| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Впрочем, нет, свое слово я держу. А девушка оказала нам небольшую услугу. Живи, — бросил он и быстрыми мелкими шажками, похожими на торопливую крысиную побежку, направился в боковой атриум.
Притихшие и подавленные заложники, чьи надежды на скорое освобождение рухнули вместе с полицейскими "96"-ми, замерли, почувствовав недоброе. И действительно, главарь остановился, упер руки в бока, и смерил их оценивающим взглядом, словно удав, гипнотизирующий жертву. Девушки задрожали, одна, не выдержав напряжения, сунулась лицом в колени, потеряв сознание.
— Вы видели, что собирались проделать ваши потенциальные спасители?! — истерично заорал Хонма. — Убить всех вас вместе с нами, лишь бы спасти свои кровавые денежки! Наша месть будет страшной!!! И первыми поплатятся полицейские шавки на службе у толстосумов!
Его палец указал на пожилого полицейского с седой головой. Фуражки на нем не было, а на лбу виднелась тонкая струйка засохшей крови — ему, видимо, перепало прикладом во время захвата. Все, кто сидел рядом — операционистки, менеджеры, остальные охранники и посетители — отшатнулись от него, как от зачумленного. Он побелел и лишь открывал и закрывал рот, потеряв дар речи.
Главарь взмахнул рукой:
— Юй Фан! Подойдите сюда, прошу вас!
Черный "Сэведж" повернулся и двинулся на зов, аккуратно ступая среди обломков, и наклоняя голову в сторону, чтобы не зацепить свисающие с потолка декоративные драпировки. Трудно было поверить, но чудовищная длиннолапая лягушка-монстр с громоздким и грузным яйцевидным телом, неуклюже торчащими коробчатыми плечевыми суставами и гротескными стальными бутсами-ступоходами, двигалась поразительно грациозно и изящно. В ее плавных, но не медленных движениях чувствовался ритм и женственная грация, заставляющая вспомнить храмовых танцовщиц древней Индии. Несмотря на те ужасы, которые только что творило это стальное чудовище, в нем было нечто необычное и завораживающее, чего напрочь были лишены бронероботы, управляемые обычными строевыми пилотами.
"Сэведж" остановился, возвышаясь над заложниками, словно кошмарный тролль. Динамики вывели наружу негромкий голос молодой девушки — от звука которого кровь застыла в жилах, настолько ледяным и лишенным малейшего оттенка эмоций он оказался:
— Слушаю вас, Хонма-сан.
— Возьми этого капиталистического прихвостня, мы устроим показательную казнь. Выйди к парадному входу и раздави его, как червяка! Только не пугай слишком сильно корреспондентов и телевизионщиков, пусть все заснимут, как следует. Передай, что это только начало. Если они не выполнят требования, которые мы сейчас выдвинем, мы будем убивать заложника каждые десять минут. Давай!
Бледный как смерть полицейский, которого с готовностью подхватили под руки и вытащили из толпы стражники из ЯКА, жалобно закричал:
— Что вы делаете?! Я же ничего... у меня и пистолета не было!!! Причем здесь я?! У меня... у меня две дочки — смилуйтесь, не оставляйте их сиротами!
Хонма демонстративно отвернулся, бросив через плечо:
— Действуйте, Юй Фан. Позвольте вам заметить, вы сегодня были неподражаемы. Что бы мы без вас делали?
Звенящий ледяными кристалликами голос ответил:
— Простите, Хонма-сан, но я не буду этого делать.
Долго ли коротко ли, но гуляния Акумы завели его к разрушенному неудачным штурмом вестибюлю. Благоразумно не высовываясь, Сэм из-за приоткрытой двери в служебные помещения наблюдал. Попутно достав сигару и вставив ее в рот, но не прикуривая. Это была его привычка во время боевых операций.
"Заложники... Детишечки мой, птенчики невинные... Ага, вон тот, похоже, у них главный. Фу ты, какие патетические речи! Э-э, да тут, похоже, до предела отмороженные левые экстремисты... Во имя бюста Мерилин Монро! Что это за чудовище?! Черный "Сэведж"... Н-да, только БР мне не хватало, чтобы почувствовать себя счастливым... Ага, все с этим главнюком ясно. Хочет устроить показательную казнь. Самолюбие ему задели этим штурмом. Он уж мнил себя суперкрутым и неуязвимым, такое часто бывает с террорюгами..."
Когда главарь террористов указал на седого полицейского, у Сэма в душе ворохнулся нехороший комок. Этот пожилой мужчина напомнил ему Бенджи Пеппера. У того тоже была семья, которую он кормил единственным доступным ему способом — сбором разведданных. И когда пуля из СКС вошла чуть слева в лоб, наверняка последняя мысль была о них...
В горле заклокотало. Черт, нельзя сейчас голову терять!
Пилот черного "Сэвэджа", приблизившегося к тем, за кем смотрел Акума, оказался женщиной. Как бишь, Юй Фан? Три-двадцать семь... Сэм хорошо слышал ее голос. Его слегка покоробил столь холодный тон и полное отсутствие эмоций. Но вот смысл сказанного был на удивление приятным. В ответ на предложение убить несчастного старика, естественно больше походившее на приказ вождя всех народов, она сказала:
— Простите, Хонма-сан, но я не буду этого делать.
"Ах-ха! Чувствую, идет к тому, что змея начнет кусать собственный хвост!" — думал Акума, сам ощущая возникшее после слов неизвестной ему женщины напряжение. — "Тем лучше для меня!"
Ватанабе взял "Стечкин" на изготовку. Подумав, перевел его в режим стрельбы очередями. И принялся ждать. Ситуация могла сложиться самым удобным для вмешательства образом в любую секунду.
Единственное, что вызывало серьезные беспокойства — "Сэвэдж". А пилот его вызывал еще и любопытство. Что это, совесть у террориста или просто внутренние разборки?
"Хм, поглядим".
На лице предводителя террористов было написано искреннее удивление:
— Что? Но такая мягкотелость совершенно не сочетается с вашей репутацией хладнокровного и жестокого бойца, о которой я наслышан. Что с вами случилось, Юй Фан, неужели вы испытываете жалость к этим червякам?
— Убивать безоружных — не моя специальность. Для меня всегда находилось достаточно вооруженных противников. Не вижу в этом никакого практического смысла: полиция запугана настолько, что больше не рискнет пойти на штурм. До прибытия новых подразделений Сил самообороны. Действий бессмысленных настолько же, насколько и жестоких, я предпринимать не стану.
На лице Хонмы отчетливо нарисовалось раздражение, переходящее в почти неконтролируемый гнев.
— Вы не желаете исполнять прямой приказ командующего всей операцией?!
Юй Фан парировала все так же хладнокровно и вежливо:
— Мы не находимся в отношениях командир и подчиненный, и я не присягала на верность ЯКА. Меня пригласили представители А21 как специалиста по борьбе с бронероботами, а не экзекутора.
Интеллигентный очкарик в балаклаве поддержал ее, хотя в его словах чувствовалась нервозность и подспудный страх — репутация Хонмы не располагала к спорам с ним:
— Возможно, она и права, Хонма-сан. Я не думаю, что мы сможем запугать противника еще сильнее. Кроме того, если наша гостья не желает заниматься грязной работой, думаю, заставлять ее неразумно.
Хотел он этого или нет, но его слова прозвучали двусмысленно. Орать и топать на возвышающийся черной башней бронеробот с автоматической пушкой в манипуляторе — для этого требовалась храбрость (или безрассудство) Давида. Слишком уж угрожающим и подавляющим выглядел Голиаф.
Хонма ощутил это и с видимой неохотой наступил на горло собственной песне. Метнув злобный взгляд вверх, он прошипел:
— Мне не нравится, когда мои приказы называют глупыми. Это задевает меня куда как сильнее, чем обвинения в жестокости. Впрочем, ладно, пусть будет по-вашему. Юй Фан слишком ценна для нас, чтобы рисковать запятнать ее изящные ручки. Можете пока отдохнуть, раз вы полагаете, что противник не пойдет в атаку в ближайшее время. Как вы думаете, Мурата? — обратился он к помощнику по военным делам.
— Вы правы, Хонма-сан, в ближайшее время нового штурма можно не ждать. Дадим возможность нашим славным бойцам отдохнуть. Юй Фан просидела в кокпите больше двенадцати часов — надеюсь, вы простите ее слова. Они наверняка вызваны усталостью.
Каменнолицый помощник повернулся к бронероботу:
— Юй Фан, где вы планируете запарковать БР на время отдыха? Не стоит оставлять его здесь — вестибюль может простреливаться снаружи. Здесь есть два достаточно просторных конференц-зала. Вы сможете попасть туда, если сломаете вот эти двери — сейчас они немного низковаты, — он указал на широкие створки красного дерева, посеченные осколками, на противоположной стороне бокового атриума. — Заложников следует перевести в соседний зал, хватит им здесь маячить. Мы сегодня понесли потери, и людей осталось не так много, поэтому охрану "Сэведжа", пока вы будете отдыхать, мы возложим на тех же бойцов, которые стерегут пленников. Всем понятно? — возвысил он голос.
"Ох-хо-хо! А эта Юй Фан — крутая девочка. Специалист по борьбе с бронероботами! Хо-хо! Вот оно что, А21! Они в последние месяцы держались ниже радаров, про них уж стали забывать. Тэээк, она наверняка захочет оставить БР в непростреливаемом местечке, тут главнюк прав... А может, стоит коварно ликвиднуть пилота "Сэведжа"? Одной большой занозой в заднице станет меньше..." — предавался философствованиям Сэм.
Без лишних слов "Сэведж" подошел, сотрясая пол, и одним ударом ступохода вышиб тяжелые створки. Согнувшись, он вошел в конференц-зал и, раздавив несколько рядов сидений перед подиумом, опустился в парковочную позицию: на коленях, упершись о манипуляторы. Зашипела пневматика, голова бронеробота сдвинулась вперед и вниз. На загривке раскрылся люк, и оттуда появилась миниатюрная, особенно в сравнении со стальным титаном, фигурка. Девушка в серо-зеленом пилотском комбинезоне и легком шлеме спустилась на стальное колено и легко спрыгнула на пол, за ее спиной взметнулся длинный черный хвостик, перевязанный белой тесемкой. Еще один локон на левом виске тоже был прихвачен похожей стропкой, только кроваво-красной.
Юй Фан осмотрелась и неторопливо направилась к двери в смежный конференц-зал — полную копию этого.
Охранники уже загоняли туда свое усталое стадо: отупевшие от ужасов сегодняшнего дня заложники были покорны как стадо овечек. Им позволили усесться и улечься на красном ворсистом ковролине в широком проходе перед подиумом, под бдительным взором знакомого здоровяка с РПК из А21, который уселся в кожаное кресло, вытащенное из президиума. Двери в вестибюль заперли на ключ, и двое террористов из ЯКА направились в соседний зал — присматривать за "Сэведжем". Тот, что с подбитым шустрым девичьим кулаком глазом, хмуро сказал:
— А нам передохнуть? С полуночи на ногах, хоть и не в БР.
— Ты, приятель, не такой ценный специалист, — ехидно ответил его напарник, который уже подсох, после падения в бассейн, и метнул глазом на Юй Фан.
Девушка расположилась за небольшой полированной секретарской стойкой и устало захрустела круассаном, который ей вручила щуплая террористка. Та притащила откуда-то целый мешок запакованной в полиэтилен сдобы и пакетиков с соком и оделила всех заложников.
— Эй, Хеби-тян, брось и мне один! — зычно сказал здоровяк и в ту же секунду едва успел поймать булочку прямо перед носом. Швырялась террористка чрезвычайно ловко — в этом ей было не отказать.
Усевшись на ступеньку подиума рядом с привалившимся к ней же Синдзи, она протянула круассан и ему:
— Ешь, — из-под балаклавы прозвучал обычный девичий голос — ни жестокости, ни кровожадности, которой стоило бы ожидать от налетчицы-террористки. Только усталость и печальная отрешенность. Когда она приподняла черную ткань, чтобы поесть, его глазам предстало вполне обычное и даже симпатичное лицо, обрамленное коротко стриженными рыжеватыми волосами — осунувшееся, с черными кругами под глазами, но вполне нормальное лицо его сверстницы. Казама кивнул:
— Спасибо. — Помолчав, он набрался смелости и спросил: — А где Микихара, та девушка, что была со мной. Такая, спокойная... с длинными волосами?
Хеби-тян — "Змейка"? — ответила вполне мирно, видимо, устав изображать крутую и резкую суперменшу. Или дело было в том, что она уже связалась какими-то узами с этим мальчишкой, которого весь день таскала за шиворот с места на место, и поневоле стала смотреть на него по-другому. Мы в ответе за тех, кого приручаем, да?
— Приглянулась яковскому начальству. Они там совещаются в директорском кабинете, а ее пристроили разливать чай. Не переживай, пока ничего с ней не сделают — не до того им. Хотя я бы с такими засранцами не хотела дела иметь. Революционеры хреновы. Сначала кричат, что надо людям глаза открывать, а потом — на части рвать и плющить. Садист, одно слово. И чего Оота-сан с ними связался?
— Но в ловкости и хитрости им не откажешь, — добавил здоровяк с пулеметом. — Тем, кто остался в А21 после Сейны, такого бы ввек не выдумать. А наш очкарик, Оота — тоже что-то мутит. Что-то я наших почти не вижу, все в подвале. Чем они там столько времени занимаются?
— Кстати, Юй Фан, что ты думаешь по этому вопросу, я уже поняла, — обернулась Хеби к девушке-пилоту. — Но чем, как ты считаешь, все это кончится? Ты повоевала куда как больше, чем мы, подсознание ничего не подсказывает?
Та уже прилегла на коврик, но снова открыла глаза. Ее голос остался таким же спокойным, но льда в нем оказалось чуть поменьше, чем было припасено для главаря террористов:
— Кончится плохо. Мы вошли как горячий нож в масло, но обратно так выйти не получится. Не понимаю, что именно спланировал Хонма-сан...
— Военную сторону акции разрабатывал Мурата. Говорят, он наемничал во множестве горячих точек и очень опытен.
— Опытные командиры не оставляют свои подразделения без скрытых путей отступления. Если даже власти и согласятся на все требования Хонмы — он, кажется, хотел чтобы отпустили всех заключенных из ЯКА? — им ничего не помешает устроить засаду, когда мы будем двигаться в аэропорт, к обещанному самолету.
— А бронеробот? Ведь в Нанкине всего несколько Рк-92 устроили такой же погром и с успехом прорвались к тоннелю под Янцзы?
— Тогда они наступали — непрерывно двигались, не позволяя противнику собрать в одном месте превосходящие силы, пока не оказались в укрытии, гораздо лучшем, чем это. Здесь мы в положении обороняющейся стороны и вынуждены ждать ходов противника. Я не смогу долго противостоять численно превосходящим БР Сил Самообороны. Мне непонятен план Мураты. Очевидно, он не все нам рассказал.
— Ничего удивительного, — отозвалась Хеби. — Все они темнят. Извини, что мешаю спать, Юй Фан. И прости, что тогда тыкала в тебя стволом. Оота-сан мне перед тем обрисовал кровожадное страшилище, а выяснилось, что все не так.
Юй Фан печально покачала головой:
— Ничего. И он прав — на мне очень много крови. Не такая уж большая разница, убивать вчерашнего школьника, призванного в армию, или просто гражданского человека. Я уже давно сама не верю в эти оправдания. Но мне ничего больше не остается, только кружиться в кровавых колесах судьбы. Если бы знать, кто — настоящий враг.
Хеби нахмурилась:
— Как кто? Капиталисты и олигархи — они заставляют нас грызться друг с другом за кусок хлеба, подличать и лебезить.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
