— Не капризничай, — мягко отозвался Соби. — Попробуй ещё раз. Бери палочки...
— Не понимаю, какая разница, чем я буду есть?
Полная негодования я повернулась к моему наставнику. Лицо парня было совсем близко. Так близко, что я могла рассмотреть каждую его чёрточку, сосчитать все реснички вокруг невинно-распахнутых раскосых тёмно-карих глаз.
— Никакой разницы, — проговорил Соби. — Я только хотел...
Он только хотел немного праздника, только хотел несколько минут почувствовать себя дома, чуть-чуть приблизить Родину. Разве он хотел многого? Совесть снова грубо упрекнула меня в эгоизме. Я вернулась к тарелкам и взяла в руки палочки.
— Вот так? Правильно держу?
— Да. Не зажимай слишком сильно. Милена, если тебе действительно неудобно...
— Отстань. Дай сосредоточиться.
— Нижнюю старайся не шевелить. Вот... Вот! Получилось! Аппарэ! [ Молодец! ]
Мне и в самом деле удалось подцепить ролл, поднять его и перенести к себе на тарелку. Потом так же поступить и со вторым. Мне даже понравилось это действие. Так необычно и так ново — принимать еду при помощи двух палочек.
Соби довольно улыбался. Он вернулся на своё место и наконец наполнил рюмки сакэ. Как ни странно, Анжела во время моего обучения не проронила ни одного слова, ни разу не хихикнула, не съязвила. Да и вообще сегодня она старалась вести себя, как самая скромная девушка на свете. Но это она пока не выпила. Мы каждый взяли свои рюмки и приподняли их.
— Я предлагаю выпить за наше перемирие, — взяла слово Анжела. — Ещё раз прошу у вас прощения за мой ужасный предательский поступок. Милена, Соби, вы такие хорошие, что... Мне бы очень хотелось остаться вашим другом.
— Больше не поступай так, Анжела-тян, — сказал Соби. — Ни с нами, ни с другими. Доверие трудно приобрести, но очень легко потерять. Я согласен на перемирие. Кампай!
Соби не спеша влил в себя сакэ и прикрыл глаза от удовольствия.
— Словно домой вернулся, — выдохнул он.
Я тоже выпила свою порцию. В организм быстро впиталось приятное тепло напитка. Сакэ вовсе не было горьким и резким, как водка, и не было терпким, как вино. Его вкус можно описать скорее как сладковатый с лёгкой кислинкой и при этом очень мягкий. Мне понравилось.
Начался пир. После второй рюмки застольная беседа оживилась. Говорил в основном Соби. Он веселил нас анекдотами, смешными историями о себе и своих друзьях. Анжела тоже вспомнила несколько курьёзных эпизодов из её жизни, наполненной путешествиями и новыми знакомствами. И только мне на ум не приходило ничего интересного. Даже тоскливо стало — неужели моя жизнь столь скучна?
Когда вместо трёх пустых бутылок на стол встали три полных, я почувствовала, что хмель уже подбирается к моему разуму. Сакэ пилось легко, однако безобидным оно не было. Анжела успокоилась и расслабилась, вновь став самой собой; её глаза снова кокетливо блестели, и звонкий смех разливался по помещению. Соби казался трезвым, только голос его стал громче, да жесты активнее.
К палочкам я уже привыкла и вполне уверенно ими управлялась. Еда была несколько необычной, но вкусной. До этого вечера, да и вообще до знакомства с Соби я, признаться, об японских яствах больше слышала, нежели пробовала.
Тарелки постепенно пустели, мы постепенно наедались. И напивались. Когда очередная троица пустых бутылок была снята со стола, мои мысли уже обленились, а язык нёс всякую чушь. Утешало то, что Анжела пребывала в таком же состоянии. В узких глазах Соби так же повис хмельной туман, в речи русские слова всё чаще перемежались с японскими. И всё же мы не были слишком пьяными, пока только весёлыми, раскованными и шумными.
Вот и ещё одна бутылка распита. Соби оглядел скудные остатки еды на столе и, видно, они ему не понравились. Он встал, подошёл к кухонному столу, в груде пластиковых коробок отыскал нужную. Затем вернулся и высыпал на тарелку остатки роллов.
— Налетай на добавку, — пригласил Соби.
— Нет, — тоскливо взглянула я на новую еду. — Я уже наелась.
— Я тоже очень наелась, — поддержала меня Анжела.
— Значит, теперь вы будете пить, не закусывая?
— Значит, так.
Соби как-то неопределённо оглядел нас. В его лице не прочитывалась ни одна мысль.
— Иттэ кимас [ Я скоро вернусь ], — заявил парень и без каких-либо пояснений вышел из кухни.
— Куда это он? — подивилась я.
— По нужде, наверное, — равнодушно пожала плечами Анжела. — Давай лучше мы с тобой выпьем.
Подруга открыла бутылку и наполнила наши с ней рюмки прозрачным напитком.
— Выпьем за женскую удачу, — предложила Анжела. — Чтобы она никогда не проходила мимо нас.
Я приняла тост, и мы дружно осушили рюмки.
— Как думаешь, Соби меня простил? — после спросила Анжела.
— Даже можешь не сомневаться, — заверила я.
— С чего ты так уверена?
— Он называет тебя по имени.
— Но он и раньше называл меня по имени.
— Сегодня утром, говоря о тебе, Соби употреблял исключительно слово "она". У него, видимо, есть такая тенденция, обидевших его людей не называть по имени. Очевидно, так он показывает, что этот человек для него более не существует. Не волнуйся. Не знаю, как насчёт вечной дружбы, но прощение ты уже точно получила. Он даже опять кокетничает с тобой.
— Ой, Милена, ты прямо камень скинула с моего сердца, — облегчённо выдохнула Анжела. — Прошу тебя, не будь такой дурой, как я, не потеряй этого парня.
— О чём ты? — почему-то смутилась я.
— Присмотрись к нему. Соби замечательный. Вот скажи мне честно, он тебе нравится?
Я отвела глаза. В хмельном тумане моего разума всплыли спокойные раскосые глаза азиатского парня.
— Даже не знаю, — тихо заговорила я. — Иногда он меня откровенно раздражает, иногда очень забавляет. Иногда я его обижаю своей грубостью, а он молча это сносит, и тогда мне становится стыдно. Но как бы то ни было, я чувствую, что мне с ним легко и уютно. И когда я возвращаюсь с работы, мне приятно, что Соби встречает меня.
Анжела снова наполнила наши рюмки.
— Ты о нём думаешь, оцениваешь, даже замечаешь его привычки. Значит, он тебе не безразличен, — сделала она вывод. — А он-то, бедняга, переживает, что ты не обращаешь на него никакого внимания.
— Прям уж так и переживает, — не поверив, усмехнулась я.
— Я тебе больше ничего не буду говорить, — сказала Анжела с видом человека, посвящённого в великую тайну. — И так уже проболталась. И Соби из твоей исповеди не донесу ни слова. Иначе всё испорчу.
— Что испортишь? — не понимала я.
— Лучше выпью за вашу большую любовь.
— Какую ещё любовь?
— Такую, которая может вырасти из вашей симпатии. Если, конечно, ты не затопчешь её своей вредностью.
— Прекрати, — осекла я подругу. — Между нами ничего не будет. Он же японец.
— Ну и что?
— Скоро Соби вернётся в Японию. Навсегда. Там его семья, любимая работа, его привычная жизнь, его Родина. Он не оставит это всё ради неудачницы из холодной России. У меня здесь тоже мать, сестра... Я не брошу их, я не смогу жить в стране, где постоянно буду чувствовать себя чужой.
Но на мою тираду Анжела лишь махнула рукой.
— Когда разгорится любовь, тогда придёт и решение проблемы. Тогда ты поймёшь, что вы не японец и русская, а всего лишь мужчина и женщина. Давай, выпьем за любовь между вами.
И взяв свою рюмку, Анжела звякнула ею по краю моей рюмки. Но в этот раз я и не подумала поддерживать подругу.
— Я не собираюсь пить за подобную утопию, — недовольно передёрнула я плечами. — Между мной и Соби ничего не может быть. И не должно быть.
— Вредная ты, — скривила губки Анжела и залпом опрокинула в себя порцию сакэ. — Если всё-таки хочешь, чтобы данная утопия стала реальностью — выпьешь.
На это я лишь отодвинула от себя наполненную до краёв рюмку.
— И куда же Соби подевался? — сменила тему Анжела. — Неужели у него такая большая нужда?
— А вдруг ему стало плохо? — заволновалась я. — Ведь спиртное поднимает давление.
— Думаешь, стóит проверить?
— Возможно.
Но в этот момент из комнаты донеслись громкие звуки танцевальной музыки. Мы с Анжелой удивлённо переглянулись. А через минуту к нам в кухню вошёл и сам Соби. Вошёл? Нет, буквально возник, словно луч солнца сквозь серые облака, яркий и светлый. Узкие по моде белые брюки, лёгкий блейзер в оранжево-белых разводах с длинными рукавами и с таким широким воротом, что он едва держался на плечах; чёрные волосы уложены в игривом беспорядке, в ушах звёздочки, в глазах блеск лукавства, на губах улыбка соблазна. Так вот где пропадал этот ловелас — наряжался да прихорашивался. И у него получилось восхитить. Не знаю, что подумала Анжела, но мои мысли замерли, и кажется, вместе с дыханием.
Соби вальяжно прислонился к косяку.
— Девчонки, может, потанцуем?
— Да, точно! — тут же вскочила Анжела. — Пошли танцевать!
Она подбежала к Соби, и они вместе шустренько покинули кухню. Вместе, вдвоём, даже не подождав меня, даже не оглянувшись! В сердечную мышцу снова вонзился шип — всё-таки Анжела лучше меня, интереснее, разнообразнее. Но как же я?
Из комнаты раздавались весёлые звуки рок-н-ролла и звонкий смех Анжелы. Парочка уже танцевала. Я обижено развернулась к столу и к моей рюмке. Утопия, значит? Ну-ну. Это мы ещё посмотрим. Я залпом осушила рюмку и отправилась в комнату. Я была настроена решительно. Не на скандал, конечно. На соперничество. Я лучше Анжелы. Я знала это. И Соби тоже должен это знать.
Парочка увлечённо танцевала, не обратив на моё появление никакого внимания. Я ещё больше обиделась. Не стала им мешать, а прошла в спальню, распахнула гардероб и спряталась за открытой дверцей. Я уже знала, что надену. Вот только бы это найти. Короткая белая клешёная юбка на низком поясе висела на вешалке. В глубине полки среди маек и футболок нашёлся и тёмно-оранжевый трикотажный топ. Короткие рукава и не глубокий вырез. Зато открыт животик, и можно полюбоваться моей почти идеальной талией. Быстро перебравшись через кровать к моему столику, я расчесала волосы, подкрасила ресницы, наложила на губы блеск. Довольная, очень довольная своим видом, преисполненная уверенности в своём превосходстве, я вышла в комнату.
Пара вела уже второй танец. Соби двигался безупречно, так же, как и выглядел. Из-за слишком широкого ворота его блейзер постоянно спадал то с одного плеча, то с другого. Хозяин его иногда поправлял, но толку от этого было мало, и плечо вновь оказывалось обнажено. Анжела не умела танцевать рок-н-ролл. Знала несколько движений и то исполняла их коряво. Это свободный танец, и всё же он имел свои правила. Я их знала когда-то и теперь надеялась, что вспомню.
Взглянув в мою сторону, Соби остановился. Его распахнутые глаза вновь и вновь оглядывали мою персону с головы до ног и обратно. Анжела тоже остановилась и обернулась.
— О! — воскликнула она. — Соби, это же твоя вторая половинка!
Ничего не ответив, не отводя от меня взгляда, парень оставил свою партнёршу и подошёл ко мне. Всё так же молча, он протянул мне руку, и я с царским одолжением приняла его приглашение. Но выхода королевы не получилось. Едва наши руки соприкоснулись, Соби неожиданно раскрутил меня и поймал в свои крепкие объятия. Я ахнула и замерла, не смея, словно под гипнозом, отвести взор от его лица. Мужская ладонь обжигала мою обнажённую спину, тёмно-карие глаза буквально впитывали в себя мой образ.
— Орэ хамбун, [ Моя половинка ] — с чувством прошептал Соби, кончиком языка облизнул верхнюю губу и прикусил нижнюю.
"Не влюбилась ещё?" Моё сердце тоже оказалось слабым и теперь желало, чтобы его съели.
Однако мне всё же удалось довольно быстро вернуться в реальность. Без всякого желания, отстранив парня, я заставила себя обратить ситуацию в шутку и вернуться в беспечное русло весёлого вечера.
Я танцевала с удовольствием. А как ещё можно танцевать с таким великолепным партнёром? С таким обаятельным партнёром! Я вовсю веселилась, я откровенно кокетничала, я вновь окунулась в чувство свободы, которое почему-то в обыденной жизни никак не могла себе позволить. Я чувствовала себя счастливой.
Но несмотря на это счастье, после четвёртого (или пятого) динамичного танца я всё-таки устала и, тяжело дыша, остановилась.
— Всё, тайм-аут, — заявила я.
— Как всё? Я только разогрелся, — возразил Соби.
Я отошла от моего неутомимого кавалера. И только сейчас заметила, что всё это время бедная Анжела провела, сидя на диване. Мы с Соби так увлеклись, что совсем забыли о ней.
— Потанцуй с Анжелой, — предложила я парню.
— Нет-нет, — тут же возразила Анжела. — Вы так великолепно смотритесь, будто на конкурсе выступаете. Я не умею так танцевать.
— Тогда я включу музыку более спокойную, — сказал Соби.
Он подошёл к магнитоле и сменил диск. В комнате зазвучал мягкий голос уже знакомого мне певца. Я снова сделала знак Анжеле, предлагая ей составить пару парню. Но подруга опять отказалась.
— Честно говоря, я так наелась, что даже двигаться не хочется, — неубедительно отговорилась она
Никогда не видела её такой застенчивой. Даже не подозревала, что она может быть такой. Соби не стал долго ждать, молча взял меня за руку и повёл танцевать.
Следующие танцы, хоть и не были столь активными, но отняли у меня последние силы. И когда певец наконец запел очень печальную песню, наш с Соби танец я превратила в банальное топтание на месте. Впрочем, моего кавалера, это, по-видимому, вполне устраивало. Он мягко обнимал меня за талию и спокойно рассматривал моё лицо. В его глазах ещё висел хмельной туман, на губах мелькала едва заметная непонятного смысла улыбка. Из меня же после долгих физических упражнений алкоголь, казалось, совсем выветрился. Я даже чувствовала, что протрезвела.
Одно плечо Соби вновь было обнажено, выставив напоказ округлости крепких мышц. Поначалу меня это немного смущало, но после я быстро привыкла прикасаться к горячей коже парня, так же, как и к мужским рукам на моей оголённой талии. Мне нравились эти прикосновения, нравилось, что этот, именно этот мужчина любуется мной. Мне с ним было так комфортно и спокойно, что даже появилась блёклая тень страха потерять это спокойствие.
Я покосилась на Анжелу. Она по-прежнему сидела на диване и, казалось, была увлечена толстым глянцевым журналом. Но я-то знала, что инстинкт любопытства довлел над ней даже больше, нежели надо мной.
— Пригласи Анжелу танцевать, — прошептала я Соби. — Она совсем заскучала.
— Она же сама отказалась, — тоже шёпотом возразил парень.
— Это Анжела мне отказала из вежливости. А тебе не откажет.
— Она читает, — упорствовал Соби.
— Делает вид. Анжела наша гостья, устроила нам праздник. Не хорошо, что она скучает.
— Не гони меня. Я хочу быть только с тобой. — Брови парня трагично изогнулись.
Я улыбнулась, не поверив ни комплименту, ни разыгранной трагедии. Может, я и нравилась Соби, но не настолько же.
— Вот как? — усмехнулась я. — А больше ничего не желаешь?
— Желаю. Я хочу... — Соби склонился к самому моему уху и едва слышно, почти дыханием прошептал. — Я хочу стать твоим рабом. И подчиняться твоим прихотям.
