Редублеман

— Счастливо доехать, молодые.

Блин! Вот теперь точно можно сгореть со стыда, если младший не знает этого обычая, то старший должен. Все же он в ЗАГСЕ был и слышал подобные напутствия.

— Спасибо, — невозмутимо ответил Олег, поднял стекло и мягко тронулся с места. И хоть я не особо виновата в ее недопонимании, все равно отчаянно захотела сбежать.

— Ремень безопасности пристегни, — сквозь ворох смущенных мыслей прорвался голос ландшафтника. — И прекрати краснеть. В первый раз что ли, из дома выставляют?

Он ничего не понял.

Криво улыбнувшись, кивнула:

— В первый.

Далее около получаса мы ехали в тишине, пока я не сообразила, что сопровождавшие меня мужчины могут быть голодны. Заглянула в пакет, обрадовалась бабушкиной хозяйственности и выудила на свет не только пирожки, но еще и бутылку с компотом, и соленые огурчики.

— Чашки есть?

— Стаканчики в бардачке. — Нашла, разлила, раздала, с улыбкой подумала, что не все так плохо. Сейчас меня выгрузят близ уже не моего дома и двора, откуда я спокойно обзвоню ближайшие хостелы и съемные квартиры, благо газету с объявлениями я взяла перед возвращением к бабуле.

И вдруг вопрос, как гром среди ясного неба:

— Так что там у тебя с квартирой?

— О чем ты?

— О том, что ранее ты говорила, что в квартире твоей погром, а еще ненормальная соседка. И вернулась ты вся на нервах. К тому же вещи в сумке. — Он глянул на меня, блеснув подбородком в свете заходящего солнца. — Я правильно понял?

— Правильно. — Без задней мысли, вытащила салфетку из сумочки, потянулась к его лицу, чтобы вытереть жир от пирожка. Вытерла, затем пальчиками провела, проверяя все ли чисто, взглянула в глаза Олега и вздрогнула. Автомобиль вильнул, спящий на заднем сидении Димка, тут же проснулся, начал интересоваться, что за ямы на дороге, раз папа так странно водит авто. А я отвернулась и постаралась не смотреть в отражение стекла, чтобы не видеть, чисто мужской взгляд время от времени бросаемый на меня. Не смотрела и за дорогой не следила, а потому весьма удивилась, когда мы остановились в незнакомом дворе.

— Вот ключи, — Олег прикоснулся к моей руке, заставив вздрогнуть. — Открой и придержи двери, а я Диму внесу.

— Что? — пусть простит меня за некоторую тормознутость, но я ни слова не поняла.

— Ключи, двери, Дима, — повторил он, указывая на каждый объект.

— Поняла. — Я поспешно кивнула, забрала ключи и вылетела из машины. Уже придерживая входную дверь и ожидая, когда обладатели дьявольских глаз прошествуют мимо, сообразила, что паникую зря и заставила себя успокоиться. Подумаешь, глянул с явной жаждой, истосковался по женской ласке, теплоте... С такой женой не мудрено. К тому же суд сегодня был и неизвестно как закончился. А вдруг затянули, вдруг не вышло ничего, вот он и держится из последних сил, чтоб не напиться, только и ждет, когда поднимется в квартиру и останется один, чтобы дать выход горю. А нет... он же не пьет, совсем. Значит, просто замещает одно желание другим. Кто знает, может быть там, когда у других от проблем страсть угасает, у него лишь разгорается. Вот он и глянул на ближайшую подходящую, а я...разволновалась, как малолетка.

Уже и кровать представила, и бурный секс, и муки раскаяния, ведь я ему не нужна. Просто подвернулась.

— Соня? — тихий оклик вырвал меня из размышлений. — Лифт уже приехал, пошли.

И правда, приехал, и мы пошли.

— Нажми шестой, — попросил Олег, а буквально через секунду скомандовал. — Приехали, выходи. Наша квартира двадцать седьмая. Открывай, заходи, разувайся.

Все пожелания исполнила, как робот. И лишь когда он уложил сына и спустился за сумками, поняла, что допустила очередную глупость. Начала обуваться.

— Ты куда?

Блин, с какой скоростью он двигается? Я оглянулась на стремительно вернувшегося ландшафтника, молча проследила за тем, как он закрыл двери и повесил ключи на крючок.

— День был тяжелый, — начала издалека и с улыбкой была перебита. — Вот именно тяжелый и явно не первый такой. Тебе бы отдохнуть, а то ходишь как...

— Как? — я все так же сижу на корточках, держусь за шнурки кроссовок и взираю на Олега снизу вверх.

— Не знаю... — сглотнул и отступил в сторону ближайшей двери: — Что будешь чай или кофе.

— Что угодно, — ответила, разуваясь и направляясь следом. Ладно, если не убегу сейчас, то после раннего ужина точно. На такси.

16.

— Я постелил тебе спальне.

— Что? — Плотно поевшая и разморенная душистым чаем, я давно уже клевала носом, поэтому мало что слышала и понимала. Впрочем Олег и не стремился что-либо рассказывать и до сих пор молчал, время от времени внимательно на меня поглядывая. И я даже не заметила, как он выходил, а теперь вернулся. Стоит в дверях, улыбается.

— Я. Постелил тебе. В спальне, — повторил раздельно. — Рубашку предлагать не буду, как я понял, у тебя все есть с собой.

— А-а-а... Олег, откуда вдруг такое пре... — не договорила, зевнула и вызвала очередную улыбку.

— Из гуманных соображений. Если не постелю, ты уснешь здесь же, а утром попытаешься отомстить за мое гостеприимство.

— Я не...

И опять перебил, только на этот раз вопросом:

— Встать сможешь или понести?

Я смогла и встать и до ванной доковылять и даже раздеться, желания что-либо на себя натягивать не возникло, а потому я завалилась спать в одном белье, о чем с утра и пожалела. Просыпалась я под звук размашистых карандашных штрихов и бормотание с невнятной 'р' переходящей в 'л':

— Папа лисовал, теперь и я!

— Бедные родители маленьких чад, как же им сложно уединяться, — прошептала я, распахивая глаза и старательно натягивая на голые ноги одеяло. Спасибо, белье было закрытым, плотным, темным и спала я, лежа на животе, а все равно стыдно.

— Ой! — воскликнул ребенок и опрометью кинулся из комнаты, задев включенный ночник и чуть не сбив, подошедшего к двери отца.

— Дима, тихо... и куда ты?.. — шикнул на него, Олег заглянул в комнату и застыл, поймав мой взгляд. — Уже проснулась?

— Кажется да, — протирая глаза, смущенно заметила. — Кажется, я сверкнула за... кхм, бельем перед Димой. Блин! — ощутила, как краска вновь заливает лицо и грудь. — Объяснишьему это как-то...

— Ничего стра... В смысле хорошо, — заверил он и, продолжая удерживать меня взглядом зеленых глазищ, медленно двинулся к кровати. Сделал три шага, на что-то наступил, глянул вниз, затем с проклятием на устах присмотрелся. Не знаю, что увидел, но скривился словно бы под стопой детский лего, вздохнул с сожалением и быстро поднял... альбом.

— Это что?

— Дима оставил, — пожал плечами и начал отступать назад. — Я заберу, а ты еще поспи. Пять утра всего. — Ночник потушил, двери закрыл и, уже стоя за ними, еле слышно выдохнул: — Черт!

Второй раз в это прекрасное воскресное утро я проснулась ближе к десяти. В квартире царил мир и покой, на кухонном столе под тарелкой с сухариками ютилась краткая записка: 'Ушли гулять, скоро будем', а вместо подписи кривой смайл нарисованный Димой. Я прикоснулась к сковородке с яичницей-пышкой и как бывалый следопыт определила, что ушли они совсем недавно, быть может, я даже проснулась от щелчка входной двери.

Плотно позавтракала, затем искупалась и с холодным сердцем и головой вновь пересмотрела свои пожитки, в спешке забранные из разгромленной квартиры. Белье, свитера, пара рубашек и джинсы, колготки, всего одно выходное платье и юбка, зимние полуботинки, тапочки, кроссовки и туфли лодочки на низком каблуке. Благо пуховик совсем недавно отдала в химчистку, а вязанную шапку в мастерскую, так что не осталась без зимнего набора верхней одежды. И очень жаль, что не прихватила мыла, шампуни и бальзамы из ванной. На момент сборов меня они не особо заботили, и я о них забыла. Совсем не женский подход, как сказала бы в огорчении Верчонок. Однако меня больше всего расстроило, что на квартире осталась кухонная утварь. Несколько чрезвычайно удобных кастрюлек, блинная сковорода, неубиваемый миксер и кофемолка. Хорошо еще что, я ноутбук к бабушке взяла, думала, что он Димасю отвлечет.

Вспомнила, что скорее это младшенькие дьявольские глазки отвлекали меня, а не наоборот и зажмурилась, моментально почувствовав холод пережитого страха. Господи, а если бы...

Звонок в дверь прервал все мысли о самобичевании и заставил вернуться в реальность.

— Уже бегу! — отозвалась я и, пригладив волосы, ринулась открыть.

Младшие дьявольские глазки влетел в прихожую, скинул куртку, кросовочки и опрометью кинулся в ванную. Старший застыл напротив меня, улыбнулся.

— Доброе утро.

— Доброе, — просипела я не зная, куда деться, от внимательного взгляда. — Там чай я только что поставила и... — Голос неожиданно стих, а затем и вовсе оборвался, потому что Олег наклонился ко мне, поцеловал в уголок губ и, не отстраняясь, произнес:

— Я буду кофе.

— А?..

— А Дима сок яблочный.

Не смогла ответить, слишком ошеломленная поцелуем, я развернулась и молча направилась на кухню. Между кофеваркой и туркой выбрала турку. На автомате включила плиту, набрала воды из фильтра, дождалась, когда она закипит, потянулась за упаковкой с кофе и чуть не выронила ее услышав:

— Посидишь с нами? — Теплое дыхание коснулось скулы, и во рту сразу пересохло. — Я взял вкусное печенье и бананы.

— Я совсем недавно завтракала.

— А еще мороженное..., — и две руки опустились на столешницу по бокам от меня, — развалимся на диване... включим мультик про Шрека и Фиону...

И чем дальше он говорил, тем страшнее было обернуться и понять, что он играет. Что это не более, чем желание поиметь ближайшее женское тело, снять напряг. Вот сейчас он меня разогревает, а ближе к ночи потребует свое. Хотя, если вдуматься, то можно и не спешить. Еще немного задурить голову и получить все-все без требований и на более продолжительный срок.

— Соня? Ау... — зовет Олег, как мне кажется, чуть-чуть обеспокоено. Руки он уже убрал и сам отстранился. Кажется, я опять себе навыдумывала.

— Или у тебя были планы?..

— Планов нет. Посижу.

Воскресенье. Таких воскресений в моей жизни никогда не было. Мы перед телевизором провалялись до обеда. Олег с одной стороны дивана, я с другой, Димася посредине, а перед ним столик для завтрака в постель с ежечасно сменяющимся сладким набором. Печенье, мороженное, семечки, виноград и яблоки, пицца и лазанья из ближайшего кафе, опять мороженное для старших и киндер сюрприз для младшего. Три серии Шрека подряд, затем 'Шрек. Медовый месяц', 'Страшилки', 'Рождество', 'Кот в сапогах и три котенка'... На котятах я поняла, что больше не выдержу, о чем и сообщила во всеуслышание.

— А больше и не надо, — улыбнулся Олег. — Дима спит.

— Давно? — Я покосилась на начинающего террориста, который не отпускал меня все это время и требовал смотреть, ведь там сейчас будет самое-самое.

— Еще на 'Рождестве'.

— И ты молчал?

— Я наслаждался. У меня редко получается так отдохнуть... да еще в такой компании.

Я отвернулась, избегая его многозначительного взгляда. Хороша компания, растрепанная, с отпечатками шоколадных Димкиных пальчиков на майке, объевшаяся и соответственно сонная, как осенняя муха.

— Сколько времени? — спросила пряча зевок.

— Половина седьмого.

— Так поздно? — я села, а затем и соскользнула с дивана. — Блин! Квартира, вещи, а еще бабушке позвонить...

И пока я безрезультатно дозванивалась по номерам съемных комнатушек, Олег собрал тарелки и столик, выключил телевизор и вошел на кухню. Посуду мыть не стал, просто сложил в раковину и с участием поинтересовался у нервно названивающей меня:

— Все заняты?

— Да! Чтоб их... — Ответила несколько импульсивно, а потом устыдилась собственного тона. — Прости. Просто, я думала поискать съемное жилье уже сегодня, а с вами оказывается очень сложно помнить о насущных вопросах.

— Думаешь, потратила время зря? — И взгляд в упор.

— Нет...

— Тебе понравилось?

— Да. — Даже слишком, но вслух я этого сказать не посмею.

— Тогда оставайся, — улыбнулся он. И я замерла, не донеся трубку до уха, в которой уже слышался чей-то вопрошающий глас. — Что-то не так?

— Да как бы... — протянула я, забыв сказать абоненту 'здравствуйте'.

— Так говори, в чем дело, мы все уладим. — Олег наклонился ко мне через стол, забрал телефонную трубку и нажал отбой. — Ну... чего молчим? Или ты подсчитываешь квартплату? Сказать по правде, я бы с радостью взял с тебя плату не деньгами, а готовкой и присмотром за Димой. Но личный повар и няня стоят намного дороже. Так что три тысячи в месяц и тридцать процентов от набежавшего по ЖКХ. Что скажешь?

— Дешево, — озвучила я первое пришедшее в голову.

— Так и быть, я по-дружески, буду скидывать на тебя Диму, — он протянул мне руку. — Согласна?

С прищуром посмотрела на него, потом на его ладонь и, стараясь избавиться от ощущения ловушки, строго сказала:

— Это только на месяц. Нет... на неделю. В, общем, это временная мера.

— Конечно, — сказал он и сам взял мои пальчики мою руку, — партнер.

* * *

Вопреки моим опасениям и в подтверждение слов Олега, мой с ним приезд никто не заметил. Однако причиной этого стал отнюдь не трудовой процесс а истерика Жени.

— Я не знаю, что с ней, — прошептала Ленок, поймав меня у входа в теплицы, — Ревет как только ее Кирилл привез, не переставая.

— Никифорову, звонили?

— Она просила его не беспокоить.

— Остальные знают?

— Только Степаныч, он и попросил меня тут посторожить. Тебя дождаться ну и ее тебе сбагрить. — Произнесла подруга и прикусила губу, абсолютно не замечая Олега, что вошел следом за мной. — Слушай, я бы и сама ее успокоила, но она видеть не хочет никого. А ты у нас действуешь не стандартными методами, поэтому...

— Поняла.

— К тому же ты лучше всех ее знаешь.

— Все, Лен, беги, скажешь, что я здесь, чтоб не засчитал прогул.

— Конечно!

Я с тяжелым вздохом проводила ее глазами и зажмурилась. Блин! Наша Женька не просто так плачет. Уверенна, дуреха таки наворотила делов с Термометром.

-Ты знаешь, что случилось? — Олег подошел ближе, прикоснулся к моей ладони.

— Кажется, догадываюсь.

— Помощь нужна?

— Справлюсь. — Заверила я.

— Если что, зови. Буду недалеко.

Короткая улыбка, я толкаю дверь и с самым мрачным видом вхожу в раздевалку.

— Ну что, допрыгалась? Кирилл уже в курсе? — вопрос в лоб, и застывшая от ужаса Женька, покрывается белыми пятнами. И вместо характерного для нее 'пошла вон!', беззвучно выдает 'нет'. — Догадывается?

Она качает головой.

— Тогда чего ревем? — Сжавшаяся в уголке между шкафами я одеждой и ящиком с инвентарем, она судорожно всхлипывает и вытягивает вперед правую руку с золотым кольцом на безымянном пальце. — Он сделал предложение? — ошеломленно прошептала я, и будущая законная супруга Никифорова разразилась новой истерикой. И я бы обязательно вручила ей бутылку воды, дала глицин или пустырник в таблетках, но всхлипы медленно переходящие в завывания, отбили всякое желание церемониться. Я проделала то же самое, что и моя Верчонок в первое наше расставание с Боровом, вернее в первый его уход. Бутылка воды вылитая за шиворот и легкая пощечина, Женьку отрезвили, но в чувства не привели. Я показательно замахнулась во второй раз и с облегчением услышала: