Институт моих кошмаров-3. Никаких демонов

— Тихо, — велел он. — Спокойно.

— Потрясающее утешение, — пробормотала я. — Специально учился?

Светлые глаза внимательно следили за мной, будто он вовсе и не спал минуту назад.

— Я в порядке, — пообещала я. Голос дрогнул, сообщая обратное. — Что с Лукасом?

Сердце замерло, предчувствуя краткий ответ. "Мертв". Много ли шансов выжить, когда в разорванной плоти белеют позвонки? Но нет, Макс не отвел взгляда.

— Узнаем.

На секунду я прикрыла глаза в молчаливой молитве — неизвестно кому, учеба в ГООУ все-таки заставляет пересмотреть религиозные убеждения. Снова посмотрела на свои руки. Откинула одеяло: как и думала, пропитавшаяся кровью футболка за ночь встала колом. Застывшие на щеке капли стягивали кожу.

— Мне надо в душ. У нас есть время, прежде чем ты должен будешь меня отвести?

Вопрос только, куда. Но поведет, тут без вариантов. Не оставят же Охотники мой проступок без внимания? Один из них чуть не умер... возможно, уже умер. Из-за меня. Разница только в том, прочитает мне нотацию Мартин, или же меня ждет своего рода костер.

Макс должен знать. Он всегда в курсе их планов. Но что толку спрашивать? Скоро сама узнаю.

Уже заперев за собой дверь ванной и открыв воду, я позволила миру разлететься на осколки. Опустилась, скользя спиной по холодному кафелю, и заплакала. Ненадолго. Слезы смешивались с льющимся кипятком, и все равно пришлось вставать к крану.

"Вдох-выдох," — напомнила я себе. Раз. Два. И снова. Если следить за темпом, становилось легче — совсем чуть-чуть, но этого было достаточно. К Максу я уже вышла собранной и почти спокойной. Готовой принять заслуженное наказание.

Только привел меня Макс вместо этого почему-то в медицинский корпус. И не ради того, чтобы узнать о состоянии Лукаса.

— Потом, — сказал он. — Сначала тебе самой нужно показаться врачу.

— Ты ничего не путаешь? Я не пострадала. Зачем...

Недослушав, он втолкнул меня в кабинет и закрыл дверь с обратной стороны. Стучаться и проситься наружу, видимо, смысла не было? Я обернулась. Сидевшая за столом женщина держала во рту ручку на манер сигары и со сдержанным скептицизмом разглядывала меня из-под седой челки.

— Садись, — приказала она.

— Послушайте...

Ноги сами меня понесли к стоящему напротив нее стулу. Ментал. Единственный вид магии, слишком тонкий, чтобы я могла его почувствовать. Я попыталась притормозить, но бесполезно.

— Прекрати сопротивляться. Себе же хуже сделаешь.

Сама она осталась на месте. Сидела, не шелохнувшись, и все так же смотрела на меня совиным взглядом. Наконец вынула ручку изо рта и почти сочувствующе поинтересовалась:

— Сколько раз копались у тебя в мозгу?

— Сейчас вот копаются, — с готовностью отозвалась я.

Женщина хмыкнула, и я почувствовала, как перечисляю против своей воли:

— Вчера...

То желание подойти и выслушать вампира — иррациональное, ничем не объяснимое — было наведенным. Я должна была это заметить.

— Друда пару дней назад. Соррел, не знаю, считается ли: это магия крови, а не ментал. В Аду. Два года назад на первое сентября. И на Самайн. Когда мне блок сняли...

Не мозг, а проходной двор какой-то. Кто хочет, тот и залезает.

— В шесть лет, когда его, видимо, поставили...

— Его поставили раньше. Тогда был просто осмотр, — заметила она, заполняя что-то в планшете.

— Вы ставили?

— Нет. Я только рекомендовала его никогда не снимать, — она подняла взгляд на меня. — Сереш рассказывал тебе, что если ментальное воздействие не моментально, а постоянно, оно прорастает в нейронные связи? И вырвать его можно только вместе с ними.

Я нахмурилась. Знакомство с Серешем меня не удивило — вряд ли круг магов околомедицинских специализаций, работавших на "Хантерс", мог быть слишком большим. Но к чему она вела?

— Хотите сказать, блок тогда плохо сняли? Что-то повредили?

Сразу вспомнилась пропахшая кострами ночь и тихий вопрос.

"Ты мне доверяешь?"

Да, Диз. Всегда.

— Если бы плохо, ты бы не разговаривала со мной, а пускала слюни, — заметила женщина. — Но судя по твоему файлу, пары шестеренок у тебя точно не хватает.

Поспорить с этим утверждением я не могла.

— Зачем эта проверка? — потребовала я ответа.

— Мне нужно решить, можно ли тебя выпускать на полевую работу, или тебе потребуется реабилитационный период.

Я подумала немного. Вскочила со стула, дошла до обратной стены и развернулась.

— Шутите?!

Я ожидала, что меня чуть ли не на казнь — весьма справедливую! — поведут, а вместо этого...

— Должна? — холодно поинтересовалась женщина.

— Кто это приказал?

— Мартин.

— Я практически убила его племянника, а он хочет знать, могу ли я работать?!

Вот тебе собранность и спокойствие. Молодец, Наташа. Сколько ты продержалась, пятнадцать минут? Женщина снова сунула ручку за щеку.

— Строго говоря, это его вина, — невнятно произнесла она. — Ему следовало направить тебя ко мне еще после друды.

Я остановилась и, опираясь на столешницу, склонилась над ней.

— Это не его вина. Моя. Я знаю, как работает вампирское воздействие. Мысль можно внушить, если ты беззащитен. Или если ты хочешь, чтобы то, в чем тебя убеждают, оказалось правдой. Я хотела найти что-то, что не увидели Охотники. Я хотела утереть им нос. Из-за своей гордыни я повелась на такую идиотскую обманку. Это. Моя. Вина. Понимаете?

Из-за моей глупости пострадал Лукас. Я заслуживала наказания, а не работы.

Впечатлить менталиста пламенной речью едва ли удалось.

— Я понимаю, что ты достаточно здорова, чтобы спорить. А с остальным сами с Мартином разбирайтесь.

Сквозь маленькое окошко в двери было не разглядеть ничего. Трубки и провода, белые простыни, перетекавшие в такие же белые стены... Все, что я могла увидеть — очертания человеческого тела на койке.

Макс ушел за врачом, а я попросила оставить меня здесь. Хотела убедиться, что мне не лгут, и Лукас действительно жив.

Я не знала, можно ли назвать это жизнью.

— Тебе лучше уйти.

Вместо Макса за моей спиной возник Мартин. Подошел тихо, заставив меня дернуться от неожиданности.

Справедливо. Но все равно сердце упало в пятки. Однако по следующей же его фразе стало ясно, что я все поняла не так.

— Моя сестра скоро будет здесь. Сара вспыльчива, не стоит давать ей лишний повод выплеснуть гнев на невиновного.

На... Простите, а как же я?

— Но я виновата.

И если мать Лукаса хочет на меня наорать, я дам ей такую возможность. Это меньшее, что я могу сделать. Должна сделать.

Начальник пятого отдела не остановился возле палаты, где лежал его племянник. Вместо этого он двигался дальше по коридору. Мне не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ним.

— В случившемся не виноват никто кроме самого Лукаса. Его с детства учили, что его жизнь важнее. Что бы ни случилось с напарником, в первую очередь он должен был позаботиться о своей безопасности, — искоса посмотрев на меня, он добавил: — Возможно, дело в обманчивой внешности. Из всех магов, что он видел, ты выглядишь самой безобидной, если не сказать больше. И он решил сыграть в рыцаря. В любом случае, это был его неправильный выбор.

Почти сбиваясь на бег, я обогнала Мартина — чтобы заглянуть ему в глаза. Человеку, который — по незнанию или просто потому что ему было плевать на какую-то гени — оставил меня рядом с вампиром, зная, насколько это опасно. Человеку, который едва не потерял и, возможно, еще потеряет племянника, но спокойно объяснял мне, что это не моя вина.

— Вы меня ненавидите. Почему вы пытаетесь меня утешить?

— Я ненавижу не тебя лично, а твой вид. Каждый из нас вас ненавидит, — начальник выдержал мой взгляд, — у каждого здесь своя история. Это то, что заставляет нас работать. И не дает забыть об опасности. Ди считает, что это неправильно, но... — он замешкался, не зная, стоит ли продолжать. Однако закончил: — У Лукаса такой истории не было.

Не верю. Дело было не только в моей видовой принадлежности и не в напряженных отношениях между гени и их убийцами — ровно как и между людьми и теми, кто был гораздо сильнее их и этой силой пользовался.

— Вы ненавидите меня. С первого дня.

Начальник досадливо поморщился, и внезапно я поняла, что ему вовсе не столько лет, сколько я думала. Из-за ранней седины он казался старше.

— В моем офисе уже два года не хватает штатного демонолога. Я выбил место. Нашел талантливого студента. У меня были договоренности. Я ждал июня, чтобы все оформить. Вместо этого руководство требует от меня взять девочку, которая не обладает нужными навыками, не заинтересована в том, чтобы остаться здесь, и даже не считает нужным скрывать свое отношение. В итоге у меня нет свободной ставки, Бенедикт принял предложение канадского офиса, через пару месяцев мне, судя по всему, придется думать, как латать дыру в штатном расписании, а получил я... — Мартин нажал комбинацию на цифровом замке, выпуская нас из медицинского крыла. — Буду откровенен, я предпочитаю работать с теми, кого выбираю, а не кого приводят ко мне по протекции.

В его изложении звучало справедливо. Хотя по поводу протекции у меня были свои комментарии. Дверь за нашими спинами тихо закрылась.

— Я попросил Максена встретить тебя здесь. Лариса сказала, ты в порядке. Завтра жду в офисе.

— А... Лукас?

Как бы безэмоционально и терпеливо он со мной ни разговаривал, спрашивать "Как там ваш племянник, которого я чуть не убила?" все равно было не лучшим вариантом. Что ж, других у меня не было. Начальник помолчал, подбирая слова.

— Жив. Пока.

Обнадеживающе. Но больше он мне и не мог сказать, верно? Лукас был человеком. А я по себе знала, как человеческие тела противились магии. Его нельзя было просто взять и по щелчку пальцев избавить от всех ран. Можно было только надеяться, что обычной медицины будет достаточно.

Последние слова Мартин произнес в заметной задумчивости, и предназначались они, похоже, не мне, а ему самому, словно начальник пытался убедить себя.

— Так или иначе, он будет жить. Ди должна моей сестре. Даже боги не отказываются от долгов.

Ди... Имя отзывалось шелестом буков и рокотом лавины. Запахом крови горных ручьев. Полусмазанной яркой картинкой позабытого после пробуждения сна. Я сжала виски.

— Все нормально? — поинтересовался затащивший меня в кафе Макс, ставя передо мной поднос.

— Голова раскалывается.

Что-то ускользало от меня. Серая шершавая галька под ногами — и серая же вязка джемпера. Серые же глаза. Блеск воды в лучах утреннего солнца. Запах индийских специй с кухни — куркумы, зиры, жгучего красного перца — не мог перебить лесной воздух, в котором чувствовались хвоя и высота.

— Ди...

— Здесь? — Макс стремительно обернулся, чуть не расплескав свой карри.

Нет. В воспоминаниях, о которых я не подозревала до последнего часа.

Либо я стремительно сходила с ума, либо в мой сон решила наведаться древнегреческая богиня. То, что я рассматривала оба варианта как возможные, многое говорило о моей жизни. Макс осмотрел кафешку, чтобы убедиться, что она нигде не притаилась.

— Не шути так, — попросил он, возвращаясь к ужину. — Только ее тут не хватало.

Да уж, присутствие высокого руководства могло испортить аппетит. Похоже, не упомянула менталисту — Ларисе — еще один случай, когда в мою голову забирались посторонние.

Я покрутила в руках фарфоровую ложку.

— Она сказала, что Лукас в любом случае выживет.

— Да? — если Макс и удивился тому, что со мной теперь боги разговаривают, виду он не подал. — Ну и отлично.

— И Мартин сказал, что Диана в долгу. Что Лукас будет жить. Так или иначе. Но у них сейчас не может быть никаких гарантий. Он человек. Магия даже в здоровом состоянии может ему навредить. Сейчас ее вообще нельзя применять. А сам он...

Люди не всегда выживают после того, как их практически обезглавят.

— Он даже дышать не способен! А они рассуждают об этом так, будто в любой момент вскочит на ноги и запляшет!

Особенно Мартин. Богам плевать на людей. Но если бы у Мартина имелись сомнения насчет дальнейшей судьбы его племянника, он не был бы настолько спокоен.

— Что они имели в виду?

Со вздохом Макс отложил ложку.

— Наверное, что, если Лукас и умрет, Ди его возродит.

— Боги не воскрешают.

Даже их желания не хватит, чтобы отменить смерть. Остановить ненадолго — возможно, Атропос или кто-то из смертей смог бы. Но не отвести. Смерть для этого слишком связана с мирозданием. Она — сила природы, как сказал бы Диз. Часть мира и естественного порядка вещей.

— Нет. Но... Знаешь, с чего начинались эксперименты "Хантерс" с драконьей кровью?

— С попыток влить вместе с ней в человека магию и создать гени.

С попыток неудачных, надо сказать. Ни человеческое тело, ни разум для этого не приспособлены. Даже я с трудом пережила те капли, которые достались мне — что уж говорить об обычном человеке и паре литров золота?

— Они думали повторить то, что делали Старшие.

— Подожди, хочешь сказать...

— Таких называют семонами.

Я встречала этот термин. Дети богов. Но все упоминания относились к давней истории, и ни один из авторов не снизошел до подробностей.

— Сам по себе ихор убивает. Но отданная сила позволяет переродиться, — Макс обернулся, будто проверяя, что никто не прислушивается к нашему разговору. Или словно искал повод уклониться от темы. — В итоге... человек становится таким, как мы.

— Как ты, — поправила я. Моя кровь была слишком разбавлена, чтобы равняться с божественной. — Почему никто мне об этом ни разу не сказал?

— Раньше семонов было больше. Боги выбирали человека, и он соглашался служить им вечно, почитая это за благодать. Теперь... может, люди изменились. Или все мы. Даже Ди не брала никого в служение после подписания Договора.

В голове не укладывалось. Я снова потерла виски и спрятала лицо в ладонях. Лукас будет жить, так или иначе... Но "иначе" оказалось совсем не похожим на то, что я представляла. И спокойствие Мартина... Да и Макса... Неужели они не понимали, что за всем этим "ничего, он умрет, но ведь все равно потом будет жить" стоит?

Нет. Не понимали. Макс никогда не был человеком. А Мартин хотел верить, что по большому счету ничего не изменится.

Изменится.

Я слишком хорошо помнила свои ощущения — при том, что мне досталось гораздо легче, чем светит Лукасу. Помнила сводящую с ума магию. Открывшиеся взгляду миллионы возможностей, сотни отражений одновременно. Помнила, что глазам и ушам больше нельзя доверять.

Если для спасения Лукаса его кровь придется заменить ихором, он потеряет все. Он останется молодым, пока его близкие будут стареть и умирать. Он станет чужим в своей семье. Он перестанет быть Лукасом-Охотником, а будет кем-то другим. Странным и непонятным даже для себя.

И все это случится из-за меня.

В темноте комната выглядела лучше, чем когда я щелкнула выключателем. Не было видно пятен крови на простынях. Да и вообще... не было видно. Я сползла по стене. Закрыла глаза, принимая, что на этот раз натворила. Задохнулась воздухом на середине всхлипа, прикусила ладонь, пытаясь справиться со слезами. Если бы рядом был Диз, он бы сейчас разложил все мои эмоции по полочкам. Вину. Страх. Боль. И это, как ни странно, помогло бы. Если не успокоиться, то увидеть, что, возможно, выход есть.