Некромантка. Общий файл

— Да...

— А может, Арес прав? — тихо, в пустоту, произнесла Гелла, глядя мимо близнецов на покрытые снегом деревья в парке.

От неожиданности, парни замолчали, обиженно глядя на тёмную. Когда один из них наконец нашёл слова для гневной отповеди и только набрал воздух в грудь, чтобы высказать девушке, что он думает о её предположении, Гелла продолжила свою мысль:

— Возможно, Мастер считает, что раз вы не можете запомнить исторические факты, то не сможете запомнить и процесс вызова...Ошибиться в истории ведь не так страшно, как нарушить ритуал, ведь так?

— Ну, сравнила! — фыркнул Ален, засовывая руки в карманы. — Заклинания, в отличии от истории и прочей белиберды, мы учим!

— А что вам мешает учить и прочие предметы? — удивилась Гелла. — Пусть вам это не интересно, зато менторы перестанут терзать ваши нервы...

— Бессмысленно, — проворчал нахохлившийся Рей, явно ищущий, к чему придраться в словах девушки. Он хмурился и кусал губы, не желая признавать правоту Геллы. Как бы хорошо ни относились близнецы к маленькой леди, но согласиться с её доводами и расписаться в ошибочности своих — было выше их сил. Слишком велика и непомерна их гордость. — Мастер всё равно найдёт к чему бы придраться. Он просто не хочет учить нас чему-то новому, мол, мы и так программу опережаем...

— Разве это плохо?

— Он думает, что плохо! Но такими темпами мы никогда не научимся чему-то серьёзному!

— А разве у вас нет самостоятельных занятий? — поразилась тёмная. Она привыкла, что в храме девочкам больше времени даётся на самостоятельное развитие, когда каждая совершенствуется в одной, наиболее близкой ей области. Она помнила, как сама часами сидела в холодной библиотеке, выписывая статьи из старых фолиантов, как пыталась докричаться до своей богини, как выводила корявые формулы Откровения*. Юные маги предпочитали же получить все знания разжёванными, на золотом блюде, в готовом к употреблению виде.

— Самостоятельно? — задумчиво переспросил Ален, прищурившись и потирая рукой подбородок. В тёмных глазах загорелись яркие искорки желания устроить очередную пакость.

— Х о р о ш а я и д е я... — нараспев протянул Рей, уловив ход мыслей брата. — Почему бы двум очень талантливым магам и одной не менее талантливой жрице не попытаться вызвать аггела самостоятельно?!

Близнецы переглянулись с одинаковыми пакостными усмешками. Дурацкая, самоубийственная идея им о-о-очень понравилась.

— Но... — растерялась Гелла, беспомощно моргая, — Я же не это имела в виду!

— Так, маленькая леди, — Ален приобнял её за плечи, увлекая за собой с веранды. — Ты с нами или нет?!

Девушка съёжилась, бросая быстрые, испуганные взгляды на коварно улыбающихся близнецов. Тихонько пропищала:

— С вами.

(* Формулы Откровения — фразы, заменяющие жрицам заклинания).

На цыпочках прокрадываясь мимо гостиной, девушка не удержалась и всё-таки снова взглянула на портрет, хотя ещё совсем недавно дала себе зарок даже в его сторону головы не поворачивать.

Проклятый едва заметно улыбался, чуть приподнимая одной рукой обложку книги, словно предлагая заглянуть внутрь.

Гелла вздрогнула и ускорила шаг.

— Дурацкий портрет, — буркнула она себе под нос.

— Ага, — рассеянно согласился Ален.

— Вы замечали, что он изменяется? — сразу напряглась девушка.

— Изменятся? — Рей, почесал в затылке, окончательно растрепав и так непослушную шевелюру. — Да мы и смотрели на него всего-то пару раз... а разве он раньше по другому выглядел?

Шестая только вздохнула и попыталась выкинуть Проклятого из головы.

Близнецы, как и все юные гении, не признавали простых путей. Вызывать аггела они решили на небольшому пустыре, продуваемом всеми ветрами, вдали от дома. С одной стороны, мала вероятность того, что застукает Арес. С другой... в случае чего, даже на помощь позвать будет некого.

Гелла беспомощна оглядывалась вокруг, пока близнецы увлечённо расчищали площадку от снега. Вот странно: когда Мастер очень вежливо попросил разгрести сугробы перед крыльцом, близнецы ныли, порывались использовать магию или сбегать в ближайшую деревеньку и нанять волонтёра. Сейчас же они самостоятельно работали с потрясающим энтузиазмом, которого хватило бы на целую армию уборщиков. Ну ещё бы: в таком деликатном деле, как вызов аггела, на придурковатого крестьянина не положишься, да и магию применять побоишься — а вдруг магический фон испортишь?!

— Уф, — Ален отбросил лопату и смахнул прилипшие волосы со лба, — кажется управились. Теперь надо концентрационную звезду намалевать до заката...

— О, маленькая леди, не снизойдёшь ли ты до ничтожных рабов своих, — разыгравшийся Рей, проникновенно завывая, бухнулся на колени, — не поможешь ли им начертить жалкую звёздочку...

— А то у нас по черчению гордый неуд стоит, ибо глазомер отсутствует как таковой.

Тёмная молча кивнула, скромно умолчав о том, что опыта у неё в черчении маловато для такого ответственного задания.

Когда маги набросали примерные очертания звезды, Шестая прошлась вокруг неё, выверяя угол лучей. Рисунок оказался слишком сложным, чтобы чертить его на глазок, без специальных приборов, и в разум Геллы начало закрадываться подозрение, что ничего у них не выйдет. А если что-то и получится... Нет уж, упаси Лунная, пусть уж они зазря промёрзнут одну ночь, зато потом умнее будут!

Тёмная в смятении подправила очертания ещё одного элемента фигуры, стараясь скрыть, что руки у неё ощутимо дрожат, а на лбу выступила испарина. Чудь робко жался к её ногам, тихо мяукал и норовил забраться ей на руки. Девушка чувствовала приближение чего-то страшного, словно у неё было несколько вариантов будущего, и с каждым её действием реальным становилось самое мрачное, не сулящее ничего хорошего. Шестая на миг замерла, прислушиваясь к странной, аномальной мысли — специально сделать ошибку в чертеже, чуть-чуть искривить эту линию, увеличить на пару десятков градусов вон тот угол, тем самым скосив всю звезду... Но близнецы смотрели на Геллу с таким доверием, с такой спешкой выполняли все её советы, что она не смогла обмануть их. Тепло Алена, внимание Рея были ей важнее туманного будущего.

Близнецы были здесь и сейчас, и Гелла хотела наслаждаться каждым моментом их дружбы. А то, что будет потом... Она справится. Ведь это так глупо — обменять взаимное, абсолютно доверие на попытку предотвратить то, что, возможно, никогда не случится.

"А если это будет стоить жизни одному из близнецов? Обменяешь их доверие на их жизнь?"

Холодный шелестящий голос ворвался в её мысли, погрузив девушку в смятение. Она гнала от себя эти слова всеми силами, но они всё время возвращались и жужжали, мешая думать о чём-то другом.

"Рискнёшь?"

Она покачнулась, прижав ладони к вискам. В ушах стучало, глаза странно жгло, и девушка не сразу вспомнила, что это всего лишь слёзы. "Неужели я ещё умею плакать? Неужели мне ещё есть, что терять?" Огненный котёнок тоскливо мяукал, не отводя взгляда от своей хозяйки, изнывая от невозможности хоть как-то помочь ей.

— Гелла? С тобой всё в порядке? — Ален с тревогой вглядывался в её бледное личико.

— Да... почти... — Сухо в горле, едва язык шевелится, да что же это? Надо сказать им, что нельзя сейчас вызывать аггела, нельзя!

— Да какое "почти"?! — возмутился Рей, обнимая её за плечи. — Тебя озноб бьёт! Что ж ты молчала, что замёрзла?!

Маги на перегонки стали стягивать с себя куртки, не слушая возражений девушки.

— У меня плохое предчувствие, — наконец произнесла она, укутанная по уши. — Что-то случится. Что-то плохое, непоправимое... Пожалуйста, давайте не будем никого вызывать? Пожалуйста!

— Ты струсила? — насмешливо прищурился Ален.

— Да, — с вызовом ответила Шестая, не попавшись на элементарную удочку. — Струсила. Я боюсь за вас — мне-то ничего не грозит. Если вы так хотите доказать себе, что можете сделать всё сами, без Мастера, то прошу вас, умоляю — будьте осторожны! Создайте ещё один щит, поставьте ограничения...

Близнецы внимательно выслушали сбивчивый, тихий лепет Геллы. Ален растеряно взглянул на старшего брата, но тот лишь беспомощно пожал плечами, продолжая прижимать к себе дрожащую Тёмную.

Закат был на удивление красным, словно кто-то выплеснул в небо стакан свежей крови. Садящееся солнце казалось тонкой монеткой, растворяющейся в пурпурном сиянии. Лучи выкрашивали снег в неприятный красноватый оттенок, словно здесь произошло страшное убийство. Глубокие чёрные тени от больших сугробов напоминали скорченные тела, и Гелла всё сильнее дрожала, когда её взгляд падал на них. Она во всём видела мрачное предзнаменование.

Ален нараспев читал заклинание, его голос звучал всё сильнее и сильнее с каждым словом. Рей стоял за спиной брата, страхуя его и поддерживая два защитных купола: один отделял весь мир от них, а другой накрывал звезду, отгораживая расходящуюся ткань бытия от юных заклинателей. Близнецы вняли мольбам своей подруги, но от планов не отказались, и теперь перед ними медленно расцветала арка перехода.

Гелла тихонько вздохнула. Она видела тёмные течения энергий, медленно сплетающиеся в огромный цветок, видела, как тонкие, хлёсткие нити присасываются к рукам Алена, вампиря его силу... Ей хотелось броситься наперерез расплетающемуся заклинанию, оборвать его, но она знала, что ей этого не простят. И она просто оттянула на себя вампирящие энергию нити. Руки тут же пронзило болью, словно тысячи бритвенно-острых ледяных лезвий вспороли её кожу. Мерзкое ощущение появилось в груди, и девушка почувствовала, что ноги её больше не держат.

Хотелось крикнуть и попросить помощи — но тело не слушалось, словно вмиг стало чужим. Как наяву Гелла видела хрустально-звонкие нити, связывающие её душу с мёртвым телом, как наяву следила за тем, как они медленно обрываются с тоскливым звоном. Что-то страшное, жестокое, чужое настойчиво лезло в её тело, отпихивая прочь слабую душу — ведь она сама по глупости своей пригласила аггела к себе.

Шелестящий голос страшно ругался на языке Древних, пытался сам прорваться наружу, вытеснить из тела тёмную тварь, но пришелица была сильнее. Её насильно вырвали из привычного, огненного, такого яркого и жаркого мира в этот — злой, ледяной, холодный, где невозможно находиться в привычной форме. И разозлённая, испуганная тварь рвалась к чужому теплу, не стесняясь в средствах.

На какой-то миг девушка обрадовалась — она наконец свободна от своего тёмного дара, от чёрной книги, она может навсегда уйти в Белые Сады и дожидаться там родных и любимых... Но вязкая, колючая суть тёмной жрицы волокла вниз, обратно, не давая детской душе освободиться.

И Гелла беззвучно кричала от страха.

Ветер выл с ней в унисон, поднимая в воздух колючий снег, блестящий и красный в последних лучах солнца.

Ален закончил читать заклинание, настороженно оглядел нетронутую звезду. Никаких признаков паранормальной активности там не наблюдалось — ни воздух не дрожал над рисунком, ни позёмка не пыталась замести чёткие линии, и даже в защитный купол ничего не долбилось!

... Рей не сразу заметил, что щиты незаметно растворились, словно их никогда и не было...

Близнецы в панике переглянулись.

— Та-а-ак...

— Кажется, наша маленькая леди не ошиблась...

— Да... Гелла, прости что сразу не поверили...

— Гелла?

— Гелла!

Что-то тёплое трётся о бесчувственные, заледеневшие запястья. Чья-то воля заставляет тело приподняться на локтях, открыть глаза, оглядеться.

Цветные пятна, переливы опала и аквамарина. Пульсирующие нити, такие тонкие, что вот-вот исчезнут — пересыхающие артерии этого мира.

Где я? Кто я?

Близнецы бросились к тёмной, прижали к себе, начали тормошить, но девушка не отзывалась. Безучастный взгляд скользил по их лицам, по темнеющему небу, по снегу, и большие синие глаза жрицы казались мёртвыми.

— О Пламя, — прошептал Ален, пытаясь привести Геллу в сознание. — Это всё из-за нас...

Чудь робко жался к безвольным ладоням Шестой, тонко и пронзительно мяукал, словно пытаясь привлечь к себе внимание.

Тени. Живые. Жертвы? Охотники? Не знаю. Хочу вернуться. Нельзя.

Сосредоточиться-и-перестать-односложно-мыслить. Мозг занятого тела слишком слаб, не приспособлен для многомерного аггела, и существовать здесь пытке подобно — медленные, угловатые, неповоротливые мысли перекатываются внутри черепа, причиняя боль.

Что меня не пускает обратно? Что знакомое. Кто-то знакомый. Не успеваю вспомнить — кто; что-то близкое по сути отчаянно требует к себе внимание. Ну, здравствуй, невольный товарищ по несчастью. Тебя тоже вырвали из родной стихии? Ты тоже огненный?

Иди сюда...

— О Небо, — вздохнул Рей, отводя от лица Геллы пушистые пряди. — Она же просила...

Ветер плакал и хохотал на два голоса: хрупкой девочки и старой злой жрицы. Тёмная суть рвалась обратно в тело, она желала выпихнуть из него незваную гостью. "Поди прочь! — свистела она языком ветра. — Эта девочка обещана мне! И будет она — моей!"

Тварь шипела на языке пламени, разбрызгивая во все стороны искры пульсирующей тёмной силы: "Открой мне врата, и я уйду! Убей заклинателя, и я уйду!"

Они не понимали друг друга.

Лишь Гелла, застывшая лунным лучом, слышала голоса обеих, и слёзы её катились снежинками на землю. Она уже не рвалась в Белоснежные Сады смерти — она хотела предупредить и спасти близнецов.

Почему, ну почему они не послушались её?

Почему взяли самое сложное заклинание?

Почему она согласилась на этот дурацкий эксперимент?!

— Так. — Его голос прозвучал как щелчок хлыста, как пощечина. — Хватит ныть.

Близнецы сжались, стараясь стать незаметнее и меньше под тяжёлым осуждающим взглядом Мастера. Но он больше им ничего не сказал.

Они были больше недостойны того, чтобы он тратил на них своё время.

Запыхающийся Арес опустился на колени рядом с бесчувственной жрицей. Тело девушки было абсолютно цело, но душа отсутствовала. В сознании царствовал аггел — молодая, насмешливая самка, явно испуганная столь внезапным и грубым перемещением. Она спряталась в теле Геллы, как прячется улитка в раковине, и оттуда жадно тянулась к миру, познавая его и познавая себя в нём.

— Ален. — Юный маг вздрогнул, торопливо подполз к Мастеру. — Заклинание читал ты?

— Д-да...

— Я так и думал. Сильный огненный аггел. Она ищет своё место и ей надо помочь. Просто подтолкнуть в нужном направлении. Рей. Надеюсь, часть сочетаний рун ты ещё не забыл? По моей команде соедините в единое призванного аггела и кадавра. Начинайте.

— Но...

— Начинайте!

Боль. Вырывает из уже устоявшегося состояния, из защищённого положения, из привычного осознания. Сила тёплая, родная куда-то тащит, но это "куда-то" — не домой. Не хочу. Нет. Слышите? Пре-кра-ти-те!

Боль.

Боль.

Бо...

Нет боли.

Хм. Нравится. Привычно. Уютно.

Где я? Кто я?

Тёмная жрица с радостным криком-воем ветра бросилась в освободившееся тело, пока оно не утратило последние капельки жизни. Наконец-то! Наконец-то её терпение будет вознаграждено! Тысячи лет заточения, десять лет — скуки и злости на глупую, слабую носительницу, неспособную защитить себя! И хотя играть с нею было довольно мило, это ещё не повод откладывать своё возвращение...