнулись два года тому назад. Но ты нам помог, ден Асмир, благодаря тебе мы быстро нашли эту предательницу.

Он знает его? Как странно.

— Росс, — зашептала я в его ухо, привстав на носочки, — почему они знают тебя?

Но ответил мне ведьмак:

— Ты не удосужился рассказать своей шл... — Маг-целитель замахнулся, я сделала вид, будто не слышала, — ... о том, кто её едва не убил в той медитации? Коллега, ты так ты из-за неё ушёл из наших рядов? Из-за того, что твой арбалетный болт попал не в барса, а в девчонку?

Я закрыла рот ладонью и попятилась. Фамильяр успокаивающе потёрся мордашкой о мои волосы. А я всё пятилась, большими от ужаса глазами глядя на Росса. А он стоял и ничего не предпринимал. Просто стоял и рассматривал носки своих сапог.

Но почему? Почему он? Росс, скажи, пожалуйста, что это неправда. Что он врёт! Успокой меня, ден Асмир! Скажи, что ты никогда не делал такого! Что никогда не охотился на ведьм! Что никогда не целился в меня!

Но маг-целитель продолжал стоять, покусывая губы изнутри. Эллонд не вмешивался, но по его взглядам, падавшим на меня, было понятно, каких усилий стоит ему этот поступок.

Я решилась:

— Ден Асмир, — произнесла я, стараясь не выдать слёз в голосе. А горло уже сжало спазмом. — Лорд, Вы будете объяснять своё поведение?

На меня взглянули полные ожесточение янтарные глаза.

— Нет, — таким же ожесточённым голосом ответил целитель. — Мне не в чем оправдываться, Эль.

Я вскинула подбородок и поправила:

— "Миледи". — В моей правой руке медленно материализовалось копьё-посох, от него тут же во все стороны пошли волны льда и инея. — Вы, лорд, не имеете права обращаться ко мне иначе.

Ден Асмир послушно склонил голову.

Ведьмак улыбнулся шире, меня потряс вид его жёлто-коричневых зубов.

— Миледи согласится пройти со мной? — проговорил он, вновь насмешливо кланяясь. — Обещаю, казнь будет не сегодня.

Я передёрнула плечами, заставляя Шурика спрыгнуть с них, и протянула свободную ладонь ведьмаку. На ней тут же захлопнулся железный браслет. Я закусила губу, чтобы не всхлипнуть.

Я ни на кого не смотрела, но прекрасно знала, что кое-кто прожигает спину возмущённым взглядом.

— Дядя, пожалуйста, не говори никому, что здесь произошло. — Я обернулась. — И вообще, вы все, молчите. Я не хочу знать, что мой народ был жалостлив ко мне.

Ведьмак повёл меня к выходу из залы, как из-за спины послышалось змеиное:

— Она моя.

Ты посмел предъявлять свои права, которых нет, на меня? Похвально, что я ещё могу сказать. Вот только меня никто не спросил:

— Боюсь, лорд Асмир, но я своя собственная. — Сжала зубы. — И не смейте приказывать мне и этому человеку — я сама решаю, что будет со мной.

Я согласна, что совершила ужаснейшую в своей жизни ошибку — согласилась пойти на казнь. Но если бы не то, что я узнала, я бы поборолась. Узнав о предательстве того, кому верила, у меня опустились руки сами собой. Как я могу называть кого-то другом, зная, что он едва не отправил меня на тот свет? Правильно, никак. А потому плевать на всё, я отправляюсь в самое страшное место всех ведьм — на вулкан Эгейна, в тюрьму.

* * *

Меня небрежно толкнули в плечо, я едва ли не кувырком полетела вперёд и больно стукнулась головой о холодный мокрый камень тюрьмы на Эгейне.

— Будешь ныть, прекрасно знаешь, что с тобой произойдёт, — пригрозил ведьмак и захлопнул железную дверь, закрыл её на семь замков.

Мне завязали глаза и закрепили узел заклинанием, не дали посмотреть на тюрьму — это каралось жестокой казнью. Но и в камере глаза мне не открыли, мол, перед смертью не надышишься.

Как? Как он мог так поступить?

Тише, Лиза.

Зачем он врал мне всё это время?

Возможно, он не мог иначе, Лиза.

Он не имел права издеваться надо мной!

Он хранил тебя, Лиза.

Противный ден Асмир играл мной!

Росс играл собой, а не тобой, Лиза.

Откуда ты знаешь это? Он всё время бессовестно молчал!

Не всегда.

Не заставляй меня прощать его!

Даже не пытаюсь.

Он все эти два с лишним года был для меня тёмной лошадкой!

Он был таким для всех, не только для тебя.

Я ненавижу его!

От ненависти до любви один шаг. Определись.

Ненавижу.

Определись.

Ненавижу.

Определись.

Хорошо. Я презираю его. Довольна.

Да.

Я спорила сама с собой и всё больше понимала — моя вторая, истинно светлая, половина пытается доказать мне мою неправду. Мою вину. Но я с ней не соглашалась. Возможно так происходило потому, что я действительно поступила неправильно.

— Это ничего не меняет! — вслух крикнула я, будто бы этот самый внутренний голос был за пределами этой сырой камеры. — Он предал меня!

И зарыдала в голос. Просто я больше не смогла терпеть — сначала само действо в обеденной, потом телепортация на вулкан, теперь муки совести. Не могла. Сдалась. Опустила руки.

— Мне никто не поможет, — всхлипнула я, забыв о предупреждении ведьмака. — Я совсем одна. Сюда нет входа даже богам — как мне поможет кто-то ещё? Глупая, глупая Илзи, куда ты полезла? Почём ты просто не осталась тогда жить со вторым наставником? Он ведь хорошо к тебе относился, Илзи, но ты всё испоганила. Испепелила. Изничтожила. Тебе больше нет прощения. Мало того, тебя даже в Храм теперь не пустят — преступников Настоятельницы и Настоятели не отмаливают.

Грохнулась на колени, наплевав на стёртые на раз-два кожаные брюки.

— Тебе сколько раз повторять надо — не ныть! — Мигом оказавшийся в камере ведьмак резко прислонил меня спиной к стене и стал душить. — Здесь некому за тебя заступиться, ведьма! Твоего защитничка тут нет!

Я задыхалась. Спокойно так, без лишних действий. Просто задыхалась.

Но меня отпустили. Пригрозили, что третьего раза не будет, и ушли.

Я обхватила руками коленки и искренне пожалела, что в этом месте лишают магии. Я бы разнесла эту чёртову забегаловку ко всем матерям собачьим, а сверху ещё и потанцевала бы. Но магии нет. Нет надежды. Внутри меня остались только злость и обида.

Странно, но в тот момент я забыла обо всём — о Клятве, данной Алексу, о желании отомстить Мгле-Тиалас, о горячем хотении отправить на тот свет Тень Прошлого. У меня не было мыслей, не было желаний, не было других каких-то чувств. Я просто тупо боролась сама с собой, стараясь не скатиться в бешенство.

"Бешенство". Это слово стучало у меня в висках, будто невидимый барьер между умопомрачением и чистотой разума. Я впервые ощутила страх — не панический, а животный. Я разучилась говорить, дышать, даже мысли пробивались в мою голову с частотой две в минуту. Сердце стучало всё медленней, я не хотела жить.

В голове промелькнула мысль: "А что, если казни не будет? Что если то, что я чувствую сейчас, и есть казнь?", но она так быстро исчезла, что я не успела обдумать её получше.

Усмехнулась. Это место было так похоже на Лихостенье. Такое же мрачное, такое же выпивающее силы. Очень похоже. До безумия похоже.

Я отключилась на миг.

Странная круглая комната. По-видимому, подземелье. Я спускаюсь вниз и вижу парня: высокого, загорелого, желтоглазого, с гранатовыми волосами и двумя косичками из нескольких прядей. Он приковывает себя цепями, будто ограждая мир от себя, безумного. Я кидаюсь вперёд, но натыкаюсь на прозрачную стенку. Что-то не пускает меня, возможно кто-то. Я пытаюсь прокричать ему слова остановки, но из сдавленного спазмами горла не вылетает ни звука. Я обессиленно опускаюсь на колени и со слезами на глазах смотрю на юношу. Он медленно опускает голову к груди, его сердце перестаёт биться, дыхание сходит на нет. Я понимаю, что опоздала.

— Росс! — закричала я, просыпаясь. Он... он... он...

Я, будто не просто очнувшись ото сна — начав заново жить, — встала на колени и истово начала молиться.

— Боги! Пожалуйста, пусть это будет неправдой! Боги, пожалуйста! — шептала я, сложив руки перед грудью и не обращая внимание на внезапно загромыхавшую дверь.

Меня прервала оплеуха, обжёгшая щёку.

— Ты! Тварь эльфийская! Подстилка бывшего ведьмака! — зашипели надо мной, ударяя с новой силой. — Я предупреждал тебя! Моё терпение лопнуло!

Затишье перед бурей. Я застыла, внимая не только своим ушам, но и интуиции.

Мужик сорвал с меня жилет и блузку. Он взвалил мою тушку себе на плечо, заставив висеть головой вниз, а оголённым животом упираться в какую-то железную штуку. Жгло невыносимо, но я терпела и не произносила ни звука. Ах, да, я ещё забыла сказать — меня изредка подкидывали на плече, чтобы эта острая штука царапалась.

Кинули спиной на грязный, весь в сене, матрац, я громко охнула. Боги, не дайте, боги, не позвольте ему, боги! Я упёрлась ладошками ему в грудь, отстраняя противные руки и губы от себя. Не дамся! Умру, но не дамся!

Внезапно что-то врезалось в стены тюрьмы, ведьмак, нависший надо мной, застыл.

Ещё один громкий "Бах!", насильник вскочил.

— Может быть ты снимешь с меня повязку? — сдавленным голосом прохрипела я. — И магию вернёшь — я могу помочь тебе оставить твою работу целой и невредимой.

Но, к моему глубочайшему удивлению, мужик прорычал:

— Это пришли за тобой. Думаю, что в этот раз тебе не встать на мою сторону.

Тюрьма на вулкане содрогалась, я подпрыгивала на матраце, полуобнажённая, в такт ударам о каменные стены. Ведьмак ушёл давно, не потрудившись даже кинуть мне блузку. Я прекрасно знала, что мои друзья заявились очень вовремя — без магии мне не выстоять против такого натиска. Мне просто повезло, но почему-то радости не было.

Я стала вслепую шарить по полу в поисках своей одежды, но безуспешно натыкалась на стены. Вскоре я поняла, что меня тупо телепортировали в другую комнату.

В мыслях по-прежнему была пустота: только приказы, что делать.

— Эль! — раздался крик на гране разрыва связок. Я дёрнулась и застучала кулаками в стены, кричать не могла — охрипла вконец. — Эль!

Что я могла сделать?

"Попроси меня", — умиротворяющий шёпот разнёсся по тюрьме, успокаивая битву.

Лихостенье.

"Попроси меня, хозяйка, — вновь шепнуло оно, витая вокруг, — я могу помочь".

Я рухнула.

— Лихостенье, — хрипела я, — помоги мне. Помо...

Я говорила, что появляюсь всегда вовремя? В тот день я тоже заявилась в самый раз: прямо передо мной пролетел большой кусок от дворцовой колонны, взбесившиеся порождения Мглы разом улеглись под огромной молнией, а Тор, этот "доходяга", придавил меня своим телом, свалившись неизвестно откуда.

— Тор! — взвыла я, придавленная. Ой, голос! Пространство помогло? — Смотри, на кого падаешь!

— О, Илзи! А мы уже и не жаждали тебя увидеть! — Меня резво подняли и, подхватив под локоть, понеслись в сторону выхода из дворца Асгарда.

Я осознала, что была полностью одета.

Пространство, спасибо тебе.

— Мы? Кто это, мы? — несясь вслед за богом молний, прокричала я.

— Я, Один, Фрейя и другие. Тут, знаешь ли, все сливки общества. — Тор прищёлкнул пальцами.

— Да ты что? И остальные боги тоже собрались?

— А то! Всем нас жалко.

Непринуждённо болтая, мы неслись по огромному залу. Изредка я выхватывала в поле зрения великих богов: Адрина, то есть Зевса, Асириса, вышеупомянутую Фрейю, римскую Беллону. Были и такие: Зефир, Бастет и Локи. Последний улыбнулся пробегавшей мимо мне просто с умопомрачительной радостью. Что, кстати, в Асгарде делали египтяне, я так и не поняла, но дралась женщина-кошка просто великолепно.

— Тор! — завопили откуда-то сзади, и мы синхронно пригнулись. Ещё одна колонна пронеслась над нашими головами, успев зацепить мою взметнувшуюся вверх косу. От удара та отлетела прямо мне в лицо:

— Отрежу её когда-нибудь!

— Да ладно, тебе идёт! — Тор фыркнул.

Огромный скорпион выскочил из-за угла и наставил жало на нас. Подняв молот, бог грома и молнии плотоядно улыбнулся:

— Ты сверху, Илзиэль. — Поначалу я задохнулась от возмущения, потом до меня дошло.

Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! Раскрыв крылья крылатых эльфов, я светлой молнией метнулась вверх и материализовала посох-копьё. Зависнув над самым скорпионом, я принялась ждать. Бог в этот момент метнул молот, приземлившийся прямо на голову членистоногого, и дал знак мне. Наконечник посоха-копья вошёл между пластинами хитинового панциря, скорпион затих и повалился на бок. Из раны пошёл мерзкий чёрный дым.

— Тор! — крикнула я, выдёргивая окровавленный посох. — Мне нужны Хранители Времени. Оба!

Бог махнул рукой себе за спину:

— Они защищают отца!

Я полетела назад, осторожно лавируя между рушившимися колоннами и потолком. Сотворённые моей любимой бабушкой полуживотные, полулюди и полумаги почти не трогали меня, однако шипели одинаково злобно. Они приняли меня за врага, посмевшего притормозить их у выхода из Лихостенья и Реальной Стены. Но вот прилетев в комнату Одина, я увидела кроме Киану и Дельты ещё одного незваного гостя.

— А Аттоне что здесь делает? — поражённо вопросила я у сражавшегося рядом стражника, приняла его ответ в виде пожатия плечами и рванула со всех ног к Хранителям: — Киану! Дельта!

Боги Времени остановились и развернулись в мою сторону. Стоявшие спина к спине Шон и Один замерли, едва не пропустив удар ещё одного порождения Мглы-Тиалас. Я отвела его всего лишь силой воли и одним жестом правой руки, это было совсем несложно. Всё для тебя, о спасшийся!

— Илзи! — Дельта подскочила ко мне и накрыла щитом. Она была жутко зла на меня. — Чтобы я ещё раз разрешила тебе рушить Стены!

Что? Я разрушила Стены? Как? Когда?

Второй Хранитель был того же мнения:

— Ты уничтожила Реальную и почти само Лихостенье, но их тварей не удосужилась даже посчитать. — Киану был очень зол. — Это серьёзная ошибка, Эль.

— Знаю, Ки. — Я вздохнула и пальнула сгустком чистой магии в очередную сумасшедшую змею-анаконду. — А может быть, вы объясните мне, как это произошло?

Хранители Времени переглянулись.

— В момент, когда ты призвала на помощь Лихостенье, оно использовало всю свою магию, чтобы защитить и спасти тебя, свою хозяйку. Твой знакомый, ден Асмир, как раз распахнул двери в твою камеру, и ты исчезла.

О как. Оказывается, у моего пространства есть душа и жалость.

— Кстати, кто позвал моего бывшего однокурсника? — тут же сменила тему я, продолжая стрелять магией в существ. — Кто мне захотел настроение испортить?

— Он сам пришёл, Илзи. У него такие же права на пребывание здесь, как и у тебя.

— То есть, меня здесь быть не должно?

— Наоборот. Вы оба нам поможете.

Я прыгнула на василиска, крепко зажмурившись, и вонзила в его тело кинжал сестры. Петух-змея в последний раз кукарекнул и упал.

— Это был последний живой василиск, на которого я прыгала. Баста! Больше не хочу!..

Я замерла. Во времени ли, в пространстве ли — не знаю. Просто не успела я договорить, как к нам заявился Он. Алекс. Изменённый, как в фильме "Обитель зла", только не настолько страшный. Просто... с промытыми мозгами. Аттоне понял, кто это, потому что в следующее мгновение подскочил ко мне, схватил за руку и увлёк за собой подальше от чудовища. Я широко раскрытыми глазами смотрела на своего лучшего друга, с которым впоследствии подписала договор Кхашена. Меня тащили за статую Одина в его реальный рост, а я неотрывно глядела в пустые ореховые глаза Лаврентьева. Нет. Не Александра. Дэонисэля.

— Чёрт-те что творится, Илзи! — крикнул Аттоне, тряся меня за плечи и выводя из прострации. Я опустошённо посмотрела в его карие глаза. — Илзи, очнись! Это не он! Очнись!

— Шон, я не смогу, — прошептала я, качаясь взад-вперёд. — Я не смогу совершить пророчество. Должен быть другой выход. Должен...

Меня прижали к себе, успокаивая.

— Нет другого выхода, арана. Нет.

Я вырвалась из объятий и горящими глазами посмотрела на друга, рубившего своих. Моих. Наших.

— Тогда помолись за меня Артемиде и компании.

Прокрутив в ладони посох-копьё, я выставила перед собой абсолютно чёрный шар. Медленно идя навстречу бывшему другу, я чувствовала, как меня окутывают благословения всех моих божественных друзей. Последними на ауру легли слова Киану и Дельты.

— Ну что, Ал, в последний раз? — прорычала я, подходя совсем близко и переворачивая посох. Наконечник копья валькирии ткнулся в грудь противника. — До последней капли крови?

На мгновение в ореховом цвете глаз Наследника Тёмного Царства промелькнуло узнавание, но и оно померкло слишком быстро. Промытые мозги давали о себе знать, Дэонисэля могло спасти только чудо.

Я не поняла, как это случилось: вот мы мчимся друг другу навстречу, вот Дэо делает пас своим мечом, вот моё копьё пронзает его тело, и... темнота. Только отчётливое ощущение металла у себя под рёбрами и срывающееся дыхание лучшего друга на щеке. Перед глазами мгла. Крылья за спиной затихают, плавно перестают существовать. Внезапно откуда-то сверху я начинаю видеть, что происходит — свет от моей ауры затопляет меня и Дэо, он падает. Однако он остался живым, он вспомнил всех: меня, сестру, наши походы, Нелю Владимировну, бывшую когда Винелией Грасс. Своего отца, Кхашена. Он вспомнил и своё настоящее имя, и старое, взятое для маскировки. Он вновь ожил.

А я... что я? Упала на коленки, в последний раз моргнула, душа вновь перенеслась в своё тело. За секунду до оглушительного грохота я завалилась на бок, закрыла глаза и... улыбнулась...

Мгла стояла передо мной, недовольно рыча.

— Что ты натворила, маленькая чертовка? — Она развела руками в стороны. — Как ты могла так поступить?

Качаясь на пятках, я одурманенно улыбалась.

— Это был единственный шанс спасти Алекса от Тени Прошлого, — пропела я. — Я это сделала.

— Ты не понимаешь! — вскричала бабка. — Ты не можешь оставить Лихостенье после того, что натворила оно нуждается в тебе!

— Лихостенье потерпит. А меня на той земле уже ничего не держит.

— Внученька моя, не обманывай себя, пожалуйста. — Мгла впервые за последние время притянула меня к себе и обняла с самой настоящей родительской любовью. — Я же всё знаю.

Я взглянула на неё, ища ответ в чёрных глазах.

— Но ведь я мертва в том мире, — грустно произнесла я. — Я не могу вернуться.

— Позволь мне закончить ритуал, — бабушка присела передо мной на коленки и попросила ещё раз: — Позволь.

— Что ты сделаешь, бабушка?

Мгла-Тиалас просияла счастливой улыбкой.

— Просто доверься.

Я закрыла глаза, а в следующую секунду поняла — я проснулась. Вот только крылья, за секунду окрасившись в чёрный цвет, будто оторвались от тела. Я больше не крылатый эльф.

Дэонисэль открыл глаза ровно в ту же секунду, когда последняя арана Алмодрая навсегда, как он решил, закрыла свои. Её силы полностью перешли в ожившее тело Тёмного, белые крылья крылатой эльфийки пропали, оставив две больших кровавых зияющих раны на спине. Резко поднявшись, он ошарашенно мазнул взглядом по воинам и богам и остановился только на распластанной фигурке, из живота которой торчала рукоятка пропадавшего меча, а из ран бежала кровь. На лице застывшей статуей Илзиэль оказалась улыбка. Тёмный подскочил к эльфийке, приподнял её голову и переложил ту себе на колени. Безбашенная улыбка, как и при жизни Илзиэль, не желала стираться с лица даже после смерти. Рыжая коса, казалось, потеряла блеск и цвет.

К Алексу-Дэо подбежал бледный Аттоне. Сглотнув, он опустился на пол рядом и обхватил руками голову.

— Это ты виноват, — зашептал он, ненавидяще глядя в глаза Наследнику Царства. — Ты! Она не хотела убивать тебя и поэтому отдала все свои силы! Её теперь ничем не спасёшь. — И неожиданно успокоившись: — Я убью тебя, Дэонисэль, Наследник Тёмного Царства. Убью не сейчас, а когда ты забудешь обо всём. Клянусь.

Поднял на руки тело араны, развернулся и попытался было исчезнуть в облаке искр телепортации, но ему не позволила властная рука.

Росс, преспокойно глядя на лицо Илзи, снял её с рук Шона и положил тело девушки себе на колени.

— Ох, Эль, что же ты наделала.

Взяв в руки кинжал девушки, он надрезал свои запястья и прикоснулся своими ранами к ранам эльфийки. Она рванулась, будто её тело насквозь прожгла волна огня, но тут же успокоилась.

— У нас с ней одна группа крови. Резус-фактор тоже совпадает, — пояснил свои действия маг-целитель. — Немного с составом проблема, но она выдержит. Подумаешь, её дракон станет немного сильнее.

Аттоне непонимающе сощурился.

— Её дракон?

— Да, Аттоне, её дракон. — Ден Асмир вздохнул и улыбнулся, замечая, как розовеют щёки Эль. — Я — тот самый пропавший сын премьер-министра драконов. Я тоже, как теперь и она, Демиург.

Эпилог.

Солнечные лучи пригревали мою рыжую-рыжую макушку. Мой нос ещё глубже зарылся в мягкую подушку с лебяжьим пухом. Спину приятно холодил маленький сквозняк. Блаженство! Не хочу вставать — пошли они все к матушке чертяшек! И вообще, у меня психологическая травма, полное истощение и большая потеря крови. Я отдохнуть хочу!

Но отдохнуть мне не дали. Кто-то влетел в лазарет в эльфийском дворце. Одеяло с меня куда-то уползло, подушка была нагло выдернута из-под пригревшегося носа. Под конец этот кто-то ещё больше раздвинул шторы, а на меня сверху вылил ведро ледяной воды.

— А-а-а!

Эффектный выход из того полусна, в котором обитало моё сознание, прервал мой собственный жалкий вид, открывшийся в зеркале. Худая девушка с яркими зелёными глазами, в висевшей на ней мешком рубашке (до встречи с ведьмаком бывшая ей впору), с некрасивыми красными следами на животе и спине и мокрыми волосами, по которым ручейками сбегала вода. Жуть да и только.

Кларисса обвела взглядом всю "красоту" и вынесла вердикт:

— Тут не эльфийская диета нужна, а драконий аппетит! Сколько килограммов ты потеряла вчера, Илзи? Нет, я, конечно, знала, что на такую крышесносность понадобится энное количество сил, но кто мог подумать, что ты ещё и сущность Демиурга примешь!

Я согласна закивала в такт словам старшей сестры.

— Совсем ты не думаешь о своём здоровье, Илзи, — назидательно сказала стихийка, покачивая чёрной головкой. — В твои годы только о фигуре и надо заботиться, а ты! Эх!

Я посмотрела на двоюродную сестру Стихийус и прищёлкнула пальцами, от волос тут же повалил пар.

— Милая, большое спасибо за помощь и тому подобное, но можно я не буду так рано вставать?

Последнее предложение я прям-таки прорычала. Кларисса плотоядно улыбнулась и свернула на другую тему.

— Лизочка, — пропела старшенькая сестрёнка, — а ты представляешь, кто тебе вообще-то помог? Никогда не догадаешься.

Я вскочила с кровати. Кларисса ещё больше растянула рот в широкой и довольной улыбке.

Кто мне помог? Эллонд? Ричард? Мгла?

Вдруг, будто бы из ниоткуда, на дверной косяк безучастно опёрся Росс ден Асмир. Я отшатнулась от него, едва ли не шипя.

— Я пойду. — Кларисса, обычно бестактная, сейчас решила оставить нас двоих. И вообще, её глаза так и метались от меня к ден Асмиру и обратно, будто боясь, что мы друг друга прибьём. — Мне ещё петиции кое-какие подписать надо, касаемо чисто Империи. — И исчезла, скрывшись из лазарета.

Я гордо выпрямилась. Не заговорю с ним ни при каких обстоятельствах. Никогда. Обиделась я.

— Эль... Прости меня. — Он прикрыл жёлтые глаза, успокаиваясь. — Пожалуйста, прости.

Отвела взгляд, боясь даже посмотреть на него. Ни за что. Никогда.

— Эль, я не хотел. Я не знал.

Демонстративно зажала ладонями уши.

— Эль, я убить себя был готов, когда видел, что с тобой творилось.

— Так почему не убил? — вырвалось у меня сквозь плотно сжатые губы.

Ден Асмир застыл, не веря в мои слова. Он рванулся вперёд, в глубь лазарета, и впервые за последние дни прямо посмотрел мне в глаза:

— Должен был?

Я задрожала.

— Ро-о-осс! — уткнулась я головой в его грудь, ибо до плеча не доставала. — Я жутко на тебя рассержена! Нет, хуже — я мечтаю тебя убить!

— Малышка. — Меня обняли. — Прости.

Вскинула голову и приказала ему:

— Забудь! Этого никогда не было! Тебе просто приснился страшный сон.

— Сон, да, хорошо. Эль, — по его губам заходила шаловливая улыбочка, — я хочу кое-что тебе показать.

Я подпрыгнула от нетерпения, жаждая чего-то нового — попа моя соскучилась по приключениям.

И, ведомая самым лучшим другом на свете, я выбежала вслед за ним в гранатовый закат. Чего там впереди, никто не знает?

Часть вторая. Сбежать от себя.

Пролог.

Я смотрела в раскрытое окно, сидя на подоконнике и вспоминая свои последние сны. Тот самый знакомый гранатовый дракон каждую ночь приглашал полетать над снежными вершинами. Я вероломно соглашалась, оставляя своих тотемных сущностей одних, и радовалась жизни. А утром мучилась от совести, потому как глядеть в глаза Росса не могла. Ну кто виноват, скажите мне на милость? Кто виноват, что меня разрывало между драконом и целителем? Кто? Правильно, я сама. Ибо нечего строить глазки в медитациях-снах-видениях, и тут же бегать вместе с ден Асмиром смотреть на закаты. Вот как была я дурой, так и осталась.

Кто меня спас полгода назад, я так и не узнала. Кто поделился кровью — тоже. Возможно, это был дядя-эльф. Возможно — мама. Других вариантов я просто не допускала.

Но один случай меня просто-напросто убил.

Это произошло в день зимнего солнцестояния. Валялась я на кровати в спальне, ёрзала спиной на одеяле — лопатки жуть как чесались. Вдруг в помещение залетела малюсенькая феечка, она заметалась у меня под носом. Потом всё-таки поняла, что фейрийско-авалонского я ни в зуб ногой, и обернулась Карлой Авалонской.

Присев на соседнее кресло, крёстная снисходительно посмотрела на мой открывшийся рот.

— Крёстная, — выдохнула я, почти что не дыша.

Вот-эт новость! Почти восемнадцать лет без неё жила — и вдруг нате! Ешьте-с, не обляпайте-с.

— Да, девочка моя, это я. — Королева Дворов кивнула, подтверждая. — Я, как ты понимаешь, не просто так сюда пришла.

— Н-да, как-то до этого моя голова додумалась. — Я тоже села на кровать и свернула ноги кренделем. — Так чего-ты хотела, крёстная? Я, конечно, понимаю — соскучилась, то да сё, но почему именно сейчас? Раньше не могла? Или уж совсем поздно?

Хм, зря я так резко выплеснула свои эмоции. Крёстной это не особо понравилось.

Едва поморщившись, меня оповестили:

— Раньше не могла. — Хмыкнула. — Раньше у тебя крылья были. Сейчас их нет.

Я вспыхнула.

Зря, ой зря меня бабушка с того света вернула. Видно, не нужна я своим родственникам здесь.

— Ты не так меня поняла, — дёрнула изящным плечиком королева и поправила съезжавшую бретельку сиреневого летящего платья. Поняла, о чём я подумала. Приятно. — Ты — моя крестница, а значит, и фейри.

И совсем я не удивилась. Наоборот, скептически хмыкнув, я скрестила руки на груди.

— Если только Неблагословенная, — поклонилась, — ведь я ведьма. Из меня Благая фейри, как из тебя — дракон.

Крёстная отпираться не стала, но на своём настояла.

— Как только придёт первое полнолуние, обязательно выйди в поле и посмотри на Луну, — наставляла она меня, согласившуюся провести некий обряд по вызову фейрийских крыльев. — Если в тебе течёт моя кровь, крылья проявятся.

Я развела руки в стороны:

— А как же "крибли-крабли-бум!" и "фокус-покус!"? Где слова заклинания?

— Слов заклинаний нет. — Карла была раздражена, и я это видела. Мне нравилось досаждать новоявленной родственнице.

Сказав ещё пару слов на прощание, она вновь обернулась цветочной фейкой и отбыла в неизвестном мне направлении.

Всхлипнула. Что за несправедливость? Все вечно решают за меня! Никто и никогда не хотел побыть в моём положении!

За последние полгода много чего изменилось. Меня готовили стать королевой эльфов, Клариссу — к восхождению на престол Империи, а ден Асмир пропадал временами, наивно возвращаясь на Авалон. Двое Наследников Тёмных постоянно крутились где-то внизу, пытаясь наладить контакты между вампирами и демонами-архонтами. Фамильяр жил на Земле. Мама и дяди вечно были заняты своими делами, и на меня обращали внимание только тогда, когда очередной мой учитель прибегал к ним с загоревшимися волосами.

Никто не понимал меня, как мастер Тецуо.

Всхлипнула ещё раз. Незаметно для себя поняла, что по щекам катятся слёзы.

— Эль, а тебе, случаем, не надоело сидеть на подоконнике перед раскрытым окном? — Ден Асмир неслышно подошёл сзади и, честно говоря, порядком меня напугал. — Уехал — сидишь на подоконнике, приехал — сидишь на подоконнике. Может хоть обнимешь друга?

Уже через минуту он сдавленно жаловался, что просьбы душить его не было, а оглушать визгом — тем более.

Глава первая. Книга Тайн.

Есть книги, которые пишутся сами собой (или пишут сами себя, как вам будет угодно...) лучше всего дать им закончиться так, как они сами того хотят.

Стивен Кинг.

Тепло-о-о.

Хорошо-о-о.

Прия-а-атно.

А ещё никто не мешает и не сгоняет с кровати.

И спится спокойнее.

Я лениво приоткрыла глаза и отмахнулась от назойливого солнечного лучика, пробивающегося сквозь колыхающиеся на ветру шторы. Эх, вставать пора, наверняка уже опоздала на завтрак. А нечего было ложиться спать в три ночи! Подумаешь — документы о дезертирах не просмотрела! Какое упущение! Не узнала, кто у нас из армии сбежал! Вот сдались мне эти военные реформы! Спрашивается, зачем вводить обязательную военную подготовку для молодых, с тринадцати до восемнадцати, эльфиек-аристократок, собирающихся поступать в Университет Магических Искусств чисто на боевую магию, а? Будто бы сама в рекруты попасть хочу.

А всё почему? Потому что Лизе мало! Ей мало каждую ночь засыпать в начале второго ночи, а утром просыпаться без пяти восемь утра! Ей мало читать, разучивать, переписывать и исправлять любой закон, который решил утвердить Эльфийский Конгресс. Ей мало сидеть в кабинете целый день и исправлять недочёты градоправителей. Ей мало! Ей хочется больше! Так сиди же, Лиза, с синяками под глазами, с осунувшимся лицом и всё ещё неполным весом.

Фыркнув в подушку, я разрешила полежать себе ещё чуток. Чай, никто не появится...

Уже уплывая в сладкую и такую притягательную для меня дрёму, я услышала скрип открывающейся двери, чьи-то лёгкие шаги и негромкий голос:

— Просыпайся.

Сплю. Не просыпаюсь. Игнорирую.

— Там чай стынет.

Фиг с ним, пускай стынет. Спать хочу.

Однако лежу и улыбаюсь.

— Ведь знаю, что не спишь. — Смешок. — Щекотать буду.

Нечестно! Шантаж! Нагло и невоспитанно с твоей стороны!

Улыбка против воли становится ещё шире.

Минута благоговейной тишины, я вновь уплываю в сон, как вдруг солнце заходит за тучку, и настырный лучик пропадает.

— Ну, и чего ты улыбаешься?

Кто улыбается? Я? Да вы меня не знаете, мил мой человек!

Внезапно под носом проплыл заветный аромат свежесваренного кофе. Ммм, обалденье! Неужели это мне?

Я подскочила на кровати, одновременно кутаясь в пододеяльник, и вырвала кружку с напитком из рук тихо ржущего ден Асмира. Так вот она какая, тучка. Странная, однако: волосы красные, брови некрашеные, серьга в левом ухе. Интересная тучка, так сказать. Рассмотреть поближе стоит.

— Ты чего опять завтрак пропустила? — поинтересовался Росс, удовлетворённо наблюдая за моей блаженствующей мордашкой. А что ты хотел? Тут та-акой аромат стоит! На вкус вообще божественно! Апельсинов с перцем не пожалели, как пить дать.

— Сплю я, не видишь? — недовольно оторвалась я от кофе.

— Не вижу.

Я ещё раз пригубила напиток и наконец проснулась окончательно.

— Который час? — Я огляделась в поисках наручных часов. Опять куда-то Шурик заныкал, вот дались ему эти стимпанковские штучки.

— Пять минут девятого, к твоему сведению. Я уже с Алексом твоим успел повздорить.

Поперхнулась.

— Они что, приехали? — И рванулась, было, к выходу, но вдруг остановилась сама: — Моим, говориш-ш-шь? — Я, нахально улыбаясь, развернулась к другу лицом. А он стоит такой счастливый, что я всё сразу поняла. — Ну и куда этот прохиндей опять засунул мои часы?

— Говорит, на полке поищи. Где полная история Содружества стоит. — И произнесено всё так невинно, так... трогательно, что я передумала мстить обоим. Отомщу одному. Коту.

Вернула Россу уже пустую кружку и смылась в соседнюю комнату умываться, заплетаться, одеваться. Минут через десять я освободилась и радостно взвизгнула, когда мне, грустной, протянули вторую кружку кофе. Я была готова расцеловать целителя в обе щёки.

В кабинете, как, впрочем, и всегда, на краю письменного деревянного стола дрых без задних лап и хвоста фамильяр. Откашлявшись, я рявкнула:

— Рядовой, на построение!

Ден Асмир за моей спиной едва на пол не свалился от беззвучного хохота. Шурик, в отличие от целителя, свалился, но не от хохота, а от испуга.

— Вечно ты, Лизка, что-то новое пр-ридумываешь, — бурчал под нос Кот Учёный, поднимаясь и запрыгивая мне на плечи. — Хоть что-либо стар-ренькое когда-нибудь будет?

Честно подумала.

— Будет. — Кивнула и села за стол. — Где те документы о дезертирах, м? Я их вчера куда-то положила, а куда, хоть убей, не помню.

Шурик исчез на пару минут, а появился уже с личными делами лейтенантов. Бухнув ста пятьюдесятью листами о стол, он довольно растянулся на своём обычном месте пребывания. Я изумлённо присвистнула.

— Вот только не говори, что я вчера и половины не просмотрела. — Я недоверчиво пролистала дела.

Кот Учёный промолчал. М-да...

От самобичевания меня спас поразительно спокойный голос Росса:

— И что это? — Он опёрся руками о край стола и наклонился вперёд, заглядывая в мои, без сомнения, бессовестные глаза.

— Это? Это последующие четыре, а то и пять, шесть, семь часов работы. День опять фамильяру под хвост. — Я вздохнула, не особо и переживая по этому поводу.

Взгляд, которым одарил меня маг-целитель, мне не понравился.

— Эль, если не секрет, во сколько ты ложишься обычно спать?

Начало-о-ось. Следующие полтора часа будут читать лекцию о пользе здорового образа жизни.

И, как можно безучастней, ответила:

— В десять.

Левая бровь друга поползла вверх.

— В одиннадцать.

К левой присоединилась правая.

— В двенадцать.

На лице Росса застыло скептическое выражение.

— В час ночи, — сдал меня с потрохами Шурик, я даже рыкнуть на него не успела. — А вчер-ра — в три. Она меня тоже слушать пер-рестала. Я думал, что если часов её лишу, она за вр-ременем следить не будет и уставать р-раньше начнёт, но она же, млин, ведьма! Кофе гор-рького без молока напьётся и сидит допоздна! А утром...

— Молчи, гад подколодный! — всё-таки успела взвыть я, пока меня здесь же, в кабинете, не прикопали. И побыстрее втянула голову в плечи, ибо взгляд друга не предвещал ничего хорошего. — У-у-у, я изничтожу тебя, фамильяр!

Попыталась смотаться через телепорт, но кто-то очень умный повесил на кабинет опечатывающие заклятия. И на кого думать? Повесить могли оба, мозгов хватит.

— Ты хоть знаешь, какое сегодня число, Эль? — Уж больно ласковым был голос целителя.

— Двадцать седьмое? — Наугад мы все можем говорить, а я на календарь не смотрю. У меня других дел полно.

В ответ — полная нежности улыбка и зашкаливающе добрый взгляд. "А напоследок я скажу / Прощай, любить не обязуйся / С ума схожу иль восхожу / К высокой степени безумства...".

— Тридцать первое.

Я обмерла. С появления крёстной прошло десять дней? Я полторы недели впустую потеряла?

Вот так вот. Училась-училась, работала-работала, и на тебе, Лизочка, блюдечко с голубой каёмочкой. Как я умудрилась десять дней полностью забыть? Заработалась. Всё, отсыпаться надо. Уже мозги не соображают.

Рука сама потянулась к почти остывшему кофе, но нащупала лишь воздух.

— Отдай по-хорошему, — пробуравила я взглядом ден Асмира. — Подумаешь, переизбыток кофеина. У меня по вечерам тренировки, каждый день, кстати, так что нечего на меня дуться. Да, я устаю, слишком много учусь и работаю, не соблюдаю предписанные дворцовым лекарем правила и режим дня, но кофе мне никто ещё не запрещал. Посмейте только вякнуть что-то против, и оба окажетесь за границей Алмодрая, а то и вообще Содружества Пяти.

Вздёрнула нос. Нашлись на мою голову надзиратели и конвоиры.

— Эль, сегодня Праздник Зимы, к твоему сведению. — Некоторые передо мной стоящие скрестили ручки на груди.

Я задумчиво вытащила первое попавшееся личное дело сбежавшего солдата. И как мне их отлавливать? Объявлять облаву? Или в розыск подавать?

— Я знаю, что сегодня Праздник Зимы, — буркнула я и пробубнила себе под нос, скользя глазами по строчкам: — "Каинэр Неран де`Анегельц, двадцать лет, не женат, детей нет, поступил на службу в пятнадцать лет. Сбежал, имея чин старшего лейтенанта...". Что за дуристика? Пять лет отслужить, а потом вдруг сбежать? Кому они голову морочат, интересно мне знать? Неужели кто-то ведётся?

Росс многозначительно кашлянул. А я и забыла про него...

— Чего тебе, страда деревенская? — Я на него даже не взглянула, ибо то, что сейчас держу в руках намного важнее. Фраза из стихотворения сама как-то на ум пришла, я не задумывалась даже.

Кое-кто чихнул на моих плечах.

Вдруг в стекло врезалось что-то большое и мягкое. Дёрнув головой, фамильяр с недовольным рыком бросился отворять створки и втаскивать сизое нечто в кабинет. Когда поверх бумаг, лёжа на пинке, обнаружился пушистый голубь, нервно дёргающий лапкой, я истерически хихикнула.

— Ден Асмир, я занята, — хихикая, вытащила из клюва пташки письмецо, заботливо примотанное зелёной ниткой к головке голубя. Клэри умеет удивлять. — Зайди, когда бал кончится, я успею сходить на конец торжества.

В письме корявым, просто недостойным принцессы почерком, было выведено: "Если ты, дорогая моя сестрёнка, не явишься в Империю до полуночи, твои "карета", "туфли", "платье" и всё остальное будут дожидаться тебя прямо у двери твоих покоев. Твоя вездесущая Клэри". Просто-таки убийственно логичное письмо. Мне после такого вообще расхотелось куда-либо ехать.

Шурик заглянул в текст записки, подавился и, бросив что-то про мышей, удалился.

— Эль, отдохни один раз за последние полгода. Что тебе стоит?

Поджала губки и честно ответила:

— Как новый год встретишь, так его и проведёшь. А я не хочу все триста шестьдесят пять дней в году мучиться от недоделанной работы. — Но ты же хочешь мне помочь, да? — Слушай, Росс, ты же мне друг? — И глаза сделала такие... просящие, что самой захотелось на себя взглянуть. — Помоги, а? Тут всего лишь надо подумать: облаву на них, или в розыск.

Друг взвыл.

— Я тоже подумала, что надо их всех поймать, — согласилась я и покивала для вида, в душе хохоча от всё больше раскисающего лица ден Асмира. — Шанс, что мы их поймаем, намного больше, ведь так? — И опять рожицу: невинную, милую и наивную.

А через пару секунд:

— Я убью тебя, ден Асмир! — верещала я на весь этаж, вися вниз головой у друга на плече. Длинные косы подметали пол хвостиками. — Зараз-з-за красноволосая! Индивид желтоглас-с-сый! Упырь свежевыкопанный!

А он, будто бы не замечая, насвистывая весёленькую песенку, вышел на улицу. И, пробормотав что-то про "ты всё равно не огненная", скинул мою тушку в сугроб.

Сидя на снегу в тоненьких джинсовых брючках, в шёлковой блузке и в синем жакете-косухе (всё было притащено с Земли заботливым Котом Учёным), я открывала рот, аки рыба на берегу. Естественно, моя одежда мгновенно промокла, рыжие косы повисли тёмно-медными сосульками, а на ресницах застыли снежинки. Первые минуты, когда я только очнулась от падения, я ничего не чувствовала, но потом...

— Г-г-гад, — застучала я зубами, вставая на ноги и обхватывая себя руками. Холодно! — Н-н-нет-т-т теб-бе прощения. Не п-подход-ди к-ко мне.

И, нашёптывая себе под нос согревающие заклятия, побрела обратно в тепло.

Всё бы ничего, если бы не очередная темнота, нахлынувшая совершенно внезапно.

Я открываю глаза на своей любимой заснеженной полянке и недоумённо оглядываюсь. Темень, хоть глаз выколи. Поднимаю голову — Луны нет, небо полностью чёрное. Ирма и Адел не откликаются, будто пропали куда-то. Я в полном одиночестве бреду вперёд, не видя дороги, как вдруг на моём пути вырастает огромная, под три метра, воронка из мглы.

— Илзиэль! — гремит голос оттуда. Я подпрыгиваю. — Как давно я тебя не видел! Такая взрослая.

— Кто Вы? — спрашиваю я и пячусь назад.

— Кто я? — Голос смеётся, будто гром гремит. — Я — Кхашен, твой самый страшный кошмар.

Кошмар? Мой? Э, нет, Тёмный, мой самый страшный кошмар — вновь потерять друзей.

Во мне просыпается наглость:

— А, Кхашен! — ухмыляюсь. — А я как раз хотела прояснить особенности нашего последнего договора.

Воронка перестаёт вращаться.

— Мне нужен новый договор, — говорит бог. Я столбенею. — Но в этот раз внизу будет стоять твоя подпись, а не бабки-богини. На раздумья тебе — до полнолуния. И, да. — Тёмный кашлянул. — Посмотри в библиотеке стеллаж триста сорок второй, полку пятнадцатую, книгу восьмую с конца. Тебе будет интересно.

Очнулась на руках Росса. Опять несёт куда-то.

Одежда сухая. Высушил, значит.

Приоткрыв один глаз, я проследила дорогу к лазарету, а как только меня сгрудили на больничную койку, прикинулась, что без сознания. Пускай помучается, а то сначала в сугроб бросил, да теперь помочь пытается.

— Эль, — длинные пальцы убрали чёлку с глаз, — что на этот раз?

Проницательно, что сказать. И как ему врать?

Открыла глаза и уставилась невидящим взглядом в белый потолок:

— Жесть на этот раз, — хрипловато вышло. — Кто-то, — умолчу о боге, не к чему ден Асмиру зазря волноваться, — выбил меня из реальности, чтобы показать свою власть над моими медитациями и снами.

Перевела взгляд на бледного друга и продолжила:

— Кто-то сумел "вырубить" Луну и не допустить к воплощениям ирбиса и левиафана. Представляешь?

Как только я произнесла "левиафана", как по венам будто прокатилась волна огня.

Я умолчала об этом факте — если случалось такое, что я упоминала своего водяного дракончика, я ощущала несдерживаемую волну чего-либо огненного внутри моих вен, артерий и капилляров. Я не могла дать объяснение сему факту, но я уверена — всё связано с тем неизвестным, что поделился со мной кровью.

Очень странно.

— Надеюсь, это только игра воображения и ничего более, — мрачно произнёс друг и ушёл за успокоительным. Ага, игра. Моё воображение не подкидывает настолько реальные картинки.

"На раздумья тебе — до полнолуния". Кажется, я знаю, почему.

Ему вновь потребовались мои крылья.

Я обессиленно стукнула кулаком по рядом стоящей тумбочке. С неё на пол посыпались какие-то железные предметы, задевшие кожу и обжёгшие ту.

Договор Кхашена. Во второй раз. Он захотел мои уже фейрийские крылья в обмен на что? Неужели на любое моё желание? Или желания? Чего хочет этот удивительный тёмный бог, и почему хочет заключить сделку именно со мной?

Ответы пришли неожиданно. Любое моё желание? Ха, наивная. Ему требуются не только крылья единственного в этом мире Демиурга-полубога, но и то, что подвластно тому. Знаменитое Лихостенье. Но я уничтожила его полгода назад, впитав в себя всю его магию полностью. А раз впитала, то могу и отдать. И знаю, как. Поморщилась. Вновь чувствовать себя беспомощной на руинах тюрьмы на Эгейне не хотелось. Но что поделать? Надо будет переговорить с Кхашеном и разузнать у него подробности договора номер два. Возможно, у меня даже получится обвести вокруг пальца друзей. Естественно, с помощью Тёмного Владыки.

Тихонечко сползла с кровати, оглянулась в поисках Росса и, не найдя его, прошмыгнула обратно в свой кабинет. Закрыв за собой плотно дверь, навесив на неё охранки, а на всё помещение — собственные опечатывающие заклятия, облегчённо вздохнула. Ита-ак, начнём-с поиски. Отодвинув тайный ход в библиотеку, — коридор за задней стенкой камина, — я нырнула в лаз и где-то через пять минут отплёвывалась от паутины. Она, ненормальная, налипла на всю меня с ног до головы и порядком достала.

Библиотека во дворце Алмодрая была просто феноменальная — здесь можно было найти всё, что можно, и всё, что нельзя. Книги здесь летали от полки к полке, некоторые были прикованы цепями, многие изображали из себя больших привидений. А ещё библиотека могла сама приносить книги или показывать маршрут к тому или иному фолианту, в зависимости от твоих желаний. За это я особенно любила её. Теперь же, когда в голове набатом стучали слова Кхашена, я просто попросила библиотеку о помощи. И она пришла.

В руки легла чёрная, бархатная книга с золотой окантовкой. На ней не было ни единой надписи или рисунка, я первым делом страшно испугалась, что здесь будет какой-нибудь предсказательный гримуар. Но, к счастью, ничего предосудительного и магического в ней не было.

Это была всего лишь Книга Тайн.

— Ух ты! — невольно вырвалось у меня, когда я большими от восхищения глазами рассматривала личные записи многих предшественников. — Невероятно!

На последней странице было упоминание моего имени и... и имени ден Асмира. Прочитать я не успела, меня отвлёк архивариус Николаус:

— Арана! — воскликнул он, появляясь из-за угла и хлопая в ладоши. Я подпрыгнула, едва не выронила Книгу и поспешно спрятала её за спиной. — Что Вы здесь делаете? Это закрытый доступ!

Он рванулся было за Книгой, но я уже успела накинуть на неё морок фейрийского любовного романа и показала его Нику:

— Вот! Это всего лишь книжка для лёгкого чтения! — Сама себе б поверила, если бы не знала истинных намерений. — Устала, знаете ли, от сплошной юриспруденции. А эти реформы так порой утомляют! Я пойду, хорошо? — И почти побежала к лазу. Уже у входа в коридор обернулась и крикнула: — Если скучно будет, зовите!

И скрылась. В груди громко бухало сердце.

Я украла Книгу Тайн. Мало того, она была в закрытом доступе. Меня убьют.

* * *

Фортепианные звуки ласкали слух и отгоняли непрошенные мысли. Вновь Muse, на этот раз "Map Of The Problematique". Перебор нот в левой руке, ведущая партия — в правой. Потом повторяющиеся ноты и слова.

Беллами редко не вносит в музыку смысл — если найдёте такую песню, обязательно покажите мне. Порой мне бывает сложно обдумать песню — эта композиция одна из таких. И дело не в том, что она сложна для восприятия простого человека, не знающего английского языка. Вопрос поставлен несколько иначе.

Композиция Muse требует от тебя полного слияния с ней.

Чистейшего бездумья.

Искреннего безумства.

Полной концентрации на музыке.

Отрешения от мира.

"Map Of The Problematique" всегда при исполнении требует чего-то нового. И я ей поддаюсь. Чуть громче голос, чуть сильнее напрячь связки. Попробовать спеть так, как я чувствую её — действительно крик о помощи, крик с вопросом в конце: когда же закончится одиночество?

Ответов не требуется.

Я прекрасно знаю, что моё одиночество — это вина только моя. Стоит поступать по-другому, не наплевательски и пофигистично. Не заявлять, что "мне всё фиолетово и оранжево". Стараться побыть другим человеком.

Я вздрогнула от неприятного громкого грохота, оторвавшего меня от любимого занятия, и зарычала от негодования. Какого чёрта?

— Прости, не хотел тебе мешать. — Ден Асмир действительно выглядел виноватым. Я мгновенно остыла. — Ты никогда не говорила, что поёшь.

Передёрнула плечами и, закрыв крышку пианино, едва не прибила себе пальцы.

— Это всё наставник, — взгрустнулось мне. — В первый день нашего с ним знакомства он попросил меня сыграть. И я послушалась. С того момента я не прекращала занятия, каждый день находила и нахожу минутку для инструмента. — Я положила подбородок на красное дерево и провела пальцем по лаковой поверхности "брылы деревянной". — Помогает, знаешь ли, справиться с эмоциями.

Сердце неприятно кольнула иголочка страха за Книгу Тайн — она, укутанная множеством тряпок и укрытая мороками, лежала во втором тайнике кабинета, сейфе.

— А разве натура эльфийки не является лучшим помощником в этом деле?

— Что? Не-ет, — я хихикнула, — хоть я эльфийка, но натура у меня явно стихийская — вспыльчивая и огненная.

Росс присел рядом и проницательно произнёс:

— Да. Что поделать, если Огонь — это единственное, что ты любишь.

Глава вторая. Драконы такие... драконы.

Монстры реальны, привидения тоже. Они живут внутри нас и иногда берут верх.

Стивен Кинг.

Я, лёжа на животе на холодном полу, разглядывала Книгу Тайн. Что-то таинственное и манящее в ней было, и от того я не могла отделаться от мысли, что прочесть надо от корки до корки. "Король Нариндар Первый, — прочла я на первой странице, — 1568 год от конца Эры Гор". А на следующей странице увидела написанное на исконно эльфийском: "31 тау. Сегодня я впервые понял, почему все мои предшественники скрывали Книги Тайн. Найдя старые записи, я узнал поистине страшные вещи. Например, Алмодрай не всегда был довольно положительной страной. Несколько сотен лет назад, примерно в одиннадцатом веке, эльфы искореняли род магический — сжигали и пытали ведьм и магов. Большинство юношей шло в ведьмаки, они мечтали уничтожить всех, кто хоть чем-то отличался от них.

Правитель тех времён, Таринар, самолично вешал всех, кто показывал свои способности при нём.

И я захотел пойти по его стопам.

Сегодня я подписал указ о повешении всех ведьм в Алмодрае. И первой, кто попала под подозрение, была моя дочь".

Вздрогнула, невольно вспоминая историю. Род короля Нариндара захватил власть примерно за тридцать пять-тридцать семь лет до восшествия на престол оного. Правил род полукровных эльфов недолго — после смерти дочери (смерть выдали за несчастный случай) революционеры подготовили идеальный план и закололи отца. Вот только ни в одном из документов не упоминается о повешении или отсечении головы.

В мыслях пронёсся как-то раз услышанный крик судьи: "...мера наказания — смерть. Исполнение — казнь через повешение...".

Я прекрасно понимала, что, не дайте боги, Анвиэла свергнут, и я буду уже не нужна. Никто не пойдёт на переворот ради той, кто продолжает путь своего дяди. Но и то, что нынешним режимом, нынешним самодержцем и нынешним правительством простой люд недоволен, я тоже прекрасно знала. И подливала масла в огонь, когда открыто выступала за ужесточение законов, поправок и многого другого. Я полностью, от корки до корки, проштудировала все Кодексы Алмодрая — начиная Семейным и заканчивая Уголовным. Я внесла свои корректировки в них.

Но что в результате? Люд негодует — когда ещё было видано, чтобы девушки в армии учились? Или образование — зачем оно надо тем, кто приехал в страну и ещё не получил гражданства?

Я отредактировала и это.

Получение гражданства по истечении пяти лет проживания на территории данной страны. Тот, кто не знает языка, истории, основ наук и ещё нескольких пунктов, не имеет права получать гражданство Алмодрая даже после пяти лет. Экзамены на знание этих наук — обязательны. Мало того, те эльфы, которые уехали из родной страны, а потом вернулись, тоже обязаны сдавать экзамены.

Я изменила Семейный Кодекс. Муж не имеет права избивать жену. Если такое случается, я лично проверяю эту семью, веду допрос мужа и, если правда оказывается на стороне женщины, сажаю его в тюрьму. Наказание сроком три с половиной года плюс исправительные работы. Если же правда оказывается на стороне мужчины, то жена обвиняется в преступлении против закона. Наказание — два месяца и исправительные работы.

Также, если смерть застанет мужа — всё имущество делится между его женой и детьми в независимости от завещания и того, на кого записан дом в Домовой Книге. В случае, если смерть застала жену, а она является владелицей участка, всё переходит к её детям и мужу. Причём к детям в большей степени.

Внести поправки в Трудовой Кодекс оказалось немного сложнее, чем я думала, но у меня получилось добиться справедливости. Взяв за основу ТК РФ (ведь надо было с чем-то сравнивать?), я ограничила рабочее время для женщин с десяти до восьми часов, у мужчин — до девяти вместо одиннадцати, у детей — с семи с половиной до шести с половиной. Но мне пришлось ужесточать требования к одежде: если эльф или эльфийка состоит на госслужбе, то никаких откровенных нарядов, только чёрные или серые брюки, белая рубашка (касательно женщин — без украшательств) и в тон к брюкам жилет, или жакет (пиджак). Всё красивое и приятное я попросила оставить для торжественных случаев.

Над УК я работала в данный момент, и дезертирство было впервые внесено мной в перечень преступлений против закона, нёсшим на себе уголовный или административный подтекст.

Меня допускали к политике. Три месяца назад я пришла на Совет Пяти. До сих пор помню, как надо мной потешались, мол, нечего ведьме в государственных делах копаться. Я тогда со спокойным лицом сказала, что, хоть и ведьма, но при желании могу выдворить из Совета любого, кто пойдёт мне наперекор.

И начались политические баталии.

Да, меня выслушивали, со мной соглашались, меня слышали. Но всё так или иначе могло обернуться против меня — все прекрасно знали, что я дитя двух династий сразу. И, ладно бы, каких-нибудь незаметных Хеймсвелди и Селруна — нет! Я была круче! Племянница Повелителя Стихий и короля эльфов, имеющая крёстную-фейри и божественных покровителей. Мало того, моя бабка была богиней, а я сама — Демиургом.

Вот все и шли мне на уступки, прекрасно зная, что за меня голову откусят.

Я встряхнула головой, отгоняя неприятные мысли, и вернулась к чтению своеобразного всеобще королевского дневника.

"1 омега. Моя дочь созналась в преступлении против меня и своей страны. Казнь сегодня...".

— Всё, пора заканчивать, — не выдержала я, отбросив Книгу Тайн в сторону. Та, вопреки моим ожиданиям не закрылась — наоборот, открылась самая середина. — То ли этот король с умом не дружил, то ли ещё чего, но писать такое в королевской книге? Фи! Дурью маялся!

Подползла поближе к Книге и опять уставилась на написанное там: "Король Анвиэл Аррен Эллонд. 1856 год от конца Эры Гор". Это было уже интересней — как я точно попала на начало правления собственного дядюшки! Всё ж лучше, нежели читать эту дребедень в стиле "Сумерек".

У дяди были написаны только законы, которые он имел возможность сотворить ещё в первых двух десятилетиях. Ничего умного или поучительного, все эти законы мне поперёк горла вставали и встают вот уже шестой месяц. Ну ничего, Анви, я ещё отыграюсь на тебе и твоём государстве *потирая ручки в предвкушении*! Я же просила тебя не вводить меня в курс дела в стране!

Пролистав ещё с десяток страниц, я вновь наткнулась на наши с ден Асмиром имена. Ну-ка, ну-ка...

"3 сигма. — Опаньки! То есть я три дня просидела в тюрьме? Я-то думала всего один. — Эту тайну я и ещё несколько человек унесём в могилу. Моя племянница не должна об этом знать.

Первое: Росс ден Асмир — никакой не человек. Он и есть тот самый дракон, пропавший без вести в тысяча девятьсот седьмом. Он — единственный наследник Дрэгэндэра.

Второе: он спас мою племянницу. Уж не знаю, как теперь она будет жить с кровью драконов в жилах, но я по гроб жизни обязан этому пареньку. Он спас наследницу эльфов".

Книга выпала из внезапно ослабевших рук. Так вот почему у меня ощущение огня в венах! Предатели!

— Не сказали! — зашипела я, вставая и беря в руки книгу. — Что ж, окей.

И, громко хлопнув дверью, пошла выяснять, кто кого обдурил.

В коридоре обнаружился Шурик. Он, с ужасом в глазах узнав артефакт, запрыгнул мне на плечи и долго недовольно бурчал что-то. Причём бурчал явно на оркском — до этого тарабарского языка у меня не дошли руки.

Злая, я не могла понять — отчего же мне не рассказали? Прям такая тайна, что меня убьют за это! Но одно до меня определённо дошло. Кхашен говорил, что мне будет очень интересно почитать Книгу Тайн. Так и есть. Особенно последнюю страницу.

Любимый дядюшка обнаружился у себя в кабинете, ден Асмир, по странному стечению обстоятельств, сидел у него же. Оба шептались, склонившись над картой бывшего и теперешнего Содружества.

Великолепно. Сейчас и поговорим по душам.

Витиевато выругавшись на Тёмном наречии, я уронила Книгу прямо поверх карты. Двое сговорившихся одновременно застыли в пространстве.

— Ну что? — зашипела я, буравя глазами то одного, то другого. Фамильяр прижался к моей шее и обвил ту хвостом. — Как объяснять будете? А хотя, не надо. Вы и так наврали мне уже на следующий день. Просто интересно, почему вы оба говорили мне в глаза: "Мы ничего не знаем"? А ещё уверял меня, что не дракон! — Это Россу. — И ты тоже хорош! — А это было сказано Коту Учёному. — Наверняка, в курсе был.

Первым очухался Анвиэл:

— Во-первых, кто разрешил тебе брать Книгу из закрытого доступа?

— Наезд! — вскрикнула я и совершенно нечаянно, на почве злости, подожгла край карты. — Я бы так и не знала ничего! Да если бы не Кха... — я замолчала, оборвав себя на полуслове. — Кхе. Вам это знать не обязательно. Теперь.

— Илзиэль, — дядя разозлился. — Несносная, ненормальная девчонка. Ты отстраняешься от дел страны на два месяца. В наказание.

Вздёрнула подбородок.

— Да плевать я хотела на Алмодрай! — вдруг выплюнула я и презрительно посмотрела на вытянувшиеся лица.

— Эль, успокойся! — прикрикнул на меня Росс, но я не обратила на него никакого внимания. — Эль! Что ты так взъелась на нас? Что случилось противоестественного в том, что я помог тебе?

Почувствовала, как в глазах набухают слёзы.

— Я бы и так выжила, ден Асмир, — прошептала я, качаясь на пятках взад-вперёд. — Бабушка забрала мои крылья и отдала сущность Демиурга. Понимаешь, Росс? Я бессмертна. Я бы и так выжила. Но я зла не из-за этого.

Через пелену слёз я посмотрела на вконец растерявшегося друга.

— Почему ты не рассказал мне? Почему? Помнишь, как ты уверял меня в моей неправоте? То была ложь. Ты — Демиург, как и я. Ты — тот самый сын премьер-министра. Будь проклят тот день, когда ты прострелил мне бок!

Истерика. Давно я не скатывалась в эту бездну.

Нити драконьей магии связали меня по рукам и ногам. Больше некому было скрываться, я узнала настоящую сущность своего мага-целителя.

— Великолепно! — Янтарные глаза полыхнули огнём. Я уже и забыла, какого это — видеть злого Росса. — Ненормальная, Рыжая ещё и Безголовая в придачу! Можешь валить, куда захочешь. Тебя никто не держит.

А вот это он зря. Совсем зря...

Я бросила ему дерзкую улыбку и пропела:

— Значит, моё путешествие к одному моему знакомому одобряют? Просто прекрасно, я иду прямо сейчас.

И, уже кинувшись уйти, разобрала нечёткое, но определённо злое:

— К какому такому знакомому?

— Очень доброму и... несомненно Тёмному. — Я кивнула своим мыслям, ментально улавливая чей-то громкий смех. Ржёт надо мной Кхашен, как пить дать. — Он как раз ждёт меня.

— Для начала побудь на празднике в Империи. Меня не только Кларисса, но и Ричард загрызёт.

Я недобро зыркнула на дядюшку, а он уже расплывался в большой такой ухмылке. Весь скандал сам по себе сошёл на "нет". Жалко, я ещё не успела как следует порезвиться.

— А ещё там будут платья... — в тон мне пропел Анвиэл и сплёл пальцы у груди в замок. — Стихийские...

Я испуганно сглотнула. О, фасон этих платьев был известен как самый, как бы так получше сказать, "неносибельный". Ужасно жёсткие корсеты, утягивающие фигуру и талию донельзя, пышные, юбки с десятью-двенадцатью слоями ткани и просто невыносимый вес — вот, что определяло платья Империи Стихий. Церемониальные платья были ещё хуже. Носить на себе шёлковое, расшитое драгоценными камнями нечто мне совершенно не улыбалось.

— Ни за что и никогда, — неожиданно сиплым голосом сказала я, испуганно хватая фамильяра за лапку. — Ты меня не заставишь! — Голос сорвался на высокой ноте.

Росс прыснул в кулак, я разгневанно зашипела.

— Заставлю, племянница, заставлю. — Эллонд улыбнулся. — Ты же не хочешь, чтобы я вернул тех шестерых фрейлин, которых ты самолично выставила за ворота дворца, м?

Друг откровенно рассмеялся, запрокидывая голову назад. Ага, значит, смеётся тот, кто понял смысл шутки?

— Ты не пойдёшь на такое, — была уверена я, но уже следующее предложение меня полностью вырубило:

— Или мы с Россом отключим на время твою связь с тотемными существами. Выбирай.

— Мало вам её отстр-ранения от государ-рственных дел Алмодр-рая, так р-решили вконец с дуба р-рухнуть? — подал голос недовольный Шурик. — Шантажом увлеклись, детки?

Ден Асмир, отсмеявшись, серьёзно произнёс:

— Эль, есть у меня пара новостей для тебя. Не особо приятных, но и не особо противных. Это касается Рю-Тецуо.

Я аж подпрыгнула на месте.

— Кто? — с огнём в глазах спросила я, подавшись вперёд. Почему-то я не сомневалась в теме этих новостей. — Кто его убил, и кому мне следует мстить?

В ответ — мягкая улыбка, почти обезоруживающая и лишающая мыслей. Чёрт, что со мной происходит?

— Это был Пьер. Пьер Адель.

Сглотнула.

— Ты сказал: "был"? — ошарашенно спросила я, а в следующую секунду была готова расцеловать мага-целителя в обе щёки. Просто потому, что он сделал всё сам. — Но когда ты успел?

Ден Асмир сузил глаза, проницательно смотря мне в глаза.

— Вчера, перед тем как отправиться сюда, я слетал в Селрун и узнал всё у Аши. Так уж получилось, что Риккин твой наврал, и никто ундин до схватки на родину не отправлял. Тецуо принял смерть сам, прекрасно понимаешь, как. Твой бывший наставник ничего не успел сделать, а портал в Селрун, устроенный таким образом, что спасает охраняемых, как только хранитель русалок погибает, сработал.

— А что стало с Аделем?

— Осыпался кучкой пепла. — Целитель демонстративно и крайне придирчиво осмотрел свои ногти. — Даже ты, бессмертная Демиург, не устояла бы перед драконьим пламенем, что уж говорить о простом смертном магистре I степени. Эль, ты чего? — и голос такой, удивлённый, будто бы не догадывался, что моя реакция будет именно такая.

Крепко обняв противного ден Асмира-дракона за талию, я пробурчала ему грудь, сдерживая всхлипы:

— Больше не смей мне врать и скрывать от меня правду. Я хоть и неполноценный дракон, но резерв у меня увеличился с твоей подачи.

— Намёк?

Не вижу, но зуб даю — его левая бровь была привычно выгнута.

— Предупреждение.

Эллонда я не видела, но тоже готова поспорить, что он сидел довольный-предовольный и спокойный-преспокойный. Этакий, Мудрый Каа.

"Кстати, — вдруг раздался в голове голос Росса, — если возникнут проблемы со стихийскими платьями — обращайся! У меня был опыт завязывания и развязывания всех этих шнуровок".

Я подняла голову и изумлённо приоткрыла рот. Янтарные глаза хитро прищурились.

— Откуда? — Мне даже не взволновал тот факт, что целитель ко всему прочему ещё и менталист. Подумаешь, я тоже так научусь делать.

— Была одна особа, — уклонился от ответа ден Асмир и потянул меня прочь из кабинета: — Эллонд, она поедет, не волнуйся.

— Да как ей не волноваться, — вновь подал голос Шурик, потягиваясь и царапая меня, — если она только что пр-рактически узнала о твоих шашнях с её крест...

— Заткнись!

Ну, допустим, я и так не волновалась. С чего бы это фамильяр начал делать такие предположения?

Прокрутив в памяти его фразы, я аж споткнулась.

Не поняла юмора, честно говоря, можно повторить?

Росс гневно воззрился на меня, затем на Шурика:

— Вот попробуй ей теперь объяснить что-нибудь! — зарычал он, негодуя. — Она же всё в штыки воспримет!

— Ты сначала попр-робуй! — мгновенно парировал фамильяр. — Вдр-руг поймёт?

Я скептически хмыкнула, обратив всё внимание на себя. Кашлянула в кулак.

— Говорить в третьем лице о человеке, находящемся в данный момент рядом с вами — признак дурного тона, — занудно проговорила я, глядя в одну точку. — Так что там с шашнями и Карлой, м?

Не знаю, что делать должна была я, но Росс определённо пропустил фейспалм. А жаль.

— Забудь. — И потянул дальше, намереваясь отвезти меня сейчас же в Раластр.

— Не, мне правда интересно. — Доставать ден Асмира — отдельное удовольствие. Пока нет Полинки рядом, а Лееска ещё не вернулась с аспирантуры (кою должна была пройти экстерном), Росс оставался единственным человеком, кое-как реагировавшим на мои нападки. А, знаете ли, вредность ублажать надо, а то совсем зарвётся. — Росс, расскажи! Я не стану обижаться.

— Ведёшь себя, как двенадцатилетняя капризная девчонка, — было мне ответом, но я и здесь нашла, что ответить:

— Не всегда же мне взрослой быть! Отдыхать от дел насущных надобно, сам сегодня с утра говорил.

— Я много чего наговорил, но, похоже, всё впустую. — Меня чуть подтолкнули вперёд, в кабинет. — Иди, собирайся. Через полчаса телепортируем в столицу Империи.

* * *

В Империи встретили не шибко радостно.

Моё появление явно было неожиданным.

И неприятным.

А ещё ден Асмир куда-то подевался.

Едва скрывая ужас в глазах, я смотрела на презрительные лица стихийцев. Те в открытую шептались обо мне, не стесняясь в выражениях. "Ведьма! — слышалось отовсюду. — Почему она не сдохла в тюрьме?" — "Потому что только преемница Колдуньи может выжить в той обстановке, — отвечали вопрошавшим. — Спорю на сотню империалов — эта помесь эльфа и стихийца станет следующей Владычицей Заколдованного Мрачного Леса!"

"Ведьма!", "Стерва!", "Чтоб ты сдохла!" — о, это была всего лишь малая часть всех оскорблений, услышанных мною в тот день. И всё это неукоснительно склоняло меня к подписанию второго договора. Лучше я стану марионеткой бога Тёмных — тогда у людей будет больше поводов меня оскорблять. Но сейчас, когда я могу претендовать на трон Империи — а такая возможность имеется, ибо мама старше Ричарда, — я не позволю им унижать меня.

Оглянув огромную мощёную площадь перед дворцом Раластра и получив предостерегающий взгляд фамильяра, я хищно улыбнулась. По нестройным рядам шептавшихся пронёсся холодный, почти леденящий ветерок. Встречающие мгновенно замолкли, шум пропал, зато их мысли стали пробивать тонкую грань базового сферического щита.

Так как большинство стихийцев — маги, то невербальные заклинания для них сущий пустяк. В этом я и убедилась. Подключила ментальное зрение, посмотрела на искристо-голубую ткань сферы. Та ощутимо рвалась в нескольких местах — я даже слышала звук разрываемой материи. Плохо, очень плохо. Слишком сильный напор, слишком жгучая ненависть — мне не выстоять против них всех. Мне бы хоть маленькую негласную поддержку...

И она пришла. Фиолетовоглазым и черноволосым смерчем пронеслась по площади, рыкнула, заставив всех дрожать. М-да, Кларисса с удовольствием разогнала толпу, послала ту куда подальше и отвела меня в Зал Советов. Сама куда-то смылась, не сказав ни слова.

Имперский Зал мало отличался от Зала эльфийского. Те же стены, полностью обитые деревянными покрытыми красно-коричневым лаком панелями, те же люстры, наполовину электрические, наполовину свечные, та же мебель — стулья и длинный стол в тон стенам. Только у нас со стен свисали цветы, здесь их не было.

А я, оставшаяся наедине только с собственным фамильяром, позорно разревелась.

— Ну, малышка, не отчаивайся, — гладил меня по голове лапкой Шурик, тихо-тихо мурлыча. — Подумаешь, не любят в одной стране! В остальных полюбят!

— Ты просто не понимаешь, Шур, — всхлипнула я, утирая тыльной стороной ладони слёзы. — Меня обсуждают в Алмодрае, презирают в Империи. Что будет дальше?

— Малы-ышка! Я понимаю, что тяжело, но надо стойко выносить все сложности, выпадшие нам.

Я взглянула на него, икнула и шепнула срывающимся голосом:

— Я тебе сказать кое-что хотела...

— Я знаю, — кивнул Кот Учёный. Я от удивления даже икать перестала. — Кхашен и ко мне пр-риходил. Стр-рого-настр-рого наказал, чтобы помог тебе с пр-ринятием р-решения.

— Да перестань ты звук [р] растягивать! Раздражает! — воскликнула я. Фамильяр покаянно склонил голову и кивнул, соглашаясь.

Вздохнула. Выдохнула. И обозлилась:

— Ну, раз они хотят видеть во мне только ведьму — будет им ведьма! — Я мотнула головой, длинные косы, неимоверно выросшие за это время, как кнутом разрезали воздух.

Шурик испуганно попятился.

— Только не переусердствуй, — дал напутствие он и исчез в дверях.

Я наколдовала себе зеркало в полный рост и принялась творить и вытворять.

Стихийское церемониальное платье глубокого тёмно-синего оттенка — цвета коры деревьев в Мрачном Лесу, — с вырезом на спине, открывающим мои татуировки. Каблучки повыше. Чулки намного тоньше, чем полагалось, и без полосок, так лелеемых фрейлинами и дворцовыми дамами. Высокий хвост, каждый рыжий локон которого доставал поясницы. Чёрные стрелки на глазах, ресницы попушистей, тени матовые на ощупь, металлического оттенка — мама как-то учила "дымчатый" макияж делать. Губы, наоборот, розовато-бежевые, почти персиковые — нельзя при таком мэйк-апе делать акцент ещё и на них, будет смотреться несколько неуместно.

В последний раз взглянув в зеркало, я совершенно точно поняла — а мне плевать на всех и вся.

Глава третья. Лунный танец в одиночестве.

Берегите себя и... кстати! Вы плиту выключили? А газ в печке для барбекю? Заднюю дверь заперли? Ручку на всякий случай дёрнули? Забыть такое нетрудно; вдруг прямо сейчас кто-то ломится в ваш дом. Какой-нибудь псих. С ножом. Тут уж плевать, синдром навязчивых состояний у вас или нет...

Лучше перепроверить, не так ли?

Стивен Кинг.

— Эль, ты... — У друга, вновь появившегося будто бы из ниоткуда, поползли брови наверх. Что ж, впечатление я точно произвела.

Ден Асмир был одет в искристо-белую рубашку на пуговицах и тёмно-синие (как угадал!?) зауженные книзу брюки. Была ещё чернильно-чёрная жилетка — отчего-то не застёгнутая. Ботинки — высокие, на шнуровке — имели металлические носки. Красный ёжик волос прикрывала шляпа-цилиндр, а две неизменные косички были закинуты на плечо.

— Да? — я тоже выгнула брови и покрутилась вокруг своей оси. — Ну как тебе?

Если на лице Росса и застыло непонятное выражение — то ли понравилось, то ли нет, — но в янтарях глаз можно было совершенно точно прочесть — шокирован.

Как оказалось, если в моём случае вредность — дело самое важное и первейшее, то в его — скептицизм с толикой юмора.

— Вот и дождался я того момента, — начал он, — когда мне придётся защищать твою за... кхм... от настойчивых стихийцев, гномов, эльфов и фейри. Не было несчастья ей, так она ещё и спину открыла.

Я приподняла жуть какой тяжёлый подол платья и на цыпочках приблизилась к другу. Приподняла голову, вытянулась по струнке.

— Так, я не поняла. — Опустим то слово, не было его. По крайней мере, ему прощается. — Я, конечно, могу пойти переодеться, но тогда мне придётся искать другой фасон платья, переделывать причёску. И многое-многое другое. — Закатив глаза, я равнодушно вздохнула.

Ну, давай же! Скажи! Мне ведь тоже не хочется потом весь год с грустной миной на лице и обидой в душе ходить! Ты же прекрасно знаешь, что я не приму отрицательный ответ!

От предвкушения даже губу закусила.

На границах сознания проскочила мысль: "Боги, что со мной? Я первый раз в жизни хочу понравиться человеку. Нет, не человеку! Парню!"

А некоторые драконы, не стеснявшись разглядывавшие меня, вдруг подхватили вашу покорную слугу на руки и закружили. И были они такие счастливые-счастливые, довольные-довольные. "Улыбка до ушей — хоть завязочки пришей", — как говорилось в повести "Чучело".

— А у тебя глаза синее стали, — прошептал ден Асмир на ушко, не отпуская. — Мне так больше нравится.

Отчего-то я покраснела, и моментально стало душно. Попыталась вывернуться, отбежать, но меня только сильнее прижали к себе.

— Куда собралась, Ненормальная? — шепнул он, не отрывая от меня взгляда.

Ммм, что-то я тоже засмотрелась... Надо уносить ноги.

— Отпусти меня, — выдохнула я в полголоса, сама себе противореча: если я собралась убегать, зачем тогда обвила руками шею друга, а? Удивительно.

А в душе бушевала не буря — целый ураган! И где-то напротив солнечного сплетения росло всеобъемлющее чувство счастья, предвкушения и чего-то ещё, неясного мне.

Я впервые захотела переступить черту, которую так боялась.

Наваждение схлынуло столь же резко, как и нахлынуло.

Проклятье, что я творю?

Мгновенно увеличив температуру тела до температуры любой огненной сущности — того же Ласа, к примеру, я обожгла друга и соскочила на пол. В янтарных глазах плескалось всё, что угодно, вот только понимания моего поступка там было больше всего.

Меня не осуждали.

Скорее, даже поддерживали.

— Не слишком сильно обожгла? — Я протянула руку и прикоснулась к красному следу от пальцев на смуглой коже шеи. — Постой пару секунд. — И от ноготков к ожогу поплыл холод. На несколько мгновений на шее Росса выросли кристаллики инея. — Всё. Теперь будет легче.

Молчал. Стоял и молчал.

Меня это бесило.

— Ладно, пошли уже в залу, — наконец выдохнул он и подставил локоть, я сразу ухватилась за него. — Иначе Клэри нас обоих прикопает прямо под троном Повелителя.

Фух, угроза миновала.

Я широко улыбнулась, позволяя вести себя вперёд.

— Шурка сказал, — начала я, — фейри опять припрутся во главе с Дельвигом. Интересно, боги действительно любят троицу? Если это так, может, хотя бы на этот мы с ним поладим?

Острый слух эльфийки зацепил еле слышное рычание.

— И не надейся, — буркнул ден Асмир. — Если учесть, что ты в первые два раза обошлась с ним не столь нежно, как он ожидал, то предупреждаю сразу: готовься либо к штурму крепости, либо к подчёркнутому игнору.

— Да-а? — Я повела плечами. Вот это уже интересно! — А то, что у него новый придворный маг, как-то меняет дело?

Ещё один тихий рык. Да что с ним такое?

— Никак не меняет! Что за расспросы, Эль? — О, да он уже раздражён! Бинго! Рекорд.

Прикрыв глаза, мягко и почти инфантильно пропела:

— Расспросы? Росс, разве я не могу просто так интересоваться новым магом при Благом Дворе фейри?

Хмыкнул.

— Мной же ты не интересовалась, — сообщил он, как нечто само собой разумеющееся.

Та-ак, давай не будем ссориться раньше времени! Ты прекрасно знаешь, что я и без этого на взводе.

Но было уже поздно, я вспыхнула, аки бочка с порохом.

— Тебя я тогда не знала! — прошипела я сквозь зубы. — И не напоминай мне больше о том времени. Всё давно в прошлом.

Друг нехотя согласился.

Я охнула и, не помоги мне Росс, осела бы на пол. Из глаз едва не брызнули слёзы.

Боль в правом боку усиливалась с каждым мгновением.

Ладонь целителя, а в тот момент ден Асмир был именно им, аккуратно проскользнула под ткань корсета, беззастенчиво используя вырез на спине, и остановилась ровно на том месте, где остался шрам. Я почувствовала прохладу, заклинание понемногу начинало действовать. Даже не смотря на лицо Росса, я могла быть уверена — он вновь чувствует себя виноватым. А я прекрасно догадалась, отчего это случилось.

Кхашен. Умный малый. Я ведь как раз решилась раскрыть ещё одну Большую Тайну Мадридского Двора, мне было так неудобно перед другом. Я не хотела молчать, не хотела врать. А Тёмный мной манипулировал — использовал по-настоящему болевые точки и вовсю потешался надо мной. Не давал выдать ни себя, ни меня. Не разрешал поделиться своими переживаниями по поводу второго договора.

Но вот незадача — почему Шурику можно было узнать, а магу-целителю — нет?

— Эль, в порядке? — прозвучал сверху взволнованный голос. — Опять?

— Нет, — уверила я. — Всё нормально. Я... продержусь до дома.

И неожиданно для самой себя жалобно произнесла:

— Когда вернёмся в Алмодрай, останешься со мной?

Идущий рядом со мной споткнулся и красноречиво выругался на Тёмном наречии.

Весёлый Новый Год, чёрт меня дери. Сижу себе в уголке залы на кресле, грызу зелёные яблоки и наблюдаю за веселившимися, параллельно прокручивая в голове всё, что произошло сегодня.

Первое: хочу я, не хочу, а договор Кхашена мне подписывать придётся. Как назло, активировался какой-то полугном-получеловек, докучавший Клэри. Жаль, моя мать об этом не знает — уж она-то, как ярая защитница своей дочери и племянницы, нашла бы его и доходчиво объяснила — к стихийским наследницам лучше не лезть. Может, мне удастся упросить Кхашена об ответной услуге? Вдруг он разрешит мне обходными путями найти выход из сей ситуации?

Второе: как ни крути Землю, а она всё равно с запада на восток крутится. Это так, к слову. Если по существу, то чего бы людям злиться на меня? Ну, подумаешь, ведьма я, и что с того? Ну, разрушила я тюрьму на Эгейне — какая вам, собственно разница? Часть из всех вас всё равно похожа на меня так или иначе. Что ж валить-то с больной головы на здоровую?

Третье: Лихостенье. Больше говорить ничего требуется по этому пункту, здесь тоже придётся подчиниться.

Четвёртое: ден Асмир, гад такой, опять соврал. Ещё и какие-то тайны имеет, касательно моей крёстной. Пересп... хм, простите... подружились они там, что ли?

И пятое: говоря дяде, что плевать я хотела на страну эльфов, похоже, не соврала. Ибо прощения просить за свою несдержанность мне не хочется.

Вот так. Мучаюсь-мучаюсь полгода, а потом до меня внезапно доходит, что делала всё из собственной вредности. Кому-то пора взрослеть, определённо. До добра я сама себя не доведу, со стопроцентной уверенностью говорю.

Мурча под нос "Прыгну со скалы" Короля и Шута, я сузила глаза, замечая, как собственная крёстная (а и она припёрлась на праздник) крутилась вокруг моего, вообще-то, дракона. Так-так-так, а вот это уже более интересно, не то что самокопание, к которому привыкла.

Выпрямив спину и закинув ногу на ногу, я отловила Кота Учёного и устроила того у себя на коленях. Все, кто был рядом, отшатнулись от нас, хитрых.

— А ты обратила внимание на оформление Тронной? — с каким-то подозрительным энтузиазмом поинтересовался у меня Шурик, толкая лапой в живот.

— М? Я? А надо было? — не отрывая цепкого взгляда от фальшивой улыбочки Карлы, проговорила я рассеянно. Ну попадись мне, златокрылая Благая, все крылышки пообрываю!

В ответ получила оплеуху. Если это движение мягкой лапкой по щеке можно назвать таковой.

— Ты посмотри! — Фамильяр обвёл взглядом залу. — Прям как из книжки!

— Ага, точно. А я всё думаю, почему мне кажется, что я на Святочный бал попала... Ай! Больно же! — Схватилась я за поцарапанную ладонь. Дождалась. — А разве не похоже? Глянь, те же сосульки с потолка, ледяные статуи у входа, пихты высоченные с золотыми на них игрушками. Только рок-группы той не хватает и Виктора Крама. Желательно именно его — Седрик Диггори мне никогда не нравился, всё время ассоциируется он у меня со смазливым Эдвардом. Тьфу, вспомнила в Новогоднюю ночь!

Шурик хихикнул. В этом плане он всегда солидарен со мной — что в "Сумерках", что в "Гарри Поттере" персонажи Роберта Патиннсона нас не устраивали. Да, что греха таить — "Сумерки" нас вообще априори не устраивали.

— Ну да, Виктор Крам — мечта, да? — подколол котяра. — С какого класса он тебе нравится?

— Это всего лишь книжный персонаж, Шур. Как он может мне нравиться?

— Не знаю, я не девчонка. Тем более, не книжный червь.

— Ой-ой-ой, не вешай мне лапшу на уши.

— Кто говорит про лапшу? Пасту не хочешь?

— Фу! Как Италия в Чемпионате Мира по футболу в ЮАР продула, так я пасту терпеть не могу! Не напоминай мне про неё!

— У неё ещё Чемпионат Европы на носу. А потом, в четырнадцатом году, бразильский Чемпионат Мира.

— Не! В четырнадцатом буду болеть за немцев и аргентинцев, потому что там будут голландцы.

Фамильяр фыркнул, а я, отвлёкшаяся на спор с ним, подняла голову и не обнаружила загадочной парочки Росс-Карла на месте. Куда это они подевались?

И тут меня озарило.

— Кошак предательский! — На пару мгновений сама задумалась над ругательством. Уж больно интересно вышло... Но это не помешало мне всё так же злостно шипеть на чёрного Кота Учёного: — Ты! Заодно с этими! Ну я счас устрою "сладкую жизнь" крёстной!

Под возмущённый вой скатившегося с колен Шуры, я передёрнула плечами, заставив пару стихийцев-огневиков застыть с бокалами шампанского у рта, и прошествовала к сестре. Та разговаривала с неким темноволосым симпатичным парнем, представившимся Яном Фениксом.

— Клэри, можно тебя на минутку? — настойчиво держа локоток сестрёнки, спросила я. — Дело жизни и смерти.

Ян хмыкнул в кулак. Смешливый какой.

— Ох, ну раз жизни и смерти-и-и! Я вся внимание, дщерь моя. — Наследница трона Империи ехидно подмигнула собеседнику и поспешила за мной. Однако, спустя мгновение, она была серьёзна, как собственный папочка: — Что случилось, Илзи?

— Не видела, куда королева Дворов сбежала?

Фиолетовые глаза вмиг сузились.

— А, ты тоже заметила! Посмотри на одном из балконов, — и ткнула в сторону трёх огромных окон. — Кажется, сбежали именно туда. Но хочу предупредить сразу: пройти к ним не старайся, у нас с тобой на сегодня партзадание.

— Что ещё? — закатила глаза.

В ответ — милая улыбочка хищницы.

— Понимаешь, — запела она, — я и ты — единственные принцессы двух великих держав. Дальше догадаешься сама?

Чёртов этикет! И дались всем эти церемониальные танцы принцев и принцесс!

— Клэр, а может по старинке: я за фортепиано, ты рядом с ним? — делая огромные глаза, взглянула на хитрющую сестру. — И никому ничем не обязаны?

— Я б рада, да только сегодня — Праздник Зимы.

— Вот именно!

— Так что давай послушаем Ричарда и Анвиэла.

Я скуксилась.

А откуда-то слева уже выходил весь напомаженный фиг знает, чем, Дельвиг. Даже с расстояния шагов в тридцать я чувствовала клубнично-приторное амбре его, с позволения сказать, парфюма.

Судя по тому, что изнутри подсказывают сущности, каких-то афродизиаков добавил.

Меня сейчас вывернет.

— Прекрасная арана! — пропищал приторный фейри, сладко улыбаясь и покачивая прозрачно-зелёными крылышками. — Сегодня Вы затмили всех! Ваша спина — это...

У меня в голове раздалось отчётливое знакомое рычание. Ага, ревнуем и подслушиваем! Чтоб его! Менталист!

"А ты что хотела? — Ден Асмир был очень зол. — Стоит мне на минуту отлучиться, как за тобой уже хвостом вьются!"

"Ха! — фыркнула я и, задержав дыхание, разрешила фейри подойти ближе и поцеловать мою ладошку. — Кто бы говорил! Сначала с королевой разберись, а потом ко мне подходи".

Реплику Росса заглушил настойчивый выдох Дельвига в моё ушко:

— Потанцуем?

О боги! Эти невозможные запахи ванили и вишни! Только Благой мог сотворить такой парфюм!

— Конечно, — ответила я, через силу улыбаясь.

Меня провели на середину залы, приобняли за талию. М-да, сложно танцевать с человеком, который ниже тебя на полголовы. Зря я, наверное, каблуки надевала. Хотя, что это я? Я же не для фейри одевалась! Пусть теперь над ним посмеётся всё магическое общество, собравшееся в Тронной зале имперского дворца в Раластрдаргиэванте. Это же позор — оказаться ниже партнёрши по танцам.

Но на Дельвига сей факт не произвёл никакого эффекта. С каменным лицом он вёл меня в танце, изредка пытаясь начать разговор. Ключевое слово: пытаясь. Хоть на ноги он мне и не наступал, но "светская" беседа всё как-то не клеилась. Сначала он решил навесить мне лапшу на уши — мол, я затмила в его глазах всех придворных феечек Аниона (а они, судя по слухам, не так уж и плохи). Затем он захотел по-тихому перевести меня на тенезийский вальс, но я вовремя наступила ему каблуком на ногу, так что покорить публику не получилось. Потом он попросил меня рассказать о моих занятиях в Алмодрае, однако, я опять промолчала.

Вскоре, когда музыканты перестали играть, Кларисса и Ричард остановили празднование на мгновение и попросили тишины.

— Минутку! — постучал серебряной ложечкой по ножке своего бокала Повелитель Стихий. — Сегодня особенной день — на празднике в честь наступающего нового года присутствует моя племянница, Илзиэль Аррен Эллонд.

Как по команде, все скривились, а я и Шурик, тёршийся гладкой шёрсткой о подол моего платья, благосклонно улыбнулись.

— Некоторое время назад мне стало известно, — приняла эстафету от отца принцесса Стихий, — что она училась у мастера Тецуо и имеет покровительство самой богини солнца Аматэрасу.

— Мы бы хотели, — теперь говорил Ричард, — чтобы полноправная арана Алмодрая продемонстрировала одно из своих умений...

— А именно — лунные танцы. Сестрёнка, ты же не откажешь нам в удовольствии лицезреть лунное танго в одиночестве?

Хорошо, что челюсть упала не только у меня — у всего зала.

А Клэри и Ричард провокационно глядели в мои, без сомнения, шокированные глаза.

Ведьмаков на них нет.

— Что ж, — я подобрала подол церемониального платья и прошествовала к родственникам, — если вы оба настаиваете...

— Настаиваем, и ещё как!

— Дайте мне пять минут. Я должна подготовиться.

И почти бегом выскочила из помещения, едва успевая на ходу подбирать юбки и держать рвущегося на свободу фамильяра. В коридоре остановилась, часто дыша.

— И что делать? — возмущённо поинтересовалась я, упирая руки в бока. — У меня даже платья подходящего нет!

Кот Учёный запрыгнул на подоконник и с умным видом сложил лапки на груди.

— Посмотри на себя.

Послушалась его и оглядела себя.

Я поняла его мысль.

Поспешно накинув невидимость, я материализовала ножик и начала с каким-то извращённым удовольствием отрезать прямо на себе юбки. Вниз полетел тяжёлый шёлк, железный каркас, тонкая органза. Всё, что на мне осталось — это единственный ассиметричный клочок ткани, назвать это юбкой язык не повернётся, свисавший с одного бока тёмно-синим языком пламени. Твёрдый лиф тоже полетел ко всем чертям. Пораздумав чуток, я наколдовала себе на поясе несколько ниточек монеток, как у индианок.

Каблуки — через окно в сугроб. Шпильки из волос — в портал и куда-нибудь на Землю.

— Стой, не закрывай! — взвыл Кот Учёный и на мгновение скакнул в реальный мир.

Я аж растерялась от такой наглости.

А довольный собой котяра уже возвратился назад, зажав между зубами мой... телефон.

— У шебя сдесь естшь пара песен. Восьмешь? — прошамкал он и опустил смартфон на пол рядом с моими ногами. — Тьфу, можешь опускать занавес, разрешаю.

Послушалась его и подняла собственный "Самсунг". Хм, а я не разучилась им пользоваться, случаем? И куда я засуну его?

Жалобно посмотрела на Шурика. Тот, разом догадавшись обо всём, испуганно попятился от меня подальше.

— Нет-нет-нет, даже и не проси! — замотал фамильяр головой из стороны в сторону. — Я не стану таскать с собой твоё "железо"!

— Я наколдую кисет! От тебя всего лишь требуется повесить его себе на шею! Потом я заберу телефон.

— Ни за что и никогда!

— Пожалуйста!

— Нет!

— Запрещу тебе мотаться в тот мир! Поставлю пожизненный запрет на магию!

В ответ кот буркнул:

— Ведьма.

— И рыжая, к тому же.

Кот Учёный согласился нехотя, я прекрасно поняла. Но я уже прокручивала в памяти песни на телефоне.

— Что если взять "End Of All Days" 30 Seconds To Mars? Там, по-моему, нет ничего сверхъестественного.

Кот кивнул.

— Пойдёт.

Я застыла перед людьми и не-людьми в ожидании. Когда же начнётся эта песня? Почему я должна вынуждать себя терпеть все удивлённо-презрительные взгляды, брошенные в мою сторону? Я ведь прекрасно знаю, что стоит мне начать танцевать, и все сразу поймут, кто я такая на самом деле. Впрочем, это ещё и способ проверить, не прошли ли уроки Аши даром.

Наконец, я дождалась.

Звуки фортепиано заполонили Тронную. Я перестала слышать чьи-либо разговоры и шушуканья, полностью сливаясь с мелодией.

Первый куплет начинается. Я закрываю глаза и с тоской вспоминаю уроки ундин. То, как они учили двигаться, как наставляли чувствовать мелодию. Это было похоже на слияние с пианино или флейтой. Я просто поддалась общему настроению и прогибалась, переворачивалась с одной ноги на другую, выполняла сальто, когда Лето едва ли не срывал голос.

Ментальные и физические щиты сами собой накрывают меня. Я даже не задумываюсь об этом — просто подсознание в какой-то определённый момент само произносит нужные заклинания.

Я чувствую, как внутри прислушиваются обе сущности. Они молчат, не произносят ни звука, кажется, даже боятся лишний раз громко вздохнуть.

Проигрыш перед последним куплетом. Некое подобие улыбки на губах и прогиб назад, мостик, встаю на руки. На мгновение задерживаюсь в воздухе и опускаюсь на ноги, выпрямляясь.

Чуть-чуть двигая животом готовлюсь к окончанию песни и, как же без этого, выполняю последние движения. Вот только... я закончила акробатикой.

Ухмыльнулась. Непозволительно для лунного танца в одиночестве — смешивать несколько стилей в одном. А я что? Я всего лишь разрешила самой себе выйти за грани возможного. И никто мне не указ.

В памяти всплыли слова Рю-Тецуо: "Была бы коробка из-под обуви, а что положить в неё всегда найдётся".

В глазах блеснули слёзы. Я любила его. Слишком сильно для ученицы.

Внезапно во мне проснулась холодная решимость.

Глава четвёртая. Лёд и снег.

И хотя я так и не добрался до Вудстока (к сожалению), я всё-таки был если и не настоящим хиппи, то хиппи-полукровкой.

Стивен Кинг.

Всю торжественность момента испортили, как вы думаете, кто?

В самый неподходящий момент — когда я, с застывшими в глазах слезами, стояла перед замершей толпой — с балкона вернулись воркующие "голубки".

Окей, целуются. Я же не ревную, да? Пускай целуются.

По лицу крёстной можно было понять, что она была просто счастлива. Бессовестной мор... извините, бессовестного лица дракона я не видела — так уж получилось, что высокая Благая фейри полностью закрыла его собой. Но я была даже благодарна ей за это. Я не хотела сейчас расстраиваться ещё больше.

Подмигнув злой Клариссе, я, подобрав полы "платья", прошла прямо к сладкой парочке. Только сейчас до меня дошло, что подняла полы непозволительно высоко для стихийцев, и вся мужская половина залы с голодными взглядами уставилась на мои ноги и босые ступни. Ах, вы ещё моих чулок не видели! Вернее, их кружев.

В тот момент я была готова мстить всем и вся.

Придерживая "платье" одной рукой, кашлянула в кулак, на меня одновременно уставились две пары глаз. Янтарные и небесно-голубые. Одни — удивлённые, опешившие, даже немного виноватые. Другие — злые, ненавидящие, почти уничтожающие. Ты не поверишь, Карла, но я тебя тоже ненавижу.

— Здравствуйте, крёстная, — елейно протянула я, прекрасно зная, насколько стервозно выгляжу со стороны. Плевать... Шурик вытянулся на моих плечах. — Знаете, Ваше предложение... заманчиво. — Улыбнулась во все тридцать два. — Но только я всегда говорила Вам: я — Неблагая, и этим всё сказано. И пусть я приму крылья фейри в знак своего, странно говорить, уважения к Вам, но я никогда — слышите? Никогда! — не приму Ваше предложение стать придворной фрейлиной в Анионе. Стать Вашей подхалимкой? Это ниже моего достоинства. А эльфы, как Вы прекрасно осведомлены, ни капли достоинства не теряют ни при каких условиях.

Я перевела едкий взгляд на растерянного ден Асмира.

— Что ж, и об этом ты умалчивал целый день? — старательно изобразила удивление. — О том, что, будучи придворным магом фейри, переспал с их королевой? Подумаешь, я нисколечко не обиделась! Я... наоборот рада за свою родственницу. И... Карла... какая-то странная ситуация, не находишь? Ты всё время бьёшь в одни и те же ворота.

И, вновь подняв полы "платья" выше колен, гордо подняла подбородок и вышла из залы под единовременный громкий вздох у мужской части гостей. Вот так. Доказала свою ведьминскую сущность, млин.

Едва сдерживая слёзы — сложно всё-таки произносить такое с каменным лицом, но на то я и политик, дипломат, принцесса в конце-то концов! — я активировала портал, шагнула в него, особо и не думая над тем местом, где хочу очутиться. Просто хотелось поскорее смотаться отсюда.

Пока Росс не выскочил вослед, ведь с него станется. А я и сковородку могу материализовать.

Зря, наверное, не думала.

Поле — белое, чуть искрившееся от лунного света. Вдали виднеется тёмно-синий хвойный лес. Куда-то влево от меня можно было разглядеть заснеженные верхушки Северных Гор Империи. Где-то там находится один из самых могущественных алтарей нашего времени.

Не о том мечтаю.

Стоять по колено в снегу в том, что осталось от церемониального стихийского бального чуда, под звуки начинавшейся метели самой завывать от кошек, скребущих душу — что может быть приятнее, ага. Однако я, рухнув в сугроб и мгновенно промокнув до нитки и покрывшись тоненькой корочкой льда, даже не постаралась двинуться с места.

Затем до меня дошло, что фамильяра рядом нет.

Кричать не получалось — горло саднило, связки отказывались работать, выходили одни хрипы. Заболела я, видать. А кто спорит?

Я дёрнулась и с невероятным, пофигистичным настроением запустила руки глубже в сугробы. Теперь снег доходил мне до подмышек.

Хочу замёрзнуть. Стать снежинкой. Почувствовать, каково быть ледяной. Бояться огня. Не выходить на улицу в жаркое время года. Хочу просто разучиться чувствовать. Чтобы больше никогда не разрываться от осознания одной простой истины — ден Асмиру нужна какая-то лицемерная сладкая, клубнично-ванильная феечка. Она ведь бездушная, холодная, почему он любит её? Она ведь всего лишь красивая куколка, яркая обёртка от старой, залежавшейся конфеты.

Я резко оборвала саму себя на полуслове.

Я не имею права судить друга. Я не его личный конвоир, чтобы следить за личной жизнью дракона — сына самого премьер-министра Итона ден Асмира, лучшего механика всех времён, строителя самого большего в магическом мире дирижабля — целых триста пятьдесят метров, представляете?

Подсознание ту же подкинуло ещё один вопрос: "Тогда зачем он сделал тебя драконицей?"

Действительно. Зачем целитель делился кровью? Ради собственной выгоды?

В памяти всплыли его давние слова: "...думал — развлекусь с принцессой, а там меня и след простыл...".

Так вот зачем весь этот фарс.

Всего лишь игра.

Обман.

Афера.

Я взвыла раненым волком и открыла резерв. Энергия потекла от меня в стихию Воды.

Метель начала разыгрываться с новой силой — получившая много магии, она послушно закрывала меня ото всего, погребала меня под собственными снегами.

Я продолжала терзать и так измученную душу.

Он просто заставил меня привыкнуть к себе, решил, что живая игрушка в виде настоящего Демиурга-полубога будет прекрасным элементом коллекции разбитых сердец.

Всё это время любил только Карлу.

Мерзавец!

А я... а я... наивная романтичная дура! Как я могла поверить ему?

Ведь он мой лучший друг...

Но теперь от тёплых чувств не осталось ни следа.

И, вот странное дело, в прошлый раз моё второе "я" защищало мага-целителя. Сейчас же оно было полностью против всех его действий. Это внушало надежду.

Я уже начала коченеть и превращаться в ледяную статую, метель и буря полностью "съели" меня, не оставив ни капли от большого резерва ни Демиурга, ни ведьмы, ни тотемных сущностей. Я оказалась на грани магического выгорания — ещё чуть-чуть и потеряю магию полностью.

Плевать.

Замёрзнуть хочу.

Навсегда.

Едва ли не теряя сознание, я внезапно увидела стоящего передо мной Кхашена. С его лица не сходило сочувствующее выражение.

Я хотела сказать ему о том, что не нуждаюсь в жалости, но он поднял руку прежде.

— Извини, я не могу сейчас ничем помочь тебе — была бы ты под моей властью от первого договора, я бы смог дать тебе шанс. Но ты не принадлежишь мне. Ты свободна, Илзи, — грустно сказал он. — Единственное, о чём я могу попросить тебя сейчас, так это подписать второй. Пожалуйста. Большинство пунктов составлены на твоих условиях.

Я, совсем не дрожа, материализовала в руке перо феникса. На это ушла последняя часть моих сил, я поняла, что начинаю выгорать, а потому быстро расписалась внизу, поставив размашистое и каллиграфичное Илзиэль Аррен Эллонд. Спасибо, дядя, что даже в такой ситуации твои уроки — лучшее, что может пригодиться.

Договор остался со мной, Кхашен пропал. Только после этого я поняла, что даже не удосужилась прочитать текст.

Коротко вскрикнув, я упала в сугроб. Где-то внутри разгорался огонь, пытаясь сжечь все внутренности. Но в силу его вмешался лёд.

Я почувствовала, как по жилам тоненькой струйкой течёт холод.

Прядь волос с одной стороны неприятно зашевелилась, будто змея.

Я окончательно потеряла сознание, судорожно сжимая пергамент.

* * *

Во рту пересохло... Ой, я жива? Как странно... Ведь по идее, этого ни в коем случае не должно было случиться! Неужели меня кто-то нашёл?

Я пошевелилась, тело, будто молнией, прожгла боль. Взвыла. М-да, а последствия всё равно есть... Ну, да ладно, мне-то какая разница? Магия при мне, и ладно. Собственные мысли о потере столь лелеемых способностей устрашали. И я так думала? Жу-у-уть.

Я аккуратно села на краешек кровати, только сейчас открыла глаза. Мои покои в Алмодрае. Класс, меня ещё и домой притащили. Кто ж такой умный? Пошатываясь, встала на ноги. Ух ты, как штормит! Ещё и голова кружится. Может я того, пьяная? Кто же знает этих "добровольцев" — они и напоить втихаря могут!

Держась за столбик кровати, я невольно взглянула в зеркало прямо перед туалетным столиком.

Одна прядь моих рыжих волос была седая. Полностью. От корней до кончиков.

Я едва сдержала крик. Значит, всё, что я чувствовала перед потерей сознания — правда. Значит, лёд победил пламя в моей крови.

Ради интереса попыталась коснуться стоящей на том же пресловутом столике свечи. Вернее, огонька, весело пляшущего на фитильке. Палец обожгло, да так сильно, будто я ледяная сущность какая-то.

— О как! — поражённо выдала я, рассматривая затягивавшийся ожог на указательном персте. — То есть, фиг мне вместо обнимашек с Ласом?

Да, проклятье, я расстроилась из-за собственной выходки!

Но кто виноват, что я настолько глупая?

Верно. Лишь я сама.

Задумавшись, я не заметила, как дверь за моей спиной распахнулась, и на плечи легли невероятно горячие теперь руки.

Взвизгнув, я отшатнулась от дракона.

— Ты обжёг меня! — зашипела я, касаясь плечами холодного окна. Так было немного легче. — И вообще, вали отсюда подальше. Например, на Авалон! Видеть тебя не желаю.

Но красноволосый целитель, кажется, меня не слышал. Жадно рассматривая моё лицо, волосы, руки, он будто не мог поверить, что я жива.

Я тоже не могу в это поверить.

— Эль. — Меня передёрнуло от одного обращения. Ненавижу. — Пять дней. Пять чёртовых дней ты не хотела приходить в себя.

Ско-олько? Пя-ать? Ну ж ни черта себе!

— Я думал, всё, ты полностью лишилась магии, — продолжал ден Асмир, подходя ближе. — Я решил, что уже ничем не смогу тебе помочь.

— Уходи, — всхлипнула я. Плачу. Не хочу, но плачу. — Уходи, пожалуйста. Не надо, Росс. Я больше не такая, какая была раньше.

Была умнее. Стала... тупее. И холоднее. Превратилась в ранимое и сопливое существо. Теперь у меня есть огромные поводы ненавидеть саму себя.

— Перестань, Эль, не плачь! — Его ладонь потянулась к моему заплаканному лицу, но остановилась в каких-то пяти сантиметрах от щеки. — Подумаешь, ты перестала быть Огнём — так Вода тоже не плоха.

— Ты не понимаешь. — Я истово замотала головой из стороны в сторону. — Я разрешила льду победить. Мало того, я хотела, желала, молила о его победе.

Глядя в янтарные глаза, я почти забыла об инциденте на Празднике Зимы. Ведь сейчас он здесь, рядом со мной, а не с моей собственной крёстной.

Лицо дракона на мгновение как окаменело. Но уже через секунду он резко наклонился ко мне и...

Я боялась, думала, что будет намного хуже.

Оказалось, что ничего страшного.

— Что за документ был у тебя в руке? — схватив меня за плечи и порядочно встряхнув, гневно вопросил целитель. Для себя я отметила, что он старается не прикасаться к обнажённой коже, держит за рукава пижамы.

В глазах появились цветные мушки.

— Что было? — Я приподняла бровь якобы в изумлении. — Договор Кхашена был. Кстати, где он сейчас?

Я встала на цыпочки и осмотрела комнату из-за плеча друга. Знакомого пожелтевшего пергамента нигде не было.

— Ты его убрал, да? Отдай, пожалуйста. Я ещё не смотрела, что подписала.

Это была моя огромная ошибка. Упс.

Меня сейчас прямо здесь и прикопают, затем станцуют на могилке и злодейски рассмеются.

Однако ден Асмир остался спокойным. Даже голос от гнева перестал дрожать.

— То есть, ты даже не удосужилась прочесть очередное соглашение? — Некрашеные брови взлетели на середину лба. — И вообще, когда ты собиралась рассказать мне о своём Тёмном "друге"?

Пришлось опустить голову и рассказать всё, как есть. И про то, как обманула с видением, и всё, что было потом... и даже то, что специально рассказала на балу о предложениях крёстной. Злить и мстить фейри мне очень понравилось.

Ругать не стали.

Бить тоже.

Только очень проницательно посмотрели и горестно вздохнули — мол, и что за чудовище мне попалось?

А я не чудовище. Я так, что-то среднее.

Я задумчиво коснулась седой прядки. Где же может быть мой договор?

Как по заказу (а раньше, мне интересно, нельзя было явиться?), в моих руках материализовался пергамент. Я поспешно развернула его и принялась внимательно вчитываться в строки.

И что тут у нас? Ага, "...настоящий договор соглашён добровольно...". Это понятно. Что дальше? Ясненько, "Условия для обеих Сторон". И что я должна выполнить?

О-о-о, как интересно! Мало того, что я должна вернуть Лихостенье в было состояние, так ещё и найти свою пропавшую сестрёнку (Джейн Гриффин, то бишь), подружиться с Колдуньей и, по возможности, свергнуть её и наконец съездить к Ледяным Прорицательницам.

А теперь по пунктам.

Вернуть Лихостенье. Да всегда пожалуйста, я только "за"! Мне всего лишь надо вернуться на Эгейну и там провести нужный ритуал. С этим я как-нибудь справлюсь. Найти сестрёнку — это может быть сложнее. Я, конечно, с удовольствием наведаюсь в "Сирену", если найду. Но вот Джи... будет ли она там в это время? Поинтересуюсь у близнецов Цепеш. С Колдуньей подружиться? Ну, конечно, Кейт Вебстер слывёт очень нелюдимой, но я думаю — у меня получится разговорить старушку.

И отдельно: Ледяные Прорицательницы. Живут на вершинах Северных Гор, прямые потомки снежных барсов. Легко превращаются в них. Гадалки. Видят не только прошлое и настоящее, но и будущее и вероятные расхождения в нём. Сходить к ним на один сеанс дорогого стоит — просто запредельная стоимость. У меня денег на них не хватит. Но если Кхашен приказывает заявиться к ним — да я не против. Неужели они могут мне помочь в чём-то?

Я вспомнила Архара и его слова про проигрыш в карты моих тотемных сущностей богу ликантропов. Ликантропы — это те, кто могут обращаться в животных. Тот же Росс, к примеру. Неужели и я так смогу делать?

Взвизгнула от неожиданности и прижала ладонь ко рту. Затем подняла глаза на дракона и протараторила:

— Извини, но мне надо срочно смотаться к Аиду! У меня есть вопросы для него!

И метнулась из покоев.

— Стой! Я с тобой!

Но я уже подхватывала на руки спящего на подоконнике в кабинете фамильяра и открывала портал в Царство мёртвых.

Бог поможет. Он всегда помогает ищущим.

Ибо его любимая поговорка: "Ищущий всегда найдёт".

Меня поглотило знаменитое Аидово пламя. Столп сине-зелёно-чёрного пламени на несколько мгновений перекрыл весь вид, застелил глаза и перехватил дыхание, подхватил и растворил в неизвестном направлении. Бог мёртвых только головой покачал, глядя, как его знакомая моргает после такого представления.

— Можно подумать, я первая так делаю, — съязвила я, оценивающе присматриваясь к окрестностям Тартара. — М, как интересно, ландшафт этих мест был испокон веков таким, или кто из почивших садовников-выдумщиков придумал?

Реакция после прочтения договора у меня была не такая, как у слезливых дамочек — плакать нельзя, заметят и посмеются. Намного лучше прикрыть бушевавшие в душе чувства смесью из хамства и вредности, состав которой давно заучен и принят к сведению. А расстроюсь потом, наедине со своим горем.

Хмыкнула про себя. Горе. Ну, придётся попариться с этими пунктиками, да в такое-то время, и что? Вон, когда из дома по несколько раз сбегала, ни единожды не заревела. Ни единожды и подумать не могла, что такое может случиться. А тут на тебе — ещё чуть-чуть и начну мстить Кхашену за такую лажу.

Повелитель мёртвых Древней Греции громко кашлянул, напоминая о себе. Пришлось милостиво улыбнуться, поскрипеть зубами и елейным голоском сказать:

— И пусть Вы бог, всё равно гад.

Аид расхохотался, как настоящий злодей — долгим, заливистым смехом, при этом запрокидывая голову. Выглядело несколько комично.

— Что, моя дорогая, — начал он, щелчком пальцев усаживая меня на холодное каменное кресло, появившееся из ниоткуда, — злишься на меня из-за чего-то? Ай-ай-ай, какой дядя Архар нехороший!

Я всё не привыкну к его двум именам. Для меня он всегда Аид, старший из Большой Тройки.

Я поёрзала на камне и скрестила руки на груди. Отсутствием остроумия бог, похоже, не страдал, но вот меня ему всё равно не переговорить. Пусть что хочет делает, а я его победю!

Архар свистнул в два пальца, прошло несколько томительных мгновений. Моё неутомимое любопытство уже начало скрестись изнутри, прося пощады, как вдруг в этой пустынной местности, изредка прерываемой огненно-коричневыми деревьями без листвы, появился вихрь. Не атмосферный — плюющийся лавой и огненными протуберанцами огромный смерч рассёк пустырь и разлетелся в стороны прямо передо мной.

Стало обжигающе жарко, но я терпела.

Я не знала, что мне делать, молчать или кричать. Высокая в холке, с блестящей, отливающей золотом на свету шерстью и ярко-алыми глазами на меня смотрела собака-гончая. Встретившись с моими очами, могу поклясться, её бывший преданным взгляд стал насмешливым. Самовлюблённая кай — это настоящая редкость.

— Какие-то проблемы, полноправная арана? — молвила она.

— Да как сказать, — протянула насмешливо я. Разговаривающая самовлюблённая кай — жесть вообще. — С последнего появления твоего хозяина точно появились проблемы.

— Так говори о них сразу, зачем тянуть? — Архар приподнял брови.

Бог заинтересовался, это точно. Я же в свою очередь поведала ему о событиях последних дней, напомнив ему самому разговор полугодовалой давности.

— Что ты предлагаешь делать?

— Это я у тебя хотела спросить, — едко сказала я.

Бог мёртвых хмыкнул.

— Есть у меня одна идея, но она, так сказать, очень опасная. — Он поманил меня пальчиком и дождался, пока я подойду поближе. — Ты прекрасно осведомлена, что в Мёртвой охоте принимают участие лишь ведьмаки, так ведь? Что если я сокращу охоту на половину и оставлю лишь гончих? Тебя же и некоторых других, дружных с тобой, я поставлю во главе?

Я отскочила от него, как ошпаренная.

Вот так поворот. Пришла за советом.

— Предлагаешь мне стать Бешеной? Вот никогда я тебя не любила — правильно делала, похоже.

— Главной Бешеной, — поправил бог, не обратив внимания на последнее высказанное мной предложение. — Зато ты оставишь при себе не только жизнь, но и моих любимиц. А друзья Адел и Ирмы — мои друзья.

Скрестила руки на груди, чувствуя, как ногти медленно превращаются в когти снежного барса.

— Нет! Ни в коем случае! — категорически воскликнула я. — Я не буду этого делать!

— Как хочешь. Но идея мне понравилась, так что жди внепланового назначения на работу.

Он перевёл взгляд на кай, насмешливо смотрящей на меня и Шурика. Он, к слову, всё это время испуганно держался за мои плечи. Боялся, бедненький, эту злыдню. Пусть только попробует его тронуть — убью.

— Знакомься, её зовут Озрой. — Архар почесал собаку за ушком. — Она собака Предводителя Мёртвой охоты.

Я демонстративно зевнула. Ка-ак интере-есно...

— Я с собаками дела не имею, — ляпнула, не подумав. — Я больше по части кошечек. Видите? Фамильяр — Кот Учёный, один из тотемов — снежный барс. Собаки как-то мимо кассы.

Я же просто пришла за советом! Куда я лезу? В какую степь?

Озра зарычала.

— Обойдёшься! — рявкнула она да так, что я аж непроизвольно в спинку кресла вжалась. — Ты всё равно станешь Предводительницей, а если будешь продолжать капризничать — Флегетон всегда свободен, а искупаться в нём чистейшее блаженство.

"Знаем мы ваш Флегетон, — подумала я, подозрительно поглядывая на собачку. — Река огня, млин. Сварите и не заметите".

Кай, будто бы услышав мои мысли, довольно кивнула. Кажется, я по-крупному влипла, собачка-то со своими тараканами попалась.

Встала и потянулась. Кай подозрительно посмотрела на меня и обнажила клыки, будто собираясь зарычать. Ага, прям счас и стукну заклинанием по башке, только выберу, каким шандарахну. Мне жизнь дороже.

Аид предупреждающе прикоснулся своей длинной дланью к холке собаки.

Я склонила голову.

Пока думала, бог мёртвых соизволил добавить:

— Знаешь, ты напоминаешь мне кое-кого. Она тоже вот так не хотела предавать своего друга, не желала уходить, но не устояла, пошла у Кхашена на поводу. Из-за этого я разочаровался в ней и вскоре уничтожил. Ты же ни в коем случае не сможешь стать новой Колдуньей, постоянно жить в Зачарованном Мрачном Лесу, однако, так надо. В этом случае тебе придётся послушаться меня, иначе... быть беде.

Я резво приблизилась к Архару.

— Не томи, бог, — прямо глядя ему, в глаза сказала я. То есть, это помощь? Он хочет помочь мне остаться самой собой? — Говори, кого я напоминаю тебе. Ты же меня прекрасно изучил, и знаешь, что я не отступлюсь.

Озра неожиданно опустила голову и легла мне на ступни. Больно не было. Я аж дар речи потеряла. А бог мёртвых, будто бы восприняв это за разрешение, внезапно огорошил меня:

— Это была твоя родственница. Кажется, Карлой звали.

Я попятилась и вновь села в кресло.

— Издеваетесь, о ужасающий Архар?

— Нет, что ты, — помотал головой он. — Она действительно была моим сподвижником. И забрала сущность у своего мужа. Я думал, она не станет этого делать, но королева Благого и Неблагого Дворов решила так, как сделала. Твоя крёстная ужасно огорчила меня, рассказав мне о своём деянии. Возможно именно это и сыграло роль теперь уже в твоём подчинении и сподвижничестве мне.

Что-о? Из-за этой мерзавки мне теперь становиться Бешеной? И теперь я уже должна помогать ему?

Разъярённо фыркнула.

— Тогда говорите, что мне делать, о ужасающий и великий Аид, — едко протянула я, присев в глубоком реверансе. — Будем исполнять, чтобы быть похожей на крёстную. Вы же другого решения не примете и не принимаете?

Бог мёртвых благосклонно кивнул. Я угадала (в который ра-аз, хех!), что на уме этого старикашки.

Подумала и забоялась: кто его знает, вдруг он смог сломать мои ментальные щиты, и сейчас тихо мирно читает кое-чьи мысли?

— После того, как полностью поседеешь, ты должна будешь лишить сущности-и-и... — Он задумался на несколько секунд. — Того дракона, ден Асмира, кажется. Ты же любишь его, не так ли?

Пошатнулась. Что-о?

— Не надо! — всхлипнула я, злая до чёртиков. — Только не его! Я не смогу забрать у него дракона!

Архар сощурил глаза.

— Тогда просто испей его энергию, — милостиво махнул он рукой, прощая меня. — Сама как-нибудь додумаешься, как это сделать.

Я облегчённо вздохнула — будто камень с души упал.

Озра расчихалась и насмешливо взглянула на меня снизу вверх. Архар тоже нашёл это очень смешным.

— Так ты согласна?

— Ха! Теперь да!

Домой меня не отпустили.

Глава пятая. Лихостенье

Лучше быть хорошим, чем плохим.

Но иногда порядочность приобретается слишком высокой ценой.

Стивен Кинг.

Не без проблем я смогла найти в себе силы выйти к хозяину мёртвых, встать с гордо поднятой головой и не обратить внимания на присмиревших сначала "рыцарей без головы" — ведьмаков. Как только Озра присела рядом со мной, чей-то гортанный смех разнёсся по всему холлу приёмной комнаты. Огонь на стенах задрожал, повинуясь приступам хохота неизвестного, люстры закачались, а собака-кай лишь спокойно улеглась на пол, будто бы точно зная, кому принадлежит звук.

На свет вышел вполне нормальный человек — загорелый рыжик с серыми, как стальные подшипники, глазами, одетый в простую рубашку, заправленную в тёмные брюки. Его белоснежные зубы ярко выделялись на смуглом лице и затмевали даже мою нехилую улыбку. Однако первой мыслью было не "ох, какой красавчик!", а "офигеть! Дедушка Аидушка любит вербовать простых смертных". Озра, имевшая огро-о-омные мозги, понятливо дёрнула хвостом, обвивая им же мой правый голеностоп. Что, признала хозяйку, милая кай?

— Ах-ух-ох-эх, — елейно протянул рыжик. Это он сейчас спародировал вздохи моих фрейлин? Очень похоже, хвалю! — Бедная девочка, когда ты умерла? Что заставило тебя встать на путь поимки ведьм?

Кай приподняла голову, неуверенно взглянула на меня и вполне себе так уверенно чихнула.

— Не знаю, — решила поломать комедию я. Ведь прекрасно он знает, кто я такая. Просто придуривается. — Шла я по дороге, шла, песенку пела, а потом вдруг бац! — и темнота.

Горестно вздохнула. Внутри меня левиафан и ирбис заливались громким смехом. К ним хочу. Хоть на пару минут.

— Как... грустно, — выдержав паузу, погладил он меня по голове. А потом внезапно рассвирепел: — Ты, случаем, двери не перепутала, ведьма? Здесь помещение только для своих и, — рыжик перевёл серые глаза на собаку, — гончих-не-предателей.

Озра фыркнула, мол, напугал.

Архар вышел из тени, полностью материализовавшись из клубов оной. Красивый, мускулистый... да вы не о том подумали! Бог зачем-то ипостась чёрного дога накинул, так что собачкой я могу полюбоваться.

— Джейсон, — кивнула собака рыжику довольно, — обращайся с нашей девочкой помягче, не видишь, Озра её приняла — твоя очередь.

И без того большие серые глаза рыжика непонимающе округлились.

— Повелитель, я Вас не понимаю! — воскликнул он, разводя руки в стороны.

— Что тут не понимать, рыжий? — перебила я. — Становлюсь я Предводительницей Бешеных ради собственной выгоды, но по приказу вот сих двоих. Если откажусь — покоюсь во Флегетоне. Кай, вон, готова помогать, а ты?

Дог визгливо зачихал — вновь расхохотался, видимо.

— Девушка, ты как бы не блондинка. — Джейсон, приподняв правую бровь, сомневающееся осмотрел меня с ног до головы и обратно.

— Парень, ты как бы не брюнет. — Я показала пареньку язык. Вот идиот, честное слово!

Зевнула. Что ж непонятного-то? Даже я смирилась.

— Так, пока не переругались, — бог мёртвых встал между нами, еле-еле виляя хвостом. — Джейсон, ты разве не понимаешь, что твоя очередь прошла мимо кассы? Не подходишь ты мне, слабовольный слишком. А она всё-таки внучка богини Мглы, Демиург. Всё круче, чем ты. Сечёшь ситуацию?

Я поперхнулась от такого жаргона. Ну ни фига ж себе словечки знает! Даже я от такого путаюсь и пугаюсь.

Джейсон обиженно хлюпнул носом, развернулся ко мне. Съел, рыжик? Ха, мы, ведьмы, не сдаёмся! За исключением редких экземпляров.

Но это мелочи.

— Кстати, Лизка, у тебя не возникает вопроса: кто же такой этот загадочный рыжий человек, носящий земное имя Джейсон? — Дог распахнул пасть и превратился в обычного бородатого дядьку, с чёрными глазками-пуговками и прямым носом. И торжественно произнёс: — Это мой родной сын, пошедший явно не в своего папочку. Знакомься, Джейсон Аид де Архар. Полубог, но не Демиург, чем я несказанно расстроен.

А что мне оставалось делать, кроме как ошеломлённо распахнуть рот и на миг представить вместо огненной шевелюры тёмные пряди? Сходство — стопроцентное! Как я раньше не заметила? Про себя отметила, что выскочка не смогла удержаться на Олимпе — бессмертной не стала.

Джейсон-рыжик лукаво ухмыльнулся. Затем неожиданно приблизился ко мне, приобнял за плечи и дружелюбно оповестил:

— Да ты не думай, чего. Я не против.

Аид многозначительно кашлянул в кулак, предупреждая сына.

— Вообще-то, у неё есть молодой человек, который тебе совершенно не понравится, — шепнул он на ухо рыжику. — С драконами связываться — в лес за волками не ходить. Тем более, с сыном премьер-министра. — И уже мне: — Ну что, приступим к выполнению твоего договора. Озра и Джейсон в твоём полном распоряжении.

Я коварно улыбнулась.

— Есть, сир. Кхашен будет доволен.

И присела в глубоком реверансе. Адел изнутри прошептала:

"А ты заметила, что в Тартаре к тебе силы вернулись?"

Давно уже. Просто забыла.

— Ну что, подданный, поехали за приключениями? — подмигнула я полубогу. — Могу для начала погадать. Ручку хоть за это позолотишь.

Подхватив фамильяра на руки и подтолкнув его на свои плечи, я скрестила руки на груди.

— Научись для начала язык за зубами держать, — процедил рыжик через зубы. У, какие мы злые! — Да и что ты сказать-то можешь? Так, неудачную пародию на показ зубиков?

— Будущее могу твоё просмотреть, я ж ведьма, тем более могущественная. — Я хитро взглянула на него и протянула ладонь: — Давай-давай, не пожалеешь.

Рыжик недоверчиво покосился на мою раскрытую ладонь, потом на выход и ещё раз процедил:

— Как только выйдем на поверхность.

И дальше потащил. Не, ну не нахал ли? Надо кому-нибудь наверху пожаловаться.

К моему неудовольствию, вышли из царства мы довольно быстро. Фактически, даже не задерживаясь. И вот картинка: я, ржущая мысленно и улыбающаяся на людях, и полубог, недовольный снаружи и ожидающий внутри, протягиваем друг другу ладошки якобы для простого рукопожатия. Однако в нашем простом с первого взгляда жесте скрывается ой как много магии!

Высокая скала, бьющие о неё волны тёмно-синего цвета. Я смотрю на мир глазами Джейсона, скрывающегося в рядом находящемся лесу и охотящегося на очередную лань. Но неожиданно какой-то звук прерывает моё сосредоточение. Я отчётливо слышу пение — девичье пение с той самой высокой скалы. Знакомая песня — "Прыгну со скалы". Поднимаю голову и вижу девушку, настолько рыжую, что солнце не такое рыжее, подошедшую к самому краю брылы и повернувшуюся к морю спиной. В голове проносится мысль: "В полку рыжих прибыло! Нас уже трое!".

Но внезапно девушка становится черноволосой. С минуту я смотрю на неё, а затем до меня доходит — она хочет прыгнуть. Рвусь к скале, но уже поздно, девушка, ударившись спиной о тёмно-синие волны, пропадает в морской пучине. Я прыгаю в воду, отчаянно ищу её и нахожу. Подняв на поверхность девушку, я заботливо склоняюсь над её телом, таким беззащитным в тот момент, что не хочется отпускать. Вдыхаю в себя побольше воздуха, наклоняюсь и выдыхаю оживляющее заклятие. Последним моим видением были её невероятные фиолетовые-фиолетовые, как настоящие аметисты, глаза.

Кларисса.

Моя сестра.

Джейсон отпрянул. Я прищурилась и елейным голоском протянула:

— Офигеть! Джейсон де Архар — влюбится! Ха, я хочу это видеть!

Я промолчала о том, что знаю девчонку. Незачем ему знать об этом. Только хоть пальцем её тронет — заживо сварю.

— Ты врёшь! — воскликнул парень. Мне определённо не хотели верить. — Этого не может быть.

Поклонилась.

— Я соврать, конечно, могу, но видения — никогда! Так что успокойся, друг мой Вася, — хлопнула его по плечу, — всё будет путём.

По правде говоря, сама не была в этом уверена.

Бесшабашно улыбнулись друг другу, вырвавшись на волю, мы, как два горных козлика, рванули между деревьями куда подальше. Бежали мы долго, так долго, что скоро мне начало казаться — мы бежим не туда. Вдруг полубог взял меня за руку, и мы телепортировали.

Зачарованный Мрачный Лес.

Чёрные, почти сгоревшие деревья. Полностью закрытое кроной небо. Сжатый воздух. Невозможно дышать. Но мы рванули наперегонки и остановились только у тёмно-синего озера, над которым возвышалась огромная скала. Было невероятно и совершенно похоже на образы из видения.

Слишком быстро. Подстава.

Мне стало страшно — пусть всё будет не так. Пусть Клэри не окажется здесь.

— Красиво, — выдохнул Джейсон. — Искупаться бы...

Его реплику прервал страшный визг. Подскочив, мы одновременно посмотрели на скалу: с его верхушки упала маленькая фигурка. Рыжая. Архар-младший бездумно кинулся в воду.

Первой мыслью было — слава богам! Не моя сестрёнка!

Второй — тогда кто это? Ну, не я же, в самом деле?

К концу моим довольно путаным мыслям я увидела насквозь промокшего Джейсона, несущего на руках тоненькую девичью фигурку, одетую во всё белое. И только мокрые рыжие волосы, как у самого Джейса, свисали вниз. По сосулькам волос медленно стекала вниз вода.

Сын бога мёртвых выглядел более чем раздавленным.

Он ожидал не её.

Не рыжую.

— Ты видел? — подскочила я к нему. Договаривать не пришлось, он понял меня с полуслова:

— Синие, как и у тебя в видении. Невозможно синие. Лизка! — вдруг взвыл он. — Всегда ли то, что ты видишь в будущем, сбывается настолько быстро, но неточно?

— Нет, — не стала врать и обнадёживать я. — Мои видения вообще редко сбываются. И это определённо подстава.

Девушка была хорошенькой. Миниатюрный нос, едва вздёрнутый кверху, густые брови вразлёт, пухлые розовые губы, совсем чуть-чуть веснушек. Конечно, меня намного больше интересовало поведение полубога — он как будто растерялся, потерял что-то. Но единственное, что я не могла спутать ни с чем другим — так это огонь, загоревшийся в глубине его серых глаз. Злой, беспощадный. Он хотел уничтожить её.

Внезапно суицидница закашлялась, перевернулась на бок, выплюнув воду. Её чисто-синие глаза посмотрели вверх, на небо, девушка ухмыльнулась. Странное поведение для девушки, едва не ставшей утопленницей.

Ещё раз откашлявшись, рыжая села, полностью вырубив меня и Джейса, и протянула руку для рукопожатия:

— Кристина Кораблёва, земная фейри-полукровка. Отступница.

Моя нижняя челюсть ещё сильнее отвисла. Оба-на! Мало того, что фейри-полукровка (кои почти вымерли), так ещё и земная, так ещё и отступница!

Лиза, мягко говоря, в шоке.

Поясняю: отступники — это маги, совмещающие два вида магий, некромантию и контроль над разумом и существом. Синонимом отступников являются отшельники, они изредка встречаются в древних монастырях. Отшельниками становятся мужчины, женщины — ну, это как найти песчинку железа в стоге сена. Так что эта дамочка явно очень сильна.

Земные фейри-полукровки — это дети фей и мага-человека с Земли. Чаще всего в роли феи была женщина. Резервы таких существ были просто огромными, они обладали Стихиями Эфира — Жизнью и Смертью. Имели крылья, как у мамочек, но нижние всегда были раздвоены.

Неудивительно, что девчонка получила некромантию и контроль как основные специальности.

Наверно, мы несколько подзависли, потому что Кристина уже начала хмуриться. Потом, прознав в чём дело, она хлопнула себя по лбу:

— Вот дура я! Совсем забыла! Меня Артемида прислала.

Другого имени не знает? Что ж палиться? Вдруг я не в курсе?

— Сколько тебе лет? — резко поинтересовался у неё сын бога мёртвых.

Закусив губу, рыжая честно задумалась.

— Я — младшая сестра Рейны, Создателя этой Параллели, — проговорила она, будто вспоминая, чем дело кончилось. — Лет на пять-шесть её младше.

Джейсон толкнул меня в бок и зашипел на ухо:

— Ты удивишься, но если я скажу, что это та самая Амели, то вряд ли ошибусь.

Сглотнула.

— Эта девчонка — богиня ветров? — таким же шёпотом спросила я. — Ну, мы и вляпались.

Кристина нахмурилась, переводя взгляд с меня на него.

— Допустим, — произнесла она недовольно. На её лице застыло скептическое выражение. — Меня зовут Амели. Но это не отменяет моего земного происхождения. И, прошу, никаких имён Параллели — от них меня тошнит.

Она резво поднялась на ноги, отряхнулась и прищёлкнула пальцами. От её одежды тут же повалил дым.

— Пугаться меня не надо — пусть я и отступница, но хотя бы имею малое понятие о чести.

— Да ладно? — Я усмехнулась. Какой шаг в отступничестве! Теперь сии маги знают, что такое честь, в малых дозах. — Даже я не знаю, что она такое по-настоящему.

Кристина взглянула на меня своими невозможно синими глазами. В них я увидела собственное растерянное отражение. Подумать только — младшая богиня, повелительница ветров, стала отступницей.

А не пойти ли и мне по её стопам?

— Тебя ждут, — чётко выговорила она, прерывая мысли вашей покорной слуги. — Стоит поторопиться, забрать друзей из Алмодрая и прийти на Эгейну. Дальше ты знаешь, что делать.

— Зачем Арта попросила тебя помочь мне? -Я искренне не понимала этого. — Мы с ней не виделись уже полгода.

— Близнецы волнуются. Тебе стоит относиться к ним мягче. И нежнее, они всё-таки боги.

Я вспыхнула, как бочка с порохом.

— А я — Демиург! — скрипнула зубами. — И что с того? Что Арта, что Аполлон переживут глупости, совершённые мной, им не зачем помогать мне.

— Дура, — беспечно бросила богиня ветров. — Они хоть и беспокоятся о твоей бездумной головушке, но больше всего их волнует твоя семья. Ведь если ты натворишь глупостей, в первую очередь пострадает именно она.

Кристина уже собралась исчезать, как повернулась и мягко сказала:

— Арта просила передать, чтобы ты отпустила Росса.

И растворилась в воздухе серебристой дымкой.

А я судорожно вдохнула. Отпустить?

Мы с Джейсоном, Шуриком и Озрой появились прямо у ворот замка в столице Алмодрая. Кстати, я, по-моему, ещё ни разу не называла их. Столица наша зовётся Теслой, дворец — Ан`Теслой. Это для созвучия так придумали.

На третьем этаже, на балконе, опираясь локтем о деревянные парапетные доски, стояли дракон и сестрёнка. Они что-то довольно жарко обсуждали. Оставив полубога и кай на улице, я слеветировала прямо к ним.

— Долго меня не было? — спросила я у вытянувшихся лиц. М-да.

— Три часа, — прошипел дракон, тряся красной шевелюрой. — Чтобы я ещё раз отпустил тебя одну к Аиду!

— Будь проклят тот день, когда мы с тобой познакомились, ага, — закончила я за него и положила голову на грудь ден Асмира. — Эй, со мной всё в порядке! Даже убивать никто не собирается! Наоборот, у меня теперь пожизненный иммунитет к ведьмакам и гончим Бешеных.

Клэри громко ойкнула. Из целителя будто разом выпустили весь воздух — настолько резко он выдохнул.

— Боги, — простонал он, обнимая меня. — За что мне это наказание?

— За всё хорошее, что ты когда-либо натворил! Ну что такого? Я жива, со мной ничего не приключилось, подумаешь, в Бешеных похожу... Так я как к Колдунье свалю, я сразу документ об увольнении богу мёртвых на стол, на стол. А он добрый, он подпишет!

Я чересчур много улыбаюсь сегодня. Странненько.

Извернувшись в объятиях друга, я прижалась спиной к нему и увидела, как Кларисса заинтересованно перевешивается через парапет.

— А кто это такой? — подленько как-то спрашивает она у меня.

— Тебе знать не положено, — ответила я и вздрогнула всем телом.

В голове набатом стучит наказ Артемиды.

Зачем оставлять?

Не понимаю.

— Эль?

— Мне нужны помощники, — закрыв глаза, шепнула я. Не буду ничего говорить, потом решу всё. — Эти двое, фамильяр и вы — впятером будете держать защитный круг на руинах тюрьмы на Эгейне. А я буду восстанавливать Лихостенье.

Не видела, но могу поклясться — по лицу Росса ходили желваки.

— Ни за что, — отрезал он.

— Я заключила договор, как ты не понимаешь?

На голове зашевелилась прядка волос, я вытянула её перед собой и мрачно проследила, как та седеет.

— Ну, собственно, что и требовалось доказать, — процедила сквозь зубы. И вдруг вспомнила: — А сегодня, случаем, полнолуние не обещается?

— Обещается.

Твою ж маму.

— Так, если сил у меня хватит, надо обязательно последовать "советам" Карлы, — бубнила я себе под нос, вырываясь из капкана рук дракона и направляясь в кабинет. — Стоп! Так в договоре не было пункта о моих крыльях! Может, обойдётся всё? Надо ещё раз внимательно перечитать текст, совсем я от рук отбилась!

Оглядела цепким взглядом помещение и выудила из-под книжек торчащую железную проволоку, которую засунула туда, боги знают, когда. Ладони ожидаемо обожгло. Пойдёт для такого случая. Я обмотала проволоку вокруг запястий, подула на них, чтобы не так жгло.

Подошла к Россу и сообщила:

— Возьми любой шарф и завяжи мне глаза. Настолько туго, насколько можешь.

Дракон повиновался. Я даже вскрикнула от того, что несколько тоненьких прядей попали в узел. После я обратилась к Клэри:

— Телепортируй нас всех на вулкан. Чем я ближе буду к тому месту, тем лучше. Потом сними с меня верхнюю часть пижамы. Проследи только, чтобы мальчишки не подглядывали — с них станется.

Пробормотав заклинание, блокирующее магию, я на некоторое время потеряла сознание. В голову пришла одна-единственная мысль — что-то часто я стала слабеть...

* * *

Меня усадили на камни, тянущие из сознания магию. Сложно сосредоточиться, когда ты чувствуешь — тебе всё равно грозит выгорание, рано или поздно. Два полных магических всплеска за неделю — это много даже для Демиурга.

"Надо сосредоточиться", — мелькает мысль. Сложно это сделать вот так, без чего-либо. Надо воспроизвести песню и попытаться с её помощью убрать лишние мысли.

Но какую?

"Кафедральные соборы" не подойдут. Слишком хорошо я знаю текст, буду отвлекаться.

Что-либо роковое? Нет, тоже не вариант. Шестиструнные и бас-гитары, а если брать Марсов или Мьюз то и пианино, заставят проигрывать в памяти ноты. Парки не подойдут из-за голоса Беннингтона — я их потому и не пою, уж слишком он связки рвёт, когда поёт. Скорпы и Квины — о, не-ет! — при прослушивании первой группы я расплачусь, второй — буду вновь ругаться на Меркьюри. Битлы слишком меланхоличны. Токио — там резкий контраст мелодии, я не смогу даже начать медитировать. Синема подойдёт для засыпания, а я спать не хочу.

Остаётся только...

Enigma.

"Beyond The Invisible".

Я закрываю глаза, успокаиваю дыхание. Перед глазами мелькает большая, синяя-синяя бабочка. Её крылья на мгновение застывают передо мной, а потом мне открывается прекрасный вид на Эгейну. Из её жерла выплёскивается красно-оранжевая магма, валит серо-белый дым. Я подлетаю ближе, застываю статуей перед самым жерлом. Нога касается магмы, но она не обжинает меня.

Внезапно передо мной появляются чёрные руины. Каждый кусок идеального кирпича будто высечен из обсидиана — настолько бывшие стены тюрьмы похожи на этот камень. Я поднимаю руки к небу, ставшему грязно-жёлтым и пасмурным, произношу пару слов. Из моего рта не вылетает ни звука. Но территория вокруг меня становится страшно идентичной той, что я видела в Тартаре.

Запоздало приходит мысль — "я сожгла горы".

Зелёная трава жухнет, снег испаряется, деревья гнутся к почве. От земли вверх плывёт жар, мне становится слишком душно. Косая чёлка облепляет потный лоб, седые прядки виснут таявшими на солнце сосульками.

Перед глазами вновь мелькает бабочка. Милая. Хотя, стойте, мне кажется, или она зовёт меня куда-то? Я тянусь за этим существом, плыву по воздуху, поджимая под себя ноги. А бабочка всё летит и летит вперёд, изредка оборачиваясь, будто проверяя, на месте ли я. Следую ли я за ней.

Она доводит меня до середины жерла и резко складывает крылья. Я повинуюсь ей и тоже перестаю поддерживать себя магией. Мы обе падаем в одно время. Не знаю, долго ли мы так падали, но, даже не коснувшись раскалённой добела лавы, нас останавливает что-то. И тогда я начинаю ощущать магию, витавшую вокруг.

Осколки Лихостенья.

Разбитые Стены.

Части Предела.

Бабочка подлетает ко мне, зависая перед самым носом на некоторое время. Мы смотрим друг другу в глаза. Внезапно мне начинает казаться, что она добродушно улыбается. Будто она одобряет какой-то поступок. Однако додуматься до того, какой он, что из себя представляет, предлагает мне самой. Я не отказываюсь от этого.

Я вижу в её больших чёрных глазах понимание.

И это окончательно развязывает мои руки. Раскинув их в стороны, наклонив голову к груди, выпрямившись и встав на горящие угли (если застывшую вмиг лаву можно так назвать), я начинаю читать мантру.

Вот только мантра странная. Вместо положенных слов заклинания-молитвы из моих уст вырываются слова песни. И, это ещё страннее, они помогают. Даже не поднимая головы, я вижу, как вокруг "поднимается с колен" Стены и Предел, вновь образуя Лихостенье — острые осколки поднимаются в воздух, зависают, а потом резко соединяются между собой.

И только из моих пальцев продолжает течь радужно-серебристая дымка — моя энергия.

А бабочка, всё это время внимательно наблюдавшая за мной, приближается к моей спине и застывает в таком положении. Синяя материя увеличивается в размере. Я тут же начинаю чувствовать тяжесть новых крыльев.

Чёрт.

Мне не удалось от них отказаться.

Глава шестая. Когда Темные — твой единственный выход.

Давайте скажу прямо? Если у вас нет времени на чтение, то нет времени (и навыков) для письма. Всё просто.

Стивен Кинг.

В лёгких кончился воздух. Я пришла в себя, резко вздохнув. Первым делом я повела плечами, но никакой тяжести не обнаружилось. "И слава богам", — облегчённо решила я. Всё-таки баба с возу, а кобыле легче.

Я щёлкнула пальцами, возвращая пижамную кофточку.

Что можно сказать по тому, что случилось за эти четыре с небольшим минуты? Самое главное, ага.

— У меня получилось! — вскрикнула я, сама себе не веря, но большими глазами рассматривая возвышавшуюся надо мной крепость. — Ха, я знала, что у меня получится! А кто сомневался? Никто не сомневался.

Сестрёнка подскочила ко мне.

— Ух ты! — ахнула она. — То есть, здесь живёт охота?

— Да, — ответила вместо меня гончая. — Но хозяйке нельзя даже входить туда.

— А почему? — насмешливо сузил глаза Джейс.

— Потому что ведьма.

Шурик и ден Асмир подозрительно молчали. Мне это ой как не понравилось.

— А где слова поздравления? — недовольно повернулась я к ним. — Где восхваления? Где простое "молодец" в конце концов?

Оба дёрнули головами. Одновременно.

Дракон и Кот Учёный никогда не были настолько единодушны в своих каких-то решениях. Чаще всего один из них обязательно был против другого. То, что сейчас они буквально восстали за одну идею — это многое объясняло, но многое и запутывало. Например, меня.

— Может быть, вы объясните своё поведение? — в голосе моем прорезались стальные нотки. Спасибо Эллонду.

— Скорее, это ты должна объяснять изменение формы твоей ауры, — брезгливо бросил Росс, выделив местоимение. — Почему я вижу фейрийские крылья?

Меня до глубины души поразил тон, которым он произнёс сии фразы.

— А что такого? — Я выгнула левую бровь, искренне не понимая.

Янтарные глаза полыхали огнём. Злым и ненавидящим.

Джейс, Клэри и кай переводили взгляд с меня на него.

— О каких фейрийских крыльях вы толкуете? — "в лоб" вопросил полубог. — Лиз, поясни.

От имени мы с драконом подпрыгнули. Отвыкли от него, что я, что он.

— О самых простых. — Я стрельнула глазками в сторону целителя. — Карла Авалонская, крёстная моя любимая, приказала принять в знак моего уважения к ней. Я не смогла отказаться.

— А могла.

— А кто стал виной?

— Это ты меня спрашиваешь?

— Кого ещё мне спрашивать?

— Саму себя.

— Да?

— Да!

— А кто целовался с Карлой на балу? Я, что ли?

— Не сваливай всё с больной головы на здоровую. Это вообще не при чём.

— Так. Я ещё и больная. Спасибо на добром слове.

— Всегда "пожалуйста", Ненормальная.

— Садист!

— Кто-о? Я-а? Выдра!

— Ланнан-ши!

— Шляпа-из-обрезков!

— Сильф!

— Инкуб!

— Красный колпак!

— Пикси!

В тишине, прерываемой только нашими ругательствами, прозвучал отчётливый звук пощёчины. Ну не удержалась я!

И вот стояли мы, разъярённые, только-только поругавшиеся, сжимали кулаки. Он отвернулся и смотрел куда-то вдаль. Я разглядывала землю под ногами и босые ступни, порядком испачкавшиеся за весь день. Шурик выпускал когти в шею и царапал кожу. Озра облизывала лапу. А у сестрёнки и полубога попадали челюсти. В метафорическом, слава богам, смысле.

Стояли мы минут семь.

Наконец я соизволила поднять тяжёлый взгляд на друга и сразу же наткнулась на красный след, повторявший очертания моей ладони. А ещё у него уголки губ дёрнулись — кое-кто хотел улыбнуться.

— Пойдёшь со мной через Предел за сестрой? — буркнула я себе под нос, не сводя глаз с отпечатка ладони. Хорошо приложила, однако.

— Куда я от тебя денусь? — обречённо прозвучало в ответ.

Любители мы с ним отвечать вопросом на вопрос.

Я уже начала было оттаивать, как услышала ехидное:

— Вдруг тебя опять на ведьмаков потянет?

— Заткнись! — взвизгнула. — Сам виноват!

И ведь действительно замолчал. А мне неожиданно так совестно стало, стыдно. Сорвалась из-за ничего, просто так. И вновь всё испортила.

— Помочь? — И уже без чьего-либо разрешения потянулась пальцами к пострадавшей щеке, осыпала ту холодными искрами. Отёк и краснота стали стремительно спадать. — Так лучше?

— Да, — сухо ответил дракон.

Ой, какие мы обидчивые! Не хочешь разговаривать — не надо, мне легче подушку разговорить.

Повернулась к сестре:

— Ты не в курсе, Тёмное нас сегодня примет? — раздражённо спросила я. — Мне нужны оба Наследника.

— Хм, нет, не в курсе. — Кларисса боялась мне отвечать? Да ладно? Где мой фотоаппарат, я должна это запечатлеть!

Тогда заявимся без приглашения.

Я снова щёлкнула пальцами, меняя одежду. Негоже принцессе эльфов являться к вампирам и архонтам в пижаме, меня и так сегодня весь Тартар в этом видел. Позора не оберусь.

Как только дым рассеялся, и на мне оказался тёмно-зелёный охотничий костюмчик, я великодушно махнула рукой:

— Лихостенье, — шепнула я и ощутила ласковое дуновение, будто по голове погладили, — поможешь?

"А чего не помочь, хозяйка? — засмеялось оно в ответ. — Спасибо, кстати. Вкусная ты".

Я покраснела. Друзья, к слову, тоже.

"Допустим, они слышали". — И приходит понимание, что это было произнесено с такой непосредственностью, будто что-то повседневное сообщили.

— А не могло ты как-нибудь тише это сделать? — возмутилась я.

"Извини, но не предусмотрена во мне такая функция".

— Переноси нас уже.

Мир мигнул, меня будто раздробило на мириады песчинок, а потом вновь собрало. И только присутствие "чужих" частиц позволяло понимать — мне ни в коем случае нельзя терять разум. Мало ли, куда я прикажу закинуть нас?

Н-да, я не думала, что приземление будет столь... интересным. По крайней мере, я не рассчитывала оказаться в какой-то деревне, зависнуть над чьим-либо огородом и едва не упасть лицом в морковку.

"Прости, хозяйка, — грустно сказало Лихостенье, — не могу дальше вас переместить. Чары, неизвестные мне, не разрешают".

— Проехали. — Я встала на ноги и проследила, как моё движение повторяют остальные. Пересчитала их. Не хватало только двоих. — Стоп. А где Шурик и Озра?

"Им нельзя в Тёмное идти, — возразило пространство. — Архонты и вампиры больше всего терпеть не могут гончих-каев и кошек. Я их в Алмодрай перенесло".

Без собачки будет сложно. Без Кота Учёного — ещё сложнее.

— И где мы? — Кларисса отряхнула длинную юбку от земли и пыли.

Я огляделась. Яблони цветущие, травка зелёная, невдалеке речка голубая журчит. Идиллия прямо. Вот только неба и солнца нет, вместо горящего светила — много-много электрических фонариков, приделанных к огромной железной пластине. Но откуда здесь всё остальное?

"Магия. Наколдовано много чего".

Ага, ясно.

Вот оно какое, царство Тёмное, в Высшем Тартаре расположенное.

Из дома напротив выскочила темнокожая женщина. У неё были короткие золотистые волосы, тёмные глаза, высокие скулы. Нос с горбинкой и тонкие губы давали понять, что их обладательнице много лет. Женщина запричитала, нам наперерез кинулась:

— Не топчите мой огород, звери окаянные! — Она раскинула руки, загораживая дорогу с её участка. Я наклонила голову. Любопытно, ой как любопытно! И почему мы "звери окаянные"? — А ты, ведьмочка, вали отседова, покуда я сына старостина не позвала! А ну, кому говорю?

Заманчивое предложение. Но для начала я хочу понять, почему ты на старорусский манер говоришь.

— Не ведьмочка я, а ведьма, — поправила я её. — И с чего бы я должна сына старосты бояться?

Женщина прищурила чёрные, как древесный уголь, глаза. В их зрачках блеснуло яркое красное пламя.

Демоница!

— Какая же ты ведьма, эльфячка? — уперев руки в бока, громогласно поинтересовалась она. — Ритуал ты прошла? Нет, а на "нет" и суда нет.

Я непонимающе выгнула бровь.

— Какой ритуал? — А подсознание, кажется, знает правильный ответ, но хочет, чтобы его догадку подтвердили.

И её подтверждают:

— Девственница ты, ведьмочка.

Второй раз за день краснею! Ей-богу, это уже рекорд! Занесите эту цифру в Книгу рекордов Гиннеса! Да я в жизни ни разу не смущалась, а тут — сначала "вкусная", потом "девственница".

— По-вашему, я должна была прям сразу этот ритуал провести, да? — выставила я шипы, аки дикобраз. — Как только обучение закончила? Или перед обучением?

Демоница рассмеялась. Её смех был похож на звон колокольчиков.

Церковных колокольчиков.

— Вредная, — одобрила. — Самое то. А почему бояться старостина сына должна — охоч он за такими, как ты. Жди. Всё равно придётся к ним домой тащится, до замка в столице ехать долго, а вы после телепортации. Отдохнуть стоит.

И ощущение, что она говорит на старорусский манер, пропало. Неужели это маска — как только увидела одну из Русского Ковена, так значит и притвориться надо? Но ведь я не состою официально в нём! Я всего лишь: Фигаро тут, Фигаро там.

На плечо легла горячая ладонь, я вздрогнула. Вновь обожглась.

— Прости, не хотел.

— Да чего уж там. Привыкну.

Демоница странно на меня посмотрела, хмыкнула своим мыслям.

— Пошлите в дом, — вполне миролюбиво пригласила она нас, — обогреетесь и отдохнёте. А тебе, ведьмочка, я льда дам. Ледяным негоже в огненном царстве ходить без своей стихии. Кстати, я Рейв. — и протянула мне сухонькую ладошку.

(прим. авт. — от англ. Rave — бред, бессвязная речь, весёлое сборище, вечеринка, — массовая дискотека с выступлением диджеев и исполнителей электронной музыки. Также, зачастую, данное понятие ошибочно применяется в виде собирательного названия электронной танцевальной музыки. Спасибо матушке Википедии!)

— Меня зовут Илзи... — тут я запнулась, но продолжила: — ...эль, рыжего — Джейсон, девушку — Кларисса, а этого красноволосого — Росс. Приятно познакомиться.

За спиной недовольно чихнули. В принципе, чихнуть можно по-разному, но пришедшая вслед за чихом волна недовольства определила вид действа.

— Так-так-так, — протянула Рейв. Она смеялась над нами. — Какая разношёрстная компания собралась! А я прям и не узнала вас сразу! Эльфийка-Демиург, сын бога мёртвых, единственный выживший дракон и сильнейшая в мире стихийница! Умеешь ты удивлять, внучка Мглы.

Я испуганно сглотнула. Кажется, обо мне знали больше, чем я о ней.

Меня и целителя провели внутрь дома — в некую копию древней русской избы, — а Джейса и Клэри забрали с собой ягоды собирать. Когда я зашла, поначалу показалось, что здесь может жить какая-нибудь Баба-Яга. Потом — денница или вечерница. Но остановилась я на бесах, а они не далеко от архонтов ушли.

Мне тотчас сунули тарелку со льдом, я с довольным шипением погрузила в него ладошки. От тарелки тут же повалил пар, я прикусила губу от приятного ощущения прохлады. От удовольствия я зашторилась ресницами, а через минуту зажмурилась и улыбнулась.

— Хорос-сш-ш-шо! — вырвалось изо рта, а когда я поспешно распахнула глаза, то увидела, как дракона перекосило.

— Росс? — Я поставила чашку на лавку (как я не хотела этого делать, вы не представляете!).

"Всё в порядке, — прозвучал в голове его стальной голос. — Лихостенье право".

"В чём? Ден Асмир, если ты сейчас же ничего нормально не объяснишь, я с тобой больше никогда не заговорю!"

— Отстань от меня, понятно? — посмотрел целитель на меня, сжимая челюсти. Обычно янтарные, тёплые глаза сейчас выглядели, как кусочки золота. Холодного, 999-ой пробы.

Я не расстроилась, совсем нет, что вы. И из-за его резкой перемены настроения тоже.

Но Лихостенье всё равно собака. И Арта — поганка.

— Окей, отстаю, — спокойно сказала я и закинула ногу на ногу: — Вернее, давай расстанемся друзьями. — Помирать, так с песней! — Ни ты не в почёте, ни я при параде. Так, знакомые. Согласен?

Он замер, не веря в слова, произнесённые мной. Что ты хотел, дорогой? Я не стану умолять тебя не бросать меня. Просто знай, дракон, что ты всё равно мой. И фиг ты ещё кому-нибудь достанешься.

Но, естественно, я об этом не сказала, а ментальные щиты опустила самые сильные. Пусть думает, что я обиделась до глубины души.

А я не расстроилась, совсем нет, что вы. И душа не болит. Это так, последствия двух, как бы так сказать, уничтожений резерва.

— А почему бы и... да, согласен!

На том и разошлись.

Уставились, как два хомяка с орехами за щеками, в противоположные углы избы-пятистенки и молчали. Каждый думал о своём, пока Рейв не пришла с корзинкой ягод и смеющимися ребятами.

Демоница наказала стихийке промыть клубнику, а Джейса воротила назад под предлогом закончившейся мяты. Мол, хочет она чай травяной заварить. Сама же тем временем подсела ко мне и поставила большой полусферический щит от прослушиваний:

— Сама Ледяная, а связалась с огненным, — покачала головой Рейв. — Ты хоть в курсе, что за дар приняла в ту ночь?

— Не-а. Я вообще не задумывалась над этим. — Пожала плечами. — Само как-то получилось, а разгребать не хочется.

Женщина вздохнула.

— Молодо-зелено. Ты огонь в своей крови — его огонь — против самой себя обратила, в воду трансмутировала. Теперь хоть слово поперёк чьего-либо скажешь, хоть огонь предашь или ещё чего — всё тебя менять будет. Не зря ты преемницей старухи Вебстер считаешься, она ведь тоже из-за любви голову потеряла, Ледяной Прорицательницей, как и ты, стала. Ты ведь теперь с каждой минутой магию свою чернишь, дура ты стоеросовая! Душу свою поганишь! А, да что тебе говорить? — махнули на меня рукой. — Не хочешь ты себя спасать — и я тебе не помощник.

Я сидела, как громом поражённая. Вот, значит, как дело было. Вот от чего Колдунья в Зачарованный Мрачный Лес ушла! Тоже голову себе запудрила кем-то, влюбилась без памяти! Я внезапно поняла, что неумолимо хочу к ней. Немедля, прямо сейчас, пока ещё могу хоть что-то исправить. И чем быстрее, тем лучше.

Но зачем мне что-то исправлять? Вдруг так будет лучше? Тем более, и Артемида, и Лихостенье советовали нам обоим забыть друг друга. Хотя, что это я? Из нас двоих голову потеряла только я, у целителя всегда был чистый ум, а разум всегда трезв. Он ни за что и никогда не стал бы морочить себе голову эльфийской принцессой.

Я неосознанно всхлипнула.

— Полно! — вскрикнула демоница, глядя, как по щекам её собеседницы текут слёзы. — Я могу дать тебе один совет.

Я вскинула голову, жадно вслушиваясь в её слова.

— Какой?

Рейв на секунду замялась, закусила губу, оглядела помещение. От неё пришла сложная эмоция — смущение, сожаление, нежность, сочувствие, гнев и сострадание. Не знала, что архонты были эмпатами.

— Отворот сделать, — наконец произнесла она. — Отсушку. Ягоды раздора подкинуть. Куклу Вуду заговорить. Я могу сделать так, как ты захочешь. Последнее слово всегда за тобой.

Она сняла щит.

— Только запомни, Ледяная: согласишься — хоть и будешь потом жалеть, но обратный обряд проводить не стану, сколько бы ты ни просила. И сама не смей. Мало тебе черноты в душе, так ещё и гадостью этой запачкаешься.

Я поспешно утёрла лицо рукавом рубашки.

— А Вы?

— А что я? — усмехнулась демоница Рейв. — Я с рождения Тёмная. Зараза на заразу не липнет. И ни одной живой душе — ни слова! Особенно в том случае, если скажешь "да".

И, насвистывая весёлую песенку, удалилась.

А я, еле сдерживая рыдания, демонстративно уселась рядом с большой белой печкой, прислонилась к ней плечом и притянула коленки к груди. Плевать на ожоги, потом залечу. Сейчас мне до них нет никакого дела. Отворот? Да, чёрт, да, я согласна! И я решила это для себя сразу же, как только Рейв предложила мне это! Но действительно ли я буду жалеть об этом?

Хлюпнула носом и спрятала голову между коленей, чтобы не видел никто. Если говорить сейчас, в этом расстроенном, как у пианино, долго стоявшем в углу просто так, настроении, то нет. Нисколечко. Ни капельки. Наоборот, только радоваться буду. В другом же настроении я ещё не была. Вдруг, когда перестану жалеть и чего-то хотеть от этого гранатового самовлюблённого дракона, пожалею? Вдруг захочу вернуть всё назад?

Не знаю.

Кто-то подошёл ко мне сзади, протянул руку — я услышала чьи-то шаги и почувствовала дыхание на шее, — но коснуться не успел. Я, сглотнув, выставила перед собой полный трёхуровневый сферический физический щит. Молнии... простите, молния радостно материализовалась на похудевшем запястье. Я улыбнулась электрической змейке и позволила той забраться на моё ухо, ближе к серебряным серёжкам. По телу незамедлительно пробежал короткий разряд, я подпрыгнула от внезапности. Молния, однако, радостно потрескивала.

Люблю. И её, и фамильяра, и Озру. Ибо таких питомцев больше ни у кого в мире нет!

— Ну что, змейка, соглашаемся? Рискнём? — шепнула я молнии. Та убедительно протрещала в ответ. — Пошли тогда. Уговорим старушку-демоницу наставить меня на путь истинный.

Я решительно встала. Быстро стрела ладонью слёзы, ни к чему они мне теперь, и бесшабашно улыбнулась. Хватит сопли разводить!

Лишаться светлой своей стороны, так уж навсегда.

И очерню я себя тоже.

Навсегда.

И полностью.

Пройдя в кухню, я с удивлением отметила, что демоница действительно заваривала чай. Ах, какой аромат! Лучше, чем у любимого кофе!

— Рейв, — я села на стул и откинулась на деревянную спинку, — давайте попробуем. В любом случае, это будет моей ошибкой.

Женщина передёрнула плечами и кивнула.

— Сегодня вечером. А сейчас попьёте чаю и отправитесь в дом к старосте. Заодно и приструните его.

— А что случилось?

— Деньги он ворует. Налоги с нас собирает немереные, в полтора раза больше законных. Нужную часть он в казну отдаёт, а всё остальное себе забирает.

Нахмурилась.

— Как же Наследники? — спросила я, не понимая. Да как ж так может быть? — И Дэонисэль, и Пелагея слишком уважают законы и в обиду не дадут своих подданных. Поверьте мне на слово, я их очень хорошо знаю.

— Я и не сомневаюсь в этом, просто живём мы на отшибе Тёмного Царства. Так получилось, что большинство из архонтов обитают в столице, а мы, полудемоны-полулюди, здесь. Мы, как отбросы общества, никому не нужны. Поэтому и света настоящего у нас нет, электричество одно. В столице-то солнце светит, специальную какую-то систему для этих нужд создали. А мы так. — Рейв развела руки в стороны, закусывая губу. — Пока до нас очередь дойдёт, и Наследники сменятся.

М-да, тяжёлый случай.

— Тогда я с удовольствием всем вам помогу, — улыбнулась я. — Тем более вывести на чистую воду его не составит труда, дракон наш — менталист. Он гадов за версту чует.

— Ну, и хорошо. С тобой мы договорились. И не смей сама привороты делать, слышишь? Никому — ни себя, ни людям. — Мне погрозили сухоньким пальчиком.

Я отвесила шутливый поклон — мол, всё я знаю, услышала в прошлый раз.

А сама себе твержу — ведь не устою, сотворю. Специально.

Через семь-восемь минут, когда чай был готов, меня отправили за друзьями. Кларисса, прознав про змейку-молнию, завизжала на весь дом, почему я не рассказывала ей раньше про такую магию. Щёлкнув по лбу неуёмную сестрицу, сказала, что как только она ведьмой станет, так и покажу. Ден Асмир только ухмыльнулся, а я, бросив на него изумлённый взгляд, протянула ладошку к его запястью и забрала вторую змейку себе. Глядя на его обиженное лицо, только светло улыбнулась. А что? Всё своё ношу с собой.

Не сказать, что коттедж, но похоже. Большой бежевый двухэтажный дом, отделанный по фундаменту серо-голубой галькой, в конце улицы намекал нам на проживавших в нём "шишек". Нормально! Этот староста столько лет обворовывал их, дом себе вон какой построил, а им всё никак сил не хватит в органы власти сообщить! Да и жандармерия тоже хороша! Наверняка их подкупили, вот и молчат, сидят, окаянные... тьфу!.. черти! Набралась жаргона у Рейв, сама скоро на старорусском заговорю!

— А не пойти ли вам подобру-поздорову? — риторически вопросил у меня бородатый мужчина на входе в дом старосты. На самых маленьких бочку катим, да? У, я вам тут устрою, "подобру-поздорову"! — Занят он, не велено пущать!

— Да ты, милок, пусти гостей заграничных! — подбоченилась Рейв, ехидно поблёскивая чёрными угольками глаз. — Может быть, они ручку хотят позолотить Святославу, м?

Бородатый повторил свои фразы, снова подозрительно разглядывая меня. И было что-то такое в этом взгляде, что меня насторожило.

Freut yeian! Да меня едят тут потихоньку, раздевают мысленно!

Ну погоди, птица божия, мало не покажется!

Я облизнулась кончиком языка, мило (в кавычках) улыбнулась, приоткрывая вид на тридцать два белых зуба. Клыки, повинуясь моему хотению, чуть выдвинулись.

— Говорите, занят Святослав? — всё улыбаясь, грустно поинтересовалась я. — Жа-аль, а мне так хотелось с ним поговорить... наедине. — И состроила жалобную мину.

Уж не знаю, как я не рассмеялась в голос, но Лихостенье явно подняло себе настроение. Всхлипывая от смеха, оно присылало мне картинки катающегося по полу парня, заливавшегося хохотом. Знакомого парня, кстати, мне.

А мужчина-стражник тем временем поспешил открыть входные двери, но как только я зашла внутрь, он их захлопнул. До меня донеслись отрывки матерных фраз сестры и дракона и грозное: "Не велено пущать!". Прикольный стражник, надо будет потом на свою сторону переманить — вдруг пригодится от ночных вторжений?

Хихикая, я настроилась на хозяина дома и телепортировала прямо к нему в кабинет. Эх, неудачно приземлилась. Надеюсь, он не будет меня ругать за испорченные бумаги?

Картинно усевшись на пергаменте, я закинула ногу на ногу и пропела:

— Заняты? — А сама про себя повторяю: "Лысая Башка, дай пирожка!".

И действительно, староста был лысым, толстым, с заплывшими и опухшими глазами, и вообще... от него пивом с селёдкой тянуло. Брр!

— Уже нет, — пробасил он и попытался погладить мою коленку, ан нет! Я физический так и не сняла!

Погрозила пальчиком старосте.

— Ай-ай-ай, какой нехороший Святослав! — продолжала петь я, ощущая тошноту от неприятного запаха. — Зачем людей обижаешь?

Лысая Башка почесал подбородок.

— Никого я не обижаю. Сами они.

Я выгнула левую бровь.

— Сами себя обкрадывают? Как интересно! А не научишь меня так делать, а?

И прихвастнула клыками.

Староста ка-ак шуганулся от меня, стукнулся спиной о стену и осел на пол. Правое веко у него нервно задёргалось.

— В-в-вампирша? — посмотрели с ужасом на меня.

— Что вы, какая из меня вампирша? — притворно изумилась я. Действительно, какая из меня вампирша? Так, если Лишённая только. И рявкнула: — Я всего лишь твой кошмар. Ночной, разумеется.

Спрыгнула со стола на пол и присела на корточки рядом с трясущимся от страха Святославом.

— Ты вернёшь все деньги, которые украл у честного народа, понял? — зашипела я, цепко хватая Лысую Башку за необъятный подбородок. — Иначе Дэонисэль и Пелагея узнают.

В ответ — кивки.

— А на всякий случай, я наложу на тебя заклинание. Оно сдаст тебя с потрохами, если ты ещё раз попытаешься обмануть. Ясно?

Заклинания, естественно, никакого налагать не стала, но припугнуть же надо?

Глава седьмая. Ловящая-Души.

Если человек обманывает меня один раз — пусть будет стыдно ему; если он обманывает меня второй раз — пусть будет стыдно мне.

Стивен Кинг.

На столе — старом, обшарпанном — горят треугольником три свечи. Между ними лежит восковая фигурка, иголка-"цыганка" и немного сена. Боги, и всё это я должна сегодня сжечь? Ну, и на что я подписалась? Надо было всё как следует обдумать, а я, рубанув с плеча, попёрлась.

Страшно. Сердце в груди стучит бешено, как у кролика, и с ритма сбивается. Какая-то часть меня, боязливая и сострадательная, отчаянно не хочет проводить отворот, но другая, более дерзкая и решительная, не даёт ей и слова сказать. "Придётся", — твердит она.

Лихостенье со своими советами не лезет, странно. В другой момент оно бы только так сверкнуло своими познаниями, а сейчас... Хочет, наверное, чтобы я сама решила.

А ещё чувствовала за спиной крылья. В отличие от тех, полностью исчезавших и даже не напоминавших о своём присутствии, эти лежали за спиной тяжёлым плащом. Это напрягало, честно говоря. Позволяло думать, будто через некоторое время они появятся на свет сами, без моей помощи. Противно.

Рейв что-то бубнила под нос, водила руками над тарелкой с молоком и всыпанными туда специями, ставила усиленные щиты на комнатку, где мы приютились с ней. Пару раз за сеанс её глаза вспыхивали красноватым огнём — в эти моменты молоко в очередной раз окрашивалось в алый и вновь возвращалось к чистейшему белому. Специи, не переставая, горели сине-зелёным огнём.

Чем дальше заходил ритуал, тем сильнее мне хотелось сбежать отсюда.

Когда раз в пятнадцатый молоко покраснело, а специи разгорелись ещё больше, я позволила себе уронить одинокую слезу. Да ну, нашла, из-за чего расстраиваться! Я себе ещё таких сто, нет, двести найду! И никто — слышите? Никто! — не заставит меня реветь! Ненавижу и его, и себя за сии слабости! Не хочу быть слабой!

По-бабски подпёрла кулаками щёки и всмотрелась в огонёк свечи. Что-то я забыла... что-то упустила из вида...

Ответ пришёл неожиданно, зато вовремя.

Мли-ин! Я же до сих пор его метку со своей ауры не убрала! А ведь после отворота никак не получится, она "врастёт" на всю жизнь! И как теперь поступать?

Дёрнулась так, что стол ходуном заходил, а красноватые огни, бывшие глазами демоницы, недовольно зыркнули в мою сторону.

— Что происходит? — рыкнула она, не отводя рук от тарелки.

Я закусила губу, нечаянно прокусив ту до крови.

— Мне нельзя, — шепнула я, покаянно склоняя голову к груди. — Я совсем забыла... Из памяти вывалилось...

— Точнее!

Сглотнула.

— Он два с половиной года назад оставил на моей ауре отпечаток своей, — совсем тихо проговорила я. — А эльфам после такого нельзя отвороты проводить, метки "въедаются" в материю ауры.

Надо мной прозвучало приглушённое шипение. Матерное, это я отчётливо слышала.

Сама бы заругалась, не будь я в компании демоницы. А то вдруг подумает что-нибудь неправильное.

— Я. Почти. Закончила, — членораздельно произнесла она, сжимая челюсти со страшной силой. — Как. Ты. Думаешь. Теперь. Отменять. Всё?

— Как-нибудь! — едва ли не взмолилась я. — Как-нибудь, только прекратите ритуал, пожалуйста!

Демоница всё дышала глубоко и часто, разозлившись не на шутку. Пару раз из её ноздрей вылетали облачка пара. Интересно.

Тьфу, не о том думаю.

— Можно и не прекращать, — наконец выдала она, задумчиво скребя указательным пальцем подбородок. — Иди, разбуди своего дракона. Сейчас двух зайцев убьём сразу — и метку с тебя снимем, и двойной отворот поставим.

От раскрывшихся передо мной перспектив перехватило дыхание. Только этого мне не хватало!

— А если... — попыталась раскрыть рот я, но у меня совершенно ничего не получилось.

Меня заткнули, будто кляп в рот засунули:

— Ты ещё поговори со мной тут! Сказала — буди иди! И не смей ему ничего рассказывать, лично обоих придушу!

Кто мне подскажет, куда я вляпалась? Она же похлеще ведьмаков будет!

На меня замахнулись кулаком, я, как зачарованная, поспешила исполнить приказ.

На краю сознания мелькнула мысль: "Не подмешала ли "добродетельница" чего в молоко? Не наколдовала ли она во мне ещё одну свою марионетку? Кто знает, сколько их таких, как ты, наивных?"

На цыпочках подойдя к спящему на горячей печке ден Асмиру, толкнула его в плечо.

— Просыпайся, соня! — зашипела я ему в ухо. В голове как что-то щёлкнуло, всё мгновенно встало на свои места: — Подыграй мне!

Лежит.

Улыбается.

Пародируешь?

— Быстро! — вновь прошипела, почти касаясь печки. Кожа начала противно краснеть.

Ненавижу красный цвет.

— Что случилось? — Маг-целитель повернулся на бок, не переставая улыбаться.

— Смерть твоя случилась! — Раздражает эта его привычка показывать зубы с поводом и без. — Мы, похоже, к Ловящей-Души угодили.

Улыбку будто стёрли мокрой тряпкой.

— Как ты догадалась? — совсем став серьёзным, спросил он.

Я отвела глаза. Не стану признаваться. Ни в коем случае.

— Не твоё дело. — На последнем слове голос предательски сорвался. — Пошли быстрее.

И стянула его с печки.

— Остальных будить?

— Нет! — воскликнула я и тут же зажала себе рот ладонью. — Придётся самим разбираться.

И, как ни в чём не бывало, зашла в кухню. Рейв-демоница была недовольна.

Сжав за спиной ладонь дракона, внутренне содрогнулась.

Я была уверена, что Ловящие-Души, как и Ловцы Снов, давным-давно исчезли в пучине собственных страстей. Я была уверена, что уничтожила всех Мрачных Созданий.

Но, похоже, просто так мне от них не отвязаться. Что ж, огромное тебе человеческое спасибо, бабуля! Навещу-ка я тебя на днях у Кроноса, чует моё сердце, надо дать тебе по шее!

— Ты помнишь, при каких обстоятельствах это произошло? — строгим тоном вопросила демоница.

Я прямо почувствовала изумление и замешательство Росса.

— Помню. — Мой голос был похож на писк мышки — так тихо и пискляво говорила я. — Но повторять не хочу.

"Эль, о чём она?"

Сейчас узнаешь. Не в моих привычках опережать события.

Шеи коснулось тёплое дыхание. Не отвлекай меня, ден Асмир, перед нами — Ловящая-Души. Ты ведь не хочешь оставить вместо себя на земле только оболочку?

"Нет".

Тогда молчи и стой смирно. Я ещё ни разу не взывала к своим способностям Демиурга.

Это сущая правда. Я их боялась, а потому прятала подальше, в самый укромный уголок своей изменившейся души. Но, видимо, время вышло. Мне стоит почувствовать власть под ладонями, войти в полный контролируемый транс Демиурга-полубога.

От осознания последнего хотелось укрыться с головой в темноте. Нет, не так, не в темноте, а в мгле. В подконтрольной стихии бабушки.

Рейв, заметив наше молчание, подозрительно сощурила глаза, вновь блестевшие красным.

Ненавижу красный цвет.

— Придётся, — вновь колко одёрнули меня. Но видя, что мы продолжаем стоять, приказали: — Давайте-давайте, пошевеливайтесь.

Я глубоко вздохнула, аккуратно приоткрывая внутри себя заслонку, держащую силы Демиурга. Страшно до жути.

Крылья за спиной нетерпеливо качнулись. А вы чего дёргаетесь?

"Илзи, — шёпотом заговорило Лихостенье, — ты только крёстной не говори, но крылья эти только формой фейрийские. Бабочка была моей, так что и дар тоже мой".

Распахнула глаза в изумлении. Гадство! Раньше сказать не могло?

"Извини, я думало вообще пока тебе ни о чём не говорить".

Думало оно.

Теперь, Лизка, решай, как удерживать их на месте — пространство-то тебе подконтрольно, но его существ ты удерживать не вправе.

Перед моими глазами блеснул огненный шар. Или кулак? Не поймёшь этих демониц, хорошо, что щит вовремя успела выставить.

— Ты всё ещё стоишь? — "ласково" спросила у меня Рейв. — Резину тянешь? Ну-ну, а кто мне не далее, как сегодня днём, клялся, что беспрекословно выполнит все мои приказы? В том числе: и не станет отказываться от отворота?

Ей-богу, третий раз смутиться — уже слишком!

Наверное, мои глаза полыхнули каким-то огнём (главное, чтобы не красным!), потому как демоница отпрыгнула от меня на добрых два метра.

— Ты не посмеешь! — взвизгнула она, моментально обращаясь во мглу. Свечки задуло, электрические лампочки потухли.

Собственно, это ты зря, Ловящая-Души. Не зря моя бабка — богиня мглы, мне тоже часть её возможностей передалась.

— Держи контур щитов, ден Асмир. Не дай боги, ты не выдержишь. Я тебя сама пришью, — гневно прошипела я, поворачиваясь к дракону. — Нельзя выпускать её.

И преспокойно шагнула в Лихостенье, полностью выпуская наружу силы Демиурга.

Когда разум застлала волна ярости — не поняла.

Но меня нельзя было остановить, ведь я видела только чёрно-белые движущиеся во мгле тени. Белые — это "хорошие", те, кто не имеет на своей совести грязных пятен. Чёрные — "плохие", к ним относилась и Ловящая-Души. Она бежала от меня, оглядываясь и едва не падая.

Мне оставалось только расхохотаться. Куда ты сбежишь от меня, Мрачное Создание?

Я здесь. Я там. Я везде. Я повсюду.

Пространство, повинуясь моему невербальному приказу, вытянуло щупальцу и обхватило Рейв-демоницу. Я шагнула, одним махом преодолев всё расстояние между нами.

Она пыталась чт-то сказать мне, я заставила её замолчать, лишь нагнув голову набок. На её шее призывно пульсировала жилка, так хотелось дотронуться до неё, выпить всю энергию, запустив в под тонкую кожу клыки.

Но на то я Демиург, чтобы продлять удовольствие себе, мучая других.

Грациозно, будто танцующая в ночи кошка, подошла к Рейв, щупальце чуть приблизило её ко мне и заставило упасть на коленки. Я улыбнулась — предвкушающе, смакую предстоящее мне удовлетворение. Демоница, с ужасом смотря на меня, задёргалась, безуспешно попыталась вырваться на волю.

Не-ет, Ловящая-Души, так просто ты от меня не уйдёшь. Я должна, прямо-таки обязана попробовать тебя, вкусить, понять, каково быть всесильной. И ты будешь первой, кто откроет мне двери в настоящий Рай.

Моя ладошка почти ласково прошлась по гладкой шее старой демоницы. Увы и ах, но мне придётся её немножко подпортить.

Мгновенно выросшие когти с силой вонзились в мягкую плоть, я с лёгкостью подняла задёргавшееся в конвульсиях тело Рейв над землёй. Кровь заструилась по предплечью, а когда я подняла её ещё выше, окрасила светло-зелёный рукав-фонарик.

Прикрыв глаза, я с шипением втягивала в себя магическую силу Создания. Я буквально чувствовала, как вместе с кровью в меня впитывается что-то мерзкое и гадкое. М-да, не так я представляла себе первое лишение магии. Но и этого было достаточно — как только я поняла, что в главной жидкости человеческого тела не осталось ни йоты энергии, я брезгливо стряхнула разом постаревшее тело с когтей.

Лихостенье убрало щупальце, на некоторое время будто задумалось.

А я поняла, что смертельно устала и хочу выплеснуть эмоции на чём-нибудь или ком-нибудь. Пространство беспрепятственно вытолкнуло меня из себя, и я буквально хладным трупиком повисла на поддержавшем меня целителе.

Кажется, хочешь-не хочешь, а тот день повторяться будет.

Да я и не против, наверное. Главное, чтобы Клэри и Джейс сейчас не очнулись, ибо меня тогда аннигилируют, прикопают, затем раскопают, воскресят и ещё раз аннигилируют без права на дальнейшие действия.

Естественно, мои мысли были прочитаны, иначе над кем Росс ехидно так хихикает?

— Над собой, Ненормальная, — было мне ответом. — И как тебе в голову пришло такое?

Я догадалась, что смысла висеть бесхребетной змеюкой уже нет, и приподняла голову. В глазах уверенно двоилось, но дискомфорта я не испытывала.

"Переела", — подумалось мне.

— По-другому я не смогла бы её уничтожить — магия в Лихостенье даже мне запрещена. А так... на вкус — будто грязь попробовала, а перед этим что-то ядовитое выпила. Противно, одним словом. — Я демонстративно сморщилась.

Росс тихо рассмеялся, уткнувшись лбом мне в плечо. Угум, смейся, млин. Если бы ты знал истинные причины узнавания демоницы, ты бы так не смеялся.

Накаркала.

— Кстати, — меня подняли с пола, на коем я, оказалось, и лежала, и усадили на стол лицом к себе, — а почему в вашем разговоре мелькнуло слово "отворот"?

И улыбка — невинная, и глаза — честные. А мне вот совсем не до шуток! Вот совсем!

Влипла ты, Лизка, по самое "не балуй".

— Да вот, тип один на горизонте замаячил, — пробормотала я, тоже честная и невинная, а на самом деле вновь ментально закрываясь. — Пытается ухаживать, а я на всякий случай решила отворот сделать. Чтоб потом не мучиться.

Ага, вообще хорошее объяснение, Лизка. Прямо он так и поверил.

Улыбка дракона стала ещё невиннее, а глаза во сто крат честнее.

— А я тут при чём? — "поинтересовался" он у меня.

И я мгновенно нашла выход из ситуации:

— Так ты ж на меня два года тому назад метку поставил, помнишь? Али запамятовал? — Приняла позу "руки-в-боки". — Мы, эльфы, добрые и хорошие, особенно временами, так что вспоминай по-хорошему. Твоя метка мне мешала сделать отворот, поэтому и пришлось тебя будить.

Кажется, я влюбилась... в саму себя в который раз. Какая же я умная и находчивая, а! Прям загляденье! Вот смотрю на это малость тормознувшее лицо и радуюсь, что в школе на одни пятёрки училась! Не зря мне боги мозг дали и извилин не пожалели!

Сижу на столе, чертей качаю, жду, когда дракон отойдёт.

А лорд отходить не желает-с, он, видите ли-с, немного меня не понял-с, и в данный момент у него мозговая деятельность немного замедлилась-с.

Не удержалась, хихикнула и прикрыла рот ладошкой.

Лихостенье во всю ржало, как конь в конюшне.

— Ты... — Росс задохнулся собственными словами. Я заинтересованно выгнула брови. — ...невозможна.

— Чья бы кор... — а вот договорить мне не дали.

Вот кто знал, что его на такое потянет, скажите мне на милость, кто знал? Я найду этого предателя, промолчавшего и не сказавшего мне, и расчленю собственными руками.

Мир вокруг закачался, я закрыла глаза — мало мне раздвоения, так теперь и карусели пошли. И прикосновения дракона были не обжигающими, как обычно, а довольно-таки тёплыми, успокаивающими. Да и сам поцелуй был несколько приятнее тех, что были с Аттоне.

Боги, кому я вру? Я пытаюсь обмануть единственного очень близкого человека — себя! "Несколько приятнее"? Он был намного лучше, чем те, ибо они были ненастоящими, чисто придуманными, сотворёнными приворотом.

А этот?

Не был ли он попыткой доказать, что дракону врать не стоит, что он всё прекрасно знает — в том числе и о моих чувствах к нему?

То есть, какие чувства? Он же мой друг! Лучший, кстати!

Ой ли?

Или же мне не стоит запудривать себе мозги и довериться ден Асмиру?

Боги, что я творю, что творю?

Росс прижал меня к себе и, разорвав поцелуй, уткнулся носом мне в макушку, обнимая. Я обвила дракона за шею, вдохнула ненавязчивый запах парфюма и чистой рубашки и слушала, как бешено бьётся сердце. Чьё? Понятия не имею, не различила.

Мы замерли на некоторое время, будто боясь испортить момент.

И всё-таки испортили.

— Единственное, за что я благодарен твоему бывшему однокурснику, — с улыбкой в голосе сказал целитель, — так это то, что он научил тебя целоваться.

Я разозлилась мгновенно.

— Псих! — выплюнула я и вырвалась из объятий.

А ка-ак не хотелось!

Но раз портить настроение, так и ему за компанию тоже.

В комнатке по-прежнему было тихо. Подойдя к сестре, я услышала, как та ровно и мерно дышит. Спит. Сын Архара-Аида тоже спал, на его лице ни один мускул не дёргался, а рот был чуть приоткрыт. Я расслабилась.

И только потом поняла, что в чае, который нам давала демоница, было снотворное. Мне его не подсыпали по известным всем причинам, а ден Асмир ужинать вообще отказался. М-да, до рассвета точно не разбудим, а сама я спать сейчас ни под каким предлогом не лягу.

До меня долетели отрывки ментальных фраз дракона:

"...отворот решила сделать, ведьмочка ненормальная... да я её после этого сам бы..."

Уж не знаю, чего он там "сам бы", но у меня уши сразу завяли. Пришлось подходить, тащить неуёмного на улицу и популярно объяснять, как нехорошо он вёл себя сегодня днём да и вообще в последнее время.

Встав перед ним на цыпочки, я шёпотом выговаривала Россу.

Эх, фамильяра рядом нет, сейчас бы такой концерт закатили! Вдвоём! Для одного!

— Да понял я, понял! — минут через десять взвыл маг-целитель. — Без занесений в личное дело обойдёшься?

— Обойдусь.

Я оглянулась. Тишина-а и темнота-а.

Хлюпнула носом.

— Домой хочу, — вынесла вердикт, поворачиваясь.

— Не надо было договор подписывать! — язвительно проворчал собеседник.

— Не надо было с моей крёстной обжиматься по углам! — парировала я.

— Ревнуешь? — И такой изумлённый, прям закачаешься!

А я и отпираться не стала:

— Ревную. — И, смотря на радостную рож... простите, радостное лицо, мстительно добавила: — Исключительно крёстную. А сейчас мне просто жалко её стало — ты, гад подколодный, её бросишь. Или уже бросил?

И с визгом, грозя перебудить половину деревни, принялась удирать от злого дракона. Только бы не превратился!

Свет и громкая музыка в одном из домов меня привлекли, я резко затормозила. Поманив пальцем друга, я распахнула входную дверь таверны "Рог Проклятого Единорога".

Да-а, знал бы Торнадо.

Хорошая таверна, много в неё денег вбухали. Деревянные, покрытые лаком панели, кирпичная барная стойка и много, очень много обитых медными пластинами столов. Кованая лестница, ведущая на второй этаж. На стенах — плитка под красно-коричневые кирпичики. Часы в виде летучей мыши.

И у дальней стены, как раз под часами — фортепиано, украшенное медными шестерёнками.

Стимпанк процветает.

Я плотоядно облизнулась и двинулась к инструменту, но была остановлена. Росс взял меня за запястье, вновь обжигая до кости, и вкрадчиво протянул:

— Ты уверена, что хочешь быть погребённой? — Не поняла. — Тебя убьют, как только ты сядешь за него.

Фраза прозвучала двусмысленно.

— Пусть только попробуют. — Я показала ему все свои тридцать два.

Я села на стул перед пианино, пробежалась пальцами, разыгрываясь на гаммах — сыграла и хроматическую, и в терцию, и в дециму. Таверну будто накрыло пуховым одеялом тишины. А я? Что я? Уже начиная играть песню любимой рок-группы, я полностью отрешилась от мира, забыла события, произошедшие сегодня.

И пусть я подписала второй договор — фиг с ним. Выкручусь как-нибудь, да и сам Кхашен вряд ли станет просить меня не разрывать сделку.

Почему-то мне кажется, что в этом должно быть какое-то дополнительное дно. Двойное ли, тройное ли — не знаю, но оно должно быть.

Иначе зачем богу Тёмных заключать сделку? От неё никакой пользы ни ему, ни мне.

Должно быть что-то.

Должно.

Вот, только, вопрос — а найду ли я это что-то, или оно останется за гранью разрешённого?

...Меня оборвали на полуслове, даже не дав закончить припев.

Входная дверь с грохотом распахнулась, со стуком впечаталась в стену. На пороге выросли...

Проклятье! Наследники! Да и злые, ко всему прочему, и сумасшедшие как психи!

В голове пронеслись строчки из другой песни Muse, причём не самые "доброжелательные". Вот угораздило меня вспомнить психов...

— Ну, отвечайте, какой смертник без нас творит самодеятельность? — рыкнула Поля. Её вновь ставшие шоколадными волосы взметнулись в воздух.

Алекс скользнул взором по таверне и с некоторой оторопью нашёл нас. Я с ехидной улыбочкой помахала парочке близнецов ладонью и как ни в чём не бывало закончила песню.

Ден Асмир, расположившийся за ближайшим столом, только ухмыльнулся.

Глава восьмая. Наследники.

Мы сочиняем ужасы, чтобы помочь себе справиться с реальностью.

Стивен Кинг.

Меня за шкирку выдернули из-за инструмента и усадили к себе на коленки. Мяукнув в лучших традициях Ирмы, я щёлкнула по лбу Наследника Тёмного Царства Дэонисэля (через чёрточку) Александра Лаврентьева. Это так, на будущее.

— А я-то думаю: и кто такой приезжий пытается наводить порядок в моей стране без моего ведома? — спросил он у меня, потирая пострадавший лоб.

— Мог бы догадаться.

Таверна ошеломлённо наблюдала наш обмен любезностями. Поля-Пелагея цепким взглядом оглядела нас троих с ног до головы и крикнула бармену:

— Четыре кружки кофе: два обычных и два двойных. Один из двойных обязательно со взбитыми сливками.

Знает подружка вкусы мои, что поделать. А я так давно кофе не пила, кажется, целая вечность прошла!

— Давайте, рассказывайте, какая нечисть вас в Высший Тартар занесла? — придирчиво разглядывая меня, задала вопрос подружка. — Кхашен меня помилуй, ты хоть что-нибудь ешь, Илзи?

Я честно задумалась.

— Ем. — Кивнула. — По крайней мере, ела. А когда — не помню. Всё не до этого, знаешь ли.

Теперь грозный взгляд достался ден Асмиру.

— А ты на что? — зарычала Полинка, бухая кулаком по столу. Подпрыгнувшая на месте солонка покатилась по медной столешнице. — Послали боги мне друзей, чтоб вас молнией пришибло.

Проснувшиеся змейки на моих ушах затрещали, не соглашаясь с Тёмной Наследницей. Им это крайне невыгодно, кто же их тогда кормить чистой энергией будет?

— На что, на что. — Дракон пожал плечами. — Когда злость свою не на ком выместить, она про меня вспоминает.

— Разговаривать о находящемся рядом с вами человеке в третьем лице — признак дурного тона, — выдал, усмехаясь, Алекс-Дэо. Где-то я уже слышала сию фразу, у меня отчётливое чувство дежа вю.

— А ты святоша, да? — съязвила я, не решаясь дотронуться до только что принесённой кружки с горячим кофе. — Опять на меня всех собак повесил, гад подколодный. Дракон чешуйчатый, чтоб тебя!

Рука сама потянулась к напитку и остановилась в паре сантиметров. В янтарях глаз Росса блеснуло беспокойство.

— Да ладно. — Фраза вышла у меня несколько нервно. — Волков бояться — в лес не ходить.

— Э-эль?

Я быстрым движением обхватила кружку и дёрнулась от неожиданности. Нет, боль была, но буквально секунду. Но поразило меня совсем другое: кофе и сливки вмиг покрылись тоненьким слоем инея. Та-ак, и ждёт меня кофе-гляссе.

Длинная прядка чёлки дёрнулась, вырвалась из косы и повисла ярко-белой лентой.

Я накрутила её на палец и смущённо добавила:

— Упс.

На ладони начали пропадать очередные ожоги, а Наследники выглядели более чем разгневанными.

Щёлкнув пальцами и поставив щиты от подслушивания, пришлось рассказывать. Пару моментов я, конечно, опустила, включая и произошедшее после убийства Ловящей Души, но и ту информацию друзья переваривали долго.

Наконец Алекс задумчиво произнёс:

— Отец скрыл от тебя некоторые пункты договора, это и ежу понятно.

— А ты сможешь их прочесть? — спросил столь же задумчиво Росс.

— За кого ты меня принимаешь? — демонстративно возмутился Наследник. — Я могу их не только прочесть, но и показать вам. Доставай пергамент, Илзи.

"Точно, психи, — подтвердило мои недавние мысли Лихостенье. — Им-то зачем читать?"

Без понятия.

Полинка вдруг с силой сжала виски и застонала. Брат охнул и повторил её движение.

Лихостенье, а, Лихостенье?

"Это не я, — насупилось пространство. — Они просто чувствуют меня вот и реагируют слишком остро. Всё с ними в порядке будет, не волнуйся".

Призвав пергамент, я развернула его на столе. Никаких изменений в тексте я не увидела, Кхашен действительно обвёл меня вокруг пальца. По носу будто щёлкнул.

Пришедший в себя Лаврентьев клещом вцепился в пергамент и что-то неразличимо пробубнил под нос. Через пару минут его глаза порядочно увеличились.

— Лизка-а, — протянул он, бегая глазами по строчкам, — ты не одна влипла — влипли мы все.

— Что там? — попыталась глянуть я на написанное, но мне не разрешили. — Эй!

— Не эйкай. Так расскажу.

Я грустно посмотрела в свою кружку, допила холодный кофе и слизнула с верхней губы сливки. Я вся внимание, Алекс, рассказывай.

— Во-первых, он утаил от тебя подробности твоего "братания" с Колдуньей, — начал рассказывать друг. — Как только ты займёшь её место, ты должна будешь отказаться от притязаний на трон Алмодрая.

Дракон шумно выдохнул.

— Но Эль единственная наследница, — неуверенно протянул он, щурясь. — Или та самая сестра и есть...

Сашка покачал головой.

— Не-а, Джейн, насколько мне известно, дочь Ричарда, она вторая наследница трона Империи.

— Третья, — машинально поправила я. — Моя мама, Хелена, как старшая сестра дяди имеет полное право на престолонаследие. — На непонимающий взгляд целителя добавила: — В своё время и бабушка, и мама отказались от трона. Сейчас же Хелену вполне могут заставить сменить как Анвиэла, так и Ричарда.

Каюсь, я уже думала о таком исходе некоторых событий.

Но это всего лишь мои домыслы.

— Так вот, — вновь заговорил Алекс. — Ты отказываешься от трона, занимаешь место Колдуньи, и только твои наследники могут повлиять на правящую династию эльфийской страны. Если мальчик — здравствуй, новый король Алмодрая-Эльфодона. Если девочка, да ещё и с преобладающей ведьминской магией матери в крови — довольствуйтесь обе Зачарованным Мрачным Лесом.

Хитрый гад.

— Во-вторых, одна из двух наследниц Империи — почему не берут тебя в расчёт, я так и не понял — обязана выйти замуж. — Алекс почесал в затылке. — За меня.

Прыснула в кулак. А я знаю, почему меня в расчёт не взяли!

Первое: у нас с тобой, мой милый Алекс, уже был плохо окончившийся похожий случай.

Второе: твой папочка понял, что мы друзья и только друзья.

Третье: я, как бэ, уже занята.

Судя по потеплевшим глазам ден Асмира, он подумал о том же.

— На Клариссу не надейся, — со сладкой улыбочкой пропела я, закидывая руки на шею другу. — Да и на Джи тоже. Я тебе своих сестрёнок и под пушечным выстрелом не отдам.

— Та я уже понял.

Полина сложила руки на груди и оскалилась.

— Это ведь ещё не всё, мой дорогой братец, ведь так? Давай-давай, рассказывай.

— А что рассказывать? Остался только один пункт.

Мы все заметно подобрались, а сам Наследник только хмыкнул.

— В-третьих, ты, Илзиэль Аррен Эллонд, не мешаешь Кхашену мстить.

— Ко-а-аму?

— Всем. Эльфам, стихийцам, гномам и хоббитам. Содружеству Пяти, короче. — Наследник отвёл глаза, я поражённо приоткрыла рот. — Он давно хочет войны, я догадывался. Но я не думал, что он захочет стереть с лица этого параллельного мира все страны, так или иначе помогавшие ему.

Кто-то из нас четверых по-кошачьи прорычал.

Меня ласково погладили по голове, как какую-то зверушку.

— Значит, хочет отомстить? О-оке-ей, так и быть.

* * *

Шея затекла. Глаза слезятся. Сглатывать трудно.

Но я упрямая до чёртиков. Развалилась в кресле (уже дома), закинула голову на спинку и уставилась в потолок. Полчаса пытаюсь рассмотреть что-то... Жду, когда документы о Параллелях принесут.

Раздались робкий стук в дверь и тихое: "Ваше высочество, я принёс". Боги, как меня раздражает этот личный секретарь! Терпеть его не могу! Вечно меня боится!

Клариссу бы на его место...

Мне на стол легли кипы бумаг с названиями миров: Магический, Безмагический, Искусственный... Первый, Второй, Третий, Четвёртый... Куча всего — и надо разобрать это буквально за два-три дня.

Работа, работа, работа... Возвращаем на место любимый кофе — а лучше будет, если возьму капучино — кладём Шурика на коленки, засовываем наручные часы куда-нибудь подальше и сидим допоздна, ибо работа, работа, работа...

Через пятнадцать минут голова кипит, в ушах — шум, пульс зашкаливает, одышка появилась. Что это? Странно. Никак понять не могу, никогда такого не было.

В конце концов отбрасываю дело об Искусственном Мире в сторону и кладу голову на сложенные на столе руки. Надо отвлечься. Как будто специально, взгляд притягивает Книга Тайн, уютно устроившаяся на полке среди книг о Содружестве Пяти.

Нет. Читать её я не готова. Нет сил. Совсем.

Я машинально бросила взгляд за окно и увидела вьюгу — сильную, слишком снежную. Буквально чувствуя, как завывает ветер и вытягивает из меня энергию, негромко вздохнула.

Надо было думать головой, а не чем-то там! Сама виновата — вот теперь и расхлёбываю!

Ещё и огонь в камине потух. Зашибись прям! Всё к одному!

Фамильяр самозабвенно посапывал давным-давно, будить котяру совсем не хотелось. Пришлось, однако: я перенесла его на пуф, получив в ответ недовольное фырчанье, и наслала на Кота Учёного магический сон. Последнее время он плохо спит, пускай теперь отоспится.

А я буду мучиться.

Вновь села за стол, постучала ногтями по деревянной поверхности, подпёрла кулаком щёку. И снова взгляд притянула Книга Тайн.

Проклятье! Так и тянет её прочитать!

А почему, собственно, нет? Неужели я просто боюсь узнать что-нибудь из ряда вон выходящее? Что-нибудь страшное? Кажется, страшнее прошлой попытки я вряд ли что-либо найду. Всего лишь одну страничку...

Я встряхнулась и уверенно сняла с полки книжку. Погладила ту по корешку. Пылью пахнет, а у меня аллергия на домашнюю пыль. Счас и чихать буду, и кашлять, и глаза опять начнут щипать в предвкушении слёз.

Надо будет экстренную генеральную уборку провести. Обязательно.

Книга раскрылась примерно на третьей её четверти. 5 тау, шестнадцать лет назад. Запись сделана не Эллондом — Ричардом, его каллиграфичный почерк с завитушками я везде узнаю. Удивительно! Книга была в чужих руках! Вот что значит доверие к брату.

"Спасибо Анвиэлу за предоставленную возможность черкнуть пару строчек от себя лично, — писал Повелитель Стихий, как будто готовясь к исповеди. — Я понимаю, чего стоило ему отдать мне в руки Книгу Тайн Алмодрая, а потому не буду зазря тратить чернила.

Год назад я познакомился с одной великолепной девушкой. Она привлекла моё внимание сразу, как только зашла в переговорную. Летящая походка, глубокие серые глаза, длинные золотистые волосы. Жаль, что я не сразу понял, на какой крючок меня поймали.

И не сразу я понял, что сей агнец божий, ангел во плоти — истинная Тёмная, Высший вампир, одна из Хранителей Кодекса.

Как объясню я потом Клариссе, что её сестра — бастард, полувампир? Любимая, одна-единственная дочь — она всё, что осталось от моей Инессы, — и она не поймёт меня. Начнёт проклинать, сжигать, бушевать. Я в этом уверен на двести процентов. Пока малышка двухлетняя — ей море по колено, — но когда она повзрослеет? Что будет тогда?

Теперь, когда Лилли подбросила мне нашего ребёнка, объяснив всё тем, что её не поймут в народе, я теряюсь. Клэри я ничего не говорил и, наверное, не скажу. Мне хватает того, что об этом знают другие — брат, его дочь, зять.

А Джейн Гриффин, получившая фамилию от матери, я отнесу на Землю. Потом, как-нибудь, обязательно заберу.

Но перед этим надо будет поставить в известность дочь. Дороже Клариссы мне всё равно никого нет".

Книга Тайн захлопнулась, будто давая знать — больше читать её мне не следует. В следующий раз она вновь подскажет мне, когда получить ответ на вопрос.

За окном потемнело. Долго же я читала.

А, может, это сей артефакт специально увеличил ход времени, чтобы я не слишком засиживалась за документами? Кто её знает, эту Книгу Тайн Алмодрая, вдруг она обладает некоторыми магическими способностями, даже мне не снившимися?

Стрелки на часах, вытащенных из запертого на ключ верхнего ящика шкафа, показывали ровно одиннадцать. Ну и ну! Три часа как в воду канули! Теперь точно спать надо.

Мимо проходя, сняла с фамильяра заклинание, тот довольно потянулся и продолжил сопеть в обе дырочки.

А вот в зеркале купальни мне открылся не очень хороший вид. Несмотря на все заверения не только дворцового лекаря, но и всех остальных придворных, я действительно смотрелась ужасающе. Четыре седые пряди волнистых волос среди рыжей копны. Ещё сильнее побелевшая кожа, пропавшие куда-то веснушки. Едва потемневшие радужки приобрели оттенок моря — сине-зелёные, искристые. И большие оливковые круги под глазами.

Всё это заключалось в овал основательно похудевшего лица.

Ужас. Неужели та девушка в отражении — я?

Я.

Плюнула на кремы, пилинги, маски — оставим всё в прошлом. Зачем пытаться стать лучше, если с каждым днём становишься всё хуже? Бесполезно.

Вымылась, помыла голову с лавандовым шампунем, вытерлась насухо. Уже залезая в пижаму, ещё раз бросила взгляд на отражение. М-да, с мокрыми волосами, торчащими во все стороны, смотрюсь ещё лучше, ага. Особого шарма добавляет ключица — как оказалось, я похудела не только на лицо.

Внезапно вспомнился разговор с Россом. Ага, как же, придёт он...

Так, о чём я думаю? Ах да, спа-а-ать...

Жаль, здесь нет наушников и плеера — включила бы какую-нибудь "Eramaan Viimeinen" Nightwish, помечтала бы перед сном о хорошем, приятном.

...Дурацкая привычка видеть эти видения. Но ещё более дурацкая — вспоминать во сне о том, что было почти двенадцать лет назад...

Перед моими глазами находится полностью кирпичная стена. Два столба, маленькая, шестилетняя я между ними распята на железных цепях. Больно слишком — кто-то в железные наручники вдолбил мелкие гвозди, они беспощадно царапают кожу почти до кости и жил.

А сзади в спину бьют усиленные тройными увеличениями огненные шары, кулаки, водяные струи и много чего другого.

И как тут спать спокойно?

Крик, наверное, весь замок перебудил.

Я подскочила, тяжело дыша. Мой самый первый наставник, от которого я вероломно сбежала после 3D-проекции Аниона, отличался странным вкусом к наказаниям. И попадало, по большей части, только мне — и не за красивые глазки, а за что-нибудь совсем незначительное, например, за невымытую посуду после ужина.

Я прекрасно понимала, что его старшие ученики тоже не получали удовольствия от издевательств над "младшей сестрёнкой" (так звали они меня), но и следующими вставать у стены они ой, как не хотели! А я слова сказать поперёк не могла, боялась. Потом не вытерпела и сбежала. Этого гада я до сих пор вижу в могилке с белыми маргариткам, но он отчего-то не хочет туда ложиться.

Мелькнула шальная мысль: "Наслать бы на него Клэри — вот она за меня заступилась бы!".

Но об этом рассказывать кому-либо нельзя — засмеют к матушке Озры. Кто бы мог подумать — полноправную арану самого великого Алмодрая в детстве избивали похлеще раба?! Конечно, никто. А потому надо молчать. Молчать и не показывать вида о том, что внутри бушует такая же вьюга, как за окном. Пытаться просто вновь забыть.

Встряхнулась. Эх, отдохнуть мне сегодня не удастся. Что бы сделать?

А нечего делать-то! Читать не получается, работать не хочется, плеера нет. Разленилась я совсем.

Да что я думаю, в самом деле-то? Какие там руны надо писать на стекле, чтобы портал домой состряпать?.. Ага, вспомнила: Беркана, Райдо, Кано и Одал. Ну, удачи! Первый раз всё-таки пытаюсь самостоятельно создать переход через восстановленный Предел.

И вновь, как в тот раз, лишь я погрузила руку в мгновенно ставшее жидким зеркало, меня затянуло внутрь с невероятной силой.

Бухнулась на коленки и растерянно огляделась.

Это мой дом вообще?

Какого чёрта здесь погром?

Кто здесь был?

Глава девятая. Гадалка.

Можно быть счастливым в 8 и в 28, но если кто-то говорит вам, что он был счастлив в 16, значит, он либо лжец, либо идиот.

Стивен Кинг.

Изничтожу! Найду и закопаю!

Гады! Варвары! Вандалы! Уроды чокнутые!

Пока мысленно ругалась, обошла весь дом и заметила, что ничего ценного не пропало. Да, все вещи выброшены на пол, ЖК-телевизор разбит вдребезги, от ноутов, нетбуков и стационарного компьютера можно отказаться прямо сейчас, всё равно никто не починит. Мои книги порваны, истоптаны, их страницы вырваны и раскиданы по всем комнатам. Ковры испачканы в грязь. Стёкла в дверях разбиты или поцарапаны. Столы разломаны. Обои содраны. Окна измазаны в какую-то краску, кажется, акриловую. Цветы валяются на паркете, их пластиковые горшки сломаны, земля высыпана куда попало — даже в шкафчики на кухне не поленились засыпать. С потолков капало нечто синее, похожее, на обычные масляные краски (они как раз у меня в ящике стола хранились). Шторы и тюли обчекрыжены, диваны "вспороты".

Оглядев такой бедлам, я споткнулась. Сердце пропустило пару ударов, и я рванула в собственную комнату, где стояло фортепиано.

Вернее, то, что от него осталось — всего лишь горстка сломанных клавиш, вырванные "с корнем" микросхемы, пюпитр, переломленный надвое, да две деревянные ножки. Даже педаль и ту не пожалели.

По щекам покатились злые слёзы. Кто посмел поднять руку на мой дом, кто? Убью! К чертям собачьим зарою!

Freut yeian! Чтоб они провалились к доброму дяде Аиду-Архару!

Вот и что мне сейчас делать? Пытаться восстановить всё? У меня сил не хватит, нужен какой-то помощник.

Боги, пошлите мне кого-нибудь, а?

— Кто? — прямо по заказу прорычали сзади, и я, повернувшись к ден Асмиру, только развела руками:

— Сама хочу узнать, — скрипнула зубами я. — Не поможешь восстановить порядок? Мне просто нужен кто-то, кто будет охранный контур держать.

Дракон кивнул и осторожно очертил магией идеальный круг — он на некоторое время обманет Тягу Земную и даст мне фору для волшбы. Посреди круга встала я и начала плести заклинания. Всё медленно, но верно стало возвращаться на круги своя. Я от радости даже всхлипнула, когда увидела, как микросхемы и клавиши встают на свои места, а в буквальном смысле разорванные на части мониторы вновь срастались.

Десять минут, и идеальная чистота воцарилась вокруг меня. Счастье-то какое!

— У меня такое ощущение, что искали тебя, — осматривая дом, проговорил Росс. — Но не нашли и решили отомстить.

— Но кто? Кому я понадобилась?

Кое-кто демонстративно фыркнул.

— Да уж, действительно, кому может понадобиться единственный Демиург-полубог? Сама-то себя слышишь?

— Прекрасно, поверь.

Я сунула нос в верхний ящик стола и стала самозабвенно копаться в нём. Плеер и наушники, плеер и наушники... Ага, вот они! И батарея полная, часов на семь-восемь беспрерывного слушания хватит.

А на дом надо охранки повесить, не дело это — как только все из дома исчезли, так и всякие чужие вламываются.

— Лихостенье, — позвала я пространство, — а ты можешь открыть мне потоки магии здесь, а?

"Зачем тебе?"

— Хочу посмотреть, кто здесь был. Потому что справиться с ведьмаками или некромантами у меня силы хватит, а с отступниками у нас отношения не сложились. Само понимаешь, после знакомства с Кристиной.

И что, что она была одна? Она младшая богиня, млин, а это только одно означает: и у своих "единомышленников" она занимает примерно тоже место в иерархии.

Перед глазами замелькали потоки — белые, разноцветные, радужные, чёрные, серые, коричневые. И если от меня шли первые три группы, у Росса были красно-зелёные, то остальные три группы не намекали ни на что хорошее.

— И всё-таки я неудачница, — буркнула, рассматривая спирали магии отступников. — Спрашивается, зачем я просила смотреть на потоки, если всё равно угадала?

Маг-целитель передёрнулся.

— И подделать изнанку нельзя. — Он покачал головой. — Лихостенье, а как давно вломились отступники в дом, не знаешь?

"Не-а. — Фраза была печальной. — Меня блокировали сильным артефактом, чашей фейри, кажется".

Я аж подскочила.

— Чаша фейри? — взвизгнула. — Ты уверено?

"Да".

Зарычала, негодуя. Ну крёстная, ну крёстная!

— Чую, кто-то после поисков сестрёнки отправится на Авалон, — без намёка на улыбку сказал дракон.

— Ты прав. — Я вздохнула, успокоилась. — Сейчас нельзя, будет слишком подозрительно — судя по краске вломились недавно, а, значит, если я прямо сейчас заявлюсь в Анион, все, кто участвовал, догадаются. Надо потерпеть.

Минута молчания прошла незаметно, и вдруг прозвучало совершенно некстати:

— Я что пришёл-то... Ты почему кричала?

Хотелось нагрубить. Сильно. Но я только засунула один наушник в ухо, включила музыку и активировала портал в Алмодрай.

И уже там, запечатав зеркало, повернулась к дракону:

— Мне нужен вампир для поисков Джейн.

— Зачем? — заинтересовался он и безошибочно ткнул пальцем в корешок Книги Тайн: — Она подсказку дала?

Кивнула.

— И не просто подсказку.

Я коротко пересказала дракону историю, узнанную из Книги. С каждым услышанным предложением янтарные глаза ден Асмира становились всё больше и больше.

— Охренеть, — выдал он.

Больше он сказать ничего не успел — в закрытое окно с чувством врезался очередной сизый голубь от Клариссы. К слову, неугомонная, ветреная сестричка довольно быстро отшила Джейса, вспомнившего про предсказание — она полностью вырубила его своим заявлением-желанием обучиться у него магии Смерти. Наверное, всё дело в её глазах, в тот момент горевших фанатичным блеском.

Я знаю, в кого ваша покорная слуга пошла своей любопытностью.

В очередном корявом послании было написано всего два длинных предложения: "Собирайся в дорогу, завтра в скором порядке улепётываем на Землю. И отправь своего дракона в Зачарованный Мрачный Лес — Колдунья прислала нам приказ о желании видеть его".

Похоже, я отчётливо скрипнула зубами — мне достался удивлённый взгляд янтарных глаз.

А, что же, мне написать сложно было?

— Обломится Колдунья, — буркнула я, разрывая листочек надвое. — Пока мне не напишет, фиг я кого ей отправлю. И вообще, сидела бы она в своём лесу, её никто не трогает!

"Не зли Верховную ведьму, — достался мне подзатыльник от Лихостенья. — Ты не знаешь, на что она способна".

— Она тоже не в курсе моих способностей, — снова проскрипела зубками я. — Я не обязана ей подчиняться.

"Да, только твои с каждым днём становятся всё меньше. Если трансформация Огня в Воду-Лёд продолжится, и ты полностью примешь возможности Ледяной, боюсь, что от тебя останется лишь оболочка Демиурга. Усё".

И вот теперь я по-настоящему задумалась.

— Всё настолько плохо?

"А ты как думала? — кажется, кто-то начинал злиться. И через минуту пространство взвыло: — Вообще, чем ты тогда думала? Господи, что ж за дура мне досталась? Верните мне Мглу-у!"

А я только ехидно пропела:

— Само спасало? Вот и расхлёбывай!

Лихостенье возмущённо засопело, но говорить отказывалось. Интересно, с каких-таких пор оно начало разговаривать? Ах, да, с тюрьмы на Эгейне...

— Я понимаю, что разговор сугубо конфиденциальный... Поделишься? — вырвал меня из собственных мыслей ден Асмир.

Ну, раз Лихостенье поддерживает идею отправки к Колдунье — то почему бы и нет?

Широко улыбнулась и заставила дракона в это мгновение усомниться в моей дееспособности. Впрочем, моя фраза его тут же вывела из ступора:

— Едешь к Кейт Вебстер на переговоры!

Да-а, таких словесных кульбитов я не слышала даже в родной земной школе! Да что там в школе — я в дворцовых конюшнях такого не слышала!

Уже лёжа в постели и отправив злого Росса собираться в дорогу, я грустно смотрела в потолок. Обдумывала всё, что было ранее, и всё, что будет позднее. Пора заканчивать депрессировать! Даёшь рыжесть и наглость в обычный обиход — надоело статуей ходить! И куда подевался мой обычный характер? Надо восстанавливать репутацию. Вернее, вновь её ухудшать в диверсионном смысле.

А ещё мне писала, то есть передавала весточку, Полька. Она интересовалась, всё ли со мной хорошо и смогу ли я приехать. Я не стала отвечать ей сразу же, а подумав, улыбнулась и отложила письмо на следующий день. Как ни крути, я любила своенравную блондинку — ой, простите, конечно, шатенку! — а её постоянные подколки меня всегда поддерживали в тонусе.

Повернулась на бок и уставилась на наглый лунный свет, так легко просвечивающийся сквозь щёлку в шторах. Я встала и распахнула шторы настолько, насколько смогла. Луна тут же улыбнулась мне и стыдливо прикрылась облаками.

"Эй, любительница ночных похождений, выпей валерьянки и ложись спать".

Мне в голову пришла совершенно интересная мысль. Каюсь, я кое-что удумала.

"Интересно... А как ты будешь решать эту проблему? Я не помню, чтобы заклинание было невербальным".

— Я просто буду произносить слова одними губами, не выдыхая воздуха. Так же можно?

"Судя по всему, да. Учуют?"

— Обойдутся.

Хитро захихикав, я вышла в коридор и стала невидимой. Очень тихо пробравшись в комнату одной из настоящих фавориток дядюшки (хорошо, что он не послушался меня и не прекратил свои похождения — хоть повеселюсь напоследок нормально!), бывшей невесты капитана дворцовой гвардии, бросившей его года полтора назад, я без зазрения совести произнесла одними губами заклинание. В ответ фаворитка только причмокнула во сне. Я вернулась обратно к себе. На душе было удивительно спокойно -люблю я такие насмешки, душа требует приключений! Правда, она отказывается уточнять, куда именно она требует приключений...

И вот я, с предвкушающей улыбкой на губах, на утро ворвалась в обеденную, кивнула дяде и советникам, села по правую руку от правителя. Красотки ещё не было, а вот несостоявшийся муж был здесь. Разозлённый чем-то — опять что-то подопечные натворили. Но мои мысли вновь вернулись к фаворитке. Ур-р-ра, я уверена, что всё получилось! Моя победная ухмылочка привлекла внимание не только короля и двух близких к нам советников, но и двенадцати министров, подозрительно взглянувших на меня. Я показала им все ровненькие и беленькие тридцать два.

Когда разъярённая, красная и, кхе-кхе, прыщавая на некоторых аппетитных местах, видных обычно, леди Эшли села на своё место, я поняла — месть удалась. Хотела вновь заарканить моего дядю — простите, место занято, Вам в другую комнату. Он, конечно, не против фаворитки, но такой жены ему точно не надобно.

Я, будто бы ничего не зная и строя из себя "святую невинность", написала на листочке, мол, что случилось, и передала одной из придворных дам. Та раскрыла светленькие глазки и доверительно зашептала мне на ухо:

— Кто-то проклял её за излишнюю пошлость. Поговаривают, что это личные маги короля — она ведь не только с ним, но и с другими... ну, Вы поняли меня, ведь так? А, может быть, это боги её наказали.

Легенда, естественно, была настолько хороша, что даже я бы лучше не придумала. Как же я люблю своих придворных.

Скушав булочку и запив её шоколадом, я решила порезвиться вновь. А что, скучно мне, новых впечатлений хочу. Вот и пустила по ногам наших леди и лордов иллюзию прикосновений мышки. Для пущей убедительности даже писк характерный добавила. Но вот некоторым из министров, особо охотившимся за женской и девичьей ласками, я наколдовала прикосновения в... характерных местах, так особливо лелеемых. И, пока половина сидевших в зале людей подскакивала на местах в ужасе задирая многочисленные юбки, ещё одна четверть млела и приставала к подскакивавшим. Одним словом — балаган.

Veni, vidi, vici — "пришёл, увидел, победил". Хотя нет, в данном случае — came, ate, choked — "пришёл, поел, захлебнулся". Король был в "неописуемом восторге" от проделок его самой любимой племянницы, а то, что проделывала это она, мой дядя совсем не сомневался. Его яростный взгляд устремился на меня, я же в свою очередь вздохнула и развела руки в стороны, мол, а я тут при чём? Под предлогом усталости, я смоталась от праведного гнева Эллонда под писки ещё не ушедшей иллюзии, крики лордов и леди и настойчивые требования первых. Аншлаг.

Когда я спряталась в одном из потайных ходов замка, я совершенно нечаянно услышала разговор двух людей из нашего посольства в Сорене. Наверняка, с каким-нибудь докладом прибыли.

— Слышал, потенциальный жених объявился, — сказал первый и оглянулся.

Что-о?

— Чей? Нашей, что ли?

— Нет, гномовской. Она с ним, вроде как, с десяти лет должна быть помолвлена.

С кем? А почему я не в курсе?

— Молодец Илзиэль, наш характер! Пряталась столько лет, и давай, бывай женишок.

— Он, по-моему, раза в три-четыре её старше.

Мам-ма-а, роди меня обратно!

— Соренский-то принц?

— Младший братишка короля.

О боги, это что, шутка что ли? Ему же... он же...

— Ты путаешься! Он же реально старый! Ни Анвиэл, ни Илзиэль этого не допустят!

— Как бы я хотел, чтобы всё, что ты сказал, было правдой.

У меня сердце в пятки ушло. А эти двое ещё о чём-то стали совещаться, но я уже не слышала. Предательские слёзы текли по лицу, рыдания сдавливали горло. Кому рассказать? Никому. Кто поймёт? Никто. В этих так подло сложившихся обстоятельствах я осталась одна, и кроме меня ни один человек не сможет помочь мне. И уже тогда у меня родился план, как расстроить помолвку и усадить нерадивого потенциального жениха в грязь.

* * *

— Илзи, сколько раз повторять — не лезь никуда! — Анвиэл страшно злился. Из-за чего? Всё было предельно просто — я сходила к гадалке.

Как это было. Наболтавшись и доведя всех придворных до белого каления и нервного тика (рыжесть надо возвращать), я, вновь под предлогом прогуляться, оседлала одного из лучших коней дворцовой конюшни, Янтаря, и рванула к гадалке Василисе, которую очень хорошо знала моя мать, и в которую верил мой наставник. Жила она одна, на краю леса и около речки, незатейливо звавшейся Лесной. Дядя не верил в силу таких отшельниц, а я была истинной ведьмой — а что, сама пару раз гадала. И ведь как знала — нагадала себе последний раз "командировочку" далече с прямым пешим маршрутом!

Пробираясь к реке, Янтарь неожиданно остановился. Принюхался и ка-ак заржал! Я сначала подумала, надо мной, ско... эм, животина, смеётся. Потом дошло. Нельзя ему было дальше идти — он проводник, а я наездница, ведьма, маг и далее по списку, а значит он должен за мной идти, а не наоборот. Спрыгнула и, коснувшись травы, будто силы обрела. Так радостно на душе стало, аж дух захватывало! Будто на ведьмин круг ступила, а там такие силы, такие магии на тебя скатываются, что некоторые ум теряют. Не зря говорят — ведьмин круг, он для ведьм и магов-девушек, а не для магов-мужчин, шаманов и прочей, прочей, прочей нечисти мужеска полу.

И, взяв Янтаря под уздцы, повела его к речке. Только сделали первый шаг, как деревья предо мной расступились, и Лесная заблистала, чистой водой к себе маня. Ну, я и рванула, но чей-то гневный окрик меня остановил.

— Стой, плешивая! — И на меня накинулась старушка, на лицо добрая-добрая, как Росс в недавнее время.

Когда я его послала куда подальше, если не поняли.

Я, всё также счастливо улыбаясь, поклонилась. Гадалка заинтересовалась и протянула:

— Маг, ведьма и наследница. Не плешивая, а полурыжая. Без жениха, а с ухажёром и каким-то "левым" идиотом. С семьёй, а без близких друзей. — Через некоторое время добавила: — Правильно, Лиза, ты сделала, что Торнадо того проклятого единорога назвала. Он единственный конь во всём мире, имеющий в родственниках самого Ариона — дикого коня, сына Посейдона. Бояться его многие, но ты любишь и сильно. И с ухажёром правильно так поступаешь — нравишься ты ему больно, но не доверяй слишком. Всё-таки между вами сама королева фейри стоит — а она его не отпустит просто так, уж поверь. И тебя убьёт, если понадобится, ради дракона.

Вот всегда крёстной не доверяла. Правильно делала.

Я склонила голову, изумлённо глядя на гадалку. Неужели она знает меня? Ведь ни разу не встречались. Как по заказу прозвучали слова:

— Маленькую тебя помню, когда Хелена приходила ко мне вместе с тобой — ершистая ты такая была, вечно встрёпанная, как воробушек желторотый. И вот вроде всего три года было, а такая умная, такая абсолютно всё понимающая была. И рассудительная. Сейчас осталась в тебе эта чёрта, почти пятнадцать лет прошло, а осталась. — Старушка Василиса приобняла меня за плечи и повела через мост на речке. Янтарь послушно потопал за нами. Я, мягко говоря, была удивлена. — Жалко токмо, что проклятая ты теперь. Прокляли тебя страшным и злым чем-то. Наложил кто-то сильный. Я ведь не ошибусь, если скажу, что в запале ярости это было, так ведь?

Я кивнула. Я же говорила — бабка сильнющая до жути!

— Так и знала. Ты за помощью пришла, верно? Тогда извини, ничем я помочь здесь не могу. Заклятье страшное и сильное, снять сможет только тот, кто наложил, а этот вомпёр недоделанный этого не сделает. И другого пути у тебя нет, вижу ясно. Самое возможное, так и останешься ты наполовину такой, наполовину сякой.

А на щеках у меня вдруг так мокро стало и горячо. Удивлённо прикоснулась пальцами к щеке и увидела слёзы. Василиса обняла меня и погладила худыми руками по спине.

Я зарыдала.

— Ну-ну, девочка, не расстраивайся ты так. Будет и на твоей улице праздник. Мы ещё на свадьбе твоей погуляем и сестру твою замуж выдадим. — Старушка хитро подмигнула: — Чай, не век ей от полубога бегать, больно он настырный.

Я икнула, хихикнула и расхохоталась. Боги, у меня истерика сейчас случится!

Подняв взгляд на старушку, я вытерла нос и покачала головой, мол, нечего меня замуж выдавать, маленькая ещё, но насчёт Клэри я всеми руками и ногами "за". Та рассмеялась.

— Пойдём, я тебя чаем вкусным угощу. А ты знаешь, что для ведьм могущественных чай свой надо выбирать и пить? Тебе, например, можно попробовать что-нибудь мятно-малиновое. Никогда не пробовала?

И меня потащили в старенький домик с немного покосившейся крышей и петушком-флюгером. На деревянных перилах сидел чёрный котик с подвеской на груди. Маленький зелёный камушек. А вот котик не совсем котик — я бы сказала Котище! Да-да, с большой буквы. А ещё Котище прям копия моего фамильяра! Они были совершенно одинаковые!

Спрыгнув с перил, Котище встал на задние лапы, поклонился, отставив одну лапу назад, а вторую прижав к груди, и мурчащим голосом сказал:

— Ваше высочество, я так рад. Прощу представиться, меня зовут Йорик.

"Бедный Йорик..." — заржало Лихостенье, напоминая мне о "Гамлете" Шекспира.

Цыц!

Я скривила губы в улыбке, изо всех сил стараясь не рассмеяться вместе с пространством, и помахала рукой.

— Рада познакомиться.

Взяв меня под руку, он повёл меня за стол. Усадил на лавку и поспешно поставил чайник на плиту. У меня возник вопрос, но Василиса, она ж гадалка, ответила раньше:

— Электрическая плита, электрическая. Мать твоя, Хелена, поколдовала здесь да и сделала так, чтобы ни магия технологии, ни технология магии не мешали. Сильный она маг, всё-таки такие родители у неё! Да и первая она в роду — основной резерв Хранителя и Мглы к ней перешёл. В неё ты пошла, а она в свою мать.

Я, подпирающая кулаками щёки, моргнула и от интереса чуть подалась вперёд. Я подавилась горячим чаем, который услужливый Йорик подал мне за секунду до этого.

— А заварить когда успел?

— Он магией владеет, — ответила на мой любопытный вопрос старушка. — Всё-таки не простой кот, а волшебный.

Йорик от таких слов прям замурчал. Приятно...

Внезапно я услышала робкое "Погадай, Василисушка, пожалуйста". Я, не веря не только своим ушам, но и глазам, удивлённо посмотрела на Котище. Я поражённо проговорила:

— И это мне говорят, что я схожу с ума.

Йорик смущённо потупился. Смущайся-смущайся, не мне ж одной белиберду говорить. Гадания, ха! Нет, я ничего против гаданий не имею и даже верю в них, но этот чёрный кот — взрослое животное, магическое и разговаривающее, и верит в это будущее? А как же их негласный закон: "Гуляй сам по себе"?

Василиса верно поняла моё настроение и, повернувшись к собственному котику, спокойно произнесла:

— Давай я для начала тебе погадаю. Всё равно эльфийка не сразу поверит.

Она жестом фокусника вытащила из воздуха кожаный мешочек с рунами. Расстелив на столе платочек для гадания, Василиса протянула мешочек коту и приказала:

— Загадывай вопрос и доставай три руны — это гадание на три времени: прошлое, настоящее и будущее.

Котище прочистил горло.

— Что было, есть и будет с моей предыдущей хозяйкой?

Я изумлённо вытаращила глаза. Ой, вот это да! Так гадалка не единственная его хозяйка?

Достала три камушка, старушка склонилась над ними и стала толковать значения:

— Первая руна — руна Ансуз в перевёрнутом значении. Это означает, что в прошлом она была озабочена непониманием какой-то ситуацией. Возможно, эта ситуация относилась к любовным делам. Вторая руна — руна Перт в прямом положении. В настоящем твоя бывшая хозяйка выходит из тяжёлого периода, вероятно, хочет полного обновления личности. И, наконец, третья руна — Хагалаз. Руна природного разрушения. Она захочет ощутить полную свободу действий, и в её жизнь войдёт нечто стихийное — неприятности, приятные события, крушения планов или, наоборот, возведение новых. Пускай приготовится. В общем, её жизнь полна каких-то сложных ситуаций, выход из которых она сможет найти. Надо только постараться.

Йорик улыбнуться. Старушка-гадалка повернулась ко мне:

— Может быть, ты попробуешь?

Я сглотнула и недоверчиво попросила:

— Приоткройте завесу тайн, пожалуйста...

Три руны. Одна — самая первая — пустая.

Василиса заинтересованно запустила пятерню в волосы.

— О прошлом руна Одина, то есть пустая, чистая руна, говорит, что у тебя был конец одного пути, но начало следующего. Ты должна была довериться своей судьбе, потому что полоса неудач закончилась. В настоящем — перевёрнутая руна Кано. Ты живёшь с пустотой в душе, погибла часть твоей личности, дружба. Неудача. Омрачённая жизнь. — Гадалка притихла. — Будущее... Перевёрнутая руна Уруз — кризис, неудачи и разочарования преследуют тебя. Ключевое слово этой руны — загнивание. Твоя Сила, твой резерв под угрозой. Крепись.

Я хмыкнула. Да-да, конеш-ш-шно! Мне не показалось, или первая руна говорила о закончившейся "чёрной полосе"? Дамы Руны, вы противоречите одна другой.

"А может быть всё из-за того, что кое-кто не доверился судьбе? А?"

Задумалась... Блин! Вот! Отныне всегда буду следовать судьбе. Ну её нафиг, эту гордость!

"Что-о-о?"

Когда часы пробили восемь вечера, Василиса вздохнула и грозно сказала:

— Поезжай домой, тебя все ищут. Скучать будешь, приходи, но только не смей сюда родственников да ухажёра вести! — Она погрозила пальцем. — Им здесь не место!

Глава десятая. Они... Вика и Ко.

Порою женщина, чтобы выжить, должна быть ведьмой.

Стивен Кинг.

Очередное странное видение. Только теперь я была не я — Ирма вселилась в тело какой-то незнакомой мне девушки и показывала мне мир её глазами. Интерес-с-сно... Никогда такого не было...

Прихожу в деканат. Стучусь в массивные дубовые двери. Мне открывают и не особо радушно представляют какому-то чернокожему дядьке. Дядька выглядит... как шаман он выглядит. Нос проколотый, брови по два раза, уши по пять. Жу-у-уть. А волосы его в дреды заплетены, и они странного апельсинового оттенка. О, святая Тереза, кто это? (Кто такая Тереза?)

Отвечает мне не Ирма, а неизвестная девушка — ЧСД или гордость?

"Твоя смер-р-рть..."

Я начинаю чувствовать, как у меня дрожат коленки, чего со времён Святомира и Варвары не было (а эти кто такие?).

— Сеньорита Рей, — подзывает меня сеньор дель Тэро. — Познакомься — это шаман соседнего государства Тенезия. Ты помнишь, кто там проживает? — Каверзно? Нет, что вы! Противно. Но всё равно приходится отвечать:

— Да, профессор, — киваю я, мило улыбаюсь и приседаю в неглубоком реверансе. Чуть саркастическом, наверное. — В замечательной стране Тенезия, названную в честь клятвы Тенезис, приносимую лишь богине, проживают лишь джинны, нимфы и хариты. Семья правителей — Духи природы, чьи силы до сих пор до конца не изучены.

Меня некрасиво перебивают:

— С некоторых пор там живут ещё и девять прекрасных муз, — довольным голосом шепелявит шаман, и я, которая я эльфийка, морщусь, на некоторое время переставая владеть телом незнакомки.

Я бросаю испуганный взгляд на ректора. Богиня, упаси от меня от него! Мне ж страшно!

Филипп качает головой.

— Нет, с ними всё в порядке, Рита.

Я перевожу дух, но, как оказывается, зря. Всё самое вкусное на десерт.

— Тебе придётся поехать вместе с многоуважаемым... э-э... Жинном, — начинает ректор и получает яростный взгляд шамана и обречённый мой. — В их стране небольшая проблема, которую устранить по силам лишь тебе одной. Заодно встретишься с сёстрами.

Он так и не начал называть их по-другому, хотя не раз понимал: родственными связями тут совершенно, ни на йоту не пахнет.

— Простите, профессор, но как? — таращусь я на него своими серо-синими глазами. — Мне всего семнадцать, и как я по-вашему буду устранять проблему? Или это теперь называется "вынь да положь"?

— Своим неподражаемым способом. — Дель Тэро, как всегда, на высоте. — Ты пойди, посмотри на проблему. Если будет совсем сложно, то я тебя заменю кем-нибудь из старшеклассников. А пока никаких возражений, ясно?

— Яснее некуда, — бурчу я, откланиваюсь и выхожу из кабинета.

Зайдя за угол, я радостно визжу и прыгаю.

Я-эльфийка окончательно лишаюсь власти над телом черноволосой девушки и возвращаюсь в кабинет подслушать разговор.

Рита бы не прыгала, если бы знала суть её командировки.

— Эй, ты действительно хочешь, чтобы поехала она? — спрашивает дель Тэро у своего собеседника, как только девушка уходит, и её смех перестаёт раскатываться волнами по коридорам и кабинетам холодной мрачной Академии.

— Филипп, да перестань ты! — отмахивается чернокожий. — Она и понятия иметь не будет об обмане. Хотя... какой тут обман? Так, маленькая заварушка с использованием всех, подчёркиваю всех, девушек с превалирующей силой духов ветра — вейл.

Стоп! Так вейлы... Млин, Лизка, не тупи — восточнославянская мифология! Ты же сербские сказки читала!

Шаман самодовольно ухмыляется.

— Погоди, Дерек. Всех преемниц? — переспросил Филипп. — Но сколько их?

— Тринадцать, — невозмутимо ответил тот, кого назвали не Жинном, а Дереком.

— Ровно чёртова дюжина. — Ректор приоткрыл рот: — И именно столько ведьм погибло за последние триста лет. Дерек, только не говори мне, что снова хочешь воссоздать Круг Тринадцати?!

— С тобой не о чем говорить, Фил, — надул губы шаман. — Я знаю тебя девятнадцать лет, с первого года жизни, а ты вовсе не меняешься! Может быть из-за моей матери, которую ты любил?

— Вот именно, любил. В прошедшем времени. И твоя мать здесь совершенно не при чём. Шаман мне тоже нашёлся, — продолжал обиженно бухтеть Филипп. — Смотри не пугай сеньориту Рей своими обликами, мне кажется она тебя боится.

— С чего бы? — приподнял брови Дерек.

— Спросил человек с оранжевыми косичками и золотым кольцом в носу.

Телепортироваться напрямую в Москву нельзя — Лихостенье помогать отказывается, да и фамильяр не особо рвётся проходить сквозь пространство. Говорит, что с некоторого времени ему очень сложно проходить сквозь Стены. Возможно, говорит, всему виной моё вмешательство.

Я, в принципе, против "непрямой" дороги ничего не имела. Подумаешь, вместо того, чтобы мгновенно оказаться в самом сердце не только столицы — самой России! — попасть домой, в деревню. И охранки проверю, и осмотрюсь — вдруг маг какой встретится, я его тогда прямиком к дяде в кабинет, а тот его в школу магическую. Будет у нас плюс один земной маг в арсенале!

Но чтобы очутиться на линейке?! Да ещё в собственной средней общеобразовательной школе?! Да в разгар третьей четверти?! Да перед своими же одноклассниками?! Ну, Фортуна и Тихе, хорош-ш-шо вы надо мной подшутили! Но провернули, провернули! "Что ни в сказке сказать, ни пером описать" — вот как провернули!

И вот сижу я на своей... полюбившей приключения... да на полу и смотрю снизу вверх на одноклассников. Шурик, бурча, устраивается на плечах. Даринка, Вика, Ксенька и остальная Большая Компания. А слева и справа на меня глазеют ещё полторы сотни пар глаз, и у всех почему-то медленно открываются рты. Ну да, не всегда они могут собственными очами увидеть, как из воздуха перед ними материализуется рыже-белая эльфийка и шмякается на линолеум с негромким "Ой!". Ну да, не всегда они могут увидеть, как этой самой эльфийке сверху на голову падает её же кот, притом орёт он на всех и вся благим истинным русским.

Директор откашлялся, я вспомнила про приличия и удивительно грациозно поднялась. И как только получилось?

И ти-ши-на. Я сквозь сию тишину даже журчание воды в трубах слышу.

Или мне это просто кажется?

Или это побочное действие приобретённых возможностей?

Или это, вообще, что такое?

Присела в глубоком реверансе, выпрямив спину донельзя. Счас мы им устроим "Возвращение Блудной Отличницы, первый акт Марлезонского балета"!

Я поднялась, погладила чёрную лапку, свесившуюся с плеча, услышала довольное урчание под ухом. Широко улыбнувшись, помахала ладошкой ученикам:

— Здрасте! А я тут мимо проходила, решила заглянуть да с углом отражения не справилась! — Говорила, будто сказку рассказывала. — А вы тут как?

Даринка и Ксенька переглянулись, потом одновременно поставили на меня пальцы:

— Зорина?

Шурик визгливо расхохотался и едва не грохнулся оземь.

— Ну, вообще-то, уже полгода как Аррен Эллонд, — недовольно пробурчала я, но буквально через секунду вновь расплылась в широченной счастливой улыбке: — Да, Истомина-Зорина, вы просто телепаты какие-то.

В стане учеников кто-то крякнул, кто-то прыснул, кто-то повторно уронил челюсть.

М-дя-а-а. Это вы ещё про второй акт не вспомнили...

Но он объявляться не хотел, а потому я продолжила ломать комедию:

— Ребят, я вас два с половиной года не видела, давайте обнимемся хоть! — Для пущей убедительности распахнула объятия, но, готова поспорить, улыбка на секунду стала кровожадной. — Вы все так повзрослели, поумнели (наверное). Я соскучилась.

Вика и остальная Большая Компания смотрели на меня с тихим ужасом в глазах. Не удержавшись, с быстротой молнии ринулась к ней и обхватила пальцами тонкую шейку. У-у-у, а энергия так и хочет, чтобы её попробовали...

"Нельзя!" — одёрнула сама себя я и вышла из состояния кровопийцы. На всё про всё мне хватило доли секунды, а потом:

— Стр-р-рашно? — таинственно прошептала я в ухо опешившей однокласснице и немножко приподняла ту над полом: — Потом будет ещё страшнее.

И вернулась на место.

Есть у меня одна идея.

Тем временем на меня стали смотреть, аки на свежевыкопанного скелетика-офицера армии СС в звании, этак, какого-нибудь унтер-офицера или старшего лейтенанта. Кстати, а какие чины-то существовали в Германии того времени? Я, честно говоря, не в курсе.

— Что? — в притворном изумлении похлопала ресничками я. — Что такого я сделала?

Из кучки десятиклассников-парней послышался негромкий полувздох-полустон:

— Ты кто?

Склонила голову набок. Кто я?

— Я, Истомина Елизавета Владимировна, урождённая Илзиэль Аррен Эллонд, приёмная Тернополис-Ренальдис Стихийус, магистр магии I степени, Демиург и полубог. — Всё это я сказала глазом не моргнув. Откуда такое доверие к ним? Они ведь с легкостию могут меня сдать — им хватит всего пары капель сыворотки правды и усё, дело с концом.

Но сказанного не вернёшь, сделанного не воротишь, время не повернёшь.

Дара подошла ко мне и со знанием дела потрогала лоб.

— Да вроде не горячий, — задумчиво сказала она и посмотрела на меня своими тёмно-карими глазами. — Лиза, ты в своей Японии ничем не наркоманилась? Ничего странного не употребляла? Не пила? Не курила? Ни с кем не браталась?

Если до этого меня пробивало на смех, то на последнем вопросе я как споткнулась и постаралась уйти от опасного вопроса куда подальше.

К слову, на расстоянии, тем более таком огромном, желание видеть дракона рядом целым и невредимым поугасло, я дышала полной грудью, чувствуя свободу.

А вдруг опять приворот?

Да ну, бред какой-то.

Желая выкинуть из головы непрошенные мысли, тряхнула рыже-белой головой.

— Не, Даринка, ничего противозаконного я не делала. Наоборот, — хихикнула, — прикладывала все усилия, чтобы эти самый законы стали ещё крепче.

Шурик вытянул лапку вперёд и "нажал" на кончик носа брюнетки. Та не отшатнулась — в её глазах вспыхнул неподдельный интерес.

Тут объявили второй акт Марлезонского балета: рядом со мной, тоже крепко шмякнувшись об пол, оказалась взъерошенная Кларисса. И она была отнюдь не в благодушном настроении — даже мой фамильяр рядом с ней показался настоящий белым пушистиком.

— Чтоб её ... Колдунью ...! Нет бы тебе присылать ... письма ... она ... мне их шлёт! ...!

И уши вянут, вянут, вянут... И хочется с мылом рот стихийской принцессы помыть... Или кляп туда засунуть... Лишь бы этого больше не слышать!

Беспардонная.

Бестактная.

Абсолютно недисциплинированная.

Но своя. А что со своими поделать?

Фурор Клэри произвела ещё больший, а уж после того, как я к ней с вопросом про Колдунью обратилась, так и вообще половина девчонок в обмороки упала.

— Разбирайся с ней сама, Илзи! — прорычала сестрёнка, поднимаясь с колен и склоняясь надо мной. — То она требует, чтобы ден Асмир к ней на переговоры приехал, то теперь требует выкупа за него! И шлёт письма исключительно мне!

А я застыла. И не от осознания, что потом память стольким людям стирать.

Выкуп. За ден Асмира.

— Боги, за что? — простонала я и зло разбила ближайшее окно шаровой молнией: — Не волнуйтесь, Афанасий Петрович, я потом всё починю.

Желание поразвлечься исчезло само собой. Да и какая тут радость, когда друг в беде, а ты в другом мире? И пока ты не отработаешь часть своей сделки, тебя отсюда не выпустят?

Я была готова разрыдаться от бессилия, но вместо этого только плотоядно облизнулась.

— Итак, — потирая ручки, произнесла я, — кто готов отправиться учить магию? — В ответ — возбуждённый гомон нескольких десятков учеников и пары учителей. — Но-но-но, попридержите коней! Без магических способностей вы — ничто и никто! Вас даже в эльфийскую армию не возьмут, уж поверьте, я хорошо отсеяла "неправильные" пункты.

— И как же ты найдёшь нужных тебе людей? — выкрикнул один из старшеклассников.

Развела руками в стороны:

— Как, как? Просто!

Сложила из пальцев замысловатую фигуру — три креста складываются перед старым моим артефактом-подвеской, крупной каплей изумруда. Несколько слов заклинания — и изумруд загорается чистым зелёным светом, а я начинаю видеть возможности каждого человека в коридоре. Каждого!

И... магов много. Слишком много.

Буквально три пятых всех людей, находящихся в школе, включая абсолютно всех учителей — маги, причём не самые слабые! Среди них есть и стихийцы, и на одну пятую эльфы, и даже хроновщики (прим. авт. — маги родом с Цайткрафта, прямые и косвенные наследники Кроноса)! Я никогда не видела такое количество действительно подающих перспективу земных магов! Как технологии ещё не погубили в них эту жилку? Наверное, стоит обратиться к самой себе — я же тоже несколько лет жила, да и магия у меня открылась к этому времени.

Приоткрыв рот, я выискивала глазами магов и кивала им. Когда передо мной стояли одноклассники, светясь от счастья и гордости, я неверующе покачивала головой. Могла ли я подумать хоть раз в жизни, что мои девять "друзей" — магички и ведьмаки? Что вы! Мне в голову сие не приходило!

— Вау! — выдохнула я, осматривая весёлую компашку из учеников и учителей. — Как-то я не надеялась на такое количество... Клэри, забросишь их в Алмодрай?

Сестрёнка, за некоторое время полностью успокоившись, кивнула и организовала большущий телепорт. Я, как только коридор опустел, подошла к разбитому окну и вернула всё на круги своя.

Смысл ли искать Джейн Гриффин без проводника-ищейки? Нет, вы правы. Но где я его возьму? Насколько я помню, Кларисса уже хотела направить на поиски своего секретаря, Яна Феникса, но не особо преуспела в этом, а, значит, и помочь мне некому.

Будем думать логически. Джейн — полувампир, следовательно, никто, кроме вампиров, её не найдёт. Я более чем уверена, что в том старом цирке её давным-давно и след простыл. А теперь вспомни, Лиза, знаешь ли ты хоть одного более или менее приличного вампира?

Усмехнулась. Несомненно, знаю.

Молодой пока ещё вампирский граф, Томас I Мракс, один из ТОВа (прим. авт. — Трансильванский Орден Вампиров или же Order of the Vampire in Transylvania), ушёл оттуда, был приговорён к казни и затем спасён. Нет, не мной — одной странной дамочкой, подозрительно смахивавшей на принцессу Анну-Марису. Подробностей истории не ведаю, но в курсе, что на данный момент сей граф как раз пребывает в Москве. Следовательно...

Мне нужно заполучить его в информаторы. Естественно, за отдельную плату и, конечно, обязательно выплатив её. Почему-то мне кажется, что плату я знаю.

Конечно, не факт, что я смогу выплатить её сразу, но попытка — не пытка, так чего греха таить — опробуем все варианты.

Я развернулась и молнией вылетела из школы — надо купить билеты себе и Клэри на поезд до столицы. Заодно проверим — а работают ли компы после магического воздействия на них?

Компы работали, и это заронило семя идеи в мою голову. Раз в том мире всё равно процветает индустриальное общество, то почему бы не устроить всем ещё один переворот? Хочу настоящего индустриала, хочу техномагии, технофэнтези и механики, хочу процветания в конце-то концов! Что за привычка разделять магию и техно? Они прекрасно будут дополнять друг друга, тем более, я только выиграю от такого союза.

По возвращению в тот мир срочно перевезу все домашние компьютеры, телефоны, книжки по физике и тому подобный обучающий материал в собственный кабинет в Ан`Тесле. Даже что-нибудь по теории создания паровых машин найду, причём в обязательном порядке! У мамы, как у настоящего профессионала в деле техномагии и механики (в своё время она увлекалась ими и чертила какие-то проекты), полным-полно таких книг! А если покопаться в той самой высокой стопочке серо-белых книжече-е-ек... Ммм! Там, наверняка, завалялись несколько учебничков с задачками, формулами и так мною любимыми кодировочными таблицами ASCII, Unicode и Windows-1251! А если углубиться чуть дальше, то можно будет найти и кодировочную КОИ-8 вместе с книгой по черчению! А-а-а! Уже предвкушаю тонну бессонных дней и ночей за переводом с английского и русского на эльфийские и другие языки массы информации! А ещё проектирование собственных идею в аксонометрической проекции и другого полезного беспредела! Я сделаю свою страну лучшей!

Зачем кодировочные? Э-эй, да вы что! Они же могут прекрасно подойди под введение команд в машины, их кодовые номера да и просто для шифра! Здесь такой простор для моей бушующей фантазии!

А ещё надо построить в Алмодрае собственную Академию магических наук построить, благо магистров хороших пруд пруди в мире, некоторых я лично знаю. Подумаешь, переманю на свою сторону парочку из Университета — Зарвин и Лихневски только "за" будут! Постойте-ка! А зачем идти у всех на поводу и создавать всякие там Академии, Университеты и другое? Создадим лучше — Институт Благородных Девиц — и встанем в его главе! Вырастим достойных магичек и ведьм! Возродим былое величие женских эльфийских разведывательных групп!

"Что-то тебя не туда понесло, мать, — заговорила Адел. — Ты что, хочешь солдафонок вырастить?"

Да я не об этом, вы не поняли! Ты разве не в курсе истории ИБД в древнем Алмодрае? Магички, аристократки, ведьмы, артефакторы, некромантки — они были лучшими во всём! Их любили. Им верили. Они были приближены к богам. Я хочу, чтобы эльфийки, девушки, нимфы, хоббитши, гномки — чтобы все они вновь поняли — правят бал они.

"Всё равно не понимаем, — произнесла Ирма. — Какой смысл создавать учреждение... чего? Зачем оно тебе? Что оно изменит?"

Вы обе прекрасно понимаете: в Алмодрае и других странах царит патриархат. Мужчины, они подчинили себе весь мир и пытаются подчинить ещё и женщин. Так нельзя. Когда-то Алмодраем правили мы — и я верну это время. Сейчас же получается, что наследницы любых стран — просто марионетки на троне при мужьях, автоматически получавшими титул регентов или полноправных правителей.

"Не консортов?"

Нет.

"С каждым твоим словом мне всё больше хочется назвать тебя феминисткой".

Знаешь, Ирма, большинство мужчин — шовинисты. Почему бы и мне не побыть новой Кларой Цеткин?

Подумала я это в шутку и особо не надеялась на правильность собственного суждения (короче, от балды ляпнула), но ипостаси отчего-то меня не поняли. Или не захотели понимать.

Одно я решила точно — Институту Благородных Девиц быть, и как только я вернусь домой, сразу отсчитаю денег из казны на постройку.

* * *

— Просыпайся, соня, поиски не дремлют! — растолкала сестрёнка меня в пять с копейками утра. Тьфу ты, слова сами собой рифмуются! Никогда такого не было...

Я с разочарованным стоном зарылась лицом в подушку, а когда Клэри стала с шипением сдирать с меня покрывало и вытаскивать перьевую, зубами вцепилась в белый край. Не вы-ы-ыспалась я, спа-а-ать хочу! Уснула поздно!

Шурик в моих ногах согласился с хозяйкой — наплевав на нормы приличия, он залез под покрывало и прижался к моей ноге в надежде уснуть. Ага, держи карман шире, мил мой фамильяр, пора вставать.

— Я сейчас чем-нибудь тебя шандарахну, — пригрозила раздражённо сестра.

Я прищёлкнула пальцами, накрывшись щитом. Сверху раздалось громкое рычание.

— Ах ты...

Следующие пять минут меня успешно атаковывали Адовыми цепями — это такие раскалённые добела железные цепи, обхватывавшие лодыжку или запястье жертвы. Если учесть мою исключительную восприимчивость к огню и горячему — мне было жутко, адски больно. К слову, щиты пробили они не сразу: во всём виноват фамильяр, постепенно переползающий к моей голове и, когда конец издевательств надо мной был уже близок, обвивший хвостом шею. Я отвлеклась на Кота Учёного и, в результате, обожглась.

— Кларисса! — взвизгнула я, мгновенно подскакивая и будя вместе с собой целый вагон. — Чтоб тебя черти под воду утащили!

В ответ — злодейский смех. Ух, поганка!

— Мне ещё одно послание пришло. — Она помахала светло-жёлтым пергаментом. От него пахло лавандой. — На этот раз адресовано тебе. Хочешь узнать, что там?

И бросила бумажку мне. Я, подпрыгивая на месте от нетерпения, стала жадно вчитываться в каждую строчку, не пропуская ни одного слова.

"Моя дорогая Илзиэль, — писала Кейт Вебстер уверенным почерком. — Ты не представляешь, как я рада, что вскоре мы встретимся с тобой! Это просто превеликая честь! Увидеть несравненную эльфийскую ведьму, которую пророчат мне в преемницы — да, я горю желанием это сделать. И пытаюсь подтолкнуть тебя к одному немало важному решению: сделать это сейчас, или забросить на потом.

Ты, как девочка абсолютно не глупая (я уверена в этом больше, чем на сто пятьдесят пять процентов), прекрасно понимаешь, что простым визитом дело не кончится. Тем более сейчас, когда я фактически взяла в заложники твоего друга. В прошлой записке я писала о выкупе. Так вот — забудь! Единственной причиной его отпустить будет только одно происшествие — ты придёшь ко мне. Не важно, при каких обстоятельствах это случится. Главное, чтобы я увидела наконец тебя и разобралась, что к чему.

Я не хочу причинять тебе вред, ты не думай. Ни тебе, ни твоим друзьям, ни твоим родственникам — никому. Мне нужна лишь ты, но только для переговоров. А Росс ден Асмир просто предлог твоего публичного прихода. Никто не поймёт тебя, если ты сломя голову ринешься в Зачарованный Мрачный Лес, не объяснив своего поведения, а вернёшься моей большой подругой. Тебе и так хорошенечко досталось от Тёмного. Да и от народа. (Я наслышана о всеобщей ненависти к тебе).

Итак, прошу тебя — как только у тебя появится свободная минутка, соблаговоли посетить Мрачный лес. Я буду ждать.

Колдунья.

Хотя, чего мелочиться?

Кейт Вебстер".

Глава одиннадцатая. Том Мракс.

Это проклятие читающих людей. Нас можно соблазнить хорошей историей в самый неподходящий момент.

Стивен Кинг.

Я гляжу из-под длинных тёмно-рыжих ресниц на Дэо-Сашку. Кларисса, эта черноволосая бестия, рядом со мной многозначительно чихает.

— Ты мне друг?

— Ну, допустим, — слышу я ответ.

— Не "ну, допустим", а "да, мисс!". — Я весело свищу одну из русских эстрадных песенок. — Тогда пойми, друг, растеряла я всё, что к Аттоне чувствовала.

Какая-то часть меня, которая была не действующим лицом, а моим настоящим созданием, удивляется — почему я вспоминаю про него?

Кларисса и Дэонисэль переглядываются и потрясённо открывают рты. Другая часть меня кричит: "Вы ведь знаете, в чём дело! Почему вы удивлены?".

Алекс молчит, а я продолжаю идти вперёд по улицам Раластра, приближаясь к огромной площади перед замком.

— Чего удивляетесь? — Я пожимаю плечами. — Меня задолбала эта strange love по мотивам Savage. А пока я Росс был на грани жизни и смерти, то как-то поумнела. Поняла, что не оно. Не то самое чувство, которое заставляет сердце замирать. Меня сейчас вообще от одного его нахождения рядом тошнит.

А в ушах назойливо так: "Не молчи, скажи мне хоть пару слов. И они нашу спасут любовь!". Да чтоб тебя!

Я продолжаю, не обращая внимания на беснующееся сознание:

— Мы с ним поговорили начистоту. Он понял. Сказал, что тоже устал от меня, а пока меня не было, даже отдохнул. У нас полная идиллия друг без друга. Мы великолепно живём друг без друга. Мне не требуются больше ни его руки, ни его плечи, ни он вообще. Прошла любовь, завяли помидоры. О, как я соскучилась по этому месту!

Сальто вперёд — и я на площади замираю с высоко поднятой вверх ногой. Едва коснувшись ладонью собственной щиколотки, я вновь встаю на обе ноги и заканчиваю своё разглагольствование.

— И да будет мне счастье.

Люди мало-помалу начинают собираться — когда же ещё увидишь полноправную арану Алмодрая, выступающую за "просто так"? Стоя на площади в коротком тёмно-синем платьице с пышной юбкой, я жуть как волнуюсь. А вдруг упаду? А вдруг движения лунные забуду? А вдруг...? А вдруг...?

Неожиданно начинает просто казаться — мне плевать на всё. Вспоминаю некстати разговор с Аттоне, его глаза (которые после чего отлучки перестали быть такими красивыми?), по которым я скучала в своё время. Вся эта кутерьма с перемотками (когда?), с отлучками... (не было такого!) бесит. Хочется простого счастья — да только где я его возьму? Не найду я, наверное, его никогда.

Вдруг перед глазами темнеет, видение быстро перематывается вперёд.

Нога болит, кровь медленно, но верно окрашивает бинт. Внезапно, перед моим взором появляется жандарм — один из тех, которых в нашем, реальном мире называют телохранителями. За руку он тащит какую-то шантретку-брюнетку (волосы сто раз перекрашивали), та изворачивается и лягается, кусается даже. Филипп, одним словом, страдает основательно.

— Лиз, это она осколок подбросила, — сообщают мне.

Встав, едва не ругнувшись родным Тёмным наречием от боли, я быстро проглядываю её ауру и мысли. И то, и то читается слишком размыто, будто подаётся мне под матовым стеклом. Одно я улавливаю совершенно точно — кто-то не так смотрел на меня во время концерта, а вот кто, я так и не поняла.

И... тут... как метеорит над Челябинском... появился Он. Да-да, именно так — Он. Его ёжик серебристо-белых волос едва шевелится на ветру. Мои-то друзья и знакомые-незнакомые все стали длинные волосы носить, кроме Росса, естественно, а он будто бы и не повиновался общей моде. Серые, как стальные подшипники, глаза смотрели с лёгкой обеспокоенностью. Я его знаю, видела во снах ден Асмира. Имя парня — Тарье Айнар Энген. Старше меня на шесть лет (это без учёта бессмертия и перемотки). Магические силы неизвестны.

Сознание перестаёт бесноваться и заинтересованно спрашивает: "Кто-кто он? Где-где я его видела? Не было такого!".

Я сразу понимаю, что между этими двумя что-либо есть, а потому решаю помочь:

— Фил, отпусти её. Будем считать, что осколок нечаянно выскочил.

Девушка вскидывает на меня злые горящие глаза. О, боги, я опять крайняя! Что я делаю не так?

Обхватив ладонями виски, хромаю за кулисы. Намеренно захлопываю сознание, прячусь за стройными рядами нот и слов, скрипичных и басовых ключей. Сразу набрасывается чувство невероятной безопасности. И одиночества.

— Эй! — окликают кого-то. Наверное, меня. — Да стой ты!

Я резко разворачиваюсь и встречаюсь с тёмно-серыми глазами.

— Вы чего-то хотели, молодой человек? — холодно интересуюсь я, выгнув левую бровь. Лучше сразу держать дистанцию.

— Имя Ваше, полноправная арана, гремит на все Девять миров. — Мне дарят шутливый поклон. "Ты на "вы", и я на "вы"! — И не только имя. Слава о Вашей красоте едва ли на йоту права.

— Не думаю, что Вы позвали меня именно для этого короткого разговора. Чего Вы хотели?

Энген оборачивается.

— Кстати, почему Вы без своей девушки? Оставили где-то?

— Она не моя девушка. Та, которая приревновала меня к принцессе эльфов без видимых на то причин, по определению не может быть моей близкой подругой.

— И поэтому Вы...

— Может, уйдём из вежливо-холодного тона?

— Окей. Ты откуда? И заговорил ты со мной только из-за своей девушки?

Энген улыбается шутовской улыбкой, на его шее мелькает знакомая татуировка. Арлекин? Но ведь их осталось так мало. Надо будет потом расспросить поподробнее. Только когда?

— Я? Из скандинавского Йотунхейма, только я ни разу не йотун. Я простой маг с этой вот земли, в младенчестве перенесённый в другой мир. А заговорил я с тобой только потому, что очень давно хотел это сделать.

Цирк, мой старый цирк! Как я соскучилась по тебе!

Но вряд ли меня там помнят.

Любопытно разглядывавшая всё подряд Кларисса потянула меня за рукав. Фамильяр на своём привычном месте неловко покачивался из стороны в сторону, изредка начиная клевать носом.

— Илзи, за нами кто-то следит. — В её шёпоте проскользнул фанатизм. Только этого мне не хватало!

— Нет-нет, Клэри, — удержала я её локоток. — Не стоит. Сейчас преспокойно зайдём внутрь цирка, поинтересуемся насчёт некой Джейн Гриффин и, пожалуй, поговорим с близнецами Цепеш на тему Томаса Мракса, им наверняка хоть что-нибудь да известно. Да не рвись ты туда так! — не выдержав, прикрикнула я на загоревшуюся желанием найти следящего сестру. — Что ж ты непоседа такая, а?

В ответ — приглушённое "сама такая".

Да я и не спорю, если честно.

Обречённо вздохнув, я решительно толкнула дверь чёрного входа цирка и разом оказалась в такой приятной и прохладной тишине. Кларисса тенью шмыгнула вслед за мной.

— Куда нам теперь? — спросила она.

Махнула рукой вперёд — за несколькими портьерами виднелся свет, и слышались смех и крики. Репетиция? Вторгнуться ли? Да, возможно, заодно я вспомню, каково это — висеть вниз головой на трапеции, когда руки тянутся к манежу, а под коленками уже набила приличные синяки деревяшка. Как же давно это было...

Я машинально вспомнила, что кроме Польки и мамы никто не в курсе произошедшего здесь несколько лет назад. Я ведь очень сильно боялась говорить об этом. Да и боюсь, наверное.

Пересекла расстояние между собой и портьерами за считанные секунды, на минутку заколебалась и... развела шторы в разные стороны, поведя пальцами. Репетиция мгновенно остановилась.

— Посторонние? — взвизгнул какой-то бородатый мужичок с верхних рядов. — Кто пустил? Кто пустил их, я спрашиваю?

Судя по недовольным лицам собравшихся, это был новый директор. А куда делся старый? Неужели с ним что-то случилось?

Скрестив руки на груди, я поспешила высказать свои мысли. Новый директор подскочил на месте и завизжал ещё громче:

— Кто эта выскочка? Почему она зашла в наш цирк в разгар тренировки? Как она вообще сюда попала? Убрать! Немедленно!

Такое, без сомнения, кощунственное отношение к самой себе я стерпеть не смогла, разозлилась. Кричать на меня имеют право только три человека — мама, дядя и лучший друг. Никому другому, включая сестру, её отца и всех остальных, я просто рта не разрешала открывать.

Но здесь надо держать себе в узде, стараться не уничтожить чего-нибудь ненароком. Поэтому пришлось ограничиться язвительной улыбочкой и поглаживанием в одно мгновение замурчавшего Кота.

— А, разве, мой фотографию убрали из кабинета прошлого директора? — притворно грустно вздохнула. — Как жаль, а я-то надеялась, что меня узнают.

— Кто тебя должен узнать? — уже брызжа во все стороны слюной, вопил директор. — Уберите их, кто-нибудь! Они срывают важную репетицию!

Окинув взглядом неизменившийся манеж, задумчиво протянула:

— Вот, вроде, нормальный человек — и очочки у него есть, и костюмчик серый да отглаженный, и волосики прилизанные, — а псих психом, чесслово! Или я в этой странной пене у рта не разбираюсь?

Наверное, меня были готовы прикончить прямо там, на месте. И никого не возмущал тот факт, что его много, а я маленькая и хрупкая. Изверги.

С верхних трапеций, будто с небес на землю, спустились близнецы Цепеш. Что Влад, что Влада вновь были с одинаковыми выражениями лица. Они меня узнали.

— Э, Лизуха! — прокричав не самое моё любимое прозвище, кинулся ко мне вампир. — Давно тебя не было! Надолго?

— Да вообще проездом, — брякнула Кларисса, подло хихикая.

Вампирша подошла к нам и с интересом стала разглядывать стихийскую принцессу. Впрочем, та тоже не промах, так что через некоторое время обе девушки были довольны результатами своих рассмотрений.

— Проездом, говоришь? — Цепеш-ненамного старший переглянулся с сестрой. Та кивнула и схватила меня и Клэри под локотки. Когда мы зашли в помещение для разных штучек иллюзионистов, Влад продолжил говорить: — И зачем тебе старые-добрые вампиры? Надо найти кого-то определённого?

Хмыкнула.

— А то! Для начала — куда подевалась наша дорогая Джейн Гриффин?

Воздушная акробатка негромко выругалась и подняла на меня покрасневшие глаза.

— Пропала она. Неделю уже как пропала.

— Как такое могло произойти? — Кларисса, сама серьёзность в этот момент, внимательно вслушивалась в каждое произнесённое вампирами слово.

— Не знаю. Ей пришёл странный конверт с каким-то медальоном, а потом появился незнакомый нам парнишка — стихийник, кажется. После это мы её не видели.

— Хотя бы образ медальона сможете описать? — Я подалась вперёд.

Влад улыбнулся.

— За кого ты нас принимаешь? — съязвил он. — Мы помним всё, досконально. Идеально ровный овал, усыпанный лунным камнем и обсидианами. Камнями также выложен грифон.

Клэри задумчиво пошевелила губами, буквально через полсекунды воскликнула:

— Фамильный медальон! Да-да, знакомо! Смешанные семьи в Империи дарили свои наследникам такие в зависимости от фамилии ребёнка.

Ага, значит, Гриффин — фамилия матери.

— А стихийника помните?

Влада улыбнулась и подпрыгнула на месте:

— Конечно! Шоколадные волосы, прямой нос, черты лица, как у аристократа, и интересные каре-золотые глаза! А ещё он был высоким, выше меня, наверное. — Вампирша смешно сморщилась, припоминая. Мне начало казаться, что сей человек мне очень-очень знаком. — На его руке красовался золотой браслет с фениксом. Я так понимаю, что он был чисто огневиком — феникс же один из знаков главной огненной ветви. Так ведь?

А сестрёнка рядом вдруг резко выдохнула. Что такое?

Потрясла замершую Клэри за плечо, честно говоря, откровенно не понимая её состояния.

— Я знаю, кто он. Да и ты тоже, сестрёнка, — пересохшими губами проговорила стихийская принцесса. Переведя взгляд на меня, она беспомощно всхлипнула: — Это Ян, Илзи. Ян Феникс, мой личный секретарь.

Вот теперь понятно почему он мне при первой встрече не понравился! Интуиция подсказывала мне! И где теперь искать нашего маленького полувампиреныша?

— Наверняка, он вместе с Джи уже в Империи, — мрачно буркнула я, кляня саму себя за задержку в магическом мире. Мне бы чуть раньше попасть сюда... А ведь хотела ещё на недельку задержаться...

— Да это-то понятно! — махнула рукой сестра, едва не сбив очки с носа Цепеш-младшей. — Но у меня нет адреса его дома — видимо, он сумел договориться с папой насчёт полной своей конфиденциальности. Так что искать Феникса по всей Империи равносильно поиску иголки в стоге сена, он может быть везде и одновременно нигде — огонь в руках не удержишь.

Действительно. Наш друг может быть везде. Но разве для этого я интересовалась Томом Мраксом?

— Ребя-а-ат, вампиры мои хорошие, на свет не выходящие, а вы не в курсе, что там с графом Северной долины, а? Он, вроде как, проездом в Москве должен быть.

— Есть такое. Буквально на днях к нам забегал, интересовался. — Владислав, приподняв одну бровь, внимательно пригляделся ко мне. А мы тут не причём... — Лиза, а, Лиза! Решила воспользоваться услугами поисковика?

Вскинула длань ко лбу, отдавая воинскую честь.

— Служу королю! Да и согласись: Томас — лучший поисковик вампиров, иначе его графом бы не сделали. Ко всему прочему, он один-единственный кровосос, имеющий в родственниках ведьм — он в солнечную и жаркую погоду на улицу выходит беспрепятственно, разве это не предлог к прошению у него помощи?

— Мракс занят своими, чисто графскими делами. Насколько я знаю, погибла какая-то важная шишка в Совете, и теперь пол-Трансильвании за ней гоняется. Даже на бежавшую Марису Данрай охоту объявили.

— А Том тут с какого боку-припёку?

— С такого, — раздражённо бросила Владислава. — Он и Данрай — главные подозреваемые.

Внезапно до меня дошло, что где-то давно я уже слышала эту фамилию.

Где же, где же, где же...

Карла Данрай! Первая владелица моего копья-посоха!

Интересно, а её фамилия при каких обстоятельствах в Трансильванию перекочевала?

— Великолепно, — сама того не замечая, начала размышлять под нос я. — Граф в Москве, Мариса пропала, Феникс сбежал, прихватив сестрёнку. Найдём первого — устроим ловушку для остальных. Всё чудесатей и чудесатей, загадочней и загадочней.

Ребята переглянулись.

— А ты к нам надолго?

Отрицательно мотнула головой.

— Я б с удовольствием, но обстоятельства мешают. Клэри? — обратилась я к сестре.

— А?

— Ты с поисковыми кругами Трансильвании дружишь? Я — нет.

В ответ — блеснувшие острые клыки и широ-о-окая улыбка. Обожаю её!

Порой. Когда не вредничает.

Но её настроение вдруг резко пропало, на лице отразилась смесь ужаса и желание отомстить. Неужели... всё? И никаких вербальных заклинаний? И никаких жестов?

Однако я ошиблась.

— Он не разрешает! — зашипела стихийница, раскручиваясь на пятке и пытаясь найти хотя бы примерное расположение знаменитого "колясочного" вампира. — Мне! Своему начальству! У, я его уничтожу, когда найду!

Влада вскинулась:

— А разве такое возможно?

— Откуда мне знать? — развела руками я. — Я вообще ни одни ваши чары применить не могу, не стихийница я и не вампир ни разу.

Ага, поэтому и прихватила с собой Клариссу — и поможет, и проветрится. Засиделась, бедняжка, в своей Раластрдаргиэванте, тьфу, язык сломать можно!

"Лихо, что случилось?"

Пространство с минуту не отвечало, переваривая мой вопрос.

"Как ты меня назвала? "Лихо"?"

"Не увиливай от ответа".

Пришло четкое ощущения раздражения.

"Граф — Высший, следовательно, по своему желанию он может блокировать всё внешнее... эм... пусть будет, воздействие".

"А как обойти блокировку?"

Лихостенье раздражённо прорычало. Что? Это просто вопрос!

"Ну тебя! Обычных основ не знаешь! Блокировку вампиров — НЕ О-БОЙ-ТИ НИ-КОГ-ДА!" — произнесло последние слова по слогам, обиженно зафырчало и перестало общаться — мол, и что за хозяйка с недалёким умом мне досталась?

Перед глазами пронеслась чья-то ладонь. Я от неожиданности подскочила.

— Лиза? Ты куда пропала? — Вампиры, кажется, даже обеспокоились.

— Да опять со своим любимым детищем общалась, — всё ещё дулась на Томаса Кларисса. Она задумчиво закусывала губу и пыталась найти выход из ситуации. — Проклятье!

— Кому проклятье, а кому спасение! — внезапно произнёс хриплый голос у нас за спинами, мы одновременно повернулись и... о боги!

Глава двенадцатая. Остается только бежать.

Только враги говорят правду друг другу.

Друзья и возлюбленные, запутавшись в паутине взаимного долга, врут бесконечно.

Стивен Кинг.

Встретить живого оборотня — достопамятный день в жизни любого мага. Но встретить живого оборотня и остаться в живых — это просто немыслимо! Я наслышана именно об этом оборотне, некоем Алиене Нахте. Волк-одиночка, был изгнан из стаи за передозировку — слишком долго был в волчьей форме.

Но какого чёрта он делает в столице России, да и, ко всему прочему, в укрытии абсолютно вражеских ему вампиров?

Волк улыбнулся, несколько тёмно-русых, почти шоколадных вьющихся прядок волос упали ему на лоб. В карих глазах зажёгся неподдельный интерес.

— Ищите моего друга? — подошёл он вальяжной походкой. — Ну-ну, рад бы помочь, но он сам хочет переговорить с вами с глазу на глаз, принцесса.

Вот только обращался он не к Клариссе, а ко мне. Я же понятия не имела, о чём хочет поговорить со мной, простой эльфийкой, граф Северной долины.

К нашему разговору добавился ещё один голос — бархатный, с приятными, будоражащими нотками. Я не ожидала его здесь услышать, совсем не ожидала.

— Знаменитая Илзиэль Аррен Эллонд! — Тут из тени вышел высокий платиновый блондин с невероятно синими глазами. Тот самый. Томас Мракс, граф Северной долины. — И зачем же понадобился я Вам? Нужен поисковик?

— А разве нельзя просить помощи? — ответила вопросом на вопрос я, пытаясь загнать страх подальше в угол собственного сознания. Страх жертвы.

Здесь и сейчас мне было страшно настолько, что я едва ли не впервые в жизни поняла — я ничто по сравнению с кровососами. Он — охотник, и ему определённо нужно что-то от меня. Но что? Я до этих времён с их расой вообще не контактировала (исключая сестру и брата Цепеш, они были просто коллегами и знакомыми).

— Можно. — Том вскинул идеальную бровь, насмешливо глядя на меня. Я была уверена, что он чувствовал мои эмоции.

Проклятая эмпатическая связь потомков Дракулы с живыми существами!

Высший — вот совсем я в этом не сомневалась! — обнажил белые-белые зубы, и я, громко сглотнув, проследила появление острых клыков. Кхм... Как-то на дворцовой кухне я услышала пр-р-рекрасное выражение: "Еда хороша, покуда свежа и горяча". Как вовремя, млин!

Задней мыслью ответила вновь пропавшего фамильяра. Когда успел? Куда сбежал? Меня одну оставил? У, предатель, нет тебе прощения!

— Теперь я, кажется, понимаю, — начал свою речь граф, медленно обходя меня вокруг и не сводя своих синих глаз с красной, аки рак варёный, меня. А почему у него глаза синие? Ах да, от бабки-ведьмы достались, точно... — почему вы говорите о помощи. Вы же сами не прочь ею поделиться?

Ну, в принципе, оно так и есть, но я от природы жадная и меркантильная, для меня любая помощь должна чем-то оплачиваться. Ибо нефиг за бесплатно работать.

— О чём Вы? — проговорила я, вновь сглатывая слюну от вставшего комком у горла страха. Мама дорогая, спаси, пожалуйста!

Вампир растянул тонкие губы в ухмылке и шепнул мне на ухо:

— Об индульгенции, моя дорогая, об индульгенции.

От неожиданности такого заявления я поперхнулась.

Индульгенция?

Да у него мозги на московском морозе заледенели!

— Что это? Объясните! — приказала я, одновременно мечтая не получить травм от кое-чьей злости.

А она была огромна и страшна!

— Индульгенция — это свиток отпущения грехов, моя госпожа, грех не знать такого. — Он усмехнулся собственным словам. — А подписали вы её для небезызвестной Марисы Данрай, о коей уже шла речь на данном междусобойчике.

— Ничего я не подписывала! Поклёп! Жуткий поклёп! Инсинуация!

Вампир, прикрыв глаза, глубоко вдохнул.

— Ваши эмоции говорят совершенно обратное — вы боитесь.

— Я боюсь Вас! — взорвалась я, сжимая кулаки и сдерживая рвущуюся наружу сущность Демиурга. — А не какого-то там непонятного раскрытия! Клянусь собственной сущностью, что не подписывала никаких документов в отношении Вашей подруги!

В подсобке прогремел гром. Нахт и Мракс с любопытством уставились на меня, наверняка ожидая, как молния пронзит мою рыже-белую головушку. Кстати, о белых прядках...

Я отчётливо различила полностью поседевшую чёлку. Допрыгалась.

Кларисса почесала пятернёй в затылке.

— Эврика! Тебя злить нельзя! — воскликнула она. — Но как отказаться от такой перспективы?

Я неосторожно взглянула в очи Мракса, они блестели недоверием. У меня в голове неожиданно всплыли события пятилетней давности...

...Каменный, полностью обросший сине-зелёным мхом колодец. Настолько глубокий, что, заглядывая туда, ничего не видишь. Я и один из моих знакомых, некромант, поочерёдно бросали в его нутро разнообразные шары, молнии и многое тому подобное, но так и ничего не добились. Камешки тоже то ли недолетали, то ли падали почти бесшумно. Тогда я была ещё более вспыльчивой и нетерпеливой, так что решительно сбросила с себя верхнюю одежду и прыгнула вниз. Знакомый только крикнуть успел.

Я зависла примерно в трёх локтях от воды, сверху долетел голос Риша Инкерстона:

— Всё нормально?

— Да! Подожди, я сейчас вернусь! Тут что-то есть!

Опустилась ещё на локоть вниз. На воде появилась рябь. Опустилась ещё. Вода забурлила, превратилась в жуткий омут и затянула в себя мою левую ногу, а после и всю меня. И тогда я увидела...

Короткостриженая блондинка, два темноволосых парня (один из которых — Ян собственной персоной) и Джейн сидели за обеденным столом, все в чёрном, будто бы на поминках кого-то. Больше всего плакала та самая блондинка — я решила, что умер кто-то из её родственников. То, что моё тело приобрело форму духа, я даже не заметила. В голове билась мысль: "Это как такое вообще произошло?", когда сейчас я определённо поняла — это то, с чего начались мои теперь уже постоянные видения.

Я решительно подплыла к квартету и попыталась коснуться их лиц, но у меня ничего получилось. Тут заговорил Ян:

— Никогда не думал, что собственными глазами увижу чью-то смерть. Тем более, одного из моих знакомых.

Блондинка всхлипнула и высморкалась в чёрный кружевной платочек.

— Не говори так! — шепнула она. — Я чувствую, что Лина жива.

Феникс покачал головой, не соглашаясь с подругой.

— Ты прекрасно всё видела, Луна-Авана на твоих глазах лишила жизни леди Лину. Охотницы такого не прощают.

Луна-Авана лишила жизни Лину? Почему-то я мгновенно согласилась с богиней. Ну не могла она без повода так сделать, не могла! Даже с собственной охотницей!

Блондинистая вскочила и гневно выкрикнула:

— Я уверена — богиня нам соврала! Я чувствую, что тётушка жива! Чувствую! Я про интуицию свою вам тут талдычу!

Все трое её слушателей одновременно махнули руками, будто бы приказывая блондинке заткнуться. В полуметре от меня материализовались Артемида собственной персоной и Аид. Второй с крыльями, первая с обручем полководца древнегреческих охотниц. Моя рука метнулась к серебристому созданию, но взгляд наткнулся на предупреждающий блеск глаз богини. Она уже тогда меня видела и будто бы приказывала: "Не вмешивайся! Только следи!"

Квартет поражённо застыл.

— Раз вы нам не верите, — мёртвым голосом начала говорить Арта, кидая на стол серебряное украшение, — то посмотрите сами! Если бы твоя тётка, Тереза, осталась в живых, обруч не снялся бы с неё!

Феникс залпом опрокинул в себя бокал с красным гномьим. Чёрт бы тебя подрал, вор хороших маленьких полувампиренышей, ты хоть смотришь, что пьёшь сдуру? Ой, дура-а-ак...

Второй паренёк оказался умнее и выпил простую минералку.

— То есть, никаких надежд? — поинтересовался он, сочувственно поглядывая на Терезу.

Аид и богиня охоты покачали головами.

Удивительно, но Ян даже не опьянел. Вот что значит огненная натура.

— Точно, Пол, точно. Да и не разрешат мне оставить её в живых, рассказывать секрет охотниц нечего. — Моя знакомая загадочно улыбнулась буквально на мгновение.

Секрет? Впервые слышу. Надо поискать в библиотеке или в Книге Тайн... А то ж забыла напрочь об этом видении!

Боги тем временем пропали.

— Как так получилось, что Лина смогла обставить собственное начальство? — подал голос Пол.

Это кто кого обставил? Кто оказался сведённым в могилу, а? Уж явно не Арта с Архаром!

— Никак, — всхлипнула Тереза. — Она просто рассказала мне, а я повелась и растрепала всё вам! И если бы не некоторые, — она стрельнула глазками в сторону притихшей Джи, — с тётушкой всё было бы в полном порядке.

Эм, а кто мне подскажет, с чего бы это я захотела приструнить эту блондинистую выскочку?

— Тереза, прекрати — сказал Феникс, загораживая Гриффин от злого взгляда подруги. — Кто виноват, так это ты сама, проболтавшаяся. Тебе было нормальным языком, понятным, главное, сказано — молчи и никому ничего не говори. Подумаешь, мы попросили. Разве это повод подставлять собственную родственницу? Нет. Так что Джейн тут ни при чём.

Пол встрепенулся и обратился к Фениксу:

— А это правда, что наша дорогуша похожа на стихийскую принцессу?

— Правда. Но я не вижу повода об этом спрашивать именно сейчас, Лискс.

Тереза вновь всхлипнула.

— А мы видим! — заявила она и переглянулась с другом. — Не поэтому ли ты её так рьяно защищаешь? Ведь мы все трое прекрасно знаем, что некоторое время назад некий Лиам ди Антарио дал тебе задание — найти незаконнорождённую дочку Повелителя Ричарда. — Блондинка резво подскочила и схватила Джи, всё такую же тихую, за грудки: — Не ты ли та самая доченька, а?

Гриффин твёрдо посмотрела в глаза блондинки, сверкнула фиолетовыми очами (совсем, как у Клэри!) и пробормотала:

— Откуда мне знать?..

...Я вынырнула из воспоминаний, судорожно сглатывая воздух. Томас стоял передо мной и вглядывался в моё лицо настолько пристально, что мне снова стало не по себе.

Внезапно пришло осознание.

Он видел.

— Что можете сказать? — стараясь выглядеть как можно беспечнее, спросила я у Томаса.

— Только одно: отправляйтесь в Империю Стихий, лучше будет. — Он ткнул в меня пальцем. — Вы, моя госпожа, будете только в выигрыше, если не станете искать Феникса и Гриффин самостоятельно. Они сами найдут Вас.

— А почему не в Алмодрай? — подала голос Кларисса.

— Потому что я чувствую местонахождение всех четверых. А они в Империи.

И вампир, и оборотень развернулись в намерении уйти, но уже у самых дверей Том развернулся.

— Раз Вы ни при чём, принцесса, то приношу свои извинения...

— Да ничего страшного! — перебила я и махнула рукой — мол, с кем не бывает?

— Можно попросить об одолжении? — Дождавшись моего кивка, Мракс продолжил: — Не доверяйте Ледяным. Они хоть и положительно относятся к тем, кто похож на них по способностям, но обмануть могут на раз. В отношении Вас... Они, наверняка, будут точить зубы и когти.

И оба исчезли, а мы с Клэри и — во дела! — внезапно появившимся Шуриком поспешили вернуться домой.

— Ты где был? — зашипела я на Кота Учёного. — Предатель!

— Кто? Я-а? Я же пр-росто окр-рестности осматр-ривал! Вот этих самых двоих сюда позвал! Это же они за вами следили!

— Ну-ну.

Шура фыркнул и устроился на моих плечах. В абсолютной тишине прозвучала его не лишённая интереса фраза:

— Вопр-рос: откуда гр-раф знает фамилии Яна и Джейн?

Я металась из одного угла в другой кабинета Ричарда. В голове с переменным успехом спорили Ирма и Адел, в реале за мной следили три пары уставших и молящих о пощаде глаз. Три ребёнка Мглы по очереди вздыхали, переглядывались, но не решались остановить мой бег по комнате. Хотя что мама, что оба дядюшки всегда знали, что сказать в таких ситуациях.

Наконец, маман не выдержала:

— Котёнок, успокойся! Что ты мечешься?

— Я не знаю, что делать дальше, мама. — Я попыталась успокоиться, но сущности не давали даже вдохнуть нормально. — Меня ломают неизвестность и бездействие.

В зелёных, так похожих на мои настоящие, глазах промелькнула жалость.

— Давай составим список, — предложила Хелена и выгнала из комнаты мужчин: — Так, сейчас вам нечего здесь слушать! Я давно с дочерью не болтала на чисто женские темы! Идите же!

Как только Анвиэл скрылся за очередным поворотом, маман бахнула дверью и подошла ко мне, отчаянно ломавшей руки.

— Котёнок? Готова?

— Угу. — Прикрыла глаза. — Во-первых, волнуюсь за Джейн — кто знает, когда они придут? — и, честно говоря, уж очень хочется не послушаться поисковика. Во-вторых, я должна как можно быстрее отправиться на Авалон — крёстная не имеет права крушить мой дом. В-третьих, мне следует переговорить с Колдуньей, Росса оставлять на неё не имею ни малейшего желания. В-четвёртых, мне надо к Ледяным Прорицательницам. В-пятых, чёртов договор Кхашена. — Перевела дух. — Кажется, это все проблемы на данный момент.

Маман улыбнулась, несмотря на кашу, которую заварила её собственная дочь.

— Умница. Теперь выстрой их в порядке важности для самой себя. Что бы ты поставила на первое место?

Я честно задумалась и... поняла, что вопреки всему хочу в Северные горы.

— К Ледяным. — Я судорожно вдохнула и облизала губы. — Точно, к Ледяным.

Внезапно в дверь в буквальном смысле вломилась Кларисса, задыхаясь от быстрого бега.

— Там... они... — проговорила она и была снесена с ног рванувшей вниз мной. — Стой! Ненормальная!

А в холле действительно стояли Ян и Джейн. Парень, судя по ошалелому виду, совсем не ожидал моего настолько быстрого прихода.

— Джи! — вскрикнула я и приблизилась к ним. Девушка наблюдала за мной несколько настороженно. — Джи, это я, Лиза. Помнишь, я упала во время репетиции на манеж?

Секунда узнавания — и повисшая на шее черноволосая бестия радостно зашептала:

— А я-то думала, что умом тронулась.

Ситуация не совсем предполагала чей-то смех, но мой однозначно уставший от всех метаний организм не выдержал. Громко расхохотавшись, я почувствовала, как груз на плечах уменьшился.

Джи удивлённо оглядела меня и таки присвистнула:

— М-да, умом тронулась, но определённо ты. Лизка, я тебя сколько не видела? Лет восемь? Девять?

— Не помню, — всё ещё всхлипывая от смеха, выговорила я. — Не считала.

Феникс кашлянул в кулак, но его мгновенно прибрала к своим загребущим ручкам Кларисса. О, она мечтала отомстить секретарю, ибо не надо было путать нам все карты. Я последовала её примеру и тоже отвела Джейн подальше от посторонних ушей.

— Джи, я надеюсь, ничего страшного не случилось за то время, пока мы не виделись?

Черноволосая полувампирша закатила глаза.

— Что могло случиться, Лиз? — буркнула она.

Я замялась.

— Ну, например, никакие подозрительные девушки с золотыми волосами на горизонте не маячили?

— Что ты! — Гриффин рассмеялась. — Какие девушки? Я тут только Яна знаю!

У меня от сердца отлегло. Слава богам!..

Но разговора, как и с матерью, у меня не получилось. В ладонях материализовалось очередное письмо от Колдуньи, отчего-то не ставшей писать стихийской принцессе.

Поспешив отвернуться от сестры, я развернула листок дрожащими руками и обречённо прочитала: "Здравствуй, дорогая Илзиэль! Это вновь я. Как я понимаю, ты сейчас совершенна свободна от дел.

Твой друг заждался".

И ни слова больше.

Злость медленно вскипает в крови. Сквозь плотно сжатые губы вырывается особо мерзкое ругательство на Тёмном наречии.

— Илзиэль! — разносится по холлу крик Клэри, но я уже не могу остановиться. Или не могу остановить?

Да какая разница? Всё равно это случилось бы, рано ли, поздно ли!

Мои волосы сами расплетаются и рассыпаются по плечам чистым белым покровом.

Ну что могу сказать. Четыре дня после того, как поседела чёлка — рекорд.

И как мне быть? Идти в Северные горы на поклон?

"Ты ж этого хотела! Чего тебя не устраивает!"

Да всё меня не устраивает! И ситуация, в которой Огонь окончательно сдался, и сама стихия, которая не могла подождать ещё пару-тройку... месяцев!

"Тебе и так дали целых четыре дня на подготовку! Четыре! А ты хочешь ещё больше!"

Тоже издеваетесь надо мной, да? Вот спасибо.

"Нет, не издеваемся. Просто признайся, что для начала хотела встретиться с драконом".

Хотела. И сейчас хочу. Но... как, я понятия не имею.

"Не убьёт же он тебя, в самом-то деле?"

А кто его знает, этого красноволосого? Что у него там на уме? Почему-то мне кажется, что ничего хорошего для меня.

"А нам кажется, что ты скоро всё узнаешь".

Успокоили, чёрт бы их побрал! Хотя, нет — самой нужны.

Из глубины сознания донёсся издевательский смех левиафана.

Клэри дёрнула меня за ставшие прямыми волосы.

— И всё-таки я была тогда права, — утвердительно качнула головой она. — Тебе нельзя злиться. Вернее, нельзя было. Теперь на повестке дня всего два вопроса: как долго тебе ходить с такой истинно эльфийской шевелюрой, и что же такого было в письмеце от Кейт?

Машинально, лишь услышав последнее предложение, я смяла листок в руке.

— Ничего хорошего. Я к Ледяным.

Сестра взвизгнула:

— Сейчас? Тормозни-ка!

— Некогда! — Я сбросила её руку, боясь обжечься, но этого не случилось. — Странно... Значит, действует только с ден Асмиром...

Ох, боги, что же за гадость-то с нами двумя творится?

Судя по заинтересованному лицу младшей Стихийус, я произнесла сей риторический вопрос вслух.

— Я-а... Не держите меня, пожалуйста. — Я вскинула руки, будто сдаваясь. — Как только я найду выход, сразу приду, обещаю. Но оставаться здесь, нет, мне нельзя. Мне хватает слухов.

— Илзи, хотя бы предупреди Хелену. Ты прекрасно осведомлена, какой разъярённой она порой бывает.

Я улыбнулась Клэри.

Нет. Всё-таки моя старшая сестра — лучшая. И совершенно неважен её характер: какой бы расхлябанной и недисциплинированной она не была, всё равно она лучшая. И я её слишком сильно люблю, чтобы делиться ею с каким-то полубогом.

Глава тринадцатая. Сон.

Как вы поступаете с нерешаемым уравнением? Стираете его с доски.

Стивен Кинг.

Империя Стихий. За час до полуночи.

Илзиэль ушла в тот же вечер, как только светило скрылось за вершинами Западных гор. Клариссе было жутко видеть, как её собственная сестра, в одних только потёртых кожаных брюках, тонкой рубашке мужского покроя и синем жилете-косухе, исчезает посреди искристого, лишённого любого цвета поля. Эльфийке придётся долго идти до подножия гор, но ещё дольше ей придётся взбираться по ним. Одна надежда — что-то хорошее случится по дороге, или Илзи помогут Высшие силы. Сама Клэри уповала на магию и только на магию. Всё остальное она не признавала или просто не доверяла.

Жаль, что всё произошло так быстро, стихийница хотела отсрочить момент их расставания настолько, насколько Время позволит. И даже помыслить не могла, что всё случится буквально за сорок дней до дня рождения наследницы Алмодрая. Посчитав, Стихийус усмехнулась своим мыслям — всё у Илзи шиворот-навыворот: и родилась "плохого" числа — тринадцатого, в пятницу; и ушла "ужасного" — за сорок дней. От цифр веяло проклятой мистикой, а Кларисса была настолько суеверна, что мгновенно решила — несчастья не избежать.

Но разве может она помочь?

Оставалось надеяться на саму Илзи, на себя и на Росса, невесть куда попавшего. Другим стихийница не доверяла, ибо они могли неправильно понять и поступить. Конечно, был ещё один запасной вариант, но его действие (или противодействие) было слишком непредсказуемым. Девушка решила отложить его до "чёрных дней", а если и воспользоваться им, то только после прихода сестры и дракона.

От мрачных мыслей Клариссу отвлекла Джейн:

— Объясни мне происходящее, пожалуйста.

Смотреть в свои собственные глаза — жуть, правда? Клэри тоже так считала, пока не встретилась с сестрой. Да, она была очень похожа на Ричарда, но острые клыки, глаза, изредка блестевшие красным светом, нереально тонкая и мертвецки бледная кожа выдавали бастарда семьи Стихийус с головой. Любой ведьмак, любой ученик мага или подмастерье мог с лёгкостью сказать — перед ним вампир с примесью человеческой крови. Но никто с такой же лёгкостью не мог ответить на вопрос, какими же силами обладает такой сверхчеловек? И не опасен ли он для общества?

Кларисса считала, что нет, не опасен. Феникс отзывался о Гриффин лишь положительно, да и сама стихийская наследница не видела в сводной сестре врага народа. Угрозу — да, но и сама Кларисса отнюдь не агнец божий. Всё остальное — наживное, Джейн же никогда не станет переходить на тёмную сторону.

Не спеша, не опуская никаких важных моментов, Клэри рассказывала историю за историей: как в магический мир попала Илзи, с чего началась вся заварушка с договорами, кто такие Рю-Тецуо и Росс ден Асмир. Упоминая про последнего, стихийница не сдержалась и воскликнула:

— Идиот — вот, кто он!

И — странное дело! — Джейн поняла её с полуслова. На миг округлив глаза — мол, как я могла такое пропустить, полувампир хихикнула и кивнула Клэри, будто соглашаясь с каким-то планом, так и не произнесённым принцессой. Кларисса же (по мере продвижения своего рассказа) догадалась, что вместе с переходом в магический мир с Джи слетело заклинание забвения памяти. Сестра безошибочно угадывала богов и действующих лиц, с точностью до интонации произносила простые, не наносящие вреда, чары. Такой поворот устраивал непоседливую стихийницу.

Они разговаривали долго, но уходить и бросать друг друга не хотели. Ян тоже не покидал парочку, но занимался своими делами, ведь в его отсутствие накопилось много писем, а его непосредственное начальство считало, что, цитата, "никогда не стану опускаться до общения с этими зажравшимися магическими мордами! Посылай их к матушке дворцовых собак!".

Внезапно их прервало подобное раскату грома рычание.

Рычание дракона.

Троица удивлённо взглянула за окно, там разворачивалось нереальное зрелище. Освещённый уличными фонарями, светом луны и искрами снега над внутренним двором дворца завис огромный, гранатового цвета, дракон. Янтарные глаза блестели насмешкой, шипы на морде казались высеченными из цельного куска полудрагоценного камня. А уж его хвост, заканчивавшийся острым и напоминающим наконечник стрелы треугольником?..

Если бы Клэри не знала дракона, она бы обязательно в него влюбилась. Но она не хотела навлечь на себя кару эльфийскую, несколько некромантскую, а потому просто поскорее распахнула створки и впустила в комнату уже человека.

Росс довольно оглядел компанию.

— Ага, значит, поиски не прошли безрезультатно, — подтвердил он и кивнул смотревшей на него все глаза Гриффин: — Прошу разрешить представиться, Росс ден Асмир, друг сей черноволосой чертовки и рыжеволосой бестии. Кстати, — он вновь заговорил со стихийницей, — а куда рыжеволосая ненормальная бестия подевалась? У меня для неё есть хорошие новости.

Кларисса мрачно ухмыльнулась. "Вот видишь, дорогой, не только ты нам будешь портить и поднимать настроение своими неожиданными пропажами и столь же внезапными нахождениями. Мы на этот раз подготовились основательно", — подумала мстительно она, но резко одёрнула себя. Что за дурацкий характер, в самом деле? Вечно она из слона муху делает. Особенно тогда, когда этого делать не стоит.

— Клэр, — Росс вздохнул, — я пришёл рановато? Или Эль в Ан`Тесле?

— Да нет, в том-то оно и дело, что ты опоздал. — И рассказала про утреннее происшествие.

С каждым предложением дракон всё больше мрачнел.

— Так что, сам понимаешь, я совершенно не вижу смысла идти за ней, — подвела итог Клэри. — С одной стороны, Илзи — девушка непредсказуемая, что ей в следующую минуту в голову взбредёт, даже я не представляю; с другой — тут всё ясно и понятно, ближайшие несколько недель эльфийка будет в Ледяных Чертогах.

— М-да. Умеешь ты обрадовать, Клэри. Говоришь, Колдунья присылала ей письма, в которых каждый раз обозначалось моё имя? Идеальный ход, скажу я вам. А то, что после одного-единственного разговора я ушёл и не возвращался, не упоминалось? Нет?

— Да ты что! Кейт только и делала, что твердила: "Росс у меня то-то, Росс у меня сё-то". Под конец вот что написала. — Кларисса сунула в ладонь мага-целителя смятый листочек, подобранный с пола холла. — Илзи после него как с цепи сорвалась. Я её понимаю — если бы мне такое какая-то Колдунья написала, я бы от Зачарованного Мрачного Леса и пенька не оставила. Сестрёнка ещё сдержалась. Почти.

Ден Асмир проглядел записку и повторно смял лист. Из плотно сжатых пальцев посыпался мелкий, как мука, пепел.

— Эль поступила глупо, я не отрицаю. Поверить в это... Не знаю, может она читала их с особым настроением? — Росс повёл плечами и уселся на подоконник. — Одно только ясно: Кейт Вебстер однозначно специально давила на рыжую, возможно, ей даже известно о проклятии.

Клэри устроилась поудобнее в кресле и вспомнила о цели прибытия сюда дракона:

— А что за хорошие новости принёс ты на своих, несомненно, великолепных крыльях, о птица божия?

— Да так, по мелочи. — Ден Асмир ясно дал понять, что исповедоваться не желает. — Ты... не в курсе, а история долгая, спать пора.

Поднялся, дёрнул створки в явном намерении улететь, но был остановлен горячей рукой отмершей Джейн. Цепкие пальчики полувампирши ухватили локоть дракона, втащили ошалевшего мага назад.

— Ты! — охриплым голосом проговорила она, внимательно вглядываясь в ничего не понимающие глаза ден Асмира. — Ты он! Она упоминала о тебе.

Ни Клэри, ни Ян не смогли объяснить странного поведения Гриффин. А она продолжала говорить, кажется, даже не замечая вдруг появившегося вокруг неё голубого дыма:

— Но вам нельзя быть вместе. Брат. Сестра. Нельзя. Иначе быть беде. Кто-то из вас умрёт.

И внезапно скороговоркой произнесла стихотворение:

Любящий, сердце ты успокой,

Придётся тебе уйти на покой.

Если наступишь на горло любви

Сможешь спасти много жизней.

Её и твои.

Гриффин закашлялась и, смутившись, отпустила локоть ещё больше ошарашенного ден Асмира, отступила на шаг. Феникс, не скрываясь, громко заматерился.

— Каков начальник, таков и секретарь, — вынес вердикт Росс, чем мигом разрядил обстановку. — Что это было, младшая Стихийус?

Взгляд глаз дракона был таким колючим, что Ян взвился:

— Хватит смотреть на неё петухом! Разве она виновата, что иногда произносит предсказания?

Ден Асмир изобразил популярный в наше время жест — рука-лицо.

— Боги! — взвыл он. — Не хватало мне Эль с её странными видениями, порой доходящими до экзекуций и мазохизма, так ещё и эта на голову свалилась! Семейка Аддамс, ей-богу!

Джейн покраснела до кончиков ушей и спряталась за широкую спину друга.

— Я... не нарочно, — пробормотала она, испуганная не столько произошедшим с ней, сколько словами дракона. — Это... побочное.

Кларисса навострила ушки. Повторите-ка, мисс, пожалуйста.

Джи заметила интерес сестры и осторожно выглянула из-за Феникса:

— Я при Лизке говорить не стала, — выдохнула она, признаваясь. — Но когда я услышала про девушку с золотыми волосами — а Илзи спрашивала у меня про неё, — то соврала. Не хотела расстраивать. А с Луной-Аваной мы действительно встречались, она-то и дала мне какое-то зелье, восстановившее память. Предсказания — побочное действие, богиня сама так сказала. Не больше двух суток продержится, мол. Завтра всё будет в порядке.

Клэри, понятия не имевшая о видении эльфийки, не придала особого значения рассказу Гриффин. Куда больше её заинтересовал приход Артемиды, вновь спрятавшейся за странным двойным имперским именем. Зачем богиня охоты и природы спускалась с небес на землю? Что ей понадобилось? Спрашивать у полувампирши бесполезно, стихийница догадалась об этом, как только взглянула на смутившуюся сестру. Но природное любопытство утолить надо...

Нетерпеливо ёрзая в кресле, Клэри мельком взглянула на часы.

— Ох ты ж! — воскликнула она. — Вот это мы засиделись! А ну, быстро по комнатам! А ты, — стихийница наставила на ден Асмира указательный палец, — никуда не уходишь. Завтра с утра будем работать.

Но сама Кларисса так не уснула в ту ночь. Как только стихийская принцесса закрывала глаза, перед её глазами в ту же секунду вставали белые волосы Илзи.

Стихийница не жалела сестру. Она злилась на неё. Только рыжая эльфийка могла вляпаться по такие уши!

И ведь совсем неважно — да, асы и греки (а если вспомнить про непостоянных последних — то и римляне) будут недовольны Клариссой, она же посмела упустить их новую Мглу из-под носа! Но ей наплевать.

Потому, что как только Илзиэль вернётся домой, Клэри самолично свернёт ей шею за слишком большую самостоятельность.

Илзиэль Аррен Эллонд.

Иду. Не оглядываясь. Стараюсь абстрагироваться от лишних мыслей.

Спотыкаюсь. Падаю на одно колено.

Слышу смех. Идиоты.

Поднимаюсь и бросаю взгляд на пастухов, держащихся за свои животы, едва не захлёбывавшихся собственным смехом.

Кривлю губы в злой усмешке. Не на ту напали.

Мне хватает лишь одного незаметного жеста — всего лишь повела ладонью, будто собирая снег, — а их ноги уже леденеют, лёд сковывает ступни, и пастухи натужно кричат о помощи.

Кричите. Мне всё равно.

Ещё одна злая усмешка.

Тотемные сущности забились в уголок моего сознания и пытались как-нибудь остановить меня, но я пресекала их разговоры на корню. После они совсем замолчали.

Порыв ветра, и шляпа, всё это время успешно скрывавшая седую "шишку" на голове, срывается и улетает. Я рычу, но не оглядываюсь. Иду вперёд.

Пастухи и через три десятка шагов слышны.

Четыре десятка...

Пять десятков...

Шесть...

Когда слух перестаёт улавливать крики, я дёргаюсь и буквально всем телом ощущаю — лёд повинуется мне, он отпускает своих заложников. Помощь пришла, мои дорогие, что же вы не благодарите её?

Я не замечаю ни лесов, ни рек, ни деревень. Просто вижу цель — самая высокая гора Северных, Надейла — и иду к ней. И когда меня останавливает властная рука, разум и инстинкты срабатывают быстрее. Заломив руку мужчины, я перепрыгиваю через него и встаю сзади.

— Да, Илзи, — хрипит знакомый голос, и я, удивлённая, отпускаю Лихневски. Он? — За всё то время, что я тебя не видел, ты явно поднаторела в самообороне.

Бывший мой проректор поворачивается и улыбается.

— Я просто задумалась, а Вы меня напугали, — буркнула я и пошла дальше. Нельзя медлить. — Рада встрече, господин проректор, но мне надо идти.

— Куда? К Надейле? Я чего-то не знаю?

Его взгляд медленно скользит по длинным белым прядям, глаза любимого учителя Университета становятся всё больше.

— Удивлены? Шокированы? Ошарашены? — Я растягиваю рот в безумной улыбке. — Я тоже. Поверьте.

И попыталась зажечь на ладони хоть маленький огонёк. Пламя вспыхнуло небесно-синим цветом, опалило кожу и исчезло, оставив на память крошечное пятнышко ожога.

Но учитель не ругается. Он просто берёт меня за руку, притягивает к себе и обнимает, как любимую дочь. Гладит успокаивающе по голове.

И я не замечаю, когда начинаю плакать.

Слишком много эмоций накопилось во мне за всё время. Слишком много.

А реветь — что вы, я запрещала себе позориться.

Лучше беситься, считала я.

Лучше кричать от безысходности.

Громить.

Уничтожать.

Но не плакать.

— Пойдём, — шепнул Лихневски и, приподнимав голову за подбородок, стёр слёзы со щёк и ресниц. — Тут неподалёку есть гостиница, я устрою тебя там на пару дней. Сколько ты уже идёшь?

— Три дня, — хрипло ответила я и пошла вслед за проректором. — Я буквально вчера вечером только вышла из столицы, а до Северных ещё тьма знает, сколько идти.

Если бы я могла обернуться...

От усталости подкашивались ноги, а в голове гудело со страшной силой.

— Не дойдёшь, — подтвердил мои мысли Лихневски и взял меня на руки. — Спи, я всё сделаю сам.

Благодарно улыбнувшись, я провалилась в такой долгожданный сон.

Чёрные, обугленные до невозможности стволы деревьев. Сухая, лишённая плодородия земля. Я чувствую, как меня начинает трясти. Мрачный Лес, воистину.

В тишине, прерываемой лишь криками попавших в сети арахнидов чаек и ласточек (глупые, зачем прилетать сюда?), я различаю два голоса. Королевы фейри и другой, незнакомый, но определённо более приятный, чем писк Карлы.

Возможно, сама Колдунья пожаловала на переговоры с феей?

До меня долетают обрывки фраз.

— ...крестница, в конце-то концов!

— ...исчадие ада!

— ...себе, раз она не нужна!

— Забирай... намучаешься с ней.

Я преисполняюсь благодарности к Кейт Вебстер. А потом слышу:

— ...писала ей письма? — говорит Кейт и злится.

— ...напугать.

— Дура.

Постойте! Значит, письма присылала не Колдунья, а Карла?

Безумная фейри.

Ненавижу её.

Конец разговора так и не доносится до моих ушей. Я не знаю, на чём сошлись эти двое.

Я проснулась от настойчивого солнечного лучика, лезшего прямо под ресницы. Зима, чёрт бы её побрал. А здесь, рядом с Северными, всё наоборот — погоду можно назвать скорее майской, нежели февральской. Или это от того, что Источники и алтарь источают настолько сильную, тёплую магию, что снег просто не успевает оставаться надолго?

Впрочем, меня устраивает и такое положение в Империи — в эльфийской стране с погодой и климатом всё в порядке.

Перевернулась на спину и уставилась в деревянный потолок. Комната. Не моя — гостиничная. То есть, Карл сдержал слово и действительно устроил меня на пару суток. Прекрасно.

Хоть отдохну.

Сон — или видение, кто его знает? — я обдумывать совершенно не хотела, но мысли помимо воли лезли в голову. Мне было абсолютно плевать на собственную крёстную, я всегда настороженно относилась к ней. Но это...

Как она могла?

Ссориться с собственной крестницей (которую крестила абсолютно свободно, без принуждения) из-за... чего? Или, вернее сказать, кого? Мужчины?

Вполне в духе злокозненных фейри.

Крёстная прозаична и предсказуема.

Или мне так только кажется?

Села на кровати, притянув коленки к груди. Оглядела помещение — ничего необычного, ничего нового. Деревянные стены, потолок, пол. Туалетный столик в углу. Шкаф рядом с ним. Большое окно без штор, лишь тонкая, немного желтоватая от старости органза свешивается с гардин. Большинство гостиниц по всему Содружеству Пяти такие, я лично жила в пятёрке таких.

На мне была та же одежда, в какой я и ушла из Раластра, следовательно, никто из домовых меня не раздевал. Может быть, Лихневски запретил, а может, и сами испугались. Или постеснялись. Кто их знает, этих домовых?..

Грустно.

Скучно.

Я подошла к окну. Вечереет. Закат такой красивый — оранжево-персиковый, с лёгкими, пушистыми облаками. Вспомнилась картинка из детства, проведённого на Земле — точно такое же мороженое, рядом кусочки того самого фрукта, и взбитые сливки. А ещё самая любимая тётушка на свете, сестра отца, которая, к сожалению, лишилась магии, как и вся её остальная семья.

Из-за папы.

Он родился лишенцем — магом, лишённым дара. Его родители, мои бабушка и дедушка, умершие через год после моего рождения, переселились на Землю, а местная инквизиция (прим. авт. — высокородные земные маги. Забирали магию у провинившихся) посчитала это предательством.

И забрала дар.

Так мне рассказывала сама Хельга.

А папа ничегошеньки не помнит.

Впрочем, я не всегда находила общий с ним язык — слишком уж разные мы с ним.

Но, наверное, я люблю его, просто не так, как всю остальную семью.

Внезапно я почувствовала, как кто-то ментально просит меня связаться с ним. Ищет, но никак не найдёт.

"Такое расстояние, — подумала я, — возможно, и есть преграда".

Но всё равно потянулась мыслями к тому, кто звал.

И почувствовала невероятное облегчение, когда в голове — уставшей, нисколько не отдохнувшей — раздался знакомый голос:

"Идиотка!"

Я рассмеялась. Да-а, ден Асмир умеет вывести из пессимистичного настроения.

"Что ты ржёшь? Совсем с ума сошла?" — И столько обиды в тоне, столько злости, что я просто не могла не ответить:

"Не знаю. Наверное".

"Эль, где ты сейчас?"

"В трёх днях от столицы Империи, — ответила я и уселась на пол, поджав под себя ноги. — Не стоит помогать мне, Росс, я сама вполне успешно справляюсь".

Ага, конечно. Врать я мастак.

И дракон уловил эти мысли.

Или просто догадался?

"Ой ли, — буркнул он. — Что-то мне не верится. В прошлый раз ты тоже успешно справлялась".

"В какой такой прошлый? — удивилась я. — Когда дело было?"

"Да хоть взять твоё путешествие за сестрой. Возвращаюсь я, значит, в Раластр, а там мне Кларисса с мстительным огоньком в глазах говорит, что кое-кто смылся раньше времени. Приключений себе на за... кхм, спину заработал".

Нахмурилась.

"А где ты был? Неужели, в письмах была правда?" — Он знал о них, я не сомневалась. Клэри бы не упустила возможности наябедничать.

"Где-где... В Тартаре. В Хельхейме. В Аду. На Полях асфоделей. В Дзигоку. Называй, как хочешь".

Если бы я уже не сидела, я бы точно упала от изумления.

"Где-е? — Даже мысленный голос у меня вышел каким-то писклявым и приглушённым, будто меня начали душить. — И это я с ума сошла? Да ты... ты... Как ты мог, зараза желтоглазая? Я места себе не находила, думала, всё — с концами! А ты!.."

"Да я, — спокойно прервал мои гневные мысли Росс. — И не сомневаюсь, что я действительно желтоглазая зараза, однако я пошёл туда не из праздного любопытства".

"И зачем же, о великий дракон, ты посетил саму Бездну Аида?" — усмехнулась я.

Ответ меня поразил:

"Придёшь обратно — узнаешь".

Шантаж? Ну, я тебе покажу, как шантажировать маленьких эльфиек!

— Илзи, ты проснулась? — раздался стук в дверь, и я, не разрывая ментальной связи с ден Асмиром, открыла оною. В комнату зашёл Лихневски, он держал поднос с завтраком. — Кофе, булки с корицей, овсянка. Что будешь?

— Только не овсянку, — поспешила заверить я и взяла поднос. Учитель забрал тарелку с такой ненавистной мне кашей. — Спасибо, сколько я должна?

— Нисколько. Я тебя сейчас другие проблемы.

Взглянув в глаза проректора, я увидела в них только сочувствие.

"Лиз, позволь спросить, а ты там с кем?"

Руки сами по себе разжали поднос, он с громким стуком упал на пол. Благо, ничего не разбилось — посуда явно зачарованная, или здесь подают в "люминарке", а она недешёвая в магическом мире.

И я совсем не обратила внимание на раздражение в голосе друга. Намного сильнее меня удивило обращение.

За всё время, что мы знакомы, он ни разу не называл меня обычным именем.

Ни разу.

Лихневски положил руку мне на плечо, всмотрелся в моё лицо.

— Ты в порядке?

Мотнула головой.

Как только захотела спросить дракона — а, собственно, с чего Лизой-то назвал? Мне привычнее (да и ему удобнее) то самое, по первой букве имени, — он исчез. Я перестала ощущать его присутствие и нисколько не удивилась, когда левиафан и ирбис всколыхнулись в сознании.

"Не обижайся на него".

Я не обижена на него.

Я...

...счастлива.

Глава четырнадцатая. Гостиница.

— Чушь, — не согласился я. — Хорошая жизнь никогда не проходит впустую.

Стивен Кинг.

Проректор не стал выяснять у меня, отчего я так счастливо и одновременно глупо улыбалась. Мало ли. Да и мне не особо хотелось распространяться.

Но улыбка не сходила с лица.

Не став докучать мне собой, Лихневски ушёл, предупредив, что его номер находится напротив моего, и он в любую минуту может зайти и проведать.

Я не пыталась вновь создать связь между мной и Россом — понадоблюсь, сам найдёт. Вдруг ему сейчас не до меня?

— А мне всё-таки стоит побыстрее добраться до Ледяных Чертогов, да, Лихо? — шепнула я в пустоту.

Пространство мигом окутало меня, будто бы обретя вес.

"Не уверено, — немного боязливо ответило оно. — Я бы на твоём месте оставалось на месте".

— Но ведь мне нельзя!

"С чего бы? Ты — хозяйка своей Судьбы, зачем приплетать чужеродное?"

Ладно. Мой выбор, так мой выбор. Я не против.

Настроение уверенно ползло вверх, мне даже петь и танцевать захотелось. Однако, как назло, ни одной современной песни на ум не пришло. Заныкались, наверное, в долговременную память, а наружу вылезать не хотят.

Насвистывая под нос "Токкату и фугу ре-минор" Иоганна Себастьяна Баха (уроки классической музыки не прошли бесследно), я вертела в пальцах странную угловатую снежинку, мгновенно материализовавшуюся на руках.

Странно. А если сменить мелодию?

"Патетическая соната" Бетховена в трёх частях, и вместо угловатой снежинки — пушистая и колючая, как и аккорды во вступлении.

Ла-адно. А если "Турецкое рондо" Моцарта?

"Ёжик" превратился в ровный квадрат.

"Илзи, — вдруг шепнула Ирма, — я хочу кое-что попробовать. Поможешь?"

Конечно, что за вопросы?

"Расслабься".

Я легла на кровать поверх одеяла и прикрыла глаза. Расслабиться... попробуем.

Сначала не происходило ровным счётом ничего.

Пролежав на животе минуты три, я поняла, что разум ускользает из-под контроля человеческой сущности, будто бы его перетягивает на себя кто-то другой.

Перед глазами качнулась темнота, и я окончательно утратила способность удерживать полотно разума.

Ни тошноты, ни головной боли, ни звёздочек — ничего не было. Просто раз! — и вместо меня в номере находится большой ирбис. Ирма. У неё получилось. Она смогла уговорить не только меня, но и Адел на некоторое время занять место в мире.

Умница моя.

Я оглядела себя. Шерсть — короткая, белая с нежно-голубым отливом и чёрными пятнами — поблёскивала на солнышке. Длинный хвост раздражённо бил по бокам. Жарко. Я дёрнула ушами и спрыгнула с кровати.

Мягко переступая лапами по покрытому лаком дереву, я запрыгнула на широкий подоконник. Выбить? Не-а, не хочу, чтобы Лихневски потом за мои грехи расплачивался. Когтем подцепить шпингалеты? Тоже не выход, я так всю красоту свою сломаю.

"Лиз, не тупи. Колдуешь же ты!" — сделав ударение на последнее слово, крикнула нетерпеливо Ирма.

Ой, правда? А я не знала.

Магия подхватила ручку нижнего шпингалета и дёрнула ту вверх. Ту же самую операцию она проделала и с верхним.

Прислушалась. Шагов нет, следовательно, Лихневски не услышал.

А вот загадочные чихи, ругательства и определённо не моё шебаршение внимание привлекли.

Я, спрыгнув, заинтересованно приблизилась к шкафу. Это кто там такой копается? Уж не домовенок Кузя, случаем?..

Представив мультяшного героя, не удержалась и смешливо чихнула.

Возня прекратилась, и наружу выглянул забавный рыже-чёрный носик, та-ак подозрительно принюхивавшийся, что я от неожиданности села прямо на хвост.

Лиса?

Вслед за носиком вылезла рыжая голова, длинные уши с кисточками ну и, собственно, всё остальное.

Последними показались девять хвостов.

Кицунэ? В Первом Мире? Как она сюда попала?

Лисичка огляделась, помахала лапками, призывая меня смотреть на неё, и несчастно попросила:

— Обе-енись, пожа-алу-уста. — И захныкала.

Ирма с готовностью отступила, ведь негоже кошке с родственницей собаки общаться. Так что через минуту я, стоя на коленях, гладила несчастную по головке.

Лисичка-кицунэ плакала и отчего-то пугливо прижимала левую переднюю лапу ближе к телу.

— Больно? — спросила я и попыталась взять лапку в руки, но животное только вскрикнуло:

— Не-е! Не-е на-адо-о! Бо-ольно-о!

"Глупенькая, я же вылечить её хочу!" — так и тянуло меня сказать. Вслух я произнесла совсем другое:

— Подвернула? Сломала? Наступили? Кто посмел?

Лисичка ткнулась мордашкой мне в живот.

— Соба-аки-и. Сво-олочи-и!

— Ну-ка, давай лапу сюда! — приказала я. — Давай-давай, вылечу.

Она испуганно прижала уши к голове, а уже через минуту радостно повизгивала и прыгала по комнате.

— И что мне с тобой делать? — обречённо вопросила я. — Я и так дома зверинец развела — и собака-кай, и фамильяр, и живые молнии. А если вспомнить, что у самой две тотемные сущности...

Кицунэ замахала всеми своими девятью хвостами. А может... Идея!

— Точно! — хлопнула в ладоши. — Сдам я тебя в Тёмное царство! Полинке давно пора себе домашнее животное завести! Заодно посмотрим, насколько её йада хватит. Кстати, тебя как зовут?

— Оми-и.

Класс. Она ещё и от хозяина старого сбежала.

— Придётся потом переименовываться, — вздохнула. — Наша Наследница не особо любит называть животных, пусть и не её, чужими именами. Она, порой, и моего Шурика по-другому называла. — От открывшихся перспектив ограждения фамильяра от чересчур буйной подруги я подскочила и заходила по комнате. Внутри бурлила смесь радостных эмоций.

Лисичка Оми потрусила ко мне и потёрлась носом о ладошку.

— Спа-аси-ибо-о! — смешно растягивая слоги, поблагодарила она. — А ты-ы ку-уда-а собра-ала-ась?

— Далеко.

Оми замерла, фыркая.

Я вновь осознала, что ментальная связь восстановилась.

"Росс, я не могу сейчас говорить", — предвосхищая вопрос, протараторила я.

"Я просто буду рядом на всякий случай".

Вслед за словами меня накрыла волна тепла. Такого... родного. Почти домашнего.

Ну и ладненько. Ну и хорошо.

Меньше волноваться буду.

Грохот за окном. Ага, как же тут меньше волноваться! И чего там натворили?

Оми поскакала за мной. Самое интересное, что как только я выглянула на улицу, эта рыжая девятихвостка забралась мне на плечи и улеглась наподобие мехового воротника. Ммм, а она приятней Шурки будет, поменять, что ли?

Что случилось? Какие-то недалёкие умом уронили новенький диван, заказанный хозяином гостиницы. Диван кожаный, дорогой, отделанный красным деревом — в общем, я тоже такой хочу. Зато теперь ровнёхонько под моим номером очутился великолепный помощник в побеге отсюда. Грех не воспользоваться!

Но что делать с бедным животным?

Решение пришло незамедлительно.

"Назови гостиницу".

"Э-э-э... Я не знаю".

Послышался горестный вздох.

"Постой на месте пару минут, я попытаюсь сохранить в памяти твои координаты. Примерно, конечно, но уже кое-что".

Я с готовностью застыла. Когда терпение кончилось, спросила:

"Всё?"

"Эль, — мне не понравился тон дракона, — а ты уверена, что в этой местности гостиницы вообще есть?"

Империя Стихий.

Драконы — от природы — штука очень сложная. Они довольно себялюбивы, своенравны и имеют жуткий, под стать Чёрным Властелинам, характер. Допустим, на их пути встречается эльфийка (а может и эльф, какая разница?) — будьте уверены, эти двое камня на камне не оставят. Ненависть у них просто зашкалит по всем ненавистеметрам, а обе совести, поджав хвосты, смоются на ближайший эшафот, подальше от разъярённых хозяев.

Но ден Асмиру повезло куда меньше, нежели сто с копейками лет назад его ровесникам. На его пути повстречался "коктейль Молотова" — жуткая смесь ведьминской сущности и эльфийской внешности. Если же добавить к этому несколько чисто энергетически вампирскую сущность Демиурга — этакого низшего божества, нимфы — то можно смело покупать себе белые тапочки и ложиться в могилку.

Вечно влипающая в какие-то истории, с фанатичным огоньком в глазах при виде нового холодного оружия Илзиэль была "шилом в одном месте". Или, наоборот, приобрела себе несколько таких, ибо удержать на одном месте беснующуюся, безумную порой девушку было невозможно. Естественно, эльфийка так о себе никогда не думала. Идеалом бесшабашности она считала свою двоюродную сестру, но та ей и в подмётки не годилась. Сама Кларисса признавалась, что даже она понятия не имеет, что надумает Илзи. Стихийница всегда твердила, цитата, "в тихом омуте черти водятся. Всегда думала, что эту поговорку русские специально для сестрёнки придумывали". И красноволосый дракон с ней полностью соглашался.

Пережить путешествие к Ледяным Чертогам и дальнейшее пребывание там эльфийки он мог. Когда он был несколько моложе — и плевать, что ему только на вид лет двадцать-двадцать пять! На самом-то деле всё куда-а серьёзней! — то бывал не только у Прорицательниц, но и где похлеще. Из-за этого "похлеще", к слову, его и допустили в Селрун, к ундинам. Но не об этом речь. Дорогу к горе Надейла Росс прекрасно знал и более-менее был спокоен за подругу.

Куда сильнее его встревожила непонятная гостиница в трёх днях от Раластрдаргиэванты — ведь ничего такого он не встречал ни пятьдесят три года, ни двадцать восемь лет, ни месяц с небольшим тому назад. А потому ден Асмиру пришлось самолично заявляться в то странное место. И всё было бы ладно и хорошо, если бы все карты вновь не спутала эльфийка.

Илзиэль Аррен Эллонд.

Сразу скажу в своё оправдание — не виновата я, он сам пришёл!

И вообще, пользоваться порталом — нечестно!

А ещё — пугать и заставлять блудную, бедную кицунэ царапать мои плечи и шею!

Но, собссно, я не особо разозлилась внезапному появлению мага.

Узрев трясущуюся за моими ногами Оми, Росс только глаза к потолку возвёл:

— На минуту нельзя одну оставить!

— На больше, — возразила я, однако в рукав рубашки друга всё равно вцепилась, как утопающий: — А теперь поясни, во-первых, что значит твоя предыдущая фраза, которая про гостиницы, и во-вторых, какого дьявола ты сюда припёрся?

— Рассказывать всё от сотворения мира не собираюсь, — с лёгкостью парировал дракон, с интересом осматриваясь.

Фыркнула.

— Какой ты древний.

Оми подняла взгляд чёрных глаз на меня и доверительно шепнула:

— Ти-иран?

— Ещё какой, — подтвердила я и взяла на руки рыжее создание. — Не всегда, правда... Но если начнёт!

Демонстративно вздохнула. Лисичка гневно оглядела тихо ржущего дракона и вынесла вердикт:

— Бро-аса-ай его-о.

— Где ты её откопала? — Ден Асмир закусил губу, стараясь сдерживать рвущийся наружу смех.

— Она сама меня нашла. Так что там с пояснениями?

Друг мгновенно посерьёзнел, а Оми, наблюдая за изменениями в лице собеседника, ощутимо напряглась. Эх, не было бы у меня и так зверинца — точно себе бы оставила!

— Не буду говорить, почему, но я на сто процентов уверен — здесь ничего нет. Я сию местность, как свои пять пальцев, знаю. А судя по запахам, — дракон сморщил нос, — отсюда стоит немедленно убраться.

Драконий нюх не миф? А я-то наивно думала, что только ликаны и ликантропы-волки таким владеют.

— Постой! Я отлично изучила человека, приведшего меня сюда. — Я обеспокоенно стрельнула глазками в сторону двери. — Он просто не мог обмануть.

— Его могли обмануть, — мягко поправил ден Асмир. — Кто он, Эль, и я скажу процентную вероятность обмана.

Интуиция завопила — выдавать Карла Лихневски себе дороже. У дракончика нет девичей памяти, а тот случай на горе Солнца, хоть и Лихневски задействован в нём крайне косвенным способом, прекрасно помнит — он был одним из тех, кто пытался сдержать меня от побега с практики.

Но видят боги, я хотела помочь бывшему проректору. Его никто не просил заявляться в мою комнату с отдающим фривольностью:

— Илзи! Ты не умеешь варить приворотные зелья?

На ум пришла только одна песня, старая, правда, зато по существу:

Когда наступит срок печали и тревог,

Ты говори себе тогда — всё к лучшему,

Когда наступит вдруг тяжёлый час разлук,

Ты знай, что на земле всегда всё к лучшему.

Но обернётся радостью когда-нибудь беда,

Растает снег, отступят холода,

И пусть тебе опять на этот раз не повезло,

Но ты тверди судьбе назло:

Всё к лучшему, всё к лучшему, поверь,

Никто не обходился без потерь,

Всё к лучшему, поверь и не грусти,

Быть может с завтрашнего дня тебе начнёт везти,

Да, да и с завтрашнего дня уже начнёт везти.

(прим. авт. — песня из к/ф "В моей смерти прошу винить Клаву К." — "Всё к лучшему")

Вот только в моём случае с завтрашнего дня везти уж точно не начнёт.

Фейспалм да и только. Вот и как выкручиваться? Зельеварение я на "три на верёвочке" сдавала у всех преподов, как ты глобус ни крути.

Ден Асмир, по привычке выгнув бровь, смерил любопытным взглядом сначала учителя, затем меня, и только удостоверившись, что я тут опять крайняя, подтвердил мои мысли:

— Что ж, такой результат — тоже результат, я с удовольствием взгляну на твои "приворотные" жидкости. Или всё-таки убойные?

— Я же-е го-аворю-у — бро-аса-ай его-о! — снова подала голос очумевшая от услышанного лиса.

Пришлось брать ситуацию под свой контроль, ибо ещё чуть-чуть — и я буду рыдать и плакать от смеха. А ситуация с гостиницей такого поворота событий не подразумевает.

— Приворотные — никогда. Мне вообще такое дело, как варить зелья, доверять нельзя. Хоть ты тресни. Даже из целительных выходят смертельные.

— Или слабительные, — внёс свою лепту дракон. — А зачем Вам, господин проректор?

В тёмно-карих глазах блеснули смешинки.

— А! — И лицо такое... странное. — Росс ден Асмир! — Проректор кивнул своим мыслям. — Первый студент нашего Универа, вылетевший из него за неделю до выпускных экзаменов! И как, призраки в аудиториях и помещениях больше не мерещатся? Желание пробить стенку комнаты не появляется?

— Что вы, господин проректор, не появляется, и не мерещатся, — приторно ответил друг. — Но нанести кому-нибудь урон иногда хочется. Например, сейчас.

Нет! Это возмутительно!

— Прекратите! Оба! — Решительно встала между двумя метавшими молнии. Правда, метали молнии они только глазами — до магии пока градус злости не повысился. Посмотрела в глаза Росса. — Процентная вероятность обмана, говориш-ш-шь?

Лучше бы я сбежала, чесслово.

— Меня интересует только одно: что происходит в этой треклятой гостинице? И отчего мы медлим, раз здесь так опасно?

— Я улавливаю запах магии крови, — повёл плечами отчисленный студент. — И активизировалась она недавно — что-то запустило процесс восстановления заклинания. До сегодняшнего дня оно молчало. — Росс повторно оглядел комнату. — Гостиница призрачная, следовательно, магия крови будет основана на крови призрака... Или второй сущности. Карл! — Янтарные глаза загорелись огнём. — Ты не чувствуешь здесь ликантропа?

Ой, мам-м-ма! Святая Хелена, роди меня обратно!

Куда я вляпалась?

Лихневски прищурился:

— Не-а.

— Значит, сущность сильна — раз. Человек оборачивался однажды — два. И заклинание опасно лишь для запустившего заклинание ликантропа — три. — Мою ладошку сжали. — Так что успокойся. Ни тебе, ни нам, ни твоей кицунэ ничего не грозит. А вот убраться отсюда стоит, повторюсь.

Я сглотнула и постаралась выдать себя с головой.

— Росс, а выйти отсюда ликантроп сможет? — откашлявшись, полюбопытствовала я. — И как действует магия крови?

Дракон честно задумался.

— Наверное, не сможет. — Всё можно смело падать в обморок! А хотя, не надо, потерплю. — Магия? Убьёт, но для начала постарается сделать так, чтобы пролилась хотя бы капля крови этого человека. А там... смотря, что заказывал хозяин.

Вот теперь точно — обморок! Глубокий и безоговорочный!

Как назло, меня опять сдали:

— Ли-из, — запищала Оми, самозабвенно фыркая, — а это-а не про те-ибя-а говоря-ат? Ты-ы же и-ирби-исом бы-ыла-а.

Краснею. Краснею и стыдюсь. Да-да, именно — стыдюсь!

— Адептка Стомин! — рыкнул Лихневски, а я вздрогнула. — Поясните!

— Я больше не Ваша адептка и, тем более, не Стомин, — парировала язвительно я. — Подчиняться не собираюсь!

Но на дракона глаза предусмотрительно не поднимала. Он, к слову, тоже на меня не смотрел и, видимо, мысленно уже открутил голову и обломал крылышки.

— Ты... У меня слов нет, — вздохнул он. Я спинным мозгом чуяла — разгневан, сбит с толку, встревожен, готов меня убить и заинтересован в моей попытке обернуться.

— Да, я в курсе — я невозможна. Но кто знал? Если бы мне пришла в голову хоть одна подобная мысль — хоть одна! — клянусь, никогда бы не позволила Ирме брать контроль над разумом! Ни за что и никогда! — Я выпустила из рук лисичку и, всхлипнув, уткнулась лбом Россу в плечо. — Я не знала.

Меня обняли, успокаивая.

Что, ругаться не будут?

"А зачем? Есть смысл?"

Смысла нет.

— Надо искать выход, — раздался сверху голос друга. — Я не стану оставлять её здесь.

— А никто и не собирается. Илзи, мысли имеются?

Мысли?.. Мысли... Мысли!

— Имеются! — Я развернулась лицом к Лихневски. — Только придётся вновь играть с огнём.

Глава пятнадцатая. Все оказалось слишком просто.

Человек острее всего чувствует себя одиноким, когда просыпается и обнаруживает, что в доме никого нет.

Стивен Кинг.

Хоть Росс и просматривал мои мысли, но от рыка и скрежета белых зубов всё равно не удержался.

— Что? — "удивилась" я. — Это единственный шанс, а Лихостенье меня никогда не подведёт.

Каюсь. Я хотела специально порезаться, а когда заработает заклинание, попросить пространство о помощи. И у самого Лиха спрашивать: "А твоё мнение?", не желала. Оно отказать хозяйке не сможет.

— Мы не знаем, какой эффект произойдёт! — схватив за предплечья, резко повернул он меня. И вдруг попросил: — Посмотри на меня.

А я не могла! Физически! Морально! Метафизически! Да как хотите! Не могла поднять глаза, и всё тут!

На всякий случай оборвала ментальную связь.

В памяти совсем некстати всплыл тот единственный поцелуй в доме Рейв-демоницы. Боги, почему так?

Он же только друг.

— Пожалуйста.

Проректор, наверное, что-то просёк, ибо под предлогом "пойду, найду хозяина" смылся из номера и плотно прикрыл за собой дверь.

А может и ден Асмир чего ментально ему наговорил...

— Попытка — не пытка, правда? — прошептала я, так и не поднимая взгляд выше воротника рубашки. — Со мной всё равно ничего не случится. Не должно, вернее. — Я потёрла переносицу. — Девять жизней — это круто.

— Давай не будем...

— Вот именно. Зачем зазря себя накручивать?

— Зазря, не зазря, но делать то, в чём я не уверен до конца — извини, против принципов.

— Чьих? Твоих? — Усмехнулась. — Где же та искорка безумия в тебе, которая была два с половиной года назад, м? Куда пропала? Кто забрал?

Не вовремя мы отношения выясняем, не вовремя. Нам бы в спокойной обстановке, без дёрганий... Чтобы было что кинуть, разбить, а потом с выражением вселенской скорби и святой невинности уйти в другую комнату и хлопнуть дверью перед носом другого.

Но мы же, перекись твою налево, особенные! Оба! И число извилин в черепной коробке явно одинаковое!

— Я тобой рисковать не хочу.

— А я хочу! Нет, не тобой, конечно, а собой. А чего мне действительно не хочется, так это оставлять вас двоих здесь рядом с динамитом и порохом.

Я наконец-то смогла посмотреть в его глаза. Ы-ы-ы, ну что ж я такая дура-а?

— Я всегда тебе верил и, похоже, начал потакать капризам. Сейчас ты этим пользуешься и едва ли не командуешь мной.

— "Верил"? В прошедшем времени? — Я сама не поняла, как нижняя челюсть отвисла от изумления. — Хотя, ты знаешь... Правильно делал!

И произнесла заклинание сна. Дракон рухнул на кровать, вот только он не спал.

— Офигеть! — поражённо произнесла я, осматривая потерпевшего. — Он в несознанке! Это ж какой резерв надо было вкачать...?

Проректор вдруг заглянул в комнату:

— Ну? Что? Получилось? — как-то раздельно спросил он. — Ага, вижу. Действуй, Илзи, как задумывала. И вали отсюда! А я вместе с твоим Россом перекочую обратно в Раластр.

И, откланявшись, он с кряхтением взвалил ден Асмира на плечо, подозвал лису поближе к себе и телепортировался.

Я же приготовилась звать Лихостенье, мигом покрывалом накрывшее комнату.

Хорошо, что клыки остренькие. Клац! — и готова ранка на пальце.

Как только показалась алая капля крови, номер пошатнулся. Или гостиница пошатнулась. Не знаю. Но пригвоздило меня к месту капитально, я не могла ни шагу ступить — ни вперёд, ни назад, ни в стороны. На минуту я даже запаниковала, серое вещество с упорством, достойным винторогого козла Кавказских гор, стало выдумывать одну вероятность моей кончины за другой.

Однако, я ждала.

Ждала долго, минут пятнадцать точно прошло, но по их истечению я начала замечать странные вещи — дом будто состарился на век-другой. Обшарпанные стены, прогнивший пол, опорные балки, опасно свисающие с потолка. И всё это было жутко обгорелым! Создавалось впечатление, будто здесь день, а может, и два бушевал пожар немыслимой силы.

Кажется, я поняла, почему Росс назвал гостиницу призрачной. Во-первых, и без помощи Лиха я слышала подозрительное заунывное пение давно погибших людей; во-вторых, некоторые из предметов были сизо-белыми, будто дымчатыми; ну, а в-третьих... В-третьих, на противоположной стене висела картина маленькой, очень красивой, златокудрой и голубоглазой девочки. Плачущей. В жёлтом платьице, с букетиком синих-синих незабудок в левой ручке, она выглядела настолько беззащитно и невинно, что воистину настоящие капли крупных, солёных слёз портили всё впечатление.

Но самое удивительное — картина была нетронута огнём.

Лишь взглянув в небесно-голубые глаза, я будто вернулась на несколько лет назад.

Пришла недовольная мысль: "Магия крови, магия крови... Фиг вам на палочке, а не магия крови".

Дом — не самое опасное для запустившего заклинание ликантропа.

Куда хуже оказаться в центре своих же кошмаров и страхов, кои и нужны призракам.

Или той самой девочке с картины? Но рассуждения оставлю на "потом".

Помните, не так давно я рассказывала о своём первом наставнике? В особенности о том, как он любил наказывать провинившихся? Что ж, я настолько неудачница, что встретиться лицом к лицу с мёртвым наставником для меня оказалось плёвым делом.

— Ты! — прошепелявил он, подлетая ближе ко мне. — Живая! И даже счастливая!

— Мастер Кайроф?! — Я попятилась. — Простите за нескромный вопрос, но что Вы здесь делаете?

— Я? Я здесь умер, неблагодарная дрянь. — Призрак, видимо, ещё вреднее и злопамятнее человека оказался.

С этого момента поподробнее, пожалста, я записвую.

— Когда, если не секрет?

Призрак бывшего наставника блеснул серыми глазами.

— Семь лет прошло.

Моргнула.

— А вот эту девочку Вы не знаете? — ткнула пальцем в картину.

— Нет, знаю. — Фух, хорошо, от меня отвлёкся. — Я точно помню, что в день моей смерти видел её призрак. Кстати, в этой же комнате.

Подавилась слюной. Чего-чего?

— Она появилась вон оттуда, — махнул Кайроф рукой в сторону свисавших балок. — И комната была такая же — обгоревшая, я имею ввиду. А перед тем, как умер, девочка сказала всего одно предложение: "Мне нужно чем-то питаться, извините".

Он схватился за голову, покачался влево-вправо и, взвыв, как раненый зверь, исчез в серебристом облачке.

— Получается, Вы тоже были ликантропом, мастер Кайроф, — невесело усмехнулась я.

Вот я влипла.

Ноги будто приросли к полу, двигаться не имело смысла. И я услышала до жути знакомый голос:

"Вспомни, кто ты".

Мгла... Люан-Тиалас... Просто Людмила Истомина...

Бабушка!

"Вспомни, внуча, кто ты!" — вновь приказала ба.

Кто я? Я — это я, Илзиэль Аррен Эллонд, полноправная арана Алмодрая.

"Разве? — насмешливо вопросила ба. — Подумай хорошенько, внуча, у тебя всего одна попытка".

Надо произнести вслух?

"Конечно!"

Прикрыла глаза, уходя в себя, как при медитации.

А, действительно, кто я такая? Я не эльфийка — себя я таковой не воспринимаю, я не Демиург — я всего лишь на четверть богиня, так что это просто слова. Я не принцесса, не фейри, не валькирия. Я даже не чистый оборотень!

Кто я...

Эврика!

— Я — Истомина Лиза, внучка богини Мглы, ведьма Русского и Японского Ковенов, полных семнадцати лет от роду, на треть — человек, на треть — ирбис, на треть — дракон-левиафан. И будет моё Слово твёрдо и крепко, как я сказала — так и будет.

Последнее что я запомнила перед кромешной темнотой — маленькие, крепкие ручки, обнимающие мою шею и шепчущие: "Спасибо".

Голова девчонки доверчиво лежала на моём плече, Лихостенье крушило всё вокруг, дом складывался, как карточный, а мы вдвоём не шевелились.

* * *

Пить!

Открыть глаза!

Начать двигаться!

Понять, куда я попала!

Кстати, а как меня зовут?

Мысленно усмехаюсь — ну, совсем тихо шифером шурша, крыша съехала вообще не спеша. Зовут меня Лизой — это точно, а вот где я — совсем другой вопрос. И какого дьявола здесь воняет восточными ароматическими палочками, или как их правильно называют?

Вишня! Ваниль!

О боги...

— А Вы уверены, что она очнётся? — внезапно спросили над моей головой.

— Уверена. Прислушайся, как она дышит — она уже нас слышит, — ответили ему.

Я с трудом разлепила глаза. Всё, можно выдавать медаль — интересно, сколько я в несознанке валяюсь, никто не подскажет, м?

— Как удивительно! — воскликнула женщина. — У неё амнезия при полном магическом выгорании! Как она выжила?

Какая магия? Какая амнезия?

Секта, что ли?

Взору предстали абсолютно белые палаты. Больница? Не-а, слишком всё... старомодное, почти что из восемнадцатого века. А ещё было очень холодно.

На меня взглянули тёмно-серые глаза.

— Здравствуй, соня, — поприветствовали они. — Ты как?

Кхм, конечно, к сим тучам прилагалось и всё остальное — симпатичная мордашка, серебряные короткие волосы, накаченная фигура. Но я заметила только глаза — ни у кого таких не видела.

— Пить... хочется... — сипло выдала я и закашлялась.

Как только залпом выпила два стакана родниковой воды, озвучила мысли:

— Жду объяснений.

Сероглазый паренёк переглянулся с кем-то за моей спиной, дождался согласия, по-видимому, и начал объяснять:

— Моё имя — Тарье Айнар Энген, а находишься ты в Ледяных Чертогах.

Точно — секта! Иначе быть не может. И имя у паренька какое-то странное, несколько на норвежское смахивает — этим "Тарье", я знаю, знаменитого биатлониста зовут, Тарье Бё. Кстати, стреляет так себе, а бегает — ух!

— Она не верит, — произнесла женщина и подошла ко мне. Седая, будто невозможно старая, глаза чёрные, как бездонные колодцы. Но на лице ни единой морщинки, а в уголках бледных тонких губ прячется улыбка.

Злорадная улыбка.

— Моё имя — Кирстен, я Главная Прорицательница Ледяных Чертогов, — улыбнулась она и присела на край кровати. Я непроизвольно отодвинулась от неё подальше. — Можешь звать меня Кирой. Я помогу тебе вспомнить.

— Что вспоминать? Я помню, кто я такая, где я живу, учусь — этого предостаточно. Всё остальное — сущая нелепица и ерунда, вы оба выдумываете и пытаетесь затащить меня в свою секту, так ведь?

Сложив руки на груди, перевела злющий взгляд на ржущего Тарье. Что я такого сказала?

— Тяжёлый случай, — вздохнул он, переставая смеяться, аки бешеный конь. — Только не говорите, что при таком потрясении она сможет нормально учиться и соображать.

— Сможет, — кивнула Кира, не отводя от меня пытливого взгляда. — Вот сейчас выпьет чего-нибудь отрезвляющего и сможет. А пока-а...

Она прикоснулась холодной ладонью к моему лбу, уж больно горячему в сих Ледяных Чертогах.

— Так, ментальный щит я восстановила, физический убрала. — Прорицательница встала. — И не советую выходить за границы монастыря, моя дорогая Мгла, не то не поздоровится.

Тарье и Кира ушли, оставив меня наедине с самой собой.

Голова будто медленно наливалась свинцом — такой тяжёлой она становилась. Волосы — седые, длинные, почти что прямые — потеряли блеск. Кстати, а почему они седые? Я же была русой!

Неужели эти двое правы?.. И почему они назвали меня Мглой?..

Я напряглась, попыталась вспомнить хоть что-то, но получила только черноту перед глазами.

Чёрт! Проклятье! Как не вовремя!

И... мне было страшно. Очень. Находится одной в белых палатах — ощущение появляется, будто в морг готовятся отвезти.

Не знаю, сколько я просидела, не двигаясь и стараясь не потревожить память, как прямо в голове раздался мужской голос — незнакомый, но жутко приятный:

"Эль? Эль, ты меня слышишь?"

О боги, кто это?

Я притянула коленки к груди и испуганно сжалась у изголовья кровати.

"Эль?"

Сие имя нравится намного больше данного мне Кирстен, но страха, тем не менее, нисколько не убавилось.

"Лиза, ответь, пожалуйста. Я же знаю, что ты здесь".

Взглянув зачем-то на потолок, тихо ментально ответила:

"Кто... Вы?"

На границе сознания — тяжёлое дыхание. А потом, когда шок у собеседника прошёл, он сипло выдохнул:

"Ты издеваешься?"

Я? Да никогда в своей жизни. Особенно без надобности.

"Если ты сейчас же мне ничего не объяснишь..."

Но его прервала Кирстен, ворвавшаяся в палату смерчем — разгневанным, седовласым, неудержимым смерчем.

Бледную щёку обожгла пощёчина.

Обидно — за что?

— Никаких ментальных разговоров, маленькая Мгла! — взвизгнула Кира, потирая покрасневшую ладонь. — И не смей мне лгать, я всё равно всё узнаю! Ещё раз свяжешься с внешним миром — пойдёшь кормить мантикор!

Кажется, я поняла, с каким смыслом произнесла она эту фразу. "Кормить мантикор" означало только одно — "Им понравится человеческое мясо на завтрак/обед/полдник/ужин (нужное подчеркнуть)".

Прорицательница — или как они себя называли? — снова ушла, а ощущение чужого присутствия пропало. Наверное, она как-нибудь сумела обрезать ту призрачную связь, воцарившуюся между мной и неизвестным мне мужчиной.

Или всё-таки известным? Ведь он знает меня.

Вдруг воздух вокруг меня как будто загустел, превратился в кисель.

Очень странно, очень

"Нет ничего странного, хозяйка, — молвило... пространство? — Да, это я, Лихостенье. Неужели и меня не узнаёшь?"

Я сейчас и в Господа-бога уверую, не то, что в тебя, Лихостенье.

На миг мне показалось, что пространство будто воровато оглянулось на входную дверь, а потом укутало меня ещё больше.

"Я могу минут на пять-семь отправить тебя к Ро...хм, дракону, — зашептало оно. — Задержать Кирстен я попробую, она не узнает о твоей пропаже. Но вернуться тебе придётся — это раз, и больше ты отсюда даже мысленно (а сейчас ты именно сознанием уйдёшь) пропасть не сможешь — это два. Всё поняла?"

"Ага".

Лихостенье довольно муркнуло, и в следующую секунду я с негромким писком упала прямо на красноволосого дракона.

— Уй!

Кто из нас это сказал — так и не поняла, но тот факт, что меня держат за предплечья и буквально заставляют смотреть себе в жёлтые, почти что янтарные глаза — пугал.

— Давай по порядку! — рыкнул красноволосый.

Красив чёрт! Слишком красив! Интересно, а он мне друг или так... молодой человек?

— Я тебя не помню, — радостно сообщила я. — Я ничего не помню. Ну, кроме как моей жизни на Земле. Всего остального, чисто магического — не помню, амнезия у меня, капитальная. Ещё Главная Прорицательница Ледяных Чертогов сказала, что у меня полное выгорание. Что это такое?

Дракон застыл. Замер, как ледяная статуя, не шевелился ни йоты. А когда отмер...

— Лихостенье, отвлекись, пожалуйста, — приказал он и склонился к моим губам.

По телу будто разряд тока пробежался, я аж вздрогнула от неожиданности. Спина мурашками покрылась, а он всё продолжал сминать губы в поцелуе. Дразнил, успокаивал, приказывал остаться... Я не знаю, что ещё можно передать через поцелуй, но в данный момент я чувствовала все эмоции дракона. Все.

И я просто перестала существовать — мне было абсолютно, откровенно наплевать на Кирстен, на моё заточение, на моё проклятие. Главное, что сейчас рядом был он — и всё.

Я уверилась в мысли, что и тогда, до потери памяти, он мне нравился. Сильно. Но я отчего-то не подпускала его ближе. Боялась? Наверное.

Дракон оторвался от меня и спрятал лицо в ладонях. Надолго.

— Постарайся вспомнить, — наконец сказал он и взглянул на меня, сцепляя пальцы в замок. — Через три дюжины дней я попробую прийти в Чертоги.

Через три дюжины?

— Какое сегодня число?

— Седьмое эта... то есть, февраля. — В этот на мой непонимающий взгляд чуть усмехнулся: — В календаре магического мира тридцать, а не двадцать восемь дней.

Я посчитала в уме и изумлённо пробормотала:

— 13 марта. Мой день рождения. Ты знаешь?

— Конечно, я ведь тебя два года поздравить не мог. Сейчас представится прекрасная возможность. Не так ли?

"Дети, время!"

Дракон осклабился.

— Само ты ещё дитё, Лихо! — задорно улыбнулся он и ещё раз привлёк меня к себе. Не, я так привыкну и уходить не захочу!

Момент перехода оказался... незаметным. Я просто исчезла в одном месте, согреваемая горячими ладонями дракона и почему-то целующаяся с неким отчаянием, и появилась в другом, возмущено разглядывая пустые палаты.

А губы горели.

Глава шестнадцатая. Ледышки.

Любой час в жизни может быть последним.

Стивен Кинг.

В следующий раз Кирстен заявилась в палаты с каким-то большим и пугающим шприцом. В нём плескалась светло-голубая жидкость со льдом. Ну и то, что "прививку" собираются делать мне — м-да, это совершенно не обнадёживает.

С самой-самой приветливой улыбочкой Кира без слов перевернула меня на живот, задрала ночную рубашку и вколола полурастаявший лёд под лопатку. По телу немедля прокатилась волна леденящего холода и дрожи, по коже поползли мурашки.

— З-зачем эт-то? — самозабвенно стуча зубами, поинтересовалась я. — По-друг-гому поизд-деваться н-нельзя?

Прорицательница хмыкнула.

— Переодевайся, — приказала она, любовно поглаживая пустой шприц. — Начнём твоё обучение, молодая Мгла.

Да почему Мгла-то? Я самый светлый человек на свете, вон, даже волосы светлые!

Никогда блондинок не любила.

Встала, переоделась в брюки и рубашку, невесть откуда взявшиеся на подушке, и поспешила за Ледяной... эм... Выдрой. На добрячку она явно не тянет.

Спрятав меня в каменной келье под озером (я сумела его выглядеть из единственного на всю женскую половину монастыря окна), Кира сунула мне в руки три талмуда и велела прочесть всё до конца за два дня. Я было открыла рот — мол, вы издеваетесь, госпожа Главная Прорицательница, но меня смело заткнули.

С этого момента потекла моя адская жизнь под слоганом: "Хочешь жести — покорми малышек-мантикор!"

Все мои прегрешения — включая невымытую за собой посуду после завтрака и невыглаженное платье для госпожи Выдры — заканчивались только одним испытанием-наказанием. Надо было свежим, с кровью, плохо прожаренным бифштексом накормить монастырский зверинец, то есть мантикор. Эти, с позволения сказать, малышки, каждая размером с хорошего телёнка, жрали-и-и... дайте и мне, боги, возможность столько жрать и не толстеть!

Но были в обучении и хорошие моменты.

Например, мне помогли разорвать контракт с какой-то Бешеной охотой. Я, честно говоря, проделала ритуал с удовольствием — всё равно не помню, кто такие, но интуиция доверчиво подсказывала: правильно, Лизка, делаешь. Прочертив над моей головой пентаграмму, Кира и две её помощницы (не помню их имён) буркнули под носы слова заклинания и с довольным видом проследили, как меня скрючило от боли. Ну да ладно, кто старое помянет — тому глаз вон, а я не хочу держать на сих умственно отсталых зла и лишаться органа зрения.

Каждый день мне кололи то самое светло-голубое зелье. По словам Кирстен, это снадобье возвращало память. Тарье на все мои расспросы только загадочно ухмылялся и сваливал на мужскую половину монастыря. Однако амнезия не излечивалась, и я потихоньку стала тешить себя мыслью о повторной потере памяти и полном возврате домой, на Землю. Что-то больно надоели мне все со своими заморочками.

Однажды мне приказали обернуться. Я по инерции и вопросила: "Во что?", а они мне в ответ: "В ирбиса или в дракона, смотря кого ты больше любишь". — "А в других нельзя?" — "Нет. У тебя больше тотемных сущностей нет". — "А почему?" — "А это у тебя спросить надо". — "Спрашивайте". В общем, в тот день моя шея вновь пострадала от тяжёлой руки Прорицательницы.

Что самое интересное, так это абсолютное нежелание учить меня прорицанию. Абсолютное. Непоколебимое. На любые вопросы о гаданиях меня посылали куда подальше. Мне жутко не нравился такой поворот событий: одно дело, давать читать всякие разные книжки на околопрорицательную тему и заставлять учить теорию, другое — обучать на практике. Сие было похоже на их же "лечение амнезии" — чего-то дають, заставляють, а ничего не получають.

На двадцать третий день моего пребывания в Ледяных Чертогах мне приснился странный сон. Он был похож на видение, но... сомневаюсь я. Если б помнила, сказала б точнее... А так...

Я стою у входа в огромное здание — серокаменное, грозное, у первого этажа оплетённое розами и плющом. У главных ворот стоит черноволосый мужчина и улыбается. Кому? Мне? Почему мне? Ведь я его не знаю... Или знаю?

Внезапно за его плечом проявляется, аки deux ex machine, дух синеглазой, темноволосой женщины, как две капли похожей на него. Вернее, он похож на неё — она старше мужчины раза в три-четыре.

Понимание приходит неожиданно.

Эта женщина — моя бабушка, умершая, но отчего-то вернувшаяся в подлунный мир.

Чувствую, как падает от удивления челюсть.

Бабушка смеётся, запрокидывая голову. Так знакомо...

— Вспоминай, внуча, вспоминай, — щёлкает она меня по носу. — Не бери грех на душу.

Видение меняется.

Дежа вю. Это уже было.

Я сижу на трибуне футбольного стадиона в Химках, поле полностью устлано землёй и газоном, не видно ни разметок, ни ворот — ничего. Ровно на середине поля двигаются размытые тени. Я спускаюсь на поле и пытаюсь пробиться сквозь внезапно появившуюся стену из молний. Она не пускает меня, и я ударяю о неё ладонями. Ледяная магия вырывается из них, и стена разлетается, а я застываю от увиденного перед собой.

Совсем рядом со мной стоят два человека в чёрных масках, полностью закрывающих их лица. У них в руках длинные, с полтора-два метра, плети, они размахиваются и с силой опускают их на спину человека. Я опускаю взгляд чуть ниже и вскрикиваю — на коленях, склонив голову к земле, но не падая и не горбясь, стоит дракон. Его спина уже не похожа на спину — какое-то кровавое месиво, кожа висит клочьями, кровь струится не ручьём — рекой.

Меня охватывают разные чувства: обида, злость, раздражение, жалость, желание отомстить, бросить, оставить человека в беде — я действительно разрываюсь на тысячи кусков и едва ли не кричу, когда очередная плеть опускается на спину знакомого. Я не знаю, что делать. Мой разум полностью отключается, оставляя место только зрительному и слуховому восприятиям.

"Я помогу", — шепчет Ирма, а я чувствую, как моё сознание затопляют чужие холодные мысли. Я отключаюсь на несколько секунд — не вижу, не слышу, не чувствую. И только в самый последний момент, когда плеть неожиданно опускается на левую лапу и обвивает её, сжигая болью дотла, я просыпаюсь. С ужасом смотрю на плеть на бело-чёрной шерсти, но не пытаюсь возразить. Наоборот, вторую плеть я ловлю теперь уже второй лапой. Крик помимо воли срывается с моих губ.

Я проснулась, задыхаясь и крича в подушку. Угол оной был оторван, перья грустно свисали вниз. Меня ощутимо затрясло — знакомый панический страх, эти жестокие панические атаки... Опять не уснуть, пока перед глазами перестанет темнеть, цветные мушки пропадут, а дыхание выровняется...

Села на кровати, зажала голову между коленей. Бабушка любила повторять эту фразу — "не бери грех на душу". Но почему она приснилась мне? И кто этот мужчина?

Попыталась вспомнить — не получается, только головная боль усиливается, и плакать хочется от вдруг нахлынувшего чувства одиночества.

Почему мне кажется, что вторую часть сна я уже видела?

Встаю...

Брожу по келье...

Порываюсь снять решётку с окна...

Внезапно торможу...

Меня останавливает нелепое шевеление на голове. Что за...?

Кидаюсь к зеркалу и...

— Мам-мочки! — С бешеным визгом прослеживаю, как часть волос, от секущихся кончиков до корней радостно приобретает рыжий цвет.

А вместе с ними приходят воспоминания. Малая часть, конечно...

— ...но снадобье действует, чёрта с два, действует!

Почему волосы стали седыми, так и не вспомнила, но жутко обрадовалась рыжему, кудрявому чудовищу в отражении. К слову, кажется, в самый первый раз моего "экстренного перекрашивания", после озера Линь-Кэ у Рю-Тецуо, я была жутко зла на мировую несправедливость.

Каюсь. Возвращаю все свои тогдашние слова обратно!

Я счастлива!

Неимоверно!

— Error 503, — проскандировала я, уже ложась спать, укутываясь в одеяло и растягивая улыбку от уха до уха. — Service Temporarily Unavailable. Звезда в шоке, как говорит Зверев.

Мама, бабушка, дяди, сестра...

Как всё запутано!

И этот договор.

И Бешеная охота с Архаром во главе.

"Надо будет Джейсу всё-таки отдать должность", — мелькает последняя мысль-воспоминание, и я устало провалилась в очередной сон. Млин! То их нет, то вот они, по три штуки за раз!

Кларисса идёт мне навстречу, я ей. Её взгляд стеклянный, губы двигаются в непонятном шёпоте-говоре, она не замечает ни меня, ни себя, ни окружающей среды. В момент, когда мы должны были столкнуться, она неожиданно проходит сквозь моё тело, вытаскивая висящий на поясе меч, доставшийся от Повелителя Стихий, возможно именно от этого и оставшийся реальным.

Я разворачиваюсь, я кричу, я зову стихийскую принцессу по имени, едва ли не плача, но она всё идёт вперёд. Сестра идёт по направлению к фейри. Моей крёстной. Та держит в руках здоровенный пилум и загадочно ухмыляется, я задыхаюсь. Сестра жмёт плечами, отмахивается от невидимой мухи и размахивается. Секунда, вторая, третья... Я с затаённым дыханием слежу за ними, сошедшимися в неравном поединке. Пилум против меча? Вы издеваетесь?

Стараюсь успокоиться. "Всё нормально, — уговариваю себя я, — Клэри справится. Ей нет равных в ближнем бое". Сердцебиение приходит в норму, на лице появляется твёрдая, уверенная в своей правоте улыбка, и вдруг — крик. От его силы меня передёргивает, и я сама кричу. Клэри — моя Клэри! — падает.

А Карла ухмыляется, несмотря ни на что.

Где-то Наверху некоторое время назад.

— И что вы думаете?

— А что думать? Вон ту, черноволосую, младшенькую — к нам. Ликантроп-ирбис — расходный материал.

— Кровожадная! Почему именно её?

— Потому, что мойры показали мне нить жизни ликантропа. Коротка, малышка. Очень коротка.

— Будто бы Вы, мадам Мудрость и Война, никогда не чинили нити!

— Тогда, милорд Солнце и Стихи, называйте меня Ремеслом, а не Войной. Я не буду чинить её нить. Ни за что.

— О чём... О, как удивительно! И как она собирается наверстать всё упущенное и вернуть на круги своя нарушенное течение жизни других людей? Мы же, я надеюсь, поможем ей.

— Зачем, о Природа и Охота?

— Затем, сестра, что она сможет помочь той самой черноволосой и младшенькой справиться здесь.

— Не понимаю. От неё никакого толку. Младшая намного сильнее — всё-таки вампирские корни делают своё дело, — да и она более взвешена в своих решениях, что ли. Она более удобна. Ликантроп же неуправляема. Абсолютно.

— ТИХО! Он идёт сюда!

Через некоторое время...

— Да, Верховный, я понимаю.

— И ты прекрасно знаешь, что Демиурга убить нельзя.

— Да, Верховный.

— Тем более — внучку Мглы, внучку первоначала!

— Да, Верховный.

За углом...

— Слушай, может, всё-таки, поможем? Нашей Мудрости так давно от папочки не доставалось.

— Помолчи, Природа! Дай наконец-то вкусить сладость этого момента — о, мою сестру чихвостят! Как давно я ждал этого момента!

В Главном Храме...

— Ты переплетёшь нить судьбы и жизни ликантропа заново!

— Как? Это равносильно тому, что она заново проживёт все свои семнадцать с хвостиком лет!

— Сотри ей память. А потом восстанови. По кусочкам.

Когда все разошлись...

— Но с тем, что она расходный материал, дочь, ты, кажется, права...

Илзиэль Аррен Эллонд.

— Сегодня замечательный день! — завела песню Кирстен с утра пораньше.

Собрала она всех в сей "замечательный день" в удивительно раннее время — в половину пятого утра. Собрала, к слову, всех — и женскую половину, и мужскую. Но что первая, что вторая в данный момент друг от друга не отличались, зевали все от мала до велика, глаза слипались у каждого, а в голове вертелись слова, отнюдь не положительные и не благие.

Подпирая кулаком щёку, я сонно моргала и пыталась сфокусировать взгляд на тарелке со строганиной, которую Тан, он же Тарье, он же ледяной дракончик, он же гад чешуйчатый с удовольствием и незабываем грохотом поставил передо мной. У, скотина!

— Спасибо, милый! — улыбнулась я, сверкая глазами. — Мышьяка не положил? И даже цианистого калия не добавил? И раствора своей любимой фосфорной кислоты не прилил? Ты в порядке? Температуры нет? Давление, пульс в норме?

— Заткнись, рыжая! — буркнул он в ответ и подарил мне несильный подзатыльник, шлёпнувшись на рядом стоявший стул. — С праздником!

Сотни глаз (не хочу на два делить, пусть будут циклопами) с интересом уставились в нашу сторону. Я мотнула рыжей гривой.

Да, за последние десять дней моя память полностью восстановилась, цвет волос вернулся, а шея получила всего-то три удара от всемогущей госпожи Выдры.

— С каким праздником? — включила режим "блондинка" я. — Сегодня Пасха?

— Че-его?

Ага, не знаком. Это многое... позволяет.

Поехали по православным дальше.

— Хорошо. Рождество? Крещение? День преподобных Кирилла и Марии, родителей преподобного Сергия Радонежского? Явление Тихвинской иконы Божией Матери? Богоявление? Прощёное воскресение? Вербное воскресение? — завалила вопросами и расплылась в ухмылке, лишь завидев скисшую мину друга.

— Ты сегодня помолчишь?

— Что за привычка отвечать вопросом на вопрос? Ты же не еврей, — потом моргнула, зевнула и заявила: — Хотя кто знает.

— Рыжая! — рявкнули на меня слева. А я всего лишь пью холодной апельсиновый сок, что вы. — С днём рождения! Счастья, здоровья, наглости тебе поменьше.

Я мурлыкнула.

— И денег, денег больше! Наше будущее — это...

— Рэкет.

— Тьфу на тебя, дракончик! Какой рэкет? Я, понимаешь ли, о высоком говорю, а он: "Рэкет". И где таких слов-то набрался?

Только сейчас заметила, что на нас косятся с неприкрытыми злобными взглядами. Ах так!

— Ну, раз сегодня мне официально восемнадцать, — промокнула я салфеткой губы, — то, госпожа Кирстен, позвольте мне выгулять наших мантикор. — Плотоядно облизнулась и перевела взгляд на побледневших монахов. — Они та-а-акие голодные последнее время. Им та-а-ак еды не хватает.

Кира в ответ улыбнулась и шутливо погрозила мне сухим пальцем:

— Ай-яй-яй, Мгла, как не стыдно! Сегодня у нас важный гость, а ты в игривом настроении. Конечно, мы все поздравляем тебя с таким замечательным событием, но!

— К нам едет ревизор, — заключила я.

Точно фразу не помню, но, по-моему, я недалеко ушла от истины бессмертного "Ревизора" Гоголя.

— Почти. — Кира сцепила пальцы в замок, положила локти на стол. — К нам едет огненный дракон.

Стол разом накрыла тишина, а Лихостенье сгустилось вокруг меня. Заинтересовалось пространство, как пить дать.

— Ог... Огненный? — с трудом выговорил Тан, подавившись глотком белого полусухого. Я ведь говорила ему пить меньше, а он... Эх!

— Ну, огненный, и что с того? — наивно вопросила я. Действительно. Подумаешь, Росс нагрянет.

По залу пробежались шепотки.

— Как ты можешь так говорить? — вскинулся один из монахов. — Тебя же в первую очередь будут соблазнять!

— На что? — загорелась я. Это ж чего они там себе напридумывали!

— На бой! Против всех нас! — обломили меня, и я не удержала разочарованного вздоха.

Кхм, к слову, совсем забыла сказать — никто из Прорицателей и Прорицательниц не в курсе моей восстановившейся памяти. Надеюсь, что не в курсе.

— Ой, подумаешь — бой. Вы, главное, уточните на чём, ибо если с копьём и одноручным мечом я справлюсь, то с алебардой и топором точно не пойду — я их попросту не подниму. Шест тоже не предлагать! Пилум — тем более!

Откусила от яблока. Сладкое, почти приторное. Тьфу!

— Ты предашь нашу Веру? — запищал второй монах. — Ты предашь наш монастырь? Госпожа Кирстен, позвольте выкинуть неблагодарную с территории благословенных Ледяных Чертогов. Или я самолично вызову её на дуэль.

Я аж подавилась.

— Кого на дуэль? — переспросила. — Меня на дуэль? И ты не боишься?

— Чего, если не секрет, Мгла? — подала вдруг голос Кира, заставив меня искоса бросить на неё взгляд.

— Мести. Лихостенье не позволит кому-либо обидеть его хозяйку.

"Почему же? С удовольствием! Позволяю!"

Молчи, Лихо, я в курсе твоих "позволений". Но ты же не хочешь потом меня откачивать и вновь разлетаться на кусочки?

"Уела. Однако имей ввиду — если кто захочет сразиться, смело соглашайся. Я постою в сторонке и погляжу".

Между тем все присутствующие, исключая меня, Тана и Прорицательницы, побледнели на три тона.

— Я продолжу рассказывать, хорошо? — усмехнулась она, оглядывая притихших подчинённых. — Итак, огненный дракон. Во-первых, он совершенно неуправляем, так как не имеет той Веры, что имеем мы. Во-вторых, он несёт не имеющую преград опасность для нас — его прикосновения губительны для наших тел, подвластных Стихии Льда и Воды. В-третьих, граница его резерва неизвестна, скорее всего, огненный безумно силён и имеет возможность разнести весь монастырь к чертям собачьим. Мы должны быть очень аккуратны и не контактировать с ним напрямую и просто обязаны усилить ментальные, физические и территориальные щиты. Лем, Яр, Кену — вы займётесь последними. Все остальные — свободны до приезда дракона. После, попрошу, встанете у парадных дверей и не дадите ему уйти. Мгла, — холодный серый взгляд впился в меня, будто коля миллионом крошечных булавочек, — ты и Тан останетесь со мной. Всё всем ясно?

Ясно-ясно. Тебе попробуй возрази.

Все разошлись, и судя по радостным улыбкам, досматривать сто сорок восьмые сны. Эх, а нашей паре сидеть с Кирой и ждать у моря погоды. Когда ден Асмир приедет? Минут через сорок? Вечером? Или же следующим днём?

Обещался сегодня...

Но кто знает, насколько сильно изменились планы дракона. И не забыл ли он обо мне вообще. Хотя, я не права. Друзья про меня никогда не забывали, разве только по настолько уважительным причинам, что самой стыдно.

Он не забыл.

Я просто знаю.

— Мгла, ты слышишь меня? — донёсся будто из-под подушки недовольный голос Кирстен. — Мгла, твою мать!

Крепкое словцо Кира употребляла довольно часто в своей речи, но ни разу не произносила их в мою сторону. Что же её так разозлило?

— Что, госпожа?

— Пора бы научиться пользоваться такими приспособлениями, как ватные палочки, рыжая. Уши почисть, — хихикнул Тарье.

— Уши не трогать!

— Не собираюсь.

— Тогда помолчи.

— Сама...

— Тише, молодёжь! — прикрикнула Прорицательница. — Он в монастыре!

Глава семнадцатая. Росс.

Что толку рассказывать, если всё равно никогда не удаётся описать словами свои чувства.

Стивен Кинг.

Я приготовилась рухнуть в объятия дракона, несмотря на жгучую ненависть всех остальных Прорицателей. Они не знают моего мага. Они ни разу не видели, как он смотрит на меня, как улыбается, как смеётся и как мрачнеет. Уж кому-кому, а им не судить о нём только по словосочетанию "огненный дракон". Росс вообще мало похож на истинного дракона — вспыльчивого, резкого, хамоватого придурка с собственническими замашками. Нет, конечно, последние в нём явно присутствуют, и, если что, ревновать он будет не из последних сил, а с довольно-таки большим размахом, но убивать точно не станет.

Поудобнее устроившись на стуле и откинувшись на неудобную кованую спинку, приняла самый что ни на есть выжидательный вид. А вот напугаю его. До чёртиков. Сделаю вид, что не узнала. Фигушки ему, а не меня на шее! Пусть даст сначала поизмываться над собой, а потом посмотрим на его поведение.

"Хосспади! — намеренно коверкая слово, взвыло Лихо. — Мужик совсем извёлся, а она его динамит! У, ведьма проклятущая!"

И проклятущая, и проклятая, и проклинающая.

Просто посмотреть на него подольше хочется.

Теперь уже заржало пространство.

"Та ты что? — едва выдавило оно. — Я, кажется, фигею с тебя! Какая связь между твоими желаниями поиздеваться и поглазеть? Нет, Лиз, я определённо тебя не понимаю".

Понимать нечего. Я такой... тьфу ты, такая, какая есть.

"Вредная?"

Из коридора донеслись чьи-то крики, звук удара — то ли волной хаоса, то ли звуковой волной, — и недовольное стражниково "Куда прёшь?". Куда-куда... меня с днём рождения поздравлять, обещался же!

Парадные двери, украшенные барельефами в виде горгулий, со свистом распахнулись.

Не удержавшись, присвистнула:

— Эффектно!

В ответ — широкая улыбка от уха до уха.

— Вот, улыбка до ушей — хоть завязочки пришей! — добавила бессмертную фразочку из "Чучела".

"Только стричься не стоит!" — хотела крикнуть, но передумала. Сам поймёт.

Ден Асмир немного нервно переводит взгляд влево от меня, и его брови взлетают на середину лба. Оп-па, знакомы!

Искоса гляжу на Тарье (косоглазой с Ледяными стану, чесслово!), ухмыляюсь. У Энгена то же самое выражение лица, что и у целителя.

Кирстен молчит. Меня это жуть как пугает — кто знает, что выкинет эта Выдра в следующий момент?

Не спеша встаю, подхожу к дракону и позволяю себе надуться:

— Ты говорил, что постараешься прийти К тринадцатому, а не НА тринадцатое.

— А ты не говорила, что знакома с моим младшеньким. — Закатил глаза.

Не поняла. Повторите, пожалуйста, для тугодумов.

— Что значит "с моим младшеньким"? — спрашиваю и разворачиваюсь к хитрому Лису, то есть Тану. — Вы же непохожи.

— Мамы разные, — пожимает плечами тот. — Моя с детства жила в этом монастыре, так что обо мне никто слыхом не слыхивал.

— Ещё один бастард в нашей разношёрстной компании? — интересуюсь. — Удивительно. Росс, мы с тобой, оказывается, похожи больше, чем я думала.

Янтарные глаза потеплели.

— А ты не думай.

И снова улыбнулся. По-домашнему так, как будто в обеденной кроме нас никого больше нет.

Я фыркнула и приоткрыла ментальные щиты, позволяя связи восстановиться.

"Я скучала", — первой сказала я и с удовольствием пронаблюдала изменение выражения лица мага-целителя с радостного на ошарашенно-довольное.

Ради таких моментов можно сделать первый шаг самой и не ждать, когда красноволосый снизойдёт до меня.

"Я тоже, не надейся. Знаешь, если бы этих двух здесь не было, я бы точно не удержался".

Настала моя очередь изумляться и краснеть, ибо я поняла намёк.

"С каких-таких пор, лорд Асмир, Вы стали позволять себе фривольное общение со мной?"

"С тех самых, когда одна маленькая ведьмочка позволила мне дотронуться до русалочьего гребня".

Я не сдержала вскрика.

Я точно помнила наш разговор с Ашей, ундиной: "Расчеши им волосы тому, кого полюбишь. Если на следующий день гребень почернеет — не того ты выбрала, останется неизменным — неизвестно ничего, но вот если на гребне цветы вырастут и почки появятся — есть надежда. Использовать его можно только один раз и смотри, Лиза, как бы его у тебя не украли. Спрячь или храни всегда рядом с собой — мало ли чего. На свете много людей, хорошо разбирающихся в наших артефактах". — "А если кто-то возьмёт да и воспользуется им? Что тогда?" — "Беде быть с этим человеком, нельзя чужой русалочий гребень в руки брать. И сама, смотри, не пользуйся. Только по назначению бери, не дело это, с нашими артефактами шутить. Потом, после использования, сожги. Лучше всего тогда, когда рядом никого не будет. Пепел оставь себе и высыпи в любую маленькую тару. В таком виде им можно пользоваться, как пыльцой фей". Как такое могло получиться, что с Россом всё в порядке? Как?

Наверное, на лице вашей покорной слуги отобразилось беспокойство — ден Асмир обхватил длинными пальцами мои предплечья и хорошенько встряхнул.

"Что такое?", — спросил он опять ментально.

Правильно, не хватало мне проблем с госпожой Выдрой, не дайте боги, она узнает ещё и о гребне!

Передав дракону разговор с русалкой, буквально завопила:

"Когда ты брал его в руки?"

Он взлохматил пятернёй короткие волосы, мигом вставшие ёжиком.

"Когда? — Выдохнул. — В то утро, когда Рю-Тецуо притащил меня к тебе и сказал лечить кое-кого в скором порядке".

Почти три года назад. И до сих пор никакого эффекта. И гребень... в порядке. Неужели?..

"Я обескуражена, — честно призналась я, пошатываясь, будто пьяная. Росс на всякий случай обхватил рукой мою талию и притянул к себе ближе. — Быть этого не может. Хоть на Селрун отправляйся..."

"Не надо на Селрун. Хоть с годик дома посиди".

"Это к чему?"

"К тому, что я устал за тебя бояться. У тебя же своё собственное чувство самосохранения отсутствует!"

Р-р-р!

"Не рычи. — Прикоснулся губами к виску. — Отдохни хотя бы раз в жизни. Хотя бы раз в восемнадцать лет. Не мотайся никуда, я сам всё сделаю".

Друг от друга нас отвлёк неожиданный крик Кирстен:

— Мгла!

Ден Асмир недовольно рыкнул. И кто из нас рычит?

— Слушайте, сколько раз повторять — меня зовут Лиза, а не Мгла. Именем моей бабули редко кто зовётся, ибо не хочет навлечь на себя кару небесную и несколько кроносовскую. Или тартарианскую. Так что не стоит вспоминать богиню-первоначало, договорились? — Встала в позу "руки-в-боки".

— Отойди от него!

— Почему? — облизнулся целитель. Ы-ы-ы, посмотрели бы на его мордашку остальные монахи!

— Устроили тут разврат! — продолжала визжать Кира.

— Да в чём дело-то? — взбрыкнул Тан, подбегая к нам и мимолётно обмениваясь рукопожатием с братом.

Прорицательница наставила обвиняющий перст в сторону Росса и меня и объявила:

— Между братом и сестрой не должно быть таких чувств!

Я аж слюной подавилась. Между кем и кем, простите?

— Очень удачная шутка, госпожа Вы... Кирстен. Насмешили. — Я рассмеялась.

— Я не шучу, — оскорблённо буркнула Кира и подошла к нам. — Делился кровью? Метку на ауре оставил? Теперь расхлёбывай.

Меня тряхануло.

— Вы врёте! Нет такого ритуала братания! — Я едва не сорвалась на ультразвук.

— Нет, это точно. Но между вами двумя связь, как у брата с сестрой. Поздравляю с пополнением в семействе, Илзиэль. — И, пока наша троица пребывала в состоянии шока, позвала стражу: — Яр, Лем уведите эту... ведьму и заприте в келье. Не забудьте надеть железные наручники — на эту вредительницу больше ничего не действует. А ты, мой дорогой сын премьер-министра Дрэгэндэра, останешься здесь, — глядя, как Росс сжал мою ладонь, пропела Выдра. — Нам стоит обсудить с тобой твоё поведение.

— Какой выдрой ты была, Кира, такой и осталась, — ошарашил меня ден Асмир обращением. И тем, что они знакомы. — Что полвека назад, что сейчас.

"Не волнуйся, мы вместе. Потерпи с полчасика".

"Окей. Только... не опаздывай, сам знаешь, что железо выкачивает из ведьм силу".

Тридцать минут канули в Лету давным-давно, а дракона-мага-целителя — и кем он там ещё является? — всё не было. Наручники уже не горели, кожа устала обжигаться, магии осталось с ноготок. Я тихо-мирно посапывала и досматривала пятый по счёту кошмар, как вдруг железо спало, и затёкшие руки из подвешенного состояния мгновенно перешли в лежачее.

Сквозь дрёму и тупую боль поняла, что меня несут на руках.

— Долго...

— Прости, эта Прорицательница ни в какую не хотела тебя отпускать.

— Отпустила?

— Нет.

Я лениво приоткрыла глаз и насмешливо посмотрела на подбородок друга.

— Похищение! Как прозаично!

Брат? Не-а. Не чувствую.

Помните, я говорила, что никогда не воспринимала дракона как некоего Росса Альтер Ден Асмира? Что интуиция приказывала не верить? Сейчас вновь то самое чувство — не брат он мне.

Но если вдруг?..

— Готова полетать?

— На чём?

Маг обиделся.

— Не на чем, а на ком.

Дёрнулась, но спрыгивать с рук не стала. Удобно же.

— А я и сама могу полететь или побежать, если магией поделишься, — заявила самодовольно. — У меня поширьше круг ипостасей будет.

Намеренно и неправильно произнеся слово, я будто бы показывала другу — со мной всё в порядке, лапами двигать смогу.

Но драконы, они ж упрямые. Так что некоторые их представители только щёлкнули по носу:

— До Мрачного Леса ты не долетишь и, тем более, не добежишь.

Вцепилась ногтями в рубашку Росса.

— Куда? В смысле, до чего я не долечу и не добегу?

— Я был у Кейт. Настоящей. И мы вместе разузнали, чего добивается Карла.

Всего лишь имя, которое сорвалось его губ, а я уже ревную. Что со мной?

— И... чего же?

Он вышел на улицу и посмотрел в пасмурное небо. Нет людей... удивительно. Неужели Кира всё-таки поняла, что удерживать меня нет смысла?

Слезла с рук дракона, покачнулась, но не упала.

— Не тяни, пожалуйста, — тихо сказала я, не переставая комкать ткань на плече. — Хоть Карла и враг, но она моя крёстная, понимаешь? Крёстная. Мы перед богами мать и дочь, и в случае чего там именно она будет рядом со мной.

Наступила густая, вязкая тишина. Даже Лихостенье не вмешивалось, хотя ощутимо напряглось за моей спиной. Крылья, подаренные им, дёрнулись и опали, не став материализовываться.

— Война, Лиз, — наконец сказал он, в третий раз за всё время назвав настоящим именем. Тем, что я произносила в клятве. — Она подписала договор с Кхашеном. Теперь фейри, восставшие против своих Наследников Тёмные и орки объединятся против всех остальных рас. Что Кхашен, что королева фейри использовали тебя, твою наивность, и твой договор номер два, чтобы потом вместе же и закопать под главными воротами Теслы. Тебя обвели вокруг пальца.

— Договор расторгнут?

— Да. Нет. Практически. Выбирай любой вариант, все правильны. Одно знаю точно — больше Владыка Тёмных к тебе не сунется.

— Почему?

Одновременно вздохнули.

— Потому, что с этого момента ты официально преемница Колдуньи, а трон Алмодрая вновь вакантен.

Сегодня день удивлений, это точно.

— Как так — вакантен? Как ты этого добился? — Я вернула нижнюю челюсть на место.

— Легко и просто.

Улыбнулся. Потянулся.

— Что-то ты недоговариваешь, дорогой.

— Я-а? Вредина.

— Ланнан-ши.

— Шляпа-из-обрезков.

— Красный колпак.

— Огнёвка.

— Грим. И не обзывайся.

— Сама такая. Готовься!

И в небо рванул огромный гранатово-красный дракон. Я восторженно вскрикнула.

Краси-и-ивый! Нереально краси-и-ивый!

Но моя Адел лучше.

Янтарные глаза ехидно взглянули на мою радостную мордашку, и Росс приглашающе мотнул головой. Прищурилась и слеветировала ему на спину. Горячий, чёрт возьми! Сразу видно — огненный. Не то, что ледяной дракончик.

— Только не урони меня, дракон! — весело крикнула я и вновь покачнулась — в глазах резко потемнело. — Я тут аки пьяная, хоть и магии нету, и в рот капли не брала.

Росс кивнул, и мы сорвались с места.

Глава восемнадцатая. Обман. И холодный мрамор.

Сначала это было выдумкой, потом суеверием, а потом непоколебимой верой. Это была... блуждающая фантазия.

Но кончилось всё это плохо. Очень плохо...

Стивен Кинг.

Темно-о-о.

Ду-у-ушно.

Стра-а-ашно.

— Ты специально растягиваешь слоги и подхихикиваешь? — бросил дракон, ведя меня к Колдунье через дебри Зачарованного Мрачного леса. — Такое ощущение, что у меня в мозгах карлик злобный затесался.

— Ну тебя. — Я толкнула друга в плечо и истерично хихикнула уже по-настоящему. — Я тут, понимаешь, в первый раз в жизни с самой Кейт Вебстер разговаривать буду, а он!.. Ржёт!

— Жалко мне... себя. Твои мысли надо слышать со стороны, может, тогда у тебя хотя бы совесть появится.

— А зачем тут совесть нужна? Чтобы что-нибудь позаковыристей повыдумала?

На меня посмотрели глазами, полными ехидства напополам с возмущением.

— Куда уж тут позаковыристей? Ладно, проехали.

Я вздохнула и наступила на что-то мерзкое — пищащее и мягкое. Подняла ногу, присмотрелась...

— Нет, это издевательство! — воскликнула я и испуганно вжала голову в плечи, когда с ближайшего дерева слетела стайка птичек. — Кобра! Откуда?

Змея недовольно воззрилась на меня, показала мне язык и, шипя чего-то на своём языке (ругательства на меня, бешеную, наверное), поползла в кусты.

— Я смотрю, тебя даже змейки всерьёз не воспринимают, — выгнул бровь Росс. — Знаешь, что она сказала?

— Не-а, но примерно догадываюсь. — Я обошла кустарник по широкой дуге.

Дракон невинно улыбнулся.

— Примерно она сказала: ...! ...! ...!

— Ей определённо стоит поболтать с Кларисской — чую, они найдут общий язык. — Ден Асмир демонстративно кивнул, продолжая улыбаться. — А ты не радуйся, не радуйся. Как домой вернёмся, так я тебе язык с мылом помою — чтоб неповадно было. — И сама в этот момент напоролась на какую-то колючку: — Твою ж мать!

— Кому, говоришь, язык с мылом помоешь?

Я, было, открыла рот, чтобы ответить по всем ведьминским правилам, как прямо передо мной появилась...

— Какие люди, мадам Авалонская! — всплеснула я руками, прожигая дыру в крёстной ненавидящим взглядом. — Ты чего здесь забыла, поджигательница?

Фея замахнулась на меня, однако её рука так и зависла в воздухе. Ден Асмир, реакция у тебя отменная.

"Да завсегда пожалуйста, Эль. Обращайся!"

— Так ты ответишь на вопрос, Та-Которая-Украла?

Я намеренно использовала прозвище — мне просто было жизненно необходимо её подначить.

— Отвечу, — Карла поморщилась. — Я проведу тебя к Кейт. Там, на месте, мы решим, что делать с тобой.

И действительно повела. Через сожжённые дебри — повела. Не обманывая.

Даже удивила, если честно.

Сама Колдунья ждала нас на полянке — если так можно выразиться. И это место мне было определённо знакомо.

Я стою на том месте, откуда подглядывала за разговором Кейт и Карлы в своём видении.

Оглядываюсь.

Дрожь пробегает по телу.

Теперь мне воистину страшно.

Замечаю, как мурашки покрывают руки, как ладони мелко-мелко подрагивают.

Интуиция кричит: что-то будет.

И оно мне не понравится.

И я буду жалеть об этом.

И я буду виновата в этом.

Знакомое чувство липкого панического страха медленно, будто та самая кобра, поднимается от ступней и заполняет всё существо.

В глазах темнеет.

Уши закладывает, и будто издалека слышится писк — комариный, противный.

Кажется, меня кто-то за плечи трясёт. Отчаянно хочется крикнуть: "Я не кукла! Со мной всё в порядке!", но губы склеиваются, язык как свинцом налит.

Я проваливаюсь в очередное видение.

И я вновь не... я настоящая. Я просыпаюсь рано утром. Проспала я всего несколько жалких часов, потому что после бурной ночи на меня накатило осознание того, что может случиться на следующий день. Росс (кто-о?) успокаивал меня, говорил, что у меня просто истерика, но я просто не сказала ему правды.

Маг, обнявший меня за талию, мерно посапывает... Как раз этого-то он и не делает! Я резко разворачиваюсь к нему лицом и смотрю на оголённый торс (Чёрт бы тебя побрал, ден Асмир! Если это не ты — я уже не знаю! С кем я связалась? С бабником!). Грудь от вздохов должна подниматься, но тут не тот случай.

— Росс, — шепчу я и прильнула ухом к груди парня напротив сердца.

Пульса нет (А... как такое может быть?).

— Росс! — говорю я намного громче и трясу мага за плечи. Ни-че-го.

Не может быть! Я так и знала, что нельзя было делать этого! Нельзя! (Спать с ним?)

— Росс! — чуть не плача, вою я и затихаю. Маг шевелится, сгребает меня в охапку и сонно выдыхает в макушку:

— Ты чего будишь? Рано ещё.

Я вырываюсь и ставлю на него указующий перст:

— Ты меня напугал! — шепчу вновь я, чувствуя, как бешено бьётся его сердце. — У тебя пульса не было! Дыхания — ноль! Я тут понимаешь ли просыпаюсь, а он... Гадина!

Ден Асмир счастливо смеётся.

— Сильно испугалась? — участливо спрашивает он и подмигивает: — Да не бойся ты, это всего лишь способность всех менталистов. (Что-то не слышала я о такой способности, месье Асмир. Ничего-ничего, ты мне всё-о расскажешь!)

Я сажусь и кутаюсь побыстрее в простыню, наблюдая, как темнеет взгляд мага.

— Росс, знаешь, почему я испугалась? — Я говорю несколько резко. — Потому что надо мной, моей мамой, бабушкой и другими уже умершими прабабушками висит проклятие, венец безбрачия. Всякий мужчина, кто проведёт с нами хоть одну ночь, на следующий день умирает. Когда я поняла, что ты не дышишь, подумала — вдруг издеваешься? Но когда я не обнаружила у тебя пульса — было страшно. По-настоящему. Я не хочу быть убийцей.

Ден Асмир серьёзно кивает, переваривая всё, сказанное мной. А затем бесшабашно улыбается, потягивается и садится рядом со мной.

— Со мной всё в порядке, не видишь, что ли? Хотя что-то сердце покалывает... — Парень кладёт руку на середину груди, но так и не даёт мне действительно поверить: — Но ответ я знаю — я просто, кажется, влюбился. Прочно и бесповоротно. В одну маленькую, беленькую птичку, улетевшую от меня два месяца назад и скрывавшуюся ещё сколько-то там лет.

Я машинально киваю (Р-р-р!), а потом вдруг подскакиваю и испуганно смотрю на мага-целителя:

— Ты же прекрасно знаешь, Росс! — почти на ультразвуке кричу я. — Я никогда не стану твоей! Никогда! Потому что она уже есть!

— Кто она, Мила? — Маг (дракон он! Самый что ни на есть дракон! У-у-у, морду всю твою улыбчивую расцарапаю!) усмехается. — Эта маленькая рыжая девчонка, которая приснилась тебе однажды? Брось, из неё ничего путного не выйдет. Да и не влюблюсь я в такую безумную, как она. Кто в трезвом уме и светлой памяти будет учится у самого кровожадного наставника всего Мира, а? Да я и разговаривать с ней не стану, с такой-то дурой!

(Значит, это уже во времена моего девятилетия было? У, скотина бесчувственная!)

— Да, она. Лиза. Она.

Я отшатываюсь от мага ещё дальше и продолжаю шептать:

— Она... Не отвертишься... Она...

— И Имя её Истинное. Лишь Лизой зови, никак иначе, ибо уйдёт тогда... А уйдёт — не вернёшь... Один всю жизнь мучиться будешь...

И как бы благодарна я не была — всё равно обида на дракона захлестнула выше крыши.

Я сижу на коленках на жухлой траве, пытаюсь удержать слёзы, но не получается. Всеми силами, всеми фибрами и швабрами души пытаюсь, стараюсь, а не получается. Крупные капли сами по себе скатываются из глаз, текут по щекам и капают на травку.

Магия... Там, где упали слёзы, травы зеленеют. Это как в "Пиратах Карибского Моря: На краю Света", когда Уилл Тернер стал капитаном "Летучего Голландца", и вся команда помолодела.

Я точно не помню, но Кейт Вебстер же ушла в Мрачный Лес от того, что её любимый предал?

Вот. У меня тоже самое.

Глупо пытаться саму себя обмануть — люблю. Люблю и потому ревную. Не хочу верить, что он мог поступить со мной так! Ведь он всегда взвешивал свои решения, думал, как поступить правильнее, а здесь... Неужели он действительно любил её?

Эх, ден Асмир... Как тебя понять? Ты крутил шашни с моей крёстной, с этой Милой... С кем ещё? И почему ты всё-таки начал называть меня по имени?.. Эх, ден Асмир...

Больно... было давно, а сейчас душу рвёт на части просто осознание того, что, не зная меня, не зная, какая я на самом деле, Росс называл безумной. И клялся, что никогда в жизни не заговорит со мной...

Спешно проверила, стоят ли щиты на мыслях.

"Я подсуетилось, — сказало, будто погладило по голове Лихостенье. — Терпи, девочка. Всё будет хорошо. Но ты прекрасно знаешь, насколько тернист путь любой ведьмы. Хотя-а... Даже не ведьмы — просто влюблённой".

В последний некрасиво шмыгнула носом и решительно встала с колен. Когда перед глазами реальность перестала расплываться, и пелена слёз испарилась в никуда, я улыбнулась.

Дракон кинулся было ко мне, но я, и не посмотрев на него, сказала:

— Не подходи. — И собственный голос кажется чужим. Стальным. Холодным.

Среди кучи обиженных мыслей пробегает одна: "Как бы волосы вновь не поседели". И эта мысль меня настолько отрезвляет, что я смеюсь. Громко. Счастливо. Несколько истерично и... полубезумно.

Псих.

Не он.

Я.

Иду к Колдунье, сочувственно глядящей на меня. Понимает ведьма. Всё понимает и знает. Чувствует. Слышит. Верит. Сочувствует. Жалеет. Злится.

В общем, на моей стороне Кейт. На его... оправдания, и какими бы они не были, не поверю. Ни единому слову.

"Эгоистка", — вздыхает Лихо. Ну и пусть! Что с того, что я эгоистка?

"Ты неисправима, молодая Мгла. Но зато теперь я понимаю, почему Тиалас просила тебя назвать себя Истинным Именем".

Да, я тоже поняла. Но я что-то уже не горю желанием оставаться Лизой. Может, вернуться в Теслу? Осесть в Ан'Тесле? Заняться, наконец, делами дезертиров?

Млин, классное совершеннолетие у меня! Постой — что это я? — мне же только пятнадцать исполнилось! В том, реальном мире! А... нет. Когда я приняла условия игры Тецуо, то пообещала, что стану взрослой. Эх...

Кейт кладёт тонкую длань мне на плечо — невесомую, странно блёклую, и я вдруг остро ощущаю — не она! Всего лишь...

— Фантом! — кричу я, но на запястьях уже появились антимагические наручники, а ноги стали ватными.

Карла рассмеялась:

— Поздно, моя дорогая крестница, поздно. Теперь смотри!

Я перевожу взгляд на дракона и с ужасом понимаю — опоздала.

"Прости..." — мысленно шепчу я и плачу.

Росс передо мной связанный цепями по рукам и ногам, но не сломленный. Карла плотоядно растягивает губы в улыбке. Она открывает внезапно появившийся из подпространства футляр, и оттуда выползает василиск. Боже! Я думала, что уничтожила их всех!

Я, как последняя трусиха, реву, ибо смотреть на него невозможно и сделать ничего тоже нельзя — магию блокировали. А когда решаюсь поднять на Росса заплаканные глаза, вижу лёгкую улыбку и губы, медленно-медленно складывавшие слова:

"Я люблю тебя..."

И в тот же миг на месте любимого — мраморная статуя...

Глава девятнадцатая. Темнее некуда.

Ад, оказывается, не один, правда? Их может быть множество.

Стивен Кинг.

"Я люблю тебя..." А дальше тишина. И я просто поверить не могу в то, что сейчас родной красной головы рядом нет. Что сейчас всё, что от него осталось — это безликая, мраморная, холодная статуя. Как тошно на душе! Я помню серебристую кровь василиска на своих руках, которого разорвала в клочья тогда. Помню неспешную волну магии, ушедшую из окаменевшего тела ден Асмира. И его слова, так и не произнесённые вслух — лишь их отголоски, движения губ. Помню. Слишком остро и хорошо, чтобы забыть...

"Я даже не влюблюсь в неё". Больно! Он не мог так говорить! Не мог! Ведь он не такой!

Но видения никогда не ошибаются — никогда. Я — глупая, эгоистичная, вредная, самовлюблённая — короче, дура, затолкавшая собственные чувства к дракону куда подальше, но и он не лучше...

Идиотка...

Потом — лист бумаги, карандаш и видения. Джи рядом. Кларисса держит за руку. Брат Росса, Тан, стоит за спиной, держит руку на моём плече. И чёрная дыра — рисунок, притягивающий взгляд и одновременно отталкивавший, — как напоминание о моих собственных грехах. Что даже за спасение магии и способностей надо платить. Платить по счетам, кои выставляются не здесь, грешной земле, а в высших инстанциях. Или нижних. Как посмотреть...

Ночь, слёзы, вспышки воспоминаний из детства. И вновь он рядом, всего лишь призрак, отголосок настоящего, но рядом — успокаивает, гладит по спине, целует в лоб, пытается понять мои проблемы, на некоторое время отодвинув на второй план собственные. Как я могла быть настолько слепа? Как я могла до сих пор отчаянно верить, что дракон — мой дракон! — считал меня своим другом? Как я могла пожертвовать тем, кого любила? Как я могла пожертвовать свои родным и близким человеком? Как я смогла поверить в видение?..

Эгоистка...

День. Василиск. Призрак Колдуньи кладёт свою бледную длань мне на плечо. Росс передо мной связанный цепями по рукам и ногам, но не сломленный. Карла плотоядно растягивает губы в улыбке. Я, как последняя трусиха, реву, ибо смотреть на него невозможно и сделать ничего тоже нельзя — магию блокировали. А когда решаюсь поднять на дракона заплаканные глаза, вижу лёгкую улыбку и губы, медленно-медленно складывавшие слова. И в тот же миг на месте дракона — камень...

Следующее утро, взрывы, плач детей. Дым, огонь, магия и технологии. Всё смешивается в памяти до сих пор, а он вновь рядом — вот, стоит, держит за руку и улыбается, будто бы даже начавшаяся война для него не страшна. Улыбается открыто, светло, без намёков и подтекстов. Не так, как обычно. А я отворачиваюсь, как бы давая понять: "Мне всё равно", и яркая улыбка сходит на "нет", счастье теряется из глаз, и возвращается привычное высокомерно-насмешливое выражение лица...

Всего лишь видение, отголосок, отпечаток...

На память...

На совесть...

Сволочь...

Я ударила кулаком по каменной статуе, возвращаясь в наш мир, выходя из пучины собственных мыслей. Рука мгновенно отозвалась тупой ноющей болью, но мне было плевать.

— У тебя ничего не выйдет, — замотала головой я, смаргивая слёзы. — Слышишь меня, ден Асмир? Ни-че-го не вый-дет! — Я посмотрела в белые каменные глаза: — Прячься от меня в Аду, сбегай от меня к Хель — всё равно найду, слышишь? Найду! Спасти Тецуо я не смогла — а тебя с того света достану! Клянусь! А когда воскрешу — самолично убью!

Мраморная статуя ден Асмира всё так же улыбалась.

Я всегда понимала, что Росса Альтер Ден Асмира не существует. Что это просто легенда, которую придумали мои и его родители, чтобы не в меру любознательная дочка и слишком уж умный сынок не встретились — кто знал (да и знает), чего мы учудим вместе? Есть только ден Асмир — примерный сын премьер-министра Дрэгэндэра, единственный выживший огненный дракон, тот, кто может восстановить свою страну. Он никогда не был для меня кем-то другим.

И братом он мне никогда не станет.

Почему?..

На плечо легла тёплая, тяжёлая ладонь. Я и не сомневалась в личности пришедшего.

— Уйди, — приказала я. Тарье Айнар Энген за моей спиной ощутимо напрягся. — Я не хочу никого видеть. Убирайся!

Зря ведь нагрубила. Этот... отмороженный на всю голову любитель покататься верхом грубость не терпит, уж я-то знаю.

— Я только хотел напомнить Вам, ваше высочество, — раздался в ответ над головой леденящий душу голос, — что сегодня приезжает делегация с Авалона. Его высочество, принц Дельвиг, не любит, когда его заставляют ждать. После того, как Вы прилюдно проди... отвергли его несколько раз подряд, боюсь, он начнёт более яро выступать против Вас.

Я взвыла раненым снежным барсом. И сбежать нельзя...

— И что с того? Плевать я хотела на его "любит-не любит".

Буквально кожей почувствовала, как Тан презрительно ухмыляется и собирается сказать что-то язвительное.

— Не надо, пожалуйста, — шепнула я. — Ты прекрасно знаешь, что мне сейчас не до работы. У меня из рук всё валится.

Меня подняли с колен и, обняв за плечи, прижали к себе. Уткнувшись носом в шею ледяного дракончика, я поняла, как соскучилась по Ледяным Чертогам. Пусть Прорицательницы не особо вежливо вели себя со мной, но там я смогла обучать сущности. Разрушила связь между собой и Архаром-Аидом. Они помогли мне, как бы я этого не хотела.

— Всё будет преотлично, ваше высочество. Не смейте вешать нос.

Я шмыгнула выше названным.

— Я-а... — начала было говорить я, но братишка Росса остановил меня. Обхватив ладонями моё лицо, он взглянул на меня. Серые, аки стальные подшипники, перекрестились с моими сине-зелёными.

— Не стоит, ваше высочество, — проговорил будущий ректор Института. Я в который раз утвердилась в мысли, что этот мой шаг верен и продуман. — Мы вытащим нашего братца, я уверен.

— Не называй его так, пожалуйста, — шепнула я, привставая на носочки. — Он мне не брат, ты прекрасно это понимаешь.

...Его губы были мягкими, тёплыми.

— Что ты делаешь? — воскликнула я, разгневанная, и отпихнула ледяного в сторону. — Ты... Ты в своём уме? Боги, с кем я связалась?

— А ты думаешь, что если вернёшь его, он останется тем же, кем и был? — Тарье тоже разозлился. — Наивная! Он половину забудет!

Указующий перст упёрся в статую.

Ты врёшь!

— Он даже твоего имени не вспомнит! — продолжил пугать меня друг. Или больше не друг? — Максимум, что амнезия не тронет, так это его умения в магии! Всё!

— Пошёл ты, знаешь, куда? — выплюнула я.

Я его убить хотела. Чесслово. Но мне помешали.

В комнатку залетела запыхавшаяся Лееска. Она держалась за сердце и испуганно таращила глаза. Привидение, что ли, увидела?

— Ил... Ил... Илзи, — старательно выговаривала она, выдыхая часто-часто, — та... там (фу, давно не бегала) Кхашен... при... пришёл.

Не удивила — я давно ждала Тёмного. И, уже занеся ногу над порогом и приготовившись хорошенько вмазать мерзавцу, довольно улыбнулась. Счас мы у него всё-о выведаем...

Так получилось, что война началась раньше, чем я думала. Что восставших против Поли и Алекса Тёмных намного больше, чем две трети всех живущих архонтов и вампиров. Что моих самых близких друзей свергнут с престола, отправят ко мне, а некоторые Ален и Дэрек Минер Рей встанут по главе Царства. И орки оказалась настолько гадами, что горные тролли по сравнению с ними — одуванчики, любимые девочками и мальчиками.

Я не хотела таких поворотов событий.

— Стоять, ваше высочество! — гаркнули, перекрывая собой путь. — Куда собралась?

— К самому любимому, самому красивому и самому ожидаемому мужчине в мире! — не осталась в долгу я, первым делом вспоминая похожую характеристику в сторону Торнадо, оставшегося на Земле. — А ну, брысь отседова, ледышка чешуйчатая!

Кхашен ждал. Высокий, поджарый, черноглазый, имеющий длинные, каштановые волосы — кажется, я начинаю понимать, почём служанки кидают на него заинтересованные взгляды.

И — нет, не улыбающийся, — лыбящийся мне.

— Моя дорогая! — мурлыкнул он, заключая меня в крепкие объятия. — Как выросла-то за то время, что мы не виделись! — Окинул взглядом. — Целый сантиметр.

Показываешь зубки? И я тоже с удовольствием к тебе присоединюсь.

— Дюйм, если быть точнее, — заверила бога я и вырвалась. Фух, хоть вздохнуть можно... — Чем обязана, о великий Владыка?

Спинку ровнее, ведьма, иначе книксен получится не настолько издевательским.

Улыбку шире, или догадается, что с тобой не всё в порядке.

В глазах ехидца, чтобы совсем с правильного пути сбить.

И всё будет окей!

Тёмный склонил голову набок, задумчиво пожевал губами.

— Милый, — проворковала я, внутренне бурча на всех и вся, — у меня сегодня в очередной раз Дельвиг приезжает. Думаешь, мне приятно с ним проводить время? Правильно, нет. С тобой тоже самое.

— Выдра.

— Не-а. Выдра — это Главная Ледяная Прорицательница, я так... нечто среднее. Вредное. Рыжее. Так зачем пожаловал?

Ну, давай же! Скажи!

Но Кхашен будто издевался.

— Хороший Институт будет, — махнул бог рукой в сторону строительных лесов за окнами. — Но ты же хотела ИБД? Что ж передумала?

— Так интереснее. Институт Лаорэ`эваль — это, конечно, похожее учебное заведение на Университет Магических Искусств, но мой будет другим. Мой будет доступнее для низших слоёв общества.

— Не пытайся быть лучше, чем ты есть, — назидательно бросил он.

— Я и не пытаюсь. Уж чего-чего, а стать лучше у меня всё равно не получится.

Владыка фыркнул.

— А правда, что ты собрала самых лучших магов и решила устроить...

— Третий Переворот? — вскинула брови. — Да. Мне нечего терять. Отчего бы не рискнуть?

— Ты рискуешь многим, моя дорогая. Слишком многим. — Тёмный передёрнул плечами. — Начиная от распрей внутри страны и заканчивая жизнью дорогого тебе человека.

Ах, вот зачем ты пришёл!

Поглумиться.

Станцевать на могиле.

Показать себя... с лучшей стороны.

Похоронить Росса за плинтусом.

Предатель.

— Боги любят троицу, ага? — в свою очередь растянула губы в язвительной ухмылке я. — Третий договор, мой милый? Не надоело?

— Что ты, что ты! Чур тебя! — На меня замахали руками, будто на беса какого. — Я зарёкся подписывать такие документы с тобой! Да, я люблю сделки и заключил их бесконечное множество, но с тобой?! В третий раз?! Чтоб ты меня собственными руками в могилу свела?

— А ты сомневаешься, что я так и поступлю? Нахал.

Чёрные глаза вмиг зло сверкнули.

— Уж какой уродился, — буркнул он, но в считанные секунды восстановил хорошее настроение: — Но ты права, пришёл я к тебе не просто так.

Ах, не просто так...

— С просьбой.

Ах, с просьбой...

— С такой просьбой, от который ты не сможешь отказаться.

Ах, не смогу отказаться...

— Меня уже снедает любопытство, — поспешила заверить.

Тёмный воровато оглянулся, удостоверился, что за нами никто не следит, и доверительно зашептал мне на ухо:

— В ближайшее время, счастье моё, надо заняться твоей маленькой сестрёнкой-полувампиршей.

— Джейн? — Удивил, винторогий коз... винторогое существо. — Причём тут она?

— Её силы вредят не только ей самой, но другим людям и нелюдям. Ты будешь обязана провести Гриффин сначала на Авалон, потом на Олимп. Обязана, слышишь? Хоть умри, но ты сделаешь это.

По мере выслушивания окончательно свихнувшегося бога я понимала — кто-то откровенно вешает мне лапшу на уши, да так искусно, что я и слова поперёк сказать не могу.

— Помнится, в начале говорилось о просьбе, — выдавила я. — В том, что ты сказал, не было ни капли смысла слова "пожалуйста".

Меня смерили недоумённым взглядом. Что?

— Ты приказал мне, — пояснила. Так понятней, кровосос недоделанный?

— А, это! — Кхашен стукнул себя по лбу. — Извини, забыл. Пожалуйста, радость моя, помоги сестрёнке, ибо она и только она сможет помочь тебе в борьбе с Магическим войском нашей Конфедерации.

— Орки, фейри и Тёмные образовали Конфедерацию? — взвизгнула я и едва не заехала богу кулаком в челюсть от переизбытка эмоций. — Почему я узнаю последней? Ты не мог начать с этого наш разговор?

Кхашен снисходительно улыбнулся и потрепал мне волосы на макушке. Ага, как же, нервы он мне потрепал, вот что он натворил...

— Конфедераты, ёпрст! Линкольном себя возомнил? Ну-ну, будет тебе война, обожаемый мой, будет.

Бог рассмеялся, довольный моим негодованием, и растворился в воздухе, телепортировав без слов.

И только сейчас до сознания достучался один немаловажный вопрос — какой смысл Кхашену, Владыке Тёмных, помогать мне?

Есть что-то тёмное в этом плане обучить Джи, ох, чует моё сердце... Проблем потом не оберусь...

* * *

Темнота. Жар. Под ногами плывёт Флегетон. Не чувствую боли. Тартар.

Уши будто закладывает, и с каждым шагом слышать что-либо даётся всё хуже и хуже.

Вдруг сквозь толщу тишины прорывается голос.

Плач. Всхлипы. Обещание.

Крик.

Шёпот. Просьба. Приказ.

И вновь крик переходит в рыдания.

Дёргаюсь. Останавливаюсь. Быть этого не может!

Насколько сильно хочет она достучаться до меня, что Тартар слушается её и... начинает медленно сводить меня с ума?

Бедная, маленькая. Ненормальная. Как ты не поймёшь, что на мне можно поставить крест?

Усилием воли заставляю себя прекратить жадно вслушиваться в хрипы такого родного голоса и делаю шаг вперёд — невыносимо долгий, притупляющий сознание.

И огненная вода Флегетона вновь обступает ступни, голос стихает.

Тартар. Не чувствую боли. Под ногами плывёт Флегетон. Жар. Темнота.

Теперь уже навсегда.

Илзиэль Аррен Эллонд.

Куда идти, когда впереди темнота?

Куда бежать, когда под ногами пусто?

Куда плестись, когда цель потеряна?

Я, в последнее время и так не отличавшаяся хорошим настроением, впала в депрессию окончательно.

Да, я вернула себе магию.

С оговоркой — почти.

Да, я открестилась от трона Алмодрая.

С поправкой — только на время военного положения.

Да, я стала Колдуньей.

Но чего это стоило...

Я не разрешала родственникам жалеть себя, потому что знала — пожалеют, и Лиза расплачется окончательно. Хоть и позволяла себе такую роскошь, позволяла себе побыть слабой (когда никто не видит).

На людях продолжала улыбаться, но такие, как Тарье, Клэри, Джейн понимали, что внутри меня сейчас только чёрная дыра.

Рубцы на душе, сшитой иголкой-"цыганкой" и толстыми, серыми от грязи, нитками.

Раны, сочащиеся сукровицей и гноем.

Мерзость.

Когда-нибудь они заживут, оставив после себя больные шрамы. Из той когорты, что лишь при прикосновении открываются и кровоточат.

Когда-нибудь.

Через сколько времени это произойдёт? Спустя десять, двадцать лет? Или же как только стукнет за третью сотню?

Я никогда не смирюсь с гибелью ден Асмира.

Потому, что я виновата.

Кругом.

Если бы не мои ошибки, он был бы жив.

Счастлив...

Спокоен...

Не тронут...

К кому податься? Кому продать душу?

С глади зеркала на меня неожиданно взглянула худая, побелевшая, с глазами цвета морской волны и рыжими волнистыми волосами, девушка. Её очи лихорадочно блестели, нижняя губа оказалась безнадёжно прокушена до крови.

Она была до жути похожа...

...на меня.

— Мы играем по-крупному, — шепнула она мне, чуть наклоняясь вперёд. — Всегда, Лиза. Этот мир — мрачен. Почти бессмертен. Кровожаден. Он любит чужую боль, чужую тоску. Чужие жертвы. Без них в этом мире — никак. Единственное спасение в этом мире — пожертвовать. Так чем готова пожертвовать ты, молодая Мгла, чтобы спасти его?

Девушка пытливо рассматривала моё лицо.

— Ты идёшь на Авалон. Не к Карле. — Девица улыбнулась, немного обнажая острые белые клыки. — ...Ты идёшь ко мне...

От осознания, кто это, я отшатнулась к противоположной стене. Я часто дышала.

А девица тем временем рассмеялась.

Значит, истинное Зло не Кхашен и не Карла.

Истинное Зло — она...

— Королева Маб...

В горле от ужаса перехватило.

Первая фейри на земле. Мертва. Лежит в дубовом гробу, усыпанная лилиями и охраняемая бдительным Вием, тьфу ты, Всевидящим Оком.

И её дух всегда похож на того, чью жизнь она хочет.

"Сплошные короли и королевы вокруг... Боги и богини... Ты никогда не любила полутонов, моя хозяйка".

Фе...я кивнула, подтвердив.

— Они всего лишь марионетки, Лиза. — Маб по-детски наивно и безвинно улыбнулась. — Игра началась со времени рождения твоей бабки. Хаоса — Кхашена и меня. Мы — трое первоначал — создали мир, полный идеалов и... ужасов. Кошмаров. Проклятье! — ругнулась она тихо. — Мы хотели получить Творение — Утопию! А в результате? — Сплюнула. — Абсолютно противоположное. Мы, первоначала, Творцы, Демиурги, создали не Рай, а Ад. Потом меня убили, Кхашен трусливо поджал хвост и смылся, Мгла ушла. Теперь она отдала свою сущность Демиурга тебе и тоже изничтожила в ней всё хорошее. Мы никогда не были энерговампирами, понимаешь? Никогда! А ты просто... выродок! Уродка!

"Утырка!" — вспомнилось из одной книги (прим. авт. — Елена Звёздная "Катриона. Принцесса особого назначения").

Маб продолжала выплёвывать слова, как грязь:

— Но ты — бедная, измученная душа, разделённая богами на три части, поданная Тьмы и Света, покорёженная собственной бабкой — можешь вернуть долг. Мне и Хаосу. С Мглой я как-нибудь сама разберусь. Но ты! Карла и Кхашен были счастливы поиграть с тобой, куколка, пусть и с моего позволения, однако сейчас ты моя, Лиза. Моя! И никто не сможет забрать тебя у меня! Все эти договоры, ревности, войны — всё это для того, чтобы ты стала моей! Навечно!

Отступать некуда, я упёрлась спиной в стену.

Фея протягивает ко мне свои белые, скрюченные пальцы, она больше не похожа на меня. Скорее, на мою постаревшую версию — морщины на чужом лице, выцветшие глаза, обчекрыженные волосы, впавшие щёки.

Я спокойно смотрела на Маб и понимала, что права фея, как ни крути ты глобус — права.

— Если я поступлю так, как ты желаешь... — еле-еле проговорила я, сползая по стеночке на пол, — ты сможешь выполнить мою просьбу?

— Конечно! Что за разговоры? — притворно разозлилась Маб. — Что пожелаешь!

Я сглотнула.

Жертвы... Так много жертв ради... чего? Вернее, кого? Меня?

Я не стою и десятков тысяч жертв.

А потому...

— Отдай мне знание возвращения человека из мира мёртвых, — прохрипела, не переставая смотреть в затягивающую черноту зрачков феи. — Возможность вернуть дракона. Одна попытка. Как только я пойму, что он жив и полностью здоров, я уйду к тебе навсегда, Маб. Ты получишь меня и будешь делать со мной всё, что захочешь. Мстить Мгле. Продолжать любить Кхашена. Умертвлять меня, возвращать к жизни, а затем опять уводить в могилу.

Фея задумалась. Красота по капле возвращалась к ней.

— Я согласна, — наконец обронила она. И, почти растаяв в зеркале, удовлетворённо добавила: — И даже дам тебе три дня на прощание. Запомни, моя куколка: три дня!

Маб исчезла, оставив напоследок лёгкий дурманящий, лавандовый шлейф.

И, по идее, он должен был окончательно развеять контроль над разумом, подействовать как наркотик (что поделать — на эльфов лаванда всегда так действует...), но меня лишь резко затошнило. Подавив приступ, я поспешила открыть окно, проветрить в комнате и постараться позабыть о появлении феи.

Кхашен.

Карла.

А знаете, мне их жаль.

Быть марионеткой в умелых руках — всё равно что полностью потерять остов внутри. Стать бесхребетным. Слабовольным. Ничтожным. Отвратительным уродцем-инвалидом, от которого осталась одна оболочка.

Но быть куклой в руках Актёра?! Лицедея?!... Стать до мозга костей подхалимом без чести и достоинства?!

Похороните меня за плинтусом, если это не унижение и опущение последней стадии!

И эти двое опустились.

Сложили руки.

Приняли господство мёртвой над живыми.

И кто они после этого?

Всего лишь пешки в чужой игре.

— Илзи, — раздался неуверенный, будто испуганный голос Джейн из-за спины, — тебе пора. Эллонд требует, чтобы ты предстала перед гостями в своём прежнем облике.

Я, прикрыв глаза, тихонько застонала.

— ...Им не следует знать...

Маб, ты всегда будешь преследовать меня?

В ответ — смех, разбивший тишину на острые осколки.

Лихостенье, будто поёжившись, покрепче обступило меня. Оно тоже вспомнило этот звук — страх разбиться ещё раз ни Стены, ни Предел не покидал.

А я не хотела предавать их.

— Сестрёнка! — Меня потрясли за плечи. — Давай, улыбнись! Всё хорошо, слышишь? Всё хо-ро-шо! И всё будет хо-ро-шо!

— Признай, Джи, — мой собственный голос звучал как бы издалека, настолько плохо я слышала его, — в такое время нельзя верить в хорошее. Остаётся только надеяться и жертвовать чем-то...

...дорогим.

Я думала, что меня убьют за такие слова.

Но Гриффин, как и всегда, оказалась непредсказуема.

— Илзи! — Джейн заставила меня открыть глаза и взглянуть на неё. — Илзи, ты не поверишь, но я тоже редко, когда плачу. — Она немного растянула губы в улыбке. — Плачь, сестрёнка, плачь. Не стесняйся. Слёзы никому никогда не вредили.

И внутри меня что-то сломалось.

Долгие полчаса я самозабвенно рыдала на плече Джейн.

Я позволяла себе такую слабость только наедине с самой собой, а оказалось, что надо было просто позволить кому-нибудь другому пожалеть себя.

Странные существа, эти люди...

Глава двадцатая. Когда вскрываются старые раны.

Мы ничего не приносим в этот мир и ничего не можем из него унести.

Стивен Кинг.

Январь, 24. Москва, Россия.

Что страшного в солнце? Ничего.

Что плохого в температуре выше нуля градусов? Только время года — зима.

Джейн тоже так думала. До того дня.

Началось всё с тяжёлой, будто свинцовой, головы — Гриффин ни разу в жизни не встала по утрам с такой болью, словно обруч одели.

Потом была ванная, то есть, умывание тёплой водой — та немедленно обожгла руки девушки.

Затем само зимнее солнце — холодное, низкое, совсем-совсем не согревающее, но в один из последних дней первого месяца подарившее надежду. Кто бы мог подумать, что в конце января у Русской Зимы (да-да, именно с Больших Букв!) случится... передышка? Этакое маленькое разрешение почти наступившей Масленице — мол, давай, попробуй зазвать на землю грешную Весну-Красну да Ярило-батюшку, а я пока отдохну, снежков посолю.

И вот это солнце, настолько слабое и беззащитное, неожиданно согрело Джейн, да так, что от кожи повалил пар, а руки и лицо резко покраснели.

Она не знала, что это за явление.

Не знала, как объяснить его научным ли, мистическим ли подходом.

Думаете, единственное событие?

Как бы не так.

В тот день Гриффин встретила Феникса.

Илзиэль Аррен Эллонд.

Кабинет дяди встретил меня...

...тишиной.

Только будто склизкий взгляд Дельвига следил за каждым моим движением — как я открыла дверь, как присела в реверансе, как проигнорировала многозначительное покашливание Тарье, как встала за спиной Анвиэла. Я не спешила. Не улыбалась.

Зачем?

Они и так всё знают.

"Я рядом", — прошелестел голос пространства.

Спасибо.

— Что ж, — дядя поставил локти на стол и сцепил пальцы в замок под подбородком, — раз все в сборе... прошу начать.

Благословенный фейри откинул за спину тёмный, как шоколад, хвост и заговорил:

— Как вы знаете, наши страны находят не в самом лучшем положении...

— Говори проще — в анусе, — перебила его я.

Дельвиг подавился, Тан не сдержал смешок.

Анвиэл промолчал.

— ...и военное положение только усугубляет дело...

— Я не ослышалась? Ты сказал "усугубляет"? Надо же, какие песни поёт объявляющая войну сторона!

Тан прожёг меня взглядом, наполовину недовольным, наполовину весёлым.

А ты прекрасно знал, дракончик, что я терпеть этого фея не стану!

Фей подскочил, пыхтя, как паровозик Пыхалка, и, едва ли, не выдувая облачка пара.

— Ты! — взвизгнул он и грозно сдвинул брови. — Заткнись уже наконец!

Зевнула.

— Как прозаично! — протянула лениво.

- ...Враги всегда прозаичны, моя куколка!..

От неожиданности я вздрогнула, изменилась в лице.

Мой личный конвоир наконец-таки вышел из тьмы на свет.

Истинное Зло.

Опять смех серебряными колокольчиками, и осознание, острое, как край листа осота — принц фейри один из тех, кто попал под влияние мёртвой Маб.

Он заодно с Карлой и Владыкой Тёмных.

Или же они всегда отдельно?

Они вместе?..

Или они отдельно?..

Когда я посмотрела в глаза Дельвига — прямо, твёрдо, — даже мускул на его холёном лице не дрогнул.

Но когда я позволила улыбке скользнуть по губа-а-ам...

Дельвиг побледнел, как кристально-белое хлопчатобумажное полотно.

— Илзи, ты чего улыбаешься так плотоядно? — водрузил руку мне на плечи Тан. — Мне даже страшно на тебя смотреть, если честно.

Я не обратила внимания на вопрос, лишь улыбнулась ещё шире. На задворках сознания Маб рассыпалась в серебристом смехе, становилась бриллиантовой росой, играющей всеми цветами радуги на солнце. Она цвела, как майская роза.

И меня это раздражало.

Дёрнув головой и перебросив косу наперёд, я, нисколько не страшась ни мёртвой Королевы, ни чего-либо другого, спросила у белого принца:

— Ты вместе с мамочкой Королеву поднял из мёртвых, или помогал кто?

Смех прекратился, перерос во что-то более страшное, пугающее, тёмное.

— С-с-скотина! — прошипел тем временем Дельвиг, пятясь к выходу. — Бешеная! Психованная!

— Хотя бы не скрываю сих чёрт характера и одной возможности Дара — я некромантка, но ни разу не воспользовалась силами, — парировала я. — А ты, Благословенный фейри, один из Послов доброй воли Авалона, крещёный не феями, а сильфами, не только благословлён по ошибке, но и пренебрегаешь своими полномочиями, как принц. Ты обязан защищать свою страну от зла, а на самом деле сам поднял его из могилы!

Карие глаза сощурились, в них вспыхнул адский огонь.

— А что бы ты сделала ради любви, а, Илзиэль Аррен Эллонд? — вздёрнул он нос.

Не пори чушь, Благой!

— Она старше тебя в сотню тысяч раз!

— Я люблю её, Илзиэль! — заверещал. — Люблю! А ради Маб я готов на всё!

Пришла моя очередь прищуриваться.

— И на убийство готов? — Я сложила руки на груди.

— Да!

И столько отваги — наивной, глупой, такой... безрассудной и чистой — было в его глазах, что я сдалась.

Почти.

— Ты заблуждаешься. — Я гордо вскинула подбородок.

Я ведь права, а он не верит. Влюблённый идиот.

Или же зачарованный?

— Никогда, Илзиэль. Я никогда не заблуждаюсь.

Ну-ну.

Я вышла из кабинета, громко хлопнув дверью напоследок. Не заблуждается он, как же!

Каким наивным надо быть, чтобы поверить одной из древнейших существ в мире? Первой фее? Маб?

Не знаю.

Не понимаю.

Не хочу понимать.

Это просто... немыслимо! Он же с ума сойдёт!

Но ни в моих правилах кому-то сочувствовать. Тем более тому, кто сам себе проклял.

Изничтожил.

Истоптал.

Вдавил в грязь и плюнул сверху.

Глупый...

Я вынырнула из мыслей на поверхность реальности в музыкальной комнате. Гитары, флейты, скрипки... Оно. Фортепиано из красного дерева, перевезённое из Храма Аматэрасу после смерти мастера Тецуо. Новый Настоятель ни черта не хотел его отдавать, но кто не сломается против (фактически) нового Империуса?

Бархатные клавиши. Чистые звуки...

Почему лишь песни Muse играются на нём? Неужели связь с самым первым проигранным произведением?

Да мне даже легче.

Эмоции выходят легче.

"Город Заблуждений". Мелодия, в оригинале похожая на испанские напевы. Но как же тепло в них окунуться порой! Просто начать играть, перебирать гитарные аккорды, перестроенные под мой, "фортепианный", язык. Заменить скрипку чем-то...

...идеально-хрустальным...

Спеть хрипловатым голосом два первых куплета. Понять, что мы все виноваты в своих проблемах. Начать в это верить. Или в любые другие теории... Это уже не так уж важно. Важно другое — заблуждения мы строим сами.

А как приятно петь на фортиссимо припев, наслаждаясь словами: "Уничтожь этот Город Заблуждений... / Обрушь эти стены вниз / Я отомщу...".

...почти плача...

...почти сдаваясь...

...почти принимая мир таким, какой он есть...

...почти перекладывая вину свою на плечи других...

Затем добить третий куплет — из последних сил допеть его, едва не скатываясь в истерику, — выждать небольшой проигрыш и...

...два припева заново.

Побеждая и сдаваясь.

Поднимая советский флаг над Рейхстагом и белый флаг над головой.

Вставая с инвалидной коляски и принимая мысль о невозможности ходить.

Так почему же мы, раз сами виноваты в своих проблемах и заблуждениях, не хотим их исправлять? Не хотим вставать с колен? Не хотим не сдаваться?

Затянув покрепче ремень на седле, я переглянулась с Тьмой. Смесь чёрного пегаса и единорожицы имела просто убийственный характер, красивущую чёрную, кудрявую гриву и тёмно-тёмно-фиолетовые глаза.

— Ну не смотри ты так на меня! Авалон — не Олимп, там лошадей не любят! — взмолилась, едва ли не вставая на колени перед животным. — Мне придётся бросить тебя в Университете! Но там Лихневски, он поможет!

Коняка фыркнула.

— Све-ет! Образумь свою подружку! Скажи ей как-нибудь, что всё будет хорошо, и никто никого не съест! — Я погладила по морде ещё одного наполовину пегаса наполовину единорога, настолько молочно-белого, что глаза приходилось щурить. — Карл Лихневски всего лишь проректор, а не Ганнибал Лектер.

Из конюшни донеслось возмущённое:

— Лектер был психиатром и хирургом, Илзи!

— Да-да, а ещё был выдающимся, просто грандиозным человеком, страдающим каннибализмом, и серийным убийцей. — Свет закатил глаза, Тьма ткнула меня в руку рогом. — Вы тоже считаете, что Энтони Хопкинс идеален для такой роли? Джейн, вот видишь, а ты говорила, что он слишком добр на лицо!

На свет белый вышла сестрёнка в болотного цвета охотничьем костюме, раскручивая над головой лассо и обнажая внушительные клыки.

— Есть что-то в культовом фильме "Интервью с вампиром" по книге Энн Райс... — успела сказать я, как с громким визгом пришлось удирать от разгневанной полувампирши. — Джи-и-и! Решила потренироваться ловить фейри? Что ж сразу-то не сказала?

И кинулась в небо.

Сестра замерла, запрокинув голову и ошарашенно уставившись за мою спину.

— Ты чего? — вопросила я, только-только вошедшая во вкус.

— Илзи. — Гриффин громко сглотнула, на высоте трёх метров слышно было (а может у меня слух острый!). — Ты только не волнуйся...

Я оглянулась и завизжала ещё сильнее.

Тёмно-синие крылья радостно трепетали и явно рвались полетать подольше.

— Лихос-с-стенье, — зашипела я, прекрасно догадавшись, кто подсунул столь интересную бяку. — я приняла твой подарок, но не обещала им пользоваться!

"Поэтому мне пришлось помочь тебе. Вспомни, Лиза, каково летать".

Взмах — и воздушная яма, из которой я не вышла. Не удержав равновесия, я шмякнулась о землю. Эх, не научилась я держаться на тонких крыльях, не научилась.

— Нет, прости. Не мои. — Прикрыла глаза. Разочаровалась?

"Я понимаю. Просто обидно, что тебе те же драконьи крылья родней моих".

Сознание, словно специально, зацепилось за одно-единственное слово.

— Чёрт! — выругалась я и поспешно запрыгнула в седло. — Издевательство какое-то!

— ...А что ты хотела, моя куколка...? Счастья? Ты эгоистка, моя дорогая...

— Я хотела мира, — одними губами прошептала я. — Но всё испортила.

— ...Хочешь вернуть всё назад? Я решу проблему...

— Тогда я слишком много потребую от тебя. Ты и так согласилась дать мне заклинание для Росса.

Я почувствовала, как фея улыбается и проводит языком по клыкам.

— ...А ты согласилась прийти ко мне, моя куколка! И поверь, ты заплатила больше, чем могла.

Джи тронула меня за колено.

— Что ты говорила, сестрёнка? — Во взгляде второй стихийской принцессы сквозило неприкрытое любопытство. Изредка проглядывала тревога.

Тронув поводья, я взглянула на небо — тёмно-синее, с фиолетовыми отливами, тяжёлое.

— Гроза скоро начнётся, — легко соврала я. — Надо поспешить. Если мы хотим беспроблемно попасть на Авалон, стоит найти поле без каких-либо деревьев. Нужна открытая местность.

Джейн последовала моему примеру и взгромоздилась на Света. М-да, сразу видно — человек, ой, простите, полувампир ни разу в седле не ездила.

— Ты хочешь, чтобы мы сгорели? — поинтересовалась она. — Молнии — это тебе не хухры-мухры. Нас можно будет прямо там и хоронить.

— Ты как из деревни приехала, чесслово! — восхитилась я. — Никогда порталов Тёмных не видела? Ой, что это я... Ты реально их не видела. Ну ничего, Алекс и Полька тебе всё-о-о объяснят, правда, ребята?

Прямо передо нами материализовались Наследники на двух степных азиатах. Выдыхая облачка дыма, кони били передними копытами землю и смотрели на мир красными, как угольки, глазами. Страшно красивы.

— Где вы таких откопали? — Гриффин пожирала глазами коней. Э, кажется, я знаю, какой подарок готовить на день рождения девчонки.

— В Седьмом Мире, — отозвалась Полинка, поправляя шоколадную косу, заколотую вокруг головы, как венок. — Фобос и Деймос всегда к вашим услугам, да, ребятки?

— Да пошла ты! — вдруг рявкнули они.

Алекс усмехнулся, и я заметила одну странную вещь.

Джи смущалась и искоса поглядывала на Тёмного.

Прыснув в кулак, я попыталась замаскировать смешок под кашель, но проницательная подружка мгновенно всё поняла. Ей хватило доли секунды, чтобы взглянуть на брата, на Гриффин, уронить нижнюю челюсть, вернуть её на место и вопросительно уставиться на меня. Я в ответ пожала плечами. Их жизнь, пусть сами решают.

— Ну что, поехали? — отвлекла всех Полинка, настороженно приглядываясь к моей сестре. — Не будем терять времени.

И мы ушли в закат.

Вернее, в то, что умело прикидывалось им — начинавшуюся грозу.

Где-то Наверху.

— Они хотят попасть на Авалон? Глупые!

— Девчонка знает. И всё равно почему-то идёт на верную смерть...

Тихие шаги...

— Охота и Природа, Море, приветствую.

— Мудрость и Война? Он отпустил тебя?

— Верховный злился, но недолго. Папа вообще отходчив в последнее время.

— Я согласен с Верховным, Мудрость и Война. Ты зря сделала такое с их нитями.

— Море, а теперь объясни, что я сделала не так.

— Ты переплела их. А потом оборвала одну из них. Ты своими руками уничтожила половину девчонки!

— Я помогла. Ей нужна сила. А где она её возьмёт?

— Я не удивлюсь, если ирбис вновь перебежит тебе дорогу и сможет восстановить нить парня.

Мудрость и Война отвернулась от родственников и довольно пропела:

— Тогда нить оборвётся у неё самой.

— Афина!

Но довольная богиня мудрости и справедливой войны только передёрнула плечами. Какая ей разница? Главное, что она выполнила свою работу — Зевс приказал ей починить нить жизни? Афина её починила. А всё остальное... чисто от себя.

Подарок для любимой родственницы.

Илзиэль Аррен Эллонд.

Гроза настигла нас в лесу.

Несколько неожиданно громыхнув над головами, подарив пару красивых букетов молний, тучи, будто мешки, прохудились. В считанные минуты мы промокли до нитки.

Боюсь, мы не успеем. Таким темпом, что мы двигаемся сейчас, даже до ближайшего поля не дотянем. А магией пользоваться нельзя — принципиальные фейри заметят и не откроют Врата. Это крайне нежелательно.

Как поступить? Не знаю. Гнать лошадей во весь опор не получается, Джи попросту не сможет удержаться в седле. Она и так испуганно подпрыгивает при каждом рывке Света, желающему скорости, так что галоп отставим в сторону.

Превратиться в дракона и перенести всех? Считается использованием магии, да и драконы всегда были чужды мирному и волшебному, чтоб их, народцу. Ещё тоже Врата не откроют, а мы продолжим мокнуть. Не нать нам такого.

Попросить мёртвую Маб?..

Подумала и испугалась её ответа, внутренне содрогнулась. Нет, не буду и не хочу. Кто знает, что попросит первая фея на свете в уплату за такую простую просьбу?

Тучи такие тяжёлые, свинцовые, фиолетово-синие. Кажется, что несколько минут — и они рухнут на тебя, раздавят, сотрут с лица Вселенной. Будто тебя и не было никогда.

Так...

...просто.

Я закрыла глаза, откинула голову назад, ловя холодные капли. Накинуть невидимость, что ли? Дело пары минут. Р-раз! — и тебя никто не видит, но все знают, что ты рядом, на Тьме, едешь и просто желаешь немного подумать наедине с собой. Чтобы никто не отвлекал. Друзья — они поймут без слов.

Как чувствует себя человек первое время после потери близкого человека? Честно говоря, плохо представляю. Например, внутри меня образовалась какая-то пустота, каждый звук отдаётся в ней глухо, как будто боясь причинить вред. И, вроде, ну нет человека — и что? Нужно оно... плакать, страдать, беситься, сдаваться?

Дёрнулась. Всё, хватит пессимизировать! Спасём. И не из такого вытаскивали шкуры. Передо мной сейчас стоит намного более важная задача — обучить Джейн и выпутаться из сетей Маб. Росса вытащим, обязательно вытащим.

И сама жить останусь!

Воть!

Мелькнула молния.

Забыв про наложенную невидимость, я остановила лошадь, спрыгнула на землю и понеслась вперёд. Меня как подгоняло нечто сзади...

Глава двадцать первая. Судьбы.

События в человеческой жизни развиваются в трёх направлениях: хорошо, плохо и ужасно.

Стивен Кинг.

...Перенеслась я одна.

Что стало с остальными? Не знаю. Их попросту не пустили. Вернее, их не захотели пускать:

— Итак, Илзиэль, кажется? Идеально. — Блондинистый Благой фей что-то быстро чиркнул в тетрадке и обратил на меня взор синих-синих глаз. — Больше никого с собой не притащили? Великолепно. Пройдёмте, Ваша крёстная желает Вас видеть незамедлительно.

Ага, вот кто кашу заварил!

— А больше она ничего не желает? — огрызнулась я немедленно.

Фей неодобрительно цокнул языком.

— На данный момент она желает выжить, — буркнул он и подставил локоть. Я вцепилась в него, несколько опешив от слов провожатого.

— Что не так с крёстной? — поинтересовалась.

Блондин вздохнул.

— Её величество отравили медленным ядом. Кто, к сожалению, неизвестно, отравитель уничтожил флёр своей магии.

Я скользнула взглядом по зелёным полянкам.

— Или флёра не было.

— Такого не может случиться, — возразил провожатый. — Для столь невозможного развития событий отравитель должен...

— Умереть, да.

Фей испуганно оглянулся и сглотнул слюну. Неужели, все знают?.. О занятиях их принца и королевы?

Карла действительно была очень плоха — кожа жёлтая, морщинистая, глаза потеряли блеск. В мою голову, каюсь, закралась мысль не об отравлении, а об искусном энергетическом высасывании. Слишком сильно симптомы похожи на лишение мага энергии Демиургом.

Я присела на кровать болезной и ощутила жалость. Да, она ужасная крёстная, но какая есть. Я тоже не подарок.

— Здравствуй, Лиза, — еле-еле прокряхтела фейри и зашлась в приступе сильного кашля. — Ты прости меня за всё. За дракона и твой дом в особенности.

Взяла Карлу за руку — слабую, едва сгибающую пальцы.

Господи, боги, клянусь, Маб за всё-всё ответит!

— Разговаривай поменьше, — нахмурилась я и потянулась к графину с водой: — Налить воды? Мне не нравится, как ты кашляешь.

Слабая улыбка озарила лицо фейри.

— Ты ведь догадалась, кто это сделал, — против наказа пошла она. — Я, Кхашен, Дельвиг натворили вместе много дел, но Маб — худшее из всех. Нам и в голову не пришло настолько гадкое развитие событий.

Я, налив воды в стакан, аккуратно поднесла его к иссохшим губам крёстной и наклонила. Карла выпила всё до дна.

— Я могу поделиться своей энергией.

— Не стоит, Лиз. Правда.

Светло-голубые глаза блеснули.

— Не доверяй Маб.

Я резко выдохнула.

— Поведала историю о трёх днях, да? — Я смачно выругалась, заставив крёстную от души рассмеяться.

— О да, она рассказала мне. К слову, даже поругалась — мол, я до такого состояния девочку довела, что прям ай-яй-яй! — Закашлялась. — И я бы на твоём месте в заклинание, данное Королевой, не верила. Она может запросто обмануть, а твоё время начнёт тикать.

— Это единственная надежда. Магией Хроноса я не владею, повернуть время назад не могу. Так что пусть лучше так...

— Только руки не опускай. — Крёстная знаком приказала стражам выйти из покоев и, дождавшись, негромкого хлопка последней двери в анфиладе комнат, быстро заговорила: — Если ты выиграешь войну за данные три дня, сможешь вдохнуть спокойно.

Её идея — чистейшей воды безумство! Но разве не для него я прибыла сюда?

— За столь маленький срок выиграть войну невозможно! — воскликнула я.

— Возможно, но при одном условии — ты не будешь драться со всеми.

— Тогда где же мне быть?

— Тебе понадобится помощь бабушки...

Томас Мракс.

Здесь, в графском замке, не было ни чёрного пруда, ни лилий, но в поместье находилось слишком много мраморных статуй. Некоторые из недоброжелателей семьи Мракс уверяли — они ведут род от самой Медузы Горгоны, не иначе. Но Том решительно уничтожал все слухи — иметь костяной магический посох так полезно...

Гроза. Блеснула яркая молния. Где-то на третьем этаже послышался звук падающего стекла и рассыпанных по полу осколков. Мраксу до ужаса не везёт — четвёртое окно за последние полтора дня шторма.

— Мистер Мракс, — обратилась к разозлённому графу служанка, — не желаете ли Вы...

— Нет, — несколько резковато ответил он. — Единственное, чего бы я желал, так это спокойствия и тишины.

Ох, и достали его все эти слуги, служанки и их подобострастно-благоговейные речи. Никакой пользы от них нет.

— Но у нас гость, — растерянно пролепетала служанка.

— Какой?

Вот-те на! Тридцать лет никого не было. Ну-ка, ну-ка... И кто там припёрся на ночь глядя?

Томас тронул рычажок, и под мерное шуршание резиновых шин коляска отвезла его в холл. На полу лежало нечто, не похожее ни на человека, ни на собаку, ни на кого-то ещё.

— Нищий, ты в курсе, к кому в дом ты пришёл? — постарался сказать Том властно, но ему это слабо удалось — не привык вампир обращаться к Низшим, как к какому-то сброду.

Груда тряпья поднялась, принимая черты человеческой фигуры. Хриплый голос ответил:

— О, да, ты сам, Том, не представляешь, насколько я в курсе.

Голос показался Томасу знакомым. Где-то давным-давно он уже слышал эти залихватские нотки...

— Кто ты, чёрт возьми? Я уверен, что знал тебя раньше, — подпёр кулаком подбородок граф, ещё на метр приближаясь к нищему.

— Ай-ай-ай, Том! Не узнать старого друга.

Вампир принюхался. От нищего несло противным запахом мокрой волчьей шкуры. Оборотень? Его-то ему не хватало для полного счастья! Мало Мраксу своих проблем, так ещё и ребёнок Луны притащился. Однако эта вонь была настолько знакомой, что Томас невольно улыбнулся. Только один человек-оборотень был знаком ему.

Алиен Нахт. Хотя, графу наивно казалось, что он умер давным-давно из-за передоза. Нет-нет, вы не подумайте про наркотики! Нормальная дозировка у оборотней — это определённое количество времени (5-6 часов), проведённое в волчьей шкуре. Алиен же очень часто проводил по восемь-десять часов в своём волке. Это ненормально и запрещено.

Нищий пристально следил за вампиром своими невозможно шоколадно-золотистыми глазами из-под длинных, по лопатки, вьющихся волос. Действительно похож на Нахта. У того тоже были такие глаза, только волосы намного короче.

Но прошло столько времени... Мог и изменится.

— Что не догадался, Том?

— Есть у меня одно имя.

Оборотень заметно подобрался, заинтересовавшись.

— Называй, что ж ты терпишь?

— Алиен Нахт, мой старый друг. Оборотень-волк, происхождение неизвестно.

Нищий расплылся в улыбке.

— Вот всегда знал, что ты тянешь до последнего. Это действительно я! У меня новости: одна плохая, другая супер-плохая. С какой начать?

Томас склонил голову на бок, поморщился и приказал служанке:

— Мира, проведи гостя в ванную. Бедный оборотень насквозь промок. И ещё, приготовь что-нибудь нам на ужин. Только не ту вторую отрицательную — меня от неё потом три дня выворачивало.

Алиен усмехнулся. Ну, а что сделает сам граф? Девчонка молодая, неопытная. Только-только на работу приняли. Откуда же она могла знать, что Мракса с рождения от второй отрицательной тошнит? А, поверьте, когда тебя двести десять лет подряд мутит от одной и той же группы крови и резус-фактора, приятного мало.

Познакомились они с дорогим Алиеном ещё тогда, когда вампир был несмышлёным ребёнком. Обращения не было, Том — человек, а значит может общаться и с теми, и с теми. Так вот, как-то раз он подрался с местной группой мальчишек-хулиганов, достававших его, бедного, до чёртиков. Естественно, Том, шестилетний, против их главаря, пятнадцатилетнего Хьюго, один не пошёл. Не успел. Из-за угла выскочил Нахт, обращённый. Тогда от обидчиков только клочки по закоулочкам полетели — так их раскидал разъярённый волк. В принципе, именно после этого случая он и Алиен стали не то чтобы друзьями, но товарищами. И всегда вампиру особо просто, без изощренностей, убить друга — за его нахальство и беспечность.

Пока Мракс раздумывал — стоит ли подливать мышьяк товарищу или же ограничиться цианистым калием, ровно через сорок минут из ванной вышел чистенький, новенький, в чужой одежде, хм, Нахт. Недовольный этим Том продолжил "миленький" диалог двух давно не видевшихся друзей:

— Начнём-с. Давай плохую.

Алиен приподнял бровь, строго взглянул на графа, сел и только когда положил в рот кусочек жареного свиного мяса под смородиново-сливочным соусом, соизволил сказать:

— У вас в регионе смена начальства. Дигл "уходит", и его заменяет какой-то Лука Валькирий. Кто это, чёрт побери?

Том покрутил в руках бокал с кровью, отпил. Чертей вспоминать не стоит, всё-таки у Трансильвании с ними не особо хорошие отношения — Наследники Тёмного царства, пусть и косвенные правители кровососов, но вконец рассорили вампиров и архонтов. Чего одна Пелагея стоит!

— Лука Валькирий? — Томас хмыкнул. — Племянник Дигла. Жалко, кстати, старикана, тысячу лет всего прожил, мог бы и ещё. Убил бы я этого Ван Хельсинга, который посмел воткнуть кол в сердце моему лучшему приятелю.

— Да-да, не сомневаюсь, — согласно покивал головой старый друг. Почесал затылок, откусил ещё раз от стейка. — А супер-плохая — Мэри Белл убили.

Граф подавился кровью, расплескав всё по одежде. Упс, вот-те на!

Мэри Белл в прошлом была его хорошей знакомой и коллегой при Совете. Через тридцать лет после обращения они оба ушли оттуда.

— Кто? — прохрипел вампир, стирая с теперь условно чистой белой рубашки маленькие пятна красного цвета.

— Не хнаю, — исковеркал Алиен слово. — Я в курсе, что некий Дж. К. Белл до сих пор числится её мужем, а крестница Кайса Линкольн и сестра Рейчел живут в Лондоне.

Призадумавшись на мгновение, будто сомневаясь в правильности своих действий, он вытащил из кармана прошлогоднюю газету. На её главной странице красовалось лицо какой-то журналистки. Первым, что Том отметил, был кошачий разрез глаз девушки — такие чаще всего встречались у потомков индийско-кошачьих семей, то есть народа Индии, превращавшихся в какого-то кошака.

Ткнув в это личико пальцем, Нахт оповестил:

— Подруга Мэри, Мариса Данрай, вампир, журналист, сто девяноста три года от обращения, двести с копейками от рождения. Имеется какая-то тайна, да только хрен её знает, что это. Живёт в городе Хельсинки, главная подозреваемая.

— Почему? — Граф поднял взгляд на чистенького и довольного волка.

— Не догоняешь? Она единственная была в доме Мэри в день убийства.

Вампир с сомнением посмотрел на фото. И как такой ангел мог убить? Тут что-то не то.

— Тоже считаешь, что наша полиция совсем с катушек съехала? — понял Алиен друга. — Тогда я тебе помогу — накосячила не полиция, накосячил ТОВ.

— Как ТОВ? — в который раз за день удивился Мракс.

Объясняю, ТОВ — это Трансильванский Орден Вампиров, их масоны и тамплиеры. Было время, когда Мракса пытались засунуть в домен Розы, главный домен Ордена, но он как раз смотался из столицы.

— А вот так! Якобы её видели бежавшей из дома Мэри. — Алиен укоризненно посмотрел на свой стейк. — Кто готовит это уродство? Да я за последние пятнадцать лет такую хрень ни разу не ел.

Вампир закатил глаза. "Ну-ну, да за последние пятнадцать лет ты явно ничего не ел, раз такой худой. Как спичка". — раздражённо пронеслось в голову у графа.

— Может, надо поговорить с Лукой? — вслух рассуждал он, уже не притрагиваясь к бокалу — кто знает, чем удивит его оборотень в следующий миг? — Может он поможет?

— "Может", "может"! Том, вот скажи мне, когда ты последний раз выбирался из этого дома?

Тот почесал в затылке, прищурился и неуверенно выдал:

— Последние лет сто точно не выходил. Дальше не помню.

Алиен посмотрел на него, как на душевнобольного.

— В смысле "лет сто"? Ты что, затворническую жизнь начал?

— А к чему ты всё это ведёшь? — спросил граф. — Ты хочешь... Нет, Нахт, я не пойду!

Однако старый друг улыбнулся так, что всё стало понятно. Мракса и спрашивать не станут — пойдут вместе.

Пока разговаривали, ему пришло письмо. Странное такое, на чёрной бумаге белыми чернилами. В принципе, Томас знал, от кого оно может быть: в старые времена только начальство и писало такие. Так что, возможно Валькирий и перенял эту привычку.

— Хм, вызывает? — спросил этот внезапно объявившийся оборотень. — Желаю приятной встречи, ха-ха!

Приятной встречи не получилось. Обругав Томаса довольно непечатными словами и выражениями, что не совсем подходило к облику обворожительно-надменного Луки, выше названный довольно чётко объяснил графу, что: либо тот остаётся дома и выплачивает налоги в размере трёх человеческих жертв (чего Мракс не делал со времён Совета), либо уматывает куда подальше, чтоб "не видели мои глаза больше тебя". Немного преувеличенно, честно говоря — Том не приходил ни на совещания, ни на мессы в Церкви Ночи, а значит видеть его никто не мог. А, и ещё новое начальство захотело, конечно если только он добровольно уйдёт, забрать в общее использование поместье. Алиен, коему всё рассказали с миной искреннего негодования на лице, назвал это просто — "прибрать к ручкам захотел, значит". А ещё он решил, что возможно в скором времени вместо поместья появятся руины.

И, довольно потирая ручки, старый друг и товарищ оповестил:

— Теперь-то ты не отвертишься, Томас. Вместе со мной попрёшься и в Лондон, и в Хельсинки, и в Москву, куда переехал Дж. К. Белл.

Да-да! В тот день — памятный для нас обоих — Томас как раз приехал в Москву для переговоров с Дж. К. Беллом.

В своём кабинете Томас расслабленно встал с надоевшей коляски. Спрашивается, зачем ему врать? Будто от этого что-либо изменится.

Мариса Данрай. И графу и мне знакомо это имя, но лично я не помню, где, когда и при каких обстоятельствах услышала его. Он оказался находчивей и сразу полез в архивы. И потому:

— Мира! — крикнул Мракс служанке. — Принеси мне старые записи времён Совета!

— Слушаюсь.

Звук её шагов быстро стих, а вампир на удачу распахнул ближайшую книгу. Как прозаично — попались стихотворения Гёте, столь любимые и мной, и им.

Как странно мне читать глазами

Свой лепет, смолкнувший в былом...

А тут ещё из дома в дом

Броди за беглыми листками!

Что в жизни разделял, бывало,

Далёкий, долгий переход —

Идя к читателю, попало

В один и тот же переплёт...

Но прекрати пустые речи,

Сдавай-ка томик свой в печать:

Наш мир — клубок противоречий,

Тебе за них не отвечать!

Усмехнулся. "Самооправдание" было его любимым стихотворением, и как важно получить его в столь интересный момент.

Ещё раз перелистал книгу и ткнул пальцем в первую строфу "Пляски мертвецов":

Пред сторожем в полночь рядами могил

Погост распростёрся в молчанье,

И месяц на плитах холодных застыл

В холодном и чистом сиянье.

Но вот под крестом оживает мертвец...

Где муж, где жена, где старик, где юнец

Встают в одеяниях длинных. <...>

По правде говоря, в этой строфе описывается пробуждение новых вампиров. Не знаю, где уж великий немецкий поэт и мыслитель смог подсмотреть это, но как точно он изобразил всю атмосферу погоста! Прямо... жесть! И, не премину сказать к слову, "Пляска мертвецов" — о да, это именно то, по чему соскучилась моя рваная дрянная душонка Демиурга!

Мысли Томаса прервала Мира. Постучавшись в косяк двери и уперев взгляд в пол, она неуверенно прошла к столу и уронила толстенную книженцию на него. Книга, размером более трёх тысяч страниц, заманчиво манила открыть первую страницу. Только покрытые золотом литеры "O. V. T." знали, что не будь вампирский граф бывшим членом Совета, давно бы попался на это. А так никакое проклятие "глупых вампиров" ему не грозит.

Том спешно поблагодарил служанку и провёл над обложкой рукой. Как только литеры признали родную кровь и засеребрились, он открыл первую страницу, всегда чистую. Вообще-то, весь альманах состоял из чистых белых страниц, ни разу не тронутых тленом, но стоит только задать вопрос или приказать что-либо, как нужная информация появлялась и показывалась только вопрошающему. Не знаю, зачем столь странные меры безопасности нужны, раз всё равно её украл хранитель и никому об этом не сказал. Даже проверять поместье оного не пришли — наивные, они решили, что хранитель книги Совета не станет их обводить вокруг пальца.

— Мне нужна информация о Марисе Данрай: где я её видел, где слышал, все статьи, подписанные её именем.

Листы согласно зашуршали и перевернулись сами собой. Дата на самом первом проявившимся упоминании стояла памятная — 1848 — год, когда Томас Мракс ушёл.

*18 мая 1848 года*

Сегодня в Германии, в соборе Святого Павла во Франкфурте-на-Майне, состоялось первое заседание парламента — Франкфуртского национального собрания. Именно там наши помощники смогли-таки отыскать бежавшую из страны дочку нашего короля. Она присутствовала на заседании в качестве первого сподвижника короля Фридриха-Вильгельма IV и решительно отказывалась от объединения Германии. Член делегации, Томас Мракс, граф Северной долины, договорился с немецкими вампирами о нелегальном перевозе дочери короля на территорию Румынии-Трансильвании. Вечером того же дня немцы похитили первого сподвижника Фридриха и привезли нам.

*19 мая 1848 года*

17:41. На момент написания этой записи в кабинете короля проходит внеочередное собрание Высшего Совета. Решается вопрос об изгнании его родной дочери.

19:03. Высший Совет во главе с королём великодушно решил оставить принцессу в живых, однако отныне она лишается имени, фамилии и всего остального, включая наследие отца. Принцесса безоговорочно приняла это решение, высказав лишь желание взять имя своей матери. Разрешение дано.

Дальше шла пустота, ни одной записи не показывалось. И вдруг:

*17 июня 1848 года*

Граф Северной долины, Томас I Мракс, внезапно отказался от предложенной ему чести — возглавить орденский Дом Розы — и ушёл из Совета. Посчитав такое поведение недопустимым, король румынских вампиров подготовил приказ о казни графа через сжигание, но главный редактор газеты, а по совместительству и хозяйка монополии книгопечатания, решительно воспротивилась такому решению. Она смогла уговорить нашего короля о, цитирую, "сложении приказа в долгий ящик, поскольку сейчас важнее другие вопросы, из-за которых на кону стоит жизнь страны". Как ей это удалось, никто не знает, но, возможно, всему виной происшествие восемнадцатого мая сего года (об этом читайте соответствующую запись).

Вампир изумлённо приоткрыл рот. Ничего такого он слыхом не слыхивал, быть не может, чтобы без него решали жить ему или погибнуть смертью храбрых. Шутка? Нет, скорее всего графа Северной долины просто не известили, не посчитав нужным.

Задней мыслью заметил, что ни в одной записи нет упоминания об именах короля и принцессы. Стёрли, наверное. И кто эта хозяйка монополии книгопечатания, так рьяно заступившаяся за Томаса? Дочь короля, которую он не знает лично, но действительно вывозил нелегально? Тогда почему она это сделала, никто не знает?

Расстроенно подпёр подбородок кулаками, как на вновь перевернувшейся странице отпечаталась статья из лондонского "The House of Rose":

Ужасное происшествие по Оксфорд-стрит, 36.

Почётный член Высшего Совета, бывший помощник-секретарь Главы Совета, Томаса Мракса, второй хранитель книги после вышеназванного, миссис Мэри Белл была убита в своём доме 7 октября 20** года серебряной пулей в сердце и несколькими ножевыми ранениями в область живота. Главным подозреваемым является её муж, мистер Джордж Кевин Белл, бывший во время убийства в доме. Расследование по этому делу продолжается, на помощь будут призывать все силы вампиров и полувампиров, включая бывшего Главу Совета Томаса Мракса (о деле его несостоявшейся казни читайте в следующем номере "The House of Rose").

Статью подготовила: Мариса Данрай.

Дата выхода газеты: 9 октября 20** года.

— Так-так-так, — буркнул вампир, пробегая глазами по вырезке, — значит, ты знаешь о приказе нашего короля. Книга, тысяча триста девяносто седьмой номер этой газетёнки вышел?

Страницы замерцали. Ну, не будем расстраиваться, раз ещё нет.

Утром, когда Том уже начал задёргивать шторы и готовиться ко сну, раскрытая на столе книга неожиданно засветилась и появилась новая вырезка:

Предательство и наказание.

Мариса Данрай, журналистка, главный редактор и хозяйка "The House of Rose" только что была обвинена по статье 354.87 Кодекса "Order of the Vampire in Transylvania" за убийство почитаемого вампира и сокрытии сего преступления. Также ей добавлена статья 529.07 — "Побег из страны и предательство короля". Наказание в обоих случаях — смерть.

Статью подготовил: Глава Совета, Лука Валькирий.

Дата выхода газеты: 11 октября 20** года.

* * *

— Эй, соня утренняя, просыпайся! На самолёт опоздаем! — невежливо заорал Алиен с вечера пораньше. — Я же знаю, что ты света не боишься!

С негромким рыком Томас соизволил встать, сесть в коляску и разогнать дежурившего у двери оборотня. Книгу, так и не закрытую с утра, он сунул в сумку прежде, чем любопытная морда Нахта спросит: "А что это?". К ней отправились некоторые важные записи и томик стихотворений Гёте.

— Мать твою, Томас! — крикнул Алиен, увидев свитки на столе. — Я не потащу это на себе!

— Да и не надо, — отозвался друг, — сам всё сделаю.

— Интересно как!

— А вот так! — и встал с приевшейся инвалидки. Потом отправил пинком в угол комнаты. — Вопрос исчерпан?

Волк хмыкнул. Что-то мне подсказывает, что оборотень был в курсе обмана... Причём, он давным-давно раскусил собственного друга.

До аэропорта доехал тандем "оборотень-вампир" без приключений. Подумаешь, волк пару кошек разогнал, купил и съел курицу-гриль, даже не выкидывая кости, и умудрился потерять карту Лондона. Томас даже не удивился.

Все его мысли занимала вчерашняя статья. О, он прекрасно понимал, кто такая Мариса Данрай — теперь, когда прочитал присуждаемые ей статьи. Нелюбимая дочь короля, постоянно унижаемая прислугами из-за кровосмешения, ярая противница своей страны и, как бы то не было странно, понимаемая лишь своей нянькой. Принцесса имела отрицательную репутацию среди народа, но она ни в чём не была виновна. Разве она женила своего отца на индианке? Разве она создала смуту в первое время правления Ференца Яроша? Нет. Так почему её отцу всё сходит с рук, а она страдает?

На этих мыслях Мракс себя прервал. Какое ему дело до жизни этой предательницы?

"Возможно, именно она поможет тебе...", — шепнул голос в голове. Как оказалось, голосом была... никогда не догадаетесь! Полька!

Граф фыркнул. Пусть он сам сбежавший из-под гильотины уголовно наказуемый, но с убийцей связываться ни за какие коврижки не станет!

Отвлёк, как и всегда, Алиен:

— Всё собираюсь спросить: почему ты света не боишься?

— Наследственность. Бабуля моя была ведьмой Ковена, вот и достались качества.

— Бабуля, говоришь? — Оборотень насмешливо улыбнулся. — Ну-ну.

А вампир опять ушёл в свои мысли. Перед глазами встал тот самый день, когда Томас впервые увидел принцессу Анну-Марису Ярош Данрай.

Она стояла на пьедестале, вся в синем, и только яркие фиолетовые глаза и собранные в хвост на затылке тёмно-русые волосы выделялись на общем фоне. Яростно тряся в воздухе папкой бумаг, девушка выговаривала своим собеседникам особое решение — первый советник Фридриха против затеи объединения Германии и точка. Делегация от её папочки стояла чуть поодаль от немецких вампиров, плотоядно наблюдающих за хорошенькой, должна это признать, дочкой короля. Они уже знали, что делать, а Том понимал, какую глупость совершил. До него долетали сухие, отрывистые фразы на немецком языке, который он так и не доучил до конца, увлёкшись английским.

Не удержавшись, граф Северной долины улыбнулся краем рта, глядя на раскрасневшееся лицо Анны. Принцесса заметила, что за ней наблюдают, цепко проследила и наткнулась на моего покорного слугу. Тот ожидал чего угодно — ругани, упрёков, битья, — но приветливой, хотя нет, скорее счастливой улыбки он не был готов увидеть. Мариса, такая маленькая, хрупкая, с сияющими глазами стояла и улыбалась. Да кому! Томасу Мраксу! Её неофициальному похитителю! Глупо говорить, что он не смутился и не растерялся.

И вот она, потихоньку успокаиваясь, твёрдо объявила о закрытии первого собрания. Тогда вампир не обратил внимания на бумажку, вдруг упавшую перед ним. Ах, если бы он умел возвращаться назад во времени, то обязательно посмотрел бы, что написано в ней. Однако, что сделано — то сделано.

Сейчас, вспоминая личико принцессы, Том вновь не смог сдержать ухмылки. Алиен заметил изменения и философски протянул:

— Наивность делает женщин слабыми. Этим же свойством нас, мужчин, награждает любовь.

Собеседник притворно сильно изумился.

— Нахт? Я не ослышался, или твой волчий рот только что произнёс слово "любовь" без коверканий?

— В делах сердечных лучше не блистать сарказмом, — опять сказал умную мысль Алиен. — Дела сердечные — дело тонкое.

— Восток — дело тонкое, — поправил друга, — а сердечные могут подождать.

— У тебя они не ждали не мгновения.

Том вспыхнул, как бочка с порохом.

— Что ты капаешь мне на мозги? — вспылил он за какое-то мгновение. — Тебя ситуация совершенно не касается!

— Ха, признайся, Мракс, я выиграл раунд.

Плевать на него, граф накрыл уши наушниками. Лучше слушать классику, Бетховена там, Баха, чем этого волка. (Хотя-а... я бы послушала волка — как-то дружеские отношения с классиками-представителями венской школы и романтиками у меня не сложились.)

Но потревоженные Нахтом воспоминания древнего вампира всплыли на поверхность. Это случилось семьдесят один год назад. Тогда он без памяти был влюблён в Мэри Белл и даже предлагал той уехать в Америку, штат Невада, где на тот момент у Тома было поместье. Однако Белл отказалась, скинув всё на свою помолвку с Джорджем. О, наш вампирчик был убит, но впоследствии он быстро забыл коллегу.

Именно на это и намекал наш "тонко настроенный" Алиен Нахт. Со стороны Мракса было бы правильней плюнуть на всё с верхнего этажа семнадцатиэтажки, просто ему с его характером это довольно сложно.

— Том, — нагнулся к товарищу волк и бесцеремонно снял с его головы наушники, — как только наш самолёт приземлится в Лондоне, нам с тобой надо будет разделиться. Я поговорю с Рейчел, сестрой Мэри, а ты тогда забежишь к Кайсе и вдовцу.

— Как ты там сказал? "Слабостью нас награждает любовь"? Тебя, Алиен, определённо наградили тупостью и холодной расчётливостью.

— Эти черты несовместимы.

— Сказал оборотень, чья бабушка по маминой линии была вампиром.

Алиен надулся и отвернулся, устав от собеседника. Не оборотень, а ребёнок, честное слово.

Кайса Линкольн жила на Бейкер-стрит в доме известного художественного персонажа Шерлока Холмса. Уж не знаю, как ей удалось выкупить домик — возможно, помогла тётка.

Мракс цивилизануто — хм, простите, — цивилизованно постучал в дверь и дёрнул ручку. Оказалось, дом не заперт. Его это сразу насторожило — какой идиот оставит дверь открытой? Уверенный в здравом уме и трезвой памяти Линкольн вампир пару раз позвал её по имени, войдя в коридор. Никто не ответил. Оглянув пространство, он заметил несколько валявшихся на полу вещей, хотя это ещё ни о чём не говорило. Двери в две остальные комнаты были распахнуты настежь, лестница на второй этаж завалена книгами. Подойдя поближе, Том с удивлением прочитал их названия. Нашлись Рей Брэдбэри "Вино из одуванчиков" и "451® по Фаренгейту", Дуглас Адамс "Автостопом по галактике", Дэниел Киз "Цветы для Элджернона" и русские писатели — Стругацкие — с книгой "Обитаемый остров".

— Она любит фантастику, — для него сие было неприятной новостью, а как по мне, так пусть читает, ей никто не запрещает. — Кто бы подумал?

Имей Том способности хотя бы Высшего вампира, возможно, у него бы получилось воспроизвести события прошедшего времени. Со способностями Ушедшего ему делать было нечего — Мракса лишили всего.

А, да, рассказать. Итак, способности Высшего вампира могут приравняться силам магистра магии III степени, то есть магам-стихийникам с двумя Стихиями в арсенале и эльфам-новичкам. Способности Ушедшего — это буквально ничего, кроме возможности туманить людям разум, чтобы потом пить их кровь. Всё.

Дар есть у всех, но не каждый может получить что-то более весомое.

Дар Томаса забрали.

Вдруг за спиной кто-то кашлянул. Очень нарочито кашлянул.

Развернувшись, граф Северной долины увидел нашу беглянку. Она стояла перед ним, одетая в кроваво-красное платье, и смотрела на него своими невозможно фиолетовыми глазами. На лице улыбка, как и в прошлый раз.

— Знаменитый Томас Мракс!

— Знаменитая Мариса Данрай!

Они произнесли это одновременно. То, что это было несколько странно, их обоих нисколько не удивило. Графу изящно поклонились, заставив вспомнить, что он — мужчина (бедненький, на этом моменте мне особенно его жалко — представьте, сколько лет ему ничего не доставалось!).

— Как приятно осознавать, что меня ищут, — пропела беглянка тем временем, переступая с ноги на ногу и покачивая бёдрами. — Но, боюсь, этот день единственный, когда я могу сказать хоть кому-то о моей невиновности. Меня подставили.

— Вот как?

Данрай сверкнула глазами, на мгновение извинившись в лице до неузнаваемости. Но буквально через секунду она вновь стала обычной.

— Да, меня подставили. Мой собственный папочка. Мало того, что я отказалась от трона, так он буквально перед убийством Мэри нагрянул ко мне домой и заявил, мол, ему удобней, когда я не мелькаю у них под ногами. Захотел, чтобы я продала акции и место главного редактора "The House of Rose". Чтобы я исчезла с лица Земли, чтоб его! Ненавижу папочку! — Она ощетинилась, её крашеные чёрные волосы взметнулись кверху, как у античной Медузы Горгоны. — Я была невиновна, что оборотни нарушили Договор между нами и встали на сторону моей матери. С одной стороны, кто она такая — простая уроженка смешанной кошачье-вампирской семьи индийского происхождения; с другой — она, как-никак, королева. Но что в результате? Проклятые псы бросили нас, хотя издревна должны были сидеть у нашей ноги и подчиняться только нам. Я осталась виновной — видите ли, я принцесса. Ко всему прочему ты, Том, украл записи Совета... не притворяйся, будто не знаешь, я видела тебя... и отказался возглавить Дом Розы. Ох, я была жутко зла.

Вампир едва повёл плечом.

— А ещё ты забыла про ту встречу во Франкфурте-на-Майне, где подосланные мной вампиры забрали тебя. — Он беспечно окинул взглядом беспорядок вокруг себя. — Но зачем всё это? Куда ты дела Кайсу и, возможно, всех остальных? Ведь ты невиновна! Зачем усложнять жизнь самой себе?

Мариса зашипела.

— Ты не понимаешь. А, да, ушли они сами, по собственной воле. Жизнь я себе не усложняю, я наоборот хочу поскорее всё разрулить. А доказать у тебя ничего не получится. Все доказательства очень хорошо подчистили. Меня всё равно казнят.

Она уже развернулась и направилась к выходу из дома, как внезапно бросила через плечо небрежным тоном:

— Найти меня вы не сможете. Я всё-таки Тёмная и недавно присягнула полноправной аране. Она смогла меня понять и даже в кое-чем благословить и отпустить грехи. Представляешь, — она ухмыльнулась, — эльфийка написала индульгенцию Высшему вампиру. Неслыханно.

Данрай ушла, Том не стал останавливать её. В его ушах всё бились её слова: "Эльфийка написала индульгенцию".

— Говоришь, найти тебя не сможем? — Томас ухмыльнулся. — Тогда ты жутко ошиблась, дорогая Мариса. У меня хорошие связи в том мире, связаться с двумя сёстрами Стихийус и договориться с той самой эльфийкой мне не составит труда.

Глава двадцать вторая. Маб.

Прошлое упрямо, Эл. И оно не хочет, чтобы его меняли.

Стивен Кинг.

— Истомина, очнись! — Меня от души похлопали по щекам. — Истомина, у нас тут форс-мажор!

Ага, у вас тут форс-мажор, а мне и в обмороке поваляться не дадут! Какие вы гады подколодные, ироды проклятущие!

— Отдохнуть хочешь? — Полька до слёз рассмеялась. — Не в такое время!

— Да что случилось, в самом-то деле? — Я рывком поднялась с земли и с некоторым изумлением рассмотрела над собой фигуру того самого блондинистого синеглазого, что проводил меня к Карле. — Ёлки-палки, мне ж приснилось...

Дэо закатил глаза к небу.

— Так объясни! — потребовала.

— Что объяснять? Ты, милочка, давно сознанием за Предел ходила? Давно-о-о. Вот и, поди, забыла, какого это — телом бренным на земле родной оставаться, а сознанием неуёмным по ту сторону отправляться.

Подруга в своём репертуаре, как же! Кстати, а где Джейн?.. А, во-он, с Тьмой и Светом у кромки леса стоит!

"Пелагея не подпустила её к тебе", — недовольно пробурчало Лихостенье, тёплым одеялом укутывая плечи.

Что тебе не нравится?

"Идея Карлы. Она... притянута за уши".

Пусть так, зато появился реальный шанс остаться в живых.

"Это опасно, чёрт возьми!"

Волков бояться — в лес не ходить. Кронос — не зверь, поймёт.

"Ну да, поймёт... Дура наивная ты, Лизка, ой, дура-а-а!"

— О каком форс-мажоре шла речь? — вынырнула я из разговора с Лихо.

Друзья переглянулись с феем. Мне не понравились их напуганные глаза...

— Они хотели рассказать обо мне, — в этот момент прозвучал насмешливый голос, и я резко развернулась на сто восемьдесят градусов.

Что и требовалось доказать.

— Маб. — Рыжая девушка напротив кивнула. — Как тебе наш междусобойчик с Карлой? Удовлетворил?

Фея рассмеялась.

— О-о-о, не то слово! Идеальный план, скажу я тебе. Такой до последнего штришка правильный. Но, — Королева расстроенно цокнула языком, — мне не интересно так играть.

Рыжая великодушно махнула рукой.

— Поэтому я прощу тебе твои три дня в обмен на кое-что другое.

— Что же ты подсунешь мне, моя дорогая... копия? — Прищурившись, я пристально наблюдала за Маб. То, что ничего хорошего она не предложит мне, ясно с первой минуты нашего знакомства.

На лице собеседницы расплылась широкая и о-о-очень кровожадная ухмылка.

Мне не нравится этот разговор. Он заведёт нас всех в такие дебри, что выкарабкиваться будет неимоверно сложно.

— Моя куколка, ты когда-нибудь слышала о вейлах?

В памяти всплыл давний сон.

Кажется, ту вейлу звали Ритой... Не повезло девчонке.

— Допустим, слышала, — подтвердила. — Зачем она тебе?

Некоторое время Маб изумлённо разглядывала меня, а потом несколько неверующе спросила:

— Ты догадываешься, о ком пойдёт речь?

— Да. Видения порой обманчивы, но слишком часто они отражают истинное положение дел реальных людей. Рита Рей — одна из вейл, входящих в Круг Тринадцати Тенезии, Сорена и Ауренты. Её камень — нефрит. А ещё у неё есть тайна в прошлом, и о ней я ничего не знаю. — Упоминать, что в Книге Тайн и не такое найдётся, я не стала. Фея не должна этого знать. — Ты хочешь уничтожить сильнейшую вейлу? Почему?

Маб горестно вздохнула. Ну да, не получилось у тебя меня удивить. Совсем не получилось.

— Да не нужно её уничтожать, что ты! — воскликнула рыжая. — Она просто займёт твоё место, и всё!

Я не настолько тварь, чтобы ради себя самой жертвовать неизвестно кем!

А потому...

— На меня можешь не надеяться, — отрезала я, судорожно сжимая кулаки. — Ритка тебе не достанется.

Фея, похоже, не ожидала такого поворота. Замолкнув, она медленно переводила взгляд с меня на Клэри, с той на Джейн. Когда разглядывания надоели нашей великовозрастной знакомой, фея надменно вскинула подбородок и... начала меняться.

Длинные чёрные волосы, серо-синие глаза, бледная кожа, пухлые губы и густые брови. Ладная фигурка и высокий рост шли в комплекте.

— Ты не можешь мне запретить, моя куколка, но обещаю — после Риты и ты попадёшь ко мне, — приблизившись, прошептала фея мне на ухо. — В Тартаре места всем хватит. А насчёт войны и заклинания... О первой не беспокойся, я приторможу её до других времён. Второе же получишь. — И вновь жаркий шёпот обжёг ухо: — Если только твоя сестра выиграет.

Солнце мигом заволокло чёрными тучами, а прямо по курсу, явно скинув невидимость, стоял огромный, футов пять-шесть, горный тролль.

— Джейн! — Маб приглашающе развела руки в стороны. — Наслаждайтесь.

Мне в руки упал свиток, раскрыть его, к моему огромному сожалению, было невозможно.

Господи, помоги моей сестре!

Растерянная, она стояла перед троллем и не знала, что делать. Те заклинания, что были вложены в её голову Ричардом давным-давно совершенно не годились для драки с таким существом. Но как ей помочь?

Томас Мракс.

Том и Алиен долго искали Марису — они в буквальном смысле стаптывали ноги в сплошные мозоли и кровь, чтобы напасть на след наследной принцессы. Всё было тщетно. Анна-Мариса умело скрывалась, запутывала ищеек и продолжала вести светские беседы с Темнейшим и его новой пассией.

В тот решающий час полувампир и оборотень ночевали в Мрачном Лесу. Слухи о новой Колдунье дошли и до них, и поэтому оба, почти не ругаясь, решили переговорить с известно им ведьмой. Вдруг поможет?..

Их ждало разочарование.

Духи-хранители Леса, берегини да нимфы, сообщили страшную весть — новой Колдунье пришлось несладко, и на данный момент в Лесу её нет. Когда вернётся — неизвестно, но Кейт Вебстер, решившая пока помочь молодой преемнице и остаться на некоторое время в так полюбившемся ей Мире, здесь. Она готова помочь, причём безвозмездно.

Алиен и слушать не хотел.

— Мы не останемся. Пришли к одной, а получим другую. Чёрта с два!

Том решил иначе:

— Делай, что хочешь, Нахт. Я переговорю и с первой Колдуньей.

И решительно пошёл за чуть ухмыляющейся берегиней. Когда Том впервые взглянул на её мордашку, удивительная мысль проскользнула в голове вампира: "Больно живая для бесчувственной славянки". Однако он не стал останавливать внимание на ней. Мало ли, какие славянки пошли...

Бывшая Колдунья сидела прямо на берегу волшебного озера и бездумно пересыпала чёрный, будто неестественный, песок из ладони в ладонь. Томас боялся спугнуть её — такую хрупкую, нереальную, полностью сотканную из магии за такое огромное количество времени, проведённое в Мрачном.

Кейт повернула голову сама и заговорила первой, разрушая неловкое мгновение и густую тишину, повисшие над окрестностями:

— Не обращай внимания на Марису. Она молода и неопытна.

— Что мне с ней делать?

Вампир присел рядом с ведьмой и впервые в жизни почувствовал спокойствие. Он как будто нашёл то самое место, в котором все тяготы ему нипочём.

— Она вернётся без чьей-либо помощи. — Кейт приподняла уголки губ в подобии улыбки. — Наследники Тёмного Царства примут Марису. Не сразу, конечно, ведь её папаша один из полководцев новой армии архонтов. Думаю, что в ближайшей войне принцесса будет биться за нас.

— А война будет?

— Демиург не всесильна, и она ни в коем случае не сможет остановить то Зло, что разбудили фейри и Кхашен.

Мракс молчал. Он до конца не верил Колдунье, но знал — ведьма права.

Вдруг Кейт вскочила на ноги и, уставившись в одну точку и расфокусировав взгляд, потусторонним голосом закричала:

— Илзи!

Илзиэль Аррен Эллонд.

Не помню того момента, как рванулась наперерез троллю. Взгляд зацепился за татуировку на его шее — скорпион, в памяти всплыло имя "Рдадтр", что в переводе — "рог быка".

— Эй, Рдадтр! — крикнула я, изо всех сил швырнув в тролля безобидные огненные "кулаки". — Эллонд передавал большой "привет"! Ты о нём, поди, забыл уже давно? А дядя помнит!

Огромный-преогромный горный тролль выпрямился и посмотрел на меня. В его чёрных глазах, похожих на майских жуков, промелькнула ненависть.

— Маленькая девчушка с рыжими волосами нарывается! — рыкнул он на общем языке. Дядя рассказывал, он единственный из своего племени знает его. — Эллонд не мог передать "привет", мы давно в ссоре. Ты лжёшь, ведьма!

— А, значит, я что-то перепутала, — похлопала по своему подбородку указательным пальцем я. — Да и не ведьма я, а ведьмочка, так что прикуси язык, животное!

Я представила перед мысленным взором змею, скользящую по земле и завораживающую своими плавными движениями. Из моих губ вырвался свист:

— Сейсшшш-шанесс-ссуррре-шшшаиннн...

Рдадтр упал на колени, лишившись разом части резерва. Но его это не успокоило, а наоборот разозлило. Яростно закричав в стиле "Кий-я!" японцев-самураев и подхватив топор с земли (когда упал? Я тут вообще не причём, что вы!), он ринулся на меня.

— Идиот, — спокойно прокомментировал Алекс, наводя щиты на остальных.

А я предвкушающе облизнулась. Сейчас мы разгоним апатию!

Прыжок в сторону, полуоборот — и в тролля летит некромантское заклинание сжигания эйдоса. Пока бедное создание корчится на земле и измазывается в грязь, я отскакиваю назад и принимаю боевую стойку.

Краем глаза замечаю неловкое движение пальцев Джи. Колдует. Как и чем — не знаю, руны, проявляющиеся в воздухе, скупы на объяснения. Вампирская магия, чтоб её молотом прибило!

Но она довольно действенна. Если смотреть на Рдадтра зрением тотемных существ, то можно с лёгкостью заметить — кровь в его жилах начала преобразовываться, а тринадцать хромосом в клетках тела исчезли в никуда. Как у Джи на такое сил хватило?

Впрочем, это её битва, и не я, а она должна стоять на моём месте. Пусть колдует, я же просто отвлеку внимание тролля на себя...

Рдадтр полностью очухался. Он сразу понял, что двигаться больше не в состоянии, растерянно огляделся и наткнулся на уже побелевшую младшую Стихийус.

— Эй, серомордый! — Я подкинула на ладони мгновенно материализовавшийся шарик с Веселящим газом. — Не хочешь вечеринки?

Шарик впечатался аккурат в приоткрывшийся рот с зелёными зубами.

— Ай-яй-яй, какие зубки! — покачала головой я, ещё больше зля теперь невменяемого тролля. — К стоматологу давно ходил?

Что ты можешь сделать против нас двоих, глупый? Сдавайся!

Джейн поймала мой взгляд, кивнула и решительно взмахнула рукой в завершающей руне.

Над полем прокатился глухой рык. Через минуту мне показалось, что даже ветер стих...

Тело полностью сгоревшего и одновременно разложившегося изнутри Рдадтра с негромким шорохом поглощала земля.

— Лихо?

"Я изменило свойство. Теперь тут всегда будут зыбучие пески".

— М-да. А как же...

"Вампирская магия? Она до сих пор не изучена до конца, поэтому объяснить сделанное твоей сестрой просто невозможно. Я бессильно в этом вопросе, прости".

— Лиз, свиток! — испуганно крикнула подруга, заставив меня невольно подпрыгнуть на месте.

Поля держала в руках пергамент, подаренный Маб. С него слетел сургуч.

Наконец-то я могу снять стазис с Росса.

* * *

— Лиз, свиток! — внезапно кричит Полинка.

Я резко останавливаюсь. Свиток? Куда опять влипла эта Ненормальная? И почему Тартар заставляет меня слушать их?

Сознание будто обмывает тёплой волной. На мгновение я проваливаюсь будто в другую реальность — вдалеке гремит гром, в воздухе повис запах озона, перед глазами мелькают белые стрелы молний.

Она не хочет понимать, что про меня можно забыть.

Или она просто знает выход из сложившейся ситуации?

В любом случае, я должен перестать обращать внимание на такие мелочи...

Твою ж мать! Никакие это не мелочи!

Делаю шаг назад. Флегетон касается ступнёй и обжигает их до кости.

Ещё один шаг. Ещё больнее.

А перед глазами всплывает лицо. Её.

Когда-то давно я не верил Алконосту, так часто вспоминающей о своём единственном предсказании.

И даже тогда, когда узнал имя Ненормальной, думал — не стану называть Истинным, пройдёт.

Знаете, я с чистым сердцем могу сказать — большего дурака я в жизни не встречал.

Илзиэль Аррен Эллонд.

Без слёз на мраморную статую не взглянешь — это факт. Без всхлипов заклинание не произнесёшь — это второй факт. Тана фиг выгонишь из комнаты — это третий факт.

— Тан, последний раз прошу, — хрипло взмолилась я, — уйди наконец! Ты мешаешь мне сосредоточиться!

— К твоему сведению, он и мой брат тоже, — не заставил ждать друг и огрызнулся. — Я имею полное право здесь находиться.

— Он мне не брат, сколько раз повторять! — Выдохнула, успокаиваясь. Не уйдёт... — Тогда заткнись на пару минут.

Удивительно, но ледяной дракончик возражать не стал, только ушёл в тень и оттуда наблюдал за мной светящимися серыми глазами.

Положила ладони на каменные плечи, закрыла глаза.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох.

— Dormeintos nueve rues`falh. Portalum soulus te taumum. Ia u ve! Ta u ve! Ia u ve! Ta u ve!

Hertale iamo turof gesas. Thedea`tyu. Ia u ve! Ta u ve! Ia u ve! Ta u ve!

Энергия — капля за каплей — просачивалась сквозь кости, мышцы, кожу, впитывалась в холодный, безжизненный мрамор. Демиург во мне бунтовал, ударял в рёбра, рвал тело на части, пытался заставить жалеть каждую йоту отданной магии. Но я давила энерговампира в себе. Давила, сворачивала ему шею и выпускала наружу ещё большее количество магии.

Так продолжалось энное время — я потеряла ему счёт. Голова давно кружилась, перед глазами летали разноцветные мушки в темноте. На лбу испарина, губы пересохли. Демиург перестал беситься, сдался. Тотемные существа валялись без силы где-то на краю сознания и не подавали признаков жизни.

Отдать. Не забирать.

Промолчать. Забыть.

Уснуть. Переждать.

Восстановить. Сломать.

Кажется, за то время, что я колдовала, в комнату заходила Джейн. Я не уверена, просто память ухватила её голос, будто спрашивающий, как мы. Я и ден Асмир. Тарье якобы ответил, что сдвига с мёртвой точки нет. Всё так, как и было.

Неужели всё зазря? То есть, другим спасать близких людей можно, а мне, грешнице, нельзя? Это месть? Наказание? За что? За договоры? За совершённые глупости?

Всхлипнула — неосознанно, на автомате.

Пожалуйста, милый, родной, пожалуйста! Помнишь, ты меня фактически с того света достал? Как ты меня в первый раз Ненормальной назвал? Как удержал от падения из окна? Как я на тебя со статуэткой кинулась? Помнишь?

А помнишь Фрей? Она приезжала, спрашивала... Совсем не изменилась. А ещё она всё-таки охомутала нового придворного мага Авалона — пунктик у неё на этом.

И Дельвиг заскакивал. Опять флиртовал, но прежнего рвения я не почувствовала. Скорее так... ещё одна попытка щёлкнуть меня по носу. В результате получил он... по морде... сковородкой...

Жаль ты не видел.

Жизнь пытается спастись, налаживается.

Но без тебя совсем плохо. Вернись, пожалуйста.

Если нужна — вернись. Если осталась память или хотя бы одно воспоминание...

Не оставляй меня одну, ден Асмир!

У меня плохие предчувствия... Что-то случится... Что-то будет...

Погибнет кто-то из наших...

Возможно, Клэри и Ричард... Я видела их смерти.

Возможно, Джейн и Анвиэл... От них пахнет лилиями — магией Королевы Маб.

А возможно, и я сама переступлю Предел, ведь не раз ходила по той острой грани между Призрачной и Реальной Стенами.

Вернись, пожалуйста...

Кто-то потряс меня за плечо.

За спиной стоял Энген.

— Лиз, пошли, отдохнёшь. — Он попытался меня поднять, но я злобно зыркнула на него. — Ты шестой час здесь сидишь без движения. Ты не ешь, не пьёшь, не спишь, резерв уменьшаешь, магию сейчас полностью отдаёшь, так хочешь и парализованной остаться? Дура, ей-богу. Вставай!

— Нет. — Ни хрип, ни сип, ни нормальный голос — что-то ужасное. — Я не встану, пока не пойму, что у меня получается.

И мне плевать, что я в предсмертном состоянии. Главное, чтобы Росс сейчас выжил. Слишком долго я пыталась найти способ его спасти — эти долгие несколько дней стали для меня моим личным адом, личной Бездной.

Всё-таки, мой организм не выдержал, я рухнула в темноту, как в колодец, успев зацепить слухом такое знакомое "Ненормальная".

* * *

Я иду. Вперёд. В чёрно-белое нечто. Меня ничто не держит.

Долго. Не дойду. Что-то останавливает.

Внезапно — её голос. Я узнаю его из тысячи. Но он не такой, как обычно — в нём нет той бесовщинки, безумства, радости.

Он будто бы обесцвечен, полностью выцвел.

Она почти плачет. Зовёт. Выдыхается. Снова собирается с силами и вновь зовёт.

Я поворачиваюсь.

Нет. Меня держат.

Она одна.

Ради неё стоит вернуться.

Илзиэль Аррен Эллонд.

— ...Ну, и кто довёл её до такого состояния? — долетела до меня недовольная фраза. — Признавайтесь, гады, убью же. На день раньше, на день позже — без разницы, но вы не выживете.

— Сам ей это скажи! Против её ведьмовского, рыжего, вредного характера никто не пошёл! "Я объявляю голодовку!" — и глазами так "зырк!" на всех, кто посмел ей перечить. Только и видели, как хвост мелькнул.

Я полулежала в чьих-то объятиях. В голове плотно засел туман.

Приоткрыла глаза, не смогла сфокусировать взгляд на чьём-либо подбородке. Странно... У меня же ничего не получил...

— Чёртов дракон! — выдохнула я и закашлялась. — Я ненавижу тебя.

И расплакалась, не сумев сдержаться.

Гадёныш! Змей подколодный!

Обману-у-ул фактически!

— Тарье, вон отсюда! — рыкнул... да, всё-таки Росс, притягивая меня к себе поближе. — Я кому сказал, мелкий?

— Всё, меня здесь нет! Развлекайтесь!

Выдохнула.

— Придушу когда-нибудь Ледяного Прорицателя, ей-богу, придушу.

Не знаю, о чём он подумал в ответ на мою реплику, но я действительно крепко обняла его за шею. Пальцы сами зарылись в густую шевелюру цвета...

— Каштановые! — удивлённо воскликнула я, рассматривая русую косичку, мельтешившую перед глазами.

Это как так получилось?

— Могу перекраситься, — хмыкнул неопределённо.

Я отстранилась и посмотрела в смеющиеся янтарные глаза. Ведь правда так поступит. А потому я вздёрнула бровь и, скрестив руки на груди, заявила:

— А мне так больше нравится.

Улыбка, озарившее такое родное лицо.

Оба замерли, я не дышала.

Мы одновременно потянулись друг к другу и, кажется, выпали из реальности на некоторое время...

Два года спустя.

Глава двадцать третья. И крылья эту свадьбу в даль несли.

Pain is the biggest power of love.

Stephen King.

Я нервно постукивала пальцем по гладкой поверхности стола.

Кто-то когда-то говорил, что свадьба — это прекраснейшее событие в жизни. Угу. Конечно. Прекраснейшее!

Удивлены? Если честно, сама в шоке. Когда я успела так вляпаться?! По сравнению со свадьбой, притихшие на целых два года война и Маб просто чудо! И ведь прекрасно понимаю — вернутся обе, но сейчас меня это почти не заботит.

— Полина-а-а! Я не пойду замуж! — заныла я, глядя в собственное отражение: короткое белое платье простого, летящего покроя, подхваченное синей атласной лентой, приятно подчёркивало фигуру. Высоко взбитые рыжие-рыжие волосы украшала ветка арбормагнолиа. Глаза подвели, губы накрасили... Чудовище! Я настоящее рыжее чудовище!

Мери-Сью, во!

— Не надо было соглашаться! — парировала Наследница и больно ущипнула меня за руку: — Очнись, Лизка, пора становиться взрослой.

— Я и так взрослая, — тут же насупилась я, потирая больное место. — И вообще — мне всего лишь двадцать лет! Я хочу нормальной и спокойной жизни, а не нянчиться с Россом и его детьми! А ещё меня мама отговаривала! И дядя! И...

Я задохнулась от новой идеи, пришедшей в голову:

— Рада, а, Рада! — Эльфийка, виконтесса одного из графств Алмодрая, настороженно поглядела в отражение моих глаз. — Помнишь, ты с драконом моим нездоровым познакомиться хотела? Так вот — дарю! Совершенно бесплатно и без каких-либо последствий! Надо всего лишь сыграть на свадьбе меня и спасти свою неуёмную подругу. Согласна?

Радалгадриэль приподняла бровь, улыбнулась краями губ и, продолжив напевать песенку, стала поправлять розы в букете.

— Ми-и-ика-а-а. — А это её старшая сестра.

Я развернулась ко второй эльфийке. Та, полностью повторив мимику сестры, ушла проверять, приехали ли выкупавшие невесту. И тогда в моей буйной головке родился ещё один план: попросившись отлучиться по личным делам, я заперлась в туалете и стала колдовать. Доволшебствовала я до создания точной астральной меня, умевшей всё, кроме как ехидничать. Плюнув на недоработку, я скрылась за невидимостью, выперла астральную меня вон, а сама вышмыгнула на улицу колдовать над астральной Тьмой. Что ни говорите, а коняку жалко мне — не отдам, моё!

Наколдовала и осталась довольна. Спряталась за ближайшим кустом сирени и стала ждать аншлага: да, я жить не могла без юмора, в этом вся я, но когда дело доходит до моей личной жизни... Тут уж простите! Я боялась до дрожи в коленках, причём сама не знаю, чего. Нервы, наверное.

Из моей комнаты на первом этаже летней резиденции доносились восторженные ахи-охи-вдохи-выдохи. Судя по мужским голосам, главные участники аншлага тут и давным-давно отбарабанивают свои последние деньги и золотые в карман моим подружкам и собственному "ужасу" заодно. А ещё попутно удивляются спокойствию и согласию невестушки. Чую, прознав про мой план, ден Асмир меня со свету сживёт, особенно после того происшествия.

Прождав так минут пять и растирая затёкшие конечности, я затихла. И есть от чего: жених и невеста, оба верхом на конях, мирно-чинно выезжали со двора и направлялись в сторону будущего их алтаря. Я, сняв туфли, тихонько побежала вслед за ними. Из-за медленного шага коней я очень быстро добралась до "счастливой" пары. Эмоции обоих были неописуемыми — первая сидела с миной великой скуки, второй — сильно изумлённый и какой-то пришибленный. Кажется, его проняло, и Росс наконец-таки внял голосу разума не жениться на Колдунье и, по совместительству, будущей королеве Алмодрая (но об этом пока тсс! Никто не должен знать!).

Сжалившись на пару секунд и ментально поржав над собственным женихом, невидимая я во главе всей процессии направилась вперёд! От хорошего представления отказаться я не смогла!

Первая часть церемонии прошла очень хорошо — все расселись, затихли и принялись жадно и алчно смотреть на копию красивой меня и всё-таки русоволосого дракона.

И вот тут пришёл мне большой "Гитлер — капут!".

Настоятельница читала по бумажкам и всё бы великолепно, если бы не одно "но": один пункт обязательных магических проверок добавили. Я чуть не взвыла. И как только Настоятельница дочитала последнее предложение, астральная я и астральная Тьма распались на молекулы и атомы. Невидимость с меня бы тоже слетела, если бы я не вцепилась в заклинание со всей ведьмовской силы.

— Лиза, — тихо проговорил ден Асмир, разглядывая носки своих идеально начищенных туфель, — ну и зачем это представление?

Лиза, то есть я, гордо вскинула подбородок и распылила заклинание. Все присутствующие одновременно изумлённо выдохнули, а со стороны Тана донёсся злобный рык.

— Я. Не выйду. За тебя. Замуж, — чеканила я каждое слово, подходя ближе. — Ты. Принудил. Меня.

— Нет.

— Да! Стоило мне грохнуться в обморок и очнуться, как я увидела на себе это идиотское обручальное кольцо твоей семьи!

Маленький дракончик, свернувшийся кольцом на безымянном пальце, выдохнул облачко пара и невозмутимо зевнул. Слезать с руки он не хотел.

— Но снять ты его не смогла, значит была согласна!

— Он сам не хочет! Так что не сваливай всё с больной головы на здоровую!

— Не отнекивайся — у тебя плохо получается.

— Замолкни! Я... я... у меня коронация на носу! Я должна думать над тем, что будет с моей страной, а не над твоим предложением!

— У меня тоже скоро посвящение, однако я смог выделить кусочек своего времени на тебя!

Млин, он мне уже все мозги выел своим посвящением! И ладно бы — в рыцари, так нет же! В Творца Мира! Он же Девятый без разрешения делал, а недавно сей факт вскрылся. Вот и таскают его по всем инстанциям, чтобы Мир был зарегистрирован. Заодно и Россу официальное звание дадут.

— Ах кусочек! То есть больше ты не намерен проводить со мной своё время? — Я тоже злиться умею, особенно без причины.

— Не придирайся к словам! Ты прекрасно всё поняла!

— А вот я блондинка внутри, и ни фига я не поняла!

— Так ты ещё и крашеная? Боги, на ком я женюсь?

— На кикиморе болотной! Я расторгаю помолвку!

И мы бы подрались, потому что и я, и дракон были в шаге от своих третьих (у некоторых — вторых) ипостасей: моё тело и волосы стали покрываться льдистыми чешуйками левиафана, а ден Асмир начал перекидываться в своего Аса, но между нами встряла Полька.

— Росс, Илзи, успокойтесь...

— Помолчи лучше! — посоветовали мы одновременно и вновь перевели горящие взгляды друг на друга. Ден Асмир припечатал:

— До кикиморы тебе, как до высшей нессы у архонтов!

— Зато ты у нас ниже плинтуса упал, даже на Кощея Бессмертного не тянешь!

Надеюсь, Темнейший меня за своего сына не станет убивать...

Теперь втиснулась Джейн:

— Ребят, ещё чуть-чуть, и ото всех мокрого места не останется, — сказала она. — Во-первых, Илзиэль Аррен Эллонд, если ты сейчас примешь ипостась Адел и начнёшь вспоминать свою ментальную связь с Мёртвой охотой, даже я не смогу тебя остановить. Во-вторых, Росс ден Асмир, ты и почти восстановленный в экономическом плане Дрэгэндэр пострадаете в первую очередь.

Я чуть поумерила боевой пыл.

Нас возвели на помост, и только Джи увидела мою предвкушающую улыбку — по её неодобрительному виду я это поняла.

Пропустив мимо ушей вопросы, на которые я чисто автоматически кивала, и почти перепутав слова клятвы, я более-менее успокоилась.

Но ехидное и тихое замечание дракона, предназначенное для меня одной, взбесило:

— Ты удивительно вредная и постоянно ломающаяся девушка.

Я моментально вспыхнула снова, накинула на себя невидимость и утопала к настоящей Тьме. Но меня остановил еле слышный шёпот:

— Останься.

Я передёрнула плечами и возобновила свой уход. Повторился и шёпот.

— Да отстань ты, дракон! — выкрикнула я. — Уйду я и не вернусь!

— Хоть попрощайся тогда, что ли.

Сейчас я попрощаюсь, сейчас я...

— А ты! Хам! Подонок! Демоны, чтобы тебя Озра сожрала! — не выдержала я и зашипела сквозь зубы.

— Противная. — Росс широко улыбнулся и обнял меня.

Я? Да.

Обмякнув, я тихо-тихо призналась:

— Это нервы. — Смешок. — Мне сегодня та-акое приснилось! Чую, спокойная наша с тобой жизнь закончилась...

Эпилог.

Тот самый сон, где я опять была не собой.

А говорят, лучший друг внучки богини Мглы совсем не страшный... И она его очень-очень любит... И, вообще, по вторникам он самый лучший ледяной дракон-Прорицатель всех времён и народов...

Вздохнула. Чёрт! Надо заходить!

Стучу. Никаких признаков жизни в кабинете.

Вновь стучу. И вновь ноль внимания, фунт презрения.

Снова стучу. Внутри Чешира уже царапает когтями внутренности, просясь наружу.

Ликантроп я, или нет?

Собираюсь распахнуть дверь и начать возмущаться, но меня прерывает весёлая песенка на неизвестном мне языке, раздавшаяся откуда-то сзади:

— Уоу-о-о-о-о, ай свэа, ай ливт, уоу-о-о-о-о, ай свэа, ай ливт... (прим. авт. — оригинал: "I Lived" OneRepublic)

Резко развернувшись, я едва ли не сшибаю с ног ректора Института.

Прямо передо мной стоял тот самый дракон ледяной, подвид насмешливый.

— О, новенькая! — воскликнул Прорицатель, Тарье Айнар Энген который, устояв на ногах и любопытно сверкая серыми-серыми глазищами. — Великолепно! Проходи-проходи.

Серебристые короткие волосы, высокий, накаченный... Что-то не о том я думаю!

Он преспокойно входит в помещение, всё так же насвистывая песню себе под нос. Я пробираюсь следом, стараясь по ходу дела слиться с мебелью.

"Да что такое? Рита, ты у нас кто? Кошмар всея Академии Магии Сорена! Ты архонта в себя влюбила! А ну, перестань нюни распускать!" — накричала на меня Чешира.

Есть, командир.

С изумлением и открытым ртом огляделась. Хаос. Бардак. Это вообще кабинет одного из самых уважаемых людей в Девяти Мирах? Как здесь может жить дракон? Да вообще — любой человек?

Какие-то банки-склянки, свитки и книги, горящие свечки, чертежи — и посреди этой красоты, как памятник самому себе, разлегся фамильяр королевской семьи. Дёргая хвостом, он нетерпеливо подскакивает, обходит меня по кругу, принюхивается и уверенно выдает:

— Чешир-рская. — Через некоторое время добавляет: — Р-редкий экземпляр-рчик, но, я надеюсь, ты не будешь экспер-риментир-ровать.

— Я-а? — с видом оскорблённой невинности вопрошает ледяной дракончик-ректор и прищёлкивает пальцами, весь бардак мгновенно сходит на "нет", все встаёт на свои места. — Ты меня не знаешь, мой дорогой Алекс.

Я прочистила горло.

— Лорд Айнар Энген, — начала я свою заранее подготовленную речь, — давайте сразу расставим все точки над "ё".

Когда на меня прямо посмотрели серые глаза, я, честно говоря, опешила, но говорить продолжила:

— Как было заявлено у меня в листе, я — маг общего направления и вейла, следовательно, я возьмусь за любой свободный предмет. Будь то эльфийская, драконья, целительская, бытовая, боевая или другие магии — мне по барабану. Из-за сущности вейлы (можете называть баньши, всё равно будете правы) мне понадобятся любые снадобья, скрывающие истинное лицо. Меня смогут такими обеспечить?

Ректор посерьёзнел мгновенно.

— Конечно, леди Рей, безусловно. — Взгляд скользнул по моим иссиня-черным косам. — Вы, видимо, и жить хотите в преподавательском крыле...

А, это он на домик в центре Теслы намекает! Ух, проворна ледышка! Ух, проворна!

— Без сомнения — нет, — мило улыбаясь, отрезала я. Фиг тебе на палочке, а не я в преподавательском крыле! — Мне крайне не хочется оставлять коттедж без должного наблюдения, потому я не собираюсь переселяться. Все равно идти десять минут до работы.

Для достоверности фыркнула, лорд ректор недоверчиво-недоумённо скривился.

— Хорошо, леди Рей, Ваше право.

Фамильяр Алекс запрыгнул на ректорский стол и выгнул лоснящуюся спинку.

— А этот-то что здесь делает? — невольно вырвалось у меня, но кот довольно улыбнулся:

— Лизка пр-рислала посмотр-реть за сим недор-рослем, — он мотнул головой на в ту же секунду покрасневшего от злости Энгена. — Да и мне, знаешь ли, сидеть с шестилетней дочкой Хелены, "мамочки кор-ролевской четы", влом — сразу видно, маленькая Кассандр-ра взяла всё самое лучшее от мамочки, всё самое худшее от сестрёнки.

Я несказанно заинтересовалась. Как интересно!

— Они назвали сестру Илзиэль в честь воздушного элементаля? — Я бы взяла кота на руки самостоятельно, однако тот добровольно залез на плечи и развалился, урча. — И почему худшее — от сестрёнки?

— Да, в честь Касси, — Алекс ткнулся мордашкой мне в ладонь, требуя ласки. Я послушалась. — Потому что полуэльфийка-получеловек такая же неусидчивая, пр-ротивная, неуклюжая, и да — она жутко испор-рченная. Вот недавно попр-росила почитать Книгу Тайн, пр-редставляешь?

Ректор Айнар Энген, отошедший от нашего с фамильяром междусобойчика, погрозил тому кулаком.

— Только попробуй ещё что-нибудь выболтать, — прошипел он, глядя в бессовестные зелёные глаза Алекса, — и я нажалуюсь Илзи. Она давно мечтала продать тебя на скотобойню!

Но на кота такая фраза не подействовала ни капельки. Он только ехидно хихикнул и обвил хвостом мою шею. Тарье соизволил вспомнить, что кроме них двоих в кабинете нахожусь я, маленькая и хрупкая вейла.

— А Вы, леди Рей, — на меня угрожающе наставили указующий перст, — не пытайтесь влезть в дела королевской семьи! Это Вас не касается!

— Прекрасно! — Мы, выпускницы Академии Магии, не боимся хомячков, а ледяных чешуек и подавно! — Тогда давайте, лорд ректор Айнар Энген, вернёмся к обсуждению работы. Моей. Предстоящей. Работы.

Дракон разгневан. До крайности разгневан.

А мне горы по плечу и море по колено — знай себе, нахально улыбаюсь, чешу фамильяра за ухом и пытаюсь одновременно вспомнить — а был ли мальчик? Может, я уже и не работаю здесь?

Но мои опасения, слава Терезе, не оправдались.

— Раз Вам, как Вы выразились, по барабану на какой специальности будете работать, — ректор выдержал многозначительную паузу, — я отдаю должность преподавателя некромантии.

Что? Как? За что? За какие прегрешения? Почему именно я?

А в глазах ледяного гада так и плескалось довольство самим собой. У, поганец!

— Не вижу радости и счастья, моя дорогая леди Рей. Где бурные овации?

Будут тебе овации, сволота замороженная. Умертвие недоделанное. Вомпёр плешивый.

— Я... на седьмом небе от счастья, мой дорогой лорд Айнар Энген. — Я выдавила улыбку. — Некромантия — это замечательно! Кладбище, Тёмные, скелеты и зомби, летучие мыши... Давно об этом мечтала!

— Вот видите — я читаю Ваши мысли.

"Ты будешь считать свои зубы, Тарье", — мстительно подумала я, откланялась и ушла из кабинета, громко хлопнув дверью. Алекс, так и не слезший с меня, задумчиво муркнул:

— Надо тебя с нашей Илзи познакомить — вы обе, опр-ределённо, из одного теста сделаны.

Часть третья. Произвести рокировку.

Глава первая. Отдохнули? Теперь за работу.

Какая разница, кто сильнее, кто умнее, кто красивее, кто богаче? Ведь, в конечном итоге, имеет значение только то, счастливый ли ты человек или нет?

Ошо.

Илзиэль Аррен Эллонд.

Все было, мать вашу, просто прекрасно.

Пока меня не разбудила Кларисса.

­— Сестренка, вставай! — гаркнула стихийница в ухо. Я дернулась, стукнулась лбом о столешницу и с громким визгом все-таки подскочила на ноги. Клэр посмотрела на меня взглядом психолога со стажем и громко прокричала кому-то: — Тут она! Пять минут потерпи, сейчас звездочки соберет.

Э? Я непонимающе моргнула. Какие звездочки? Кто потерпит? Какого черта меня вообще разбудили?

Дверь немедля открылась, и в закуток Тесловской библиотеки, в коей я и прикорнула, зашел мой... млин, уже пять месяцев, как муж. Янтарные глаза Росса задумчиво скользнули по паутине на потолке, стопке книг на древнескандинавском, затухшей свечке, паре искусанных перьев, пергаменту и, наконец, остановились на мне. И та-ак выразительно посмотрели, что я сразу догадалась — скандала не избежать.

Наверное, стоит сказать, что изменилось за это время. Ну, во-первых, мисс Кларисса и мистер Джейсон не сошлись в характерах. Разборки были громаднейшие прямо перед нашей с драконом свадьбой. И дело совсем не во взбалмошном характере сестрицы — ее априори бесил Джейс, как личность. Она мне несколько раз заявляла — мол, извини, Лизка, но не могу. Не мой человек. Как только они встречались, начинался... ураган. Тарелки, столы, стулья — не важно, что летало, билось, крушилось. Главное, что любой, находящийся рядом с эпицентром человек должен был в скором порядке собирать манатки.

За день до нашей свадьбы де Архар смотался в Тартар, к папочке, а Клэри переметнулась к нам, в Алмодрай.

Во-вторых, Темное Царство все также продолжает уповать на Дэрека и Алена Минер Рей. Про истинных Наследников все забыли, а если кто и вспомнит, то пошлет Польку и Алекса по пешему и древнему маршруту. Первая не особо расстраивается, вплотную занявшись внешними делами Алмодрая (не удивляйтесь, и я, и Эллонд, и Хелена совсем не против — в Поле открылись уникальные дипломатические таланты). Второй... про второго лучше не заикаться. Они с Джейн спелись да так, что остается только молиться на нерушимость их союза. Впрочем, даже устрашающий вид второй ипостаси Алекса-Дэо не останавливает меня, Клэри и Полю-Пелагею — подшучиваем мы над "сладкой парочкой" с завидным постоянством.

В-третьих, не стало Карлы. Сразу после снятия с Росса заклятия василиска я ушла на Авалон, провела там два месяца, пыталась хоть как-то помочь крестной, но все было безрезультатно. Под конец и сама фейри плюнула на лечение. Она умерла на рассвете девятого мая, уже лежа на погребальном костре в цветках лилий. Крестная сама попросила меня и подданных провести ее под голубое небо как можно раньше.

Ее саван был небесно-голубым — в цвет крыльев и глаз.

Потом была работа — куча незаконченных дел свалилась на меня, как из рога изобилия. Затем — поиски внезапно пропавших Томаса и Кейт. Алиен, блохастый оборотень, даже палец о палец не стукнул. Он осел в Раластре и до сих ни разу не заикнулся о друге. А может быть, Нахт просто знал, куда делись вампир и Колдунья.

Свадьба, пропавший ко всем демонам медовый месяц, сотни поездок на Землю в поисках талантливых магов, Вика и Большая Компания, старая школа... Институт Лаорэ`эваль, восстановление разрушенных городов на окраинах Алмодрая и Империи Стихий в результате неожиданно вспыхнувших стычек... Кассандра.

Она похожа на отца. От него ей досталось почти все — волосы цвета горького шоколада, ясные серые глаза, высокие скулы, губы... Даже подбородок поджимает точно так, как наш папочка! А вот нос мой и мамин — вздернутый кверху, без горбинки. И характер абсолютно мой. Мы назвали ее в честь воздушного элементаля — крестной, елки-палки. Вот взяли моду в магическом мире крестить, а! А крестным у нас заделался... угадайте, кто? Не, не догадаетесь.

Крестный — Шон. Тот, который Аттоне. Подискутировав на тему его проступка, мы с мамой и драконом единодушно решили — простим. Тем более, в его лице мы получили идеальный рычаг давления на Польку (но об этом — тсс! — никто не должен знать!).

Что же касается только меня и Росса... Пора ставить статус во Вконтакте "Все сложно". И вроде нормально — общаемся, встречаемся, ужинаем. С моей сестренкой (боги! Третья сестра!), правда, больше времени он проводит, но мои свободные минуты можно по пальцам пересчитать!

Порой закрадывается мысль — а не послать ли всех к чертовой матушке? Забросали меня делами, долгами, какими-то судами... Спрашивается, с какого перепугу я обязана решать споры жены и мужа, не поделивших имущество после развода? Я свою задачу выполнила — Семейный Кодекс изменила, все, больше от меня ничего не требуется. Но умные мэры и судьи не хотят возиться в чужом белье, тащат его ко мне. И всем абсолютно плевать, что у меня самой есть муж. Что у меня самой проблемы. Что я хочу проводить больше времени с семьей, а не получается из-за работы! Хоть волком вой!

И взгляд ден Асмира в этот данный момент не предвещал мне ничего хорошего.

— Рыжая, ты скоро поседеешь, — выдал он.

А, это ты к "много думать тоже вредно"? Хватит тебе.

Даже если вновь поседею, подумаешь... Имидж зато поменяется.

Странно бледная улыбка скользит по лицу дракона. Что это с тобой?

— Да так. — Он усмехается, отведя взгляд в сторону. — Можешь не обращать внимания.

Я пристально смотрю на него, не замечая бесплодных попыток сестры вставить свои пять копеек.

— Не хочу вопить и истерить по поводу и без повода, — медленно говорю я, поднимая свои вещи с пола. — И кричать на весь Алмодрай, что я твоя жена, тоже. Это твое дело, твое настроение, твои мысли. Так что ментальный щит можешь продолжать держать — я не против.

Вот, собственно, и весь разговор.

Мы проходим мимо во дворце, будто и не замечаем друг друга. Я всегда занята, Эллонд не дает и минуты продыху, ден Асмир тоже работает — он и Тан (теперь ректор Института) ведущие специалисты разведывательной службы. Да и недавно им ударила в головы мысль — вести слежку за Чертогами Ледяных. Те в последнее время слишком активно ведут свою деятельность, почти не скрываются. С такими людьми, как они, новый образ жизни и поведение совсем не вяжутся. Драконы переживают, что кто-нибудь опять попадет в их сети.

Я стала больше молчать. Росс, если что, сам мысли прочитает, а с остальными я не привыкла часами болтать. Была бы рядом мама... Но она на Земле, пытается сломать Тягу Земную, чтобы обучать магов там. Без "командировок" в Первый Мир. Без максимального риска.

Зажгла старый камин. В таком маленьком помещении... Почти под библиотекой... Камин! Бросив в обжигающий огонь искусанные перья, даже не посмотрев на невольных свидетелей, сдернула с волос резинку и шагнула в открывшийся портал.

И — надо же! — портал сам привел меня в комнату с роялем, стащенным из далекой Японии. Как давно это было!..

Дотронулась до бархатных клавиш. Не чудо ли это? Чистые, звонкие звуки разлились по комнате, постепенно превращаясь в "Dream" Imagine Dragons.

Только аккорды, только голос. Отбивая левой ногой ритм, а правой нажимая на демпферную педаль. Легко, свободно. А потом припев — чуть добавить силы, чуть сильнее напрягать связки, чуть быстрее отрывать пальцы от клавиатуры. Вновь тихий куплет, будто шепчущий о своей сокровенной мечте... Или сне? Да кто его знает, не переводила.

Рассказывать, накладывая слова на музыку. О боли, о тайнах, о наболевшем, о слезах. Потому, что больше нет сил. Потому, что считала — все закончилось, а оно только начинается. Вот скажите, нужно мне возвращение Маб? Нет. Нужно ли кому-то другому возвращение Маб? Нет. Тогда почему она снится мне? Каждую ночь, из сна в сон эта фея проникает в мою голову и заставляет смотреть то на неизвестную мне пока еще Риту, то на собственную смерть.

Музыка... Чистая, звонкая, легкая. Как капель. Или как лучики солнца, проходящие сквозь сосульку. Или как радуга на зеркале. Так маняще. Так успокаивающе.

И отчего-то мне кажется, что эта музыка пахнет. Пахнет медью и колокольчиками.

Я устала.

— Ты всего лишь устала? — внезапно прозвучал насмешливый голос, и мелодия оборвалась на резкой тревожащей ноте. — Так я могу помочь.

— Ма-аб. — Я проскрежетала зубами. — А не надоело ли тебе пугать меня?

— Что ты, моя куколка. — Знакомо рассмеялась. — Все эти два года и пять месяцев я внимательно следила за тобой. У тебя прекрасная сестра.

Я не заметила, как от моего сжатого кулака отделился кусок чистой некромантии — магии, которую я боялась — и врезался в пол, оставив вместо себя огромную прожжённую дыру.

— Не смей трогать Касс, — прорычала я. — Кого-кого, а ее ты никогда не получишь.

— Она мне не нужна, ты давно осведомлена об этом. — И в голосе такое удивление, что я невольно смутилась. — А вот та вейла, Рита, идеально заменит тебя, моя куколка. Ты же этого хотела?

— Я. Ничего. Не хотела.

— Как же, как же. Ври больше. — Я впервые слышала, как Маб злится. — Смерть вейлы будет на твоей совести. И ты не сможешь противостоять ни мне, ни моим помощникам.

Я злобно рассмеялась, проворачивая в руке материализовавшееся копье.

— Это ты про Дельвига и Кхашена речи толкаешь? Ха, смешно, Маб. Ты могла бы приказать помочь любому из богов — Аиду, Гее, Локи, кому-нибудь из славянского Пантеона. Ты с легкостью промыла бы мозги Дельте или Киану, Бастет или Амон-Ра. Но отчего-то пытаешься заставить работать на себя слабого фейри и продажного Темного. Ты — одна из первоначал, Демиург от рождения — сама себя загоняешь в угол. Разве не так?

Настала тяжелая, густая тишина. Так и хотелось разрезать ее ножом или острием копья, чтобы разрешила глубже вдохнуть.

— Все-то ты понимаешь, Илзи, — наконец последовал грустный ответ. — Но неужели тебе никогда не хотелось пожертвовать кем-нибудь другим для собственного благополучия?

— Мы, кажется, обсудили это давным-давно. — Я надменно вскидываю подбородок, прекрасно зная — меня видят. — И ты согласилась со мной.

Краем глаза я замечаю движение правее от меня и резко поворачиваю голову, стараясь не упустить из вида появление темноволосой теперь Проклятой Королевы. И натыкаюсь любопытным зеленым взглядом на холодно-отстраненный, серо-синий взгляд. Мы разные.

Теперь.

— Почему тебе все, а мне ничего? — вдруг горько спросила у меня Маб, присаживаясь на рояль. Благо, крышка была закрыта, а то бы свалилась бедняжка прямо на струны.

Я подошла ближе к фее, сложила руки на груди.

— В каком смысле, Маб? Ты считаешь, что моя жизнь круче твоей? Да-а, нормально. — Я усмехнулась. — Сама-то хоть понимаешь, какую чушь несешь?

— Никакой чуши, куколка, никакой. У тебя есть муж, мать. Семья. А мне этого никогда не доставало, дорогие мойры просто не дали мне этого, Фортуна-Тихе не позволила получить, а Геката, единственная верная подруга, отобрала. Я несчастна и одинока.

— Но ведь это не означает, что ты должна отобрать у меня или у Риты такую возможность. — Я смотрела на эту сломавшуюся боги... нет, просто женщину и искренне жалела ее. Каюсь, в первые минуты в моей голове проскользнули мысли о ее раскаянии.

Но я поспешила с выводами.

Маб вскочила, ее черные волосы поднялись в воздух, как у Медузы Горгоны, и в полупустом зале раздалось отчетливое шипение:

— Означает. Вы ничем от меня не отличаетесь, но отчего-то счастливей меня. И я заберу у вас ваше счастье.

Она любит эффектные появления и исчезновения. Вот и сейчас она ушла, оставив после себя брызнувшие во все стороны рубины, изумруды, бриллианты и сапфиры.

Глупо.

Аморально.

Безответственно.

И это я о своем поведении, между прочим.

Господи, сколько еще времени мне придется отдуваться за свои ошибки? И почему Проклятая Королева давит на жалость? Трогает тех, кто мне дорог?

Или тех, кого я даже не знаю... Ведь Рита осталась для меня лишь видением. Я не знаю ее лично, не могу утверждать, что она мне близка!

Ненавижу Маб. Всеми фибрами своей души ненавижу.

— Лиз, хватит работать, — внезапно прозвучал тихий голос над головой, и я вздрогнула.

— Росс, я... хочу побыть одна, — мягко возразила, не поднимая головы и упершись взглядом в странно намокший чистый пергамент. Я что, плакала? Жесть какая... — Оставь меня.

— Лизка, я не обращал внимания на твои капризы... Сколько? Два с половиной года, да? — почему-то я была уверена, что дракон закатил глаза. — Хватит. Тебя Касс совсем не видит.

Я прикусила губу изнутри, стараясь не взвыть в голос.

— Я знаю. Я... иногда сижу с ней по ночам, когда она спит. У меня все равно бессонница, делать нечего. Да и не хочу я, чтобы у сестренки проснулся дар к видениям.

Ирма внутри взвыла:

Ли-и-иза-а-а! Ей всего лишь годик с небольшим! Какой, к чертям, дар?

Но я всего лишь приказала ирбису заткнуться.

— Ты издеваешься надо мной, что ли? Ты считаешь, что Кассандре нужна старшая сестра, которая либо занята, либо Аид знает, где мотается, либо приходит по ночам? Лиз, я тебя не узнаю! Ну и где та бесовщинка, которая была в тебе в момент нашей встречи?

Я слабо улыбнулась.

— Наверное, сгорела без остатка.

— Млин, Истомина... — Росс резко развернул кресло и присел передо мной на корточки, заставил посмотреть на него, цепко ухватив мой подбородок и приподняв его. Янтарные глаза были темны от еле сдерживаемого гнева. Грудь высоко вздымалась от глубокого дыхания. — Поклянись мне, что никогда в жизни не будешь закрываться от меня. Никогда. Я столько месяцев не слышал твоего голоса у себя в голове, что очень часто проскальзывала мысль: "А чем я виноват перед тобой?". Ты могла закрыться ото всех остальных — от Эллонда, от Хелены, от Клэри, Джейн... Но почему-то выбрала меня. Меня! Я теперь понимаю, отчего ты так бунтовала на нашей свадьбе. И отчего сбежать хотела. Вот только можно вопрос... Зачем же ты связалась с Маб? Чтобы снять с меня чары василиска? Как-то не верится.

И я вздрогнула повторно.

— Знаешь, я пойду... — попыталась встать я, но меня удержали. — Росс...

— Просто ответь мне, — рыкнул муж. — Ответь!

Я испуганно смотрела в глаза и мужа и понимала — не скажу. Под пытками не скажу. На гильотине не скажу.

Господи, вот чего мне страшно, а? Неужели просто сложно сказать?

Ч-черт, я рыжая или бесхребетная тварь, которую Проклятая Королева сломала на раз? Видел бы меня мастер Тецуо... Или Ана с Ашей. Вот бы... поржали от души.

Наверное, что-то из моих мыслей отразилось на лице, потому что дракон вдруг резко отстранился.

— Стой! — вскрикнула и вцепилась в его руку, как утопающая. — Росс, ты не понял...

— Да все я понял, Лиза. Хватит лгать самой себе и мне заодно. Работай, я больше не буду мешать. — И ушел, прикрыв за собой дверь. А я расплакалась... нет, не от обиды. От собственной глупости.

Расклеилась совсем. Нет, так не пойдет.

Но как только я решилась пойти вслед за Россом, в кабинет влетел один из политиков, бывших в Конгрессе еще во времена начала правления Эллонда. Красный, запыхавшийся, к тому же жутко оплывший и болезный, он преградил мне дорогу, расставив руки в стороны, и рявкнул:

— Стойте, Илзиэль, у меня неотложное дело.

— Насколько неотложное? — вздохнула я, чуть нахмурившись. Сейчас если ляпнет какую дребедень — точно уйду. И отпуск за счет казны возьму... Но об этом потом.

Кен Траувиг, посол Алмодрая на Авалоне, отдышался.

— Дельвиг, Илзиэль.

Я взвыла. Опять этот неугомонный фейри! Когда ж он сдохнет-то?

Ой! Что-то меня не в ту степь понесло...

— Ну, и что натворил этот новоявленный королек? — выгнула бровь. Дельвиг сел на трон через неделю после смерти матери. При этом он столько денег потратил на празднование, что последний обед в честь Карлы смотрелся простым завтраком у нищих. Клэри тогда сказала: "Смотрите и наслаждайтесь! Сын не почтил даже присутствием нас и погребенную собственную мать, но какие яства поставил на столы в честь восшествия на престол! Убейтесь, злокозненные фейри, такого правителя у вас со времен Маб не было!"

— А как Вы думаете, Илзиэль? — Траувиг развел руками. — Все эти годы, что наша дорогая Проклятая Королева молчала, Дельвиг вел себя исключительно благовоспитанно. Сегодня же пришло письмо.

Я подскочила на месте.

— Какое? — немедленно потребовала ответа. — Быстрее, Кен, быстрее!

И тут полуфейри-полуэльф замялся, отвел глаза в сторону, испуганно сглотнул.

И как гром среди ясного неба прозвучало его хриплое:

— Он окончил ритуал по возвращению Маб. — Голос сорвался на высокие ноты на имени феи. — Теперь она... жива, как никогда раньше.

Я шумно выдохнула и рванула в коридор.

— Куда Вы, Илзиэль? — понеслось мне в спину, но я уже была далеко и ответить не могла.

В висках стучала кровь, заглушая мысли. Хотя-а-а... мысли были слишком размытыми. Самая ясная — такого не могло случиться! Не могло!

Не могло...

Она жива...

И приходила ко мне...

...живой...

Нет... Нет. Нет!

Не могло...

Я влетела в спальню, запыхавшаяся от быстрого бега и опустошенная новостью.

— Росс, — как-то жалко, испуганно пискнула я и хотела добавить еще что-то, но не получилось. Горло будто сжало невидимой рукой.

Он стоял около окна, смотрел на возвышающийся Институт и о чем-то напряженно думал — его выдавали сцепленные в замок руки, будто окаменевшая спина, побелевшие губы. Дракон резко обернулся ко мне, посмотрел в глаза. Кажется, он даже удивился, поняв, что никаких ментальных щитов больше меж нами нет. Вот только какие тут щиты, когда понимаешь — твой личный кошмар ожил.

Кому я задолжала?..

Когда такие знакомые, такие любимые руки обняли меня, я не сдержалась, разревелась, спрятав лицо на сгибе шеи ден Асмира.

Я так и не привыкла называть его своим мужем.

— Тихо, Ненормальная, тихо, — шептал Росс на ухо, обжигая дыханием нежную кожу. — Тихо. Мы найдем выход, слышишь? И не из таких передряг вылезали. Не смей только уходить в себя, поняла? Не смей. Самолично убью, не пожалею.

Вдо-о-ох. Вы-ы-ыдох.

Вдо-о-ох. Вы-ы-ыдох.

— Да, правильно, Ненормальная. Дыши глубже. Все будет в порядке. Мы вместе. Что еще надо?

— Кассандру... спрятать... — так же тихо отвечала я, судорожно сцепив руки в замок за спиной дракона. — Давай ее... маме на Землю... отправим?.. На всякий... случай?

— Конечно, маленькая. — Он мягко коснулся губами моего лба. — И вместе с сестрой отправим Эллонда. И ему полезно, и она в безопасности.

Теплые руки. Спокойные, надежные объятия. Я забыла, каково это — просто стоять в обнимку с ним. Без слов. Без мыслей. Без эмоций. Просто стоять рядом, чувствовать его губы у себя на шее. Так умиротворяюще.

— В тебе действительно больше нет бесовщинки, — с притворным сожалением произнес Росс. — В прошлой жизни ты бы немедленно взорвалась и потребовала бы от меня куда-нибудь податься.

Я сморщила носик.

— А это идея! — хихикнула, понимая, что отхожу от шока. — Давай... эм... В Селрун, а? Мы там вроде не были. Или были?.. — Я честно задумалась.

Из раздумий меня вырвал громкий смех. Недовольно покосившись на ржущего мужа, я прокашлялась и высокомерно сказала:

— Ах, вот как Вы заговорили, лорд Асмир. — Я улыбнулась. — Вернее, этот хохот и разговором-то назвать нельзя. Что же Вы предлагаете?

— Что я предлагаю... — Оценивающий взгляд скользнул по телу. — Что я предлагаю... Хор-р-роший вопрос.

Приподнявшись на носочки, я осторожно поцеловала уголок дрогнувших в улыбке губ.

— Дайте-ка догадаюсь — ответ должен быть не менее хор-р-рошим? — последнее слово я сказала тем же тоном, что и дракон.

Ладони ден Асмира скользнули мне на спину.

— А ты еще сомневаешься?

Да-а... То есть, уже нет... Или все еще... Боги, спустя столько времени я все теряю голову от его пьянящих поцелуев! Вот как тут связно думать...

— Люблю тебя.

Ммм... А кто это произнес?

Эта ночь — единственная, что принадлежала нам без остатка. И в ней было столько тепла, нежности, граничащих порой с какой-то полубезумной страстью и желанием, что я, и так потерявшая голову, совсем сошла с ума. Но, судя по довольной улыбочке моего дракона, он этого и добивался.

Часы пробили полночь, когда Росс наконец уснул, и я осторожно и нехотя выбралась из капкана его рук.

Счастье... оно есть! И только спустя два года хождения в невестах и пять месяцев замужества я поняла это.

Счастье видеть его живым.

Счастье чувствовать его рядом.

Счастье понимать, что он любит до сих пор, не смотря на все мои выходки.

Счастье знать, что в любом случае он встанет на мою сторону, пусть я буду трижды неправа.

Разве ради чего-то другого не стоит жить?

Я улыбалась легко и радостно. Но уже через пять минут после раздумий я поняла — тревога возвращается. На сердце вновь становится тяжелее.

Я опять начинаю нервничать.

И как послание свыше звучит тихий голос ден Асмира:

— Куда собралась, Ненормальная?

Наверное, нам стоит начать заново друг с другом познакомиться... Это прозвище несколько устарело, ты не находишь? Да и вообще — сколько раз за все время нашего знакомства ты произносил сию фразу?

Муж приоткрывает глаза, тоже улыбается. А в следующую секунду рывком садится в кровати и притягивает меня к груди. Его губы находят мои и целуют — нежно, чувственно. Так по-асмировски, если честно.

Знаете, я всегда считала, что мне нужен супруг под стать — такой же взрывоопасный сангвиник-холерик с уклоном в меланхолика. Росс же абсолютный флегматик, единственный человек, который может меня остановить. Погасить. Дать успокоиться. И сейчас... я просто таяла рядом с ним и в его руках.

— Reven sia shan`ner, — вдруг произнесла Маб, как всегда кружившая рядом. Ее голос был слишком злорадным, я почувствовала неладное... — Добро пожаловать, моя куколка...

Мир погрузился во тьму.

— ...в прошлое.

Рита Рей.

Наверняка, только в других Мирах существует такая зависимость, которая меняет отношение между ректором и его студенткой. Ее еще называют любовью.

Так вот, в Первом Мире ее нет.

Некоторые студентки мечтают выйти замуж за ректора или декана собственной Академии Магии. Прикладывают титанические усилия, чтобы завоевать каменное сердце преподавателя, используя для такого случая все: от приворотного зелья до "можно я поглажу Вашу рубашку?" Не смейтесь, прецеденты были. Моя лучшая подружка одна из таких. Правда, претендовала она не на руку и сердце ректора, а нашего декана, препода факультета Ведьм, Вейл и Прочей Нечисти. Сокращенно — ВВПН. Учившееся у нас "попаданцы" (так ведьмы и чертеныши называли сами себя) из Второго Мира называли факультет ВВП. Их никто не понимал, но им было весело.

Но это все лирическое отступление. Лилит, курса с третьего положившая глаз на декана, портит нервы мне и ее папочке, капая на мозги своим "Хочу!". В каком смысле "Хочу!" надо было понимать, не знаю, но что Фил, что я только отмахивались. К слову, ее папочка и был ректором Академии Магии Сорена.

И не сказать, что Филипп дель Тэро просто обожал свою дочурку. Нет, конечно, теплые чувства присутствовали. В ином случае она бы не стала одной из лучших учениц Академии, не возглавила бы Студенческий Совет и ни в коем разе не смогла бы защитить собственного отца. А его, уж поверьте, король Сорена пару раз пытался возвести на эшафот. За что — пока неизвестно, Фил скрывает, а мы на пару с Ли плечами пожимаем. Но тех отношений отец-дочь ни за одним замечено не было. Фил мог публично наорать на подружку, та в свою очередь легко препиралась с ним. И оба проделывали это с невозможным удовольствием и жаждой мести в глазах, порой мне становилось страшно за обоих.

Впрочем, я тоже не сахар.

Да и вообще — я еще та ветреная особа, которая за свои шестнадцать лет совершила единственную, но такую глупую и ужаснейшую ошибку в собственной жизни.

Я сбежала из дома в десять лет с музами, моими подругами, наставницами и сестрами в одном лице. Потом, когда мне исполнилось одиннадцать, вновь пришли девушки в старенькую деревушку под названием Васильки всего в четырнадцать дворов и, ничего не объяснив моей приемной семье, забрали меня. Я была счастлива — ведь ни опекунша Варвара, ни опекун Святомир (совсем под его характер имя не подходит) не заботились обо мне. Я бесплатно батрачила у них, они в ответ кормили меня черствой коркой хлеба и поили глотком холодной воды, били за любую провинность. Я ненавидела их, да и ненавижу до сих пор.

В Васильках меня звали совсем по-другому — Тунька. А девчонки, забрав меня, поплевались немного да дали старое имя на чуть измененный лад. И вот уже пять лет как мое имя Рита Рей. От старого не сильно отличается.

Потом меня отправили в Академию — первые признаки проявления магии не особо хорошо сказались на нашем домике. Я его случайно подожгла.

Вступительные экзамены были адом, где мне пришлось отвечать под пристальными взглядами не только магистров, но и муз. Мне повезло, что вопросы достались легкие — законы магии и, касательно практики, парочка простых иллюзий. Поглядев на меня большими глазами, ректор Академии спросил меня о "сестрах" — мы именно так представились перед возмущенной комиссией. Удивившись не меньше его, я поведала ему свою историю. Покивав в некоторых моментах, дель Тэро сообщил мне, что музы редко кого берут в свои ряды и редко кого отдают.

— Тебе вообще-то повезло, Рита, — сказал он тогда мне. — Если девятке понравилась девушка, они ее ни под прицелом оружия, ни с мечом у шеи не отпустят. Так ведь, достопочтимые?

И вперил взгляд в покрасневших девчонок.

Но это было давно. Сейчас... все по-другому. Другие желания, другие возможности.

Другие мысли.

В общем, если рассуждать совсем уж пессимистично — домой мне не вернуться, дорогую и любимую Ауренту давным-давно оккупировали архонты. Закончить Академию... нет, не хочу. Если и получу Золотой диплом, то только через собственный труп (что очень странно даже для меня, потомственной некромантки). Поработать по профессии — ой, нет, упаси Тереза! Вейлы — это суккубы по-простому, а быть ею мне не хочется. Ко всем демонам свой Дар, совсем не хочется!

Но, с другой стороны, у меня не может быть вот такого окончания жизни — гнить в никому не нужном Сорене, кататься туда-сюда из Академии в Мейфл, столицу. Хочу приключений, млин! Счастья хочу!

И, как ни страшно признаться самой себе, любви хочу. Но не в преподавателя — ни-ни! Хочу кого-нибудь незанудного, без очочков, без шляпки котелком. И синеглазого — да! Чтоб и глаза синие были, и волосы короткие, черные! Такого, чтобы прям ух, как мне завидовали!

Да только где найти такого? В какую глушь забраться, чтобы сей идеал попался на моем пути?

— И-ит! Ты меня слушаешь? — как из тумана донесся до замечтавшейся меня голос Лилит. — Ты здесь? — Перед глазами пронеслась смуглая рука.

Тряхнула головой, сбрасывая наваждение.

— Да... Нет...

Подруга выгнула бровь, скептически рассматривая растерянную меня. И этот взгляд явно что-то говорил, но что — пойди, догадайся!

— У нас экзамены через три дня, — сладким голосом напомнила Ли. О, вот о чем он говорил! — А ты до сих пор не садилась за учебники! В этот раз ты автоматов не получишь, мне надоело краснеть за свою непутевую подругу!

— Ой-ой-ой, кто еще из нас самая непутевая...

Наши вечные пререкания прервали тихий перезвон колокольчиков и упавшее мне на нос письмо. Недоуменно переглянувшись с дочкой ректора, я немедля разорвала желтоватый пергамент и с немалым изумлением прочитала: "Рита Рей! Немедленно в деканат!".

— Да ладно!

И что-то, мигом насторожившее меня, присутствовало в голосе подруги. Я сложила руки на груди, ожидая пояснений.

Отчислить хотят! Наконец-то я перестану слушать эти завывания по поводу сессий и без повода!

Молчи, язва, не отчислить! Наоборот похвалить! И, кстати, Винар не считается завыванием "без повода"!

За что, интересно мне знать? Неужели ты выиграла Международные Магические Игры? Или получила 1 место за стрельбу из лука? Чего-то я не припомню сих заслуг! И когда это ты перестала ненавидеть сынка мэра?.. Я тебе удивляюсь!

Не обращайте внимания на внутренний голос. Он... слегка не в себе.

— Ли, я ничего не натворила! Клянусь Тенезис! — в притворном ужасе пролепетала я, мимолетом вспоминая все прошлые проделки, сотворенные мной за последние недели. Да ну, разве могут отчислить за нечаянно сожженную картину на последнем приеме?..

Лилит свела брови домиком, совсем как гномик. Правда, рост ее не позволял ощутить всю гамму сближения этих двух.

— Да знаю я, знаю, ты ничего не творила. Но разве они решили насчет... Нет, бред какой-то, — вдруг задумчиво протянула она, косясь куда-то за окно.

Я вздрогнула. Глава Студенческого Совета, чтоб ее! Я бы тоже не отказалась от столь щедрого подарка Судьбы, но мое поведение и моя репутация оставляли желать лучшего. "Мы не будем брать в Совет шута горохового, даже если этот шут на "отлично" сдает сессии и регулярно посещает все семинары и коллоквиумы. Ты удивительно беспечна, Рита!" — вот так выразились их величества, то есть деканат во главе с Филиппом. Гады.

Не, а что такого в моем поведении чрезвычайно плохого? Ну, подставила заклятье-подножку сынку местного мэра, ну навела тому же в голову ментальный образ летящего за ним роя ос. Бесит меня этот Винар. Не влюбился в меня тогда, на первом курсе, как я в него, вот и бесит. Так и тянутся мои руки загребуш-ш-шие натворить ему чего-нибудь нелицеприятного.

— Это о чем вы, милейшая сеньорита дель Тэро, со своими "помощниками" говорили на Совете? — едко пропела я.

— Узнаешь, — было кратким ответом.

Я пошла по другому пути:

— Моя дорогая Лилит, ты что-то знаешь?

Блондинка повела плечами, одернула ученическое платье и фыркнула:

— Иди. От меня ты все равно ничего не дождешься.

И вытолкала меня за дверь. Не, ну что за хамство? Мельчают нынче блондинки, ох мельча-а-ают! Раньше первым делом реветь собирались, а сейчас... Ну, да ничего, я еще отыграюсь!

С такими воинственными мыслями я подобрала юбку и решительно потопала в деканат Академии.

В помещении пусто. Тогда я решительно разворачиваюсь и мчусь в кабинет ректора — мол, может хоть там кто-то да есть? Постучалась в массивные дубовые двери, передернулась, глядя на разинувших пасть львов у входа.

Наконец мне позволили зайти.

Прямо передо мной стоял... шаман. Такой настоящий шаман — чернокожий, с кучей сережек на ушах, бровях, носу. А еще у него были косички яркого апельсинового оттенка.

И это что за жуть?

Твоя смер-р-рть...

Да заткнись ты!

Я начинаю чувствовать, как у меня дрожат коленки, чего со времен Святомира и Варвары не было. Да и даже если с ними сравнивать, то я так их не боялась! Никогда в жизни так их не боялась!

— Сеньорита Рей, — подозвал меня сеньор дель Тэро. — Познакомься — это шаман соседнего государства Тенезия, сеньор Эднаас Жинн. Кстати, — Фил чуть ухмыльнулся, а я подобралась, чувствуя — сейчас что-то будет: — Ты помнишь, кто проживает в Тенезии, моя, несомненно, самая любимая ученица? — Каверзно? Нет, что вы! Противно. Он до сих пор рассчитывает меня подловить на незнании самого простого. Неужели я выгляжу настолько дурой?

Но все равно приходится отвечать:

— Да, профессор, — кивнула я, мило улыбнулась и присела в неглубоком реверансе. Чуть саркастическом, наверное. — В замечательной стране Тенезия, названную в честь клятвы Тенезис, проживают джинны, нимфы и хариты. Семья правителей — Духи природы, чьи силы до сих пор до конца не изучены. — Еще одна улыбочка и мстительная мысль: "Съел?".

Меня некрасиво перебивают:

— С некоторых пор там живут еще и девять прекрасных муз, — довольным голосом прошепелявил шаман, и я невольно поморщилась.

Бросила испуганный взгляд на ректора, моля не подпускать к шаману ближе, чем на три локтя. Богиня, Фил, упасите меня от него! Мне ж страшно!

А вдруг...

Филипп отрицательно качнул головой, будто догадываясь, о чем я подумала в тот момент.

— Нет, с ними все в порядке, Рита.

Я и не заметила, как перевела дух, но, оказывается, зря. Все самое вкусное всегда остается на десерт.

— Тебе придется поехать вместе с многоуважаемым Р... э-э... Жинном, — немного неловко начал ректор и получил яростный взгляд шамана и обреченный мой. — В их стране небольшая проблема, которую устранить по силам лишь тебе одной. Заодно встретишься с сестрами.

Он так и не стал называть их по-другому, хотя не раз понимал: родственными связями тут совершенно, ни на йоту не пахнет.

— Простите, профессор, но как? — вперилась я в него немигающим серо-синим взглядом. — Мне всего семнадцать, и как я, по-вашему, буду устранять проблему? Или это теперь называется "вынь да положь"?

— Своим неподражаемым способом. — Дель Тэро, как всегда, на высоте. Попробуй, обыграй, называется. — Ты пойди, посмотри на проблему. Если будет совсем сложно, то я тебя заменю кем-нибудь из старшеклассников. А пока никаких возражений, ясно?

— Яснее некуда, — пробурчала я, откланялась и вышла из кабинета.

Чтоб мне больше ни одной контрольной не написать!

Меня сейчас нагло и бесцеремонно обманули!

Но все равно, зайдя за угол, я радостно завизжала и запрыгала. Ведь, как-никак, первое стоящее задание со времен побега из Ауренты!

Сразу после ухода Риты.

Рита бы не прыгала и радовалась, если бы знала суть ее командировки. Впрочем, даже знание ловкого обмана вполне могло остановить девушку.

— Эй, ты действительно хочешь, чтобы поехала она? — спросил дель Тэро у своего собеседника, как только девушка ушла, и ее смех перестал раскатываться волнами по коридорам и кабинетам холодной, мрачной Академии.

Но шамана ничем не проймешь.

— Филипп, да перестань ты! — отмахивается чернокожий. — Она и понятия иметь не будет об обмане. Хотя... какой тут обман? Так, маленькая заварушка с использованием всех, подчеркиваю слово "всех", девушек с превалирующей силой духов ветра через черточку суккубов — вейл.

Шаман самодовольно ухмыльнулся, глядя на перекошенное лицо ректора.

— Погоди, Рик. Всех преемниц? — переспросил Филипп. — Но сколько их?

— Тринадцать, — невозмутимо ответил тот, кого назвали не Жинном, а Риком.

Дель Тэро пожевал губами.

— Ровно чертова дюжина. — Ректор приоткрыл рот: — И именно столько ведьм-вейл погибло за последние триста лет. Рик, только не говори мне, что снова хочешь воссоздать Круг Тринадцати?!

— С тобой не о чем говорить, Фил, — надул губы шаман. — Я знаю тебя девятнадцать лет, с первого года жизни, а ты вовсе не меняешься! Может быть из-за моей матери, которую ты любил?

Шаману достался гневный взгляд.

— Вот именно, любил. В прошедшем времени. И твоя мать здесь совершенно не при чем. Шаман мне тоже нашелся, — продолжал обиженно бухтеть Филипп. — Смотри не пугай сеньориту Рей своими обликами, мне кажется она тебя боится.

— С чего бы? — приподнял брови Рик.

— Спросил человек с оранжевыми косичками и золотым кольцом в носу.

Глава вторая. Прошлое, как и месть, надо подавать холодным.

Если человек действительно чего-то захочет, то вся Вселенная

будет способствовать тому, чтобы его желание сбылось.

Пауло Коэльо.

Рита Рей.

Я вошла в нашу с Ли комнату в общаге, громко хлопнув дверью.

И это не смотря на то, что в душе все пело, и хотелось плясать.

Блондинка, в тот момент методично возившая кисточкой по ногтям, испуганно подпрыгнула и воззрилась на меня. Я скептически посмотрела на краску из крови василиска в стеклянном флакончике, длинную кисточку и, негромко фыркнув, отправилась собирать вещи. Лилит проследила за мной с некой настороженностью, но вникать и спрашивать ничего не стала, будто и так была в курсе. Хотя, кто ее знает, дочку ректора?

Критически рассматривая каждую юбку (платье, брюки, блузку — понравившееся подчеркнуть), я негромко напевала и плевать хотела на стучавшегося в окно почтового голубя.

Как-то раз под Новый год

Некромант напился.

Что там было — хрен поймет!

(Зомби уржалися.)

Деликатное "тук-тук" в окошко, а я пою дальше, даже не глядя на тихо хихикавшую подружку и не обращая внимания на заслушавшегося голубя. Нет, а что такого? У меня настроение хорошее, может быть! Так и тянет, так и тянет частушки про некроманта бедного спеть!

Некромант глотнул вина,

Выкинул бутылку.

Вдруг внезапно из-за пня

Вскочила ведьма Экку.

К слову, те, кто сочинял сии стишки, искренне верили в существование пьяного некроманта и Экку. Мол, видели их в живую. Или лесные духи донесли.

(Проверку не достоверность не устраивали. К сожалению.)

Экку злилась и кричала,

Разбудила всех лесных.

На некроманта посылала

Злое ведьминское "Ых!".

Оглянулась на дрыгавшую в воздухе ногами, валявшуюся на постели Ли. А частушки нисколько не смешные, подруга! Вот нисколько! Ни йоты не смешные! Мне, вообще, что Экку, что некроманта жалко. Потому что повезло им друг с другом:

Некромант чесал макушку,

Злил тем самым ведьму.

Под конец она достала...

Хвать! И нету Экку.

Спустя минуту-две лесные

Наблюдали сцену...

— Итка, да впусти ты беднягу! — взвыла подруга, засунув голову под подушку и изредка подвывая от смеха. — И не пой больше песенку таким писклявым голосом — я думала, противней тембра не бывает.

Я коротко хихикнула.

— Ой, да подумаешь, — отмахнулась и все-таки открыла створку. — Привет, маленький! И от кого ты прилетел?

Письмо было... интересным.

Вейла в моем лице очень сильно изумилась — ни подписи, ни слова, ни даже кляксы. Просто чистый листок бумаги, ни разу не использованный и даже не помятый. Лилит так вообще от души рассмеялась над моей кислой миной — ей послание оч-ч-ч понравилось.

Покрутив в пальцах письмецо, я продолжила собирать вещи, хотя настроение уже изрядно подпортилось. Еще и та поездка с этим... Жинном — глаза б мои его не видели! Так и хочется подойти к нему и сказать — фу, дяденька, как Вам не стыдно в приличном обществе в таком наряде крутиться! Вот только, Тереза знает, я жить хочу!

В двери внезапно постучались, те бесшумно отворились, и к ошалевшим от такой наглости вейлам зашел Винар — рыжеволосый, накаченный однокурсник. С видом, полным непоколебимости и звериной решимости, он приблизился ко мне и ласково пропел:

— Ну что, попалась, детка?

Илзиэль Аррен Эллонд.

Я приземлилась на чью-то тетрадь. Вернее, как приземлилась... Упала с потолка прямо на раскрытую на столе тетрадку, благо успела сгруппироваться и не "осчастливить" девушку ногами по голове.

На меня взирала пара больших, испуганных голубых глаз.

— Я закричу, — предупредила белокурая миловидная девушка, шаря руками по столу в поисках чего потяжелее.

— Эй-ей-ей! — проговорила я, отползая назад, пока спина не уперлась в раму окна. Шпингалет ткнулся в поясницу. — Вот только кричать не надо! Я сама закричать хочу! А я не отдам бразды правления тебе.

— Зачем мне твои бразды прав... — начала она, как вдруг резко замолчала. — Как тебя зовут?

Я выгнула бровь. "Опачки, а тебе зачем?" — хотелось спросить, но я вовремя прикусила язык. Почему? Потому, что эта девушка мне была знакома. Я даже помню, откуда она мне была знакома. Перед глазами встали картинки того видения.

Росс рассказывал мне о ней, об этой девушке. И отзывался словами отнюдь не лестными. В том ракурсе, что преподнес мне благоверный, Мила ден Саи — настоящий кошмар Дрэгэндэра. Девчонка без семьи, до совершеннолетия жившая на правах батрачки, вдруг обнаружила в себе большой потенциал к магии. Да не к простой магии, а к древней и нисколько не драконьей.

Девушка эта — Алконост, вещая птица славян. Правда, никто не знает, как магия Второго Мира просочилась сюда, ведь в отличие от тех же самых греков западные славяне не любили "делиться" богами и божествами. Но против провидения не попрешь. Милка после обучения в местной Академии, будто с катушек слетела. Стала всем, кому ни попадя, будущее предсказывать. Ден Асмир же на тот момент ее наставником был, другом близким. Вот она его и... ай, да чего греха таить?.. Совратила она его. Росс, дурак дураком, влюбился в блондинку по уши. А она ему после совместно проведенной ночи — бац! — и предсказала ему меня.

Если верить мужу, то девчонка сбросилась с обрыва в тот день, когда мы встретились. Значит...

— Ты! — прошипела Мила, все-таки нашаривая что-то там за своей спиной. Интересно-интересно, что же она нашла? Комнатка у нее махонькая, на полу ничего не стоит. Может, из пространственного кармана вытянула? Да, скорее всего. — Это ты его у меня украла! — И замахнулась на меня бронзовой статуэткой дракона.

Где-то я сего дракончика уже видела... Вот только где?

— А скажи-ка мне, провидица-пифия, ёлки-палки, — с милой улыбочкой начала я, — какой сейчас год на дворе?

Пифия аж статуэтку опустила и рот разинула. Эк ее изумило! Экая я молодчина, а!

— Д-две... две тысячи десятый, — проговорила она.

— А месяц? — вновь интересуюсь я как бы невзначай.

— Июнь.

Я ушла к Тецуо летом. Где-то в начале июня. И-и-и... Следовательно, с Россом тоже познакомилась в начале июня. Вот только когда? В какой день?

— Я не забирала его себе.

Мила мигом гневно сощурилась:

— А вот не надо сказки рассказывать! — прокричала Алконост. — Ты думаешь, я не знаю, какая судьба вас двоих ждёт? Думаешь, не знаю, как он из-за тебя страдать будет?

Пришла моя очередь щурится. Ой, не нравятся мне её разговоры, ох, как не нравятся...

— Ты о чём, дорогая? — с притворным любопытством вопросила я. — Пояснить не хочешь?

Мила высокомерно вздёрнула подбородок.

— Убьют тебя, Демиург, — совершенно серьёзно сказала девушка, сложив руки на груди. — Магии лишат и убьют. До войны ты погибнешь, после того, как повторно поседеешь. А Росс всю жизнь себя только винить будет. Любит он тебя, недалёкую, ты же его в Ад сведёшь. Ведь ты умрёшь, а он один на земле этой мучиться станет. Ни меня вновь не полюбит, ни на другую ни разу не глянет. Всю жизнь только тебя в сердце будет носить. И захочет — не погибнет.

— Ты говоришь чепуху, — уверенная в своих словах сказала я. — Мы сможем переломить Маб, и оба останемся живы.

Но Алконост лишь горько усмехнулась.

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Но когда проиграешь в вечной схватке с зеленокрылым, меня не вини. Сама из Мира уйдёшь, по собственной воле. И не я тебе судией буду, и не Осирис, и не Аид. Сама во Флегетон упадёшь, в Лете искупаешься, водами Стикса захлебнешься. Сама. И никто тебя в этот раз не спасёт, помяни слова мои, королева эльфов. Недолго тебе жить да праздновать осталось.

Она... откуда она поняла?

Я смотрела на Милу большими глазами, мимолетно отмечая участившееся сердцебиение.

И это я ведьма! Я колдунья! Да вы на нее посмотрите! Она ж... Она ж...

Слов нет.

— Верни меня в мое время, — приказала ей я. — Я знаю, ты умеешь.

— Я могу стереть тебе память, эльфийка, — высокомерно выплюнула Мила. — А вот вернуть тебя в твоё время... Нет, здесь я бессильна. Но я с удовольствием выкинула бы тебя куда-нибудь в восемнадцатый век. — На красивом лице промелькнула хищная улыбка. — Чтоб неповадно было чужих женихов отбирать.

Вдруг ее прервали. От прозвучавшего голоса я вздрогнула, обернулась и... онемела.

— Ну, здравствуй, моя дорогая Лиза-сан. Я думал, ты придёшь раньше, — с той самой знакомой мне улыбкой произнёс мастер Тецуо.

На миг я тормознула — ведь его убили! И только потом до меня дошло, я вспомнила, что попала в прошлое, за несколько лет до знакомства с ним.

Не значит ли это, что японец знал обо мне намного раньше, нежели только месяц или два?

Лёгкий кивок, ехидный блеск глаз — всё это дало мне понять, что я права.

— Мастер... — слабо выдохнула я. — Вы... пришли.

— Я всегда прихожу на помощь страждущим, Лиза-сан. Ты же мое любимое детище.

А-а-а, держите меня семеро!

Я сейчас растекусь сопливой лужицей от таких слов!

— Мы обязаны это сделать, — вдруг тихо проговорила Мила, прикрыв глаза. — Говорите быстрее, Рю-Тецуо, и я проведу ритуал.

Японец-мудрец неодобрительно покачал головой. Та-ак, я что-то не поняла! Что за фигня творится?..

В ожидании ответа перевела взгляд на наставника.

— Я понимаю, Лиза-сан, что ты хочешь знать, как можно больше, — он горестно вздохнул, — но сделать я ничегошеньки не могу. Афина ясно выразилась.

Афина? И здесь она? Да за какие прегрешения меня так "жалуют"? Почему богиня справедливой войны и ремесел меня так не любит?

Новость настолько ошарашила меня, что на некоторое время я выпала из реальности и прослушала много чего интересного (наверняка). Но меня вернули, причем не особо вежливо. Толкнув вашу покорную слугу в плечо, Мила задиристо взвизгнула:

— Слышь, Илзи! Память, стертую, хочешь?

— Что-о? — в свою очередь закричала я. — Не... не надо! Мне одного раза хватило.

А Алконост лишь рассмеялась. Вот теперь пойди да пойми ее, славянку.

Рита Рей.

— Но Вам же интересно, сеньорита Рей. Я бы на Вашем месте не отказывался. — Немного покачиваясь, Жинн ехал напротив меня в карете. Черные-черные глаза прожигали насквозь, они будто буравили в моей голове дырку, чтобы беспрепятственно прочесть все мысли.

— Хм, я бы на Вашем месте даже не предлагала, — фыркнула.

Он хотел помочь мне разобраться с Винаром, представляете? Да я когда узнала, аж дар речи потеряла!

А все началось с того, что вышеназванный, перед отъездом вытащив меня в коридор, зажал бедную вейлу в углу и попытался доказать, какой он... хороший, пусть будет так. Я же в свою очередь попыталась отбиться. Получилось, конечно, не очень... Но что поделать.

И как назло (а кому — как счастье), из-за поворота вывернул тот самый шаман, насвистывающий веселую песенку и совершенно не желавший спасать неугомонную девицу, то есть меня. По крайней мере, я так думала.

На деле же всё оказалось с точностью да наоборот.

Вот теперь меня уламывали на "продолжение банкета" — кое-кто разошелся и захотел раскрасить бедному парню мор... физиономию получше.

Но вопреки моему воображению, шаман не стал настаивать. В нём просто проснулся жгучий-жгучий интерес:

— Расскажите что-нибудь из Вашей жизни, — попросил он внезапно.

Любопытно-любопытно... С какого такого перепугу я еще рассказывать что-то должна? Фи!

— Я Вам не доверяю, — честно призналась.

— Уж поверьте, смеяться не буду.

Я вновь фыркнула. Как меня все достало... А ведь поездка только началась...

А с другой стороны, чего мне бояться? Хуже, чем сейчас, быть уже не может. Как говорили наши попаданцы: попытка — не пытка.

— Я не знаю своих родителей, — закинув ногу на ногу, заговорила я спустя некоторое время. Естественно, я врала: — Опекуны говорили мне, что мама привезла меня к ним уже полугодовалой и бросила. Якобы она заплатила за это двумя серебряными кольцами. Я спрашивала у них, откуда такие недешевые вещи взяла мать, но они отвечали всегда одинаково — мол, украла, воровка мелкая, на самой-то ничего не было, с чего бы там взяться таким печаткам! К слову, кольца они мне так и не отдали. — "Ага, не отдали. Их и не было никогда-то", — мысленно добавила я, хихикнув. — До восьми лет я работала у них. Мыла, стирала, убирала. Следила за домашним хозяйством. За всю работу мне выдавали корку хлеба, не всегда свежую, и стакан ледяной воды. Три года подряд я болела оспой, меня никто не лечил. Сейчас я знаю, что всю болезнь стоически помогала мне выдерживать внутренняя и еще скрытая магия, но тогда это было ужасно. Меня били, ругали, оставляли без одежды на морозе. Я терпела.

Потом меня забрали мои найденные старшие сестры, вылечили, накормили, немного обучили разным наукам. В двенадцать я пришла в Академию Магии Сорена и больше никогда не показывала нос из нее. — Что самое интересное, так это числа. Я ни разу не сказала реальных чисел — ни тебе лет, ни тебе дат. — Этого достаточно?

Я говорила, закрыв глаза, чтобы Жинн не смог прочитать в них страх — страх, который испытывают лжецы. Я старалась ни одним мускулом на лице не выдать ложь, но под конец рассказа я все-таки рискнула взглянуть на него. Хотелось посмотреть, насколько шаман проникся. Но меня ждало разочарование.

Его не было.

— Эй, Вы где? — спросила я, зажигая на ладонях две огненных сферы. Свет озарил карету, заплясал зайчиками на плюшевой обивке. — Ау!

Я даже встала и выглянула в окошко — мало ли, может он давно на дороге валяется?

В ту же секунду карета резко остановилась, и я, дернувшись, упала в чьи-то объятия.

— Тихо! — зашипел шаман, придерживая меня одной рукой за талию. — Здесь кто-то есть.

Ха! Конечно! Кто-то есть! В карете, что ли? Ну вы даете, сеньор.

Слева лес, справа степь. Получается, этот кто-то может напасть либо сзади, либо со стороны леса, либо слева, либо с воздуха. Огромная территория. Но с другой стороны — карета-то остановилась, значит, неспроста это все, ох, неспроста.

Я почувствовала, как начинают дрожать коленки. Шаман безостановочно шептал и выводил свободной рукой незнакомые мне знаки и руны, похожие больше на магию Духов природы, нежели на шаманизм. Неожиданно закралось подозрение, что Жинн не совсем Жинн.

Я отвлеклась на полсекунды, не больше. Но это была та самая ошибка, после которых волосы встают дыбом, и нечем дышать. Я и понять-то толком ничего не успела, как дверца попросту отлетела в сторону, а мою щиколотку захлестнуло лассо — редкая в наше время магическая цепочка. Такие не разрубишь железкой, не порвешь, их можно растереть сгустками чистой первоначальной магии. В Империи Стихий и Алмодрае их давным-давно запретили — как только на трон эльфов села небезызвестная Илзиэль Аррен Эллонд, а ее сестра-стихийница Кларисса приняла пост Первого Министра-Советника Империи.

Меня выдернули на воздух, и я, упав прямо в грязь, покатилась вниз по склону, цепляясь за ветки. Жинн, который видел все происходящее, швырнул в лассо Дезинтеграцией.

— Не смейте! — заорала я, ощущая незаметно подкравшийся страх. — Это магическая цепочка! Вашей магией не уничтожить! Я справлюсь сама!

Да, справлюсь... Если меня ничем не убьют, обязательно справлюсь...

Я схватила петлю, уже успевшую затянуться на ноге и порвать в нескольких местах сапог. Поспешно стала растирать звенья, шепча про себя слова ослабляющего магический фон заклинания, но ничего не выходило. Кто-то блокировал смешанную магию намеренно, зная, что я вейла, и для подпитки мне нужны нити всех магий.

Профессионал работает, что говорить?..

— Магия блокирована, — выдохнула я и расстроенно упала спиной на траву.

И превращаться не дело. Еще Жинн, подлец, пропал. Испугался, наверное.

Вдруг кто-то подхватил меня подмышки и резво поставил на ноги. От испуга я закричала, но тот же человек закрыл мне рот ладонью:

— Да помолчи ты! — Приказываешь? Мне? Ну, все!

Я от души укусила его за палец. Мужчина взвыл.

— Чертовка! Кусаешься? Ну, погоди, — зашипел, проводя раненым пальцем по цепи, и та тут же распалась. Хм, интересно, откуда такие возможности?

— А теперь валим! — скомандовал он и отпустил меня, рванув к лошадям.

Я ждать не стала, запрыгнула на спину одной из пегих лошадок. Обернувшись, чтобы позвать кучера, я онемела — из груди давнего знакомого торчала стрела. Мама дорогая... Значит, кто-то все-таки тут был...

Илзиэль Аррен Эллонд.

Рю-Тецуо мне лгал. Да-да, именно так. Лгал — паршиво, бездумно и явно поспешно. Если бы я знала заранее, зачем японец так выворачивается, то, возможно, простила бы наставника. Но его намеренное оттягивание времени, нежелание говорить мне правду и насмешки Алконоста заставляли меня с каждой минутой все больше уверяться в мысли — тот мастер Тецуо, которого я знала, совершенно не похож на того, кого вижу я сейчас. Как будто с меня сняли розовые очки и позволили взглянуть на мир не только под другим углом, но и в черно-белых тонах. Знаете, мир совершенно не цветной, и... я зла на него.

Сейчас, глядя в черные глаза наставника — бывшего ли, настоящего — уже неважно, я задумывалась только об одном: как? Как можно было водить меня за нос на протяжении двух лет? При этом ни словом, ни жестом не выдав себя. Меня не интересовало, зачем он так поступил. Какой смысл в этом знании? Назад ничего не повернуть. Он ставил из себя великого мага, посвященного в тайны Ковена Ведьм, а на деле оказался вшивой дрянью — да простят меня Мгла и Кхашен за такое высказывание. И мне жутко стыдно, что и здесь я промахнулась.

Рю-Тецуо, как всегда прекрасно слышавший мои мысли даже сквозь блоки и щиты, спал с лица. Желтоватая кожа посерела, как выцвела, а из глаз пропал блеск. А Вы, дорогой наставник, надеялись на теплый прием и радушие в ответ? Неужели Вы считали, что я прощу Вас?

— Я знал, на что шел, когда обманывал тебя все эти годы, — грустно вздохнул он, и мое ведьминское сердечко в отчаянии забилось. Пришлось резко одернуть себя. — Но как пойти против Ткущей-Нити?

Как пойти против Афины? Ха, ха и еще раз ха! Все прекрасно знают, что своего отца она боится до дрожи в коленках — вот и скатертью Вам дорога! Съябедничали бы пару раз, и все.

— Ты не понимаешь...

— Так объясните! — вспылила я. — Объясните и научите! Ради чего я столько раз рисковала жизнью, своей и чужой? Ради какой цели богов? Ради чего я вообще живу?

Последние слова я прокричала на все здание. В стены тут же забарабанили, но меня совершенно не коробили ни слова живущих рядом с Милой магов, ни их откровенные ненависть и злоба, прокатывавшиеся волнами по подъезду.

Хватит. С меня хватит. Слишком долго я ждала этого момента.

Глава третья. Тайны.

Весь мир на ладони — ты счастлив в нем, и только немного завидуешь тем

другим, у которых вершина еще впереди.

Владимир Высоцкий.

Илзиэль Аррен Эллонд.

— Ну? Чего ждем? — нетерпеливо потопала ногой я. — Или опять "не в этот раз"?

Мила, до сих пор молчавшая, громко хмыкнула. Я перевела ожидающий взгляд на нее и выгнула бровь:

— Да-а? Неужели любовь всей жизни ден Асмира мне все расскажет?

— Не язви, девочка! — взвизгнула она, наставив на меня указательный палец. — Я предупредила тебя.

— Ах, ты меня предупредила. Теперь твои предсказания так называются. Угу-угу, я уже поверила.

Меня злила вся ситуация. Меня бесило поведение наставника. Меня раздражали реплики Алконоста. И в тоже время я гневалась на саму себя — на влипнувшую в очередные неприятности ведьму Русского и Японского Ковенов. Ну как так можно?..

Тецуо недовольно покачал головой, не одобряя моего поведения. А потом вдруг присел на стол и решился рассказать. Все.

— Ты должна была умереть после обретения копья-посоха, — произнес он.

Я подавилась воздухом.

Э... Вот так сходу заявить! Это надо уметь.

— Что? — прохрипела, откашлявшись.

Алконост закатила глаза и, подняв руки кверху, будто сдаваясь, сказала:

— Объясняй ей сам, Тецуо. Пусть наконец узнает, или я сдам вас всех с потрохами.

— Пр-р-релестно, Мила, что еще? — Японец устало потер лицо ладонями. — Я не удивлен, что ты отказываешься помогать. Ты делала и делаешь это на протяжении всей своей жизни. Не удивительно, что Росс бросил тебя.

— Тецуо, не отвлекайтесь, — елейным голоском попросила я. — Ибо я вся сплошное внимание. — И тут же задумчиво произнесла: — Все-таки есть что-то в бессмертном шедевре "Королева бензоколонки". Только у меня все с точностью да наоборот, если сравнивать с Людой Добрыйвечер.

Наставник еще раз нерешительно взглянул на меня, а затем...

Я не люблю, когда меня обманывают. О, я уже говорила об этом? Что ж, повторюсь еще раз.

Как извечная идеалистка, мечтательница и фантазерка, я всегда мечтала о спокойной жизни и о любящих и любимых людях рядом. Некоторое время назад фантазии начали сбываться — все-таки, если сравнивать случившееся за последнее время с тем, что было раньше, я действительно отдыхала и наслаждалась. Но, как оказалось, не все то золото, что блестит.

Я не была Демиургом. Ни-ког-да. Я-а... должна была погибнуть после испытания с копьем валькирии Брунгильды. И тот день был расписан по минутам аж за три года до моего рождения, в тот день, когда на свет появились мои тотемные сущности. Ха, ирония судьбы. Вся кутерьма была разведена из-за восстания Маб. Ее не было в первоначальном плане. Она мешалась так сильно, что было решено — меня отправят на Перекресток Миров не во время учебы у Рю-Тецуо, а аж спустя четыре с половиной года. Правда, и здесь богам подпортили игру. Дельвиг смазал всю партию, потерял партитуру и заставил скрипки визжать от испуга.

Большую роль в рокировке сыграл, как это ни странно, Росс. Его "мраморивание" было незапланированным, Афина просто ради интереса сначала сплела наши нити судьбы, а потом разрезала одну из них. Мойры попеременно хватались за головы — что творит эта логичная женщина? Что движет ею? Но ни богиня справедливой войны, ни ее отец, Верховный Бог грома и молний, ни кто-либо еще не мог ответить на этот вопрос. Лишь упросили вернуть все, как было.

Решение Мглы-Тиалас, моей родной бабули, приняли все без исключения — и низшие существа, и высшие, и стоящие отдельным особняком фейри. Так что, на тот момент я одна не знала правды, все остальные умело играли свои партии. Но, если честно, меня не особо коробил сей факт. Куда обидней было то, что мне вешали лапшу на уши. Говорили, что я стала Демиургом, потеряв крылья. Приобрела такие Силы, что и Тройке не снилось. А в результате?! Что я получила в результате?!

Головную боль, да и только...

В общем, Алконост была права, мне действительно осталось чуть-чуть.

Рита Рей.

Я успела разглядеть этого некто. Иссиня-черные волосы до середины лопаток, зеленые, как молодая трава, глаза. Выше меня, широкоплеч — этакий идеальный альфонс, ловелас и-и-и... кто там еще?.. Ну да это неважно. Важно другое — кто это?!

Ответ на этот вопрос пришел незамедлительно — мой взгляд наткнулся на небольшие, всего по пять сантиметров, витые рога на висках. Архонт! Высший демон!

— Эй, а как же шаман? — спросила я, мчась на коне за новым знакомым. Тот, впрочем, подстегивал свою лошадку так, что пыль из-под копыт несчастной летела во все стороны.

— Да нет никакого шамана! — рассержено крикнул парень, пришпоривая лошадь. И вдруг шумно выдохнул: — Ох!

— Что случилось? — Я испугалась.

— Беги, догоню, — лишь буркнул он и остановил лошадь. Я не послушалась, тоже остановилась, спрыгнула на землю и, подобрав полы юбки, подбежала к нему. Из правой лопатки демона торчала стрела.

Мама дорогая!

— Дура. — "Шаман" сплюнул на землю. — Беги давай!

— Ага, — закивала я. — Счас! Держи карман шире. — Я помогла демону спуститься, он закинул левую руку мне на шею, а правую осторожно отвел в сторону, поморщившись и зашипев.

Вот архонт! Худой с виду, а весит...

— Ну, и кто же ты, болезный? — прокряхтела я, сгорбившись. — То, что архонт, можешь не объяснять — правда, как же тебя в Сорен-то пустили? Я слышала, демоны, сидящие на троне Темного Царства, своих наверх не пускают.

— Мои имя — Дерек, — будто нехотя ответил тот, — а на второй вопрос я отвечать не собираюсь.

Фи, какие мы разозленные и нелюдимые!

Пожаловаться бы на вас, демонов, бывшим Наследникам! Да только где их искать...

Я решительно помотала головой, отгоняя неприятное наваждение, и тихонько выдохнула. Спустившись с дороги к лесу, я поправила руку Дерека на шее. Вниз... К деревьям... Лишь бы дотянуть!

Его имя было знакомым мне. Где-то я уже встречала такое. Вот только где?

Внезапный порыв ветра едва не сбил нас с ног.

— Бросай его, — прошептали деревья, затрепетав. — Он подлец.

- Он предаст, — вторила трава, едва колыхаясь. - Оставь демона.

Идиотизм какой! Я еще раз встряхнулась — надо же, уже с природой разговариваю. Точно скоро шизофреником стану.

— Она не верит! Не верит! Ма-а-аб! — заверещали птицы, ринувшись в бескрайнее голубое небо.

Маб?

Я, наверное, побелела на несколько тонов.

Только не Проклятая Королева! Скажите, хоть кто-нибудь, что мне послышалось!

Дерек тем временем отошел от меня на пару шагов (когда успел?) и, шатаясь, потянулся выдергивать стрелу.

— Совсем, что ли? — разозлилась я и схватила древко стрелы. — Вот блаженный. На всю голову блаженный.

Демон только рассмеялся.

— Еще и смеется! — Я чуть качнула черенок. — Сейчас больно будет.

Зашептав слабые обезболивающие заклинания, чтоб больше неповадно было, я резко дернула стрелу вверх. Дерек дернулся и зашипел на меня:

— Отличница. — Скривился. — Филипп лапшу на уши мне навесил.

— Ай-ай-ай, какой сеньор дель Тэро плохой, да-да, — закачала я головой.

Мне не нравилась рана. По краям она успела почернеть, а кровь, отчего-то испаряясь на солнце, источала едкий запах и бурый пар. Я поспешно отползла подальше и часто задышала.

Жаль, очень жаль, что я учусь не на последнем курсе. Там как раз помогают изучать яды.

— Гады, — внезапно сказал архонт, облокачиваясь на дерево. — Острие стрелы обработали скорпионьим ядом. Знали, что ли? — поинтересовался он сам у себя.

— О чем?

Демон грозно взглянул на меня. А у меня возникла совершенно честная идея.

— Слушай, раз я рассказывала тебе о своей жизни, расскажи и ты мне что-нибудь. Например, о проблеме, возникшей в Тенезии. — Невинно-наивно похлопала глазками. Ну, давай, Дерек, колись, куда на самом деле тащишь меня. Уж точно не в Аль`морен.

Устроившись поудобнее, Дерек насмешливо фыркнул:

— А ты уверена, что я должен делать это именно сейчас? — И усмехнулся так... гадко.

— Уверена, — кивнула я и пригрозила: — Или я разверну коня обратно в Сорен, и не видать тебе...

Неожиданно в голове потемнело, в глазах заплясали мушки, и я услышала далекий серебристый смех, мягкий, вкрадчивый голос, шепчущий:

— Тебе не послышалось, дорогая Рита. Маб на свете только одна.

Птицы радостно запели, возвещая миру о появлении феи.

То есть, слухи, ходившие по Академии в последнее время — будто сам принц Дельвиг воскресил возлюбленную фейри, — правда.

Маб действительно встала на ноги, отряхнувшись от лилий.

Как только я подумала о цветах, до меня донесся приторный запах.

— Смерть пахнет лилиями, дорогая. — Вновь смех, рассыпавшийся колокольчиками по лесу. — А с недавних пор она пахнет... страстью и страхом. Вейла нефрита, только подумайте! Вейла нефрита в моих руках! Илзиэль будет разозлена.

Наваждение столь же резко пропало, и я открыла глаза. В левой руке, в лучах утреннего солнца, мягко светился нефрит.

Я поднялась, отряхнула травинки с жилета и юбки, поправила попону и седло у одного из коней и развернула его домой. Не обращая внимания на недоуменный взгляд Дерека, я запрыгнула в седло и сунула в сумку камень. Натянув поводья, позволила коню вывести нас из этой глуши. Уже когда мы отошли от него метров на десять, Дерек взбеленился, довольно резво поднялся и быстро догнал нас. Встав перед конем, он зло вопросил:

— Ваше величество, куда же Вы?

Я ответила так же зло:

— Мое величество собралось домой — подальше от Вашего невежества и высокомерия.

Демон выдохнул и мимолетно коснулся моей ноги. От нее к его руке тянулась... магическое лассо. Да что такое! Меня посадили под арест и на привязь! Как псину какую-то! Второй раз за последние несколько часов!

А пока я тихо возмущалась и пыталась сначала расплавить, а затем и растереть в пыль цепочку, эта сволочь стреножила коня и сняла меня с него. Не очень нежно, кстати. А я девушка, общий маг, вейла, ни разу не пользовавшаяся своими способностями, что очень редко в наше время. Можно сказать, маги, не имеющие узкой профессии, вид вымирающий, в Голубиную книгу магии занесенный.

Дерек вполне себе ожил. Прислонив меня к ближайшей сосне и привязав к ней, он погрозил мне пальцем и довольно угрожающим тоном произнес:

— С меня хватит твоих издевательств. — Каких таких издевательств? Я еще даже не начинала! — Где-то на полчаса я отлучусь, а ты не рыпайся. Узнаю, что пыталась сбежать — лишу голоса и парализую, а если сбежишь — везде найду и убью, чтоб глаза не мозолила.

Ушел.

— Ну и вали! — прошипела я ему в спину, изредка мелькавшую среди деревьев. — А я все равно сбегу. И ректору Академии все расскажу.

Я стала извиваться под несколькими оборотами цепи. Стреноженный конь грустно смотрел на меня и тихонько качал головой.

— А в чем я виновата? — недовольно спросила я у него. — Милый, он гад, скотина и последняя за... последний зад! Он этим идиотом-шаманом Жинном прикидывался полтора дня и смеялся надо мной! И яд скорпионий, похоже, слабенький был. Ох, жаль я его вылечила, сейчас бы бежала куда глаза глядят, а он только ресницами мне вслед хлопал да ветер в спину ими же гнал.

Да, разозлилась я сильно. А пока злилась, в некоторых местах цепь старила и ржавчину на звенья накладывала. Магия вкупе с моей яростью выросла, и уничтожать столь ненавистную привязь было легче. Через десять минут я полностью высвободилась и стала высвобождать коня.

Разгневанный таким отношением к себе и поймавший ветер побега коняка молнией метнулся к дороге, не забыв прихватить и меня, а оттуда прямиком в столицу Тенезии — Аль`морен.

Тем не менее, меня тревожил совершенно не сам факт предательства спасенного демона. Появление Проклятой Королевы намного сильнее взбаламутило и будто подсказало — придется связываться с единственным на весь Первый Мир человеком, встретившимся с Маб лицом к лицу и пострадавшим от ее рук.

Надеюсь, Илзиэль меня поймет.

Илзиэль Аррен Эллонд.

— Так что вы хотите от меня? — задала вполне закономерный вопрос я, дослушав Тецуо. — Чтобы я сдалась на милость богам? Не, хватит с меня.

— Не вступай в войну с феей, — фыркнула Мила. — Пусть с ней разбирается Рита, или как там ее?.. Теперь это ее проблемы.

Я скорчила рожицу:

— Ну да, конечно. А ты вся такая советчица для меня, ага! — Я рявкнула: — Лучше помолчи, Алконост, или дата твоей смерти наступит раньше нашей с Россом встречи.

Она нахохлилась и отвернулась. Ну и шут с ней.

— На свете есть артефакт, — подал голос японец, — который сможет победить Маб. В тот раз именно им Проклятую Королеву и загнали в гроб.

Почему я сама не догадалась? Против лома нет приема, кажется? Ни фига, против лома нет артефакта, а против самой сильной феи на свете — есть.

Интересно, что же это?..

— Для получения артефакта потребуются... короны, — признал Тецуо. — Твоя и Империи Стихий.

Я машинально коснулась ладонью головы.

— А есть другой вариант? — спросила я прежде, чем успела подумать.

Алконост неверяще поглядела на меня, а потом просипела, будто хорошо отлежавшийся зомби:

— Я же говорила — она спросит.

— А я говорил, что зря мы послушали Ее и...

Что "и..." я так и не узнала. Звонкий голос Маб все заглушил:

— Какая же ты неугомонная, моя куколка, — недовольно поцокала она языком. — Стоит тебя научить хорошим манерам, а то ты совсем отбилась от рук. Ну что, готова увидеть Аид собственными глазами, али еще слишком слаба?

Горло перехватило спазмом. Я судорожно заглотнула воздух.

— Я слышала, если отрезать Колдунье ее длинные волосы, можно получить прекрасную возможность убить ее... — Я услышала в голове Проклятой Королевы улыбку. Ее холодная ладонь прошлась по моей голове. — Рита сделает все за тебя, моя куколка, ты же пока отдохни... Отдохни...

— Я... тебя... ненавижу... — хватанув ртом воздух, попыталась крикнуть я. — Ненавижу...

В следующий миг перед глазами вспыхнуло марево, и я стала задыхаться уже посреди Тартара.

Жара — неумолимая, адская — опалила лицо мгновенно. Я, кажется, поняла, отчего Росс так "полюбил" Ад.

— Как тебе? — Маб клещом вцепилась в мои волосы, заставив запрокинуть голову. — Захватывает, не так ли? Слияние Леты, Стикса, Ахерона, Флегетона и Коцита... Давно я здесь была.

— Нек... Некромантеон? — едва выговорила я, с трудом сглатывая. — Мы рядом с ним?

— Мы прямо в нем, моя куколка. Мы ровно в священном Некромантеоне. И ты теперь тут будешь гнить до конца дней своих. — Он презрительно фыркнула, и в ее руке блеснул стилет. — Но, я обещаю, сдохнешь ты нескоро.

И одним слитным движением Маб отрезала мою косу ровно по плечи. Я закричала от нестерпимой боли. Ухмыльнувшись, Проклятая Королева проделала сложный пасс руками, приковав запястья одной ведьмы к раскаленным добела столбам.

...на глаза упали снежно-белые пряди...

Рита Рей.

Где-то на середине пути я развернула коня на восток — в сторону Алмодрая и Теслы. Было немножко жутко — все-таки действовать по чьему-то приказанию (этот ход был именно таким) мне не нравилось. Но, с другой стороны, я по любому бы отправилась туда ради встречи с Илзиэль. Ведьма... вряд ли сейчас сидит в Мрачном Лесу и ждет Маб, это не в ее духе.

Так что заявиться в столицу эльфов — самый правильный подход к действию.

Я подстегнула коня, заставляя его нестись еще быстрее.

В Тесле, к слову, меня встретили не слишком радушно, зато массово. Толпа собралась быстро, и с такой импровизированной тысячной, если не больше, свитой я шла по дороге к дворцу.

Меня никто не останавливал... На меня никто не покушался... Но я видела, чувствовала, ощущала их враждебный настрой — их желание прикончить меня побыстрее. Что происходит, черт всех дери?

Когда, преграждая дальнейший путь, из-за поворота вывернул белый, как лист бумаги, Росс ден Асмир, я поняла — кое-кто опять вляпался.

Бледная улыбка на миг показалась на лице дракона — настолько вымученная, что мне захотелось приказать ему больше не улыбаться. Однако, я вовремя остановилась и, спрыгнув на землю, поклонилась:

— Ваше величес...

— Прекрати! — будто хлыстом стегнул, сказал Консорт. — Не время для церемоний. Тем более, ты не выше меня.

Что, простите?..

Блеснувшие янтарные глаза, и я поняла — скрываться дальше скрываться смысла нет. Он знает. Все знают.

— Я лишь бывшая принцесса, — тихо возразила я, — человеческой страны. А Вы — дракон. Консорт эльфов. Как думаете, чье призвание сильнее ценится?

— Вейла, — внезапно прошипели откуда-то сзади, — с-с-стерва. Это из-за тебя пропала Илзиэль!

Дракон даже пальцем не пошевельнул, хотя я отчетливо расслышала сдавленную просьбу:

— Пожалуйста... Не надо...

И не повернешься посмотреть, когда с тебя взгляда не сводят. Будто ждут... Чего? Признания? Но я и знать не знала, что эльфийка исчезла!

— Об этом никто не знал. Буквально до сегодняшнего утра. — Мне на плечо легла холодная ладонь. — Росс, братишка, перестань нашу гостью мучить. Не она это.

— Я знаю, Тан, что не она, — негромко ответил ден Асмир. Он на миг отвлекся и посмотрел на человека за моей спиной. — Просто ей уже являлась Маб.

Глава четвертая. Поля асфоделей.

Это такой серьезный шаг — прощание с девичеством, превращение в женщину. Настает день — и в юной девушке просыпается женщина. И тогда появляется какой-нибудь дурак. И неизменно проницательный взор впервые обманывается — и видит дурака в самом розовом свете. Если дурак прочитает стихи — его принимают за поэта. Отдают ему свое сердце — дикий сад, а ему по вкусу только подстриженные газоны. И дурак уводит принцессу в рабство.

Антуан де Сент-Экзюпери.

Рита Рей.

Глупо отрицать... а, собственно, что?

Да, королева эльфов и вторая Колдунья Илзиэль Аррен Эллонд пропала. Безвозвратно. Но, как оказалось, абсолютно не без следа. Не знаю, почему, но я чувствовала свою "коллегу" — и знала, что она где-то рядом. Где, сказать не могла.

Дракон не волновался — кажется, он уже привык к выкрутасам жены. Пересказав мне ее разговоры с Маб, доказав, что Проклятая Королева, не достигнув жизни эльфийки, решила взяться за меня, он даже не сник. Просто спокойно отвечал на все мои вопросы, терпеливо объяснял непонятое и непонятное, снисходительно улыбался младшему брату — Тарье Айнар Энгену. И кивал головой, когда я рассказывала свою историю.

Я только добралась до шамана, как Тан внезапно разразился громоподобным смехом.

— Кто-о? Шаман Жинн? — Он вновь захохотал. — Рита, прости, но ты истинный наивняк.

— То есть? — Я скосила взгляд на среброголового.

— Шаман Жинн — да примет пусть мир его прах! — не существует уже лет триста. Его дочка, Джинна, отправлена на исправительные работы в Пятый Мир, в Темную Империю под покровительство Даниэля Аскаран Шан-Грила. И кто приходил к тебе под личиной "мерзкого и ужасного", и предположить нельзя.

Консорт эльфов кивнул, подтверждая слова младшего дракона.

— Да, действительно. Мой дед как-то рассказывал, что шаман обладал неограниченной силой — из-за убийств вейл, всего Круга Тринадцати. А потом его поймала рубиновая и... на этом все. Сказка для одного героя закончилась.

— А я уверен, что твой сопровождающий как-нибудь себя выдаст сам. И, если что, мы тебе поможем его наказать.

Уверенность в глазах Тана меня позабавила.

— Слушай меня, моя вторая куколка, — неожиданно раздался в голове голос Маб. Я застыла, вслушиваясь в серебристый голос: — Говори: это неважно.

— Это неважно, — как послушная марионетка, повторила я.

— Намного важнее узнать, где сейчас Илзиэль, — продолжала диктовать на ухо Проклятая Королева.

— Намного важнее узнать, где сейчас Илзиэль...

— Ведь она, может быть, уже мертва.

— Ведь она, может быть, уже мертва...

— А еще лучше...

— А еще лучше...

— Если я послушаюсь Королеву Маб и займу место эльфийки.

— Если я послушаюсь Королеву Маб и займу место эльфийки, — договорила я и очнулась. Призрак феи с негромким хлопком исчез.

Я испуганно сглотнула. Ой, мама — это меня сейчас загипнотизировали, да? Ой-ей-ей, жуть какая! Жуть жутка-ая-а!

— Интерес-с-сно, — прошипел Росс, сцепляя руки в замок. — Очень интерес-с-сно. А вслух сказать, а, Маб? — крикнул он. — Или совесть душит? Стыдно?

Зачем он это говорит? Для чего хочет разозлить фею?

Он совсем с катушек съехал, да?

— Братишка, давай без глупостей, — сдвинул брови Тан, тоже заметно подивившись поведению Консорта. — Не думаю, что Маб тебя послушается.

Ден Асмир вдруг ударил кулаком по столу.

— Ты не поверишь, Тарье, но я бы сам себя не послушался, — рыкнул. — И, видно, Лизка того же мнения.

На миг в его глазах мелькнула боль.

Только тогда я поняла, насколько сильно он ее любит.

Я решилась.

— Что мне делать? — твердым голосом спросила, обратив все внимание драконов на себя.

— И не думай. — Тарье покачал головой.

— Вы собираетесь сидеть сложа руки, господин ректор? — пришла моя очередь вскидывать бровь. — Пока Ваша подруга где-то вне досягаемости?

Судя по взгляду, меня послали.

— В том и дело, что вне досягаемости. Мы даже предположить не можем, где она сейчас.

— Разве? Я думала, что...

Консорт резко оборвал меня:

— Все, что ты думала, к Лизке не относится. Эль слишком непредсказуема, чтобы вешать на себя ярлыки. И если уж она пропала... — Он на мгновение задумался. — Значит, сейчас уже совершенно в другом месте.

Найти ее будет сложно...

Илзиэль Аррен Эллонд.

Я очнулась, будто в омут с головой нырнула.

И лишь одно имя сверкнуло в голове — Росс... Мой дракон.

Я плавилась в жаре Тартара, в самом сердце Некромантеона, а силы, подпорченные и словно избитые, медленно вытекали из раненых запястий тонкими струйками лавы по железным наручникам. Поседевшие волосы, словно сопли, висели тающими сосульками. По лбу струился липкий пот. Губы пересохли, а горло — как поцарапанное наждачкой — требовало воды.

"Кажется, пророчество безумной Милы ден Саи свершается", — мелькнула такая же безумная мысль, которую я поспешила отогнать подальше. Глупости, какие глупости!

Все будет хорошо, обязательно... Все будет хорошо...

Рядом валялась отрезанная коса, потерявшая всю рыжину. Подозреваю, и сине-зеленые глаза, признак ведьминства в крови, тоже обесцветились, стали серебристыми, седыми.

С другой стороны, какая мне уже разница? Либо я сдохну здесь, либо меня убьет зеленокрылый. Немного выходов из ситуации.

Да и сначала мне нужно дождаться помощи.

Росса.

Перед глазами замелькали обрывки воспоминаний — Зимний праздник, свадьба, мраморная статуя, аббатство... Первая встреча. Я слабо улыбнулась — цели-и-итель. Интересно, а он сам-то помнит, что тогда было?

Как он в первый раз назвал меня Ненормальной?..

Как притянул к себе, заставляя спать?..

Как держал за руки, навалившись всем телом, чтобы не рыпалась от агонии?..

Боги Первого и Второго Миров, я люблю его. Люблю, несмотря ни на что! Боги, пусть он будет счастлив. Пусть будет счастлив без меня, ведь я приношу ему одну боль!

Ненавижу себя за это.

По щеке скатилась слеза. Мокрая дорожка тут же высохла, а капля, упав на разгоряченную землю, испарилась.

Больно...

Глупо...

По-идиотски...

Кажется, я на что-то надеялась?

Зря.

В моем положении не надеются.

В моем положении даже мысли на надежду не должно возникать.

Я глубоко вдохнула запах гари и лавы — вот оно ужасающее действие Ада.

Росс...

Я люблю тебя...

Прости меня...

Я еще раз вдохнула и изо всех закричала:

— Ро-о-о-осс!

Рита Рей.

Наше совместное молчание прервал голос охранника, беседовавшего с кем-то за дверью. Голос был мужской, приятный, чуть вибрирующий. Я улыбнулась, вспомнив своего брата, который имел точно такой же тембр. На мгновение мелькнула безудержная Надежда, но она угасла, встретившись с его величеством Рассудком и его братом, Разумом.

Его здесь не может быть...

Не может.

— Консорт эльфов Росс ден Асмир и господин Энген уже ждут Вас, — монотонным голосом оповестил приехавшего охранник.

— Айнар Энген! — чуть слышно прошептал злой Тан. — Господин Айнар Энген, мать вашу!

Росс замахнулся на него.

— Колдунья Илзиэль...

— Пока не найдена. Проходите, Ваше величество.

Ваше величество? Король?

Боги, куда я попала?

Младший дракон в изумлении приподнял бровь. Кажется, он тоже, ровно, как и я, и понятия не имел о человеке за дверью. Наверное, именно этот факт дал ему возможность спрятать меня в маленькой комнатке за выдвижной панелью стены под предлогом "когда скажу, тогда и выйдешь". Я повиновалась.

В комнатке было душно, пыльно, но не грязно. А еще я нашла прослушивающий ход, что очень хорошо, — в системе вентиляции одна стенка была плохо заделана, ее-то я и вытащила, спрятавшись за решетчатым окошком. К сожалению, лица вошедшего я так и не видела — я как раз оказалась за его спиной, да и у него на голову был накинут черный капюшон.

— Консорт, Тарье, — завораживающе мягким тембром сказал гость и поклонился. — Рад видеть вас в здравии. Росс, приношу свои соболезнования.

Росс склонил голову набок. Таким ехидным я его еще не видела.

— Уже соболезнования? А, может быть, ты спешишь? — Он чуть приподнял бровь. — Мы не нашли ни тела, ни остатков магии. Еще не все потеряно.

Лучше бы я не смотрела на лицо дракона. Он изо всех сил старался доказать всем, что уверен в хорошем исходе дела.

Но ведь и Тан, и я теперь знаем, что все это — ложь. И то, как Россу сложно держать марку, мы видим.

Гость засмеялся переливчатым смехом. У Николаса был такой. И у меня. И у наших родителей.

Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение.

— Ну, почему же наваждение?

Потому что Ласа здесь не может быть.

— Ты так уверена?

На сто и больше процентов.

Маб обняла меня за плечи холодными руками.

— Смотри, — прошептала рядом с ухом. — Смотри... И не перечь мне больше никогда. Или же тебя постигнет участь той, место которой ты заняла.

Я дернулась.

— Она жива?

— Пока что. И ты, возможно, даже сможешь ее найти. Только когда?..

Фея вновь исчезла, оставив после себя легкий флер силы.

— ...говорят, вы нашли вейлу, — тем временем продолжился разговор.

Какую вейлу? Он что, меня имел ввиду? Вот-те на...

И откуда только народ знает?!

— Нашли, — подтвердил Росс, — но ее сейчас нет. Скорее всего, она гуляет по столице. Тесла умеет завлекать приезжего гостя. Да и Источники у нас... занятные...

Я сглотнула. Это кто там мною заинтересовался, такой представительный? Мне прямо интересно до жути стало.

Признайся, милочка, что испуж-ж-жалась! — прохихикала изнутри Чешира.

— Тогда я подожду, когда Рита вернется, — сказал мужчина. — Она же вернется?

Когда Его величество произнес мое имя, я решительно захотела посмотреть на этого короля. Ибо нормальному человеку всегда хочется увидеть человека, с которым ты незнаком, но который знает твое имя-фамилию. Я, хмурясь, вышла из кабинета, попав под строгий взгляд Консорта. Неймется мне, ден Асмир, неймется.

Тот в ответ покачал головой, будто мысли мои прочитал.

"Читал-читал. И буду читать".

Я повторно сглотнула.

— Да не гуляю я... — промямлила и, подняв голову, застыла.

Черные, заплетенные в длинную косу волосы, глубокие серо-синие глаза.

Тереза!

Это... это...

— Ла-а-ас... Ты ли это? — выдохнула я.

И потеряла дар речи.

Братишка, как же я по тебе скучала!

И вдруг, после того, как я назвала его по имени, мне стало жутко. Вдруг я ошиблась? Вдруг это кто-то другой, так похожий на Ласа? Вдруг... Я не знаю, какое еще может быть "вдруг", но я испугалась.

Оказывается, зря. Ошарашенный в первые моменты, король Ауренты встал, протянул руку и коснулся моего лица.

Ну чисто мыльная опера!

Я на автомате повторила фразу за Чеширской Кошкой вслух.

Брат запрокинул голову и расхохотался — счастливо так, будто нашел того, кого искал долгие годы. Хотя, почему "будто"? Он натурально искал меня туеву кучу лет.

— Рита, я убью тебя чуть позже, — шепнул он радостно, прижав меня к себе. Ой-ё, да он на голову выше меня! Внезапно, я почувствовала, что метр семьдесят пять — это очень низко.

Так мы и стояли минут пятнадцать, наслаждаясь встречей после долгой разлуки. Кошка, зачем-то проснувшаяся и уже порядком поднадоевшая, едко протянула:

Ты еще расплачься.

Я нервно дернулась, чем заслужила удивленный взгляд брата.

Когда мы вчетвером разместились за уютным круглым столом, на повестке дня был всего один вопрос: как найти рыжую? Но к концу своеобразного собрания вопросов стало намного больше. Например, а сможем ли мы низвергнуть Маб? И что делать с шаманом?

...и почему я ничего не запомнила с того момента, как остановилась карета, кроме, разве что, явления Королевы?

Лас выслушал мои сбивчивые объяснения, секунды три пораздумал над чем-то и положил прохладные ладони мне на виски.

— Росс, я попробую слиться сознанием с ней, а ты в этот момент постарайся прочитать закрытое, — предложил брат. Консорт эльфов кивнул. Тарье задумчиво пожевал губами, а потом махнул рукой:

— Я на всякий случай подержу защитный контур.

Ден Асмир вновь кивнул и перевернул ладони, тыльной стороной положа их на теплое дерево стола. Младший дракончик сложил из пальцев мудреную фигуру, а король Ауренты внимательно посмотрел на меня:

— Раз... два... три!

Я не заметила, как отключилась.

* * *

Драконы изумленно рассматривали проявившиеся на стене, словно голограммы, картинки.

— Дерек. — Росс покачал головой. — Нет, с ним мы не справимся. Это проблемы Поли и Алекса. Мы же не имеем права вмешиваться.

— А где они сейчас?

— Как раз в Темном Царстве. И, думаю, до войны там дело так и не дойдет — Сашка хоть и настроен воинственно, но кровь своего народа проливать не станет.

— Сашка не станет, ага. И войны в Темном не будет. А мы что, должны загнуться в этом мире? — взорвался Тан. — Мы должны снести все государства?

— Зачем? — вскинул бровь Росс. — Тан, не пори горячку. Единственная...

— Я уже это слышал, ден Асмир. Давно и прекрасно. И знаешь, что я думаю по этому поводу?

— Нет.

— Ты сам себе запудрил мозги. Уверовал в мысль, что Илзи уничтожит фею, и все будет хорошо. А хорошо не будет, ибо что-нибудь да случится.

— Эй, ребята, только не подеритесь! — прикрикнул на разошедшихся драконов Лас. — Тарье, с чего ты взял?

— Ну, наверное, меня не за красивые глазки в Чертоги Ледяных забрали, — съехидничал тот. — И способности к прорицанию у меня есть.

— То есть, ты что-то увидел.

— И не просто "что-то", а кое-что совсем нехорошее.

Терпение ден Асмира закончилось.

— Так говори, что ж ты тянешь? — зарычал он.

— Боюсь-боюсь! — Энген показал брату средний палец. — Короче, наша Колдунья вляпалась по самое "не балуй". Она рядом с Полями асфоделей...

Внезапно комнату разрезал хриплый крик: "Росс!"

Глава пятая. Решающая.

Проще никому никогда не станет.

Колдунья Лиза Истомина.

Илзиэль Аррен Эллонд.

Я не знаю точно, сколько прошло времени, но могу сказать — часов девять я перетерпела.

— Если за мной никто не придет, я не знаю, что сделаю с ними, — пробормотала еле слышно. — С того света достану, ей-богу.

"Ура-а-а! — вдруг разорвало мой мозг восклицание. — Лизка, я смогло!"

Лихостенье!

Черт, где ты пропадало, Лихо?

"Не поверишь — меня заблокировали. И, боюсь, это сделали твои родственники".

А-а-а, ты про богов? Ну, понятно — когда не стало Мглы, все испугались тебя.

"Вряд ли меня. — Пространство дернулось и окутало меня с ног до головы, поддерживая и отдавая силы. — Скорее, они побоялись тебя и то, что ты получила. Никому же не хочется иметь во врагах вторую Мглу".

— А я не Мгла, — сказала я, чувствуя приятную свежесть. — Я никогда не буду бабушкой.

"Ты ошибаешься. Впрочем, последнее ты делаешь постоянно. Моя хорошая, прими наконец всерьез слова Рю-Тецуо. Ты — стражница Перекрестка Миров. Слышишь? Страж-ни-ца. Ты — пусть всего лишь на четверть богиня — дитя бессмертных".

— И что же?

"И что же? — вскричало Лихо. — И что же? Лиза, включи мозги! Ты — ключ!"

Ключ? Ключ... Ключ!

В голове всплыли обрывки воспоминаний о разговоре с Милой ден Саи.

— Меня убьет зеленокрылый... — потрясенно выдохнула я и распахнула глаза шире, не ощущая жара Тартара. — Дельвиг! И он не убьет меня, нет... Я... Я всего лишь...

Лихостенье резко пропало.

— Лихо? Лихо! — позвала я, но пространство не откликнулось. — Блин, попалось...

— БАБАХ!!!

Я присела от громкого взрыва, закашлялась.

Кто это, черт возьми?! Неужели, свои?!

— Оп-па, и правда седая! — пораженно произнес голос... определенно Тана. — Я последнему до конца не верил.

Моя нижняя челюсть упала на горячую землю, когда взгляд сфокусировался на тройке знакомых мне людей — Россе, Тарье и... Рите?

— Демон вас всех дери, — тихо заругалась я, — вы, идиоты, кого с собой притащили? Я спрашиваю. Кого. Вы. Сюда. Притащили? — последние слова я практически проорала на весь Некромантеон. — А если...

— А "если" уже не будет, Эль, — клокочущим от злости голосом сказал муж, освобождая свою непутевую ведьму от наручников. Как только последнее звено затвердевшей магии-лавы было разрушено, я без сил начала заваливаться на бок. — Тьфу ты, Ненормальная.

Росс перекинул мою руку себе на шею и, поддерживая за талию, помог подняться.

— Что значит — "если уже не будет"? — Я поняла, насколько сильно меня высосали.

— То и значит, госпожа Колдунья, — негромко обратилась ко мне Рита. — Маб... Она везде успела побывать.

Я застонала.

Проклятая Королева, ты до нее добралась!

— Вы попали, детки! — хрипло рассмеялась я. — Кстати, как смогли пробраться в самое защищенное место Тартара?

— Мне скажи спасибо, — подал голос Энген. — Если бы я не увидел тебя, то мы долго бы ломали головы над твоим местонахождением.

Угу. С таким раскладом имеет смысл уточнить еще вот что:

— А... Телепортировались?

Рита и Тан недоуменно переглянулись, а вот ден Асмир едва слышно забормотал ругательства. Я едко улыбнулась.

— Что, муж мой умный, не додумался сам? Все подталкивать надо? — поинтересовалась.

— Не вредничай, Лиз, — поморщился он. — Да, не предусмотрел, но кто ж знал?

Нет. Я еще и вредничаю! Я тебе сейчас устрою!

— Ты знал! — Я пошатнулась. — Ты знал, Росс, не увиливай!

— Допустим. Но не надо сейчас устраивать истерики!

— Кхе, — прочистил горло ледяной дракончик. — Илзи, Асмир, я, конечно, понимаю — давно не виделись и все такое... Но о чем вы так увлеченно спорите?

Я, не переставая, смотрела на отвернувшего голову мужа.

— Давай, скажи им.

Росс вздохнул — мол, и приставучая мне жена досталась!

— Из Тартара нельзя выбраться тем же путем, каким ты попал сюда, — обреченно оповестил он.

— Да, — подтвердила его слова я. — Правильно. Поэтому нам придется топать через Дарваза — врата ада.

Голову резко обхватила боль, я приглушенно зашипела.

— Давайте поспешим, — едва-едва проговорила я, замечая перед глазами цветные мушки, — меня это место убивает ко всем известным матерям.

Росс недовольно цокнул языком и подхватил меня на руки.

Рита Рей.

В момент посвящения меня в планы, я, особо не стесняясь, обозвала всех трех магов на всю голову блаженными. Ибо так оно и было! Правда, выслушивать меня не стали — но вот подхватить за шкирку не забыли. Кошка изнутри только расстроенно мявкнула, а я не успела обидится — мгновенный колючий телепорт, разом накинувшаяся жара Ада и слаженный удар комплексной магией двух братьев-драконов о стену древнего храма меня отрезвили.

...жутко было потом.

Я, если честно, не сразу поняла, что белая, опущенная макушка — это могущественнейшая ведьма наших лет. Вернее, что ведьма наша такие силы потеряла, что не поседела. И, что уж тут говорить, мы все не сразу заметили, что кроме цвета волос в Илзиэль еще что-то изменилось.

Росс, держа ее, полуобезумевшую-полубессознательную, на руках, уже собираясь уходить, окинул Некромантеон ненавидящим взором. И оступился...

— Эль, — дрожащим голосом начал он, более осмысленно смотря на положившую голову ему на плечо жену, — Эль, что с твоими волосами?

Ведьма сначала непонимающе нахмурилась, а затем резким жестом схватила короткую прядку, свисавшую грязной лентой. На бледном лице расцвела злая улыбка.

— Месть, — легко сказала она и указала куда-то вниз. — Я косу ногой в лаву скинула, чтоб старанья Маб не зря прошли. — По ее вызывающей мине было видно — она ждала от ден Асмира какой-нибудь тирады, ругани, морали.

Но дракон молчал, усиленно всматриваясь в лоб ведьмы. Да так бы и стоял, если б не очередной безумный вой обессилевшей Илзи и ее почти приказ:

— Ноги в руки — и валим отсюда, детки!

Мы рванули вниз, к той дыре, что проделали.

— Росс, отпусти меня.

— Ты без сил почти...

— Росс!

Мы не понимали, чего хочет эта ненормальная. Муж ее, к слову, тоже, но ослушаться не посмел. А ведьма, шатаясь и пьяно хихикая, села на корточки, положила руки на землю и негромко велела:

— Отойдите за мою спину. На всякий пожарный.

Я и Тан разом повиновались, дракончик потянул за рукав брата, кивнув. Росс не выглядел счастливым — видимо, он либо прочитал мысли женушки, либо его нелестно отшили.

"Второе".

Из того свиста, что издала ведьма, я не разобрала ни слова. Кажется, это был тхемальский — грубо говоря, язык природы. Но одно предложение мой кошачий слух все-таки уловил, пусть оно и было не на общем, а на эльфийском: "Хотела сгноить меня здесь, Маб? Поздравляю, у тебя отвратнейшим образом получается!"

Некромантеон содрогнулся.

Сверху посыпались камни.

Лета, Стикс и Флегетон разом отошли от берега.

А посеревшая Илзи продолжала "свистеть" формулу.

И чем дальше заходила она, тем страшнее становилось мне.

Не осознавая до конца, я вцепилась в рукав Тана сильнее. Он не сказал ни слова, только накрыл меня, себя и Консорта сдвоенным полусферическим щитом. "А ее?" — хотелось спросить мне, но рта я раскрывать не стала. Тем более, ледяной покачал головой — мол, нельзя ведьму трогать.

А я, благодаря щиту, смогла разобрать слова заклинания:

— Saira sshinae saroman sei, — твердила Илзи, все сильнее погружая пальцы в расходящуюся под ней землю. — Saira sshinae saroman sei.

...шумный звук приближающегося цунами заставил меня распахнуть глаза в ужасе.

Что она делает?

Раздраженный и очень далекий вопль Маб стал мне ответом — нас спасают. Причем спасают довольно успешно.

Когда волна уже практически вплотную подошла к нам — я видела ее своими глазами и ужасалась, какой огромной она была, — Илзи отшатнулась к нам, под щит, притянула меня и Тарье к себе, ухватила Росс за руку и шепнула: "Арта, помоги нам!"

...вспышка телепорта была на этот раз была очень яркой, а сам портал — режущим, как осколки стекла...

Илзиэль Аррен Эллонд.

Нас выбросило на берег какого-то озера на полянке. Не скажу, что мне понравилось происходящее, да и в восторге от идеи богини охоты я не была, но то, что она помогла нам, отрицать не стану.

Голос блокировщицы Лихостенья — она сама призналась — прозвучал тихо, быстро, едва разборчиво. У меня появилось четкое ощущение, что кое-кто скрывается от родителя и родственников.

Тем не менее, ее идея с кипящим варевом из трех рек Ада стала прекрасной мыслью, а уж часть сил Артемиды — просто глотком свежего воздуха.

Последние мысли из головы выбил дождик — тихий и прохладный, как тогда, между Призрачной и Реальной Стенами Лиха, в поиске бел-горюч камня Алатырь. Я радостно рассмеялась, вызвав у ледяного дракончика сдвиг по фазе:

— Совсем с ума спятила... — буркнул он под нос и принялся расталкивать вцепившуюся в него вейлу: — Эй, принцесса Рей, давай-ка в себя приходи.

Ден Асмир задумчиво теребил косичку.

— И все-таки я не понимаю...

— А я — прекрасно, — произнес внезапно Дельвиг за спиной.

Почему все гады появляются за спиной?..

Я вскочила на ноги и на автомате встала в стойку. Даже темнота перед глазами меня не испугала.

Фейри покачал головой.

— Хорошо тебя Маб выпила, — лениво протянул он, рассматривая свои идеальные ногти. — И волосы отрезала, и силу выкачала. Аж бедняжка-Колдунья поседела, цвет глаз своих потеряла. Знаешь, серебро тебе идет.

Росс неслышно встал рядом.

— Валил бы ты отсюда, Дельвиг. — Муж скрежетал зубами внутри, снаружи оставаясь спокойным и умиротворенным. Подумать только — воля какая у человека, а?!

— А зачем мне валить отсюда? Мне и здесь нравится.

"Росс, уводи Тана и Риту", — прервала я дракона на полуслове.

"Что? Лиз, не говори чепуху. Я тебя тут одну не оставлю. Хватит".

"Ро-о-осс, пожалуйста! Это мой путь, уводи их! Ты должен помочь Рите одержать победу над Проклятой Королевой!"

"Королева Илзиэль Аррен Эллонд ден Асмир, Колдунья Зачарованного Мрачного Леса, не перечь мне хотя бы раз в жизни! Не оставлю".

Тогда мне придется это сделать...

Вскинув ладони к небу, я подняла вокруг меня и фейри стену отражений, отрезав нас от невольных свидетелей. Теперь они видят нас, но мы не видим их.

— Умно-о-о, королева эльфов, умно-о-о. Так начнем же?

Он дернул плечами, материализуя боевые крылья — особое свойство королевских семей Авалона, дающее возможность бить крыльями и резать ими человека, словно острый нож — мясо. Я хищно улыбнулась и призвала копье-посох, вмиг похолодевшее. Иней медленно расползся по древку и моей руке.

— Начнем, — благодушно кивнула.

Удары мы нанесли одновременно.

Посох и крылья скрестились, создав оглушающую по мощности ударную волну. Нас отбросило в разные стороны, мы стукнулись, словно тряпичные куклы, спинами о мой щит.

— Неплохо, — вынес вердикт Дельвиг.

...а в следующий миг продел пасс рукой, стараясь атаковать меня парализующим заклятьем.

Не получится, крылатый!

Я мотнула головой, сжала ладони в кулаки и со всей силы, рывком, развела локти в стороны.

Моя огненная волна получилась не хуже.

— С-с-сука! — прошипел откатившийся в сторону Дельвиг. Он заметно опалил крылья. — Хочешь хорошего поединка? Получай.

В меня полетел звуковой "кулак". И на этот раз спастись не получилось.

Дезориентированная я на несколько мгновений перестала понимать, что происходит — настолько сильным был шум в голове. Как бы меня того... не контузило...

И это оказалось достаточно для фейри.

Холод металла в животе отрезвил и отбросил на несколько месяцев назад — в ту ночь, когда мы с Алексом вот так же сцепились. И звук разбившегося стекла... И крик на высоких нотах Риты...

И счастливый смех Дельвига, тут же прекратившийся — кажется, он тоже получил по заслугам. Росс вряд ли будет ждать.

...а на небе мерцали сине-зеленые и серебристые звезды...

Рита Рей.

Время, казалось, замедлилось.

Я уже перестала визжать от увиденного, но оторвать взгляд от неторопливо шедшей спиной вперед Илзи у меня не получалось. С кинжалом в животе, она умиротворенно улыбалась и продолжала идти, пока по грудь не зашла в воду. Затем она опустила голову, что-то прошептала и...

Она растворилась в ночной тиши серым туманом.

Я перевела взор на поникшего Росса. Тот ни взвыл, ни закричал — ничего. Только с усилием сглотнул, поднял посох жены с земли и развернулся к нам.

...в его глазах застыл янтарь...

— Ты добилась своего, Маб, Проклятая Королева, — ледяным голосом произнес он. — Надеюсь, ты довольна.

С негромким хлопком фея появилась, сняла невидимость. А еще, она была рыжей и зеленоглазой — такой, какой была Колдунья до... недавнего момента.

— Ты знаешь, Росс, а я недовольна, — парировала она. — Недовольна в первую очередь тем, что эта сволочь выжила.

— Она мертва!!! — сорвался Росс. На кончиках его пальцев вспыхнул ярко-красный огонь. — Мертва, и не пытайся меня переубедить!

Маб усмехнулась.

— Зря, Росс, зря. — Она незаметно приблизилась ко мне и, прижав спиной к своей груди, подставил острый коготь к шее. — Илзиэль жива, она живее всех живых. Тебе ужасно повезло с женой.

Я смотрела на ден Асмира и лихорадочно соображала. Что... Что делать... Как выворачиваться...

"Стой смирно", — вдруг шепнула Илзи ментально.

Тпру, крыша!

"Тихо ты, сейчас весь кайф мне обломаешь! — Меня щелкнули по носу. — Та-ак, а с этим драконом надо будет потом провести разъяснительные беседы на тему доверия..."

"Тебя же убили", — осторожно сказала я, стараясь ни мускулом не выдать своего тайного разговора с — теперь уже точно — живой ведьмой.

"Ну, как убили... — В голосе Илзиэль прозвучал смешок. — Так, попытались. Он бы думал прежде, чем поднимать свои хиленькие ручонки на бога".

Бога?.. Святая Тереза...

"Да я не так выразилась. Потом объясню".

И то веселье, что прозвучало, пронизывало реплики Колдуньи, передалось и мне.

Я неожиданно расслабилась и обрела стойкую уверенность — все будет хорошо.

— Да, Маб, ты как всегда права, — завела я шарманку. — Я поражаюсь твоему уму и проницательности.

Каюсь, меня позабавило недоумение в глазах драконов, не удержалась — хихикнула.

— Ты к чему ведешь это, маленькая дрянная девчонка? Подлизаться хочешь? Не выйдет! — клацнула зубами Проклятая Королева.

— Почему сразу подлизаться? — продолжала я вдохновенно вешать лапшу на уши. — Может, я от широты души и чистоты помыслов? А?

Я подмигнула Илзи: почему-то появилась четкая мысль, что та стоит прямо передо мной и показывает большой палец.

"А у тебя неплохо развита интуиция, — похвалили меня. — Действительно, наша, кошачья".

— Что за бред? — Коготь царапнул шею. — Сдавайся, девчонка, я все равно заберу твою жизнь, рано или поздно.

В резко наступившей темноте сверкнула сдвоенная корона Империи Стихий и Алмодрая. Илзиэль, метнувшаяся к нам, нахлобучила ее на голову отпустившей меня Маб и призвала обратно посох.

— Покойся с миром, Таллах Церберус.

Впервые за много месяцев копье-посох окрасилось в алый цвет — цвет чистой фейской крови.

Эпилог.

Я улыбнулась.

"Отполированный до зеркального блеска щит того самого Персея показывает мне...

...мою семью. Смеющуюся Кассандру и счастливого Росса. У них за спинами стоят Тан и Рита, улыбаются, обнимают друг друга за талию. Алекс и Полинка, эти два дурака-близнеца, качают головами и раздумывают над новым Кодексом Темных — ведь у них все получилось! Кларисса с остальными родственниками и кучей гвардейцев стоят на палубе корабля и готовятся завоевывать новые горизонты. К слову, мама и Эллонд провернули такой интересный маневр, что даже я, когда узнала, в шоке неописуемом была. Эти двое дали Кассандре фамилию Росса — теперь она ден Асмир, и ее отец — дракон! Но последнее и так правда, так как мой папа, лишенный магии, действительно дракон по рождению... Я отвлеклась.

Родные такие... домашние, теплые. Мои. Друзья, ближе которых никто мне никогда не станет. Хотя-а... Впереди целая вечность, возможно, я забуду их, кто знает?..

Представляете, я должна была потерять связь с Девятью Мирами после того, как обрела копье-посох. Потом меня якобы посвятили в Демиурги. Затем позволили спасти Росса. Выйти замуж. Увидеть Кассандру. Найти Риту, догнать Маб и уничтожить...

...себя. Помните этот девиз? Только раньше он звучал иначе: "Найти бабулю, догнать мечту и уничтожить проклятие". Боже, как я ошибалась! Насколько ослепленной я была собственными тревогами и их решениями, что не заметила — для меня в этой сказке нет счастливого конца.

Вернее, он нейтрален. Абсолютно нейтрален. Для своей семьи меня больше нет, мне давно поставлен памятник на погосте (условный). Без гроба, без тела, без улик и следствия. А здесь... На Перекрестке Миров... Я жива. Я свободна.

Знаю, о чем вы сейчас думаете. Я ужасная сестра, отвратительная жена, которая не беспокоится ни о маленькой еще Касс, ни о муже, коего теряла и не раз. А я вам на это отвечу — наверное, это моя истинная природа. Меня так и не обуздали.

Впрочем, для той, что должна была стать стражницей Перекрестка Миров, я не вижу другого выхода. Истерить? Пытаться встретиться с семьей? Что вы, меня не только туда не пустят — я сама не смогу прийти. И так Рита единственная знает, что произошло там на самом деле. В той Вселенной я теперь лишь призрак. Воспоминание. Отражение эльфийки-ведьмы, что была когда-то. Возможно, когда-нибудь, спустя сотню-другую лет, я смогу встретиться с мамой и Кассандрой, Клэри и Алексом, Полинкой и Шоном. Лицом к лицу. Здесь, на Перекрестке, куда им дадут пропуск. Но это будет не раньше того, как меня простят. За то, что ушла, не попрощавшись, по-английски. За то, что бросила одних, не взирая на опасности. За то, что позволила им думать "Мы ей не нужны!".

Но это будет так не скоро, так не скоро! Я даже сейчас сомневаюсь, что к тому времени я сама их не забуду и не научусь жить без них. Без слез по ночам в подушку. Без вот этого ежечасного наблюдения сквозь щит Персея. Без огромной раны в груди, в том месте, где раньше была душа. Такая испорченная, подбитая, изрезанная, тысячи раз зашитая и... подпаленная, без перьев, без личного солнышка. Нет, без многих солнышек.

Я люблю их. Всеми существами — люблю. И... мне сложно без них. Я не могу без них.

Но иначе никак. Я стражница. Теперь я могу увидеть другие Вселенные. Могу помочь другим магам.

Они живы. Это главное. Потому что, если бы что-то стряслось — я наплевала бы на любые запреты.

Вернулась бы.

Осталась бы.

Вновь стала бы сражаться за счастье.

Но нет. Все хорошо.

И для меня сейчас наступил happy end.

Вот такой. Без изысков.

Just a successful conclusion. And I am really, immensely happy1".

Я поставила точку, едва ли проткнув острым пером бумагу. Теплые ладони тут же сжали плечи.

— Эй, ты закончила?

Знакомые до мельчайшей трещинки губы захватили в плен мои. Поцелуй отнимал последний разум, но я нашла в себе силы отодвинуться от притягательного мужчины рядом.

— Закончила. — Вновь улыбнулась. — Как думаешь, кто быстрее всех догадается?

— О том, что ты безбожно всех обвела вокруг пальца? Не зна-а-аю. С тем допущением, что принцесса Рей в курсе... Думаю, Кларисса.

— Я тоже того же мнения. Сестренка уже через пару недель заявится сюда, на Перекресток, и нам с тобой достанется.

Меня потянули к себе, и я с довольным мурлыканием улеглась на теплом мягком одеяле, хитро посматривая на Росса.

— А еще, нам достанется от Большой Тройки... — протянула, потягиваясь.

— Знаешь, к тому времени на свете будет взрослая Кассандра — а уж она, учитывая ее родственную связь с тобой, поставит весь мир и всех богов на уши.

— Ты настолько плохо обо мне думаешь? — Я шутливо пристукнула мужа подушкой. — Эх ты, а еще дракон, называется!

Моя жизнь — череда из плохого и хорошего.

Моя жизнь — сплошное безумие.

Я люблю ее.

Come to me

Trust in a dream

Come on and rescue me

Yes I know I can be wrong

Maybe I'm too headstrong

Our love is...

Madness2

— Истомина! Ты ужасно поешь.

КОНЕЦ.

1 Просто успешное завершение. И я безумно, безмерно счастлива.

2 Песня "Madness" — "Безумие" — Muse.