Времена не выбирают

-Зайдем куданибудь?— спросил Маркус.

-С удовольствием,— откликнулась Полина, и Маркус уверенно увлек ее на Виа Спаде, где он знал дватри подходящих места. Они уже подходили к трактиру "Аль Бальсальере", когда, оглянувшись по привычке, Маркус увидел идущих в отдалении Владимира и Зденку. Огромный, как медведь, Троян тоже увидел его и энергично замахал Маркусу рукой, одновременно чтото говоря своей спутнице. Пани Троянова посмотрела в их сторону и тоже замахала ему рукой.

Маркус остановился и придержал Полину за локоть:

-Подожди, Полина.

Подошли Трояны.

-Полина, разреши представить тебе,— сказал Маркус понемецки.— Пани доктор Троянова и пан профессор Троян из Карлова университета. Госпожа Дрей.

-Макс, тебе говорили, что ты зануда?— улыбаясь, спросила своим низким грудным голосом Зденка.— Нет? Ну так знайте, милочка, Макс — зануда. Меня зовут Зденка, а моего мужа Владимир.

-Полина,— улыбнулась Полина, наверняка уже захваченная в плен немереным обаянием пани доктора.

-Вы русская?— подняла брови Зденка.

-Да.

-Тогда ничто не помешает нашему славянскому союзу.— Решительно заявила доктор Троянова.— Гей, славяне! Мы идем пить?— спросила она через мгновение уже другим — деловым — тоном.

-И есть! Я смертельно голоден,— добавил Троян.— Представляешь, Макс,— говорил профессор минуту спустя, когда они вчетвером устроились за столиком.— Нет, куда тебе? Для этого надо быть мужем пани доктора! Я работаю, пишу чтото, и вдруг в кабинет врывается эта фурия — Зденка, любовь моя, ты уверена, что в твоем роду не было евреев? Она решила, что должна слышать Карлова в "Набуко"... Мы несемся на аэродром. Поесть я, конечно, не успеваю...

-Неправда! Ты пил пиво и ел сосиски!

-Это не еда!— отмахнулся Владимир.— Неважно. Летим... Через всю Европу, в Верону, слушать "Набуко". Три пересадки. Макс, ты понимаешь? Три пересадки!

Трояны были милыми людьми. С ними было хорошо сидеть в трактире и болтать ни о чем и обо всем. Но, главное, было весело. Было много шуток — тонких, если их рассказывал профессор, и грубых, даже непристойных,— если пани доктор. Но шутки были хороши, и они все много смеялись.

Потом дамы вышли, а Троян раскурил трубку, заговорщицки улыбнулся и тихо сказал:

-У нас проблемы.

-Я понял,— ухмыльнулся Маркус.

-Первое, к тебе идет курьер Исполнительного Комитета.

-Я получил уведомление,— со стороны должно было казаться, что они обсуждают чтонибудь подходящее для ночной беседы в трактире. Женщин, например.

-На встречу не ходи,— твердо сказал Троян.— На эстафете был провал. Повидимому, русские. Точно не известно, но вас будут ждать.

-Или не будут,— улыбнулся Маркус.

-Будут.— Троян казался выпившим, но на самом деле был совершенно трезв.— Человек знал время и место. Завтра на Корсо Кавур.

-А ты откуда знаешь?

-Мы его отбили, но информация ушла.

Можно было только предположить, какая там была резня, и следующий обмен репликами это предположение Маркуса полностью подтвердил.

-Значит, всетаки известно, кто его взял?— спросил он.

-Нет,— покачал головой Троян.— Ребята погорячились. Семь трупов, из них трое — наши.

-Да, весело живете,— сказал Маркус, знавший, что чехам сейчас живется действительно трудно.

-На встречу не ходи,— повторил Троян.— Но попытайся вытащить курьера. Он много знает. Ваши ньюйоркские мудрецы послали переговорщика к Чету.

-Что?— Вот это был удар так удар.

-То, что слышал. Если он попадет к русским или не знаю к кому еще... мало не покажется.

-Ладно,— решительно закрыл тему Маркус.— Сделаем. Что еще?

-Второе,— кивнул Троян.— Русские ищут Волка.

-Скажи, Владимир, а ты уверен, что Боярский действительно умер?

-Теперь не уверен,— секунду помолчав, ответил Троян.— Объявились в Праге, Брно... В Штирии то же самое. Если бы не история с курьером, мы бы все равно к тебе когонибудь прислали. За последние два месяца семь случаев. Ищут Вольфа и Волка.

-Спасибо,— сказал Маркус и достал сигарету.— Здесь то же.

-В Вероне?— насторожился Троян.

-Нет, в Милане, но...

-Понятно.— Троян хмыкнул, затянулся и снова наклонился к Маркусу.— Третье, в Праге был Зусман, закупил тяжелые транспортеры... вполне пригодны для перевозки легких танков. И знаешь, как он представлялся?

-Министром?— попробовал угадать Маркус.

-Да!

-Ну, значит, в Стамбуле чтото заваривается.— Маркус увидел возвращающихся женщин.— А вот и наши дамы!

Они встретили утро в третьем по счету ресторане. Было уже семь, когда решили, что пора расходиться, и тут, целуя на прощание Зденку, Маркус услышал...

"...во Франции совершен военный переворот. — Голос диктора ощутимо дрожал. От волнения, повидимому.— Президент Французской Республики Доминик Де Шатлен в пятницу был отстранен от руководства страной. Власть перешла в руки национальных вооруженных сил, сообщает Reuters. Новым главой государства провозглашен генерал Жозеф Сезар Наполеон. Ранее уже поступала информация о том, что группа высокопоставленных военных (маршалы Гирардин и Кюи, генералы Д'Плазанэ, Наполеон и Де Рош) обратилась к Де Шатлену с требованием уйти в отставку, обвиняя президента в неспособности руководить страной в создавшейся обстановке и бессилии перед лицом внутри— и внешнеполитического кризиса, в котором оказалась Французская Республика. Один из генералов (Луак Де Рош) при этом предложил создание временного правительства..."

Полина

Верона, Свободная зона Венето. 18 апреля 1949 года

12.10

В подвале у Сапожника было тихо и прохладно. Пахло кожей, клеем й почемуто плесенью. Ну и табаком, конечно. Гонец курил маленькую трубочку, из тех, что в России называют носогрейками, и пытался читать газету в косом луче света; падавшем из маленького оконца под потолком. Гном сидел неподвижно, вглядываясь во чтото внутри себя. Ни один мускул на его лице не двигался, тело было расслаблено, глаза смотрели внутрь. Механик спал. Когда, пройдя мимо Сапожника и протиснувшись в узенькую дверцу, Маркус вошел в подвал, никто из них не изменил позы, но он знал, что Механик уже не спит, Гонец не читает, а Гном сосредоточен и готов ко всему. Это были лучшие боевики, какие у него когдалибо были. Наверное, они были самыми крутыми парнями в Европе, но Маркус предпочел бы не устраивать собачьих боев. Во всяком случае, он не хотел проверять это допущение без крайней необходимости. Но, кажется, необходимость возникла, и он был рад хотя бы тому, что интуиция подсказала ему стянуть их всех в Верону загодя, когда и кризисто этот еще не народился. Зато теперь они были здесь, и это давало им шансы, которых при другом раскладе просто не было бы.

-Сегодня в полночь я встречаюсь на Витторио Венето с курьером Исполкома,— сказал Маркус, садясь на табурет.— Встреча засвечена. Скорее всего, русские, но могут быть и другие заинтересованные лица.— Он усмехнулся, хотя, видит бог, ему было сейчас не до смеха — Их цель — я и курьер. Живые.

Ничего не изменилось. Никто не сменил позы, не шелохнулся, ничего не сказал. "Позеры!" — подумал Маркус и продолжил вслух:

-Вместо меня пойдет Пекарь. У нас похожие фигуры. При плохом свете сойдет. Курьер может знать меня по описанию, но мы не знакомы. Сколько их будет, не знаю, но думаю, много. Им ведь и подходы перекрыть надо. На случай стрельбы. Поэтому вводим всех, кто есть. Надо прикрыть площадь и блокировать их пикеты. Встреча в полночь. Значит, людей выводим на позиции не позже семи. Не церемониться, но курьера надо вытащить. Если не сможем, кладите и курьера. Мертвые не разговаривают. Я буду рядом, в траттории на Аспромонте. Со мной Линда, Клоун и Креол. Встречаемся в девять. Пусть Креол придет первым и займет столик у окна. Пьем, гуляем... Если что, мы последний резерв. Оружие для нас оставьте в машине напротив траттории. И вот еще что. Возьмите гранаты. Если затянем, появятся карабинеры.

Маркус достал сигарету, прикурил от зажигалки, затянулся и выпустил дым.

-Связным — Матрос. Это все.

Он встал и направился к выходу. "Помоги нам, Господи!" — подумал он, закрывая за собой дверь.

13.20

"Макс, — писала Полина,— мне очень жаль, но я должна срочно уехать. Я исчезаю всего на деньдва. В Падуе, проездом, будет моя тетя. Съезжу в Падую, выполню родственный долг и сразу обратно! Не обижайся! Целую крепкокрепко! Твоя Полина".

Записку она оставила у портье. А в Падуе была явка, которую знал Джанфранко Маризи! А еще сейчас в Падуе не было никого, кроме стариков и инвалидов, одним из которых и был содержатель явки — самой старой резервной явки по эту сторону Альп. Старый аптекарь был надежным и храбрым человеком. Но он был стар, и рядом не было никого, кто мог бы его прикрыть. Ведь Волк такой предусмотрительный сукин сын, что стянул в Верону все наличные силы. Всех способных держать оружие. Умник хренов!

Сердце сжало. Прятавшаяся в нем боль вышла наружу, растеклась по груди, сбивая дыхание, наполняя отчаянным желанием кричать, крушить, ломать все, что подвернется под руку. "Так тебе и надо,— сказал он себе зло.— Ты забыл, что ты на войне. Ты расслабился и подпустил к себе врага". Впрочем, не все еще потеряно. Она еще не знает, что я это я. И ей еще надо добраться до аптекаря, а на мотоцикле до Падуи — часа три, и Виктор может успеть к раздаче. Правда, он будет один, но это Виктор! А Джанфранко придется убрать... Если этого не сможет сделать он сам, это сделает его преемник, которому перейдет это поручение вместе со всем остальным.

Маркус усмехнулся. "Неужели действительно не бывает безвыходных положений?" А сердце уже не ныло, в нем были только пустота и горечь.

21.30

Мимо окна прошла Клодин. Выглядела она как шлюха, но вряд ли в этой части города ктонибудь всерьез захочет ее услуг. Это была очень потасканная шлюха, лучшие времена которой давно миновали. "Талант не пропьешь, как говаривала истребитель Клава Неверова",— усмехнулся про себя Маркус.

Время тянулось медленно, и ему впервые в жизни не хватало терпения. А ведь они сидели в траттории всегото полчаса. Не больше.

Маркус разжевал оливку, глотнул вина. Вот тоже проблема. Здесь надо было пить вино, которое он на дух не переносил. Но делать нечего, пил.

22.45

"Праздник продолжается". Так называлась книжка какогото французского актера, фамилию которого Маркус вспомнить сейчас не мог. И о чем была эта книжка, он тоже не помнил, но название хорошо подходило к ситуации. Они мило веселились: две девушки — Линда и Клоун — и двое зрелых мужчин, они с Креолом. Компания вполне предсказуемая, веселая и шумная. Кроме них в зале было еще несколько человек. Не пусто, но и не густо. Иногда заходил ктонибудь на "минуту" — опрокинуть стаканчик граппы или выпить кофе. Менялись незаметно и посетители за столиками. А они веселились, и было видно, что для этой компании вечер только начинается.

23.10

Виктор позвонил уже после одиннадцати. Хозяин окликнул, и Маркус неторопливо подошел к телефону. Слышимость была отвратительная, а говоривший с ним человек был абсолютно пьян, но тем не менее коечто Маркус понял. Он понял и сказал об этом вслух, что Серджио пьяница и бездельник. Еще он понял, что вино, за которым приезжали сеньоры из Рима, Серджио продал еще раньше, и синьорам придется искать такое вино гденибудь в другом месте. Но, кажется, некоторые из приехавших решили уже ничего не искать.

У Маркуса просто гора упала с плеч. Виктор успел.

-И... и это...— вопил пьяный Серджио.— Ты только не ругайся, но я разбил... случайно статуэтку Пресвятой Девы Марии... ну ту... ты знаешь...

Маркус знал.

Полина...

23.35

Зашел Матрос, выпил граппы и ушел.

23.52

По улице мимо окна в плаще и низко надвинутой шляпе неторопливо прошел Пекарь.

Полина

Верона, Свободная зона Венето. 19 апреля 1949 года

00.03

Гдето за домами ударил выстрел. Негромко, как будто сломали сухую ветку. И сразу же ктото там начал ломать целые охапки таких веток. Треск выстрелов, раздававшихся теперь с нескольких сторон, заставил всех в траттории замолчать. Люди застыли, вслушиваясь во внезапно поднявшуюся перестрелку. На лицах их были написаны смятение и страх, мешавшиеся с любопытством. Маркус тоже слушал, но он, в отличие от не вовлеченных в события людей, читал ситуацию по звукам выстрелов, по их частоте, по направлениям, с которых приходил звук. По правде сказать, он лишь пытался расшифровать какофонию ожесточенного боя, коротких и бескомпромиссных схваток, вспыхивавших сейчас на нескольких улицах и площадях города. Грохнула граната, прервавшая перепалку нескольких пистолетов. Взметнулась короткая автоматная очередь, и еще одна. Серьезно высказалась пара винтовок. Еще один отзвук ненастоящей грозы. И снова разнобой выстрелов, метавшийся по округе, как раненый зверь...

03.05

Маркус смотрел на нее, и сердце его готово было разорваться от нежности. Счастье гуляло в крови, как самый крепкий хмель — "статуэтка разбилась!" — но он держал себя в руках и сохранял вид строгий и решительный. Потрепанная, с синяком под глазом и разбитыми губами, но живая — живая!— Полина сидела перед Маркусом и пыталась закурить. Получалось это у нее неважно. Руки дрожали, просто ходуном ходили, как у марионетки в руках неумелого кукловода. Маркус перегнулся через стол и поднес огонь прямо к пляшущей в разбитых губах сигарете.

-Ну?— спросил он, наконец, когда она выдохнула дым первой затяжки.— Ну и кто же у нас там, в НьюЙорке, такой умный? Они там вообще думать умеют? Послать тебя связной...

-У отца не было выбора,— несчастным голосом сказала Полина.— Он никому не доверяет. То есть доверяет, конечно... но такую информацию...

Говорила она вполне связно, чему можно было только удивляться.

-И кто же у нас папа? — сразу же спросил Маркус, который еще не решил, что делать дальше. В смысле, как ко всему этому относиться.

-Оскар Зиг.

Час от часу не легче!

-Ты Ольга Зиг?— недоверчиво спросил он.

-Да.— Полина явно была смущена.

-У твоего папы железные яйца,— сказал Маркус. В данном случае он не подбирал слов и сказал то, что думал.

-У нас не было выхода,— снова попыталась оправдаться Полина.— А у меня была хорошая легенда, и в лицо меня никто не знает.

-Ладно,— согласился Маркус.— Об этом позже. Кто вам дал явку?

-Яков.

"Ну надо же,— покачал он мысленно головой.— Они и до Якова добрались. Что значит нужда!"

-Ты его видела?— спросил он вслух.

-Да, мы говорили... Ниже тебя ростом, худой, виски седые, растягивает гласные в начале слов...

-Да не проверяю я тебя!— раздраженно перебил он Полину.— Как он?

-Не очень хорошо.— Она смотрела на него вопросительно, повидимому, пытаясь понять, успокоился он уже или все еще бесится.— Кашляет. У него легкое прострелено.

-Я знаю. Ладно,— снова кивнул Маркус, не столько ей, сколько себе, своим мыслям.— Иди, умойся. Я пока чай заварю...

-Нет, Макс!— возразила она.— Это очень срочно... и важно. Мне надо встретиться с Энцелем.

-С Энцелем...— повторил за ней Маркус.— Надеюсь, ты знаешь, о чем говоришь.