Скованные одной цепью

Глава 1. Сюрприз

Это был один из его самых нелюбимых дней. День рождения его кузена Дадли. Ничего хорошего для него в эти дни не было, наоборот, его будили раньше обычного и отправляли на кухню — готовить завтрак, и Дурсли шпыняли его ещё сильнее. Им это нравилось. Возможно, именно поэтому...

Ему было всего пятнадцать лет, но он был ниже своих сверстников. Ниже и значительно худее, хотя в последнее время сильно вырос. Но худой он был до невозможности, что ещё более подчёркивалось его одеждой. Дурсли никогда не покупали ему одежду и он был вынужден донашивать старую за своим кузеном, хотя тот был обладателем фигуры молодого бегемота. В результате его одежда висела на Гарри — как его звали — мешком, брюки приходилось стягивать старым ремнём дяди Вернона, но и то они еле удерживались. За этот наряд над ним смеялись все. А если бы не это... он был бы даже симпатичным, даже при том, что ему никогда не удавалось уложить волосы и они вечно топорщились. Раньше Дурсли его стригли чуть ли не ежедневно, но безрезультатно: волосы отрастали молниеносно и опять... доводя его родственников до белого каления. Но тут он ничего не мог поделать. Волосы — и вообще почти всё — он унаследовал от своего отца, лишь глаза были материнские — изумрудно-зелёные. На лбу красовался шрам в виде молнии...

Это случилось очень давно, он был тогда очень маленьким, годовалым. Его родители, Джеймс и Лили Поттеры, были волшебниками, и волшебниками известными, несмотря на то, что Лили родилась в семье маглов. В своё время они были лучшими учениками Хогвартса и очень близки с директором данной школы, великим Альбусом Дамблдором. Поэтому они сразу же после выпуска стали одними из самых активных союзников последнего в борьбе с самым зловещим тёмным волшебником века, а, как считали многие, всех времён и народов, Волан-де-Мортом, которого все так боялись, что даже имени его никогда не упоминали, предпочитая "Сам-знаете-кто" и всё в этом роде. Лишь крайне немногие, вроде Дамблдора, могли спокойно называть Тёмного Лорда по имени.

Тёмный Лорд был чрезвычайно жестоким и беспощадным. Со своей армией Пожирателей Смерти он воевал со всем магическим миром, стремясь прибрать его к рукам и уничтожить всех тех, кто, по его мнению, не имел права на существование — в первую очередь это казалось маглорожденных волшебников. С ним боролись, но всё было напрасно, Волан-де-Морт употреблял против своих врагов Непростительные заклятия, противостоять которым было невозможно. Многие сильнейшие чародеи погибли в бою с ним и его приверженцами. И вот однажды Лорд начал охоту на Поттеров. Дамблдор предупредил их и Поттеры стали скрываться от Лорда. Как раз в то время у них родился Гарри, которого родители обожали, и они не хотели им рисковать. Неоднократно они переезжали с места на места, но это им не помогало, Лорд шёл за ними по пятам, все их передвижения становились ему известны сразу же. Понятно, друзья забили тревогу, стало ясно, что Поттеров кто-то предаёт. По настоянию Дамблдора они применили заклинание Доверия, которое должно было стать им лучшей защитой, но... Хранитель тайны оказался предателем, донёс обо всём Лорду и Поттеры погибли. Уцелел только Гарри, отделавшись шрамом на лбу, а Волан-де-Морт исчез.

В результате он оказался у своих родственников, Дурслей. Тётя Петуния была родной сестрой Лили, но была совершенно на неё не похожа. И она терпеть не могла сестру и всё, что с ней было связано. Петуния Дурсль была маглой до мозга костей, ненавидела магию и волшебников, таким же был и её муж, Вернон. Поэтому они всеми силами стремились выбить из Гарри даже самые зачатки магии и всякий раз, как происходило нечто странное, наказывали его. Кроме Дурслей у мальчика никого не было — ни близких, ни друзей.

Всё изменилось самым коренным образом незадолго до его одиннадцатого дня рождения. Ему пришло письмо — первое письмо в его жизни. Но дядя Вернон отнял у Гарри конверт. Каждое утро приходили письма, но мальчик не получил ни одного из них. Чего только ни изобретал таинственный отправитель, чтобы добраться до мальчика, но всякий раз письма перехватывались, а потом Дурсли уехали, прихватив с собой племянника. Кончилось это тем, что все четверо оказались на скале посреди моря, полностью отрезанной от всего мира. Дядя Вернон и тётя Петуния думали, что уж там-то их не найдут, но — нашли. И вместо писем появился великан, по имени Хагрид, который чуть не убил Дурслей за их обращение с племянником, который, по словам Хагрида, был одним из героев магического мира.

Хагрид стал первым другом в жизни Гарри. Он забрал мальчика у его родичей, рассказал ему всё то, что от него тщательно скрывали и помог подготовиться к школе. Эта школа стала для него родным домом, где у него появились друзья, где он жил и наслаждался жизнью. И теперь самым ненавистным для него временем стали каникулы, когда он был вынужден возвращаться к Дурслям... А они становились с каждым годом всё более и более противными...

И вот теперь Дадли исполняется шестнадцать лет. Его опять повезут в Лондон, а Гарри оставят у этой чокнутой соседки, миссис Фигг! То есть, она не чокнутая, просто сквиб, но всё равно...

— Причешись, хулиган! Ты не посмеешь испортить праздник моего сына! — рявкнул дядя. Но Гарри видел, как при этих словах побледнела тётя Петуния. В последнее время она была сама не своя, всё время бросала на мужа и сына испуганно-виноватые взгляды... Вся дрожала, с нескрываемым ужасом глядя на календарь, даже пару раз падала в обморок... Ежедневно они с дядей Верноном запирались в кабинете и по два часа орали друг на друга... Вернее, орал дядя, тётушку почти не было слышно... Лишь однажды Гарри удалось услышать: "Я обещала Августу"... Да что такое с ней происходит?! Кто такой этот Август?! Какое это имеет отношение к Дадли — почему тётушка так на него посматривает, словно видит впервые в жизни? Даже тупого толстяка это прошибло....

— Дадли... — заговорила она наконец, когда её ненаглядный сыночек разворачивал свой последний подарок — настоящее ружьё. Гарри отсел от кузена подальше, поближе к двери, догадываясь, кто станет его первой мишенью.

— ПЕТУНЬЯ! — заверещал дядя Вернон. — Я ЗАПРЕЩАЮ ЭТО ТЕБЕ!

— Я дала слово, Вернон. Это мой долг перед памятью Августа...

— Я...

— Ма? — Дадли прошибло. Гарри тоже смотрел на тётушку — в таком состоянии он видел её впервые в жизни и ему было крайне любопытно.

— Я дала слово и я его сдержу, несмотря на то, что мне самой это будет крайне непросто сделать, — ровным, но напряжённым голосом произнесла тётя Петуния. Было видно, что она борется с собой. — Одним словом... Одним словом, Дадли, ты не Дурсль. Вернон твой отчим, а не отец, невзирая на ваше удивительное сходство. Твоё настоящее имя — Дадли Септимус Август Пьенс.

В столовой царила зловещая тишина. Дадли разинул рот, Вернон надулся, хотя при его толщине это и казалось совершенно невозможным, и почернел от ярости. А тётя Петуния перевела дыхание и заговорила снова.

— Твой отец... Настоящий отец... Его звали Сандерс Август Пьенс, но я звала его просто Август, по его настоянию. Я познакомилась с ним, когда нам было по пятнадцать — столько, сколько сегодня исполнилось тебе. Он был крайне неприятен и принадлежал к другому кругу. Совсем другому. Его отец был помощником фармацевта в захудалой аптеке самого нищего лондонского района, он... Его все презирали и ненавидели, это распространилось и на его сына. Я не помню, как мы с ним познакомились. Помню, что, когда он пришёл к нам, все скривились от отвращения и родители долго мне выговаривали за то, что я его привела. ОНА, — тётя Петуния никогда не называла сестру по имени, — в него чуть только не плюнула. Я стала с ним встречаться только из-за этого, чтобы её позлить. Каждое лето мы с ним гуляли вместе — с раннего утра и до позднего вечера, а когда нам было по восемнадцать, я сбежала из дому и мы поженились, тайно ото всех. В то время я его уже обожала, невзирая на всю ту пропасть, что разверзлась между нами из-за нашего социального положения в обществе. Он был беден, у него не было ничего, кроме его таланта — Август был блестящим фармацевтом, всё, что касалось лекарств, их приготовления... В этом он не знал себе равных и при желании... Но он не стремился улучшать своё положение, мы жили в нищете, у нас не было ничего, даже электричества, но я готова была мириться с этим, лишь бы быть с ним...

Но наше счастье не было полным. Не то, чтобы... Мы оба любили друг друга, и он любил меня не меньше, чем я его. Однажды Август проговорился, что его семья вовсе не такая поганая, как можно было предположить и та нищенская должность, которую занимал его отец, была лишь прикрытием для чего-то такого, о чём он не мог мне рассказать. По его словам, это мы были людьми другого круга, но он об этом нисколько не жалел. Он пошёл против своего отца и родни, чтобы быть со мной. Но у него была какая-то тайна, которая мешала нам быть абсолютно счастливыми. Я до сих пор не знаю, что это было, но из-за этого он часто исчезал и я ждала его по несколько дней, а иногда недель, после чего он возвращался, мрачнее тучи. Это было кошмарно... По ночам ему после этого снились ужасы, он прям-таки заболевал, скрежетал зубами, метался в испарине, за ночь мог выпить до трёх литров ледяной воды... Мне всё время казалось, что он умирает... После этого он не мог смотреть мне в глаза... Пару раз я видела, как он плакал...

Однажды, вскоре после нашей второй годовщины, он зашёл ко мне ещё более мрачный, чем обычно. Я к тому времени уже привыкла ко внезапным изменениям его настроения, но таким я его тогда видела впервые.

"Петуния, нам необходимо поговорить", — сказал он таким голосом, что я чуть в обморок не упала. — "Это будет нелегко, возможно, после этого ты меня возненавидишь, я пойму".

"Август! — ответила я. — Что случилось?!"

"Случилось то, что ты стала женой негодяя и убийцы".

После этого я упала в обморок, Август насилу привёл меня в сознание.

"Я никого не убивал, — заявил он. — Клянусь... Я готов дать Нерушимую клятву, что никто не принял смерть от моей руки. Но... Дело в том, что, будучи ещё ребёнком, я попал в дурную компанию. Там были дети моего круга, которые были такими ангелочками... Они нравились моей семье, наши родители дружили, и подружили нас. Но впоследствии они стали компанией... Я не могу тебе этого сказать. Могу сказать одно — из тех, кто встал против одного из нас, не выжил никто. Я узнал об этом очень поздно, но ничего не мог изменить. Они узнали о тебе и стали меня шантажировать — или я им помогаю, или они убивают тебя. Я не мог допустить твоей гибели, я слишком тебя люблю. Они клялись, что моя помощь не приведёт ни к чему плохому, они стремятся очистить мир от скверны, но для этого им необходимы кое-какие зелья. Они не будут их применять направо и налево, только для запугивания — речь шла о ядах. Страшных ядах. Я готовил их для них. Я думал... Не знаю, о чём я думал, но с каждым днём падал всё ниже в ту пропасть... в тот ад... Недавно я узнал, что все эти яды были применены по назначению, они отравили немало ни в чём не повинных людей. И в этом я виноват. Я виноват... Я тоже стремился к очищению мира, но эти методы были мне чужды... Я теперь пытаюсь от них отойти, но это невозможно... Я хочу освободить от этого тебя и ребёнка..."

"Какого ребёнка?"

"Нашего ребёнка".

Я тогда решила, что он шутит, но его лицо было... И он продолжал.

"Я сейчас ухожу. И, скорее всего, не вернусь. Если от меня не будет сообщений в течение трёх месяцев, знай, что меня больше нет в живых. Возвращайся к своей семье и — выйди замуж за первого же человека, который попросит твоей руки. Нет... Ты должна выйти замуж прежде, чем станет известно о твоей беременности, наш ребёнок должен стать ребёнком твоего второго мужа. Но — ты должна дать ему имя, начинающееся на С. В нашей семье существует древняя традиция, называть сыновей такими именами. А у нас будет сын. И он должен узнать обо всём в день своего шестнадцатилетия".

Я пыталась остановить его, отговорить, но он был упрям. Август был таким человеком, что спорить с ним было бесполезно, ему достаточно было только глянуть на собеседника, чтобы все его возражения замерзли у него на языке. Он буквально вырвал у меня клятву, что я сделаю точно так, как он сказал, после этого схватился за руку и исчез.

Больше я его не видела. Через три месяца ко мне пришёл... Люций Малфой, если я правильно запомнила его имя...

— Люциус Малфой! — выкрикнул Гарри, потрясённый рассказом тётушки.

— Да, Люциус! Он сказал, что был лучшим другом Августа... Август у него на глазах погиб в автокатастрофе... Перед смертью он просил Малфоя передать мне его последний привет и напомнить о моей клятве... Вот и вся моя история...

Я вышла за тебя замуж, Вернон, назвала сына Дадли Септимусом Августом... Но — это не твой сын. По срокам... В день свадьбы я была на четвёртом месяце, и Дадли... Я переходила им... ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ ЛЮЦИУСА МАЛФОЯ?!

— Знаю... А вы никогда не замечали у своего супруга, у Августа, татуировки на руке?

— Татуировки?!

— В виде черепа, изо рта которого выползает змея. Рисунок небольшой, его можно полностью закрыть шиллинговой монетой.

— У него был ожог такой формы... Я увидела его однажды, совершенно случайно, Август всегда носил рубашки с длинным рукавом... Откуда...

— Август Пьенс был волшебником, тётя Петуния, — глухо проговорил Гарри. — И он был Пожирателем Смерти — сторонником того, кто убил моих родителей.

Глава 2. Август Пьенс

Гарри ушёл в свою комнату и бросился на кровать. Ничего себе, новости! Дадли — наполовину волшебник... интересно, как бы отреагировали Дурсли, если бы у бегемота проявились магические способности? Их бы наверняка удар хватил. Как теперь. После его последней реплики тётушка чуть только в обморок не шлёпнулась, Дадли разинул рот, а дядя Вернон... Таким Гарри его никогда не видел. К бешенству прибавилась досада, крайняя досада... И Дадли — сын пожирателя смерти... Возможно, жестокость досталась ему по наследству. Интересно... Очень интересно...

Этот интерес вылился у него в послание Рону и Гермионе — его лучшим друзьям.

"У меня ЧП. Сегодня выяснилось, что Дадли — полуволшебник. До дяди Вернона тётя Петунья была, сама того не подозревая, замужем за волшебником, по имени Сандерс Август Пьенс. Гениальный алхимик, его отец был помощником фармацевта в лондонской нищенской аптеке. Вы что-нибудь знаете о Пьенсах? Я могу ещё сказать, что у них в роду существует традиция давать мальчикам имена, начинающиеся на С. Мистер С.А. Пьенс был пожирателем смерти и дружил с Люциусом Малфоем. Вам что-либо говорит эта фамилия? Меня это сильно беспокоит..."

Отправив Буклю, Гарри опять стал думать о прошлом. Достал альбом и стал его рассматривать.

Вот первая колдография. На ней был его отец, Джеймс Поттер. Точная его копия, только кареглазый и без шрама. Ему тоже было шестнадцать лет, он был в новой красивой мантии — судя по всему, снимался на празднике. Волосы он пытался уложить, ему это несколько удалось, но несколько прядей всё равно торчали в разные стороны, Джеймс время от времени поднимал руку и пытался их пригладить.

Вторая фотография. На ней — выпускной класс. Гарри помрачнел. Рядом с отцом стояла его мама, Лили Эванс, тогда ещё Эванс. Красивая девушка с рыжеватыми волосами до лопаток и зелёными озорными глазами, как у него, улыбка у неё была восхитительная... Она весело махала рукой приунывшему сыну и улыбалась. По правую руку отца стоял его лучший друг, Сириус Блэк. До сих пор Гарри не обращал на него особого внимания, но теперь... Его крёстный был очень красив, самый красивый молодой волшебник курса, высокий шатен... Глаза его смеялись, а лицо было такое, что было ясно, что Сириус придумывает сейчас очередную шалость. Рядом — ещё двое парней. Один — приземистый неказистый толстячок, при виде которого Гарри передёрнуло от ненависти и отвращения, другой — усталого вида юноша...

Он захлопнул альбом и сунул его обратно. Ему было грустно и тоскливо. Отца нет в живых, они с мамой погибли... по вине этого вот толстячка... А этим летом не стало Сириуса...

Интересно, кто такой этот Август Пьенс? Что-то здесь да не так... То, что он волшебник — самоочевидно. Чёрная метка на руке... Магл не мог быть пожирателем, сомнительно, даже более, что среди них могут быть полукровки... Дружен с Малфоем... Сын зельевара из лондонских трущоб? Едва ли... Для Малфоев главным была не только чистота крови — на что чистокровны Уизли, а с ними они враждуют... Чем мог Пьенс купить Люциуса Малфоя? Непонятно. Положение. Оказаться племянником пожирателя — пусть только по тётиной линии... Гарри содрогнулся. Надеюсь, отцовские гены никогда не взыграют в его ненаглядном кузене, который и без того подарком уж никак не является...

Букля хорошо справилась с заданием и на следующее утро он уже получил ответ.

"Гарри! — это писал Рон. — Я спросил у папы, но он ничего ни о каких Пьенсах не слышал. Он обещал порыться в каких-то бумагах, навести справки. Но вообще он хорошо разбирается в геральдике и прочем, он знает все чистокровные семьи Англии и, если он и в самом деле ничего не знает о Пьенсах, значит... Или это нечистокровные волшебники... Но это ведь... Ты уверен, что он был пожирателем? Твоя тётка точно видела у него эту метку? Папа говорит, что полукровок там не было... Он сказал, что наведёт справки и сам тебе напишет.

Да, в Хогвартсе проводят какую-то реформу, по разговорам, туда будут принимать маглов! Как это может быть возможно? Но папа сказал именно так — принимать будут маглов! И чему их будут учить?"

Потом пришло письмо от Гермионы. Она тоже обзавелась совой — рыжей красавицей по кличке Афина.

"Рон всё мне написал, — стояло в письме. — Невероятно! Сообщи об этом Дамблдору, он должен знать! Если среди твоей родни есть пожиратели, ты можешь быть в большой опасности! Неизвестно, в самом ли деле умер этот самый Пьенс... Это мне очень не нравится..."

Гарри письмо написал.

"Уважаемый профессор Дамблдор!

Надо было сразу Вам написать, но пишу только сейчас.

На днях мне стало известно, что до брака с моим дядей Верноном Дурслем тётя Петуния была замужем за пожирателем смерти по имени Сандерс Август Пьенс, он исчез задолго до рождения Дадли, который на самом деле оказался его сыном. Тётя Петуния хорошо помнит метку на руке Августа Пьенса. Этот Пьенс был знаком с Люциусом Малфоем, по словам последнего — они были близкими друзьями. Я написал обо всём друзьям, но мистер Уизли ничего не слышал о семействе Пьенсов, может, Вы их знаете?

С уважением, Ваш Гарри Поттер".

На следующий день пришло письмо из Хогвартса.

"Уважаемый мистер Поттер!

Рады сообщить Вам результаты Ваших СОВ (СуперОтменногоВолшебства).

Проходные баллы:

П — превосходно

В — выше ожидаемого

У — удовлетворительно

Непроходные баллы

С — слабо

О — отвратительно

Т — тролль

Астрономия

теория У

практика У

Заклинания

теория — В

практика — В

Защита от тёмных искусств:

теория — П

практика — П П

зельеварение

теория П

практика В

История магии

теория С

Прорицания

практика — с

Травология

Теория — П

Практика — П

Трансфигурация

Теория — В

Практика — В

Уход за магическими животными

практика П

Поздравляем, вы набрали 7 СОВ, этого достаточно для Вашего обучения по выбранному Вами направлению.

Ваша пр. М. МакГонагалл"

В конверте лежала ещё одна записка:

"Ваша дисквалификация отменена. В этом году Вы назначены капитаном сборной факультета по квиддичу. Надеюсь, что мне не придётся расставаться с Кубком, который весьма неплохо смотрится в моём кабинете"

Обрадованный мальчик далеко не сразу заметил газету, доставленную другой, бурой совой. Успокоившись, он поднял с пола свежий номер "Пророка", бросил взгляд на первую страницу — там красовалось интервью нового министра магии, Руфуса Скримджера. В частности, там снова подтверждался факт возвращения Того-кого-никто-из-магов-категорически-не-желал-называть-по-имени, призыв к осторожности, перечисление всех известных пожирателей смерти... Ничего нового для себя Гарри не узнал.

Но зато на третьей странице, после этого объёмного интервью, была размещена заметка, повергшая его в шок.

"В Хогвартсе новая вакансия.

Нет, это не место защиты от тёмных искусств, которое становится вакантным каждый год — говорят, что на эту должность наложено проклятие.

В связи с трагической кончиной профессора Северуса Ногаруса Снейпа освободилось место преподавателя алхимии.

Профессор С. Н. Снейп жил в полном одиночестве в небольшом доме на окраине деревушки Т., будучи человеком замкнутого характера, практически не общался со своими соседями даже во время школьных каникул. Поэтому никто особо не удивлялся, что профессор практически не выходил из своего дома с того самого дня, как приехал. Впрочем, мистер У., ухаживавший за домом во время отсутствия хозяина и встретивший пр. Снейпа, заметил, что хозяин пребывает в ещё худшем настроении, чем в последний раз, когда У. видел его перед этим. По словам свидетеля, профессор едва стоял на ногах и сразу по возвращении домой упал в прихожей в полном изнеможении. Впрочем, через пару минут он нашёл в себе силы подняться и грубо оттолкнул сторожа, заявив, что просто устал и нуждается в отдыхе, здоровье его в полном порядке. Мистер У., единственный житель деревни, с которым покойный поддерживал видимость отношений, почти не удивился данной вспышке и предпочёл забыть об этом инциденте.

Вчера мистер У. зашёл к пр. Снейпу доложить о некоторых административных мерах, предпринимаемых мэром деревни и которые могли непосредственно затронуть дом профессора. Войдя, свидетель обнаружил на кухне мёртвое тело, вернее, кровавое месиво, к покойному явно было применено заклинание сектумсемтра, и не одно, пришлось наложить немало заклинаний, чтобы хотя бы частично восстановить тело для опознания. Увы, после этого не осталось сомнений в трагической гибели профессора...

Имена убийц неизвестны. Одно время ходили разговоры о причастности покойного к организации Того-кого-нельзя-называть, но профессор Дамблдор заявил:

— Северус Снейп был не просто моим коллегой, он был моим другом и доверенным лицом. Все подозрения в его преступлениях беспочвенны.

Следствие ведётся.

Выражаем наши соболезнования преподавательскому составу школы Хогвартс и всем ученикам покойного"

Гарри был шокирован. Это было не то слово. У него волосы стали дыбом, он то открывал, то закрывал рот, снова и снова перечитывая эту заметку. Рядом были размещены колдографии — Снейп при жизни и то, что от него осталось... Да, он ненавидел Снейпа, но такого...

Дня через три пришло письмо мистера Уизли.

"Дорогой Гарри!

Я всё это время сложа руки не сидел, а отправился в министерство, приступил к раскопкам — сам, да ещё и засадил за работу некоторых наших знакомых — Кингсли, Тонкс... Они подняли абсолютно все бумаги по Тёмному Лорду и его пожирателям, все списки... Но — ни в одном реестре фамилия Пьенс не упоминается. Ты уверен, что это так? Хотя мы смотрели и похожие...

С наилучшими пожеланиями,

Артур Уизли".

Дамблдор не отвечал.

В семействе Дурслей воцарилось предвоенное затишье. Было видно, что дядя Вернон не мог простить тёте Петунии её откровенности, а Дадли — его происхождения. Все трое с ещё большим напряжением поглядывали на Гарри, глаза Вернона Дурсля при виде племянника метали грома и молнии! Тётя Петуния и Дадли в одном помещении с ним не оставались дольше, чем на пять минут, после чего выскакивали за дверь, а ещё чаще он сам был вынужден спасаться бегством...

День рождения Гарри начался с сюрприза. Открыв глаза, мальчик обнаружил у своей постели несколько свёртков с подарками от друзей — сладости от миссис Уизли, парочка умных книг от Гермионы, красочная открытка от Джинни, лак для полировки метлы и перчатки ловца от Рона... Вскрыв последнюю упаковку, именинник ахнул и с размаху брякнулся обратно на кровать. У него в руке красовалась золотая брошь в виде феникса, украшенная драгоценными камнями, украшение переливалось всеми огнями радуги! Но особенно потрясло Гарри не это. В свёртке была ещё и записка, написанная крупными печатными буквами, так, словно автор всеми силами стремился изменить свой почерк до неузнаваемости.

"Поттер! Вы меня не знаете, но я знаю Вас. И я знал ваших родителей. Данную побрякушку мне передал ваш отец незадолго до своей скоропостижной кончины. Как она попала к Джеймсу Поттеру — неизвестно. Что это такое — точно неизвестно даже тем, кто знает об этом хоть что-то, большинство об этом даже ничего не слышало, а другие считают не более, чем выдумкой.

Это магический талисман, один из десяти. То есть, во всём мире есть всего десять таких фениксов, все они были созданы невесть когда неизвестным мастером или мастерами, которые наделили свои игрушки множеством магических свойств, которые до сих пор никому не удалось раскрыть. Согласно соответствующей легенде, каждый феникс был создан для строго определённого волшебника и только ему одному он откроет свои свойства. Но — эти свойства велики. Ваш отец добился того, что этот феникс у него принимал вид броши, кольца, кулона или браслета — по выбору вашего отца, Поттер. Но это лишь самая незначительная толика его свойств. Согласно легенде, хозяин феникса, открывший все его свойства и заставивший амулет работать на себя, способен даже вернуть к жизни мёртвых. Неизвестно, насколько это соответствует действительности.

Джеймс Поттер отдал мне эту вещицу за несколько недель до своей гибели и не успел её забрать. У нас с ним был договор: в случае смерти Джеймса я должен передать феникса его сыну, то есть, тебе, в день твоего шестнадцатилетия. Я это и делаю. Надеюсь, ты в состоянии понять, насколько это ценно.

Тёмному Лорду известно о существовании этих фениксов и он стремится их заполучить. К счастью, девять талисманов сохраняются в чрезвычайно надёжных местах, на них наложены особые охранные заклинания, созданные специально для этого, кроме того, по легенде, фениксы и сами способны постоять за себя, чувствуя в людях тёмную энергию. Местонахождение десятого феникса до сих пор считается неизвестным, многие считают, что он был уничтожен, о том, что это не так, до сих пор знал исключительно я один. Теперь это знаешь ещё и ты.

Будь крайне осторожен. Не расставайся с фениксом, но никому его не показывай, даже самым близким и преданным друзьям.

Скоро встретимся.

Сандерс Август Пьенс".

Гарри несколько минут переваривал данную информацию. Всё же этот самый Август Пьенс существует. И — жив до сих пор, значит, обманул Малфой тётю Петунию... Но почему Пьенс это допустил? Неужели он был дружен с его отцом? Невозможно! С чёрной-то меткой на руке... И — с чего это вдруг пожиратель смерти дарит ему такую вещь? Неужели она и в самом деле раньше принадлежала его отцу? Уму непостижимо!

В конце концов Гарри прицепил брошь с внутренней стороны футболки — после завтрака его наверняка ведь пошлют копаться в саду. Но и за завтраком семейство ожидал пренеприятнейший сюрприз!

Завтрак уже подходил к концу, когда в открытое окно влетела ещё одна сова, сбросила конверт чуть только не в тарелку тётушки Петунии и улетучилась. Тётя с мрачным выражением лица передала письмо племяннику, бросила перепуганный взгляд на мужа, который готов был вспылить, но так и не вспылил, хотя было видно, что это даётся ему с трудом, и вернулась к своему чаю.

— Тётя, а это вам с Дадли!

"Уважаемая миссис Петуния П-С. Дурсль,

С радостью уведомляем Вас, что Вам предоставлено место во взрослом отделении школы Хогвартс..."

— И тоже самое Дадли! Вас обоих зачислили в мою школу! Если только это не дурацкая шутка...

— Магических газет не выписываете принципиально, Поттер? — послышался холодный голос. Все подскочили на месте и повернулись на звук, через минуту...

— АВГУСТ! — тётя Петуния, придя в себя после минутного столбняка в очередной раз упала в обморок. Гарри и Дадли хлопали глазами, дядя Вернон начал меняться в лице — сначала он побледнел, потом покраснел, наконец стал чернеть. Опомнившись, Гарри схватил кузена за руку и потащил его к двери — становиться свидетелем выяснения отношений между двумя своими дядюшками ему вовсе не хотелось, да и Дадли тоже, отчего он — впервые в своей жизни! — действовал слаженно со своим братцем.

Глава 3. Неприятный разговор

Впрочем, Гарри, добежав до лестницы, вдруг резко затормозил и вернулся обратно, Дадли — тоже, мальчики подошли к двери и стали прислушиваться к доносящимся из гостиной голосам.

— УБИРАЙТЕСЬ ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА!!! — верещал дядя Вернон совершенно безумным голосом. Гарри часто был свидетелем ярости мистера Дурсля, но ещё никогда не слышал такого... — УБИРАЙТЕСЬ ВОН, НЕ ТО Я ВЫЗОВУ ПОЛИЦИЮ!

— Не беспокойтесь, я и сам не горю особым желанием задерживаться в этом свинарнике дольше, чем это необходимо, — на удивление спокойным голосом ответил его соперник. — Дорогая, с тобой всё в порядке? Собирай вещи... Я забираю тебя и мальчиков.

— НИКУДА ВЫ ИХ НЕ ЗАБЕРЁТЕ!

— Это ещё почему? Кто мне помешает?

— ЭТО МОЯ СЕМЬЯ!

— Неужели? Милая, ты им ничего не рассказывала?

— Рассказала, — тихо отозвалась тётя Петуния, которая явно собиралась выполнить просьбу мистера Пьенса.

— И?

— ЭТО МОЯ СЕМЬЯ И ОНА ОСТАНЕТСЯ ЗДЕСЬ! ЭТО МОЯ ЖЕНА, МОЙ СЫН И МОЙ ПЛЕМЯННИК!

— Смею вас уверить, что, если нам придётся прибегнуть к закону, суд решит дело не в вашу пользу, мистер Дурсль. Единственное — у Петунии могут быть неприятности из-за того, что она вышла за вас замуж, не оформив документы о моей кончине, но я в состоянии избавить её от них.

Гарри хмыкнул. Странно было подумать, что этот Пьенс обладает такой властью, учитывая, что в министерстве о нём никто ничего не знает. Да и внешне он... Среднего роста, худощавый шатен с аккуратной стрижкой-каре, узким лицом, серыми глазами безо всякого выражения... Он был похож на клерка, а не на особу, обличённую маломальским влиянием. Было просто удивительно, что он вообще в своё время смог стать пожирателем... Очевидно, этой своей неказистости Пьенс был обязан и тем, что ему удалось избежать Азкабана... И он дружил с Люциусом Малфоем! Хотя... Был же пожирателем Петтигрю, а тот ещё более неказист...

— Наше свидетельство о браке в полном порядке, — продолжал Август Пьенс, — а свидетельства о его расторжении вы не найдёте ни в одном архиве. То, что я оставил семью... Английские законы вам известны, даже это не может стать причиной для развода. То, что меня сочли мёртвым... Я и в самом деле весьма продолжительное время пребывал на грани жизни и смерти. Потом возникли другие обстоятельства, по вине которых я не мог вернуться к Петунии и Септимусу, но я следил за ними. И теперь у меня есть возможность осуществить свою давнюю мечту — вернуть себе любимую и сына.

— ЭТО МОИ ЖЕНА И СЫН! Я НЕ ПОЗВОЛЮ ТАКИМ, КАК ВЫ, ДАЖЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ К НИМ! МАЛО МНЕ И ТОГО ОЛУХА, КОТОРОГО ИМЕНУЮТ НАШИМ ПЛЕМЯННИКОМ!

— Олуха? Вы говорите о легендарном Гарри Поттере? Да, пожалуй... Он не слишком успевает в школе, но и идиотом его не назовёшь. Последние экзамены он, по словам моего знакомого, профессора Тофти, сдал весьма неплохо. Даже удивительно неплохо. Ему прочат блистательную карьеру... Он может добиться очень многого в спорте, в органах правоохранения...

— ЧТО?! ТАКИХ, КАК ВЫ, БЕРУТ В ПОЛИЦИЮ?!

— Я говорил не о полиции. Не о маггловской полиции, — голос Пьенса был еле слышен, в отличие от голоса Дурсля, который, как были уверены оба мальчика, был слышен даже на противоположном конце улицы. Судя по прочим звукам, тётя Петуния пыталась напоить своих мужей чаем, но безуспешно. — Но факт остаётся фактом: ваш брак не имеет законной силы, поскольку ранее миссис Дурсль была миссис Пьенс и мы с ней не разводились. Наше родство с Септимусом Августом Дадли Пьенсом будет доказать проще простого, учитывая, что завтра чары, наложенные на эмбрион, будут сняты и мальчик перестанет быть столь потрясающе похож на своего отчима.

— НЕТ УЖ, ВАМ ПРИДЁТСЯ НАЛОЖИТЬ НА МОЕГО СЫНА ЧАРЫ, КОТОРЫЕ НИКОГДА НЕ БУДУТ СНЯТЫ И НЕМЕДЛЕННО УБРАТЬСЯ ИЗ МОЕГО ДОМА! ИНАЧЕ Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО Я С ВАМИ СДЕЛАЮ, УРОД НЕДОДЕЛАННЫЙ! КРЫС ВОНЮЧИЙ! Упиии! — вдруг запищал дядя Вернон таким тихим высоким голоском, что... Судя по грохоту, тётя Петуния опять упала в обморок.

— Да, это я, пожалуй, погорячился, — раздался спокойный голос Пьенса. Раздался шорох, шум наливающейся воды, пощёчины...

— Пошли, — Гарри потянул Дадли за рукав. — Похоже, больше ничего интересного мы с тобой не услышим... Не следовало дяде Вернону так горячиться, ой, как не следовало... Собирай вещи, но учти, что едва ли в доме Пьенса есть электричество, так что компьютер и телевизор там работать не будут.

— Нет электричества?! — с неподдельным ужасом пропищал Дадли, стараясь что бы на глаза не навернулись слёзы. Господи, кричал его внутренний голос, в какую дыру мы отправимся, если там даже НЕТ ЭЛЕКТРИЧЕСТВА! Телевизора, компьютера... Нет, нет, этого быть не может!... — Оно есть везде! — уверенно выпалил он, чтобы хоть как то успокоится и взять себя в руки, что собственно говоря было почти невозможно, учитывая те обстоятельства и новости, которые свалились на голову ему за последние два дня... — Во всех домах!

— Во всех магловских домах, но Пьенс — волшебник, а волшебники этим не пользуются... Собирай одежду...

Сам Гарри тоже стал собирать свои вещи, судя по всему, дядюшка Август был намерен забрать не только тётю Петунию и Дадли, но и его. Поэтому он молниеносно достал свой чемодан и стал швырять в него всё подряд, что под руку попадалось: одежду, книги, магические принадлежности...

— Гарри... Ага, правильно, собирайся, мальчик, — кивнула тётя Петуния, когда племянник, с трудом захлопнув чемодан, складывал оставшиеся флаконы с ингредиентами для зелий и прочие хрупкие вещицы в котёл. — У тебя час.

— Угу, тётя... Мы едем к дяде Августу?

— Ну да... Здесь мы уже оставаться не можем... Откуда у тебя эта прелесть?! Дай её сюда, я положу её в шкатулку с драгоценностями, тебе вообще нельзя давать такое...

— Но мне это ДАЛИ и я это вам не отдам, — ответил Гарри, отводя тётину руку от феникса, а потом прицепил её со внутренней стороны свитера.

— ОТДАЙ МНЕ ЭТО НЕМЕДЛЕННО! ЭТО НЕ ДЛЯ МАЛОЛЕТНИХ УРОДОВ! ГДЕ ТЫ ЭТО УКРАЛ?!

— В чём дело? — в комнату вошёл дядя Август. — Петуния, помоги Септимусу собрать вещи, он что-то долго копошится, и напомни, чтобы он брал исключительно всё самое необходимое на ближайшие два-три дня, остальное я вам куплю... Так, племянничек, — он повернулся к Гарри, — я вижу, ты времени даром не терял, это хорошо. Мой подарок не потерян?

— Тёте не нравится, что он у меня, — буркнул мальчик.

— Почему? — С хладнокровным спокойствием поинтересовался новоиспечённый дядюшка.

— Это не для малолетних уродов, вроде меня, обречённо со злобой выдохнул Гарри.

— Петуния? — На удивление мягко, но с укором произнёс Август.

— ТЫ... Это ТЫ подарил ему... эту драгоценную брошь?.. Вы... — замялась тетушка ..

— Мы не знакомы. Я одно время был довольно близко знаком с Джеймсом и Лили Поттерами, брошь принадлежала отцу мальчика. И теперь пришло время вернуть Гарри его собственность... У меня для тебя есть ещё один подарок. Возьми, на память о мистере Дурсле.

Пьенс протянул ошарашенному мальчику толстую крысу, которая металась по своей клетке, пронзительно пища и пытаясь грызть прутья. Гарри так и сел от неожиданности, только сейчас сообразив, почему тогда дядя Вернон вдруг так запищал... Ох, не следовало мистеру Дурслю обзывать Пьенса вонючим крысом! Теперь он сам уподобился именно этому милейшему животному, став до чрезвычайности похожим на Питера Петтигрю в его лучшие времена...

Воспользовавшись тем, что его родственники вышли из комнаты, Гарри подсел к столу, взял последний оставшийся клочок пергамента и написал короткую записку:

"Друзья!

Только что появился мистер Пьенс, он забирает нас — меня, тётю Петунию, Дадли, и даже дядю Вернона, которого он превратил в крысу. Куда мы поедем — не знаю, надеюсь, Букля меня найдёт. Если не получится повидаться на каникулах, встретимся в Хогвартсе — тётя Петуния и Дадли приглашены во взрослое отделение.

Ваш Гарри"

Отправив Буклю Рону, Гарри подхватил чемодан, и котёл одной рукой, другой — обе клетки и спустился в гостиную, где его поджидал мистер Пьенс. Тётя Петуния и Дадли ещё собирались.

— Хорошо, — дядя Август довольно кивнул, глядя, как племянник составляет свой багаж на полу. — Ничего не забыл?

— У меня мало вещей, — буркнул мальчик.

— Феникса не теряй и никому не показывай, — быстро сказал дядя. — Это важно. Я не могу сказать, что стопроцентно уверен в Петунии и Септимусе... Слишком уж они наивны...

— Наивны? — Ошарашено повторил Гарри, который мог бы описать свою тётю и Дадли тысячами определений, но слово "наивный" туда бы точно никогда не попало! — Вот уж не думаю, — начал было он, но тут же был прерван голосом, в котором так естественно и странно сочетались казалось бы абсолютно не сочетаемые вещи — хладнокровие и мягкость...

— Люциус уже однажды обманул их, как бы их снова не провели! Ладно, в Хогвартсе они будут под моим присмотром... Более или менее. Но, помни: ЗОЛОТОЙ ФЕНИКС ЧРЕЗВЫЧАЙНО ЦЕНЕН! ХОТЯ БЫ ПО ТОЙ ПРОСТОЙ ПРИЧИНЕ, ЧТО ИХ РАЗЫСКИВАЕТ ПОВСЮДУ ТЁМНЫЙ ЛОРД!

— А Лорд не нашёл уже каких-нибудь фениксов?

— Нет, пока нет. Он только несколько месяцев тому назад получил подтверждение того, что они существуют.

— Они все одинаковые?

— Нет. Есть два серебряных и два бронзовых, несколько стеклянных и янтарных, золотой — один единственный, но он — самый важный. Скажу сразу: я не знаю, где остальные фениксы, я не знаю, как этот попал к вашему отцу, я не знаю, почему он отдал его мне. Я его об этом не просил, друзьями мы никогда не были. О свойствах феникса я знаю только то, что написал в письме... Наконец!

Это восклицание было вызвано появлением тёти Петунии и Дадли с двумя чемоданами и спортивной сумкой, толстяк был явно сильно недоволен всем происходящим.

— Сейчас мы отправимся ко мне, — заговорил дядя Август. — Но прежде — несколько слов. Мы едем в наше родовое поместье. Мой отец давно мёртв, но там живёт моя мать и мои братья-сёстры, большей частью сводные. Мама раз шесть выходила замуж, от каждого супруга у неё по два-три собственных детей и ещё она после вдовства принимала детей своих предшественниц... Так что семья у нас огромная, имейте ввиду. Мама — женщина чрезвычайно капризная и угодить ей крайне сложно. Но если вы ей понравитесь, ради вас она точно в лепёшку разобьётся. А теперь идёмте.

Глава 4. Пьенсы

Дадли расхныкался.

— Не хочу! Не хочу!

— Прекрати истерику! — скомандовал отец. — Хочешь оставаться здесь с крысом? Его никто расколдовывать не станет, имей это ввиду!

— Дорогой, зачем ты так?.. — робко спросила тётя, по всему было видно, что она не в своей тарелке. Ещё бы — всю жизнь презирала волшебников, а теперь сама оказалась замужем за волшебником и получила приглашение учиться волшебству!

— Я не люблю, когда меня оскорбляют, а твой ненаглядный свин сделал именно это. Надеюсь, ты не предпочтёшь мне этого... — Пьенс указал на беснующуюся в клетке от бессильной злобы крысу.

— Нет, что ты... Я вся извелась с Верноном... На чём мы... ЧТО ЭТО?!

Это было перо феникса, вспыхнувшее прямо у них перед глазами. Гарри всё моментально понял и подхватил конверт прежде, чем он успел упасть на пол. Это был ответ Дамблдора.

"Дорогой мальчик!

Я в курсе событий. Более того, я отлично знаком с твоим новоиспечённым родственником. Август — один из наших новых преподавателей — заменит профессора Бинса в нашем взрослом отделении. Бинс уже не в состоянии преподавать, в связи с некоторыми положениями кодекса привидений... Придётся и вам, юным, терпеть нового преподавателя, и не одного...

Увы, нам приходится теперь искать ещё нового преподавателя зельеварения... Мои бедные волосы встают дыбом, как подумаю об участи профессора Снейпа. Такого я никак не ожидал...

Относительно взаимоотношений между Августом и твоей тётушкой... Я сам в полном недоумении. Август Пьенс не из тех, что может вот так вот жениться, а потом... Но хорошо, что всё обходится.

Лично я рад, что он забирает тебя. Это лучшее, что может быть, в его доме ты будешь в полной безопасности, там тебя никто и не подумает искать. Надеюсь, тебе там понравится.

Альбус Дамблдор"

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Путешествовать было решено порталом. Решено дядей Августом, Гарри пытался его отговорить, потому как ни тётя Петуния, ни Дадли раньше не пользовались никакими магическими средствами передвижения, но дядя был неумолим.

— Наше поместье находится очень далеко отсюда. Ваш дом к сети летучего пороха подключить нельзя, это магловский район. Я не могу аппарировать, таща на себе всю вашу компанию, да ещё и чемоданы. Мётлы тоже... не самый лучший способ передвижения, ты это сам понимаешь. Так каким образом?

— Ночной рыцарь.

— Хм, — дядя покачал головой. — Твоя тётя из него живой не выберется.

— Магловский транспорт? У дяди Вернона есть шикарная машина...

— У тебя есть права?.. Нет, портал. Он усовершенствованный, неприятных ощущений не возникнет, — мистер Пьенс продемонстрировал всем швабру. — Вот так. Приготовьтесь! Надеюсь, никто ничего не забыл?

Багаж был заклинанием уменьшен до таких размеров, что все чемоданы и обе клетки запросто уместились в дядином кармане, после чего все столпились вокруг швабры, на которую Дадли бросал тааакие взгляды... Его разве что не тошнило, впрочем, тётя Петуния чувствовала себя не лучше. Гарри раньше пользовался порталами, но тоже предпочёл бы что-то другое... если бы ему позволили, с дядей же Августом было лучше не спорить, характерец у него был... По сигналу они ухватились за палку и...

— Наконец-то! — Гарри даже не успел ничего сообразить, как оказался в объятиях высокой пожилой дамы, затянутой в дорогое платье чёрного бархата, на её груди красовалось бриллиантовое колье. — Ой, мистер Поттер? Вы — племянник нашего... Я такого даже и не ожидала... А где мой внучонок и невестка?

— Вот они... Это моя мама, Тереза Пьенс, — представил даму дядя Август. — Петуния и Септимус. На толщину Септимуса внимания не обращай, завтра он обязательно впятеро сбросит в весе. Я наложил заклинание...

— Слушать ничего не хочу! Тебе пришло письмо... Тебе и Гарри, вот...

"Уважаемый мистер Поттер,

Уведомляем Вас, что, в связи с последними реформами в системе образования, начало учебного года переносится на октябрь месяц.

Счастливых Вам каникул!"

Гарри не успел даже дочитать, как его вытолкнули из тёмной прихожей в гостиную...

Что это была за комната! Огромная, но темноватая, освещённая несколькими факелами и великолепным камином с золотой решёткой... При столь скудном освещении юноша еле разглядел несколько диванчиков, пуфиков, кресел, столиков и стульев, стоящих у стен, при чём в таком порядке, что даже при некоторой насыщенности и скученности меблировки, это выглядело весьма элегантно и Гарри был уверен, что сидений здесь ровно столько, чтобы хватило на всех, ни больше, ни меньше, предусмотрено было всё. На стенах между факелами — картины и гобелены, которых было не разглядеть...

— Почему здесь так мрачно? — спросила шёпотом тётя Петуния.

— Да, сейчас... — дядя взмахнул рукой и стало посветлее, Гарри даже заметил, что мебель обита великолепным бархатом — зелёным и чёрным, а картины в основной своей массе представляли собой творения искусных мастеров-баталистов... Была парочка портретов, натюрморт...

Через некоторое время дверь открылась и началось знакомство с семьёй Пьенсов.

Семейство оказалось огромным. Миссис Тереза, или просто Тереза, как она просила называть себя новоприбывшим, была замужем раз шесть или семь, от каждого брака у неё было несколько детей, собственных, а трое супругов подкинули ей детей от своих предыдущих браков. К чести женщины, она была очень любящей матерью и никогда не делила детей на своих и чужих.

— Все мои, — говорила она. — Я их всех вырастила, воспитала, на ноги поставила... Ну и что из того, что не все вышли из моей утробы? В моём сердце найдётся уголок для всех, а раз они все здесь, значит, нет никого чужого, все свои, родные.

Гарри она очень понравилась. Тереза вся аж светилась любовью и теплом, она была готова приласкать всех, кто нуждался в ласке и ко всем могла найти подход, за что её обожали все — сыновья, пасынки, невестки, зятья, внуки, которых у неё было... Правда, внучата практически все учились — кто в Ирландии, кто в Шотландии, внучки — в Шармбатоне... Две из них даже приезжали в Хогвартс и пробовались на чемпиона школы на Турнир, но не прошли. Четверо учились в Дурмстранге. Но — попробуй запомни сразу всех! У Терезы оказалось двенадцать сыновей (не считая Августа), восемь дочерей... Все были людьми семейными и у каждого было не менее двух отпрысков различных возрастов... Многие теперь переходили в Хогвартс.

Взрослые вызвали у Гарри некоторую настороженность. Некоторые были откровенно мрачными, нелюдимыми, разговаривали сквозь зубы, другие — чересчур слащавыми, третьи не были столь зловещими, но держались настороже, приглядываясь к свалившимся им на головы родичам. Больше всего понравилась Поттеру женщина с каштановыми волосами, представившаяся как мадам Натали.

— Я, собственно говоря, даже не родственница, а жена одного из родственников Августа, — улыбнулась она. — Но Тереза привечает всех. Уверена, вы с ней скоро подружитесь, она дружит со всеми.

Мальчики — как Гарри, так и Дадли — стояли в уголке и наблюдали за остальными. Время от времени к ним подходили новоявленные кузены-кузины, смеясь над их робостью и застенчивостью, но Поттер ещё не знал, чего ожидать от этой компании. Его несколько взбадривало письмо Дамблдора, но всё равно...

Вечером Дадли и Гарри отвели в подготовленные им комнаты, Петуния водворилась в апартаменты дяди Августа.

Гарри его помещение понравилось. Это было совершенно не похоже на его комнату в Литтл Уининге, скорее на гостиную в Хогвартсе — тоже небольшой камин, кресла вокруг столика, занавеси... Только вот кровати в гриффиндорской гостиной не было, даже скрытой роскошным занавесом тяжёлого алого бархата. Вообще это помещение было выдержано в гриффиндорских цветах — ало-золотых, Гарри понял, что это было сделано специально для него — ведь все обитатели этого дома были слизеринцами... Напротив кровати была ещё одна ниша, служащая кабинетом — там был письменный стол и несколько книжных полок, на которых было столько изданий... Третий угол занимал ещё один столик, на котором возвышался здоровенный том — Тысячелетник, как гласила надпись на обложке, представлявший собой, как юноша понял, просмотрев первые несколько листов, подробное жизнеописание всех членов рода Пьенсов, начиная с Саймона Пьенса, участвовавшего в третьем крестовом походе в качестве пажа одного из вельмож короля Ричарда. Заглянув к кузену, размещённому напротив, Гарри увидел, что у Дадли всё то же самое, но в жёлтых тонах.

— Тебя явно готовят в Пуффендуй, — хмыкнул юноша. — Факультет для безголовых тупиц.

Дадли ответил ему яростным взглядом.

— Я пойду в Слизерин! — рявкнул он. — Мне про него рассказали, это самый крутой факультет, не то, что ваш паскудный Гриффиндор, где только такие, как ты учатся! Там настоящие лорды учатся!

— Тёмные лорды, Дадличек, половина, больше половины слизеринцев впоследствии попадает в Азкабан, — ответил ласковый кузен. — И лордов этих вся школа травит. Но ТЕБЕ это не светит!.. Туда принимают исключительно чистокровных волшебников, — пояснил он кузену, который явно ничего не понял.

Утром Гарри проснулся от страшных воплей, издаваемых кузеном. Повсюду захлопали двери, послышались голоса, топот... Поттер тоже вскочил, молниеносно оделся и бросился в соседнюю комнату — выяснять, что там случилось.

Случилось то, что Дадли... Септимус...

Он худел. Он сдувался буквально на глазах, словно лопнувший воздушный шарик. Одновременно он темнел — его белёсые волосёнки превратились в темно-русые, глаза из водянисто-серых стали карими... И всё это было болезненно, судя по тем звукам, которые он издавал.

— ДАДЛИ, МАЛЬЧИК МОЙ! — плакала тётя Петуния, примчавшаяся сюда в одной ночной рубашке, даже не накинув поверх халат. — Что с тобой?! АВГУСТ!

— Когда я тогда уходил, я наложил на тебя заклинание, благодаря которому ребёнок должен был родиться с чертами твоего второго мужа. Но так, чтобы, если наш брак восстановится, на следующее утро ребёнок стал таким, каким он был бы без моего вмешательства. Это болезненно, но мне не нужен этакий свин в моём доме и в моей семье. Полагаю, что тебе тоже не хотелось бы иметь перед глазами живое напоминание о прошлом. Надеюсь, Септимус унаследовал от меня не только внешность... Я наводил справки, все отзывались о Дадли Дурсле как о последнем придурке. Если это так, то вместо элитарной школы "Хогвартс" он поедет в "Тойт" — это самая захудалая школа, расположенная где-то на Шетландских островах, там обучают лишь самым задаткам магии... Для нас это будет великий позор, но мой сын... Я не могу допустить, чтобы он осрамил меня перед всем Хогвартсом!.. Да, завтра приезжает Себастиан с семьёй. Я надеюсь, что вы подготовитесь к этому визиту...

Глава 5. Сюрприз

Гарри даже не заметил, как и день прошёл. Вернее, до него дошло только несколько эпизодов того праздника, который был организован по поводу прибытия семьи дядюшки Августа и видоизменения Дадли-Септимуса, который по всеобщему мнению стал точной копией своего папочки в том возрасте за небольшим исключением, о котором никто не упоминал, а на прямые вопросы не отвечали. Гарри помнил свой разговор с очаровательной Вивьен Круа, и надменным Маркусом Бларом, между которыми он сидел, при этом Ви, как просила его называть её юная француженка, напропалую с ним флиртовала, а Маркус предостерегал его от её шашней.

— Она так вокруг всех вьётся, имей ввиду, — говорил он. — Парни на неё клюют, как рыба на приманку, а она поводит их за нос, да бросает. Так, что они потом долго в себя прийти не могут...

Потом были объятия Терезы, которую даже сыновья называли по имени, а дочери говорили ей: мама Тереза. Вот кто ему нравился безо всякого, добрая, милая женщина, она сразу пресекла его попытки именовать её "миссис Пьенс" и именовала своим любимым внучком, не желая даже слышать, что это не так и он только племянник жены дяди Августа.

— Ты — мой внук и член нашей семьи, — отрезала она, целуя его в щёку. — Привыкай.

Сквозь какой-то туман Гарри помнил взгляды "бабушки" в сторону Дадли, судя по ним, настоящий внук не очень-то угодил Терезе, она даже что-то резкое сказала дяде Августу, тот нахмурился, а тётя Петуния была готова расплакаться. Но к ней свекровь отнеслась значительно лучше, усадила рядом с собой и обе женщины мило беседовали. Потом Дадли с кем-то сцепился... кажется, с Роджером Куаном... или это был Майлз Брик? Отец отвесил ему затрещину, от которой бывший толстяк чуть не заревел, схватившись за покрасневшее ухо... Тётя Петуния удерживала дядю за рукав, что-то ему шептала, но тот был очень сердит. Все то и дело обращались к милой мадам Натали, о чём-то её спрашивали, но та сама ничего не знала — судя по отчаянному выражению её лица.

— Её семья задерживается, — прошептал ему Маркус. — А Себастьян — любимец Терезы. Вообще — он классный. Он должен привезти свою семью — у них с Натали сын наших лет и дочка, в этом году поступает. Алан ничего, славный, а про его сестру никто толком ничего не знает. Почему он выслал вперёд Натали — не ясно, они с Себастьяном — неразлучная пара.

У Гарри ужасно болела голова, но он решил не портить никому настроение своими жалобами, натянуто улыбался, шутил. Вечером еле дополз до своей комнаты и повалился на свою кровать.

Мягкая, уютная постель приняла Гарри в свои нежные объятья, но стоило только мальчику положить голову на подушку, как мысли и воспоминания стали бушевать в раскалывающейся от боли голове отгоняя сон.

Как их много! Они, интересно, все друг друга по именам знают? Невероятно! Они, наверно, каждый месяц не по одному разу на дни рождения собираются! А они все друг с другом ладят или есть и враждующие? Непохоже. Вроде все дружны. А такие разные!

Может, посчитать до миллиона, может тогда усну... один, два, три, четыре, пять, нет, голова болит! Шесть, семь — если сейчас мне не выпить обезболивающую настойку мои мозги закипят!...

Так он ворочался в постели часа два или три, пока не понял, что заснуть ему не удастся. Тогда он решил всё же спуститься вниз — Тереза показывала новоприбывшим родственникам, где держит запасы лекарственных снадобий, если им вдруг понадобится. Гарри даже запомнил одну склянку, на которой было написано: "спи до утра", с рубиновой настойкой от головной боли. При чём она же действовала и как снотворное...

— Они спят? — этот голос заставил мальчика застыть на месте, он ощутил, как по его спине прокатился холодок. ЭТОТ ГОЛОС он всегда бы узнал. — Бедная, я никогда ещё не заставлял себя так долго ждать, но это не моя вина — мягко и устало продолжал ледяной голос, от которого Гарри бросило в холодный пот, голова странно закружилась, а ноги предательски начали подгибаться. Нет, только не это, подумал Гарри, это не может быть правдой! Что он тут делает?!

— ТАМ всё в порядке? — спросил голос дяди Августа. — Ты уверен?

— Не беспокойся, ты что, первый год меня знаешь? — пришелец явно был обижен. — Я бы никогда не позволил себе... ОНА ничего такого не заметила? Ты смотрел за ней в оба?

— Не беспокойся, я свою часть договоренности выполняю. Ты отлично знаешь, чем чреват для нас малейший прокол.

— И как раз в это время ты приводишь жену и сына! Мне стоило большого труда тогда её убедить... И для чего?

— Ты знаешь, для чего. И я ценю всё то, что ты для нас всех сделал, без тебя всё пошло бы прахом... Но смерть этого Снейпа развязывает нам руки. Ты ведь...

— Да, старина Северус... Ну, рыдать о нём никто не станет... А мы с тобой — тем более. Собаке — собачья смерть! Хотя... не хотел бы я оказаться на его месте...

— Ладно, ложись спать. Завтра день тяжёлый, а тут ещё и...

Голоса затихли, смолкли и тихие шаги, хлопнули двери... Гарри позволил себе вздохнуть и вихрем влетел обратно в свою комнату и бросился на кровать. Голова болеть перестала, всё прояснилось, ужасные мысли просто безумно метались в его голове, не говоря уже о сне! Странная пустота и ужас от безвыходности его положения по крайне мере до утра поселились в душе Гарри. Внутренний голос просто надрывался от крика пытаясь заставить Гарри себя услышать и не лежать вот так, прислушиваясь к каждому шороху!!!

Ничего себе, он в безопасности! В доме, куда открыт доступ самому опасному из всех Пожирателей Смерти, правой руке Воландеморта, Люциусу Малфою, которого сам Тёмный Лорд именовал своим скользким другом! Ему в этом доме рады, двери всегда открыты... значит, и перед Воландемортом они будут распахнуты? Хороша безопасность, о которой говорил Дамблдор!

Надо немедленно Буклю ему послать, да прямо сейчас!!! Хотя, нет, она в совятне... Тут она шикарная, с насестами ценного дерева, ручной обработки... Видел он этих сов, ухоженные, сытые! Порадовался, что Букле там будет хорошо! Нет, утром первым делом надо будет послать директору сову.

Хотя... Пожирателям Смерти ничего не стоит перехватить его письмо. И о чём это они говорили? Кто эта ОНА? Где — ТАМ? Что они затевают? Почему зверское убийство Снейпа развязывает им руки?! Директор обязательно должен обо всём узнать!

С этой мыслью Гарри уснул.

Проснувшись, он спустился вниз, в столовую, где сидели его тётя, кузен Дадли и Тереза. Кроме того, здесь уже было накрыто на его долю и следы того, что здесь завтракали ещё пятеро.

— Садись, — Тереза придвинула к нему тарелку с тостами. — Наедайся... Август одолжил у тебя твою сову. Ничего, это ненадолго. А сова у тебя такая красивая и умная...

Гарри опять не заметил завтрака, погрузившись в свои думы. Сову, значит, он отправить не сможет... Что же делать? Сидеть просто так нельзя. Он в опасности и, судя по действиям Пожирателей, в серьёзной. Никто, кроме Дамблдора, не знает, где он конкретно, что за страна и как его найти, да он и сам этого не знает!!! Зачем то приехал Люциус Малфой и явно не хочет что бы его видел Гарри, да и Пожиратель дядюшка Август забирает его сову, тем самым уничтожая последнюю ниточку от мира из которого может придти помощь!!! Срочно надо что-то делать, НО ЧТО???

Поев, он решил прогуляться в парке, чтобы хоть как-то отвлечься и как следует всё продумать. Надо всё написать так осторожно, чтобы понял только Дамблдор, но не дядя Август — если он заодно с Малфоем, от него всякого можно ожидать.

Парк был очень красивый. Старый, но ухоженный, деревья были высажены в образцовом порядке, кусты красиво подстрижены, травка — свежая, изумрудная... Тропинки свежепосыпаны мелким песочком, птицы поют... Время от времени Гарри встречал своих кузенов-кузин, они звали его к себе, но он извинялся — ему было необходимо побыть одному...

Так он дошёл до беседки, казавшейся заброшенной, но, присмотревшись, Гарри понял, что ей специально придали такой вид. Но присматриваться он долго не стал, так как услышал ненавистный мальчишеский голос:

— Ну же, пойдём!

— Оставь меня в покое! — ответил тихий голос, принадлежавший явно девочке. — Ты знаешь, я не люблю, когда ты мешаешь мне читать!

— Глупые отговорки!

— Нет... Мама и Тереза будут волноваться, нас накажут за это...

— Но я знаю, что ты любишь верховые прогулки под дождём, а посмотри, какие там тучки! И ни родители, ни Тереза возражать не станут, если мы организуем небольшой пикник. Я всё необходимое уже взял и попросил оседлать для тебя Танцовщицу — она же твоя любимица.

— Но она...

— Какая же ты трусиха!

— Я не трусиха, но я могу упасть, да и мама будет ругаться...

— С Танцовщицы и захочешь — не упадёшь. И я обещаю, что не буду гнать, будем тащиться, как две черепахи. Ты до старости собираешься на этом придурковатом пони ездить?

— Но...

— Пошли!

Из беседки выскочили двое — Драко, на удивление растрёпанный, с небрежно наброшенной на плечи курткой, и девочка лет одиннадцати, очаровательная блондиночка с глазами цвета небесной лазури, и в голубом платье... Гарри они не заметили и побежали куда-то вглубь парка, весело смеясь.

— Малфой кого-то ПОПРОСИЛ что-то сделать?! — удивился Поттер. — Невероятно! Но всё равно он был и остаётся гадом... Нет, как бы мне послать письмо профессору?!

Вернулся он только к обеду, когда налетел шквальный ветер и хлынул дождь, который предсказывал Драко. Его ждали, все были за столом... За исключением дяди Авгута и Малфоев, которые явно успели уже пообедать. Тереза покачала головой, увидев мокрые встрёпанные волосы Гарри. Петуния нахмурилась и встала, чтобы устроить племяннику разнос перед всем семейством, Дадли довольнёхонько хрюкнул, но свекровь усадила новоиспечённую миссис Пьенс на место, что-то ей сказав. Гарри плюхнулся на своё место между Ви и Маркусом и стал лениво ковыряться в своей тарелке.

— Букля ещё не вернулась? Я хотел написать друзьям, — спросил он Терезу.

— К сожалению... Я говорила Августу, он сам не хотел её брать, но у него какие-то неприятности... Но завтра она обязательно вернётся...

После обеда он устроился на подоконнике и стал вглядываться в бескрайнее небо, затянутое тучами, прислушиваясь к шуму дождя. Малфой с неизвестной девчонкой так до сих пор и не вернулись, хотя дождь был не шуточный и грозил превратиться в настоящий ливень, а то и в грозу. Тереза сильно тревожилась, мадам Натали тоже часто подходила к окну, поджимая губы и качая головой. Гарри не обращал на это особого внимания, думая, не специально ли дядя отослал его сову, чтобы отрезать его от всего мира?..

Ближе к вечеру он встал и пошёл в свою комнату. Там его взгляд упал на клетку с дядей Верноном. Крыса сидела, нахохлившись и недовольно смотрела на юношу.

— Ой, я забыл тебя покормить, — вздохнул Поттер. Чтобы не спускаться вниз, он взял из стоявшей на столике вазы с фруктами яблоко, нарезал тонкими ломтиками и стал совать мистеру Дурслю прямо через решётку, стараясь побыстрее убирать пальцы. Мистер Вернон ненавидел вегетарианскую диету, но здесь явно решил не привередничать и съел яблоко, после чего сердито посмотрел на угощавшего и устроился для сна.

Спустившись опять к ужину — за ним зашёл Маркус — Гарри был уже не столь угрюм и даже чуть улыбнулся очаровательной соседке. Он теперь хоть смог разглядеть, что она — единственная на всю компанию Пьенсов — рыженькая, с очень красивыми волосами, отливающими даже не медью, а, скорее, красным золотом, кудрявая... А Маркус был похож на Виктора Крама, такой же надменный, с густыми насупленными бровями и массивным носом...

Потом он опять отключился... Очнувшись, обнаружил себя на том же подоконнике в гостиной, с совершенно затёкшим телом... Встал и побрёл наверх, чтобы лечь спать... На лестнице замер, услышал разговор в холле.

— Ну сколько можно! Я уже послала вас искать...

— Тереза, мы же говорили...

— Как ты мог посадить её на большую лошадь! Последний ум потерял! А если бы она упала?!

— Тереза, Танцовщица...

— Танцовщица, не Танцовщица... В последнее время у неё катастрофически портится характер и тебе это отлично известно! И под дождём! Ливнем! И, конечно же, простудились! Вот напою я вас бодроперцовым зельем, будете знать!

— Не напоишь, — ответил Драко, как только Тереза сделала паузу.

— Не напою, верно. Пользуетесь добротой старушки...

— Какая же ты старушка, Тереза, ты...

— Правнуки скоро пойдут... Ладно. Но от противолихорадной настойки Стивена вы не отвертитесь, как бы ни старались!

— НЕТ! ХОЧУ БОДРОПЕРЦОВОЕ ЗЕЛЬЕ!

— Ах, вот как мы заголосили, молодой человек? Прежде надо было думать...

Так, и на Драко находится управа, и это не только его злокозненный папаша, довольно подумал Гарри, укладываясь в постель.

Утром он проснулся поздно и опять, когда он спустился вниз, в столовой не было никого, только на столе одиноко стоял его завтрак.

— Все уже ушли, — послышался ленивый голос из дальнего угла. — Тереза только нас двоих дома оставила. Я тебя будить пытался, да безрезультатно, вот и... Но завтрак тебя ждёт.

Повернувшись туда, Гарри увидел Драко, который с самым хмурым видом сидел у камина в тёплой домашней одежде и с книгой в руках, рядом примостилась девочка, на сей раз в красном.

— Мы с ней вчера катались верхом, — без обычной злобы сказал Малфой, — под дождём... Нет ничего прекраснее этого... Тереза этого почему-то никак понять не может! Вот и запретила нам сегодня весь день из дому выходить! Да и отец в ярости...

Гарри даже не знал, как себя и вести. В Хогвартсе они с Драко были заклятыми врагами, а тут... Да и с чего это он начал вообще о чём-либо рассказывать Гарри?

— Гарри, солнышко, — появилась Тереза. — Ты уже проснулся? Молодец. Позавтракаешь и приходи в гостиную, Август очень просил показать вам наш Тысячелистник, а то самим его читать больно занудно... Я лучше сама вам обо всём расскажу, это поинтереснее будет... Алан, Элен, за мной!

Драко встал и пошёл за Терезой, за ними побежала и девочка.

Алан! Вот как, а второе-то имя Малфоя хоть нормальное, а то Драко больно на кличку смахивает! Но Гарри полагал, что и второе будет ему под стать или — Люциус, Злодеус или в этом роде... И куда делась его вредность? И будить ходил, и завтрак сторожил... Да в Хогвартсе Гарри рисковал не проснуться вообще, если бы этот хорёк туда сунулся или обнаружить в еде нечто вроде... мухи и тараканы были бы самым невинным вариантом. Неужели это симптомы его простуды?!

Поев, юноша отправился искать гостиную.

Когда он пересекал длинный коридор, темноватый, за неимением окон и ламп, на его плечо вдруг опустилась чья-то изящная, тонкая, но сильная рука.

— Мы с вами так и не познакомились, — проговорил ленивый протяжный голос. — Здесь темновато... но мы исправим.

Незнакомец махнул рукой и появились яркие лампы, высветив Люциуса Малфоя в непривычно простом, хотя и элегантном костюме и с волосами, перехваченными чёрной лентой.

— Мистер Поттер... Можно называть просто Гарри? — спросил он, протягивая ему руку. Гарри на автомате пожал её. — Надеюсь, вам нравится у нас?

Гарри молчал. С какой это стати Люциус делает вид, словно они не знакомы? Держит руку у него на плече — этакий отцовский жест... Ласково на него смотрит, с явной теплотой в серых глазах и мягкой улыбкой... И — тишина вокруг гробовая... Никого... Только он стоит здесь — один-одинёшенек в компании Пожирателя Смерти, который явно затеял с ним какую-то игру по правилам, известным только её инициатору... Меньше всего хотелось бы Поттеру стоять здесь в данной компании и смотреть в лицо Люциусу Малфою, но захват руки был, хоть и мягким, но в то же время сильным.

— Ну наконец я вас нашла! — послышался у него за спиной голос Терезы, а потом появилась и она сама. — Ах, да, вы же до сих пор не встречались... Гарри, бедняжка, совсем не в своей тарелке в эти дни... Но я рада, что вы наконец познакомились.

— Не совсем, я не успел представиться, — улыбнулся мистер Малфой.

— Почему же, мистер Малфой, мы с вами уже знакомы, — ответил мальчик.

— Нет, мой юный друг. Ты тоже сделал ошибку, которую допускают все мои знакомые при первой встрече. Моё имя — Себастиан Осмунд Вэнс. А с моим сыном Аланом и дочерью Элен вы, если не ошибаюсь, вы познакомились за завтраком.

Глава 6. Квиддич

Вот так Гарри и познакомился с семейством Вэнсов. Он не мог сказать, нравится оно ему или нет, но некоторые опасения всё же возникли. Почему дядя Себастиан в своё время воспользовался своим умопомрачительным сходством с Люциусом Малфоем и выдал себя за него? Какую роль он сыграл в истории с первым замужеством тёти Петунии? Сделал он это лишь однажды или нет? Да и... Ведь дядя Август, хоть Гарри и начал к нему привязываться, всё же в прошлом — Пожиратель смерти, а если и в настоящем? И вдруг Пожирателем является и мистер Вэнс? Верить им или нет? Гарри хотел бы послать сову Дамблдору, но это не представлялось возможным и мальчик начал всерьёз подозревать, что дядя Август специально отрезал его от всего мира, с одной определённой целью... но какой именно? Непонятно.

Алан... Вылитый Драко, но, в отличие от своего двойника, он значительно проще, от него не веяло малфоевским пронизывающим холодом отчуждения и пренебрежения, он со всеми держался ровно и дружелюбно. Элен Гарри понравилась. Хорошенькая девочка лет одиннадцати, маленькая дикарка, но в то же время стеснительная, оживающая исключительно в присутствии брата, только с ним одним она разговаривала и ни родители, ни Тереза, ни другие родственники не удостаивались этой чести.

— Маленькая дурочка! — сказала о ней Ви, скорчив самую презрительную гримаску, какая только шла её очаровательному личику. Гарри поморщился. Эта Ви ему нравилась не очень. Он подружился с Маркусом Бларом, сблизился с Аланом и пытался найти общий язык с Элен, но красавица-француженка его раздражала и он радовался, что Шармбатон она уже закончила и терпеть её осталось до октября. В октябре он опять едет в Хогвартс в сопровождении дяди Августа, тёти Петунии, Дадли (имя Септимуса не прижилось), ещё шести кузенов и четырёх кузин.

Они с Аланом и Элен продолжали под руководством Терезы знакомиться с Тысячелистником. Большая его часть представляла собой своеобразные дневники, которые вели члены семейства, начиная с Сорона Пьенса, жившего в тринадцатом веке. Многие писали сюда серьёзные вещи, стремясь увековечить в памяти потомков свои достижения, но другие писали откровенную чепуху, или делились личными сомнениями, переживаниями...

— Вот, это будут ваши разделы, — сказала однажды Тереза, как бы подводя итог. — Здесь вы можете писать всё, что хотите.

— Но я ведь не являюсь членом вашей семьи, — снова напомнил Гарри. — Я только племянник жены вашего сына... Здесь должен быть раздел Дадли, а не мой...

— Я считаю тебя своим внуком, для меня ты не племянник, а сын Августа, — отрезала Тереза. — Хотела бы я, чтобы это так и было. А Дадли... Он вообще читать-писать умеет?

Дадли в этом семействе не особо жаловали, даже отец. Дядя Август очень скоро убедился, что умственные способности его сына оставляют желать значительно большего и только слёзные мольбы тёти Петунии предотвратили ссылку сего придурка на Шетландские острова. Дадли это ещё больше обозлило, он бросал на окружающих самые яростные и кровожадные взгляды, на какие только был способен.

— Сыграем в квиддич? — предложил Алан, когда они выбрались из гостиной. — Мы можем быстро собрать две команды, а в Южном дворике достаточно места.

Замок Пьенсов, а это был самый настоящий замок, был очень велик, кроме парка здесь было несколько внутренних двориков, которые для простоты называли соответственно их расположению. Самым большим их них был Южный, там и в самом деле было, где развернуться, и даже были укреплены кольца. В парке играть в квиддич давно уже не разрешалось: в четырнадцатом веке там произошёл несчастный случай, кто-то погиб, после этого поле было ликвидировано, но во дворике играть можно было в своё удовольствие.

— Пожалуй, было бы неплохо, — согласился Гарри. — Ты кто в команде — ловец?

— Охотник. Мне все говорили, что следует идти в ловцы, но у меня давняя вражда со снитчами. Но я рассчитываю, что в Хогвартсе обязательно попаду в команду охотником. Маркус — отличный вратарь...

Алан помчал собирать команды, а Гарри рванул за метлой. Он категорически отказался доверить Молнию домовикам, которых здесь было пятнадцать, и хранил её в своей комнате. Кроме того он решил переодеться, так как становилось прохладно, а он был одет слишком легко. Но, снимая футболку, он вдруг нащупал с её изнаночной стороны нечто... Оказавшееся изумительной брошью.

Она несколько потускнела, но Гарри протёр её подолом той же футболки и она снова заиграла всеми цветами радуги. Мальчик опять подивился искусству неведомого мастера, сумевшего создать такую красоту. Сам феникс был из чистого золота, но глаз его был изумрудный и этот изумруд озорно поглядывал на него, хохолок, плечо и верхние перья хвоста были украшены мелкими гранатами, а маховые перья крыльев и нижние хвостовые — бриллиантиками. Камни были подогнаны один к одному, каждый был на своём месте и, хотя настоящие фениксы не имели таких украшений, этот выглядел, как живой.

— Совсем как живой! — выдохнул Гарри, погладив брошь по "спинке". И вдруг она выскочила у него из рук на стол и через минуту там сидел... живой, настоящий феникс, чьё оперенье в точности повторяло расцветку украшения! Птица издала потрясающий по своей красоте звук и склонила головку набочок, оценивающе глядя на потрясённого мальчика. Гарри протянул руку и опять погладил прекрасного феникса.

— Не трогай моего попугая! — в эту минуту в комнату с яростным воплем влетел Дадли. Оттолкнув кузена от стола, он грубо схватил феникса за лапы, но в ту же минуту его вопль слился с чрезвычайно неприятными скрипучими звуками, изданными птицей. Тут уже прибежало народу — тётя Петунья, хватаясь за сердце, дядя Август, в одной рубашке, с нераспечатанным письмом в одной руке и палочкой — в другой, Тереза и дядя Себастиан — тоже вооружённые, Алан, Маркус и Ви — с мётлами, Элен — с книгой и перепуганными глазами, которые несколько просветлели при виде птицы дивной красоты. У Вивьен глаза тоже загорелись, оба кузена протяжно засвистели от восторга.

— Дидди, что с тобой?! — запричитала тётя Петуния, прижимая к себе сыночка и одновременно пытаясь стереть кровь, текущую по его лицу. — Это... Гарри тебя ударил? — дядя Август приучил жену называть племянника по имени, хотя это ей давалось не без труда.

— Это мой попугай! — белугой ревел Дадли. — Я оторву его дурацкую башку!

— Это не попугай, а феникс, — возразил Гарри, предлагая разгневанному не на шутку красавцу руку, птица продолжала сердито скрипеть, но, тем не менее, благосклонно расположилась на его плече. — И он мой!

— НО ТЫ ДАРИШЬ ЕГО СВОЕМУ ЛЮБИМОМУ КУЗЕНУ ДАДЛИ! — прошипела тётя, наступая на него и делая ударение на каждом слове.

— Ну уж нет!

— Не нет, а да!

— Феникс принадлежит Гарри! — повысил голос молчавший до сих пор дядя Август. — Дадли уже получил галку и этого с него более, чем предостаточно. А будете со мной спорить, я и эту птицу заберу!

— Но, Август... Это же наш сын! Твой сын! — потрясённая тётушка буквально выдавливала из себя слёзы, чтобы придать голосу максимальную жалость и растрогать мужа, но тот и бровью не повёл, глядя на это представление.

— Если бы не развеялись чары, которые я когда-то на тебя наложил, я бы в этом сильно усомнился. Позор рода! И попробуй его теперь перевоспитай! И я тебе уже не раз говорил: пока Дадли не станет достойным членом нашей семьи, никаких мало-мальски ценных подарков он не получит, а фениксы имеют огромную ценность, особенно такие. Фениксов в природе не слишком много, а золотой среди них — лишь один из ста!

— Но...

— Все брысь отсюда!.. Мама, уведи всех... Откуда он здесь? — прошипел дядя Август прямо в лицо потрясённому Гарри, как только за Элен захлопнулась дверь. Мальчик, прерывающимся от испуга голосом, как-то это объяснил. — Понятно. Этот феникс может принимать любую форму, даже оживать... И он к тебе явно расположен: на днях я нашёл ещё одну запись об этих созданиях. Там говорится, что далеко не каждый может владеть этими птицами, неугодных им претендентов они жгут — а ты носишь брошь на теле? Я в своё время пытался цеплять его на одежду, но безуспешно. Да и возможности свои они раскрывают исключительно тем, кому полностью, стопроцентно доверяют. Чу-чуточку тайну могут приоткрыть, как бы поддразнивая, но полностью — ни-ни. Я бы всё-таки не стал сейчас строить особых иллюзий на этот счёт: возможно, она тебя просто испытывает, кстати, это самочка... Держи её при себе всегда, когда это будет возможно... Но теперь одевайся, бери метлу и марш во двор, тебя там уже заждались!

Через полчаса Гарри, полностью собранный, присоединился к остальным, собравшимся в Южном дворике. Были две команды по семь человек и группа поддержки — Тереза, Вэйны, ещё несколько взрослых волшебников, тётя Петуния и Дадли.

— Я пришёл посмотреть, как ты будешь падать! — злорадно заметил последний. Вообще-то он, конечно, не отказался бы полюбоваться на зрелище позорного падения своего кузена, но на самом деле он до сих пор не мог поверить, что на мётлах можно летать. Нет, это орудие дворников, предназначенное исключительно для подметания улиц! На нём нельзя летать! И на венике нельзя, и на пылесосе, и на швабре! Это НЕВОЗМОЖНО!

— Ну, мы ещё посмотрим, кто тут упадёт, — ответил Гарри и повернулся к Элен: — Хочешь подержать пока моего феникса?

— Можно? Правда? — восторженно спросила она, впервые обратившись прямо к нему, и тут же потянулась к великолепной птице. Та милостиво перескочила с плеча Гарри на её коленки и даже позволила погладить себя по спинке. Дадли насупился и отвернулся.

К Гарри подошла Ви, ловец в своей команде.

— Мы играем на интерес, но я хочу заключить пари лично с тобой. Идёт?

— Смотря на что.

— На выигрыш. Если победит наша команда, то ты станешь моим парнем и останешься таковым до тез пор, пока мне это не надоест, а это будет весьма не скоро. Договор?

— Но я моложе тебя на несколько лет!

— И что? Между моими родителями разница чуть ли не втрое! И такое наблюдается во многих семьях, не только магических.

— Я скоро еду в Хогвартс, а ты возвращаешься в свой Лимож...

— Ну, своё возвращение я вполне могу отложить и вместо этого махнуть к вам. В Хогвартсе немало свободных вакансий, а у меня — отличные рекомендации. Зато если ваша команда победит, я подарю тебе на день рождения нечто такое, что ты ахнешь! По рукам?

— Мой день рождения был чуть ли не месяц тому назад или ты собираешься задним числом?

— Вовсе нет. Тебе что, не сказали? Тереза узнала, что у этих Дурслей у тебя праздников никогда не было, да и этот не удался, вот и хочет исправить ситуацию. Тридцать первого августа будем тебя заново поздравлять, уже через две недели...

— Ладно, договорились...

Когда команды стартовали, Ви сразу стала чрезвычайно серьёзной и сосредоточенной. Вообще, в обеих командах все игроки были великолепны, это было ясно сразу, после первых же пяти минут. Они летали на такой скорости, что уследить за всеми было чрезвычайно затруднительно, загонщики команд могли сравниться исключительно с близнецами Уизли по своему мастерству, Маркус, вратарь в команде Гарри — с Оливером Вудом, но и Вуд рядом со Бларом имел бы вид незадачливого новичка. Но кто был лучшим — безусловно, охотник Алан! На своём Нимбусе последней модели (остальные летали на предпоследнем, только Гарри и Ви — на Молниях) он закладывал чудовищные по сложности виражи и — на максимальной скорости, на какую только была способна его метла, одновременно он ухитрялся давать всевозможные пасы, в том числе и самому себе, и даже забивать красивейшие голы. Алан был единственным, кто вообще ухитрялся что-то забивать, это случалось нечасто, охотники подолгу играли мячиком, Вэнс атаковал кольца лишь в том случае, когда "видел" верный, красивый гол. Гарри любовался его игрой и думал, думал... Нет, это будет настоящая катастрофа для Гриффиндора, если Алан туда не попадёт! Этот парень в любом случае попадёт в команду, в этом не могло быть ни малейших сомнений, но Гриффиндор в этом случае выбывает из соревнования с самым позорным результатом, и десяток снитчей его не спасёт! Нет, Алан просто ОБЯЗАН стать гриффиндорцем, иначе он, Гарри, этого просто не переживёт.

Уже смеркалось, счёт был семьдесят — ноль в пользу команды, за которую играли Гарри, Алан и Маркус, когда первый решил попробовать знаменитый финт Вронского. Раньше он его никогда не выполнял, но в своих силах был уверен. Сделав вид, будто разглядел снитч у самой земли, мальчик круто развернул Молнию и вихрем полетел вниз. Ви — за ним! Гарри на девушку не смотрел, полностью сосредоточившись на маленьком предмете у самой земли.... И вдруг...

Он наклонился ещё сильнее, ускоряясь до чрезвычайности. Это был уже не финт Вронского, обманкой оказался самый всамделишный снитч! Он порхал в полуметре от земли, одно крылышко было явно повреждено, что не давало мячику подняться выше... Гарри был ближе к цели, но его соперница выбрала лучшую траекторию и летела на более высокой скорости, хотя это и казалось невозможным. Расстояние катастрофически быстро сокращалось, Гарри был близок к панике, но держался, до крови закусив губу и подгоняя метлу, как никогда раньше. Вот они летят плечо к плечу, ни один не может вырваться вперёд, а до заветной цели — три метра... два метра...

— АЙ!!!!!!!!!!!!!!! — прокатилось по полю и над полем, когда Гарри, находясь в метре от снитча и в полутора — от земли, вдруг упал с метлы. Но упал так удачно, что не только подмял под себя снитч, но отделался всего несколькими ушибами.

— Тебе придётся делать мне сногсшибательный подарок на тридцать первое августа! — сказал он огорчённой кузине. Та кивнула. — Алан, ты гений! Попадёшь в Гриффиндор — возьму в команду без испытаний, у нас как раз двух охотников нет, а ты рождён для этого!

О том, какой катастрофой обернётся попадание Алана и Маркуса на любой другой факультет, он решил умолчать, хотя при одной мысли об этом его волосы становились дыбом!

— А меня возьмёшь? — спросил Маркус. — Вратарём? Ты видел, какие мячи я брал!

— Возьму. Обязательно, хотя мне и придётся круто разругаться с друзьями. Один из них болеет квиддичем, но с нервами у него — полный караул, а тебе это не грозит. Попадите только в Гриффиндор, оба, я вас умоляю!

— Замечательная игра! — подошли зрители, к которым успел присоединиться и дядя Август, который, при всей своей выдержке, аплодировал племянникам. — Вы все молодцы!

— Гарри! Твоя птица! — Элен обняла Алана и вытерла платочком его лицо, после чего, к всеобщему удивлению, кинулась на шею Гарри и покрыла его лицо поцелуями, к сильному неудовольствию Ви.

Да, это было великолепно!

Глава 7. Дубль два

Они играли часто, в разных составах, но Ви переквалифицировалась во вратари. Надо сказать, вратарь из неё получился тоже замечательный, она почти не пропускала голов, исключительно в исполнении Алана, но и тот стал ещё реже атаковать ворота.

Гарри был вполне доволен жизнью в доме Пьенсов. Большинство родственников разъехалось, остались только те, кому предстояло отправиться в Хогвартс, вся семья Вэнсов и Вивьен, продолжавшая проявлять к Гарри повышенный интерес, что крайне не нравилось Маркусу и Элен, которые тоже относились к француженке не слишком... Девочка оставалась всё той же дикаркой, хотя с Гарри уже иногда разговаривала. Они с Аланом очень нравились Гарри, да и дядя Себастиан... Хотя Мистер Вэнс продолжал внушать мальчику подозрения. Гарри старался поменьше думать о сходстве дяди Себастиана с Люциусом Малфоем и той роли, которую мистер Вэнс сыграл в истории с тётей Петунией.

Алан был близнецом Драко Малфоя, внешне — точная его копия, но вот по характеру... Вэнс-младший не был заносчивым крутым парнем, холодом от него не веяло, он держался со всеми ровно, и улыбка его была искренней, доброй... Правда, удостаивались этой улыбки немногие и Гарри был рад, что попал в число этих немногих.

— Я очень рад, что вы подружились, — сказал ему однажды за обедом дядя Себастиан. — И я очень надеюсь, что Алан и Элен попадут в Гриффиндор, — с этими словами он улыбнулся — мягко, тепло и доброжелательно, Люциус Малфой на такую улыбку был не способен.

— Гарри, — вступил в разговор дядя Август. — Ты, наверное, хотел бы провести остаток каникул со своими друзьями — Уизли и Грейнджер?

— Да, я думаю, они тоже соскучились, а я даже письма не могу им отправить! — оживился племянник. — Можно?

— Нет, нельзя, и пригласить их сюда ты тоже не сможешь, да они бы и не приехали. Артур и его старшие сыновья загружены на работе, близнецы куда-то уехали, да и Молли с младшими детьми... Но я сообщил им о твоём повторном дне рождения, так что подарки от них ты получишь, я думаю. Встретиться же перед Хогвартсом вам удастся только в Косом переулке, да, мистер и миссис Грейнджер тоже получили приглашения.

— Но я не совсем понимаю, — протянул четверокурсник Соломон Пьенс, который, единственный из новых кузенов внушал Гарри сильнейшую антипатию и, по его мнению, являлся кандидатом на поступление в Слизерин, — зачем принимать в школу магии МАГЛОВ, которые в волшебстве ничего не смыслят? Нечего им там делать! Учиться должны исключительно настоящие волшебники, а маглы...

— Приглашения приглашают не маглы, а латентные волшебники, — пояснил дядя Август, а Тереза надулась и поднялась из-за стола.

— Кого я пригрела на своей груди! — прошипела она, глядя на Сола. — Мой собственный внук... Невозможно! Сейчас идёт компания по уравнению чистокровных и маглорожденных волшебников, наша семья принимает в этом самое деятельное участие, мой сын погиб во имя этой идеи, а его собственный отпрыск выступает с такими... Просто уму непостижимо!

— Но они только крадут силы у волшебников! — гнул Сол свою линию. — Доказано, что каждый раз, когда рождается маглорожденный волшебник, другие, более достойные, утрачивают свои способности, отчего в последнее время рождается всё больше сквибов! Они грабители!

— Всё больше сквибов не рождается! Всё это глупости! Этот идиот Куат сейчас находится на принудительном лечении в психиатрическом отделении госпиталя святого Мунго со своей идеей, как бы и тебе этим не кончить! Придумал мне тоже грабителей! Мой внук! Сын моего несчастного Стивена! Ни один... ни один Пьенс никогда...

— Но если они волшебники, — быстро заговорил Алан, не давая посеревшему от бессильной злобы Солу вновь раскрыть рот, — то почему едут в школу только теперь? Как бы над ними смеяться не стали!

— У некоторых волшебников чистомагловского происхождения, скажем так, способности пробуждаются не сразу, — ответила Тереза, продолжая буравить взглядом проштрафившегося внучонка. — Лично я знала одного, у которого они впервые проявились в возрасте шестидесяти лет. В школу его, конечно, не приняли, но у него был внучатый племянник-волшебник, который отдал родственнику свои старые учебники. Так этот "грабитель" за три года осилил всю программу Хогвартса, сдал экстерном СОВ и ЖАБА и его даже взяли на незначительную должность в министерство магии, вот так. А смеяться никто не станет.

— Но ни со мной, ни с Дадли никогда не происходило ничего... необычного, — запнувшись и испуганно глядя по сторонам, заметила тётя Петуния, вид у неё был жалостливый.

— Дадли, я думаю, берут исключительно из уважения ко мне, — отрезал дядя Август. — А ты... У тебя есть кое-какие способности. В частности, для своих лет ты очень молода, я хочу сказать — твоё тело нисколько не изменилось за время нашей разлуки, хотя ты не особо жалуешь все эти косметические средства, и в постели...

— Август!

— Ты молодуха, и осталась всё той же юной и нежной красавицей, которую я когда-то встретил и полюбил. Лицо завяло из-за этого крыса, но оно тоже уже разглаживается, скоро ты сама себя не узнаешь.

Да, крыса. Дядя Вернон, казалось, смирился со своей бедой и не буянил в своей клетке, даже не пытался укусить племянника за пальцы, когда тот предлагал ему корм. Пару раз Гарри даже выпускал сильно похудевшего мистера Дурсля поразмяться на столе, и всякий раз крыса безропотно возвращалась обратно в клетку, стоило хозяину чуть приоткрыть дверцу... Время от времени тётя Петуния навещала своего второго супруга, но только вздыхала, а дядя Вернон демонстративно отворачивался от неё хвостом. Что касается Дадли, то он и не вспоминал своего отчима, хотя и дядю Августа отцом не считал.

Феникс Гарри недолго красовался в виде живой птицы, на следующее утро мальчик опять обнаружил его брошью, приколотой к его футболке с внутренней стороны. И оставалось не понятным: то ли птице не понравился её новый хозяин, то ли были виноваты наложенные на неё чары, сам Гарри склонялся ко второму варианту. Он открыл ещё одну особенность феникса — его было затруднительно забыть, а потерять — невозможно: брошь сама перебиралась с футболки на пижамную куртку и наоборот. Видеть феникса могли только Гарри и дядя Август, наверное, потому, что последний тоже довольно долго владел этим украшением.

Наконец, наступил последний понедельник августа. В воскресенье у Гарри был повторный день рождения, а в понедельник Тереза зазвала его в небольшую, но хорошо обустроенную лабораторию.

— Я хочу научить тебя готовить хорро, — сказала она названному внуку.

— Хорро?

— Это особый тоник, скажем так. Его рецепт является одной из наших семейных тайн. И ты должен дать мне слово, что не раскроешь её даже своим самым близким, доверенным друзьям — лишь одному из своих потомков, чтобы и они столь же свято хранили эту тайну.

— Но, Тереза, я же не член вашего рода...

— Я считаю тебя своим внуком, в моих глазах и в моём сердце ты — один из моих деток, — возразила старая дама, сурово сдвинув брови. — И кому мне передать рецепт? Я давно решила, что это будет внук... Так — кому? Сол для меня умер. Дадли — урод в нашей семье. Ви — последняя вертихвостка, Маркус — дикарь... Кому передать рецепт?

— Алану, — предложил Гарри, так и не поняв, почему Маркуса, вполне нормального парня, назвали дикарём.

— Алан... Я думала о нём. Но он не станет ничего держать в секрете от своей сестры, то же самое касается и её, от брата у неё нет секретов... Так что рецепт — твой.

— Но у меня никогда не получались зелья! Я не знаю, как сумел получить столь высокие баллы за СОВ! — взвыл Гарри, глядя, как Тереза расставляет перед ним склянки с ингредиентами и устанавливает небольшой котелок.

— Ничего. Ты не знаешь, но и в комиссии не идиоты сидят... Основная сложность — рецепт необходимо держать в уме, он нигде не записан. Он длинный и сложный, но, раз запомнив, его уже не забудешь, такое у него свойство... Так ты даёшь слово молчать?

— Так выхода нет...

Гарри провёл в лаборатории три дня, так как рецепт и в самом деле был очень сложный, приготовление тоника занимало целый год. Пришлось ему работать со множеством котлов, в которых зелье уже дошло до той или иной стадии...

— Вот теперь готово, — сказала довольная Тереза, когда выбившийся из сил мальчик бросил в последний котёл корку лимонного дерева. — А теперь скажи мне весь рецепт на ухо... Вот и молодец, умница, я же говорила, что ты запомнишь! В следующий раз ты всё сделаешь от начала и до конца, самостоятельно и нигде не ошибёшься. Этот твой Снейп был чрезмерно строг и слишком предубеждён, не умри он столь своевременно, я бы его своими руками прибила на месте за такие дела! А это считай моим подарком на день рождения, но помни, ты дал слово молчать! Ни одной живой душе! И если даже у тебя будет сто детей и двести внуков, только одному из них ты можешь открыть эту тайну, на этих же самых условиях, при которых тебе её открыла я.

В воскресенье Гарри проснулся довольно рано, от хлопнувшей двери. Это к нему пожаловал Дадли. Кузен с крайне недовольным выражением протянул имениннику нечто, кое-как завёрнутое в бумагу.

— Этот... — Дадли никогда не называл дядю Августа ни папой, ни по имени, — велел мне сделать тебе подарок на сегодняшний день рождения. Вот, это твоё, с праздником! — и, отдав кузену свой подарок, оказавшийся спутанным мотком галстуков, он выскочил в коридор, опять хлопнув дверью.

— Спасибо и на этом, — прокомментировал его выходку Гарри, надевая очки и сердито глядя на дядю Вернона, который явно посмеивался над племянником. — А то всё носки, да носки, хоть какое-то разнообразие... Да, Ви же мне обещала подарить сегодня что-то сногсшибательное...

Подарки от друзей были уже здесь. От Гермионы книга "Высшая алхимия"

"Я слышала, профессор Кооппли, которую взяли вместо Снейпа, очень строгая и любит, чтобы ученики сами знали всю программу заранее. Не знаю, насколько это серьёзно, но на всякий случай уже выучила "Высшую алхимию" наизусть. Интересно, кто у нас будет по защите? Хотя хуже Амбридж уже быть не может...

Представляешь, в магической системе образования провели реформу, теперь едут учиться многие латентные волшебники! Приглашения получили и мои родители. Они долго считали это дурацким розыгрышем, да и я поверила лишь после разговора с профессором Дамблдором. Теперь мы все в полушоковом состоянии, хорошо ещё, что у меня ещё остались старые учебники, мама с папой теперь по ним занимаются. А я... думаю, что теперь скажет Малфой, когда узнает, что я вовсе не грязнокровка, а чистокровная волшебница, пусть даже в первом поколении? Интересно, взрослые будут учиться вместе с прочими учениками или отдельно? Директор мне ничего не сказал, но я знаю, что отец Симуса Финнигана тоже едет в Хогвартс, так Симус очень боится... И у Дина Томаса родители — латентные волшебники!

Напиши нам о своём дяде Августе. Он у нас теперь будет вести историю, вместо профессора Бинса. Оказывается, в апреле в кодекс привидений был введён параграф, по которому призраки не могут быть преподавателями. Интересно, чем теперь займётся Бинс?

Я очень хотела к тебе приехать, но Дамблдор сказал — нельзя...".

От миссис Уизли была очередная упаковка сладостей. Мистер Уизли прислал самопишущее перо, от Билла поступила книга от боевой магии, Чарльз расщедрился на очень красивый костюм драконьей кожи, куртка была похожа на ту, в каких щеголяли близнецы, но костюм Гарри был серо-серебристого цвета и украшен небольшими шипами, в записке, обнаруженной в одном из многочисленных, хотя и незаметных карманов, было написано, что это кожа детёныша хвостороги. Гарри получил ещё одну большую бутыль полироли для метлы, на сей раз от Перси, приложившего к подарку пространственное покаянное письмо, которое вместе с полиролью полетело в сторону. Близнецы прислали огромный пакет всевозможных сюрпризов собственного изобретения, Рон — книгу по квиддичу.

"Надеюсь, родители Гермионы не окажутся такими же занудами, как она сама, — писал он. — Впрочем, едва ли мы будем заниматься вместе со взрослыми. А твои приедут? Это будет нечто... Хорошо, Фред с Джорджем успели удрать, а то бы твоему кузену досталось.... Хотя, может, даже плохо, что близнецов не будет....

Гермиона мне написала, что историю у нас теперь будет вести твой дядюшка Август, о котором ты нам писал и о котором немного рассказывал Дамблдор — не спрашивай, что он нам говорил и почему мы не написали об этом тебе, Гермиона и то немногое поняла из рассказа директора. Только что они близко знакомы, ещё с тех времён, когда Сандерс Август Пьенс учился в Хогвартсе... Был одним из лучших студентов, гордостью факультета, который Дамблдор указывать не стал, но мы с Гермионой предполагаем, что Слизерина — верно? Какой он, твой дядя, такой же, как Бинс?.."

Джинни прислала очередную красивую открытку, но открыть её Гарри не успел, так как его позвали вниз, завтракать.

На этот раз, впервые за всё время его пребывания здесь, за столом собрались абсолютно все, даже дядя Август, не особо любивший семейные посиделки. Сегодня он был здесь, хотя и не сменил своего обыденного сюртука на праздничный, в отличие от остальных. Тётя Петуния была в замечательном синем платье, Дадли парился в своем лучшем костюме и пытался сорвать с шеи шёлковую бабочку, нацепленную явно отцовскими стараниями, остальные тоже были при параде, но особенно сногсшибательной была, разумеется, Ви, в роскошном платье золотого шёлка. Она первая подошла к имениннику с поздравлениями и поцелуем.

— Подарки получишь после завтрака, — заявил дядя Август. — Дадли, ты уже подготовил?

Сын бросил на него затравленный взгляд исподлобья, после чего перевёл глаза на мать и на кузена, словно ожидая удара в спину.

— Дадли подарил мне несколько галстуков, — сразу пояснил Гарри. — В очень хорошем состоянии.

— Они что, ношеные? Не годится. На днях мы все идём в Косой переулок и там ты купишь Гарри настоящий подарок. Возражения не принимаются.

— Но, Август, где Дадли... — начала тётя Петуния, но муж её тут же перебил:

— Дата праздника вам с Дадли была известна заранее, как и остальным, — отрезал он. — Он в любой момент мог подойти ко мне, к тебе, к Терезе, Себастиану, Натали, Вивьен и спросить, как он может подготовить подарок своему кузену. Он этого не сделал, значит, будет должен ХОРОШИЙ подарок, не дешевле десяти галеонов. Я всё сказал.

После завтрака, прошедшего в несколько напряжённой обстановке, Дадли поспешно улетучился, что крайне не понравилось его папеньке. Настало время подарков. Тереза подарила внуку огромную бутыль хорро, незаметно подмигнув ему при этом. Тётя Петуния...

— Собственно говоря, это твоё, мне это доверили лишь до тех пор, пока не настанет время, — сказала она, передавая Гарри четыре толстенные тетради. Это оказались дневники его родителей и две рукописные книги. Одна называлась: "Анимагия за считанные месяцы. Зачем долго ждать?" Джеймса Поттера. Вторая — "Мародёрам от Мародёров или Обратная сторона жизни Хогвартса" от господ Сохатого, Лунатика, Бродяги и Хвоста. Такого он никак не ожидал, особенно от своей тётушки, которая тут же поджала губы и отвернулась, давая понять, что благодарить её вовсе не обязательно. Но — какой подарок!

— У меня для тебя два подарка, оба со значением, — поднялся дядя Август. Он протянул племяннику книгу в кожаном потёртом переплёте и небольшую корзиночку, где на ложе из зелёной травы почивала тоненькая золотистая змейка. — Это золотая адабарская кобра, самая смертоносная из наземных змей, если не считать василиска. Опасней её только великий морской змей. Эта — ещё новорожденный детёныш, всего несколько дней, как вылупился из яйца и ещё не пришёл в себя. Ты ведь змееуст? Вот и владей.

Следующей была мадам Натали, преподнесшая имениннику... волшебную палочку.

— Она когда-то принадлежала Годрику Гриффиндору, — пояснила она. — Не стану говорить, как она ко мне попала, но теперь я дарю её тебе. Это чёрный марокканский остролист и перо феникса-альбиноса. Не знаю, сможешь, ли ты творить ею чудеса, согласно преданию, на это способен исключительно потомок Годрика.

— Я думаю, это тебе понадобится, — сказал Маркус, протягивая ему коробочку, в которой лежали контактные линзы, и книгу "Развей в себе талант метаморфмага" Руперта Хота.

— Но ведь метаморфом нужно родиться! — заметил Гарри, вспомнив своё знакомство с Тонкс.

— Но ты ведь ещё до Хогвартса регулировал длину волос, — проявил неимоверную осведомлённость "дикарь". — Значит, ты — латентный метаморф.

Алан от лица всех прочих кузенов подарил имениннику полный комплект снаряжения ловца, принадлежавший некогда легенде квиддича — Зоркому Оку, одному из немногих игроков-индейцев. Согласно легенде, он был столь замечательным игроком, что его выпускали на поле только через полчаса после начала игры, чтобы дать противнику хоть какие-то шансы, и игроком столь страстным, что готов был играть с бледнолицыми, даже пребывая официально на тропе войны. Зоркое око и погиб, когда скакал в Миннесоту, сразиться с командой "Диких Ковбоев", с томагавком за плечом и трансфигурированной метлой у луки седла. Стоило это огромных денег и у Гарри даже слов не нашлось.

— Я слышала, ты не особенно веришь всем этим пророчествам, — сказала Вивьен. — Но, тем не менее, я хочу подарить тебе полный набор профессионального прорицателя. Здесь всё — карты, шар, камни, запасы чая и кофе — неиссякаемые, и всё такое. Раньше это принадлежало знаменитой мадам Ленорман. Там же и книга, не её, одного из современных прорицателей, но — тоже одного из самых знаменитых. Сегодня эта книга считается лучшей за всё время существования этой науки.

— Кажется, пришло время моего подарка, — заметил дядя Себастиан, когда француженка, вручив Гарри сундучок с набором прорицателя, села. — Но, чтобы его получить, тебе придётся выйти со мной во двор.

Алан и Элен при этих словах отца переглянулись, в глазах друзей промелькнула откровенная зависть, а у Терезы и мадам Натали — тревога и беспокойство.

— Мальчику — такое... — простонала миссис Вэнс. — Басс, Гарри всего шестнадцать лет! Я далеко не уверена, что это мудро с твоей стороны! Это опасно! Вдруг он не справится?

— Я уверен в мальчике, хотя и отдаю себе отчёт в рискованности своих действий, — ответил мистер Вэнс, довольно улыбаясь. — Это именно то, что нужно, и я уверен, что если всё хорошо начнётся, то хорошо и закончится, но ЭТО в любом случае заслуживает нашего внимания.

Внимания заслуживал великолепный вороной жеребец, гарцевавший у коновязи. Из-под его копыт во все стороны летели искры, ноздри и глаза тоже чуть только пламенем не полыхали! У него были великолепные длинные шёлковые грива и хвост, а огромные крылья...

— Это что, пегас? — спросил Гарри, несколько испуганно глядя на беснующегося красавца.

— Да, — кивнул дядя Себастиан. — Настоящие пегасы — чрезвычайная редкость, во всём мире их насчитывается всего пятьдесят особей. А он — тем большая редкость. Пегасы обычно белые или серые, иногда встречаются рыжие или гнедые, но вороные рождаются всего раз в столетие и считаются.... Попробуй подойти к нему. Просто подойди.

— А как его зовут?

— Пока никак. Имя пегасу может дать только хозяин, а у этого черныша его ещё нет. Попробуй подойти, только медленно и так, чтобы он тебя видел. Смелее. Не оглядывайся назад и не делай резких движений, я скажу, если надо будет отступать. Ну же, иди.

Гарри двинулся вперёд, стараясь смотреть пегасу прямо в глаза и не мигать, словно имел дело с гиппогрифом. Жеребец, увидев приближающегося к нему мальчика, перестал рваться с привязи и чуть успокоился, только вытянул шею, присматриваясь и принюхиваясь и визитёру. Когда же он подошёл уже довольно близко, пегас мотнул головой и стал на дыбы, громко фыркнув.

— Гарри, назад, — скомандовал дядя Себастиан, тоже покачав головой.

Он остановился, глядя на дивного коня, а тот опустился на четыре ноги и вдруг... поклонился! Склонил шею, подогнув под себя правую ногу, после чего распрямился и замер. Гарри сделал ещё несколько шагов и погладил блестящую чёрную шею жеребца, тот не шевельнулся.

— Он твой, — снова послышался голос мистера Вэйна. Он подошёл к ним и разворошил волосы племянника. — Гордость моего питомника. Я давно уже решил подарить его именно тебе, но пегасы ужасно привередливые и сами выбирают себе хозяев. Зато, если он тебя признал... Преданней этих крылатых лошадок могут быть только фениксы.

— Как ты его назовёшь? — спросил Алан. — Может, Дьявол? Он такой чёрный...

В ответ на это пегас сердито зафыркал и опять взвился на дыбы.

— Может, Чёрный Ангел? — Гарри погладил его по боку, это имя жеребцу явно понравилось или он не хотел спорить с хозяином. Во всяком случае он успокоился и опять приземлился.

Вечером, когда Гарри раскладывал свои подарки на столе, к нему зашла Ви.

— Я по поводу своего подарка, — сказала она и достала из ящичка хрустальный шар на подставке, напоминающей позолоченную когтистую лапу. — Он и в самом деле не простой. Конечно, его тоже можно применять по назначению, время от времени он показывает будущее, но — он показывает и другое. К примеру, где находится интересующий тебя человек и чем он занимается. Если обстановка вокруг тебя становится напряжённой, шар меняет цвет: красный означает опасность, мигает — кто-то солгал, если начинает переливаться — что-то хочет тебе сказать. Если долго к нему не подходить, может загудеть и тогда не утихнет, пока не обратишь на него внимание. А ещё ему можно задавать вопросы, он ответит, если, конечно, будет в настроении, мне ещё ни разу не отказывал. Сядь перед ним... протри его своим платком, желательно, старым и давно не стираным... теперь положи руки на него, закрой глаза и мысленно задай ему вопрос... Глаза не открывай, он покажет это только тебе.

— Я ничего не вижу.

— Значит, ты неправильно сформулировал вопрос. Шар не скажет тебе ни "да", ни "нет". И ты должен быть готов к тому, что ответ может состоять из ассоциаций. К примеру, я однажды спросила у него, к чему приведёт моя дружба с одним человеком. Отвечая, шар мне показал не самого моего друга, а то, с чем он у меня ассоциировался. Он очень любит такие игры... Спроси, что тебе подарит Дадли "по-настоящему".

Гарри кивнул. И вдруг перед его глазами появился изрядных размеров свин, который волок по Косому переулку...

Сириуса. Вернее, не самого Сириуса, но огромную чёрную собаку с белёсыми глазами, точно такую, в которую превращался его крёстный...

— Спасибо, Ви, — севшим голосом сказал он, открывая глаза. — Похоже, это и в самом деле чрезвычайно ценная вещица... Но скажи... Шар может ошибаться или оказаться под воздействием со стороны? Ну, ты понимаешь...

— Исключено. Он честен до тошноты, если, конечно, им пользуется владелец и я не спроста заставила тебя протереть его своим старым платком. А с чужими он разговаривать не станет. Для этого ты должен вслух объяснить кому-то его свойства, а тот — протереть шар платком, чтобы тот запомнил его ауру.

После Ви к нему заглянула Элен.

— Я не хотела, чтобы родители знали, — смутилась она. — Это Алан придумал, а я хочу подарить тебе. Это не часы, — пояснила она, когда Гарри достал из коробки несколько браслетов с циферблатами. — Вернее, не обычные часы. Одни носи сам, другие подари своим друзьям, самым-самым... С кем ты не хочешь утрачивать связь ни при каких обстоятельствах. Тогда ты всегда сможешь знать, где находятся они, а они будут знать, где находишься ты, через них можно даже обмениваться короткими фразами. Браслеты непортящиеся, даже вода им ничего не сделает и владелец может легко их видоизменить... Ничего, что твои, — она указала на один браслет, — уже настроены на нас — Маркуса, Алана и меня?

— Всё замечательно, Элли, спасибо, — Элли называл девочку только Гарри, ей это имя очень нравилось. — Хочешь покататься на Чёрном Ангеле?

Глава 8. В Лютном переулке

Через неделю после повторного дня рождения Гарри должна была состояться обещанная вылазка в Косой переулок — ребятам, а также тёте Петунии следовало подготовиться к школе. Дядя Август за время пребывания его семьи в фамильном поместье Пьенсов успел составить лекции на полгода вперёд, и теперь Тереза уговорила его сходить со всеми. Долго уговаривать не пришлось, учитывая, что уговаривала в основном даже не Тереза, а тётя Петуния, которая, судя по всему, не утратила любви своего сурового супруга. Дадли отец не любил, а вот к жене относился очень нежно и бывшая миссис Дурсль вся расцвела за этот месяц, лицо посвежело, даже волосы приобрели иной оттенок и стали гуще.

— Молодуха, — кивнул Маркус, когда Гарри однажды вслух подивился тому, как сильно переменилась его тётушка. — Она может стать вообще двадцатилетней девушкой. С этим Дурслем Петунии было не особенно хорошо, вот она и состарилась, а здесь...

Здесь же, если не считать редких перепалок из-за "чрезмерно разбалованного" Дадли, к Петунии все относились великолепно. Тереза, правда, тоже держалась по отношению к своей новой невестке несколько напряжённо, но это практически не отражалось на их взаимоотношениях. Старая дама сама показывала Петунии замок, сама рассказывала ей историю семьи, в которую та вступила, сама, когда дядя Август был занят, рассказывала ей о мире волшебников. Правда, Дадли обо всём этом никто не рассказывал.

Дадли было плохо. В отличие от матери и кузена он здесь ни с кем не подружился и ему явно не доставало его прежних приятелей — Пирса, Гордона и Малькольма. Он несколько раз пытался завязать драку с кузенами, но и они оказались не лыком шиты и мигом отбили у него всякую охоту накидываться на кого бы то ни было с кулаками. Отсутствие электричества и невозможность установить компьютер или включить телевизор тоже его угнетало... Он целыми днями сидел в своей комнате или изредка слонялся по коридорам. Изредка — коридоры были столь длинные и запутанные, что в них легко было заблудиться, что Дадли неукоснительно и делал при каждой своей вылазке. Найти дорогу самостоятельно он не мог и был вынужден звать на помощь, после этого отец устраивал ему основательные скандалы, а однажды, когда сынок попытался огрызнуться, так отхлестал его по лицу... Но об этом он старался не вспоминать. Мать поначалу пыталась за него заступаться, но это было единственное, в чём дядя Август был неумолим. Неоднократно Дадли умолял её вернуться домой, но всякий раз ответ был один и тот же, на все его доводы Петуния говорила:

— Теперь наш дом здесь.

Накануне похода Дадли сделал то, чего никогда не делал: по собственной инициативе заглянул в комнату кузена. Гарри как раз лёг, чтобы как следует выспаться, и протирал линзы, которыми заменил осточертевшие очки. При появлении братца юноша приподнял брови.

— Слушай, а куда это мы завтра идём?

— В Лондон, в Косой переулок.

— Нет там такого переулка!

— Есть, Дадлик. Ты его не знаешь, потому что для маглов его, действительно, не существует, только для волшебников, это наш основной торговый центр. Видишь ли, маги не хотят, чтобы о них знали, вот и маскируются. Хогвартс для маглов — руины, обнесённые забором с надписью: "Посторонним вход запрещён", госпиталь — супермаркет, который на протяжении многих лет никак не отремонтируют, а министерство вообще загнали под землю.

У Дадли голова пошла кругом. Волшебный торговый центр, который то ли существует, то ли нет, госпиталь в неотремонтированном с невесть каких времён магазине, да ещё и подземное министерство, в котором сидят сплошные колдуны! Тут было, с чего тронуться умом!

— Нет у вас никакого министерства! — взвыл он наконец, отчаянно глядя на Гарри.

— Почему ты так думаешь?

— Если бы такие, как ты, были в правительстве, об этом знали бы все, вся Англия!

— Наше министерство контактирует с магловским лишь в исключительных случаях, когда те или иные события магического мира затрагивают немагический. Год назад из волшебной тюрьмы бежала группа чрезвычайно опасных преступников — тёмных колдунов, чьим излюбленным хобби являлась охота на маглов, вот и пришлось предупредить этих самых маглов, чтобы предотвратить трагедию или же снизить её вероятность и численность жертв, — Гарри с грустью вспомнил аналогичные предупреждения в маггловской прессе, появившиеся после побега Сириуса. — Наше министерство в основном тем и занимается, что следит, чтобы маглы не узнали ничего о магах. Официально нас не существует.

— Почему?

— Да потому, что иначе возникло бы столько мороки... Но я и сам этого толком не знаю, спроси у взрослых, они тебе лучше объяснят...

Обращаться к взрослым Дадли не хотел, но его вдруг разобрало любопытство и он плюхнулся на стул, обдумывая то, что услышал.

— А как оно работает?

— Следит, чтобы волшебники не колдовали на глазах у маглов, школьникам это вообще разрешено исключительно в пределах Хогвартса, на каникулах нельзя, под страхом исключения.

— А ты колдовал на каникулах!

— Пару раз. Тётю Мардж раздул совершенно случайно, сам перепугался, но тогда ещё пронесло, а вот после нашей встречи с дементорами мне ой, как плохо пришлось! Помнишь, сколько сов налетело? Поскольку мне ещё раньше было сделано предупреждение из-за взорванного торта, меня собирались вообще изгнать из магического мира, сломать мою волшебную палочку и всё такое... Ну и в тот год я был неугоден власть предержащим и, следовательно, весьма непопулярен... Но всё обошлось.

— А почему ты был неугоден?

— В одной из популярных магических статеек вышло несколько клеветнических статеек. И как раз в то время вернулся самый чудовищный и опасный тёмный маг мира, но единственным свидетелем этого был я. Я объявил об этом и ещё обвинил нескольких чрезвычайно богатых и влиятельных колдунов в служении тому... А того все так боятся, что министерство предпочло поверить в мою одержимость, чтобы не верить в возвращении Тёмных времён, но в мае им пришлось поверить, так как министр сам его увидел...

— А что ещё они делают, кроме того, что верят или не верят тебе?

— Там есть много отделов. Отдел магического правопорядка, здесь — волшебники, борющиеся с мелкими преступниками и жуликами, и мракоборцы — охотники на тёмных колдунов. Если ты помнишь... Два года тому назад меня от вас забирало семейство рыжих, разгромив ваш камин и вырастив тебе суперязык, — Гарри посмеялся над тут же вытянувшимся лицом Дадли: конфетку Фреда тот явно помнил. — Так вот, мистер Уизли возглавляет отдел по борьбе с противозаконным использованием изобретений маглов... вроде плюющейся или кусающейся посуды...

— ...или летающих мётел!

— Мётлы — это другое. На них сначала полетели колдуны, а уже потом ими вооружились маглы на предмет выметания мусора... Сын мистера Уизли, Перси, одно время работал в отделе международных отношений — волшебники и министерства магии есть во всех странах. Есть отдел взаимоотношений с маглами, с волшебными существами — кентаврами, домовиками, гоблинами... Есть спортивный отдел... Многие другие, я всех и не знаю... Иди спать, завтра у нас ранний подъём.

— А что нам нужно в том переулке?

— Кому что, вам с тётей — всё. Книги — и ты их будешь читать! — пергамент, чернила, перья, одежду, принадлежности для зельеварения...

— Зельеварения?

— Котёл, весы, всевозможные ингредиенты — засушенные растения и насекомые...

— Нет!!! — взвизгнул Дадли, больше всего на свете боявшийся всевозможных ползучих тварей.

— Не нет, а да, — наставительно ответил ему кузен. — Телескоп и карты для астрономии — раз в неделю тебе придётся обходиться без сна. Волшебная палочка, разумеется.

— А на чём летать?

— У отца спроси. Нам лишь со второго курса разрешили иметь собственные мётлы.

— А ты после первого вернулся с метлой!

— Будь жив профессор Снейп, он бы тебе сказал, что я — ходячее исключение из всех правил. В том смысле, что я их постоянно нарушаю, а иногда их нарушают ради меня. Мне не пришлось учиться летать, сам не знаю, почему, но на первом уроке полётов я спикировал с высоты в двадцать метров и у меня даже голова не закружилась. Тогда декан нашего факультета добилась для меня разрешения играть в квиддич с первого курса и иметь свою метлу. Летать тебя учить, наверное, будут, но — на школьном старье... Иди спать!..

— Отправляемся через камин! — тоном, не терпящим возражений, заявил дядя Август после завтрака. Но Гарри возразить рискнул.

— Дадли обязательно заблудится.

— Да что такого сложного в перемещении по трубам?! — удивился будущий третьекурсник Стивен Пьенс, кто-то хихикнул.

— Для вас это просто, но ни тётя Петуния, ни Дадли этим никогда не пользовались. Я сам при первой попытке... вместо Косого переулка угодил в Лютный, хорошо ещё, Хагрид там оказался... А Дадли куда ещё занесёт...

— Ты отправляешься с ним и проследишь, — ответил дядя Август. — И — ты ничего не забыл? Ты должен сделать Гарри подарок на его минувший день рождения, не дешевле десяти галеонов, деньги я тебе дал. Петуния...

Камин здесь был довольно просторный, в нём могли одновременно находиться даже три человека, правда, при этом их перемещение было бы несколько затруднительно... Тётя Петуния летела вместе с мужем исключительно из-за своей неопытности, это же оправдывало и пару Гарри-Дадли, Элен должна была перемещаться отдельно от брата.

Когда пришло время, Гарри с помощью Маркуса и Алана запихнул перепуганного Дадли в камин и чётко произнёс:

— Косой переулок!

Дадли взвыл, когда зелёное пламя охватило обоих юношей и повлекло их куда-то вверх, он изо всех сил вцепился в кузена, так что у того рёбра затрещали, и продолжал выть, пока они не выпали из камина в какой-то жутко грязной лавке. Там, едва приоткрыв глаза, юный Пьенс незамедлительно упал в обморок, а Гарри процедил сквозь зубы короткое ругательство: они теперь вдвоём угодили в Лютный переулок и всё в ту же лавку черномагических принадлежностей "Горбин и Бэркс". Но на сей раз им повезло значительно меньше: через минуту здесь появился и сам мистер Горбин — омерзительнейшего вида старикашка. Увидев своих гостей, он довольно осклабился и потёр костлявые руки.

— Я и не надеялся, что вы когда-нибудь окажете мне честь своим посещением, мистер Поттер, Что вам и вашему другу угодно купить? У меня здесь товары на любой вкус... А ну, вставай!..

— Мистер Горбин, — Гарри решил пойти ва-банк, тем более, что и выхода у него не было. — Мы оба заблудились в каминной сети. Если у вас найдётся немного летучего пороха, чтобы мы могли отсюда выбраться, я охотно за него заплачу.

— Увы, кончился! — всплеснул руками Горбин, успевший привести Дадли в чувства. Тот зажмурился, чтобы не видеть этого урода и его кошмарных товаров.

— Тогда... Как нам побыстрее пройти в Косой переулок? — Гарри взял кузена под руку и они стали отступать в сторону двери.

— Сначала вы оба должны здесь что-нибудь купить, иначе вы не сможете выйти из моей лавки! — мерзко хихикнул хозяин.

— Так, — у Гарри потемнело в глазах. Делать покупки в Лютном переулке было чревато последствиями. Но... Дадли, издав жуткий вопль при виде черепа с горящими глазами, бросился бежать, но входная дверь с силой отшвырнула его назад. Значит, Горбин не лжёт, они его заложники. Надо срочно выкручиваться. — Но, если мы у вас что-нибудь купим, вы нас отпустите? И никому не скажете, что мы у вас были? Хорошо. Я охотно куплю у вас подробную карту сего магического квартала, самую подробную из существующих.

— Она стоит всего два сикля, а ваша покупка должна быть не дешевле десяти галеонов, то же касается и вашего друга.

— Но, Гарри, — заканючил Дадли. — Пойдём отсюда, а? Что-то мне этот Косой...

— Это не Косой, а Лютный переулок, и мы сначала должны здесь что-нибудь купить. Каждый — на десять галеонов. Выбирай, что тебе нравится.

— Но мне здесь ничего не хочется покупать!

— Придётся, — Гарри тоже не горел особым желанием прибарахляться в этом кошмарном месте, но, тем не менее, он двинулся вдоль витрин, высматривая что-нибудь менее зловещее и черномагическое... Но всё имело такой вид...

— Вы можете выбрать из каталога, там всё с подробным описанием, — подобострастно проговорил Горбин, предлагая юноше толстый том, за который тот сражу же ухватился, как утопающий порой хватается за соломинку. Правда, в этой книге тоже было трудно разобраться и Гарри тоже готов был уже взвыть от ужаса, когда...

"Фигурка феникса, изготовленная из хрусталя с добавлением капель крови и слёз Вечной птицы. Автор и свойства неизвестны".

— Меня заинтересовало вот это, — сказал он продавцу. — Не могли бы вы мне её показать поближе? И сколько она стоит?

— Я посчитаю за десять галеонов, мистер Поттер, если вы её купите, — поклонился Горбин, щёлкая счётами. — И карту? Пожалуйста. Но и ваш друг тоже должен сделать покупку — прошу вас, сэр!

— Это кольцо! — Дадли уже вертел в руках золотой перстень в виде двух змей, обвившихся вокруг крупного и очень тёмного изумруда с вензелем.

— Оно дорогое и наверняка полно тёмной магии, — покачал головой его кузен.

— Отнюдь, — возразил хозяин. — Это фамильный перстень, сданный в заклад лет тридцать тому назад. Но тот, кто заложил перстенёк, умер, а его наследники с выкупом не торопятся, хотя всего-то пятнадцать галеонов, и без процентов — фамильные драгоценности процентами не обрастают.

— А вы можете сказать, кто именно дал кольцо в заклад? — спросил Гарри.

— Я его выкуплю, оно мне нравится! — упрямился Дадли, роясь в кармане, но Гарри придержал его руку и повторил свой вопрос. Горбин зарылся в свои пергаменты, водя по ним костлявым пальцем.

— Амадеус Блэк, — сказал он наконец.

— Амадеус Блэк?! — Гарри так и подскочил при этом имени.

— Да, здесь чёрным по жёлтому написано: "Перстень старинный, родовой... описание.... Сдано.... Амадеусом Томасом Блэком, проживающим в Лондоне, Гриммаулд плац тринадцать, собственный дом". У меня всё чётко, без этого торговли быть не может.

— Ты чего его так об этом Блэке допрашивал, словно он тебе родной?! — набычился Дадли, когда они вышли на улицу.

— Это был отец моего крёстного, — буркнул Гарри, разворачивая карту и пытаясь найти ответ на целый ряд вопросов:

1. Как поскорее выбраться из этой трущобы и найти остальных?

2. Как объяснить дяде Августу, куда их занесло и избежать нахлобучки от него и от тёти Петунии — вот кто точно ему этого никогда не простит?

3. Правильно ли он поступил, купив этого феникса, имеет ли он хоть какое-то отношение к тем, о которых ему рассказывал дядя Август и которые разыскивает Воландеморт?

4. Если это тот феникс, то почему Горбин согласился ему его продать и по дешёвке? Судя по облегчённому вздоху колдуна, фигурка была у него давно... Он ведь имеет дело с тёмной магией, Гарри был более, чем уверен, что Упивающиеся смертью — частые гости в Лютном переулке и, в частности, у Горбина. Неужели этот урод ничего не знал о поисках Воландеморта? Маловероятно.

5. Как к Горбину попал фамильный перстень Блэков? В том, что это было именно так, Гарри больше не сомневался: отца Сириуса звали Амадеусом, камнем рода был изумруд — чёрный изумруд, как сказал однажды Флетчер, и Сириус как-то упомянул, что их родовой перстень куда-то исчез... Но Блэки — род более, чем обеспеченный? Какой у Амадеуса был смысл сдавать свои вещи в скупку? И — почему этот перстень? Странно.

6. Почему он не выкупил перстень?

7. Почему перстень был заложен за столь низкую сумму? Он старинный, золотой, великолепной работы, да и изумруд очень крупный... Не говоря уже о том, что колечко родовое...

8. Почему оно так долго лежало у Горбина?

9. Обладает ли перстень магическими свойствами, и если да, то какими?

10. Как уговорить Дадли...

Но уговаривать Дадли не пришлось, тот резко остановился, повернулся к кузену и буквально швырнул в него злополучный перстень, так, что кольцо ударило Гарри по лицу и тот еле успел его подхватить при рикошете.

— Так забирай его себе, он мне разонравился. С днём рождения! А теперь выводи меня отсюда! А то нас уже обыскались, который час?

Гарри бросил взгляд на часы и улыбнулся: как он мог забыть про подарок Элен? На циферблате была карта сего квартала и с самого края мерцали точки друзей, точка самого Гарри мерцала с другого. Теперь хоть становилось ясно, в каком направлении двигаться. Ещё один взгляд на карту...

— Мальчики, вы не заблудились? Мы вам покажем дорогу, — подскакивали к ним всевозможные уроды, доводя Дадли до истерики и он всё сильнее цеплялся за Гарри, всё больше затрудняя его движения, но проводник прекрасно понимал состояние своего спутника и не жаловался, всеми силами стараясь уберечь карту и не потерять в этой толчее сумку с драгоценной фигуркой феникса, а обитатели переулка изо всех сил старались избавить юношу и от одного, и от другого, не говоря уже о его собственной жизни и жизни его кузена. Выворачиваясь их рук этих каналий, он оглядывался по сторонам, в слабой надежде опять встретить здесь старину Хагрида.

Помощь пришла, откуда её никак не ждали.

Внезапно толпа, буквально облепившая наших незадачливых путешественников, развеялась, бросившись наутёк. Гарри очень удивился, но потом ещё сильнее насторожился, заметив небольшую фигурку в тёмной мантии и под капюшоном, стоявшую напротив них. Заметив встревоженный взгляд Поттера, их спасительница, ибо это была явно женщина, отбросила назад капюшон и Гарри узнал Нарциссу Малфой, которую видел, правда, всего однажды, мельком и два года тому назад.

— Что вы здесь делаете, Поттер? — прошипела она. — Только не пытайтесь меня уверить, что заинтересовались чёрной магией! И кто это с вами?

— Мой кузен Дадли, — буркнул Гарри. — Мы заблудились в сети летучего пороха.

— Понятно, что вы заблудились! Но что делает МАГЛ в магическом квартале?!

— Вы просто не в курсе, миссис Малфой. Недавно была проведена реформа в системе образования и теперь в Хогвартсе могут...

— Я об этом знаю, — сердито прервала его собеседница. — Значит, в Хогвартс жалуют Дурсли! До чего докатился мир, если такие идиоты, как все эти Дурсли, Грей...

— ...И до чего докатился мир, если представительница столь знатного семейства вдруг забрела в такие трущобы?! — Гарри поспешно перехватил инициативу. — Что подумают люди? Люциус Малфой — в Азкабане, его жена тем временем якшается с кем попало...

— Вы...

— Выведите нас отсюда и мы будем молчать. Я попробую удержать от разговоров и Дадли, хотя это будет весьма не просто. Но если вы нас здесь оставите, то мы уж как-нибудь сами отсюда выберемся, но тогда нам никто не помешает дать эксклюзивное интервью мистеру Лавгуду или кому-нибудь другому. Знаете, мне почему-то кажется, что ни вам, ни вашим друзьям это очень не понравится! Или я ошибаюсь?

— Но...

— Вы можете, конечно, стереть нам обоим память, но где гарантия, что сильный волшебник не сможет нам её вернуть? Кстати говоря, нас уже ищут, представляете, что будет, если мои родственники — тоже принадлежащие к одному из чистокровных магических родов — найдут нас здесь и в вашем очаровательном обществе?

— Знаешь, что?! — миссис Малфой наконец удалось взять себя в руки и обрести дар речи. — с такой наглостью она явно ещё никогда раньше не сталкивалась! — Я вас, конечно, выведу — при условии, что вы будете молчать! — но если вы ещё когда-нибудь мне попадётесь, я не знаю, что с вами сделаю! А теперь за мной, оба, и постарайтесь не отставать! — с этими словами она опять решительно набросила на голову капюшон и быстро двинулась вперёд, юноши — за ней, хотя Дадли, совершенно неспортивному — пришлось чуть ли не бежать, чтобы не отстать от кузена и провожатой, которая ему категорически не нравилась, хотя в её облике и манерах было нечто такое, что притягивало внимание... Кончилась эта гонка у Гринготтса, откуда как раз выходило семейство Грейнджеров в полном составе, а также мистер и миссис Уизли, Рон и Джинни, которая сразу же бросилась Гарри на шею. Миссис Малфой воспользовалась поднявшейся суматохой и исчезла.

Глава 9. Малфою попало

— Кто это?! — накинулась на Гарри Гермиона, как только он отдышался после объятий миссис Уизли. — И кто была та ведьма? Я её раньше где-то видела и она мне не нравится!

— Нам тоже, — ответил Гарри. — Но мы с Дадли обязаны ей жизнью, так что...

— Так это Дадли? — миссис Уизли окинула второго юношу критическим взглядом. — Что-то мне его совершенно иначе описывали.

— Да, он же был толще, значительно толще! — поддержал её мистер Уизли.

— Чары дяди Августа... Гермиона, ты собираешь родителей в школу?

— Вот уж никогда бы не подумал, что опять окажусь в положении простого ученика, — усмехнулся мистер Грейнджер. — Надеюсь, мы с Олив не заставим Гермиону краснеть за собственных предков. И в кого она такая пошла, интересно?

— Ладно, если что, поможете, — улыбнулась миссис Грейнджер. — Впрочем, я слышала, таких, как мы, будет достаточно много.

— Пришлось надстраивать башни, отчего и случилась эта задержка, — сказала Гермиона. — Взрослые будут учиться по ускоренной программе, им на всё про всё отведено всего три года. Ничего, уложатся.... А где твои родственники? Или тебя отправили одного снаряжать кузена? С твоей-то привычкой притягивать...

— Да оставь ты его в покое! — вспыхнул Рон. — Она нам все уши прожужжала.... Ты получил наши подарки? А что тебе ещё подарили? Ну, эти Пьенсы или как там их фамилия? Твой дядя Август не слишком противный?

— За подарки спасибо. Плохо, что вам опять пришлось на меня тратиться...

— Ничего, какие это траты! Тебе помочь?

— Спасибо, но мои уже ждут нас в банке, они-то не заблудились, — заметил Гарри, бросив взгляд на часы. — Вы идите, возможно, потом ещё пересечёмся в городе...

Первой, кого юноши увидели, войдя в банковский холл в сопровождении мистера Уизли, который взялся разменять у гоблинов ещё немного денег для Грейнджеров, была Элен. Девочка была одна, судя по всему, уже долго и готова была разреветься, когда вдруг увидела кузенов и бросилась к ним, а тут ещё и Алан появился. Но, стоило сестре радостно устремиться к нему, он весьма грубо её оттолкнул.

— Не путайся под ногами, малявка! А ты, Поттер, немедленно отдай то, что получил от Горбина, иначе пожалеешь, что появился на свет! То же самое касается и тебя, урод!

— Гарри никогда и ничего не станет брать у таких, как Бэркеш Горбин и вообще заглядывать в тот переулок, — заявил мистер Уизли.

— Я не с вами разговариваю! А их видели выходящими из лавки Горбина!

— Я и не отрицаю этого, — Гарри пожал плечами и достал из кармана карту. — Пожалуйста, Малфой. Дадли, отдай нашему хорьку свою бумажку, пусть только успокоится.

— Ты издеваешься надо мной, Поттер?! Перстень и птицу, Поттер, они не твои!

— Не понимаю, о чём таком ты говоришь, — Гарри старательно тянул время, надеясь, что с минуты на минуту на помощь подоспеет дядя Август. — Да, я выкупил перстень Блэков...

— Отдавай его сюда!

— С какой стати? Это моя законная собственность.

— Ты...

— Сириус умер, твоя тётушка постаралась. Его братец погиб ещё раньше, больше Блэков не осталось. А Сириус оставил завещание, по которому всё имущество его семьи отходит ко мне, значит, и колечко моё, — ответил юноша. Он не врал: вместе с письмом относительно мистера Пьенса Дамблдор прислал ему ещё на Тисовую улицу завещание.

— Завещание не имеет силы, мама уже подала заявление, чтобы его оспорили, единственные законные наследники имущества Блэков — мы и Лестрейнджи, а потому... — с этими словами Малфой надвинулся на Гарри, тот приготовился отражать удар и укоризненно глянул на гоблинов, которые явно не собирались предотвращать назревающий скандал. Мистер Уизли рылся в карманах, явно в поисках волшебной палочки, но явно её не находил, помощи было ждать не откуда...

А напрасно он так думал! Дадли явно вспомнил о своём чемпионском титуле и набросился на обидчика, молотя его по чему попало и стараясь почаще попадать в наиболее чувствительные места, что, судя по визгу Малфоя, ему прекрасно удавалось. Зрители невольно залюбовались этой работой и, хотя зевак было предостаточно, вмешиваться никто не торопился, пока не подоспел дядя Себастиан и не растащил драчунов. Дадли он просто толкнул в сторону подошедших с другой стороны его родителей, а Малфоя, которого теперь трудно было узнать из-за множества синяков и кровоподтёков, крепко ухватил за ухо и дёрнул.

— Папа?! — взвыл удивлённый до крайности хорёк.

— Нет, к сожалению, — свистящим голосом ответил мистер Вэнс. — Иначе я учинил бы тебе такую порку, по сравнению с которой колотушки Дадли показались бы тебе поцелуями... С чего всё началось?

— Он обозвал меня уродом! — заявил Дадли.

— И приставал к нам с непонятными притязаниями, а перед этим ударил Элен, — Девочка, явно ничего не понимавшая, кивнула и Алан сжал кулаки: теперь Драко в его лице приобрёл нового врага, не на жизнь, а насмерть!

— Если это ещё раз повторится, — а я обо всём сразу узнаю, — ты вспомнишь этот наш разговор, — прошипел дядя Себастиан. — А теперь убирайся!.. А теперь — что он вам говорил? Какой перстень? Какая птица? Зачем вы ходили к Горбину? Кто вас там видел? — он ухватил Гарри за шиворот и отвёл в сторону, к ним присоединился и дядя Август.

— Мы заблудились в сети и угодили прямо в Горбинский камин, — устало ответил юноша. — Он категорически отказался нас отпускать без покупок, вот я и купил фигурку феникса — думаю, феникс никак не может быть связан с чёрной магией, — а Дадли выкупил родовой перстень Блэков, мне в подарок. Вот... А видели нас в переулке многие, хотя не знаю, как они узнали... Должно быть, заклинание обливиэйт, которое я применил на свой страх и риск к Горбину, оказалось недостаточно сильным и он рассказал о наших приобретениях...

— Но кто мог об этом сказать Малфою? — дядя Август был рассержен не на шутку.

— Думаю, миссис Малфой, — решился юноша. — Она, правда, не была ни у Горбина, ни у его лавки, но, полагаю, они знакомы. Я точно знаю, что Люциус Малфой был достаточно частым гостем этого вертепа, да и сам Драко там бывал.

— Хорошо, мы сейчас сходим к Горбину, — хмуро проговорил дядя Август. — Ты же... Покажи перстенёк... Да, это знаменитый Чёрный Изумруд Блэков... Постоянно носи его при себе, но никому не показывай... Носи его на пальце, но никому не позволяй его увидеть.

— Но это может произойти случайно...

— Нет. Только если ты предложишь на него посмотреть. Феникс чист и он и в самом деле из той компании. Его тоже никто не должен видеть. Плохо, очень плохо, что Малфои узнали об этом! В Хогвартсе ты теперь должен быть чрезвычайно осторожен!

— Не привыкать!

— Гарри, Малфой сейчас зол, как никогда раньше, особенной после той взбучки, которую он получил от Дадли и меня, он будет стремиться отомстить. С Дадли связываться побоится, но ты — наше слабое место! ТЫ НИКОГДА И НИКУДА НЕ ДОЛЖЕН ХОДИТЬ ОДИН! И чем больше будет твоя свита, тем лучше, тем спокойнее нам за тебя будет.

— Но Малфой тоже не один, у него есть Крэбб и Гойл и вообще весь Слизерин за него горой. Я, правда, знаю немало заклинаний боевой магии...

— Это неплохо, учи их и дальше. Но Малфой не станет действовать честно, прямо, его стихия — подлость, шантаж, вымогательство, он будет вести самую грязную игру, которая только ему доступна, а Люциус с Нарциссой очень многому его научили!

— Ладно, я буду крайне осторожен, — хмуро ответил юноша, отстраняясь от напряжённого до крайности дяди Себастиана. Ну вот, держат его за маленького, словно он только вчера родился или не знает Малфоя! Ладно, у него уже появился новый союзник — Алан никогда не простит Драко то, что Хорёк позволил себе по отношению к Элен. Возможно, в этом смысле было бы даже лучше, если бы Ал попал в Слизерин — был бы свой человек во вражеском лагере...

Кончился разговор тем, что дядя Август передал тёте Петунии сумку с деньгами и вместе с дядей Себастианом отправился в Лютный переулок, выяснять отношения с мистером Горбином.

Старшая компания отправилась по своим делам, Гарри обещал Алану присмотреть за Элен: Вэнс-младший хотел купить ей подарок, но — сюрпризом. Сам Гарри, Элен, тётя Петуния, Дадли и семейство Грейнджеров двинулись экипировывать новичков.

Оказалось, что для взрослых нужны были совсем другие книги, какими наши друзья не пользовались, и все были такие огромные, что пришлось просить продавца уменьшить их до более комфортабельного размера. Проблем, на удивление, почти не возникло, Дадли даже не требовал котёл из чистого золота или павлинье перо, но устроил истерику в аптеке, а его мать упала в обморок, увидев, чем именно здесь торгуют.

— Эти... Эти...

— Сушёные насекомые — обязательные ингредиенты для приготовления зелий и снадобий, — ответила Гермиона, протягивая аптекарю список необходимых им компонентов. — Без них никак не обойтись, привыкайте.

Наконец, закусив эту неприятность вкуснейшим шоколадным мороженым, окончательно примирившим Дадли с миром волшебников, все отправились за волшебными палочками, последними в списке их покупок. Гарри поглядывал за кузеном, который всё время путался в полах своей мантии и еле волочил ноги. Мистер Грейнджер тоже поначалу категорически отказался надевать то, что обозвал "бабьим тряпьём", но освоился сразу, а миссис Грейнджер в своей выглядела просто очаровательно, как и Элен. Что касается тёти Петунии, то она просто смирилась с необходимостью носить такие вещи.

— Вот, фирма "Олливандер", лучшая из существующих, — сказала Гермиона, указывая на невзрачную вывеску. Тётя Петуния и Дадли сморщили носы, но, поскольку остальные беспрекословно устремились туда, решили не возражать и тоже пожаловали в это пыльное царство, где встретили семейство Финниганов. Мистер Джозия Финниган был маглом, в своё время пришёл в неописуемый ужас, узнав, что его жена ведьма, но теперь был просто в шоке, выяснив, что и сам является колдуном. На нашу компанию он бросил весьма затравленный взгляд, хотя и несколько успокоился, увидев, что трое взрослых тоже пожаловали за покупками.

— Мои меня загоняли! — пожаловался он, пожимая руку мистеру Грейнджеру. — До чего докатился — сын уже отцом командует!

— Ничего, зато присмотришь там за Симусом, — ответила его жена. — Пять СОВ! Позор!..

— Здравствуйте! — Гарри очень обрадовался, когда мистер Олливандер мягко выпроводил своих предыдущих клиентов и повернулся к ним. — Так, мистер Поттер, остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, и мисс Грейнджер, рябина и сердце дракона, девять с половиной дюймов...

— Точно. И нам необходимо ещё пять палочек, — сказала Гермиона.

Первой палочку обрела Элен, ей тоже досталась рябиновая, но с пером феникса, мистер Грейнджер стал обладателем палочки из тополя с волосом единорога, та же начинка была и в кленовой палочке тёти Петунии. Дадли досталась палочка железного дерева с сердцем дракона и, наконец, после продолжительных поисков миссис Грейнджер получила вишнёвую с пером феникса.

Это было достойное завершение достойного дня!

Глава 10. Выдержки из дневников

Последний день в замке Пьенсов был полон суматохи, все носились взад-вперёд по коридорам, вконец загоняв несчастных домовиков. Гарри полдня провёл в конюшне, готовя Годрика к самостоятельному перелёту в Хогвартс. Поттер и пегас успели привязаться друг к другу, а последнего ни в коем случае нельзя было оставлять одного, без хозяйского присмотра. В то же время юноша непринуждённо болтал со змейкой, которая успела проснуться, привыкнуть к хозяину и получить имя Серпентина, она постоянно была при Гарри, либо на руке, браслетом, либо на шее. Общий язык они нашли сразу, с первой же минуты, как только Тина соизволила выйти из спячки.

— В школе ею не слишком хвастай, а то неприятностей не оберёшься, — посоветовал племяннику профессор Пьенс. Тот кивнул, вспомнив переполох, поднявшийся на втором курсе, когда вышел наружу его дар змееуста.

Он пытался также развить свой талант метаморфа, но мог только регулировать длину волос и иногда — менять их цвет, но в будущем он надеялся всё же освоить эту премудрость. Кроме того, он с огромным удовольствием читал и другие книги, запоем — дневники родителей. Он и сам завёл такой, но в виде переписки с Джеймсом, Лили и Сириусом. Это было...

Выдержки из дневников.

30 августа 1967

Завтра я еду в Хогвартс! Вещи уже уложены. Папа с мамой смеются надо мной и моим волнением. Папа заявил, что я могу домой даже и не возвращаться, если попаду в Пуффендуй. Мама добавила к этому Слизерин. Хорошо ещё, что у меня нет ни тёти, ни дяди, ни бабушки с дедушкой, иначе были бы исключены ещё и Гриффиндор с Рейвенкло. Вопрос: где мне тогда учиться?

Я мечтал, что со мной поедет ещё и Сэмми. Но он — магл. Он никогда не творил никаких чудес, даже не мог ни с того ни с сего зависнуть в воздухе. Мама говорит, я буду первым по полётам. Но — я еду в Хогвартс без Сэмми! Найду ли я в школе другого такого Сэмми?

Лили

Завтра я еду в Хогвартс!

Я как бы во сне — где иначе я могу оказаться волшебницей, обладательницей самой настоящей волшебной палочки и книг, полных магических заклинаний? Я до сих пор пребываю под впечатлением от похода по Косому переулку... Но если это сон, то я не хочу просыпаться!

Петуния ходит хмурая и злая. Конечно, ведь она в конце концов оказалась права: я — ведьма! Я ведьма и мне это нравится!

Я еду учиться в школу магии. Интересно, как там будет? Мисс Блэк сказала, что некоторые преподаватели просто бешеные, как профессор Осклиз или профессор МакГонагалл. Эта МакГонагалл три или четыре года вела какой-то факультативный предмет, но с предыдущего взяла трансфигурацию и возглавила Гриффиндор. Преподаватель алхимии и декан Слизерина, профессор Слизнерог (смешная фамилия) чрезмерно напыщен, Флитвик, который учит, как правильно накладывать заклинания, — забавен, как и наш знаменитый директор.

Но куда я попаду? Слизерин мне, вроде, не светит, туда берут чистокровных волшебников. Пуффендуй — работящие простаки, Рейвенкло — умники, Гриффиндор — храбрецы. Куда попаду я и будут ли там у меня друзья?

30 сентября 1997

Гарри

Мама и папа!

Спасибо за ваше письмо, прочитал его несколько раз, вспоминал, как сам впервые собирался в Хогвартс, о чём тогда думал, чего боялся... Можно сказать — того же самого: куда попаду, будут ли друзья? Попал в Гриффиндор, друзья появились, много. Когда мы не вместе, я очень скучаю.

В этом году выяснилось, что тётя Петуния — ведьма, как и ты, мамочка, и Дадли — колдун, и они тоже едут учиться в Хогвартс. Вот будет номер, если и Сэмми там окажется! Как его фамилия, па? Лично я этому не удивлюсь. Тётя старается не подавать виду, что волнуется, но я-то её знаю! Дадли продолжает мечтать о Слизерине. Вот будет подарочек Малфою! Видели бы вы, как эта тыквочка отколошматила самого кошмарного из наших слизеринцев!

А я думаю, куда попадут Элен, Алан и Маркус. Это мои новые родственники. То есть, это родственники дяди Августа, первого мужа тёти Петунии, но дядина мама, которую все называют просто по имени — Тереза, говорит, что я — её родной внук, со всеми вытекающими... Мы с ними очень подружились, они замечательные и обязательно понравились бы и вам, и Сириусу. Я очень надеюсь, что все трое попадут в Гриффиндор, хотя бы ради квиддича. Если бы вы видели игру Алана и Маркуса! Я уже не знаю, что и сказать Рону... У Маркуса есть великолепные шансы стать лучшим вратарём Хогвартса за всю его историю! А Алан... Это чистое золото! Но они не только блестящие игроки, но и замечательные друзья. Нет, они просто ОБЯЗАНЫ попасть в Гриффиндор, или я не переживу!

31 августа 1967

Джеймс

Сегодня. Сейчас. Я уже еду в Хогвартс и сам боюсь в это поверить! Неужели всего через несколько часов я увижу свою школу и узнаю, где именно я буду учиться? Невероятно, но это так.

Со мной в одном купе едут пятеро. Двое в разговоре практически не участвуют. Урод во всём поношенном и жутко неряшливый, с сальными космами и неописуемым носом буркнул нам только своё имя — Северус Снейп — и затих, уткнув свой носище в засаленную книжонку. Я уже теперь чувствую в себе острую неприязнь к этому Снейпу. Второй молчун просто стесняется и одновременно чего-то боится. Его зовут Ремус Люпин, он симпатичный, несмотря на испуганное лицо. Третий болтает вовсю. Его фамилия Блэк, Сириус Блэк. Но он совершенно не похож на Блэков и мечтает "не попасть в Слизерин". Он сам говорит, что не такой, как его семья, и я ему верю. Сириус мне нравится. Четвёртый — Френк Лонгботтом, сын старой Аугусты (надеюсь, мама не станет читать мои записи. Но ведь у неё и в самом деле такой склад характера!). Пятый — Питер Петтигрю. Он сразу поделился с нами своей тревогой: Пит долгое время считался сквибом, пока не получил письмо из Хогвартса, что всех скорее удивило, чем обрадовало. И теперь Питер очень боится, что попадёт в Пуффендуй, тогда отец его убьёт. Сам мистер Петтигрю учился в Рейвенкло, а его жена была из Слизерина.

— Не хочу в Слизерин! — всхлипнул он, вызвав усмешку Снейпа и Сириуса. Снейп не знает, куда хочет, Ремус — куда угодно, только бы приняли, Сириус — только не в Слизерин, вся семья Лонгботтомов была из Рейвенкло, но сам Френк хочет в Гриффиндор, как и я. Скорее бы приехать!

Приехали. Нам велели оставить багаж в купе, но я всё же взял свою палочку. Пытался взять и Меркурия, но встреченная в коридоре волшебница, которая развозила еду, мягко забрала у меня клетку. Снейп хмыкнул и исчез. Ну до чего же неприятный тип, Слизерин по нему плачет!

На перроне нас, первокурсников, собрал возле себя великан, представившийся Хагридом. Я таких ещё никогда раньше не видел — мой отец считается очень высоким человеком, два метра, но и он достал бы этому Хагриду только до груди — в лучшем случае, а уж волос у него столько, что их с лихвой хватило бы на четверых! Гигант посадил нас в лодки и мы поплыли, со мной вместе были Сириус, Ремус и Питер, Френк попал в другую лодку, я его не видел, но зато Сириус с самой кислой миной на лице показал мне свою кузину Нарциссу. Она мне не понравилась, у неё было такое выражение лица, словно у неё прямо под носом было нечто... ароматное. Но в той же лодке сидела девочка, которая... Тоже блондиночка, с золотистыми волосами, развевающимися на ветру, и огромными восторженными изумрудными глазами. Ремус сказал, что видёл её на перроне — она всё боялась пройти через барьер, что выдавало в ней маглорожденную. Ну и что из того?

Хогвартс оказался великолепен, в блеске множества огней. Я даже представить себе не мог, что он настолько величественен! Это огромный, но в то же время изящный замок со множеством башен и башенок... Это надо видеть, у меня от восторга во рту всё пересохло.

В замке нас встретила колдунья, которую Хагрид назвал профессором МакГонагалл, и отвела в пустую комнату, где мы прослушали лекцию о том, что такое Хогвартс, какие здесь есть факультеты и почему церемония распределения столь важна. Многие слушали вполуха, но мне было интересно абсолютно всё и я во все глаза смотрел на эту даму. Сириус потом мне сказал, что у меня при этом был вид придурка, но Блэк таков, что на него даже не обидишься. А Ремус стал ещё более испуганным — что его так беспокоит?

Наконец нас вывели оттуда в огромный зал, где стояли длинные столы, а на стенных висели разноцветные флаги с эмблемами факультетов. Мы стали спиной к учителям, что меня сильно обеспокоило, рядом с нами оказалась та самая хорошенькая магла, она от нетерпения так и подпрыгивала. Перед нами поставили шаткий трехногий табурет с ещё более древней шляпой, которая сразу начала петь гнусавым голосом, от которого Френка всего передёрнуло. Он, как я заметил, тоже присмотрел себе подружку, брюнеточку с карими глазами и плотно сжатыми губами. После песни началась церемония.

Нарцисса попала в Слизерин, как мы с Сириусом и думали, а он после двухминутной заминки — в Гриффиндор, как и моя блондиночка, которую звали Лили Эванс. Туда попали и Френк с Эллис Форрест, и Ремус, который наконец улыбнулся, и даже Питер, с которым шляпа мучилась минут пять. После него вызвали меня, но я не успел даже поудобнее устроиться на табуретке, как сделался гриффиндорцем. После меня было ещё довольно много ребят, Снейп попал в змеиный факультет...

Сириус, оказывается, очень удивил шляпу своим несходством с родственниками. Френк сам был очень удивлён, что его желание осуществилось и теперь размышлял, как к этому отнесутся его родные. Питеру пришлось долго умолять Шляпу, которая хотела запихнуть его либо в Пуффендуй, либо в Слизерин. Ремус не стал говорить о своей беседе с этой ветошью, сказав только, что он остался доволен своим распределением. Лили радовалась, что не попала на один факультет с Нарциссой и Беллатрисой...

В общем, день удался!

Лили

Родители прямо с утра забросили меня с вещами на вокзал, даже раньше, чем было необходимо, но мне не терпелось. Я бродила по перрону, ждала мисс Блэк, которая должна была отвести меня на платформу, и мечтала, представляла себе, как поеду в эту школу, как буду там учиться...

От нечего делать разговорилась с хмурым мальчишкой — Северусом, который стоял здесь вместе со своей матерью. Он тоже ехал в Хогвартс, но тайком от отца, воинствующего магла, как его назвала миссис Снейп. Собственно, разговаривали мы с ней, Северус в разговоре практически не участвовал. Его отец был категорически против магии, категорически запретил жене колдовать и бойкотировал сына с тех пор, как он сотворил своё первое чудо. Единственное, что он сделал — поместил его в закрытую магловскую школу, довольно приличную, и категорически запретил даже помышлять о Хогвартсе. У Тессы Снейп денег не было, пришлось несколько лет варить на продажу зелья... А теперь они приехали провожать Северуса в магловскую школу, но, к счастью, их поезд отправлялся почти одновременно с Хогвартс-Экспрессом и с соседней платформы, мама повела Северуса в кафе... Ему здорово не понравилась разговорчивость матери, но я рассказала им про выходки Петунии и он немного успокоился, хотя и продолжал смотреть исподлобья.

Наконец к нам одновременно подошли — мисс Блэк в сопровождении двух первокурсников — Сириуса и Нарциссы, и девочки тремя годами старше, и сурового вида мужчина, судя по внешнему сходству — отец Северуса.

— Наконец! Где вы были? — напустился он на своих. — Я весь вокзал обошёл! Сколько раз говорить! Ладно, поезд опаздывает...

А нам было пора. Белла, как звали старшую девочку, смело проскочила через барьер, за ней последовали младшие брат и сестра...

— Северус, тебе пора, подтолкнула его мать. Отец открыл было рот, но ничего не успел сказать — мальчик толкнул тележку и через минуту исчез.

Я попятилась. Я знала, конечно, через что мне придётся пройти... но на практике... И мисс Блэк тщетно пыталась меня уговорить, пока Снейпы, отойдя в сторону, ругались на всю платформу.

— Давай вместе, — подошёл ко мне какой-то перепуганный мальчик. Он попросил мисс Блэк покараулить его тележку, а сам взялся за мою, толкнул — её и меня — и мы побежали. Я от испуга зажмурилась, ожидая в любой момент...

Но всё прошло благополучно, мы не разбились, а попали на другую платформу, где стоял на всех парах очень красивый поезд и где толкались все — ученики и их родители. Северуса и младших Блэков я не видела, они были уже в вагоне.

— Тебе помочь с вещами? — спросил мальчик, но я покачала головой и он отправился за своими.

Я нашла более-менее свободное купе — там сидели только сёстры Блэк, в других было по десять человек, — и устроилась в уголке. Мои соседки посмотрели в мою сторону, фыркнули и вернулись к своему разговору. Через несколько минут к нам присоединились ещё три девочки — Дженет, Глория и Эллис. Нарцисса хотела завязать знакомство с двумя последними, но те от них отвернулись.

— Неподходящее знакомство!!

— Почему? — спросила я. По словам старшей мисс Блэк, Андромеды, они принадлежат к очень древнему и знатному роду.

— Блэки чрезмерно чванятся своей чистокровностью, — пояснила Ора. — По их мнению, даже полукровки — у которых один из родителей был волшебником, а другой — маглом, — не достойны дышать с ними одним воздухом, я уже не говорю о маглорожденных, как Джен. Через два-три поколения им придётся жениться на своих родственниках, так как со всеми чистокровными семействами они уже в родстве. Кто там остался без крови Блэков?

— Мой жених — Родольфус Лестрейндж! — с гордостью отозвалась Беллатриса.

— Такой же псих!

— Не смей так о нём говорить!

Разговор сошёл на нет, вернее, наше общение с Беллой и Циссой, мы вчетвером продолжали болтать, как сестрички беседовали друг с дружкой. Я поделилась с новыми подружками своими опасениями, но меня с ними тут же подняли на смех: неспособность маглорожденных к магическим наукам — не более, чем "сказочка, придуманная Блэками и иже с ними". По словам Эллис, из всего семейства Блэков нормальными были только двое — Андромеда, моя опекунша, да Сириус, двоюродный брат этой троицы. У Сириуса был ещё младший брат, девятилетний Регулус, но Глория сказала, что он — дурачок, чрезмерно зависимый от родителей.

На полдороги к нам в купе постучала волшебница, развозившая сладости. Каких тут только не было! Но у меня, к сожалению, было всего несколько галеонов и я ограничилась несколькими шоколадными лягушками и пакетиком драже "Бетти боттс", их набирали все. Мне они очень понравились, особенно лягушки, в которые были вложены карточки с изображением разных колдунов. Мне попались Дамблдор, Агриппа, два Птолемея, одного из которых я поменяла Эллис на Моргану — у неё для полноты коллекции только его и не хватало, — и Мерлин.

На перроне мы собрались вокруг бородатого гиганта в пальто из какого-то странного меха. В толпе я заметила Северуса, Сириуса и того мальчика, который так помог мне в Лондоне, с ними были ещё трое мальчиков. Мы все прошли к огромному озеру и пристани, у которой покачивалось множество лодочек, на которых нам предстояло попасть в Хогвартс. При этом мы с Дженет и Глорией оказались в одной лодке с Нарциссой, что никого из нашей четвёрки не обрадовало, Белла добиралась как-то иначе, так как училась уже на третьем курсе.

— На тебя смотрят, — шепнула мне вдруг Дженет.

Я посмотрела туда, куда она показывала. В лодке, плывущей чуть впереди, сидели Сириус, мальчик с платформы и ещё двое. Один был маленький и толстенький, другой — довольно симпатичный очкарик со взъерошенными волосами и он всю дорогу не сводил глаз с нашей лодки. Досадно, мои волосы тоже растрепались ветром и я никак не могла привести их в порядок.

Хогвартс предстал перед нами во всём великолепии и блеске огней. В таком месте будет не так уж и плохо провести целый год, я обязательно это нарисую, а то словами даже не передать всю эту красоту.

Причалив, мы поднялись по каменным ступеням и великан передал нас с рук на руки сурового вида шотландке — профессору МакГонагалл. Она провела нас в какой-то зальчик и там рассказала о школе, о школьных факультетах, о системе оценивания знаний. Я очень боюсь, что не смогу набрать достаточно много баллов...

Потом нас введи в другой зал, огромный, торжественный, украшенный флагами. Когда нас поставили перед одним из многочисленных столов — спиной к преподавателям — Эллис нам с Джен вполголоса объяснила, что это факультетские цвета и эмблемы. Алое знамя с золотым львом — Гриффиндор, жёлтое с чёрным барсуком — Пуффендуй, бронзовый орёл на синем фоне принадлежит Рейвенкло и, наконец, серебряная змея на зелёном символизирует Слизерин. В Слизерине я заметила обеих старших сестёр Блэк, Белла о чём-то болтала с соседями — курносым шатеном со злыми глазами и надменным сероглазым блондином, который, чуть ли не единственный во всём зале, проявлял к нам некоторый интерес. Я заметила, что Нарцисса это тоже заметила и прихорашивается.

На середину зала вынесли старую табуретку и заплатанную шляпу, вроде тех, которые были у нас, только эта была такая старая, что было совершенно не понятно, почему её до сих пор не выкинули или не отдали в музей древностей, и почему все на неё посматривают с таким интересом. Но вдруг это тряпьё запело, объясняя, по каким критериям отбирает учеников на тот или иной факультет.

После песни началось само распределение. Блэков сразу разлучили — Нарцисса угодила в Слизерин и села между сестрой и тем блондином, Сириуса же отправили в Гриффиндор, к его вящей радости. Туда же попала Дженет Дэрроу, после неё вызвали наконец и меня.

— Скромная, но умная, тихая, но с огоньком, — раздалось у меня в голове, стоило мне надеть Шляпу. — Ты соответствуешь нормам всех четырёх факультетов в полной мере.

— Только не в Слизерин! — попросила я её. Только соседства с сестричками Блэк мне не и не хватало для полного счастья.

— Ты уверена? Тебе явно суждено стать выдающейся волшебницей, а Слизерин поможет.

— Но там Нарцисса и Белла! Жить с ними — тихий ужас, не хочу! И разве другие факультеты могут так серьёзно повлиять на мои способности? Только не в Слизерин, куда угодно, только не туда!

— Хорошо, тогда иди в Гриффиндор!

На тот же факультет попали ещё две девочки из нашей лодки и мальчики из передней. Услужливого и перепуганного парня, как выяснилось, звали Ремус Люпин, толстенького, с постоянно дёргающимся носиком и бегающими глазками — Питер Петтигрю, очкарик — Джеймс Поттер. И чего он на меня так вылупился?! А Френк с Эллис глаз не сводит!.. А вот Северусу не повезло, он попал в Слизерин, но там от него все сразу отвернулись. Бедняга, ему сильно не везёт в жизни, ни дома, ни здесь. Жаль его по-человечески... За что его все так ненавидят?

31 сентября 1997

Гарри

Спасибо за ваши письма. Я прочитал и опять мысленно вернулся в тот день, когда впервые попал в Хогвартс. Ощущения... Сходные с мамиными. Тоже очень боялся, что не смогу хорошо учиться, что из-за того, что мама была маглой и я сам рос среди маглов... Но всё обошлось и даже СОВ сдал неплохо, даже зелья. Как им маме, Шляпа прочила мне блистательное будущее и уговаривала идти в Слизерин, но отправила в конечном итоге в Гриффиндор, так как я жутко не хотел идти к "змеям" и тоже из-за того, что познакомился с одним крайне неприятным слизеринцем.

Снейп... Да, его можно только пожалеть. Его отец наверняка бы поладил с дядей Верноном, который тоже не хотел меня пускать учиться магии. Спасибо, что оставили мне денег, а то я и не знаю, откуда бы их взял. Но это всё в прошлом. И Снейп — тоже. Он был крайне неприятный тип, но всё равно — такого я ему никогда не желал.

Ладно. Сегодня поступают тётя Петуния и Дадли. Последний больше не выражает протестов, примирился с волшебством и всем, что с ним связано, но я не думаю, что он будет хорошо учиться, Большой Ди туповат. Тётя — не знаю. И ещё с нами едут мои кузены-кузины, вернее, кузены-кузины Дадли, но в доме Пьенсов нас воспринимают как родных братьев или путают, не запоминая, кто из нас кому кем приходится. Я сам надеюсь, что трое — Элен, Алан и Маркус — попадут в Гриффиндор, хотя... Как там примут Алана, учитывая его умопомрачительное сходство с Малфоем? И как отнесётся Рон к повторным испытаниям, которые я задумал, чтобы ему не было совсем уж обидно? Но Маркус — великолепный вратарь, Вуд и то даже рядом не стоял!

Глава 11. Распределение и расхождение

На вокзале все были вовремя и все очень волновались. Алан по настоянию Гарри напялил шляпу, опустив её поля как можно ниже, остальные над ним посмеивались, да и мистер Вэнс-старший приподнял брови.

— Вы же видели Драко, — пояснил Гарри. — Он не входит в число самых популярных личностей и пока не стоит рекламировать их сходство с Алом. Потом в школе все разберутся, но пока... Просто поверьте мне на слово.

Поверили.

Через барьер первыми двинулись дядя Август и тётя Петуния, которая жутко боялась. Вторая пара — дядя Себастиан и Дадли, остальным помощь была не нужна и через пять минут все собрались на платформе, где пыхтел значительно увеличившийся экспресс и где бегали взад-вперёд множество людей, в том числе и близнецы Уизли.

— Ма заставила вернуться и сдать эти ЖАБА, — заявил Фред, скорчив недовольную гримасу. — Мы уж ей пытались объяснить, что теперь, когда у нас появилось своё дело, высокие баллы нам уже ни к чему, но всё напрасно...

— Ваш магазин скоро закроется! — заявила подошедшая к ним миссис Уизли. — Гарри, дорогой...

— О, нет!!!

— И чего вы так взъелись на этот магазин? — удивился Гарри. — Разве они плохо помогают семье? Даже до поместья Пьенсов доходили слухи о том, что их "Ужастики" вошли в моду и я сам видел процветающий магазин, когда мы были в переулке.

— Почему не заглянул?!!

— Я был не один... Здесь я!.. Мои новые родственники. А как вы смотрите на то, чтобы ещё и в квиддич сыграть? Я теперь капитан команды... Или вашу дисквалификацию не отменили?

— Всегда можешь на нас рассчитывать, а то наши преемники явно звёзд с неба не хватают... А Рон... Знаешь, он подтянулся, хотя временами опять...

— У нас будут повторные испытания для всех игроков. Абсолютно всех, даже для ловца...

— Ты не хочешь больше играть?!!!!!

— Хочу, но у меня появилась одна проблема... Узнаете на месте, я должен бежать, извините...

Пока Гарри болтал с друзьями, дядя Август нашёл для своей семьи просторное купе в хвосте поезда и теперь все садились, Поттер влетел в вагон последним и плюхнулся на сиденье у прохода. Алан предложил кузену поменяться с ним местами, но того всё устраивало и он отказался.

— Нам долго ехать? — спросил Дадли, набрасывая платок на свою крикливую галку.

— Весь день, — ответил Гарри, засовывая под сиденье клетку с дядей Верноном. — Вы взяли с собой что-нибудь перекусить? В поезде будут предлагать исключительно сладости, до ужина успеете проголодаться.

— Тереза дала нам с собой сандвичей и пирожков, — ответила тётя, доставая пакет. — Вот твоя доля, держи.

— Пусть побудут пока у вас, — ответил племянник. — Для дяди корм я взял... Серпентина накормлена... Надеюсь, всё в порядке.

— А в Хогвартсе хорошо кормят? — спросил Дадли. За время пребывания в замке Пьенсов он, конечно, не голодал, но истосковался по своим любимым гамбургерам и газировке, что и не замедлил заявить.

— В Хогвартсе ты их тоже не увидишь, — хмыкнул Гарри. — У нас совсем другая еда... Дядя вам не говорил — в Хогсмид вас будут пускать? Там вы сможете попробовать сливочного пива.

— Вам разрешают пить алкоголь?! — ужаснулась тётя Петуния, не позволявшая Дадли о таком даже думать и теперь она в испуге переводила глаза с сына на племянника.

— Это не алкоголь. Оно имеет вид пива и пенится точно так же, но имеет столь низкий градус, что считается лимонадом, его разрешают даже тринадцатилетним, — ответил Гарри. — Свалить это может исключительно домовика, но это уже совсем другой разговор...

Через двадцать минут подоспела тележка со сладостями и ребята её сразу же опустошили, взяв абсолютно всё и Гарри стал объяснять тёте и Дадли, что это такое. Лягушки их сначала жутко перепугали, у Большого Ди даже волосы стали дыбом при виде этой мерзости, кузен сунул ему лягушку в рот буквально силой... Но после этого у юноши появилась на лице блаженная улыбка, карточка с изображением Фламеля ему тоже очень понравилась. И он набросился на еду. Правда, Дадли здорово не повезло с драже — ему попалась конфетка со вкусом ядрёного лука...

— Можно, я схожу поищу друзей? — спросил Гарри.

— Конечно, только не оставляй нас надолго одних, — попросила тётушка.

— Вы будете с нами, — возразил Маркус. — Всё будет хорошо, вы можете даже вздремнуть, а то я слышал, что в Хогвартсе торжественное открытие всегда затягивается чуть ли не до полуночи!

Друзей Гарри отыскал сразу же — тремя купе дальше сидели супруги Грейнджеры, продолжавшие своё знакомство с магическими сладостями — но не лягушками: оба были стоматологами и относились к шоколаду с предубеждением. А вот драже их развеселило, хотя, судя по несколько кисловатой мине миссис Грейнджер, ей тоже не слишком повезло. Здесь же были близнецы, явно замышлявшие очередную проделку, Джинни и Невилл. При появлении Гарри друзья повеселели ещё больше и подвинулись.

— Рон с Гермионой сейчас подойдут, — сказала Джинни. — У них сейчас обход. Ты видел Малфоя? Он ещё более обозлился, я видела, как он распихивал даже семикурсников, представляешь? И у него появился новый дружок, тоже очень сердитый — Соломон Пэнс...

— Не Пэнс, а Пьенс, — поправил девушку Гарри, нахмурившись. Дружба Малфоя с одним из его кузенов, пусть даже наименее приятным, его сильно настораживала, только этого ему и не хватало для полноты счастья.

— Он что, один из твоих новых родственников?!

— Не совсем. У моего дяди Августа, нашего профессора Пьенса, целая куча братьев-сестёр, как Пьенсов, так и не-Пьенсов. У дяди Стивена Пьенса была жена. До него она была замужем за другим человеком, который тоже на ней женился, будучи уже вдовцом. У его первой жены воспитывался её родственник — племянник, вроде. Когда этот человек умер, Сол остался с тётей Адой, которая вышла замуж за дядю Стивена, который мальчика усыновил и дал ему свою фамилию. Вот и считайте, кто он мне, — усмехнулся Гарри. — И — весь этот хоровод крутился тогда, когда Сол был совсем маленьким, он сам считает дядю Стивена родным отцом.

— Привет, — плюхнулся рядом с ним Рон, Гермиона уселась напротив. — Рад снова тебя видеть, старик. Но ты не представляешь, до чего дошёл этот Малфой! Я бы тебе сказал, но в приличном обществе это не принято. А ещё аристократ! Я бы его своими руками...

— Если опустить то, чего нельзя сказать, он сказал, что ты горько пожалеешь о том, что учинил в банке и на сей раз тебя уже никто не спасёт, — уточнила Гермиона. — А что там случилось?

— Мистер Уизли вам не рассказал?

— Нет...

Тогда Гарри вкратце рассказал друзьям о потасовке в Гриннготтсе и о вмешательстве дяди Себастиана, умолчав только о том, что именно послужило причиной скандала. В его изложении Малфой пытался у него отобрать какую-то ничего не значащую безделушку из дома Блэков.

— Неужели они всё у тебя отсудят?! — ужаснулся Рон. — Это невозможно!

— Ну, я не знаком с вашим законодательством, — заметил мистер Грейнджер, — но у нас Гарри столкнулся бы с большими проблемами. Если у завещателя есть родные сёстры...

— Нарцисса — кузина моего крёстного. И то Сириус практически был изгоем...

— Всё равно, кузина — его родственница, суд может пойти ей навстречу. Но ты говорил — её муж в тюрьме? Это увеличивает твои шансы. А другие кузены-кузины имеются?

— Беллатрис, но она сама в розыске. Была ещё Андромеда, но я не знаю, жива она или нет. С ней я бы и судиться не стал, она такая же, как Сириус, даже замуж вышла за магла, мы знакомы с её дочерью Нимфадорой...

— Будем надеяться, что всё обойдётся.

— Гарри, а что будет с квиддичем? — спросил Рон. — Фред говорит, ты у нас теперь капитан. Ты оставишь меня в команде? Я тренировался все каникулы и теперь маху не дам.

— А я хочу перейти в охотники, — сказала Джинни. — Возьмёшь?

— Не исключено, что у нас весь состав поменяется и уйти придётся даже мне, если найдётся лучший ловец. Я, правда, уже пригласил Фреда и Джорджа, но им тоже придётся помахать битами. Чтобы без обид. В этом году в Хогвартс переводится один парень, попадёт в Гриффиндор — для него я сделаю исключение и возьму без испытаний, так как уже видел его в деле. Но...

Они прибыли без приключений, даже Малфой не появлялся, к крайнему удивлению Гарри и его друзей. Хагрид был на месте и размахивал фонарём, созывая первокурсников всех возрастов. Дадли, вспомнив о своей первой стычке с этим гигантом, еле переставлял ноги, пришлось его буквально тащить за руку...

— Что, Поттер, твой братец-идиот уплыл с деточками? — налетел на него Малфой, за которым, как всегда, стояли его верные амбалы. — Теперь тебе никто не поможет, так что отдавай по хорошему!.. Ай! — Малфой, державший противника за ворот мантии, вдруг отдёрнул руки и уставился на свою правую ладонь, где проявлялся огромный ожог. Воспользовавшись заминкой слизеринца, Гарри забрался в карету и украдкой погладил свою брошь, которая явно и вмешалась в свару.

— Что это было?! — пискнула Джинни.

— Никак не уймётся, — ответил Гарри. — И чего привязался к этакой безделице?!

— Но я видела ожог!

— Но я же волшебник в конце концов! Или ты не знаешь, что в подобных стычках волшебство иногда срабатывает само по себе? Хотя я тоже не понимаю, откуда взялся этот ожог...

— Сегодня нам предстоит долгая ночь, — поднялся директор школы. — В связи с этим дирекция приняла решение подарить вам свободный день — завтра уроков не будет, чтобы вы могли выспаться и получше подготовиться к занятиям. А теперь — начинаем церемонию распределения!

Начинали с самых маленьких. Гарри отыскал глазами Элен, та помахала ему ручкой и улыбнулась, от ответил такой же улыбкой.

— Твоя кузина? — спросил Рон. — У неё вид, как у нашей Лунатички.

— Ничего подобного, — вступилась за девочку Гермиона. — Она просто очень тихая, я её уже видела, когда вы с Джинни бегали в "Ужастики". Надеюсь, она не попадёт в Слизерин?

— На слизеринку, вроде, не похожа, хотя...

Малышей было довольно много, песня шляпы — очень длинная, старшекурсники сильно проголодались и теперь ворчали... Гарри думал о своих — кто куда из них попадёт? Если Алан — не в Гриффиндор, это будет катастрофа!

Наконец...

— Вэнс Элен! — объявила профессор МакГонагалл. Девочка залезла на табуретку и шляпа задумалась. Между ними явно происходил жаркий спор, так как лицо Элен то вспыхивало, то бледнело, она то закусывала губу, то топала ножкой, пока...

— Ладно, иди в Гриффиндор! — простонала шляпа и девочка вихрем бросилась к столу, за которым сидел Гарри, он пожал ей руку.

— Что так долго, Элли?

— Эта рвань хотела меня отправить в Слизерин! Это ужасно! — но тут она заметила настороженные взгляды друзей и затихла.

Элен была последним пополнением Гриффиндора за счёт одиннадцатилетних, хотя малышей сюда пришло около двадцати. Пришло время тех, кто был постарше и приехал из Дурмстранга. Гарри напрягся: как отнесутся к Алану? Это была проблема...

Дурмстранговцев было семнадцать, из них девятеро состояли в родстве с Гарри — по тёте Петунии и дяде Августу. Они все выстроились в шеренгу. Гарри заметил, что Сол не сводит глаз со слизеринского стола, Маркус напряжён, Алан...

— МАЛФОЙ?! — ахнул Рон на весь зал и оглянулся. Малфой сидел за своим столом и тоже был потрясён. — Только второго Малфоя нам не хватало! Жизни нам теперь не будет! Что за наказание, хоть из школы беги! — он совсем разошёлся, Гермиона его еле уняла и в зале опять стало тихо.

— Блар Элеонора!

— Рейвенкло!

— Неудивительно, — пробурчал Гарри. — Думаю, Гермиона, вы с ней быстро подружитесь, она такая же всезнайка, как ты, если не хуже. Хорошо, что её не к нам направили, она ещё и такая склочница, не приведи Мерлин!

— Блар Маркус!

— Гриффиндор!

Гарри нахмурился. Ценный вратарь... Испытания проводить теперь придётся...

— Крам Диана!

— Рейвенкло!

— Крам Ангел!

— Гриффиндор!

— Это брат и сестра Виктора, — пояснила Гермиона. — Он писал мне, что они в этом году переходят к нам. Виктор рассказал дома о Хогвартсе, так Диана такое устроила...

— Куин Джон!

— Пуффендуй!

Туда же попали и Джейн с Адой — сёстры Джона. Чарли Лауд и Норманн Мор попали в Рейвенкло, из кузенов Гарри остались только Алан, Стивен и Соломон, который напрягся, когда...

— Пьенс Соломон!

— Слизерин! — он даже не успел толком примерить шляпу, скорчив самую презрительную гримасу, как края его мантии позеленели, Гарри кивнул.

— Туда ему и дорога, пусть катится!

— Пьенс, Стивен!

— Рейвенкло!

Ещё двое поступили — один в Рейвенкло, другой — в Гриффиндор и, наконец...

— Вэнс Алан!

Малфой номер два вздохнул и сел. Но, в отличие от Элен, с ним шляпа спорить не стала, расправившись меньше, чем за минуту:

— Гриффиндор!

— Только не это! — простонал Рон, но Алан уже уселся между сестрой и Гарри, который, ко всеобщему ужасу, довольно потрепал его по плечу.

— Я боялся, что ты к нам не попадёшь!

— А я ей сразу заявил, что пойду только к тебе, — ответил кузен. — Тем более, что здесь и Элен, и Маркус... Ты обещал взять нас обоих в свою команду, помнишь?

— Помню. Ты уже в команде, Маркус — если окажется лучше Рона и других кандидатов.

— Что значит — Малфой в команде?! — взвился Рон, остальные тоже смотрели на Гарри с ужасом! — Тогда мне придётся уйти!

— Это не Малфой, — возразил ему друг. — Это мой кузен, Алан Вэнс, брат Элен. А если ты не хочешь играть с ним в одной команде — мне же меньше хлопот, испытания проводить не нужно, я их планировал только ради тебя, чтобы ты не обиделся на меня за Маркуса — он лучший вратарь, по крайней мере, насмешки его их себя не выведут, что бы там слизеринцы ни придумали... А вот и последняя партия, наконец!

Взрослых было достаточно. За тремя столами из четырёх ребята вовсю болтали: маглорожденные показывали друзьям на своих родственников. Джинни тоже показала на сердитого мужика, бросавшего на всех яростные взгляды.

— Это мой дядя Джон, мамин двоюродный брат. Он ненавидит магию, я никак не ожидала увидеть его здесь, в Хогвартсе.

С него-то и начали.

— Бродли Джон!

— Слизерин!

— Мама этого не переживёт, — буркнул Рон, злобно глядевший на Гарри и Алана, но кузены предпочитали игнорировать его взгляды. — Он, правда, противный, но иметь родственника в Слизерине... Кошмар...

— Финниган Джозия!

— Гриффиндор!

— О, нет! — простонал Симус, которому не улыбалось оказаться под родительским контролем ещё и в Хогвартсе, но отец уже уселся рядом с ним, поправляя съехавший воротничок.

— Я тут познакомился... — начал он было рассказывать, но тут же замолчал.

— Грейнджер Оливия!

Гермиона взвилась, во все глаза глядя на родителей и раскрасневшись. Из-за слизеринского стола раздался издевательский свист и сердитый голос мистера Бродли:

— В приличном обществе и общественном месте так себя не ведут, молодые люди! Придётся мне заняться ещё и вашим воспитанием!

Гарри прыснул, многие захихикали, представляя, как этот хмурый старик (лет шестидесяти) задаёт взбучку Малфою и делает выговор не менее противной Паркинсон, а те стоят и внимают ему.

Тем временем миссис Грейнджер смахнула с табуретки пыль и села.

— Рейвенкло! — молниеносно отреагировала шляпа. Гермиона закусила губу.

— Грейнджер Сэмюэль!

Здесь уже никто не свистел, но противный дядя Джон продолжал выговаривать слизеринцам своим дребезжащим голосом, а Малфой что-то шипел ему в ответ. Гермиона сложила ладони...

— Гриффиндор!

Потянулась длинная вереница взрослых, распределяясь по факультетам примерно поровну, за исключением Слизерина, куда в общей сложности, кроме мистера Бродли, попало семеро. Гарри всё думал, куда попадут...

— Пьенс Петуния!

— Гриффиндор!

— Пьенс Септимус Август Дадли!

— Гриффиндор? — здесь шляпа была совсем не уверена, но отправила парня к матери, которая его довольно обняла за плечи: она явно боялась, что их забросят на разные факультеты. После Дадли было ещё человек двадцать, после чего табурет и шляпу унесли, а Дамблдор поднялся для второй речи.

— Прежде, чем представить вам наших новых преподавателей, я прошу всех встать и почтить память нашего многоуважаемого профессора Снейпа минутой молчания... А теперь — прошу!

Дверь, через которую заходили преподаватели, открылась и появились трое: очень красивая молодая девушка, блондинка, с великолепными золотистыми волосами, расчёсанными на пробор, тонкими более тёмными бровями над холодными серыми глазами и несколько надменной улыбкой, дядя Август и...

— Только третьего Малфоя нам не хватало, преподавателя, для полного счастья! И ничего не говори! — накинулся Рон на Гарри, который, не ожидая такого поворота, ничего и не говорил.

— Наш новый преподаватель зельеварения, профессор Ирэн Кооппли, — представил девушку Дамблдор. Её встретили оглушительными аплодисментами, в ответ на которые она помахала всем тонкой рукой и села.

— Защиту от тёмных искусств в этом году будет вести профессор Себастиан Вэнс, — его встретили жиденькие хлопки: большинство явно было склонно видеть в новом преподавателе Малфоя. — Далее. Профессор Бинс в силу кодекса привидений был вынужден оставить свою должность преподавателя истории, теперь её займёт профессор Сандерс Пьенс, — дяде Августу похлопали живее. — Пост декана Слизерина возьмёт профессор Квайт, — Квайт вёл курс древних Рун.

Торжественный пир начался.

Поздно ночью старосты повели всех спать. В гостиной Рон остановил Гарри и прижал его к стене.

— Я не шучу, — прошипел он. — Или Малфой, или я, выбирай! Или ты за дурачка меня держишь?!

— Я с Малфоем не дружу, сходство Алана с Драко, как и дяди Се... профессора Вэнса с Люциусом, — чистая случайность. Выбирать я никого не собираюсь, вы оба — мои друзья!

— Ну уж нет! Малфой и его грёбаная сестрица должны уйти, или уйду я!

— Рон, у тебя опять гормоны бурлят, как на четвёртом курсе?

— Я НЕНАВИЖУ МАЛФОЕВ И ВСЕХ, КТО С НИМИ! А эти...

— Ну и ненавидь в своё удовольствие, я тебе не мешаю. Но не переноси своего раздражения на тех, кто к этому числу не относится.

— Это они-то не относятся?!

— Это мои кузен и кузина. Профессор Вэнс — сводный брат профессора Пьенса, другими словами — моего дяди Августа. Я тоже относился к ним изначально с предубеждением, но потом убедился, что они — вполне приличные люди.

— Они — ПОДОНКИ! Чем они тебя купили, что наш знаменитый Гарри Поттер теперь готов лизать Малфоям задницу? Посмотрим, как все к этому отнесутся и кто захочет войти в твою грёбаную команду — одну команду с Малфоем! Ха, даже без твоих знаменитых испытаний!

— Испытания я затевал исключительно ради тебя, Рон! — Гарри тоже вышел из себя. — Я далеко не в восторге от твоей игры, а на каникулах нашёл такого аса, с которым даже Вуд не сравнится! Ты сможешь взять квоффл, брошенный с расстояния в метр, с ускорением, да ещё и с подкруткой, который, словно бладжер, норовит сломать тебе нос? Скажешь — да, я расхохочусь тебе прямо в лицо! И Маркус — человек с железными нервами, не такой нюня, как ты! Какого чёрта ты вообще пошёл в квиддич, если заводишься из-за пустяков? Ай, слизеринец на меня косо посмотрел! Ай, что там у него на мантии? Ай, что они там говорят? Ты провёл нормальную игру лишь однажды и то я подозреваю, что рейвенкловцы, которых раскатали уже и Слизерин, и Пуффендуй, просто из жалости бросили тебе эти несколько мячей, им просто нечего было терять! Но ты — мой друг. Поэтому я не мог не дать тебе хотя бы малюсенького шанса остаться в команде, отлично зная, что это лишь видимость, что Маркус разобьёт тебя в два счёта, так как ты, как вратарь, даже мизинца его не стоишь! Теперь Алан, которого ты не отделяешь от Малфоя...

— Он Малфой и есть! И эта его девка, и твой ненаглядный Маркус, и этот профеессор! Да... Что ты вообще делаешь в Гриффиндоре, урод?! Тебе там самое место — в Слизерине, гнусная малфоевская подстилка! — Рон плюнул Гарри в лицо и хотел уйти, но тот схватил его за плечо и удержал.

— Я закончу, Уизли. — тихо сказал он. — Ты спросил, чем они меня купили? Тем, чего нет у тебя. Такта, чуткости и взаимопонимания. Для тебя существует только чёрное и белое, ты готов осудить людей, которых не знаешь.

— Я отлично знаю Малфоев и...

— Малфоев — да, но не Вэнсов. К твоему сведению, Алан ненавидит Малфоев не меньше тебя, у него с Драко свои счёты. А профессор Вэнс устроил нашему хорьку такую взбучку, о которой мы с тобой только мечтали! Не веришь — напиши отцу, мистер Уизли подтвердит.

— Лишь чтобы... Эта компания здесь надолго не останется, я тебе это обещаю! Я прямо сейчас... — Рон рванулся, но Гарри его удержал. — Ах, так?! Ну, знаешь, Поттер, ты...

— Рон, если ты не возьмёшься за ум и не поладишь с Аланом...

— Ты мне ещё и угрожаешь, подонок?!

— Не угрожаю, а предупреждаю, во имя нашей дружбы, — тихо ответил Гарри.

— Дружбы?! Да мы теперь враги на всю оставшуюся жизнь! И ты тоже в Гриффиндоре надолго не задержишься, можешь переносить вещи! А теперь я....

— Петрификус тоталус! — скомандовал Гарри и Рон растянулся на полу гостиной, яростно вращая глазами. — Полежи здесь и подумай обо всём хорошенько, может, что и надумаешь...

Поттер вихрем влетел в спальню и упал на свою кровать. Краем глаза он увидел, что Алан вполне мирно о чём-то болтает с Симусом и Невиллом, остальные храпели вовсю.

— А где Рон? — спросил Финниган. — И что с тобой? Всё в порядке?

— Нет. С Роном мы только что разругались, так что ничего мне о нём даже не говорите! Всё, по койкам, или помолчите, мне сейчас тошно, как ещё никогда раньше!

Глава 12. Специалист по волшебному зельеварению-2

Утром оказалось, что Рон не ночевал вместе со своими однокурсниками, не было его и в гостиной, все загалдели, но утихли, когда появился Гарри с двумя кузенами. К ним подошла Гермиона.

— Гарри, ты не знаешь, где Рон? Вы с ним вчера так громко ругались — что случилось?

— Рон подал прошение об уходе из команды... Так, гриффиндорцы, прошу минуточку внимания, до завтрака у нас ещё есть время!

Тишина стала гробовая.

— Я хочу напомнить, что наша дисквалификация — моя и близнецов Уизли — отменена, мы опять в команде. Но в прошлом году мы потеряли двух охотников, так как Алисия и Анджелина закончили школу. Рон Уизли тоже не хочет играть, о чём поставил меня в известность вчера вечером.

— Значит, у нас нет и вратаря, — заметил второкурсник Метью Дерроз.

— В таких случаях капитан команды проводит отбор необходимых игроков из желающих, — продолжал Гарри. — Капитаном назначен я, значит, и команду набирать мне.

— Гарри, я хочу попробоваться в охотники, — напомнила Джинни.

— И мы, и мы!

— А я во вратари!

— И я!

— Гарри, возьми лучше...

— Внимание! Дело в том, что я этим летом играл в квиддич. Там, где я провёл каникулы, мы набрали две команды из замечательных игроков. Двое из них здесь — это Маркус Блар и Алан Вэнс. Оба они — замечательные игроки. С Маркусом не сможет сравниться даже Оливер Вуд — Блар вратарь. Железные нервы, орлиное зрение, твёрдая рука и всё, что необходимо иметь великолепному вратарю. Берёт необычайно сложные мячи. Я намерен взять его. Кто-то может меня обвинить в предвзятости, так как Маркус и Алан — мои родственники, но в данном случае я смотрю на них, как на игроков, с которыми я уже имел дело, и которые заслуживают похвалы. Повторяю: я могу провести испытание на вратаря, но это будет напрасная трата времени, я уверен, что Маркус легко их выиграет и я хочу его взять.

Тишина была гробовая. А Гарри продолжал:

— Я знаю, что в команде Гриффиндора на протяжении двух или трёх поколений охотниками были только девушки. Но я намерен нарушить эту традицию и рекомендую в команду Алана Вэнса. После первой же тренировки с его участием вы поймёте, почему я это делаю, что Алан этого заслуживает. Я видел обоих в деле, я играл с обоими и знаю, что говорю. Надеюсь, что вы сыграетесь, но, если вы захотите уйти из команды, я никого не стану удерживать.

— Ну, если они и в самом деле хорошо играют, — заметила Кэтти. — Пусть. Когда первая тренировка?

Через полчаса, перед тем, как идти на завтрак, Гарри пришпилил к доске объявление:

"Внимание!

В ближайшую субботу будет проводиться отбор игроков в сборную факультета по квиддичу! Основной команде требуется охотник! Приглашаются все желающие, независимо от пола! Требования: умение держаться на метле, знакомство с правилами игры, отсутствие предубеждений против участников команды: вратаря Маркуса Блару, загонщиков Фреда и Джорджа Уизли, охотников Кэтти Бэлл и Алана Вэнса, ловца и капитана Гарри Поттера.

Кроме того: запасной команде необходимы игроки всех категорий. Приглашаются все желающие.

Отбор будет проводиться в субботу (завтра) с десяти часов утра"

После этого Гарри и оба его кузена с чувством выполненного долга отправились завтракать.

Получилось так, что гриффиндорцы подскочили ни свет, ни заря, возможно, сказались вчерашние волнения. Гарри, Алан, Маркус и увязавшаяся за ними Элен явились в обеденный зал чуть ли не первыми, их опередил только мрачный и совершенно невыспавшийся Рон, встретивший компанию злым взглядом. Когда друзья стали садиться рядом, он вскочил и хотел уйти, но Гарри схватил его за руку и остановил.

— Рон, — умоляюще проговорил он. — Одумайся! Неужели из-за такой ерунды...

— ЭТО, ПО-ТВОЕМУ, ЕРУНДА?! — взвыл Рон, с ненавистью глядя на Алана, тот удивлённо приподнял брови. — ЭТО...

— ...из-за такой ерунды ты готов перечеркнуть всё — отречься от нашей дружбы?

— ЭТО ТЫ ПРЕДАЛ НАШУ ДРУЖБУ, ВОДЯСЬ С МАЛФОЯМИ И ВСЯЧЕСКИ ИХ ПРОДВИГАЯ, ВЫГОРАЖИВАЯ! Как там твоя метка, Поттер, не горит уже?! — кипел Рон и Гарри возблагодарил его величество Случай, благодаря которому свидетелей стычки почти не было, хотя ребята уже начали подходить, появились и преподаватели, Гермиона привела своего отца и тётю Петунию с Дадли, которые по-прежнему испуганно озирались по сторонам, хотя уже здесь и были.

— Кажется, вы с Малфоем и не дружите? — недоумённо спросил у Гарри Алан. — И при чём тут какая-то метка?

— А ТЫ НЕ РАЗЕВАЙ СВОЮ ПАСТЬ, ПОДОНОК!

— МИСТЕР УИЗЛИ! — к столу незаметно приблизилась профессор МакГонагалл. — По вашей вине Гриффиндор получает сто штрафных очков! И, поскольку ваше поведение вопиюще не соответствует вашему званию старосты, значка вы лишаетесь. Новый староста факультета будет назначен на внеочередном заседании педагогического совета, о вашем же поведении будет сообщено родителям! Если я узнаю, что вы продолжаете вести себя подобным образом по отношению к вашим друзьям...

— Малфой мне не друг!

— ... под вопрос будет поставлено ваше дальнейшее обучение в школе Хогвартс! Надеюсь, вы всё слышали и сделаете выводы. А теперь, если вы уже позавтракали, идите, готовьтесь к занятиям и не мешайте другим... Мистер Поттер, профессор Пьенс просил вам передать, что Ангел прилетит сегодня после обеда, успеет как раз к вашему уроку по Уходу за Магическими Животными.

— Что у нас в расписании? — спросил Алан, когда злющий-презлющий Рон испарился, а декан факультета заняла своё место за столом преподавателей.

— Сдвоенный урок зелий, — глянул Гарри в свой список. — Если тебе это нужно и у тебя проходной балл, прошу к профессору Кооппли... Потом — история у профессора Пьенса, узнаем, каков дядя Август в преподавании... Трансфигурация. После обеда — уход за магическими животными и встреча Ангела.

— А кто это — Ангел? — спросил Дин.

— Увидите, если он и в самом деле успеет к тому времени. Надеюсь, он вам понравится.

— Интересно, что у нас будет на зельях? — пробормотал Невилл, который тоже ухитрился набрать проходные баллы. — Хотя хуже Снейпа быть уже ничего не может...

— У нас проверочная! — это были первые слова профессора Кооппли, когда ученики заняли свои места. Гарри огляделся: здесь были почти все новенькие его возраста, была Гермиона, Лаванда, Симус, Невилл и Рон с Гриффиндора, из Слизерина — Малфой, но без Крэбба и Гойла, Паркинсон, Булстрод и Забини, Пуффендуй был представлен Сьюзи Боунс, Анной Аббот, Эрни Мак-Милланом и Джастином Финч-Флетчли, из Рейвенкло пришли Терри Бут, Падма Патил, МакДугал, Салли-Энн Перкс. Но тут были и все дурмстранговцы их возраста, то есть, класс был битком забит... — Не беспокойтесь, работа будет только по материалам последнего курса и вопросов очень мало: всего-навсего сто двадцать, и два практических задания, всё очень просто, вы легко со всем справитесь, просто я хочу знать, кто из вас какого уровня достиг... — взмах волшебной палочки — и на столе перед каждым возник перечень вопросов, довольно длинных. — Письменная часть состоит из рецептов ста двадцати зелий, в каждый закралась незначительная ошибка. Вы должны эту ошибку найти, подчеркнуть и написать, как будет правильно. После этого, — новый взмах палочки и перед учениками появились котлы с практически готовыми зельями. — У каждого своё зелье. Как видите, они почти готовы, но вот беда: каждое опять-таки с ошибкой. Задание: определить, что это за зелье, что было сделано неправильно и исправить. И второе практическое задание. Вы должны по памяти сварить одно из следующих четырёх зелий: оборотное, удачи, правды и универсальное противоядие. На ингредиенты наложено специальное заклятие, благодаря которому зелья будут готовы к концу занятий. Работать будете индивидуально. Приступайте.

Класс выпал в осадок: такого никто не ожидал. Гермиона подняла руку.

— Простите, профессор...

— Что такое? Вам не хватило?

— Нет, но здесь ошибка...

— Ошибки есть в каждом задании кроме последнего практического.

— Я не о том!

— А что такое? — профессор Кооппли придала своему голосу такое выражение, словно говорила с маленьким, или умственно отсталым ребёнком.

— Вы говорили, что проверочная будет по материалам предыдущего курса, то есть, пятого...

— Правильно.

— По материалам, вынесенным на СОВ! А здесь задания по ТРИТОН! Мы не знакомы ни с одним из этих зелий — ни в этом списке, ни с теми четырьмя, что надо варить! Профессор Снейп только упоминал о существовании оборотного зелья и сыворотки правды, но мы их никогда не варили! Год назад у нас был умиротворяющий бальзам, усиливающий раствор...

— Это программа для первокурсников, и то они должны к поступлению знать половину этих зелий, и если профессор Снейп не удосужился вбить вам в головы эти азы, то это значит, что он был абсолютным невежеством во всём, что касается зелий! А теперь приступайте к работе и горе вам, если будет допущена хотя бы одна ошибка!

— Профессор Снейп был замечательным зельеваром! — с жаром возразил Малфой. — Он нас такими проверочными не грузил! Я не собираюсь её писать и вы меня не заставите!

Он демонстративно поднялся и вышел из класса, за ним потянулись остальные слизеринцы. Профессор не ожидала подобной наглости и окаменела. Ученики не дали ей возможности прийти в себя — за слизеринцами потянулись гриффиндорцы — последним остался сидеть с каменным выражением лица Рон — и остальные ребята. Таким образом контрольная была сорвана.

Глава 13. Чёрный Ангел

После счастливого избавления от зельеварения и неожиданной паузы все гурьбой потянулись на историю магии. Рона там не было, но Гермиона, предположив, что тот по каким-то причинам опаздывает, заняла ему место. Алан и Маркус сели рядом с Гарри и стали ждать нового преподавателя.

Профессор Пьенс появился одновременно со звонком на урок и закрыл за собой дверь.

— Я очень не люблю, когда люди опаздывают, — негромко проговорил он. — Поэтому, если вы намерены посещать мои лекции, будьте добры приходить вовремя, иначе вы не попадёте в класс. Запомните это и предупредите тех, кто будет вынужден пропустить сегодняшний урок. Дальше. До меня историю вам преподавал профессор Бинс. Я знаком с его манерой преподавания и полагаю, что ваши познания в истории оставляют желать лучшего, много лучшего. В связи с этим мне удалось уговорить директора ввести факультатив, на котором ученики, которые интересуются моим предметом, смогут удовлетворить своё любопытство. Эти занятия будут проходить по часу или два — как получится — ежедневно. Мы начнём с азов, то есть, с того, что вы должны были проходить на первом курсе и плавно подберёмся к программе этого года. Приглашаются все любители истории. А теперь — тема сегодняшнего урока.

На уроке профессора Пьенса никто не спал, ученики восторженно внимали преподавателю и строчили конспекты. По глазам подавляющего большинства можно было понять, что история в исполнении нового учителя заинтересовала всех и факультатив не будет страдать отсутствием желающих. Пьенс рассказывал всё живо и интересно, приводя множество фактов и подробностей из числа тех, которые профессор Бинс счёл бы не заслуживающим внимания. Гарри совершенно по новому открыл для себя жизнь гоблинов, Невилл, ненавидевший занятия Бинса, и то смотрел на нового преподавателя с нескрываемым восхищением!

— Ай да дядя Август! — еле слышно выдохнул Маркус, когда учитель, выдав и записав на доске несколько сложнейших гоблинских имён, какие не выговорил бы ни покойный профессор Бинс, ни даже Гермиона, сделал паузу, чтобы отдышаться.

— Мистер Блар! — профессор приблизился к их парте и навис над троицей. — Я, конечно, рад, что моя лекция вам по душе, но впредь прошу вас воздержаться от комментариев на уроке. Кроме того, в школе я для вас не "дядя Август", а профессор Пьенс. Я очень надеюсь, что в понедельник на уроке защиты у мистера Вэнса хватит ума не назвать преподавателя папой! Десять штрафных очков для Гриффиндора!

С Роном друзья встретились только на трансфигурации, он демонстративно отвернулся от Гарри и сел на противоположном краю.

— В следующий раз не опаздывай на историю, — сказала удивлённая его поведением Гермиона. — Профессор Пьенс замечательно преподаёт, но опаздывающих не любит. В понедельник будет первый факультатив по истории...

— ... на котором меня не будет, да и тебя я не пущу! — огрызнулся Уизли. — Ничему хорошему этот монстр не научит!

— Профессор Пьенс не похож на монстра! — все недоумённо уставились на друзей.

— Не похож? Ты что, забыла, что ОН нам писал? — выразительный кивок в сторону подошедшего Гарри.

— Вообще-то говоря, у меня есть имя, — заметил тот. — Или я для тебя уже "он"?

— Да, с тех пор, как ты встал на сторону Упивающихся, гнусная малфоевская...

— Вы уверены, что хотите закончить свою фразу, Уизли?! — раздался сердитый голос профессора МакГонагалл. Рон промолчал, наградив Гарри убийственным взглядом. — Ещё сто очков штрафа Гриффиндору — за ссору и за прогул урока истории магии без уважительной причины!

— Снимайте хоть тысячу сразу, я на эти уроки, как и на уроки защиты ходить не собираюсь! Можете исключать, плакать не стану!

Шокированные ученики ещё больше притихли в ожидании развязки.

— Скажите об этом директору, — невозмутимо ответила профессор МакГонагалл. — Отправляйтесь. Пароль — навозные бомбы. Остальные — занимайте свои места! Старостой Гриффиндора с сегодняшнего дня назначен мистер Поттер — возьмите ваш значок. С сегодняшнего урока у нас начинается один из сложнейших разделов трансфигурации — превращение человека. Записывайте новую тему.

— А что ты ему такое написал? — спросил Маркус у Гарри, когда они шли обедать.

— Дядя Август в прошлом — Упивающийся Смертью, — буркнул Гарри, думая, удастся ли ему когда-нибудь окончательно помириться с Роном и какие последствия может иметь для них эта ссора. — У него метка на руке и, возможно, у дяди Себастиана тоже.

— Быть того не может!

— Ты сам видел у дяди эту метку? — уточнил Алан.

— Нет. Но её видела тётя Петуния и описала её мне. А потом... Она говорила, что в гибели дяди Августа её уверил Люциус Малфой, но, поскольку они с дядей Себастианом похожи, как близнецы... Не будем на эту тему, нас могут услышать.

После обеда, прошедшего в тягостном молчании, — Рон был там, но было очевидно, что крайне неприятная и бурная сцена у Дамблдора никак на него не повлияла, Гарри вышел во двор, вернее, к загону, приготовленному для его Чёрного Ангела и где должен был состояться первый урок по уходу в этом году. Пегас был уже там и буйствовал, расшвыривая в стороны слизеринцев, которые, с Малфоем во главе, пытались заарканить его с помощью волшебных палочек. Здесь же был и Хагрид, безуспешно пытавшийся прекратить перепалку.

— Это чудо не для такого олуха, как ты! — орал Малфой. — Он будет моим!

— У него уже есть хозяин и профессор Вэнс...

— ЭКСПЕЛЛИАРМУС! — гаркнул Гарри и палочки слизеринцев, вырвавшись из рук своих хозяев, перелетели к нему. Как раз к этому моменту подоспели остальные ученики и у многих вырвался вздох восхищения при виде красавца-коня, чьи ноздри и пасть пылали пламенем. Рон зааплодировал. — Ну же, Чёрный Ангел, успокойся, эти негодяи тебя не тронут, — Гарри шагнул вперёд, хотя Гермиона и Симус схватили его за руки, пытаясь удержать.

— Не, Гарри, сейчас его хозяин подойдёт, и профессор Вэнс, — пробормотал Хагрид, пытаясь подойти к бешеному жеребцу.

— Но пока профессор подойдёт, Чёрный Ангел тебе здесь всё разнесёт! — заметил Гарри, вырываясь из рук друзей.

— Это он может, — послышался откуда-то сзади голос профессора Вэнса, через две минуты он тоже был в загоне. — Какой идиот посмел его ударить?! Хагрид, немедленно уходи оттуда, он же тебя испепелит, пегасы в ярости способны порой и полноценных великанов одолеть!

— Но это же только лошадка! — удивился исполин, толкая Гарри к воротам, но Вэнс его остановил: — Ему вот нельзя, опасно. Где хозяин-то этого нашего красавчика, почему он не с вами?

— Вот Гарри и есть его хозяин, — улыбнулся профессор. — И сейчас мы с его помощью будем укрощать эту лошадку... Кто его довёл?

— Они, — Гарри в гробовой тишине кивнул в сторону потрясённых до глубины души слизеринцев и передал преподавателю ЗОТИ их палочки. Тот сердито сдвинул брови.

— Тридцать штрафных очков для Слизерина каждому и Малфою, как зачинщику, пятьдесят, — негромко сказал профессор, возвращая трофеи их хозяевам. — И после урока вы будете пегаса чистить и обустраивать, разумеется, под присмотром — моим и Гарри. А теперь — я, собственно, буду вести у вас совсем другой предмет, но вышло так, что я — один из ведущих специалистов по этим созданиям и про пегасов рассказывать придётся мне. Для начала, Гарри, позови его. Стой, где стоишь, постарайся говорить как можно спокойней и позови его. Пусть он подойдёт к тебе.

— Чёрный Ангел! — позвал Гарри.

— Самое идиотское имя, какое можно было бы придумать, — фыркнул Малфой. Пегас опять закричал и стал на дыбы.

— Ещё пятьдесят штрафа Слизерину, — отозвался профессор Вэнс. — Не обращай внимания, Гарри, просто зови его.

— Чёрный Ангел! Иди ко мне, мой хороший, не слушай этого идиота! Вот так, ты же у меня умница, успокойся, ко мне, хорошо, — Гарри протянул руку и жеребец, продолжавший сердиться на своих обидчиков, ткнулся мордой ему в ладонь, юношу обдало обжигающим паром, но он выдержал это испытание, даже не вскрикнув.

— Молодец, пятьдесят баллов Гриффиндору, — негромко проговорил профессор Вэнс. — Это, как вы поняли, пегас, — сказал он, поворачиваясь к остальным ученикам. — Эти животные считаются одними из самых прекрасных и совершенных созданий, если быть точным, они занимают вторую позицию по обеим этим категориям, уступая исключительно фениксу.

— А профессор Граббли-Дерг... — начала Лаванда.

— ... говорит, что на втором месте стоят единороги. Это так. Они с пегасами почти равны. И всё же пегас более совершенен. Единорог — животное дикое, слишком дикое, чтобы доминировать, они почти никогда не идут на контакт с людьми, лишь изредка позволяя себя погладить — выборочно — или берут корм из человеческих рук, когда уже не увернуться, но — не более того. Единорог замкнут и придерживается строго определённого круга, принимая в него даже не всех своих сородичей. Увы, очень часто даже родители прогоняют прочь от себя собственных детёнышей, едва они начинают питаться самостоятельно, а то и раньше... Скольких жеребят ты выходил, Хагрид?

— Да штук двадцать горемык, не меньше, — бросил великан. — Они, кобылы-то, родами сильно натерпелись, вот и...

— Да, единорог боли не любит. Кроме того, единороги объединяют в себе только две стихии — землю и огонь, при чём последний — в самом зачаточном состоянии, а пегас — дитя трёх стихий, которые развиты в нём одинаково и очень сильно: земля — огонь — воздух. Дальше, при всей своей независимости, пегас иногда идёт навстречу человеку и становится его другом. Но — опять-таки не каждый человек может похвалиться такой дружбой, лишь тот, в котором пегас видит своего, равного себе. Другим он позволит просто заботиться о себе, и только, добиться расположения этой крылатой скотинки весьма непросто. Для этого надо быть таким же, как он — гордым, независимым, способным на самую чистую, искреннюю дружбу. И надо уметь найти с пегасом общий язык, как это удалось Гарри. Посмотрите, как держится наш мистер Поттер. Он стоит абсолютно прямо, спокойно, не убирает руки с плеча Чёрного Ангела, смотрит ему в глаза и старается не только слушать меня, но и говорить с ним. Это важно. Обратите внимание: спина прямая, плечи расправлены, голос и рука тверды. Гарри как бы говорит пегасу: я признаю твою независимость, но сейчас ты должен ко мне прислушаться. Вы думаете, Гарри не испугался зрелища огнедышащего жеребца? Взбешенный пегас способен запугать кого угодно и Гарри тоже боялся, но говорит с ним не только твёрдо, но спокойно и ласково, что в первую очередь ценят эти создания. Твёрдость во всём — первое, о чём вы должны помнить при контакте с пегасом. И Чёрный Ангел... Посмотрите, он ещё зол и жаждет мести обидчикам, но стоит под рукой, почти не шевелясь, как бы признавая авторитет Гарри и в то же время подчёркивая свою независимость. Удержать пегаса в такой ситуации может только его лучший друг. Заметьте, я Гарри ничего не говорю. Посмотрите, что он делает.

Гарри, ошеломлённый словами профессора, тем временем стал уже чуть громче шептать Чёрному Ангелу какие-то слова и гладить его по холке. Пегас время от времени фыркал и мотал головой, но он явно успокаивался и держался не так настороженно, а потом расправил крылья, чтобы Гарри погладил его бока. Кто-то вскрикнул: не то от испуга, не то от восторга, ибо зрелище было прекрасно!

— Вот так, отлично! — воскликнул профессор Вэнс. — Имейте ввиду: несмотря на наше родство с Гарри, до сегодняшнего дня он знал о пегасах лишь немногим больше вас. Но это не помешало ему найти подход к этому малышу. Теперь — что такое пегас? Любой из вас ответил бы мне, что это просто крылатая лошадка, наделённая независимым характером. Это верно, но всё же такое определение не полностью их характеризует. Крылатых лошадей очень много — фестралы, геары, дитлы, шурги, анедронские волшебные кони, ближайшие родственники пегаса — среднеазиатские раши, почти вымершие, и многие другие. Но пегас — их король. Вообще любая лошадь поклонится ему.. Пегасы в основном белые или серые с белой гривой и хвостом, но бывают и другие. В настоящее время во всём мире существует всего двести взрослых особей — сто в моём заповеднике и столько же на заводе Самойленко в холодной Сибири. У нас есть рыжие пегасы, гнедые, даже пара пегих, но вороной пегас — исключительная редкость. Он рождается раз в двести лет, не чаще, сочитая в себе все качества пегаса в полной их мере. Они — самые совершенные из этих совершенных созданий, самые гордые, самые независимые, самые сильные, умные... и верные. Пегасы всех мастей наделены огромной силой, как я уже упоминал, несмотря на вопиющую разницу в размерах, пегасы порой способны справиться даже с великанами. Сила их пламени такова, что великан даже не осмелится подойти к разъярённому пегасу ближе, чем на пятьдесят своих шагов. К счастью для умников из Слизерина, Чёрный Ангел, умница, соразмерил свой пыл и физические способности ребят, принял во внимание их возраст и глупость. Сегодня он вас только предупредил, но в следующий раз вам может уже не поздоровиться! А теперь — Малфой, Крэбб, Гойл, Паркинсон, Булстроуд, берите щётки, будете чистить этого красавца. Это весьма непросто, но вы должны справиться до конца урока, у нас с Хагридом будет ещё занятие по пегасам.

Глава 14. Ссора и отбор

— Чего ты тогда ушёл с урока?! — напустилась Гермиона на Рона. Только тут Гарри, находившийся под впечатлением от сегодняшнего урока, сообразил, что его бывшего друга не было среди тех, кто подходил посмотреть на Чёрного Ангела поближе. — Мы столько всего интересного узнали о пегасах, ты даже не представляешь!

— А я тоже очень много узнал интересного о цене дружбы, — зло бросил Рон.

— О чём это ты?!

— О чём! Я с самого начала всё думал: чем Малфои купили этого, — теперь уже Рон, как некогда Дурсли, говорил о Гарри в третьем лице, не называя его по имени, хотя Поттер стоял здесь же и слушал его излияния. — Конечно, пегас, да ещё и чёрный, чего ещё заслуживает наш Супер-Мальчик?! Это совсем не то, что безделушки из квиддича от нищих Уизли, даже если эти Уизли несколько месяцев копили деньги, чтобы сделать ему подарок на один день рождения, а затем и на второй! Конечно, у Малфоев денежек побольше, им теперь всё — и дружба Золотого Мальчика, и место в команде, даже без хвалённого испытания!

— Испытания будут, — заметил Гарри. — Ты что, не видел объявления? Ты тоже можешь принять участие, если захочешь, конечно.

— Не дождёшься! Я не соответствую твоим требованиям! И вообще, завтра мы посмотрим, кто ещё останется в твоей основной команде и кто придёт в запасную, кроме этих Упивающихся из Дурмстранга! — с этими словами Рон пулей вылетел из гостиной, чудом разминувшись с кучкой первокурсников и не сбив их с ног.

— Он всегда был таким? — спросил Алан.

— Ну... Он всегда ненавидел семейство Малфоев, а вы с дядей Себастианом похожи на Драко и Люциуса соответственно как две капли воды. Я вот тоже не сразу поверил, что вы — не они, а он не верит и не хочет верить. К тому же, их семья очень бедная и Рона это всегда угнетало... Они мне дарили книги и разные пустячки, имеющие отношение к квиддичу, куда им до крылатой лошадки! Ничего, помиримся. На четвёртом курсе мы тоже три месяца не разговаривали.

— Может, нам лучше не играть... — начал было Маркус, но Гарри его перебил.

— Забудь. Рон, конечно, из семьи замечательных игроков, Билл был замечательным охотником, Чарли — легендарный ловец, Фред и Джордж — чудо-загонщики, но сам Рон... Горе-вратарь. Может играть и играть хорошо, не спорю, но вот в руках себя держать не в состоянии, ты мог уже в этом убедиться. Терять великолепного вратаря и короля охотников исключительно ради честолюбия этого дурака... Остыли. Что будем делать с этой чудовищной американкой?

— Да... А вы заметили, что, хотя Рону и попало за прогул истории, за сорванное зельеварение никому ничего не было? — озорно подмигнул Алан.

— Ей самой было — Кооппли, — подошёл к ним Ангел Крам. — Я слышал, как она жаловалась на нас директору, в присутствии деканов, говорила, что мы хуже первокурсников, а покойный профессор Снейп был дилетантом и шарлатаном.

— И что получила в ответ? — живо поинтересовался Гарри.

— МакГонагалл заявила, что Снейп был зельеваром мирового значения, с ним считались не только в Англии, — пожал плечами болгарин. — Флитвик ей напомнил, что и в Америке те зелья, что стояли у неё в списке, изучались только на двух последних курсах и то далеко не все, Стебль говорит, что в американских школах программа одна, а у нас — совсем другая, а в чужой монастырь да со своим уставом ходить как-то не принято. Слизеринец... забыл его фамилию, сказал, что о покойниках отзываются или хорошо, или никак. Директор же велел Кооппли оставить этот список для нашего следующего года, а пока пусть учит нас этим зельям... Кто идёт на факультатив по истории?

Утром Гарри, Алан, Маркус, Кэтти и близнецы явились на поле ни свет, ни заря, но Рон был уже там, готовя торжествующую улыбочку, которая завяла при виде братьев.

— А вы что здесь делаете?! — возопил он, но Фред ничего не ответил, а Джордж отсалютовал неожиданному зрителю битой.

— Мы собираемся проводить испытания желающих, — ответил Гарри, поставив на землю короб с мячами. — А вон они уже бегут... Внимание! Сначала мы выбираем охотников! — объявил капитан, когда на поле высыпала толпа ребят с мётлами. — Остальных прошу подождать своей очереди на трибуне! Разойдитесь!

— ДЖИННИ! ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?!

— Хочу перейти в охотники, — пожала она плечами. — Гарри ведь вернулся в команду, а мне больше нравится забрасывать квоффл, чем искать этот чёртов снитч.

— С ЭТИМИ УБЛЮДКАМИ?!

— Минус десять очков Гриффиндору, — объявил Гарри, вспомнив, что теперь является не только капитаном сборной, но ещё и старостой факультета. — Если ты не можешь играть в одной команде с моими кузенами, то это ещё не значит, что и остальные этого не смогут. Если же ты не в состоянии спокойно наблюдать за нашей тренировкой — уходи. Ты ведь уже вполне удовлетворил своё любопытство, тебя больше никто не держит... Маркус, к кольцам! Кто первым хочет попробовать забить Блару гол?

Первой стартовала Джинни. Она критически оглядела Маркуса, застывшего перед средним кольцом, сделала несколько обманных замахов, бросок — но квоффл попал точно в руки вратаря.

— Не расстраивайся! — крикнул Гарри. — У тебя ещё четыре попытки!

Джинни закусила губу и опять устремилась в атаку, но Маркус шутя взял все мячи. Впрочем, ему никто не смог забить, как ребята ни старались. Претенденты на другие роли зааплодировали, охотники тоже были восхищены искусством Блара.

— Да с таким вратарём мы всех всухую мочить будем! — воскликнула Кэтти, близнецы одобрительно кивали. — Рону с его амбициями далеко до такого мастерства, придётся оценивать не голы, а технику.

— В основную команду я предлагаю Джинни, — подал голос Маркус, приземляясь.

— Ах, ты, значит, предлагаешь?! — вскипел Рон. — Но она-то играть и не будет!

— Ещё как буду! — вспыхнула сестра.

— С ЭТИМИ...

— Ещё минус десять очков Гриффиндору! — перекричал его староста. — Если мои кузены по каким-то причинам не нравятся ТЕБЕ, то это ещё не значит, что их должны ненавидеть все. Да и решения принимаю я, как капитан команды. Если Джинни и в самом деле хочет играть и согласна играть в таком составе, ты ей уже не сможешь запретить. Фреду с Джорджем ты ведь ничего не запрещаешь, верно?

— Они старше меня, а Джинни — младше, она обязана слушаться! — выкрикнул Рон, пунцовея от злости, его глаза чуть только грома и молнии не метали и казалось, что из ушей у него скоро повалит пар, рыжий цвет волос только подчёркивал красноту разгорячённого лица.

— Ничего я тебе не обязана!

— Марш в башню! Я сегодня же напишу маме! Посмотрим, что она на это скажет! Иди, я тебе говорю! — ревел брат.

— Никуда она не пойдёт! — рявкнул Гарри. — Она прошла испытание, а когда отбор будет завершён, мы проведём первую тренировку... Профессор МакГонагалл, Гермиона, мои приветствия!

— Гриффиндор в катастрофическом минусе! — староста заламывала руки и чуть только не плакала от отчаяния, декан же была абсолютно невозмутима. — А за сегодняшнее утро... И я не знаю, почему... Только за сегодня наш факультет потерял двадцать очков!

— Скажи спасибо Гарри!

— Скажи спасибо Рону! — хором ответили мальчики и зло поглядели друг на друга.

-Так которому из вас сказать спасибо? — подняла брови профессор. — Уизли, вы опять оскорбляли своих товарищей? Достойное гриффиндорца поведение! Может, уговорить директора сделать для вас исключение и перевести в Слизерин, под присмотр мистера Бродли?

— Если кого и следует туда перевести, так эту компанию, вместе с той ненормальной! — пробурчал Рон. Теперь побагровел Алан.

— Так, семестр только начался, а вы, Уизли, уже обошлись факультету в двести штрафных очков! — прошипела декан. — И я опять буду писать вашим родителям, думаю, они будут в восторге! И ещё неделя работы под присмотром мистера Филча!.. Поттер, каковы ваши успехи?

— Рон ещё позавчера заявил, что не хочет больше играть, — сказал Гарри. — На его место я взял Маркуса. Кроме того, в основной команде охотниками, кроме Кэтти, Джинни и Алан. Я хочу отобрать ещё запасных игроков — мало ли что может случиться. Розен неплохо справляется, Лаванда молодец, согласен, Марк?

— Да, — кивнул Маркус. — И Стив Шелтон.

— А больше мы никого не успели посмотреть. На очереди сейчас вратарь... Но и охотников прошу пока не расходиться!

— Уизли, что вы ещё тут торчите? Идите в замок, команда не очень-то рада вашему присутствию!.. Поттер, вы не возражаете, если мы с мисс Грейнджер понаблюдаем?

Гарри возражать не стал.

К концу отбора всё окончательно стало на свои места. Запасным вратарём стал Джаспер МакДугал, охотники получили второй шанс и Норма Розен уступила место Симусу Финнигану, Дин Томас и Колин Криви стали заместителями Фреда и Джорджа, а вторым ловцом — Ангел Крам. Его испытание проходило в виде состязания между ним и Гарри, при этом болгарин чуть не обошёл своего капитана, но уже в самый последний момент угодил под бладжер, а Поттер ловко избежал столкновения и жюри, состоявшее из декана факультета, Грейнджер и основной команды, единогласно присудило победу прежнему ловцу. После этого состоялась пробная игра, окончательно расставившая все точки над i, Алан и Маркус опять показали себя с наилучшей стороны.

— Ну, с таким вратарём и охотниками я могу быть спокойна за судьбу кубка, — решила декан, когда команда приземлилась.

Глава 15. Точки над i

— Как ваши успехи? — после обеда Гарри подошёл к тёте Петунии и Дадли, последний был бледен и дрожал. — Вас успели чему-нибудь научить?

— У нас были заклинания, — ответила тётушка, — учили правильно держать в руках палочку. — Бедный Дадличек так не сможет... Ну почему нельзя её держать в кулаке, ведь не сломается, она из железного дерева, а Дадлику так удобней!

— Палочка должна быть подвижной, — Гарри решил помочь и объяснить некоторые прописные истины. — От траектории её движения зависит, какое у тебя получится заклинание и получится ли оно вообще. Вы должны быть готовы запоминать десятки, а то и сотни движений палочка и, понятно, кулаком ничего не сделаешь. А сложно с непривычки. Научитесь правильно складывать пальцы — кулак станет жутко неудобным.

— А ещё этот ужасный Бродли... Не понимаю, почему слизеринцев объединили с нами. Основная масса — вполне приличные люди, но мистер Бродли всё время что-то ворчал, пока преподаватель не снял со Слизерина пятьдесят очков, только тогда он и замолчал, только глаза...

— Ну и ну! Чтобы ФЛИТВИК стал снимать с кого бы то ни было баллы, да ещё и в таком количестве! Похоже, мистер Бродли его смертельно оскорбил!

— Он заявил, что не потерпит, чтобы над ним потешались низкорослые тупицы. Он всё время ронял свою палочку, при этом то что-то взрывалось, то песок с потолка сыпался, нас душем окатило, а Бродли искал её по всему классу, у мистера Финнигана забрал, хотя их палочки совершенно не похожи... А палочка у него... Старая, обгрызенная, колючая... Мисс Коули пыталась раз ему помочь, так руку в кровь расцарапала! Ну, профессор посмеялся малость, когда Бродли ему мантию подпалил...

— Эх, жаль, что мы с Роном поссорились, а то я бы ему рассказал! Ладно, думаю, мистер Грейнджер расскажет всё Гермионе, она — Рону, его это позабавит... Что ещё было, кроме заклинаний?

— Сдвоенная Травология, мы высаживали какие-то прутья, окучивали хищную бегонию и удобряли нечто, похожее на фиолетовый кактус... На следующий урок обещали мандрагору и прыгающие поганки. А зелья... Что за ужасная дама! Ди плохо стало, а у миссис Томас чуть обморок не случился!

— Устроила проверочную? Хотя у вас-то что проверять... Что она натворила?

— Проверочной не было, но она заявила, что может устроить её в любой день, мы должны быть к этому готовы. И ещё мы должны заучивать ежедневно не менее пятидесяти зелий, чтобы в любой момент быть готовым сварить одно из них без шпаргалок... Вам дают в таком же размере?

— Ну, Снейп нам давал по зелью на уроке, в неделю выходило три, — у Гарри волосы стали дыбом. — Я, конечно, слышал, что вас будут вести по ускоренной программе, но не настолько же! Столько просто физически невозможно запомнить!

— Ей кто-то так и сказал, кажется, мистер Грейнджер. Так эта Кооппли, — Петуния буквально выплюнула ненавистную фамилию, — заорала, что мы вообще должны заучивать сто зелий ежедневно, это она ещё поблажку делает для таких идиотов, которых вообще нельзя допускать к магии, что "бедных деточек отдали в распоряжение какого то олуха" — и другие слова приводила, нецензурные, — конечно, она ведь американка! — и теперь от истинного алхимика, который один и знает, что кому и в каком объёме давать, все разбегаются. А её ещё так разобидели, так несправедливо, никто её не ценит! Вынуждают со взрослыми людьми сюсюкаться, как с младенцами, она заранее может предугадать, что из этого выйдет!.. — Петунию прорвало. Сплетница от бога, она готова была обсуждать всё и вся с кем угодно и теперь, за неимением иных слушателей, изливала всё на племянника, который внимательно её слушал.

— Это мы сбежали с проверочной, — пояснил Гарри и пошёл к Гермионе, помогать с малолетками, готовившими какую-то каверзу с рыцарскими доспехами. — Я уже жалею, что Снейп погиб, по сравнению с этой дамочкой он был просто ангелом. Да она же нас просто со свету сживёт!

— Да, Кооппли жизни нам не даст, — согласилась подруга. — Я была в библиотеке и там кое-что нашла про нашу дамочку. Она уже лет двадцать пытается преподавать алхимию.

— Как двадцать лет?! Ей же всего тридцать!

— Она значительно старше, чем выглядит, на самом деле ей не меньше пятидесяти.

— Но как она ухитряется выглядеть столь обалденно в такие годы?!

— Ты слушай сюда. Она была ученицей известного американского учёного-зельевара Перри Деймонда, лучшей ученицей, при том, что Деймонд вообще брал к себе исключительно людей одарённых. До этого с отличием закончила школу с алхимическим уклоном, Танар, это в Алабаме, оттуда сразу пришла к Перри, тот после долгого собеседования взял её — единственную женщину, он вообще женщин терпеть не мог, но Кооппли была его лучшей ученицей, как я уже говорила, и любимицей. Обычно он держит у себя учеников лет десять, но Ирэн прошла школу за пять, Перри пророчил ей самое блистательное будущее. Он предложил ей работать вместе с ним, три года они проработали, после чего Деймонд скончался при невыясненных до сих пор обстоятельствах. Говорят, в лаборатории случилась авария и он отравился, но в это никто не верит. Огромное состояние покойного было разделено между его учениками, при чём львиную долю получила Кооппли, вместе с лабораторией и всеми материалами. Она некоторое время работала там и создала несколько весьма ценных зелий, но только пять или шесть из них увидели свет, наша профессорша очень не хотела делиться с кем бы то ни было своими находками. Среди её изобретений был так называемый эликсир молодости, который, как говорили, оказывал то же воздействие, как эликсир, приготовленный при помощи философского камня — дарил не только молодость, но и продлевал жизнь. Это стало известно от ассистента Ирэн — единственного за всю её жизнь, тоже весьма талантливого учёного. Он принимал участие в разработке этого эликсира и он же упомянул об этой работе в интервью какому-то алхимическому альманаху... Я нашла где-то ссылку на этот журнал, но забыла название, оно очень сложное, да это и не суть важно. Но — через неделю после этого ассистент был найден в своей квартире мёртвым. Как и почему он умер — непонятно, разговоры пошли нехорошие, говорили, что к этому имеет какое-то отношение Ирэн. Насколько это соответствует действительности — неизвестно, но примерно в то же самое время Кооппли забросила занятия наукой и поступила в свою прежнюю школу учителем алхимии. Ей там сначала обрадовались, но уже через несколько месяцев она оттуда исчезла. За несколько лет она появлялась ещё в пяти или шести американских школах, но только в одной из них, "Уорри", в Массачусетсе, продержалась больше года. В каждой из этих школ незадолго до её исчезновения происходили разные непонятные происшествия, и Кооппли была вынуждена бежать из Америки, после жуткого скандала. Она появилась в Европе, но тут она на посту преподавателя стала задерживаться уже по году-два, после чего её выставляли, самым выносливым оказался Дурмстранг, терпевший Ирэн лет пять или шесть. Оттуда она ушла незадолго до прихода Каркарова и о ней больше никто не слышал... пока она не появилась у нас.

— Ну и дела! И в европейских школах тоже творились непонятные вещи?

— Не во всех. В итальянской Морелли кто-то умер, в румынском "Коорде" происходили массовые исчезновения учеников, а в Дурмстранге — кражи, совершенно бессмысленные, воры так и не были обнаружены. Я вот думаю, что будет у нас?

— Ты думаешь, это Кооппли всех убивала-обкрадывала? — Гарри нахмурился.

— Не знаю. В Румынии она предстала перед судом, но её полностью оправдали. Лично я думаю, что эта дамочка не так-то проста... Но, слушай...

— Что такое?

— Я хочу поговорить о Роне. У тебя есть время?

— Время-то есть, но вот желания говорить о Роне или с Роном, пока он не извинится за своё поведение и не откажется от своей совершенно необоснованной ненависти к моей семье у меня не имеется. Я не требую, чтобы он их полюбил, но сейчас он сам больше похож на Малфоев, чем Алан или дядя Себастиан. Что тут можно сказать?

— Но он наш друг, мы должны...

— Он больше не считает меня своим другом, Гермиона. Мне самому это тяжело, учитывая всё, что было до сих пор между нами, но я не могу выбирать между ним и другими. Я понимаю его ревность к Маркусу, и я хотел провести испытания на вратаря основной команды, именно для того, чтобы у Рона был хотя бы призрачный шанс остаться, он этим не воспользовался, так кто же виноват? Рон напал на Алана только из-за его внешнего сходства с Малфоем, а Элен оскорбил вообще ни за что ни про что, окрысился на меня...

— Но мы совершенно не знаем этих Вэнсов...

— Я знаю Алана и Элен, это не только мои кузен и кузина, это мои друзья. Такие же, как ты и каким был Рон. Я не хочу и не могу выбирать между вами и я уверен, что ты на моём месте поступила бы точно так же. Или нет?

— Ты прав... Возможно, Алан и профессор Вэнс и в самом деле похожи на Малфоев только внешне, и я твёрдо знаю, что тебя невозможно купить даже за целый табун пегасов... Никогда не любила лошадей, но твой Чёрный Ангел мне понравился, он и в самом деле великолепен!

— Спасибо.

— Я это знаю, — сказала Гермиона, склонив голову. — Если ты им веришь, значит, они чем-то заслужили твою веру и дружбу... чем угодно, но только не подарками. Но, с другой стороны, меня тревожит то твоё письмо... Ты говорил, что твой дядя Август — Упивающийся Смертью? Но ведь Воландеморт так просто никогда не отпускает. Почему профессор допустил, чтобы твоя тётя Петуния все эти годы считала его мёртвым? Почему он заставил её выйти замуж за другого? Почему он хотел, чтобы его сын считался сыном этого мистера Дурсля? Почему он опроверг слухи о своей гибели только теперь? И — мистер Уизли не обнаружил ни в одном из реестров, куда занесены все волшебники мира ни малейшего упоминания ни о каких Пьенсах — почему?

— Есть ещё несколько вопросов. Сообщение о гибели дяди Августа тогда принёс дядя Себастиан, но он представился мистером Люциусом Малфоем — почему? Почему именно он и таким образом?

— Да, это тоже интересно...

— Был ли это единственный случай, когда дядя воспользовался своим феноменальным сходством с Малфоем и если нет, то... Дальше, — Гарри рассказал подруге, как он в поместье Пьенсов был практически отрезан от всего мира и о ночном разговоре дядюшек.

— Гибель Снейпа развязала им руки в какой-то игре. И это связано с приездом какой-то женщины. Слушай, я почти уверена, что речь шла об этой Кооппли. Думаю, какую бы игру они бы ни вели, она в этом участвует, а гибель Снейпа открыла ей путь в Хогвартс — нам ведь нужен преподаватель зельеварения. А Снейп ещё мог их сразу раскусить.... Так что Рон может ещё оказаться правым насчёт твоих дядей, хотя ... Нет, здесь что-то не то, не то...

— Да, разумом я сам понимаю, что...

— Но они тебе по душе и ты попросту не можешь поверить в их преступность.

— А если это не преступление, а что-то другое? Они далеко не в восторге от гибели Снейпа — я слышал, как они говорили об этом, сначала дядя Август с Терезой, а потом — дядя Себастиан с дядей Джеромом — отцом Маркуса. О моём присутствии никто из них не знал.

— Или они очень ловко прикидывались, что не замечают тебя.

— Ещё немного и я пойду извиняться перед Роном, который интуитивно всё раскусил...

— Извиняться пока не надо, это ведь только наши предположения, доказательств у нас нет. Вполне может оказаться, что мы ошибаемся... А к вам тогда никто не приезжал? За несколько часов до прибытия профессора Вэнса, женского пола?

— Да нет, наоборот, некоторые тётушки уехали...

— Всё равно это могло быть всё, что угодно. Может, они раньше работали где-то в другом месте и разговор касался их предыдущей работы? Вполне могло быть и такое, верно?

— А при чём здесь Снейп? — спросил Гарри, подумав и внутренне почти соглашаясь.

— Снейп был не только нашим преподавателем, я точно знаю, что он был членом разных обществ, комиссий, лиг зельеваров и не только. Я читала его статьи в журналах и знаю, что он является автором нескольких книг. Возможно, где-то их пути пересеклись, вдали от нас.

— Да, ты права, наверняка в этом-то всё и дело! — просиял юноша.

— Но мы должны всё точно выяснить, Гарри! Мы должны решить все загадки... И — имеют ли к этому отношение твои кузены — Алан и Маркус? Элен Рон в любом случае обидел напрасно — она, конечно, маленькая дикарка, но в тоже время — бесхитростная дикарка, её в интриги не втянуть. Она, как Луна, живёт в своём собственном мирке и она мне тоже нравится. Да, если по правде, то и Алан тоже пока не внушает мне подозрений.

— Спасибо на добром слове. Но ты поможешь мне решить все эти загадки?

— Конечно, зачем ещё нужны друзья? Ты сделай вот что — напиши мне фамилии всех своих новых родственников, желательно с указанием того, кто и кем кому приходится, это может значительно облегчить поиски... Но лично мне очень не нравится эта история с гибелью и воскрешением нашего профессора Пьенса...

Глава 16. Разговор по душам и Новые Мародёры

— Что-то ты сильно мрачный, — заметил профессор Пьенс, встретившись с Гарри на следующее утро у загона Чёрного Ангела. — Так и не помирились с Роном или здесь что-то другое?

— Другое, — признался племянник.

— Что именно? Может, я смогу тебе помочь?

— Не захотите.

— Почему ты так думаешь?

— Это слишком личное и вам не понравится.

— Обещаю не закатывать истерик и не бить по голове, — улыбнулся дядя. — Что случилось? Ты с самого нашего знакомства сам не свой.

— Я пытаюсь понять, кто вы такой. Правильно ли я делаю, что доверяю вам и профессору Вэнсу — дяде Себастиану? — Гарри решил взять быка за рога. — Ни Пьенсов, ни Вэнсов нет ни в одном магическом реестре, я это точно знаю. Почему вы тогда бросили тётю Петунию и объявили себя погибшим, а теперь, спустя столько лет — здравствуй, дорогая, я вернулся! И тётя видела у вас на руке чёрную метку Упивающегося Смертью...

— И ты хочешь знать, служу ли я Волан-де-морту? Мой ответ — нет. Я никому не служу, только самому себе и своей семье. Метки у меня нет, хотя она была, с этим не спорю. Что касается реестров... Не все волшебники туда заносятся. История с моей гибелью и воскрешением слишком запутана, я не могу этого объяснить. Одно могу сказать — если я тогда бросил Петунию, которую очень люблю, одну, да ещё и беременную, то, значит, у меня на то были очень серьёзные причины.

— Вы не ответили на мои вопросы...

— Я не могу на них ответить, извини. Но одно могу тебе сказать со всей ответственностью: мы тебе не враги. Ничего дурного мы не замышляем.

— Но вы и дядя Себастиан... Вы носите настоящие имена?

— Может, да, а может, и нет. Я ничего не могу тебе на это ответить, и Себ ничего не скажет. Но, если хочешь, можешь сам поискать разгадку, мы тебе мешать не будем. Но ни Алан, ни Элен, ни Маркус и вообще никто из нашей семьи ничего об этом не знает и они в этом не замешаны. Им ты можешь верить на все сто.

— И на том спасибо.

Гарри вернулся в замок, мрачнее тучи. Он, собственно, и не рассчитывал на дядину откровенность, и всё же эти недомолвки ему сильно не нравились и он решил выяснить всё до конца, чего бы это ему ни стоило.

Он решил найти Гермиону, но нашёл Алана, Маркуса и Ангела Крама, которые с упоением слушали рассказы близнецов Уизли. При появлении Гарри кузены весело замахали ему руками, приглашая присоединиться к ним.

— Умники так интересно рассказывают о Мародёрах! — заметил Ангел. — А ты о них слышал?

— Конечно, один из них был моим отцом, другой — крёстным, третий погубил их обоих, четвёртый — мой большой друг, — ответил юноша, любуясь произведённым эффектом: физиономии близнецов вытянулись, а челюсти поспешили на свидание с полом.— Что такого? Сохатый — Джеймс Поттер, Бродяга — Сириус Блэк, сейчас, увы, оба мертвы, Лунатик — Ремус Люпин, Хвост — Питер Петтигрю. Я думал, уж Бродягу-то вы двое раскусили, если не обоих, ну и ну!

— Ннет...

— А почему твоего отца звали Сохатым?????

— Ну, вы же знаете, что Сириус превращался в собаку, а Петтигрю — в крысу. А папиной анимагической формой был олень — сохатый, как мой патронус, — Гарри вызвал своего Защитника, любуясь потрясёнными до глубины души друзьями.

— Здорово! — воскликнул Маркус. — Я бы не отказался стать Мародёром!

— И я!! — в один голос поддержали его Алан и Ангел. Близнецы промолчали, но их глаза говорили выразительнее всяких слов.

— Ну, мародёрствовать начинать для нас уже поздновато, а вот анимагами стать можно, папа мне тут одну книжечку оставил, как раз на этот случай...

— Жми за ней!!!!!

В тот день была основана новая группировка Мародёров, состоящая из шести человек. В её тайну решили никого не посвящать — ни членов семьи — даже Элен! — ни друзей — в первую очередь и, конечно, Гермиону.

— Интересно, кто кем станет? — мечтательно проговорил Ангел перед тем, как Новые Мародёры отправились спать.

Глава 17. Рону досталось

В понедельник первым уроком у Гарри и его друзей была защита — первый урок у профессора Вэнса. Гермиона заранее поджалась в ожидании скандала — Рон наверняка попытается сорвать занятие. Девушка была на грани истерики и Поттер решил хоть как-то ей помочь.

— Я не буду больше снимать баллы с этого дурака, — сказал он. — За МакГонагалл всё равно не угнаться... И — хочешь попробовать? — Гарри прихватил с собой подарок Терезы — бутылочку хорро. — Говорят, великолепный тоник.

— Ууу! — Гермиона от восторга зажмурилась: на вкус это напоминало свежий вишнёвый сок. — Где ты взял этот нектар?!

— Тереза подарила. Это один из семейных тайн... Не скажу только, чей.

— Значит, его больше никто не умеет готовить, только твоя бабушка? — разочарованно протянула девушка. — Но она гений! Это одновременно освежает и бодрит.

— Тереза говорит, хорро даёт каждому то, чего ему не хватает... Но рецепт у него просто чудовищный и готовится хорро — год, так что далеко не каждому хватит на это терпения и выдержки, а съедобным тоник становится только через некоторое время после добавления последнего ингредиента... До этого — страшный яд!

— Это Тереза говорит?

— Я тоже знаю рецепт. Но не проси, чтобы я поделился секретом — Тереза меня научила под страшным секретом и я связан словом... Пошли, думаю, профессор Вэнс не больше профессора Пьенса жалует опаздывающих.

Они не опоздали, более того, пришли первыми. Гарри даже налил в профессорский стакан хорро, вылив оттуда воду, благо, тоник по виду был неотличим.

— Если Рону что взбредёт в голову, даже дядя Себастиан при всей своей невозмутимости может уже не выдержать.

— Начиная с этого урока мы будем заниматься боевой магией! — объявил профессор, закрывая за собой дверь — на месте были все, Рон как-то странно, выжидающе посматривал на преподавателя. — Уроки будут проходить в дуэльной форме. Для начала я попрошу двух добровольцев... Нет, Гарри, я в курсе, что у тебя с этим всё в порядке... Мистер Лонгботтом и мистер Малфой, будьте любезны, возьмите свои палочки и выйдите вперёд. Вот здесь вас всем будет видно. А теперь — Невилл, продемонстрируй нам какое-нибудь заклятие из своего арсенала, любое, кроме запретных, а Драко вспомнит чары щита. На счёт три. Приготовились, вспомнили заклинания... Раз, два, три!

— Экспеллиармус! — взревел Невилл, выбрасывая вперёд руку с палочкой. Малфой, перед этим презрительно крививший губы и не ожидавший ничего подобного, щит не выставил, его отбросило прямо на одну из парт, от неё — на профессора и обоих впечатало в стену, изрядно приложив преподавателя к ней затылком. Почти все ахнули от ужаса, Рон презрительно фыркнул.

— Минус пятнадцать баллов Гриффиндору, — негромко проговорил профессор, поднимаясь и поворачиваясь в ту сторону. — Это не смешно. Думаю, вы не стали бы веселиться во время своей дуэли. Малфой приносит своему факультету те же пятнадцать баллов штрафа. Драко, ты так и будешь стоять перед своими убийцами, даже не пытаясь предпринять что бы то ни было для спасения своей жизни? Или вы по своей давней привычке недооценили противника? Если бы не защитные заклинания, наложенные на этот кабинет, вас пришлось бы отскребать от обстановки.

— Вас тоже, — со стоном огрызнулся Малфой, насилу приходя в себя.

— Да, — покладисто согласился Вэнс. — Пожалуй, я тоже подал не самый лучший пример. И я тоже недооценил Невилла, который и сам не ожидал такого от себя, верно? А подобная неосторожность всегда наказуема... Пятьдесят баллов Гриффиндору за столь великолепный удар! Малфой, вы пришли в себя? Поменяйтесь местами, Лонгботтом, вы теперь защищаетесь. Раз, два, три, поехали!

— Риктусемпра! — рявкнул взбешённый Малфой. — Экспеллиармус майнор!

— Протего и кнарро! — ответил Невилл, очертив вокруг себя круг, поглотивший в себя заклинания и гриффиндорец даже не пошатнулся, что вызвало шквал аплодисментов у прочих учеников.

— Отлично! — поддержал их преподаватель, отпивая из своего стакана, на его лице отразилось явное недоумение.

— А теперь, мистер Малфой, выкладывайте нам всю правду! — выкрикнул вдруг Рон. — Как вам на сей раз удалось отвертеться от Азкабана? Как и зачем вы создали двойника Драко? Кто такой профессор Пьенс и что вы сделали с Гарри, превратив его в свою безвольную марионетку?

— Минус пятьдесят баллов Гриффиндору и работа под присмотром мистера Филча до конца месяца, мистер Уизли, — негромко проговорил в гробовой тишине профессор. — И в следующий раз, когда вы захотите угостить кого бы то ни было сывороткой правды, проследите, чтобы никто не подменил жертве ту еду или питьё, в котором содержится отрава. Сейчас же мне остаётся поблагодарить Гарри за его заботу и наградить его теми же пятьюдесятью баллами.

После защиты, прошедшей в крайне натянутой обстановке — профессор вызвал ещё несколько пар и слизеринцы опозорились перед публикой, уступив прочим в искусстве как атаки, так и защиты — все гурьбой отправились на травологию, с неё — на заклинания, на которых начались уроки невидимости. Оказалось, в Дурмстранге это уже проходили, поэтому новички блестяще справились с заданием и стали помогать другим. Рон сердито отмахнулся от них, предпочитая терроризировать Гермиону. На Гарри насели сразу с трёх сторон и он заставил свою книгу исчезнуть с третьей попытки.

Во время обеда прибыла почта. Практически все получили письма и посылки, Гарри прислали ещё парочку бутылок хорро и ингредиенты для его приготовления, Гермиона при этом понимающе посмотрела на него. А Рону прямо в тарелку упал красный конверт громовещателя, который тут же взорвался и разразился воплем миссис Уизли:

— Рональд! Что я узнаю?! Как ты мог оскорбить преподавателя?! Как ты мог оскорбить своих друзей?! Когда нам сообщили о твоём совершенно немыслимом поведении, я думала, что умру от горя! Твой отец совсем поседел! Никогда, ни твой отец, ни я, ни твои братья — даже эти чудовищные близнецы! — не позволяли себе ничего подобного! Я очень надеюсь, что значок старосты у тебя заберут и назначат на этот ответственный пост кого-нибудь более достойного! Лучше всего, если это будет Гарри! НЕМЕДЛЕННО ИЗВИНИСЬ ПЕРЕД НИМ И ЕГО ДРУЗЬЯМИ! Если я получу ещё одно письмо вроде этого последнего... Тебе придётся искать других родителей, так как нас с Артуром ты сводишь в могилу своими выкрутасами! Мерлин, что за проклятие на наши бедные головы! Ещё одно письмо — и ты узнаешь, что значит предсмертное материнское проклятие!

— И отцовское! — послышался голос мистера Уизли. — Не могу сказать, что сам в юности был пай-мальчиком, но до такого дело никогда не доходило! И я бы мог понять, если бы ты опять поругался со слизеринцами, но ты-то ополчился против своих же однокурсников-гриффиндорцев и нахамил преподавателям, которые даже не успели снять с тебя ни одного балла! Рональд, мы воспитывали тебя в лучших семейных традициях, отдали тебе всё, что могли, и чем ты нам отплатил за это?

— Если ты ставишь бедным ребятам в вину их происхождение из Дурмстранга, мы переведём тебя туда, чтобы ты понял, что там учатся такие же ребята, как ты, не хуже, и даже лучше, так и знай! — закончила миссис Уизли и письмо самоуничтожилось. Рон, сравнявшись с конвертом цветом лица, пулей вылетел из зала, тоже чуть не взрываясь от злости. Гарри тоже что-то забросил в желудок, подхватил свои посылки и последовал за ним в сопровождении Мародёров.

После обеда у них был факультатив по истории — Рона обязали его посещать, а в полночь — астрономия...

Глава восемнадцатая

Анимагия

Шло время. Рон ни перед кем не стал извиняться и рассорился со всеми, с кем только мог из-за того, что они продолжали дружить с Гарри и приняли в

свою компанию "Малфоев", к которому бывший староста причислил всех новых родственников Поттера, независимо от того, кто какую фамилию носил, на кого был похож и кем кому приходился. Единственное — он перестал оскорблять Гарри и его друзей вслух, но его взгляды исподлобья были весьма и весьма красноречивы и он всегда радовался, когда у кого-нибудь из них были неприятности — будь то плохая оценка или кто-то споткнулся на лестнице, съел что-то за обедом или порвал одежду. Пивз тоже частенько гонялся за Новыми Мародёрами и их родственниками, забрасывая их водяными бомбами или ещё чем-нибудь. Излюбленной добычей полтергейста стал Дадли, который вечно ходил мокрый и в синяках, а пару раз кто-то наблюдал, как Пивз о чём-то шушукается с Роном и оба хихикают.

Ко всеобщему удивлению Рон, настроивший против себя всех учеников и преподавателей, нашёл общий язык с Кооппли, чем бесконечно гордился. Американка была вынуждена принять программу Хогвартса, но это не помешало ей изводить учеников, так что.... Но иногда она делала это весьма тонко — подходила, например, к бедолаге Невиллу и говорила:

— Вот какой славный мальчик! Умница, по всему видно, и в зельях разбирается лучше всех. Ну разумеется, сок дягиля необходимо добавлять именно на данном этапе, а мы, бедные, воображаем на протяжении стольких поколений, что это делается в самом конце... Малфой, вы гений! Разумеется, прозрачный бесцветный раствор не имеет и половины тех бесценных свойств, что ваша зелёная муть... Бедняжка! Страшно подумать, что мы теряем столь блестящего специалиста, как вы, мистер Блар!

Единственным "несчастным" с кем Кооппли не проводила такую тактику, была Гермиона Грейнджер — просто потому, что она всё делала правильно, не давая возможности над собой поиздеваться, а иногда осаживая чересчур зарвавшуюся профессоршу.

— Как Невиллу нейтрализовать действие несвоевременно добавленного сока дягиля? Объясните, как можно избежать образования осадка? Маркус, убавь пламя!

— Бедная девочка! Вам никогда не узнать новаторского счастья! Делать всё строго по рецепту, не привнося ничего своего... — профессор не могла хотя бы не попытаться.

— При поиске "своего" нельзя отходить от норм, иначе, пытаясь приготовить простенькое снотворное, можно сделать так, что человек, выпивший его, не уснёт никогда в жизни! — ответила Гермиона, сверкая глазами.

И только Рон счастливо избежал нападок со стороны профессорши, при ней он занял место развязного и избалованного любимчика, при жизни Снейпа занимаемое Малфоем. И подружились они явно в самом начале семестра, в первый же день, иначе — откуда Рон мог взять сыворотку правды?

Над своим имуществом Кооппли тряслась, как никто, ни днём, ни ночью не снимая заклятий ни с одной из дверей, ведущих в её кабинет, в класс, где проходили уроки или в личные комнаты. Входить туда было можно исключительно в том случае, если она сама открывала тебе дверь. Более того, было достоверно известно, что заклятия были наложены на: петли дверей, ручки, замки, и не только входные двери, но и оконные рамы, дверцы шкафов, заклятиям были подвергнуты книги, котлы, ёмкости с ингредиентами... Последние всегда раздавала сама Кооппли. Однажды слизеринский второкурсник хотел проявить самостоятельность и достал из открытого шкафа бутылочку пиявочного сока. Но, стоило ему только прикоснуться к её стеклу, как посудина на глазах у всего класса вдруг превратилась в огромную, выше человеческого роста, пиявку, заглотала мальчика и вновь стала полупустой бутылочкой. Преподавательница сделала вид, будто ничего не заметила, хотя сама стояла рядом с этим шкафом и понадобилось вмешательство не только декана факультета, но и директора школы, чтобы спасти бедолагу.

Да, Рон явно чем-то угодил Кооппли, она неизменно выделяла его перед всеми, закрывая глаза на явные ошибки и вслух каждые полчаса пророчила ему блистательнейшую карьеру на ниве алхимии, а сам он разгуливал повсюду с самодовольно задранным носом, довольно усмехался, когда профессор распекала других. Он разругался даже с Гермионой, которая очень долго старалась не обращать внимания на все роновы заскоки и примирить его с остальными. Теперь же Рон стал парией, всеми презираемым, с ним не желали водиться даже его собственные братья и сестра. Джинни одно время пыталась поддерживать с экс-старостой хорошие отношения, чтобы тому не было совсем уж плохо, но — плохо Рону вовсе и не было, по крайней мере, внешне, а потом девушка была очарована Аланом и его молчаливой сестрёнкой, да и с Гарри она не хотела расставаться, что всё и решило.

Гарри поделился с Мародёрами своими книгами. Фред и Джордж взвыли при виде "Мародёрам от Мародёров" и несколько дней ходили мрачнее тучи — они ведь вернулись только на один год, а за год не сильно накуролесишь. Правда, некоторые описанные в книге проказы были направлены против строго определённого человека — Северуса Снейпа (в основном это было связано с его волосами), Люциуса Малфоя или ещё кого-нибудь, тоже неприятного Сохатому, Бродяге и Лунатику, но Гарри с друзьями решили поменять Снейпа на его преемницу, Люциуса на Драко, был ещё и мистер Бродли, успевший осточертеть уже всем, так что оставалось только дождаться подходящего случая и выбрать одну из шалостей.

Не меньше времени друзья проводили за пособием для анимагов. В самом начале книги приводились таблицы для определения анимагической сущности. Расчёты отличались чрезвычайной сложностью и заняли трое суток, после чего стало известно, что Алану предстоит превращаться в мангусту, Маркусу — в волка, Ангелу — в волка, над близнецами друзья посмеивались: они хотели быть неотличимыми в любом виде, но Фреду было суждено оборачиваться овчаркой, а анимагической формой Джорджа оказался единорог. У обоих при этом сообщении вытянулись лица, но Гарри было ещё хуже — он никак не мог определить свою форму! С одной стороны у него выходила змея, но по другим показателям он должен был превращаться в мелкого хищника. Вернее, сам он определил змею и Ангел с ним согласился, но Алан упорно видел в нём маленького юркого зверька и утверждал, что Гарри будет лисой, Маркус после долгих раздумий присоединился к нему, а близнецы уверяли, что Поттер будет птицей.

В конце концов Гарри решил обратиться за помощью к знающему человеку — Люпину, наверняка ведь он помогал друзьям в расчётах, а тут Лунатик и сам приехал по делам к Дамблдору и им представилась возможность поговорить. Фред и Джордж при этом глядели на Ремуса с куда большим восторгом, чем прежде: ещё бы, ведь это был самый настоящий Мародёр! Гарри ввёл Люпина в суть дела: нажаловался на Кооппли, на Рона, и кончил тем, что продемонстрировал бывшему преподавателю книги и таблицы с расчётами.

— Кто из нас прав?

Люпин углубился в расчёты и через пять минут его брови полезли вверх. С разрешения оригинала он ещё раз снял с Гарри все необходимые мерки и попросил времени дня два, обещая никому ничего пока не говорить.

— Похоже, из тебя выйдет ископаемый летающий плотоядный геккон, — смеялись близнецы. — Смотри, не попадись тогда Чарли — засадит тогда тебя в клетку для изучения.

Следующее утро началось с драки с Роном. Перемежая свою речь с нецензурной бранью, он обвинил Новых Мародёров и в первую очередь Гарри в том, что они не только сами утратили последние проблески разума, но и ухитрились заразить этим других, и без того страдающих излишней зубастостью и лохматостью. Рон заявил также, что Люпин и прежде был недоумком, а теперь превратился в конченного беспросветного идиота, таким же... Но закончить эту фразу он не смог, получив от Гарри сокрушительный удар кулаком в зубы, а потом и Полоскательное заклятие — последнее в исполнении Ангела. Прибывшая на место МакГонагалл — за ней быстренько сбегала Гермиона — сняла со всех участников драки по двадцать очков, но, узнав о причинах потасовки, признала, что они были достаточно вескими и весь штраф был приписан одному Рону — с работами под контролем мистера Филча, письмом родителям и отстранением от любимых уроков зельеварения до конца месяца.

— Ну и задал же ты мне жару! — заявил Гарри ещё через два дня Люпин. — Я тут считал, считал... Даже привлёк профессора МакГонагалл, сказал, что ради собственного интереса взялся за расчёты. Форма Гермионы — выдра, у Рона — лиса, а ты непонятен. То, что у меня выходило, было прямо-таки невозможно, но Минерва подтвердила мой результат. Полностью.

— И что это? — спросил Гарри, вспомнив пристальный взгляд декана и внутренне содрогаясь. — Совсем плохо?

— Наоборот, — улыбнулся Люпин. — Просто это чрезвычайно редкое явление, за всю историю существовало всего пять таких волшебников и последний умер в семнадцатом веке. Ты — шестой трезанимаг, у тебя не одна форма, а три. И — совершенно уникальный случай! — третья — магическая. Согласно преданию, Мерлин превращался в тигра и дракона, но у него были только две формы, а не три, как у тебя.

— А мои формы какие? Мы хотя бы приблизительно угадали?

— Со змеёй ты попал в самую точку. Есть мелкий хищник, но это не лиса, а горностай. Угадаешь магическую форму?

— Опять дракон, как у Мерлина?

— Нет. Это птица. И ты хорошо её знаешь, ибо твоя жизнь тесно с ней связана.

— Птица... Я слышал, что... — Гарри не успел договорить, а Люпин уже качал головой. — ФЕНИКС?! — осенила его новая догадка.

— Он самый. Змея, скорее всего, ядовитая, кобра или гадюка — почему, непонятно, полагаю, из-за Воландеморта... горностай и феникс, золотой феникс, а это безумная редкость. Думаю, Минерва теперь будет агитировать тебя вступать в ряды анимагов и я не советую тебе отказываться.

— Но мы хотели... Все шестеро... Как тогда вы с папой и Сириусом...

— Понимаю, но твой случай совершенно особенный, Гарри, регистрации не избежать.

Гарри был крайне недоволен результатом разговора и надулся: просил же никому не рассказывать! Впрочем, Люпин, видя, как вытянулось лицо юноши, объяснил ему, что говорил с МакГонагалл под большим секретом и она ничего не знает о планах друзей.

Это не помешало ей задержать Гарри на следующий день после урока.

— Поттер, вы никогда не думали об анимагии? — спросила она в упор.

— Думал. И профессор Люпин рассказал мне о результатах ваших расчётах — трезанимаг, магическая третья форма... Но это опять повлечёт за собой чрезмерное внимание со стороны министерства и я опять стану мальчиком-который-снова-выпендрился.

— Я понимаю. Но мы уже посоветовались с директором и он сам просил меня помочь вам с вашими превращениями, а зарегистрируетесь, когда сами захотите, таким... всегда шли навстречу. Из тех пяти двое не регистрировались и их никто не осуждал. Кроме того, я могла бы научить и ваших друзей, если они пожелают, и это будет сохранено в тайне, знать обо всём будете только вы, ваши друзья, если они согласятся, и мы с директором. Ну и Люпин — он вас высчитывал.

— У меня есть вот это, — Гарри показал отцовскую книгу. — Я пытался по ней...

— Замечательно! Заниматься будете по ней, под моим контролем. Первый урок — сегодня в восемь.

Глава 19. Вызов или Поттер против Малфоя

Друзьям очень повезло, что профессор МакГонагалл согласилась давать им уроки. Вернее, она даже не учила, а контролировала ребят, время от времени давая весьма ценные советы. Книга Джеймса Поттера привела профессора в восторг и она рекомендовала Гарри её издать — среди истинных знатоков трансфигурации этот труд должен был иметь огромный успех, даже среди тех, кто сам не помышляет об анимагии. До сих пор ещё не существовало столь замечательной работы — очень полной, но написанной таким простым и доходчивым языком. Но Гарри не знал, был ли сей труд предназначен для печати или нет, поэтому он решительно сопротивлялся этим уговорам, тем более, что на повестке дня стояли совсем даже другие проблемы.

Оказалось, что Малфой отнюдь не шутил, говоря о суде — Нарцисса и в самом деле обратилась в Визенгамот с требованием аннулировать завещание Сириуса, согласно которому всё имущество Блеков переходило к Гарри. Заседание было назначено на конец ноября, а пока Гарри предстояло готовиться: к процессу и к матчу по квиддичу — первому в сезоне и первому в качестве капитана, при чём в обоих случаях борьба была с Малфоями: по жеребьёвке первый матч был со Слизерином и Драко тоже был капитаном.

Сообщение о грядущем процессе пришло через два дня после разговора Гарри с профессором МакГонагалл. Поттера, пребывающего в состоянии эйфории после очередного урока зельеварения, во время которого Рон практически уничтожил идеальную Всеэссенцию, изготовленную Гарри и Аланом ("Это возмутительно! Вас двоих категорически нельзя подпускать к котлам — вы либо жуткую отраву сварите, либо взорвёте всю школу — минус двадцать баллов каждому! Берите пример с мистера Уизли — вот кто блестяще справился с заданием, за что получает пятьдесят баллов!") вызвали в кабинет директора, где юноша, к крайнему своему удивлению, увидел профессора Тофти, которому год назад сдавал экзамены СОВ.

— Гарри, Тобиас будет представлять твои интересы на процессе, — сказал Дамблдор. — Имей ввиду, что миссис Малфой настроена весьма даже решительно и наняла лучшего адвоката.

— Малфои жаждут одного — власти, могущества и богатств, хотя на сегодняшний день их состояние оценивается в семьсот миллионов, учитывая вклады и недвижимость, — покачал головой профессор Тофти. — Впрочем, это средства Люциуса, но и Нарцисса более, чем обеспечена, даже без её опеки над средствами Драко... Никогда не мог понять таких людей... Но надо подумать, что мы можем сделать в данной ситуации, юридически миссис Малфой имеет право претендовать на наследство Блеков, не оставивших после себя продолжателей рода. Ветвь Амадеуса пресеклась, поскольку ни один из его сыновей не вступил в брак, у Альфара потомства не было, Огастес же имел двух дочерей — Нарциссу и её старшую сестру Беллатрис, но та в розыске, поэтому...

— Была ещё одна сестра, кажется, самая старшая, — вспомнил Гарри. — Не знаю, жива ли она ещё... Как же её звали...

— Да, Андромеда была тремя годами старше Беллатрис, но умерла вскоре после окончания школы. Какая-то грустная история, кажется, связанная с молодым человеком...

— Андромеда вышла замуж за магла, — ответил Гарри. — Теодора Тонкса. Поэтому семья от неё отреклась, даже с генеалогического древа её буквально выжгли.

— Невероятно, я этого не знал! — вскричал Тофти. Дамблдор молча прятал в усы улыбку. — А потомство у них есть? Я знаком с молодой авроршей, Нимфадорой Тонкс...

— Это их дочь. Я не знаю, есть ли у Тонксов другие дети...

— Ещё две дочери и три сына, — кивнул директор. — И Андромеда с Тедом ещё в добром здравии.

— Вы можете поговорить с ними.

— Это коренным образом меняет дело!

— И я вас очень прошу — если я не могу претендовать на это наследство, сделайте так, чтобы его присудили Тонксам. Против этого я ничего не буду иметь, но мне бы крайне не хотелось отдавать что бы то ни было Малфоям или Лестрейнджам... Пожалуйста...

После этого урок защиты у профессора Вэнса и факультатив истории у профессора Пьенса прошли уже в приподнятом настроении.

Через неделю Гарри и Алан насилу растолкали Маркуса — накануне он вконец замучился со своими превращениями. Блар первым добился каких-то успехов, отрастив хвост и обзаведясь великолепными волчьими клыками, располосовавшими ему губы, но вот убрать всё это без посторонней помощи он смог только после седьмой попытки. Маркус хотел даже отказаться от анимагии, но близнецы Уизли подняли его на смех. А теперь он с трудом продрал глаза, что вызвало издевательский хохот Рона. Впрочем, стоило разъярённому Гарри швырнуть кузену в лицо форму вратаря, как тот мигом проснулся окончательно и пулей вылетел в коридор, так что остальные за ним еле угнались.

— Так, — Гарри перед вылетом окинул команду критическим взглядом — близнецы лениво поигрывали битами, Кэтти в последнюю минуту решила поддержать Джинни, забыв, что та уже играла в прошлом году, хотя и в другой роли, лица Алана и Маркуса были непроницаемы, они просто ждали. — Это наша первая игра, — сказал капитан, но я в вас верю. Вы все — замечательные игроки и слизнякам ничего не светит. Гриффиндор их всегда побеждал, сделаем их и сегодня. Единственная просьба — к загонщикам: бладжерами пуляйте в Малфоя, а не в Вэнса! Помните: Драко — в зелёном, Алан — в алом!

-... Сегодня у сборной Гриффиндора премьера! — комментировал неугомонный Ли Джордан. — Впервые команду на поле выводит капитан и ловец Гарри Поттер. Кроме того, эта команда заменила половину игроков. Прошлогодний голкипер, Рон Уизли, покинул свой пост и уступил его Маркусу Блару, ещё год назад учившемуся в Дурмстранге! Из достоверных источников стало известно, что Маркус — неплохой вратарь и слизеринским охотникам предстоит сегодня немало потрудиться, если они рассчитывают забить хотя бы один гол. Далее, загонщики остались прежние, вернее, в команду вернулись близнецы Уизли, чья дисквалификация была отменена. Из трёх охотников осталась лишь наша неустрашимая Кэтти Белл, вместе с ней мы видим Джинни Уизли — в прошлом году она была ловцом, но теперь вынуждена выполнять другие обязанности. Кроме того, Гарри решил нарушить сложившуюся традицию — впервые с выпуска Билла Уизли в 1987 году один из гриффиндорских охотник — представитель сильного пола, это тоже прошлогодний дурмстанговец, Алан Вэнс! И теперь нам представляется прекрасная возможность выяснить: являются ли члены Слизеринской сборной дальтониками или нет: обратите внимание на потрясающее сходство Вэнса-младшего и Малфоя, различить их возможно исключительно по цвету их мантий. Загонщики, помните, слизеринский ловец и капитан одет в зелёную форму, охотник Гриффиндора — в красную!

Близнецы переглянулись и хмыкнули: комментатор лишь несколько перефразировал то, что сказал пару минут тому назад Гарри.

По знаку мадам Трюк капитаны сошлись посреди поля и пожали друг другу руки — практически едва коснувшись пальцами ладони.

— У тебя нет ни малейших шансов на победу! — процедил Гарри.

— А что этот рыжий кретин сбежал? — поинтересовался Малфой. — Мячика испугался или не пожелал играть в одной команде со вторым мной? Очень интересно...

Команды взлетели и мячи были выпущены. Маркус завис перед средним кольцом, его лицо выражало полное безразличие к происходящему. Гарри взлетел выше всех, чтобы иметь возможность в относительно спокойной обстановке искать снитч и в то же время наблюдать за своей командой.

Квоффлом сразу завладела Джинни и она тут же устремилась к вражеским кольцам. Морте — у слизеринцев тоже был новый вратарь — бугай, уступающий своими габаритами исключительно Крэббу и Гойлу) набычился, загонщики ринулись в бой, не говоря уже об охотниках — Монтегю, Уоррингтоне и Пьюси-младшем, но, прежде, чем они настигли девушку, та сильным броском переправила мяч Кэтти, та — Алану, прохлаждавшемуся с другой стороны поля, даже не глядя на перепалку. Получив пас, Вэнс словно проснулся, запустил мяч вверх свечой, взмыл за ним, схватил, перехватил другой рукой, вторая свеча — в руки Джинни. Слизеринцы ничего не поняли, пока вновь не раздался счастливый голос комментатора:

— Десять — ноль, Гриффиндор открывает счёт!

Мяч был у Монтегю, но всего пару минут, после чего Алан выхватил у него квоффл и сразу же, одной рукой придав снаряду вращение, швырнул в кольца, даже не целясь. Морте бросился наперерез, но не только не схватил мяч, но соскользнул с метлы и несколько минут весьма неспортивно болтал ногами в воздухе, отчаянно цепляясь руками за древко. Кончилось это тем, что на выручку незадачливому вратарю пришёл Гойл, а за это время Кэтти тоже успела забить гол. Зрители взвыли, но оказалось, что это против правил и Уоррингтону представилась возможность пробить Маркусу пенальти.

— Интересно, подтвердятся ли те слухи, которые ходят о Бларе? — вопрошал комментатор. — Говорят, он блистал ещё в Дурмстранге, поддержит ли свою славу у нас? В какое же кольцо будет бить старина Уорри, что-то он очень долго целится, а пофигизм гриффиндорского вратаря что-то мне не нравится... Наконец... Забьёт или не забьёт?

Не забил. Уоррингтон пытался обмануть Маркуса и с самым целесоустремлённым выражением лица летел в сторону правого кольца, но мяч бросил в левое, тем не менее, Блар легко взял этот красный шарик, вызвав очередной вопль восхищения! Гарри довольно улыбнулся: Рон наверняка пропустил бы такой мяч, а Маркус поймал его, не утратив своего ленивого выражения лица. Правда, такой успех должен был здорово обозлить слизеринцев, но на такой случай у него были замечательные загонщики, с которыми он обменялся многозначительными взглядами. Посмотрел на Малфоя — тот исходил злобой и рыскал повсюду в поисках золотого мячика. Бладжеры ревели, как шмели, но серьёзных увечий никому не было нанесено.

Снитча нигде не было, но потом Гарри увидел его — чёртов мячик порхал неподалёку от слизеринских ворот. Придав своему лицу выражение предельного напряжения (но он и в самом деле был сильно обеспокоен — клюнет или нет Малфой на его удочку?) устремился к своим кольцам. Малфой клюнул и оба запетляли между бладжерами, уворачиваясь от их ударов, в ушах свистело, Гарри уже не слышал, что орал Ли Джордан, хотя время от времени до его сознания доходило, что в комментарии вклинивается раздражённая профессор МакГонагалл.

В пяти метрах от колец, будучи на изрядной высоте, Гарри вдруг стал быстро её сокращать, переходя в отвесное пике, Малфой — за ним! Ловцы летели совсем близко друг от друга, Поттер даже на минуту перепугался, что его соперник поймёт его замысел и он не удастся, но тут из его кармана выпал некий блестящий предмет. Лицо Малфоя напряглось ещё больше, хотя он и не мог больше увеличивать скорость.

Гарри ушёл в сторону, выпрямляя метлу и пошёл вверх, а Малфой...

Крак!

Знаменитый Нимбус-2001, врезавшись в землю, сломался, седок полетел от боли, но заорал не от боли, а от торжества!

— Я поймал снитч!

Игра остановилась, все уставились на Драко — кто с ликованием, кто в ужасе!

— Я поймал снитч! Вы видели?! Я сделал Поттера! Все видели?! Вот он... — внезапно его лицо вытянулось, побледнело, потом побагровело, Малфой с величайшей ненавистью взирал на то, что лежало у него на ладони, через минуту галлеон полетел в песок, осыпаемый самыми гнусными ругательствами. — ПОТТЕР, ТЫ МЕРТВЕЦ! ПОНЯЛ МЕНЯ?! МЕТЛУ МНЕ!

— Мистер Малфой, — согласно правилам, после того, как вы сошли... или упали с метлы, вы не имеете права больше взлетать! — объявила мадам Трюк. — Кроме того, за ваш обман команда Слизерина будет наказана!

— Я никого не обманывал, это Поттер бросил вниз галлеон, чтобы обмануть меня!

— Мистер Поттер, вы бросали галлеон?

— Нет. У меня тоже что-то блеснуло перед глазами, но я не разобрал, что именно, понял только, что это не снитч.

— Он лжёт, он всё лжёт!

— Это ты лжец! — вскипел Гарри.

— Согласно правилам, за сорванную игру команде Слизерина назначается штрафной! Но, поскольку возникли прения сторон, и возникли подозрения в некорректных действиях противника штрафной назначается и команде Гриффиндора! Капитан и ловец Слизерина сошёл с метлы и потому не имеет права вернуться в игру, но если у вас имеется запасной ловец...

— Имеется! Дерон, ко мне! — рявкнул Малфой, к нему тут же выскочил третьекурсник с метлой, сбрасывая на бегу мантию.

— Очень хорошо, — заметил Гарри, снижаясь, — а я не желаю соревноваться с запасником и тоже беру замену! Ангел, срочно на поле! Кэтти, принимай команду! Держись, ребята!..

— ...На поле происходит рокировка ловцов! — вещал Ли. — Гарри Поттер и Драко Малфой покидают команды, их места занимают Ангел Крам и Джон Дерон! Ангел — младший брат знаменитого Виктора Крама, интересно, поддержит ли он честь рода?.. Обеим командам назначен штрафной, по жребию, первым его выполняет Слизерин! Уоррингтон явно собирается взять реванш, но лично я больше не сомневаюсь в квалификации гриффиндорского вратаря! Да, невзирая на все ухищрения противника, Маркус шутя берёт и этот мяч! Квоффл теперь у Джинни Уизли, она летит к слизеринским кольцам и... забивает! Счёт 50 — 0, лидирует Гриффиндор!

Гарри улыбнулся: оказывается, пока он гонял Малфоя, ребята забили ещё два мяча, молодцы, если теперь и Ангел не подкачает... Но кто бы знал, что всё так получится?

Но Ангелу не повезло — с одной стороны в него запустили сразу два бладжера, что было не по правилам и слизеринцы схлопотали ещё одно пенальти в свои кольца — но удар Кэтти прошёл мимо, — а с другой в него врезался Дерон! Стычка кончилась плачевно для обоих: под Крамом сломалась метла, он ухватился за метлу соперника, но та не выдержала двойной тяжести и тоже вышла из строя! Таким образом Гарри и Малфой провели на скамье запасных всего десять минут, но за это время счёт стал уже 70 — 0 в пользу Гриффиндора! Стало ясно, что Слизерин теперь спасёт от позорного разгрома только снитч, и то если Малфой поймает его прежде, чем гриффиндорцы опять пойдут в атаку, чёртов же шарик исчез, испарился! А Драко теперь учёный, на провокацию больше не клюнет, придумывать надо что-то другое!

Толпа неистовствовала: такой игры она ещё никогда не видела! За сравнительно небольшой промежуток времени на поле произошло столько событий, что аж дух захватывало! Ли уже не успевал комментировать эти великолепные перепасовки в исполнении охотников, блестящую игру загонщиков Гриффиндора — у Малфоя во лбу чернела здоровенная шишка, заработанная явно не во время падения, у Гойла была сломана рука и все поражались, как этот неуклюжий мешок ещё как-то ухитряется и на метле удерживаться, и битой махать, пусть даже и вполсилы! У Монтегю было в кровь разбито лицо, Морте пришлось менять и уносить в больничное крыло — второй кручёный квоффл Алана сбил-таки его с метлы. В то же время гриффиндорцы при столь жёсткой игре и учитывая, что слизеринские загонщики тоже не зевали, могли похвастаться только несколькими лёгкими ссадинами да незначительными ушибами. Охотники были просто дьяволами во плоти, от их головокружительных налётов не было спасения, ибо за те немногочисленные тренировки, что Гриффиндор сумел провести под грифом секретности, Алан обучил подруг по оружию нескольким малоизвестным, но весьма эффективным приёмам. Через пятнадцать минут после возвращения в игру Гарри и Малфоя гриффиндорцы лидировали уже со счётом 120 — 0! Маркус творил настоящие чудеса ловкости и под конец уже не удержал выражения "полнейшего пофигизма", теперь и на его лице появился азарт! Толпа восторженно замирала, когда Уоррингтон, Монтегю или Пьюси-младший приближались к кольцам противника и пытались их атаковать — голкипер отбивал любые мячи, даже когда Пьюси попробовал повторить номер Алана и подкрутить квоффл, впрочем, добиться нужного эффекта слизеринцу так и не удалось. Алан тоже порадовал толпу своими голами, правда, из двенадцати он забил всего три, но зато КАК забил! Пасы его тоже отличались изяществом и красотой, не говоря уже о точности, Кэтти и Джинни тоже были на высоте, за всю игру был допущен всего один промах, и то по причине внезапного порыва ветра. Слизерин был "сделан" даже без снитча.

А вот и он! Непосредственно после пятнадцатого гола (Алан опять закрутил) Гарри заметил свой мячик. И опять-таки на том самом месте — у основания слизеринских колец! Малфой его не видел, а когда Поттер честно устремился за снитчем, даже не шелохнулся, только крикнул вслед:

— Ну уж нет, больше у тебя этот номер не пройдёт, Поттер, нашёл дурака!

Представьте себе его потрясение, когда Гарри с самым победоносным видом и снитчем, настоящим снитчем в руках опять взлетел вверх под восторженные крики толпы и пронзительный финальный свист мадам Трюк!

— Гриффиндор побеждает с разгромным счётом 300 — 0! — возвестил счастливо-перепуганный комментатор. — Мадам Помпфри, мадам Помпфри, подойдите, пожалуйста, на трибуну — профессору МакГонагалл плохо, она в обмороке, помогите!

Глава 20. Поттер против Малфой

Гриффиндор ликовал. Гарри ещё никогда прежде не был столь популярен, как после столь блистательной победы и уже не знал, куда ему прятаться от этой популярности. Впрочем, не меньшая слава обрушилась и на других членов команды, Маркуса готовы были носить на руках, а Колин Криви обзавелся снимками всех игроков во всех ракурсах, и был даже не на седьмом, а на девятом небе от счастья. Следующий урок трансфигурации превратился в продолжение праздника, поскольку суровая профессор МакГонагалл так и не отошла от счастливого потрясения и всё твердила, что ещё никогда Гриффиндор не побеждал так красиво и с таким разгромным счётом, что Гарри просто гений — так подобрать и натренировать команду за столь короткий срок — просто немыслимо! Даже Рон расцвёл, хотя и утверждал, что сыграл бы не хуже Маркуса, если бы его не вынудили уйти из команды столь гнусным шантажом. За это замечание он получил двадцать штрафных очков, затрещину от Финнигана (что ускользнуло от внимания декана), а на ехидный вопрос Гермионы, что помешало ему так блистать в прошлом году, Рон категорически отказался отвечать.

Через неделю за Гарри приехал профессор Тофти — пора было явиться в Визенгамот. Старик, бывший гриффиндорец, тоже пребывал в состоянии эйфории и всё заявлял, что после того, как Гарри так отделал Драко, с Нарциссой ему будет справиться проще простого, тем более, что большинство членов комиссии — на его стороне и его ждёт несколько сюрпризов. Правда, в состав Визенгамота вернулась Амбридж, но она утратила всё своё влияние и её участие будет чисто номинальным.

— Я бы предпочёл, чтобы она вообще не возвращалась, — пробурчал Гарри, вспомнив дементоров, первый суд и часы отработки, оставившие неизгладимый след на его коже.

— Да, противная дама, — согласился профессор. — Я вообще не понимаю, как она к вам попала — по защите она всегда была полным профаном. Сам принимал её, так Долорес не справилась ни с одним заданием, я из жалости задал ей несколько вопросов из— программы первокурсников, так она и на них не ответила. И во многом другом она не разбирается, Фадж её взял на работу исключительно в силу дружеских отношений с её семьёй, а потом отдал должное преданности Жабы.

На сей раз в Министерство они попали через камин и двинулись на контроль палочек, после чего решили прогуляться, потому как прибыли за три часа до начала слушания. Гарри хотел избежать встречи с мистером Уизли, так как тот наверняка спросил бы его о Роне, но напоролся на Перси, к5оторый, торжественно пообещав профессору Тофти доставить Поттера в зал слушания за полчаса до начала, чтобы они успели подготовится, затащил юношу в свой кабинет, где сидел его отец.

— Вы уже помирились с Роном? — спросил тот после обмена любезностями, но сам всё понял по смущению Гарри. — Не понимаю, что могло случиться... Вэнсы и впрямь так похожи на Малфоев, как мы поняли из его письма?

— Как две капли воды. А вы так и не нашли их в реестрах? И Пьенсов?

— Я лично поднял бумаги из Тайного Хранилища, — ответил Перси, ставя перед ним стакан сливочного пива. — Их нет нигде — ни Вэнсов, ни Пьенсов. Впрочем, это ещё ничего не говорит. Они могут оказаться не англичанами или в силу каких-то причин воспользовались заклятием Необнаружения.

— Необнаружения?

— Это противозаконно, хотя в исключительных случаях разрешается. Под воздействием этого заклинания исчезают все следы того, кто применил его к себя. Из реестров исчезают имена, знакомые забывают фамилии и так далее. Но это заклинание чрезвычайно сложное и его практически никто не знает, я нашёл его описание в одной рукописи, не имею права разглашать её название... Но и там только и говорилось, что такое заклятие существует, как оно действует и что согласно таким-то параграфам оно запрещено. Там же говорилось о его вариации, которая скрывает не только имя, но и вообще всё, что связано с этим волшебником. Это одно из древнейших заклятий, по преданию его применил к себе сам Мерлин, из-за чего мы о нём практически ничего не знаем, кроме легенд, которые, скорее всего, недостоверны, ему же приписывается изобретение этого заклинания, чья формула давно забыта...

— Перси, ты просто кладезь познаний! — восхитился его отец и обратился к Гарри, отвечая на его безмолвный вопрос: — Мы помирились. Фадж признался, что наложил на Перси проклятие, отчего всё так и случилось.

— Слышал бы ты, как я после этого орал на министра, — хмыкнул Перси. — Ничего, скоро у нас будут выборы... Но я молчу — об этом. С победой тебя! Это было великолепно!

— Да, Джинни нам всё написала, — кивнул мистер Уизли. — Она хоть справляется?

— Ещё как! Пять голов забила, как и Кэтти с Аланом, но те дольше играют, так что Джинни просто молодец.

— Великолепно! — Перси хлопнул в ладоши. Гарри посмотрел на него и нахмурился: было больше похоже на то, что именно теперь бывший гриффиндорский староста пребывает по заклятьем. Хотя, нет, на третьем курсе Перси вообще прыгал и плясал после победы своей команды.

Они ещё поболтали, мистер Уизли выразил надежду, что Гарри выстоит против Малфой, учитывая, что у профессора Тофти опыт куда больше, нежели у Курта Штаера, знаменитого немецкого защитник. Перси по этому поводу ещё позлорадствовал, что миссис Малфой пришлось договариваться с иностранцами, после того, как все английские волшебники-правоведы отказались браться за её дело.

— Не беспокойся, — шепнул Гарри профессор Тофти, когда они занимали свои места. — Твоё дело практически уже выиграно: я нашёл таких помощников, что... Даже старина Курт ничего не сможет поделать... Что с тобой?

— Ничего, — хмуро ответил юноша, ему всё не давала покоя мысль о том, что он только что прозевал нечто чрезвычайно важное, но вот что именно? И о том, что ему сказал Перси, он не забыл — но зачем Пьенсы и Вэнсы скрываются ото всех? Почему они не хотят, чтобы кто бы то ни было знал их настоящие имена? Кто был зачинщиком, кому это первому пришло в голову и кто в курсе этого? Знают ли об этом Тереза, Натали и его друзья? Может, здесь ведётся какая-то очень тонкая игра, частью которой являются Алан и Маркус? Может, Рон прав и напрасно они поругались? И что такое он здесь проглядел?

Наконец-то стали подходить члены комиссии. Свои места заняли Дамблдор и Перси Уизли, с краю примостилась Амбридж, ещё больше обрюзгшая, став ещё ниже ростом, она злобно сверлила Гарри глазами, в которых отражалась самая откровенная ненависть, но Поттера сложновато было запугать, тем более взглядами. Последними пришли Нарцисса и её защитник — важный седеющий господин с холодными серыми глазами и плотно сжатыми губами. На миг Малфой окинула противников полным презрения взглядом и отвернулась, пряча торжествующую улыбку. Герр Штаер молча поклонился коллеге, кивнул Гарри и сел рядом со своей клиенткой.

— Это будет первый процесс, который Курт проиграет, — шепнул Гарри профессор, поглядывая в сторону двери.

— Вы уверены?

— Миссис Малфой не имеет никаких законных оснований претендовать на наследство Блеков, это... Но об этом ты узнаешь позже. Единственное, ты должен быть готов к тому, что это имущество присудят вообще третьему лицу, но это тоже не обязательно, хотя случиться может.

— Если это будет Тонкс, я возражать не стану...

— Слушается дело: Нарцисса Глория Малфой, урождённая Блек, против Гарри Джеймса Поттера, — объявил председатель. — Присутствуют... Миссис Малфой, изложите суду в нескольких словах суть ваших претензий.

— Поттер присвоил себе имущество, испокон веков принадлежавшее моему роду, то есть, роду Блеков, — заявила она. — Согласно закону, единственной наследницей Блеков являюсь я, поскольку одна моя сестра умерла незамужней, другая лишена всех прав. После смерти обоих сыновей моего дяди Амадеуса — Сириуса и Регулуса — им наследую я.

— Благодарю вас, миссис Малфой... Мистер Поттер, на каких основаниях претендуете вы на имущество Блеков?

— Упомянутый выше Сириус Блек, — сказал Гарри, — был моим крёстным отцом, то есть, довольно близким человеком. И он счёл возможным при составлении завещания отписать всё своё имущество мне — сыну его лучшего друга и своему крестнику. Завещание было представлено на рассмотрение комиссии.

— Прошу слова, — со своего места поднялся герр Штаер, — но моя клиентка утверждает, что Сириус Альтаир Блек в свою очередь, не имел никаких прав на данное имущество, ни владеть им, ни распоряжаться. Около пятнадцати лет тому назад он осужден за убийство — чрезвычайно тяжкое преступление, согласитесь.

— Он был полностью оправдан посмертно, — отозвался Тофти.

— Но не прижизненно, — возразил немец, к слову, блестяще, почти без акцента, говоривший по-английски. — Он до последнего был преступником, человеком без прав.

— Но Сириус Блек был осуждён БЕЗ лишения имущества, — продолжил его коллега и противник. — Даже после своего знаменитого побега Сириус не был лишён прав, в том числе и имущественных.

— Но Сириус Блек не был также полноценным представителем рода, — Штаер поднял бумаги. — Известно, что он был убран с генеалогического древа и вычеркнут из завещания.

— Вот именно — завещание! — Тофти в свою очередь торжествующе поднял свою папку. — Знакомы ли вы, миссис Малфой и герр Штаер, с окончательным вариантом завещания родителей покойного Сириуса Альтаира Блека?

— Разумеется, я знакома с завещанием тёти Агаты, — фыркнула Нарцисса. — Дядя Амадеус умер первым и всё своё имущество завещал жене, а та завещала его тому достойному представителю рода Блеков, кто на тот момент будет жив. В первую очередь это казалось мужской стороны, но Сириус не был достойным, а Регулус умер холостым.

— Простите, миссис Малфой, но это не так. В завещании стоит следующее: "Сын мой, Сириус Альтаир Блек, — обратите внимание, завещательница не отреклась от своего потомства и по-прежнему считала Сириуса Блека своим сыном, — да обретёт наследство своё лишь тогда, коль не останется боле Блеков мужеска пола, и не буде прежде имущество завещано в род иной, что возможно есть". Регулус был объявлен погибшим за полгода до кончины своей мачехи — а вам должно быть известно, что, для поддержания традиции, обязывающей Блеков иметь не менее двух детей в семье, по настоянию своей ставшей после рождения первенца бесплодной супруги, Амадеус Блек прижил своего второго сына на стороне. Ваш отец, Огастес Бэзил Блек, скончался ещё годом позже, отписав своё имущество "достойным дочерям своим, Беллатрис и Нарциссе, имущество же, унаследованное от семьи брата моего Амадеуса — последнему Блеку мужеска пола, дабы распорядился он оным имуществом согласно разумению своему". Последним из Блеков-мужчин на тот момент был Сириус Альтаир. Согласно завещаниям своей матери и вашего отца Сириус принял наследство и распорядился им так, как считал возможным. Кроме того, даже если Сириус не имел права передачи наследства в третий род, в роду Блеков есть иные его представители, у коих больше оснований выдвигать претензии, чем у вас, но они почему-то этого не делают.

— У кого это "больше оснований"?! — гневно взвилась Нарцисса, её лицо исказилось от злости.

— Должно быть, у меня, — раздался голос со стороны дверей. Обернувшись туда, истица окаменела. Говорила важная, не старая ещё, хотя и старше миссис Малфой, женщина, с красиво уложенными каштановыми волосами, весёлыми искрами в серых глазах и озорной усмешкой. Она была похожа и на Беллатрис Лестрейндж, и на Нарциссу, но у новоприбывшей не было на лице ни холодности первой, ни презрительности второй. Она была просто красива и элегантна.

— Назовите суду своё имя, — предложил с мягкой улыбкой профессор Тофти.

— Андромеда Беата Тонкс, урождённая Блек.

— Вы являетесь дочерью Огастеса Бэзила Блека?

— Совершенно верно, я — его старшая дочь, следовательно, довожусь родной и старшей сестрой Беллатрисе Лестрейндж и Нарциссе Малфой, — усмехнулась она, опережая следующий вопрос. Гарри смотрел на миссис Тонкс во все глаза, с каждой минутой она нравилась ему всё больше.

— Андромеда Блек умерла совсем юной, через два года после выпуска, — подал голос Штаер.

— Это не совсем так. Я, скажем так, "умерла" для семьи дяди Амадеуса и моей матери, урождённой Паркинсон, после брака с маглом, но некоторые мои родичи отлично знали, что на самом деле я жива.

— Были ли среди этих "некоторых ваших родичей" ваш отец и ваш кузен Сириус Альтаир Блек? — спросил Тофти.

— Отец не считал меня своей "достойной" дочерью, но не отрекался от меня. Оговорюсь сразу — в отцовском завещании я не фигурирую, так как сама этого не захотела и добровольно отказалась от своей доли наследства в пользу присутствующей здесь Нарциссы. Что касается кузена — да, он тоже знал.

— Поддерживали ли вы отношения между собой? В последние два года его жизни?

— Самые дружеские. Сириус жил у нас около полугода, — улыбнулась Андромеда.

— Как вы отнеслись к тому, что ваш кузен завещал всё своё имущество своему крестнику, а не вам, своей кузине?

— Простите, профессор Тофти, но вы, судя по этому вопросу, не очень хорошо знакомы с завещанием Сириуса. Он назначил меня своей душеприказчицей. Мне ничего не нужно из имущества кузена, кроме этой безделушки, — она показала серебряную брошь на своей мантии, — и я сразу попросила это у Сириуса — просто на память. И — это я, зная Сириуса, что он большой любитель рисковать жизнью по поводу и без повода, настояла на том, что он составил завещание. О своих правах на имущество родителей он узнал опять-таки от меня, профессор.

— А вы знали, что ваш кузен...

— ... был осуждён за чужие преступления, бежал из Азкабана? Знала. Но, будучи отвергнутой магическим миром, сочла себя не обязанной идти на поводу у всех этих краучей и им подобных. И я знала, что Сириус не способен на те преступления, в которых его обвиняли, хотя доказать этого мы не могли. Мы с Регом до последнего занимались поиском доказательств невиновности Сириуса.

— Регом???????????

— Анди говорит обо мне, — послышался тихий, низкий голос. Все обернулись и застыли с вытянувшимися от потрясения лицами.

Глава 21. Тайна открывается. Блек против Амбридж

— Дя... Профессор Пьенс! — ахнул Гарри громче, чем сам того ожидал Впрочем, потрясены были все, кроме Дамблдора, в глазах которого играли бесенята, профессора Тофти и миссис Тонкс, уступившей место новому свидетелю.

— Регулус Сандерс Август Пьенс, первоначальное имя — Регулус Август Блек, — негромко представился тот. — Младший сводный брат покойного Сириуса Альтаира Блека. Слухи о моей безвременной кончине были несколько преждевременны, хотя и не столь далеки от истины.

— Вы — Регулус Август Блек? — спросил с улыбкой профессор Тофти.

— Я вам это уже сказал. Но впоследствии, после своей так называемой гибели, я взял материнский вариант имени и фамилию — Сандерс Август Пьенс.

— На то были серьёзные причины? — спросил Перси, подняв руку.

— Стремление полностью изменить свою жизнь считается серьёзной причиной?

— Ещё один вопрос. Не так давно я, по причинам, не имеющим отношения к данному делу, пытался...

— Пытались найти фамилию Пьенс в ваших реестрах? Её там никогда не было, это американская фамилия, — усмехнулся Регулус. — Поэтому её у вас и не может быть, мистер Уизли. А теперь ближе к делу. До смены имени я был последним достойным представителем рода Блеков мужеска пола и по закону, даже нося фамилию матери, имею полное право претендовать на отцовское имущество. Но я не хочу иметь со своей семьёй ничего общего. Кроме того, давно замечено, что богатства Блеков не принесли счастья никому из них, словно на него наложено мощное проклятие. В этом случае, во избежание катастрофы, полагается передавать проклятое имущество в иной род, не имеющий никакого отношения к роду Блеков — в нашем случае. Сириус завещал это своему крестнику, сыну своего лучшего друга — и теперь род Блеков должен возродиться и преумножить свою славу — так всегда бывает. Но, в любом случае, пока я жив и жив мой сын — никто да не может претендовать на наследство Сириуса, таков закон. И этот закон не препятствовал моему брату составить именно такое завещание, а Гарри Поттеру — принять завещанное ему имущество.

— Регулус... Невероятно... — шептала Нарцисса, теряя лицо. Кузен холодно поклонился.

— Но как вы докажете, что и в самом деле являетесь тем, за кого себя выдаёте?! — выкрикнула Амбридж. — Доказательства!

— Достаточно ли вам будет допросить меня под воздействием сыворотки правды? — невозмутимо спросил Регулус. — Согласен и на соответствующее заклинание, хотя Нарцисса уже опознала меня.

— Я тоже могу подтвердить, что Сандерс Август Пьенс и Регулус Август Блек — одно и то же лицо, — невозмутимо проговорил Дамблдор.

— В таком случае вы ОБЯЗАНЫ принять наследство! — взвизгнула Амбридж. — Не вижу оснований для смены имени и отказа от родовых прав, тем более, в пользу...

— Основания были, уважаемая мисс, и основания более, нежели основательные, — улыбнулся Регулус, но многим от его улыбки стало не по себе. — Родовое проклятие — чем не основание? И — закончите свою фразу, прошу вас. Но не забудьте, что мы с Гарри не так давно стали родственниками — не кровными, но всё же довольно-таки близкими. Что это значит, вы должны понимать. Молчите, вам уже нечего сказать?

— Вы... вы...

— Договаривайте.

— Вы преступник! Пожиратель смерти! Вам самое место в Азкабане! Очередной образец "проницательности" Дамблдора! Всем известно, что красуется у вас на запястье! Скольких невинных людей вы убили, Блек?! По этой причине вы скрылись от правосудия?! Что вы теперь скажете или ВАМ нечего сказать?!

— Меня судили и я провёл в Азкабане два года, поскольку я никого не убивал и сильно не мучил, непростительных заклятий не применял, а, наоборот, был их жертвой, к тому же, я сам явился с повинной. На вашей же совести значительно больше невинных жертв.

— Что?!

— Разве нет?

— Назовите хотя бы одного!

— Очень хорошо, раз вы сами просите... Но для начала напомню, что сам я в жизни никого не убивал. Заклятья пытки — накладывал, но не более. Вы же, уважаемая мисс, обрекли на страдания и мучительную смерть сотни невинных. Именно вы в самом начале своей политической карьеры, вместе с моей тётушкой Энид, ввели закон, по которому разрешается убивать домовых эльфов. Только в нашем лондонском родовом особняке стены украшены головами двадцати домовиков!

— Это...

— Это только начало, пятидесятые годы. В середине шестидесятых, если вы помните, в Шропшире погибло около тысячи человек и ещё столько же понесли серьёзные увечья при встречах с вампирами. Такое произошло впервые с 1786 года — когда на столь незначительной территории было замечено свыше тысячи вампиров — а та численность их жертв, что я привёл — цифра только официальная, в действительности, учитывая... Она будет несколько выше. Это дало вам основание послать в Шропшир несколько усиленных бригад для ликвидации вампиров. Но один из тех кровопийц уцелел, он до сих пор жив и бережёт, как зеницу ока, документ, по которому министерство отдавало Шропшир на растерзание вампирам, под этим пактом стояла ваша кровавая подпись, мисс Амбридж! Это вы, собрав вампиров по всей Англии, Шотландии и даже за пределами нашего острова, натравили их на мирных жителей, только для того, чтобы увеличить свою славу борца с "нелюдьми". И что вам до того, что при этом пострадают невинные?

В зале воцарилась тишина — все были потрясены до глубины души этими разоблачениями.

— Два года тому назад, — продолжал добивать противницу Регулус, — вы провели новый закон, против оборотней, и этим самым способствовали увеличению их численности. Скажете — нет?

— Каким это образом? — не выдержал кто-то.

— Судите сами. Ещё три года тому назад оборотни могли работать и зарабатывать себе на пропитание. Возможно, их заработки, были невелики, но они не голодали и имели возможность покупать себе аконитовое зелье, довольно дорогое, но всё же... И случаев пополнений их рядов был не слишком много и то зверствовали только строго определённые личности — Фенрир Грейбак, Уго Джонс и иже с ними. Другие же вполне даже неплохо обходились без человеческой плоти. После проведения закона оборотни утратили всякую возможность зарабатывать себе на хлеб и зелье. Результат — целые стаи свирепых монстров, которые в человеческом виде вынуждены промышлять кражами, а в зверином... И это ещё не все ваши преступления. Гарри, продемонстрируй Визенгамоту свою руку... Вы думаете, Гарри с этим родился или по доброй воле вырезал это? Каким же садистом должен быть человек, чтобы так изуродовать подростка? А Минерва МакГонагалл, которая неделю пребывала в магической коме после ВАШЕГО проклятья? Ваши помощники отвели тогда палочки, а вы запустили в пожилую женщину Ступефай майнором! Были и другие жертвы... а чего стоит ваш новый проект, направленный против кентавров и водяных? Это тоже ваши жертвы!

— Но мы сейчас занимаемся другим делом! — пискнула какая-то женщина.

— Я отвечал на вопрос, не более, — возразил Регулус. — Претензии — к многоНЕуважаемой мисс Амбридж. Но, возвращаясь к делу, повторяю: я — последний из Блеков и по закону я первый должен опротестовывать завещание брата, но я не собираюсь этого делать, поскольку считаю последнюю волю Сириуса законной и у нас нет закона, позволяющего судиться родственникам, а Гарри — племянник моей жены и таким образом является членом нашего рода.

— Рода Блеков? — взвизгнула Нарцисса. — Это ничтожество?! Это...

— Если бы ты не была моей кузиной, я привлёк бы тебя к ответственности за оскорбление моих родных. Гарри — мой племянник. Более того, я намерен его усыновить, несмотря даже на противостояние Петунии... Если, конечно, он сам не будет против.

Гарри с удивлением взирал на своего "дядю Августа", тот улыбнулся ему. Приглядевшись, юноша увидел, что Регулус очень похож на брата — чуть пониже ростом, волосы светлее и без загнанного выражения глаз, а в общем — вылитый Сириус! И как он сам этого не замечал!

— Я думаю, — поднялся профессор Тофти, — не имеет смысла больше ломать эту комедию, согласитесь, за наличием одного из сыновей Амадеуса Блека и старшей сестры, не состоящей в раздоре с законом, миссис Малфой не имеет право претендовать на наследство Блеков, а поскольку, ни мистер Регулус Блек, ни миссис Тонкс, урождённая Блек, не оспаривают решения покойного мистера Сириуса Альтаира Блека?

— Не оспариваю.

— Разумеется, нет.

— ...Гарри имеет полное право наследовать своему крёстному. Спорить здесь не о чем.

— Регулус и Андромеда предали свою семью! — упорствовала Нарцисса. — Один отрёкся от благородной фамилии, другая снюхалась с маглом и плодит полукровных идиотов...

— Ни смена имени, ни брак с маглом не является преступлением! — гневно вспыхнула Андромеда. — А что касается моих детей, то, напомни, сколько СОВ получил Драко? Шесть? А Нимфадора, самая неудачливая из моих — семь! И... Как самочувствие твоего сыночка? Я слышала, ему был вынесен диагноз: болезнь Варро? Просто удивительно...

— Что такое болезнь Варро? — шепотом спросил Гарри у профессора Тофти.

— Редчайший магический недуг. Если на протяжении нескольких поколений две семьи будут родниться только друг с другом... Предположим, что ты вырастешь и женишься, у твоей жены есть брат или сестра. У вас обоих — у тебя и у твоего шурина — будут дети — вы их пожените. У ваших детей тоже будут дети — они переженятся между собой и так далее, твои внуки, правнуки, праправнуки будут родниться только с внуками, правнуками, праправнуками брата или сестры твоей супруги. На каком-нибудь этапе обязательно родится ребёнок-варро. Для него самого это будет ещё ничего,, носитель формально абсолютно здоров, но он не может иметь полноценного потомства — он будет либо бесплоден, либо его потомки будут рождаться сквибами. Сам варро всегда единственный ребёнок в семье. Такая вот болезнь вырождения. Малфой-младший этим летом лежал в госпитале Мунго, я ещё думал, почему... И я вообще не могу понять, как такое могло случиться. Чтобы Блеки и Малфои были столь неосторожны, невероятно! Это — недуг чистокровных волшебников...

Пока профессор объяснял всё Гарри, разбушевавшихся сестёр растащили. Собственно, Андромеда успокоилась почти сразу, ограничившись парой резких слов и оплеухой, но Нарцисса долго шипела, вырываясь из рук Регулуса и Штаера.

— Суд постановил, — поднялся со своего места Перси, — истице отказать, за неимением законных оснований для претензий. Миссис Тонкс за нанесение оскорблений словом в присутствии свидетелей приговаривается к штрафу в пятьдесят галлеонов. Миссис Малфой за нанесение оскорблений словом и делом в присутствии свидетелей приговаривается к штрафу в сто галлеонов! Решение суда окончательное и обжалованию не подлежит! Все свободны!

— Спасибо, профессор, — сказал Тофти, пожимая Регулусу руку. — Я и не надеялся, что вы нам поможете. Большое спасибо.

— Я сам принял решение в самый последний момент. Но вы с Анди блестяще справились бы и без меня. Жаль только, что наши красавицы сцепились. В конце концов, Нарцисса не знала, что Люциус — её кузен... И в первом же поколении варро! Невероятно!..

— Значит, для Малфоев будущего нет? — спросил Гарри, когда они с Регулусом направлялись к ближайшему камину.

— Для Драко — нет. Но я надеюсь, — Регулус коснулся его уха, — ты не станешь брать пример с Андромеды? Им и так тяжело... Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается, твоё наследство мы в конечном итоге отстояли.

— Да, спасибо...

— Что, не ожидал такого? Ладно, чтобы ты больше не мучился: Себастиан — брат-близнец Люциуса. Тереза одно время была женой Абраксаса Клодия Малфоя, но тот кормил её круциатусами каждый день, вот она и не выдержала. Да и рождение близнецов не утихомирило старика, напротив: согласно пророчеству, рождение близнецов влечёт за собой самый бесславный конец рода. И вот — Басс носит другую фамилию — фамилию жены, — Люциус в Азкабане, Драко если и станет отцом, то отцом сквибов. Малфои выродились, всё... Но не говори об этом друзьям, а то они Малфою совсем проходу не дадут своими насмешками.

— А о вас можно? Что вы брат Сириуса?

— Обо мне? Можешь, беды не будет.

— И, значит, вы тоже дружили с моим отцом?

— Нет. С Джеймсом дружил только Сириус, мы с твоим отцом не пересекались. Ты думаешь сейчас о фениксе? Дело в том, что у Терезы двое сыновей носили имя Август. Вот Август-второй поддерживал отношения с твоим отцом, отчего феникс оказался у него, и со мной, откуда я о нём знаю.

— Феникс! — ахнул Гарри. — У Перси в кабинете стоит голограмма феникса!

— Это называется магограмма. Интересно, надо бы на неё взглянуть... Перси, минуточку!

Глава 22. Важный разговор

Вернулся Гарри в приподнятом настроении и с фениксом в руках. Перси, только услышав об этой магограмме, подарил её Поттеру, дружески потрепав его по плечу. С молодого чиновника, судя по всему, вместе с проклятием, сняли всю его заносчивость и спесь.

По возвращении Гарри в Хогвартс его окружила огромная толпа друзей всем хотелось знать, чем всё кончилось и как проходил суд. Юноша отвечал кратко, не вдаваясь в подробности, но потом отозвал в сторону Мародёров и Гермиону, им он рассказал всё: и об Андромеде, и о неожиданном саморазоблачении профессора Пьенса, и о его ссоре с Амбридж и даже историю с Малфоями, взяв с друзей слово, что всё останется в строжайшей тайне и что они не станут нападать на Драко по этому поводу. Друзья долго переваривали полученную информацию.

— Значит, Рон прав относительно нас с отцом и Элен, — протянул Алан. — Мы и в самом деле Малфои... Невероятно...

— В этом Рон прав, но он категорически не прав, относясь к вам таким образом. Это всё равно. Вот если, к примеру, Дадли отколотит тебя или Элен, неужели после этого ты возненавидишь меня — за то, что мы с ним кузены, даже если я против вас ничего не имею?

— Разумеется, нет, ты-то здесь при чём?

— Даже если я буду похож на него, как ты на Драко? — спросил Гарри.

— Тогда мне придётся учиться вас различать. Но всё равно — мне претит это наше родство. Папа правильно сделал, что взял мамину фамилию. Ну надо же было такому случиться, чтобы мы с Драко были внешне так похожи!

— Внешне — но и только, характеры у вас совсем разные. Ладно, примем это к сведению и тут же забудем. Ты — Вэнс и ты не просто мой кузен, но мой друг и лично мне всё равно, кто тебе кем приходится и на кого ты похож.

— Для меня это тоже не имеет значения, — улыбнулся Алан, протянув ему руку.

— А для меня имеет, мразь! Яблочко всегда недалеко от яблоньки падает! — раздался за их спинами издевательский голос Рона. Друзья даже не сразу поняли, откуда он взялся, но потом Гарри случайно бросил взгляд на пол и увидел лежащую у ног бывшего друга свою мантию-невидимку. — Интересно, знает ли Драко о перспективах, грозящих его потомству? Представляю, как вытянется его рожа при этом сообщении! — глумился Рон, его глаза полыхали столь бешеным огнём, что всё вокруг чудом не загоралось. Гриффиндорцы начали с любопытством оглядываться в их сторону.

— А я представляю, как вытянется твоя рожа, когда твои родители, в ответ на моё письмо, приедут забирать тебя из школы, — ответил Гарри. — Имей ввиду, что я молчать не собираюсь и расскажу обо всём профессору МакГонагалл.

— Иди, рассказывай! — неистовствовал Рон. — А я иду к Малфою, у них как раз тренировка, и зрителей — масса, пусть все знают, что Ма...

— ОБЛИВИАЙТ! — рявкнул вдруг Гарри, неожиданно для самого себя. — Забудь всё, что ты сейчас здесь слышал!

Рон застыл с открытым в немом крике ртом и остекленевшими глазами, через минуту он как подкошенный рухнул на руки братьев. Алан, Маркус и Ангел как-то ухитрились выставить всех из гостиной и вернулись к дивану, на который близнецы уложили буяна.

— Гарри, что ты натворил! — выкрикнула Гермиона. — Это заклятие могут накладывать только специально обученные волшебники!

— Я читал, что бывали случаи, когда люди, попавшие под непрофессиональное заклятье забвения всю свою жизнь забывали и до конца своих дней! — в ужасе проговорил Ангел. — Среди таких был мой троюродный дядя Богумил, я знаю, мы с Виктором навещали его в больнице!

— О нет! — Гарри схватился за голову, чувствуя, что его волосы встают дыбом. — Теперь конец обоим! Кто знает, сколько лет тюрьмы мне светит?! Рон, я же не хотел! Рон, прости меня, Рон, очнись, пожалуйста, не умирай!

— Ма, что случилось? — сонно спросил тот. Друзья в ужасе переглянулись. — Гарри? Ты приехал, Пьенсы тебя отпустили? А подарки наши ты получил? На второй? И... Мы что, в Хогвартсе? А ты что делаешь в нашей гостиной, Малфой?!

— Это не Малфой, это мой новый кузен, Алан Вэнс, он очень похож на Малфоя, но это не он. Алан учится с нами в Гриффиндоре и играет в квиддич, охотником. Видел бы ты, как он чуть не убил Морте — нового слизеринского вратаря — Квоффлом!

— Какое сегодня число?!

— 31 ноября, — пожала плечами Гермиона. — Суббота, если это тебя интересует. Шесть часов вечера.

— Так, Рон, что было последнее из того, что ты помнишь?! — обеспокоено спросил Гарри.

— Ну, я отправил тебе подарок на твой второй день рождения, — начал тот, недоумённо озираясь по сторонам. — Это было утром, а потом я решил прогуляться. Гулял, зашёл к... но это неважно. Домой я повернул уже ближе к вечеру. И вот в тёмной подворотне я чуть не столкнулся с какой-то компанией. Они говорили сами-знаете-о-ком, о том, что предатель убит и так далее, теперь дело за тобой, что ты что-то ищешь, нечто чрезвычайно важное для Лорда, но найти это можешь только ты один. Что такое "это" я не знаю, они не говорили, говорили только, что этого несколько. Кто-то их них уже было раздобыл одно их этого ты-знаешь-для-кого, но в самый последний момент всё сорвалось и тот негодяй чуть не погиб. Они ещё что-то говорили, про того, что теперь к тебе приставят шпионов, которые будут за тобой следить и им обо всём докладывать, а когда ты найдёшь всё, это у тебя заберут, вернее, ты сам это им отдашь, так как сам ничего даже не заподозришь, да и выхода у тебя не будет. И тебе некуда будет деться, ибо соглядатаев будет двое, но ты никого даже не заподозришь, это они на разные лады твердили. Ещё один хвалил какого-то Рега, который выполнил за них половину работы. А потом меня накрыли. Эти... лиц я не видел, все были в масках и голоса чужие, я знаю, что сначала их было четверо, а потом ещё двое подошли, которые меня сцапали. При чём главный был один из этих двоих. Он так отчитал болтунов, которых я подслушал, говорил, что Лорд их теперь всенепременнейше заавадит, что у них и так в любой момент всё медным тазом накрыться может, поскольку Дамблдор такие меры принял, что... И до Рега теперь не добраться, ни до тебя... А потом посмотрел на меня и сказал, что всё очень хорошо, что я им даже помогу... И больше я ничего не помню... Пока не очнулся здесь...

— Они наложили на тебя заклятье, которое позволяло им контролировать тебя на расстоянии, — догадалась Гермиона.

— И что я натворил за это время? И почему у тебя мой значок?.. Не верю! Не способен я на такое! Что вы меня разыгрываете?!

— Да ты у любого спроси, подтвердят, — хмыкнул Гарри. — Ладно, проехали, забудем, если не будешь бросаться на нас и на преподавателей. Кстати, Рег — мой дядя Август и наш новый преподаватель истории. А защиту ведёт мой дядя Себастиан, близнец Люциуса Малфоя, но он тоже не совсем Малфой, а Вэнс, профессор Вэнс. С Люциусом они, хоть и братья, но похожи исключительно внешне.

— Хорошо хоть преподают?

— Замечательно. К профессору Пьенсу на факультатив вся школа бегает!

Короче, к утру друзья опять помирились. Рон слёзно просил у всех прощения, а потом написал покаянное письмо родителям. Гермиона убеждала их с Гарри рассказать обо всём Дамблдору или МакГонагалл, но Поттер решил сначала посоветоваться с профессором Пьенсом-Блеком. С Гермионы он взял слово молчать.

Следующий урок истории начался с того, что Рон поднял руку.

— Профессор Пьенс, я прошу у вас прощения за совершенно недопустимое поведение. Я знаю, что был категорически не прав и клянусь, что впредь это не повторится!

— Надеюсь, что вы сдержите свою клятву, мистер Уизли, — улыбнулся профессор. — Садитесь и записывайте новую тему: континентальная магическая конференция 1871 года... А вы задержитесь после урока, — сказал он, заметив напряжённый взгляд Гарри.

— Я думаю, вы должны это знать, — сказал племянник, когда все непосвящённые удалились. — но для начала надо убедиться, что нас никто не может здесь подслушать...

— ... Да, это серьёзно, — кивнул Регулус, выслушав исповедь друзей. — И даже более того. Речь явно идёт о том самом, Гарри, — с этими словами он коснулся своей мантии, намекая на брошь. Юноша кивнул. — Это, действительно, надо найти и найти должен именно ты, потому как Пожиратели Смерти тоже не станут сидеть сложа руки.

— Но ведь они говорили, что это может найти только Гарри!

— Это только предположение, не больше. Воландеморт не станет рисковать. Искать это ты должен. И я тебе в этом немного помог.

— Книга, которую вы мне подарили?

— Именно. Она имеет огромную ценность, малыш. Огромную ценность, помни об этом. И она же должна тебе помочь найти это. И помни — если хоть что-нибудь из этого попадёт вдруг в руки Воландеморта, это будет катастрофа, катастрофа, ты должен это понимать.

— Я понимаю.

— Хорошо. Я надеюсь, Рон, что теперь Гарри может на тебя положиться?

— Во всём!

— Очень хорошо. Тогда присоединяйся к ребятам и тоже займись анимагией. Но, — Регулус поднял палец, — я буду настаивать на том, чтобы каждый из вас здесь, сейчас и в моём присутствии дал торжественную клятву, что не является лазутчиком Воландеморта, но предан Гарри и готов ему во всём помогать, даже если это будет связано со смертельным риском. Я должен быть уверен, что среди вас нет предателя!

Мародёры, к которым примкнул и Рон, дали такую клятву. Рон в тот же день принёс извинения профессору Вэнсу, хоть и сильно растерялся под сердитым взглядом серых глаз, и профессору МакГонагалл.

Глава 23. Привет с того света

Друзья опять помирились и Рона ввели в суть всех дел. Он стал ещё одним, седьмым Мародёром и вступил в кружок анимагии — против лисицы он ничего не имел, хотя братья над ним посмеялись. А успехи у наших друзей были уже довольно неплохие, даже великолепные — к моменту объяснения с Роном Гарри уже освоился со своей змеиной формой, хотя стал не коброй и не гадюкой, а маленькой, тонкой, но очень юркой и быстрой стрелой-змеёй, и приступил к работе над горностаем — у него обострилось обоняние, улучшилось зрение и время от времени глаза чуть округлялись и из зелёных превращались в карие. Маркус и Фред превращались уже в полноценных зверей, но у Алана были ещё проблемы с обратным превращением, Джордж превращался раз через два, а Ангел никак не мог отрастить достаточно сильные крылья и взлететь. Это его сильно удручало, но болгарин не сдавался и продолжал упорно работать, веря, что рано или поздно обязательно взлетит.

Рон быстро навёрстывал упущенное в отношении с друзьями и с учёбой. С профессором Пьенсом он не только помирился — уже через неделю Лис стал одним из его лучших учеников, мгновенно запоминая все гоблинские имена, какими бы сложными они ни были, в датах меньше его путалась только Гермиона, но и она уже посматривала на Рона с большим удивлением. По защите Рон тоже был среди первых и часто оказывался среди вызываемых добровольцев, теперь его хвалили уже почти все учителя. В том числе его продолжала хвалить Кооппли, хотя теперь юноша реагировал на неё совершенно иначе, в ужасе вскидывая на профессоршу глаза и бледнея, к счастью, она или не замечала этого, или не заостряла на этом внимание, а уж её нападки...

За неделю до рождественских каникул Кооппли вызвала Гарри к доске.

— Ну, мой милый мальчик, — проворковала она, — напишите нам здесь рецепт геарового противоядия. И не вздумайте мне утверждать, что вы его не изучали и не знаете — это из вашей программы четвёртого курса, я специально сверялась со старыми записями... гм... профессора Снейпа и наводила справки у директора. Приступайте.

Гарри не стал ничего утверждать — это противоядие они и в самом деле проходили со Снейпом, хотя до практики дело так и не дошло: зелье было из числа очень сложных, по словам покойного алхимика, даже не каждый взрослый волшебник мог его варить, что тут можно было говорить о четырнадцатилетних учениках! Поэтому Снейп тогда ограничился тем, что дал описание зелья и его свойств. Было это два года тому назад и Гарри был уверен, что рецепт знает только Гермиона. Всё, что смог вспомнить он сам из лекции Снейпа (посвящённой совсем другому зелью), это то, что в это противоядие входили листья геара синего, сорванного в строго определённый день и час и ещё что его нельзя путать с геаром белым, хотя эти растения практически невозможно отличить одно от другого. Снейп тогда ещё долго издевался по этому поводу над Невиллом, вот Гарри и запомнил.

ОН повернулся к доске, думая о том, что будет, если он не напишет этот проклятый рецепт, но тут дверь тихо скрипнула и кто-то тревожным голосом позвал профессоршу, та с кислой рожей пошла к дверям, но остановилась.

— Я скоро приду, за это время рецепт должен быть написан и мы приступим к его практическому осуществлению, что вы пропустили со своим ненаглядным дилетантом. Но если к моему возвращению Поттер не справится с заданием, будет поставлен вопрос о продолжении работы над зельями для всей группы, кроме, разумеется, мистера Уизли. Я достаточно ясно выразилась? Чао!

— Гарри, чем ты слушал?! Ты сам должен всё вспомнить! — Гермиона в ответ на его умоляющий взгляд только категорически покачала головой и показала остальным кулак: не вздумайте только ему теперь подсказывать!

— Гарри, записывай, — не внял ей Алан.

— Прекрати! Гарри должен сам... — возмущённая до глубины души девушка хотела сказать ещё что-то резкое, но умолкла под воздействием пущенного кем-то заклинания немоты. Под её выразительными взглядами Алан, Маркус и Забини буквально продиктовали Гарри злополучный рецепт. И — вовремя: когда он дописывал последнюю строчку: "кипятить в течение пятнадцати минут при температуре семьдесят пять градусов, непрерывно помешивая гусиной костью против часовой стрелки", вернулась чем-то сильно рассерженная профессор.

Подойдя к доске и едва глянув на неё, Кооппли сморщилась, как от зубной боли, и взмахом палочки стёрла всё написанное.

— А теперь посмотрим, сможете ли вы теперь воспроизвести по памяти всё то, что вам тут наподсказывали! — зло прошипела она. — И берегитесь, если пропустите где-нибудь хоть малейшую деталь или задержитесь дольше, чем на полминуты перед рецептом!

Прежде, чем вновь повернуться к доске, Гарри успел заметить торжествующий взгляд Малфоя, сочувствующий — Рона, обалделый — Алана и укоризненный — Гермионы, в последнем явственно читалось: "Я же вас предупреждала!".

"Поттер, вы что, вообще ничего не способны из себя выдавить?! — раздался вдруг у него в голове хорошо знакомый ледяной голос. — Что я вам все эти годы в голову вдалбливал?!"

"Но геаровое противоядие мы не варили, сэр!" — подумал Гарри, надеясь, что это дойдёт до невесть как подключившегося к нему духу покойного профессора Снейпа, и одновременно записывая на доске первые два этапа, отложившиеся в его памяти. Что делать дальше, он не знал.

"Чёрт бы вас побрал, Поттер! Пишите и запоминайте!.. А это немедленно убрать, чешую гинда добавляют ближе к середине, а не в начале!"

Так, под диктовку Снейпа, перемежающимися с едкими издёвками, которые Гарри оставлял без внимания, юноша довольно быстро и без дальнейших заминок набросал злополучный рецепт. Поблагодарив (!) вредного покойника за столь своевременное вмешательство, он опять повернулся к Кооппли, которая взирала на него и на доску с откровенной ненавистью.

— КТО ВАМ ЭТО ПРОДИКТОВАЛ?! — заорала она. — КТО ПОСМЕЛ, ПРИ МНЕ?!

— Если мне кто из класса и подсказывал, то я этого не слышал, — отозвался Гарри. — Если же вы слышали голос, то должны были его узнать.

— Двадцать баллов штрафа Гриффиндору и ещё пятьдесят, если никто не признается!

— В чём? Мне никто ничего не подсказывал.

— Но вы не могли без подсказки воспроизвести то, чего не знали!

— А кто вам сказал, что я не знал рецепт противоядия? Профессор Снейп нас ими в своё время прям-таки замордовал.

— Но рецепта ГЕАРОВОГО противоядия он вам дать не удосужился!

— Ошибаетесь, лично МНЕ профессор этот рецепт как раз дал, — ещё раз возблагодарив покойника за эту любезность, ответил Гарри, стараясь говорить спокойно, но начиная закипать и ненавидеть американку не меньше, чем в своё время ненавидел Снейпа и Амбридж. Нет, Снейпа он уже ненавидел куда меньше — помог же ему вредный профессор, с того света дотянулся!

— Когда он вам его дал?!

— В прошлом году я брал у него дополнительные уроки по лекарственным зельям.

— ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ УРОКИ?!

— Совершенно верно.

— Да кто поверит в такую чушь?!

— Хорошо, хорошо, — покладисто ответил Гарри. — Покойный профессор Снейп невидимкой вернулся с того света и нашептал мне на ушко рецепт. Но о том, что у меня в прошлом году были дополнительные занятия по зельям, половина школы в курсе, с директором во главе. Да вы у кого угодно спросите — у Дамблдора, Гермионы, Рона, Малфоя... На выбор.

— Хорошо. На историю вы не пойдёте, мистер Уизли предупредит профессора Пьенса, что вы пропустили урок из-за меня. И вы не выйдете из этого кабинета до тех пор, пока не воспроизведёте по памяти рецепты ВСЕХ зелий, которые проходили на этих дополнительных занятиях! Сколько их там было всего?

"Двадцать", — подсказал Снейп с ехидцей.

— Двадцать, — ехидцу юноша решил опустить.

— Садитесь и пишите!

"Умиротворяющий бальзам"...

Глава 24. Цепь Империо

— Старая... — Рон выдал несколько таких эпитетов, что Гермиона упала в обморок. — Ты хоть что-то написал или она тебя отпустила?

— Написал все двадцать, но не спрашивайте, как, не отвечу. Алан, Маркус, спасибо. А за те зелья она мне эти двадцать баллов вернула — по баллу за рецепт... Что проходили сегодня?

— Очередное восстание гоблинов. Можно подумать, что эти гоблины только тем и занимались, что бунтовали! Но Пьенс — гений! Меня теперь хоть посреди ночи подними вопросом по именам главарей — отвечу! — ликовал Рон. — И подумать страшно, что я пропускал ТАКИЕ уроки! Каким же идиотом я был! И почему Бинс не мог читать так же интересно, как Пьенс?

— А что такого в лекциях Пожирателя Смерти? — буркнул, подходя к ним, Симус, его лицо было аж перекошено от злости. Через минуту он уже схватил Гарри за шиворот и стал его трясти. — Ты знал, что они с Вэнсом убийцы и подонки?! А ты, Малфой не-Малфой, если бы был честным человеком, не стал бы нам глаза мозолить своей малфоистостью, мразь, а спрятался бы куда подальше, к своей второй половинке, в слизеринский гадючник!

— Или подох бы, что ещё лучше, — поддакнул Дин. — А вам как не стыдно якшаться с этими тварями? Вас тоже завербовали? Как это, очень больно? Вы своему Лорду задницу вылизываете или он вас только свои лапы лобызать заставляет?

К счастью, в этот момент как раз подоспел профессор Вэнс и мимо, спеша на урок заклинаний, проходили гриффиндорцы из взрослого отделения. У них только что был урок полётов и тётя Петунья с Дадли еле ноги переставляли. Тем не менее, Пьенс-младший, почуяв назревающую драку, воспрял духом и плотью, но потасовку предотвратили родители Дина и отец Симуса, проводивших Мародёров неприязненными взглядами.

— Что это на них нашло? — не понимал Ангел, когда они с Гарри ждали своей очереди дуэлировать, в то время, как Алан и Рон перебрасывались заклятиями — с одинаковым успехом. На истории всё было в полном порядке, пока у профессора не заболела рука, он схватился за неё, рукав съехал, а там — какая-то татуировка... Рон и Дин с Симусом — они сидели впереди — как с цепи сорвались! — Ты глаза их видел?..

— Крам, на посторонние темы вы можете вести разговоры на перерыве, — возник перед ними профессор Вэнс. — Минус двадцать баллов Гриффиндору. Скажите, кто победил в предыдущей паре?

— Э... Алан достал Рона риктусемпрой, — смутившись, ответил Ангел.

— Да, в самом начале дуэли, а чем она кончилась? Поттер?

— Ничьей, оба одновременно наложили друг на друга заклинания немоты, — хмуро бросил Гарри, думая о происходящем.

— Правильно, двадцать баллов Гриффиндору. Теперь ваша очередь, вперёд.

— Постарайся не думать об этих кретинах, — шепнул Гарри Ангелу. — После дуэли поговорим, а сейчас — я тебя щадить не буду, мы должны всегда быть готовыми ко всему.

— Согласен. Экспеллиармус!

— Протего! Ступефай!

— Протего! Риктусемпра!

— Протего! Молестар! Экспеллиармус!

Ангел был сильным бойцом, хотя ссора с Дином и Симусом несколько выбила его из колеи, болгарин довольно легко отбивал или отклонялся от заклятий противника и посылал свои, тоже не достигающие цели, но заставляющие Гарри попрыгать. В конце концов, оба почти выбились из сил, но ни один так и не смог задеть другого.

"Попробуй секо, а если не выйдет..." — снова раздался голос Снейпа.

"Почему вы мне помогаете, сэр? — удивился Гарри. — И что это за заклинания?"

"Действенные, увидишь".

"Хорошо"...

— Секо! — выкрикнул Гарри.

— Про... — Ангел не успел выставить щит и в недоумении уставился на глубокий кровоточащий порез на руке, из-за которого не удержал палочку. Профессор остановил дуэль и подошёл к племяннику, хмуря брови.

— Откуда ты знаешь это заклинание?

— Извините, но я не могу этого сказать.

— Гарри!

— Оно запрещённое?

— Нет, но его не рекомендуется применять на дружеских дуэлях. В боевых условиях оно может помочь, тем более, что обычные щитовые чары против секо бессильны.

"Спасибо, сэр. Я думал..."

"Запоминайте, Поттер! Вы всегда должны быть готовы ко встрече с сильным противником и тогда секо и сектусемпра могут не просто помочь вам, но и спасти жизнь!"

"Но вообще, что происходит? Как мы можем говорить друг с другом, если вас уже в живых нет?"

"Когда придёт время, вы сами удивитесь тому, каким идиотом оказались, задавая этот вопрос".

— Ладно тебе, Гарри, — Ангел здоровой рукой хлопнул его по плечу. — Всё в порядке, просто я не ожидал от тебя секо, вот и не отреагировал так, как нужно, мы же изучали в своё время боевые щиты. Всё в порядке.

— Нет, не всё в порядке! — воскликнула, налетая на Гарри, Гермиона. — Рон в своё время был прав! Тебя околдовали, иначе ты бы никогда не применил черномагические проклятья, да ещё и по отношению к другу! Как ты... Чудовище, тебе даже не стыдно! — она размахнулась, дала ошарашенному юноше пощёчину и гордо удалилась, прежде, чем кто бы то ни было успел что-нибудь сообразить. Слизеринцы заржали, а профессор опять вычел двадцать баллов с Гриффиндора.

— Что это на неё нашло? — недоумевал Рон, когда все расходились после урока. — И Симус с Дином даже не явились!

— Я не собираюсь тащить кого бы то ни было на уроки за шиворот или ябедничать декану. Выставят им в конце семестра оценки... А это действительно была чёрная магия?

"Нет".

— Нет, — продублировал Снейпа Алан. — Вернее, секо впервые ввёл в употребление тёмный маг Эрих Кракау, если я его ни с кем не спутал, но его у него быстренько переняли мракоборцы. Так что это чисто боевая магия и я не понимаю, почему наша столь эрудированная староста так на тебя взъелась? К тому же, на кабинет и на площадку были наложены ограничивающие магию заклятья. Ты мог хоть аваду применить — убить ты бы никого не смог, как бы ни старался. Успокойся!

— Но Ангел ранен!

— Ерундовый порез, он уже затянулся! — Ворон помахал перед носом друга рукой, на которой и в самом деле остался только шрам.

Да, друзья уже придумали себе прозвища. — Гарри был Нагом, Алан — Рикки (оба — из известной сказки Киплинга), Маркус — Акела, Фред стал Рексом, с лёгкой руки Поттера, Джордж — Рожок, Крам отзывался на Ворона.

— А вы заметили, Малфой опять задержался, — сказал Маркус, больше для того, чтобы отвлечь друзей от неприятной темы.

И в самом деле, Малфой вдруг очень сильно изменился и — в лучшую сторону. Первые две недели он ещё хорохорился, но явно уже через силу, а после матча совсем притих и только бросал на гриффиндорцев сердитые взгляды исподлобья. Его не радовало уже ничто, он отдалился от своих друзей, но, к удивлению немногих, кто обратил на это внимание, сблизился с профессором Вэнсом, часто задерживаясь в кабинете после урока, хотя раньше профессор был включен в список его врагов, обойдясь Слизерину в несколько сот штрафных очков и несколько отработок.

— Ничего не понимаю... Алан, может, ты попробуешь выяснить, чем они с твоим отцом занимаются после уроков?...

Гермиона с ними демонстративно не разговаривала, даже не смотрела в их сторону, а на факультативе поджала губки и села на другой ряд, процедив сквозь зубы:

— Совсем совесть потеряли!

Профессор заметил возникшее между друзьями напряжение и удивлённо приподнял брови:

— Что случилось? Мисс Грейнджер? Мистер Поттер? Вы поссорились?

— Поттер сегодня на дуэли с Крамом применил черномагическое заклятие и даже не...

— Черномагическое?! — удивился преподаватель.

— Нет!!!

— Я применил секо, профессор, — пояснил Гарри.

— Ффу, а я уж испугался, что и впрямь что-то серьёзное случилось!

— Не серьёзное?! Это же чёрная магия!

— Через неделю, мисс Грейнджер, я буду ждать от вас реферат, посвящённый чёрной магии, — история возникновения, наиболее известные чёрные маги и черномагическое заклятия, проклятия, ритуалы, при чём вы должны будете аргументировать, почему данное заклятье относится к числу черномагических, с параллелями с имеющими похожие сходства "белыми" заклятьями — почему одно из них чёрное, а другое — нет. Размер — не менее четырёх свитков. Или же в следующий понедельник наш факультатив проведёте вы, полностью посвятив его заклятью секо, которое, несмотря на ваше желание отнести его к иной категории, всё же принадлежит к числу заклинаний из белой боевой магии. Реферат или доклад — целиком и полностью на ваше усмотрение, а перед оклеветанным вами мистером Поттером вам придётся теперь извиниться, мисс Грейнджер.

— Но ведь это заклинание наносит телесные повреждения! — упрямилась девушка.

— Ну и что? Экспеллиармусом тоже можно поранить человека, а риктусемпрой убить, ну и что? В своём реферате вы должны будете ответить на вопрос: по каким критериям заклятия относят к белой или чёрной магии и каковы различия между Заклятиями и ПРОклятиями. И, в силу вашей эрудированности и прилежания — я задаю вам И реферат, И доклад. В противном случае вы можете на мои экзамены даже не являться, проходного балла вы не получите.

— Да вы... Вы просто покрываете своего племянника! — вспыхнула Гермиона. — И вы, и профессор Вэнс! Для вас всё будет "несерьёзно", даже если Поттер в кого-нибудь Авадой запустит! Для вас жизнь и здоровье человека — ничто! — с этими словами она вскочила и вихрем вылетела из класса, сопровождаемая недоумевающими взглядами прочих учеников.

— Кто-нибудь ещё желает высказаться? — спросил профессор. — Двери открыты и я никого из вас насильно удерживать не собираюсь.

"Прекрасный образчик Цепи Империо", — пробормотал Снейп, при чём было непонятно, обращается ли он к Гарри или к самому себе. Юноша при этом ощутил лёгкое жжение в области груди и всё понял. И, как было сказано, обозвал себя идиотом.

— Ты в самом деле применил секо? — спросил Регулус, задержав его после урока.

— Да. Это ужасно?

— Ничего ужасного в этом нет, но кто тебя этому научил? Такая магия изучается только в центре подготовки мракоборцев.

— Видите ли, я открыл одно свойство броши.

— ?!

— С её помощью я могу говорить на расстоянии. Не со всеми, но... И у меня есть общения такого рода только с одним человеком, который меня таким образом же спас раньше, и он же подсказал мне секо... А на факультативе упомянул о Цепи Империо... Что это такое?

— Цепь Империо?! Это очень сильное заклятие, Гарри, очень сильное, и это уже чёрная магия.

— Сходное с империусом?

— Значительно серьёзнее. Я знаю, его испытывали на мне.

— Как?!

— Да, это изобретение Беллатрис Лестрейндж. На шею жертвы надевается цепочка — невидимая, её может видеть исключительно тот, кто надел, — и после этого несчастный превращается в зомби. Сам он этого не понимает, но находится под самым жёстким контролем и, если некоторые очень сильные волшебники, вроде тебя, могут противостоять заклятью Империо, то с Цепью, боюсь, и Дамблдору не справиться. К тому же жертва сама не осознаёт, что ведёт себя неординарно... Я сам под воздействием этой Цепи применил пыточные заклятия, хотя все знали, что я на это почти не способен, сварил несколько весьма сложных ядов, хотя в алхимии — полный профан... Женился на магле, выступив против своей семьи... Снятие цепочки было свадебным подарком Беллы... Сразу оговорюсь, что Петуния оказалась замечательной женой и вскоре после свадьбы я влюбился в неё по-настоящему.

— Значит, снять Цепь Империо может только тот, кто её надел?

— Да, — сказал Регулус. — Правда, если орудовал новичок, то сильное физическое или душевное потрясение может привести к освобождению, но потрясение должно быть очень сильным, а Цепь должна быть несовершенной.

"Скажи Регулусу".

— Я тут с покойным профессором Снейпом через брошь общаюсь...

— Вот как? Это замечательно. Конечно, характер у Северуса отвратительный, но он благоразумен и общение с ним пойдёт тебе на пользу.

"Я подозреваю, что многие ученики ходят под Цепью — Грейнджер, Финниган, Томас — точно, но могут быть и другие".

— Надо будет сказать им об этом! — воскликнул Гарри, озвучив ответ Снейпа Регулусу.

"Вы что, с ума сошли? Ни в коем случае!"

— Не думаю, что это хорошая идея, — согласился Регулус. — Они в любом случае не поверят, а это разоблачение может стоить им жизни — тот, кто ведёт эту игру, не просто контролирует каждый их шаг, он знает обо всём, что происходить с его жертвами и вокруг их. В связи с этим — будьте предельно осмотрительны, никаких доверительных разговоров в присутствии Скованных, не позволяй — и друзьям предай, чтобы никому, даже самым близким друзьям и родственникам не позволяли прикасаться к своей шее.

— А для тех, кто уже скован, им можно помочь? Они могут понять, что с ними случилось?

— Я поговорю с Себастьяном и он расскажет о Цепи на своих уроках... СНЕЙПА СЛУШАТЬСЯ, КАК НИКОГО, С ПОЛУСЛОВА, как бы тебе это ни претило, ты понял меня?!

"Спасибо".

— Хорошо, буду, — буркнул Гарри, опуская голову.

— Ладно, не будем больше о грустном, — улыбнулся вдруг Регулус. — Ты помнишь, что я говорил во время суда?

— Такое забудешь! Я вас с миссис Тонкс чуть или не тремя ушами слушал!

— Так вот, я говорил с Дамблдором, он не возражает, чтобы мы с Петунией тебя усыновили, даже приветствует, единственно, чтобы ты не пугался — это не требует от тебя отречения от твоих настоящих родителей, и твоя фамилия не исчезнет, просто станет двойной — Поттер-Блек. Я тоже в ближайшее время восстановлю своё имя, тем более, что амнистию по своим былым преступлениям уже получил... Но как ты сам отнесёшься к магическому усыновлению?

— А это магическое усыновление... Оно отразится только на имени?

— Нет, не только, поэтому ты должен хорошенько подумать, — посерьёзнел Регулус. — Конечно, серьёзных изменений не будет, поскольку ты останешься Поттером, но в тебе появится и что-то от Блеков — я думаю, способности к трансфигурации, нумерологии, что-то ещё... Но ничего своего ты при этом ты не потеряешь. И если ты боишься этим предать родителей — этого не случится.

"На твоём месте я бы соглашался, не раздумывая!" — подал голос Снейп.

"Мы с мамой поддерживаем Рега и Нюниса, — пробился издалека глубокий приятный мужской голос. Голос Джеймса Поттера. Его отца. — Я думаю, это магическое усыновление не раз окажет тебе хорошую услугу".

— В таком случае... Я согласен!

Глава 25. Чаша переполнена.

Вернувшись в гостиную, Гарри отозвал Мародёров в сторону и тревожно-будоражащим шёпотом передал им весь свой разговор с Регулусом. У друзей округлились глаза и пообвисали челюсти от такого сообщения.

— Точно, — вспомнил Рон, — тот тип держал меня за шею! Тогда, очевидно, и надел на меня эту Цепь!

— Но тогда получается, что этот гад, Сковывающий, здесь, в Хогвартсе. Как иначе он мог сковать Гермиону и Дина с Симусом? Ведь в октябре они были нормальные!

— Ты так считаешь?

"Да, это их недавнее приобретение, — подтвердил Снейп. — О фениксе и трансляциях с того света ты можешь откровенничать ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО с папой Регулусом, только с ним одним... Ты, случаем, не забыл про..."

— Ой, извините, мне надо бежать!

Гарри с помощью карты Мародёров в октябре отыскал совершенно заброшенный чуланчик, защитил его паролем, чтобы никто не мог туда попасть, и устроил там лабораторию по производству хорро. Там стояло сразу через шесть котлов, так что через год юноша планировал иметь уже изрядный запас чудесного напитка, который, мало, что был несказанно вкусным, но ещё и приятно освежал, утром взбадривал, ночью помогал уснуть, прогонял дурное настроение и сны... Словом, это было настоящее чудо, куда срочно следовало добавить крошку гранатовой цедры. Гарри это сделал, размешал, чуть убавил огонь и подкинул по щепотке папоротникового семени. Убедившись, что зелье приобрело правильный буровато-зелёный цвет, юный зельевар отблагодарил Снейпа за столь своевременное вмешательство и любовно погладил рукой поставец, где стояли пять заветных бутылочек, ещё три были у него в спальне, а это был неприкосновенный запас. Конечно, Тереза могла в любой момент прислать ещё, но он не знал, насколько велики её запасы и находил удовольствие в работе над столь сложным зельем, которое уже столь многообещающе булькало на огне. Юноша уже знал, что одного котла хватит на две бутыли...

— Спасибо, бабуля, — прошептал он, прикрывая за собой дверь, меняя пароль и вспоминая следующий этап. Точно, послезавтра надо будет с утра подальше смотаться в теплицу, где росла горная росянка, как раз в то утро, даже нет, на самой заре она выпускает свои "чудоцветы", которые ему нужны. С профессором Стебль он уже договорился, а ещё ему надо будет в тот же день, ровно в полдень и ни минутой позднее добавить смердящего сока мимбулус мимблетонии, спасибо Невиллу, и в течение пяти минут помешивать... Чёрт, придётся отпрашиваться у Флитвика... Но профессор всегда отпускает, это не Вэнс, МакГонагалл или Кооппли, с которыми никак нельзя договориться!

При мысли о Кооппли Гарри стиснул зубы и двинулся наверх, в спальню — надо было успокоиться. И — почему бы не полетать на Чёрном Ангеле? Да, он навещает своего пегаса ежедневно, носит ему печенье и другие лакомства, но этого недостаточно. Так и дружбу жеребца потерять недолго — сколько он может проторчать в своём загоне! Вчера уже смотрел на Гарри как-то косо...

Но он не успел спуститься в холл, как услышал жуткие крики, издаваемые Хагридом, которого Гарри ещё никогда не видел (и не слышал) в такой ярости, Кооппли, которая визжала, как недорезанная свинья, Чёрным Ангелом, который поднял такой шум, что мог бы и мёртвого разбудить.

Выскочив наружу, Гарри увидел, что над загоном полыхает огонь, воздух был полон гари! Школьники бежали в замок, стремясь отдышаться, близнецы хотели удержать Гарри, но он вырвался из рук и побежал дальше.

— Ты с ума сошёл! Он же сожжёт тебя! Профессора Вэнса еле потушили...

— Прочь!

Загон был разбит, посреди него метался огромный огненный сгусток, оглашая территорию Хогвартса страшным криком, в котором сочеталось всё — ярость и боль! У сгоревшей изгороди стояли преподаватели, с Дамблдором во главе, профессора Вэнс и Пьенс лежали на земле и над ними хлопотала посеревшая мадам Помпфри, при этом она шипела что-то крайне злое по отношению "убийц, варваров и вандалов, для которых ничто не свято". Чуть в стороне друг на друга орали Хагрид, крепко удерживавший профессора Кооппли, не давая ей встать на ноги, и сама американка, тщетно силившаяся вырваться из его огромных ручищ.

— Да что же вы за чудовище такое!

— Уж получше великана-недоростка! Вы...

— Вы что же, ни черта не понимаете, дрянь вы...

— Это до вас никак не доходит, что мне нужен только небольшой кусочек лёгкого и всего-навсего три последние капли крови, остальное мне и даром не нужно, кретин!

— Но это же чёрный пегас!

— Правильно, он мне и нужен!

— Как же его теперь лечить прикажете?

— Лечить?!

— Он же теперь всё здесь спалит!

— Сами виноваты! Если бы вы не вмешались, монстр давно бы издох, а...

— ЧТО ВСЁ ЭТО ЗНАЧИТ?! — ледяным голосом вопросил Гарри, вне себя от гнева. Собственно говоря, он уже понял, что Кооппли почему-то хотела убить Чёрного Ангела и даже ранила его, но зачем?! — Чёрный Ангел!

— Гарри, остановись! — Дамблдор, у которого обгорели все волосы на голове и сгорела шляпа, схватил юношу за плечо, но тот вырвался. — Гарри, туда нельзя! Хагрид, оставь Кооппли, надо...

— Я наложу проклятье на любого, кто попробует приблизиться ко мне или к моему пегасу! — крикнул Гарри. — Один шаг — секо, два — сектусемпра! Накладывать их я уже умею!.. Чёрный Ангел, прости меня, я опоздал, но как можно было предвидеть, что у кого бы то ни было поднимется на тебя рука? Ты сильно ранен? Если ты будешь так бесноваться, то тебе не поможет даже ваша знаменитая ускоренная ренегация тканей...

— Кооппли полоснула его по шее ножом из метала, препятствующего восстановлению! — рявкнул Хагрид. — Ей, видите ли, понадобилось три последние капли его сердца и лёгкие! А что...

— Я у неё самой сердце вырву, вместе с лёгкими! — заорал Гарри. — Чёрный Ангел... Приготовьте кто-нибудь лекарство и повязку!.. Успокойся, я понимаю, что виноват, недоглядел, но я тебя вылечу и отпущу. Я не достоин твоей дружбы и не имею права тебя удерживать... Но сейчас я просто хочу тебе помочь, честно, а эта тварь тебя больше не тронет... Хагрид, держи её, да покрепче, чтоб она не вырвалась, иначе я за себя не ручаюсь!

"Здесь может помочь только тугая повязка, смоченная в дуарном зелье, но оно сильно щиплет..." — подал голос Снейп.

— Здесь нужна будет тугая повязка, пропитанная дуарным зельем! — крикнул Гарри.

— Не смейте её накладывать!!! — визжала обезумевшая Кооппли. — Мне необходимы три последние капли крови его сердца!!!

Огненный смерч умолк и остановился, приобретая очертания пегаса, состоящего из одного только пламени, и это пламя двинулось вперёд. Несколько взрослых бросились было вперёд, чтобы остановить Гарри, но юноша стрельнул в мистера Бродли секо и все остановились, в ужасе глядя на него, не зная, чего и ожидать.

"Ты вообще понимаешь, что делаешь?!"

— Чёрный Ангел! — звал Гарри, протягивая руки и никого не слушая. — Иди ко мне, мой хороший! Вот так, ко мне, ко мне! Я принёс тебе печенье, которое ты так любишь. Иди ко мне... И Хагрид будет таскать тебе твои любимые кексы мешками, пока ты не поправишься, а сейчас успокойся и подойди ко мне, ко мне!

Очередной порыв ветра сбил с разгорячённого пегаса последние сгустки пламени и вороной двинулся к Гарри, не сводя с него горящих глаз. А юноша стоял с протянутой рукой и продолжал его подзывать сбивающимся от беспокойства голосом.

— Готовьте повязку! — крикнул он, когда Чёрный Ангел прошёл половину дистанции.

— Она готова! — громыхнул Хагрид.

— Не смейте! — неистовствовала Кооппли.

Вскоре Ангел, чьё тело ещё сотрясалось от внутреннего жара, подошёл совсем близко. Американка вырвалась из рук удерживавших её Джозии Финнигана и Сэмюэля Грейнджера и, с глазами, горящими от алчности и злобы, бросилась на пегаса, материализуя из ничего длинный тонкий кинжал! Но Гарри предвидел нечто подобное, и заорал, вскидывая палочку:

— ЭКСПЕЛЛИАРМУС!

Кинжал вылетел из руки профессорши, а её саму отбросило далеко назад. Пегас проводил свою обидчицу гневным взглядом и фырканьем, в котором слышалась уже не только ярость, но и смех. Он сделал ещё несколько шагов и чуть повернулся, демонстрируя длинный глубокий порез на шее, из которого сочилась кровь. К нему бочком двинулся Хагрид с повязкой — мадам Помпфри продолжала возиться с обгоревшими профессорами, которые только теперь начали приходить в себя.

— Чёрный Ангел, Хагрид хочет тебе помочь, — со слезами обиды и гнева на глазах говорил Гарри. — Но тебе при этом будет больно. Эта штука залечит твою рану, но будет щипать, потерпишь, малыш? На вот, покушай печенья, — юноша протянул жеребцу угощенье, уже даже не надеясь, что пегас его примет, но гордое и умное животное отнеслось к лакомству вполне благосклонно и подпустило к себе гиганта с зелёной вонючей материей в руках, пока тот накладывал повязку, Ангел только чуть пофыркивал, но стоял спокойно.

— Вот, сказал Хагрид, вытирая пот со лба. — Завтра наш красавец будет здоров. И больше с ним этот номер не пройдёт.

— Да, профессор Дамблдор, — Гарри повернулся к потрясенным зрителям, — я прошу вас снять заклятье с загона, чтобы Чёрный Ангел мог улететь. Я оказался ему плохим хозяином, не доглядел за ним, и вот... — юноша не договорил: сам пегас явно придерживался другого мнения и теперь стал вылизывать ему затылок, а потом наклонил голову, лизнул Гарри пальцы и ткнулся мордой ему в карман. Многие развеселились: монстр, всего несколько минут тому назад извергавший пламя, теперь ластился к хозяину, как ни в чём не бывало, выпрашивая лакомство!

— Молодец! — вскричал Хагрид. — Да у тебя же дар — со всякой тварью общий язык находить!

— Ты... — Кооппли бросилась теперь на Гарри, схватив его за мантию. Внезапно её лицо ещё больше исказилось и она стала срывать с юноши брошь, но Чёрный Ангел толкнул американку так, что она упала. — Вор! Немедленно верни мне то, что ты прячешь, иначе...

— Профессор Кооппли! — повысил голос директор. — Я делаю вам второе и третье предупреждение! Если вы ещё раз позволите себе нечто подобное, вам опять придётся искать новое место работы!

— Но Поттер меня ограбил! Он присвоил себе то, что ему не принадлежит!

— Ложь! — отозвался юноша. — Это ВЫ пытались убить принадлежащего мне пегаса...

— Ты не имеешь на него ни малейших прав! Он мой и только мой!

— Чёрный Ангел принадлежит Гарри, — возразила тётя Петунья. — Профессор Вэнс подарил жеребца племяннику на день рождения.

— Значит...

— Если вы считаете, что мистер Поттер или профессор Вэнс присвоил себе то, что принадлежит вам, — опять вмешался в разговор Дамблдор, — подавайте на них в суд. Оскорблять и избивать своих учеников и преподавателей я не позволю! Даже моё терпение имеет границы, Ирэн, и вам здесь не Америка, впрочем, там вам бы тоже не разрешили распускать язык и руки!

— Поттер применил непростительные заклятья по отношению к мистеру Бродли, вашему ученику, и ко мне, вашему преподавателю, а его вы даже не оштрафовали! — фыркнула Кооппли.

— Я что-то не слышал в исполнении Поттера ни заклятья смерти, ни Круциатуса, ни империуса, — мягко возразил директор. — Секо и Экспеллиармус — самые обычные заклятья боевой магии, мракоборцы применяют их на каждом шагу. Кроме того, в вашем случае Поттер защищал своего друга — не останови вас Гарри, вы бы убили единственного в мире чёрного пегаса...

— Это необходимо для...

— ... а это наказуемо. Вас ожидало никак не меньше десяти лет Азкабана, и это ещё не говоря о том, что пегас вам не принадлежит, это собственность Поттера и обратного вам не доказать. Поэтому здесь нет оснований для штрафа. С мистером Бродли дело совсем другое, Гарри...

— Мистер Бродли, извините меня, пожалуйста, — обратился к бухгалтеру сконфуженный юноша, тот хмуро поднял на него глаза. — Теперь я понимаю, что вы действовали их самых лучших намерений, но тогда я бы вне себя от беспокойства за друга и даже не осознавал, что творю. Мне теперь очень стыдно за себя...

— Забудь, — буркнул Бродли. — Ты блестяще с ним справился, поздравляю.

— Секо будет стоить двадцати штрафных баллов, а самому Поттеру — недели отработок у мистера Филча. Все свободны!

Глава 26. Перед бурей

На следующий день между заклинаниями и трансфигурацией Гарри рассказал друзьям (в том числе и Фреду с Джорджем, у которых было "окно") о происшествии в загоне. У всей компании волосы встали дыбом от ужаса.

— Невероятно! — простонал Ворон.

— Она хотела убить Чёрного Ангела? — не поверил Рикки. — Но убийство пегасов любой масти сурово преследуется, а чёрного — в особенности. Папа рассказывал, что такое случилось лишь однажды и убийца получил пожизненное! Но ты молодец! Чёрный Ангел и впрямь тебя очень любит, раз позволил себя успокоить после такого и подошёл к тебе, браво!

— Ничего геройского в этом нет! — налетела на Мародёров Гермиона, с волосами, развевающимися, как у фурии. — Это по тебе, Поттер, Азкабан плачет! Как ты смел ограбить Айрин?! — друзья даже не сразу сообразили, что речь идёт про Кооппли, которой почему-то сильно не нравилось её имя — Ирэн. — Как ты мог... Эту святую женщину... Да ты просто подонок! Тварь, без души и совести! И смеешь ещё называться гриффиндорцем! Правильно Рон тогда говорил, вам самое место в Слизерине, да среди Пожирателей! Дождётесь вы у меня — вы все! И ты... как ты мог опять позволить им водить тебя за нос?! Значит, так, или ты возвращаешь Айрин то, что ты у неё украл, преподносишь ей на золотом подносе ВСЮ кровь и ВСЕ внутренности этой дурацкой клячи, или я вам всем такую жизнь устрою, что вы Сами-знаете-кого об аваде с круцио умолять станете, вот! — с этими словами она гордо удалилась.

"Цепь Империо даёт о себе знать", — пробурчал Снейп, больше для самого себя, чем для Гарри.

"Неужели эту Цепь никак нельзя?.."

"Нет, если она закреплена. На Уизли она с самого начала еле держалась, поэтому он и освободился, но остальных сковали надёжно... И это не Кооппли, кто-то другой. Но имя Ирэн или Айрин Кооппли мне знакомо, не вспомню сейчас, откуда, но я точно его где-то встречал".

"А в какое зелье?.."

"Не знаю. И ритуалов таких я не знаю, — предварил Снейп следующий вопрос. — Скорее всего, это её собственное изобретение".

— Но какая дрянь эта Кооппли! — бушевал Рон. — Наверняка это она воду мутит! Да я начинаю уже жалеть, что Снейпа убили, по сравнению с ней — он просто ангел! Как бы нам её проучить? Я бы с огромным удовольствием искусал бы её, но...

— Нельзя, МакГонагалл известны наши анимагические формы и она нас по головке не погладит, — заметил Акела. — А в принципе — я за то, чтобы устроить нашей алхимичке сладкую жизнь. Посмотрим, кто кого.

"Они что, с ума сошли?!"

"Я тоже!"

— Я тоже за, — ответил Гарри, отрываясь от своего внутреннего диалога. — Но надо всё как следует продумать, чтобы сработало.

— Можно брать её коопплитом, как Амбридж, — предложил Рон.

— Не думаю, что это хорошая идея. Нас только семеро, других едва ли можно подговорить, учитывая Цепи. Я тоже думал, что неплохо было бы регулярно подкармливать саму Кооппли вашими знаменитыми завтраками, но это не подходит. Она не дура и примет меры.

— Тогда нужно придумать что-нибудь другое.

— Если бы можно было пробраться к ней в кабинет... Ладно, придётся воспользоваться книгой наших предшественников.

"Надеюсь, вы там ничего не найдёте и возьмётесь за ум!"

"Ну уж нет! Мой отец был Мародёром, крёстный был Мародёром, так что же мне, отставать?! Не дождётесь!" — Гарри уже начал закипать. Конечно, Снейп спас его на проверочной, а волосы юноши приходили в ещё больший беспорядок, чем обычно, при одной только мысли о той участи, что постигла зельевара, но — всё время слышать голос Снейпа и не иметь возможности скрыть от него что бы то ни было — это уже слишком! Гарри начал задумываться, не отстегнуть ли ему брошь и не спрятать ли её в своём тайнике.

Да, завтра надо будет бежать за росянкой. Даже нет — Гарри решил заночевать в той теплице, наплевав на все правила — хорро того стоило. Юноша опасался, что эта история с Кооппли и Цепями Империо будет стоить ему немалых нервов и всех его запасов. Но сейчас он опять с превеликой благодарностью вспоминал старушку Терезу за её подарок. Что там будет после мимбулус мимблетонии? Кажется, неделя кипячения, слёзы сирены (опять спасибо Терезе, прислала трёхлитровую бутыль, а на котёл нужно всего несколько капель, хватит надолго!) — пока не станет малиновым, снять с огня, разлить по бутылям, две недели настаивать — и опять на огонь!

Вечером Гарри заскочил в больничное крыло, навестить дядей-профессоров, но мадам Помпфри его не пустила, сказала только, что они пострадали довольно сильно, но опасности для жизни это не представляет, навестить можно будет дня через три. Гарри передал родственникам через целительницу по бутыли хорро из своего запаса и отправился в "ночное", прихватив с собой "Мародёрам от Мародёров". Ночь прошла плодотворно: юноша вернулся в замок, пока все спали, с огромной охапкой "чудоцветов" и несколькими идеями.

На следующем уроке Кооппли вдруг остановила Поттера, когда тот, сдав ей флакон с идеально приготовленной (благодаря ценным указаниям Снейпа) сывороткой правды, уже собирался уходить. Юноша догадался, что ей нужно и, незаметно отстегнув брошь, сунул её в сумку Алана.

— Задержитесь, Поттер, — повторила американка. Мародёры застыли. — Один задержитесь, вы что, шагу не можете ступить без своих прихлебателей?

— Алан, возьми...

— Нет, нет, останьтесь здесь с вещами!.. Где это, Поттер?! Я знаю, это у вас, а, возможно, и не одно! И это вам не принадлежит! — Кооппли устроила Гарри форменный обыск и её очаровательное личико от злобы и ненависти исказилось до неузнаваемости. — Акцио сиринги!

Гарри очень удивился, что не могло укрыться от американки, она отменила заклинание и выгнала юношу из своего кабинета. Но слово "сиринги" он хорошо запомнил и решил выяснить, что это такое, раз Кооппли из-за этого так заводится, а феникса он забрал у Алана, получив основательный выговор от Снейпа, которому совершенно не понравилась ссылка в чужую сумку.

Это был последний день занятий перед каникулами, утром большинство учеников разъезжались. Уехали и близнецы Уизли — им было необходимо проведать свой магазин и заодно запастись кое-какими материалами для будущего мародёрства — Гарри посвятил их в свою затею и Умники долго хохотали над этим.

Глава 27. Рождество в Хогвартсе

Большинство учеников разъехалось по домам на каникулы, но многие и остались. Остался Гарри и с ним четверо Мародёров, остались тётя Петуния и Дадли — они не захотели оставлять Регулуса и Себастьяна, которые, хоть и довольно быстро шли на поправку, но оставались в больничном крыле.

Профессор МакГонагалл продолжала работать с группой анимагов и на каникулах, благо, ей остались только Ангел со своими куриными крыльями, новичок Рон и трезанимаг. Гарри отрастил уже острые коготки, коротенький хвостик и белоснежные усики, которым ещё предстояло почернеть. Но вот со змеиной формой возникли проблемы: Гарри и его подружка Серпентина (значительно выросшая за это время) вдруг стали засыпать. То есть, Серпентина откровенно дрыхла, а Гарри с каждым днём становилось всё сложнее проснуться. Решила эту его проблему Тереза.

Старушка нисколько не обиделась ни на сыновей, слёгших после встречи с разъярённым пегасом, ни на внуков, не желающих оставлять отцов и дядей одних в такую минуту, но, догадываясь об отношении Гарри к её подарку, прислала ему ещё один погребец хорро — десять бутылок! Поттер этому очень обрадовался и теперь каждое утро, едва продрав глаза, хватался за бутылку, а если сон ни в какую не желал выпускать его из своих объятий, приходилось Рону вливать зелье ему в рот.

— Слушай, а если ты и после каникул будешь продолжать так храпеть?

— Надеюсь, что нет.

Друзья часто навещали обгоревших, которые быстро шли на поправку. К счастью, огонь каким-то чудом не опалил им волос и Себастиан Вэнс не утратил свою красоту. Оба они всеми средствами выражали своё недовольство тем, что процесс заживления их ожогов протекает так медленно и на все лады ругали Кооппли, Вэнс даже собирался подавать на неё в суд за такие дела. Петунья практически не вылезала из больницы, став добровольной сиделкой при муже и девере, заходил и Дадли, памятуя о том, что Регулус всё же является его отцом.

Этой ночью Гарри не спалось, Алан и Рон долго не спали, болтали и когда те угомонились Гарри понял что уснуть он не сможет. Голова казалось сейчас лопнет от обилия мыслей. За последнее время так много произошло. Коопли, Цепь Империо, да и на учёбу теперь значительно приходилось тратить гораздо больше времени. Гермиона... Ох, как же ему не хватало этой всезнающей заучки, особенно когда ему приходилось писать всевозможные сложнейшие формулы заклинаний и свитки, которые становились всё сложнее и сложнее. Так и не уснув, ещё до завтрака, Гарри решил навестить постояльцев больничного крыла. Посмотрев с лёгкой завистью на всё ещё спящих друзей Гарри вынырнул в пустынный коридор. Надо бы узнать не закончилось ли Хорро, и если что принести им ещё — думал Гарри накладывая заклинание на дверь ведущую в больничное крыло что бы та не скрипела, вдруг профессора ещё спят, не хотелось бы их будить.

— Что ты мальчик мой, это совсем не так. Вот увидишь, всё будет хорошо, обещаю. И потом ведь об этом никто больше не знает. А те, кто знают, никогда не расскажут.

В ответ на это мальчик только тяжело и грустно вздохнул, и тут дверь громко хлопнула. Гарри не рассчитал силу и закрыл её немного громче, чем следовало бы.

Алан? Нет, Алан сейчас спит в спальне Гриффиндора. Но что здесь делает Драко?

— Профессор, неуверенно сказал Гарри, наблюдая за то ли перепуганным, то ли обозлённым Малфоем-младшим, сидевшим у кровати профессора Вэнса и с ненавистью смотрящего на нежданного гостя, я только зашёл узнать, как Вы себя чувствуете, — попытался хоть что то придумать на ходу Гарри, что бы ни стоять и не молчать просто так.

— Спасибо, Гарри, всё хорошо. Поправляемся прямо на глазах! А тебе почему не спится?

— Пожалуй, я пойду, всего Вам доброго, профессор — как то особенно официально произнёс Малфой, и вылетел как ошпаренный из палаты.

— Гарри, по-моему, ты меня абсолютно не слушаешь. Ты уже полчаса сидишь и либо молчишь, либо несёшь какую то чушь, — не выдержав очередного, "А, простите профессор, я прослушал что Вы сказали?" строго произнёс дядюшка Себастиан. — Если ты не выспался, то просто пойди и поспи!

— Да, простите. Я так и сделаю.

Правда, пошел Гарри не спать. Ларссон решил не забрасывать тренировки и сейчас уже надо было бежать на квидичное поле.

Что происходит? Малфой приходит и общается с дядей Себастианом? Да, раньше он просто этого не замечал, вернее не придавал этому значения. А может зря. Гарри действительно видел несколько раз как дядя разговаривает с Аланом, а потом встречал Алана и тот ему вообще ничего не говорил, что разговаривал сегодня на какую то тему с отцом, хотя обычно делился абсолютно всем с другом. Что же это может значить?!

Подозрения вновь пробудились в душе у Гарри. Что, если это не дядя Себастиан, а дядя Люциус, каким-то образом вырвавшийся из Азкабана и занявший место своего близнеца? Тогда личность Сковывающего установлена! То же самое, если они действуют заодно. А может, это не Драко?

Нет, когда Гарри уходил из спальни, он видел что Алан, приняв какую то причудливую позу для сна, пытался во сне видимо то ли поймать снитч, то ли забить особенно красивый гол! Значит, это был Малфой. И судя по обрывку подслушанной сегодня фразы речь идёт о какой то тайне. Тайне, о которой знают не многие, а те кто знают, её никогда не расскажут. Может они уже мертвы? И у тех, кто с этой тайной связаны, "всё хорошо, всё будет хорошо" А вдруг и Регулус заодно с ними?

"Ну уж это нет! — отрезал Снейп. — Старина Рег на столь сложную интригу не способен, да и вовлекать в такое детей он бы не стал".

"А Цепь Империо? Она ведь была на его шее, может, там и осталась?"

"Нет, нет, и нет. Белла сняла Цепь у меня на глазах. В то время она была ещё в разработке и — видима. Исчезла только после этого".

"Вы это точно знаете?"

"Я помогал Белле. Поэтому я и могу видеть Цепи. Но проявить их для других невозможно".

Гарри теперь по три раза в день навещал Чёрного Ангела. Пегас полностью поправился, но не улетал, а когда Поттер приходил, как и прежде, мчался к нему с веселым фырканьем. Утром юноша обязательно делал два-три круга верхом, восхищаясь грацией гордого животного и плавностью его движений, полётом наслаждались оба и если Гарри о чём и жалел, так это о том, что верхом на пегасе невозможно играть в квиддич.

На Рождество погорельцев выпустили из больничного крыла и праздник Гарри, в рождественской суете, забывший все свои подозрения, впервые встречал со своей семьёй. Регулус расчистил класс, где проходили его занятия и организовал стол, вместе с Петунией, Натали и Тереза тоже привезли лакомства из поместий. Гарри зазвал на праздник друзей и те были просто очарованы как старшей миссис Пьенс, так и миссис Вэнс, которые всех засыпали подарками, как и миссис Уизли, приславшая всем кучу сладостей и красивые тёплые свитера, надетые на праздник. Петунья в Хогвартсе преобразилась до неузнаваемости, похорошела, помолодела, даже лицо её утратило свои лошадиные очертания, а тело — костлявость, теперь ей удивительно шло её голубое платье и белая парадная мантия, Натали тоже была в голубом, Тереза — в алом.

— Ваша мама — настоящий мастер, — восхитилась Натали, любуясь Аланом и Элен в зелёном и синем свитерочках. — Я сама очень люблю вязать, но у меня вечно спускаются петли или на ровном месте образуются чудовищные узлы. А тут... В джемпере моей работы ребята бы в сосульки превратились!

— Не расстраивайся так, дорогая, — ласково сказал её муж. — Ты научишься вязать. Просто у миссис Уизли опыт больше, я слышал, она в год по двадцать свитеров вывязывает.

— Ну, двадцать не двадцать, — смутился Рон, одёргивая свою обнову — на сей раз малиновую.

Подарков опять была масса. Здесь были и книги, и одежда, и средства по уходу за метлой, и что-то для пегасьей упряжи... Гарри уже не знал, куда ему всё это и складировать, перед остальными стояла та же проблема. Но в общем...

Когда праздник подходил уже к концу, дверь отворилась и вошёл Дамблдор в сопровождении важного седого господина, Регулус при виде новоприбывших улыбнулся.

— Это Уортон Смитсон из отдела магического семейного планирования, — представил своего спутника директор.

— Мне сообщили, что мистер и миссис Блек желают обвенчаться по магическому обряду и усыновить юношу, приходящегося миссис Блек племянником, без отторжения исходной родственности, — проговорил чиновник, — и всё это — в скромной семейной обстановке. Всё верно?

— Совершенно верно, — подтвердил Регулус, беря жену за руку.

— Министерство идёт навстречу вашему желанию, при условии, что мистер Блек вернёт себе первоначальное имя и состояние или же официально отречётся от последнего в пользу своего наследника, — объявил мистер Смитсон.

— У вас есть при себе необходимый формуляр? — поморщился Регулус. Он взял из рук чиновника уже заполненную бумагу, прочитал, порвал и составил новую, написав так:

"Я, Регулус Сандерс Август Блек-Пьенс, отрекаюсь от состояния, принадлежащего ранее семье моего отца в пользу брата моего Сириуса Альтаира Блека или же тех, кому вышеозначенному Сириусу Альтаиру Блеку угодно буде завещать искомое состояние".

— Но, мистер Блек, вы не можете отрекаться в пользу умерших! — запротестовал чиновник.

— Как? — Регулус состроил удивлённое лицо. — Разве мой брат умер? Но на этот случай здесь имеется приписка, а мне достоверно известно, что Сириус оставил завещание в пользу своего крестника, присутствующего здесь Гарри Поттера.

— Но вы таким образом обездолите свою собственную семью!

— Вовсе нет, вы, очевидно, не вникли в суть дела. Мистер Поттер приходится племянником моей жене, Петунии, с которой мы уже состоим в законном браке, хотя ещё не обвенчаны. После обряда венчания мы намерены усыновить Гарри, таким образом, он станет членом моей семьи.

— Уортон, Регулус не уступит и всё равно добьётся своего. Формально он уже выполнил ваши условия и к вам не может быть никаких претензий.

— Хорошо, Альбус, под вашу ответственность, — сдался чиновник. — Где проводить церемонию?

— Можно пройти в мой кабинет, — предложил Регулус. — Он как раз напротив.

Все гурьбой проследовали туда и Дамблдор взмахом палочки призвал свечи, на столе появилась клетка с парой белых голубей.

— Нужен родственник невесты, — сказал Смитсон. — Ни сын, ни племянник не подходят.

Произошла новая заминка, но выход опять был найден Регулусом.

— В подобных случаях назначаются посажённые родители, — сказал он и пояснил: — Дадли и Гарри — единственные родственники Петунии. Я надеюсь, что профессора МакГонагалл и Флитвик...

За профессорами сгоняли Алана и Рона, оба тотчас же прибыли и проблема решилась. Тереза и дядя Себастиан представляли семью жениха, на законном основании.

— Встаньте передо мной, — сказал чиновник, занимая место за столом, на котором горели восемь свечей. — И возьмите свои палочки. Приступаем. Петуния Гонория Эванс, согласна ли ты взять в мужья присутствующего здесь Регулуса Сандерса Августа Блека?

— Согласна, — выдохнула невеста.

— Регулус Сандерс Август Блек, согласен ли ты взять в жёны присутствующую здесь Петунию Гонорию Эванс?

— Согласен, — бросил жених и две свечи, стоящие перед чиновником, погасли.

— Подтверждаете ли вы, Регулус Сандерс Август Блек и Петуния Гонория Эванс, что ранее вы уже состояли в магическом браке, хотя и не были венчаны, согласно канону?

— Подтверждаем.

— Подтверждаете ли вы, Регулус Сандерс Август Блек и Петуния Гонория Эванс, что присутствующий здесь Септимус Август Дадли Пьенс является вашим сыном?

— Подтверждаем, — кивнула Петунья.

— Но он будет носить девичью фамилию своей матери, поскольку род Эвансов угас за неимением продолжателей мужского пола, — так же быстро внёс поправку Регулус, вызвав укоризненный взгляд жены. — Я так решил.

— Филиас Уилфред Флитвик и Минерва Сарасвати МакГонагалл, как представители рода невесты, имеете ли вы что-либо против данного брака?

— Ничего не имеем.

— Тереза Нинель Пьенс и Себастиан Болдуин Вэнс, как представители рода жениха, имеете ли вы что-либо против данного брака?

— У нас нет возражений.

Шесть свечей погасли, остались только две.

— Альбус Брайан Персиваль Вулфрик Дамблдор, как официальный представитель Визенгамота и министерства магии, имеете ли вы что-либо против данного брака?

— Нет и нет, — улыбнулся директор. Все свечи погасли и вновь вспыхнули.

— Повернитесь друг к другу и повторяйте за мной, — чиновник стал читать длинную заунывную мантру. Как только молодые стали её повторять, из их палочек вырвались алые нити, которые с каждым словом становились всё шире и в конце концов превратились в две широкие ленты, обвившие Регулуса и Петунью с ног до головы, потом лента стала золотой, померкла и исчезла, только на пальцах новобрачных остались тонкие золотые ободки. Дверца клетки сама собой распахнулась и голуби вылетели в открытое окно.

— Здорово, — это проняло даже Дадли, да и остальные стояли с открытыми от восхищения ртами и широко раскрытыми глазами.

— С этим покончено, — Смитсон убрал лишний свет. — При следующей церемонии должны присутствовать мистер и миссис Блек, мистер Поттер и профессор Дамблдор, остальные свободны... Значит, вы хотите усыновить племянника? — спросил он, когда дверь закрылась.

— Совершенно верно, но без отторжения первоначального родства. Гарри остаётся Поттером.

— Мистер Поттер, вы не возражаете?

— Без отторжения — согласен.

— Хорошо. Угодно ли вам, мистер Блек, добавить только свою фамилию к фамилии Поттер, или ещё и имя? — спросил чиновник.

— Угодно. Окончательный вариант — Гарри Джеймс Сириус Блек Поттер.

— Очень хорошо. Дайте вашу руку, — Смитсон сделал на запястье Регулуса небольшой надрез и взял немного крови в небольшой золотой кубок, то же самое он проделал с рукой Петунии, оба при этом произнесли сложную формулу. После этого кубок дали Гарри, тот повторил то, что ему нашёптывал на ухо Дамблдор и выпил кровь.

Так на свет родился ещё один Сириус Блек.

Глава 28. Последняя капля

После каникул вернулись все, кто уезжал, но Цепей Империо меньше не стало, даже больше. Снейп насчитал сорок штук только среди учеников Гриффиндора, младшего, так сказать, отделения, на одном курсе с Гарри скованы не были только новички, Рон и Невилл, пятый курс — все, кроме Колина и Джинни. Близнецы были свободны, но вот на Кэтти Белл цепочка красовалась и Поттер заподозрил, что ему придётся бросать в бой одного из запасных — третьекурсника Стивена Шелтона, свободного от Цепи. Среди взрослых тоже было много скованных, в том числе родители Дина, отцы Симуса и Гермионы.

"Но наш славный Сэмми храбро сражается, — говорил Снейп. — Ты хоть уже понял, что это он упоминается в дневнике Джеймса?"

Гарри продолжал читать запоем родительские дневники и "вести переписку". Джеймс, счастливый от того, что у него появились новые друзья, прежнего друга не забывал и продолжал скучать о нём даже среди Мародёров. Что бы он подумал теперь, узнав, что его маленький Сэмми, уехавший со своими родителями невесть куда, когда Джеймс был уже на четвёртом курсе, спустя много лет, будучи уже вполне состоявшимся стоматологом, станет сначала отцом волшебницы, а потом и сам поедет учиться волшебству? Но теперь мистер Грейнджер выглядел весьма неважно.

"Значит, с Цепью можно бороться?" — обрадовался Гарри.

"Нет".

"Но..."

"Мистер Грейнджер обречён. Он понимает, что с ним происходит что-то неладное и пытается этому противостоять. Но в конце концов этот бунт будет подавлен и, возможно, и даже скорее всего — будет стоить бунтарю жизни, если Грейнджер не сдастся. И помочь ему нельзя".

"Но ведь Рон..."

"Тот, кто сковывал его, был плохо знаком с Цепью Империо или же слишком спешил, остальные Цепи надеты весьма основательно. Эх, будь у меня собственное тело... Найди возможность вернуть меня, а я подумаю, как можно снять Цепи".

"Договорились"

— Гарри, о чём мечтаешь? У нас урок через пять минут! — хлопнул его по плечу Рон. — Зелья!

Юноша вихрем вылетел из столовой и припустил за приятелем, ругая на все корки всё на свете, кроме Снейпа — заводить свой Голос было не в его интересах, алхимик ему пока помогал, да и Цепи Империо снять почти пообещал, а вдруг обозлится и ничего делать не будет? Нет, с ним надо по-хорошему, да ещё и путь к возвращению искать, и пусть себе его третирует в своё удовольствие, не привыкать, раз уж характер такой.

— В своё время вы благополучно от этого избавились с лёгкой руки того бездельника, что преподавал у вас до меня, — заявила Кооппли, когда все расселись и каждый обнаружил у себя на столе склянку с жидкостью — у каждого жидкость была своя, — но я ещё усложняю задачу. Тема четвёртого курса — противоядия. Перед каждым из вас на столе лежит капсула с ядом, у каждого яд свой, без повторений. Вы должны определить, какой яд вам достался и приготовить соответствующее противоядие. Приступайте!

"Это она МЕНЯ бездельником обозвала?! Поттер, я помогу вам выжить эту гадину из школы!.. Что там у вас?.. Ясно. Слушайте внимательно!"

— Поттер, а ты куда так разогнался?! — простонал Малфой, насилу опознавший содержимое своей склянки, когда Гарри приступил уже к четвёртому этапу работы над своим противоядием. — Что-то ты, как я посмотрю, в выигрыше от того, что...

— А начнём мы проверочку, наверно, с Драко Малфоя, — сладко пропела Кооппли. Слизеринец выругался сквозь зубы и зазвенел флаконами с ингредиентами. Украдкой оглянувшись, Гарри увидел на лицах большинства ужас и обречённость, другие с выражением полной отрешённости бросали в котёл что ни попадя (Снейпа при этом зрелище чуть удар не хватил, во всяком случае, он вырубился на весь восьмой пункт: "варить пять минут, плавно помешивая деревянной лопаточкой против часовой стрелки", а потом говорил еле слышным свистящим шёпотом, как это бывало всегда, когда профессор приходил в ярость). Кроме Гарри с заданием справлялись только Гермиона, делавшая всё как-то вяло, Энтони Голдштайн и Мародёры — Рону "добрая" профессорша явно подсунула что-то полегче, жалея своего любимца.

— Осталось полчаса до начала проверки! — подала голос Кооппли, когда Гарри добавил в своё зелье саламандровой крови.

"Кто так..."

Бах!

Зелье Джастина Финч-Флетчли взорвалось и окропило весь зал, мгновенно все, кто был в классе, включая преподавательницу и самого зельевара покрылись жуткими язвами.

— Хорошо, — мягко прощебетала Ирэн. — Просто великолепно! А теперь приготовьте нам лекарство от вашего противоядия!

"Надеюсь, этот кретин не станет ничего делать. Лекарства нет, но язвы исчезнут сами собой примерно через полчаса. А если их обработать даже самым расчудесным снадобьем, они останутся до скончания дней!"

— Джастин, не вари ничего от своего противоядия — у тебя вышел гремучий леокат, — озвучил Гарри. — Язвы исчезнут самое позднее через полчаса, а если их чем-нибудь намазать, ты таким красавцем в могилу ляжешь!

— ПОТТЕР! Сто очков штрафа Гриффиндору и отработки у меня до конца года! Вы второй на очереди после Малфоя! У Финч-Флетчли своя голова на плечах имеется, даже если она из капусты, как мы видим!

— Поделом! — захохотала Гермиона и получила за это пятьдесят баллов для Гриффиндора.

"Гадина!"

"Согласен!"

"Твоя последняя идея была очень даже ничего. А я научу тебя снимать неведомые пароли и заклятья".

"Договорились!"

— Время истекло! Мистер Малфой! Возьмите свою ампулу с ядом, свой котёл и подойдите ко мне! Сейчас каждый из вас примет свой яд и посмотрим, удалось ли хоть кому-нибудь из вас всё правильно сделать!

При этих словах весь класс выпал в осадок. Правда, Снейп в своё время хотел провести такую проверку, но ведь перед этим не надо было ещё и яд определять! Абсолютно все, за исключением Гарри и Гермионы, были уверены, что у них ничего не получилось... Ребята взирали на преподавательницу с нескрываемым ужасом, колебался даже Голдштайн, сёстры Патил были в полуобморочном состоянии. Драко позеленел от ужаса и на подгибающихся ногах побрёл к столу профессорши со своей склянкой и котлом. Под пристальным взором Кооппли юноша выпил содержимое пузырька и скривился от горечи.

— Через какой промежуток времени можно применить противоядие? — пропела Кооппли.

Малфой молча взял у неё со стола ложку, зачерпнул немного своего зелья и проглотил, на его обезображенном лице тут же появилась улыбка: он правильно опознал свою отраву.

— Мистер Поттер!.. У вас всё правильно, — американку передёрнуло, словно она только что съела целый лимон. — Финч-Флетчли! У вас в котле что-то ещё должно оставаться!

"Но это нельзя пить ни в каком случае! Ему помогут только пять безоаровых камней, проглоченных за раз, как это ни сложно сделать!"

Гарри, не слушая гневные выкрики Кооппли и Гермионы, метнулся к шкафу, где хранились ингредиенты, забыв о наложенных на всё заклятьях, достал оттуда пять камней и вернулся к Джастину, бьющемуся в агонии. Разжав палочкой зубы несчастного, Поттер всыпал туда безоары и встряхнул. Джастин сглотнул и захрипел, но тут же пришёл в себя и вскочил на ноги.

— МИСТЕР ПОТТЕР! Я не давала вам разрешения вмешиваться! — заорала профессор.

— Но вы тоже не вмешались и Джастин умирал!

— Финч-Флетчли ничего не угрожало и уж в любом случае не было необходимости кормить его таким количеством безоара!

— От смеси клоатового яда и гремучего леоката могут спасти исключительно пять безоаров, проглоченных зараз!

— Гремучий леокат! Бред! Из-за вас Гриффиндор теряет пятьдесят баллов за ваше самоуправство и столько же — за вашу наглость! И вам ещё здорово повезло, что сегодня я сняла заклятья с этого шкафа! — кипела американка.

"И кто там жаловался на мой сволочизм? Разве я снимал с вас столько баллов за раз?!"

"Однажды вы сняли пятьдесят баллов с Рона за драку с Малфоем, а на другом — за критику. Ладно, с наглостью я согласен, меня, кажется, даже Амбридж так не доводила, как эта Кооппли, но снимать столько за спасение Джастина?!"

— Поттер, Малфой, Финч-Флетчли, вы можете идти, чтобы не мешать мне проверять остальных. Бут, прошу вас!

Терри не отзывался. Гарри, читая на лице профессора решимость не выпускать никого их аудитории без проверки и не помогать в случае ошибок, выскочил за дверь и устремился на поиски других преподавателей, вскоре его догнал Джастин.

— Какая же дрянь! — возмущался он. — Я уже чувствовал, как... Это было ужасно, ещё минута — и я бы помер! Огромное тебе спасибо, я теперь перед тобой в долгу. Но неужели она их всех отравит?!

— Это она может, — подоспел Малфой. — Бежим к профессору Вэнсу, у него как раз нет урока!

Гарри как будто ножом в сердце при этих словах ударили. Откуда Малфой знает расписание Вэнса, и почему он подумал ни о профессоре Дамболдоре ни о любом другом преподаватели, а именно о нём? И тут Гарри вспомнил один магловский фильм, что однажды посмотрел у миссис Фигг, суть которого он не помнил, но точно помнил что там была такая фраза "В минуты страха и отчаянья, когда нам что то угрожает и мы нуждаемся в помощи мы всегда зовём на помочь тех, кому мы больше всего доверяем, в ком не сомневаемся. Именно поэтому всегда кричат МАМА!!!...." Малфой побежал за Вэнсом, но времени на раздумье не было, поэтому выгнав из головы эту мысль Гарри побежал следом за Драко в кабинет Вэнса.

Троице повезло — в кабинете ЗОТИ они нашли не только преподавателя, но и директора.

— Кооппли травит класс!!! — заорал Гарри, влетев и даже не успев заметить Дамблдора. — Джастин чудом не погиб!..

— Мистер Поттер, успокойтесь, пожалуйста, и спокойно объясните нам, что там случилось, — мягко попросил директор. — ... Кошмар! Скорее!..

Обратно в подземелье неслись уже впятером, так быстро, что Джастин промазал мимо ступеньки и дальше летел кувырком, профессор Вэнс потерял свою заколку, даже не заметив этого, а Гарри то и дело был вынужден отставать и разыскивать свои очки, без которых практически ничего не видел. И они успели — Кооппли успела проверить только Гермиону, вызвавшуюся "подать пример этим трусам" и уже нависла над Терри, когда дверь распахнулась и ворвался директор. Одним мановением палочки Дамблдор убрал с парт капсулы с ядом, а из котлов — зелья.

— Профессор Кооппли! — загремел он. — Какое вы имеете право убивать доверенных вам детей?!

— Все доверенные мне дети живы и здоровы! — надменно ответила преподавательница. — А...

— Потому что мистер Поттер успел отреагировать, а потом — донести до моего сведения, что вы, после того, как ваш ученик, принял два смертельных яда, не только не удосужились ему помешать, но и палец о палец не ударили, чтобы спасти несчастного! — Дамблдор был в ярости.

— Но, директор, как...

— Так. Я категорически запрещаю вам в дальнейшем проводить подобные испытания, а за сегодняшнее вы ответите перед советом попечителей. Вплоть до принятия решения последним вы отстранены от преподавательской деятельности! Всё, урок окончен, все свободны! Гриффиндору возвращены все отобранные у него баллы! Мистер Финч-Флетчли, вам придётся отправиться в больничное крыло.

— Как ты посмел?! — друзья не успели и подойти к лестнице, ведущей наверх, прочь из ненавистных подземелий. — Какого лешего ты оклеветал нашу Айрин, сволочь ты этакая?

— На неё никто не клеветал, — возразил Гарри, — а если ты ничего не заметила — Джастин был на волосок от смерти, а эта гадина даже и не шелохнулась, чтобы его спасти. Я тоже чуть не опоздал, а если бы мы её не остановили....

— Так ведь твой драгоценный Финч-Флетчли жив-здоров, а если в школе и есть гады, так это вы, не способные ничего оценить по достоинству! Айрин — гениальный учёный и преподаватель, уж она-то, в отличие от идиота-Снейпа...

"До чего мы договорились!"

...и могла нас чему-то научить! А из-за тебя... Но это не надолго, у Айрин такие покровители, что выпереть её из школы невозможно! Вот так! И попробуйте только опять выступить против неё! — с этими словами Гермиона убежала.

— Это она! — категорическим тоном заявил Маркус, намекая на Сковывающего.

— Не думаю, — ответил Гарри, выслушав отповедь Снейпа. — Это чисто английское изобретение и наша алхимичка никак не могла встретиться с Лестрейджами. Но вот... Я намерен проследить путь Айрин. Гермиона говорила, что её с позором выгнали из Америки. Там была тёмная история со смертью её учителя и ассистента и везде, где она появлялась, творилось чёрт знает что. Я уверен, она ведёт какую-то игру и чего-то добивается. Для этого ей нужны кровь и внутренности чёрного пегаса.

— А...

— Чёрный Ангел в безопасности. Он её теперь и близко к себе не подпустит... Но мы можем приступать к осуществлению наших планов "Ч".

— Отлично! — просияли Мародёры.

После занятий Гарри подгадал удобный момент и перенёс в свой тайник корзину с Серпентиной и клетку с дядей Верноном. Последний совсем исхудал и выглядел весьма неважно, хотя племянник хорошо за ним ухаживал.. В последнее время мистер Дурсль почти ничего не ел и стал отказываться от прогулок. Гарри показывал дядю и Хагриду, и мадам Помпфри, которые ничего у него не находили, кроме "мировой скорби", как выразилась целительница.

— Дядя Вернон, — позвал его Гарри. — Вы слышите меня? Да, я виноват, надо было сразу поговорить с дядей Августом, чтобы он расколдовал вас, но...

На самом деле юноша несколько раз разговаривал с Регулусом, что, мол, дядя Вернон уже достаточно наказан, но его новый отец был неумолим.

— Он и слышать о вас ничего не хочет, — пробормотал Гарри. Мистер Дурсль никак на это не отреагировал. — Но я попробую ещё раз, обещаю, когда у него немного улучшится настроение. Но сейчас у меня к вам есть просьба, помочь можете только вы. Мне нужно, чтобы школьные крысы, помогли мне в одном деле, но меня они слушать не будут, так как не очень-то доверяют людям... Убедите их помочь мне, а я помогу вам.

Вернон поднялся, повернулся к племяннику и стал вылизывать лапку, не сводя глаз с Гарри. Приглядевшись, юноша понял, что дядя лижет безымянный палец.

— Вы хотите, чтобы тётя Петунья вернулась к вам? Это невозможно, они — венчанная пара и очень любят друг друга. Максимум, что между вами ещё может быть — чисто дружеские отношения. Извините, но здесь я бессилен. И Дадли теперь признан сыном вашего предшественника, но я здесь ни при чём...

Мистер Дурсль фыркнул, но через минуту выскочил из клетки, что-то пискнул и исчез.

"Не думаю, что это хорошая идея".

"В борьбе с Кооппли все средства хороши".

"Но что могут сделать КРЫСЫ?"

"Увидите".

С этими словами Гарри снял крышку с корзины и заговорил на парселтанге:

— Серпентина, ты мне тоже понадобишься и, возможно, в самое ближайшее время. Одна змея — хорошо, но две — ещё лучше... "А вы, сэр, обещали помочь с заклинаниями и паролями".

"Садитесь к столу и пишите".

Гарри писал до поздней ночи, получив от Снейпа уйму ценнейших указаний. Когда юноша ложился спать, рука у него сильно болела и он не знал, как завтра будет записывать лекции, хотя дело того стоило.

— У меня почти всё готово, — шепнул он друзьям за завтраком.

— У нас — тоже, ещё тише отозвался Алан, близнецы переглянулись и Фред поднял большой палец, убедившись, что вредная Гермиона смотрит в другую сторону, сильно обеспокоенная отцовским состоянием, которое, впрочем, было стабильным, без очевидных изменений в ту или иную сторону. Гарри закусил губу: Снейп, судя по всему, так ничего и не придумал. Что же делать? Жалко "маленького Сэмми", да и других тоже.

В тот день было одержано несколько побед: Гарри превратился в полноценного горностая; Джордж блестяще сдал МакГонагалл экзамен на единорога; Ангел взлетел и сделал несколько кругов по классу, еле сдерживаясь, чтобы не закаркать во всю глотку от радости; у Рона по всему телу выросла густая рыжая шерсть и чуть вытянулось лицо; дядя Вернон разыскал хогвартского Короля Крыс и договорился с ним о сотрудничестве с Мародёрами, правда, за помощь серых грызунов юношам предстояло расплачиваться превосходным сыром и ещё Наг от лица всей компании торжественно поклялся, что ни один из них не станет в своей анимагической форме охотиться на крыс — ни в Хогвартсе, ни за его пределами; Снейп дал Гарри ещё ряд весьма ценных указаний, более того, профессор явно собирался взяться за юношу всерьёз; и всё тот же Снейп разглядел в Цепи мистера Грейнджера слабину и утверждал, что теперь сильное потрясение может освободить эту жертву.

"Но это должно быть очень сильное потрясение, более серьёзное, чем в случае с Уизли".

"Мне что, в него Непростительными заклятьями пулять прикажете?!"

"Это прямой путь в Азкабан. Придумайте что-нибудь другое. Но другим это не поможет. Просто у Грейнджера Цепь совсем распаялась".

"Продолжайте думать".

"А вы подумайте над моим возвращением в этот мир! Мне уже осточертело это двусмысленное положение, когда и не разберёшь, жив ты или мёртв. Возможно, моё тело не было таким уж идеальным, но я по нему соскучился".

"И устали быть этаким паразитом в чужом теле?"

"Именно".

"Надо справиться у Хагрида о самочувствии Арагога".

"Это ещё кто? И почему тебя заинтересовало его здоровье?"

"Чтобы профессор Снейп признал себя паразитом, надо, чтобы кто-то сдох, не меньших размеров, нежели любимый хагридов акромантул!"

"Поттер!"

"Ладно, ладно, просто я не знаю, как и подступить к этой проблеме. Книгу уже читал, но это, увы..."

"Внимательно читали?"

"Но она написана чрезвычайно неразборчиво, я сейчас как раз собираюсь её расшифровывать, при первом же выходе в Хогсмид обзаведусь магической лупой — очков уже не хватает. Надеюсь, в книге найдётся подсказка..."

Глава 29. Месть Мародёров

Лупой Гарри обзавёлся, но времени на книгу у него не было, поскольку его время было занято или учёбой, или подготовкой к "облаве на Кооппли". Немаловажную роль в последней исполняли животные — крысы, совы, Серпентина — Кооппли, как выяснилось, жутко боялась змей. Правда, для самой змеи это было довольно-таки опасно, но при виде рептилий профессорша застывала, а Тина была очень проворной, так что риск был сведён к минимуму. Кроме того, Фред с Джорджем вернулись с каникул не с пустыми руками, а с "говорящими", вернее, завывающими масками, которые были приняты на ура.

— Отлично! — радовался Ларссон — так в компании Мародёров звали Рона. — Осталось только придумать, куда их пристроить, наша дамочка на стену полезет от ужаса!

— А если она обнаружит маски? — забеспокоился Акела, крутя одну из них в руках.

— Не обнаружит! — Рекс и Рожком даже обиделись. — После того, как мы их установим, обнаружить их будет невозможно, это гарантированно, мы специально над этим работали.

— Я думаю, будет лучше всего разместить одну такую маску у неё в матрасе, — предложил Ворон. — Тогда ей ни днём, ни ночью покоя не будет, а если ещё и птицы нам помогут, это будет нечто... Я попробую подключить своих собратьев, а МакГонагалл, если она что-нибудь заподозрит, тоже возьму на себя.

— Очень хорошо, у ворон голоса что надо, — кивнул Наг. — Один ворон своим карканьем может напугать, а если их будет несколько... Но, скажите... Я тут нашёл колдографии учителя и ассистента Кооппли, умерших явно не своей смертью. Было бы неплохо, если бы вы создали их призрачных двойников.

— Но мы не сможем их озвучить.

— Это не обязательно. Будет вполне достаточно, если они будут просто являться ей и укоризненно качать головой. Это вы сможете сделать? И ещё... Вы можете дать мне одну маску ещё для одного дела, не касающегося Ирэн?..

Гарри придумал ещё кое-что. В одном из чуланов мистера Филча обитало целое семейство боггартов. Сами они Поттеру были не опасны, а вот для его идеи они были очень даже кстати. И ещё он установил там на стене маску Умников, набросил на себя мантию-невидимку и затащил в чулан мистера Грейнджера, которому было уж совсем худо. А тут ещё и... Как только он попал в чулан, как что-то дико завыло, а прямо перед ним появилось несколько жутких вампиров, которые явно только что пировали, с их клыков на пол сочилась кровь... Несчастный жутко заорал и потерял сознание. Гарри быстро всё ликвидировал и вывел отца Гермионы из обморока, моля всех и всё, чтобы ЭТОГО потрясения оказалось достаточным для освобождения жертвы.

"Поттер, вы хоть понимаете, что чуть не стали убийцей?!"

"Вы сами сказали придумать что-нибудь покрепче обливиайта!" — огрызнулся Гарри.

"Придумано было неплохо, согласен. И ты своего добился, поздравляю".

"Мистер Грейнджер свободен?"

"Да".

— Разве вы не проходили боггартов? — спросил юноша, помогая мистеру Грейнджеру подняться. — Ни за что не поверю!

— Проходить-то проходили, но не в таком же количестве! И потом этот вой кого угодно до инфаркта доведёт!

— Мистер Грейнджер, скажите, на каникулах никто не касался вашей шеи? Я не из праздного любопытства спрашиваю.

— Меня обнимали Олив с Гермионой и несколько друзей на дне рождения... А что?

Юноша рассказал спасённому им мужчине всю историю с Цепью, умолчав только о Снейпе — по словам Гарри, он обо всём узнал от профессора Пьенса. Мистер Грейнджер внимательно выслушал рассказ и пришёл в неописуемый ужас!

— Ты всё правильно сделал, — сказал он наконец. — Меня, правда, чуть удар не хватил — я вампиров жутко боюсь, но я теперь хотя бы свободен... Но я не могу понять, кто мог нас сковать. Думаешь, это кто-то из моих друзей?

— Действуют, судя по всему, двое — один из них хорошо знает своё дело, другой — нет. Вот что, вы не могли бы составить список всех, кто вас обнимал летом, кроме миссис Грейнджер и Гермионы? С подробным описанием?

— Хорошо, я напишу...

— И, ради всего святого, никому ничего не рассказывайте, даже своей семье, нельзя, чтобы наши враги знали, что их замысел раскрыт и что мне удалось вас освободить.

— Но ведь они могут догадаться по тому, что моя Цепь перестала работать.

— Не обязательно. Ваша Цепь была бракованная, не было ни одного прочного звена. И — вы ведь сами вошли в этот чулан! Во всём виноват обработавший вас неумеха. А вы знаете... Вы помните Джеймса Поттера, с которым вы дружили?

— Да, я как раз хотел спросить у тебя...

— Это был мой отец, — Гарри рассказал собеседнику о дневниках и о том, как часто Джеймс упоминал о "маленьком Сэмми".

— Вот бы он сейчас посмеялся, узнав, что я оказался латентом!.. Ещё раз спасибо тебе, а то я думал, что схожу с ума от всей этой магии. Если ты узнаешь, кто этот гад, скажи мне, пожалуйста!

Кооппли тем же вечером куда-то уехала и должна была вернуться только на следующий день, так что Мародёры решили действовать. Через мистера Дурсля уведомили о начале боевой компании Короля Крыс и тот ответил, что высылает в помощь нашим друзьям двести своих подданных. Днём Ворон сказался больным, под этим предлогом вместо занятий отправился в совятни, где жил старый ворон — говорили, что он принадлежал профессору Бинсу, когда тот был ещё жив — через этого старика Крам планировал завести связи с прочими воронами. Выздоровев, он доложил друзьям, что Эдгар, как звали его нового знакомого, улетел на переговоры со своими молодыми сородичами.

Для начала, прибыв на место, Наг сменил пароли, наложенные Кооппли, на двери, выбрав для новых: "Маленькие пушистики" — в кабинете, а в личные покои — "Котёночек" — профессорша ненавидела кошек и лезла на стену при одном упоминании об этих милых животных. Тот, кто попробовал бы открыть дверь, не назвав нового пароля, рисковал остаться без руки при контакте с дверной ручкой. При попытке выявить новый пароль дверь принималась оскорблять визитёра, точно так же, как и при попытке определить автора этой проказы. Кроме того, юноша наложил на двери заклятья, в силу которых они начинали пронзительно мяукать при попытке их взломать, а все посылаемые в неумолимую преграду заклятья рикошетили в их автора. Но, если бы Кооппли и сумела миновать эту преграду, её ожидало ещё несколько сюрпризов. Заклятья, наложенные на все котлы, шкаф с ингредиентами и флаконы тоже были заменены другими, теперь неприятности угрожали не ученикам, а тому, кто миновал двадцатилетний рубеж. Котёл самой Кооппли должен был закипать в течение пяти минут, та же участь ожидала его преемников. Кроме того, на источник, из которого брала воду ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО Кооппли, было заклятье, специально составленное Снейпом — теперь в зелье, каким бы оно ни было, должен был отражаться самый сокровенный ужас профессорши. Плюс к этому — взрывное сиденье у кафедры и пять воющих масок.

— А они не сработают на уроке? — обеспокоился Рикки, Рекс и Рожок пожали плечами.

Это что касалось класса. В кабинете книги приобрели прыгучесть, содержимое унаследованных от Снейпа склянок — возможность оживать на несколько минут и выбираться наружу с жуткими звуками, а потом самостоятельно забираться обратно. Стол скрипел, когда за него кто-то садился, стул грозил подломиться, на пергаменте невозможно было что бы то ни было написать, перья молниеносно тупились, а чернила то засыхали, то выплёскивались из бутыли, заливая всё вокруг. Здесь тоже было пять масок.

В спальне друзья тоже поприкалывались. Акела заколдовал коврик, чтобы он превращался в глазах Кооппли — и только её одной — в жуткого монстра, как только она к нему прикоснётся.

— Наг... Рекс, Рожок, может, ещё и одежду с обувью переделать?

— Не сейчас, — отозвался предводитель. — Всё будем делать постепенно.

— Как подумаю, что она приезжает завтра вечером, а послезавтра утром у нас — первый урок! — хихикнул Акела.

— А после этого — у нас, — мечтательно отозвался Рекс, устанавливая некое приспособление, которое было призвано являть двух заказанных призраков. Те вставали перед своей жертвой и укоризненно раскачивались их стороны в сторону. Рикки и Ворон наколдовали насесты для птиц, крысы в то же самое время прокладывали для себя лазейки — им была предоставлена полная свобода действий.

— Всё, — сказал Наг, возвращаясь.

— ?????

— Из кранов потечёт кровь, а унитаз замяукает, как только она на него сядет. Если примет ванну, будет тонуть и затягиваться в отверстие для слива воды. Ну, полотенца, зубная щётка и гребень тоже обработаны, не говоря уже обо всех тюбиках и флакончиках. А с виду — всё, как прежде. А ровно в полдень...

— В большом зале, во время обеда????? Класс!!!!!

— Лосьоны приведут к старению! Так что Кооппли ждёт настоящий ад!

Друзья благополучно добрались до своей гостиной, на следующий день они всё время сидели, как на иголках, дожидаясь возвращения своей жертвы. И дождались — Кооппли вернулась около девяти вечера и, даже не поужинав, направилась к себе.

"Сейчас будет нечто", — прокомментировал это Снейп.

И это было нечто — вскоре раздался страшный вопль, свидетельствовавший о том, что профессор уже на месте и пытается проникнуть в свой кабинет. Мародёры состроили самые невинные физиономии, на какие только были способны, не вызывая подозрений, и, вместе с остальными бросились вниз. Гермиона бежала с совершенно безумными глазами и поминутно дёргала всех за рукав, но тут же отпускала, многие при взгляде на неё выразительно крутили пальцами у виска, но и второй гриффиндорский староста ничего не предпринимал, чтобы загнать учеников старше второго курса в спальни — перво— и второкурсники сами перепугались и бросились в свои спальни, так что в забеге участвовали только третье— и старшекурсники. По дороге они столкнулись с пуффендуйцами, которых Эрни МакМиллан и Анна Хаббот тоже даже не пытались остановить. Встреченные профессора тоже не вмешивались и вся лавина скатилась вниз, ориентируясь на пронзительное кошачье мяуканье.

В подземельях неистовствовала Кооппли, в окружении профессоров Дамблдора, Квайта, МакГонагалл и Вэнса, которые тщетно пытались унять коллегу, кроме того, здесь стояли рейвенкловцы и слизеринцы, Малфой был вооружён блокнотом и, приподняв бровь, заносил туда некоторые выражения. Когда Голдштайн поинтересовался у коллеги, зачем он это делает, Драко ответил, что всегда мечтал узнать, насколько американский вариант английского отличается от классического.

— Ребята, расходитесь, это вам не квиддич, — пожурил всех директор, весело поблескивая глазами из-под очков. — Старосты, почему вы не выполняете свои обязанности? Всем пора спать.

— Профессор, под этот кошачий концерт уснуть невозможно, — заметил Гарри. — Его даже у нас слышно, а о Рейвенкло и Слизерине даже говорить не приходится.

— Ирэн, прекратите! — Дамблдор выставил щит, защитивший собравшихся от рикошетящих заклинаний. — Вы ничего не сможете поделать. Придётся вам ночевать в гостевых комнатах или у мадам Помпфри, благо, больничное крыло свободно.

— НУ УЖ НЕТ! — истерично заявила Кооппли. — Я БУДУ СПАТЬ У СЕБЯ! И МНЕ НУЖЕН ДОСТУП В МОЙ КАБИНЕТ! Я УБЬЮ ТОГО, КТО ЭТО СДЕЛАЛ!

— Но вы же сами накладывали все эти заклятья и пароли, — напомнила МакГонагалл. — И вам сразу говорили, что это уже чересчур!

— НЕТ!

— Как же это нет, если я сама говорила с вами? И другие профессора? Вы сами с самого начала наложили пароли и заклятья на всё, на что можно и на что нельзя, и после этого меняли по десять раз в день! Не удивительно, что вы сами запутались.

— НО ТАКИХ ЗАКЛЯТИЙ Я НЕ НАКЛАДЫВАЛА! И Я ХОРОШО ПОМНЮ ВСЕ ПАРОЛИ!

— Человек, даже самый гениальный, не может держать в памяти абсолютно всё, — миролюбиво заметил Дамблдор. — Ирэн, успокойтесь, ваш кабинет мы вскроем, но завтра.

— СЕГОДНЯ! И Я ТРЕБУЮ ИСКЛЮЧЕНИЯ ТОГО, КТО ЭТО СДЕЛАЛ!

— Вы требуете собственного увольнения?

— ЭТО НЕ Я!

— Старосты, ко мне! Мистер Уизли, вы тоже подойдите! — скомандовал директор. — КТО-НИБУДЬ ИЗ ВАС МЕНЯЛ ПАРОЛЬ ИЛИ ЗАКЛЯТЬЯ НА ДВЕРЯХ ПРОФЕССОРА КООППЛИ?!

Одиннадцать голов, в том числе головы двух старост школы, закачались. Дамблдор медленно подходил к каждому и глядел в глаза.

"Осложнение. Директор заметит блок", — предупредил Снейп.

"Говорите со мной на любую тему, чтобы я об этом не думал. Если Регулус не проговорился, даже директор о вас ничего не знает".

— Мистер Малфой, это ваша работа? — спросил Дамблдор, отойдя от сердитых старост школы.

— Вот ещё! Чтобы установить новый пароль, необходимо снять первый, который надо тоже знать.

— Мисс Паркинсон?

— Я просто не смогла бы, мне это не даётся, все знают!

— Мисс Аббот?

— Как вы можете меня подозревать?!

— Мистер МакМиллан?

— Это не я и я не знаю, кто мог это сделать.

— Мисс Грейнджер? Поднимите голову и посмотрите мне в глаза. В глаза! Почему вы так дрожите?.. Это ВЫ?!

— Гермиона всё время была со мной, — сказал вдруг Рон, сообразив, что у девушки нет алиби. — Мы почти весь день провели в библиотеке, а вечером гуляли. У озера к нам присоединился Гарри...

— Я не видела сегодня в библиотеке мистера Уизли, — возразила подошедшая незадолго до этого мадам Пинс.

— Вы не могли меня видеть, к вашей стойке я не подходил, а за столом меня заслоняла гора книг.

— Что это были за книги? — спросил профессор Квайт.

— Я их не читал. Читала Гермиона. Помню, руны там были, что-то по нумерологии...

— Мистер Уизли, это весьма благородно с вашей стороны, но это не так, — продолжал декан Слизерина. — Мисс Грейнджер сегодня тоже не было в библиотеке. Я сам искал её там целый день, но безрезультатно. Её вчера вообще никто не видел.

— Да и мистера Поттера с вами быть никак не могло, — заметила МакГонагалл, сверля по-прежнему молчащую Гермиону глазами. — я дала задала ему очень сложную практическую работу, над которой он два дня бился с мистером Бларом и мистером Вэнсом, — это было правда. Друзья орудовали ночью, а днём Гарри с Аланом и Маркусом отрабатывал трансфигурацию.

— Мистер Уизли, вы помогали мисс Грейнджер? — спросил Дамблдор, глядя на смутившегося Рона и кивая на дверь.

— Я более, чем убеждён, что Гермиона этого не делала, — буркнул Ларссон. — Вы же её знаете, против правил она не пойдёт.

— Но всё говорит против мисс Грейнджер. Она молчит, не смотрит в глаза...

— Профессор Дамблдор!

"Поттер, вы с ума сошли? Вы её не спасёте! Или вы хотите заложить всю вашу компанию?!"

— Да, мистер Поттер?

— Вы в своё время, когда Рон лишился значка, а я его получил, научили меня накладывать пароли и менять их. Делать это чрезвычайно сложно и я даже не рискнул браться за эту работу, доверив её мисс Грейнджер. И вы, и профессор МакГонагалл, и мистер Малфой, говорили, что для того, чтобы поменять пароль, необходимо знать прежний. Конечно, Гермиона знает очень многое, уверен, она помнит все Гриффиндорские пароли за всё время, что мы здесь учимся. Но ведь даже она не может знать абсолютно всего! И я не могу понять, как Гермиона могла знать пароль и заклятья профессора Кооппли, тем более, что профессор наверняка сменила и пароли, и заклятья перед самым своим отъездом. А Гермиона, наверное, нездорова, перезанималась, такая нагрузка... Вот и молчит теперь. Уверен, она попросту не воспринимает окружающее.

— Да, я тоже так думаю, и давно уже рекомендовала мисс Грейнджер обратиться к мадам Помпфри, — кивнула профессор МакГонагалл.

— Хорошо, спишем всё на болезнь. Я тоже не считаю мисс Грейнджер способной на такое. Мистер Поттер занимался трансфигурацией, при свидетелях, это мы уже выяснили. Мистер Голдштайн?

— Я не виноват и не знаю, кто мог это сделать. И мы с Падмой были на дежурстве, так что она тоже не виновата.

— Мисс Патил?

— Вы же слышали, что сказал Энтони! — возмущённо ответила девушка. — Я весь день была с ним! Весь день!

— Хорошо. Вот видите, Ирэн, никто из старост ваших паролей и заклятий не менял. Надеюсь, вы не станете обвинять в этом меня или наших уважаемых деканов? Согласитесь, вы попросту забыли свой последний пароль. Бывает.

— НЕТ, НЕТ И НЕТ!

— ВСЕМ СПАТЬ, НЕМЕДЛЕННО!

"Но что же с Гермионой? Она уже третий день такая. Это связано с Цепью?"

"Да. Думаю, она, как и мистер Грейнджер, забила тревогу, но слишком поздно. И ей уже не помогут ни боггарты, ни маски. Но вы чуть не погорели, Поттер! И — из вас вышел бы отличный адвокат, не ожидал от вас такого красноречия!"

— Интересно, доберётся ли она до своей спальни? — пробормотал Ангел перед сном (спальни преподавателей примыкали к кабинетам).

На следующий день профессор ждала всех в классе (на классных дверях Наг паролей не менял), жутко не выспавшаяся и злая. Все сидели ниже воды, тише травы, чтобы не рассердить американку ещё больше.

— Я приготовила вам сыворотку правды, — объявила Кооппли, ставя перед учениками стаканчики. — И сейчас мы узнаем, по чьей милости мне пришлось ночевать в коридоре и кто наложил мяукающее заклятье на шкаф с зельями!

— А у вас есть разрешение? — спросил Рон. — В Англии применение Веритасерума без специального разрешения наказуемо...

— НЕ УМНИЧАТЬ! — все сжались ещё больше — ещё никогда Кооппли не позволяла себе так орать на своего любимца. — ПЕЙТЕ!!!

"Придётся пить, но я вас заблокирую".

Гарри, ободряемый таким образом, взял стаканчик и выпил. В ту же минуту свет для него перестал существовать.

Глава 30. Возвращение

Он спал. Вернее, не спал. Он знал что это сон, что надо только проснуться. Вот рука, он её чувствует, но не может её пошевелить. Всё тело больше не подчиняется ему. Ему холодно, хочется повернуться на бок, но попытки бесполезны. А потом вновь яма пустоты, до следующего просветления когда ты и не спишь и не бодрствуешь. Ты просто существуешь.

Юноша с трудом повернул свою голову, всё тело затекло и ныло. Гарри открыл глаза, но по видимому была поздняя ночь. Не было видно даже очертания человека находящегося рядом. Какое то шестое чувство подсказывало Гарри что что-то тут не так. Незнакомец или незнакомка очень шустро и умело что то, судя по звукам переставляли, разливали по пробиркам и всё это в полнейшей темноте! Ни отблеска от уличного фонаря, ни света луны. Вообще ничего. Гарри изо всех сил попытался привстать с кровати и пристально прищурился.

— Мистер Поттер, это вам не поможет, — произнёс чей-то добрый, но безумно расстроенный и огорчённый голос. — Вы ослепли — выдохнула женщина. Возможно, слепота временная, но вылечить её в ближайшее время мы в любом случае не сможем.

— Кто вы? Что со мной? — попытался выдавить из себя слова Гарри, но его пересохшее горло лишь шепотом прохрипело невнятную фразу.

— Я Целитель Гудрон, продолжила женщина, участливо взяв Гарри за руку, Вы находитесь в госпитале святого Мунго. С вами случился удар Корта на уроке алхимии.

С этими словами целительница преподнесла Гарри какой-то сосуд с жидкостью к губам. Сердце его бешено забилось, он всё всматривался в беспроглядную тьму пытаясь хоть что-нибудь увидеть.

— Какого ещё Корта? — спросил Гарри, сделав пару глотков из сосуда. Что вообще говорит эта женщина. Ослеп! Нет, этого быть не может. Но факты говорили сами за себя. Он не видел ничего. Ничего, хотя и ощущал всем своим телом, что прямо перед ним, стоит женщина, склоняясь к нему. На всякий случай Гарри протянул руку туда, где должна была быть целительница. Да, вот она, на расстоянии чуть вытянутой руки. Он её не видел, хоть и пытался изо всех сил.

— У вас явно выраженная аллергия на зерно кватарового ячменя, — пояснил целитель. — А вас напоили веритасерумом, куда оно входит. Профессор Кооппли отстранена от своей должности и на днях состоится суд — применять сыворотку она не имела права.

— Удар Корта...

— Корт — учёный, который первым вывел этот сорт ячменя и открыл его магические свойства. По иронии судьбы, у него самого оказалась эта аллергия, которая получила его имя — Синдром Корта. Этот синдром чрезвычайно редок и потому не изучен, никто не знает, насколько он поддаётся лечению и насколько серьёзны могут быть последствия. Известно, что сам Корт тоже, как и вы, ослеп и зрение вернулось к нему только через несколько лет. Ваш случай был вовсе катастрофичным, вы бы умерли, если бы ваши однокурсники сразу же не бросились вам на помощь, не накормили безоаровым камнем и не позвали школьного целителя. Но мадам Помпфри, при всей своей квалификации, оказалась бессильна и вас направили к нам.

— Ты здесь уже неделю и только сейчас вышел из магической комы, — всхлипнула миссис Уизли Её присутствие было для Гарри даже больше чем неожиданностью. Кто ещё находиться рядом кого он не видит? — Как её вообще могли близко подпустить к детям? Это же чудовище какое-то! — продолжала тем временем причитать полуплачущим голосом миссис Уизли.

Гарри покачал головой, думая о другом. Откуда Кооппли могла знать о его аллергии, если даже он сам о ней ничего не знал? И — ведь зерно этого ячменя входит в большинство зелий, относящихся к высшей алхимии... Он вспомнил, что писал ещё для Снейпа: "зерно... ячменя... применяется не в чистом виде! Для всех зелий зерно подвергается специальной обработке, для каждого зелья — своей, и только при изготовлении сыворотки правды это не происходит, поскольку здесь необходимо всего несколько пылинок... то есть, микроскопических крупиц этого зерна, так что его пагубные действия практически заретушёвываются активными веществами... И здесь используется на пять литров всего одно измельчённое зерно... Но это не помешало правительству в своё время объявить сыворотку зельем опасным и сначала категорически воспретить его применение, а потом разрешить, но с ограничением и далеко не всякому дозволено её применять вне судебных комиссий". Ограничение — три капли...

— Но эта ваша профессорша добавила в сыворотку не пыльцеобразную крошку, — пояснила целитель, — а целое зерно ячменя, не обработанное, а вам поднесла не три капли, а четыреста! Да любого бы удар хватил, хорошо ещё, что вы первым стали пить! И это — хвалённая Ирэн Кооппли! Один из величайших учёных! Не знать элементарнейших правил безопасности при работе с опасными зельями! Не знать концентрацию... Да что там теперь говорить!

Миссис Уизли тоже что-то бурчала, крайне нелестное для американки, потом послышались быстрые шаги и рука Гарри оказалась в другой — широкой сильной мужской ладони.

— Гарри, это папа, — сказал этот мужчина голосом Регулуса. — Мы с твоей мамой и бабушкой вконец извелись. Но ты скоро пойдёшь на поправку, раз из магической комы выкарабкался. Всё будет хорошо.

— Хорошо?

— Не очень, — посерьёзнел Регулус. — Эта гадина остаётся на своём посту, только штраф заплатит, и то незначительный. Твой удар объявили несчастным случаем, не более, который никак нельзя было предвидеть заранее.

— Но ведь его и в самом деле невозможно было предвидеть, — Гарри сжал его руку. — Где мои вещи?

— Понял. Брошь исчезла. Но она не у неё. Она первым делом тебя обыскала, но все, кто там был, видели, как у неё из-под пальцев вылетело золотистое облачко и растворилось в воздухе. А хрустальная статуэтка и магограмма у меня. Не возражаешь, если я пока их сохраню?

— Нет. А мой шар? — Гарри не прибегал к помощи подарка Вивьен, но за шаром следил.

— За ним следит Алан. Мы забрали у домовиков твои платки и теперь твой друг регулярно протирает им шарик... Но... Ты мне не скажешь, кто всё-таки сыграл с Ирэн такую шутку?

— Вы...

— Ты.

— Ты имеешь ввиду пароли? Их поменял я, накануне ночью.

— А какие ты поставил?

— Не помню, — Гарри покачал головой, наслаждаясь пряным запахом Регулуса и благодаря судьбу, что его формой был горностай с его нюхом, благодаря чему он даже вслепую мог быть уверен в собеседнике. — Но как её могли оставить после такого? Надеюсь, кроме меня никто не пострадал?

— Точно. Ты выпил сыворотку первым и тут же впал в кому, остальные даже прикасаться к стаканчикам не стали. Но вот что нам удалось установить — Кооппли является единственным в мире специалистом, знающим средство от магической чёрной немощи. Это их фамильный секрет, который она никому не желает открывать. А сейчас... Два года назад прокатилась волна, стоившая здоровья многим магам, в том числе и магистрам магии. Вот они и не дают её в обиду. Фадж даже пытался всех убедить, что Кооппли вовсе не поила тебя сывороткой, а какой-то недоброжелатель, зная о твоей аллергии, бросил тебе зерно ячменя в простую воду.

— Но это уже наглость!

— Согласен. Но Корнелиусу это не удалось, так как все, кто посещал этот её курс, в один голос утверждали, что это не так. О твоём синдроме Корта никто знать не мог, а Дамблдор, прибывший по вызову на место происшествия, установил, что во всех стаканах была именно сыворотка правды, слоновья доза... Да, у нас скоро будет новый министр магии, Фаджа смещают.

— А кто баллотируется?

— Меня просили тебе не говорить об этом...

— Август, наша очередь, — послышался голос Петуньи, а чутьё подсказало Гарри, что вместе с ней вошла ещё и Тереза.

— Извини, тут нельзя сидеть втроём, — извинился Регулус и вышел.

— Бедный мальчик, — всхлипнула Тереза. — Так и убила бы эту гадину и никакая магическая немощь меня не остановит!

— А это такая страшная болезнь?

— Ну, не смертельная, хотя многие маги предпочли бы смерть лишению волшебной силы, а немощь лишает волшебника его дара. Более того, его дети тоже рождаются сквибами и внуки... до пятого поколения минимум.

— Это ужасно... — Гарри закрыл и без того незрячие глаза и попробовал представить, какой была бы его жизнь без магии. Да, кошмарная — в тесном чуланчике под лестницей, вечные колотушки Дадли и дяди Вернона... Не было бы у него ни друзей, ни квиддича...

— Как там мои друзья? — спросил он.

— Тревожатся за тебя, — ответила Петунья. — Хотели тебя навестить, но их не пустили.

— У Элен глаза вечно на мокром месте...

Элен не входила в число Мародёров и с кузиной Гарри почти не общался, но девочка ему очень нравилась, да и тянулась к нему. Он знал обо всех её успехах и проблемах, пару раз, в тайне от друзей, писал для неё рефераты и подсказывал, как сделать красивую "мышиную" табакерку, благодаря ему малышка получала неплохие оценки по трансфигурации, да и другие преподаватели её хвалили.

— Я нашла твой тайник, — шепнула ему Тереза. — Ты тогда забыл поставить новый пароль, а старый случайно услышал Маркус. За хорро я слежу.

— Спасибо. Он мне очень нравится.

— Ты не возражаешь, если я немного поэкспериментирую над одним котлом? Кажется, я нашла способ значительно ускорить процесс его изготовления.

— Поэкспериментируйте. Надеюсь, у вас получится, а то я пристрастился к хорро, а его у меня не слишком много, твои запасы тоже не вечны...

— Я использую только один твой котелок, если не получится, компенсирую тебе потерю... Но ты молодец, я не обнаружила ни одной ошибки в твоих зельях! Этот профессор Снейп...

— Да нет, просто я в его присутствии постоянно нервничал, вот и ошибался. Он был уж чересчур строг, чтобы его так не боялись. У Невилла боггарт в Снейпа превращался... Но в то же время профессор неоднократно мне помогал, я ему жизнью обязан!

— А мы ничем больше не можем тебе помочь?

— Ну, придумайте, как вернуть мне зрение, что ли...

Гарри провёл в госпитале ещё неделю, в течение которой целители старались вернуть ему возможность видеть, но всё было напрасно. Старшие Уизли, родители, Тереза и примчавшаяся из Франции Вивьен каждый день приходили его навестить, однажды в палате появились Дамблдор, МакГонагалл и супруги Грейнджер (обходившие в недолгом разговоре тему о своей дочери). Так что Гарри практически ни на минуту не оставался один и скучать ему не приходилось. На третий день после того, как юноша пришёл в себя, он уже начал вставать и ходить по палате, опираясь на руку целителя или одного из посетителей, ещё через четыре Регулус помог ему спуститься вниз.

— Мистер Поттер, — приветствовал его тихий старческий голос. — Я — главный целитель Днонр.

— Очень приятно.

— Мы вас выписываем, но, к сожалению, в настоящее время не можем восстановить ваше зрение. Я в настоящее время работаю над средством ликвидировать такие последствия удара Корта, но на сегодняшний день могу предложить вам только так называемый третий глаз, который может открываться только один раз в день и только на три часа. Вы согласны?

— Согласен.

Он ощутил, как его лба, точно посередине, коснулись волшебной палочкой и Главный Целитель что-то пробормотал себе под нос. После этого он пояснил:

— Чтобы открыть этот третий глаз, вам достаточно будет только представить его себе. Оговорюсь, что видеть при этом вы будете своими прежними глазами, но вам будет казаться, что они расположены выше, чем раньше. Представить себе вы должны будете дополнительный третий глаз, там, где у вас шрам.

— Но дополнительного глаза у меня не будет?

— Нет. Будут открываться прежние глаза, только один раз в день и только на три часа, вы должны помнить об этом, как и о том, что страдаете симптомом Корта. Вам теперь категорически противопоказано принимать внутрь все зелья, содержащие этот ингредиент и по возможности даже не работайте с ними.

Гарри выписали в пятницу, вернуться в Хогвартс он должен был в воскресенье, два дня было решено провести в лондонском особняке Блеков на Гриммаулдплатц. Теперь этот дом принадлежал Гарри, благодаря завещанию Сириуса и отречению Регулуса, здесь же с разрешения всех троих располагался штаб Ордена Феникса. Поттер не особенно любил этот дом, ставший тюрьмой для его крёстного в последние месяцы его жизни, но где-то надо было провести это время, не в Дырявый Котёл же идти! К тому же в этом низкопробном заведении всегда было полно посетителей, а юноша не хотел, чтобы его видели в столь плачевном состоянии.

Дома их встретили миссис Уизли, Тонкс и Люпин, от которого сильно пахло зверем — он только что оправился после своих трансформаций. Регулус заранее провёл с ними специальную беседу и женщины не стали ни плакать, ни причитать, просто взяли Гарри с двух сторон под руки и отвели на кухню, осторожно усадили. Там оказалась Флер Делакур — невеста старшего из сыновей мистера и миссис Уизли, она села рядом с хозяином дома и предложила покормить его с ложки. Гарри предпринял попытку обойтись без посторонней помощи, ориентируясь по запаху (третий глаз должен был открыться только на следующий день), но потерпел позорное поражение и позволил француженке помочь ему.

— Ничего, — сказал Регулус. — Ты ещё научишься... Флер! Откуда это у тебя?!

— Билл подарил, — удивилась девушка, высвобождая из кулака Регулуса свою брошь. — А что?

— Регулус, тебе нехорошо? — встревожилась миссис Уизли.

— Благодарю, я совершенно здоров, так что не надо поить меня вашими зельями, — отмахнулся от неё мужчина. — Просто... Это брошь Гарри. Он потерял её, когда с ним случился удар.

— Тогда я должна вернуть ему брошь, — Флер не пришлось ничего объяснять, хотя ей безумно не хотелось расставаться с украшением.

— Но Гарри, конечно, не станет на этом настаивать, — заметила Тонкс.

— Я бы не настаивал, если бы эта брошь не принадлежала моему отцу, — возразил Гарри. — У меня от него осталось не слишком много вещей.

— А ведь я и в самом деле видел её у Джеймса, — вспомнил Люпин. — Она попала к нему всего за несколько месяцев до их гибели, при чём Сохатый не говорил, откуда у него это украшение и почему не подарит его Лили, а потом сказал, что отдал вообще в третьи руки...

— Я прицеплю тебе...

— Не так, а с внутренней стороны, Гарри не хочет, чтобы на феникса обращали внимание.

Гарри ощутил на груди знакомый холодок и погладил брошь, как бы приветствуя старого друга. Да, это была его брошь, с её сердитым характером — украшение не любило, когда его хватают за клюв и Поттер сунул оцарапанный до крови палец в рот. Снейп, судя по всему, спал или же не заметил, что опять вернулся к самому нелюбимому из своих учеников, но Гарри надеялся, что профессор поможет ему и теперь, став его глазами, хотя бы на ближайшее время.

— У тебя есть ещё наш родовой перстень, ты его не потерял? — спросил Регулус. Он взял кольцо и стал вертеть его в пальцах, силясь что-то припомнить. — Моему прадеду Бартемиусу это колечко тоже когда-то заменило глаза, но как именно? — он опять надел перстень Гарри на руку и сделал его невидимым. — Может, потом вспомню, отец не раз мне об этом говорил.

Утром Гарри настоял на том, чтобы есть самостоятельно, чтобы в Хогвартсе не выдавать свою беспомощность перед массой Скованных. Женщины на сей раз уже не удержались от вздоха, глядя, как юноша на ощупь ищет вилку, а потом, чуть не касаясь носом стола, обнаруживает тарелку с яичницей.

— Я, конечно, знаю, что у незрячих обостряются прочие чувства, — проговорила Тонкс, — но не так же быстро!

— Дорогая, я это тебе потом объясню, — шепнул Люпин ей на ухо. — Но, Гарри, твою слепоту всё равно не скроешь. Воспользуйся...

— Третий глаз открывается только один раз в день, — напомнил юноша. — Придётся обходиться так.

— Но за два дня ты всё равно не научишься, — возразила Флер.

— Переселишься ко мне и я буду кормить тебя у себя в кабинете, — предложил Регулус.

— Засмеют. К тому же ты сам знаешь, какая там у нас обстановка, и так говорят, что вы с дядей Себастианом меня околдовали. Я не хочу давать этим слухам хоть какую-то пищу. Лучше я всё это время посвящу еде.

Но посвятить всё время еде не пришлось: часа через два проснулся Снейп.

"Поттер, что это с вами было?"

"Удар Корта. И я ослеп. Я теперь могу видеть только в течение трёх часов ежедневно".

"Салазар! — выругался профессор. — Что, мне ещё вам и поводырём служить?!"

"Хотя бы первое время, пока я не освоюсь. Пожалуйста, помогите!" — Гарри решил махнуть рукой на свою гордость: если не Снейп, то кто ему поможет? А терпеть насмешки со стороны Скованных тяжелее, чем со стороны алхимика.

Похоже, Снейп тоже решил махнуть рукой на свою ненависть ко всей семье Поттеров. В любом случае, он спорить не стал и они принялись тренироваться. Профессор смотрел из головы Гарри и командовал: "прижмите локти к туловищу, Поттер, вы что разучились не только видеть, но и вести себя за столом? Не наклоняйтесь так низко, раз уж вы пользуетесь моими глазами, такой уж необходимости ко всему принюхиваться у вас нет! Поттер, это нож, а не ложка, что он делает рядом с супом? Вы подошли к лестнице, осторожней!". Гарри, стиснув изо всех сил зубы, старался не обзывать ничем своего внутреннего "диктатора", и выполнял указания, правда, его действия стали замедленными.

В воскресенье Регулус и Гарри выехали в Хогсмид, воспользовавшись фамильным блековским экипажем. Юноша изо всех сил думал, как ему теперь планировать своё "третье око", чтобы всё было относительно нормально. У него было специальное перо, пишущее под диктовку, подарок одного из многочисленных кузенов, но на трансфигурации, заклинаниях, защите от тёмных искусств и алхимии оно ему помочь не могло, а эти уроки были каждый день: три часа — один урок. В конце концов Гарри решил открывать глаза на зельях, а на других уроках его будет направлять Снейп, он же поможет во время тренировок по квиддичу, если они чересчур затянутся. А на самих играх — кровь из носу, надо ловить снитч в течение двух часов!

— А Кооппли попала к себе или сменила своё местопребывание? — спросил он Регулуса, чтобы немного отвлечься.

— Ночует в помещении для гостей, но каждый день устраивает представление перед запертой дверью своего кабинета, — усмехнулся тот. — Впрочем, Дамблдор, кажется, нашёл способ выяснить пароль. Возможно, сегодня она будет ночевать у себя.

— ... в кабинете, если директор не подберёт пароль заодно и к её спальне.

— А ты не вспомнил тот пароль, который установил? Обещаю, что никому не скажу... Здорово! — восхитился Регулус. — До такого она бы точно не додумалась, вздумай подбирать пароли сама! Сам придумал? Она на стенку полезет!

— Надеюсь на то. Но ты обещал молчать!

— Помню. Не беспокойся, она мне самому нравится не более, чем вам. Гадина, скупердяйка, да ещё и шантажистка впридачу!..

— Поттер, вы уверены, что в состоянии продолжать обучение в этом году? — встретила их профессор МакГонагалл. — На подобные случаи у нас существуют специальные правила — вы в течение года проходите подготовку, а со следующего возвращаетесь к занятиям.

— И теряю год. Нет, я немного тренировался дома и постараюсь наверстать упущенное и больше не отставать. И анимагию забрасывать не хочу.

— Слепой феникс — это нонсенс. Но посмотрим, надеюсь, целители найдут возможность вернуть вам зрение.

— А я пока в свободное время буду помогать сыну. Уверен, Себастиан не откажется мне помочь.

Глава 31. Месть Мародёров-2

Гарри вернулся в Хогвартс и вновь присоединился к друзьям. Мародёры были в числе немногих, знавших о беде Поттера и были поражены, увидев, что юноша не унывает и продолжает интересоваться жизнью. Значок старосты опять перешёл к Рону (ученикам было сказано, что удар сильно подорвал здоровье Гарри и тот не в состоянии выполнять свои обязанности), Алан вызвался быть поводырём (о броши и Снейпе никто ничего не знал), обещая опекать друга как можно незаметнее.

— Знаешь, Кооппли-то вчера попала в свою спальню! — шепнул Нагу Ворон, хихикая. — Надеюсь, ей там понравилось. И — у нас сегодня первый урок зелий после того случая...

Гарри тоже хихикнул, вспомнив те милые сюрпризы, которые ждали профессоршу в её комнатах.

— Да она наверняка пожелает привести себя в порядок! — мечтательно бормотали Рекс и Рожок. — Она хоть и была вынуждена ночевать в гостинице, но принципиально не стала пользоваться ничейной ванной или покупать одежду... У нас сегодня тоже будут зелья...

Заняв своё место, Гарри открыл глаза и пригляделся — здесь ничто не изменилось с того злополучного дня, все ловушки были на местах, не было только самой американки. Мародёры сидели с самыми постными физиономиями, остальные подозрительно на них поглядывали, Гермиона поджала губы — она явно сдалась и опять была абсолютно здорова. Настолько, насколько это было возможно в цепи Империо.

Наконец через полчаса после официального начала урока дверь распахнулась и влетела Кооппли, жутко невыспавшаяся и злющая, как никто и никогда. Профессор вихрем пролетела по классу к своей кафедре, критически осмотрела и ощупала сиденье, после чего только позволила себе сесть и... подорваться на мине! Все ахнули от ужаса и зажмурились. Когда пыль и гарь улеглись, ученики увидели Кооппли в сильно обгоревшем платье и сгоревшими волосами. Наг даже подумал, что они напрасно поставили такой сильный заряд.

— Так, — зловещим ноткам, появившимся в голосе профессорши позавидовал бы не только Снейп. — Маленькие пушистики... Котёночки... Ковровый монстр... Призраки... Птицы... Крысы... Зеркала... А ТЕПЕРЬ ЕЩЁ И МОЯ КАФЕДРА?! И вы опять заявите, что это наколдовала я сама?!

Гробовое молчание. Все в ужасе переглядывались между собой, в том числе и Мародёры, чтобы не вызвать подозрений. Кооппли наколдовала себе новую одежду и двинулась по аудитории, её глаза метали грома и молнии.

— КТО ЭТО СДЕЛАЛ?!

Молчание.

— Пока виновные не будут выявлены, никто, ни одна живая душа не выйдет отсюда! И мне плевать, что у вас есть другие уроки! Всем встать!

Стулья исчезли, а на кафедре появился и Кооппли уселась, сверля учеников глазами.

— КТО?! — взревела она.

Гробовая тишина.

— А с чего вы взяли, что в этом виноваты мы? — спросил Рон. — Есть более старший курс, есть младшие, а вы против нас ополчились!

— Вы знаете, кто это сделал, мистер Уизли?

— Нет, откуда я могу это знать?

— Если вы не знаете, то молчите! Мисс Грейнджер, вы знаете, кто это?

— Уверена, либо Малфой, либо Поттер со своей компанией! — наябедничала Гермиона. — Вы не знаете, у Рона братья — известные хулиганы, а у Гарри отец и крёстный в своё время прославились всевозможными подвигами... Я у Поттера даже книгу об этих проказах видела!

— Мистер Поттер, дайте мне эту книгу!

— Я не знаю, о какой книге идёт речь. Я, конечно, слышал, что папа и крёстный в своё время любили поприкалываться, но никаких записей об этом не осталось...

— Лжёшь! Они оставили книгу — "Мародёрам от Мародёров", я сама её у тебя видела!

— Впервые слышу об этой книге.

— Мистер Поттер, дайте мне вашу сумку!.. Мисс Грейнджер, будьте добры, поднимитесь в башню вашего факультета и принесите эту книгу. Только поторопитесь!

"Она хорошо спрятана?"

"Более, чем"

Гарри ещё до удара перенёс все свои сокровища в тайник и замаскировал. В частности, книги и дневники выглядели, как самые безобидные учебники зелий и травологии, чтобы вернуть им первоначальный вид, надо было произнести контрзаклятье, которое было известно только Гарри и Снейпу.

Через полчаса Гермиона вернулась с пустыми руками и тут же набросилась на Гарри с кулаками, крича что-то невразумительное. Алан и Маркус мягко отстранили разбушевавшуюся старосту, за что получили по десять штрафных очков каждый. И вдруг...

Гарри понял, зачем Рекс и Рожок тогда ещё раз открывали гардероб. Платье Кооппли вдруг... исчезло вместе с бельём и профессор предстала перед классом совершенно голая, так что все выпали в осадок. Конечно, Ирэн при всех своих качествах была очень красива — блондинка с великолепными золотистыми волнистыми волосами, изящным овалом лица, тело её было совершенным, но представьте себе такую картину! Американка залилась краской, жутко завизжала и вихрем выскочила из класса.

— Ооо! — выдохнул Малфой и тут же получил тычок от Паркинсон. Остальные были по прежнему в шоке, Гарри успел ослепнуть прежде, чем остальные вышли из ступора. Гермиона опять с пронзительным визгом набросилась на Мародёров и её пришлось перехватывать и отпаивать ледяной водой из фонтана. После этого все разошлись, пунцовея и вспоминая этот неожиданный стриптиз.

— Я задумал наколдовать задирающийся подол, — хихикнул Акела, — но это ещё лучше. И мы вырвались, а то ведь с неё сталось бы и впрямь продержать нас там целый день!

— Ничего бы не получилось, — покачал головой Рикки. — Профессора, у которых у нас сегодня уроки, забеспокоились бы, что мы отсутствуем. Ну, если бы не было кого-нибудь одного, это было бы понятно, ну, двоих, могли заболеть, но чтобы так внезапно и сразу заболели ВСЕ?!

"Эти близнецы, — Снейп, судя по всему, тоже лишь сейчас пришёл в себя, — великие бесстыдники!"

На заклинаниях друзья, пребывая под воздействием всё того же шока, довольно легко справились с Удивительными чарами, на трансфигурации так же без проблем попревращали одежду друг друга, так что даже Невилл, каким-то чудом оставшийся в классе Высшей Трансфигурации, заработал баллы для своего факультета. Флитвик и МакГонагалл были потрясены успеваемостью и дисциплиной на своих уроках в этот день. После этого ученики двинулись на обед.

Кооппли была в обеденном зале и что-то сердито шипела Дамблдору и МакГонагалл, судя по смущённому виду преподавателей, американка не стала скрывать, что именно с ней произошло. Профессора Вэнс и Пьенс сидели с каменными лицами, мадам Помпфри истерически взвизгивала, мадам Трюк и профессор Стебль то краснели, то бледнели, профессор Синистра возлежала в своём кресле с неподдающимся описанию выражением лица, Флитвик, судя по тому, как его не было видно, упал в обморок со своих подушек. МакГонагалл взирала на алхимичку с разинутым ртом, Дамблдор смотрел в свою тарелку.

— Что случилось? — спросила, подойдя к друзьям, Джинни.

— Кооппли сегодня заявилась на урок в платье-невидимке, — ответил Рон.

— Это что, новая модификация мантии-невидимки?

— Ага! Надеваешь его и через некоторое время платье и всё, что под ним, исчезает! — хихикнул Фред, Джордж тоже вовсю веселился.

— И нечего тут хохотать! — заорала, налетая на них, Гермиона. — Пятьдесят штрафных очков с каждого!

— Мисс Грейнджер, — подала голос профессор МакГонагалл, — старосты не могут снимать с кого бы то ни было более десяти баллов! А потому — по десять очков штрафа каждому и неделя отработок: Фред Уизли — у профессора Кооппли, Джордж Уизли — у мистера Филча!

Глава 32. Сон

Остаток дня прошёл без приключений, хотя очень многие до самого вечера хихикали, вспоминая "платье-невидимку" Кооппли — те, кто это видел, и пересказывали тем, кто не видел, те тоже начинали хихикать, независимо от того, были они скованы или нет. Взрослые пытались положить конец этим разговорам, но все их уговоры были напрасны. Многие из них, к тому же, были самого низкого мнения об американцах и некоторые, в частности, Петунья Блек, были убеждены, что профессор умышленно надела это злополучное платье, чтобы развращать своих учеников и никакие аргументы на них не действовали.

Вечером у Гарри, впервые за всё это время, жутко разболелся шрам. Он решил лечь пораньше, чтобы отдохнуть, и сразу же уснул. И увидел сон, чего с ним давно уже не случалось.

Он находился в огромном тёмном зале, освещенном несколькими факелами лишь там, где, на коленях, стоял он сам, и ещё два факела горели у подножья трона, на котором восседал Некто. И этот Некто заговорил мёртвым, механическим голосом, так, как заговорил бы робот:

— Ты нашёл их, Том?

— Нет, — ответил Гарри глухим низким голосом, низко склонив голову.

— Ласхаринас делинфиерно! — будничным голосом проговорил Некто незнакомое заклятье и тело коленопреклонённого пронзила такая боль, рядом с которой и Круциатус не стоял. — Я вижу, тебе нравится это моё заклинание, надо придумать что-нибудь другое, более действенное, если ты и в следующий раз явишься с пустыми руками!

— Но, мой господин, — простонал Гарри. — Я же приносил вам фениксов!

— На кой чёрт мне эти фениксы, если они у меня не удержатся! Только если их владелец сам отдаст их тебе, они останутся у тебя! А мне нужны не Светлые, а Тёмные Фениксы, которых ещё драконами именуют! Хотя, с другой стороны, Светлые тоже необходимо прибрать к рукам, и в первую очередь мне нужен Золотой Феникс Времени! Ты идиот, Риддл! Какого... — здесь Некто ввернул столь гнусное ругательство, что его собеседник поёжился, — ты взорвал дом?! Уверен, Поттеры хранили его не в банке! Ты должен был не убивать этих идиотов, а выманить у них птицу или обездвижить и обыскать дом! А теперь попробуй, разбери, кто "ушедшему недруг"! С кем они враждовали, Том?

— Со мной и моими людьми, господин...

— Золотой Феникс у одного из недругов Джеймса Поттера, если только он не додумался передать птицу последнему из Поттеров, мальчишке, которого тебе так и не удалось убить! Теряешь хватку, Том, с сопляком не справился! Я уже подумываю низложить тебя и назначить Лордом... да хоть бы и Хвоста! В своей крысиной шкуре он будет мне куда полезнее, чем ты!

— Мои люди никогда не примут Хвоста в качестве лидера, — возразил Гарри. — А я всерьёз подозреваю, что, по крайней мере, один из фениксов находится в Хогвартсе. После того, как вам было угодно убить Северуса Снейпа, у меня там больше нет доверенных лиц.

— Снейп был доверенным лицом Дамблдора, шпионом в твоих рядах! Ты ещё спасибо сказать должен, что я избавил тебя от этого лазутчика! — вспылил властелин.

— Снейп вёл двойную игру, мой господин, и он был весьма ловок, так что ему удалось ввести в заблуждение не только этого маглолюбивого идиота, но и вас, — возразил Гарри, ещё ниже склонив голову. — Во всяком случае, доступа в Хогвартс у меня больше нет.

— А Хвост?

— Слишком заметен, повелитель.

— Какого... — властелин ввернул крепкое ругательство, — ты посеребрил ему руку?! Неужели нельзя было отрастить ему новую, из мяса и костей?!

— Дело не только в этом. О том, что Хвост превращается в крысу, уже многим известно, а у этой грязнокровной заучки есть кот, который моего слугу за версту учует. Я не могу его послать. Полагаю, первый план повелителя был гениален.

— Позволить Поттеру собрать всех фениксов и потом выманить у него добычу? Да, но если он завладеет отцовским золотым фениксом и разгадает его тайну...

— А в чём она заключается, господин? Отчего этот золотой феникс вас так страшит?

— Он способен перенести своего друга — именно друга, не владельца, но того, кого любит и кому по-настоящему доверяет, в прошлое и вернуть его обратно. Если это случится, если Поттер искренне подружится с золотым фениксом, это облегчит ему поиск сирингов.

— ?!

— Кретин! Неужели тебе о них ничего не известно?!

— Откуда, повелитель? — Гарри теперь ужасно боялся проснуться: сон становился всё интереснее и он был убеждён, что это не просто сон, но его сознание опять подключилось к сознанию Волан-де-Морта. Но в таком случае получается, что сам Тёмный Лорд не более, чем пешка в чужой игре, слуга того, кто восседает на тёмном престоле. Но кто этот Владыка? Снизойдёт ли он до того, чтобы рассказать Волан-де-Морту о фениксах и прочем?

— Первыми в мир пришли фениксы, — снизошёл. — Это были первые волшебники, чьи души после смерти не нашли успокоения и обратились в птиц, вечных птиц. Впоследствии на них было наложено проклятье, заточившее магов в бездушные предметы и только один из них, властелин жизни, уснул на многие века, чтобы пробудиться в теле человека. Этот человек будет обладать многими свойствами феникса, и, в частности, его слёзы способны будут вернуть человека к жизни. Кроме того, есть маг крови, который сокрылся так, что выявить его возможно исключительно при наличии всех прочих и найдя со всеми контакт, что сделать чрезвычайно сложно, если не сказать, невозможно. Сделать это может только тот, в ком заключены ВСЕ магические силы, понимаешь меня, Реддл?

— Я не обладаю только даром прорицания, как и Дамблдор, — задумчиво проговорил Гарри.

— Я не говорил, что он ими владеет, они в нём только ЗАКЛЮЧЕНЫ! — рявкнул владыка. — Это не одно и то же. Магическая сила может быть заключена и в сквибе, но это не сделает из него волшебника. Кроме того, проклятье наложено так, что, кроме мага Жизни ещё один всегда жив и является телохранителем того, кто служит колыбелью первого. Умрёт — его дух обратится в феникса, а другой из феникса обратиться в духа и в селится в человека, рождённого в то мгновение. Маг Жизни и его Хранитель должны быть рядом.

— Известно ли господину, кто из магов жив сейчас?

— Преданность. Но он застыл на грани между Где-то и Нигде, ни жив, ни мёртв.

— Я не пойму повелителя.

— И не поймёшь, пока Я тебе этого не скажу, ибо прозреть это может лишь великий светлый маг и я. Ты узнаешь, когда придёт время, не прежде.

— Угодно ли будет повелителю продолжить, чтобы недостойный слуга, — тут Гарри хмыкнул во сне, — мог знать, как ему лучше и скорее выполнить волю господина?

— Ладно, Реддл, внимай. Фениксы, которые мертвы, а всего их двенадцать, кроме них — Феникс Жизни, который не уходит никогда и всегда возрождается, и застывший в Безвремении, не живой, но и не мёртвый маг Преданности, — сокрыты в мире людей. Сокрыты надёжно, еще ни одному из моих слуг не удалось к ним даже приблизиться. Но, даже найдя феникса, его нельзя так просто получить, необходимо пройти ряд испытаний и таким образом доказать своё право на добычу. Если им владеет смертные, феникса нельзя ни украсть, ни купить, только получить в подарок или на временное хранение, если обладатель искомого тебе всецело доверяет и сам артефакт не против перейти к иному владельцу. Понимаешь меня, Реддл? Ты должен найти тех, у кого находятся фениксы, вкрасться к ним в доверие и выманить у них птиц. Что касается Хогвартся, то он полон моих слуг: Цепь Империо — просто гениальное изобретение. Правда, Алекто опростоволосился с теми двумя, но жертвы Астарты под ярмом и под ним останутся.

— А те фениксы, которых мне удалось добыть для повелителя?

— Реддл, в мире всегда царила так называемая Гармония, добро никогда не правило миром безраздельно, одновременно с ним на свет явилось зло. Были первые светлые волшебники, но были и первые тёмные колдуны, которые и прокляли противника. Но Маг Жизни сумел обратить проклятие так, что оно обратилось против тёмных магов и они превратились в драконов. Лишь спустя много веков мне удалось превратить драконов в фениксов, идентичных внешне первым, но имеющим строго противоположные средства. И опять — Тёмный Маг Крови сокрыт, Маг Смерти спит в теле человека, один жив. Этот "живой" маг — ты. Ты — Тьма. Я — Смерть, я сплю и жду пробуждения, но пробудить меня могут только двенадцать фениксов мрака. Так что ты оказал мне хорошую услугу, Реддл, отчего ты ещё жив.

— Но если повелитель спит...

— Я являюсь своим слугам во сне, они видят меня по ночам, как и я общаюсь с ними в мире моих кошмаров.

— Означали ли предшествующие слова властелина, что только все двенадцать фениксов света способны пробудить Мага Жизни?

— Именно, Реддл. Потому мои слуги и заняты поиском светлых фениксов, чтобы Маг Жизни никогда не пробудился. Кроме того, если мне удастся собрать всех фениксов, как тёмных, так и светлых, в мире воцарится Великий Хаос и я буду правителем! И трудно будет помешать этому, можно лишь оттягивать наступление Хаоса, но не предотвратить это, рано или поздно я добьюсь своего, а для того, кто вечен, столетья — что мгновенье.

— И никто не властен противостоять господину?

— Никто из живущих. Пока не открыта сила золотого феникса — Светлого Мага Времени. Каждый из магов имел ученика, силой немногим уступающего учителю, и эти ученики стали артефактами, так называемыми сирингами, которые, сосредоточившись в руках пробудившегося Мага Жизни, спрообны заключить Смерть в Ничто. Но есть и сиринги Мрака.

— Что представляют из себя эти сиринги?

— Того не знает никто, кроме Учителей и Учеников. Каждый сиринг являет собой предмет, принадлежащий фениксу или дракону, с ним отождествляется. Мой сиринг — коса, которой смерть косит своих жертв, и он у меня. Свой сиринг ты должен знать сам.

— Угодно ли господину, чтобы наряду с фениксами верные слуги собирали ещё и сиринги?

— Угодно, Реддл, ибо достаточно лишить противника только одного феникса или одной сиринги, чтобы предотвратить его пробуждение или победу, собрав то, что нужно тебе самому. Помни об этом, Тьма, и не позволь Поттеру собрать все светлые и перехватить тёмные артефакты!

Глава 33. Разговор

Гарри проснулся ни свет, ни заря, отметив про себя, что боль в шраме прошла, и лежал, уставившись незрячими глазами в потолок, вернее, балдахин своей кровати. Светлые и Тёмные маги со своими учениками никак не выходили из его головы и он словно бы видел, как они превращаются — кто во что. Тринадцать фениксов и тринадцать драконов (чёрных он решил называть по их первоначальной конфигурации), сиринги, которые необходимо добыть во что бы то ни стало... И необходимо найти того, в ком заключены все магические силы — интересно, какие? Кто этот Светлый Маг Преданности, застывший в Безвременье, между Где-то и Нигде, ни живой, ни мёртвый? Может, он в затянувшейся коме или что ещё может означать это выражение? Его тоже надо найти, но где? Даже если обыскать все больницы мира — магические и маггловские — что само по себе невозможно, даже тогда его не найти! Но искать надо. Мага Преданности, фениксов, драконов (чтобы предотвратить пробуждение Смерти) и сиринги. Да, ещё и Заключающего в себе все магические силы и того, в ком спит Маг Жизни. Золотой Светлый Маг Времени у него, ещё два феникса... хотя они с тем же успехом могут оказаться и драконами... Стоп! А если и его брошь на самом деле дракон? Кто знает? Да, смерть сказал, что Светлый Маг Времени в своём птичьем эквиваленте был у его отца, но — куда этот феникс делся? У Смерти его явно нет, иначе он бы так не переживал о судьбе Времени, но вдруг этот феникс преспокойно лежит себе где-то в тайнике, а у него на груди — дракон-близнец? Не этим ли объясняется его возможность вести разговоры с мертвецом?

Кстати, о мертвеце.

"Вы не спите?"

"Нет, думаю, как вам помочь"

"Спасибо, если это так. Скажите..."

"Да".

"Что — да?"

"Я тоже видел этот сон. Просто удивительно, что Тёмный Лорд и Смерть не заметили вторжения извне, заблокировать ЭТО невозможно... Алекто и Астарта — одни из молодых Пожирателей Смерти, получили свои метки уже после возрождения Лорда. Свою преданность делу они доказали, убив меня... Надеюсь, вы не заставите меня вспоминать этот ужас, только бы удовлетворить собственное любопытство".

"А я как раз хотел его удовлетворить!"

"Могу сказать одно: это было неизвестное мне заклятье, в совокупности с сектусемпрой. Последнее приводит к тому, что по всему телу открываются раны, которые можно закрыть исключительно соответствующим контрзаклятьем. И то, и другое — моего изобретения".

"И вы предлагали мне применить его против Ангела!" — возмутился Гарри, представив, что бы получилось, последуй он этому совету.

"У вас вышло бы всего несколько кровавых царапин, которые тут же бы затянулись. Сектусемпре нужно специально учиться, а я ещё заблокировал вашу палочку".

"Заблокировали мою палочку?! Что вы ещё можете делать?!"

"Накладывать проклятья или заклятья я не в состоянии, я могу воздействовать исключительно на ваше подсознание, благо, оклюменцией вы так и не овладели... Вы не проспите? Какое у вас сегодня расписание?"

— Гарри, вставай! — раздался над ухом парня голос Алана. — Пока остальные дрыхнут, я отведу тебя в ванную.

— А после трансфигурации — к директору, есть важный разговор!..

"Относительно вашего золотого феникса. Это светлый феникс, можете быть спокойны. Тот, что вы приобрели у Горбина, тоже, а вот министерская магограмма — дракон. Безвременье"

"Но золотой — точно феникс?"

"Точно. Это я его вам прислал".

"Вы?!"

"Да, я. Я оставил сову с фениксом у Регулуса, а тот просто отправил её, как только получил известие о моей гибели".

"Мой отец оставил золотого феникса ВАМ?!" — Гарри был потрясён, вспомнив, в каких отношениях были Джеймс Поттер и Северус Снейп. А последний был ещё и Пожирателем Смерти... Или Снейп уже тогда был шпионом Дамблдора?!

"По настоянию Эванс, то есть, миссис Поттер. Почему она это сделала, не знаю".

"Вы подписались как С. Пьенс".

"Тереза — моя бабушка по материнской линии. Когда мы бежали от моего отца-магла, то поселились в поместье Пьенсов, у меня двойная фамилия. Если вас интересует, моё полное имя звучит так: Северус Ногарус Август Снейп Пьенс. После трансфигурации выясните у профессора МакГонагалл пароль и идите к директору. Ему — и только ему — можете рассказать всё, но наедине".

Гарри так и сделал. Алан отвёл его к Дамблдору и там оставил, по настоятельной просьбе друга. Поттер рассказал директору обо всём, настолько подробно, насколько это было возможно — о том, как получил брошь и обо всём, что с ней было связано, о разговорах с покойным профессором Снейпом, Цепях Империо и сегодняшнем видении. После этого он позволил себе обратиться к слушателю с рядом вопросов: что всё это может означать?!

— Да, — профессор был потрясён услышанным. — Это нечто серьёзное. Легенду о первых чародеях и колдунах я, конечно, слышал, но, признаться, вплоть до сегодняшнего дня считал это не более, чем выдумкой. Выходит, я был не прав и это меняет дело. Маг Смерти... Маг Тьмы... Преданность... Только Феникс может противостоять Дракону и наоборот. И это многое объясняет...

— Что именно?!

— Например, нам становится ясно, что маг Жизни спит в тебе, Гарри. Это тоже объясняет то, что ты выжил тогда, когда Тьма пыталась тебя убить. Но — объяснять это явление только наличием мага Жизни тоже нельзя. Согласно легенде, которой мы теперь верим, у Жизни было родимое пятно в виде молнии на лбу, вроде твоего шрама. В бою со Смертью он ослеп, но ему вернул зрение Свет...

— Но нам теперь необходимо найти того, кто заключает в себе все магические силы и Преданность...

— Видишь ли, Гарри... Ты, можно сказать, уникум. Ты И Жизнь, И тот, кто заключает в себе все магические силы. Так что с этим всё в порядке, теперь тебе осталось найти общий язык со своим золотым фениксом Времени.

— А Преданность? А Цепи Империо? Я уверен, с этим как-то связана Кооппли!

— Пока это не более, чем твои подозрения, Гарри. У нас нет прямых улик. Скажу тебе по секрету: я не могу её уволить, потому что ещё в юности по неосторожности дал одному волшебнику непреложный обет, что выполню его первую просьбу. Он попросил меня взять Ирэн и терпеть её до тех пор, пока нам не удастся уличить её в преднамеренном убийстве на нашей территории или пока она сама не захочет уйти. Конечно, она покушалась на твоего пегаса, но он остался жив, а о твоём синдроме не знал никто. Обычный человек после такой дозы погрузился бы в глубокий сон и проспал бы несколько дней. Тебе же теперь необходимо найти феникса Света, только он один сможет вернуть тебе зрение. А сейчас я прочитаю тебе эту легенду, в том виде, в каком она у меня записана, возможно, это тебе поможет...

Глава 34. Легенда

(в сильно сокращённом виде)

— Как прекрасен этот мир! — воскликнула девочка. Она была очень красивая — с золотистыми кудряшками и глазами цвета небесной лазури. Она была прекрасна и всё вокруг неё становилось прекрасным. Кроме её брата, ненавидевшего всё прекрасное, так как он сам был уродлив, как смертный грех — тёмный, с ассиметричным лицом и телом. Он не разделял радости сестры и только хмуро глядел на другого мальчика, тоже хмурого и замкнутого, ещё более тёмного, в чёрных одеждах, весьма неодобрительно взирающего на четвёртого ребёнка в этой компании — златокудрого мальчугана со светящимися глазами и кожей. Он тоже весело смеялся, ловя солнечные зайчики, ускользающие от него. — Мама, а можно, я украшусь этими звёздочками? Пожалуйста!

— Нет, Солли, — ответила высокая молодая женщина, которая время от времени поглядывала на них из-за ткацкого станка. — Ты видишь сама, их осталось очень мало, а без них детские сны не будут такими радостными, — и она добавила ещё звёздочку в дивную искрящуюся ткань, и она заиграла ещё ярче.

— Пусть они и не будут радостными! — хмуро бросил уродливый ребёнок. — Пусть лежат, как брёвна! Как брёвна!

— Точно, — отозвался чёрный. Вдвоём они втоптали в грязь последние звёзды, а потом, не слушая материнских криков, сорвали со станка материю и порвали её в клочья. На глазах женщины появились слёзы, хлынув на станок, они образовали основу будущей ткани.

— Злые дети! — прошептала она. — Совершенно не похожи ни на меня, ни на отца, все в дядю Хоата и тётю Глой, словно подменили их мне в колыбели. И как мне теперь быть? Основой нельзя пренебрегать — раз заложено, значит, надо ткать, а из слёз-то известно, что получается.

— Ма, смотри! — златоволосый мальчик отбился от братьев, которые пытались у него что-то отнять, протянул матери пригоршню золотого песка. — Правда, красиво? Я и Солли дал немного.

— Солли и без солнечных лучей прекрасна, — лицо ткачихи озарилось улыбкой и поперед сумеречной основы легли серебристые нити утка. — А это уже дело, — добавила мастерица, ссыпая подарок сына в коробочку из-под звёзд, — пусть это будут слёзы радости и всё будет хорошо... Зоар, собери ещё немного, этого мне не хватит.

— Мама, можно добавить лучиков в еду дяди и тёти? — спросила девочка, которую звали Солли. — Может, тогда они не будут такими мрачными и злыми? Это обязательно их развеселит!..

Таковы были будни первых волшебников. Было их всего двадцать восемь — две супружеские пары и у каждой — по двенадцать детей. Все они были совершенно разные: если Ге и Моала были светлыми и добрыми, то Хоат и Глой — тёмными и злыми. И дети в каждой семье были разные, словно матери поменяли их, когда они были ещё совсем маленькие. Шестеро были похожи на родителей, шестеро других — на дядю с тётей, то есть, были полными антагонистами, это часто заставляло Моалу страдать, а её сестре всё было безразлично, кроме её паутины.

Сёстры занимались домашним хозяйством и были страстными ткачихами, но и тут они были совершенно различны. Если дети, вернее, шестеро из них, сидели спокойно и не мешали, у Моалы выходили прекрасные ткани и дети, над которыми простилалось это полотно, видели счастливые, радостные сны, если же "тёмные" начинали шалить, ткань уничтожалась. Глой же ткала мрачные, грубые ткани и горе тому, над кем они простилались, а если ещё Хоат помогал жене, бедняги уже не просыпались, ибо смерть несло всё, к чему бы ни прикасался этот мрачный нелюдим. Любили сёстры и стряпать, но, когда готовили они суп, то всегда проливали, похлёбка Моалы падала на землю тёплым, ласковым дождём, варево же Глой оборачивалось губительным ливнем, участие же Хоата несло за собой или град, или грозу. Если просеивали сёстры муку, то на землю либо тихо ложился белый, пушистый снежок, либо обрушивался буран! Да, не особо заботило Хоата и Глой, что несло их хозяйствование первым людям, которым и без того жилось не слишком весело!

Мужчины были такими же, как их жёны. В отличие от брата, Ге крайне редко помогал Моале по хозяйству, его почти никогда не было дома, он целыми днями бродил по белу свету, всячески стараясь помочь людям: находил для них просторные тёплые сухие пещеры в стужу, учил находить съедобные плоды и коренья, приводил лёгкую дичь, позже стал расчищать для них поля. Хоат же всячески мешал — обрушивал камни или лавины, сажал на пути человека ядовитые ягоды и колючие кустарники, натравливал жутких зверей, которые были не прочь полакомиться дичинкой, поля его заботами зарастали сорняками, мотыга то и дело натыкалась на камни, а всходы если не побивал град, пожирали насекомые или птицы.

Да, худо жилось первым людям при первых магах, ой, как худо!

Шло время, для кого быстро, для кого медленно. Много сменилось человеческих поколений прежде, чем выросли дети первых магов и сами научились магии. Но они остались прежними, какими были в детстве, всё так же радовалась жизни красавица Солли, по-прежнему ловил солнечные лучи Зоар, как и раньше, их тёмные братья и сёстры наслаждались чужими страданиями, как прежде перебегала ничуть не постаревшая Моала от ткацкого станка к обеденному столу и обратно, по-прежнему состязалась она с сестрой своим мастерством, но по-прежнему проливала суп, просыпала муку. По-прежнему бродили по свету мужчины, неся людям — кто радость, кто боль, кто помогал решать споры миром, кто побуждал хвататься за оружие и смеялся над руинами погибших цивилизаций, над горами кровавых трупов, терзаемых шакалами и стервятниками! Смеялась и Глой, и тёмные маги, а светлые обливались слезами, всё чаще портила свою работу Моала, всё сильнее тряслись её руки. Светлые волшебники всеми силами старались помочь Ге и людям, тёмные — Хоату. Каждый из них взял себе в помощь одного из людей и магий распространилась по свету.

Однажды Ге и Хоат, обычно пребывавшие в состоянии бойкота, вот уже много веков, сошлись вместе и Хоат заговорил:

— Не знаю, как ты, но я устал от всей этой суеты.

— Я тоже, — впервые в жизни согласился с ним Ге, но тут же добавил: — Но суета эта возникла из-за твоих происков.

— Вовсе нет! Если бы ТЫ не вмешивался, всё давным-давно бы прекратилось!

— Вот как?

— Из-за чего возникла эта суета? Пока в мире господствовал Хаос, всё было тихо и спокойно, и мы жили в дружбе и согласии, но стоило возникнуть жизни, как миру пришёл конец! Необходимо возродить Хаос и тогда возродится покой! Отступи, не вмешивайтесь больше в мои дела, большего от вас не требуется, и тогда следующий ледниковый период станет последним! Лёд покроет всю землю, раздавит своей тяжестью всё живое!

— Этого не будет никогда! — вскричал Ге. — Никогда не вернётся в мир Хаос, никогда не наступит царство Смерти! Никогда Добро не уступит Злу, так и знай!

— Глупец, неужели ты и в самом деле считаешь, что в твоих силах мне помешать? Я ведь тебе просто предлагаю уйти в сторону, самоотстраниться, а ведь мог и отстранить насильно, Смерть всегда была и будет сильнее Жизни!

— Вовсе нет, иначе Земля давно бы уже опустела. Да, люди смертны, согласен, да, рок довлеет надо всем, но на смену всегда приходит молодая поросль! И так будет всегда, Хоат!

— Не всегда! Лёд, чума и война мигом положат этому конец! — взвизгнул брат. — И мигом наступит Хаос и покой, царство Смерти и мира!

— Мир — это не смерть, а жизнь!

— Мечтаешь сам на престоле рассесться?! Не выйдет, Ге, не выйдет, не ты миром править будешь, а я, я и только я! А такие, как ты, твоя Моала и ваши отродья созданы лишь для того, чтобы преклоняться перед теми, кто сильнее, а сильнее всегда будет Тьма, а не Свет! Я сделал для тебя всё, что мог, только ради нашего с тобой родства, даже позволил тебе воспитывать моих детей, в надежде, что на самом деле они воспитают тебя и твоих выродков, а сам пытался наставить на ум тех, чьё место они заняли! И не строй такую рожу, словно ты ничего не знал! Да, среди твоих детей шестеро — мои, и среди моих — шестеро твоих ублюдков! Не похожи, скажешь?

— А ты не боялся, что я и в самом деле воспитаю твоих детей и они станут такими же, как мои?

— Ну уж нет, этого случиться не могло никак! — хохотнул Хоат, — об этом я позаботился! Правда, и у меня с твоими ничего не получилось, можешь быть доволен, они оказались такими же кретинами, как их родители и потому их ждёт столь же бесславная участь, как и вас, если только ТЫ не отступишься!

— Никогда не отступлюсь и мы будем бороться до последнего! — крикнул Ге, сверкнув глазами. — Я не допущу наступления царства Хаоса, рано или поздно Жизнь восторжествует над Смертью!

— Никогда она не восторжествует и уж во всяком случае ТЫ этого не увидишь! — с этими словами Хоат дохнул в глаза брату и с хохотом исчез.

Ослепший Ге долго стоял на месте, не сводя незрячих глаз с одной точки. И так он стоял, пока не подбежал к нему красавец Зоар. Ему понадобилась всего минута, чтобы не только всё понять, но и вернуть отцу зрение, направив в его помертвевшие зрачки несколько солнечных лучей.

Вернувшись домой, Ге первым делом выгнал подкидышей, а его похищенные некогда Хоатом и Глой дети давно уже вернулись домой. И вот вся семья собралась вместе и Ге рассказал им о своём разговоре с братом и о планах последнего.

— Это невозможно! — Моала схватилась за сердце. — Неужели он и в самом деле способен на такое?!

— Вполне, поэтому мы должны вмешаться. Все и немедленно. И я вот о чём подумал: он ведь вполне может нас убить. Своей смертью мы умереть не можем и никто из простых людей нам вреда причинить никак не может, только мы сами способны перебить друг друга. Хоат будет стремиться к этому, во что бы то ни стало — только мы и можем ему помешать. И мы должны принять меры.

С этими словами он подошёл к каждому из членов своей семьи и к каждому из учеников, коснувшись ладонью их лбов и глядя им в глаза.

Война была долгая и упорная, ибо обе стороны готовы были бороться до последнего, отстаивая свои идеалы, один — мир, другой — хаос, один — жизнь, другой — смерть. Вскоре забылись даже их имена, Ге всё чаще называли Жизнью, Хоата — Смертью, Моалу — Добром, Глой — Злом. Были здесь Свет, Тьма, Тёмная и Светлая Силы, Преданность и Подлость, Дружба и Вражда, Честь и Предательство, Чистота и Грязь, Любовь и Ненависть, Время и Безвременье, Красота и Уродство, Радость и Уныние, Путь и Бездна, Спокойствие и Гнев. Они боролись, строя коварные планы и расстраивая их. Они уже не знали, чем друг друга донимать. В конце концов Смерть перестал бороться за наступление Хаоса, решив, что это в любом случае никуда от него не денется, а уже целеустремлённо направил все свои силы против ненавистного брата и его семьи. Одновременно он предпринял кое-какие меры для того, чтобы обеспечить себе и своей семье максимальную безопасность в этой борьбе.

Борьба затянулась надолго, но потом Смерть вдруг затих и вместо борьбы стал вдруг возводить замок. Люди, которые сильно настрадались из-за него, вздохнули с облегчением, но Жизнь сразу понял, что тут что-то да не так и на самом деле Смерть затеял нечто особенно коварное. Поэтому он решил помешать брату завершить строительство замка, вместе с семьёй и учениками двинулся туда, где шли работы и нашёл Смерть посреди будущего холла Дворца Хаоса, как злодей планировал назвать своё будущее жилище, в одно из смежных помещений вела арка, покрытая множеством рун и занавешенная тяжёлой материей, которая тяжело вздымалось, словно от ветра. Перед этим занавесом и стоял Смерть, вся его семья и ученики.

— Что это за арка? — спросил Жизнь.

— Арка Безвременья и Покоя, — ответил Смерть. — То, что нужно. Для того, кто туда попадет, время остановится и, даже если с момента пересечения черты пройдёт сто веков, тот, кто пересёк, будет глубоко убеждён, что не прошло и минуты! Тот, кто устал, обретёт там покой, тот, кто угнетён — свободу, каждый найдёт то, чего был лишён, всё, что нужно ему для счастья! Это выход, брат. Если моё царство Хаоса не для тебя и не для твоих ненаглядных людишек, вам путь — в мою Арку Вечного Покоя, а Земля останется нам! Это выход, способный удовлетворит нас обоих — тебя и меня!

— Нет, — ответила Время, — без времени жизнь невозможна и я не верю тебе!

— Я тоже не верю, что ты ищешь только путь положить конец нашему противостоянию, — ответил Жизнь. — Это самая бесхитростная ловушка, как ты мог рассчитывать, что я в неё попаду, что я соглашусь на твоя обмен, соглашусь, чтобы в мир пришёл Хаос, даже если перед этим представится какая-то эфемерная возможность вывести людей?! Не слишком ли ты торжествуешь, отказываясь от добычи?

— Да, это ловушка, — согласился Смерть. — И я рад, что ты это понял. Но наше противостояние и в самом деле затянулось, мы не можем бороться друг с другом бесконечно и ни один не сможет победить другого в этой борьбе. Я предлагаю дуэль. До сих пор мы не сходились и не боролись друг с другом, я предлагаю восполнить этот пробел. Сразимся, испытаем, кто более силён и велик. Если ты победишь, мы уходим в безвременье, проиграешь -уходите вы. Дуэль и приз победителю — власть над миром! Согласен, братец?

— Это наверняка очередная ловушка, где это видано, чтобы Тьме сопутствовала честь? — возмутилась Добро.

— Ты боишься, Жизнь?! — хохотнул Смерть.

— Нет. И я принимаю твой вызов! — ответил тот. — Но знай: если твоя семья или твои ученики вмешаются в дуэль, мои тоже примут участие. Это мои условия. Каковы твои?

— Каждый из нас может использовать в этой борьбе всё, что ему заблагорассудится, — ответил Смерть. — И я не намерен щадить тебя, брат! Бой будет продолжаться до тех пор, покуда один из нас не отправится вон туда, в Нигде и Где-то, — он указал на арку, — не умрёт или не запросит пощады, признав над собой власть победителя, принеся Нерушимую Клятву на верность! Что скажешь на это?

— Я согласен! — ответил Жизнь.

Эта дуэль была великолепной, образцом величайшего магического искусства! Какие страшные, мощные проклятья посылал Смерть, тесня брата к арке, какие щиты выставлял Жизнь, не пропуская ударов! При каждом выпаде Смерти Жизнь скрывало от глаз чёрное облако и казалось, что уже всё кончено, что защитник мира мёртв, всякий раз вскрикивала в ужасе Добро, темнел Свет, всякий раз торжество отражалось в глазах Зла, сгущалась Тьма, но потом посреди облака вспыхивал свет, мрачный покров разрывался и развеивался и Жизнь вновь представал перед всеми во всей своей красе, живой и невредимый! Успокаивалась тогда Добро, искажалось от бессильной ненависти лицо Зла, ярче прежнего вспыхивал Свет, отступала Тьма...

И не выдержала в конце концов Зло, с утробным воем бросилась она на сестру и вцепилась в её золотые косы! Вырвалась Добро, наградив обидчицу звонкой оплеухой. Это послужило сигналом к общей потасовке, не выдержали ни те, ни другие, и набросились друг на друга. И бились они до тех пор, покуда не истребили друг друга. Последняя пара бойцов, Преданность и Подлость, не разжимая смертельных объятий и не видя ничего вокруг в предсмертной агонии, пали под ноги Жизни и пропустил Жизнь последний удар, лишь частично парировав удар так, что оно от его груди отлетело и ударило в грудь Смерть. Тот страшно закричал, падая замертво:

— Не думай, что убил меня, Жизнь! Как и ты, я не умру! Мы оба, бестелесные, вселимся в тела обожаемых тобой жалких людишек и погрузимся в глубокий сон! И не пробудится ни один из нас, пока не будет найден ни один из наших детей, даже те, кто сейчас задыхается в утробах Добра и Зла! А если и случится то, то обернутся ученики мои грозным оружием против тебя!

— Но знай, то же ожидает и мою семью, и моих учеников, — ответил Жизнь, погружаясь в сон.

И исчезли тела павших, лишь двое из них — Добро и Зло поднялись с земли. Прочие же взлетели ввысь в облике фениксов и драконов, остались лежать на земле магические артефакты, которые тут же растворились в воздухе. Замок ушёл под землю, а сёстры ушли. Лишились они своего бессмертия и когда пришло время, обернулись — одна фениксом, другая драконом, а их место заняли Свет и Ненависть. И так продолжалось вечно. Со временем один из так наречённых Хранителей Тьмы собрал драконов и наложил на них заклятье, благодаря которому приняли они вид фениксов, и каждый из них стал двойником своего светлого антагониста... А Феникса и Дракона Крови ещё не было тогда, лишь обретя всех других, можно было узнать, где искать тех, кто не был рождён до той великой битвы....

— Теперь я знаю, где проходит грань между Где-то и Нигде и кто такой Преданность! — воскликнул Гарри, когда чтение, продолжавшееся около двух часов (директор решил освободить Поттера по этому случаю от занятий до обеда), подошло к концу.

Глава 35. Игра вслепую

У Гарри возникла ещё одна проблема. Он очень любил играть в квиддич и был великолепным ловцом. Теперь ему приходилось брать замену, но, хотя Ангел тоже блестяще играл, Поттеру не хотелось пропускать игры. ОН продолжал тренироваться — учился летать вслепую, различать жужжание бладжеров и лёгкий свист снитча. А тут ещё друзья кое-что придумали.

Перед генеральной тренировкой к Гарри подошёл Алан и вложил ему что-то в ухо. Через минуту в этом ухе раздался весёлый голос Рикки:

— Как слышно?

— Великолепно! Что это?!

— Это близнецы придумали. В ухо вставляется такая всепрослушка, а у каждого из нас — у меня, Маркуса, Джинни, близнецов — есть такой микрофончик, работающий на триста метров, пока вполне достаточно. Мы будем следить и предупреждать тебя обо всём по мере необходимости.

Да, это был отличный выход из положения, учитывая нежелание Снейпа помогать Гарри во время матчей: Поттеру, видите ли, вовсе не обязательно в них участвовать, не имея возможности видеть что бы то ни было, но имея заместителя, вредный профессор продолжал болеть против Гриффиндора. Но теперь он и вовсе отказался подавать голос в присутствии одного из носителей микрофона. А генеральная тренировка была посвящена самому изобретению близнецов — Гарри учился вылавливать из общего шума указания, передаваемые ему шёпотом, и реагировать на них.

Наконец наступило утро матча. Болельщиков было — масса, собрались все, и скованные, и свободные, среди учителей кривила губы Кооппли, среди учеников... Кого только не было! Гарри открыл глаза, пожал руку капитану Пуффендуя и взлетел. Алан и Маркус весело переглянулись, близнецы ненавязчиво проверили, не потерял ли капитан всепрослушку? Но всё было в порядке и игра началась.

Квоффлом сражу же завладела Джинни и устремилась к кольцам противника. Пуффендуйцы столпились возле своего вратаря, но это их не спасло, когда юная охотница дала пас Алану, а тот вихрем налетел на противника, раскидал их и забросил квоффл. Вратарь Роул не сумел его перехватить и чудом не слетел с метлы. Стадион разразился аплодисментами при виде такого мастерства. После этого в атаку устремился Пуффендуй. Уворачиваясь от бладжеров и охотников противника, они пробились к кольцам и Боб Кроули швырнул мяч, но Маркус отбил его задней частью своей метлы, да с такой силой, что мяч пролетел через всё поле и влетел в кольцо Пуффендуя! Стадион молчал, все были потрясены до такой степени, что даже не знали, как и реагировать. К комментатору дар речи вернулся только через несколько минут, когда у колец "барсуков" опять образовался завал:

— В Квиддиче теперь появится новый термин — "удар Блара". За всю историю игры не было ещё ни одного случая, чтобы гол забил вратарь!

— Гарри, я хотел только дать пас Алану! — раздался в ухе гриффиндорского ловца сбивающийся голос Маркуса, который и сам был в полном обалдении.

Поттер отмахнулся от него, поглощённый преследованием снитча наперегонки с Захарией Смитом, который находился ближе к заветной цели. С другой стороны, Смит сидел на Комете, значительно уступавшей Молнии во всех отношениях. Но золотой мячик, дрянь этакая, исчез, прежде, чем ловцы успели к нему приблизиться на расстояние вытянутой руки. Оба выругались и разлетелись. Опять появился — рывок, соревнование между собой, но опять впустую.

"Поттер, выбирайте выражения, разве это ваш первый матч?! Но постарайтесь закончить эту игру, пока три часа не истекли!"

"Это зависит не только от меня".

"А сколько времени продолжался ваш матч с тем же Пуффендуем на первом курсе, когда игру судил я?"

Пятьдесят — ноль. Шестьдесят — ноль. Семьдесят — ноль в пользу Гриффиндора. Пуффендуйцы перестали гоняться за Квоффлом с таким азартом, Роул только изображал рвение, когда вперёд вырывались Алан или Джинни, только раз он сумел отбить мяч Шелтона. Вся надежда теперь была на загонщиков — вдруг им удастся вывести из строя Блара?! — и на Смита — вдруг Захария опередит слепого Поттера?! Сто пятьдесят очков их ещё спасают. Очередной рывок... И уже полновесная лекция Снейпа на тему "не ругайся!", хотя эту же лекцию не помешало бы прослушать самому профессору.

— Сто — ноль в пользу Гриффиндора!

На этом комментарии свет в глазах у Гарри померк и теперь главная роль отводилась всепрослушкам. Теперь друзья, чаще всего Маркус, предупреждали капитана об опасности. Одновременно близнецы старательно прикрывали ловца.

— Гарри, ты уверен, что не хочешь взять замену? — спросила Джинни. — Ангел готов.

Но готов не был сам Гарри и продолжал кружить над полем, вслушиваясь в комментарии, подсказки и свист от мячей и проносящихся мимо игроков — пуффендуйцев, гриффиндорцы старались лишний раз не пересекать дорогу слепому.

— Сто шестьдесят — ноль в пользу Гриффиндора!.. И загонщикам Пуффендуя наконец удаётся добиться своего — пока Маркус Блар перехватывал квоффл, брошенный Бриджет Перкс, ему в голову врезался бладжер Остина Деннса! На поле выходит запасной игрок команды Джаспер МакДугал!

— О нет! — Гарри застонал, но Маркус и в самом деле не мог больше продолжать игру, поэтому приходилось играть с Джаспером. А тот начал игру с того, что пропустил квоффл в кольцо, хотя мог легко его взять. Пуффендуйцы воспрянули духом и скоро счёт стал сто восемьдесят — тридцать в пользу Гриффиндора. Гарри налетел на своего вратаря и заявил ему, что если Пуффендуй в этом матче возьмёт больше пятидесяти очков, МакДугал вылетит даже из запасных, благо, с Роном они давно уже помирились. Бедняга закусил губу, глаза его вспыхнули...

Но где же этот проклятый снитч?! Ага, вот он, кажется, появился, его заметил Алан. Гарри и Захария опять ринулись вперёд, но с тем же успехом, что и прежде. У Снейпа в голове у Поттера закружилась голова и он умолк, хотя перед этим вовсю критиковал манеру юноши летать и играть в квиддич, не выбирая выражений.

— ДА что это со снитчем?! Раздался озадаченный голос Джинни. — Такое впечатление, что его кто-то заколдовал, чтобы он никому в руки не давался!

Гарри закусил губу — с этим пришлось согласиться. Но решил пока не жаловаться, дождался, когда Снейп придёт в себя и попросил его присмотреться к снитчу, когда тот опять появится. Профессор хотел отказаться, но понял, что Поттер близок к панике, и согласился.

"Да, он заколдован, — последовал его вердикт через несколько минут. — Но это не простые чары. Меня с безумной силой тянет к нему, я чувствую... некую родственность с этими чарами"

"Так это ВЫ заколдовали снитч?!"

"Как вы думаете, признался бы я вам, если бы это сделал я?"

"Придумайте, как снять эти чары, пожалуйста!"

Но Снейп, судя по всему, счёл себя оскорблённым и замолчал.

А игра продолжалась, бладжеры жужжали, все игроки разукрасились синяками, шишками и кровоподтёками, и только снитч упорно не давался в руки ловцам, хотя Гарри вскоре заметил, что ему этот чёртов мячик подвёртывается под руку чаще, чем Захарии. Он часто слышал лёгкий свист, то и дело друзья предупреждали его о появлении снитча в полуметре от него, но, тем не менее, поймать себя мячик не давал.

— Двести пятьдесят — пятьдесят ... Триста — пятьдесят... Четыреста пятьдесят — пятьдесят в пользу Гриффиндора! — Лавгуд, а комментировала именно она, уже осипла, но Джаспер, похоже, слово намерен был сдержать, до указанного капитаном рубежа дошёл, но не дальше.

— Гарри, меняй меня, я больше не могу! — крикнул, пролетая мимо него, Шелтон. Тот поднял руку и Стивен уступил место Лаванде. Через полчаса, под счёт семьсот пятьдесят — пятьдесят в пользу Гриффиндора, вместо Джинни вылетел Симус Финниган. Оба дебютировали блестяще, забив сразу по мячу. А тут ещё Фред с Джорджем постарались и вывели из строя пуффендуйского вратаря, а поскольку противник не удосужился обзавестись запасными игроками, кольца остались вообще без прикрытия. Алан сразу помрачнел и заявил, что больше не будет забрасывать квоффлы — в пустые ворота ему не интересно, будет помогать Лаванде с Симусом, но и только. Гарри тоже помрачнел, но отговаривать не стал, зная, что это бесполезно.

— Девятьсот восемьдесят — пятьдесят в пользу Гриффиндора! — пискнула Луна. — Хорошо ещё, что я учусь не в Пуффендуе! Впрочем, нашей команде Рейвенкло тоже предстоит встретиться с этой командой... Тысяча — пятьдесят в пользу Гриффиндора!

Захария Смит снитч уже и не искал — зачем? Пуффендуй явно не спасут даже четыре таких мячика... А Гриффиндор ещё и продолжал бомбить кольца противника, через полчаса Симус забил свой десятый гол в этой игре. Трибуны безмолвствовали, игра становилась неинтересной, победа Гриффиндора была слишком уж явной. Многие уже потянулись к выходу — дело шло уже к вечеру, а все — как зрители, так и игроки — пропустили обед. Гарри от голода насилу удерживался на метле и поднял руку, чтобы выпустить на поле Ангела, как вдруг его пальцы ухватили некий предмет, он ощутил знакомый рывок и...

Опять!

"Салазар! Кто ухитрился заколдовать снитч?!"

"Где мы?!"

"В тупике. Снитч не выпускайте! Идите вперёд!"

Гарри двинулся вперёд, вполголоса ругая умника, подстроившего ему эту ловушку и пытаясь выяснить у Снейпа, какими могут быть последствия его исчезновения — засчитают ли Гриффиндору победу?

"Попробовали бы не засчитать — с пойманным снитчем и таким разрывом! Даже если вы ухитритесь проиграть Рейвенкло, всё равно победите по очкам! Это же катастрофа, а не команда!"

"Кто — Рейвенкло?"

"ВАША КОМАНДА, ПОТТЕР! И попробуйте открыть глаза — игра окончилась уже ночью, при пустом стадионе, не удивлюсь, если время перевалило за полночь!"

"Но тогда, если нам удастся вернуться, я не смогу работать на зельях!"

Коридор был очень длинный и узкий, а по словам Снейпа, ещё и тёмный, но последнее Гарри не особенно удручало, поскольку у него и в яркий полдень в глазах было темно. Касаясь стен, Поттер старался особо не утруждать профессора, но он вскоре совсем выдохся — столько ходить, да ещё после столь продолжительной и напряжённой игры... Пришлось сделать привал и сползти на пол, перевести дыхание и унять дрожь в коленях, выслушивая нотации Снейпа и объясняя ему, что метла — подарок крёстного, которого Гарри до сих пор оплакивает и не знает, как его вытащить из проклятой арки, поэтому он никак не может бросить Молнию. Отдышавшись, Поттер опять поднялся и двинулся дальше.

Вскоре коридор стал расширяться и Гарри прибавил шагу, надеясь, что это означает приближение выхода. И в самом деле, через полчаса он утратил опору под рукой, а профессор сообщил, что Поттер вышел в огромный круглый зал, посреди которого красуется алтарь, освещённый множеством свечей в причудливых канделябрах. Юноша подошёл к алтарю и вдруг ощутил адскую боль в глазах, после чего упал и потерял сознание.

Сколько времени он так провалялся, Гарри не знал, но, придя в себя, понял, что прозрел и теперь всё прекрасно видит! И не так, как до этого — когда открывался "третий глаз", он всё видел, но искажалось расстояние до объектов, так как глаза "вылезали на лоб". Теперь же Поттер видел всё отчётливо и даже не нуждался ни в очках, ни в линзах, зрение не просто вернулось, оно стало абсолютным! Он увидел, что и в самом деле находится в огромном круглом сводчатом зале, боль свалила его у подножия огромного каменного алтаря, но горела на нём только одна свеча — в подсвечнике в виде феникса... Гарри протянул руку и схватил его. В ту же минуту пол ушёл у него из под ног, он едва успел сунуть свою добычу за пазуху, как опять оказался на метле и на поле. Был уже полдень, на трибунах почти никого не было, кроме обеих команд и мадам Трюк, и те и другие еле держались в воздухе... Поттер вскинул руку со снитчем.

— Гриффиндор побеждает! Счёт — две тысячи девятьсот пятьдесят — сто в пользу Гриффиндора! — послышался ликующий голос Луны. — Самый продолжительный матч за всю историю Хогвартса закончен! Ура!

Глава 36. Элен

Друзья шумно отпраздновали окончание столь продолжительного матча и победу в ней Гриффиндора, а также исцеление Гарри. Тот подвергся перекрёстному допросу со стороны: мадам Трюк, мадам Помпфри, профессоров Дамблдора, МакГонагалл, Регулуса, Себастьяна, Петунии, Хагрида и Мародёров. Ему пришлось сказать о сильной контузии, что было правдой. Целительница осмотрела юношу ещё раз и предприняла попытку уложить его в больничное крыло, но Поттер воспротивился и согласился только выпить с десяток всевозможных зелий и снадобий, и на капли в глаза. И только после того, как они с Регулусом остались одни, юноша показал ему свою добычу.

— Великолепно, значит, это феникс Света! — воскликнул Блек. — Вспомни предание, согласно ему, Жизнь тоже однажды ослеп, а Свет вернул ему зрение.

— Но кто превратил снитч в портал?!

— Ты внимательно прочитал книгу? Если бы ты это сделал, то знал, что фениксы порой могут пробуждаться... на краткий миг, чтобы послать весть другим или помочь себя обнаружить. Я думаю, маг Жизни послал сигнал о твоей слепоте и создал портал туда, где был Свет. Или Свет сумел до тебя дотянуться, но я так не думаю. Но это замечательно! И ты должен искать остальных фениксов!

— Где искать, здесь, в школе? У меня же нет ни одной зацепки! Кроме того, что Преданность жив и что это Сириус, которого я должен каким-то образом вытащить из-за этой Арки!

— Ты уверен?! Что это мой брат и что он жив?!

— Люпин как-то обозвал Арку Гранью между Где-то и Нигде. И Смерть у меня во сне выразился именно так. А в книге я нашёл указание на то место, где возводился замок Хаоса, всё сходится. И... Когда мы познакомились с Сириусом, он был в жутких лохмотьях, я видел у него возле сгиба локтя...

— ... родимое пятно в виде летящей птицы. У него было ещё одно такое, на груди, против сердца. Да, согласен. Он всегда был предан друзьям и тому, во что верил. А раз так, надо придумать, как его спасти... Даже не верится: Сириус жив!

— Ты разочарован?

— Наоборот, счастлив. Мы не были так уж дружны, но я любил его. И он мой брат. Если он вернётся, мне останется только желать погибели Волан-де-Морта и Люциуса.

Друзья праздновали победу. Правда, Джаспер сначала боялся попасть на глаза капитану, но Гарри на радостях махнул на него рукой и только попросил Алана и Джинни погонять беднягу дополнительно. Маркус (он сбежал из больничного крыла с повязкой на голове) присоединился к друзьям и выставил целый ящик сливочного пива, а Гарри расщедрился на половину своих запасов хорро, от чего все пришли в безумный восторг!

На следующий день Мародёры отправились на занятия в столь же приподнятом настроении, но вечером никто ничего не мог вспомнить. Гарри помнил только, что на трансфигурации подвергся выволочке от МакГонагалл и от Снейпа одновременно, а зелий в тот день не было.

Зато на следующий день они были. Кооппли решила для разнообразия предложить классу принять участие в разработке новейшего зелья, которое должно было помочь от болезни Обжорства — незадолго до этого вспыхнула эпидемия: люди начинали есть всё, что попадалось им под руку, когда не было еды, жевали тряпки, бумаги... Был даже зафиксирован смертельный исход: продавец из книжного магазина в Косом переулке съел три тиража книг и умер, нарвавшись на ядовитый справочник. Это была жуть! И вот Кооппли решила со своим классом СОВ разработать лекарство от этого недуга. Ребята сразу воодушевились и принялись за работу. Гермиона, Алан, Ангел и Гарри (вернее, Снейп устами Гарри) генерировали идеи, остальные резали, тёрли, молкли ингредиенты. Генераторы тоже сложа руки не сидели, но Поттера терзала смутная тревога, он чувствовал, что что-то забыл. Что-то чрезвычайно важное...

Так и есть! Когда зелье было уже почти готово и Алан добавил в него ещё несколько капель саламандровой крови, жидкость вдруг страшно забурлила, выплеснулась, загасила огонь, а потом раздался жуткий взрыв! Алан и Джон Куин успели отскочить, а Кооппли не успела... Когда дым развеялся, все увидели на её месте жуткую безобразную старуху, лет трехсот на вид, не меньше, беззубую, с редкими всклокоченными космами — олицетворение старческого уродства, да ещё и невероятно толстую, одежда на ней трещала и расползалась по швам! Прежде, нежели обалдевшие ученики пришли в себя, уродина выхватила откуда-то бутыль, вылила себе на ладонь немного жидкости, протёрла лицо, остальное выпила, потом ещё одну бутыль, третью... и к Кооппли вновь вернулись её молодость и красота. И выражение самой лютой ненависти, какая только возможна!

— По тысяче баллов штрафа с Гриффиндора, Рейвенкло и Слизерина! — прошипела Ирэн. — Вэнс, Куин и Малфой, вы будете наказаны за эту свою выходку!

— Мы здесь ни при чём!!!

— Я и близко к вашему котлу не подходил!

— Возможно, котёл был неисправен уже давно, — рискнул возразить Гарри.

— Котёл был исправен вплоть до аварии, мистер Поттер! Но если вы так хотите покрыть своих дружков, будете отрабатывать наказание вместе с ними! Будете разделывать молодых кунарских слизней! Выжимать из них слизь! Вручную!

Это были самые мерзкие изо всех известных созданий, внешне похожие даже не на слизней, а на живые сопли, а несло от них... Обычно их обрабатывали при помощи специального заклинания, в специальной одежде и головном пузыре, но наказанной четвёрке предстояло обрабатывать слизней без вспомогательных средств и пахнуть не менее недели — этот аромат невозможно было ничем вывести! Но это они только так думали — Снейп вспомнил заклинание, убивающее запах слизней.

Гарри ругался сквозь зубы — неужели Кооппли до сих пор ничего не варила?! Она, всемирно известный учёный-алхимик?! Ведь рвануть котёл, по его замыслу, должен был только однажды, а потом — только перекипать. Снейп тоже ворчал что-то крайне неразборчивое, а Алан уже несколько дней ходил мрачный, как никогда.

В четверг вечером, когда Гарри с наслаждением отбросил сочинение, посвящённое сложнейшим боевым чарам для профессора Вэнса, к нему подошла заплаканная Элен и робко протянула ему свиток пергамента. Юноша посмотрел, это была работа по трансфигурации. Он нахмурился, но стал читать, прочитал... порвал в клочья. Элен опять разревелась и убежала. Гарри взял чистый лист пергамента, набросал сочинение — в своё время он довольно неплохо сдал эту тему, а потом доучил ещё, и окликнул Кэтрин Смитсон, подружку Элен.

— Отдай это ей, пусть перепишет набело и успокоится.

— Она сама должна выучить, иначе ничего не выучит, — это была вторая Гермиона. Она порвала то, что написал Гарри, и убежала. Тогда он подошёл к Джинни.

— Ты не могла бы позвать Элен? Я не могу заходить в ваши спальни.

Девушка кивнула и ушла, а Гарри восстановил свой пергамент, который и отдал вернувшейся девочке.

— Перепиши своей рукой, чтобы никто не видел, особенно Смитсон. То сочинение слабое, а за это ты должна получить не ниже четвёрки. Беги.

Элен просветлела, чмокнула его в щёку и помчалась переписывать.

В пятницу вечером МакГонагалл пришла в гостиную своего факультета и подозвала Гарри.

— Вы не давали мисс Вэнс свои старые сочинения? Она слаба в трансфигурации, а сочинение написала лучше всех...

— Она обращалась ко мне за помощью и я рассказал ей, что вспомнил, — невинным голосом ответил Поттер. — Слаба? Хорошо, постараюсь ей помочь.

В понедельник Гарри и Алану пришлось после обеда мыть в классе зелий полы, что отнюдь не способствовало улучшению настроения последнего. А после того, как они, прихрамывая, выбрались из класса защиты (профессор Вэнс опять устроил ученикам дуэльное испытание), на Поттера налетела счастливая Элен и показала ему пятёрку за своё сочинение.

— Молодец, — буркнул брат, бросив взгляд на пергамент. — Но если ты и дальше будешь приставать к людям, я тебя прибью! Убирайся вон!

— АЛАН!!!!! — Мародёры никак не ожидали от Рикки такой реакции на успех нежно любимой сестрёнки, которая опять расплакалась, убегая.

— Что — Алан?! — заорал тот. — Сначала эта американская (вырезано цензурой) не находит ничего лучшего, как накормить нас этими (цензура) червями, потом папаша чуть не авадит, — в этот раз Алану удалось подловить и вывести из строя Гарри, после чего сразился с преподавателем, который тоже не слишком церемонился с сыном, — а теперь и сестрица проходу не даёт!

— А тебе не кажется, что у неё тоже могут быть проблемы, не менее серьёзные, чем у тебя? Или что ей хочется поделиться своей радостью с теми, кого она любит? И не стоит срывать свою злость на людях, которые не имеют никакого отношения к твоим несчастьям. Хочешь с кем поругаться — поругайся со мной, это я заколдовал этот проклятый котёл!

— Да не хочу я ни с кем ругаться, сам не знаю, что на меня нашло!

"Может, это Цепь?"

"Нет, просто он вне себя. Оставьте его в покое".

В покое Гарри Алана оставил, а потом ещё отловил Хагрида, разыскивавшего юного Вэнса. Он великана он узнал, что Элен бродит по огороду, вся заплаканная. Гарри, не вдаваясь в подробности, объяснил, что у Вэнсов произошла размолвка, вот девочка и переживает.

Но утром выяснилось, что Элен не ночевала в башне, она исчезла! Не было её ни за завтраком, ни на уроках. Алан теперь сам чуть не плакал, рвал на себе волосы, после обеда признался во всём отцу и заработал такое количество тумаков, что еле выполз из кабинета. Срочно были посланы гонцы к Хагриду — вдруг Элен заночевала у лесничего и разоспалась, но гигант отклонил это предположение и вихрем помчался на огород. Гарри был поручен верховой облёт территории, но это ничего не дало, пока юноша не посмотрел на свои часы (уже смеркалось и на небе появилась полная луна). И тут же раздался страшный вопль:

— ОНА В ЗАПРЕТНОМ ЛЕСУ! А ТАМ ОБОРОТНИ!

МакГонагалл и Спраут при этом известии упали в обморок, Алан был на грани, Себастиан и Регулус смертельно побледнели и бросились в лес, за ними — Флоренц, забыв о своём статусе изгнанника, Хагрид, вскидывая на ходу лук, и Чёрный Ангел, с Гарри и Аланом на спине. Все были в таком состоянии, что никто ничему не возражал. Они летели на поиски, стараясь даже не думать о том, что могло произойти!

— Как я мог забыть про часы-маячок?! — стонал Гарри.

— Если с Элен что-нибудь случится, я этого не переживу! — плакал Алан. — И зачем я на неё наорал?! Какой же я идиот! Мерлин, только бы она была жива!

— Кар! — бедняга схватился за голову: Ворон не нашёл ничего лучшего, как клюнуть его в затылок. Через минуту перед копытами летящего пешим галопом пегаса промелькнул пушистый рыжий лисий хвост, за лисом гнались крупная овчарка и огромный волк, крупным галопом, высоко и изящно вскидывая длинные ноги догнал друзей великолепный белоснежный единорог. Наг помахал друзьям рукой, Рожок ответил тревожным рёвом.

— Теперь нам наши формы очень даже пригодятся, — всхлипнул Рикки.

Друзья и не заметили, как пронеслись сквозь целое стадо разъярённых кентавров, на ходу удивляясь, как Себастьян ухитряется опережать четвероногих спутников, Регулус на ходу заскочил на спину Рожку, а Хагрид шагал семимильными шагами.

Внезапно все услышали тихий жалобный стон, который тут же перекрыл жуткий протяжный вой! Алан чуть не вылетел из седла, тем более, что Чёрный Ангел, узнав голос оборотня, тоже дико закричал и стал на дыбы, Гарри стоило огромного труда угомонить скакуна и побудить его ещё ускорить шаг, не отставая от друзей. Вскоре вся компания вылетела на поляну, где лежала без чувств Элен, а над ней склонился огромный страшный зверь... На последнего тут же с Авадой налетел Себастьян, аналогичное проклятье запустил в оборотня Регулус, но тот увернулся. Впрочем, уйти монстру не удалось, поскольку сверху на него спланировал огромный ворон, с четырёх сторон зашли — лис, значительно превосходящий размерами своих собратьев, овчарка и волк, чьи клыки кому угодно могли внушить ужас, как и нарост во лбу великолепного единорога. А тут ещё к этой компании присоединился маленький юркий мангуст, чьи укусы были чрезвычайно болезненны, а в лапу, в стопу, впилась мёртвой хваткой маленькая змейка, которую оборотень не мог ни стряхнуть, ни раздавить, а Наг, напившись, ещё и вырос, почернел, превращаясь в несколько иную змею, а укусы гадюки были куда болезненней и смертоносней! Монстр, завывая от боли, больше не сопротивлялся и Мародёры разорвали его в клочья!

Остальные в драке участия не предпринимали — звери растерзали бы любого, кто вздумал бы отнимать у них добычу. Они осмотрели Элен, которая была чуть жива после многочисленных укусов. Себастьян, вне себя от горя, сотворил носилки, уложил на них дочь и они медленно направились в замок, Мародёры их вскоре догнали.

Во дворе процессию встречали Дамблдор и все профессора, что не принимали участия в поисках.

— Полюбуйтесь! — прошипела Ирэн. — Директор, как мне говорили, каждый год предупреждает, чтобы никто не вздумал приближаться к Запретному лесу! Так нет же! Вот теперь ученица подлежит ликвидации, как монстр!

— Никто ликвидации не подлежит, — возразил директор, повысив голос.

— Но девочка теперь оборотень, монстр! Вы ОБЯЗАНЫ её умертвить!

— Никто не обязан никого убивать, Ирэн. Девочка не опасна. Сейчас мы отправим её в госпиталь для предварительного лечения, а когда мисс Вэнс придёт в себя, она вернётся в школу и к занятиям.

— Вы не понимаете, она...

— Я всё прекрасно понимаю и повторяю то, что сказал. Девочка не опасна. Если вас что-то не устраивает, я рассмотрю ваше заявление об отставке. Никто не имеет права лишать человека возможности жить и учиться из-за таких вещей. В Хогвартсе и раньше учились оборотни, одно время оборотень даже преподавал здесь и большинство наших учеников остро переживали отставку Люпина. Элен вернётся. Она будет пить аконитовое зелье и прятаться, пока луна не пойдёт на убыль, вот и всё.

Глава 37. Сомнения и неожиданности

Гарри был убит горем. Он плохо спал, скрежетал зубами во сне, вскрикивал, проклинал всё на свете, пришедшее через два дня письмо Люпина вызвало у него истерику, он выпил залпом целую бутыль хорро и только после этого смог успокоиться. Алан тоже ходил, как в воду опущенный, о прочих родственниках и говорить не приходилось.

Кооппли ходила на уроки жутко невыспавшаяся и злая, всё рвала и метала, ученики притихли и склонялись над своими котлами, тем более, что класс СОВ трудился над архисложным зельем удачи, которое состояло из нескольких самостоятельных зелий, каждое из которых было весьма непростым. Снейп пытался артачиться и не помогать больше Гарри, но тот пригрозил зельевару ссылкой в сундук и тот пошёл на попятный. Кооппли глянула на работу Поттера, скривилась от невозможности к чему бы то ни было придраться, и перешла к Гермионе, даже не заметив, что у неё из кармана выпал блокнот. А Гарри заметил и, сбросив для видимости свой учебник, подобрал и спрятал.

За обедом принесли почту. Поттер быстро пробежал глазами свой Пророк и вдруг напрягся.

"Сколько это можно скрывать?" — гласила надпись над хохочущей колдографией Люциуса Малфоя.

"В июле месяце прошлого года группа Пожирателей Смерти была замечена в Тайном отделе министерства магии. К величайшему удивлению всего магического сообщества, руководил данной операцией известный аристократ и меценат Люциус Теодорус Малфой. В тёмные времена мистер Малфой был среди наиболее опасных приверженцев Вы-знаете-кого, но после исчезновения Тёмного Лорда сумел оправдаться, заявив, что действовал под заклятьем Подвластия. На протяжении тринадцати лет Люциус Малфой вёл образ жизни, достойный наивысшей похвалы, щедро жертвовал средства благотворительным учреждениям и, в частности, госпиталю св. Мунго. Но не было ли это всего лишь прикрытием его тайных тёмных дел? Напомним, пять лет тому назад в Малфой-мэноре были обнаружены некие предметы, весьма недвусмысленно указывающие на то, что хозяева поместья занимались черномагическими ритуалами (см. статью: "Невинные шалости министерских меценатов" в нашем номере от..."). В то время Малфоям удалось замять скандал, рассовав взятки направо и налево, напомним, что наш журналист, автор вышеуказанной статьи, Остин Смитс, и наш бывший редактор, Дороти Лайонс, пропустившая её в печать, были обвинены в клеветнической деятельности и приговорены к тюремному заключению. Теперь же мистер Малфой был замечен в весьма недвусмысленной компании, в которую входили такие ярые сподвижники Тёмного Лорда, как Антонин Долохов, братья Лестрейндж, Беллатрис Лестрейндж, Руперт Малсибер, Аугуст Руквуд и Теодор Нотт, которые незадолго до этого совершили побег из Азкабана. Из верных источников стало известно, что Малфой не просто был с ними, он был их предводителем в данной операции, закончившейся позорным провалом благодаря заблаговременному вмешательству авроров, министра магии Корнелиуса Фаджа лично и директора школы "Хогвартс" Альбуса Дамблдора. Пожиратели Смерти были арестованы, за исключением Беллатрисы Лестрейндж, которой удалось ускользнуть. Остальные преступники, числом тринадцать человек, были препровождены в Азкабан — по всеобщему мнению.

Но недавно наш корреспондент провёл беседу с бывшим комендантом Азкабана, вышедшем в отставку в октябре того же года, через полгода после той операции. Мистер Коу подтвердил, что в то время в Азкабан доставили двенадцать (!) Пожирателей Смерти и назвал их имена, но он категорически отрицал, что среди узников был Люциус Малфой. Нашему корреспонденту были предъявлены копии последних азкабанских ведомостей, что были посвящены вышеупомянутым заключённым, мистер Малфой там не фигурировал, а точность мистера Коу и его исполнительность даже вошли в поговорку в известных кругах.

Вопрос: где же скрывается в настоящий момент мистер Малфой? И почему официальные лица обходят факт его побега молчанием? Как правой руке Вы-знаете-кого удалось ускользнуть от правосудия на сей раз?"

Гарри дочитал статью и со злостью отшвырнул газету так, что она пролетела через стол и шмякнулась на пол. Сидевший напротив Ангел подобрал её, но не рискнул вернуть взбешённому другу, который в эту минуту был вполне способен задушить любого, кто к нему сунется.

"Значит, Люциус Малфой не в Азкабане, — вертелось у него в голове, — а где же он тогда? Уж не дядюшка ли это Себастиан? Очень удобно иметь близнеца, это ещё одна прекрасная возможность заморочить голову доброму дяденьке директору и расположиться прямо у него под носом, в Хогвартсе! Заморочить головы всем, ему, Регулусу... Или его приёмный отец тоже замешан? Хотя Снейп и утверждает, что Регулус не способен на столь тонкую интригу. Нет, это едва ли. Да и сам Гарри не хотел верить в причастность брата Сириуса или Алана, а если уж честно, и самого Себастьяна — он был добрым дядюшкой и великолепным преподавателем — его уроки боевой магии обожали все, сколько великолепных заклинаний они изучили... Хотя, с другой стороны, профессор Вэнс был отлично знаком с тёмной магией... Неужели...

Гарри вспомнил ночной разговор Регулуса и дяди Себастиана в поместье Пьенсов, когда один из них заявил, что профессор Снейп "вовремя умер" Не по этой ли причине они так обрадовались? Ведь Снейп мог опознать Люциуса — как они могли предвидеть, что профессор "подключится" к нему? Значит, они действительно в сговоре! Голова шла кругом...

После уроков, прошедших как бы в полусне, Гарри уединился, как бы для того, чтобы подготовиться к уроку анимагии, и, чтобы успокоиться, достал из кармана записную книжку, потерянную Кооппли, и стал её листать. Но там оказалось ничего интересного — только рецепты каких-то очень сложных зелий. Юноша хотел уже закрыть блокнот, как вдруг записями заинтересовался Снейп, проснувшийся как раз в эту минуту и издав стон.

"Стой! Покажи обложку, но не закрывай... Теперь открой снова... Я так и думал!"

"О чём вы думали?"

"Никакой эта Кооппли не учёный. Конечно, она неплохой зельевар, но она может только ВАРИТЬ зелья, а не изобретать их самостоятельно. Нет и нет!"

После этого профессор разразился целой лекцией, посвящённой тому, какими качествами должен обладать настоящий учёный-изобретатель. По его словам, Кооппли не обладала и половиной. Одно время Снейп думал, что Ирэн представляет собой исключение из правил, но теперь убедился в другом. Зелья, чьи формулы были занесены в записную книжку и которые американка выдавала за свои, в действительности, были разработками других мастеров. В частности, здесь был рецепт подлинного мумифицирующего состава (каждому магу известно, что египетские пирамиды имеют как бы две половинки, одна из них доступна для маглов, но и только для маглов и маглорожденных, волшебники-полукровки сразу попадали в другую часть. В магловской части каждой пирамиды всё было весьма благопристойно, с мумиями, даже сокровищницами, специально для посетителей. Вторая сторона была настоящей, волшебной, и там находились уже настоящие мумии, а не те жалкие подделки, которыми так восхищаются маглы). Долгое время рецепт считался утраченным во времена последних фараонов, но однажды, за год до своего выпуска из Хогвартса, Снейп встретился с американским учёным, мистером Вильямом Джейсоном, который, уступая настойчивым просьбам любознательного юноши, показал ему обнаруженную им формулу. Увы, через несколько месяцев после этого Джейсон умер, так и не успев опубликовать своё открытие, а теперь его формула оказалась в блокноте Кооппли. Здесь же было и зомбирующее зелье Эриха Кровавого, одного из предшественников Реддла, запрещённое и со временем забытое, лекарство от укуса вампира, впервые разработанное чешским учёным Мрославичем, даже зелье, над которым одно время работал сам Снейп — и доведённое до того же рубежа, помогающее при поцелуе дементора! Гарри при этом известии присвистнул и перевернул ещё несколько страниц. Там оказалось лекарство от Круциатуса, вернее, последствий его продолжительного применения и...

"Гениально! Антиликантропин!"

"Значит, оборотней можно исцелить?!"

"Ещё нет, зелье не доработано... Эх, будь у меня тело..."

"Смотрите, это её знаменитое молодящее зелье!"

"Ну и что?"

"Но это же хорро! Как она могла узнать этот рецепт?!"

Оба были потрясены до глубины души, Снейп настаивал, чтобы Гарри сообщил обо всём Дамблдору, но юноша не представлял, как ему это сделать. Вечером же он написал Терезе письмо следующего содержания:

"Здравствуй!

У нас тут дела пошли не очень хорошо, но ты об этом, возможно, уже знаешь от Регулуса или Себастьяна, я не стану писать, так как могу опять расплакаться при одной только мысли о таком. Собственно говоря, я пишу вот с какой целью: ты в своё время, когда учила меня варить хорро, упоминала, что это ваш родовой рецепт, и его знает только один человек на всё поколение. Но так вышло, что мне стало известно: рецепт хорро известен нашей преподавательнице алхимии Ирэн Кооппли. Как это может быть? Она что, тоже наша родственница?

С любовью и тревогой,

Гарри"

Глава 38. С возвращением, сэр!

Гарри провёл день в отвратительном настроении, думая об Элен, о Кооппли и о многом другом, и ожидал ответа Терезы. Он пришёл ровно через сутки после того, как он отправил письмо.

"Гарри,

Я вне себя от горя. Бедная моя маленькая Элен! Не скрою, из всех моих внучек она самая любимая и для меня сообщение Басса стало настоящим ударом. Это ужасно, ужасно! Но, с другой стороны, она осталась жива, а то, что стала оборотнем... От этого мы не станем её меньше любить. Она ведь на сутки всего и будет монстром становиться, а в остальное время оставаться прежней милой девочкой.

Относительно хорро. Да, если ты не ошибаешься, то это тоже невероятно! Это наше родовое зелье, никто никогда не передавал его в другой род и даже другим родственникам. В нашем родовом "писании" его тоже нет. Есть только упоминание о зелье — но не рецепт. Я не знаю, как он мог попасть к Кооппли, если только она не является нашей родственницей, но и это родство не может послужить ответом на твой вопрос. Сейчас у меня перед глазами наше древо, там выделены все хранители рецепта, и — Я БЫЛА ПЕРВОЙ ЖЕНЩИНОЙ, КОТОРОЙ ДОСТАЛСЯ ЭТОТ РЕЦЕПТ! До меня хорро варили ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО мужчины, а они, при всех своих качествах были не самого высокого мнения о женском таланте к зельеварению. Только мой дед, от которого я получила формулу, думал иначе. Не понимаю, как эта ваша Ирэн... Но я проверю. В любом случае — спасибо за предупреждение.

Любящая тебя

Тереза"

Гарри посвятил друзей в тайну Кооппли и те тоже очень долго переваривали услышанное. Кооппли, изобретательница множества рецептов, над которыми витал плотный туман таинственности, на самом деле оказалась бессовестным плагиатором! Было от чего прийти в ужас! Правда, два зелья были как нельзя кстати: Антикруцио должно было исцелить родителей Невилла, антиликантропин... Но последний не был доработан и для завершения работы был необходим более гениальный алхимик — нужен был Снейп.

А тут возникла новая проблема: заболел Алан! Он всё время ходил мрачный и хмурый, с остекленевшими глазами и качаясь, как пьяный, утратил всяческий интерес к жизни. У Гарри при виде друга слёзы наворачивались на глаза.

Из госпиталя св. Мунго поступали не самые обнадёживающие сообщения — Элен почти не приходила в себя и целители сильно сомневались, что им удастся спасти девочку. Профессор Вэнс был похож на зомби, на бездушный аппарат, все его мысли были заполнены умирающей дочерью, его то и дело видели в слезах. Гарри чувствовал себя виноватым в том, что случилось, если бы он раньше обратил внимание на свой маячок, возможно, Элен бы не пострадала...

— Не вини себя, — сказал безутешный дядя, заметив это. — Ты не виноват в беде моей девочки. Но, прошу тебя, помоги Алану! Найди того подонка, который всех сковывает!

Так. Значит, Алан в таком состоянии вовсе не из-за переживаний за сестру, он скован! Он знает, что на нём Цепь, и борется! Снейп подтвердил слова Вэнса-старшего, но цепь на младшем — прочней не бывает и никакой шок здесь не поможет!

Да, Снейп нашёл последний ингредиент для антиликантропина — это были слёзы феникса, но феникса молодого, ещё ни разу не прибегавшего к самосожжению. Профессор делал ставку на Гарри и его третью анимагическую форму и теперь всячески шпынял юношу, вынуждая его усиленно заниматься в немногие свободные минуты. Поттер скрежетал зубами, но не сопротивлялся, понимая, что это и в самом деле чрезвычайно важно. Поэтому через две недели после получения ответа Терезы к концу занятий у МакГонагалл (у которой оставался только он — Рон успешно сдал экзамен на лисицу после происшествия с Элен) он уже выпустил на голове золотой хохолок, что привело профессора в восторг, тем более, что далеко не каждый феникс может похвастать таким украшением, и преобразовал свои ноги в изящные, но в то же время мощные птичьи лапы с длинными острыми и крепкими когтями.

— Если вы будете и дальше так работать, Поттер, через месяц взлетите! — заявила довольная наставница, глядя, как Гарри после обратной трансформации пытается пригладить взъерошившиеся ещё сильнее на месте хохолка волосы. — Ваш отец гордился бы вашими успехами!

Это ещё больше подняло настроение юноши и он пребывал в состоянии эйфории до конца недели. На следующий урок он привёл с собой Рона, которому не терпелось полюбоваться на успехи приятеля, и оказалось, что МакГонагалл ошиблась! По команде юноша не только повторил предыдущее преображение, выпустил не только хохолок, все его волосы превратились в мелкие пёрышки, у него вырос самый настоящий и великолепный хвост, а руки превратились в сильные крылья, которые подняли своего обладателя в воздух! Он сделал несколько кругов по кабинету, под восхищённые крики обоих зрителей, так быстро, что у Снейпа закружилась голова, и сам не сдержал испуганно-восторженного вопля, очень похожего на песню вечной птицы.

— И почему я не птица?! — огорчился Рон. — Это, наверное, здорово!

Гарри снизился и вдруг, ухватив друга лапами за плечи, поднял его в воздух! При этом он с удивлением ощутил... вернее, он совершенно ничего не ощутил, словно Рон абсолютно нисколько не весил! Это было невероятно!

— Вы приобретаете свойства феникса, — заметила профессор, — возможно, когда вы оформитесь окончательно, то обретёте даже бессмертие, присущее вашей анимагической форме.

Настроение юноши в эти дни не могли испортить даже вечные придирки Кооппли (она сумела уничтожить заколдованную Мародёрами часть обстановки), ни поведение скованных, лишь Вэнсы... При одном взгляде на Алана — в больничном крыле, куда он попал через несколько дней после происшествия с Элен с продолжительными обмороками, но и добрая мадам Помпфри не могла ему помочь и собиралась отправить юношу в госпиталь, — или на мрачного и непривычно молчаливого преподавателя Защиты, при одной только мысли о несчастной Элен у него внутри всё словно обрывалось и он опять принимался за свои тренировки, даже когда был полностью лишён сил. Он бегал к Дамблдору и ещё раз самостоятельно перечитал легенду, в надежде отыскать там указание, как можно вернуть с помощью феникса Снейпа — а уж в том, что тот сможет помочь и Скованным, Гарри даже не сомневался. Но всё было напрасно, профессор тоже ничем не мог помочь юноше.

Потом помрачнел и Ангел. Гарри переполошился, подумав, что и Ворон, подобно Рикки, оказался в Цепи, но потом проследил за его взглядом и увидел беснующуюся в окружении подруг Диану Крам. Девушка училась на последнем курсе, готовилась к сдаче выпускных экзаменов, считалась одной из лучших, была очень спокойной, тихой, но вдруг как с цепи сорвалась (точнее, наоборот)!

— Я убью этого гада, — тихо сказал её брат, предварив эту угрозу отборнейшим ругательством по-болгарски. — Я убью его! И плевать на Азкабан!

Друзья не отважились даже его успокаивать, тем более, у Фреда с Джорджем была другая тема для разговора.

— А вы заметили, как вовремя они Алана-то захомутали? Через несколько недель у нас матч с Рейвенкло, а у нас опять неполный состав. Кэтти больна, Ангел...

— Сыграет Симус, он в прошлой игре был неплох.

— Акела, держись!!!

— Договариваемся так, — Гарри оглядел друзей. — Если кто-нибудь из вас вдруг почувствует, что на нём эта гадость, скажете мне, а можете вообще ничего не говорить, я и сам пойму, но — не боритесь. Я очень боюсь за Рикки и не хочу, чтобы это случилось ещё с кем-нибудь из вас. А сейчас мне нужна ваша помощь.

Снейп решил приготовить хотя бы основу антиликантропина и даже воспользоваться для этого руками Гарри, тем более, что тот тоже был заинтересован в получении этого лекарства. Но алхимику были необходимы собственные инструменты, а они хранились в лаборатории, ключи от которой были у Кооппли. Следовательно, у Мародёров появился ещё один повод совершить налёт на комнаты профессорши. Они решили ещё поколдовать над её вещами, пока Гарри занят поисками. Операция была назначена на воскресенье, благо, Ирэн опять куда-то уехала, а у Поттера был свободный день.

Они легко проникли в кабинет и личные комнаты, пароли менять не стали, хотя Рожок и восстановил кусачесть дверных ручек, настроив их против самой Кооппли, после этого Мародёры опять понаприкалывались над одеждой врага. Наг воспользовался удобным случаем, чтобы изловить Серпентину и дядю Вернона — Регулус наконец сдался на уговоры жены и приёмного сына и согласился вернуть мистеру Дурслю человеческий облик. Ключи были найдены быстро и Снейп привёл всех в свою лабораторию. Он отверг два котла, раскритиковал ребят, не способных найти хорошие инструменты, Гарри набил прихваченную с собой сумку склянками со всевозможными ингредиентами.

В углу валялась старая рабочая мантия Снейпа, порванная в нескольких местах. Увидев эти дыры, Гарри опять вспомнил ту газетную статью, где говорилось о гибели профессора, и вдруг всхлипнул. Да, у покойника был чрезвычайно тяжёлый и неприятный характер, но столь лютой смерти Поттер ему не желал. Слёзы покатились по его щекам и упали на мантию.

И она вдруг зашевелилась, начала вздыматься на глазах оторопевших Мародёров, словно живая. Мантия стала вытягиваться, прорехи затянулись, пыль и пятна, оставленные пролитыми зельями, с неё исчезли, раздался хорошо знакомый четверым друзьям зубовный скрежет и через минуту с пола поднимался сам профессор Снейп, собственной персоной! Он нисколько не изменился за это время и его ученики по привычке съёжились под пристальным взором холодных чёрных глаз, а когда воскресший преподаватель заговорил, содрогнулись от ещё более холодного голоса, хотя такого они от Снейпа ещё никогда не слышали:

— Благодарю вас, Поттер. Но, право, не думал, что вы способны на такие эмоции!

— Представьте себе, — буркнул Гарри, вытирая лицо первым, что подвернулось ему под руку.

Это была его мантия невидимка, которую он одолжил Рожку, чья анимагическая форма была чересчур громоздкой...

Глава 39. С возвращением, сэр-2

Мародёры решили никому ничего не рассказывать утром, но Гарри было очень трудно удержаться. Он весь остаток ночи зверски щипал себя, а потом достал свой чемодан, выудил подаренный когда-то Сириусом складной ножик, от которого осталось только шило, и с его помощью окончательно убедился, что не спит. Ему стоило немалых усилий удержаться и не разбудить друзей и компаньонов по сегодняшней вылазке, чтобы они тоже подтвердили, что Снейп и тот, второй, ему не пригрезились. Не сделал он это только из боязни разбудить Дина с Симусом — тогда им мало не покажется! В голове у него крутилась только одна мысль: если это даже был сон, то самый лучший, это будет его самое счастливое воспоминание и самый сильный патронус!

Утром он никак не мог дозваться Снейпа, но профессор отвечал не всегда, так что молчание ещё ни о чём не говорило. Тогда Гарри стал искать свою мантию-невидимку, но Рон его остановил:

— Её взял у тебя Снейп, для того, второго, ты что, забыл?

— Забыл! — категоричным тоном отправив Мародёров спать, Снейп взял у Гарри мантию, чтобы оба "новоприбывших" могли добраться до кабинета директора незамеченными. Для алхимика это не представляло особого труда, но вот второй...

"Это был не сон! Рон его тоже видел! Он жив, жив, жив!" — Гарри, пребывая на седьмом небе от счастья, не заметил, как спустился в обеденный зал, что там ел, о чём разговаривал с друзьями. Он заметил только, что Снейпа нет за столом и его место по прежнему занимает вернувшаяся в три часа ночи злющая-презлющая и с перевязанными руками Кооппли. Дамблдор, заметив взгляд юноши, улыбнулся и подмигнул ему. Теперь оставался только один повод для беспокойства: кто будет вести зелья? Если вернётся Снейп, это ещё полбеды, а если нет? Ему теперь придётся хуже — помогать больше некому и успеваемость сразу и значительно снизится. А Кооппли свои позиции не сдаст без боя...

Так и есть.

Не успели все занять свои местa, а Кооппли — открыть рот для гневной отповеди на тему "кто наложил заклятье на дверные ручки?!", кaк дверь опять распахнулась, по проходу между столами пронеслась чёрная молния и, резко притормозив у кафедры, обернулась Снейпом. Этого никто не ожидал и, казалось, в наступившей тишине даже мухи летать боялись. Почти все девушки, за единственным исключением в лице Гермионы, попадали в обморок, да и юноши были на грани, даже Ангел и Маркус, бывшие свидетелями возвращения профессора, но незнакомые с его манерой начинать занятия. Абсолютно невозмутимыми оставались только Гарри и Рон, которым взгляд Гермионы не сулил ничего хорошего.

— Энервейт! — рявкнул Снейп, взмахнув рукой. Тут же вся аудитория заполнилась стоном, все пришли в себя, а Гермиона, наоборот, упала в обморок. — Мисс Браун, где ваш знаменитый флакон? Даже не пытайтесь меня убедить, что избавились от своей привычки то и дело нюхать соли, всё равно не поверю!.. Профессор Кооппли? Премного наслышан, но в ваших услугах более никто не нуждается, вы свободны.

— Что значит: "в ваших услугах больше никто не нуждается"?! — возмущённо взвизгнула американка. — Да кто вы такой, чтобы мне указывать?!

— Разрешите представить вам нашего преподавателя зельеварения, профессора Снейпа, — раздался со стороны дверей спокойный мягкий голос Дамблдора. — С Северусом во время каникул произошла маленькая неприятность, он чудом не погиб, но теперь вернулся и вам придётся занять место ассистента, если, конечно, вы оба согласитесь.

— Ассистентом при этом ничтожестве?! — взвилась Кооппли, ввернув крайне нецензурное выражение. — Да... этот... не имеет ни малейшего представления об алхимии! Мне в жизни не забыть, с чем мне пришлось столкнуться!..

— Хорошо, я не имею ни малейшего представления об алхимии, — хорошо знакомым большинству учеников Хогвартса и не предвещавшим ничего хорошего шипящим голосом проговорил Снейп, доставая из кармана некий предмет. — Но не скажете ли вы, госпожа гений, что это такое?

— Так это ВЫ украли?!

— Я ничего не крал. Вы это однажды уронили, а я поднял и ознакомился с содержанием. Так что записано в этом блокноте?

— Ничего такого, что могло бы ВАС заинтересовать!

— И, тем не менее, МЕНЯ это заинтересовало. Что это за формулы?! — рявкнул Снейп, да так, что даже у тех, кто сидел у дверей, заложило уши. Дамблдор заинтересовался, подошёл и взял книжечку.

— Там формулы изобретённых мною зелий! — прошипела Кооппли.

— То есть, это ВЫ изобрели все эти зелья? — голос Снейпа стал медовым, он забрал у директора блокнот и стал его листать.

— Я вам это уже сказала!

— ВЫ САМИ ИХ ПРИДУМАЛИ?!

— ДА!

— Северус, к чему вы клоните?! — встревожился Дамблдор.

— Значит, вы жили в Раннем Царстве Египта, в 2329-м году до н.э., в царствование великого фараона Рамзеса... не помню, которого, и являлись верховным жрецом Осириса под именем Тха? — приподнял бровь Снейп. — Открытие подлинного мумифицирующего раствора принадлежит именно этому священнослужителю. Очевидно, в следующей реинкарнации вы были царицей Клеопатрой, изобретательницей вселюбовного зелья? — профессор назвал ещё целый ряд "реинкарнаций" Кооппли, не забывая указывать, кто что изобрёл. — В своё время я потерял свои записи, посвящённые антидементорину, а теперь нахожу их у вас. И, можете себе представить: ваше знаменитое зелье вечной молодости является точной копией родового тоника Джексонов, в настоящее время законное право готовить его имеют только двое: Тереза Пьенс и Гарри Поттер. Что вы теперь скажете, госпожа плагиатор? За время своей так называемой смерти я имел возможность незримо присутствовать на ваших уроках и был просто шокирован: ни одну лекцию вы не провели без того, чтобы не перепутать всё, то только можно, так что не удивительно, что даже всезнайка Грейнджер, следуя вашим указаниям, не смогла приготовить даже Обманного зелья, простейшего на данном уровне. О вашей страсти травить учеников и незнании элементарнейших средств безопасности я уже не говорю. При ВАШЕЙ компетенции, компетенции МАСТЕРА ЗЕЛИЙ, не знать консистенцию и способ применения сыворотки правды, не знать, как готовятся ингредиенты для зелий... Вам самое место не на этой кафедре, а среди учеников-первокурсников!

За время обличительной речи оппонента Кооппли молчала, только беспомощно открывала-закрывала рот, словно выброшенная на песок рыба, и бледнела всё больше и больше. Ученики тоже притихли, наблюдая за перепалкой преподавателей и думая, чем она завершится. Рон впоследствии уверял, что, хотя американка и молчала, он явственно слышал змеиное шипение, исходящее почему-то от её волос. Неизвестно, слышал ли что-нибудь подобное Снейп, но он вдруг замолчал, подошёл к Кооппли, взял её за руку и стал пристально рассматривать её запястье. Дамблдор тоже глянул — и побледнел.

— Жрица Чёрного Круга, — в звенящей тишине тревожный шёпот директора был слышен более, чем отчётливо. Гарри вспомнил одну из лекций профессора Пьенса — секта Чёрного Круга была одной из самых страшных черномагических общин всех времён и народов, её жрецами становились могущественные колдуны, с которыми никто не мог тягаться. Их боялись не меньше, чем Волан-де-Морта и о Чёрном Круге предпочитали помалкивать даже те немногие, кто о нём знал.

— ДА, Я ЖРИЦА ЧЁРНОГО КРУГА! — взревела Кооппли, вырываясь. — И сейчас вы увидите мою силу! Вперёд, мои верные рабы, убейте наших врагов!.. Что?! ПОЧЕМУ ВЫ МНЕ НЕ ПОВИНУЕТЕСЬ?!

Ученики недоумённо озирались по сторонам, не зная, кого призывает разъяренная фурия и с какой стороны ждать нападения. Но потом Снейп произнёс одно слово, которое услышали только трое: Кооппли, Дамблдор и Гарри, возле которого стояли профессора:

— Астарта.

— Что вы сказали, Северус? — не понял директор.

— Кооппли не просто жрица, она входит в число так называемых Избранных, которые могут выносить и приводить в исполнение вердикты, действовать по собственной инициативе, а не следуя указаниям свыше. Это она со своим напарником вторглась тогда в мой дом, домогаясь невесть чего, а потом наложила смертельное проклятие. Избранные обладают такой силой, что способны оказывать весьма продолжительное воздействие на психику и умы даже очень сильных магов. А Астарта — плагиатор не только по части зелий, если только в число Избранных не входит также Беллатрис Лестрейндж — изобретательница Цепей Империо.

Цепь Империо! Кооппли призывала учеников, на которых было это "украшение", но, судя по всему, воскресший Снейп стал причиной такого потрясения, что все Цепи разбились и Скованные обрели свободу. Сообразив это, Астарта вылетела из кабинета.

— Я думаю, сегодняшний урок можно и отменить, — сказал Дамблдор. — Тем более, что прошло больше половины.

Но это не помешало Снейпу задать классу огромное домашнее задание, при этом свирепо глянув на Гарри. Тот приуныл: да, от Астарты-Кооппли они избавились, но теперь воскресший покойничек отыграется на них за всё, а уж на Поттере — в первую очередь...

Но юноша не успел всего додумать, когда директор взял его под руку и повёл в свой кабинет.

Глава 40. Единение

Джеймс Арнольд Поттер, высокий привлекательный мужчина лет двадцати пяти, с серьёзными карими глазами и сильно растрёпанными чёрными волосами, одетый в костюм по моде конца семидесятых и в домашних тапочках, нервно расхаживал по кабинету директора, тщетно пытаясь сообразить, что же, в конце концов, случилось? Последним, что он помнил, был зелёный луч, вылетевший из палочки Волан-де-Морта. Он не помнил даже, как этот луч ударил его в грудь, он просто отключился, его словно задули, как свечу, или, скорее, выключили, как магловскую лампочку, вроде тех, которые он видел в доме Эвансов, когда приехал знакомиться с родителями своей невесты. Выключился дома, в Годриковой впадине, а включился почему-то в Хогвартсе, в каком-то мрачном и тёмном подземелье. Там был ещё Снейп (старше себя лет на двадцать, но такой же хмырь!) и несколько ребят в школьной форме, которых он не успел даже толком разглядеть, когда Нюниус, ни слова не говоря, накинул на него мантию-невидимку (и откуда только достал?!) и поволок сюда. А уже здесь, от разбуженного и удивлённого Альбуса, выяснилось, что: теперь уже 1996-й год, он мёртв уже пятнадцать лет, как и Лили, Гарри жив, учится на шестом курсе и будет безумно рад видеть своего вернувшегося с того света родителя, и тем более счастлив, что ему плохо жилось у Дурслей, а Сириус не мог его взять под свою опеку, как они с Джеймсом договаривались, так как он сначала отсидел двенадцать лет в Азкабане из-за предателя Петтигрю (своими руками удавлю этого гада!), два года скрывался, после чего погиб. Гарри, любивший крёстного и бывший свидетелем его гибели, здорово переживал... Но у Сириуса, оказывается, есть брат, Регулус (ну, это он и без Альбуса знал!), он жив, женат на сестре Лили (вот это новость!) и воспитывает, помимо собственного сына Дадли, ещё и Гарри, которого усыновил (ЧТО?!) по магическому обряду, без отторжения изначального родства (слава Мерлину!) и преподаёт в Хогвартсе историю магии, являясь одним из самых популярных профессоров. Если Джеймс хочет побольше узнать о сыне, то пусть разговаривает с ним сам, завтра, а то сейчас Гарри, наверное, уже спит, если сумел уснуть после того, как вернул к жизни не только своего отца, но и профессора Снейпа (что?! Этот хмырь ещё и профессор?! И коего лешего сынок его оживил?)

Дверь бесшумно отворилась и раздались шаги. Обернувшись, Джеймс увидел Дамблдора и шестнадцатилетнего парня, очень похожего на него самого, с такими же взъерошенными волосами, только глаза были зелёные — как у Лили. На нём под школьной формой были кремовые брюки и красный свитер, он шёл медленно, в глазах отражался испуг.

— Всё будет в порядке, — говорил ему вполголоса директор. — Что же ты — Волан-де-Морта не боишься, а перед родным отцом дрожишь?.. Я вас оставлю, пообщайтесь.

— Привет, — сказал сын нерешительно. Боится. Дожили. — Рад тебя видеть, — догадался! Взаимно. А у него ещё шрам во лбу, как от проклятья. От него самого. Теперь... Ага, догадался, что отца и обнять можно. Но кто так обнимает, вот как нужно! — Я и в самом деле... — слёзы. Сколько же нам лет? Что это — бурное проявление радости? Будем надеяться. Где у нас платок? И эти вихры ещё хуже его собственных.

— Гарри, успокойся, пожалуйста, давай сядем и поговорим, — платок не нашёлся, сынуля сам утёрся рукавом. Тоже принципиально не пользуемся? — Как ты жил без меня? О судьбе Бро... Сириуса я уже в курсе. Когда объявился Регулус? Рассказывай!

— Что ты уже знаешь? — Гарри почему-то уселся на пол, глядя на него. Испуг, кажется, прошёл, осталось любопытство и радость, по крайней мере, хочется на это надеяться. Как сложатся у них отношения — ведь он почти уже взрослый! В следующем году школу закончит...

— Ничего, кроме того, что сначала тебя воспитывала магловская родня, а потом ты стал сыном других людей! — в голосе отразилась горечь.

— Но я не перестал быть твоим сыном! — а руки у него горячие! Температуры нет? Вроде, здоров. Что он собирается делать? И неужели он умеет вызывать?.. Ещё как умеет!.. Гарри, ты, вообще-то говоря, в курсе, почему меня прозвали Сохатым? И ведь похожи! Куда?! А ну, вернись!.. Ну, Гарри, колись, кто научил?! — У меня ТАК ХОРОШО ещё никогда не получалось!

— А я вообще не умею, — вздох. Лунатик в своё время пытался научить, но он отмахивался — зачем? Кстати, как он, старый друг? Так, с сыном они дружат, вон как встрепенулся. Преподавал год? Жаль, что не дольше. И... стой, что это ты рассказываешь? Дементоры? В Хогвартсе? Неужели Альбус мог так поступить? Оказывается, мог. Что ты говоришь? Слышал Лили? С метлы упал на матче? Стой! Значит, ты и в квиддич играешь?! Великолепно, продолжаешь династию, ладно, пусть не охотник... Ага, спасибо, Рем! А теперь всё с самого начала!

Очевидно, директор предупредил профессоров, что Гарри сегодня целый день не будет, потому что их никто не отвлекал от разговора. А Джеймс жадно ловил каждое слово сына, то улыбаясь, то хмуря брови, пару раз так стиснул кулаки, что костяшки пальцев побелели. А потом...

— Стой! Повтори ещё раз фамилию, — попросил он, когда Гарри добрался до конца третьего курса и путешествия с Маховиком. — Грейнджер?

Великолепно, Сэмми в Хогвартсе, со всей семьёй. Но неужели его не могли взять с самого начала? Был бы пятый Мародёр, а там, как знать, возможно, они бы и не стали сближаться с этим крысёнышем... Но какого лешего сынок тогда вмешался? Нет, он правильно сделал, ведь иначе в Азкабане оказался бы не только Бродяга, но и Лунатик, Хвост того не стоил. А вот луна подгадила. Ну разве не свинство? Двойное, нет, тройное: Сэмми, хоть и является волшебником, ребёнком не попал в школу и не стал Мародёром, они слишком доверились Хвосту, а тот отплатил за добро самым чёрным злом... Но Гарри дружит с дочерью Сэмми... Что? Она — лучшая ученица школы и староста факультета? А от мальчиков кто? Не он, хотя и был им одно время. А потом что? И с учёбой как дела обстоят?.. Великолепно. Стой, что ты делаешь?!.. Вот это по-настоящему круто! Трезанимаг... ТРЕЗ?! А третья форма у нас кто?!

Гарри, вернув себе человеческий вид (перед этим он впервые от одной формы перешёл во вторую — змея превратилась непосредственно в горностая, а уже потом обратно в человека), посмеялся над вытянувшейся от удивления и восторга отцовской физиономией и его округлившимися глазами, и решил всё же попробовать. И удивился сам, когда ему удалось превратиться в полноценного золотого феникса! Пока Джеймс приходил в себя, юноша, то есть, феникс, отыскал где-то пустую глубокую миску и расплакался над ней — даже в такой момент он не забыл о маленькой Элен, которой было необходимо антиликантропное зелье. А если получится, то и Люпину можно будет помочь...

Ну у него, однако, и сыночек! Конечно, при таком отце он не мог не стать анимагом, но — ТРЕЗАНИМАГОМ, да ещё и с магической формой впридачу... Уму не постижимо!.. Но чего он опять там ревёт над какой-то посудиной?! Будем надеяться, что от радости, а слёзы феникса чрезвычайно ценные... Кажется, успокаивается... Давай, рассказывай дальше, как умер Бродяга? Что? Ужасно! Но о том, что скрывает эта Арка, никто не знает, возможно, Сириус жив. И сын тоже так думает. Любит Бродягу, хорошего крёстного выбрали... Слышь, сынок, раз ты меня к жизни вернул, да и Снейпа тоже, может, и маму попробуешь? Её вещей у тебя нет? Ах, есть их дневники... Подожди, а его-то дневник как попал к Петунии? А это что? Ага, Нюниус слово сдержал, феникса отдал, половину грехов тебе прощу!.. Опять слёзы.. Не получилось... Нет, получилось!

— Только не Гарри! Пощадите, он же ещё ребёнок! — выкрикнул туман, вырвавшийся из дневника Лили . Потом он развеялся и появилась она — растрёпанная, заплаканная, в старых, протёртых на коленках джинсах, синей кофте и босая. Ничего не понимает, придётся объяснять, но ведь нипочём не поверит... Кажется, верит. Переводит глаза с мужа на сына — правильно, не перепутай, кто из нас кто. А это ещё что такое?! А ну, прекратить немедленно! Я и не знал, что ты ещё и реветь умеешь... А я сам что делаю? Тоже реву?! Что за поветрие такое!.. Ага, сынок уже ориентируется, в щёчку целует... Лили, зачем? Он же Поттер, пусть и с примесью крови Эвансов, но лохматость нам всегда сопутствовала, хотя, надо признать, сын перещеголял отца... Что? Остричь невозможно, волосы за несколько часов отрастают?! Молодец. Может, ты у нас ещё и метаморф? Ничего, потом получится. Теперь демонстрируй Патронуса, свои формы и рассказывай всё с начала, для мамы, да и я ещё разок послушаю. И поподробней, если можно...

Что случилось, Альбус? Петунья? Только без слёз, пожалуйста, без слёз, я сказал, ты же сестру ненавидишь! И Регулус здесь... Нет, я не в обиде, что ты заботишься о сыне, но он всё же в первую очередь МОЙ сын, не забывай! Минерва? Ну, это уже лишнее, у кого-нибудь есть под рукой нюхательные соли? Альбус, ну что за привычка — чуть что хвататься за лимонные дольки, они из обморока не выведут...

Гарри был на седьмом небе от счастья. Его родители были с ним, живые и невредимые! Папа, правда, хмурится из-за гибели друга и усыновления его, Гарри. Но его патронус и анимагические формы произвели на всех неизгладимое впечатление. Мама, оказывается, обожает животных и не боится змей, а уж при виде феникса она утратила дар речи и только долго гладила его по спинке — а руки у неё такие мягкие и прохладные! От удовольствия он даже закрыл глаза и заворковал, заработав лёгкий поцелуй в хохолок и смех папы. А он что, обиделся? Ага, профессор Снейп. Ну чему вы-то удивляетесь? При папином возвращении сами присутствовали, сами его и уволокли... А, не ожидали застать здесь маму? Неужели вы думали, что я, обретя такую возможность, ею да не воспользуюсь? Нашли дурака... Да, Регулус, что там с дядей Верноном, пока я о нём окончательно не забыл? Вернул себе человеческий облик и уехал домой? Великолепно. Конечно, дядя ему неплохо помог, но больше с ним общаться не хочется. Как отнеслись к этому Петунья и Дадли? Никак?

Поттеры проговорили до позднего вечера. Джеймс и Лили решили принять предложение Дамблдора погостить некоторое время в Хогвартсе, пока их дом не будет восстановлен.

Глава 41. Гриффиндор — Рейвенкло

Гарри ликовал. Он больше не был сиротой, у него были родители, которые смотрели на него с такой теплотой и любовью! Юноша познакомил их со своими друзьями, они все очень понравились друг другу, тем более, что, по словам Джеймса, Гермиона была до чрезвычайности похожа на Лили — та в школьные годы тоже была не только лучшей ученицей и старостой, но и чрезмерно правильной. Миссис Поттер на эту характеристику чрезвычайно обиделась и пришлось Джеймсу просить у неё прощения, но в общем всё было мирно. С мистером Грейнджером, "маленьким Сэмми", они тоже подружились заново.

Возвращение Снейпа потрясло всю школу. Конечно, шестикурсники ввели остальных в суть дела, но их рассказам о внезапном появлении покойника на уроке мало кто верил. В тот день зелий ни у кого не было и Снейп был в основном занят выпроваживанием Кооппли из своих комнат и наведением там порядка, а также приёмом дел от Квайта, который был только рад сложить с себя обязанности декана. Но зато на следующий день у него было три урока и на каждом пришлось извести некоторое количество солей и бодрящих зелий, а также энное число заклятья энервейт, которое профессор устал произносить, да и действовало это не на всех. Но в этом был и свой плюс — почти все Скованные обрели свободу, остались под ярмом только те, кто у Снейпа не учился — дурмстранговцы и взрослые. Осталась Цепь и на Алане, поэтому пришлось Гарри срочно готовить Симуса и Лаванду.

Джеймс и Лили с нетерпением ждали матча, чтобы посмотреть, как же играет их сын. Сохатый пару раз заглянул на тренировку, познакомился с игроками и показал охотникам несколько дополнительных трюков, в частности, кручённый квоффл, что мог делать только Алан, после двух уроков Джинни, Стив и Симус уже очень даже его крутили, Лаванда боялась.

Наконец день настал. Мародёры сильно переживали из-за Алана (который, хотя и не мог посещать занятия, категорически отказался покинуть Хогвартс и остался умирать в больничном крыле), но — жизнь продолжалась даже без юного Вэнса, тем более, что у них был Маркус. Если им и не удастся забить Рейвенкло столько красивых голов, то им тоже никто не сможет забить, да и Орлы — не Змеи. Воспитанники Снейпа, вместе со своим бессмертным деканом, заняли одну из трибун, но вели себя на удивление тихо.

— Мы присутствуем на очередном матче сезона! — заговорила Луна. — Сегодня играют Гриффиндор и Рейвенкло! В сборной Гриффиндора замены, вместо Кэтти Белл и Алана Вэнса на поле выходят Стивен Шелтон и Симус Финниган! Гриффиндору остаётся надеяться, что они будут играть не хуже своих предшественников! Ой, мне тут подсказывают, что Стив уже играл за команду в основном составе, а Симус выходил на замену, но — удачи Львам!

Гарри и Роджер Дейвис пожали друг другу руки и команды взлетели. Чоу Чанг, игравшая последний сезон, заняла место напротив Поттера и вяло ему улыбнулась, он ответил ей улыбкой, более напряжённой, думая о том, что сегодня он просто ОБЯЗАН поймать этот чёртов снитч — иначе просто не посмеет взглянуть отцу в глаза. Отыскав родителей в толпе болельщиков, юноша увидел, что они улыбаются, Лили вся раскраснелась и крепко вцепилась в руку мужа. Нет, нельзя их разочаровывать, иначе... Но об этом он старался даже не думать.

Маркус молодец. Охотники Рейвенкло сразу же завладели квоффлом и устремились к Гриффиндорским кольцам, но Блар держался стойко, мяч он взял шутя, даже не взял, а опять отбил хвостом своей метлы, прямо в руки Джинни, та молниеносно передала пас Стиву, тот — Симусу, Симус — опять Джинни. Опекаемая загонщиками, троица за пять минут достигла цели и, надурив вратаря Шекли, Джинни забросила первый гол в этой игре. Зрители взвыли от восторга, но мячом опять завладел Роджер Дейвис. Его загонщики тоже мчались в сторону вражеских ворот и, улучив момент, послали в Акелу оба бладжера, один попал в голову, другой — в живот. Маркус скривился на метле, но мяч взял. Гарри замахал рукой — тайм аут.

— Со мной всё в порядке, — прошипел сквозь зубы Маркус, вытирая с лица кровь (бладжер рассёк ему кожу над бровью). — Заживляющее зелье у меня с собой, сейчас приму и...

— Рёбра целы? Ты вообще на метле усидишь?

— А что делать? Не Джаспера же выпускать! На него эти слизни какую-то порчу навели, у него до сих пор в глазах всё двоится... Рейвекло на это и рассчитывает, что ты меня поменяешь. У них очень сильные охотники, они сыгранные, а Джас ещё и нервный. Элементарная "голова ястреба" заставит его потерять голову. И причин для замены нет, я в порядке.

— Уверен?

— Конечно, — Маркус пожал плечами. — Боль уже почти прошла, и вообще, я не понимаю, как они могли опять так достать.

— Извини, это мы не справились, — покаянно протянул Джордж.

— У этих ребят мётлы получше наших, — пояснил Фред, — скоростней, но мы исправимся.

Матч возобновился, но первые минуты Гарри больше смотрел на побледневшего друга, чем по сторонам в поисках снитча, но потом, когда Маркус отбил ещё парочку довольно сложных квоффлов, увернувшись от парных бладжеров, пущенных с малого расстояния, успокоился и вернулся к своим обязанностям ловца. Гриффиндорские охотники забили уже пять голов, три из которых были с подкруткой.

Но где же снитч? Золотой мячик нигде не появлялся, хотя Гарри весьма тщательно всматривался в каждый солнечный блик на земле, пару раз срывался с места... но кончилось это тем, что Поттер на ходу попросил Фреда и Джорджа снять часы, блики от которых он принимал за свой мячик. Те сразу выполнили его просьбу и Гарри продолжал прочёсывать поле в поисках... Чоу тоже устала висеть в воздухе неподвижно и тоже облетала стадион, следя за противником.

Сто-ноль, двести-ноль, триста-ноль в пользу Гриффиндора. Снитча нигде не было. И он хотя бы показался — в матче с Пуффендуем он мелькал перед глазами, только в руки не давался, а тут его и не видно... Пятьсот-ноль в пользу Гриффиндора. Все недоумевали. Гарри и Роджер начали уже задумываться о том, что будет, если мячик не появится вовсе — в истории квиддича, правда, профессионального, был случай, когда игра затянулась на три месяца! А игра проходила беспрерывно, то и дело приходилось менять игроков, чтобы те могли поесть и поспать, но это было в большом спорте, в школе не могли позволить себе такой роскоши, да и игроков не хватит для таких частых замен, даже если у Рейвенкло есть запас, а, судя по лицу Дейвиса, его не было...

Внезапно раздался пронзительный свист мадам Трюк, призывавшей команды спуститься. Вид у судьи был сконфуженный и возмущённый, пока игроки приземлялись, профессор помахала рукой в сторону трибуны, где сидел директор и некоторые профессора. Дамблдор, МакГонагалл, Флитвик, Блек, Вэнс и Снейп спустились к ним, матч остановился, когда счёт был уже шестьсот сорок — ноль в пользу Гриффиндора.

— Я не знаю, кто это сделал, — прошипела мадам Трюк, — но кто-то заколдовал снитч так, что его невозможно выпустить, он всякий раз забирается обратно в корзину, — с этими словами судья перевернула короб, откуда выпал золотой шарик, с минуту помаячил на том уровне, где перед началом матча располагались ловцы, после чего юркнул обратно.

— Надо вынести корзину, — Дейвис был вне себя от злости. — Расколдуйте снитч, унесите корзину и обнулите счёт! Кто только додумался до такого!

— Хорошо. Но постарайтесь закончить игру поскорее. Если до восьми вечера снитч не будет пойман, ровно в восемь игра останавливается и выигрывает та команда, которая к тому моменту наберёт наибольшее количество очков, — постановил Дамблдор с молчаливого согласия обоих деканов, Снейп, Блэк и Вэнс в это время занимались снитчем, у алхимика вид был ещё более недовольный, чем обычно.

— Игра может быть продолжена только в том случае, если у вас есть ещё один снитч, — заявил он в конце концов. — На этот наложено слишком много заклятий, некоторых я даже не знаю, никогда не встречал раньше.

Дамблдор тоже взял золотой шарик и посмотрел. Достал волшебную палочку и стал водить над снитчем, бормоча что-то себе под нос, лицо его ещё сильнее помрачнело и вытянулось, но потом просветлело, он произнёс ещё какое-то заклинание и протянул мячик Снейпу.

— Обнулите счёт и начинайте игру с самого начала, — сказал он. — Но, в связи с некоторыми сомнительными моментами, судить игру будет профессор Снейп. Никто не возражает?

Даже если у кого-то возражения и были, озвучивать их никто не стал, профессор Трюк с крайне недовольным видом передала Снейпу свою метлу, зельевар поблагодарил её за любезность мрачным кивком, команды построились.

— Капитаны, пожмите друг другу руки, — процедил судья. Гарри и Роджер беспрекословно выполнили команду и матч возобновился.

На сей раз снитч никуда не прятался и нахально маячил перед глазами игроков. Гарри и Чоу теперь не знали ни минуты покоя. Чёртов мячик, хотя и не покидал пределов поля, но летал на немыслимо высокой скорости, опять упорно не даваясь в руки. Гарри бормотал про себя всевозможные ругательства — ему хотелось продемонстрировать родителям своё мастерство... На какой же скорости летит этот мяч, если он на Молнии не может за ним угнаться?! Они с Чоу заработали уже по несколько штрафных очков, дважды налетев с разгону на Снейпа и чуть не сбив его с метлы, не успевая в разгар немыслимой гонки даже извиниться.

— Сто пятьдесят — ноль в пользу Гриффиндора, — скучающе объявила Луна.

Сколько можно так летать?! И который час? Если игру остановит Дамблдор — стыд ему будет и позор! Впервые в жизни играет в присутствии родителей и не в состоянии поймать снитч! Стоп, не так быстро, а то уже глаза слезятся от ветра...

— Триста пятьдесят — ноль в пользу Гриффиндора, — новое объявление. Ловцы снизили скорость, чтобы отдышаться. При этом они глянули друг на друга и Гарри увидел на лице противницы выражение отчаяния: даже если девушка сейчас поймает снитч, Гриффиндор всё равно выигрывает по количеству забитых квоффлов. Надо же было им получить такого великолепного вратаря! И почему заболел не Блар, а Вэнс?! Почему Уизли покинул команду — Рона они бы легко обыграли! Не надо было владеть оклюменцией, чтобы читать мысли расстроенной рейвенкловки. Или понять те взгляды, что бросает на неё Дейвис. Но надо ловить снитч, а то ребята уже устали, они тоже не железные, устали, а солнце уже снижается... Уже полседьмого. Целый день играют, пропустили обед, как они ещё на мётлах держатся? Наверное, потому все такие злые, вон как загонщики работают битами, никто не может похвалиться целостностью организма, сам Гарри получил бладжером по колену и запястью, и то и другое болело, голова кружилась... Снейп мрачнеет всё больше и больше, видно, что он тоже вовсю ругается и собирается остановить игру часом раньше срока.

— Семьсот — ноль в пользу Гриффиндора.

Бедные рейвенкловцы! Им больше ничего не светит. Сколько же им надо отыграть у Слизерина, чтобы иметь возможность потягаться с Гриффиндором ещё и в финале? Да и в финале им не выиграть, если Маркус не выйдет из строя в самое ближайшее время и до конца сезона... Уже семь, а снитч, хоть и держится под носом, в руки не даётся... Снейп молчит.

— Восемьсот — ноль в пользу Гриффиндора!

Без пяти восемь! Гарри, уже ни на что не надеясь, сделал отчаянный рывок и...

— Девятьсот пятьдесят — ноль в пользу Гриффиндора! Гриффиндор побеждает с разгромным счётом! — послышался механический голос Луны и стадион взорвался восторженными криками.

— Молодец, — подлетела к нему Чоу и протянула руку. Гарри пожал её, но в этот самый момент он почувствовал рывок — сработал портал.

Глава 42. Встреча

— Молодец, девочка, — проговорил некто, восседавший на троне, скрытом в тени. Чоу поднялась, приблизилась к трону и поцеловала протянутую руку, после чего устроилась у его ног. Гарри оставался стоять посреди огненного круга, озираясь по сторонам. Но видел он мало. Судя по всему, это был огромный зал, но освещение был чрезвычайно скудное, всего несколько магических источников света, освещавших, подобно юпитерам, площадки, на которых стояли закутанные в плащи с капюшонами люди, и то очень тускло, а трон главного — только парой свечей, были видны только мрачный силуэт и горящие глаза. Голос его звучал глухо и резко, при этом он был какой-то монотонный и искусственный. Гарри даже заподозрил, что попал к Смерти, который привиделся ему однажды во сне.

— Кто вы и зачем я здесь? — спросил он резко.

— А ты сам не догадываешься? Ты присвоил себе то, что должно принадлежать нам! Но уже твоих некромантских способностей достаточно, чтобы заинтересовать нас и побудить других убить тебя.

— Что же вы меня не убили?

— Тот, кто уходил, уже пытался это сделать. А некромантия может быть нам полезна. К тому же, если ты умрёшь, сиринг опять исчезнет, а мы и без того потратили слишком много времени на поиски. Но теперь ты отдашь нам все сиринги, которые у нас украл и тогда, возможно, займёшь место среди моих слуг. Тебе нравится моя Наследница? — главный положил руку на плечо коленопреклоненной девушки. — Она тоже к тебе неравнодушна и не прочь соединить свою судьбу с твоей.

— У нас всё в прошлом, — Гарри покачал головой. — Чоу красивая, не спорю, но я её не люблю. Кроме того, я в любом случае не могу отдать вам сиринги по той элементарной причине, что их у меня нет.

— Ты лжёшь! — раздался ещё один монотонный голос. — Я видела у тебя Золотого Феникса Времени!

— Это не сиринг, а феникс, брошь в виде феникса, и он принадлежит мне, — стараясь придать голосу невозмутимость, ответил Гарри, догадавшись, что с ним заговорила Кооппли.

— Сиринг не может принадлежать простому смертному, он по праву принадлежит Верховному Магу Чёрного Круга! — загремели со всех сторон.

— Верховному Магу Чёрного Круга придётся доказать, что моя брошь является сирингом и что она принадлежит ему, ибо я оспариваю его права!

— Опомнись! — Чоу чуть не заплакала.

— Ты хоть догадываешься, что тебя ждёт в случае неповиновения? — Верховный Маг взмахом руки заставил её замолчать. — Ты думаешь, что сможешь мне помешать? Что, выжив из школы Айрин, ты избавил Хогвартс от присутствия в его стенах моих слуг? Как видишь, ты ошибаешься. Чоу — не единственная, кто остался есть и другие, в том числе и в Гриффиндоре, и мои люди доставят мне сиринги, но тебя постигнет кара, по сравнению с которой смерть — ничто, кара, достойная некромага.

— Я не некромаг.

— В самом деле? — саркастически спросил один из жрецов. — А как же этот, Снейп, как вы его называете? Разве это не некромагия?

— Хватит! — опять поднял руку Верховный Маг. — Мальчишка, очевидно, принимает нас за шутников, поскольку мы слишком закрыты для всего мира, о нас никто ничего не знает и молокосос даже не догадывается, какую честь ему оказывают, приглашая в наши ряды. Но это легко исправить, достаточно подержать его неделю-другую ТАМ.

— Не надо, пощадите его, позвольте мне поговорить с ним наедине, он сам будет вас молить о милости! — кричала Чоу. Верховный Маг глянул на неё.

— Ты любишь его. Ты, моя Наследница, любишь врага Круга! За это ты будешь наказана вместе с ним! — он схватил девушку за волосы и швырнул её в круг, где стоял Гарри, тот погас и под ногами пленников разверзлась пропасть, куда они полетели. Громовой голос над ними произнёс:

— Неделя!

Они летели очень долго, Гарри даже начал думать, что они угодили в Бездну и это их кара — бесконечное падение, но внезапно оно кончилось и они упали посреди другого зала — тоже очень тёмного, пустого и холодного. Чоу осталась сидеть, низко опустив голову — её плечи задёргались, но плакала девушка абсолютно беззвучно. Поттер же встал и сделал несколько шагов.

— Что это за место? — спросил он подругу по несчастью. — Ты была здесь раньше?

— Каждый, кто приходит в Чёрный Круг, проводит ТУТ один час и возвращается ОТСЮДА с волосами, вставшими дыбом, многие седеют, — проговорила Чоу. — Это замок Безысходности и Вечной Кары, ибо единственная кара за любую провинность перед Кругом — заточение здесь. Это — Безысходность. Нигде и Где-то, мы здесь не живём, но и не умираем. Выхода отсюда нет, вывести может только Верховный Маг или обладатель артефакта Первого Верховного Мага, но тот пропал много веков тому назад, никто даже не знает, что это было. Известно только, что тот, у кого окажется данный артефакт, будет обладать огромной силой, он единственный может уничтожить Чёрный Круг.

— Но что ТУТ такого ужасного? — спросил Гарри. Чоу в ответ пожала плечами.

— Я избежала этих ужасов. Этот зал свободен, но только он один. Остальные, все, кто попадал СЮДА, стремились осмотреть место своего заточения и никто из них впоследствии ничего не мог рассказать о том, что ЗДЕСЬ видел.

— А как ты попала в Чёрный Круг? Да ещё стала Наследницей?

— Мы не имеем права говорить об этом с непосвящёнными... Не ходи! Ты не слышал, что я тебе сказала?

Но Гарри её больше не слушал. Он подобрал с пола две волшебные палочки, одну протянул девушке, собственную осмотрел, наколдовал букет цветов и бросил его на колени девушки, после чего двинулся в обход зала. Тот оказался огромным, а его стены, казалось, состояли из одних только дверей. Все они были открыты и начинали скрипеть, когда он касался их рукой. Когда же юноша, почти замкнув круг, коснулся ещё одной двери, то вдруг почувствовал, как что-то сильно стиснуло его руку и по телу разлилось тепло. Его так и тянуло туда, куда вела эта дверь, ему казалось, что, если он туда не войдёт, произойдёт нечто ужасное, что только он один может предотвратить надвигающуюся катастрофу. Он решительно взялся за дверную ручку, но эта дверь оказалась заперта.

— Это значит, что там кто-то есть, — сказала Чоу. — И эта дверь отворится только после того, как он умрёт или Верховный Маг не поднимет его. Тому, кто попал туда, нет пути в этот зал.

Гарри не слушал девушку, продолжая дёргать ручку, попробовал открыть дверь алохоморой, вспомнил несколько других заклинаний, но всё было напрасно. В конце концов юноша рассердился и хватил по двери кулаком. Она тут же озарилась зелёным светом и бесшумно отворилась. Чоу подскочила к парню и схватила его за руку, пытаясь удержать, но он рванулся и втащил девушку в коридор, после чего дверь за ними не просто захлопнулась, но исчезла. Наследница Чёрного Круга была близка к истерике, но спутник мигом привёл её в себя.

— Пути назад нет, — резко сказал он. — Мы должны идти вперёд. Ты не потеряла свою палочку? Соберись, паниковать будем, когда отсюда выберемся. И тебе было вовсе не обязательно цепляться за меня.

Она кивнула и подняла палочку, хотя в её глазах по-прежнему блестели слёзы. На всякий случай оба разулись, чтобы производить минимум шума и двинулись дальше в одних носках. Шли они довольно быстро, Чоу не отставала от своего спутника, постоянно озираясь по сторонам и держа палочку наготове. И это им пригодилось, когда из темноты, окружавшей путников, спикировало множество летучих мышей. Девушка при одном только их виде дико взвизгнула, но потом догадалась пульнуть в них замораживающим заклинанием, которое, впрочем, прошло мимо и только ещё сильнее разозлило нападающих. Но тут Гарри догадался и пробормотал одно из заклятий, вызывающих сильный свет, близкий к солнечному, мышей сразу же как ветром сдуло.

— Это были не летучие мыши, а вампиры, — пояснил он спутнице. — Ты их не узнала?

— Я их не разглядывала...

Подняв палочки, они двинулись дальше, но за следующим поворотом (коридор постепенно превратился в настоящий лабиринт!) нарвались на целую стаю оборотней! Было от чего прийти в ужас, самый мелкий из них был не меньше, чем укусивший Элен монстр... Приходилось драться, так как отогнать их было невозможно, нельзя было и отступать — звери сразу окружили гостей со всех сторон. Но потом Гарри решился превратиться в феникса, что удивило Чоу, схватил девушку за куртку и полетел дальше, держась под самым потолком, чтобы оборотни не смогли достать их в прыжке.

Правда, это не могло им помочь против следующей преграды в лице сотен дементоров! К счастью, оборотни к тому времени остались далеко позади, поэтому Поттер снизился, отпустил Чоу, превратился обратно и, крикнув девушке, чтобы та вызвала Патронуса, вызвал своего оленя. Вместе с лебедем его патронус за две минуты уничтожил дементоров, разорвав их в клочья!

Следующий этап представлял из себя огромное поле, заросшее очень красивыми цветами, похожими на огромные маки. И с таким же дурманящим ароматом, который так и манил лечь и поспать.

— Гарри, ложиться нельзя! — Чоу опять была близка к истерике. — Это гвидонский махровый мак! Он растёт только здесь, в этом месте! Если ты ляжешь, то тебе уже не встать! И уснуть не сможешь, будешь лежать здесь, глядеть в потолок, каждый день для тебя будет годом, но смерть придёт лишь тогда, когда ты реально достигнешь того возраста, в котором тебе было суждено умереть! Ай!

Да, здесь было, от чего сказать "ай"! Прямо перед ребятами лежал человек, даже не человек, а живой труп. Было непонятно, сколько ему лет, волосы до того спутались, что расчесать их не удалось бы никому, а под этим слоем грязи они могли быть как чёрными, так и седыми. Кожа несчастного плотно облегала его череп, да и тело под истлевшей одеждой представляло из себя жалкий скелет! Только глаза — живые серые глаза, да слабое дыхание указывала на то, что несчастный ещё жив... Гарри пришёл в неописуемый ужас! Он не знал, кто это, хотя можно было смело предположить, что это был один из провинившихся сторонников Чёрного Круга или их злейших врагов... Умирать вот так...

— Я становлюсь похожим на девчонку, — пробормотал Гарри, чувствуя, что у него из глаз опять текут слёзы. Несколько капель упало на лицо умирающего и он вздохнул чуть глубже. — Мы можем ему как-то помочь? Придумай что-нибудь, ты же Наследница!

— Наследница... Даже послушницы умеют больше, чем я! Верховным Магом может быть только мужчина, но наследует ему всегда зять — муж сестры или дочери. Если бы ты согласился, Верховный научил бы тебя всему, я же почти ни на что не имею права. И я не могу помочь, в самом деле не могу. Но ты феникс, твои слёзы, возможно, смогут вернуть ему силы, хотя я не думаю, что даже тогда он может встать... Не садись! Лучше пойдём отсюда!

Но Гарри не мог уйти и бросить несчастного, который пришёл в себя и смотрел на него какими-то жадными глазами, его губы шевельнулись. Юноша, не слушая Чоу, сел рядом с ним, провёл рукой по своему заплаканному лицу, потом — по лицу незнакомца, смачивая ему губы.

— Гарри... уходи, — простонал тот. — Ты... видишь... что... они... со мной... сделали?!

— Вы знаете меня? — удивился юноша.

— Конечно... Я...

Глава 43. Спасение

Гарри чуть не лёг. Сириус, Сириус Блек, его горячо любимый и горько оплакиваемый крёстный! Здесь, в тюрьме Чёрного Круга! Но не значит ли это, что узилище сего Верховного Мага находится в министерстве магии? Ведь Сириус сорвался в Арку Смерти, которая находилась именно там.

Гарри плакал, орошая лицо крёстного слезами, тот становился... более живым с каждой падающей на него каплей, вскоре он уже дышал полной грудью и даже нашёл достаточно сил, чтобы пожать крестнику руку, хотя в его глазах по прежнему отражалось отчаяние. А Поттер плакал и гладил Сириуса по лицу, глядя, как оно молодеет. Вот щёки разгладились и на них появился слабый румянец, вот на губах мелькнула знакомая улыбка, вот заблестели глаза, с лица сошла щетина... Гарри плакал уже от счастья, а тело Блека обретало прежнюю силу... Через несколько минут, к величайшему удивлению и ужасу Чоу, Сириус легко вскочил на ноги и помог встать юноше, теперь о плачевном состоянии взрослого говорили только его лохмотья.

— Ты великий чародей! — восхитился спасённый, обнимая своего спасителя, да так, что тот чуть не задохнулся. — Но об этом после. Какое сегодня число?

— Не знаю. Апрель 1996 года. Надеюсь.

— Кто эта твоя подружка?

— Чоу Чанг, она из Рейвенкло, — предваряя дальнейшие вопросы, Гарри вкратце рассказал Сириусу обо всём, что произошло за эти несколько месяцев, вернее, далеко не всё: он опустил легенду о фениксах, чтобы Чоу не донесла обо всём Верховному Магу, умолчал о том, что он Трезанимаг, опустил возвращение родителей (хотел сделать крёстному сюрприз, как и Люпину), и связь Чоу с Чёрным Кругом. Но зато рассказал о Регулусе и их неожиданном родстве, о том, что он превращается в феникса, которого и продемонстрировал, приведя крёстного в неописуемый восторг.

— Надо выбираться, — сказал наконец Сириус, когда Гарри вернул себе человеческий облик и вновь оказался в его крепких объятьях. Но юноша не успел и рот открыть для ответа, как они выбрались: оказывается, как раз в эту минуту истекла неделя их с Чоу заточения ТАМ и их подняли наверх, а поскольку Бродяга не успел отпустить крестника, то поднялся вместе с ним и предстал перед потрясённым этим явлением Верховным Магом. Тот, возможно, не замедлил бы отправить незваного гостя обратно, но тут ещё и Чоу повисла на плечах Блека, а наказывать девушку снова в планы Мага явно не входило.

— Кто ты такой? — спросил злодей.

— Это один из величайших преступников мира! — раздался механический голос одного из жрецов. — На протяжении последних месяцев он считался погибшим, так позвольте мне вновь отправить его к мертвецам!

— Прежде вам придётся убить меня, а тогда вам никогда не получить желаемого! — крикнул Гарри.

— Кого ты защищаешь! Блек предал и погубил твоих родителей!

— Это ложь, Сириус бы скорей умер!

— Он был Хранителем их тайны и предал их Лорду!

— Неправда! Хранителем тайны моих родителей был Питер Петтигрю. Впоследствии Петтигрю, на чьей совести было также убийство двенадцати магов, убил ещё и волшебника, Седрика Диггори, способствуя возвращению Волан-де-Морта!

— Питер Петтигрю героически погиб, пытаясь задержать упивающегося Блека и был посмертно приставлен к ордену Мерлина Первой степени! А что Блек был Хранителем тайны Поттеров, свидетельствовал даже Дамблдор!

— Он же впоследствии свидетельствовал обратное. Папа с мамой в последнюю минуту изменили свои планы и кандидатуру Хранителя.

— Да кто в это поверит!

— Все. Сириус уже оправдан — посмертно, но полностью. А теперь я спрошу: ИЗВЕСТНЫ ЛИ КОМУ-НИБУДЬ ИЗ ВАС ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ЗНАКИ УПИВАЮЩИХСЯ СМЕРТЬЮ?

— У каждого из них тавро на руке в виде чёрной метки, — сказал ещё один жрец. Сириус закатал остатки рукавов и продемонстрировал отсутствие метки. — Он чист.

— Только Тёмный Лорд мог научить своих приспешников чёрной магии, достаточно сильной, чтобы они могли бежать из Азкабана! — упрямился обвинитель. — Одно слово — Блек! Я полжизни провёл, стараясь прищучить хоть одного из них, а когда мне это удалось, меня тут же от дела отстранили!

Гарри и Сириус посмотрели на говорившего с огромным удивлением: "прищучил" Бродягу в своё время, отправив его на двенадцать лет в Азкабан, безо всякого суда и следствия, мистер Бартемиус Крауч, но тот погиб от руки собственного сына за два года до этого...

— Меня вы тоже прищучили бы? — спросил Гарри.

— ?!

— Так ведь я тоже Блек. Гарри Джеймс Сириус Поттер Блек.

— Да я тебя за эти издевательства сейчас уничтожу!

— Попробуйте! — Гарри встал наизготовку.

— Остановись! — рявкнул Верховный Маг. Но тот не слушал, из палочки вырвался зелёный луч и ударил преображающегося юношу в грудь, от Поттера осталась только горстка пепла! Но этот пепел тут же зашевелился, Чоу с удивлённым возгласом подняла с пола жалкого птенца, который через минуту обернулся Гарри — живым и невредимым! Девушка упала в обморок, Сириус тоже пребывал в полном обалдении, мальчик-который-оказался-бессмертным, не дожидаясь, пока враги придут в себя, подхватил бесчувственную девушку, велел крёстному покрепче ухватиться за него и подобрал с пола метлу, которая и была порталом, как успела ему шепнуть похитительница ещё ТАМ, и вела в обе стороны.

Они свалились посреди поля по квиддичу, во время тренировки слизеринцев, за которыми с мрачной усмешкой наблюдал их декан. При появлении троицы, Снейп махнул рукой, но тренировка уже остановилась сама по себе. Профессор, ни слова не говоря, вывел Чоу из обморока двумя увесистыми оплеухами, третью профилактически влепил Гарри, схватил обоих за шиворот и поволок в сторону замка, рявкнув Сириусу, чтобы тот шёл за ними. Непривычно молчаливые слизеринцы топали следом.

Дамблдор сидел у себя в кабинете, углубившись в чтение каких-то бумаг, когда дверь распахнулась и влетел Снейп, волоча за собой Чоу с распавшейся причёской и неестественно красным лицом, и Гарри, бледного, но довольного. Следом за ними вбежал Сириус Блек в совершенно немыслимых лохмотьях. Кто угодно растерялся бы при таком зрелище, но Альбус ничем не выдал своей растерянности, только улыбнулся и глаза его блеснули.

— Вытащили Преданность? А теперь садитесь и рассказывайте, да поподробнее, где вы были и как вам это удалось.

— А что произошло за то время, что нас не было? — спросил Гарри, отчитавшись, но умолчав о роли Чоу в этой истории, правда, по лицам Снейпа и Дамблдора было видно, что они не очень-то верят, в полную невинность девушки.

— Есть две новости, плохая и хорошая. С какой начать?

— С плохой.

— Мне не удалось помочь мисс Вэнс, — хмуро бросил Снейп. — Когда зелье было уже практически готово, кто-то разгромил мою лабораторию и выкрал весь запас ваших слёз. А на жизнь вашей подруги было совершено покушение, его отразили, но возникли опасения, что следующей трансформации она может не выдержать. Сейчас родственников приглашают в госпиталь, проститься, ты тоже можешь поехать.

— А хорошая? — Гарри окаменел от горя, не имея уже слёз. Сириус и Чоу смотрели на него с состраданием.

— Алан сбросил ярмо и выздоровел. Он оказался необычайно сильным и смог сделать это самостоятельно. Он абсолютно здоров, если не считать, что исходит слезами по поводу сестры...

Глава 44. Радость

Элен умирала. У её кровати собрались родные и друзья — школьникам разрешили пропустить несколько дней занятий — с условием, что они напишут рефераты по всем пропущенным темам. Гарри был вне себя от горя и злости на проклятого зверя. Он не сводил глаз с этого маленького личика, казавшегося совершенно прозрачным, бескровным. Он плакал, но слёзы его утратили свою чудесную силу и не помогали больше. На остальных Вэнсов — Натали, Себастьяна, Алана — он даже не смотрел. Он смотрел на Элен.

Глаза умирающей открылись — никто не сомневался, что она смотрит на них в последний раз... В последний раз открылись эти прекрасные глаза цвета небесной лазури... Каждый вспоминал моменты, связанные с этой жизнерадостной весёлой девочкой...

— Она так любила кататься верхом под дождём... — вздохнул Алан. — В своём голубом платье...

— Ага, — кивнул Гарри. — Мы и познакомились, когда Тереза вас после этого из дому не выпустила, а я опоздал на завтрак... А я собирался подтянуть её по трансфигурации... И ни разу не погулял с ней вдоль берега, хотя ей так хотелось...

— Она так хотела завести кролика, я ей его уже купил, а подарить не успел... — вздохнул Себастьян.

— Да, — кивнула Натали, — она вообще любила животных и никогда не ожидала от них подвоха. Элен, верно, тогда хотела поиграть с волком, не думая, что он может причинить ей хоть малейший вред... Она не верила в человеческое зло...

Тут побелевшие губы умирающей дрогнули, с них сорвалось только одно слово:

— Пить.

Гарри, обойдя безутешных родителей, тщетно разыскивающих графин с водой на тумбочке, подошёл к Элен и поднёс к её губам стакан хорро. Это была его совместная работа с Терезой, которой удалось добиться того, чтобы процессы проходили в ускоренном режиме и хорро теперь готовилось менее полугода, что совершенно не отражалось ни на вкусовых, ни на прочих свойствах тоника. Девочке хорро очень нравилось, но сил у неё хватило только на половину, остатками кузен осторожно омыл её личико, чтобы немного освежить.

И свершилось чудо.

Личико умирающей не только посвежело, оно ожило! К нему вернулись краски жизни, на щёчках заалел румянец, губки порозовели... Элен оживала на глазах! Вот в глазёнках вспыхнул прежний огонёк, она засмеялась! Счастливая мать даже упала в обморок на руки обомлевшего мужа, Алан даже боялся поверить своим глазам! Присутствующий целитель взял у Гарри стакан и понюхал.

— Что здесь было? — спросил он у юноши. — У вас ещё? Нам надо это исследовать...

— Нет, сейчас — нет.

— Но, мистер Поттер, это же...

— Это не моя тайна и я не имею права её разглашать. Я тоже не ожидал такого эффекта. Надеюсь, Элли теперь выживет. Даже если будет оборотнем, только бы выжила, — он откинул со лба девочки мокрые волосы.

— Её необходимо осмотреть! — суетился целитель. — Я прошу всех в коридор! Все выйдите в коридор!..

Все гурьбой высыпали в коридор, где ждали Сириус, Гермиона, Крам и семья Уизли, которых не пустили в палату, поскольку они нее были родственниками, и опоздавшая Тереза, которая только что прибыла, но не успела войти. Бродяга взглянул на брата, тот в ответ покачал головой и плюхнулся на диван рядом с ним. Себастьян усадил жену и забегал по коридору.

— Тысячу галеонов, если выживет, — бормотал он. — Мало, пять тысяч, всё состояние, только бы жила! Только бы жила!

Когда взволнованный отец пообещал только госпиталю святого Мунго двадцать тысяч галеонов, в коридор выскочил целитель, бывший одним из лучших специалистов Англии и Европы. Ни слова не говоря, он схватил Гарри, вытащил его из кресла и стал трясти:

— ВЫ ОБЯЗАНЫ ДАТЬ РЕЦЕПТ ЭТОГО ЗЕЛЬЯ!

— Что с девочкой? И что случилось? — Сириус вежливо, но настойчиво освободил крестника.

— Не поверите... Нет, спросите меня об этом после того, как луна пойдёт на убыль, через неделю! А сейчас расходитесь, в ближайшее время я вас в палату не пущу! Мерлин, это же... Сенсация! Только бы получилось! Но жизнь мисс Вэнс уже вне опасности!

Проходя через холл, Себастьян затормозил возле стойки и передал ведьме внушительных размеров мешочек, после чего догнал остальных, бормоча что-то себе под нос. Через минуту опять понадобилась помощь Сириуса, так как счастливый папаша чуть не задушил племянника в объятьях. Но тут...

— Гарри, Гарри, ты в порядке? — выйдя на улицу, они столкнулись с жутко встревоженной четой Поттеров (после матча они отправились куда-то искать сына, но их самих нашел Дамблдор и письмом отправил в Лондон. Гарри ничего не рассказывал крёстному, готовя сюрприз). — Что-то случилось?.. Бродяга?!.. А Альбус... Хотя что это я, безумно рад тебя видеть! — с этими словами Джеймс сердечно обнял совершенно обалдевшего друга. — Ещё бы Лунатика оповестить и всё будет славно!

— Оповестим и Лунатика, дай только время! — Бродяга сиял, глядя то на Сохатого, то на Нага, который довольно улыбался, наблюдая встречу старых друзей и обнимая маму. Лили тоже смеялась. Вся компания отправилась к Блекам, праздновать единение и чудо, произошедшее с Элен. А единение было полное, поскольку Люпин оказался дома, то есть, в Штабе. Дамблдор, как и Гарри, не стал уведомлять Лунатика о чудесном возвращении сразу двух его приятелей. Впрочем, здороваться с другом пришлось пока одному только Сириусу, поскольку, когда компания добралась до дома, взошла луна и Ремус уже трансформировался, а Джеймс не рискнул принимать свою слишком габаритную форму.

Пока старшие накрывали на стол, Гарри отвёл в сторону Алана.

— Как тебе удалось избавиться от оков? Что тебя так потрясло? И кто тебя сковал — не Кооппли же?

— Не она. Я знаю, кто, но пока ещё не совсем уверен, поэтому ничего не стану говорить. А как избавился, даже сам не понял. Но я безумно рад, что всё осталось позади и даже Элен... Элен...

А Элен не просто выжила!

Когда после полнолуния вся компания явилась в госпиталь, их окружила целая толпа целителей с категорическим требованием дать им рецепт хорро! К счастью, вскоре подоспела главный целитель Гудрон, которая внёсла ясность:

— Зелье, которым вы, мистер Поттер, напоили девочку, является антиликантропином. Мисс Вэнс полностью исцелена и не является больше оборотнем. Скорее всего, у неё вскоре проявятся способности к анимагии и ближайшие два-три поколения её потомков будут врождёнными анимагами. Но это именно Анимагия, а не ликантропия. В связи с этим вы больше не можете утаивать рецепт зелья.

— Но с этим будут проблемы, — заметила Тереза. — Дело в том, что, даже зная рецепт, вы не сможете сварить зелье так, как сварено это. В него входят... особые миазмы, что ли... Оно слушается только двух человек одновременно: Учителя и Ученика. Есть одна женщина, которая тоже его готовит, ей хорро продлевает молодость... Но я получила его образец, исследовала... Компоненты те же самые, рецепт идентичный, но зелье совершенно другое! Конечно, это весьма прискорбно, но на хорро ещё его изобретатель наложил особое заклятье, которое мы не сможем снять при всём своём желании.

— Но если это зелье не надо принимать до скончания своих дней, я мог бы приготовить большой запас хорро, — сказал Гарри. — И у Терезы оно есть.

— Хоть на том спасибо.

Вернувшись домой, Гарри выудил из своих вещей уже почти пустую бутыль хорро и бросился лечить Лунатика. Долго уговаривать Люпина не пришлось: как только тот узнал, благодаря чему Элен избавилась от проклятья, то сам выхватил у Гарри из рук стакан, плеснул немного на ладонь, протёр лицо, остальное выпил, да ещё и облизнулся.

— Ничего вкуснее в жизни не пробовал! Почему ты раньше меня этим не угощал? Надеюсь, поможет, а то я так устал от этих ежемесячных перевоплощений.

И помогло: через месяц, будучи уже в Хогвартсе, Гарри получил от Люпина восторженное письмо, в котором Ремус уведомлял юношу, что трансформация не состоялась! Бывший оборотень ещё прогулялся под полной луной по улицам, а вернувшись домой, даже заболел от радости!

Глава 45. Сковывающий и Правда

Время тянулось своим чередом. Элен вернулась в Хогвартс и вместе со всеми стала навёрстывать всё, что пропустила, ей помогали все и, в первую очередь, Мародёры, забросившие все свои шалости, чтобы посвятить побольше времени малышке. Гарри помогал в основном по защите и трансфигурации, с Аланом она занималась заклинаниями, Маркус помогал не отстать по зельям. Даже Невилл Лонгботтом проявил некоторые способности к преподаванию, весьма доходчиво объясняя травологию. Кроме того, Гарри был занят изготовлением запаса антиликантропина, как обещал Гудрон, в этом ему помогала Тереза.

Друзья учились, но теперь Гарри на занятия сопровождал огромный чёрный пёс, с разрешения Дамблдора — согласно легенде и пророчеству, для успешной борьбы со Смертью Жизнь должен быть неразлучен со своими фениксами, а Сириус был Преданностью. Брошь всегда была при юноше, хрустальную статуэтку, магограмму и светильник заклинанием уменьшили и они теперь легко помещались в маленькой коробочке.

Но потом произошла неприятность. Хагрид пригласил Гарри на встречу с Гроххом — младший великан, поселившийся в горах, пришёл навестить старшего и вспомнил о своих друзьях. Гермиона не пошла на встречу с лесничим, а Гарри попался и был вынужден идти. Но на обратной дороге отстал от Хагрида и напоролся на разъярённого Бейна. В стычке с кентавром, которому сильно не понравился новый визит чужака в Лес, пытался затоптать его, но вернувшийся Хагрид отвоевал юношу. Но в битве была сломана волшебная палочка Гарри...

Это был удар. Какое может быть волшебство без волшебной палочки? А у Гарри она была мощная — остролист и перо феникса. Как же быть? И, как назло, была самая страда, на уроках трансфигурации, заклинаний ребята только тем и занимались, что размахивали палочками, на уроках профессора Вэнса без неё тоже было нечего делать. Родители предложили Гарри пока воспользоваться их палочками, пока не появится возможность сходить к мистеру Олливандеру за новой, но они его не слушались, как и палочка Сириуса.

— Как же быть? — бормотал Гарри. — Посреди недели никуда не выпустят, а без меня палочку не выбрать...

В эту минуту он в очередной раз протирал платком шар Вивьен (он делал это ежедневно), и вдруг перед его глазами встала картинка из прошлого.

Он стоял в гостиной Терезы в нарядной мантии и в окружении родственников, тоже в дорогих нарядах, они хлопали его по плечам, смеялись... Натали протянула ему длинную узкую коробочку...

Открыв глаза, Гарри вихрем пронёсся в свой тайник, краем глаза глянул, как там его хорро, и стал рыться в чемодане. Вот и та коробка. Открыв её, юноша развернул бумагу и достал длинную палочку. Палочку Годрика Гриффиндора, кипарис и сухожилие дракона, пятнадцать дюймов. Интересно, что сказал бы Олливандер? И подчинится ли она ему? Натали говорила, что это маловероятно. Но попробовать ведь можно?

— Люмос!

Вспыхнул не кончик палочки, а она вся. Гарри с перепугу её чуть не выронил, но через полминуты всё было в порядке.

— Акцио перо!

К нему подлетели ВСЕ перья, бывшие в этом помещении. Он перепугался ещё больше и решил поговорить с родными и побежал к Регулусу, где они должны были находиться. Но кабинет истории был заперт, Гарри побежал к профессору Вэнсу — с тем же результатом.

— Все преподаватели и твои родители с крёстным в учительской, — пояснил кто-то за его спиной и тут же юноша получил по шее.

— Это ещё что такое? — обернувшись, Поттер увидел Малфоя (Алан был с Элен в больничном крыле на осмотре — мадам Помпфри продолжала беспокоиться за Элен и через день проверяла её состояние), вырывающего что-то из рук профессора Квайта, который был вне себя от ярости и плевался проклятиями в адрес обоих мальчиков, а потом к ним присоединился и Дадли. В драку последний не вступал, только наблюдал с видом знатока. Ещё через две минуты появились мистер Грейнджер и мистер Бродли, они легко растащили дерущихся — перед самым появлением директора, МакГонагалл, Снейпа, Вэнса, супругов Поттеров и братьев Блеков.

— Что случилось? — спросил Дамблдор.

— Этот гадёныш, — Квайт кивнул на яростно сопящего Малфоя, — напал на меня и чудом не сломал мне руку! Полюбуйтесь на мои синяки!

— Профессор Квайт пытался надеть на Поттера вот это, — Малфой в ответ на обвинение сделал шаг вперёд и разжал кулак. Его оппонент рванулся из рук Бродли и Грейнджера, но Снейп опередил коллегу и взял из рук Драко его трофей. Лицо зельевара побелело.

— Цепь Империо, — процедил он сквозь зубы, демонстрируя всем тонкий чёрный шнурок. — Тройная идеальная Цепь Империо.

— Профессор Квайт! — Гарри был потрясён. Квайт, преподаватель рунистики, был одним из самых уважаемых чародеев, самых блестящих специалистов, но в то же время, чрезвычайно скромным и добродушным человеком. Меньше всего его можно было заподозрить в причастности в подобных интригах.

— Именно, а слов благодарности я от тебя так и не дождался, Поттер! — бросил Малфой. — Если бы не я, что бы с тобой было?

— Ублюдки! — рычал изобличённый Сковывающий. — Я вас всех, всех уничтожу, всех! Акну! Авада Кедавра!

Что-то взорвалось, да так сильно, что весь коридор заполнился дымом и гарью, из центра этого кошмара вылетел зелёный луч и кто-то упал на пол.

— Экспульсар лаоскуридад! Ласкаденос! Дебилидад! — рявкнули голоса профессора Вэнса, мистера Бродли, и мистера Грейнджера, а за ними последовал голос мисс Дианы Крам: — Дормир еспрофундо! — Было брошено ещё несколько заклинаний, сразу же стало светло и все увидели спутанного цепями с ног до головы преступника, храпящего во всю мощь своих лёгких и... мёртвого Дадли, который, на свою беду, оказался ближе ко Квайту, чем Гарри. Все окаменели от ужаса...

— Я не понял, — Малфой в полном обалдении взирал на Бродли, Крам и Грейнджера. — Это же были заклятья... Вы учите ТАКИЕ сложные заклинания? Зачем?!

— Для профессиональной деятельности, — пояснил отец Гермионы, улыбаясь. — Мы учили их двадцать лет тому назад, в центре подготовки мракоборцев в Дублине.

— А я — в софийском центре, но примерно в то же время, — ответила Диана. — Я не сестра, а мать Виктора и Ангела Крамов.

— И мы все — Диана, Грейнджеры и я — мракоборцы первого ранга, — закончил мистер Бродли. — Если мы выдавали себя за маглов, значит, на то были свои причины.

Компания прошла в кабинет защиты и профессор Вэнс наколдовал кресла для всех. МакГонагалл отлевитировала тело Дадли в больничное крыло — мадам Помпфри должна была подготовить юношу к погребению, а профессора Квайта — в ближайший чулан, где оставили под присмотром мистера Филча.

— У вас у всех, наверное, есть немало вопросов? — улыбнулся Дамблдор. — Спрашивайте.

— Значит ли это, что Грейнджер... ну... младшая... — чистокровная волшебница? — пискнул Малфой.

— При том из очень знатного рода, — кивнул директор. — Но дед Сэмюэля, был младшим в своей семье, поэтому и ему, а затем его детям и внукам пришлось самим прокладывать себе дорогу в жизнь. Отец Сэмюэля был сквибом и изгоем, поэтому он даже не стал брать фамилию своего рода и был известен под фамилией матери-ирландки. Сэмюэль же родился с мощным магическим потенциалом.

— Почему же тогда мистер Грейнджер не учился в Хогвартсе? — спросил Гарри. Джеймс кивнул.

— Мы с Джоном учились в Ирландии, на родине наших матерей, — пояснил Сэмюэль. — А дома я удерживался от волшебства, чтобы отец так не терзался из-за собственного бессилия. Впоследствии нас разыскал Альбус и попросил о помощи. Среди прочих условий он просил нас временно прикинуться маглами, мы так и поступили, хотя нам с Олив тяжело было что-то скрыть от дочери, а Джону — от Уизли.

— Но мне-то можно было сказать! — возмутилась Гермиона, которая прибежала, едва услышала от МакГонагалл о произошедшем. — Я так психовала, творя первые чудеса...

— Ну, прости! — отец ласково обнял девушку. — Нам тоже нелегко было это скрывать, но это было необходимо. И это молчание сослужило нам неплохую службу — и нам, и другим членам Ордена. А на службе мы выступали под другими именами, так что всё было под контролем. Но ты в любом случае нисколько не уступаешь Малфоям в чистоте крови и знатности происхождения — и моя бабка, и мать, и Олив — чистокровные.

— Потом вас, наверное, интересует история моей гибели и оживления? — принял эстафету Регулус. — Понимаете, я долгое время был папенькиным-маменькиным сынком, гордился, что происхожу к роду Блеков, обожал отца, даже разругался на этой почве с Сириусом. Но это стало причиной моих терзаний, потому что брата я очень любил, мы всегда с ним были лучшими друзьями, пока он не поступил на третий курс, а я на второй. Сыграло свою роль и моё распределение в Слизерин и моя дружба с Северусом.

— Это точно, — буркнул старший брат, пряча глаза.

— Сириус с тех пор меня вечно подкалывал, утверждая, что я попросту слабак, который всего боится, но на самом деле я не способен даже стать Упивающимся — Лорд уже тогда набирал силу. Я тогда психанул и заявил, что обязательно стану Упивающимся, только для того, чтобы ему насолить! И я стал Упивающимся, да ещё и Северуса за собой потащил!

— Мы были неразлучны, как Сохатый и Бродяга, — буркнул Снейп.

— К тому времени я уже знал, что Агата — мне не родная мать и я прижит на стороне. Отец тщательно скрывал свою связь с американкой, которая была вдвое его старше, но однажды, на четвёртом курсе, я случайно обнаружил в его мусорной корзине несколько писем Терезы, в которых она просила отца разрешить нам увидеться, обещая, что ничего мне не расскажет. Мы стали переписываться, подружились, а потом выяснилось, что Северус — мой двоюродный брат. Его мать была дочерью Терезы от другого брака. У них в гостях я познакомился и подружился с Себастьяном.

— Я учился в Кимберли — валлийской магической школе, — вставил профессор Вэнс. — Поэтому в Хогвартсе мы не были знакомы.

— На седьмом курсе я переписывался с Люциусом Малфоем, помня обещание, данное брату — Сириус продолжал меня подкалывать, спрашивая, получил ли я уже метку...

— А ты обижался на мои дурацкие шутки!

— Да, мне было обидно! И я принял метку. Принял участие в разработке... — Регулус ткнул пальцем в лежащий на столе чёрный шнурок. — Под воздействием этой дряни стал фармацевтом, хотя раньше никогда не разбирался в зельях, изготовил куча ядов, женился на магле. Только после этого Цепь с меня сняли. Но они не учли того, что Петунья стала для меня замечательной женой и через несколько недель, даже не месяцев, я влюбился в неё по-настоящему. И я видел, что маглы — вовсе не животные, каковыми их считали мои "друзья". Я воспротивился. Я не желал больше никому ничего доказывать, хотел жить нормальной человеческой жизнью и попросил Лорда отпустить меня. Глупо было на это даже надеяться и Лорд приказал меня убить. Исполнителями были назначены Люциус и Северус. Но за некоторое время до этого я спас Люциусу жизнь, он был в долгу передо мной. Он велел мне бежать, они-де скажут Лорду, что приговор приведён в исполнение, а я должен взять новое имя, бросить жену и исчезнуть. Мне было тяжело это сделать, тем более, что моя жена уже была беременна, всего несколько дней, но сильный волшебник это чувствует. Люциус заявил, что, если я не послушаюсь, он будет свободен от своего долга и убьёт нас обоих, тогда я и согласился. Толкнул Петунью в объятья этого Дурсля и исчез, а Малфой уведомил её о моей кончине. Я скрылся в Америке, но следил за семьёй, поддерживал отношения с Андромедой, даже гостил с ней одновременно с братом...

— Мы помирились в то же время...

— А когда я узнал о гибели Сириуса... Для меня это стало страшным ударом и я решил, что терять мне больше нечего, решил вернуть себе жену и сына... От Северуса я знал, что сейчас самый пик магического латентного всплеска, у многих маглов пробуждаются магические способности, в том числе они были замечены у Петунии и Дадли. С тем письмом пришло ещё одно, с подарком для тебя, Гарри.

— Здесь необходимо сделать некоторое отступление, — заметил Снейп. — Думаю, Поттера интересует вопрос, как феникс попал ко мне.

— Мы знали, что Волан-де-Морт охотится на нас, — сказала Лили. — И он уже тогда разыскивал фениксов, мы это тоже знали. Джеймс не был уверен, что Лорду не известно местонахождение золотого феникса и хотел спрятать брошь, но так, чтобы нам самим она была доступна или чтобы в случае нашей гибели она попала к Гарри. Он не хотел ставить под удар друзей и попросил у меня совета. Я была... в довольно тёплых отношениях с Северусом и сочла возможным передать феникса на хранение ему — кто догадается, что наследником Поттера станет его школьный враг?

— А я чувствовал угрозу для себя — весь прошлый год. Я знал легенду о фениксах, знал, что где-то спит Смерть, что Лорд — Тьма. И, кроме того, я знал, что вернулся к жизни Чёрный Круг — оговорюсь, с Лордом они не связаны, ни с Лордом, ни со Смертью, им крайне не выгодно пробуждение ни Жизни, ни Смерти. Кооппли, Барти Крауч, — да, он выжил, неизвестно, каким образом, Квайт и ещё один — явились ко мне и... Я как раз за час до этого отослал сову Регулусу. Но вот каким образом я после смерти подключился к фениксу — загадка в том числе и для меня.

— Понятно, — заметил Гарри. — Но у меня есть несколько вопросов, которые, возможно, вам не понравятся.

— Давай, — улыбнулся Регулус. — Сегодня мы ответим на любые вопросы.

— Почему вы так радовались гибели профессора Снейпа, если вы с ним дружили?

— ???

Гарри перерассказал подслушанный ночной разговор. Регулус и Себастиан улыбнулись.

— Мы радовались не гибели Северуса, а тому, что он покинул Хогвартс и не может разоблачить Диану и Джона, о чьей мракоборческой деятельности был отлично осведомлён. Оговорюсь сразу, — заявил Себастьян, — что имел неосторожность обозвать Северуса собакой, но это я сгоряча — при нашей последней встрече мы круто разругались.

— Ладно. А Малфой с какой стати к вам так потянулся?

— На что это ты намекаешь, Поттер?!

— Не заводись, Драко. Вопрос понятен, даже более того. Нет, Гарри, я не Люциус Малфой и готов принести в этом Нерушимую Клятву. Но я дядя Драко и счёл себя в некоторой ответственности ответственным за него. Мы с ним часто беседовали и он понял многое из того, чего раньше не понимал. Что есть вещи важнее, нежели чистота крови, богатство и власть. А теперь скажи мне, только честно: разве Драко в этом году вёл себя таким же безобразным образом, как и прежде? Если не считать эпизодов в банке, у карет и во время матча по квиддичу?

Гарри задумался и покачал головой: нет, в этом году с Малфоем проблем было значительно меньше.

— А если у нас сейчас время откровений, — прищурился слизеринец, — признайся, Поттер, ты ведь тогда бросил вниз галлеон, чтобы обмануть меня!

— Нет, честно, он выпал у меня из кармана, я только выполнял финт Вронского. Но вот в преследовании Кооппли признаюсь, это я поменял пароли, взорвал кафедру и котёл.

— И жульничал на зельях, — бросил Снейп.

— Ну уж нет, вы сами мне помогали, я вас об этом не просил! Сэр, — добавил юноша, видя, что профессор готовит очередную гневную отповедь.

Но никто больше не успел сказать ни слова — дверь отворилась и появилась Амбридж, временно выполняющая обязанности министра, в сопровождении дюжины мракоборцев.

— Петрификус тоталус аллеа! Мистер Гарри Джеймс Поттер, — сладко пропела она. — Вы арестованы за демонстрацию запретных некромагических заклятий и приговорены к пожизненному заключению в Азкабане! Как должно быть известно большинству, некромагия категорически запрещена, а возвращение к жизни мертвецов относится именно к этой области. И вам всем известно, что некромаги караются высшей мерой наказания без суда! Поцелуй дементора был заменён пожизненным заключением в силу несовершеннолетия преступника! Взять его!

1