Скованные одной цепью

— Значит, Рон прав относительно нас с отцом и Элен, — протянул Алан. — Мы и в самом деле Малфои... Невероятно...

— В этом Рон прав, но он категорически не прав, относясь к вам таким образом. Это всё равно. Вот если, к примеру, Дадли отколотит тебя или Элен, неужели после этого ты возненавидишь меня — за то, что мы с ним кузены, даже если я против вас ничего не имею?

— Разумеется, нет, ты-то здесь при чём?

— Даже если я буду похож на него, как ты на Драко? — спросил Гарри.

— Тогда мне придётся учиться вас различать. Но всё равно — мне претит это наше родство. Папа правильно сделал, что взял мамину фамилию. Ну надо же было такому случиться, чтобы мы с Драко были внешне так похожи!

— Внешне — но и только, характеры у вас совсем разные. Ладно, примем это к сведению и тут же забудем. Ты — Вэнс и ты не просто мой кузен, но мой друг и лично мне всё равно, кто тебе кем приходится и на кого ты похож.

— Для меня это тоже не имеет значения, — улыбнулся Алан, протянув ему руку.

— А для меня имеет, мразь! Яблочко всегда недалеко от яблоньки падает! — раздался за их спинами издевательский голос Рона. Друзья даже не сразу поняли, откуда он взялся, но потом Гарри случайно бросил взгляд на пол и увидел лежащую у ног бывшего друга свою мантию-невидимку. — Интересно, знает ли Драко о перспективах, грозящих его потомству? Представляю, как вытянется его рожа при этом сообщении! — глумился Рон, его глаза полыхали столь бешеным огнём, что всё вокруг чудом не загоралось. Гриффиндорцы начали с любопытством оглядываться в их сторону.

— А я представляю, как вытянется твоя рожа, когда твои родители, в ответ на моё письмо, приедут забирать тебя из школы, — ответил Гарри. — Имей ввиду, что я молчать не собираюсь и расскажу обо всём профессору МакГонагалл.

— Иди, рассказывай! — неистовствовал Рон. — А я иду к Малфою, у них как раз тренировка, и зрителей — масса, пусть все знают, что Ма...

— ОБЛИВИАЙТ! — рявкнул вдруг Гарри, неожиданно для самого себя. — Забудь всё, что ты сейчас здесь слышал!

Рон застыл с открытым в немом крике ртом и остекленевшими глазами, через минуту он как подкошенный рухнул на руки братьев. Алан, Маркус и Ангел как-то ухитрились выставить всех из гостиной и вернулись к дивану, на который близнецы уложили буяна.

— Гарри, что ты натворил! — выкрикнула Гермиона. — Это заклятие могут накладывать только специально обученные волшебники!

— Я читал, что бывали случаи, когда люди, попавшие под непрофессиональное заклятье забвения всю свою жизнь забывали и до конца своих дней! — в ужасе проговорил Ангел. — Среди таких был мой троюродный дядя Богумил, я знаю, мы с Виктором навещали его в больнице!

— О нет! — Гарри схватился за голову, чувствуя, что его волосы встают дыбом. — Теперь конец обоим! Кто знает, сколько лет тюрьмы мне светит?! Рон, я же не хотел! Рон, прости меня, Рон, очнись, пожалуйста, не умирай!

— Ма, что случилось? — сонно спросил тот. Друзья в ужасе переглянулись. — Гарри? Ты приехал, Пьенсы тебя отпустили? А подарки наши ты получил? На второй? И... Мы что, в Хогвартсе? А ты что делаешь в нашей гостиной, Малфой?!

— Это не Малфой, это мой новый кузен, Алан Вэнс, он очень похож на Малфоя, но это не он. Алан учится с нами в Гриффиндоре и играет в квиддич, охотником. Видел бы ты, как он чуть не убил Морте — нового слизеринского вратаря — Квоффлом!

— Какое сегодня число?!

— 31 ноября, — пожала плечами Гермиона. — Суббота, если это тебя интересует. Шесть часов вечера.

— Так, Рон, что было последнее из того, что ты помнишь?! — обеспокоено спросил Гарри.

— Ну, я отправил тебе подарок на твой второй день рождения, — начал тот, недоумённо озираясь по сторонам. — Это было утром, а потом я решил прогуляться. Гулял, зашёл к... но это неважно. Домой я повернул уже ближе к вечеру. И вот в тёмной подворотне я чуть не столкнулся с какой-то компанией. Они говорили сами-знаете-о-ком, о том, что предатель убит и так далее, теперь дело за тобой, что ты что-то ищешь, нечто чрезвычайно важное для Лорда, но найти это можешь только ты один. Что такое "это" я не знаю, они не говорили, говорили только, что этого несколько. Кто-то их них уже было раздобыл одно их этого ты-знаешь-для-кого, но в самый последний момент всё сорвалось и тот негодяй чуть не погиб. Они ещё что-то говорили, про того, что теперь к тебе приставят шпионов, которые будут за тобой следить и им обо всём докладывать, а когда ты найдёшь всё, это у тебя заберут, вернее, ты сам это им отдашь, так как сам ничего даже не заподозришь, да и выхода у тебя не будет. И тебе некуда будет деться, ибо соглядатаев будет двое, но ты никого даже не заподозришь, это они на разные лады твердили. Ещё один хвалил какого-то Рега, который выполнил за них половину работы. А потом меня накрыли. Эти... лиц я не видел, все были в масках и голоса чужие, я знаю, что сначала их было четверо, а потом ещё двое подошли, которые меня сцапали. При чём главный был один из этих двоих. Он так отчитал болтунов, которых я подслушал, говорил, что Лорд их теперь всенепременнейше заавадит, что у них и так в любой момент всё медным тазом накрыться может, поскольку Дамблдор такие меры принял, что... И до Рега теперь не добраться, ни до тебя... А потом посмотрел на меня и сказал, что всё очень хорошо, что я им даже помогу... И больше я ничего не помню... Пока не очнулся здесь...

— Они наложили на тебя заклятье, которое позволяло им контролировать тебя на расстоянии, — догадалась Гермиона.

— И что я натворил за это время? И почему у тебя мой значок?.. Не верю! Не способен я на такое! Что вы меня разыгрываете?!

— Да ты у любого спроси, подтвердят, — хмыкнул Гарри. — Ладно, проехали, забудем, если не будешь бросаться на нас и на преподавателей. Кстати, Рег — мой дядя Август и наш новый преподаватель истории. А защиту ведёт мой дядя Себастиан, близнец Люциуса Малфоя, но он тоже не совсем Малфой, а Вэнс, профессор Вэнс. С Люциусом они, хоть и братья, но похожи исключительно внешне.

— Хорошо хоть преподают?

— Замечательно. К профессору Пьенсу на факультатив вся школа бегает!

Короче, к утру друзья опять помирились. Рон слёзно просил у всех прощения, а потом написал покаянное письмо родителям. Гермиона убеждала их с Гарри рассказать обо всём Дамблдору или МакГонагалл, но Поттер решил сначала посоветоваться с профессором Пьенсом-Блеком. С Гермионы он взял слово молчать.

Следующий урок истории начался с того, что Рон поднял руку.

— Профессор Пьенс, я прошу у вас прощения за совершенно недопустимое поведение. Я знаю, что был категорически не прав и клянусь, что впредь это не повторится!

— Надеюсь, что вы сдержите свою клятву, мистер Уизли, — улыбнулся профессор. — Садитесь и записывайте новую тему: континентальная магическая конференция 1871 года... А вы задержитесь после урока, — сказал он, заметив напряжённый взгляд Гарри.

— Я думаю, вы должны это знать, — сказал племянник, когда все непосвящённые удалились. — но для начала надо убедиться, что нас никто не может здесь подслушать...

— ... Да, это серьёзно, — кивнул Регулус, выслушав исповедь друзей. — И даже более того. Речь явно идёт о том самом, Гарри, — с этими словами он коснулся своей мантии, намекая на брошь. Юноша кивнул. — Это, действительно, надо найти и найти должен именно ты, потому как Пожиратели Смерти тоже не станут сидеть сложа руки.

— Но ведь они говорили, что это может найти только Гарри!

— Это только предположение, не больше. Воландеморт не станет рисковать. Искать это ты должен. И я тебе в этом немного помог.

— Книга, которую вы мне подарили?

— Именно. Она имеет огромную ценность, малыш. Огромную ценность, помни об этом. И она же должна тебе помочь найти это. И помни — если хоть что-нибудь из этого попадёт вдруг в руки Воландеморта, это будет катастрофа, катастрофа, ты должен это понимать.

— Я понимаю.

— Хорошо. Я надеюсь, Рон, что теперь Гарри может на тебя положиться?

— Во всём!

— Очень хорошо. Тогда присоединяйся к ребятам и тоже займись анимагией. Но, — Регулус поднял палец, — я буду настаивать на том, чтобы каждый из вас здесь, сейчас и в моём присутствии дал торжественную клятву, что не является лазутчиком Воландеморта, но предан Гарри и готов ему во всём помогать, даже если это будет связано со смертельным риском. Я должен быть уверен, что среди вас нет предателя!

Мародёры, к которым примкнул и Рон, дали такую клятву. Рон в тот же день принёс извинения профессору Вэнсу, хоть и сильно растерялся под сердитым взглядом серых глаз, и профессору МакГонагалл.

Глава 23. Привет с того света

Друзья опять помирились и Рона ввели в суть всех дел. Он стал ещё одним, седьмым Мародёром и вступил в кружок анимагии — против лисицы он ничего не имел, хотя братья над ним посмеялись. А успехи у наших друзей были уже довольно неплохие, даже великолепные — к моменту объяснения с Роном Гарри уже освоился со своей змеиной формой, хотя стал не коброй и не гадюкой, а маленькой, тонкой, но очень юркой и быстрой стрелой-змеёй, и приступил к работе над горностаем — у него обострилось обоняние, улучшилось зрение и время от времени глаза чуть округлялись и из зелёных превращались в карие. Маркус и Фред превращались уже в полноценных зверей, но у Алана были ещё проблемы с обратным превращением, Джордж превращался раз через два, а Ангел никак не мог отрастить достаточно сильные крылья и взлететь. Это его сильно удручало, но болгарин не сдавался и продолжал упорно работать, веря, что рано или поздно обязательно взлетит.

Рон быстро навёрстывал упущенное в отношении с друзьями и с учёбой. С профессором Пьенсом он не только помирился — уже через неделю Лис стал одним из его лучших учеников, мгновенно запоминая все гоблинские имена, какими бы сложными они ни были, в датах меньше его путалась только Гермиона, но и она уже посматривала на Рона с большим удивлением. По защите Рон тоже был среди первых и часто оказывался среди вызываемых добровольцев, теперь его хвалили уже почти все учителя. В том числе его продолжала хвалить Кооппли, хотя теперь юноша реагировал на неё совершенно иначе, в ужасе вскидывая на профессоршу глаза и бледнея, к счастью, она или не замечала этого, или не заостряла на этом внимание, а уж её нападки...

За неделю до рождественских каникул Кооппли вызвала Гарри к доске.

— Ну, мой милый мальчик, — проворковала она, — напишите нам здесь рецепт геарового противоядия. И не вздумайте мне утверждать, что вы его не изучали и не знаете — это из вашей программы четвёртого курса, я специально сверялась со старыми записями... гм... профессора Снейпа и наводила справки у директора. Приступайте.

Гарри не стал ничего утверждать — это противоядие они и в самом деле проходили со Снейпом, хотя до практики дело так и не дошло: зелье было из числа очень сложных, по словам покойного алхимика, даже не каждый взрослый волшебник мог его варить, что тут можно было говорить о четырнадцатилетних учениках! Поэтому Снейп тогда ограничился тем, что дал описание зелья и его свойств. Было это два года тому назад и Гарри был уверен, что рецепт знает только Гермиона. Всё, что смог вспомнить он сам из лекции Снейпа (посвящённой совсем другому зелью), это то, что в это противоядие входили листья геара синего, сорванного в строго определённый день и час и ещё что его нельзя путать с геаром белым, хотя эти растения практически невозможно отличить одно от другого. Снейп тогда ещё долго издевался по этому поводу над Невиллом, вот Гарри и запомнил.

ОН повернулся к доске, думая о том, что будет, если он не напишет этот проклятый рецепт, но тут дверь тихо скрипнула и кто-то тревожным голосом позвал профессоршу, та с кислой рожей пошла к дверям, но остановилась.

— Я скоро приду, за это время рецепт должен быть написан и мы приступим к его практическому осуществлению, что вы пропустили со своим ненаглядным дилетантом. Но если к моему возвращению Поттер не справится с заданием, будет поставлен вопрос о продолжении работы над зельями для всей группы, кроме, разумеется, мистера Уизли. Я достаточно ясно выразилась? Чао!

— Гарри, чем ты слушал?! Ты сам должен всё вспомнить! — Гермиона в ответ на его умоляющий взгляд только категорически покачала головой и показала остальным кулак: не вздумайте только ему теперь подсказывать!

— Гарри, записывай, — не внял ей Алан.

— Прекрати! Гарри должен сам... — возмущённая до глубины души девушка хотела сказать ещё что-то резкое, но умолкла под воздействием пущенного кем-то заклинания немоты. Под её выразительными взглядами Алан, Маркус и Забини буквально продиктовали Гарри злополучный рецепт. И — вовремя: когда он дописывал последнюю строчку: "кипятить в течение пятнадцати минут при температуре семьдесят пять градусов, непрерывно помешивая гусиной костью против часовой стрелки", вернулась чем-то сильно рассерженная профессор.

Подойдя к доске и едва глянув на неё, Кооппли сморщилась, как от зубной боли, и взмахом палочки стёрла всё написанное.

— А теперь посмотрим, сможете ли вы теперь воспроизвести по памяти всё то, что вам тут наподсказывали! — зло прошипела она. — И берегитесь, если пропустите где-нибудь хоть малейшую деталь или задержитесь дольше, чем на полминуты перед рецептом!

Прежде, чем вновь повернуться к доске, Гарри успел заметить торжествующий взгляд Малфоя, сочувствующий — Рона, обалделый — Алана и укоризненный — Гермионы, в последнем явственно читалось: "Я же вас предупреждала!".

"Поттер, вы что, вообще ничего не способны из себя выдавить?! — раздался вдруг у него в голове хорошо знакомый ледяной голос. — Что я вам все эти годы в голову вдалбливал?!"

"Но геаровое противоядие мы не варили, сэр!" — подумал Гарри, надеясь, что это дойдёт до невесть как подключившегося к нему духу покойного профессора Снейпа, и одновременно записывая на доске первые два этапа, отложившиеся в его памяти. Что делать дальше, он не знал.

"Чёрт бы вас побрал, Поттер! Пишите и запоминайте!.. А это немедленно убрать, чешую гинда добавляют ближе к середине, а не в начале!"

Так, под диктовку Снейпа, перемежающимися с едкими издёвками, которые Гарри оставлял без внимания, юноша довольно быстро и без дальнейших заминок набросал злополучный рецепт. Поблагодарив (!) вредного покойника за столь своевременное вмешательство, он опять повернулся к Кооппли, которая взирала на него и на доску с откровенной ненавистью.

— КТО ВАМ ЭТО ПРОДИКТОВАЛ?! — заорала она. — КТО ПОСМЕЛ, ПРИ МНЕ?!

— Если мне кто из класса и подсказывал, то я этого не слышал, — отозвался Гарри. — Если же вы слышали голос, то должны были его узнать.

— Двадцать баллов штрафа Гриффиндору и ещё пятьдесят, если никто не признается!

— В чём? Мне никто ничего не подсказывал.

— Но вы не могли без подсказки воспроизвести то, чего не знали!

— А кто вам сказал, что я не знал рецепт противоядия? Профессор Снейп нас ими в своё время прям-таки замордовал.

— Но рецепта ГЕАРОВОГО противоядия он вам дать не удосужился!

— Ошибаетесь, лично МНЕ профессор этот рецепт как раз дал, — ещё раз возблагодарив покойника за эту любезность, ответил Гарри, стараясь говорить спокойно, но начиная закипать и ненавидеть американку не меньше, чем в своё время ненавидел Снейпа и Амбридж. Нет, Снейпа он уже ненавидел куда меньше — помог же ему вредный профессор, с того света дотянулся!