| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глядела сильная и красивая женщина так ласково и ожидающе, что Илар не смог молчать. Не имел права.
— Нет, Летре, не мне взять тебя в жены. Порча на мне. Но мальчику вреда не будет. А все же подумай, до весны еще далеко.
— Что думать, все уже думано-передумано. Когда мужа моего медведь задрал, а был он славный охотник, я тоже сперва готова была, в Накс податься, в услужение, либо на Драгцветмет. Но нет... Здесь, в деревне, я вольная, никто мне не хозяин, и детишек научу только доброму, а там в городах — правда твоя, порча одна.
— Но как же, ведь старики одни остались. Детям жить, где дочка твоя жениха возьмет?
— Она дитя еще, а войдет в возраст, тогда и посмотрим, куда податься. Но сыну я не помеха. Если говоришь, что у него дар, я отпущу его. Только решать он должен сам, 11 лет уже.
— Нер, хочешь в магическое управление?
Глаза мальчишки на миг сверкнули радостью, но он сдержался, и ответил рассудительно, как взрослый:
— А как я мать и сестру оставлю? Я ведь мужик.
-Нер, если станешь магом, сможешь им помочь лучше и потом к себе взять в город.
— Я буду думать, ведь это весной, да, дядя Илар?
— Да, весной, сейчас никак не выйдет, и не пройти, не проехать, и Ронд болен.— успокоил семейство маг, грустновато усмехаясь про себя:
— Думать он будет, надо же. А когда я был в его годах, не думал, гордость застила глаза, еще бы. Да времена другие были, забирать меня приехал сам Камень-на-обочине, строгий седой старик с величественной осанкой. Тогда магия казалась самой почтенной и важной вещью на свете. А теперь, пожалуй, скоро и не нужна будет вовсе, куда нам до заморских вещей, не вытянуть. Но Дар — нельзя оставлять без внимания, иначе он съест владельца, заставит его всю жизнь искать невозможного и метаться в поисках своей доли.
Вскоре пришлось ехать за сеном для единственной лошади, стог стоял на лесной опушке. Илар взял Нера в помощь. Снега стали глубоки, дичь добыть труднее и труднее, волки стали наглеть, до деревни уже добирались, двух собак задрали. Собаки отощали так, что шерсть клочьями висела, и то сказать, их и не кормили почти, перебивались, бедные крысюками. Но и такая добыча сгодилась лесным разбойникам. Хорошо еще, что сарайки исправны, ни до одной козы не смогли добраться.
Только стали сено перекладывать в сани, как волки подобрались, неожиданно, кто из, злодеев, ждет? У Нера кинжал отцовский, а Илар с вилами только. Лошадь рванула бы, да снег тяжел. И тут-то спасением стали огнешары С треском пробежал крутящийся огонь, опалил серую шкуру, в морду ткнулся второму, третьему хищнику. Дым, запах паленой шерсти. Старый волчара завертелся на месте, пытаясь ухватить зубами жгучее, рыжее, да не смог, развернулся в страхе и большими прыжками — в лес, за ним и остальные. С трудом люди догнали лошадь, путаясь в тяжелом рыхлом снегу, но хвала богам и магии, все обошлось. С того дня Нер как-то иначе стал ценить магию, и однажды, когда Илар по обыкновению пришел в гости, мальчишка объявил:
-Дядя Илар, я думал много и понял, что магия стоит того, чтобы ею заняться. Я пойду с тобой.
Пришло положенное время, на синее небо белым комом выползло кучевое облако, потеплело. Ветер пробежал по деревни, сметая с крыш снег, завивая змейки поземки по тропинкам, протоптанным от избы к избе. Все растаяло враз, за две недели. Еще вчера — зима, а сегодня только снежные островки на будущей пашне, кричит радостная ворона на оживающей березе, и пахнет нагревающейся землей. Еще неделя — и желтые цветки мать-и-мачехи побежали маленькими солнышками по взгоркам, и запылила-задымила орешником роща.
Солнце врывалось в затхлый воздух избы, тонкие ниточки густой пыли светились, светились... И Ронд оттаивал, кашлял меньше, задумывался больше... Всего два новолуния держалась зима. Короткая, не то что в прежние времена. А как много изменилось... Что именно изменилось, Ронд наверное и не мог бы точно сказать. Одно было ясно, их с Иларом зимовка что-то разорвала между ними. Ушла, расползлась как гнилое полотно былая страсть, а взамен... взамен ничего так и не пришло. Нет, Илар был заботливым товарищем, но и только.
— Ронд, — крикнул Ил с порога , — идем со мной, я дров наготовил, воды принес, у бабки Лу баньку затопил.
Заросшие, бородатые, отощавшие, они давно не видели друг друга иначе как в теплой одежде. Но и теплая полутьма бани не будила прежних желаний.
— Ронд... послушай... у меня... знак Ит исчез .. Какие-то царапины остались. А у тебя?
— И у меня.
— Так это... Это значит... что мы— свободны...Помнишь, как мы мечтали, давно, чтобы не магия связывала нас, а...
— Помню...
Они вернулись домой, пили чай с травами. И избегали смотреть друг на друга. Потому что Ронд чувствовал, что теперь ничто не мешает ему выполнить то, о чем мечтал в последние дни: отправиться в столицу, начать все сначала, может повезет на этот раз. Ну да, имя ему не вернут, но в разведке его не забыли, дадут задание где-нибудь, где можно и под другим именем, мало ли было у него имен... ведь говорил же тогда начальник, зря, мол, уехал на север. И стыдно было перед другом, и того, что в его планах — для него нет места, и того, что когда-то то, что казалось — любовью навсегда — куда-то делось. Осталась так, воспоминаний тень. Странно? Да нет, не слишком. Говорят же, что любят не того, кто делал для тебя добро и отдавал себя, а того, для кого делаешь все, что в силах и даже свыше их, и кому отдашь сам.
Илар думал, что было бы хорошо съездить в столицу, устроить Нерга в управление, а потом... Не знал, что потом: -Не знаю, чего хочу и как... И Ронд... Магически с ним теперь не связан. А немагически? Не разобрать. А вот благодарности его — не надо мне.
Через пару дней Ронд, как в воду бросаясь, заговорил: — Илар, я хочу в столицу, там мне найдется дело.
— Что ж, значит так тому и быть.
— Но ты не думай, я...
— И не думаю...
— Знаешь, я ведь уже собрался. Пойду сейчас. Долгие проводы, оно как-то...
— Что ж, я чего-то в таком роде и ждал. Когда понял, что знаки стерлись. Это ведь не спроста. Судьба.
— Так я пошел?— И воин, подхватив свой мешок, вышел в дверь. Маг еще немного подождал, потом вышел следом.
— Ронд, вернись... Ронд! — закричал он вслед товарищу, быстрым шагом удаляющемуся по деревенской улице...
Бывший воин досадливо дернул плечом, но повернул назад, сердясь, что не ушел как-нибудь потихоньку, без прощаний: Все равно чувствую себя скотиной. Так еще не хватало...
Когда Ронд пошел к крыльцу, не зная толком, что последует, запоздалое ли признание в вечной любви, какие-нибудь глупые напутствия, или хуже того, просьба остаться еще на пару дней, возле крыльца уже красовалась призывным жемчужным блеском арка стандартного портала.
— Прощай Ронд, теперь действительно прощай, это портал в одну сторону, только до столицы, только на один одноразовый мне и хватило теперешних умений. К чему тебе зря ноги бить, — не дожидаясь благодарности, маг в последний раз прикоснулся ладонью к плечу своего товарища, слегка подталкивая под переливчатую арку.
Посмотрев еще раз вокруг, поежившись от ветра, молодой волшебник вернулся в избу взять старую куртку. Сняв ее с гвоздя, увидел, что на стене осталось нечто желтое, пушистое, будто куколка бабочки, только большая.
— А ведь это... Я забыл про страховидку, — заворожено глядел Илар как внутри кокона что-то происходило, вздрагивала пушистая оболочка и постепенно от середины она лопнула, внутри что-то завозилось. -Нет, не надо мне на это смотреть, — почему-то засмущался маг и отвернулся. Но уйти не смог. Шуршание превратилось в царапанье, раздался треск, подобный звуку разрываемой материи и снова все стихло. Илар обернулся — на стене, расправив бледные серые с радужными проблесками крылья, сидела бабочка, ростом почти в две ладони. Черные бусинки глаз, хоботок как свернутая пружинка. Полюбовавшись удивительным созданием, маг вышел на улицу, оставив открытую дверь подпертой поленом. Пахло свежей землей, золотились толстыми цыплятами соцветия на вербе у покосившегося забора. Маг пошел прочь от избы, где провел зиму, и не увидел, а должно быть, и не хотел видеть, будто стеснялся, как из двери вылетела невиданная в этих краях красавица с радужными крыльями, попорхала возле цветущей вербы и унеслась прочь.
На другой день Летре собрала сына в дорогу, и два волшебника, бывший и будущий, пошли по подсохшей весенней дороге в направлении Накса, чтобы оттуда ехать до столицы. Звонко пел жаворонок, роща прямо на глазах одевалась в реденькую пока еще только светло-зеленую дымку. Казалось, все еще можно начать сначала, потому что весна, потому что пробивается сквозь прошлогоднюю сухую дернину свежая трава, и пробуждаются в толще земли семена, сбереженные в лютый холод ее надежным теплом.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
