Денис был уверен, что сейчас его выволокут из-за стола, а потом выкинут из ресторана, но Сагонин, всё это время продолжавший невозмутимо жевать круассан, вдруг махнул рукой сверху вниз, и телохранитель одним резким движением бросил своего подопечного обратно на стул, так что у того заломило ягодицы. Следующий мах хозяйской руки отослал телохранителя на место за соседним столиком. Денис со злостью одёрнул задравшуюся рубашку и поправил обруч юнифона.
— Да не покупал я этого паривчика, Кулаков, успокойся! — Сагонин допил кофе и откинулся на спинку стула. — Это подарок. А дарёному коню, как и чуждарю, в зубы не смотрят. Так что откуда у Кости он взялся — не знаю. И где сам Костя — тоже не имею понятия.
— И что же, вам наплевать? Ваш друг исчез, на звонки не отвечает, а...
— Не отвечает, значит, не хочет, — перебил Сагонин. — Его дело.
— Ну конечно! — усмехнулся Денис.
— А ты, как я погляжу, просто жаждешь его найти. — Лео прищурился, и Денису вдруг показалось, что Сагонин видит его насквозь и знает, почему страховой случай стал для следователя делом личным, но уже следующие слова Лео разрушили эту неприятную иллюзию: — Зачем, страховой следователь? Неужели думаешь, это он у тебя труп украл?
"Труп? Да он у меня семью и детство украл, что мне какой-то труп!" — усмехнулся про себя Денис, а вслух сказал:
— Возможно.
— Да это же бред, Кулаков, подумай! Дарить чуждаря, чтобы потом его выкрасть — зачем?
— Я не знаю, — вздохнув, честно признался Денис. — Но...
— Да засунь ты своё "но" сам знаешь куда! Аркулов никогда меня не подводил, ясно? Никогда. И если теперь ему по какой-то причине понадобилось прервать со мной связь — его право. И закончим на этом! — Сагонин встал.
— Даже если это право на смерть?
— Что? — Сагонин замер.
— А вы что же, Леонид Алексеевич, не знали, что, когда Аркулов отдавал вам паривчика, он был смертельно болен?
— Костя?
На лице Сагонина читалось весьма натуральное удивление, но Денис не очень-то ему верил.
— Костя, — подтвердил он и рассказал Лео о болезни Аркулова, мстительно умолчав о его чудесном выздоровлении, на случай, если Сагонин не прикидывается и действительно был не в курсе опухолей своего друга. Хотелось, чтобы этот ухоженный козёл хоть немного помучился, прежде чем наведёт по своим каналам справки и узнает счастливый конец этой истории.
Глава 7
Прочитав рапорт Кривочука, генерал долго сидел, сосредоточенно барабаня пальцами по столу, потом вывел на доску список исследователей Дзетты и позвонил Беркутову.
— Юра, приветствую!
— Здравия желаю, Алексан Василич!
— Что там у нас про учёных с Дзетты?
— Продолжаем поиск и проверку.
— А вот этого, — Самсонов впился глазами в одну из строчек списка, — ксенобиолога Аркулова пробили? Где он в данное время находится?
— Пока не установлено. Аркулов жил в коттеджном посёлке за городом, но дом свой недавно продал и с тех пор никто не знает, где он. А чем вызван такой твой прицельный интерес, можно узнать?
— Да я тут вспомнил, что когда с комиссией на Дзетту впервые летел, Пашка мой мне всю дорогу синапсы этим Аркуловым чистил, какая он признанная звезда ксенобиологии. Хотелось бы мне теперь эту звезду привлечь к нашему проекту. Кривочук не справляется, допустил полный провал... Скоро на Дзетту будет очередная поставка... может, надо мне тоже туда отправиться, Юр? — Генерал полистал свой, расположившийся в уголке доски, ежедневник, — Посмотрю своими глазами, что на станции происходит.
— Понял, организуем.
— И найди мне Аркулова, я с ним договорюсь, чтобы со мной полетел.
— Даже если найду, — быстро сверившись со своими данными, ответил Беркутов, — лететь на Дзетту он ещё три месяца не сможет.
— Почему?
— У него ППГ, — заметив, что генерал нахмурился, Беркутов поспешил разъяснить: — плохая переносимость гипердрайва, из-за этого нужно выдерживать между полётами буферный срок — не меньше девяти месяцев.
— А что будет, если не выдержать?
— Точно не скажу, это спецов надо спрашивать, но если в общих чертах, то ничего хорошего: так на мозгах отражается, что можно калекой или даже вообще идиотом стать.
— Понял... Слушай, Юра, а почему мы этого Аркулова сразу не использовали? Когда запускали проект?
— Да когда проект запускали, Аркулова на Дзетте уже не было. Он расторг контракт и покинул планету раньше. Улетел, едва истёк его буфер после прибытия.
— И как он это объяснил?
— Ну, вообще-то, он не обязан был ничего объяснять: Дзетта же тогда ещё не была передана под наш контроль, так что у него был стандартный контракт, в котором подобная ситуация предусмотрена.
— И что, желание признанного ксенобиолога свалить с интереснейшей в смысле животного мира планеты никому не показалось подозрительным, и его вот так спокойно выпустили?
— Почему спокойно? — Беркутов снова порылся в своих документах. — Была полная проверка, при вылете тщательный досмотр... И, хотя официального распоряжения о присвоении исследованиям на Дзетте статуса государственной тайны ещё не было, с него всё равно взяли подписку о неразглашении. А... вот тут сказано, кстати: Аркулов заявил, что на Дзетте у него возникли проблемы со здоровьем, поэтому он не может больше там находиться. И хотя станционный врач никаких опасных для него отклонений не нашёл, но подтвердил, что Аркулов с самого первого дня жаловался на плохое самочувствие... Кидиа прописал ему успокоительное.
— Успокоительное? Что за чушь?! Немедленно найди мне этого симулянта!
— Есть! — Беркутов замер, ожидая или слова "Выполнять", или дополнительных распоряжений.
— А что этот Аркулов после прилёта на Землю делал, выяснили? — не спеша отпускать помощника, спросил генерал.
— Жил в коттеджном посёлке, опубликовал несколько научных работ, никак с системой звезды Око и в частности с Дзеттой не связанных, ещё...
— Не грузи ерундой, давай только имеющее отношение.
— Вот насчёт симулянта... тут, Александр Васильевич, история непонятная. У Аркулова, спустя полгода после прилёта с Дзетты, обнаружили множественные опухоли мозга. Месяц пытались лечить, но без толку... — Беркутов запнулся, листая записи. — В сентябре его с приступом забрали в больницу, состояние было крайне тяжёлое, врачи не сомневались, что он умрёт в течение двух суток, однако вместо этого Аркулов внезапно пошёл на поправку, за несколько дней все опухоли вдруг, необъяснимым образом, сами собой рассосались, он выписался домой и больницу больше не посещал.
— И снова никого ничего не смутило! — с сарказмом в голосе сказал генерал. — Врачи просто тупо пожали плечами и пожелали Аркулову счастливого пути, так?
— А что им оставалось, если он наотрез отказался от дополнительного обследования? Не могли же они удерживать его силой?
— Могли, не могли, дьявол бы их всех подрал! — Самсонов хлопнул ладонью по столу. — А сообщить куда следует о необъяснимом феномене — мозгов не хватило?
— Врачам — нет, — ответил помощник. — Зато хватило одному из членов исследовательской группы, Бурцевичу. Он сообщил, что к нему приходил страховой следователь, некий Кулаков, который интересовался Дзеттой и Аркуловым.
— Похвальная сознательность, — одобрил генерал.
— Скорее трусость, — усмехнулся Беркутов.
— Мотивы не важны, — махнул рукой Самсонов, — главное — результат. Что там с этим Кулаковым, пробили?
— Да. Денис Кулаков, страховой следователь, тридцать четыре года, разведён, детей нет, последние девять лет работает в компании "МаКстрах". В данный момент расследует страховой случай: смерть примата Паривчикова в ксенопарке Леонида Сагонина.
— Того самого Сагонина? — поднял брови генерал.
— Да.
— А Дзетта тут при чём?
— Выясняем... а, подожди, Василич, мне тут как раз сообщение прислали, — Беркутов на пару секунд замолк, потом сказал: — оказывается, Аркулов — близкий друг Сагонина ещё со школы и именно он доставал для Лео этого самого сдохшего примата.
— А о Дзетте откуда этот Кулаков узнал?
— Напрашивается мысль, что из скачанного хакером списка. Кто-то ему помогает...
— Уж не Сагон ли? — нахмурился генерал. — У него возможностей много. И у следователя этого страхового рвение что-то уж больно неуёмное — подозрительно.
— Кулакова можно задержать и допросить с пристрастием.
— Можно, но... — Самсонов ненадолго умолк, барабаня пальцами по столу. — ...Пока не нужно. С фигурой такого масштаба, как Сагонин, нам, Юра, надо вести себя с осторожностью: едва он наш пристальный интерес почует, мгновенно зачистит поле так, что мы только самые вершки отхватить успеем. А нам и корешки нужны, если он большую игру, как-то с Дзеттой связанную, затеял... Прощупай, что за дела у него с Аркуловым и этим Кулаковым в действительности.
— Понял.
— Но Аркулова продолжайте искать! — добавил генерал. — Ты говорил, — у него ППГ, значит, далеко эта звезда ксенобиологии скрыться не может и ещё три месяца будет где-то здесь, на Земле, болтаться. Найди родственников, близких, да что я тебя учу, Юра, у тебя наверняка уже есть зацепки.
— Так точно. Бурцевич вспомнил, что у Аркулова на Дзетте была любовница — Миа Микамото, возможно, она что-то знает.
— Отлично, Юра, действуй.
— Есть.
* * *
Миа высушила волосы и застыла перед зеркалом, глядя в лицо отражению. Взгляд у отражения казался виноватым, но в самой глубине раскосых тёмно-карих глаз таилось торжество. Миа опустила глаза, придирчиво рассматривая своё тело. Что ж, для тридцати семи лет она, стоит признать, сохранилась неплохо: грудь, хоть и небольшая, но красивой, округлой формы и всё ещё упругая даже без каких-либо корректирующих проц, живот плоский, а бёдра, если сравнивать с тем временем, когда она была молоденькой девчонкой, конечно, пополнели, но совсем немного, и талия — не по возрасту тонкая. Это у неё от матери, как и белая кожа... как и проблемы с мужчинами — они тоже от матери. Слишком уж безгрешная и прямолинейная, не сумела она научить дочь ни житейской хитрости, ни женским уловкам, и кокетство было ей абсолютно чуждо, как и вообще любое притворство.
Однако, несмотря на патологическую страсть к честности, мать никогда бы не одобрила то, что Миа сделала вчера. Так открыться мужчине в первый вечер знакомства было немыслимо с точки зрения той почти средневековой строгости, в которой мать воспитывала свою дочь...
"К чёрту, мама, хватит! Ты сама всегда была настоящим синим чулком и теперь хочешь, чтобы и дочь твоя погрязла в глупых комплексах! Да понимаешь ли ты, мама, как мне нужно было то, что произошло вчера?! Да, да, да, секс, и не надо морщиться, мама! Не эта, за полгода уже набившая оскомину, изысканно красивая размазня с прекрасными виртуальными партнёрами, а секс! Настоящий, живой, человеческий, грубый и несовершенный, с не всегда ловкими движениями, потом и обменом жидкостями..."
"Чёрт, мама, — отвернувшись от зеркала, Миа стала одеваться — и как только ты, находясь даже за тридевять земель отсюда, продолжаешь вторгаться в мои мысли, чтобы ругать и одёргивать, как в детстве?..
Я люблю тебя, мама, очень люблю, но, наверное, можно же было иногда дочку и похвалить? И знаешь, дорогая, ты всё-таки должна согласиться, что если бы тебе не повезло встретить папу, никогда бы ты замуж не вышла!"
Японец, что с него взять, они все — странноватые ребята. Вот только такой чудак и всегда преданный делу трудоголик не от мира сего, как отец, и мог оценить страсть матери к науке, не испугаться её интеллекта и полюбить эту одетую как попало скромницу в старомодных очках...
Очки, кстати, почти такие же, как были у Кости, — кажется, все чересчур умные питают слабость к этим дурацким линзам в оправе... хотя, может, и не все! Денис вот, хоть и умный, а был без очков! И, хотелось бы надеяться, что и вести себя он будет совсем не так, как Аркулов... чёрт бы подрал этого старого потаскуна! Мужику за пятьдесят, а он всё никак не определится, женщины ему нравятся или молодые сынки генералов... урод!
Миа принялась с силой водить по волосам щёткой. Взгляд упал на часы: вот же ёлки-палки! она должна была выйти из дома уже семь минут назад! Миа схватила сумочку и, бросив тоскливый взгляд на кофесин, — о сладком горячем кофе пока придётся забыть — стала носиться по квартире как угорелая, собирая последние мелочи. Зазвонил браслет юнифона, но Миа отклонила вызов, разговаривать на бегу, с высунутым языком, совсем не хотелось. Чуть позже пришло сообщение, но Миа прочитала его только, когда пришла на работу.
"Дико соскучился! Целую. Позвоню".
Игнорируя недоумённые взгляды сотрудников лаборатории, Миа весело расхохоталась, запрокинув голову. "Ну, мама, ты видишь? Ты это видишь?"
Подмигнув сотрудникам, Миа закрыла отскриненное на ладонь сообщение и сжала руку в кулак.
* * *
"Работает, — с облегчением думал Аркулов, смывая засохшую кровь. — Не так быстро, как болтал этот анимак, но работает!" Раны на отмытой руке уже не было, только виднелась полоса новой, нежно-розовой кожи там, где Аркулов двенадцать часов назад полосонул себя ножом — хорошо так полосонул, глубоко, от локтя до запястья, чтобы проверить, как работает внедрённый три дня назад чёрный тюн ускоренной регенерации. "Врачом" оказался совсем молодой, но уже успевший потерять лицензию, а потому готовый проводить любые незаконные процедуры, парень-анимак — тощий, неопрятный и слюнявый.
Слюни текли из-за недавно врощенного жала: в своём стремлении поразить мир оригинальностью, парень отбросил избитые варианты "змей" и "леопардов", решив стать анимаком-"осой". Спросив парня, что он знает об осах, Аркулов обнаружил, что тот в курсе только жала и жёлто-чёрных полосок. Ни точным строением тела, ни приблизительными размерами, ни тем, что оса — вовсе не животное, а насекомое, парень не интересовался. Просветив его насчёт того, где у настоящей осы жало и что с ней случается, если она пускает это жало в ход, Аркулов думал, что сильно разочарует и опечалит анимака, но тот только рассмеялся, обдав странного дядю слюнями, и, хлопнув пониже спины, подтолкнул его к тюнинг-креслу. В ответ на обеспокоенность Аркулова попавшими на кожу брызгами, анимак просто кинул ему салфетку, заверив, что его тюн-машина лепит столько антибиотиков, что на клиента можно даже высморкаться. "Не надо!" — на всякий случай предостерёг Аркулов и, увидев, как лихо парень заряжает агрегат немаркированными капсулами, закрыл глаза, не желая больше ничего замечать.
Это было три дня назад, а сегодня рано утром, едва только вышел означенный анимаком срок ожидания, Аркулов решил испытать действие тюна и убедиться, что не зря заплатил деньги. К счастью, всё оказалось нормально, и теперь можно было со спокойным сердцем идти на процедуры сета Тэтатерра. Повезло. Риск чёрного тюна был велик, но ускоренная регенерация — это очень полезная коррекция, можно сказать, универсальная помощь при любых обстоятельствах, которая совсем не помешает тому, кто хочет быть готовым к каким угодно неожиданностям и опасным поворотам.
