Мир которого не существует 2. Общий файл

— Ну а чем ты порадуешь нас, разведка? — потянув небольшую паузу для солидности, Таранов соизволил разомкнуть уста:

— Мне нечего к этому добавить, разве что у нас есть возможность нейтрализовать магов, — веско произнес он. Подождав, пока утихнет шум, продолжил, — Да-да, вы не ослышались. Как вы все знаете, практически всю информацию об этом мире мы получили из одного источника — капитана Орлова, в данный момент пропавшего без вести, вместе с приставленной ему охраной. Но до этого мы провели с ряд допросов, как в принципе делали и ваши научные сотрудники, — кивок в сторону подавшегося вперед научника, — Вот только если вас больше прельщала обобщенная информация обо всем, и зачастую бессистемная, то нас интересовала в первую очередь военная часть — вооружение, войска, политинформация, государства и само собой магия. Самая большая угроза для нас в данный момент — это маги, все остальное до определенного предела малосущественно. Поэтому, в первую очередь, мы занялись выяснением способов нейтрализации магов, от физического устранения до перевербовки. И сейчас я расскажу вам способы нейтрализации вражеских магов, что могут попасть нам в плен. Пункт первый — это кровь...

— Подведем итоги — хлопнул по столу через некоторое время Бегайло, — все уяснили свои задачи? Тогда собрание окончено, можете приступать к своим обязанностям...

* * *

— Не могу пустить, товарищ старшина, хоть убейте, не могу! — чуть не плакал Ярилов, — мне ротный велел, а ему сверху такой приказ спустили, от 'особистов'!

— Тьфу ты, ...... ..... ...... через корыто, да всем базаром под дудку, — выругался старшина, — куда нам тогда деваться то, а? На улице спать прикажешь? Дай хоть вещи то забрать! — переминающиеся за спиной угрюмые солдаты согласно загудели, заодно возмущенно поругиваясь в сторону 'особистов'. Все они сильно вымотались, медленно прожариваясь под убийственной жарой, мечтая о кондиционере в казарме, комбинезоны пропылились сверху донизу, сама мысль о обязательной чистке и дезинфекции в душном, пропахшем застарелым потом, резким ароматом дезинфицирующей смазки и раствора и нагретой резиной 'предбаннике' вызывала тошноту и головную боль. А вместо этого перед их носом захлопывают дверь, и выставляют наружу. Тут и самый миролюбивый озлобится...

— А их уже вынесли, — с обреченностью в голосе прозвучало из динамика. После этого на него посыпался град возмущенных ругательств...

— Тихо-о-о! — рявкнули сзади. Замолкшие солдаты, недоуменно огляделись. Позади них стоял ротный , вместе с двумя 'волкодавами' и научником, в оранжевом комбезе. Хмурый взгляд капитана быстро отыскал в толпе фигуру старшины:

— Старшина, берите своих людей и отправляйтесь в шестой ангар — переходите в подчинение научного персонала и контрразведки. Они, — кивок в сторону окружающих, — вас туда проводят. Ваши вещи уже перенесены, так что желаю, вам успехов в дальнейшей службе, — и не слушая посыпавшихся было вопросов, развернулся и шмыгнул за угол, провожаемый растерянными взглядами бойцов...

Глава 9

— Ну как ты это сделал-то? Как?! — вопил как оглашенный Леонид. Я же в это время находился в прострации, с разинутым ртом разглядывая бьющий из камня фонтан из белого пламени. Столпившиеся неподалеку от него спецназовцы опасливо рассматривали это рукотворное чудо, заодно косясь на меня со странным выражением на лицах. Надо признать — произошедшее несколько минут назад устроило неслабый бардак в моей, итак уже вызывающей сомнения о вменяемости голове. А я всего-то со скуки принялся разгребать и изучать скопившуюся в голове информационную свалку, заодно решив освежить в памяти информацию о географии, чтобы хоть приблизительно определить наше местонахождение, и таким образом одним ударом убить двух зайцев. Бдительность от такого в чем-то преступного и относительно глупого занятия, конечно же страдала. И попытайся к нам сунуться какая-нибудь тварь подобно тем зверюгам, что славно ободрали мой комбез и чуть не схарчили меня, она бы устроила знатный пир из трех блюд на выбор, и десертом в виде птенца. Но полчаса слишком пристального рассматривания донельзя унылого и тягостного пейзажа сверху, особенно прекрасно видимые кучки человеческих костей вгоняла в хандру и непонятную мне бессильную ярость. Ну да, кости, это плохо, особенно детские, сам бы этих работорговцев не задумываюсь к стенке, но почему именно такая сильная реакция? Разумеется, лейтенант за такое головотяпство мог бы с полным правом намылить мне загривок, и отправить в бессрочный наряд по мытью котелка. Но он тот момент маячил где-то у противоположного конца пещеры, шарясь в каких-то развалинах, поэтому полностью проконтролировать этот процесс не мог, да и некогда ему было. Однако он не забывал раз пятнадцать минут осведомляться по рации о состоянии дел в тылу. В первый раз я ответил бодро, даже помахал рукой с крыши, безошибочно вычленив из группы фигур лейтенанта, благо тот сам махал в мою сторону. Во второй раз я уже копался в памяти, однако ушел не слишком далеко, и сумел отозваться вовремя. Впрочем, лейтенант на крошечную заминку не отреагировал, и посоветовал быть повнимательнее и чаще глазеть по сторонам. Это меня отрезвило, и, бросив свое относительно увлекательное занятие, вновь принялся караулить. Тем временем, внизу колдующий с нашим нехитрым обедом Степанов придирчиво изучал вкус бульона, не забывая помешивать его ложкой, не замечая притулившегося рядом с ним необычайно тихого птенца, внимательно наблюдавшего за мелькавшей в котелке ложкой...

* * *

Лейтенант со спецназовцами вернулся минут через сорок. Осмотрели почти всю пещеру, нашли ещё пару развалин — на этот раз без погребов, и наконец обнаружили почти полностью заваленный проход, шириной почти в два десятка метров. Правда от первоначальной ширины осталось лишь узкая щель, куда едва мог пролезть человек и откуда в лицо бил слабый ветерок, который подтверждал о том, что выход отсюда есть. Соваться туда никто пока не рискнул, ибо свежий воздух из щели иногда разбавлялся отчетливо ощущаемым запашком гнили. Поэтому поставив растяжку, бойцы поспешили обратно, подгоняемые бурчанием оголодавших желудков, и предвкушением горячего супчика.

А мы в это время уже глотали слюни, косясь на аппетитно булькающий котелок с вкусно пахнущей бурдой, ибо Степанов все-таки умудрился сварганить что-то удобоваримое из скудного набора продуктов. Одна беда — дойти до стадии полной готовности мешали кончившиеся дрова, ругающийся кашевар поддев ножом ручку котелка, уложил его прямо на угольки. Разглядывая эту сцену, я и сам не заметил, как из памяти невольно всплыло не мое воспоминание...

— Учтите это неофиты! — назидательно выставив перед собой свой палец, выспренно продекламировал какой-то усатый хлыщ, разодетый в ало-золотую хламиду, имитирующей языки пламени. Почему-то его имя было мне известно... Харст. Точнее наставник Харст, — но раз уж вам пока недоступно это чрезвычайно полезное и основополагающее умение, вам придется начать его тренировать. Навык к вам постепенно придет, это я вам гарантирую. — ощущение было... странным, ибо никоим образом ни этого разнаряженного клоуна, ни эту просторную аудиторию, забитую до отказа многочисленными юнцами в почти однообразных робах, я в жизни не видал, могу поклясться. Но память причудливо изгибалась, настойчиво утверждая что это было на самом деле. Мозг от такого несоответствия чувств и памяти едва не закипел, а рассудок принялся угрожающе скрипеть, намекая о том, что он сейчас сорвется и полетит... куда-нибудь подальше, оставив слюнявого идиота. Лишь осознание того, что это не мои воспоминания, и если кое-кто сейчас слетит с катушек, то сидящие внизу товарищи останутся одни — прямо перед глазами чокнутого с автоматом, снятым с предохранителя — помогло удержаться от соскальзывания в безумие. Не скажу, что это было легко, сознание так и рисковало 'поплыть', но скрежета зубами приходилось держаться — параллельно с этим слушая этого наставника, до рези в глазах рассматривая его чудную прическу, в стиле 'взрыва на макаронной фабрике', осязая холодную, отполированную сотнями задниц до 'меня' каменную скамью, и обоняя приятный цветочный запах от соседа или соседки слева. И чувства, чувства! Безудержный поток бессвязных, но ярких эмоции захлестывал с головой. Телом в этом воспоминании-реальности, я совершенно не владел, мой неизвестный визави был волен совершать любые поступки, приходилось мириться ролью бесправного наблюдателя...

— И вот вам пример и первый урок, неофиты — подпитка! Смотрите внимательно! Я буду комментировать свои действия, а вы запоминайте, затем вы постараетесь опробовать это на практике! — кстати, забыл добавить, что аудитория являлась уменьшенным подобием древнеримского амфитеатра, те же ступени-скамьи, подымающиеся ввысь и заполненные неофитами до отказа. Полукруглый каменный пятачок буро-серо-черного цвета, в центре которого стоял наставник Харст, который медленно поднимал руку, явно красуясь перед женской частью аудитории. Уж больно выразительные взглядами он окидывал её, правда, кроме меня, видать никто этого не замечал — ибо мой визави пожирал взглядом руку Харста, затаив дыхание. А уж какие чувства бушевали в нем, меня аж замутило, была бы возможность — немедля блеванул бы.

Тем временем, наконец-то подняв руку вверх, Харст небрежно щелкнул пальцами и... В первый момент показалось что он взорвался, настолько неожиданным это оказалось. Шокированые этим зрелищем неофиты дружно ахнули и отшатнулись, практический весь первый ряд, включая кое-кого из второго и третьего, сломя голову полез наверх, спиной вперед. Некоторые особо впечатлительные, большинство разумеется, слабый пол, рухнули в обморок... ну, или симулировали это. Во всяком случае, барышня слева, к слову весьма недурная собой, аж завидки берут к моему визави, которая брякнулась ко мне в объятия, мигом очнулась после насмешливой реплики из столба бешено мечущегося огня, в который превратился наставник:

— Сколько не показываю, всегда такая реакция, — с хохотом проявился из пламени Харст. Теперь же он выглядел совсем иначе — я бы не рискнул вслух назвать его клоуном, как давеча. И все же как он бесит с его рисовкой на публику! А наставник тем временем продолжил:

— Неофиты! — ещё один щелчок пальцами, и пламя послушно, словно щенок, опало. Было под два метра высотой, а стало примерно по колено все тому же наставнику. И заметьте, оно вырывалось из камня. Теперь то стало понятно, отчего здесь столько таких пятен — видать пироманты подсуетились, со своими показушками...

— Сейчас я буду вызывать вас по одному, дабы вы провели первую практику! Для начала, вызовем... ммм... — взгляд Харста прошелся по лицам напрягшихся юнцов, и наконец остановился на худощавом пареньке из первого ряда. Хищно оскалившись, Харст ткнул своим пальцем на него и громко заявил:

— Ты! Да-да, ты, не верти головой! Будешь первым! Иди сюда, — выбранный паренек вздрогнул, и затравленно оглянувшись, робко просеменил к наставнику. Дальнейшее вдруг смазалось, как в скоростной перемотке, лица и образы так и замелькали перед глазами. Снова потянуло опорожнить желудок, несмотря на то, что к неестественному сосуществованию в этом воспоминании-реальности я уже начал привыкать, в следствии чего разум удалось за шкирку оттащить от краешка пропасти в безумие. Через муть снова проступили очертания котелка, вскочивший и ругающийся Степанов, присевший возле него Леонид с птенцом в руках, с укором глядящий на него, аромат супчика, и машущий мне Кривошеин, которому до нас оставалось пройти всего метров семьдесят. Мне хватило сил вяло махнуть ему рукой, зовя на помощь, ибо из разом пересохшой глотки не вырвалось ни звука. И потом р-раз, и отступившее было сумасшествие, рывком нахлынуло обратно...

— ...апомнил? А теперь попробуй, делай как все и не бойся, если не получиться с первого раза... — какого хрена? Я вновь очутился в теле неизвестного паренька, (благо когда в прошлый раз на него хлопнулась та барышня, у юнца... гхм.. грубо говоря стояк образовался, мдя) все в тех же птичьих правах. Однако теперь он стоял рядом с наставником, и перед ним полыхал магический костер, а на него в звенящей тишине вылупились остальные неофиты. Ну почти что в тишине, шепотки конечно, были. Это само собой ужасно нервировало юнца, внутри он так и трясся как овечий хвост, проецируя свой страх и на бесплотного наблюдателя, то есть меня.

— Ну же! — грянул повелительный рык Харста, утратившего любые душевные нотки. Вздрогнув, юнец сосредоточился... и на меня обрушился вал необъяснимых ощущений. Это было так... так... черт, да у меня слов никаких не было, чтобы описать эти ощущения! Самое приблизительное описание — это что-то вроде пронзительного крика, пронизывающего каждую клеточку тела, заставляя её трястись и сжиматься, в окружении повалившего со всех сторон тепла и холода. Этого разум вынести уже не смог, не смотря ни на какой долг и обязательства. Тонкие защитные перегородки моего 'Я' принялись с треском распадаться, а хлещущие через них потоки чужого присутствия и чувств все глубже затягивали мой рассудок в водоворот непонятно чего. Единственное, что пока удерживало меня на плаву, и хоть как-то бороться с этим безумием, был страх. Обычный страх, граничащий с ужасом. Однако разуму, отчаявшемуся зацепиться хоть за что-нибудь, привычная и своя эмоция оказалась тем самым спасительным тросом, за который оный и не замедлил ухватиться...

Одновременно с этим волей-неволей приходилось видеть и слышать все происходящее 'снаружи'. Уже почти погасший магический костерок принялся вновь разгораться — неравномерно, как бы нехотя, беспрестанно колеблясь. Неофит впился в него взглядом как зачарованный, даже дышать перестал, напрягаясь из последних сил, дабы влить в него побольше маны. Ко всему прочему добавилась удушье, но этот юнец и этого не замечал. Хер с ним, сдохнет — будет лучше для всех. Тогда хотя бы прекратится эта пытка, промелькнула нездоровая мысль в угасающим сознании...

— Достаточно! — хлестнул по нервам голос Харста, однако юнец этого не расслышал, полностью погрузившись внутрь себя. Впрочем, наставник явно имел большой опыт, иначе черт с два бы его назначили в группу к этим новичкам. Одновременно с командой, Харст применил что-то из арсенала оглушающих заклятии. Неофита внезапно сшибла незримая волна из поспешно вскинутой ладони наставника, отчего тот кубарем покатился к дальнему углу. Это помогло — разум моего визави вернулся, одновременно с этим, что-то больно кольнуло в груди, вследствие чего по телу прокатилась неконтролируемая дрожь, и нечто неуловиое и неосязаемое заблокировало все чувства — инструменты — астральные руки неофита. Не спрашивайте, откуда это всплыло в моей порядком ушибленной голове, просто примите это как данность. Самое главное — это спасло мой рассудок, от окончательного сползания в умопомешательство. Состояние честно говоря что у меня, что у неофита было полуобморочное — поэтому серую хмарь, что начала затягивать меня в сумрачную глубину, я воспринял с облегчением — сил чтобы испугаться очередного выверта подсознания не оставалось. Напоследок, уже провалившись в хмарь, ощутил-услышал хрипы неофита, усиленно откусывающего такой необходимый воздух...