Заговор Лжецов

-Тварь. Тварь лишь часть моих поручений. — Лия отступила на шаг, извлекла из-за пазухи плотный пакет с двуцветной сине-белой печатью и пояснила: -Предписание штандарт-командора.

Ридж принял шершавый прямоугольник, обернутый в мешковину, осмотрел печать и шнур тех же цветов.

-Присядьте, благородная дама. Мой казеный лакей помутился рассудком, так что кофий смогу вам подать лишь через час.

-Я бы выпила вина. — кокетничала Лия, словно на рауте.

-У меня лишь кнорт. — пробурчал Ри, воюя с сургучом.

-Зато кто-то забыл под столом пол-бутыли виллета. Ага, вот и кубки.

-В этом году виллет не лучший, сударыня.

-Ах, господин граф! Для меня, бедной медной дворянки не существует плохого и хорошего виллета. Кварта виллета. — Лия закатила глаза. — Десять ниобов! Полумесячное жалование отца.

Ридж быстро прикинул реестр жалования чиновников.

-Трехвостый гусь?

-Увы, без протекции в провинции и один хвост не спешит отпасть.

Граф покачал головою сокрушенно и взялся наконец за нож. Мешковина с треском разошлась, пальцы веркера развернули сложеный вчетверо плотный лист с баронской короной поверху. Сердце вдруг застучало чаще, а ноздри затрепетали.

'Командиру 4й веркады Белого Штандарта, благородному Риджу графу де Каро эн-герцогу Исс.

Рад приветствовать, веркер! По скромному моему рассуждению, вы немного оскучали в архивной пыли и дыме костров. По окончании известных дел в Амноэле извольте передать веркаду под руку того аредера, кого сочтете справным и достойным. Вам же предписываю отбыть на юг, в Номен, баронство Офор. В Номене вам надлежит остановиться в таверне 'Четыре Козыря'. Покажите хозяину приложеную к сей эпистоле дикую легавую и он сам направит в ваш нумер того, кто изложит суть дела. Вы можете взять с собою не более трех человек, а надлежит вам сопутствовать подательнице сего.

Штандарт-командор барон Нейгар.

Писано в Верене месяца Созревания 27 дня 810г.

P.S. Граф! Вам и вправду стоит развеяться. Уверен, розыск ваших любимых полусказочных чудищ — лучшее средство от сонной тоски.'

Ридж повертел в руках приложеную карту дикой — низшей масти во всех играх, кроме ротамура — легавой. 'Низшая масть и низшая карта. Что ж сие значит? Нейгар никогда не делает знака просто так. Во всех есть скрытый намек. Ну что ж, играй труба! Подарок роскошный. Скорее бы настало завтрашнее утро.'

-Вы можете забрать бутыль, сударыня. Мне предстоят дела чернильные. — веркер сложил письмо и держал его у груди.

-Благодарю, но не в моих правилах напиваться с рассвета. Просто то была мечта — отведать настоящего виллета.

-Разве ваше жалование... -начал Ридж.

-Только не в Верене! Я обязана содержать дом, пристойно обряжаться, иметь знакомства среди дворянства и магичества, бывать на раутах и балах. — Лия вскочила, подняла руку с вытянутыми пальцами и крутанулась на каблуке, изображая танец. — В Порт-Орени было куда проще. — магисса состроила рожицу благочестивой девицы. — Требования веркера Кирано. Мне даже от места в замке отказали.

-Все ли из шестой живут своими домами?

-Ну разумеется, нет. Не все же настоящие маги.

В дверь поскреблись.

-Входи! Вот и писарь. — подвел черту веркер, следя как означеный втаскивает походный пюпитр на толстой растроенной ноге. — Прошу прощения, сударыня.

-Ну разумеется. — Ирет коснулась кулаком плеча. — Я все же стащу бутыль, сударь. Не стоит отказываться от столь вкусного предложения!

До полудня веркер диктовал донесение. Писарь попался медлительный, литеры выводил старательно. Вышло семь листов с половиною. Наконец Ридж продиктовал последнюю фразу:

-Писано в Амноэле, тридцать первого дня Созревания, года восемьсот десятого. Точка.

Перо заскрипело по бумаге. Веркер обошел вокруг, подхватил поданое перо и поставил подпись, а затем извлек из стоящего на столе ларца печатку и кусок воска. Писарь чиркнул огнивом, зажег свечу и в результате общих трудов послание было пропечатано дважды. Первый раз внизу последнего листа, а второй после того, как листы обернули мешковиной, обвязали крест-накрест лентой регламентных цветов и облили плавленым воском узел.

Едва писарь убрался, потряхивая рукой, как явился вестовой от Керета доложить, что все готово к казни.

Народу собралось на удивление изрядно. Заполонили крыши соседних домов, рискуя свернуть шею. Часть пролезла в ворота, кои предусмотрительно приоткрыли на неширокую щель Кто помоложе, не погнушался взобраться на ограду, тем более, что некий пирожник живо нашел себе доход, сдавая в наем желающим приставную лестницу и свои услуги по переставке ее с места на место.

Посреди двора чернела клеть, вид коей говорил о немалой службе на благо канона. Дрова уже лежали, сложеные в колодези, поверх оных набросали досок и обложили все хворостом. Аред Керета блестел кирасами в пешем оцеплении. Аред де Элвинтона красовался подалее в конном. Ридж с удивлением обнаружил, что корка гнили, испускавшая густой смрад еще вчера, исчезла. Плиты, конечно, белы не были, но хоть похожи на прежние. Веркер восседал на коне, держась с подветра. По правую руку от него ястребино сверкал глазами Керет, а слева нервно облизывал губы де Элвинтон. Троица оглядывала диспозицию, дабы не упустить чего важного.

Палачи в черной коже и белых колпаках деловито кочегарили дымящиеся жаровни. Веркер склонился к де Элвинтону:

-Грэй, пошли-ка какого-нибудь грамоте разумеющего в либрарию. Вели принести Свод Уложений Университетума. Он у них на отдельном ммм..столбике таком водружен. После вывези тот кнорт, что припасен — помнишь? Поставишь близ клети.

-Слушаюсь. — маркиз отъехал отдать распоряжения.

-Аредер Керет.

-Я, ваша светлость.

-Завтра поутру примете веркаду до моего возвращения. Приказ штандарт-командора. — быстро пояснил Ри, опережая вопрос. — Ведите ее в Нойтеаль. Вот вам наказ — подтянуть четвертый аред. Ни кони, ни кирасы не чищены. Я просил пополнения у командора — обучить прилежно.

-Исполню в точности. — Керет смотрел твердо. Уж он-то выучит, в том Ридж сомнения не имел.

-Один дем — в конвой де Бутолону. Им же доставить подробное донесение о наших свершениях в сем деле. — и веркер подал Керету извлеченный из кармана пакет.

Аредер принял пакет обеими руками, как молитвенную книгу, осмотрел печати и укладку, довольно кивнул.

-Будет сделано, господин веркер. — пакет исчез за отворотом камзола.

-Я беру с собой Ирета и Нира. Последнего — дабы вам препятствий не чинил.

-Как угодно господину веркеру.

-Маркиз едет сюда, объявите письменный приказ мой завтра. Я оставлю его у караульных вашего жилища, а сам отбуду до рассвета. Куда — пока не ведомо, окромя первого двора.

-Дороги гладкой, препятствий малых, ваша светлость! — искренне пожелал Керет.

-Вот. — маркиз протянул толстый, как беременная корова, фолиант. — Мигом слетали.

Ридж взял том, раскрыл, нахмурился и положил закрытую книгу на луку седла, придерживая левой рукой.

-Приступайте что ли. — молвил веркер, взглянув в небо.

-Слушаюсь! — рявкнул Керет и привстал на стременах. — Конвой! Решенных! Экзекуторы — готовсь! Барабаны!

Грянули три малых барабана. Отрывистая дробь мгновенно отсекла прочие звуки. Из рядов четвертого ареда выехал глашатай с повинным реестром в левой руке.

-Сим объявляется! — выкрикнул солдат, нещадно надсаживая глотку. Барабаны отбили последний удар и стало слышно, как в отдалении лязгает засов. -За сподвижение содружников своя! На мятеж противуканонный с чинимыми при том мерзостями, неблагодеяниями, убиениями прежестокими и прочими злодействами! К смерти чрез скорое сожжение волею веркера Белого Штандарта графа де Каро и именем Его Величества Короля Азарского Варта Пятого решены! Студиозус Шей Латур! Студиозус Чельм Малатиньер! Студиозус Валь Рамадонак! Студиозус Нор маркиз де Ланьер! Студиозус Фер Ниоль! Студиозус Арс барон де Шонат! Родовой беститулованый дворянин бывый эн-ректор и дохтур ученности землеведческой Лур Кирман де Шамо!!! Такоже к смерти через сожжение отныне решен лакей Цур Вейнегар, как только оный будет схвачен!!!

Солдат свернул лист и отъехал назад.

Первым вывели де Шамо. Он вырывался, вопил:

-Вы же обещали, граф! Вы же обещали! Малые вины! Меня обманули! Пощадите!

-Заткните ему рот. — сморщился Ридж.

-Не в обычае. — Керет искоса взглянул на командира.

-Не в обычае? Ну ладно, пусть орет. Недолго уж. — Ридж пробежался глазами по зевакам на заборе. 'Мы и оскучали' — вспомнил он строку из спросного листа. 'Ну вот вам балаган с прожаркой. Глядите, поминайте. А первый шут добавит пересудов.'

Палачи перехватили де Шамо за локти, по доскам втащили на дрова и умело привязали запястья создателя гомунклусов к верхним перекладинам клети. Старший экзекуторов быстренько проверил карманы и стянул с жертвы шаллет.

-А энто от веку наше. — крякнул он и заметил. — Штанцы справные, сапоги тож. Что стали? Сдирайте.

Оголенный снизу Лур мигом сделался предметом насмешек. Толпа засвистела, заулюлюкала, заржала при виде тощих волосатых ног и сморшеного достоинства книжника. Многие пальцем тыкали, шуточки скабрезные отпускали:

-От бушшь читать, вся сила из уда в бошку уйдет!

-Ой, а я-то думала — от вина! А ты эвон — обчитался, муженек! — бросил презрительный женский голос.

-Га-га-га!!! — укатывалась публика.

Палачи сошли вниз, бросили трофеи в бочку — потом поделят. Бывший эн-ректор стоял, опустив голову. Плечи его тряслись от рыданий.

Потащили студиозусов. Почти всех пришлось нести — люди Керета поусердствовали на спросе. Двоих и вовсе без сознания волокли. Экзекуторы разжились тремя парами сапог, приличным колетом, двумя часами и одним тощим кошельком. Хозяин кошелька был единственным, кто стоял на ногах, зло глядя на мучителей. Высокий белокурый юнец с раздавлеными в тисках кистями и пальцами.

-Я хочу смертное слово! — закричал он, когда его возвели на костер и привязали за запястья к решетке. -Смертное слово!

Керет посмотрел на командира.

Ридж кивнул. Все развлечение толпе.

-Мели язычок пока слаб огонек! — весело крикнул старший палач, тоже следящий за жестами начальствующих.

-Господа! — закричал обреченный. — Нынче жгут не нас! Нынче жгут волю Университетума! Нынче жгут освященные веками обычаи!

-Поджигайте, аредер. Не то мы сим говоруном будем мучать уши до полуночи. Да не забудьте облить.

Керет махнул рукой. Трое палачей взобрались на подвезенную телегу, выбили затычку и первое ведро кнорта вылилось на головы казнимых.

-Кнорту, значит желали? Их Светлость жалует! Хоть вусмерть упейся!

Всего вылили семь ведер — по числу назначеных огню. Каждое сопровождалось всеобщим 'А-а-аххх!!!' публики. Остатки кнорта с гиканьем и уханьем вытолкали к воротам, где на бочку накинулись любители стукнуть чаркой за чужой счет. Понятное дело — таких сыскалось немало.

Палачи натянули перчатки, подняли за бока первую жаровню и высыпали раскаленные угли на вязанки хвороста с подветра. Огонь затрещал на прутьях, потек густой сыроватый дым, затем побежали первые язычки, становясь все выше и уверенней. Вторую жаровню высыпали чуть сбоку. Старший палач следил за пламенем, держа наготове длинный изогнутый прут — править дрова в случае надобности. Двое подручных с такими же огромными кочергами обошли костер и вернулись к начальнику. Белокурый, кашляя от дыма, продолжал орать:

-Нынче жгут новую кха... ххх...силу, что придет на смену возомнившим о себе магам и обленившейся аристокххх..ратии! Господа, помните нас! Господа, помните их!

-Молитесь!!! — крикнул тощий парень в изодраном сюртуке. — Молитесь за нас!!!

Пламя потекло выше и плотные белые волны поглотили несчастных. Никто уже не мог кричать, лишь хрип доносился из марева.

-Раздуйте огонь, аредер. Один дым.

Керет отъехал к костру. По его приказу приволокли малые мехи, сунули их медный нос под дрова и дюжий палач заработал ногой. Пламя затрещало, дым улетучился и вдруг рыжие языки, мгновенно охватив поленья, взметнулись выше крыш.

Жуткий вопль, вой, визг, стон повис над городом. Корчились в неистовом безумном пламени умирающие. Чернела кожа, сгорали волосы, выкатывались глаза. Потянуло горелым жиром.

'Вот так лиса отгрызла себе хвост. Какой невероятно изощренный ход! Самому донести на себя дабы представиться маленьким, слабым, измученым. Толстуха явно действовало по твоей указке, Лур-геометр. Верно, сговорились заранее, а отменить назначеное ты отчего-то не успел. А может месть брошеной любовницы? Ее злоба на вторжение в тишину либрариума? То самое желание поскорее избавиться от моих простых в желаниях ребятишек? Или обида на малую долю? Нынче уж не спросишь. Ну и я, осел, по сути подкинул ему версию событий, с чем он — наверняка покатываясь со смеху в душе — радостно согласился. Ну что ж, жалобиться некому, сам себя назначил зачинщиком и заговорщиком. А надежды ты имел на законоведа, что стал бы упирать на доведение до умопомрачения и обрушение надежд на благостное устроение житья или как они то именуют? Хитрая когтистая скотина. Отделался бы парой лет в дворянском отделении тюрьмы и спокойно прибрал денежки, лежащие в каком-нибудь лайхатском банке. Вот только не учел, что некий веркер и граф великий неприятель судебных тяжб и большой любитель решать дела по своим правам.'

Веркер тронул храпящего Дикого и подъехал к клети, едва оборвался вой.

-На злодеяния их подвигла сия паскудная книжонка! — офицер поднял тяжелый том над головой. Конь норовил отойти подалее от жара, смрада и смерти, но Ридж сжал гнедые бока шпорами и подтянул повод. -И дабы впредь ни у единого питомца сия змеиного гнезда проблеска мысли не мелькнуло... — Ридж швырнул Свод Уложений на клетку, где его жадно сцапало ненасытное пламя. -...я отрешаю Амноэльский Университетум от особого статута отныне и во веки времен!!!

Толпа отозвалась ошалелым ревом. А стоящий у самой бочки пьяненький мэтр Чехаш беззвучно плакал. Ибо истину рек погибший на огне студиозус Фер Ниоль. Не злодеев-мятежников жег нынче Ридж де Каро, а сами вольности древнего Университетума.

Но день еще не кончился. Веркер отъехал от клети, в которой ревел огонь, выжигая до костей то, что уже упало вниз, в раскаленный провал, с останками перегоревших веревок на обугленой плоти.

-Аредер де Элвинтон! Ко мне!

-Я, господин веркер. — прогнусавил Грэй, зажимая нос надушеным платком.

-Аредер, вы б оставили сей предмет дамам. — насмешливо бросил Ридж. — Впрочем, как пожелаете. Сбросить колокол и сжечь принадлежную оному башню дотла! — рявкнул он.

Грэй отбил кулаком с зажатым в нем кусочком шелка по плечу и ускакал, жестом велев двум демам следовать за ним.

И устремился в облака новый огонь. Горело сильно, закручиваясь спиралями до неба. Грэй решил не сбивать гигантский колокол, а спалить башню вместе с ним. Лестницу облили маслом, и площадку поверху, и перекладину, на коей висел Звонкий Язык. Огонь выедал камни изнутри, они задымились, трескались, кряхтели. А потом перегорела балка и внутрь обрушилась старинная медь, подав голос последний раз в снопе взлетевших искр. Университетум был лишен вольностей по всем обычаям и канонам.