Жнец

Приземление было жёстким, но она правильно просела и убавила нагрузку, подав корпус вперёд и опёршись в почву руками. Вскочив, она рванула к берегу. У воды, захватив в руки грязь, стала обмазывать тело. Озираясь на край, торопливо схватила две пригоршни грязи и побежала под защиту обрыва. Став у земляной стены, торопливо натирала участки тела, что светлели.

— И где она может спрятаться? — раздался запыхавшийся голос сверху.

Анта по рукоять воткнула нож в почву, и затаив дыхание, распласталась по вертикальной почве обрыва. Руки в стороны, грудь и ладони прижаты, голова повёрнута набок, щека придавлена в почву. Анта вжималась, как могла, знала, что такое маскировка.

— Она в камышах, — ответил второй преследователь, тяжело переводя дыхание. — Я слышал, что люди могут прятаться под водой, а дышать через трубочку тростника.

— Не подходите к краю, идиоты! — раздался крик. — Бестолочи, если обрыв рухнет, полетите вниз, и не факт, что ногами! Можете и вниз головой! А мы за вами, дураками!

На это Анта и рассчитывала, что если не подходить близко к краю, то её не увидят.

— Да, дела... С нас Карик бошки поснимает. Не смогли поймать бабу, скажет!

— Слушай, — говорящий произносил слова так, что его было еле слышно, — она по любому где-то в камышах. Давай сделаем вид, что уйдём, а сами понаблюдаем. Если не поймаем, скажем Карику, что убили её. А труп в такую даль на руках тащить не резон, проще поймать других для прожор.

— Все слышали? — Раздался нарочито громкий голос. — Нет её здесь! И слышали, что Карику сказать?

Кто-то наверху неуверенно забубнил, что они всё поняли.

Наступила тишина. Только сейчас Анта осознала, что её трясёт. От холода, страха, усталости мышц. Он позволила себе дышать свободней. Хоть и полуголая, когда она двигалась, холод так не ощущался. А теперь она мёрзла. От ветерка, да ещё от контакта со стеной. Но... кажется, ей везло. Главное сейчас себя не выдать. Она поняла, что себя спасёт, главное выждать время. А вот Сартай... Жив ли он?

Глава одиннадцатая

Погоня

Сартай медленно приходил в себя. В голове гудело, и в районе макушки наплывами ныла тупая боль. Руки связаны спереди. Он лежит возле телеги, привязанный верёвкой к ней. В стороне смутно прослушиваются голоса.

— Да я тебе говорю, Карик! Она не сдавалась, сама себя в живот ножом пырнула! А потом спрыгнула с обрыва. Не волочить же нам её сюда.

— Ладно, в сёдла и едем домой.

— А этого рубаку тоже прожорам?

— Да нет... — Главарь смотрел на Сартая изучающе. — У них оружие необычное, да и больно он уж ловок. Движения у него интересные. Надо его допросить с пристрастием, кто он такой и откуда. Будет меня учить мечом так орудовать.

— Ага, если живым дойдёт! А нет, на телеге трупом поедет, никто его задаром катать не будет!

— Ладно, все в сёдла!

Мимо проезжали, громко фыркая, фортесы. Они уже чуяли запах трупов на телеге, хотя люди ещё ничего не слышали.

— Пришёл в себя? Вставай! — Сартая пнули в спину. — А то поедешь на пузе!

Он с трудом сел, оглянувшись назад, стиснул зубы от того, что увидел.

Позади стояло ещё две телеги, загружены невпопад трупами свиней, овец и людей.

Верёвка натянулась, он с трудом успел подняться и сделать первый шаг. Когда тело волочит по земле, встать не так-то и просто, так что надо успевать.

В глазах плыло, а впереди один пейзаж — качающиеся на ухабах трупы. Телега была старой и скрипучей, сделанной из грубо обработанных досок. Колёса трещали на каждом ухабе дороги. Но это не мешало ей везти сваленные на неё трупы и неумолимо тащить за собой Сартая.

Анта замёрзла. Она уже давно отлипла от стены и присела, сложив накрест на груди руки. Дрожало всё тело, но приходилось ждать. Она выждала все сроки, когда у людей кончается терпение. А у неё оно не закончится, на кону стоит жизнь. Анта не боялась смерти, вернее, обычной смерти. А мучительной или глупой она страшилась. Живя в замке, она растеряла ориентиры жизни, и вот теперь, благодаря произошедшим событиям, вновь обрела смысл жизни. И боялась, что не успеет исполнить то, что должна. А первое, что она обязана сделать — это спасти Сартая, если он ещё жив.

Всё, пришло время... Холод, боль и усталость не занимали больше её мысли. Всё было не зря — она выжила. А это главное.

Анта выдернула из почвы нож и побежала к воде. Она не была уверена на все сто, что преследователи давно покинули это место. Но надо спасать своё тело, иначе она пострадает от переохлаждения. Воспаление лёгких часто бывает смертельно. Говорят, раньше от воспаления никто не умирал, его могли лечить. Сейчас умирают.

Бросив на берегу нож, Анта зашла в воду, которая уже и не казалась такой холодной. Ей уже опостылел этот ненавистный холод. Хотя она знала, что скоро ей будет жарко, очень жарко.

Стараясь как можно меньше шуметь, но в то же время затратить больше усилий, чтобы хоть как-то согреться, Анта смывала с себя грязь. Энергично, с усилием. Сейчас она будет бежать, нужно чтобы тело дышало через чистую кожу.

Выбравшись на берег, она подхватила нож и побежала к подъёму на обрыв не спеша. Наверх она взойдёт пешком, надо экономить силы. А они ей понадобятся.

Анта бежала легко, только боль в ноге и в боку иногда заставляла замедлиться. Но она привыкла терпеть боль. Инстинктивно прижимая ладонь к рёбрам, она бежала дальше. Лес поглощал её шаги, оставляя далеко позади и озеро, и обрыв, отдаваясь звуками хрустящего валежника и опавшей листвы. Тело начало согреваться. Люди не знают, почему согревается тело, что даёт ему тепло. Многие говорят, что сердце. Но на самом деле теплотворный орган человека — это печень. Она печка организма.

Ноги и руки перестали быть 'деревянными', появилась уверенность в движениях и эластичность. Она побежала сначала к шалашу в надежде, что там есть что-нибудь из одежды. Но эти сволочи забрали всё...

Подбегая к месту схватки, Анта понимала, что Сартая там уже нет. Если только может лежать его труп. Но судя по мёртвым, скиданным навалом в телегу, эти сволочи и его труп туда погрузят. Опытным взглядом тогда на дороге, Анта сразу поняла, что в телеге лежали не воины, а простые люди. Эти звери говорили что-то про каких-то прожор. Пока ничего не понятно, но картинка начинает вырисовываться.

Следов вокруг этого места оказалось много, что не удивительно. Осторожно, прячась за деревьями, Анта выглянула на дорогу. Никого, ни живых, ни мёртвых. Интересно, жив ли Сартай. В любом случае она должна либо спасти его, либо отомстить за его смерть. А уж она мстить умеет, ох как умеет! А Сартай — это самое дорогое, что у неё есть на этой Земле. Или было...

Порыв холодного ветра заставил содрогнуться. В стороне раздался гром, вдали сверкнула молния.

— Вот только не сейчас! — глядя вверх, громко крикнула Анта в небо. Она была в таком состоянии, что даже не заметила, как оно потемнело. А дождь сейчас — это для неё плохо. Он холодный для полуобнажённого тела и смоет все следы. Хотя такое стадо фортэсов потерять сложно. Отчаянно сжав рукоять ножа до боли в пальцах, Анта вышла на дорогу и побежала.

Ветер усиливался, закручивая потоки воздуха и срывая с веток последние листья. Первые крупные капли дождя вызвали тысячи мурашек по двигавшемуся телу. Но это сразу, потом тело намокнет и будет просто холодно.

Анта бежала долго. Дождь её не жалел, поливал, обдавая ветром. Было такое чувство, что начало темнеть, настолько небо заволокло тучами. Если она остановится, то потеряет уходящую банду, замёрзнет и заболеет в этом проклятом лесу. Ноги уже плохо слушались, дыхание стало тяжёлым — ресурсы организма не бесконечны. Руки ещё ничего, а вот ноги... они начинали жить своей жизнью. Особенно раненая. Она соскальзывала по грязи, Анта два раза даже чуть не упала. Сил бежать уже не было вообще. Растревоженное бегом поломанное ребро уже жгло весь бок, иногда неприятно хрустело.

Силы таяли, как мартовский снег под ожившим солнцем. Растеряла она навыки, да и постоянное употребление вина делает человека слабым. Как в плане силы, так и в плане выносливости. А уж чего-чего, а за четыре года в замке Анта вина выпила немало. Не видела она там цели в жизни, а вот теперь нашла её, вернула. Оказалось, что её сущность — сплошной миротворец, это въелось в её душу. Возраст тоже берёт своё, с каждым годом меньше у человека сил, но так задумано Создателем. Почему, этого никто не знает.

Всё... Анта перешла на шаг, бежать сил больше не было. Но если что-то делаешь, всегда есть надежда, что ты это таки сделаешь. А если не делать, а только вздыхать и сожалеть...

Анта остановилась как вкопанная: далеко впереди сбоку дороги был привязан к дереву пегий фортэс. Он стоял мирно под моросящим дождём и скучал.

Что это? Засада? Если да, то только не на неё. Никто из бандитов и в снах не думал, что их будет преследовать женщина, которая убегала от них, будто испуганная лань. Да и не похоже это на засаду, сейчас поступают по-другому. После ходьбы были силы немного пробежать, и она ринулась вперёд.

— Этот фортэс должен быть мой! — тяжело дыша, сказала она сама себе.

До возчика оставалось шагов двадцать, как из леса показался неплохо одетый мужчина. На нём была кожаная куртка с капюшоном и на подкладке. Штаны тоже из кожи. На ногах высокие кожаные сапоги с большими металлическими заклёпками. На боку висел меч типа катаны в ножнах. Только настоящая катана — это двуручный меч, а тут покороче и полегче, одноручный. Из бандитов человек или нет, она не знала. Нужно сначала это выяснить. У Анты был уже готов план, она переложила нож из левой руки в правую, спрятав его за запястье. И продолжала бежать, но была слаба настолько, что по сути быстро шла, ноги уже заплетались.

Мужчина напрягся, он не понимал, что происходит. Увидев это, Анта отчаянно крикнула:

— Не бросай меня! Забери с собой! Я буду твоя! А в этом лесу я замёрзну и сдохну!

— Во, дела! Вовремя меня припёрло! — изумлённо воскликнул мужчина, пока Анта приближалась, сменив бег на неторопливый шаг. — Ловили эту сучку, ловили... А она сама в руки идёт!

— Я жить хочу, — Анта еле шла на волевых, но глаза её были сейчас как у хищника, смотрящего на жертву. — Я тебя буду обнимать!

По его словам, понятно, что это бандит из той шайки-лейки, должен быть опытный. Но он на всякий случай достал меч, держал его в правой руке, клинком вниз.

Когда пошатывающаяся Анта была в двух шагах, он шагнул и протянул левую руку, чтобы схватить её за волосы. Но Анта с криком резко пригнулась и прыгнула на него лягушкой, словно распрямляющаяся пружина. Сделав резкий оборот сверху левой рукой, она прижала руку с мечом к больным рёбрам в замок. Обхватив бандита ногами, она вцепилась зубами в его шею, и стала бить ножом в спину в область почки. Она прилипла к нему, словно пиявка. Не ожидавший такой прыти бандит дико орал и схватив Анту за волосы свободной рукой, рвал её голову назад. Когда оторвал, они орали уже вдвоём от боли, а Анта ещё и от ярости. Она уже больше рычала.

Продолжалось это недолго, бандит стал падать набок. Анта упала вместе с ним, сверху. Он уже стонал, закатив глаза под лоб. Она с силой оторвала руку противника от своих всклокоченных волос и встала, фиксируя руку с мечом. Воткнув нож в землю, она вывернула из руки у ослабленного бандита меч и откинула в сторону. Схватилась за рукав куртки и упёршись ногой в бок, потащила на себя.

— Сымай куртку, сука! Дама замёрзла!

— Пощади... — не понимая, что он уже не жилец, сквозь боль выдавил из себя бандит.

— Как я могу тебя пощадить? Я твоя кара небесная! И да! Вовремя тебя припёрло! — Анта переворачивала его, один рукав куртки был уже снят. Но силы покинули её полностью. Она обессиленно присела, облокотившись на слабо шевелящееся тело.

— Ну ничего, — тихо прошептала Анта. — Ты подыхай помаленьку, а я немного отдохну. Хоть минутку...

Но отдыхала она недолго, взгляд упал на плечо. Оно было в крови, волосы с этой стороны тоже. Поверженный противник таки умудрился во время схватки движением кисти повредить ей голову мечом. Анта потрогала место, где возле уха болела голова. Череп цел, рана не опасна, если не воспалится.

Анта тяжело поднялась и стащила до конца куртку уже с испустившего дух врага. Натянула на себя и стала снимать сапоги и штаны. Они Анте подошли, лишь были немного длинноваты. А вот сапоги оказались большими и тяжеловатыми для женской ноги. Наружные железные бляшки были для красоты — сапоги шнуровались сзади на голени. Голову нужно держать в холоде, а ноги в тепле. Поэтому Анта потуже зашнуровала трофейную обувь, чтобы не болталась.

Сделав две дырки в куртке на плече, она вставила туда нож, как в ножны. Из такого положения его легко выхватывать. А главное незаметно и быстро. Прихватив меч в ножнах в левую руку, она осторожно приблизилась к фортэсу. Он забеспокоился, стал косить глазом и нервно перебирать ногами.

— Тихо, тихо... — медленно прошептала Анта, осторожно протягивая руку. — Теперь я твоя хозяйка.

Она отвязала фортэса, который успокоился, видя, что ему не причиняют зла. Взобравшись в седло, поддала пятками по бокам. Возчик послушно затрусил по дороге, не скользя по грязи.

— А жизнь-то начинает налаживаться! — довольно сказала Анта, глядя в небо.

Настойчиво подгоняя фортэса, она быстро догнала злодеев. Это были не бандиты, нет. Это что-то другое, непонятное. Но если будет биться её сердце, она разберётся. Ведь девиз миротворца таков: пока бьётся моё сердце, буду бороться за справедливость.

С пригорка она увидела, что сопровождалась не одна телега, а три. Издалека она различила идущего за телегой Сартая.

— Ты только дойди... — прошептала она и остановила фортеса. По поведению всадников было понятно, что они не заметили пропажи своего товарища, который подарил Анте фортэса. Видно, он отстал втихаря, чтобы не объявлять всем о своей нужде.

Анта уже успокоилась, руки перестали дрожать. Тело согрелось, силы понемногу восстанавливались. После таких нагрузок зверски хотелось есть, но увы, запасов с собой поверженный враг не возил. И ещё очень хотелось спать. Веки сами сползали, будто только сейчас на них впервые начала действовать сила притяжения.

Сартай шёл за телегой, вернее, она его тянула. Он просто переставлял ноги. Сил на это уходило немного, поэтому он и выдержал. Просто почти день без остановки человек сам идти не сможет. Действие странного оружия, которое его обездвижило, прошло быстро. Организм пришёл в норму. Хотя прошедший дождь доставил немало мерзких ощущений. Он уже закончился, но тело было ещё мокрое. Движение согревало.

Связанные руки онемели и болели от рывков, когда он где-то невольно задерживался. Все ехали молча, до него никому не было дела. Заправлял всем крепыш в плаще, который в него и стрелял. Хоть он был и моложав, от него веяло силой и уверенностью.

Куцебородый, который хотел его прирезать, частенько оглядывался на пленника. Было такое впечатление, что он ожидал, когда же Сартай упадёт без сил. Он единственный был на миротворца зол. Видно, из троих зарубленных кто-то был ему либо родственником, либо другом. Но Сартай не упадёт, ему нужно выжить. Он будет идти и идти... Здесь не шутят, здесь всё серьёзно и очень жестоко.