Когда завтра настанет вновь

— Ну, если ты хотел бы преследовать меня в кошмарах вместе с нашим чёрным другом — пожалуй.

Сидя подле спальника на коленях, Питер без улыбки смотрел на меня.

— Лайз, не делай так больше, — тихо произнёс он потом.

— А что нам ещё оставалось? Ты же сказал, что не справишься.

— Если бы я знал, что тебе придётся рисковать жизнью, я бы попытался. В конце концов, очаровал бы одного и снова их отвлёк. Я же полный профан в магии — думал, ты знаешь, что делаешь, думал... — его пальцы сжались в кулаки. — Это я виноват.

— Да ничего подо...

— В следующий раз буду действовать так, как считаю нужным. Если тебе твоя жизнь не дорога, хоть бы о брате подумала бы. Он тут чуть с ума не сошёл.

Я пристыженно замолчала.

— То-то же. — Взяв меня за плечи, Питер легко коснулся мягкими губами моего лба. Отстранившись, пристально вгляделся в мои глаза, будто высматривая в них ответ на невысказанный вопрос. — Я же говорил: пока я с тобой, я лучше умру, чем дам тебя в обиду. Отныне я защищаю тебя. Даже от тебя самой. Ясно?

Казалось, я ещё чувствую на коже тёплый след поцелуя. И понимала, что от его прикосновений меня снова бьёт дрожь. Отнюдь не неприятная.

А ещё думала, что не теряю голову при виде смазливого личика... тьфу, самой от себя тошно.

— Прошу прощения, что прерываю такой трогательный момент, — голос Эша звенел льдом, — но не изволишь ли ты, кобель, отлипнуть от моей сестры?

Вздрогнув, я оглянулась на открытый вход в палатку.

Похоже, брат всерьёз вознамерился взглядом прожечь в спине Питера дыру.

— А, малыш. — Парень неторопливо разжал пальцы, отпустив мои предплечья. — Долго же ты шёл.

— Отойди. От моей. Сестры.

Улыбнувшись, Питер вылез из палатки и склонил голову, шутливо-приглашающим жестом указав Эшу на вход.

— Прошу, раз тебе так не терпится.

Смерив его зимним взглядом, Эш залез в палатку и решительно застегнул матерчатую дверцу, заслонив насмешливое лицо Питера белой тканью.

— Как ты? — повернувшись ко мне, сухо спросил брат.

— Жить буду, — осторожно ответила я. — А ты почему без амулета?

— Я с ним. Просто в отличие от некоторых я умею думать, причём на несколько шагов вперёд. Так что вложил амулет в твою руку, пока ты спала. — Эш казался непоколебимо спокойным, но я достаточно хорошо знала брата, чтобы понять: он в бешенстве. — Ехать сможешь?

— Не знаю. Но деваться некуда. Мы и так кучу времени потеряли, — мысли о маме обожгли щёки стыдливым румянцем — она где-то там, в лечебнице, и спасти её могу только я, а моя глупая голова забита непонятно чем. — Едем.

Эш кивнул. Отвернулся, но не двинулся с места.

— Лайз, ты не можешь поставить блок от этого типа?

Я недоумённо посмотрела на него.

— Он же очаровывает тебя, это ясно, — продолжил брат, не глядя на меня. — Ты никогда такой не была. А рядом с этим... сама не своя. Смотришь на него, как кролик на удава.

Я покачала головой, в глубине души жалея, что на естественные эмоции и правда нельзя поставить блок.

— Эш, это не эмпатия, — нехотя сказала я. — Питер пытался меня очаровать, когда я пришла к нему в лавку. Я сразу почувствовала это. И поставила блок. Так что... это не магия.

— Ради богов, не говори мне, что это большое и светлое чувство.

— Нет, маленькое и грязное, — мрачно отозвалась я. Посмотрела в сетчатое окно, убедившись, что Питер не маячит перед палаткой, и понизила голос. — Слушай, я не знаю, что со мной творится, ясно? Как разберусь, обязательно тебе сообщу.

— Только когда будешь разбираться, учти, что он мне совершенно не нравится.

— Удивительно, но я это уже заметила. Думаю, не я одна.

— Я был бы рад, если бы ты нашла кого-то, кто сделает тебя счастливой. Правда. Не на всю жизнь, конечно — в семнадцать рано говорить обо всей жизни, — но хотя бы на пару лет. — Эш наконец посмотрел на меня. — Вот только я не уверен, что он хочет твоего счастья. Скорее чего-то другого.

С детского личика на меня смотрели совершенно взрослые синие глаза. Глаза фейри.

Интересно, так выглядел мой отец в детстве?

— Конечно, он хочет от меня только одного. Именно поэтому ввязался вместе с нами в догонялки с маньяком, салочки с Кромешником и прятки со стражей. Боюсь, для этих целей Питер вполне мог подыскать себе другую девицу, не такую проблемную. — Склонившись вперёд, я коснулась ладонью его щеки. — Эш, я знаю, ты решил, что отвечаешь за нас с мамой вместо отца. И ты делал это, и вполне успешно. В конце концов, из нас двоих папочкины гены унаследовал именно ты. Наверное, поэтому ты у нас такой вундеркинд. — Я ласково взъерошила золотые кудри, однако брат лишь бесстрастно, без улыбки следил за моим лицом. — Но у меня тоже есть голова на плечах. Правда. Так что я как-нибудь сама разберусь. И сейчас мне в любом случае немного не до романтики.

Эш помолчал.

— Я верю, что ты знаешь, что делаешь, — наконец произнёс он. — Просто не хочу, чтобы ты допустила ошибку, о которой потом будешь жалеть.

— Не допущу. Не волнуйся. Но я рада, что ты обо мне беспокоишься.

— Ты моя сестра. И мой единственный друг, — просто ответил Эш. — Нам пора. Уже за четыре перевалило, и так приедем в Айспорт только ночью.

— Куда?

— Рок узнала, куда переехал отчим Абигейл. Городок Айспорт, за триста километров от Карнела. Придётся отклониться от намеченного маршрута, но, если всё получится... — брат решительно повернулся к выходу из палатки, — ехать в Фарге уже не будет нужды.

Когда я наконец выбралась наружу, кожу овеяла приятная прохлада. Небо всё ещё было серым, отражаясь в матовых водах волнующегося озера. Хорошо хоть облака не походили на дождевые... Впрочем, лучше так, чем жара.

Я выпрямилась и, пошатываясь, побрела к озеру, чтобы умыться. Казалось, ноги кто-то наспех слепил из ваты, вместо костей сунув в них гибкую проволоку, однако меня тут же заботливо подхватили под локоток:

— Держись.

Я покосилась на подоспевшего Питера, но, подумав, всё-таки оперлась на его руку.

— Лучше не доводи Эша. Он и так на тебя здоровенный зуб отращивает.

— Ревнует, что поделаешь, — беззаботно ответил тот. — У вас в роду Инквизиторов случайно не водилось? А то каждый раз, когда малыш на меня смотрит, у меня возникает ощущение, что мне готовятся вынести смертный приговор.

Я усмехнулась, развеселившись точности его шутливой догадки. Пару секунд колебалась, но потом всё-таки сказала:

— Водились. Если ты слышал про "Кодекс Форбидена", его снимали по запискам нашего прапрапрадеда.

Как я и думала, такого ответа Питер не ожидал.

— А, — молвил он пару секунд спустя. — Что ж, это многое объясняет. — Провожая меня к воде, Питер снова помолчал. — Забавно. Только сейчас понял, что даже не удосужился узнать вашу фамилию.

— Учитывая всё происходящее, это определённо было не самой важной информацией.

— Значит, Форбиден?

— Да.

— И Ребекка Форбиден... писательница...

— Наша прапрапрабабка. А Эш с шести лет решил, что пойдёт по стопам нашего славного предка. Учитывая, что Гэбриэл Форбиден чуть не стал Великим Инквизитором, у него большие планы, как ты понимаешь.

Питер присвистнул.

— Так вы, стало быть, аристократы?

— Да. Только прадед спустил всё фамильное состояние в рулетку, а родовое имение потом перекупило государство. Поскольку дед всё равно не мог его содержать, он счёл это выгодной сделкой.

— Но титул проиграть нельзя. И, выходит, ты всё равно леди Форбиден.

— Нет. Это Эш — лорд Форбиден, граф Кэрноу. Раз у нас в роду имеется мужчина, я, как девочка, не имею права на титул.

Питер задумчиво склонил голову, осмысливая информацию. Но особого трепета в его взгляде я не заметила, и это почему-то меня порадовало.

Инквизитор Гэбриэл Форбиден был выходцем из среднего сословия, вследствие запутанной и жуткой истории получившим титул одного из тех, кого он отправил на справедливый суд. Видимо, его потомкам вместе с кровью передавалось несколько пренебрежительное отношение к пиетету перед представителями высшего — и к тому, что сословной разнице в нашей стране по-прежнему придавали, на мой взгляд, незаслуженно большое значение. Так что мы с Эшем по возможности не афишировали свою фамилию и раздражались, когда в голосах людей, услышавших наш титул, вдруг пробивалось подобострастное придыхание. Тем более что титул этот, учитывая спущенное состояние и проданный майорат, был чисто номинальным.

— Что ж, стало быть, я имею ещё большее основание величать себя рыцарем прекрасной дамы. — Питер с насмешливым поклоном подал мою косметичку. — Зубная щётка, паста, мыло — всё там. Я проверил.

— Какая забота...

Пока я умывалась, Питер неспешно прогуливался по бережку, у самой кромки воды, рискуя замочить мокасины. Стоило же мне выпрямиться, как он сразу оказался рядом — и когда меня бесцеремонно подхватили на руки, от удивления я даже не попыталась брыкаться.

— Ты чего? — растерянно вымолвила я, пока Питер нёс меня к мобилю, благодаря амулету немного вытянувшему капот и приобрётшему весёленький жёлтый цвет.

— Лекарь рекомендовал тебе постельный режим в течение недели, — непреклонно заявил он. — Раз я не в силах тебе его обеспечить, то хотя бы поберегу от лишних нагрузок.

— А в лес по тайным делам тоже меня понесёшь?

— Если потребуется.

— Нет уж, обойдусь. — Я закатила глаза, смиряясь с происходящим: ходить мне и впрямь было трудно, а несли меня вполне бережно, согнув ноги в коленях и устроив голову на широком мужском плече. — Извращенец.

Я очень постаралась, чтобы последнее прозвучало не кокетством, а презрительной констатацией факта. Но Питера это всё равно не особо огорчило.

В лес, естественно, я всё-таки побрела сама. Медленно, на подгибающихся ногах, кое-как держась за мшистые буковые стволы. Торопливо сделала все необходимые дела и вернулась к мобилю, где меня ждал сюрприз: впереди рядом с Эшем сидела Роксэйн.

— Это вообще-то моё место, — напомнила я, устало опершись на дверцу мобиля.

— Мне нужно показывать Эшу дорогу на графоне. А тебе нужно лежать и отсыпаться. Сидя особо не поспишь, — весело возразила Рок. — Пойдёшь назад, к Питеру. Ляжешь на сидение и положишь голову к нему на колени — думаю, он не будет отмывать их до конца жизни.

Лицо Эша непроницаемостью могло поспорить с ледяной скульптурой.

Я посмотрела на невозмутимого Питера. Затем на баньши, лучившуюся хитрой улыбочкой.

— Сводница, — выразительно прошептала я одними губами, прежде чем залезть в мобиль.

Судя по короткому смешку, Рок это не особо смутило. С ума сойти... за нами гоняется стража, в любой момент может объявиться тварь, подозрительно долго не напоминавшая о себе, а она думает о том, чтобы без меня меня женить.

Хотя, если честно, это здорово отвлекало от надлежащих ситуации мрачных мыслей. А поскольку мрачные мысли всё равно не заставят тварь исчезнуть, стражу — заболеть склерозом, а мобиль — ехать быстрее, может, оно и к лучшему.

Мы тронулись, как только за мной закрылась дверца. Я медленно сжевала предложенный мне сэндвич, вглядываясь в серую пасмурность за окном; несмотря на два дня вынужденного голодания, аппетита не было, но я знала, что мне надо поесть.

— Твоё лекарство. — Когда я вытерла руки влажной салфеткой, Питер протянул мне объёмистый пузырёк. — Сделай маленький глоток.

На вкус снадобье оказалось горьким, как полынь. Поморщившись и кашлянув, я вернула бутылочку Питеру. Потом демонстративно села подальше, прислонившись головой к закрытому стеклу.

— И только попробуй руки распускать, — буркнула я, покосившись на своего соседа.

— Самой же будет неудобно, — без всякого выражения заметил тот.

— Ничего, я терпеливая.

Прежде чем закрыть глаза, я поймала в зеркальце заднего вида одобрительный взгляд Эша — и мельком улыбнулась в ответ.

Нет, спать ни у кого на коленях я решительно не собиралась. Что бы там кто из этой троицы ни думал.

* * *

Проснулась я от того, что кто-то осторожно потормошил меня за плечо:

— Лайз, вставай. Приехали.

— М, — невнятно промычала я, жмурясь, зарываясь носом в подушку. Руки и ноги сковывала странная слабость, открывать глаза ужасно не хотелось. Подушка, кстати, была довольно твёрдой и не сказать, что особо удобной. Хотя пахло от неё приятно. И смутно знакомо — можжевельником и орехами.

...минутку, какая подушка?

Я открыла глаза, перед которыми маячила чёрная джинсовая ткань с металлической "молнией". Повернув голову, посмотрела наверх: внимательная зелень глаз Питера сияла прямо надо мной.

Так моя голова всё же каким-то образом оказалась у него на коленях. В непосредственной близости к животу. И, выходит, вместо подушки я зарывалась носом ему в...

Позабыв про слабость, я мгновенно вскочила, едва не боднув лбом его подбородок.

— Как спалось? — любезно осведомился Питер.

Ещё ухмыляется, сволочь. Твёрдая "подушка", украшенная ширинкой... боги, ужас-то какой.

— Эш резко повернул, ты упала, — отвечая на немой вопрос в моём лице, как ни в чём не бывало проговорил Питер. — Не усаживать же тебя обратно.

Мда. Видимо, после падения я ещё умудрилась вдоволь поворочаться, поджать ноги под себя, свернувшись клубочком, и повернуться спиной к переднему сидению. И даже не проснулась. Впрочем, учитывая моё состояние...

Я молча отвернулась, остервенело ткнув пальцем в кнопку открытия дверцы.

Спокойно, Лайза, спокойно. Нелепая случайность, с кем не бывает.

На улице было темно и холодно: конец августа наконец-то давал о себе знать. Свет фонарей расплывался на мокром асфальте, руки, открытые коротким рукавом рубашки, мгновенно покрылись зябкими мурашками. Мобиль стоял на парковке какого-то мотеля — длинное одноэтажное здание в виде буквы "П" со множеством дверей, выкрашенное в унылый бежевый цвет. Типичное придорожное пристанище на одну ночь, вроде тех, в которых часто останавливаются киношные герои, скрывающиеся от закона.

Совсем как мы.

— Где мы?

Ни Роксэйн, ни Эша не было видно. Звонко тренькнула сигнализация: мобиль, мигнув фарами, закрылся.

— В мотеле на окраине Айспорта. — Я услышала, как звякнули ключи, когда Питер сунул их в карман. Эш доверил ему закрыть мобиль? Невероятно. — Решили, что тебе не помешает нормально поспать на нормальной кровати. Да и душ принять, всё такое...

— Но мы подвергаем опасности всех постояльцев! — я сделала неуверенный шаг вперёд, но ватные, затёкшие ноги подкосились, и я бы упала, если б не вездесущий Питер, вновь оказавшийся рядом и подхвативший меня. Как же это раздражает, чувствовать себя настолько слабой! — Если тварь вселится в них...

— Не думаю. — Взяв меня на руки, Питер уверенно зашагал к одной из абсолютно одинаковых дверей. — Видишь ли, Рок тут справедливо заметила, что одержимыми становились только те, с кем ты непосредственно сталкивалась. Все жертвы твари были помечены тенью неопределённой смерти, — но Рок проверила тени твоего учителя, Дакоты и её матери, и того глейстига, который тебя лечил... у них было то же самое. Похоже, дело не в твари, а в тебе. И потенциальные мишени — все, кто как-то взаимодействовал с тобой.