Дикий вой, раздавшийся из темноты, огласил окрестности. Тилукмены принялись метать стрелы наугад, в надежде случайно поразить притаившихся стрелков. Количество иногда имеет значение, но не в этот раз. Минут через двадцать десяток тилукменов предприняли новую попытку. Встреченные стрелами, полетевшими из темноты, они отступили. Точнее, попытались отступить. Семеро из десятка остались лежать в поле, скрыться в темноте удалось лишь троим. Что странно, часть стрел прилетела со стороны поля. Откуда? Если у скал еще можно найти укрытие, то как укрыться в чистом поле под ливнем выпущенных наугад стрел? Что за стрелки-невидимки смогли там притаиться? Сотни стрел опять посыпались на позиции притаившихся охотников. Охотники не отвечали. Тратить стрелы впустую, стреляя наудачу, они не хотели. Затаившись в укрытиях, они поджидали когда очередной тилукмен появится на освещенном участке.

На этот раз он появился один. В прекрасном кованом панцире гномьей работы. Через каких посредников его удалось перекупить тилукменскому сотнику? Такие панцири были штучным товаром и делались на заказ для знатных вельмож империи или Абудага. Был ли сотник родственником купцов, которым удалось сторговать знатный доспех в дальних странах? Отбил ли он его в походе или нашел в захваченном обозе? Такие панцири можно было пересчитать по пальцам. Голову сотник предусмотрительно прикрывал щитом. Несколько срезней ударили по панцирю, срикошетив и улетев в пустоту. Пара бронебойных стрел высекла искры, столкнувшись с ним, одна отскочила, ударившись в металлический нагрудник коня.

Сотник на скаку ударил копьем в пылающий шар и загнал его в яму. В тот же момент сотни восхищенных криков раздались из темноты — тилукмены приветствовали успех своего сотника.

Сотник привстал в стременах, заставив коня приплясывать и бравируя своей неуязвимостью. Секундой позже он вылетел из седла и, пролетев метров десять по воздуху, свалился бездыханным телом на землю. Болт станкового арбалета, прилетевший со стороны второго бастиона, не только пробил панцирь, он ударил с такой силой, что сотника буквально выкинуло из седла, а его конь, попятившись, присел на задние ноги и чуть было не потерял равновесие. Тилукмены бросились вперед, стреляя из луков куда придется. С криками, подхватив убитого сотника, они потеряли еще полтора десятка убитыми и скрылись в темноте.

Вторую попытку пройти за линию осветительных шаров тилукмены предприняли метрах в трехстах от противоположного края долины. Под градом стрел, потеряв полтора десятка воинов, тилукмены проскочили освещенный участок. Двух найденных в укрытиях стрелков зарубили мечами, крича и ругаясь. Два против пятнадцати.... Тилукменские лучники, считавшие себя лучшими воинами, получили щелчок по носу. Два сельских охотника смогли подстрелить пятнадцать отборных воинов? Нет, не два. С обоих флангов ударили лучники. Со стороны поля — один, со стороны скал не меньше десятка, но их стрелы были на излете.

— Вперед! — прокричал тилукменский сотник.

Ловить засевших в засаде стрелков? Обмен получается слишком неравноценный. У них другая задача. Та, которую они пока еще не выполнили — в расположение гномов не упало ни одной стрелы. Надо торопиться, пока гномы не спохватились и не привели в действие свои метательные машины. Боги были не на стороне тилукменского сотника, гномы спохватились, да еще как. Эти коротышки специально выжидали. Три осветительных шара упали перед всадниками. Тилукмены попробовали метнуться в сторону — поздно. Арбалетные болты первым же залпом снесли семерых всадников. Но это еще не все, здесь ударили онагры — семь штук почти одновременно, сметя сразу больше двух десятков всадников. А вслед за ними на растерявшиеся сотни пришелся второй залп арбалетов. Тилукмены дрогнули. Из двух сотен они потеряли уже четверть, так и не приблизившись на нужное расстояние к расположению гномов. Они проскочили освещенный участок, но хитрые коротышки накидали новых осветительных шаров. Воспользовавшись этим, лучники, прятавшиеся в засаде, открыли прицельную стрельбу, а вслед за ними заработали и арбалеты с камнеметами. Идти в открытую атаку сотник не решился. Уйдя вправо, тилукмены по дуге вернулись к линии ям-ловушек — там, где их усердно засыпали их соплеменники. Залп арбалетов вдогонку не прошел бесследно, так здесь еще и две засады. Возвращаясь, всадники столкнулись с двумя охотниками, сидящими в укрытиях. Охотников они нашпиговали стрелами, но какой ценой?! Пока удалось обнаружить засады, каждый из них выпустил почти по десятку стрел. Большая их часть нашла свою цель — тилукмены потеряли еще один десяток воинов. Такая война была им совсем не по вкусу. Две сотни всадников совершили вылазку, а возвращалось их от силы сто двадцать.

Тилукменский сотник приходил в ужас, представляя, что скажет их хан. Быть может, он прикажет его казнить? Он не дрогнет. Но вести оставшихся воинов на верную смерть...? Скольких врагов им удалось поразить? Лично он видел четверых. Сколько поразили стрелы, выпущенные наугад? Десяток, два десятка? Тилукменский сотник был бы еще более раздосадован, если бы узнал, что вся их стрельба вслепую пропала даром: Один случайно раненый охотник, и то не опасно. Лучники подобрали себе хорошие укрытия. Одна надежда на то, что сотне, которая пошла в узкое ущелье, повезет больше.

Сотне не повезло. Впрочем, как посмотреть. В узком рукаве завязался настоящий ночной бой. Многочисленные препятствия не позволяли всадникам разогнаться, они же не позволяли лучникам стрелять издалека. Поэтому рукопашной миновать не удалось. Сотня, разбившись на три группы, попыталась незаметно пробраться между нагромождениями камней. Им бы спешится, тогда у них был бы шанс подобраться незаметно, пусть и небольшой — сидящий в засаде всегда имеет преимущество перед тем, кто к нему подкрадывается, при условии, что оба не знают точного месторасположения друг друга. Пешими тилукмены воевать не умели. Как бы ни был тих всадник, не заметить его в узком коридоре, оставшемся для проезда, невозможно.

Когда первые стрелы полетели в пробирающихся всадников, их сотник принял единственно верное решение (если не считать таким отступление), он приказал бросить луки и, пришпорив коней, сшибиться с противником на мечах. Тилукмены рванулись вперед, теряя скачущих рядом, они сблизились с заслоном. Сотня гномов-мечников, стоящая в заслоне, вступила в бой. Происходи все это на чистом поле, гномам пришлось бы туго. Выручила гномов неожиданность и теснота. Они вскакивали из-за камней, мазали своими полутораметровыми мечами или секирами, снося всадников и подрубая ноги коням.

Сотня тилукменов полегла полностью, но и для гномов ночной бой не прошел бесследно. Сорок три гнома и семь охотников пали в этой кровавой битве.

Так закончилась ночь — первая ночь после начала битвы за долину гномов.

Следующим утром я проснулся поздно. Солнце уже часа два как встало над горизонтом, а в нашем месторасположении по-прежнему была тишина.

Выглянув из палатки, я застал у порога курьера, который исполнял обязанности часового, не пропуская ко мне посетителей.

— Раста, ты что там топчешься? И почему меня не разбудили?

— Никого не разбудили. Ночь была жаркая. Тилукмены до сих пор не опомнились от полученной взбучки. Атаковать они пока не собираются.

— Тогда ладно. Проходи, рассказывай, что было ночью. Кстати, что там с завтраком?

— Я распорядился, чтобы завтрак доставили на два часа позже. Скоро должны привезти.

Раста светился от гордости. Выглядел он не выспавшимся, но довольным.

— Хорошо, как раз успеем поговорить. Ты сам-то спал этой ночью?

— Уснешь здесь. На кого оборону оставлю?

Я улыбнулся его грозному заявлению и поинтересовался: "Тилукмены атаковали"?

— Еще как. Первую атаку лучники отбили. И мастер Лорти здорово помог. Первым же болтом припечатал тилукменского сотника — тот где-то смог раздобыть хорошую броню. Луки ее не брали.

— Лорти молодец. Этот старикан даст фору многим молодым. Поражаюсь его энергии.

— Если бы не он, не знаю, удалось бы нам отбить вторую атаку, — подтвердил Раста. — Тилукменам не удалось прорваться вдоль второго бастиона, они отступили. Вдруг вижу — мастер Лорти бежит. Волнуется старик, руками машет. В общем, если бы не послушали его, туго бы пришлось. Не удержали бы тилукменов на дистанции.

— Что же он придумал? — удивился я.

— Мы выдвинули половину станковых арбалетов в поле к линии, на которой у нас закопаны заградительные плети. Зарядили их по три болта. На этот раз тилукмены прорвались через заслон лучников. Здесь уж я зевать не стал. Мы с Лорти обсудили такую возможность. Баллисты мы навели так, чтобы осветительные шары падали ближе, онагры же зарядили камнями.

Представляю себе. И это все силами трех расчетов метательных машин и двух сотен охранения. Гномам пришлось здорово потрудиться.

— Вообще-то вы здорово рисковали, выдвигая станковые арбалеты в поле, — заметил я. — Что если тилукменам удалось бы прорваться?

— С каждым арбалетчиком я отправил по четыре копейщика. А если бы тилукмены прорвались, они взвели бы заградительные плети. Мы поступили неправильно? — Раста опечалился.

Я задумался. Все, что они проделали, было очень рискованно. С другой стороны, был ли еще способ остановить силами охранения прорвавшихся через засады лучников тилукменов?

— С арбалетами вы придумали здорово, — Раста просиял, — выдвинуть их в поле было оправданно, пусть и рискованно. А вот с взведением заградительных плетей вы явно погорячились. Это наш последний шанс, и нельзя этот секрет раньше времени раскрывать врагу. Хорошо, что до этого не дошло дело. Стоило одному тилукмену увидеть действие заградительных плетей и вернуться к себе, как они потеряли бы эффект неожиданности. А значит стали бы гораздо менее ценны. Каждый козырь следует выкладывать в нужный момент. Тогда он будет наиболее полезен.

— Что же нам было делать?

— Стоило поднять еще пару сотен копейщиков для прикрытия арбалетчиков. Полсотни стрелков с ручными арбалетами тоже не были бы лишними.

Раста погрустнел. Он понял свою ошибку. Это здорово. Признать свою ошибку — это первый шаг к тому, что не совершишь ее вновь.

— Вы правы, мастер Вик. С заградительными плетями я погорячился.

— Не расстраивайся. Опыт приходит со временем. Кстати, а где Лорти?

— Он так набегался за ночь, что спит как сурок.

— Вот это дело. Ты тоже отправляйся спать, пока есть такая возможность, — Раста насупился, и я поспешил его уверить. — Если будет срочная необходимость, я пришлю курьера тебя разбудить. И все расчеты, работавшие ночью, тоже пусть спят.

— Уже. Как только рассвело, я сменил расчеты, а тех, кто работал ночью, отправил отдыхать.

Я покачал головой. Раста молодец, о других подумал прежде, чем о себе.

— Все. Все остальное после.

Я поспешил отправить Расу осыпаться. Он слишком много тащит на своих плечах, и справляется пока неплохо. Ночью они с Лорти в самом деле проявили себя с лучшей стороны. Надо ли было остаться на дежурство мне? Я тоже не железный, а предстоящий день обещал быть жарким. Хорошо, что ночью справились без меня. Признаться, я не ожидал от тилукменов такого напора. Расту и Лорти надо будет поблагодарить. Хотя о чем это я? Все мы в одной лодке. Нет, поблагодарить все равно надо и желательно публично.

Не успел уйти Раста, как появился Нимли. И этот поднялся с рассветом. Так они скоро собьются с ног. Нимли откровенно зевал. Он, как и все в лагере, вчера лег спать далеко за полночь.

— Мастер Нимли, что Вас заставило подняться такую рань?

— Как что? Служба. Надо было собрать сведения, выслушать доклады курьеров.

И этот освоился, это здорово. Похоже, курьерская служба начинает понемногу приобретать черты разведки, как я и задумывал. Правильно поставленная разведка, это не только рейды в тылу врага. Это работа по систематизации информации. Нимли решил собрать информацию по собственной инициативе. Это радует. А рейды? Надеюсь, дойдет дело и до них.

— Рассказывай. Прежде всего, о потерях.

Нимли вздохнул — тема была невеселая, потеребил свою бороду и начал рассказ.

— В большом рукаве все обошлось минимальными потерями. Тилукмены добрались до четырех охотников, сидящих в засаде. Плюс один раненый. Не опасно. А вот в узком ущелье не обошлось без рукопашной. Мы потеряли сорок три гнома убитыми и семерых охотников. Раненых несколько десятков. Из сотни охранения, что стояла в узком ущелье, мало кто обошелся без ран. Потери тилукменов — сто семьдесят девять человек убитыми. Мечи и пики их собраны и сложены у первого бастиона. Раненых тилукменов посчитать не удалось.

Вот и первые серьезные потери. Разумеется, я не рассчитывал, что обойдется без потерь. Но горестно осознавать, что не смог еще что-то придумать. Еще вчера они ходили, разговаривали, шутили и смеялись. Как я не люблю войну. Сорок три гнома плюс одиннадцать охотников-людей. Не пожалеют ли оставшиеся люди, что захотели укрыться в долине?

Мы с Нимли позавтракали и собрались обойти территорию, когда курьер доставил известие — в лагере людей шум и крики.

Так, похоже, началось. Ночные потери не прошли даром. На самотек это дело пускать нельзя, так может дойти неизвестно до чего.

— Пойдем, Нимли, прогуляемся. Узнаем, что там за шум.

— Ха! Что там за шум? Кое-кто решил отсидеться за чужими спинами!

В логике ему не откажешь.

— Вот и посмотрим, так ли это.

— Надо взять с собой тысячу копейщиков.

— Это еще зачем?

— Чтобы нас не разорвали в клочья.

Я улыбнулся. Нимли любит все преувеличивать.

— Если боишься, то можешь остаться здесь.

— Я боюсь? Между прочим, договор с людьми заключал не я.

И не я. Хотя это произошло с моей подачи. Считают ли меня крайним? Очень может быть. Но, если к союзникам ходить вооружившись копьями, то лучше сразу отказаться от такого союза.

— Я иду. А ты как хочешь. Вот что, отправляйся на позиции, где стоят камнеметы и проверь их готовность.

— Вот еще. Раста давно там все проверил. Я тоже иду. Да разве ж я о себе беспокоился?

Солнце еще не набрало полную силу, но ночная прохлада отступила. Самое приятное время суток. Часа через два станет жарко. Хоть бы дождик пошел. Дождик? Тем, кто на бастионах, проще, как и арбалетчикам. От дождя и полуденного зноя их укрывают легкие навесы. Поставили их для защиты от стрел, но можно и от жары укрыться. А вот тем, кто в поле придется несладко. Броню снимать тоже нежелательно — успеть бы построиться за то время, пока тилукмены разворачивают атаку. Пару дней гномы продержатся. Если битва продлится дольше, придется что-то придумывать — например, отводить тысячи по частям в тыл и там давать им отдых. С этим позже. Сейчас надо разобраться с тем шумом, что возник на стоянке людей.

— Знаешь что, Нимли, а поедем верхом, — предложил я.

— А может, я подойду пешком попозже?

— Нимли, ты же ездишь верхом. Я сам видел.

— Так это когда надо.

Я улыбнулся. Отчего гномы так настороженно относятся к лошадям? Даже те, кому приходится на них ездить.