Там, где живёт огонь. Часть 1

Казалось, что сама эта мысль выводит проматерь из равновесия.

— Ни один из них не стоит меня! Они все слабые и ничтожные существа! Никогда я не выйду ни за одного из них!

— А как на счёт Бехарда? Он один из самых сильных и преданных тебе...

— Замолчи! — вскрикнула Лилит и отпрыгнула от Агриэля, словно перед ней не маркиз её Дома стоял, а нечто крайне отвратительное. — Этот слизняк сотни веков добивается моего расположения. Но я раньше сдохну, чем допущу его до своего тела. Он слабак, как и все остальные. Он даже миллиметра рогов Аваддона не стоит. Никто не сможет даже частично заменить мне моего пропавшего мужа.

— Так чего ты от меня хочешь? — спросил мальчик так, словно ему и вовсе не интересно. Хотя, возможно так и было.

Слегка сжав полные красные губы, Лилит ответила:

— Мне нужна твоя помощь, мне нужна помощь друга.

— Я не друг тебе, Госпожа, — отозвался маркиз, и стальной голос словно резанул принцессу Гнева. Лилит вздрогнула. Она ни за что не призналась бы в этом, но даже её иногда пробирал промозглый холод в разговоре с Агриэлем . Он был словно красивая статуя, лишённая всяких эмоций, лишенная жизни. Его глаза были пусты, лишь безразличие лежало на самом дне их голубого омута.

— Но ведь ты был им! — вскричала, не выдержав, правительница Пятого Тёмного Дома, — вспомни, ведь когда-то именно ты сказал мне, что сотворенный из красной глины не достоин быть моим мужем! Что только ангел достоин стать супругом дочери пламени! — Она погрузила свои длинные пальцы в волосы, опустила голову и закрыла глаза. — Именно ты поддержал меня, когда я решила убежать. Я знаю ты помнишь. Вспомни, Агриэль, хоть это и было давно. В те времена ты еще умел улыбаться...

— Что тебе нужно? — ровным голосом повторил маркиз.

— Аваддон, я должна вызволить моего мужа.

— С чего ты взяла, что я могу тебе помочь? Ты знаешь, Хозяин наказал его. Никто не знает, где он. Может он уже мёртв.

— Нет! — вскрикнула Лилит, — это не возможно.

Агриэль посмотрел на свою принцессу взглядом, весьма напоминающим удивление.

— Что это? Страх? Или страсть? Неужели твой супруг был дорог тебе?

— Брось, — с презрением бросила она, — просто я больше не могу быть единственной правительницей Дома Убийц. И ни один из вариантов, которые может предложить мне совет принцев, не устраивает меня. Время бежит слишком стремительно. Я уже была на одном совете. Мой сын не устроил их в качестве пятого голоса. Асмодей не может больше говорить за наш Дом. А значит ещё немного, и принцы соберутся, чтобы обсудить ещё один вопрос.

— Твоё замужество, — закончил Агриэль, повернувшись к пламенным потокам реки, — Твоё желание мне понятно, но почему ты решила, что я могу помочь и главное захочу? Неужели только старая память должна была заставить меня? Или может быть моя Госпожа желает приказать?

Никто не смог бы определить, смеётся над ней маркиз или говорит серьёзно. Слишком бесстрастным были его голос и лицо. Хотя, догадаться было не сложно.

— Ты меня обижаешь, Агриэль, — Лилит состроила унылую гримасу, — я никогда не была ни глупой, ни неблагодарной. Из всех аггелов Преисподней лишь ты умеешь проходить даже через закрытые двери. Это всем известно! Только ты всегда узнаёшь то, что узнать вроде бы невозможно. Да брось, — махнула она рукой, — ты любимчик самого Хозяина! Кто еще может помочь мне, кроме тебя? — она внимательно посмотрела на маркиза, и с ударением прибавила, — Я дам тебе всё, что ты захочешь.

На мальчика тирада демоницы, казалось, не произвела ни малейшего впечатления.

— Твоя великолепная лесть и сладость предложений способна покорить лишь смертного, Госпожа. Ну и еще, возможно, Астарота.

Лилит против воли издала довольный смешок.

— Как ни крути, это правда. Я готова на всё, Агриэль. На всё что бы ты не попросил, лишь бы ты вернул мне моего мужа.

— На всё? — с ударением переспросил он.

Принцесса схватила мальчика за узкие плечи, взглянув на него так, словно пыталась увидеть саму душу сквозь голубой лёд.

— Агриэль, я обещаю, если ты вернешь Аваддона на его законное место, клянусь, любое твоё желание будет выполнено, и твоя воля станет моей волей! — выпалила она, не успев подумать. А может и успев, да только ей уже было всё равно. Ничего она не желала сейчас так, как этого.

Как только последние слова сорвались с губ Лилит, воздух вокруг них брызнул древним заклятьем. Черные змеи вырвались из маленькой мужской груди, вмиг опутав прочными нитями красивые женские изгибы, превратившись в ночной саван и тут же исчезнув.

Мальчик внимательно смотрел на собеседницу обманчиво наивными глазами, и его пушистые ресницы отбрасывали легкую тень на розовые щеки.

— С чего ты взяла, что Хозяин допустит его возвращение в Тёмный Дом? — перешёл к делу маркиз.

— Я знала, что на тебя можно рассчитывать, — довольно улыбнулась она и неподдельная радость озарила её нечеловеческой красоты лицо.

— Поверь, Лилит, — назвал он её по имени, и на этот раз было в его голосе что-то, что глубоко тронуло жену Аваддона, несмотря на его следующие слова. — Это никак не связано с нашей былой дружбой. Этого больше нет. Ничего больше нет. Итак, с чего ты взяла, что Хозяин допустит его возвращение в Тёмный Дом?

— Аваддон был его правой рукой, его верным соратником веками, до того злополучного дня, будь он проклят! Если что-то пойдёт не так, я отвечу перед князем за возвращение мужа. К тому же, подумай сам, никто не сможет заменить бледного всадника Апокалипсиса! — с горящими глазами ответила мать всех демонов.

— Тогда я смогу тебе помочь.

— Ты узнаешь, где он, правда? — по-детски всплеснула руками она, не веря.

— Уже знаю, — спокойно ответил он и, не обращая внимания на удивление в огромных зелёных глазах, развернулся и пошел прочь, оставив рыжеволосую дьяволицу на мосту.

Глава N17

Место, где проводили остаток своих веков жертвы Чревоугодия, простиралось на многие километры. И брало начало оно с очень странного поля, которое в Аду никак не ожидаешь встретить. На нём в бессчетном множестве росли стройные деревца, на каждом из которых висели спелые плоды. Здесь были и яблоки, и груши, и сливы, и персики. И под каждым деревом сидел один человек. Почти все они были грустны и неподвижны. Моя тропинка виляла между стволами, и я могла рассмотреть каждого из них. Они молча сидели, как правило не обращая никакого внимания, на проходящую мимо меня. Но некоторые из них отчаянно пытались залезть наверх, и тогда я видела, что толстая цепь привязывала их к основанию ствола. Почти на каждом дереве плоды висели очень низко, так что стоило подпрыгнуть, и они окажутся в руке. Но никто из здешних обитателей подпрыгнуть не мог. Один молодой юноша отчаянно тряс дерево, стараясь скинуть яблоки вниз. И в один миг три из них, наконец, упали. Его соседи у деревьев, что росли рядом, несколько мгновений с завистью наблюдали за ним, но только до того мига, как яблоки не коснулись земли и не исчезли. Тут же они вновь стали равнодушны, а юноша бросил в расстройстве своё занятие и сел, нахмурившись, на груду листьев на земле.

— Стёпан, я хочу яблоко, — сказала я, почувствовав, как в желудке у меня болезненно заурчало.

— Я думаю, это не самая хорошая идея, Алиса, — ответил мне тонкий голосок снизу.

Внезапно откуда ни возьмись с негромким хлопком в воздухе появился ворон. Большой черный ворон кружил над деревом, пока не сел на самую нижнюю ветку.

— От чего же, пусть бы человек покушал, голод, знаешь ли, не тётка, — неожиданно произнесла птица, хрипящим голосом, напоминающим старый сломанный радиоприёмник.

Тёмно-серые крылья при взмахе словно отбрасывали облака черной пыли, которые совершенно не внушали доверия. Я сделала шаг назад, снимая с пояса секиру. И, как только мои руки прикоснулись к прохладной металлической рукояти, ворон уже не казался мне таким опасным. Стоило серебристому лезвию заблестеть в воздухе своей ледяной синевой, как моя уверенность в себе сильно возросла.

— Но-но! Давайте без сцен! — прокряхтела птица, внезапно закашлявшись обычным вороньим карканьем.

— Ты кто такой? — резко спросила я.

— Я что, не представился? Какой нахал! Прошу меня простить, миледи. Меня зовут Торл. Я, как вы, наверно, уже заметили, ворон, — каркающе усмехнулся он.

— И что ты тут забыл, Торл? — совершенно спокойно спросил крыс. В его голосе не было ни грамма страха. Хотя ворон был на много больше его.

— Зачем же так грубо? — нахохлившись, возмутился он. — Я пролетал мимо и увидел очень любопытную картину для Преисподней. Я не мог не заинтересоваться! Вот послушайте: живой человек из плоти и крови бродит по Второму Саду грешников, а рядом с ним крысиными шагами идёт убийца.

Я нахмурилась. А едва выросшая коротенькая шерсть моего, как оказалось, довольно загадочного спутника, вздыбилась от нескрываемого гнева.

— Убей его, Алиса, он знает, что ты человек, а значит, он может рассказать другим, — с рычанием проговорил Степан.

Но я не спешила следовать этому совету, тем более, что убить птицу, которой ничего не стоит взмахнуть крыльями и скрыться из виду, было бы довольно сложно. Возможно, с ним удастся договориться. А может быть он расскажет еще что-нибудь интересное...

— Нет, — сказала я. Решение было принято, и я повесила на место секиру, которой вообще-то и пользоваться-то не умела. Без неё стало немного тоскливо.

— А! Твоего маленького серого друга расстроило, что я назвал его "убийцей", — сказал Торл и потянулся. Он сонно расправил одно крыло, поправив тёмные перья, словно бы наш диалог его вовсе не заботил,.

— Сейчас ты узнаешь, какой я убийца! Когда я вцеплюсь в твою цыплячью шею, плешивая ты курица! — прошипел крыс и неожиданно высоко подпрыгнул прямо с земли. Одолев в прыжке метра два, не меньше, в миг он оказался на ветке в сантиметре от пернатого туловища. Но скорость ворона оказалась быстрее. Он уже парил в воздухе и весело каркал, присматривая ветку повыше.

— Степан, прекрати.

Но физиономия моего товарища выражала полное нежелание что-либо прекращать. Однако, немного помявшись на ветке он, уже спокойнее, спрыгнул обратно на землю.

— Вот и славно. Так чего ты хочешь, Торл? — спросила я наконец ворона.

— Я? Хочу? — округлил свои маленькие горящие глаза он, присаживаясь на ветку потоньше предыдущей, куда крыс запрыгнуть вряд ли бы смог. — А почему я должен чего — то хотеть? Я увидел вас и мне стало любопытно. Я... — задумался вдруг он, — захотел поговорить.

Мощный клюв Торла мешал мне рассмотреть повнимательнее выражение его "лица". Если на голове у птицы вообще можно что-либо рассмотреть.

— Позвольте, любезная! — раздался вдруг голос из ниоткуда.

Я оглянулась по сторонам и внезапно поняла, что это обращался ко мне тот самый юноша, чьи яблоки исчезли, едва коснувшись земли.

— Прошу прощения, быть может вы могли бы помочь бедному человеку и сорвать мне всего одно яблочко... Ну или два... — с надеждой произнёс он, направив ко мне свою белую полупрозрачную руку.

Стало немного жаль его. И мальчик совсем не внушал опасений. Я пошла вперёд, намереваясь сорвать с дерева парочку спелых плодов, немного для себя и немного для него.

— Это очень плохая мысль, Алиса!

— Да почему нет, в самом деле? Девушке тоже хочется есть, ты не подумал об этом, мышонок? — перебил его Торл, а Степан в ответ издал недовольное урчание. Но я уже подошла к дереву и сорвала два яблока. В одно из них я впилась зубами, чувствуя, как теплый сок течет в горло, орошая оголодавшие внутренности. А второе отдала юноше. Его глаза горели, когда он с жадностью вгрызся в зелёную плоть. В течении нескольких секунд от яблока не осталось даже огрызка.

— Спасибо, миледи... — произнёс он дрожащим голосом.

— Чтож, самое время двинуться вперёд, время-то не ждёт, — прокаркал ворон, взлетая с ветки.

— Ты что, собрался лететь с нами? — возмущенно спросил Степан.

— Ну... пока я вам не надоем. Признаться, мне так скучно здесь одному. Кругом демоны, да проклятые души. И поговорить — то толком не с кем... — с запинкой ответил Торл.

— Мне лично ты уже надоел, — злобно заметил крыс.

— Степан!...

— Надоел? Ну так идите дальше одни. Надеюсь, вы знаете дорогу, потому что если нет, вам придется не сладко. В Садах грешников лиги пути во все стороны. Вы даже назад вернуться не сможете. Что ж, желаю вам вечность бродить среди мёртвых людей! Собственно, по крайней мере одному из вас здесь самое место, — прокаркал Торл, после чего вдруг с громким хлопком исчез.

А мы остались одни рядом с яблоней и сидящем под ней юношей, чей взгляд с каждой секундой становился всё невнятнее.

— Пожалуйста, еще одно! — прошептал он, сильно схватив меня за руку, и глаза его нездорово блестели.

Я сорвала еще одно, но не успела я отойти и на шаг, как он стал просить ещё и ещё. А за ним каждый, кто был у соседних деревьев закричал:

— И мне! Сорви мне одно! Сорви мне яблоко, грушу, персик! Накорми меня!

— Вот теперь, кажется, пора уходить... — заметила я, вернувшись на широкую тропу и быстро побежав вперёд.

Степан лишь недовольно что-то ворчал, стараясь не отставать, пока я уверенно покидала внезапно оживший криками фруктовый сад.

Глава N18

Очень высокий и худой мужчина медленными размеренными шагами пересекал небольшую комнату, выдержанную в мрачных тонах. Повсюду были разложены разнообразные диковинные приборы, колбы и инструменты, развешенные с эстетической точностью, назначение которых было известно одному их хозяину. Он смотрел в серую каменную кладку пола и размышлял, задумчиво завивая пальцем тонкую кудрявую бородку. Узкие черты лица его говорили о деспотизме, тонкая линия алого рта — о жестокости, а сильные скулы — о хитрости. Маленькие, но глубокие миндалевидные глаза, будто очерченные по краям чёрной сурьмой, блестели живым огнём силы и власти. На вид ему можно было дать около тридцати пяти — сорока лет, вместе с тем он был довольно красив. Его высокая фигура, облаченная в черную траурную мантию, внушала трепет и заставляла бегать мурашки по спине.

— Как дела, мой дорогой друг, — спросил в пустоту комнаты он.

Тут же словно из воздуха с громким хлопком появился большой черный ворон и, быстро махая крыльями, присел на спинку ближайшего кресла. Пару раз глубоко вздохнув, он сказал:

— Это совершенно никуда не годится. Я не собираюсь больше разговаривать с этими... этими... У меня слов даже не хватает! — взъерошил он густые перья от возмущения. — Нет, ну ты понимаешь, я там распинаюсь: "Мне так одиноко здесь одному... когда я вам надоем...", а эта крыса мне: "Давай проваливай!". Нет, ну я это терпеть положительно не намерен! — сказал ворон и повернул голову в другую сторону от собеседника.

Черная мантия всколыхнулась, когда мужчина в несколько шагов пересёк небольшую комнату, где они находились. Глаза разумной птицы и мужчины встретились, и зрачки последнего сверкнули бордово-оранжевым пламенем. Ворон поёжился, укутавшись покрепче в мягкие крылья. Мужчина улыбнулся.