мы из Бреста. часть 6

14 декабря в отчете отдела 1с (разведка) дивизии 3 французский батальон характеризовался так: "многие офицеры и младшие офицеры больше похожи на бродяг и искателей приключений, нежели на "идеологических бойцов". Французов особенно удручает, что они вынуждены заниматься антипартизанской деятельностью, а не воевать на фронте. Французы очень беспокоятся о своих соотечественниках, которые находятся в качестве военнопленных во Франции, а также много думают о невзгодах, которые переживают их семьи; нарастает постепенный страх, усилившийся после высадки англо-американских войск во французской Северной Африке в ноябре 1942 г.".

— Что только подтверждает мои слова обо всех этих союзниках.

— В какой-то степени я с тобой согласен. Но пока они на нашей стороне и мы можем использовать их в наших целях, постарайся не афишировать свое мнение об этих людях.

— Договорились.

— Остальные подразделения, сформированные из французских добровольцев, после летних и осенних боев этого года с Белорусским фронтом выведены в тыл и проходят переподготовку и переформирование в учебных лагерях.

Мы отвлеклись от общей темы разговора. Чтобы ты предложил сделать в той ситуации, что складывается на юге?

— Что сделать? По-моему лучше всего подбросить Паулюсу свежие резервы, с запада раз там нет войны, усилив ими фланги 6 Полевой армии. По мере возможности войска 4-й Танковой выводить из боя и возвращать к Харькову и Белгороду с тем, чтобы она могла в случаи необходимости контратаковать русских на Воронежском и Орловском направления. Вместо нее в районе Ростова сосредотачивать и вводить в бой армию Клейста, которая должна прикрыть выход 17 Полевой армии из "Кавказского котла".

— Ты ничего не сказал о румынских войсках держащих оборону по Манычу и Дону.

— А что тут говорить? Надо же кого-то оставлять на съедение русским. Вот они и послужат "куском мяса".

— Ты становишься циником!

— Увы. Все мы становимся ими на этой войне. Если отход армий Клейста и Руоффа ни кем не прикрыть, то скоро русские будут в Ростове, а в феврале замкнут кольцо под Воронежем. Согласись что, пожертвовав малым, мы можем спасти кучу немецких парней.

Клейст смог же пожертвовать горными егерями 49 корпуса, которые прикрывали его отход и смогли сдержать русских до того как все наши войска покинули "Невинномысский котел". Так почему бы румынам не сделать тоже самое. Я не говорю о том, чтобы их вообще бросить на Кавказе. Войска можно постепенно отвести к побережью и эвакуировать морем в Мариуполь.

— Боюсь, на это Берлин не пойдет, и будет требовать держаться до конца.

— Жаль. Тогда надо запасаться бумагой, чтобы писать похоронки семьям тех, кто попадет в котлы...

Обновление на 15.11.17. рабочий текст...

Глава

Сколько надо времени, чтобы хорошо подготовиться к проведению столь масштабной операции как высадка десанта в тылу врага? Много и чем больше, тем лучше. Но, увы, его-то у нас и не было. Вообще. Все делали с колес. По-другому никак не получалось.

Для начала пришлось заниматься подготовкой не только своей бригады, но и выделенных нам из резерва Ставки 3-х отдельных лыжных батальонов и 2-х стрелковых бригад. Как не просил выделить в состав десанта вместо обеих стрелковых бригад одну 253-ю стрелковую бригаду* (ком. подполковник М. Н. Красин) укомплектованную курсантами военных училищ мне ее так и не дали. У командования фронта были свои планы на нее.

Подготовка личного состава, что мой бригады, что остальных частей ни меня, ни штаб бригады не устраивал. Если бойцы моей бригады хотя бы что-то умели, и их можно было посылать в бой с большой долей уверенности, что они победят, то остальные не дотягивали даже до начального уровня батальонов полученных на Кавказе. Пришлось из числа своих бойцов выделять инструкторов для подготовки прикомандированных подразделений и организовывать учебный процесс, гоняя народ до посинения. Заодно перетрясали все подразделения на предмет технически грамотных бойцов. Они нужны были для укомплектования экипажей и расчетов возможных трофеев — исправных танков, бронемашин, артиллерийских и зенитных орудий. Естественно командиры подразделений были категорически против такой перетасовки кадров. Пришлось с ними объясняться.

Я не стал скрывать от них то, что мне не верилось, что выделенными ВВС средствами удастся в короткий срок перебросить за линию фронта такую ораву народа. Нет у нас в стране еще такой возможности — транспортных самолетов нет. Поэтому мне хотелось, чтобы в первую очередь в составе десанта были люди, максимально подготовленные как военном, так и техническом уровнях. Так как от этого зависит победа над врагом и возможность удержать захваченные позиции, а так же количество погибших в ходе операции. Меня вроде как поняли и возмущений по поводу перевода бойцов не было. Да и само отношение к учебному процессу заметно изменилась в лучшую сторону.

Только вроде наладили учебный процесс, как возникли трудности с авиацией.

Транспортные авиаполки затянули с прибытием, а когда прибыли, то оказалось что места для всех самолетов и планеров не хватает. Пришлось ехать в штаб 2-й воздушной армии и согласовывать размещение авиаполков на других аэродромах. Соответственно пришлось менять временные графики, а так же передислоцировать следом за самолетами подразделения обеих стрелковых бригад. А это очередные хлопоты и заботы связанные с учебой, размещением и обеспечением подразделений, организации взаимодействия с авиаполками и штабом десанта.

Потом возникли сложности обеспечением нас боеприпасами. Планировалось, что нам подадут 3-3,5 боекомплекта для стрелкового оружия и АГ-ТБ* (40,8 мм. автоматический гранатомет Таубина-Бергольцева. Создан в 1933-38 году. В РИ был выпущен в малой серии. После ареста Таубина весной 1941 г. все работы по данному очень перспективному виду вооружения были прекращены. В качестве боеприпаса использовалась модифицированная ружейная граната Дьяконова калибра 40,8 мм. В АИ благодаря ГГ работы по нему были восстановлены летом 1941 г., а Таубин освобожден из заключения. Подробнее см. "Мы из Бреста. Штурмовой батальон"), но дали только два. Выстрелов РПГ*(ручной противотанковый гранатомет) только один комплект. Гранат выдали по две штуки на человека. Противотанковых мин не дали вообще. Как тут строить оборону я вас спрашиваю?! Нас же там танками и артиллерией утюжить будут! Как танки останавливать? Только человеческими жертвами, а у меня каждый боец на счету! Поразил ответ тыловиков — у нас нет, вы диверсанты сами у врага заберете! Шкуры тыловые! Так и хотелось с ними на месте разобраться, рядом с воротами к стенке поставить. Правда, особисты подтвердили, что на складах действительно с боеприпасами очень туго и тыловики нам выдали все что могли. Пришлось довольствоваться тем, что дали.

Много забот было с разведданными. Они приходили практически ежедневно как от партизан из местного партизанского отряда Сергея Фрыкова, так и от группы Дорохова. Его группу под видом немецких интендантов в начале января забросили в Алексеевку через Валуйский партизанский отряд.

На основе этих данных в созданный нами макет района будущих действий постоянно вносились изменения. Так только после начала подготовки операции выяснилось, какую систему охраны и обороны имеют склады 2-й венгерской армии. Это была система вышек и ДЗОТов разнесенных по всей линии обороны. ДЗОТы соединялись между собой траншеями со стрелковыми ячейками. От траншей в глубину обороны ответвлялись ходы сообщения. Интервалы между ДЗОТами, как и расстояние от них до находившихся позади блиндажей пулеметных расчетов, не превышали 100 м. Все это дополнялось устроенными проволочными заграждениями в несколько рядов, а на отдельных участках — спиралями Бруно. Когда же темнело, к проволочным заграждениям выставлялись группы охранения из 3-5 человек с ручным или станковым пулеметом. Между ними передвигались патрули в составе 2-4 человек.

Примерно такая же система обороны была и в городе и на аэродроме. Все объекты прикрывалось зенитными батареями. Так что нам предстояло изрядно попотеть, чтобы раскусить эти орешки.

Радовало только одно. Разведчики сообщали, что в рядах венгерской армии много солдат и офицеров, не желавших воевать за интересы Германии. В сентябре хортистские войска получили крупное пополнение. Но, в ходе боев осень и части зимы, они понести большие потери, а это усиливало деморализацию венгерских солдат, их гнетущее настроение. Служба ими несется без особого усердия. А раз так, то нам вполне вероятно удастся с минимальными потерями взять все объекты и взломать оборону врага.

План высадки вчерне был готов еще по дороге из Москвы, но он постоянно уточнялся. Хорошо еще, что вносимые изменения не требовалось согласовывать с вышестоящими штабами. Хватало моих полномочий.

Общая картинка была следующая.

Начиная с 4 января наша бомбардировочная авиация (в т.ч. транспортные авиаполки, самолеты которых были оборудованы бомбодержателями) ежедневно в ночное время по данным авианаводчиков наносила массированные бомбовые удары по тылам 6 Полевой немецкой и 2-й Венгерской армий, зенитным батареям (в составе 6 Полевой была 9-я зенитная дивизия Люфтваффе — 18 тяжёлых и 30 лёгких зенитных батарей) по маршруту движения десанта к району высадки. Этим решался комплекс задач. Начиная с нанесения урона тыловым и боевым частям противника до тренировки экипажей транспортных авиаполков, прибывших на незнакомый для себя театр боевых действий. Налеты осуществлялись массированно — сразу несколькими авиаполками. В районе Алексеевки бомбовому удару подвергались позиции зенитных батарей в районе с. Иловское, аэродрома, жд. мостов, казармы гарнизонов города и складов.

Все подразделения должны были быть готовы к 20.00 10 января.

В ночь с 12 на 13 января в районе Алесеевки тремя волнами высаживались основые силы моей бригады — 4 батальона.

1-я волна — капитан НКВД Сафонов — 1-й Транспортный авиаполка дивизии Паршина, 1-й авиапланерный полк, двадцать планеров КЦ-20, двумя группами, 1-й эшелон: 2— роты разведбата парашютным способом, 2-й эшелон посадочным способом — разведбат, танкисты — захват аэродрома, танкоремонтных мастерских;

2-я волна — майор НКВД Акимов — 2-й Транспортный авиаполк Паршина, 2-й авиапланерный полк, двадцать планеров КЦ-20, посадочным способом — два штурмовых батальона и связисты — город (жд.вокзал, концлагеря, штаб 2-й Венгерской армии, блокирование гарнизона) и склады;

3-я волна — капитан ГБ Седов — 3-я и 4-я аэ. Транспортного авиаполка ОГ Паршина, Московская АГОН** (Московская авиагруппа особого назначения), посадочным способом — штаб бригады, подразделения тяжелого оружия, батальон егерей — город, Иловское.

Остальные задействованные в операции подразделения доставляются на аэродром в Алексееву и площадку у с. Иловское в последующие сутки посадочным способом...

* * *

* * *

Из воспоминаний старшего сержанта Нечаева командира танка 2 танковой роты Брестской отдельной штурмовой бригады (Альт. Ист.)

... После нового ранения полученного в боях на Смоленском направлении я с весны и по июль месяц пролежал в госпитале. Откуда меня выписали и направили к себе в часть. От положенного мне после ранения отпуска отказался. Ехать было не куда. Родные под оккупации попали. Вот и поехал я сразу же к себе в Бригаду.

На вокзале, покуда ждал поезд, в углу около печки в зале ожидания приметил грязного со свалявшейся шерстью вислоухого маленького щенка. Он, прижавшись к печке, грустно смотрел своими умными и все понимающими глазами на окружающих его солдат. Кто-то из сердобольных парней положил перед ним кусочек сухаря. Щенок его попробовал, пару раз куснул и прижал к себе. Таким он мне показался жалким и одиноким, что я решил его взять с собой. Протянул руку — щенок ее понюхал и ткнулся мордочкой мне в ладонь. Вот так мы с ним и подружились. Всю дорогу щенок никуда не отходил от меня. Чтобы он не потерялся, я из ремешка от командирской сумки сделал ему поводок. На частых остановках поезда мы вместе гуляли и играли на перроне и за нами завистливо смотрели остальные.

До Москвы наш поезд добирался двое суток. Приходилось долго простаивать на полустанках, пропуская эшелоны, шедшие на юг.

Приехал на базу, а бригады-то и нет, только отдельные подразделения на месте остались. Ну и такие же, как и я, прибывшие из госпиталей и восстанавливающиеся после ранений по расположению болтаются. Приятно было видеть знакомые лица товарищей, с кем мы вместе сражались в Белоруссии и здесь под Москвой. Всю ночь проговорили, вспоминая боевых товарищей и погибших друзей. Играя с "Печкиным", так общими усилиями назвали щенка. Его помыли теплой водой, досыта накормили тушенкой и он превратился в веселого, красивого и пушистого пса. Дежурный весь голос сорвал, чтобы мы улеглись спать и перестали мучить животное.

Наутро в кадрах, после проверки всех документов, меня определили в танковую роту командиром среднего танка Т-44-76 (в РИ выпускался в 1944г., в АИ это танк Т-34 образца 1940 г. с устраненными недостатками выявленными комиссией ГАБТУ и прошедший глубокую модернизацию).

Экипаж подобрался знающий и боевой. Все "старики" с опытом боев прошлого года. Мехвод и заряжающий воевали в Белоруссии, там же получили ранения и горели в танках. Радист пришел в бригаду под Москвой, здесь же под городом в декабре был тяжело ранен и долго лечился. Дело свое они знали "туго" и проблем у нас не возникало.

По решению ротного "Печкин" был зачислен в наш экипаж, и на него теперь на кухне была положена отдельная "пайка".

В августе рота была преобразована в батальон и получила новую боевую технику — танки Т-44-85, самоходки и улучшенные "ракушки". Хоть ротный и комбат "сватали" меня на должность взводного я остался в той же должности. Почему отказался? Да образования то нет, а там людьми командовать надо.

Лето и осень прошли в работе с техникой и вооружением, натаскиванием экипажа, за изучением и ремонтом трофейной техники. Мы считались как находящиеся в резерве. Тем не менее, часть экипажей батальона принимали участие в боях в составе подразделений 2 дивизии ОН НКВД на Западном фронте. И хоть фронт был неподалеку — под Смоленском, мы чувствовали себя на отдыхе, так как остальные подразделения бригады в это время дрались с бандитами и диверсантами на Кавказе.

За полгода "Печкин" вырос и стал всеобщим любимцем. Он вместе со мной мотался по полигону, парку и на стрельбище. Даже в строй вместе со всеми по команде становился, а в танке занимал свое законное место на фуфайке рядом с нижним люком. Все кто его видел, моментально влюблялись в этого непоседливого и умного пса. Комбат был не против наличия в нашем экипаже пса. "Печкин" его уважал и позволял ему себя выгуливать на поводке, чего не терпел от остальных. Дважды "летуны" пытались у нас переманить "Печкин" к себе, закармливали тушенкой и свежим мясом, но как настоящий "танкист" он всегда возвращался домой. Так что пришлось соседям смириться с этим и завести себе рыжего кота "Ваську".