— Вообще-то у нас не принято называть свои имена. Во всей организации только Саркул с Чуссатоном пользуются настоящими, у всех остальных — псевдонимы. Ты его себе уже выбрал?
Далат на мгновение задумался и ответил:
— Да. Можете называть меня Мелсуа.
— Вот и отлично, — Милтанд позволил себе улыбнуться. — Добро пожаловать в Лабораторию фундаментальных исследований.
В диалог вмешался Ардан:
— Твой командор Икадино очень рекомендовал тебя по результатам тестов. Мы надеемся, что на деле ты окажешься не хуже, чем во время тест-отбора.
Говоря это, Ардан немного лукавил. На самом деле командоры вообще никак не могли влиять на то, в каком направлении будут работать бывшие рекруты, распределенные в их тысячи. Так что рекомендаций они не давали. Боевые части — это одно, а рабочие группы — совсем другое. Кстати, и тест-отбор довольно условно назывался отбором, так как очень редко случалось такое, что кто-то из числа уже попавших на Базу в качестве рекрута не становился полноценным членом организации. Почти все неудачники отсеивались еще во время предварительных тестов. Благодаря этому применять "стирание" приходилось нечасто. Все-таки процедура эта небезопасна для человеческой психики, а просто так отпускать людей, побывавших на Базе, было бы очень неосмотрительно. К тому же любой неудачник мог дать ключ к пониманию критериев поиска новобранцев. А этой тайной "Галактика" дорожила больше всего. Базу можно было перенести в другое место, но людей нигде, кроме как на планетах Восьмерки Развитых, набрать было нельзя. И если бы спецслужбам стало точно известно, какие именно люди представляют интерес для организации, они бы смогли установить наблюдение за потенциальными членами организации. И заняться их вербовкой, оказывая давление на родственников. Однако и это еще не было самым ужасным. Хуже всего было то, что от параметров новобранцев до тайны ментоида — всего один шаг. Момент, когда тайна ментоида будет раскрыта, станет началом окончательного и бесповоротного заката "Галактики", так как она лишится своего самого главного преимущества и уже никогда не сможет вернуть его.
Так что тест-отбор на самом деле был не отбором, а сортировкой. В ходе него выяснялось, какой деятельности рекруты могут лучше всего подойти. Так как в организацию их приводили будущие командиры, имевшие вакантные места в боевых подразделениях, то в эти подразделения новобранцы зачислялись автоматически. Конечно, если они проходили все проверки. Но, чтобы новенькие не считали этот процесс пустой формальностью, его решили назвать отбором. Любому человеку приятно осознавать, что именно его отобрали среди многих других, что он чем-то выделяется. Первое впечатление для новичка — это навсегда. Потом, конечно, бывший рекрут с улыбкой вспомнит о том, как он гордился своей исключительностью, но это будет уже неважно, так как он к тому времени станет неотъемлемой частью рабочей группы, полностью включившись в процесс и привнеся в нее часть своего энтузиазма.
Мелсуа гордо выпрямился в ответ на похвалу, но командор с веанитом видели, что для него она была не так уж важна.
— Надеюсь, что мой командор сказал это не потому, что мы с ним земляки? — осторожно поинтересовался далат.
Ардан и Милтанд только рассмеялись в ответ. То, что Мелсуа родился, как и Икадино, на Рабене, абсолютно ничего не значило. В "Галактике" ценились сами люди, а не их происхождение. Мелсуа смущенно опустил голову, сообразив, какую глупость только что сказал.
Тем временем Милтанд, убедившись, что сидячих мест на всех не хватит, подогнул колени и уселся прямо в воздухе, используя возможности пулсата. Разговор предстоял длинный, а стоять на ногах ему не хотелось. Ардан же мысленно отдал приказ магнитному табурету и молча водрузился на него, после чего немного отодвинулся от стола. Тем самым он предоставлял заместителю право самому общаться с новеньким.
Мелсуа с завистью посмотрел на криссианина. Так обращаться с пулсатом он еще не умел. Да даже если бы и умел, то не смог бы — многие функции пулсата у новобранца были заблокированы до тех пор, пока он в совершенстве не освоил искусство формирования мыслекоманд. Рабенийцу пришлось по примеру Ардана занять место на магнитном табурете.
Милтанд, убедившись, что Мелсуа готов его слушать, заговорил:
— Итак, ты находишься на территории Лаборатории фундаментальных исследований. Эта комната относится к так называемой гостевой зоне. Во внутреннюю рабочую зону тебе еще рано. Прежде чем ты получишь доступ в нее, тебе необходимо многому научиться. Так что наберись терпения. Но печалиться не стоит — сегодня у тебя, без сомнения, великий день. Отныне ты сможешь получить практически любую информацию безо всяких ограничений. Уверен, что ты уже начал пользоваться этой привилегией.
Милтанд кивнул в сторону сергер-сферы.
— Теперь вопрос. Ты уже знаешь, чем занимается наша Лаборатория?
— Ну, если судить по названию, то чем-то связанным с фундаментальной физикой, — неуверенно ответил Мелсуа.
— Совершенно верно. Кроме того, ЛФИ — это самая старая рабочая группа. Можно даже сказать, что она появилась раньше, чем "Галактика".
— Как это? — удивился Мелсуа.
— Спроси у Ардана. Может быть, он тебе расскажет.
Мелсуа вопросительно посмотрел на землянина, но тот промолчал, никак не прокомментировав слова Милтанда. Тот понял, что Ардан не желает говорить на эту тему, и продолжил:
— Так вот, ЛФИ — старейшая рабочая группа в организации. Все технические достижения, благодаря которым мы имеем подавляющее преимущество над всей Галактикой, базируются на открытиях, сделанных в Лаборатории. Для тебя не будет новостью, если я скажу, что мы продвинулись в области изучения строения мира дальше, чем остальные ученые Галактики. И первым делом тебе придется ознакомиться со всеми результатами наших исследований, причем в интенсивном режиме. Но сегодня мы тебя не будем излишне перегружать информацией и расскажем о самом главном. Расскажем лично.
Милтанд сделал паузу, подчеркивая торжественность момента. Мелсуа подался вперед, с жадностью ожидая продолжения.
— То, что ты сейчас услышишь, является одной из самых больших тайн нашей организации. Несколько лет назад Ардан сформулировал постулаты, которые перевернули представление об устройстве природы. И которые были названы его именем.
— А потом Милтанд дополнил их своими, не менее важными — вмешался Ардан.
— Ну, мои заявления все-таки вторичны и более очевидны, — попытался изобразить скромность Милтанд. — Хотя нет смысла отрицать — кое-что полезное я тоже сделал. В общем, мною и Арданом были сформулированы постулаты, названные постулатами Основы. Начнем с самого первого. Чтобы его объяснить, придется воспользоваться сергером.
Милтанд повернулся к сергер-сфере, бросил мыслекоманду своему фагану, и тот транслировал ее через прокон лусагану комнаты. Последний активировал сергер, который тут же спроецировал в воздухе трехмерное изображение камня.
Веанит продолжил лекцию:
— С самого своего появления люди пытались понять, из чего состоит вещество, все глубже проникая в тайну его строения.
Камень ударился о другой камень и раздробился в пыль. Изображение резко увеличилось, показывая крупным планом отдельную песчинку. Затем песчинка еще раздробилась, изображение снова укрупнилось, показывая на этот раз отдельную молекулу оксида кремния.
— Сначала была молекула. Затем, когда появилась химия, люди пришли к выводу, что молекулы состоят из отдельных атомов.
Молекула на экране послушно разлетелась на атомы кремния и кислорода.
— Но и век атомов не длился вечно. Радиоактивный распад навел на мысль, что атомы имеют внутреннюю структуру и состоят из элементарных частиц.
Изображение в очередной раз увеличилось, схематично показывая атом в виде электронов, вращающихся вокруг ядра. Ядро, в свою очередь, состояло из протонов и нейтронов. Прилетевший протон ударился в ядро, и оно распалось. Протоны, нейтроны и электроны полетели в разные стороны.
— Но и элементарные частицы оказались не вечными. Они тоже распадались или превращались в другие частицы при столкновении друг с другом. А еще были античастицы, и фотоны, и другие носители взаимодействий. И появились кварки.
В сергер-сфере электрон распался на кварки.
— Но и на кварках дело не кончилось. Уже после того, как Мектул открыл эффект "размытой границы", ученым удалось раздробить кварки на еще более мелкие составляющие — субкварки. В итоге к настоящему моменту все больше и больше ученых стало задумываться, а есть ли вообще у материи "первокирпичики"? Быть может, она может дробиться до бесконечности? Где он, этот предел? Кроме того, несмотря на то, что теория Мектула объяснила многие проблемы, как, например, существование "темной материи" — ею оказался селг — тем не менее много старых вопросов осталось открытыми. Например, почему самопроизвольно распадаются частицы? Ближе всех к ответу оказался лигуриец Ленаул, ушедший из жизни незадолго до Санованской войны. Он сформулировал гипотезу, названную его именем, но его смерть и последовавшая война не позволила ей получить заслуженное признание. Тебе приходилось слышать о гипотезе Ленаула?
— Кажется, нет, — неуверенно ответил Мелсуа.
— Жаль. Но в ней нет ничего сложного. Согласно этой гипотезе, свойства всех частиц описываются не статическими законами, а динамическими. То есть их характеристики зависят от времени. Чем дольше живет частица, тем сильнее меняются ее свойства. Этим объясняется самопроизвольный распад частиц. Этим объясняется "красное смещение" фотонов, из-за которого свет от далеких галактик смещен в красный спектр. В принципе, эта гипотеза даже в состоянии объяснить корпускулярно-волновой дуализм частиц, когда они ведут себя как волны. Ведь волна — это тоже нечто, меняющееся со временем.
— Интересно... — задумчиво проговорил Мелсуа.
— Еще бы, — согласился Милтанд. — Ведь Ленаулу оставался всего один шаг до величайшего открытия со времен Мектула. Но он его не сделал. К сожалению или к счастью — это зависит от точки зрения. Для Лигурии — к сожалению, а для нашей организации — наверное, к счастью. А теперь слушай то, до чего додумался Ардан, изучая гипотезу Ленаула.
Мелсуа покосился в сторону землянина, но тот сделал вид, что разговор его вообще не касается. Милтанд, убедившись, что Ардан по-прежнему не хочет вмешиваться, продолжил:
— Посмотрим на вещи с несколько иной стороны.
В сергер-сфере снова появился камень.
— Скажи, что ты видишь? — спросил Милтанд Мелсуа.
— Камень, — ответил неуверенно рабениец.
— Уверен? А сейчас?
В сфере полыхнула и пропала вспышка пламени. После чего там стало пусто, лишь воздух внутри был слегка подсвечен голубоватым сиянием.
— Было пламя. А теперь — ничего.
— Совсем-совсем ничего?
Мелсуа принялся старательно всматриваться в сергер-сферу, но так ничего и не увидел.
— Совсем ничего.
Милтанд изобразил разочарование на лице. Хотя на самом деле он был рад, что удастся еще одному новичку показать очевидное.
— Все дело в том, что ты не туда смотришь. Тут есть... сергер-сфера!
Мелсуа сначала нахмурился, а потом улыбнулся, мысленно проклиная себя, что не додумался до такой простой вещи.
— Вот смотри, в сергер-сфере есть камень, есть второй камень, они сталкиваются, крошатся, исчезают. Но существуют ли они на самом деле? — спросил Милтанд.
— Нет. Есть только сергер-сфера.
— А что тогда такое — камень?
— Это просто особо подсвеченные молекулы воздуха в определенных точках.
— Молодец! — похвалил веанит далата. — А теперь скажи мне, существует ли камень, изображенный в сергер-сфере?
— Нет, не существует! — с волнением произнес рабениец, до которого начало доходить, куда клонит криссианин. — То есть получается, что материи тоже не существует?
— Отлично! — воскликнул Милтанд. — Поздравляю, ты только что сформулировал первый постулат Основы, точнее, его половину.
— Что же в таком случае существует вместо материи?
— А вот это уже говорится во второй части. Ладно, слушай полную формулировку первого постулата, называемого также постулатом отсутствия материи. "Материи не существует. Существуют лишь законы, описывающие свойства точек пространства". На самом деле это старая формулировка. В более "прилизанном" виде постулат звучит следующим образом: "Материя есть совокупность свойств определенных областей пространства". То есть если рассматривать камень в сергер-сфере как материю, а саму область проекции — как пространство, то камень — это всего лишь совокупность молекул воздуха внутри сферы со свойствами, изменяющимися по некоторым законам.
Камень начал двигаться, вращаться.
— Камень пришел в движение. Но на самом деле это просто начали меняться свойства молекул воздуха. Аналогия понятна?
— Абсолютно, — ответил Мелсуа.
— Вот и хорошо. Теперь перейдем ко второму постулату. А что вообще такое — "свойство точки пространства"? В чем оно выражается? И чем для пространства являются частицы, а также крупные тела? Чем отличается точка пространства, где есть какая-то частица, от другой точки, в которой вообще ничего нет? Да очень просто — мерой искажения! Там, где вакуум — там пространство абсолютно "гладкое", безо всяких искажений. А там где есть материя — там уже имеются возмущения. Да тот же селг — это искажение в чистом виде. Так как селг есть везде, то говорить о пространстве без искажений не имеет смысла. В итоге второй постулат был формулирован следующим образом: "Частицы, тела и селг — это разные виды искажения пространства". Его еще называют постулатом искажения пространства. Важным следствием, кстати, является определение энергии. Отсюда ясно, что энергия есть ничто иное, как мера искажения пространства.
— А третий постулат есть? — нетерпеливо спросил рабениец.
— Есть и третий, и четвертый. И даже пятый. Раз у тебя по второму вопросов не возникло, пойдем дальше. С отдельными точками разобрались. Теперь посмотри на этот камень. Он движется. Движутся ли молекулы воздуха, подсвеченные сергером?
— Нет, они остаются на месте. Просто свойства молекул последовательно меняются со временем в определенном направлении.
— Совершенно верно. Точно так же и при движении тела точки пространства никуда не перемещаются, а лишь последовательно передают свойства соседним точкам. Теперь можно огласить и третий постулат — постулат передачи свойств: "Свойства точек пространства всегда зависят от свойств соседних точек". Он сформулирован в более общем виде, предполагая не только физическое перемещение тел, но и возможность взаимодействия их друг с другом на расстоянии. Этот постулат объясняет существование всех полей, а также селга.
Милтанд перевел дыхание, дав Мелсуа время на то, чтобы хорошенько обдумать все услышанное. На далата откровения веанита произвели должное впечатление. Ардан отлично видел, как бурлят мысли в голове новичка. Взгляд рабенийца был устремлен куда-то далеко, он непрерывно тер пальцами лоб и хмурился. Не требовалось быть Дектором, чтобы понять всю цепочку мыслей Мелсуа. Он пытался самостоятельно прийти к тем же выводам, к каким однажды пришел Ардан и его последователи.
