Стальная опора

Стальная опора.

Таверна была на удивление приличной. Даже не ожидал. На этой полузаброшенной дороге.... Той, что была когда-то трактом. Воспоминанием об этом остались неожиданно хорошие мосты. Каменные, даже через небольшие речушки. Когда-то твердый тракт, был разбит колесами крестьянских телег так, что всадникам, мчавшимся здесь, бывало, во весь опор, приходилось плеваться и жаться к обочине в поисках более надежного дорожного покрытия.

И надо же, в этой глуши почти хорошая таверна. Чисто, светло, и готовят более чем прилично. Я стал задумываться, не передохнуть ли мне здесь денек? Многодневное путешествие очень располагает к подобным мыслям. Особенно вот так, когда неожиданно встретишь место чистое и опрятное. Весьма к себе располагающее.

Хозяин строго, но не зло прикрикнул на служанку, и та бросилась к шумной компании за столом у камина, спеша выполнить заказ. Три жилистых коренастых бородача что-то обсуждали, увлеченно жестикулируя и повышая голос, порой более допустимого. Так что спор их был слышен окружающим.

Гномы? Раньше мне не доводилось с ними встречаться.

— Нет, Раста, продолжать наш путь совершенно бессмысленно. Ты же слышал последние новости. Мы просто не успеем вернуться.

— Ты не хуже моего знаешь Нимли, решение старейшин было таким. Мы должны отправиться в Абудаг и там.... В общем, сам знаешь.

— Ты тупоголовый рудокоп, Раста. Я знаю не хуже твоего те инструкции, что дали нам старейшины. Но ехать далее в Абудаг нет больше никакого смысла.

Оба они посмотрели на своего третьего товарища, ища у него поддержки, или совета. По крайней мере, они считали, что он обязан что-то сказать в такое неясной ситуации.

Третий гном теребил бороду с глубокомысленным видом, пытаясь придать себе многозначительности. Для меня же было совершенно ясно — ему просто нечего сказать. Растерянность многие пытаются замаскировать многозначительностью. Незатейливая уловка.

— Ну же, Гримми, — гном, сидевший слева, толкнул под руку своего молчаливого соседа.

— Мы ждем, — сидевший справа, стукнул своим пудовым кулаком молчаливого соседе в плечо. Отчего тот даже не поморщился.

— И нечего толкаться. Я всегда знал, что вас нельзя пускать в приличное общество.

Кого он считал приличным обществом? Если меня, то признаюсь, лестно. Больше же никого в таверне кроме хозяина и служанки не было.

— Ты по делу говори, по делу. Идти нам в Абудаг, как собирались, или вернуться обратно?

— А может, все это только слухи?

— Ага, а обоз с беженцами нам привиделся, — съязвил Нимли, — они просто выехали покататься. Вместе со скарбом, скотом, женщинами и детьми.

Обоз? Это что-то новенькое. Похоже, война набирает свои обороты. Что еще может заставить людей сняться с насиженных мест, бросить хозяйство и отправиться в путь? Почти в неизвестность, на необжитые земли, только с тем, что удалось прихватить с собой. Не люблю войну, хорошо, что путь мой лежит подальше отсюда. Но о чем интересно спорят гномы? Что заставило их поменять планы? Не известие ли о новой войне? Но гномы практически не ведут войн. Мастера они отменные — рудознатцы, кузнецы, строители. А вот воины.... Не слышал я о том, чтобы гномы участвовали в войне.

— Может и не привиделся. Только еще неизвестно куда двинется орда тилукменов.

— Куда? Ты спрашиваешь куда? С этой стороны гор нет больше никого кроме нашего народа, кто еще не был бы ими завоеван. Уж не считаешь ли ты, что они двинутся на империю?

Гримми задумчиво теребил бороду. Крепости империи надежно прикрывали ее границы, а закованные в броню хорошо обученные легионы были кочевникам пока что не по зубам.

Это что же, кочевники надумали напасть на гномов...? О таком мне слышать не приходилось. Но орда и правда слишком уж разрослась. Чтобы удержать всю эту лавину собранных вместе из разных племен людей, нужны походы. Желательно успешные. Поэтому империи пока ничего не грозит. А вот гномам? Никогда не слышал, чтобы пытались завоевать гномов.

Я закончил свой ужин и, поблагодарив, отправился к лестнице ведущей наверх — к комнатам для постояльцев. Нет, неумеренные споры определенно никого еще не доводили до добра.

Тот из гномов, которого звали Раста, жестикулируя, так размахнулся кружкой с элем, что я не смог ее миновать. Кружка в дребезги, эль разлился, забрызгав спорящих гномов и частично мой дорожный плащ.

Я не ищу ссор. Отряхнув плащ, я сделал шаг в сторону, намереваясь обойти спорящую компания. Влезать в спор из-за такой мелочи? Нет, ладно бы, гном это сделал намеренно. Я же был уверен в том, что он размахивал кружкой в горячке спора, не собираясь ею задеть меня. Извиняться, разумеется, я тоже не собирался, поскольку неаккуратным оказался именно гном.

До чего самонадеянными бывают некоторые люди, и гномы, как оказалось, тоже. Ему оказалось мало того, что я не предъявляю к нему претензии.

— Мое пиво, — взревел рассерженный гном.

Вот так и становишься громоотводом для чужого раздражения. Кочевники далеко, старейшины не могут дать совет. Кто виноват? Конечно, случайный прохожий, который имел неосторожность разлить ваше пиво.

— Сядьте на место, почтенный. И если не хотите заливать пивом всех окружающих, не размахивайте так руками, когда ведете спор, — попытался я урезонить гнома.

— Людишки. Вечно от вас одни проблемы. С одним то я сейчас разберусь. За пиво ты мне заплатишь.

Видимо, гном придавал этому слову совсем не тот смысл, что обычно вкладывают в него люди. Он размахнулся своим пудовым кулаком, дальнейшее было ясно без пояснений. Ждать, когда на меня обрушиться эта молотилка, я не стал. Вместо этого схватил гнома за бороду и быстро потащил за собой. Благо тащить было совсем недалеко. Через пару шагов он соприкоснулся лбом со столбом, ограждающим стойку, отчего таверну наполнил глухой протяжный гул. Б-у-м-м-м-м.

Что именно загудело, не берусь сказать. Гном же задумчиво присел на пол, на несколько секунд перестав представлять для меня опасность.

Если вы думаете что тут все и закончилось, то вы плохо знаете гномов. Схватка продолжалась еще секунды три. Гримми с ужасным ревом начал подниматься из-за стола. Ха, буду я ждать пока он до меня доберется. Расторопнее надо быть уважаемый. Увесистая металлическая кружка, которую я прихватил со стола, просвистела и угодила ему прямо в лоб. Гримми осел на свой стул, так же выбыв из соревнования — кто побьет Вика.

Вик — это я. Вообще-то Виктор, но так меня уже давно никто не называл.

Нимли немного замялся. Видимо, он из них самый сообразительный. Вполне может статься, ему хватит непрозрачного намека.

Я выхватил из ножен меч и приставил к его горлу.

— Это. Мы немного погорячились, милсдарь, — пробурчал Нимли.

— Извинения приняты, — я вернул меч в ножны. Все-таки я очень миролюбивый человек и раздувать конфликт не в моих правилах. Что касается меча, я был бы рад, если бы он покидал ножны как можно реже. Но, когда путешествуешь по неспокойным дорогам, где вполне может найтись любитель поинтересоваться содержимым твоего совсем не толстого кошелька.... Меч совсем не бывает лишним.

Не обращая больше внимания на гномов, я обошел их стороной и двинулся к лестнице, как и намеревался до того, рассчитывая больше никогда не встречаться с этими задиристыми здоровяками.

Стук в дверь раздался с утра пораньше.

— Войдите, — крикнул я, и был немало удивлен, увидев на пороге широкую физиономию Нимли.

— Милсдарь, — Нимли переминался на пороге, не зная как лучше начать разговор.

— Вот, — наконец решился он и протянул мне пояс с изящной кованой пряжкой. Знатная вещица, сразу видно, гномы делали, — примите, пожалуйста, в дар.

Вот так поворот! Не ожидал.

— Это в качестве извинения, — пояснил Нимли.

Я кивнул, принимая пояс. Что сказать в ответ, я просто не представлял.

— Милсдарь, не составите нам компанию за завтраком? Мы угощаем, — поспешил заверить гном, увидев мое сомнение.

— Почему нет? Я спущусь через десять минут.

Что от меня понадобилось гномам? Гадать можно долго, но к чему, сейчас они сами мне об этом расскажут. Я собрался, подумав, все же пристегнул к поясу меч и отправился вниз, в обеденный зал.

Служанка расторопно фланировала по залу, заставляя стол разнообразными блюдами. Гномы сидели тихо и спокойно. Видимо, вчерашних криков им было более чем достаточно.

— Вы знаете, мы мирный народ, — начал Нимли, когда я присел за стол.

Двое из троих представителей мирного народа отсвечивали здоровыми шишками на широких лбах.

Я кивнул, соглашаясь. В общем-то, да, утихомирились они довольно быстро. Нарвись я на отпетых грабителей, вряд ли обошлось бы без кровопролития. Погорячились немного и, поняв что не правы, принесли извинения.

— Так вот, — продолжил Нимли, — долгие годы война не заглядывала в наши края. Я даже не помню, когда такое было в последний раз. Мы мирный народ. Если надо что-то построить или смастерить — лучших мастеров не сыскать. А война? Мы ничего не понимаем в войне.

Я кивал, соглашаясь, не забывая о еде. Пока, все что они говорили, вполне согласовалось с тем, что я раньше слышал о гномах.

— Это ничего страшного. Смыслящих в войне, хватает и без вас. А вот таких мастеров поискать, — неудобно не сказать несколько добрых слов тому, кто пригласил тебя на завтрак. Тем более что это правда.

— Мы тоже так раньше думали, — отозвался Нимли, — пока война не коснулась нас. До нас дошли сведения, что этим летом тилукмены готовят набег на земли гномов.

— И откуда вам это стало известно?

— От наших, — Нимли замялся, — торговцев.

Он хотел сказать шпионов. Но это не мое дело, узнали и ладно.

— И?

— У нас нет армии.

— И? — повторил я.

— Совет старейшин решил нанять наемников. В Абудаге.

Понятно. Теперь ясно о чем они спорили.

— Насколько я понимаю, набег должен начаться несколько раньше, чем вы ожидали?

— Да. Мы не успеем добраться до Абудага, собрать там отряд и вернуться назад. К этому времени уже некого будет защищать.

— Сочувствую. Но что вы хотите от меня?

Гномы замялись, переглянулись. Говорить начал Раста.

— Нам нужен совет опытного человека. Опытного в военном деле.

Я рассмеялся. Я не люблю войну. Однажды мне пришлось, оказавшись на северном рубеже империи, в течение полугода участвовать в ополчении. Но как только установился порядок — точнее на земли северной провинции пришел регулярный имперский легион, я без сожаления оставил эту службу.

— Вы обратились не по адресу, почтеннейшие. Война — это не ко мне.

— Но Вы же, милсдарь..., — гномы многозначительно посмотрели на шишки на лбах друг друга.

— Это всего лишь говорит о вашей нерасторопности, а вовсе не о моем искусстве.

— Позвольте взглянуть на Ваш меч, милсдарь? — Гримми, молчавший до сих пор, принял участие в разговоре.

Предложение не из тех, на которые соглашаются с охотой. Но гномы не были опасны, я это чувствовал совершенно определенно. Растеряны, озадачены, но никак не опасны. К тому же я и без меча могу за себя постоять. Вытащив меч, я протянул его Гримми.

— Персональный заказ, — Гримми со знанием дела рассматривал меч, — а железо не очень.

Меч действительно был сделан по персональному заказу. Был он более легким, чем было принято, длиннее привычного одноручного меча имперских солдат, но короче двуручника. Если бы было возможно, я сделал бы его еще более легким. Но железо, здесь гном прав, оставляло желать лучшего. Хорошую сталь плавили только они — гномы, и то далеко не везде.

— Это меч знающего человека, — вынес заключение Гримми, — знающего чего он хочет и как этого добиться.

— Допустим, — согласился я. Меч действительно я заказывал исходя из задач и возможностей а, не руководствуясь общепринятыми стандартами.

— Если не секрет, куда Вы направляетесь, милсдарь?

— Отчего же. На восток по старому тракту.

— В княжества, стало быть.

Тракт вел в обход предгорий, заселенных гномами, в восточные княжества.

За три года моих скитаний по империи, я так и не смог найти здесь своего места. Податься в наемники? Меня никогда не интересовала такая перспектива. Нет, быть может, лет в пятнадцать, но это было так давно. В регулярной армии у человека, не имеющего потомственного дворянства, не было перспектив дослужиться до должности большей, чем капрал в каком-нибудь отдаленном гарнизоне. В купцы меня не манило. К тому же для торговли требовался начальный капитал. В ремесленники? Я не так искусен, чтобы достичь больших успехов в ремесле. Могу подковать коня, изготовить арбалет среднего качества, даже меч при желании. Вот только до прославленных мастеров мне далеко. Да и, не состоя в гильдии трудно продавать свои изделия по стоящей цене. Империя оказалась не для меня, повезет ли мне на востоке?

— Слишком ли твердо Ваше намерение отправиться именно туда? — поинтересовался Раста, — Быть может, его смогут поколебать, скажем, сто золотых?

Сто золотых изрядный довод. Особенно для того, у кого в карманах не наберется и пяти монет. Вот только за что?

— Что вы хотите?

— Нам нужен совет знающего человека, — вот ведь заладили.

— Совет не стоит таких денег. Возвращайтесь и готовьтесь к отражению набега самостоятельно.

— Как? Будь у нас несколько лет в запасе, мы могли бы обучиться военному делу. Но их у нас нет, счет идет на недели. Мы будем сражаться. Вот только неумелый кузнец никогда не сделает работу лучше мастера, как бы он ни старался.

— Это так. Но я не могу дать вам совета лучше.

— Поэтому мы и просим поехать Вас с нами. Вы научите нас сражаться.

— Вы, наверное, что-то перепутали. Я не ректор в академии командного состава, я даже не профессиональный военный. Я вообще не люблю войну.

— Ни то, ни другое нам уже не поможет. Да и негде нам взять другого советчика.

— Что Вы скажете, милсдарь? — Нимли смотрел с надеждой.

— Это не моя война.

Я поднялся из-за стола.

— Ну, конечно, а чего мы еще могли ожидать, — съязвил Раста, — людишкам никогда не было дела ни до кого, кроме себя. То, что погибнут женщины и дети, его не волнует.

— Но чем, чем я смогу вам помочь? Если бы я даже захотел, времени у нас слишком мало.

— Но так у нас хотя бы будет надежда, — молвил Нимли.

Вот ведь попал. Что свело меня с тремя гномами в этой таверне? Судьба любит порой такие неожиданные повороты. Стоит ли отдать свою жизнь за надежду целого народа? Своего — без сомнения. А чужого, который до сей поры не знал и который для тебя никто.

Я дурак, я самый распоследний критин. Но если я не соглашусь, то буду об этом жалеть всю свою жизнь. Долгую ли, короткую, все равно. Кто я такой? Кто я такой, чтобы убить последнюю надежду?

— Едем. Раста, постарайся купить для нас сменных коней. И вы расскажете мне по дороге все, что вам известно о готовящемся набеге.

— Я же говорил, что он согласиться, — обрадовался Нимли.

Мне бы его уверенность. Знать бы, чему он радуется. Нет, я, конечно, мог бы дать им несколько толковых советов. Если бы было время. Со временем было туго до крайности. Даже обещанных сто золотых меня не радовали. Нет, гномы бы мне их, безусловно, заплатили. Вот только дожить до этого момента представлялось очень и очень маловероятным. Да и не из-за них я согласился. А вот из-за чего? Непредсказуемы факторы, что влияют на повороты нашей судьбы.

2.

Мы ехали на восток по старому тракту. Умели же все-таки строить в старину дороги — сколько лет прошло, а тракт до сих пор местами весьма неплохо сохранился. К сожалению, только местами. Империи приходят, живут, развиваются и уходят в прошлое, оставляя после себя напоминание о когда-то былом величии. Так и с трактом, сколько лет прошло, с тех пор как исчезла старая империя, а он все еще жив, пусть и на последнем дыхании. Им все еще пользуются люди, и гномы, оказывается, тоже, и будут пользоваться еще не один десяток лет. Пока не появится новая империя. Нет, та, которую мне удалось покинуть. Та существует и поныне, но в тракте, идущем на восток, она не слишком заинтересована. Ее вполне устраивает тот объем грузооборота, который идет по этому разбитому тракту. Княжества? Череда междоусобиц и местные проблемы не оставляют у их правителей ни возможностей, ни желания заниматься восстановлением тракта.

Гномы? Они могли бы. Если кто-то и мог бы восстановить тракт, так это гномы. Весь вопрос в том, зачем? Товарооборот с империей не слишком велик. И вовсе не потому, что гномам нечего предложить. Такова политика империи. На товары, поставляемые гномами, сознательно занижаются цены. Политика недобросовестной конкуренции, или поддержка своего производителя. С какой стороны посмотреть. На мой взгляд, империи такая политика шла совсем не на пользу. Не требуя от мастеров производить товары, которые могли бы конкурировать с изделиями гномов, ее правители позволяют стоять на месте тем небольшим росткам технического прогресса, что если и не зачахли, то не спешат расцветать в успешную товарную экономику.

Самое любопытное, что товары гномов в империи ценились. Их перепродавали из-под полы, ломя двойную, а иногда и тройную цену. Принося немалую прибыль тем, кто занимался перепродажей, но не гномам. Политика эта не могла продолжаться вечно. Но кто будет слушать бедного путешественника, который в империи никто? Даже не родовитый дворянин, не говоря уже о кругах, приближенных к императору.

Нет, империя определенно не будет вмешиваться в войну кочевников и гномов. Для поддержания статуса кво имперцам даже выгодно разорение гномов. Сами они на это не пойдут, а вот так спокойно взирать со стороны? Да, пожалуй, так оно и будет.

Абудаг, где гномы хотели нанять наемников? Тот варится в своем собственно соку. Самостоятельно принимать участие в этой войне ему нет никакого резона. Нанять наемников за деньги? У гномов определенно был шанс. На мой взгляд, вариант не самый лучший. Наемник, он всегда только наемник. И если рассчитывать не на отражение одного набега, а на длительную оборону — ставить на наемников не очень умно. Мало того, что гномам это влетело бы в копеечку, по окончании контракта, гномы остались бы в том же беспомощном состоянии, что были и до его заключения. Так или иначе, вариант этот отпал сам собой по обстоятельствам ни от меня, ни от гномов совершенно не зависимым.

В Абудаге товары гномов пользовались большим успехом, чем в империи. И все бы хорошо, если бы не слишком большое расстояние. Длительность пути была существенной помехой торговле с Абудагом.

Княжества? Как я и говорил, они погрязли в своих собственных проблемах. До тилукменов им нет никакого дела. Думают, что их это не коснется. Ой, ли? Торговля с княжествами у гномов протекала ни шатко, ни валко. В основном из-за низкого спроса на качественные, но более дорогие изделия гномов, чем поделки местных ремесленников.

Так и получалось, что при обилии всевозможных соседей гномы оставались с кочевниками один на один. Кое-что из этого было мне известно, о другом рассказывал по пути Нимли, вводя меня в курс общей политической ситуации и расстановки сил. Я же пытался расспросить его о многих интересующих меня подробностях.

— Послушай, Нимли, а что вам известно о предстоящем набеге? Какие силы в нем будут участвовать? Пешие или конница? Вооружение противника? Тактика его действий?

— Сами тилукмены представляют собой легкую конницу, — начал рассказ Нимли, — вооружены они в основном короткими мечами и небольшим не слишком дальнобойными луками, короткими копьями. Доспехи легкие кожаные. Среди захваченных ими мелких племен есть те, что к ним присоединились и выставили на их стороне свое войско, в том числе и пешее. Но в ближайшем набеге они участвовать не будут. Планируется малый набег. На нас пойдут лишь рода центральной части правобережья, общей численностью около двенадцати тысяч всадников.

Я присвистнул, войско ожидалось немалое. Пусть легкая конница, без поддержки пехоты, двенадцать тысяч всадников — это много. И это называется малый набег.

— А тактика? Как они воюют?

— Как воюют, известно как, прискачут, пожгут, пограбят.

Похоже, о тактике действий тилукменов Нимли имел самое отдаленное представление.

— Ладно, подумаем, что здесь можно сделать. Для начала изучим ваши возможности во владении тем или иным оружием. Надо решить, на чем нам строить оборону.

На ближайшем привале я отрядил Гримми в лес, поручив срубить дубины. С полметра длиной — имитирующие короткий меч, длиной метра полтора — короткое копье или двуручник и четыре метра длиной — копье длинное.

Гномы поворчали, но под моим нажимом построились с импровизированным оружием, и я приступил к занятиям.

— Подходим по одному, берем короткие мечи, — скомандовал я, — теперь нападаем. Нимли, давай сначала ты.

Нимли размахнулся дубинкой, широко занеся ее за голову, я ткнул его своим деревянным мечом в горло: "Убит. Следующий".

Раста попробовал ткнуть меня деревянным мечом без замаха, вложив в удар всю свою силу. Уже чему-то учатся. Бесполезно, ох бесполезно. Силы не меряно, а вот скорость удара.... Я без труда отклонил его деревянный меч в сторону и он сам собой напоролся на мое импровизированное оружие.

С Гримми получилось так же бестолково.

— А теперь давайте все вместе. Втроем.

Гномы толкались, мешая друг другу. Проку получилось еще меньше, чем при одиночных действиях. Мы около часа топтались на поляне. При этом они получили по паре десятков несильных ударов каждый, меня же сумели достать лишь однажды, да и то случайно.

— Все ясно — короткий меч это не ваше оружие. Перейдем к испытанию короткого копья и двуручного меча.

Опыты с коротким копьем так же были неутешительны. Скорость. И здесь она оставляла желать лучшего. А вот длинный меч меня приятно удивил. Нимли размахивал двухметровой дубиной с таким воодушевлением что приближаться к нему было просто опасно. О том же, чтобы парировать удар этой молотилки не могло быть и речи. В подкате мне все же удалось его достать. Но все же неплохо, это было совсем неплохо. Длинный меч или секира были как раз по руке гномам.

Вооружившись же двухметровыми дубинами втроем, они меня немало погоняли по поляне. Пока Раста не заехал Гримми дубиной по спине, тем самым объявив перерыв в наших занятьях. Бросив свою дубину, Гримми размахнулся и провел хук с права, заставив Расту пошатнуться. Нимли бросился их разнимать.

Минут пять гномы с воодушевлением дубасили друг друга пока, запыхавшись, не присели перевести дух.

— И кто из вас скрытый кочевник? — гномы смотрели с непониманием, — Я спрашиваю, на что вы намерены тратить свою энергию? На потасовки или на то, чтобы учиться отражать нападение врага?

— Милсдарь, извините, это все Раста. У, Дубина, — Гримми погрозил кулаком в его сторону.

— А что я? Я лишь выполнял распоряжения Вика. А тебя, Гримми, я бить и не собирался. Хотя и следовало бы.

— Все, прекратите склоку. Если не научитесь ладить друг с другом, никакого войска у вас не будет. Поберегите свой запал для врага, — повысив голос, проговорил я.

Гномы замолкли. Я расхаживал по поляне, обдумывая одну идею. Привести в действие ее следовало именно сейчас. Пока мы еще не успели далеко отъехать.

— У вас есть золото? — Гримми подозрительно прищурился, — ах да, есть. Вы же собирались вербовать наемников и, следовательно, должны были выплатить им хотя бы аванс.

— Один из вас должен вернуться. Не в Абудаг, нет. Гораздо ближе. Необходимо закупить образцы вооружения кочевников. Хотя бы комплектов тридцать.

— А это зачем? — опять Гримми. До чего подозрительный гном.

— Так и быть, объясню. Но если вы и дальше по поводу каждой мелочи будете спрашивать "А это зачем? А это почему?", то я слагаю с себя все полномочия и выпутывайтесь из этой ситуации сами.

— Он больше не будет. У, дубина. Не понимаешь — стратегия, — Нимли погрозил Гримми кулаком.

К стратегии мое поручение не имело никакого отношения, но спорить я не стал.

— Объясняю для самых непонятливых. Вот наденете вы доспехи и что?

— Что?

— Пробьют ли их тилукменские стрелы или их копья?

— Вот видишь, балда, а ты заладил, зачем да зачем. Милсдарь Вик человек бывалый и плохого не посоветует, — возмутился Нимли.

— Итак, решайте. Возможно ли такое? И если да, то кто из вас поедет?

Гномы посовещались, горячась при этом и размахивая руками. Наконец вперед выступил Раста: "Я поеду. Мы решили, что такая покупка вполне возможна".

— Тогда слушай и запоминай инструкции. В ближайшей деревне людей ты наймешь охотников — человек пять. Можно не слишком умелых, задача у них будет простая. Там же ты оставишь половину денег, которые тебе нужны для покупки снаряжения. Это будет твоей страховкой, на тот случай, если кочевники тебя захотят ограбить. Вряд ли торговцы на это пойдут, но лишняя осторожность не помешает. Заплатив половину, ты попросишь перегнать табун. Да, я сказал, что кони тоже нужны? Так вот, ты попросишь перегнать табун до той деревни, где будут ждать тебя охотники. Настаивай на том, чтобы перегонщиков было не слишком много. Там ты расплатишься с перегонщиками. Дальше табун перегонят охотники. Они же будут нужны нам для экспериментов с оружием кочевников, так что постарайся нанять их на месяц. Все.

Раста слушал и светлел. Очень рискованное предприятие в моем изложении выглядело уже как вполне осуществимое.

— Все так и сделаю, — сказал он и, принялся седлать коня.

— Постой. Задержись минут на десять. Мы так и не проверили ваши действия с длинными копьями.

— Берите, — я раздал гномам палки длиной метра по четыре и построил их в импровизированный строй.

Это было что-то. Я попытался отбить длинные копья в сторону. Бесполезно, гномы держали их твердо — то, что надо от легкой конницы. От хорошо тренированной пехоты не поможет. Я нырнул вперед, прижавшись к земле, и достал ноги Гримми. Да, пехотинца так не остановишь. А вот от лавины конницы защита получится замечательная.

— Все, не буду тебя больше задерживать, Раста. Тебя ждет трудная дорога.

Раста оседлал коня и, помахав нам на прощание рукой, отправился на юго-запад, забирая при этом вправо. Не слишком ли опасное поручение я ему дал? В мирное время оно было вполне выполнимо, но сейчас, в преддверии набега.... Сердце мое сжала холодная рука тоски. Увижу ли я когда-нибудь еще этого крепыша, с которым даже не успел как следует познакомиться? Имею ли я право рисковать его жизнью?

А есть ли другой путь? Я скрипнул зубами в ожидании будущих неминуемых потерь. Как я не люблю войну.

Мы же закончили привал и продолжили двигаться по тракту. Через день нам предстояло свернуть влево к предгорьям, в которых располагались поселения гномов.

Я размышлял о гномах. Как в этих невысоких толстяках уживается задор и миролюбивость? При мне они уже раза три затевали потасовку и бесконечное число раз споры, но дальше обмена тумаками дело не доходило. Драки я видел разные. Сам я предпочитаю в них не участвовать без крайней на то необходимости, что вовсе не мешает смотреть на окружающих. За три года странствий по империи увидеть довелось много чего. Бывало, из-за неловко сказанного слова в таверне, хватались за ножи, бывали раненые, случались и убитые. А у гномов не идет дело дальше тумаков.

Вот и войска у них нет. Как это может быть? Вспыхивающая в них агрессивность гаснет очень быстро? Агрессивность? Да, ответ, пожалуй, заключен в этом — у них нет агрессивности. Все эти из споры и потасовки совсем не от агрессивности, а от задора и живости характера. Поэтому они и не переходят в большее, и, немного помутузив друг друга, через минуту они беседуют, как лучшие друзья. А что, вполне симпатичные ребята. Жаль, что мне не довелось с ними познакомиться раньше. Жаль. А теперь знакомство может оказаться очень недолгим. Через несколько недель на их земли хлынет орда тилукменов. Двенадцать тысяч — умопомрачительное количество.

Нет, хорошо укрепленный город империи без труда отразил бы этот набег. Легкая кавалерия без осадных орудий не страшна для высоких стен и хорошего гарнизона. Но гномы.... Эх, знать бы об этом раньше. Будь у меня в запасе хотя бы полгода, можно было бы попробовать натаскать гномов во владении мечом и копьем и действиям в строю.

Да, я не лучший из мастеров в этих умениях. И гномам за полгода такими не стать, не подняться даже до моего уровня. Но когда речь идет о массовом сражении, индивидуальное мастерство отходит на второй план, уступая место организованности действий, сплоченному строю, быстрым перестроениям, и, в определенной мере, таланту полководца. Организованность. Римские легионы побеждали, благодаря ей. Плюс хорошо подобранное вооружение, но организованность действий прежде всего. Когда-то я немало читал об этом, не предполагая, что однажды мне самому придется взять меч в руки. Да, я мог бы дать гномам немало советов. Если бы было время. Но две-три недели — это совершенно невозможно.

Но при всей невозможности не сидеть же сложа руки в самом деле. Сделаю, что смогу. Если мне суждено пасть во время набега, я хочу пасть с чистой совестью, с сознанием того, что сделал все возможное для того, чтобы спасти народ гномов.

Наконец-то у меня появилась достойная цель. Впервые за последние три года. Нельзя же назвать целью те суетные метания в поисках выхода, что сопровождали мои передвижения по империи. Если нет выхода, что тогда? Нет возврата туда, откуда пришел? Но дорога вперед остается. К тому же с таким вот неожиданным поворотом, что послала мне судьба.

3.

От развилки дорога пошла заметно лучшего качества, нежели тракт. Была она неширока, но без выбоин и колей, с ирригационной системой, позволяющей не размокать ей даже в дождливую пору, с примыкающими к ней местами ровными площадками, где путешественники могут остановиться для отдыха. Марка — гномы просто не могли позволить дороге, которой пользовались только они — быть в плохом состоянии. Как кузнец, ставящий персональное клеймо на лучшие изделия, не опустится до того, чтобы схалтурить, дабы доведется выковать простой лемех для крестьянского плуга — марка. Сделано гномами — гарантия качества, будь то кольчуга, или, скажем, дорога.

Гримми и Нимли погрустнели после отъезда их друга и даже перестали ругаться, говоря кратко и лишь по делу. Я же стал понемногу прикидывать, как можно построить оборону в этой местности.

Поле ровное, для конницы вполне проходимое, ни болота, ни ручья, ни оврага, которые могли бы препятствовать маневру конной лавины. У конницы в таких условиях полное преимущество, пусть даже и у легкой.

Нет, будь у меня время сколотить сплоченный строй, обучить его маневрам и хорошо оснастить, можно было бы потягаться с кочевниками и на равнине. Но не сейчас. Сейчас выход один — сковать подвижность конницы, выбрать место сложное для маневра. Без этого шансов ноль. Впрочем, в предгорьях должно быть не так просторно, вся надежда только на это.

Башенка таможенного поста показалась к вечеру. Она выдавалась километра на полтора от скальных уступов, отмечая тем самым границу владений гномов. Аккуратный шлагбаум, как еще назвать сооружение преграждающее дорогу, цель имел скорее декоративную — и справа и слева его можно было объехать без большого труда.

Два бородатых гнома встречали нас у дороги, подбоченясь и придав себе вид по возможности важный.

— Откуда едем? Куда? С какой целью? Что везем?

— Ты что, Свилта, эля перепил. Еще скажи, что ты нас не узнал, — огрызнулся Гримми.

— Работа у меня такая, спрашивать, — Свилта покосился в нашу сторону, — А это кто с Вами? Неужели Раста так похудел?

— Не твоего ума дело. Это наш гость. Ты бы лучше за своим постом следил, недолго осталось.

— А вдруг это гость везет что-то запрещенное? Как-никак я начальник таможенного поста и должен знать.

Можно подумать, я мог спрятать ворох товаров в небольшой седельной суме.

Второй гном, молча открывал шлагбаум. Видимо, разговор был скорее формальностью, как-никак пожаловали свои, пусть и с гостем.

Мы миновали таможенный пост, лишь тогда Свилта спохватился: "Гримми, подожди. Что ты говорил про недолго? Почему недолго, Нимли"?

— Завтра узнаешь, — Нимли махнул рукой, — завтра все узнают.

— Что узнают? И вы вроде должны были вернуться месяца через полтора-два, — ворчал вслед Свилта, — в следующий раз не пропущу, пока все не расскажут.

Долина гномов начиналась сразу за скальными уступами. Слева уступ постепенно повышался, переходя в горы, права неровная невысокая скала метров сто длиной делила вход в ущелье на две части. Та, через которую мы въезжали, была шириной чуть более километра, тот рукав, что располагался еще правее, был гораздо уже. Вход в него затрудняли крупные булыжники, рассыпанные перед входом, как кубики в песочнице. Далее долина расширялась, доходя порою в ширину километров до семи, а в самом широком месте аж до пятнадцати. В длину долина тянулась почти до сотни километров, упираясь в глухой тупик, окруженный горами. Горы невысокие, километра полтора, были, тем не менее, скалисты и труднодоступны. И на всем протяжении долины гномов насчитывали лишь пять перевалов, пригодных для перехода вьючных караванов, и плюс к ним не более десятка троп, пригодных для пешего путника. В долине располагалось полтора десятка поселков гномов, не считая мелких поселений и шахт.

Вот оно — идеальное место для обороны. Лучше просто не придумаешь. Если где и можно остановить лавину тилукменов, так только в этом бутылочном горлышке. Вырвись они на равнину и каждый поселок придется защищать по отдельности. Силы не удастся объединить, каждый будет рваться к своему поселку, а в результате — крах. Конную лаву они не сдержат.

— Нимли, а сколько всего гномов в долине? — поинтересовался я.

— Большинство нашего народа живет с той стороны гор. Не сразу за перевалом, а далее к востоку. А здесь — семьдесят восемь тысяч, — с гордостью ответил Нимли, — все отборные мастера.

Кто бы мог сомневаться в точности ответа. Если кто и знает что-то точно, так это гномы.

Семьдесят восемь тысяч — немало. Если откинуть половину на женщин, потом еще половину на стариков и детей. Получается около двадцати тысяч тех, сможет держать оружие в руках. Эх, собрать бы хотя бы тысяч десять. Арифметика применима к жизни с большим поправками. Никогда ни одна армия мира не насчитывала сто процентов обороноспособного населения. Необходимо ковать оружие и доспехи, печь хлеб, пасти скот, необходимо обеспечивать тыл — таков закон войны. Даже на десятитысячную армию можно рассчитывать лишь на краткий срок военных действий. На более длительный — не более пяти тысяч, и то лишь на время. Семь процентов от численности населения — просто гигантская армия. Больше могут себе позволить разве что кочевники — у них нет такой развитой инфраструктуры. В этом их сила и в этом их слабость. Они привыкли действовать с наскока, для длительной войны у них просто не хватит ресурсов. Зато они мобильны и могут посадить в седла большинство взрослого населения. Это их конек. А наш? Опереться следует на то, что является сильной стороной гномов — а именно на мощную промышленность. Конечно, относительно мощную, относительно всех ближайших соседей. К чему играть на чужом поле по чужим правилам? Заставим противник сыграть на нашем.

К ближайшему поселку гномов мы подъехали уже в сумерках. Кузни стихли, свет горел уже не везде, звуки затихали, погружая поселок в сон. Мы проехали в центр, где располагался дом старейшины. Он и два помощника — вот и все управление поселком. Причем, помощника не освобожденных и не получающих жалования, лишь небольшие льготы. Очень разумное устройство, на мой взгляд, и исключающее возможность коррупции. Быть старейшиной, гному нет никакой выгоды, если не считать таковой уважение соплеменников, лишь хлопоты.

Нимли постучал и нам открыли почти без промедления.

Хмурый гном смерил нас изучающим взглядом и пригласил в дом.

Меня посвящать в подробности разговора не стали, предложив отдохнуть с дороги. Приглушенные же голоса гномов я слышал еще довольно долго. Порою, в споре они повышали голос, и мне удавалось разобрать отдельные фразы.

— Вы не выполнили решение совета.

— ... я понимаю. Но все же. Нам не выстоять.

— Глупости. Что сможет сделать один человек?

Видимо речь шла обо мне и целесообразности моего приезда.

— ... решать совету.

— У нас не было другого выхода.

Был ли у них другой выход? И выход ли то, что я взялся за это дело? По крайней мере, это добавит гномам шансов. А это уже кое-что.

Примерно через час гномы затихли. Признаться, я был этому рад. Их разговоры здорово отвлекали, а после длительного путешествия отдохнуть было просто необходимо.

Что будет, если совет старейшин не одобрит решения своих депутатов привлечь меня в качестве консультанта по вопросам обороны? Признаться, эта мысль ранее мне не приходила в голову. Что ж, узнаем об этом завтра. Так я и уснул, чередуя сомнения с планами. Завтра все станет ясно. Все разрешиться в ту или иную сторону.

Утро удивило меня снова. Выйдя из своей комнаты в гостиную, она же кухня, (такой большой зал, совмещающий в себе две эти функции) я первый раз увидел женщину-гнома. И вовсе она не страшная. Невысокая, полноватая, с круглым улыбающимся лицом. На вид ей было лет тридцать — тридцать пять, не более. Если не быть слишком требовательным, можно даже сказать, что она симпатична.

— Проходите, сударь, завтрак сейчас будет готов. Так Вы и есть тот самый человек, которого притащили эти оболтусы Гримми и Нимли?

Я пожал плечами. Никто меня собственно силой не тащил, но пригласили меня, да, они.

— И где эти, как Вы выразились, оболтуса?

— Они с дядей с утра пораньше ушли. Надо гонцов отправить — оповестить совет старейшин о вашем появлении. Нимли сказывал, что у вас важные новости.

Да уж, новости действительно были важные. И не из тех, которые могут обрадовать. Я не стал огорчать улыбчивую хозяйку раньше времени, рассказывая о предстоящей войне. Будет совет, там все вместе и огорчаться. Мне ли быть недобрым вестником? К чему? Гномы узнают о планах тилукменов и от Нимли.

Нимли появился к концу завтрака, хмуро кивнул и потянул к себе кувшин с квасом. Видимо, досталось ему по полной.

— Не печалься, — я хлопнул его по плечу, — если совет старейшин не захочет меня нанимать, я не буду настаивать на оплате.

Нимли бросил взгляд на племянницу старейшины: "Этого-то я и опасаюсь, Милсдарь. Нам с таким трудом удалось Вас уговорить".

— Будь что будет. Когда мы узнаем ответ?

— К вечеру все старейшины соберутся. Гонцов в дальние поселки отправили еще вчера. В ближние — сегодня утром. Вечером совет будет в сборе, а нам надо быть в Лопре.

— А это далеко?

— К вечеру будем.

— Завтракать будешь, шалопут? — племянница старейшины поставила на стол тарелки, издающие аппетитный запах.

Нимли отрицательно покачал головой, немного подумал и, махнув рукой, сказал: "Давай".

Очень правильный подход, одобряю. Подкрепиться никогда не помешает. Особенно когда есть такая возможность. Ибо когда желание это заявит о себе насущно, возможности может и не быть.

Дороги в долине были отменные. Не менее качественные, чем та, что вела от тракта. Кони, отдохнув, бежали резвой рысью, так что в Лопр, до которого оказалось километров тридцать, мы пожаловали не к вечеру, как нам было необходимо, а после обеда. До вечера еще оставалось время на то, чтобы поселиться и подготовиться к совету старейшин. Совсем неплохо.

Лопр был поселком крупным, пожалуй, даже небольшим городком и по совместительству культурным и административным центром. Своеобразной столицей для тех гномов, которые в незапамятные времена отделились от основной части своего народа и перебрались в эту замечательную долину. Что бы там ни говорили — столица это важно. Это то, что позволяет жителям почувствовать себя единым народом. Пусть небольшая столица для небольшого народа — она придает гномам общность друг с другом и обособленность, свойственную самостоятельному народу, пусть он и является частью народа большего.

Плюс к тому, Лопр еще и центр промышленный. Мастерские гномов начинались в предместьях и окружали город кольцом, оставляя центр для проживания. Ткацкое полукустарное производство, выделка кож, и конечно работа с металлом — любимое занятие гномов. Повсюду стучали кузнечные молоты, к радости моей, некоторые были механическими. Они стучали глухо и размеренно, используя привод от ветряков. Какой-никакой, а прогресс. От этого один шаг до.... Впрочем, не буду говорить раньше времени. Надо еще убедить гномов прислушаться к моим советам. А существа они очень упрямые. То, что их посланники прониклись ко мне доверием, еще не говорит о том, что совет старейшин с ними согласиться.

К моей радости, гостиница в Лопре нашлась. Останавливаясь на постой в доме малознакомого человека (или гнома), невольно чувствуешь некоторую неловкость. Гнома особенно. Почему? Об этом чуть позже. Иное дело гостиница. Как-никак, она для того и предназначена. Из приезжих, правда, наблюдались одни лишь гномы, видимо из других поселков. Они с удивлением косились на меня — должно быть, люди были у них не слишком частыми гостями. Но в разговор вступать не спешили. Чувствую, мое появление принесет немало тем для сплетен.

Нимли о чем-то пошептался с хозяином гостиницы и тот, уважительно посмотрев в мою сторону, предложил пройти в комнату, ни слова не сказав об оплате. Это определенно добрый знак. Приятно удивила и комната — она была приспособлена для людей. Не смейтесь, оказывается это немаловажно. Кровать, стол, стул — вполне привычной для меня длины и высоты. Гномы, будучи ростом, мне где-то по грудь, и мебель для себя делали соответствующую. Прочную и основательную, но, как бы это сказать — несколько меньшего размера, чем удобно для человека. Спасть на кровати, не помещаясь там целиком, согласитесь, не самое удобное занятие. За столом тоже невольно чувствуешь себя Гулливером. В то время как по человеческим меркам мой рост совсем не велик — чуть больше среднего.

Немаловажность этих бытовых мелочей начинаешь понимать сразу же, как только доведется с ними познакомиться, удивляясь, как не замечал этого раньше. Так что со стороны хозяина гостиницы иметь такие комнаты было большой любезностью. Такой подход определенно заслуживает уважения и благодарности. Кстати, о ней, о благодарности. Что там с ожидаемым советом? Надо бы пойти и узнать.

Гномы бились как тореадоры на арене. Не одному парламенту мира не снилось таких темпераментных обсуждений. Говорят, до кулачных боев порой доходило на Новгородском вече. Куда там, до гномов им далеко.

О, пошли прения в кулуарах — на галерке один из самых почтенных старейшин ведет полемику со своими коллегами, используя в качестве аргумента стул. А около трибуны (назовем ее так, как-никак место для выступлений) сразу два гнома вцепились в бороду председателя собрания и тянут ее каждый в свою сторону. Обсуждение в самом разгаре. А начиналось все вполне цивилизованно.

Нимли рассказал почтенному собранию о последних новостях. О том, что война начнется раньше, чем все ожидали, наемников не будет и вся надежда на самих себя и на консультанта по вопросам обороны в моем лице.

Не буду приводить здесь все доводы, высказанные против возвращения посланцев — их было немало. Перейду сразу к делу. Основной спор разгорелся как ни странно, из-за меня. Нанимать ли меня в качестве консультанта или обойтись своими силами? Спорящие разделились примерно пополам. Отстаивая свою точку зрения с упорством гномов.

Все приготовленные мною аргументы остались невысказанными. Как только началась потасовка, я запрыгнул на массивный монолитный шкаф — поступок, на мой взгляд, очень разумный. Если кому-то вздумалось выяснять отношения, лучше не лезть под горячую руку. Зная гномов, я ждал, что потасовка скоро закончится. О, так и есть — минут через пять запыхавшиеся гномы стали рассаживаться на свои места. Теперь с ними можно разговаривать совершенно спокойно.

Я вышел на возвышение, предназначенное для выступлений.

— Итак, господа гномы, что же мы решим? Будем готовиться к обороне или вы сдадитесь на милость победителю вместе с семьями и всем хозяйством?

— И этот берется советовать. Что Вы понимаете в делах гномах, сударь? — гном ждал ответа, поглаживая многострадальную бороду.

— Милсдарь Вик отлично разбирается в вопросах обороны и нападения, — вступился за меня Нимли.

Я остановил его жестом руки. Не этого аргумента ждал уважаемый гном, совсем не этого.

— Какие такие особенные дела Вы имеете в виду почтенный Юскер? — так звали председательствующего на совете гнома, — вот Вы собственно кто будете по специальности?

— Кузнец. Мое клеймо известно далеко за пределами народа гномов, — Юскер принял важный вид. Просто зови скульптора и ваяй памятник.

— Чем легируете сталь? Никель? Хром? А способ закалки? Уголь местный или привозной? — уточнил я.

— Пожалуй, он нам подойдет, — сказал председатель, обращаясь к залу.

Нимли удивленно молчал. Он и не подозревал, что я разбираюсь не только в вопросах стратегии.

— Хлипковат, — раздалось из зала, — с нами в одном строю не устоит.

Он прав, вот только в одном строю с гномами я стоять не собираюсь. Разные у меня с ними возможности, и методы разные.

— Предлагаю пари. Если через пять минут меня не будет в этом зале, я собираюсь и еду дальше. А если я буду здесь, вы выполняете все мои дальнейшие распоряжения, касающиеся обороны долины. Время засекает председатель, все остальные меня ловят.

Вы не знаете гномов, от такого развлечения они просто не могли отказаться.

— Идет, — брякнул самый упрямый, — если мы проиграем с меня бочонок пива.

— А я ставлю любой клинок из моей кузни.

— А я камзол на заказ.

Интересно, и зачем мне столько пива?

— Председатель готов? — спросил я.

Тот хмуро кивнул. В предстоящем развлечении ему не суждено было принять участие.

— Начали.

Гномы бросились ко мне всей толпой, быстро смешавшись друг с другом и образовав свалку. Минуты три я скакал по залу как джейран, опрокидывая на пол гномов, которые подбирались слишком быстро. Все, сейчас они меня загонят в угол и навалятся всем скопом — пора приводить в действие мой план.

Я рванул к выходу и, выскочив в коридорчик, захлопнул за собой дверь. Подпрыгнув, я повил над дверью, уцепившись руками за балку. Гномы дружной толпой рванули на улицу, даже не подумав посмотреть вверх.

Дождавшись, пока все выбегут, я спрыгнул и вошел в зал.

— Время, — объявил Юскер и поднял глаза. Кроме его и меня в зале никого не было.

4.

Минут через десять гномы начали возвращаться, гудя как пчелы растревоженного лесного улья. Они рассаживались по местам, бросая на меня любопытные взгляды, толкая друг друга и обмениваясь колкими шутками.

— Олкам, ты неповоротливый медведь Грисси. Надо было хватать Вика, когда мы окружили его в углу.

— Грисси? Ты видел, как он бегает? Не всякий рысак за ним угонится, — отмахнулся Олкам.

— Должно быть, так, как ты припустил к двери.

— Га-ха-ха-ха.

— Ну да. Вот только когда я бежал к двери, видел впереди твой лысый затылок, Томедж.

— Га-ха-ха, — новый раскат громового хохота разнесся по залу.

Обменявшись еще несколькими колкостями, гномы, наконец, обратили внимание на меня.

— Ты нас обманул, — попытался протестовать неугомонный спорщик, тот самый, который предложил поставить в случае проигрыша бочонок пива.

— Вот что происходит с гномами, когда им жалко пива.

— Га-ха-ха, — мощный гогот прокатился по залу. Шутка попала в строку. Гномы стали подходить к спорщику, хлопать его по плечу и утешать в потере бочонка. Отчего тот насупился и отвернулся к стене, бросая на меня временами сердитые взгляды.

— А теперь, что касается спора, — я сделал серьезное лицо, не след говорить шутливо о вещах серьезных, — Ни одно условие я не нарушил. Нарушение условий спора было бы, согласен, обманом. Я же всего лишь применил военную хитрость, а это совсем другое дело. О том, как я останусь в зале совета мы не договаривались.

Гномы шумели, скорее по привычке. Большая часть из них согласно кивала. Что есть, то есть — спор они проиграли. А если я их перехитрил, то отчего не посмеяться над доброй шуткой?

Председательствующий на совете солидный гном с бородой, отливающей медью, поднял руки, призывая собравшихся к тишине и начал свою речь.

— Признаем, мастер Вик, Вы выиграли спор, — приятно было услышать слово мастер из уст гнома. По их меркам это высокая оценка заслуг и способностей, — мы готовы нанять Вас в качестве консультанта по вопросам обороны и исполнять все Ваши указания.

Ну вот, давно бы так. Как непросто с этими гномами. Они неповоротливы, порой уперты, но в то же время так жизнерадостны. Ну почему они мне так симпатичны?

— Замечательно. Только помните, вы сами согласились. Приступим?

— Приступим, — согласился глава совета, — С чего начнем? Тренировки? Подбор вооружения? Сбор ополчения?

Я прошелся по возвышению, предназначенному для выступающих — нечто вроде сцены, но более низкое — сантиметров на тридцать выше пола. Позволяя гномам проникнуться важностью моего будущего заявления.

— Начнем с самого важного — с информации. Меня интересуют следующие вопросы. Прошу вас ответить сразу, если есть такая возможность или собрать сведения в самое ближайшее время: Во-первых, что имеется из вооружения и доспехов в наличии, в каком количестве, состоянии и так далее? Во-вторых, каковы запасы сырья у вас на складах? В первую очередь меня интересует железо, информация по дереву и коже тоже будет кстати. В-третьих, какова производительность ваших плавильных печей и кузен? И самое главное, как у вас обстоят дела с золотым запасом?

Надувшийся спорщик встрепенулся и попытался меня укорить, как он представлял: "Так я и знал. И этот опять о золоте. Наверное, думает, как бы ни остаться внакладе".

Остальные гномы зашумели. Мой вопрос был малопонятен для многих.

— Успокойтесь, уважаемые гномы. Дело совсем не в корысти. При заключении договора мне было обещано сто золотых монет по окончании компании. Этого вполне достаточно, и до этого еще надо дожить.

— Чем вызван тогда Ваш интерес, мастер Вик? — полюбопытствовал глава совета Юскер под согласные кивки всех присутствующих, — Золото у нас есть, но как оно нам поможет? Вы предлагаете откупиться от кочевников?

Я бы предложил, вот только....

— Вряд ли это возможно. Они считают гномов легкой добычей, — гномы зашумели, протестуя против такого нахальства. Успокоив их жестом руки я продолжал, — мы им докажем что это не так, но речь шла о золоте. Так вот, вряд ли кочевники согласятся получить часть, если рассчитывают получить все. Золото нам будет нужно для найма.

— Найма войска? Его негде нанять в ближайшей округе.

— Нет, для найма работников. Сегодня же необходимо отправить курьеров во все ближайшие селения, до которых не более пяти дней пути. Дальше не стоит, мы просто не успеем получить требуемое. Срочно за любые деньги заказать и изготовить вот такие штуковины. Платите сполна всем сельским кузнецам и плотникам, через две недели мне надо не менее двух тысяч таких вот изделий.

Я нарисовал простенькое устройство, состоящее из нескольких деталей. Первая напоминала собой багор, или пику, насаживаемую на толстое древко. Вместо крюка же должна была быть проушина, куда вставляется шплинт. Вторая деталь шплинтом соединялась с первой, представляя собой метровую подпорку, вращающуюся таким образом как на шарнире. Основание для всего этого изготавливалось из дерева и собиралось из плетей в длинную ленту.

Гномы удивленно зашумели, рассматривая рисунок и, передавая его друг другу.

— Мы и сами такое можем изготовить. Зачем заказывать?

Я ждал этого вопроса.

— Сами вы не сможете изготовить эти устройства. Вы будете заняты вещами более важными. Да не забудьте прикупить несколько тысяч лопат.

— Лопатами отбиваться от конницы?

— Лопатами копать, язвительный гном.

— Это все? — поинтересовался председатель совета Юскер.

— Что вы, это только начало. Следует так же приобрести все веревки и цепи. Все что только сможете найти в ближайшей округе. Кроме того необходимо нанять всех крестьян, всех бродяг, всех кого сможете. Будем копать ямы-ловушки.

Предупреждая вопрос гномов, я добавил: "И сами тоже. Все кто не будут заняты на других работах, пусть копают ловушки. По обе стороны от дороги между скалами и таможенным постом. Где именно я укажу позже".

Гномы одобрительно зашумели. Растерянность уступала целеустремленности. Наконец, кто-то им сказал, как браться за дело, основываясь на умениях вполне привычных. Но это было только начало.

— А тренировки? — раздалось из зала.

— Без этого тоже никуда. Тренировки начнем через два дня. К этому моменту должны быть готовы пятьсот добровольцев, через неделю пусть будут готовы к тренировкам все, кто может держать оружие. К этому времени должны быть подготовлены деревянные длинные мечи — Нимли знает, какого размера и длинные копья. Копья можно взять настоящие.

Не слишком ли крутые сроки я себе назначил? Четыре-пять дней на то, чтобы научить тех, кто станет передавать опыт другим. Ладно, никаких перестроений. Научу их держать строй, выпускать по команде вперед мечников или копейщиков и метать дротики. Вот, пожалуй, и все, за такой срок большего не освоить. Если сработают все мои ловушки, этого должно хватить. Надеюсь. По крайней мере, другого варианта у меня нет.

— Как с другими вопросами, уважаемые гномы? Вы готовы ответить на них сейчас, или понадобится время.

Гномы посовещались, и Юскер ответил за всех них: "Лучше, конечно, посчитать".

Бог мой, как они собираются отражать нападение, если у них даже нет информации о количестве вооружения?

— Тогда буду рад услышать от вас ответы завтра. Я остановился в гостинице. Утром я буду ждать гнома, который ответит на все мои вопросы и проводит меня туда, куда я захочу пойти.

Гномы еще немного пошумели. Более для порядка, чем по необходимости. Я же распрощался с собранием старейшин и отправился немного пройтись по городку, прежде чем вернуться в гостиницу.

В кузницы меня не пустили. Ох уж эти гномы, все у них секреты. Ладно, вернусь завтра вместе с официальным сопровождающим. Пока же удалось выяснить, что металлургические предприятия тяготеют к горам, к долине же обращены в основном мастерские текстильные и кожевенные. Этого и следовало ожидать. Гномы большие прагматики, не в их правилах чесать левой рукой правое ухо.

Побродив часа два по городку, я составил лишь общее впечатление и решил на сегодня с экскурсией закончить.

— Нимли?

— Я милсдарь.

— Значит, ты будешь моим гидом? — Нимли нахохлился, пытаясь сообразить кем же его назвали, стоит ли поблагодарить или обидеться, и я поспешил пояснить, — В смысле — сопровождать меня и отвечать на вопросы.

— Я, мастер Вик, — Нимли расцвел в улыбке, — Собрание так решило. Раз уж мы с Гримми и Растой Вас пригласили, то и на вопросы отвечать одному из нас.

Я был рад, обнаружив на следующее в обеденном зале гостиницы именно Нимли. Как-никак, знаком я с ним чуть дольше, чем с большинством остальных гномов. И произвел он на меня впечатление самое благоприятное. Что ж, если пришел, то пусть разъясняет.

— Как с моими вопросами? Подсчитали имеющееся в наличии вооружение?

— Подсчитали. Если собрать все что есть со всех мастерских, получатся следующие цифры. Мечей коротких — тысяча сто, примерно.

— Короткие мечи сразу в сторону. Как основное оружие они для вас не годятся. Разве что как дополнительное. Излагай дальше.

Нимли приосанился.

— Мечей длинных, кованых лучшими мастерами — триста двадцать.

— Как, всего? Мало, очень мало. То, что они кованы лучшими мастерами — замечательно. Вот только мечей нужно намного больше.

Нимли виновато пожал плечами, он и рад бы сказать что-то более обнадеживающее, но что есть, то есть, и продолжил: "Копий длинных нет ни одного. Мастер Сталл обещал за две недели выковать триста наконечников. С древками проблем нет.

— Не годится. Никуда не годиться. Мне нужны через две недели пять тысяч копий.

— Но это невозможно.

— Забудь это слово, Нимли. Не будь я Вик, если Сталл не сделает мне эти пять тысяч наконечников. У нас просто нет другого выхода. Иначе о серьезном отпоре кочевникам не может быть и речи. Что у нас дальше?

— Кольчуг наберется сотни четыре. Со щитами больших проблем нет — кожевенники сделают сколько надо.

— Щиты с кожаной обивкой оставим лишь для второй линии обороны. Для первой линии щиты должны быть металлические. Кстати, как с железом?

— Железа достаточно. Если надо, будет еще больше. Но хорошие изделия требуют времени. Кольчугу мастер кует почти месяц.

— Поэтому мы не будем ковать кольчуги. Делает кто-нибудь из гномов цельнометаллические панцири?

Нимли немного подумал, вспоминая и прикидывая.

— Мастер Солта делал как-то партию панцирей под заказ. На каждый панцирь уходило три дня работы кузнеца.

— Это конечно не месяц работы, как при изготовлении кольчуги, но не годится. Никуда не годится. Не более получаса на панцирь.

Нимли подпрыгнул, впечатленный таким известием. Секунд двадцать он беззвучно открывал рот, как выброшенная на берег рыба. Наконец, изрек почти спокойно и весьма осмысленно.

— Хороший панцирь не сделаешь за полчаса, мастер Вик. За полчаса вообще никакой панцирь не сделаешь. Уж я-то знаю.

— Спорить не буду. Лучше докажу тебе на практике что людям свойственно заблуждаться. Гномам, кстати тоже. Идем к Солте.

Нимли шел впереди, показывая мне дорогу и с сомнением покачивая головой. Предложенные мною сроки не укладывались в его понятия. С одной стороны он относился ко мне с доверием, по крайней мере, насколько это возможно, учитывая наше не слишком длительное знакомство. С другой стороны, весь его прежний опыт говорил о том, что такое невозможно. Дилемма.

— А что, больше таки ничего из оружия нет? — спросил я на ходу, чтобы не тратить время, проведенное в пути, даром.

— Разве что топоры. Был большой заказ из восточных княжеств — на полторы тысячи широких топоров. Послезавтра заказ отправляют по назначению.

Я затормозил так резко, что Нимли пробежал вперед метров на пять, лишь потом обернулся: "Так что же ты молчал? Об этом надо было говорить сразу. Идем немедленно к Юскеру".

Вот как так можно? У них в наличии полторы тысячи прекрасных боевых топоров, а они молчат.

— Но как же поставка? — пытался протестовать Нимли. Но я, развернувшись, уже шагал к зданию городского совета.

Я обрушился на беднягу Юскера как ураган.

— Это как же понимать, уважаемый гном? Саботаж? Предательство национальных интересов? Да как Вы могли?

Юскер задумчиво отдувался, не вполне понимая, о чем идет речь.

— Вы собираетесь отправлять из долины полторы тысячи единиц оружия в то время, когда война на пороге, — обвинительным тоном заявил я.

— Это милсдарь Вик о заказе восточных княжеств, — пояснил подоспевший Нимли.

— Но как же договор, мастер Вик? — попытался возразить Юскер, — слово гнома крепче железа.

Я немного остыл. Честно говоря, вся моя горячность была более напускной, чем существующей на самом деле. Нет, но гномы действительно учудили.

— Слово нарушать нельзя. Поэтому вы попытаетесь отодвинуть сроки поставки, или передать этот заказ другому поставщику. Принесите извинения, заплатите любую неустойку, но ни один боевой топор не должен покинуть долину. Вообще, необходимо наложить мораторий на продажу любого вооружения во вне до конца лета.

— Почему до конца лета? — удивился гном.

— Зимой кочевники не воюют. Или мы к тому времени отобьемся, или.... Тогда нам будет уже все равно, продолжать торговлю или нет.

Последнее или заставило гнома побледнеть. Он представил его вполне наглядно.

— Я попробую, — сказал неуверенно Юскер.

— Нет, нет. Никаких проб, Вы сделаете это почтенный глава совета старейшин. Вы должны обещать мне это твердо. Ну же, от Вас зависит будущее всех гномов.

— Обещаю, — давно бы так.

— И помните, слово гнома тверже стали.

— Как я все это объясню гномам? — Юскер задумчиво почесал лысеющую макушку. Забавно, борода у гнома по-прежнему густа.

— Объясните. Такой уважаемый гном найдет нужные слова.

Юскер задумался, время от времени покачивая головой. За него я был более-менее спокоен и мог отправляться далее.

— Нимли, идем к Солте, как и собирались первоначально.

Солта, как и положено мастеру-кузнецу, находился в кузне, раздавал указания подмастерьям и следил за их выполнением. Проверял качество изделий и если находил их соответствующими, с воодушевлением ставил свое клеймо. Ажурное "С", а вместо точки небольшой молот.

— Он что, сам не работает? — немного удивившись, поинтересовался я у Нимли.

— Работает. Еще как. Гном, который не сможет сделать изделие лучше своих помощников, не будет пользоваться у них уважением. Самые ответственные заказы Солта кует самостоятельно. Как и другие мастера. Вот только за работой подмастерий тоже надо следить.

Вполне логично.

Заметив нас, Солта приосанился, горделиво обвел взглядом свое окружение и поинтересовался: "Пришли посмотреть на работу настоящих мастеров"?

— В том числе, мастер Солта, в том числе. Я слышал, вам доводилось ковать панцири из целого листа. Не осталось ни одного из той партии?

— Нет. На что они мне. Но заказ мне понравился, и я сделал для пробы один нагрудный панцирь под свой размер. Моя старуха полирует его и использует вместо зеркала. Сколько раз я предлагал сделать настоящее зеркало. Так нет, ей понравилось это — необычно, говорит.

Вот так, так. Наверное, это было самое необычное использование панциря за всю историю войн.

— Отлично. Если мы его на время позаимствуем, она не слишком огорчится?

— Заберите хоть насовсем, — согласился Солта, — Наконец-то у меня будет повод от него избавиться.

Солта подозвал жестом молодого гнома и отправил его за панцирем, строго наказав, если его старуха будет возражать, сказать что это для гостя. Я же начал разговор для которого, собственно сюда и пришел.

— А что, большое у Вас производство, мастер?

— Пять таких кузен, — Солта обвел руками помещение, — плюс плавильная печь.

Плавильная печь это неплохо. И кузня устроена умно — хороший наддув, механический молот. По сравнению с империей прогресс налицо. Механический молот занимал в моих планах совершенно особое место.

— Вот он, получите, — мастер Солта протянул мне панцирь, отполированный до блеска, что несомненно делало честь стараниям супруги уважаемого мастера.

Хорошая работа, гномы плохой не делают.

— А что, мастер, о предстоящей войне Вы, конечно, знаете.

— Само собой. В ополчение мы пойдем все. Я первый пойду. А пока, — мастер подхватил заготовку с наковальни одного из подмастерий. Это был длинный меч. Конечно, его еще ковать и ковать, но то, что это будет именно меч, было уже понятно.

— Отлично, но я хотел бы попросить Вас немного о другом. Панцири. Кроме Вас, мастер их никто не ковал.

— Панцири? Эти грубые жестянки? Кольчуга гораздо удобнее.

— Вопрос спорный. Все зависит от используемого против доспеха оружия. Но речь сейчас не об этом — мне нужны пять тысяч панцирей через две недели.

— Ха-ха-ха. Сразу видно, что бы ничего ни понимаете в работе кузнеца. Это невозможно. Заставь я всех своих кузнецов ковать только панцири, за две недели мы сделаем не более двух сотен.

— Поэтому мы не будем их ковать. Мы будем их штамповать. Вы занимаетесь литьем?

— Да, — сказал Солта неуверенно. Что его смутило? Незнакомое слово "штамповать" или, причем здесь плавильня? Но Солта определенно заинтересовался.

Гномы и любопытство. Любопытство так же присуще гномам, как и упрямство. Странно, как эти два качества могут уживаться в одном и том же народе.

Я объяснил Солте что именно мне надо. Как провести формовку, отлить форму для пресса. Солта так заинтересовался этим процессом, что почти забыл о нас. Сам стал предлагать, как удобнее сделать отливки и закрепить их на прессе. То, что надо. За результат я был спокоен.

— Когда будете готовы к испытаниям, мастер?

— Завтра. Нет, если применить принудительное охлаждение отливок — сегодня вечером.

— Отлично. Вечером я буду здесь.

Мы с Нимли обошли еще несколько кузен. Я познакомился с мастерами, посмотрел на их работу. Отличные штучные изделия. Вот только мне надо совсем другое — количество. Увы, как это не прискорбно. Придется срочно вводить метод литья с последующей горячей штамповкой. Объяснять каждому мастеру как это делается? Посмотрим для начала, как получится с Солтой.

Мы заглянули к Юскеру, узнать, как идут дела. Отправлены ли гонцы по моим поручениям? Нет ли проблем с отсрочкой по поставкам оружия? Все было в порядке. Глава совета был угрюм и расстроен, видимо объяснения с другими гномами по поводу переноса сроков на выполнение заказов прошли не слишком гладко, но дело свое он сделал — все развивалось по нашему плану. Хотя бы здесь.

Время. Его не хватало катастрофически. Скоро пора будет натаскивать первую часть гномов на отработку перестроений и хотя бы элементарных приемов боя. И одновременно пора намечать расположение обороны. Находясь в Лопре, сделать это невозможно. Хочешь, не хочешь, придется отправляться на границу долины и строить там временный лагерь. И делать это надо незамедлительно, как и десятки других вещей. Завтра обязательно надо решить вопрос с производством вооружения и командировкой со мной на границу специалистов по строительству. И не только. Не за слишком ли неподъемную ношу я взялся? Уступить ее другому? С удовольствием. Вот только кому? У гномов нет опыта в подобного рода вещах. У меня тоже нет. Но я хотя бы представляю, как все это должно быть устроено.

Как я не люблю войну. Ну почему именно мне довелось стать у гномов советником по обороне? На свете найдется немало людей, которые занялись бы этим с удовольствием. С той или иной степенью полезности. Но с удовольствием. Так нет, этот жребий выпал именно мне. И отказаться от него нет никакой возможности. Проще отказаться от себя. Того внутреннего я, что и составляет сущность человека. Того, без чего человек лишь пустая оболочка. С руками и ногами, но без содержания — манекен. Что меня держит здесь? Кому успел задолжать настолько, что не могу просто плюнуть и уйти? Гномам? Себе? Не понятно. Но не могу. Нет долга больше чем тот, который мы принимаем самостоятельно. Судьба.

5.

Раскаленный лист, пышущий жаром, два гнома из подмастерий подхватили длинными клещами со сноровкой, которая появляется лишь с годами тренировки, и перетащили на штамповочный стол, замерев в ожидании дальнейшего. Они, как и все остальные с интересом ожидали результат.

— Давай, — я махнул рукой, отдавая команду к началу испытаний. Немного волнуясь. Как-никак о горячей штамповке я знал только теоретически. Почему горячая? Придать нужную форму разогретому листу гораздо легче, чем холодному. К тому же в процессе этом присутствует некий элемент от ковки — того самого процесса, что кроме нужной формы придает изделию дополнительную прочность по сравнению с изделием, скажем, литым.

Солта дернул за рычаг привода механического молота, и его грохот нарушил установившуюся в кузне тишину ожидания. Все работы смолкли в преддверии этого момента. Как ни был строг мастер Солта, разогнать помощников по своим рабочим местам у него не поднялась рука. Так что все они, столпились вокруг молота, и ждали, чем закончится затеянный мною эксперимент. Если ничего не получиться это будет провал. Вся моя программа модернизации кузнечного производства полетит в тартарары. Но это еще не все — доверие гномов ко мне будет подорвано. Чтобы восстановить его, потребуется много усилий. В этой ситуации — слишком много.

Молот занял верхнее положение и подмастерья потащили со стола изделие, тут же окунув его в чан с водой — закалка. Клубы пара взмыли под потолок, где благополучно растворились, подхваченные вытяжной вентиляцией.

Доставать изделие доверили мне, как автору метода. Позаимствовав у одного из подмастерий большие кузнечные клещи, я окунул их в воду и вытащил первый образец штампованного изделия, изготовленного среди народа гномов.

Кузню наполнил шумный вздох. Я вздохнул с облегчением, все остальные с удивлением. Это был панцирь. С чуть скошенным одним краем — огрех первого опыта, но вполне приемлемый. Прикрепить войлочную или кожаную подстежку, ремни для крепления и можно хоть завтра в бой.

Солта придирчиво осмотрел панцирь, чуть поморщился и заявил: "Топорная работа. Рука не поднимается ставить на него клеймо мастера".

И чего он так придирчив? Отладит процесс и все пойдет как по маслу.

— Где вложенный труд? Где фантазия мастера?

Ах, вот, что его беспокоит.

— Вы правы, мастер Солта. Ставить клеймо мастера на это изделие не стоит.

— Что же это будет за изделие, без клейма?

— Тут Вы тоже правы мастер, надо поставить клеймо на это изделие. Как-никак — это знак производителя.

Мастер Солта удивленно замолчал, соображая, как сочетаются друг с другом эти два утверждения.

— И где же выход? — спросил он, так и не придя ни к какому заключению.

— Мы сделаем новое клеймо и будем его ставить на изделия горячей штамповки.

Солта нахмурился, почесал свою бороду и посветлел: "А что, это был бы выход. Вот только все мастера-гномы уже имеют собственный знак".

— Если хотите, пусть это будет общий знак. Или, если хотите, пусть этот знак будет мой.

— Общий? Тогда его будет ставить кто угодно на что вздумается. Пусть это будет знак мастера Вика.

— Хорошо. Если Вам так угодно, пусть это будет мой знак, — согласился я. Признаться, мне было все равно. В тот момент меня занимали совсем другие мысли.

— Какой?

— Что какой?

— Какой он будет? Ваш знак, мастер Вик?

Долго не раздумывая, я нарисовал на земле два молота, расположенные буквой V. Мог ли я знать, что тем самым даю начало новой марке, слава которой через пять лет будет греметь по всему миру, доводя до белого каления завистников, разоряя целые гильдии и обогащая тех, кто вовремя заключил договора на поставку изделий с логотипом "V". Ни о чем таком я даже не думал, рисуя на земле изображение, которое будет украшать штампованные изделия гномов. Мне важно было запустить массовое производство доспехов и вооружения.

— Вы сможете изготовить такой знак, мастер Солта?

Солта побледнел, расправил плечи: "Для меня это будет честью, мастер Вик. Я сделаю его лично".

— Вот и замечательно. Принимайтесь за работу. Разработайте несколько типовых размеров и отлейте пресс-формы. Все кузницы, что находятся под вашей рукой, пусть штампуют панцири. Да, мастер, и не удивляйтесь, когда к Вам начнут приходить другие мастера для обмена опытом. Одних панцирей будет недостаточно для того, чтобы экипировать войско.

Не успею. Объяснять всем и каждому принцип горячей штамповки определенно не успею. Пусть учатся сами, перенимая опыт. Идею я им подсказал, а дальше дело за гномами. Есть глава совета Юскер, пусть он поторопит кузнецов. У меня же на сегодня еще очень много дел. Вернее, на вечер.

Сопровождаемый Нимли, я направился к зданию, где заседал совет старейшин, когда его собирали, а в прочие дни можно было найти главу этого совета достопочтенного гнома Юскера.

Надеюсь, он уже более-менее разобрался с теми вопросами, которыми я его озадачил раньше. Потому как я собирался на него взвалить неимоверное количество дел. И все они важные и срочные.

Юскер уже собирался уходить. Вечер вступал в свои права, и, приди я на десять минут позже, пришлось бы разыскивать его дома. Что не очень удобно. Нет, в случае необходимости я не постеснялся бы отправить за ним Нимли и попросить вернуться. Но так все-таки лучше.

— Как дела, мастер Вик? — приветствовал он меня. — Еще не спите?

— Не сплю. Дела пока не позволяют. Самое скверное, что я и Вам спать не дам, уважаемый гном. Есть несколько дел, которые необходимо обсудить непременно сегодня. Ибо завтра после обеда я уезжаю, и до той поры надо еще многое сделать.

— Как? — Юскер подпрыгнул и вцепился в свою многострадальную бороду с медным отливом. Что за необычный цвет? Мне такого видеть, ранее не доводилось.

— Пора размечать линию обороны и проводить подготовительные работы.

Гном вздохнул немного облегченно. Уж не вообразил ли он, что я собираюсь уехать совсем?

— Как же вооружение?

— С планами вооружения армии нам придется разобраться завтра в первой половине дня. Кроме того, со мной на границу должны отправиться главы гильдий от кузнецов, строителей, кожевенников.

— Извините, мастер Вик, главы чего?

— Гильдий. Профессиональных союзов.

Гном наморщил лоб: "Но у нас нет профессиональных союзов".

— Завтра должны быть. По крайней мере, Вы должны выбрать из числа уважаемых гномов тех, кто сможет говорить от имени всех своих соратников по профессии. Позже можете переизбрать их или отменить вообще эту должность. У меня просто нет времени на то, чтобы доводить задание до каждого мастера отдельно.

— Задаете Вы задачи, мастер Вик.

— Что поделать? Вы знаете не хуже моего, уважаемый глава совета, времени у нас не хватает катастрофически.

— Что еще? — похоже, Юскер проникся важностью задач и серьезно настроен на работу.

— Завтра же все мастера-кузнецы должны побывать в кузне у мастера Солта. Через два дня каждая кузня должна перейти на выпуск изделий методом горячей штамповки. Щиты, шлемы, мечи, наручи и поножи. Мне нужны полностью экипированные воины, а не беззащитные мальчики для битья. Без брони тилукмены перебьют нас своими стрелами за полдня. Жаль, что вы не знакомы с арбалетом, обучить стрельбе из лука за пару недель просто невозможно.

— Гномы знакомы со всем, что было когда-нибудь изготовлено по эту сторону гор, — Юскер распрямился, принял горделивую позу, отчего его борода смешно встопорщилась, придав ему сходство с дикобразом.

— Вы знакомы с арбалетом? — признаться, я был удивлен. Оружие это было редким и делалось в основном под заказ. Профессионалы предпочитали пользоваться луком, считая арбалет непрактичным из-за его низкой скорострельности и более высокой, чем у лука, цены.

Отчасти я с ними согласен. Когда есть несколько лет в запасе для того, чтобы обучить стрелков, лук выглядит более перспективным. А вот когда этого времени нет....

— Быть может, вам и метательные машины доводилось изготавливать?

Гном огорчился. Причем, вполне искренне: "Таких заказов не поступало. Метательные машины мастера империи делают для себя сами. В Абудаге и княжествах они вообще большая редкость".

Да, печально. Метательные машины нам весьма пригодились бы.

— Нам бы только взглянуть на то, как устроены эти самые машины. Или какой-никакой чертеж.

— Будет вам чертеж. Значит, вместе со мной на границу отправляются кроме кузнецов и каменщиков и те мастера, которые смогут построить метательные машины.

Как выглядит метательная машина, я примерно представлял. В общих чертах, если не углубляться в частности, но этого должно было хватить. Таинственный ореол, что навевают на них мифы истории, делает метательные машины весьма притягательными. Кто бы мог подумать, что мое любопытство сможет пригодиться? Увы, суровая действительность, совсем не так романтична, как она нам представляется в сказаниях и балладах. Как я не люблю войну. Вдоволь позвенев мечем, я смог в этом убедиться на своей собственной шкуре. Представление же о конструкции метательных машин, почерпнутое мною еще в детстве, никуда не делось. Знания, которые теперь я совсем не прочь был бы забыть. Если бы.... Если бы не гномы. Этих трудяг мне было откровенно жаль. Поставить их, неподготовленных, в строй против конницы тилукменов? Самоубийство. Единственная надежда на то, что ловушки и камнеметы позволят смешать лавину всадников, рассеять стремительный поток тилукменской конницы, превратив его в столпотворения и завихрения. Тогда может быть. Может быть, этот ослабленный удар и сможет выдержать войско гномов. Вряд ли я взялся бы руководить постройкой метательных машин для империи или, скажем, для Абудага с его далеко не самыми мирными устремлениями. Лишь неорганизованность сдерживает его от того, чтобы объединиться и создать на своей основе новую империю. И, судя по всему, будет сдерживать еще очень долго. Задиристых абудагских наемников можно встретить очень далеко от его границ. Мне приходилось иметь с ними дело. Бойцы они неплохие, но такое понятие как дисциплина им совершенно чуждо. Они с трудом объединяются для совместных действий. Чем в большем количестве, тем с большим трудом. В общем, они законченные индивидуалисты. А гномы? Гномы тоже в своем роде индивидуалисты. Но порождено это совсем другими устремлениями. Гордость мастера, изготовляющего штучные изделия — тоже своего рода индивидуализм. При всем при том гномы имеют склонность к совместным действиям. В пределах мастерской установлена и соблюдается четкая иерархия. На возведении тех же дорог они работают совместно вполне успешно, деля между собой работы, определенные планом. При всей их индивидуальности можно сказать, что гномы дружны.

— Фух, — Юскер вздохнул, — и как я только успею упредить всех обо всем?

— Хорошо, что вы об этом вспомнили, уважаемый гном. Первым делом необходимо создать курьерскую службу. Десятка три молодых расторопных гномов для начала, я думаю, хватит. Половина из них отправится со мной. Возведение фортификационных сооружений потребует немалой расторопности. Без курьеров не обойтись.

— Кто бы мог подумать, что война такое сложное дело, — ворчал Юскер.

— Время, уважаемый глава совета, всему виной просто катастрофическая нехватка времени. А Вы думали, что просто выйдете в поле, помашете оружием и все на этом закончиться? Да у вас даже достаточного количества оружия нет. А если бы и было. Без грамотной организации обороны даже тилукмены разобьют такое войско без большого труда.

— Я понял. Эх, не спать мне этой ночью, — согласился Юскер.

— Что поделать, уважаемый гном, что поделать. Завтра, — я прикинул, сколько им понадобиться времени на то чтобы что-то успеть, — завтра через три часа после восхода собирайте заседание совета. Я надеюсь, до той поры вы успеете познакомить гномов с горячей штамповкой и выбрать глав гильдий, а так же определиться с тем, кто поедет на границу в первую очередь.

— Да уж, придется попробовать успеть, — озадаченно проговорил Юскер.

Успеет. Уж если кто успеет, так это гном. Зная их пунктуальность, я в этом почти не сомневался. А если не успеет, то не на кого пенять.

Я отправился в гостиницу, завтра предстоял тяжелый день, как и вчера, и послезавтра, и в ближайшем обозримом будущем.

— Нет, нет, и нет, я никогда с этим не соглашусь.

— И обречете народ гномов на смерть, уважаемый мастер Малус?

Малус сопел, как паровоз с перегретым котлом, казалось, вот-вот он пустит пар.

— У меня есть меч, отличный меч. И кольчуга есть.

— А как же Ваши подмастерья? С чем прикажете идти в бой им? А плотникам и текстильщикам? С пустыми руками? И пасть под тилукменскими стрелами в первый же час?

Малус, раскрасневшись, крутил головой в поисках одобрения. Остальные гномы шумели, никак не желая прийти к соглашению. Я решил, что настала пора пойти на небольшие уступки. Как все-таки трудно с этими упрямыми гномами.

— Если хотите, можете позже продать все штампованное вооружение. Я сам вызовусь быть Вашим торговым представителем в империи. Но не раньше, чем Вы обеспечите точно такое же количество вооружения, кованного вручную.

— Если только временно, — неуверенно проговорил Малус.

— Разумеется, временно, уважаемый гном. Временно и, что самое главное, очень быстро.

Утром мастера побывали в кузне у Солты и имели возможность наблюдать, как за час было изготовлено десять половинок панцирей. Здорово? Вроде бы да. Но вокруг этого разразился немалый спор. Штучные изделия должны оставаться штучными, кто бы спорил. Но ковать вручную пять тысяч одинаковых панцирей.... Где здесь простор для умения и фантазии мастера. С мечами, допустим сложнее — хороший меч с помощью штамповки не сделаешь. А где выход, скажите мне? Не идти ли гномам в бой вообще без оружия? Вокруг этого и разгорелся самый жаркий спор. Насчет копий гномы согласились, насчет наконечников для арбалетных болтов, тоже. Да, мне удалось-таки разместить заказ на изготовление двухсот арбалетов. Мастер, его принявший, был уже в годах, но не потерял остроты ума и смекалки. С использованием литья и горячей штамповки он согласился почти сразу, сказав, что иначе он просто не успеет к назначенному сроку. Очень разумно. Будь он немного помоложе, я потащил бы его с собой, на границу, ладно, арбалеты нам тоже нужны. Немного пошумев, гномы согласились со штампованными доспехами и щитами. А вот по поводу мечей развернулась настоящая баталия.

Да понимаю я, понимаю — мечи получатся третьего сорта. Удобно ли мне подбивать гномов на производство изделий не самых высококачественных? А где другой выход? Против плохо экипированных тилукменов сгодятся. А если позже удастся их заменить на штучные изделия мастеров, я буду только рад.

С трудом придя к соглашению по этому вопросу, мы перешли к следующему вопросу, их оставалось еще немало. От части их я решил себя избавить, полностью передав их решение гномам. Затронув лишь те, которые никак не обойти.

— Сегодня после обеда я отправляюсь на границу долины, — продолжил я свое выступление, прерванное шумными дебатами, — хотелось бы, чтобы вместе со мной поехали мастера для постройки временного лагеря и оборонительных сооружений. Пора начинать, тянуть с этим никак не возможно, так же, как и с тренировкой ополчения. К нашему отъезду для каждого вида работ должен быть выбран старший, отвечающий за их общий ход, иначе неразберихи не миновать. И пора формировать ополчение — первый отряд из пятисот человек. Он тоже пусть отправится на границу. Остальное пополнение начинайте отправлять через три дня. Так, чтобы через неделю собрались все. В общем-то, все. Я отъезжаю после обеда от гостиницы. Всем собравшимся предлагаю ждать меня на выезде из города.

Пусть подумают. Им решать, кто именно поедет, в первую очередь, в каком составе и количестве. Я не стал вмешиваться в дальнейшие споры гномов, решив плотно подкрепиться и немного отдохнуть перед отъездом. Кто знает, как еще удастся устроиться в походных условиях, да и обед в гостинице был всегда неплох.

Выйдя на улицу, когда пришло время отправляться в путь, я радостно улыбнулся — у коновязи меня ожидал Нимли. Оказывается, я успел привыкнуть к нему за эти дни. Кто бы мог подумать.

— Гримми не с тобой? Я думал, вы поедете оба?

— Ха, как же, пропустит ворчун Гримми такую потеху. Он ждет у ворот, вместе с другими собравшимися.

Я кивнул, помахал рукой гостеприимному содержателю гостиницы, и мы тронулись в путь.

У ворот нас ожидала небольшая кавалькада и гораздо больший обоз с мастерами и оборудованием. Ополчение должно было отправиться следом пешим порядком. Гномы не слишком дружны с лошадьми. Тех, кто ездит верхом, наберется среди них не так уж и много. В основном это те, кому приходиться покидать долину по той или иной надобности. Здесь уже без лошадей не обойтись.

Наша небольшая кавалькада двигалась неспешной рысью, а я слушал пояснения Нимли по поводу собравшихся здесь гномов. Немного расспросил их о том, чем им приходилось заниматься раньше. О методах возведения сооружений. Основная работа предстояла на месте. Месте, которому суждено стать судьбоносным. На том самом месте, где будет решаться, быть ли далее народу гномов. На том самом месте, где некоторым из них доведется пасть навсегда. Многим ли? В чем-то это зависит от меня. И я постараюсь сделать так, чтобы число это было как можно меньшим.

6.

К югу от старого тракта, что был когда-то одной из главных дорог, канувшей в Лету, как и все проходящее, старой империи, раскинулись бескрайние степи. На много, много дней пути. Порою изрезанные лощинами и вздыбленные холмами, разнообразившими ландшафт, который был бы без них слишком однообразным. В большинстве же своем представляющие из себя гладкую равнину в летнее время покрытую травами по пояс, или по грудь невысокого тилукменского коня. Многотысячные табуны которых, пасутся в степи под присмотром пастухов тилукменов. Народности, чьи племена заселяют немалую часть этих обширнейших пространств.

Река Хат делит эти племена на правобережных и левобережный. О, река Хат. Не будь ее с ее многочисленными притоками, не было бы жизни в этих местах. Не цвели бы пышные травы, кормящие бесчисленные стада антилоп, невысоких короткошерстых быков-лутхи и резвых тилукменских коней. Не шумели бы местами рощи, дающие приют усталому путнику, что целый день трясся в седле под палящим солнцем. Не стояли бы по ее берегам города, бывшие некогда вехами на этом полноводном пути. Города, чьи пристани теперь уже редко встречают горделивый корабль. А были времена, когда корабли ходили здесь флотилиями. Лишь невысокие рыбацкие лодки жмутся к пристаням, стесняясь того, что причалам они явно не по росту. Вольные города-баронства. Вольные? Быть может, когда-то. Ныне же обложенные непомерной данью. Ждущие с содроганием, когда в очередной раз пожалуют заклятые друзья — тилукмены. Вошедшие последнее время в силу и вообразившие, что соседям надо с ними делиться. А если не захотят, то десятки тысяч тилукменских коней вытопчут их посевы. Эх, отольются им слезы последнего рыбака и землепашца, с которого барон вынужден драть последний грош, чтобы вовремя расплатиться с тилукменским ханом. Пока же, скрипя зубами, бароны вынуждены принимать степных послов, улыбаться, как друзьям, в тайне мечтая, что наступит час, когда можно будет сбросить ненавистных "друзей" в полноводные глубины реки Хат. Об этом знают и те и другие. Но когда завоеватель задумывался о том, что придется платить, вернее, расплачиваться? В тщеславии своем считая, что военная удача его будет вечной. И забывая, что ничто не вечно, разве что воды реки Хат, бегущие здесь уже не одно тысячелетие.

Барон Людвиг сидел в своей резиденции, в который раз перебирая возможные варианты дальнейшего развития событий. Перспективы получались печальными. Как объяснить рвущимся в бой сыновьям, что сейчас у них нет против тилукменов ни малейшего шанса. Города разобщены, хуже того, не найдя другого выхода, некоторые бароны готовы поддержать тилукменов. Принять участие в походах и грабежах. Судя по всему, не этим летом. Этим летом тилукмены затевают малый поход. Молодой хан Тулум объединил несколько племен правобережных тилукменов и планирует пуститься в набег на поселения гномов, что находятся на северо-востоке. Границы империи гораздо ближе, но империя тилукменам пока не по зубам.

Империя? В величии своем она взирает за свои рубежи. Что ей страдания вольных городов-баронств, что ей гномы, которых, из-за дальности расстояния собираются стереть с лица земли и разграбить полностью, не делая ставку на дань. Хитер Тулум, определенно хитер. Обложи он гномов данью, эти прижимистые коротышки к следующему году успеют навербовать наемников. Отгородятся ими как щитом, и в следующем году тилукменам придется брать их укрепления с боем. Потому он и решил взять все и сразу. Не ждать, пока соберутся все племена, а двинуться малым войском. Малым по сравнению со всеми племенами тилукменов. Барону и не снилось такого малого войска. Пять родов выставляют более двенадцати тысяч всадников. А что у него — дай вседержатель, наберется полторы тысячи ратников. И даже это он вынужден скрывать, заставляя большинство ратников ходить без брони и оружия. Как еще объяснить, что он предпочитает платить дань, а не примкнуть к планируемым на следующий год завоевательным походам тилукменов? В этом барон был тверд, несмотря на упреки кое-кого из горожан. Платить по счетам приходится всегда, это он усвоил с детства раз и навсегда. Если не им, то их детям. Нет, как-нибудь выкрутится, но не отправит на неправедную войну ни одного из своих людей. Не позволит себе и своим людям пасть столь низко. Жители славного вольного города не опустятся до грабежа. И будут искать выход. Другой выход.

Жаль, гномам не помочь. Он бы с радостью. И вовсе не от большой любви к этим широкоплечим коротышкам. Здесь в действие вступала совсем другая формула — "враг моего врага мой друг". Но что он может? Это его люди предупредили торговцев гномов о готовящемся набеге, о сроках и численности. Вот только все это слишком поздно.

Нанять наемников самим? Для надежной обороны надо нанять совсем немалое их количество. Городу не потянуть такую обузу. Славный город, бывший некогда оживленным торговым центром, уже не так богат, как когда-то. Сложиться с другими городами и нанять наемников в складчину? Города слишком разбросаны, и оборонить все одним отрядом никак не получится. Придется опять платить дань. Думать и ждать удобного случая. Жаль, что провалилась его попытка договориться с империей, принять их город под свою руку. Он отдален от ее границ, не имеет большого стратегического значения. Да и зачем империи, занятой своими внутренними делами и волнениями на севере, еще одна обуза? Деятельная натура барона протестовала против ожидания, но все возможные варианты он уже перебрал. Оставалось рассчитывать на время и счастливый случай. Эти два последних аргумента совсем не пустой звук для тех, кто умеет ждать и воспользоваться подвернувшейся возможностью.

— Господин барон, — барон вздрогнул. Задумавшись, он не заметил, как вошел мажордом, — у ворот посланник тилукменов. Требует его впустить.

Вот и пожаловал нежданный гость. Хороших вестей от посланника тилукменов ждать не приходилось.

Хан Тулум вышел из шатра и с удовольствием посмотрел на творившееся вокруг действо. Тилукмены скакали по кругу, пуская на полном скаку стрелы в мишени, установленные в центре стойбища, увешанные лисьими хвостами. Его личная тысяча. Отборные из отборных центральной части правобережья Хат, куда смогла дотянуться рука молодого, но полного самых корыстолюбивых устремлений Хана. Хан сам выбирал этих воинов, устраивал праздники, соревнования по стрельбе и бою на коротких мечах, заставив соплеменников затянуть пояса — прием такого количества гостей никогда не обходился дешево. Но вот результат — лучшая тысяча на этом берегу Хата. Его личная тысяча. Молодые волки, с горящими глазами, жаждущие добычи, жаждущие боя и крови врага. Те, за кем пойдут другие, вокруг кого образуется ядро, его, Тулума, империи. Когда к нему присоединяться сначала западные, потом восточные племена правобережья. А потом, кто знает, может и левобережные племена, впечатленные успехами молодого хана, богатой добычей и славными победами, захотят к нему присоединиться? А если не захотят, то им же хуже, тогда им придется этого захотеть.

Хан стукнул плеткой по голенищу сапога. Планы. Планы его были велики. Чтобы начать их осуществлять, необходим был удачный военный поход. Богатая добыча. Молодые волки жаждали крови. Хотели видеть того, кто поведет их вперед к славным победам.

Вольные города Хат на роль жертвы не годились — все они поделены между ханами и обложены данью. Если он начнет резать курочек, несущих золотые яйца, его не поймут. Не поймут другие ханы, не поймут свои же старшие представители родов. А с ними он вынужден считаться, пока еще вынужден считаться.

Хан скрипнул зубами. Эти старики чересчур осторожны. А ему нужен поход, удачный поход. Именно под его предводительством, а не в составе всех тилукменских родов, как планировалось осенью. Опередить, напасть первым, захватить всю добычу себе. Другие будут недовольны, но многие захотят присоединиться к удачливому хану. Цель похода определена. Империя не по зубам, хан снова стукнул плеткой по голенищу, пока не по зубам. Дойдет очередь и до нее, она еще содрогнется под копытами тилукменских коней. Восточные княжества бедны как сурок весной, и каждое из них придется брать с боем. Мелкие поселки? Того, что там удастся взять, хватило бы на прокорм коней. Абудаг слишком далеко, иное дело гномы. Долина гномов тоже не близко, но до нее они доберутся быстрее, чем до Абудага или тех же восточных княжеств. Почему никто не подумал об этом ранее? Прижимистые гномы наверняка запрятали в сундуках немало золота. Того золота, которое так нужно ему, хану Тукуму. Того золота, которое поможет взойти ему на вершину власти. И промчаться огненным вихрем, покоряя всех, кто окажется в досягаемости тилукменского коня. Решено, гномы должны пасть первыми. Подвластные ему роды соберут всадников через неделю — двенадцать тысяч всадников. Этого более чем достаточно, этого даже лишку. Непредусмотрительные гномы совсем не позаботились об обороне. Им же хуже, горе побежденным.

А пока. Гонцы хана скакали к двум платящим ему дань вольным городам с известием — в этом году дань придется заплатить раньше, чем обычно. Необходимо подготовить поход. Воины прибудут со своим снаряжением, каждый род, отправляя воина в поход, дает ему самое необходимое. Но нужен еще и обоз. Большой обоз. Телеги, которые потянут быки-лутхи, груженные припасами на пути туда и везущие добычу на пути обратно. Скоро гномы узнают, что такое конница хана Тулума.

7.

Обоз растянулся километра на полтора. Работы по укреплению линии обороны предстояли немалые. Фургоны с инструментами материалом тянулись один за другим. Пунктуальные гномы, казалось, собрались взять с собой все, что только может им понадобиться. Мохнатые северные быки с кисточками на ушах тащили огромные пятиосные фургоны-кузни. В каждый из них было запряжено по десятку быков к ряду. Из некоторых прямо на ходу валил дым и раздавался стук молотов — гномы не привыкли терять времени даром. Флегматичные быки оставались к этому абсолютно равнодушными. Они размеренно шагали по отличной мощеной дороге, таща за собой вагоны на колесах. Устройство фургонов у гномов оказалось довольно любопытным. Первые две оси были связаны общей платформой, закрепленной к поворотному кругу. Три остальные оси были закреплены неподвижно. Как есть — седельный тягач. Тот, что тягали в моем мире железные монстры, каждый по пятьсот лошадей к ряду.

Мой такой далекий мир. Или теперь уже не мой? Про какой из двух миров мне говорить — мой? Тот, в котором я прожил большую часть своей жизни или тот, в котором я нахожусь сейчас? Стал ли он моим? Вот уже три с половиной года, как я в этом странном мире и уже начал забывать о телевизорах и компьютерах, об электричестве и горячем душе. Нет, о горячем душе помню. Я даже как-то попытался устроить его для себя, когда задержался в одном городке на севере империи дольше, чем обычно. Из всех воспоминаний о том городке лишь два стоили того, чтобы их оставить в своей копилке памяти — миловидная служанка Ларпа и горячий душ. Неплохое было время, относительно неплохое. Я уже перестал метаться по империи в поисках выхода, как это делал первоначально и даже в поисках ответа, который пытался найти позже. Перестал пытаться заинтересовать нововведениями местных лордов и мастеров, осознав всю бесперспективность этих усилий. Даже мой горячий душ не был оценен ими по достоинству. Император? Кто пустит к императору бродягу, пусть и не смахивающего совсем на простолюдина, но, не могущего похвалиться десятью поколениями знатных родственников? В обществе с такими устоявшимися традициями, как в империи, моим нововведениям не оказалось места. Спокойная жизнь продлилась недолго. Волнения на границе перешли в вооруженные столкновения, и мне пришлось записаться в ополчение. Как я не люблю войну! Но когда к месту, ставшему твоим домом, пусть на время, приближается вооруженный враг, отсиживаться или спешно бежать совсем не по мне. Ларпа всплакнула, сказала, что будет скучать по мне и нашему горячему душу, и помахала мне на прощание рукой.

Полгода наш конный отряд носился по округе, пытаясь поспеть везде и сразу. Порой мы поспевали, и тогда не обходилось без схватки. Бывало, мы опаздывали и поспевали лишь на пепелище или, в лучшем случае, заставали поселок или городок полуразоренным. Так продолжалось до тех пор, пока император, наконец, не прислал в провинцию полномасштабный имперский легион. Тот за месяц восстановил порядок. Я же покинул ополчение с удовольствием, за эти полгода я успел потерять не один десяток соратников.

Увы, меня не ждали ни Ларпа, ни мой горячий душ. Война не обошла их стороной. На месте харчевни, с которой у меня было связано столько приятных воспоминаний, я нашел лишь развалины. Меня опять ничего не держало. Я уехал. Пусть лучше мои воспоминания об этом городке останутся светлыми. Развалины былого... нет, не счастья, но спокойствия, не лучшее соседство. Переехав еще раза три-четыре из города в город, я так и не нашел своего места. Тогда и решил покинуть империю и отправиться в восточные княжества. По тому самому старому тракту, на котором повстречал гномов. И что теперь? Жизнь определенно сделала поворот. А что за ним? Не знаю, и вряд ли кто мне ответит. Пока же резвый конь нес меня на границу долины гномов в сопровождении старших мастеров. Вернее, той части из них, которая умеет ездить верхом. Другие ехали в фургонах. Сопровождая обоз — каменщики, плотники, кузнецы. Вместе с передвижными мастерскими инструментом и инвентарем. Работы по укреплению линии обороны предстояли немалые.

Разбить временный лагерь я решил в полукилометре от въезда в долину, в тени, что отбрасывала горна цепь, расположенная справа от дороги. Она должна защитить нас от полуденного зноя. Не скажу, что это было слишком актуально, но если есть тень, то почему ею не воспользоваться?

Гномы со знанием дела принялись за разметку территории, определяя, где стоять мастерским, где располагаться войску и обозу. Пусть себе, меня это не слишком волновало. Если расположение окажется не слишком удобным, позже можно будет его изменить. Я же хотел, пока солнце окончательно не село за горизонт, наметить график работ на завтра. Чем и занялся, пригласив с собой лишь Нимли и Гримми.

Мы двинулись в путь, оставив заботы об обустройстве на приехавших с нами мастеров. Раздавать наставления я начал, лишь только мы отъехали от лагеря шагов на сто.

— Скоро начнут прибывать наемные работники. Разбираться и ними я хочу поручить тебе, Гримми.

— Мне, милсдарь Вик? Я не умею командовать.

Я улыбнулся уголками губ, Нимли же не смог не отреагировать на такое заявление.

— Ха, чтобы Гримми чего-то и не умел, — поддел его Нимли. Совершенно зря, скажу я вам. Признаться в том, что чего-то не умеет, может далеко не каждый. Тем более, командовать. Как ни странно, многие уверены, что уж это-то у них получится прекрасно.

— А Вам, мастер Нимли, придется заняться курьерской службой, — я специально обратился к Нимли подчеркнуто официально, пусть проникнется серьезностью задачи. Эта служба не так проста, как кажется на первый взгляд, и на нее у меня были большие надежды.

Нимли замолчал и задумался. Желание поддразнивать Гримми у него пропало моментально. Гримми же я не отвечал. Пусть отнесется к своему назначению как к вопросу решенному, и в определенной мере рабочему. А где мне, спрашивается, искать руководителя для работы с наемными работниками? Гримми, по крайней мере, коммуникабелен, раз уж его назначали посланником.

Я улыбнулся. На коммуникабельность Гимми надо было сделать большую скидку. Как и все гномы, он беззлобный ворчун. Вот только где я возьму другого? Еще он немного педант, но это только на пользу делу.

Мы проехали бутылочное горлышко и двигались по направлению к таможенному посту. Примерно на полпути я остановился.

— Вот здесь. В обе стороны от дороги необходимо выкопать ямы-ловушки, прикрыть хворостом, присыпать землей, — Гримми слушал внимательно, пытаясь ничего не пропустить, — встретишь всех, кто придет наниматься на работы; договоришься о цене; обеспечишь инструментом; поставишь задачу и проконтролируешь ее исполнение. Все просто, не так ли?

— Так-то да. Когда Вы объяснили, мастер Вик, — согласился Гримми.

— Вот этим завтра и займешься. А пока поехали, посмотрим, нельзя ли совсем перекрыть узкий рукав.

Узкий-то он узкий, но в ширину он насчитывал не мене двухсот метров. Правда, движение по нему было сильно затруднено каменными глыбами, но мелкими группами всадники там вполне могли просочиться. Надо перекрыть его совсем, сузить фронт возможной атаки, это позволит нам меньше распылять силы и ограничиться на флангах лишь стрелками. Стрелками? Их еще надо подготовить. Арбалетов в моем распоряжении имелось целых два. Правда, Юскер обещал обеспечить ежедневные поставки всего, что будет произведено, и уже завтра к вечеру можно ждать первую партию вооружения. Эх, мне хотя бы пару месяцев.

— Позор! Позор и ужас! Что это, будущее войско или сборище быков?! — я орал во всю силу своих легких. Как я не люблю орать. Но как иначе они меня услышат? Строй гномов растянулся метров на триста. Заказать Солте рупор что ли? А еще лучше трубу. Точно, сегодня же поручу изготовить большие трубы и разработаю основные сигналы. В бою, когда несколько тысяч гномов будут стоять в одном строю, до каждого не докричишься.

Все началось с того, что с утра я решил провести часовую тренировку по боевым перестроениям. Такая своеобразная разминка перед трудовым днем. О горе, только на то, чтобы построить гномов в одну шеренгу, ушло минут двадцать, плюс еще десять на то, чтобы объяснить им, что оружие с собой брать не надо. Да нет, не надо. Точно не надо. И даже самое лучшее.

Они и без оружия устроили такое столпотворение.... Честно говоря, другого результата я и не ожидал. Планы придется менять и увеличить утреннюю тренировку как минимум до полутора часов.

— По команде вторые номера делают шаг назад и влево.

— Что Вам, уважаемый гном? Непонятно, какой номер второй, а какой первый?

Если бы? Все было гораздо хуже. Гном не желал, чтобы его именовали номером вторым. Такой мастер, как он, не привык быть на вторых ролях, и все такое....

Пару минут я объяснял ему, что номер второй ничуть не хуже номера первого, и цифра в данном случае лишь номинальна. О, горе мне, только этого мне еще не хватало. Переупрямить гнома? Я плюнул и вывел его из строя совсем. Поставлю его к катапультам. Все равно надо набирать туда обслугу. План постройки катапульт я собирался выдать гномам сразу после окончания отработки перестроений. И постановки задачи для каменщиков и плотников. Как же много задач мне надо решить, и все очень срочно.

— Выйти, выйти, выйти, — когда количество тех, кого я попросил отойти в сторону, выросло до нескольких десятков, гномы начали роптать.

— Что Вам, уважаемые? Мне некогда заниматься с каждым в отдельности.

Гномы вытолкнули вперед одного из них, который и озвучил суть народного возмущения: "Мы тоже хотим идти в бой".

Ах, вот оно что. Они подумали, что я их отправлю в обоз.

— А кто вам сказал, что вы не пойдете в бой? Вам просто не быть копейщиками. Будете арбалетчиками. Или мечниками. И у катапульты тоже надо работать. Дела хватит на всех. Посмотрим, к чему у вас талант, тогда и решим.

— Ну, если так, тогда, да, — гном помялся, пряча свои огромные ручищи.

— Вот Вас как зовут уважаемый гном?

Гном расправил широкие плечи: "Мастер Айран. Каменщик".

— Вы, уважаемый мастер, ничего не имеете против того, чтобы стать командиром мечников?

— Командиром? — Айран подтянулся. Как будто, даже стал выше ростом — И что я должен буду делать?

— Командовать. И вдохновлять других своим примером. По команде копейщики перестраиваются и освобождают дорогу мечникам или стрелкам. И тогда....

— Тогда мы им покажем, что такое гномы!

— Да, где-то примерно так.

Что за спешка, даже командиров мне приходится назначать на ходу, не познакомившись с ними как следует. С другой стороны, если Айрану поручили говорить от имени других, он пользуется определенным уважением. Что до остального, по ходу дела будет видно.

— Мастер Вик, у меня один вопрос, — молодой гном, не такой коренастый, как большинство его соплеменников, немного смущался и говорил негромко.

— Слушаю.

— А какие они, сигналы?

Сообразителен и инициативен. Уже неплохо.

— Сигналы перестроений мы будем изучать завтра. Тебя, кстати, как зовут?

— Ропси. Старший подмастерье мастера Адланта. Плотник.

— Так молод и уже старший подмастерье? Назначаю тебя командиром стрелков.

Гномы зашумели. Подмастерье назначили командиром, невиданное дело.

— Не о том думаете, уважаемые гномы. Стрелкам не идти в первой шеренге, не сражаться с врагом лицом к лицу.

Шум утих. Надо будет попозже поговорить с Ропси один на один и объяснить ему всю важность стрелков. А то как бы парень не закомплексовал.

Я расставлял будущих мечником и стрелков во вторую линию обороны. Прошел уже час с начала занятий, а мы к ним еще как следует и не приступили.

— Так, отрабатываем второе упражнение. По сигналу копейщики падают на одно колено.

Ну вот, опять шумят. Что случилось на этот раз?

— Никогда. Никогда гномы не падут на колени перед врагом.

— Тихо!!! — я прошелся вдоль строя, поджидая пока установится тишина.

— Во-первых, на колено, — начал я негромко, — привстать на одно колено не гнушаются и лорды.

То, что этот обычай относится совсем к другому миру, и на колено лорды припадали лишь перед королем в некоторых торжественных случаях или дамой сердца, я добавлять не стал. Так ли обстоит в империи, я понятия не имел. Увы, на приеме у императора мне бывать не довелось.

— А если этого вам мало, перейдем к наглядной демонстрации. Нимли, быстро отправь курьеров. Через пять минут у меня должен быть арбалет, а вот там, — я показал в поле, — должно стоять чучело врага.

— Где я...? — Нимли осекся, увидев мой взгляд. Где он возьмет чучело, он так и не спросил, — Понял, сейчас сделаем.

Я вытащил вперед десяток самых отчаянных спорщиков и построил их плотно плечом к плечу.

Вот и курьеры подоспели. Принесли один из двух наших арбалетов и мешок с сеном. Мешок невысок — ниже, стоящего в полный рост тилукмена. Так даже лучше, будет изображать тилукмена, припавшего на одно колено.

— Помести нашего врага перед строем, шагах в двадцати, — обратился я к курьеру-гному, который принес этот экспонат.

Затем я протянул арбалет одному из спорщиков и поставил его за шеренгой его товарищей.

— Вот там, — я указал на мешок, — находится тилукменский лучник. Он не стесняется, припал на одно колено и целится в вас из лука. Ваша задача поразить его из арбалета.

Гном помялся, попытался заглянуть через головы стоящих впереди. Он даже приподнял арбалет, но стрелять прицельно из такого положения было невозможно. Гномы, стоящие в шеренге, пытались оглянуться и посмотреть, что там делает их приятель.

— Куда вы смотрите, уважаемые гномы? Неприятель впереди. Или вы опасаетесь получить арбалетный болт пониже спины от своего же стрелка?

— Га-ха-ха, — лавина хохота прокатилась по основному строю, несмотря на то, что многие из его участников могли занять место спорщиков.

— Итак, что мы имеем в результате? Тилукмен израсходовал все свои стрелы и спокойно отползает в тыл.

Я прошелся перед строем краснеющих гномов. Попробуем еще раз.

— На колено, — а этот раз, упрямится никто не стал, — стреляйте уважаемый гном.

Попадет или нет? Лучше бы попал. Промажет? С двадцати-то шагов?

Гном в макет неприятеля попал. Щелкнула тетива арбалета, болт прошил мешок насквозь.

Крики восторга разнеслись над полем, можно подумать, что это был настоящий неприятель. Хотя, если разобраться, так оно и было. Неприятель был побежден. Маленький неприятель, сидящий внутри каждого. А это уже немало.

Запланированный на перестроения час превратился в два. Надо будет скорректировать график и сократить вечернее занятие. А впереди еще длинный рабочий день. И никто не сделает работы за тех же гномов, которые только что стояли в строю. Нет здесь других, чуть не сказал людей, но в этом ли суть. А в чем? В том, что подготавливать рубеж обороны придется им же. Можно, конечно, было запросить сразу же больше гномов, и они бы пришли. Вот только и с теми, что уже здесь, мне сложно организоваться. Пусть пройдет дня три, работы и тренировки войдут в свою колею, назначу помощников, определю им задачи. Вот тогда можно будет и увеличивать количество ополчения. Сразу в несколько раз. А пока?

Пока мы осматривали со старшиной каменщиков бутылочное горлышко.

— Каменщикам, уважаемый гном, предстоит в ближайшие дни серьезная работа. Видите эти утесы, — я показал на близлежащие скалы, — На вершинах их, на высоте, примерно, в десять ростов, надо выровнять площадки. Не менее чем десять на десять шагов, лучше больше. К ним должны вести прочные удобные лестницы. Можно деревянные, и желательно, чтобы при необходимости их можно было втащить наверх. Об очередности работ с плотниками договоритесь сами.

Гном сосредоточенно кивал, мысленно он уже прикидывал порядок работ. На счет этих площадок у меня был определенный план, я хотел разместить там стрелков в недосягаемости от конников. А если получится, то установить там баллисты, их фланговый огонь был бы очень полезен.

— Такие площадки следует соорудить с обеих сторон долины, плюс на скале, разделяющей большой и малый рукав, — продолжал я, — По краю площадок следует построить парапет, ростом по пояс, он защитит от стрел.

— А крыша?

Я обернулся взглянуть на сказавшего. Это был старшина плотников.

Хм, крыша? Занятно, занятно. Навес хорошо защитил бы от навесного огня, но он помешает вести огонь баллисте.

— Сделаем так. Мастер Солта, подойдите, — Солта настоял на том, чтобы отправиться с нами, оставив кузни на попечение старшего помощника.

Я нарисовал на земле грубый рисунок: "Следует сделать направляющие и ролики, которые по ним будут катиться. Закрепить их так и так, к ним следует крепить навес. Навес должен легко сдвигаться в стороны".

— Сделаю, мастер, — Солта слегка поклонился. Он смотрел на меня с большим уважением, идея сдвигающегося навеса ему чрезвычайно понравилась.

Другие гномы тоже одобрительно зашумели. Увы, мне некогда было выслушивать из похвалы.

— Далее, — мне хотелось поскорее закончить с каменщиками, впереди было еще много всего, что надо успеть за сегодняшнее утро, — в узком рукаве следует устроить завалы, преградив путь коннице. А там где хорош сектор обстрела, совместить их с баррикадами и оборудованными позициями для стрельбы.

— Совместить завалы с позициями для стрельбы, — гном удивленно качал головой, — все понял, мастер Вик. Сделаем, каменщики не подведут.

Перед тем как вернуться во временный лагерь, я посмотрел в сторону таможенного поста. Там Гримми встречал наемных работников. Он деловито раздавал указания, определял места для стоянки и фронт работ. Несколько десятков людей уже рыли ямы-ловушки. Тем же самым чуть в стороне занимались гномы, было их по приблизительным прикидкам — сотни две. Это еще что за самодеятельность?

— Нимли, пошли гонца, пусть узнает, кто такие и откуда взялись?

Молодой гном бросился со всех ног выполнять поручение. Я же повернул в сторону временного лагеря, пора было обсудить с мастерами перспективы постройки катапульт. Гонец догнал нас по дороге.

— Это гномы из ближайших селений. Старики, подростки, есть даже женщины, — докладывал гонец, запыхавшись, — они пришли сегодня утром и заявили, что тоже хотят помочь. Мастер Гримми позвал их копать ловушки. Передать, чтобы перестали, мастер Вик?

— Нет, зачем же? Любая добровольная помощь в меру сил нам не помешает.

Мое намерение приступить к планам постройки катапульт, было прервано неожиданным шумом, который разнесся по лагерю. Шум был вызван доброй новостью, но тревожными вестями — вернулся Раста. Добрая новость, а вот вести, которые он принес, были весьма тревожны. С ним приехал десяток людей, которые пригнали табун степных коней голов в тридцать. Значит, ему удалось выполнить мое поручение. А я отдавал его на свой страх и риск. На свой и трех гномов — Нимли, Гримми и Расты. Тех, что и втянули меня во всю эту историю. Без одобрения совета старейшин гномов. Я был рад, что Раста благополучно вернулся.

Расту, одобрительно хлопали по плечам, шутили — ему были рады. Минут через пять, когда шум поутих, он отозвал меня в сторону.

— Тревожные вести, милсдарь Вик, все побережье Хат бурлит. Тилукмены получили дань с вольных городов ранее обычного и взяли его железом и фуражом. Набега следует ждать через полторы-две недели.

8.

Я порасспросил Расту о его поездке и отправил его отдыхать несмотря на то, что он рвался помочь, переживая, что какое-нибудь важное дело может пройти без него. Порыв, конечно, благородный, но после трудного и опасного путешествия пусть он отдохнет хотя бы немного.

— Завтра, все завтра. Без работы, мастер Раста не останетесь. Только проследите за тем, как разместили купленных коней и тех охотников, которые согласились их пригнать. Они, кстати, не против задержаться здесь на неделю-другую?

— Неделю продержатся точно, за большее не ручаюсь. Тревожные слухи расползаются по поселкам. Набег тилукменов их не минует, многие из них находятся практически на пути будущего нашествия.

— Ладно. Извини, меня ждут мастера. Сейчас будем строить метательную машину.

— Машину? — Раста рванулся, — Как, без меня?

Глаза его загорелись. Магическое слово "метательные машины", казалось, придало ему сил больше, чем плотный обед и отдых.

— Отдыхай, присоединишься к нам завтра.

Огорченный Раста отправился искать кухню, я же подошел к мастерам, которые брались за изготовление камнеметов. Мне еще предстояло как-то объяснить им устройство этих самых метательных машин.

Начать я решил с эйнарма. Требушет слишком громоздок и не слишком дальнобоен — это, скорее, орудие штурма крепостей. Баллиста? Дойдет очередь и до нее. Она чуть более сложна в устройстве и зависит.... Впрочем, об этом чуть далее.

С чего начать? Конечно, нам нужен план — чертеж, хотя бы примерный. Гномы захватили с собой отполированную чертежную доску, что лишний раз позволило мне убедиться в их запасливости и предусмотрительности — будет на чем изобразить онагр. Они предлагали для создания чертежа и выделанную кору дерева млая — почти как бумага, мягкая, лишь более плотная и крепкая. У гномов она использовалась для письма. Использовалась и в империи, и я был приятно удивлен, узнав, что гномы выделывают ее сами. Таким образом, чертеж должен был быть увековечен для потомков. Увы, я совсем неважный чертежник. И потому предложил изобразить все схематически на доске, мотивировав это недостатком времени, что, в общем-то, было правдой, и посоветовав перечертить потом набело конструкцию готового изделия.

Конструкция эйнарма довольно проста. Принцип его действия основан на упругости древесины. Наклони дерево, отпусти — оно распрямится, причем с определенной силой. Одно распрямится десятки раз, другое после нескольких раз изогнется — все зависит от породы древесины. К чему это я? Таков принцип работы эйнарма. На деревянную раму крепят одним концом брус из твердой породы дерева, затем изгибают его, используя блоки или лебедки, вот и все — камнемет взведен. Естественно, со временем брус теряет свою упругость. Как я уже и говорил, все зависит от породы и качества дерева. Один выдержит несколько десятков выстрелов, другой несколько сотен. Рано или поздно его придется менять. Здесь уж ничего не поделаешь. Единственное, что можно придумать — это предусмотреть быструю его замену. Эйнарм — самая простая из метательных машин. Не слишком точная и не слишком мощная. И потому, не слишком на нее надеясь, большую ставку я делал на онагр. Чем-то он схож с эйнармом, но в качестве движущей силы в нем используется не энергия упругой древесины, а энергия скрученного волосяного каната. Кроме того метательный брус онагра вращается, ударяясь в конце пути в мягкий отбойник. Это позволяет существенно менять угол стрельбы — существенное преимущество. Для машин, установленных на земле, дополнение это было не слишком важно, другое дело — для поставленных на возвышенность. Без этого маленького дополнения непростреливаемая зона была слишком велика.

В моих планах было сделать три небольших онагра на неподвижной раме и разместить их на площадках, которые сейчас выравнивают каменщики. Кроме того я хотел заказать десяток онагров большего размера и установить их на колеса. Им предназначалось вести огонь из-за оборонительной линии.

Гномы с полчаса обсуждали конструкцию, предлагали различные дополнения, просили уточнить детали. Увы, детали уточнить я мог далеко не все. Онагр я представлял себе лишь теоретически, пользоваться им на практике мне не доводилось. Солта сетовал на то, что в конструкции слишком мало металлических деталей. Ну, да, онагр большей частью деревянный. Как бы пригодилась пружинная сталь, можно было сделать метательную машину на ее основе. Более компактную и мощную. Увы, в арбалете она не использовалась, и Солта о стали с такими свойствами ничего не знал. Гномы использовали мягкие и твердые сорта стали, но не пружинную. Почему я не подумал об этом раньше? Что ж, со следующим курьером отправлю запрос Юскеру. Пусть опросит всех мастеров, поднимет все слухи. Я должен знать, доводилось ли получать кому-нибудь из них сталь, которая имела пружинные свойства? Увы, о пружинной стали я знаю лишь то, что она есть, быть может, припомню марку. А вот состав? С составом сложнее.

Я прервал споры гномов, постучав по чертежной доске.

— А сейчас мы рассмотрим принцип действия другой метательной машины, — речь шла о баллисте.

Я изобразил на чертежной доске баллисту. Схематически, лишь для того, чтобы объяснить принцип ее работы. Баллиста чем-то похожа на гигантский лук, к которому приделан лоток для разгона метательных снарядов и стреляют из нее в отличие от онагра по крутой навесной траектории. Вот только на лук она похожа лишь внешне. Упругость плечам ее придает вовсе не изгибаемая древесина, а закручиваемые волосяные канаты, так же как и в онагре. Разница в том, что плеча здесь два.

— К сожалению, мы не сможем построить много машин. В действие их приводит скручиваемый канат из конского волоса, — я развел руками, — лошадей, которых можно постричь, у нас не так много.

Гномы рассмеялись и начали беззлобно толкать друг друга.

— Если только подстричь некоторых гномов.

— Кто предложил, тому первому и расставаться с бородой.

Олкам и Томедж — эти вечные спорщики. Сцепились друг с другом, споря, чья борода больше походит на конский хвост.

— Тихо! Никого стричь не будем. Во всяком случае, пока, — знаю я этих гномов, если их не остановить, будут спорить не менее получаса.

— А заменить этот канат ничем нельзя?

Я обернулся. Раста, все-таки не усидел в палатке.

— Раста, тебе надо отдыхать.

— Ха, так я и так не работаю. Послушать-то можно?

— Ладно, оставайся, — согласился я, — Но только пока идет обсуждение. Что ты там спрашивал? Заменить? Канаты для этих целей не подходят. Разве что....

А что это мысль. Если использовать металлический трос?

— Что случилось, мастер Вик? — я застыл как изваяние, пораженной этой неожиданной мыслью.

— Сейчас. Мне нужно, чтобы вы изготовили вот такую штуку.

Я принялся рисовать схематическое изображение троса, поясняя, из чего он должен быть изготовлен.

— Веревка из железа? — Солта задумчиво крутил мой рисунок, — выковать такую проволоку будет непросто.

— Естественно. Зато ее можно вытянуть. За несколько прогонов, постепенно делая проволоку все тоньше и тоньше.

Гномы шумели снова. Веревка из железа вызвала немало споров. Часть из них стояла на том, что она не будет гнуться. Еще часть утверждала, что скрученный трос не будет пружинить. Меньшинство таинственно молчало. Возьмусь поспорить, всех их ожидает немалый сюрприз.

Споры отшумели, гномы принялись за дело. Стучали топоры, визжали пилы, кузнечные молоты отбивали такт. А я сидел в палатке и думал. Нужно что-то еще, менее дальнобойное, чем баллисты и более дальнобойное, чем арбалет. Арбалеты хороши, но они легковаты. Учитывая легкие доспехи тилукменов, расстояние уверенного залпа вряд ли будет велико. Сто пятьдесят метров? Сто? Надо проверить. На что я могу рассчитывать? Сумеют ли гномы перезарядить арбалеты? Один раз или два? Но важнее даже не это. Надо узнать, на каком расстоянии от строя устанавливать вторую линию ловушек. И первую, кстати, тоже. Не поторопился ли я, определяя место, где следует копать ямы-ловушки?

Я вскочил и принялся расхаживать по палатке. Как мне не хватало практических знаний в применении метательных орудий. Срочно нужны их образцы и испытания. А пока? Пока испытаем арбалет. Не зря же я посылал Расту за доспехами кочевников.

Нимли организовал все за полчаса. Определенно, курьерская служба оказалась полезной, надо будет подумать над тем, чтобы увеличить ее численность.

Макеты кочевников были расставлены на поле довольно разнообразно: вот кочевник в полный рост, припал на одно колено, вот кочевник на коне. Манекены были грубые, а вот кожаные доспехи, надетые на них, были самые настоящие — те, что привез Раста. Итак, приступим.

Начать пристрелку я решил метров со ста пятидесяти. Два гнома из курьерской службы взвели арбалеты и по моей команде выстрелили. Увы, увы, оба болта прошли мимо цели. Один пролетел вообще в стороне, другой лишь царапнул мишень, задев ее вскользь. Не беда, когда навстречу будет мчаться сплошная конная лавина, промахнуться будет трудно. В данный момент меня больше интересовала убойная сила. Следующий выстрел я решил произвести сам. Прицелился чуть выше мишени — сто пятьдесят метров достаточно большое расстояние, болт будет лететь по дуге. Есть, второй арбалет, тоже есть попадание. Оба болта впились в мишень, один в фигуру всадника, другой в фигуру коня. Пора было оценивать результаты.

Увы, увы, результаты меня разочаровали. Болты еле-еле пробили толстый кожаный доспех кочевника и нагрудник его коня. Такими легкими ранениями кочевников не остановишь. Как бы ни была легка их защита, со ста пятидесяти метров арбалет против нее малоэффективен. Досадно, но это не повод прекращать эксперименты. Я продолжал стрелять не менее часа. Гномы взводили по очереди оба арбалета. Сто двадцать метров, сто, пятьдесят. Результат получился следующий — арбалет уверенно поражал цель метров за семьдесят-восемьдесят. Досадно. Честно говоря, я рассчитывал на большее. Как все-таки предусмотрительно я поступил, отправив Расту за комплектом доспехов кочевников. Теперь весь план будущего сражения придется менять. Семьдесят метров, это слишком мало. Всаднику требуется пять-семь секунд, чтобы преодолеть его на полном скаку. Ужас. Гномы даже не успеют взвести арбалеты во второй раз. Второй уровень заграждений следует устанавливать за семьдесят метров от строя. Если я выиграю время для пары десятков залпов, это будет замечательно.

Если уж начали проводить испытания, надо проводить их в полном объеме.

— Нимли, пошли курьеров. Пусть принесут несколько панцирей из новой партии и позовут парочку охотников из тех, что приехали с Растой.

Испытания продолжались. На этот раз манекены облачили в штампованные панцири. В качестве оружия должны были быть использованы луки и копья тилукменов.

Охотники чуть настороженно крутили головами. Суета в лагере гномов явно навевала им тревожные мысли.

— Скажите, милсдарь, здесь намечается война? — спросил один из них, тревожно оглядывая наши приготовления.

— Если скажу, что мы просто вышли подышать воздухом, ты ведь все равно не поверишь. Не беспокойся, ты сможешь убраться отсюда до ее начала.

— У меня семья, милсдарь.

— У всех семья. Кочевники не спросят, есть ли семью у тех, кто им попадется на пути.

— Я лишь хотел узнать, когда ждать набега?

— Через две недели. Поработаешь у нас недельку, получишь свою плату и успеешь обратно к семье. Впрочем, если ты торопишься, силой удерживать не станем.

— Спасибо. Я останусь на неделю, — отозвался охотник.

— Вот и замечательно. Тогда для вас будет задание. Берите луки из тех, что купил гном, которого вы сопровождали, будете стрелять по мишеням.

Охотник покрутил небольшой тилукменский лук: "Непривычно. Может быть, лучше я постреляю из своего"?

— Из своего потом. Сколько угодно. Сейчас же мне надо узнать со скольки метров стрела тилукменского лука пробьет панцирь.

Охотники осмотрели луки, опробовали натяжение тетивы, пару раз вскинули луки в рабочее положение и опустили, привыкая к необычному для себя оружию. Лук луку рознь. Каждый лук вообще немного индивидуален, я был совсем не удивлен, когда охотник предложил пострелять из своего лука. Он пристрелян, все его особенности изучены. Хороший стрелок знает свой лук досконально. А здесь мало того что лук не свой, так еще и совсем другого образца. Луки охотников были более длинными и наверняка более дальнобойными.

— Пристреляться бы немного, — сказал один из охотников. Второй кивнул в знак согласия.

Что ж, я вполне их понимаю.

— Вот по мишеням и пристреляетесь. Не беспокойтесь. Что такое незнакомый лук, я понимаю и не буду судить слишком строго.

Первый из охотников выстрелил. Как и ожидалось, стрела ушла мимо — недолет. Второй охотник наблюдал за действиями первого внимательно. Видимо, он сумел сделать правильные выводы. Стрелу он отправил по более крутой траектории.

— Щелк, — стрела стукнула по краю панциря и ушла в сторону. Надо же, попал с первого раза.

Выпустив по десятку стрел, охотники пристрелялись. Почти каждая стрела стала попадать в панцирь.

— Стоп. Передвигаем мишени ближе. Стоп, еще ближе.

Панцири зарекомендовали себя замечательно. Мягкие тилукменские стрелы не могли их пробить и с тридцати шагов. Лишь один из выстрелов, произведенных в упор, достиг успеха. И то лишь частично. Стрела не смогла пробить панцирь насквозь, застряв, вонзившись в него до половины.

С копьем результат получился чуть мене впечатляющий. Да-да, закончив стрельбу из лука, мы перешли к метания коротких тилукменских копий.

С двадцати шагов копье пробивало панцирь почти наверняка, это если метать со скачущего коня. Если с земли, результат уменьшался до десяти шагов. Впрочем, вряд ли тилукмены будут метать копья с земли.

При всей оптимистичности результат меня не устраивал. Вся надежда на щиты. Так на то они и щиты.

Следующие два часа мы удивляли гномов, которые находили время на то, чтобы между делом посмотреть на наши странные занятия. Я проводил разметку территории.

Курьеры вместе с Нимли натягивали легкую веревку, затем ставили метки и переходили далее. Следующие проводили по земле борозду, так, чтобы она была ясно видна. Намучавшись утром с построением, я решил провести ориентир вдоль которого должна будет построиться шеренга гномов на вечерней тренировке.

Покончив с этим, вы принялись проводить вторую линию, которая должна была располагаться в семидесяти метрах от первой. Немного. С другой стороны тянущим не так далеко будет убегать. Гномы то и дело бросали на нас любопытные взгляды.

— Мастер Вик, зачем мы проводим эти линии? — молодой гном из числа курьеров не выдержал и решил проявить любопытство.

— На первой будет стоять наше войско.

— А на второй?

— На второй будет стоять войско неприятеля.

Пораженный этим ответом, гном замолчал. Он никак не мог взять в толк, почему тилукмены будут стоять там, где мы проводим линию?

Но это еще было не все. Покончив со второй линией, мы стали проводить третью. На этот раз недалеко от второй — метрах в двух с половиной.

— Нимли, отправь курьера к Гримми. Пусть завтра отрядит часть людей ко второй и третьей линии. Вдоль них надо будет прокопать неширокие и неглубокие канавки.

Интрига обеспечена. Берусь поспорить, все гномы будут обсуждать сегодня вечером предназначение тех канавок, которые завтра будут копать добровольцы вдоль проведенных нами линий.

За всеми этими занятиями мы провели большую часть дня. А когда вернулись в лагерь, нас ждали два известия. Оба хороших. Как ни странно, такое тоже бывает. Первое преподнес Солта. Он таинственно улыбался, пряча руки за спиной.

— Мастер Вик, получилось.

— Что получилось?

— Железная веревка. Вот, — Солта достал из-за спины метра три металлического троса, — она гнется.

Солта изгибал трос с восторгом ребенка, получившего долгожданную игрушку. Надо же, уже далеко не молод, а не разучился удивляться.

— Как обстоят дела с машинами? Образцы их мне нужны как можно раньше.

— Строим. Мастера будут работать всю ночь.

— Тогда вот что. Те, кто занят на постройке машин, в сегодняшней вечерней тренировки перестроений не участвуют, — я подумал немного, — и вообще, пусть занимаются только машинами. Да, Солта, троса сделайте как можно больше. Но не такого как для камнеметов — потоньше.

— Такую чудную веревку можно много где использовать.

— Правильно мыслишь, раз уж у нас получилось сделать трос, будем его использовать, где получится.

Трос, несмотря на кажущуюся простоту, на самом деле гениальное изобретение. Я не стал рассказывать гному, что именно трос в свое время произвел настоящую революцию в горном деле. Позволяя использовать лебедки гораздо большей длины, чем те, в которых использовались цепи. Цепи просто не выдерживают длины в несколько сотен метров и рвутся под своим собственным весом в отличие от троса. Для гномов это будет интересно как ни для кого другого. Но стоит ли их сейчас отвлекать? Оставлю этот сюрприз на потом.

— Мастер Вик, — Солта немного помялся, — я хотел спросить, что за линии проводили вы сегодня в поле?

Я улыбнулся. Ох, уж это любопытство гномов: "Увидите, мастер Солта. Через пару дней увидите".

Солта ушел, озадаченно качая головой и гадая, как эти линии помогут в предстоящей битве?

Второй новостью был обоз, пришедший из Лопра. Прибыли панцири — кузницы Солты продолжали исправно работать. Прибыли наконечники для копий, что навело меня на мысль, провести вечернюю тренировку с оружием. Прибыли даже два десятка арбалетов. Очень хорошо, я не ожидал их в первой поставке. Сегодняшнюю вечернюю тренировку можно будет провести по полному плану.

Серьезный гном, сопровождавший обоз, подошел ко мне, чтобы узнать о новостях.

— Мастер Юскер передает привет и спрашивает, не надо ли чего сверх запланированных поставок?

— Пожалуй, — я немного подумал, — найдите мастера Солту и возьмите у него для образца кусок троса. Пусть одна из мастерских целиком перейдет на его производство, конечно, если это не помешает планам основных поставок. Трос пусть делают толщиной в полногтя и в четверть ногтя.

— Хорошо, — гном кивнул. — Это все?

— Все. Остальное по плану.

Обоз разгрузился и отправился в обратный путь. Отдохнуть гномы отказались, сказав, что к утру должны вернуться в Лопр.

К ужину вернулся в лагерь Гримми и поспешил подойти ко мне.

— Милсдарь Вик, курьер прибегал и сказывал, что завтра часть людей, из наемных, завтра следует отрядить на копку канавок вдоль тех линий, что вы сегодня отводили.

— Это так. Надо прокопать две канавки вдоль всей линии обороны. От одной скалы до другой. Как обстоят дела с ловушками?

— Сегодня выкопали и замаскировали тридцать семь ям. Люди все прибывают, добровольцы гномы тоже. Завтра работа должна пойти веселее.

— Отлично.

Я собирался уйти, но был остановлен вопросом Гримми.

— Мастер Вик, а зачем эти таинственные канавки, что предстоит завтра копать?

И дались им эти канавки. Через пару дней сами все увидят.

9.

Обоз, развернувшись, ушел в Лопр — гномы торопились. В преддверии набега тилукменов, все работали не покладая рук и не жалея ног. Ушли, но как оказалось не все. Десятка полтора гномов остались стоять на площадке, где разгружался обоз. Они стояли тесной группой, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь начать разговор. Можно подумать, они пришли не в ополчение записываться, а незваными в гости. Наконец, один из них отделился от группы и направился ко мне.

— Нам сказали, что Вы здесь распоряжаетесь?

Гномы ждали ответа, я ждал продолжения.

— И? — наконец, не дождавшись, я решил поинтересоваться, что же из этого следует.

— Мы пришли, чтобы записаться в ополчение.

Хм, интересно.

— Почему сегодня? — признаться, я был удивлен. Приток добровольцев ожидался не ранее чем через два дня. Эти пятнадцать гномов никак не вписывались в планы.

— Мастер Вик, — надо же, даже эти неизвестные гномы меня знают, — так получилось, что больше мы ничем не можем помочь. Мы не кузнецы, не плотники, не лесорубы, не дубильщики. Сейчас все усиленно трудятся, чтобы подготовиться к отражению набега. А мы?

— Кто же вы будете, уважаемые? — удивился я.

— Мы стеклодувы. Чем? Ну, чем мы можем помочь? Не отсылайте нас обратно мастер Вик.

— Стеклодувы? — я был немного озадачен. — Что ж, если хотите, можете присоединиться к ополчению уже сегодня. Стойте, стеклодувы — значит, вы хорошо умеете дуть?

— Вообще-то дуть наша профессия, — подтвердил гном.

— Ополчение отменяется. Для вас у меня будет специальное поручение. Как раз по вашему профилю. Будете дуть. Вы очень даже вовремя.

— Дуть? В то время когда все будут сражаться? Дуть мы прекрасно могли и в Лопре.

— Это смотря как дуть и для чего? Будете подавать сигналы к перестроениям с помощью труб. Это очень ответственное поручение.

Гномы начали переговариваться, обсуждая такое неожиданное известие.

— Мы согласны. Вот только, как дуть в трубы, мы понятия не имеем.

— Ничего, как-нибудь сообразим. Вам не надо играть затейливые мелодии. Достаточно того, что сигналы будут различимы.

Кстати, о трубах. Так получилось, что я о них совсем забыл. Отдал поручение Солте, а о его выполнении не спросил. И он промолчал. Готовы ли вообще трубы? Надо с ними поспешить, еще предстоит разработать и заучить сигналы, а время не ждет.

Вот что получается, когда, отдав распоряжение не потрудишься уточнить детали. Отправив стеклодувов обустраиваться в лагере, мы с их старшим отправились разыскивать Солту, а затем вместе с ним к мастерам, которые должны были изготовить трубы. Солта тоже был не в курсе подробностей, поручив это дело одному из мастеров, он полностью погрузился в работы, связанные с постройкой катапульт.

Трубы были готовы. Точнее, готовы были ТРУБЫ — каждая почти по два метра длиной.

Я удивленно покачал головой. Мастер их изготовивший, пожал плечами — устройство и размеры труб ему никто не объяснил и делал он их так, как позволила его собственная фантазия и воспоминания из детства, которые сохранились с той поры, когда он с отцом был на ярмарке в империи. Видимо, гном был тогда еще мал и представления о пропорциях трубы сохранил именно с тех времен.

Я озадаченно почесал голову: "Вы уверены, уважаемый мастер, что она будет звучать"?

Гном подбоченился, выставил одну ногу вперед: "Я, конечно, прежде трубы не изготавливал, но не один мой молот не подвел никого и никогда".

Охотно поверю. Правда, из молотов не пытались извлекать звуковые сигналы.

— Что ж, сейчас посмотрим, может ли что-то из этого получиться, — я повернулся к старшему стеклодувов и попросил. — Попробуйте мастер Лойда подуть в эту трубу.

Лойда вышел вперед, поднял трубу — держать ее уму приходилось двумя руками, даже не представляю, как в ее сможет дудеть человек.

Лойда надулся, и окрестности огласил звук похожий на рев раненого гиппопотама.

— У-ах, — пропела труба, заставив пригнуться всех, кто находился ближе, чем в полукилометре от эпицентра этого устрашающего рева.

— Ну, как? — спросил Лойда.

— Отлично, — я потряс головой, пытаясь освободить заложенные уши, — ели вы рявкнете так все хором, тилукмены попадают с коней не доезжая до строя копейщиков.

Преувеличил, конечно, но рев трубы действительно потрясал. Вполне можно будет их использовать для устрашения неприятеля.

— Я же говорил, халтуру не делаю, — мастер изготовивший трубу принял торжественный вид, гордо выпятив грудь.

Я шагнул вперед и вполне откровенно пожал ему руку: "Трубы забираем. А к Вам, мастер, будет еще одна просьба — сделайте несколько труб размером, ну скажем, в одну пятую величины от этих".

Рукопожатие у гномов совсем не распространено, тем не менее, гном принял его благосклонно. Посчитал за одобрение — неумелую руку не пожмут.

— Непременно сделаю, мастер Вик, — заверил он меня.

Придется провести вечернюю тренировку с этой трубой. Попросить что ли Лойду дуть вполсилы? Иначе не миновать заложенных ушей. Сейчас надо быстро отработать два-три простых сигнала — на их заучивание у трубачей будет не более получаса. На ходу, все на ходу. А куда деваться? Эта спешка не дает подойти ко многим вопросам основательно.

Построение на вечернюю тренировку прошло почти успешно — минут за пятнадцать. Помогла проведенная нами линия, вдоль которой и строились гномы.

Сегодня я решил выдать гномам длинные копья — обоз доставил древки. Пока без наконечников — для отработки перестроений это несущественно. Так даже лучше — не поранятся сами и не поранят соседей. Не хватало мне еще потерь до начала битвы.

Построение гномов сопровождал раздающийся время от времени рев трубы. Я просил Лойду дуть вполсилы, но звук все равно получался громкий.

Гномы построились, потолкали друг друга, отыскивая свое место в строю. Наконец, установилась относительная тишина. Нет, они не перестали говорить и бряцать своими копьями. Но говорить я уже мог. Вернее, меня могли услышать.

— Что это за звуки, мастер Вик?

Я обернулся навстречу спросившему. Томедж — один из вечных спорщиков, а вот и его оппонент — Олкам.

— Это сигнал. Запомните его как следует — это будет сигнал к построению. Может так статься, что строиться нам придется в срочном порядке и упредить всех заранее не получиться. Так вот, услышав этот сигнал, вы должны бросать все, кроме оружия (его как раз надо прихватить с собой), и бежать занимать свое место в фаланге.

Я попросил Лойду несколько раз повторить сигнал, затем попросил всех разойтись, но ждать неподалеку.

Я махнул рукой и Лойда протрубил условный сигнал. Те, кто пособразительнее, бросились занимать свои места в строю, толкая менее сообразительных и увлекая их за собой. Неплохо, совсем неплохо — десять минут. Когда прибудет пополнение, неразберихи будет больше. Надо будет поделить их на части что ли? И каждому подразделению определить свой участок.

Теперь запоминаем другие сигналы, — прокричал я, пытаясь заглушить шум. Все-таки хорошо я придумал с трубами. В бою будет стоять такой шум, что выкрикивать команды не будет никакого смысла. Кроме ближайшего окружения их никто не услышит.

— Копья всем поднять вертикально.

Разномастица прекратилась, до этого все держали древки копий кому как вздумается — кто-то горизонтально, а кто и вообще уперев в землю.

— Все слушаем команду, — прокричал я, — это будет сигналом, по которому копья направляются параллельно земле.

Несколько раз гномы вскидывали копья вверх и по команде приводили в боевое положение.

Вторая шеренга откровенно скучала. Вооруженные деревянными мечами мечники с интересом рассматривали расставленные в живописном беспорядке чучела, изображающие врага. Пора, привлекать их к тренировке.

— Команда для копейщиков "перестроение в два ряда".

Труба пропела очередной сигнал. Опять запутались. Кто первый, кто второй — все смешались. Пришлось снова их делить на первых и вторых.

Наконец-то.

— Сейчас, самая интересная команда — "мечники вперед". По этому сигналу гномы, вооруженные длинными мечами и секирами, должны атаковать врага. Внимание.

Я махнул рукой и Лойда протрубил сигнал. Сообразительный парень этот Лойда — пока что он не перепутал ни одного сигнала.

Мечники ринулись вперед с криками и смехом — ну, сущие дети. В пять минут от трех десятков чучел не осталось и следа. Да-а, и это при том, что мечи у них были деревянные.

— Лойда, труби возвращение.

Услышав незнакомый сигнал, гномы замерли, не зная, что им предпринять дальше.

— Возвращаемся. Мечник возвращаются за фалангу копейщиков.

Гномы с веселыми шутками двинулись обратно, подначивая друг друга и рассказывая, как они расправились с "врагом".

— А мы? — Ропси выглядел обиженным — арбалетчикам так и не довелось поучаствовать в тренировке.

— Вы можете задержаться на полчаса. С сегодняшним обозом прибыла партия арбалетов. Можете попробовать из них пострелять. Вот только мишеней не осталось.

— Так мы сейчас, соорудим, — глаза у Ропси загорелись и голос с тал заметно бодрее.

— Тогда отправляй ребят за мишенями и арбалетами.

В стрелки попали в основном молодые гномы не такие крепкие в кости, как остальные. Отправлять их в бой с двуручником было бы неоправданно. С арбалетами же они были на своем месте.

Два десятка молодых гномов рванули к лагерю, остальные же двинулись к порушенным чучелам, чтобы попытаться восстановить из них несколько пригодных в качестве мишени.

Я мысленно похвалил Ропси. Он сумел правильно распределить силы. Со временем из него может вырасти хороший командир. Если..., если всем нам удастся пережить этот набег.

Ой-хо-хо, где мой отдых? А я еще хотел заглянуть в кузни и составить план работ на завтра. Но ребят тоже нельзя так оставить. Кто еще научит гномов стрелять из арбалетов?

Арбалеты притащили минут через двадцать. Не забыли и болты. Я специально не стал о них напоминать, проверяя сообразительность будущих стрелков. Сообразили, можно этот записать им в плюс.

Будет время, обязательно займусь усовершенствованием арбалета. А пока, мы имеем то, что имеем — оружие не слишком мощное. Одно преимущество — гномы взводят их довольно быстро. Такова обратная сторона сравнительно небольшой мощности арбалета. При увеличении мощности, разумеется, применяют более сложные механизмы взвода — блочные или реечно-шестеренчатые. Вот только время взвода такого оружия неминуемо увеличивается. Законов физики еще никто не отменял. Выигрывая в силе — проигрываешь в расстоянии. Иначе говоря, в скорости перезарядки.

— Все разобрали арбалеты? Кому не хватило, стреляют во вторую очередь. Ничего не поделаешь, следующая партия арбалетов поступит завтра — хватит на всех.

Гномы немного пошумели, разбирая арбалеты, которых не хватило на всех. Все-таки они очень покладистые ребята.

— Взводим так, — я взвел арбалет, поджидая, пока стрелки повторят то же самое со своим оружием. — Закладываем болт. Целимся. Спускаем курок. Если стреляете далеко, надо учитывать поправку и целиться немного выше мишени.

Я оглянулся и, почти не целясь, выпустил болт в чучело. Гномы восхищенно зашумели. Было бы чему радоваться — промазать с двадцати шагов, это надо постараться.

— А теперь давайте вы. Стоп, стоп, дайте я сначала отойду в сторону.

Гномы радовались удачным попаданиям и весело подначивали друг друга. Меня же царапала острым когтем подкравшаяся тоска. Пройдет чуть больше недели и этим ребятам придется стрелять в лавину мчащихся всадников. Стрелять под ливнем ответных тилукменских стрел. Возможно, многим из них суждено пасть. Это если нам удастся устоять. Если нет, то пасть придется всем. Я тяжело вздохнул и, пожелав им не слишком задерживаться на импровизированном стрельбище, отправился в лагерь. Солнце уже висело над самым горизонтом, и темнота должна была наступить не позже, чем через полчаса.

У механиков вовсю продолжалась работа. По всему периметру площадки готовились костры — видимо, они и в самом деле собирались работать всю ночь. Онагр уже приобрел вполне ясные очертания, чуть в стороне собирали баллисту. Что касается эйнарма, изготовили его быстро. Он стоял чуть в стороне. Еще дальше гномы делали заготовки еще для нескольких метательных машин.

Раста тоже был здесь. Увидев меня, он поспешил заверить: "Я уже отдохнул, в самом деле".

Ну, что ты с ним поделаешь? Ладно, если так уж хочет возиться с метательными машинами — пусть. Будет кому поручить координацию этих работ.

— Раз уж ты все равно здесь, то расскажи, как идут дела.

— Отлично. Один онагр будет готов ночью, баллиста к утру. Правда, только с волосяными канатами. Железные веревки Солта обещал сделать завтра к обеду. К этому времени будет готова вторая баллиста и еще три онагра.

— Неплохо. Тогда пробные стрельбы проведем завтра на рассвете, пока не начались работы по копке ловушек.

Не хватало еще задеть кого-нибудь случайным выстрелом катапульты.

— Хорошо, — согласился Солта.

— Тогда проследи за тем, чтобы к рассвету машины были на позиции. Да, и снаряды для метания подготовьте.

Я отправился к себе в палатку. До рассвета было не так много времени. Все ли я сделал? Ничего не упустил? Завтра, все завтра.

С шумом в лагерь прошли стрелки, обсуждая свою первую тренировку. Надо будет завтра обязательно их задействовать в общем плане учений. С этой мыслью я и заснул, провалившись в сон, как только добрался до лежанки.

За ночь количество добровольцев, желающих участвовать в возведении укреплений, увеличилось. Увеличилось и количество наемных работников из числа людей. Для Гримми дополнительная забота, ничего, он справится.

Я отправил дежурившего около моей палатки курьера с поручением отыскать Гримми и как можно скорее прийти ко мне.

Пока я ждал, другой курьер принес котелок с завтраком. Не иначе, Нимли позаботился. Кстати, что-то его не видно.

Гримми пожаловал, как только я успел покончить с завтраком.

— Доброе утро, мастер Вик. С ловушками все нормально, скоро приступаем. Гномов за ночь прибавилось, людей тоже. Канавки тоже сейчас начнем копать.

— Вот для этого я Вас, мастер Гримми, и позвал. Работы надо отложить на час. И в планы, возможно, придется внести коррективы. Займитесь наймом вновь прибывших, инструктажем. В общем, работами, не связанными с копкой ловушек.

— Хорошо, — я увидел, как Гримми борется сам с собой, решая, задать вопрос или промолчать.

— Через час подходи к оборонительной линии. Там сам все поймешь.

— Хорошо.

Гримми ушел отдавать распоряжения, я же отправился на позицию камнеметов — пора было произвести испытания.

10.

Метательные машины стояли на позициях. Гномы хорошо постарались, чтобы успеть их изготовить — работали всю ночь не покладая рук. Раста с гордостью осматривал первые камнеметы, что им удалось собрать. Работы по сборке следующих машин продолжались и сейчас, должно быть, гномы сменяли друг друга, не могли же они работать день и ночь. Нет, они, конечно, могли. Если это действительно так, надо будет провести с ними серьезную разъяснительную работу. Не хватало того, чтобы они измотались до полного изнеможения сил еще до начала битвы. Камнеметов-то они, допустим, построят на несколько больше, а вот кто будет с ними управляться в бою, когда потребуется полная отдача всех сил и способностей?

— Ну, как? — полюбопытствовал Раста, показав рукой на камнеметы, и довольно улыбаясь.

— Для начала неплохо. Дальнейшее покажут испытания. Снаряды приготовили?

— Вот, пожалуйста.

Гномы натащили кучи разнообразных камней — самых разных, размером от мизинца до головы мохнатого северного быка.

— А щебень-то зачем принесли? — поинтересовался я с улыбкой.

Раста пожал плечами. Могу его понять — какими должны быть заряды для камнемета, они понятия не имели, вот и решили перестраховаться. Вот сейчас и проверим. Слишком мелкие камни я отмел сразу, оставив для испытания те, что от килограмма и выше. Вообще-то для более точного прицеливания неплохо бы использовать калиброванные заряды, но сейчас не до жира, попробуем откалибровать заряды хотя бы примерно.

Первым мы испытывали эйнарм. Раста освободил взведенный брус, и камень взвился в воздух. Я мысленно проследил за его полетом. Мало, слишком мало и камень невелик и летит не слишком далеко. Камень весом килограмма три летел метров на двести-двести пятьдесят. Годится как орудие ближнего боя, но в качестве основного калибра не подойдет.

Оставив эйнарм в покое, мы перешли к испытанию камнеметов торсионного типа.

— Заряжай.

Заскрипели приводы лебедок, загудели закручиваемые канаты баллисты — гномы взвели оба камнемета примерно за полминуты. Для первого раза очень даже неплохо.

— С чего начнем? — поинтересовался Раста.

— Давай попробуем метать вот такие заряды, — я выбрал камни примерно килограмм десять весом.

Гномы быстро положили их на рабочую часть камнеметов.

— Начали.

Камень для онагра был явно тяжеловат. Тем не менее он уверенно пролетел метров триста. Такой же камень, выпущенный из баллисты, пролетел почти четыреста метров. Очень неплохо.

Мы метали камни примерно час, выбирая заряды тяжелее и легче, закладывая их по одному и по несколько. Наиболее приемлемым мне показалось расстояние в пятьсот метров. Онагр метал на это расстояние камни весом в пять килограмм, баллиста осиливала семикилограммовые.

Решено, именно здесь мы и будем сроить первый рубеж обороны.

Подошедший Гримми, с интересом смотрел на испытания. Ах, да, час уже прошел, пора было приниматься за работы по изготовлению ловушек.

К последним камням я распорядился привязать по ленточке, чтобы обозначить ими рубеж, на котором мы попробуем встретить тилукменов.

— Огонь.

Последние камни взвились в воздух. Развивающиеся за ними ленточки, делали их полет похожим на парение воздушного змея.

— Вот и все. На сегодня заканчиваем испытания, — распорядился я.

Гномы были довольны — камнеметы работали отлично. "Изделия гномов — гарантия качества".

— Дружище, — обратился я к Гримми, — в наши планы придется внести изменения — переносим место размещения ям-ловушек. Найдешь место падения камней, к которым привязаны ленточки, отсчитаешь от них шагов пятьдесят в сторону лагеря — вот там и будет располагаться основная линия ловушек.

— А те, что уже выкопаны? Закопать? — спросил Гримми.

— Зачем же? Пусть остаются. Будут играть роль ложного рубежа обороны.

Гримми кивнул, восхищаясь моей предусмотрительностью. Если бы так. Я просто не смог предусмотреть всего за ранее — пришлось менять план по ходу дела. Не буду разубеждать его в этом заблуждении. К тому же выкопанные ловушки и в самом деле не будут лишними. Хорошо, что они не успели выкопать их слишком много. Это могло бы насторожить кочевников раньше времени и заставить тщательно обследовать местность.

На утренней тренировке я добавил дополнительный деморализующий и отвлекающий фактор.

Гномы построились как обычно — первая шеренга с копьями, следом мечники, за ними арбалетчики.

Лойда протрубил сигнал, его помощники его повторили. Зачем мне это надо? Пусть привыкают сразу, для них тоже тренировка. Когда прибудут основные силы и фронт растянется больше чем на километр, одного трубача будет недостаточно.

Порушенные вчера чучела были восстановлены. А как иначе? Сегодня, так же как и вчера, предполагалась атака на условного противника, и не только атака.

А пока.... При очередном перестроении внимание гномов было привлечено группой всадников с криками и гиканьем гнавшими на строй небольшой табун коней.

Гномы смешались. Половина выполнила команду перестроение, половина нет. Шум, гам, суета. А всего-то небольшая группа охотников — тех самых, которых нанял Раста. Обрядившись в кожаные доспехи, они скакали, изображая тилукменов.

У кого-то не выдержали нервы — растолкав стоящих впереди копейщиков, молодой гном выпустил в сторону скачущих арбалетный болт. Конечно, промазал. Предвидя возможность подобных инцидентов, я строго настрого наказал охотникам не приближаться к строю ближе, чем на двести шагов.

— Позор, — я гремел во всю силу своих легких, — какая-то кучка всадников смогла заставить вас обо всем забыть. Через неделю вам предстоит сойтись с врагами в смертельной схватке. Пусть гром, пусть молния, никакой анархии быть не должно. Наша сила в сплоченности и организованности. Иначе погибнем все.

Я прошелся перед строем. Гномы молчали, понурив головы. Сказать здесь было нечего. Если бы не прямая и реальная угроза набега, не миновать бы мне недовольных высказываний. А так? Несколько гномов попробовали затеять бузу, но были быстро образумлены своими же товарищами. Ох, чувствую, после отражения набега (на что я надеялся, несмотря на спорные шансы) они мне выскажут все, что у них наболело. Хорошо, если только выскажут.

Я принципиальный противник нравоучений. Но бывают ситуации, когда без них не обойтись. Лучше бы их было поменьше. Нет, лучше бы их не было вообще.

— Вот ты, — я ткнул пальцем в арбалетчика, самовольно выстрелившего в сторону охотников, — ты слышал команду "арбалетчики вперед"? Нет? Так какого... ты полез? Смешал строй, без толку потратил арбалетный болт. Все, сдавай арбалет и в обоз. В бою тебе делать нечего.

Гном побелел, я думал, он бросится на меня с кулаками. В таком случае, я и в самом деле настоял бы на его отправке в обоз.

— Я исправлюсь. Оставьте меня в строю, — пробурчал парнишка краснея. — Пошлите на самый трудный участок.

Еще чего не хватало.

Я смерил его взглядом, прикидывая, как с ним поступить. Простить нельзя, но и наказать слишком строго тоже будет неправильно. А запрет участвовать в битве для молодого гнома будет именно наказанием.

Кто бы мне запретил. Подошел и сказал — "Вик, по таким-то и таким-то причинам ты в битве участвовать не можешь". Но, никто так не скажет. Я мог бы сказать это себе сам. Нет, не мог бы. В самом начале еще можно было отказаться. А сейчас? Десятки планов приведены в действие, тысячи гномов принимают в них участие. Что-то, что сидит внутри меня и называется характером, не позволит свернуть с начатого пути. А гном. Что ж, все ошибаются. Его ошибка не фатальна и может послужить примером другим. Надеюсь, она поможет многим сделать соответствующие выводы.

— Хорошо, отправляйся к катапультам. Будешь подавать заряды.

Надеюсь, там Раста не даст ему стрелять без необходимости.

Гном просиял. Остальные зашумели, в основном, одобрительно. Проблема была решена.

— Давайте попробуем еще раз.

Я сделал знак охотникам, и они отправились на исходную позицию. Наемные работники, копающие ловушки, рассматривали все это действо с большим интересом и, подозреваю, с не меньшим беспокойством.

Ничего, платят им более чем щедро. Гномам пришлось изрядно опустошить сундуки и потратиться на оборону.

Охотники развернулись около людей и добровольцев-гномов, копающих ловушки, и снова погнали табун в сторону фаланги обороняющихся.

Я отдавал команды. Трубачи их озвучивали, гномы отрабатывали перестроения.

Охотники неслись со свистом и гиканьем, изображая атаку тилукменов. Понимаю, что замена не равноценная, (десяти человекам, гоня в дополнение пару десятков коней трудно изобразить несметное войско) но лучше так, чем вообще пренебречь имитацией атаки.

Гномы перестроились в два ряда. И в это время в воздух взвился десяток стрел. Всадники выпустили их с расстояния метров в триста. Гномы дрогнули — этого они не ожидали. Тем не менее дрогнули они лишь на пару секунд, быстро восстановив порядок.

Конечно, стрелы были тупыми. Вместо железного наконечника они имели тупой деревянный набалдашник. Все что грозило в случае попадания такой стрелы — это ссадины и синяки. О чем, разумеется, гномы не знали.

Труба пропела "мечникам атака".

Айран спохватился первым. Крича и размахивая деревянным мечом, он бросился вперед — "крушить врага". Другие мечники бросились за ним. И, конечно, увлеклись.

Труба пропела "мечникам вернуться на позиции". Как ни странно, большинство вернулось сразу. Видимо, пример арбалетчика не прошел даром. Лишь несколько гномов, увлекшихся атакой, продолжало бежать в сторону конных охотников.

Не так плохо. Ничего, десяток другой тренировок и все придет в норму. Я надеюсь. С увлекающимися гномами ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов.

Утренней тренировкой я был доволен. Завтра начнет поступать пополнение. Разумеется, обучить чему-то такую массу народа будет труднее. Хорошо, что с этими стало хоть что-то получаться. Рассчитывать на большее было бы по крайней мере, самонадеянно.

Утро перешло в день, работы двигались по плану. Вроде бы всем выдал поручения и озадачил делом. Только я было решил немного передохнуть и собраться с мыслями.... Где там. Если нет дела, то оно сразу появиться, стоит лишь вообразить, что следующие полчаса сможешь ничем не заниматься.

— Мастер Вик, — курьер слегка запыхался. Все-таки я был прав, когда создавал курьерскую службу. Не бегает, кто попало впопыхах, не зная точно, куда и зачем. Быстро он сообразил, где меня искать, а забрался я на одну из скал, чтобы осмотреть с высоты общий фронт работ и заодно проверить, как там идут дела у каменщиков по обустройству площадок для установки метательных машин на скалах.

Работы шли успешно. Кто бы сомневался — гномы есть гномы. За любую задачу они берутся ответственно и скрупулезно. Площадки уже были выровнены и каменщики принялись возводить стены для защиты стрелков, не забывая установить крепления для навеса. Отлично. Я присел на камень и только собрался подумать о наших перспективах, а тут курьер.

— Что случилось? — я вздохнул. Понимаю неизбежность важных новостей, но это не повод для того, чтобы не испытывать легкого сожаления из-за того, что тебя побеспокоили, когда ты на это не рассчитывал.

— Привезли брусы, которые Вы заказывали, мастер. Мастер Гримми спрашивает, что с ними делать.

Вот и пришла пора утолить любопытство гномов. Они со вчерашнего дня гадают, для чего те таинственные канавки, что копают наемные рабочие перед линией обороны. Кстати, надо будет определиться — сколько гномов необходимо для того, чтобы поднять плеть. Но это позже, сначала надо их установить.

— Вот что, найди старшину плотников и скажи, чтобы подошел к оборонительной линии. А Гримми я сам все объясню.

Гном просиял и поспешил выполнять поручение. Совсем молодой парнишка. Ему не стоять в строю копейщиков или мечников. Даже для того, чтобы из него получился хороший арбалетчик, он слишком молод. Похоже, он рад, что попал в курьеры, иначе мог вообще не участвовать в битве.

Я спустился со скалы и повстречал поджидавшего меня Нимли.

— А скажи, уважаемый гном, не слишком ли молоды некоторые из наших курьеров?

— Тригги -то? Ну да, молод, конечно. Племянник мой, очень шустрый малец, сказал с гордостью Нимли.

Я поперхнулся, никак не ожидал, что этот молодой гном окажется племянником Нимли.

— Что ж ты племянника в такое опасное место тащишь? Не рано ему? Скоро битва. Что мы скажем его родителям, если случайная тилукменская стрела...? Может, отправить его к родственникам — подальше отсюда?

— Так чего ж далеко отправлять-то? Мать его здесь — при кухне. Помогает обеды готовить. Орава-то большая, кормить всех надо. А отец с каменщиками в узком рукаве заграды ставит. Туда что ли отправить? Правда, у него еще братья есть. Те ловушки копают под руководством мастера Гримми и Тригги страшно завидуют.

Я смущенно кашлянул. Кто знал, что у Нимли такие патриотические родственники? То, что гномы будут оборонять свой дом со всем старанием, я уже не сомневался. Но, вот так — всей семьей в числе первых....

— Ладно, пусть в курьерах остается. Пошли, Гримми там, наверное, заждался.

Гримми торговался с приезжими. Около линии будущих ловушек стояло несколько фургонов, запряженных быками. Из окрестных деревень начали прибывать заказы — деревянные брусы и изделия деревенских кузнецов — те самые пики с проушиной, которые я просил заказать Юскера.

— Милсдарь, за доставку бы накинуть по серебраку. Дорога дальняя, быки устали, — толковал возница. Гримми не соглашался.

— А знаешь ли ты, что мы здесь строим, уважаемый? — вмешался я в спор. Разводить споры было некогда. Можно, конечно, сказать Гримми, чтобы оплатил доставку сверх оговоренного. Но, жадность поощрять не след.

— Мне какое дело? Я привез, сгрузил и уехал.

— Так-таки и не догадываешься для чего все эти работы? От какой напасти мы решили защититься?

Глаза возчика забегали. Упоминание о грядущей напасти изрядно его встревожило.

— Или рассчитываешь, что тилукмены мимо твоей деревни пройдут? — продолжил я.

Возчик покраснел. Неясные слухи о готовящемся набеге тилукменов получили прямое подтверждение.

— Разгружайте. Разгружайте быстрее. Ничего не надо сверх договоренного, — торопливо забормотал он.

— Эх, подождать бы еще полдня, так ты и на скидку согласился бы. Но мы договоры блюдем, подъезжай разгружаться.

— Сейчас, сейчас, — заторопился возчик.

— Нимли, отряди провожатого. Пусть покажет, где копают канавки.

Колеса фургонов заскрипели, возчик спешил погонять быков. Гримми посмотрел на меня уважительно.

— Мастер Вик, где Вы так научились разговаривать с возчиками?

— Пустяки, Гримми. Попутешествуй с мое, еще и не тому научишься.

Да, уж. Попутешествовать мне пришлось вдоволь. Пожалуй, больше, чем мне того хотелось. Больше чем хотелось — это уже в этом мире. В моем родном никто меня никуда не гнал, кроме своего собственного любопытства. Меня и компанию таких же энтузиастов — любителей нехоженых троп и трудных маршрутов. Кто знал, что моя тяга к путешествиям выльется в такое? И надо же нам в последнее совместное путешествие было отправиться на средний Урал? В медвежий угол — места необжитые и неисхоженные. Там можно встретить лишь таких же любителей походов или редких геологов и охотников — примерно одного на двести-триста километров. Нет, чтобы полазить по горам Крыма или Алтая. Тоже горы, пусть и пройденные вдоль и поперек туристами. Нет, нам захотелось чего-то дикого и неизведанного — романтика. Пройти тропами, по которым много лет, а может и столетий не ступал нога человека. Прикоснуться к древним загадкам. И вот на тебе — прикоснулся. Ох, любопытство, мое, любопытство. Ну, нашел я в скалистой пещере странный светящийся полог, перекрывающий дорогу. Спрашивается, зачем было за него лезть? Подождал бы ребят, так нет, захотелось посмотреть — что там дальше. А дальше я оказался посреди дороги в полутора километрах от Прамины — пограничного города империи. Кстати, пограничного как раз с этой стороны. И если бы я отправился на восток, а не на запад, с гномами я повстречался бы гораздо раньше. Или попал бы в восточные княжества.

Ушел я, разумеется, не сразу. Три дня просидел на дороге, смотря на иногда проходящие мимо меня обозы и скачущих всадников и ожидая.... Сам не знаю, чего я ожидал. Друзей, которые в поисках меня сунутся за таинственную завесу? Должно быть, она сработала только один раз. Я не сомневался, что в поисках меня друзья облазали все близлежащие пещеры. Но около меня никто из них так и не появился.

Через три дня, когда голод стал уже слишком насущным (жажду я утолял из близлежащего ручья), я отправился на ярмарку в Прамин продавать свои часы. А что еще я мог продать? Мобильник? За эту забавную вещицу, пожалуй, можно было бы выручить неплохие деньги. Но, нелепая надежда на то, что он вдруг зазвонит, заставляла цепляться за него до последнего. То есть до того самого момента, пока ни сел аккумулятор.

Без аккумулятора он был гораздо менее удивительным. Через год я оставил его на хранение лавочнику для украшения витрины. Бесплатно, но с тем условием, что смогу забрать его назад, если он мне понадобится. Пока не понадобился. Звонить мне в этом мире было совершенно некому. Можно было удивлять жителей фотографиями, возникающими на экране. Но, серьезно заняться опытами по получению электричества у меня пока не получалось. Не было подходящей материальной базы. Да и цель — слишком уж она несерьезна.

Вот так начались мои удивительные странствия по империи. За три года мне довелось пережить множество приключений. Но это уже совсем другой рассказ.

Старшина плотников ждал меня около остановившихся фургонов с брусом. Постукав по дереву ногтем, он к чему-то прислушался и недовольно скривил лицо.

— Сразу видно, не гномы брус тесали, — буркнул он недовольно.

— Зато гномы будут его укладывать. Не переживайте, мастер — этот брус все равно никто не увидит. Я надеюсь.

Гном удивленно посмотрел на меня, и я принялся объяснять.

Брус следует уложить в канавки, скрепив между собой. Так, чтобы получились две сплошные деревянные линии. Затем, эти линии надо будет связать поперечными брусками для придания жесткости всей конструкции. Шагов, скажем через семь.

— Лучше через пять, — сказал гном.

— Хорошо, пусть будет через пять. В этом я полностью полагаюсь на Вас, мастер. На брусьях сантиметров через тридцать надо установить вот эти крепежи, — я указал на детали, что доставили возчики вместе с брусом.

Гном покрутил в руках крепеж, посмотрел на остальные детали — пики, древки к ним и откидные ножки. Пазл был не слишком сложный. Глаза старшины плотников восхищенно заблестели. Похоже, до него стало доходить, для чего предназначено это устройство.

— После все это надо будет, как следует замаскировать дерном, чтобы со стороны было незаметно.

— Понятно. Отличная идея, мастер Вик.

Гном неуверенно мялся, потирая руки и переступая с ноги на ногу.

— Что-то еще?

— Мастеров нет. Все заняты на постройке метательных машин, — выговорил гном.

Да, постройку метательных машин тормозить не дело. Но и постройка плетей не ждет.

— Попробуйте отрядить сегодня хотя бы пару мастеров, завтра прибудет большое пополнение и вопрос решится сам собой. А в помощь плотникам Гримми пусть отрядит полтора десятка людей из наемных работников.

— Людей? — гном недовольно поморщился. Можно подумать, я не человек? Однако мою компетенцию он признал и даже не пытается оспорить.

— Не до склок. Дело важнее, — я сделал строгое лицо, пытаясь передать, как я не одобряю несерьезное отношение к делу. Что-что, а этот аргумент всегда находит у гномов понимание.

Старшина плотников кивнул: "Сделаем".

Он не подвел — первая заградительная плеть к вечеру была готова. Метров пятьдесят длиной — она представляла собой одно целое. Пики тоже соединялись поперечным брусом, к которому были привязаны четыре веревки. Люди и гномы, работавшие на ее сооружении, потянули за них по моей команде. Получилось. Плеть пришла во взведенное состояние. Полторы сотни пик ощетинились стальным ежом, заставив восхищенно закричать всех, кто это видел. Получилось. Представляю себе эффект, когда на пути скачущей конной лавины неожиданно возникнет такая преграда. Свалка неминуема. Сколько она продлиться? Сколько залпов смогут произвести арбалетчики? Надеюсь не менее двух десятков.

На вечерней тренировке мы про плеть не забыли. Попробовали привести ее во взведенное состояние. Опять ее уложить оказалось непросто — приходилось вручную подвигать каждую опору. Ничего, главное, что она быстро взводится, быстро ее убирать задачи не стояло.

Отработали перестроение, как и утром под крики и свит охотников, изображающих тилукменов, постреляли по мишеням из арбалетов, отработали метание коротких копий и под конец — взведение плети. Двенадцать гномов (по три на каждую веревку) приводили плеть в рабочее состояние без труда.

Все остались довольны. В лагере были слышны шутки и смех. Наверное, это был самый спокойный вечер за все время тренировок.

После ужина ко мне заглянул Нимли: "Мастер Вик, сегодня еще будут распоряжения"?

Распоряжений не было. А вот вопросы? Вопросы были.

— Скажи, Нимли, а почему ты не пытаешься оспорить мои распоряжения?

Нимли посмотрел удивленно: "Как может быть по-другому? Вы мастер, и разбираетесь в войне лучше, чем все остальные. Не подмастерью учить мастера. Когда мы будем делать что-то, в чем я разбираюсь лучше — тогда совсем другое дело".

Простота этой немудреной философии поставила меня в тупик. Если ты смог доказать что ты лучший в чем-то — командуй и все признают твое право отдавать распоряжения. Разумеется, до известных пределов. Замечательный принцип.

— Нимли, ты не спешишь?

— Нет, если на сегодня нет больше дел.

— Оставим дела на завтра. Если ты не против, давай просто побеседуем. До ночи еще есть время.

Очень мне хотелось выяснить один вопрос из истории гномов, но как-то так получилось, что все время было не до того.

11.

Нимли присел на невысокий раскладной стул, который слегка скрипнул под его весом и приготовился слушать мои вопросы. Я же хотел бы услышать его ответы.

— Я вот о чем хотел спросить. Как так получилось, что гномы в долине оторваны от основного народа гномов? И нельзя ли получить помощь от ваших сородичей с той стороны гор?

— Это старая история, — Нимли пошевелился, отчего стул под ним заскрипел, — из-за чего случилась размолвка, я не знаю. А только еще стариками заповедовано — к северным гномам ни ногой. Более трехсот лет назад это было — часть гномов отделилась от основного народа гномов и двинулась на запад. Они шли вдоль гор, которые сейчас от нас с севера, затем перебрались через перевалы и обосновались в этой долине.

— И что, с тех пор вы не поддерживаете никаких контактов с теми, кто остался на родине?

— Нет. Видимо, причина для размолвки была слишком сильна. Да и дорога туда трудна — перевалы труднопроходимы, за горами каменистая пустыня на несколько дней пути. О том переходе до сих пор вспоминают с ужасом. Не все смогли дойти. А уж если говорить об имуществе, так принести смогли лишь то, что было в руках. Фургоны не могут миновать перевалы, вьючных животных было совсем мало. Так что начинать обустраиваться на новом месте пришлось с нуля.

Ох, уж эти упрямые гномы. Уже забыли из-за чего была размолвка, а до сих пор не хотят общаться со своими родичами. И не поверю я, что за триста лет гномы не смогли построить дорогу через перевал — скорее не захотели. Не знаю, что там у них случилось, но, теперь уже точно поздно думать о помощи из-за гор.

— А здесь? — поинтересовался я. — Что было здесь?

— В те времена эти земли принадлежали старой империи. Уж лет двести минуло с той поры, как она развалилась, терзаемая внутренними проблемами. А тогда простиралась она почти от западных границ империи нынешней до восточных границ княжеств. Говорят, она даже включала в себя часть Абудага. Байки, скорее всего. Абудаг слишком шумен, чтобы быть частью империи. А вообще, хорошие были времена.

Нимли вздохнул, я улыбнулся. Времена, они всегда непростые. И не все так гладко было в старой империи, если она развалилась. Нет, бывают, конечно, вот такие случаи, как сейчас у гномов — ожидается война. Но это разговор совсем особый.

— И как старая империя? — поинтересовался я. — Она приняла гномов?

— Приняла. На земли эти никто особо не претендовал. Гномам легко удалось договориться и получить для проживания эту долину. Император был только рад, что у бесхозной земли прибавится хозяин. Он даже освободил гномов на двести лет от всех налогов. А через сто с лишним лет старая империя развалилась. Столица ее пришла в запустение. Из частей старой империи со временем образовались новая империя и княжества. Но до гномов им нет никакого дела. Как и до разбросанных между империей и восточными княжествами сел. У всех хватает собственных проблем.

— А новая империя не пробовала предъявить права на взимание налогов? Как-никак, она может считаться правопреемницей старой, — продолжал допытываться я.

— Нет. Мы бы были и рады. Вот только империя не спешит вешать на себя такую обузу. Стребовав налоги, они будут вынуждены допустить к свободной продаже в своих городах наши изделия, а это вызовет падение собственного производства, волнения. А там и так не все спокойно. Опять же признай они нас своей частью, надо защищать в случае чего. Империя все-таки не кочевники — она вынуждена блюсти хотя бы видимость законности, иначе не устоит. У княжеств тоже свои проблемы. Далеко мы от них, и каждое из княжеств не хочет усиления соседа — пристально следит за своими соседями. Так и получается, что мы никому не нужны. Вот уже почти двести лет, — Нимли печально вздохнул и добавил. — Были не нужны.

Это точно — неожиданное усиление кочевников грозит изменением ситуации в мире. Империя в невежестве своем думает, что ее это не коснется. Коснется. Еще как коснется. Если кочевники смогут объединиться в полноценную орду, не миновать их набегов и империи. Что императору стоит направить в степь пару легионов, разбить орду в самом начале, пока она не успела разрастись? Нет, империя предпочитает смотреть на развитие ситуации со стороны. Не дальновидно. Впрочем, каждому свои заботы. Мои же сейчас о том, как организовать оборону поселений гномов.

Пополнение прибыло, как и было оговорено. Небольшие группы гномов, наподобие той же артели стеклодувов, прибывали и ранее, но небольшие. Здесь же количество прибывших исчислялось тысячами. И это еще не все. Юскер настаивал на скорейшем присоединении к ополчению всех желающих. Я как мог старался разбросать по времени этот процесс. Пять тысяч! Что мне с ними делать? Пять тысяч вместо пяти с лишним сотен, что были вчера, а будет еще больше. Они только размещались в лагере полдня. Оставшиеся полдня мы занимались разбивкой прибывших на сотни и тысячи, командирами которых я назначил гномов их первой партии тренировавшихся. Пусть научат других тому немногому, чему сами успели научиться. Для того чтобы как-то уменьшить путаницу, гномам, принадлежащим к разным тысячам, придумали свой нарукавный знак. Соответственно желтого, красного, синего, зеленого и серого цветов. Вдоль линии обороны расставили метки, количеством десять каждого цвета, с таким же цветом, что и знак тысячи, которая будет держать здесь оборону. Смешно?

Смешно не смешно, а как, скажите мне, научится находить свое место в строю гном, который понятия не имеет где оно должно быть? Все эти действия заставили меня совсем по-другому взглянуть на систему штандартов. Что позволяет бойцу находить свое место в строю и ориентироваться на местности — штандарт своего полка. Если нам удастся отразить этот набег, надо будет обязательно обсудить с гномами эту идею. Большие штандарты для каждой тысячи, маленькие для каждой сотни. Построения и маневры намного упростятся.

Из-за этой катавасии с построениями пришлось свернуть все работы кроме самых срочных. Ничего, завтра рабочих рук прибавится в разы. Площадки для метательных машин, ловушки, заградительные плети — успеем, должны успеть. Не отложил я только одно — работы по сборке метательных машин. Это наша ударная сила в предстоящей битве. Как бы ни были хорошо бронированы гномы-копейщики, устроят тилукмены многодневный массированный обстрел из луков — выбьют гномов одного за другим. Что этому противопоставить? Только мощную артиллерию. Под огнем метательных машин не слишком разгарцуешься. На четыреста метров онагр бьет уверенно, баллиста — на пятьсот. Не слишком мощные тилукменские луки не более чем на триста. Они, конечно, могут попробовать налететь сходу, проломить строй, задавить численностью. А вот этого надо постараться не допустить. Да и стрелами многих повыбьют, несмотря на огонь баллист, если не научиться от них как следует укрываться.

Кроме перестроений учились пользоваться щитами. По команде, озвученной трубачами, гномы должны были закрыться щитами полностью, с головой. Нечего им высматривать в поле — на это есть командир. Перед строем гномов расхаживали охотники, выискивая нерадивых или чересчур любопытных. Стоило кому-то выглянуть из-за щита, как в лоб ему летела стрела. Разумеется учебная — с большим деревянным набалдашником на конце, обернутым войлоком. Да и стреляли охотники вполсилы. Кроме обидного щелчка в лоб лишь небольшая шишка и вал насмешек и подначек от соседей по строю — вот и все последствия. Пытаться отыграться на охотниках я запретил категорически, заявив, что желающих без возражений спишу в обоз. Без эксцессов все же не обошлось.

— Получил по лбу, тупица!

— Это тебе не быков погонять.

Удачный выстрел сбил гнома с ног. Тот не выдержал и, схватив копье, бросился следом за охотником.

— Га-ха-ха. У-лю-лю.

Если гном думал, что избавился от насмешек, то жестоко ошибся.

Охотник бегал кругами, гном с копьем за ним. Увидев меня, охотник рванул в мою сторону. Как-никак это именно я давал ему задание обстреливать любопытных гномов.

Что ж, мне и разбираться с проблемой. Гном так распалился, что попытался проскочить мимо меня следом за стрелком. Как же, не для того я слезал с коня. Мог бы и не слезать, но так урок будет выглядеть показательнее.

Я выхватил меч и, ударив плашмя по наконечнику копья, направил его в землю — гном чуть было ни изобразил прыжки с шестом. Копье осталось воткнутым в землю, я же придал гному дополнительное ускорение, ударив плашмя мечом пониже спины.

Гном пролетел метров пять и, покраснев, насупился. Насмеши и подначки летели со стороны строя десятками.

— С мечом-то каждый может..., — пробормотал задира.

— Лучше признайся, что был не прав, — это Нимли. Хороший совет дает, но вряд ли задира ему последует.

— Милсдарь Вик, дайте я его утихомирю, — это Нимли уже мне.

Нимли определенно растет. Растет как командир. Не будь у меня планов присоединить к курьерской службе разведку, назначил бы его командиром тысячи. Что такое рост командира, как ни умение принимать верные решения. Надо драчуна утихомирить. Но лучше я это сделаю сам.

— Подержи, — я протянул меч Нимли и с улыбкой посмотрел на буяна.

— Куда прешь, дурень? — в очередной раз попытался вразумить драчуна Нимли.

Дурень, он и есть дурень. Посчитал, раз я его сам приглашаю, почему не размяться. Он в доспехе — панцирь, поножи, наручи, шлем. Что я ему могу сделать?

Так и есть — замах был хорош. Широкий боковой удар. Я мог бы опередить его раз пять, но план был не в этом. Я поднырнул под его руку (признаюсь, это было нелегко, гном коренаст, но невелик ростом) и потянул за правое плечо вперед, по ходу направления удара. Постепенно его закручивая. Гном упал с грохотом, даже странно, при его-то росте. Поймет? Нет? Вот ведь упрямец. Гном бросился в атаку наподобие быка, пытаясь затоптать меня массой. Я начал немного раскачиваться, переминаясь с ноги на ногу, такую манеру ожидания атаки в кулачном бое я перенял от абудагцев. Путешествуя по империи, я мог не раз наблюдать их кулачные поединки. Неожиданное движение привлечет гораздо больше внимания, чем включенное в ритм. Здесь главное правильно выбрать момент и вместо того, чтобы двигаться в обратном направлении, продолжить движение в выбранном, уходя с линии атаки. Небольшой толчок по ходу движения гнома, и он опять на земле. Проехал на пузе не менее пары метров. Бедолага. Право, мне его жаль, но из копейщиков выгоню непременно. Такая горячность в бою может дорого обойтись.

— Сдашь доспехи и оружие. Будешь помогать заряжать катапульты.

Гном понуро молчал.

Что-то нехорошая тенденция намечается. Всех задир я отправляю к катапультам. Так может сложиться мнение, что все кому доведется работать с катапультами проштрафившиеся. Ладно, придумаю потом, как этого избежать.

— Командира сотни ко мне!

Один из курьеров сорвался с места и бросился исполнять поручение.

Командир сотни был из шорников. Как и большинство гномов — широкоплеч и бородат.

— Слушаю, мастер Вик, — прогудел гном.

— Разжалован. И отправляешься..., — я сделал паузу, позволяя бывшему командиру сотни осознать возможность отправиться в собиратели зарядов для катапульты. — Ладно можешь остаться в своей сотне рядовым.

Гном облегченно вздохнул. По рядам пронесся ропот непонимания. На счет задиры гномам было все понятно, а вот на счет командира сотни....

— А сотника-то за что? — спросил один. Хотели спросить все.

— За то, что не вернул своего копейщика на место. На то он и сотник, что бы наставлять и вразумлять своих подчиненных.

Видя непонимание, я решил пояснить. Нет ничего хуже непонимания. Все слова о том, что подчиненный должен слепо выполнять распоряжения командира для ленивых и недальновидных. А уж в моем случае вообще могут обернуться недоразумениями. "Каждый солдат должен знать свой маневр", — Суворов знал, о чем говорил. Знать и понимать, для чего это надо. А если не понимает, то вина в том командира — не смог донести, объяснить, найти нужные слова.

— Гном покинул строй и пытался уколоть охотника пикой. Забавная мелочь? Повод для шутки? Представьте, что это произошло в бою: В образовавшуюся брешь тотчас полетят десятки стрел. Мало того, что убит будет сам задира, будут убиты оставшиеся без прикрытия его соседи. В образовавшуюся брешь ринется кавалерия, прорвавшись к стрелкам и в тыл копейщиков. Сотни, может быть тысячи убитых, проигранная битва — я думаю, вам не надо объяснять, чем это обернется.

Даже абудагцы, которые по сути своей индивидуалисты и любят прихвастнуть личным мастерством, предпочитают встречать массированную атаку в плотном строю. Для гномов же это единственная возможность что-то противопоставить кавалерии.

Гномы возмущенно зашумели. И сотник и недавний задира уже не вызывали у них сочувствия.

Преувеличил ли я? Вовсе нет — такое развитие событий возможно. То, что оно будет именно таким один шанс из ста, но и этот шанс не надо давать неприятелю, он и без того постарается использовать все возможности.

— И потом, если вы не забыли, охотники стреляют по тем, кто не успел спрятаться, вовсе не из собственной прихоти — это тренировка! Сердиться на них все равно, что сердиться на меч, который уронил на ногу из-за собственной неловкости.

Гномы заулыбались, обмениваясь шутками и толкая друг друга в плечо. То, что надо для продолжения тренировок, им их на сегодня еще предстоит немало. Я же решил наведаться на места работ и посмотреть, как там идут дела.

У Гримми дела обстояли просто замечательно. А вот сам он выглядел как запаренная лошадь. Еще бы, руководить таким объемом работ это не шутки. Но копке ловушек работало уже несколько тысяч добровольцев. Женщины старики, даже дети — часто сюда приезжали семьями. Те, кого не пустили в строй, старались помочь как могли — копали ямы, таскали хворост для их маскировки, присыпали ловушки землей. И все это совершенно добровольно. Мне понятен их энтузиазм — набег угрожает всем. И все же — спрятаться за спинами других не пытался никто. Должны успеть. Если все пойдет по плану, через неделю вся километровая ширина въезда в долину будет перекрыта ловушками в два ряда.

Развернув коня, я отправился к узкому рукаву ущелья. На мое удивление — и там кипела работа. Каменщиков не было — они тренировались перестроениям. А вот подсобных рабочих наблюдалось несколько сотен. Они суетились как муравьи, стаскивая камни из ближайшей округи и устраивая завалы. Нет, насчет каменщиков я погорячился. Десятка полтора молодых гномов под руководством старика складывали стену, время от времени получая нагоняй и нелестные комментарии по поводу косорукости. Нормальная стена получалась. Ну да, она не произведение искусства. В данном случае главное, что она будет являться преградой для кочевников. Я поприветствовал строителей и отправился в лагерь — за этот участок можно было быть спокойным.

Работы по возведению метательных машин продолжались по плану. Раста был доволен. Он с многозначительным видом позвал меня пройти на сборочную площадку. Я попытался выведать заранее, что он придумал, но Раста был непреклонен.

— Сейчас увидите, мастер Вик. Вот она, — Раста был торжественен, как на празднике.

Тросы! Они использовали тросы для баллисты вместо волосяных жгутов.

— Работает? — Спросил я с волнением.

— Не знаю. Взводится вроде неплохо — мы попробовали один раз запустить ее вхолостую. А с камнем — куда стрелять? — Раста обвел рукой пространно вокруг. Всюду суетились гномы. В поле, где мы в прошлый раз проводили испытания, вовсю кипели работы.

— И все же я хотел бы ее испытать.

— Я тоже, — признался Раста.

Понимаю его. Его горящие азартом глаза говорили за него очень красноречиво. Сделать что-то новое и не испытать? Как я его понимаю.

— Будем стрелять ночью, когда все разойдутся.

— Ночью? — Раста сомнением поскреб затылок. — Ночью, конечно, можно. Вот только мы не увидим куда полетят камни.

Я немного подумал: "Сделаем вот что. Найди толстый войлок и пропитай его как следует в масле. Обернем им камни, подожжем и посмотрим куда полетит этот снаряд".

— Гха-гха, — я обернулся. Это был тот самый проштрафившийся копейщик, которого я разжаловал и отправил заряжающим к катапультам. Он что-то хотел сказать, но не решался.

— Ты что-то хотел?

— Войлок лучше наматывать прямо на камень. Тогда он будет плотнее и крепче держаться.

Что-то в этом есть.

— Ты умеешь работать с войлоком?

— Войлок катать с детства приучен. Все лучшие шорники у нас его берут.

Вот так и узнаешь что-то новое.

— До вечера сделать успеешь?

Гном приосанился, речь шла о деле, хорошо ему знакомом.

— Если постараться, шаров пять скатаю. Если мне дадут все, что надо, и скажут, какого размера должны быть камни.

Мы с Растой переглянулись.

— Бери себе пару помощников. К вечеру надо изготовить десяток шаров. Камни подберет мастер Раста, он же поможет со всем остальным.

Раста кивал, соглашаясь. Идея ему понравилась.

Тем же вечером мы провели испытания новой баллисты. Перед закатом я отправил в поле несколько курьеров, проверить все ли покинули место работы. Как только солнце село за горизонт, мы начали испытания при свете костров.

Промасленный шар закатили ненадолго в костер, чтобы он успел как следует разгореться, затем подхватили длинными клещами и водрузили на место заряда. Направляющий лоток в месте старта Раста предусмотрительно обил железом.

— Пошел, — я махнул рукой.

Запускал в полет первый шар Раста сам, никому не доверив эту процедуру. Хорошо пошел. Шар пролетел горящим болидом, заставив всех в лагере провожать его взглядом.

— Сходим, посмотрим? — предложил Раста.

— Давай следующий. Потом все вместе посмотрим.

Следующий шар был тяжелее, чем те, которые мы отобрали для первой серии баллист. Шаров мы решили запустить девять — три тяжелее, три примерно таких же и три легче стандартных зарядов. Все девять успешно ушли в полет. Я оглянулся — половина гномов столпилась на окраине лагеря, наблюдая за этим салютом. Надо же, заодно и развлечение устроили — до салюта гномы пока не додумались.

Ну вот, самое время сходить посмотреть на результаты.

Мы с Растой шли по дороге при свете звезд и отблеске костров.

— А вдруг тилукмены нападут ночью? Надо будет сделать побольше таких шаров, — рассуждал Раста.

А что, мысль не так плоха. Вполне может статься, что понадобиться осветить поле боя. Метнуть из баллисты несколько горящих шаров гораздо быстрее, чем разводить в поле костры, да и посылать ночью в поле людей небезопасно, когда враг поблизости.

Шары горели не слишком ярко, тем не менее, освещая пространство метров на двадцать вокруг себя.

— Вот он, первый, — Раста свернул с дороги и направился к горящему шару. — Это насколько он улетел?

Послышался хруст, вопли и Раста исчез.

— Раста, ты где?

— Будь оно неладно, хвост тилукменсвого быка!

— Что? Ты нашел хвост быка?

— Это он меня нашел. Здесь я, в яме.

Раста провалился в ловушку. Хорошо шары улетели, я думал мы до ловушек еще не дошли. Раста, судя по всему, тоже так думал.

— Так вылезай, чего ты там сидишь, — подойдя к краю ямы, я протянул Расте руку. Тяжелый здоровяк.

Раста фыркая вылез из ямы.

— Этот Гримми накопал ловушек, пройти негде, — немного подумав, Раста добавил. — Гримми ругаться будет.

Вот это ближе к истине.

— Ты ему еще должен быть благодарен.

— За что? — Раста удивленно замер.

— За то, что он не вкопал на дне ловушки заостренный кол.

Раста задумался не менее чем на полминуты.

— А может, надо было вкопать? — неожиданный вывод. — Не для меня, конечно, для тилукменов, — пояснил Раста.

— Не стоит. Ты все-таки шел шагом. Если в такую яму ввалится всадник на полном скаку, мало ему не покажется.

— Пойдем смотреть шары? — поинтересовался Раста.

— Возвращаемся. И так все ясно — самый тяжелый из них перелетел линию ловушек шагов на пятьдесят. Хорошо получилось. На этой машине можно будет использовать более тяжелые заряды.

— Это точно, — Раста довольно потирал руки.

Мы вернулись на дорогу и направились к лагерю. Там почти все уже спали. А утром меня ждал новый сюрприз.

12.

Разбудил меня Нимли. Точнее его голос, доносящийся из-за полога палатки.

— Что за срочность? Приходите позже. Мастер Вик лег за полночь, дайте ему немного отдохнуть.

Другие голоса ему неуверенно возражали. Смысл этих возражений сводился к тому, что они бы и рады прийти позже, но никак не получится.

Интересно, кто там и почему не получится? Я выглянул из палатки — чуть поодаль стояли тесной группой охотники, нанятые Растой. Судя по всему, шум создавали именно они.

— Что случилось? — я вышел из палатки. Вставать и в самом деле было пора. На сегодня планировалось много дел, время убегало безвозвратно. Сколько его осталось до набега? Судя по всему, не больше недели.

— Да вот, не хотят уходить, — Нимли кивнул в сторону охотников.

— Так в чем проблема? Пусть остаются. Или их оплата не устраивает?

Судя по одобрительному гомону, с этим проблем не было.

Наконец один из охотников вышел вперед и начал говорить.

— Рассчитались с нами по-честному, как и было уговорено. Вот эти деньги, — охотник протянул мне мешочек с золотом.

Ничего не понимаю. Охотники решили отказаться от оплаты? Тогда почему золото отдают мне? Я перевел взгляд на Нимли. Судя по всему, тот тоже не знал в чем дело.

— Вам не нужны деньги?

— Деньги нам нужны. Но мы хотели попросить о другом. Позвольте нашим семьям укрыться в долине. Скоро сюда пожалуют тилукмены. Куда нам идти? Княжества далеко, Абудаг еще дальше, в империю нас могут не пустить.

Здесь они правы. Ведь они даже не ремесленники. Крестьяне и охотники не слишком желанные гости в империи. Особенно вот так — на время. Земледелие подразумевает под собой оседлость — привязанность к своей земле. Лишней земли в империи нет, охотников же и своих хватает.

— Решили укрыться за спинами гномов? — я нахмурил брови. — Думаете заплатить золотом за их кровь?! Отсидеться в тылу?!

Охотник неуверенно переминался с ноги на ногу.

— Гномы все равно будут оборонять долину. Мы видим — они серьезно готовятся к этому.

Охотник был не совсем уверен. На его взгляд, их предложение было выгодно всем, а я вдруг возражаю. Так-то так. Вот только теперь в ход идут совсем другие мерки.

— Гномы не наемники, за деньги свои услуги по защите не продают.

Может я погорячился, говоря за всех? Не знаю — говорю, что думаю, во что верю и что считаю правильным.

Охотник совсем растерялся: "Так значит нам уходить? Совсем?".

— Зачем же совсем? Я думаю, условия вашего укрытия в долине можно обсудить.

Охотник посмотрел с надеждой, и я прояснил: "О деньгах речи быть не может. А вот если вы встанете плечом к плечу с гномами и поможете отбивать набег...? Тогда, я думаю, можно говорить о том, что ваши семьи могут укрыться в долине".

Я обернулся к Нимли и спросил вполголоса: "Как думаешь, остальные гномы согласятся"?

— Будут ли люди сражаться? — неуверенно возразил Нимли.

— Будут. У них будет хороший стимул — их семьи за спиной. Сражаться они будут не за нас — за себя.

— Тогда я "за".

Я тоже был "за". Думаю, со всех окрестных деревень наберется не менее сотни лучников. Такое подкрепление совсем не было бы лишним. Остается лишь уговорить остальных гномов. Чувствую, это будет непросто. Гномы не слишком дружны с людьми. И это при том, что они совсем не злопамятны, любят пошуметь, но и только. В общем, дело иметь с ними можно.

Охотники посовещались между собой.

— Мы согласны, — огласил их решение тот, что вел переговоры.

— Да, деньги заберите, — я кивнул на мешочек с их заработком, — вы их получили до заключения договора.

Собственно никакого договора пока не было. Не уполномочен я принимать такие решения. На мой взгляд, они выходят за рамки взятых на меня обязательств по обороне долины.

— Так мы едем за семьями? — обрадовался охотник.

— Подождите. Ответ будет через час.

Охотники расположились здесь же, готовясь ожидать.

— Нимли, срочно отправляй курьеров. Надо созвать совет из тех старейшин, которые находятся здесь, пригласи также старшин гильдий и .... В общем, сам реши, кого еще надо пригласить из самых уважаемых гномов. В течение часа мы должны решить — предоставим ли людям убежище в долине.

Нимли начал отдавать распоряжения, молодые гномы срывались с места и разбегались по лагерю в поисках участников будущего совета.

Понимаю: неполный состав совета старейшин делает наше решение спорным, каким бы оно ни было. Что поделать? Принимать решение надо срочно.

Гномы собрались через полчаса. На раскачку времени не было, я сразу перешел к делу.

— Уважаемые мастера! Не будем затягивать наше совещание. Понимаю, что многие дела из-за того, что мы здесь собрались, будут отложены или пойдут не так хорошо, как хотелось бы, но вопрос срочный и решить его сам я не могу. Точнее, не имею такого права. Речь идет о том, чтобы предоставить убежище в долине людям из ближайших деревень на том условии, что все взрослые мужчины примут участие в отражении набега. Понимаю, что у вас найдутся возражения, но прошу учесть, что среди них много охотников. Лучники нам совсем не помешают. Подумайте о том, что мы тем самым сохраним жизнь многим гномам.

Гномы молчали — невероятно. Наконец один из них решил уточнить: "А что будет потом, после набега?".

— На ваше усмотрение. Я думаю, люди захотят вернуться в свои села. Это в том случае, если нам удастся отразить набег.

Последнее я добавил для пущего эффекта. Ситуация действительно не так хороша, чтобы разбрасываться возможными союзниками.

Как ни странно, первым отозвался мастер Айран — командир мечников: "Хорошие стрелки могут подстрелить десяток другой тилукменов, когда мы пойдем в атаку".

Я посмотрел на него с одобрением. Соображает он в правильном направлении, а для командира это немаловажно. Вот только парой десятков подстреленных тилукменов там не обойдется. Стрелки могут принести гораздо больше пользы.

Другие гномы зашумели, участвуя в обсуждении. На удивление, возражающих было немного, да и те, пошумев для порядка, присоединились к большинству. Решили, если люди будут биться — убежище им предоставить.

День оказался богатым на сюрпризы. Охотники отбыли к своим семьям. Перед их отъездом я нашел Расту и договорился о том, чтобы охотникам выдали верховых лошадей из числа тех, что они пригнали в лагерь. Раста неодобрительно поворчал, но спорить не стал. У меня были на счет именно этих охотников определенные планы, и без хороших коней здесь никак. Я отозвал в сторону того из них что вел со мной переговоры и начал разговор.

— Поскольку договор заключен, можете считать себя принятыми на службу. Возражения есть?

— Нет, мастер Вик. Только как же наши семьи?

— Это делу не помешает. Сейчас вы, как и собирались, отправляетесь по домам. Речь о том, что будет потом. А вот потом возвращаться в долину как раз спешить не надо.

Охотник посмотрел на меня с непониманием, и я поспешил объяснить.

— Семьи можете отправить сюда, вместе с другими желающими искать укрытия в долине на известных тебе условиях. Сами же разобьетесь на группы по три-четыре человека и устроите скрытое наблюдение за местностью. Как только появятся тилукмены, сразу скачете сюда и присоединяетесь к нам.

Охотник на минуту задумался, что-то прикидывая.

— В лысой балке можно притаиться, и в рощах есть несколько удобных мест. Сделаем, — приняв решение, он посветлел лицом. Задание было ему понятно и с его точки зрения осуществимо.

Узнать заранее о том, что тилукмены на подходе, будет полезно. А кто лучше знаком с местностью, чем местные охотники? Лучших разведчиков мне не найти.

— Они не сбегут? — спросил Нимли, глядя вслед удаляющимся охотникам. Не должны. Но расслабляться не будем. С завтрашнего дня организуй службу наблюдения. Выбери места повыше на скалах и расставь там гномов — не менее трех сменных постов.

— Это дело, — согласился Нимли. — Можно будет ребятишек наверх загнать, пусть окрестности осматривают.

Работы в лагере продолжались своей чередой. Только я собрался на планомерный обход всех участков, как внимание мое было привлечено появившимся в лагере фургоном.

Фургон был огромный — размером с те, в которых гномы перевозят свои походные кузни. Тащило его десять быков к ряду. Впереди шествовал молодой гном, погоняя быков и задавая им направление. В этом не было ничего необычного. Необычным было то, что фургон появился в первой половине дня. Обычно обоз приходил вечером и состоял из нескольких фургонов, порою до десяти, а иногда и больше. Этот же фургон был одиночным.

Молодой гном остановился на въезде в лагерь и о чем-то расспросил первых встречных. Интересно, кого он ищет? Я остановился, наблюдая за продвижением фургона. Странно, он приближался к моей палатке. К кузнецам — правее, к плотникам — он должен был свернуть раньше. Куда он направляется?

— Хоти, хоти, — закричал погонщик, останавливая быков, фургон заскрипел тормозами и замер как раз напротив меня. Интересно.

Полог зашуршал и на землю спрыгнул.... Это был тот самый мастер, который изготавливал арбалеты. Вот ведь неугомонный старик. Глаза его горели огнем жизни, на подвижном лице отражалась постоянная работа мысли. Сам он был не так широкоплеч как большинства гномов, но энергичен не по годам.

— Здравствуйте, мастер Лорти! Рад Вас видеть! — поприветствовал я старого гнома.

Его энергия и целеустремленность, его живость характера, внушали мне искреннее уважение.

— Ой-хо-хо! Сколько гномов собралось в одном месте, а меня до сих пор не было.

Я улыбнулся, ох уж этот неугомонный Лорти.

— Мастер Лорти, Вы знаете, как я рад Вас видеть, но все же, в Ваши годы лучше сидеть на месте. Да и арбалеты нам нужны. Кто их будет делать?

— Ха, с арбалетами все в порядке. Уж я об этом позаботился, прежде чем направиться сюда. Эти невежи пытались меня не пустить в обоз. Но Лорти еще и сам не разучился выбирать дорогу. Мой младший внук, — Лорти кивнул на молодого гнома, хлопотавшего около быков.

— Рад. Но зачем было приезжать сюда? Вы извините меня, Лорти, но Вы староваты для того, чтобы участвовать в битве.

— Староват?! Это я-то староват?! Я не смогу участвовать в битве?! А что ты скажешь вот на это?

Лорти откинул парусину на фургоне.

Вот это да. На треноге стоял.... Не знаю, как лучше назвать это устройство. Пожалуй, назову его станковый арбалет, чтобы было понятно, о чем идет речь.

Я запрыгнул в фургон. Устройство было красиво. Это был увеличенный в несколько раз арбалет, закрепленный на треноге. Он легко вращался на шарнирах, поворачиваясь в двух плоскостях. Для взвода использовался реечный механизм с шестеренчатым редуктором из двух шестерен. Да его сможет взвести даже ребенок. Вместо тетивы — о чудо! — тонкий металлический трос. Гномы только-только начали его производить. Где Лорти успел его выцепить?

— Откуда?! — я был удивлен, и было отчего.

— Ха, кто мне рассказывал про виды арбалетов? А если ты хочешь знать про железный канат, то, как ты думаешь, кто его начал производить в Лопре?

Увидев мое удивление, гном добавил: "Нет, не я. Заказ достался моему племяннику".

Лорти, что и говорить, молодец. Не думал, что наша с ним получасовая беседа об арбалетах обернется таким образом. Я приложился к прикладу — немного неудобно. Ах да, Лорти делал его под свой рост. Ему он будет в самый раз.

— А болты?

— А как же.

Лорти протянул мне болт — скорее это было небольшое копье. Болт был больше метра длиной и весил килограмма полтора. Убийственная штука. Таким запросто вышибет всадника из седла или прошьет его насквозь.

— И на сколько он бьет? — поинтересовался я.

— Шагов на пятьсот. Проверено.

Неплохо. Это примерно на четыреста метров. Причем болт такой массы опасен даже на излете, а уж метров за триста будет эффективен наверняка. Очень неплохо.

— Ну как? Хорош? — поинтересовался мастер.

— Хорош, — я был вполне искренен. — Только я бы добавил одно дополнение.

— Какое? — заинтересовался Лорти. Его живые глаза горели любопытсвом.

— Направляющую лучше сделать под три болта, с небольшим рассеиванием. На дистанции в сто шагов болт такой массы необязателен. Можно было бы метать крупные болты на дальнюю дистанцию по одному и средние на дистанцию до двухсот шагов, но по три штуки сразу.

— Дельно, — согласился мастер, — обязательно переделаю направляющую под три болта.

— Отличная вещь, нам надо таких как можно больше.

Лорти насупился, отвернулся от меня. Обиделся старик? На что?

— Я приехал участвовать в битве, а не делать арбалеты, а ты меня опять в кузню отправляешь.

Вот оно что. Я улыбнулся.

— Хорошо, мастер, Вы будете участвовать в битве. Поставим Ваш арбалет на возвышенности. Но разве такому мастеру пристало быть простым стрелком? Вот если бы командовать десятком таких арбалетов?

— Так это же совсем другое дело. Скажи скорее, где здесь стоят кузни. Нельзя терять времени.

— Курьер Вас проводит, мастер.

Фургон Лорти двинулся к участку лагеря, занимаемому кузнями, я же обернулся к Нимли и попросил: "Пошли еще одного курьера. Этого к старшине кузнецов. Пусть все свободные кузнецы переключаются на изготовление арбалетов мастера Лорти".

Вот оно — то чего нам так не хватало. Станковые арбалеты были гораздо легче катапульт и проще в изготовлении. И при том имели уверенный радиус поражения в двести-триста метров.

13.

Сеньор вольного города Гремена, что расположен на реке Хат, барон Людвиг задумчиво расхаживал по саду своей резиденции. Тревожные мысли не давали ему покоя — возрастающая активность тилукменов не могла его не тревожить. Как и новый, затеваемый ими поход. Казалось бы, какое отношение он имеет к вольным городам? Здесь все не так просто, точнее, совсем непросто. Тилукмены объединяются. Растет их влияние, как и амбиции, растут аппетиты, а это не может не приносить тревогу. Не может не беспокоить, что тают надежды вольных городов снова стать вольными.

Людвиг обернулся навстречу входящему. Начальник тайной стражи приближался неслышными шагами.

— Обоз готов, мой барон. Люди подобраны, товары погружены. Ждем только команды.

— Кого ты предлагаешь отправить старшим с обозом?

— Ошра. Он старый воин и много повидал на своем веку.

— Это да, — согласился барон, — Ошр бывалый воин. Вот только он совершенно ничего не понимает в торговле.

— Я подумал, что предназначение каравана не в извлечении прибыли.

Барон слегка поморщился. Жаль, что такие вещи приходится объяснять даже таким приближенным людям, как начальник тайной стражи.

— Это так. Но порой важно произвести нужное впечатление, чтобы не вызывать у людей лишних подозрений.

— Об этом я не подумал. Назначить старшего каравана из купцов?

— Пожалуй, нет, — барон Людвиг немного притормозил, взвешивая решение. — Ошр хорошая кандидатура. А вот помощника ему следует подобрать из числа купцов. Легкого на ногу и быстрого на язык.

— Сделаем. Сегодня же подберу.

— Ну ладно, пойдем, посмотрим обоз, — решил барон и двинулся вслед за начальником тайной стражи на хозяйственный двор.

Три фургона, каждый из которых потянет четверка коней, стояли во дворе, подготовленные в дорогу. Загружены они были не более чем на половину, чтобы сохранять легкость хода и маневренность. Для торгового обоза немного странно, но мало ли какие сделки могли быть у купцов в пути. Одетые в грубую одежду возчиков люди встали, спеша поприветствовать барона.

Внимательные взгляды, скупые отработанные движения. Вряд ли где еще встречались такие возчики. Луки и мечи лежали в фургонах — не след привлекать лишнее внимание большим количеством оружия, если взялся изображать простого возчика. Впрочем, не обошлось и без верховых, изображающих охрану. В недорогих куртках из воловьей кожи, подшитых изнутри металлическими пластинами. Такой вот получился скрытый доспех. В дешевых пошарпанных ножнах были скрыты мечи из лучшей стали. В общем, и возчики, и охрана старались произвести впечатление как можно более простецкое, при этом оставаясь хорошо вооруженными и подготовленными. Подготовка эта была старательно замаскирована. Та же история была и с лошадьми. Дешевая сбруя, недорогие седла, а вот сами кони были хороши — надежны и выносливы.

Одетый, как подобает купцу средней руки, крепкий мужчина возраста чуть больше среднего пошел барону навстречу.

— Все готово, господин барон. Фургоны загружены вяленой рыбой и пенькой. Можем выступать, как только будет команда.

— Молодец Ошр. Выступаете завтра утром. Да, вот что, к вам присоединится кто-нибудь из торговой братии. Кандидатуру до утра подберем.

Ошр вскинул вопросительный взгляд, и барон ответил на его немой вопрос.

— Старшим остаешься ты. К купцу же будешь прислушиваться только в том, что касается дел торговых. Все понятно?

— Понятно все, — Ошр кивнул. Что может быть непонятного, не первый десяток лет службу тянет. — Есть один вопрос.

Ошр дождался разрешающего кивка барона и продолжил: "Речь о Вашем старшем сыне. Парень рвется в бой".

Барон тяжело вздохнул. Сыновья у него выросли неплохие, только старший уж больно горяч.

— Знаю, Ошр, знаю. Не время сейчас бряцать оружием.

— Как бы парень не наделал глупостей.

Резон в этом определенно был.

— И что ты предлагаешь?

— Пусть он поедет с нами. Будет при деле и мир посмотрит.

Барон вздохнул. Поездка намечалась опасная, очень опасная. С другой стороны его сын будущий правитель вольного города. Рано или поздно ему придется взвалить на свои плечи ответственность за их город. Именно ему. Младший? Из него вышел бы хороший правитель — он рассудителен и спокоен. Хороший получился бы правитель, вот только не в эти трудные времена. Да и старший — он есть старший. Ему быть следующим бароном. Опыта ему набираться просто необходимо.

— Я поговорю с ним сегодня. До утра все решится. Да, Ошр, в любом случае старшим в походе будешь ты. Я на тебя надеюсь.

Ошр кивнул. Непростую обузу он повесил на свою шею. Если, конечно, барон решит отпустить своего сына. Крону и в самом деле надо набираться опыта. Парень он неплохой, иногда немного горяч, но со временем это пройдет. Кто научит уму разуму будущего барона как не они — ветераны.

Внимательно осмотрев коней и фургоны, барон нашел их вид вполне подходящим, удовлетворенно кивнул, пожелал своим людям удачи в походе и направился в кабинет.

— Отец? — Крон был удивлен таким поздним разговором. Мажордом нашел его в библиотеке. Надо же — первый раз за последние полгода туда заглянул, и сразу его нашли. Отец чтение одобрял, утверждая, что знания необходимы для будущего правителя. Вот только Крон больше любил фехтование и верховую езду. Иное дело его младший брат — вот тот был в библиотеке завсегдатаем.

— Проходи, садись. Разговор будет серьезным, — сказал борон. — Что ты думаешь о возрастающем влиянии тилукменов?

— Ты знаешь мое мнение отец. Я считаю, дань, которую мы платим, позорном для вольных городов. Надо что-то делать.

— Не горячись. Ты думаешь, я ничего не делаю? Я перебрал все возможные варианты. Союз с другими вольными городами и восточными княжествами, помощь империи. Переговоры ни к чему не привели.

Крон удивленно вскинул брови, он и не знал обо всей этой работе.

— Да, я не говорил тебе. Об этом вообще почти никто не знает.

— Но почему?

— Ты слишком рвался в бой. А сейчас без надежных союзников это смерти подобно.

— Но надо же что-то делать.

— Что-то — формулировка совершенно недопустимая для будущего правителя. Ты должен представлять совершенно ясно, что именно ты будешь делать. К каким ближайшим последствиям эти действия приведут? И к каким более отдаленным? Только не предлагай ударить по тилукменам силами одного нашего города — у одного Тулума сейчас под рукой около двенадцати тысяч всадников. Нам перед ними не устоять.

Крон упрямо сжал челюсти. Он понимал, что отец прав, но бездействие было для него мучительным.

— Тилукмены готовят поход на север, — продолжил барон. — Не пройдет и недели, как они двинутся на земли гномов.

Крон удивился снова. Как много он пропустил. Отец ведет переговоры, он в курсе всех происходящих во внешнем мире событий. А он, Крон? Всего лишь ратовал за вооруженный отпор, не потрудившись как следует разузнать расстановку сил.

Крону стало стыдно. Он считал отца равнодушным. А оказалось, что все совсем не так.

— Прости, отец. Я был иногда неправ в суждениях.

Барон улыбнулся, приобнял сына за плечи: "Я рад, что ты вырос. Признать свою неправоту достойный поступок".

— Но что теперь? У нас нет выхода?

— Не знаю, сын. Надо думать. Думать и собирать информацию.

— Отец, чем я могу помочь?

Барон прошелся по кабинету, принимая окончательное решение. Трудно и сложно, но пора Крону рассказать про разведывательный поход.

— Завтра утром на север отправляется торговый обоз. Поведет его Ошр.

— Ошр? Он же воин. Что он понимает в торговле?

— Это так. Торговый обоз — это прикрытие. На самом деле задача у него будет совершенно другая. Мне нужны подробности похода тилукменонов — их тактика, приемы боя, потери. Любая мелочь может оказаться полезна.

— Не лучше ли было отправить своих людей вместе с войсками тилукменов?

— Я думал об этом. Ты хочешь сражаться на стороне тилукменов?

— Нет, но....

— Пошли мы десяток наших людей вместе с тилукменами, в следующий раз от нас потребуют послать сотню. И объяснить причину отказа будет очень непросто. Поэтому мы поступим иначе — отправим торговый обоз в места, близкие к предстоящим боевым действиям. Не скрою, это опасно. Официально тилукмены нам не враги, но попасть под горячую руку вполне возможно. Поэтому обоз постарается и ними не столкнуться.

— Отец, могу я поехать вместе с обозом?

— Ошр просил о том же. Признаюсь, мне было бы спокойнее оставить тебя здесь, но решение будет за тобой.

— Я поеду.

— Ошр будет старшим.

— Но я будущий барон?

— Вот именно. Командовать несложно, научись подчиняться. Надеюсь, ты не будешь спорить с тем, что Ошр более опытен в делах такого рода?

— Да, отец. Когда выезжаем?

— На рассвете. Береги себя.

Барон упрямо сжал челюсти. Нелегка она — доля барона. И решения порой бывают ой как непросты.

Степь содрогнулась под топотом тысяч коней тронувшихся в путь. Двенадцать тысяч тилукменов, молодых и горячих, собрались под руку хана Тулума, чтобы отправиться на север — туда, где запасливые гномы уже сложили в сундуки золото и серебро. Ничто так ни притягательно для тилукмена, двинувшегося в поход, как звон золота.

Тысяча быков-лутхи тянула фургоны. Груженым припасами был лишь каждый пятый, остальные предназначались для будущей добычи. Не только золото имеет цену в степи. Гномы славились добрым железом, хорошо выделанными кожами и работами по камню. Будет чем загрузить вместительные фургоны. Поход обещал быть прибыльным. Так спланировал хан Тулум, хорошая добыча позволит ему распространить свое влияние на те племена тилукменов, которые ему пока неподвластны. Покорить мечом? Не лучше ли сначала поманить звонкой монетой, обзавестись славой удачливого полководца. А мечи? Мечи никуда не денутся, они останутся для самых упрямых. Но это потом, а сначала удачный и прибыльный поход.

Три сотни всадников двигались дозором, опередив войско часа на два пути, высматривая препятствия, которые не должны были оказаться неожиданностью для следующего войска тилукменов. Пренебречь головным дозором, было недальновидно — этот поход не последний, пусть всадники тренируются. Вслед за дозором двигалась отборная тысяча хана Тулыма, в центре которой ехал сам хан и небольшой обоз в три десятка фургонов — личный обоз хана. А уже потом основное войско — десять тысяч отборных тилукменских всадников, за которыми двигался основной обоз. Замыкала поход последняя тысяча — те, кто должен следить за порядком в тылу. Нападения хан не ждал, но, планируя будущие походы, порядок движения пытался предусмотреть заранее. Где еще его отрабатывать, как не в таком спокойном походе.

Хан недоумевал. Гномы. Почему никому ранее в голову не пришло, как следует тряхнуть этих прижимистых коротышек? Всему виной условности — устоявшийся и привычный распорядок вещей. Ему, Тулуму, предстоит его разрушить. Гномы не участвуют в войнах? Тем лучше. Все остальные предпочитают заниматься своими проблемами — тем хуже для них. Тулуму не нужны отдаленные земли гномов, ему достаточно получить содержимое их сундуков. Выкуп Тулума тоже не устраивал. Как жаль, что гномы не смогут оказать сопротивления. Тулума была нужна стремительная победоносная война.

14.

Рано или поздно все имеет свойство заканчиваться, но лишь для того, чтобы началось что-то другое. Таков круговорот действий, происходящих с нами, около нас или же совсем без нашего участия. Они сменяются, следуя одно за другим, меняются декорации и действующие лица. Не бывает же лишь одного, чтобы что-то закончилось и вслед за ним не началось что-то другое. О чем это я? О нашей подготовке. Как бы я ни хотел продлить ее еще на какое-то время, а придется ее закончить, довольствуясь тем, что есть. Накануне сразу два отряда наших разведчиков (охотники из соседних деревень) прискакали с предупреждением — тилукмены находятся от нас не далее чем в одном переходе.

Все ли я успел сделать? Конечно, нет. Мог ли я сделать больше? Не знаю. Могу сказать одно — я постарался. Постарался, чтобы гномы не пали беззащитной жертвой тилукменской орды. Сможем ли мы отбить набег? У меня нет этой уверенности, несмотря на то, что я постарался вселить ее в других. В любом случае тилукменам дорого обойдется этот поход. Мы готовы, насколько можно было подготовиться за три недели.

Гномов собралось более десяти тысяч — это только те, что намерены принимать непосредственное участие в битве. Не ожидал, скажу честно, не ожидал. Я предполагал, что удастся собрать пять-семь тысяч. Им бы еще умения, некоторые не успели принять участие даже в наших, в общем-то, не слишком продолжительных тренировках. Что поделать? Когда мечники пойдут в атаку, будет не до порядка — согласованному бою на двуручниках не научишь за пару недель при всем желании. А когда метать копья или идти в атаку, тем, кто не знает, стоящие рядом подскажут. Голосом и собственным примером. Да, немалое собралось..., нет, не войско, пожалуй, все же ополчение. Для того чтобы назваться войском, опыта у гномов маловато, а вот задора и желания отстоять свою долину не занимать. Я уверен, что сражаться будут все. Плюс примерно три сотни людей, если считать тех, кто намерен принимать участие в бою. Их семьи расположились километрах в пяти позади нашей линии обороны около внешней цепи скал. Поселки гномов большей частью тяготели к высокой внутренней части скальной гряды, несмотря на то, что не все гномы были металлургами. Да, это было их излюбленным занятием. Понимаю, металлургам удобно располагаться ближе к горам, каменщикам тоже. А тем, кто занимается разведением быков или выделкой шкур? На мой взгляд, им не обязательно стремиться к горам. Что это, привычка, традиция? Так или иначе, у внешней цепи гор и посредине долины располагалось лишь несколько незначительных поселений. Тяготеют гномы к большим горам. Что здесь поделаешь? Да и надо ли что-то делать? Как и где строить поселки — личное дело каждого. Должно быть, стремление к металлургии и горному делу в крови у всех гномов, чем бы они ни занимались.

Людей, подавшихся в долину в поисках укрытия, набралось более тысячи. Пожалуй, ближе к полуторам, учитывая большое количество детей и женщин. Так что ничего удивительного не было в том, что взрослых мужчин набралось лишь сотни три. Из них сто восемьдесят два лучника той или иной степени подготовленности. Не все, совсем не все среди людей промышляли охотой. Были и мастера и хлебопашцы, которые в межсезонье не промышляли зверя, а починяли инвентарь для себя и соседей. С лучниками вопрос решился быстро — каждый стрелок у нас на счету, особенно те, кто умеет пользоваться длинными охотничьими луками. А кто не умеет пользоваться луком, для того тоже найдется дело. Лучников я постарался расположить на скалах, пользуясь любым удобным для этого местом — им стрелять вниз будет легче, в то время как их достать не так-то просто. Со стрелами проблем не возникло. Как только мы заключили с охотниками соглашение, я отправил гонца в Лопр, разместить новый заказ. На каждого стрелка теперь приходилось по полторы сотни отменных стрел, изготовленных промышленным способом, к радости стрелков. Когда каждая стрела близняшка всех остальных сидящих в колчане, стрелять одно удовольствие — одинаковый баланс, одинаковая масса наконечника. Знающий человек оценит. Самым опасным местом для стрелков была скала между широким и узким рукавом-входом в долину. Подумав как следует, я решил укрепить оборону расположенной на ней площадки для метательных машин, придав ей усиление из трех десятков лучников. Слишком уж удобно она была расположена и к тому же не так высока, как площадки, расположенные на окраинных скалах. Когда тилукмены разберутся что к чему, могут попробовать ее захватить. Опасно? Разумеется. Здесь уж ничего не поделаешь. Единственное, что я мог сделать — послать на нее добровольцев, пообещав каждому, кто будет держать на ней оборону, по окончании битвы выдать памятный знак.

Вы бы видели, как загорелись глаза добровольцев — набралось их более чем необходимо как со стороны гномов, так и со стороны стрелков-охотников. Право, мне даже стало немного неловко. Нет, со знаками не было никаких проблем. Если надо будет, мы их наштампуем, был бы образец, а с этим я как-нибудь справлюсь. Но пускаться на такую уловку.... Надеюсь, добровольцы нашлись бы и без нее. Пусть уж их греет это маленькое обещание. Тем более не факт, что мне придется его выполнять — до этого надо еще дожить. А медалей мне не жалко. Странно — ни в империи, ни в Абудаге до них пока не додумались.

Гномы выдвинулись поближе к месту своего будущего построения и расположились там по-походному. Так, чтобы в случае сигнала тревоги быстро занять свое место в строю. Если вы думаете, что наш временный лагерь опустел, то это совсем не так. Дымились временные кухни — в них готовился обед для всех участников будущего сражения (неизвестно насколько оно затянется), кормились быки, которые притащили сюда фургоны. Да мало ли дел в походном лагере? Кто там остался? Несколько тысяч добровольцев — старики, женщины дети. Те самые, что принимали участие в возведении оборонительных укреплений. Я было попытался отправить их по домам, вот только уходить они отказывались.

— Не тратьте время, милсдарь Вик, — посоветовал мне Нимли. — Если мы не устоим, их участь будет одинакова, что здесь, что в своих поселках.

Отчасти он прав. Да что там, он прав полностью. В общем, я махнул рукой. Хотят ожидать здесь, пусть так оно и будет. Подозреваю, что они остались здесь неспроста — хотят помочь. Быть полезными там, где смогут пригодиться их скромные силы.

Укрепления готовы, мы все-таки успели доделать начатое. Два ряда ям-ловушек перекрыли вход в долину, создав тем самым первый рубеж обороны. Рубеж, на котором предстоит поработать метательным машинам, первыми в бой предстоит вступить им. Четыреста метров — хорошая дистанция. Практически недосягаемая для тилукменских луков. Рассчитывал ли я на ней остановить кочевников? Конечно, нет. Задержать, нанести урон до того как они приблизятся на расстояние выстрела, сбить первую спесь, заставить быть осторожными. Пусть атакуют не торопясь, нам это будет на руку. Для того чтобы взвести привода камнеметов, нужно время.

Рукопашная? Я хотел бы ее отсрочить как можно далее. Да, гномы в хорошей броне — почти все в панцирях или кольчугах, со щитами. Первая шеренга копьеносцев в поножах и наручах, большинство мечников тоже. Мы подготовились. Но опыт.... Опыта не хватало катастрофически. Если не удастся смешать порядки тилукменов, мечникам придется очень туго. И здесь вся надежда на ловушку номер два — заградительные плети. Им предстоит задержать тилукменов на расстоянии уверенного выстрела из ручного арбалета.

Десять тысяч гномов, признаться, я на столько не рассчитывал. Из них восемь тысяч перекрывают долину сплошным строем. Примерно половина из них копейщики, призванные оградить фалангу от удара конницы, если тилукменам удастся прорваться через наши ловушки. Остальные — мечники, вооруженные двуручниками или секирами. Но это в рукопашной. Сначала они должны будут метать в противника все, что есть под рукой, все, что удобно для метания. Мы собрали все, что удалось — пару тысяч коротких метательных копий, несколько тысяч небольших литых чугунных ядер на цепи (что-то вроде кистеня) — предполагалось, что их будут раскручивать и метать вместе с цепью. Не стоит забывать об арбалетчиках — их набралось четыре сотни. Тех, что стоят в строю. Позади строя расположились станковые арбалеты и камнеметы.

Пятнадцать онагров, семнадцать баллист, станковых арбалетов успели изготовить два десятка, не считая тот, который привез с собой Лорти. Мы подготовились. И это всего за три недели. Тилукменов ожидает большой сюрприз.

Эх, было бы у меня хотя бы полгода, чтобы натаскать гномов во владении оружием. Времени не было. Что ж, будем исходить из того, что имеется.

Готовы оба бастиона — те площадки на двадцатиметровой высоте, что выровняли и оградили гномы на скалах с обеих сторон долины. Плюс оборонительная площадка на скале — той, что разделяет большой и малый рукава. На ней мы поставили целых три онагра и четыре станковых арбалета. На крайних площадках — того и другого по два. Поставленные на возвышенность онагры простреливали с флангов практически всю долину. Будь на месте гномов обстрелянные ветераны, я сказал бы, что наши шансы хороши. С другой стороны, у гномов хороший стимул — за спиной их земля, их дома и семьи. Если это не прибавляет опыта, то уж решительности прибавляет втройне.

Мы готовы, насколько можно было подготовиться. Гномы расположились на земле, весело переговариваясь и подначивая друг друга в преддверии предстоящей битвы. Я же расспрашивал охотника о том, что им удалось узнать.

— Так значит, идут? Ты сам видел? Быть может это какой-нибудь торговый обоз?

— Вот еще, скажете тоже, милсдарь. Неужто я обоз от войска не отличу? Был один обоз — дня за два до того прошел по восточной дороге. Странный. Куда подались? Должно быть в княжества. Тилукмены же идут войском. Впереди небольшой отряд — соседнюю деревню всю пожгли. Основное войско следует чуть погодя. Мы в лощине притаились. Основное войско показалось часа через два после головного отряда. Тилукменов идет тьма. Здесь мы уже сразу по коням и сюда, как и было договорено.

— Впереди, говоришь, идет разведывательный отряд?

— Так и есть, милсдарь. Отряд не мал, но по сравнению со всем тилукменским войском — капля в море.

Понятно, сосчитать всадников охотник не смог. Значит, тилукмены выслали разведку. Разведка это плохо, разведка это очень плохо. Если они вздумают имитировать атаку малыми силами, то обнаружат наши ловушки. Десяток другой тилукменов свернут себе шею, и все. Нет, этого нельзя допустить никоим образом. Надо вынудить тилукменов атаковать нас сразу крупными силами. Остановится ли разведка, увидев строй, или тилукмены попробуют провести пробную атаку? Шансы половина на половину. Нет, слишком много затрачено сил, слишком большие надежды я возлагаю на замаскированные ямы.

Я закусил губу. Не был ли я слишком самонадеян? Надо что-то придумать — отпугнуть разведку, не дать ей пересечь черту ловушек. Задействовать камнеметы, когда разведка будет еще на подходе? Пожалуй, тилукмены не рискнут лезть под массированный каменный град малым количеством. Вот только тем самым мы обнаружим раньше времени наши способности. Лишиться такого козыря еще до начала игры? Не хотелось бы, очень не хотелось бы. Тем не менее, если ничего не придумаю, придется так и поступить. Лучше рассекретить камнеметы, чем ловушки. Нет, увидеть то камнеметы разведка тилукменов могла издалека. Но увидеть машины или их действие — две большие разницы. Думай, думай. Надо найти другой выход.

— Когда они будут здесь? — обратился я к охотнику.

— Если пойдут так же, часа через два. Это первый отряд.

Понятно. Скоро можно ожидать появления разведки. Два часа совсем немного, чтобы что-то предпринять. Выставить заслон? Скажем, одну тысячу. Что помешает тилукменам обойти его с флангов? Бой в окружении — совсем не то, что мы можем себе позволить. Без поддержки камнеметов трудно будет справиться с тилукменами, взявшими тысячу в кольцо. Выдвигать же камнеметы вперед нет никакого смысла.

— Раста, — позвал я начальника нашей артиллерии.

— Слушаю, — Раста появился через полминуты.

— Выбери три самых дальнобойных баллисты, отбери калиброванные облегченные заряды. Измеряй, взвешивай — поступай как хочешь, но заряды должны быть калиброванные. После чего начинай пристрелку дороги на максимально допустимом расстоянии.

— Только три баллисты? А как же остальные?

— Не будем пока раскрывать все карты. Нам главное не подпустить разведку кочевников слишком близко. Да, на всякий случай по команде все камнеметы приводи во взведенное состояние. Но огонь будут вести только три баллисты. Надеясь, это охладит пыл разведчиков.

Атаковать всерьез они, разумеется, не будут. А вот попытаться приблизиться на расстояние выстрела из лука и проверить на прочность наши порядки.... Надеюсь, залп трех баллист охладит их намерения.

— Тогда, может нам использовать литые заряды? — поинтересовался Раста.

— А они есть? — признаться я удивился. Как это прошло мимо меня? В последние дни произошло столько событий.... Что-то я мог и пропустить.

— С последней плавки отлили на пробу около сотни. Хотели использовать их вместо цепа. Вот только оказалось, что они тяжеловаты.

— Отлично. Для прицельной стрельбы — то, что надо.

Когда мы будет вести массированный огонь по площадям, разлет зарядов на десять, даже двадцать метров не существенен. Сейчас же мне нужно было точное попадание.

Через пять минут заскрипели лебедки баллист и с воем три небольших чугунных ядра взвились в воздух. Звук, издаваемый баллистой при выстреле довольно своеобразен. Чем-то он напоминает хриплый выдох великана. Немного скрежета, немного воя, немного гула вибрирующего воздуха. В общем, звук очень своеобразный.

Минут через пятнадцать Раста отрапортовал: "Готово. Все три заряда ложатся точно в цель".

— Отлично. Пошли кого-нибудь собрать заряды и поставь на дороге метку. Так, чтобы мы увидели, когда тилукмены ее пересекут.

Мы условились о сигнале, по которому баллисты откроют огонь и Раста отправился в последний раз проверять все ли готово к бою. Я же направился к площадке на скалах, где были установлены онагры. Кстати, это еще и неплохой наблюдательный пункт.

Хан Тулум злился. Деревни, что попадались на их пути, были почти пусты. Эти мерзкие крестьяне — они ушли, забрав с собой почти все, что смогли унести. Нет, он, конечно, не рассчитывал взять богатую добычу в этих селениях, но все же... что-то должно было достаться его воинам, а здесь пустота. Немного совсем старой рухляди, старые брошенные инструменты. Это ли добыча, достойная хана? В порыве гнева хан приказал спалить пару деревень, пока не одумался. Если не будет деревни, нечего здесь будет взять и в следующий раз.

Сами того не зная, жители уберегли свои села от разрушения. Возьми Тулум здесь добычу, он разметал бы все поселки по бревнышку. Также оставалась надежда на то, что поселки можно будет разграбить в следующий раз, пусть стоят. Все утащили. Или припрятали? Утащить все продовольственные запасы с собой было очень непросто. Значит, припрятали, и припрятали хорошо. Всадники Тулума облазили все ближайшие окрестности в поисках схронов. Почти безрезультатно. Нашли лишь пару замаскированных ям с зерном. Небольших. Не хватит накормить и полтысячи воинов. Накормить один раз. Единственное, чего было вдоволь, так это сена. Но к чему оно в начале лета, когда достаточно свежей зеленой травы? Хан со злостью хлестнул плеткой своего коня, отчего тот взвился на дыбы. Ничего, гномы никуда не денутся. Это не какие-то захудалые села. Нажитое гномами добро не увезешь с собой. Да и куда им податься — гномам?

— Вперед. Не задерживаемся здесь, — скомандовал хан, двинув многотысячное тилукменское войско к долине гномов.

Сотник Ацод пыжился от важности. Еще бы, ему, сотнику, доверили командовать авангардом. И ладно бы только своей сотней — отряд увеличили до трех сотен, поручив ему следовать дозором. Мог ли он мечтать о подобном? Его отряд первым ворвался в опустевшие деревни и в полной мере ощутив горечь разочарования, того самого, которое парой часов позже почувствовал хан Тулум. Деревни были пусты. Люди Ацода перерыли все дома в поисках ценностей. Ни золота, ни серебра, ни даже меди. Нет ничего. Лишь кое-что из нехитрой утвари.

Много ли поместится ее в седельную суму тилукменского коня? Стоимость — гроши. Обоза при дозорном отряде не было. Да и будь он, стоило ли забивать фургоны никому не нужным барахлом? Всадники роптали. Пустяки, их главная добыча впереди — беззащитная долина гномов. Вот где они смогут развернуться. Разведка? Что ж, Ацод отправит гонца к Тулуму с донесением. А сам? Тот, кто идет впереди, сможет получить то, что пожелает. Его три сотни не останутся без добычи, не останется и он, сотник Ацод, хвала Тулуму. Хвала за то, что возвысил его не знатного и безродного, позволил идти вперед и получить то, что причитается славному тилукменскому сотнику.

Долина гномов появилась на горизонте после обеда, сотник пришпорил коня, пуская его в галоп, его отряд следовал за ним.

Символический шлагбаум и башню таможенного поста тилукмены миновали часа за три до заката. Есть время, чтобы пограбить. К вечеру подойдет Тулум, на следующий день вся слава первопроходца достанется ему.

Сотник постепенно придерживал коня, удивленный открывшимся ему зрелищем, Вход в долину преграждала сплошная стена щитов, над которой возвышалась не одна тысяча копий. Вход в долину преграждало войско — закованная в броню пехота. Лучи послеполуденного солнца отражались от щитов и доспех, заставляя их играть бликами.

Откуда? Почему? Где беззащитные поселки, где сундуки гномов, полные серебра и золота? Ацод был озадачен. Ацод был обижен. Ему предложили лакомый кусок, вот только оказалось, что взять его не так просто. Вкусный орех был заключен в стальную скорлупу. Достать его совсем не так просто, как предполагалось первоначально.

Ацод остановился в раздумье, и в этот момент леденящий кровь звук разнеся над долиной, заставив коней приседать и прижимать к голове уши. Право, Ацод их понимал — такой рев может испугать кого угодно.

— Мой сотник, может, мы вернемся назад?

Ацод бросил гневный взгляд на спросившего. Предложение было разумным. Но оно шло в разрез с планами сотника. Теми, что он так лелеял. И потом, что скажет Тулум, если они повернут назад? Добыча? Уже ясно, что так сходу ее не взять. Что остается? Сохранить репутацию, еще лучше ее преумножить. Сотнику было не по себе. Ощетинившееся железом войско (откуда оно только взялось), ужасный рев, холодящий кровь. Быть может, гномы держат на привязи дракона? С них станется. Драконов видеть Ацоду не приходилось, как и встречаться с теми, кто их видел своими глазами. Но кто еще может реветь столь ужасно? Не лелей сотник столь амбициозные планы, он без сомнений повернул бы назад. А так?

— У них нет конницы, только пехота, — кого сотник пытался убедить, свой отряд или свои собственные страхи? — Мы атакуем, испробуем прочность гномьих доспехов и остроту наших стрел.

— Но их копья?

— Трусам не место в походе. Мы не будем пытаться пробиться сквозь их строй, приблизимся на двести шагов и забросаем стрелами. По крайней мере, нам будет о чем рассказать хану.

Сотник не видел препятствий к осуществлению своего плана. В длительный бой он вступать не собирался. А вот стать первым, кто принял участие в битве.... Много ли для этого надо? Проскачут вдоль линии обороняющихся, пошлют в их сторону по десятку стрел и можно возвращаться, докладывать хану, что они первыми вступили в бой.

Ацод тронул коня, отправившись неспешной рысью по дороге, собираясь постепенно набрать скорость и по дуге развернуться вдоль строя, ощетинившегося копьями. Планы, планы, осуществиться им дано бывает далеко не всегда. Авангардный отряд тилукменов шел уже ходкой рысью, постепенно увеличивая скорость и не помышляя ни о каком сопротивлении со стороны обороняющихся, как вдруг раздался свист, и в голову колонны ударило что-то, разметав всадников на добрых два десятка метров. И это почти за два полета стрелы из тилукменского лука.

Грозный рев огласил долину, заставив остальных всадников спешно натягивать поводья, останавливая своих коней. Один из тилукменов наклонился и подобрал с земли чугунное ядро размером с два кулака взрослого мужчины. Вокруг раздавались крики и стоны, ржание коней. Полтора десятка тилукменов было выведено из строя ранеными или убитыми. Сотник Ацот был выбит из седла ядром, отскочившим от всадника, скачущего впереди. Сотнику повезло, в отличие от его товарища, принявшего удар первым — он отделался переломом ключицы и нескольких ребер, что уже было следствием шарахнувшихся в стороны коней. Тилукмены замерли, лишившись командира, в это время баллисты произвели второй залп. Он-то все и решил. Сотник второй сотни подал команду к отступлению. Всадники подхватили сотника Ацода, находящегося без сознания, и тех своих соратников, которые подавали признаки жизни и, спешно развернув коней, поспешили убраться за пределы досягаемости камнеметов.

Провожал их восторженный рев гномов. Первая маленькая победа осталась за ними. Пусть она ничего не решала, пусть она даже не говорила о начале битвы. На земле осталось лежать около десятка тилукменов — всадники так спешили, что даже не подобрали своих убитых.

Приближение тилукменов первым заметил дозорный Триги — тот самый племянник Нимли, молодости которого я удивлялся.

Нимли отправил его вскарабкаться повыше на скалы и следить оттуда за приближением неприятеля.

— Едут, едут, — закричал Тригги, зачем-то еще и размахивая рукой. Был он не так высоко, чтобы мы его не услышали.

Я всмотрелся в горизонт. Минут через пять голова тилукменской колонны появилась в моем поле зрения.

— Пора взводить камнеметы? — это Раста. В ожидании прибытия тилукменов, он тоже вскарабкался на бастион.

— Рано еще. Им рысить сюда не менее получаса. Так что можешь не торопиться. Отправляйся к своим машинам, проверь все ли там готово. Я тебе подам сигнал, когда придет пора.

Раста исчез. Уверен, что у него и так все в порядке. И все-таки пусть лучше будет при деле — оно поможет ему в ожидании.

Тилукмены миновали таможенный пост. Сигнал номер один прозвучал. При его получении гномы должны были начать взводить привода камнеметов.

Да, сигнал прозвучал несколько громче, чем ожидалось. Да что там! Он прозвучал гораздо громче. А дело было вот в чем. Минут за пятнадцать до того, как подавать сигнал, меня посетила мысль, на мой взгляд, удачная.

— Мастер Лойда, — позвал я старшего трубача, — где те гигантские трубы, что были сделаны первоначально?

Трубы, издающие жуткий рев, были нами заменены на их уменьшенные копии, чтобы не оглушить случайно гномов, отрабатывающих маневры перестроения.

— Здесь, мастер Вик. Они у меня всегда под рукой.

— Так доставайте. Пришло время пустить их в ход.

Пожалуй, некоторые гномы будут удивлены, особенно из числа тех, кто не слышал этот ужасающий рев, да и Расту я не предупредил с помощью чего собираюсь подавать сигналы. Ладно, гномы к сигналам трубы привыкли, а вот для тилукменов это будет сюрпризом. Хотелось бы думать, что неприятным. Нагнать страху на врага половина успеха.

Трубы проревели подобно раскату грома или реву голодного дракона. Почему голодного? А попробуйте не кормить его недельку, вопросы отпадут сами собой. Это так, в порядке предположения. Рев сигнальных труб достиг своей цели пусть отчасти, но поубавив спеси у разведывательного отряда тилукменов.

Правильно, нечего им здесь разведывать. Быть может, развернутся и подождут подхода остальных сил? Не развернулись. Постояв немного, тилукмены двинулись вперед. Хорошо, что по дороге, видимо, не считают такое расстояния опасным для себя. Зря. Копыта тилукменских коней сбили положенную поперек дороги сухую ветку. Пора. Я подал сигнал трубачам, трубный рев снова заполнил собой долину. Этот сигнал был другим — сигнал к открытию беглого огня тремя баллистами. Был предусмотрен и третий сигнал, по которому в действие приводились все взведенные камнеметы, но я надеялся, что он не понадобится. Залп получился удачным, снеся голову колонны, он заставил тилукменов остановиться. Нет, все-таки они совершенно не знакомы с действием метательных машин — им следовало рассеяться по полю при первом же нашем выстреле, они медлили, позволив тем самым произвести баллистам еще один залп. Да и где бы им было научиться? На империю они не нападали, а больше с метательными машинами столкнуться им было негде.

Спохватились они, впрочем, быстро. Подхватили своих раненых и ретировались. Третий залп угодил в пустоту. Я подал сигнал отбоя, ни к чему просто так в небо стрелять. Неплохой итог. Нет, я имел в виду вовсе не десяток тилукменов, оставшихся на поле боя неподвижными. И не вьющихся в судорогах трех коней. Как я не люблю войну. Затевают ее люди, а расплачиваться приходится, в том числе и ни в чем неповинным лошадям. Разумеется, это я не мог считать своей победой. Победой было то, что мы не позволили разведке тилукменов приблизиться слишком близко.

Я взглянул на стоящего рядом со мной Нимли. Взгляд его был прикован к бьющимся на дороге лошадям. Более того, этот взгляд был полон боли.

— Нимли! Нимли! — я толкнул гнома в плечо, чтобы привлечь внимание. — Нимли, это война. И выбора у нас нет, мы или тилукмены.

— Да, но причем здесь кони?

Если б я знал.

— По-другому не получится. К сожалению, тилукмены не ходят пешком. Вот что, отыщи кого-нибудь, кто разбирается в лошадях, или хотя бы в быках. Пусть сходят, посмотрят, что там с лошадьми. Можно ли им помочь? Если нет, то пусть добьют. Для прикрытия отправь первую сотню из желтой тысячи.

— Спасибо, — сказал Нимли вполголоса.

Я сжал его плечо. Сам не люблю бессмысленных мучений животных. Люди? У людей по крайней мере бывает выбор. У тилукменов он точно был. Лошадям же выбирать не приходится.

Знаю, все знаю. И то, что в битве придется пасть людям и гномам, да и тысячи лошадей тилукменов вовсе не останутся невредимыми. Да, жизни гномов этой долины потянут на незримых весах больше, чем тилукменские кони. Кто бы спорил? У меня лишь один вопрос. Почему именно мне приходится решать, в какую сторону должна качнуться чаша. Как я не люблю войну. Были ли у меня сомнения? Нет, их не было. Но от этого на душе не становилось менее скверно.

Вот и эти три коня. Пусть они уйдут в свой лошадиный рай без муки, пока у нас есть возможность хоть что-то изменить в этом вопросе.

Через пять минут сотня копейщиков двинулась вперед, вслед за ними двинулись полсотни мечников и десятка два стрелков. Приятно видеть, что мои лекции по тактике и взаимодействию не пропали даром. Гномы усвоили их хотя бы теоретически. Теорию от практики отличает лишь опыт. Что есть теория? Опыт, накопленный предыдущими поколениями. Что есть практика? Опыт, который мы приобретаем сами. Не след пренебрегать ни одним, ни другим. Практика, не подкрепленная теорией, никогда не будет достаточно эффективна, о чем бы ни шла речь. Будь то работа полководца или кузнеца, мастером с большой буквы сможет стать лишь тот, кто усвоил обе эти составляющие.

Ого, и прислуга от баллист подалась в поле вслед за отрядом. Не иначе запасливый Раста решил подобрать калиброванные ядра, пока есть такая возможность.

Разведка тилукменов скрылась из виду. Должно быть, они отправились навстречу основному войску. Ждать которого нам довелось не долго. За час до заката тилукмены разлились широкой рекой, расположившись от нас километрах в трех. Тысячи шатров, ржание коней, рев невысоких степных быков-лутхи, тилукмены смотрелись очень грозно. Завтра вся эта лавина обрушится на нас, в этом сомневаться не приходится.

— А они не нападут ночью?

Я оглянулся на Нимли. Хороший вопрос. Вряд ли, но надо предусмотреть все возможности.

— Вот что, пусть от каждой сотни назначат по два сменных караульных. Если тилукмены попытаются напасть ночью, ловушек им не миновать. Пусть караульные более полагаются на слух, чем на зрение. Остальные пусть спят. В лагерь возвращаться не будем, пусть все располагаются на ночлег там, где стоят сейчас.

Курьеры, разосланные Нимли, разбежались доводить распоряжения. Минут через пятнадцать трубы пропели отбой построения и гномы стали устраиваться на ночлег.

Вскоре из временного лагеря потянулись фургоны, управляемые женщинами и детьми. Горячий ужин, дрова, чтобы скоротать ночь при свете костра. Завтра будет трудный день, но трудности ни к чему создавать себе дополнительно. Будет день, они придут сами.

15.

— Мой хан, вход в долину перекрыт войском, — второй сотник разведки склонился в поклоне, ожидая гнева хана Тулума. Хан показательно нахмурил брови, внутренне он ликовал. Это было то, что надо. Победа, она нужна была хану не менее чем прибыльный поход. Добыча, взятая без боя, не приносит славы полководца. А Тулуму она была необходима не менее, чем деньги. Вот поэтому-то, показательно нахмурившись, хан не стал обрушивать кару на голову второго сотника, а поспешил его расспросить о подробностях проведенной разведки.

— Гномы наняли наемников? Кто это был? Абудагцы? Люди из восточных княжеств?

— Я не встречал такого войска. Приблизиться мы не смогли. За минуту десяток воинов был уничтожен, а сотник Ацод ранен. Это происходило за два полета стрелы от неприятеля. Какой-то великан рассерженно ревел на всю долину и метал вот это, — сотник протянул хану прихваченное одним из воинов чугунное ядро.

Камнеметы? Хан слышал о них. Купцы, водившие караваны в города империи, рассказывали об удивительных машинах, что метают камни размером с голову человека на сотни шагов. Неужели империя установила над гномами протекторат? Да нет, не может быть, скорее эти коротышки смогли закупить через посредников несколько имперских метательных машин. Что ж, камнеметы ему пригодятся. Хан довольно потер руки, представляя, как захваченные им камнеметы мечут булыжники в осажденные города. Что до рева великана, то хан решил, что сотнику просто послышалось.

— Завтра мы отомстим за павших воинов. Сомнем обороняющихся и захватим их метательные машины — решил хан.

— Но как же летящие издали шары? — сотник вжал голову в плечи, сам поразившись своей наглости. Он посмел спорить с ханом.

— Долго тебе еще не быть командиром тысячи. Десяток за минуту? Пусть. За эту минуту мы преодолеем расстояние до наемников и обрушим на них всю нашу мощь.

Хан был настроен благодушно, весть о предстоящей битве значительно прибавила ему настроения. Мелкие неприятности, такие как отсутствие добычи во встреченных по пути селах, были забыты. Впереди его ждала битва и, без сомнения, славная победа.

Хан приказал разбить лагерь в десяти полетах стрелы от обороняющихся. Сам он с небольшой охраной из своей личной тысячи приблизился к таможенному посту и смог рассмотреть в приближающихся сумерках войско, перекрывающее долину. Странное это было войско — закованное в железо, ощетинившееся копьями, которые пока были направлены вертикально вверх. Нет сомнения, что обороняющие при приближении конницы приведут их в горизонтальное положение. Подробностей хан рассмотреть не смог — расстояние было слишком велико.

Курьер разбудил меня на заре.

— Мастер Вик, мастер Нимли послал за Вами.

— Что там? — я потянулся. Несмотря на предстоящее сражение выспаться удалось замечательно. Пружина, казалось взводящаяся во мне все это время, встала на место. То есть дошла до упора, как ни странно принеся холодное спокойствие — этот признак принятия неизбежности. Время сомнений осталось позади. Будет лишь то, что будет. Мы сделали все, чтобы это будущее дало нам неплохой шанс. Развилки пройдены. Осталось лишь стоять по возможности твердо, и будь что будет.

— Пока ничего, но в лагере тилукменов наблюдается оживление.

— Оживление? Что ж, пора и нам готовиться. Все уже позавтракали?

— Нет, но фургоны из временного лагеря уже двинулись. Скоро будут здесь. Мастер Вик, разрешите спросить.

Я кивнул, давая согласие, и курьер продолжил: "Разве правильно будет наедаться перед боем?"

О как! Умные вопросы задают простые курьеры. Со временем из этого парнишки может выйти толк. Правильные ответы начинаются с правильных вопросов.

— Перед боем может быть и неправильно, но к данному случаю это не относится.

— Но...

— Больше никаких вопросов. Некогда, да и сам все скоро увидишь.

Да непосредственного столкновения, я надеюсь, пройдет еще не один час. Не ждать же нам его голодными.

Тилукмены позволили нам спокойно закончить завтрак. Они не торопясь разворачивались в боевые порядки, заполняя собой все пространство между нашей долиной (то есть долиной гномов, конечно) и внешним миром. Похоже, они собирались атаковать по всему фронту. Отлично, то, что надо.

Ханский глашатай что-то проорал (какая отсталость), и орда тилукменов с криками и свистом ринулась в нашу сторону. Сам хан, окруженный своей личной тысячей, остался на месте. Я наблюдал за всем происходящим с первого бастиона и мог прекрасно все рассмотреть. Как только прозвучал боевой кличь тилукменов, я отдал команду трубачу, тому, что стоял рядом. Труба пропела команду "привести камнеметы во взведенное состояние". Внизу ее подхватила другая труба, далее третья, оглашая звуками всю долину. Держать баллисту или онагр длительное время во взведенном состоянии не полезно — напряженный материал имеет привычку терять свои свойства. То же самое относится и к арбалетам. А потому, заранее их механизмы не взводят, предпочитая делать это незадолго до стрельбы. Заскрипели десятки лебедок. Послышались команды заряжающим. Я выжидал.

Недалеко от дороги возникло столпотворение — сработали те три десятка ловушек, которые мы выкопали первоначально. Хорошо сработали — несколько десятком тилукменских коней провалились в ямы, теряя всадников, которые падали на землю, как правило, не очень удачно, где их в дополнение к тому затаптывали десятки скучающих или падающих коней, образуя затор. На них налетели другие, не успевшие вовремя остановиться. В образовавшемся заторе покалечились или были затоптаны не менее трех-четырех десятков тилукменов. На общий ход атаки это не повлияло, лавина тилукменов продолжала катиться вперед, приближаясь к основной линии ловушек.

Я облегченно вздохнул. Как я и предполагал, большая часть атакующих не заметила возникшего затора — остановить такую атаку, когда она уже начала набирать обороты, непросто. Очень непросто. Пусть скачут. Отступление разведки сыграло нам на руку — хан решил ударить массово, а значит, недаром потрачено столько усилий, недаром Гримми недосыпал ночей, стараясь как следует организовать работы по возведению ловушек, недаром заплачено золотом всем нанятым работникам, недаром две недели трудились добровольцы из числа детей, женщин и стариков. Те самые, что разместились сейчас в нашем временном лагере. Первая атака должна была быть массовой, такой она и оказалась. Логика проста. Вот что будет потом? Вариантов несколько. Сейчас нам важно отразить первый удар.

Когда до волны скачущих тилукменов осталось метров пятьсот, я отдал команду камнеметам открыть огонь. Пока трубачи ее озвучат, пока гномы приведут камнеметы в действие, пока летят заряды. На все это надо несколько секунд, тилукмены как раз успеют приблизиться на нужное расстояние.

Первый залп накрыл скачущую лавину до того, как она встретилась с ямами-ловушками. Десятки булыжников обрушились на головы скачущих кочевников, сметая по несколько тилукменов к ряду, образуя хорошо видимые прорехи в рядах наступающих. Кочевники взвыли и пришпорили коней, пытаясь скорее добраться до ненавистных гномов и обрушить на них ливень своих стрел. Поспешили лишь для того, чтобы на полном ходу угодить в замаскированные ловушки.

Это было что-то. Дикий вой огласил долину. Сотни, если ни тысячи коней и людей одновременно на полном ходу провалились в ямы. Я похолодел, неприятный озноб пробежал по моей спине. Как я не люблю войну. Почему именно я повстречался гномам на дороге? Я закусил губу и постарался сосредоточиться. Сейчас не до сантиментов. Камнеметы работали по готовности, метая в кочевников новые и новые булыжники. Каждый из них собирал свою жатву. В этой сутолоке просто невозможно было промахнуться. Дальние ряды, не ожидая неожиданной остановки, налетели на те, что уже успели создать затор, еще больше усиливая столпотворение. Кто-то пытался развернуться. Часть тилукменов от отчаяния выпустили с сторону гномов стрелы. Бесполезно — расстояние слишком велико. Стрелы упали метрах в ста перед строем.

Прорвутся или нет? Неужели никто? Прорвались. То здесь, то там, одиночные всадники или небольшие группы прорывались через линию ловушек. Подбежавший ко мне командир артиллерии первого бастиона, на котором я располагался, показал на прорвавшихся.

— Мастер Вик, мы можем ударить по ним с фланга.

Я метнул в него тяжелый взгляд. Не время сейчас для этого.

— Продолжайте бить по прежней цели. Эта работа не для камнеметов, пусть поработают арбалетчики. Арбалетчикам, огонь по готовности. Гномы, управляющиеся со станковыми арбалетами, установленными на бастионе, принялись выискивать цели.

Догадаются или нет? Я этого не предусмотрел. Арбалетчикам с ручными арбалетами тилукменов пока не достать, а вот станковым самое время вступить в бой, в том числе и установленным позади строя копейщиков, а не только поднятым на бастионы.

— Сигнал для копейщиков "на колено".

Трубы пропели сигнал, копейщики заученно привстали на колено, освободив сектор обстрела. Тех из новичков, кто растерялся, подтолкнули соседи. Станковые арбалеты пришли в действие, выискивая цели. Несколько арбалетчиков выстрелило из ручных арбалетов, видимо без команды. Назначенный над ними старшим Ропси, побежал вдоль строя, что-то крича на ходу и размахивая руками. Понятно, делает внушение нерадивым — стрелять из ручного арбалета с такого расстояния — лишь зря тратить болты.

Лучники, расположившиеся на скалах, вступили в бой по готовности. Пара сотен просочившихся за линию ям-ловушек тилукменов была уничтожена за полминуты. Я было хотел поднять первую шеренгу копейщиков, дабы дать время стрелкам взвести арбалеты, но этого не потребовалось — все прорвавшиеся за ловушки кочевники были поражены до того, как оказались в опасной для плохо бронированных стрелков близости. Не более десятка тилукменских стрел достигли цели. Особенно порадовал второй бастион (скала между большим и малым рукавом-входом в долину), не зря я постарался его как следует усилить. Его станковые арбалеты и приданные для усиления лучники постарались на славу, оставив лежать на поле не менее сотни кочевников. Их кони разбрелись по полю, оставшись в основном невредимыми. Лучники и арбалетчики действовали более избирательно. Иное дело камнеметы. Выпущенные из них булыжники, сметали все, что подворачивалось на их пути.

Часть тилукменов оторвалась от общей массы и попробовала обогнуть второй бастион. Понятно, решили ворваться в долину через узкий рукав. К сожалению, я не мог отсюда видеть то, что происходит за вторым бастионом, а вот узкий рукав я постарался усилить по максимуму. Тем не менее, первые значимые потери мы понесли именно там. Ям-ловушек мы там выкопать не успели. Установленные на втором и третьем бастионе камнеметы успели сделать лишь по три залпа, прежде чем тилукмены подобрались на расстояние выстрела. С этого момента стрелы летели с двух сторон. Гномы, швыряющие со скал булыжники, и охотники-стрелки имели преимущество — они находились на возвышенности и пользовались заграждениями. В то время как тилукмены находились на открытом пространстве и были вынуждены рассчитывать в основном на маневр.

В маневрирующего всадника попасть непросто. В укрывшихся за прочными щитами гномов, как оказалось, еще сложнее. Минут десять тилукмены забрасывали стрелами второй и третий бастионы — результативности была невысока — от навесного огня защитников бастионов ограждали навесы. В то время как каждые полминуты залп нацеленных на них онагров сносил несколько кочевников. И станковые арбалеты не отставали, снимая свою жатву. Многие выстрелы пришлись в пустоту, но стрелы тилукменов были еще менее эффективны.

Потеряв более сотни всадников и не добившись значительных результатов, тилукмены решились на штурм. Со свистом и гиканьем они ринулись вперед, выхватывая из ножен короткие мечи. Вот только в тесной долине, наполненной камнями, им было не разогнаться. Гномы постарались тесную долину сделать еще более тесной, воздвигнув баррикады, а то и просто завалы, преграждающие путь всадникам. Из-за баррикад летели копья, а то и просто камни, лучники били из засады, со скал обрушивались камнепады. Увы, в атаку бросились не все тилукмены. Часть из них продолжала стрелять из луков, зазевавшиеся защитники, не успевшие вовремя убраться за ограждение, падали пронзенные стрелами. И все-таки потери были неравны. В рукопашной смогли поучаствовать не более полусотни тилукменов. Остальные не смогли прорваться за волну заградительного огня.

Выскакивавшие из-за баррикад и камней гномы, рубили всадников огромными секирами на длинных ручках, подсекали ноги коням, добивали упавших всадников на земле. В тесных закоулках всадники теряли большинство своих преимуществ.

Фехтовальщики из гномов никакие, но что такое широкоплечий здоровяк, вооруженный длинным мечом или секирой, я смог испытать на себе. Приблизиться к нему, чтобы нанести удар не так-то просто. К тому же — броня делает его трудно уязвимым для меча или копья, заставляя целиться в шею или сочленения доспех. Панцири показали себя с самой лучшей стороны, выдержав почти все направленные на них удары. Тилукмены отступили, оставив на поле боя сотни павших. Это только в узком рукаве — в большом рукаве их павшие исчислялись тысячами. Ловушки выполнили свое предназначение сполна. Во второй раз тилукмены в эти ямы не угодят. Что ж, нельзя было от них ждать большего, будем теперь обходиться без них. Камнеметы себя тоже показали на славу. В ближнем бою нам потерь не избежать. А пока? Пока мы потеряли семнадцать гномов убитыми, плюс одного человека из числа крестьян. Тяжелораненых было десятка три. Мы отправили их во временный лагерь — там им был обеспечен уход и лечение. Желающих им помочь в лагере было больше чем необходимо. Раненные легко отказались покидать поле битвы. Что ж, это их право, я лишь настоял на перевод их во второй эшелон.

Восторженный рев гномов звучал минут десять.

— Мастер Вик, мы победили, — радостный Нимли стукнул меня по плечу. Вот ведь здоровяк, хотя бы силу рассчитывал.

— Что ты, это только начало. Тилукмены так легко не уйдут. Они вернутся и на ямы нам больше надеяться не приходится.

Позволив гномам порадоваться минут десять, я отдал команду трубачам и сигнал "построение" огласил долину.

Гномы смолкли, удивленно оглядываясь, и я двинулся вдоль строя, на ходу объясняя преждевременность празднования победы. Жаль их огорчать, но расслабляться рано — главное сражение впереди.

Тилукмены откатились к своему лагерю, вряд ли они в ближайшее время способны на новую атаку. В том, что она последует, я не сомневался. Но не сразу. Хану понадобится время, чтобы привести в порядок потрепанные войска. Разве что он бросит в бой резерв? Нет, вряд ли. Получив такой отпор, хан будет более осмотрительным, начнет хитрить. А если и повторит атаку, то не сразу.

На поле, оставленном неприятелем, осталось немало раненых. Кто-то пытался подняться, кто-то ловил разбежавшихся коней. Нет, это совсем не дело.

— Айран, ты вроде бы сетовал на то, что у вас мало копий для метания?

— Это так, — согласился командир мечников.

— Там на поле сейчас лежит несколько тысяч метательных копий и мечей.

Айран поморщился: "У тилукмен неважные копья, а мечи того хуже".

— Я бы не стал так обобщать. В большей части — да. Но встречаются довольно неплохие экземпляры. Да и не о том речь. Если мы сейчас все это не заберем, все это через пару часов заберут тилукмены. Стрелы, что лежат в колчанах на этом поле полетят в нас.

— Да, это было бы скверно.

— Согласен. Сейчас мы двинемся вперед. Надо будет собрать все трофейное оружие. Всех кто сдастся, берем в плен. Если кто-то попробует оказать сопротивление — что ж, это его выбор.

Я подождал десять минут, пока курьеры добегут до всех сотников, а те в свою очередь разъяснят суть будущих действий своим подчиненным.

Труба пропела "вперед" и копейщики двинулись неровным строем, конечно, не в шаг (когда бы у меня спрашивается было время натренировать из как следует). До римских когорт далеко, но все же, впечатление было потрясающим. Я специально опередил движущуюся шеренгу копейщиков, чтобы полюбоваться на нее со стороны поля. Движущаяся стальная лавина выглядела очень впечатляюще.

Вслед за копейщиками двинулись и мечники с арбалетчиками. Признаться, я залюбовался, и на секунду утратил бдительность. Конь подо мной взбрыкнул, отгоняя овода, это-то меня и спасло. Выпущенная одним из раненых тилукменов стрела, скользнув по плечу, ушла в сторону. Я соскользнул на землю, оглядываясь в сторону тилукменов.

Гномы взревели и бросились вперед. Они видели ударившую в меня стрелу и то, как я падаю. Заработали станковые арбалеты первого и второго бастиона, десятки стрел со стороны скал отправились в полет, нашпиговывая все что движется. Стрельба продолжалась недолго. Копейщики и мечники с ревом пронеслись мимо меня, сминая и добивая все, что еще могло двигаться. Неужели это все из-за меня? Нимли, растолкав копейщиков, подбежал ко мне.

— Мислдарь, Вик, Вы живы? Где были мои глаза? Я должен был быть рядом, я должен был быть впереди.

— Рас-ступись, — Раста бежал от камнеметов, опережая мечников.

— Нимли, Раста, что вы так всполошились? Все со мной в порядке.

— А стрела? — Нимли вытащил стрелу, которая, пройдя по касательной, застряла в моей куртке.

— Действительно. Куртка испорчена.

Подбежавший Раста стал крутить меня, осматривая со всех сторон.

— Где рана?

— Перестань, медведь окаянный, — я еле выбрался из его железных рук. — Что вы носитесь со мной как с писаной торбой? Я вполне могу за себя постоять.

— Как хотите, мастер Вик, а больше без панциря я Вас не выпущу, — ворчал Нимли.

— Пустяки. Одна стрела, и та пролетела мимо.

— А если бы не пролетела? Кто командовал бы в сражении? Что стало бы с нами всеми?

Я хмыкнул. Чего было больше в стремлении гномов заботы обо мне или боязни потерять инструктора? Да нет, думая о себе, не бегут так спасать другого.

Стрела, полетевшая в меня со стороны недавней битвы, решила все — пленных не было. Гномы отходчивы, но горячи. Возможно, они действовали бы более выборочно, но, навстречу строю вылетело еще полтора десятка стрел, тем самым подписав недобитым кочевникам приговор — никакой пощады.

Было ли мне их жаль? С чего бы? Они пришли на земли гномов убивать и грабить, они имели возможность сдаться — не воспользовались. О чем тогда сожалеть?

Гному были хмуры и угрюмы. Мы собрали все оставшееся на поле боя оружие. Луки, стрелы, мечи. Собрали и седла, по крайней мере, те из них, что были в исправном состоянии.

Зачем нам тилукменские седла? Пригодятся, разбрасываться ими ни к чему. Кроме того удалось отогнать в наш временный лагерь почти три сотни коней из тех, что не остались относительно невредимы и не умчались вместе с отступающими тилукменами. Некоторых коней увести удалось с большим трудом. Хороший боевой конь это не крестьянская лошадка — незнакомого он к себе не подпустит, будет кусаться и бить копытами. Таких набралось немного, но не оставлять же их на поле среди поверженных врагов.

С конями гномы не слишком дружны, но обуздать строптивого быка есть среди них умельцы, а это будет посложнее, учитывая его вес и не менее свирепый норов. В общем, с лошадьми справились. На самых строптивых накинули по два аркана и так вели в лагерь. За каждый аркан уцепились по четыре плечистых гнома и разошлись в стороны под углом градусов в семьдесят, не оставив таким образом коню свободы маневра. Пара коней оказались особо резвыми. Но справились и с ними, увеличив количество держащих канаты. Главное здесь было не дать коню набрать скорость и рвануть с разбега, удерживая арканы в натянутом состоянии. Несильно, если конь не рвался в противоположную сторону и, вцепляясь что есть силы, если надо удержать его от рывков.

Все это время дозорные наблюдали за тилукменами, готовясь подать сигнал, лишь только тилукмены начнут строиться в боевые порядки. Не начали, мы успели вернуться на старое место. Будь иначе — пришлось бы побегать, совершая маневр под названием "стратегическое отступление на прежние позиции", под прикрытие нашей артиллерии и второго ряда незадействованных ловушек.

Остались ли наши маневры без внимания? Вряд ли. Убедили ли они вождя тилукменов в отсутствии ловушек? Возможно. Станут ли они проверять это дополнительно или вновь бросятся в атаку? В то, что они уйдут, я не верил. Мы их здорово потрепали, но недостаточно для того, чтобы отбить охоту к захвату добычи. Увы, чужой пример далеко не всегда показателен, даже если это пример павшего рядом. Он был недостаточно удачлив.

— Мастер Вик, что делать с оружием, что мы собрали? — это Гримми. Кто бы сомневался.

Короткие тилукменские мечи для гномов мало подходят. Что касается остального, то почему бы не пустить в дело?

— Мечи в кладовую, потом решим, что с ними делать. Копья пусть разберут мечники — Айран жаловался, что у них мало метательного оружия. Луки и стрелы? Пусть охотники берут столько, сколько им надо. Остальные сложите за первым бастионом.

— А седла?

Я хмыкнул: "Лошадей мало, будем седлать быков".

Гримми с удивлением вытаращил глаза. Неужели мои шутки так сложны?

— Шучу я, — я поспешил пояснить, пока Гримми не закипел, прикидывая как приладить к быкам тилукменские седла. И главное зачем? — Сложите их где-нибудь, чтобы не мешали, потом разберемся что с ними делать.

Гномы расположились там же, где коротали ночь. Приближалась пора обеда, скоро из нашего временного лагеря двинутся фургоны с горячей пищей. С таким тылом можно воевать. Лишь бы тилукмены не организовали атаку раньше.

— Мастер Вик, показались фургоны, — сообщил подбежавший курьер.

— Так пора бы. Обед везут.

— Тилукмены везут нам обед? — удивился посыльный.

— Причем здесь тилукмены?

— Фургоны показались со стороны лагеря тилукменов. Мастер Раста спрашивает, открывать ли по ним огонь.

Фургоны? Интересно, что задумали тилукмены?

— Полезли со мной. Посмотрим с высоты, что там за фургоны.

Я забрался по лестнице на первый бастион, гном-курьер следовал за мной. Действительно, со стороны тилукменского лагеря по дороге ехало пять повозок без тентов. На каждой сидело по паре кочевников. Хитрость? Не похоже. Я обернулся к курьеру.

— Передай Расте, чтобы по фургонам не стреляли. Похоже, тилукмены решили позаботиться о своих павших. И пусть усилят наблюдение.

— Но пять фургонов. Многих ли они на них увезут? — удивился стоящий рядом гном-арбалетчик.

— Это проба. Они проверяют нашу реакцию, смотрят, начнем ли мы стрелять.

— Тогда понятно.

На всякий случай, будьте начеку, следите за ними внимательно.

— Уж будьте спокойны, — гном повел направляющей станкового арбалета. — Пусть только задумают какую пакость, я не промахнусь.

Я улыбнулся такой уверенности гнома — расстояние было велико. Предельное для станкового арбалета. Ну да он здесь не один, в случае чего и другие подключатся.

Я оказался прав. Подъехав к месту стычки, возчики стали грузить на платформы своих уже отвоевавшихся соратников.

Часа три у нас есть. Если тилукмены принялись собирать своих убитых, вряд ли начнут атаку пока не закончат этого делать. Можно спокойно пообедать и посовещаться. Быть может, у кого-то есть мысли, как нам устроить кочевникам еще какую-нибудь ловушку.

16.

Хан Тулум был потрясен. Где славная победа? Где горы поверженных врагов? До них даже не удалось добраться. Он потерпел поражение, не успев как следует вступить в битву. И от кого? Были бы это воины империи или Абудага. Так нет же — упрямые коротышки, которые не знают, как правильно держаться за меч. Нет, он не уйдет отсюда. Потерпеть поражение от гномов? Домой лучше не возвращаться — засмеют. Его, хана, который собрался стать единоличным правителем всех тилукменов. Хан метался по палатке как рассерженный лев. Камнеметов оказалось гораздо больше, чем он ожидал. Эти коротышки забросали его войско камнями издали, не дав даже приблизиться на расстояние уверенного выстрела из лука. А ловушки? Не будь их, его всадникам удалось бы добраться до гномов. Пусть с потерями, но удалось бы ударить по врагу. Ловушки они ликвидировали. Но как? Засыпав их трупами своих воинов. Ударить снова? Смять? Раздавить? Тысячи раздроблены, многие лишились сотников. Нет, сейчас отправить их еще раз в бой не получится. Отправить на прорыв свою личную тысячу? А если гномы приготовили еще какой-нибудь сюрприз? Нет, личной тысячей рисковать нельзя, если что-то не удастся, то это будет полный крах. Потерять лучших из лучших хан не может себе позволить. Надо выманить гномов из долины. Осада? Что она даст? За спиной гномов их поселки. Продовольствия у них не на один год. Скорее его, хана, войско начнет голодать. Запасы, привезенные с собой не бесконечны, разжиться продовольствием по дороге не удалось. Кроме того, через пару недель кони выщиплют всю траву в округе. Хочешь не хочешь, а лагерь придется переносить. Нет, осада это не выход. А как выманишь гномов? Позиция у них — лучше не бывает. Гномы это понимают, не зря они построили оборону именно здесь.

— Мой хан, гномы двинулись вперед, — вбежавший посыльный упал на ковер, боясь поднять глаза на Тулума. В гневе хан вполне мог отвесить гонцу полноценный удар пятихвостой плеткой с шариками на конце. После такого удара гонцов, бывало, уносили без сознания, и не все они после этого оправлялись.

— Как? — хан рванулся из палатки, повстречав на пороге командира своей личной тысячи.

— Мой хан, гномы двинулись вперед. Разреши, мы ударим им навстречу.

Хан боялся спугнуть свою удачу. Гномы решили атаковать? Пусть только выйдут из долины.

Хан предостерегающе поднял руку. Начни они сейчас выстраиваться в боевые порядки, гномы остановятся, а то и повернут назад. Нет, пусть думают, что нам нечем их атаковать, пусть подойдут поближе.

— Ждем. Одепр, проследи, чтобы ни один воин из твоей тысячи не сел в седло до того, как прозвучит команда.

— Да, мой хан, — тысячник Одепр поклонился, давая понять, что готов исполнить любое поручение хана.

— Коня, — рявкнул хан. Коня хану подали без промедления.

— Одепр, после того, как передашь сотникам мой приказ, присоединяйся ко мне. Один, — хан вскочил в седло и неспешной рысью направился к окраине лагеря, посмотреть, чем там заняты гномы.

Эти коротышки опять его обманули. Добив тех, кто на поле им оказал сопротивление и собрав все оружие, они вернулись на свои прежние позиции.

Хана начал разбирать нервный смех. Одепр косился на него с опасением, не зная, что предпринять.

Эти коротышки разжились трофеями. Хан похихикивал и бешено вращал глазами. Они, гномы, должны были стать теми, у кого тилукмены возьмут добычу. Никак не наоборот. Как ни странно, это немного отрезвило хана, заставив кипящее в нем бешенство спрятаться до поры внутри.

— Разреши, мы ударим им вслед? — предложил тысячник.

— Поздно, Одепр, поздно. Пока мы развернемся для атаки, они уже успеют занять свои прежние позиции.

— Что же делать? Ям больше нет, иначе гномы не прошли бы — провалились.

— Эти хитрые коротышки могут заманивать нас в ловушку. Надо проверить.

— Слушаю, мой хан.

— Пусть твои воины соберут всех быков из обоза. Мы погоним их на врага, сомнем их строй, заодно и проверим, нет ли других ловушек.

— Лишиться быков?

Тулум бросил на тысячника грозный взгляд, и тот поспешил исправиться.

— Да, мой хан. Отличный план. Когда мы разобьем гномов, возьмем в их поселках вдвое больше быков. Только....

— Что еще? — хан схватился за плетку.

— На поле наши павшие воины. Если мы погоним на них быков, что скажут тилукмены.

— Ты прав, — хан был раздосадован от того, что сам об этом не подумал. — Отправь фургоны, пусть заберут павших воинов.

Спорить Одепр не решился. Единственное, что он сделал — это отправил сначала лишь пять фургонов, опасаясь дальнобойных камнеметов противника. Камнеметы молчали. Наверное, полководец у гномов был не слишком умен, если позволяет убрать помеху для будущей атаки. Одепр обрадованно потер руки, приказав убрать заодно и коней. Для новой атаки необходимо пространство, да и быки неохотно пойдут через поле, заваленное конями.

Тилукмены работали часа три, освобождая так необходимое им пространство. Попавших в ямы, коней доставать не стали. В одну из ям попытались столкнуть еще одну лошадь, тем самым заполнив ее. Один из камнеметов сработал, и прилетевший булыжник разбил ось ближайшего фургона, заставив возчиков в ужасе разбегаться. Гномы недвусмысленно давали понять, что зарывать ямы не позволят. Хотите увозить павших — пожалуйста. Забрать мертвых коней — ничего не имеем против. А ямы не для того выкопаны, чтобы спокойно позволить их зарыть.

Наблюдающий за всем этим Одепр вдруг подумал, а не слишком ли поспешное мнение он составил о командире гномов? Что-то не так. Но он, Одепр, расчищать площадку все равно не позволил бы.

— Как дела, Одепр? — хан Тулум подъехал к тысячнику, наблюдающему за работами по очистке поля с края лагеря.

— Мой хан, погнать быков сейчас не получиться. Ямы заполнены не полностью — быки переломают себе ноги.

Хан недовольно скривился, приходилось откладывать атаку на завтра.

— Под прикрытием темноты пусть воины забросают ямы. Вязанки хвороста, камни — все, что не нужно. К утру поле должно быть проходимым.

— Да, мой хан, — Одепр задумался. — Мой хан, разрешите ночью послать пару сотен всадников. Пусть подберутся незаметно и забросают гномов стрелами.

— Так и сделай. Не дадим спать этим коротышкам. Посмотрим, как они будут завтра воевать, если им не удастся всю ночь сомкнуть глаз.

План Тулуму понравился чрезвычайно. Он даже подумал, не отложить ли атаку на пару дней. Гномы, не выспавшиеся две ночи подряд! Хан довольно потер руки.

Через полчаса после того, как последний павший тилукмен был убран с поля, тилукмены выставили дозор. Сотни три всадников барражировали неспешной рысью на расстоянии, недоступном для камнеметов. Иногда они разворачивались и с гиканьем и воплями начинали скакать в нашу сторону, имитируя атаку. Скверно. Похоже, тилукмены решили перейти к постоянно беспокоящим нас малым атакам. Пока светло пробраться за линию ям-ловушек они не решатся, но что им помешает это сделать в темноте? И запалить костры теперь уже не удастся — тилукмены не позволят приблизиться нам к рубежу ям-ловушек. Забросают стрелами с расстояния недоступного для наших камнеметов и станковых арбалетов.

— Мастер Раста, помнишь, мы стреляли зажигательными шарами?

— Как ни помнить? Хорошая штука. Я припас их сотни полторы.

— Вот это здорово, но мало. Надо срочно найти того гнома, который их изготавливал. Отправь его в наш временный лагерь, там у него найдется достаточное количество помощников. Пусть приступают немедленно к изготовлению зажигательных шаров, нам их понадобится много.

Раста решил не отправлять посыльного, а найти нужного гнома самостоятельно. Правильное решение, вопрос важный и отлагательства не терпящий.

— Я скоро, — бросил он, спускаясь по лестнице. Совещание мы проводили на первом бастионе.

— Мастер Нимли, отправь курьеров. Пусть пройдут вдоль линии войск и передадут каждому сотнику, чтобы на скачки тилукменов никто внимания не обращал. Оружие иметь под рукой, но в боевые порядки строиться только по сигналу трубы.

— Фух, фух, — сработали два камнемета, Раста постарался. В своих маневрах тилукмены слишком увлеклись. Одна из имитаций атак зашла слишком далеко, за что тилукмены и поплатились. Раста не упустил момента. Тилукмены попытались отвернуть в сторону. Неужели уйдут?! Ага, допрыгались! Три кочевника остались лежать там, где их застал залп камнеметов, два отправились к их лагерю, беспомощно повиснув на шее коня.

Раста молодец, здорово он наловчился обращаться с камнеметами. Через пять минут он появился весьма собой довольный. Его широкое лицо еще более расплылось от улыбки.

— Я ничего не пропустил?

— Мастер Раста, примите мои поздравления! Что там с шарами?

— Порядок. Как только будут готовы, их начнут подвозить.

Да, крепкий тыл, скажу я вам, большое дело. Он для нас сейчас будет хорошей опорой. И добровольные помощники без дела не останутся. Пусть почувствуют свою сопричастность нашей битве.

— Это здорово. Как только стемнеет, начинай метать зажигательные шары, нам надо осветить долину. Да, после того, как метнете первую партию шаров, оставь на ночь дежурить гномов от трех машин. Всем остальным необходимо поспать: завтра будет трудный день.

— Понятно, сделаю.

— А пока проходи, подумаем до темноты. Мы как раз обсуждали, какие сюрпризы можно приготовить тилукменам на завтра.

Раста сел, и мы продолжили совещание.

— А зачем они вообще нужны, эти сюрпризы? Встретим их копьями, не зря мы ими вооружались.

Я посмотрел на спросившего — один из командиров тысячи. Надо будет подумать, кем его заменить. Но не сейчас. Задавать такие глупые вопросы командиру тысячи не пристало.

— Зачем? Умения у вас пока что мало. Можно сказать, почти совсем нет. Встретить копьями можно, быть может, мы даже отобьем тилукменскую атаку, вот только заплатить за это придется дорого. Сотнями если не тысячами жизней.

— Так война. Мы готовы отдать жизнь, если надо защитить нашу долину.

Да, пожалуй, замену ему надо подыскать быстрее, чем я собирался.

— Разочарую Вас, уважаемый гном. Отдать жизнь и защитить долину две совершенно разные задачи. И мы будем решать вторую, а первую постараемся по возможности не решать. Прямого столкновения все равно не миновать, но вот отсрочить его мы постараемся.

— А если ночью опять выкопать ямы и замаскировать их?

— Не успеем. Ряд ям-ловушек мы копали две недели. А впрочем..., — я немного подумал, — это идея. Как только стемнеет, очень осторожно, так чтобы шумом не привлечь тилукменов, копаем по всей ширине долины штук пятьдесят небольших ям, так чтобы там мог спрятаться человек.

— Человек? Лучше, гном.

— Нет, в данном случае как раз человек. Закрываем ямы легкими щитами от стрел. Это будут засады для стрелков.

— Как бы тилукмены не заметили.

— Между нами и ими будет ряд горящих шаров. Если не подходить к ним близко, они не дадут рассмотреть что происходит на поле. Главное сделать все тихо, тилукмены могут стрелять и на звук.

— А если его заглушить? — предложил Нимли, — грянем песню.

— Толково. Как только команды землекопов отправятся в путь, начинайте петь.

— Натянуть бы поперек долины металлическую веревку, — это Гримми.

— Мастер Гримми, Вы гений.

Трос — это именно то, что нам надо. В отличие от ям-ловушек его можно натянуть за несколько часов. Вот только надо сделать так, чтобы он до поры оставался незаметен.

— Я сразу подумал о металлической веревке, только пока не знал, как ее натянуть, — отозвался довольный гном.

— А натянем мы ее так, — я взял кусок угля и начал рисовать, одновременно поясняя. — С обеих сторон долины у скал установим блоки на мощных вкопанных в землю опорах, так, чтобы трос делал там поворот. У скал за линией нашей обороны поставим вороты, с помощью которых и натянем трос в нужный момент.

Гномы посмотрели на мой импровизированный рисунок и одобрительно закивали. Идея была хороша. Не так хороша, как с ямами-ловушками (трос рано или поздно оборвут), но воплотить ее в жизнь за одну ночь было вполне возможно.

Пока мы совещались, солнце село за горизонт, и Раста заторопился: "Пойду. Пора запускать осветительные шары".

— Да, Раста, проследи, чтобы все, кто не будет участвовать в ночных работах, спали. Всех остальных это тоже касается. Понимаю, это будет непросто, но завтра нас ждет трудный день.

Мы спустились с бастиона. Все разбежались по своим делам — готовить команды к предстоящим работам.

— Нимли, ты знаешь, где охотники расположились на ночь?

— Да. Они разбили лагерь у третьего бастиона.

— Пойдем. Надо среди них отобрать охотников на ночную охоту.

Мы пересекли долину. Гномы с шумом организовывали команды будущих землекопов и тех, кто будет их прикрывать от случайно прилетевшей со стороны кочевников стрелы. В лагерь отправили посыльных за инструментом и материалами. Работать гномы умеют очень организованно. Недаром их строители считаются лучшими мастерами. За организацию намеченных работ можно было быть спокойным. И это при отсутствии четкой иерархии. Авторитет признанного мастера имеет среди гномов огромный вес. Ни один кузнец или плотник не станет спорить с мастером-строителем о том, как лучше выкопать укрытия для засады. Они мастера в своем деле. Ни один мастер-строитель не станет оспаривать участок работы, назначенный ему выбранным старшиной. А как иначе? Если кто-то из уважаемых мастеров выбран руководить общим ходом работ, ему и распределять, кому какой участок достанется.

В лагере стрелков горело несколько костров. Они недавно закончили ужин и планировали укладываться спать. Увы, придется эти планы потревожить. Части из них спать этой ночью не придется, так будет лучше для всех нас. И для них в том числе. Крепость обороны важна для всех. Их семьи тоже находятся в этой же долине.

Питались охотники отдельно. Я было предложил доставлять из временного лагеря еду и на них, думаю, гномы не отказались бы. Не согласились сами охотники, заявив, что у них тоже есть женщины, которые могут приготовить обед, и детишки, которые этот обед доставят. Уважаю. Не сидеть на шее у приютивших тебя соседей хорошее устремление. Утром и вечером из временного поселения людей отправлялись повозки с приготовленной горячей похлебкой. Отличие было лишь в том, что они были запряжены лошадьми, а не быками, как у гномов.

При нашем приближении разговоры стихли. Десятки глаз смотрели на нас вопросительно. Почти все охотники знали, что обороной у гномов командую я. Было ли это для них темой для разговоров. Скорее всего. Открыто изумления никто не высказывал, не знаю уж, из каких соображений.

Я откашлялся и, найдя взглядом одного из охотников, что прибыл к нам в лагерь вместе с Растой, обратился к нему.

— Хорошо ли разместились ваши семьи? Есть ли жалобы, пожелания?

Охотник встал и поспешил ответить: "Спасибо, милсдарь. Главное, что они разместились там, где нет тилукменов, а мелкие трудности мы переживем".

Верный подход, но пора переходить к делу.

— Тогда у меня вопрос. Есть ли среди охотников те, кому приходилось промышлять ночью?

— Как ни быть? — охотник постарался скрыть удивление. Терпение — хорошее качество для охотника.

— Мне необходимо, чтобы через полчаса сотня охотников была готова заступить в ночной дозор. Завтра они будут отдыхать. Ночью же они постерегут наш сон от сюрпризов. Думаю, никто не хочет спать и ждать неожиданно прилетевшую со стороны поля стрелу?

Охотники зашумели. Аргумент всем показался веским.

— Кто пойдет, разберетесь сами, — добавил я. — Мы будем ждать отряд в центре линии обороны. Там я объясню пришедшим, что им надо будет делать.

Мы с Нимли развернулись и отправились обратно. Не успели мы отойти метров на сто, как гномы грянули песню. Команды землекопов отправились готовить укрытия для стрелков, вместе с ними отправились команды, которые должны были установить блоки для троса. Хорошая идея. Будь у нас достаточно троса, я натянул бы его в два, а то и в три ряда. Но троса столько не было. Хватало лишь на то, чтобы перекрыть долину один раз.

— Что это за песня? — спросил я удивленно.

— Песня встречи весны, — Нимли смотрел на меня, не понимая, чем вызван мой вопрос. — Что-то не так?

— Да нет, вполне подойдет. Главное, чтобы было громко.

Песня звучала напевно. Она здорово подходила к празднику. Хорошая песня, вот только не походная. Придумать им что ли парочку бравых маршей? Здесь бы подошло что-то вроде: "броня крепка и кони наши быстры". Кони? Ну, не танки же. О танках гномы не имеют никакого представления. А что, "кони наши быстры" тоже звучит неплохо. Правда, гномы предпочитают воевать пешком. Да, незадача. Ладно, об этом еще будет время подумать на досуге.

— Фух, фух, фух, — сработали три камнемета. Я было подумал, что Раста решил добавить зажигательных шаров. Поднял взгляд вверх и не увидел светящихся зарядов. Значит, стреляли камнями?

— Высовываются гады, — Раста спешил поделиться тревожной новостью.

— Попал?

— Вряд ли. Шустрые, — Раста от досады крякнул. — Появляются на полном скаку, бросают в ямы что ни попадя и исчезают.

Понятно, тилукмены готовят пространство для будущей атаки. Среди ям на полном скаку не промчишься. Потихоньку шагом? Это под постоянным огнем камнеметов.

— По всему фронту засыпают? — поинтересовался я.

— Ха, по всему им и за три ночи не засыпать. Засыпают середину шириной шагов на пятьсот. То есть метров двести пятьдесят, если учесть, что шаг гнома покороче, чем у человека.

Я забрался на небольшой постамент, который Раста оборудовал для наблюдения за неприятелем. В мерцающем пламени осветительных шаров то там то здесь мелькали тени, появлялись всадники, спеша бросить в яму мешок с песком и поскорее умчаться обратно в спасительную тьму. Да, попасть в тилукменов из камнемета будет сложно. Разве что повезет. Здесь бы шрапнель подошла, а камень, как ни велика его поражающая мощь, всего один.

— Знаешь что, мастер Раста, а попробуй зарядить баллисту не одним камнем, а россыпью мелких, вот таких.

Я отобрал из горы зарядов камень весом с килограмм.

Раста посмотрел на меня с сомнением: "Такой камень если и долетит до ям, то совсем потеряет скорость. На излете он него будет мало проку".

Я кивнул соглашаясь: "Знаю. Зато попасть в кого-нибудь будет гораздо проще. Если и не побьем врагов, то спеси поубавим".

— Это так, — согласился гном. — Сейчас сыпанем гороху.

— Сам-то спать собираешься? Завтра будет непростой день.

— Я вообще могу не спать.

Ну, что тут скажешь? Я улыбнулся вслед упрямому гному.

Пока мы разговаривали, начали подходить охотники. Для того чтобы собраться, им понадобилось меньше получаса.

— Мы готовы. Люди собрались, кочаны пополнены стрелами. Срезней и бронебойных пополам, — сказал охотник, с которым я начинал разговор в их лагере.

Опытный лучник лучше знает, какая стрела для какой цели подойдет. Для охоты обычно применяют срезень. Его наконечник имеет форму рыбки. Кроме пробивной силы он обладает хорошими режущими свойствами. Раны, нанесенные такой стрелой, бывают весьма обширны, даже при попадании по касательной. Эти стрелы очень эффективны, но порой предпочтительнее бронебойные. Бронебойный наконечник имеет большую жесткость. У тех стрел, что изготовили гномы, бронебойные наконечники имели форму трехгранной вытянутой пирамиды, с хорошо закаленным острием. Такая стрела легко пробивает легкие доспехи, а на небольшом расстояния бывает опасна и для более тяжелых. Выбор стрел зависит, в первую очередь, от тяжести доспехов, применяемых противником.

С доспехами у тилукменов дела обстояли неважно. Кольчуги и панцири имели только тысячники и некоторые сотники. Те воины, что познатнее или побогаче, имели хорошо выделанные кожаные доспехи. У некоторых они были расшиты небольшими металлическими пластинами. Личная ханская тысяча была полностью экипирована такими доспехами. В остальном же войске хорошие кожаные доспехи имел лишь каждый десятый. Остальные обходились плотной одеждой (войлочной или кожаной). Защита так себе. На расстоянии в двести шагов ее пробивал даже срезень, бронебойная стрела за все триста пятьдесят.

— Задача у вас будет такая, — я обвел взглядом собравшихся людей. Все были серьезны и внимательны. Люди подошли поближе, чтобы слышать все, что я им скажу, несмотря на песню, которую распевали гномы. — Возьмете с собой толстые кожаные плащи или войлочные накидки. Так, чтобы можно было не опасаясь пролежать не один час на земле. По всему фронту долины сейчас копаются укрытия, примерно полсотни. Это будут места ваших засад. Смотрите внимательно. На тех, кто забрасывает ямы, не обращайте внимания — их слишком много. Ваша задача — не пропустить всадников за ловушки. Как маскироваться, не мне вас учить.

— Дело знакомое, знаем. В войне участвовать не доводилось, а вот сидеть в засаде и скрадывать зверя — дело привычное.

— Засад пятьдесят? — спросил один из охотников.

— Вы, наверное, хотите знать, чем будут заняты остальные? — дождавшись подтверждающих кивков, я продолжил. — Дело найдется для всех. По десять человек направятся вдоль скал и выберут себе позиции в их тени. Остальные три десятка перекроют узкий рукав. Там никаких приготовлений не ведется, да и ни к чему они там. Укрытий там столько, что можно разместить три сотни стрелков, а не три десятка. В общем-то, все. Те, кто пойдет в узкий рукав, может отправляться прямо сейчас. Остальные выдвигаются, как только смолкнут песни.

Охотники разулыбались. Причина этого не заставила себя долго ждать.

Один из охотников толкнул другого: "Ну что, Дилой, гони пять медяков! Я тебе говорил, что гномы не просто так поют!"

— С тобой спорить, в убытке останешься, — пробурчал незадачливый Дилой.

— А ты не спорь.

— Зато я врагов больше настреляю.

— Может, поспорим?

— Га-ха-ха, — разлилось по округе.

— Нет уж, знаю я тебя, Ойли.

Я тоже улыбнулся, слушая эту дружескую перепалку.

— Может, возьмете арбалеты? — несмотря на то, что большая часть собиралась здесь, вооружение продолжала поступать, пусть и не такими темпами, как раньше. Вот и сегодня вечером с очередным обозом доставили три десятка ручных арбалетов и пару тысяч болтов к ним. — Лежа из арбалета стрелять удобнее, чем из лука.

— Дилой, возьмешь арбалет? — спросил Ойли, хитро прищурившись.

— Только после тебя.

— Спасибо, мы лучше с луками, — обратился Ойли ко мне. Пока эту машинку взводишь, из лука можно выпустить десяток стрел, да и привыкли мы к лукам.

— Тогда не высовывайтесь слишком. Маскируйтесь за камнями и в тени. Те, кто пойдет вдоль скал.

— Это уж непременно. Лишний раз подставлять свою голову под стрелу желающих нет.

— Что ж, удачи вам.

Смех стих, и охотники стали переговариваться вполголоса, распределяя кому, где занимать позицию. Через пять минут первая группа отделилась и двинулась в сторону узкого ущелья. Минут через двадцать песня гномов стихла, и все остальные охотники двинулись занимать места в приготовленных укрытиях.

Лагерь погружался в тишину, если не считать мерного фуханья баллист. Раста стрелял не слишком часто, примерно раз в пять минут. Иногда попадал, судя по тому, что равномерное улюлюканье кочевников сменяли крики, ругательства и ржание коней.

Несмотря на это, работы по забрасыванию ям продолжались. Тилукмены думали, что перехитрили нас, мы — что перехитрили их. Трос был размотан поперек долины, пропущен через блоки, сейчас гномы доделывали вороты, на которые он будет наматываться.

— Маловато одного троса будет, — пробурчал Нимли.

— Согласен. У тебя еще есть идеи?

— Может, перегородим долину фургонами?

Я покачал головой: "Ничего не получится. Тилукмены не будут создавать затор перед видимым препятствием. Подожгут его стрелами издалека. Выиграем пару часов времени и лишимся всех фургонов — неравноценный обмен. На трос я надеюсь лишь потому, что он до поры не будет виден скачущим всадникам".

— Это так, — согласился Нимли.

17.

— Одепр, воины готовы?

— Да, мой хан. Разреши я возглавлю отряд лично? — отозвался предводитель отборной тысячи хана Тулума.

— Нет, ты останешься в лагере. Отобранные тобой три сотни пусть действуют самостоятельно. Или ты не уверен в своих сотниках?

В голосе хана прозвучала явная угроза. Как в шипении змеи, что предупреждает противника о возможной опасности. Одепр покрылся холодным потом. Это он-то, испытанный воин. Ужас, который иногда внушал ему хан, был для Одепра загадочен и непонятен. Он не сказал бы, что хан был с ним слишком суров. Но когда Одепр слышал в голосе хана нотки, подобные только что прозвучавшим, он вдруг понимал, как шатко равновесие, которое называется "благосклонность хана". Случалось такое нечасто и, как правило, неожиданно. Вот и сейчас Одепр хотел лишь лично принять участие в ночной вылазке, а со слов хана получилось так, что он не уверен в сотниках своей тысячи — отборной тысячи хана Тулума. Тех сотниках, которых он сам назначал или одобрял назначенных Тулумом. А если они недостаточно хороши, то кто недосмотрел? Он, Одепр. А это уже серьезный проступок.

— Уверен, сотники справятся с задачей, — поспешил заверить Одепр. И почувствовал, что угроза миновала. Хан Тулум стал таким же, как обычно — гроза и на это раз прошла стороной. Одепр мог спорить и возражать хану, но только не в такие моменты, как тот, что только что миновал.

С наступлением темноты запылали сотни костров — тилукмены прощались с павшими в бою соплеменниками. По крайней мере, большинство из них. Около полутора тысяч всадников были отобраны для того, чтобы забрасывать ямы-ловушки, наполовину заполненные угодившими в них лошадьми, нашедшими здесь свой последний приют. Ямы-ловушки должны были стать их могилой, забросанные песком, который для удобства транспортировки тилукмены набирали в небольшие мешки из холста или старых отслуживших шкур.

Три сотни из личной тысячи Тулума имели совсем иное задание. Они должны были незаметно приблизиться к порядкам гномов и забросать их стрелами. В темноте прицельной стрельбы добиться сложно, но хан и не ставил задачи — нанести противнику существенный урон. Главное было — поднять в лагере гномов тревогу, заставить их построиться в боевые порядки, не дать спать и набираться сил для будущего сражения.

Одна сотня направилась в обход скалы, разделяющей ущелье на две половины — она должна была двигаться по узкому рукаву. Там, где не удалось прорваться днем, решили пройти ночью, стараясь не шуметь и не привлекать внимание. Две оставшихся сотни должны были двигаться по другую сторону разделительной скалы.

Два десятка всадников из отборной ханской тысячи двинулись вперед, горяча коней. Их задачей было — погасить ближайшие к скале осветительные шары, обеспечив тем самым безопасный проход сотен на расстояние выстрела по порядкам гномов.

В битве им не довелось принять участие, зато сейчас выпал шанс себя проявить. Не зря они считались лучшими из лучших, не зря хан Тулум отобрал их среди тысяч молодых кочевников. Пришла пора себя показать. Им удалось лишь приблизиться к шарам. Прилетевшая из темноты стрела попала в горло одному из всадников. Это послужило сигналом — стрелы летели из темноты, безошибочно находя свои жертвы. Тилукмены закрутились на месте, пытаясь определить, откуда летят стрелы. Те, кто успел, схватили луки и начали стрелять в ответ, стараясь поразить лучников, спрятавшихся в темноте. Стреляли наудачу и на звук спускаемой тетивы. Продлилось это недолго — через полминуты два десятка кочевников остались лежать на земле. Выпущенные наугад стрелы не достигли своей цели — невидимого лучника, притаившегося в укрытии, поразить не так-то просто.

Дикий вой, раздавшийся из темноты, огласил окрестности. Тилукмены принялись метать стрелы наугад, в надежде случайно поразить притаившихся стрелков. Количество иногда имеет значение, но не в этот раз. Минут через двадцать десяток тилукменов предприняли новую попытку. Встреченные стрелами, полетевшими из темноты, они отступили. Точнее, попытались отступить. Семеро из десятка остались лежать в поле, скрыться в темноте удалось лишь троим. Что странно, часть стрел прилетела со стороны поля. Откуда? Если у скал еще можно найти укрытие, то как укрыться в чистом поле под ливнем выпущенных наугад стрел? Что за стрелки-невидимки смогли там притаиться? Сотни стрел опять посыпались на позиции притаившихся охотников. Охотники не отвечали. Тратить стрелы впустую, стреляя наудачу, они не хотели. Затаившись в укрытиях, они поджидали когда очередной тилукмен появится на освещенном участке.

На этот раз он появился один. В прекрасном кованом панцире гномьей работы. Через каких посредников его удалось перекупить тилукменскому сотнику? Такие панцири были штучным товаром и делались на заказ для знатных вельмож империи или Абудага. Был ли сотник родственником купцов, которым удалось сторговать знатный доспех в дальних странах? Отбил ли он его в походе или нашел в захваченном обозе? Такие панцири можно было пересчитать по пальцам. Голову сотник предусмотрительно прикрывал щитом. Несколько срезней ударили по панцирю, срикошетив и улетев в пустоту. Пара бронебойных стрел высекла искры, столкнувшись с ним, одна отскочила, ударившись в металлический нагрудник коня.

Сотник на скаку ударил копьем в пылающий шар и загнал его в яму. В тот же момент сотни восхищенных криков раздались из темноты — тилукмены приветствовали успех своего сотника.

Сотник привстал в стременах, заставив коня приплясывать и бравируя своей неуязвимостью. Секундой позже он вылетел из седла и, пролетев метров десять по воздуху, свалился бездыханным телом на землю. Болт станкового арбалета, прилетевший со стороны второго бастиона, не только пробил панцирь, он ударил с такой силой, что сотника буквально выкинуло из седла, а его конь, попятившись, присел на задние ноги и чуть было не потерял равновесие. Тилукмены бросились вперед, стреляя из луков куда придется. С криками, подхватив убитого сотника, они потеряли еще полтора десятка убитыми и скрылись в темноте.

Вторую попытку пройти за линию осветительных шаров тилукмены предприняли метрах в трехстах от противоположного края долины. Под градом стрел, потеряв полтора десятка воинов, тилукмены проскочили освещенный участок. Двух найденных в укрытиях стрелков зарубили мечами, крича и ругаясь. Два против пятнадцати.... Тилукменские лучники, считавшие себя лучшими воинами, получили щелчок по носу. Два сельских охотника смогли подстрелить пятнадцать отборных воинов? Нет, не два. С обоих флангов ударили лучники. Со стороны поля — один, со стороны скал не меньше десятка, но их стрелы были на излете.

— Вперед! — прокричал тилукменский сотник.

Ловить засевших в засаде стрелков? Обмен получается слишком неравноценный. У них другая задача. Та, которую они пока еще не выполнили — в расположение гномов не упало ни одной стрелы. Надо торопиться, пока гномы не спохватились и не привели в действие свои метательные машины. Боги были не на стороне тилукменского сотника, гномы спохватились, да еще как. Эти коротышки специально выжидали. Три осветительных шара упали перед всадниками. Тилукмены попробовали метнуться в сторону — поздно. Арбалетные болты первым же залпом снесли семерых всадников. Но это еще не все, здесь ударили онагры — семь штук почти одновременно, сметя сразу больше двух десятков всадников. А вслед за ними на растерявшиеся сотни пришелся второй залп арбалетов. Тилукмены дрогнули. Из двух сотен они потеряли уже четверть, так и не приблизившись на нужное расстояние к расположению гномов. Они проскочили освещенный участок, но хитрые коротышки накидали новых осветительных шаров. Воспользовавшись этим, лучники, прятавшиеся в засаде, открыли прицельную стрельбу, а вслед за ними заработали и арбалеты с камнеметами. Идти в открытую атаку сотник не решился. Уйдя вправо, тилукмены по дуге вернулись к линии ям-ловушек — там, где их усердно засыпали их соплеменники. Залп арбалетов вдогонку не прошел бесследно, так здесь еще и две засады. Возвращаясь, всадники столкнулись с двумя охотниками, сидящими в укрытиях. Охотников они нашпиговали стрелами, но какой ценой?! Пока удалось обнаружить засады, каждый из них выпустил почти по десятку стрел. Большая их часть нашла свою цель — тилукмены потеряли еще один десяток воинов. Такая война была им совсем не по вкусу. Две сотни всадников совершили вылазку, а возвращалось их от силы сто двадцать.

Тилукменский сотник приходил в ужас, представляя, что скажет их хан. Быть может, он прикажет его казнить? Он не дрогнет. Но вести оставшихся воинов на верную смерть...? Скольких врагов им удалось поразить? Лично он видел четверых. Сколько поразили стрелы, выпущенные наугад? Десяток, два десятка? Тилукменский сотник был бы еще более раздосадован, если бы узнал, что вся их стрельба вслепую пропала даром: Один случайно раненый охотник, и то не опасно. Лучники подобрали себе хорошие укрытия. Одна надежда на то, что сотне, которая пошла в узкое ущелье, повезет больше.

Сотне не повезло. Впрочем, как посмотреть. В узком рукаве завязался настоящий ночной бой. Многочисленные препятствия не позволяли всадникам разогнаться, они же не позволяли лучникам стрелять издалека. Поэтому рукопашной миновать не удалось. Сотня, разбившись на три группы, попыталась незаметно пробраться между нагромождениями камней. Им бы спешится, тогда у них был бы шанс подобраться незаметно, пусть и небольшой — сидящий в засаде всегда имеет преимущество перед тем, кто к нему подкрадывается, при условии, что оба не знают точного месторасположения друг друга. Пешими тилукмены воевать не умели. Как бы ни был тих всадник, не заметить его в узком коридоре, оставшемся для проезда, невозможно.

Когда первые стрелы полетели в пробирающихся всадников, их сотник принял единственно верное решение (если не считать таким отступление), он приказал бросить луки и, пришпорив коней, сшибиться с противником на мечах. Тилукмены рванулись вперед, теряя скачущих рядом, они сблизились с заслоном. Сотня гномов-мечников, стоящая в заслоне, вступила в бой. Происходи все это на чистом поле, гномам пришлось бы туго. Выручила гномов неожиданность и теснота. Они вскакивали из-за камней, мазали своими полутораметровыми мечами или секирами, снося всадников и подрубая ноги коням.

Сотня тилукменов полегла полностью, но и для гномов ночной бой не прошел бесследно. Сорок три гнома и семь охотников пали в этой кровавой битве.

Так закончилась ночь — первая ночь после начала битвы за долину гномов.

Следующим утром я проснулся поздно. Солнце уже часа два как встало над горизонтом, а в нашем месторасположении по-прежнему была тишина.

Выглянув из палатки, я застал у порога курьера, который исполнял обязанности часового, не пропуская ко мне посетителей.

— Раста, ты что там топчешься? И почему меня не разбудили?

— Никого не разбудили. Ночь была жаркая. Тилукмены до сих пор не опомнились от полученной взбучки. Атаковать они пока не собираются.

— Тогда ладно. Проходи, рассказывай, что было ночью. Кстати, что там с завтраком?

— Я распорядился, чтобы завтрак доставили на два часа позже. Скоро должны привезти.

Раста светился от гордости. Выглядел он не выспавшимся, но довольным.

— Хорошо, как раз успеем поговорить. Ты сам-то спал этой ночью?

— Уснешь здесь. На кого оборону оставлю?

Я улыбнулся его грозному заявлению и поинтересовался: "Тилукмены атаковали"?

— Еще как. Первую атаку лучники отбили. И мастер Лорти здорово помог. Первым же болтом припечатал тилукменского сотника — тот где-то смог раздобыть хорошую броню. Луки ее не брали.

— Лорти молодец. Этот старикан даст фору многим молодым. Поражаюсь его энергии.

— Если бы не он, не знаю, удалось бы нам отбить вторую атаку, — подтвердил Раста. — Тилукменам не удалось прорваться вдоль второго бастиона, они отступили. Вдруг вижу — мастер Лорти бежит. Волнуется старик, руками машет. В общем, если бы не послушали его, туго бы пришлось. Не удержали бы тилукменов на дистанции.

— Что же он придумал? — удивился я.

— Мы выдвинули половину станковых арбалетов в поле к линии, на которой у нас закопаны заградительные плети. Зарядили их по три болта. На этот раз тилукмены прорвались через заслон лучников. Здесь уж я зевать не стал. Мы с Лорти обсудили такую возможность. Баллисты мы навели так, чтобы осветительные шары падали ближе, онагры же зарядили камнями.

Представляю себе. И это все силами трех расчетов метательных машин и двух сотен охранения. Гномам пришлось здорово потрудиться.

— Вообще-то вы здорово рисковали, выдвигая станковые арбалеты в поле, — заметил я. — Что если тилукменам удалось бы прорваться?

— С каждым арбалетчиком я отправил по четыре копейщика. А если бы тилукмены прорвались, они взвели бы заградительные плети. Мы поступили неправильно? — Раста опечалился.

Я задумался. Все, что они проделали, было очень рискованно. С другой стороны, был ли еще способ остановить силами охранения прорвавшихся через засады лучников тилукменов?

— С арбалетами вы придумали здорово, — Раста просиял, — выдвинуть их в поле было оправданно, пусть и рискованно. А вот с взведением заградительных плетей вы явно погорячились. Это наш последний шанс, и нельзя этот секрет раньше времени раскрывать врагу. Хорошо, что до этого не дошло дело. Стоило одному тилукмену увидеть действие заградительных плетей и вернуться к себе, как они потеряли бы эффект неожиданности. А значит стали бы гораздо менее ценны. Каждый козырь следует выкладывать в нужный момент. Тогда он будет наиболее полезен.

— Что же нам было делать?

— Стоило поднять еще пару сотен копейщиков для прикрытия арбалетчиков. Полсотни стрелков с ручными арбалетами тоже не были бы лишними.

Раста погрустнел. Он понял свою ошибку. Это здорово. Признать свою ошибку — это первый шаг к тому, что не совершишь ее вновь.

— Вы правы, мастер Вик. С заградительными плетями я погорячился.

— Не расстраивайся. Опыт приходит со временем. Кстати, а где Лорти?

— Он так набегался за ночь, что спит как сурок.

— Вот это дело. Ты тоже отправляйся спать, пока есть такая возможность, — Раста насупился, и я поспешил его уверить. — Если будет срочная необходимость, я пришлю курьера тебя разбудить. И все расчеты, работавшие ночью, тоже пусть спят.

— Уже. Как только рассвело, я сменил расчеты, а тех, кто работал ночью, отправил отдыхать.

Я покачал головой. Раста молодец, о других подумал прежде, чем о себе.

— Все. Все остальное после.

Я поспешил отправить Расу осыпаться. Он слишком много тащит на своих плечах, и справляется пока неплохо. Ночью они с Лорти в самом деле проявили себя с лучшей стороны. Надо ли было остаться на дежурство мне? Я тоже не железный, а предстоящий день обещал быть жарким. Хорошо, что ночью справились без меня. Признаться, я не ожидал от тилукменов такого напора. Расту и Лорти надо будет поблагодарить. Хотя о чем это я? Все мы в одной лодке. Нет, поблагодарить все равно надо и желательно публично.

Не успел уйти Раста, как появился Нимли. И этот поднялся с рассветом. Так они скоро собьются с ног. Нимли откровенно зевал. Он, как и все в лагере, вчера лег спать далеко за полночь.

— Мастер Нимли, что Вас заставило подняться такую рань?

— Как что? Служба. Надо было собрать сведения, выслушать доклады курьеров.

И этот освоился, это здорово. Похоже, курьерская служба начинает понемногу приобретать черты разведки, как я и задумывал. Правильно поставленная разведка, это не только рейды в тылу врага. Это работа по систематизации информации. Нимли решил собрать информацию по собственной инициативе. Это радует. А рейды? Надеюсь, дойдет дело и до них.

— Рассказывай. Прежде всего, о потерях.

Нимли вздохнул — тема была невеселая, потеребил свою бороду и начал рассказ.

— В большом рукаве все обошлось минимальными потерями. Тилукмены добрались до четырех охотников, сидящих в засаде. Плюс один раненый. Не опасно. А вот в узком ущелье не обошлось без рукопашной. Мы потеряли сорок три гнома убитыми и семерых охотников. Раненых несколько десятков. Из сотни охранения, что стояла в узком ущелье, мало кто обошелся без ран. Потери тилукменов — сто семьдесят девять человек убитыми. Мечи и пики их собраны и сложены у первого бастиона. Раненых тилукменов посчитать не удалось.

Вот и первые серьезные потери. Разумеется, я не рассчитывал, что обойдется без потерь. Но горестно осознавать, что не смог еще что-то придумать. Еще вчера они ходили, разговаривали, шутили и смеялись. Как я не люблю войну. Сорок три гнома плюс одиннадцать охотников-людей. Не пожалеют ли оставшиеся люди, что захотели укрыться в долине?

Мы с Нимли позавтракали и собрались обойти территорию, когда курьер доставил известие — в лагере людей шум и крики.

Так, похоже, началось. Ночные потери не прошли даром. На самотек это дело пускать нельзя, так может дойти неизвестно до чего.

— Пойдем, Нимли, прогуляемся. Узнаем, что там за шум.

— Ха! Что там за шум? Кое-кто решил отсидеться за чужими спинами!

В логике ему не откажешь.

— Вот и посмотрим, так ли это.

— Надо взять с собой тысячу копейщиков.

— Это еще зачем?

— Чтобы нас не разорвали в клочья.

Я улыбнулся. Нимли любит все преувеличивать.

— Если боишься, то можешь остаться здесь.

— Я боюсь? Между прочим, договор с людьми заключал не я.

И не я. Хотя это произошло с моей подачи. Считают ли меня крайним? Очень может быть. Но, если к союзникам ходить вооружившись копьями, то лучше сразу отказаться от такого союза.

— Я иду. А ты как хочешь. Вот что, отправляйся на позиции, где стоят камнеметы и проверь их готовность.

— Вот еще. Раста давно там все проверил. Я тоже иду. Да разве ж я о себе беспокоился?

Солнце еще не набрало полную силу, но ночная прохлада отступила. Самое приятное время суток. Часа через два станет жарко. Хоть бы дождик пошел. Дождик? Тем, кто на бастионах, проще, как и арбалетчикам. От дождя и полуденного зноя их укрывают легкие навесы. Поставили их для защиты от стрел, но можно и от жары укрыться. А вот тем, кто в поле придется несладко. Броню снимать тоже нежелательно — успеть бы построиться за то время, пока тилукмены разворачивают атаку. Пару дней гномы продержатся. Если битва продлится дольше, придется что-то придумывать — например, отводить тысячи по частям в тыл и там давать им отдых. С этим позже. Сейчас надо разобраться с тем шумом, что возник на стоянке людей.

— Знаешь что, Нимли, а поедем верхом, — предложил я.

— А может, я подойду пешком попозже?

— Нимли, ты же ездишь верхом. Я сам видел.

— Так это когда надо.

Я улыбнулся. Отчего гномы так настороженно относятся к лошадям? Даже те, кому приходится на них ездить.

— Как хочешь. Я поеду верхом.

Нимли вздохнул печально: "Тригги веди двух коней".

Племянник гнома помчался к загону с лошадьми. Вот кто совершенно не испытывает перед ними робости. И вроде как находит общий язык.

— Нимли, ты племянника-то научил бы верховой езде.

— Вот еще. Это зачем?

— Редкие гномы дружат с лошадьми, а у Тригги неплохо получается с ними обращаться.

Минут через десять Тригги появился, ведя в поводу двух оседланных коней.

— Мастер Вик, мастер Нимли, лошади готовы.

— Скажи, Тригги, а тебе не страшно с лошадьми обращаться?

— Нет. Они добрые.

— А тилукменские? Те, что в дальний загон загнали?

— Дичатся немного. Некоторые копытом бить пытаются или укусить. А яблоки любят.

— Прокатиться на них не хочешь?

— А можно? — глаза парнишки загорелись.

— Если дядя разрешит, — я кивнул на Нимли.

Нимли пробурчал что-то недовольно, но согласился.

— Вот видишь, дядя не против. Если сумеешь сладить с тилукменским конем, можешь на нем ездить. Будешь у нас конным курьером.

Тригги просиял и умчался к загону. Много ли парнишке надо для счастья? Мы же с Нимли двинулись верхом в другую сторону. Туда, где нарастал шум. Надо было разобраться с происходящим, пока тилукмены не предприняли атаку.

Выли женщины, угрюмо переговаривались собравшиеся мужчины. Посредине лагеря, лежали тела одиннадцати охотников, тех, что пали в ночной схватке.

Что я им скажу? Что по-другому нельзя было? Так и есть, вот только будет ли им это утешеньем?

Люди расступились, давая возможность нам проехать на середину. Я постарался стиснуть зубы и загнать терзающие меня сомнения подальше. Не место сейчас для сомнений. Это непросто и нелегко. Ну почему именно я должен посылать этих людей в бой? Да, у них нет другого выхода. Да, не укройся они в долине, не уцелел бы никто. Но, почему объяснять это этим людям должен именно я?

— Что за шум? — спросил я, обводя взглядом собравшихся.

Люди отводили глаза, стараясь не встречаться со мною взглядом.

— Мы хотели укрыться от тилукменов, — наконец сказал один из охотников.

— И?

— Их семьи остались без мужей.

— И?

Это было немного жестоко, но я не мог себе позволить сантименты. Только не сейчас.

— Мы не хотим больше сражаться.

— Вы собрались покинуть долину? Что ж, гномы вас пропустят.

— Так я и говорил! — вскричал другой. — Они выгонят нас под тилукменские копья.

— Надо было все-таки взять тысячу копейщиков, — пробормотал Нимли.

Я остановил его жестом руки. Только междоусобиц мне сейчас не хватает.

— Вы хотите в нарушение договора укрыться за спинами гномов и не принимать участие в битве? А может, Вы спрячетесь за спины своих женщин?

Люди молча отводили взгляды, я же продолжал держать речь.

— Мне сказали, что здесь собрались охотники. Должно быть, это охотники на рябчиков. Кабан ведь может быть опасен. Вы боитесь, что мы выгоним вас под тилукменские мечи? Можете не бояться. Те, кто готов прятаться за чужими спинами, могут оставаться и сидеть в поселке.

— Так мы того....

— Того? Этого? Я думаю, не надо пояснять что будет, если гномы не устоят и тилукменские всадники прорвутся за линию обороны? Сможете вы отбиться от них самостоятельно? Нет? Принуждать я никого не буду. Тех, кто готов спрятаться за чужими спинами и не собирается защищать свои семьи может идти и прятаться. Те, кто готов встретить врага с оружием в руках, через полчаса должны быть готовы к бою.

Я развернул коня и отправился к первому бастиону. Пусть каждый решает сам за себя, я не хотел на них давить. Если после моей речи кто-то уйдет в тыл, то зачем мне такие союзники? Гнать их под тилукменские мечи я в любом случае не собирался. На что мне их жизни?

— Мастер Вик, ну, Вы и сказали! У меня даже мурашки по спине побежали, захотелось схватить секиру и броситься в бой.

— Я не сказал людям ничего, чего они не знали бы сами.

Нимли недоверчиво качал головой: "Знать-то, может, и знали, но не сильно задумывались".

— Посмотрим, будет ли от этого толк.

Толк был. Когда мы с Нимли через полчаса вернулись все охотники стояли в две линии (что-то наподобие строя, наверное у гномов насмотрелись) с луками в руках и колчанами за спиной. Среди них я увидел несколько новичков. Один парнишка был совсем молод — лет пятнадцати не более.

— А ты зачем пришел? — я нахмурился. Не хватало мне только детей.

— Я мужчина, я должен защищать семью. Отца больше нет, — парнишка кивнул в сторону лежащих в ожидании погребения павших охотников, — я за него.

Голос парнишки сорвался, и он упрямо стиснул губы, стараясь не заплакать. Отослать его обратно? Нет, лучше придумаю ему поручение, которое будет не слишком опасным.

— Как тебя зовут, герой?

— Лесли.

— У меня будет к тебе специальное очень ответственное поручение. Для тебя и еще для нескольких ловких малых, — я кивнул на скалы, что тянулись от третьего бастиона в глубину долины, отгораживая ее от внешнего мира. Напротив узкого входа в долину они возвышались над землей метров на семьдесят. Там и располагались метатели камней. Далее скалы постепенно прибавляли в высоте и через километр длины достигали уже метров четырехсот в вышину. — Вам поручается следить за тем, чтобы тилукмены не зашли нам в тыл, перебравшись через горы. Отойдете от бастиона шагов на пятьсот и там оборудуете себе укрытия.

Там тилукменские стрелы не должны их достать. Я выбрал еще троих парнишек, выглядевших чуть старше Лесли. Остальные охотники были из числа уже побывавших в бою.

— Теперь об остальных. Тем, кто участвовал в ночной вылазке — спать. И без возражений. В случае особой необходимости вас разбудят. Остальным занимать места по штатному расписанию.

— Мастер, второй бастион останется почти без стрелков, — высказался один из охотников, — почти все они принимали участие в ночных засадах.

— Второй бастион оставлять без прикрытия нельзя. Добавьте туда десяток лучников из поля.

Лучник стали расходиться. Только я собрался повернуть коня и направиться к первому бастиону, как курьер, прибежавший со второго бастиона, заставил изменить планы.

— Мастер Вик, в лагере тилукменов оживление. Они готовятся к атаке.

— Нимли, поспешим. Полезли на второй бастион, он ближе. Взглянем, что там задумали кочевники.

— Сигнал построения трубачам подавать?

— Пока нет, но пусть приготовятся.

Я пришпорил коня и направился ко второму бастиону, до которого было метров триста.

18.

В лагере тилукменов наблюдалось необычное оживление. Какая досада, что у меня нет бинокля.

— Нимли, ты видишь, что там происходит?

— Они готовятся, Вик.

— Готовятся. Вот только к чему?

Минут пять мы всматривались вдаль, пытаясь разгадать смысл передвижений, которые происходили в лагере тилукменов.

— Быки! — наконец удивленно сказал Нимли. — Они что, собираются гнать сюда быков?

— Быки?

Так оно и было. На обращенной к нам окраине лагеря тилукменов постепенно росло стадо быков. Явно сюда их пригнали не с намерением покормить травкой. Бычий таран! Страшная вещь. Пара тысяч разъяренных быков (а тилукмены постараются их разъярить) сомнут наши порядки. Удержат ли их трос и заградительные плети?! Не знаю. Удар такой массы может смести наши заграждения. Мало того, мы разом лишимся всех заготовленных для тилукменов сюрпризов.

Я с досадой стукнул рукой по каменному парапету. Ну почему тилукмены решили пустить быков. Мы их постарались уверить в том, что ловушек больше нет. Перестраховываются? Нам их перестраховка может обойтись очень дорого.

Так вот для чего они забрасывали ямы. Погонят быков, разумеется, не по всему фронту, а там, где ямы-ловушки засыпаны — полоса шириной метров двести пятьдесят. Но нам и этого хватит.

— Трубачам — сигнал общего построения. Нимли, срочно шли курьера к катапультам. И сам тоже скачи к тем, которые расположены дальше. Все метательные машины срочно привести в действие. Отдыхающие расчеты не будить. Отрядить три сотни мечников в помощь расчетам камнеметов. Как можно быстрее следует забросать пространство, на котором засыпаны ямы-ловушки, осветительными шарами.

— Понял. Сделаем.

Нимли отдал несколько распоряжений курьерам, затем вскочил на коня и поскакал на другую сторону долины передать распоряжение расчетам метательных машин, располагавшимся ближе ко второму бастиону. Вот когда он оценил мою идею сделать из его племянника Тригги конного курьера. Порой скорость многое решает.

Запели трубы, призывая гномов к построению. Вслед за этим прозвучал сигнал "камнеметы к бою". Гномы строились, грохоча железом. Если быки прорвутся, лучше их встретить в строю, в полной готовности. Заскрипели приводы камнеметов. Те, кто успел заложить в машины камни, доставали их обратно — курьеры спешили доставить распоряжение о замене камней огненными шарами. Подбежавшие мечники помогали разводить костры. Успеем или нет? Ага, вот кто-то догадался отнести шар к уже горящему в отдалении костру. За ним побежали остальные, не дожидаясь, пока запылают костры рядом с машинами. Первый залп последовал минут через пять после объявления тревоги. Неплохо, очень даже неплохо. Если учитывать то, что расчеты не были предупреждены о замене зарядов заранее, отличное время.

Огненные шары проносились со свистом в сторону неприятеля. Масло горит не так жарко, как бензин, зато долго. Придется брать количеством, усеивая пространство как можно большим количеством горящих шаров.

Метательные машины произвели уже третий залп, когда стадо быков, погоняемое всадниками, двинулось в нашу сторону. Рев быков заглушал все остальные звуки. Что будет, когда они подойдут поближе? Тилукмены кричали и щелкали бичами, подгоняя стадо и направляя его в сторону горящих шаров. На что они рассчитывают? На то, что шаров слишком мало?

— Фур, фур, фур, — очередная партия шаров отправилась в полет. На поле их уже почти сотня. Хватит ли? Добавим еще. Камнеметы должны успеть сделать еще пару залпов до той поры, когда быки достигнут горящих шаров.

Я вцепился в парапет так, что побелели пальцы.

— А нам что делать, мастер Вик? По быкам стрелять будем?

Подошедший мастер Лорти смотрит азартно с прищуром. Его внук застыл у арбалета и ждет команду его взводить. На бастионе зажигательных шаров нет — здесь не так много места, чтобы с ними управляться.

— Заряжайте станковые арбалеты. С любого расстояния бить только крупными болтами.

Мастер Лорти кивает — бык это не всадник. Его легким болтом не остановишь.

— Онагры тоже взводите, — добавляю я. — Если быки минуют линию ям-ловушек, начинайте стрелять без дополнительной команды.

Скрипят лебедки. Онагры пока держатся — гномы сработали на славу. Арбалетчики крутят редуктора и взводят арбалеты. Быки приближаются, понукаемые погонщиками. Бегущие впереди быки начинают принюхиваться и недовольно крутить головами, затем пытаются затормозить, напуганные запахом гари. Те, что бегут сзади, продолжают напирать. Передние ряды, почувствовав близость огня, упираются уже серьезно. На миг быки замирают в шатком равновесии и, сминая погонщиков, бросаются в стороны. Многовековой инстинкт гонит их прочь от пылающего огня, заставляя бодать, не успевших увернуться погонщиков, и скакать через ямы ловушки, ломая ноги и сворачивая шеи. Часть быков оторвалась от стада и, проскакав вдоль линии ям-ловушек, повернула обратно к лагерю тилукменов. Защелкали бичи, пытаясь повернуть спасающихся бегством животных. Поздно. Голов пятьсот быков летело на порядки тилукменов, грозясь снести все, что им подвернется по пути.

Там, где были ямы-ловушки, высились горы из раненых ревущих быков. У второго бастиона за линию ловушек пробилось голов семьдесят. Они потеряли разгон, но ненадолго. Лавируя между ям и уворачиваясь от раненых быков, к ним приближались погонщики. Ударили онагры второго бастиона, их поддержали баллисты, установленные на поле. Удар хорошо разогнанного камня весом пять-семь килограмм не выдержит ни один бык. Арбалетчики действовали более избирательно, выцеливая зазевавшихся погонщиков. Это правильно — на предельном расстоянии быка трудно остановить даже крупным болтом, вот подойдут поближе, тогда другое дело. За это фланг я спокоен. Три-четыре залпа камнеметы успеют сделать. С учетом поддержки арбалетов этого должно хватить. А вот напротив первого бастиона ситуация создалась угрожающая. За линию ям-ловушек там прорвалось голов четыреста быков. Их пока что удавалось отпугивать выстрелами камнеметов, но это ненадолго. Просочатся погонщики и заставят их броситься на наши порядки. Сомнут.

— Вик, пора натягивать трос! — стоящий рядом Нимли схватился за каменный парапет так, что казалось он готов его раскрошить.

Пора, я сам видел, но как не хотелось этого делать. Этот сюрприз мы приберегали совсем не для быков. У нас не больше минуты. Сейчас тилукменские погонщики соберутся с силами и погорят на наш правый фланг это стадо. Четыреста голов — они просто сомнут копейщиков правого фланга.

В это время, вдоль первого бастиона, заставив гномов посторониться, вперед вырвался легкий фургон, запряженный парой лошадей. Стоящий в открытом фургоне гном размахивал топором, второй рукой держась за большую бочку.

Пораженный, я смотрел на фургон, летящий навстречу стаду быков. На что рассчитывает погонщик?

Не доезжая метров пятьдесят до быков, гном резко повернул поперек долины и, размахнувшись топором, изо всей силы ударил по бочке. Что у него в бочке? Масло? Масло щедро лилось на поле, оставляя за фургоном заметный след. Гном наклонился и, подняв с пола фургона горящий факел, швырнул его назад. Масло весело запылало. Огонь побежал за фургоном, создавая непреодолимую для быков преграду. Масло прогорит минут через двадцать, но нам этого хватит. Гном подхватил топор и погрозил им в сторону врага, заставив гномов взреветь от восторга, а тилукменов от досады.

— Нимли, кто это?!

— Не знаю, мастер Вик! Слишком далеко, я не могу узнать этого смельчака.

Тилукменские погонщики, опомнившись, схватились за луки. На повозку и смельчака посыпались стрелы. Упала, споткнувшись, первая лошадь, раненая стрелой. Гном обрубил постромки и, схватив вторую лошадь под уздцы, побежал дальше. Копейщики замерли в волнении, затаив дыхание. Метров через пятьдесят, нашпигованная стрелами, пала вторая лошадь, застив фургон остановиться. Гном схватил пустеющий бочонок и, взвалив его на плечо, бросился дальше, преследуемый бегущим по пятам за ним огнем.

Несколько стрел отскочили от его панциря или впилась в бочку. Гном продолжал бежать. Бежал он до тех пор, пока стрела не впилась ему в ногу. Собрав последние силы, гном швырнул бочонок и упал, пытаясь откатиться от разлитого масла.

Оставить его умирать на поле я не мог. Тилумен около ям-ловушек не так и много, быстро получить подкрепление из лагеря и организовать атаку они не смогут. Быть может, это опрометчиво и рискованно, но я постараюсь его вытащить.

Я слетел по лестнице вниз, вскочил на коня, повод которого держал один из курьеров, и галопом помчался на правый фланг. Туда, где упал неведомый герой.

— Щит! — я подскочил к одному из пехотинцев желтой сотни.

— Но, мастер...

— Щит! И не возражать! Подержи моего коня.

Отобрав от упрямого гнома щит и всучив ему повод моего скакуна, я протолкнулся в первую шеренгу копейщиков.

— Желтая тысяча вперед! Все остальные на месте! — крикнул я во весь голос. Сигнальщики закричали, передавая дальше распоряжение.

— Марш! — я стукнул мечом о щит и шагнул вперед. Вместе с гномами. Они так разогнались, что мне пришлось ускорять шаг. Следом за копейщиками двинулись мечники и стоящие в тылу желтой тысячи арбалетчики. Оставшиеся погонщики выпустили в нашу сторону пару десятков стрел и, не выдержав, припустили к своему лагерю.

Отважного гнома мы вынесли на руках и отправили в лазарет. Он оказался без сознания — был ранен стрелой и немного обгорел. Я узнал его — это был тот самый гном, которого я из копейщиков перевел в расчеты камнеметов. Это он делал для метательных машин первые осветительные шары. Положив его в фургон, который тащили неторопливые быки, мы отправили его в наш гражданский лагерь. Неужели он не выживет.

Ловушки, которые нам удалось сохранить, это десятки, а то и сотни жизней гномов. Тех, кто не погибнет в прямом столкновении.

Через полчаса масло прогорело, и заградительный огонь погас. Быки успели утихомириться и, в отсутствии погоняющих их тилукменов, вели себя тихо. Часть их разбежалась. Оставшихся на месте сотни две с половиной гномы перегнали к нам в тыл.

Хан Тулум негодовал. Мало того, что провалилась ночная вылазка, так провалилась еще и идея с быками. Идея, казавшаяся такой безупречной, обернулась против тилукменов. Они потеряли почти всех быков, ничего при этом не достигнув. Более того, часть возвратившихся быков зацепила краем лагерь тилукменов, затоптав полтора десятка кочевников. Оставшиеся несколько сотен быков умчались в поле, заставив всадников ловить их и собирать не меньше часа. Мало того, часть быков гномы угнали к себе в тыл. Потери, одни потери. Одно хорошо — быки не провалились ни в какие ловушки, кроме ранее обнаруженных ям. Пора с этим заканчивать. Гномов следует опрокинуть во что бы то ни стало.

Хан выбежал из шатра, гневно сверкая глазами. Командиры тысяч старались не встречаться с ним взглядами, чтобы не навлечь на себя нечаянный гнев.

— Все вперед! — прорычал хан. — Одепр, твоя тысяча ударит по центру! Пробейте оборону гномов, остальные довершат начатое!

— Слушаюсь, мой хан. — Одепр не посмел перечить. Хан пустил в ход свой главный козырь, тем лучше. После провала ночной вылазки Одепр горел желанием свести с гномами счеты.

— Остальные пойдут по флангам! — вскричал хан, и тысячники заторопились, спеша передать приказ своим подчиненным.

Через пятнадцать минут все тилукменское войско начало строиться, готовясь к атаке. На этот раз отборная ханская тысяча должна участвовать в битве. Более того, на ее ударную мощь делалась основная ставка.

Я смотрел на построение тилукменов, нет, не с удовольствием (какое может быть удовольствие, когда тебя собирается атаковать конная лавина), скорее с удовлетворением. На этот раз хан решил бросить в бой все резервы — по центру строилась усиленная тысяча. Кожаные доспехи многих были расшиты металлическими пластинами, у сотников — панцири. Тем лучше — нашим арбалетчикам легче будет выцеливать их среди скачущих всадников. Хороши ли панцири, я не знал. Не беда, если болт из ручного арбалета их не пробьет, то из станкового — пробьет наверняка. Мастер Лорти это доказал весьма наглядно. У коней — нагрудники, защищающие от стрел. Сразу видно — по центру строится ударный кулак. Тилукмены решились атаковать всерьез. После провалившейся первой атаки они осторожничали, пытались обнаружить новые ловушки. Не обнаружили, лишь уверились в том, что ловушек больше нет.

Стоящие поперек долины три толстых столба, возвышающиеся метра на полтора и на столько же закопанные в землю, наверняка их насторожили. Столбы мы установили для того, чтобы трос, который планировалось натянуть в момент атаки, не слишком провисал. К счастью, погонщикам быков не удалось приблизиться и как следует рассмотреть трос. Поняли бы они, для чего он нужен? Не знаю. Но у них был бы лишний повод насторожиться — продолжить разведку или атаковать малыми силами. Подвести врага к нужному тебе решению — это половина победы. Тилукменский хан уверился в том, что сможет опрокинуть гномов решительным ударом. Тем лучше. Массированная атака была для нас сейчас менее опасна, чем десятки мелких вылазок.

— Похоже, пришла пора привести в действие все наши ловушки.

Я обернулся: "Раста? Ты почему не отдыхаешь?"

— Какой отдых. Пришла пора решительной битвы. Удалось вздремнуть пару часов и то хорошо.

— Ты прав. Этот удар будет решающим. Ладно, собираем все резервы. Тем, кто дежурил ночью, в бой пока не вступать, но быть наготове. Может так статься, что нам понадобится каждый. Раз ты уже здесь, то проверь готовность тех, кто должен крутить вороты и натягивать трос. Нимли, отправляй курьеров к охотникам, что отдыхают после ночного дежурства. Пусть будут пока в резерве, но готовятся выступить при первой необходимости. И еще, направь курьеров ко всем командирам тысяч. Пусть проверят готовность команд, которые будут взводить заградительные плети.

— До них дойдет?

— Да. Чувствую, сегодня пойдут в ход все резервы.

Нимли отправился раздавать указания курьерам. Раста пошел проверять исправность воротов и готовность команд, которые будут их крутить. Подозреваю, что потом он направится к своим любимым камнеметам. Я находился на своем любимом первом бастионе, наблюдая последние приготовления тилукменов. Время развертывания в боевые порядки очень важная величина. Хорошо, когда оно есть, но бывает так, что с ним довольно туго. Именно с этой целью я в свое время определили гномам линию для построения. Каждый на ней находил свое место в строю довольно быстро, несмотря на явную недостаточность тренировок. Хорошее оружие и доспехи, боевой дух — все это имеет огромное значение во время боя. На первоначальном этапе наиболее важна организация боевых действий. Именно благодаря ней мы могли позволить дать отдых копейщикам и мечникам. В боевые порядки тилукмены строились примерно в два раза дольше, чем гномы.

Я довольно улыбнулся — не пропали даром наши тренировки. Согласованность действий тилукменов оставляла желать лучшего. Об управлении войсками в бою нечего было и говорить. Будь у меня год, я отработал бы все необходимые маневры и разбил кочевников в их лагере, проведя пешую ночную атаку. А сейчас можно было рассчитывать только на удержание линии.

Хан прокричал команду, и кочевники рванулись вперед, неспешно набирая скорость. Им еще предстояло миновать линию ям-ловушек, около которой находилось несколько сотен их же мертвых или раненых быков — с разгону это не получится. Тем лучше, они попадут под один-два залпа камнеметов пока будут пробираться через эти завалы. Лишь бы гномы не перепутали сигналы трубы. Сигналов накопилось уже около двух десятков. Их распознаванию я уделил немало времени. Никакой курьер не сравнится со скоростью звука.

Камнеметы выбросили в поле два десятка огненных шаров. Ну, точно, Раста добрался до баллист. Без него никто не стал бы заниматься такой самодеятельностью. Всю долину они не перекроют, да и боевые лошади более дисциплинированы, чем быки, призванные тянуть фургоны, но и лишними не будут. Немного дополнительной сумятицы в стане врагов нам не помешает.

Артиллерия бастиона тоже пришла в движение. Гномы взводили привода онагров и станковых арбалетов. Засевшие выше на скалах лучники последний раз проверяли свое оружие. Колчаны их были заполнены под завязку. Пора.

— Сигнал "камнеметам открыть огонь", — сказал я. Стоящий неподалеку трубач отозвался, огласив долину ревом своей трубы.

Камнеметы ударили тут же с земли, с первого и второго бастиона. Третий бастион молчал — он находился чуть дальше. Мы договорились, что он будет вести огонь самостоятельно.

Залп удался на славу. В рядах кочевников сразу образовались прорехи, а они не успели еще миновать линию ям-ловушек. Среди тилукменов раздался вой. Как бы они ни хотели, они не могли сейчас пришпорить лошадей и во весь опор устремиться к врагу. Второй залп был не менее результативным. Промахнуться было просто невозможно.

Два залпа — это хорошо. Тилукмены потеряли не менее полутора сотен всадников, не успев как следует развернуть атаку. Что ни говори, камнеметы хороши именно против массовых атак.

Ударная тысяча, пришпорив коней, рванула вперед. В центре долины помех было гораздо меньше. Они могли бы разогнаться для атаки и раньше, но тем самым они вызвали бы огонь всех камнеметов на себя. Одепр придерживал своих всадников, не позволяя раньше времени оторваться от своих соплеменников. И вот в то время, когда всадники, скачущие по флангам, стали не торопясь пробираться через линии ям-ловушек, ударная тысяча пошла в отрыв.

— Трос! — крикнул я. — Сигнал "натягивать трос"!

Гномы начали вращать вороты. Медленно, слишком медленно. Всех перехватить не получится. Досадно! Вовремя ли я отдал команду? Не сейчас. Сомнения в сторону. Только не сейчас.

Стони три с половиной из ударной тысячи успели проскочить, прежде чем натянутый трос остановил конную лавину. Это было что-то. Лошади спотыкались, падая и теряя всадников. Кони, люди, все смешалось. В этой давке затоптали несколько сотен тилукменов. И здесь в очередной раз ударили камнеметы. Тилукмены дрогнули. Свалка усилилась. Кони шарахались в стороны. Всадники ударились в панику, не понимая что произошло и отчего возник затор на ровном месте. Они затоптали друг друга больше, чем был тот урон, который нанесли камнеметы. Вот что значит неожиданная помеха и паника. Трос лопнул, не выдержав напора, но камнеметы успели произвести еще тир залпа, прежде чем тилукмены смогли навести в своих рядах какой-то относительный порядок, требующийся для продолжения атаки. Крики военачальников развернули тех, кто собрался отступить. Так обстояли дела с основной массой тилукменского войска. А вот оторвавшаяся часть ударной тысячи была для нас опасна.

— Взводим заградительные плети?! — спросил Нимли.

Взводить? Нет? Как все неловко получается. Я скрипнул зубами от досады. Заградительные плети остановят эти три сотни всадников. Надо решать. Но почему мне? Секунды истекали. Сколько понадобится всадникам, чтобы преодолеть триста метров до строя копейщиков? Полминуты, не больше. А до заградительных плетей? Секунд двадцать. На принятие решения — секунд десять-пятнадцать. Нет. Нельзя взводить. Это последний шанс на то, чтобы остановить конную лавину. Лавину, а не три сотни всадников. Если гномы не выдержат удар этой группы, то что говорить об ударе всего тилукменского войска.

— Всем огонь по оторвавшейся группе! — крикнул я.

Гномы начали разворачивать онагры, станковые арбалеты первого бастиона перенесли огонь на оторвавшуюся группу. Их поддержали арбалеты второго бастиона. Лучники второго бастиона достать всадников, атакующих по центру долины, не смогли. Десятки выпущенных ими стрел упали, не долетев, некоторые на излете достигли скачущих, но потеряли пробивную силу и оказались бесполезны.

— Команда "копейщики на колено"! — крикнул я.

Сигнальщик протрубил. Гномы сработали четко, не пропали наши тренировки.

Залп ручных арбалетов был малоэффективен. Болты ударялись в нагрудники коней или доспехи всадников, не причиняя им вреда. Удачными оказались от силы выстрелов двадцать. Зато станковые арбалеты отработали на совесть. И те, что были заряжены в три болта и те, что выпустили по одному, но большому, сбивая по несколько всадников за раз. Всадников семьдесят остались лежать на поле, остальные продолжали атаку. И здесь прямой наводкой ударили онагры, буквально сметая строй атакующих. Как я узнал позже, этим мы были обязаны идее Расты. Поставив прицел онагров на прямую наводку, он зарядил их крупным щебнем. Такой залп с расстояния в пятьдесят метров был подобен залпу картечи. Залп онагров снес более половины атакующих. К сожалению, второго залпа они сделать не успели.

— Сигнал "копейщики к бою"!

Гномы ощетинились копьями, готовясь принять на себя удар оставшейся сотни кочевников. Тилукмены не стреляли. Они стремились как можно скорее сократить расстояние и сшибиться с гномами в рукопашной схватке. Могу их понять, задержись они на полминуты, следующий залп онагров, уничтожит весь прорвавшийся авангард. Отступить они тоже не могли — просто не успели бы.

Рубка была ужасной. Длинные копья хорошая защита от конницы, но умения гномам не хватало. Потеряв половину из оставшихся всадников, тилукмены все-таки смогли прорвать линию копейщиков и столкнулись с мечниками. Онагры и станковые арбалеты были бесполезны. Пошли в ход мечи секиры и ручные арбалеты, из которых гномы стреляли почти в упор. Двуручные мечи показали себя с самой лучшей стороны. Мастерству тилукменов гномы могли противопоставить лишь длину своего меча и крепость панциря.

Прорвись тилукменов хотя бы на сотню больше, гномы могли не устоять. Доберись всадники до метательных машин.... Это была бы катастрофа. Вывести из строя камнемет не так уж и сложно, если находишься поблизости, а почти невооруженные расчеты пали бы в неравном бою. Как и расчеты станковых арбалетов. Отразить их прорыв удалось с большим трудом и немалыми потерями.

В то время, когда мечники гномов добивали остатки прорвавшихся тилукменов, основному войску удалось, наконец, организовать свои порядки и продолжить атаку.

Признаюсь, я вздохнул с облегчением. Расчет был правильным — тилукмены, уверившись в том, что их не ждет больше никаких сюрпризов, бросились в бой. Их вдохновлял успех оторвавшейся группы. Она пала, но смогла пробиться за линию копейщиков — не будь она так мала, тилукменов ждал бы успех.

Тяжела ноша полководца — поверни тилукмены от линии оборванного троса обратно, павшие в битве с оторвавшимся авангардом отборной ханской тысячи гномы были бы на моей совести. Это я решил не использовать против авангарда заградительные плети.

Решил, как оказалось, правильно. Массированная атака тилукменов позволила мне вздохнуть с облегчением. Правильно. Все было правильно. Наш последний сюрприз сыграет как надо — остановит не каких-то три сотни кочевников, а атаку по всему фронту.

Сигнал я подал чуть раньше, чем хотелось бы — опоздать здесь было никак нельзя. А может, гномы, которые тянули за веревки, взводя заградительные плети, делали это быстрее, чем на тренировках.

Скачущие впереди всадники почти успели остановиться, увидев, как всю долину вдруг перегородил ряд толстых металлических копий. Почти, но не совсем — следующие ряды напирали, так что первым было просто некуда деться. Вот это затор получился — свалка почище, чем у троса. И это в тот момент, когда они считали битву уже выигранной. Представляю их удивление. Тилукмены еще рвались, в ярости пытаясь пробиться через образовавшийся затор, но их боевой дух был уже сломлен. Плети устояли, за них удалось пробраться лишь нескольким тилукменам, оставшимся без коней. Их подстрелили арбалетчики до того, как они добежали до строя гномов. Ручные арбалеты, оказавшиеся так малоэффективны против отборной ханской тысячи, здесь были гораздо более полезны. Не зря мы проводили испытания — с семидесяти метров болты уверенно пробивали дешевые кожаные доспехи. А вот для метательного оружия мечников оказалось далековато. Видя, что заградительные плети держатся прочно, гномы сократили расстояние до них до тридцати пяти метров и на тилукменов обрушился град метательного оружия: метательные копья, небольшие ядра, раскручиваемые на цепи, молоты. В дело шло все. Баллисты были малоэффективны на таком близком расстоянии, а вот модернизированные онагры били прямой наводкой без остановок. Если возникший затор отчасти являлся преградой для камнеметов, установленных на земле, то онагры, установленные на бастионах, работали очень эффективно. Каждый залп лучников тоже приносил результат.

Тилукмены, застрявшие в последних рядах, открыли огонь из луков. Неприцельно. Вести прицельный огонь мешала образовавшаяся свалка.

В отчаянии тилукмены попытались штурмовать бастионы. Первый был слишком высок. Несколько десятков кочевников, которые попытались взобраться по каменной стене, сорвались вниз или были подстрелены лучниками. Третий бастион был чуть в стороне и прямой атаке не подвергся. Хуже всего обстояли дела на втором бастионе. Он был ниже первого и третьего, к тому же его огневая мощь наносила тилукменам наибольший урон. Не менее двух сотен тилукменов бросились на штурм второго бастиона. Они карабкались по камням, поддерживаемые стрельбой лучников с земли. Через пару минут на бастионе завязалась рукопашная.

Спасли положение охотники — та сотня лучников, которая находилась в резерве после ночной засады. Огонь из луков в упор сбросил ворвавшихся на бастион кочевников. К сожалению, без потерь не обошлось. В числе других в схватке погиб мастер Ларти — изобретатель станкового арбалета. Этот старик заражал меня своим задором и жизнерадостностью. Он сражался до последнего. Ему мало было того, что именно его изобретение дало гномам серьезное преимущество в стрелковом вооружении, он хотел быть в первых рядах обороняющихся.

Провалившаяся атака на второй бастион, была последней каплей — тилукмены бежали. Вслед им неслись камни — на дальней дистанции к онаграм присоединились баллисты, провожая остатки тилукменской армии.

Тилукмены ушли в тот же день — не более трех тысяч, половина из них были ранены. Большую часть обоза им пришлось бросить. С потерей быков фургоны было просто некому тянуть. Так закончился их поход. Потеряв три четверти состава и не достигнув цели своего похода, они возвращались в степь.

Наши потери были гораздо меньшими. Сто семьдесят два гнома пали в этой битве, раненых было вдвое больше. Укрывшиеся в долине люди потеряли восемнадцать человек.

Это был грустный праздник. Гномы привезли из лагеря бочонки с пивом. Горели костры, вспоминали павших, радуясь тому, что удалось отстоять свою долину. Такая вот необычная смесь печали и радости — вкус победы.

Неделю гномы наводили на месте битвы порядок и занимались погребением павших. Своих и врагов. Если погребение врагов было неприятной рутинной работой, то погребение павших гномов превратилось в торжественную процессию. Процессия направилась к пещере, являющейся старой горной выработкой. Это место должно было стать местом упокоения павших в битве за долину. Прощание происходило полдня. Здесь собрались все гномы. Заслон на линии обороны мы снимать не стали, пока не убедились в том, что тилукмены ушли окончательно, так что участвовавшие в битве гномы прощались с павшими по очереди. Когда прощание закончилось, павших гномов занесли в пещеру и навсегда обрушили ее свод. Один из мастеров подошел к входу и начал замерять скалу, перекрывшую вход.

— Зачем он это делает? — спросил я Нимли вполголоса.

— На скале будут выбиты имена всех павших в битве.

— Хороший обычай.

Если погребение павших гномов происходило торжественно, то с павшими врагами поступили проще — общие могилы в степи. Пусть сбежавшие тилукмены скажут спасибо, что их павших соратников не оставили без погребения. Конечно, старались не ради них, а ради чистоты своей долины.

Застывшие памятником в бывшем лагере тилукменов шатры и фургоны остались напоминанием о минувшем набеге.

— И что нам с ними теперь делать? — спросил Гримми.

— Вот уж не знаю. Может быть, в хозяйстве пригодятся? А если нет, то можно продать.

Гримми пошатал тилукменский фургон и вынес заключение: "Лучше продать. Не основательно сделано, не как у гномов".

Я улыбнулся такому заключению. Судьба трофейных фургонов меня не волновала.

Через пять дней вернулся отряд охотников, посланный по следам тилукменов. Тилукмены уходили в степь, даже не думая об остановке.

Люди поблагодарили за временное пристанище и в тот же день отправились обратно к своим поселкам. Но перед этим случилось одно забавное событие.

За день до ухода людей из долины небольшая делегация охотников остановилась около моей палатки. Гадая, что им еще нужно, я вышел навстречу. Последние дни были на удивление спокойными. Количество дел, которые мне приходилось решать, резко пошло на убыль. Отдохну немного, и пора будет подумать о своей дальнейшей судьбе. Но это чуть позже — несколько дней отдыха я заслужил. Единственное, что меня отвлекало — это то, что я по несколько часов каждый день пропадал в походной кузне — одной из тех, что стояли во временном лагере гномов. Что я там делал, не знал ни кто. Я не спешил поделиться с окружающими подробностями. До отъезда я хотел закончить одно дело. В остальное время и ходил по долине или отдыхал в палатке, где меня и застали охотники.

— Мастер Вик, можно задать вопрос? — охотники переминались с ноги на ногу. С чего бы?

— Задавайте.

— Тем, кто оборонял второй бастион, были обещаны памятные знаки.... На людей это тоже распространяется?

Я улыбнулся. Вот оно в чем дело — охотники беспокоятся, достанутся ли им медали.

— Разумеется. А как иначе.

В тот же вечер я попросил гнома, искусного в резьбе по дереву, изготовить шаблон по несложному эскизу — круг, диаметром сантиметра четыре с логотипом "V" посередине.

Вечером я отлил сотню медалей, и на следующий день состоялось их вручение особо отличившимся. Гномы и люди радовались как дети. Много ли надо для счастья? Я раздал девяносто девять кругляшей. Сотый? С ним пока было непонятно. Он предназначался тому гному, который остановил быков, разлив горящее масло на их пути. Он заслужил медаль как никто другой. Но состояние его до сих пор оставалось тяжелым, и я отдал его медаль Нимли, попросив вручить ее герою, если он выживет.

Вот и перевернута еще одна страница моей жизни. Что впереди? Кто знает. Есть время, чтобы подумать. Варианты были разные. Взятые на себя обязательства я выполнил, а об остальном отдельный разговор. В этом году повторного набега гномы могут не опасаться.

На следующий день после отъезда людей тайна моей работы в кузне была явлена на всеобщее обозрение. Это был памятный знак — арбалет, молот и табличка с надписью "Здесь принял свой последний бой мастер Лорти".

Чем-то зацепил меня этот старый гном. Я искренне жалел, что мне не довелось продолжить с ним знакомство. Знак я водрузил на втором бастионе. Под удивленное сопение гномов.

— Почему именно Лорти? — поинтересовался Раста.

— Не знаю. Он мне запомнился как ни кто другой.

— Мы вырубим нишу для знака. Вы не против, милсдарь?

— Хорошо.

Бастион может еще пригодиться, а в нише памятный знак никто не заденет.

Вот и все. Пора отправляться в путь. Я обнял Расту, Гримми и Нимли. Трех невысоких крепышей, встреча с которыми в таверне так неожиданно повлияла на мою судьбу. Вернусь ли я сюда? Кто знает? Впереди немалая дорога.

На этом заканчивается битва, но не книга. Дальнейший текст снят в связи с пожеланиями издательства.