Вернуть себя

Обойдя строение несколько раз по кругу, я осматривала окна. В брошенные дома часто забираются бомжи, может, они проделали лазейку? Действительно, со стороны реки одна из ставень была оторвана, и стекло разбито. Я немного поразмышляла, подставила под ноги сваленные рядом доски, забралась на них и осторожно пролезла в окно.

В первой комнате было светло из-за оторванной ставни, а в остальных царила темнота, но у меня с собой был фонарик. Сильно пахло затхлостью и заброшенным жилищем, не помогало даже выбитое окно. Я прошлась по всем помещениям, распахнула дверь в подвал. Оттуда дохнуло холодом, и я быстро его закрыла.

В доме нечего было смотреть — просто очень старые вещи, оставшиеся от довольно скромного когда-то быта. Проверив шкафы и полки в поисках фотографий, я махнула рукой. Лена же рассказывала, что её мама не раз безрезультатно перерывала дом. Странно это, куда же они делись?

В комнате с покосившейся кроватью я увидела большой сундук и с трудом его открыла. В нём была пропахшая нафталином женская одежда, сверху лежал выгоревший цветной платок. Закрыв сундук, я вернулась к разбитому окну и выбралась наружу. Подошла к тому месту, где оставалась машина, обернулась и осмотрелась.

А, так новый дом всё же обитаем! Я разглядела, как на окне дрогнула занавеска, и вспомнила, что деревенские обычно очень любопытны. Они, наверное, уже меня заметили и теперь гадают, что я здесь забыла. Действительно, что я надеялась найти? Я и сама этого не знала и, вздохнув, поехала к месту своего ночлега.

Время уже подошло к полудню. Я собиралась попрощаться с бабой Любой и вернуться к родителям на дачу. Женщина чистила картошку и пригласила меня пообедать, я согласилась и помогла ей готовить. Всё это время она как-то странно на меня поглядывала. Я не могла понять, что случилось. Может быть, она всё же засомневалась в моём рассказе? Но почему сейчас, а не вчера?

Мы сели обедать. Пристальный взгляд хозяйки дома уже начал меня нервировать, и тогда она спросила:

— А скажи-ка мне дочка, почему ты не захотела правду рассказать? Зачем выдумала про племянницу жениха?

— Почему выдумала? И какую правду? — удивилась я.

— Что ты сама их родственница. Я бы тебе и так поверила.

— С чего вы это взяли? — я насторожилась.

— Вот смотри, что я нашла в вещах сына. Это фотографии Пети и Маши.

Она пододвинула мне две половинки старого, пожелтевшего, чёрно-белого снимка, разорванного пополам. Я повернула их к себе. На одной половинке — мужчина лет тридцати. Крупный нос, тонкие губы, родинка над правой бровью и тяжёлый взгляд, он даже на фото не улыбался.

Рассматривая второй снимок, я никак не могла понять, что меня в нём так смущает — красивая женщина чуть старше меня в цветном платке. И вдруг мурашки побежали по спине, а холод сковал грудь. Это же я, я смотрела на себя со старой фотографии!

Я подняла безумные глаза на бабу Любу. Заметив мой испуг, она тоже побледнела и спросила:

— Кто ты? Сколько тебе лет?

— Я... я не знаю, кто я... — это всё, что мне удалось выдавить. Сердце бешено стучало, мне не хватало воздуха. Я схватила снимок и выбежала на улицу.

Забыв про машину, я помчалась к заброшенному дому. Перескочила через калитку, снова залезла в окно и бросилась к сундуку. Дрожащими руками достала из него тот самый платок и повязала так, как это делала женщина с фотографии. Над сундуком висело мутное зеркало. Я смотрела то в него, то на обрывок снимка в моих руках. В этом платке моё сходство с Машей было практически полным.

Я опустилась на корточки, прислонившись спиной к стене — ноги не держали меня. В голове крутились фразы, услышанные от разных людей:

— ...двадцать лет уже прошло с их смерти...

— ...не болезнь это, а беременная она была...

— ...это весной было, как раз лёд на реке сошёл...

Я родилась в апреле двадцать лет назад... Неужели, перед тем как утонуть, Маша родила ребёнка? И это ребёнок — я?

Мой мозг бунтовал против такой информации, а сердце приняло её сразу. Я вдруг вспомнила свой сон: беременная женщина на берегу, мужчина, которого она боялась и ждала, ребёнок и холодная вода... Это не моё будущее. Это были последние воспоминания моей настоящей мамы, перед тем, как она родила меня и умерла! Она передала их мне.

Я родилась где-то здесь, в этой деревне! Но как я оказалась в доме малютки, за много километров отсюда? Кто отнёс меня туда? Почему я не утонула вместе с моей мамой? Господи, что же тогда случилось?! Кого на берегу ждала и боялась моя мать? Я схватилась за голову, мне казалось, она сейчас разорвётся!

Скрипнула входная дверь, и в комнату вошёл мужчина. Поднявшись на ноги, я смотрела на него — бородки и усов у него уже не было, а вот кепка была та же самая. Я поняла, кто стоит передо мной, но даже не успела испугаться.

Загрохотали тяжёлые шаги, и в комнату ворвались Максим, Егор и с ними ещё двое мужчин. Я облегчённо вздохнула. Но человек не обратил на них никакого внимания, он вдруг стащил с головы кепку и шагнул ко мне. Его глаза были совсем безумными и очень страшными. Он забормотал тихим, виноватым голосом:

— Это ты?... Как же так, я же своими руками... Прости меня!... Я не смог... Прости!...Я ждал тебя...

Я смотрела на его лицо, крупный нос, тонкие губы, родинку над бровью. Он был мало похож на свою давнюю фотографию, но я узнала его. Мне казалось, что больше ничего не сможет меня потрясти. Но я ошиблась — сегодня судьба решила отдать все долги сразу!

Максим вышел вперёд, я перевела на него растерянный взгляд.

— Ты знаешь его?

Не обратив внимания на его напряжённый голос, я прошептала:

— Да, знаю...

Теперь я действительно знала, кто этот человек — он убийца. Это он убил мою мать! А сам вовсе не утонул. Картины прошлого вспыхивали в моей голове одна за другой так ясно, как будто я присутствовала там. И пусть у меня не было доказательств, сейчас я знала почти всё, даже разгадку своего сна.

Вот только не знала того, что подумал Максим, услышав моё признание. Лишь когда от сильной пощёчины, больше похожей на удар, отлетела к стене, и крепко приложилась к ней головой, я догадалась, какие выводы он сделал, поняв, что мы с этим человеком узнали друг друга.

Максим стоял надо мной и тяжело дышал. Лютая ненависть в его глазах сковывала меня, мешала всё объяснить.

— Ты!.. Всё-таки ты! За что?! Как мне теперь с этим жить?

Он отвернулся и резко бросил Егору:

— Запри её где-нибудь здесь, в подвале. А этого берём с собой, у меня есть к нему вопросы.

Егор, к моему удивлению, не бросился с радостью выполнять его приказание, а уточнил:

— Ты уверен? Может, мы её неправильно поняли?

Максим почти кричал:

— Чего я не понял? Ты что, не видишь, она пришла сюда и знает, кто он! А этот и не отрицает, что давно с ней знаком!

Егор подошёл ко мне. Подождал, пока я встану, не помог и не протянул руку. У меня не было сил оправдываться и что-то объяснять, слишком много всего сразу свалилось на меня. Да и Максиму нужно было время, чтобы успокоиться и прийти в себя.

Я стянула с головы платок. Вытерла им кровь из носа, пошедшую после удара о стену, и направилась к выходу. Егор и правда отвёл меня к подвалу, открыл его и стоял, презрительно глядя на меня. Мне ничего не оставалось делать. Я вошла туда, дверь захлопнулась, в замке повернулся ключ.

Я стояла в темноте, потом нащупала на стене выключатель. Тусклая лампочка почти не освещала помещение, в его углах было темно. Когда я исследовала дом, то до подвала так и не добралась и теперь зло усмехнулась — вот и пришла пора этим заняться. На самом деле, не было ни малейшего желания что-то осматривать. Очень хотелось лечь, свернуться калачиком и заплакать.

Я поискала глазами, куда можно сесть. Увидела у стены наваленные тряпки и направилась туда. Пришлось перелезать через всякий хлам, разбросанный на полу. Моя нога зацепилась за что-то длинное, вытаскивая её, я посмотрела вниз. Там лежал настоящий подводный акваланг. Я видела такой, когда отдыхала на море и брала несколько уроков подводного плавания. Странно, откуда он здесь? И вдруг вспомнила дом отдыха и озеро, когда меня и Лену пытались утопить. Вот и очередная разгадка, скоро загадок совсем не останется. Только кому это теперь нужно?

Ощущая, как меня охватывает дрожь отчаяния, я попыталась отдышаться. Нет, нельзя думать о Максиме, пока нельзя. Тогда я совсем раскисну, а мне надо быть готовой ко всему. Я села на старые тряпки, обхватила руками колени и прижалась к ним головой. Она болела. После сотрясения прошло не так много времени, а я опять её не уберегла. Я слышала шум и тяжёлые шаги над головой, потом всё стихло. Они ушли и увели его с собой.

Время шло, я начала замерзать. Нашла какой-то старый рваный тулуп и укрылась им. Похоже, я задремала и проснулась от резкого запаха. Подняла голову и покрылась холодным потом от ужаса — из-под двери в подвал сочился дым, постепенно заполняя собой помещение. Я бросилась к двери и начала долбить в неё кулаками. Здесь дыма было больше. Я кашляла, продолжая стучать, потом прислушалась. В доме стояла полная тишина, и я поняла, что звать некого.

Господи, что происходит?! Я уже знала ответ, но не хотела в него верить — пожар! В ужасе отскочила от двери, забилась в дальний угол и зажмурилась. Ничего не хочу видеть, пусть это само пройдёт, мне очень страшно! Было трудно дышать, кашель сотрясал меня, и я вскочила на ноги.

Я не могла просто стоять и не знала, что делать. От страха и бессилия металась по подвалу, расшвыривая вещи в разные стороны. Это было бессмысленно, но я не могла остановиться. И вдруг, отбросив очередные грязные коробки, увидела небольшой тёмный проём в стене. Нагнувшись и ощупав его руками, поняла, что это лаз.

Я готова была сразу в него залезть, только кашель мешал. У меня болело горло, и уже кружилась голова — я подумала, что скоро просто задохнусь. И тут вспомнила про акваланг. Ползала по полу и искала его, отбрасывая хлам, которым успела всё вокруг завалить. Наконец мои руки нащупали то, что нужно. Я надела маску и снова покрылась холодным потом, а что, если акваланг пустой? Но уже чувствовала, что дышу, и страх отпустил.

Подождав несколько секунд, чтобы перестала кружиться голова, я поползла к лазу почти на ощупь. В подвале было плохо видно из-за дыма. Еле протиснулась в тёмную дыру. Мой фонарик остался в машине, и я просто ползла вперёд, не зная, что меня там ждёт.

Казалось, это длилось целую вечность. Иногда я замирала и отдыхала в полузабытьи, закрывая глаза. Впрочем, я могла их совсем не открывать, всё равно ничего не было видно. Сначала я даже не поняла, что лаз уже закончился. Было так же темно, только уже не тесно, а руки чувствовали не землю, а траву. И до меня наконец дошло, что я вылезла наружу.

Я стащила акваланг и глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Слышался треск цикад и тихий плеск воды. Поднявшись, я разглядела, что рядом река. Лаз вывел меня на её крутой берег, поросший разной растительностью, которая и скрывала выход из подземного хода. Я оглянулась — огромное яркое зарево освещало ночное небо. Я поняла, что это было.

Подойдя к реке, я заметила, что тащу за собой акваланг. Бросила его на берег и умылась прохладной водой, смывая кровь и грязь. Осторожно, скрываясь за кустами, пошла в сторону пожара. Меня тянуло туда как магнитом. Чтобы случайно не столкнуться с кем-нибудь, я пробралась к дому со стороны реки, там, где не было никаких построек. Стояла в кустах и хорошо видела двор перед горящим домом. По нему метались человеческие фигуры. Подсвеченные красным огнём на фоне ночного неба, они казались участниками какого-то страшного действа.

От соседнего нового дома бежали люди, впереди Максим и Егор. Они перескочили через забор, и в это время со страшным треском, рассыпая вокруг искры, обвалилась крыша, и покатились в стороны брёвна.

Люди отпрянули назад, а Максим, наоборот, рванулся вперёд, почти к самому огню. Егор еле успел его схватить, но Максим легко отшвырнул друга и сделал ещё шаг. Я уже испугалась, что он бросится прямо в огонь, но он всё же остановился. Языки пламени освещали искажённое лицо. Моё сердце сжалось от его страданий, но я не стала выходить. Да, сейчас он мучается, но что будет, когда увидит, что я жива? Опять запрёт в подвале?

До меня доносились голоса людей, бегающих перед домом.

— Пожарные приедут не скоро, надо самим тушить...

— Нужны вёдра, таскать воду из реки...

— Бесполезно, уже догорает...

К Максиму подошёл мужчина.

— Он сбежал. В гараже, где его заперли, был лаз. Перерезал верёвки, на полу осталось лезвие. Надо искать...

Егор встал перед Максимом и загородил пожар.

— Пойдём, здесь уже ничем не помочь. Мы должны его найти. Это он, скорее всего, поджёг дом. Видишь, канистра лежит.

Максим оттолкнул его в сторону и остался стоять, глядя в огонь. Потом повернул голову к Егору, его голос был странно спокоен.

— Мне плевать, лови его сам. Он мне больше не нужен.

— Ты забыл, он убил не только её. Его надо остановить!

Но Максим не слышал.

— Я запер её и ушёл. Мне плевать на него, это я её убил.

— Максим, приди в себя. Это я её запер!

Егор ещё что-то говорил, но Максим не отвечал, и тогда его друг ушёл. Я тоже вернулась обратно к реке, села прямо на траву, спрятавшись в кустах. Мне надо было подумать, но мозг отказывался работать, и я просто тупо повторяла:

— Он сбежал. Человек, который убил мою мать, сбежал. Человек должен лежать на дне реки, а он где-то здесь ходит...

В конце концов, я легла на землю и, свернувшись калачиком, уснула. А проснулась от холода. Одежда промокла от утренней росы, и я замерзла. Было ещё очень рано. В воздухе пахло гарью, вверху, у дома, ревел мотор какой-то машины.

Я медленно поднялась и с трудом разогнула руки и ноги, закоченевшие во сне. Волосы растрепались, в них была земля и трава. Я попыталась их пригладить, но не смогла. Из кармана торчал платок. Он весь был в пятнах засохшей крови, но я не стала обращать на это внимание и повязала им голову, спрятав волосы.

Так же осторожно, как ночью, стараясь не показаться на глаза людям, я снова пробралась к бывшему дому. Шумела пожарная машина, мужчины в комбинезонах поливали водой дымящиеся доски. Максим всё ещё был там, сидел на земле у забора, обхватив голову руками. Рядом стоял Егор и уговаривал его:

— Пожарные сказали, для разбора завалов нужна специальная техника. Они её вызвали, но это будет нескоро. Он всё ещё здесь, мотоцикл валяется на заднем дворе. Ребята отдохнули и сейчас снова возьмутся за поиски, пойдём.

На этот раз Максим встал, и они ушли.

Я снова вернулась в свои кусты. Сегодня голова работала, я пыталась придумать, что мне теперь делать. Тот человек считает, что я мертва — это хорошо. Но не могу же я остаться здесь и прятаться, пока его поймают. Неизвестно, сколько это займёт времени. У меня есть родители, им сообщат. К тому же, скоро разберут завалы на пожаре и никого не обнаружат. Так что прятаться, пожалуй, бессмысленно, ещё натолкнусь на него.