— Да ладно, Тепин нам покажет. Думаю, сначала ударить по этому комплексу, потом по Эль Нидо. А вот если не найдём нашего друга Антонио, тогда будет хреново... Придётся искать агентуру среди местных — но как?

После нашего "совета", я наведался к девочкам — пока им выделили две двухместных каюты, в одной Тепин и Патли, в другой Местли и Шочитль. Я зашёл к Местли и Шочитль, где как раз сидела Патли, все три повисли на моей шее и затараторили:

— Как у вас, у русских, хорошо!! Алесео, спасибо тебе, что взял нам к себе! Мы тоже хотим быть русскими!

— Конечно, станете, если хотите. Местли, а тебе понравился Саша?

Местли вдруг смутилась, опустила глаза.

— Жаль, что он по испански не разговаривает. Зачем ему индианка, которая к тому же не знает его языка?

— Кстати, а где Тепин?

— Другой русский пришёл за ней и увёл её к себе.

Так, подумал я. Быстро же Вася работает...

— Ну, вот видишь, тут любовь с первого взгляда — несмотря на то, что она знает только науатль, который он ну уж совсем не знает. Ладно, Местли, у меня к вам дело. Можно ли связаться с кем-нибудь из местных индейцев и задать им пару вопросов? А мы им что-нибудь подарим.

— А что именно?

— Пару зеркал, например, или ножей.

— Нет, что вы хотите узнать?

— Да вот, нам интересно, где у нашего друга Антонио третья крепость. Она вроде на море.

Она переглянулась с Шочитль и сказала, уже вполне серьёзным тоном.

— Тут рядом есть две индейских деревни, мы туда завтра могли бы съездить.

— Хорошая идея, только не одни, ладно? Пошлём с вами кого-нибудь из наших.

— Нет, если мы приедем с чужаками, они ничего не скажут. Нужно, чтобы мы сами. Причём лошадям они тоже не доверяют. Так что дайте нам весельную лодку.

На что Патли вдруг сказала:

— Алесео, а зачем деревня? Завтра на площади у стен Санта-Лусии будет рынок. Туда прибудут индейцы со всей округи. Там можно всё и разузнать.

— Молодец, Патли! — сказала Местли. — Мы местные, а про рынок вспомнила ты. Так и сделаем.

Тут вдруг в дверь постучали, и вошёл Саша. Мне пришлось с полчаса переводить с испанского на русский, потом он предложил Местли пойти погулять, а я распрощался со всеми и пошёл к любимой жене, пока она не задала себе вопрос, а где это пропадает её муж?..

С раннего утра меня разбудил вахтенный матрос.

— Со стороны входа в залив в нашем направлении идут два корабля.

— Испанские?

— Не знаю, но не галеоны, мелочь пузатая. Что делать будем?

— Приготовьте пушки и пулемёты, разверните нос корабля к ним. Не нравится мне всё это. Штормтрапы убраны?

— Да, всё нормально.

Корабли тем временем приближались, и на палубах мы увидели кучу вооружённых людей. Вдруг раздался выстрел, и у одного из кораблей на носу возникло облачко дыма, и недалеко от нас в море упало ядро. Через несколько секунд, выстрелил второй, и это ядро чуть-чуть не долетело до нашего носа.

— Огонь, — закричал я.

Два выстрела из носового орудия — и оба корабля превратились в груду пылающих обломков, а из воды послышались крики, кто-то, похоже, выжил. Мы срочно спустили две шлюпки — но когда они наконец достигли места крушения, там барахтался ровно один человек — и прямо перед глазами нашей команды из воды показался острый плавник, и огромная акулья голова схватила его и утащила под воду. Увы, больше ни единого живого человека мы не увидели, и языка у нас не оказалось. Я подумал, что нужно было воспользоваться пулемётами — может, кто бы и выжил. Зато в одном из трупов я узнал того самого Эрнесто, который вместе с Антонио посетил меня несколько дней назад в Эль Нидо. Значит, эти ребята были людьми Антонио. Я, конечно, так и предполагал, но теперь мы знали это точно.

— Ну что ж, — сказал я. — Похоже, мы серьёзно проредили их силы. Пора нанести ответный визит.

5. На индейском на базаре...

Рынок в Санта-Лусии проводился раз в две недели у южной её оконечности, сразу за городской стеной. Там были оборудованы лодочные причалы, и индейцы со всей округи приходили на лодках — ведь ни лошадей, ни тем более телег ни у кого из них не было — колесо в Америке до прихода европейцов вообще не было известно, верховой скот тоже, а из вьючного скота была известна только лама — да и то в Центральных Андах, тысячами километров южнее. Поэтому жители прибрежных деревень пользовались лодками для перевозок. Эти причалы я заметил, когда мы с покойным Пеньей ездили на Эль Гитаррон, но не обратил на них внимания.

А теперь на причалах разгружались и отходили лодки, которыми управляли мужчины в набедренных повязках. А на площади прямо на тростниковых матах, расстеленных на земле, лежали фрукты и овощи, рыба и птица, ткани и обсидиановые ножи, которыми торговали женщины в хлопчатобумажных вышитых блузках и длинных юбках, сидевшие здесь же, на земле. Местли и Шочитль рассредоточились по рынку, а Патли осталась со мной — как она сказала, "всё равно я для них пришлая".

И тут я наконец догадался спросить, откуда же она родом.

— Алесео, место, где я родилась, далеко на севере, там, где море холодное, а рядом с берегом находятся прекрасные острова. Не знаю, где они сейчас, но корабль, который увёз меня сюда, шёл не менее, а то и более месяца. Я была в трюме и не видела, куда он шёл и сколько времени он стоял, а сколько двигался.

Так, подумал я. Холодное море... Не иначе, как девушка откуда-то из наших мест. Вот только откуда? Ничего, когда пойдём на север, надеюсь, узнает родные места.

— А ты знаешь язык того места, откуда ты родом?

— Знаю, Алесео, хотя, конечно, немного подзабыла.

— А как называется твой язык?

— Киж.

— Скажи мне: "Я хочу есть".

Она засмеялась и ответила:

— Ковиинокве´е.

Эту фразу я знал и на языке мивоков, и на языке чумашей — и то, что я услышал, не было похоже ни на то, ни на другое. Ничего, увидим.

Когда я подходил к продавщицам и спрашивал, почём то или другое, никто меня не понимал — а то, что говорили они, было для меня столь же непонятно. Тут как по наитию я достал из кармана заколку для волос — из одного из контейнеров со "Святой Елены" — и вручил её красивой девушке-йопе. Та посмотрела на меня с испугом, но Патли показала ей, как пользоваться этим подарком. Когда девушка поняла, что я за него ничего не прошу, она слегка поклонилась и улыбнулась. После чего, я подарил такие же девушкам, которые сидели рядом с первой — и был одарён ещё несколькими улыбками. И одна девушка, которая торговала кактусовыми фигами, вдруг спросила меня на ломаном испанском:

— Сеньор хотеть фиги? Вкусно!

Я с улыбкой взял несколько штук и дал ей серебряную монету в один реаль. Она с ужасом сказала:

— Не иметь маленькие деньги? Один мараведи хватит.

— То, что останется, подарок для прекрасной дамы.

— Сеньор уже подарить мне это — и она показала заколку.

— Сеньорита откуда?

— Я не сеньорита, я индеец. Меня звать Косамалотль. Я из Акатль-поль-ко, там, — и она показала на юг.

Я вспомнил, что "сеньорита" тогда означало женщина из правящего класса.

— Меня зовут Алесео.

И меня вдруг осенило.

— Там, где Акатль-поль-ко есть другие белые люди?

— Там рядом есть большой каменный дом, построили белые люди. Там было два большой лодка. Утром лодка ушёл и не пришёл.

— Может дама показать этот дом?

— Мой папа приехать после рынок, говорить. Мой папа говорить испанский.

— А где твой папа?

— Там, на лодка, — сказала она, показав на залив.

Я с улыбкой спросил: — А сколько за все фиги?

— Все??

— Да, все.

Она оценила количество фиг и сказала:

— Один реаль.

Я дал ей ещё три реаля и сказал:

— Остаток подарок для Косамалотль.

"Идальго", ждавшие чуть неподалёку, подошли ко мне, увидев мой жест, и начали грузить фиги в принесённые сумки.

Тем временем, подошли Местли и Шочитль. Местли пожаловалась, что никто ей ничего не хочет рассказывать — хоть она и говорит на науатле, для местных она чужая. Вкратце, я рассказал им о том, что я узнал от девушки. Местли посмотрела на меня, поцеловала меня в щёку и посмотрела на девушку. И они с Шочитль затараторили с ней на науатле. Потом Местли посмотрела на меня и сказала:

— Косамалотль говорит, что ты очень хороший — не как испанцы. Спрашивает, не женат ли ты. Я сказала, что увы, женат, иначе сама бы тебя забрала.

— А что значит "косамалотль"?

— Радуга.

Тут вдруг подплыла лодка с одиноким индейцем постарше. Он заговорил с Косамалотль на науатле, потом посмотрел на меня и спросил по испански, хоть и с небольшим акцентом — меньше, чем у меня.

— Здравствуйте, сеньор Алесео, меня зовут Чималли. Сеньор не испанец?

— Нет, сеньор Чималли, я русский.

— Мы не сеньоры, мы всего лишь индейцы.

— Для нас вы такие же люди, как мы или испанцы.

— Косамалотль мне сказала, я не поверил. Моя дочь права, сеньор хороший человек. Она сказала, что сеньор хочет, чтобы мы показали, где живут другие белые люди. Это плохие белые люди. Они берут всё, что хотят у бедных индейцев, а если кто не отдаёт им это, они убивают индейцев. Если им нужна женщина, они берут женщину силой.

— Сеньор Чималли...

— Не нужно говорить "сеньор", говорите просто "Чималли".

— Тогда называйте меня "Алесео". Тоже без сеньор.

— Хорошо, сеньор — то есть Алесео.

— Чималли, а не хотите вы проехаться на большой лодке? — и я показал на нашу "Святую Елену".

— С радостью, Алесео. Только что мне делать с моей лодкой?

— А мы её поднимем на нашу.

Лодка была сделана из тростника, с вёслами из какого-то местного дерева. Мы подплыли к "Святой Елене", а "идальго" вскоре пришли на нашей шлюпке и присоединились к нам. Чималли уже стоял на палубе с квадратными глазами.

— Алесео, а где у вас вёсла или паруса?

— Они нам не нужны.

Когда корабль вдруг стал быстро двигаться к выходу из залива, а Чималли с Косамалотль преодолели свой первоначальный испуг, я вдруг вспомнил, что мимо Эль Гитаррона шла колея, которая, впрочем, шла не на Санта-Лусию, а дальше на север. Тогда я не сообразил, что телег у индейцев нет, и что эта дорога была явно оставлена белыми людьми.

Чималли стал показывать мне дорогу — и мы с ним пошли на мостик, где я начал переводить для капитана, куда именно нужно было идти. И мы очень быстро оказались в бухте Эль-Маркес, то есть той самой, которую мы хотели арендовать у испанцев.

Индейская деревня была у пляжа с одной стороны бухты, а с другой, у скал, располагалась каменная крепость с двумя причалами, причём располагалась так, что её трудно было бы заметить как с земли, так и из горловины залива.

"Святая Елена" спустила две шлюпки, и полтора десятка вооружённых "идальго" и матросов понеслись к причалам, тогда как корабельная артиллерия была готова ударить по зданию, если бы мы заметили хоть малейшее шевеление. По какому-то наитию, я приказал пока не стрелять. Вскоре ребята выскочили на причал и зашли в дом. Через десять минут запищала рация.

— Да?

— Лёх, здесь никого нет, — послышался чуть насмешливый голос Саши Ахтырцева. — Так что не слишком уж там занимайся шуры-мурами с моей невестой и прочими индианками — лучше скатай на берег, посмотри.

Комплекс был примерно такой же, как и Эль-Нидо — комнаты, где, судя по всему, жили пираты, комплекс для "дорогих гостей", вроде того, где держали меня, несколько помещений со складами, и комната, вход в которую ребята сразу не заметили, где было шесть трупов и три ещё живые девушки-индианки, которых, похоже, постоянно насиловали ублюдки из команды Антонио. Впрочем, два из трупов оказались всё ещё живыми девушками. Всех пятерых мы бережно доставили Лизе, а трупы сложили на циновки на палубе.

Мы оставили четверых ребят в комплексе — в него был один вход со стороны суши и один со стороны моря, они сказали, что смогут его держать. Мы обещали вернуться к ним как можно скорее, а сами ушли обратно в Санта-Лусию, по дороге спустив лодку с Чималли и Косамалотль в индейской деревне. Туда же мы бережно отвезли четыре трупа — пусть индейцы их похоронят так, как положено.

Когда мы вернулись в Санта-Лусию, мы увидели самого сеньора алькальде с человеком средних лет, и со свитой из военных, дворян, купцов, духовенства.

— Дон Алесео, как хорошо, что вы вернулись. Мы испугались, что вы ушли. Граф де Медина, познакомьтесь, это князь Алесео де Николаевка. Дон Алесео, это граф Исидро де Медина и Альтамирано, дядя знакомого вам сеньора де Альтамирано.

Граф учтиво снял шляпу, я сделал то же — по табелю о рангах, мы были примерно равны. Мы весьма вежливо поздоровались, заверили друг друга в вечной дружбе между Россией и Испанией, я осведомился о здоровье моего друга Хуана, после чего граф сказал:

— Я хотел поблагодарить вас за избавление города от пиратов. Нам уже рассказал дон Висенте, какое это было чудо, два выстрела — и кораблей пиратов больше нет! Мы боялись, что вы бросили нас и ушли из Санта-Лусии!

— Да нет, дон Исидро, мы всего лишь ходили проведать базу пиратов.

— И что?

— Они бежали, а база под нашим контролем.

— Дон Алесео, если вы согласитесь держать здесь один из своих кораблей и защищать Санта-Лусию от пиратов и иностранцев, то корона готова не брать с вас арендную плату и отдать бухту Эль-Маркес русским на сто лет. С условием, что вы согласитесь, что она — территория испанской короны. Но на территории бухты вы вольны жить по русским законам.

— Спасибо, дон Исидро, с радостью. Вот только корабль придёт не сразу — наверное, не раньше, чем через несколько месяцев.

— Дон Алесео, мы согласны.

— Дон Исидро, а теперь осталось самое сложное — выкурить бандитов из их крепостей в горах, пока они не подготовили новые. Мы хотели бы выйти на рассвете. Не мог бы дон Висенте дать нам с собой два десятка лошадей, а также солдат?

Сеньор алькальде ответил:

— С радостью, дон Алесео. А теперь, ваше превосходительство, не соблаговолите ли вы прибыть на ужин вместе с её превосходительством и вашими идальго в мой скромный дом на ужин в вашу честь и честь его превосходительства графа?

6. Нет таких крепостей, которые не взяли бы русские...

Саша меня убил наповал. Оказывается, что когда он собирал "всё, что нужно" для Святой Елены, он не забыл не только про винтовки, пулемёты и гранаты, но и взял с собой парочку 57-мм противотанковых винтовок М-18 "с набором боеприпасов". И добавил:

— Гранатомёты, увы, есть только на "Астрахани", а мы с ребятами порешили, что то, что на "Астрахани", будет своего рода НЗ — на самый крайний случай, и в качестве образцов для будущего. А вот этих дур у нас вагон и маленькая тележка. Они практически без отдачи, хотя, конечно, лучше из них стрелять с треножника. И снаряды есть самые разные — противотанковые, они нам не очень нужны, фугасные, дымовые, и болванки. Думаю, для нашего дела хватит.

— А кто умеет из них стрелять?

— Да мы с Васей немного поигрались, ещё в Форт-Россе. Точность неплохая, с двухсот метров мы их так уделаем, вне зоны досягаемости их аркебуз. Да, и ещё. Мы с Васей тут заказали вот такую штуку, — и он показал нам телегу с дубовыми бортами с бойницами. Если надо, лежишь себе и стреляешь через бойницы. А если хочешь, то вот на этой платформе можно и пулемёт установить, или такую вот ручную артиллерию. Чем не тачанка? И вот ещё.