Омегаверс Пусть в унисон звучат сердца

— Надо было тикать сразу, — проворчал Риан. — Я бы так и сделал.

— Да я бы тоже... — Гиллиан задумчиво потеребил уголки страниц. — Но ведь это старая легенда, да и нравы в те времена были другие.

— И всё равно — я бы сбежал.

— Ты всегда убегаешь? А как же понятие о долге? Для тебя оно — пустой звук?

Риан вздрогнул. Ненароком оброненная фраза резала хуже ножа!..

— Нет, не пустой звук. Для меня это слово очень много значит. Но если какой-то кретин не видит дальше собственного носа и при этом что-то требует от других, то его и кинуть не грех. Если эти кланы так хотели вцепиться друг другу в глотки, то пусть бы грызлись, а детей не впутывали.

— Этим всё и кончилось... — Гиллиан вздохнул и только тогда взглянул на своего омегу, который покраснел и невольно прикрылся, чтобы альфа не увидел слегка окрепший член. Улыбнулся и похлопал по покрывалу. — Не бойся, иди сюда. Пока просто полежим рядом, а там — как получится... У нас вся ночь впереди. Я тебя не тороплю.

Риан невольно поёжился. Адам, как он сдерживается? Ведь хочет же... и очень сильно хочет... Запах в комнате уже пропитал почти всё... или ему это только кажется?

Риан неспешно приблизился и так же медленно забрался на постель, не смея взглянуть на своего альфу.

— Не бойся. — Гиллиан протянул руку и легко провёл кончиками пальцев по его обнажённому плечу. По телу тут же поползли мурашки. Ноздри альфы подёргивались, вдыхая запах омеги... — Я тебя никогда не обижу, ты же знаешь. Силас всегда говорил, что страхи — это от незнания.

— Я... я знаю... но мне всё равно как-то... не по себе...

— Просто ложись рядом. Так ты быстрее привыкнешь к моему присутствию. Если ты вдруг испугаешься, то тебе будет слишком больно. А я не хочу, чтобы тебе было больно.

Риан молча кивнул и торопливо забрался под покрывало, прижавшись к горячему телу своего альфы. Предки, как же он возбуждён... и всё же сдерживается...

— Гиллиан...

— Что, милый?

— Прочти мне эту балладу целиком. Ты так красиво умеешь читать...

— Тогда лучше будет устроиться поудобнее. — Гиллиан сел, подложил под спину подушку и откинулся на неё. — Придвинься ближе, а я тебе потом картинку покажу, из-за которой я начал читать.

— Покажи сейчас!

— Э, нет, так будет неинтересно. Послушай лучше всё по порядку, а потом уже посмотришь.

Риан с тихим ворчанием пристроился рядом.

— И не вздумай начать приставать раньше времени.

— Не буду, не бойся, — тихо рассмеялся альфа. — Я, конечно, альфа, но я не дикий зверь, ведомый исключительно инстинктами. Я же всё-таки человек...

— Ладно, читай, человек. Я тебя очень внимательно слушаю.

Гиллиан, довольно улыбаясь, дождался, когда омега перестанет ёрзать, перелистнул несколько страниц и начал читать с самого начала:

В седые мира времена

Была баллада сложена

О воине доблестном Дедале

И юном витязе Валгалле.

Подобно древним менестрелям,

Споём грядущим поколеньям,

Как две враждующих семьи

Своих детей не сберегли.

Дедал из клана Савари,

Валгалл из клана Догари —

Рождённым, чтобы вместе быть,

Пришлось друг друга погубить...

Слушая низкий звучный голос своего альфы, Риан полностью расслабился и погрузился в вихрь образов... И Гиллиан оказался прав — когда Риан вовремя увидел картинку, то замер, разглядывая стоящих по колено в воде героев, держащихся за руки, и две рати, на противоположных берегах злосчастной реки. Неизвестный художник создал прекрасную иллюстрацию... Хотя почему неизвестный? Приглядевшись, Риан узнал характерную особенность письма Лориена Райли, который не брезговал гравюрами. В типографии только наложили скупой набор цветов... а в омеге-воине Риан узнал собственного родителя, который как-то позировал Лориену по его просьбе ещё в университете, после получения диплома. Значит, это он добился... или кто-то ещё из друзей семьи... Решив пойти путём революции, Рейган оборвал все старые связи и очень страдал от невозможности видеться с некогда очень близкими и дорогими людьми, но подставлять их под удар он не посмел.

...В жестокий век придя в наш мир,

Они любили, но не пир

Весёлой свадьбы свёл их вместе,

А бой кровавый жуткой мести —

Гордыня кланов их сгубила.

И не смогла любви их сила

Преодолеть сию преграду.

Им миг единый стал отрадой —

Одна лишь ночь любви безумной.

Родить дитя Валгалл мог юный

На радость мужу и отцам,

Остановив кровавый бал,

Но не свершилось. Речка Дана

Взяла детей обоих кланов.

И до сих пор стоят курганы

На берегах проклятой Даны,

Храня легенду о Дедале

И юном преданном Валгалле.

Когда прозвучали последние слова, Риан с отчаянно бьющимся сердцем обернулся и решительно потянулся за поцелуем. Сил бороться с собой уже просто не осталось. Простыня под задницей начала намокать от смазки... Если будет больно, то уж лучше просто немножко потерпеть.

Книга была отброшена в сторону. Сильные руки альфы обвили хрупкое тело, прижимая к себе. Риан дрожал всё сильнее...

— Тише, любимый мой... не суетись... Всё хорошо... всё будет хорошо...

— Я хочу тебя...

— Да, я тоже, но сейчас лучше не торопиться. — Гиллиан мягко опрокинул своего омегу на спину. — Мои друзья-омеги мне рассказывали, как у них было в первый раз... Тебе надо успокоиться и расслабиться. Потом, если ты захочешь повторить, будет легче.

Гиллиан начал неторопливо целовать его, легко поглаживая лицо, шею, плечи... Вот ладони скользнули по бешено вздымающейся груди, задевая напрягшиеся сосочки...

— Успокойся, всё хорошо.

— Как... ты сдерживаешься?

— Я люблю тебя. Просто доверься мне... Нет-нет, не надо ничего делать. — Гиллиан остановил порывающегося отвечать Риана. — Не сейчас. Сначала я, а потом уже всё остальное. Ты боишься, ты взволнован... Доверься мне и моему опыту.

— Чтобы ты потом вспоминал бесчувственное бревно? — От нахлынувшей обиды у омеги выступили на глазах слёзы.

— У нас вся ночь впереди, — напомнил Гиллиан. — Ты должен сначала узнать, как это — чувствовать в себе альфу. Потом, когда ты осмыслишь свой первый опыт и осознаешь, что всё не так страшно, то тогда делай всё, что хочешь. Пусть кретины думают, что с багажом течек за плечами омеги становятся настоящими шлюшками, которые просто ломаются и цену себе набивают, но я-то знаю, что это не так. Одно дело, когда гормоны и подхлёстываемые ими инстинкты вынуждают что-то делать, и совсем другое — в обычные дни, когда сознание и разум чисты от этого безумия. И я прочитал достаточно омежьих романов, чтобы понять, что скрывается за фантазиями очередного автора. Я не жду, что ты в один миг превратишься в страстного любовника — это невозможно, когда совершенно нет опыта. И тебе не надо сейчас из кожи вон лезть, чтобы что-то мне доказать и показать. Не нужно. Ты уже много мне сказал, когда попросил у меня эту ночь. Когда пришёл сюда со мной. Когда лёг рядом со мной. И сейчас этого более чем достаточно.

По щекам омеги всё же покатились слёзы.

— Почему?.. Почему ты не такой, как все?

— Потому что я люблю тебя. Просто люблю.

Риан порывисто обхватил его шею руками и уткнулся в плечо.

— Я... я тоже... люблю тебя... люблю...

Гиллиан гладил его по волосам, утешал и подбадривал. Он не спешил, и от этого его хотелось ещё больше. И Риан поплыл, обволакиваемый дивным солнечным ароматом.

Он тихонько постанывал, когда Гиллиан скользил губами по его груди и животу. Он чуть-чуть выгибался, когда умелые руки безошибочно находили места, прикосновения к которым доставляли особенное удовольствие. Он покорно согнул ноги в коленях и раздвинул их пошире, позволяя прикоснуться к себе в самом укромном месте. Гиллиан не давил, не заставлял, давая в любой момент отстраниться и собраться с духом. Его альфа был уже возбуждён сверх всякой меры — его запах застилал все прочие вокруг, а плоть, на которой ясно был различим набухающий узел, стояла колом, то и дело задевая бедро омеги... и всё равно сдерживался. Он тяжело и прерывисто дышал и всё равно сдерживался. Риан уже весь извёлся, и Гиллиан понял это.

— Ты готов?

— Да-да, сделай это поскорее...

Вот пальцы прикоснулись к заметно расслабившемуся, немилосердно зудящему отверстию, но не начали проникать внутрь, а просто погладили, вырвав из груди возбуждённого омеги очередной нетерпеливый стон.

— Тише-тише... сейчас...

Риан прильнул к своему альфе, чувствуя, как тот мягко и ненавязчиво скользит по краешку, как размягчившиеся стеночки сами пропускают внутрь первый палец, уже испачканный в смазке... и плотно его обхватили.

— Тише, солнце моё... Всё хорошо...

Палец начал неторопливо двигаться взад-вперёд, попутно разминая и расслабляя. Риан прикрыл глаза, пропуская в себя второй палец. Густой запах Гиллиана расслаблял и отвлекал от непривычных ощущений... Альфа растягивал его неспешно и бережно. Когда над ухом жарко прошелестел вопрос, Риан уже был согласен на всё.

— Как ты хочешь — на спине или на животе?

— Как... ты хочешь...

— Тогда переворачивайся.

Риан резво перевернулся на живот, а Гиллиан подложил подушки, приподнимая его задницу повыше.

— Всё будет хорошо, обещаю.

— Я... знаю.

И вот к пульсирующему анусу прикоснулась горячая головка. Риан затаил дыхание и зажмурился, старательно вспоминая заботливые бережные пальцы. Римус и другие рассказывали, что альфы обычно входят резко... но Гиллиан и теперь не торопился. Он входил плавно, разминая проход так же, как делал это пальцами. Чувствительная кожица натягивалась, мышцы податливо расходились под этим напором... и было почти не больно... разве что совсем немного... Гиллиан то и дело останавливался, давая привыкнуть, но нетерпение омеги уже было слишком велико, и он подался навстречу, тихо ахнув.

— Зачем?..

— Я... уже не могу ждать... прости...

Гиллиан обнял его, стараясь не раздавить своим весом, и ласково поцеловал в шею рядом с ухом, замерев.

— Тебе очень больно?

— Ничего... терпимо. Ты очень хорошо меня расслабил. — Риан прогнулся и потёрся щекой о его скулу.

— Подожди чуть-чуть. Тебе надо привыкнуть и приспособиться...

— Да, я знаю...

Когда боль стихла, Риан кивнул, и альфа начал осторожно двигаться, не забывая ласкать своего омегу. Ощущения были непривычными, одуряющими, приводили в замешательство, заставляя непроизвольно сжиматься... и Гиллиан стонал, замирая. Он дрожал от едва сдерживаемой похоти, глухо рычал, но всё же терпел, не желая причинять боль. Вот Риан снова расслабился, и толчки возобновились. Член альфы то и дело задевал какую-то точку внутри, и от этого просто сносило крышу. Риан неосознанно начал подаваться навстречу, желая больше и больше. Он вскрикивал и стонал, вцепившись в простыню, чувствуя, как одна рука альфы придерживает его, вторая скользит вдоль спины... Голову кружило всё больше, в глазах темнело... Терпеть это было уже невозможно, как и нарастающее во всём теле напряжение, отдалённо знакомое по течкам, но это было гораздо сильнее...

Риан закричал, буквально взрываясь и сжимая в себе Гиллиана, который с глухим рыком начал вбиваться в него всё сильнее и быстрее. Узел на члене альфы набух так, что казался непомерно огромным... Надрывно вскрикнув в последний раз, Риан почувствовал, как эта шишка проникла в него полностью, мышечное колечко плотно обхватило разбухший узел, и внутрь начала выплёскиваться тёплая сперма. Её было удивительно много... И омега на миг потерял сознание.

Тихая усталость заполняла целиком, и даже натруженное с непривычки отверстие не причиняло особых беспокойств. Риан лежал на спине, чувствуя, как пальцы Гиллиана мягко поглаживают его лицо. Запах альфы пригас, и омега полной грудью вдыхал посвежевший ночной воздух.

— Как ты? — прошелестел над ухом родной голос.

— Не знаю... ещё не понял... А... ты... как?

— За меня не переживай. — Тихий смех. — Мы своё всегда получим. Ничего не болит?

— Нет. Всё хорошо... вот только...

— Что?

— Я... так ничего и не сделал...

— Успеешь. — Гиллиан неторопливо поцеловал своего омегу, и Риан повернул голову, перехватывая его губы. — Вся ночь впереди. Отдыхай. Потом, если захочешь, мы повторим...

— Ты так голоден? — невольно улыбнулся Риан, запуская свои пальцы в его волосы и теребя затылок.

— А сколько я сдерживался? Забыл?

— Нет, не забыл. Собираешься отыграться за дни вынужденного воздержания?

— Ну... я бы не назвал это воздержанием. Расслаблялся, когда принимал душ... когда просыпался утром... — Гиллиан привлёк его к себе.

— Ты думал обо мне?

— Только о тебе.

— Я тоже... часто думал о тебе. Иной раз даже спать не мог. Ни разу со мной не случалось ничего подобного.

— Со мной тоже. Как ты думаешь... твой отец сильно рассердится, когда узнает о нас?

— Не знаю. — Риан вспомнил, что скоро придётся уйти навсегда, сглотнул. — В принципе, он готов принять мой выбор, но он всё-таки беспокоится за меня...

— А твой папа?

Риан глубоко вдохнул, не зная, как ответить. Сказать, что отец и папа — это один и тот же омега? Да кто в это поверит?!

Гиллиан растолковал паузу по-своему.

— Он... умер?

— Нет... папа жив... просто... я не хочу говорить об этом.

— А мой папа умер, когда я родился. Сейчас я называю папой Силаса... Я рассказывал ему о тебе, показывал фотографию... По-моему, он всё-таки ревнует больше, чем надо.

— Не осуждай его, ведь он желает тебе только добра.

— Я знаю.

Риан снова задумался о Силасе и увиденных документах. Отец рассказывал об одной из теорий по поводу импринтинга... Кто-то предположил, что эта одержимость вызывается вирусом или бактерией, носителями которых являются некоторые омеги, а альфы, подверженные этой "болезни", отчего-то очень уязвимы перед ними, и заражение влияет на мозг, вызывая, собственно, эту одержимость и препятствуя нормальным сексуальным отношениям с другими омегами. Что-то вроде наркотической зависимости. Вроде бы логично... но только если отбросить один нюанс — омеги точно так же бывают одержимы конкретным альфой. Притяжение может быть взаимным, вот только исследовать аналогичную реакцию омег и не думают. Слишком уж эта теория притянута за уши. Ведь отчего-то поражённые импринтингом альфы перестают реагировать на других омег даже в течку, а это не может быть случайностью — Природа не терпит беспорядка. Теория отца куда логичнее и объясняет все нестыковки... кроме конкретной, о которой он сейчас думает. Если Силас является родителем Гиллиана, то тогда его постоянное присутствие в доме становится легко объяснимым. Если Влада поразил импринтинг, то почему он не женился на Силасе официально, как Аарон на Маке? Что помешало ему сказать сыну, что на самом деле его растит родной папа? Неужели только неписанный обычай, предписывающий блюсти "чистоту" крови? А как быть с документами на покойного мужа Влада и могилой на привилегированном кладбище? Вопросов слишком много, а спросить некого. Только самого Влада, а он точно отвечать не станет. Если имел и имеет место импринтинг, то, скорее всего, и Гиллиана проверяли на наличие возможного заражения... особенно после истории с Сириусом. Влад опасается повторения? Нет, надо будет всё же разобраться с этой тёмной историей, а пока...