Эвиана. Общий

— Кар-кар, — язвительно произнёс Гальран. — Сейчас я скорее птица, чем призрак.

"Ты больше дикий гусь, чем ворон, как ни рядись".

Да, такая птица как раз по нему — столь же вредная, злобная и надменная.

— Тук-постук, идёт недуг, — пробормотала я и три раза — один за другим — ударила посохом в дверь.

...несмотря на жадность и суеверие, на Ифио работали неплохие люди. Наш вид, как я и предполагала, ввёл их в ступор, однако очнувшись, ни один из них и впоследствии так и не вспомнил, что же вызвало выпадение из реальности, даже больше — они не почувствовали произошедшего с ними странного. Человеческое сознание — тонкая и сложная штука. Оно умеет защищать себя.

Я была рада, что не причиняю никому вреда.

— Мне следовало взять с тебя больше, — ворчал смуглец, поднимаясь по лестнице, и, как я, оставляя мерцающие следы. "Пыльца светлячка", благодаря которой от нас исходило слабое, "призрачное" свечение, понемногу осыпалась с маскарадных одежд при каждом шаге. Но я не беспокоилась о возможных уликах: на воздухе это алхимическое вещество быстро распадалось.

Гальран не ограничился одним замечанием. О, он поразил меня до глубины души, выдав при минимуме слов максимум желчи.

"Определённо, я вдохновляю его".

Перед дверью в спальню Ифир смуглец остановился.

— Странно, — тихо сказал он. — Там будто тварь из преисподней сидит.

"Алое чудовище. Он тоже ощущает его присутствие".

— Боишься проклятья?

— Я не столь малодушен, — высокомерно заявил Гальран и распахнул посохом дверь.

Увиденное в спальне поразило даже меня, готовую ко всякому.

Комнату заливал багровый свет. Алая тварь, пожирающая Ифио, расползлась с ложа по всему помещению: её щупальца омерзительно колыхались и ласкали с нежно-порочной страстью лицо юноши, казавшееся ещё прекрасней, нежели когда я впервые увидела княжича. Красота, кротость, мягкое сияние — всё это делало Ифио не человеком, умирающим от проклятья, но небесным созданием, коварно пойманным в ловушку обитателем преисподней.

Видение длилось считанные мгновение. Ифио лежал на кровати и, судя по отложенной книге, до нашего появления посвящал себя чтению.

— Лекарь ты иль дух зловещий? — со слабой улыбкой произнёс княжич. С нашей последней встречи он стал ещё бледнее, ещё... одухотворённее.

"Будто увядающий цветок".

— Шутка. Ха-ха, — сказал Гальран и снял маску. Я последовала его примеру.

— О, смуглый человек! — оживился княжич. — Я понимаю, что не время, но у меня есть несколько вопросов...

Гальран напрягся. В Школе не придавали особого значения его цвету кожи: прошло достаточно веков с тех пор, как мои бледнолицые предки, спасаясь с гибнущей родины, пришли на земли будущей Тельсиронской империи и захватили власть над аборигенами. Смуглые люди тогда делились на две касты: низшую и высшую. У первых вскоре по неизвестным причинам перестали рождаться дети, и они постепенно исчезли. "Аристократы" же не только отличались от собратьев красотой, умом и высокой одарённостью различными талантами, но и не страдали бесплодием как в связях друг с другом, так и с завоевателями. Из-за особенности происхождение всех ныне живущих смуглых людей в нашем обществе к ним относились без предосуждения, хотя старались и лишних раз не вмешиваться в их внутренние дела.

В Высшей Школе Гальран вызывал у многих раздражение, но не из-за необычной внешности, а из-за премерзкого характера. Это его вполне устраивало.

Мой товарищ по "мизерикордии" происходил из рода жрецов, воинов и знати, правда, как я подозревала, только с одной стороны. В современной иерархии до поступления в Школу Гальран занимал далеко не завидное место, и это, вкупе с его истинно королевской гордостью было здоровенной брешью в доспехах господина язвы-карьериста. В любых обстоятельствах он видел в себе субъекта, но никак не объекта.

Ифио, разумеется, об этом не догадывался.

— Вы не по состоянию болтливы, господин, — холодно проговорил смуглец. — Именно из-за того, что у нас мало времени, я не стану вам уподобляться и предаваться бессмысленному словоблудию.

Княжич смущённо извинился.

Поскольку сам идти Ифио не мог, Гальран взял его на руки, как жених — невесту. Моя роль была не столь романтичной: перед уходом я оставила на постели бумажную куклу, которую сделал для меня Тори. Через мгновение на кровати полулежал-полусидел бледный юноша с острыми чертами лица, обрамлённого длинными светлыми волосами.

— Как странно видеть себя со стороны, — рассмеялся Ифио. — Я уже год не смотрелся в зеркала. Говорят, они похищают души, а моя уже обещана.

Фальшивка фыркнула и закрылась от нас книгой.

"Не знаю, насколько эльфийские иллюзии разумны, но с чувством юмора у них точно всё в порядке".

Почти к вратам Школы нас доставил экипаж, найденный благодаря сомнительным связям Гальрана. Вместе с золотом возница проглотил приторную историю о причудливых брачных традициях смуглых людей и не стал задавать лишних вопросов. Одежды "лекарей" мы спрятали в тайник, откуда их и достали перед самым "похищением" и переоделись в менее шокирующее. Ифио, правда, пришлось стать изнеженной аристократкой: в этом помогли нам платье, парик и закрытая маска.

"Дворянка, решившаяся связать судьбу с человеком не своего вида. Мило. Очень мило".

Не я придумала легенду: от начала и до конца она была плодом фантазии смуглеца. Если бы...

...но не всё ли равно?

Дело-то уже сделано.

Турнир лишь на первый взгляд выглядел как эксцентрическое состязание воинов. Даже для составления расписания поединков Император и лорды использовали систему.

— Печально, Киона, но сегодня тебе не выпала честь защищать моё славное имя, — со скорбным видом заявил мне Иантэ, временно известный, как Принц с Западных Болот. — Мы бросили кости, и я выиграл.

— Вы сжульничали, мой лорд?

— Рыцарь, я слышу в твоём голосе сомнение, — нахмурился сорнбэ. — Ты разочаровываешь меня. Разумеется, я не мог позволить им одержать победу. Это было бы... воз-му-ти-тель-но.

Я задумалась, правда ли Иантэ заставляет себя играть скверного во всех смыслах кузена Императора. Слишком уж натурально у него выходило.

— Сегодня я точно только наблюдаю?

— Может да, а может и нет, — произнёс с загадочной улыбкой Принц. — Как карта ляжет.

Я, в соответствии с образом, медленно кивнула, изображая суровое смирение.

"Если удача любит сюзерена, вассалу стоит держать ухо востро".

Пока шла подготовка к первому поединку, я удостоверилась, что все участники спектакля в сборе. Тори игриво прятал лицо за кружевным веером, Ифио-Оливию на верхнем ярусе трибун опекал Гальран. Ливрея сидела на смуглеце превосходно — будто он долгие годы прослужил в богатом доме. Впрочем, как я подозревала, так оно и было.

"Всё в порядке. Отлично".

Утром мне пришлось оставить маскарад княжича на язвительного коллегу, поскольку опасалась опоздать со своим собственным. К тому же я проспала...

Ах да, сон...

Я в длинном светлом платье, простоволосая и босая, шла по дворцу, словно высеченному из куска белоснежной скалы. Гладкий камень приятно холодил кожу ступней, диковинные ароматы щекотали ноздри, сердце моё трепетало в предвкушение чего-то... чудесного, желанного и невероятного.

ОНО ждало меня там, впереди — за этим или следующим поворотом. Ещё немного, и...

...нет!

Я стояла на равнине алого песка. По спине стекала кровь — моя кровь; в глазах темнело. От боли и отчаяния хотелось кричать. За мной уже шли... оставалось недолго. Я вскинула руки к свинцовым небесам и охрипшим голосом прокричала мольбу — с последним звуком, вырвавшимся из горла, нечто большое и чёрное показалось на горизонте.

Я с облегчением пала на колени; слёзы текли по моим щекам и впитывались в алый песок.

Всё было... кончено?

Нет.

Я сидела за столом в идеально круглой комнате с прозрачными стенами, за которыми плавали большие полосатые рыбы. Передо мной лежала огромная книга: её листы покрывали плотные строчки знаков, похожих на насекомых. Они наводили на меня смертельную скуку.

Но уйти я не могла. За мной следил страж-мучитель, высокий мужчина с белокурыми волосами и лиловыми глазами. О его кожи, как и от моей, исходило слабое серебристое сияние.

Он хотел, чтобы я поняла и запомнила каждое слово в книге. Каждое!

От этого зависела не только моя судьба.

Странный какой-то сон. Непонятный.

"Почему его послали мне?"

В первой части я была сама собой, но в двух других — мужчиной — вернее, двумя разными мужчинами.

— Между кем будет поединок, мой лорд? — подчёркнуто-равнодушно спросила я. Киона был е из любопытных, но мне нужно было чем-то занять мысли.

— Боец Отважного выйдет против рыцаря Расчётливого, — быстро ответил Иантэ. — Зрелище обещает быть увлекательным.

Под именем лорда Эдерика Отважного скрывался Андиан. Его единственным воином являлся Лейан, человек, ради которого я и ввязалась в спектакль с Турниром. Его участие в первом же поединке стало для меня неприятным сюрпризом.

В свиту лорда Проницательный Взгляд — лорда Расчётливого в системе Иантэ — входило два рыцаря. До последнего момента я не знала, кто из них станет противником Лейана.

До последнего момента... То есть до того, когда в очерченный круг не вошла высокая девушка в удивительных доспехах с кованными крыльями небесного стража.

— Фиара Дева Войны! — объявил Герольд.

Я знала имя, скрывающееся за красивым псевдонимом.

"Верания".

Та, что предала.

Глава 14

Человек способен бесконечно наблюдать за тремя вещами: огнём, водой и чужой работой. Это ни для кого не секрет — даже больше, над этим считается хорошим тоном подшучивать в кругу семьи и друзей.

Но мало кто готов признаться хотя бы самому себе, что при особых обстоятельствах людей — обычных людей! — привлекает наблюдение за убийством...

...или за игрой в него.

Под аплодисменты блистательной публики Верания — то есть Фиара — демонстрировала своё воинское искусство с двумя клинками-близнецами. Она была хороша, очень хороша. Если бы наш мир не сотворил светлый бог, её бы называли "богиней битвы".

"Такой уровень мастерства у дворянки... Необычно. Неожиданно. Подозрительно".

С другой стороны, совсем недавно "гладиус" призналась в убийстве магией человека. Это, её шрамы, короткие волосы и само решение принять участие в Турнире наводило на мысли, что годы, проведённые невестой Ифио в бегах (она покинула Меро Тор, когда мой сентиментальный подопечный потерял сознание у алтаря) были весьма и весьма бурными.

— Другое её имя Мятежница, — лениво проговорил Иантэ. — Хочешь знать её историю, мой амбициозный рыцарь?

"О да".

— Возможно.

— Больше всего на свете она любила брата. Когда его убили, девушка решила отомстить, но сам понимаешь, её родители были против. Они желали для дочери удачного брака и ничего кроме него. Но будущая Дева Войны не стала мириться с предначертанным и сбежала со свадьбы. По древнему закону если дворянский брак не осуществляется в течении трёх лет, все договорённости теряют силу. Девушка вернулась в семью спустя именно этот срок — ни днём раньше, ни днём позже. Догадываешься, почему?

"Разумеется".

— Она изменилась. Никто больше не мог ей приказывать: ни отец, ни мать.

Мой голос был твёрд и спокоен. Поступая в Школу, я тоже хотела независимости... но такую цену платить не стала бы.

— Ты догадлив, — хмыкнул Иантэ. — Мне следовало нанять тебя советником, а не воином.

Я приподняла шляпу в ироническом жесте. Принц не ценил в своём рыцаре слепого подчинения.

— По положению мужчина, но телом женщина. Какое бесстыдство! — восхищённо произнёс сорнбэ. — Легенда противника в сравнении с её кажется воплощением унылости.

— Почему же, мой лорд? — я не смогла сдержать досаду. Лейан занимал в моём сердце особое место, и любая насмешка над ним — вольная или невольная — пребольно меня задевала.

— Он хочет через службу прославленному герою вернуть доброе имя роду. Некогда его дед пошёл против Императорского дома и за это был изгнан вместе с семьёй. Их лишили всего, однако мой кузен милостив, — Иантэ скривился — Принц не одобрял мягкость Императора. — Изгнаннику разрешили вернуться. До тех пор, пока он не искупит грех предка, его называют Ветер.

— Просто Ветер? — растеряно спросила я.

— Просто, — усмехнулся сорнбэ.

Вслед за Веранией Лейан продемонстрировал публике несколько приёмов из своего арсенала. Он хорошо управлялся с мечом; был быстр как... ветер?

"Имя выбирает человека или человек имя?"

Мой белоголовый северянин мало говорил о семье, хотя, несомненно, имел череду благородных предков. Он был либо изгнанником, либо бастардом, но узнав легенду его героя, мне хотелось верить в первое.

"Если он очистит имя рода, то станет равным мне", — промелькнула шальная мысль, но я сразу загнала её в дальний угол сознания, где уже пылились размышлениям о нарядах и слезливые фантазии о запретном романе с принцем Хальдером.

— Какие ограничение наложены на них?

У каждого из рыцарей-участников Турнира есть некий набор запрещённого (а у некоторых, ещё и разрешённого, как у меня). Считается, так поединки проходят интереснее для публики. За соблюдением правил тщательно следит Герольд. Любое нарушение грозит исключением из действа и несмываемым пятном позора на репутацию как рыцаря, так и его лорда.

В будущем мне пригодится знание о слабых сторонах обоих.

— Мятежница должна сдаться, если теряет хотя бы один из кликов, Ветер — если срывают повязку с его руки.

"Повязку с его руки".

Как и моё, облачение Лейана было весьма далеко от того, что люди привыкли называть "рыцарскими доспехами". Простая чёрная кожаная одежда, оставляющая руки полностью обнажённой, белая повязка на правом предплечье. Волосы были собраны в высокий хвост.

Никаких украшений, никаких следов фамильной геральдики.

"Просто Ветер. Просто Лейан".

Его меч тоже не походил на работу мастера.

"Оружейник Горенталь рассмеялся бы, взглянув на эту железяку".

— У кого из них больше шансов на победу?

Если Верания выбудет из соревнования, мне придётся искать другой способ поквитаться с ней. Если проиграет Лейан, не придётся беспокоиться за его жизнь.

"Два минуса. Два плюса".

С фактами не поспоришь, но отчего я всем сердцем болею за северянина?

— Тебе решать, мой верный рыцарь, — загадочно проговорил Принц. — Только тебе.

Поединки несли в себе дух Турнир. Сильный сходился лицом к лицу с сильным, и это было прекрасно, но Лаорин Зловещий Взор, лорд Императора, не мог принять дуэль, один из участников которой принадлежал по рождению к "слабому" полу. Ему казалось нелепым подобное... равноправие.