Как в японской дораме.

1日 [ день ]

Везя перед собой тяжёлую тележку, я вышла из торгового центра и направилась к крытой автостоянке, где оставила свой тёмно-красный "Рено". Сегодня у меня покупок было много. Я запаслась продуктами, купила наряды для моей сестрёнки, а ещё приобрела зеркало для ванной. Большое овальное с рисунком по краю и с ажурной полочкой.

Войдя на стоянку, я сразу почувствовала вокруг некий сумбур и беспокойство. Люди вроде ходили спокойно, но их вид был напряжённым. Они оглядывались, переговаривались, хмурились и качали головами. Видно, что-то случилось. Я поинтересовалась у первого попавшегося мужчины, что происходит? На что тот ответил:

— Кто-то сбежал. Вор, наверно. Теперь при выезде будут осматривать машины. Вон уже охрана стоит у шлагбаума.

Я так же, как и все остальные недовольно покачала головой. Как эти неудачливые воры нормальным людям жизнь отравляют! Уж не умеешь воровать, так не берись.

Открыв багажник, я уложила туда бóльшую половину пакетов, почти полностью забив пространство. Остальные пакеты, свалила на заднее сидение. Сверху аккуратно уложила прекрасное зеркало. Затем, закрыв все дверцы и откатив к столбу тележку, я заняла место за рулём. Мечтая, как прекрасно будет смотреться новое зеркало в ванной, я закрыла дверь, пристегнула ремень безопасности, потянула руку, чтоб вставить ключ зажигания... И вскрикнула от испуга и неожиданности.

На полу перед соседним сидением, скрючившись под панелью, сидело нечто в чёрном с всклокоченными волосами. Это был человек. Мужчина, одетый в черные джинсы и чёрную водолазку. Он прижал к себе колени, обхватил их руками и воткнул в них лицо. Под панелью он умещался с трудом. Услыхав мой крик, мужчина чуть приподнял лицо, и сквозь упавшую на лоб длинную густую чёлку на меня посмотрели испуганные глаза.

— Ты кто такой? — придя в себя, закричала я. — А ну, вон из моей машины!

— Не кричите, девушка, прошу вас, — тихо с заметным акцентом взмолился сидевший. — Спасите меня, пожалуйста. Они ищут меня.

— А-а! Так ты и есть тот воришка, из-за которого тут такой переполох?

Заметив, что мужчина не буйный, не угрожает, я почувствовала себя увереннее.

— Я не вор. А они — не полиция. Они убьют меня, если поймают. Умоляю, вывезите меня отсюда.

— Ты с ума сошёл! Там проверяют все машины при выезде. Если тебя здесь найдут, то меня повяжут вместе с тобой. Вылезай! Мне не нужны проблемы! Тем более, если это убийцы.

Но глаза смотрели на меня с такой мольбой и отчаянием, что моё мягкое женское сердце дрогнуло. И всё ж нельзя всех подряд жалеть. А если это разборка между группировками, и я попаду в самое пекло их войны? К тому же и беглец явно не русский. Нет уж, своя жизнь дороже.

— Вылезай! — тряхнула я головой. — Ищи себе других дураков!

— Девушка, добрая, милая, не гони меня, — застонал мужчина. — Я всё для тебя сделаю. Я стану твоим слугой, твоим рабом, я буду любить тебя каждую ночь, я стану столиком для твоего обеда, только спаси меня... Умоляю...

Я оторопела. Подобными мольбами меня ещё никто ни о чём не просил. Столик для обеда. Смешно. А уж на ночь мне такое чудо вообще не нужно. И всё же моё сердце потеплело ещё на градус.

— Никакая я не добрая и не милая, — проворчала я, отвернувшись, но в моей душе уже разгорелась жалость. — И почему я должна тебе верить?

Я посмотрела в сторону шлагбаума, где уже выстроилась очередь из автомобилей. Охранник останавливал почти каждую машину, открывал багажник и дверь в салон. Без досмотра пропускались лишь автомобили с большим количеством пассажиров. Там просто физически негде было спрятать человека. Моя машина обязательно будет подвергнута досмотру.

Ох, и почему он залез именно в мой автомобиль? Да потому что я, дура эдакая, вечно забываю двери запирать. Что же теперь делать? Я оглянулась, осмотрела салон. Взрослому мужчине спрятаться негде. Если только...

— Ладно, — сдалась я. — Попробую вывезти. Довезу тебя до ближайшего двора, а дальше — твои проблемы.

— Да-да, спасибо большое! — выпалил обрадованный мужчина.

Отстегнув ремень, я вышла из автомобиля. Теоретически я уже придумала, как спрятать беглеца, теперь это надо было умудриться исполнить практически. Я распахнула дверцы с правой стороны и осторожно вынула зеркало.

— Понимаю, что это трудно, — обратилась я к скрючившемуся мужчине, — но попробуй сжаться ещё сильнее. Может, получится засунуть ноги под сидение?

Мужчина постарался. Не знаю, каким образом, но у него получилось ещё уменьшиться. Я положила на переднее кресло зеркало, и оно почти полностью закрыло и сидение, и человека под ним. Чтобы закрыть побольше пространства, я даже расправила обёрточную бумагу, а сбоку от кресла поставила пакет с деталями от полочки. Затем критично осмотрела результат маскировки. Если зеркало не поднимать, то беглеца не заметят. Закрыв двери, я снова села за руль и завела мотор.

— Тебе удобно? — спросила я несчастного.

— Я потерплю, — ответил мне голос из-под сидения.

— Ну, тогда молись, чтоб мы проехали без проблем.

Отстояв очередь, я подъехала к шлагбауму. Охранник достаточно вежливо остановил меня, объяснил, что на территории торгового центра скрывается преступник, и из опаски, что он может сбежать, проводится вынужденная проверка всех выезжающих автомобилей.

— Извините, но я должен осмотреть багажник и салон, — закончил он речь.

— Открывайте, смотрите, — с деланным равнодушием позволила я, а у самой сердце чуть не выпрыгивало от волнения.

Охранник направился к багажнику. Возле шлагбаума стояло ещё двое мужчин в джинсовых куртках. Узкие азиатские глаза смотрели на меня пристально и с подозрением. "Ну точно, какая-то мафия. Если мужика найдут, мне конец".

Охранник закрыл багажник, открыл заднюю дверцу в салон, осмотрелся, закрыл. Затем открыл переднюю дверцу, осмотрелся, потянулся к зеркалу.

— Поаккуратнее, пожалуйста, — рявкнула я. — Я еле уложила зеркало.

Охранник отдернул руку.

— Красивое, — сказал он, стараясь заглянуть под него.

— Цена у него тоже красивая. Потому и переживаю.

— Извините. Можете проезжать.

Охранник захлопнул дверцу и подал знак, чтобы открыли шлагбаум. Старательно сохраняя безразличный вид, я покинула территорию автостоянки торгового центра.

Выехав на шоссе, я облегчённо выдохнула. Подобного ужасного волнения ещё никогда в жизни не испытывала. Даже удивительно, как я смогла сохранять спокойный вид. Наверно, жить очень хотелось.

— Можешь расслабиться, — сказала я спрятанному беглецу, — ты в безопасности. Сейчас заверну в какой-нибудь двор и выпущу тебя.

Из-под зеркала раздалось в ответ тихое всхлипывание. Должно быть, беглец и сам сильно перенервничал. Я заехала в ближайший двор и остановила автомобиль в тени деревьев. Потом вышла, переложила зеркало на заднее сидение и помогла мужчине выползти на волю. У бедного всё тело затекло от неудобной позы. Он вышел и со стоном попробовал распрямиться. Беглец оказался довольно высоким стройным молодым парнем. Чёрные прямые сальные волосы достигали плеч, густая длинная чёлка почти полностью закрывала лицо, оставив напоказ лишь полные чётко очерченные губы и округлый давно не бритый подбородок. Одежда была довольно потрёпана: водолазка сбоку и на плече имела дыры, джинсы покрыты пылью, грязные кроссовки когда-то очевидно имели светло-серый оттенок. Молодой человек сделал попытку потянуться, но покачнувшись, упал обратно на сидение.

— Ксо — выплюнул он что-то ругательное. — Ноги задеревенели совсем.

Он склонился и стал растирать затёкшие ноги.

— Эй, я не собираюсь стоять здесь вечно, — поторопила я его.

Беглец поднял голову и убрал с лица чёлку, будто штору отодвинул. Этого мне только не хватало! На меня смотрели раскосые азиатские тёмно-карие глаза и хлопали густыми ресницами. "Наверняка нелегальный гастарбайтер, — решила я. — Поди, натворил чего-нибудь да сбежал от хозяина. А я-то, дурочка, пожалела."

— Я чуть-чуть посижу, можно? — попросил парень.

В принципе он был довольно симпатичным, у себя на родине, возможно, даже считался красавцем. Глаза не слишком узкие, скулы не слишком высокие, лицо не слишком широкое. И фигура хорошая. Если его помыть, побрить да приодеть, очень даже хорошеньким получится.

— Ладно, но только недолго, — почему-то я вновь уступила ему.

Парень слабо улыбнулся и вновь опустил голову, возобновив растирание ног. Я прислонилась к автомобилю, ожидая, когда мой странный пассажир приведёт себя в дееспособное состояние.

— Ты сам-то откуда? — поинтересовалась я от нечего делать. — Ты таджик? Или узбек?

Парень на мгновение замер. Затем, придержав чёлку, повернул ко мне нахмуренное лицо.

— Я не таджик и не узбек, — обиженно буркнул он.

— Значит, татарин, — сделала я вывод.

Тяжело вздохнув, парень удручённо покачал головой и вернулся к прерванному занятию.

"Вообще-то, у татар более смуглая кожа, — подумала я. — А у этого... будто морской песок..."

— А, поняла! Ты китаец.

Но парень снова вздохнул и, выпрямившись, недовольно ответил:

— Я не китаец. Я из Японии.

— Футы-нуты, — передёрнула я плечом. — Извините, что обидела вашу великую особу.

— Ничего, я уже привык. Меня в этой стране многие принимают за китайца.

— И от кого же ты спасался?

— Меня похитили, чтоб шантажировать моего отца. А я сбежал.

Ничего себе! Похищение?

— У тебя богатый папочка?

— Нет. Тут дела криминальные.

— Зачем же тебя в Россию вывезли?

— Меня не вывозили. Я живу здесь, в Москве. Поэтому здесь меня и поймали.

— Понятно. Ничего себе, ситуация. Я такое только в кино видела. И что ты теперь намерен делать?

— Пока не знаю. У меня забрали документы, и денег совсем нет. — Парень склонил голову и, оттирая с руки грязное пятнышко, казалось, ушёл в разговор сам с собой. — В общагу возвращаться нельзя, там наверняка меня уже поджидают. Телефона нет, с друзьями не свяжешься. Идти в посольство? Это, конечно, вариант. Если только там меня тоже не караулят. Мне бы брату позвонить, он может помочь...

— Я б тебе дала сотовый, но он ещё в магазине разрядился.

Парень повернулся ко мне и грустно улыбнулся.

— Ладно, я что-нибудь придумаю. Ты мне и так очень помогла. Даже теперь не знаю, как смогу отблагодарить тебя.

Парень встал, потянулся, размял мышцы.

— Удивительно, как ты такой высокий поместился под сидением? — высказала я, наблюдая за физической разминкой.

— Наверно, страх перед смертью сделал из меня гнома, — усмехнулся парень.

Неужели его и вправду могли убить? И почему я ему верю? Почему жалею? Ведь вполне возможно, что история его выдумана. Да, может, и не японец он вовсе. Всё, пора уезжать. Я помогла ему бежать, а дальше пусть сам выпутывается.

— Ну, удачи тебе, японец, — бросила я и, захлопнув дверцу, направилась на место водителя. — Признаться, у меня совсем нет времени на пустые разговоры.

Парень смотрел на меня немного растерянно. Неужели, он наивно рассчитывал, что останусь с ним до конца? Я села за руль, захлопнула дверцу, завела мотор и выехала из тени. В зеркало заднего вида мне было видно, как удаляется сутулая фигура парня. Я ему даже не дала возможности сказать мне "спасибо". Впрочем, парень, наверно, уже осознав, что мы больше никогда не увидимся, улыбнулся мне вслед и помахал рукой. Вот и отблагодарил.

Я завернула за угол и остановилась на пороге шоссе, пропуская поток машин. Но странный беглец не выходил у меня из головы. Вот куда он такой пойдёт? Без паспорта, без денег, грязный, оборванный, да ещё азиат. Его наверняка остановит полиция и скорее всего не поверит в сказку про похищение. Не поверит, значит, запрёт в "обезьянник", может, и изобьёт. И с чего я стала такой жалостливой?

Я перевела рычаг на задний ход и вернулась на территорию двора. Парень сидел на скамейке и, низко склонив голову, массировал пальцами виски. Должно быть, его мучила головная боль. Вот разве мне должно быть до этого дело? Я развернула автомобиль и подъехала к парню. Он выпрямился, удивлённо приподнял брови. Вернее, одну бровь, так как второй глаз был полностью закрыт чёлкой. Перегнувшись через соседнее кресло, я открыла дверцу.

— Тебе больше не к кому обратиться, кроме брата? — спросила я.

Беглец отрицательно потряс головой.

— Ладно, садись.

Парень не заставил себя ждать и занял переднее место в моём автомобиле.

— В таком виде без документов и при твоей азиатской внешности тебе лучше не ходить по городу. Сейчас поедем ко мне, и ты позвонишь брату. Он точно поможет?

— Да, точно. Он ещё не знает, что я на свободе. А когда узнает, то обязательно заберёт меня.

— Вот и отлично. Закрой дверцу.

— Спасибо. Ты очень добрая.

— Я не добрая, — огрызнулась я. — Это ты жалкий.

Всю дорогу мы ехали молча. Парень сидел, опустив голову, и длинные волосы скрывали его лицо. Я даже и не пыталась угадать его мысли. Мне они были не интересны. Вскоре я завернула во двор и остановилась у многоэтажного дома, в котором жила. Оглядевшись, я к радости своей не заметила кого-либо из знакомых или соседей. Не очень-то хотелось, чтобы меня вдруг увидели в обществе азиата. Потом лишних расспросов не оберёшься. Мы вышли из машины, я нагло нагрузила парня тяжёлыми пакетами с моими покупками, сама же взяла драгоценное зеркало. Молча мы вошли в подъезд, поднялись на лифте на седьмой этаж, зашли в мою квартиру.

— Разувайся. Положи пакеты на пол, — указала я и кивнула в сторону журнального столика у дивана. — Вон телефон, звони.

Я отнесла зеркало в спальню и аккуратно положила на кровать. Вернулась в залу.

— Нет! — взвизгнула я, заметив, как гость садится на мой прекрасный голубой диван.

Испугавшись моего крика, парень резко отскочил.

— У тебя штаны грязные, а диван светлый, — грозно пояснила я. — Вон, стул возьми.

Но парень видимо решил, что и стул тоже не стоит пачкать, так как просто опустился перед столиком на колени. Пусть сидит, как хочет, только, чтоб мне потом лишних забот не создал.

Сняв ветровку, перехватив заколкой мешавшие свои довольно длинные волосы, я взяла пакеты с продуктами и прошла в кухню. Оттуда мне было хорошо слышно, как парень разговаривал с кем-то на своём языке. Я не прислушивалась. Смысл слов всё равно останется неясным, а как они звучат, мне было неинтересно. К тому времени, как я распаковала пакеты с провизией, в комнате наступила тишина. Должно быть, разговор был окончен. Я прошла в комнату. Парень, сгорбившись, поджав ноги, задумчивый сидел на полу возле журнального столика. Подошвы его носков были не намного чище кроссовок. И я только сейчас заметила, что на спине его водолазка тоже имела дыру, да такую большую, что в неё свободно можно было просунуть обе руки. Ну, настоящий бродяга.

— Поговорил? — спросила я.

Парень вздрогнул и быстро поднялся.

— Акито... Брата ещё нет дома, — отрапортовал он. — Но должен прийти скоро, примерно через час.

— А с кем же ты разговаривал?

— Это Кичи, невеста брата.

— Она тоже японка?

— Ну да.

Вот уж не думала, что в Москве развелось столько японцев.

— Значит, ты будешь этот час ждать?

— Я могу... — Парень замялся. — Я могу подождать за дверью...

— Вот ещё! — фыркнула я. — Чтоб тебя кто-нибудь увидел такого "красивого"? Жди здесь.

Оставив парня в комнате, я вернулась в кухню. День выдался утомительным, и голод напоминал о себе более настойчиво, чем обычно. Я зажгла газовую плиту, заварила в чайничке чай, потом достала из холодильника кастрюльку с тушёной картошкой и разогрела себе обед. Затем, сполоснув в раковине руки и взяв тарелку с порцией еды, села за стол.

Спустя какое-то время из-за дверного косяка появилось нерешительная физиономия моего странного гостя. Неужели он мне даже поесть спокойно не даст?

— Чего хочешь? — поинтересовалась я.

— Можно мне воды? — неуверенно попросил парень. — Немножко.

Я заметила, что он старается не коситься на обеденный стол, но получалось это у него довольно плохо. "Он ещё и голодный", — с тяжёлым вздохом посетила меня догадка.

— Обедать будешь? — Парень промолчал, видимо, стесняясь ответить утвердительно. — Ванная комната прямо за тобой. Иди, умой лицо и руки.

Всё так же молча, парень отправился выполнять моё указание. Пока он наводил хоть какую-то чистоту, я наложила ему большую порцию картошки, подала вилку и ломоть мягкого хлеба. Вскоре парень вернулся и сел за стол. Настроение его заметно улучшилось, он даже улыбнулся.

— Спасибо, — с лёгким поклоном сказал он.

— Ешь, не стесняйся.

Парень взял хлеб, вилку и приступил к трапезе. Ел он неторопливо и аккуратно, маленькими кусочками. Наверно, ради меня выдерживал этикет. Я окинула парня более внимательным взглядом — воротник водолазки стал немного мокрым, значит, шею он тоже помыл, рукава были задраны выше локтя, открыв для обзора серые синяки на запястьях, джинсы так же имели лёгкие влажные пятна, видно, парень пытался и их немного почистить, ноги освобождены от грязных носков и тоже прошли процедуру мытья.

— Очень вкусно, — похвалил парень. — Сама готовишь?

— Как видишь, кроме меня в доме больше никого нет, — отозвалась я. — Ты давно не ел?

— Сегодня от завтрака я сбежал, а вчера ужин подавали в около пяти вечера.

Я покосилась на настенные часы. Три часа дня. Если говорит правду, то не ел почти сутки.

— Тебя как зовут-то? — вновь спросила я.

— Соби. А твоё имя?

— Милена.

— Милена, — с улыбкой повторил парень. — Красиво. Это от слова "милая"?

— Да. Славянское имя. И давно ты в Москве живёшь?

— Чуть больше года. Я учусь здесь.

— Вот как? И где?

— В высшей балетной школе.

— О! Так ты балерун?

— Не совсем. Я занимаюсь на факультете современного танца.

— А у вас разве такой школы нет?

— Есть. Но русская считается лучшей.

— А твой брат здесь тоже учится?

— Нет. Акито живёт и работает в Токио.

— В Токио?! — Я так удивилась, что даже вилку отложила. — И сейчас ты звонил в Токио?

— Ну да. — Соби наивно похлопал ресничками.

— Ты же сказал, что брат заберёт тебя! Как, если он так далеко?

— Он прилетит на самолёте. Если сегодня не успеет, то завтра обязательно.

— Завтра? Значит, тебе надо будет где-то ночевать?

Я уже ругала себя, что вернулась за этим бродягой, что привезла его к себе. Нельзя быть такой жалостливой дурочкой.

— Ну, одну ночь я уж где-нибудь переночую. Может... вокзал... или...

— И представляю, какой счёт мне придёт за телефонные разговоры!

— Я намерен попросить брата, чтоб он отблагодарил тебя за твою помощь...

Но меня эти пустые обещания мало успокаивали.

— Ты не представляешь, что такое ночевать на вокзале, да ещё при твоём внешнем виде! — высказывала я. — Завтра твой братик будет искать тебя либо в полицейских обезьянниках, либо в моргах. Нет уж, если понадобится, ночевать будешь здесь. Уж потерплю тебя одну ночь.

Раздался телефонный звонок. Нервная и даже немного злая я рванула с места и прошла в комнату.

— Алло! — рявкнула я в телефонную трубку.

— Гуд ивнинг, — вдруг отозвался приятный мужской голос. — Экскьюз ми, мисс. Май нейм из Миками Акито. Соби из май бразе. Хи коллд ту ми фром зиз намбе энд...

— Ес, ес, оф коз... — нервно прервала я мужчину, догадавшись, чего он хочет, и крикнула в сторону кухни. — Соби, это тебя! Ты оставил им мой номер?

Парень буквально вбежал в комнату и бросился к телефону.

— Я и забыл, что у Кичи есть определитель номера. Акито! Коничива, ани! [ Здравствуй, брат! ]

Дальше, опустившись на пол, Соби начал что-то громко и эмоционально рассказывать на своём языке. Я оставила его и вернулась в кухню. Хоть бы брат приехал за ним. Я даже согласна довезти Соби до аэропорта. Сколько, интересно, по времени лететь из Токио до Москвы? Часов пять, шесть или больше? Нет, вряд ли брат сегодня прилетит. Придётся Соби устраивать у себя на ночь.

Я прислушалась. Бурные высказывания закончились, и теперь Соби больше слушал, время от времени издавая короткие фразы. И чем дальше шёл разговор, тем слабее и грустнее становился тон этих фраз. Я почувствовала недоброе. Поставив мою опустевшую тарелку в раковину, я прошла в комнату. Парень сидел на полу и выглядел расстроенным.

— Что-то случилось? — поинтересовалась я.

— Тётто матцу... [ Подожди минутку ] — сказал Соби собеседнику и, отстранив трубку, повернул ко мне печальное наполовину прикрытое чёлкой лицо. — Ты можешь поговорить с моим братом?

— Нет, не могу. Я не знаю английского, а он, как я поняла, не знает русского. Что произошло?

— Он не сможет приехать за мной сейчас.

Я напряглась. Мои предчувствия, кажется, оправдывались.

— Почему не сможет?

— Понимаешь... Он работает в Федеральной службе безопасности и сейчас занимается расследованием дел одной группировки... Он просит дать ему дней пятнадцать-двадцать...

— Сколько?!

От моего крика Соби сжался в комок, будто его бить собрались.

— Акито сказал максимум двадцать, — теряя уверенность, повторил парень и виновато отвёл глаза. — Он просит тебя... И... я тоже прошу...

— Я так и знала. Я так и знала! Разве можно кому-либо доверять в наше время! — Я была в бешенстве, но скорее от себя, чем от несчастного парня. — Я впустила тебя на пять минут, чтоб ты позвонил. Потом ты остался на час, потом выяснилось, что ты можешь остаться на ночь. Теперь хочешь поселиться на месяц. С такими темпами ты вскоре вообще здесь пропишешься. У меня, между прочим, есть личная жизнь, в которую ты со своими проблемами совершенно не вписываешься!

— Хай. Я понял, — пролепетал Соби. — Я скажу, что ты не можешь...

— Да, так и скажи, — ткнула я и разгневанная вышла из комнаты.

Подойдя к раковине, я включила кран и стала рьяно намывать тарелку. "Ишь, чего придумали, поселиться у меня на двадцать дней! Решили, если я один раз помогла, то буду теперь подчиняться их капризам? Пусть идёт, куда хочет. Я не виновата, что его братец такой деловой. Тоже мне, агент 007. А родного брата уберечь не смог". С тарелкой в руках я вышла из кухни и заглянула в комнату — Соби, сгорбившись, сидел по-турецки возле столика и что-то тихо лепетал в трубку. Я вернулась на прежнюю позицию. И почему мне его так жалко? Я всегда и всем уверенно говорила "Нет", если мне так надо было, я всегда была тверда в своей позиции. Что со мной теперь? Уже который раз за день не могу отказать этому странному парню. Может, это из-за его жалкого внешнего вида?

Выключив кран и отложив тарелку, я вновь отправилась в комнату.

— Через двадцать дней братец точно приедет? — спросила я.

У Соби был взгляд невинно побитого котёнка.

— Он обещал. Может, и раньше получится. К тому же у него есть связи в посольстве, возможно, мне удастся поселиться там.

— Сегодня пятое сентября. Плюс двадцать, это будет двадцать пятое. Двадцать шестого сентября я выставляю тебя отсюда без всякой жалости.

На лице парня расцвела такая счастливая улыбка, будто я ему мою квартиру подарила.

— Аригато домо, Милена-сан! Спасибо большое! — с крайней нежностью произнёс он и поспешил сообщить хорошую новость своему брату.

Одно утешало, мне не придётся оплачивать столь долгие переговоры с Японией. Я вновь отправилась в кухню, налила в чашку чай и села за стол. Почему, зачем так поступаю? Ведь совсем не знаю этого человека. Может, он мошенник? И всё же в душе что-то заставляло ему верить. Я даже не понимала, что.

Вскоре вошёл Соби. Вид его был довольный и успокоенный. Ещё бы. Он спасся от преступников и даже нашёл укрытие, и всё благодаря одной дурочке.

— Садись, доедай обед, — позвала я. — Он уж остыл, наверно.

Парень поправил чёлку, сел за стол и взял вилку.

— Милена-тян, прости, что я так ворвался в твою жизнь, — сказал он. — Если б не обстоятельства...

— Ладно, уже ворвался, — прервала я его. — Ешь. А потом будем приводить тебя в порядок. Я надеюсь, ты не куришь? Не люблю запах табака от мужчин.

— Нет, не курю.

— Хоть что-то хорошее.

Соби с удовольствием продолжил трапезу. Я вновь обратила внимание на его синяки на запястьях, на рваную одежду. Видел бы тот брат, в каком жалком состоянии сейчас находился Соби.

— Если бы я узнала, что мой брат спасся из плена, я бы бросила все дела и примчалась за ним, — с упрёком высказала я.

Соби помолчал, прожевал, а после, не поднимая глаз, негромко ответил:

— Те парни, у которых я "отдыхал", тоже из той самой группировки. После моего звонка Акито свяжется с местным управлением полиции, и по горячим следам бандитов постараются поймать. Если поймают, я смогу вернуться в общежитие. Ещё и мама лежит в больнице. Когда она узнала, что я попал в плен, с ней случился удар. Но сейчас ей уже лучше, аригатаи кото-ни [ Слава Богу ].

Что ж, наверно, я не права. Возможно, парню действительно было тяжело, а я... Я эгоистка. Ведь ему здесь даже пожаловаться некому. Даже Родина его находилась очень далеко.

— Ты пьёшь чай крепкий? — Мой тон стал значительно мягче.

— Да, крепкий, — кивнул Соби.

— У меня есть лимон. Будешь чай с лимоном?

— Да, можно.

Я встала, достала чашку, отрезала ломтик лимона.

— А что значит "Хай"? — поинтересовалась я, наливая чай в чашку. — Ты произнёс это слово, когда отвечал мне.

Соби улыбнулся.

— Хай — это "да" по-японски, — объяснил он.

— Хм! Хай. Интересно...

После обеда я выделила для моего нового постояльца два полотенца, мочалку, зубную щётку и отправила в ванную.

— Вон там возьмёшь шампунь, мыло, — указывала я. — Брюки кинь в стиральную машину, а майку твою я выброшу. Что ещё? Да. Если тебе нужно, у меня есть бритвенный станок.

— Да, нужно, — подтвердил Соби, потирая обросший подбородок.

— Вот, возьми. Правда, ни пены, ни лосьона для бритья я не имею...

— Ничего, и мыло сойдёт. Спасибо.

— Ну, тогда оставляю тебя. Не торопись, можешь плескаться тут, сколько пожелаешь.

Оставив Соби в ванной, я прошла в спальню. Надо выделить для парня чистую одежду. Я порылась в своём гардеробе и достала тёмно-синюю футболку и серую водолазку, которые уже давно не носила. Поковырявшись в шкафу ещё немного, я вытащила на свет и голубые спортивные брюки. Парень был не толще меня, так что брюки на него налезут. Вот только в длину будут коротковаты. Но ничего, потерпит.

Я закрыла шкаф и села на кровать. Возникала ещё одна проблема. Что я скажу Игорю? Как объясню появление мужчины в моём доме, да ещё и азиата? Игорь, конечно, добрый человек, но уж больно ревнивый. Выдать его за брата моей подруги детства, который приехал в Москву поступать? Может, и поверит. Но всё равно потребует выставить. Или сделает это сам. Всё-таки это его квартира. Был бы Соби девушкой — другой разговор. Но он молодой мужчина. И довольно симпатичный мужчина. Я вздохнула. Приключение, конечно, интересное случилось со мной, но оно принесло столько проблем.

Я достала с антресоли утюг и выгладила приготовленные вещи. Соби плескался не долго. Между смежными спальней и залой (если так можно назвать эту небольшую часть квартиры) вместо двери была широкая арка, и потому я сразу увидела, когда парень появился в комнате. Босой, с растрёпанными мокрыми волосами; вокруг бёдер перевязано широкое банное полотенце, на плечи накинуто полотенце ручное.

— С лёгким паром! — окликнула я его, убирая утюг на место. — Проходи сюда.

Парень прошёл в мою маленькую сумрачную спальню, где почти всю свободную площадь занимала кровать, оставив лишь немного места для туалетного столика да для гардероба.

— О, а ты хорошенький без щетины, — заметила я.

Комплимент Соби не смутил. Напротив, приподняв бровь, парень в ответ мне кокетливо улыбнулся. Да он не такой уж и скромный.

— Вот, я нашла для тебя кое-какие вещи, — указала я. — Они не новые, но чистые. Только брюки могут быть коротковаты, я всё-таки пониже тебя.

— Ничего страшного, буду носить как бриджи.

— Ну, тогда одевайся.

Оставив парня и выйдя в комнату, я подумала, что моему гостю надо выделить расчёску и, наверно, ещё носки. Но такого большого размера носков в моём гардеробе не имелось. Ладно, походит пока босяком, а потом свои постирает. Я открыла ящик внизу стеллажа, в котором хранилась вся моя женская мелочь, нашла подходящую расчёску. Уверенная, что Соби уже оделся, я повернулась в сторону спальни. И оцепенела.

Надев брюки, парень аккуратно подвернул их, сотворив подобие манжет, и выпрямился. Такой разноцветной спины я ещё не видела. В области поясницы желтел застаревший синяк, на плече фиолетовым пятном разлился более свежий, левый бок имел цвет пасмурного неба.

— Что... это?.. — выдохнула я.

Соби обернулся и покосился на свою спину.

— На том "курорте", где я был, только такой загар, — отвернувшись, угрюмо ответил он.

— Подожди, не одевайся, — остановила я парня. — У меня есть мазь от... от подобного "загара".

Я подбежала к тумбочке под телевизором, достала аптечку и взяла из неё тюбик с нужной мазью. Парень ответственно ждал, а после безропотно позволил мне втереть мазь во всю его спину. Плечо я старалась трогать особенно осторожно, понимая, что оно, должно быть, болело больше всего.

— У тебя нежные руки, — неожиданно произнёс Соби.

Зачем он так сказал? Он всё испортил. Я вдруг осознала, что прикасаюсь не просто к человеку, а к крепкому красивому телу молодого мужчины. Почувствовав себя крайне неловко, я остановилась. Во мне даже промелькнул проблеск смущения, чего отродясь не было. Ни к чему всё это. Не нужно мне.

— Дальше продолжишь сам.

Я демонстративно вложила тюбик в руку парню и ушла прочь. Ха, "нежные руки". Он ещё не знает, какая я колючка.

Я направилась в ванную комнату. Пора было заняться делом, а именно, повесить новое зеркало. Для начала я сняла старое крохотное зеркальце, которое висело так высоко, что мне было видно в нём только лоб да макушку. Осторожно сняв зеркало, я отставила его в сторону, после чего вгляделась в стену. Оно, оказывается, было посажено на болты. А я думала на гвозди. Что делать? Для меня прибить гвоздь было легче, чем ввинтить болт. Но, ничего. Возможно, и эта работа не такая уж и трудная. Хорошо, что после ремонта я попросила оставить мне всякие гвозди, винтики, болтики, кое-какой инструмент. Даже набор отвёрток имелся. Сейчас это всё очень даже пригодится.

— Может, этим лучше мне заняться?

Я повернулась и оценивающим взглядом смерила стоявшего в дверях Соби. Он уже нарядился в мою синюю футболку, расчесал волосы и даже заколол свою длинную чёлку заколкой. Моей заколкой, между прочим.

— А ты сумеешь? — поинтересовалась я.

— Представь себе, я не только хáси могу держать в руках.

— Что такое "хáси"?

— Палочки для еды. У тебя инструмент имеется?

Соби держался очень уверенно. От недавнего жалкого вида в нём не осталось ни следа. Что ж, раз в моём доме появился мужчина, то почему бы и не поручить ему мужскую работу.

— Конечно, имеется, — ответила я. — Тебе что понадобится, сверло или молоток?

Парень пригляделся к стене.

— Сверло, — выдал он. — И болты крупнее, чем эти.

— Я принесу всё, что у меня есть. Разберёшься сам.

Я не мешала Соби. Даже не наблюдала за его работой. Я занялась разбором новых вещичек, купленных для моей младшей сестрёнки. Нужно собрать посылку да завтра отослать в Спасск. Я с нежностью представила, как Людочка обрадуется обновкам. Особенно этому платью. Как раз такому, о котором она мечтала. Ей очень пойдёт. Наконец я могу красиво одевать её, дать образование и жизнь не хуже, чем у других. Никогда не позволю ей чувствовать себя ущербной.

Я аккуратно сложила два джемпера, юбку с брюками в пакет, перевязала его. Положила сверху коробку с сапогами. В этот раз большая посылка получается. Ещё и куртку уложить надо будет. Как же мне поступить? Придётся собирать две посылки. Там и для мамы кое-что приготовлено.

— Я повесил зеркало, можешь взглянуть, — раздался за спиной голос Соби.

— Да, сейчас подойду, — отозвалась я, однако, сама даже с места не тронулась.

В данный момент мои мысли были заняты посылками. Тогда Соби сам приблизился ко мне и встал рядом, так же уставившись на большой куль, лежащий на диване.

— Можно спросить, кому подарки собираешь? — поинтересовался он.

— Моей сестрёнке и маме, — ответила я.

— Они далеко живут?

— В Спасске.

Кажется, название города парню ни о чём не сказало.

— Красивое платье, — вновь произнёс он. — Сколько лет сестрёнке?

— Пятнадцать. Скучаю по ней страшно, — вздохнула я. — Мы с ней всегда были, как неразлучные подружки, несмотря на разницу в возрасте.

— Да у вас разница-то маленькая, — будто мимоходом заметил Соби.

— Девять лет, довольно приличная.

— Не может быть! Я думал, тебе не больше двадцати.

Я медленно повернулась к парню и устало взглянула в его невинно хлопающие ресницами раскосые глаза.

— Ты опять пытаешься делать комплименты? — упрекнула я. — Не трать усилий, они на меня не действуют. Пойдём смотреть твою работу.

Работа Соби мне понравилась. Зеркало висело ровно, и мусора вокруг не замечалось. Но вслух я ничего не сказала. Лишь с королевской милостью позволила повесить ещё и прилагающуюся к зеркалу ажурную полочку.

С полочкой мой работник почему-то возился дольше. Я упаковала вещи для посылки и после отправилась в кухню, чтоб заняться ужином. Теперь надо готовить что-то более сытное, всё-таки предстояло кормить мужчину. Я заварила бульон и почистила овощи для супа, кинула на сковороду четыре котлеты.

— Моя помощь ещё в чём-то нужна? — поинтересовался Соби, завершив наконец работу.

— Нет, — отозвалась я. — Отнеси ящик с инструментами в коридор, я после уберу его на место.

Исполнив это, парень вернулся в кухню и сел на табурет у обеденного стола. Теперь он от меня вообще не будет отходить что ли?

— Можешь пока посмотреть телевизор, — предложила я.

— Не хочу, — просто ответил Соби. — Я не люблю быть один. Лучше с тобой поболтаю. Если ты не против, конечно.

Я тяжко вздохнула. Вот ведь свалился на мою голову. Придётся двадцать дней не только терпеть его присутствие, кормить его, но и развлекать беседами. Уж поскорее бы поймали тех бандитов. Я выложила на стол большой розовый помидор, пару огурцов, пучок зелёного лука, поставила миску и всучила парню нож.

— Раз решил сидеть тут, то нарежь салат. Справишься?

Парень приподнял бровь и, искоса взглянув на меня, снисходительно усмехнулся.

Я вернулась к приготовлению супа.

— Ты очень грамотно и свободно говоришь по-русски, — завязала я разговор. — Выучил его за год проживания здесь?

— В общем, да, — охотно ответил Соби. — Но русский язык преследует меня почти полжизни.

— Это как?

— В школе в моём классе училась девочка Нарико, — начал рассказывать парень, не спеша нарезая вверенный ему салат. — Она была страстно увлечена русской культурой и русским языком. Мне Нарико очень нравилась. Красивая, но независимая... с шипами... прямо, как ты. И чтобы добиться её расположения, я вместе с ней пошёл на курсы русского языка, потом с ней в паре брал частные уроки. Я занимался танцами, мне не нужен был русский, но я добросовестно учил его ради внимания Нарико.

— Расположения-то от неё добился?

— Да. Сначала стал её другом, потом завязались более близкие отношения. Я думал, после школы мы поженимся.

— И что помешало?

— Окончив школу, Нарико уехала в Россию и осталась здесь навсегда. Выучилась, вышла замуж. Мы больше не общаемся.

— Ты переживал?

— Сначала да. А потом я пошёл учиться в институт искусств и там, в балетном классе, познакомился с симпатичной девчонкой с шикарными волосами цвета спелого каштана. Такими же, как у тебя. Её звали Оксана, она была из русской семьи. Её родители по контракту несколько лет работали в Токио. Оксана была ужасно рада, что в её окружении наконец появился человек, который знает её родной язык. Когда мы с ней оставались вдвоём, она просила, чтобы мы говорили только по-русски. Для меня это была хорошая практика. Хотя, тогда я всё ещё считал, что русский язык мне не нужен.

— Ты на ней тоже хотел жениться?

— Не знаю. — Соби устремил задумчивый взор на пейзаж за окном. — Оксана была нежной... очень нежной. Слишком нежной. Приторной. Никогда не капризничала, ничего не просила. С ней было спокойно, но иногда её нежность утомляла. Нет, я не воспринимал её как невесту, — быстро скинув воспоминания, парень вернулся к работе. — Мы с Оксаной расстались через год. У её родителей закончился контракт, и она вернулась с ними в Россию. Больше мы не виделись.

— Кто была твоей следующей учительницей?

— Потом у меня был большой перерыв в изучении языка. Я учился в школе танцев, после устроился в одну танцевальную труппу, но она быстро распалась. А однажды я прослышал о просмотре на одной киностудии. В дораму требовался профессиональный танцор...

— Извини, куда требовался? — не поняла я.

— В дораму. Это фильм... сериал. Как правило, о любви.

— А, понятно.

— Меня почти взяли на роль. Но пришёл парень, который танцевал так потрясающе, что я искренно почувствовал себя дилетантом. Даже позавидовал его мастерству. После я ним познакомился, спросил, где он научился так танцевать. И когда он ответил "В Москве", я сразу понял, для чего судьба заставила меня выучить русский язык. Конечно же, я немедленно собрал вещи и приехал сюда учиться. Мне выделили комнату в общежитии, и уж тут... я познал все... как это... выкрутасы русской речи.

Я невольно рассмеялась, отчётливо представив, в каких компаниях и за какими столами у бедного иностранца проходило данное обучение.

— Не сомневаюсь, что общежитие стало для тебя лучшим педагогом, — заметила я.

— Это точно! — Соби тоже рассмеялся. — И главное, уроки проходили весело, не навязчиво.

— Вот только от акцента никак не избавлюсь, — добавил он, убавив смех.

— И не надо от него избавляться. Он придаёт твоей речи некую необычность, привлекательность...

— Правда? — взметнув брови, подивился парень. — А я всегда думал, мой акцент смешён...

Ну уж нет, больше он от меня комплиментов не получит. И так уже сказала лишнего.

— В принципе, у меня ужин готов, — сообщила я, повернувшись к Соби.

— В принципе, у меня салат тоже почти готов, — вторил он мне, указав на полную миску. — Осталось только заправить.

Я достала из холодильника баночку сметаны и подошла к столу. Соби сидел, сложив руки, словно ученик и с интересом наблюдал за мной. Даже скорее не за мной, а за моим лицом. Будто рассматривал его. Я посолила салат, заправила его сметаной, убрала со стола нож и обрезки. Соби продолжал за мной наблюдать. Впрочем, меня это не смущало и почему-то не нервировало. Даже странно, почему?

— У меня есть бутылочка вина. Может, по глоточку за наше странное знакомство? — предложила я.

На лице парня расцвела кокетливая улыбка, и бровь его игриво дрогнула.

— Я согласен.

Ужин у нас длился очень долго. Не потому, что мы много ели, а потому, что много разговаривали. Говорил в основном Соби. Он оказался весьма интересным рассказчиком, знал множество захватывающих историй, забавных происшествий. При этом его рассказы щедро сдабривались жестами рук и выражением чувств на лице. Лицо его было очень эмоциональным. Кажется, говори парень на своём родном языке, я прекрасно поняла бы, о чём речь, по одной его мимике.

Возможно, именно эта излишняя эмоциональность и приковывала мой взгляд к его лицу. К полным губам, которые то вытягивались в улыбку, то слегка выпячивались, выражая недовольство. К смуглым щекам, на которых при смехе проявлялись слабые ямочки. К тёмно-карим глазам необычного разреза со слегка приподнятыми вверх внешними уголками. К глазам, в которых теснились все чувства и переживания, что участвовали в рассказе. К чёрным пушистым волосам, которые периодически подвергались машинальному встряхиванию рукой, отчего приобретали несколько неряшливый вид. Я думала, что внимательно слушаю рассказчика, однако на самом деле с не меньшим интересом откровенно рассматривала его.

После завершения очередной истории я мельком взглянула на настенные часы.

— Ничего себе! — удивилась я. — Уже почти восемь! Ещё ни разу так долго не ужинала. Я думаю, надо помыть посуду и переселиться в комнату. Там всё-таки есть мягкий диван.

— Я могу помыть посуду, — вызвался Соби.

Он тут же вскочил и ринулся к раковине, где уже были сложены грязные тарелки.

— Я и сама помою, — возразила я, подойдя к парню. — Сядь на место.

— Мне не трудно, — упрямо заверил парень, включив кран. — И вообще, если уж я буду здесь жить какое-то время, то почему бы и не помочь тебе по хозяйству? Убери лучше со стола.

Он забрал за уши длинные локоны волос и принялся за работу. Я же с интересом вгляделась в его ухо, мочку которого украшал золотистый янтарный камушек.

— А я думала, мне показалось, — сказала я. — Но ты действительно носишь серьги?

Соби искоса взглянул на меня.

— У нас многие молодые парни носят серьги, — спокойно ответил он. — Девушки находят это весьма романтичным. Тебе так не кажется?

Вместе с вопросом мне была послана и хитрая улыбочка. Но я не собиралась рассыпать восхищения и лишь равнодушно передёрнула плечом.

— Да мне всё равно.

Пока Соби мыл посуду, я прибралась на обеденном столе, подмела пол, вытерла и убрала на место чистые тарелки и чашки. Мы прошли в комнату. Я включила свет, уселась на диван и жестом предложила Соби занять место рядом со мной.

— А теперь, Соби, нам нужно обсудить кое-какие аспекты твоего проживания в моём доме.

Парень отвесил лёгкий поклон и приготовился внимательно слушать.

— Прежде всего, у меня есть работа. И с понедельника по пятницу, с девяти утра до шести вечера я должна присутствовать в офисе и выполнять свои обязанности. Из дома утром обычно ухожу в восемь и возвращаюсь около семи вечера. Уже понятно, что ты не любишь быть один, но ради тебя я не собираюсь брать отгулы и тем более отпуск.

Соби понимающе покивал головой.

— Завтра понедельник, — продолжала я, — и на целый день я уйду на работу. А ты... смотри телевизор, слушай музыку, читай книги, журналы... да хоть спи. В общем, развлекай себя сам, как хочешь. Главное, чтоб всё было тихо, без пожаров и наводнений. И ещё одна проблема у меня возникает. Я, конечно, надеюсь, что ты завтра или послезавтра сможешь вернуться в общежитие или переехать в посольство, но если останешься... Одним словом, я встречаюсь с мужчиной. Он мне нужен, и я не хочу терять его.

— А разве я могу помешать вашим отношениям?

— Дело в том... что мы с Игорем встречаемся только два раза в неделю с семи до десяти часов вечера. Он приходит сюда, в эту квартиру. И присутствие постороннего мужчины здесь в это время мне совершенно не нужно.

Соби отвёл в сторону задумчивый взгляд.

— Странные у вас свидания, — проговорил он. — Этот Игорь женат?

Теперь я опустила глаза. Обсуждать свою личную жизнь с малознакомым молодым человеком было крайне неловко.

— Да, он женат. У нас нет возможности встречаться в другие дни.

— Но у вас крепкие чувства?

Ну, это уже слишком. Я недовольно зыркнула на собеседника.

— Тебя это не касается, — поцедила я. — Тебе нужно знать совсем иные факты. Игорь очень ревнивый. Эта квартира принадлежит ему. Если он здесь застанет меня, свою девушку, в обществе молодого парня, то я лишусь крыши над головой и хорошей работы.

— Ты так от него зависишь?

Я не поняла, какое чувство пропитало голос парня, но только мне почему-то стало стыдно и противно от этого стыда.

— Лучше скажи, куда тебя прятать, когда Игорь придёт, — буркнула я, не решаясь поднять глаза.

— Это не проблема. Я могу просто по улице погулять, в кино сходить.

— Не боишься встретить своих похитителей?

— Боюсь. Но если рассуждать логически, они не знают, в каком направлении я скрылся, у них слишком мало людей, чтобы прочёсывать всю Москву, а следовательно, встреча с ними в этом районе маловероятна.

— Ладно, значит, пойдёшь гулять, — согласилась я. — Брат когда позвонит тебе?

— Обещал в течение двух дней. Надеюсь, мне не придётся долго докучать тебе своим обществом.

— Я тоже на это очень надеюсь.

В разговоре повисла тяжёлая пауза. Казалось, мы говорили то, чего не хотели говорить, но были вынуждены. Не знаю, что ощущал Соби, но я чувствовала усталость, и физическую, и моральную. И надумала я тогда пораньше лечь спать. Вот только сначала надо устроить ложе моему гостю. Я встала, прошла в спальню и открыла шкаф. Соби молча наблюдал за мной.

— Спать будешь на диване, — сообщила я, вернувшись в комнату с постельным бельём в руках. — Он раскладывается, так что тесно тебе не будет. Сейчас выделю для тебя подушку.

— Ты всегда так рано спать ложишься?

Я наконец взглянула на парня.

— А ты разве сегодня не устал от своих приключений?

Соби согласно кивнул и поднялся с дивана. Я показала парню, как нужно раскладывать диван, вдела в пододеяльник тонкое шерстяное одеяло, дала подушку помягче. Затем с чистой совестью отправилась в ванную, где с удовольствием смыла под горячим душем всё напряжение прошедшего дня.

Да, так рано я ложилась спать крайне редко, но в этот день я уступила усталости. Соби было милостиво позволено смотреть телевизор, но только тихо. Впрочем, этим дозволением парень не воспользовался. Когда я легла в кровать и выключила ночник на туалетном столике, Соби тоже погасил свет.

Я очень быстро погружалась в дремоту. В сонном разуме мелькал разноцветный калейдоскоп разнообразных мыслей, проходили кадры прошедшего дня. Я уже почти утонула во сне... И сквозь его туман почувствовала, как что-то тёплое и ласковое скользит по моей руке. Встревоженный разум попятился обратно в реальность, но ещё не давал осознать, что же так приятно прикасалось ко мне. И лишь, когда шею обожгли горячие губы, меня выбросило из сна, и я распахнула глаза.

Резко повернув голову, я разглядела в темноте склонённое надо мной лицо, прикрытое длинной чёлкой. Соби! Я моментально приняла сидячее положение и со всей силой вспыхнувшей злости оттолкнула от себя мерзавца. Кровать моя была не слишком широкая, и потому парень немедленно оказался на полу.

— Ты совсем свихнулся?! — вскричала я. — Решил, если я впустила в дом, то впущу и в постель?!

— Ми-милена, Милена... не надо... — проблеял парень, робко выглядывая из-под кровати. — Не кричи... я то-только хотел...

— И так ясно, чего ты хотел, кобель!

— Хотел отблагодарить... до-доставить удовольствие...

— Смотри-ка, какой самонадеянный! С чего ты взял, что твои ласки доставят мне удовольствие? В качестве благодарности можно быть просто нормальным человеком.

— Ми-милена...

— Пошёл прочь!

Я была зла, как никогда. Надо же какое оправдание он себе придумал — "отблагодарить"! Весь день невинной овечкой прикидывался. А вот теперь выставил наружу всю свою мерзкую волчью сущность.

— Гомэн [ извини ], Милена-тян... Я...

— Ещё одно слово, — прошипела я, уничтожая взглядом, — и выставлю тебя вон из дома!

Соби понял наконец, что сейчас со мной лучше не спорить. Не спеша он стал подниматься с пола. Я смотрела на него с презрением. И лишь теперь заметила, что парень был без майки, с голым торсом. А вдруг на нём и штанов нет? Испугавшись, я крепко зажмурилась, не желая видеть это ужасное зрелище. Но всё-таки женское любопытство взяло своё, и чуть погодя, я всё же приоткрыла один глаз. Нет, брюки на нём присутствовали. Этот факт позволил мне слегка расслабиться и даже немного остыть.

Сгорбившись, Соби медленно покидал территорию моей спальни, что-то едва слышно бормоча себе под нос. На меня, наверно, ругался. В конце ворчания парень вдруг резко хлопнул себя полбу и шумно с трагедией выдохнул: "Ахо! [ Идиот ]"

Я легла и натянула одеяло до самого подбородка. Сон улетучился. Вот ведь мерзавец! Оригинально он задумал отблагодарить меня. Словно альфонс какой-то. Интересно, сколько ему лет? Двадцать пять, двадцать семь, не больше. А может, у него и правда уже имелся опыт в подобных "благодарностях"? Он молод, уверен в себе, симпатичен, хорошее тело, приятное обхождение — есть что предложить.

Я повернулась на бок. А фигура у него действительно хороша. Игорь, конечно, тоже старается следить за собой. Но разве сравнить тело сорокавосьмилетнего мужчины с телом молодого парня? У Соби и мышцы крепче, и кожа нежнее. И волос на груди нет, как у Игоря.

Я улеглась на живот. Зато Игорь целуется хорошо, ласково. Правда, губы его не такие мягкие, и усы немного колются...

Я повернулась на другой бок. Всё это ерунда. Зато у Игоря глаза синие-синие, как глубокий океан. Конечно, они уже обрамлены морщинками, да и часто спрятаны за стёклами очков. Но они очень добрые.

И вновь я легла на спину. Главное, чтобы эти добрые глаза не увидели здесь Соби.

Интересно, парень уже уснул? Я прислушалась. В тишине квартиры слышалось едва уловимое шуршание. Что он там делает? С кровати не было видно стоящий за стеной диван. И потому любопытство заставило меня встать и на цыпочках подойти к арке. Осторожно я заглянула за угол. Такого увидеть я точно не ожидала. Соби на коленях стоял у дивана и, молитвенно сложив руки и склонив голову, очень тихо молился на своём языке. Вот уж действительно странный. Решил, что совершил тяжкий грех и теперь кается? Ладно уж, прощу его. А вдруг он на самом деле смог бы доставить мне большое удовольствие?

Чтобы не мешать парню, я всё так же очень осторожно вернулась в свою кровать.

2日

Звонкий голос будильника как обычно вырвал меня из мира сна. Со стоном нежелания просыпаться я помяла подушку и повернулась на другой бок. Обычно я позволяю себе немного поваляться, минут пять-десять, дать разуму спокойно войти в реальность. Но в это утро реальность несколько настойчивее врывалась в моё сознание. И не только звоном будильника, но и запахом, распространяющимся по моей квартире. Запах приятный, аромат только что сваренного кофе. Но откуда он взялся? Неужели Соби опять старается мне угодить?

Придётся вставать. Я поднялась с кровати, расчесала волосы, накинула поверх пижамы розовый шёлковый халат и побрела выяснять, что творит в кухне мой беспокойный жилец. Уже в комнате к кофейному аромату добавился ещё один знакомый запах. Блины?! Боже, что он там придумал?

Соби действительно стоял у плиты и, негромко мурлыкая себе под нос, колдовал над сковородой. Чувствовалось, настроение его было очень хорошим. Заслышав мои шаркающие шаги, парень обернулся и, улыбнувшись, радостно помахал мне ложкой.

— Доброе утро, Милена-тян! Я решил приготовить нам завтрак.

— Я уже чувствую.

Соби вернулся к своему занятию.

— Я нашёл в холодильнике немного молока, которое уже начало прокисать, и приготовил тесто для блинов. Ты любишь блины?

— Угу...

— Их, правда, немного получилось. Молока мало было.

Я подошла к парню поближе. То, что шипело на сковороде, конечно, вызывало интерес, но моё любопытство обратило внимание на нечто иное.

— И как называется твоя причёска? — задала я вопрос, разглядывая торчащий на макушке парня хвостик, распадавшийся во все стороны, словно струи фонтанчика.

Соби улыбнулся ещё шире.

— Мне просто чёлка мешается.

— Обычно, когда чёлка мешается, её отстригают.

— Ттэяндэ! Да ты что! — наигранно удивился парень, распахнув глаза. — А я-то мучаюсь, резинкой перевязываю, заколками подбираю...

Я усмехнулась. Шутник. Сладко потянувшись, я отправилась в ванную, смывать с себя остатки сонного состояния.

К моему возвращению обеденный стол был уже сервирован, выставлена на него тарелка с блинами, ещё одна с бутербродами, поставлены две чашки с дымящимся кофе.

— Ты всегда такой хозяйственный или для меня стараешься? — поинтересовалась я, сев за стол.

— Вообще-то, всегда, — ответил Соби, наполняя сахарницу. — Я уже несколько лет живу один, сам себя кормлю, одеваю, обслуживаю. Ну... и тебе заодно приятное сделать...

Парень поставил сахарницу на стол и занял своё место. Улыбка вдруг сошла с его губ, а глаза приобрели оттенок нерешительности, чайная ложечка нервно закрутилась в его пальцах.

— Милена-тян... вчера... Прости меня, пожалуйста. Я правда не хотел ничего дурного...

— Конечно-конечно. Обычно, забираясь в постель к спящей девушке, мужчина имеет самые благие намерения, — съязвила я.

Соби виновато опустил голову

— Понимаешь...

Но я не собиралась развивать эту тему. Что случилось, то случилось.

— Не надо ничего объяснять, Соби, — остановила я парня. — Ты уже прощён. Просто не делай так больше, хорошо?

— Хорошо. Без твоего согласия не буду.

Я улыбнулась, да на такого вообще невозможно обижаться.

Время меня уже поджимало, и я приступила к завтраку. Прежде всего, конечно, я попробовала творение Соби. Блины не могли похвастать особой тонкостью, но зато оказались достаточно вкусными. Что я и не замедлила высказать их изготовителю.

— А я думала, ты не умеешь готовить, — говорила я.

— Немного умею, — отвечал Соби. — Если хочешь, я могу сегодня ужин приготовить. Мне всё равно заняться нечем.

— Хорошая идея. Это будет что-то национальное?

Соби дёрнул бровью.

— Как пожелаешь. Мне ещё нравится итальянская кухня.

— Ну, тогда решай сам. Только предупреждаю, сырую рыбу я не ем. И морскую капусту не люблю.

— Да у тебя её и нет, — коротко рассмеялся Соби. — Ладно, обещаю, ничего мудрить не буду.

На том и порешили. После завтрака, оставив на Соби уборку кухни, я вернулась в спальню, застелила кровать и переоделась в строгий костюм. Затем, включив лампу на туалетном столике, с помощью лёгкого макияжа довела до совершенства своё лицо, а с помощью расчёски и лака свою причёску.

Закончив, я быстро покидала в ридикюль всякую необходимую мелочь, повесила на плечо сумку с ноутбуком и поспешила к выходу. Соби сидел на диване, то ли скучая, то ли ожидая чего-то. Я прошла к журнальному столику.

— Вот номер моего рабочего телефона, — сказала я, вырывая из блокнота листок и записывая на нём цифры. — Это на всякий случай. Просто так мне болтать некогда. Трубку возьму я.

Положив записку рядом с телефоном, я повернулась к Соби. Парень рассматривал меня открыто и без всякого стеснения.

— Что-то не так? — поинтересовалась я.

— Ты красивая, — просто ответил он.

— Я, кажется, говорила, что комплименты на меня не действуют, — холодно напомнила я и, развернувшись, направилась в прихожую.

— А где ты работаешь? — Соби вышел из комнаты следом за мной.

— В бухгалтерии, в банке. Слушай, Соби, — добавила я, надевая туфли, — раз уж тебе действительно нечем заняться, может, посмотришь дверь у шкафа? Она держится на честном слове, и я боюсь, однажды всё-таки упадёт на меня.

— Хорошо, сделаю. Если нужно что-то ещё, только скажи.

— Да вроде больше ничего не нужно.

Собравшись и прихватив огромный куль для посылки, я отперла дверь. Но перед уходом обернулась. Я уже достаточно долго жила одна и совсем отвыкла от того, что кто-то провожает меня. Даже странно немного.

— Ну, до вечера, — сказала я. — Веди себя хорошо, дверь никому не открывай.

Соби широко улыбнулся.

— Счастливого дня, Милена-тян, — поклонился он мне на прощание.

Такой он всё-таки забавный.

Ровно в девять часов я заняла своё рабочее место, включила компьютер и загрузила отчёт. В этом достаточно просторном офисе нас работало пятеро: вечно грустная Анна, суетливая пышечка Мария, экстравагантная красавица Павла, жгучая брюнетка Карина и собственно я. Мы с Кариной среди всех были самыми молодыми и самыми незамужними. Возможно, поэтому между нами возникли более дружеские отношения, чем с другими.

— Ну, рассказывайте, как провели выходные, — призвала Карина к началу рабочего дня. — Что у тебя нового, Милена?

— Я купила большое зеркало в ванную комнату, — охотно похвастала я.

— О! Наконец-то! — похвалила Карина. — Теперь ты умываешься без табуреточки?

— Теперь я вижу себя по пояс. Оно очень красивое с рисунком по краям и с полочкой...

— Дорогое? — спросила Павла, которая чаще судила о вещах по цене.

— Не очень. Но и не дешёвое.

— А ты, Павла, помирилась наконец со своим Вольдемаром? — перевела Карина своё внимание на другой субъект.

— Ещё в пятницу, — лениво улыбнулась Павла. — Но сегодня снова поссорились.

— Что на этот раз?

— Этот неуклюжий мерзавец пролил кофе на новую атласную простынь, которую я только-только постелила.

— Он же, наверно, не специально.

— Какая разница? Вещь-то теперь испорчена. Не буду с ним разговаривать, пока не купит точно такую же простынь.

— Карина, а тебе родители звонили? — поинтересовалась Мария. — Что там с твоим женихом?

— Звонили, — недовольно буркнула Карина. — Ахмед согласен взять меня в жёны.

Карина была чистокровной татаркой. Её семья жила в небольшом посёлке под Казанью. Девушка против воли родителей уехала в Москву учиться, потом осталась здесь жить. Скрипя сердцем, родители её простили, но беспокоясь за чистоту крови и нерушимость веры, они постоянно сватали её, подбирая в мужья татарина-мусульманина. А Карина постоянно всем отказывала.

— Хоть бы его фотографию тебе прислали, — продолжала Мария.

— Прислали по интернету. Он мне не понравился.

— А сколько ему лет? — спросила я.

— Тридцать два, кажется.

— Староват для тебя.

— Да, тридцать два, это уже старость, — тоскливо вздохнула Анна, которой недавно стукнуло тридцать четыре.

— Я не говорю, что он старый, — поспешила оправдаться я. — Просто Карине нужен мужчина помоложе. Тем более в мужья.

— Твой Игорь рядом с ним дряхлый старик, — не упустила возможность уколоть меня Павла.

— Но я же не собираюсь за него замуж, — парировала я.

Отчёт не сходился, и я скрупулёзно уже в который раз просматривала цифры в счетах, ища ошибку. В офисе стояла относительная тишина. Мои коллеги так же занимались расчётами. И лишь радио распространяло в воздухе негромкую музыку. В обеденный перерыв я сходила на почту, отправила домой посылку, а после вновь углубилась в начинавший нервировать отчёт.

Зазвонил телефон. Не отвлекаясь от цифр, я на ощупь взяла трубку.

— Бухгалтерия.

— Привет, Милена, — отозвался негромкий голос со знакомым акцентом.

Внимание естественно немедленно отвлеклось от отчёта.

— Не хотел тебя отвлекать, — говорил Соби, — но я никак не найду утюг.

— А зачем тебе утюг? — Я тоже убавила громкость голоса.

— Мои джинсы высохли, я хотел их погладить.

— А-а. Утюг на антресоли. Гладильная доска у стены за шкафом.

Я покосилась в сторону и заметила, что Карина с интересом наблюдает за мной.

— Ясно. Кстати, дверь я отремонтировал. И ещё. Дома совсем нет хлеба. Я бы сходил в магазин, но у меня нет ключей, чтоб запереть квартиру...

— Не надо. Я сама куплю вечером.

— Ёши. [ ладно ] Только не задерживайся, пожалуйста. Я тебя жду. Пока.

Я положила трубку и невольно улыбнулась. Надо же, меня дома ждали. Довольно приятное ощущение. Может, и к лучшему, что я впустила в свой дом Соби, хотя бы вспомню, как это не быть одинокой. Я вдруг осознала, что мой разговор с парнем был очень похож на разговор Марии с её мужем — магазин, ремонт двери... Эта мысль дала повод для ещё одной улыбки.

— Кто это у тебя в утюги играет? — донёсся до меня вопрос Карины.

Даже не было сомнения, что она заподозрила что-то необычное в моей жизни. Частных звонков по телефону у меня случалось крайне мало и в основном были на тему встреч и отдыха, а с Игорем я в принципе не могла говорить на тему утюга. Как тут не заподозрить? Придётся придумывать отговорку.

— Это ко мне подруга... одноклассница приехала... — солгала я, стараясь придать голосу больше убедительности. — У неё сейчас отпуск...

— Вот как? А что ж ты не рассказываешь?

— Да она на несколько дней всего... приехала...

— Будешь показывать ей Москву?

— Наверно. Погода тёплая, погуляем по вечерам.

— Хорошенькая?

— Ничего так...

— Как зовут?

— Со... — Вот ведь пристала! — Света. Света Соболева.

— Возьмите меня с собой на прогулку.

Я посмотрела на Карину. Взгляд у неё был хитрый и немного насмешливый. Неужели она мне не поверила? Мы с Кариной иногда гуляли по вечерам, заходили в кафе, так что в её просьбе не было ничего необычного. Но надо ей как-то негрубо и убедительно отказать.

— Она очень стеснительная, — отведя взгляд, проговорила я. — Да и со странностями...

— С какими странностями?

Я вздохнула. Карина собирается до конца рабочего дня меня пытать?

— Она... Она... увлекается японским...

— Боже мой! — возмущённо воскликнула Павла. — Сейчас все помешались на этой Азии! Фэн-шуй, суши, кимоно, аниме, иероглифы на каждом шагу! Помните, я вам рассказывала об Эльвире, моей троюродной сестрёнке?

— Это которая купила себе особняк? — уточнила Мария.

— Ну да. Вот уж кто со странностями. Эта взбалмошная богачка наняла себе китайского слугу! Представляете? Молодой, но страшный! Он ей всю мебель переставил по законам фэн-шуя, наставил какие-то фонтанчики, разбросал дырявые монетки, готовит китайскую еду, нарядил Эльку в китайскую одежду, учит китайским обычаям... В общем, кошмар какой-то.

— Нам богатых не понять, — вздохнула Анна.

Я была искренне благодарна Павле, что она отвлекла от меня внимание, и Карина прекратила свой допрос. В коллективе началось бурное обсуждение правил фэн-шуя, потом китайской экономики, потом китайских вещей... Лично я снова уткнулась в свой отчёт и в дебатах не участвовала.

Найдя наконец ошибку в расчётах, я облегчённо выдохнула и потянулась, разминая затёкшую спину. До конца рабочего дня оставался всего час, браться за следующий отчёт уже не имело смысла. Может, Карине помочь?

Запел мой сотовый телефон. Я взяла его, взглянула на табло. Игорь. Ему-то чего надо? Добавив в голос немного радостного томления, я ответила на звонок.

— Здравствуй, дорогой. Как я рада слышать тебя.

— Здравствуй, милая, — отозвался мягкий баритон. — А у меня плохие новости.

— Ах! Что случилось?

— Мне нужно срочно уехать в Питер на пару дней. Мы завтра не сможем встретиться.

У меня прямо от сердца отлегло. Да разве ж это плохо? Это замечательная, отличная новость! Значит, мне не придётся завтра прятать или выпроваживать Соби. А до пятницы, возможно, он съедет. Но вслух, конечно, я радости своей не показала.

— Ох, как жалко, дорогой. А я так жду встречи.

— Что поделать, работа.

— Да, конечно. Я понимаю. Ну, что ж, придётся подождать ещё.

— Не расстраивайся. Я привезу тебе подарок. Мне пора ехать. Не скучай!

— Счастливого пути! Целую!

Разговор закончен, телефон отложен в сторону.

— Всё удивляюсь, как наивный Игорёк до сих пор верит в твою любовь? — подала голос Павла.

— Просто я верна ему, — ответила я, — и он в этом не сомневается. А раз верна, значит, люблю.

— Неужели ни разу не изменила?

— Представь себе, нет. И не собираюсь.

— Молодец. Такой тугой кошелёк надо крепко держать в руках.

— А о Со-Светлане ты его предупредила?

Я зыркнула на Карину. Она мне не поверила. Её раскосые татарские чёрные глаза смотрели на меня с усмешкой. До чего же проницательная баба!

— Света действительно скоро уедет, — спокойно отозвалась я и, представив это, неожиданно для самой себя издала тяжкий вздох.

В свою квартиру я заходила со странным чувством ожидания чего-то эдакого. И первое, что произошло — это встреча с Соби, выбежавшим в коридор, едва я отперла дверь.

— Милена-тян, ты не поверишь, но я по тебе соскучился! — радостно сообщил он.

Я не смогла сдержать улыбки. В моём доме поселился милый клоун. Я тут же осекла себя. Милый? Ещё утром он был просто забавный. Я присмотрелась к парню. Такой же, как и утром — джинсы, футболка, падавшая на лицо чёлка. Он принял у меня сумку с ноутбуком, пакет с хлебом и вышел из прихожей. Наверно, я просто слишком долго была одна.

Пройдя в комнату, я удовлетворённо заметила, что в квартире сохранились чистота и порядок. В воздухе витал пряный аромат. Это наверняка был ужин. Едва мысли повернулись в сторону еды, чувство голода немедленно дало о себе знать.

— Это твоим ужином так вкусно пахнет? — поинтересовалась я.

На лице Соби расцвела широкая и очень довольная улыбка.

— Не буду тебе мешать, — сказал он. — Переодевайся и приходи в кухню.

Если парень решил устроить мне романтический ужин (а я в этом не сомневалась), то нужно и выглядеть соответственно. Мой любимый голубенький с зайчиком домашний костюмчик не подойдёт. И после некоторых раздумий я остановила свой выбор на простом, но симпатичном летнем платье-халате цвета черешни с широким, выгодно подчёркивающим мою талию поясом. Я не переставала удивляться самой себе. Мне сейчас почему-то очень хотелось выглядеть привлекательно. А ведь ещё вчера мой внешний вид мне был почти безразличен. Посмотрев в зеркало, я осталась собой довольна. Главное теперь, чтоб ужин не разочаровал.

Соби сидел за уже сервированным столом и, терпеливо ожидая моего прихода, задумчиво смотрел в окно. Он так задумался, что даже не слышал, как я шумела водой в ванной, как появилась в кухне. Где витали его мысли? Лица Соби я не видела, оно было повёрнуто к окну, и потому, насколько тяжелы думы моего гостя, понять не могла. Я деликатно кашлянула — ноль реакции. Должно быть, действительно тяжелы. Я подошла к столу.

— Ну, чем будешь угощать?

Соби вздрогнул, повернулся. Глубокая складка меж его бровями немедленно разгладилась, а губы моментально растянулись в улыбке.

— Милена-тян! Извини, задумался. Присаживайся.

Я заняла своё место за столом и вгляделась в содержимое тарелки.

— Выглядит аппетитно, — констатировала я. — Что это?

— Ничего особенного, рис и тушёное мясо, — просто пояснил Соби. — Я же обещал не мудрить.

Я наколола на вилку кусочек мяса и положила в рот. В соус были добавлены какие-то дополнительные специи, среди которых я, прежде всего, распознала жгучий красный перец. Соби следил за мной с видом ученика, ждущего оценку за контрольную работу.

— Вкусно, — подвела я итог дегустации. — Только, очень остро.

— Остро? — заволновался повар и сам немедленно попробовал своё творение.

Впрочем, прожевав, он непонимающе пожал плечами. Видимо, ему острота блюда показалась нормальной консистенции.

— А ты не любишь острое?

— Люблю. Но не такое жгучее. У вас вся кухня такая?

— Нет, конечно. Но перец полезен для здоровья, для иммунитета, поддерживает тонус. Особенно повышает мужской... как это... темперамент.

— А-а, ну это необходимо повышать, — понимающе покачала я головой.

Соби скромно потупил глаза.

— В следующий раз я учту твой вкус, — сказал он.

Мне показалось, что парень немного обиделся. Впрочем, может, это только показалось? Но я всё равно почувствовала себя виноватой.

— Очень вкусно, Соби. Правда, — честно похвалила я. — Впервые встречаю парня, который умеет готовить. Тебя мама учила?

— Да. Когда я начал жить один, мне очень не хватало вкусной домашней еды. Тогда я звонил маме, и она по телефону диктовала рецепт и объясняла процедуру приготовления. Но я не многое умею.

— Обычно, когда парню не хватает домашней еды, он приводит в дом девушку.

— Хонто каи? [ Правда? ] — взметнув брови, наигранно удивился Соби. — Эх, как же я не догадался!

Я рассмеялась. Шутник. А любопытство уже подталкивало меня продолжать тему.

— У тебя вообще девушка-то есть?

— Здесь? Да как сказать?.. Есть знакомые девчонки, с которыми я учусь. Есть парочка для приятных вечеров... Но такой, чтоб сердце тревожила, нет.

— А там, в Японии, тебя никто не ждёт?

— Уже нет. — Тема Соби не стесняла, он отвечал открыто и вполне спокойно. — Она была против моего отъезда в Россию, не понимала, зачем мне приспичило учиться именно здесь. Да и не пыталась понять. Даже поставила мне условие выбора: она или Москва.

— И ты выбрал не её?

— Когда я это услышал, мои чувства сразу остыли. Такие условия нельзя ставить тому, кого любишь. Это же всё равно, что вынуждать человека разрываться на части. Я или твоя семья, я или твоя карьера, я или твои убеждения. Это неправильно. Если любишь по-настоящему, то примешь любимого вместе с его семьёй, карьерой, убеждениями и тому подобное. Такие условия — это недоверие. А где недоверие, там нет любви. Я не собирался оправдываться и что-то доказывать. Мы расстались. У неё уже другой парень.

— И ты не расстроился?

— Я же говорю, мои чувства остыли. Да и времени уже прошло немало.

— Смотрю, тебе не очень везёт с девушками, — полушутливо заметила я.

Но Соби не поддержал шутку, лишь пожал плечами.

— Честно говоря, женским вниманием я не обделён, — после короткой паузы признался он. — Но для серьёзных отношений почему-то действительно выбираю не тех. А у тебя кроме Игоря кто-нибудь есть?

Я резко отвела глаза. Подобный поворот в разговоре был не желателен.

— Нет, — просто и холодно ответила я с надеждой, что продолжения не последует.

— Ты его любишь? — Надежда не оправдалась.

— Я ему благодарна, — зачем-то честно призналась я и поспешила сделать новый поворот. — Кстати, Игорь сегодня звонил и предупредил, что уезжает по делам в Петербург и завтра прийти ко мне не сможет. Так что тебя не придётся прятать.

— А в пятницу?

— А до пятницы, я надеюсь, ты съедешь. Но если всё-таки останешься, отправлю тебя к Анжеле.

Брови парня снова удивлённо взлетели, и глаза непонимающе захлопали ресницами.

— А кто это?

— Девушка. Молодая красивая и одинокая. Живёт в этом же подъезде только на втором этаже. Мы с ней подруги, хотя и не очень близкие. Но меня она не выдаст.

Соби смотрел на меня внимательно с некоторым напряжением, медленно пережёвывая еду.

— Да не переживай, — улыбнулась я. — Ей можно довериться. Анжела — девушка хорошая. Весёлая блондинка без комплексов. Мужчин любит, особенно таких... с повышенным темпераментом.

Жевательный процесс вдруг резко остановился, и с шумным трудным глотком еда протиснулась сквозь горло внутрь организма.

— Тебе брат когда обещал перезвонить?

— Сегодня или завтра, — тускло ответил Соби, вяло перебираясь на другую тему разговора. — Но сегодня уже вряд ли. Сейчас в Японии первый час ночи. Значит, буду ждать известий завтра.

После ужина я вывала на связь по скайпу мою любимую сестрёнку. Иногда по вечерам мы с ней устраивали такие короткие свидания. От них мне становилось немного радостнее и спокойнее за моих родных. Прежде, чем сесть перед ноутбуком и выйти на связь, я предупредила Соби, чтоб тот вёл себя смирно и беззвучно, чтоб мне не пришлось перед семьёй объясняться, откуда в моём доме посторонний мужчина, и что он здесь делает. Так как я заняла место на диване, Соби пришлось сидеть на стуле.

— Привет, Людочка! — радостно приветствовала я сестру, увидев её изображение на экране ноутбука. — Как ты, моя хорошая?

— Привет! — звонко отвечала Людмила. — Классно выглядишь!

— Как начался учебный год?

— Нормально. К нам новый пацан пришёл. Рыжий мелкий! Ниже меня ростом! Даже ниже Дашки! Сменилась училка по истории. Татьяна Васильевна уволилась. А эту не помню, как зовут. Что ещё? Математичка постриглась. Прикинь, совсем коротко. Но ей идёт, мы похвалили. Зато Ромка, красавец наш, наоборот отрастил локоны до плеч. Мы вообще обалдели! Он такой!.. Уау! Ну, у него стильная стрижка, конечно, не просто лохмы висят. Вот здесь вот так вот, уши прикрыты, чёлка густая длинная, но вот так лежит, лицо открыто... Да что рассказывать? Я фотки потом выложу, посмотришь. Он ещё и ухо проколол... С Маринкой совсем плохо стало. Она и так по нему сохла, теперь вообще ума лишилась.

Я слушала рассказ Людмилы и невольно сравнивала описание стрижки её красавца-одноклассника с причёской сидящего недалеко от меня парня. Один в один. Ещё и ухо проколол. Соби молча сидел на стуле, склонив голову и что-то ковыряя в ногтях. Он, естественно, слышал восторги моей сестры, и теперь тихонько посмеивался.

— Ты сама-то не влюбилась в него?

— Не-ет, у меня есть Коля. У тебя-то как дела, что нового?

— Да чего у меня может быть нового с моей однообразной жизнью и нудной работой?

— Я всё жду, когда ты похвастаешь, что повстречала молодого красивого, какого-нибудь смуглого брюнета. Ну, или голубоглазого блондина...

Я снова покосилась на Соби. Улыбка, видимо, прочно заняла место на его лице.

— Прекрати, Люда, — осекла я сестру. — Не тебе меня жизни учить. Лучше скажи, почему мама не подходит?

— Так она в гостях у соседки. У Галины Фёдоровны сегодня юбилей, пятьдесят пять лет.

— Правда? Поздравьте там её от меня. Ладно, с мамой поболтаю в другой раз. Как её здоровье?

— Да нормально. Я присматриваю за ней.

— Я вам сегодня посылку отправила. Большую, так что на почту идите вдвоём.

— Хорошо. А что в посылке?

— Вещи. Там тебе куртка зимняя, сапоги... Для мамы кое-то есть. И ещё платье, какое ты хотела. Наденешь его на свой День рождения.

— Платье! Вот с такой юбкой?! И вот такой вырез?!

— Да.

Людмила так завизжала от восторга, что я зажала уши. Соби уже и не скрывал, что наш разговор его откровенно забавляет.

— Прекрати! — снова строго прикрикнула я на сестру. — Как поросёнок!

— Милена, ты у меня самая лучшая сестрёнка!

— Хорошо-хорошо.

— Зайди потом на мою страничку. Мы позавчера с девчонками в парк ходили, я фотки выложила.

— Ладно, сейчас посмотрю. Посылка, наверно, к выходным дойдёт до вас, свяжемся в субботу.

— Нет, звони раньше. А то мама с тобой не виделась. Она о тебе каждый день говорит.

— Ты права. Тогда в четверг. Ну, пока. До следующего свидания!

— Милена! — остановила меня сестра.

— Что?

— Желаю тебе молодого и красивого! — с хитрой улыбочкой помахала она мне ручкой.

Мои общения с семьёй были короткими не от того, что говорить не о чем или время поджимало. А от того, что я так скучала по ним, так хотелось обнять и маму, и сестрёнку, что каждый раз меня подгоняла боязнь расплакаться. Закончив разговор, я отключила скайп.

— Весёлая у тебя сестрёнка, — подал голос Соби.

— Весёлая, — с тоскливым вздохом согласилась я.

— Можно и мне её фотографии посмотреть?

— Идём, посмотрим.

Соби шустро переместился на диван и, заняв место рядом со мной, уставился в монитор. Зайдя на страничку к Людмиле, я стала перелистывать её фотографии.

— Она похожа на тебя, — комментировал Соби. — Вы как двойняшки.

— Всё-таки мы родные сёстры.

— Я вот, например, на брата совсем не похож. А эта девушка? Подружка?

— Да. Люда с ней с первого класса дружит. Друзья — не-разлей-вода.

— Это весь класс?

— Наверно, не весь. Больно мало народа...

— А где тот парень, что стал на меня похож?

— Его здесь нет. Но он всё равно не стал на тебя похож.

— Почему? Причёска многое меняет во внешности...

— У него глаза большие и голубые.

Соби смолк. А после паузы, обиженно поведя плечом, изрёк:

— Подумаешь, как примитивно.

Перебрав фотографии моей сестры и, рассказав немного о ней и её школьной жизни, я плавно перешла к воспоминаниям о моём детстве, естественно к только хорошим. В этот вечер развлекательную программу в основном вела я. Впрочем, и Соби не оставался пассивным слушателем, периодически вставляя в нашу беседу забавные истории из своих детских лет. За разговором мы сравнивали наши семейные традиции, порядки в школах, интересы молодёжи. Сравнивали, немного спорили, много шутили, и время вновь пролетало незаметно. В комнате повисли сумерки, и я включила торшер за журнальным столиком.

— Ты уже четвёртый раз спину разминаешь, — заметил Соби. — Болит?

— Просто устала, — отмахнулась я. — Целый день скрюченная сижу за компьютером.

— Хочешь, массаж сделаю? Я умею.

Я подозрительно покосилась на собеседника. И всё-то он умеет.

— Не надо. Не впервые, само пройдёт. Ух ты! — взглянула я на часы. — Уже одиннадцатый час! С тобой так быстро время проходит.

— Приму это за комплимент, — улыбнулся Соби. — Будешь ложиться спать?

— Вообще-то, мне завтра на работу.

Я встала, переложила ноутбук с дивана на журнальный столик.

— Ты всегда проводишь вечера дома? — наблюдая за мной, поинтересовался Соби. — С друзьями никуда не ходишь?

— У меня довольно мало друзей, — против воли вздохнула я. — И Игорь ревнив очень. Он не любит, когда я гуляю в компаниях.

— Но он же с тобой только два вечера в неделю...

— Игорь может позвонить домой в любую минуту. Да и... привыкла я уже быть верной ему.

— Такую привычку хорошо сохранять для мужа.

Странно, но я почему-то не разозлилась на это замечание, не указала Соби на место. Напротив, мной вновь овладела некоторая неловкость перед парнем. Я отвернулась от него, ушла в спальню и начала стелить пастель.

— А ты как проводишь свои вечера? — продолжила я беседу.

— Как правило, шумно и весело, — отвечал из комнаты парень. — Ночные клубы, дискотеки, кино, вечеринки у кого-нибудь на квартире... Или просто по улице бродим. На выходные большой компанией можем выехать загород...

Я издала ещё более тяжкий вздох. Вот человек, у которого жизнь горит, а моя... так, тлеет. Даже тоскливо стало. Я села за туалетный столик и приготовилась к процедуре снятия макияжа. И тут обнаружила на столике охлаждающий крем.

— Соби! — позвала я. — Тебе нужно снова смазать твой "загар".

Я взяла тюбик и, войдя в комнату, всучила его парню. Соби как-то странно взглянул на меня, будто ждал продолжения. Но мне дополнить больше было нечего. Я вернулась за свой столик и, сев поудобнее, промокнула салфетку лосьоном. Но вскоре в зеркале заметила силуэт прислонившегося к стене парня. Не будет мне от него покоя. Я обернулась.

— Что ещё?

— Мне самому неудобно спину мазать, — просто ответил Соби.

Что поделать, он прав. Придётся помочь. Кивком головы я попросила его подойти ближе. Сняв по пути футболку, Соби подошёл и остановился, повернувшись ко мне спиной.

— Мазь помогает, сегодня краски уже не так пестрят, — констатировала я, смазывая кожу спины.

И всё-таки плечо ещё сохраняло тёмно-лиловый оттенок. Я вдруг ярко представила, как происходило создание этой жестокой абстракции, с каким зверством. И несомненно, это был не честный бой, а грубое тупое групповое избиение. Жалость к страдавшему парню снова разлилась по прожилкам моего сердца.

— У тебя внутри ничего не болит? — с тоном участия спросила я.

— Вроде нет, — спокойно ответил Соби.

— И чем... чем по тебе рисовали?..

— В основном ногами. — Голос парня всё же дрогнул.

Дура. Мне хотелось расспросить его про плен, о причинах, которые вогнали его туда, о побеге, но я сдерживалась, понимая, что вспоминать и заново переживать всё это Соби будет больно. Сдерживалась, и всё-таки сорвалась. Всё, больше ни слова об этом. Если захочет, сам расскажет.

Отвлёкшись от раздумий, я обнаружила, что Соби уже повернулся ко мне лицом, подставив для процедуры голубое предплечье. Жалко, конечно, парня, но такой он хитрый!

— Здесь ты уже сам достанешь, — высказала я ему, протягивая тюбик.

— Но после твоих рук быстрее заживает, — возразил Соби.

— Одинаково заживает. — Я вложила тюбик в его руку и села за столик. — Возвращайся на свою территорию. Надеюсь, сегодня ты не потревожишь меня с благими намерениями?

— Но ты же не хочешь.

Хитрый и нахальный.

3日

Утром к звону будильника вновь добавился аромат кофе. Всё-таки очень приятно, когда кто-то готовит тебе завтрак, и вдвойне приятно осознавать, что этот кто-то — молодой человек. Я сладко потянулась, впитывая свет солнечного утра.

В кухне уже суетился Соби. Его чёлка опять была забрана в весёло торчащий хвостик.

— Доброе утро, Соби, — приветствовала я своего квартиранта.

— Доброе утро, — улыбнулся он мне с ответ.

— Сегодня на завтрак снова блины?

— Сегодня нет молока. Но я сделал горячие бутерброды с ветчиной и сыром.

— Мм! Я их обожаю.

Я села за стол и всем своим видом дала понять, что готова к потреблению завтрака. Соби искоса наблюдал за мной, приподняв одну бровь.

— Вижу, ты с утра в хорошем настроении, — заметил он.

— Да, со мной и такое случается, — признала я. — Соби, а что тебе снится в моём доме?

Парень поставил на стол тарелку с горячими бутербродами и две чашки с дымящимся кофе.

— Я не запоминаю сны, — сев за стол, бесцветно ответил он.

— Может, просто не хочешь рассказывать?

Загадочно улыбнувшись, Соби опустил глаза.

— В твоём хозяйстве закончился кофе, — сменил он тему. — Боюсь, завтра утром будем пить чай.

— Совсем закончился? Ладно, вечером зайду в магазин.

— Я мог бы сходить. Мне всё равно скучно. Только у меня ключей нет.

Я напряглась. К чему он клонит? Прожил в квартире два дня и уже ключи от неё просит? В моём солнечном настроении поползли тучки разочарования.

— Ты предлагаешь снабдить тебя ключами? — пренебрежительно усмехнулась я.

Соби стушевался, видимо, поняв, что сказал что-то не так.

— Может, тебе ещё показать, где деньги лежат?

Парень совсем угас, склонил голову, утопив взгляд в чёрных глубинах кофе.

— Ты правильно делаешь, не доверяя мне, — проговорил он. — Только... Если бы я был вором, то ушёл бы отсюда ещё вчера. И вору вовсе не обязательно запирать за собой дверь.

— Я не говорю, что ты вор...

— У меня есть и деньги, и одежда. Только это всё в общежитии, — продолжал Соби, и голос его наполнялся горечью. — Номерá моих друзей остались в телефоне, который у меня отобрали. Помню лишь номер Сашки, моего соседа по комнате, но он почему-то не отвечает. Но как только ответит, я попрошу его принести мои вещи. А может, и сам в общагу вернусь. И тогда я смогу отдать тебе больше, чем взял.

— Соби...

— Думаешь, мне легко быть нахлебником? — К горечи добавился звон нервов. — Я ни разу в жизни им не был. Я даже не знаю, как играть эту роль. Если бы не обстоятельства, я никогда не позволил бы себе сидеть на шее у женщины. Извини, что испортил тебе настроение.

Резко поднявшись, Соби, не удостоив меня даже мимолётным взглядом, вышел из кухни. "Дура, — ругала я себя. — Ну, попрекнуть ключами ещё куда ни шло, но попрекать деньгами... Он же их не просил, от меня ничего не требовал. Можно было просто сказать "нет", не расписывая подробности". Я снова почувствовала стыд за мой поступок. Если Соби останется у меня надолго, он вывернет мою совесть наизнанку. Надо пойти за ним и извиниться за своё неправильное поведение.

Не доев бутерброд, но допив кофе, я отправилась в комнату. Соби сидел на диване, откинув голову на спинку, и равнодушно взирал на потолок.

— Спасибо за завтрак, — сделала я первый нерешительный шаг.

Парень поднял голову и послал мне лёгкую улыбку:

— На здоровье, Милена-тян.

От его улыбки моя совесть ещё больнее впилась в меня. Я села на диван рядом с Соби.

— Прости, я была груба, — выдохнула я.

— Ты говорила то, что на твоём месте сказали бы многие, возможно, и я сам, — спокойно ответил Соби. — А вот я мог бы и не срываться.

— Ну... если мы оба виноваты, то давай так же дружно простим друг друга.

— Вполне разумное предложение.

На работе меня ждал очередной отчёт. И его сверка мне опять давалась с трудом. Из мыслей не выходил Соби, его грусть в глазах, его горечь в голосе. "Думаешь, мне легко быть нахлебником?" Почему я ему сочувствовала? Почему ему верила? Зачем вообще думаю о нём? Об этом странном человеке? Действительно странном. Позавчера он был жалким, вчера милым и забавным, сегодня грустным. Передо мной постепенно раскрывались грани его характера. Каким-то я увижу его завтра? И увижу ли вообще? А вдруг Соби уже сегодня покинет меня? Сердце вздрогнуло. Снова наступят тихие спокойные вечера. Снова поселятся в моём доме тоска и одиночество.

— Ты что такая вялая сегодня? — окликнула меня Карина.

— Да... — отмахнулась я. — Поздно спать легла. Не выспалась.

— Долго со Светой гуляла?

— Нет. Просто долго болтали.

— Понятненько.

Мои мысли вернулись к прежнему предмету моих раздумий. Надо перестать быть такой грубой. В конце концов, Соби не виноват, что судьба так развлеклась с ним. И ко мне он тоже не навязывался. Какой же я стала циничной в последнее время, какой нетерпимой, раздражительной. Ведь я не была такой, к людям старалась относиться с участием, проблемы свои решала с достоинством. Что сделала со мной жизнь всего за полтора года.

Интересно, что сейчас делает Соби? Спит? Читает, валяясь на диване? Или готовит обед? После сегодняшних несправедливых упрёков я бы на его месте ничего бы мне не готовила. Вот бы взглянуть сейчас на него...

Камера! — вспыхнуло у меня в мозгу. Ведь в квартире есть скрытая видеокамера! Когда-то её поставил Игорь, ещё задолго до наших отношений. Я, конечно, ничего о ней не знала. Но вот месяцев восемь или девять назад он мне о ней рассказал, покаялся. Естественно я была в гневе. Эх, и скандал же я закатила ему тогда. Хороший такой, громкий, с истерикой и пощёчинами. Я даже грозила расставанием. Но зато, благодаря подглядыванию, Игорь убедился в моей верности, уверился в моей любви. А в качестве награды за милостивое прощение подарил вот это колечко с бриллиантиком и вот этот ноутбук, к которому и подключена та самая пресловутая камера. С тех пор я ей ни разу не пользовалась. Даже забыла о ней. Но сейчас, если включу её, то смогу понаблюдать за моим квартирантом. Нехорошо, конечно, подглядывать. Но... Всё-таки в моей квартире находится совершенно чужой мне человек, должна же я посмотреть, что он там делает. Я повернулась к ноутбуку. Найти бы ещё, где эта камера включается.

— Не хочешь прогуляться в обед? — спросила Карина. — Купим мороженое. Взбодришься.

К удивлению подруги я отказалась от приглашения. Меня ждало более интересное занятие. Вот только бы найти камеру. А вдруг Игорь её удалил? Нет, не должен. Он тогда ещё сказал: "Можешь в любой момент посмотреть, всё ли в порядке у тебя дома".

Я уже стала открывать подряд все папки, хранящиеся в ноутбуке, и наконец нашла нужную. А здесь уже проще. Программа включена, и почти сразу на экране монитора появилось изображение моей комнаты. Камера, видимо, была установлена где-то под потолком со стороны прихожей, так как помещение просматривалось именно с этого ракурса. Я нажала кнопки "вправо-влево", "вверх-вниз", но изображение не менялось. Значит, камера поворачиваться не могла.

Соби сидел на диване возле журнального столика и, машинально пощипывая думку, разговаривал по телефону. Звук. У фильма обязательно должен быть звук. Я спешно порылась в своей тумбочке и нашла маленькие наушники. Соби говорил по-японски. Говорил негромко, серьёзно, нахмурив брови. Естественно, я ничего не понимала. Только несколько раз ухо уловило имена Акито и Милена. Значит, говорил с братом. И судя по выражению лица парня, разговор не был приятным. Парень то трагично качал головой, то обречённо кивал. Забранная в хвостик чёлка весело колыхалась в такт движения головы и совершенно не в тему печальных эмоций. И вот разговор окончен. Не кладя трубку, Соби нажал на рычаг и набрал номер на циферблате. Посидел, послушал гудки...

— Сашка, кими доко да?... Кими доко да? [ Где ты? ] — пробубнил он.

Послушав ещё немного и звонко цокнув языком, Соби несколько нервно положил трубку и откинулся на спинку дивана. На его лицо легла печать тяжёлых раздумий, взгляд остановился на одной точке в пространстве. Так он просидел несколько минут. Что же стряслось у него? Может, позвонить, узнать? Нет. Пусть вечером сам расскажет. Я уже хотела отключить камеру, как услышала короткий тихий всхлип и увидела, как парень стирает со щеки слезу. Неужели Соби плачет? Вот и с другой щеки убрана слеза.

Всё же надо позвонить и успокоить. Я уже начала набирать свой домашний номер, но остановилась. Какую причину для звонка я назову? Соскучилась? Решила узнать, прошла ли твоя обида? Или честно: сижу, подсматриваю и вот увидела, как ты плачешь? Я положила трубку.

Нервно прогнав с глаз слёзы, Соби резко встал и начал широкими шагами ходить по комнате. Да, так нервы легче успокоить. Ходил взад-вперёд, изредка выдыхая какие-то непонятные мне фразы. Останавливался у телефона, мрачно оглядывал его и продолжал ходьбу. Спустя какое-то время, Соби наконец подошёл к окну и остановился, направив взгляд в яркий солнечный день. Теперь я могла видеть парня только со спины. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, стоял молча и неподвижно. Может быть, снова плакал? Так прошло ещё несколько минут.

Я покосилась на своих коллег. Обеденный перерыв был в самом разгаре. Карина и Мария ушли на прогулку, Павла сосредоточенно занималась коррекцией бровей, Анна вязала. На меня никто не обращал внимания, чему я была очень рада.

Соби по-прежнему стоял у окна. И вдруг в наушниках зазвучала негромкая мелодичная песня на японском языке. Удивительно. Всё-таки этот парень очень странный. Пел Соби немного фальшиво, но голос имел мягкий приятный, и потому песня своей красоты не потеряла. Да, неожиданно. Но ещё большей неожиданностью для меня стало то, что окончив песню, Соби вдруг произнёс моё имя, да с такой теплотой, что у меня аж сердце защемило.

— Милена... Каваии...

"Каваии"? Надо будет узнать, что это значит. "Каваии"... Может, он и песню для меня пел?

Постояв ещё немного у окна, Соби вновь подошёл к телефону. Поднял трубку, набрал номер. Песня, казалось, успокоила парня, но тишина в трубке снова заставила его нервничать.

— Куда ж ты делся? — со стоном спросил Соби у телефона и бросил трубку на рычаг.

И опять началось измерение комнаты шагами.

В кабинет вошла Карина. Предположив, что она может ко мне подойти, я выключила камеру. Изображение бродящего по комнате расстроенного парня исчезло с экрана. Карина ко мне не подошла, но заставила уделить внимание её рассказу о том, где она только что побывала.

Отчёт снова не сходился. Но это и не удивительно, ведь мои мысли работали совсем в ином направлении. Что произошло у Соби? И как я могу ему помочь? Надо узнать телефон его общежития и выяснить, что случилось с его другом. Я взяла со стеллажа телефонный справочник и стала его листать. Но я не знаю номер общежития. Значит, надо найти телефон балетной школы. Да, вот он. Секретарь. У вежливой девушки я узнала номер вахты в общежитии. Но звонить при всех и спрашивать о парне мне не хотелось.

— Кого это ты ищешь в балетной школе? — поинтересовалась любопытная Карина.

— Да так... Моя одноклассница туда поступила учиться. Вот, хочу найти её...

— Ещё одна одноклассница? — недоверчиво покосилась подруга.

— Да, ещё одна, — твёрдо ответила я и, прихватив свой сотовый телефон, вышла из кабинета.

На звонок мне ответил немолодой женский голос.

— Здравствуйте, — начала я разговор. — Скажите, пожалуйста, в вашем общежитии проживают учащиеся высшей балетной школы?

— Да, живут.

— Значит, у вас живёт Соби... Соби... — Я поняла, что совсем не помню его фамилии. — Он японец.

— Соби Миками? Боже мой, лучше бы его искали с той же активностью, с какой названивают сюда! — громко проворчала женщина.

— Что значит "искали"?

— Вы что, девушка, не знаете, что он пропал? — искренне удивилась женщина. — Вот уж неделю его нет нигде. Ушёл утром и не вернулся. Бедный парень! Мальчишки его везде искали, подали заявление в милицию. Вы разве не видели по телевидению объявления? Да вы кто ему вообще-то?

— Я... знакомая...

— А то вчера тоже звонила одна, интересовалась, невестой назвалась. Брат звонил, какой-то друг звонил, милиция звонила — и все спрашивают "Где он?" Это их надо спрашивать, где он!.. — возмущалась словоохотливая женщина. — Теперь и вы, знакомая, спрашиваете. Не знаю, где Соби. Вещи здесь, парня нет. Я даже не знаю, жив ли бедный мальчик? Наверно, уж нет, иначе бы дал знать о себе...

В трубке раздался громкий всхлип. Если вахтёрша так скорбит о постояльце, значит, этот постоялец, скорее всего, был человеком хорошим, вежливым, улыбчивым, уважительным.

— Скажите, а Александр, сосед Соби по комнате...

— Его милиция тоже замучила расспросами. А зачем он вам?

— Мне нужно с ним поговорить.

— Сейчас он в школе. Вы мне скажите, я передам. Это касается Соби? Вы знаете, где мальчик?

— Нет... — солгала я, предпочтя, чтоб Соби сам объяснялся. — Я о другом... Мне нужно поговорить лично с Александром. Когда он вернётся?

— Думаю, не раньше семи. Если не пойдёт гулять...

— Тогда я перезвоню, хорошо?..

— Эх, что-то вы хитрите, девушка.

— Ни в коем случае. Спасибо, что поговорили со мной.

И я скорее отключила связь, пока женщина с разожжённым любопытством не продолжила разговор. Итак, кроме телефона общежития я ещё и выяснила, что Соби мне не лгал. По крайней мере, о том, что касалось его учёбы и места проживания.

Работа не клеилась. Я нервничала и еле дождалась конец рабочего дня. Торопясь доехала до дома, забежала в ближайший магазин за банкой кофе и батоном хлеба. Стряхнув с себя напряжение, я отперла дверь и вошла в квартиру.

Соби вышел мне навстречу, он улыбался, но не так радостно, как накануне.

— Добрый вечер, Милена-тян, — поздоровался он с лёгким поклоном.

— Привет!

Парень принял у меня пакет с продуктами, сумку с ноутбуком и вышел из прихожей. Сняв туфли, я тоже прошла в комнату. Я старалась выглядеть как можно спокойнее, чтобы не дать никакого повода заподозрить себя в подглядывании и подслушивании.

— Вижу, твоё настроение так и не улучшилось? — обратилась я к Соби.

Парень положил ноутбук на столик, поставил рядом пакет с продуктами. Густая чёлка пыталась прикрыть смятение и нерешительность на его лице.

— Милена-тян, мне надо сказать тебе... — не смея поднять на меня взгляда, скорбно произнёс он.

— Что такое?

— У меня плохая новость. Даже две. Если хочешь, можем после ужина поговорить.

— Нет уж, давай сейчас, — заявила я, присев на диван. — Плохие новости лучше слушать на голодный желудок.

Соби опустился на пол и сел напротив меня, поджав под себя ноги. Я видела в кино, японцы любят так сидеть. Всё так же не поднимая глаз, Соби с трагедией в голосе начал говорить.

— Во-первых, я разбил твою кружку.

Я промолчала. Эта ерунда не заслуживала внимания.

— Во-вторых, мне сегодня звонил брат. Ни здесь, ни там преступники ещё не пойманы. Хуже того, они разозлились. В моего отца стреляли, он ранен в плечо. За Акито наблюдают. Меня здесь тоже ищут. Уже наведывались в школу и в общежитие от имени моего брата, обзванивают моих друзей. Полиция взяла только одного из этих преследователей, но остальные продолжают действовать. Акито запретил мне возвращаться в общежитие и встречаться с друзьями. Возможно, там меня ждут. В посольстве принять меня отказались. Я толком не понял, почему. Предложили только помощь в моём возвращении в Японию.

— Это тоже неплохо.

— Да. Но Акито отказался. Сказал, что в аэропорту и вокзалах меня тоже могут ждать. Видишь ли, я перестал быть способом для шантажа. Сбежав, я стал опасным свидетелем, который видел и слышал не то, что надо. Меня теперь не обязательно брать живым. Так какая разница, где меня уничтожать?

У меня было такое ощущение, будто я смотрю фильм или слушаю пересказ прочитанного детектива. Всё происходящее было столь невероятно, что мой разум с некоторым трудом впитывал информацию.

— Конечно, здесь я в определённой безопасности, — продолжал Соби. — Но я не хочу, чтобы из-за меня могла пострадать и ты. У меня имеется достаточно денег, чтобы снять квартиру на месяц. Правда, нет паспорта... Но можно и без него квартиру найти. Вот только с Сашей никак не могу связаться....

— Если он не отвечает, можно позвонить в общежитие.

— Я думал об этом. Но я не знаю телефона общежития, и телефонного справочника у тебя не нашёл... Правда, искал поверхностно... Милена-сáма, я очень прошу тебя сделать одолжение и помочь мне связаться с Сашей и найти подходящую квартиру.

Окончив речь, Соби склонился и замер в выжидательном поклоне. В такой позе он был похож на провинившегося ребёнка, покорно ожидающего наказания. Неужели всё, что он сейчас рассказал, правда? Неужели я сама во всём этом участвую? Я вспомнила, как Соби плакал после разговора с братом. Может, расстроился из-за отца, может, надавили проблемы. А может, просто испугался. Думаю, не очень весело ощущать себя мишенью для бандитских пуль.

— Что ж, будем решать вопросы по порядку, — сказала я, открывая свою сумочку и доставая клочок бумаги. — Во-первых, вот телефон вахты твоего общежития. После ужина позвонишь.

Соби вскинул голову и сквозь упавшую на лицо чёлку послал мне удивлённый взгляд.

— Во-вторых, — продолжала я. — Здесь ты действительно в определённой безопасности. Я не числюсь в списке твоих друзей и сокурсников, никто в мире не знает, что мы с тобой знакомы. И никому не известно, в каком направлении ты скрылся и в каком районе притаился. Твой брат спокоен за твою жизнь, а я в некотором смысле несу перед ним за тебя ответственность. Так что, квартиру снимать ты не станешь, а останешься в моём доме столько, сколько понадобится.

— Домо... Но Акито... может не уложиться в двадцать дней...

— Ты слышал? Сколько понадобится, — повторила я. — Главное, чтоб Акито сам под пулю не попал. Ну, и в-третьих, посуда бьётся к счастью. Видишь, как всё просто? А теперь пойдём ужинать, я ужасно голодна.

Отставив сумочку, я встала и, сохраняя спокойствие, направилась в ванную комнату. Не столько для того, чтобы помыть руки перед едой, сколько, чтобы побыть одной и выпустить скопившиеся в душе переживания, упорядочить мысли.

Я сочувствовала Соби, мне его было жалко. Даже слёзы наворачивались. Но я никак не могла понять, почему верю ему? Его история такая непонятная, такая необычная, странная. А вдруг он мошенник, вдруг выдумывает подобные истории, чтобы разжалобить женщину, втереться к ней в доверие и жить за её счёт? Сколько таких "умных" на свете! Нет-нет, тогда Соби не жил бы в общежитии. "Думаешь, мне легко быть нахлебником? Я ни разу в жизни им не был. Я даже не знаю, как играть эту роль". Он действительно не знал этого. Просто пытается мне угодить, пытается быть благодарным, и при этом расслабиться себе не позволяет, тихо сносит обиды, всегда помнит, что он в гостях.

Но его ищет какая-то невеста. А вдруг, одну девушку он уже обманул? А возможно, и не одну? Но "невеста" может быть такой же ложной, как и ищущий его "брат". Нет, Соби не мошенник, и его чувства неподдельные. Он действительно попал в жуткую переделку. Ведь днём он не притворялся. Он был один в доме и не знал, что я за ним наблюдаю. Спектакль со слезами и заламыванием рук играть было не перед кем. Он не обманывает меня.

Я вышла из ванной. В квартире стояла тишина. Заглянув в комнату, я обнаружила, что Соби сидит на том же месте и, сцепив перед лицом руки, тихо молился. Какой же он мошенник? Будь он таковым, то сейчас прыгал бы от радости, что обвёл дурочку вокруг пальца, а не молился бы.

У меня сразу стало легче на душе. Значит, я пришла к верному выводу, значит, поступаю правильно. Душа чувствует больше, чем разум, её не обманешь.

Я не стала тревожить Соби и прошла в кухню. Сегодняшний ужин, похоже, ароматом не обладал. На газовой плите стояла большая глубокая сковорода, закрытая крышкой. Я заглянула в неё — какие-то странные штучки из теста, похожие на вареники. Но почему на сковороде? Что-то национальное придумал? Вернуть на место крышку тихо у меня не получилось. И потому уже через минуту в кухне появился Соби. Всё-таки я его потревожила.

— Позволь, я сам.

Соби снял крышку, после достал из холодильника маленькую кастрюльку, вылил из неё в сковороду какой-то бульон. Лицо парня продолжало сохранять напряжение, глаза ещё не решались смотреть в мою сторону.

— Чем ты сегодня хочешь меня подивить? — сделала я попытку разрядить обстановку.

— Это гёдза, пельмени.

— Пельмени? Какие странные.

— Они немного отличаются от ваших обычных. Ты можешь пока переодеться. Или садись за стол.

Но я никуда не пошла. Осталась стоять рядом, прислонившись на кухонный стол. Соби взял лопаточку и приподнял каждый пельмень, пуская под него бульон. Неужели парень теперь так и будет вести себя, как тихий покорный слуга? Ну точно не мошенник.

— У тебя такой вид, будто я ответила не то, что ты хотел услышать, — заметила я, разглядывая проглядывавшую сквозь густую чёлку тоску на лице Соби.

— Нет, что ты! Просто я... — встрепенулся парень, но взглянув на меня, снова виновато отвёл глаза. — Честно говоря, я думал, что ты мне не поверишь, разозлишься, прогонишь.

— Твоя история, конечно, невероятна. Но что только в жизни не случается! А я, значит, действительно даю повод считать себя жестокой стервой?

— Нет, Милена, я вовсе не считаю тебя такой! — вновь горячо заговорил Соби, крепко взяв меня за руку. — Ты немного резка, но очень добра, у тебя большое сердце. Я благодарен судьбе, что она свела меня именно с тобой. Благодарен тебе, что спасла меня и продолжаешь спасать. Отныне я твой вечный должник.

— Не надо хвалебных речей, — прервала я. — Не умею их принимать. А если ты и в самом деле мне благодарен, то зажги огонь под сковородой, иначе ужина сегодня я не дождусь.

Соби нахмурился, не сразу сообразив, о чём я говорю. Потом взглянул на сковороду, заглянул под неё, и, поняв наконец проблему, коротко рассмеялся. Теперь тяжёлая тема точно закрыта.

Я всё-таки решила переодеться. В строгом офисном костюме дома мне было не комфортно, и я сменила его на вчерашнее платье-халат. Чтобы совсем успокоить нервы и окончательно разрядить обстановку, я добавила к нашему ужину пару бокалов красного вина.

— Я хочу, чтобы твоим отцу и брату повезло в их нелёгком деле, — высказала я пожелание в качестве тоста. — И чтобы они при этом не пострадали. Хотя бы не пострадали серьёзно.

— Спасибо, Милена-тян. Я верю, что так и будет.

Осушив бокал до дна, я наконец приступила к еде. Наткнула на вилку один из плавающих в бульоне пельмень и откусила половику от него.

— Мм! Какой нежный, — похвалила я. — Что в начинке?

— Ничего такого, чего ты не ешь, — улыбнувшись, отозвался Соби.

— Я понимаю, но...

— Здесь главное техника приготовления. Только сейчас рассказывать о ней я не буду.

— Ладно. Но потом я обязательно допытаюсь.

— Это моё любимое блюдо. Обычно гёдза едят с соусом, но мне больше нравится с бульоном. — И Соби указал на лежащую рядом с моей тарелкой ложку.

Парень немного расслабился, даже чуть повеселел, но ещё сохранял сдержанность в разговоре и эмоциях. Я подумала, что сейчас он, возможно, именно в том состоянии, когда можно его расспросить о недавних страшных приключениях. Вот только не знала, как начать.

— Твой брат Акито тоже умеет готовить? — начала я из далёкого далека.

— Нет, — улыбнулся Соби. — Если только рамэн...

— Он старше тебя?

— На много. На двенадцать лет. Сейчас ему уже тридцать семь.

— Почему же он до сих пор не женится?

— Некогда. Работа не отпускает. Бедная Кичи ждёт его предложения более пяти лет.

— Надо же. Так сильно любит?

— Любит. Представляю, как сейчас переживает за него. Сейчас она в монастыре.

— Почему?

— Акито отправил туда, опасаясь за её жизнь.

— Эта группировка так опасна?

— Там целая мафиозная сеть, которая охватывает несколько стран. Наркотики, торговля людьми. С ней полиция воюет уже несколько лет, да только веточки ломает. А тут удалось докопаться до самого корня. Вот только недостаточно доказательств, свидетели не доживают до официальных допросов. И сам главарь пока труднодосягаем.

Вроде разговорился, буду продолжать.

— Твой отец, я поняла, тоже полицейский и тоже занят этим делом?

— Он главный прокурор страны, — гордо, но с некоторой горечью ответил Соби. — Идайна Миками. Великий Миками. Имеет славу самого честного, самого неподкупного, самого фанатичного служителя закона. За тридцать шесть лет службы ни одного нераскрытого или проигранного дела. Ни одного. Даже в разводе с женой не уступил.

— Твои родители разводились? — удивилась я.

— Мама хотела уйти от него. Отец очень тяжёлый человек. Он всегда был занят карьерой, да и сейчас службу ставит превыше всего. В семье он появлялся крайне редко. О своих детях знал только то, что они существуют. Когда отец достиг некоторого авторитета, ему стали поручать самые сложные, самые запутанные и самые опасные дела. Однажды преступники пытались его напугать, поставить условие. Ворвались в наш дом и сильно избили мою мать, оставив отцу предупреждение, что, если он не остановится, то в следующий раз она будет мертва. Отец не остановился. Отвёз полуживую жену в больницу и ни разу не навестил её. Правда, дело быстро довёл до конца. До второго нападения не дошло. Но мама была напугана. Хотела развестись и уехать к родителям. Я не знаю, почему отец не отпустил её. Мама верит, что от любви, а мне кажется, что просто не хотел портить себе репутацию.

Соби замолчал. Видно было, что он держит обиду на отца и оправдывать его не желает.

— Я, конечно, не знаю твоего отца, но, возможно, он не такой уж и злой человек, — попробовала я высказать своё мнение, — просто очень принципиальный... патриот...

Но Соби смотрел на меня так, будто я наивная глупышка.

— Со стороны, может, так и кажется, — после произнёс он. — Но я вовсе не собираюсь его обвинять и выставлять монстром. Хотя на самом деле именно так к нему и отношусь.

Я тоже замолчала, не зная, что и сказать на всё это. Соби хоть и откровенничал, но чувствовалось, что на сердце у него тяжело и горько. Стоило ли продолжать разговор в этом направлении? Хотела, да не решалась. Какое-то время мы ели молча, даже не смотрели друг на друга. И всё-таки я не выдержала.

— Почему преступники похитили именно тебя?

— Да потому что глупцы, — усмехнулся Соби. — Им надо было лучше изучить характер своего врага. Они думали, что он любит сыновей, особенно младшего сына. Они не знали, что он отрёкся от меня ещё тогда, когда узнал, что я больше интересуюсь танцами, нежели уголовным кодексом. Они наивно полагали, что Великий Миками ради спасения сына пойдёт на их условия. Если бы похитили Акито, то ещё могли бы иметь какую-то сотую долю надежды. Но к вооружённому полицейскому, который никогда не ходит один, подобраться труднее, чем к беспечному школьнику, к тому же очень удачно проживающему в чужой стране. Ко мне просто подошли двое, запихнули в автомобиль и ткнули в лицо тряпку с хлороформом.

Соби отложил ложку и откинулся на спинку стула.

— Я им сразу сказал, что у них ничего не выйдет. Но мне не поверили. По интернету послали отцу получасовое видео с моим избиением. Сомневаюсь, что он смотрел его. Когда озвучивали ответ, я уже пришёл в себя. Великий Миками сказал, что спокойная жизнь страны ему важнее, чем жизнь сына. Парни аж ошалели. Эх, и посмеялся же я над ними. Но преступники оказались настырными. Посовещались и отправили предупреждение: "Даём три дня на выполнение условий, а потом начинаем высылать сыночка по кускам". На что отец лаконично ответил: "Жду, адрес знаете". Парни опять не поверили. Они думали, он так говорит специально, рассчитывая на то, что шантажисты потеряют к ненужной вещи интерес и выкинут её. Они честно прождали три дня. А после стали решать, какую часть меня выгоднее послать в первую очередь? Пальцы, ухо или нос?

Соби отвернулся к окну. Его глаза заблестели от проступившей влаги, пальцы нервно теребили друг друга. Парень вкладывал в рассказ насмешки, даже некое пренебрежение, но это лишь для того чтобы скрыть боль и обиды.

— Может, стыдно такое говорить мужчине, но я испугался. Я знал, что бандиты сделают то, что задумали. И прежде всего, было страшно пострадать ни за что, зная, что моя жертва никому не принесёт никакой пользы, даже преступникам. Все три дня я думал, как бы сбежать. Но это было невозможно. Я сидел запертый в клетке два на два, и за мной следили четыре человека, попарно сменяя друг друга. Находились мы в каком-то подвале с маленьким окошечком под потолком. Дверь в подвал не запиралась, но закрывалась на щеколду. Когда один из охранников приносил мне еду, второй стоял при входе в клетку. Драться я не умею, да и руки с ногами были постоянно связаны. В общем, шансов сбежать имелся целый ноль. Я правда боялся. Я понимал, что в живых меня в любом случае не оставят, только убивать будут медленно. Возможно, и отец это тоже понимал, потому и не соглашался на сделку.

Соби тяжело перевёл дыхание. Я слушала его с замиранием, забыв о еде, выйдя из реальности.

— Вечером зашёл босс злой и нервный, приказал парням, чтоб те утром отрезали мне три пальца, засняли этот спектакль на видео и послали моему отцу. Приказал и ушёл. Всю ночь я почти не спал. Мне оставалось только молиться. Я просил Бога либо сотворить чудо, либо позволить мне сразу умереть. И вот наступило то самое воскресение. Может, это было стечение различных обстоятельств, а может, Бог действительно надумал протянуть мне руку помощи. Парни решили не откладывать выполнение задания надолго и заняться им с самого утра. Стали налаживать видеокамеру. И тут выяснилось, что она не работает. Использовать вместо камеры телефон, они почему-то не догадались. Двое отправились срочно добывать где-то видеокамеру, двое остались со мной. Один толстяк, вечно травил анекдоты, и другой — туповатый, но очень жестокий. Так вот у толстяка именно в этот день случилось несварение желудка, и он постоянно бегал в туалет. А второй почему-то именно в этот день воспылал ко мне некоторой жалостью. Развязал мне руки, ноги, приготовил горячий рамэн на завтрак (лапшу на бульоне), чтоб я сил набрался. А потом всё произошло очень быстро. В момент, когда второй вошёл ко мне с миской еды, толстяка скрючило, и он направился к выходу из подвала. Появилась единственная минута, которой можно было воспользоваться. Мои руки и ноги были свободны, я резко надел миску с горячим бульоном на лицо бандита и помчался к открытой двери. Дальше даже не помню, как бежал, куда, но почему-то бежал в нужном направлении. Выбежал на улицу, увидел впереди большой торговый центр и решил затеряться в его толпе. Я не знаю... наверно, парни успели связаться с боссом, а он имел и влияние, и связи. Выходы центра перекрыли, охранники стали рыскать по отделам. Я был в панике, но надежда ещё оставалась. Ведь центр такой большой, обязательно должна была остаться хоть какая-нибудь лазейка. Вскоре я очутился на автостоянке. Попытался отпереть багажник ближайшего автомобиля, но тут завопила сигнализация. В панике я попробовал открыть ещё несколько дверей, но только шуму наделал. И понял, это точно конец. На визг сигнализаций соберётся народ, придут охранники, которые уже искали меня. Не поверишь, обречённо я прислонился к какому-то автомобилю и тут обнаружил, что дверца машины открыта. Так я очутился в твоём "Рено". — Соби повернулся ко мне и мило улыбнулся.

— Я постоянно забываю запирать машину.

— Оказывается, это не всегда плохо. Я сидел долго и тихо, слышал, как отключались сигнализации, слышал, как перекрикивались охранники. Но меня не обнаружили. Слышал, как объявили о досмотре автомобилей при выезде. И всё равно ещё на что-то надеялся. Когда я увидел, что хозяйка машины молодая девушка, то понял, произойдёт одно из двух: либо она меня по-женски пожалеет и поможет, либо опять же по-женски испугается, поднимет крик и выдаст меня. На счастье, решился первый вариант. Так что, Милена-тян, я с уверенностью могу сказать, что ты мне послана Богом.

— Не выдумывай, — возразила я и вернулась к прерванной трапезе. — Всё, что произошло — невероятное, но удачное стечение обстоятельств.

— Да? И даже то, что ты пожалела меня? И то, что вернулась за мной?

— Конечно. Ты выглядел очень жалким, как побитый котёнок. А я всё-таки женщина. К тому же, такими словами меня ещё никто не умолял. Мне просто стало любопытно.

— А я и не отказываюсь ни от одного своего обещания.

— Даже от "столика для моего обеда"? — с подозрением покосилась я.

Соби искренне рассмеялся.

— Я не знаю, почему тогда сказал это. Слышал что-то подобное в каком-то фильме... Должно быть, от страха в памяти всплыло.

— Значит, от этого обещания ты всё-таки отказываешься?

— Нет. Я всегда сдерживаю данное слово.

Соби отложил ложку и поднялся из-за стола. Я испугалась. Неужели действительно решил прямо сейчас исполнить обещание? Я ярко представила его в виде "столика", и увидеть это зрелище наяву мне как-то не захотелось.

— Стой! Я пошутила! — воскликнула я. — Мне и за обычным столом весьма удобно.

Но Соби внимательно посмотрел на меня.

— Я хотел подлить тебе горячего бульона, — спокойно пояснил он. — Еда уже начала остывать.

— А-а... Ну ладно, подлей.

После ужина мы с Соби устроились на диване и занялись налаживанием связи с Александром. Дабы избежать общения с излишне любопытной и жутко болтливой вахтёршей, Соби попросил меня позвонить на вахту и вызвать парня к телефону. Я без возражений набрала номер, и мне ответил тот же женский голос, который говорил со мной днём.

— Здравствуйте. Будьте добры, пригласите к телефону Александра Захарова из двести шестнадцатой комнаты.

Тон мой был официально-вежливым, и женщина, похоже, меня не признала.

— Хочешь его слышать, девочка, звони на его мобильник, — огрызнулась женщина.

— Он не берёт его. А у меня очень важное дело.

— Какое дело?

— Извините, но это касается только Александра.

— Тогда приходи сама и говори с ним. — Настырной женщине явно никуда не хотелось идти.

— Я не могу прийти. Я в больнице. И виноват в этом только он. Прошу вас, отнеситесь ко мне с пониманием.

— В больнице? В роддоме что ли? — ахнула женщина, но я промолчала. — Ладно, подожди. Он вроде дома сегодня.

Вахтёрша отложила трубку и ушла.

— Что ты говоришь? Какая больница? — возмутился Соби.

— Надо же было заставить её подняться за твоим дружком, — спокойно отвечала я. — Но с ним будешь разговаривать сам.

За Александром женщина ходила долго, минут десять, наверно. Наконец мне в ухо гаркнуло грубоватое "Алло!". Я сразу протянула трубку Соби.

— Сашка! Это Соби. Не произноси моё имя! Я звонил тебе два дня... Потерял? А новый приобрёл? Скажи номер, я сейчас перезвоню.

Соби пододвинул к себе лист бумаги, на котором я оставляла ему номер моего рабочего телефона, и стал под диктовку записывать на нём цифры. После, нажав на рычаг, набрал их на циферблате.

— Сашка! Слушай, я попал в жуткую ситуацию. Меня похитили, но я сбежал и сейчас скрываюсь. Да, японцы. Ставили условия моему отцу. Я после тебе всё расскажу. Брат? Я знаю. Никакой он не брат, Акито в Токио. Это его арестовали? Да, как видишь, мне всё известно. Какая невеста? О ней не знаю... Она такая же фальшивка, как и брат. Уверен. Кто? Таня? Сильно? Зря. Я ей ничего не обещал. Мы с ней, наверно, больше не увидимся. Нет, не говори ей. Вообще никому не говори. Саша, мне нужна твоя помощь. Ты уже в комнате? Сайко. [ отлично ] Собери и передай мне мои вещи, пожалуйста. Конечно, все. Сумка под кроватью. Да, чёрная. Половина вещей уже в ней. Что? Безусловно, ты мой друг...Фотоаппарат? Да, возьми. Только флешку вынь... Ноутбук? Мне, конечно, не жалко, но он с японским алфавитом... Саша... Магнитолу можешь оставить. Какой костюм? Кожаный?.. А кроссовки? Кэкко [ хорошо ], не помещаются, так не помещаются... Саша, я всё понимаю, но куртка мне тоже нужна. Лето уже закончилось. И главное, в шкафу лежит портмоне, нашёл? Да, хорошо, что тогда не взял его с собой. Что? Совсем на мели? А сколько там? Ёши [ ладно ], возьми. Но портмоне положи в чемодан! Аригато. [ Спасибо ] Так... как мы встретимся?.. Нет, извини, мой адрес не скажу. За тобой не наблюдают? Да, представь себе, боюсь. Да, всё так серьёзно.

— Если хочешь, я смогу забрать твои вещи, — предложила я.

Соби взглянул на меня пристально с раздумьем.

— Да-да, слышу, — отвернувшись, отвечал он Александру. — Передашь вещи моему хорошему другу. Девушка... Это не то, что ты думаешь! Она спасла меня, между прочим. Да. Завтра вы встретитесь... Почему не сможешь? Правда?! О! О-мэдэто годзаимас! [ Поздравляю тебя! ] Я же говорил, тебя примут! Жаль, что не вместе... Не знаю. Как получится. Ну, тогда в четверг? Вечером. — Прикрыв рукой трубку, Соби обратился ко мне. — Куда и во сколько ему лучше подъехать?

— Рядом с моей работой есть станция метро "Полянка". Пусть подъезжает туда к половине седьмого. Я буду ждать при выходе у газетного киоска.

Соби передал другу мои слова, напомнил Александру о портмоне и предупредил, чтоб тот никому об их общении не рассказывал, да и само их общение, скорее всего, пока не возобновится. А после, попрощавшись, повесил трубку. Настроение парня заметно улучшилось, на лице заиграла весёлая улыбка.

— Спасибо, Милена-тян, — повернулся ко мне Соби. — Ты снова выручаешь меня. Как ты узнала телефон общежития?

— Позвонила в школу, и там секретарь дала номер общежития, — просто ответила я.

— Школа! — Соби хлопнул себя по лбу. — Ахо! Я же знал телефон секретаря! Вот глупец!

— А твой дружок, оказывается, хапуга. Столько вещей твоих забрал и не постеснялся.

— Да мне не жалко. Сашка жадноват, но в общем добрый. И я могу ему доверять.

— А почему он не сможет отдать вещи завтра?

— Его приняли в танцевальную труппу одного ночного клуба. Завтра первое выступление. — Соби устало откинулся на спинку дивана. — Мы с ним вместе ходили на просмотр, подали заявление. Меня обнадёжили, им понравились не только мои способности, но и моя азиатская внешность. Даже предложили создать свой номер. Жаль, что мне помешали.

— А раньше ты нигде не работал?

— В Москве нет. Хотелось устроиться именно танцором, но не удавалось. Зато я давал частные уроки японского языка. У меня было трое учеников.

— Мм! Как интересно. А японский язык сложный?

— Если учить, не очень. Хочешь, попробовать выучить? — Соби послал мне хитрую улыбочку.

— Нет, нет, — отмахнулась я. — У меня нет способностей к языкам. Я английский-то одолеть не могу. А скажи мне лучше, что значит слово "Каваи"?

— "Каваии"? — Взгляд Соби почему-то стал недоумённо-подозрительным. — Это значит "милый", "милая"... А... где ты его слышала?

Я невольно смутилась и даже испугалась — вдруг он что-нибудь заподозрит?

— Так... по радио говорили... — Надо срочно сменить тему. — А что за невеста о тебе спрашивала?

— Не знаю. Имя не назвала, только сказала, что невеста моя, — принял тему Соби. — Даже не сомневаюсь, что она подставная.

— А кто такая Таня? Одна из твоих девушек?

— Тебе это обязательно знать? — зыркнул на меня парень.

— Конечно. Мне нужно всё знать о моём квартиранте. У вас были отношения?

— Только на физическом уровне, — без стеснения, но и без желания ответил Соби.

— Раз она переживала за тебя, то с её стороны уровень был повыше.

— Я не знаю, — парень равнодушно дёрнул плечами.

— И не пытался знать. Мужики везде одинаковы, поиграли и в сторону.

Но Соби предупреждающе покачал указательным пальцем.

— Я веду себя честно. Ложных надежд не подаю, и словами "я тебя люблю" попусту не кидаюсь.

— Ага, только ночью под одеяло втихаря залезаю...

— Ты теперь ежедневно будешь меня попрекать? — Соби моё замечание задело. — Я действительно хотел отблагодарить тебя. Мне нечего было дать кроме себя самого, и тогда решил подарить тебе несколько часов страсти и плотского удовольствия. И поверь, я знаю, как это сделать. Но я допустил ошибку в том, что сразу начал действовать, не испросив дозволения. Так что ничего дурного тебе не желал. А теперь пойдём, сделаю тебе массаж. Мне надоело смотреть, как ты разминаешь спину.

— Не надо массаж, — воспротивилась я.

— Нет, надо, — твёрдо поставил точку Соби и приказал. — Иди, ложись на кровать.

— Нет, Соби...

— Не переживай, приставать к тебе не буду. Ложись, а я пока руки сполосну.

Соби ушёл в ванную. Делать нечего, придётся подчиниться. Моя спина действительно болела сильнее. Ладно, пусть помассирует, может, и вправду поможет. Я расстелила постель, нарядилась в пижамные штаны, сверху на теле оставила только бюстгальтер и улеглась на кровать, повернувшись на живот. "И поверь, я знаю, как это сделать", — всплыло в памяти. Что он хотел этим сказать? Что я теперь должна жалеть об упущенной возможности получить удовольствие? Вот ещё! Все мужчины считают себя непревзойдёнными любовниками, и этот не лучше других. Но уже не память, а тело вспомнило лёгкое скольжение пальцев по коже и прикосновение мягких губ. Эти ненужные воспоминания погнали быстрее мою кровь и пустили по телу мелкую дрожь. Воспоминания, которые необходимо вычеркнуть, которые уже начинали мне мешать.

Вскоре вернулся Соби, сел на кровати возле меня и уверенно расстегнул на мне бюстгальтер.

— Эй, оставь... — возмутилась я.

— Мышцы ничто не должно стеснять, — спокойно отозвался Соби. — Сейчас рядом с тобой не мужчина, а массажист. Расслабься.

Руки Соби работали сильно и уверенно, причиняя мне необходимую боль и вырывая из моего дыхания охи и стоны. Тело моё мучилось и в то же время испытывало облегчение. После продолжительной экзекуции Соби посоветовал закрыть глаза и выкинуть из головы все мысли. Что я и сделала. В руках массажиста появилась ласка, прикосновения обрели лёгкость. Ту самую лёгкость, которое моё тело с трепетом вспоминало совсем недавно и которую испытывало снова. Гладкие ладони нежно поглаживали кожу, успокаивая мышцы и пропитывая теплом. Было так приятно, что на мои губы даже легла улыбка. Разум тоже расслабился, мысли замелькали цветными радужными картинками и зазвучали красивой светлой музыкой. Веки тяжелели, разум утопал в омуте мелькающей ряби, и вскоре я незаметно уплыла в загадочный мир сновидений.

4日

Отчёт сошёлся быстро. Он был последним в закрытии месяца. Да и работала я сегодня более продуктивно; переживания за Соби мысли мои не отвлекали, и спина после лечебной процедуры не тревожила.

— Как вчера развлекалась? — спросила Карина во время нашего обеденного чаепития. — Ходили куда-нибудь со Светой?

— Нет, дома были, — отвечала я. — Света мне массаж делала.

— Мм! И хорошо сделала?

— Да, спина больше не болит.

— Приятно было?

И раскосые глазки Карины послали мне хитрющий взгляд. Я уже не сомневалась, что моя проницательная подруга догадывалась, что Света далеко не женского пола. Ладно, пусть. Главное, чтоб не болтала никому и меня с расспросами не донимала.

— Для того чтоб было приятно, массаж должен делать мужчина, — со знанием дела вступила в разговор Павла. — Желательно молодой. У меня массажист именно такой. Хочешь дам его адрес?

— Нет, спасибо, — отказала я. — Я не большой любитель подобной процедуры.

Мне не хотелось говорить с девчонками о Соби даже такими завуалированными речами. Зато очень хотелось взглянуть на него. Очень хотелось. И чем дальше, тем больше было это желание. Ноутбук рядом, надо только включить камеру. Как разъедает душу грешный соблазн, когда есть возможность подглядывать. Поддавшись этому соблазну, я отвернула от всех экран ноутбука и включила камеру.

Комната была пуста. Странно. Может, Соби в спальне? И что он там делает? Как жаль, что нельзя повернуть камеру и заглянуть в другое помещение. А может, Соби пошёл в магазин? Я ведь утром всё-таки оставила ему запасные ключи от квартиры. Вот такая я дурочка. Соби, конечно, удивился. А я на его удивление ответила: "Раз уж ты взял на себя хозяйство, так отвечай и за запас продуктов. Да и сутками сидеть в четырёх стенах, наверно, тоже не очень весело. Магазин находится в соседнем доме, пройти можно через тихий двор. Думаю, никто из твоих преследователей тебя не обнаружит".

Минуты три, может, пять, я наблюдала неподвижное изображение моей комнаты, и никаких изменений в нём, видимо, не предвиделось. С последней надеждой я подключила наушники. В них тут же заиграла негромкая музыка включенного радио, и послышался звон посуды. Я невольно улыбнулась. Дома, занят приготовлением обеда.

Успокоенная тем, что дома всё хорошо, я отключила камеру. Буквально в эту же минуту на моём рабочем столе зазвонил телефон. Я подняла трубку:

— Бухгалтерия.

— Привет, бухгалтерия! — отозвался звонкий девичий голос.

Я его сразу узнала. Это была Анжела. Обычно на работу она мне не звонила, только в случае, если с ней случалось что-нибудь эдакое, или она узнала супер-потрясающую новость.

— Привет! Раз ты мне звонишь, значит, я услышу сейчас нечто необычное.

— Да-да-да! Ты вот целые дни проводишь на работе и не знаешь, что в нашем доме поселился настоящий японец. Да что в доме, в нашем подъезде! Я видела его сегодня в магазине.

Надо же, Соби один раз вышел на улицу и уже умудрился попасть на глаза Анжеле.

— С чего ты взяла, что он именно японец?

— Так потому что он похож именно на японца, — ответила Анжела таким тоном, что я прямо-таки увидела, как она недоумённо пожала плечом, удивляясь, почему я не разбираюсь в такой ерунде?

— Ты за ним следила что ли?

— Ну конечно! Он зашёл в наш подъезд и сел в лифт. А вдруг он твой сосед?

Да уж, возможно. Сосед по комнате.

— Он такой молоденький, симпатичненький! — продолжала изливать восторги Анжела. — Как ни странно, высокий. Правда, одет уж очень простенько. Но иностранцы все так одеваются. Я просто обязана с ним познакомиться!

— Хочешь охмурить?

— Я сделаю это!

— А вдруг он женат?

— Плевать. Я его хочу. Только представь, мой парень японец. Это так необычно!

Анжела в своём репертуаре. Она умудрялась влюбляться во всех симпатичных парней и любила их до тех пор, пока не встречала следующую кандидатуру, а происходило это довольно скоро. Наверно, именно поэтому, при всём изобилии кавалеров она оставалась одинокой.

— А вдруг он не оправдает твоих надежд?

— Но попробовать же всё равно надо.

Сказать ей правду или оставить пока в неведении?

— Анжела, а что ты делаешь в пятницу вечером?

— Вроде ничего. А что?

— Я хочу попросить тебя о помощи. Не занимай пока этот день, пожалуйста.

— Ладно. А что случилось-то?

— Я после тебе позвоню. Хорошо?

На том и закончили разговор. Карина подозрительно косилась на меня, и я ждала, что сейчас начнутся очередные расспросы. Но к моему удивлению, она промолчала.

Домой я вернулась в отличном настроении. Соби, уже как обычно, встречал меня у порога.

— Ну, как прошёл день? — спросила я, пройдя в комнату.

— Нормально, — пожал плечами Соби.

— На улицу выходил?

— Да. — Но парень уже что-то заподозрил по моему поведению. — Какой-то тон у тебя... как это... с подтекстом. Что-то произошло?

— Плохой из тебя конспиратор, Соби-сан. Тебя засекли.

— Кто?

— Анжела.

— Та девушка со второго этажа?

— Да. Она заметила тебя в магазине и проследила за тобой до самого подъезда.

Соби стоял напротив меня, засунув руки в карманы брюк и направив задумчивый взор куда-то в сторону.

— Кудрявая блондинка с пышными формами? — уточнил он. — Да, она на меня смотрела. Она тебе звонила?

— Звонила. Сказала, что ты ей очень понравился, что ты буквально запал ей в душу. Представляю, как она обрадуется, когда я в пятницу вас познакомлю.

— В пятницу? — Взгляд парня обрёл пугливо-просящую окраску. — Может, я всё-таки погуляю?

Я рассмеялась. До чего же Соби забавный. Я прошла в спальню и открыла гардероб с намерением найти наряд для сегодняшнего вечера.

— Неужели ты, такой ловелас, боишься слабой женщины? — говорила я оттуда. — Анжела хорошая. Между прочим, она сразу распознала в тебе именно японца, а не кого-то иной национальности.

— Этот факт должен меня к ней расположить? А что ты ей обо мне рассказала?

— Пока ничего. На работе несколько неудобно о тебе разговаривать.

Я зашла за отворенную дверцу шкафа и переоделась, нарядившись в тёмно-оранжевое платье, которое мне очень шло. Всё-таки присутствие в доме молодого мужчины заставляло следить за приличным состоянием внешнего вида.

— Сегодня позвоню Анжеле, — продолжала я говорить, — или завтра вечером. А может, сходим к ней в гости?

Я вернулась в комнату. Соби стоял на том же месте, в том же положении, только взгляд его угас.

— До дэмо ии. [ Мне всё равно ] Поступай, как хочешь, — равнодушно пожал плечами парень и, развернувшись, направился в кухню.

Что это с ним? Я опять сказала что-то не так?

— Соби! Соби! — поспешила я за парнем. — Ты обиделся что ли?

— Нет, — буркнул тот.

Соби не смотрел на меня. Притворившись занятым, он стал накрывать стол к ужину.

— Ну, что я такого сказала? — недоумевала я. — Что ты понравился Анжеле? Так это ж хорошо...

— Мне-то она не понравилась.

— Господи, ну не жениться же на ней я тебе предлагаю, а лишь провести три часа...

Соби наконец развернулся ко мне, одарив недовольным взглядом.

— Чувствую себя котёнком, которого из жалости подобрали в луже, а теперь не знают, куда пристроить, — высказал он.

— Не говори ерунды, Соби, — упрекнула я. — Кто ж виноват, что ты попал к такой проблемной особе? А по улице мотаться, как бездомный, лучше что ли? Или будешь сидеть во дворе на лавочке, мозолить глаза нашим бабкам? А может, предлагаешь запереть тебя в шкафу?..

Уж не знаю, чем бы закончился наш разгорающийся спор, но в этот момент раздался скрежет открывающегося замка входной двери. Мы с Соби оба замерли и прислушались. Во мне моментально вспыхнул страх, и душу защекотала паника.

— Кто это? Воры? — тихо спросил парень.

— Лучше б это были воры, — едва дыша, ответила я. — Это Игорь. У него есть ключи.

Брови парня удивлённо вздрогнули. Что же теперь делать? Как оправдываться?

— Милая, сюрприз! — донёсся до нас радостный бас.

— Оставайся здесь, — приказала я Соби и поспешила навстречу неожиданному гостю.

Игорь поджидал меня в прихожей. Как обычно в строгом костюме, с идеально уложенной причёской; в его синих глазах светилось мальчишеское озорство. Давно он надо мной так не подшучивал.

— Игорь! Вот уж действительно сюрприз! — воскликнула я, старательно изображая счастье.

Как преданная любящая женщина я бросилась на шею любимому мужчине.

— Ну, что ты стоишь тут, проходи скорее!

— Нет-нет, — отказался Игорь. — Я сейчас прямо с вокзала. Забежал к тебе буквально на десять минут. Соскучился страшно!

Игорь сжал меня в крепких, буквально медвежьих объятиях и жарко поцеловал в губы. А у меня сердце металось в груди от волнения. На десять минут, это хорошо. Может, всё и обойдётся.

— Как жалко, — вслух расстроилась я. — А я уж надеялась, что сегодняшняя встреча заменит пропущенную вчерашнюю.

— Нет, не получится, милая. Смотри, что я тебе привёз.

Игорь вынул из внутреннего кармана пиджака бархатную коробочку, из которой достал замысловатого плетения в пять нитей серебряную цепочку с несколькими нанизанными на неё красновато-золотистыми янтарными звёздочками. Оригинальная нежная вещичка.

— Нравится? — спросил мужчина.

— Очаровательно! — восхитилась я.

Игорь надел цепочку мне на шею и застегнул замок. При этом коробочку продолжал держать в руке. Да только неудобно с ней возиться с мелким замочком, и Игорь уронил коробочку на пол. И наклонился за ней. И застыл. Коробочка была немедленно забыта, так как Игорь обнаружил нечто более любопытное. А именно, кроссовки Соби.

— Милая, я не понял, у тебя изменился размер ноги? — поинтересовался Игорь.

И резко повернувшись ко мне, он словно острой шпагой пронзил меня острым гневным взглядом.

— Кто у тебя? Где он? — разъярённым львом прорычал Игорь.

Вот и смерть моя пришла. От страха я даже не смела дыхание перевести. Пока я медленно и безрезультатно придумывала оправдание, откуда в моём доме взялась мужская обувь, Игорь отстранил меня и ворвался в комнату. В первую очередь он, конечно, посетил спальню, и не найдя там никого, помчался в кухню. Я за это время успела совершить только несколько шагов вглубь комнаты. Что делать? Что придумать? В правду Игорь не поверит. Очень уж эта правда походила на фантазию писателя. В разуме царил хаос из обрывков мыслей, не выстраивалось ни одной логической лжи.

— Ага! Вот он! — донёсся до меня возглас охотника, нашедшего добычу. — Ещё и нерусь!

Широкими тяжёлыми шагами Игорь вернулся в комнату. Синие глаза наполнились тёмным гневом, лицо перекосилось от злобы, даже усы ощетинились

— Кто это?! — рычал Игорь. — Почему этот мужчина в твоём доме?!

— Не кричи на меня! — с назревавшими слезами пискнула я.

Соби тоже вошёл в комнату, прятаться ему уже не имело смысла. Как ни странно, но выглядел он достаточно спокойным, его лицо ничего не выражало.

— Или ты немедленно дашь мне вразумительный ответ, или я вышвырну его в окно! — категорично потребовал вконец разъярённый Игорь.

— Конечно, объясню... — обиженно дёрнула я плечиком, хотя меня уже начинала пробирать нервная дрожь. — Это... это...

В обрывках мыслей я лихорадочно искала какой-нибудь подходящий вариант. Очевидно, поняв моё удручающе-трудное положение, Соби решил сам всё объяснить и уже открыл рот... К моему прежнему страху добавился ещё и страх, что парень может сказать не то, что надо. Например, правду.

— Это слуга-китаец, — неожиданно для самой себя выпалила я. — Китаец. Да. И он совершенно не понимает по-русски.

Оба мужчины взирали на меня с огромным изумлением. Да, наверно, глупость я придумала, но деваться уже некуда, придётся теперь придерживаться этой версии. Главное, чтоб Соби подыграл.

— Слуга? — переспросил обескураженный Игорь. — Но зачем тебе слуга, да ещё и китаец? И почему именно мужского пола?

И тут меня понесло, причём слова бежали значительно быстрее мыслей.

— Это не мой слуга. Он здесь временно, — затараторила я, надев на лицо невинную улыбку. — Ты не поверишь, дорогой, такая нелепая история. У нашей Павлы (ну, коллега моя) сумасшедшая сестра Эльвира наняла вот китайца, чтоб тот ей прислуживал, ну, и всё делал по дому... Но тут в её доме случился пожар. Небольшой, но ремонт потребуется капитальный. Эльвира временно переехала к Павле, а вот его девать некуда. А работа-то его уже оплачена. Ну, Эльвира и попросила принять слугу на время...

— Почему именно тебя? — Игорь слушал внимательно, но с недоверием.

— Так все её подруги уже замужем или живут с мужчинами... Только я одна живу... Как-то неудобно было отказывать Павле, всё-таки работаем вместе... дружим... А парень хорошо справляется с обязанностями, убирается, готовит мне... Он очень вкусно готовит. Я прямо барыней себя чувствую.

— Как же ты с ним общаешься, если он не знает русский?

— А... на английском. Заодно и в языке потренируюсь.

— Странно, китайцы лучше русский знают, чем английский. Давно он здесь?

— Да два дня всего.

— И на какое время ты его арендовала?

— Пока Эльвира ремонт не завершит. Но она обещала за месяц сделать.

— Целый месяц?! Не нравится мне это.

Игорь недобро покосился на стоявшего поодаль парня. Соби пребывал в смешанных чувствах: его удивлял мой рассказ, возмущал новый статус, и вообще, он меня увидел с новой совершенно неприглядной стороны.

— Что-то не верится мне в твою историю, — выдал Игорь, оценивая моего "слугу".

— Так позвони сам Павле и спроси у неё, — просто предложила я, прекрасно зная, что Игорь никогда не опустится до того, чтоб перепроверять такие глупости и выставлять себя дураком.

— И сам этот тип мне тоже не нравится. Не похож он на слугу. Нет раболепия во взгляде.

Соби действительно смотрел на собеседника очень уверенно, даже с вызовом.

— Ладно, посмотрим. Как его зовут?

— С-Соби...

— Со Би? Такие дурацкие у них имена. Эй, Со Би, — высокомерно обратился Игорь к парню, — принеси-ка мне воды.

Услышав это, Соби недоумённо воззрился на меня, потом на Игоря, снова на меня. Ясно было, что он не желал играть роль прислуги. А я мысленно посылала ему мольбу: "Подыграй, подыграй..."

— Он же не понимает по-русски, Игорь, — неловко напомнила я.

— Видимо, действительно не понимает. — Игорь внимательно следил за парнем. — Гив ми уоте!

Наверно, Соби всё-таки понял, что деваться некуда и придётся включиться в игру. Он коротко поклонился мужчине и сухо ответил:

— Эбей, мастэр.

Развернувшись, Соби ушёл в кухню. А Игорь развернулся ко мне. Неприятный допрос ещё не закончился.

— Он только убирается и готовит? — Мой мужчина снова сверлил меня пристальным взглядом.

— Ну... в общем, да. — Я старалась держаться естественно. — Но он мне ещё дверь шкафа починил, зеркало помог повесить...

— Не притворяйся, что не поняла меня! — рявкнул Игорь. — Ты с ним спишь?

Вот тут меня захлестнуло уже вполне искреннее возмущение.

— Что?! Да как ты... Как ты смеешь?! За кого ты меня принимаешь?! — повысила я голос.

— Ладно, ладно, не злись, — более примирительно заговорил Игорь. — Я просто проверил.

— Ничего себе проверочка! Ты меня оскорбляешь!

В комнату вернулся Соби, в руке он держал маленький поднос со стаканом воды. Игорь снова окинул парня презрительным взглядом.

— Я верю тебе, Милена, — продолжал он со мной говорить, почти спокойно. — Знаю, ты не унизишь себя до связи с цветным. К тому же за четырнадцать месяцев нашего знакомства ты не дала мне ни одного повода подозревать тебя в неверности. Ну хорошо, пусть этот китаец остаётся, раз он тебя так забавляет. Но только на месяц. И будь с ним осторожна. Эти узкоглазые азиаты такие хитрые. Приглядывай за ним, ты знаешь как.

Игорь, несомненно, намекал на видеокамеру. Он даже обернулся и посмотрел куда-то в угол под потолком. После он приблизился к Соби. Парень с коротким поклоном протянул поднос со стаканом. Не отрывая от "слуги" высокомерного взгляда, Игорь взял стакан, отпил глоток и, вместо того, чтоб вернуть стакан на поднос, демонстративно бросил его на пол. Естественно, тонкое стекло разлетелось на осколки, а вода образовала лужу у ног Соби.

— Клир зе фло, — бросил ему Игорь и, направившись в прихожую, обратился ко мне. — Проводи меня, Милена.

Не смея от нахлынувшего чувства вины поднять глаза на Соби, я прошла следом за Игорем в прихожую. Там мой любовник развернулся ко мне и после долгого поцелуя строго предупредил.

— Я тебе доверяю, милая, верю, что любовь твоя настоящая. И на этот раз не стану устраивать слежку. Но если ты это доверие предашь, нам придётся расстаться. Понимаешь?

Я согласно кивнула. И наконец Игорь ушёл. Закрыв за ним дверь, я устало прислонилась к стене. Мне было очень стыдно, невообразимо стыдно перед Соби за наше с Игорем поведение. Парень не заслуживал таких оскорблений. Я теперь и не знала, как смотреть ему в глаза.

Из комнаты донёсся негромкий звон стекла. Всё равно надо идти к нему. Надо обязательно извиниться. Какой, наверно, сволочью он теперь меня считает. С тяжёлым сердцем я вернулась в комнату. Сидя на коленях, Соби неторопливо собирал с пола осколки и складывал их на поднос. Выглядел он спокойным, даже равнодушным. Длинная чёлка полупрозрачной шторкой прикрывала его лицо. Я прошла и опустилась на мокрый пол напротив парня.

— Прости меня, — произнесла я.

— За что?

— Что назвала тебя слугой.

— А кем бы ты меня назвала? — тускло отозвался Соби, не поднимая головы. — Соседом? Другом детства? Коллегой по работе? Или сбежавшим от мафии пленником? Я считаю, ты придумала лучший вариант. Зато теперь, когда бы он ни пришёл сюда, у меня есть веская причина находиться в этом доме.

Я подобрала несколько осколков и положила их на поднос. Я прекрасно понимала, почему Игорь вёл себя так с Соби. Он хотел показать, кто в доме хозяин и указать "слуге" его низшее положение. Но самое противное, что Соби наверняка это тоже понял. Более того, он отлично слышал и понимал оскорбительные слова хозяина дома. Игорь ушёл, а мне теперь принимать на себя весь стыд за его поведение.

— И тебе нравятся такие мужчины? — поинтересовался Соби всё тем же бесцветным голосом.

Я взглянула на парня, но он по-прежнему смотрел в пол.

— Просто Игорь был очень разозлён, — оправдывалась я. — А на самом деле он хороший, добрый, заботливый...

— А ещё заносчивый богач и националист.

— Ну, да... есть немного, — со вздохом признала я.

— К тому же он стар для тебя, — продолжал наводить критику Соби.

— Он не старый, — защищала я моего мужчину. — Он хорошо выглядит на свои года.

— Да ему лет пятьдесят, не меньше. — Соби соизволил поднять голову.

— Не пятьдесят! Не пятьдесят... Сорок восемь.

— О да! Я существенно ошибся! — усмехнулся Соби.

Ну, это уже слишком. Может, он и обижался, но лезть не в своё дело, да ещё и с насмешками, он прав не имел.

— Да что ты знаешь, чтоб упрекать мою жизнь? — вскочив на ноги, возмутилась я. — Кто ты такой, чтоб вмешиваться в наши отношения?!

— И в самом деле, кто? — Соби вновь обратился к осколкам. — Всего какой-то слуга-китаец, узкоглазый хитрый тип.

— Не строй, пожалуйста, из себя униженного и оскорблённого!

Я нервно передёрнула плечами и направилась прочь.

— Между прочим, твой ухажёр действительно меня...

— Ай!

Я громко вскрикнула от резкой боли в ступне. И впервые в жизни пожалела, что хожу по дому в носках, а не в домашних тапочках.

Как беспомощная цапля я на одной ноге застыла посреди комнаты. До дивана было ещё приличное расстояние, пару шагов. Надо хотя бы допрыгать до него и посмотреть, что поранило ступню. Несомненно, отлетевший осколок, что ж ещё?

Я приготовилась к прыжку, но в этот момент меня приподняли крепкие руки. Соби без лишних слов усадил меня на диван, подкатил журнальный столик и положил на него мою раненную ногу. Рассмотрев ступню, он аккуратно взялся за осколок и выдернул его. Я снова ахнула, почувствовав боль.

— Хорошо, что он не глубоко вошёл, — сказал Соби, снимая с моей ноги носок. — Но кровь идёт. Где в твоём доме аптечка?

Я указала на тумбочку. Соби вынул аптечку, достал из неё йод, вату, бинт, принёс из кухни миску с водой. Потом протёр влажной ватой ступню, смазал ранку йодом, и перебинтовал. Парень действовал быстро и по-деловому.

— Крови больше нет, — сказал он, завязывая узелок на повязке. — Да и ранка небольшая. До завтра заживёт.

Соби ещё раз осмотрел свою работу, после взглянул на меня и улыбнулся.

— Сейчас я вытру пол и разогрею ужин, — сказал он.

От его улыбки и мягкого голоса я почувствовала себя виновной во всех смертных грехах Человечества. Соби собрал оставшиеся осколки, затем принёс половую тряпку, вытер насухо пол. Ощущая себя крайне неловко, я решила хотя бы сама дойти до кухни, хотя бы помочь с ужином. Но заметив мою попытку встать, Соби немедленно остановил меня.

— Не опускай ногу, сиди так, — приказал он. — Пусть кровь отступит от раны. Я тебе сюда еду принесу.

Сказал и отправился в кухню. Ну нет, я не привыкла, чтобы вокруг меня так суетились. Я даже маме такой заботы не позволяла. В конце концов, рана-то не смертельная. Встав с дивана, я похромала следом за парнем. Соби стоял у плиты спиной ко мне. Он не видел меня. Может, слышал лучше обычного, так как его длинные волосы были заправлены за уши, но не видел. Однако с упрёком сказал:

— Так и знал, что не станешь сидеть.

— Разве я так громко хожу?

— Нет. Просто я уже начинаю постепенно познавать твою своенравную натуру.

Соби с лучезарнейшей улыбкой обернулся ко мне, подошёл и заботливо взял меня под руки. Зачем он так поступает? Разве не понимает, что от его действий совесть, мучаясь сама, раздирает и меня на части? Парень провёл и усадил меня за стол. Настроение его подозрительно быстро улучшалось.

— Ты притворяешься или вправду так легко прощаешь обиды? — с недоверием поинтересовалась я.

— Смотря, как обидят, — ответил Соби. — А вообще, если во мне гнев не поддерживать, он быстро проходит. У нас говорят: "У кого весёлый нрав, тот и сквозь железо пройдет".

Парень вернулся к плите, где на огне стояла закрытая крышкой большая сковорода и издавала шкварчащие звуки.

— К тому же, я не хочу портить с тобой отношения из-за какого-то грубого невежды, — добавил Соби, открыв крышку и перемешивая ароматное содержимое сковороды. — Мы и так ссоримся каждый день. Прямо как в японских дорамах. Там герои тоже постоянно то ругаются и расходятся, то мирятся и сходятся.

— Ты любишь смотреть эти дорамы?

— Не так, чтоб очень. Смотрю, когда больше делать нечего. Хотя среди них встречаются довольно интересные.

— А покажи мне хотя бы одну.

Удивлённо приподняв бровь, Соби с интересом покосился на меня.

— Но это обычные сериалы о любви.

— Ну и что? Я никогда не видела японских сериалов о любви.

— Кимари [ решено ], — согласился Соби. — После ужина найдём что-нибудь достойное внимания. Я даже знаю, что. Очень весёлый фильм. Тебе понравится.

5日

Хорошо, что в тот день у меня не было много работы. Ибо мои мысли совсем не хотели вилять среди цифр, а предпочитали витать где-то в облаках приятных воспоминаний.

Прошедший вечер начался ужасно со скандалов, зато закончился весело со смехом. И всё благодаря Соби. После ужина, пока я принимала душ, он нашёл в интернете фильм, который хотел мне показать. Правда, этот японский сериал оказался без перевода. Впрочем, Соби решил проблему быстро, отважно возложив нелёгкую роль переводчика на себя. Фильм был интересным и весёлым, но ещё больше меня веселил переводчик. В зависимости от персонажа, Соби менял тембр голоса, старательно передавал эмоции героя, то охая, то рыча, то скромно заикаясь, то гневно вскрикивая. Особенно смешно у него получалось женское кокетство. Мы просмотрели три серии. Я уже изнемогала от смеха, слёзы текли потоком, щёки болели.

— Ну что, ещё одну серию смотрим? — поинтересовался Соби.

— Нет! Пожалей меня, — взмолилась я, с трудом переводя дыхание после бурного смеха.

— Значит, тебе фильм не понравился.

— Понравился. Но у меня больше нет сил смеяться. Ох, Соби, тебе только в кино сниматься!

— Да вот, не получилось.

— А раньше ты нигде не участвовал? В каких-нибудь спектаклях?

— В детстве только, в школьном театре. Но так как я был очень толстым, то мне доставались лишь роли глупых обжёр да жадных хозяев.

— Ты был толстым? — не поверила я. — Да ладно!

— Круглым, как мячик, — спокойно ответил Соби. — Когда я пошёл в школу, мама решила отдать меня в какую-нибудь спортивную секцию. Но такого толстяка нигде не брали, только в сумо. По соседству с нами жила учительница танцев, она пожалела меня и приняла в свой класс. Там было двенадцать девочек и два мальчика. И я. Девчонки смеялись надо мной. А мне так понравилось танцевать, что я решил во что бы то ни стало стать лучшим, среди всех. А позже у меня появился более серьёзный стимул похудеть.

— Какой?

— В наш класс пришла Нарико.

— А ты упёртый. Во всём добиваешься цели.

— Да, я настырный.

Вернувшись в реальность, я обнаружила, что улыбаюсь. Со стороны это, должно быть, выглядело странно. Я скорее сняла с губ улыбку. Но едва воспоминания коснулись веселья прошедшего вечера, она против моей воли вновь появилась. Я встряхнулась, заставив себя выйти из тумана памяти, и огляделась. Все работали, не обращая на меня никакого внимания. Все, кроме Карины. В последние дни она почему-то уделяла мне много внимания, наблюдала за мной. Именно в последние дни, именно с тех пор, как я рассказала ей о поселившейся в моей квартире Свете. Я отвернулась и сделала вид, будто углубилась в работу.

Но не до работы было мне. Страшно хотелось увидеть Соби. Благодаря скрытой камере, это желание, а главное, его исполнение обещало войти в привычку. Я развернула ноутбук и включила камеру.

И вот снова моя комната. Но сегодня мне предстояло увидеть нечто новенькое. Опираясь на невысокий стеллаж у стены, Соби проделывал балетные упражнения. Ну конечно, он же профессиональный танцор, ему нужно поддерживать форму. Батман глиссе, деми брас, эн крос, деми плие, гранд плие, батман фондус — как мне всё это было знакомо. Даже какая-то ностальгия душу затронула. Соби занимался со всей серьёзностью и ответственностью. Тело его было гибким, движения плавными, спина предельно ровной. Джинсы он сменил на мои голубые спортивные брюки, ноги босые. Волосы на этот раз забраны уже в два хвостика — фонтанчик из чёлки и локонов на висках и короткий хвост на макушке — чтобы ни одна прядь не мешалась.

Я с большим интересом наблюдала за занятиями парня. Это было действительно красиво даже без музыки. Моя память выискивала в своём словаре названия всех упражнений, мои мышцы невольно вспоминали напряжение от когда-то знакомых им движений. Если подумать, не так давно это было, всего каких-то восемь лет назад. Восемь лет. Всё-таки давно.

Сколько прошло времени за наблюдением, не знаю. Фильм меня увлёк. Я вскинула короткий взгляд на коллег — но мной, казалось, никто не интересовался. Даже Карина. Хорошо.

Закончив упражнения у импровизированного "станка", Соби вышел на середину комнаты. Неужели будет танцевать? Теперь нужна музыка. Я подключила наушники. По радио пела бодрая современная песня, мало подходящая для занятия балетным танцем. Впрочем, как выяснилось, именно такая музыка и нужна была Соби, так как танец его оказался далёк от классики. В чёткие уверенные движения мягко вплетались плавные и ласкающие. Причём в танце участвовало не только тело, но и мимика лица и выражение глаз. Всё это вместе создавало единую выразительную эмоциональную картину, оторваться от которой мне было невозможно.

Внезапно Соби остановился и повторил последнее движение. Замер, пристально смотря перед собой. Только теперь я обратила внимание, что во время всего короткого танца, парень постоянно направлял взгляд на стену, будто в зеркало смотрел. Но на этой стене не было зеркала, даже маленького. Зато именно на ней располагалась камера, полностью исключавшая её из своего обзора, и поэтому возможность узнать, во что же смотрится танцор, у меня отсутствовала. Может, в телевизор? Но он стоял ближе к углу, и экран его находился не так высоко.

Но Соби репетировал определённое движение, подбирая под него подходящий наклон головы и взгляд, и он явно наблюдал за своими действиями в зеркале. Загадка.

В кабинет вошёл наш начальник Всеволод Петрович, лысоватый поджарый мужчина средних лет. Встрепенувшись, я немедленно закрыла ноутбук. Начальник обвёл нас всех внимательным взглядом и поинтересовался, кто из нас сейчас свободен? Мы дружно промолчали. Но в моих глазах видимо промелькнула неуверенность, и он подошёл ко мне.

— Заведи провóдки и составь справку. Срочно, — распорядился Всеволод Петрович, положив мне на стол документы, и после степенно вышел из кабинета.

Делать нечего, придётся отвлечься от танцора и выполнить срочную работу. К моей радости, времени она заняла не слишком много, чуть больше часа. Я отнесла справку директору, получила от него сухое спасибо и скорее вернулась к прерванному фильму.

Но занятия танцами уже завершились, и Соби куда-то вышел из комнаты. Я расстроилась. Наблюдать пустоту комнаты желания было мало, и я уже собралась отключить камеру, как мой квартирант вновь появился. Полуголый, с мокрыми волосами, с обёрнутым вокруг бёдер банным полотенцем. Понятно, принимал душ. Парень прошёл в мою спальню, а когда вернулся оттуда, его мокрую чёлку уже украшала моя заколка. Смотри-ка, совсем освоился. Соби сел на диван поближе к телефону, поправил под боком мягкую думку, снял трубку и набрал номер. Кому это он? Как всё-таки интересно подглядывать!

У меня на столе зазвонил телефон. Я поморщилась — как не вовремя.

— Бухгалтерия, — сообщила я в трубку.

— Привет!

Я покосилась на экран. Так вот кому звонит Соби. Довольная улыбка расцвела сама собой.

— Привет! — отозвалась я.

— Я тебя не отвлекаю?

— Не очень. Хочешь что-то спросить?

— Нет. Просто захотелось услышать твой голос. Так тоскливо без тебя, — вздохнул Соби.

— Чем занимаешься? — задала я тему беседы, бесстыдно рассматривая обнажённый торс парня.

— Ничем. Принял душ, теперь валяюсь на диване.

— Хорошее занятие, не требующее лишних усилий.

— Я всё утро прилагал усилия. Прибрал в доме, занимался танцами... В магазин прогулялся...

— Так рано? Боишься встреться с Анжелой?

Соби скривил недовольную мордочку.

— Не нравится она мне.

— Но почему?

— Взгляд у неё... Она смотрела на меня, будто... Будто увидела давно желаемую вещь со скидкой в девяносто процентов. Она хищница.

Я рассмеялась. Ещё не встречался мне мужчина, которого так пугал всего лишь взгляд девушки.

— Хотя признаю, — продолжал Соби, игнорируя мой смех, — что после вчерашнего мне завтра лучше всё-таки отсидеться у неё.

— Тогда я приглашу её вечером в гости.

— Ёши. Но только ненадолго! Ты помнишь, что сегодня встречаешься с Сашкой?

— Ах, вот зачем звонишь! Чтобы напомнить...

— Нет! Я лишь хотел попросить, чтоб ты не задерживалась. Сашка симпатичный, разговорчивый...

— Думаешь, он мне понравится?

— Не знаю. Но опасения есть.

Это было сказано таким серьёзным тоном, даже с хмурой складкой меж бровями, что во мне тут же вспыхнул новый смех.

— Почему опять смеёшься? Разве я так смешён? — капризно упрекнул Соби.

И на мониторе я увидела, как он обиженно надул свои пухлые губки, от чего стал ещё забавнее.

— Нет, что ты... — заверила я, пытаясь убавить смех.

— Ладно, смейся, тебе можно... — вздохнув, позволил Соби.

— Чем сегодня подивишь на ужин? — сменила я тему.

— Сегодня? Я в холодильнике обнаружил немного грибов и решил приготовить пасту, спагетти с грибным соусом.

— О! Знаешь, я каждый день удивляюсь, и почему ты не повар?

— Я иногда тоже этому удивляюсь, — улыбнулся Соби. — Но ты не думай, что я постоянно так готовлю. Обычно я ограничиваюсь чем-то... как это... более примитивным. Просто сейчас у меня много свободного времени и... И мне нравится ухаживать за тобой. Нравится делать тебе приятное.

Неожиданное признание застало меня врасплох. Мне мужчины столь редко делали комплименты, что я так и не научилась их принимать. А потому и сейчас не нашлась, что ответить.

— Ой, я ведь тебе мешаю работать, — встрепенулся мой собеседник.

— Нет, не мешаешь.

— А как же? Твоя работа умственная, связана с цифрами, а я тут о ерунде болтаю. Не задерживайся вечером, я тебя буду ждать. Мата-нэ. [ Пока, до встречи ]

И Соби повесил трубку. Все-таки, какой странный он человек. А может, и не странный? Может, мне просто такие мужчины не попадались? Такие внимательные, заботливые, милые. Я положила телефонную трубку, продолжая наблюдать за парнем через монитор. А Соби с радостно-довольной улыбкой улёгся на диван и сладко потянулся. Я невольно улыбнулась. Забавный. И такой симпатичный.

— С кем это ты там воркуешь? — вывела меня из раздумий Павла.

— Не воркую, а разговариваю, — пряча смущение, неловко оправдалась я. — С подругой говорила...

— М-да?

— Милена, помоги мне, пожалуйста, — обратилась ко мне Карина. — Никак не могу найти ошибку, посмотри свежим взглядом.

И встав с места, она подошла ко мне. Ноутбук я естественно немедленно закрыла. Карина положила передо мной таблицу с суммами и склонилась над столом, упёршись локтями. Я всмотрелась в цифры. Но тут в ухо мне зашептали слова.

— Не знаю, с кем ты разговаривала, но у тебя был вид влюблённой женщины.

Я замерла.

— Мне сразу стало понятно, что твоя Света мужского пола, — тихо продолжала Карина. — Но не бойся, не выдам. Я даже рада, что ты отвлечёшься немного от своего старичка. А вот ты себя можешь выдать. Аккуратнее веди себя, особенно перед Павлой, иначе весь коллектив узнает о твоём романе.

Я молчала. Тупо смотрела в графы таблицы и думала: "Плохая из меня актриса. Смогу ли я завтра сыграть роль перед Игорем и не потерпеть фиаско? А может, просто Карина хороший психолог?"

— Фото его покажешь? — ещё тише шепнула Карина.

— У меня нет его, — тем же тоном ответила я. — И я не влюблена.

— Ну да, держишь чисто для массажа.

Я невольно улыбнулась. Всё-таки это Карина хороший психолог, а не я плохая актриса.

— Не твоё дело, — мягко осекла я её.

— Ладно, давить не буду, расскажешь, когда захочешь. — Карина выпрямилась и, забрав у меня таблицу, уже громче добавила. — Спасибо, Милена. Вот что значит свежий взгляд на вещи. Пойдёшь со мной в обед погулять?

— Куда гулять? — вздохнула я. — Я же говорила, что вчера наступила на осколок... Нога болит.

— А-а, да-да, я запамятовала. Тогда пойду одна. Тебе купить мороженое?

— Купи...

После работы я подъехала к месту свидания с Александром, поставила автомобиль у обочины, но сама не вышла, а стала наблюдать. Вскоре, опоздав всего на десять минут, к газетному киоску подошёл высокий парень в кожаном тёмно-коричневом костюме. В руке он нёс огромную чёрную дорожную сумку и, видно, довольно тяжёлую. Я догадалась, что этот человек и есть друг Соби. Парень остановился, поставил сумку у ног и огляделся. Выйдя из машины, я направилась ему навстречу.

— Александр? — поинтересовалась я, подойдя к парню.

— Да. — Тот послал мне широкую улыбку. — А ты и есть подружка Соби?

Я холодно оглядела парня с головы до ног. Похож на пижона: милированные удлинённые волосы, в ухе маленькая серьга колечком, из-под воротника бежевой рубашки блестела широкая золотая цепочка, на большом пальце золотая печатка; чёрные туфли тщательно начищены, шоколадного цвета брюки плотно облегали бёдра, пиджак привлекал внимание оригинальной отделкой. Но ещё он привлекал тем, что был немного маловат в широких плечах парня. Я догадалась, что этот кожаный костюм — тот самый, который "не уместился" в чемодан Соби.

Александр тоже внимательно оглядел меня. Вот и познакомились.

— Честно говоря, у меня совсем нет времени, — сказала я. — Это все вещи?

— Жаль, что торопишься. Мы могли бы посидеть где-нибудь.

— У меня нет не только времени, но и особого желания.

— Ладно, не кипятись, — примирительно усмехнулся Александр. — Расскажи хоть, что там с Соби случилось? Как он?

— Он же тебе обо всём вкратце рассказал.

— У него действительно такие серьезные проблемы?

— Да, очень серьёзные. Но сейчас он в порядке и в безопасности.

— У тебя живёт? — Я промолчала. — Ты поаккуратнее с ним. Он у нас известный сердцеед. Не влюбилась ещё? Значит, скоро влюбишься.

Со второго взгляда Сашка мне понравился ещё меньше.

— Тебе пиджак мал, — сухо указала я, на что парень вопросительно приподнял одну бровь. — Ты так пытаешься шикарно выглядеть, но при этом надеваешь костюм не по размеру. Думаешь, другие девушки этого не заметят?

Кажется, я Александру тоже не понравилась.

— А ты колючая, — вновь усмехнулся он. — Но всё равно влюбишься. Сумку сама понесёшь?

— Отнеси её в мой автомобиль. Пожалуйста. Он рядом.

И я указала на мой "Рено". Александр молча поднёс и поставил в багажник сумку. Распрощались мы с ним примерно в том же тоне, что и встретились, в морозно-снисходительном.

А до лифта мне пришлось нести сумку уже на себе. Она была не только тяжёлой, но и неудобной. Сколько же вещей у этого парня? Вот и моя квартира. Я по полу протащила сумку от лифта к двери, затем откопала в ридикюле ключи и открыла замок. Соби уже стоял у порога. Как верный пёс, разве что тапочки в зубах не держал.

— Вон твоя сумочка, — махнула я в сторону лестничной площадки. — Дальше с ней сам забавляйся.

Радостный Соби с лёгкостью подхватил сумку и внёс её в квартиру.

— Спасибо, Милена-тян! Куда её можно поставить?

Вот и новая проблема. Я со вздохом огляделась. В зале эта чёрная глыба будет весь вид портить. Оставалась спальня. Я прошла туда и, пробежавшись взглядом по углам, указала на свободное место у стены. Соби поставил сумку, опустился на колени возле неё, деловито заправил волосы за уши и, распахнув "молнию", залез обеими руками во внутрь. Кажется, это надолго. А я, между прочим, голодная, и нога у меня болит. Я недовольно скрестила руки на груди.

Поковырявшись в сумке, Соби достал ноутбук, вытянул какой-то провод, откинул кое-что из одежды, и, порывшись ещё, отыскал наконец портмоне. Видимо, именно оно и было главной целью, так как, взяв его, парень встал и подошёл ко мне. На лице Соби играла довольная улыбка.

— Отныне мы будем жить на мои средства.

— Да? И как ты себе это представляешь?

— Так ты же сама отдала хозяйство и запас продуктов под моё ведомство. Теперь я наведу в кухне свой прядок.

— Ладно. Но не забывай, что здесь всё-таки моё государство. И если мне хоть что-то не понравится, ты будешь отстранён от взятых на себя обязанностей.

— Хай, фуджин! [ Да, госпожа! ] — с почтительным поклоном ответил Соби.

— И коль уж говоришь по-японски, то с переводом, пожалуйста.

Но парень только рассмеялся. Настроение его было крайне солнечным, можно даже сказать, счастливым. Ещё бы, теперь Соби наверняка перестал чувствовать себя нахлебником и нищим. Мне не тяжело было кормить моего гостя, тем более что он и ел-то не много, но я не стала ему перечить, понимая, что мой отказ от его денег вполне может задеть его мужскую гордость.

— Переодевайся, а я пока ужин разогрею, — распорядился мой новый министр продовольствия и отправился в кухню.

Открыв гардероб, я задумчиво уставилась на развешанную по вешалкам груду нарядов. "Он у нас известный сердцеед". Сердцеед. Ну уж нет, об моё сердце он свои зубки точно обломает. Моё вредненькое ворчащее настроение выбрало достаточно короткую широкую чёрно-белую юбку и красную трикотажную кофточку с глубоким декольте. Одевшись, я покрутилась перед зеркалом. Сердцеед. Может, Соби и на меня уже начал распространять свои флюиды? В последнее время я почему-то слишком часто стала о нём думать. "У тебя был вид влюблённой женщины". Ерунда! Он просто рассмешил меня! "Не влюбилась ещё? Значит, скоро влюбишься". Ну уж нет. Нет! Мне хватает неизвестно откуда взявшегося смущения и постоянно царапавшей мою душу совести. Любви и даже маленькой влюблённости к этому "сердцееду" во мне не будет никогда. Стены моей крепости высокие, из огромных кирпичей, да и оборона от амуровых стрел отличная. Я расчесала волосы, распушила свои колючки и направилась в кухню.

Соби уже сервировал стол. Он обернулся, непонятным взглядом оглядел меня с головы до ног и, не произнеся ни слова, продолжил своё занятие. Значит, ему всё равно как я выгляжу? Может, и сердце моё ему не так уж и нужно? Не знаю почему, но меня холод парня задел. Я прошла и села за стол. Соби покосился на моё декольте. Нет, ему не всё равно, просто не решается что-либо сказать.

Парень поставил на стол тарелки с дымящейся пастой и занял своё место.

— Как тебе Сашка? — завязал Соби разговор.

— Ничего особенного, — отозвалась я, с аппетитом наматывая на вилку спагетти. — Кстати, он был в твоём кожаном костюме.

— Хонто каи? [ Правда? ] Он давно на него глаз положил.

— Костюм, конечно, красивый, но твоему другу он мал. Как минимум на полразмера.

— Сашка любит покрасоваться. Пусть носит. Не все же такие внимательные, как ты.

Я подняла глаза на собеседника — Соби активно орудовал вилкой в горке спагетти.

— Вы с Александром давно дружите? — продолжила я тему, вернувшись к еде.

— С того дня, как заселились в комнату. Мы с ним сразу нашли общий язык. Он обучал меня особенностям жизни и общения в России, а я научил его карате.

— Карате? Ты же говорил, что не умеешь драться.

— Не умею, — спокойно подтвердил Соби. — Но основу самозащиты знаю.

— Значит, девушку защитить ты сможешь.

— А как же? Проявление трусости перед женщиной — это позор для мужчины. Ты уже звонила Анжеле?

— Нет ещё. — И тут мои вредные колючки зашевелились, глаза хитро сузились, и рот скривился в ехидной усмешке. — А что? Тебе не терпится с ней познакомиться?

Соби снова вскинул на меня непонятный взгляд. Прожевал еду, и вдруг его лицо украсила точно такая же ехидная улыбочка.

— Конечно, — проговорил он язвенным тоном. — Так утомляет однообразие в личной жизни.

Что?! Да мой слуга вздумал бунтовать! Я шумно и недовольно выдохнула, процедив:

— Бабник.

— Ещё какой!

Отставив еду, Соби не сводил меня нахального взгляда. Битва насмешек? Да ты же проиграешь.

— Не зли меня, Соби, — шипела я, — а то я позволю Анжеле делать с тобой всё, что она захочет. А хочет она уже многое.

— Смотри, ты же ей потом будешь завидовать.

— Или тебе сочувствовать.

Усмехнувшись, Соби вернулся к трапезе. Я же знала, что проиграет.

— Ты хотя бы переоденься, — посоветовала я.

— Канара-дзу. [ Обязательно ] Пока ты будешь мыть посуду и звонить Анжеле, я поглажу себе одежду.

Посуду? Но я... как бы уже отвыкла от этой работы.

— Мыть посуду? — подивилась я.

— А что, не хочешь? — Соби так же изобразил яко бы изумление. — Тогда погладь мне рубашку.

— Вот ещё! — хмыкнула я, передёрнув плечами. — Лучше вымою мои тарелки, чем буду гладить твою рубашку.

— Я тоже так подумал. Мои рубашки фирменные, из тонкого сукна. Ещё сожжёшь.

Парень смотрел на меня наглым взглядом победителя. Кактус. А притворялся белым и пушистым. Я твёрдо отложила вилку и, облокотившись на стол, приблизила недовольное лицо к противнику.

— Хочешь поругаться?

Мой оппонент поступил точно так же и звонко цокнул на меня.

— Ты первая начала.

Несколько секунд мы не сводили друг с друга пристальных взглядов, будто держали оборону. И тут парень медленно провёл кончиком языка по своей верхней губе и закусил нижнюю. Чего это он? Его бессовестные раскосые глаза скользнули по моим губам и, сверкнув, по шее скатили взор вглубь декольте. Я была не из робкого десятка, но смущение немедленно накрыло меня огромной волной. Я даже невольно прикрыла рукой вырез на кофте. Моя самоуверенность поджала хвост. Пришлось сдаться.

Остальную часть ужина мы провели молча, изредка бросая друг на друга косые недовольные взгляды. Не сказав ни слова, Соби встал и удалился из кухни. Даже со стола за собой не убрал. Уже хозяином себя почувствовал? Раздражение во мне только увеличилось. Достаточно быстро наведя порядок, я прошла в комнату. В спальне Соби стоял у гладильной доски и медленно водил утюгом по разложенной рубашке. Работал он с таким видом, будто выполнял особое специальное задание. На меня парень даже не взглянул. Смотри-ка, какой обидчивый. Я села на диван и сняла трубку с телефонного аппарата.

— Привет, Анжела! Чем ты занята сегодня вечером?

— Как чем? — искренне подивилась Анжела. — Жду твоего звонка. Ты же сама просила не занимать сегодняшний вечер, чтобы в чём-то помочь тебе.

— Вообще-то, я просила о пятнице.

— Да? Ну вот... А я отказала девчонкам, не пошла с ними в клуб...

— Не расстраивайся. Я тебе компенсирую потерянное веселье.

— Это как же? — В голосе Анжелы тут же вспыхнул интерес.

— У тебя выпивка найдётся?

— Только Мартини.

Прикрыв ладонью и отведя трубку, я крикнула в сторону спальни:

— Соби, ты пьёшь Мартини?

— Со льдом, да, — откликнулся голос парня.

Я вернулась к прерванному разговору.

— Анжела, бери Мартини и поднимайся ко мне, я тебя кое с кем познакомлю.

— С кем? С мужчиной?

— Да.

— Молодой?

— Да.

— Симпатичный?

— Да.

— Ух ты! Ну, тогда мне надо переодеться! Сейчас прибегу!

Анжела спешно положила трубку. Интрига не позволит ей долго собираться, а значит, минут через десять она уже будет здесь. Я вновь прошла в кухню и открыла холодильник. Лёд у меня имелся. Жарким летом Игорь очень любил пить чай со льдом, и потому в морозильнике у меня всегда имелась ванночка с кубиками заледенелой воды. И ещё в холодильнике я обнаружила апельсин. Лёд я высыпала в чашку, апельсин нарезала кружочками и уложила на тарелку. Затем, взяв всё это в руки, отправилась в комнату. В этот же момент из спальни вышел Соби.

Я остановилась? Нет, я буквально оцепенела. Вот так превращение. Да в этом уверенном в себе азиатском красавце уже и не узнать того жалкого пугливого оборванца, которого четыре дня назад я обнаружила в своём автомобиле. Чёрные волосы аккуратно уложены, длинная чёлка лежала естественно, но не закрывала лицо, в ушах сквозь локоны сверкали маленькие хрусталики серёг-гвоздиков; светло-лиловая рубашка игриво расстегнута на верхние три пуговицы, и из-под её ворота поблёскивали две нитки серебряной цепочки, пояс чёрных идеально отглаженных брюк перетягивал ремень лилового цвета с красивой, но не броской пряжкой; на ногах модные кожаные чёрные туфли.

— И как я выгляжу? — с кокетливой улыбочкой поинтересовался щёголь, вальяжно приближаясь ко мне пластичной походкой леопарда.

— Хорош, — признала я, вырывая себя из изумления. — Хорош. Бедная Анжела. Если ты в простом наряде одним взглядом сумел обжечь её сердечко, то теперь оно непременно сгорит дотла.

Соби остановился совсем близко от меня. Надо же, от него даже веяло тонким ароматом парфюма.

— А до тебя искорка не долетела? — заглянул Соби в мои глаза.

У меня внутри что-то вздрогнуло. Кажется, это было сердце. Тёмно-карие раскосые глаза ждали моего ответа. "Он у нас известный сердцеед". Слова Александра очень вовремя всплыли в моей памяти. Они не позволили моим колючкам вяло обмякнуть под действием жаркого обаяния.

— И не надейся, — огрызнулась я.

Раздался звонок в дверь. Передав Соби чашку со льдом и тарелку с апельсинами, я отправилась открывать дверь. Анжела не зашла ко мне, а буквально запрыгнула. В одной руке она держала бутылку Мартини, в другой — пакет с тремя грушами, а между ними выпирала почти обнажённая пышная грудь, зажатая в тугой лиф ярко-синего платья. Анжела в своём репертуаре. И если ей предстояло получить серьёзный ожог сердца, то Соби рисковал окосеть.

— Ну, где он? — зашептала Анжела, хлопая от горящего любопытства густо накрашенными ресницами.

Я взяла из её рук бутылку, пакет с грушами и указала вглубь квартиры. Анжела помяла свою копну бело-жёлтых кудрей, поправила лиф платья, потёрла друг об друга губы, размазывая на них блестящий блеск и, выпрямив спину, уверенно под цокот каблучков вошла в комнату. Я прошла следом.

Завидев парня, Анжела остолбенела, не смея отвести от него распахнутых не то от восторга, не то от удивления светло-карих глаз.

— Ну вот, знакомьтесь, — приблизилась я к парочке. — Это мой друг Соби, а это — Анжела, моя подруга и почти соседка.

— Добрый вечер, — мило улыбнулся Соби, отвесив короткий поклон.

— О! Это...— Анжела выползла из оцепенения и изобразила на лице улыбку. — Конничива, Соби-сан. Урэшии дэсунэ... [ Здравствуй, Соби-сан. Рада тебя видеть... ]

Теперь у парня брови взметнулись вверх от удивления.

— Мм... Нихонго-о ханасэмас ка? [ Вы говорите по-японски? ] — спросил он.

Анжела непонимающе захлопала ресничками, а после звонко рассмеялась. Что и говорить, смех у неё был красивым, в книгах о таком пишут: "как перелив серебряного колокольчика".

— Нет-нет, я не говорю по-японски! — помахала она ручкой и пояснила, чётко и не спеша проговаривая каждое слово. — Просто у меня такое хобби. Я из каждого языка учу основные слова и фразы. Ну... "здравствуй", "до свидания", "да", "нет", "спасибо", и так далее. И мне познания, и иностранным друзьям приятно.

— Это у неё профессиональное увлечение, — добавила я.

— Интересно. И кем же ты работаешь, если не секрет?

— О! Ты хорошо говоришь по-русски! — обрадовалась Анжела.

— Да, отлично говорю и прекрасно всё понимаю.

— Да ты настоящее чудо, Соби!

Я поставила бутылку Мартини на столик рядом с тарелкой нарезанного апельсина, выложила груши и прошла в кухню за ножом и бокалами.

— Я работаю в туристическом агентстве "Волшебный мир", — говорила тем временем Анжела. — Оно находится прямо за углом этого дома. Обеденный перерыв у меня с часу до двух часов дня, и я в это время частенько хожу в вон тот магазин, где, между прочим, видела тебя вчера. А работу заканчиваю в шесть вечера, и до утра полностью предоставлена сама себе.

Ну, полная реклама. Когда я вернулась в комнату, парочка уже уселась на диван. Анжела не сводила горящих восхищением глаз с лица нового очаровательного знакомого. Соби пока вежливо улыбался, но его улыбка уже начинала терять уверенность, а неловкий взгляд, который парень пытался направить куда-нибудь неважно куда, всё равно, словно примагниченный, возвращался к выставленной напоказ груди девушки. Несчастный Соби, точно окосеет.

Я поставила бокалы на стол и, склонившись, стала нарезать груши. Соби слегка оживился, наконец он мог отвлечься от знойной собеседницы. Он сел поближе к столику и занялся бутылкой. Но нет, не будет сегодня его глазам покоя. Моё декольте хоть и было намного скромнее, однако, тоже имело, что показать. Заметив, что взгляд парня пригрелся в вырезе моей кофточки, я немедленно выпрямилась. Ему и Анжелы хватит.

— Милена, а вы с Соби любовники? — вдруг спросила моя гостья.

Анжела была очень простой, без комплексов и церемонностей. Я-то к ней уже привыкла, но Соби зря не предупредила. Он так и застыл от неожиданности и почему-то вопросительно уставился на меня. Может, надеялся, что я отвечу "Да"?

— Нет, — улыбнулась я подруге, усевшись на стул. — Соби только мой друг.

— Это хорошо!

Счастье Анжелы увеличилось вдвое, и девушка резво подсела ближе к парню. Обречённо вздохнув, Соби принялся наполнять бокалы, разложил кубики льда, налил вино.

— Ты, наверно, по работе часто бываешь за границей? — без всякого интереса возобновил Соби разговор с Анжелой.

— Да, частенько, — охотно отвечала девушка. — Я занимаюсь составлением туров. Но езжу только в Европу. Германия, Австрия, Бельгия, Швеция... в Азии ни разу не была. И иностранные друзья мои все из Европы. Я с ними по интернету общаюсь. Соби, а можно, я тебя тоже в друзья зачислю?

— Конечно. — Парень с улыбкой повернулся к Анжеле и подал ей бокал с напитком.

— Отлично! Ну что, за знакомство? — приподняла Анжела бокал. — Такое неожиданное и такое приятное. По крайней мере, для меня.

— За знакомство, — поддержал Соби.

Мы все сделали по нескольку глотков, после чего разговор продолжился.

— Соби, а чем ты увлекаешься? — спросила Анжела, подсев к парню ещё на сантиметр поближе.

— Танцами, — дал короткий ответ парень.

— О! Прямо, как ты, Милена!

Услыхав это, Соби немедленно вскинул на меня удивлённый взгляд. Я отвернулась. Ну да, скрыла. Да там и рассказывать-то не о чем. Три года в кружке бальных танцев при нашей школе.

— А кто ты по профессии? — продолжала интересоваться Анжела. — Тоже танцор?

— Да.

— Как интересно! Никогда не встречалась с настоящими артистами. Я тоже люблю танцевать. Меня это так расслабляет, снимает весь жизненный негатив. Держу пари, ты часто посещаешь дискотеки.

— Не слишком часто, но иногда провожу там вечера.

— Как-нибудь сходим в клуб вместе? Ты где остановился? У Милены?

— Раз ты затронула эту тему, то давай поговорим о деле, — вошла я в разговор.

Рассказывать Анжеле правду мне не хотелось. История Соби была достаточно необычна, интересна. Болтушка Анжела не удержится и обязательно разболтает её всем подружкам и соседкам. Потом могут возникнуть косые взгляды соседей, слухи, недомолвки. Мне это совершенно не нужно было. И потому я решила представить Анжеле более примитивную историю.

— Видишь ли, Анжела, Соби приехал ко мне в гости, но в аэропорту у него украли барсетку, а в ней были документы, карточки... Снять номер в гостинице он не может. И потому я временно поселила его у себя, пока в посольстве не оформят ему новые документы.

Соби слушал меня с таким же любопытством, как и Анжела. Конечно, мне надо было с ним заранее обсудить новую версию его пребывания в моей квартире, но почему-то раньше я не сочла это нужным, эгоистично считая себя полной хозяйкой ситуации и чужих эмоций.

— Мне даже хорошо, что Соби живёт здесь, но... Сама понимаешь, возникли проблемы с Игорем...

— Да, он настоящий зверь, — согласно закивала Анжела. — Он выгонит не только Соби, но и тебя.

— Вот именно. И потому я прошу тебя завтра на вечер приютить у себя моего гостя.

— Ой, да конечно! — тут же воскликнула обрадованная Анжела. — И на вечер, и на день! Соби, ты вообще можешь переехать ко мне! Я живу одна, парня сейчас у меня нет...

— Мм... как-то... — замялся обескураженный громкими эмоциями парень.

Но Анжела уверенно взяла его под руку и кокетливо скосила глазки.

— Соглашайся, со мной не бывает скучно. А ещё я отлично готовлю.

Бедняжка Соби. И как только он терпел всё это? Из-за меня он подвергся унижению от Игоря, теперь перед Анжелой наверняка чувствовал себя полным дураком. Ещё и я его постоянно задеваю. Да если бы со мной так обращались, я предпочла бы прятаться в каком-нибудь подвале.

Мне снова стало стыдно перед парнем. Однако внешне я сумела себя не выдать.

— Спасибо, Анжела, за приглашение, но... я всё-таки приехал к Милене, — с вежливой улыбкой отказался Соби.

— Жаль. Ну, тогда завтра мы идём гулять. Или в кино.

— В кино.

— Отлично! Подай мне, пожалуйста, грушу.

Соби взял со стола тарелку с фруктами и протянул девушке. Анжела выбрала себе дольку.

— Аригато [ спасибо ], — послала она парню взгляд полный соблазна. — А из какого ты города приехал?

— Из Токио.

— Ты там живёшь с семьёй?

— У меня есть родители, но живу я отдельно от них.

— С девушкой?

— Нет, пока один.

Соби слегка насмешливо поглядывал на Анжелу, и улыбка не сходила с его губ. Хотя он в этот раз и не был слишком многословен, но на вопросы отвечал спокойно, без раздражения, даже с некоторой готовностью. Неужели Анжела ему всё-таки понравилась? Одна из моих вредных колючек развернулась и больно уколола меня в сердечную мышцу.

— Надо обязательно побывать в Японии, — продолжала ворковать Анжела. — Там все такие хорошенькие, как ты?

Соби заулыбался ещё шире, а в его раскосых глазах блеснуло кокетство.

— Не могу сказать обо всех. Но ты приезжай, разочарована не будешь.

— Эй, голубки, — недовольно окликнула я, — верните тарелку на место. Вы не одни здесь.

Соби повернулся в мою сторону, но даже не взглянул на меня. Просто молча поставил тарелку на столик и вернулся к своей собеседнице. Да что он себе позволяет? Бабник! Я залпом допила свою порцию Мартини. Внутри, где-то очень глубоко, закипала непонятная обида непонятно на что. Я вновь взглянула на парочку. Анжела спросила о какой-то японской традиции, а Соби охотно давал объяснения. Они, не обращали на меня никакого внимания. Казалось, если я сейчас встану и уйду, они и не заметят.

— Соби...

Но парень не отреагировал. Его позабавило, как Анжела коряво повторила за ним какую-то фразу на его языке, и он смеялся. Тогда я сама взяла бутылку и наполнила свой бокал.

А вдруг Соби и вправду решит, что отсидеться у Анжелы ему будет намного проще? У неё нет любовника, который может унизить, нет шипов, как у меня, она не станет раздавать его подружкам на время, скорее сама будет развлекать. Да ещё как развлекать. Уж она-то его с кровати не сгонит. Если этот неблагодарный тип так решит... Если так поступит после всего, что я для него сделала!.. Значит, он не достоин ни грамма моей жалости, ни доли сочувствия! Не достоин даже моей доброй памяти о нём!

Я отпила из бокала. А может, не стóит Соби отправлять к Анжеле? Ведь она его совратит, обязательно совратит. Вон уже как соблазняет, мерзавка, прямо у меня на глазах.

Что происходит? Ещё полчаса назад мне всё казалось шуткой, забавной ситуацией. А теперь... Будто надо мной насмехались. Впрочем, если подумать, что посеешь, то и пожнёшь.

Мой лежащий на тумбочке сотовый телефон сообщил, что мне прислана SMS. Я встала, взяла телефон — сообщение от моей дорогой сестрёнки. Она упрекала, что я обещала в четверг связаться с ней по скайпу, а сама и не думаю этого делать. И действительно, с этими гостями я совсем забыла о внимании к родным. Прихватив ноутбук, я направилась в спальню.

— Что-то случилось, Милена-тян? — подал голос Соби.

Надо же, заметил, что я ухожу.

— Ничего особенного, — задержавшись, ответила я. — Сестра попросила срочно зайти в интернет. Не обращайте на меня внимания, общайтесь.

Я зажгла настольную лампу, уселась на кровать и включила ноутбук. Первое, что сообщила мне Людмила, что сегодня они получили мою посылку. Естественно, при этом сестрёнка буквально визжала от радости и восторга. Особенно ей понравилось платье.

— Иди, примерь его, — попросила я. — Хочу посмотреть, как оно на тебе сидит. А я пока с мамой поговорю. Сегодня она не ушла в гости?

Люда побежала выполнять мою просьбу, а её место заняла мама.

— Рада видеть тебя, Милена, — ласково улыбалась мне она. — Как ты живёшь?

— У меня всё хорошо, — отвечала я. — Ничего нового, но и жаловаться не на что. Ты как?

— Нормально.

— Там, среди одежды я положила лекарства...

— Да, я нашла их. Спасибо. Ты снова так потратилась. Зачем? У Люды ещё есть зимняя куртка...

— Она уже мала ей. Рукава короткие. А блузки уже в груди не сходятся. Я хочу, чтобы вы у меня были красивыми. Как погуляли на Дне Рождении Галины Фёдоровны?

— Ой, отлично погуляли. Народа много было. Она и соседей пригласила.

— Сын её приезжал с Севера?

— Приезжал. С женой и детьми!

— Ух ты! Вот это подарок! Галина Фёдоровна младшего-то внука ещё не видела...

Из комнаты донёсся громкий смех Анжелы. Что они там делают? Игры затеяли? Или сразу к оргии перешли? Я невольно прислушалась. Но кроме неясного тихого говора ничего не разобрала. Мама рассказывала о семействе Галины Фёдоровны, но я её плохо слушала. В груди закопошилось беспокойство, и я ещё не понимала, чем оно было вызвано. Мой слух напрягся до предела. Как жаль, что с этого места не виден диван. Вскоре раздалось томное мычание Анжелы, и до меня долетели её приглушённые негой слова: "Твои губы такие мягкие, как взбитые сливки". Они что, не могут подождать до завтра?

У меня и так настроение было подпорчено, так теперь оно вообще потемнело от злости.

— Ты что так напряглась? — заметила мама моё изменившееся состояние.

— Я... Кажется, у меня котлеты подгорели... Запах какой-то...

— Ты готовишь?

— Да... Наверно, сковороду не выключила. Подожди немного, я сбегаю, посмотрю.

Отложив на кровать ноутбук, я осторожно приблизилась к стене, разделяющей комнаты и затаилась. Я знала, что подслушивать нехорошо, но иначе поступить не могла. Голоса были тихими, но теперь с этого места я могла разобрать каждое слово.

— Анжела... Я же сказал, прекрати, — строго выговаривал Соби.

— А если не прекращу? Что ты со мной тогда сделаешь? — с придыханием страсти задавала вопросы бесстыжая Анжела.

— Завтра не приду к тебе. Отправлюсь в кино один, — в голосе парня зазвенела сталь.

— Ну... не будь занудой, Соби...

— Перестань! Я серьёзно!

— Давай, завтра никуда не пойдём, а останемся у меня, проведём время с большей пользой.

— Думаешь, мне понравится?

— Уверена. Соглашайся.

Соби молчал. Может, просто головой кивнул? Эх, как жаль, что напротив дивана не висит какого-нибудь зеркала. Я бы смогла не только подслушать, но и подсмотреть. Вместо слов я услышала, как в пустой бокал насыпали кубики льда, и забулькала наливаемая жидкость.

Я вернулась к кровати. В груди что-то неприятно давило, щемило и кололо. Он согласится, конечно, согласится. Какой нормальный мужчина откажется от такого аппетитного лакомства, как Анжела? От этого убеждения мне стало ещё хуже. Но почему? Ведь ещё пару часов назад я спокойно отправляла Соби к Анжеле, прекрасно зная, какие планы она строила на его счёт. Я села на кровать и взяла в руки ноутбук. Мама добросовестно ждала меня перед монитором.

— Извини, мама, я задержалась.

— Ты такая расстроенная. Котлеты и правда подгорели? — озабоченно спросила мама.

— Да, немного. — Я заставила себя улыбнуться. — Хорошо, что кроме меня их никто не будет есть.

Боковым зрением я заметила движение со стороны комнаты и мельком взглянула туда. Ко мне неторопливо подходил Соби.

— Неприятно, но это вовсе не повод чтобы огорчаться, — утешила мама. — А вон и Людочка в твоём подарке!

В экране появилась моя нарядная сестрёнка, стала крутиться и красоваться. С платьем я угадала, ей оно очень шло.

— Как хорошо! — восхитилась я. — Ты настоящая красавица!

— Девчонки обзавидуются! — гордо восклицала Людмила. — Ещё бы украшение на шею...

— Да, об этом я не подумала.

— Ну и ладно. Мама обещала подарить мне его на День Рождения. Жаль, что тебя не будет. Может, выберешься? Оно как раз на субботу выпадает.

— Видно будет. Постараюсь, что-нибудь придумать.

Я подняла глаза — Соби стоял прямо передо мной.

— Без тебя очень скучно, — прошептал он.

Лицемер. Я махнула ему рукой, прося вернуться в комнату. Но парень даже не тронулся с места.

— Сапоги тебе впору? — вернулась я к разговору с сестрой.

— Да, в самый раз. Они такие классные!

Я вновь подняла глаза. Соби смотрел на меня умоляющим взглядом брошенного котёнка. Я обратила внимание, что его рубашка теперь была наглухо застёгнута на все пуговицы. В густых чёрных тучах моего настроения блеснул бледный лучик крошечной радости — может, Анжела всё-таки начала раздражать Соби? Ладно, уступлю. Но только пусть попробует уделять Анжеле больше внимания, чем мне! Сошлю его к ней на вечное рабство.

— Рада, что подарки вам понравились, — сказала я своим родным. — Рада, что у вас всё хорошо.

— Ты уже прощаешься что ли? — догадалась Люда.

— Да... Мне ещё надо голову помыть, а уже десятый час. Мы скоро опять увидимся.

— Ну ладно, пока!

— До свидания, дочка, — помахала мне мама.

— Милена! Молодого тебе и красивого!

Сестрёнка в своём репертуаре. Я выключила ноутбук и устало взглянула на Соби.

— Почему ты не развлекаешь гостью? — упрекнула я.

Парень хотел мне что-то ответить, но в этот момент, громко цокая каблучками, в спальню вошла Анжела. Лицо её выражало недовольство.

— Теперь вы тут оба застряли, — капризно высказала она. — Думаете, мне весело в одиночестве?

Мы с Соби повернулись к ней и, не сговариваясь, дружно и тяжко вздохнули. Не знаю, как Соби, но мне очень захотелось, чтобы Анжела ушла домой.

Мы все вернулись в комнату. К моему удивлению Соби спешно занял место на стуле. Мои тучи порезал ещё один бледный лучик. Мы с Анжелой сели на диван. Наш единственный кавалер наполнил вином бокалы и придвинул к нам тарелку с фруктами.

— Кто там у тебя так весело визжал? — поинтересовалась Анжела. — Даже здесь было слышно.

— Сестрёнка моя. Я ей послала платье, о котором она мечтала, — сказала я. — А ты тут не скучала без меня?

— Нет, что ты! Соби отличный собеседник! Мне так нравится его акцент!

— Да, акцент очень милый, — согласилась я.

— И сам он такой приятный парень, — продолжала откровенные восторги Анжела. — Обаятельный. Фигура у него красивая.

— Это неудивительно при его профессии.

— Да. Но характер упрямый. Как сказал, так и сделает.

— Это не так уж плохо.

— Возможно. Но не в тех случаях, когда что-то нужно сделать по-твоему.

Я коротко рассмеялась и закивала, соглашаясь с этим замечанием. Соби наблюдал за нами с некоторым недоумением.

— За покладистых мужчин! — предложила Анжела тост, и мы, чокнувшись бокалами, отпили вино.

— Вы не ругаетесь? — продолжала разговор Анжела.

— Нет, ещё не успели.

— Почему ты скрыла от меня знакомство с таким интересным парнем?

— Девочки, я вам не мешаю? — решился напомнить о себе предмет наших обсуждений.

— Нет, нисколько, — успокоила я его и вновь повернулась к подруге. — Соби появился в моей жизни достаточно неожиданно. И я даже не думала, что он так быстро объявится у меня дома.

— Наверно, ты ему понравилась.

— Может быть. Но мне в это, честно говоря, не очень верится.

— А как Соби тебя развлекает? Ты видела, как он танцует?

— Нет, не довелось. Вот думаю попросить его продемонстрировать свой талант.

— Нан даттэ? [ Что такое? ] — проворчал Соби, вскочив со стула. — Вы нарочно? Сговорились что ли?

Мы одарили его пренебрежительными взглядами королев. А как он хотел? Будет знать, как обижать слабых девушек.

— Может, прямо сейчас оценим его способности? — предложила Анжела.

— Способности в танцах? — уточнила я.

— Ну, можно ещё в чём-нибудь. Эдаком.

— А он против не будет?

— А мы его станем спрашивать?

Несчастный Соби принял наши язвенные насмешки всерьёз. Его раскосые глаза постепенно округлялись, приближаясь к вполне европейским стандартам. Анжела легонько ткнула меня локтём, призывая продолжать игру. А меня уже распирал смех, я едва сдерживалась.

— Может, не стóит? — заступилась я. — Вдруг он не выдержит испытаний? Всё-таки нас двое...

— Жалостливая ты больно. Смотри, какой он хорошенький, — хищно шептала Анжела, — свеженький, аппетитный, с экзотическим привкусом.

— Думаешь, надо попробовать?

— Почему бы и нет? Хватай, пока птичка сама в клетку прилетела.

Соби с опаской наблюдал за нами, даже отступил на шаг. Неужели он и вправду решил, что мы нападём на него? Анжела допила свою порцию Мартини, поднялась с дивана и походкой пантеры продефилировала к столику. Соби отступил ещё на шаг. Он был напряжён и похож на человека, готового отразить любой внезапный удар. Оставив бокал на столике, Анжела повернулась к парню, оценивающе оглядела. Так оценивающе, будто праздничное блюдо перед трапезой. Девушка подняла руку к лицу Соби, провела пальчиком по его щеке. Но парень отстранился.

— О-ёшинасай! [ Довольно! ] — угрожающе рявкнул он.

— Так и быть, пощажу, — смилостивилась Анжела. — Я ж добрая. Да и птичка, к сожалению, не моя.

Игра закончена. Можно было расслабиться. Сняв с себя маску надменности, я тихо рассмеялась. Соби, конечно, тоже понял, что стал жертвой игры, и теперь смотрел на нас обидевшимся ребёнком.

— Хорошо с вами, ребята, но мне, пожалуй, пора домой, — тяжко вздохнув, сказала Анжела.

Я встала, чтобы проводить подругу.

— Было приятно познакомиться с тобой, Соби-сан. — Анжела с дружеской улыбкой протянула парню руку. — Не обижайся на меня. Я же просто пошутила.

Соби оставался недоволен, но руку пожал.

— Да ладно, — буркнул он. — Что ещё от женщин ожидать, кроме глупых насмешек?

— Дэкэ мата! [ До встречи! ] Завтра жду тебя.

Я проводила Анжелу за порог.

— Он классный! — тихо, но с жаром высказала она.

— Не обижай его завтра, пожалуйста, — от души попросила я.

— Постараюсь. Хотя так хочется!

Заперев дверь, я вернулась в комнату. Соби сидел на диване и пил своё Мартини. Я прошла и села рядом. Настроение стало лучше, но лишь чуть-чуть. Какая-то неясная тревога всё равно сдавливала грудь.

— У тебя неприятности на работе? — мягко спросил Соби.

Не было никаких неприятностей, только Карина уверилась в том, что я поселила у себя молодого любовника, и что я влюблена в него.

— Нет.

— Может, обидел Сашка?

Ничем не обидел, лишь открыто сказал, что я дала приют коварному соблазнителю, пожирателю женских сердец.

— Нет.

— Может, я тебя обидел?

Я бросила на парня короткий взгляд. Да пустяки, не стоящие внимания. Всего лишь откровенно флиртовал с Анжелой, не стесняясь моего присутствия, целовался с ней, даже дал повод надеяться на большее. И я снова ответила:

— Нет.

— Тогда зачем... зачем ты так зла? Ведь днём по телефону ты была совсем другой.

Злая? Да, наверно, злая. Но действительно, зачем? Из-за чего? Карина за меня порадовалась, Александр просто предупредил без задних мыслей. Соби не был ни моим женихом, ни моим парнем, почему бы ему и не пофлиртовать с молодой девушкой? Тем более я сама привела её в свой дом. И привела для него.

И всё-таки ему можно было вести себя поскромнее.

Соби поставил пустой бокал на столик и направился к своей сумке. Поковырявшись в ней, он достал несколько музыкальных дисков.

— Почему ты не рассказала мне, что тоже занималась танцами? — спросил Соби.

Вернувшись в комнату с дисками в руках, он подошёл к стоявшей в стеллаже магнитоле.

— Так не о чем рассказывать, — отозвалась я, без интереса наблюдая за действиями парня. — В нашей школе был кружок бальных танцев. Я в нём прозанималась три года. И всё.

— А почему бросила?

— Таланта не имелось. Да и работать пошла. Уже не до танцев было.

Соби вставил диск в магнитолу и нажал кнопку воспроизведения. По комнате полились негромкие звуки неспешного свинга, а чуть погодя в их стройный ряд вошёл мягкий голос певца.

— Тебе нравилось танцевать? — повернулся ко мне Соби.

— Да, очень нравилось, — признала я. — Но таланта действительно не было.

Парень не спеша приблизился ко мне и с лёгким поклоном протянул мне руку. Я вскинула на него удивлённый взгляд. Это... это приглашение на танец? Я отрицательно покачала головой. Но Соби повторил своё приглашение, добавив к нему самую обворожительную улыбку.

— Нет-нет, — протестовала я. — Я не танцевала уже более семи лет...

Тогда Соби просто взял меня за руку и вывел на середину комнаты.

— Нашла, кого стесняться. Расслабься. Главное впустить музыку в душу, а тело само найдёт движения.

Рука парня мягко легла на мою талию, и я подчинилась.

Сначала я чувствовала себя скованно и нерешительно. Но Соби вёл уверенно, его улыбка подбадривала, и вскоре моё тело вспомнило многое из того, чему когда-то училось. Движения приобрели лёгкость, стеснение ушло вместе с тучами плохого настроения. Я даже позволила себе смеяться и кокетничать.

Прошла одна песня, вторая, третья... Менялись ритмы, менялись темпы... Я так давно не танцевала, что теперь никак не могла насытиться чувством полёта и единения с музыкой. Да ещё с таким чудесным кавалером! С таким умелым, таким нежным и таким обаятельным. Ему удалось то, что в последние несколько лет не удавалось даже мне самой — скинуть с себя цепь самоконтроля, выйти за дверь наполненной проблемами жизни и прикоснуться к чувству счастья.

Но усталость всё-таки дала о себе знать. После очередного динамичного танца я остановилась, тяжело переводя дыхание.

— Устала? — спросил Соби, он почти не запыхался.

— Я уже отвыкла от таких физических нагрузок, — выдохнула я.

— Когда отдохнёшь, продолжим? Мне понравилось с тобой танцевать.

— Прекрати говорить комплименты.

— Почему ты мне не веришь, когда я говорю о тебе хорошо?

Я подняла глаза. Соби стоял совсем близко, его руки обнимали мою талию. За время танцев я уже привыкла к присутствию мужских рук на моём теле, к их прикосновениям, даже не обращала на них внимания. Но сейчас, встретившись со спокойным и глубоким взглядом тёмно-карих раскосых глаз, я вдруг ощутила, что прикосновения жаркие, что руки крепкие, осознала, что принадлежат они мужчине, молодому, сильному, красивому. Я была не в силах оторваться от этого взгляда и этих ощущений. Эти ощущения не новы, но я слишком давно их не испытывала. Так давно, что уже успела позабыть об их существовании.

Дыхание всё ещё оставалось тяжёлым, но уже не от усталости. Что-то внутри груди не давало прохода воздуху, то, что совсем недавно грузом навалилось на сердце, теперь будто стало легче, но увеличилось в размере. И стало очень горячим. Почти обжигало.

Постепенно и не слишком уверенно лицо парня приближалось к моему. Я заметила это, но мой разум, попав в гипнотическое сияние раскосых глаз, совершенно перестал как-либо работать. И потому я молча стояла и молча, будто со стороны, наблюдала за происходящим. Сближались наши лица, сближались наши глаза, и всё для того, чтобы сближались и наши губы. Я видела их — полные, чётко очерченные, мягкие... желанные. Они приближались для поцелуя. Где-то в глубинных далях моего разума слабо шевелилось сознание, пытаясь послать ко мне какие-то импульсы, но усилия его были тщетны. А губы всё приближались. Пусть. Пусть приблизятся, пусть достигнут цели, пусть сделают то, чего хотят...

"Он у нас известный сердцеед". Разум всё же вырвался из-под гипноза. Вырвался и резко втолкнул меня в реальность. Осознав, что происходит, я отвернула лицо. Мою щёку обожгло горячее дыхание.

Правильно ли я поступила? С точки зрения разума — да. Но сердцу почему-то стало тяжелее.

Эти губы сами виноваты. Они слишком медленно приближались.

— Спасибо за танцы, — проговорила я, неловко выбираясь из мужских объятий. — Мне было очень приятно... и весело...

Соби молча убрал с моей талии руки, отпуская меня. А мне вдруг стало так жаль, в его объятиях я чувствовала себя уютно. Но я отошла в сторону.

По радио зазвучала новая песня, медленная, нежная, с печалью. Пел всё тот же мягкий мужской голос. Пел на непонятном языке. К моему удивлению, песня мне показалась знакомой. Я прислушалась. Ну да, это та самая песня, которую пел Соби. Позавчера, когда я днём подсматривала за ним. Только теперь она звучала лучше, без фальши, под красивую музыку.

— Это твой любимый певец? — спросила я, не поворачиваясь к собеседнику.

— У меня нет кумира, — ответил Соби. — Мне просто нравятся песни.

Я пошла к стеллажу и взглянула на футляр музыкального диска. На обложке была фотография молодого человека с раскосыми, как у Соби, глазами и неопрятной причёской чёрных волос. С левой стороны выстроился ряд непонятных мне иероглифов. Возможно, они содержали имя певца и название альбома.

— Он поёт на японском?

— Да.

— Мелодичный язык. Переведи мне песню.

— Эту?

— Да, эту. О чём она?

— Парень влюблён в девушку, у которой холодное сердце. Рядом с ней всё замерзает, лето становится зимой, нежность превращается в колючий иней, радость скрыта за хмурыми тучами. Но парень верит, что его любовь сможет растопить это ледяное сердце. Он хочет увести свою возлюбленную в мир счастья, где всегда светит солнце.

Так вот как он меня представлял — девушка с холодным сердцем, с колючим инеем. Но он же меня совсем не знает! Я ведь не такая. Не такая. Наверно. Была когда-то.

Сзади подошёл Соби, положил руки мне на плечи, стал слегка поглаживать. Зачем он пытался меня поцеловать? Я ему нравлюсь? Но я же холодная зима. Или ему просто захотелось женщину после заигрываний с Анжелой? На своей макушке в волосах я почувствовала лёгкое дуновение. Хитрый тип.

— Не приставай ко мне, — буркнула я.

— Я и не пристаю, — продолжал поглаживать мои плечи Соби.

— А что ж ты делаешь?

— Стараюсь тебя успокоить.

— Но я, как бы, не нервничаю.

— Нервничаешь, — возразил Соби.

— Нет, не нервничаю, — более категорично заверила я.

— Нервничаешь, — уверенно повторил парень.

Он что, решил поиздеваться? Резким движением я скинула с плеч его руки.

— Вот видишь, дёргаться стала, — добавив в голос сожаления, указал Соби.

Точно издевается. От этого убеждения мои нервы действительно напряглись. Без всякой жалости я послала в насмешника удар локтём. Раздался страдальческий стон.

— Теперь и драться начала. Это верный признак назревающего бешенства.

Я повернулась к парню и вонзила в него пылающий взор разгневанного Зевса.

— Если считаешь меня бешеной, то держись подальше! — прошипела я.

На лице Соби внезапно вспыхнула улыбка восхищения, а во взгляде сверкнуло желание.

— Уау! Сутэки да! [ Какая прелесть! ] Как ты красива в гневе!

— Отстань!

Но наглый насмешник приподнял пальцем мой подбородок и вновь приблизил ко мне своё лицо. Решил повторить попытку поцелуя? Бабник! Развернувшись так, что мои достаточно длинные волосы хлестнули нахала по щеке, я направилась к дивану.

— И так соблазнительна!

Я не видела наглеца, но прямо-таки спиной почувствовала его жадный взгляд и ясно представила, как он хищно облизывается. Подняв с дивана думку, я, не оборачиваясь, со злостью швырнула её за спину. Развратный тип! Пусть только попробует прикоснуться ко мне!

Но расслабляться было рано. Уже в следующую секунду подушка вернулась ко мне, с силой стукнув меня по спине. Моё негодование достигло предела. Схватив с дивана вторую думку, я развернулась и целенаправленно запустила её в голову противника. Но хитрец увернулся. Более того, он посмел принять позу победителя и скривить губы в насмешливой ухмылке. Ах так, война, значит? Гневно выдохнув, я подняла с пола подушку и перешла в наступление.

Даже не знаю, злила меня эта битва на подушках или веселила. Мы словно дети носились по комнате, рьяно нанося друг другу безболезненные удары и провоцируя новые, вскрикивая и смеясь. Соби оказался проворнее меня, и потому мне доставалось больше. Это, безусловно, злило. Но зато, когда мне удавалось нанести по врагу сразу несколько ударов подряд, меня наполняло чувство удовлетворения. А вскоре мне и вовсе представилась отличная возможность отыграться сразу за все обиды.

Соби споткнулся и, потеряв "оружие", упал, растянувшись на полу. Я набросилась на него, словно кошка на мышь. Ух, как же я его терзала! Я его лупила и щекотала, до его же изнеможения. Он стонал, охал, мучился от смеха, но пощады всё равно не просил. Упрямец! Моя экзекуция продолжалась не так долго, как хотелось бы, лишь до тех пор, пока противник не умудрился вырвать у меня подушку и сжать сильными руками мои запястья.

Шумно выдохнув, он резко развернул меня на спину и навис надо мной словно коршун над добычей. Его лицо было совсем близко, учащённое дыхание обволакивало теплом, густая чёлка свисала, едва касаясь моего лба. Я заглянула в тёмные блестящие глаза и вдруг неожиданно для себя подумала: "Пусть целует. Я сопротивляться не буду. Лишь обниму крепче".

— Только попробуй, — угрожающе процедила я вслух.

Брови парня удивлённо вздрогнули.

— Что "только попробуй"? — недоумённо спросил Соби.

Дурочка. Он, наверно, и не думал целовать меня. Каков мерзавец!

— Попробуй защекотать, — повернула я мысль в иную сторону.

Глаза Соби немедленно засияли коварным чувством мести.

— Ага, так ты тоже боишься щекотки! — злорадно заулыбался мой враг.

Зажав одну мою руку коленом, парень запустил свои пальцы мне под мышку. Но я лишь пренебрежительно усмехнулась. Выпучив глаза от изумления, Соби повторил попытку щекотки у меня на шее. Но моя реакция была такой же.

— Ты разве не реагируешь на щекотку? — разочарованно воскликнул Соби.

— Не-а.

— Такая нервная и не реагируешь? Сингай да. [ Как досадно ] Я так не играю. — Расстроенный парень отпустил меня и сел на полу, обиженно надувшись. — Могла бы и притвориться.

— Зачем?

— Чтобы дать мне отыграться.

Какой он смешной. И глупый. Упустил такую возможность поцеловать меня. А ведь я действительно была готова ответить ему взаимностью.

Соби встал, отряхнул брюки и направился к стеллажу.

— Эй, подай мне руку, — окликнула я его.

— Сама встанешь, — огрызнулся парень.

Взяв со стеллажа свой ноутбук, Соби плюхнулся на диван.

— Ты сегодня плохо себя вела, — бурчал он. — Я не буду больше показывать тебе фильм.

— Как не будешь? — встрепенулась я и, вскочив, быстро заняла место рядом с Соби. — Мне понравилось кино, я хочу увидеть продолжение!

— Нет, нет, — вредничал парень. — Ты меня избивала, нещадно щекотала... Ты наказана.

— Но мне от тебя тоже досталось! У тебя такие сильные руки, на моих запястьях завтра наверняка проявятся синяки.

И я, чуть не плача, продемонстрировала ярко-розовые пятна, оставленные его жестокими пальцами на моих нежных ручках. Соби взглянул на причину моей жалобы.

— Я и правда причинил тебе боль? — голос его заметно смягчился.

— Да ладно, я не обижаюсь, — вздохнула я, опустив пострадавшие руки. — Ты же не специально.

— Кэкко, тогда и я не буду обижаться, — улыбнулся Соби. — Садись поближе. Сегодня будем смотреть на моём экране.

Парень открыл ноутбук и включил его. Я придвинулась совсем близко, так, что одну руку пришлось положить ему на плечо.

— Мм! Какие странные закорючки! — рассматривала я необычную клавиатуру. — А где иероглифы?

— Не переживай, будут и иероглифы, — усмехнулся Соби.

— А фотографии у тебя есть?

— Чьи?

— Твои, твоей семьи.

— Семейных очень мало, а моих полно.

— Покажешь?

— Давай, покажу.

На сером экране появилось множество мелких папок, подписанных иероглифическими значками.

— Начнём с начала. — Соби прогнал стрелку курсора по папкам и, найдя нужную, открыл. — Это мой дом. Вернее, дом моих родителей.

— У вас свой дом? Большой, два этажа...

— Между прочим, в довольно престижном районе.

— Естественно, всё-таки семья главного прокурора.

— Отец его честно заработал, в прямом смысле пóтом и кровью. Это моя мама. Ей в этом году уже шестьдесят лет исполнится.

— Приятная женщина. Ты похож на неё.

— Немного похож. Может, поэтому она меня любит больше, чем Акито.

— Характеры ваши тоже схожи?

— Не знаю. Мама — тихая, спокойная женщина. Хотя... постоять за себя сумеет.

— И ты, вроде, такой же.

— Да? Ну, если ты так считаешь... Вот всё моё семейство. Три года назад мы все собирались на юбилей отца. Это вечно недовольный именинник (отец не любит фотографироваться), вот мой брат... Младшая сестра отца с двумя дочерьми, сестра матери с мужем и сыном... Кстати, её муж профессиональный фотограф-портретист, даже со "звёздами" работает. Смотри, какой портрет он сделал моим родителям.

— Да, очень красиво. А это портрет Акито? Он такой видный мужчина. Я понимаю его невесту. Такого терять нельзя.

— Ты бы поняла её ещё больше, если б видела, каким Акито был лет пятнадцать назад.

— Красавец?

— Красивый, умный, гордый... Девчонки буквально дрались из-за него. Где-то у меня были его юношеские фото. Если найду, покажу. Впрочем, не буду. А то ещё влюбишься.

— Дурачок ты.

— Лучше на меня любуйся. Эти фото тоже мой дядя делал.

— Ой, какой ты интересный с короткой стрижкой!

— Мне здесь двадцать. Я всегда так стригся, а волосы отрастил, когда стал работать в труппе. Мы там все были с одинаковыми причёсками.

— А почему сейчас не пострижёшься?

— Не знаю. Привык. Да и девчонкам нравится. Тебе ведь тоже нравится, правда?

— Да тебе и со стрижкой хорошо. И с такой вот причёской тоже неплохо. А это кто такие?

— Парни из танцевальной труппы. Нас было шестеро. Трое даже хорошо пели.

— И ты поёшь?

— Нет, я фальшивлю. Да и голос слабый.

— О! Это с выступлений?

— Здесь и выступления, и наш фотобук. Мы планировали существовать на сцене долго.

— А почему распались?

— Должно быть, не хватало профессионализма. Или таланта. А может, просто не везло. Всегда находились те, кто оказывался лучше нас. Жалко, конечно. Мы все до сих пор дружим.

— А как зовут этого парня?

— Этого? Тоширо. Он у нас был лидером. Больше всех переживал, что у нас никак не получается выйти из тени неизвестности. А что?

— Хорошенький... миленький... глаза ласковые...

— Да? А эти глаза хуже?

— Но это же твоё фото. Покажи мне ещё того... Тоширо.

— Дарэга! [ Ещё чего! ] Всё, просмотр окончен. — Соби быстро позакрывал все папки. — Уже почти одиннадцать, тебе спать пора.

— А кино?

— Если только одну серию.

— Но, Соби...

— И всё! Тебе завтра на работу.

6日

Утром я с трудом заставила себя встать. Оделась, умылась и вялая приползла в кухню. Накануне я всё-таки упросила Соби показать мне две серии вместо одной, и потому спать мы легли поздно. Но фильм действительно был интересным и захватывал. Мой квартирант уже приготовил нам нехитрый завтрак из кофе и горячих бутербродов. Соби выглядел значительно бодрее меня.

— Ну, мне понятно, надо на работу, — проговорила я. — А ты-то зачем так рано поднялся?

— Чтобы приготовить тебе завтрак и проводить, — спокойно ответил Соби, присаживаясь за стол. — Чтобы позавтракать в твоём обществе. Я могу поспать днём в любой момент. А ты сможешь работать?

— Конечно, смогу, — тускло ответила я, отхлёбывая горячий кофе.

— Больше не поведусь на твои капризы. И сидеть тебе допоздна не позволю.

— Так я тебя и послушалась.

Несколько минут мы ели молча. Крепкий кофе постепенно выводил разум из сонливого состояния и заставлял работать.

— Сегодня не мудри с ужином, — сказала я.

— Донна ими-дэ? [ В каком смысле? ] Не готовить совсем? — уточнил Соби.

— По крайней мере, не готовь ничего сложного.

— Я ещё сложное и не готовил.

— И поужинай пораньше, без меня.

— На него мне тоже рассчитывать, — сухо поинтересовался парень.

— Нет. Игорь не обедает здесь.

— Почему? Не нравится, как ты готовишь, или время терять не хочет?

Я внимательно посмотрела на Соби. Мне не нравился его бесцветный тон, не нравилось его непроницаемое лицо, словно бездушная маска, его колючий взгляд. Чего он добивался? Снова хотел поссориться?

— В отличие от тебя мне это не интересно, — ответила я, так же запустив в голос холод.

Но выдержав мой отяжелевший взгляд, Соби лишь усмехнулся.

— Не понимаю я твою жизнь, Милена...

— А тебе и не нужно её понимать. Просто сделай одолжение, выйди из неё на три часа.

Парень вызывающе вздёрнул подбородок. Но и я поступила так же. Кто бы ему, моему слуге, ещё позволил возмущаться в моём доме. Собеседник это понял и слегка умерил пыл.

— И во сколько же ты меня выпроводишь?

— Не выпровожу, а попрошу, — спокойно поправила я. — Анжела заканчивает работу в шесть. Идти до дома ей всего пять минут. Вряд ли она станет задерживаться, зная, какой гость к ней придёт. Решай сам, во сколько отправишься к ней. Можешь встретить её с работы, сразу пойдёте куда-нибудь.

— А может, прямо в обеденный перерыв её навестить? Увести с работы раньше времени. Подарить романтический вечер. Уверен, она будет рада.

Ироничный, даже несколько насмешливый тон парня меня начинал нервировать.

— Соби, я не понимаю...

— А тебе и не нужно меня понимать. Это просто мысли о моём времени вне твоей жизни.

Всё-таки странно вёл себя Соби. Ели бы мы с ним были в близких отношениях, то я подумала бы, что он меня ревнует. Но разве мог парень ревновать девушку, которую знал лишь пять дней, и которая не давала никакого повода к возникновению каких-либо сердечных чувств?

— Прости, если я тебя обижаю, — сдержанно проговорила я. — Но ты с самого начала знал, что не я под тебя, а ты под меня будешь подстраиваться. И ты согласился. Какие теперь претензии?

— Никаких.

— Вот именно. Спасибо за завтрак.

Я ушла в комнату, а Соби остался в кухне и не выходил оттуда всё то, время, пока я собиралась на работу. Наверно, обиделся, хотя мне было трудно понять, на что. Я думала, Соби даже не выйдет меня проводить. Но он вышел. Проводил, пожелал доброго дня и даже добавил:

— Я всё же дождусь твоего прихода.

Настроения работать не было. Мысли витали только вокруг моего странного квартиранта. Пару раз я пыталась сбросить с разума лишние раздумья и заняться делом, но безрезультатно. В груди снова томилась неясная тревога, на душе было неспокойно.

— Как провела вчерашний вечер? — поинтересовалась Карина, которая естественно заметила моё задумчивое состояние.

— Нормально, — тускло отозвалась я.

— С подругой что ли поругалась? — Карина ещё раз показала, что она отличный психолог.

— Да, поссорились немного.

— И кто виноват?

— Кажется, я. Кажется, я что-то делаю не так. Но не пойму что.

— Все мы ошибаемся, — печально вздохнула Анна, — и не сразу осознаём наши ошибки. А потом страдаем от этого.

— Ну, не всегда люди страдают из-за своих ошибок, — вступила в разговор Мария. — Я вам рассказывала, как мой дядя познакомился со своей женой? Нет? Так сейчас расскажу. Ему понравилась одна девушка, он с ней познакомился и попросил номер её телефона. Но когда записывал этот номер, то ошибся на одну цифру. Потом позвонил, ему, естественно, ответила другая девушка. Они разговорились, после встретились, а через полгода поженились. Уже шесть лет вместе. Удачная ошибка получилась.

— Шесть лет — не великий срок, — вступила в разговор Павла. — Неизвестно, что дальше будет. Вот мои соседи восемь лет жили вместе, а потом развелись. Тоже что-то вроде ошибки получилось.

И Павла повела трагичную историю своих соседей. Потом разговор постепенно пошёл о любви, потом о детях, о свадьбах... Я не участвовала в беседе. Мои мысли по-прежнему были заняты образом Соби. Наверно, он был обижен на меня, слишком резко я с ним говорила утром. Но с другой стороны он тоже не прав. Зачем лезет в мою жизнь? Тем более в мою личную жизнь.

Ноутбук был открыт, и, пока никто не обращал на меня внимания, я включила камеру. Соби лежал на диване и читал книгу, свою или мою не ясно было. Внешне парень выглядел вполне спокойным. Может, он и не обижался вовсе? А моя бедная совесть тут мучается. Он, наверно, уже привык к моим колкостям и грубости. Хоть бы привык.

— Кстати, о девичниках, — вдруг громко сказала Карина. — Вы все помните, что в понедельник у меня День рождения?

— Конечно, помним, — ответила за всех Мария. — Могла бы и не напоминать.

— Я к тому, — продолжала Карина, — что в понедельник после работы я всех вас приглашаю в кафе.

— В кафе?

— Да. Я решила не собирать вас в обед на банальное чаепитие с тортиком, а устроить небольшой праздник с вином и порцией шашлычка.

— И куда ты нас приглашаешь? — поинтересовалась Павла.

— Недалеко, в "Ланселот". Там отлично готовят. Пойдём сразу после работы, посидим часов до девяти. Я уже заказала столик, так что отказы не принимаются.

— Если до девяти, то нормально, — согласилась Мария.

— Да, можно посидеть, — поддакнула Анна.

— Ты пойдёшь, Милена? — обратилась Карина ко мне.

— Да, конечно, обязательно, — заверила я подругу.

Прошло ещё два часа, а работа продвинулась лишь на крошечный шажок. В груди по-прежнему томились предчувствия чего-то нехорошего. Я снова включила камеру — Соби безмятежно спал в обнимку с книгой. Всё спокойно, всё в порядке, почему же на душе так тяжело?

Всё с тем же неприятным чувством вечером я вернулась домой. Соби встретил меня у порога. Он уже был одет для прогулки: синий джинсовый костюм с клёпками, под ним красно-коричневая футболка с неясными тёмным рисунком.

— Сегодня ветрено и пасмурно, — сказала я, не известно отчего чувствуя себя крайне неловко.

— Знаю, — бесцветно ответил парень. — Я был на улице.

Я прошла в комнату. Всё нормально, всё на месте. И лишь душа моя места не находила.

— Ты уже уходишь? — спросила я.

— Я сказал Анжеле, что зайду за ней ближе к семи.

— Когда сказал? — насторожилась я.

— Она звонила мне днём, — равнодушно поведал Соби, — чтобы уточнить время встречи.

— Звонила?..

Как же я пропустила это событие? И о чём они, интересно, говорили?

— И куда вы планируете пойти?

— Не знаю. Честно говоря, я бы прогулялся один.

— Мне будет неспокойно, если ты станешь слоняться по улице один, — высказала я.

— А с такой компанией спокойнее?

— Но всё же не один. Может, Анжела не самая лучшая компания, но другой у меня нет. Уж извини.

— И ты навязываешь мне её только по этой причине?

Я с подозрением покосилась на Соби — чего он имел в виду? Может, ему что-нибудь наплела эта стерва? И как же я пропустила их разговор! Мои колючки зашевелились.

— А какая ещё может быть причина вас сводить? — резко спросила я. — Думаешь, переживаю за её одиночество и за твой простаивающий повышенный темперамент?

Соби опустил глаза, спрятав эмоции под ресницами. Неужели Анжела заверила Соби, что я хочу их сосватать? И он ей поверил? Конечно, поверил. Ведь я вчера сама открыто признала, что мы с ним только друзья, без возражений взирала на нескромное кокетство Анжелы. Да и сам Соби был тоже хорош.

— И не дуйся. Если б она тебе так сильно не нравилась, ты бы не флиртовал с ней вчера. И не целовался бы.

Бровь вздрогнула на непроницаемом лице парня.

— Наверно, ты права. Ладно, я пойду, — сказал он и отправился в прихожую.

Я молча наблюдала, как Соби обувается, как отпирает дверь... И вдруг меня охватило жгучее чувство, что он уходит навсегда, что я больше его никогда не увижу. Ерунда, конечно, но душа запаниковала.

— Соби! — позвала я.

Парень немедленно вернулся в комнату. В его глазах горело напряжённое ожидание. Для чего я его позвала? Чувствовала себя крайне глупо, и уверенность куда-то упорхнула. Я медленно приблизилась к Соби, не решаясь взглянуть на него.

— Ты... не обижайся, — виновато проговорила я. — Такой уж я грубый человек.

— Ты не грубая, — спокойно ответил он. — Ты милая. Только зачем-то тщательно скрываешь это.

Я несмело подняла глаза на парня. Ну, зачем он так говорит? Почему всегда прощает меня? Парень протянул руку и коснулся локона моих волос.

— Скажи ему, что у тебя был трудный день, — сказал Соби. — Что ты устала. Пусть он не приходит.

Я и сама не хотела отпускать моего нового друга. Но надо было. Надо.

— За это он меня и ценит, что у меня не бывает тяжёлых дней, не болит голова, и я не устаю.

Соби понимающе закивал головой и опустил руку.

— Что ж, тогда мне пора.

Я проводила парня до порога, смотрела, как он спускается по лестнице. Грусть горькой жидкостью заполняла сосуд души. Но мы же расстаёмся всего на три часа.

— Соби! — вновь окликнула я.

Парень остановился и обернулся.

— Несмотря на компанию и на погоду, постарайся провести вечер весело, — пожелала я.

— Хорошо, — улыбнулся Соби и, помахав мне рукой, ушёл прочь.

А я всё смотрела ему вслед. Лучше бы он ушёл гулять с парнем. Да с кем угодно, только не с Анжелой. Она будет вести себя с ним раскованно, станет любезничать, возьмёт его под руку, положит голову ему на плечо, она позволит ему любоваться собой. Она обязательно обнимет его и даже поцелует. Будет делать то, чего я себе категорически запрещаю.

"Не влюбилась ещё?" Я уже не была в этом так уверена. Оборона моей крепости оказалась слабой.

— Соби обычный ловелас, бабник, — сказала я сама себе, закрывая дверь. — Коллекционер женских сердец. На самом деле он наверняка рад, что проведёт время с такой шикарной женщиной. И уж она-то ему грубить не будет, отказываться от поцелуев не станет.

Но от этих убеждений мне почему-то легче не становилось.

Без настроения я приняла душ, поужинала. Соби приготовил какой-то необычайно вкусный супчик, отчего мне стало ещё тоскливее без него. А едва я помыла тарелку, как пришёл Игорь. Ещё ни разу во мне не загоралось такого жаркого желания послать моего любовника к чёрту.

Но как обычно я снова притворилась счастливой и три часа старательно изображала радость встречи и страсть любви. За полтора года я уже выучила наизусть все слова, все движения и вздохи Игоря, любовные игры которого никогда не отличались разнообразием. Благодаря этому я провела свидание почти на (если можно так выразиться) автопилоте, так как мысли упрямо не желали отвлекаться от образа Соби. Тревога по-прежнему теснила грудь. Где он сейчас, что делает, как ведёт себя с Анжелой?

Игорь не заметил моего отрешённого состояния. Он вообще редко обращал внимания на мои чувства. Его личная персона занимала его намного больше, чем моя.

И наконец настало время нам прощаться. Я провожала Игоря с едва скрываемым нетерпением, отвечала с лёгким нервом, целовала торопливо. И вот Игорь вошёл в лифт. Я спешно захлопнула дверь, пробежала в комнату и схватила свой сотовый.

Анжела долго не брала трубку. Я даже волноваться начала. Наконец её усталый голос ответил:

— Алло...

— Анжела, вы где? Ещё в кино? Или под дождём гуляете? — забросала я её вопросами.

— Да... честно говоря... мы и не ходили никуда...

— Как? — оторопела я. — Всё это время вы были у тебя дома?

— Ну да. И знаешь, мы довольно весело проводим время.

У меня всё опустилось. Она всё-таки добилась своего, соблазнила, заставила парня исполнять её прихоти. Раз заставила, значит, он не слишком сопротивлялся.

— Я даже подозреваю, в каком месте в его проводите, — разочарованно проговорила я.

— Ты правильно подозреваешь. — Анжела заметно повеселела.

— И наверно, я вам сильно помешала? — От досады даже слёзы подступили.

— Да ладно, мы сможем продолжить прерванное занятие. Соби такой очаровашка, такой ласковый и... неутомимый. Слушай, Милена, оставь мне его на ночь. А?

— Он что, моя собственность? Игрушка? Что значит "оставь"? Сама с ним договаривайся.

— Ой, он стал одеваться. Соби... — Анжела отвела ото рта телефон, но её слова мне всё равно были слышны. — Соби, осторожнее... Лучше сядь.

— Что там происходит? — заволновалась я. — Он что, пьян? Анжела!

— Ну... вроде того, — нехотя ответила мне "подруга". — Слушай, он всё-таки собрался уходить. Как жалко. Милена, пришла бы ты за ним...

— Он разве сам не в состоянии дойти?

— Ну... Лучше приди. Я бы проводила его, но несколько не одета...

От тревожного непонимания происходящего моё сердце истерично забарабанило. Что эта мерзавка сделала с несчастным парнем? Бросив трубку и запахнув халат, я выбежала из квартиры. Наряженная в шёлковый пеньюар Анжела открыла мне дверь и пропустила в прихожую. Там уже стоял Соби, одетый, с растрёпанными волосами и выглядел очень странно. Он молчал, слегка, но постоянно пошатывался, придерживаясь рукой за стену. Сквозь слипшиеся пряди упавшей на лицо длинной чёлки просматривались его узкие полуприкрытые глаза. Они были пустыми и отрешёнными, однако на какие-то мгновения в них периодически всё же проблёскивал разум. Блуждающий бездумный взгляд был направлен в никуда. Увидев парня в таком непонятном состоянии, я очень испугалась.

— Соби... что с тобой? — ахнула я.

Но в отличие от меня Анжела была спокойна и даже весела. Она не находила ничего особенного в странном виде своего гостя.

— Соби, может, останешься на ночь? — окликнула она парня.

— Тиксё [ сука ], — хрипло выдохнул Соби и, придерживаясь за стену, пополз прочь из квартиры.

— Что ты ему дала? — строго спросила я Анжелу.

— Да не переживай, — махнула она ручкой. — Отдохнёт, отоспится и будет здоровым и весёлым.

Но мне мало верилось в её заверения. Я обернулась. Соби повис на перилах, медленно начав спускаться по лестнице. Видно, он очень плохо соображал.

— Стой! — кинулась я к парню. — Нам надо наверх. Пойдём к лифту.

— Ну, пока! — услышала я за спиной звонкое прощание Анжелы. — Завтра загляну к тебе после обеда, поболтаем.

Я ничего не ответила. Сейчас эта жестокая особа меня интересовала меньше всего. Поддерживая ослабевшего Соби, я подвела его к лифту и прислонила спиной к стене. Но лифт уже успели занять, пришлось ждать, и это только дополняло напряжения в мои нервы.

Соби выглядел очень странно даже для пьяного. Он не пребывал в туманной прострации, чувствовалось, он вполне осознавал действительность, только какое-то возникшее в его мозгу препятствие мешало ему теперь контролировать работу разума и даже работу тела.

Соби закрыл глаза и стал медленно оседать вдоль стены. Я испугалась. Вот только не доставало, чтобы он потерял сознание прямо в подъезде. Я поддержала парня и похлопала его по щеке. Он вздрогнул и чуть приоткрыл глаза.

— Боже, что же она там с тобой сделала? — вырвался из меня стон.

— Сагиши [ мошенница ], — слабо произнёс Соби. — Она... нечестно... меня... что-то... поить...

— Чем-то тебя напоила?

— Хай...

— Наркотик?

— Ширимасэн... [ Не знаю ]

Теперь ясно, в чём дело. Мерзавка! Не зря у меня сегодня весь день сердце болело.

Наконец прибыл лифт. Я помогла Соби войти в него и нажала кнопку седьмого этажа. Парень стоял, прислонившись спиной к стене и опираясь одной рукой на моё плечо. Его голова была откинута назад, а прикрытые ресницами и чёлкой глаза, казалось, исподтишка наблюдали за мной. Я никак не могла поверить, что Анжела, хорошая, в общем-то, девчонка, романтичная, вся такая воздушная и весело порхающая могла сотворить такое с парнем. Да ещё с парнем, который ей понравился.

Соби протянул руку и бесцеремонно сжал в ладони мою грудь. Да-да, я уже и так поняла, зачем эта ненормальная атрофировала его разум.

— Придётся остыть, — рявкнула я, оттолкнув от себя мужскую руку.

— Боку-ва... мэмаи-га суру... [ Мне... плохо... ] — что-то хрипло проблеял Соби, закрыв глаза.

— Я не понимаю.

Дверь лифта открылась, я почти вынесла всё более и более ослабевающего парня. Тело его было горячим, на лбу выступил пот. Только бы с Соби не случилось ничего плохого.

— И правда, лучше бы ты слонялся по улице один, был бы в большей безопасности.

Мы вошли в квартиру. Я сняла со своих плеч руку парня, чтобы разогнуть непривыкшую к тяжестям спину. Теперь надо доволочь больного до кровати. Да, лучше уложить его на кровать, на диване будет неудобно ни ему, ни мне.

И вдруг, внезапно воскреснув, Соби резко оттолкнул меня к стене и крепко прижался ко мне всем своим телом.

— Онна... [ женщина ] — обожгло моё лицо огненное дыхание мужчины.

Его широко распахнутые глаза с невероятно увеличенными зрачками смотрели на меня сквозь чёлку буквально с животной жадностью. Дыхание отяжелело и с глухим рычанием выходило из груди, в которой сердце уже с цепи срывалось. Мужские пальцы до боли сжимали мои предплечья, а на своём бедре я явственно ощутила твёрдый воинственно настроенный мужской орган. Милый мальчик за секунду превратился в настоящего монстра.

Всё случилось очень неожиданно, для меня это было шоком. Я не успела испугаться. Я даже подумать ничего не успела. Спустя несколько секунд лицо Соби густо побагровело, глаза угасли, закатились, и парень, обмякнув, без сознания упал у моих ног. Ещё какие-то мгновения шок не отпускал мой разум, но тут в нём красным фонарём высветилась мысль: "А вдруг он умер?" Вот теперь мои чувства ожили, и мне стало страшно. Так страшно, что я даже вскрикнула.

В ужасе я кинулась к Соби. Я хлопала его по щекам, звала, трясла, но всё без толку. Тело парня горело, на лице и шее выступила испарина, дыхание участилось. Меня охватила паника, мысли метались в хаотичном беспорядке. Из глаз потекли слёзы бессилия, обиды, злости. Надо что-то делать. Но я никак не могла сообразить, что.

Я кинулась к телефону. Набрала номер Анжелы.

— Алло... — томно пропела она в трубку.

— Мерзавка! — вскричала я. — Чем ты напоила Соби?!

— А что? Он к тебе пристаёт? — глупо хихикнула Анжела. — Советую не отказываться.

— Дура озабоченная! — орала я. — Он потерял сознание! У него сильный жар, сердцебиение бешеное, частое дыхание!.. Возможно, у него подскочило давление!

— Ты что, серьёзно?! — испуганно ахнула виновница всей трагедии.

— А разве похоже, что я шучу?!

— О Боже! Я сейчас приду!..

Я нервно бросила трубку на аппарат. Придёт она сейчас. Только толк-то какой? Соби лежал на полу в прихожей. Надо его перенести на кровать. Я подошла к парню, подхватила его под руки и попробовала потащить. Тяжело, конечно, но вполне возможно.

Раздался звонок в дверь. Оставив парня, я открыла. Анжела прибежала ко мне прямо в шёлковом пеньюаре. Увидев Соби на полу, она трагично вскрикнула.

— Видишь, чего ты натворила? — ругалась я.

— Я не знала, что так случится. Правда!

— Ладно. Хныкать потом будем. Зайди, помоги мне уложить его на кровать.

Вдвоём мы протащили парня в спальню и подняли его на кровать, я сняла с него туфли. Соби дышал так часто, будто ему не хватало воздуха.

— Что ты ему дала? — строго спрашивала я.

— "Слёзы Камы", — виновато отвечала Анжела.

— С ума сошла. Зачем молодому парню возбуждающее?

Я направилась в комнату, наклонилась к тумбочке, достала из аптечки градусник. Потом проследовала в кухню. Анжела семенила за мной попятам, слёзно рассказывая свою "жалостливую" историю:

— Соби пришёл ко мне и почти сразу категорично заявил, чтобы я ни на что не рассчитывала. Сказал, или мы идём на улицу вместе, или он уходит один. Ну что мне оставалось? Мне ведь от него вовсе не прогулка нужна была. Я предложила ему выпить чаю, пока буду собираться. Соби согласился. В чай я и добавила капли. Правда, немного больше, чем требовалось. Не пять капель, а восемь... или девять...

— Немного... Почти в два раза больше! Зачем?

Я достала из морозильника лёд, завернула его в полотенце и отправилась обратно в спальню.

— Он молодой крепкий... упрямый. Думала, вдруг станет сопротивляться действию зелья? А так уж наверняка...

— Дура. Твои мысли вообще могут работать в других направлениях?

— Рядом с Соби нет. Я его как увидела тогда в магазине, так...

— Всё, хватит! — нервно пресекла я.

У меня не было никакого желания выслушивать любовные вздохи этой ненормальной особы. Я положила на лоб Соби полотенце со льдом. Это единственное, что пришло мне в голову, а как поступать дальше я совершенно не знала. Сунутый в подмышку больного градусник почти моментально показал величину жара.

— Тридцать девять и семь, — взглянула я на шкалу. — Вот что теперь делать? Смотри, как кровь прилила к его голове! Из-за твоей животной похоти у него может случиться инсульт! Кровоизлияние! А если он умрёт?! — У меня аж дыхание перехватило от этой мысли. — Боже, что я скажу его брату?!

— Прекрати каркать...

— Из-за тебя всё! — Я уже снова была на гране нервного срыва.

— Да, виновата! И не отрицаю! — Анжела тоже нервничала. — Но я не хотела. Я даже не предполагала, что могут быть такие последствия. Я думала, отоспится, и всё пройдёт, как это у других бывало.

— У меня даже никаких лекарств нет, — горевала я, сидя на кровати рядом с Соби. — Он такой красный и горячий... Конечно, это давление.

— Надо вызвать "скорую". — Анжела тоже заняла место на другой стороне кровати.

— У него нет паспорта.

— Ну и что? Он в гости пришёл. Ты часто ходишь в гости с паспортом? Давай вызовем платную, там вопросов меньше будет.

— И когда она приедет? Через час?

— Спросим, какое лекарство можно дать, сбегаем в аптеку.

Я признала, что скорая помощь — это единственно верное решение. И тут я заметила, как у Соби из ноздри потекла тёмная струйка.

— У него кровь пошла! — всполошилась я. — Рядом с тобой на столике салфетки... Дай-ка!

Анжела подала мне упаковку влажных салфеток. Достав одну, я приложила её к носу парня. Больше нельзя было терять времени, надо вызывать врачей.

— Давай позовём Валентину Павловну! — вдруг предложила Анжела.

— Твою соседку? — недоверчиво нахмурилась я.

— Она же врач, хирург. К тому же у неё мать гипертоник. Наверняка найдутся нужные лекарства. Или, по крайней мере, знакомые в больнице.

У меня уже голова раскалывалась от напряжённых мыслей и переживаний.

— Хорошо, сходи за ней, — согласилась я. — Она хотя бы рядом. Не запирай дверь за собой.

Анжела унеслась за своей соседкой. А я осталась с несчастным Соби. Кровь потекла уже и из второй ноздри. Тонкие салфетки быстро пропитывались. На парня было жалко смотреть; от жара кожа стала влажной, на футболке появились тёмные пятна от пота, губы вздрагивали, приоткрываясь навстречу слабому потоку воздуха, такому слабому, что, казалось, он вот-вот вообще прекратится.

"Господи, помоги Соби, дай сил. Он же не замышлял ничего греховного. Он просто попал в ловушку коварной змеи. Соби так верит тебе, не оставь его, дай выжить".

И всё же я старалась не плакать. Надежда была сильнее отчаяния. Я вновь сбегала в кухню, намочила в холодной воде ещё одно полотенце. Вернувшись, стала протирать прохладной материей лицо, шею, грудь больного. Это вряд ли помогало его состоянию, но я не могла просто так сидеть и ничего для него не делать.

Наконец Анжела привела врача. Валентина Павловна худощавая женщина сорока лет в жёлтом домашнем халате спешно прошла в спальню и остановилась у кровати, хмуро рассматривая больного. В руке она держала тонометр и небольшую аптечку. Я встала, уступая место врачу. Поставив принесённые предметы на край кровати, Валентина Павловна приблизилась к Соби, прикоснулась рукой к его щеке.

— Температура очень высокая, — сказала она.

— Почти сорок, — подтвердила я.

— Хорошо, что лёд положила на голову. Хорошо, что кровь идёт. Подложи ещё подушку, голова должна быть повыше.

Я принесла ещё одну подушку, и мы с Анжелой аккуратно подложили её под голову Соби. Валентина Павловна тем временем начала измерять больному давление. Женщина была спокойна, действовала уверенно. Вся надежда сейчас была только на неё. Пока она работала, я подошла к Соби с другой стороны и периодически вытирала кровь с его лица.

— Давление критическое. — Валентина Павловна отложила тонометр и открыла аптечку. — Вам повезло, девочки, что у парня сердце крепкое, что сам он здоровый и сильный. Иначе бы инсульта не миновать, а уж какие у него последствия могут быть, лучше и не представлять.

Мы с Анжелой лишь виновато опустили головы. Я и с себя ответственности не снимала. Ведь это я придумала отправить Соби к Анжеле, даже настояла, чтоб он был именно с ней. У меня весь день душа мучилась нехорошими предчувствиями, а я не прислушалась к ней, не поняла.

Валентина Павловна распаковала шприц, разбила маленькую ампулу и из неё наполнила ёмкость шприца бесцветной жидкостью. Затем она открыла ещё один пузырёк, в воздухе сразу запахло спиртом. Я молча с оцепеневшими мыслями наблюдала, как врач протёрла больному пропитанным ватным тампоном внутреннюю сторону локтя, а затем быстро и уверенно ввела иглу в вену и нажала на клапан шприца.

— Ну, вот и всё, считайте, мы его спасли, — подвела черту Валентина Павловна, вынув иглу и зажав тампоном место укола. — Скоро бедняжке должно полегчать. Посижу у вас немного, подожду. Если давление, не дай Бог, не начнёт снижаться, придётся отправить парня в больницу. Брюки на нём слишком узкие и плотные, мешают нормальной циркуляции крови. Сменить бы надо. Или вообще снять.

Мы с Анжелой переглянулись. Подобное распоряжение застигло нас врасплох.

— Стесняетесь что ли? — усмехнулась женщина. — Давайте, я переодену.

— В его гардеробе есть что-нибудь подходящее? — спросила меня Анжела.

— Не знаю, посмотреть надо, — пожала я плечами.

Я оставила Соби, подошла к его огромной сумке и, раскрыв "молнию", склонилась над ней. Здесь царил идеальный порядок, как в настоящем шкафу, разве что полочек не было. Мне удалось быстро найти тёмно-серые спортивные брюки. За это время Анжела уже проворно стянула с Соби джинсы и, забрав у меня брюки, так же быстро их надела.

Валентина Павловна обошла кровать и села на стул у туалетного столика.

— Может, вам чаю приготовить? — предложила я.

— Не надо ничего, — отмахнулась женщина. — Сами-то отдохните. Ведь, поди, напугались?

— Не то слово, — подтвердила я, снова заняв место рядом с Соби. — Я думала, он умрёт.

— Будь парень слабее здоровьем — запросто мог умереть. Чем вы довели его до такого состояния?

Я покосилась на стоявшую у стены Анжелу. Пусть сама решает, оставлять свои проделки в тайне или рассказывать.

— Я дала ему сильное возбуждающее средство, — не поднимая глаз, призналась Анжела.

— Зачем? — удивилась Валентина Павловна. — У парня проблемы?

— Нет. Просто он рискнул сопротивляться, — уточнила я.

— Это он зря. Женщин так обижать нельзя, — покачала головой Валентина Павловна. — И, если не тайна, сколько он работал после этого?

— Почти три часа, — ответила Анжела.

Женщина с ещё большим трагизмом покачала головой и сочувственно вздохнула.

— Подобные средства и так повышают кровяное давление, так ещё и столь огромная физическая нагрузка. Да парень — настоящий Божий любимец, если жив остался. Наркотик какой-то?

— Вроде того. Но это зелье на натуральной растительной основе, — поспешила пояснить Анжела. — Оно совершенно безвредно. В нём ни грамма химии. Просто я дала больше необходимой дозы.

— Понятно.

— Кровь, кажется, перестала течь, — указала я.

Валентина Павловна встала, вернулась к больному и снова измерила ему давление.

— Пошло на снижение, — сообщила она. — Вот уже и дыхание нормализовалось. Моя работа завершена. Оставляю парня на тебя, Милена. Температура ещё подержится, но и она постепенно сойдёт. Если очнётся, дашь воды, только не холодной. А я завтра утром приду проведать его.

— Спасибо вам большое, Валентина Павловна. Это счастье, что вы живёте в нашем доме.

— Да, наверно.

Женщина забрала тонометр, аптечку, и я проводила её до порога. После всего произошедшего я чувствовала себя крайне усталой, голова болела. Я вернулась в спальню. Анжела по-прежнему стояла у стены, понурив голову. Я заняла свой пост рядом с больным.

— Я останусь с тобой, тоже подежурю у Соби, — предложила Анжела.

— Не надо, иди домой, — сухо ответила я.

— Ты обижаешься на меня, Милена? — Анжела подошла ко мне. — Извини, я не хотела, я не специально. Я не желала зла Соби, честное слово!

Моя голова раскалывалась на тысячи кусочков, и у меня совсем не было желания выяснять какие-либо отношения.

— Ты не передо мной, а перед Соби должна извиняться, — с лёгким раздражением указала я. — Это он пострадал от своих прихотей. Тебе теперь не стыдно будет в глаза ему смотреть?

— Стыдно, — печально вздохнула Анжела. — Я, конечно, буду просить прощения и у него.

— Я надеялась, что на следующей неделе вторник и пятницу Соби тоже проведёт в твоей компании... Но теперь предпочту, чтоб он просто один сходил в кино.

— Во вторник и пятницу? — удивилась Анжела. — Он так долго будет здесь?

— Не на два же дня он приехал.

— Но Соби дал мне понять, что это наш с ним единственный вечер на двоих.

Вот как? Зачем? Да этот тихоня не так прост, как кажется. Со всем соглашается, улыбается, а сам упрямо следует только своим интересам. Лишь бы он не навредил мне.

— Значит, надо срочно с ним мириться, — продолжала Анжела. — Хотя бы ещё вторник с ним провести. Соби мне так понравился. Я в него по-настоящему влюбилась! Но в пятницу... В четверг я улетаю в Бельгию на две недели. Так не вовремя...

— Ты сначала помирись.

— Да-да. Как думаешь, он простит меня?

— Откуда я знаю?

— Можно я завтра приду, чтобы поговорить с ним?

— Приходи. Только после обеда, после двух. Дай ему выспаться и оклематься. А теперь иди.

— А как же ты?

— Посижу часок, да тоже лягу спать. Температура у Соби снижается, давление тоже. Думаю, к утру всё пройдёт.

— Спасибо, Милена. И прости. Такую нервотрёпку я тебе сотворила.

— Да уж, нервы потрепала. Но хорошо, что ты вспомнила о Валентине Павловне. Благодаря ей, помощь действительно оказалась скорой. Приходи завтра. Соби отходчивый, чувство юмора имеет. Может, и простит тебя.

Я проводила Анжелу и заперла за ней дверь. Терпеть головную боль становилось всё сложнее. Покопавшись в своей аптечке, я нашла нужные мне таблетки. Приняла сразу две, лишь бы поскорее они подействовали. После процедуры самолечения вернулась к Соби.

Парень всё ещё был без сознания. Дыхание выровнялось, лицо приобрело прежний оттенок, напоминающий цвет морского песка. Но жар ещё властвовал и покрывал тело испариной. Футболка стала влажной, пропитавшись пóтом. Я взяла градусник и снова вложила его под мышку Соби. Тридцать восемь и восемь. Мне стало спокойнее. Температура не сошла, но постепенно снижалась, а значит, болезнь отступала. Я убрала с головы парня полотенце со льдом. Да там и льда-то уже почти не было. Волосы Соби намокли, и подушка тоже.

Я ещё раз намочила полотенце в холодной воде и протёрла влажную горячую кожу парня на лице, шее. Снять бы с него футболку, но тревожить больного такой сложной процедурой я не решилась. И поступила проще: взяла ножницы, разрезала вещь по швам и сбросила неприятные пропитанные солёной влагой лоскуты на пол. Уверена, Соби не станет скандалить из-за какой-то майки. Прохладным полотенцем я аккуратно протёрла потное тело парня. А после достала из шкафа одеяло и укрыла им моего подопечного.

Всё. Теперь осталось только ждать, когда мой заболевший квартирант придёт в себя. Больше я для него ничего не могла сделать.

Я сидела на краю кровати и молча смотрела на спокойное лицо Соби. Со стороны казалось, что парень спал, однако временами меж бровей пролегала неглубокая складка страдания. Бедняжка. Из рук убийц вырвался, а от горячей влюблённой женщины едва не погиб. Так глупо.

Глупо, так всё глупо у нас с ним происходит, так несуразно, неправильно. Как в японской дораме? Может быть. Эдакий немудрёный водевиль. Вот только ощущение, будто играем мы не свои роли, будто текст чужой говорим. И сюжет наш получается корявым. Особенно неуютно чувствовала себя я. Соби слишком резко ворвался в мою жизнь. И с каждым днём проникал в неё всё глубже и глубже, расшатывая мой уклад, разрушая по кирпичикам моё одиночество. Я сопротивляюсь, конечно, такому вторжению, да только это плохо у меня получается. Плохо и не особо старательно.

Головная боль улеглась. Но чувство усталости осталось. Я взглянула на часы — приближалась полночь. Почти час просидела я за пустыми раздумьями. Раздумьями, которые не принесли никаких ответов и нисколько не просветлили ум. Лучше б почитала что-нибудь, и то польза была.

Я приложила ладонь ко лбу Соби — температура ещё держалась, но испарина больше не проступала, кожа оставалась горячей и сухой. Может, он скоро очнётся? Я легонько провела пальцами по смуглой щеке. Лицо Соби было приятным, без резких черт, своими азиатскими особенностями привлекающим интерес и любопытство. Уже несколько дней смотрю на него, а оно мне всё кажется каким-то необычным. Пальцы спустились на округлый подбородок и тут же почувствовали на своих подушечках начинающую прорастать шершавую щетину. Вот и над верхней губой она проявляется. Губы парня были красивы, чётко очерчены, чувственны — таким позавидует любая девушка.

"Твои губы мягкие, как взбитые сливки". Неужели так бывает? Я осторожно повела пальцем по тёмно-розовой мякоти. Но нет, подобный тест не для грубой кожи пальца. И тогда, поддавшись соблазну тайком продегустировать это новое аппетитное яство, я склонилась и коснулась его губами. Сначала робко... потом смелее... Анжела оказалась права. Ощущение было настолько приятным, что его не хотелось прерывать. Не хотелось, но надо. Я выпрямилась.

Соби даже не пошевелился. "Как тебе не стыдно? — упрекнула я себя. — Бедняга болен, без сознания, а ты его бессовестно целуешь". Но, как ни странно, в этот раз совесть во мне не пробудилась. Может, вконец обнаглеть и провести повторную дегустацию?

Чтобы остудить совершенно ненужный пыл, я заставила себя заняться делом. Сходила в кухню, принесла стакан воды на случай, если Соби очнётся. Выключила большой свет и зажгла ночник на моём туалетном столике. После снова смерила больному температуру. Градусник сделал вывод — тридцать восемь градусов. Жар неспешно, но уверенно потухал. Мне стало совсем спокойно. Пожалуй, можно позволить и себе отдохнуть. Забрав у Соби одну из двух подушек, достав из шкафа мой любимый чёрный плед, я приютилась рядом с парнем и усталая от безумного вечера моментально уснула.

Однако сон мой был некрепкий. И потому, едва в тишине раздался голос, я немедленно открыла глаза и приподняла голову.

— Каса... Каса... [ мама ] — слабо бормотал Соби, чуть заметно подёргивая ресницами.

Слава Богу, пришёл в себя. Я села возле парня и взяла его за руку.

— Соби... Как ты?..

Парень так и не смог открыть глаза. Лишь слегка повернул голову на звук моего голоса.

— Аа ацуи... [ Мне жарко... ] — хрипло выдохнул он. — Ному нодо-га кавайта... Ному... [ Я хочу пить... Пить... ]

Вот ещё говорил бы Соби по-русски. Я же ничего не понимала, чего он хотел? "Если очнётся, дашь воды". Точно. Наверняка после такого жара организму не хватало жидкости. Я осторожно приподняла голову парня, взяла стакан с водой и поднесла его край ко рту больного. Почувствовав на губах прохладную влагу, Соби стал жадными глотками поглощать её. Значит, я угадала его просьбу.

Напившись и отдышавшись, словно после тяжкой работы, Соби слабыми движениями попытался стянуть с себя одеяло. Ему жарко что ли? Я всё так же осторожно опустила голову парня на подушку и приложила руку к его лбу, коснулась предплечья — тело было горячим. Это меня обеспокоило. Я рассчитывала, что температура угаснет совсем. Градусник меня немного успокоил, показав на своей шкале тридцать семь и три. И всё же жар сходил слишком медленно.

— Хорошо, — согласилась я. — Давай уберём одеяло. Наверно, его тепло действительно лишнее.

Я сняла с Соби одеяло и, свернув, сложила его в ногах.

— Теперь лучше?

Соби зашевелил губами, но его голос, видимо, так ослабел, что не пожелал воспроизводить звуки. Ну и ладно, всё равно ничего не пойму.

— Сейчас тебе надо уснуть. — Я успокаивающе погладила бедного парня по голове. — Спи. Утром болезнь тебя покинет. Боль пройдёт. Всё успокоится. Спи.

Довольно скоро черты лица Соби расслабились, дыхание его стало ровным и глубоким — мой подопечный погрузился в сон. Я тоже устроилась поудобнее, укрылась пледом и заснула.

Ночью я ещё раз просыпалась. Взглянув на Соби, увидела, что лежит он на боку спиной ко мне, поджав ноги и обхватив себя руками. Теперь он озяб. Я прикоснулась к его руке — жар покинул это тело окончательно. Как хорошо. Я развернула одеяло и укрыла парня. Затем, полностью успокоившись, я легла на своё место и с чистой совестью продолжила сон.

7日

Кто-то произнёс моё имя. Разум насторожился и прислушался. Зов повторился, и разум немедленно перескочил из сна в реальность. Я открыла глаза. Взглянула на зашторенное окно с пробивающимися сквозь щель лучами солнца и вспомнила о Соби. Что-то случилось? Я быстро приняла сидячее положение и с лёгкой тревогой повернулась к моему подопечному.

— Соби? Как ты?

Парень лежал на боку, повернувшись ко мне и натянув одеяло по самый подбородок. Глаза его, сонно хлопая ресницами, смотрели с оттенком сомнения.

— Я? А что случилось? — непонимающе нахмурив брови, поинтересовался Соби.

Я приложила ладонь к его прикрытому чёлкой лбу — жар не вернулся. И разум возобновил нормальную работу. Всё плохое ушло вместе с ночью. Какое облегчение!

— Мы что?.. Мы провели ночь в одной постели?

Даже чувство юмора к нему вернулось. Моё настроение покрылось весёлыми красками.

— Да, Соби, — издала я романтичный вздох. — И теперь, как честный человек, ты обязан на мне жениться.

— Да я не против. Но нельзя ли сначала узнать подробности моего преступления?

Видимо, его память взяла тайм-аут раньше, нежели сознание. Не надо больше смеяться над беднягой.

— Ты вчера упал в обморок, — спокойно пояснила я. — У тебя повысилось давление, и поднялся жар. Мы уложили тебя на мою кровать. Потом пришла врач, сделала тебе укол, после чего за ночь твоё здоровье восстановилось.

Какое-то время Соби молчал и моргал, старательно впитывая в себя полученную информацию.

— Я думал, будет что-то более пикантное, — наконец выдал он.

Соби повернулся на спину и задумчиво уставился на потолок.

— Ничего не помню, — проговорил он. — Даже не помню, как домой вернулся. Хотя... Мы с тобой были в лифте... Значит, ты за мной заходила?

Не помнил и не надо. И я не буду ему напоминать. Особенно о его минутном "превращении" в зверя. В конце концов, он не виноват в том, что его опоили зельем.

Соби принял сидячее положение. И тут же, зажмурив глаза, схватился за голову.

— Что такое? — заволновалась я.

— Голова вдруг... закружилась...

— Наверно, пока не стóит делать резких движений.

Головокружение прошло быстро. Склонив голову, Соби тяжело выдохнул и открыл глаза. Но тут замер, приложил руку к своей обнажённой груди... и настороженно взглянул на меня.

— Я, вроде, в майке был... — неуверенно произнёс парень.

— Я её выкинула, — просто ответила я.

Всё с тем же подозрением Соби откинул одеяло и взглянул на свои ноги. Его бровь удивлённо вздрогнула.

— Ты... Ты меня переодела?

— Джинсы были слишком узкие и плотные, — пояснила я. — А что?

— Да... ничего...

Примирившись с фактом, что девушка без его ведома сменила на нём одеяние, Соби спустил ноги с кровати и осторожно встал. Но в глазах, видно, снова потемнело, и он покачнулся. Встревоженная, я немедленно подскочила к нему.

— Давай, помогу тебе, — подхватила я парня под руку.

— Не надо, — отстранился он. — Я в порядке.

Гордый, да?

— Слушай, Соби, — серьёзно сказала я, — не геройствуй. Если тебе плохо, нечего стесняться принимать помощь.

— Я не стесняюсь, — ответил парень. — Спасибо, но мне действительно лучше. Я сейчас приду.

И Соби не спеша побрёл прочь из спальни.

Пока он отсутствовал, я привела себя в порядок, сменила мятый халат на бордовое платье, поправила покрывало на кровати, развела шторы, впустив в комнату солнечный свет, из сумки-шкафа достала для Соби новую футболку. Вскоре мой квартирант вернулся. Он был бледен и выглядел усталым. Я помогла ему одеться и снова лечь под одеяло.

— Тебе пока лучше оставаться в постели, — сказала я, присев рядом с Соби. — Полежи, а я пойду, завтрак приготовлю. Чего ты хочешь на завтрак?

— Честно говоря, ничего, — проговорил парень. — Я не хочу есть. Мне бы воды немного...

— Хорошо, сейчас принесу. Но покушать всё равно надо...

— Может быть, позже.

Я сходила в кухню и принесла стакан воды. Соби принял сидячее положение, прислонившись к подушке, взял стакан, отпил.

— Хорошо, что всё случилось уже дома, — сказал он, прикрыв лицо чёлкой и опустив взор в стакан. — Она вряд ли стала бы со мной возиться.

Я уже поняла, что оскорбившего его человека, Соби больше не называл по имени. Видимо, так он выражал свою неприязнь. Разговора о прошедшем вечере не избежать, и я снова села на край кровати.

— Конечно, Анжела поступила с тобой очень плохо, — ответила я. — И всё же она мне помогла. Без неё я не сумела бы тебя даже на кровать уложить. И если б не она, я не смогла бы так быстро найти врача...

— Если б не она, я бы вообще не заболел, — резко сделал свой вывод Соби.

— Это верно. Но Анжела очень переживала за тебя... И она искренне раскаивается.

— Защищаешь подружку?

— Нет. Просто говорю, как есть.

Соби цокнул языком и обиженно отвернулся к окну. Мои оправдания он принимать не желал.

— Я никогда не пробовал наркотики, но теперь прекрасно представляю их воздействие, — вновь заговорил парень, нервно вертя в руках стакан с водой. — Исчезают все чувства и желания. Из них остаётся лишь одно единственное, превращающее человека в примитивное животное. Я всё осознавал, я был сам себе противен. Но ничего не мог с собой поделать. Ни разум, ни тело мне не подчинялись.

— Не надо, Соби... — Я прекрасно понимала его состояние и даже сочувствовала.

— Да, не надо. — Парень вернул взгляд в прозрачные глубины стакана. — Тебе, должно быть, очень неприятна вся эта ситуация. И обо мне ты, наверно, дурного мнения теперь...

— Что ж, если уж ты так хочешь прояснить этот вопрос, я тебе отвечу. Ты — взрослый свободный мужчина, и за пределами стен моей квартиры имеешь право делать что угодно и с кем угодно. О тебе моё мнение не изменилось. А Анжеле я уже всё высказала.

Я поднялась. Пора заканчивать этот разговор, который уже начинал приносить мне душевное неудобство.

— В конце концов, я тут тоже не крестиком вышивала, — значительно тише добавила я. — Пойду, займусь завтраком.

Но до кухни я не дошла. Громкая трель звонка сообщила, что ко мне пришли гости, и на полпути я свернула в прихожую, чтобы открыть дверь. Это пришла Валентина Павловна.

— Как наш горе-Казанова? — с ходу поинтересовалась она. — Ещё спит?

— Нет, уже проснулся, — ответила я, пропуская женщину в квартиру. — Жар прошёл, только слабость осталась.

— Ничего, силы восстановятся быстро. Он же молодой.

Валентина Павловна прошла в спальню. Закрыв дверь, я направилась следом за ней.

— Ну, здравствуй, болезный! — бодро приветствовала врач своего пациента.

— Здравствуйте, — настороженно отозвался больной.

Я подошла к Соби, взяла из его рук опустевший стакан.

— Это Валентина Павловна, врач, — представила я гостью.

В глазах парня сразу вспыхнуло понимание.

— Спасибо, что помогли мне, — с поклоном сказал он женщине.

— Кто же, как не врач, поможет больному? — Валентина Павловна села рядом с пациентом, положила на колени принесённый с собой тонометр. — Давай-ка удостоверимся, что твоё здоровье восстановилось, и мне больше не о чем волноваться.

Соби послушно позволил измерить себе давление.

— Прекрасно, — сделала вывод врач. — После такого стресса твой организм оправился довольно быстро. Но больше с ним подобные шутки лучше не повторяй. Так. Сегодня тихий пастельный режим, хотя бы до обеда. Никакого кофе, никакого спиртного, ничего острого и никаких умственных и физических нагрузок. Ну, а моя миссия выполнена.

Валентина Павловна собрала тонометр и встала, собираясь уходить.

— Я провожу вас, — засуетилась я.

— Ещё раз, большое спасибо, — высказал Соби.

— Выздоравливай, — помахала ему женщина.

По дороге в прихожую я прихватила мою сумочку и, прежде чем открыть дверь, предложила Валентине Павловне:

— Позвольте отблагодарить за ваше участие, Валентина Павловна...

Я уже полезла в сумку за кошельком, но женщина остановила мою руку.

— Не надо, Милена. Это не подработка. Парень действительно был на грани смерти.

— В таком случае... я вас как-нибудь обязательно приглашу на мой фирменный торт, — отложила я сумку.

— Вот это другое дело, — улыбнулась Валентина Павловна. — А... как называется то зелье?

— "Слёзы Камы".

— Видно, очень хорошее, раз от него даже боги плачут.

— Анжеле подруга привезла из Индии целый флакончик. Я не пользовалась, но Анжела говорит, это очень сильное средство, достаточно добавить в еду пять капель. Но вчера она дала восемь...

— Всего три капельки, и крепкий мужик чуть не погиб? На такого хилого, как мой муженёк, наверно, и пары капель хватит, — рассудила Валентина Павловна и после заговорщицки добавила. — Пойду-ка, попрошу у Анжелы чуток колдовства для себя. Заодно и за вызов рассчитается.

Женщина ушла. А я вернулась к Соби. Он сидел на кровати, склонив голову, и задумчиво теребил край одеяла. Густая чёлка шторой загораживала его лицо. Наверно, в настроении парня царило ненастье.

— Ну вот, всё позади, — с оптимизмом произнесла я, желая разогнать тоскливые тучки. — Денёк отлежишься, восстановишь силы...

— Эта Валентина Павловна живёт в твоём подъезде? — спросил Соби, даже не пытаясь взглянуть в мою сторону.

— Она — соседка Анжелы, — ответила я. — Я уже собралась вызывать Скорую помощь, когда Анжела вспомнила, что её соседка — профессиональный врач. Хорошо, что Валентина Павловна оказалась дома, а не на дежурстве. И что у неё имелось нужное лекарство.

— Всё было настолько серьёзно?

— Ну... В общем... напугал ты нас здóрово.

Впрочем, говорить Соби правду об его реальных муках, наверно, будет лишним. И так видно, как он переживает из-за случившегося. Да и вообще пора тему эту закрыть окончательно и вывести наконец моего друга из столь понурого состояния.

— Вот к нам гости приходят, а ты у меня такой лохматый, — с шутливым упрёком сделала я замечание. — Даже неудобно. Где твоя расчёска?

— Где-то на полках стеллажа, — бесцветно отозвался Соби.

Я прошла в комнату и нашла на полке коричневую маленькую расчёску. Вернувшись к парню, который и не думал менять позу, я села рядом с ним на край кровати и начала приводить в порядок его чёрные густые локоны. Соби моим действиям не противился.

— Что это ты без серёг в этот раз? — заметила я.

— Настроения не было.

— А-а, для украшений ещё и настроение нужно? А твоё настроение не надумало позавтракать?

Парень отрицательно покачал головой.

— Ну, как хочешь, я тебя не буду уговаривать.

— Милена-тян...

— Что?

— Ты... правда не обижаешься на меня? — неуверенно проговорил Соби.

Так вот что его мучает! Вот из-за чего он спрятался за своей чёлкой! Какой же он чуднóй, честное слово.

— Боже мой, Соби. Ну, чем ты мог обидеть? — устало выдохнула я. — Это мне надо извиняться за то, что заставила тебя пойти к Анжеле. Давай отвратительный вчерашний день оставим в прошлом. Хорошо?

Парень молчал.

— Ну же, Соби, — позвала я его, приподняв чёлку. — Ты мне таким не нравишься.

Его волосяной занавес, закрывающий лицо, меня уже раздражал. Я зачесала чёлку набок, но она опять упала. Я повторила попытку, даже рукой придержала — но вредные локоны снова повисли перед лицом хозяина полупрозрачной ширмой.

— Почему твоя чёлка меня не слушается? — проворчала я.

— Потому, что это моя чёлка, — лаконично заметил Соби.

Он забрал у меня расчёску и одним движением уложил набок свою шторку. Чёлка послушно застыла, прикрыв висок и оставив на лбу лишь лёгкую тень.

— Да, у вас с ней полное взаимопонимание, — согласилась я.

— Если станешь каждый день причёсывать меня, она и тебя начнёт слушаться.

Парень наконец открыл глаза, в которых тут же вспыхнула искорка лукавства. Вот и простили его. Приступ скромности прошёл, чувство вины схлынуло, и остался прежний Соби. Хитрый и нахальный. Он бы ещё попросил меня умывать его каждое утро.

— Что ж, давай попробуем, — сказала я.

Брови парня удивлённо подскочили вверх. Видимо, он не ожидал, что я соглашусь на такое.

— Мадзи? Ты серьёзно? — недоверчиво усмехнулся Соби.

— О том, что приручают животных и птиц, я знаю. Слышала, что можно приручить растения. Но вот что чёлка поддаётся дрессировке, даже не подозревала. Надо попробовать. — И я деловито забрала у моего друга расчёску и спрятала её в кармане своего платья. — А теперь я пойду завтракать. А ты, как хочешь, можешь голодать.

Я встала с кровати, собираясь отправиться в кухню.

— Я попью чай, — возжелал наконец Соби.

— Слава Богу, жизнь возвращается в это бренное тело, — театрально воздела я руки. — Хорошо, сделаю тебе чай.

— Милена, там, на кухонном столе стоит небольшой пакет с иероглифами на этикетке.

— Да, я его вчера заметила. Что это?

— Это китайский чай. Настоящий. Очень вкусный. Здесь ты такого не найдёшь.

— О! Тогда я, пожалуй, сегодня тоже откажусь от кофе.

На приготовление завтрака я постаралась много времени не тратить. Заварила иностранный чай, приготовила горячие бутерброды на двоих, выложила на тарелку печенье. После всё это да ещё небольшую сахарницу и чашки с блюдцами я уставила на большой поднос и с осторожностью понесла в спальню. Уж если ухаживать за больным, так по полной программе.

— Завтрак готов! — громко оповестила я.

Подойдя к спальне, я увидела, что мой подопечный собирается встать с кровати. Но заметив меня, он замер.

— Ты несёшь еду сюда? — удивился Соби. — Зачем?

— Держу пари, что тебе ещё никто не приносил завтрак в постель, — улыбнулась я. — Ну, если только мама... Убери одеяло.

Парень сдвинул одеяло к спинке кровати, и я поставила поднос на покрывало.

— Мама разрешала мне есть в постели, только, когда я болел, — сказал Соби.

— Вот, сейчас как раз такой случай. — Я поудобнее уселась, поджав под себя ноги. — У тебя строгая мама?

— Со мной не очень, — признался Соби, сев по-турецки напротив меня. — Акито больше достаётся.

— Ну, это понятно. Он уже взрослый, а ты ещё маленький.

Моя шутка вызвала у Соби улыбку. Настроение его заметно улучшилось. У парня была потрясающая способность быстро отбрасывать в прошлое неприятности, боль, обиды и возвращаться на волну положительных эмоций.

Я взяла чайничек и разлила чай по чашкам.

— Извините, что не соблюдаю чайных церемоний, — сказала я.

— На первый раз прощаю, — сделал одолжение Соби.

Парень взял в руки чашку и отпил горячий напиток.

— Молодец, хорошо заварила, — вновь выдал он.

— А ты сам-то знаешь эту церемонию? — спросила я, уделяя внимание бутерброду.

— Теоретически да, — ответил бесстыжий Соби, также схватив горячий бутерброд. — Но подобные вещи — женская обязанность. Эту церемонию проводит хозяйка дома в знак уважения к гостям или к своему господину, возлюбленному супругу. Жаль, что её сейчас никто не соблюдает. Красивое действие.

За свою короткую речь Соби успел умять бутерброд и теперь схватил следующий. И это называется, у него нет аппетита.

— Какие у тебя планы на сегодня? — поинтересовался он у меня.

Я пожала плечами:

— Обычно по субботам я устраиваю генеральную уборку. Но ты содержишь квартиру в такой чистоте, что, пожалуй, сегодня можно отойти от традиции.

— Так это же хорошо.

— Да, хорошо. Нашёлся повод для лени. Но тогда я сегодня займусь обедом.

— Нет, — возразил Соби. — Мы же договорились, кухней занимаюсь я.

— Ты болеешь.

— Врач разрешила мне болеть всего полдня.

— А что мне тогда делать? — возмутилась я. — Сидеть и пялиться в телевизор?

— Можешь... можешь овощи почистить.

— О! Как это милостиво с вашей стороны! — усмехнулась я. — И чем ты собираешься меня кормить?

— Ничем особенным. Планировал приготовить рис с овощами да мясо пожарить.

— Там ещё твой вчерашний супчик остался, — заметила я. — Кстати, очень вкусный. Восхитительный! В нём есть что-то эдакое?

— Может, и есть, — неопределённо ответил Соби.

— И что это?

— Не скажу.

— Секрет?

— Да.

— Почему?

— Я решил не давать тебе рецепты моих блюд, иначе ты научишься их готовить.

— А что в этом плохого? — усмехнулась я.

— Я не хочу, чтобы моей едой ты кормила других мужчин.

Парень взял с тарелки очередной бутерброд. Что это с ним? Это шутка такая? Внешне Соби выглядел совершенно спокойно, тон имел прохладный. Наверно, шутка. Только не смешная.

— Хорошо, я буду угощать женщин, — сказала я.

— Не хочу.

— Ну и не надо, — передёрнула я плечом. — Вредина. Найду рецепты в интернете.

— Ищи. Но, во-первых, ты не знаешь названий, а во-вторых, у тебя всё равно так не получится.

— Конечно, я приготовлю лучше.

— Может, и лучше, но не так. Налей мне ещё чаю, пожалуйста.

— Сам нальёшь, — обиженно буркнула я, взяла бутерброд и демонстративно впилась в него зубами.

Соби с возмущением воззрился на меня.

— Я же болею! — высказал он. — Я ещё слаб. Вдруг не удержу чайник? Разолью чай, испачкаю покрывало...

— Как испачкаешь, так и постираешь, — огрызнулась я.

Парень скорчил недовольную мину.

— Дзанкоку на [ жестокая ], — проворчал он.

Отправив в рот остатки бутерброда, Соби взял чайник и спокойно без лишних страданий наполнил свою чашку. А вернув чайник на поднос, парень нагло придвинул к себе тарелку с печеньем.

— Вот видишь, не уронил, — указала я.

— Я не люблю стирать, — лаконично ответил на это Соби и с хрустом надкусил печенье. — Тебе самой-то чай понравился?

— Угу, вкусный, — признала я, принимая поворот разговора. — Мне даже не хочется его сахаром разбавлять. Ты этот чай из Японии привёз?

— Да. Привёз два пакета. Один в общежитии выложил, второй про запас оставил. Хорошо, что Сашка до него в сумке не докопался, а то бы обязательно забрал.

— Пользуется он твоей добротой, — заметила я.

— Причём бессовестно, — согласился Соби, но при этом на его лице играла шутливая улыбка. — Но Сашка хороший парень, он и сам в помощи мало кому отказывает.

— А тебе нравится жить в России? — поинтересовалась я, наливая себе вторую порцию чая.

Соби прожевал печенье и пожал плечами.

— Я здесь вполне нормально себя чувствую. По большому счёту жизнь везде одинакова. Что-то хуже, что-то лучше, но в целом всё то же самое. Мне повезло. Я сразу приобрёл здесь хороших друзей. Меня уважают, принимают таким, какой я есть. Это важно. Мне не приходилось стесняться моей расы, я ни разу не сталкивался с оскорблениями по поводу моей национальности. Хотя знаю, что у вас на этой почве столкновения не редки. Впрочем, как и везде. Это не от страны зависит, а от людей. Мне немного здесь не хватает родной речи. Но я привез с собой музыку, общаюсь в интернете, даже нашёл учеников для хоть какого-то разговора.

— А что же ты Сашку не обучил японскому языку?

— Обучил нескольким фразам. Чтоб ему было чем перед девчонками похвастать. — Соби запил очередное печенье и внимательно взглянул на меня. — Ты вот зря отказалась от моего предложения. За эту неделю я бы тебя уже многому научил.

Но я на это лишь махнула рукой.

— Я английский-то не смогла осилить. Да и зачем мне японский язык?

— Как зачем? — искренне подивился Соби. — Разве ты не собираешься ко мне в гости?

— В гости? — настал черёд моему удивлению. — А ты меня приглашаешь?

— Со дэс томо! Конечно да! Вот не думал, что будешь в этом сомневаться. Обязательно приезжай! — Вспыхнувшая идея так увлекла парня, что он даже чашку свою отставил в сторону. — И не меньше, чем на месяц. Я познакомлю тебя с моей семьёй, с друзьями... Покажу тебе Токио, океан, самые красивые места страны...

— Нет, Соби, — улыбнулась я, останавливая друга. — Япония — слишком дорогое удовольствие.

— Хики! [ Пустяки! ] Это ерунда. Я оплачу тебе поездку.

— Ты такой богатый?

— Ну... не богатый. Но и не бедный. Правда, Милена-тян, приезжай, — улыбка Соби обрела просящий оттенок. — На Новый Год. Я заставлю Акито взять отпуск, вместе с Кичи съездим куда-нибудь. Можно, конечно, и вдвоём.

— Нет, Соби, — уже твёрже повторила я. — Спасибо за приглашение, но я не поеду. Тем более за чужой счёт.

Расстроенно вздохнув, Соби опустил взгляд.

— Жаль.

Я тоже предпочла утопить взор в тёмных глубинах своей чашки. Побывать в Японии было бы, конечно, интересно, но у меня действительно сейчас не имелось средств на эту роскошь. Да и Игорь не отпустит. Он меня в Сочи-то с Анжелой не отпустил, скандал устроил. А тут другая страна.

— Давай хотя бы во дворе погуляем, — произнёс Соби.

Я подняла глаза на парня — тот уже тоскливо смотрел в окно. У него был вид томившегося в неволе несчастного котёнка.

— Смотри, как хорошо на улице, — говорил страдалец. — Так уже надоело сидеть дома. Думал, вчера погуляю, хоть природу увижу. Но не получилось.

Да уж, неволя — тяжёлое бремя.

— Как думаешь, охота за тобой уже закончилась? — спросила я.

Соби отвернулся от окна, вернувшись в общение со мной и с чашкой остывающего чая.

— Не знаю, — сказал он. — Если рассуждать логически, прошло уже шесть дней, это не мало. Возможно, бандиты потеряли надежду меня отыскать. За ними ведь тоже ведётся охота, им и самим сейчас нелегко, приходится действовать осторожнее и надёжнее прятаться.

— Но опасаться их ещё стóит?

— Наверно. Хотя уже так надоело.

— Ты прав, тебя действительно надо вывести на свежий воздух, — согласилась я. — После ужина пойдём прогуляемся. Недалеко отсюда есть красивая зелёная аллея...

— Мы пойдём гулять?! Вдвоём?! — Лицо Соби осветилось настоящим счастьем. — Ёкатта! [ Как замечательно! ]

Я с любопытством наблюдала за внезапной радостью собеседника. Его губы растянулись в очень-очень довольной улыбке, а узкие глаза превратились в чёрные щёлочки; голова бодро закачалась в такт какой-то неслышной, но, видимо, весёлой мелодии.

— Мы пойдём гулять!

— Чудной ты, — усмехнулась я.

— Будешь печенье? — И Соби протянул мне тарелку, на которой от кучки сладостей ещё оставалось четыре штуки.

— Ох, как вы добры и щедры Соби-сан! — театрально всплеснула я.

После завтрака больной остался в кровати. Я не позволила ему вставать. А чтобы Соби не заскучал в одиночестве, я попросила его показать мне продолжение японского сериала. Принесла ноутбук, мы подложили себе под спины подушки и, удобно расположившись рядышком, начали просмотр фильма. Одну серию я добросовестно отсмеялась и над сюжетом, и над переводчиком. Но на второй серии дублёр постепенно начал изображать эмоции более вяло, говорить менее громко, а зевать чаще. Я и сама чувствовала, как отдаляется мой не выспавшийся разум от мелькающих картинок, как его убаюкивает ровный голос, ещё пытающийся рассказать сказку интересно. И вот уже связь с сюжетом потеряна, уже звуки превратились в неясное жужжание, и утомлённые светом глаза сомкнулись. Почти бессонная ночь дала о себе знать.

Мне даже снилось что-то, но я естественно не запомнила. Неспешно возвращаясь после крепкого сна в реальность, я почувствовала некоторую тяжесть на своей голове. Пошевелилась. И поняла. Моя голова покоилась не на подушке, а на плече находившегося рядом человека, а голова этого человека в свою очередь, прекрасно устроилась на моей макушке. Значит, Соби тоже спал?

Я приоткрыла глаза. День ещё был в разгаре. Откуда-то сверху доносилось тихое сопение. Так и есть, Соби спал. Между мной и ним валялся раскрытый ноутбук, с потемневшим от безделья экраном. Я попыталась вспомнить, досмотрели ли мы серию, но так и не вспомнила. Скорее всего, нет, по крайней мере, её конец в памяти не отпечатался.

Спина затекла. Я медленно подняла голову и выпрямилась, рукой разминая одеревеневшие мышцы шеи. Потеряв опору, Соби качнулся и ударился об моё плечо. Его связь с миром грёз была немедленно прервана. Парень инстинктивно выпрямился и теперь непонимающе хлопал густыми ресницами. Придя в себя и пошевелившись, Соби поморщился, очевидно, тоже испытывая дискомфорт в затёкших мышцах спины и шеи.

— Кажется, мы уснули... — заметил он, массируя шею.

— Ты удивительно проницателен, — усмехнулась я.

— И сколько времени мы потратили на сон?

Задрав голову, я взглянула на настенные часы, висевшие над кроватью.

— Ух ты! Почти три часа спали! Или два?..

— Всё равно долго. — Соби подобрал ноутбук, привёл его к жизни и сообщил. — Фильм закончился.

— Какое разочарование, — равнодушно отозвалась я.

Я встала с кровати и сладко потянулась. Не знаю, как у Соби, но мой организм чувствовал себя приятно отдохнувшим. Подойдя к зеркалу, я причесала волосы, поправила платье. Повернувшись, заметила, что Соби внимательно наблюдал за мной.

— Что? — спросила я.

— Ничего. Смотрю на тебя, — просто ответил парень. — Ты будешь укладывать мою чёлку? Гляди, она снова упала.

И он указал на закрывающий пол-лица волосяной занавес.

— Да она у тебя вечно падает, — проворчала я.

— Нет, если её хорошо уложить, — возразил Соби.

Я обошла кровать и, достав из кармана расчёску, села рядом с моим подопечным. Густая чёлка была не менее упряма своего хозяина. Что бы я с ней ни делала, она не желала ложиться набок и вновь и вновь опускалась на лицо. Соби был терпелив и, кажется, даже равнодушен. Зато мои нервы уже напряглись. Наконец чёлка застыла, и я облегчённо выдохнула. Соби как-то непонятно улыбнулся, склонил голову. К моему ужасу, чёлка немедленно повисла перед его лицом.

— Эй, зачем опустил голову! — возмущённо воскликнула я.

— Но я же не истукан, — заметил парень. — Мне нужно двигаться.

Я аж зарычала с досады.

— Сейчас отрежу её, и никаких проблем!

Однако вместо ножниц я снова взялась за расчёску. И о чудо! С первого же раза чёлка послушно легла вдоль виска. И даже при проверочном наклоне головы она не упала.

— Ага! Испугалась!

Я торжествовала, словно выиграла битву. Чем очень рассмешила моего наглого друга.

Но нашу игру прервал громкий звонок входной двери. Мы с Соби замерли в изумлении.

— Ты кого-то ждёшь? — настороженно спросил Соби.

— Нет, — ответила я.

— Может, тогда притворишься, что тебя нет дома?

Я подняла глаза на настенные часы — третий час.

— Понятно, кто это, — сказала я и, поднявшись, отправилась открывать дверь.

Но Соби, видно, тоже догадался и громко кинул мне вслед:

— Если это она, я не желаю её видеть!

Да, это была Анжела. Она стояла у порога с виноватым выражением лица и с тремя большими пакетами в руках.

— Привет, — поздоровалась она. — Войти можно?

— Входи, — позволила я, пропуская гостью. — Но Соби не хочет тебя видеть.

— Это понятно, — тяжко вздохнула Анжела и, войдя, протянула мне джинсовую куртку. — Вот возьми, он вчера забыл её у меня. Мне обязательно надо помириться с Соби. Не хочу, чтоб у него оставалось обо мне такое ужасное впечатление. Ты не представляешь, я целую ночь мучилась, совесть всю мою душу изгрызла. Я должна добиться от Соби прощения.

— Я тебя понимаю. И тоже считаю, что вы должны поговорить, — согласилась я. — Иди, он в спальне. Но приготовься к самому страшному гневу.

Анжела опустила пакеты на пол, посмотревшись в зеркало, оценила свой внешний вид. В этот раз она оделась довольно скромно: широкая тёмная юбка ниже колен, бежевая кофточка под горло; макияж почти отсутствовал. Сразу видно, не для забавы пришла.

Мы прошли в комнату. Я остановилась у арки, Анжела прошла в спальню. Соби наблюдал за гостьей напряжённо и недоверчиво. Под таким взглядом Анжела почувствовала себя неловко. Даже растерялась немного.

— Коничива, Соби-сан, — неуверенно проговорила девушка.

— Зачем пришла? — мрачно отозвался парень.

— Мириться.

— Дарэга! Атти икэ! [ Ещё чего! Иди отсюда! ]

Анжела робко подошла к кровати и опустилась на пол, сев на колени и покорно склонив голову.

— Гомэн, Соби-сан, варука тта. Окоранайдэ. Онэгаи. [ Прости, Соби-сан, я виновата. Не сердись. Пожалуйста. ]

— Бака! Ахо! Кичигаи! Дарэ-ни котоваттэ сонна кото-о шита но ка?! [ Дурра! Идиотка! Сумасшедшая! Кто тебе позволил так поступать?! ]

И Соби понесло. Он жарко изливал на голову бедной Анжелы всё своё негодование, всю злость и обиду. Он от души высказывал всё, что думает о ней и о её поступке. Но, видимо, всё-таки чувство жалости к искренне кающемуся существу в нём ещё оставалось, так как свои негативные эмоции Соби воспроизводил исключительно на японском языке. Мы с Анжелой слушали его, распахнув глаза, оцепенев, словно под гипнозом. Впрочем, несмотря на то, что мы не понимали ни одного слова, по очень выразительной мимике оратора смысл речи был более чем понятен.

— Боку-ва субэтэ о кататта. Има сацусато усэро! [ Я всё сказал. Теперь проваливай! ] — завершил Соби и, скрестив на груди руки и демонстративно отвернувшись от причины своего недовольства, замолчал.

— С ума сойти! Обязательно выучу японский! — восхищённо выдохнула Анжела но, придя в реальность, тут же вернулась к собеседнику. — Соби, я прекрасно понимаю твои чувства. Я очень, очень раскаиваюсь в своём поступке. Хадзукашии. Хонто дэс. [ Мне стыдно. Честное слово. ]

— Мало верится, — буркнул Соби.

Парень ещё обижался, но было заметно, что основной пар он уже выпустил.

— Признаю, что поступила с тобой очень плохо, что...

— Плохо?! — вновь вспыхнул Соби, вонзив во врага испепеляющий взгляд. — Ты поступила омерзительно! Ты... Ты...

Соби покосился в мою сторону и сжал губы, будто слово, которое он хотел сказать, не предназначалось для моего слуха.

Как раз в этот момент мой умненький сотовый телефончик звонко сообщил, что получил SMS. Я взяла его с полки и отправилась на диван, позволив Анжеле и Соби выяснять отношения без моего участия. Однако дойдя до дивана, я вовсе не занялась посланием, а приблизившись к стене и притаившись, напрягла слух. Что поделать, женский инстинкт любопытства был сильнее моей скромности и морали.

— Всё понимаю, — негромко говорила тем временем Анжела. — Твоё негодование совершенно справедливо. Из-за меня ты чуть не умер...

— Это ерунда. Давление, врач — это пустяки, — тихо отмахнулся Соби и значительно тише добавил. — Ты унизила меня. Унизила, как мужчину. Выставила перед Миленой каким-то... плейбоем. Не хочу прощать тебя.

— Я влюбилась в тебя, Соби. Мой рассудок повредился от любви к тебе, — стонала Анжела.

— Это твои проблемы, — холодно ответил Соби.

— Неужели это не может оправдать меня?

— Нет.

— А тебе... тебе разве нравится Милена?

— Не твоё дело.

— Ты должен был сразу мне сказать это. Я бы никогда не посмела отнимать парня у моей подруги.

— Да Милена и не видит во мне парня.

— Не может быть! — ахнула Анжела. — Но вы ещё так мало общаетесь. Знаешь, Милена, она... Подожди-ка.

Я прекрасно знала, что может означать это слово, сказанное таким тоном, так как и сама не раз пользовалась им, когда желала проверить, не подслушивает ли кто. И потому я немедленно отскочила на другой конец дивана и сделала вид, будто занята ответом на SMS. Боковым зрением я заметила, как Анжела выглянула из спальни и вновь исчезла. Я тут же заняла прежнюю позицию шпиона.

— Милена не такая как кажется, — шептала Анжела. — Сверху сугробы, а внутри-то подснежники.

— Но зачем? — Соби так же перешёл на шёпот.

— Не знаю. Может, защитная реакция?

Анжела начала говорить ещё тише. А слов Соби я уже не разобрала. Шёпот говорящих стал похож на некое шуршание. Конечно, хорошо, что Соби и Анжела помирились, но теперь они превратились в каких-то сообщников. Оставив попытки что-либо расслышать, я села и откинулась на спинку дивана. Наверняка Анжела сейчас выложит Соби все мои тайны, а может, и даст совет, как лучше меня охмурить. Сердцеед. Теперь я ещё больше буду сопротивляться ему. Выстрою стену моей крепости ещё выше.

А надо ли? Вдруг я действительно по-настоящему ему понравилась? Так же, как и он мне? Я невольно вспомнила украдкой сорванный поцелуй и вкус мягких мужских губ. Вспомнила и немедленно скинула эти воспоминания. Ни к чему они. Эти чувства лишние. Ведь мы с Соби скоро расстанемся и, скорее всего, навсегда.

И вообще, почему я позволяю этим заговорщикам так долго шушукаться? Да ещё и обо мне. Да ещё и в моём доме. Я встала и вышла к арке. Скрестив по-турецки ноги, Соби сидел посреди кровати, его вид был хмур и серьёзен. Рядом, совсем близко, ну совсем близко к нему, поджав ноги, сидела Анжела и что-то очень тихо шептала, почти на ухо. Она меня не видела, так как находилась ко мне спиной, но Соби заметил сразу и молча замер, остановив на мне непонятный, ничего не выражающий взгляд. Странно, но парень почему-то не прервал шёпот собеседницы, хотя наверняка понимал, что сейчас в моих глазах они двое выглядят крайне подозрительными.

— Как у вас тут тихо стало! — заметила я, не сумев сдержать в голосе обиду на их шушуканье. — Вижу, перемирие прошло успешно.

Услыхав мой голос, Анжела тут же обернулась. Вид её был самый невинный.

— Соби очень упрям, — высказала она, — и очень обижен.

Неожиданно Анжела ахнула, вскочила и побежала к своим пакетам, которые оставила в коридоре. Мы с Соби с любопытством следили за ней. Вернулась подруга с какой-то маленькой длинной и почти плоской коробочкой в руках. Сев на кровать, Анжела протянула Соби принесённый предмет.

— Это тебе, — сказала она. — От меня подарок.

Любопытство вытеснило из меня все другие чувства, и я подошла поближе. Соби же не пошевелился, лишь с подозрением покосился на подарок.

— Подлизываешься? — буркнул он.

— Да, — честно признала Анжела. — Не хочется, чтобы у тебя остались обо мне только плохие воспоминания. Прими, пожалуйста. Кокоро-кара. [ От всей души ]

И видно, Соби-сан смягчился. Он взял коробочку и, повертев её, открыл. Увидев содержимое, парень слегка подивился, но после его губы растянулись в довольной улыбке.

— Хáси?

— Я знаю, что у тебя есть подобная вещичка, — поясняла Анжела. — Но эти палочки такие красивые... Я подумала, они обязательно понравятся тебе...

Соби достал одну из палочек и рассмотрел её. Она действительно была довольно красивой: тёмное лакированное дерево с позолоченным спиральным рисунком на утолщённом конце и несколькими иероглифами.

— И что здесь написано? — поинтересовалась я.

— Иттадакимас. Что-то вроде "Благодарю за хлеб насущный", — ответил Соби.

— Ты не откажешься от моего скромного подарка? — с нескрываемой надеждой спросила Анжела.

— Скромный, но красивый. И всегда нужный, — Соби послал девушке одну из своих очаровательных улыбок. — Аригато. Юруши тэяру. [ Спасибо. Так и быть, прощаю. ]

Анжела облегчённо выдохнула — прощение получено. А Соби взял в руку обе палочки и, умело зажав их между пальцами, весело постучал ими друг об друга.

— К такому подарку ещё бы и еду японскую! — высказал он пожелание.

— Так я её тоже принесла! — радостно сообщила Анжела и, вскочив, снова побежала к пакетам.

Мы с Соби непонимающе переглянулись. А Анжела, прихватив все три пакета, вновь появилась в комнате и остановилась напротив арки.

— Я заказала обед на трёх человек в лучшем японском ресторане! Там очень вкусно готовят. Я знаю, была там один раз. Я не знаю твоего вкуса, Соби, а потому заказала всё подряд и сакэ взяла десять бутылочек... Будем пировать! Я угощаю! Так сказать, в качестве искупления тяжких грехов моих.

Довольная Анжела отправилась в кухню. Не знаю, как Соби, но я вдруг остро почувствовала голод. Анжела знала, чем искупать грехи. Мы поспешили следом за нашей гостьей. Анжела уже выкладывала на кухонный стол огромное количество пластиковых коробок с едой.

— Надеюсь, вы ещё не обедали? — спросила Анжела, не отрываясь от работы.

— Нет ещё, — ответил Соби, приблизившись к девушке и с интересом наблюдая, как растёт количество съестного. — Но мы уже начинали задумываться над этим вопросом.

Выложив все коробки, Анжела взяла последний пакет и стала выставлять на обеденный стол небольшие пузатые бутылки.

— Зачем так много? — подошла я к подруге. — Мы же сопьёмся.

— С этого? — хмыкнула Анжела. — Сакэ слабенькое. Да и бутылки, смотри, какие маленькие.

А в это время Соби поочерёдно открывал коробки и, с детским любопытством рассматривая их содержимое, восхищённо выдыхал:

— Икэру! Кэкко дэс! О! Корэ-ва нанида? [ Здóрово! Очень хорошо! А это что такое? ]

Он так был поглощён осмотром и даже кое-какой дегустацией яств, что совсем перестал обращать на нас внимание.

— Мм! Хонто-ни умай! [ Действительно вкусно! ] Сушими... Якитори... Сайко! [ Отлично! ] Тэмпура... О! Тэмпаньяки! Вот это я и хотел сегодня приготовить. — Соби подхватил палочками немного риса и отправил в рот. — Ёку. [ хорошо ] Но я всё равно лучше делаю.

— Он потрясающий парень! — вздохнула мне в ухо Анжела. — Какая же я идиотка, что так ужасно поступила с ним. Теперь мне его не вернуть. Ни за что не вернуть. Хоть бы дружбу наладить.

Я тоже с не меньшим интересом наблюдала за моим другом. Казалось, вид всяких вкусностей полностью затмил собой и болезнь, и обиды, и даже просто плохое настроение.

— Считай, что мост дружбы уже возведён, — прошептала я. — Ибо мужчина, он и в Азии мужчина, и путь к его сердцу также лежит через желудок.

— О! И десерт предусмотрен! Миготодэс! [ Превосходно! ] Всё! Давайте обедать! — распорядился Соби. — Милена-тян, освободи место на столе и поставь рюмки. А я пока выложу еду на тарелки.

Я выполнила указания моего министра по кухне. Оставила на столе три бутылки, остальные составила на подоконник. Приготовила две рюмки. Тем временем Соби деловито выкладывал на чистые тарелки бóльшую часть кушаний и выставлял приготовленное на обеденный стол.

— Здесь только две табуретки. Пойду, принесу стул, — сказала Анжела и отправилась в комнату.

Соби как-то умудрился уместить на заставленном столе ещё одну тарелку.

— А почему только две рюмки? — заметил он. — Ты не любишь сакэ?

— Почему я? Это тебе врач запретила сегодня горячительные напитки.

Соби застыл в недоумении.

— Что врач запретила? — вернулась в кухню Анжела со стулом. — Валентина Павловна приходила?

— Да. Была утром, — пояснила я. — И сказала, что сегодня Соби нужно больше отдыхать и воздержаться от алкоголя и физических нагрузок.

— Ох, а я и не подумала об этом, — расстроилась Анжела. — Я бы не стала заказывать столько сакэ. Ну ладно, выпьем мы с тобой за здоровье Соби. Оставим ему на завтра две-три бутылочки.

— Две-три? — Я с сомнением покосилась на толпу пузатых бутылок на подоконнике.

— Ну, можно штук шесть, — поправилась Анжела, поглядев туда же. — Ты же составишь ему компанию.

— Вы опять?! — вдруг рявкнул возмущённый мужской голос.

Мы с Анжелой испуганно оглянулись на этот взрыв. Глаза парня округлились от негодования, язык угрожающе цокнул.

— Вы снова из меня дурака делаете? Я, между прочим, здесь присутствую и вполне могу участвовать в разговоре о самом себе.

— Соби, мы только... — попыталась оправдаться я.

Но парень зыркнул на меня так, что я тут же замолчала.

— Я не болен, я хорошо себя чувствую. Ты предлагаешь мне быть сторонним наблюдателем? Либо мы пьём все, либо не пьёт никто. По-моему, это будет справедливо.

В кухне повисла тишина. Анжела смиренно молчала, понимая, что после вчерашних дел она не имеет никакого права голоса. Соби, скрестив на груди руки, терпеливо ждал решения. Моего решения. Мне не хотелось так глупо подвергать здоровье Соби даже малому риску, однако, я понимала, что отказав всем в выпивке, нанесу ущерб празднику и, что ещё хуже, вконец испорчу настроение и без того обиженного нами мужчины.

— Хорошо, — сделала я одолжение. — Пей, раз ты так уверен в себе. Но постарайся не напиться.

— Я не пьяница и меру знаю, — огрызнулся Соби.

— Вот и отлично.

Я выставила на стол третью рюмку. Соби остался доволен моим решением.

Мы все сели за стол. Соби открыл бутылку. И тут я обратила внимание, что из всех столовых приборов возле моей тарелки лежали только две палочки. Конечно, не такие красивые, как у моего друга, простые деревянные. Но как бы они не выглядели, в качестве замены вилки и ложки палочки меня не устраивали.

— Соби, подай мне, пожалуйста, вилку, — попросила я.

— Никаких вилок, — заявил вредный Соби. — Раз у нас обед в японском стиле, то и есть будем хáси.

Я недоумённо воззрилась на него. Смотрите, как раскомандывался! Почувствовал себя хозяином положения?

— Извини, но я буду есть вилкой, — пока ещё спокойно возразила я.

Соби устало вздохнул, отставил бутылку.

— Ты не умеешь есть палочками? — спросил он.

— Ни разу в жизни ими не пользовалась, — без какого-либо стыда ответила я.

— Так давай я тебя научу.

— Не надо.

Но Соби уже загорелся.

— Давай, это проще, чем кажется.

Вскочив с места, парень в один прыжок оказался возле меня и, нависнув надо мной, азартно принялся за обучение.

— Одну палочку зажимаешь межу этими пальцами, вторую — между этими. Она подвижная. Вот так, как клюв аиста. Теперь берёшь кусочек...

— Не получается.

— Потому что стараешься двумя палочками двигать. Нижней поддеваешь, верхней придерживаешь. Давай, сорэ-ва кантан-ни [ это просто ].

— Нет, неудобно. — Я с нервом отложила палочки.

— Не капризничай, — мягко отозвался Соби. — Попробуй ещё раз. Бери палочки...

— Не понимаю, какая разница, чем я буду есть?

Полная негодования я повернулась к моему наставнику. Лицо парня было совсем близко. Так близко, что я могла рассмотреть каждую его чёрточку, сосчитать все реснички вокруг невинно-распахнутых раскосых тёмно-карих глаз.

— Никакой разницы, — проговорил Соби. — Я только хотел...

Он только хотел немного праздника, только хотел несколько минут почувствовать себя дома, чуть-чуть приблизить Родину. Разве он хотел многого? Совесть снова грубо упрекнула меня в эгоизме. Я вернулась к тарелкам и взяла в руки палочки.

— Вот так? Правильно держу?

— Да. Не зажимай слишком сильно. Милена, если тебе действительно неудобно...

— Отстань. Дай сосредоточиться.

— Нижнюю старайся не шевелить. Вот... Вот! Получилось! Аппарэ! [ Молодец! ]

Мне и в самом деле удалось подцепить ролл, поднять его и перенести к себе на тарелку. Потом так же поступить и со вторым. Мне даже понравилось это действие. Так необычно и так ново — принимать еду при помощи двух палочек.

Соби довольно улыбался. Он вернулся на своё место и наконец наполнил рюмки сакэ. Как ни странно, Анжела во время моего обучения не проронила ни одного слова, ни разу не хихикнула, не съязвила. Да и вообще сегодня она старалась вести себя, как самая скромная девушка на свете. Но это она пока не выпила. Мы каждый взяли свои рюмки и приподняли их.

— Я предлагаю выпить за наше перемирие, — взяла слово Анжела. — Ещё раз прошу у вас прощения за мой ужасный предательский поступок. Милена, Соби, вы такие хорошие, что... Мне бы очень хотелось остаться вашим другом.

— Больше не поступай так, Анжела-тян, — сказал Соби. — Ни с нами, ни с другими. Доверие трудно приобрести, но очень легко потерять. Я согласен на перемирие. Кампай!

Соби не спеша влил в себя сакэ и прикрыл глаза от удовольствия.

— Словно домой вернулся, — выдохнул он.

Я тоже выпила свою порцию. В организм быстро впиталось приятное тепло напитка. Сакэ вовсе не было горьким и резким, как водка, и не было терпким, как вино. Его вкус можно описать скорее как сладковатый с лёгкой кислинкой и при этом очень мягкий. Мне понравилось.

Начался пир. После второй рюмки застольная беседа оживилась. Говорил в основном Соби. Он веселил нас анекдотами, смешными историями о себе и своих друзьях. Анжела тоже вспомнила несколько курьёзных эпизодов из её жизни, наполненной путешествиями и новыми знакомствами. И только мне на ум не приходило ничего интересного. Даже тоскливо стало — неужели моя жизнь столь скучна?

Когда вместо трёх пустых бутылок на стол встали три полных, я почувствовала, что хмель уже подбирается к моему разуму. Сакэ пилось легко, однако безобидным оно не было. Анжела успокоилась и расслабилась, вновь став самой собой; её глаза снова кокетливо блестели, и звонкий смех разливался по помещению. Соби казался трезвым, только голос его стал громче, да жесты активнее.

К палочкам я уже привыкла и вполне уверенно ими управлялась. Еда была несколько необычной, но вкусной. До этого вечера, да и вообще до знакомства с Соби я, признаться, об японских яствах больше слышала, нежели пробовала.

Тарелки постепенно пустели, мы постепенно наедались. И напивались. Когда очередная троица пустых бутылок была снята со стола, мои мысли уже обленились, а язык нёс всякую чушь. Утешало то, что Анжела пребывала в таком же состоянии. В узких глазах Соби так же повис хмельной туман, в речи русские слова всё чаще перемежались с японскими. И всё же мы не были слишком пьяными, пока только весёлыми, раскованными и шумными.

Вот и ещё одна бутылка распита. Соби оглядел скудные остатки еды на столе и, видно, они ему не понравились. Он встал, подошёл к кухонному столу, в груде пластиковых коробок отыскал нужную. Затем вернулся и высыпал на тарелку остатки роллов.

— Налетай на добавку, — пригласил Соби.

— Нет, — тоскливо взглянула я на новую еду. — Я уже наелась.

— Я тоже очень наелась, — поддержала меня Анжела.

— Значит, теперь вы будете пить, не закусывая?

— Значит, так.

Соби как-то неопределённо оглядел нас. В его лице не прочитывалась ни одна мысль.

— Иттэ кимас [ Я скоро вернусь ], — заявил парень и без каких-либо пояснений вышел из кухни.

— Куда это он? — подивилась я.

— По нужде, наверное, — равнодушно пожала плечами Анжела. — Давай лучше мы с тобой выпьем.

Подруга открыла бутылку и наполнила наши с ней рюмки прозрачным напитком.

— Выпьем за женскую удачу, — предложила Анжела. — Чтобы она никогда не проходила мимо нас.

Я приняла тост, и мы дружно осушили рюмки.

— Как думаешь, Соби меня простил? — после спросила Анжела.

— Даже можешь не сомневаться, — заверила я.

— С чего ты так уверена?

— Он называет тебя по имени.

— Но он и раньше называл меня по имени.

— Сегодня утром, говоря о тебе, Соби употреблял исключительно слово "она". У него, видимо, есть такая тенденция, обидевших его людей не называть по имени. Очевидно, так он показывает, что этот человек для него более не существует. Не волнуйся. Не знаю, как насчёт вечной дружбы, но прощение ты уже точно получила. Он даже опять кокетничает с тобой.

— Ой, Милена, ты прямо камень скинула с моего сердца, — облегчённо выдохнула Анжела. — Прошу тебя, не будь такой дурой, как я, не потеряй этого парня.

— О чём ты? — почему-то смутилась я.

— Присмотрись к нему. Соби замечательный. Вот скажи мне честно, он тебе нравится?

Я отвела глаза. В хмельном тумане моего разума всплыли спокойные раскосые глаза азиатского парня.

— Даже не знаю, — тихо заговорила я. — Иногда он меня откровенно раздражает, иногда очень забавляет. Иногда я его обижаю своей грубостью, а он молча это сносит, и тогда мне становится стыдно. Но как бы то ни было, я чувствую, что мне с ним легко и уютно. И когда я возвращаюсь с работы, мне приятно, что Соби встречает меня.

Анжела снова наполнила наши рюмки.

— Ты о нём думаешь, оцениваешь, даже замечаешь его привычки. Значит, он тебе не безразличен, — сделала она вывод. — А он-то, бедняга, переживает, что ты не обращаешь на него никакого внимания.

— Прям уж так и переживает, — не поверив, усмехнулась я.

— Я тебе больше ничего не буду говорить, — сказала Анжела с видом человека, посвящённого в великую тайну. — И так уже проболталась. И Соби из твоей исповеди не донесу ни слова. Иначе всё испорчу.

— Что испортишь? — не понимала я.

— Лучше выпью за вашу большую любовь.

— Какую ещё любовь?

— Такую, которая может вырасти из вашей симпатии. Если, конечно, ты не затопчешь её своей вредностью.

— Прекрати, — осекла я подругу. — Между нами ничего не будет. Он же японец.

— Ну и что?

— Скоро Соби вернётся в Японию. Навсегда. Там его семья, любимая работа, его привычная жизнь, его Родина. Он не оставит это всё ради неудачницы из холодной России. У меня здесь тоже мать, сестра... Я не брошу их, я не смогу жить в стране, где постоянно буду чувствовать себя чужой.

Но на мою тираду Анжела лишь махнула рукой.

— Когда разгорится любовь, тогда придёт и решение проблемы. Тогда ты поймёшь, что вы не японец и русская, а всего лишь мужчина и женщина. Давай, выпьем за любовь между вами.

И взяв свою рюмку, Анжела звякнула ею по краю моей рюмки. Но в этот раз я и не подумала поддерживать подругу.

— Я не собираюсь пить за подобную утопию, — недовольно передёрнула я плечами. — Между мной и Соби ничего не может быть. И не должно быть.

— Вредная ты, — скривила губки Анжела и залпом опрокинула в себя порцию сакэ. — Если всё-таки хочешь, чтобы данная утопия стала реальностью — выпьешь.

На это я лишь отодвинула от себя наполненную до краёв рюмку.

— И куда же Соби подевался? — сменила тему Анжела. — Неужели у него такая большая нужда?

— А вдруг ему стало плохо? — заволновалась я. — Ведь спиртное поднимает давление.

— Думаешь, стóит проверить?

— Возможно.

Но в этот момент из комнаты донеслись громкие звуки танцевальной музыки. Мы с Анжелой удивлённо переглянулись. А через минуту к нам в кухню вошёл и сам Соби. Вошёл? Нет, буквально возник, словно луч солнца сквозь серые облака, яркий и светлый. Узкие по моде белые брюки, лёгкий блейзер в оранжево-белых разводах с длинными рукавами и с таким широким воротом, что он едва держался на плечах; чёрные волосы уложены в игривом беспорядке, в ушах звёздочки, в глазах блеск лукавства, на губах улыбка соблазна. Так вот где пропадал этот ловелас — наряжался да прихорашивался. И у него получилось восхитить. Не знаю, что подумала Анжела, но мои мысли замерли, и кажется, вместе с дыханием.

Соби вальяжно прислонился к косяку.

— Девчонки, может, потанцуем?

— Да, точно! — тут же вскочила Анжела. — Пошли танцевать!

Она подбежала к Соби, и они вместе шустренько покинули кухню. Вместе, вдвоём, даже не подождав меня, даже не оглянувшись! В сердечную мышцу снова вонзился шип — всё-таки Анжела лучше меня, интереснее, разнообразнее. Но как же я?

Из комнаты раздавались весёлые звуки рок-н-ролла и звонкий смех Анжелы. Парочка уже танцевала. Я обижено развернулась к столу и к моей рюмке. Утопия, значит? Ну-ну. Это мы ещё посмотрим. Я залпом осушила рюмку и отправилась в комнату. Я была настроена решительно. Не на скандал, конечно. На соперничество. Я лучше Анжелы. Я знала это. И Соби тоже должен это знать.

Парочка увлечённо танцевала, не обратив на моё появление никакого внимания. Я ещё больше обиделась. Не стала им мешать, а прошла в спальню, распахнула гардероб и спряталась за открытой дверцей. Я уже знала, что надену. Вот только бы это найти. Короткая белая клешёная юбка на низком поясе висела на вешалке. В глубине полки среди маек и футболок нашёлся и тёмно-оранжевый трикотажный топ. Короткие рукава и не глубокий вырез. Зато открыт животик, и можно полюбоваться моей почти идеальной талией. Быстро перебравшись через кровать к моему столику, я расчесала волосы, подкрасила ресницы, наложила на губы блеск. Довольная, очень довольная своим видом, преисполненная уверенности в своём превосходстве, я вышла в комнату.

Пара вела уже второй танец. Соби двигался безупречно, так же, как и выглядел. Из-за слишком широкого ворота его блейзер постоянно спадал то с одного плеча, то с другого. Хозяин его иногда поправлял, но толку от этого было мало, и плечо вновь оказывалось обнажено. Анжела не умела танцевать рок-н-ролл. Знала несколько движений и то исполняла их коряво. Это свободный танец, и всё же он имел свои правила. Я их знала когда-то и теперь надеялась, что вспомню.

Взглянув в мою сторону, Соби остановился. Его распахнутые глаза вновь и вновь оглядывали мою персону с головы до ног и обратно. Анжела тоже остановилась и обернулась.

— О! — воскликнула она. — Соби, это же твоя вторая половинка!

Ничего не ответив, не отводя от меня взгляда, парень оставил свою партнёршу и подошёл ко мне. Всё так же молча, он протянул мне руку, и я с царским одолжением приняла его приглашение. Но выхода королевы не получилось. Едва наши руки соприкоснулись, Соби неожиданно раскрутил меня и поймал в свои крепкие объятия. Я ахнула и замерла, не смея, словно под гипнозом, отвести взор от его лица. Мужская ладонь обжигала мою обнажённую спину, тёмно-карие глаза буквально впитывали в себя мой образ.

— Орэ хамбун, [ Моя половинка ] — с чувством прошептал Соби, кончиком языка облизнул верхнюю губу и прикусил нижнюю.

"Не влюбилась ещё?" Моё сердце тоже оказалось слабым и теперь желало, чтобы его съели.

Однако мне всё же удалось довольно быстро вернуться в реальность. Без всякого желания, отстранив парня, я заставила себя обратить ситуацию в шутку и вернуться в беспечное русло весёлого вечера.

Я танцевала с удовольствием. А как ещё можно танцевать с таким великолепным партнёром? С таким обаятельным партнёром! Я вовсю веселилась, я откровенно кокетничала, я вновь окунулась в чувство свободы, которое почему-то в обыденной жизни никак не могла себе позволить. Я чувствовала себя счастливой.

Но несмотря на это счастье, после четвёртого (или пятого) динамичного танца я всё-таки устала и, тяжело дыша, остановилась.

— Всё, тайм-аут, — заявила я.

— Как всё? Я только разогрелся, — возразил Соби.

Я отошла от моего неутомимого кавалера. И только сейчас заметила, что всё это время бедная Анжела провела, сидя на диване. Мы с Соби так увлеклись, что совсем забыли о ней.

— Потанцуй с Анжелой, — предложила я парню.

— Нет-нет, — тут же возразила Анжела. — Вы так великолепно смотритесь, будто на конкурсе выступаете. Я не умею так танцевать.

— Тогда я включу музыку более спокойную, — сказал Соби.

Он подошёл к магнитоле и сменил диск. В комнате зазвучал мягкий голос уже знакомого мне певца. Я снова сделала знак Анжеле, предлагая ей составить пару парню. Но подруга опять отказалась.

— Честно говоря, я так наелась, что даже двигаться не хочется, — неубедительно отговорилась она

Никогда не видела её такой застенчивой. Даже не подозревала, что она может быть такой. Соби не стал долго ждать, молча взял меня за руку и повёл танцевать.

Следующие танцы, хоть и не были столь активными, но отняли у меня последние силы. И когда певец наконец запел очень печальную песню, наш с Соби танец я превратила в банальное топтание на месте. Впрочем, моего кавалера, это, по-видимому, вполне устраивало. Он мягко обнимал меня за талию и спокойно рассматривал моё лицо. В его глазах ещё висел хмельной туман, на губах мелькала едва заметная непонятного смысла улыбка. Из меня же после долгих физических упражнений алкоголь, казалось, совсем выветрился. Я даже чувствовала, что протрезвела.

Одно плечо Соби вновь было обнажено, выставив напоказ округлости крепких мышц. Поначалу меня это немного смущало, но после я быстро привыкла прикасаться к горячей коже парня, так же, как и к мужским рукам на моей оголённой талии. Мне нравились эти прикосновения, нравилось, что этот, именно этот мужчина любуется мной. Мне с ним было так комфортно и спокойно, что даже появилась блёклая тень страха потерять это спокойствие.

Я покосилась на Анжелу. Она по-прежнему сидела на диване и, казалось, была увлечена толстым глянцевым журналом. Но я-то знала, что инстинкт любопытства довлел над ней даже больше, нежели надо мной.

— Пригласи Анжелу танцевать, — прошептала я Соби. — Она совсем заскучала.

— Она же сама отказалась, — тоже шёпотом возразил парень.

— Это Анжела мне отказала из вежливости. А тебе не откажет.

— Она читает, — упорствовал Соби.

— Делает вид. Анжела наша гостья, устроила нам праздник. Не хорошо, что она скучает.

— Не гони меня. Я хочу быть только с тобой. — Брови парня трагично изогнулись.

Я улыбнулась, не поверив ни комплименту, ни разыгранной трагедии. Может, я и нравилась Соби, но не настолько же.

— Вот как? — усмехнулась я. — А больше ничего не желаешь?

— Желаю. Я хочу... — Соби склонился к самому моему уху и едва слышно, почти дыханием прошептал. — Я хочу стать твоим рабом. И подчиняться твоим прихотям.

Этот шёпот, эти слова искрой электрического тока пробежали сквозь моё тело, и что-то замкнуло в области груди. Мой разум ещё не успел среагировать на столь необычное ощущение, как появилось новое чувство — мужские пальцы, осмелев, медленно, но уверенно поползли вверх по моей спине, заползли под топ. Их тепло отозвалось у меня внизу живота, и в растерявшемся разуме замелькали самые нескромные картинки. Только этого мне не хватало.

— Ты настырно пытаешься меня соблазнить, — переведя дыхание, шепнула я подобие упрёка.

— Да, — не стал отказываться мужчина.

Его щека прильнула к моим волосам и нежно поластилась, словно кошка. Его пальцы проползли ещё выше, добравшись до резинки бюстгальтера. Сердцеед. Но нет. Меня такими трюками не проведёшь, не девочка уже. Я остановила наше топтание и резко одёрнула мужскую руку, вернув её на прежнее место. Соби выпрямился. Застывшая в его глазах нега, встретившись с моей колючей усмешкой, быстро растаяла, оставив после себя разочарование.

— Только у меня это не получается, — добавил Соби.

Наглец. Хитрый нахальный тип.

— Иди, развлеки Анжелу, — тихо, но жёстко повторила я и насмешливо добавила, — раб.

Взор парня остекленел, спрятав за собой все эмоции и чувства. Молча и невозмутимо Соби убрал руки с моей талии, повернулся и направился к дивану. Анжела подняла голову. Подсев к девушке, Соби тут же надел на лицо кокетливую улыбку:

— Скучаешь?

— Отдыхаю, — прикрыв журнал, повернулась к нему Анжела. — Хочешь что-то предложить?

— Да, танец со мной.

Анжела покосилась в мою сторону. Скрестив на груди руки, я молча наблюдала за спектаклем.

— А твоя девушка?.. не против?

— Она меня отвергла, — с наигранной грустью поведал Соби.

— Бедняжка, — с не менее наигранным сочувствием пожалела Анжела.

Я раздражённо дёрнула плечом — бездарные артисты, бездарный фарс. Развернувшись, я ушла в кухню. Очень хотелось пить. Из комнаты долетала мелодия свинга, под который совсем недавно я вела свой первый танец с Соби. А теперь меня заменила Анжела. Что-то неприятное закопошилось внутри. Но я же сама заставила его развлекать гостью. И теперь снова страдала от своего поступка.

Утолив жажду, я вышла из кухни, осторожно выглянула из-за угла. Интересно, как Соби ведёт этот танец с другой партнёршей? Но моё встревоженное было самолюбие осталось довольно. Анжела плохо танцевала в паре, движения делала неуверенные, необходимых па не знала. Она привыкла танцевать на дискотеках, где партнёр не нужен, где можно двигаться, ни под кого не подстраиваясь. Бедный Соби, опять я заставляла его терпеть. Но на этот раз он сам пожелал выполнять мои капризы. Или он рассчитывал только на приятные прихоти?

Я вернулась в кухню. "Быть твоим рабом..." Ерунда какая. Однако едва вспомнились дуновение шёпота, ласка прикосновений, как в теле вновь появилось томление тепла. Мерзавец. Этот ловелас знал, как играть на струнах женской души. Но со мной его уловки бесполезны. Я его игры принимать не стану.

Скинув с себя приятные, но ненужные ощущения, я решила заняться делом. Прибралась на обеденном столе, составив лишнюю посуду в раковину, сложила в пакет пустые бутылки и пластиковые коробки. В двух коробках я обнаружила небольшие нарезанные на ровные дольки бисквитные рулеты. Белые, жёлтые, красные, зелёные — такие интересные и аппетитные. Я попробовала зелёный кусочек — вкусно, нежно. Какая Анжела молодец, даже о десерте позаботилась. Представляю, как она потратилась, устроив нам этот праздник. Надо заварить чай.

Минут через десять всё было готово: вкусный китайский чай заварен, рулеты выложены на блюдо и выставлены на стол, чашки расставлены. И я с чистой совестью отправилась звать гостей чаёвничать.

В комнате играла весёлая музыка, но кроме неё, как ни странно, больше ничего не было слышно: ни смеха, ни голосов, ни даже шагов. Должно быть, танцоры устали и теперь отдыхали на диване. Но почему молча? А может, они?.. Может, заняты поцелуями? Разум немедленно выдал мне чёткую и яркую картинку на заданную тему. И картинка эта мне совсем не понравилась.

Я заглянула в комнату. Увиденное показалось мне странным. Несмотря на достаточно динамичный темп музыки, пара медленно топталась на одном месте. И судя по озабоченным лицам партнёров, движения вялого танца (если это действие вообще можно было назвать танцем) производились абсолютно машинально. Анжела тихо и без улыбки что-то шептала, её руки обнимали шею парня, пальчики теребили чёрные локоны и поглаживали смуглую кожу. Соби, со взглядом, направленным вглубь своих мыслей, молча слушал, пару раз отрицательно покачал головой. На ласки девушки он не обращал никакого внимания. Видно, ему было всё равно, ласкали его шею мои руки или руки кого-то иного.

О чём же говорили эти двое? Да ещё так увлечённо, что даже не заметили моего появления? Опять заговор? Или Анжела выдавала все мои секреты? Зря я ей душу раскрыла.

— Какой странный у вас танец, — громко указала я на своё присутствие в комнате. — Совсем не под музыку.

Танцующие резко остановились и, замолчав, повернулись в мою сторону. Первой естественно ожила Анжела.

— Я такой ужасный танцор, — улыбнувшись, сообщила она. — Бедняге Соби все ноги отдавила. Решили, что данный вид танца нам больше всего подходит.

Я перевела взгляд на Соби — его лицо абсолютно ничего не выражало. Он слишком устал? Был пьян? Или снова на что-то обижался?

— Пойдёмте пить чай с пирожными, — пригласила я.

Я первая ушла в кухню. Гости не заставили себя уговаривать и направились следом за мной.

— Милена, мне не наливай чай, я не буду, спасибо, — вдруг заявила Анжела.

— Почему? — удивилась я.

— Не хочется. Да и... уже домой мне пора.

— Как домой? Перестань...

— Нет-нет, — настаивала на своём Анжела. — Я пойду. Спасибо вам за компанию и весёлый день...

Анжела улыбалась, но была решительно настроена на уход. Соби молча стоял в стороне и спокойно наблюдал за нами. Может, это он попросил Анжелу уйти?

— Ну ладно, — не стала я больше уговаривать. — Но хотя бы возьми с собой сладости, дома попозже чай попьешь.

— От этого я не откажусь.

Я взяла одну из пластиковых коробок и сложила в неё половину пирожных. Но прежде чем покинуть кухню, Анжела подошла к Соби.

— Спасибо за понимание и прощение, Соби-сан, — произнесла она, взяв парня за руку. — Обещаю, что больше тебя никогда не обижу. Так что можешь приходить ко мне без всяких опасений. Сайонара. [ До свидания ]

И приподнявшись на цыпочки, Анжела чмокнула парня в щёку. Соби принял слова и поцелуй, как должное и ответил снисходительной улыбкой.

Я проводила подругу до порога.

— Почему ты так резко решила уйти? — не понимала я. — Надеюсь, не Соби подсказал тебе это сделать?

— Нет, что ты! Соби здесь ни при чём, — заверила Анжела. — Я сама так решила. Честно говоря, я ночью очень плохо спала, всё переживала, думала, как прощение просить. И утро провела на нервах. А теперь после выпивки и громкой музыки ещё и голова разболелась. Пойду отдыхать.

Я согласилась. Причина внезапного ухода с праздника выглядела вполне обоснованной. Переступив порог, Анжела с хитрой улыбочкой повернулась ко мне.

— Я Соби ничего не сказала о твоих чувствах, — сообщила она. — Честное слово.

— А разве он спрашивал? — усмехнулась я.

— Конечно, спрашивал. Но я сказала, что ты очень скрытная особа, и он мне поверил. Ну пока! Не буду больше вам мешать.

И Анжела поспешила вниз по ступенькам подъездной лестницы.

Захлопнув дверь, я вернулась в кухню. Соби сидел за столом, перед ним стояли две рюмки до краёв наполненные сакэ.

— Пойдём, выпьем, — позвал меня мой дружок.

Соби натянул на обнажённое плечо упавший ворот блейзера, который, впрочем, тут же сполз с другого плеча.

— Что ж, давай, выпьем, — согласилась я и тоже заняла место за столом.

Взглянув на рюмку, я вдруг почувствовала себя неприлично трезвой. Без лишних речей Соби опрокинул в себя содержимое своей рюмки. Я поступила так же. Но сакэ не водка, оно слишком мягкое и недостаточно крепкое, чтобы сразу воскресить недавнее опьянение. Соби открыл новую бутылку и снова наполнил рюмки. Его движения были ещё достаточно твёрдыми, но глаза и слегка заплетающийся язык выдавали довольно хмельное состояние разума.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась я, внимательно рассматривая парня.

— Ёку [ хорошо ], — лаконично ответил Соби и, осушив рюмку, закинул в рот один из роллов. — У меня крепкий организм.

— Тебе повезло. Праздником ты доволен?

— Анжела устроила нам настоящий пир! Аппарэ!

Соби налил себе новую порцию сакэ.

— Ты на самом деле простил Анжелу или просто притворяешься? — вновь задала я вопрос.

— Она мне всё объяснила, и я её понял, — ответил Соби. — Анжела влюбилась в меня. Времени у неё было мало, а получить хотелось много. Вот она и пошла на хитрость. Хорошо ещё, что не приворожила.

Соби говорил непринуждённо, с лёгкой усмешкой, будто о ситуации, которая произошла с кем-то другим. Видно, его обида действительно растаяла, растворилась в бутылке сакэ.

— О чём вы с ней шептались, когда я вошла? — продолжила я допрос.

— Ничего особенного. Анжела признавалась мне в любви. — Соби покосился в мою сторону, и вдруг его тусклый взор вспыхнул лукавством. — А что? Ревнуешь?

Я на это замечание лишь усмехнулась.

— Да с чего это я буду ревновать?

— Но разве я тебе не нравлюсь?

— От чего же, нравишься, — улыбнулась я, кокетливо состроив глазки. — Ты интересный человек, хороший друг...

— А как... как мужчина?

— Ну... Ты довольно симпатичный парень... Но...

— Но не в твоём вкусе, да?

Кажется, якобы непринуждённый разговор имел вполне серьёзную основу. Хмельной взгляд парня снова потускнел, улыбка обмякла под разочарованием. Я не знала, что и ответить, даже мои колючки поникли. Отталкивать не хотелось, но и признавать свою капитуляцию перед его обаянием я тоже не собиралась. Растерянная я опустила глаза, надеясь, что тема чувств не возымеет продолжения. Соби действительно молчал, вот только его ладонь вдруг покрыла мою покоившуюся на столе руку. Неужели я ему по-настоящему понравилась? Моей руке было уютно в мужской ладони, и уходить ей оттуда не хотелось. Но я понимала, если не уберу руку, то за прикосновением начнутся лёгкие ласки, потом объятия, за ними — поцелуи, а за поцелуями...

Я не смогу устоять перед Соби. Где-то в глубине души я даже желала именно такого продолжения событий. Но этого допускать нельзя. Ведь мы скоро расстанемся, и навсегда. Не знаю, как Соби, возможно, для него всё это — лишь игра в соблазнение, о которой он потом и не вспомнит, но мне привязанность к данному мужчине совсем не нужна, мне потом будет больно. Я знаю, я уже испытывала такую боль, и больше не хочу. И потому сейчас я убрала мою руку из-под ладони Соби.

Краем глаза я заметила, как парень выпил своё сакэ и не спеша опустил рюмку на стол. Я решилась взглянуть на друга — он повернулся к окну, лицо его казалось холодной каменной маской.

— Надо остатки еды убрать в холодильник, — бесцветно произнёс Соби. — Да посуду помыть.

— Её можно и завтра помыть, — равнодушно отозвалась я.

— Завтра будут новые заботы. Зачем добавлять к ним сегодняшние?

— Ты прав. Давай приберёмся. Какую часть работы мне поручишь?

Соби повернулся ко мне, каменная маска слетела, и даже появилась слабая улыбка.

— Отдыхай. Я сам всё сделаю.

Парень поднялся и начал компактно укладывать на две тарелки остатки пира. Движения его были неторопливыми с лёгкой неуверенностью, глаза часто моргали, пытаясь сфокусироваться.

— Соби, по-моему, ты пьян, — высказала я итог наблюдений.

— Я? Да, пьян. Но не настолько, чтобы не суметь удержать тарелку.

Я больше ничего не говорила, просто сидела и смотрела на моего хозяйственного квартиранта. Соби прибрал на столе, помыл посуду, всё делал молча, степенно, даже можно сказать покорно. Выключив кран, парень взял полотенце и принялся вытирать мытые тарелки. Я встала и подошла к парню.

— Ты и в самом деле ведёшь себя как слуга, — усмехнулась я, прислонившись к кухонному столу. — И уже не первый день так.

— Я же обещал тебе быть твоим слугой, — спокойно ответил Соби. — Ещё тогда, в автомобиле.

— Но тебя никто за язык не тянул, условия не ставил. Да и держать обещание никто не заставляет.

Соби отставил тарелку, отложил полотенце, встал ко мне совсем близко и заглянул в глаза.

— А может, я сам хочу служить тебе, Милена, — тихо вкрадчиво произнёс он.

Парень опять за своё. Но на этот раз смущения он во мне не вызвал. Наоборот, мои колючки воспряли и, несмотря на то, что мой напарник выглядел вполне серьёзно, я всё приняла за игру. Я гордо вздёрнула подбородок, царственно повела плечом.

— Добровольный раб значит? Смотри, я ведь могу стать жестокой госпожой.

— Смирюсь.

Соби продолжал сохранять прежний невозмутимый вид, но меня почему-то это только забавляло. Сейчас я ему устрою.

— А если я прикажу тебе... — Выдерживая загадочную паузу, я подняла руку и лёгким прикосновением приласкала обнажённое плечо парня. — Прикажу... прислуживать во время моего свидания с Игорем?

Соби отвёл глаза. Ага, проиграл! А он думал, быть моим рабом весело и приятно? Рассчитывал на прихоти интимного характера? Я уже приготовилась нанести ещё укол, но Соби повернулся ко мне и, вернув взгляд в мои глаза, дал тихий, но твёрдый ответ:

— Покорюсь.

Нет, он не шутил, он действительно был серьёзен. Так нельзя притворяться. Я внезапно осознала это и... и так же внезапно разозлилась.

— Дурак! — процедила я.

Нервно оттолкнув от себя пьяного идиота, я поспешила уйти в комнату. Чего он добивался? К чему такие речи? Соби, конечно, был пьян, но не до такой же степени, чтобы нести подобный бред. А может, он мазохист? Я плюхнулась на диван и сердито выдохнула. Да мне плевать на его предпочтения, лишь бы меня в них не втягивал. Идиот. Ненормальный тип!

Недолго дулась я в одиночестве. Вскоре в комнату вошёл Соби. В руках он нёс большой поднос с чайничком, двумя чашками и тарелкой с разноцветными бисквитами. На лице парня вновь было его обычное добродушное выражение, украшенное улыбкой.

— Я принёс чай и сладости, — сообщил Соби.

— Как мило, — хмуро буркнула я.

Мой новоявленный слуга поставил поднос на журнальный столик, аккуратно придвинул столик к дивану и сам занял место рядом со мной.

— Ты сердишься? — Голос Соби был мягок.

— Я не умею, как ты, быстро разводить тучи в моём настроении, — ворчала я. — Сначала они должны пролиться дождём.

— Не надо дождя. — С мольбой в хмельных глазах Соби прижал мою руку к своей груди. — Ты сегодня такая красивая, я прямо с ума схожу.

— Это заметно, — огрызнулась я.

А сама подумала: наверно, я действительно выбрала слишком открытый наряд, вот пьяный парень и завёлся. Но всё равно это его проблемы. Я демонстративно отобрала у Соби свою руку.

— Не сердись, Милена-тян. Лучше съешь пирожное. Сладкое успокаивает, возвращает душевное равновесие. — Соби был сама невинность. — Вкусно, правда. Я попробовал белое, оно с орехами.

Я покосилась на тарелку.

— А цветные с чем?

— Ну... Жёлтое, наверно, с лимоном, красное с клубникой, зелёное с киви. Начни с клубничного. В клубнике и бананах есть витамины счастья.

— Это было бы неплохо — съел витаминку и стал счастливым, — сказала я, чувствуя, как от улыбки собеседника тучи моего настроения постепенно растворяются.

— Да, было бы здóрово, — согласился Соби, отломив чайной ложкой кусочек красного бисквита. — Но, к сожалению, человечество ещё не додумалось до такого чуда. Вот, съешь.

Парень поднёс ложку с кусочком сладости к моему рту. Какой же он всё-таки настырный. Я открыла рот и приняла предложенное мне угощение, чем несказанно обрадовала моего кормильца.

— Аппарэ! Сейчас налью тебе чай.

Парень отложил ложку и взял чайник.

— Всё-таки, Соби, ты странный, — проговорила я, наблюдая за моим квартирантом.

— По-твоему, это хорошо или плохо?

— Не знаю даже.

Соби подал мне чашку с ароматным горячим напитком.

— Моя мама считает меня слишком эмоциональным. Ругает, что держу душу открытой.

— А это страшно?

Соби налил себе чай, взял чашку и пустился в пояснения.

— Понимаешь, человек не должен выставлять свои эмоции напоказ. Особенно мужчина. Нельзя жизнь окружающих усложнять своими чувствами. Я стараюсь быть скромнее, сдержаннее, но мой беспокойный нрав постоянно выходит из-под контроля.

— Но что плохого, если ты поделишься радостью с друзьями или попросишь о помощи в беде? — непонимающе пожала я плечами.

Соби отставил свою чашку и, отломив ещё кусок бисквита, снова поднёс его к моему рту. Увлечённая беседой, я безропотно приняла угощение.

— Твоё душевное состояние должно беспокоить только тебя и твоих близких. С остальными необходимо соблюдать дистанцию и физическую, и моральную. У других людей и своих проблем хватает. Не надо заставлять их волноваться о тебе. Если кто-то из них захочет помочь, то сам предложит помощь.

— Но это неправильно.

— Наши с тобой культуры по-разному смотрят на этот вопрос.

Мой кормилец протянул мне очередной кусочек пирожного, и я его снова съела, наблюдая за приятной улыбкой и добрым взглядом раскосых глаз.

— Расскажи мне, какие вы... японцы?

Бровь Соби удивлённо вздрогнула, а улыбка стала ещё шире.

— Довольно сложный вопрос. В двух словах и не скажешь. — Соби взял чашку и, отхлебнув из неё, задумчиво вгляделся в чёрно-коричневые глубины чая. — Мы гордые, храбрые, преданные... И в то же время легко ранимые, жалостливые, верим в добро, в любовь, в красоту мира. Снаружи камень, внутри вулкан и цунами. Мы философски принимаем жизнь, терпеливо сносим удары судьбы, но оптимистично смотрим в будущее. Мы мало говорим, но много наблюдаем. Слова — пустые звуки. Порой молчание, взгляд, лёгкий жест могут рассказать больше и честнее.

— Достаточно противоречивый образ складывается.

Соби повернул ко мне лицо.

— Со даро на. [ Наверно, так ] Может, поэтому мы и кажемся странными? Но я дал весьма обобщённое описание. Как и везде, у нас есть добрые люди и злые, умные и глупые, хитрые и доверчивые.

Парень вновь отставил чашку и подал мне на ложке последний кусок клубничного пирожного.

— Здесь в России, — продолжал говорить Соби, — моему характеру комфортнее. И живётся с вами легче, у вас меньше условностей. Здесь я могу быть самим собой. Но и при всём этом мои друзья в отличие от мамы считают меня замкнутым. Настоящий парадокс получается. Ттэна кото да. [ Вот такие дела ]

— Ты в свою речь постоянно вставляешь японские словечки, но никогда их не переводишь, — сделала я замечание.

Соби весело улыбнулся:

— А я ничего существенного и не говорю.

— Но я просила переводить. Мне же неизвестно, что ты имеешь в виду. Вот что за слово "Аппарэ"?

— Аппарэ — это что-то вроде "молодец", — объяснил Соби, отломив ложкой кусочек от зелёного бисквита. — Вот съешь этот кусочек, и будешь аппарэ.

Кормилец поднёс ложку к моему рту.

— Хватит меня кормить, — упрекнула я. — Не маленькая, сама смогу взять.

— Но мне так приятно за тобой ухаживать, — промурлыкал настырный Соби. — Съешь. А я тебе ещё чаю налью.

Ну что с ним поделаешь? Я съела. А после Соби наполнил мою опустевшую чашку новой порцией ароматного чая.

— Почему ты ругал Анжелу на своём языке? — задала я очередной вопрос.

— Мне очень хотелось высказать всё, что о ней думаю, но и оскорблять её в лицо я не мог.

— Но она же ничего не поняла.

— Она поняла суть моего гнева, это главное. А значение отдельных слов не так важно.

— Анжела тебе тоже что-то на японском говорила.

— Видимо, нашла несколько подходящих фраз в интернете, чтобы подлизаться. Вообще, к покаянию хорошо подготовилась.

— Она в совершенстве владеет английским и немецким, немного знает французский, сама учит испанский. У неё есть способности к языкам, — с завистью вздохнула я. — Не удивлюсь, если Анжела выучит и японский.

— У неё просто хорошо развита память, — сказал Соби, скормив мне очередной кусочек бисквита. — Выучить иностранный язык не так сложно, как кажется.

— А ты какие знаешь, кроме русского?

— Хорошо английский и сносно корейский. Давай, научу тебя японскому языку. Не отказывайся.

— Ты опять за своё? — нахмурилась я. — У меня не получится.

— Получится.

— Какой же ты настырный, — скривила я недовольную мину. — Японцы все такие настырные?

— Да, мы упрямые люди.

— Как по-японски будет "настырный"?

— Нет-нет, начинать надо не с этого, — остановил меня Соби. — Для начала выучим основные слова общения.

Парень забрал из моих рук чашку и поставил её на поднос. Затем, сев поудобнее, принялся за обучение. В глазах его вспыхнул интерес, в лице появился настрой на труд. Казалось, мой учитель даже неожиданно протрезвел.

— Начнём с приветствия. "Доброе утро" — Охаё. "Добрый день" — Конничива. "Добрый вечер" — Комбанва...

В тот вечер мы так и не пошли гулять.

8日

Яркие лучи утреннего солнца старательно пытались протиснуться в узкую щель между плотно сдвинутыми шторами. Бездумно наблюдая их тщетные усилия, я постепенно выходила из сна. В квартире стояла тишина, воздух не содержал никаких ароматов. Неужели мой слуга ещё спит и не готовит мне завтрак? Даже непривычно как-то.

Я приподняла голову и взглянула на часы — пятнадцать минут одиннадцатого. В выходные дни я позволяю себе поспать подольше, часов до десяти, а то и до одиннадцати. И, видимо, Соби позволяет себе то же самое. Повалявшись ещё немного, я всё-таки надумала покинуть постель. Я встала и в первую очередь подошла к зеркалу. Какой ужас! Вот что значит не высушить как следует волосы после мытья. А всё Соби виноват. Да-да! Во всём виноват только он.

Вчера Соби терпеливо обучал меня своему языку, убив на это занятие почти два часа. Кое-чего, конечно, добился, но не многого. Я первая остановила урок.

— Хватит, у меня в голове уже хаос из японских слов. Я устала.

— Осораку со дэс. [ Пожалуй, ты права ] На сегодня достаточно, — согласился мой учитель.

— Теперь я хочу принять ванну и отдохнуть от суетного дня.

На лице Соби моментально вспыхнула одна из его хитрых улыбочек, а в глазах — лукавство.

— Госпоже помочь вымыть волосы? Помыть спинку? — сладким голосом пропел мерзавец, и его наглая рука поползла по моей открытой талии.

— Госпожа сама справится, — оттолкнула я руку наглеца.

Я поднялась с дивана и тут же ощутила ноющую боль в мышцах ног и спины. Часовое занятие динамичными танцами дало о себе знать обленившемуся телу, не привыкшему к таким нагрузкам. Пройдя пару шагов, я всё же надумала и, обернувшись, со снисхождением королевы произнесла:

— Впрочем, госпоже угодно, чтобы перед сном ты сделал ей массаж. А пока приберись.

— Кашикомаримашита, Милена-сáма, [ Будет исполнено ] — встал Соби и отвесил мне почтительный поклон.

После долгих расслабляющих водных процедур в ароматной пене я почувствовала ещё бóльшую усталость. Мне уже и массажа-то не хотелось. Скорее бы высушить волосы да лечь в мягкую постельку. Но для начала я, нарядившись в пижаму, села за туалетный столик и уделила внимание своей красоте. Соби же в это время занял моё место в ванной. Я рассчитывала, что он пробудет там долго, и за его отсутствие я успею высушить волосы, залезть под одеяло и уснуть. Но мой квартирант вернулся уже через полчаса. И прямиком направился в мою спальню. Он был мокрым, и его одеяние состояло лишь из банного полотенца, намотанного на бёдра.

— Ты ещё не готова? — поинтересовался Соби, склонившись над своей сумкой.

Я повернулась к нему. Парень вытащил спортивные брюки и, ещё немного поковырявшись, достал какой-то довольно большой зелёный тюбик. Затем он обошёл кровать и встал возле меня.

— У меня есть замечательный крем для массажа.

Плоский живот парня с мягким рельефным рисунком пресса находился прямо на уровне моих глаз. По нему не спеша вниз сползала капелька воды, оставляя после себя прозрачный мокрый след, и ползла, пока не просочилась под толстую махровую ткань. Я прямо-таки физически почувствовала тепло этой капли, будто она впиталась не в ткань, а в мой организм.

Как глупо. Я встала.

— Он натуральный на травах и пахнет очень приятно. Лично я только им пользуюсь.

С мокрых волос парня падало множество таких капель. Слегка мерцая в свете ламы, они стекали по шее, на крепкие плечи, на мгновение задерживались в ложбинке ключицы, пробегали по выпуклым мышцам груди и скатывались на живот, откуда потом также заползали под полотенце. И тепло каждой из этих капель настойчиво впитывал мой одуревший организм. От смуглого мужского тела доносился слабый аромат горьковатой свежести, как дурман действующий на мой постепенно ослабевающий разум.

— Выйди, — тихо выдохнула я.

— Что? — отозвался непонимающий голос.

Я подняла глаза на источник звука. Полные губы были чуть приоткрыты, будто ждали чего-то. И вот с чёлки на них упала капелька и заблестела крохотным бриллиантом. Губы немедленно сжались, размазав по себе её блеск, а разжавшись, обрели оттенок влаги. Мой разум окончательно спятил и начал пестрить самыми откровенными кадрами.

Глупо. Жарко. И как-то очень душно стало в комнате.

— Иди. — Я заставила себя отвернуться от ненужного видения. — Иди. Подожди немного. Я... Я волосы высушу.

— Кэкко.

Соби вышел из спальни. Стало немного полегче. Я села за туалетный столик, подняла глаза на своё изображение. Что такое было сейчас? Обнажённый торс этого парня я видела уже не раз, даже прикасалась к нему, когда втирала мазь, когда обтирала влажным полотенцем, и ничего подобного со мной не происходило. Неужели и вправду влюбилась?

Я тряхнула головой, приводя свои мозги в хоть какой-нибудь порядок. Не нужны мне все эти глупости. Лишнее. Я достала из ящика стола фен и включила его. Но вскоре в зеркале я увидела, как в спальню вновь входит Соби и направляется прямо ко мне. Брюки он надел, но торс прикрыть какой-нибудь майкой не удосужился, волосы вытер, но оставил их в полном беспорядке. Парень встал напротив меня, прислонившись к стене, и стал открыто наблюдать за мной. Я выключила фен.

— Что? — спросила я наблюдателя.

— Ты куда-то спрятала мою расчёску, — ответил он. — Я не могу её найти.

— Она лежит в кармане моего платья, а платье висит в шкафу, — дала я подробное объяснение.

— Но я же не полезу в чужой карман.

Я тяжко вздохнула, вставать не хотелось. Окинув взглядом столик, я обнаружила на нём расчёску, которую ещё неделю назад выделила для квартиранта из запасника моих мелочей.

— На, возьми пока эту, — пододвинула я к Соби найденную вещь. — И вот заколка.

Парень взял со столика расчёску и занялся причёской. Я же включила фен и продолжила своё прерванное занятие. Уложив волосы и заколов чёлку, Соби, сунув руки в карманы брюк, опять принялся наблюдать за мной. Я снова выключила фен.

— Что ещё?

— Хочешь, я помогу тебе сушить волосы? — предложил Соби. — Тебе сзади неудобно...

— Всю жизнь сушу сама волосы и даже не подозревала, что одной это делать неудобно, — огрызнулась я.

Парень промолчал. Но остался стоять и смотреть на меня. Его голый торс был выставлен напоказ и заставлял меня нервничать. Надо будет запретить Соби разгуливать по дому раздетым. Всё-таки я не так холодна, какой он меня себе представлял. Я отложила фен в сторону, так и не высушив волосы.

— Ладно, где твой хвалёный крем.

Парень вытащил тюбик из кармана брюк и выставил на столик.

— Только тебе надо снять верх пижамы, — указал Соби.

Он отлепился от стены и деликатно отошёл к окну, уставившись на вечерние сумерки.

Соби работал молча. Да и мне разговаривать не хотелось. В воздухе приятно пахло летним лесом, я лежала на животе полностью расслабленная, и моё тело поглощало в себя сильные мужские руки. Поглощало так же, как махровая ткань поглощала капли воды. Ох уж эти капли. Стоило мне закрыть глаза, как я начинала видеть их мерцание на обнажённом мужском теле, на красивом теле, на крепком, сильном... Я старалась глаза не закрывать.

Но когда руки стали буквально растекаться по моей спине, когда в их движениях появились ласка и мягкость, не закрыть от удовольствия глаза было просто невозможно. Сквозь яркие звёздочки блестящих капель проглядывали далеко нескромные картинки. Они меня не смущали, я разглядывала их с интересом. Прикосновения рук становились всё легче, всё менее ощутимыми, будто и не руки это были, а чьи-то крылья. Нежное касание их перьев убаюкивало, разливало по телу тёплую негу. Сияние капель становилось размытым, я потихоньку начинала засыпать.

К плечу прикоснулось что-то мягкое и горячее. Дремота уже обволакивала мой разум, но реальность ушла ещё не слишком далеко. Прикосновение оставили не руки, а губы, полные, чётко очерченные... вкусные. "Я решил подарить тебе несколько часов страсти. И поверь, я знаю, как это сделать". Поцелуй повторился, приятной дрожью пробежав по всему моему организму. "Скажи да", — стучало сердце. "Скажи да", — просило желание.

— Я не сплю, — вслух предупредило моё никому ненужное упрямство.

— Жаль, — вздохнуло мужское смирение.

Губы больше меня не касались, руки ушли с моего тела, а в груди повисла тяжесть сожаления. Я слышала, как щёлкнул выключатель настольной лампочки, слышала удаляющиеся тихие шаги. "Он ведь уходит. Его же надо остановить!" — мелькнула среди дремоты беспокойная мысль и разбудила меня.

— Соби!

Я приподнялась на локте и, прижав к груди одеяло, повернулась. Парень остановился, обернулся. Я очень хотела его вернуть, вновь почувствовать на себе его руки, поцеловать его губы. Но что-то меня сдерживало от этого порыва, может, всё тот же страх стать слишком привязанной к этому мужчине.

— А... Аригато... — неловко проговорила я, плохо скрывая смущение.

Соби мило улыбнулся.

— Доитасимашитэ, — ответил он. — О-ясуми насай! [ Не стоит благодарности. Спокойной ночи! ]

Соби ушёл. А я уткнулась в подушку. "Больше никаких массажей! — приказала я себе. — Больше никаких танцев! Больше никаких оголённых частей тела! Больше никакого флирта!"

— Ты помнишь, все эти запреты? — спросила я своё отражение, старательно приглаживая вздыбленную прядь волос. — Конечно, помнишь. Так постарайся их не нарушать! Иначе тебе же будет хуже.

Прядь не слушалась меня, и это мне не нравилось. Тогда я взяла резинку и стала зачёсывать волосы в хвост.

— Соби — обычный бабник, — внушала я себе. — Играет с девушками и бросает их без всякого сожаления. Вот и тебя пытается соблазнить, чтобы просто занести твоё имя в список своих побед. Ты ему нравишься только как очередная жертва, не более.

Я взглянула в зеркало — оттуда на меня смотрела решительно настроенная особа.

— Не поддавайся ему, — наказала я. — Биение сердца, душевное томление, тоска — это всё проделки его чар, он очень опытный. Если поддашься его соблазну, будешь потом опять реветь.

В знак своего бесповоротного решения я даже нарядилась в свой любимый голубой домашний костюмчик с ромашкой на бриджах и милым белым зайчиком на майке. Хватит строить из себя красавицу. Нужно заставить Соби потерять ко мне интерес. Прибрав постель, я покинула спальню.

Соби безмятежно спал. Лежал на спине, одну руку немного откинув в сторону, другую спрятав под натянутое по грудь одеяло. Голова повёрнута на бок, рот чуть приоткрыт, поперёк лица легла чёрная пядь волос. Дыхание тихое и ровное. Я подошла к дивану и остановилась, разглядывая спящего парня.

Такой он милый, такой хороший. Как тут женскому сердечку не растаять? Я присела на край дивана, вгляделась в расслабленные черты азиатского лица. "Прекрати любоваться", — не слишком настойчиво одёрнула я себя. Но тут же сама себе ответила: "А я и не любуюсь. Просто лицо у него интересное, своеобразное, цвет кожи необычный... Волосы мягкие, густые..." Я осторожно убрала локон с лица, чтоб не портил зрелище, помяла в пальцах мягкую прядь... Под ней в мочке уха показалось маленькая беленькая звёздочка, крохотное напоминание о прошедшем празднике.

Соби пошевелился, слегка повернул голову. Испугавшись, что он проснулся, я немедленно вскочила и отбежала от дивана на пару шагов. Но нет, вроде, не проснулся. Хорошо. "Ведёшь себя, как глупая девчонка!" — высказала я себе упрёк. И жестоко стряхнув с сердца ненужную романтику, отправилась в ванную. Затем, после утреннего умывания, прошла в кухню и занялась приготовлением завтрака. Сварила кофе, наделала бутербродов, поджарила яичницу.

Едва я села за стол, как в кухне появился мой заспанный квартирант. Слава Богу, одетый в спортивные брюки и футболку.

— Доброе утро, Милена-тян, — поздоровался Соби ещё не взбодрившимся голосом.

— Охаё! — помахала я ему ручкой.

Рот парня немедленно растянулся в довольной улыбке.

— Кажется, я проспал завтрак?

— Ещё нет. Я для себя яичницу пожарила, хочешь, и для тебя сделаю?

— Да, хочу. Спасибо.

— Иди, умывайся.

Соби покинул кухню, и вскоре послышался шум воды из включенного крана. А я занялась приготовлением яичницы, даже добавила в неё пару кусочков жареной колбасы. Настроение у меня было хорошим, и эти мелкие заботы о Соби доставляли мне удовольствие. Но всё-таки я снова уже в который раз за утро напомнила себе о запрете на проявление каких-либо чувств по отношению к этому мужчине. Мы с ним не более чем просто друзья. Просто друзья. Вынужденные квартиранты.

Я выложила яичницу на тарелку, добавила к ней несколько кругляшков свежего огурчика и дольки помидора, подала вилку. Всего неделю назад я была к Соби совершенно равнодушна. Я даже искренне желала, чтоб он поскорее съехал из моей квартиры. А что происходило со мной теперь? Спустя всего семь дней? Я заставляю себя спокойнее смотреть на его лицо, приказываю не желать его губ. Я с большим трудом сохраняю между нами дистанцию и без всякого желания выдираю из сердца ростки влюблённости. Выдираю, пока они ещё не пустили крепкие корни любви.

Вернулся Соби. Теперь он выглядел вполне бодрым. Вот только волосы не привёл в порядок.

— Ты опять не нашёл расчёску? — поинтересовалась я, кивнув на его лохматую шевелюру.

— Так она же в кармане твоего платья, — ответил Соби, занимая своё место за обеденным столом. — И теперь ты сама меня причёсываешь. Помнишь? Ты обещала.

Соби смотрел на меня и невинно хлопал ресничками.

— Вчера вечером ты и без меня обошёлся, — заметила я.

— Ты обещала, — повторил настырный Соби.

И как это я не успела позавтракать до его пробуждения? А всё потому, что ерундой была занята. Ну ладно. Я сходила в спальню, достала из платья расчёску, прихватила с собой заколку. Соби уже жевал, тогда как мой завтрак, благодаря его прихотям, начинал остывать. Я подошла к парню, быстро расчесала его и заколола чёлку.

— Всё? Доволен? — поинтересовалась я, спрятав расчёску в карман.

— Чёлку надо было зачесать... — начал было капризничать Соби.

Но я его тут же осекла:

— У меня завтрак стынет. — Я села на своё место и взяла вилку. — Ты тоже обещал, что во время твоего проживания здесь приготовление еды станет исключительно твоей обязанностью.

Соби виновато потупил глазки.

— Ну извини, я сегодня проспал, — промямлил он.

— А я не люблю холодную яичницу.

Какое-то время мы завтракали молча. Я вредничала, а Соби, видимо, боялся наткнуться на мои колючки. Парень ел без эмоций и лишь изредка косился на моего зайчика.

— Симпатичный костюмчик, — наконец не сдержался он. — У меня в детстве была пижама с похожим рисунком.

— Ты сейчас хотел мне сделать комплимент? — холодно уточнила я.

— Просто... излагаю факт. Мне вчерашний твой наряд очень понравился.

— Больше ты его не увидишь.

— Почему? — подивился Соби.

— Он не очень хорошо действует на твоё поведение.

Соби вновь опустил глаза.

— Я вчера немного... немного лишнего выпил... От алкоголя я плохо контролирую эмоции...

— К каждой юбке приставать начинаешь?

— Зачем ты так? — упрекнул Соби, взглянув на меня. — Не очень-то я к тебе приставал. Даже не поцеловал ни разу. — И помолчав немного, он тихо буркнул. — Тогэ.

— Что ты там опять ворчишь?

— Это будет твоё новое имя, — пояснил мой собеседник, чувствуя себя обиженным. — Я буду звать тебя Тогэ — колючка.

— Ах, вот ты как. Обзываешься, значит, — настал мой черёд играть роль обиженной. — А я-то хотела сегодня взять тебя с собой на прогулку. Но теперь пойду гулять одна.

— На прогулку? — встрепенулся Соби. — На улицу? Под солнце?

— Да, хотела с тобой пройтись по аллеям парка, поесть мороженое, посмотреть лебедей на пруду, покормить белочек...

— Милена, я больше не буду, — застонал расстроенный мальчик. — Бидзин, кирэина, итибан ёй... [ Красавица, славная, самая лучшая... ]

— Не подлизывайся. — Я была неумолима.

— Милена-тян... Я буду хорошим, честное слово. А потом я приготовлю тебе вкусный-вкусный ужин по твоему специальному заказу. Говори, чего хочешь?

— Чего хочу? Дай подумать... — Я закатила глаза в раздумье, а после выдала. — Хочу пирогов с капустой. И пирогов с картошкой.

Соби растерялся, видимо, подобного заказа он не ожидал.

— Из слоёного теста? — неуверенно спросил он.

— Зачем из слоёного? Из дрожжевого.

— Но... Я не умею делать дрожжевое тесто.

— Ну вот. А кричал: "Всё, что попросишь!" Хвастун.

— Я найду рецепт в интернете и сделаю, — вывернулся Соби. — Я быстро учусь, у меня получится.

Я не сдержалась и выпустила давно сдерживаемую улыбку. Какой же он чудной! И вроде взрослый мужчина, а ведёт себя порой ну словно ребёнок.

— Да шучу я, Соби, — сказала я. — Конечно, мы пойдём вместе. Погода сегодня отличая, тепло, как летом. Грех дома сидеть. А после прогулки научу тебя печь пироги.

Я повела Соби в один из самых лучших парков со множеством аллей, с красивым прудом, по которому плавали дикие утки и белые лебеди. Соби радовался, как мальчишка. Много говорил, шутил, смеялся. Будто он долго-долго сидел в подземелье, а теперь ему позволили увидеть солнце. В этот раз Соби нарядился скромно, джинсы, тёмная водолазка, кроссовки — из толпы мой беглец не выделялся. В качестве слабой маскировки даже надел тёмные очки. Но они ему, видимо, мешали, так как он постоянно их сдёргивал, чтобы видеть мир во всех его красках. Я с интересом наблюдала за моим другом, за его неподдельной радостью, детской непосредственностью, за его радужными эмоциями. И с удовольствием поддерживала его весёлое настроение.

Соби много рассказывал мне о Японии, о её красоте, о традициях. Не забывал между разговорами учить меня японскому языку. В этот раз тема наших уроков была посвящена природе. Соби даже читал мне японские стихи. Я ничего не понимала, но звучало красиво.

Немного устав от прогулки, мы заняли место за столиком в летнем кафе и заказали себе по большой порции мороженого.

— Ну как? Ты доволен? — спросила я моего друга, хотя по его украшенному улыбкой лицу и так был понятен ответ.

— Спасибо тебе за эту прогулку, Милена-тян. Мне очень трудно долго сидеть взаперти. Стены буквально физически давят, — говорил Соби, устраивая солнечные очки на своей голове в виде ободка.

— Наверно, в детстве ты часто оставался один дома? — предположила я.

— Нет, никогда не оставался. После свадьбы отец запретил маме работать. Она уволилась и стала домохозяйкой. Сначала занималась воспитанием Акито, потом моим.

— А кто твоя мама по специальности?

— Она профессиональная массажистка.

— О! Так вот откуда твои умения! — изумлённо воскликнула я.

— Да, — скромно улыбнулся Соби. — Это мама меня научила. Передала все знания. Я даже могу успокоить головную и зубную боль, наладить работу живота...

— Головную боль? И она пройдёт без таблеток?

— Пройдёт. Достаточно помассировать определённые точки на голове. Это удобно, не всегда же бывает лекарство под рукой.

— А научи меня такому, — попросила я.

— Хорошо, — с готовностью согласился Соби.

— Вот это действительно полезное знание. Полезнее, чем японский язык.

Но моё замечание Соби, видно, не очень понравилось. Его улыбка потухла, глаза прикрылись ресницами.

— Японский язык тебе обязательно пригодится, — спокойно произнёс он. — Жизнь нам ничего не даёт просто так. Оглянись назад и поймёшь, что я прав. Когда-то я тоже был уверен, что русский язык мне совсем не нужен. Я учил его только ради Нарико.

Соби не сдержал вздох. Не знаю, что он означал, но я поняла его по-своему.

— Вижу, ты часто вспоминаешь о своей первой любви.

Парень коротко взглянул на меня и снова опустил взор в мороженое.

— А ты разве первую любовь не вспоминаешь?

— Очень редко, — призналась я, — и не произношу его имя с такой нежностью. Ты сильно любил Нарико?

Какое-то время Соби задумчиво и неторопливо перемешивал в креманке ложечкой бежевую массу мороженого. Парень молчал. И я уже решила, что он не станет отвечать на моё излишнее любопытство. Но Соби всё-таки заговорил, негромко, будто эхо далёких воспоминаний.

— Мне... было тяжело без неё. Иногда ночью я долго не мог уснуть, всё думал о ней. И тогда вставал, шёл к её дому, смотрел в тёмные окна её комнаты, представлял, как спит она в своей постели, и мне становилось спокойно на душе. После я возвращался домой и сразу засыпал. Каждый день я провожал Нарико со школы. Она жила через две улицы от меня. Однажды мы попали под дождь... Внезапно начался настоящий ливень. Мы укрылись в беседке. И там она меня впервые поцеловала. Она сама, первая. Простой поцелуй в щёку, но я был так счастлив... будто крылья за спиной выросли... — Губы Соби тронула лёгкая улыбка. — Я даже мог ими взмахнуть. Тем же вечером я написал Нарико письмо с признанием в любви. Я был довольно застенчивым юношей и, хотя мои скромные ухаживания продолжались уже не первый год, не мог решиться открыто рассказать ей о моих чувствах. В конце письма я попросил Нарико в случае, если моя... моя любовь ответна, прийти вечером в ту самую беседку. И она пришла. В школе все знали о наших отношениях, да мы и не скрывали их ни от кого и не стеснялись. Родители Нарико принимали меня как сына, я им нравился. Я строил планы на будущее, даже предупредил маму, что после школы намерен жениться. Она, конечно, говорила, что мы ещё молоды, но поддерживала мой выбор. Я ещё не знал, что в жизненные планы Нарико ни наша свадьба, ни я сам не входили.

Соби замолчал, по-прежнему наблюдая за теребившей мороженое ложечкой.

— Почему ты её не удержал? — подтолкнула я на продолжение откровений.

— Я не имел права. Нарико уезжала за своей мечтой. Мне оставалось лишь надеяться, что ей в России не понравится, и она вернётся домой. Я даже молился об этом. Конечно, я хотел её остановить, но если бы сделал это, она бы не простила меня никогда.

— А с собой она тебя не звала?

Соби отрицательно покачал головой.

— Весь последний учебный год Нарико готовила меня к расставанию. К расставанию навсегда. Она постепенно отдаляла меня от себя, становилась холодна. Она хотела как лучше. Хотела к моменту нашей разлуки стать для меня ничем.

— Но ты её любишь до сих пор?

Взгляд Соби передвинулся с мороженого на зелёный кустарник в стороне от нашего столика.

— Я ей благодарен. С ней я впервые испытал самые прекрасные чувства, испытал настоящее счастье. С ней я стал мужчиной. Даже боль, которую она причинила, была прекрасна. Но всё это было давно. Сейчас моё сердце абсолютно свободно для новых больших чувств. А Нарико... Она осталась в моей душе маленькой шкатулочкой с тёплыми воспоминаниями.

Я слушала Соби и не понимала эту Нарико. Милый добрый честный парень расстилал перед ней душу, отдавал весь сердечный пыл, был готов посвятить ей свою жизнь, а она, понежившись в его любви, без сожаления оставила его и даже прекратила всякое общение. Эгоистка. Может, она и любила Соби, но любовь её оказалась слабой и скоротечной.

— И ты её простил?

— Конечно.

— Я бы никогда не променяла надёжные крепкие чувства на призрачные мечты, — высказала я своё мнение. — Или постаралась бы всё это совместить.

Соби повернулся и наконец поднял на меня глаза. Взгляд его был внимательным, будто размышлял над чем-то.

— Знаешь, от мечты отказываться, конечно, не стóит, — сказал парень. — Но я бы тоже постарался найти выход из этой... как это... дилеммы.

— А что ж ты не нашёл такой выход, когда расставался со своей последней девушкой?

Бровь Соби удивлённо вздрогнула, а в глазах появился холодок.

— Я предлагал варианты, но она сама поставила категоричное условие. — Из голоса парня исчезла вся нежность, оставив лишь металл равнодушия. — Она одним махом перечеркнула всё, что было хорошее между нами.

Надо же, как резко изменились его чувства! Иная женщина, иные отношения.

— И как же она это сделала? — Вошла я во вкус допроса.

— Неважно.

— А как имя этой девушки?

— Неважно.

— Не называешь её имени. Значит, она тебя сильно обидела.

Соби вгляделся в меня ещё внимательнее.

— А почему это ты так расспрашиваешь о моей личной жизни?

— Просто интересно.

— Интересно? А мне тоже интересно. Расскажи мне о своей первой любви.

Вот это да! Неожиданный поворот! Я была не готова к нему.

— Не хочу, — ответила я.

— Нет-нет, — покачал пальцем Соби, — не отвертишься. Откровенность за откровенность.

Настырный. Он теперь пристанет так, что действительно не отвертишься.

— Ничего необычного не было, — сделала я последнюю попытку.

— Мне всё равно интересно. Это случилось в школе, не так ли?

Ну что с ним поделаешь? Сама нарвалась, придётся теперь отдуваться.

— Он учился в параллельном классе, — сдалась я.

Ох, до чего же неловко было говорить на такую тему с парнем, который мне нравился. Теперь я в свою очередь уткнула взгляд в моё мороженое и принялась ложечкой активно ворочать в креманке белую липкую массу.

— Я не была самой красивой девочкой, и он не обращал на меня внимания, пока ему о моих чувствах не рассказала моя одноклассница. Сначала он стал встречаться со мной из любопытства, потом завязались отношения. Я так любила, что отдалась ему. Встречались мы чуть больше года, а потом он ушёл к женщине старше его на восемь лет. Сказал, что со мной, да и вообще с малолетками, ему скучно.

— А потом?

— Потом в институте я познакомилась с парнем, в которого влюбилась по уши. Он красиво говорил о любви, обещал Рай, звёздные дали. Я, как дура, верила, отдавала ему и душу, и тело. А он ушёл к моей подруге. Правда, вскоре и её бросил.

— А потом?

— А потом я углубилась в учёбу, устроилась на работу. А потом приехала в Москву и встретила Игоря. Вот и всё. — Я подняла глаза на моего собеседника. — Видишь, всё очень банально. Даже если и были у меня крылья, то их обрубили. Навсегда. Так что теперь никакой романтики, только голый расчёт.

— Получается, что для серьёзных отношений ты тоже выбираешь не тех мужчин, как и я не тех женщин? — сделал вывод Соби.

— Получается, что так, — невесело усмехнулась я.

— Значит, мы с тобой оба неудачники?

— Да, оба, — вздохнув, согласилась я.

От доброй улыбки Соби по моей душе разливалось приятное тепло, уверенно затапливая проступившую печаль от грустных воспоминаний. В сердце проклюнулся ещё один росток влюблённости.

— Но ничего! Если рассуждать логически, то лет через десять-пятнадцать мы, благодаря нашим ошибкам, наберёмся опыта, станем отлично разбираться в людях и наконец найдём себе достойную пару.

— Какой же ты оптимист! — рассмеялась я. — Даже завидно.

— А как же без оптимизма? — Соби был рад, что развеселил меня. — Жизнь засыпала бы проблемами и неприятностями, стала бы в тягость.

Нашу беседу неожиданно прервал зуммер моего сотового телефона. Я достала его из ридикюля и взглянула на табло — Игорь. Вот только его сейчас и не доставало.

— Это Игорь, — предупредила я Соби и, приложив указательный палец к губам, попросила его соблюдать безмолвие.

Услыхав имя моего любовника, парень тут же надел на лицо маску холодного равнодушия, откинулся на спинку стула и занялся своим мороженым. Мне же пришлось уделить внимание моему мужчине.

— Привет, дорогой! — масленым голосом промурлыкала я.

— Ты где? — строго спросил Игорь. — Я только что звонил домой, но никто не взял трубку.

— Да я вышла погулять в парк. Сегодня такая чудесная погода...

— И с кем ты?

— А в Москву на два дня приехала моя одноклассница Света. Вот мы с ней и гуляем, — бессовестно лгала я самым невинным тоном.

— Одноклассница? Странно. И вы сейчас вдвоём? — продолжал допрос Игорь.

— Ну, конечно, вдвоём. Никак не наболтаемся. Столько лет не виделись! С самой школы!..

— Она рядом?

— Ну да. Привет тебе передаёт!..

— Пусть передаст мне лично. Дай-ка ей трубку.

Игорь был очень ревнив. Но благодаря тому, что я смогла убедить его в моей преданности, он не проверял меня лишний раз, довольствовался моими объяснениями. Что же на него нашло в этот раз? Я покосилась на Соби. Он ел мороженое и, казалось, не имел ко мне никакого отношения. И как эта "Света" сможет поговорить с моим ревнивцем? Где мне срочно искать девушку на роль этой пресловутой Светы?

— Светочка, — решилась я обратиться к моему другу, у которого всё-таки имелись некоторые актёрские способности. — Игорь хочет лично услышать от тебя приветствие.

И я, сгорая от стыда, протянула телефон Соби. Парень смотрел на меня идеально круглыми от удивления глазами, а его указательный палец постукивал по виску, достаточно ясно высказывая мнение хозяина о моём предложении. Но у меня не было выхода, иначе скандала с Игорем не миновать, и я изобразила на лице всё моё страдание и мольбу о помощи. Соби не желал участвовать в этом спектакле, я знала, но он снова уступил мне. Звонко цокнув, едва сдерживая раздражение, он почти вырвал телефон из моих рук. Прочистив горло, он приложил телефон к уху и томным голосом зрелой женщины изрёк.

— Хэллоу, дарлинг! Ай"м глэд ту хиэ ю. Ю из файн гай! Бай-бай!

Обиженно зыркнув на меня, Соби вернул мне телефон. Я поднесла аппарат к уху.

— Ну как, слышал? — обратилась я к Игорю.

— Твоя Света срочно забыла русский? — Ревность моего мужчины ещё не успокоилась.

— Да она три года в Лондоне прожила! — высказала я первое попавшееся оправдание. — Вот теперь и шутит так со всеми. И меня тоже разыграла...

— Не нравится мне твоя подружка. А где твой этот... слуга?

— А... дома, конечно.

— А почему он не взял трубку?

— Так зачем ему отвечать на звонок, если он не знает русского? — искренне подивилась я.

— Странно всё это. Не нравится мне, — ворчал Игорь.

— А где ты сам сейчас? — спросила я. — Приезжай к нам в парк. Я вас со Светой познакомлю.

Соби косился на меня с опаской. Но я знала, что делала. Лучшая защита — это нападение. И на Игоря такая тактика действовала отлично.

— Думаешь, у меня время есть? — буркнул ревнивец, немедленно начав остывать. — Я звоню тебе, потому что соскучился.

— Любимый, я тоже по тебе скучаю, — добавила я мёду в голос. — Когда ты звонишь, я всегда надеюсь, а вдруг ты сейчас всё бросишь и приедешь ко мне, хотя бы на пару минут. А ты вот... обвиняешь меня... обижаешь...

— Ну извини, Милена, — вконец успокоился мой мужчина. — Ты же знаешь, я не хочу тебя потерять. Я рад, что ты весело проводишь время, что встретилась с подругой. Правда, она странная какая-то... Ты домой когда вернёшься?

— Мы ещё часа два погуляем, а потом я поеду на вокзал проводить Свету.

— Будь осторожнее.

— Хорошо, дорогой.

— Ну, пока. Не буду вам мешать.

— Пока, дорогой. Целую!

Закончив разговор, я отключила телефон и убрала его в ридикюль. Соби не смотрел на меня, он доедал мороженое и всем своим видом показывал, что обижен.

— Зачем ты говорил с Игорем на английском? — спросила я.

— А было бы хорошо, если б я говорил с ним с азиатским акцентом? — Соби отставил пустую креманку на стол. — Лучше б сказала спасибо, что я вообще согласился с ним разговаривать.

— Спасибо, — сделала я одолжение.

Соби скрестил на груди руки и с недовольным видом уставился куда-то под стол. Конечно, он обижался. Я опять выставила его дураком и даже не соизволила извиниться. Эгоистка. Совесть снова вонзила в меня свой клык.

— Правда, Соби, спасибо, что выручил меня, — искренне произнесла я и даже попробовала пошутить. — Ты отлично сыграл роль женщины.

Но парень лишь усмехнулся.

— Ну же, Соби, хватит дуться, — снова обратилась я к моему другу. — Где твоя улыбка?

— Твой ухажёр её стёр, — буркнул Соби. — Ваша с ним беседа испортила мне настроение.

— Может, заказать тебе ещё мороженое? Или пирожное? — предложила я. — Поешь сладкое, оно успокаивает, возвращает душевное равновесие... Или купим тебе килограмм бананов с витаминами счастья?..

— Издеваешься, да? — Соби поднял на меня тяжёлый взгляд. — Мне сладкое не поможет.

— А что поможет?

Парень облокотился на стол и приблизил ко мне своё лицо.

— Твой поцелуй, — заявил Соби

— Что? — удивилась я. — И не подумаю.

Ишь, чего выдумал! Целоваться с ним! Да ещё и на улице! Нахал.

— А тогда я весь день буду ходить обиженным, — заявил Соби.

— Ты не сможешь.

— Смогу. Ты меня плохо знаешь. Я умею быть злым и грубым.

— Да, вчера ты это продемонстрировал. Но опять же это длилось недолго. — Меня его угрозы совершенно не трогали.

Парень опустил глаза, его лицо утратило прежнюю уверенность. Проиграл. А нечего ставить мне условия и просить невозможного.

— Потому недолго, что Анжела извинилась передо мной, — оправдался Соби.

Он опустил не только глаза, но и голову. Совсем сдался.

— Что ж, хорошо, — медленно произнёс он.

"Да, хорошо, — мысленно согласилась я. — Добавь ещё "не хочешь целовать, ну и не надо", и прекратим этот бестолковый спор".

— Хорошо. Если ты отказываешься поцеловать меня, значит, тебе не нужна моя улыбка.

Ну, что за ерунду он опять нёс! Ну, какой же странный человек мне попался!

— Соби, прекрати. Это глупо.

— Да. Глупо. — Голос парня стал ещё трагичнее. — Доедай мороженое, и поехали домой. Я больше не хочу гулять.

Он действительно обиделся? Или просто хочет потрепать мне нервы? Я пододвинула стул и села рядом с моим ненормальным другом.

— Соби, ну ты как дитя малое, честное слово, — мягко упрекнула я его.

Но настырный Соби обижено молчал и, понурив голову, теребил свои пальцы. Ну что мне с ним делать? А вдруг он и правда из вредности будет сохранять такой вид весь день?

— Ну, ладно, — снова сдалась я, — если для тебя это так важно...

— Важно.

Я нагнулась было, чтобы чмокнуть его в щёку, но на полпути внезапно остановилась. Смуглое лицо было совсем близко, и мне предстояло коснуться его... губами. На меня вдруг нахлынула невероятная робость. Я, конечно, уже целовала Соби, но это было тайно, он меня не видел и ничего не осознавал. А теперь мне надо поцеловать его явно, открыто. И это почему-то оказалось так сложно.

Пока я собиралась с духом, разглядывая гладко выбритую щёку, Соби повернулся ко мне. На месте щеки появились полные аппетитные губы. Нет, только не они! Только не в губы! Почти на грани паники я быстро чмокнула парня в щёку.

Всё, сделано. Я сидела тихо, не смея поднять глаза. И что это со мной вдруг? Откуда взялась эта глупая робость? Уж не девочка, чтоб так смущаться. Да и поцелуй-то ерундовый, ничего не значащий. Но после него стало как-то очень жарко и жутко неловко.

Соби молчал. Молчал и не шевелился. Почему? Внимательно наблюдал за моим стыдом? Я решилась и приподняла ресницы. Хитрые раскосые тёмно-карие глаза смотрели прямо на меня, улыбка на губах едва сдерживалась.

— У тебя покраснели щёки, — выдал нахальный тип. — Значит, я тебе всё-таки нравлюсь.

Я аж вскочила от возмущения. Так вот зачем ему понадобился мой поцелуй! Тоже мне экспериментатор! Мерзавец!

— Я думала, у тебя всё же бывают просветы между припадками глупости! — раздражённо выдохнула я и приказала. — Всё! Пошли домой!

— Но я хочу ещё погулять... — закапризничал Соби.

— Только что ты говорил обратное.

— Я передумал.

Я повернулась и вонзила в парня молнию гневного взгляда.

— Тебе сегодня ещё пироги печь. Забыл?

Соби смирился, поднялся и склонил предо мной голову.

— Хай, фуджин.

Госпожа. Только что-то я очень странная госпожа получаюсь, всё время поступаю так, как хочется моему слуге.

Всю дорогу домой Соби смиренно молчал. Это позволило мне немного остыть. Дома я вновь переоделась в свой любимый костюмчик с зайчиком, и мне совсем стало спокойно. Соби тоже оделся по-домашнему, забрал длинную чёлку в весёлый хвостик-фонтанчик, и мы отправились в кухню печь пироги.

Соби я доверила делать тесто. Под моим руководством, конечно. Сама же занялась начинкой. Правда, всё время отвлекалась, так как наблюдать за работой моего друга было намного интереснее.

Все ценные указания, которые я давала, Соби тут же повторял вслух, видимо, для того, чтобы запомнить. А саму работу выполнял с таким серьёзным видом, словно от качества теста зависела судьба Человечества. Сдвинутые брови и напряжённое лицо плохо сочетались с беззаботно покачивающимся хвостиком на макушке. Движения парня были скорыми, ловкими и уверенными. Я ни разу не видела Соби за приготовлением еды, он этим занимался без меня, и вот теперь мне представилась такая возможность.

— Ты всегда такой серьёзный, когда занят делом? — не удержалась я от вопроса.

Соби взглянул на меня и удивлённо приподнял бровь.

— Я сосредоточен, потому что не хочу сделать плохо, — ответил он.

Вернувшись к делу, он отлепил от полуготового теста руки, добавил муки и продолжил месить. Но моё замечание парня, видимо, задело, ибо он вскоре снова отвлёкся.

— А что? Это неправильно? — спросил Соби.

Я оставила сковороду, на которой жарилась капуста, и подошла к столу, рабочему месту моего поварёнка.

— Правильно. Просто... Так странно... Работа, вроде, не сложная, умственного труда не требует, а у тебя такой вид, будто глобальные проблемы решаешь.

— Когда рисуешь ветвь, нужно слышать дыхание ветра, — высказал Соби. — А ты почему за мной наблюдаешь? Опять интересно?

— Интересно, — не стала отрицать я.

— Лучше за собой посмотри. Не успела подойти, а уже нос испачкала.

И Соби вдруг коснулся своим белым от муки пальцем до моего носа. Я ахнула от неожиданности. А парень, не давая мне опомниться, быстрыми движениями измазал мне в муке и щёку, и шею, и подбородок, приговаривая:

— Смотри, и щёку испачкала... И шею тоже... Какая же ты неаккуратная...

— Прекрати! — вскричала я, оттолкнув руку хулигана.

Но тот не унимался, продолжая наносить мучные полосы на мои руки и лицо. Даже в раж вошёл, посмеиваться начал. Тогда я не выдержала, опустила ладонь в пакет с мукой, а после размазала горсть мучной пудры по лицу обидчика. Соби опешил, застыл и часто-часто заморгал белыми ресницами. И так он смешно выглядел в эту минуту, что я от души рассмеялась над ним.

— Вараи готоджянаи [ Ничего смешного ], — проворчал Соби, ему шутка не очень понравилась, а после, ткнув в меня пальцем, добавил. — У тебя, между прочим, капуста подгорает.

Мой смех тут же стих. Капуста! Я подбежала к сковороде. Точно, подгорела немного. Я взяла в руки ложку и перемешала капусту.

— Это всё ты виноват, — обвинила я.

— Со дэс ка! [ Вот как! ] Я не просил тебя отвлекаться и подходить ко мне.

— А зачем ты испачкал меня в муке?

— Хотел пошутить. А ты мне так отомстила!

Соби попытался тыльной стороной ладони стереть со щеки толстый слой мучной пудры. Но так как его рука тоже была в муке, то никакого успеха он не добился. А я, перемешав капусту, взяла полотенце и вытерла своё лицо и руки.

— Вытри и мне лицо, — попросил Соби.

— Вытрешь сам, — огрызнулась я.

— Но у меня руки в тесте.

— После умоешься.

— Мне с ресниц мука в глаза падает.

Я повернулась к парню. Он безрезультатно старался вытереть глаза об короткий рукав футболки. Бедняге было очень неудобно это делать, и, видимо, мучная пыль действительно беспокоила его. Так и быть, я подошла к Соби и повернула его к себе. Аккуратными движениями я стряхнула полотенцем с закрытых глаз муку, затем стёрла её со лба и щёк. Парень стоял молча, не открывая глаз, и терпеливо ожидал окончания процедуры. Его лицо постепенно вновь приобретало оттенок морского песка.

— Вроде всё, — закончила я, оглядев свою работу.

Соби приоткрыл глаза, поморгал ими.

— Спасибо. Можешь вернуться к плите, — милостиво позволил он.

И отвернувшись от меня, парень продолжил заниматься тестом. Больше я его не тревожила. Даже не разговаривала с ним, с этим врединой.

Наконец тесто приготовлено. Я его уложила в кастрюлю, укутала и поставила подходить. Капустная и картофельная начинки тоже были готовы и остывали в мисках.

— У нас есть час-полтора свободного времени, — сообщила я. — Можем отдохнуть.

Соби согласно покивал головой.

— После вчерашнего пира осталась бутылка сакэ, — добавил он. — Будешь?

— Для аппетита? Давай.

Я заняла место за обеденным столом, а Соби достал из холодильника бутылочку сакэ, а так же тарелку с остатками роллов и тарелку с рисом и несколькими кусочками жареного мяса.

— Честно говоря, я уже давно аппетит нагулял, — сказал Соби, добавив к сервировке две рюмки. — Если бы я знал, что пироги — такое долгое дело, то помимо мороженого обязательно съел бы ещё что-нибудь более существенное.

— Ничего, мы вдвоём быстро их налепим, — успокоила я голодного ворчуна.

Соби наполнил наши рюмки бесцветным напитком, взял свою и, произнеся своё любимое "Кампай!", влил в себя порцию сакэ. А после с удовольствием закинул в рот один из роллов. Я последовала примеру друга.

— Только, пожалуйста, не наедайся, — попросила я, наблюдая, как парень отправляет второй ролл следом за первым.

— Если я буду пить на голодный желудок, то быстро опьянею, — лаконично заметил Соби. — Да ты не беспокойся. Я так голоден, что готов съесть буйвола.

— Да я и не беспокоюсь, — спокойно ответила я. — Мне же больше пирогов достанется.

Он налил нам ещё по порции сакэ.

— Ты вообще пробовал наши русские пирожки? — завязала я беседу.

— Конечно. И большие пироги, и маленькие, и открытые... всякие, — стал рассказывать Соби. — Сашка сам из Троицка, недалеко от Москвы. Так его мама почти каждую неделю приезжала и обязательно привозила свои домашние пироги.

— С чем?

— Да разные. С мясом, с картошкой, с грибами, с рыбой, с повидлом... разные. Привезёт целый пакет, — и Соби взмахнул руками, показывая, насколько огромным был этот пакет, — чтобы на всех хватило. Мы друзей зовём в гости, девчонок... Вкусные пироги. А ещё у Сашки есть родная тётя. Так у той свой дом в деревне и хозяйство. Тётя Вася.

— Вася? — подивилась я странному имени.

— Вообще-то, её имя Василиса, но... как это?.. уменьшительно её зовут Вася. Детей своих у неё нет, так она заботу на племянника перенесла. Тоже к нам приезжала раз в месяц или в два. Привозила с собой столько всякой еды, будто мы с Сашкой жили в мире, где вообще не существует ничего съедобного. Разные соленья, варенья, сало, копчёную рыбу, домашние колбасы, сыры... Ну и пироги, конечно. Очень много всего. Даже самогона бутылку. Мы потом всей общагой неделю кормились, килограммы набирали. Тётю Васю у нас все любят, ждут. Весёлая женщина. Особенно она старалась меня накормить. Она почему-то была уверена, что в Японии люди едят только рис, рыбу да водоросли. Всегда мне отдельно складывала самые вкусные кусочки. Я ей говорил, что в Японии, как и везде, есть и мясо, и овощи, и молоко... Но тётя Вася всё равно осталась при своём мнении. Я потом бросил ей что-либо доказывать.

— К ней в гости вы с Сашкой не ездили?

— Ездили. На зимние каникулы. Пробыли у неё неделю, набрали по три килограмма веса.

— И как тебе русская деревня?

— Да нормально, интересно. Как раз шли Новогодние праздники, было весело. — Соби улыбнулся своим воспоминаниям. — Снега много было. Никогда столько не видел. Сугробы мне по пояс доходили. А деревья какие в серебряном инее! Каждая веточка, будто произведение искусства. Кирэй да на! [ Красиво! ] Особенно мне нравилось бывать на улице вечером, когда под луной весь мир покрывался серебряным блеском, вокруг тишина, и лёгкие снежинки оседают с усыпанного звёздами неба. Я тогда всю эту красоту на видео заснял, чтобы потом маме показать. Сашка смеялся надо мной, он в зимнем пейзаже не видел ничего особенного.

— А в Японии разве не бывает снега?

— В Токио снег — редкость. А если поехать на север, на Хоккайдо, то там зимой снегопады могут идти почти ежедневно и там очень холодно, больше тридцати градусов мороза. Но я на севере страны ни разу не был. Вот приедешь ко мне на Новый Год, увидишь, какая у нас зима.

Ну что за настырный у меня товарищ?

— Я не приеду в Японию.

— Ты обещала.

— Я ничего не обещала, — уже твёрже повторила я. — Напротив, я сразу отказалась от поездки.

Соби молчал, но его взгляд открыто говорил о том, что парень остался при своём мнении. Я удручённо покачала головой.

— Ты такой же упёртый, как и та тётя Вася. Спорить бесполезно.

Моё замечание лишь развеселило Соби. Посмеявшись, парень выпил сакэ и закусил роллом. Потом взял ложку и принялся за рис.

— Может, рис с мясом подогреть? — предложила я, наблюдая за великим аппетитом друга.

— Можно, — согласился Соби. — Но мне лень. Подогреешь?

Молящие глаза голодного котёнка невинно захлопали длинными ресничками. Из меня вырвался тяжёлый вздох — ну как отказать такому милому созданию? Я взяла тарелку и прошла к микроволновке.

— Слуга из тебя отвратительный, — проворчала я.

Разогрев еду, я вернула тарелку на стол, поставив её перед моим голодным гостем.

— А ты разве не будешь есть? — поинтересовался Соби. — Если мы сегодня это не съедим, то завтра я всё выброшу.

— Зачем же еду выбрасывать? — возразила я, вернувшись на своё место.

— Так она уже не свежая. Особенно рыба. Я завтра лучше что-нибудь новое приготовлю.

— Завтра не готовь много. Только себе что-нибудь.

Соби отвлёкся от еды, направив на меня непонимающий взгляд.

— Почему только себе? А ты голодать будешь? — спросил парень.

— А разве я тебе не сказала? Я же завтра на праздник иду.

— Нет, не говорила. — Соби отложил ложку. — Какой праздник?

— У Карины, моей коллеги, День рождения. И она всех нас пригласила посидеть вечером в кафе.

— Сразу после работы? И до какого времени?

— Ну, замужние девчонки, наверно, посидят до девяти, а я, может, задержусь ещё часов до десяти-одиннадцати.

— Понятно, — удручённо покивал головой Соби, покачав своим забавным хвостиком. — Значит, завтра я весь день один буду?

— Ну, уж найдёшь себе какое-нибудь занятие. Не маленький уже.

Вздохнув, парень снова взял ложку и вернулся к трапезе.

— А ты его предупредила, что опять с подругой гуляешь? — после паузы вновь спросил Соби.

— Игоря? Нет... совсем забыла, — ахнула я. — Но сейчас уже звонить ему не буду.

— Ёши. Я ему завтра скажу, если он снова решит тебя проверить.

— Не смешно, — скривилась я. — Игорь, вообще-то, никогда не звонит два дня подряд. Так что эта гулянка вполне может пройти незамеченной для него.

— Что? — спросила я у Соби, наблюдавшего за мной с тяжёлым взором.

— Я бы сказал, но лучше промолчу.

— Да. Лучше промолчи, — согласилась я, прекрасно понимая, что именно он мне скажет.

Соби довольно скоро управился с рисом и мясом. Правда, без настроения. Отодвинув от себя пустую тарелку, он наполнил свою рюмку спиртным.

— Эта Карина твоя подруга? — продолжил парень беседу со мной.

— Можно и так сказать, — ответила я. — Мы с ней вместе ходим куда-нибудь в обеденный перерыв, сплетничаем, иногда немного гуляем по вечерам после работы, особенно летом.

— Понятно. Подруга вроде Анжелы?

— Вроде того. Но у Карины совсем другой характер. Она более рассудительна, серьёзнее относится к жизни, высоко ценит свою независимость. Уж её гордость не позволит объясняться в любви каждому симпатичному парню.

— Она не замужем?

— Нет. В нашем маленьком коллективе только я и Карина незамужние.

— А кто с тобой ещё работает?

Пока я рассказывала о моих коллегах, мы с Соби допили бутылку сакэ и доели роллы. Я не чувствовала себя ни сытой, ни пьяной. И, кажется, мой собеседник ощущал себя так же.

Тесто подоспело, и мы занялись пирогами. Соби напросился на должность ваятеля. Мне пришлось встать к сковороде. Парень работал быстро и ловко, будто лепить пирожки для него было привычным делом. Естественно, он всё делал с видом великого сосредоточения и молча. Я уже начала догадываться, что Соби не любил разговаривать во время работы.

И вот наконец пироги готовы — свежие, румяные, горячие. Я выложила их на большое блюдо, налила в чашки вкусный китайский чай, и мы с аппетитом принялись утолять наш разыгравшийся голод.

— Мм! Корэ-ва умай! [ Как вкусно! ] — похвалил Соби, употребив первый пирожок. — Сутэки да! [ Какая прелесть! ]

— Судя по твоей довольной мордашке, тебе понравилось, — улыбнувшись, высказала я догадку.

— А как такое чудо может не понравиться? — Парень с удовольствием вонзил зубы в следующий пирог.

— Вкуснее, чем у мамы Александра?

— Со дэс томо! Конечно да! Это же наши пироги, мы их сделали своими руками! Лично мне приготовленная мною еда всегда кажется вкуснее, чем в кафе или даже в ресторане.

— Ну, я не столь высокого мнения о моих кулинарных способностях.

— Зря. Надо быть уверенной в себе.

— А ты, значит, всегда уверен в себе?

— Стараюсь. Иначе как достигнуть желаемого?

— Но ведь у тебя тоже может что-нибудь подгореть, не получиться. Твои труды могут не понравиться другим людям.

— Могут, — согласился Соби и, облизав после пирога пальцы, приблизил ко мне своё лицо и тоном учителя пояснил. — Но чтобы этого не случалось, я любую работу стараюсь выполнять с особым усердием.

И так было строго его лицо в этот момент, что, как я не пыталась сдержать смех, у меня не получилось. От моего внезапного веселья взор Соби потускнел.

— Ты опять надо мной смеёшься? — упрекнул парень.

— Просто ты... такой чудной... — неуклюже оправдалась я.

— То чудной, то странный, то глупый...

Тяжко вздохнув, парень взял пирог и откусил от него почти половину.

— А я, между прочим, с тобой вполне серьёзен, — добавил он с набитым ртом.

Но я уже поймала смешинку, и хмуро сдвинутые брови парня, никак не сочетающиеся с выпуклой щекой и жующей челюстью, только развивали мой смех. Да ещё этот фонтанчик на голове... Видимо, поняв, что дальнейшая беседа с такой дурой бесполезна, Соби разочарованно махнул на меня рукой и обратил всё своё внимание на более достойную вещь, на пироги.

Съели мы пироги значительно быстрее, нежели их готовили. На блюде оставалось пять-шесть штук, когда я откинулась и со стоном произнесла:

— Всё, больше не могу.

— Я тоже наелся, — устало выдохнул Соби. — Вкусная еда — страшная вещь. От неё невозможно оторваться.

И всё-таки парень взял ещё пирожок, с тоской посмотрел на него и предупредил:

— Завтра я себе устрою разгрузочный день с большой физической нагрузкой.

Пирожок выслушал и покорно отправился в рот своего странного собеседника.

— Надо же, как ты следишь за фигурой, — заметила я.

— Я же танцор, мне нельзя толстеть, — пояснил Соби.

— Сидишь на диетах?

— Нет. Но за весом слежу. С детства слежу. У меня это даже в привычку вошло.

Парень дожевал пирог, запил чаем и с видом несчастного человека посмотрел на блюдо.

— Тебе не обязательно доедать их прямо сейчас, — сказала я.

— Я понимаю, — тяжко вздохнул Соби. — Но они такие вкусные.

Мне ничего не оставалось делать, как встать и переставить блюдо на кухонный стол, прочь от глаз едока-страдальца.

— Спасибо, Милена-тян, ты меня спасла, — высказал Соби. — Я бы сам на такое не решился. У нас чай ещё остался?

— Нет, — ответила я. — Осталось только то, что в твоей чашке. Заварить ещё?

— Нет, не надо. Спасибо.

Я вернулась за обеденный стол и заняла своё место напротив моего гостя.

— Хорошо, что мне завтра не на урок, — говорил он. — Иначе пришлось бы изображать танец неуклюжего толстого слона.

— Мне кажется, из тебя получился бы довольно милый слонёнок, — улыбнулась я.

— Милый? Ох! — Соби изобразил нахлынувшее смущение и даже прикрыл ладонями якобы покрасневшие щёки. — Ты назвала меня милым!

Я лишь усмехнулась — смотри-ка какой шутник!

— Я говорила о слонёнке, а не конкретно о тебе.

— Да? — парень сложил на столе ручки и издал короткий горестный вздох. — А я-то обрадовался... — Повторив вздох, Соби направил задумчивый взор на пейзаж за окном. — Милый слонёнок... А что? Неплохая концепция для зачёта по образному танцу.

— У вас и такие зачёты бывают?

Соби повернулся ко мне, возвращаясь в разговор.

— Балет — тот же театр. Там тоже нужно играть роли, — ответил он.

— А ты планируешь вернуться в школу?

— Со дэс томо. [ Конечно, да ] Я хочу закончить её и получить диплом.

"Раз он намерен окончить школу, значит, должен вернуться в Москву, — рассудила я. — А если вернётся, то мы, возможно, снова встретимся. А если встретимся, то и дружба наша, возможно, продолжится. Может, тогда не стóит так настойчиво сдерживать себя и всё-таки урвать кусочек от его нежности?"

— Какие-нибудь новые навыки ты приобрёл в этой школе? — продолжила я разговор.

— Конечно, — заверил Соби. — Это только кажется, что танцы везде одинаковы. Есть различия в технике, в хореографии... в преподавании... Я учился в японской школе, проходил стажировку в американской. Там основное внимание уделяется технике движений. Здесь же часто делается ударение на выражение эмоций, передачи чувств. Возможно, это зависит не от страны, а от учителя. Наш учитель мне очень нравится. Он требует от нас, чтобы в создании танца участвовало не только тело, но и душа, и разум. Словом, чтобы мы полностью растворялись в танце.

— Этот педагог молодой?

— Нет. Кажется, ему сорок пять... или даже больше... Но он танцует так, что оторвать взгляд невозможно. Его танец буквально всасывает. Даже дыхание замирает. Вот чего нам с парнями не хватало — мы не могли завладеть вниманием зрителя. Мы оттачивали движения, но в целом наши танцы оставались холодными. Когда я их просматриваю, то отчётливо это вижу. Если бы мы пели, то ещё как-то могли привлечь поклонников голосами, песнями, исполнением... Но мы хотели быть именно танцевальным коллективом, здесь добиться успеха сложнее. Я говорил друзьям об этом, и они со мной полностью согласны. Когда я окончу школу и вернусь, мы снова соберёмся и начнём всё сначала.

— А чем твои друзья сейчас занимаются?

— Да кто чем. Один даже строителем устроился. Тоширо, который тебе понравился, в кино снимается. Но ничего особенного, маленькие роли третьего-четвёртого плана или эпизоды. Все терпеливо ждут, когда снова смогут выйти на сцену. Нам ещё с менеджером не повезло. Очень жадным оказался, соглашался только на высокие гонорары. Но к молодому неизвестному коллективу доверия ещё мало было, и потому большие деньги нам отказывались платить. В результате мы упустили множество контрактов, с помощью которых могли бы показать себя людям, зрителям. Теперь мы сами займёмся своей карьерой.

"Какие огромные планы на будущее! Даже если через месяц он вернётся, то потом всё равно уедет навсегда. Навсегда. А я останусь здесь. И мне снова будет больно. Нет. Не надо к нему привыкать, и расслаблять себя не надо. Останемся просто знакомыми. Я должна перестать видеть в нём мужчину".

— А ты какие мечты хочешь воплотить в своей жизни? — неожиданно повернул Соби стрелку разговора на меня.

Я была застигнута врасплох таким поворотом.

— Мечты?.. Ну они... Они у меня не интересные. Очень примитивные и приземлённые...

— И всё-таки?

Мне не хотелось говорить на эту тему. Но что-то непонятное внутри меня подталкивало быть откровенной с этим человеком.

— Я хочу, чтобы моя сестрёнка была счастлива, — негромко призналась я. — Чтобы была более удачливой и чего-то добилась в жизни. Хочу, чтобы она получила хорошее образование. И не лишь бы где, а в престижном институте. А такое образование стоит не дёшево.

— И ты на это копишь деньги?

— Да. Пока жизнь позволяет, потихоньку откладываю.

— И поэтому ты с ним?

Я взглянула на Соби — парень был серьёзен и слушал меня очень внимательно. Я даже почувствовала себя на приёме у психолога. Мою жизнь он считал неправильной, а меня наверняка принимал за глупую женщину. И наверно, был прав.

— Игорь дал мне бесплатное жильё. Дал мне хорошую работу, — сделала я попытку хоть что-то объяснить. — Я сейчас за месяц зарабатываю столько, сколько моя мама в провинции зарабатывала за полгода. Часть денег отсылаю домой, часть откладываю. Себе оставляю лишь необходимый минимум. Конечно, Игорь поставил определённые условия, но мне их выполнять несложно.

— И какую сумму тебе нужно набрать?

— Хотя бы тысяч двадцать. Долларов.

— А если бы... у тебя вдруг появились эти деньги, ты бы ушла от него?

— Откуда бы они появились? — усмехнулась я.

— Да мало ли... Выиграешь в лотерею, найдёшь клад...

Я улыбнулась ещё шире — надо же, такую нелепость предположить. Но у Соби вид был вовсе не шуточным.

— Ушла бы? — повторил он.

И зачем ему это знать?

— Не знаю, — вздохнула я. — Вместе с Игорем я потеряю и работу.

— Можно найти другую.

— Такую же хорошую? Очень сложно.

— Но вполне возможно. Ты же не сможешь быть с ним всю жизнь.

— Не смогу. Но пока есть возможность, буду за него держаться.

Я не знаю, какие эмоции вызвал у Соби мой ответ. Лицо парня не выражало ничего. И в то же время оно могло выражать всё, что угодно, от презрения до сочувствия. Я уже видела у него такое выражение и раньше, и оно мне, честно говоря, не очень нравилось.

— А если ты встретишь хорошего парня, которого полюбишь? — продолжил Соби после короткой паузы. — Ты и тогда будешь держаться за него?

"Я уже встретила такого парня, только толка от этого никакого. И вообще, почему я терплю от него этот допрос?"

— На такую встречу у меня столько же шансов, сколько и на выигрыш в лотерею, — вслух сказала я, чувствуя, как потихоньку напрягаются мои нервы. — Да и хватит с меня романтики. Как у вас говорится? Нет иллюзий — нет и разочарований. Расчёт надёжнее. От него хоть польза есть.

— Не слишком ли рано ты остыла?

Ну всё, хватит. Во взгляде Соби появилось нечто, похожее на сожаление, отчего мне стало совсем мерзко на душе. Нервы напряглись ещё больше.

— Может, ты мне и нотацию прочтешь о праведной жизни? — огрызнулась я.

— Но ты же не станешь меня слушать.

— Конечно, не стану. И вообще, мне надоел этот разговор.

— Ёй [ хорошо ], — безропотно согласился Соби. — Тогда пойдём, займёмся японским языком.

Что? Опять уроки?

— Нет, Соби, я не хочу, — отказалась я от его предложения.

Парень посмотрел на меня добрым взглядом старшего брата и мягко улыбнулся. Мерзавец, он не сомневался, что всё будет по его.

— Давай лучше посмотрим продолжение того весёлого фильма, — попросила я.

— Ёй, — снова согласился Соби. — После занятий и посмотрим.

Вот ведь настырный!

— Ты говорил, что просматриваешь ваши выступления. Значит, они у тебя где-то хранятся?

— Да. В моём ноутбуке.

— А покажи их, пожалуйста. Мне интересно.

И Соби опять дал своё согласие.

— Ёй. После занятий обязательно покажу.

— Какой же ты вредный, — фыркнула я.

Но Соби только улыбнулся и согласно покивал головой.

9日

Рабочий день начался с того, что мы маленьким коллективом поздравили Карину с Днём рождения и, прочтя стихи с пожеланиями, вручили ей букет цветов, конвертик с небольшой суммой в качестве подарка и большую коробку конфет. Только вот Марии не было с нами. Её маленький сынок заболел, и ей пришлось взять больничный.

После торжественной части день потёк по обычному руслу. Для начала мы поделились событиями за прошедшие выходные. Павла снова поругалась, помирилась и поругалась со своим мужем. Анна тоскливо поведала, какое ужасное воскресение провела в гостях у свекрови. Карина прошлась по магазинам и купила себе новое платье, в котором и пришла сегодня. Я же просто сказала, что с подругой гуляла в парке. Оставив для обсуждения тему о магазинах, мы не спеша занялись работой.

Отчёты все сданы, месяц закрыт, основная нагрузка прошла. Наконец можно было позволить себе немного полениться. Если, конечно, у начальства не найдётся срочного задания. Я открыла программу, положила перед собой пару документов, чтобы создать рабочий вид, и... поставила на стол ноутбук. Общение с подругами, это, конечно, интересно, но подсматривать за моим необычным квартирантом любопытству больше нравилось. Тем более что сегодня он для себя запланировал занятия танцами.

Накануне Соби мне показал несколько выступлений своей группы. Может, конечно, в них и были какие-то недочёты, но я, как зритель их совсем не заметила, и потому искренне похвалила работу талантливых парней. К Соби, естественно, я присматривалась внимательнее, чем к остальным танцорам, и находила его исполнение безупречным.

И теперь я предвкушала снова вживую увидеть его работу, его занятия. Я уже один раз наблюдала их, и это мне так понравилось, что не хотелось упускать новой возможности.

Я включила ноутбук, отвернула от всех экран и настроила камеру. Каково же было моё разочарование, когда мне открылся вид пустой комнаты. Совсем пустой. Я воткнула в ухо наушник. Мало того, что пусто, так ещё и тихо. Может, Соби ушёл в магазин? Но он сам признал утром, что сегодня в этом нет необходимости. Я расстроенно вздохнула. Но выключать камеру не стала. Рано или поздно Соби обязательно появится перед объективом.

Парень действительно появился довольно скоро. Он вышел из спальни, одетый в чёрное балетное трико. Одеяние плотно облегало крепкую красивую фигуру мужчины, оставив обнажёнными только руки. Мои глаза немедленно принялись бесстыдно рассматривать все неровности этой фигуры, ловить пластику движений, бередя тем самым забеспокоившийся разум.

"Нет, — одёрнула я себя. — Нужно прекращать видеть в нём мужчину. Передо мной просто танцор. Обыкновенный танцор. Обыкновенный... но такой привлекательный".

Соби принёс с собой два музыкальных диска, подошёл к магнитоле и вставил в неё один их них. После зачем-то взял стул и поставил его к стене, к той стене, на которой располагалась камера. Эти непонятные действия заставили меня отвлечься от любования парнем и направили луч любопытства на иной предмет. Поставив стул, Соби ушёл в сторону кухни. Отсутствовал долго, больше минуты точно. И наконец вернулся. Длинные волосы его были прибраны в два хвостика, как и в прошлый раз. Но это я заметила позже. А сейчас я с недоумением наблюдала, как парень по-хозяйски принёс из ванной моё красивое большое зеркало и теперь устанавливал его на стул у стены. Так вот во что он смотрелся во время своих занятий. А мне ничего не сказал, даже разрешения не спрашивал. Негодяй. Ладно, пусть пользуется. А если разобьёт, заставлю купить новое.

Но вот все приготовления закончены. Соби прошёл к магнитоле, и в этот момент... И как раз в этот момент в наш кабинет влетела Нинка!

— Кариночка, дорогая моя! С Днём рождения! — с ходу выпалила она и поспешила к имениннице.

Нина работала в соседнем кабинете. Большой подругой Карины она не считалась, но зато имела славу излишне любопытной женщины, которой всегда до всего было дело. С тяжёлым вздохом я закрыла ноутбук. При Нинке лучше ничего не смотреть, она обязательно пристанет с вопросами и будет бесцеремонно заглядывать в экран. Как хорошо, что я не работала с ней в одном кабинете, иначе мой таинственный гость уже давно стал бы достоянием всего банковского коллектива.

Всучив Карине шоколадку и какую-то блестящую коробочку, Нина долго распиналась в поздравлениях, потом так же долго восхваляла новый наряд именинницы и выспрашивала, где она такой достала и за какую сумму. Когда её любопытство было удовлетворено, женщина поведала нам, какое оригинальное платье пошила себе её сестра, а главное как быстро и как дёшево. В общем, ушла от нас Нина где-то минут через сорок. А потом мы ещё обсудили Нинин подарок, которым оказалось масло для волос.

Когда я открыла ноутбук, Соби уже закончил разминку. Отошёл от стеллажа, который заменял ему станок, и вновь направился к магнитоле. Прежний музыкальный диск им был заменён на другой. Я потянулась к наушникам. Конечно, жаль, что я пропустила разминку, но сейчас должно быть более интересное зрелище — танец.

— Доброе утро, девочки!

В кабинет вошла Галина Ивановна. Эта женщина считалась кем-то вроде крёстной матери Карины, так как это она привела девушку в банк и замолвила за неё слово перед начальством. Галина Ивановна не была столь любопытна, как Нинка, но почему-то для своей поздравительной речи, она остановилась именно у моего стола, а посему внимание всего коллектива было обращено в мою сторону. С тоской в груди мне пришлось снова закрыть ноутбук.

Карина вышла к Галине Ивановне, поблагодарила её за добрые пожелания, обнялась с ней и приняла в качестве презента коробку дорогих конфет. На этом всё могло и закончиться, но Павле зачем-то надо было спросить о дочери Галины Ивановны, которая недавно вышла замуж. А о своей любимой доченьке, женщина могла говорить часами. В общем, возле моего стола Галина Ивановна простояла не менее получаса. А после мы ещё обсудили её рассказ об удачно сыгранной свадьбе.

Когда Карина села на место, а Павла принялась вспоминать свою свадьбу, я сделала очередную попытку подсмотреть за моим квартирантом.

Соби уже переоделся в спортивные брюки и футболку. Но занятия его ещё не закончились. Он танцевал, повернувшись лицом к зеркалу, а значит, и ко мне. Я не слышала музыки, но судя по его достаточно резким движениям, она должна быть ритмичной. Не отрывая глаз от танцора, я вновь потянулась к наушникам.

— Здравствуйте, девушки!

Я вздрогнула, услыхав басовитый голос нашего начальника. Видимо, это был не мой день. Я вздохнула так тяжело, что казалось, мой вздох смогли услышать все. Одно утешало, мужчина, да ещё и начальник не станет долго болтать.

И действительно, Всеволод Петрович с улыбкой высказал несколько приятных слов имениннице, вручил очередную коробочку конфет и покинул наш кабинет. И едва закрылась за ним дверь, меня подозвала Анна. Пришлось подойти к ней.

— Я не пойму, откуда такие значительные суммы в расходах, — сказала она, указав на цифры в выведенном на экран списке. — Их ты заносила.

Я непонимающе уставилась в экран монитора.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Когда это я успела их занести, да ещё по твоей статье?

— Сейчас посмотрю... Вот, седьмого числа, фамилия твоя стоит...

Да, не отвертишься, это я дел наворотила.

— Сейчас посмотрю, что это за суммы.

Я вернулась на своё место. День, действительно, был не мой. Я положила перед собой папку с документами за сентябрь, и стала искать нужный мне список. Вот он. Какая Аня молодец, что вовремя заметила мою ошибку. И где были мои мозги седьмого числа?

Седьмое сентября, прошлый вторник. Что ж тут удивительного? В этот день все мои мысли были только о несчастном Соби, который узнал от брата неприятные новости, который никак не мог связаться со своим другом Александром. Разве могла я сосредоточиться на работе, когда так переживала за моего нового друга и думала лишь о том, как ему можно помочь?

Я принялась исправлять ошибку. Это надо было сделать срочно. Теперь уже не до Соби. Да и в кабинете нашем сегодня настоящий день открытых дверей. Вот и ещё две девчонки зашли, чтобы поздравить Карину. Я открыла ноутбук, но лишь для того, чтобы отключить камеру. Соби был занят танцами, пластика его движений притягивала внимание. Однако трудовые обязанности призывали отвлечься от этого зрелища, и я с тяжёлым сердцем была вынуждена этому призыву подчиниться.

Я аккуратно исправила свою ошибку, Анна за мной проверила. В кабинет по-прежнему периодически заглядывали работницы различных отделов, чтобы лично поздравить Карину. Я больше и не пыталась возобновить наблюдение за Соби, а занялась текущей работой. В обеденный перерыв мы маленькой компанией сели попить чаю с кучей разнообразных конфет. И так как конфет оказалось довольно много, то и чаепитие наше растянулось аж на три часа.

Наевшись шоколада, мы разошлись по своим местам. Работа ещё имелась, но уже появилась лень, и напомнило о себе неудовлетворённое любопытство. Суета с бесконечными поздравлениями вроде бы стихла. Недолго думая, я открыла ноутбук, включила камеру и воткнула в ухо наушник. И вновь я убедилась, что день нынче был для меня невезучим.

Видимо, только что закончив занятия, Соби устало плюхнулся на диван. Дыхание его отяжелело, на футболке темнели пятна пота — танцор отработал со всей самоотдачей. По комнате негромко и неспешно текла песня на японском языке. Немного отдышавшись, Соби задрал подол футболки и утёр им своё влажное лицо. Молодец, сдержал обещание, истребил все полученные накануне лишние калории.

Парень откинулся на спинку дивана, обвёл взглядом комнату, остановил его на телефоне. Подумал, пододвинулся поближе к журнальному столику и снял трубку с аппарата. Решил мне позвонить. (Конечно, мне, кому ж ещё?) Вот он набрал пять, семь... Но нет, передумал, и телефонная трубка вернулась на рычаг. "Соби, ну зачем ты так поступаешь? Мне же приятно слушать твой голос. Я же... я же соскучилась по тебе". Но парень, конечно же, этого не знал. Он вздохнул, ещё раз нерешительно покосился на телефон. И с чего это вдруг на него стеснение накатило?

Я не выдержала. Сняла трубку с телефона и набрала свой домашний номер. Услыхав звонок, Соби удивлённо приподнял брови и улыбнулся. Неужели он понял, что это именно я звоню? Звонок подал голос ещё раз, потом ещё, а странный парень сидел на диване и, сохраняя улыбку, задумчиво смотрел на телефон. Да что с ним такое? Приступ робости? Или решил заставить меня волноваться?

После пятого звонка Соби наконец соизволил снять трубку.

— Алло, — осторожно произнёс он в микрофон.

— Привет, — негромко заговорила я. — Почему ты так долго трубку не берёшь?

— А... Извини. У меня музыка громко играла... Я не слышал звонка, — оправдался Соби.

— Музыка? Занимаешься танцами? — поинтересовалась я, будто бы ничего не зная.

— Да. Как запланировал, так день и провожу. Но я уже закончил занятия.

— Это я тебе помешала?

— Нет-нет. Я с десяти часов танцую. Хватит уже. А ты по делу звонишь?

— Я? Да нет... Просто узнать, как у тебя дела.

По лицу Соби расплылась довольная улыбка Чеширского кота.

— Значит, соскучилась?

От его догадки мои колючки немедленно встрепенулись.

— Да когда б мне успеть это сделать? — хмыкнула я. — Я звоню... Я решила проверить, отвечаешь ты на звонки в моё отсутствие или нет?

Но улыбка Соби интонацию не изменила. Этот упрямец остался при своём мнении.

— Мне приятно, что ты думаешь обо мне, — мягко произнёс он.

Тепло его голоса тёплой негой разлилось по моему организму. Какая же я слабая женщина.

— Вы поздравили именинницу? — сменил Соби тему.

— Конечно. Как пришли, сразу же поздравили, — охотно приняла я новый поворот разговора. — Сегодня все Карину поздравляют, приходят к ней, кто со словами, кто с подарком.

— А вы случайно не передумали идти в кафе после работы?

— Нет, не передумали. А что?

— Ты сегодня такая красивая. С тобой там обязательно кто-нибудь захочет познакомиться.

Ну, вообще-то да, в этот день я выглядела очень даже хорошо. У меня наконец-то появился повод надеть новую недавно приобретённую модную кофточку цвета бронзы с оригинальным покроем рукавов и с застёжкой на двадцати трёх пуговичках. Эта вещичка выгодно подчёркивала мою почти идеальную талию, а чёрная не слишком длинная юбка не скрывала мои стройные ножки, украшенные стильными туфельками на высоком каблуке-шпильке.

— А разве это плохо? — улыбнулась я.

— Для тебя хорошо. А вот для меня плохо. — Соби склонил голову и издал тяжкий вздох. — А вдруг тебе будет так весело, что ты вернёшься за полночь? А то и вообще под утро. Тогда мне придётся провести в одиночестве не только день, но и ночь.

— А-а! Так ты о себе переживаешь! — усмехнулась я в ответ на его пояснение.

— Да, я эгоист, — честно признался Соби, но тут же спохватился. — Не обижайся, Милена-тян.

— Да я и не обижаюсь.

— Я пошутил. На самом деле я тебе искренне желаю хорошо отдохнуть и повеселиться. Ты и так редко из дома выходишь. Только... если ты вдруг действительно задержишься, то обязательно позвони мне. Я ведь буду тебя ждать, волноваться...

Ну зачем Соби был таким милым? Мне вдруг страстно захотелось никуда не ходить, а провести уютный вечер дома рядом с этим человеком.

— Хорошо, я позвоню, — пообещала я. — А ты чем займёшься?

— Придумаю что-нибудь, — парень пожал плечами. — Но сначала приму душ. А то я... Занятия у меня сегодня были очень интенсивными.

И Соби брезгливо осмотрел свою потную футболку.

— Ну это понятно. Ладно, тогда не буду тебе мешать. До вечера.

— До вечера.

Я первая положила трубку. Соби не спеша сделал то же самое. На его лице вновь появилась улыбка. Видно, парню действительно было приятно, что я ему позвонила. А может, он просто посмеивается надо мной? Над своей очередной жертвой?

Кафе "Ланселот" — заведение среднего масштаба с небольшим танц-полом, с отдельным залом для курящих. Отделан он был в стиле эпохи рыцарей, на стенах, обшитых деревянными панелями, висели разнообразные гербы со львами и единорогами, неяркие бра, имитирующие факелы, у входа красовались доспехи рыцарей в полном комплекте. Мы с Кариной бывали в "Ланселоте" пару раз, и нам здесь понравилось. Готовили вкусно, музыка приятная, обстановка уютная.

Мы заняли столик, заказали еду, вино. Посетителей пока ещё было мало, но ближе к восьми часам в кафе уже не осталось свободных мест. Мы выпили, закусили, немного потанцевали. Знакомиться с нами мужчины не пытались, но нам и без них было не скучно.

Первой нашу маленькую компанию покинула Анна. Она обещала мужу не задерживаться. Около девяти часов ушла и Павла. Мы с Кариной остались одни.

— Ты тоже домой собираешься? — спросила меня Карина.

— Нет, конечно! — заверила я подругу. — Я же свободный человек, могу гулять хоть всю ночь.

— А твой таинственный друг тебя ждать не будет?

— Я его предупредила.

— Может быть, сейчас, когда никто нас не слышит, расскажешь мне о нём?

Рассказать о Соби? Я невольно опустила глаза, чувствуя, как меня обволакивают смущение и нерешительность. А хитрая Карина, подхватив моё неловкое состояние, тут же начала атаку.

— Вы давно с ним знакомы?

— Неделю, — неохотно выдавила я ответ.

— Молодой?

— Двадцать пять лет.

— Он Москвич?

— Нет.

— Как его зовут?

— Соби.

— Необычное имя. Он не русский?

— Он японец.

— Ничего себе!

Интерес Карины вспыхнул ещё ярче, девушка даже села поудобнее и предупредила:

— Ну, теперь я от тебя точно не отстану. Где вы познакомились?

Желания рассказывать о моём друге во мне так и не появилось. Напротив, очень хотелось поскорее закрыть эту тему. Но на поставленный вопрос я всё-таки ответила.

— На парковке торгового центра. Слушай, давай закажем ещё вина.

Однако Карина на мою уловку не попалась. Проигнорировав моё предложение, она без зазрения совести продолжила допрос.

— Того центра, где ты зеркало купила?

— Да.

— Он помог тебе донести его до машины? Или сразу до дома?

Я промолчала. Чем дальше будет идти разговор, тем интимнее начнутся вопросы.

— Конечно, до дома, — ответила сама себе Карина. — И ты его сразу оставила на ночь? Он так хорош? Я же слышала, как он утром спрашивал у тебя про утюг. А массаж? Значит, он у тебя ещё раз на ночь оставался? Да ты, оказывается, не так проста, как кажется.

Мои нервы сдали.

— Всё не так, Карина. Между мной и Соби ничего нет.

— А зачем же он к тебе приходит?

— Он не приходит. Он живёт у меня.

— Живёт?! — изумлённо воскликнула Карина. — Ты познакомилась с мужчиной и сразу пригласила его к себе жить?

— Просто с ним приключилась беда. У Соби украли документы, и ему негде жить. Вот я его и приютила на пару недель.

Карина молча уставилась на меня, переваривая полученную информацию.

— И что?.. Он просто подошёл к тебе, пожаловался и попросил предоставить ему убежище? — вновь заговорила подруга.

— Можно сказать и так, — неопределённо проговорила я, не желая вдаваться в подробности.

— И ты ему поверила?

— Сначала не очень. Но сегодня я уже могу с уверенностью сказать, что Соби меня не обманывает.

Но Карину мой ответ, кажется, только разочаровал.

— Либо ты слишком наивная, либо что-то не договариваешь, — сделала она вывод.

— Не договариваю, — честно признала я.

— Почему? Не доверяешь?

— Не в том дело. Просто... Соби... Его история такая невероятная...

— Боишься, что я в неё не поверю?

Да, именно этого я и боялась. Карина была рассудительной и практичной. Она знала, что мир жесток, и все в нём выживают, как могут. У меня вдруг появился страх, что Карина сможет убедить меня в том, что Соби всё-таки мошенник, и все мои доказательства его невиновности рухнут.

— Карина... Давай, когда всё закончится, я тебе обязательно обо всём расскажу. Обещаю.

Подруга внимательно на меня посмотрела, оценила мой неуверенный вид, мою просьбу и, так и быть, согласилась.

— Ладно, подожду. Но только обязательно! И со всеми подробностями.

— Конечно. Я же пообещала, — заверила я.

— А как же Игорь? — продолжилась интимная часть допроса.

— Во вторник его не было. А в пятницу Соби ходил в кино. — Отмахнулась я. — Давай ещё вина закажем.

— Давай. Соби симпатичный?

— Вполне. Высокий, стройный... модная стрижка, тёмно-карие раскосые глаза.

— Такие, как у меня? — лукаво улыбнулась татарка Карина.

— Немного поуже.

— И ты с ним даже ни разу не целовалась?

— Нет. — От подобных вопросов мне вновь стало неловко.

— Но он тебе нравится. Иначе бы ты с ним так не ворковала по телефону.

— Заказывай вино, Карина, а я сейчас приду.

Пора прекращать этот разговор. Я встала из-за стола и, прихватив с собой ридикюль, ушла в дамскую комнату. После, оттуда я вышла в коридор кафе, достала из сумочки свой сотовый и набрала номер моего домашнего телефона. Соби снял трубку после первого же звонка.

— Алло?

— Это я, Милена, — отозвалась я. — Ну, как ты? Чем занимаешься?

— Да ничем особенным, — лениво поведал парень. — Посмотрел американский триллер. Вроде, интересный. Сейчас какой-то боевик идёт...

— Ты ужинал?

— Конечно. Миску творога и два яблока.

— У тебя и вправду разгрузочный день.

— А как ваш праздник? У вас весело?

— Да, весело.

— Ты ни с кем не познакомилась?

— Нет ещё.

— Значит, у меня есть надежда, что ты не станешь задерживаться? — Голос Соби взбодрился.

Я улыбнулась:

— Ох, Соби, ну какой же ты...

— Чудной, я знаю. Без тебя очень тоскливо, Милена.

"Милый Соби. А мне-то как тоскливо без тебя. Едва вспомню твоё лицо, как сердце сжимается. Увидеть тебя хочется, заглянуть в твои раскосые глаза. Так скучаю, будто разлука длится не несколько часов, а несколько месяцев. Неправильно это, я знаю. Изо всех сил пытаюсь сдержать стремительный рост чувств к тебе. Но ничего не получается. Какая же хилая оборона у моей крепости".

— Я постараюсь к одиннадцати вернуться, — пообещала я.

— Не надо, не торопись. Отдохни хорошо, — ответил Соби. — Я подожду. Вы, наверно, вино пьёте?

— Да, пьём. Но немного.

— А как же ты за руль сядешь?

— Такси вызову. А автомобиль я оставила на стоянке у банка.

— Да, лучше на такси доехать, — согласился Соби. — И мне будет спокойнее. Возвращайся в компанию, Милена-тян, нехорошо, когда тебя ждут. Обо мне не волнуйся. Я тебя буду ждать.

Я вернулась за столик к Карине.

— Как ты долго, — заметила подруга. — Соби звонила?

Всё-таки она очень хороший психолог.

— Он сейчас один дома сидит? — снова спросила она.

— Один. — Я взяла новую бутылку красного вина и наполнила наши с Кариной бокалы. — Он каждый день проводит в одиночестве, пока я на работе нахожусь.

— И не боишься чужого человека оставлять одного в своём доме?

— Зато он мне ужин готовит и содержит мой дом в чистоте.

Я отпила пару глотков вина. И зачем она продолжает говорить о Соби? Понятно, что ей интересно, да только мне без него всё грустнее и тоскливее.

— Смотри-ка! Значит, польза от него есть. Он хорошо говорит по-русски?

— Отлично. Бегло и грамотно.

— Ну а вообще характер у него хороший?

Я опустила задумчивый взор в тёмные глубины моего бокала. Так хочется увидеть Соби! Так хочется быть рядом с ним! Сейчас брошу всё и уеду домой.

— Трудно сказать в двух словах, — тяжко вздохнула я. — В целом он добрый, хороший парень.

— Симпатичный, добрый, ужин готовит... Прямо романтический герой из любовного романа.

— Скорее парень с причудами из японской дорамы.

— Понятно... — протянула Карина. — Ладно. Пойду и я прогуляюсь.

Карина вышла из-за столика и ушла. А я так и сидела с бокалом в руке, рассматривая тусклую рябь на поверхности тёмно-вишнёвого напитка. Сидела и тосковала. Мой разум уже попал под влияние алкоголя, и начал постепенно вытаскивать на яркий свет мои чувства и именно те, которые я столь старательно пыталась удержать в тени.

Сколько отсутствовала Карина, не знаю. Я не следила за временем, с головой уйдя в свою тоску. Но после возвращения подруга, как ни странно, не возобновила разговор о Соби. Она подозвала официанта и, тихо переговорив с ним, заказала ещё пару блюд.

— Хватит сидеть с такой кислой миной, — упрекнула меня подруга. — Будто на поминки пришла, а не на праздник. Сейчас ещё выпьем и пойдём танцевать. Смотри, вон тот парень давно на тебя косится.

Я взглянула туда, куда Карина потихоньку мне указала. Русый широкоплечий парень отвлёкся от своей шумной компании и подмигнул мне.

— Он мне не нравится, — буркнула я.

— Да вроде ничего. Главное, чтоб весёлый был и не жадный. Или ты опять собираешься хранить верность Игорю? А может, теперь твоя верность принадлежит Соби?

Соби. Вот с ним интересно. Он не только странный, но и непредсказуемый. Никогда не знаешь, чего от него ожидать. Это больше всего и интриговало.

— Он мне не нравится, — упрямо повторила я.

— Ладно. Тогда давай так. Кто из мужчин первым сядет за наш столик, с тем мы и проведём вечер.

Я недоумённо взглянула на подругу.

— А вдруг им окажется старый толстый грубый извращенец?

— Да здесь, вроде, таких не замечается, — оглядела зал Карина.

— Но он может зайти через пять минут, — доказывала я. — Или выйдет из соседнего зала.

Подруга внимательно посмотрела на меня, немного подумала.

— Ты права, — сказала она. — Хорошо. Давай сделаем некоторое ограничение. Мужчина, который подсядет к нам, должен быть не старше... не старше, скажем, сорока лет.

— Тридцати пяти, хотя бы, — поправила я.

— Не старше тридцати пяти.

— И чтоб у него не было ни бороды, ни усов.

— Ну, на усы-то согласиться можно.

Наша игра продолжалась долго. Мы с Кариной всё больше и больше устанавливали различные планки и лимиты для образа того кавалера, которого хотели бы видеть за нашим столиком. К вопросу мы подошли со всей ответственностью, учли каждую мелочь, рассмотрели все параметры. На тот момент, когда наши бокалы опустели, у нас уже был готов окончательный вариант условия: "Кто первым из принцев нашей мечты сядет за наш столик, с тем мы и проведём весь вечер. А может, и ночь. Как пойдёт".

— Думаешь, это реально? — вышла из игры Карина.

— Нет, конечно, — вздохнула я. — Но зато мы не потратим такой хороший вечер на кого попало. А почему официант не приносит то, что ты ему заказала?

— Наверно, ещё не готово, — пожала плечами Карина. — А ты хочешь есть?

— Не очень. Просто... как-то мы сидим и только пьём...

— Почему только пьём? Вот салат, ветчина... Смори-ка, а тот парень всё косится на тебя.

— Я ему искренне желаю сломать глаза, — брезгливо скривившись, ответила я, даже не взглянув в сторону неинтересного для меня субъекта.

— Может, пойдём танцевать?

— Хорошее предложение. Только боюсь, во время танца этот тип обязательно подойдёт ко мне.

— Ну и что? Откажешь ему категорично, он и не будет больше подходить.

— Это вариант, — согласилась я. — Ладно, пошли танцевать.

— Простите. К вам можно присесть? — раздался за моей спиной вежливый мужской голос.

Карина направила взгляд куда-то поверх моей головы, и в её распахнутых глазах вспыхнул огромный интерес. Я тоже немедленно обернулась. И замерла от удивления и... неожиданности.

— Соби? — выдохнула я.

Парень улыбнулся.

— Добрый вечер, девушки, — поздоровался он и, обратившись к Карине, протянул ей руку. — Очень рад познакомиться, Карина-сан.

— И я рада, Соби.

С очаровательной улыбкой Карина тоже протянула руку, но вместо того, чтобы пожать её, Соби нагнулся и оставил на руке девушки лёгкий поцелуй. Сердцеед. Увидел новую добычу и тут же направил на неё всю мощь обаяния. Мне было неприятно смотреть на это.

— Ты как здесь оказался? — строго спросила я.

Соби сел за стол напротив именинницы и повернулся ко мне.

— На такси приехал, — ответил он, невинно хлопая ресничками.

— Это понятно. Но почему ты здесь?

— Меня Карина пригласила.

— Карина? — Я выразительным взглядом потребовала от подруги объяснений.

— Извини. Я не сказала тебе... — проговорила подруга. — Я подумала, ну что парень один дома сидит? Ты скучаешь здесь, он скучает там... Вот я и позвонила ему.

— Но Соби?.. — вновь повернулась я к парню.

— От таких приглашений нельзя отказываться, — сказал он. — Приглашение на праздник — это честь.

— Я не про это...

— Ты не рада меня видеть? — прервал Соби, вопросительно изогнув бровь.

Я замолчала. Глупый. Конечно же, я рада была его видеть. Но ведь он скрывался от преследователей, а тут вдруг решился прийти в людное место. И так он рисковал, уступив своему капризу и выйдя на прогулку в парк. Видно, Соби уже успокоился, уже почувствовал себя свободным. Ладно, пусть поступает, как хочет. В конце концов, это его жизнь. Я обиженно опустила глаза. Больше ни слова ему не скажу. Пусть развлекает Карину, она вон уже кокетничать начала.

К нам подошёл официант. Принёс три порции горячего шашлыка с картофельным гарниром, ещё одну бутылку вина и какой-то новый салат. Вот о чём Карина шепталась с официантом, она ждала Соби и заранее договорилась, чтобы новые блюда принесли именно к его приходу.

Я покосилась на Карину — она с нескрываемым интересом разглядывала нового знакомого, мило улыбалась, кокетливо склонив голову. Я покосилась на Соби. Он выглядел великолепно. Модный блейзер тёмно-синего цвета, чёрные джинсы с кожаной отделкой; чёлка уложена на бок, на лоб игриво ниспадало лишь несколько редких прядей. На среднем пальце красовалось рифлёное серебряное кольцо, я была уверена, что и уши парня украшали серьги-гвоздики. Сразу видно, пришёл на праздник к молодой девушке.

Соби взял бутылку и разлил вино по бокалам. Кажется, я его уже мало интересовала. Всё его внимание, всё обаяние было обращено лишь на героиню праздника. Она ему понравилась, это точно. Смуглая брюнетка с азиатскими чертами лица — красота для него близкая и понятная, можно сказать, родная. Моё сердце сжалось, и в горле появился горький привкус.

Разлив вино, Соби приподнял свой бокал. Мы последовали его примеру.

— Сегодня для тебя важный день, Карина, — начал речь Соби. — День, когда ты стала неотъемлемой частичкой огромного Мира. Я желаю, чтобы этот Мир не был к тебе жесток, и чтоб Судьба относилась к тебе благосклонно.

— Спасибо, Соби.

Карина буквально растаяла не то от необычного поздравления, не то от ласкающего тембра мужского голоса. А я почувствовала себя лишней.

Мы дружно выпили за пожелания и опустили бокалы на стол. После окончания официальной части Соби немного раскрепостился. Он достал из кармана брюк маленькую картонную коробочку.

— Твоё приглашение на праздник поступило несколько неожиданно, — проговорил Соби. — Поэтому и подарок у меня довольно скромный...

— Подарок? Ох, это было вовсе не обязательно... — смутилась Карина.

— Какой же праздник без подарков? Вот прими, пожалуйста, скромный, но от души.

И Соби протянул коробочку имениннице. Карина взяла её и открыла. Я тоже вытянула шею, чтобы посмотреть. В коробочке лежала маленькая блестящая круглая вещичка. Карина подхватила пальчиками и вытащила серебряного цвета цепочку с круглым резным кулончиком.

— Ой, какая прелесть! — восхитилась Карина. — Это какой-то иероглиф? Японский?

— Да. Этот иероглиф означает "Счастье".

— Как оригинально. А как по-японски звучит это слово?

— Шиавасэ.

— Шиавасэ. Здорово! Теперь счастье будет всегда при мне. Спасибо, Соби.

Карина сняла с шеи своё украшение и надела подарок.

— Милена, смотри! Красиво?

Кулончик, может, и был скромным, но смотрелся очень симпатично. Во мне зашевелилась обида. Соби уже неделю пользуется моим гостеприимством, но не сделал мне ни одного подарочка, даже самого крохотного. А тут такая оригинальная вещица. Даже завидно стало.

— Нормально, — бесцветно буркнула я.

— Тебе не нравится?

— Нравится, — ответила я тем же тоном.

— Соби, по-моему, Милена тебя ревнует, — повернулась Карина к парню.

— Правда? — довольно улыбнулся мерзавец. — Так это же хорошо.

Карина попала в самую точку. Я и сама ещё не до конца понимала, что со мной происходит, а она вот так сходу дала правильную оценку моим чувствам. Я ревновала. Сердце ныло, наблюдая, как Соби кокетничает с Кариной, как мил с ней, как дарит ей подарок. К Анжеле ревности я не испытывала. Анжела ему не нравилась, она его обидела. Но ясный взор чёрных раскосых глаз явно прельщал парня. И если с Анжелой Соби был просто вежлив, то Карину он откровенно пытался обольстить.

Я гордо вздёрнула подбородок и распушила свои колючки. Пусть никто не знает о моих истинных переживаниях.

— Ты говоришь ерунду, Карина, — сдержанно высказала я. — Чтобы ревновать, нужно влюбиться, а для меня Соби не более чем друг.

С холодным равнодушием я взяла в руки нож, вилку и приступила к трапезе.

— Кажется, я неудачно пошутила, — закусила губу Карина.

— Очень неудачно, — подтвердила я.

Я мельком взглянула на Соби. Лицо парня было повёрнуто ко мне и, как это уже не раз было, ничего не выражало. Но мне всё равно, пусть обижается, пусть думает, что хочет. В моём поведении он сам виноват. Карина последовала моему примеру и тоже принялась за еду. Соби ничего не оставалось, как сделать то же самое.

— Довольно уютное местечко, — завязал Соби пустой разговор. — Вы часто здесь бываете?

— Нет, не часто, — ответила ему Карина. — Сколько раз мы здесь были, Милена? Два? Три?

— Два раза, — отозвалась я. — Сегодня получается третий.

— Здесь очень вкусный шашлык готовят, — продолжала Карина. — А ещё здесь подают настоящее немецкое и чешское пиво.

— О! Это тоже вкусно, — улыбнулся Соби. — Надо будет прийти сюда специально пиво попить. Милена, ты любишь пиво?

— Хочешь угостить? — Мои колючки были настороже.

Соби окинул меня насмешливым взглядом.

— Почему бы и не угостить такую хорошую милую девочку?

— Хм! Ладно, я подумаю, стóит ли мне принимать твою компанию.

— Осторожно, Соби, Милена кусается, — предупредила ехидная Карина.

— Ничего, я выносливый.

Наша трапеза продолжалась.

— Соби, а чем ты занимаешься по жизни? — задала вопрос Карина.

— Я профессиональный танцор, — ответил парень.

— Правда? Знаменитый?

— Пока нет. Но стремлюсь однажды заслужить этот статус.

— И что танцуешь, классический балет?

— Могу станцевать всё, но работаю на эстраде.

— Как интересно! Соби, раз уж вы с Миленой только друзья, может, я могу пригласить тебя потанцевать со мной?

— Конечно, можешь, — оживился парень. — Я с удовольствием принимаю твоё приглашение. Пойдём танцевать.

Моё мнение никого не интересовало. Я обиженно глядела вслед уходившей на танц-пол весёлой парочке. Сначала я была рада видеть Соби, так как по-настоящему соскучилась по нему. Но теперь, наблюдая, как он любезен с Кариной, слыша язвительные замечания подруги, чувствуя горький привкус ревности, я уже жалела о его приходе. Лучше бы он оставался дома.

Бабник. Я допила вино и налила себе новую порцию. Вот напьюсь сейчас, и тогда ему придётся нести меня домой на руках.

— Привет.

Я подняла глаза. На место Соби сел тот парень, который полвечера косился на меня.

— Вижу, ты скучаешь в обществе татар, — говорил он. — Пойдём тоже потанцуем.

Парень не был ещё слишком пьян, но и трезвым назвать его уже тоже трудно. Вблизи парень мне нравился ещё меньше, особенно неприятны были его глаза светло-серого оттенка. А его замечание относительно национальности моих друзей вообще вызвало во мне неприязнь.

— Ты уверен, что сможешь меня развеселить?

— Конечно. Вообще, переходи в нашу компанию. У нас весело. Сейчас посидим здесь ещё немного и поедем в ночной клуб отрываться. Пойдём к нам.

Я посмотрела в сторону танц-пола — Соби заметил, что я не одна за столиком. Интересно, что он при этом чувствует? Если я ему действительно нравлюсь, то ему должно быть неприятно видеть меня с другим парнем.

— Вообще-то, я на празднике, — пояснила я, надев на лицо слабую улыбку, но лишь для того, чтобы заставить Соби понервничать. — У моей подруги День рождения.

— Ты дружишь с татаркой? — брезгливо скривил рот неприятный тип.

— А почему нет? Она хороший человек.

На это парень лишь криво усмехнулся.

— Ты с ней уже давно сидишь, хватит, — сказал он. — Пойдем со мной. Если не хочешь в мою компанию, то давай вдвоём поедем куда-нибудь. Ты мне очень понравилась, я тебя не обижу.

Я снова покосилась на танцующих. Парочка закончила один танец и начала другой. А я-то наивная рассчитывала, что Соби вернётся, прибежит спасать меня от незваных кавалеров. Но он продолжал танцевать с Кариной, хотя и поглядывал в мою сторону.

— У меня уже есть парень, и в новых знакомых я не нуждаюсь. — Навязчивый тип уже начинал мне действовать на нервы.

— Вот увидишь, я окажусь лучше твоего парня, — заявил самоуверенный нахал.

— Ты уже хуже него.

— Это чем же?

— Ты мне не нравишься. Мне не нравится твоё лицо и не нравится твоя наглость, — честно ответила я. — Возвращайся в свою компанию и больше не смотри в мою сторону. Мне неприятно.

— Вот как? Обидеть хочешь? Да только я не обидчивый. Я подожду. И когда эти двое станут намекать тебе, что ты лишняя, вспомни о моём приглашении. — Парень достал из внутреннего кармана пиджака ручку и начеркал на салфетке неровный ряд корявых цифр. — Это мой сотовый. А зовут меня Владимир. Звони в любое время дня и ночи.

Не дожидаясь моего ответа, парень встал из-за стола и отправился обратно к своей компании.

До чего неприятный тип, он мне ещё больше испортил настроение. Теперь точно напьюсь. Напьюсь и отыграюсь на Соби, чтоб ему больше неповадно было обижать меня, слабую доверчивую девушку.

Мелодия стихла, парочка танцоров вернулась за столик. Карина была очень довольна.

— Соби замечательно танцует! — восторгалась она.

— Я знаю, — хмуро отозвалась я.

— Вы с ним дома, наверно, каждый вечер устраиваете дискотеку?

— Кто это был? — поинтересовался у меня Соби, игнорируя восклицания Карины.

— Молодой человек, — просто ответила я.

— И чего он хотел?

Я взглянула на Соби — он внимательно наблюдал за мной, ожидая моих объяснений.

— Хотел познакомиться и пригласить потанцевать.

— Ты отказала?

— Нет. Просто попросила немного подождать и подойти чуть попозже. — Я послала Соби улыбку победительницы и отвернулась к подруге. — Ты права, Карина. Парень действительно симпатичный, с хорошим чувством юмора.

— Как его зовут? — заинтересовалась Карина.

— Владимир. Приятное имя.

— А это его телефон? — вновь подал голос Соби.

— Ах, да! Надо убрать! — повернувшись, спохватилась я и потянулась за салфеткой с надписью.

Но Соби уже смял салфетку в руке и теперь не спеша отщипывал от неё мелкие кусочки.

— Что ты делаешь? — возмутилась я.

— По-моему, Милена, — предположила Карина, — он тоже тебя ревнует.

— Правда? Наверно, это хорошо?

Соби невозмутимо продолжал щипать салфетку.

— Зачем обманываешь, Милена? — произнёс он. — Я наблюдал за тобой. Тебе он не понравился. Хочешь, чтоб я ревновал? Тогда потрудись найти для меня более достойного соперника.

Соби собрал ошмётки от салфетки, скатал их в тугой шарик и кинул в пепельницу. За столом повисла напряжённая тишина. Надо было как-то ответить на его тираду, но среди моих колючек никак не находилась нужная. Неужели Соби на самом деле ревновал меня?

В тишине мы вернулись к ужину. Карина наблюдала за нами в некотором замешательстве.

— Скажите, а дома вы часто ругаетесь? — рискнула она первой нарушить молчание.

Соби посмотрел на неё и улыбнулся.

— Ежедневно, — ответил он. — С Миленой скучать не приходится.

— Это с тобой не соскучишься, — проворчала я. — Каждый день мне нервы треплешь.

— Но Милена вполне оправдывает своё имя, — продолжал Соби. — Она милая и добрая девушка.

— Прекрати делать мне комплименты, — осекла я его.

— Я не умею делать комплименты. Я просто говорю правду.

— Соби, Милена проговорилась, что у тебя какие-то неприятности, и сейчас она тебе помогает, — повернула разговор Карина.

— Карина! — с упрёком попыталась остановить я подругу, но та проигнорировала меня.

— Она, правда, не уточняла подробности...

— Милена в прямом смысле слова спасла мне жизнь, — спокойно проговорил Соби. — За это я вечно буду ей благодарен. Но она права, сейчас не время и не место говорить о моих проблемах. Сегодня твой День рождения, и он должен пройти весело. Давайте лучше выпьем вина.

Карина не стала настаивать на продолжении темы. Она подала свой опустевший бокал, и Соби наполнил его вином, после он налил вина и себе. Взглянув на мой бокал, парень оценил объём его содержимого и поставил бутылку на место. Всё равно напьюсь, я вредная.

И снова Карина первая завязала новую тему разговора.

— Соби, где ты так хорошо выучил русский язык? Часто бываешь в России?

— Я учил его в школе, — дал ответ её собеседник.

— В школе? — подивилась Карина. — В японских школах учат русский язык?

— А что здесь такого? — пожал плечами парень. — Мы же с вами соседи.

— Соби выучил русский ради любимой девочки, — без зазрения совести выдала я его тайну. — Жутко романтическая история.

— Правда? А расскажите мне, — загорелась Карина. — Обожаю романтические истории!

— Девчонки, почему вы упрямо переводите разговор на мою личность? — упрекнул Соби. — Я-то надеялся больше узнать об очаровательной имениннице.

Он так мило улыбнулся Карине, что моё сердце снова заныло.

— Когда, Карина, мы с тобой возвращались с танц-пола — продолжал говорить Соби, — в кафе зашли четверо парней и сели вон за тот столик за твоей спиной. С тех пор один из них постоянно на тебя смотрит.

— На меня? — не поверила Карина. — Может, на Милену?

— Нет, на тебя. Мне его хорошо видно. В данный момент он снова повернулся к нам.

Я покосилась в сторону мужской компании, о которой говорил Соби. И действительно, взгляд стройного голубоглазого блондина был обращён в нашу сторону.

— Этот парень симпатичнее того, который ко мне клеился, — выдала я.

Назревавшее любопытство Карины не выдержало, и девушка осторожно повернула голову. Повернула, посмотрела и вдруг улыбнулась, даже ручкой помахала. Когда Карина вернулась к нам, глаза её были скромно опущены, а на губах играла улыбка смущения. Я впервые видела её такой.

— Это Сергей, — негромко поведала Карина. — Мы учились вместе в институте. У нас даже близкие отношения были.

— Ух ты! А почему расстались? — спросила я.

— Да... по глупости. Дурой я была, слишком гордой и обидчивой.

Я хотела расспросить о подробностях, но не успела. Видимо, приободрившись улыбкой девушки, тот парень набрался смелости и подошёл к нашему столику.

— Здравствуй, Карина, — произнёс он приятным баритоном. — Можно присесть?

— Да, конечно. — Карина заметно нервничала.

Сергей тоже чувствовал себя несколько неловко. Он занял свободное место и кивком головы поздоровался со мной и с Соби.

— Какая неожиданная встреча, — вновь обратился парень к Карине. — Давно мы не виделись.

— Почти два года.

— Да. — Сергей окинул внимательным взглядом Соби. — Вы... что-то празднуете?

— Сегодня у меня День рождения.

— День рождения! — ахнул парень. — Точно! Тринадцатого сентября. Я в прошлом году звонил тебе, но ты, видно, сменила номер телефона.

Сергей снова оглядел Соби. Тот же был совершенно спокоен.

— А вы здесь тоже по какому-то поводу? — спросила Карина.

— Нет. Просто пришли пива попить.

— Может, тогда присоединишься к нам? — вдруг предложил Соби. — А то, признаться, моя девушка меня уже ревновать начинает.

И взяв меня за руку, он ласково мне улыбнулся. Сергей посмотрел на нас и, как мне показалось, облегчённо выдохнул. Даже улыбка его, вроде, как-то увереннее стала.

— К вам? Ну... если Карина не против... — Сергей обратил взор на виновницу застолья.

— Я не против, — дала согласие Карина.

— Тогда... Тогда я только пацанов предупрежу...

И обрадованный Сергей спешно вернулся к своим друзьям.

— Спасибо, Соби, — поблагодарила Карина. — Я бы сама не решилась его пригласить.

— Надо заказать ещё одну порцию и попросить чистый бокал. Ты знаешь нашего официанта?

— Да. Вон, я как раз вижу его.

Соби всё ещё держал меня за руку, и мне было очень приятно. Я понимала, что сейчас он продолжал это делать машинально, понимала, что он назвал меня своей девушкой лишь для того, чтобы Сергей не считал его парнем Карины. И всё равно мне было приятно. Я бы с удовольствием по-настоящему стала бы его девушкой, но Соби мне этого не предлагал. Да и не надо. Я всё равно запретила бы себе принять подобное предложение.

Карина и Соби подозвали официанта, дали ему новые указания, и тот отправился немедленно их выполнять. Соби вновь повернулся ко мне.

— Ох, гомен! [ извини ] — спохватился он и отдёрнул от меня свою руку. — Ты не обиделась за то, что я назвал тебя моей девушкой?

— Страшно обиделась, — буркнула я, действительно испытывая сожаление от того, что больше не чувствую его прикосновения. — Ты будешь наказан за это.

Соби виновато опустил глазки.

— И какое ждёт меня наказание?

— Раз у Карины появился кавалер, то с этой минуты будешь уделять внимание только мне одной.

— Кашикомаримашита [ Слушаюсь ], — покорно склонил голову мой слуга.

Посмотрев на нас, Карина лишь покачала головой:

— Ну и странные же у вас отношения, ребята.

Переговорив со своими друзьями, Сергей присоединился к нашей маленькой компании. После первого общения стало известно, что с Кариной он подружился уже на первом курсе, помогал ей с контрольными и в подготовке дипломной работы. А ещё Сергей поведал, что прошлым летом с другом побывал в Токио, чем несказанно порадовал Соби. На некоторое время у парней даже нашлась общая тема разговора. И была она вовсе не о красоте страны, и не об особенностях жизни в Японии, а пошло достаточно серьёзное обсуждение технических характеристик японских автомобилей, ибо, как выяснилось, и тот, и другой оказались страстными автолюбителями. И только после того, как Карина демонстративно поинтересовалась у меня: "Я показывала тебе, какую потрясающую французскую тушь купила себе недавно?", а я театрально всплеснула руками: "Нет, ещё не хвасталась. Она у тебя с собой?", парни поняли, что их девушкам становится скучно.

Мы ещё немного поболтали, допили бутылку вина. Соби повернулся ко мне и негромко предложил:

— Может, пойдём потанцуем? Пусть они поговорят.

Я согласилась. Тем более, у меня к Соби тоже имелась пара вопросов. В кафе звучала романтическая песня о любви. Я положила руки на плечи моего кавалера, он обнял меня за талию, и мы начали неспешное стандартное кружение под музыку.

— Ну, давай, рассказывай, — завязала я разговор.

— Что рассказывать? — уточнил Соби.

— Как Карина пригласила тебя на День рождения.

— Просто позвонила и пригласила.

— Какими словами?

— Сказала, что ты скучаешь, что часто говоришь обо мне.

— Вот болтушка! Я о тебе вообще не говорила. Лишь ответила на пару её вопросов. А ты не подумал, что здесь тебя могут увидеть твои преследователи? Ведь это кафе довольно популярное.

— Я думал только о тебе. — Соби отвёл глаза. — Думал, как будет замечательно провести вечер с тобой. Хотел сделать тебе приятный сюрприз. А ты разозлилась.

— Да я не разозлилась, — проговорила я.

Глупый, я же за него переживала, волновалась. Ведь он уже не был для меня чужим.

— Тот кулон твой? — сменила я тему.

— Не совсем, — ответил Соби. — Я привёз его для Тани. Но в первую нашу встречу не отдал, а после мы с ней не виделись. Да теперь больше и не увидимся.

— Красивая штучка, — не удержала я завистливого вздоха.

Соби улыбнулся.

— Я подарю тебе другой, — сказал он, — который выберу специально для тебя. Из благородного металла, и иероглиф будет красивее и по виду, и по значению.

— И какой же это иероглиф?

— Увидишь.

"Может, и увижу, если ты не оставишь меня так же, как оставил ту бедную Таню, которая позволила себе тебя полюбить. Теперь сидит она, плачет, переживает за твою судьбу, а ты веселишься в ресторане с другой девушкой. Вот потому и вырываю я из сердца ростки ненужных чувств к тебе, вот потому и стараюсь устоять перед твоими чарами, чтобы потом не выглядеть такой же жалкой".

Песня окончилась, танцевать мне больше не хотелось.

— Давай, выйдем на улицу, — попросила я.

Повернувшись, я взглянула в сторону нашего столика. Карина, увидев моё внимание, широким жестом начала меня подзывать к себе.

— Они хотят, чтобы мы вернулись, — Соби тоже заметил знаки девушки.

— Значит, надо вернуться.

— Садитесь. Принесли свежую порцию шашлыка, — сообщила Карина, когда мы с Соби подошли к столу. — Давайте выпьем, поедим, а после все вместе пойдём танцевать.

— Ещё мясо? — неуверенно промямлил Соби.

— Твой разгрузочный день пошёл насмарку, — шепнула я другу.

— Сонэхаи эмасунэ. [ Похалуй, что так ] Придётся завтра его повторить, — обречённо вздохнул парень.

Мы тесной компанией сидели, разговаривали, ели, пили вино. Немного пьяные, откровенно сытые, весёлые и разговорчивые. Соби старательно ухаживал за мной, я, как госпожа, осталась довольна. Карина и Сергей часто вспоминали различные события из своей студенческой жизни, и чем больше звучало воспоминаний, тем ближе друг к другу они становились. Карине нравился Сергей, это было заметно. Может, когда-то их дорожки и разошлись, но сейчас она была рада их встречи и не скрывала этого.

И продолжался бы наш вечер спокойно и приятно, да только тот тип, который назвался Владимиром, вновь решил напомнить о себе. Заметно пошатываясь, он подошёл ко мне и, ни на кого не обращая внимания, склонился к моему уху и не тихо поинтересовался:

— Ну как? Ты надумала пойти со мной?

— Пацан, хочешь проблем? — с вызовом в голосе отозвался вместо меня Соби.

Но парень, который Владимир, проигнорировал назревающую угрозу, он говорил со мной.

— Ты красивая русская девчонка, неужели не противно лизаться с татарином?

Уже в следующую секунду Соби, вскочив с места, схватил наглеца за грудки и зло прошипел ему прямо в лицо:

— Убирайся! Иначе лизать меня будешь ты.

— Что?! — выпучив от негодования глаза, взвыл парень.

Он нарывался на драку, это очевидно. Возможно, именно для этого он и подошёл ко мне. Владимир замахнулся кулаком для удара, но Соби поймал занесённую руку, крепко схватил её и резким движением заломил за спину обидчика, выдавив из него стон. Увидев эту сцену, тут же вскочили с мест парни из компании Владимира. Следом за ними поднялись и друзья Сергея.

За долю секунды я чётко представила себе все последующие события. Из-за ссоры двух парней, завязывается драка между группами их товарищей. Опрокидываются столы, бьётся посуда. Женщины визжат, убегая к выходу, мужчины присоединяются к одной из враждующих сторон; удары, кровь, ругань. Прибегают охранники, приезжает полиция, арестовываются зачинщики, определяются в СИзо до выяснения личности. А у Соби нет ни документов, ни визы, и сам он скрывается от неких бандитов. И выручить я его в этот раз не смогу.

— Тиксёмо! [ Сукин сын! ] По-хорошему извинишься или поговорим по-плохому? — рычал Соби.

— По-плохому, — упрямо выдохнул Владимир, скривившись от боли.

— Боже, они сейчас подерутся! — ахнула Карина.

— Соби, не надо! — взмолилась я.

Но мой защитник ничего не видел и не слышал. Его глаза были полны презрением и злобой, его ухмылка показывала, что именно такой вариант ответа от врага он и ждал.

— Маттаку. [ Правильно ] Пойдём выйдем. — И Соби дёрнул обидчика за вывихнутую руку, чем причинил ему новую боль.

— Соби, оставь его, — вновь просила я, уже чувствуя в горле привкус растущей паники.

Я напряглась, чтобы вскочить с места и кинуться разнимать драчунов. Но меня опередил Сергей. Широкими шагами он обошёл стол и поднёс к глазам Владимира какое-то удостоверение.

— Думаю, тебе не стóит с нами связываться, — высказал он тоном, не требующим возражений.

Пленённый парень поводил полупьяными глазами по представленному документу и разочарованно усмехнулся:

— Вот как. Хозяева жизни гуляют.

Карина заметила, как к нашему столику спешил охранник, крепкий молодой мужчина. Видимо кто-то из официантов позвал его, чтобы угомонить разбушевавшихся посетителей.

— У вас возникли проблемы? — поинтересовался он, взглядом следователя оглядывая, подозреваемых в нарушении порядка.

— Никаких проблем, — уверенно ответил Сергей. — Мы уже решили все вопросы.

— Точно? — сомневался охранник.

— Точно? — строго переспросил Сергей у Владимира.

Тот посмотрел на одного, на другого, ещё раз оценил ситуацию и, смирившись, дал ответ:

— Точно.

— Ладно, оставлю вас, — нехотя согласился охранник и добавил. — Но буду за вами присматривать.

Он ушёл. После настоятельной просьбы Сергея, нервно цокнув языком, Соби без всякого желания отпустил обидчика. Потирая измученную руку, парень злобно оглядел своих недругов, с презрением зыркнул в мою сторону и, не рискнув более что-либо добавить, отправился к своей компании.

— Зачем ты так сделал? — возмутился Соби. — Он должен получить по заслугам

— По-моему, уже достаточно того, что он бежал, трусливо поджав хвост, — сказал Сергей.

Но Соби был не согласен, он хотел ещё что-то возразить. Вот только не хватало, чтоб он и с Сергеем поругался. Я схватила настырного парня за руку и потянула, призывая его сесть на место.

— Серёжа прав, — говорила я. — Драка ни к чему. Успокойся, сядь. Сядь, говорю!

С недовольной миной Соби так и быть выполнил мою просьбу. Сергей тоже вернулся за стол.

— Перестань злиться, Соби, — тихо уговаривала я моего друга. — Ты храбрый, ты заступился за меня. Спасибо. Но лучше закончить ссору мирно. Подумай, ни мне, ни тем более тебе стычки с полицией сейчас не нужны.

Соби молчал и хмуро наблюдал, как я успокаивающе поглаживаю его руку. Разрешением ситуации он остался явно недоволен. Вот упрямый.

— А я-то думала, что мальчики, которые не умеют драться, тихие и безобидные, — устало выдохнула я, откинувшись на спинку стула.

Тем временем Карина говорила с Сергеем.

— Что ты ему показал? — спрашивала она. — Что это было? Удостоверение?

Вместо ответа Сергей молча подал подружке тот документ, который смог напугать обидчика. Карина внимательно его рассмотрела.

— Ничего себе! — ахнула Карина.

— Что там? Большой начальник? — вспыхнуло во мне любопытство, и я подалась вперёд.

— Сотрудник МВД! — по секрету доложила подруга.

— Вот это да!

— Ты же сказал, что работаешь простым бухгалтером, — обратилась Карина к Сергею.

— Думаешь, в МВД не нужны бухгалтера? — улыбнулся тот. — Там работники тоже зарплату получают. Мой старший брат Антон тоже в этой структуре, в ОМОНе отрядом командует.

— Ну надо же!

Соби продолжал молчать. На него последний факт из жизни нового знакомого, видимо, никого впечатления не произвёл.

Компания неприятного типа с именем Владимир поднялась и тихо вдоль стены, обходя наш столик, направилась к выходу из кафе. Мы проводили их холодным взглядом победителей.

— Сергей, — подал голос Соби. — Давай закажем водки.

Я с удивлением повернулась к парню. Вот уж не ожидала от не него подобного предложения.

— Хорошая идея! — поддержал Сергей.

— Соби, предупреждаю, если ты напьёшься, останешься ночевать здесь, — заявила я.

— Не беспокойся, милая, — слабо улыбнулся на это мой дружок. — Я хочу выпить, а не напиться.

Но теперь я надулась и недовольно скрестила руки на груди. Внезапно вспыхнувшее желание Соби мне не нравилось.

— Карина, — обратилась я к подруге, — может, тогда и мы не будем отставать от наших мужчин?

— Замечательная идея! — тут же согласилась со мной Карина.

Домой мы с Соби вернулись за полночь. Усталые, но довольные, пьяные, но ещё кое-что соображающие. У меня уже щёки болели от смеха. Соби веселил меня всю дорогу, пока мы ехали в такси, травил анекдоты и просто нёс всякую чушь. Но вёл он себя со мной вполне пристойно, не приставал, никаких намёков не делал. И вообще, как мне казалось, он выглядел значительно трезвее меня.

Я скинула туфли, машинально включила свет, на ватных ногах добрела до любимого дивана и упала на его мягкое сидение, расслабленно откинувшись на его не менее мягкую спинку. Наконец-то я дома. Рядом со мной плюхнулся Соби и с облегчением выдохнул:

— Тадайма. Ёкатта! [ Я дома. Как замечательно! ]

— Как славно мы сегодня погуляли, — проговорила я заплетающимся языком. — Сто лет уже так не расслаблялась! Карина молодец, что пригласила нас.

— Она молодец, что позвала меня. Иначе тебе было бы скучно.

— Вот ещё! — фыркнула я. — Вон, сколько друзей было у Сергея. Я бы обязательно с кем-нибудь познакомилась. Мы бы так же пили и танцевали.

Соби повернулся, опёрся локтём на спинку дивана, подперев рукой голову, и с хитрой улыбочкой склонился ко мне.

— Ты всё равно думала бы обо мне и жалела бы, что меня нет рядом, — вкрадчиво произнёс он.

Я повернула голову к парню. Его лицо было совсем близко. В пьяном тумане я видела его, словно в дымке, и от этого оно мне казалось ещё интереснее. Будто сказочный сон смотрю, где главный герой — загадочный принц из чужой страны, и голос-то у него сладкий, и улыбка-то у него ласковая, и глаза-то у него добрые.

"Всё-таки у него красивые глаза. Необычные, но красивые".

— Омоширой дэсунэ. [ Очень интересно ] Тебе они нравятся даже пьяными?

— Что? Неужели я сказала это вслух? — Если бы я была трезвой, то меня непременно накрыло бы смущение. — Прости. Я не хотела тебя хвалить.

Но раскосые глаза уже приобрели оттенок лукавства. Они отстранили всякий стыд и принялись рассматривать моё лицо, каждую клеточку, каждую чёрточку. Даже не рассматривать, а изучать. И я им это позволяла. Я чувствовала их на своей коже, и мне это было приятно. Да я и сама беззастенчиво занялась тем же самым, откровенно разглядывая смуглое лицо азиата.

И вот взгляд тёмно-карих глаз остановился, застыл на моих губах. Здесь началось изучение более тщательное. Казалось, взгляд этот пытался просочиться в каждый капиллярчик, в каждую капельку крови. И я ему это тоже позволяла. Мой взор невольно последовал дурному примеру и спустился на чувственные чётко очерченные губы парня. Память тут же воскресила их вкус, их мягкость... и наслаждение от прикосновения к ним.

Кончик языка медленно прополз по верхней губе, оставив на ней влажный след, после него зубы тут же прикусили мякоть губы нижней, будто пытались её удержать. Такой знакомый жест, и я уже понимала его значение. Мои мысли замерли под гипнозом растущего желания, да и я замерла, боясь о чём-либо думать, боясь себя выдать, боясь не выдержать и покориться.

Но мой пьяный разум всё же не был слишком пьян, и он сумел вовремя напомнить мне о том, что я должна быть стойкой перед чарами жестокого сердцееда. Я подхлестнула свои оцепеневшие мысли, и они начали лениво шевелиться.

— Не зазнавайся. То, что я тебя похвалила, ещё ничего не значит, — сделала я попытку распрямить свои колючки.

Соби отвлёкся от моих губ, его хмельной взор утратил силу гипноза, но ещё сохранял напряжение. Он не отодвинул от меня своё лицо ни на миллиметр. Значит, нужно отдалиться самой. Но вставать желания не было, а умные мысли в голову не приходили.

— А японские девушки красивые? — выдала я первую попавшуюся ерунду.

Соби усмехнулся. Ну и пускай я выгляжу глупой, зато обстановка слегка развеялась, да и моё желание немного снизило градус.

— Разные есть девушки, и красивые, и не очень, — ответил Соби. — Как везде.

— Но азиатки тебе, безусловно, нравятся больше.

Парень тихо рассмеялся. Пусть. Пусть лучше смеётся, чем соблазняет меня. Надо его ещё больше рассмешить. К пьяной дурочке он точно потеряет интерес.

— А вот так я похожа на японку?

Повернувшись к Соби, я взялась пальцами за внешние уголки своих глаз и сильно натянула их к вискам. Увидев такое "чудо", парень уже рассмеялся в голос.

— Э-э-тцу! [ О Боже! ] Так ты на какую-то монголку похожа! — воскликнул он. — Ну-ка, опусти руки.

Я опустила. Соби склонился надо мной, взялся большими пальцами за уголки моих глаз и слегка их приподнял. Посмотрел, оценил свою работу.

— Хм. А из тебя получилась бы симпатичная японочка, — сделал он вывод.

Мужские ладони осторожно обхватили моё лицо, большие пальцы приласкали веки, брови, виски, скулы... Нет, я не ожидала такого поворота нашей глупой игры. И уж тем более не ожидала, что Соби вдруг склонит голову и прикоснётся губами к моей щеке.

Горячая волна отошла от этого поцелуя по всему моему телу. А мужские губы, не давая мне опомниться, нанесли ещё одно прикосновение, и ещё одно, и ещё...

— Что ты делаешь? — с трудом перевела я дыхание.

— Целую тебя, — обжёг меня вздрогнувший шёпот.

— Но... я не разрешаю...

— Но и не запрещаешь.

Не запрещала. Хотела, но не могла это сделать. Слишком велико было наслаждение. Я даже глаза закрыла от удовольствия. Мягкие тёплые поцелуи не спеша покрывали всё моё лицо: лоб, щёки, нос, глаза, подбородок. Всё, и лишь губы обходили стороной. Пока обходили. А я постепенно растворялась. А может быть тонула? И дышала ли я вообще? В любом случае я улетала всё дальше и дальше от реальности.

Медленно, очень осторожно, по миллиметру поцелуи стали подбираться к моим губам. Сначала достигли уголка губ... Поползли по верхнему контуру... И с каждым их продвижением во мне росло не только желание, но и нетерпение. Скорее бы, скорее бы достигли они середины, скорее бы осмелели и отдали мне всю свою страсть! И тогда я... Я ведь не смогу устоять, я сдамся. Я же слабая, слишком слабая, особенно теперь, когда поцелуи любимого мужчины вытянули из меня все силы, лишили воли.

Но ведь так не должно быть. Нельзя. Нельзя.

Как хорошо, что у меня хватило храбрости открыть глаза. Я тут же вернулась в реальность. Увидела перед собой смуглый лоб с чёрными линиями прядей длинной чёлки, увидела прикрытые пушистыми ресницами глаза. И с изумлением обнаружила, что мои руки не покоятся на сидении дивана или хотя бы у меня на коленях, а вышли из-под контроля и беззастенчиво запустили пальцы в чёрную шевелюру, ласкали шею, теребили локоны...

Что же я делаю? Я же почти сдалась, почти покорилась. Коварный соблазнитель! Воспользовался тем, что я пьяна, и моя сила воли ослаблена!

Я решительно отстранила парня и поднялась на ноги. Но от того ли, что я резко встала, или от того, что слишком быстро скинула с себя покрывало услады, голова моя закружилась, в глазах потемнело, и я покачнулась, едва не упав. Но крепкие мужские руки меня поддержали. Поддержали, но не отпустили. Да только теперь я уже наладила контроль и над своим разумом, и над своим сердцем, из которого с болью выдернула очередной росток ненужного чувства.

— Как ты себя чувствуешь? — с заботой поинтересовался бархатный баритон.

А как я должна была себя чувствовать, когда насильно отталкиваю желанного мужчину? Конечно, отвратительно.

— Мне... Мне надо... принять горизонтальное положение, — проблеяла я.

Слава Богу, Соби понял меня правильно. Поддерживая под руку перепившую женщину, он отвёл её к кровати и помог лечь.

— Тебе нужно выспаться, — проговорил Соби, прикрыл мои ноги пледом и собрался уходить.

Я взглянула на его спину, и вдруг меня вновь охватило страшное чувство, будто я больше никогда этого человека не увижу, будто он сейчас уйдёт и не вернётся. Нельзя его отпускать. Не хочу.

— Соби!

Парень остановился и обернулся. Надо его остановить.

— Я... Я не могу закрыть глаза. Сразу такое кружение... как на карусели...

— Я могу чем-то помочь?

— Останься. Сядь рядом...

Соби выполнил мою просьбу, подошёл к кровати и присел на край.

— От моего присутствия тебе станет легче?

— Я буду смотреть на тебя. Разум успокоится... и я постепенно усну. Но... ты высоко... мне не видно твоё лицо.

Соби понял намёк. Он лёг рядом со мной, повернулся на бок и подпёр рукой голову. Теперь его лицо находилось на одном уровне с моим взглядом. И так близко, на расстоянии вытянутой руки. Даже ближе. Но на этот раз оно было спокойным, тёмно-карие глаза смотрели с добротой старшего брата, ни соблазна, ни кокетства в них не проблёскивало. Это хорошо. Ибо ещё один его поцелуй, ещё одно прикосновение, и огонь моего греховного желания вырвется из-под контроля, он спалит всю мою крепость.

Надо успокоить себя. Надо повернуть мысли в иное русло. В какое угодно, лишь бы подальше от нежных поцелуев. Соби — просто друг. Знакомый. Сосед по квартире. Вот ещё бы заставить себя видеть в нём только такого человека.

— Когда мне было семь лет, — не спеша заговорила я, — мы с мамой ездили к Чёрному морю. Людмилы ещё с нами не было, и мы ездили вдвоём. Это было самое первое моё большое путешествие. Первое и, если не считать мой переезд в Москву, единственное. Давно это было. Я уже мало что помню. Помню пальмы... высокие с лохматыми макушками. Помню дельфинов в дельфинарии, как они прыгали через кольца... И море. Огромное, бескрайнее... его тёплые ласкающие волны. Как я была счастлива! Мне казалось, будто я приехала в сказочную страну со странными деревьями, с яркими цветами, с ярким высоким солнцем и с морем. Я заходила в воду по пояс, расставляла в стороны руки и ловила волны. И чем выше была волна, тем больше радости она мне приносила. Там в море я чувствовала себя сильной и свободной. Свободной, как птица... Свободной, как дельфины... Свободной от сомнений, что мечты мои могут не сбыться. С тех пор я больше ни разу не испытывала такое вот огромное чувство свободы. Вечно какие-то проблемы, обязанности. Я даже больше не смогла съездить к морю.

Я продолжала смотреть на Соби, а он слушал меня молча и внимательно, не отводя глаз, не улыбаясь и даже не шевелясь. Ещё никому не раскрывала я свою душу, даже маме, а ему почему-то доверилась. Я протянула руку и коснулась смуглой щеки парня.

— Когда я впервые увидела тебя, подумала, что цвет твоей кожи похож на цвет морского песка. Я не помню точно, что это за оттенок, но мне кажется, именно такой, золотистый. — За разговором я машинально продолжала водить пальцем по щеке парня. — А у вас там океан...

— С одной стороны море, с другой — океан. Остров.

— А пальмы есть?

— На юге, на островах Осуми, на Окинава... Там и зимой очень тепло.

— Большая страна. А ты видел океан?

— Конечно.

— И купался в нём?

— Да.

— А акул видел?

Щека под моим пальцем дрогнула в улыбке.

— Видел, но только в океанариуме.

— У вас есть океанариум? Как интересно...

По контуру лица палец спустился на подбородок, скользнул мимо губ и вновь вернулся на щёку.

— Ты такой горячий, — заметила я. — Тебе, наверно, жарко.

— Мне жарко от твоих прикосновений, — негромко отозвался Соби.

Я усмехнулась — снова он осыпает меня красивыми фразами.

— Разве это прикосновения? Вот если бы я сделала вот так, — и, положив ладонь на лицо парня, я ласково провела ею по щеке, — или вот так, — большим пальцем я легонько коснулась губ. — Если бы я погладила шею, — опустила я ладонь на изгиб шеи, — или плечо... — моя рука скользнула под ворот блейзера...

— Ты специально дразнишь меня? — издало сдержанный шёпот мужское терпение.

Я замерла. Только теперь я осознала, что творю. Пьяная дура. Я отдёрнула руку от парня, отвела глаза и повернулась на спину. Как стыдно-то. Теперь он подумает, что я намекаю на близость. Мне и самой от волнения жарко стало. Жарко и дышать тяжело.

— Как душно.

Я попробовала расстегнуть блузку, чтобы впустить под неё воздух, но петельки такие маленькие, и пуговиц было так много! Непослушные пальцы еле-еле отковырнули парочку. И тут я почувствовала, что мне пришли на помощь. Соби склонился надо мной, а его пальцы на моей блузке не спеша высвобождали пуговички из петель. Одну... вторую...

Что он делает? Зачем? Мне стало совсем тяжело. Нужно его остановить, но сил, чтобы сделать это не было. Да и моё желание требовало от меня совершенно иных действий. Пьяный разум находился в растерянности, сердце сбивалось с ритма, не зная, какой именно нужно отбивать. Я схватила мужскую руку. Её надо отвести прочь. Разум приказал так. Да только тело решило иначе. Вместо того чтобы убрать руку мужчины, я прижала её к своей груди, провела под блузку и положила на кружевную ткань бюстгальтера.

О Господи, что я делаю!

Раскосые глаза внимательно вгляделись в меня, и тихий шёпот спросил:

— Ты уверена?

Я... да... Нет... нет, так нельзя... Но почему?.. Можно... Да, можно... Или... Боже, я не знаю!

— Соби... — едва не плача, дрогнул мой голосок. — Ты же хороший... Ты же не... не воспользуешься моим состоянием...

Взгляд тёмно-карих глаз потускнел, мужская рука осторожно вылезла из-под материи моей блузки. Соби отстранился и даже отвернулся от меня.

— Здесь действительно душно, — произнёс он. — Я открою окно.

Парень поднялся с кровати. Я видела, как он прошёл к окну, как открыл створку, как вдохнул свежий воздух. Видела, как отдалился он в туман, как растворился в темноте... А вместе с ним исчезло и всё вокруг. Я быстро погрузилась в сон.

10日

Что-то горячее коснулось моей шеи. Очень горячее. Я открыла глаза. Открыла? Да, вроде открыла. Вокруг темно. Но в темноте отчётливо можно было различить смуглое азиатское лицо. Соби? Лицо вновь склонилось к моей шее и обожгло горячим, невероятно горячим поцелуем. Так горячо, что я аж простонала от тупой боли. А Соби уже спешно расстегивал на мне блузку, оставляя ожоги поцелуев на моей груди.

— Не надо... — измученно попросила я. — Не делай так...

Поцелуи остановились, а лицо парня приблизилось к моему. Тяжёлое дыхание обволакивало жаром, раскосые глаза смотрели хищно, язык жадно облизывал полные губы.

— Ты же сама этого хочешь, — хрипло произнёс Соби. — Ты же сама зовёшь меня к себе. Зовёшь и тут же отталкиваешь. Почему? Боишься? Играешь? Но сейчас ты в моей власти.

Парень голодным хищником впился в мои губы, буквально испепеляя их. Одновременно его крепкие руки раздирали ткань блузки, лезли под юбку.

— Не надо, — молила я обожжённым ртом. — Нет, не надо.

— Прими меня. Прими моё пламя. Ты же ждёшь именно это.

Юбка была с треском разорвана, колготки и бельё — изодраны... Внезапно я почувствовала резкий сильный толчок снизу... Вскрикнула... И открыла глаза.

Я лежала на кровати. Мою комнату освещал тусклый свет пасмурного утра. Что это было? Неужели только сон? Я поднесла пальцы ко рту — никакой боли. Посмотрела на свою одежду — блузка наполовину расстегнута, но не разорвана, и юбка цела, и даже колготки. Значит, это был сон. Но какой яркий и реалистичный. А вдруг он вещий! Вдруг он о чём-то предупреждает меня! О чём? Что Соби опасен? Что я могу погибнуть в его огне? В его огне... "Сейчас ты в моей власти". Он — Демон, который тащит меня в свой жаркий ад.

Боже, куда меня занесло. Надо встать и скинуть с себя этот кошмар. Соби не может быть настолько плохим. Если бы он хотел мне навредить, то уже давно сделал бы это. Например, вчера. Ведь сразу было видно, что я не стала бы сопротивляться его желанию, его поцелуям.

Воспоминания о прикосновениях мужских губ горячей лавой растеклись по всему организму. Как я теперь буду смотреть Соби в глаза? Вчера я слишком многое ему позволила, вчера он наверняка понял, что я к нему не так равнодушна, как хотела казаться. Понял и увеличит натиск своего соблазна. Где же мне взять сил, чтоб защититься от такого опытного ловеласа?

Я поднялась с кровати, переоделась в свой голубой домашний костюмчик с зайчиком, расчесала волосы и вышла из спальни. На диване постель ещё не была прибрана, но Соби в ней уже отсутствовал. Зато из кухни раздавались негромкие звуки. Я прошла туда. Соби стоял у раковины и набирал в чайник воду из крана. Волосы его были неряшливы, из одежды на теле имелись только спортивные брюки. Наполнив чайник, Соби поставил его на плиту и зажёг конфорку. Затем повернулся к холодильнику и, видимо, боковым зрением заметил моё присутствие. Остановился, обернулся, улыбнулся и помахал ручкой:

— Охаё, Милена-тян!

— Охаё, — тускло отозвалась я.

Ведёт себя, как ни в чём ни бывало и даже, кажется, с хорошим настроением. Наверно, и мне надо быть такой же?

— Извини, я сегодня проспал. Завтрак ещё не готов.

Соби вернулся к прерванному занятию. Достал из холодильника ветчину, сыр, положил на разделочный стол.

— Как ты себя чувствуешь? — вновь повернулся он ко мне. — Голова не болит?

Голова? Я о ней и не думала. Меня больше волновало душевное состояние.

— Нет, не болит, — ответила я.

— Это хорошо. Сегодня вместо кофе я заварю крепкий чай. Он быстро восстановит силы и снимет похмелье. Пока ты будешь умываться, я постараюсь приготовить завтрак.

Соби достал хлеб и принялся делать бутерброды. Я молча стояла в стороне и наблюдала за ним. Ну как этот милый пушистый котёнок с добрыми глазками может быть Демоном? Самое большее его можно принять за игривого чертёнка. Да уж, вот именно что игривого. Ведь всё его поведение со мной, несомненно, лишь игра, видимость, средство для достижения цели.

Соби обернулся и вгляделся в мой понурый вид.

— С тобой точно всё хорошо? — уточнил он, приблизившись ко мне.

Мои глаза уткнулись в обнажённые мужские плечи, в рельеф груди. И почему-то сразу вспомнились пресловутые капли, стекающие по этому смуглому телу куда-то вниз. "Ты же сама этого хочешь".

Я отвела взгляд, пытаясь успокоить громыхавшее сердце и снять напряжение с нервов.

— Всё хорошо, — проговорила я. — Просто не выспалась.

— Да, вчера поздно легли. Но крепкий чай...

— Ты опять расчёску потерял? — старалась я войти в свой обычный образ.

— Она у тебя. И я жду, что ты меня причешешь. — Нахальный тип подошёл ко мне ещё ближе.

— Сегодня справишься сам. — Я достала из кармана бриджей расчёску и сунула её в руки Соби.

— Но вчера утром, ты так хорошо...

— А сегодня справишься сам, — нервно прервала я парня и, осмелев, уверенно подняла глаза на его недоумённое лицо. — И оденься. В кухне неприлично ходить голым.

С видом обиженной барыни я удалилась в ванную комнату. А на что я, собственно, обижалась? Да на саму себя. На то, что не могу на этого парня смотреть так же спокойно, как неделей раньше. Ну, хотя бы как четыре дня назад. Злилась, что не успеваю избавлять сердце от побегов влюблённости, на месте каждого вырванного вырастает два новых. Ругала, что никак не могу заставить себя сказать твёрдое нет, а наоборот, всё больше и больше склоняюсь к ответу утвердительному. А Соби. Он обычный мужчина, который пользуется слабостью женщины в своих интересах. И до настоящего Демона ему ещё далеко.

Холодной водой я умыла лицо. Хватит шуток и кокетства. Надо серьёзнее отнестись к создавшейся ситуации. Убеждения, что Соби простой квартирант, результатов не дают. Значит, надо найти в нём плохие качества, акцентировать внимание на его недостатках. Сделать его отрицательным героем в этой японской дораме.

Полная решимости встать на путь истинный, я вернулась в кухню. Соби выполнил мою просьбу и надел футболку, а также расчесал волосы и забрал чёлку в свой любимый хвостик-фонтанчик.

— Садись, завтрак почти готов, — сообщил повар.

Я прошла к обеденному столу и села на табурет. С чего начать? С его забавного хвостика? С его вечной готовности услужить мне? Прежде всего, надо ему объяснить, что мои вчерашние уступки его ласкам ничего не значат и никакими чувствами не приправлены. Надо дать Соби понять, что как мужчина он меня не привлекает совершенно.

— Вчера... я слишком много выпила, — перебарывая неловкость и старательно сохраняя непринуждённый вид, начала я говорить. — Была немного не в себе... Спасибо, что... что не принял меня всерьёз и... что не воспользовался ситуацией...

— Я не люблю секс по пьянке, — вот так вот просто ответил Соби, выкладывая из микроволновки на тарелку горячие бутерброды. — Он вял, скор и неинтересен.

Парень подошёл к столу, поставил тарелку и, взглянув на меня, с хитрой улыбочкой добавил:

— А мне нравится, когда страстно, долго и с разнообразием.

— Мда? — выдавила я из себя холодную усмешку. — И в какие же постельные игры ты играешь?

— Хочешь, покажу? — облизнулся парень.

— Нет, не хочу, — сумела твёрдо ответить я, хотя внутри уже шевелилось желание. — Более того, с моей стороны я больше подобной слабости не допущу, и тебя прошу отныне усерднее контролировать свои эмоции даже под действием алкоголя.

Лицо Соби приобрело задумчиво-странное выражение. Видно, не ожидал он от меня такого серьёзного наставления.

— Надо было мне вчера стать плохим и всё-таки воспользоваться ситуацией, — сделал вывод Соби.

Парень выпрямился и отошёл от стола.

— Сегодня вечером будет дождь, — резко изменил он тему беседы, выставляя на стол чашки.

— Почему ты так думаешь? — с радостью повернула и я в более лёгкое русло разговора.

— Небо затягивает тучами и душно. Ещё вчера в воздухе духота стояла.

— А может, дождь пойдёт днём?

— Вряд ли. Ветер достаточно слабый, значит, ураган ещё далеко.

Соби наполнил чашки крепким ароматным чаем и сел за стол.

— Ну вот, ты и дождалась завтрак. Приятного аппетита.

— Я бы с удовольствием выпила кофе.

— Нет. После таких гулянок лучше всего крепкий чай, — со знанием дела заявил Соби. — Крепкий и сладкий. Добавь сахар. Сладкое...

— ...Успокаивает и возвращает душевное равновесие. Да-да, я помню.

Парень снова окинул меня странным взглядом. Видно, его хорошее настроение долго не протянет.

— Какая-то ты сегодня...

— Какая?

— Обычная. Такая, как всегда.

— Неинтересно, правда?

Соби опустил глаза. Но терпение его ещё держалось.

— Тогэ, — буркнул парень.

Ну и пусть считает меня плохой, пусть обижается. Лишь бы отдалить его от себя.

— Что приготовить тебе на ужин? — Соби вновь сделал попытку убрать нависшую напряжённость в нашем общении.

— Что-нибудь несложное, — бесцветно ответила я, отхлебнув горячий сладкий напиток. — И поужинай пораньше.

— Опять без тебя? Почему?

— Вообще-то, сегодня вторник. Ты забыл?

— Вторник? Да, вторник. — На лицо Соби легла маска холодного безразличия. — Сегодня я тебе не буду нужен.

Ну почему он всегда выбирает такие фразы, от которых моя совесть начинает больно кусаться?

— Ты... Ты пойдёшь к Анжеле? — Я надела такую же маску, скрывая борьбу с совестью.

— Нет.

— Что ж, в этот раз настаивать не буду. В кинотеатре идёт комедия. Говорят, интересная. И сеанс есть в половине восьмого.

— Не хочу.

— Тогда сам решай, как время провести.

Всё остальное время мы провели почти молча, Соби возился в кухне, а я собиралась на работу в комнате. Вот и умерло в моём друге хорошее настроение. Это я убила его. А могла бы и не поступать так, могла бы нормально разговаривать, и улыбнуться тоже не трудно было. Могла бы спрятать свою обиду на саму же себя. Совесть впивалась в меня не только клыками, но и цеплялась когтями. Я действительно очень плохая и злая. Эгоистка.

На работу я пришла в таком же пасмурном настроении. Карина, едва заметив меня, сообщила, что в обед мы с ней идём гулять. Я не посмела отказать, зная, как свербит в ней любопытство. Но остальным девочкам Карина о Соби не проронила ни слова, будто и не существовало его вовсе, за что я, конечно же, была ей благодарна. Ибо слухи о том, что я провожу время в обществе молодых парней, мне обязательно нанесли бы вред. Зато Карина в радужных красках рассказала о своей неожиданной встрече с бывшим однокашником. Правда, без чувственных подробностей.

Уделив пару часов работе, я открыла ноутбук и включила домашнюю камеру. Подглядывание за Соби у меня уже вошло в привычку. К тому же моя совесть всё ещё царапала душу. Но она зря так со мной поступала. Дома всё было тихо и мирно. Ещё вчера желавший снова заняться танцами Соби вытянулся на диване и без всякого стыда крепко спал. То ли после общения со мной у него пропало настроение даже для любимого дела, то ли он действительно не выспался?

Я отключила камеру и открыла интернет. Мой странный и яркий утренний сон не шёл у меня из головы. Нужно заглянуть в сонник и попробовать узнать его значение. Какой ключевой момент был во сне? Прежде всего "Рваная одежда". Ещё "Любимый мужчина". Так, "Одежда" — перемены в жизни. Этого мне только не доставало. "Мерить", "покупать", "стирать", "чистить", "шить"... Всё не то. "Женская", "мужская", "своя", "чужая", "ворованная"... "чистая", "грязная"... Вот! "Рваная". "Рваная одежда" — резкие перемены в жизни, отказ от прежних предпочтений. Надеюсь, что сонник лжёт. Так, с этим разобрались, теперь "любимый мужчина". "Возлюбленный" — предупреждение. "Радуется", "злится"... Не то. "Разговаривать", "целоваться"... О! "Секс с любимым мужчиной" — приятные новости, счастье. Я вспомнила ту близость, которая случилась во сне и попыталась понять, в каком месте от неё веяло счастьем.

А если посмотреть "Насилие"? Какой ужас, милый котёнок Соби никак не сочетался с этим страшным словом. Так... "Насилие", "убийство"... "убивать", "унижать"... "Видеть насилие со стороны"... "Быть изнасилованной" — потеря любимого человека. Вот тут моё сердце и ёкнуло. Такое толкование уже ближе к истине. Потеря. Разлука. Разлука навсегда.

Я глубоко вдохнула, восстанавливая жизнедеятельность главного органа. Что получается, если соединить вместе всю полученную информацию? Изменения в жизни. В деловой или в личной? Ответ один: если нарушатся мои отношения с Игорем, то и вся моя жизнь изменится, во всех её направлениях. В чём же тогда счастье? А в том, что если я освобожусь от Игоря, то смогу быть с Соби. А учитывая, что именно Соби рвал на мне одежду, то, возможно, именно он и станет причиной нашего с Игорем разрыва. А что потом? Потом я буду счастлива несколько дней, а может, всего несколько часов, а после Соби меня покинет. Уедет в Японию, и я его больше никогда не увижу. Или ещё проще, достигнув своей цели и удовлетворив желание, он потеряет ко мне интерес и отвернётся. А я останусь наедине с разбитым сердцем.

И угораздило же меня влюбиться в этого парня! Ну почему он в тот день выбрал именно мой автомобиль? Зачем я вернулась за ним?! Зачем он ворвался в мою размеренную спокойную жизнь?!

— Милена, ты в порядке? — донёсся до меня обеспокоенный голос Карины.

Я выпала из своих тяжёлых раздумий и обнаружила, что сижу не в очень рабочей позе: сложила руки на столе и опустила на них голову, будто спать улеглась. Я резко выпрямилась и, повернувшись к подруге, изобразила улыбку:

— Всё нормально. Просто не выспалась сегодня.

Карина, вроде, приняла мой ответ. А я вернулась к своим размышлениям.

Может, я всё-таки неправильно истолковала мой сон? Что если предположить совершенно иной вариант? Мы с Соби расстанемся, я погорюю несколько дней, (а может, и всего несколько часов), и после ко мне вернётся прежнее счастье и спокойствие. В чём же тогда перемены? Да в том, что закончится моя суета с Соби, любовь к нему остынет, я снова окунусь в моё привычное болото.

Да, такой порядок действий мне больше нравится.

В любом случае такой сон — это предупреждение. Мне перемены и страдания не нужны. А следовательно, надо продолжать держать себя в руках и усиленно сопротивляться растущим чувствам.

Я включила камеру — Соби всё ещё спал. А ведь уже полдень. Значит, его душа и совесть были спокойны. Не то, что у меня.

В обеденный перерыв, несмотря на мелкий дождик, мы с Кариной отправились на прогулку. Вернее, дошли до ближайшего кафетерия и, заказав по стакану сока, сели за столик.

— Ну давай, рассказывай. — В глазах Карины горело нетерпение.

Я с неприятным чувством ревности заметила, что шею девушки украшал подарок Соби.

— Что рассказывать-то?

— Всё о Соби.

— Я же сказала, что расскажу о нём, когда всё закончится.

— Какая ты упрямая. Ну, хотя бы скажи, как вы вчера доехали.

— Хорошо доехали, на такси с ветерком. — Я не была настроена на болтовню.

— А дома? У вас что-нибудь было? — не отставала любопытная Карина.

— С чего бы это? — изобразила я недоумение. — Ничего не было.

— Даже поцелуя? Как неинтересно. А я заметила, что ты ему нравишься. Да и он тебе тоже. Да-да-да, не отказывайся. Я его, конечно, не знаю, но мне Соби показался хорошим милым парнем. И таким податливым. Ты из него прямо верёвки вьёшь.

— Ты его действительно не знаешь, Карина. Это он только кажется мягким и слабеньким. На самом деле Соби очень упрям и всё делает по-своему. Или умудряется сложить ситуацию так, что люди ведут себя, как именно ему надо, и всё происходит, как ему выгодно. Он — хитрый лис.

— Однако тебя Соби пока не уломал. Уж как он ластится, а ты до сих пор держишь его на расстоянии. Такого-то хорошенького. Ну, ты и толстокожая.

— А почему я должна ему уступать? Только из-за симпатичной мордашки? — Во мне вспыхнуло справедливое негодование. — Говорю же тебе, он хитрый, Соби только кажется белым и пушистым. Он закоренелый бабник, Казанова. Для него женщины представляют лишь спортивный интерес. Он очень умело соблазняет, я бы даже сказала, профессионально. Не хочу быть очередной галочкой в его списке.

— Но почему ты так уверена в его коварстве?

— Да это же сразу видно. Вот он едва встретился с тобой, как тут же начал тебя обхаживать.

— Да ничего подобного, — возразила Карина. — По-моему, Соби просто был вежлив со мной. Я где-то читала, что все японцы маниакально вежливы.

— Никакая это не вежливость. Я видела, как заблестели его глазки, когда он узрел такую красавицу, да ещё и свободную. Улыбочка сахарная, голосок масленый... Это потом, когда появился Сергей, он немного остыл.

— Милена, да ты же и в самом деле ревнуешь! — радостно ахнула Карина.

— Ничего подобного! — тут же воспротивилась я. — Мы с ним только друзья!

— Ты влюбилась в него! Это же очевидно!

— Нет! — упорствовала я. — Я не собираюсь влюбляться в бабника!

— Дурочка. Соби не такой, поверь мне, — убеждала Карина. — Ты ему очень нравишься. Он же весь вечер только на тебя смотрел. А когда мы с ним танцевали, только о тебе и спрашивал.

— Что спрашивал?

— Да так... какая ты на работе, есть ли у тебя там поклонники?.. А уж как он рвался вернуться, когда к тебе подошёл тот тип!

— И что же не вернулся?

— Так я его не пустила. Думаю, пусть поревнует. Это только усилит его чувства к тебе.

Я и верила подруге, и не верила. Вот и Анжела говорила, что я нравлюсь Соби. Да только "нравится" — это одно, а "любить" — совсем другое.

— Это всего лишь хитрые уловки, — доказывала я самой себе. — Честно говоря, Соби с самого начала вокруг меня лисой ходит. Думаешь, вспыхнула любовь с первого взгляда? Он банально хочет уложить меня в постель.

Карина смотрела на меня с сомнением.

— И именно поэтому ты ему упрямо сопротивляешься? Из-за женской гордости? И даже нет такого же спортивного интереса, чтобы узнать каковы японцы в постели? Прости, подруга, но, по-моему, ты просто боишься привязаться к Соби.

Я опустила глаза. И как ей удаётся всё угадывать? Я уже было открыла рот, чтобы объяснить свои истинные мотивы отдаления от Соби, но передумала. Карина наверняка скажет то же самое, что и Анжела: "Когда разгорится любовь, тогда придёт и решение проблемы. И ты поймёшь, что вы не японец и русская, а всего лишь мужчина и женщина". Им со стороны легко об этом рассуждать. А страдать-то буду я.

— Хватит уже об этом, — заявила я подруге. — Лучше расскажи, как у вас с Сергеем вечер прошёл?

— Очень, очень хорошо. Просто отлично! — не таясь, стала рассказывать Карина. — Мы поехали ко мне, там поговорили по душам. Потом он остался у меня на ночь. Правда, ничего такого не произошло, так как мы были сильно уставшие. Но это вчера. А сегодня... Ох, Милена, я за одну секунду вспомнила всю нашу любовь! Как замечательно, что мы снова встретились! Представляешь, Серёжа мне сказал, что все эти два года продолжал любить меня. И я ему почему-то верю. В общем, мы решили возобновить наши отношения. И сегодня вечером у нас снова свидание.

— Я рада за тебя. Правда, — сказала я. — Ты будешь с человеком, которого любишь, а не которого тебе навязали.

— И я тоже за тебя рада, — ответила Карина.

— А за меня-то почему.

— Потому что ты влюбилась! В молодого, красивого. Хоть отвлекись немного от своего старика.

— Да ну тебя, — отмахнулась я.

Вернувшись на своё рабочее место, я прежде всего, проверила, чем занят Соби. Какого же было моё удивление, когда я обнаружила его по-прежнему спящим на всё ещё разостланном диване. Он что, снотворное принял? Может, позвонить ему и разбудить? Всё-таки уже третий час. Да ладно, пусть спит. Такой он чудной с этим хвостиком на макушке.

Я же хотела сделать его отрицательным героем! Вот и надо этим заняться.

Итак. Что в Соби плохого? Что в нём плохого? Я задумчиво вгляделась в расслабленное лицо спящего парня. Что в этом чуднóм мальчике может быть плохого? Он... Он настырный. Это, наверно, не плохое качество, но меня оно порой очень раздражает. Что ещё? Что же ещё? Он не курит, никогда не грубит, развлекает меня, всегда прощает мою грубость, во всём старается угодить... У него приятная улыбка и добрые глаза. А ещё он очень симпатичный и хорошо танцует. Так что же в Соби плохого?

А вот что. Он японец, и я его люблю.

К вечеру пошёл настоящий ливень, и резко похолодало. До дома я добиралась дольше обычного, отчего очень сильно нервничала, так как у меня оставалось мало времени, чтобы подготовиться к приходу Игоря. Но, возможно, и он из-за непогоды тоже припозднится.

Я спешно вошла в квартиру, скинула туфли. Как же я замёрзла. Хорошо бы сейчас принять горячую ванну, но придётся обойтись только душем. Меня как обычно встретил Соби. Улыбнулся, принял из моих рук ноутбук. Я мельком взглянула на моего квартиранта, не до него мне сейчас. Однако я успела заметить, что парень был одет в домашнюю одежду.

— Ты ещё не собрался? — мимоходом заметила я. — Одевайся теплее, там похолодало.

Я прошла в спальню и открыла гардероб.

— Как прошёл твой день? — поинтересовалась я оттуда.

— Можно сказать, никак, — отозвался Соби. — Я весь день проспал. Прилёг на часок, а проснулся уже в четыре часа. Но я успел тебе ужин приготовить.

— Да, Соби, спасибо.

Схватив чистое бельё и длинный шёлковый халат, я поторопилась в ванную комнату. Игорь не любил ждать, он требовал, чтобы к его приходу любовница была полностью готова к свиданию. Он злился, если я опаздывала и отнимала время от нашей встречи на то, чтобы принять душ (про ужин я даже не заикалась). И вот чтоб не случалось таких опозданий, Игорь и одолжил мне автомобиль. Да, именно одолжил, так что, если мы с ним расстанемся, я лишусь не только квартиры и работы, но и средства передвижения.

Быстро закончив с водными процедурами и нарядившись в розовый шёлковый халат с запáхом, не слишком хорошо прикрывающим грудь, я вышла из ванной и вернулась в спальню. Соби в комнате уже не было. Надеюсь, он тепло оделся и взял зонт. Совесть полосонула когтём по душе — в такую мерзкую погоду я выгнала бедного парня из дома. Но ничего не поделаешь, рисковать ради Соби моими отношениями с Игорем я не была готова. Повесив в гардероб платье и, поправив у зеркала причёску и макияж, я отправилась в кухню. В моём распоряжении оставалось десять минут. Хоть бы Игорь опоздал, так кушать хотелось.

Совесть царапалась напрасно. Соби никуда не ушёл, он стоял у плиты и из кастрюльки половником наливал в миску суп, аппетитный аромат которого распространялся по всему помещению.

— Почему ты ещё не ушёл? — настороженно спросила я, нервозно поправляя ворот халата на почти открытой груди.

— Я подогрел тебе ужин, — невинно ответил Соби. — Садись за стол.

Я заняла место за обеденным столом, и мой слуга поставил передо мной миску с горячим золотистым бульоном. Это был тот самый вкусненький супчик, который Соби готовил на прошлой неделе. У меня аж слюнки потекли при виде этого яства.

— Спасибо, конечно, за заботу, — проговорила я, — но всё же тебе пора уходить.

Соби подал мне ложку и ломтик хлеба.

— Приятного аппетита. Не буду мешать, — с лёгким поклоном сказал парень и покинул кухню.

Каким-то странным он был сегодня. Не хотелось кушать понравившийся мне супчик наспех, но пришлось. Я решила, что позже, после свидания обязательно съем ещё одну порцию, посмакую.

Закончив с ужином, я поставила миску в мойку и включила кран. Интересно, Соби уже ушёл? Не было слышно звука захлопнутой двери. Надеюсь, что ушёл.

Я прикоснулась ладонью к чайнику — горячий. Но попить чай, наверно, уже вряд ли успею. Я повернулась, чтобы уйти из кухни и... И наткнулась на Соби. Мой взгляд моментально метнулся к часам — без четырёх минут семь.

— Ты ещё не собрался? В чём дело, Соби? — строго поинтересовалась я.

Соби стоял напротив меня, сунув руки в карманы брюк и направляя прикрытый длинной чёлкой взор куда угодно, только не на мою персону.

— Ты сказала, чтоб я сам решал, как провести вечер, — сказал он. — Так вот я решил остаться.

— Что?! Как это остаться?! — возмутилась я.

— На улице идёт дождь.

— Возьмёшь зонт.

— И ветер холодный.

— У тебя есть куртка.

Соби наконец остановил на мне несколько недоумённый взгляд.

— Да в такую погоду даже собаки дома сидят!

— Так. Слушай, у меня сейчас нет ни времени, ни настроения с тобой спорить. Быстро одевайся и уматывай отсюда! — Во мне явственно закипала паника.

— "Нет настроения", "уматывай"... Наверно, с ним ты будешь говорить иначе, с улыбочкой. "Милый, дорогой, как я рада тебя видеть! Не замёрз ли ты, радость моя, не промок ли?" — всплеснув по-женски руками, без зазрения совести стал передразнивать меня Соби.

Может, паника и закипала, но злость вырвалась скорее.

— Ты... Ты... Это не твоё дело, понял?! Уходи немедленно! — топнула я ногой.

— Не уйду.

— Не хочешь на улицу, иди к Анжеле. Она тебя, между прочим, ждёт.

— Да, точно, к Анжеле! — щёлкнул пальцами парень, будто поймав правильное решение. — В её мягкую постель, к её нежной коже. Уж она-то меня не прогонит.

— Вот и замечательно. Иди. Заодно и развлечёшься.

— И тебе всё равно, чем мы с ней будем заняты?

— Абсолютно.

— Даже не заревнуешь?

— Некого и не к кому.

— Как скучно. — Соби вновь сунул руки в карманы и уставил свои бесстыжие глаза на моё откровенное декольте. — Тогда, я думаю, здесь веселее будет.

Паника и злоба уже слились в одну массу, и эта смесь грозила во мне взорваться вулканом.

— Ты что, хочешь мне навредить, жизнь испортить? Ну ты и мерзавец! — Я встала в позу гневного хозяина, скрестив на груди руки. — Ну что ж, веселее, значит, да? Хорошо, оставайся. Тогда давай, начинай уже исполнять свою роль слуги-китайца. Приготовься, сегодня будешь прислуживать нам.

— Согласен, — даже не попробовал перечить Соби.

— Будешь нарезать нам фрукты и подносить воду моему уставшему любовнику.

— Согласен. Мне переодеться? А может, наоборот, раздеться?

Всё. Мои нервы сорвались, и вулкан взорвался. Голос превратился в крик.

— Ты мазохист или идиот? Или и то, и другое?! — Я взглянула на часы. — Боже, уже семь! Всё, Соби, хватит издеваться надо мной! По-хорошему прошу, уходи. Не заставляй меня в тебе разочаровываться!

Но Соби даже не пошевелился.

— Ты понимаешь, что мы можем оба уже сегодня оказаться на улице?! — исчерпывала я последние доводы. — Чего ты добиваешься?

— Я хочу быть с тобой. — Его глаза не отлипали от моей груди.

— К этой фразе, кажется, ещё прилагалось "и быть твоим рабом". Так вот я приказываю тебе немедленно покинуть мой дом! Немедленно, слышишь?! Подчинишься сам или тебя вышвырнуть насильно?

Но ответ мне услышать не пришлось. Из комнаты раздался гром хлопнувшей входной двери, и следом за этим звуком донёсся мужской голос:

— Милая, ты уже дома?

Я застыла, уставившись в сторону коридора. Я даже дышать перестала. Сейчас Игорь войдёт в кухню, а я здесь полуодетая наедине с молодым парнем. Ведь Игорь ещё в прошлый раз строго приказал мне, чтобы во время наших свиданий "этого китайца" в доме не было. Что же делать? Подлый Соби.

— Милая... — повторил голос.

Хорошо, что Соби тоже молчал. Я схватила упрямца за майку и с силой втолкнула его в узкую нишу между стеной и холодильником. (Стройный парень боком вполне там поместился). Втолкнула и, заглянув дьяволицей в его наглые раскосые глаза, уничтожающе прошипела:

— Сиди здесь и не двигайся. Один звук с твоей стороны, одна попытка выйти, и ты вылетишь в окно вместе с вещами. Понял?

Судя по неуверенно бегающим глазкам, парень, кажется, понял. Я же с бешено бьющимся от страха сердцем поспешила навстречу Игорю и застала его уже на подходе к кухне.

— Ах, дорогой, — кинулась я на шею моему мужчине. — Я так переживала за тебя, как-то ты доедешь в такой ливень? Я сама еле добралась, думала, опоздаю, приеду позже тебя. Как же я соскучилась!

Я несла всю ерунду, какая приходила мне в голову, лишь бы Игорь не стал расспрашивать, почему я задержалась и не выбежала сразу ему навстречу. Щебеча и чмокая моего любовника, я уводила его подальше от кухни, соблазняя, вела за собой в спальню.

— Дорогой, ты, наверно, замёрз, — мурлыкала я. — Хочешь, я налью тебе горячего чая? У меня есть свеженький, вкусненький...

— Да, горячий чай сейчас очень кстати, — согласился Игорь. — Пойдём в кухню. Ты наверняка тоже промёрзла сегодня.

— Нет-нет, я принесу тебе чай сюда. Ложись в постельку.

— Но...

— Глупенький, только представь. Ты в мягкой постели, под тёплым одеялом, в руке чашка ароматного чая, а под боком ласковая женщина. За окном холод и ливень, а тебе хорошо, уютно.

— Ну, ладно, — улыбнулся Игорь, поддавшись моей романтике, — неси чай сюда, моя ласковая женщина.

Изображая веселье, я выпорхнула из спальни, но тут же свернула к тумбочке. Здесь, среди прочей всячины лежал и СD-плеер. Я схватила его, открыла — в нём стоял МР-3 диск со сборником песен российской эстрады. Сойдёт. Из другого угла я вытянула наушники, обмотала их вокруг плеера. А теперь за чаем. Я покосилась в сторону спальни — Игорь наблюдал за мной. Если он увидит плеер, то вряд ли поймёт, зачем он мне нужен для чаепития. А потому я ещё вытащила из-под аптечки жёлтое вафельное полотенчико и, прикрыв им плеер, встала.

Я вошла в кухню, откинула на стол полотенце. Прислонившись к подоконнику, Соби стоял у окна. Парень был серьёзен и хмур. Я спешно подошла к нему и сунула в руки плеер.

— Вот тебе музыка, наушники. Я хочу, чтобы ближайшие три часа ты был не только нем и неподвижен, но и глух.

Взяв плеер, Соби посмотрел на него, словно на мерзость какую. Ему не понравилась моя идея? Так мне всё равно. Я отошла от парня и стала готовить чай.

— Зачем ты с ним? — негромко спросил Соби. — Ты же не любишь его и не уважаешь. Неужели деньги могут так крепко держать?

Я не удостоила моего собеседника даже взглядом искоса. Мои мысли даже не шелохнулись в сторону каких-либо объяснений. Да кто он такой вообще, чтобы перед ним оправдываться?

— Раз уж ты решил остаться, — сказала я, — то имей совесть и не выдавай своего присутствия. Не испорти мне жизнь в ответ на то, что я спасла твою.

Положив на блюдечко пару кусочков лимона и поставив чашку с блюдцем на маленький поднос, я выключила свет и покинула кухню.

Я развлекала Игоря, стараясь не выпускать его из спальни, да и вообще из постели. Пару раз он, конечно, выходил в ванную комнату, и тогда я подбегала к арке и с напряжением наблюдала, как бы он не зашёл в кухню. Но всё обходилось. Очень нервное получилось свидание. К тому же меня постоянно не покидало чувство, будто Соби где-то рядом и подсматривает за нами.

Я сама всего один раз заглянула в кухню. В полной темноте Соби стоял у окна и смотрел на не менее тёмную улицу. Понятно, что та ниша за холодильником была для него тесна и неудобна, но с другой стороны вот так открыто стоять, ничего не слыша, тоже опасно было.

Странный непонятный Соби. Почему он так поступил сегодня? Только ли из-за непогоды? Ведь знал же, что мне его выходка не понравится, что я буду нервничать и даже злиться. На что он рассчитывал? Думал, я ради него откажусь от свидания с Игорем? Но Соби должен был понимать, что я так ни за что не поступлю. Его логика, которую он постоянно демонстрирует, должна была ему подсказать, что поступок его глуп.

— Милена... Милена...

— Что? — встрепенулась я.

— О чём ты задумалась? — Игорь недовольно нахмурил брови.

— Так... ни о чём, — сделала я слабую попытку улыбнуться.

— У тебя какие-то проблемы дома, на работе?

— Нет. Всё в порядке.

— Тогда где витают твои мысли? Я же просил тебя на нашем свидании думать только обо мне.

— Да, извини, дорогой.

Игорь привлёк меня к себе и крепко поцеловал.

— У нас с тобой всего час остался, — сказал он. — Выкинь из головы все думы, и давай проведём этот час в удовольствии.

Ещё целый час. Как медленно сегодня двигалось время.

Наконец Игорь ушёл. Я закрыла за ним дверь и с облегчением выдохнула. Свидание прошло без проблем, теперь можно расслабиться. Поправив на груди ворот халата, я прошла в кухню, включила свет. Соби всё так же стоял у окна, сунув руки в карманы, и смотрел на меня, как мне показалось, с некоторым пренебрежением.

— Игорь ушёл, — сообщила я. — Можешь выходить из своего укрытия. Впрочем, ты и не особо прятался. Как тебе русские песни? Не утомили?

— Я их не слушал, — ледяным голосом ответил Соби.

— Как не слушал? — насторожилась я.

— Ты дала мне плеер, но не вставила в него батарейки, — так же бездушно пояснил парень.

Я кинулась к подоконнику и схватила лежащий на нём плеер. Открыв гнездо, убедилась, что батарейки в нём действительно отсутствовали. Вот дура, почему же не проверила? Как же теперь неловко было, я даже глаза не смела поднять.

— И что... ты всё слышал?

— Нет, не всё. Только самые громкие звуки ваших игр. И как артист могу сказать, что стонала ты неубедительно.

Услыхав подобное замечание, я замерла, и в горле внезапно перекрыл воздух колючий ком горькой обиды. Я начала задыхаться, задыхаться от гнева, от возмущения, от злости и даже ненависти. Эта циничная фраза, всего одна фраза за долю секунды высвободила из глубин души поток лавы всех негативных эмоций, вспыхнувших во мне к стоящему передо мной человеку. К человеку, который только что жестоко оскорбил меня, посчитав, что имеет на это право, и теперь холодно взирает, словно я какое-то ничтожество.

— Ах ты паршивец... негодяй! — послала я огненные молнии гнева в ледышки его глаз. — Мразь! Да кто ты такой, чтоб осуждать меня?! Как смеешь меня оскорблять?! Ты, мерзкий приживал!

В дополнение к нарастающему крику моя рука рассекла воздух и оставила звонкую пощёчину на лице обидчика. И так это действие понравилось моей жаждущей мщения душе, что я повторила его. А потом и ещё раз.

— Тебя никто не заставлял здесь оставаться! Тебя вообще никто здесь не задерживает! Мерзавец! Негодяй! Ты никто!.. Ты никто для меня! Тварь... Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Я била с таким остервенением, будто всю жизнь ждала этого момента. И с каждым ударом душа выплёскивала всё, что в ней накопилось, все эмоции, которые насильно удерживались в ней. С жужжащим звоном нервов она мстила за всё, за всё абсолютно: за несправедливую обиду, за чувство унижения, за то, что он находился рядом, за его упрямство, за его глаза, за руки, за губы, за мою любовь, за мою тоску, за моё измученное сердце, за тревожные сны, за то, что не могу, не нахожу сил оттолкнуть его от себя даже сейчас, за то, что уже простила его. Поток слёз застилал не только глаза, но и весь мой разум. Я уже била бездумно, просто срывая нервы, просто скидывая лохмотья боли, и совершенно не задумывалась, что своими действиями причиняю боль другому человеку. А Соби терпел и не пытался меня остановить. Он не издавал ни звука, не старался увернуться от ударов, даже не отступил ни на шаг. И лишь чёлка периодически вздрагивала поверх сомкнутых глаз, да губы были упрямо сжаты.

Не знаю даже, сколько бы длилась моя экзекуция. Но тут сквозь пелену слёз я заметила, как по лицу парня от носа к уголку губ скользнула тёмная капля крови. Её вид заставил мой разум быстро вернуться к реальности, а разбушевавшийся вулкан бурных эмоций убавить пыл. Я попятилась назад, в ужасе прикрыв ладонью лицо. Боже, до чего довёл меня этот мужчина. Ещё ни разу, ни разу в жизни я не испытывала подобное безумие. Освободившись наконец от моих пощёчин, Соби склонил голову и тыльной стороной ладони зажал нос.

— Вот и моя доля ласки, — хрипло прошептал он.

Господи! Да сколько же ещё он будет издеваться надо мной! Ведь мог сказать эту фразу на японском языке, но сказал на русском, специально, чтобы я поняла её смысл, чтобы мне снова стало стыдно за свой поступок! Но на этот раз он просчитался. Сегодня не я его, а он меня оскорбил и унизил!

Почувствовав новый приступ истерики, я бросилась прочь из кухни, добежала до кровати и, упав на неё, уткнула мокрое лицо в подушку. Так горько и навзрыд я не плакала уже давно. Так давно, что даже забыла, как это делать. И всё из-за кого? Из-за кого?! Из-за какого-то азиата, ворвавшегося в мою жизнь, словно смерч, словно цунами! Он не достоин моего прощения!

Наревевшись вдоволь, я лежала на кровати, уткнувшись пустым взглядом в одну точку, и тихонько всхлипывала. В голове не шевелилось ни одной мысли, даже самой глупой. И только в висках постукивала тупая боль. В душе зияла пустота, безмерно огромная и леденяще холодная.

Рядом со мной на краешке кровати сидел Соби. Я не видела его и не слышала, но чувствовала, что он здесь. Правда, не знала, как давно он подошёл, но мне это и не было интересно.

— Молю простить меня, Милена, — тихо проговорил Соби. — Я не смог сдержаться. Меня зло охватывает, когда представляю его рядом с тобой, когда вижу, как ты перед ним... мягким ковриком стелешься.

Слова улетали в мою пустоту и там пропадали, не оставляя после себя никакого следа.

— Мои родители развелись, когда мне было три года, — негромко заговорила я. — Не знаю, кто из них виноват в этом. Но мама всегда была рядом со мной и в боли, и в радости, она заботилась обо мне, и для меня она святая. А отца я никогда не видела и не слышала. Он не интересовался мной, и его родители от нас тоже отвернулись. И потому, даже если он и был прав, я его знать не желаю. Мама растила меня одна. Сначала нам помогала бабушка, потом она умерла. Мы остались вдвоём. Спустя несколько лет мама встретила мужчину, которого смогла полюбить. Андрей Иванович. Он был старше её на десять лет. Мне он не нравился, но ради мамы я была с ним вежлива. И как он просил, называла его просто Андреем. Мама забеременела от него. Она знала, что он не собирался жениться, его вполне устраивал статус приходящего любовника, и потому мама долго не могла признаться ему в своём положении. Но это всё равно пришлось сделать. Мама до сих пор не знает, что я слышала тот разговор. Я пришла с улицы, а в доме стоял крик. Андрей ругался, обвинял, что она специально всё подстроила, чтобы заставить его жениться. А мама плакала и клялась, что это не так. Делать аборт уже было поздно. И тогда Андрей поставил условие: если родится мальчик, он, так и быть, женится, но если девочка, то им придётся расстаться. Я так мечтала, чтоб этот тип ушёл от нас, что каждый день молила Бога о рождении девочки. Да и мне больше хотелось иметь сестрёнку, нежели братика. И вот родилась Людочка. Андрей, как и обещал, ушёл. Алиментов, естественно, никаких не высылалось. Он вообще не стал признавать дочь. Растить одной уже двоих детей маме стало ещё тяжелее. Она устроилась на вторую работу. Днём трудилась на заводе, а ночью подрабатывала прачкой в больнице. Я помогала ей, как могла. Готовила еду, ухаживала за сестрой, вела все домашние дела. А ведь мне самой едва стукнуло десять. Никаких подружек, никаких развлечений, только заботы, заботы... Конечно, я торопила время, мечтала поскорее вырасти и начать самой зарабатывать. Я хотела, чтобы мама наконец позволила себе отдохнуть, и чтобы жизнь Люды не была хуже, чем у других. После школы я закончила техникум. Устроилась бухгалтером в детский сад, одновременно училась в вечернем институте. Мама работала теперь только на заводе. Но она уже успела сильно подорвать здоровье. Я просила её уйти с тяжёлой работы, но она отказывалась, ведь там неплохо платили. Я окончила институт. Пыталась найти работу получше, не получалось. Однажды я встретила свою одноклассницу, которая переехала в Москву. Она так ярко расписывала замечательную столичную жизнь, так рьяно заверяла, что здесь очень легко найти работу и заработать хорошие деньги, что я надумала тоже попытать счастье. И вот я приехала в Москву. Да только та девчонка отказалась приютить меня хотя бы на время. А больше никого в Москве я не знала. Денег было мало, квартиру снять не могла, пришлось ночевать на вокзале. Сначала искала работу по специальности. Но с моим провинциальным образованием я, конечно, сильно уступала уверенным в себе девушкам с дипломами престижных институтов. Деньги мои постепенно таяли. На вокзале меня приметила уборщица. Добрая женщина. Мы с ней разговорились, и она мне позволила жить в подсобке. Тесно, душно, но зато не на улице. Спустя две недели, заполненных собеседованиями и отказами, я уже начала искать хоть какую-нибудь работу. Устроилась официанткой в кафе. Проработала там больше полугода. Почти все деньги высылала маме, заверяла её, что у меня всё отлично складывается и очень просила оставить тяжёлую работу на заводе и обязательно пройти обследование в больнице. А она продолжала не слушаться. Моя работа в кафе закончилась, когда я споткнулась и уронила горячий суп на клиента. Меня уволили в течение десяти минут. Но этот клиент не жаловался. Напротив, он дождался моего выхода из кафе, принялся утешать меня. Этим клиентом был Игорь. Пока я плакала, выплеснула вместе со слезами и историю всех моих неудач. Он выслушал меня и сделал выгодное предложение. Он устроит меня в свой банк (Игорь является генеральным директором), даст мне бесплатное жильё, даже автомобиль "Рено", а я взамен стану его любовницей. Сначала я, естественно, возмутилась. Но потом всё взвесила, проанализировала своё положение. Игорь — мужчина симпатичный, не грубый, и уделять-то ему придётся мизер — всего шесть часов в неделю. Зато сколько выгоды приобрету за это. Игорь поступил со мной честно. В тот же день я переехала в эту квартиру, а на следующий — уже пришла в офис банка на должность ведущего бухгалтера. В ответ на честность и доброту мужчины я не посмела его обманывать и так же честно выполняю свои функции любовницы. Со временем я постаралась убедить Игоря в искренности моих чувств. Уж не знаю, верит ли он? Да, он ревнив, эгоистичен и ставит довольно много условий. Но они вполне выполнимы, и я уже привыкла к ним. Возможно, моя жизнь неправильна и грешна. Но это только мой грех, и я одна за него отвечу. Зато я наконец заставила маму уйти с завода, теперь она сидит спокойно на почте, принимает платежи. В прошлом году она прошла лечение в Пензенской клинике. А моя сестра живёт свободно и счастливо и уверенно смотрит в будущее. Они ничего не знают о моём покровителе. По официальной версии мне просто повезло. А мне действительно очень повезло. Игорь дал мне так много и за такую мизерную цену, что я буду держаться за него, пока он сам не захочет расстаться со мной. А уж я постараюсь, чтобы этот день наступил, как можно позже. К тому же по нашему договору, если Игорь прервёт отношения первым, я хотя бы не потеряю работу. Всё это я рассказала тебе не для того, чтобы ты меня стал жалеть, а чтобы ты понял, почему я с ним. А теперь уходи. Я не хочу тебя видеть.

Я почувствовала, как Соби встал с кровати, и услышала его тихие удаляющиеся шаги. Мне действительно сейчас не хотелось его видеть, но и прогнать его я тоже не смогу.

Ещё какое-то время я неподвижно и бездумно пролежала на кровати. И вот наконец меня посетила первая мысль: "Как же сильно болит голова". Нужно принять таблетку. Но аптечка лежала в тумбочке, тумбочка стояла в комнате, в которой находился Соби, а его мне видеть не хотелось. Противный настырный Соби. Почему он не мог вести себя по-другому? Солгал бы, сказал бы, что ничего не слышал. Тогда и скандала бы никакого не было. И я тоже хороша. Могла бы обратить ситуацию в шутку, ответить что-нибудь вроде "Ладно, в следующий раз постараюсь сыграть роль лучше" или "Придётся возвратить актёра и переснять пастельную сцену". Но я не сдержалась, сорвалась. Если бы меня обидел кто-нибудь другой, безразличный мне человек, я бы просто нахамила ему и отвернулась. Но Соби. Его жестокие упрёки нанесли большую боль моей душе. И даже ревность не может оправдать его поступок.

Голова болела нещадно. Может, попробовать успокоить боль лечебным массажем, которому научил меня Соби? Я приняла сидячее положение и принялась пальцами массировать виски, постепенно продвигаясь к центральной части головы. Через несколько минут боль действительно немного успокоилась, однако полностью не прошла. И в этом опять же Соби виноват. Он никак не желал покидать мои мысли. А вдруг он снова мне приснится? И судя по ужасно проведённому вечеру, этот сон вряд ли будет веселее того, что был сегодня. Значит, надо отвлечься, успокоиться и лечь спать с хорошими мыслями. А кто ещё кроме мамы сможет успокоить мою обиженную душу?

Но тут снова возникла проблема. Ноутбук лежал на журнальном столике, столик стоял в комнате, а там находился Соби. Что же делать?

"Ну и что? Ну и пусть он там, — вздёрнула я подбородок. — Мне теперь из-за него по собственной квартире передвигаться нельзя? Мне вот в ванную надо, умыться после слёз. И пойду. Просто смотреть на него не буду, будто и нет его вовсе". На том порешив, я уверенно встала с кровати, поправила на себе халат и с видом Снежной королевы продефилировала в ванную комнату. Умывшись и приведя себя в порядок, я с таким же видом отправилась в обратный путь, завернув по дороге к журнальному столику и забрав с него ноутбук. На сидящего на диване Соби я даже мельком не взглянула.

Присутствия Людмилы в интернете я не обнаружила, а потому послала ей SMS с приглашением выйти на связь по скайпу. Стрелки часов показывали без четверти одиннадцать. Но я знала, что Люда рано спать не ложится, а потому надеялась с ней поболтать.

— Привет! — помахала мне ручкой сестрёнка. — А я тебя вчера ждала.

— Вчера я гуляла на Дне рождении моей коллеги, — пояснила я.

— Здорово! В кафе веселились?

— Ага.

— Много народа было?

— Нет, только наш коллективчик.

— Слушай, Милена, я не смогу сейчас с тобой поболтать. Меня там... Коля ждёт.

— Где ждёт? В такой поздний час? — Я послала в экран подозрительный взгляд.

— Да мы здесь, у подъезда, — оправдалась Людмила. — И вовсе не поздно ещё. Ты пока с мамой поговори, а я, может, вернусь скоро.

И не дожидаясь ответа, Люда быстро исчезла из моего поля зрения. Её место заняла мама.

— Почему ты позволяешь ей так поздно гулять? — упрекнула я.

— Она же с Колей, — сказала мама с таким видом, будто этот парень являлся самой надёжной защитой. — И они действительно сидят на лавочке у подъезда, я их из окна вижу. Пусть погуляет, погода сегодня тёплая, почти летняя.

— Ну, раз летняя... — сдалась я. — А у нас вечером настоящая стихия разыгралась. Сильнейший ливень с ледяным ветром. Я так замёрзла, пока домой добиралась! Сейчас непогода, вроде, стихла.

— Это ты из-за ливня такая расстроенная? — заметила мама.

— Да я не расстроенная, — пожала я плечами.

— Глаза у тебя усталые.

Из меня вырвался тяжкий вздох.

— Я сегодня и правда устала очень. И вообще, день выдался ужасный, сплошные проблемы.

— Проблемы эти решаемы?

— Да. Они мелкие, но жизнь немного портят.

— А я сегодня перебирала твои детские фотографии. И смотри, какую нашла.

Мама приблизила к экрану монитора небольшое фото, на котором маленькая девочка с косичками и в белом платьице сидела верхом на дельфине.

— Помнишь?

Я улыбнулась. Конечно, я помнила. Это было в дельфинарии. После выступления дрессировщик вызвал одного из дельфинов на импровизированную сцену возле бассейна, и детям было позволено сфотографироваться с этим большим красивым животным.

— Тебе тогда так понравился этот дельфин, что я не могла увести тебя из цирка.

— Но дрессировщик убедил меня, что дельфины запоминают только улыбающихся и счастливых людей, и мне пришлось перестать плакать.

— Значит, помнишь. А после мы ходили туда ещё раз...

— Да. На мне был зелёный сарафан. И когда исполнялся музыкальный номер, дрессировщик на весь цирк сказал, что дельфин посвящает свою песню девочке в зелёном платье, что сидит в третьем ряду. Я ему поверила. Я тогда ещё верила в сказки. Счастливое было время, — с грустью добавила я. — Как хорошо, что ты хранишь фотографии. А я вчера тоже вспоминала о нашей поездке к морю.

— Правда? Знаешь, Милена, я думаю тебе обязательно надо снова побывать у моря.

— Почему? — удивилась я.

Мама отложила фотографию и снова загадочно улыбнулась.

— В детстве ты очень любила сказки о принцах и принцессах, — повела она рассказ, словно сказочница из детского фильма.

— Да я их и сейчас люблю.

— Я тебе их часто читала. Даже, когда ты научилась читать, всё равно просила меня рассказать сказку или прочесть книгу. И вот теперь вспоминай, что ты начала говорить в конце каждой сказки после того, как побывала у моря?

Я ещё больше подивилась и пожала плечами. Таких подробностей моя память не осветила.

— А что я начала говорить?

— Нет, давай вспоминай сама, — упрямилась мама.

— Ну, хоть подскажи, — попросила я, залезая в архив далёких воспоминаний.

— Ты говорила, что, когда вырастишь, тоже встретишь принца... Вспоминаешь?.. Он приедет из далёкой страны...

"Он приедет из страны, которая находится на берегу большого-большого моря. Там растут необычные цветы, живут необычные птицы и построены необычные дома. И сам принц не будет похож на других людей. У него глаза синие-синие, как волны моря, волосы чёрные, как спина дельфина, а кожа золотистая, как морской песок".

"Как морской песок..." Я невольно покосилась в сторону комнаты. И отчего-то загрустила ещё больше.

— Да... Вспомнила... — проговорила я. — Но это же... Это же лишь детские фантазии.

— Иногда дети видят намного дальше и больше, чем взрослые.

— Считаешь, если я поеду к морю, то встречу там моего принца? — Я снизила звук голоса, боясь, что мои слова будут услышаны Соби.

— Да. Именно так я и считаю.

— Но он может сам приехать в Москву или даже в Спасск.

— Может, — согласилась мама. — Но лучше использовать все шансы. Обязательно поезжай. И причём неважно в каком сезоне.

Я улыбнулась. Как бы ни была тяжела жизнь у мамы, она всегда верила в какое-то чудо.

— Что ж, решено. В следующий отпуск поеду к морю, — пообещала я. — Мне и самой туда очень хочется. Можно и Людмилу с собой взять.

— Людмилу? — По неуверенному тону я догадалась, что мама такой вариант не рассматривала. — Ну... видно будет. А теперь ложись спать. Если день выдался плохим, то его надо поскорее закончить.

Попрощавшись с мамой, я выключила ноутбук и положила его на туалетный столик. И правда, пора уже закончить этот долгий неприятный день.

А чем занят мой квартирант? Я взглянула в сторону комнаты — большой свет был выключен, и помещение освещал лишь торшер у журнального столика. Наверно, Соби уже лёг спать. Я подошла к арке и осторожно выглянула из-за угла. Соби ещё не спал. Сгорбившись, он по-турецки сидел на диване с книгой в руках; голова парня была склонена и чуть повёрнута в бок, сразу понятно, что прикрытый чёлкой и наверняка задумчивый взгляд явно направлен не на книжные страницы.

Почему, едва вспомнив о принце из моих сказок, я сразу подумала именно об этом странном человеке? Неужели Соби и есть тот самый принц? Приехал он из очень далёкой страны, которая расположена не только на берегу моря, но и на берегу огромного океана. Есть ли там необычные цветы и птицы, я не знаю, но азиатские пáгоды вполне можно принять за необычные дома. "Глаза синие, как волны моря" — с этим, конечно, неувязочка. Но волосы чёрные, как спина дельфина, и главное, кожа — как морской песок. Отчего, едва приглядевшись, я дала оттенку его кожи именно такое название? Может, потому, что я где-то глубоко в душе ждала именно этого человека?

Видимо, почувствовав на себе взгляд, Соби повернул голову в мою сторону, а заметив меня саму, выпрямился и послал мне взор полный внимания. Он был готов к общению, к любому. Да только я не была к нему готова. Нет, я уже не сердилась на парня, обида постепенно таяла, но горечь от неё ещё першила в горле.

Я молча отвернулась и ушла обратно в спальню. Завтра все страсти окончательно улягутся, и мы спокойно поговорим. Не спеша я расстелила кровать, после села за туалетный столик.

Вдруг раздался негромкий щелчок аккуратно запертого замка на входной двери. Я встрепенулась, вскочила со стула и выбежала в комнату. Соби в ней не было. Ушёл? Но куда? Зачем? Господи, ну что за неспокойный квартирант мне достался? Я подошла к окну и вгляделась в темноту — дождь, кажется, прекратился, но сильный ветер продолжал нещадно трепать ветви промокших деревьев. А может, Соби не на улицу отправился, а к Анжеле, чтобы успокоиться, расслабиться или ещё больше позлить меня? В это почему-то мало верилось, но от такого непредсказуемого парня действительно можно было ожидать всё, что угодно. Ну и пусть. Он свободный, самостоятельный, не следить же мне за ним.

Я выключила в спальне свет и улеглась под тёплое одеяло. Но уснуть никак не могла. Да и как спать, если мучитель моих нервов где-то ходит? В темноте, в холоде. Обиделся? Так не на что обижаться. Он сам заварил эту кашу. А может, как и многие мужики, Соби решил снять нервное напряжение при помощи алкоголя? Вот только не хватало мне, чтоб он под утро пьяным приполз.

Я вздыхала и ворочалась в кровати, теребя разум различными догадками и безмолвным ворчанием. Наконец послышался осторожный скрежет дверного замка. Вернулся. Интересно, в каком состоянии? Но как бы ни было мне любопытно, я сделала вид, будто крепко сплю. Пусть не думает, что переживаю из-за него. И всё же по инстинкту женского любопытства я реснички чуть-чуть приподняла. Соби очень тихо прошёл в комнату, на пару секунд остановился напротив арки, посмотрел в мою сторону, а затем так же тихо ушёл к своему спальному месту.

Вот теперь волноваться больше не о чем, можно и заснуть.

11日

Я выключила будильник и повернулась на другой бок. Пора вставать. Но так не хотелось! Под одеялом было тепло и уютно. По квартире распространялся приятный аромат свежесваренного кофе. По логике после вчерашнего скандала Соби должен быть вдвойне, а то и втройне услужлив со мной и внимателен к моей драгоценной персоне. Сегодня у меня будет самый покорный слуга на свете.

Эта эгоистичная мысль приподняла мне настроение. Даже захотелось поскорее увидеть такое зрелище. Я встала с кровати, подошла к гардеробу. Собралась было уже нарядиться в домашний голубой костюмчик, но тут воспряли мои колючки. А не буду я скромной девочкой. Пусть этот мерзавец смотрит на меня и облизывается. Пусть поймёт, что я для него хоть и желанный плод, но запретный. Может, стены моей крепости уже и покачнулись, но ещё не рухнули. У меня ещё есть силы воевать, осаду выдержу. Причесав свои прекрасные волосы, надев вчерашний розовый шёлковый халат, даже не пытаясь поправить ворот, я уверенной поступью вышла из спальни. Сначала завернула в ванную комнату, а после прошла в кухню.

Стараниями Соби завтрак был уже готов. Я молча проплыла мимо парня и села за стол.

— Доброе утро, Милена-тян, — чуть повернувшись ко мне, с лёгким поклоном поздоровался Соби.

Ох, какой вежливый. Наряд парня ничем не отличался от вчерашнего, только чёлка была не в хвостик забрана, а свисала плотным занавесом перед лицом. Правда, расчёсанная.

— У нас закончился сыр, так что вместо горячих бутербродов я приготовил омлет.

Соби старался говорить со мной как обычно. Но для человека, который умел легко менять плохое настроение на хорошее, в этот раз он чувствовал себя достаточно напряжённо.

— Ну что ж, омлет, так омлет, — снисходительно отозвалась я.

Соби положил кусок омлета на тарелку, добавил к нему несколько долек свежего огурца и поставил это незатейливое блюдо передо мной. Всё это время парень не поднимал головы и не предпринимал ни малейшей попытки взглянуть на меня. Должно быть, он не был уверен, простила я его или нет, а потому и вёл себя так несмело. Я же напротив, чувствовала в себе уверенность и даже, грубо говоря, некоторую наглость. В то утро мы с Соби, наверно, и вправду выглядели как высокомерная госпожа и покорный слуга. Соби подал мне вилку, ломтик хлеба и вернулся к разделочному столу.

— А ты разве не будешь завтракать? — поинтересовалась я, заметив, что парень не приготовил вторую тарелку.

— Буду...

— Ну так садись.

Но Соби, будто, никак не решался.

— Я потом... Чтобы тебе не мешать...

— Садись, говорю.

Мой почти приказной тон подействовал. Парень достал тарелку положил на неё омлет, захватил вилку и сел за стол напротив меня. Голова его по-прежнему была низко склонена, и чёлка чёрной ширмой висела перед лицом. Неужели сегодня она ему не мешала?

— Куда ты вчера уходил? — завязала я разговор, принимаясь за еду.

— Никуда. Просто вышел на улицу, — негромко ответил Соби, вяло ковыряя вилкой омлет.

— Зачем?

— Я подумал, что тебе противно быть со мной. Хотел, чтоб ты спокойно заснула.

— Да? А что ж вещи с собой не прихватил? Моя жизнь стала бы ещё спокойнее.

Вилка в руке парня застыла. Не ожидал от меня таких слов? Как жаль, что из-за чёлки не видно было эмоций на его лице.

— Я ещё надеялся на прощение.

— А если его не будет?

Голова склонилась ещё ниже, а чёлка почти касалась омлета.

— Ты имеешь право выгнать меня, — обречённо проговорил Соби. — Но молю прежде дать мне ещё шанс вновь заслужить твою дружбу.

Молит он. Такой же мужик, как и все: сначала оскорбит, истреплет нервы, заставит плакать, а потом с невинностью в глазках давит на жалость и умоляет о прощении.

— Ты вчера меня очень, очень сильно обидел, — жёстко высказала я. — Не ожидала я от тебя такого, Соби. Твоё поведение, твои слова... словно нож в спину. Извини, конечно, что я распустила руки, но ты меня буквально вывел из себя.

— Ты всё сделала правильно. Меня нужно было поставить на место.

— В пятницу, чтоб не было никаких сюрпризов, — приказала я.

— Да.

— С семи до десяти вечера отсиживайся где угодно, но только не здесь. Даже с половины седьмого.

— Да.

— И чтоб без капризов.

— Да.

— И без каких-либо обид.

— Да.

Соби упрямо продолжал не поднимать головы и скрывать лицо за густой чёлкой. И это уже начинало немного раздражать. Не привыкла я разговаривать с человеком, не видя его реакции на мои слова.

— Прежде чем молить о шансе, ты хоть осознал, в чём была твоя ошибка?

— Да.

— И в чём же?

— В том, что я тихо сидел здесь, а не вышел, и не сказал ему, что я твой мужчина.

О Боже! Сколько же ещё он будет издеваться надо мной?! Я отложила вилку и устало опустила лицо в ладони. Ну что мне делать с таким упрямцем? Его покорность — лишь видимость. На самом деле Соби не собирался как-либо меняться.

— Ты специально, да? — кинула я упрёк в непроницаемую чёлку. — Хочешь снова позлить меня? Мой мужчина... Да ты моё недоразумение!

Из-под чёлки не донеслось ни звука. Какие ещё сюрпризы мне ожидать от этого настырного, непредсказуемого, в общем-то, опасного человека? И главное, как обезопасить себя от этих сюрпризов? Едва-едва справляюсь с натиском его обаяния, а тут новая напасть. Ну и принц мне достался.

— Ты действительно заслуживаешь наказания, — вынесла я приговор. — Пожалуй, как ты и просил, исполнишь мою прихоть.

— Да.

— Причём абсолютно любую.

— Да.

— И без пререканий.

— Да.

— Правда, я ещё не знаю, когда придумаю эту прихоть, но...

— Хочешь подстраховаться? — позволил себе усмехнуться Соби, и в голос его просочилось разочарование. — Я же пообещал, что уйду в пятницу. А обещания свои я привык сдерживать.

Надо же, догадался. Я действительно хотела хоть как-то обезопасить себя от нервных потрясений в моё следующее свидание с Игорем.

— Даже в мыслях не было такой ерунды, — пренебрежительно фыркнула я, вернувшись к трапезе. — Хм, страховаться. Где твоя хвалёная логика? Ведь если ты останешься в день нашего с Игорем свидания, так мы просто без всякой жалости выставим тебя из дома вместе с твоим ридикюльчиком. А чтоб ты не подозревал меня в недоверии, мою прихоть будешь исполнять сегодня. И вообще, мне надоело разговаривать с твоей чёлкой, будто со стеной общаюсь. Не мог бы ты поднять голову?

Чёлка беспокойно шелохнулась.

— Я... Я подогрею кофе.

— Ещё омлет не съеден.

— Так как раз...

— Стой!

Вскочивший было со стула Соби замер.

— Сядь! — приказала я ему. — Сядь обратно на место.

Соби медленно опустился на стул. Да что это с ним? Будто скрывает что-то. Может, слезинки на глазках проступили?

— Повернись ко мне и подними голову.

— Мне лучше уйти в комнату.

В груди зашевелилась тревога. Поддавшись ей, я быстро протянула через стол руку и, подхватив за подбородок, приподняла голову парня. Чёлка закрывала почти всё лицо, кроме губ и подбородка, который с левой стороны имел большое тёмно-красное пятно. Соби сделал попытку снова отвернуться, но я сдержала его резкое движение и другой рукой отодвинула чёлку. У меня не хватило воздуха даже для того, чтобы ахнуть. Щёки парня были покрыты сизыми и багровыми синяками, особенно с левой стороны, где между ними красовались ещё и три царапины. Неужели я его так сильно била? Вполне возможно, если учесть в каком безумном и злом состоянии я находилась.

Я отпустила парня и спрятала свои жестокие руки под стол. Совесть нещадно терзала мою душу, и стыд лишь усиливал её наказание. Выйдя из-за стола, Соби отправился к плите подогревать кофе. Его омлет так и остался нетронутым, да и у меня аппетит пропал.

— Прости, — только и смогла произнести я.

— Я это заслужил, — спокойно отозвался Соби.

— Тебе нужно было остановить меня.

— Нет. Ты должна была выплеснуть всю злость до капли, чтобы сегодня она тебя уже не тревожила. Я только мог предложить для битья стопку тарелок, но не успел. Доедай омлет, кофе уже горячий.

— Не хочу, — тускло ответила я, отодвинув от себя тарелку.

— Вот поэтому я и хотел позавтракать после тебя.

Соби поставил передо мной чашку с дымящимся ароматным кофе. Я подняла глаза на парня, но тот продолжал отворачиваться от меня.

— Я пока пойду в комнату, — сказал Соби. — А ты спокойно заканчивай завтрак.

Я осталась в кухне одна. До чего же стыдно. Да, я вчера разгневалась, и всё же можно было не опускаться до избиения, а обойтись скандалом. Поступок парня был отвратителен, но не настолько ужасен, чтобы бить его до крови. А он вместо того, чтобы упрекать и обвинять в жестокости, лишь оправдывает меня и покорно склоняет передо мной голову. И теперь моей совести его жалко. Его, избитого и притихшего, а не меня, пристыжённую.

Я допила кофе, взяла со стола свои чашку и пустую тарелку и сложила их в мойку. Сейчас я войду в комнату и снова встречусь с Соби. Душу не оставляло чувство стыда. И всё же я выпрямила спину. "В конце концов, в случившимся виноват только Соби. Если бы он вовремя ушёл, то ничего этого не случилось бы. Ни драки, ни скандала, да я бы даже грубого слова ему не сказала. И вечер бы закончился спокойно. А может, даже и весело. Моя жестокость — лишь следствие его действий". И отстранив этим логическим выводом стыд от моей души, я гордо вздёрнула подбородок и уверенно направилась в комнату.

Пока Соби возился на кухне, я быстренько собралась и ушла на работу.

Работа не клеилась. Да и как она могла клеиться, если мои мысли были забиты только Соби? Это же надо так избить парня! Неужели я умею быть такой злой? Значит, умею. Несомненно, Соби обижается на меня, хоть и говорит, будто я правильно поступила, и изображает полное послушание. Какого ужасного мнения он теперь будет обо мне. Впрочем, разве не этого я добивалась? Разве не стремилась, чтоб он потерял ко мне интерес? Так почему же сейчас, когда цель достигнута, на душе так мерзко и холодно?

Поковырявшись в цифрах ещё часок и не добившись никаких результатов, я окончательно махнула рукой на работу и включила камеру. Было бы странно, если б с таким настроением Соби решил заняться танцами. Но то, что я увидела, было ещё удивительнее. Соби мыл пол. Я знала, что он содержал квартиру в чистоте, но ни разу не наблюдала сам процесс уборки. И вот сегодня мне, так сказать, "посчастливилось".

Парень только что закончил мыть спальню, и теперь приступал к зале. Он был босой, брюки закатаны по колено, и почти все волосы забраны в хвост, полностью открывая покрытое сизыми пятнами лицо. Глядя на это зрелище, я почувствовала себя жестоким рабовладельцем. Хорошо ещё, что Соби не негр. Впрочем, в Европе азиатов тоже эксплуатировали.

Совесть нещадно полосовала моё сердце. И чем дольше наблюдала я за Соби, тем сильнее разгоралось во мне чувство стыда. Не выдержав его пыток, я отключила камеру. Если бы я была на месте этого парня, то села бы на диван и вообще ничего не делала бы: ни уборку, ни ужин, даже не разговаривала бы с обидчиком. Но почему Соби ведёт себя так? На самом деле простил меня? Надо с ним помириться. Надо сотворить для него что-нибудь хорошее. Может, спечь мой фирменный торт? Может, сделать какой-нибудь подарок? А что можно подарить такому парню? Чтобы ему приятно было. Надо подумать.

В обеденный перерыв Карина снова уговорила меня посидеть в кафе. Ей хотелось рассказать, какой великолепный вечер она провела с Сергеем и ещё более великолепную ночь. Мы с Кариной и так дружили, а после её Дня рождения вообще сблизились.

— А твой вечер как прошёл вчера? — закончила она свой рассказ.

— Обычно, ничего особенного, — отмахнулась я.

— К тебе же, кажется, вчера Игорь приходил?

— Да, приходил.

— А Соби ты куда дела?

— В кино ходил.

— Опять?! — Карина лишь пожала плечами. — Это ж надо! Выгоняешь молодого красивого парня, чтобы составить компанию похотливому старику.

"Нет, Карина. Всё было гораздо грубее. Молодой красивый и желанный парень отсиживался в углу тёмной кухни, а я развлекала надоевшего старика". Я была самой себе противна.

Вернувшись за рабочий стол, я снова включила камеру. Соби сидел на диване с ноутбуком на коленях. Лицо парня было сосредоточено, серьёзно, но с интересом в глазах. Периодически он отрывался от экрана и щёлкал по клавишам. Может, общался с кем-то по интернету? А может, искал какую-нибудь информацию? Понаблюдав минут пятнадцать за работой моего несчастного друга, я решила отключить наблюдение. Но тут Соби вдруг резко вскинул голову и направил напряжённый взгляд в сторону прихожей. Будто услышал что-то. Я воткнула в ухо наушник — и точно, по квартире раздавался трезвон звонка входной двери. Но кто может прийти ко мне днём? Соби, видимо, задался тем же вопросом, а потому и не спешил открывать дверь. Однако продолжал наблюдать за прихожей.

А звонок не унимался. Наконец средь резкой трели послышался ещё какой-то звук более тихий, похожий на приглушённый крик. Соби заинтересовался и, отложив на диван ноутбук, отправился в прихожую. Вскоре я услышала щелчок замка. А следом за ним и (какой ужас!) голос Анжелы.

— Ты почему так долго не открываешь?

Соби спешно вошёл в комнату и, быстро стянув резинку с хвоста, растрепал волосы рукой.

— Разве ты не один дома?

Анжела тоже появилась в поле моего зрения. В узкой, туго обтягивающей бёдра юбке и декольтированной полупрозрачной блузке; причёска и макияж безупречны. Опять явилась соблазнять

— Зачем пришла? — довольно прохладно поинтересовался Соби, стоя спиной к собеседнице.

— Узнать, почему вчера не приходил ко мне?

Анжела приблизилась к парню, но тот отступил в сторону.

— Я был в кино, — дал короткий ответ Соби.

— В такую погоду? — подивилась Анжела.

— В кинотеатре тепло и сухо.

— Мы могли бы и у меня посмотреть какой-нибудь фильм.

Анжела подошла совсем близко к Соби и, обняв руками за талию, прижалась к его спине. Мне не было видно лица парня, зато умилённая мордашка коварной подруги просматривалась очень хорошо. И оно мне не понравилось.

— Да разве ты дала бы спокойно посидеть?

Соби попробовал убрать с себя руки девушки, но та только крепче сжала объятия. И тогда он уже с силой развёл упрямые руки и вышел из их кольца. При этом ему пришлось обернуться. И хотя половину его лица закрывала чёлка, Анжела смогла увидеть всю его "красоту".

— Боже мой! — трагически всплеснула она. — Что у тебя с лицом?

— Подрался, — буркнул Соби и снова отошёл от гостьи.

Но Анжела не отступала. Она подошла к парню и постаралась заглянуть под его чёлку:

— Вчера подрался?

— Да.

— С кем?

— Какая разница? — в голосе Соби появилось раздражение. — Прекрати меня рассматривать!

Но Анжела, проигнорировав просьбу, с жалостью приласкала ладонью избитое лицо парня.

— Бедняжка. Представляю, как тебе больно, — посочувствовала она. — Зачем же ты ушёл в ночь, в холод, когда можно было прийти ко мне? Я ведь тебя ждала. Очень ждала. Итошии, коибито. [ Дорогой. Желанный мой. ]

Голос её был переполнен нежностью, ласковые руки пытались залечить раны, а в мою душу холодной ядовитой коброй вползала ревность.

— И зачем ты меня ждала? Я ж сказал в тот раз, что свиданий у нас с тобой больше не будет. — Соби хоть и упрекал, но от прикосновений женских рук не уклонялся.

— Я понимаю, Соби, ты мне теперь не доверяешь. — Обнаглев, Анжела запустила пальцы в волосы парня. — Но я же обещала, что отныне мои поцелуи...

— Анжела... — устало выдохнул Соби и к моей радости наконец-таки отстранился от навязчивых ласк и даже отошёл на пару шагов. — Дело не в недоверии. Я просто не хочу быть с тобой.

Эта фраза явно задела чувства Анжелы. Девушка даже обиженно надула губки.

— Не хочешь быть с женщиной, которая тебя любит? — горько усмехнулась она. — А с женщиной, которая выставляет тебя под ливень, ради свидания с богатым папочкой быть интереснее? Не чувствуешь себя униженным?

В моей душе к кобре ревности присоединилась ещё и огромная крыса гнева. "Ну, подружка. Предательница. Если ты настроишь Соби против меня, я же лично вырву все твои вшивые кудряшки!"

— Мои чувства тебя не касаются, — сухо ответил Соби, отвернувшись от собеседницы, да и от объектива камеры тоже.

— Чем Милена привлекла тебя? — не унималась Анжела. — Пренебрежением? Холодностью?

— Сама же говорила — это только видимость.

— Мало ли, что я говорила. Просто хотела стать твоим другом. А ты взял да поверил. Наивный. А хочешь узнать правду? То, что Милена на самом деле думает о тебе?

— А ты это знаешь? — с интересом покосился Соби через плечо.

— Знаю. В субботу, когда ты ушёл наряжаться для танцев, я её открыто спросила, как она к тебе относится. Милена мне честно призналась.

Анжела замолчала и хитро сузила накрашенные глазки. Мерзавка. Что она задумала?

— В чём призналась? — подтолкнул её любопытный Соби.

— Поцелуешь, тогда скажу.

Но Соби лишь усмехнулся. Расслабившись, он прошёл и уселся на диван.

— Торгуешься? Неужели информация настолько ценная? — Парень послал собеседнице взгляд пренебрежения. — В субботу ты намекала, что у меня есть шанс, даже пожелала мне удачи, хотя секрета вашей с Миленой беседы не раскрыла. Значит, тогда ты тоже просто хотела стать другом?

— Возможно.

— Почему же сейчас больше похожа на врага?

Взгляд Анжелы сразу изменился, она будто испугалась чего, тут же подбежала к Соби и села рядом с ним, очень близко, слишком близко, почти вплотную.

— Разве я могу быть врагом тебе, Соби? Я же люблю тебя! — задыхаясь, запричитала Анжела. — Ты даже не представляешь, насколько сильна моя любовь! Я думала смогу погасить её, смогу смотреть на тебя, как на обычного знакомого, но не получается. Болит у меня здесь, сердце болит! Хотела я помочь тебе, правда, хотела. Да только тяжело мне. Так тяжело, что реветь хочется. Зачем она тебе, Соби? Грубая, жестокая, чёрствая — зачем тебе такая?

Она не играла, не притворялась, я видела это. Анжела отчаянно пыталась завоевать сердце Соби хоть каким-нибудь способом. И я бы, может, ей посочувствовала, пожалела, как женщина женщину, если бы не один факт — это было сердце Соби, мужчины, к которому рвалась моя душа. И потому вместо жалости к Анжеле во мне росло лишь чувство презрения и горькой обиды. Ведь подругой её считала.

А Анжела продолжала натиск любовной нежности. Она подтянула ноги, села на колени и обвила руками шею Соби, лаская её, запуская пальцы под ворот футболки.

— Выбери меня, Соби, выбери мою любовь, — жарко говорила она. — Аи шитеру. [ Я люблю тебя ] Я умею быть верной, умею быть нежной, быть послушной... Я буду любой, какой захочешь, только не отвергай меня.

Соби не смотрел на страдающую Анжелу, его глаза были опущены, а лицо ничего не выражало. И в то же время он не останавливал ласку рук, которые бродили по его плечам, шее, щекам. Наконец Анжела повернула лицо парня к себе и склонилась над ним так низко, что я смогла теперь наблюдать лишь её кудрявый затылок. А по плавным движениям этого затылка и по тихим вздохам, я поняла, что бесстыжая женщина заменила слова поцелуями.

Кобра ревности безжалостно сжимала моё сердце в своих холодных кольцах, обливая его ядом тихой злобы. И почему я в эту минуту здесь, а не там? Уж я бы не допустила таких вольностей. Я бы живо выставила мерзавку за порог! Как смела она целовать моего Соби? Моего Соби! А Анжела, будто издеваясь надо мной, нагло задрала футболку парня и принялась ласкать его грудь, живот... Даже запустила руку под резинку брюк. Если бы я была не на рабочем месте в окружении трёх коллег, если бы мне не требовалось сохранять видимое спокойствие, я бы непременно истерично закричала бы от боли, от тяжёлой боли сковавшей всё моё естество!

Убила бы. Если бы я сейчас была там, точно прибила бы стерву!

Да и Соби тоже хорош — не противился, не отталкивал, правда, и сам бездействовал. Одна его рука неподвижно лежала на диване, а вот, что делала другая, мне видно не было.

Анжела всё целовала и целовала, и, казалось, это будет продолжаться бесконечно. Рука её продолжала бродить по телу парня, и ласки становились всё откровеннее и бесстыднее. Наконец Анжела приподняла голову, чтобы отдышаться. И тут раздался ледяной голос:

— Довольна?

Голос Соби на самом деле был настолько пронизан холодом, что Анжела опешила и отшатнулась, а я едва не запрыгала от радости. Особенно, когда увидела каменное лицо моего парня.

— Получила, чего хотела?

Соби резко одёрнул футболку, окинул Анжелу надменным взглядом и, громко цокнув языком, поднялся с дивана.

— Ну почему ты так груб со мной, милый? — простонала девушка.

Парень не смотрел на неё, стоял с равнодушным видом, скрестив на груди руки.

— Ты получила плату, теперь давай товар. Выкладывай, что говорила обо мне Милена?

Неужели расскажет? Какая же я дура, что откровенничала с ней!

Анжела поднялась с дивана, прошла и остановилась напротив Соби. По разочарованию на её лице, мне показалось, она уже поняла, что бороться ей больше не имело смысла.

— Ты ей не нравишься, Соби, — выдала она, уверенно смотря прямо в глаза собеседнику. — Милена находит тебя симпатичным, забавным, ей приятно, что ты, словно собачонка, встречаешь её после работы, готовишь для неё ужин, но она не любит тебя.

Я оскалила зубы. Эх, если б я сейчас была там, лично откусила бы лживый язык этой интриганке!

— К тому же, ты японец, — продолжала мерзавка. — Человек далёкий не только по месту жительства, но и по мировоззрению, и даже по внешности. Милене более по вкусу мужчины белой расы. А ты её частенько раздражаешь. Да-да, она так и сказала: "Он часто меня откровенно раздражает".

Да, я так говорила. Но слóва "часто" в моей речи точно не было.

— Это ерунда, — отмахнулся Соби. — Даже любящие люди порой раздражают друг друга.

— Возможно. Но в конце нашего разговора Милена заключила: "Между мной и Соби ничего не может быть. И не должно быть".

— Прямо так и сказала? — насторожился Соби.

Да! Я, идиотка, прямо так и сказала! Я закусила губу от бессилия как-либо повлиять на ситуацию.

— У тебя нет шансов, Соби, — убеждала Анжела. — Не трать напрасно усилия. Милена их не оценит и не ответит взаимностью. Даже не понимаю, зачем она тебе вообще нужна?

— Я хочу быть именно с этой женщиной.

— Но она с тобой быть не хочет! Как только ты уедешь, она забудет тебя. Видишь, я даже не ревную к ней. Потому что знаю, ты ей не нужен. Ты ей без-раз-ли-чен.

Мне вдруг страшно захотелось позвонить Соби и крикнуть в трубку: "Это не правда! Это всё ложь! На самом деле я люблю тебя!"

— У меня ещё есть время, — спокойно ответил Соби.

— Какой же ты упрямый. Упрямый и неправильный. Неужели тебе нравится, что тебя унижают, словно вещь одалживают подругам, бьют?... Да, Соби, я не верю, что ты подрался. Мужчины бьют кулаками, целятся в кость: в бровь, висок, скулу, челюсть. А у тебя избиты щёки. И уж тем более мужчины не оставляют царапины. Я думаю, синяки тебе достались от Милены.

Надо же, догадалась. И нанесла удар по самой свежей и больной ране. Но Соби усмехнулся.

— И за что же, по-твоему, они мне достались?

— Ну мало ли... Сказал что-то не так, не то сделал... А может, приставать стал?

Соби рассмеялся. Его поведение меня удивляло.

— Не сходится, Анжела, — сказал он сквозь улыбку.

— Что не сходится?

— Твои утверждения не сходятся с предположениями. Видишь ли, женщина может избить мужчину только в двух случаях. Первое — если она защищает её честь и жизнь, или честь и жизнь её ребёнка. И второе — если любимый человек её оскорбил или предал. Но ты сама только что убеждала меня, что я Милене безразличен, а значит, настолько бурных эмоций, — указал Соби на своё лицо, — она ко мне испытывать не может. Если я оскорблю Милену, она не станет трепать себе нервы, а просто выставит меня за дверь. Так что не делай из неё монстра.

Логика Соби как всегда безупречна, как у хорошего адвоката. Она привела нас с Анжелой в замешательство. Не знаю, о чём думала Анжела, но лично я поняла, что вчерашней истерикой выдала себя с головой. Теперь ясно, почему Соби не держал на меня обиды — он понял, что добился своего, что я влюбилась и скоро сдамся. Коварный тип. Да может, он вчера специально создал такую ситуацию, чтобы проверить мои чувства.

А я-то мучаюсь угрызениями совести. А я-то выдумываю подарок для примирения! Хитрый Соби заставил меня против воли исполнять роль в его спектаклях, чтобы посмотреть на мою реакцию! Вот тебе и покорный слуга. Вот тебе и услужливый мальчик. Но теперь я лишь укреплю свою оборону. Теперь этот волк в овечьей шкуре меня ни за что не получит!

Как хорошо, что у меня есть скрытая камера.

Анжела опустила глаза. Она сдалась. Она поняла, что настырного парня не переубедить и ничем не свернуть от намеченной им цели.

— Поступай, как хочешь, — сказала она. — Больше я в ваши с Миленой отношения вмешиваться не буду. Не буду мешать, но и помогать тебе тоже не стану. Если бы ты выбрал меня, Соби, я бы бросила всё и пошла бы за тобой хоть на край света. Я бы тебе жизнь посвятила. Милена так не сделает. Даже если ты и добьёшься от неё чего-нибудь, она ради тебя жизнь не изменит.

— Неужели за столь короткий срок ты успела так сильно полюбить меня?

— Представь себе, — тоскливо вздохнула Анжела. — Я даже сама себе удивляюсь.

— Мне очень жаль, Анжела, — спокойно произнёс Соби. — Но я не смогу ответить тебе взаимностью, даже если Милена меня отвергнет.

— Ну что ж, — снова вздохнула отверженная. — Тогда прощай.

Анжела направилась к прихожей. Но на полпути остановилась и обернулась:

— Ты разрешил мне общаться с тобой по интернету, — сказала она.

— Да, конечно, пиши, — позволил добрый мальчик. — Миками Соби. Ты легко меня найдёшь.

Девушка сделала попытку улыбнуться.

— Ну, тогда до встречи в интернете.

Немного повеселев, Анжела сказала, что ей пора возвращаться на работу, и они с Соби вышли в прихожую, исчезнув из моего поля зрения.

После увиденного и услышанного в моём разуме царил хаос, а в душе смятение. Я злилась на Анжелу за то, что она старалась меня очернить перед парнем. Но благодаря тому, что Соби отверг её чувства, моя обида постепенно стихала. В глубине души мне даже немного стало жаль подругу. В конце концов, я сама позволила ей сблизиться с Соби и дать волю её любви.

Но поведение Анжелы хотя бы понятно. А я? Что делаю я? Мучаюсь от ревности и в то же время упорно убиваю любовь. Схожу с ума, видя, как Соби целует другую, и тут же запрещаю себе поддаваться его соблазнам. Зачем я так поступаю? Зачем упрямо сохраняю дистанцию между нами? Кому она нужна?

"Я хочу быть с тобой". Что Соби подразумевает под этой фразой? "Хочу переспать с тобой". "Хочу, чтоб ты стала моей девушкой". "Хочу серьёзных и длительных отношений".

Вот в этом-то всё и дело. Я не до конца понимала, чего Соби хочет от меня. Насколько честны и серьёзны его чувства ко мне. Быть очередным именем в списке любовных побед ловеласа мне действительно не хотелось. Но и в большую любовь японского парня, который не собирался связывать свою жизнь с моей страной, тоже мало верилось. А потому, хотя моя душа рвалась к этому мужчине, моё сердце болело от любви, а тело испытывало жар от одного его прикосновения, мой разум склонялся к выводу, что Соби просто банально хотел заменить Таню на Милену. И значит, дистанция между нами будет сохранена.

Интересно, Тане он тоже говорил "Я хочу быть с тобой"?

Мне показалось, что гостью Соби провожал долго. Или просто слишком много мыслей пронеслось за эти пару минут? Вернувшись в комнату, Соби уселся на диван. Как ни странно, на его лице была довольная мина. Более того, на губах играла загадочная улыбка, а глаза хитро осматривали комнату. Коварный тип снова что-то задумал. Точно задумал. Очередную ловушку для моего несчастного сердца расставляет. Или придумывает для меня новую роль в своём спектакле. А может, и то и другое.

Парень кокетливо построил глазки телефону, подсел к нему поближе и, сняв трубку, уверенно набрал номер. Аппарат на моём рабочем столе тут же громко отозвался на вызов.

— Бухгалтерия, — подняла я трубку.

— Милена, — промурлыкал вкрадчивый голосок, — извини, что отвлекаю, я только хотел спросить...

— О чём?

— Ты... сегодня не собираешься задерживаться?

Неожиданный вопрос.

— Вроде нет.

— Это хорошо. Не задерживайся, пожалуйста. Я буду ждать тебя.

— А что случилось? — заволновалась я.

— Ничего. Всё в порядке, — заверил Соби и после грустного вздоха прижал губы к микрофону и тихо прошептал. — Я скучаю по тебе.

Горячее дыхание шёпота обволокло приятным дурманом моё бедное сердце и разбудило желание. Мне остро захотелось всё бросить, вскочить и умчаться домой, чтобы утонуть, пропасть в этом дыхании. Но я сдержала себя и даже попыталась убедить своё сердце, что это всё лишь игра опытного хищника. Оно мне не очень поверило, но темп биения сбавило.

Соби низко склонил голову, скрыв от меня за густой чёлкой своё лицо. Что творилось в уме этого странного парня?

— Как... как ты себя чувствуешь? — отвернула я разговор от моей персоны.

— Хорошо. Со мной всё хорошо, Милена-тян, — вновь заверил Соби.

— Там... мазь ещё оставалась...

— Да, я знаю. Утром я уже использовал её, а недавно ещё раз нанёс, — Соби провёл ладонью по лицу. — Ты не переживай, на мне болячки быстро заживают. Завтра уже и следа не останется от нашей ссоры.

Ссоры. Совесть вновь оскалила клыки. Да уж, поскорей бы зажили его синяки, иначе я не смогу спокойно смотреть ему в глаза.

— Тогда... до вечера, — закончил разговор Соби и тише добавил. — Я жду тебя. Аирашии. [ Милая моя ]

Парень положил на рычаг трубку и ещё долго задумчиво смотрел на аппарат. Ну что мне делать с моим принцем? Я, конечно, предполагала, что он будет необычным, не похожим на остальных, но что настолько необычным...

Закончив глубокие размышления над телефоном, Соби поднялся с дивана и удалился в сторону кухни. Вскоре оттуда раздался шум, сообщивший, что мой жилец занялся приготовлением ужина и теперь нескоро вернётся в комнату. Я отключила камеру.

Но работа всё равно стояла на месте. Я терялась в догадках, почему Соби предупредил, чтобы я не задерживалась? Готовит мне сюрприз? Какой? Романтический ужин? Возможно.

Кому расскажи, не поверят. Я до крови избила парня, а он за это готовит мне приятный вечер, да ещё и признаётся, что скучает. И моя жестокость даже не отвернула его от меня. Странный парень.

Перед уходом домой я снова включила камеру — пустая комната, всё тихо спокойно. В чём же сюрприз? А может, его и не будет вовсе? И к романтическому вечеру мне тоже готовиться не стоило? Конечно, какая романтика, если лицо моего кавалера всё в синяках? Я всего лишь нафантазировала себе некую красоту, а в реальности Соби просто играл со мной, как кот с мышью, вот и вся романтика.

Домой я не торопилась, но и не задерживалась. В пробке стояла спокойно и уже ничего особенного от вечера не ожидала. Мы с Соби поужинаем, поговорим, а после... Только не занятия японским языком! Может, попросить Соби показать мне продолжение дорамы? Хочется чего-то весёлого.

Я достала из ридикюля ключ, открыла входную дверь, переступила порог. В сумраке маленькой прихожей, вальяжно прислонившись плечом к стене, стоял он. Лёгкая улыбка, немного небрежная причёска, тёмно-синий костюм, маленькая алая роза в руках. Я окинула взглядом это чудо и отчётливо услышала треск в моей крепостной стене и увидела, как падают с неё громоздкие кирпичи.

Соби выпрямился и приблизился ко мне.

— Комбанва, Милена-тян, — негромко произнёс он. — Спасибо, что не опоздала.

Соби проникновенно заглянул в мои глаза, и я поняла, что это случится сегодня. Я сдамся. Добровольно. Я сама попрошу взять меня в плен.

Чувствуя, что покрываюсь краской смущения, я опустила глаза. Машинально приняла, подаренную мне розочку, вдохнула её сладковатый аромат. Соби предложил мне войти в комнату, снял с моего плеча сумку с ноутбуком, запер за мной дверь. Значит, романтический вечер всё-таки состоится.

Я сняла пиджак, туфли, прошла в комнату. Но как, когда он успел всё это сделать, приготовить? Ведь всего менее часа назад я видела комнату совершенно пустую. Теперь же на полу было установлено некое подобие низенького стола. На нём толпились тарелочки с различными кушаньями, вокруг разложены все собранные в моём доме думки, а рядом в большой вазе стоял огромный букет из разнообразных цветов, распространяющих сладкий аромат по всей квартире, смешивая его со звуками тихой и спокойной музыки.

— Что это? — изумилась я.

— Решил устроить для нас маленький праздник.

Соби положил на журнальный столик мой ноутбук и повернулся ко мне. Теперь при солнечном свете я могла хорошо рассмотреть моего сказочного принца. Синяки на его лице действительно исчезли, хотя ещё несколько часов назад они были хорошо заметны. Осталось лишь что-то вроде едва заметной тени на левой стороне, но, может, это и правда была тень от длинной чёлки. Что-то необычное появилось в глазах — они будто стали более выразительными, взгляд казался более глубоким. Приглушённый синий цвет пиджака выгодно подчёркивал необычный оттенок кожи, а блестевшие по краю лацканов несколько крохотных белых камушков добавляли наряду некоторое изящество. Я заметила, что точно такой же камушек сверкал у парня и в мочке уха. Рубашка нежно-голубого оттенка снова была расстёгнута на пару пуговиц, внося в общий вид такую же лёгкую небрежность, как и не слишком приглаженная причёска. Пояс синих брюк украшал чёрный ремень с рельефным плетёным рисунком, из-под брюк виднелись носки начищенных чёрных кожаных туфель. В общем, Соби вооружился огромным снарядом обаяния и был намерен перейти от осторожных нападок к настоящему сражению. И сердце моё уже готовилось к капитуляции.

— У этого праздника есть повод? — спросила я, заставив себя перевести взгляд с принца на импровизированный стол с яствами.

— Обязательно нужен повод? — улыбнулся Соби. — Я не думал над ним.

— И правда, зачем он нужен?

Я прошла к столу, осмотрела его убранство. Среди тарелок высились две зажженные красные свечки и пара бутылок с белым и красным вином. Но больше всего привлекал внимание красивый букет.

— А почему пир на полу? — снова поинтересовалась я.

— Ну, не совсем на полу. Я попытался сотворить что-то вроде джакату — японского стола, — пояснил Соби. — По-моему, неплохо получилось. Присаживайся. Вон туда, где подушки.

Любопытно. Так ужин предполагался ещё и в японском стиле?

— Надо на подушках сидеть?

— Не обязательно. Я их для удобства положил.

— А как? Вот так правильно?

Мне действительно стало интересно. Я прошла к указанному месту и села, поджав под себя ноги, как видела в японских фильмах.

— Да. Но с непривычки ты так долго не просидишь. — Соби приблизился и присел рядом со мной на корточки. — Сядь на подушки боком и просто подтяни под себя ноги. Вот. Рукой не опирайся, ровнее спину держи. Удобно?

— Пока да. А как мужчины сидят?

— В основном так, — и парень сел у другого конца стола, по-турецки скрестив ноги. — Там возле тебя влажная салфетка, чтобы вытирать руки. И если не хочешь использовать палочки, я положил вилку.

Соби немного нервничал. Наверно, переживал, что мне в его необычном празднике может что-то не понравиться. Но сегодня, так и быть, я не буду вредничать. И даже если мне действительно станет неудобно или что-либо придётся не по вкусу, я промолчу. Соби так старался мне угодить, я буду неблагодарной эгоисткой, если отвечу на его старания глупыми капризами и в очередной раз испорчу ему настроение. Я тоже умею быть хорошей.

— Очень красивый букет, яркий, — отметила я.

— Это тебе от меня, Милена-тян, — скромно отозвался Соби. — В качестве признания.

— Признания? И в чём?

— Посмотри, как он разнообразен по составу, по цвету. — Парень повернулся к букету. — И каждый цветок — это материальный образ отдельного чувства. Милена-тян, через эти цветы я хочу подарить всю гамму чувств, которые испытываю к тебе.

Как неожиданно. С таким глубоким значением мне цветы никто не дарил. Да ещё и голос такой мягкий, и взгляд такой тёплый. Всё это привело мою душу в смущение, я даже почувствовала, как запылали мои щёки. Растерявшись, я и не знала, что ответить. Принимать ли мне слова Соби за серьёзное признание в любви или же это его очередная уловка для соблазнения?

Дамский угодник. Сердцеед. Это слово, как обычно, помогло быстро воспрянуть моим обмякшим от смущения колючкам.

— Спасибо, Соби, это очень щедрый подарок, — проговорила я. — Сразу все чувства... Так много... Вот только я совсем не знаю язык цветов... Что означают, например... лилии?

— Лилии — символ души, — охотно стал разъяснять Соби. — Оранжевые — надежда, жёлтые — радость свиданий, белые — чистота помыслов, преданность. Георгины говорят о добрых пожеланиях. Астры хранят воспоминания такие же яркие, светлые и приятные. Розы — это сердце, и чем темнее их цвет, тем больше оно страдает.

Я покосилась на бордовые бутоны роз. А вдруг Соби и вправду по-настоящему любит меня? И если моё чувство взаимно, может, и не надо больше сдерживать его? Я взглянула на Соби, но тут же опустила глаза. Он смотрел на меня, будто чего-то ожидая. Конечно, ответа на свой подарок. Но дать ответ прямо сейчас я была не готова. Да и сомнения в искренности парня меня ещё не покидали.

Я вдруг вспомнила эпизод в парке, когда Соби заставил меня поцеловать его, а потом наблюдал за моим смущением, за моей реакцией. Сейчас происходило нечто похожее. А значит, и относиться к этому серьёзно не следовало. От этих мыслей нахлынувшая робость сразу отступила. Правда, сердце заныло. Оно ожидало совсем иных выводов.

Надо срочно изменить тему разговора. Пусть эта красивая гамма чувств останется пока без ответа, а после время покажет.

— Хорошо, что чёрных цветов не существует, — сказала я, восстанавливая свой обычный вид и тон беседы. — Их значение я поняла бы сразу.

— Не поняла бы, — улыбнулся Соби. — Ты удивишься, но в Японии чёрный цвет означает радость и удовлетворение

— Правда? Да, неожиданно... необычно... И стол такой необычный... Ты сам всё приготовил?

— Почти. Я не знал, какое вино ты предпочитаешь, белое или красное, а потому взял разного. Но и то, и другое вкусное...

— Это самое главное. Открывай любое.

Вроде разговор ушёл от неудобной мне темы, и я вновь почувствовала себя раскованно. Соби откупорил бутылку красного вина и наполнил наши с ним фужеры.

— Какой в Японии самый распространённый тост? — спросила я, взяв в руку свой бокал.

— У нас как-то не особо принято говорить тосты.

— А как же вот то слово "Кампай", которое ты часто произносишь?

— Его можно перевести что-то вроде "До дна!", — пояснил Соби. — Это, как призыв выпить.

— Что ж, тогда не будем отходить от ваших традиций. Тем более что я тоже не умею произносить тосты. Кампай!

— Кампай!

Мы отпили вина, и я начала взглядом шарить по столу выбирая подходящую закуску.

— Ты сегодня такая милая и уступчивая, — вдруг произнёс Соби. — Даже сомнения приходят, уж не подменили ли тебя?

— Уступчивая? А это плохо?

— Нет. Просто немного необычно.

Я подняла взгляд на Соби. Парень смотрел на меня и умилённо улыбался, словно наблюдал за маленьким ребёнком.

— Тогда можно я покапризничаю? — невинно похлопала я ресничками.

— Китто. [ Конечно ] Тебе всё можно.

— У тебя остался вчерашний супчик?

Брови Соби приподнялись от изумления.

— Да, ещё есть.

— Он такой вкусный. А вчера мне пришлось его наспех проглотить. Можно мне порцию и сегодня, чтобы насладиться?

— Хорошо. Как пожелаешь. Сейчас подогрею.

Поставив на стол свой бокал, Соби поднялся и отправился в кухню. Я проследила взглядом за его пластичной походкой и тяжело вздохнула. Соби сегодня был чертовски привлекателен. Я даже не знаю, как, при помощи какой магии он достиг такого эффекта. Одеждой? Причёской? Моя крепость потихоньку продолжала разрушаться, и я не представляла, чем укрепить стены. Неужели придётся сдаться?

Соби вскоре вернулся и подал мне небольшую пиалу с горячим ароматным супом. Я с удовольствием вдохнула приятный запах, остро ощутив чувство голода.

— Извини, Соби. Я понимаю, что здесь много других вкусностей...

— Прекрати, — пресёк меня мой друг. — Вечер ещё длинный.

— Спасибо. — Я была такой довольной, будто исполнилось моё заветное желание.

— Ты не будешь против, если я сниму пиджак?

Я подивилась необычному вопросу.

— Нет, конечно. Можешь снять, если хочешь.

Соби снял пиджак и повесил его на спинку стула. Под пиджаком не видно было рубашки, а она оказалась оригинальной. Спереди с левого плеча свисали тёмно-синие полосы разной длинны и неровные, словно тигровый окрас. Такими же полосатыми были и широкие манжеты. Я оценила необычность наряда, но промолчала. Соби занял своё место за столом и послал мне одну из своих очаровательных улыбок.

— Иттадакимас, — слегка поклонилась я ему.

— Иттадакимас, — отозвался весьма довольный Соби.

Я ела не спеша, впитывая в себя каждую капельку понравившегося мне яства.

— Глядя на тебя, можно подумать, что ешь пищу богов, — с лёгким смехом заметил Соби.

— Почти, — подтвердила я. — И знаешь, я решила, что никуда тебя не отпущу, пока ты не научишь меня готовить этот супчик.

— Хонто дэс ка? [ Правда? ] В таком случае, я никогда не научу тебя его готовить.

Я насторожилась. Разговор вновь повернул на опасную для меня тему, тему соблазна.

— Ну и ладно. Найду в интернете.

— Ты не найдёшь этот рецепт в интернете, даже если будешь общаться с японками, — уверенно заявил Соби. — Потому что такой суп готовит только моя мама.

— Ты так специально говоришь.

— Нет. Этот суп готовят многие хозяйки, но только мама добавляет ингредиент, который придаёт ему отличительный вкус.

— Какой ингредиент?

— Не скажу. Вот приедешь ко мне зимой, я тебя познакомлю с моей мамой, и возможно, она тебе раскроет свой секрет.

Я улыбнулась — ну какой же Соби упрямый. Ладно, не буду с ним сегодня спорить.

— А если я к тебе всё-таки приеду, Соби, где мы проведём праздник? — спросила я.

В глазах парня тут же вспыхнул интерес и даже азарт.

— Да много вариантов. Можно остаться в Токио, можно снять коттедж в пригороде или на берегу океана. Можно поехать в горы, там красиво, правда, холодновато. А можно полететь на Окинава, погреться, погулять в цветущих парках.

— Ну, в горы мне что-то не хочется, — поморщила я носик. — И под пальмами отмечать зимний праздник тоже интереса мало. На Новый Год должны быть снег и нарядная ёлка. А вот первые два варианта можно рассмотреть.

Воодушевлённый моей заинтересованностью, Соби принялся увлечённо рассказывать мне о тех местах, где можно весело провести праздник, и о тех, где можно отдохнуть, растворившись в природе. Вообще, как оказалось, Соби много путешествовал по своей стране и о многих достопримечательностях, курортах и городах знал не понаслышке. Любому путешественнику он смог бы дать дельный совет, подсказать, где дешевле, где лучше кухня, и что действительно достойно внимания. Рассказывал Соби всё настолько ярко, что я прямо-таки воочию в деталях видела все прекрасные места далёкой страны.

— Хорошо. Давай остановимся на коттедже, — подвела я черту, когда Соби закончил свой длинный подробный перечень мест отдыха. — И от цивилизации недалеко, и природа рядом, и обстановка домашняя.

Я отпила вино и взглянула на собеседника. Соби внимательно смотрел на меня, даже с некоторым напряжением.

— Что? — поинтересовалась я.

— Милена, ты сейчас серьёзно или просто хочешь мне угодить? Я ведь поверю тебе.

Я вновь отвела глаза. Да, пожалуй, игра заходит уже далеко. И заигравшись, я могу дать ненужные надежды и невыполнимые обещания.

— Не знаю, Соби, — честно призналась я. — Мне хочется побывать в твоей стране, но я не уверена, что это случится.

— Почему?

Я неопределённо пожала плечами. Как ему объяснить мои сомнения в том, что наши отношения вообще доживут до зимы? Как признаться в недоверии к его красивым словам и приятному обхождению?

— Если из-за денег, — продолжал Соби, — то все расходы я полностью беру на себя. У брата есть знакомые в посольстве, с визой проблем не будет. Боишься, что на работе отпуск не дадут?

— Да, в этом году я отпуск уже отгуляла, — тут же ухватилась я за это предположение.

— Это, конечно, проблема... Но вполне решаемая. Можно взять, как это... за свой счёт. Если не месяц, так хотя бы пару недель. Я очень хочу, чтоб ты ко мне приехала, Милена-тян, — горячо добавил Соби. — Хочу познакомить тебя с моей семьёй. Как только вернусь в Японию, сразу забронирую коттедж на праздники, иначе потом опоздаем. А после я вернусь в Москву, и уже тогда мы обо всём конкретно договоримся, когда полетим, на сколько дней...

— Соби... — постаралась я прервать поток планов.

— Нет, Милена, теперь не отвертишься, — пресёк мои стремления Соби. — Твоё уверенное "нет" превратилось в "не знаю". А у меня появилась надежда, что это "не знаю" к зиме станет твёрдым "да".

Ну, что с ним поделаешь, с этим настырным парнем? С этим милым парнем?

— Тебе невозможно сопротивляться, — улыбнулась я.

— И не надо.

В разговор резко и неожиданно ворвалась громкая трель телефонного звонка. Я аж вздрогнула и обернулась к журнальному столику. Телефон требовал внимания. Я отставила на стол свой бокал и встала. Ноги немного затекли от непривычной позы, но я постаралась не подавать вида и ровным шагом дошла до дивана. Опустившись на мягкое родное сидение, тело почувствовало радость комфорта и удобства. Я сняла с аппарата трубку.

— Алло...

— Привет, подруга, — отозвался голос Анжелы.

Подруга? Неужели она ещё считала меня таковой? Я покосилась на Соби.

— Привет, Анжела.

На лице Соби не дрогнул ни один мускул. А ведь он мне до сих пор так и не рассказал о сегодняшнем визите Анжелы. Решил скрыть.

— Мои девчонки сегодня все заняты, — говорила Анжела, — погода мерзкая, и мне так тоскливо. Вот я и подумала о вас с Соби. Можно сейчас прийти к вам в гости?

— В гости? — Вот только этого мне и не хватало. — Знаешь... Я сегодня как-то не рассчитывала на гостей... Может, завтра?

— Завтра я уже улетаю в Бельгию, — тяжко вздохнула подруга. — А вы с Соби в постели?

— Нет, естественно.

И дав ответ, я тут же подумала: "Надо было ответить "Да", и она тут же отстала бы".

— Милена, я, конечно, пила за вашу большую любовь, — говорила Анжела, — но уже вижу, что её никогда не будет. Если тебе Соби так безразличен, отдай его мне.

Я усмехнулась:

— И как ты себе это представляешь?

— Скажи ему, что он тебе не нужен, тогда он отвернётся от тебя и обратит внимание на меня.

— Ты в этом уверена?

— Вполне. Между прочим, я сегодня днём приходила к Соби. Он тебе рассказал об этом?

— Да. — Я сохраняла спокойствие.

— А он говорил, что мы с ним целовались? И он заверил меня в своей дружбе, разрешил мне писать ему и звонить. Так что я буду бороться за него.

— Давай, дерзай. — К спокойствию добавился холод.

— Милена! Да что ж ты, как собака на сене? И сама не берёшь, и другим не даёшь. Злая, грубая. Парень приехал к тебе из такого далека, даже пережил ограбление, а ты постоянно насмехаешься над ним, дураком выставляешь. Думаешь, он ещё долго будет заинтересован в такой женщине? — Анжелу будто прорвало, она горячо говорила, не ожидая ответа. — Жаль, что я уезжаю. Если бы знала, что повстречаю Соби, то отказалась бы от поездки. Но я уже всё решила и даже устроила. Сейчас начинаю учить японский язык, а когда вернусь из Бельгии, перейду работать в Азиатское направление. Оно сейчас очень востребовано. И первый город, в который я отправлюсь — это Токио.

— Я буду рада твоим успехам, — окатила я разгорячённую подругу ледяным равнодушием.

Но Анжела только фыркнула от негодования.

— Надеюсь, к тому времени Соби окончательно в тебе разочаруется, — высказала она и повесила трубку.

Я бы обиделась на неё и навсегда вычеркнула бы из списка подруг. Но, зная, что в битве за сердце Соби её шансы на победу равны нулю, лишь тихо её пожалела. Я положила трубку на рычаг и вернулась за стол, опустившись на груду подушек. Соби выглядел спокойным и безучастным. Его спина была ровной, на его лице не проявлялось ни малейшей эмоции. На лице, которое сегодня было необычайно красивым. Если бы сейчас Анжела увидела это лицо, она убила бы меня из ревности.

— Это звонила Анжела, — произнесла я голосом ещё не утратившим звон льда.

— Я понял, — таким же тоном отозвался Соби.

Наверно, от возникшего холода мои колючки ощетинились.

— Она, оказывается, была здесь сегодня. А ты мне ничего не сказал.

— Не успел сказать. Но и скрывать этот факт не собирался. Не думаю, что тебе было бы приятно, если б, подарив цветы, я тут же завёл разговор об Анжеле.

— Допустим. Но она ещё заявила, что ты жаловался ей на меня, говорил, что я часто обижаю тебя.

Я взяла бокал с вином и отпила из него. Мои колючки наполнялись ядом. Упрёки Анжелы не произвели на меня никакого воздействия.

— Это неправда, — невозмутимо ответил Соби, не отводя от меня глаз. — Не имею привычки жаловаться вообще, а тем более на женщин.

— Анжела видела твои синяки? Что ты ей сказал?

— Что подрался.

— Она поверила?

— Возможно, нет.

— Но пожалела тебя.

— А как же. Она же женщина.

— И под порывом жалости вы стали целоваться?

— Да, Анжела поцеловала меня.

— Как?

— В губы.

— И ты был, конечно, не против.

— Не против. Анжела хорошо целуется.

Кобра ревности снова подползала к моему сердцу. Мерзавец, ничего не отрицал.

— Ещё скажи, что у неё руки нежные.

— Не могу отрицать этого.

— Может, вы ещё и на моей кровати покувыркались?

— Что ты. Кровать госпожи — это святое. Мы ограничились только ласками.

— И поди, отнюдь нескромными?

— Тебе интересны подробности? Пока ловкий язычок скользил по моей шее, мягкие ручки проникли ко мне под одежду и страстно ласкали всё моё тело, то поднимаясь вверх к груди, то опускаясь вниз на бёдра...

— Заткнись! — взвизгнула я.

Негодяй! Он ещё смел издеваться! Разозлённая его наглостью, я схватила попавшуюся под руку палочку и запустила ею в мерзавца. Но тот увернулся.

— Раз тебе так понравилась Анжелочка, то можешь отправляться к ней! Я тебя не держу! Она сейчас как раз изнывает от тоски в ожидании тебя.

— Если ты так желаешь, могу и уйти. — Голос Соби ни на полтона не изменился. — Но уходя, я заберу с собой и букет.

— Ну уж нет! — Я придвинула вазу к себе поближе. — Это мóй подарок. Эти цветы Анжела не получит. Ни цветы, ни их значение.

— Так значит, ты приняла мои чувства? — Холод из голоса улетучился, в глазах ожил интерес.

— Я ещё думаю над этим вопросом, — недовольно надулась я. — Ты обидел меня.

— Чем?

— Ты целовался с Анжелой, хотя говорил, что она тебе не нравится. Значит, ты лгал мне.

Но от моей претензии на лице парня, как ни странно, расцвела хитрая улыбка.

— А ты меня ревнуешь, хотя ранее отрицала этот факт, — сказал он. — Значит, тоже обманывала.

— Ничего подобного! Мне всё равно, с кем ты милуешься, только бы не в моей квартире!

— Неужели всё равно?

— Совершенно.

— Тогда почему не позволила Анжеле прийти сюда?

— А зачем она мне здесь? Чтобы смотреть, как она пожирает тебя взглядом и облизывается?

— Но ведь тебе всё равно. Наоборот, могла бы помочь подруге в сердечных делах. Убедить меня в том, какая она хорошая.

От этого замечания моё негодование лишь усилило поток.

— Да к чему мне это? Ты и так уже оценил все её достоинства. Целуешься с ней, обнимаешься...

— Я её не обнимал...

— Обнимал.

— И не целовал.

— Целовал. Я видела!

— Видела?

Я замолкла и закусила губу. Боже мой! Проболталась!

— Где видела? — Соби с подозрением сузил глаза.

— Нигде! — рявкнула я. — Ты... так красочно описывал ваши... ваши ласки, что эта картина аж... у меня перед глазами встала. И вообще... отстань от меня со своей Анжелой. Только настроение испортил. А ведь я сегодня хотела не ругаться с тобой.

Обиженная я демонстративно отвернулась от собеседника. Надо же, проболталась. Не дай Бог Соби что-нибудь заподозрит. Надеюсь, он не заострит внимание на моих словах и примет моё нелепое объяснение. Соби молчал. Но разве он не собирался извиняться? О чём вообще он думает? Мне почему-то казалось, что Соби продолжает с хитрой улыбочкой наблюдать за мной. Не выдержав затянувшейся паузы, я с царственным видом повернулась к парню. И даже не удивилась, когда увидела именно то, что и представляла.

— Что так смотришь? — спросила я хитрую физиономию.

— Ты мне нравишься, — просто ответил Соби.

— Неужели? — усмехнулась я. — Не взаимно. И знаешь что, раз ты мне испортил настроение, то давай его и восстанавливай.

— Хай, Милена-сáма! — поклонился мне слуга. — Какое развлечение предпочтительнее: беззаботная беседа, занятная игра, танцы?

— Да, танцы, — выбрала я. — Станцуй для меня что-нибудь.

Бровь парня удивлённо вздрогнула, и уверенность его улыбки несколько обмякла.

— Мне станцевать?.. Одному?

Не ожидал, да?

— Именно, — послала я злорадную улыбку. — Хочу посмотреть на твой талант. Считай это моей сегодняшней прихотью.

— Ёй, — согласился слуга. — Мне показать какой-то определённый танец?

— Нет. Танцуй, что хочешь. Но такое, чтобы я замерла от изумления, чтобы у меня дух перехватило от восхищения. Удиви меня своим мастерством.

— Нанмондаи. [ Трудная задача ] — Лицо Соби приобрело задумчивый вид. — Мне даже на экзаменах такое сложное задание не давали.

— Ну вот, постарайся.

Соби подумал немного, потом поднялся из-за стола, зачем-то надел пиджак, даже застегнул его, а заодно и все пуговицы на рубашке.

— Можно я сменю музыку? — спросил он.

— Можно, — позволила я.

Парень не спеша подошёл к магнитоле и начал перебирать лежащую возле неё стопочку дисков.

— Это будет японский национальный танец? — поинтересовалась я.

— Нет. Национальный танец в современном костюме не смотрится, а подходящего наряда у меня с собой нет. Соно. [ Вот это ]

Соби нашёл то, что нужно. Выключил игравшую музыку, открыл крышку дисковода.

— Но музыка будет японская? — продолжала я любопытничать.

— Да. Молодёжная мальчишеская группа "Чикан-тачи" — "Хулиганы".

— Мм! Судя по названию, у них, наверно, не очень приличные песни.

— Нет, всё прилично, — заверил Соби, но добавил. — Правда, с намёком на неприличное. У парней хорошая музыка. Под неё очень удобно ставить импровизации.

Парень вставил в магнитолу диск, настроил нужную композицию.

— Песня называется "Я тот, кто тебе нужен", — дал Соби последнее пояснение.

— Названия достаточно, чтобы не требовать перевод, — сделала я последнее замечание.

Раздались первые такты мелодии. Усевшись поудобнее на подушках, я отставила свой полупустой бокал и приготовилась к просмотру спектакля. Соби же вышел на середину комнаты, повернулся ко мне. В его глазах появилась лёгкая надменность.

Музыка была дерзкой и порывистой, стройный хор мужских голосов, словно призывал к чему-то, словно требовал внимания. Во время вступления Соби с видом уверенного в себе человека не спеша начал красоваться, словно перед фотокамерами. Встал так и эдак, пальцем поправил чёлку, провёл по губам, кокетливо склонив голову, послал хитрый взгляд. Продемонстрировал, как он смотрится с расстегнутым пиджаком, с приподнятым воротником, как развязно выглядит, если сунет руки в карманы брюк. У меня закралось предположение, что это танец фотомодели. Покрасовавшись, танцор лениво и не торопясь освободил один рукав пиджака, затем другой. Сняв пиджак, перекинул его через плечо, а затем откинул в сторону, будто ненужную вещь.

Начался первый куплет. Резковатый голос парня что-то доказывал. Танцор немного оживился. Но лишь немного. Если сначала он рекламировал пиджак, то теперь решил продемонстрировать все достоинства оригинальной рубашки. Оригинальной не только рисунком, но и способностью самостоятельно расстёгивать пуговицы. Я не сразу осознала это. Руки делали какие-то плавные движения, взмахи, пальцы меняли положение, но рубашки, вроде, не касались, однако к началу припева все пуговицы оказались расстегнуты. И широко разведя руки, танцор ясно показал это.

От вида полоски смуглого тела во мне закопошилось смутное сомнение, что танец не так прост.

Хор мужских голосов в припеве снова чего-то требовал. И видимое спокойствие танцора тоже пошатнулось. В глазах появилось кокетство, в движения добавилась игривость. Пальцы оставляли в воздухе щелчки, равнодушные взмахи, будто невзначай они проскальзывали под воротник, под планку одежды. И наконец, наигравшись, выправили из брюк сначала одну сторону подола рубашки, затем другую.

Сомнение уже превратилось в уверенность, и я с растущим напряжением наблюдала за продолжением необычного танца.

Солист продолжал что-то утверждать. Но не до него. Движения танцора приобрели ласку, а к кокетству добавилась неспокойная искорка. Гибкие пальцы обвели овал лица, спустились под рубашку, скользнули по плечу и прильнули к груди. При этом прикрытые томлением глаза признались, что такие прикосновения танцору приятны. Рука поднялась с живота и обнажила плечо. И тогда лицо танцора покрылось яко бы скромностью. Впрочем, ненадолго. Ресницы распахнулись, и в глазах вспыхнул дерзкий взгляд. Его стрела была пущена в мою сторону, и у меня в груди тут же что-то ёкнуло. Цель достигнута. А танцор уже повернулся спиной и игриво приспустил рубашку с плеч, продемонстрировав волну мышц. Но после вернул одежду на место, повернулся и, всё так же дерзко глядя на меня, не торопясь стал расстёгивать манжеты. Одну, вторую. Танцор был настроен серьёзно. Водя ладонью по телу и придерживая ткань одежды, он медленно вынул руку из одного рукава, потом другую. И вдруг, вызывающе вздёрнув подбородок, безжалостно смял снятую рубашку и откинул её прочь.

Увидав оголённый торс мужчины, я, кажется, выпала из реальности.

К требовательным голосам хора добавились глубокие басы и обеспокоенный ритм. Полуобнажённый танцор сбросил кокетство, игривость, в его движениях осталась лишь дерзость, в его глазах — соблазнение. Теперь танец вёл уверенный в себе мужчина, который знал, для чего он обнажил себя, и что от него нужно женщине. Он даст ей всё без сомнения: силу крепких мышц, гибкость тела, мягкость губ, ласку рук. А может она хочет иного? Это тоже возможно. Пальцы вонзились в плечо и провели через грудь несколько неярких царапин, при этом на лице проявилось боль и терпение. Вторая рука проделала то же самое на животе — и черты лица исказились от нового страдания. Не выдержав мучений, танцор отвернулся.

Но почти сразу же вновь повернулся. В глазах горел вызов, будто он вызывал женщину на битву. Такой же вызов, как и в голосе певца, вытягивающего ноты проигрыша. Не отрывая от меня этого взгляда, танцор, не торопясь, но демонстративно принялся расстегивать ремень на брюках. Вынул конец ремня из хлястика, отогнул, высунул язычок из дырочки, высвободил ремень из пряжки, а после медленно стал вытягивать его хлястиков на поясе брюк. Я, не отрываясь, наблюдала за этим действием, мысли находились в таком же оцепенении, что и тело. А танцор, вынув ремень, вместе с грянувшим громким аккордом внезапно резко ударил им по полу прямо передо мной. Я невольно вздрогнула. Но после со вторым аккордом ремень со звонким щелчком опустился уже на спину танцора, заставив его согнуться и опуститься на колено. Кажется, я вздрогнула ещё раз.

Другой певец с более низким голосом начал отчитывать рэп, убеждая, что спорить с ним бесполезно. А танцор в это время показал, как можно использовать ремень помимо украшения брюк. Можно затянуть его вокруг живота, вокруг шеи, обмотать запястья рук, изобразив наручники. Но можно поступить иначе, то есть превратить его в орудие наказания крепкое и наносящее боль. И вот наконец резко щёлкнув, сложенным вдвое ремнём, танцор отбросил его прочь, как надоевшую игрушку.

И снова зазвучал припев, и снова певцы чего-то требовали, и теперь их поддерживали дробь барабанов и хор гитарных аккордов. Глаза танцора тоже требовали. В них горели страсть и желание, и они жаждали удовлетворения. В движениях полуобнажённого тела не было ничего непристойного, однако в них чувствовалось нетерпение, напряжение нервов, стремление выплеснуть на свободу всю скопившуюся энергию. Но что-то мешало этому стремлению. Может быть, брюки? Танцор уже изнывал от нетерпения и, сунув большие пальцы под пояс брюк, он повёл ими по окружности, будто поправляя данную одежду. А потом, нервно отмахнувшись, отвернулся и отошёл прочь. Но затем снова вернулся и, слегка покачивая бёдрами, медленно провёл ладонью вдоль пояса, после чего пуговица на поясе оказалась расстегнута. Брюки чуть-чуть приспустились, и показалась тонкая полоска белой резинки плавок.

Интересно, попадал ли в тот момент в меня воздух? Ибо дыхание моё, кажется, отключилось, в отличие от сердца, которое издавало глухие удары в такт барабанам.

Танцор явно мучился, изгибал в страдании своё гибкое тело. Он то опускался на колени, то поднимался, то опускался, то поднимался. Наконец ещё раз упав на колени, танцор под последний аккорд песни сделал на них круг и остановился рядом со мной. Очень близко, лицом ко мне. Лицом красивым, ещё сохранявшим дымку греха, с раскосыми глазами, ещё покрытыми поволокой желания, с полными губами, приоткрытыми для поцелуя. Губами, которые буквально приковали мой оцепеневший взгляд. Губами, доводившими моё желание до кипения. Я смотрела на них, и казалось, что кроме этих губ в мире больше ничего не существует. Они медленно и уверенно начали приближение к моему лицу. Оцепеневший разум, скорее по привычке, воспроизвёл уже мне самой надоевшую мысль: "Пусть только посмеет. Не позволю. Не позволю". А губы уже были совсем близко. Я прикрыла глаза, приготовившись принять их, а разум продолжал бредово и упрямо повторять: "Не позволю". Вот сейчас губы обожгут меня жарким поцелуем, их огонь выведет меня из оцепенения, и я смогу вырваться из их притяжения.

Губы приближались, я уже чувствовала их тёплое дыхание. И замерла, словно в ожидании какого-то чуда. И вот я ощутила на своих губах лёгкое, едва уловимое прикосновение чего-то очень мягкого и нежного, чего-то похожего на дуновение ветра. Не решаясь открыть глаза, я с трепетом ожидала продолжения. Но его отчего-то не последовало, и даже зародилось сомнение, было ли вообще это нежное прикосновение тёплого ветра. И тогда я открыла глаза.

Сначала я увидела обнажённый торс молодого мужчины, по рельефу его крепких мышц взгляд прополз до шеи, прыгнул на сомкнутые губы и, будто испугавшись их нового притяжения, быстро вспорхнул к раскосым глазам. К глазам, которые уже сняли поволоку, но обрели оттенок ожидания.

Соби, что же ты со мной делаешь? От этого удара, моя крепость пошатнулась, потеряв половину укреплений и кирпичей. Пошатнулась, но всё-таки устояла.

— Впе... впечатл...ляет, — выдавила я, заставляя себя вернуться в реальный мир. — Мне, да... весьма...

Близость Соби мешала моим мыслям выстроиться в стройный ряд. Раскосые тёмно-карие глаза не прекращали свою атаку, и кирпичи с крепостной стены продолжали осыпаться. Моё покорившееся сердце уже безропотно отправилось в пасть сердцееду, словно кролик, загипнотизированный магическим танцем удава. И тут в душе зародилась лёгкая паника. Ведь съест, растерзает!..

— Я сейчас... я вернусь...

Резко вскочив, я, едва сдерживая порыв, вышла из комнаты и закрылась в ванной. Было такое чувство, будто меня резко вытолкнули из глубокого сна. Дыхание сбивалось с ритма, тело ныло от желания, и сердце колотилось, словно ненормальное. Да и с разумом я как-то раздружилась. Он настаивал, чтобы я подправила укрепления и продолжала держать оборону, тогда как душа склонялась к тому, чтобы разметать эти руины напрочь и сдаться, вернее даже отдаться на растерзание дракону сердцееду.

Я мучилась, я не знала, какой путь выбрать, я не знала, какой из них принесёт мне больше страданий. Буду ли я жалеть о том, что упустила шанс или о том, что поддалась соблазну? И тогда я решила — положусь на выбор судьбы. Если Соби всё ещё раздет, то дальнейшее действие вечера перейдёт в спальню. Но если же предмет моих мучений сжалился надо мной и оделся, значит, и я крепость свою не покину.

Собравшись с духом, я вышла из ванной комнаты и сделала шаг в неизвестность. Соби сидел у стола и пил вино. Но главное, он был одет: рубашка застёгнута, заправлена в брюки, и даже пояс вновь был перетянут ремнём. В комнате снова плыла негромкая спокойная музыка. Странно, но увиденное почему-то не принесло мне облегчения. Где-то в глубине души мне хотелось иного исхода. Однако условие поставлено, и его следовало выполнить. Стряхнув с себя ненужные желания, я гордо вздёрнула подбородок и вернулась на своё место за столом. Интересно, что Соби подумал о моём бегстве? Наверно, я опять выдала себя. Но на бесстрастном лице парня невозможно было что-либо прочитать. Я взяла свой бокал и почти залпом допила то небольшое количество вина, которое в нём оставалось.

— Исполнил ли я твою прихоть, Милена-тян? — поинтересовался Соби.

— Да, вполне, — удостоила я оценкой. — Интересно... с пуговицами оригинально получается...

— Аа сорэ? [ Аа это? ] — улыбнулся Соби. — В нашей группе парень есть, который увлекается фокусами. Вот он меня и научил.

— А где ты научился подобным танцам?

— В школе. Стрип-дэнс у нас проходит факультативом.

— Наверно, уроки девушка проводит?

— Скорее молодая женщина.

— И зачем тебе учить такие танцы? Для случая подработки?

— Мурон со дэ ва най [ Конечно, нет ], — спокойно ответил Соби. — Я хочу демонстрировать публике своё мастерство, а не тело. Стрип-дэнс хорошо развивает пластичность. К тому же здесь крайне важны эмоции. Этот танец не должен просто нравиться или не нравиться. Он не призван передавать какие-либо образы. Танцор должен суметь одними движениями дать определённые чувства и вызвать у зрителя определённые желания и фантазии. При этом всё должно быть красиво и эстетично. Не улыбайся. Это сложнее, чем кажется. Это своего рода искусство.

— И многих подруг ты развлекаешь подобным искусством?

Соби опустил глаза, и неловкая улыбка коснулась его губ.

— Честно говоря, ты первая, — проговорил он.

— Первая? В каком десятке, во втором или третьем?

Улыбка сползла с губ парня, лицо посерьёзнело, а в направленном на меня взгляде читалось недоумение.

— Милена, я не понимаю, почему ты считаешь меня... как это... бабником? — спросил он. — Каким-то озабоченным типом?

— Да потому что ты такой и есть, — даже не задумываясь, ответила я.

— Но... с чего ты так решила?

— Да всё твоё поведение, все твои слова говорят об этом. Стóит тебе увидеть симпатичную девушку, как тут же загораются твои глазки, сразу кокетничать начинаешь.

Я взяла бутылку и налила себе ещё вина. Что со мной? Зачем я несу этот бред? И вроде ещё не пьяная. Но давно копившиеся сомнения и недоверия уже нашли пробоину в моей душе и потекли серой жижей. А Соби смотрел на меня и лишь непонимающе хлопал ресничками.

— Прости, но, по-моему, так ведут себя все мужчины, — заметил он.

— Возможно, но не все так профессионально.

— Несколько неприятный комплимент.

— Почему же? Не хочешь передо мной похвастать своими любовными победами? А ведь в общежитии тебя считают известным сердцеедом. — Это сообщение моего собеседника откровенно подивило. — Да, твой дружок так и сказал: "Ты поаккуратнее с ним. Он у нас известный сердцеед".

— Сашка?

— Ну да. Я больше никого из твоих друзей не знаю.

Отведя глаза, Соби на пару секунд ушёл в свои мысли, а потом понимающе покачал головой, и на его лице мелькнула усмешка разочарования.

— Теперь всё ясно. Вот почему ты так старательно держишь меня на расстоянии своих огромных шипов.

Глупый. Какое же это расстояние? Достаточно лишь руку протянуть.

— Чи! Сашка-ва урагиримоно. [ Чёрт! Сашка предатель. ]

— Что? Дружок испортил тебе всю игру?

Соби вскинул на меня резкий взгляд, его язык издал звонкий щелчок.

— Игру? Так ты считаешь, я всего лишь играю? Решил соединить полезное с приятным?

Кажется, Соби расстроился. Или обиделся. На его лице было написано и то, и это. Парень вновь отвёл взгляд в сторону, его спина была ровной, руки упёрты в колени. Нужно немедленно прекратить этот глупый разговор. Немедленно. И обязательно извиниться перед ним! И только я решила это сделать, как Соби начал говорить, ровно, спокойно, холодно:

— Даже не знаю, почему он так сказал. Сашка имеет у девушек намного больше успеха, чем я. Ухажёр из меня довольно корявый, и красивых слов говорить не умею. Мне в основном достаются любопытные глупышки, которые считают, что "иметь парня японца, это так необычно!" А я не люблю быть экзотикой. Начинаются бесконечные вопросы: "А как японцы делают это? А как делают то?" Хвастовство перед подружками: "Его зовут Соби. Представляешь, он из Японии!" Будто с Марса прилетел. Естественно, таким девчонкам я сразу говорю: "Прощай". В школе у меня много подруг. Мы просто общаемся, вместе ставим танцы, ходим в кафе после занятий. Ничего интимного в наших отношениях нет. Ну, с одной только, изредка. Когда она ругается со своим очередным парнем, то зовёт меня. Мы с ней пьём пиво, я молча выслушиваю её жалобы, а потом остаюсь на ночь, а то и на две.

— Соби, прекрати, — попыталась я остановить странные откровения друга, но Соби, не слушая меня, упрямо продолжал говорить.

— С Таней мы познакомились на вечеринке у наших общих знакомых. Она довольно скучна в общении, но без комплексов в постели и вполне устраивает меня, как женщина. И я ей честно об этом сказал. Сказал, что ничего серьёзного между нами быть не может, только секс. И если она не согласна, то мы расстанемся. Таня согласилась. Я не знаю, может, она надеялась на что-то...

— Соби, ты не должен оправдываться, — всё же прервала я парня.

— Нет, должен! — зыркнул на меня Соби. — Я не хочу, чтобы ты считала меня игроком. Может, я поступил с Таней неправильно и цинично, но честно. И с тобой я веду себя честно. Ты мне нравишься. Очень нравишься. Нравится смотреть на тебя, слышать твой голос... Я даже по колючкам твоим успеваю соскучиться. Да, признаю, мне хотелось бы, чтоб наши отношения стали более близкими. Возможно, поэтому я порой веду себя не слишком скромно. И возможно, поэтому ты мне не доверяешь. Я действительно слишком эмоционален, несдержан. Мама права, мне это очень мешает в жизни. Конечно, мне нужно измениться, чтоб ты смогла поверить мне. Может быть, уже поздно, но я постараюсь...

— Не надо, — сказала я. — Если изменишься, то станешь неинтересен.

Соби вдруг замолчал. Он смотрел прямо на меня, будто ждал продолжения моей мысли. Но продолжения не последует. Да я и не знала, как отвечать на подобные излияния. Неожиданные излияния. К признаниям в любви я пока была не готова, но и отвергать парня тоже не хотела. Да и не верилось ещё в его искренность. Уж слишком привыкла я принимать его поведение, как обычное кокетство. Я опустила взор, предпочтя рассматривать шов на подоле юбки. Только бы Соби не надумал меня расспрашивать о моих чувствах. Но эти надежды не оправдались.

— Милена-тян, я тебе интересен только как друг? — осторожно спросил Соби.

В голове творился такой сумбур, такой беспорядок. Получается, что парень, растущую влюблённость к которому я так старательно уничтожаю, тоже был влюблён в меня? Мне бы порадоваться, но я сидела, словно горем убитая. Я не знала, что и думать. И не знала, что мне теперь делать. Слишком неожиданным оказался поворот событий. Моё тело встало и пересело на диван. Разуму было совершенно безразлично, зачем оно это сделало.

— С-соби... ты... — проблеял мой ослабевший голосок, на который разум тоже не отвлекался. — Ты мне... С-сейчас я...

Парень поднялся, быстро подошёл ко мне и сел рядом.

— Ты права, Милена-тян, — сказал он, аккуратно взяв меня за руку. — Если ты ещё не определилась с ответом, то сейчас не надо его давать. Присмотрись ко мне получше. Но только помни, что я с тобой не играю. Я не притворяюсь. Я вот такой, какой есть, со всеми моими недостатками. И с надеждой, что ты примешь меня.

Моя рука нежилась в его тёплых ладонях. Как хорошо, что Соби меня понимает. Мне действительно нужно было время, чтобы всё осмыслить, разобраться со своими чувствами. Я робко подняла на парня глаза. Вот если бы он ещё и тему разговора сменил.

— Когда я покажу тебе мою страну, ты в неё тоже влюбишься, — мягко улыбнулся Соби.

"Тоже"? Меня не подивило бы, если б этот хитрый тип в отличие от меня уже давно разобрался с моими чувствами.

— А когда у вас цветёт сакура? — ухватилась я за поворот разговора.

— В апреле.

— Тогда в Японию надо ехать не зимой, а в апреле.

— Ты и в апреле приедешь, — ещё шире улыбнулся Соби.

Никогда не встречала более настырного человека. Спорить с ним было бесполезно, и я лишь тяжко и обречённо вздохнула, чем вызвала лёгкий смех у моего странного собеседника.

И всё-таки его лицо было каким-то необычным сегодня. Каким-то... гладким, что ли. Я присмотрелась к щеке парня. В лучах заходящего солнца кожа казалась матово-бархатной с едва заметной сероватой тенью.

— Почему ты на меня так смотришь? — поинтересовался Соби.

— Не пойму, что у тебя с лицом, — отозвалась я, всматриваясь ещё пристальнее.

Я даже протянула руку и провела пальцами по щеке. Похоже, кожа была покрыта тонким маслянистым слоем. К тому же на подушечках моих пальцев остался и бледный бежевый налёт.

— Это... это тональный крем? — подивилась я.

— Нет, — ответил Соби. — Это грим.

— Грим? — Я ещё больше удивилась.

— Да... Синяки были... слишком заметны...

Соби прикрыл глаза. Теперь понятно, почему эти глаза сегодня казались особенно выразительными. Над ними, да и вообще над красотой всего лица потрудился настоящий художник.

— А откуда у тебя грим? — продолжала я расспросы.

— С собой привёз.

— Настоящий актёрский грим?

— Да. Мы пользуемся им, когда ставим спектакли.

— Интересно... И кто его тебе наносил?

— А кто же ещё, кроме меня самого?

— Ну да. Просто... очень аккуратно нанесено...

— В японской школе нас специально этому обучали.

Я продолжала рассматривать лицо парня. И тут мне в голову пришла идея. Я придумала, как отвлечь и себя, и его от внезапного нашествия лирических чувств.

— Соби, а загримируй меня, — попросила я.

Теперь наступила очередь парня удивляться.

— Тебя? Но зачем?

— Просто так. Интересно.

— И под кого?

— Ну... Я не знаю... А! Сделай из меня гейшу.

— Гейшу? — Соби аж глаза округлил. — А ты представляешь, какой у неё макияж?

— Ну да. Белое лицо, красные губы, щёки... Причёска такая... красивая причёска. Я смотрела про гейш передачу. А ещё видела фильм "Дневник гейши".

— Со да на... [ Вот оно как... ]Ну тогда ты имеешь представление, кто это такие.

— Я знаю, что гейши — очень умные и образованные женщины, — твёрдо ответила я на вопрос учителя. — Они изучают историю, литературу, психологию, музыку, танцы... Они служат украшением любого мужского общества. Мужчина рядом с такой женщиной может отдохнуть как морально, так и физически.

— Смотри-ка, будто специально подготовилась. Ёши. [ ладно ] Давай попробуем сотворить из тебя гейшу, — согласился Соби. — Только тебе придётся умыться, снять макияж.

— Ага! Я сейчас, быстро! — Я тут же вскочила с дивана и побежала в ванную комнату.

Новая забава увлекла меня. Хотя я ничего особенного и не делала. Просто сидела перед Соби и терпеливо ожидала окончания его работы. А работал парень на совесть. Трудился над моим лицом с таким видом, будто создавал шедевр. Перед ним лежала большая палитра, несколько кисточек различной толщины. На какое-то время я перестала быть для него девушкой, а превратилась в нечто подобие холста. Нанеся несколько мазков или штрихов, Соби слегка отводил голову и оценивающе осматривал получившееся.

— А ты вообще хорошо рисуешь? — спросила я.

— Нет, не очень, — ответил Соби, не отвлекаясь от дела.

— А среди твоих родных ещё кто-нибудь имеет таланты в сфере искусств?

— Только муж тёти, фотограф.

— Но он же тебе не кровный родственник.

— Тогда не знаю. Закрой глаза.

За работой Соби был крайне неразговорчив и на вопросы отвечал почти односложно. Пришлось и мне замолчать. Над моими глазами художник работал долго. А когда я наконец их открыла, то встретилась с очень пристальным сомневающимся взглядом.

— Что-то не так? — поинтересовалась я.

— Мэдэташи... [ Всё прекрасно... ] — задумчиво протянул Соби.

— Мне можно взглянуть в зеркало?

— Нет.

Художник повернулся к кисточкам, выбрал одну из тонких и направил её к красной палитре.

— Ну Соби, мне же любопытно, — закапризничала я.

— Нет. Закрой рот и не шевели губами.

Работа над моим ртом заняла меньше времени. Затем раскрашиванию подверглись щёки и подбородок. Но и после этого художник не позволил мне посмотреть в зеркало.

— Сначала причёска, — заявил он. — У тебя есть шпильки?

— Есть. В ящике туалетного столика.

Сейчас пойду за ними и взгляну в зеркало. Но не тут-то было. Соби сам отправился за шпильками. И нашёл их очень быстро, я даже не успела достать из ридикюля пудреницу.

С причёской Соби возился тоже долго. Укладывал каждую прядь, смазывая её каким-то гелем. Соби молчал. Я не видела его лица, он стоял за моей спиной, но не сомневалась, что на нём лежала печать вселенской заботы. Я тоже молчала, полностью доверившись рукам мастера, и под тихие звуки музыки окунулась в мысли о далёкой, очень далёкой стране, из которой прибыл ко мне мой странный принц. Мой принц. Как-то слишком быстро и с готовностью моё сердце приняло Соби за принца из моих мечтаний. Кажется, у него и сомнений-то в этом больше не осталось.

Закончив с причёской, Соби встал передо мной и с видом критика принялся рассматривать своё творение. Слева, справа, подправил что-то в причёске.

— Ну как? — спросила я.

— Надо что-нибудь с нарядом придумать, — сказал Соби. — Твоё платье совсем не подходит этому образу.

— Но у меня нет кимоно, — отозвалась я.

— Сингай да. [ Досадно ]

— А может, шею шарфиком задрапировать? — предложила я. — У меня есть красивый шифоновый палантин.

— Какого цвета?

— Нежно-красного такого...

— И где он лежит?

— В гардеробе. Но я надеюсь, в мой шкаф ты не полезешь?

— У меня нет к тебе доверия, — ответил на это Соби и направился в спальню. — Ты же сразу к зеркалу побежишь, а я не хочу, чтоб ты видела картину незаконченной. На какой полке искать?

— Не помню. На второй или третьей.

В этот раз у меня было больше времени, чтобы достать пудреницу. Однако я не стала этого делать. Ладно, пусть художник закончит свою "картину", не буду обижать его нетерпением. Соби вернулся с палантином и с моим шёлковым розовым халатом.

— А зачем халат? — поинтересовалась я.

— Попробую сделать из него кимоно. Переодевайся. Только с причёской аккуратнее.

Пока я переодевалась, Соби с моего разрешения залез в тумбочку и извлёк из неё мой фотоаппарат, проверил его готовность к работе. В этот вечер я чувствовала себя настоящей моделью: сложный макияж, причёска, платье, теперь вот предстоит фотосессия. Стараниями Соби из моего халата перетянутого в талии широким палантином получилось вполне достойное кимоно. И теперь художник, оставшись довольным от своего шедевра, позволил мне наконец подойти к зеркалу.

Я прошла к туалетному столику и посмотрела на моё отражение. Из зазеркалья на меня глядела самая настоящая азиатская девушка с немного раскосыми глазами, с высокими скулами, с тёмными волосами, прибранными в затейливую высокую причёску и украшенными распущенным алым бутоном розы. Лицо имело бело-розовый оттенок, губы — цвет клубники, на щеках лежал приятный румянец, в уголках глаз — хитрые стрелочки. Конечно, что-то общее со мной у этой девушки имелось, но это что-то было совсем незначительным.

Сзади подошёл Соби и, не отрывая взгляд от моего отражения, раскрыл передо мной небольшой ярко-голубой бумажный веер.

— Последний штрих, — сказал художник.

Я молча взяла веер в руку и приложила его к груди. Моё превращение в японку поразило меня. И слова все куда-то растерялись. Я смотрела в зеркало и всё меньше и меньше себя узнавала. Под влиянием нового облика даже внутри что-то менялось, хотелось двигаться по иному, по-иному говорить.

— Что скажешь, Милена-тян? — негромко спросил Соби.

— Юмэмитаи [ Как в сказке ], — только и смогла выдохнуть я.

Стоявший позади японский парень смотрел на меня ласково, как на нежное сказочное существо, и голос его, пропитанный теплом, отогревал мою душу, словно светом летнего солнца.

— Фурэтэ сугу-ни хагасу кучибиру. Корэ-ва юмэ итцумо-но юмэ.

Нами-но ёо-ни дакиёсэрарэтэ юнмэи-га кузурэ юку ото-о кику.

Сорэ-ва цуми? Сорэ то мо вана?

Коори даата мунэ но хоноо га

Токэдашитэ моэдашитэ ми о тожирю.

Наундо мо мита юмэ. Дэмо конуя-ва...

[ Губы, соприкоснувшись, тут же разделяются. Это сон, обычный сон.

Пригнанная сюда волной, я слышу, как судьба разбивается на части.

Это грех? Или ловушка?

Заледеневший огонь в моем сердце оттаивает, начинает гореть, и я закрываю глаза.

Я видел этот сон много раз. Но сегодня ночью... ]

Вырывать любовь из сердца уже бесполезно. Она пустила огромные корни и взрастила дерево, которое теперь под нежную мелодию незнакомых слов, набирало цвет. Несомненно, стихи были о любви, и перевода я не потребовала. Такие чувства понятны на любом языке.

— Такой я тебе больше нравлюсь? — спросила я у отражения Соби.

— Ты мне нравишься всякой. В любом наряде, в любом настроении.

Я улыбнулась. До чего же приятно быть для кого-то самой лучшей.

— Опять ты льстишь, — шутливо упрекнула я.

— А ты опять не веришь, — вздохнув, покачал головой Соби. — Пойдём фотографироваться.

Да, фотографироваться. Это я люблю. Соби устроил мне настоящую фотосессию на фоне моего прекрасного букета: с веером, с цветами, грустная, с улыбкой, в фас, в профиль. Фотографий получилось много. И рассматривая их на ноутбуке, я никак не могла выбрать лучшую — мне нравились все. Я даже устала от столь тяжкого труда.

— О, у тебя здесь есть ещё фото, — заметил любопытный Соби. — Можно я посмотрю?

— Смотри, — позволила я.

— Это кто тебя снимал?

— Анжела. Мы с ней летом в парке гуляли.

— А, вот и она.

Я заметила, что Соби рассматривает фото Анжелы в том же неспешном темпе, что и мои. И змея ревности вновь зашевелилась в сердце.

— Анжела решила серьёзно взяться за изучение японского языка, — сказала я, наблюдая за тем, как парень разглядывает фотографии. — И вскоре она будет работать в азиатском направлении. А конкретно в Японии. Поедет в Токио. — Соби никак не реагировал; казалось, он вообще меня не слушал. — А знаешь, почему она всё это делает?

Помолчав ещё немного, Соби повернулся ко мне, его лицо было спокойно.

— Как бы я был рад, если б вот это всё ты сказала о себе, — вполне серьёзно произнёс он. — Что ты учишь язык, чтобы поехать ко мне в Токио. И уж тем более был бы счастлив, если б у тебя на то имелась та же самая причина.

Я невольно опустила глаза. Ну вот, он снова за своё, снова смущает меня намёками. Как бы узнать, насколько честны его чувства? Погадать что ли?

— Можно я отошлю друзьям твоё фото? — вдруг спросил Соби.

Это хорошо, что разговор ушёл в другую сторону. Я вновь взглянула на собеседника, который вернулся к просмотру фотографий.

— А ты разве рассказывал про меня своим друзьям?

— Китто. [ конечно ] И им хочется на тебя посмотреть.

— Не сомневаюсь. И что же ты обо мне им наговорил?

— Ничего особенного, — ответил Соби. — Просто сказал, что ты моя девушка.

Я аж ахнула от негодования.

— Очень интересно! А разве я тебе позволяла так меня называть?

— Пока нет.

— Смотри-ка, какой самонадеянный! А я вот возьму и вообще откажу тебе.

Но на это Соби лишь послал мне добрую улыбку, да успокаивающе погладил меня по руке — будто с капризным ребёнком разговаривал.

— Так я скопирую вот это фото и вот это? — ткнул он в экран ноутбука. — А ещё вот это из серии "гейша". И мне понравилось вот это...

— Эй, эй! — остановила я. — Ты там выставку моих портретов решил устроить? И пары фото хватит.

В этот раз Соби взглянул на меня недовольно и даже хмуро.

— Для гейши ты слишком грубо разговариваешь, — сделал он замечание.

— А ты хоть раз бывал в обществе гейши?

— Ни разу. Но знаю, что она всегда мило улыбается и говорит: "Как пожелаете, господин". Она ублажает слух приятной беседой и песнями, взгляд — красотой танца, а тело — нежными ласками...

— Так и думала, что ты скажешь нечто подобное.

— Но ты же доставишь мне минуты удовольствия, правда?

— Нет. Приятных разговоров я не знаю, пою фальшиво, танцевать японские танцы не умею.

— Значит, остаются ласки.

Соби скоренько убрал ноутбук со своих колен и развернулся ко мне всем телом.

— Даже не думай, — предупредила я его и отодвинулась.

— Разве шедевр откажет в поцелуе своему создателю? — Соби придвинулся ко мне почти вплотную.

Я снова отодвинулась — Соби упрямо следовал за мной. Кажется, он был настроен решительно. Я не боялась парня, но напористость его приводила в смятение. Дальше двигаться было некуда, мешал подлокотник дивана. Соби положил руку мне на талию, а его лицо стало приближаться к моему. Поцелуя не избежать, и не было гарантии, что он окажется скромным. Буквально в последний момент я успела раскрыть перед Соби веер и спрятаться за ним. Губы парня угодили в препятствие, а после за веером раздался очень тяжёлый вздох.

— Плохая из тебя гейша, — прозвучал вывод, и мужская рука соскользнула с моей талии.

Я робко выглянула из-за веера. Соби отсел от меня и вернулся к общению с ноутбуком. Казалось, ко мне он потерял всякий интерес. Подумаешь. А на что он рассчитывал? Что я после пылких признаний тут же брошусь в его объятия?

— Что ж, раз я так плохо играю роль, то мне пора выйти из образа, — высказала я. — Пойду умоюсь, расчешусь и переоденусь.

— Постой, — вдруг подал голос мой дружок. — Я сам тебя умою.

Иж чего придумал! Может, он и переодеть меня вызовется? Я с шумом сложила веер.

— Ну уж с макияжем, я как-нибудь справлюсь сама.

— Нет, это не обычный макияж, — повернулся ко мне Соби, отставив в сторону ноутбук. — У меня есть специальный лосьон для него.

Без лишних слов Соби встал, прошёл к своей сумке, в которой, видимо, находилось почти всё на свете, и, вернулся с большим флаконом розоватой жидкости.

— У тебя вата найдётся?

Вата у меня нашлась. Соби сел на диван напротив меня, щедро смочил лосьоном кусок ваты и принялся за аккуратное уничтожение своей почти двухчасовой кропотливой работы.

— Не жалко? — спросила я. — Столько трудов вложено в мой образ.

— Не жалко. Эти труды не прошли даром, мы сделали отличные фотографии, — спокойно отозвался Соби. — И я уже соскучился по моей Милене.

Я молча наблюдала за неспешной работой парня. Лицо его вновь было серьёзно. Лицо, которое уже стало для меня родным. И что я буду делать, когда Соби уедет? Умру от тоски, не иначе.

Грим на лице парня немного стёрся, и синяки стали более заметны. Как же стыдно за свою злость, за свою несдержанность. И особенно сейчас, после такого прекрасного вечера, который устроил мне обиженный униженный мною парень. Парень, которому я, оказывается, нравлюсь, который хотел быть со мной без всяких условий.

— Ты больше не держишь на меня обиду за вчерашнее? — вдруг спросил Соби.

Эта фраза меня подивила. Ведь я его обидела не меньше, а может, даже и больше.

— Я ещё вчера простила тебя, — ответила я.

— Спасибо, Милена-тян, — мягко улыбнулся мой друг. — Я постараюсь больше не обижать тебя.

Под эту улыбку я всё же решилась задать копошившийся во мне вопрос.

— Почему ты вчера не ушёл?

Теперь Соби стал серьёзен и даже прервал работу.

— Я просто разозлился, — сказал он. — С ним ты ласкова, а меня гонишь прочь. Я ревную.

— Но ты в моей жизни ничего не изменишь. И прошу тебя, даже не пытаться этого делать.

Соби посмотрел мне в глаза, а я и не отводила их от него. Пусть смотрит, пусть прочтёт в них, что я глупая женщина, что, несмотря на ноющее сердце, я всё-таки выбираю синицу в руке, а не журавля в небе. Соби первый отвёл взгляд, и его губ коснулась лёгкая усмешка, значение которой я не поняла. Смочив очередной кусок ваты лосьоном, парень возобновил прерванную работу. На его лицо вернулось прежнее выражение большого усердия.

— Тебе бы такое упрямство направить в изучение японского языка, — заметил он.

— Ты хочешь сегодня провести урок? — подхватила я поворот разговора.

— Да хотелось бы уделить ему часок.

— Но уже поздно, Соби. Давай лучше серию фильма посмотрим.

— Намакэмоно [ лентяйка ], — буркнул недовольный учитель.

— Ну правда. Я сегодня так устала.

— Соннара сорэ-дэ ии дэс. [ Так и быть ] Уступлю тебе, — сдался Соби. — Но в последний раз.

12日

Соби ещё в прошлый раз обещал, что больше не поддастся моим капризам. Однако, поддался, и после того, как я приняла душ, смыв с себя остатки образа гейши, несмотря на поздний час, мы посмотрели не одну, а две серии весёлой дорамы. Утром я еле-еле заставила себя вылезти из постели. Выпив чашку крепкого кофе и прослушав ворчание Соби, вялая отправилась на работу.

Едва заняв своё рабочее место, я включила ноутбук, созвала коллег и продемонстрировала им мои новые фотографии, на которых я изображала гейшу. Конечно, было много восторгов, и конечно, возникли вопросы "что?" да "как?". Я отговорилась тем, что накануне с одной знакомой ходила в гости к её знакомой, а та оказалась по профессии театральным гримёром. Вот мы и надумали поиграть в перевоплощение. Девчонки мне поверили.

После просмотра Павла и Анна вернулись на свои рабочие места. Карина же задержалась. Она склонилась ко мне и очень тихо прошептала:

— С Соби веселились?

Я утвердительно кивнула головой.

— А почему именно гейша? Он по Родине соскучился?

— Это я попросила его, — таким же шёпотом говорила я.

— А потом? Ты развлекала его в стиле гейши?

Я недобро покосилась на хитрую улыбочку подруги.

— Я имела в виду песни, танцы, — тут же поправилась она.

Знаю, что она имела в виду.

— Вот ещё! — фыркнула я. — Была только фотосессия и всё.

— Бедный Соби. У него воистину великое терпение, — вздохнула Карина и пошла на своё место.

Я включила видеокамеру — Соби спал. В последнее время он частенько посвящал утро этому занятию. Его синяки на лице были уже практически не заметны. Всё-таки та мазь оказалась очень действенной. Понаблюдав немного за спящим другом, я отключила камеру и принялась за работу. Ближе к обеду Карина поинтересовалась, не составлю ли я ей компанию для прогулки в столь тёплую погодку? Но я отказала. Призналась, что накануне легла очень поздно и не выспалась, теперь чувствовала себя разбитой. А потому хотела бы в обед немного вздремнуть. Я даже зевнула в доказательство. Карина понимающе покивала головой и больше на прогулке не настаивала.

Наступил обеденный перерыв. Павла и Анна ушли в магазин, Карина повернулась к окну и занялась корректировкой бровей. Перед тем, как вздремнуть, я ещё раз включила камеру, чтобы посмотреть, чем занят мой квартирант. Но как же я себя ругала, когда увидела, что он занимается танцами! И почему я не включила камеру раньше?

Разминка, видимо, уже закончилась. На Соби были синие потёртые джинсы и такая же синяя джинсовая жилетка, надетая на голое тело; волосы как обычно несколько неряшливы. Перед парнем снова было установлено зеркало. Но это меня больше не удивляло. Сейчас меня подивило убранство комнаты. Тёмные шторы на окнах плотно сдвинуты, почти не пропуская солнечный свет в сумрачное помещение. Зато торшер переставлен к зеркалу и включен, и его лучи освещали только переднюю часть комнаты. Голубой диван был покрыт чёрным пледом, очевидно, чтобы не выделялся светлым пятном на заднем плане. Создавалось ощущение, будто выстроены декорации для спектакля и сейчас начнётся действие. А может быть, продолжится?

Наверно, всё-таки действие продолжалось, так как Соби уже вёл какой-то танец, поглядывая на себя в зеркало. Я вложила в ухо наушник — музыка звучала резвая, но танец под неё был несколько вял и больше походил на репетицию. А через пару минут этот танец надоел и самому исполнителю. Соби оставил занятие, подошёл к магнитоле и выключил звук.

— Что-то поздно сегодня, — вдруг произнёс парень.

Я насторожилась. Он сам с собой разговаривает? Или дома ещё кто-то присутствует? Неужели снова Анжела явилась? Я вгляделась в затемнённые дальние углы комнаты, но никаких подозрительных силуэтов там не заметила.

А Соби уже включил новую музыку. Зазвучала плавная мелодия, вступил нежный мужской тенор. Песня была ласковой, но танец оказался ещё нежнее. Он буквально заворожил красотой с самых первых движений. И я боялась отвести взор от экрана и пропустить хоть одно из них.

Пододвинув стул, ко мне подсела Карина. Неважно, пусть смотрит, если хочет, лишь бы меня не отвлекала. А подруга и не пыталась отвлечь. Она осторожно взяла со стола второй наушник и тихо затаилась. Теперь мы обе заворожено наблюдали за танцором.

А танцор продолжал творить чудо. Да, именно чудо. Плавные движения рук были похожи то на взмах крыльев, то на тянущиеся к солнцу цветы. Руки, несомненно, играли главную роль в танце. Они то пытались успокоить ноющее сердце, то старались от чего-то огородить его. Глаза рассказывали о переживаниях души, пластика тела — о томившихся в ней чувствах. В наклонах сквозило разочарование, в поворотах искался выход от тоски, в выпадах шла борьба с безысходностью. Песня то сочувствовала, то утешала, то подбадривала. Но, видимо, все старания танцора были тщетны, он не смог победить тёмные силы. Он смирился. И когда музыка стала постепенно затихать, он вместе с удаляющимися нотами и сам медленно ушёл в темноту "сцены".

Тихая печальная сказка о любви, рассказанная в танце.

— Боже... Как красиво! — восхитилась Карина. — Как красиво. Я и не думала, что Соби так бесподобно танцует. Это домашнее видео? Ракурс взят несколько неудачно. Сверху откуда-то.

Я промолчала. Знаю, что неудачно, да только исправить ничего не могу.

А вернувшийся из темноты Соби уже начинал новый танец. Он отличался от предыдущего и темпом, и чувствами. Теперь рассказ вёлся несколько веселее.

Соби проводил танец за танцем, и каждый был со своим отдельным повествованием. Где-то печальный, где-то радостный, где-то бунтарский, где-то кокетливо-игривый. Танцор сумел передать в движениях полную палитру чувств. А я, открыв рот, внимательно следила за этим необыкновенным действием, не обращая никакого внимания на окружающий меня мир.

Окончив очередной танец, артист подошёл к магнитоле и выключил музыку. Тайм-аут. Мы тоже перевели дух. Шутка ли, почти полчаса провести в напряжении.

— Это Соби у себя дома репетирует? — вновь задала вопрос любопытная Карина, наблюдая вместе со мной, как парень просматривает свои диски, выбирая нужный.

Она ни разу не была у меня в гостях и потому понятия не имела, как выглядит моя комната. А я снова промолчала.

— Очень красиво танцует! — не получив ответа, продолжала Карина. — И с таким чувством! Аж мурашки по коже бегают. Он обязательно станет знаменитым. Только как же плохо снято!

— Никуда не уходи, сейчас десерт будет, — вдруг заявил Соби, вставляя в магнитолу диск.

— Он... Он говорил по-русски? — тут же изумилась Карина. — Кому? Милена, я ничего не понимаю.

Я и сама мало чего понимала. С кем Соби разговаривает? И почему собеседник не отвечает? Для кого весь этот концерт? Или это такая странная репетиция?

— "Чикан-тачи", песня "Бэд бой", — громко объявил Соби и спешно скрылся в стороне спальни.

Спустя пару секунд зазвучали первые аккорды музыки, а чуть погодя к ним присоединился уже знакомый мне резковатый голос певца. Пока шло достаточно долгое вступление, "сцена" пустовала. За это время Карина успела спросить у меня, что такое "Чикан-тачи", и в этот раз я ей ответила, объяснив, что это японское слово, переводится как "Хулиганы". И больше мы не говорили, так как вместе с первым куплетом на экране появился танцор.

Он успел переодеться, сменить жилетку на полупрозрачную чёрную рубашку с длинными рукавами и надеть на голову чёрную шляпу с неширокими полями. Это был действительно танец плохого парня, немного нахального с развязными манерами, но чертовски обаятельного. Дерзкая музыка с нервными взрывами аккордов способствовала созданию подобного образа. Из-за шляпы мне не видно было глаз танцора, зато отлично просматривалась нагловатая усмешка.

"Плохой парень" предлагал отбросить все условности и следовать за ним. Куда? Да какая разница? Ведь с ним будет легко и весело. Он сможет развлечь, сможет защитить и сможет дать удовольствие. Физическое? Естественно. В конце концов, разве он не потрясающий? Каждое его движение соблазняло, каждый шаг уничтожал путь к отступлению, каждая усмешка говорила о победе. Даже рубашка, которая сама по себе не спеша расстегивала пуговицы, требовала не расслабляться.

Но и этого сердцееду мало. Партия певца становилась более напряжённой, он настойчиво и весьма яростно призывал к чему-то. И вот его голос взорвался высокой натужной нотой. И вместе с ней в сторону отлетела шляпа, сорванная танцором с головы. Теперь стали видны глаза соблазнителя, и они не обещали спокойствия. Удвоив силу обаяния, танцор продолжал наступление. Его рубашка уже полностью расстегнута, но ещё оставалась заправленной в брюки. Частично обнажённое тело словно в прятки играло и невольно притягивало взор. Руки, потеряв остатки скромности, будто между прочим, запускали пальцы под планку рубашки, невзначай открывали на показ крепкие мышцы груди, плеча. А наглый взгляд при этом будто говорил: "Хочешь? Подойди и возьми". Коварный тип откровенно издевался над нами.

Но вот песня стала подходить к концу. Наигравшись в соблазнение, сердцеед наконец успокоился, поправил ворот рубашки и, послав нам воздушный поцелуй, неспешной походкой леопарда стал удаляться в сумрак. Он ещё оборачивался пару раз, манил за собой, но после исчез, растаял во мраке.

От увиденного действия я словно в статую превратилась, у которой осталась лишь одна способность — моргать. Этот танец произвёл на меня такое же впечатление, что и нескромный стриптиз, исполненный Соби накануне. Хотя сегодня парень не раздевался, лишь рубашку расстегнул. Но его мимика, его движения были насквозь пропитаны грешным желанием, и мой разум с жадностью его впитывал.

— Ничего себе! — выдохнула рядом Карина, о которой я совсем забыла. — И ты до сих пор способна устоять перед ним? Ты действительно толстокожая.

Интересно, что бы она про меня сказала, если б видела вчерашний его танец?

Музыка стихла. Из полумрака комнаты вернулся уже вышедший из образа танцор. По дороге он выключил магнитолу. Выйдя на середину "сцены", Соби улыбнулся и отвесил поклон в сторону камеры.

— Концерт завершён, — оповестил парень. — Надеюсь, он доставил удовольствие. А теперь тебе пора возвращаться к работе. Обеденный перерыв закончен.

Мы с Кариной непонимающе переглянулись, а после так же непонимающе вновь уставились на Соби. Тот смотрел прямо в объектив камеры и продолжал улыбаться.

— Ясно, тебе понравилось. Но продолжения не будет, — говорил Соби. — Ну, может быть, вечером, если захочешь. А теперь возвращайся к работе, Милена-тян.

Услыхав своё имя, я невольно вздрогнула от неожиданности.

— "Милена"? — удивилась Карина. — Так всё это время Соби с тобой разговаривал?!

Получалось, что так. Но как же?.. О Боже! Он узнал, что я за ним подсматриваю?! Какой ужас! Я пребывала в состоянии оцепенения, не могла ни говорить, ни двигаться, ни отвести взгляд от экрана.

А Соби постоял ещё немного, подождал, а потом выдал:

— Кэкко, если не собираешься выключать камеру, я буду переодеваться прямо здесь.

И усмехнувшись, Соби демонстративно вытащил из брюк подол уже расстегнутой рубашки и занялся манжетами. Увидав обнажённый торс парня и наконец осознав, где я, что я, кто на экране и кто рядом, я тут же схватила мышку и отключила камеру.

— Ну зачем? — вдруг раздался капризный голосок Карины. — Пусть бы показал себя.

Я недоумённо воззрилась на подругу. Вот уж не ожидала от неё таких желаний.

— У тебя Сергей есть, — напомнила я.

— Ну и что? Посмотреть-то можно.

— Нельзя. — Я уверенно закрыла ноутбук. — Это мой парень.

— Твой, а держишь его на огромном расстоянии. Кстати, где происходило всё это действие? И что это за камера?

Ну что ж, придётся всё объяснить, Карина ведь теперь не отстанет. Но только я открыла рот, как в кабинет вошла Павла. Обеденный перерыв действительно закончился, с минуты на минуту вернётся и Анна. Я забрала у Карины наушник и положила на стол.

— Потом расскажу, — тихо сказала я подруге.

Та согласно кивнула, понимая, что при Павле лучше не шептаться.

Больше в тот день я камеру не включала. Боялась. И так меня уже разоблачили, моя игра в подглядывание перестала быть тайной. Но как Соби узнал о камере? И давно ли он о ней знает? И главное, как теперь мне смотреть ему в глаза? Меня снова охватило чувство стыда. Только-только оно стало затухать после прошедшей вспышки ярости, и вот новый приступ.

После работы Карина задержала меня в кабинете. Естественно, её любопытство жаждало удовлетворения. Я вкратце поведала ей о скрытой видеокамере в моей квартире. Рассказала, кто её установил, когда, как я стала её владельцем.

— Теперь понимаю, отчего ты иногда подолгу, не отрываясь, смотрела в ноутбук — высказала Карина в заключение моего рассказа. — Я думала, в интернете общаешься, а ты за Соби наблюдала.

— Это плохо, да?

— Подглядывать, конечно, нехорошо. Но знаешь, я бы на твоём месте поступила бы точно так же.

Вот я и подошла к порогу моей квартиры. Какая встреча меня ожидала? Вряд ли Соби будет меня ругать, но наверняка упрекнёт. А может, станет смеяться надо мной? В любом случае мне придётся встретиться с моим квартирантом и объяснить своё глупое поведение.

Я открыла дверь. Соби, как обычно, вышел меня встречать. Радостная улыбка, неряшливая причёска, простая домашняя одежда. Вроде всё как всегда.

— Комбанва, Милена-тян, — поздоровался Соби и принял у меня сумку с ноутбуком.

Я сняла пиджак, разулась и прошла вслед за парнем в комнату. Здесь уже всё было прибрано, передвинутые предметы снова стояли на своих местах. В воздухе витал сладкий аромат цветов в вазе, стоящей на журнальном столике.

— Как прошёл день? — поинтересовался Соби.

— Нормально, — бесцветно ответила я, чувствуя неловкость.

— Переодевайся, и пойдём ужинать, пока еда не остыла.

Послав мне одну из своих милых улыбок, Соби развернулся и ушёл в кухню. Вроде бы ведёт себя, как обычно. Никаких намёков на дневные события, даже никаких хитрых улыбочек. Может, он вообще не затронет эту тему? Буду надеяться.

Я сменила строгий костюм на бордовое платье и прошла в кухню. Стол уже был накрыт к ужину. Сегодня Соби приготовил рис с овощами и кусочками жареной рыбы. Так же на столе присутствовала бутылка белого вина, которая осталась после вчерашнего праздника, и два бокала. Я заняла своё место. На душе всё ещё было некомфортно, и я никак не решалась взглянуть в глаза парню. Соби сел напротив меня. В отличие от меня, он был совершенно спокоен. Парень разлил по бокалам вино, пододвинул один из них ко мне. Да, возможно, алкоголь позволит мне немного расслабиться. Я взяла бокал и отпила несколько глотков.

Однако почему Соби молчит? Значит, надо этим воспользоваться и первой завести разговор. О чём угодно, но только не о танцах, не о сегодняшнем дне. Лучше задать какой-нибудь вопрос о Японии, это увлечёт парня...

— Тебе понравился мой концерт, Милена-тян? — вдруг спросил Соби.

У меня аж кусок рыбы застрял в горле. Всё-таки мой друг решил развить эту тему. А чудь погодя обязательно встанет вопрос и о скрытой видеокамере. Что ж, придётся отдуваться за свои поступки. Двумя большими глотками вина я протолкнула в горле кусок и глухо ответила:

— Да, понравился.

— Если хочешь, могу и завтра тебя так же развлечь.

— Нет, не надо. Сегодня среди зрителей ещё и Карина была.

— Да я не против, пусть смотрит.

Соби был в хорошем настроении. Казалось, моё подглядывание за ним он воспринимал, как нечто совершенно естественное. Я решилась поднять на него глаза. Заметив это, парень улыбнулся. А мне было очень стыдно. И всё же, как бы я не хотела, лучше сразу расставить все точки над "i".

— Ты... Ты давно узнал о скрытой камере? — спросила я, вернувшись к содержимому моей тарелки.

— На прошлой неделе, — просто ответил Соби.

Боже! Так давно! А я-то корчу перед ним честную девушку. В голове столпилась уйма вопросов, но я ни один не озвучила, совершенно не представляя, как вести себя дальше. Впрочем, мне и не пришлось утруждаться, ибо Соби сам начал всё объяснять.

— Подозрения зародились, когда ты спросила значение слова "Каваии". Конечно, ты могла его услышать по радио, но почему именно в этот день? В день, когда я, находясь один в комнате, произнёс его вслух, да ещё и связал с твоим именем. И всё же я убедил себя, что произошло простое совпадение. Но когда ты попросила меня перевести определённую песню, именно ту песню, которую я пел в одиночестве, то в новое совпадение мне уже не очень верилось. Значит, в комнате было установлено либо подслушивающее, либо подглядывающее устройство.

Я молчала, разглядывая рисинки в своей тарелке. Как неосторожна я была, много ошибок наделала. Мои щёки полыхали, наверняка они имели красный оттенок. А тем временем Соби продолжал.

— Тогда я стал припоминать ещё некоторые мелочи. Например, ты раздобыла для меня номер телефона общежития, хотя не могла знать, что я туда не звонил. Но главное, я вспомнил слова твоего кавалера: "Присматривай за ним. Ты знаешь как". Я даже вспомнил, куда он при этом направил взгляд. В пятницу, как только ты вышла за порог, я тут же взобрался на стул и проверил стену под потолком. Камера очень хорошо скрыта, прямо в стену замурована. Если о ней не знать, то обнаружить довольно трудно. Но в ней есть один минус. Когда она включена, под объективом начинает мигать крошечный красный огонёк. У меня отличное зрение, и потому, когда ты подключалась к видеокамере, я всегда знал об этом. Если, конечно, не спал или не находился в другой комнате. Изображение выходило на ноутбук?

Я кивнула головой.

— Почему ты не сказал, что всё знаешь?

— А зачем? Ты имела право присматривать за мной, за незнакомым чужим тебе человеком. А мне скрывать нечего. И потом... Я подумал, если ты за мной подсматриваешь, значит, я тебе немного нравлюсь.

Я нерешительно покосилась на Соби. Тот с лёгкой улыбкой наблюдал за мной. Я почувствовала, как мои щёки вновь покрылись горячим румянцем, и вернула взгляд обратно в тарелку.

— Тебе не надо смущаться, Милена-тян, — сказал Соби. — Я совсем не сержусь. Напротив, я больше не чувствовал себя одиноким в пустой комнате. И ты можешь продолжать подсматривать за мной.

— Почему же сейчас ты решил открыться?

— Я подумал, что тебе, наверно, тяжело скрывать свою осведомлённость. Вчера вот проговорилась. Да и не видишь ты ничего интересного. Если только мои занятия... Ты ешь, ешь, а то остынет еда. Всё нормально, Милена-тян.

Видя, что парень отнёсся к моей выходке с пониманием и даже с юмором, я немного расслабилась, успокоилась. Однако взглянуть в глаза другу ещё не решалась.

— Знаешь, Соби, из тебя вышел бы отличный сыщик или адвокат, — заметила я, принимаясь за еду.

— Знаю, — ответил Соби. — Акито мне это постоянно говорит. Но я хочу танцевать.

Некоторое время мы ели молча. Я окончательно пришла в себя, могла уже смотреть на друга и даже улыбнулась ему. Наверно, это хорошо, что всё раскрылось. Зато теперь между нами больше не будет никаких тайн.

— Если продолжать рассуждать логически, — вновь заговорил Соби, — то полагаю, эту камеру установил он? Ведь это его квартира.

Я подняла глаза на парня. А вот такие разговоры мне уже не нравились.

— Давай больше никак не будем рассуждать на эту тему, — сдержанно предложила я.

Но разве вредный Соби меня послушает?

— Он установил её для тебя?

— Нет. Когда я сюда въехала, камера уже была.

— И ты о ней знала с первого дня?

— Соби, мне этот разговор неприятен, — вновь сделала я попытку угомонить упрямого собеседника.

— Значит, не знала, — сделал вывод настырный парень. — А узнала, простила?

— Но ты же меня простил.

— Здесь другой случай. Ты наблюдала за мной из чисто женского любопытства. Но если бы я был твоим парнем, а ты бы тайно за мной следила, то не простил бы. Где нет доверия, там нет любви.

Я отложила вилку. Чего он добивался? Очередной ссоры? Ему стало скучно?

— Игорь — богатый, но не молодой мужчина, — решила я дать пояснение. — Естественно, у него есть подозрения, что девушка согласилась встречаться с ним только ради денег. До меня у Игоря были две девушки, которые именно так и поступали. Заверяли его в преданности, а на стороне имели парней.

— Только не говори, что ты с ним по любви. — Соби с лёгким нервом отодвинул от себя тарелку.

— Нет. У меня к нему тоже меркантильный интерес. Но это большая удача, что я в жизни встретила такого человека, и у меня хватило совести, чтобы играть свою роль честно.

— Знаешь, как люди говорят: "большая удача вызывает много мелких неприятностей".

— Ерунда. Ради удачи с мелкими неприятностями можно смириться. Игорь тайно наблюдал за мной чуть больше полугода, а потом признался в своём поступке, просил прощения. Зато он стал мне доверять. И доверять настолько, что отдал мне эту пресловутую камеру.

— Другими словами, он убедился, что товар попался качественный.

Мой взгляд отяжелел, а в душе вновь заклокотало негодование.

— Снова хочешь меня оскорбить? — холодно поинтересовалась я.

— Прости, — произнёс Соби, потупив взор, однако останавливаться он вовсе не собирался. — Я понимаю, что он твоя удача, что ты ему благодарна, понимаю, что нуждаешься в деньгах. Но разве искренние крепкие чувства тебе не важны? Разве не нужно тепло человеческое? Ты заботишься о сестре, о маме, а на себе, на своей душе ставишь жирный крест...

— Прекрати читать мне морали, — резко осекла я.

— Освободи себя от этого плена. Уйди от него.

— Куда? К тебе?

— Сошитэ назэ ка? [ А почему нет? ]

Дурак. Не знаю почему, но в этот момент Соби меня очень сильно раздражал. Наверно, потому, что был прав.

— Я больше не хочу с тобой разговаривать, — лопнуло моё терпение.

Резко поднявшись из-за стола, я направилась прочь из кухни.

— Томарэ! [ Постой! ]

Соби тут же оставил своё место и догнал меня. А догнав, схватил за руку и развернул к себе.

— Надзэ, Милена-тян?.. [ Почему? ] — парень заглянул в мои глаза за ответом.

— Хоттоитэ курэ! [ Отстань от меня! ] — рявкнула я, надеясь, что хоть так настырный тип меня поймёт. — Кажется, я просила тебя не вмешиваться в мою жизнь!

— Надзэ? Почему ты не впускаешь меня в своё сердце?

Я невольно отвела глаза. Как же он умел выдавать неожиданные обезоруживающие фразы! А Соби, воспользовавшись моим коротким замешательством, внезапно привлёк меня к себе и крепко поцеловал в губы. Я и ахнуть не успела, как оказалась в его объятиях. Впрочем, разум довольно скоро позволил мне осознать, насколько приятны эти объятия. Но упрямство тоже не дремало и заставило меня сделать попытку отстраниться от парня.

— Соби...

— Дамарэ [ Молчи ], — прошептала в ответ томная нежность. — Поддайся наслаждению.

И действительно. Что ж я, как полено бездушное? Что же я самой себе сопротивляюсь?! Почему отказываюсь от своей сказки? И я ответила на поцелуй, на жаркий поцелуй блаженства. Забыв обо всём, я растворялась в нежности мужских рук и сама дарила нежность. Дарила ласку мужчине, которого любила.

Даже не знаю, как долго мы стояли посреди кухни и самозабвенно предавались поцелуям. Я совершенно выпала из времени, нежась в объятиях и пропитываясь теплом мягких губ. Но наслаждение не могло быть вечным. Внезапно, как гром среди ясного неба, раздался резкий телефонный звонок. Мы вздрогнули, поцелуи прервались. Возврат в настоящее был слишком неожиданным, и разум несколько растерялся, не совсем понимая, что случилось.

А телефон всё трезвонил. Соби первым понял происходящее. Он заглянул мне в глаза и ласково провёл пальцами по моей щеке.

— Не отвечай, — тихо прошептал он. — Не позволь им нам помешать.

Но я уже вернулась в реальность. И уже ясно осознала, что зашла в самую топь моей любви. Я же пропаду, погибну. Я же умру от боли.

Телефон настойчиво требовал уделить ему внимание. Сейчас он был моей единственной соломинкой, и я за неё ухватилась.

— Мы должны остановиться, — проговорила я, без всякого желания освобождаясь из кольца ласковых рук. — Нам надо остановиться, Соби.

Я буквально заставила себя отвести взгляд от просящих глаз, отвернуться от них и уйти в комнату. Соби не последовал за мной. Моим губам стало холодно без его поцелуев, а сердцу — тоскливо. Наверно, я поступала неправильно. Наверно, надо было не снимать трубку с аппарата, а выдернуть вилку из розетки и вернуться в любовь. Но я села на диван, прижала трубку к уху и вяло произнесла:

— Алло.

— Гуд ивнинг, мисс Милена, — вдруг услышала я приятный мужской баритон.

Я сразу же узнала, кто это звонит. Лирика мгновенно вылетела из разума, и мысли повернулись в серьёзное деловое русло.

— Ай"м Акито, — продолжал мужчина. — Сэньк ю вери мач фор май бразе, фор хиз лайф. Сэньк ю!

— Ай глэд ту хэлп, — промямлила я в ответ. — Ай колл Соби нау. — И опустив трубку, я крикнула в сторону кухни. — Соби, это твой брат звонит!

Парень немедленно примчался в комнату. Я передала ему трубку и подвинулась, уступив другу место рядом с телефоном. Общались братья, конечно же, на японском языке, причём Соби в основном слушал и лишь изредка вставлял короткие фразы. Лицо его было серьёзно и хмуро. Наверно, опять какие-то проблемы. Бедный Соби, жизнь прямо-таки издевалась над ним. Ещё и я ей помогала в этом грязном занятии.

— Хай, вакаримас, [ Да, я понял ] — наконец произнёс Соби. — О-камаи наку. Боку-ва ёй дэс. [ Не беспокойся. У меня всё хорошо. ] Милена? — Парень посмотрел на меня и улыбнулся. — Милена-тян вери найс гёл энд вери кинд, — перешёл он на английский язык, очевидно, чтобы и я понимала разговор. — Ес, ши из ниа виз ми. Ту ми хэз ин лак, зэт ай хэв мит хё. Уи ар френдс нау. Ноу, моо... Ай лайк ши. Вери мач. Ай синк... Ай синк, ши лайк ми ту.

Эти фразы вполне укладывались в мой скудный словарный запас английского, и я прекрасно поняла их перевод. Мои колючки немедленно зашевелились.

— Прекрати болтать ерунду, — осекла я говоруна.

Но тот, не сводя с меня глаз, продолжал выдавать чушь.

— Милена-тян уилл гоу ту ми фор Нью Йир. Ай уонт ту эквэйнт хё уиз май мам. Мэй би. Ес, ит"с сериэзли. Милена из бэст. Ши хэз тэйк эвэй май хат.

— Я сейчас нажму на рычаг, — предупредила я.

В ответ на эту угрозу вредный Соби, послав мне хитрую улыбочку, перешёл на японский язык. И теперь я опять ничего не понимала. Но если учесть, что парень отвернулся от меня, и лицо его вновь посерьёзнело, то возможно речь больше и не касалась моей персоны. Наконец, попрощавшись с братом, Соби положил трубку на рычаг телефона. Положил и с задумчивым видом замолчал.

— Ну, какие новости? — нетерпеливо подтолкнула я застывшего друга. — Что сказал брат?

Соби откинулся на спинку дивана, скрестил руки на груди, издал тяжкий вздох.

— Сеть местной мафии раскрыта, — начал говорить он. — Но главарь и его приближённые ещё на свободе. Ему, видно, кто-то из полиции помогает. Сейчас меня ищут по всей Москве, как очень важного свидетеля. Вроде бы даже по телевидению такое объявление звучало. Но Акито им не верит. Розыск свидетелей никогда не проходит с такой оглаской. В общем, брат считает, что меня ищет не полиция. Или не та полиция, которой можно доверять. Он запретил мне выходить из дома, даже в окно выглядывать.

— И поэтому он уточнял, какие у нас с тобой отношения?

— Да. Ведь ты уже столько дней терпишь меня в своём доме. Веришь и не выдаёшь.

— И наверно, успокоился, когда ты ему сказал, будто я в тебя влюбилась?

— А ты разве не влюбилась? — тут же скорчил хитрую физиономию мой дружок.

Какой же он противный этот вредный Соби. Я нервно передёрнула плечом и фыркнула:

— Ещё чего!

Но ехидная улыбочка с полных губ не сходила. Тогда я с видом обиженной королевы, гордо вздёрнув нос, встала и отошла в сторону.

— Значит, всю московскую полицию подняли на твои поиски? — вернулась я к прерванной теме.

— Брат говорит, что так и есть. — Соби вновь стал серьёзен.

— Чем же ты так опасен для них?

— К боссу приходил один человек, русский, с заказом на большую партию китайских и тайваньских девочек. Видимо, меня уже считали трупом, если при мне стали обсуждать подробности сделки. Я слышал имена, названия пунктов, сроки, суммы, видел заказчика.

— Но ты уже рассказал об этом брату?

— Китто. [ Конечно ] В тот же день, как только связался с ним по телефону. Банду поймали, заказчика арестовали, но главарь ещё на свободе.

— Тогда странно. Неужели они не понимают, что ты уже выдал их, что уже нет смысла рисковать, гоняясь за тобой?

— Для них есть смысл. Я ещё не дал официальные показания, никого не опознал в суде. Это важно. Да и просто мне надо отомстить.

— Выходит... Что же?.. Тебе придётся опасаться бандитов до тех пор, пока их не запрут в тюрьму?

— Выходит, что так, — издал Соби тяжёлый вздох.

— Как это ужасно.

Я смотрела на парня, и моё сердце наполнялось сочувствием. Ношусь, мучаюсь со своей глупой любовью, а у человека вон какие тяжёлые проблемы. Это же страшно — жить и из-за каждого угла ожидать нападения убийцы. Я вернулась к парню и села на диван рядом с ним.

— Как твои родители? — спросила я.

— Нормально, — ответил Соби. — Отец работает, его рана потихоньку заживает. Мама уже чувствует себя хорошо. Правда, ещё находится в больнице. Но это потому, что Акито её оттуда не выпускает. Осторожничает. Всех попрятал: Кичи в монастыре, мама в больнице.

— Ну и правильно. Вы же его семья, он волнуется.

— Меня наверняка тоже упрячет куда-нибудь. И возражать ему будет бессмысленно.

— Но здесь ты в безопасности. Он пока за тебя спокоен.

— Хай. Со даро на, [ Да. Наверно, так. ] — задумчиво покивал головой Соби, а после повернулся ко мне. — Брат очень благодарен тебе за помощь. Он спрашивает, чем сможет отплатить за твою доброту? Если тебе что-то нужно...

— Не надо, — отмахнулась я. — Ничего мне не нужно.

— Но ты тоже рисковала ради меня.

— Ничем я не рисковала. Разве что своим спокойствием, которое ты ежедневно нарушаешь.

Соби улыбнулся и мягко взял меня за руку.

— Ничего, тебе недолго осталось терпеть, — сказал он. — В понедельник Акито приедет за мной.

— Как в понедельник? — воззрилась я на Соби. — Уже в этот понедельник?!

— Сказал, самое позднее во вторник.

— И ты уедешь в Японию?

— Да.

Вот и настал этот страшный для меня день. День разлуки. Я отвернулась от парня. До чего же тяжело стало на душе. И к глазам слишком быстро подступали предательские слёзы.

— Ты разве не рада? — осторожно поинтересовался Соби.

— За тебя рада, — негромко отозвалась я, ведя ожесточённую борьбу со слезами. — Ты вернёшься в свою страну, к своей семье. А дома, как говорится, и стены помогают.

— Это ты правильно заметила, — парень крепче сжал мою руку. — Только... Знаешь, что, Милена-тян... Ты не думай, что так легко отделаешься от меня.

Непредсказуемый Соби вновь огорошил меня неожиданным заявлением. Даже слёзы мои моментально высохли.

— Что ты имеешь в виду? — повернулась я к собеседнику, непонимающе хлопая ресницами.

— Ты наверняка подумала: "Как хорошо! Наконец-то он перестанет вмешиваться в мою жизнь, отстанет со своими уроками японского языка". Даже отвернулась, пытаешься скрыть от меня довольную улыбочку. — И ведь Соби говорил всё это вполне серьёзно, глядя мне прямо в глаза. — Не расслабляйся, Милена-тян. Я возьму у тебя все твои данные, номера телефонов, адреса интернета. Мы будем ежедневно общаться по скайпу и проводить уроки, иначе быстро всё забудешь. Я буду постоянно связываться с тобой либо письменно, либо устно. А через месяц вернусь в Москву, чтобы продолжить обучение в балетной школе. И тогда наше общение перестанет быть виртуальным. Я буду каждый вечер приходить к тебе в гости или уводить на свидания. И мне плевать, что на это скажет твой кавалер. Если у него возникнут какие-нибудь вопросы или возражения, я с удовольствием обсужу с ним его проблемы с глазу на глаз.

— Боже, с кем я связалась! — искренне выдохнула я, прослушав страшный прогноз на предстоящее будущее.

— Да, Милена, я эгоист, — без тени улыбки добавил Соби. — И я настырный.

— А моё мнение на твои планы тебе интересны?

— Нет. Я прекрасно знаю, что ты сейчас ответишь. Но главное, я знаю, что ты ответишь мне потом.

Это же надо быть таким самоуверенным! Источник слёз пересох окончательно. Зато воспряли мои колючки и до самых кончиков наполнились ядом.

— Ты совершенно ненормальный тип, — высказала я и попробовала высвободить свою руку из его цепких пальцев.

Но Соби держал меня крепко.

— Ты, наверно, хотела сказать, "странный", — поправил он, не отводя от меня пристальных глаз.

— Нет, именно ненормальный. Ты теперь будешь меня всю жизнь преследовать?

— Нет. Зачем? Я же не маньяк.

— А по мне, так настоящий маньяк. Отпусти. — Я старательно отдирала от своей руки крепкие мужские пальцы. — Отпусти же!

Соби отпустил. Но тут же внезапно развернулся и прижал меня к спинке дивана. Его лицо, его губы были очень близко. Слишком близко. Так близко, что моё сердце принялось гулко отбивать тяжёлые глухие удары, предвкушая продолжение действий. А опасный Соби, пробежав взглядом по моему лицу, тихо с лёгкой хрипотцой проговорил:

— Мне надо было ещё в прошлую пятницу... Нет, уже в прошлую среду сказать ему правду. Он бы выгнал нас, мы сняли бы другую квартиру с одной комнатой, с одной кроватью. Ты бы стала независимой, свободной от условий. И мы бы каждый вечер предавались страсти. Каждую ночь.

— Точно ненормальный. Больной на всю голову, — вынесла я диагноз, а у самой от звука горячего шёпота дыхание срывалось.

— Давай вернёмся к прерванному занятию, — облизнулся Соби, почти вжав меня в спинку дивана.

Я прекрасно поняла, что он имел в виду. Я и сама хотела этого, но заставила себя отвернуться от желанных губ, которые уже почти прикасались к моему лицу, от раскосых глаз, прикрытых истомой. И в то же время мои колючки напряглись до предела. И они оказались сильнее соблазна.

— Да, давай вернёмся, — сказала я. — Очень кушать хочется. А рыбка сегодня такая вкусная.

Соби отшатнулся от меня. Отвернувшись, я не видела его взгляда, но должно быть, он был полон разочарования. Или недоумения, что более логично. Ведь это так глупо, променять жаркие поцелуи с любимым мужчиной на кусок жареной рыбы, пусть даже очень вкусной.

Соби молча поднялся и молча направился в сторону кухни. Обиделся что ли? Но если подумать, почему я должна ему уступать? Я хмуро глянула в спину уходящего парня. Только потому, что он хорошенький и умеет быть ласковым? Соби завернул за угол. Нет, не получалось у меня оправдать мою настырную глупость.

Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Горячая волна прошла по всему телу, едва вспомнились мне тёплые мягкие губы парня. Их поцелуи ничего не требовали, даже ничего не просили, они просто согревали, успокаивали. И как только у меня хватило сил отвернуться от них, отказать их теплу? Бесчувственна ледышка. Идиотка! Ну ладно над парнем издеваешься, но над собой-то издеваться зачем? А вдруг это был последний шанс? Вдруг Соби теперь сам отвернётся от меня?

Я даже глаза распахнула от таких страшных мыслей. Прямо передо мной стоял Соби и, сунув руки в карманы брюк, наблюдал за моим пассивным поведением.

— Можно ещё поспорить, кто из нас странный, — выдал он. — Сказала, что хочешь есть, а сама уснула.

— Я не сплю, — ответила я. — Просто задумалась.

— О чём? Надеюсь, обо мне?

— И о тебе тоже. — Я поднялась с дивана. — Пойдём ужинать.

За ужином Соби много разговаривал. О своей семье, о друзьях, о Японии. Но не о нас с ним, не о нашем дальнейшем будущем, не о моей поездке на Новый год в его страну, и даже не затронул тему своего возвращения в Москву. Неужели мои предположения верны, и Соби, разочаровавшись в битве, решил отступить? Моя крепость выстояла, да только никакой радости от этого моя душа не испытывала.

Дальше вечер прошёл, как обычно. Соби провёл урок японского языка, который теперь уж, наверно, мне точно не пригодится, а потом мы посмотрели ещё пару серий комедийного сериала. После фильма моё настроение немного улучшилось. Да и Соби вёл себя непринуждённо, часто шутил. Он был другом. Просто другом. Ничего большего.

Кажется, я добилась своего — парень начинает терять ко мне интерес.

В ту ночь я долго не могла заснуть, всё ворочалась, в голове копошились разные мысли. Естественно, их главным героем был Соби и только он. Ну, иногда и я тоже.

Я не знала, что мне делать дальше. Честно. Я всё ещё до конца не верила в чувства Соби. Не была уверена, что изменив свою жизнь ради моего странного принца, после не буду жалеть и раскаиваться. И в то же время любовь просила, умоляла бросить всё и идти именно к этому мужчине, быть рядом с ним, держать за руку, смотреть ему в глаза. Сердце рвалось к нему, а едва вспоминалась предстоящая разлука, как душа начинала ныть от боли.

Я в очередной раз открыла глаза. За окном чернела ночь. На будильнике можно было разглядеть расположение стрелок — половина второго. Если сейчас же не усну, то завтра буду вялая на работе. Поворочавшись ещё немного, я встала и направилась в кухню, чтобы выпить воды для успокоения. Но войдя в комнату, остановилась и взглянула в сторону дивана. Соби лежал на спине и крепко спал. Его разум как-то умудрялся не поддаваться проблемам.

Я подошла к дивану, присела на краешек. В тусклом свете молодой луны черты лица парня обрели мягкость полутонов, а контуры потеряли чёткость. Одеяло было натянуто по самые плечи, чёрные волосы густой паутиной разметались по подушке.

"Мой милый Соби. Мой любимый Соби. Мой принц из далёкой страны на берегу океана. Зачем ты ворвался в мою жизнь? Встревожил душу? Зачем заставил полюбить тебя? И с чем ты оставишь меня после нашей разлуки? С надеждой? С болью? С разбитым сердцем? Насколько серьёзно твоё чувство ко мне? Готово ли оно выдержать разлуку и не остыть? Или ты забудешь меня, едва войдя в свой привычный мир?

Забудешь. Может, не сразу, но забудешь. Вот уже сегодня ты дал понять, что вполне способен забыть. Сначала будем общаться, возможно, даже встретимся пару раз. А потом... Редкие звонки, короткие приветствия. Окончишь школу, вернёшься в Японию. А там у тебя большие планы на жизнь. Станешь выступать на сцене, достигнешь известности. Появятся поклонницы. Мой образ отойдёт на самый дальний план твоих воспоминаний. Однажды ты сядешь в обнимку с какой-нибудь юной красоткой и расскажешь ей: "А в России со мной произошёл забавный случай. Меня похитили бандиты, но мне спасла жизнь одна дурочка со странностями. Я жил у неё несколько дней, было весело. Даже целовались пару раз. А потом я уехал домой. И больше мы не общаемся".

Я тяжело перевела дыхание и смахнула навернувшуюся слезу.

"Как же узнать, насколько честны твои заверения и признания? А главное, долговечны ли они?"

— Ты ещё долго будешь меня рассматривать? — вдруг проговорил предмет моих размышлений.

Я вздрогнула от неожиданности. Что его разбудило? Мои рассуждения велись мысленно, и сидела я тихо. Соби повернул голову и приоткрыл глаза. Я почувствовала новую волну смущения.

— Извини. Я не хотела тебя будить, — промямлила я и поднялась, чтобы уйти.

Но Соби довольно резво для сонного человека схватил меня за руку и, откинув одеяло, рывком уложил меня рядом с собой. Я успела только тихо вскрикнуть. А когда моё сознание вновь заработало, Соби уже снова накрыл нас двоих одеялом, повернувшись на бок, обнял меня и уткнул свой нос в мою шевелюру. Больше никаких действий с его стороны не происходило. Я тоже лежала смирно, не шевелясь, отходя от шока, готовясь неизвестно к чему.

Что это такое было сейчас? Да что он вообще себе позволяет?! Я даже нахмурилась. Я даже приготовила слова возмущения! Но тут рядом с моим ухом послышалось тихое равномерное сопение. Как? Соби уже уснул? И он больше ничего не собирается со мной делать? Даже целовать? Вот мерзавец.

Я осторожно пошевелилась. Пора выбираться отсюда. С ним жарко и... Я обнаружила, что парень был почти голый. Из одежды на нём присутствовали только плавки, на которые и наткнулась моя рука. Я отдёрнула пальцы. Но ненужное желание уже зашевелилось внизу живота. Надо не просто выбираться отсюда, а бежать, быстрее бежать. Однако инстинкт женского любопытства задерживал и вновь направил мои пальцы в сторону мужского тела. Вот они снова ощутили поверхность натянутой на бёдра ткани, потихоньку поползли вверх, преодолели шероховатую полоску резинки и оказались на горячей коже живота. Память немедленно воскресила блеск водных капель, стекавших по этому животу под махровую ткань полотенца. Куда-то туда, вниз. Пальцы, боязливо дрожа, поползли обратно — резинка, ткань... Она тонкая, плотно облегала все неровности мужского тела, позволяла прикоснуться к ним, изучить... Боже, что я делаю? Я отвела пальцы, запрещая им поддаваться бесстыдному любопытству. Моему завёрнутому в пижаму телу было очень жарко. И вовсе не от одеяла. От того, что Соби находился слишком близко, что его рука лежала на моей груди, что его дыхание упиралось в мою шею, что его тело было обнажено и притягивало к себе сладостным грехом.

Если я сейчас же не уйду, то не выдержу. Разбужу его и первая призову к близости.

Я сделала очень осторожную попытку вылезли из-под одеяла. Но почувствовав бегство, Соби тут же крепко сжал моё плечо.

— Спи! — приказал он. — Иначе разбудишь меня окончательно.

Какой суровый. Пришлось подчиниться. Я постаралась расслабиться. Закрыла глаза и, с трудом прогнав из сознания образ полуобнажённого парня, представила себе красивую зелёную лужайку и принялась считать гулявших там овечек. Как ни странно, но это помогло.

13日

Меня как обычно разбудил будильник. Разум нехотя выползал из сна, рука машинально потянулась к туалетному столику. Потянулась, но почему-то упала в пустоту. Я открыла глаза. Да, точно. Я же провела ночь не на своей кровати, а на диване. Провела вместе с Соби.

А вот и он сам. Выбежал из кухни и пронёсся мимо меня в спальню. Будильник прервал голос. Вернувшись в комнату, Соби вальяжно продефилировал ко мне. Снова непричёсанный, без майки. Ладно, хоть брюки на нём присутствовали.

— Охаё, Милена-тян! — с радостной улыбкой помахал он мне ручкой. — Я готовлю завтрак, присоединяйся.

Сонно моргая, я смотрела на парня. Мысли лениво принялись за работу.

— И захвати расчёску, — указал парень на свои растрёпанные волосы. — Мне чёлка мешает.

Какой же он всё-таки чудной. Такой милый. Такой хороший. И эту ночь я провела с ним. Как это странно звучит: "Я спала с Соби". Но самое странное то, что именно спала, и кроме сна со мной ничего не происходило.

Я встала, переоделась, привела волосы в порядок. Ах, да, не забыть бы расчёску для Соби. И ещё я прихватила футболку. Спокойно смотреть на его обнажённое тело и ничего не испытывать я уже была не в состоянии.

Завтрак уже готов и красовался на обеденном столе. Его изготовитель, сгорбившись, сидел на табурете и скучал.

— Ты долго, — упрекнул он, когда я вошла. — Кофе остывает.

Я подошла к парню, кинула ему на колени футболку.

— Оденься.

Но наглый тип поднялся, расправил плечи и состряпал хитрую мордочку.

— Разве тебе не нравится моё тело?

Однако я лишь усмехнулась. После того, как Соби признался мне в своих чувствах, он окончательно позабыл, что такое скромность.

— Неприлично сидеть за столом голым, — спокойно ответила я. — И тебе, наверно, лучше расчесаться самому, раз кофе остывает.

— Нет, ты обещала, — закапризничал Соби. — Кофе потом подогреть можно.

Натянув футболку, парень вновь занял место на табурете и приготовился к важной процедуре. Ладно, раз уж обещала. Я подошла к Соби, расчесала его густые чёрные локоны, провела расчёской по чёлке и (о чудо!) она сразу послушно легла вдоль виска, и даже, когда её хозяин наклонил голову, ни один волосок из неё не выпал.

— Ты, наверно, тренировалась, пока я спал, — был послан мне подозрительный взгляд.

В моём утреннем настроении играли романтические нотки. Обыденные, уже ставшие привычными горячие бутерброды, сегодня мне казались необычайно вкусными. И мой друг для меня уже был близким, буквально родным человеком. Его синяки на лице полностью исчезли, и моя совесть наконец успокоилась.

— Как у тебя с продовольствием? Всё в порядке? — завязала я беседу.

— Да. Сыр только закончился. Ну и хлеб, — ответил мой министр.

— Я вечером куплю. Не ходи никуда.

— Почему? Ты мне больше не доверяешь?

— Забыл, что приказал тебе брат? Даже в окно не выглядывать.

— Так магазин во дворе.

— Раз ты такой упрямый, я заберу у тебя ключи.

Соби скорчил недовольную мордочку.

— Если вечером пойдёшь в магазин, то опоздаешь на свидание, — заметил он, впиваясь зубами в бутерброд.

— Ничего, много времени этот поход не займёт. — Я тоже хрустнула поджаренным кусочком. — Ещё вот на вечер что-то надо придумать.

— А что придумывать? Я же обещал уйти.

— Никуда ты не пойдёшь.

— Предлагаешь опять в кухне сидеть?

— У меня больше нет вариантов.

— Тогда уж лучше к Анжеле отправиться.

— И как ты к ней отправишься? Она же уехала вчера.

— Куда уехала? — удивился Соби

— В Бельгию. Разве она не сказала тебе?

— Нет, не сказала.

Соби удручённо склонил голову, а во мне вновь зашевелилась кобра ревности. Колючки мои беспокойно зашевелились.

— Что, расстроился? Скучно теперь без неё будет?

Соби недобро покосился на меня.

— Конечно, скучно. К кому теперь ревновать меня станешь? У вас в подъезде больше нет свободных симпатичных девушек?

— Бабник, — буркнула я и демонстративно отвернулась к окну.

Час спустя я сидела за рабочим столом и готовила справку на возврат суммы. Я даже заголовок напечатала. Но мысли вновь и вновь отвлекались. Никак я не могла сегодня сосредоточиться на работе, никак не могла. Моё притуплённое мечтами сознание было полностью заполнено образом Соби; перед глазами стояло его лицо, в ушах звучал его голос. Губы вспоминали его поцелуи, тело — его объятия, пальцы — прикосновения к его горячей коже. И все эти воспоминания хотелось снова перевести в явь, снова испытать. С любовью я уже смирилась, она целиком поглотила моё сердце. Теперь началась борьба с её побегами, именуемыми "желанием". Они лианами расползались по организму, стягивали нервы, щекотали возбуждением естество, засоряли разум самыми нескромными картинками. Ох! И за что мне такие муки!

Всё. Надо немедленно отвлечься. А именно, заняться работой. Так, что мне надо сделать? Я вгляделась в буквы на экране монитора. Но вместо них увидела лишь хитрый взгляд тёмно-карих раскосых глаз. Мне теперь совсем покоя не будет, да?

Тогда я открыла ноутбук. Хотела включить скрытую камеру, но вспомнила, что Соби о ней знает, а, значит, будет следить за её красным огоньком и, как только увидит его, помашет мне ручкой и скажет: "Привет!". А мне снова станет стыдно за моё глупое подглядывание.

Вместо камеры я открыла интернет. "Миками Соби. Ты легко меня найдёшь", — вспомнилось мне. Неужели так легко? Я попробовала набрать это имя латинскими буквами и нажала "поиск". Прежде всего, вышли ссылки на какие-то статьи с фотографиями, на которых я сразу узнала отца Соби. Идайна Миками — великий Миками. Статьи были в основном на английском или на японском языках. Но каким бы скудным не был мой английский, он всё же позволил мне понять несколько фраз и ещё раз убедиться, что Соби меня не обманывал. Его отец действительно был очень известным прокурором в Японии.

Я листала ссылки дальше. А вот и Миками Соби. С этим именем вышло несколько видео, которое я по очереди открывала и с удовольствием смотрела. Это были выступления его танцевальной группы, телепередачи, интервью. Вот только всё на японском языке, и потому я не могла ни прочесть надписи, ни понять разговор.

Но личной странички Миками Соби я так и не нашла. Очевидно, её надо искать как-то по-другому. И тут мне вспомнилось ещё одно дело, и я набрала имя друга на кириллице. Вот. Значит, это тоже правда. "Разыскивается Соби Миками, японец, двадцать пять лет, рост 1,78, телосложение стройное, волосы тёмные. Пропал 30 августа этого года. Возможно, удерживается в плену. Просьба к гражданам помочь полиции в поиске..." и так далее. Фотография Соби прилагалась. Я смотрела на этот снимок, и сердце щемило. Парень действительно находился в опасности. И я ничем не могла ему помочь, кроме как сочувствовать и хранить в тайне его место нахождения.

Недоверие моё окончательно растаяло. Соби всегда был честен со мной, с самой первой минуты нашей встречи. Он действительно учится в высшей балетной школе, он действительно был в плену у мафии, он действительно скрывается от убийц, его брат действительно проводит опасное расследование. И Соби действительно со мной ведёт себя честно. А раз так, значит, можно смело верить и в то, что я ему нравлюсь, очень нравлюсь. Я снова вспомнила его поцелуй и невольно облизала губы. Остро захотелось всё бросить и уйти. К нему уйти, в его объятия.

По кабинету разносилось недовольное щебетание Павлы. Она вновь жаловалась на своего мужа и рассказывала, как поругалась с ним утром. Мне это было неинтересно, даже слегка раздражало. Мне сейчас вообще весь мир был неинтересен. Я глядела на снимок Соби, и сердце всё сильнее изнывало от тоски. Не выдержав, я схватила свой сотовый и вышла в коридор.

— Алло, — отозвался греющий мою душу голос.

— Привет, — сказала я, невольно улыбнувшись.

— Милена-тян! Как хорошо, что ты позвонила, — обрадовался Соби. — Мне так скучно без тебя.

— Ты никуда не выходил?

— Куда же я выйду, если ты забрала у меня ключи?

— Ну да. А чем сейчас занимаешься?

— Сижу на диване и жду, когда ты включишь камеру. Но чувствую, этого ты больше никогда не сделаешь. Зря я признался, что знаю о ней.

Мне неловко было говорить на эту тему. Стыд за мою глупость ещё не прошёл.

— Я сейчас в интернете видела объявление о твоём розыске, — перевела я разговор.

— Хонто каи? И что там пишут?

— Пишут, что твой рост метр семьдесят восемь. Я надеялась, что ты не ниже метра восьмидесяти.

В трубке возникла пауза. Очевидно, мой собеседник рассчитывал услышать несколько иную информацию.

— Тебя не устраивает мой рост? — подал он голос.

— Я всегда хотела, чтоб мой парень был высоким.

— Твой парень... Они, наверно, взяли информацию с сайта нашей группы. Я с тех пор подрос.

Я рассмеялась. Боже, до чего же он чудной, мой милый Соби.

— Не веришь? Придёшь, измерим, — уверял он, но меня это только ещё больше смешило. — Даже если не вырос, разве это проблема? У меня много других достоинств. Я очень обаятельный, хорошо готовлю, умею танцевать стриптиз... Я чудной и странный. И я тебе нравлюсь.

Последние его слова приглушили мой смех. Он прав — его главное достоинство в том, что он стал для меня лучшим из мужчин.

— А ещё ты самоуверенный хвастун, — добавила я, тщательно скрывая чувства. — Ладно, у меня сегодня много работы. Я не могу с тобой долго болтать.

— Много работы, а просматриваешь интернет, — заметил Соби.

Как трудно разговаривать с его всё замечающей логикой.

— У меня были пару минут. Я за тебя волнуюсь, Соби...

— Милена-тян, отпросись с работы пораньше, — вдруг предложил мой друг, и я отчётливо услышала, как споткнулось его дыхание.

Я и сама хотела это сделать, почти с первых минут прихода на работу. Я скучала по моему Соби так, что слёзы проступали. Сердце рвалось к нему, словно сумасшедшее. Но если я сейчас поддамся порыву, то сорвусь окончательно. Любовь вырвется наружу, и запереть её обратно мне уже не удастся. А потому, угомонив сердцебиение, я как можно спокойнее ответила:

— Нет, Соби, у меня действительно много дел. Увидимся вечером. Пока.

И я скорее отключила телефон, пока Соби не выдал ещё что-нибудь такое, щемящее душу.

В обеденный перерыв я согласилась пойти с Кариной в кафе. За чашкой кофе и кусочком пирожного подруга возбуждённо говорила о своём очередном свидании с любимым. Я молча слушала, но мысли мои были далеко от её рассказа. Они улетали в квартиру, где в одиночестве томился Соби, мой любимый мужчина.

— Счастливая ты, — тяжело вздохнула я, когда в рассказе подруги появилась пауза.

— Счастливая, — не стала скрывать Карина. — Потому что не отдаляю от себя человека, с которым хочу быть, как это делают некоторые особы.

"С которым хочу быть..."

— Что ты вкладываешь в смысл этих слов: "Я хочу быть с ним"?

— Как что? — удивилась Карина. — Хочу видеть его, слышать, прикасаться к нему. Хочу посвящать ему каждую свободную минуту, хочу разделить с ним жизнь. Это же так естественно, Милена.

Действительно, всё так просто и естественно. Почему же я настойчиво продолжаю искать в подобном выражении Соби какой угодно смысл, но только не такой?

Домой я торопилась. Вернее даже не я, а моя душа. Мне хотелось скорее увидеть Соби. Но как назло, я попала в жуткую пробку из-за большой аварии на шоссе и, пережидая её, мои нервы напряглись до предела. А после я ещё и в магазин забежала, где провела длиннющие минуты в очереди, отбивая ногой громкий ритм нетерпения. Порог своей квартиры я переступила без пятнадцати семь. Навстречу мне вышел Соби. По логике я должна была в радостном возбуждении броситься ему на шею, но взглянув на парня, лишь недовольно нахмурилась. Наверно, потому, что мне не очень понравился его внешний вид: светлые узкие джинсы, кипельно-белая рубашка, уложенные волосы.

— Куда это ты так нарядился? — поинтересовалась я, отдавая Соби пакет с продуктами и сумку с ноутбуком.

— На улицу, — просто ответил тот и, отложив сумку на столик, отправился в кухню.

Как на улицу? Я спешно скинула туфли и вошла в комнату.

— Как это на улицу? Зачем?

Вернувшись в моё общество, Соби спокойно пояснил:

— Я так долго отговаривался, что был в кинотеатре, что наконец решил посетить его на самом деле.

— Ты с ума сошёл? — изумлённо округлила я глаза. — Брат запретил тебе...

— Но тут недалеко. Я очки тёмные надену...

— Нет, — отрезала я.

Не желая более слышать какие либо возражения, я развернулась и направилась в спальню. Времени до прихода Игоря оставалось совсем мало. Открыв дверцу гардероба, я сняла пиджак, схватила розовый халат. Надо хотя бы переодеться. Захлопнув дверцу, поспешила в ванную комнату. По дороге я повернулась на тихое движение в прихожей. И остановилась. Настырный Соби надел джинсовую куртку и теперь обувался. И зачем он мне всё время усложняет жизнь? Нервно выдохнув, я подошла к моему непослушному жильцу, взяла его за руку и ввела обратно в комнату.

— Ну почему ты такой вредный и противный? — возмущалась я. — Когда тебя гоню, ты остаёшься. Заставляю остаться — ты уходишь. На зло мне что ли поступаешь?

Но Соби лишь угрюмо молчал и глядел на меня исподлобья.

— Разве не понимаешь, что я буду волноваться за тебя, буду нервничать? — Продолжая свою речь, я подошла к тумбочке и достала из неё плеер и наушники. — Знаю, что тебе всё это неприятно, но куда деваться. Потерпи уж в последний раз. Вот, возьми. Батарейки на месте и диск твой, японский.

Соби даже не пошевелился.

— Прогони его, — он был абсолютно серьёзен.

— Прекрати, — раздражённо поморщилась я. — Мне сейчас совершенно некогда с тобой спорить.

— Я не стерплю, не выдержу. Выйду и всё расскажу ему о нас.

— Не думай, что это меня осчастливит.

— Значит, между мной и им ты выбираешь его? — Нервы парня тоже заметно напряглись.

— Твоя логика как всегда безупречна.

— И почему? Чтобы продолжать жить в егó квартире, работать в егó банке, тратить егó деньги, исполнять егó прихоти? Что в этой жизни твоего? Только гордость и чувство свободы, которые ты запрятала так далеко, что уже забываешь об их наличии?

Эти нравоучения мне совсем не нравились.

— Чего ты добиваешься? Чтоб я разозлилась и тебя выгнала?

— Я хочу, чтоб ты изменила своё существование, чтоб стала жить ради счастья, а не ради каких-то материальных благ, которые можешь потерять из-за одного неправильного слова, движения. Хочу, чтоб ты подчинялась своим чувствам, своим желаниям, а не желаниям тех, кто покупает твою покорность.

— Да ты стремишься не только разозлить, но и оскорбить! — Раздражение моралями во мне быстро набирало рост. — Кажется, мы уже обсуждали эту тему.

— Да, я помню. Ты просила меня не лезть в твои дела.

— Вот именно.

— Считаешь, что в благодарность за спасение я просто должен спокойно наблюдать, как ты убиваешь свою душу? Ты же привыкаешь к такой жизни, к такой зависимости...

— Так по-твоему, я продажная девка?

— Нет. Ты — птица, которая добровольно ломает себе крылья, которая променяла небо на клетку.

Вот теперь моё терпение не выдержало.

— Всё. Уходи, — сказала я, указав в сторону прихожей. — Раз ты такой правильный, а я такая падшая, не стану тебя более напрягать моей глупой заботой...

— Я не говорил ничего подобного, — встрепенулся Соби.

— Нет, ты именно это и сказал! Сказал, что меня покупают!

К моему гневу добавилась ещё и обида, да такая сильная, что даже слёзы выступили.

— Милена, ты не правильно поняла! Я имел в виду...

— Мне плевать, что ты имел в виду! Мне не нужны ни твои советы, ни твоя жалость. И ты мне не нужен! Уходи, слышишь?! Тоже мне, праведник нашёлся!

— Ты обижаешься, потому что понимаешь, я прав, — не уступал противник. — Ты злишься, так как на самом деле хочешь быть со мной, но внушила себе, что это невозможно!

— Что?

Я замерла. Столь неожиданное заявление застигло меня врасплох. Даже слёзы застыли. А Соби, не давая мне опомниться, шагнул ко мне и заключил в объятья, страстно прошептав:

— Впусти меня в своё сердце, Милена. Я смогу вернуть тебе небо.

Я не выдержала проникновенный взгляд чёрных раскосых глаз, отвернулась. Глупо притворяться. Этот странный человек видел мою душу насквозь, читал, словно раскрытую книгу.

— Уходи. — Злость моя поджала хвост, но ещё скулила. — Не понимаю, почему ты убедил себя, будто я несчастна...

Внезапно раздался скрежет ключа в замке. Моя душа моментально свалилась в пятки. Даже не знаю, откуда у меня взялись силы, чтобы в ту же секунду оттолкнуть от себя рослого крепкого парня. А едва до меня донёсся ветерок сквозняка, я схватила Соби за руку и в панике помчалась с ним в кухню. Бедняга чуть не упал, поспевая за мной.

— Милая... — донёсся голос вошедшего в комнату Игоря.

Вбежав в кухню, я толкнула ошалевшего Соби к подоконнику, всучила ему в руки плеер и с мольбой в глазах простонала:

— Умоляю, сиди тихо. Я постараюсь пораньше его отправить.

Не дожидаясь какой-либо реакции, я поспешила в комнату. В поисках меня Игорь уже смотрел в сторону кухни.

— Здравствуй, дорогой, — направилась я к моему гостю, старательно унимая внутреннюю дрожь. — Извини, я сегодня опоздала. Всего пару минут назад домой пришла. Вот, только в душ собралась...

— Что-то произошло? — Игорь подошёл ко мне и поцеловал в лоб.

— Да в пробку попала. Там большая авария произошла.

— Понятно. А... — мужчина вдруг остановился, заметив на журнальном столике букет цветов, которые явно не он мне дарил, и в синих потемневших глазах сверкнула подозрительность. — Это что ещё такое? Откуда?

— А это?.. — как можно равнодушнее отмахнулась я. — У Карины День рождения было, и ей надарили столько цветов, что половину она раздала мне и девчонкам.

— И видно, тебе бóльшую половину? Странно, обычно женщины от цветов не отказываются.

— Прекрати ревновать, дорогой. Ну, посуди сам, если б цветы мне подарил мужчина, стала бы я держать их на видном месте, чтобы потом искать перед тобой оправдание?

Подобная версия Игоря, видимо, немного убедила. Уж не знаю, остались ли у него сомнения, но спорить он на эту тему перестал. Даже, как ни странно, улыбнулся мне и достаточно по-доброму.

— Я принёс тебе твои любимые пирожные, — сказал мой кавалер и продемонстрировал прозрачную коробочку, внутри которой красовались украшенные кремом бисквитные кусочки.

Но сладости меня сейчас совсем не радовали. Сердце продолжало нервно подрагивать, мысли в голове хаотично мелькали — я никак не могла придумать, как поступать дальше в создавшейся ситуации? Даже нужных слов не находила пока. Надо бы в ванную пойти, да разве можно оставлять Игоря без присмотра? Он же...

— Пока ты принимаешь душ, я заварю чай, — предложил Игорь, словно прочитав обрывки моих мыслей.

И сердце, и разум резко остановились. Я лишь представила, как Игорь входит в кухню, как видит там Соби, который вовсе не прячется, а гордо стоит и посылает сопернику надменный взгляд... И мне плохо стало. А едва я подумала, чтó именно при этом Соби может сказать, как в моих глазах потемнело.

— Милена, что с тобой? — долетел до моего сознания встревоженный голос. — Ты так побледнела вдруг... Ты больна? Хорошо себя чувствуешь?

Больна. Да. Это идея. За эту соломинку можно ухватиться.

— Да, мне немного нехорошо, — промямлила я.

Я не спеша отошла в сторону и устало опустилась на диван. Игорь поспешил ко мне.

— Что случилось? — присел он рядом.

— Простыла, наверно. Сегодня днём у меня даже небольшая температура была. Видно, во вторник я промёрзла, а в среду довольно легко оделась. Мне уже вчера некомфортно было.

Игорь поставил себе на колени коробочку с пирожными и бережно взял меня за руки, погладил их, потом коснулся моей щеки, лба. Но его взгляд стал постепенно терять волнение и участие и вновь приобрёл оттенок недоверия.

— А мне кажется, у тебя нет никакой температуры, — высказал Игорь.

— Сейчас нет. В обед мне Карина лекарство купила, и я сбила назревающий жар.

Я лгала так уверенно, что даже сама удивлялась своим способностям в притворстве.

— Надо было тебе отпроситься с работы, — продолжал переживать Игорь.

— Наверно, — вяло согласилась я. — Но директор дал срочное задание... Да и подумала, впереди выходные, отлежусь.

— Нельзя так пренебрежительно относиться к своему здоровью. Ты иди, ложись, а я заварю тебе горячий крепкий...

— Нет, не надо, — снова перепугалась я. — Не хочу выглядеть перед тобой слабой и жалкой. Я сейчас приму таблетку, и мне станет лучше. Иди, подожди меня в спальне.

И я послала моему любовнику самую ласковую улыбку. Но тот смотрел на меня строго.

— Какая спальня? — с упрёком произнёс Игорь. — По-твоему, я законченный эгоист? По-твоему, только ревновать умею? Раз ты заболела, значит, надо лечиться. Свидание сегодня отменяется.

— Но как же так, дорогой? — якобы опечалилась я.

— А вот так. Выпей лекарство и ложись спать. Где этот твой? Китаец?

— Отослала к Анжеле, как и в прошлый раз.

— Верни его. Мне будет спокойнее, зная, что ты в таком состоянии не одна. Он тебе хоть стакан воды подаст.

— Игорь, дорогой, ты самый нежный, самый заботливый мужчина, — заворковала я, преданно заглядывая в добрые синие глаза. — Мне очень жаль, что сегодня так всё получилось...

— Мне тоже жаль, — покивал головой Игорь. — Тем более что во вторник мы опять не встретимся.

— Почему? Снова командировка?

— Жене приспичило на несколько дней слетать к морю в Анапу. Так сказать, поймать солнце за хвост, — недовольно пояснил Игорь. — В воскресение туда, в четверг обратно.

Я низко опустила голову, но лишь для того, чтобы скрыть рвущуюся наружу улыбку. Как хорошо, что Игорь уезжает. Это значит, я смогу спокойно проводить Соби.

— Ну, ты что, расстроилась? Да брось. — Игорь обнял меня и прижал к себе. — Я буду тебе звонить каждый день.

Я согласно закивала головой.

— А ты выздоравливай. Не ходи никуда, лежи, отдыхай. Если к понедельнику не поправишься, возьмёшь больничный. Работа никуда не денется, здоровье важнее.

Я снова закивала. Мне повезло, что в тот день у Игоря было относительно хорошее настроение. Обычно он ворчал и высказывал недовольство, когда что-то мешало свиданию. А возможно, он и в самом деле по-человечески пожалел меня. Всё-таки Игорь хороший человек. И мне должно быть стыдно обманывать его. Должно быть, но не было.

— Ну, пойду я, — сказал мужчина, отстранившись от меня. — Вот, поешь пирожные. Сладкое улучшает настроение и восстанавливает душевное равновесие.

Я покосилась на кремовые сладости — где-то я уже слышала подобное изречение. Поблагодарив, я забрала себе коробочку. Потом вместе с ней вышла проводить гостя. Вместе с ней закрыла дверь и вернулась в комнату. Можно ли назвать сегодняшний день удачным для меня? В какой-то степени, наверно, можно. Тогда очень интересно, чем же он закончится?

Вместе с коробочкой я прошла в кухню. Соби стоял у окна спиной ко мне. Опершись руками о подоконник и уткнувшись лбом в стекло, он смотрел на улицу. Поставив пирожные на стол, я приблизилась к парню. Из-под его волос спускались тонкие проводки наушников, до моего слуха долетало тихое эхо музыки. Сегодня Соби вёл себя честно, хотя и пугал меня вначале непослушанием, в очередной раз играя на моих нервах.

Я подошла ещё ближе, совсем близко. Соби меня не слышал и не шевелился. Казалось, он был полностью погружён в какие-то раздумья. Что же мне делать с этим странным парнем? "Впусти меня в своё сердце". Да он давно уже там хозяйничает. Как же хотелось обнять его крепко-крепко и никуда не отпускать. Никуда и никогда. Хотелось. Но приголубить было боязно, а отталкивать душа уже не желала.

Я коснулась плеча Соби — парень вздрогнул и резко обернулся. Возникшая в его глазах тревога тут же сменилась удивлением. Соби выдернул из ушей наушники.

— Игорь ушёл, — проговорила я. — Возвращайся в комнату.

Не дожидаясь ответа парня, я развернулась и побрела прочь из кухни. У меня было странное состояние, будто я что-то делаю не так. Но вот что? Я машинально подошла к дивану, взяла брошенный на него мой халат. Неспокойно как-то на душе, неуютно. А может, я наоборот, что-то не делаю того, что надо бы сделать? Внутри ощущалось неприятное жжение и зуд. Войдя в спальню, я так же машинально положила халат на кровать и подошла к окну. Уже вечерело. Лёгкий ветерок трепал листья ещё зелёных деревьев. Мир, как мир, жизнь, как жизнь. И всё же что-то изменилось. Естественный баланс нарушен.

— Почему он ушёл? — услышала я за спиной спокойный голос Соби.

Вот он, источник всех моих душевных недомоганий. Ох, что же мне с ним делать?

— Я сказала, что больна, — отозвалась я, не отрываясь от пейзажа за окном.

— Ты расстроилась?

— Нет. Просто непривычно как-то. Впервые свидание не состоялось из-за меня.

— Ты уже привыкла жить по правилам. Уже привыкла к зависимости. — Голос парня звучал всё ближе. — И вот вдруг осмелилась какое-то правило нарушить. Но что в этом страшного? Ты можешь нарушить не одно, а все правила. В твоих силах их совсем уничтожить.

— Соби, прекрати.

Я повернулась. Парень стоял совсем близко. Его пристальный взгляд, казалось, просматривал каждую клеточку на моём лице.

— Чего ты боишься? — тихо говорил молодой мужчина. — Неужели саму себя? Но это же глупо.

Его рука легла на моё предплечье, вкрадчивый голос и проникновенный взгляд впитывались в мой разум, обволакивая его дурманом. Тепло руки дрожью пробежало по коже моего тела.

— Доверься мне, — шептали слова. — Выплесни чувства. Войди в это море и окунись в волну. Дай душе свободу.

Рука поднялась мне на плечо, скользнула на шею. Как же приятна её ласка. Лёгкий туман обволакивал сознание и застилал взгляд. Сопротивляться совсем не хотелось, и в тумане этом было так уютно. Сквозь него я видела, как приближались ко мне раскосые тёмно-карие глаза, заставляя нервничать моё сердце и волноваться душу. И всё же на разум туман ещё не распространился, ибо я сумела вяло отвести от себя мужскую руку и даже произнести:

— Не надо, Соби.

Тут мой друг внезапно выпрямился. Его взгляд стал странным — парень будто понимал, что происходит, но недоумевал, почему именно это и именно так. Полные губы обиженно дрогнули. Дыхание стало тяжёлым и шумным, грудь высоко вздымалась. Казалось, нарастал взрыв эмоций. Я готова была дать ответ. Но неожиданно Соби резко рванул на себе рубашку. Раздался треск рвущейся ткани, выдранные пуговицы разлетелись по сторонам. Я ахнула от неожиданности и уперлась непониманием в обнажённый мужской торс. Порывисто схватив меня за руку, Соби крепко прижал мою ладонь к своей груди.

— Если не веришь мне, тогда поверь хотя бы ему.

Под ладонью отчётливо ощущалось сильное биение сердца. Так отчётливо, что казалось, будто оно находилось не где-то в глубине груди, а прямо тут, под кожей. Я, наверно, даже могла взять его. Ну как после этого ему не поверить? Разве могло холодное пустое сердце быть таким большим, разве могло так беспокойно биться?

Соби нежно привлёк меня к себе. И я не выдержала, я сдалась. Я собственноручно разметала и без того уже почти разрушенные стены моей крепости и побежала... помчалась... полетела навстречу счастью. Наконец-то я это сделала.

Напрочь забыв о существовании Мира с его условностями и проблемами, я окунулась в бездну любви, воспарила в космос наслаждения. Я задыхалась в страстных поцелуях, горела в жарких объятиях. Моё страдавшее от холода тело впитывало этот жар так жадно, будто боялось, что он вот-вот остынет. Отвыкшая от свободы душа, словно ошалевшая, металась в порывах блаженства. Какой же я была идиоткой, если так долго насильно удерживала себя в блёклых каменных стенах своей пустой бесполезной крепости!

Одежда разлеталась в стороны, тела уже изнемогали от напряжения. Сейчас Соби было позволено всё. Абсолютно всё. Я добровольно и с радостью отдавала в его власть и тело, и душу, и сердце, и разум — всё моё естество. Сейчас я вся принадлежала только ему. Ему одному. Моему любимому мужчине. Мужчине, с которым мне хотелось быть вечно.

Это был ураган. Это были шторм и водоворот. Это было буйство стихии, полностью уничтожившее последние оковы навязанных душе предрассудков. Я тонула в глубинах страсти, сгорала в огне желания, я умирала от любви и возрождалась, чтобы снова умирать. Счастье, я нашла тебя!

Наверно это длилось долго, а может быть, и нет. Время было напрочь выброшено из жизни. Но вот в море сумасшедших чувств постепенно наступил штиль. Ощущая приятную усталость, я тихо лежала под одеялом и смотрела на любимого. Он тоже отдыхал. Лежал на спине, прикрытый тем же одеялом, глаза закрыты, черты лица расслаблены. Черты лица, которые я могла рассматривать бесконечно. Реснички чёрные густые, носик ровненький, губки полные мягкие нежные... Их поцелуями я ещё не насытилась. Сейчас отдохну немного и начну просить новую порцию. Они не откажут мне в этом наслаждении. Как же это прекрасно, что теперь я могу вот так свободно, без стеснения, обнимать моего принца и целовать его. И как я была глупа, что не позволяла себе этого раньше.

— Мне нравится, когда ты меня разглядываешь, — произнёс Соби и хитро приоткрыл один глаз. — Ты считаешь меня красивым?

Да. Теперь я была в этом уверена. Но вслух признаваться, естественно, не собиралась.

— Ничего так, симпатичный. Я плохо знаю критерии азиатской красоты.

— У всех свои критерии не зависимо от национальности.

Парень снова закрыл глаз, растянул рот в довольной улыбке. И тут мои колючки выглянули из-под желе истомы.

— Но Тоширо, мне кажется, красивее тебя.

Соби немедленно распахнул глаза и даже повернулся ко мне, приподнявшись на локте.

— Ты видела его лицо всего один раз и так хорошо запомнила? — нахмурился мой парень. — Понравился да? А вот и зря. Ему не интересны европейские девушки, он считает их холодными.

— Так надо убедить его в обратном, — улыбнулась я и закатила глазки, будто для раздумий. — Нужно только найти к парню правильный подход...

— Хочешь меня разозлить? Предупреждаю, я очень ревнивый.

— Ух! Будешь устраивать скандалы?

— Буду.

— И бить станешь?

— Зачем такие крайности? Хотя... ему точно не поздоровится.

— Ты же не умеешь драться.

— Не умею. Но лучше меня не злить.

Я едва сдерживала смех, наблюдая за пыхтением парня. Но складка меж бровей у Соби вдруг расправилась, а взгляд стал более серьёзным.

— Я никогда не дам моей жене повода искать счастье у другого мужчины.

— Все вы так говорите до свадьбы, — усмехнулась я.

— Не веришь? Но я — не все. Можешь проверить.

— Это как же?

— Выходи за меня замуж.

Предложение застигло меня врасплох. Однако в разуме не мелькнуло даже крохотного подозрения на то, что Соби сделал его со всей ответственностью. Это просто слова. Я даже коротко посмеялась над игрой парня.

— Почему смеёшься? Я серьёзно.

Но я не верила. И продолжать эту нелепую тему больше не собиралась. Я села, повыше натянув на себя одеяло.

— Вот что скажу тебе, Соби-сан. Уже восемь часов, а я ещё не ужинала. Я есть хочу.

— Не веришь. Ёши. Тогда вот что тебе скажу я, Милена-тян, — Соби сел рядом со мной, и рука его принялась поглаживать по моей обнажённой спине. — Моя сущность тоже проголодалась. И прежде, чем кормить тебя, сначала утолю её голод.

Парень обхватил меня за плечи и снова опустил на подушку.

— Ты эгоист, Соби, — вяло попыталась я увернуться.

— Да, эгоист, — навис надо мной мой мужчина. — А ещё вредный и настырный. Так что не надо со мной спорить и... как это... епе... ерепениться.

Наверно, нескромно говорить, но за подобным занятием мы провели весь вечер и половину ночи. Правда, Соби всё-таки позволил мне поужинать. Хотя, это случилось в такой час, когда следящие за своей красотой девушки даже не вспоминают о существовании еды.

14日

Завтрак был подан в постель. Но не потому, что слуга стремился угодить своей госпоже, а потому, что Соби не желал выпускать меня из кровати. Даже в ванную вознамерился пойти вместе со мной.

— Атсукамашии. [ Бесстыжий ] Ты словно с цепи сорвался, — упрекнула я.

На что наглый тип спокойно ответил:

— Ты меня почти две недели на ней держала. Какие теперь претензии?

И всё начиналось сначала: нежность ласк, буйство страсти, радость удовлетворения. И продолжалось до тех пор, пока я предельно категорически не заявила:

— Всё. Хватит, Соби. Я устала.

Соби внимательно посмотрел на меня, что-то обдумал и откинулся на спину.

— Ёши. Я тоже устал, — так и быть уступил он. — Сделаем перерыв часа на два-три. — Я хмуро зыркнула на него. — Ну хорошо, до обеда.

— Давай лучше займёмся японским языком, — предложила я, приподнявшись на локте.

Глаза Соби тут же округлились:

— Ты добровольно соглашаешься заняться уроком?

Да я чем угодно согласна была заняться, лишь бы отвлечь горячего парня от постельных утех. Хотя бы на какое-то время. Не скрою, его ласки доставляли мне удовольствие, и всё же тело просило передышки. Оно уже отвыкло от столь активных игр. Я придвинулась к другу поближе, провела рукой по чёрным густым прядям.

— Итак, сегодня изучаем лицо человека. Как по-японски будет "волосы"?

— Ками. Куроками — чёрные волосы.

— Куроками, — повторила я, провела пальцем по упрямому лбу. — "Лоб"?

— Хитай. — Судя по улыбке, новый стиль урока Соби понравился.

— Хитай. — Палец пригладил аккуратные брови. — "Бровь"?

— Маюгэ.

— Маюгэ. — Палец прогулялся по контуру раскосого глаза. — "Глаза"?

— Мэ.

— Мэ. Как просто. Мэ. — Ладонь приласкала смуглую щёку. — "Щека"?

— Хо.

— Хо. А "нос"?

— Хана.

— Хана. — Мои пальцы легли на мякоть губ. — "Губы"?

— Кучибиру.

— Кучибиру. Правильно? Кучибиру. — Я опустила ладонь на шею и, нагнувшись, оставила на губах парня лёгкое прикосновение. — А "поцелуй"?

— Кучиджукэ — млел мой мужчина.

— Кучиджукэ

Я хотела отвлечь Соби от новых приливов страсти, но сама же вновь нагоняла их.

— А как звучит... "мне приятно"? — с негой шептала я.

— Комоти-ёку.

— А как... "ты мне нравишься"?

— Суки дэс. Даисуки дэс, — мягко ответил Соби, приласкав меня, а чуть погодя горячо добавил. — Аи шитеру.

Не знаю, как, но я сразу догадалась, какой перевод имела последняя фраза. И почему-то испугалась. Волна нежности быстро схлынула, оставив острые камни тоски. Я приняла сидячее положение, прижав к себе и обхватив руками согнутые в коленях ноги.

— Не надо, Соби, — попросила я.

— Почему? — Сев рядом со мной, парень положил руки мне на плечи. — Ведь это правда.

— Даже если это и правда, то ненадолго.

— Не понимаю.

— Ты скоро уедешь. Далеко. Слишком далеко. Родная страна, родной дом... родные люди...

За моей спиной раздался тяжёлый вздох.

— Ты упрямо продолжаешь считать меня игроком, не достойным доверия, — упрекнул Соби. — Сейчас, сидя в четырёх стенах мне довольно трудно доказывать тебе обратное. Потому так и быть, оставим пока эту тему открытой. Но когда я вернусь...

— Ты сначала вернись, — невольно вырвалось у меня.

— Даже в этом ты сомневаешься? Ничего. Это временно. Я вернусь самое большее через месяц. Но буду постоянно связываться с тобой. Расстояние — это ерунда. И месяц пролетит быстро. А ты, Милена, пока приготовь своего ухажёра к расставанию и начинай подыскивать новую работу и новую квартиру.

— Соби...

— Нан мо ю на! [ Не спорь! ] — отрезал мой мужчина. — Больше никаких возражений! Я не собираюсь тебя делить с кем-либо.

Я повернулась к парню. Да что же это со мной? Я же должна радоваться. Должна верить и быть счастлива! Так что же мне мешает?

Вдруг щёлкнул дверной замок. Этот звук, который я сейчас меньше всего ожидала услышать, в мгновение остановил моё сердце, дыхание, мысли да всю мою жизнь. Игорь! Душа заметалась в панике, ища лазейку для побега из обречённого на погибель тела. Я с ужасом смотрела на Соби. На совсем голого, между прочим. В эту минуту я согласна была на всё, всё что угодно: ураган, смерч, цунами, конец света, Божий суд, но только не на встречу этих двух мужчин, да ещё в моей постели!

— Сайко! [ Отлично! ] — произнёс Соби. — Как раз и поговорю с ним.

Эта фраза меня оживила. И напугала так, что аж в жар бросило. А вдруг он и правда это сделает? Тогда апокалипсис покажется мне раем.

Дверь захлопнулась — я вздрогнула. Наверно, именно в этот момент во мне открылась сверхъестественная способность двигаться со скоростью света. За те секунды, пока Игорь пересекал крохотную прихожую и маленькую комнату, я успела с силой столкнуть Соби на пол, приказав ему лезть под кровать, сунула одежду парня под подушку, сама кое-как накинула халат и, натянув одеяло до подбородка, легла в постель и замерла. Сердце билось, как ненормальное. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет наружу. В висках застучала тупая боль. В глазах темнело.

Я закрыла глаза в надежде, что Игорь подумает, будто я сплю, и уйдёт. Вот осторожные шаги прошли в спальню, вот приблизились к кровати. Тишина. Какая-то долгая и нервирующая. Я не выдержала и приподняла ресницы. Стоя рядом, Игорь озабоченно смотрел на меня.

— Ну вот. Я тебя разбудил. Прости.

Мужчина присел на край кровати. Я покосилась в одну сторону, в другую — вроде, Соби спрятался и сидит смирно. Но сердце это не успокоило, оно продолжало громыхать так, что в голове шумело.

— Игорь? Почему ты здесь? — слабо произнесла я.

— Я волновался за тебя, Милена, — ответил мужчина. — Ты больна и совсем одна. Как ты себя чувствуешь? Лицо ещё бледное. А температура? — Игорь положил ладонь мне на лоб. — Боже! Да у тебя жар!

Наверно, я так переволновалась, что у меня действительно подскочила температура, а возможно, и давление. Ох уж эти мужики, никакого здоровья на них не хватит.

— Надо врача вызвать, — сказал Игорь.

— Не надо, — мягко возразила я. — Я уже обратилась к Валентине Павловне... К соседке, что живёт на втором этаже... Она ведь врач. Посоветовала мне одно эффективное лекарство... Не помню название. На листочке записано.

— А где твой китаец?

— Как раз отправила в аптеку с этим листочком...

— Я подожду его. Вдруг не то принесёт. Да и вообще могу остаться до вечера.

Вот только этого мне и не хватало!

— Нет, дорогой. Не нужно так сильно беспокоиться. Это всего лишь простуда. Я не хочу, чтоб ты видел меня такой... слабой.

— Ну что за глупости.

— Может, и глупости, но я не хочу. — Моё терпение уже начинало нервничать. — Иди домой, Игорь, пожалуйста, не заставляй меня смущаться. Я не совсем одна. Соби мне очень помогает.

— Он не пристаёт к тебе?

— Нет.

Игорь не хотел уходить, это было заметно. Но подумав, всё же согласился.

— Ну ладно, уговорила. Но если что, звони мне. У меня есть знакомые врачи...

— Хорошо. Ты мне тоже звони, обязательно.

Мужчина наклонился и поцеловал меня.

— Выздоравливай, — произнёс он. — Провожать не надо. Вечером я позвоню.

На прощание я улыбалась ему самой ласковой улыбкой. Но сердце ещё паниковало, и в голове стоял шум — ещё не до конца верилось, что всё обошлось.

Игорь встал с кровати, ещё раз окинул меня озабоченным взглядом и направился в комнату. Перед тем, как скрыться за углом, ещё раз обернулся, послал воздушный поцелуй. Секунды длились, словно часы. И вот раздался долгожданный щелчок захлопнутой двери. Наконец-то я могла свободно вздохнуть и успокоить сердцебиение.

Я села, запахнула на себе халат. Из-за кровати показалась физиономия Соби.

— Мне позволительно выйти на свет, госпожа? — поинтересовалась физиономия.

— Так и быть, выходи, — дала я разрешение.

Соби выполз из укрытия и, взобравшись на кровать и, зло цокнув языком, залез под одеяло.

— Это было в последний раз, — заявил он.

— Что в последний раз?

— В последний раз я прячусь от него. Если он ещё придёт...

— Ой, Соби, прекрати, — поморщилась я. — У меня и так голова разболелась от ваших выкрутасов. Даже вон жар вспыхнул. Надо таблетку принять.

Я собралась было встать с кровати, даже ноги на пол опустила, но Соби остановил меня.

— Зачем засорять организм химией? Давай успокою боль массажем.

Парень приблизился ко мне, сел за спиной. Вскоре в моих волосах закопошились пальцы, крепко, но осторожно массируя определённые точки головы. Приятно. Я закрыла глаза и очень скоро почувствовала, как боль проходит, и даже наступает некая расслабленность. Движения пальцев стали мягче, а после и вовсе превратились в ласковое поглаживание. К ним присоединились поцелуи. Постепенно вслед за пальцами прикосновения губ спускались от затылка к виску, оттуда к щеке, упали на шею. Покинув голову, руки мягко массировали плечи. По моему телу уже в который раз растеклось тепло назревающего желания.

— Соби... Ты обещал мне отдых... — вяло напомнила я.

— Так расслабься и отдыхай, — продолжал целовать Соби. — Ложись, я сделаю тебе массаж.

— Я помню, чем он вчера закончился.

— А разве тебе не понравилось?

Ещё как понравилось. Так понравилось, что повторить хотелось. Да так захотелось, что я сдалась. В очередной раз сдалась моему настырному мужчине, моему любимому упрямцу. За эту ночь, за это утро я окончательно превратилась в слабую женщину, даже колючки мои истребили весь яд и покрылись цветами.

Усталая от очередной порции любви, я тихо лежала на боку и смотрела в окно. На моём плече постепенно замирали поцелуи.

— Не ожидала, что ты такой горячий мужчина, — призналась я, возвращаясь в реальность. — С таким бешеным темпераментом. Неужели это и вправду от переизбытка перца в еде?

Соби тихо рассмеялся.

— Рядом со мной самая красивая, самая желанная женщина, в которой также горит огонь, — мягко ответил он. — Разве можно с такой остыть? Ты возбуждаешь меня сильнее, чем зелье Анжелы.

Упоминание об Анжеле неприятно царапнуло моё ревнивое сердце. Всё-таки Соби вспоминает о ней. Плохо или хорошо, но вспоминает.

— А Анжела тебе пишет?

— Пока нет.

— А если напишет, ответишь?

— Отвечу, наверно. Чтоб заставить тебя ревновать.

Я повернулась к вредному типу.

— Учти, я тоже умею скандалы устраивать, — строго предупредила я. — И рука у меня тяжёлая.

— Это я помню, — улыбнулся Соби, потирая щёку.

Совесть немедленно впилась в меня острыми зубками, безжалостно напомнив сизые синяки на лице парня. Моя воинственность тут же угасла. Я даже взгляд отвела.

— Может, устроим перерыв? Кино посмотрим... — предпочла я перевести тему.

— Хорошая идея, — согласился Соби.

Он вскочил с кровати и направился на поиски своего ноутбука. Нашёл довольно быстро. Я едва успела привести себя в порядок и облачиться в халат.

— Кстати, мои друзья передают тебе привет. — Соби снова залез под одеяло, прислонился на подушку и расположил на коленях ноутбук.

— Ты им рассказываешь все подробности о нас? — поинтересовалась я.

— "О нас". — Парень романтично улыбнулся. — Как мне нравится, когда ты меня и себя объединяешь в одно целое. Нет, подробности не рассказываю, но фотографии твои им показал.

— Те, где я в роли гейши?

— Пару из тех, и одну, где ты в родном облике. Парни в ответ видео прислали для тебя.

— Видео?

Мне стало интересно, и я придвинулась к другу поближе. На экране ноутбука загрузились программы, Соби открыл в интернете свою личную страничку. С любопытством я уставилась на монитор, разглядывая фотографию со знакомой улыбающейся мордочкой и строчки иероглифов. За этим увлечённым занятием я не сразу заметила, что курсор не двигается, а хозяин странички сохраняет молчание.

— Ахо, — вдруг прошумел выдох. — Орокамоно... Боку оварида! [ Идиот. Глупец... Что я натворил! ]

— Что случилось? — спросила я, повернувшись к Соби.

Парень сидел с видом, будто воочию увидел ночной кошмар.

— Они вышли на мой след, — проговорил Соби, указывая на одну из строк на экране. — Вот, они написали мне.

— Что написали?

— "Ты уверен, что хорошо спрятался? Москва не такая большая, как кажется, так что скоро встретимся. Да, кстати, миленькая кошечка тебя охраняет". — После перевода, Соби откинул голову и проскулил. — Орокамоно. И зачем я выложил твою фотографию? Зачем вообще появился в интернете?!

— Да уж, — согласилась я. — Думаешь, они смогли найти тебя через моё фото?

— Ширимасэн. [ Не знаю ] — Соби отложил ноутбук и выпрямился. — Мне надо срочно уходить отсюда.

Это заявление тяжёлым камнем придавило мою душу, его смысл окутал бедняжку мраком, его уверенный тон наполнил слезами. Расстроенная я медленно подползла к краю кровати и опустила ноги.

— Ты... Ты хочешь сбежать от них... или от меня? — тихо уточнила я.

Крепкие руки тут же обхватили мои плечи, и горячее дыхание обожгло мою шею.

— Глупая. Решила, что я получил желаемое и теперь сбегаю? Милена, как ты можешь так обижать меня? Когда же ты начнёшь мне верить?!

Голос парня сорвался на крик возмущения. Я верила Соби, но душе всё равно было больно и тяжело. Я порывисто повернулась к любимому, к тому, кого очень боялась потерять.

— Тогда зачем тебе уходить отсюда?

— Не хочу, чтобы из-за меня пострадала ты. Я боюсь за тебя.

— Это ты глупый, Соби. Куда делась твоя логика? Они не знают точно, где ты прячешься, иначе бы не стали пугать, а сразу заявились сюда. И сейчас они хотят, чтобы ты запаниковал и вышел из укрытия. Акито правильно тебе приказал сидеть и ждать. Вот так и поступай. Брат приедет уже скоро.

— Я беспокоюсь, что бандиты начали искать тебя, чтобы выйти на меня...

— Если и так, то однажды они здесь и появятся, станут выпытывать, куда ты делся. Я буду одна, и мне будет страшно. А вдвоём мы всё-таки сильнее. А когда они узнают, что ты вернулся в Японию, то и я им стану безразлична.

— Не знаю...

— Надо только подождать эти два дня. Ты говорил друзьям, как меня зовут?

— Да, — горевал Соби.

— Моё имя, конечно, не очень распространено, но всё равно я не единственная Милена в Москве. Их поиски ещё нескоро закончатся.

Соби затих, сгорбился, низко склонил голову.

— Милена, ты — самый дорогой для меня человек, — заговорил он. — Я каждый день благодарю бога, что он послал мне именно тебя, такую добрую, такую смелую... Какое счастье, что в тот день ты поехала в этот магазин, что забыла закрыть свой автомобиль...

Соби поднял голову и так проникновенно заглянул мне в глаза, что у меня защемило сердце.

— Я не только за спасение благодарен судьбе. В тот день я обрёл больше, чем жизнь — обрёл самую лучшую женщину на свете! Я даже готов сказать спасибо моим похитителям. Если бы они меня не украли, мне не от кого было бы сбегать, и наши с тобой жизни, возможно, не пересеклись бы.

Хм! Ход его логики мне показался интересен.

— В таком случае, — вступила я в рассуждения, — надо благодарить и твоего отца. Ведь, если бы он не занимался делом этих бандитов, у них не было бы причин шантажировать его, и они не украли бы тебя.

Вполне серьёзно поразмыслив над моими словами, Соби согласно покивал головой.

— А если копать глубже, — продолжила я, — то надо говорить спасибо и Игорю.

Парень тут же встрепенулся. Романтика моментально слетела с него, и он гордо распрямил спину.

— Ему-то за что? — возмутился Соби.

— За то, что он дал мне не только квартиру и работу, но и автомобиль, на котором я езжу в тот магазин, и в котором ты смог укрыться. Вряд ли мы с тобой встретились бы, ходи я в магазин пешком.

Соби молчал и хмурился. Даже если он и был со мной согласен, гордость не позволяла признать это вслух. Минуты шли, Соби молчал и о чём-то сосредоточенно думал. Наконец, переработав всю информацию, парень высказал:

— Ты права, Милена-тян. Я глупец, если посчитал, что смогу защитить тебя издали. Мне нужно остаться здесь. Чтобы в нужную минуту прикрыть тебя, спасти. Я себе никогда не прощу, если с тобой случится что-то непоправимое. Ты для меня дороже жизни.

Я не умела принимать столь высокопарные слова, такие торжественные признания да ещё от мужчины. Покрывшись смущением, я неловко попробовала перевести всё в шутку, даже безуспешно напрягла колючки. Но осознав, что всё больше и больше похожу на дуру, неожиданно заявила, что очень голодна, и отправилась в кухню готовить обед.

Больше мы с Соби тему о бандитах не поднимали. Мы вместе приготовили нехитрый обед, вместе его съели. Соби расслабился, успокоился, вернул себе радость жизни. После обеда, мы уютно устроились в пастели, посмотрели видео-привет от друзей, потом пару серий дорамы, потом... В общем, вечер мы провели в лени, праздности, в пустой болтовне, ну и, конечно же, в забавах любви.

15日

Может, это неправильно, но точно так же мы провели и следующий день. Мы упивались обществом друг друга так, будто только что встретились после долгой-долгой разлуки. Весь Мир был где-то за окном. Люди, предметы, праздники и проблемы оставались по ту сторону реальности. Той реальности, где находились только я и Соби, только мы вдвоём, только наши жизни. Мои чувства обрели свободу, моя радость светила огромным солнцем. Как Соби говорил? У меня будто крылья за спиной выросли, даже можно было ими взмахнуть. Наверно, я тогда ощущала самое настоящее счастье.

Притомившись, Соби уткнулся в подушку и быстро уснул. Мне же спать совсем не хотелось. Тело ощущало приятную утомлённость, душа витала в эйфории. Я поправила одеяло на спящем парне, пригладила его растрёпанные волосы. Любимый. Как хорошо, видеть его рядом.

День уже клонился к вечеру. Я совершенно потеряла счёт времени, а ведь завтра предстояло идти на работу. Но как не хотелось! Может, и правда сослаться на нездоровье и попросить отгул? Я встала с кровати, накинула халат, посетила ванную комнату. Настроение у меня было преотличным. А теперь ещё и свежесть чистоты добавляло радость жизни. Расчесав мокрые волосы, я взяла свой ноутбук и села на диван.

Людмила сразу вышла со мной на связь по скайпу. Поболтав с ней немного, я попросила позвать маму. Вскоре на экране появилось родное лицо с самой тёплой на свете улыбкой.

— Как ты там, доченька? — спросил ласковый голос.

— У меня всё хорошо, — отвечала я. — Знаешь, мама, я тут подумала... В общем, я решила на Новый год поехать к морю.

— Вот и замечательно, — улыбнулась мама. — С кем поедешь?

— Так... с друзьями... Ведь всё равно же к какому морю я поеду, правда?

— А куда ты собралась? За границу к Средиземному?

— К Японскому.

Мама удивилась моему выбору, непонимающе пожала плечами.

— Это куда же? На Сахалин?

— Нет. В Японию. Наверно, даже не к морю, а к океану.

— Хм. — Мама снова пожала плечами. — Неожиданный выбор. А почему так далеко?

— Ну... Там всё так необычно... Океан, растения, дома, люди... Может, именно там и живёт мой принц?

— В Японии? Вообще-то, я надеялась, ты встретишь любовь где-нибудь поближе.

— А что, ты будешь против зятя японца? — изобразила я шутливый тон.

— Если человек окажется хороший, если даст тебе счастье, то мне всё равно, какой он нации, но... Это так далеко... И там другая культура, другое мировоззрение... А кто тебя зовёт туда?

— Да... компания Анжелы... Решили провести Новый Год как-то необычно.

Мама внимательно смотрела на меня и молчала. Мне было стыдно за свою ложь, но я пока не могла рассказать ей о Соби. Наши с ним отношения всё ещё оставались не достаточно определёнными, и дальнейшее их развитие было ещё не совсем ясно.

— Поезжай, — сказала мама. — Только будь осторожна. И помни, красивые слова о любви и обещания — это ещё не любовь.

— Уж это я знаю.

Поболтав с мамой ещё немного о всякой всячине, я отключила связь, да и вообще выключила ноутбук. Пора возвращаться к Соби, тоска по нему уже давила на душу. И вот снова я лежу рядом с любимым человеком и с упоением разглядываю его милое лицо.

Соби приоткрыл глаз. Неужели мой взгляд так тяжёл, что может разбудить? Сонно поморгав, парень повернулся на бок.

— Сейчас утро или ещё вечер? — спросил он.

— Пока ещё вечер.

— У тебя волосы мокрые, — заметил Соби, прикоснувшись к локону.

— Пока ты спал, я отдохнула в ванной.

— Без меня? Эгоистка.

— Так не надо было спать, — пожурила я в ответ на упрёк.

Моё замечание, видимо, не понравилось. Вредный тип взял мой локон и кончиком принялся щекотать мне щёку. Я оттолкнула руку, но хулиган снова принялся пакостничать. Еле успокоила.

— Не ходи завтра на работу, — сказал Соби, наигравшись.

— Я уже думала об этом. Твой брат во сколько прилетает?

— Если рейс не задержат, то в пять вечера.

— Это хорошо. С утра мне надо кое-что срочное доделать, а с обеда я отпрошусь. А если Акито прилетит во вторник?

— Ты и во вторник отпросишься.

— Думаешь, начальству это понравится?

— Не понравится. Зато понравится мне, а я для тебя важнее начальства, правда?

Я улыбнулась — конечно, правда. Для удовольствия этого мужчины я согласна впасть в немилость.

16日

Утром я позавтракала любовью и горячими бутербродами и довольная отправилась на работу. Настроение было великолепным. Я улыбалась, шутила и чувствовала себя самой красивой на свете женщиной. Взяв для вида какие-то документы, ко мне подошла Карина.

— Уступила что ли Соби? — шёпотом поинтересовалась она, наклонившись ко мне.

Слегка смутившись, я отвела глаза. От этой слишком внимательной девицы ничего не утаишь.

— Да, сдалась.

— Наконец-то. Ни разу не видела тебя такой счастливой. Ну и как он в постели-то?

— Да ну тебя, — отмахнулась я.

— Ну, раз ты такая довольная, значит, замечательно. Давай в кафе посидим, расскажешь.

— Я хотела отпроситься с обеда. Соби сегодня уезжает.

— Уже? — Карина с упрёком покачала головой. — Вот дотянула. Только между вами что-то завязалось, как ему пора уезжать. А он ещё вернётся?

— Не знаю. Но обещал.

— Мне кажется, Соби из тех, кто сдерживает обещания.

Я тоже на это надеялась. Карина вернулась на своё рабочее место. Я же занялась срочной работой. И через час она была закончена. Даже не ожидала, что так быстро справлюсь. Ну всё, я готова идти домой. Не идти, а бежать, лететь, потому что сейчас меня ничего так не волновало, как скорая встреча с любимым. Однако рабочая совесть приказала мне не наглеть и набраться терпения. Хотя бы ещё часок подождать.

А пока я открыла ноутбук и включила камеру, которая уже перестала быть скрытой. Я обещала Соби, что не оставлю его в одиночестве.

Едва на экране появилась картинка, мой разум указал мне, что я включила телевизор не на тот канал. Даже комнату свою я не сразу узнала. В ней царил беспорядок: некоторые предметы со стеллажа скинуты на пол, торшер лежал за журнальным столиком, стул сломан... Но этот хаос вещей меня мало тронул, ибо я поняла, от чего он случился. И это понимание сковало слабую душу страхом.

Я заставила застывший взор ещё раз осмотреть комнату. У окна прохаживался маленький азиат в потёртом джинсовом костюме, на диване расселся лысоватый мужик в белом, а на полу у его ног (вот где ужас!) сидел избитый, связанный по рукам и ногам Соби. Голова его склонена на грудь, и казалось, парень был без сознания. Бандиты всё-таки нашли его. Всё-таки схватили! Боже мой! И почему я сейчас не там? Почему не с ним?! И ничем не могу помочь!

Сердце спотыкалось, в глазах скопились готовые выплеснуться слёзы. Дрожащими руками я подключила наушники. Незнакомые мужчины переговаривались на японском языке, и тон у них был явно не дружелюбный. Вдруг в поле зрения появился ещё один высокий парень с крашеными волосами, одетый, как шпана. Оказалось, он извлёк из тумбочки мой фотоальбом и теперь с энтузиазмом направился к подельникам демонстрировать свою находку. Мерзавец! Страх в душе быстро уступал место гневу.

— Канари ниичан [ Хорошенькая цыпочка ], — смеялся шпана, тыча пальцем в моё фото.

— Ва тэ о фурэнаидэ [ Не трогайте её ], — подал слабый голос Соби. — Каноё-ва ширанаи. [ Она ничего не знает ]

Значит, он в сознании. Он жив. Мужик в белом склонился к Соби и приподнял за подбородок его лицо. Губа разбита, бровь рассечена, чёлка слиплась, на футболке отчётливо заметны тёмные пятна крови. Да, Соби жив, но ранен. И надо срочно что-то делать! Мужик прошипел ответ, погладив избитого парня по щеке. Подступающая истерика сжала моё сердце, разум нервно искал хоть какое-нибудь решение.

В этот момент Соби медленно приподнял ресницы, и наши взгляды встретились. Парень сразу понял, что я его вижу. Не отводя взгляда, он слабо покачал головой, показав отрицание. Отрицание чего? Что он не виноват? Что мне ничего не надо делать? Не выдавать себя? Не вмешиваться? Ну, уж на это он может и не надеяться. Я обязана помочь моему любимому человеку. И я сделаю это! Только вот как? Как?

Я окинула взором окружающий меня мир в поисках подсказки. Но разве можно найти её в этом сером бездушном пространстве, где каждый зарылся в свои задачки? Разве кому-то сейчас есть дело до моей масштабной проблемы?

Оказалось, что есть. Карина смотрела на меня с тревогой, даже с опасением. Заметив моё внимание, она взглядом спросила: "Что случилось?" Да, ей можно довериться и попросить о помощи. Может, хотя бы посоветует что-нибудь дельное. От того, что нашлось начало ниточки, истерика немного улеглась, и разум унял в голове хаос мыслей. Кивком головы я пригласила подругу выйти в коридор. Затем, сунув в карман сотовый телефон, взяла ноутбук и быстро покинула кабинет. Карина вышла следом. Не говоря ни слова, я отвела её на лестничную площадку, поставила ноутбук на широкий подоконник и показала страшное видео.

— К тебе забрались воры? — ахнула Карина.

— Лучше бы воры, — чуть не плача, отозвалась я. — Это бандиты. Они украли Соби, чтобы его жизнью шантажировать его отца. Но Соби от них сбежал и две недели скрывался в моём доме. А теперь они его снова нашли. Они убьют Соби, Карина!

— Подожди, я ничего не понимаю. Какие бандиты? Почему убьют?

— Это всё долго рассказывать. Давай, поговорим потом. Сейчас надо что-то предпринять... Надо спасать Соби! Карина, подскажи что-нибудь. Ты же умная. Я ничего не могу придумать!

— Прежде всего, успокойся. — Карина была настроена серьёзно, и это вселяло надежду. — Думаю, надо позвонить в полицию.

— Нет, — отринула я первый вариант. — В полиции кто-то замешан с этой мафией. Акито запретил с ней связываться, и я ему верю.

— Кто такой Акито?

— Брат Соби, тоже полицейский.

— Ну ты и влипла, — покачала головой Карина.

— Это Соби влип.

— И ты вместе с ним.

— Какая разница? — нервно отмахнулась я. — Сейчас нет времени на дискуссии. Давай думать. Твой Сергей ведь в МВД работает. Может, у него есть кто знакомый, которому можно доверять?

— Точно, есть! Антон, его старший брат. Он же в ОМОНе отрядом командует.

— И ты знаешь, как с ним связаться? — Во мне затеплилась надежда.

— Нет. Но я позвоню Сергею, а тот брату. Уверена, Серёжка поможет Соби.

— Но успеют ли они?

Несколько секунд Карина задумчиво наблюдала за бездельем мужчин на экране.

— Они ведут себя так, будто чего-то или кого-то ждут, — выдала она итоги размышлений.— Иначе повязали бы добычу и сразу уехали. Вот только неизвестно, долго ли ещё они пробудут в твоей квартире.

— Может, ждут указаний босса? Или за ними должны приехать?..

— Хорошо бы попробовать связаться с Соби и узнать планы бандитов. Сможешь? А я пока Сергею позвоню. Ты только адрес свой скажи мне.

Я назвала адрес, и Карина ушла звонить своему парню, оставив меня наедине с ужасом. Но теперь у меня имелся план по спасению Соби, и главное, была надежда, что этот план осуществится. Вставив в одно ухо наушник, я набрала на сотовом мой домашний номер.

Услыхав звонок, мужчины встрепенулись и напряжённо уставились на телефонный аппарат. Сейчас я очень радовалась, что на нём отсутствовала кнопка громкой связи, а, значит, есть возможность поговорить с Соби без посторонних ушей. А мой любимый в отличие от других пристально смотрел в сторону камеры и, тихонько качая головой, просил не звонить. Но у меня свои планы действия.

Наконец мужик в белом, который ближе всех сидел к журнальному столику, поднял с аппарата трубку и приложил к уху. Как хорошо, что я могла всё не только слышать, но и видеть. Огромная искренняя благодарность Игорю за скрытую камеру в квартире! Я собрала всю силу воли, чтобы изобразить лёгкость в голосе и непосредственность в разговоре.

— Алло, Соби! Почему так долго трубку не берёшь? Как у тебя делишки?

Мужик положил трубку телефона на плечо пленнику, руки которого были связаны за спиной, и что-то тихо прошипел ему на ухо. Соби зажал головой трубку.

— Привет, Милена, — проговорил парень.

Услыхав родной голос, я едва не сорвалась и не расплакалась. Но надо держать себя в руках. Надо верить в победу и вселись в пленника надежду на скорое освобождение.

— Я всё вижу, Соби, и постараюсь помочь тебе, — негромко заговорила я.

У горла парня ярко блеснуло лезвие стилета, и его остриё упёрлось в кожу шеи. Мужик в белом, видимо, решил напомнить, чтоб пленник вёл себя хорошо и лишнего не болтал.

— У меня всё нормально, — говорил мне Соби.

— У Сергея брат служит в ОМОНе, он скоро приедет с отрядом.

— Не нужно беспокоиться. Я сам справлюсь с обедом...

— Не справишься. Да в таком состоянии! Хотя бы сейчас заткни своё упрямство! Чего они ждут?

— Это будет главным блюдом на столе.

— Главаря? Мы с Кариной так и думали. И когда он приедет?

— Может, через часок схожу в магазин... Может, пораньше даже...

Мужику в белом, внимательно следившему за нашим разговором, видно, что-то не понравилось. Он схватил трубку и прижал к своему уху.

— Вот и отлично, — тут же весело отозвалась я. — Купи заодно бутылочку вина, устроим романтический ужин.

Мужик немного успокоился и, издав тихое рычание, вернул трубку Соби. Но нож от горла парня не отводил.

— Милена... Ты... — Соби будто не решался говорить, но вжатый в кожу шеи стилет заставил. — Приезжай домой прямо сейчас.

— Это они так требуют?

— Да. Директор не отпустит? Что ж, тогда ладно... — Лезвие на всю длину прижалось к шее, причинив боль. — Может, попросишь его?

У меня сердце кровью обливалось, и рыдания мешали дышать.

— Скажи им, что приеду, — проговорила я, старательно скрывая слёзы в голосе. — Может, это их подольше задержит в квартире. Помощь подоспеет вовремя, я уверена.

— Хорошо. Я буду ждать.

— Гамбаттэ, аихито, [ Держись, любимый ] — прошептала я на прощание и отключила связь.

Сдерживать слёзы больше сил не имелось. Как хотелось, чтобы то, что происходило на экране, было всего лишь сюжетом какой-нибудь японской дорамы, фантазией сценариста. Чтобы это не было реальностью. Или хотя бы не моей реальностью и не реальностью дорогого мне человека.

Соби поднял голову, с его плеча упала телефонная трубка. От шеи парня стилет наконец отдалился. Мужик в белом остался доволен. Положил трубку на аппарат, пробурчал что-то невнятное и сам же посмеялся своему бурчанию. Настроение его заметно улучшилось, и спокойно ему более не сиделось. Он спустился на пол, сел поближе к пленнику. Полюбовавшись парнем, провёл рукой по его лицу. Но Соби отвернулся. И это мужику уже не понравилось. Он снова достал стилет и приложил его лезвие к шее пленника. Только Соби, кажется, это совсем не напугало, его лицо оставалось равнодушным.

Мужик не унимался. Видимо, беззащитность парня его распаляла и заводила. Свободной рукой он повернул к себе лицо пленника и крепко прижался поцелуем к его губам. Даже мне стало противно, а уж Соби и подавно. Он дёрнулся, пытаясь вырваться и скинуть с себя наседающего подлеца, но не удержался и повалился на бок. При этом его плечо наткнулось на стилет, зажатый в руке бандита. Раздался стон боли, который гулким эхом отозвался в моей страдающей душе.

Прошло от силы минут пять, а мне уже казалось, что этот жестокий спектакль никогда не закончится. И бессилие угнетало, и бездействие злило.

Мужик в белом совсем обезумел, откинул окровавленный нож и принялся откровенно приставать к пленнику, пристраиваясь сзади с вполне понятными намерениями.

— Бишонэн, асобиниику...[ Сладкий мальчик, поиграем немного... ] — страстно шептал он.

Соби активно ворочался, стараясь вырваться от насильника, но тот держал крепко, продолжая грубые ласки. Я не хотела на это смотреть, но и глаза отвести не могла. Мои рыдания более не скрывались и звучали в полный голос. Я нервничала и злилась. Истерика уверенно и быстро овладевала мной. Мне нестерпимо хотелось всё бросить, бежать туда, в тот фильм, чтобы лично разорвать сволочь голыми руками! И я бы, наверно, не сдержалась, именно так и поступила, если бы коротышка в джинсовом костюме не остановил строгим окликом действия своего подельника.

— Самукэ! Корэ-ва босу омоча дэ. [ Остынь! Это игрушка босса ]

— Ичидодакэ... [ Только разок... ]

— Синдзимаэ! Ксотарэ... [ Пошёл к чёрту! Дебил ]

И подойдя к дружку, коротышка пнул его по заду. Хоть какая-то радость за эти тяжёлые угнетающие минуты отчаяния. Мужику в белом пришлось подчиниться. Он отстал от пленника, нервно прорычал ругательства и поднялся с пола.

Ко мне наконец вернулась Карина. Она отсутствовала целую вечность! Увидав моё заплаканное лицо и услыхав мой страдальческий вой, подруга не на шутку напугалась.

— Что случилось, Милена? Они уехали? Соби убили?!

Почувствовав поддержку, мои рыдания лишь усилились:

— Соби ранен. Они убьют его! Наиграются и убьют!

— Тише, тише. Иначе все сбегутся сюда. — Карина словно сестра обняла меня и принялась успокаивающе гладить по голове. — Я поговорила с Сергеем. Сейчас он свяжется с братом, и тот приедет с отрядом. Соби спасут, не волнуйся.

— А вдруг они не успеют? — стонала я.

— Должны успеть. Ты смогла поговорить с Соби?

— Да. Бандиты ждут босса, и, вроде, он должен подъехать в течение часа.

— Успеют.

— А если нет? Я не могу ждать, Карина, — поддавалась я истерике, даже отстранила руки подруги. — Смотри, Соби ранен, а им и дела нет. Это потому, что оставлять в живых его никто не собирается!

— Тогда почему же его сразу не убили?

— Откуда мне знать! Может, хотят ещё раз попробовать повлиять на его отца? А может, этот босс-извращенец желает развлечься? Я не могу ждать такого конца. Я не могу ничего не делать!

— Скоро приедет отряд...

— Они не успеют. Чует моё сердце, не успеют! Если Соби убьют, я уже не смогу жить спокойно!

— И что ты предлагаешь? — Карина тоже начала нервничать.

— Я поеду туда.

— Это глупо.

— Пусть. Бандиты как раз ждут меня. Возможно, мне удастся их задержать.

— Если не успокоишься и не возьмёшь себя в руки, тебе вообще ничего не удастся! — встряхнула меня Карина. — Прекрати реветь!

Да, она права, истерика — плохая помощница. Я спешно вытерла слёзы и постаралась выровнить дыхание. Но покосившись на монитор и вновь увидав ослабевающего парня, я снова расплакалась. Карина прикрыла ноутбук.

— Соберись, — приказывала подруга. — Хочешь ехать, поехали. Но сначала уйми слёзы!

— Ты поедешь со мной? — удивилась я.

— Естественно. Неужели отпущу тебя одну в таком состоянии? Ты же переубиваешь там всех со злости. Сейчас быстренько успокаиваешься, и мы идём к директору. Скажешь ему... Что бы такое сказать? — Карина задумалась. — Вот! Скажешь, что у тебя дома прорвало трубу, всё и всех затопило кипятком.

Я согласилась. С большим трудом я заставила стихнуть хотя бы рыдания, но настырные слёзы всё равно прорывались. Прихватив ноутбук, мы с Кариной отправились к директору. Всеволод Петрович едва только взглянул на меня, как тут же понял, что со мной случилась неприятность. Встревожился, даже с места поднялся и предложил мне стакан воды. Я изложила ему приготовленную версию о прорванной трубе и попросила срочно отпустить меня домой. На моём лице, видимо, отразилось всё страдание мира, так как Всеволод Петрович, даже не задумываясь, позволил мне уйти. А заодно и Карине, чтобы она мне помогла добраться домой, ну и вообще.

Девчонки в кабинете тоже забросали вопросами. Но кроме краткой истории о трубе, я ничего им больше не рассказала. Быстро собрала вещи, сложила ноутбук и вместе с Кариной спешно покинула банк. За руль, конечно, села Карина. Я заняла кресло рядом с ней, достала ноутбук, поставила его на колени.

Обстановка в моей квартире слегка изменилась. Тип в джинсовом костюме сидел на диване с тарелкой в руке и что-то ел из неё прямо руками. Пусть только попробует испачкать мой голубой диванчик! Задушу! Мужик в белом снова сидел на полу рядом с лежащим пленником и поглаживал его по лицу, по шее. Настырный японец, так и не отказывается от своей мерзкой затеи. Третьего видно не было. Опять, наверно, где-то по шкафам лазает, шпана.

— Мне кажется, Соби без сознания, — высказала я, сглатывая подступающие слёзы. — Он вообще не шевелится. Видно, уже много крови потерял.

— Да рана, вроде, не большая, — покосилась на экран Карина.

— Откуда тебе знать? Здесь ничего не видно! — сорвалась я на крик.

— Только не начинай снова истериковать. И слёзы высуши. — Карина завела мотор и стала выезжать со стоянки. — Ты должна войти в квартиру с нормальным лицом. Иначе, по твоим заплаканным глазам бандиты почуют неладное. Кстати, надо подумать, как ты войдёшь и что будешь делать.

— Просто отопру замок... Ой! А замок-то, наверно, сломан. Соби сам не стал бы открывать.

— Значит, дверь взломали. Значит, она уже открыта. Неужели соседи ничего не слышат и не видят?

— Какие соседи? На моей площадке всего две квартиры. И соседи мои сейчас на работе. Что же делать? Их трое, они меня встречать будут.

— Посмотри, есть ли у них пистолет?

— Нигде не видно, — пригляделась я. — Если только за поясом держат. У коротышки что-то выпирает под пиджаком. Это может быть пистолет?

— Может. Так, думаем дальше. У меня есть электрошокер с собой, сильный, Серёжка подарил. Что есть у тебя?

— У меня? — Я покосилась на свою сумочку, вспоминая её содержимое. — Есть... лак для волос.

— Отлично. Считай, что мы вооружены!

— Мы? Но ты же не пойдёшь со мной. Зачем тебе жизнью рисковать?

— Знаешь, ты не очень похожа на супер-вумэн, чтобы одной идти на встречу с тремя вооруженными мужиками. Мы пойдём вместе. Только надо продумать план наступления и захвата.

Полдень ещё не наступил, дороги были свободны, и мы ехали достаточно быстро. Я продолжала наблюдать за вражеским штабом, Карина вела автомобиль и напряжённо размышляла.

— Вот, появился третий, — докладывала я, — принёс тарелку с едой для типа в белом. Он маячит между кухней и комнатой. Видимо, ему отвели роль прислуги.

— Нам повезёт, если во время нашего прихода, он будет в кухне, — отозвалась Карина. — Давай думать. Если у коротышки есть пистолет, значит, его надо обезвредить первым. Когда ты войдёшь...

— Подожди. Надо рассуждать логически. Я вхожу в комнату, вижу вот эту картину, естественно пугаюсь... Кто-то сразу ринется ко мне, чтобы не дать уйти и заткнуть рот. А если нас будет двое, то один бежит к нам, а второй — вынимает пистолет. Мы и пикнуть не успеем.

— Значит, одного нужно заманить в прихожую. Точно. Ты заходишь, копошишься в коридоре. Один идёт смотреть, что там? Ты тут же электрошокером его вырубаешь. Второго обязательно заинтересует шум, и он тоже побредёт в прихожую, но уже осторожно и, возможно, с оружием. К нему не подойти. Однако я уже буду наготове и лаком брызгаю ему в лицо, ослепляю. И мы снова этой штукой его обездвиживаем. Если третий будет в кухне, то сразу ничего не услышит. А если в комнате — то либо тоже побежит в прихожую, либо затаится в засаде. Но нас двое, а он — один, уже проще справиться.

Я слушала Карину, словно великого сказочника. Даже рот открыла.

— Тебе только детективы писать, — выдохнула я.

— Ладно, как-нибудь попробую. Всё. Подъезжаем. Как обстановка на фронте?

— Все на прежних местах, — доложила я. — Коротышка на диване, мужик возле Соби, третьего не видно. Будем надеяться, что он в кухне.

— Ты не передумала? Может, ОМОН дождёмся?

— У японцев есть поговорка: "Подумав — решайся, а решившись — не думай".

— Понятно. Тогда пошли.

Мы с Кариной вышли из автомобиля и отправились в наступление. С собой взяли только электрошокер и лак для волос. Обе настроены были крайне решительно, особенно я. Да, было страшно. У меня дрожали ноги, душа, дыхание, мысли. Но некая сила заставляла меня идти только вперёд. Сила, принадлежавшая моей любви, моей огромной решимости спасти родного мне человека, моего мужчину.

На лифте мы доехали до пятого этажа, а на седьмой поднялись пешком, чтобы лишний раз не шуметь. По дороге её раз обговорили план. Дверь моей квартиры действительно была не заперта, но плотно прикрыта. Я перевела дыхание, собрала все свои силы, сжала в руке грозное электрическое оружие. "Это не бандиты, — уговаривала я свою дрожащую душу. — Это простофили какие-то. Придурки. Сначала из-под их носа сбежал пленник. Из клетки сбежал. Теперь вот они взломали дверь и спокойно ждут, когда соседи это заметят и вызовут полицию. Разве так поступают умные преступники? А с дураками справиться просто".

Взявшись за ручку, я осторожно приоткрыла дверь, тихо вошла в прихожую. Из комнаты доносилось негромкое жужжание мужских голосов. Меня никто не услышал. Будь у меня пистолет, запросто взяла бы всех на мушку. Но пистолета не было. И по плану бандитов предстояло по одному вывести в прихожую. Я громко ахнула — жужжание стихло. А через минуту в прихожей появился коротышка и, увидев меня, послал холодную усмешку. Я честно испугалась. Мои глаза и не пытались этого скрыть. Но разум уже был запрограммирован. По его указаниям я на дрожащих ногах приблизилась к мужчине, который считал меня совершенно безобидной, а потому оставался спокоен. Затем я просто подняла руку, прижала к человеку электрошокер и нажала кнопку. Вздрогнув, коротышка тут же без сознания свалился к моим ногам.

Вот так просто? Вот так быстро и просто я обезвредила противника? Даже самой не верилось. Страх отступил, а уверенности в своих силах значительно прибавилось. Падая, коротышка, естественно, наделал шум. Всё по плану. В прихожую, прижавшись спиной к стене, вползла Карина с болончиком лака наготове. Мы затаились, ожидая следующую жертву. Однако она в наши лапки не торопилась.

— Нани-га окору дэс ка? [ Что происходит? ] — поинтересовался мужик в белом и, поднявшись с пола, встал так, чтобы заглянуть в пространство прихожей.

Конечно, он заметил меня, как и я его. Мужик пальцем поманил меня к себе. Это уже не по плану. В душе вновь закопошилась истерика. Как поступить?

— Ты убивать его? — спросил мужик, заметив лежащего у моих ног подельника.

— Нет, — молвила я, не узнавая свой ослабевший голос. — Кто вы?

— Иди сюда. Не бояться. Ты быть хороший, я не трогать.

Придётся идти. Я понимала, что мужик добрым со мной не будет, у него есть острый стилет, есть элементарная мужская сила. Он вполне может отобрать у меня моё оружие. Я перешагнула через коротышку и ступила в комнату. Остановилась. На лежащего перед бандитом связанного Соби я старалась не смотреть, и так слёзы уже подступали.

— Что держать в рука? — потребовал ответ мужик в белом.

Я стояла, как вкопанная, скованная страхом. Могла лишь моргать и дышать и то значительно реже, чем положено. Боковым зрением я заметила, как со стороны кухни появился шпана.

— Что ты держать? — требовательнее рявкнул мужик и направился ко мне.

Дальше всё произошло настолько быстро, что моё сознание не успело сразу впитать в себя суть событий. Оказалось, что Соби всё же был в сознании. Едва мужик шагнул в мою сторону, парень выставил связанные ноги, подставив подножку. Бандит, естественно, упал, растянулся прямо возле меня. Словно по инерции, я резко нагнулась и прижала к его шее электрошокер. В этот момент шпана кинулся ко мне, но не добежал, а согнувшись, со стоном опустился на пол, зажав ладонями лицо. В воздухе повис горьковато-острый запах лака для волос. Карина подоспела вовремя. Угомонив шпану своим электрооружием, я наконец позволила себе облегчённо выдохнуть. Однако расслабляться ещё рано.

— Их надо связать, — сказала Карина. — Действие шока скоро закончится.

— Мы ещё раз шокируем, — отмахнулась я.

Меня сейчас больше волновал Соби. Отдав электрошокер подруге, я подбежала к парню и помогла ему сесть. Он был бледен, на виске темнели кровяные потоки, на раненом плече футболка пропиталась кровью.

— Как ты, дорогой? — волновалась я.

— Лучше, — слабо улыбнулся Соби. — Спасибо, девчонки. Вы очень смелые.

Я огляделась. На стеллаже лежали ножницы, рядом — широкий скотч, которым и были замотаны руки и ноги пленника.

— Вот этим можно связать, — кинула я Карине скотч.

Сама же схватила ножницы и занялась освобождением парня. Едва руки обрели свободу, Соби тут же обнял меня и крепко поцеловал.

— Милена, выходи за меня замуж, — выпалил он.

— Ага, обязательно. Вот только в доме приберусь. — Мне сейчас было совсем не до романтики.

Я отстранилась от объятий и принялась за скотч на ногах парня.

— Карина, почему она не верит в нашу любовь? — донёсся до меня стон.

— А у вас любовь? — удивилась Карина, не отвлекаясь от дела.

— Уже три дня, — ответил Соби. — А моей так вообще исполнилось две недели.

— Ну да. Крепкие проверенные чувства, — констатировала я.

И вот Соби свободен, но часть сил уже потеряна. Ножницами я разрезала его футболку, освободила повреждённое плечо. Рана была небольшой и всё же кровоточила.

— Надо наложить повязку.

Соби остановил мою руку. Его взгляд был твёрд.

— Надо уходить отсюда. Сейчас придёт ещё один.

— Главарь? — отозвалась Карина, перематывая второго бандита. — Его точно надо взять.

— Он не главарь, — пояснил Соби. — Скажем, ответственный за операцию. И не вы должны его брать. Милена, ты же говорила, что приедет какой-то отряд.

— Приедет. Конечно, приедет, — заверила я. — Просто я не могла спокойно ждать, наблюдая, как... как... в моём доме хозяйничают чужие мужики. Да ещё пленили моего слугу!

— Героиня моя, — мягко улыбнулся мой мужчина. — Мне очень стыдно, что я не смог защитить твой дом. Вы, девушки, справились с тремя вооружёнными мужчинами, а я позволил им войти и победить.

— Нас двое, и мы тоже были с оружием, — пресекла я стенания. — Не отвлекай меня.

Я отошла к тумбочке, где лежала моя аптечка. Карина уже заканчивала с третьим бандитом. Все пленники пока находились без сознания и лежали тихо. Прежде, чем вернуться к Соби, я помогла подруге подтащить коротышку внутрь комнаты. И вовремя. Как раз в этот момент раздались негромкие шаги в прихожей. Мы с Кариной встревожено переглянулись и затаились. Вряд ли это отряд солдат, они бы, скорее всего, действовали быстро и шумно. Значит, заявился тот, которого ждали. Я в панике окинула взглядом комнату, ища электрошокер, но он уже был в руке Карины. Моя смелая подруга неожиданно выскочила в прихожую и нокаутировала "гостя" электрооружием.

Да, это был враг. И вот теперь все пойманы и обезврежены.

— Может, отменить вызов ОМОНа? — предложила Карина, глядя на поверженного.

— А куда это всё девать? — махнула я на кучку повязанных мужчин.

— Продадим в рабство разведёнкам.

— Жестокая ты, Каринка. Хотя... Вот того в белом я бы подарила какой-нибудь женской колонии.

Со стороны дивана послышалось шевеление. Я повернулась — прижимая к плечу скомканную футболку, Соби поднялся на ноги. Какая же я эгоистка, стою, болтаю всякую ерунду, а парень умирает. Схватив аптечку, я поспешила к Соби.

— Куда ты направился? Садись.

— Пить хочу. И умыться.

— Сейчас принесу воды и перевяжу твою царапину.

Я усадила настырного парня на диван, сбегала в кухню за водой для него и для меня. Потом приготовила бинты, вату, йод и, откинув окровавленную тряпку, наконец занялась раной.

— Ты всё равно уверена, что после всего этого я смогу тебя обмануть? — услышала я тихие слова.

Не отвлекаясь от дела, я мельком взглянула на Соби, он был бледен и хмур.

— Твои чувства сейчас похожи на чувства принцессы, которую храбрый рыцарь спас от дракона, — отозвалась я. — Сплошные благодарности и восхищение. Но жизнь — не сказка и даже не дорама. Время покажет, во что превратятся иллюзии.

Соби поморщился от действия йода и, расстроенно цокнув языком, отвернулся.

— Странный мне достался рыцарь, — сказал он. — Упрямый и недоверчивый.

— Это он у настырной принцессы дурных привычек набрался, — парировала я.

— И колючий.

— Ещё скажи, холодный и грубый.

Парень скосил на меня свои лукавые глазки.

— Нет, он очень горяч. Даже обжигает иногда. Да и нежность в нём проявляется всё чаще...

Прервав мою работу, Соби с особой нежностью обнял меня и соединил наши губы. Милый любимый Соби. Пожалуй, только теперь я поняла, насколько страшные тревоги пережила, как сильно боялась за жизнь этого человека. Но теперь всё позади, мы свободны, Соби свободен. И он любит меня. Внезапно нахлынувший порыв страсти вышиб из нервов напряжённость, а из разума мысли. Я жадно впитывала в себя поцелуй, будто он больше не повторится. Ласкала любимое лицо, будто больше никогда не смогу так сделать. Не дай Бог это окажется правдой! Мне захотелось насытиться любовью Соби, насытиться настолько, чтобы суметь пережить разлуку. Разлуку долгую, дальнюю.

Любовь быстро отстранила нас от мира, опалила страстью, утопила в желании. Объятия сжимались всё крепче, поцелуи заменили дыхание. Мужская рука проникла под мою блузку, заскользила по спине. Пусть, ей позволено всё. Да и дугой руке, ползущей по моей ноге вверх под ткань юбки, тоже препятствий не будет.

— Это ничего, голубки, что вы не одни в комнате? — вдруг откуда-то раздался голос.

Мы с Соби остановились и как-то странно посмотрели друг на друга. Откуда голос? И почему он посмел нам помешать? Да, Карина. Мы совсем забыли о ней. Да и вообще обо всём.

Вернувшись из забытья любви, я вдруг обнаружила, что сижу верхом на парне, бесстыдно лаская его обнажённое тело. Как неловко-то. Да и Соби, смутившись, поторопился убрать руки из-под моей одежды. Я поспешила слезть с парня и поправить свой наряд.

— Я, конечно, могу уйти в другую комнату, — продолжала Карина. — Но вдруг ОМОН приедет, а у вас тут любовь в самом разгаре...

Я схватила бинт и принялась перевязывать рану, из которой снова сочилась кровь. Карина права, сейчас не время отвлекаться на любовь, но мне уже стало сложно сохранять спокойствие, когда Соби так близко да ещё и угощает сладкими поцелуями. А подруга за это время уже "упаковала" последнего бандита и даже подкатила его к остальным.

Закончив с перевязкой раны на плече, я смочила полотенце и протёрла лицо парня, аккуратно удалив с него кляксы крови.

— У тебя на голове тоже рана, — сказала я. — Но не кровоточит. Ты вообще как себя чувствуешь?

— Не знаю, — пасмурно ответил Соби. — Физически сносно. А в душе тоскливо немного.

— Почему? Ведь всё закончилось.

— Да. Закончилось. Это усталость, наверное. А может...

Входная дверь резко распахнулась, и в комнату с криками: "Стоять! Не двигаться!" ворвались двое экипированных вооружённых автоматами солдат. Всё это произошло так неожиданно, что мы с Каринкой не на шутку испугались и громко завизжали. Я спряталась за Соби, подруга — за телевизор.

Вбежавшие солдаты остановились, оглядели комнату. В их глазах появилось недоумение. Из прихожей осторожно выглядывали ещё трое.

— Господи! Как же вы напугали нас! — громко возмутилась Карина. — У меня чуть сердце не разорвалось! Опустите уже ваши игрушки, мы свои.

Сквозь толпу протиснулся рослый мужчина в бронежилете. Огляделся, оценил обстановку.

— Что здесь? Ты Карина? — хмуро спросил он, повернувшись к девушке.

— Да. Там Милена, хозяйка квартиры и пострадавший Соби. А это, — Карина махнула на кучку связанных мужчин, — преступники. Мы немножко вас не дождались.

— Я Антон, — представился мужчина и дал знак солдатам, чтобы те опустили оружие. — Серёга сказал, что вашего друга тут убивают.

— Да... Мы не выдержали, приехали. У нас был электрошокер и... В общем, мы справились.

Антон, казалось, слушал вполуха. Он подошёл к Соби.

— Сумасшедшие девки. Ты ранен?

— Ничего серьёзного, — отмахнулся Соби.

— Ну да. Стул об твою голову сломали? Сам идти сможешь?

— Куда вы его забираете? — заволновалась я.

— В больницу. А с тобой останется охрана. Позже приедут из полиции, расскажешь, что тут произошло. Выносите молодцов, — крикнул Антон своим ребятам.

— Пусть Соби останется...

— Нет, — отрезал мужчина. — Одевайся, Соби Миками, японец двадцати пяти лет. Полиция уже весь город и пригород облазила в поисках тебя. Думали, в плену страдаешь, а ты вон, в комфорте отсиживаешься. Сейчас отвезём тебя в больницу и сразу свяжемся с посольством Японии. Там тоже все на ушах стоят.

— Что ж полиция так плохо лазила, — высказала я. — Бандиты нашли быстрее.

— Вот с её представителями об этом и поговоришь.

Без лишних слов Соби поднялся и отправился в спальню одеваться.

— Оставьте Соби, — подошла я к Антону, следившим за выносом связанных начинающих оживать преступников. — С посольством можно соединиться и отсюда.

— Думаешь, мы в игрушки играем? — повернулся ко мне мужчина и обдал ледяным взглядом. — Ты знала, что его ищут? Почему не сообщила? В посольстве нам уже ультиматум ставят.

— В посольстве знают, что Соби свободен, — спорила я.

— Если б знали, так молчали бы.

— Не упрекайте Милену, — подошёл к нам Соби, застёгивая рубашку. — Это я запретил ей куда-либо сообщать обо мне. А вас прошу сначала связаться с посольством, и только получив от них ответ, сообщать в полицию.

— У нас свои правила, парень, — огрызнулся Антон.

— А почему в посольстве о тебе не знают? — с подозрением покосилась я на дружка. — Ты же тогда говорил...

— Потом объясню, — прервал меня Соби и вернулся к разговору с Антоном. — Я знаю свои права. Для общения с полицией мне нужен адвокат, а его могут предоставить только в посольстве. Так что сообщите сначала туда.

— Смотри-ка, какой умный, — усмехнулся Антон. — Мы спешим спасать его от убийц, а он условия ставит. В любом случае о проведении операции мне необходимо доложить начальству. А он пусть сам решает, что с тобой делать. С этим ты согласен?

— Значит, я должен переговорить с вашим руководством.

— Я передам твою просьбу. А сейчас ты едешь с нами в больницу, чтобы сделать официальный анализ причинённого тебе физического вреда. Это не ущемляет твои права?

— Нет. Эта процедура необходима.

— Слава Богу.

Соби направился в прихожую, чтобы обуться и накинуть куртку. Я запаниковала. Как всё быстро происходит. Слишком быстро!

— В какую вы больницу поедите? — вцепилась я в уходящего Антона. — Я могу поехать с вами?

— Успокойся, девочка, — отвёл мужчина от себя мои руки. — Потом приедешь к нему. Странные вы тут все какие-то. Иван, остаёшься здесь до прибытия полиции.

Молоденький солдат прошёл в комнату. Но мне было не до него. Соби уходил, и я понимала, что сюда ко мне он уже больше не вернётся. Я подбежала к готовому на выход парню.

— Я обязательно свяжусь с тобой, Милена-тян, — взял меня за руку Соби. — Спасибо вам с Кариной, что помогли мне. Если вдруг позвонит Акито, расскажешь ему всё. Дэкэ мата. [ До встречи ]

Мой мужчина чмокнул меня в щёку и покинул мой дом.

Дверь закрылась. Я стояла будто оглушённая. От внезапно наступившей тишины в голове появился гул, от внезапной темноты одиночества сердце едва подрагивало. И так холодно стало.

Мне на плечи легли чьи-то руки.

— Милена, ты в порядке? — мягко поинтересовалась Карина.

— Он больше не придёт сюда, — едва слышно проговорила я. — А возможно, я его вообще больше не увижу.

— Вы обязательно снова встретитесь, — успокаивающе поглаживала меня подруга. — Уже завтра мы навестим Соби в больнице. Нет, он не посмеет уехать, не попрощавшись с тобой.

— "Уехать". — Это страшное слово, словно ножом полосонуло по сердцу. — Я так и знала, Карина. Знала, что мне будет больно. Я так старалась этого избежать.

Глотая слёзы, я отвернулась от ужасного вида двери, которая жестоко скрыла от меня Соби. Тоска уже начала безжалостно затягивать мою душу в свои сети. Нужно отстранить её. Нужно заверить себя, что случившаяся разлука — это вовсе не трагедия. Я оглядела беспорядок в комнате, наткнулась взглядом на молоденького паренька в бронежилете и каске.

— Можешь снять жилет, — почти машинально предложила я ему. — И каску... Автомат... Больше сюда никто не придёт.

Не спеша я принялась поднимать с пола вещи. Они мне были не нужны, но надо отвлечь себя. Надо продолжать вести обычную жизнь. Жизнь, в которой больше не присутствовал Соби.

— Если хотите, я позже узнаю, в какую больницу его отвезли, — сказал паренёк. — Только боюсь, что вас к нему всё равно не пустят. По крайней мере, пока полиция с ним не поговорит.

"Полиция", "больница", "прощание"... Выдержать бы всё это. Слёзы давили на глаза. На грудь, словно огромный камень навалился. Но с чего? Ведь я должна радоваться, что всё так удачно завершилось, что Соби жив и свободен. Свободен от страшного преследования. И от обязательств передо мной.

— Да что с тобой? — Карина подошла и усадила меня на диван. — Перенервничала что ли? Даже побледнела. Успокойся. Всё уже позади.

— Да. Позади. Всё. Абсолютно всё.

— Ну прекрати. Можно подумать, вы на всю жизнь расстались.

"На всю жизнь". Мои нервы не выдержали. Слёзы крупными каплями покатились из глаз и, падая на юбку, тёмными пятнами проявлялись на ткани. Всё закончилось. Закончилось. И вместо бурного моря страстей осталось лишь болото тоски.

Раздался зуммер сотового телефона Карины. Девушка взяла его, сообщила, что звонит Сергей, и отошла в сторону. Хорошо. Мне сейчас не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Опустив мокрое лицо в ладони, я скрылась от мира и погрязла в трясине горя.

Соби неожиданно ворвался в мою жизнь, а теперь так же внезапно из неё вышел. Буквально вылетел. И если встреча была простым неудобством, лёгким волнением, то разлука взорвалась острой болью. Как же я ненавидела эту душевную боль. Я выстроила высокую крепость вокруг сердца, надёжно спрятала его за ней от посягательств любви. Любви, которая лично мне приносила только страдания. Я нарастила колючки гордости, отточила язык насмешек, чтобы оградить мои укрепления от жестоких завоевателей. Но чары Соби разрушили все мои препятствия, лишили силы, заставили сдаться. И вот результат. Снова боль, снова тоска, снова одиночество. Счастье снова осталось лишь в воспоминаниях.

Тяжело. Как же тяжело!

Карина вернулась ко мне. Принесла стакан с водой.

— На попей, Милена, успокойся. Не надо так сильно переживать. Соби любит тебя. Вы обязательно будете вместе.

— Он забудет меня, — всхлипывала я, нервно глотая воду. — Ты представляешь, как далеко Япония?

— Не так уж далеко. Всего-то десять часов полёта. Ты не веришь Соби?

— Разве можно крепко полюбить за две недели?

— Но ты же полюбила. Или себе ты тоже не веришь?

Я вернула подруге пустой стакан. Она просто не знала. Я уже два раза была брошена любимыми мужчинами, два раза моё доверие было предано, и теперь моя любовь боялась, что это повторится опять.

Однако, что это я поддалась унынию? Крепость разрушена, но её можно восстановить, колючки обмякли, но их вновь можно наполнить ядом. Я уже птица стреляная, и новые пытки боли смогу принять стойко без жалоб. Предаст, значит, предаст. Забудет, значит, забудет. Соби останется в моей жизни как последний завоеватель моего доверчивого сердца. Я выпрямила спину и гордо подняла подбородок.

— В конце концов, у меня есть Игорь, — сказала я самой себе, утирая со щёк слёзы. — Может, наши отношения и имеют расчёт, но это связующее намного крепче, чем любовь, чем... чем...

Нет, плохой из меня воин. Не получается быть стойкой. Не выдержав новый натиск рыданий, я вновь скрыла мокрое лицо в ладонях.

Сколько времени я так просидела, не знаю. Карина уже перестала меня успокаивать, видно, надоело. Она заварила чай и теперь угощала им нашего молодого охранника, ведя тихую беседу на какую-то отвлечённую тему. Исчерпав запас слёз, мои рыдания постепенно затихли. С равнодушием я проверила время — третий час. Скоро должен прилететь Акито. Интересно, ему уже сообщили о произошедших событиях? Возможно. А может, и нет. Ведь он в это время находился в воздухе.

Спустя полчаса пришли двое представителей полиции. Мы с Кариной изложили им все факты прошедшего события, ответили на все вопросы. Они всё записали, сфотографировали обстановку и ушли, забрав с собой и охранника.

Я так и не покидала своего места на диване. И хотя слёз и жалоб больше не было, слабость горя ещё присутствовала.

— Я боюсь оставлять тебя одну в таком состоянии, — присела рядом со мной Карина. — Хочешь, останусь с тобой на ночь?

Я взглянула на подругу и даже смогла ей улыбнуться.

— Всё в порядке, Карина. Мне уже значительно лучше. Я проплакалась, нервы расслабила. Я успокоилась. В конце концов, у Соби остались здесь все его вещи, он обязательно приедет за ними. И тогда мы попрощаемся по-человечески.

— Вот именно.

— А потом он вернётся, чтобы окончить балетную школу. И возможно, заглянет ко мне в гости.

— Обязательно заглянет.

— Да и общаться можно по интернету.

— Конечно. В наше время расстояние не проблема.

— Не проблема, — не удержала я тяжёлого вздоха. — Спасибо, Карина, что помогла мне. Даже не знаю, как бы я одна справилась. И с бандитами, и со стрессом. Спасибо. Ты, наверно, тоже устала?

— Есть немного, — призналась подруга.

— Тогда перестань волноваться за меня и поезжай домой отдыхать.

— Даже не знаю... С тобой точно всё будет хорошо?

— Точно. — Я послала Карине ещё более широкую улыбку и успокаивающе пожала её руку.

— Ну ладно, — сдалась подруга. — Но если что, сразу звони мне.

— Обязательно.

Карина ушла. Надо непременно занять себя делом, чтоб больше не впадать в депрессию. Прежде всего, пока не закончился рабочий день, я по телефону вызвала слесаря и в ожидании его, прибралась в комнате. Слесарь пришёл через час. Починил замок на входной двери. Хорошо, что починил. Не пришлось врезать новый и менять ключи.

Наведя чистоту и порядок в квартире, я отправилась в кухню, приготовила себе нехитрый ужин. Стрелки часов показывали четверть седьмого. Есть не хотелось. Но надо. Надо было возвращаться в жизнь одинокой женщины, которую я вела до появления в ней милого существа по имени Соби. Почти машинально я поужинала, помыла посуду. Потом прошла в комнату, села на диван.

Как скучно и тоскливо. А раньше так не было. Я вполне комфортно чувствовала себя внутри одиночества. Вот что наделал Соби, нарушив спокойствие и баланс моей размеренной жизни, моего болота. Интересно, как он там? Прилетел ли его брат? Наверно, уже прилетел. Возможно, они даже встретились. Соби говорил, что самолёт прибывает в пять вечера, а сейчас почти семь.

Тут я подумала, если Соби съезжает, то нужно собрать его вещи. Я оглядела комнату, прошла в спальню. Но у этого аккуратиста все вещи и так уже сложены в его сумку-шкаф, собирать нечего. Разве что туалетные принадлежности. Я отправилась в ванную комнату. На резной полочке под зеркалом лежала коробочка с бритвенным станком, рядом стояла пена для бритья. На крючке на стене висело бледно-жёлтое полотенце. Я собрала эти вещи и отнесла их в сумку. Какой же здесь порядок! У меня в гардеробе такого не получается даже после генеральной разборки вещей.

Во внутреннем боковом кармашке я обнаружила чёрную квадратную коробочку, обшитую бархатом. Не хорошо лазить по чужим сумкам, но инстинкт женского любопытства перебарывать бесполезно. Я достала коробочку, открыла. Это был склад серёг-гвоздиков. Достаточно большой и довольно разнообразный. Естественно, и здесь царил порядок. Каждая пара украшений была прикреплена к кусочку картона с логотипом фирмы изготовителя. Сев по-турецки на полу возле сумки, я принялась рассматривать побрякушки. Нашла среди них и те серьги, которые увидела на Соби в первый день нашего с ним знакомства — серебряные с золотистым янтарным камушком. На фоне лежащего на ладони украшения в моей памяти яркими кадрами запестрили все события того дня. Как я ужаснулась, увидав напуганное существо, забившееся под сидение в моём автомобиле. Как вернулась во двор за жалким потрёпанным парнем в рваной одежде. Как ругалась на него, узнав, что придётся его поселить у себя. Как смазывала мазью его огромные синяки на спине. Как любовалась его лицом, слушая за обедом его рассказы. И конечно, как пресекла его поползновение в мою кровать поздно вечером. "Решил подарить тебе несколько часов страсти и плотского удовольствия". И Соби действительно знает, как это сделать. Зачем только я его тогда прогнала? За две недели я могла б насытиться им вдоволь. И тогда, возможно, моя любовь не выросла бы до таких масштабов.

Я зажала в ладони янтарные серьги. Разве можно расставаться с такими воспоминаниями? Оставлю их себе. Соби не будет против. А взамен у меня тоже подарок найдётся. Я поднялась и вместе с коробочкой подошла к туалетному столику. Среди моих кладов тоже имелась подобная коробочка. Я залезла в её хаос и откопала серьги-гвоздики из красного коралла в виде морских звёздочек. Отличный обмен. Вынув из картонки янтарное украшение, я вдела в неё коралловое. Теперь даже если Соби забудет меня, в его вещах найдётся то, что обо мне обязательно напомнит. Закрыв бархатную коробочку, я вернула её обратно в кармашек сумки.

Что ещё осталось? Ноутбук. И снова скука сговорилась с любопытством. Я села на диван, открыла ноутбук и включила его. На рабочем столе высветилась колонка папок. Именно их Соби открывал, когда показывал мне свои семейные и другие фотографии. Я занялась тем же. Как много он от меня скрыл. Например, снимки какого-то праздника в большой компании на берегу моря, а, может, и океана. Нашлась и фотография молодого Акито. Да уж, старший братец и в самом деле в молодости был красивее младшего. Но всё равно Соби для меня милее и роднее всех красавцев. Нашла папку со школьными фотографиями. Здесь же имелся и портрет Нарико. Почему-то я её сразу узнала. Наверно, потому, что девичий портрет тут был единственным. Или потому, что на следующем снимке Соби стоял с ней рядом и держал её за руку. Приятная девушка, глаза красивые, умные.

Конечно, это было глупо. Нарико уже давно не поддерживает никаких отношений с Соби, они не общаются много лет. Но сердце моё защемило от ревности. Ведь Соби до сих пор вспоминает о ней, и вспоминает с нежностью. Даже вот хранит её портрет. Значит, в глубине его души чувства к ней ещё теплятся. Да, возможно, глупо, но я удалила эти фотографии. Теперь я должна занять её место. Сердце Соби отныне должно принадлежать только мне.

Просмотр этой папки стал более тщательным. Вдруг в тишине сумрачной комнаты раздался резкий зуммер телефона. Я немедленно сняла трубку.

— Милена...

— Соби! — обрадовалась я родному голосу. — Ну как ты, дорогой?

— Хорошо, — ответил голос слишком пасмурный для такого слова. — Нашёлся мой паспорт.

— Это замечательно.

— А ты как?

— Нормально. Приходили двое из полиции. Мы с Кариной им всё рассказали, они записали показания, сфотографировали комнату и ушли. Потом ушла и Карина. Я вызывала слесаря, он смог починить мне замок на двери. Представляешь, эти мерзавцы в него большую булавку всунули. Твой брат прилетел?

— Да, он уже здесь. Мы уже пообщались.

— Сергей обещал узнать, в какую больницу отвезли тебя. Но Карина что-то не перезванивает...

— Это уже не важно. Меня всё равно сейчас перевезут в посольство.

— В посольство?

Даже не знаю, обо что споткнулась моя мысль. То ли об слово "посольство", которое ещё больше отдаляло от меня любимого, то ли об очередной снимок, где Соби стоял в обнимку с Нарико. И такая тут у парня счастливая улыбочка, что душе неприятно стало.

— А разве ко мне ты больше не зайдёшь? — расстроилась я. — Как же твои вещи?

— За ними Акито собрался ехать. Милена-тян, у меня к тебе просьба... Сделай одолжение, собери мои вещи, пожалуйста.

— Кэкко. — Я с чистой совестью удалила фотографию. — Что-то голос у тебя, Соби, не радостный. С тобой точно всё хорошо?

— Да. Просто... Поругался я тут со всеми.

— Зачем?

— Я просил их отпустить меня. — В голосе парня зазвенели сдерживаемые нервы. — Просил оставить меня здесь. А потом на суд я приехал бы. Но Акито против. Сейчас он запрёт меня в посольстве, а завтра увезёт в Японию.

— Наверно, он прав.

— Наверно. Ты... Ты прости меня, если обидел, Милена. Мы обязательно ещё встретимся перед моим отъездом, — заверил Соби. — Я сказал брату, что не уеду без этого свидания.

Я невольно улыбнулась, на сердце немного полегчало от сознания того, что Соби тоже печалит наше расставание. Пока печалит.

— Ничего, разлука предвещает встречу. Ты же обещал вернуться.

— Да, и обязательно сдержу обещание. Только ты верь мне, Милена. Прошу тебя. Верь и дождись.

— Я верю.

— Правда?

— Да, Соби, правда.

В трубке послышался приближающийся шум, мужские голоса. Видно, в помещение кто-то зашёл.

— Что там за суета? — взволнованно поинтересовалась я. — Что-то случилось?

— Нет. Это за мной пришли. Мне нужно идти.

— Понятно. Раз нужно, иди. Акито когда ко мне заедет?

— Говорит, после того, как отвезёт меня.

— Он мой адрес знает?

— Знает.

Неясная напряжённость нарастала в нашем разговоре. Возможно, мы оба бессознательно тянули время, возможно, ни у кого не хватало храбрости первым прервать связь.

— А мы с тобой так и не досмотрели дораму, — нашла я повод продлить разговор. — Сколько нам серий осталось посмотреть?

— Две. Когда приеду, обязательно досмотрим.

— Там в конце герои вместе останутся?

— Конечно. После разлуки их ждёт счастливая жизнь на двоих.

— Это хорошо.

— Как и нас с тобой, Милена-тян.

Что ж, буду надеяться. Шум в трубке увеличился.

— Иди, — сказала я. — Не заставляй себя ждать.

— Да, надо идти.

— Иди. Мы завтра встретимся?

— Обязательно. Немедленно поговорю об этом с Акито. Ты же сможешь отпроситься с работы?

— Смогу.

Я отчётливо услышала в трубке японскую речь.

— Мне пора, — сказал Соби.

— Понимаю. Я соберу твои вещи, не волнуйся.

— До завтра.

— До завтра.

Ещё несколько секунд мы слушали тихое дыхание друг друга. Наконец Соби решился и первым отключил связь. В комнате повисла гнетущая тишина. Раньше я её не ощущала, но сейчас она прямо-таки физически давила на меня. Отложив ноутбук, я встала и подошла к магнитоле. Здесь стопкой лежали диски Соби. Вот ещё их не забыть бы положить в его сумку. Я отобрала диск того парня с небрежной причёской, который пел о девушке с холодным сердцем. Под его песни мы с Соби танцевали. С этими воспоминаниями я тоже не смогу расстаться. Пусть всё остальное забирает, но этот диск останется у меня.

Я включила музыку и вернулась к ноутбуку. Мягкий голос певца ласкал слух, успокаивал. Просмотрев ещё раз папку со школьными фотографиями Соби и убедившись, что все портреты с Нарико удалены, я принялась за просмотр следующего архива. Знаю, это нехорошо, лазить по чужим документам. Но что поделаешь, я действительно ревновала. И моему сердцу становилось намного спокойнее, если хотя бы малая толика воспоминаний об этой девушке исчезнет из жизни Соби.

Проверив всё, что смогла, я выключила ноутбук и вместе с дисками отнесла его в сумку моего квартиранта. Уже, к сожалению, бывшего квартиранта. Чем бы ещё занять себя? Я взглянула на часы — начало девятого. Во сколько, интересно, приедет Акито?

И только я задала себе этот вопрос, как раздался звонок в дверь. Я убавила звук музыки и пошла открывать. На пороге стояли двое мужчин среднего возраста с азиатской внешностью; оба в очках, оба в строгих костюмах стального цвета. Приглядевшись, в одном из гостей я узнала брата Соби.

— Гуд ивнинг, мисс Милена, — с вежливым поклоном произнёс он. — Ай эм Миками Акито.

Второй мужчина тоже поклонился. Я ответила гостям тем же и жестом пригласила их войти. Мужчины прошли в комнату, но на предложение присесть ответили отказом. Естественно, тоже вежливым. Негромким голосом Акито начал свою речь на японском языке, а его спутник для меня переводил её на довольно чистый русский. Речь была наполнена благодарностями за помощь Соби, восхищениями моей доброй душой и смелостью. Мне было неловко всё это выслушивать. Я даже простые комплименты не умела принимать, а тут целая ода в мою честь.

— Соби много хорошего рассказывал мне о вас, Милена-сáма, — говорил Акито. — И теперь, познакомившись с вами, вижу, что его похвалы справедливы.

— Почему он не приехал вместе с вами? — ухватилась я за повод, чтобы отвернуть разговор от моей "идеальной" персоны.

— Мы завтра улетаем в Японию, — пояснил Акито, — и Соби надо пройти много формальностей перед отлётом. Тем более в его нестандартной ситуации.

— Да, понимаю, — согласно кивнула я.

Брат Соби выглядел солидным и важным, однако, без надменности. Улыбка его, вроде, была искренней, и в словах не слышалось лести, но взгляд раскосых глаз всё же сохранял настороженность, и, казалось, старался рассмотреть во мне каждую мелочь. Может, мужчина пытался понять, что такого нашёл во мне его братец, и чем я могла вызвать пожар в его сердце? Мне почему-то пришла в голову мысль, что лучше бы ко мне пришёл посторонний человек, а не родственник Соби. Этот Акито меня сильно смущал.

— Я собрала все вещи Соби, — сказала я. — Сумка в той комнате, и она очень тяжёлая.

Не понятно почему, но данная информация вызвала у Акито короткий смешок. Мужчина что-то сказал своему спутнику, и тот попросил меня проводить к багажу парня. Мы с ним прошли в спальню, мужчина с видимым трудом поднял огромную сумку Соби и оттащил её к прихожей. После разговор продолжился.

— Посол Японии тоже хотел бы выразить вам свою признательность за участие в судьбе гражданина нашей страны, — сообщил Акито. — И потому он приглашает вас и вашу отважную подругу завтра в три часа посетить посольство.

Посольство? Вот ещё не хватало! Зачем? Чтобы выслушивать дифирамбы на более высоком уровне? Но Акито будто прочитал мои мысли. Видимо, наблюдательность и понимание человеческой психологии — это у них с Соби семейное.

— Приглашение официальное, — предупредил он, — и, если вы откажетесь от него, то будет крайне невежливо с вашей стороны.

— Да я и не отказываюсь, — передёрнула я плечом, подобный укор меня задел. — Просто в три нам с Кариной не очень удобно, мы вообще-то работаем.

— Зато удобно господину послу, — с неизменно вежливой улыбкой возразил Акито. — Его график значительно плотнее вашего. Пожалуйста, приходите. Там же вы сможете и с Соби встретиться. А чтобы ваш директор не обвинил вас во лжи, вот приглашение за подписью посла Японии.

И мужчина протянул мне два глянцевых бланка, похожих на пригласительные билеты. В них был отпечатан текст на японском и английском языках, в верхней строке указаны наши с Кариной имена, снизу стояла витиеватая роспись. Время приёма в тексте так же было указано.

— Хорошо, мы придём, — уступила я. — Не знаю, как Карина, но я приду точно.

— Приходите обе. И возьмите, пожалуйста, паспорта на всякий случай. Всё-таки охраняемая территория другого государства.

— Да, конечно.

— Мне всё же хочется как-то лично отблагодарить вас, — не унимался Акито. — Может, у вас есть какие-то пожелания, может, что-то нужно... Вы не стесняйтесь.

Я не стеснялась. Просто на данный момент желание у меня было одно единственное, и оно, к сожалению, невыполнимо.

— Вряд ли вы сможете исполнить мою просьбу, — вздохнула я.

— Вы правы, оставить Соби здесь я не смогу, — согласился Акито.

Да, настоящий детектив. Даже мысли читать умеет.

— Но что касаемо остального...

— Нет, — покачала я головой. — Аригато, Акито-сан. Ваташи-ва хитсуё-ва аримасэн. [ Спасибо. Мне ничего не нужно. ]

Разговор уже начинал меня напрягать. Хотелось поскорее его закончить и даже распрощаться с гостями. Хоть бы Акито и об этом догадался. Услыхав от меня японские слова, он ещё шире растянул свою вежливую улыбку.

— Что ж, тогда буду надеяться, что жизнь сама предоставит мне возможность сделать для вас что-нибудь хорошее, — сказал мужчина. — Нам пора, Милена-сáма. Мне очень приятно было с вами познакомиться. Увидимся завтра.

Надо же, всё-таки догадался. Какой молодец.

Проводив гостей, я вернулась в комнату. Вновь пустота, и вокруг меня, и внутри. В воздухе витали тихие, почти неслышные нотки неторопливой песни. Вот и всё, что мне осталось от Соби: пара серёг да музыкальный диск. К тяжести одиночества добавился камень тоски. Я надеялась больше никогда не испытывать их груз, но, видно, это моя судьба.

Резкий звонок телефона заставил меня вздрогнуть и резко выпасть из задумчивости. Я подняла трубку. Звонила Карина.

— Ну как ты, подруга? Мне что-то неспокойно за тебя.

— Да всё в порядке, — заверила я, присев на диван. — Правда. Недавно звонил Соби, его перевезли в посольство. Завтра улетает домой.

— За вещами разве не приходил?

— Приходил его брат Акито.

— Да ты что?! Ну и как?

— Ничего особенного. Пришёл, долго благодарил меня и тебя за спасение Соби. Кстати, завтра мы с тобой официально приглашены в посольство Японии, в три часа дня. Выслушаем благодарность от посла, может, вручат грамоты какие или даже ценные подарки.

— Вот это да! — восхитилась Карина. — Надо обязательно пойти.

— А как же на работе? Снова отпрашиваться и снова вдвоём? У меня, конечно, есть официальные приглашения. Но прорванная труба как-то не очень стыкуется с послом Японии.

— Какая работа? Таких приглашений может больше не быть! Обязательно, пойдём! — заявила Карина и добавила. — Но никому из наших правду рассказывать нельзя, потом вопросами закидают. Особенно любопытная Павла.

— Согласна. А какая легенда будет у нас на этот раз?

— Давай сделаем так. Ты позвонишь с утра Всеволоду Петровичу и скажешь, что авария большая, и должны прийти из ЖКХ оценивать ущерб. Что это всё надолго и т.п. В общем, возьмёшь отгул. А я завтра что-нибудь придумаю.

Честно говоря, моей депрессии так не хотелось впускать в свой серый мирок будничную суету, что мне это предложение очень понравилось. На том и порешили.

17日

Чтобы быстрее закончить в буквальном смысле безумный день, я легла пораньше спать. Моё естество так устало, что едва коснувшись подушки, оно тут же провалилось в сон. Утром по инерции я открыла глаза на зов орущего будильника, а рукой машинально его успокоила. Пока память медленно напоминала мне основные события прошедших суток, а также запланированные действия наступающих, я лениво наблюдала за пробившимися между задёрнутыми шторами бледными лучиками хмурого утра. После отчёта памяти разум вяло взялся за переработку мыслей. Первым делом надо позвонить Всеволоду Петровичу. Но время раннее, директор ещё не появился на работе. А потому можно было не торопиться покидать тёплую уютную постельку.

Какое-то время я находилась в полудрёме, на границе между сном и реальностью. Но вот настало время выполнить первое запланированное дело. Нехотя я поднялась, прошла к телефонному аппарату. Всеволод Петрович уже занял своё рабочее место и взял трубку. Мой сонный голос вполне сошёл за измученный, моя печаль прекрасно передала трагедию о ложной катастрофе в квартире, а тоска правдоподобно проскулила просьбу освободить меня от работы на сегодняшний день. Искренне посочувствовав, директор, конечно же, позволил мне остаться дома. С чистой совестью я добрела обратно до кровати, снова залезла под одеяло и заснула.

Проснулась я от паники, что нахожусь не там, где должна находиться. Открыв глаза, уставилась в тёмную стенку шкафа. И правда, мне сейчас нужно быть вовсе не дома! Но и не на работе... Сегодня, вроде, меня пригласили куда-то. Точно! Посольство! Сколько времени?! Я резко вскочила и взглянула на часы. Слава Богу, ещё только половина одиннадцатого. Но всё равно, пора собираться. В два за мной должна заехать Карина.

После плотного завтрака, я занялась своей внешностью. Сначала хотела принарядиться и нафуфыриться, чтоб показать, какие русские девушки красивые да яркие. Но потом подумала, что иностранное посольство — вовсе не то место, где можно сверкать. И тогда я приняла тот облик, какой у меня был на Дне рождении у Карины: строгая чёрная юбка, блузка цвета бронзы, туфли на высоком каблуке. С причёской тоже мудрить не стала, расстелила по плечам волны моих каштановых волос и только пряди чёлки аккуратно уложила и закрепила лаком.

Ровно в два часа за мной заехала подруга, которая к моему облегчению, тоже выбрала строгий стиль в наряде, и мы отправились в гости к послу Японии. Настроение у меня было пасмурным, как и погода. Ехать никуда не хотелось. И если бы не встреча с Соби, то возможно, я и не поехала бы.

— Что ты сказала директору? — завела я в пути разговор.

— Сказала, что сегодня приезжают мои родители, и мне необходимо встретить их на вокзале, — ответила Карина, не отрывая взгляда от дороги. — Всеволод Петрович очень переживает о твоей трагедии с трубой. Интересовался, насколько серьёзные последствия после этой аварии.

— Всё-таки он у нас хороший мужик. Хоть и строгий.

— Да хороший. Понимающий. А как брат Соби? Ты мне вчера ничего толком о нём не рассказала.

— А что рассказывать? Обычный мужчина, японец.

— Сколько ему лет?

— Тридцать семь, кажется.

— Симпатичный?

— Обыкновенный. Серьёзный такой, самоуверенный. Говорил вежливо, улыбался, а сам пристально рассматривал меня, словно под микроскопом. Прямо в душу лез своими пронизывающими глазками. Мне кажется, он не позволит брату вернуться. Тем более ради русской девушки. Он отвадит от меня Соби.

— Сколько горечи в голосе. Да ты не на шутку влюблена, подруга.

— Даже не буду пытаться с тобой спорить. Я люблю Соби. Я хочу быть с ним. Я согласна его ждать. Но если он меня обманет... Тогда... Моё сердце окоченеет навсегда.

— Не будь пессимисткой, Милена, — упрекнула Карина. — Не настраивай себя на худшее.

— Но я и вправду боюсь. Понимаешь, мать и брат считают Соби слишком эмоциональным и восприимчивым человеком. Его чувства ко мне никто всерьёз воспринимать не станет, решат, что это лёгкая влюблённость, выросшая из благодарности. Да, честно говоря, мне и самой порой так кажется. А во-вторых, в японских семьях сильная иерархия, младшие должны слушаться старших. Так что, если семья решит, что Соби должен остаться и выбрать для жизни японскую девушку, он так и сделает.

— Срок вашей любви, конечно, слишком мал, но, мне кажется, Соби не из тех мужчин, кто не борется за достижение своих целей. — Карина рьяно пыталась вселить в меня уверенность в светлое будущее. — И если он решит быть с тобой, то никакая семья его не остановит. Мне вот сейчас тоже нелегко. Я знаю, что отец Сергея недолюбливает татар, и мне придётся доказывать, что я не так плоха, как он обо мне думает, что достойна войти в их семью...

— А ты намерена войти в их семью? — отвлёкся мой разум от тоскливых мыслей.

— Ну да. Серёжка мне ещё не делал предложения, но уже намекает, что неплохо бы соединить наши жизни... И я отвечу ему согласием, несмотря на протесты моей семьи. А у нас, между прочим, иерархия ничуть не слабее японской.

— И всё равно тебе проще. Ты уверенна в чувствах Сергея.

— Ну и ты поверь Соби. Просто возьми и поверь.

— Я уже два раза просто верила, — тускло ответила я. — И сейчас мне очень страшно вновь вставать на край этой пропасти.

Карина завернула в переулок и остановила автомобиль у высокой ограды. Я вышла, огляделась. Посольство представляло собой скучное кубической формы высокое серое здание без лишних архитектурных излишеств, строгое и официальное.

— Без пяти три, — сообщила Карина, захлопнув дверцу и поставив автомобиль на сигнализацию. — Как мы туда пройдём?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Через вон те ворота, наверно.

Мы подошли к воротам, они оказались открыты, но за ними стояли двое молодых рослых охранников в солдатской униформе. Парни окинули нас подозрительным взором раскосых глаз.

— Сегодня не приёмный день, — с акцентом предупредил один из них.

— Нам назначена встреча на три часа, — уверенно ответила ему Карина.

Солдат подумал, видимо, что-то вспомнил и согласно кивнул головой.

— Я провожу вас, — более учтиво произнёс он и пошёл впереди нас по широкой дороге, ведущей к главному входу в здание.

Мы уже прошли полпути, когда на крыльцо вышел суетливый японец, в котором я сразу признала переводчика. Он нам кланялся, улыбался, приглашал войти. Следом за ним мы прошли сумрачный коридор и вышли в просторную залу. Интерьер я не помню, не смотрела. Потому что среди встречавших нас мужчин заметила Соби. Моего странного друга, моего сказочного принца, моего любимого мужчину. Сердце заныло так, что всё остальное в мире перестало для меня существовать. Если моё слабое сердце умудрилось настолько сильно соскучиться всего за малые сутки, то что же с ним будет через огромный месяц? Даже страшно.

Нас с Кариной усадили в удобные кресла. Молодая девушка в светлом кимоно принесла нам чай в фарфоровых пиалах. Японская делегация расположилась напротив, заняв места в таких же креслах. И лишь Соби остался стоять позади брата. Там, на той стороне, фактически по другую сторону границы, в другом государстве. Мой принц выглядел сегодня в стиле встречи — строго и официально. Волосы аккуратно зачёсаны, никакой небрежности, ворот белоснежной рубашки перетянут тёмно-бордовым галстуком, чёрный костюм-тройка застёгнут на все пуговицы. И только в направленных на меня раскосых тёмно-карих глазах поблёскивало неподобающее случаю лукавство, да на губах играла слишком милая улыбка.

Посол, пожилой седовласый мужчина, что-то говорил, распинался в благодарностях, переводчик исправно переводил его слова. Я плохо слушала и совсем редко односложно отвечала. В основном Карина поддерживала беседу. А меня интересовал только Соби. Мы с ним разглядывали друг друга, словно после долгой разлуки. Мягкая улыбка парня немного успокоила меня, и всё же груз тоски на сердце ещё оставался. Может, после разговора слегка полегчает? Но случится ли этот разговор? Или мы бесконечно будем говорить только с официальными лицами?

Будто сквозь сон, я ощутила, как кто-то взял меня за руку.

— Милена, ты ведёшь себя неприлично, — с упрёком шепнула она.

Я повернулся к подруге, не понимая, о чём она говорит.

— Посол сделал нам щедрый подарок, — пояснила Карина. — Благодари.

Подарок? Я всё пропустила. Встрепенувшись, я взглянула на седого мужчину и поспешила растянуть рот в улыбке.

— Спасибо большое... — неловко благодарила я с неуклюжим поклоном. — Это так неожиданно.

— Теперь вы сможете посещать нашу страну в любое время и на любой срок, — продублировал переводчик на русский язык слова посла.

— Как посещать? — запутавшись, шёпотом уточнила я у Карины.

— Нам подарили бессрочные визы в их страну. — В голосе подруги прозвенели нервы. — Спустись с облаков, в конце концов.

Бессрочные визы? С какой-то стороны действительно щедро. Фактически признали нас своими. Я вновь взглянула на посла. Мужчина вроде бы смотрел на нас двоих, но мне почему-то казалось, что на меня он косился чаще. Закончив с вежливыми речами, разговор повернулся на наши с Кариной личности. Посол поинтересовался, где мы работаем, хорошо ли живём, здоровы ли члены наших семей. В общем, появилась лёгкая непринуждённость. Теперь и мне пришлось влиться в разговор, ибо многие вопросы задавались лично и требовали личных ответов.

Но мой взгляд всё равно примагничивался к Соби. Как же хотелось, что бы все исчезли, и остались только мы с ним вдвоём. Хотелось слышать его голос, пропасть в его глазах, почувствовать на своём лице прикосновение его губ. До боли хотелось. Может, открыто попросить устроить нам уедиенцию?

Посол поднялся с места, и все сделали то же самое. Встреча окончена? Уже? Я запаниковала. И даже ни одной минутки наедине с Соби?

— Для окончательного оформления виз я вынужден попросить у вас паспорта, леди, — заговорил переводчик, переводя слова посла. — А вы пока, если хотите, можете прогуляться по нашему парку. Правда, парк такой маленький, что больше похож на дворик, но уверен, вам понравится. Акито и Соби вас проводят. А я с вами прощаюсь.

Да-да, на волю, к Соби. Эти официальные приёмы — жутко утомительная штука. Хорошо, что я не политик. Мы с Кариной доверчиво отдали наши документы ещё одному мужчине, который весь разговор просидел молча с неизменной вежливой маской на лице, посол высказал ещё какие-то комплименты и пожелания, и наконец отпустил нас.

В сопровождении братьев Миками мы с Кариной пересекли залу, прошли в другой коридор, а по нему вышли в уютный зелёный дворик с невысокими деревцами, с пёстрыми цветущими клумбами и аккуратно подстриженным газоном. Акито предложил своей спутнице взять его под руку, я же естественно приняла такое же предложение от Соби. Карина немного знала английский язык, и потому смогла завести разговор с кавалером. Так как их пара шла позади, то я не видела их общение. Да меня оно сейчас и не волновало. Мне хотелось поговорить с Соби. Сердце моё нервничало.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, идя с моим парнем по посыпанной гравием дорожке.

— Хорошо, — ответил Соби. — Плечо заживает. А ты как?

— Я? Да отлично! — изобразила я непринуждённость. — Отдохнула, выспалась. Сегодня взяла отгул.

— Вот как? Ради меня отгул не брала.

— Так теперь дома спокойно, тихо. Никто меня не мучает уроками, не раздражает упрямством.

— Тогэ, — буркнул Соби. — Я не верю тебе. Ты скучала по мне. Думала. Так же, как и я о тебе.

Я подняла взгляд на любимое лицо — раскосые глаза были полны нежности. И невыносимо захотелось в ней утонуть. Чтоб остудить желание, пришлось вернуть взгляд на дорожку.

— Я надеялась, что ты всё же сам приедешь за вещами, — вновь заговорила я.

— Нужно было пройти кучу формальностей, пообщаться с полицией. Да и Акито запретил. Запер меня здесь, как в тюрьме.

— Он так пристально смотрел на меня, пока мы разговаривали. Мне кажется, я ему не понравилась.

— Понравилась, — улыбнулся Соби. — Он сказал, что ты привлекательная и знаешь себе цену.

— Вот как? А что ещё сказал?

— Ещё? Что ты грубиянка.

Я встревожилась. Это неправда! Я вновь вскинула взор на собеседника и... наткнулась на хитрую физиономию.

— Это шутка. Я пошутил, — поспешил заверить Соби, заметив, как тревога на моём лице быстро сменяется гневом. — Ничего дурного Акито о тебе не говорил. Честно.

Я гордо вздёрнула подбородок и обиженно отвернулась от вредного парня.

— Тоже мне, шутник, — проворчала я.

По углам дворика росли невысокие раскидистые деревья с пышной ещё зелёной кроной. Не о том мы говорим в день разлуки, совсем не о том. Сейчас нужно сказать друг другу самое важное, самое главное. Я подошла к одному из деревьев. Провисающая густая крона будто пыталась заботливо приголубить; вытянутая форма листьев напоминала разрез глаз Соби, а тёмно-коричневая почти чёрная кора цветом походила на их оттенок.

— Это и есть сакура? — догадалась я.

— Да. Здесь специально посадили несколько деревьев, кусочек Родины, — ответил Соби, остановившись возле меня. — Конечно, они уже давно отцвели, да и плоды сбросили.

Моя ладонь легла на шершавый ствол. Любой человек скучает по своему родному краю. Это нормально, это естественно. Его душа рвётся домой, туда, где ей уютно и хорошо. А потому есть вероятность, что вернувшись в родной дом, она больше не захочет его покидать.

— Почему в посольстве не знали о твоём побеге? — задала я давно сидящий на моём языке вопрос. — И почему меня обманул, сказав, что здесь тебя не могут принять?

— Акито хотел сообщить в посольство о моём освобождении, но я сумел его убедить, чтоб он этого не делал, — начал объяснять Соби, прислонившись плечом к стволу. — Я доказал, что если улечу домой, то здешняя банда попрячется по норам. А так есть вероятность, что начнут меня искать и наделают ошибок. Что, собственно, и случилось. Ещё я породил в Акито подозрения, что в посольстве у бандитов есть свой человек, так как много виз и фальшивых документов выдаётся находящимся в розыске преступникам. Кстати, это тоже подтвердилось. Теперь братца ждёт повышение.

— И это всё ты сказал ему в первый день?

— Да. Более того, это именно я попросил его не прилетать за мной сразу, а подождать пару недель.

Я смотрела на Соби внимательно, даже с лёгким недоверием.

— Ты таким образом хотел помочь брату?

— Не только. Я хотел задержаться рядом с тобой.

— Глупый. Я же могла выгнать тебя, отказать в приюте.

— Могла. — Соби внешне оставался совершенно спокоен. — Но ты вернулась за мной в тот двор, а значит, уже начала проявлять сочувствие. И я понял — даже если ты и не оставишь меня в своём доме, то обязательно поможешь найти укрытие, и моя судьба не будет тебе совсем безразлична.

— Так ты использовал меня?

— Ни в коем случае! Сначала я просто хотел не терять тебя из вида, чтобы при случае отблагодарить за помощь. А потом... Потом ты мне понравилась. И я решил попытаться покорить твою крепость. Но чем больше её покорял, тем больше покорялся сам. А теперь и вовсе не хочу покидать этот сладкий плен.

— Красиво говоришь. — Моя душа снова терзалась сомнениями.

— Ты опять мне не веришь, Милена?! — вдруг вспылил Соби и выпрямил спину. — Омо-ё, боку-о нинтай о атаэ! [ Боже, дай мне терпения! ] Сейчас мне нет смысла лгать тебе! Единственный мой обман был лишь о посольстве. В какой лжи ты ещё можешь упрекнуть меня?

И действительно, больше ни в какой. Я промолчала. А Соби резко расстегнул пиджак и достал из внутреннего кармана белый конверт.

— Соно [ вот ], — протянул он мне. — Возьми.

Я взяла, заглянула во внутрь. И ужаснулась.

— Деньги? — И вновь меня накрыла волна разочарования. — Это что, плата за проживание?

— Нет! — рявкнул Соби и даже недовольно языком щёлкнул. — Это вообще не тебе.

— А кому? — растерялась я.

— Твоей сестре. Здесь двадцать тысяч долларов. Тебе больше не надо копить ей на учёбу. И у тебя больше нет причин оставаться с ним.

Даже не знаю, что я испытывала в тот момент: смятение, неуверенность, благодарность, стыд, неловкость. Эта смесь эмоций и мысли мои путала.

— Соби, я не могу...

— Кикитакунай! [ Ничего не хочу слушать! ] — отрезал Соби. — Это мои деньги, личные. Моя семья не ущемлена. Ты должна уйти от него, Милена. Найди другую работу, сними другое жильё и жди меня. Я хочу быть единственным мужчиной для тебя.

Видя мою затянувшуюся нерешительность, Соби забрал у меня конверт и сам положил его в мой ридикюль.

— И не бери отсюда ни цента, я запрещаю тебе, — строго говорил он. — Сразу отложи для Людмилы. Ты достаточно скопила денег для личных нужд. А при поиске новой квартиры учти, что когда я вернусь, то буду жить с тобой.

— Значит, там должно быть две комнаты и две кровати? — начала оживать я.

На лице Соби появилась странная улыбка — и не злая, но и не очень добрая. В раскосых глазах повисло господство. Парень по-хозяйски привлёк меня к себе.

— Даже если ты поставишь там десять кроватей, я буду спать только с тобой.

— Соби-сан, в тебе избыток самонадеянности, — постаралась я изобразить такие же эмоции. — А ведь я ещё ничего...

Мои слова, вытекавшие из колючек, были прерваны поцелуем. Да таким горячим и долгим, что яд полностью испарился, и из вредного кактуса я превратилась в беззащитную слабую ромашку. Жирная точка поставлена. Я окончательно покорилась этому мужчине, отдала ему последнюю свою частичку, которая ещё пыталась сохранять свободу под бледной тенью недоверия. Будь что будет. За эти мгновения счастья я простила ему всё, даже авансом.

Поцелуй прервался, но объятия не разъединились, и взоры ещё ласкали друг друга. А где-то в глубинах души снова зашевелился страх.

— Соби...

— Что?

Этот страх глуп. Он не имеет смысла. Вера должна быть сильнее.

— Нет, ничего.

— Ты что-то хотела сказать, — насторожился взгляд раскосых глаз.

— Ничего умного.

— И всё же.

— Какой же ты настырный, Соби, — поморщилась я, перекинув своё внимание на ствол дерева.

— Не заставляй меня нервничать. Раз начала, то заканчивай.

Ну что за вредина! Мой взгляд упал на землю. Может, и вправду успокоить душу?

— Я хотела спросить. Если... Если... Вполне возможно твоя семья... Родители, брат... Если они потребуют, чтоб ты остался там... Чтоб больше никуда не уезжал, не возвращался...

Соби лишь крепче прижал меня к себе.

— Моя мать желает мне счастья, — сказал он. — И если она поймёт, что моё счастье здесь, то отпустит меня, даже испытывая боль. Я вернусь, обязательно. Ты главное верь мне, Милена. И дождись.

Отстранившись, Соби пальцем приподнял за подбородок моё лицо и заглянул мне в глаза.

— Ты мне веришь? — строго спросил он.

Я прислушалась к своему сердцу, узнала мнение души, посоветовалась с разумом и выдала итог:

— Верю.

— Маттаку. [ Правильно ] Но обязательно уйди от него. Это моё желание. Обещаешь?

— Обещаю.

Я говорила правду. Сейчас я готова была сделать для него всё, исполнить любое его желание. Потому что верила, что и он для меня сделает то же самое.

Громкий оклик резко прервал наш поцелуй и рассыпал наши объятия. И почему этот Мир с его вечными проблемами не может оставить нас в покое?

— Соби, мо ику джикан дэс! [ Соби, пора идти! ] — позвал Акито.

— Нам пора, — повернулся Соби ко мне.

— Как уже? — заволновалась я.

— Да. Надо.

Я согласно кивнула. Да, так надо. Так надо. Настоящие чувства всегда проходили испытания разлукой, вот и наши должны подтвердить свою силу.

— Во сколько ваш рейс? — Я пыталась заставить себя отпустить любимого.

— Точно не помню. Кажется, в шесть вечера.

— Тогда действительно пора.

Отвернувшись от дерева, я направилась к дорожке. Но Соби догнал, остановил меня, взял за руку и вновь повернул к себе.

— Милена-тян. — Парень заглянул мне в глаза. — Я не сказал тебе самого главного.

— И что же?

— Я люблю тебя.

Карина подвезла меня прямо к подъезду. Но домой идти не хотелось. Там было слишком пусто, слишком тихо. И в то же время желания провести вечер в чьём-нибудь обществе, наполненном надоедливыми вопросами и ноющим участием, тоже отсутствовало. Я ещё раз поблагодарила Карину, заверила её, что со мной всё отлично, даже улыбнулась для правдоподобности, помахала уезжающей подруге ручкой и... И отправилась бродить по улицам.

Всё вокруг идеально подходило к моему состоянию. Небо было таким же хмурым, как и страдальческое настроение. Ветер окутывал холодом, неся его то ли с севера, то ли от разлуки. А на мои щёки скатывались капли не то слезинок, не то дождевой мороси. Я машинально брела по дороге, машинально смотрела на окружающий мир, машинально дышала, двигалась. Потому что, хоть тело и было здесь, мысли мои улетали далеко-далеко. И так как их главным героем был мой необычный сказочный принц, то и заражённая любовью душа внимательно следила лишь за яркими воспоминаниями о прошлом да за светлыми мечтами о будущем. И только серое скучное настоящее ничего во мне не заинтересовывало.

В это настоящее я вернулась неожиданно, когда хлынул ливень. На меня будто ведро холодной воды вылили. Промокшая я забежала в какой-то магазинчик. Зонта у меня с собой не имелось. Местность, которую я осматривала из окна своего укрытия, была мне не знакома. Куда же я забрела?

— Кажется, дождь надолго, — проворчала толстая тётка, стоявшая рядом со мной. — Всё небо обложило. Пошли, Машка, не будем терять времени.

Тётка с Машкой ушли, а у меня сердце занервничало и застучало быстро-быстро. Всё небо заволокло тучами. Над всем городом. Значит, и над аэропортом тоже. А вдруг отменят рейс из-за непогоды? Может, я зря стою здесь, может мне нужно бежать туда, к нему? Я вырвала из недр своего ридикюля сотовый телефон и выбрала номер, на который ещё ни разу не звонила. Но надежда не оправдалась. Бездушный металлический голос сначала на японском, потом на английском объяснил, что абонент находится вне зоны досягаемости. А взглянув на время, я поняла, что самолёт вот уже как минимум полчаса парит в воздухе.

Соби улетел.

Но мы встретимся через месяц.

Я верю моему принцу.

Вернувшись домой, я сняла с себя мокрую одежду, понежилась в горячей ванне с мягкой пеной, после нарядилась в свой любимый домашний голубой костюмчик с зайчиком и заварила себе крепкого ароматного чаю. Того самого, которым угостил меня Соби. Жизнь постепенно восстанавливалась. Хорошо, что Игорь в отъезде и не придёт. Сегодня я его не смогла бы принять.

Тучи потихоньку растворялись, но вечернее солнце уже попрятало лучи света, а потому серость оставалась серостью, как на улице, так и в моей душе. Соби сейчас находится высоко над этой серостью. И настроение его, наверняка, более солнечное. Всё-таки домой возвращается. Интересно, думает ли Соби обо мне? Наверно, пока думает. Его чувства пока ещё свежи.

Я допила чай и отошла от окна. Ничего. Эта боль временна. Всего месяц переждать, и тоска уйдёт. Нас с Соби тоже ждёт счастливая жизнь на двоих.

Пройдя в комнату, я поудобнее уселась на диван и положила себе на колени ноутбук. Людмила вышла на связь по скайпу по первому моему зову.

— Привет, сестрёнка! — помахала мне ручкой Люда. — Ой, как хорошо, что ты позвонила!

— А что случилось?

— Да физика эта надоела жутко. А мне ещё три задачи решать! Какие у тебя новости?

— Да вот, решила приехать к тебе на День рождения, — улыбнулась я.

— О! Отлично!

— И наверно, задержусь дома на недельку.

— Ура-а! Здóрово! — звонко завизжала сестрёнка.

На этот визг со стороны откликнулся строгий голос мамы.

— Чего же ты так кричишь? Поросёнок!

— Миленка приедет на целую неделю!

К монитору подошла мама. Люда, резко вскочив, уступила ей место.

— Решила взять отпуск за свой счёт? — спросила мама.

— Да, — тяжко вздохнула я. — Очень по вас соскучилась. Увидимся, пообщаемся.

— А как дела твои?

— Нормально всё.

— Глазки у тебя почему-то грустные. Снова проблемы?

Может, признаться маме? Рассказать ей о Соби, о нашей любви. Или не стóит? А вдруг мама начнёт отговаривать, заверять, что за две недели настоящие крепкие чувства возникнуть не могут, убеждать, что с иностранцем, а тем более с азиатом лучше не связываться. Мама, конечно, не националистка, но всё же неизвестно, как она отреагирует на мои отношения с Соби.

— Что-то серьёзное, Милена?

— А? — встрепенулась я. — Нет. Нет, никаких проблем. Хотя... Мне, наверно, скоро придётся сменить квартиру.

— Почему?

— Хозяин... Его сын женится. Будет здесь жить.

— Как жалко-то, — посочувствовала мама. — Такой хороший район. Да и с соседями подружилась. Может, получится где-нибудь поблизости квартиру подыскать?

— Может быть. Я ещё не бралась за этот вопрос.

Поговорив ещё немного с мамой, я попрощалась и отключила связь. Уже десятый час. Соби всё ближе к Родине и всё дальше от меня. Постепенно расстояние между нами увеличивается. Оно отдаляет наши тела, но не наши души. Они близки по-прежнему, я в это верила.

Всё-таки тот сон оказался вещим. В моей жизни и в самом деле произошли резкие перемены, которые принесли счастье, но привели к разлуке с любимым.

Я вновь уставилась на серое осеннее небо. Как же грустно. Грустно и скучно. День опять выдался тяжёлым и слишком долгим. Слишком. Наверно, и сегодня надо пораньше его закончить.

18日

И снова меня разбудил не поцелуй любимого, а звон будильника. Теперь уже прошлая жизнь вернулась ко мне окончательно. Я встала, умылась, приготовила на завтрак кофе с бутербродами. Поела, оделась и отправилась на работу.

Едва я вошла в кабинет, девчонки сразу забросали меня озабоченными вопросами о моей коммунальной аварии. Но ответы получали односложные, без эмоций, без желания. И вскоре мои собеседницы заметили мою апатию к разговору и отстали от меня. А я уткнулась в работу.

— Милена, — спустя некоторое время, обратилась ко мне Карина. — Не хочешь в обед сходить в кафе перекусить?

Я ответила подруге согласием. Тем более что тоже хотела с ней поговорить без свидетелей. В этот день работа интерес во мне не вызывала. Не сказать, что мысли отвлекались, просто не было настроения. Лишь из чувства ответственности я заставляла себя углубиться в стройные ряды цифр.

Зазвонил телефон. Недовольно вздохнув, я взяла трубку.

— Бухгалтерия.

— Привет, Милена, — обласкал слух знакомый баритон.

Сердце споткнулось и сбило дыхание. Милый Соби.

— Привет, — невольно улыбнувшись, прошептала я.

— Звоню, чтоб сообщить, что наш самолёт удачно приземлился, и что я уже дома. — Настроение парня было явно на высоте.

— Я рада. Я волновалась за тебя, всё-таки путь долгий. Ты в доме у мамы?

— Да. Акито лишь перед своим отъездом разрешил ей вернуться из больницы. Я хотел позвонить тебе раньше, но мама не отпускала от себя, всё расспрашивала что да как.

— Понимаю. Это естественно. Ведь она так переживала.

— Помимо своих приключений я ей рассказал и о тебе. Всё-всё рассказал. Как мы познакомились, как ты помогла мне, какая ты красивая добрая, и как я тебя люблю.

— И... что она сказала на последнее? — невольно заволновалась я.

— Если честно, пока ничего.

— Я так и знала.

— Но это ещё ничего не значит, — поспешил заверить Соби. — Просто мама никогда не делает поспешных выводов. Зато она с готовностью согласилась принять тебя на зимние праздники. Ты ведь приедешь? Ты же не передумаешь?

— Не передумаю. Но только, если ты сам приедешь за мной.

— Я тебе уже запретил сомневаться в этом. Непослушная. Сегодня же вечером займусь поиском коттеджа на берегу океана. А вечером сообщу тебе результат. Сегодня обязательно свяжемся по скайпу, безумно хочу увидеть тебя.

— Что ж, тогда надену платье понаряднее.

— Да, обязательно. Я ж всё-таки тебя на свидание приглашаю.

Я тихо рассмеялась. Виртуальное свидание — так романтично. Вдруг на заднем плане раздался низкий с хрипотцой мужской голос и отвлёк романтику.

— К вам кто-то зашёл? — поинтересовалась я.

— Прости, Милена-тян. — Голос Соби потерял игривость. — Отец пришёл, мне придётся прервать разговор.

— Ох, да, конечно,— согласилась я. — Поболтаем вечером.

— Да, до вечера. И приготовься к уроку японского.

Я положила трубку. Разговор с любимым принёс моей душе радость, а сердцу покой. И настроение заметно улучшилось. Соби думал обо мне, продолжал любить. Он меня не обманывал сейчас и не обманет после. Никогда. Он даже решился рассказать о наших отношениях матери, значит, уверен них. А я вот не решилась. Но как только приеду домой, непременно расскажу.

— Ох, чую я, что у Милены появился новый кавалер, — с хитрой улыбочкой заметила Павла.

— Возможно, — не стала скрывать я.

— Правда?! — с удивлением уставилась на меня Мария. — Давай-ка рассказывай.

— Не буду.

— Почему?

— Боишься, что разболтаем? — разочарованно скривила губки Петра.

— Нет. Просто ещё говорить не о чем, пока ничего неопределённого.

— А когда определится?

— Вот когда определится, тогда и расскажу.

— Ну что вы к ней пристали? — заступилась за меня Карина. — Пусть сначала сама во всём разберётся. Не думаю, что это займёт слишком много времени.

— А как же Игорь? — отказывалась отступать Мария. — Неужели бросишь?

— Подожди пока бросать, — со знанием дела посоветовала Павла. — А то вдруг с новеньким ничего не получится.

— В личной жизни человек должен разбираться лично, без чьего-либо участия, — вставила своё веское слово Анна, чем и подвела черту в дискуссиях о моей персоне.

В обеденный перерыв мы с Кариной, как и договаривались, пошли в кафе. Заняли столик, заказали чай и бисквитные пирожные.

— Мне, наверно, скоро придётся уволиться из банка, — начала я разговор с главного.

Карина отложила на блюдце ложечку с отломленным кусочком бисквита.

— Почему вдруг? — настороженно спросила она.

Однако я была абсолютно спокойна. Даже сама себе удивлялась.

— У нас же с Игорем договорённость, — невозмутимо пояснила я, потребляя сладость. — Если мы расстаёмся, то я съезжаю с его квартиры и ухожу с работы, на которую он меня устроил.

— А ты всё-таки решила с ним расстаться?

— Я вчера долго думала, Карина, размышляла. И поняла, что не смогу делить себя между любимым и любовником. Игорь хороший человек, но он уже сыграл свою роль в моей жизни. Он уже в прошлом.

— Значит, с Соби у тебя у тебя всё очень серьёзно?

— Очень серьёзно, — уверенно подтвердила я. — Я Соби люблю и больше в нём не сомневаюсь.

— Понятно.

Карина положила в рот кусочек пирожного и задумчиво его прожевала.

— А знаешь, я рада за тебя, — после сказала она. — Правда. Хватит уже тратить себя на этого старика. Мне тоже кажется, что Соби не из тех мужчин, которые (как ты раньше меня убеждала) играют на женских чувствах. И если вы с ним всё же расстанетесь (не дай Бог, конечно), то совсем по иной причине, не из-за его предательства.

— Да, я с тобой согласна, — закивала я. — Представляешь, Соби уже сказал матери о наших с ним отношениях.

— А она что?

— Пока молчит.

— Ничего. Если она не эгоистка, то смирится с выбором сына. Моя вот наконец смирилась.

— Ты ей рассказала о Сергее?

— Вчера вечером разговаривала с ней по телефону. Я маме прямо так и сказала: "Чего ты мне, своей родной дочери, желаешь больше? Быть счастливой с любимым человеком? Или покориться традициям и проклинать всю жизнь опостылевшего мужа?"

— И что она ответила?

— Попросила вместе с Сергеем приехать к ним для знакомства. А ты когда с Игорем поговоришь?

— Да в ближайшую нашу встречу и поговорю. Завтра он приезжает с юга, значит, в пятницу придёт ко мне. А в понедельник напишу заявление.

— Жаль, конечно, что ты уйдёшь от нас. Но это нужная жертва ради любви. Уверена, имея опыт в крупном банке, да при такой должности, тебе не составит труда найти хорошую работу.

— Буду на это надеяться. В конце концов, я всегда могу вернуться в Спасск.

— Ага. Вот только прошу, подруга, не теряй со мной связи. Договорились?

Вечером я вернулась домой. Никто меня не встречал, в воздухе не витал аромат ужина. И почему когда-то мне казалось это нормальным? Я переоделась, умылась, отправилась в кухню готовить ужин. В доме стояла тишина. Когда-то я относилась к ней спокойно и даже, бывало, наслаждалась. Теперь же она меня откровенно раздражала. И в ней особенно остро стало ощущаться одиночество, оно буквально физически давило на плечи. Не выдержав такого гнёта, я прошла в комнату и на всю громкость включила радио.

Поела я без особого аппетита, потом помыла и убрала посуду. Основные дела сделаны. Чем заняться теперь? Наверно, нужно подготовиться к свиданию с Соби. Ой, вот только мы не договорились, во сколько оно состоится. Вечером. Вечер — это понятие растяжимое. Я взглянула на часы — почти восемь. И тут вспомнила. У нас же с Японией огромная разница во времени! И сейчас в Токио... Так, плюс пять... Это что же? Час ночи?! А вдруг Соби уже ждал меня и не дождался? Надо немедленно включить ноутбук! Я убавила музыку и уселась на диван, поставив аппарат связи себе на колени. Включила, зашла в скайп. Впрочем, если подумать, час ночи — это ещё не слишком поздно для молодого парня. Разве что он сильно устал с дороги. В конце концов, Соби знает мой распорядок дня, и ему известно, во сколько наступает моё свободное время.

Я сидела и ждала. Но время шло, а на связь меня никто не вызывал. Разочарование постепенно наступало на надежду, хорошее настроение тускнело. И всё же я ждала. Ждала и дождалась. Но не Соби. Со стороны прихожей неожиданно раздался скрежет, открылась входная дверь, и в квартире появился Игорь.

— Милая, сюрприз! — радостно сообщил он, закрывая за собой дверь.

Да уж. Действительно сюрприз. Я сидела ошарашенная, словно меня по голове ударили, и тупо смотрела на элегантного моложавого мужчину с чёрными усами над широкой улыбкой и с юношеским блеском в синих глазах. Игорь прошёл в комнату.

— Ты что же, не рада меня видеть?

— Я?.. Да... Но ты же... должен быть сейчас на юге.

— А ты разве не слышала? — подсел ко мне Игорь. — Вчера ограбили один из наших филиалов. И потому я срочно прилетел в Москву. Правда, жена вернулась вместе со мной. Ну же, милая, обычно ты встречаешь меня более приветливо.

Игорь убрал с моих колен ноутбук, развернул меня к себе и, обняв, крепко поцеловал в губы. Но не то уже, не то. Чужой и физически, и морально. Я отстранилась после поцелуя. Вроде, родное лицо, знакомое до каждой мелкой чёрточки, и синие глаза светятся добром, и улыбка тёплая, и руки по-прежнему ласковы. И всё же душа уже чувствовала отчуждённость ко всему этому. Не смогу я больше быть с ним. Даже если Соби обманет (а сейчас, при его долгом молчании я уже вновь склонялась к такому выводу) притворяться и продолжать играть в любовь у меня теперь не получится.

— Игорь... Игорь, подожди, — пресекла я новую попытку поцелуя. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Что за важность? Давай после.

Мужчина крепче прижал меня к себе. Но я уперлась ладонями в его грудь.

— Нет, Игорь, именно сейчас. Это важно.

Игорь остановил натиск и заглянул мне в лицо. Там он увидел само воплощение серьёзности и решимости.

— Что случилось, Милена?

Игорь отпустил меня и приготовился слушать. О плохом варианте разговора, он наверняка не подозревал. Но начать речь о расставании оказалось сложнее, чем думалось. И всё же надо это сделать.

— Игорь... Ты... ты очень хороший человек. Ты добрый и... Я тебе безмерно благодарна за помощь. Мне повезло, что я встретила тебя... Что судьба...

— Мне не нравится это долгое вступление,— прервал меня Игорь. — Нельзя ли сразу о главном?

— О главном. Да. Конечно.

Я отвела глаза. На душе было немного тяжело, но, как ни странно, я почти не нервничала и чувствовала себя вполне уверенно.

— Дело в том, Игорь, что я встретила парня, которого по-настоящему полюбила.

Ответом мне было молчание. Естественно для Игоря моё признание стало неожиданностью. Ещё вчера я заверяла его, что жду и скучаю, а сегодня сообщаю, что он мне не нужен. Робко и боязливо я подняла взгляд на моего мужчину. Нет, уже не моего. Игорь сидел, откинувшись на спинку дивана, положив ногу на ногу, его каменное лицо было неподвижно, холодные синие глаза смотрели прямо перед собой в одну точку.

— И как давно ты с ним? — звякнул металлом мужской голос

— Восемнадцать дней.

— И успела полюбить?

— Успела.

— Взаимно? Хотя, глупый вопрос. Иначе ты не прервала бы отношений со мной. С таким-то добрым. А я, ведь, верил тебе, Милена.

— Я всегда была честна с тобой, — заверила я, слегка обидевшись на несправедливый упрёк. — И сейчас вот тоже не стала обманывать. Хотя вполне могла встречаться параллельно и с тобой, и с ним.

— Я должен поклониться тебе за это? — ожив, горько усмехнулся Игорь.

— Ну хотя бы не обвинять в измене.

— Считаешь, её не было? — последовало возмущение, и мужчина повернулся ко мне, гневно сверкнув глазами. — Да ты изменила мне уже тогда, когда согласилась встретиться с ним.

— Всё не так...

— А как? Молодой симпатичный, не обременённый проблемами мальчик мило улыбнулся, и ты сразу побежала к нему, пуская слюну. Восемнадцать дней — да разве можно за этот ничтожный срок полюбить? Разве что глупо влюбиться. Что ты и сделала. И как же часто вы встречались? И где, интересно?

— Ежедневно. Здесь. — Я не собиралась что-либо скрывать.

— Вот как? — замер в изумлении Игорь. — У меня под носом? Ты нагло приводила его сюда, в мой дом! Когда? По вечерам? В какое время? Особенно... Когда мы... В те дни... — В потемневших синих глазах мелькнула догадка. — Только не говори, что это тот китаец.

— Он не китаец. Соби японец. Он попал в трудную ситуацию, а я помогла ему и приютила на пару недель. Извини, в тот день да, я обманула тебя. Но это была моя единственная и вынужденная ложь, лишь для того, чтоб ты не выгнал парня.

— Наивная дура! Ловкий проходимец воспользовался твоей глупой доверчивостью, окрутил тебя красивыми словечками, а ты и растаяла.

— Может, я и дура. Я на свой страх и риск помогла попавшему в беду человеку. Поначалу мы жили, как соседи, потом подружились, потом...

— Вот только избавь меня от подобных подробностей! — пресёк мои откровения Игорь.

— Но ты же ничего не знаешь...

— И не желаю знать! Ты спала с ним?

Я виновато опустила глаза.

— И та болезнь, которая якобы случилась с тобой на прошлой неделе — очередная единственная ложь ради него?

Объяснять и оправдываться было бесполезно. Игорь вскочил и сделал несколько нервных шагов по комнате.

— Конечно, я понимал, что мы не сможем вот так встречаться всю жизнь. Понимал, что стар для тебя, и рано или поздно захочешь променять мой кошелёк на чью-то молодость. И я бы понял и даже простил, если б ты ушла к обычному простому парню. Но ты променяла меня на мерзавца с хитрыми узкими глазёнками! Столько дней обманывала меня, называла дорогим, говорила о тоске, а за моей спиной кувыркалась с этим!.. Не думал, что ты окажешься такой же лживой, такой же предательницей, как и все остальные. Что намеренно начнёшь делать из меня идиота!

— Не обвиняй меня! — защищалась я. — Я же объясняю, что просто помогла человеку. И вовсе не собиралась изменять тебе. Я не знала, что всё так обернётся! Но Соби честный и порядочный. И за короткий срок сумел это доказать. Я верю ему.

— Ну и верь, дурёха! Верь, это продлится недолго. — Игорь остановился и окинул меня взглядом, полным то ли разочарования, то ли презрения. — Только когда ловкач тебя бросит, даже не пытайся вспомнить обо мне.

Меня обидели его оскорбительные высказывания о Соби. Обидела его надменность. И это после того, как я четырнадцать месяцев посвятила ему одному. Эгоист!

— Не беспокойся, унижаться перед тобой не стану, — гордо вздёрнула я подбородок.

— Вот и отлично,— удовлетворённо кивнул Игорь. — Даю тебе два дня, чтобы найти новое жильё. Ключ от квартиры отдашь соседке, я после заберу. А завтра в банке напишешь заявление по собственному желанию.

— Хорошо.

— И ключи от автомобиля мне верни.

Я встала, достала из ридикюля ключи и демонстративно протянула их Игорю.

— Больше мы с тобой не увидимся, — сказал он звенящим льдинками голосом. — Если только где-нибудь случайно. Но и тогда прошу сделать вид, будто мы не знакомы.

Игорь направился к выходу, но вдруг остановился, а затем вернулся обратно. Подойдя к дивану, он схватил ноутбук и сунул его себе под мышку. Я тревожно ахнула — а как же моё общение с Соби? И там остались ценные для меня фотографии. Но просить оставить мне ноутбук в качестве подарка моя гордость не решилась. Да и не успела я. Ибо Игорь очень быстро без прощальных слов и даже взглядов покинул мою... вернее, свою квартиру.

Вот и кончилась наша с ним любовь по расчёту. Может, это и к лучшему. Вот и опять Соби добился того, чего хотел. А это, интересно, тоже к лучшему? Я поддалась его красивым песням, обаянию восточного обольщения, заплатила за кусочек нежности целым сердцем, а что в ответ? Вот уже половина девятого, а Соби так и не вышел на свидание. Конечно, ликвидировав ноутбук, меня лишили возможности зайти в скайп. Но телефон-то у меня остался. Даже два.

Только что свершившаяся разлука с Игорем почти моментально была заброшена на задворки моей души. Сейчас всё моё естество заботила только одна проблема — почему Соби не выходит на связь? Неужели завоевав меня, он успокоился и начал терять ко мне интерес? "Нет, глупо. Глупо так думать, — уговаривала я саму себя, мерея шагами комнату под тихие звуки радио. — Соби любит меня. И столь быстро уж точно не оставит. Наверно, Соби просто уснул. У них же ночь".

И всё равно душа была не на месте. А вдруг с Соби что-то случилось? Ведь охота на него ещё не закончена. Может, самой позвонить ему? Ну её, эту гордость. Надо позвонить и узнать, что произошло. Я села на диван. Мой зажатый в ладони сотовый уже стал влажным от слишком горячей вспотевшей кожи.

И в этот момент раздался зуммер долгожданного звонка. На табло высветилось красивое экзотическое имя — Соби. С сердца свалился огромный груз тревоги, позволив ему биться в темпе радости. Я поднесла телефон к уху:

— Алло...

— Милена, почему ты не выходишь на связь? — строго упрекнул Соби. — Я жду уже пятнадцать минут.

— Вообще-то, я рассчитывала, что ты соизволишь позвонить значительно раньше, — деловито паровала я. — Хотя бы час назад. А то и два.

На той стороне связи пыл возмущения моментально остыл.

— Извини, Милена-тян. Я так и хотел поступить. Но друзья позвали меня в кафе, чтоб встретиться, отметить моё возвращение и спасение... Мы там засиделись немного. Сама понимаешь...

— Если рассуждать логически, то ты сейчас далеко не трезвый. Так?

— Не так. Я пил меньше всех, — заверил Соби. — Мне же предстояло свидание с моей любимой девушкой, разве я имел право напиваться?

Я невольно улыбнулась, и сердце моё вновь растворилось в тепле родного голоса.

— Ладно, оправдание принимается. А я, было, подумала, что ты уже спишь. У вас же сейчас ночь.

— Ночь, — подтвердил Соби. — Но мой организм ещё живёт по вашему времени, а потому и спать мне совсем не хочется. Но хватит болтать. Слушать твой голос приятно, но желательно при этом и видеть тебя. Зайди в скайп.

— Постой, — задержала я парня — Мы сейчас не сможем увидеться. У меня нет возможности зайти в скайп.

— Почему? Что-то случилось с ноутбуком?

— Да. Видишь ли, приходил Игорь и забрал его с собой. Вместе с ключами от "Рено".

Несколько секунд в трубке висела напряжённая тишина, в которой переваривалась полученная информация.

— А зачем он так поступил?

— Но ведь эти вещи принадлежат ему. Как и эта квартира, как и моё рабочее место. Теперь придётся вместо утерянного приобретать всё новое.

— Ты... с ним рассталась. Ты с ним рассталась, Милена! — Голос Соби был возбуждён. — Ёкатта! [ Замечательно! ] Наконец-то. Я... Я счастлив. Очень счастлив, Милена-тян!

— Вот видишь, как скоро я сдержала своё обещание. Потому что поверила тебе.

— Спасибо тебе, аирашии [ любимая ]. И я тебя тоже не подведу. Боку-ва модотте кимас. Варера-ва иссё-ни наримас. Якусоку. [ Я вернусь. Мы будем вместе. Обещаю. ]

何日の後。。。[ Прошло много дней... ]

Я задержалась на работе. Предыдущий бухгалтер так наворотил со счетами и отчётами, что я уже второй месяц приводила документы и цифры хоть в какой-нибудь порядок. И вот, кажется, мой продуктивный труд подходил к концу.

Половина девятого. Поправив перед зеркалом шапку и меховой воротник, я выключила свет в кабинете, заперла за собой дверь. При выходе из здания сдала ключ и попрощалась с молодым охранником. На улице шёл снег, было довольно холодно. Я поёжилась от резкой перепады температуры внешней среды. Моя квартира находилась не далеко отсюда, всего в двух кварталах. Можно было проехать на автобусе пару остановок, но я предпочла пройтись пешком. После утомительного трудового дня, проведённого сидя перед компьютером, ныла спина и требовала движений, а после духоты маленького кабинета, приятно было вдыхать морозный воздух. Как хорошо, что завтра выходной день. Высплюсь, приготовлю себе что-нибудь вкусненькое, разрешу мозгам полениться. Надо будет в интернете найти какой-нибудь красивый фильм о любви. О счастливой любви.

С мечтами о безмятежных выходных днях я неторопливо брела по освещённой фонарями вечерней улице, по сторонам не смотрела, лицо уткнула в пушистый мех серого писца, мысли спрятала в глубоких раздумьях.

Вдруг до отвлёкшегося от реальности разума донеслось знакомое слово:

— Милена!

И голос тоже был знаком. Я остановилась.

— Милена!

Я обернулась — от припаркованного у бордюра автомобиля ко мне торопилась девушка в короткой белой шубке, длинные чёрные волосы быстро покрывались слоем лёгких снежинок.

— Карина, — улыбнулась я и пошла навстречу подруге.

— Милена! С ума сойти! — Карина крепко обняла меня. — Я злая на тебя до невозможности! Куда ты пропала? Два месяца ни ответа, ни привета. На звонки не отвечаешь, в интернете не общаешься. Кидаешь какие-то сухие ответы, будто отделаться от меня хочешь.

— Ну что ты, Кариночка, — оправдывалась я. — Просто мне рассказывать-то особо не о чем. А номер телефона у меня сменился.

— Так почему не даёшь новый номер? И адреса своего не называешь. Не нравится мне всё это, подруга. Скрываешься что ли от меня? Как замечательно, что я тебя встретила! Теперь ты мне все свои секреты раскроешь.

— Нет, давай не сегодня, — попросила я. — Такой тяжёлый день был...

— Ничего не хочу знать, — категорично заявила Карина. — Так. Сейчас я запру машину, и пойдём посидим в вон то кафе. Оно хорошее?

— Не знаю.

— Вот и узнаем.

Через пятнадцать минут мы сидели за круглым столиком с розовой в клеточку скатертью. Молодая официантка принесла нам по бокалу светлого пива и по порции обжаренных сырных шариков.

— Ну, как у тебя дела? — начала допрос Карина.

— Нормально, — улыбнулась я.

— Это слово, которое вечно от тебя исходит, меня уже раздражает. Что нового в твоей жизни?

— Ничего.

— Ну, такого никак не может быть! Мы с тобой два месяца не виделись, Милена. Это приличный срок. Ты что, хочешь меня обидеть, оттолкнуть?

— Как ты могла подумать, Карина? В моей жизни действительно ничего не происходит, — заверила я, честно глядя в глаза подруге.

— Что ж, ладно, поверю, — кивнула Карина.

Выдержав паузу, она отпила несколько глотков пива, съела сырный шарик.

— Ты куда сейчас шла и откуда? — зашла подруга в разговор с другой стороны.

— Иду домой с работы.

— Так поздно? Ты всё в том же магазине?

— Да, пока там.

— Нормально платят?

— Директриса начала ценить моё трудолюбие. В прошлом месяце дала мне хорошую премию.

— Ясно. А уйти оттуда не хочешь?

— Иногда хочется. Но лучшего места пока не нашлось.

— А если найдётся?

— Ты хочешь что-то предложить? — заинтересовалась я.

— Хочу. Дело в том, что наша Павла скоро уходит в декрет.

— Да ты что! — подивилась я. — Павла?! Вот это да! И когда?

— Уже с января. А Всеволод Петрович мечтает вернуть к нам тебя. Пойдёшь на место Павлы?

— Меня вернуть? В ваш коллектив?

На меня волной нахлынули воспоминания о проведённом времени в просторном офисе с хорошими добрыми девчонками, о слаженной работе с ними, о взаимопомощи, о разговорах на всякие темы, о совместных праздниках, да даже о спорах и разногласиях. И душе вдруг стало так тоскливо. Экстравагантная Павла, тихо вдыхающая Анна, пухленькая улыбчивая Мария.

— Даже не представляешь, Карина, как я по всем вам соскучилась, — с чувством призналась я. — Каждый день вспоминаю о вас.

— Часто вспоминаешь, а никому так и не позвонила ни разу, — упрекнула Карина.

— Да, в этом я не права. Девочки, наверно, обижаются. — Мне даже стыдно стало.

— Нет. И они тоже хотят, чтоб ты к нам вернулась.

— Это было бы замечательно, Карина. Но Игорь наверняка будет против.

— Ты так больше с ним и не общаешься?

— Нет. Этот мужчина — человек слова и человек амбиций. Раз сказал, что между нами всё кончено, значит, кончено навсегда и безвозвратно.

— Жалеешь?

— Не знаю. Но больше склоняюсь к ответу отрицательному.

— Ты устраиваешься в филиал, где директор — Всеволод Петрович. К тому же, устраиваешься лишь на время ушедшей в декрет работницы. Твой Игорь не станет вникать в такую мелкую проблему. Его и посвящать-то в неё не будут. Уверена, Всеволод Петрович, без сомнения, всё понимает и проведёт твоё устройство на работу с особой аккуратностью.

— Да? Ты так думаешь? Ну, тогда я, конечно же, согласна вернуться.

— Вот и отлично! — обрадовалась Карина. — Давай ещё по пивку закажем.

— Давай,— моё настроение тоже расправило крылышки радости. — Но как ты потом за руль сядешь?

— А я позвоню Серёжке, и он за мной приедет.

— Вы всё так же вместе?

— Естественно. Наша любовь продолжает расти. А на июль мы назначили свадьбу.

— О! Это же замечательно! Я так рада за вас!

Официантка принесла нам ещё по бокалу пива.

— А как твои родители? Смирились? — продолжала я говорить.

— Куда им деваться? — пожала плечами Карина. — Сергей вместе со мной приезжал к ним, просил моей руки. Мама видела, как я счастлива с этим мужчиной, и она меня благословила. Ну а как у вас с Соби?

Моё сердце вздрогнуло. Именно этого вопроса я и боялась. Хотя где-то в подсознании понимала, что он обязательно прозвучит.

— Как развиваются ваши отношения?

— Да никак, — опустив глаза, тихо отозвалась я.

— Как это?

— Вот так.

— Постой. Что ты говоришь? — Карина даже отодвинула от себя бокал, приготовившись выслушать объяснения.— Вы разве расстались? Он не сдержал обещания?

— Можно сказать и так.

— И почему я из тебя каждое слово вытягиваю?! Давай-ка, выкладывай всё начистоту.

Начистоту? Я залпом выпила почти полбокала. А почему бы и нет? Моя душа уже давно просила жилетку для своих слёз.

— Сначала всё было прекрасно. Соби каждый день звонил мне, а каждый вечер мы общались по скайпу. Он говорил о любви, продолжал обучать меня японскому языку. Я была счастлива. Сомнения в его искренности и честности исчезли полностью, будто их и не существовало никогда. Я даже маме рассказала о Соби. Она сначала настороженно отнеслась к тому, что он японец, но потом, вроде, успокоилась. Сказала: "Поживём, увидим". Поживём... — Я невольно тяжко вздохнула и отпила ещё пива. — Едва Соби вернулся домой, как сразу собрал своих друзей. Они вместе возродили их танцевальную группу, чуть ли не в последнюю минуту успели подать заявку на какой-то конкурс, начали отчаянно репетировать.

— А суд?

— А суд был назначен на середину октября. Так что через месяц Соби не вернулся. Вскоре завершился конкурс, его группа заняла третье место. Я искренне радовалась за Соби и его друзей. Знаешь, я ведь с этими парнями тоже пару раз общалась по скайпу. Они меня сестрёнкой называли. — Я улыбнулась, вспомнив шумную толпу весёлых мальчишек. — Они присылали мне видео своих репетиций. Интересно. После конкурса им предложили контракт с продюсерской фирмой. Соби бесконечно говорил об этом, об успешном будущем его группы. Он буквально растворялся в своих светлых мечтах, а я поддерживала. Порой Соби даже забывал спросить о моих делах. А потом и начал забывать звонить, отвечать на мои послания. Извинялся, ссылался на нехватку времени, суету... Дача показаний, репетиции, съёмки первого клипа... Извинялся и снова пропадал на день, а то и на два. О нашей любви более и речи не было. Создавалось ощущение, будто Соби наконец-то завладел желанной вещью, поставил её в уголок и успокоился. Подходит изредка, смотрит, пыль стирает и снова уходит по своим делам. Я чувствую себя такой вещью.

Из меня вновь вырвался очень тяжёлый вздох.

— Почему ты не скажешь ему, что такое поведение тебя обижает? — переживала Карина.

— Говорила. Но Соби заверял, что я ошибаюсь, что его чувства ко мне неизменны, что я должна продолжать ему верить. Заверял, а сам выходил на связь всё реже и реже. Вот прошёл и второй месяц. О возвращении в Москву ни слова. Лишь яркие планы о великом будущем, о предстоящих выступлениях. Сегодня двенадцатое декабря. Я не жду его, Карина. Совсем не жду. В последний раз я написала ему пять дней назад. Пять. Но Соби до сих пор не ответил. Ттэна кото да. [ Вот такие дела ] — К тяжести вздоха добавилась печаль. — Гордость мне не позволяет навязываться и не позволяет устраивать скандал. Ушёл, так ушёл. Бросил, значит, бросил. Кончается дождь — забывается зонтик. Сама виновата. Ведь знала, что так будет. Знала, что любовь ещё слишком слаба, что не сможет преодолеть столь огромное расстояние, знала, что её обязательно перекроют заботы и радости родной привычной жизни. Там у Соби всё хорошо, а здесь... сплошная неизвестность.

— Ну ладно, ладно, — поглаживая меня по руке, Карина пыталась успокоить мои готовые к потоку слёзы. — Может, он действительно очень занят?

— Мне уже всё равно.

— Неправда.

— Да, неправда. Мне больно. Но я стараюсь жить, будто мне всё равно. Будто этот человек для меня совершенно чужой, Будто я к нему равнодушна. У меня получится. Я уже опытная в таких делах. Так что не вздумай жалеть меня, Карина.

— А если Соби сегодня тебе ответит и снова извинится?

Я пожала плечами. Такой вариант моей душой даже не рассматривался.

— Тогда замолчу я. Развлеку себя слабой надеждой, что это заставит его понервничать. Моя дорама закончена, Карина. Давай закажем ещё пива, выпьем за её логическое завершение.

— Теперь понимаю, почему ты избегаешь общения со мной, — сделала вывод подруга. — Не хотела жаловаться?

— Скорее стыдно было. За свою доверчивость. Стыдно, что наивно продала своё сердце за временную нежность раскосых глаз. Стыдно, что в третий раз наступаю на одни и те же грабли.

Ближе к десяти часам к нам присоединился Сергей. Друзья предложили мне провести с ними вечер и дальше, но я отказалась, сославшись на усталость. Я и вправду устала, а теперь ещё и душевные переживания плохо сказались на моём настроении. Единственное, на что я согласилась, это чтобы меня проводили до дома, который находился в пяти минутах от кафе.

После трёх бокалов пива разум слегка захмелел, усталость ещё больше навалилась на плечи. Сейчас приду, приму душ, выпью горячего чая и лягу спать. Я вошла в сумрак подъезда, подошла к лифту. О нет, лифт опять сломан! А ведь моя квартира снова находилась на седьмом этаже! Придётся подниматься пешком. Расстёгивая по дороге пальто, я побрела вверх по ступенькам.

Вот наконец и моя площадка. Выходя на неё, краем глаза я заметила на следующем лестничном пролёте что-то большое и чёрное. Остановилась, присмотрелась.

На ступеньках сидел какой-то человек, мужчина, в дорогом чёрном кашемировом пальто, чёрных брюках, из-под которых выглядывали носки кожаных ботинок. Ноги согнуты в коленях и прижаты к груди, покрытая лишь поднятым воротником голова склонена так, что лицо, опираясь лбом на колени, оказалось обращено внутрь этого своеобразного шарика, в центр которого были всунуты и руки. Видимо, человек очень замёрз. Я вышла на площадку и остановилась напротив скрюченного существа. Судя по хорошей одежде, явно не бродяга, не бомж. Значит, кого-то ждёт.

Я нагнулась и, тронув человека за плечо, негромко позвала:

— Эй, вы спите? Что вы здесь делаете?

Но мужчина не реагировал. Может, оставить его и уйти? Выпрямившись, я даже повернулась к своей двери. Но ведь он может совсем закоченеть. Тем более, если уснул так крепко. А вдруг ему уже плохо? Я вновь потрясла мужчину за плечо.

— Эй, просыпайтесь! — уже громче позвала я.

Кажется, это подействовало. Мужчина пошевелился, приподнял голову. Перед его лицом повисла длинная густая чёрная чёлка. При виде неё сердце издало гулкий удар и замерло. Мужчина, видимо тоже осознал, что не один. Быстрым движением он забрал половину чёлки за ухо, открыв видимость для раскосого глаза. Соби. Я резко наполнила грудь воздухом, заставляя сердце возобновить работу. На глаза навернулись слёзы облегчения. Соби всё-таки вернулся. Значит, не остыли его чувства. Просто он, паразит, заставляет меня зачем-то волноваться, мучиться!

— Милена-тян... — Парень пятернёй уложил на бок другую половину чёлки и мило, крайне мило мне улыбнулся. — Ты не представляешь, как я... как я замёрз.

Соби встал и на одеревеневших ногах спустился по ступенькам ко мне.

— Я с семи часов жду тебя. Где ты была так долго? — приблизившись, закапризничал он.

Это хорошо, что Соби начал разговор с упрёка, иначе бы я точно расплакалась. А теперь моё кокетство напрягло колючки. Эх, как же давно я не втыкала их в этого наглого хитрого типа.

— На свидание ходила, — просто ответила я.

Но по улыбочке парня, было понятно, что он мне не поверил.

— Зачем обманываешь?

— Не обманываю. Я женщина привлекательная, свободная. Могу встречаться с кем хочу.

— Когда это ты стала свободной?

— Да уж пять дней. — Я уверенно смотрела в глаза обидчику. — С тех пор, как ты прекратил мне отвечать.

Лицо Соби обрело серьёзность. Шуточные разговоры закончились, уступив место взаимоотношениям.

— Я уже догадался, что ты держишь на меня обиду. И, к сожалению, у тебя есть для этого повод. Но я приехал. Приехал специально, чтобы ликвидировать этот повод и лично просить прощения. Написанные слова бездушны. Короткая виртуальная связь не избавляет от сомнений. Поэтому я прибыл, чтобы ты смогла заглянуть в мои глаза и увидеть в них искреннее раскаяние. А через жар поцелуя понять, что любовь моя остались прежней. Аната-га инакутэ тотэмо сабишии. [ Я очень соскучился ]

Слушая тихий мягкий голос, я чувствовала, как Соби крепко обнимает меня, наблюдала, как постепенно приближается ко мне родное милое лицо любимого человека, ощущала, как тёплое дыхание слов превращается в нежный поцелуй. За это я простила Соби всё: и жестокое молчание, и долгую разлуку. Я растаяла, словно весенний снег, выпустив наружу ручейки слёз радости. А едва поцелуй прервался, я крепко прижалась к возлюбленному, уткнув мокрое лицо в его пальто.

— Ты жесток, Соби, — плакала я. — Зачем ты так поступаешь со мной? Неужели не понимаешь, как больно делаешь мне?

— Окора найдэ, каваии, онэгаи. [ Не сердись, милая, пожалуйста. ] Признаю, я поступил ужасно. Всё время думал только о себе. Но я осознал свою ошибку и обещаю, что отныне первое место в моей жизни будешь занимать только ты.

— Все вы так говорите.

— Я сумею доказать, что обещания мои не пусты. Только прошу тебя понять и ещё раз поверить. — Отстранив меня, Соби вновь заглянул мне в лицо. — Прости, я заставил тебя плакать. Мне стыдно за эти слёзы.

Его взгляд жалел меня, его пальцы нежно стирали с моих щёк слезинки. И тут я почувствовала, насколько эти пальцы были холодными.

— Ты же совсем замёрз! — ахнула я, прижав ледяную ладонь парня к своей щеке. — Идём скорее в дом. Не дай Бог заболеешь!

Выйдя из объятий Соби, я быстро нашла в своей сумочке ключи и поспешила открыть дверь квартиры. Я суетилась, я ожила, тяжесть обиды с души свалилась и позволила вновь расправить крылья, сердце снова ярко полыхало от радости и любви.

— Где твои вещи? — спрашивала я, пропуская в прихожую долгожданного гостя.

— Оставил пока у Сашки, — отвечал Соби. — Из аэропорта я сначала заехал к нему, поставил сумку и сразу отправился к тебе.

— Почему не предупредил, что приезжаешь?

— Хотел сделать сюрприз.

— Он у тебя отлично получился.

Освободившись от верхней одежды и обуви, мы прошли в единственную комнату моей квартиры. Соби потирал руки, отогревая их. На парне был надет шерстяной свитер, но он, видно, всё равно не уберегал от холода. Да и пальто не выглядело достаточно тёплым для русской зимы.

— И всё-таки, где ты была так долго?

Этот вопрос не давал Соби покоя. Но я больше не хотела с ним играть. Ещё наиграюсь. А сейчас я желала просто быть рядом с этим мужчиной. С моим мужчиной.

— Встречалась с Кариной, — призналась я. — Мы посидели пару часов в кафе, что недалеко отсюда, поболтали. Я поплакалась ей в жилетку, с завистью узнала, что летом они с Сергеем планируют пожениться. А ты... — Я подошла к парню и с надеждой заглянула в раскосые глаза. — Ты надолго приехал?

— Пока ты меня не прогонишь, — улыбнулся Соби.

— Значит, навсегда?

— Значит, навсегда.

— Ты серьёзно? — насторожилась я, услыхав подтверждение.

— Зачем спрашиваешь? Ведь я же обещал не обманывать тебя...

Но я уже не слушала. В порыве счастья я кинулась Соби на шею, в порыве радости принялась покрывать поцелуями его лицо. Обиды навсегда вылетели из сердца, душа, освободившись от тревог и сомнений, снова расправила крылья.

— Милый. Мой милый Соби! — У меня и слова-то все куда-то растерялись. — Мой милый Соби.

А мой милый лишь крепко обнимал меня и тихо смеялся над моими эмоциями.

— Впрочем, в ближайшие дни необходимо взять билеты обратно, — вдруг сказал он.

Я замерла, и сердце моё остановилось. Почти с ужасом я посмотрела на "милого".

— П-почему обратно? — выдохнула я.

— А как же? — приподнял брови Соби. — Без билетов мы с тобой не сможем полететь в Японию. Ты же обещала поехать ко мне в гости. Или забыла?

Ах, вот оно что. Навалившийся было камень тревоги, быстро скатился.

— Не забыла, Соби, — улыбнулась я. — Только из-за твоего молчания я уже перестала думать об этом.

— Значит, пора возобновить свои думы. Мама ждёт тебя, хочет поскорее познакомиться. Я ей каждый день о тебе рассказываю. А ещё я забронировал коттедж на берегу океана на целых десять дней. Дом на две семьи. С нами поедут Акито и Кичи. Я еле-еле уговорил брата взять отпуск. Так что отказываться от своего обещания и портить нам выходные ты уже не имеешь права.

— А я и не собираюсь этого делать, — утопала я в мечтаниях. — Разве могу я отказаться от путешествия в сказку, где живёт мой принц?

— Твой принц? — красивые губы парня растянулись в очень довольной улыбке. — Мне нравится. Вот ещё бы горячего чая выпить, и счастье стало бы совершенным.

— Боже! — ахнула я, схватившись за голову. — Ты же замёрз. Нужно отогревать тебя!

Пора уже хоть как-то начать исполнять роль гостеприимной хозяйки, и я поторопилась в кухню. Зажгла конфорку, поставила чайник, чтоб вскипятить воду.

Конечно, не так я представляла себе нашу встречу после долгой разлуки. Я рассчитывала подготовиться, устроить романтический праздник на двоих. Хотела лично встретить Соби в аэропорту. Но всё получилось иначе: выяснение отношений, замёрзший гость, наспех заваренный чай.

А впрочем, ещё можно кое-что подкорректировать и попытаться сотворить нечто праздничное и приятное для души. Ведь не зря же эту долгожданную встречу я планировала заранее.

Из навесного шкафчика я аккуратно достала небольшую коробку, поставила на стол и начала распаковывать. Эта посуда была приобретена мною специально для такого вечера. На стол выставлены пузатый тёмно-красный чайничек, украшенный незатейливым рисунком белых цветов сакуры, и под тон ему две чашки-пиалы. Вся эта красота устанавливалась на овальный белый поднос с широкой красной каймой. Убрав коробку, я занялась приготовлением чая. Для этого у меня тоже имелось нечто особенное. Ещё месяц назад для угощения дорогого гостя я приобрела вкусный китайский чай с бутонами жасмина. Не заваривала его, берегла, и вот наконец этот дорогой гость прибыл. Я насыпала в чайничек мелкую сухую чайную смесь, залила её кипятком. По воздуху сразу же стал распространяться сладковатый аромат жасмина. Закрыв чайничек крышечкой, я осторожно взяла в руки поднос и понесла его в комнату.

Соби ожидал меня, сидя на диване. Хотя в комнате было значительно теплее, чем на лестничной площадке, парень так и не решился снять с себя свитер. Увидев меня с подносом в руках, Соби встал и прошёл следом за мной к столу, повёл носом по воздуху, принюхиваясь к аромату.

— Сутэки да! [ Какая прелесть! ] Мой любимый жасминовый! — восхищался Соби, наблюдая, как я устанавливаю поднос на столе. — Меня ожидает ритуал чайной церемонии?

— Я хотела устроить тебе такой подарок, — ответила я, пододвигая гостю стул. — У меня даже кимоно есть настоящее японское шёлковое. Только оно мятое, да и лежит где-то далеко в глубине шкафа. Ты же не соизволил меня предупредить о приезде.

Мы с Соби сели за стол. Чаю нужно было дать немного времени настояться, и потому я его пока не трогала. После моего замечания Соби предпочёл сменить тему разговора. Он обвёл взглядом комнату, посмотрел на надвигающуюся ночь за окном.

— Довольно тесная квартирка, — заметил мой гость. — Почему не сняла побольше?

Смотри-ка, опоздал на два месяца, теперь и жильё моё критикует.

— Зато до работы близко, — ответила я. — Да и зачем мне большая квартира? Всё равно живу одна.

Соби издал тяжкий вдох и вернул взгляд на мою персону. В его раскосых глазах повис упрёк.

— Так и стремишься уколоть. Может, хватит обижаться, Милена-тян? Я приехал, я извинился. Я же тебе всё объяснял. Неужели не веришь? — От моих колючек Соби было совсем не весело. — Сейчас так быстро происходят события в жизни, что я едва за ними успеваю. Ещё и этот суд... Никак не закончится. Я говорил тебе, что мы с парнями решили сами взяться за дела нашей группы. Тоширо занялся юридической стороной, а я взвалил на себя все организационные и финансовые обязанности. Подыскал для нас зал, подал заявки и документы на кастинги и конкурсы. Помимо этого занялся постановкой танца. Мы не хотели терять времени, много репетировали. И вот выиграли третье место на довольно престижном конкурсе. Для нас, совсем молодых и никому не известных — это настоящая победа. Нами заинтересовались. Предложили контракт пока на съёмки двух клипов. Но это отличное начало. Помимо всего я ищу певцов, которым нужна подтанцовка для выступлений. Одного нашёл, уже готовимся к концерту. Понимаю, что такое множество проблем не оправдывает моего невнимания к тебе. Но вся эта суета занимает массу времени. Я думал о тебе всегда, Милена. И твоя радость за мои успехи вдохновляла меня. Да, я эгоист. Но испугавшись, что в своём эгоизме зашёл уже слишком далеко, я бросил всё и прилетел к тебе. Прошу, не упрекай меня больше.

И видя, как Соби искренен в своих оправданиях, я спрятала все свои колючки. Он не просто так молчал, не из-за лени, не из-за того, что надоело. Он работал, и ему действительно было некогда.

— Я не знала, что вы готовитесь к какому-то концерту, — сказала я.

— Мы примем участие всего в шести песнях. А так же будет один наш танцевальный номер. В последние пять дней я почти не выходил из студии, поставил два танца, мы провели черновые репетиции. Это, когда смотришь на сцену, всё кажется легко и просто, но за каждым номером стоит большая работа.

— Я понимаю.

Соби взял чайничек и разлил горячий зелёно-золотистый чай по пиалам. На лицо парня снова вернулась улыбка. Тучки плохого настроения этим удивительным парнем разгонялись всё так же легко.

— Жаль, что не дал тебе возможности приготовить для меня подарок, — высказал Соби, сжимая в ладонях свою чашку. — Ну ничего. Теперь мы будем жить вместе, и уже завтра сможем устроить ужин в японском стиле. Помнишь, как тогда? Давно уже я не угощал тебя чем-нибудь эдаким.

А меня вдруг осенило, я даже чашку свою отставила.

— Постой, Соби. У тебя там, в Японии такая бурная жизнь завертелась, а ты вернулся сюда в Москву?

— Не просто в Москву, — поправил Соби. — Я вернулся к тебе, Милена-тян. Ну, и заодно балетную школу закончить.

— Но как же ты оставил свою группу, друзей, свою работу? — недоумевала я. — Ты же мечтал стать знаменитым танцором. И вдруг всё бросаешь.

— Моя мечта продолжает жить. И я ничего не бросаю. Ни там, ни здесь. — Соби продолжал спокойно пить чай. — Я не хочу выбирать между мечтой и любимой девушкой. И потому решил найти компромисс. Первый клип почти закончен. Концерт состоится только в марте. А учитывая, что я буду участвовать лишь в двух танцах, то вполне успею их отрепетировать.

— Как?

— Существуют самолёты, Милена-тян. Прилечу на пару недель, отработаю выступление. Но в основном в группе буду заниматься постановкой танцев и организацией дел. Я не брошу своих друзей. И уж тем более не брошу тебя, Милена. Считай, что у твоего мужа работа с частыми... как это...командировками. Если точнее, то с гастролями.

— У кого? — насторожилась я. — У мужа?

— Хай, — невозмутимо пил чай Соби. — В апреле, когда зацветёт сакура, мы с тобой поженимся.

— А моё мнение тебе интересно?

— Я уже устал делать тебе предложение. Ты всё время находишь способ увильнуть от прямого ответа. Но если рассуждать логически, раз ты попросила меня остаться навсегда, значит, согласна и стать моей женой. Так что завтра или в воскресение едем к твоей маме, чтоб я смог официально попросить твоей руки. Времени у нас не много...

— Но...

Боже! Снова этот странный человек ошарашивает меня своими заявлениями.

— Я постараюсь понравиться твоей маме, — с мягкой улыбкой заверил Соби. — И прежде всего тем, что не заставлю тебя уезжать из России.

— А как твоя мама смотрит на твой выбор невесты?

— Я же говорил. Она желает мне счастья.

Соби поставил чашку на поднос. Всё это так неожиданно, и происходит слишком быстро. Ещё утром я жила спокойно, в дружбе с одиночеством, а вечером вдруг нахлынула волна эмоций и событий. Даже не волна, а целое цунами. И как только разум умудрялся держаться на плаву? Соби вышел из-за стола, подошёл ко мне и встал за спиной. Спустя пару мгновений я вдруг ощутила, как на мою шею легла цепочка и провисла под тяжестью кулона.

— Милена-тян, аната-ва ваташи то кэккон суру [ Милена, выходи за меня замуж ], — склонившись, нежно прошептал мой милый.

Я опустила взгляд на качающееся украшение. Это был круглый золотой кулон с замысловатым иероглифом посередине. Я сразу узнала этот иероглиф, Соби мне его не раз показывал: Аи — любовь. Я улыбнулась. Да отныне я скорее самой себе перестану верить, чем Соби. Моя любовь, да и вся моя жизнь отныне принадлежат только ему, ему одному. Счастье скопилось слезинками в уголках моих глаз.

— Ваташи-ва дои, Соби-сан. [ Я согласна, Соби ] Я тоже постараюсь понравиться твоей семье. Хотя бы тем, что подумаю над переездом в Японию, поближе к твоей мечте.

— Джикан ошиэтэ курэмас. [ Время покажет ] — Парень поцеловал меня в щёку и вернулся на место. — Это тебе подарок на нашу помолвку. Нравится?

— Очень. Только пусть его значение сохранится не только в рисунке, но и твоём сердце.

— Даже не сомневайся в этом. Ты уже пожаловалась Карине на моё невнимание и холод?

— Честно говоря, да.

— Ну а теперь позвони ей и похвастай, что твоя свадьба состоится значительно раньше, чем её.

— Свадьба...

Мне ещё не очень верилось, что все эти события происходят именно со мной, и что они реальны.

— Этим событием обычно и заканчиваются все сказки, все любовные истории... Наша с тобой дорама тоже окончена?

— Давай скажем иначе. Допустим так: мы начинаем второй сезон.

終わり。[ Конец ]