Вот так новости. Похоже, побег откладывается. Сначала надо вытрясти из него все, что он знает о моих загадочных соплеменниках с соседнего континента. Почему соседнего? Потому что их всего два, известных, по крайней мере — это наш Камелан и Серон. Между обоими материками ведется активная торговля, в обе стороны постоянно курсируют каботажные судна. Вот только серонцы не имеют дел с людьми. Без исключений. Почему так, уже никто не скажет, но достоверно известно, что на Сероне не живет ни одного человека. Если на прибывшем на Серон корабле есть человек, ему не позволяют сходить на берег. Полукровки сойти могут, но те сами не спешат задерживаться. То, что их просто терпят, местное население демонстрирует очень наглядно, отвращая любое желание задержаться. Серон — целый материк убежденных расистов. О том, что творится в его глубине, никому не известно. Это запретная территория, витающий над ней ареол тайны заманил в свои сети не мало народу. Но никто этих смельчаков больше не видел. Никто не вернулся, чтобы рассказать, что же он увидел и увидел ли вообще. На Серон когда-то давно, во времена Эльфийского Раскола, перебрались темные эльфы, и теперь именно они являлись посредниками между коренными жителями и нами, именно через них осуществляется торговля, и именно они охраняют границы Серона. До сих пор даже не известно, сколько именно рас там обитает. Поэтому нет ничего удивительного, что я никогда не слышал о лироэль. Удивительно другое: откуда о них узнал Чеджи?

Меня просто распирало от любопытства. Я, как и многие другие, вырос на сказках о Сероне, я тоже когда-то мечтал проникнуть за завесу его тайны. До того, как паранойя и осторожность стали моим вторым Я. Да, я тоже был когда-то маленьким и наивным. Но думал, что уже перерос эти сказки. Я ошибался. Стоило полукровке поманить меня призрачной возможностью чуть-чуть приоткрыть дверку в эту сокровищницу, и тут же вылезло мое неизменное неистребимое любопытство, раздувшееся до размеров экватора и задавившее собой и осторожность, и обоснованные подозрения. И вот я уже сам иду за полукровкой, как ослик за морковкой. Паранойя еще пыталась что-то вякнуть, но после причисления меня к лироэль, обреченно заткнулась, махнув рукой на внезапно избирательно оглохшего на оба уха меня.

Впрочем, мы и пол лиакра не проехали, как выехали на наезженную дорогу и зачем-то направились прямо к стоящим на ее обочине кибиткам бродячих артистов. Труппа в количестве пяти разумных, сгрудившихся у одного из двух пестрых фургончиков, тут же выжидательно воззрилась на нас. Чеджи соскочил с лошади и жестом предложил мне последовать его примеру.

— Господа, позвольте представить вам Герона. Некоторое время он будет путешествовать с нами. Герон, это моя труппа.

Труппа удивленно воззрилась на меня. Что? Чеджи балаганщик? Никогда бы не подумал! Я почувствовал себя мехом, из которого выпустили всю воду. Опасаться клоунов и артистов было глупо. Из груди вырвался тихий нервный смешок. Моя паранойя, все это время тайком подглядывающая за происходящим из закромов моего подсознания, смачно сплюнула и забурилась поглубже, в ожидании более реальных опасностей.

— Знакомься: Сарон и Венда — наши акробаты.

Высокий стройный юноша лет двадцати пяти с короткими русыми волосами изящно поклонился. Девушка, очень похожая на него и лицом, и стройной высокой фигурой (сестра?) исполнила безупречный книксен. Я слегка поклонился обоим и перевел взгляд на сидящего в фургоне ногами наружу чистокровного человека лет тридцати с очень умным и внимательным взглядом. Его рука, затянутая в кожаную перчатку неосознанно поглаживала лежащий рядом футляр для лютни.

— Наш бард, Мадерик.

— Чеджи!— Неожиданно рявкнул бард.

— Я хотел сказать "Мариэль".— Сразу поправился Чеджи, сделав серьезную мину, но тут же наклонился ко мне и громко зашептал:

— На самом деле его зовут Мадерик, но он считает, что это имя не слишком звучное, и сильно обижается, если его им зовут. Это все его детские комплексы...

— Чеджи! — Возмущенно прервал его бард.

Полукровка выразительно закатил глаза и тут же хитро подмигнул мне, снова состроил серьезное лицо и повернулся к представительному мужчине средних лет с живыми светло-карими глазами.

— Наш фокусник Зиг по прозвищу Ловкач.

Я удивленно посмотрел на фокусника. Как-то его имя не сочеталось с выбранным образом. Зиг поймал мой взгляд и широко улыбнулся. Тут же шагнул ко мне, схватил за руку и начал ее активно трясти, от полноты чувств еще и похлопывая меня по плечу.

— Очень, очень рад нашему...— Начал он, но тут же прервался и резво отскочил от меня в сторону. Слишком резво для своего почтенного возраста и при наличии уже явно намечающегося брюшка!

Я удивленно воззрился на собственную руку, сжатую в кулак и явно метившую в глаз Зига. На моей памяти подобный рефлекс срабатывал лишь в одном случае... Я прищурился и подозрительно посмотрел на Зига. Фокусник поднял руки, демонстрируя пустые ладони.

— Прости, привычка. Профессиональная.— Тут же извинился Зиг. Я продолжал его сверлить недовольным взглядом. Руки все еще чесались дать ему в глаз. Для профилактики.— Я бы все вернул.— Заверил Зиг, не увидев во мне желаемой реакции.— ...А ты парень не промах, я погляжу...

Я упорно молчал. Чеджи громко откашлялся, прерывая наши гляделки.

— Не сердись на него, Герон. Он и правда делает это не со зла и зачастую вообще неосознанно. Он возводит свои умения в ранг искусства и всегда возвращает позаимствованное. Чаще всего пострадавший так и не узнает, что у него некоторое время отсутствовала часть вещей.— Чеджи понизил голос и тихо предупредил:

— Ты стал исключением, такое происходит очень редко. Зиг заинтригован. Боюсь, он теперь не успокоится, пока не украдет что-нибудь у тебя.

Мы дружно покосились на фокусника. Тот сверлил нас невинным взглядом младенца. Гарх! И правда не успокоится! Может поддаться?

— Не вздумай поддаваться!— Едва слышно зашипел Чеджи, каким-то образом угадав мои намерения.— Ты его смертельно оскорбишь этим. Зиг не злой, но очень мстительный. И шуток на счет своих профессиональных навыков просто не понимает.— Чеджи посмотрел на мою мгновенно скисшую физиономию и ободряюще сжал плечо.— Воспринимай это как игру или соревнование. При правильном подходе это даже может стать забавным.

Из моей груди вырвался тяжелый вздох. Лично я в этом ничего забавного не видел. Оставалось только получше припрятать самое дорогое и надеяться, что Зиг и правда возвращает "позаимствованное". Чеджи снова громко откашлялся, вырывая меня из тяжелых дум и привлекая к себе внимание.

— Последний по порядку, но не по значению, член нашей небольшой труппы — дрессировщик Локи, по прозвищу Прутик.

Чеджи кивнул на смазливого паренька, выглядящего немногим старше меня, скрестившего руки на груди и небрежно прислонившегося к кибитке сбоку. В нем очень ярко проявились черты светлых эльфов, начиная от золотой волны волос до середины спины и заканчивая пухлыми надменными губками. Ангельское личико с тонкими чертами, стройная не очень высокая фигура, и превосходство над другими, читаемое во всей его позе. Ярко зеленые глаза смерили меня взглядом, словно оценивая во мне соперника. (С чего бы это? Мне до него, как до небес. Даже сравнивать нечего.) Я не растерялся и тоже смерил его оценивающим взглядом. Красив, кто бы спорил. Вот только меня не привлекает. Не то, что лер Шинарион. При одной мысли о нем сердце начинает отплясывать сумасшедший танец, кончики пальцев немеют, воздуха не хватает, и грудь сдавливает смесь горечи и сладкой истомы. Я снова посмотрел на дрессировщика. Ничего. Светлая бровь Локи поползла вверх. Неужели понял? Вероятно, да, потому что взгляд его неуловимо изменился, смягчившись, исчезла напряженность в позе, и даже высокомерия поубавилось. Неужели ревновал? Интересно к кому? Среди нас только одна девушка. Я посмотрел на Венду и снова перевел взгляд на Локи, приподняв вопросительно брови. Его губы иронично изогнулись, а в выражении лица добавилось скепсиса перерастающего в насмешку. Не понял. По-моему, Венда довольно симпатичная, хоть и худовата, конечно. Ее бы откормить, чтобы округлилась, где надо, и станет очень даже ничего. Хотя с его смазливостью у Локи наверняка отбоя от девушек нет. При таком выборе, поневоле начнешь привередничать. Я равнодушно пожал плечами. Пусть хоть гарем себе заведет, мне до него нет дела. Локи благосклонно кивнул, словно поставил точку в нашем молчаливом разговоре, и отвернулся.

Чеджи, все это время с любопытством наблюдавший за нашим общением, встрепенулся.

— Меня ты уже знаешь, но я представлюсь повторно: Чеджи, комедиант и хозяин труппы.— Он артистично поклонился, словно актер в продолжение драматической роли. Затем выпрямился и хлопнул в ладоши.— До ближайшего трактира три часа пути. Предлагаю на предельной скорости отправиться туда и достойно отметить нашу встречу. Возражений нет? Отлично!— Чеджи махнул рукой и скомандовал:

— По коням!

* * *

Я смотрел на проклятый листок в руках и пытался понять, как же меня угораздило заключить магический контракт. Понималось плохо. А все ведь начиналось вполне невинно! Мы прибыли в эту деревеньку с говорящим названием "Бухалово" и, воодушевленные им, поспешили к местному кабаку. Жители нас встретили как родных, развлечений у них было мало, а тут целая труппа в гости пожаловала. Нас за ручки проводили до таверны и потребовали представления. Чеджи отреагировал спокойно; решив совместить приятное с полезным, отправился договариваться с хозяином насчет обеда-ужина-ночлега. На улице было еще довольно прохладно, ни зрителей, ни артистов туда не тянуло, так что за всю труппу предстояло отдуваться барду и фокуснику. Животным Локи путь в таверну был закрыт (видел я этих монстров, такими лучше любоваться на расстоянии), акробатам негде было развернуться, Чеджи заявил, что у него нет партнера, а все подготовленные им номера предполагают его наличие — отмазался, короче. Так что, пока Мариэль настраивал свой инструмент и готовился надрывать горло, мы облюбовали стол в углу и заказали еду.

После простого, но вкусного обеда мы заказали вино, а Мариэль, глотнув воды, отправился отрабатывать наш постой. Я не стал отказываться от алкоголя, он все равно на меня не действовал, вернее его действие проходило за считанные минуты, тем более после плотного обеда. Зиг и Сарон травили байки, Венда строила глазки официанту — сыну трактирщика. Парнишка четырнадцати лет попеременно то краснел, то бледнел, но мужественно продолжал подносить новые кувшины с вином за наш столик. Через час Мариэля сменил Зиг, а Чеджи, оглядев наши трезвые лица, внезапно предложил перейти на что-нибудь покрепче и заказал "Слезы гор". Труппа удивленно посмотрела на своего хозяина. И правда, напиток был не из дешевых, и пили его в основном сами гномы. Но Чеджи напомнил, что мы вроде как празднуем, и возражений не последовало. Когда мне поднесли этот напиток, по виду ничем не отличающийся от обычной воды, я не сомневался. Мой организм яды перебарывает, а тут какой-то алкоголь, пусть и гномий. Никаких последствий быть не должно было...

Я посверлил тяжелым взглядом эти самые "последствия". Не стоило сомневаться в силе и мастерстве подгорных жителей. Никогда больше и капли в рот не возьму этой адской смеси! И ведь я даже ничего не почувствовал! Вернее после первого неосторожного глотка мне здорово ударило в голову, мир завертелся и попытался провалиться, но я все-таки удержался в сознании и через десять минут почувствовал себя значительно лучше, а еще через пять был готов продолжать банкет. Теперь я был осторожен и пил маленькими глотками, организм, приноровившись, вполне успешно справлялся с вливаемой отравой, и ничего не предвещало беды. Я ощущал себя совершенно трезвым! Как же я был не прав! Я даже не обратил внимания на повышение градуса вообще-то не свойственного мне благодушия. Я с нарастающим интересом слушал разливающегося соловьем Чеджи, рассказывающего как хорошо быть артистом, особенно в его труппе (кто бы сомневался?!). Какое это счастье — ощущать признание народа (особенно когда тебя закидывают гнилыми помидорами и протухшими яйцам или бегаешь от стражи, посланной взбешенным аристократом, усмотревшим в твоей комедии намеки на себя, пусть их там и в помине не было!), какая это романтика — путешествовать по миру (по грязи, в дождь и холод, в продуваемой со всех сторон кибитке!), и как мне повезло, что партнер Чеджи на днях покинул труппу, освободив привилегированное место комедианта, исполняющего женские роли (без комментариев!).

— А что с ним случилось?— Мимолетно поинтересовался я, непонятно с чего воодушевившийся нарисованными перспективами и уже мысленно примеряя роль на себя.

Чеджи прервал монолог и удивленно моргнул. (Что, не ожидал, что я еще в состоянии задавать вопросы?!)

— Несчастный случай.— Равнодушно прокомментировал Чеджи, пожимая плечами (Интересно какой?! Четыре раза упал на меч? Если вспомнить нападавших в лесу, я бы не удивился.), и уже открыл рот, что бы продолжить петь дифирамбы жизни бродяги, но меня вдруг заинтересовало другое:

— А чего ты не предложишь эту роль женщине?

Чеджи с громким стуком захлопнул рот и тяжело задышал. Ноздри его носа затрепетали, а лицо пошло красными пятнами. Я отшатнулся. Чего это он?

— Ни одной!— Прошипел Чеджи, со свистом выпуская воздух сквозь зубы.— Ни одной женщины не будет в моей труппе!

Я посмотрел в сторону Венды, продолжающей дразнить несчастного парня и перевел удивленный взгляд на этого "женоненавистника", не преминув задать закономерный вопрос:

— А как же Венда?

Чеджи фыркнул и внезапно успокоился, возвращая лицу естественный цвет. Он лукаво усмехнулся, наклонился к моему уху и доверительным тоном прошептал:

— Венда парень.

Я удивленно вылупился на "девушку". Не верить словам Чеджи у меня не было причин, хоть мои глаза и говорят обратное. И дело было вовсе не в одежде. Жесты, мимика, повадки — все было у Венды чисто женское!

— А... А почему... Зачем он... Зачем?!

Балаганщик пожал плечами.

— Боги тоже иногда ошибаются. (Скорее любят пошутить!)

И вот пока я пребывал в культурном шоке, он мне и подсунул проклятый контракт! Где он его только достал?! Неужели он всех своих актеров магически связывает? Не слишком ли расточительно для балаганщика? Да и зачем такие ухищрения? Неужели настолько плохо с добровольцами? Наори, как же меня угораздило? И даже подписался своим именем, рука сама вывела привычные буквы! Хорошо, Чеджи не стал заострять на этом внимание. Что меня заставило исправить изначальный пятилетний срок на пол года — одна Наори знает. Скорее всего, она и заставила, ибо сам я был уже в невменяемом состоянии. Хотя и полугодичная кабала, не слишком радовала. Гарховы "Слезы"! И ведь даже похмелья на утро не было! Я вздохнул. Уж лучше бы похмелье, чем ЭТО!