Спасительница

Я знала, что все кто это слышит, верят мне. От моего тихого, ласкового голоса мурашки шли даже у бывалых психиатров. Именно в психлечебнице я научилась быть безумной. Не играть, а именно быть. Но умение это надо применять осторожно— это как ходьба по леске над пропастью. Один неверный шаг и ты летишь в бездну, забываешь обо всем и снова подвергаешься пытке электрошоком.

— Знаешь, — добила я его, потеребив пуговицу на камзоле. — Горелое человеческое мясо так вкусно пахнет.

Лишь после этого я развернулась и стремительно вышла из зала. Мне хотелось поскорей попасть в свою комнату, чтобы смыть с себя всю эту гадость, что бы забыть.

— Наташа!

— Не сейчас!— осадил моего брата Айрис. — Ей плохо.

Плохо — такое банальное слово. Оно не описывает даже частично того спектра ощущений, что я сейчас испытываю. Меня тошнит, я чувствую себя грязной, липкой от испарины и пыльной от мерзких воспоминаний, мне холодно и жарко одновременно. И мне очень страшно, потому что я опять чую запах того пожара.

Неожиданно мир перевернулся — кто-то подхватил меня на руки, как обморочную невесту. Оглянувшись, я с удивлением опознала Айриса и тут же успокоилась. На его физиономии было написано непробиваемое спокойствие, а в красных глазах не было упреков и страха. Он смотрел на мен как на нормальную.

— Не льсти себе, — вдруг усмехнулся он. — Ты нормальной никогда не была и вряд ли когда-нибудь станешь. Норма — это скучно. А ты нам с Лакрисом поскучать совсем не даешь. То охотятся на тебя, то на грани войны оказываешь. Я скоро весь седой с тобой стану.

Такая добрая шутливая манера ему не свойственна. Либо он унижает насмешками, либо говорит серьезно. Но... Я благодарно уткнулась носом ему в шею, вдыхая запах морского ветра в жаркий летний полдень.

-Ты и так уже седой,— буркнула я. — И нам с тобой надо серьезно поговорить.

Глава 19. Ухажеры

26 азарма (апреля) 5639 года от НЗ

И все-таки мы выехали. После крупного скандала с Димом. Оправившись после первой волны эйфории от встречи с, казалось бы, потерянным навсегда братом, я поняла, что он банально узурпирует мою власть. Случись это чуть раньше, я бы и возражать не стала, но теперь это мое — пусть либо ищет другую песочницу, либо играет по моим правилам. Именно это, в более вежливой и тактичной форме я ему высказала. Брат сначала был ошарашен, а потом начал ржать как сумасшедший. Мне было объявлено торжественно, что я — дура, а он благородный принц, пытающийся защитить свою единственную сестренку от жестокости мира. И если б у этой сестренки было больше одной извилины в мозгу, то она бы поняла, что мечта брата — не править, а поселиться в загородном доме и построить оранжерею, чтобы заниматься выведением новых видов растений. Я сначала подумала, что он шутит, а потом вспомнила его квартиру. Там была уйма растений. Целая прорва. Для меня они сливались в однородную массу с не четким подразделением на три категории — трава, цветочки и гадость.

Спор закончился тем, что он мне клятвенно пообещал 'не отбирать игрушку', а я — подарила ему помещение под оранжерею и пообещала потом помочь с экспериментами. Но как только мы договорились об этом, он предупредил меня, что не потерпит моих обжиманий со всякими бобиками по углам. Я начала шипеть, что ни с кем не обжималась и собираюсь дальше продолжить эту традицию, но в комнате резко похолодало. У меня прям слюни во рту замерзать стали. Мы с Димом заткнулись и хмуро уставились на Айриса. Морда выглядела непрошибаемой, поэтому я попыталась уловить его настроение с помощью связей Хранителей. Именно по этой связи Пес подслушивал мои мысли и транслировал свои. Я пока этим не овладела, но поняла, что Айрис... обижен? С чего бы это? Я что-то не заметила в нем особой любви к себе и желания 'пообжиматься'? Оказалось, что он подумал, будто мне противно к нему прикасаться. Пришлось уверить его, что он ошибся. Даже погладила его, впервые заметив, что температура у Пса намного выше чем у меня. Зимой с таким в обнимку спать должно быть очень приятно. После озвучивания этой фразы Дим стал напоминать кипящую кастрюлю с позвякивающей крышкой. Да и Лакрис тоже завелся. Но сорвалась все-таки первой я и заявила, что отправляюсь к эльфам, а они могут продолжить разборки в своей чисто мужской компании.

В итоге утром мы погрузились на корабль и отправились на Антатош, после трогательного прощания. Милену я попросила не сильно ссорится с Димом, брата заверила в том, что буду паинькой, а Саакила, нового (или правильнее сказать 'первого'?) градоначальника, уверила в том, что непременно скоро вернусь и не брошу их. И ни за что не поведу, оправдаю высокое доверие и прочее бла-бла-бла. Дим же дал какие-то наставления моим телохранителям, коротко обнял меня и погрозил Саакрелю кулаком, пообещав в случае чего надрать уши. Мне даже показалось, что именно обэтом он и мечтает, а я так, прикрытие.

А в Антантоше меня ждала месть мужчин — огромная парадная карета, запряженная четверкой красивых лошадей. Но это же карета!!! Да меня так на рыбацкой лодке в открытом море не укачивает, как в этом произведении гениальной инженерной мысли! Проверено и доказано мною на других, даже на самых лучших, эльфийских. Пыточные душные машины для медленного убийства. Одна радость — выглядит новой и презентабельной. Синего цвета, да еще и с моим гербом. Но все равно, мерзость.

— Ее гномы делали, — гордо заявил Лакрис. — Она великолепно подходит для путешествия.

Я кисло уставилась на него — сияет как неоновая лампочка. И горд так, будто сам лично сделал эту гадость, чтоб досадить мне.

— Лакрис потратил все свои сбережения на это чудо техники,— вдруг сообщал Айрис. — Что бы тебе было удобно в путешествии.

Гадство. Теперь надо как-то сделать вид, что я безумна рада видеть сей гроб на колесах и поблагодарить оборотня за заботливость. Но не успела я даже слова сказать, как непосредственный кошак схватил меня за руку и затащил внутрь.

— Смотри, если нажать вот здесь, то появится столик,— продемонстрировал он мне потрясающую гениальность мысли гномов. Действительно, между двух диванов прямо из пола поднялся стол, в процессе перевернувшись половыми панелями вниз, и явив лакированную поверхность белого дерева. Удобно, ничего не скажешь. И красиво. Но...

— А если нажать вот здесь, то стол станет вот так, — продемонстрировал он, попутно убрав мои ноги из прохода, — потом отделяешь спинку одного из диванов, кладешь на стол и получается шикарнейшая кровать.

Хм, а вот эта функция мне и правда нравится. Два дивана и слегка опустившийся стол, с положенной на него спинкой дивана, превратились в одно сплошное ложе с большим количеством маленьких подушек. Так, пожалуй, ехать будет удобней. И ночевать приятней, чем в палатке или у костра. По крайней мере комары точно не залетят — стекла на окнах явно с наложенными заклинаниями. А если холодно станет — где-то в сундуках запрятаны одеяла. Да и позвать сестричек-белочек для сугрева можно. Одну справа, вторую слева, сверху парочка одеял из шерсти каких-то редких горных тварей. Красота!

Тепло улыбнувшись, я неожиданно поцеловала Лакриса в щеку и пробормотала слова благодарности, от чего сама смутилась, как шестнадцатилетняя девчонка.

Да что со мной происходит? Как будто гормональный сбой какой-то!

Лакрис

Мы уже выехали из Антантоша, а я все еще не могу прийти в себя. Как пацан прыщавый! Но ведь она. Сама! Поцеловала! Меня!!!

Я никогда особо не надеялся, что Аша ответит на мои зародившиеся чувства. Кто она и кто я?

Она княжна, правительница целого острова, моя повелительница и хранительница целого мира. Она спасительница, в конце концов! Она прекрасна как свежее утро в горах, у нее сильный характер и бесконечно доброе сердце, которое она прячет под коркой напускной жестокости и эгоистичности. Порой она очаровательно неуклюжа и ранима, не знает как остановить своих близких так, чтобы не обидеть их. А порой веет себя как самый жестокий тиран, вынуждая ее ненавидеть.

Но я люблю ее. Еще с тех пор, как она охотилась на некроманта. С тех пор, как испуганная и напуганная она выбралась полуживой из замка моего тогдашнего хозяина. Мы, вырвавшись из клетки, гнали ее и остальных. Мы жаждали платы кровью за наши унижения. И я гнался за ней — я помню свое желание вцепиться ей в глотку. Помню как мои клыки и когти драли ее плоть. Я ранил ее много раз, но откладывал ее смерть — хотел поиграть. Аша чудом сбежала тогда. Я злился невероятно и продолжал ее искать, мечтая лично убить за насмешки и унижения.

Она имела права мстить и убивать — никто бы ее не осудил. Но наткнувшись в селе на дом с ранеными оборотнями и детьми, которых собирались сжечь вместе с избой, она не убила их, а спасла. Не знаю, почему она это сделала. Но я видел, как она предотвратила массовое убийство моих подданных. Я настиг ее, но вся ненависть ушла из меня.

Я помню себя в ту ночь — я стоял и смотрел на девушку, которую мне было приказано убить. Мы оба не двигались — она смотрела на звезды и безмолвно плакала, а мне хотелось подойти и утешить ее, потому что по непонятной причине эти слезы заставляли болеть мое сердце. Мне хотелось, чтобы все многочисленные раны, которые нанес ей я и мои собратья, затянулись. Я мечтал, чтобы этой ночи не было, ведь она, именно она, не была виновата. Она старалась защитить нас всегда, твердя что мы и в чем не виноваты, что просто выполняли приказы. Она была наивной, доверчивой и такой чистой, что во мне проснулись те чувства, которые я давно считал утраченными.

Я не имею права любить ее. Я бывший враг всего мира, мерзкий оборотень, да еще и раб. Она купила меня из жалости. Теперь даже не посмотрит лишний раз на меня — всем ее вниманием владеют Селения и брат.

Вот только недоносок Саакрель имеет прав еще меньше! Он предал ее, заставил чувствовать себя никчемной и не нужной дурой, а теперь явился тут такой весь из себя! Замуж позвал, гаденыш. Слезливую историю рассказал в стиле 'ах, мой папочка — тиран'.Да его папаша по сравнению с моим — кроткая и ласковая овечка! Но я же не жалуюсь и на жалость не давлю!

— Будешь скрипеть зубами, Дим заподозрит тебя в связи с его драгоценнейшей Ашей, -как всегда равнодушно произнес Айрис, отвлекая меня от мыслей.

Этот тоже. Урод красноглазый. Заявил, что женится на Аше, Пфф, да кто ему позволит? Он же бывший наемный убийца! И Аше он не нравится — сама говорила, что у нее порой мурашки по коже бегут от близости Пса. Хотя, женщины непостоянны — вон как вчера к нему прижималась. Проклятье, он ведь ее даже не любит! Да он вообще ничего не чувствует, чурбан ледяной!

— У них удивительные отношения, — вдруг мягко улыбнулся Айрис, заставив меня застыть. — У Аши и Дима. Она ступает ему в мелочах, отчаянно пытаясь казаться хорошей сестрой, заслуживающей любви. Но в том, что она считает важным — она упирается, забывая о своем страхе остаться не понятой, и тогда уступает Дим. Два одиноких ребенка, которые отчаянно любят и нуждаются друг в друге.

Он вдруг стал похож не на ожившую ледяную статую, как обычно, а на человека. У него все-таки есть эмоции, хоть он их и скрывает.

— Именно поэтому ты уступаешь ему во всех спорах? — неожиданно даже для себя спросил.

— Возможно, -ухмыльнулся он. А может, потому что знаю, что супруга себе будет выбирать толь Аша. И с любым ее выбором остальным придется лишь смириться. Даже Диму.

Аша

Лежа в карете ехать достаточно удобно, но я бы не отказалась вновь прокатиться верхом, как раньше. Что ни говори, а тогда, когда мы охотились на некроманта, было весело. Мы шутили друг над другом, влюблялись и ссорились, пели песни у костра, впервые пробовали спиртное и подгорелую кашу с сварившимися в ней насекомыми. Мы дрались плечом к плечу, а потом перевязывали друг другу раны и пели у костра. Мы жили так, будто вот-вот должны были умереть. В какой же момент мы перестали верить друг другу? Когда все полетело к четям собачьим? Ведь мне не казалось, мы и правда дружили! Так почему же? Почему все вдруг испортилось?

— Аша, — вдруг сунул в мое окно голову Лакрис. А у меня для тебя подарок?

Он улыбался так широко, что я немедленно заподозрила неладное. Бомбу что ли кустарным методом изобрел и собирается поставить спектакль 'Александр Второй и террористы' в новой трактовке?

— Вот, это тебе,— торжественно засунул в карету он руку с...

Бог ты мой, я всегда знала, что большинству мужчин чувство прекрасного не знакомо по определению. Но даже самый тупой мужлан должен осознавать, что цветы надо дарить девушке либо в горшках, либо без корней! И букет не должен выглядеть так, будто ими только что подметали проселочную дорогу.

— Это амальфиллы, — радостно сообщил он. Все девушки их любят! Вот я и решил тебя порадовать. Нравятся?

— Очень,— изобразила я неземную радость. — Спасибо. Большое.

Всучив мне веник, Лакрис скрылся весь довольный собой. Сестрички-белочки тут же захихикали.

— Кажется, вождь Лакрис влюбился в вас, княгиня,— громко зашептала Аннет, старшая из близняшек.

К счастью, она уже оправилась оттого нападения фанатиков и стала такой же веселушкой, как и младшая сестра Лиззет. Но она впервые назвала Лакриса при мне вождем. Обычно он для всех 'миам телохранитель' — так оборотни подчеркивают, что для них прошлое стало лишь историей, и они живут по новым правилам. И упоминание старого статуса заставило меня насторожиться — либо оборотни расслабились и подумывают организовать 'государство в государстве', либо мне сейчас бессовестно сватают Лакриса в мужья, но почему тогда без стандартного приема нахваливания?

— Здорово, — отобрала у меня цветы Лиззет, сияя улыбкой. — Он ведь замечательный! И станет замечательным мужем. Вождь Лакрис силен, добр, внимателен, заботлив, детей любит.

А, ну все нормально, а то я уж нервничать начала. Обычное сватовство — можно расслабиться.

— А еще он Вас сильно-сильно любит,— поддержала Аннет. — Все время смотрит так, будто вы богиня! И все деньги потратил на эту карету, чтоб Вам удобно было.

А вот совесть во мне будить не надо — я этой кареты не просила.

Лакрис мне, конечно, нравится, но вряд ли я его смогу полюбить. Вряд ли я вообще кого-то полюблю, но Лакрис. Я же помню наши схватки, помню, что он был моим противником. И если мы вдруг по какому-то недоразумению сойдемся, то обязательно вскоре начнем ссорится, а в ссоре всплывет что-то из прошлого, что я так и не смогла ему простить, а лишь сделала вид, что забыла. Да и если я вдруг соберусь замуж, то за того, кто не будет пристрастен. Что ни говорили, а Лакрис заботится только об оборотнях — на остальных ему наплевать. А в Селении на данный момент двуликие составляют не больше 15 процентов от общего числа жителей.

Пока я размышляла, девушки привели цветы в божеский вид и даже где-то нашли вазочку. Цветы и правда оказались прекрасными — похожи на наши незабудки по расцветке, только размером с герберы. Мне даже показалось, что они сделаны из стекла — настолько прозрачными и в то же время яркими казались они.

— Очень красивые цветы, — улыбнулась я, дотрагиваясь до цветка. — Надо будет Диму показать и около дворца таких посадить. Мне очень нравится.