Последний языческий бог

Волчица злобно оскалилась и начала пятится. Эртифекс выпустил в нее заклятие, но оно не причинило хищнице никакого вреда, словно туман, пройдя сквозь ее тело. Волчица протяжно завыла и исчезла среди деревьев. Оставшиеся волки последовали за ней.

Глава 7

Я лежал, прислонившись спиной к стене храма и наблюдал, как Громан с каким-то остервенением растаскивает трупы волков, пытаясь вытащить из-под них тело рыцаря. Граф с багровым от усилия лицом, трубил в рог, но никто не спешил отзываться. Эртифекс сомлев от примененных заклятий, лежал на плитах храма, положив голову на искалеченный труп волка. У импровизированной подушки мага не хватало задней части тела. Сизые кишки неопрятной грудой лежали на земли, но Эртифекса это совсем не волновало. Его тяжело вздымающаяся грудь говорило о многом.

Вдруг, вдалеке послышался рог. Отряд откликнулся на призыв встрепенувшегося графа. Он тут же перестал трубить и принялся помогать кузнецу. Я сконцентрировал затуманивающийся взгляд на том месте, где был расположен лагерь. Из леса выметнулись шесть фигур, несущиеся на конях. Я со смешанными чувствами наблюдал за их приближением, гадая жив ли наемник. Его смерть делала бы мою клятву ненужной и освобождала от слова данного графу, но с другой стороны поход к горе Анок стал бы еще тяжелее, чем сейчас.

Перевел взгляд на свои ноги. Лодыжки были изорваны в лохмотья, виднелось мясо, но все было не так ужасно, как могло бы показаться на первый взгляд.

Опираясь на стену, попытался встать и у меня это получилось. Ноги вполне сносно держали меня, но я чувствовал сводящее с ума жжение и это при заниженном болевом пороге. Начал осматривать руки. Два пальца сломаны, тыльная сторона правой кисти прокушена насквозь, а в левой, почти по центру, зияла дыра. Жить буду, главное восполнить потерю крови, из-за которой меня качало как былинку на ветру. В шумящую голову закралась грустная мысль, что я сильнее потрепал это тело, чем предыдущий владелец.

Мой взгляд упал на колдовскую сумку ментала. В отличие от моей, переставшей существовать от обрушившейся на нее силы волков, его была полностью цела. Я подковылял к Эртифексу и сдернул сумку с его пояса. Под его понимающим взглядом начал колдовать.

Так, целебная мазь на руку и быстрый речитатив заклинания. Я поднял руку с раскрытой ладонью к небесам и в свете луны увидел, как в ней затягивается дыра. Отлично. Теперь ноги. Та же процедура и куски кожи как живые, начинают сливаться друг с другом, оставляя бледные шрамы. Теперь примем бодрящую настойку внутрь. Бррр... горькая, быстро читаю заклинание, и чувствую, как сила разливается по моим венам. Это того стоило.

Эртифекс протянул руку. Я влил ему остатки настойки в горло и произнес заклинание. Его глаза мигом ожили. Из них пропала усталость, и появился лихорадочный блеск.

Тем временем лица несущихся к нам людей уже были различимы. Я так и не определился, как отнестись к тому, что вижу живого Фанланда. Хоть он и имел весьма потрепанный вид. Его броня носила следы жестких ударов когтями, где-то даже не выдержала, и там были видны длинные сквозные царапины, сквозь которые сочилась кровь. Сам наемник мог похвастаться слипшимися от крови волосами на голове и диким взглядом.

Он увидел лежащего на трупе волка Эртифекса, соскочил с коня и сразу метнулся к нему.

— Ты жив? — закричал наемник, тряся мага за плечи.

Тот открыл глаза и произнес:

— Все нормально, магическое перенапряжение.

Фанланд прекратил тормошить брата, выпрямился во весь рост, оглядел поле боя и потрясенно выдохнул:

— Сколько же вы завалили этих тварей.

Я приладил на место кусок кожи, болтающийся на щеке, намазал на него мазь, произнес заклинание, и ощутил мимолетное жжение. Затем подошел к наемнику и проговорил, показывая глазами на извлеченное из-под груды трупов тело сэра Ринуэла:

— Вот он. Все сделал он.

Мы с наемником пристально наблюдали за действиями кузнеца и графа, мельтешащих над телом рыцаря, так же им помогала пятерка людей, оставшихся от воинов Бланта. Они пытались снять латы с не подающего признаков жизни сэра Ринуэла, но тот вдруг тихо проговорил, захлебываясь кровью:

— Что вы кружите надо мной воронье, жив я еще. Ардор, где Ардор?

— Вон он стоит, — ответил демонолог, показывая рукой на меня.

— Подведите его ко мне, — попросил старый рыцарь.

Я, не дожидаясь слов сэра Ринуэла, сам подошел к нему, опустился на колени и взглянул в глаза, держа в голове мысль, что с такими ранами он нежилец. Будь я хоть трижды колдуном, ила даже магом жизни, все равно бы ничего не смог сделать. Его панцирь был разорван в клочья. Грудь представляла собой мешанину из плоти, крови и костей.

— Ты храбро сражался, — проговорил троюродный брат графа, не обращая внимания на вытекающую из уголка рта струйку крови. — Этим в наше время не многие могут похвастаться. В твоем сердце бушует огонь настоящего воина. Сожми мою руку, — я выполнил просьбу рыцаря. — За этот бой ты достоин, называться рыцарем, но герцога или короля, рядом нет, так что тебя некому произвести в рыцари, но есть одна древняя традиция. За всю свою жизнь, я не обрел семейного очага и сына. Скажи Ардор, готов ли ты стать моим прием сыном?

— Готов, — произнес я, чтобы сделать умирающему герою приятное.

— Тогда я властью отца, нарекаю тебя Ардор фран Блант! И передаю тебе свое рыцарское звание...

С последними словами троюродного брата графа, все присутствующие устремили взгляды на меня, и только я заметил, как безжизненно закрылись глаза старого рыцаря.

— Он был великим человеком, — тихо произнес я.

Демонолог, стоящий за моей спиной, горько проговорил:

— В светлый путь брат, мы отвезем тебя в Черную Скалу и похороним как должно.

Я встал на ноги, не отрывая глаз от лица покойника и думая о том, что таких людей еще не встречал. Тут же в голову закралась настойчивая мысль. Почему из мира уходят достойнейшие? Сингирд, Ринуэл.

Граф Блант положил руку мне на плечо и проговорил:

— Ну что же, троюродный племянник, никогда не забывай этого мгновения, теперь ты рыцарь и более того Блант, будь достоин. Сейчас, не время горевать, у нас слишком много жизненно важных дел.

Демонолог отошел от меня и начал раздавать приказы. Люди засуетились и принялись спускаться в проход под храмом. Вскоре показалось первое золото. Бронзовые кувшины, позеленевшие от времени были доверху заполнены им.

Я посмотрел на Фанланда. Его глаза выражали крайнюю степень удивление и немного понимания. Граф не скрывал от него сокровищ. Он прямо перед его глазами пересыпал содержимое кувшинов в плотные мешки и навьючивал их на оставшихся лошадей. Таких набралось аж двенадцать штук. Ситуация запуталась до придела. Я теперь фран Блант.

В это время в одной из комнат крепости Черная Скала, напротив огромного, в рост человека, овального зеркала, стоял бог иллюзий Тир. Его лицо выглядело изможденным и одновременно удивленным. Несколько минут назад он невероятными усилиями воли проник в сознание Белой Волчицы и заставил ее не убивать Ардора или уже сэра Ардора. Поэтому измождение так явственно проступало на его лице, но вот удивление... Полулюди, полуволки. Много лет назад бог лично был знаком с одним из них. Оборотень Бернард, творение гениального Дэмерона. Что могло значить присутствие таких существ в Черном Лесу? Бернард выжил и наплодил подобных тварей? Или Дэмерон все еще коптит небо этого мира и создает серых монстров? После того как Тир стал богом, он пытался выяснить судьбу своего противника в борьбе за силу погибшей богини, но Дэмерон словно испарился. Его нигде не было. Как будто бы такого персонажа никогда и не существовало.

Бог иллюзия явно чувствовал силу Дэмерона, которой буквально разило от Белой Волчицы, но значило ли это, что он жив? Может быть, он еще, будучи заключенным в горах Вальдомира сотворил подобных существ и они живы до сих пор? Одни вопросы, ответы на которые бог пока был не в состоянии найти.

Его пугало нынешнее положение дел. Если в лесу еще есть подобные существа, связанные с Дэмероном, то Ардору придется нелегко. Они на генетическом уровне испытывают ненависть к богу иллюзий. А так как Ардор побратим Тира и в его жилах течет маленькая капелька крови бога иллюзий... теперь поход к горе Анок, богу казался еще сложнее.

Он начал раздраженно ходить по комнате вспоминая, как видоизменялся его план. Идея с последним оплотом свободы вероисповедания провалилась. Свобода, борьба с Церковью, все это нужно было Тиру лишь для усиления своих позиций в этом мире. Люди бы начали верить в него. Нет, не как в бога, а как в спасителя от костров инквизиции! Эта вера позволила бы ему избежать небытия. Но теперь с появлением ангела Скриэля... Многое было завязано на сделки с демонами, с помощью которых он собирался сделать из, тогда еще Антона, своего ближайшего помощника, не способного предать. Сила демона Монпоя, должна была помочь ему в этом. Но после того как Тир попытается убить высшего демона, остальные исчадия Ада откажутся от сотрудничества с ним.

Бог подошел к зеркалу и начал смотреть на свое отражение. Его мысли наполнялись грустью и невероятной надеждой: "Ты достаточно пожил. Ты видел все. Ты был человеком, был богом... но любовь всегда ускользала от тебя. Ты не познал счастья быть с Лирой. Ты не спас ее от клинка Данглиния, но теперь у тебя есть шанс все исправить ценой своей жизни. Все начнется после того как я достану душу паладина. Но вот как мне ею завладеть? Если я сам нападу на него, тут же явится противовес моей силы в виде архангела, и он убьет меня".

Тир отвернулся от зеркала, и вновь принялся ходить по комнате, шепча себе под нос:

— Хороший маг всегда должен иметь запасной план, не получилось обмануть людей и заставить их верить в меня, значит пришла пора умереть, но и умереть можно со смыслом.

Неожиданно бог озорно улыбнулся, подошел к зеркалу, протянул руки, и на зеркальной поверхности вспыхнула пентаграмма. Через мгновение зеркало затянуло чернотой. Затем оно постепенно начало светлеть, пока не показались головы демона Согила.

— Чего тебе? — недовольно произнес он.

— Я хочу изменить условия сделки. Мне нужна печать Скарама.

— Хорошо, — вяло произнес демон, и вдруг всю площадь зеркала заполнила его змеиная голова. — Душшша палладиннна.

— Будет, совсем скоро будет, — сказал бог и движением руки сменил картинку в зеркале.

Теперь там был Ардор. Бог иллюзий тряхнул руками и произнес, словно разговаривая сам с собой:

— Сэр Ардор, побратим бога иллюзий, колдун, будущий маг. Ты начинаешь меняться в лучшую сторону. Ты был достоин здесь и здесь.

Затем бог сконцентрировался и перенёсся на горный хребет. Вокруг были дикие, непреступные горы, укрытые одеялами из снегов. Выл сильнейший ветер, развевая одежду бога, но ему все было нипочем. Он устремил взор на вход в храм, вырубленный прямо в скале. Его глаза смотрели на двустворчатую деревянную дверь, выглядевшую пастью гигантской змеи, в виде которой был исполнен фасад. Бог телепортировался прямо к двери, толкнул ее и обнаружил сине-голубое марево магии сентенти, закрывающее вход в храм. Мгновенно Тир понял, что это заклятие "Опознание", которому судя по концентрации магии, много-много лет. Он безбоязненно сделал шаг и проник внутрь. Его встретила огромная пещера со свисающими с потолка сталактитами. Некоторые из них были просто исполинскими. Они казались колоннами, поддерживающими свод пещеры. Бог направился к небольшому возвышению, видневшемуся в центре пещеры. Подойдя к нему, он оценил старания хозяев храма, выложившими из мраморных плит, помост, на котором стояла статуя идеально красивой женщины. Ее красота была совершенна. Мастер, изваявший это великолепие, был гением своего дела. Он точно передал опасную красоту той, что позировала ему. Демоница Рисита. Соблазнительница, покровительница похоти и блуда, а так же тайного искусства ядоварения и тихого, незаметного умерщвления.

Тир подошел к статуе, приклонил колено и громко произнес:

— Взываю к твоим дочерям Рисита.

Его слова эхом разнеслись по пещере, отражаясь от стен и рождая причудливые отголоски.

В ответ на слова бога, по пещере разнесся хор тихих голосов:

— Мы слушаем тебя маг иллюзий.

Тир скрыл улыбку, которая пыталась завладеть его губами. Ему была забавна ошибка почитательниц Риситы не сумевших распознать в нем бога.

— Я пришел к вам, чтобы заключить сделку, — проговорил Тир.

Эти слова показались ему настолько будничными, что он потерял концентрацию и не уловил способ перемещения той, что возникла на краю помоста и теперь внимательно смотрела на него из-под опущенного на лицо капюшона.

Бог выпрямился и начал рассматривать стоящую перед ним женщину. Ее одежда состояла из узкого топа, крохотных шорт и длинных, до колен, кожаных сапог. Вызывающую откровенную похоть одежду, скрывал черный плащ с капюшоном, в который куталась женщина. Она попеременно оголял ту или иную часть тела, заставляя даже бога испытывать к ней влечение. Женщина нисколько не смущалась своих одежд, как и Тир не смущался висящих у нее на поясе длинных, изогнутых кинжалов, кроме которых, он точно знал, она еще была вооружена множеством метательных кинжалов и звездочек, скрывающихся в голенище сапог и в подкладке плаща.

— Какую сделку ты хотел нам предложить? — произнес музыкальный голос из темноты капюшона, позволяющего рассмотреть лишь сверкающие зеленью глаза.

— Выгодную. Мне нужна душа паладина, да не просто паладина, а падшего, — проговорил Тир, прикидывая, что таким образом не последует возмездие архангела.

Душу паладина отказавшегося от своего христианского бога не будут пытаться вернуть ангелы. Вот если бы он остался верен богу, тогда любой попытавшейся завладеть его душой, будет немедленно уничтожен небесным воинство, но это правило касается лишь языческих богов, с людьми дело иное. Если какой либо человек завладеет душой паладина, то другие паладины достанут его даже из-под земли и показательно убьют.

Женщина, стоящая напротив Тира, сдержала вздох удивления, и ровно проговорила:

— Зачем тебе такая ноша? Ведь другие паладины найдут тебя и убьют.

Бог вновь подавил улыбку. Дочь Риситы не совсем понимает правила игры, даже их человеческие правила. Паладины не будут мстить за своего падшего собрата. Да даже если бы они решили мстить, что они для бога, способного мгновенно перенестись в любую точку мира?

Тир, играя роль дерзкого мага, произнес:

— Они для меня ничто! Пыль под ногами!

— Ладно, мы достанем душу падшего паладина, но что ты дашь нам взамен?

— Вот этот артефакт, — проговорил бог и достал из кармана желтый металлический треугольник, одна из вершин которого была отломана.

Тир с непонятной ностальгией смотрел на лежащий у него в руке артефакт. Он будил в нем отголоски тех эмоций, которые он пережил еще, будучи человеком, прикованным к стене в пыточной. Казалось, на мгновение, он ощутил в плече боль от гигантской сосульки, выпущенной рукой его любимой и почувствовал на губах первый поцелуй, подаренный ею.