-Я предлагаю, для секретности конечно, назвать эти машины "Танками" или просто "Танк", что в переводе с английского "бак", да и по виду он немного похож на бак. Представьте, противник перехватит наше донесение, в котором, например, говорится — "в войска генерала Эверта, направлены пять больших баков для воды и десять малых." Что подумает противник? В зале послышались смешки.

-Ну что ж. Танк так танк, пусть будет, — проговорил генерал Шварц и продолжил дальше, — также мы получили шестьдесят один бронированный автомобиль и шесть бронепоездов. От промышленности поступило четыре тысячи девятьсот пятьдесят новых орудий и две тысячи отремонтированных, а к ним пятнадцать миллионов снарядов. Потом Шварц перечислял, сколько и чего мы получим в ближайшие два месяца. Какие ещё новинки ожидает нашу армию. Упомянул, что промышленость сдала армии первую тысячу автоматических винтовок Федорова и сотню ручных пулемётов его же конструкции. Триста самозарядных штурмовых карабинов и сто штук штурмовых автоматов Коровина-Токарева. Приступили к производству минометов полковника Мигуры, и первые триста штук уже получены войсками. Миномет Мигуры во всех отношениях по мобильности превосходит стоящие на вооружении армии бомбометы. Он легче и проще в обращении, и главное, что он намного превосходит по скорострельности своих предшественников. И напоследок Шварц поведал, чего и сколько мы получим из-за границы.

Если конечно получим, а ведь можем и не получить, или получить, например, через год, проскочила у меня мысль. А нам всё это нужно сейчас.

Следующим выступал князь Шаховской, он рассказывал о том, как идёт снабжение армии всем остальным, без чего солдат не солдат, начиная от портянок и обмоток, и заканчивая полушубками. Сколько добыли угля и нефти, сколько выплавили чугуна и стали. Выступали и другие министры, приводили цифры, показывали графики что, сколько и когда мы получим, начиная от гвоздя и до линкора, от продовольствия и до медицинской помощи раненым. И каким образом всё, нужное для ведения боевых действий, будет в срок и без задержек доставлено к линии фронта. Пётр Барк поведал, в какие деньги это всё выльется для российского бюджета, и то, что нам опять придётся брать кредиты у наших заграничных "друзей". Сазонов рассказал об отношении к этой войне в мире в целом, и к России, в частности. Потом озвучил огромное желание "союзников" увидеть во Франции, на их Западном фронте четыреста тысяч наших солдат. Именно четыреста тысяч, не четыре и не сорок. Похоже, что эти уроды, которые "союзники", окончательно обнаглели, и уже не скрывают своего желания воевать исключительно русскими солдатами. А также мы должны!!! — направить на их заводы, опять же русских рабочих, для выполнения военных заказов, в том числе и наших, а то у этих тварей рабочих рук не хватает. Разумеется, Сазонов произносил другие слова, но смысл фраз я передаю достаточно правильно.

-Французская военная промышленность, из-за нехватки рабочей силы, оказалась в столь тяжёлом положении, что для работы на заводах пришлось возвращать часть солдат с фронта. Французские промышленники готовы были принять даже русских неквалифицированных рабочих, лишь бы только они приехали. Отправка этих людей, по просьбе нашего союзника, явилась бы своего рода частичной компенсацией за те услуги, которые оказала и собирается в дальнейшем оказать нам Франция в отношении снабжения нас различного рода материалами и изделиями. Поскольку на французских заводах не хватает рабочих рук, а количество заказов постоянно возрастает (в том числе и заказов из России), то у нашего союзника нет возможности в полном объёме выполнить наши заказы.

Вот же уроды. Теперь мы должны ещё и рабочих им предоставить. То есть, мы заплатим или уже заплатили за работу, деньги эти твари положат себе в карманы, а работать будут наши рабочие, которых будут защищать наши же солдаты. И если что-то пойдёт не так, о виноваты или русские рабочие, или русские солдаты, а эти галльские петухи не при чём. Вот уж действительно, при таких "друзьях" и врагов не надо.

Царь на это дружеское предложение ответил

— Мы сами испытываем великую нужду в солдатах и рабочих, и куда-то посылать людей мы не намерены. Мы и так отправили полную пехотную бригаду во Францию, и формируется ещё одна и больше я ни одного солдата или рабочего не дам.

А у меня появилась идея, надо будет её высказать государю наедине. "А что, если во Францию сплавить всех тех, кто хоть как-то связан с большевиками, эсерами и им подобными. Всех революционеров из Польши и местечек. Всех бронштейнов, свердловых, залкиндов и прочих урицких с апфельбаумами. Вот пусть французы и получат этот геморрой, и если их "докторам" из "Gendarmerie nationale" удастся кое-кого окончательно излечить, то хвала им за это. Если же нет, то мы просто избавимся на какое-то время от нескольких тысяч потенциальных и явных врагов Российской Империи. А если они, дай то бог, во Франции очередную революцию учинят, так "la belle France" к этому не привыкать. Одной революцией больше, одной меньше...

Последним выступал как раз министр МВД Маклаков. Он рассказал о ситуации в стране, о настроениях, о забастовках, которых ещё не так много, но они есть, о пьяных погромах, о поимках дезертиров, ну и дальше в том же духе. Как я понял из сегодняшнего заседания, в стране, в целом, была ещё благоприятная обстановка и большинство народа верило в победу русского оружия.

После окончания общего заседания, Николай II собрал у себя уже настоящий военный совет. Вот тут уже обсуждался реальный план действий наших армии и флота на ближайшие полгода.

-Итак, господа генералы и адмиралы, сейчас нам надо окончательно решить, где и какими силами провести наступление, которое должно состояться согласно стратегическому плану, принятому Россией и союзными державами. Мы, совместно с союзниками, должны нанести мощный удар по войскам Центральных держав. Хотя мы и предоставили нашим союзникам на обсуждение свой, вполне выполнимый, план совместного наступления. Он заключался в том, чтобы в первую очередь вывести из войны Австро-Венгрию сосредоточенным ударом по ней. После Австрии и Болгария вышла бы из войны. А следом и Турция, так как прекратилось бы сообщение с Германией. Но союзники не поддержали наш план. Они намерены проводить своё наступление на Германию со стороны французской территории, и предлагают нам начать боевые действия на Восточном фронте, в первую очередь, против германских войск. По этому плану, мы должны через две недели начать это наступление первыми. Но сложилась тяжёлая обстановка на Итальянском фронте, где австрийцы проводят своё наступление. Италия обратилась к нам с просьбой отвлечь некоторые количество австрийских войск на себя демонстрацией наступления силами Юго-Западного фронта. И сделать это они просят в самоё ближайшее время, а то они могут не удержать фронт. А это может плачевно для них закончится, и, по их словам, пагубно отразиться на общем ходе войны.

Сейчас генерал Алексеев доложит нам о положении на фронтах и о состоянии войск.

Начальник штаба Ставки Верховного генерал Алексеев минут сорок нам объяснял расстановку сил на фронте. Кто сколько имеет войск, и чем они обеспечены, какие имеются резервы, куда их планируется направить и почему? Какими силами располагает наш противник по данным штаба. Итак, от Виндавы до Доблена на курляндском побережье стоит сильная 8-я армия Отто фон Белова против наших 12-й и 5-й армий. На Митавском направлении, в сторону Риги, против 1-й армии находится армейская группа Шольца. На Виленском направлении 10-я армия Эйхгорна расположилась напротив 2-й и 4-й армий. 12-я армия Галльвица, против нашей 10-й армии. Все эти силы составляли "группу войск Гинденбурга".

Против нашей 3-й армии от Барановичей до Припяти находится "группа войск Леопольда Баварского" в составе 9-й армии самого принца и армейской группы Войерша. "Группа войск Леопольда Баварского" также подчинена фельдмаршалу Гинденбургу, получившему титул "главнокомандующего на Востоке".

В Полесье находится, так называемая, "группа войск Линзингена". в составе армейской группы Гронау — против нашей 8-й армии. А это австро-венгерский конный корпус Гауэра, отдельный сводный австро-венгерский корпус Фата и 4-я австро-венгерская армия эрцгерцога Иосифа Фердинанда. В Галиции "группа войск Бем Ермолли", а это 1 австро-венгерская армия генерала Пухалло и 2-я, самого Бем Ермолли — против нашей 11-й армии. Южная германская армия графа Ботмера, — против нашей 7-й армии и 7-я австро-венгерская армия Пфланцер Балтина — против нашей 9-й армии. Войска Линзингена и Бем Ермолли, которые находятся против нашего Юго-Западного фронта, подчиняются австро-венгерской Главной Квартире (эрцгерцог Фридрих, фельдмаршал Конрад). Всего к северу от Припяти мы собрали для решительного удара сто восемнадцать пехотных и тридцать две кавалерийских дивизии против пятидесяти одной пехотной и десяти кавалерийских дивизий неприятеля. На юге, в армиях генерала Брусилова, числится сорок три пехотных и шестнадцать кавалерийских дивизий. Против него находилось тридцать девять пехотных и двенадцать кавалерийских дивизий.

В дальнейшем генерал Алексеев всех ознакомил с планом — кто, куда, когда должен наступать и его задача в этом наступлении. А также рассказал про конечный результат, на что надеется Ставка. Ставкой решено, что главный удар будет наносить Западный фронт. Вспомогательный удар должен нанести Северный фронт. Юго-Западному фронту отводится роль отвлекающего. То есть оттянуть на себя как можно больше войск с других направлений, и поэтому удар Юго-Западного фронта должен быть достаточно сильным.

Государь после выступления Алексеева опять взял слово.

-Алексей Ермолаевич, ваш фронт самый крепкий и многочисленный, у вас более семисот тысяч войск. Перед вами находятся 10-я и 12-я германские армии фельдмаршала Гинденбурга, 8-я его армия расположена против Северного фронта, которым с этого дня командует генерал Гурко. Итого, у вас на двоих, как только что доложил Михаил Васильевич, миллион с четвертью, и это против семисот тысяч у противника. Я полагаю, что вы уже оправились после мартовской неудачи. Там, конечно, было немало и наших упущений, и погода подвела, но кое-каких результатов всё же мы добились, и, если бы не погода, возможно нам удалось взять и Вильно. Но с погодой не поспоришь.

Мартовская неудача катастрофически повлияла на психическое здоровье тогдашних главнокомандующих Северным и Западным фронтами, Куропаткина и Эверта. Они совершенно пали духом, и всякое наступление стало им казаться немыслимым. 1 апреля в Ставке состоялось совещание командующих фронтами под Высочайшим председательством относительно дальнейших действий в кампании 1916 года. Генерал Куропаткин и генерал Эверт высказались за полный отказ от любых наступательных действий — то есть, оборона и только оборона. И накопление сил и припасов. Причём, с Куропаткиным, при разговоре, который начал начштаба Ставки генерал Алексеев о необходимости вести наступательные действия, чуть припадок не случился. Куропаткин, не смущаясь присутствием государя, кричал что при нашей технической отсталости, наступление в ближайшие полгода должно было, по его мнению, закончиться неизбежным разгромом. И все попытки объяснить ему и Эверту, что у нас есть то, чего нет у немцев, а именно бронеходы, бронетачанки, автоматическое оружие и ручные пулемёты, и количество этих новшеств в армии будет ежедневно увеличиваться, не произвело на эту "сладкую парочку" никакого впечатления. Оборона и точка. Но с того совещания прошло почти два месяца, Куропаткина уже нет, он заменён на Гурко. Эверт пока находился тут и его речей мы ещё не слышали. Интересно, что он сейчас скажет, хотя, возможно и не будет возражать, видя, что одного командующего сняли за пассивность. Как-никак, но технические новинки фронты получать начали, и большая часть досталась именно Эверту. А если рассудить здраво, и если можно было бы отложить начало наступления на пару месяцев, то войска получили бы гораздо больше и боевой техники и новейших винтовок.

-Ваше Императорское Величество, — начал генерал Эверт, — несмотря на наше почти двойное превосходство, я не уверен в благоприятном исходе нашего наступления. Нам надо прорывать очень сильную оборону, состоящую из нескольких полос серьёзнейших укреплений, от трех до пяти, отстоящих друг от друга на несколько километров. Каждая полоса состоит из нескольких линий окопов. Всё это прикрыто многополосными, по несколько рядов, проволочными заграждениями, минами, пулемётами и артиллерией. Чтобы взломать эту оборону, нам нужна тяжелая гаубичная артиллерия и в гораздо большем количестве, чем имеется у нас в наличие. А наступая на не полностью подавленную оборону, я положу половину войск. Трёхдюймовками мне надо немца месяц обстреливать, чтобы пробить брешь на глубину второй полосы его обороны, но для этого у нас нет потребного количества снарядов. Мне для успешного прорыва потребуется хотя бы две бригады тяжёлой артиллерии и пять трехдюймовой. Северный фронт имеет почти в два раза больше тяжёлых орудий, чем мой фронт, так ему ещё флот помогать будет. Может генерал Гурко поделится с нами одной бригадой.

-Василий Иосифович, сможете поделиться с генералом своей артиллерией, и выделить ему одну бригаду тяжёлых пушек, и две легких, или вам тоже не хватает артиллерии для прорыва германской обороны? — задал вопрос Николай II.

-Ваше Императорское Величество, а кому сейчас помешает даже одна пушка, а тут целых три бригады надо отдать, как от оторвать от сердца. Даже лишний взвод пехоты может решить исход сражения. И ведь перед нами точно такие же оборонительные линии, как и перед генералом Эвертом, а возможно, даже мощнее.

-Генерал Гурко, я предлагаю вам поступить так. С приморского края вашего фронта, где будет наступать 12-я армия генерала Радко-Дмитриева, часть артиллерии передать в распоряжение Западного фронта, а 12-ой армии помогут корабельные орудия адмирала Канина, — проговорил генерал Алексеев таким тоном, что стало понятно — этот вопрос уже решённый и никакие возможные возражения Гурко приниматься не будут, — а то, что корабельные орудия очень способствуют уничтожению обороны противника, так это вам могут подтвердить генерал Юденич и адмирал Бахирев, и тому есть прекрасные примеры в виде взятых приморских городов на побережье Турции. Так что они могут вам с генералом Эвертом кое-что полезное подсказать, и опытом поделиться.

-Не стоит забывать, что нашему флоту на Чёрном море противостоит турецкий, — сказал Василий Иосифович Гурко, — а тут, на Балтике — германский, а это будет совсем не то же самое. Там турки не могли чем-либо помочь своим войскам на приморском фланге, а здесь, если германцы навалятся всеми силами, то я думаю, что Василий Александрович мало чем сможет помочь армии.

-Василий Александрович, что вы можете на это ответить генералу Гурко? — задал вопрос Николай II.

-Ваше Императорское Величество, Василий Иосифович прав. Адмиралу Бахиреву на Чёрном море нечего было бояться, турецкий флот заперт в проливе. А тут, если германцы узнают о готовящемся десанте, они перебросят корабли с Северного моря на Балтику, а у нас пока сил сражаться с ними на равных нет. В случае открытого эскадренного сражения можем потерять весь флот и армии ничем не поможем.