Роман "Лена"

Я тихо заплакала, сидя у Сашки на коленях. Он слушал меня улыбаясь и почти не прерывая. Но когда я замолчала, он задумчиво сказал: "Действительно, нужно что-то делать. Лена, я согласен на всё, на все твои требования, лишь бы ты успокоилась. Это не дело, как ты себя ведёшь. Мне от этого тоже плохо. Нам обоим плохо. Скажи, что я должен делать, чтобы в нашей семье было спокойно, чтобы мы без оглядки на 200% доверяли друг другу! Я сделаю всё для тебя. Скажешь — бросить работу, сидеть только дома, с тобой — брошу! Скажешь, не открывать никому дверь, чтобы соседки случайно чего не попросили — не буду открывать. Ты сама будешь по своему усмотрению распоряжаться мной.

Скажешь — сидеть взаперти и только заниматься хозяйством — буду сидеть взаперти. Стану отшельником, буду видеть только тебя и твоих родственников — как скажешь, Лена. Уйду в пещеру, туда, где нет женщин. Есть вообще места, где нет женщин?"

Здесь я сквозь слёзы рассмеялась и Сашка, тоже засмеявшись, начал целовать меня.

"Решай, Ленусь, для тебя сделаю всё!"

"Тогда поклянись мне самой страшной клятвой, что всегда будешь мой и никогда мне не изменишь и меня не бросишь и на тёток вообще не будешь смотреть!"

"Клянусь!"

"Нет, не так!"

"Клянусь самой страшной клятвой, что я тебе никогда не изменю, всегда буду твоим, никогда тебя не брошу и на тёток не буду смотреть — буду при разговоре отворачивать голову на 180R или надевать непрозрачные очки".

Я засмеялась и сказала:

"Нет, поклянись так: если я хоть раз посмотрю на тётку, то пусть у нас не будет детей!"

Тут Саша очень внимательно посмотрел на меня и сказал: "Лена, думай что говоришь".

"А что?" — спросила я.

Ну представь себе следующую ситуацию, нет, не нас, а так, абстрактно. Представь себе абстрактную пару и мужа, который дал такую клятву. По воле судьбы у пары просто на генетическом уровне не может быть детей — никогда, такое бывает. Но супруги не знают об этом. И вот муж дал такую клятву не подумав и время пошло. Проходит год, два, три... Детей нет. А жене очень хочется детей. Оба проверились у врачей — всё в порядке. Что думает жена? Что муж её нарушил клятву, что у него был роман на стороне и поэтому нет детей. Ведь он поклялся! А бедный муж чист перед ней. Вот представь, какая драма, какая несправедливость и всё только по глупости. Я не буду давать такую клятву!

— Ну, вот видишь — сразу в кусты. Сразу испугался, хотя только что сказал, что сделаешь для меня всё!

Ну хорошо, тогда поклянись мне, что пусть... пусть... — я пыталась на ходу придумать такую формулировку, которая привела бы "к катастрофе" только в случае измены.

Но Сашка прервал меня:

— Лена, а почему только я должен клясться? Ты тоже можешь мне изменить, случайно с кем-нибудь переспать! Например, в какой-нибудь пьяной компании на дне рождения. А?

Я от возмущения аж подскочила.

— Да как ты можешь даже такое подумать? Я вообще ни на кого не смотрю, сразу говорю, что замужем, что мужа люблю.

— Только ты это говоришь, мило улыбаясь и кокетничая!

— Это когда такое было? Где ты видел?

— Я тебя во вторник наблюдал издалека, сидя в машине. Кто с тобой выходил, а? Вспомни! Что за парень, высокий такой, в плаще? И ты ему помахала, прежде чем подойти к стоянке, куда я потом подъехал. Я тебе ничего не сказал, но я всё видел.

— Ах, Саша, это наш староста, Лёня Поздняк. Просто вышли вместе.

— А ты мне докажи, что "просто вышли вместе"! Ты и на дни рождения часто ходишь к своим однокашникам, там ведь и ребята есть и я никогда не поверю, что ты там одна. Если честно, я спрашивал Свету, как ты там себя ведёшь. Света сказала, что ты всегда в окружении ребят, что другого просто быть не может при твоей внешности и манеры поведения.

— А какая у меня манера поведения? Что Светка ещё выдумывает?

— Ничего плохого про тебя она не говорила, но я могу представить, как ты себя ведёшь.

— Как?

— Лена, ты как магнит. Ты ужасно сексуальна. Ты притягиваешь к себе взгляды ребят, мужчин, даже женщин и детей. И ты бессознательно начинаешь кокетничать, я много раз наблюдал тебя, но я подчёркиваю: бессознательно! Я тебя не виню, я понимаю, что, женившись на такой красоте как ты, должен привыкнуть, что в компаниях ты постоянно в центре внимания. Но я должен относиться к этому спокойно, я не должен тебя ревновать, я должен тебе доверять и я доверяю тебе.

— А ты меня ревнуешь?

— Да.

Не знаю почему, но я так ужасно обрадовалась этому, я так крепко обняла Сашку за шею, я принялась его целовать и Сашка засмеялся:

— Ну вот, реакция прямо обратная той, которую я ожидал. Ты у меня непредсказуема.

Мы всё теснее прижимались друг к другу. Мне было так хорошо, так тепло и уютно в Сашкиных объятиях, так спокойно... Я, целуя его глаза, прошептала:

— Саш, я тоже для тебя сделаю всё. Я не буду никуда ходить одна, только с тобой. А если пригласят в гости или на день рождения, скажу, что без мужа не приду.

— Ну вот, Лен, не впадай в крайности. Приглашают — иди. Только помни там всегда обо мне, также как я всегда думаю о тебе, когда я еду в командировку или иду на деловую встречу.

Мы потом еще немного поговорили о ревности и верности, посмеялись над собой, какие мы старомодные дураки, сейчас молодёжь по-другому живёт, словно мы были уже не молодёжь, а старые люди. Мы решили, что только вместе, только спина к спине сможем преодолеть все трудности; мы договорились, что ничего — абсолютно ничего — друг от друга скрывать не будем. Даже очень плохое.

Наши цели были похожими: реализовать себя в семье и в профессии. Нам не нужно пиара и известности, нам не нужны миллионы — без них крепче спишь и за детей спокойнее.

"Саш, сколько ты хочешь детей?" — спросила я. "А сколько получится", — ответил Сашка. И я его за это нежно поцеловала.

"Саш, а если бы на нас сейчас свалились миллионы, куда бы ты их дел? Папа сказал, что своей долей наследства я могу частично распоряжаться уже сейчас".

Сашка помрачнел. Он не любил эту тему. "Лена, на большую квартиру я заработаю, а зачем тебе сейчас нужны отцовы деньги? Ну чего тебе не хватает? У тебя практически всё есть. А если я и заработаю миллионы или, например, я бы выиграл миллион в лото, я возьму только ту часть, которая необходима на покупку жилья. Остальные деньги я бы вложил в строительство красивых проектов для всех. Знаешь, у меня есть мечта на свои деньги спроектировать и построить детский дворец спорта и искусства, и я хочу назвать его "Лена". Нет, я не буду писать в каждом рекламном листке или на фасаде дворца что-то типа: "архитектор Николаев дарит этот дворец, построенный на собственные средства, детям города Новосибирска". Так делают некоторые губернаторы России. Был в командировке в одном из городов. По распоряжению губернатора области были понастроены типовые детские площадки во дворах многоэтажных домов и везде одинаковые таблицы: подарок от губернатора области такого-то. Подарок! Как-то нескромно для губернатора. А то народ тупой и не понимает, что это всё построено на народные деньги, уворованные у народа, или на налоги, взятые опять-таки с бедного народа да с мелких предпринимателей, а вовсе не на губернаторские деньги.

Я с Сашкой соглашалась и думала о папе. Думает ли папа о народе? Нужно спросить его...

За разговором мы не заметили как наступили сумерки. Но мы не зажигали свет, нам было хорошо и так. Нам не нужно было отчетливо видеть лица друг друга, так как мы чувствовали друг друга нашим всем существом: и душой и телом. Мы посидели ещё, помолчали, потом Саша достал гитару с шифоньера и начал перебирать аккорды.

После житейских бурь у нас были такие вечера, такие какие-то задушевные и тихие.

Я встала и пошла в кухню. Включив электрочайник и за пять минут приготовив сэндвичи, я поставила их в духовку и вернулась в комнату. С ногами забравшись на кровать, за Сашкину спину, я оперлась на подушку и задумалась. Мой муж, посматривая на меня и слегка повернувшись в мою сторону, продолжал что-то наигрывать и насвистывать. Затем, на минутку зависнув правой рукой над струнами гитары, он спросил: "Лен, расскажи мне, какой ты представляешь нашу будущую квартиру". И я начала фантазировать под звуки переборов. Я сказала: "У каждого нашего ребёнка должна быть своя комната и только у нас с тобой — общая, но с отдельной маленькой гардеробной. Одна комната — рабочая и зал для всех. Должно быть два туалета: большой с ванной и маленький с душевой кабинкой для гостей. И большие прихожая и кухня".

— Лен, а у тебя в кухне ничего не горит?

До меня сначала не дошло. "Что?" — спрашиваю. Но потом пулей мчусь в кухню: вовремя!

Глава 21

Как ни странно, после этого нашего вечера я успокоилась. Мы больше не говорили на тему ревности. Да и не до того было. Учеба и работа, и кроме того, рождение дочери Анны в середине третьего курса полностью поглотили нас. Я не захотела оформлять академический отпуск. "Прорвусь!" — решила я. Да, мне было очень тяжело "прорываться" — совмещать учёбу в меде с уходом за маленькой дочуркой, но рядом был Сашка! Он, несмотря на то, что крутился как белка в колесе — работа над диссертацией, большие проекты в бюро — в каждую свободную минуту старался подменить меня.

А ещё мои родители — они очень нам помогли, поддержали. Папа не чаял души в нашем первенце. Это был для моих родителей и первый ребёнок из внуков, так как у сестры Ксении после неудачно сделанного аборта не могло быть детей. И уж чего я никак не ожидала от своей мамы — она всю свою энергию и любовь наконец состоявшейся бабушки перенесла на нашу дочь. "Лена, — сказала она мне, — ты родилась точно такой же узкоглазенькой и темнокожей, только с черными волосиками". У нашей же дочери были светлые волосы с рыжеватым отливом.

И папа рассказал мне историю о том, как он подозревал маму, как не мог поверить, что я его дочь.

Я промолчала, а про себя подумала: как хорошо, что моему Сашке некого подозревать, и все наши дети будут плодом нашей с ним взаимной любви.

С рождением Анны уклад нашей жизни в первый год несколько изменился. Мы стали меньше ходить по гостям, но зато у нас стало больше посетителей. Часто приезжали мама с папой, по очереди побывали мои бабушка с дедом, приходили мои двоюродные братья, девчонки-однокурсницы, Сашкины друзья и сослуживцы. Наша хотя и большая, но единственная комната напоминала теперь детскую. Её заполнили розовые цвета. Ещё до рождения ребёнка мы сделали перестановку и та часть комнаты, которая служила нам "спальней", была передана дочери. Детская кроватка, стол для пеленания, детский шкаф для белья и принадлежностей — всё было продумано нами до мельчайших деталей еще до родов. Неприятность произошла только с коляской.

Коляску Саша изначально купил дорогую, благо на тот момент у нас уже появились деньги, и мы поставили её на нашей лестничной площадке у двери. И хотя я была против — украдут, сказала я, — Сашка не послушал. Он сказал: "Лена, кто знает, что на 12-м этаже стоит новая коляска? Соседи — приличные люди, а случайно на 12-й этаж кто поднимется?" И её украли! Мы опросили всех соседей в доме, но никто нам помочь не смог, никто ничего не видел. Пришлось купить новую и держать её в квартире. Но зато эта кража явилась толчком к тому, что я стала инициатором сбора денег для домофонов. В процессе сбора денег оказалось, что из дома многократно воровались и детские велосипеды, и обувь, оставленная около порога, и красивые коврики... Нужно сказать, что не все жильцы согласились на установку домофонов ("вам надо, вы и ставьте!"), и нам пришлось заплатить и за них. Новая коляска опять перекочевала на площадку, но это не увеличило наличие свободного места. В квартире было очень тесно. Я ещё из последних сил терпела, чтобы не уйти в родительский дом и была уже на пороге взрыва, когда Саша сказал, что по проектам его бюро началось строительство элитных комфортабельных домов в новом районе, куда мы и переедем.

Так, в учёбе и работе, в делах и заботах, в ожидании переезда прошли ещё полтора года. Я успешно заканчивала медицинский, принимала участие в различных профильных студенческих конференциях, Саша готовился к защите диссертации, наша маленькая дочь теперь временно жила, в основном, у моих родителей и уже ходила в ясли, находившиеся недалеко от их дома.

В квартире мы теперь были опять одни, но мы приходили только ночевать. Вернее сказать, мы приходили ночевать только когда хотели спокойно заняться сексом. И хотя в доме моих родителей мы чувствовали себя уютно рядом с нашим ребёнком, и спокойно, и комфортно, но не свободно в смысле занятий любовью. И ни моя беременность, ни смертельная усталость после родов, когда я разрывалась между учебой и ребёнком, когда я часто засыпала на ходу, не явились для нас препятствием к ещё более усилившейся страсти друг к другу. Мы безумно хотели друг друга! И во время моей беременности, почти что до самых родов, и после 40-дневного воздержания после родов, мы не могли противостоять своей страсти. Секс у нас был часто. После родов я слегка пополнела и моя фигура приобрела плавные очертания. При взгляде на меня полуобнаженную Саша приходил в возбуждение. Он мне говорил, что даже когда смотрит на меня и мою грудь во время кормления ребёнка, он ничего не может с собой поделать. Он становился просто самцом, инстинкт которого подавляет разум. И мы, уложив свою засыпающую после кормления дочь в кроватку, шли сами в постель, чтобы насладиться близостью друг друга.

Нам по-прежнему никто, кроме нас самих, не был нужен. Мы стали единым целым. И тем не менее наша маленькая семья стала центром притяжения для наших друзей и родственников. Они часто приходили взглянуть на "бэби", приносили подарки, еду с собой, чтобы не утруждать меня, предлагали помощь. Постепенно я вошла в колею. После того как Анне исполнился год, мои родители всё чаще и чаще стали забирать её к себе и у нас с Сашей появилось свободное время для "вылазок" в гости, в театры и на концерты. Я, бывая в обществе, всегда гордилась тем, что рядом со мной Сашка — такой высокий, такой представительный, такой лапушка. И что именно он мой муж. И единственное, что нарушало моё равновесие — это то, что он уезжал в командировки. Нет, я уже не ревновала, но я испытывала нечто вроде страха, чтобы чего-нибудь не случилось во время его отъездов. Я стала бояться, что или упадёт самолет, на котором он летит, или поезд сойдет с рельсов, или он попадёт в аварию — а меня не будет рядом, словно я могу застраховать его от несчастий. Сашка во время моих страхов говорил мне: "Лена, думая так, представляя всё негативно, ты можешь притянуть свои фантазии и они станут реальностью". Я пугалась ещё больше. Ведь у нас теперь и ребёнок! И как-то мой муж мне признался: "Знаешь, Лен, я почувствую, если должно произойти что-то плохое. Я почувствую и откажусь от запланированного".

И он рассказал мне, что он на расстоянии чувствует всё, что связано со мной. Моё настроение, моё физическое состояние. Он чувствует, когда я мысленно обращаюсь к нему, зову его. Я его спросила в чем это проявляется — твоё "чувствую" и Саша сказал, что если я в опасности или в состоянии эмоционального стресса, то у него внезапно возникает чувство необычного внутреннего беспокойства, зовущего его ко мне, не дающего ни на чём сосредоточиться. Он не может описать это словами, но уже несколько раз убеждался в этом.