Жрец Лейлы: На распутье

Рал обстриг мне волосы, не оставив ни единой длинной пряди. Стер с моего лица весь макияж. Магией стер, как будто маску снял. А может, действительно снял.

— Посмотри на себя, Лилиан, — шепот на непривычно открытое ухо. Щекотно. — Смотри внимательно. Вглядись за маску жреца Лейлы... теперь за маску Лилиана принца дома Катани... ты можешь, я знаю. Убери маску пирата... кого ты видишь?

И я смотрел. Смотрел до рези в глазах. И наконец увидел. А так же понял, почему Синее Пламя — мой меч — останется со мной.

— Да, Лилиан. Ты — воин. Борец. Если тебя бьют — ты отвечаешь ударом. Если тебя предают — отвечаешь сталью. Если тебя любят — ты отвечаешь преданностью. Ты борец, Лилиан Катани. Пора скинуть все маски. И увидеть, кто ты есть на самом деле.

Я медленно киваю, не отрывая взгляда от незнакомого знакомца за стеклом. Он не походил на Лилиана этого мира. Был похож, как близнец. Да, но совсем не походил. Сирена первый, кто наконец позволил мне открыть первую дверь в самого себя.

— Лейла отобрала у тебя возможность носить знаки воина, — тихо заметил Риан.

А я и забыл, что он тут же в комнате и помогает своему возлюбленному. Тем временем двойник Кириана мягко продолжил:

— Позволь Ралу нанести тебе рану. Такую, что магия Лейлы залечить не сможет.

Я замираю на мгновение, понимая чего хочет от меня Риан, поворачиваюсь к сирене и... решительно киваю. Мне это нужно. Действительно нужно.

Глаза Ралирина вспыхивают предвкушением. Через меня он мстит Лейле и другим богам, которые обрекли его народ на медленную смерть. Но я не против. Он в своем праве, а мне вреда это не причинит. Это в какой-то мере и моя месть тоже.

Острые черные когти касаются моего лица.

— Только не закрывай глаза, — шепнул он.

И резкая боль обжигает правую щеку. Я чувствую, как стальной коготь медленно проникает в плоть, глубоко, почти насквозь протыкая щеку. Скользит вниз... немного не доходя до уголка рта. Медленное извлечение когтя почти чувственное и такое же болезненное, как проникновение. Моя кровь течет по его руке, по моей щеке и каплями падает на плечо, а потом скатывается вниз, пачкая белый хлопок рубашки.

Сирена поднес руку к своему рту и слизнул кровь с кончиков пальцев. Мою кровь.

— Сладкий, — почти мурлычет он. — Я понимаю этих божественных ублюдков. В твоих жилах течет сладкая кровь, наполненная силой. Тебе просто стоит пожелать оставить шрам, и он будет с тобой всегда. Перекрой желание богини СВОИМИ желаниями.

И я понял его.

Поднял руку и провел по щеке, нащупывая края раны под скользким слоем текучей крови. Подушечки пальцев покалывало от искр силы, которую я ощущал в себе самом. Свою собственную магию, вот что я почувствовал. Я никогда не знал — оказывается, что во мне самом есть магия.

— Вот так. Все правильно — шепот сирены.

Риан подходит ближе и с улыбкой сует мне в руки влажную ткань.

— Стереть кровь, — отвечает он на мой недоуменный взгляд.

Я вновь смотрю в зеркало и хмыкаю. Кровь превратила мое лицо в гротексную маску.

— Кстати, — Ралирин рядом, спокоен и его руки уже чисты. — Твое кольцо. Ты испачкал его в своей крови. Надо было тебе раньше это сделать. Оно теперь окончательно твое. Так что... ты сможешь заглядывать к нам в гости в любой момент.

Человек по ту сторону зеркального стекла впервые за все это время искренне улыбнулся. По-настоящему.

— Обязательно, — твердо пообещал я, зная, что выполню обещание.

И начал стирать кровь со щеки, отмывая тонкую нитку белого шрама.

В ближайшее время, я намеревался посетить одну милую девушку и... нашу с ней дочь. Пришло время познакомиться с собственным ребенком, о котором я так глупо умудрился забыть.

— Хочешь пообедать с нами? — улыбается Риан.

И я киваю. Конечно, хочу.

Сиган печально качает головой, глядя на свою богиню.

— Госпожа моя, вы сейчас мне напоминаете сытую акулу, у которой кто-то увел огромный кусок мяса, который откладывался для смакования в качестве десерта. Она все время кружила вокруг него, не подпуская никого, но и сама не в силах ни кусочка откусить, так как сыта.

Прекрасная женщина, стоящая у окна его каюты на "Быстром" вспыхнула яростью:

— Сиган!

Пират-жрец пожал плечами:

— Ты выбрала меня не за то, что я умею любезности разводить. Сама подумай, Ли имеет, наконец, прекрасную возможность заглушить боль своего сердца. Боль которую причинила ему его единственная возлюбленная. Дай ему эту возможность.

— Но он просто исчез! Сиган, я не могу найти его своей божественной силой! Я не чувствую его!

— Но он не умер?

— Нет.

Пират вздохнул, прошло уже три недели, как Лилиан ушел. Ушел в неизвестном направлении, побывав перед этим в храме Роя. Это конечно должно было вызывать тревогу, и вызывало. Но... не у Сигана. Пират словно чувствовал, что так действительно лучше. Для Лилиана.

Разноцветные глаза серьезно смотрят на свою повелительницу:

— Госпожа. Тебе хочется, что бы он был твоим жрецом. Только твоим. Госпожа, ты сводишь его с ума. Ли всегда был немного не в ладах со своим разумом. Его обличья и образы настолько настоящие, что я не уверен где настоящий Ли. И видел ли я его когда-нибудь. Видел ли его вообще кто-нибудь. Однако то, что делаешь ты, только усугубляет ситуацию. Ли — мужчина уже, не мальчик. Да, по твоим меркам он вообще младенец, но твои мысли — это мысли богини, а не человека. Я бы на твоем месте...

— Что, ты бы на моем месте? — красивые идеальные губы кривятся. — Отпустил бы его?

— Да, — спокойно кивает Сиган. — Иначе...

— Иначе что?! — она оказывается рядом с ним и буквально вцепляется в воротник его рубашки. — Ну?!

— Он уйдет сам, — пират-жрец все так же спокоен.

— К этой девке?! Жрице моего папочке?! А потом что?! Станет жрецом Совирага?! — в золотом пшене её волос раздался треск маленьких молний. Сиган впервые видел свою богиню в таком состоянии.

— Нет, — словно не видя в каком состоянии находиться могущественное существо, держащее его за горло. — Он просто уйдет.

— Н-но... куда?! — она внезапно растерялась и ослабила хватку. — Куда ему идти?!

— Не знаю, — пират почувствовал себя очень-очень усталым. — Я не знаю, моя госпожа. Я только знаю, что простить, не значит принять и забыть. А ты знаешь намного лучше меня, что Ли никогда ничего не забывает. И отличается редкой злопамятностью.

Руки богини скользят по камзолу пирата, голова опускается так, что не разглядеть лица.

— Я... Я должна подумать над этим, Сиган, жрец мой. Я не хочу отпускать его. Ведь он.. мой.

И она исчезла, растворилась, словно и не было. А пират еще некоторое время барабанил пальцами по крышке своего стола. Взгляд у него был рассеянным. Правильно ли он поступает? С другой стороны, его богиня при всей своей хитроумности и могуществе оставалась подчас капризным, эгоистичным и жестоким ребенком с большими возможностями.

Сиган вздохнул. Все его существо буквально кричало, что сейчас он сделал максимум допустимого, дальше лучше не вмешиваться. Эти двое должны сами во всем разобраться. И все решить.

Проклятый Растин! Сделал подарочек!

Но... рано или поздно это случилось бы. И лучше пусть сейчас. А ему... ему остался мальчишка, которого нужно подготовить к довольно не легкой задаче. То ж.. пора найти Торина и провести следующий урок.

Хорошо, что Кэртис ушел порталом Тьмы к своему колдуну. Оборотень несомненно что-то понимал, больше чем Сиган. Он был Лилиану не просто другом, а братом по крови — значит кое-что чувствовал. И преимущество его было не только в этом. Пират мог быть спокоен в данном вопросе, оборотень встанет на сторону исключительно Лилиана.

И все-таки, было интересно, куда делся Ли, и как он смог скрыть себя от богини.

Сиган вздохнул и решительно направился прочь из каюты. Ему внезапно захотелось побыть со своей семьей. За Лилиана он почти не волновался, слишком хорошо знал своего друга. Однако... смутная тревога все же поселила в нем свое семя.

Теплое солнце согревало светлые плиты храма Совирага. Где-то в глубине слышалось тихое хоровое пение — молитва богу-Отцу. Умиротворение и уют, вот что ощущал Натан Клейорик, приходя сюда в полуденные часы. Сабир верной тенью следовал за своим Повелителем. Это уже стало определенной традицией — приходить в этот храм раз-два в неделю и с полчаса, а то и час отдыхать на ступенях. Жрецы Совирага всего раз или два предложили в свое время правителю Мигара зайти в храм и отдохнуть там, однако тот всегда отказывался и в итоге его оставили в покое. Какая разница, где ощущается бог больше всего...

Натан конечно не стал бы утверждать столь категорично именно о божественном единении, но и не спорил. Просто наслаждался покоем.

— Господин, — тихий едва слышный шепот Сабира, как предупреждение.

Странная неестественная тишина вокруг, правитель Мигара все так же сидит на ступенях, но в его позе ничего расслабленного, а рядом стоит верный Сабир с боевой косой на перевес. Странный белый вихрь, прямо перед ними, на плитах двора храма. Дымом рассеивается воронка, открывая скрытый до этого силуэт.

Натан медленно поднимается на ноги, держа руку на рукояти меча.

— Подождите, — голос за спиной тих и спокоен, как море в штиль, и так же безмятежен. — Это не враг.

Верховный жрец Совирага. Натан мельком успел подумать, что этот человек скорее всего и не человек вовсе. Откуда он успел появиться. Однако тот, кто пришел столь необычным способом сейчас важнее... и опаснее...

Дым рассеялся окончательно, и перед мужчинами на лестнице остался стоять молодой мужчина. Наметанный глаз воина выхватывает крепкую, добротную и... дорогую одежду путника и... наемника. Коричневая куртка-камзол, такая хорошо защитит даже от арбалетной стрелы. Черные штаны заправлены в невысокие сапоги. На поясе меч. Держится уверенно, явно умеет им пользоваться. Короткие волосы, жемчужная серьга в ухе. Есть в нем что-то неуловимо знакомое.

Красивый, Натан хмурится, странная мысль.

— Лорд Лилиан, — глубокий голос Олега верховного жреца Совирага звучит почти... мягко. — Добро пожаловать под своды моего храма. Ты ищешь покоя?

Повелитель Мигара задыхается от удивления, разглядывая человека, стоящего перед ними. В нем нет ничего от того изящного хрупкого создания, которое несколько лет назад завоевало звание Танцора со Смертью. Хотя нет... Глава все такие же — сапфировые. Глубокие, словно бездна, и такие же... страшные. Что так изменило жреца Лейлы?

— Нет, Олег, — спокойный ответ. — Если бы я хотел покоя, я бы остался там, где был еще час назад. Я просто хочу увидеть свою дочь.

Тихий выдох, такой тихий, что Натан едва уловил его. Жрец Совирага спустился по ступеням к подножью лестницы, минуя Натана и Сабира. И... опустился на колени перед жрецом Лейлы.

— Прости мою глупую дочь.

— Я простил еще полгода назад, — глухо отозвался мужчина, прямо стоящий перед ним. — Вам не за что просить прощения.

— Она стерла тебе воспоминания...

— Есть вещи гораздо более страшные, чем это. И я их простил так же...

Жрец поднялся на ноги, вглядываясь в глаза такого непривычного Лилиана Катани.

— Вижу... не знаю, благодарить Растина и Роя за все это или проклинать. Ты уверен в своем решении?

— Абсолютно.

— Хочешь я заберу тот остаток искры, что не смогла вымыть даже сила, которой от тебя фонит сейчас?

В синих-синих глазах решимость, и уверенный кивок головой. Натан замирает понимая, что происходит что-то странное, но неимоверно важное.

Ладонь жреца Совирага ложится на лоб мужчины, и под пальцами собирается синие сияние, словно огонек разгорается на переносице. Натан уже видел подобное. Так жрец Совирага "лечил" людей и детей, которые внезапно обзаводились лепестками на лбу, не смотря на то, что не были последователями Лейлы.

И еще Натану кажется, что эти двое разговаривают. И разговор этот тяжелый. Только вот губы у обоих так и не шевельнулись. Казалось, прошли минуты, прежде чем жрец отнял ладонь, сжимая её в кулак. Едва видимые синие лучики света прорывались наружу, их тянуло обратно. Но дело было сделано, что бы это не было.

Верховный жрец тяжелым взглядом окинул своего гостя и развернулся прочь.

— Тебе покажут, где живет Мира. Но советую для начала пообщаться с лордом Клейориком.

— Спасибо за совет, — ни грамма насмешки. Он действительно искренне благодарил за совет.

А потом взгляд сапфировых глаз устремился на мужчин, так и не двинувшихся с места.

— Мои приветствия, ваша светлость. Господин Сабир.

— Что только что было? — хмуро поинтересовался Натан, глядя в спину удаляющегося Олега.

— Я окончательно перестал быть жрецом Лейлы, — пожал плечами пират Принц. У Натана язык не поворачивался назвать его жрецом теперь. Или принцем Катани. Как никогда, сейчас он больше всего напоминал пирата.

— Ваша светлость, — он смотрит серьезно. — Могу я попросить у вас разрешения поселиться в вашем городе?

Сабир убирает свою косу. Он смотрит серьезно и слегка растерянно. Но молчит. Натан вздыхает:

— Поговорим?

— Только не здесь, — пожимает плечами его собеседник.

— Мой дворец подойдет? — хмыкнул насмешливо его светлость Клейорик.

— Вполне, — как-то вальяжно и поощрительно отвечают ему.

Сабир рядом фыркает от смеха. Кажется, Лилиан Катани не так уж и сильно изменился на самом деле.

Глава 14. Дочь

Я смотрел на храм Совирага. И странное чувство — я ощущал ауру этого места совсем иначе, чем раньше. Чище, яснее.

Теперь я не просто понимал, что тут живет воплощение божественной сути — я чувствовал, как само место, земля и город относятся к этому факту.

Городу нравилось. Удивительно, но, похоже, Совираг был действительно достаточно старым богом, что бы понимать, что именно нужно земле, на которой строятся его храмы.

Я провел кончиками пальцев по своему шраму на щеке и улыбнулся. Интересно, как Совираг отнесется к бывшему жрецу своей любимой, хотя и взбалмошной дочери?

Чего я не ожидал, так это действительно встретить не бога, а отца.

Когда Совираг встал на колени, я просто ахнул. Кажется в сознании я удержался только усилием воли.

Это было... что-то, почти, противоестественное.

"Моя дочь опять совершила ошибку".

"Она — взрывная богиня" — отозвался я.

" О, да," — бог почти хмыкнул, но как-то... печально. — "Только явно ей не помешала бы небольшая, но крепкая порка," — он чуть помолчал. — "Ну, или глобальная".

Я почувствовал, как защемило сердце:

"Просто она влюблена".

Совираг устало вздохнул:

"Ты и теперь собираешься её защищать?"

"Нет," — покачал я головой. Все внутри возражает: — "Нет".

"Да," — печально кивает он. — "Но ты чувствуешь больше, чем она. Шире. Ее глупая влюбленность во врага мало, что ей дает в любом случае. И, вообще, больше похожа на прихоть, чем на настоящее чувство. Но благодаря ей, она теряет таких как ты... глупо и неразумно. А казалось бы уже взрослая девочка."

"Она не знала обо мне, когда начала эту комбинацию".