Я умею прощать

Склонил голову над моей рукой, мягко коснулся губами укрывавшего ее одеяла. Совсем невесомо и в то же время невероятно трогательно. На глазах выступили слезы, стремительно стекая по щеке на подушку. Стало трудно дышать. Почти невозможно.

— Настойчиво пытаюсь удержать тебя рядом. И делаю лишь только хуже... Но как я могу тебя отпустить?

Я тихо всхлипнула. Он вздрогнул и испуганно дернулся в сторону. Замер.

— Не плачь... Пожалуйста. Я уйду, ты только не плачь... — Коснулся губами моей мокрой от слез щеки, полуприкрытых век... — Прости.

Я не хотела, чтобы он уходил. Обещала себе, что утром все будет иначе. Я снова стану сильной и гордой. Возьму себя в руки. Обязательно. Но потом. Потом.

— Не уходи... Обними меня...

Его не надо было просить дважды... Уже через долю секунды он нырнул ко мне под одеяло и крепко обнял, ласково целуя в затылок.

— Тссс, спи... Все будет хорошо. Правда. Все будет хорошо.

Я доверчиво прижалась к нему спиной. Вдохнула его запах — такой родной и любимый. Все будет хорошо. Хотя бы до утра...

А утром, не дожидаясь пока он проснется, я сбежала, оставив Алису на попечение бабушки и дедушки.

Я должна была учиться жить без Матвея. Как? Непонятно... Но должна. Зачем-то...

ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ГЛАВА

По возвращении домой на фоне безделья и ностальгии в мою жизнь стремительно ворвалось то, чему я долгое время отказывала в праве на значимость — социальные сети.

Для меня они стали неким подобием фуагра. Нет, не деликатесом, а вынужденной альтернативой бифштексу. Несмотря на общество, в котором я привыкла вращаться, мне так и не удалось проникнуться высокой кухней, но однажды я и ей была рада.

Помню, мне довелось брать интервью у очень известного и пафосного бизнесмена. Видимо, решив пустить пыль в глаза, он назначил встречу в модном французском ресторане, более того, сделал заказ "на свой вкус". Я весь день носилась по Москве, как заведенная, в результате явилась хоть и вовремя, но голодная как волк. И тут вдруг слышу:

— Кирочка, я просто настаиваю, чтобы Вы это попробовали. Иначе Вам ни за что на свете не удастся прочувствовать мой характер и внутренний мир. О деньгах не беспокойтесь, я плачу, — "осчастливил" мою скромную персону великий гурман.

Вероятно, по его мнению, я должна была визжать от восторга — хотя бы в душе. Вместо этого, растянув губы в "благодарной" улыбке, я присела за столик. Минут через сорок не меньше, когда я уже была готова взвыть от голода, передо мной поставили огромную тарелку с размазанным по ней крошечным кубиком фуагра. Радость несказанная. Не бифштекс, конечно, но хоть какая-то еда.

Так и социальные сети... Не бифштекс, но за неимением лучшего пока сойдет.

Во многом к такому времяпровождению меня подтолкнула та самая Ксю — девушка, которую привез на дачу Тим.

Она, несомненно, была представителем другого поколения, как, впрочем, и Тим. И неотъемлемой частью их мира были социальные сети, ICQ, сетевые игры и многое-многое другое, о чем я и понятия еще не имела. Сидя за столом, я силилась увидеть в этой молоденькой девушке что-то общее с шестнадцатилетней Кирой. И не могла. Она была совсем другой. Вместо нашего — почти повального в то время — увлечения роликами у нее был Интернет. Подумать только, даже с Тимом она познакомилась по аське.

И на меня, не имеющую ни малейшего представления о том, что же такое VKontakte, она смотрела как на ископаемое. На долю секунды мне даже показалось, что из меня действительно уже песок сыпется. Но задорные искорки в глазах Тима подействовали ободряюще.

— Ксю, Кира просто очень занятой человек, у нее нет времени на Контакт и Одноклассники, — просветил он свою спутницу.

— Да? А как же Вы общаетесь со своими старыми друзьями?

— Я? Ты имеешь в виду тех, с кем я училась в школе и в универе?

— Ну, да...

— С кем-то по телефону, или при личной встрече... Как же иначе?

— Ну не со всеми же так просто удается встретиться?

— А зачем мне все? Если я хочу с кем-то пообщаться, то я пообщаюсь, а если нет — то зачем мне это?

— Но ведь есть же люди, с которыми связь потерялась много лет назад, и ее хотелось бы возобновить?

— Не задумывалась об этом как-то. Зачем? — Я почему-то вспомнила в тот момент Серегу. Хотела ли я возобновить с ним общение? Вряд ли...

— Неужели неинтересно, что стало с этими людьми?

— Не очень... О чем мне с ними говорить спустя столько лет? О прошлом? Воспоминания — удел старости.

Ксю посмотрела на меня так, будто я действительно была столетней старухой, которая, надев джинсовую мини-юбку и короткий топик, обнажающий дряблый живот, утверждает, что ей 17 лет. И спорный вопрос, кто при этом выглядел забавнее — я, приоткрывшая рот от удивления, или она, скептически осматривающая меня с головы до пояса — не до ног, так как я все-таки за столом сидела. Судя по громогласному хохоту Михаила Сергеевича, Матвея и даже Тима, мы составляли весьма гармоничный дуэт.

Но как бы то ни было, девушка Ксю вызвала у меня неподдельный интерес. Не сама по себе, а лишь как крошечная крупица того мира, который олицетворяла. Нет, я вовсе не хотела стать его частью, просто он манил своей новизной, непохожестью на все то, чем я привыкла жить и интересоваться.

Возможно, еще неделю назад я пропустила бы все, сказанное за столом, мимо ушей — послушала, улыбнулась и забыла. Но теперь я не хотела и не могла ограничиться беглым, поверхностным взглядом на вещи, мне нужно было изучить их от и до. Пощупать, рассмотреть со всех сторон, попробовать на зуб, понять...

Поэтому, приехав домой и осознав, что заняться мне совершенно нечем, я открыла ноутбук, подключилась к интернету и ради эксперимента зарегистрировалась в "Контакте". Результат не заставил себя долго ждать. Уже через пару часов, пока я изучала весь спектр возможностей сайта, мой список друзей увеличился с нуля до девятнадцати человек. Кого-то мне удалось вспомнить с немалым трудом, с кем-то я и без помощи Интернета общалась с завидной регулярностью. Общим было одно — все они начинали разговор со слов: "Привет, ну, наконец-то и ты здесь". Звучало будто бы я новый пациент в психбольнице, где к моменту моего появления уже успели собраться многие мои знакомые.

Все это было совершенно бессмысленным и будто бы ненастоящим. В голове назойливой мухой крутилась мысль, что это даже не иллюзорный мир, а просто-напросто поддельный. Я не слышала голосов и интонаций, не видела выражения лиц собеседников. Лишь буквы, слова с опечатками, предложения без знаков препинания и застывшие фотографии на аватаре. Пыталась читать между строк — почти бесполезно, и уже собиралась бросить это гиблое дело, когда пришло очередное сообщение. От старой знакомой по универу:

— Привет. Как жизнь? — Не фонтан, раз я здесь...

— Отлично. Вот, осваиваю новые горизонты.

— А, может быть, по старинке? — Забавно...

— Что именно?

— Встретимся, посидим, в караоке поорем. Мы вечером с народом решили в караоке-клуб забуриться. Присоединишься? Парочка наших будет. Или совсем засосало семейное болото?

И, несмотря на то, что караоке-клубы у меня никак не ассоциировались со "старинкой" — не припомню, чтобы я когда-либо бывала в таких местах — предложение меня встряхнуло. А почему бы и нет, в конце концов? Жизнь продолжается.

Так я познакомилась с Артемом.

Артем был совсем не похож на Матвея ни внешне, ни внутренне. Сухощавый, смуглый, с творческим беспорядком и на, и в голове. Немного напоминал итальянца или, быть может, испанца. Зачитывался произведениями Карлоса Кастанеды, обильно сыпал его философскими цитатами и не мыслил жизни без собственного "Альфа-Ромео".

Мы встретились при весьма необычных и для меня, и для него обстоятельствах.

Машка, та самая однокурсница, которая и пригласила нас в караоке-клуб, предложила пересечься у метро Савеловская, чтобы, как она тогда выразилась, тряхнуть стариной. Эта девушка всегда очень любила контрасты и еще в студенческие годы часто повторяла, что это ее "фирменная фишка".

Без контрастов не обошлось и в тот раз. Как иначе охарактеризовать сцену, где две элегантные девушки в норковых шубах, а вместе с ними "изящного" вида молодой человек, распивают шампанское "Вдова Клико" из пластиковых стаканчиков, стоя у бетонного блока в проулке между Савеловским вокзалом и районным отделением милиции?

— За встречу! — торжественно провозгласила Машка.

— За знакомство! — дополнил ее тост Артем, проникновенно глядя мне в глаза. Подозреваю, что такие взгляды он кидал на всех девушек без исключения ради спортивного интереса. Впрочем, какая разница? Я же не замуж за него собралась, а поднять себе настроение с помощью легкого флирта — святое дело.

Мягкая улыбка, лукавый, немного удивленный взгляд, ни к чему не обязывающие слова, произнесенные тихим, в идеале обволакивающим голосом, и ни малейшего намека на проблемы, тем более, неразрешимые. Уроки обольщения от моей матери прочно укоренились в голове еще, когда я была подростком. С Артемом все было даже проще. Мы оба знали правила игры и строго им следовали, по крайней мере, до окончания первого тайма.

Вечер, проведенный в обществе Артема, действительно помог снять напряжение. В какой-то момент мне даже показалось, что вернулась та прежняя Кира, уверенная в себе, не обремененная душевными терзаниями и отчаянием, не скованная условностями. Я почти поверила в то, что Матвей, его измена, боль и подкидыш остались в прошлой жизни. И абсолютно точно знала, что я очаровательная, красивая, умная и даже блистательная.

Конечно, вряд ли бы я решилась переступить границы флирта, если бы Машка под воздействием выпитого шампанского, Мохито, Маргариты и, наконец, Б-52, случайно не наткнулась в сумке на собственный телефон, не начала названивать своему бывшему парню и не скрылась, в конце концов, в неизвестном направлении. Но с ее отъездом все стало гораздо проще, ведь именно она была единственным человеком в клубе, кто знал и Артема, и меня одновременно. "Берлинская стена" рухнула без особых энергозатрат.

В зале заиграло нечто романтическое, Артем протянул мне руку, приглашая на танец, я само собой согласилась и с удивлением обнаружила, что он великолепно танцует. Не просто в состоянии не наступать партнерше на ноги, а на самом деле прекрасно чувствует ритм, вкладывая в каждое движение целую гамму эмоций.

— Кира, ты восхитительная девушка. Я безумно рад, что познакомился с тобой, — нежно касаясь губами моего уха, шептал Артем во время танца.

— Я тоже рада, — обольстительно улыбаясь, соглашалась я.

А по окончании мелодии, уединившись за самым дальним столиком, мы пили на брудершафт шампанское, обсуждали творчество современных писателей и Сальвадора Дали, целовались.

Он не знал ничего обо мне, я — о нем. Но это лишь придавало нашим отношениям особый шарм. Они возникли из иллюзии, из чувственного танца под "Беловежскую пущу", были неразрывно связаны с виниловыми пластинками, украшавшими стены караоке-клуба, с мелькавшими на экране клипами 80х годов, с песней "Confessa", которую мы исполняли дуэтом, склонившись над микрофоном. И должны были развеяться как дым ближе к рассвету...

В шесть утра мы вышли из клуба на тихую заснеженную улочку. Остановились в желтом свете фонаря.

— Скажи, да или нет? — притянув меня к себе, тихо спросил Артем.

— Нет.

— Уверена?

— Да.

Он не скрывал разочарования. С сожалением во взгляде коснулся моих губ и, взяв меня за руку, проводил к ожидавшему у обочины такси.

Галантно распахнул дверцу и помахал рукой на прощанье. Все выглядело весьма банально и просто. На этом по неписаным законам жанра наши отношения должны были закончиться, а главное меня подобный расклад вполне устраивал. Но вопреки ожиданиям, уже вечером я обнаружила на почте оповещение, что он хочет добавить меня в список своих друзей в "Контакте". И что еще более странно, я это приглашение приняла, попутно согласившись на второе свидание.

Потом, конечно, жалела. Была уверена, что продолжение отношений с Артемом создаст лишь дополнительные проблемы. А у меня их и так не мало. Но все равно, поддалась слабости — иначе не скажешь — и пошла. Вероятно, лишь потому, что отлично осознавала, кроме секса ему от меня ничего не нужно.

Готова ли я была к его, пусть кратковременному, но все же присутствию в моей постели? Да, но не более. Зачем? Просто потому, что кроме Матвея у меня никогда никого не было. Я почти уникум... В наше время мало кто может похвастаться тем, что его первая любовь закончилась свадьбой.

Только узнав об измене Матвея, я вдруг устыдилась такого положения вещей. Не было ли замужество моей главной ошибкой в жизни? Может быть, я просто купила платье без примерки и теперь мне дается шанс обновить гардероб?

* * *

Артем предложил встретиться в весьма оригинальном месте — в ГУМе у фонтана. Да, именно там — я совершенно серьезно. Не шутил, как оказалось, и он...

Как в старом советском кино, вместо ресторана, он пригласил меня покататься на коньках. И не где-нибудь, а на Красной площади. Возможно, сейчас кому-то это покажется банальным — даже очень многим, вероятно — но в январе 2008 года каток еще не успел стать бессменным зимним атрибутом главной площади страны. И на мой взгляд, был пронизан атмосферой праздника, романтики и сказки — невероятно современной и ультрамодной — всем тем, чего мне так не хватало в последнее время. В какой-то степени, я ехала на свидание даже не с Артемом, а с атмосферой.

Не могу сказать, что не испытывала никаких сомнений относительно предстоящей встречи. Скорее наоборот. Даже сегодня, я очень отчетливо помню, что сидела в такси, глядя в окно на заснеженные московские улицы, и как никогда ранее чувствовала свою неразрывную связь с этим городом. Я здесь родилась, выросла, здесь я встретила Матвея, отдала ему свое сердце и не только... отдала всю себя без остатка... Москва была постоянным спутником наших отношений... И теперь она будто укоряла меня, настойчиво подкидывая образы из прошлого, не выпуская из удушающего плена воспоминаний. Казалось, каждое здание, каждый перекресток, каждый рекламный щит связывает меня с Матвеем и не позволяет забыть о нем...

Помню, как, сворачивая со Знаменки на Моховую, скользнула взглядом по недавно отреставрированной громаде Дома Пашкова — белокаменной колоннаде, украшавшей его парадный фасад, полукруглой терраске, опоясанной заснеженными раструбами лестницы. А в памяти всплыл совсем другой вечер.

...Тогда все было иначе. И Дом Пашкова — обветшалый и угрюмый — мученически подпирал бельведером тяжелое осеннее небо, мрачно взирая темными глазницами окон на Боровитскую башню Кремля. И мы с Матвеем — юные и влюбленные — остановившись у подножия Ваганьковского холма, искренне и преданно смотрели друг другу в глаза. Ветер иступлено трепал мои тогда еще огненно-рыжие волосы. Срывался дождь. И все было прекрасно на фоне нашего безоблачного счастья... Матвей, решительно взяв меня за руку, потащил вверх по разбитой лестнице к той самой каменной террасе, откуда "на закате солнца, высоко над городом" прощались со столицей булгаковские Воланд и Азазелло. А потом, стоя на холодном, пронизывающем ветру, мы долго и страстно целовались, не таясь и не скрывая от Москвы своей любви.