Странник - 2 "Успеть до радуги"

Разумеется, я не сказал им о своих подозрениях и предпринятых шагах, хотя и так все было ясно.

Но это не означало, что я собирался отсиживаться в темном углу. Тщательно и с соблюдением всех доступных мне способов соблюдения секретности я стал готовить свой очередной рейд.

Как мне тогда казалось, мне пришла в голову очередная удачная мысль.

Центр связи всего экспедиционного корпуса, располагавшийся на небольшом островке среди прибрежного болота. То есть дорог никаких. В болоте — море разливанное всяких гадов и маленькая, но очень красивая змейка со специфическим веществом с труднопроизносимым названием в полом зубе. Если короче, единственная дорога туда — вертолетом. Разумеется, всякие опознаватели 'свой-чужой', радары, холл-сканеры, ракетные установки и прочая ерунда. Не очень хорошее место с точки зрения удобств, но, как известно, не всегда самый быстрый путь — лучший. Напуганные размахом наших диверсионных операций, арлинги таким образом решили избавиться от незваных визитеров. Но я все-таки решил попробовать. Вся трудность заключалась в том, что я планировал не только войти, но и выйти.

Пока я размечал наименее самоубийственный маршрут, в палатку вошел дежурный офицер, отдал честь и молча положил на стол листок с набором бессмысленных с виду букв.

Судя по всему, срочно. От кого только? Неужели Рохару удалось расколоть Элар Кимон на что-то интересненькое? Вряд ли, но чего в жизни не бывает. Насчет ее судьбы у меня не было никаких сомнений. Раньше или позже от пыток у нее откажет мозг, и она попадет на поля Дисны. В этом смысле учреждение Рохара могло выдавать билеты туда уже на входе. Вопрос только времени.

Что ж, почитаем депешу. Тройное перекрестное кодирование длинными ключами — это от врагов. А то, что в итоге получается, вот такая абракадабра — это уже от друзей.

Пара популярных в среде армейских офицеров книг, раскрытых на нужных страницах, полчаса работы, и окончательный текст лежит предо мной.

'Молча. Бегом. Ко мне. Ша Дарх.'

Я восхищенно смотрел на пламя, превращавшее шифровку в дым. Какой стиль! Какое чувство ритма! Словно сквозь время ко мне прорвался раненый адъютант, выплевывая вместе с пылью и кровью слова королевского приказа.

Ладно, завидовать потом будем.

— Лиро!

Тут же на мой зов из воздуха материализовался ординарец.

— Командир?

— Мой 'Камарг', малую окку охраны. Генерала Ирха. Быстро.

Ординарец тут же умчался. Зная его расторопность, стал быстро собираться.

Не прошло и десяти минут, как я услышал гул 'Камарга', приземлившегося прямо на штабную площадку. Тут же, поправляя на ходу форму, ворвался Ша Ирх.

— Ирх! — сказал я, глядя ему в глаза. — Принимай лавку. Меня срочно вызывают в центральный штаб. Что делать, знаешь. — Мы вышли из палатки в сумрачное утро. Он кивнул.

— Ты надолго?

Я развел руками.

— Ну откуда я знаю? Все, давай.

— Счастливо.

Винтокрыл ухнул всеми четырьмя турбинами, и земля вместе с желудком резко провалилась вниз.

Весь перелет, занявший около пяти часов, прошел исключительно спокойно. Может быть потому, что шли мы на предельно низкой высоте, поднявшись вверх только перед входом в воздушное пространство Столицы. Чтобы свои не сбили. Вообще в последнее время я заметил, что стал переходить в состояние круговой готовности все чаще и чаше. Словно вокруг меня сжимались стены пока еще неведомой ловушки. Ловя себя на этой мысли, я понимал, что не арлинги и вообще не война тому виной. Просто обостренное чувство опасности, не раз выручавшее меня из самых гадких передряг, и в этот раз подсказывало мне лучше всякого барометра, что меня ведут. А такая дорога не бывает длинной. Вся моя одежда на такой вот случай была просто напичкана простыми и не очень приспособлениями. Из тех, что мало весят, но вполне пригодны для убиения себе подобных.

Диспетчер воздушного потока посадил нас на одном из резервных аэродромов, окружавших Столицу. Пока мы выгружались, из небольшого барака на краю летного поля навстречу нам вышла небольшая, примерно в шесть человек, группа в стандартной форме военной полиции. Уверенно и неспешно, словно выполняя самую что ни на есть рутинную работу, они подошли к нам. Среди них выделялся высокий седовласый мужчина в черном хатти, величаво несший в руках небольшую коробочку. Маленькую такую коробочку, или шкатулочку. Тогда я подумал, что это очередные Императорские штучки.

Я уже приготовился вкушать очередную награду, когда этот козел нажал чего-то там сбоку. И все... Последнее, что я помню, это ощущение дикого холода, пронзившего все тело, и раскаленного стержня, в который превратился мой позвоночник.

Пробуждение было жутким. Словно тысячи игл одновременно буравили мое тело. Я извивался как червяк, пытаясь сбросить путы парализовавшей мое тело боли, пока тягучая, словно патока, одурь не спихнула меня обратно в беспамятство.

В следующий раз я очнулся от боли в глазах. Недовольно отвернулся и от этого движения пришел в себя окончательно.

Связанный с головы до ног какими-то толстыми и исключительно прочными путами, я был втиснут в узкое кресло, находившееся в небольшом полутемном, как мне тогда показалось, помещении. Несколько кресел, таких же, как мое, панель управления чем-то и большие мерцающие экраны полукругом перед креслами.

Постепенно изображение и звук прояснялись, и я сначала услышал, а потом увидел несколько, а точнее, троих людей, обступивших меня со всех сторон.

— Алахор кинати роо?

— Кини.

— Эхас аато (обращаясь ко мне с утвердительно-вопросительной интонацией)? — И уже обращаясь к остальным: — Иихон ассас!

Я не стал даже пытаться, что-нибудь ему ответить. Вместо этого я пристально рассматривал его полное бледное лицо, чтобы потом не забыть ненароком. Другой, находившийся чуть левее и в стороне, костистой и угловатой фигурой напоминавший богомола, что-то тихо просипел и подошел к одной из стен. Проведя рукой над ней, он заставил часть ее раскрыться створками шкафа.

Забравшись почти по пояс в его утробу, он что-то долго искал, а нашедши вынырнул наружу, с ярко синей коробочкой, сверкавшей металлическими гранями.

Обстановка в комнате сразу накалилась. Они кричали друг на друга, размахивали руками, только что в драку не кинулись. За этим шумом я наконец-то сумел разглядеть и третьего, выскочившего прямо на сцену предо мной.

Несмотря на низкий рост, он, пожалуй, был не менее колоритен, чем его визави. Круглый, почти бесформенный, он двигался с грациозностью льва. Его шаг и походкой-то назвать было нельзя. Он словно стелился над полом. Причем, что удивительно, одежда его, мешковатая и по виду похожая скорее на лохмотья нищего, при ходьбе беззвучно струилась вокруг, размывая очертания фигуры. Голова с крупными чертами лица отличалась плотным, почти крестьянским загаром. При этом ни волос, ни бровей не было, словно голову прокалили в тигле.

Толстый, как я его сразу окрестил, что-то коротко сказал, и враз все стихло. Смешно раскачивая широко расставленными локтями, долговязый подошел ко мне и, выкатив каким-то образом из коробки шайбочку размером с ноготь большого пальца, стал совать ее мне под нос.

Я не сразу сообразил, что это таблетка, которую мне предлагают съесть.

Если бы меня хотели прикончить, то наверняка выбрали бы какой-нибудь другой способ. Ну, например, пристрелили бы, а для допросных препаратов всегда найдется шприц. Так, что я почти уже согласился внутренне проглотить ее, когда толстяк, видимо, не дождавшись согласия, точным ударом ладонью распахнул мою челюсть и таблетка упала в рот.

Я успел только подумать о том, что нужно вроде выплюнуть ее к черту, как она распалась во рту, оставив горьковатый привкус и пустую облатку, которую я не преминул сплюнуть, метясь в противную рожу толстяка.

Как я и предполагал, толстяк ловко убрал свою голову от плевка, хотя и повернулся в три четверти спиной и видеть его не мог.

Зато попал в того с лошадиной мордой, и он долго оттирался и чего-то злобно шипел, поглядывая в мою сторону. Ну, хоть что-то. Я ответил ему самым кротким взглядом, на какой был способен.

Все они чего-то ждали, вполголоса переговариваясь и поглядывая в мою сторону. Ждал и я, ибо, по моим представлениям, уходить было еще рано. Веревки оказались на редкость прочными.

Постепенно что-то начало меняться. Выглядело это презабавно.

Длинный, ну тот, похожий на богомола, разговаривал с толстым, булькая при этом как кипящий чайник.

— Аххаси исонга уйдет, будешь калх инони толстый гана. — Тот отмахнулся ладонью.

— Тинас, если сделает шаг, будет канхи воас

— Ладно, сейчас каинони ваасон подействует и поговорим. Только не ино гасае, я тебя знаю.

— Ты забыл, что этот винно иссаи сделал с моими лучшими людьми? Будь моя воля, порвал бы гана иннос в клочья.

Тут он обернулся в мою сторону и по моему осмысленному взгляду понял, что я слушаю, о чем они говорят.

В несколько шагов он оказался рядом с моим лицом и, глядя глубоко посаженными узкими глазами в мои глаза, произнес, четко выговаривая каждое слово:

— Будешь отвечать на вопросы. Если ответишь честно, убью легко. Солжешь — умрешь медленно. Первый вопрос. Где твой корабль?

Как ни странно, я его понял. Они думали, наверное, что я тоже из какой-то хреновой галактической цивилизации, а здесь делаю работу, противоположную их задачам.

Так же четко, с трудом проговаривая слова в одночасье ставшего мне понятным языка, я сказал то, что было абсолютной правдой.

— Корабля нет.

— Нет? — Он недоверчиво покосился на меня. — Ушел?

— Нет, — подтвердил я. — Никогда не было.

— Хаирон касор ворота? — спросил он.

Смысл его вопроса всплыл секундой позже. 'Проскочил в пространственный проход?'

Я пожал плечами.

— Наверное, так.

— Наверное как?

— Не знаю.

— Знаешь. Скажешь.

— Таблетка, каинони ваасон, формулу знаешь? Как действует, знаешь?

Он оторопел от моей наглости.

— Ну, примерно знаю.

— А я не знаю. Совсем, — отрезал я. Он не сдавался.

— Второй вопрос. Кто послал?

— Никто.

С легкой полуулыбкой, словно поймав меня на шалости, он произнес: — Обманул. Будет больно, — а потом легко опустил ладонь мне на грудь. Боль вспыхнула испепеляющим жаром, и почти мгновенно среагировав на боль, тело отключило все нервные окончания пораженного участка.

Я не стал, подобно книжным героям, с улыбкой смотреть в глаза своему мучителю. Вместо этого я с расширенными зрачками бился с криком в своих путах, имитируя болевую агонию и заодно пробуя на прочность веревки, которыми был связан.

Надо отдать должное, и я, и веревки оказались на высоте. Путы не порвались и даже не ослабли, на что я втайне надеялся. Зато лысый мне очевидно поверил, потому что с упрямством носорога продолжал задавать свои дурацкие вопросы, перемежая их с болевым воздействием, пока не одурел от моего крика. После короткого совещания они решили оставить меня на потом, упоминая какого-то Хениасина Римоса. 'Уж он-то из тебя все выбьет', — пообещал мне с мрачной улыбкой богомол.

Я не спорил. Я думал. Пока я пытался замерить глубину жопы, в которой оказался, меня перетащили в крохотную каютку, а точнее, судя по пустым стеллажам, бывший склад и, сбросив на пол, вроде мешка с навозом, удалились восвояси, заперев за собой дверь на жутко скрипучую задвижку.

После ухода хозяев я немедленно перевернулся на спину и стал осматривать свои апартаменты. Так, камер, похоже, нет. Датчиков тоже не видать. На двери, скорее всего, есть, но эта головная боль подождет. Сейчас главная проблема — веревочки.

Эти уроды меня, конечно, обыскали, но не раздели. А вот это очень-очень большая ошибка.

Лежа на боку, я выгнулся назад, пытаясь подтянуть ноги к спине. Потом пальцами нащупал подошву сапог и маленькую проволочку, торчащую из подошвы. Потянув за нее, я стал обладателем небольшой полоски остро заточенной стали. Называть эту штучку стилетом я бы не стал, но за неимением гербовой бумаги придется подтираться наждачной.

Мой ножичек сделал то, что не смогли сделать мои руки минут за тридцать. И вовсе не потому, что был таким острым. А скорее потому, что на обратной его стороне была алмазная пила. Веревка, которой я был опутан, сопротивлялась с упорством банковского сейфа. Скрипела, щелкала и вообще всячески выражала свое недовольство.

Наверное, это выглядело очень смешно. Изогнувшийся в немыслимой позе, зажав один конец ножа между каблуков своих сапог, а вторым уперевшись в стену, я извивался словно червяк на крючке, елозя путами по пиле. Освободившись от веревки, я с удовольствием разогнулся и стал растирать свои руки и ноги. Если я не ошибаюсь, они мне очень скоро понадобятся.

Веревка, которой я был связан, как оружие уже почти не годилась. А вот шов моих генеральских штанов, а точнее, каррихитовая проволочка внутри него самое оно, плюс две пуговицы. Полтонны на разрыв. Я потянул за них в стороны и с удовольствием услышал, как зазвучала натянутая струна. Для кого-то эта музыка будет похоронным маршем.

Первый мой клиент, тяжело ступая, уже шел по коридору, а я все слушал, как затихает звук струны. Судя по шагам, он был один. Взвизгнул засов, дверь распахнулась и через дверной проем, ввалился незнакомый мне огромный мужик с каким-то барахлом на подносе. Он успел сделать лишь один шаг, как тонкая змейка обвила его шею. Мужчина был действительно силен и очень быстр. Он даже успел схватить меня за руки. Но я нажал сильнее, и голова его, отрезанная от туловища, полетела в одну сторону, а я отскочил в другую, пытаясь не попасть под пульсирующий поток хлынувшей крови.

Несколько секунд на осмотр его вещей мне дали маленький, но очень удобный пистолетик, а точнее, одноручный фиксатор для излучателя и несколько непонятных предметов, которые я быстро рассовал по карманам. Самый главный девайс, лежащий на опрокинутом подносе, был ничем иным как инъектором неизвестной мне конструкции. Все его причиндалы: иглы, баночка с какой-то жидкостью и пачка разноцветных ампул лежали рядом. Ладно, все потом. Да и карточка с забавными иероглифами не сразу, а как бы через паузу сложилась в осмысленные буквы 'Хениасин Римос — корабельный врач'. А... Да-да. Штатный палач.

Что ж, господин Римос. Вы получили ответ на главный вопрос.

Наполненный тихим, басовитым гулом коридор, неярко освещенный редкими плафонами, уходил от моей двери влево и вправо вперед. Шум раздавался именно с левой стороны. Подумав секунду, направился в правый, полагая, что двигатель и рубка этого пока неведомого мне корабля должны находится в разных местах.

Не успел я пройти и десяти шагов, как из бокового ответвления коридора на меня выскочил еще один человек. Он только успел раскрыть рот, как его шея превратилась в кашу. Убирать тело не стал. Черт с ними, все равно мой побег, наверное, перестанет быть секретом уже очень скоро. А раз так, тратить драгоценные секунды на заметание следов глупо.

Быстрым шагом пошел вперед, убивая всех, кто попадался на пути, пока не ворвался в рубку. Там было пусто, если не считать колобка, пытавшего меня. Надо отдать должное, он не удивился, ни разозлился, только глаза его раскрылись словно створки дота перед боем.