— У нас это дерево зовется дубом, а у вас обэдус. Но это тот же дуб, что растет на моей родине. И я знаю, как вкусно приготовить желуди.
— Я считаюсь местной травницей, Саша, но мхи и грибы мне неизвестны.
— Может, я расскажу тебе про них? И научу делать полезные мази? — я с улыбкой посмотрела на расцветшую Маулу.
— Правда? Тогда может, завтра же и начнем? Корокус проводит нас по лесу. Он мой муж, и не отпускает меня одну, — смутилась она.
— Конечно, чего ждать? Только Пушика предупрежу.
Пуш благословенно позволил мне делать в пределах границ Дома всё, что пожелаю. Я же обрадовалась, что нашла себе хорошее занятие.
И совсем поздно ночью, в своей комнате, устало сняв платье, подумала, что может всё налаживается?
Последующие дни после праздника утвердили меня в моем предположении. В первую прогулку по лесам Клара отправилась вместе с нами, напросившись любопытства ради. Насобирав шесть огромных корзин всевозможных цветов, ягод, растений, мы несколько дней провели в лаборатории Маулы, где я научила её делать заживляющие мази, кровоостанавливающие примочки. И даже сварила им малиновое варенье, мгновенно став звездой Дома. Правда помучилась немного, ведь сахара у них не было, и пришлось использовать мед. Народ повалил в лес, и через пару дней в каждой семье лакомились вкуснейшим тягучим кисло — сладким угощением.
Отмиты, любопытствующие дикими травами, вереницей потянулись за нами. Вскоре нас собралась целая бригада из одиннадцати экземпляров, среди которых меня негласно выбрали главной. Все мои рассказы старательно записывались, лаборатория обросла полками с чашами, наполненными растениями. Под потолком свисали целые веники.
Второй раз моя звезда прогремела, когда я угостила своих подопечных жареным папоротником. Клара утащила одну чашку домой. Пуш долго дивился, что, мол, как же у них, у умных и мудрых отмитов не хватило тяму испробовать столь неприметный подножий корм на зубки. Прочно закрепив за собой звание главной травницы Дома, я наслаждалась жизнью среди самых добрых существ, когда-либо встречавшихся мне за всю мою недолгую жизнь.
Глава 14. Опасный плен и договор
Мы с Маулой и ее мужем бродили у границ Дома, собирая венерины башмачки и ландыши, когда к нам прискакала Клара и ничего не объясняя утащила меня к Пушику. Провела меня прямо в их спальню.
Пуш, ссутулившись, сидел на стуле, подогнув под себя одну ногу, и уставился в одну точку куда — то в стену. Сцепленные друг с другом ручки отмита подрагивали, в глазах читалось сильнейшее отчаянье. Подскочив к взволнованному зверю, я спросила:
— Пуш, милый, что с тобой? Что случилось?
Тот перевел взгляд на меня, потом тихо прошептал:
— Клара, выйди. И проследи, чтобы никто нас не беспокоил.
Мисса тихонько закрыла за собой дверь, а я снова обратилась к домовому:
— Пуш, к чему такая конспирация? Я что-то сделала не так? Подвела тебя где — то?
— Да причем здесь ты?! — вскричал отмит, вскочив со стула. Увидев мой испуганный взгляд, смешался и тут же сел обратно, — извини, Саша. Мы в беде.
— Кто, мы, Пуш? Все отмиты?
— Еще не знаю. Послушай, место для Дома мне помог найти Август. Он же помог в разработке хранов отвода глаз, расставленных сейчас на границе. Мы постоянно держим с ним связь, помогаем друг другу. После истребления отмитов, наша взаимная поддержка помогла выжить. Август тоже прячется ото всех, правда по другой причине. Его все тупо достали, взывая к бесконечным предсказаниям. Пару сотен лет назад я и Август провели ритуал связывающих уз. На крови.
Я ахнула:
— Ты знаешь последнего Оракула?
— Не просто знаю. Он как бы мой кровный родственник теперь. Но я сейчас к чему веду. Ритуал позволяет почувствовать, когда кто — то из участников в беде. Или умирает. Так вот, Август сейчас либо при смерти, либо уже мертв, я не могу понять по ощущениям. Но факт в том, что ему сейчас очень плохо. Болевые сигналы идут из храма третьей эпохи, — Пуш грустно посмотрел на меня, — понимаешь, к чему я веду?
— Прим решил добраться до тебя через оракула.
— Правильно. Но он не знает о нашей связи. Скорее всего, Августа пытают, чтобы тот предсказал мое местонахождение.
— Он же тебя не выдаст? — обеспокоилась я. Вот же черт! Этот проклятый хранитель все — таки решил добраться до Пуша любыми способами.
— Я верю ему, как себе. Но и оставить его не могу. Саша, мне придется явиться к Приму. Хочу я этого или нет. Нельзя допустить гибели последнего оракула реальности, — он ожесточенно стукнул кулачком по стене, — как вообще можно додуматься причинить Августу вред? Оракулов считают голосом Овиров, священными служителями, сродни хранителям. Никому и никогда не пришло бы в голову убить такое сокровище.
— Но ведь Август последний. А куда же делись остальные?
— Вымерли, Сан. Естественным путем. Дар предсказания выгорает с каждым провидением. Чем больше служишь окружающим, рассказывая каждому то, что их более всего интересует, тем больше расходуется не бесконечный резерв дара. Только никому не рассказывай об этом. Август знал свои запасы и не собирался умирать из-за любопытных жалких людишек. Поэтому и уединился. А за свои предсказания брал баснословную плату, которую далеко на каждый мог себе позволить.
Я присела рядом с отмитом:
— И что же нам теперь делать?
— Я понимаю риск, но все равно прошу тебя отправиться со мной, — Пуш взял мои руки и крепко сжал, — благодаря моей связи с Августом, мы отправимся порталом. Рискнем. Ты заберешь его и перенесешь в Дом. Если он еще жив, все равно слаб, и не представит ориентиры для переноса. Я отвлеку Прима.
Какой дурацкий план, отдающий безысходностью.
— Других идей нет?
Пуш покачал головой:
— Пойми, жизнь оракула важней моего сокрытия. Я не выдам Приму Дом. Скажу, что один проживаю в мертвом лесу, прячась в лесных чащах.
— Пуш, он затребует от тебя инфин. Ему же не ты сам нужен, ведь так?
— Да, Саночка.
— И ты сделаешь ему этот чертов хран? Хочешь войны?!
Отмит грустно улыбнулся:
— Не смогу. Свитки по изготовлению инфина давно уничтожены. Те, что есть в Доме — не крадут энергию. Восстановить технологию невозможно. Над ними работали я и мой брат, который погиб несколько веков назад, унеся с собой знания по части цепочек, соединяющих самые важные части храна.
— Прим убьет тебя, когда узнает, что ты не дашь ему желаемого.
— Я потяну время. Саша, между прочим, тот инфин не уничтожен, его нельзя сломать, — я ошалело уставилась на Пушика. Самая опасная вещица реальности цела?
— И где же он?
— Его хранит Като. В недрах проклятых скал, — Пуш выудил откуда-то небольшой плоский камешек овальной формы, на котором светилась бледно — голубая точка, — это ориентир, ведущий к инфину. Благодаря ему, я нашел инфин, а Като выкрал его с одной подэгидной планеты. Корун отдал его одному из своих ящеров перед смертью. Береги ориентир, Саша. Больше он не может находиться у меня. Прим не должен знать, где сейчас хранится это оружие.
Я приняла камень. Невозможный риск. Каким же хлипким показалось их мирное время. Да, нет больше сумасшедшего хранителя, развязавшего войну. Но на его место, похоже, доспел другой. Как же обломать зарвавшегося Прима?
— Так нельзя, Пушик. Ты сам идешь ему в руки. Это глупо.
— У тебя есть другие варианты?
Не было других, но мне очень не хотелось отправляться в храм третьей эпохи. Приобняла пушистого отмита.
— Когда отправляемся?
— Через пару часов. У меня все готово, просто настроиться никак не могу.
— Средь бела дня? — подивилась я плану.
— Есть вероятность, что днем Прим занят. Его обязанности хранителя никто не отменял.
Через некоторое время Клара принесла обед прямо в спальню. Потом затащила туда мою кобуру со свиксами и новый костюм, сшитый ею собственноручно. Плотные черные брюки, черную рубашку и жилет, а так же легкий темно — синий плащ с огромным капюшоном. В таком наряде, судя по всему, меня хотели скрыть от возможных взглядов. Я молча пихала в себя еду, хотя каждый кусочек комом застревал в горле. Клара и Пуш обнимались, жена домового плакала и целовала грустную мордашку главы города. Не в силах смотреть на щемящее душу прощание, я ушла в ванную комнату переодеваться. Шестым чувством ощущала, что добром не кончится наша спасительная вылазка. Как же сложно пересилить чувство опасности, зная, что добровольно кладешь голову на плаху.
Наконец, Мисса вышла, и Пуш встал рядом со мной.
— Возьми меня на руки, Саша. Мы идем не по координатам, а по связи уз. Такой переход будет для тебя не очень приятным, ведь ты не связана с Августом.
Я послушно подняла отмита. Он отдал мне портальный хран, а сам прижался ко мне всем тельцем, крепко вцепившись лапками:
— Бросай.
Черный дым окутал нас, а я почувствовала, как тысячи иголок разом воткнулись в тело. Господи, как больно. Легкие сдавило, и голова закружилась. Не устояла на ногах и шлепнулась попой на что — то очень твердое. Пуш крякнул и еще крепче прижался ко мне. Почему нет света? Мы сидели в кромешной темноте несколько минут, и, пока я выравнивала дыхание — боль ушла. В ноздри пахнуло подвальной сыростью и плесенью. Пуш отцепился от меня, молча достал световой хран и тусклый свет озарил помещение. Грязные каменные стены и полы, покрытые редкими пучками сгнившей соломы. Четыре стороны трапецией сужались к маленькому проходу, где тьма не давала рассмотреть, что он скрывает. Напротив, возле самой широкой стены, распятый массивными цепями в полуметре от пола висел оракул. Белый балахон Августа пропитался кровью, с огромных ушей кольца были вырваны с мясом, превратив их в рваные лопухи. Лицо его было опущено, похоже, он был без сознания. Я надеялась, что не мертв. На круглой лысине зияли широкие рассечённые раны, как от кнута. Пуш кинулся к израненному телу, провел лапками по рукам и лицу оракула, повернулся ко мне и тихо прошептал:
— Еще жив, Саша. Жив. Успели, — слезы беззвучно скатывались с мордочки обеспокоенного отмита. — Дай мне сумку. Я подошла ближе:
— Надо снять его с цепей.
— Да, хорошо, что я предполагал подобное, — пробормотал он, торопливо шаря в сумке. Выудил оттуда небольшой бочонок и перчатки. Надел и открутил крышку. Запустил лапку и достал небольшой комок вязкой черной мази. Потянулся к цепям и смазал каждую, чуть выше закованных рук Августа. От звеньев пошел дымок, цепи зашипели. Пуш достал платок, разорвал пополам и протянул мне:
— Обвяжи свиксы, Сан и разруби цепи в местах, где я смазал. Это смола кулков, размягчает любой металл.
Сделала, как он велел, и замахнулась над оковами. Те разломились, легко поддавшись удару. Август гулко ударился о пол, завалившись лицом вперед. Убрав мечи, я перевернула беднягу. Казалось, он совсем не дышал, так что я засомневалась в словах зверька.
— Саша, быстрей доставай портал, пока никого нет, — спешил Пуш, потом сам полез мне в глубокие карманы плаща.
— Не стоит отправляться восвояси, не испытав моего гостеприимства, Пушинакуус! — раздался мужской голос. Повернув голову, я увидела стоящего в проходе мужчину. Высокий и стройный, даже худощавый. Одет он был в длинную красную тунику с квадратным вырезом, открывавшим бледную безволосую грудь в куче амулетов и ярких побрякушек. Узкое бледное лицо обрамляла пышная копна рыжеватых волос, небрежно струящихся по плечам. Он казался симпатичным, но злой блеск серых глаз портил всю картину. За его спиной маячили огромные мужчины, с квадратными лицами. Рыжий махнул рукой и те растаяли в темноте, тут же возникнув рядом с нами, заполонив почти все свободное пространство камеры.
— Прим, — обреченно выдохнул Пушик. Занес над головой лапку с храном и вскрикнул. Один из 'охранников' молниеносно схватил отмита за шкирку, отобрал у него портал и швырнул того об стену. Пуш упал на пол, я вскочила на ноги, но двое тут же схватили меня за руки.
— Не следует пренебрегать моей добротой, если не хотите оказаться на месте оракула, — прошипел Прим и медленно и деловито шагая, приблизился к Пушу. — Надо же, живой первородный. Тысячу лет не видел.
— Отпусти Августа, — спокойно сказал Пуш и поднялся с пола. Вытянулся насколько позволял ему маленький рост.
— Не так быстро, уважаемый. Оракул раскололся, что знания по инфину утеряны. И еще рассказал, что хран Коруна цел, и ты знаешь, где он находится. Так что придется тебе принести его мне, если хочешь, чтобы твой друг выжил.
Я посмотрела на израненное тело. Неудивительно, что он раскололся. Под такими пытками любой выдаст все тайны.
— Одумайся, Прим. Ты же знаешь, чем кончились происки первого хранителя четвертой. Думаешь, в этот раз будет по-другому?
Мужчина рассмеялся. Какой же противный смех у него вышел. Как у гиены.
— Овиры утратили интерес к этой реальности, Пушинакуус. Скажу тебе по секрету, — заговорщицки произнес Прим, — никто больше до них не дозовется. Они отключили все каналы, по которым хранители общались с нашими светилами.
— Что ты задумал? — отмит хмуро взирал на него снизу вверх.
— Ну, ни для кого не секрет, сколько власти дает инфин. Знаешь, за эти тысячи лет, мне очень надоело сидеть возле одного источника. Да и территория третьей не располагает к веселью. Сплошные болотные топи, от вида которых меня уже тошнит. Принесешь мне хран и я, так уж и быть, поделюсь с тобой своими планами.
— Ты не получишь его!
Прим схватил Пуша за горло, приподнял и впечатал в стену. Поднес к нему лицо и прорычал:
— Не испытывай моё терпение. А то не побоюсь и последний отмит реальности канет в лету. Только убивать тебя я буду долго. Все равно никто тебе не поможет.
Он сдавил шею, отчего домовой заскреб лапками по стене и захрипел. Писк Пушика был словно сигналом к действию. Рванула руками со всей силы, чуть присела, две подсечки и те амбалы, что держали меня за руки повалились на пол. Тут же по бокам возникли еще двое, попытавшись схватить меня. Узкое помещение камеры не давало развернуться, поэтому, пригнувшись, выхватила свиксы, резанула мечами вверх и отшатнулась в угол. Бугаи завыли и исчезли, оставив на своих местах только сизую дымку. Как приведения, мелькнуло в голове. Лежащие охранники тоже исчезли, но тут же материализовались возле меня.
— Убить! — заверещал хранитель. Краем глаза заметила, что тот повернулся, зажав отмита перед собой, будто прикрывался живым телом.
Скользнув влево, провела прием, который Лиус называл 'режущий блок', попав лезвием одному прямо по животу. Из распоротого брюха хлынула зеленая слизь и он с криком повалился на второго. Тот пихнул падающее тело плечом, которое не долетело до пола и исчезло, и ударил кулаком в тот момент, когда я подпрыгнула в попытке тюкнуть того по темечку. Попал мне по ребрам, отчего я неуклюже врезалась в стену. В голове мелькнула шальная мысль. Лихорадочно начала вспоминать тренировки с Лиусом. Черт, нет времени. Сконцентрировала внимание: трое охранников маячили в проеме, двое прикрывали Прима, еще один достав широкий кинжал, надвигался на меня. Бросилась ему под ноги, вонзив одно лезвие в стопу. Вскинула руку и пропорола тому плечо. Отрезанная рука шмякнулась на каменный пол, мужчина закричал и растворился в воздухе. Не успела разогнуться, как по затылку пришелся мощный удар. Рухнула на колени. Глаза застила черная пелена с яркими искрами. Почувствовала, как по шее потекла теплая струйка. Крепкий у меня череп. Не отключили. Но обезвредили так, что ориентир в пространстве растерялся, всё вокруг стало расплывчатым, и сквозь звон в ушах расслышала ехидный голос хранителя:
