Триада миров. 3. Внутренний мир

— Дочка! — отец практически вырывает меня из его рук, прижимая к груди.

— Пап, тише, задушишь! — пищу я, не замечая, как слезы текут по щекам.

— Небеса, я не верю! Хельга, доченька! Живая! — Краус

— Девочка моя, ты сумела! — Алексин.

Я исхитряюсь дотянуться до него и больно дергаю за ухо.

— За что?!

— За неверие в шунгитовой долине. И за то,что мои цветы растоптал.!

— Ты была там?

— Да! Не сейчас, позже. Как же я по вам соскучилась, -я поочередно висну то на его то на отцовой шее.

Слышатся шаги:

— Что у вас тут происходит? — голос Стешина слегка уставший.

Мы замерли, я осторожно выглянула из-за отца. Ноги еще покалывало иголочками, которые бегают по затекшим конечностям.

Александр Викторович, хмурый и безразличный, лишь мазнул по мне взглядом и повернулся к Джеку, стоявшему возле дверей со скрещенными на груди руки. Лишь горящий взгляд выдавал волнение Возрожденного.

— Джек, что здесь... — Правитель Внешнего мира осекся и неверяще повернулся ко мне.

— Привет, дед, — хотелось сказать задорно, но внезапные слезы сжали горло.

— Хельга, — выдохнул, моргнул. Мгновение и он возле меня, — ты?

— Я. Я совсем вернулась, — противная влага застилает глаза, но меня уже прижимают к груди.

— Девочка, егоза, мы же... Да как же, — он даже не стесняется слез. Да никто их не стесняется. В коридоре перед дверьми начинают собираться зеваки из персонала. Их перешептывание и гул бьет немного по нервам, тем более первичная эйфория постепенно стихает и ты вспоминаешь, кто ты. Появился Осман, бросил быстрый взгляд на нас и с поклоном закрыл дверь,отсекая от посторонних глаз

— Я тоже рада. Честно, — я сделала попытку встать, и меня тут же подхватили, помогая удержать равновесие.

— Видок у тебя, конечно, — хмыкнул Алексин.

— Ничего, ты еще хуже выглядел в больнице. Я хотя бы волосы сохранила, — хромая, дошла кресла и зябко передернула плечами, — холодно.

На плечи тот час лег отцов мундир.

— Может тебе стоит лечь отдохнуть? Ты голодна? Врача?

— Пап, все нормально. Уже и не больно. Я...

Взгляд упал на Джека, он так и стоял у дверей. Заметив мое внимание, он лишь слегка поклонился и повернулся, чтобы выйти.

— Вы говорили о Среднем мире, Евгений? — вылетело против воли, чтобы задержать.

— Ваше высочество, по собственному опыту скажу. Где-то через час вы уснете не менее чем на сутки. Организм начал перестройку, долгое время находился без еды и воды. Поэтому мой совет, обработайте рану на груди, съешьте чего-нибудь легкого и питательного и выспитесь. Мы поговорим с вами позже. И... С возвращением, Ваше высочество.

Вновь легкий поклон и он ушел. Без портала, просто вышел в дверь и прикрыл ее за собой. Я сдержала вздох и улыбнулась, переведя внимание на остальных. Те чувствовали себя неловко от поведения Джека.

— Хельга, он...

— Не надо, Алексин. Я видела все, в том числе и разгром дома в горах.

Про сегодняшнее его слова "Перегорело", старалась не думать. Мы поговорим позже. А сейчас меня действительно начинало клонить в сон. Мужчины наперебой оживленно обсуждали что-то, а я осторожно откинулась на спинку кресла и уснула.

Проснулась я в своей постели. Не спеша открывать глаза, пошевелила пальцами. Не пригрезилось. В своем существовании в виде чистой энергии мне не раз мерещилось, что я живая. Какое счастье вздохнуть грудью, почувствовать тепло солнечных лучей. Присев, огляделась вокруг. Я действительно находилась в своих комнатах. Ничего не поменялось. Те же портьеры, обои, мебель... Я прислушалась и улыбнулась. Дверь тотчас распахнулась и появился Алексин с чашкой в руках:

— Привет, милая.

— Привет. Ничего не меняется?

— И это радует. Но я до сих пор не верю. Смотрю на тебя и не верю. Джек говорил, что это невозможно.

— Возможно все. А что в чашке? — я потянулась к нему.

— Будешь смеяться, но бульон. Горячий куриный бульон.

Я пила питательный отвар, а хранитель сидел напротив, не отводя глаз, даже не мигая.

— Алексин, у меня хоть какая— нибудь одежда сохранилась?

— Вчера купили все необходимое. Минимум, вдруг у тебя вкус поменялся.

— Когда успели?

— Хельга, ты проспала тридцать четыре часа. Как себя чувствуешь? — он поднялся и достал из кармана небольшую баночку.

— Нормально, только есть хочется.

— Тогда план действий таков. Я сейчас нанесу на рану специальную мазь, ты одеваешься и мы завтракаем. Затем нас ждут остальные в кабинете отца. Только по пути к Ирине загляни.

— Как же я про нее забыла?!! И сынишка ваш... — я подскочила и замерла.

— Что, Хельга? — испугался хранитель.

— Зосим... Поединка не будет! Понимаешь, не будет!!! — слезы сами закапали из глаз.

Он обнял меня:

— Ты вообще осознаешь, кто ты теперь? Свою силу? Свою ответственность? А с учетом помпезного возвращения, когда твое появление видели придворные и простые посетители, твоя сущность ни для кого не секрет, в отличии от Джека, который старательно маскируется под Странника.

— Не осознаю и пока не хочу осознавать. Позже. Сейчас Ирина. Затем насущные проблемы. И... Мне надо найти малышей. Понимаю, что они меня не помнят, что я для них пустой звук. Но хоть увидеть и убедиться, что они в безопасности, я должна.

Я отстранилась и ушла к гардеробной. Алексин смолчал.

Мне действительно купили новую одежду. Следуя интуиции я выбрала классические узкие брюки со стрелками и удлиненный пиджак. К зеркалу подходила с опаской. На первый взгляд не изменилась. Словно и не было нескольких лет. Мне опять двадцать, светлые глаза, светлая кожа, волосы с яркосиреневыми прядками. Точно, они теперь сияли и светились.

Лишь в глазах немного боли, лишь губы упрямо сжаты, и пара седых волос в прическе, невидимых постороннему взгляду, если не приглядываться. И маленькая морщина через лоб, неуловимая, если не хмуриться.

Ирина уже гуляла с маленьким Зосимом. Я стояла на дорожке, так что бы она нас не заметила. Пока я отсутствовала, в парке появилась большая детская площадка, и странно было наблюдать одинокого мальчика, самозабвенно носящегося по лабирантам игрового городка.

— Только ради Зосима построили?

— Нет, парк после обеда открыт для желающих, если нет официальных встреч. Сейчас все тихо Хельга. Самый крупный заговор ты раскрыла и кардинально все уничтожила. В течении года мы вычистили остальное. Тихая мирная жизнь.

— Тогда почему Лоджиен в последнем письме написал "Опасно"?

— Ты и это знаешь? — удивился хранитель.

— Вы обсуждали это в шунгитовой долине. Кстати, а чем ты сейчас занимаешься, Алексин?

— Осман остался главным советником. Я вроде полномочного представителя миров. Здесь представляю интересы Внешнего мира, а там — Внутреннего. Джек по-прежнему Странник.

— То есть ты Фигаро, — усмехнулась я, наблюдая как Зосим в очередной раз лезет поверх горки-трубы, пока Ирина отвлеклась на книгу в руках.

— Вроде того. Хотя больше консультант.

— Собери мне все документы по компенсациям жертв архитов.

— Ты не спешишь, девочка моя?

— Если я не смогу себя чем то занять, сойду с ума от беспокойства за детей. Я знаю, что сама отдала их Лоджиену и Александре. Но я надеялась, что Михална отправиться с ними. Алексин, у Лоджиена нет выбора. Я попаду в его закрытый мир. Пусть смирится. Но сейчас мне надо восстановиться окончательно.

Нас заметил Зосим. Он бросился к нам с радостным воплем:

— Папа!!!

Ира обернулась и замерла, прижав руки к груди. Алексин подхватил подбежавшего мальчика и поднял на руки:

— Пойдем на качели, твоей маме надо поговорить с Ее высочеством.

— Ух ты, это принцесса? Которая умерла?

— Скорее спала, Зосим, — улыбнулась я не сводя глаз с застывшей подруги, — иди с папой, я потом тебе все расскажу.

Они ушли в сторону качелей, а я шагнула к подруге:

— Ир, это честное слово я, у меня тоже получилось вернуться.

— Вы издеваетесь надо мной? — прошептала она, а я вдруг вспомнила, какой разгром девушка учинила в моей комнате после возвращения мужа, — и кто теперь на очереди? Зосим? Или Неро?

Я вздохнула. Мой любимый черный котенок с кисточками на ушках, погиб, защищая меня. А муж...

— Ир, Зосима опознали по ДНК. Не надо, пожалуйста.

Она всхлипнула и вдруг подбежала ко мне и повисла, ревя. Я погладила по голове:

— Ириш, все хорошо. Все обязательно будет хорошо. Ну хочешь, еще раз разгроми комнату.

— Так Алексин только вчера турвальские бокалы заказал. Их еще не привезли.

— Тогда, да, как же без битья турвальского хрусталя. Без него не интересно, — согласилась я, и вот мы уже обе хохочем, вытирая слезы.

Через минуту мы сидим на скамейке:

— Хельга, и что дальше?

— Ничего. Пока я не понимаю, что происходит, ничего загадывать не хочу. Ключевая цель одна — найти детей.

— Ты не знаешь, где они???

— Знаю.

— Ты изменилась, стала более замкнутой, — Ирка поежилась, — а я так и не прошла второй переход.

— Видно, только мне так повезло, экстерном все ощутить. Я не замкнутая, Ир, просто пока перестраиваюсь. Если бы Алексин и Евгений не пришли на каньон, я бы наверно уже и не существовала вообще.

— Евгений Аркадьевич, наверно рад...

— Я его еще не видела, — сказала немного резче, чем следовало.

— Знаешь, наверно, не мое дело, — фыркнула Ирина, — но давай я скажу тебе то, в чем эти мужчины никогда не признаются. Евгений Аркадьевич сильно переживал, когда все произошло. Он винил себя в твоей смерти. Мы очень переживали, что он не выдержит и сорвется, но он сумел остаться. Но два года Странник был слишком суров к преступникам и оставшимся заговорщикам. Из изменников не выжил никто. Пока он не зачистил все до идеальной чистоты, за детьми даже не рвался, говоря, что они тут не будет в безопасности. А потом уже Лоджиен не отдал их. Вообще такой противный надменный тип, приезжал к нам. В итоге дети остались с ним. И Странник еще год бушевал. А потом словно выключили. Словно роботом стал. Молчаливый, вежливый. Предпочитает одиночество, но живет в резиденции, по вечерам закрывается у себя. Единственные мгновения, когда я вижу у него хоть какие-то эмоции, так когда он к Зосиму приходит. Вот тогда он похож на прежнего себя, улыбается, шутит.

Она перевела дух и тихо продолжила:

— Хельга, когда ты вернулась, он же умчался на своем мотоцикле, к которому пять лет не подходил. И вернулся лишь под утро. Он к нам заходил, Алексин пытался ему что-то объяснить, но лишь как заведенный повторял "И что я ей скажу? Я же обещал". Хельга, ты меня слышишь?

А что я могла ей ответить? Лишь:

— Он сказал, что перегорело.

Она замолчала и посмотрела на сына, бегающего от отца с радостным смехом, затем спросила:

— А ты? Ты ведь всегда его боялась.

— А я... Я поговорю с ним. Наедине. Сейчас меня ждут Правители.

— Не опоздай с разговором. Равнодушие убивает любовь. И сейчас мне больше жалко Евгения Аркадьевича.

— Не поверишь, но мне тоже жалко себя и его, мы слишком много времени потеряли, — я решительно встала, пресекая ее возражения, — мне пора, увидимся вечером.

Алексин догнал меня через минуту:

— Хельга, что случилось?

— Это личное, я решу сама. Что со Средним миром?

— Ничего, они решили снять блокаду. Чем это закончиться, неизвестно. На всякий случай, решено перевести вооруженные силы в режим боевой готовности. С Внешним миром сложнее, но там тоже нашли повод к повышению мер безопасности — на руку сыграли террористический акт с самолетом.

— Понятно.

— Хельга, что ты удумала?

— Я видела Правителя Среднего мира перед смертью. Не похоже, что он настроен воинственно, наоборот, пытался спасти. Именно их энергетические потоки, которыми пытались спасти, были перенаправлены мной и вызвали камнепад. В общем, оживление Среднего мира мешает мне отправиться за детьми, а значит, я должна решить проблему.

— Ты знаешь как?

— Я догадываюсь, и путь мне не нравится. Однако пока посмотрю, что скажут отец и дед и... Евгений будет?

— Да. Хельга, он...

— Отлично. Османа тоже позови. Сколько меня не было?

— Ровно пять лет.

Алексин связался со всеми по телефону, и когда мы подошли к кабинету отца, все были в сборе.

Я позволила себе минуту слабости, уткнувшись лбом в грудь отца:

— Все-таки я сильно по вам соскучилась.

— Мы тоже. Что-то случилось, раз ты попросила всех собраться?

— Я уже узнала, что меня не было пять лет. Но дело в том, что ... Давайте я расскажу то, что мне поведал Брогин, а уже дальше все решим.

— Брогин? — удивился Стешин, — он еще не ушел за Грань?

— Отказывается, — хмыкнула в ответ, — хоть я его столько раз посылала. Он не верил, что я могу возродиться, и действовал мне на нервы.

— А ты знала?

— Нет. И если бы Алексин и Евгений не пришли, я бы и не вернулась.

— И что вас заставило, Ваше высочество? — подал голос Евгений.

Он застыл возле окна мрачным изваянием.

— Я все расскажу, но по порядку...

Я действительно рассказала почти все, опустив лишь что была свидетелем погрома дома в горах и проклятое слово "Перегорело". Не сейчас, наедине, позже...

Пока я говорила, меня не перебивали и не сводили глаз. Мне было жаль Стешина, который побелел в середине рассказа, узнав, что родную дочь убили ребенком. Жаль было отца, верившего в искренность чувств Ольги, хотя бы в начале. Алексина, которого просто использовали. Когда я замолкла, повисло тягостное молчание.

— Раентар стал тем звеном, которого не доставало, чтобы все правильно свести воедино, — задумчиво протянул Джек, — если откинуть в сторону черные помыслы, то он был гением, ведь нам не удалось распознать подменыша. Интересно, почему Брогин не рассказал мне перед возрождением?

— Не верил в вас, — пожала я плечами, — удивительно, что мне поведал. Я по его словам, вообще была слишком слабым Странником. И слишком безжалостным. Наверно пытался подлизаться.

— Зачем? — удивился Джек.

— Обиделся, что я его постоянно посылала. Впрочем, он это заслужил.

Мужчины переглянулись и рассмеялись.

— Что? — обиделась я.

— Вообще-то, дорогая, если вспомнишь историю, то именно Брогина называли безжалостным Странником, — заметил отец, — и его слова о твоей жестокости слегка удивляют. Хорошо, с этим разобрались.

— Пусть так. Осталось лишь с падальщиками разобраться, — согласилась я и устроилась в кресле. Мужчины, до этого стоявшие, тоже сели. Краем глаза заметила, что Джек устроился так, чтобы я его не видела. Я опустила глаза и скользнула по энергетическим линиям. Он пристально наблюдал за мной и вдруг легкая усмешка тронул его губы, совсем легкая как тень. Как девчонка, которую застукали за подглядыванием, я вспыхнула и вновь перешла на обычное зрение

— А с архитами все пока непонятно, — пожал плечами Стешин, — они только начали снимать собственную блокаду. Причем неспешно. Пока мы в состоянии повышенной боевой готовности, поскольку не знаем чего ждать.

— Я видела Правителя Среднего мира, не могу сказать, что он настроен враждебно. Евгений, вас не удивляет, что Шитак остался жив?