— Анара...Шахаро...Демэния...Десатт...
— Уууу...— протянуло лицо без прав на имя Десатт. — Ну тебя и надули...честно говоря, я не думала, что тебя напугает какое-то имя...Обычно тебя пугают только какие-то выпердыши фантазии пьяных гоблинов, работающие с большим грохотом...Так вот, я тебе скажу вот что, эта, как ты назвал её, Анара, ни за что бы так не назвалась, даже если бы и могла как-то сюда попасть. Дело в том, что её Анарой называют только мои упертые бабки, тетя Ди, то бишь её мать, со своим ушастым эльфом, назвали её совсем другим именем...помимо этого, эта чокнутая пара, со своим выродком, куда-то далеко-далеко сваляли, а потом их, кажется, угрохал этот лельфийский король-шизик. Так-то, мил друг...— она милейше улыбнулась.
"Мил друга" от этого аж перекосило, причем так, будто ему заехали ногой в пах. Его вновь смерили презрительно-насмешливым взглядом.
* * *
— И как же выглядела эта самозванка, так удачно нашедшая такого идиота, как ты?
— Как вы...
— Как я? Впервые вижу такого идиота...
— ...Только наоборот...
— это как же?
— Ну...смугленькая, волосы смоляные, да и...
— Ну?
— ...пофигуристей...— выдавил он и сжался, ожидая, что его бить будут, однако этого не последовало.
Девчушка весело хохотнула.
— О, это уже интереснее...а что-то ещё запомнил?
Он что-то промугукал, кивая.
— Ну? — сказала она многозначительно.
— Глаза...
— Что с глазами?
— Как у вас...
— Как у меня, или опять, как у меня, но...?
— Синий да зеленый.
— Один сини, другой зеленый?
— Нет...
— А как тогда — усмехнулась она.
— Вместе...
— Таак...Это уже серьезно...А если серьезно, ты решил, что она та, кем назвалась, потому, что она так выглядит? Не, я ни за что не поверю, что рядом со мной такой трусливый идиот...
— Что вы...
— А почему — голос её стал крайне вкрадчивым.
— Браслеты...— произнес он на грани слуха.
— О! ты уверен, что это те?
Он закивал с огромной амплитудой.
— Что ж...посмотрим, насколько ты прав...во что она была одета?
— В...Кажется в мантию..
Беленькая расхохоталась.
— Нда...Уж кто-кто, а ни кто из моих родичей это не напялит...И где же ты наткнулся на сие воскрешение из праха?
— В "Веселом Вечерке"...
— Ясненько...Что ж, иди, ищи её теперь по всему рынку...
— Но...
— Что "но"...
— Знаете, я вот тут подумал...
— И что? Ты научился думать наконец-таки? Что ж, пожалуй твоей знакомой можно дать первое место в конкурсе на лучшую манипуляцию с психикой и сознанием...
— Она вряд ли пошла на базар...
— А как она по-твоему в трактир попала...
— Вошла в него она через другую дверь...
Тонкие белые бровки взлетели до небес.
— Ясно...На тебя мне рассчитывать бесполезно...— она стала и пошла к двери. -Что ж, я сама с этим разберусь, но прежде...— она остановилась перед ним. — Наклонись, пожалуйста, вперед...
— Но Госпожа...
— Ещё раз назовешь меня так, я тебе нос откушу — мило улыбнулась девчушка, показав четыре длинных круглых клыка и кромку основной линии зубов.
— ...но...
— Я тебе не госпожа, не хозяйка и вообще...Я тебе, как мать родная...
— Но...
— Ни каких "но". Делай, что тебе говорят! — милый голос стал очень злым и холодным.
Тот обречённо вздохнул, наклонился к ней и зажмурился.
— Раде всего на свете, Тригер, будь храбр хоть раз...— сказала она осуждающе, рассматривая свою тоненькую ручку со странной формы кончиками пальцев.
Тот открыл глаза. В них читалась мольба.
Девчушка улыбнулась и...звонкая пощечина обожгла лицо. Но на щеке того вспыхнул не синяк даже...Пять глубоких ран, четыре параллельных и один наискось, красовались на его лице, причем выглядели так, будто были оставлены раскаленным ножом.
— ...За что!!! — взвыл тип, прижав обе ладони к ране.
— А чтоб чужие деньги не проигрывал — мило улыбнулась она, прислоняя кончики указательного и среднего пальцев к его ноздрям.
Несчастный ужасе выпучил глаза и замер. Она немного потянула руку на себя, голова того послушно двинулась следом. И вот почему: странной формы кончики пальцев заканчивались прозрачными кошачьими когтями. И сейчас остренькие кончики уперлись в нежнейшие ткани внутренней стороны кончика его носа.
— А за что это! — гнусаво провыл он.
— Щас увидишь...— она потащила его за нос из дома на улицу. — Вопи громче — приказала она.
* * *
Местные служители правопорядка с трудом утихомирили толпу и принялись выяснять, что же случилось и из-за чего все произошло.
— Я не собирался с ним драться — сказал один из лавочников, кажется торговавший колбасой. — Это он начал драку, он запустил в меня своим сраным горшком...— и он ткнул пальцем в другого торговца.
— Мой высококачественный товар случайно встретил ваш пустой горшок, который вы носите на плечах — его обидчик, торговавший ночными горшками, и гордившийся своей родовой профессией, горделиво окинул его взором.
— Как это случайно?!
— А так...Это предназначалось не вам, а тому...очень нехорошему человеку, который налетел на мой прилавок, опрокинул его, сломал, и перетоптал половину моего товара...
— да ну!?
— Да-да!!
Начальник стражи окинул взглядом толпу, почесал себе под шлемом.
— Значит было все так, дорогие предприниматели, как я понял: все беспорядки начались с того, что какой-то желоб с ходу пронесся по сей территории, попутно сломав несколько лавок. Я верно все понял?!
— ДА! Это он все начал! — завопила толпа.
— Что ж, будем его искать. Куда он унесся?
Большая часть толпы ткнула в сторону неприметного домика на окраине рынка.
— Ясно...Расходитесь, будем его искать...— он повернулся к своим подчиненным.
Начальник стражи открыл было рот, собираясь отдать какие-то распоряжения, но из указанного строения раздался ужасающий вопль боли. Лавочники только оглянулись в направлении шума и продолжили подбирать разбросанные пожитки, вся же стража со своим главой во главе уставились на домик. Вот из приотодвинувшейся шторки высунулась белая голова, затем вышел целиком весь ребенок и...От дома, в котором скрылся нарушитель, шла странная пара. Маленькая беленькая девчушка в грязной огромной рубахе и огромный жлоб. Последний был согнут пополам и покорно ковылял за девочкой, которая, мило улыбаясь, грубо тащила его за нос. Так же огромный мужчина очень громко и жалобно выл
— За что?!
— За это безобразие — лепетала девчушка, поворачивая за нос его голову так, чтобы он увидел опрокинутые прилавки и телеги, и злых их хозяев, светящих свежими синяками и шишками. — И за это, и за это...
Он продолжал жалобно выть, а девочка уже молча, и только чуть посмеиваясь каким-то своим мыслям и не замечая уже сам факт существования ведомого ей, протянула его через пол базара. Она бы тащила его и дальше, если бы её не окликнул начальник стражи:
— Леди Сэв! Леди Сэв, можно вас на минутку!
Девочка остановилась, оглянулась, весело хохотнула, по-кошачьи щурясь.
— Да, конечно, дорогой Белорд...— она пошла к тому, все так же, будто не замечая, что тащит за собой огромного мужчину, бесцеремонно дергая того за нос.
— Эээ...Леди, вы знаете ведь, кто в ответственности за этот погром? — он указал на кучу всё ещё сломанных и перевернутых прилавков и обозов.
— Разумеется — она, все так же мило щурясь, кивнула. — Частично я, но только частично...
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что первые шесть упавших прилавков на совести вот этого добродушного существа...— она потянула сильнее, заставив чуть шагнуть вперед ведомого. — Триггер в приступе паники опрокинул их по пути ко мне. А так, как я за него в ответе, в некотором роде, то за сделанное лично им я в ответе...— добродушно сказала леди Сэв.
— Да. Но он вызвал беспорядки, драку и порчу ещё двух десятков лавок и множества товаров...
— Но во-первых он этого делать не собирался, а во-вторых драку устроил не он, а те, кто хотел, в приступе возмущения праведного, наказать его сей же час...
— С чего вы это взяли, леди. Вы не были очевидцем данных событий...
— Вы правы отчасти. Я не видела происходящего глазами, но зато я все превосходно слышала. Вы знаете, что у меня слух, как у нетопыри, даже лучше...
— И вы, все происходящее зная, не вмешались для прекращения беспорядков.
— Я готова нести ответственность за беспорядок, устроенный этим добродушным существом. Пусть пострадавшие скажут, как я могу сгладить в их глазах свою вину. Но утихомиривать хулиганов, а тем более массовые беспорядки и их предотвращать — ваша работа, милейший Белорд...
— Да, но зачинщиком беспорядков был...
— Зачинщиком драки и погрома была бурная реакция возмущения...
— Но он виновен.
— Да, виновен, виновен в опрокидывании шести лавок.
— Но...
— Но он не бил ни кого — перебила она Белорда. — Он даже не наступил ни на кого. И товар он не бил и не топтал. Товар били об него и друг об друга. Он просто опрокинул несколько лавок...
— Но...
— Виноват тот, кто продолжил...— снова перебила его леди.
— Леди...
— Сколько они хотят за причиненное им беспокойство? — огляделась она.
— Леди, Я конечно постараюсь, но толпа всегда более ценила справедливую кару, нежели деньги...
Она усмехнулась.
— Но это не толпа. Это барышники. Они всегда более благоразумны...А у них всех один желтый бог...
— Леди — он наклонился к ней. — Ни один благоразумный не возьмет золота из рук демона...
— Но я же не демон — лукаво улыбнулась она.
— Не все так думают...А те, кто думают так...Леди, здесь вас все знают. А у денег из ваших рук дурная слава...
— Что ж...Но пусть они не беспокоятся. Триггер будет наказан за свою неаккуратность...
— Но...— жалобно скульнул Триггер и жалобно посмотрел на начальника стражи.
— Леди Сэв, я думаю, что для всех будет лучше, если ответственность за свои деяния он будет нести сам...
— Что вы имеете в виду? — возмутилась она.
— Я имею в виду то, что будет лучше, если наказание он понесет сам и пред лицом закона здешнего. И что кару ему назначат здешние официальные власти...
— Вы думаете, что я не смогу публично припадать ему урок?
— Я думаю, что вы можете, как всегда, немножечко...переусердствовать...
— Сударь...— обижено протянула она.
— Я уверен, что лучше вам передать его нам...И не брать на себя ответственность за его дела...
— Вы меня обижаете...
— Что вы, леди. Я, как лицо закона, стараюсь ему следовать...
— Неужели — она насмешливо на него посмотрела, затем повернулась к Тригеру. — А ты что думаешь?
— Мм...
— Ты готов сам отвечать?
Глаза того радостно вспыхнули. Он попытался кивнуть, но тут же взвыл от вновь оцарапавших ему внутреннюю часть носа когтей.
— Что ж, ты свободен — усмехнулась девочка. — Но вы меня обидели...
С этими словами она наконец отпустила нос несчастного и, что-то насвистывая, пошла дальше.
* * *
Беленькая девочка в грязной рубашке шла через базар к одному из трактиров на другой его стороне. Окружающие старательно не обращали на неё внимание, но, будто невзначай, убирались с дороги.
"Так, подведем итоги из всего из этого...Этот нахальный дурак нарвался на какую-то наглую малявку. Эта малявка сумела его надуть его, скорее всего. Она назвалась дочкой моей тетки и предъявила якобы один из артефактов...Все это нужно хорошенько расследовать...Конечно вряд ли там будет что-то стоящее, но мои бабки ох как не любят самозванок. Самозванкой, правда они считают и меня. Хотя моя покойная мамаша — старшая дочь одной из них...Ну и ладно. Я не претендую даже на имя и родство. Но до чего же невыносимо выслушивать все те пустые обвинения и оскорбления...Может её поимка поможет мне помириться с ними? Ведь дружба скрепляется кровью...".
Она медленно приближалась к трактиру, над входной дверью которого была вывеска в виде, по всеобщему мнению, лица эльфа. Только явно нарисовал эту вывеску тот, кто слышал описание данного существа со слов орка. В результате на дощечке красовалось нечто весьма странное, но нагло ухмыляющееся и подмигивающее. Под данным лицом неопределенной видовой принадлежности была нарочито корявая надпись.
"Вусмерть" — с усмешкой прочла беленькая, тихо приоткрывая дверь и ныряя в щелочку.
* * *
Небольшой темный зал внутри небольшого здания трактира. В нем душно и накурено, и посетителей не так уж и много. Шесть небольших круглых, грубо сделанных столиков, вокруг каждого по четыре таких же стула. За одним из столов, положив на него ноги в облепленных стальными заклепками сапогах, развалился парень. Куртка и штаны, и даже рубашка его были покрыты такими же заклепками, предназначавшимися толи для защиты, толи для эстетических целей. Дудой и длинный, белые взъерошенные волосы, белая кожа и огромные кислотно-желтые глаза без белков и зрачков, слегка освещающие его лицо. Он, задумчиво глядя в потолок, медленно грыз пересушенную рыбу с загаром, и это ему явно нравилось. Вот входная дверь чуть приоткрылась, впустив яркий уличный свет и более свежий и прохладный воздух в дымную мглу. Парень вяло перевел взгляд прожекторов на безобразные, нагло ворвавшиеся лучи. Вместе с ними в помещение скользнула маленькая бледная фигура, тут же захлопнув за собой дверь, и не оглядываясь, направилась к нему. Он без особого интереса наблюдал, как она оседлала стул, будто лошадь, и уставилась на него небесно-голубыми глазами.
— Здравствуйте, моя дорогая леди — произнес он вяло и почти неслышно, но точно зная, что его услышат. — Вы пришли опять смеяться надомной? — он с усмешкой рассматривал бледное детское личико, неподвластное загару совершенно, однако ноги сдвинул на столе так, чтобы ей было невидно подошв сапогов.
— Что вы такое говорите — залепетала она. — Как могла я сделать вам что-то плохое?
— Я не сказал "сделать", я сказал "смеяться"...
— И что вы имели в виду?
— Я имел в виду вашу прошлую встречу со мной...
— М? — бровки её взлетели до небес.
— Рым. Вы назвали меня "броненосцем"...и ещё кое-что сказали...
— Я всего лишь шутила... — она очень мило улыбнулась.
— Вы не чем не отличаетесь от сородичей...
— Вы о чем?
— Об отсутствии как чувства юмора, так и умения шутить...
— Вы тоже им не блещите. Но я пришла не за тем, чтобы продолжить наш скандал, хотя вы и назвали меня летучей мышью в весьма оскорбительном тоне и с таким же смыслом.
— А зачем же вы пришли?
— Не смотря на то, что я на вас в обиде не менее, чем вы на меня...
Он иронично хмыкнул.
— И не смотря на то, что я девушка, и по всем законам такта придти должны были вы...
Он ещё более иронично скривил рот.
— Так вот, я лично пришла пригласит вас к себе на чашечку чая...
