— Мне доложили о вашем прибытии, — сказал он, встав навстречу гостю. — Я рад, что Чинерта тоже жива и не сдается. Я слышал, вы привезли мне личное послание от президента Кира Калансиса?
— Так точно, привез, — Собеско протянул маршалу большой плотный конверт с официальными печатями.
— Интересно, — маршал, вскрыв конверт, взял в руки большой лист. — Да, действительно, интересно. Президент Калансис пишет, что некоторые вещи он не решился доверить бумаге, и рассказать их должны вы. Итак, я вас внимательно слушаю. Садитесь.
— Спасибо, — Собеско сел в кресло, стоящее перед столом маршала. — Полгода назад я попал в плен к пришельцам, но перед Новым годом мне удалось бежать. В плену я сблизился с одним пришельцем, который был хорошо настроен к филитам. Он поделился со мной важной информацией. Кроме того, я принимал участие в переговорах с пришельцами, которые сейчас идут в Венселанде.
— Да, я знаю об этом, — кивнул маршал. — Мы отправили туда своего представителя. Дальше, пожалуйста.
— Тогда вы, возможно, уже знаете содержание моего первого послания, — сказал Собеско. — Пришельцы не едины. Их правительству нужен мир. Быстро завоевать Филлину не удалось, продолжение войны обойдется слишком дорого. Поэтому они хотят договариваться. О чем именно, как раз и идет речь на переговорах. Пока они не слишком щедры, а мы не слишком податливы. Во многом мы блефуем, но и они, наверное, тоже.
— Да, это нам тоже уже известно, в общих чертах, — подтвердил маршал. — Как и то, что их военные выступают за продолжение войны.
— Это так, верно, — согласился Собеско. — Однако решение о мире на Филлине уже принято. Скоро на нашу планету должен прибыть специальный представитель их императора, чтобы провести церемонию, после которой Филлина официально станет частью Империи. Это и есть гарантия мира. Со своей планетой пришельцы не воюют. Но они могут подавлять там мятеж.
— Что?
— Военные пришельцев уже получили приказ и не могут его нарушить. Но если перемирие нарушим мы, они будут воевать и делать это с превеликим удовольствием. Пока идет война, Филлина будет принадлежать военным. Именно об этом они мечтают и с радостью ухватятся за любой повод. Сейчас все застыло в неустойчивом равновесии. Войны уже нет, мир еще не заключен. Возможно, будут провокации со стороны пришельцев. Ни в коем случае не поддавайтесь на них! Что бы ни случилось, обращайтесь к их официальным властям, требуйте, чтобы они навели у себя порядок!
— Ясно, — маршал снова кивнул. — У нас были всякие... горячие головы, но нам пока удается их вовремя охлаждать. Спасибо, это действительно очень важно. Это все ваше первое послание?
— Да. А теперь второе. Ведя с нами переговоры, пришельцы одновременно держат и нож за спиной. Они разработали против нас абсолютное оружие — смертельную болезнь. Однако одновременно с болезнью они придумали и вакцину. Пришельцы, которые хотят нам помочь, смогли ее достать, а мы с товарищем — захватить с собой во время побега. Но чтобы ею можно было воспользоваться, надо сделать лекарство. У вас есть такая возможность?
— Нет, — устало покачал головой маршал. — Мы и простые лекарства сейчас не в состоянии выпускать, все приходится завозить из Горданы.
— В Чинерте и Зеннелайре сейчас разворачиваются мощности по производству вакцины. Мы выделим необходимые объемы и для вас, просто для этого понадобится время. В связи с этим президент Калансис просит сохранить эту информацию в строжайшем секрете, чтобы не допустить паники и, особенно, утечки к пришельцам.
— Можете быть уверены, — заверил маршал. — Этот груз я буду нести сам. У вас есть и третье послание?
— Да, последнее. Возможно, оно понравится вам больше. На тот случай, если нам так и не удастся договориться с пришельцами, Чинерта предлагает план одновременного захвата всех их баз и берет на себя нейтрализацию той, что расположена на ее территории, и базы "Восток" в Венселанде. Тогда Центральная будет вашей задачей. Все технические детали можно будет согласовать посредством прямых контактов между гранидским и чинетским командованием, но вы должны принять решение. Без вас реализация этого плана невозможна.
Глаза маршала загорелись, но тут же потухли.
— Для этого нужно не только мое согласие, но и сотрудничество со стороны Горданы. Четвертая база находится у них.
— В Гордане находится заместитель министра иностранных дел Чинерты Адар Честенис. Горданцы пока думают. Они не отказываются, хотя пока и не говорят "да".
— Вот и я пока не буду говорить "да". Это предложение надо обсудить. Хотя, конечно, выглядит оно соблазнительным, очень соблазнительным... Мы будем думать о том, как захватить базу с минимальными потерями... Хорошо, есть у вас еще что?
— Нет, господин маршал. Я передал все. Жду ваших приказаний.
— Моих? — слегка удивился маршал. — Ах, да. Вы гранидец? Ваше лицо мне, кажется, знакомо. Мы встречались раньше?
— Так точно, дважды! В первый раз вы подбирали нас после боя в Тороканских воротах. На вертолете. А во второй я был у вас в этом кабинете уже после начала вторжения. Вы помогли мне и двум моим товарищам эвакуироваться в Гордану.
— Так как же вы тогда угодили в плен к пришельцам?
— Уже в Гордане. Я был в рабочей бригаде, строившей резиденцию для их посла. Один из моих друзей попытался напасть на него. Он ранил посла, но погиб сам. А меня и всех остальных пришельцы захватили и увезли. Так я попал в Венселанд. Работал там, потом бежал.
— Удивительная история! — покачал головой маршал. — Будет время, расскажете мне ее поподробнее. Хотя второй нашей встречи я, признаться, совершенно не помню. А первая, да, была. С вами, кажется, были еще солдаты, из Стражей, и сбитый летчик.
— Так точно, полковник Урган.
— Хм, у нас тут есть один полковник авиации Урган, из Нейсе.
— Да, наверное, это он! Мы расстались с ним именно в Нейсе!
— Вот уж тесен мир, — хмыкнул маршал. — Что же, давайте вызовем его по ВЧ, расскажем ему добрую весть. Кстати, он как раз относится к тем самым горячим головам, которые надо время от времени остужать...
Маршал Моностиу нажал кнопку на небольшом пульте у края стола, и подбежавший адъютант проводил их в узел связи. Прямо при них оператор стал вызывать Нейсе.
— Господин маршал, полковника Ургана нет на месте, — доложил он. — Ушел в зону, вместе со всем своим отрядом. Оставил вам письмо.
— Какое еще письмо?! — маршал сердито схватил наушник. — Маршал Моностиу на проводе!... Немедленно вскрывайте!... Читайте!
Лицо маршала медленно мертвело. Свободная левая рука сжалась в кулак.
— Немедленно задержать их и вернуть к месту дислокации!... Как невозможно?!... Почему, кто приказал?!... Идиоты!
Маршал с грохотом отшвырнул наушник. Лицо его исказилось в гневе.
— Идиоты! Вы только что говорили о провокациях! Этот герой-партизан пошел воевать с пришельцами! Решил напасть на их поселенцев, обслугу базы. Их привезли сюда пару недель назад вместе с семьями...
— Это колонисты, — зачем-то уточнил оглушенный Собеско. — Мне о них рассказывали. И говорили, что их специально поселили далеко на отшибе, без всякой охраны, чтобы подставить под удар. Надо любой ценой не допустить этого нападения!
— Любой ценой! — маршал сгорбился и снова как бы постарел. — И сколько еще раз нам платить эту цену?!... Свяжите меня с пришельцами!...
Фосфоресцирующие в предутренней полутьме стрелки часов словно присохли к циферблату, и Дэсс Урган, чтобы успокоиться и сосредоточиться в эти последние несколько минут перед атакой, начал повторять про себя план операции.
Поселок имеет в плане форму прямоугольника: шесть групп по четыре домика по длинной стороне, четыре — по короткой. Широкая продольная улица, разделяющая его на две равные части, превращается в дорогу с твердым покрытием, по которой днем курсируют большие колесные экипажи, похожие на автобусы. У въезда в поселок перпендикулярно дороге два одинаковых длинных двухэтажных здания, похоже, не жилых (Урган не знал, что в одном из них находятся клуб, он же зал собраний, распределитель и дом быта, а в другом — детский сад, школа, амбулатория и контора). За ними — электроподстанция и еще пара построек утилитарного назначения. Заросли заканчиваются метрах в двухстах от крайних домов, недалеко от дальнего от дороги торца.
Через шесть... уже пять минут его люди начинают выдвижение на позиции. Две пары займут короткую сторону прямоугольника, по обе стороны от улицы, еще три рассредоточатся по длинной стороне. Он сам с напарником останется на месте, у пулемета. Через минуту, по красной ракете все открывают огонь. У каждой пары стрелков — по два гранатомета. Они оказались слишком слабыми против танков, но здесь их должно хватить.
Пять пар — шестьдесят выстрелов. Конечно, ему хотелось бы сто, но и эти боеприпасы пришлось проносить в зону небольшими партиями, с риском обнаружения, прятать в схроне, а теперь — и тащить на руках вместе с самими гранатометами и пулеметом. В тяжелом металлическом ящике длинная лента больших — почти с ладонь — увесистых патронов с черными головками. Двести пятьдесят зажигательных пуль — во врага, потом два последних выстрела из двух резервных гранатометов — и зеленая ракета, сигнал к отступлению. Весь огневой налет должен занять три минуты, максимум, четыре.
Потом все оружие бросить — на армейских складах, уцелевших от бомбежек, его хватит еще на двадцать таких атак — и быстрый отход. До базы пришельцев, если верить информации, полученной в Лешеке, больше двадцати пяти километров, до периметра — чуть меньше шести. Они должны успеть. Они в спецкостюмах, которые не засекаются аппаратурой чужаков, и неплохо маскируют. У пришельцев, конечно, отличные приборы ночного видения и отменная оптика, но сейчас, в рассветных сумерках, неважно действует и то, и другое.
А если не получится, если пришельцы сумеют отреагировать на нападение не просто быстро, а очень быстро, группа разделится надвое. Шесть человек спрячутся в схроне, там накоплено достаточно припасов, чтобы протянуть, пусть без особого комфорта, целую неделю. Вторая шестерка будет пробиваться на юг, к дренажным трубам, попытается отвлечь на себя пришельцев...
Но даже если не удастся уйти никому, там, в развалинах замка, ждет Лика. Она увидит зарево пожара и, даже не дождавшись никого, даст сигнал. И в тот же день на стенах и заборах в Лешеке появятся прокламации. Те ребята — студенты, молодые идеалисты, которых нашел Шанви, не подведут. Люди узнают, что кто-то посмел напасть на пришельцев, и тогда, может быть, что-то изменится...
Дэсс Урган не загадывал, что будет дальше. Он вообще старался не заглядывать в будущее больше чем на сутки вперед. Но он был непоколебимо уверен в своей правоте. Пришельцев надо остановить, пока еще не стало слишком поздно, пока их еще мало, пока они только осторожно, одной ногой, ступили на эту землю, еще не успев расположиться здесь по-хозяйски. Напугать их и, главное, показать людям, что их можно и нужно убивать.
Маршал Моностиу боится за людей, которые обитают в Лешеке, скучившись на крохотном пятачке земли. Но он ошибается, думая, что теперь вся Гранида сократилась до этого пятачка, и что пришельцы позволят существовать им дальше. Им нужны только порт и пара тысяч людей для его обслуживания, все остальные — лишь бесполезные нахлебники, которых терпят до поры до времени. Лучше пусть некоторые из них своими жизнями оплатят свободу для остальных.
В конце концов, пришельцы не стоят того, чтобы их бояться. Танки? Он видел, как они горят после попадания из "мухобойки". Тогда, в Нейсе, сорок человек уничтожили десять танков, потеряв — до бомбежки — чуть больше половины своих. Его устраивал такой размен. Черные самолеты? Да, им пока нечего противопоставить. Однако как бывший летчик он хорошо знал, что самый надежный способ борьбы с вражеской авиацией — это захват чужих аэродромов...
Дэсс Урган хотел жить — больше не для себя, а для Лики, но он не боялся и смерти. Он был готов пожертвовать собой и жизнями других людей, лишь бы эти жертвы не были напрасными!
Секундная стрелка пошла на последний круг. Дэсс Урган начал приподнимать ракетницу, глядя на ближайший дом. Он не хотел думать о людях — нелюдях, — которые, возможно, доживали в нем предпоследнюю минуту своей жизни. Наблюдая за поселком, он не хотел рассматривать живущих в них пришельцев даже в бинокль. Пусть лучше они так и останутся для него просто далекими картонными фигурками, которых так просто убрать с доски или вообще сжечь дотла...
Резкий звук, громко прозвучавший в предрассветной тишине, заставил его пригнуть голову. Дверь ближайшего дома отворилась, и на пороге появились... дети. Девочка лет шести в длинной белой ночной рубашке, кутающаяся в темную кофточку, и совсем маленький мальчик в штанишках и курточке. Держась за руки, они сошли с невысокого крылечка и присели на корточки друг напротив друга, глядя на что-то, находящееся на земле между ними.
Ургана охватила целая буря чувств. Маленькие зеленые кузнечики тоже выглядят безобидными и симпатичными, уговаривал он себя, но если дать им размножиться, они могут превратиться во всепожирающую стаю саранчи. Он пытался разозлить себя, вызывая в памяти то, что хотел забыть навсегда, — тела точно таких же детей, гранидских детей, убитых при бомбежках и обстрелах. Он хотел думать о них как о хищных нелюдях, только притворяющихся милыми крохами... И все равно не мог заставить себя отдать команду "к бою!"...
Дверь снова открылась, выпустив наружу невысокую женщину, держащую на руках еще одного ребенка — совсем крохотного, которому, наверное, не исполнилось и года. Она тоже присела рядом с детьми, придерживая малыша.
— Смотрите, дети. Видите, этот бутон начинает распускаться. Он чувствует, что скоро встанет солнце. Это наш первый цветок на новой планете!
— Ой, я вижу! Он раскрывается, раскрывается! Смотри! Мама! Как хорошо, что ты нас разбудила! А папе и бабушке мы его тоже покажем?!
— Командир, — Пири Шанви коснулся рукава Ургана, в его голосе чувствовалась растерянность. — Уже время. Что делать?!
— Атака отменяется, — с усилием сказал Урган. — Мы не воюем с женщинами и детьми. Мы — не они. Возвращаемся.
Он еще надеялся, что, отступив, они еще смогут ударить в другом месте. Но уйти им не дали. Взявшиеся словно ниоткуда тени вдруг окружили маленький отряд. В считанные секунды ошеломленные гранидцы оказались в кольце нацеленных стволов.
— Бросить оружие! — громко и спокойно скомандовал Урган, осторожно опуская на землю тяжеленный пулемет. — Что бы ни случилось, помните: мы должны оставаться людьми. Даже на войне.
Не обращая внимания на стоящих вокруг пришельцев, он отстегнул тяжелый душный шлем и с наслаждением вдохнул чистый предутренний воздух.
— Дэсс! — вдруг появившаяся Лика Ранси, тоже уже без шлема, прислонилась к его плечу. — Спасибо, Дэсс! Я так рада, что ты не стал стрелять!
— Лика! — Урган, не стесняясь никого, приобнял ее. — Откуда ты здесь?! Ты ведь должна была...
