— Их шансы и без того малы, господин Де'Сенд. Не лишайте несчастных и их тоже.
Влад поспешил с ним согласиться и заверил, что сделает всё возможное, хотя сам прекрасно понимал, что скорее погубит этих людей, чем упустит преступника, которого они могут покрывать. Это было жестоко, но в шестом отделении его научили расставлять приоритеты правильно, да и цену напрасного милосердия ему пришлось узнать не понаслышке. Умори в каземате сотню узников, но найди предателя, чьё вероломство грозит погубить десятки тысяч невинных. Арифметика, которую никто не любит и которая, будь она проклята, всегда работает.
Штерн, посмотрев на список, недовольно фыркнул, однако, зная нрав Де'Сенда, сразу же послал фельдшера на склад. Разумеется, при этом он непрестанно ворчал что-то про 'самодуров из столицы' и клял на все лады мерзкую ведьму. Влад, устав от этих причитаний, отвлёк доктора вопросами о делах и заботах клиники. Штерн же, поостыв, отчитался о ходе карантина, профилактике, количестве заболевших и умерших, а также признал безрезультатность поиска источников болезни. Лаборатория, которой он располагал, с этой задачей не справлялась, и все свои надежды Штерн возлагал на доктора Айгнера, исправно отправляя в Вальцберг образцы, даже если запросов на них не поступало.
— С этой разбойничьей проблемой надо что-то делать, господин Де'Сенд, — добавил он. — До того момента, как вы привлекли к работе драгун лейтенанта Франца, у меня трёх посыльных убили. Да и сейчас не легче — приходится подстраиваться под расписание конных разъездов, а образцы, сами понимаете, долго не хранятся.
Влад слушал и кивал. Он и сам понимал, что пока большая часть шайки вместе с главарём не будет болтаться в петле, наладить толковое сообщение между городами и деревнями будет сложно. Эпидемия в таком случае убьёт многих, кто так и не дождётся помощи.
'Если, конечно, лекарство вообще найдут', — скептически подумал он.
Вечером он сидел напротив Ют в душной комнатушке, куда травница перетащила часть своей утвари, и с интересом наблюдал за процессом приготовления микстуры. Женщина трудилась с целой батареей колб и горелок, постоянно сверяясь с одолженными у Влада часами и что-то бормоча про температурный режим.
Микстуры получилось немало: восемь пузырьков. Больных, между тем, было всего четверо. Они уже лежали на койках в соседнем помещении в полном беспамятстве. Трое были из местной родовой аристократии и жили на доходы от аренды принадлежавших им земель, мельниц, пекарен, амбаров и прочих хозяйств, где работали малоимущие крестьяне. Четвёртый был помощником городского судьи, человеком средних лет с ухоженными белыми руками и навощённой шевелюрой, которую пока не испортил даже мучительный недуг.
Ют приготовила 'Пламень' — тёмно-оранжевую жижу с резким сладковатым запахом. Рядом стояли также и прочие средства: от жара, от боли, успокоительные и рвотные. Больных по некоторому рассуждению решили привязать к койкам крепкими ремнями, так как Ют не ручалась за силу эффекта от приёма чудо-микстуры.
— Готов? — спросила она Влада, заливая чуть разбавленный водой состав в поильник.
— Да. Начинай, Ют.
Первым был помощник судьи. Мужчина, казалось, едва забылся сном. Ют аккуратно приподняла его голову и влила ему в горло микстуру.
Поначалу не происходило ничего особенного. Предоставленный самому себе больной беспокойно метался и что-то бессвязно бормотал, веки его часто подрагивали. Затем, когда Влад и Ют оба решили, что 'Пламень' либо не подействовал, либо его было мало, он рывком попытался встать с кушетки и, потерпев неудачу, стал просить воды. Глаза его при этом были широко распахнуты.
— Напои его, Ют.
— Сейчас.
Он выпил целый графин, прежде чем смог хоть что-то выговорить.
— Что со мной? — спросил он жалобно; во взгляде полном слёз, сквозила мольба. — Внутри словно костёр разожгли! Ох! Больно, дайте пить!
Ют принесла второй графин и протянула несчастному, но Влад решительно её остановил. Он взял стакан, наполнил и протянул мужчине, а когда тот выпил, сказал:
— Хочешь ещё — отвечай на вопросы.
— Что? — глаза больного снова округлились, на этот раз от ужаса. — О чём вы?
— Влад, так нельзя, — встряла Ют, но Де'Сенд её не слушал.
— Мне нужно, чтобы ты говорил правду, иначе воды не получишь, понял?
— Я не понимаю! Я ни в чём...
— Я сам решу, виноват ты в чём-то или нет! Правило такое: один ответ — один стакан воды.
— Но господин...
— Я могу всё это вылить, знаешь ли, — заметил Влад и качнул графин.
— Не надо! — мужчина снова дёрнулся в путах. — Спрашивайте, я всё скажу!
Влад, держа стакан так, чтобы мужчине было хорошо его видно, поймал на себе полный негодования взгляд Ют, но тем не менее начал допрос.
— Осень 1754 года. В Марбурге появляется человек и тут же становится центром внимания цвета местной молодёжи, а потом и представителей городской элиты. Кто он?
— Не знаю такого.
— Влад наклонил графин, часть воды выплеснулась на пол.
— Ты уже перехотел пить?
— Нет, проклятье! Сволочь!
— Я могу влить тебе в глотку ещё жидкого огня, хочешь? — спросил Влад и показал на пузырёк с микстурой. — Представляешь, всего один глоток вырвал тебя из лап смерти и теперь методично поджаривает кишки. То ли ещё будет от целого пузырька.
— Влад! — не выдержала Ют.
— Не мешай.
— Я не знаю имени! Почти никто не знает! — заговорил тем временем мужчина. — Кто-то звал его Учителем, кто-то Господином, Мастером, Маэстро... шут его знает как ещё! Я помню, он любил носить вычурные вечерние наряды, частенько являлся в модные салоны, блистал на приёмах, всегда производил фурор, вот только лично его... оно такое, обычное... проклятье, словно память отшибло!
— Вот видишь. Можешь же.
Влад напоил его и наполнил стакан снова.
— Чем он привлёк внимание? О чём говорил? Имел ли место заговор? Упоминал ли короля, первых лиц государства?
— Нет... ничего такого, он просто... проповедовал.
— Проповедовал что?
Мужчина запнулся, словно с трудом подбирал слова.
— Вы не поймёте...
— А ты постарайся!
Мужчина искоса посмотрел на стакан в руке Влада. Де'Сенд, перехватив его взгляд, уступил и дал ему напиться.
— Сперва о справедливости, нелюбви Создателя, о страданиях и пути к избавлению от них, от любого недуга.
— Он обещал избавление?
Помощник судьи замотал головой, глаза его лихорадочно блестели, однако помимо боли, страха и подступающего безумия Влад заметил в этом взгляде нечто совсем иное. Убеждённость? Или веру?
— Он показал нам его! Обречённые на смерть восстали и первыми присягнули ему. Они заплатили цену, не колеблясь, и им воздалось! Я сам видел.
— Кто эти люди?
— Вы их не найдёте, они ушли вслед за Учителем, когда вы развязали свою охоту, — мужчина усмехнулся. — Вы слишком самонадеянны, господин Де'Сенд.
— Ты знаешь меня?
— Все праведники знают ищейку.
— Тогда почему же ты не ушёл?
— Много вопросов, а воды мало. Мне больно. Слышите, больно!
Ют буквально вырвала стакан из рук Де'Сенда дала несчастному пить.
— Напрасное милосердие, — проговорил тот, и Влад вздрогнул. — Я не уплатил цену за себя, но уплачу за других.
— Что за цена? — спросила ошеломлённая происходящим Ют.
— Жизнь и та энергия, что ей движет, — сказал Влад. — Он приносит себя в жертву.
— О чём ты?
— Позже, Ют, — Влад наполнил ещё стакан и поставил на край столика. — А теперь, уважаемый, скажи мне, где искать твоего учителя?
— Отчего бы и не рассказать? — мужчина попытался усмехнуться, но вышло жалко. — Он перед самым носом у тех, кто ищет. Он в Вальцберге, где всё это и закончится, где падёт идол лживого святого. Но тебе его не найти, ибо праведных много, и каждый укроет его во имя общего спасения. Мы страдали, и он ответил на наши молитвы. Он не бестолковый жрец бога-пустышки!
— Но и ты не такой уж несгибаемый мученик, — заметил Влад.
— Да, я слаб духом и страшусь боли. Ты вырвал меня из спасительного забытья, но учителю ты не навредишь всё равно! Его ум и знания стоят на ступень выше мудрецов человеческих! Он рождён в Иной колыбели! А-а-а! Проклятье!
— Что ты сказал, повтори?! — Влад склонился над мужчиной, пытаясь влить воду ему в глотку, однако бесполезно — тот плевался и продолжал вопить.
— Ют, ужаснувшись происходящему, оттащила Де'Сенда в сторону и указала на умывальник.
— Там раствор карболки и тёплая вода. Быстро сними верх и умойся — не хватало тебе ещё заразу подхватить! А я ему желудок прочищу.
Влад, опомнившись, поспешил выполнить указания травницы. Ют тем временем натянула вощёную маску и перчатки и занялась беснующимся больным. Влад тщательно умылся, промыл глаза, уши, нос и рот, рубаху и сюртук свернул и положил в сторонке, оставшись только в штанах и сапогах. Своё оружие он завернул в чистую простыню.
Когда к нему присоединилась Ют, она держала в руках серую рабочую рубаху, какие носили работники артели.
— Что там с ним? — спросил Влад, одеваясь.
— Бредит, — вздохнула Ют. — Я дала ему успокоительное из медуницы и багрянки — сильное, быстро действует. И ещё одно: извини, но пытать остальных я тебе не позволю. Хватит и этого бедолаги.
— Прости за этот кошмар, — Влад невольно отвёл взгляд. — Ты привыкла облегчать страдания людей, а не мучить их. Даже если они саму тебя готовы на части порвать.
— Влад, — взмолилась травница. — Ты ведь не простой чиновник, ты вообще не...
Он поднёс палец к губам:
— Остановись, не стоит продолжать.
Ют, смутившись, отступила на шаг и робко кивнула:
— Да, ты прав.
— Мне не стоило тебя втягивать, — разочаровано произнёс Влад, — но мне требовалась помощь. Прости.
— И что теперь со мной будет?
— Ты — умная женщина, Ют. Ничего с тобой не случится. Ты помогла мне, спасибо тебе за это, и не надо ничего бояться. Ты людям нужна.
Ют выдохнула с огромным облегчением. Влад, почесав в затылке, усмехнулся и покачал головой.
— Что-то не так? — спросила она.
— Знаешь, — Влада, неожиданно для него самого, охватила непонятная весёлость. — Он ведь так и не рассказал мне ничего нового. Вернее, он сказал совсем не то, что я хотел услышать.
— Ты ждал, что он выдаст имена и адреса? — Ют улыбнулась, ирония дошла и до неё.
— Это было бы идеально, — признал Влад. — Тем не менее, кое-что он всё-таки выболтал. Эх, как жаль, что я не могу сейчас попасть в библиотеку барона фон Вальца. Там бы я кое-что проверил.
— Он говорил про цену избавления. Ты упомянул о жертве, — сказала Ют, размышляя. — Получается, он и все остальные заразили себя сами?
— Вполне вероятно.
— Но зачем?
— Вот на этот вопрос мог бы ответить трактат 'Малефикарум Фарбис'. Я видел списки, когда гостил у барона, но не думал, что он мне понадобится.
Ют казалась удивлённой его словами.
— Это же эзотерика.
— По большей части — да.
— И ты в это веришь?
— А ты? — парировал Влад. — Тебя же не зря зовут ведьмой, не так ли? Не за шляпу и чёрное тряпье?
Ют потупилась.
— Я знаю и умею... всякое, — произнесла она, осторожно подбирая слова. — Ведьма была моя бабка, мама же ставила во главу угла науку и просвещение. В моём багаже знаний есть очень много... вещей, которые нередко, кхм, исключают друг друга. В чём, казалось бы, подвох?
— И тебя это не смущает?
— Нет. В большинстве случаев, встречая непонятное, нужно учесть, что, скорее всего, ты чего-то не знаешь.
— Поддерживаю, — согласился Влад. — Вот и я такой же.
Внезапно Ют, вспомнив о чём-то, вскочила с места и стала поспешно собирать свои склянки в докторскую сумку, которую ей выделили за счёт Горнодобывающей артели. Влад тоже встал.
— Что за спешка?
— Едем ко мне, — бросила Ют, укладывая пузырьки с микстурой и прочими лекарствами в аккуратные ровные ряды.
— А мы не торопим события?
Ют сперва возмущённо фыркнула, но потом, не сдержавшись, рассмеялась, а Влад подхватил, и напряжение, накопившееся за долгий тяжёлый день, словно дождём смыло.
— Может и торопимся, но, кажется, у меня есть то, что ты ищешь, — сказала травница, потянув Влада к выходу. — Быть может, моя библиотека и не чета баронской, но трактат 'О злодеянии большом и малом', он же 'Малефикарум Фарбис' в переводе на атмирский, у меня был.
— Чудесно!
— Но ты ведь в курсе, что он больше похож на сборник сказок, чем на научное исследование.
— Это лишь отчасти.
Они покинули склад и направились к администрации артели. Где-то в нижних окнах здания, несмотря на поздний час, ещё маячил свет.
— Я распоряжусь, чтобы больных увезли обратно в лазарет, а ты найди нам лошадей, — сказала Ют, когда они с Владом взбежали по резным деревянным ступеням на крыльцо.
— Лучше уже карету.
— Хочешь добраться с комфортом? — съязвила Ют.
— Именно, — ничуть не смутившись, согласился Влад. — А ещё я хочу написать пару писем барону и доктору Айгнеру. Боюсь, им там может угрожать опасность.
— Тогда бегом. Встречаемся здесь через десять минут.
Разбудив всех и вся, они получили желаемое и уже через полчаса тряслись в удобной бричке, которую сопровождали полдюжины конных.
Тем временем из Вальцберга в Марбург выехал одинокий всадник. Торопясь выполнить срочное поручение, он не стал дожидаться конных ополченцев, считая, что они всё равно будут ему обузой, и потому одиночка поставил не на силу, а на скорость. Пришпорив быстроногую вороную лошадь, он стремительно умчался в ночь.
Грузики на длинном шнуре мерно раскачивались из стороны в сторону, словно маятник старинных часов. В ночной тиши было слышно лишь тихое дыхание нескольких человек, да шелест прелой хвои и травы там, где копошился в подлеске какой-то ночной зверь. Лунный свет с трудом пробивался через тёмный полог Тарквальда, умирающей лучиной отражаясь в блеске глаз.
Посреди дороги лежало дерево, перегораживая петляющую меж двух отлогих холмов узкую тропку, на которой с трудом разъехались бы две крестьянские телеги.
Грузики качались туда-сюда, ничем не выдавая напряжения руки, что держала шнур. Впрочем, быть может, человек и впрямь был спокоен.
Всадника было слышно издалека. Он мчался сквозь лесную темень, освещая путь ручным фонарём, и неистово погонял лошадь. Недовольный храп и фырканье разносились далеко окрест — животное явно волновалось — и всадник с тревогой оглядывал холмистые склоны по обеим сторонам дороги. А что если волки? Этим ничего не стоит загнать уставшую лошадь.
Грузики остановились, зависнув где-то в полуметре от земли, и вдруг резко взмыли вверх, раскручиваясь вокруг неведомой им оси. Рука, державшая шнур, уверенно наращивала обороты.
Дерево появилось из-за поворота слишком быстро, чтобы всадник или лошадь успели толком отреагировать. Да и толку-то, если большой и корявый ствол всё равно было не преодолеть с наскока? Лошадь, испуганно заржав, поднялась на дыбы, и лишь с огромным трудом всадник не дал ей себя сбросить.
Грузики разогнались так, что разрезали воздух со свистом. В какой-то момент рука отпустила шнур, и чёрная бола-удавка отправилась в свой короткий полёт.
