Рожденный бескрылым. Рожденный летать.

— Да у меня столько наличными просто нет. А потом, ты столько не унесешь.

— Унесу, — твердо ответил я.

— Что ж, если так хочешь... Тогда пойдем в банк вместе.

XII.

...В тот день я решил уйти из города. Если бы кто спросил, я сказал бы, что устал от городской грязи и толп людей... На самом деле все это было бы неправдой...

Получив заслуженные деньги (места они заняли — чуть больше половины сумки), я отправился в гостиницу, где и использовал их наилучшим возможным способом...

— Как все же тебя зовут, а? — спросил я полуэльфийку, чтобы начать разговор.

— Обычно меня называют Несравненной, — лукаво улыбнулась она. — Не хочешь ли проверить, насколько справедливо это имя?

— Можно и проверить.

Что произошло дальше, понятно и без пояснений...

А наутро, когда я проснулся, умиротворенный и счастливый, постель оказалась пуста, а из кармана штанов исчез кошелек.

Пропажа денег не слишком меня огорчила: недогадливая девица (куда ей до Диона с истинно воровским размахом души) не знала, что я свято соблюдал мудрость "не храни все яйца в одной корзине", и большую часть денег держал в сумке, которую к тому же зафигачил так далеко, что сам чуть не потерял.

Но именно в тот момент, когда я осознал, как со мной поступили, я впервые понял, как ненавижу этот город, как отвратительно мне находиться там, где нельзя сделать шагу, не вляпавшись в дерьмо, и никогда нет друга, на чье плечо я мог бы опереться.

Арбет просил сообщить, как можно меня найти — на всякий случай. А как меня найти? Я и сам не знал, я не знал даже, где окажусь к началу следующего месяца. Придется ему искать своими методами, приборы он уже наверняка настроил.

* * *

Через полчаса я уже был в лавке картографа. Владелец, согбенный старик с очень тихим голосом, разложил на прилавке несколько листов, а в сторонке — стопку атласов империи либо мира. Атласы, впрочем, меня не интересовали, как и карты городов. Меня интересовала карта окрестностей Нефрисса. Я долго перебирал карты, простые и сложные, наконец, остановился на самой подробной, явно составленной опытным путешественником. Она была разделена на восемь листов, подробно изображающих западную часть Империи.

К карте прилагались и примечания, столь ценные, что, только взглянув, я отдал за карту запрошенную цену. За достоверность картограф поручился: "сын составлял", — и лжи я не почувствовал.

Карту я купил не из чистого любопытства (хоть и сама по себе она впечатляла) — мне нужно было найти место, где можно спокойно перезимовать. А найти его было нетрудно: картограф отметил даже охотничьи избушки с припасами, не говоря уж о поселениях... Одно из них и привлекло мое внимание: в полудне пути верхом, у самых гор, находился небольшой охотничий поселок. Жители его, если верить создателю карты, поставляли городу мясо и пушнину, причем вели натуральный обмен: вместо денег они брали стрелы, оружие, всякие бытовые товары. Чужаков охотники не любили, и в целом жили отстраненно от мира...

С прочтением статьи я почувствовал, как сердце мое радостно забилось: это было именно то, что я искал.

* * *

Трактирщик тоже оказался подлецом и не пожелал возвращать деньги. Недели я, конечно, в гостинице не прожил, но, корчмарю было все равно. Как сказал он сам:

— Заплатили — можете жить, пользоваться, питаться... А можете не жить, и так далее — не мое это дело, но раз уж заплатили, значит — заплатили.

А жить мне тут уже не хотелось. Впрочем, положенную мне порцию еды я потребовал, хотел даже взять на все уплаченные деньги, но... Вывеска "с собой еду уносить запрещается" означала, что в таком случае мне все же придется остаться здесь еще надолго.

* * *

По дороге к воротам, я вдруг увидел в толпе знакомое лицо. Какой подарок судьбы!

— Гидеон! — заорал я так, что люди шарахнулись в стороны. — Здорово, эльфийская рожа!

Волшебник шел, увлеченный разговором с кем-то. Он обернулся на голос, и улыбка медленно сползла с красивого лица. Эльф узнал меня.

Я, продираясь сквозь людской поток, добрался до Гидеона. Маг был в таком ужасе, что не только ничего не колданул, а даже не подумал сбежать.

Я ободряюще похлопал эльфа по плечу.

— Скажи другу "до свидания". Нас ждут великие дела!

Эльф через силу улыбнулся и кивнул. Интересно, чего он так меня боится? Хотя... После истории с фонтаном обо мне действительно можно невесть что подумать.

Друг удивленно посмотрел, как я, приобняв эльфа за плечи, завожу его в переулок, но ничего предпринимать не стал.

— И что же мне с тобой делать, скотина ты колдовская? — спросил я у эльфа, когда уже никто не мог нас увидеть. — По совести, убить бы тебя за такие дела стоило. Только мне наколдуй что-нибудь! — рявкнул я, увидев, что он смыкает пальцы в чародейский знак, — тогда точно убью.

Гидеон задрожал всем телом. Волшебник, блин. Трус. Если бы он так не боялся, мне самому пришлось бы убегать.

— Вот что, — решил я. — Спускай штаны.

— Что?! Ты... Да я... — завопил эльф. Теперь я обнаружил, что эльфы умеют, оказывается, и краснеть, и бледнеть. По крайней мере, "солнечные".

— Идио-от... — протянул я. А я еще не верил, что эльфы — извращенцы. — Пороть тебя будем.

Я вытянул из своих штанов ремень и похлопал им по руке.

...Вопли волшебника Гидеона слышал, наверное, весь Нефрисс. Сидеть он не сможет еще долго, и меня запомнит навеки.

* * *

...Крытая телега мягко катилась по дороге, изредка вздрагивая на кочках. Я полулежал на соломе, облокотившись на один из многочисленных ящиков с товарами. В просвете стенки сзади виднелась следующая телега.

Мне невероятно повезло, что именно сегодня к охотникам отправлялся торговец. Извозчики туда не ездят, мотивируя тем, что поселение находится в стороне от тракта, место небезопасное, и так далее. Только раз в месяц в это поселение отправляются купцы для обмена.

Прислушиваясь к мерному постукиванию колес о брусчатку дороги, я постепенно уснул. Одет я был тепло, да и в самой телеге было теплее, чем снаружи, и замерзнуть я не боялся.

XIII.

Небольшая деревенька, огороженная частоколом... На горизонте величественно вздымаются серые горы, полузаслоненные пеленой снегопада.

Повозка, поскрипывая, подъехала к поселку. Часовой, здоровенный детина самого разбойничьего вида, заросший густой бородой, с самострелом в руках, ухмыльнулся и открыл ворота.

— Чего на этот раз привез? — пробасил "разбойник". — Показывай.

Он сунул в бороду два пальца и переливчато свистнул. Двое таких же, сидящих у небольшого костра, потянулись, расправили плечи и подошли к повозке.

— Товары обычные... — заговорил купец. Тут стрелы, точильные камни. В бочках — рыба соленая, здесь в мешках — соль, здесь — сахар...

— А это кто? — удивился мужик, заметив мирно спящего молодого мужчину.

— А... Это... Попутчик. Напросился со мной, зачем-то вы ему понадобились.

— Ишь ты, дрыхнет на морозе... — охотник сильно потряс незнакомца за плечо.

Флей приоткрыл глаза, поморгал.

— Что?.. Я не сплю...

— Ты с повозки-то слезь, а то как ребята разгружать будут? А мы пока потолкуем.

Флей легко спрыгнул на землю. Ноги чуть скользили по замерзшей земле.

— И что же ты тут ищешь? — спросил бородач. — Мы чужаков не слишком жалуем.

— Я знаю... Просто я очень устал от городской жизни. Хочется пожить на природе.

— Нашел время жить на природе... Ну да ладно. Я так понял, ты хочешь вступить в нашу общину?

— На время.

Мужик взял странника за плечо и повел его вглубь поселка.

— Есть у нас одно правило... Каждый, кто живет с нами, должен приносить пользу — в меру своих сил. Что ты умеешь?

— Все.

Охотник обернулся, вглядываясь в лицо Флея. На нем не было и тени улыбки.

— Может, ты и будущее предсказывать умеешь? — поинтересовался он с иронией.

— Умею, — кивнул Флей.

Бородач остановился.

— Ну... Шути-шути. Второе правило: если желаешь вступить, ты должен выдержать драку со мной.

— Дурацкий обычай...

— Можешь просто уходить. Торгаш еще не уехал.

Охотник был, на вид, настоящим атлетом, мышцы просвечивали даже сквозь плащ.

— Выдержать или победить?

— Победить меня не мог еще никто. Ну как, согласен?

— Да ты садист, мужик... — пробормотал Флей. — Согласен.

Бородач сбросил плащ, демонстрируя огромные волосатые руки и мускулистый торс; отложил в сторону самострел.

— Не бойся. Я не садист, я боец. До смерти бить не буду. Оружие сними... во избежание.

— Прямо здесь деремся?

— Здесь.

— Без правил?

— Абсолютно. Начинаем?

Флей снял плащ, аккуратно повесил его на ветку дерева, там же пристроив и ножны — и только тогда кивнул.

Охотник не стал долго раздумывать — замахнулся огромным кулаком и нанес боксерский удар, метя в челюсть Флея...

* * *

...В голове трещало. Я открыл глаза от прикосновения к голове чего-то холодного. Передо мной сидел бородатый охотник и прикладывал ко лбу снег.

— Ну ты и герой, парень... — произнес здоровяк уважительно, заметив, что я очнулся. Лицо его украшали несколько свежих синяков, нижняя губа разбита, борода — в запекшейся крови. — Никогда таких не видел.

— Кто... победил? — проговорил я. Слова давались с трудом, при каждом звуке болели зубы, и язык повиновался с трудом.

— В любом случае, ты принят, — ответил охотник.

— С памятью что-то... Помню, дрались, а вот как...

— Хорошо дрались... — детина сплюнул кровью и объяснил. — Минут десять мы друг друга месили, а потом ты башкой об дерево треснулся.

— Как так?

— Ну, назад отходил, и с размаху...

— Вспомнил... Только я не отходил. Это ты мне так врезал.

Громила пожал плечами, в том смысле, что одно другому не мешает.

Я стер со лба подтаявший снег и приподнялся. Под головой оказался сложенный плащ охотника.

— Значит, принят я?

— Спрашиваешь... ты первый за десять лет, кто выдержал больше двух ударов. Полежи еще минуту... А ты правда будущее предсказывать умеешь?

— Умею.

— Ну, предскажи, что я сделаю через пять минут?

На такие вопросы всегда очень трудно отвечать: в большинстве случаев знание будущего изменяет поведение человека, и предсказание не сбывается. Бывают, правда, исключения, но можно попробовать.

Не вставая, я закрыл глаза, отстраняясь от мира. Несколько секунд я ловил потоки эфира... Ух ты, какая зацепка!

— Сейчас ты со всех ног победишь к воротам.

— Да ну?

От ворот раздался пронзительный свист. Мы с охотником обернулись в ту сторону.

— Вейст! Хорош прохлаждаться, шкуры загружать помогай! — закричал один из парней у ворот.

— Ты Вейст?

— Пойдем... Предсказатель.

Парни быстро закидывали ящики в повозку, я стоял в стороне. Наконец, погрузка закончилась, торговец попрощался и уехал. Вейст затворил ворота из сосновых бревен и задвинул засов, а затем поднялся на вышку у ворот. Про синяки бородач уже будто забыл.

— Ты прогуляйся, осмотрись, — крикнул он мне. — Если что, спрашивай. Чужаков мы не любим, это правда, но ты-то теперь свой.

— Мне поверят? — я пощупал рукой нос. Кровь уже не текла.

— Не беспокойся.

* * *

На одной из улочек, сморщившись, молодой охотник кромсал себе левое предплечье ножом, при этом ежесекундно поминая высшие силы. Я не сразу понял, зачем он это делает, и подошел поближе.

Парень даже не взглянул на меня, продолжая ковыряться в окровавленной ране.

— Эй... ты зачем руку режешь? — осторожно поинтересовался я.

— Не мешай...

Охотник отбросил нож и засунул пальцы в рану. Секунду он копался, затем что-то ухватил и с силой выдернул наружу.

Меня чуть не вырвало от отвращения. В пальцах охотника дергалось и извивалось нечто тонкое, длиной с палец, покрытое какими-то щетинками, постоянно шевелящимися.

Охотник не дал мне наглядеться вволю: швырнул тварь на землю и раздавил сапогом. Только после этого он поднял голову. Лицо — довольно молодое, с очень светлыми глазами, оттопыренными ушами и волосами, будто выгоревшими под солнцем — измученно улыбалось.

— Поможешь?

— Как?

— Перебинтовать бы надо, а одной рукой неудобно. Вот... — юноша снял шарф из плотной ткани. — Если ничего больше не найдется.

— А что это было? — я начал аккуратно обматывать шарф вокруг вяло кровоточащей (артерии не задеты, парень резал со знанием дела) раны.

— Икосарус. Личинка.

— Никогда о таких не слышал.

— Ты что, шутишь?.. Погоди-ка... А ведь ты не из местных.

— Я только сегодня пришел.

— А, с торговцем приехал?

— Ну да. Вейст меня "посвятил".

— Дрались небось? — охотник странно усмехнулся.

Я затянул на шарфе последний узел, проверил надежность и кивнул.

— Спасибо. Юморист этот часовой... — пробормотал охотник.

Фраза меня насторожила.

— Почему юморист?

— Да вообще-то, мы принимаем к себе кого угодно, просто почти все уходят, как только появляется возможность. А этому бугаю лишь бы подраться...

Однако... Меня избили ни за что... Впрочем, мысль эта почему-то вызывала не возмущение, а улыбку, несмотря на еще побаливающие синяки.

— Понятно. А все-таки что это за ико...?

— Икосарус. Давай уж домой зайдем, хватит на морозе стоять... Я просто с охоты возвращался, нам там как раз выводок таких повстречался... А сейчас, на полпути, смотрю на руку, а там — бли-и-ин... К одежде прицепился, наверное.

Не прекращая рассказывать, охотник отворил дверь (даже не закрытую на замок) и пропустил меня в хижину.

— Икосарус — это вообще-то большая зверюга. Как многоножка, только с собаку размером, челюсти громадные — ползает и жрет все, что движется. А молодняк у них — паразиты... Залезает в кого-нибудь и... кушает. Если б я его сейчас не вытащил, капец руке пришел бы. А может, и не только руке.

— Ты так спокойно об этом говоришь...

— Станешь тут спокойным... при нашей жизни поневоле будут стальные нервы. А ты думал, мы только на волков охотимся?

XIV.

— Помощь нужна?

Повар, краснолицый великан, такой же мускулистый, как и остальные охотники, бросил что-то в котел, обернулся и кивнул.

— Новенький? Отлично. Кто тебя отправил?

Я задумался и вдруг понял, что даже не спросил имени у того парня, как и он у меня... В чем и признался.

— Ясно. Ну, неважно. У нас есть традиция: новичков положено дрючить. Чтобы жизнь медом не казалась. Так что работать тебе придется всерьез.

— Работы я не боюсь.

— Ну и замечательно. Куртку снимать не предлагаю, котел хоть и парит, все же морозец... — огромных размеров котел с кипящей водой стоял не в доме, а на улице — просто не помещался, наверное.

— А вот меч сними, — потребовал повар. — Зуб даю, ты из-за него либо котел опрокинешь, либо сам в этот котел плюхнешься.

Я не стал возражать, стащил со спины оружие и положил неподалеку. На самом деле, я уже так привык к мечу, что почти не ощущал его веса, и помешать бы он мне не мог. Но — отчего не уступить?

— А что готовим? — спросил я. Надо надеяться, что блюдо не особо сложное, а то еще перепутаю что... Сам я никогда не пытался приготовить что-нибудь сложнее яичницы.