Нф-100: Звездная карусель

Боря твердо взял Ершова за руку.

— Андрей, нужно срочно вернуться в корабль! Компьютер просит...

— Компьютер! — расхохотался Ершов. — Говорящая железка! Чайник с мозгами! Он просит! Да как компьютер может чего-то просить? И вообще, как ты посмел схватить мой модуль, Пухлый?

Андрей попытался вырвать коробку модуля у Бори, тот вцепился в нее и не отдал.

— Ты сам его выбросил!

— Моя вещь! Хочу — выбрасываю, хочу — с собой ношу! Если я его выбросил, значит, так было надо!

— Не спорь с ним, убеждай, — подал голос Стрел.

— Как его убедишь? — прошипел Боря. — Оставлю его здесь — узнает, как меня Пухлым называть! Очкарик противный!

— Да, я остаюсь здесь! — тут же подтвердил Ершов. — Мне нравятся гостеприимные жители этой планеты! Нравится здешний уклад жизни! А тебя, Ложечкин, я видеть не могу! Будем жить с тобой в разных деревнях, пока ты не похудеешь!

Боря едва не задохнулся от ярости. Вы посмотрите на него! Кэсы ему милее, чем друг! Может быть, и не самый лучший... Но все же — сколько световых лет вместе одолели!

— Пошли на корабль, Ботаник! — грозно заявил Боря. — А то я Лене все про тебя расскажу! Что тебе книжки дороже друзей!

Ершов преобразился на глазах.

— Лене? Какой Лене? — натянуто захихикал он. — И что ты ей расскажешь?

— То, что ты не хочешь возвращаться на корабль и помогать ей, когда она пытается починить компьютер! — вдохновенно соврал Боря.

Лена и кэсы танцевали довольно далеко, под деревьями, и была надежда, что Андрей Ковалеву не увидит.

— Починить компьютер?

— Да! Он перестал нас слушаться и искрит.

Лицо Ершова стало маниакально-горделивым.

— Искрит? Не слушается? Да я починю десять компьютеров! Двадцать! Перепрограммирую все пыговские задания, сделаю программы в десять раз эффективнее! В сто раз! Это ведь элементарно — линейные функции заменим нелинейными, введем вместо функции Эйлера функцию Бесселя. Никаких перестановок, множества массивов выбираются случайным образом! О, настанет революция в программировании и кибернетике!

Дальше Ершов восторженно понес такую чушь, что Борис едва не заткнул уши. Он и до этого не слишком понимал научный бред Ершова, но в нем хотя бы встречались знакомые слова. Теперь же Андрей перешел к голым формулам, которые пытался выразить вслух — занятие для математика неблагодарное!

Однако же, положительный результат предложения Ложечкина был налицо — расталкивая своих друзей кэсов, Андрей ринулся в сторону "Стрелы". Боре оставалось только подсказывать ему дорогу.

Запыхавшись, мальчики добежали до звездолета.

— Открывай, ржавая железка! — бесцеремонно приказал Андрей. — Я тебя перепрограммировать буду!

Панель входа плавно отъехала в сторону, и мальчики ввалились внутрь звездолета.

— Спать! — тут же приказал Стрел. Голос его был раздраженным.

Говорливый и решительный Андрей вдруг сразу успокоился, прошел к своей спальной нише, повалился на лежанку и захрапел.

— Вот и славно, — чересчур сладко проговорил бортовой компьютер. — А программированием займемся завтра... И кто кого будет программировать — еще посмотрим. Ишь, нам не нравятся кремниевые мозги!

Оказавшись внутри "Стрелы", Боря торопливо сорвал с себя шлем и вытер мокрые волосы.

— Воды! И транпикатора! — попросил он.

— Конечно, конечно, — постным голосом молвил Стрел. — Я понимаю, твой друг одурманен, не соображает ничего... Но ты бы мог за меня заступиться? Призвать его к порядку! Твердо заявить, что я не чайник с мозгами!

— Конечно, конечно, — закивал Боря, глотая транпикатор. — Ты лучший, Стрел! И одного мы уже поймали... А на расстоянии ты не можешь их загипнотизировать?

— Не могу, — буркнул Стрел. — Кроме звука, нужны еще световые эффекты. Их можно воспроизвести только в салоне корабля.

— Тогда, может быть, тебя и правда стоит перепрограммировать? — усмехнулся Боря.

Он натянул шлем и вышел из корабля. Во власти дикой планеты находились еще трое его друзей.

Ребята, оставшиеся на поляне, за время отсутствия Бори разделились по интересам. Костя Матвеев с мэром бродили между хижин, горячо что-то обсуждая. Паша Бойко вместе с десятком туземцев увлеченно играл в какую-то азартную игру. Игра шла не на интерес. Во всяком случае, рубашка Павла уже перекочевала к какому-то кэсу, туфли, связанные шнурками между собой, висели на плече у другого. Зато Паша обзавелся головным убором — какой-то грязной и мятой панамой, которую он пытался поставить на кон сейчас.

Лена продолжала лихо отплясывать под раскидистыми деревьями с самыми стойкими из туземцев — некоторые уже в изнеможении валялись на пыльной земле. Глаза девочки лихорадочно блестели, длинные черные волосы растрепались, на щеках играл нездоровый румянец. Но она продолжала быстро притопывать в ритме туземного танца, лишь бы не показаться хуже других.

Пожалуй, Лену нужно было уводить раньше всех. Еще немного — и она тоже упадет без сил. А то и сердце разорвется от усталости.

Но как заставить Ковалеву вернуться на корабль? Боря решительно подошел к девочке и сделал несколько танцевальных движений. Входить в хоровод пляшущих кэсов иначе было бы просто странно.

Танцевал Боря с грацией бегемота, и стороннему наблюдателю могло показаться, что с мальчиком случился нервный припадок. Но кэсы лишь одобрительно похлопали его по широкой спине, и Боря смог присоединиться к веселью. На его шлем никто не обратил внимания. Подумаешь — парень с большой и прозрачной головой... Эка невидаль! Кэсам было не до рассуждений. В основном, они были заняты собой.

— Пойдем в корабль, Лена, — едва ли не рэпом проговорил Ложечкин.

Удержаться от всеобщего сумасшествия становилось все труднее. Ритмичная музыка, безумные люди вокруг. Поневоле хотелось сорвать шлем и заплясать вместе со всеми.

— А зачем? — дружелюбно улыбнулась девочка. Танцующий Боря ее очень позабавил.

— Отдохнуть нужно, — невпопад ляпнул Боря.

— Да ну, — расхохоталась Лена. — Веселье только начинается! Если хочешь — иди, отдыхай! Здесь никто никого не заставляет веселиться! Но так здорово! Я хочу танцевать!

Повод для возвращения в корабль был выбран неудачно...

— А музыка тебе нравится? — исподволь начал Ложечкин.

— Да, слушай, как Друндель на гармошке играет! — радостно воскликнула Лена. — И ударник ничего... Не знаю, как его звать. Но местные ребята его уважают!

— Если бы им что-то наше поставить, — мечтательно, будто бы про себя пробормотал Боря. — Какой-нибудь дискотечный хит...

— Да где же его взять? — спросила Лена.

— А у меня и диск в звездолете есть, — скромно признался Боря.

— Что диск, — вздохнула Лена. Она даже двигаться стала медленнее, задумавшись над новой идеей. — Музыкального центра все равно нет! На чем твой диск проигрывать?

— А у меня в корабле плеер, — заговорщицки сообщил Ложечкин. — Ты разве не помнишь?

— Ну и что? Мы его по очереди слушать будем?

— Можно попросить Стрела, чтобы он музыку усилил. Он без проблем такое провернуть может! — объявил Боря.

— Точно! — раздалось из коробки дистанционного модуля, которую Борис прижимал к боку.

— Он противный, не будет усиливать, — заявила Лена, затаившая на бортовой компьютер "Стрелы" неведомую обиду.

— Буду, буду, — смиренно заявил Стрел. — Можете не сомневаться. Усилю, как нужно!

Лена так задумалась, что даже остановилась. Тут же прекратил дергаться и запыхавшийся Борис.

— Сходи за диском и плеером сам, — попросила мальчика Лена. — И со Стрелом ты быстрее договоришься! Заплати ему, в случае чего!

Из коробки модуля донеслось обиженное фырканье, но на этот раз компьютер смолчал.

— А я тебя за это поцелую, — предложила девочка. — Будь уж так любезен!

На этот раз задумался опешивший Боря. Он едва не забыл о том, зачем собирается выманить Лену на корабль. Что там — сходить за кассетой и плеером... Ложечкина еще никогда не целовали девочки. Особенно такие классные, как Лена!

Но очень скоро Боря одернул себя. Зачем им здесь диск? Стрел мог бы включить сразу — только Лена сейчас этого сообразить не могла. И диск ему никакой не был нужен — в интерактивных энциклопедиях грамзов чего только нет. В том числе — и всякая музыка. Да и вообще — Ковалева не в себе! Разве можно этим пользоваться? Вот если бы она предложила то же самое в другой обстановке... Или когда Боря спас ее... А ведь сейчас он ее именно спасает!

— Очень нужны мне твои поцелуи, — выдавил из себя мальчик. — Стрел сказал, что без твоих извинений он ничего усиливать не будет. Так что пошли быстрее!

— Ничего такого я не говорил, — тихо проворчал компьютер. — Ты ври, да не завирайся!

— А ты молчи! — прикрикнул на него Боря.

Стрел и правда замолчал. А Лена вдруг заулыбалась кэсам и объявила:

— Сейчас мы вам такое покажем — закачаетесь! Не тот отстой, под который вы тут танцуете!

И девочка вприпрыжку устремилась к кораблю. Боря не успевал за ней, хотя спешил изо всех сил.

— А куда ты бежишь, дружок? — спросил голос из дистанционного модуля.

— На корабль, — хрипя, ответил Боря.

— Зачем? — вновь спросил Стрел.

— За диском... — начал Боря, и понял, что спешить действительно некуда.

С Леной Стрел справится и без него — отправит спать под гипнозом. Лишь бы она нашла дорогу до звездолета и не забыла о том, что собирается сделать. А Боре можно не делать лишнюю ходку, а заняться Пашей или Костей.

— Так-то — постоянное вранье притупляет мозги, изменяет сознание, — наставительно заявил компьютер. — Но иногда, как это ни печально, может пригодиться. Лена, кстати, уже дошла до "Стрелы"... Вошла в салон... Отправилась спать. Можешь не беспокоиться!

Паша сидел среди игроков, передвигающих по разлинованной доске какие-то фигурки, в одних трусах. Дела его шли не очень успешно, но, похоже, надежды на выигрыш в чужой игре он не терял. Время от времени мальчик вскрикивал, резко хватался за фигурки, даже говорил какие-то непонятные слова — наверное, игровые термины. Борис подошел и сел рядом. Спросил равнодушно:

— Интересная, наверное, игра? Я смотрю, ты увлекся... Как успехи?

Вопрос, произнесенный благожелательно, звучал все же немного издевательски — если человек сидит за игровым столом в одних трусах, вряд ли это означает, что Фортуна к нему благосклонна. Но Боря на самом деле не хотел сказать ничего плохого, а Паша ничего плохого не услышал. Его интересовала только игра, и меньше всего он задумывался над тем, как выглядит, и что имел в виду Борис.

— Ложечкин! — умильно улыбнулся неудачливый игрок. — Наш богатенький Буратино! А не отдашь ли ты мне свой шлем, Боря? Или еще что-нибудь ценное? Что там у тебя в карманах завалялось?

Шлем Паша выделил для себя, как наиболее заметную и ценную деталь одежды Ложечкина. И недвусмысленно к нему потянулся. Сразу стало ясно — согласие Бориса его не слишком-то интересует. Он вполне мог попытаться отобрать что-то из вещей и силой. Если не шлем, то брюки или рубашку. Все, что можно поставить на кон.

— Но-но, убери грабки! — отпрянул Боря. — Может, тебе лучше денег дать? Немного. Ты же знаешь, мы почти все на Пыгии оставили.

Паша, как ни странно, задумался. Казалось бы, он должен ухватиться за эту идею обеими руками, но мальчик почему-то погрустнел.

— Да тут, понимаешь ли, деньги не в цене, — объяснил Бойко. — Играют на всякие вещи. Монетка у меня была — так на нее и не глянули. Говорят, толку никакого. Я ее и выкинул в кусты с досады. А вещи я уже почти все проиграл...

— Так у меня в звездолете целый пакет барахла, — заявил Боря. — Пойдем, дам что-нибудь, отыграешься!

— Боря! Как я был не прав насчет тебя! — прочувствованно заявил Павел. — Считал жлобом, и вообще, мерзкой личностью... А ты такой великодушный друг!

Паша так расчувствовался, что даже закашлялся. На глазах его выступили слезы.

Нельзя сказать, чтобы Борю откровения невменяемого товарища обрадовали. Они с Пашей, конечно, больше всех из команды "Стрелы" недолюбливали друг друга. Взаимно. Но чтобы вот так: "жлоб" и "мерзкая личность"...

— Давай пойдем, — хмуро буркнул Ложечкин. — И плеер у меня есть, и вещи запасные. Найдем, что на кон поставить — если ты очень хочешь, конечно.

— Мне бы хоть штаны отыграть! — заметил Паша. — Боря! Ты принеси сам! А то я им уже должен две вещи. Они грозятся трусы забрать... Как я без трусов? Мне и без брюк-то неудобно на корабль возвращаться. Там Костя, Лена...

— А Костя здесь при чем? — удивился Ложечкин.

— Ну, как же... Он друг мой. Стыдно мне перед другом появляться, когда я единственные штаны проиграл.

— Да спят уже все. Пойдем.

— А вдруг не спят? Да и не отпустят меня, пока долг не отдам.

— Поверят в долг и отпустят, — не очень уверенно заявил Боря. — А сам я не пойду. Тут ворье одно. Боюсь, ограбят по дороге. Пошли вместе!

Паша перемигнулся с кэсами, без помощи коммуникатора сказал что-то на их языке, и радостно зашагал рядом с Борей. Если разобраться, куда он денется из деревни? Отдаст все, что задолжал. Или отработает...

Ложечкин уже мысленно потирал руки, предвкушая, что еще одного товарища удалось вызволить из плена наркоманской планеты, когда дорогу им преградили три кэса в черном. Они поигрывали тяжелыми дубинками.

— И куда это вы собрались? — спросил самый рослый из них.

— За вещами идем. В чонг-спонг играть! — уверенно заявил Паша. — А вам чего надо?

— У нас подозрения появились. Нехорошие, — заявил один из черных, пониже ростом. — Что вот этот, толстый, людей крадет.

Указательный палец кэса обличительно уткнулся в Борю. У Ложечкина даже мурашки по коже пробежали. Вот она — местная полиция, и обвинение самое серьезное... Сколько раз отец говорил — только попадись — и расскажешь и то, что было, и то, чего не было. А какие законы на Кэсе — кто знает? Может, тут и в чонг-спонг играть нельзя, и в свой звездолет без разрешения ходить, или, скажем, только в определенные часы. А незнание закона от ответственности не освобождает, это известно всем.

— Мы на свой корабль отдыхать отправились, — заявил Боря. Нельзя, что ли?

— Не отдыхать, а за вещами, — поправил его Паша. — У меня там вещей много, я в чонг-спонг проиграл. Возьму вещи — и назад.

Кэсы нехорошо переглянулись. Если учесть, что их лица были скрыты капюшонами, выглядело это вообще зловеще.

— Они уже путаются, — хмыкнул высокий. — Арестовать всех до выяснения. Я так полагаю. Может быть, они вообще сбежать от нас хотят?

— Мы что, в плену? — уточнил Боря. — Мы ведь торговать с вами приехали.

— Нет, вы не в плену, — ответил низкий. — Но ты, толстый, не можешь похищать людей. А именно этим ты, по-моему, занимаешься. Сначала украл умника. Потом — девчонку. Теперь игрока тащишь куда-то. А препятствовать игре — преступление. Карается немедленным вырубанием. Потому что люди могут получать удовольствие любым безопасным и доступным способом. Игра никому не мешает, поэтому препятствовать игре нельзя.