2. Восхождение (общий)

— Марсо, я такого еще не знаю.

— Что значит, не знаешь? — неприятно удивился он. — Вам же должны были давать!

— Вот так. В учебнике такого нет.

— Что, совсем?!

— Угу.

Марсо ошарашенно уставился на быстро расползающуюся лужу у себя под ногами и вдруг замер, поняв, что выставленный специально для таких случаев защитный Круг... совсем ее не держит! Точно так же, как не держит он метаморфа и ее потрясающе дерзкий Огонь!

— Суши, — дрогнувшим голосом попросил он, когда вода беспрепятственно перелилась через его защиту и веселыми ручейками потекла к стеллажам. — Айра, достаточно. Кажется, мы с тобой чего-то не учли.

Она кивнула и сжала кулачок, заставив Воду послушно перестать литься, а потом поискала глазами тряпку и ведро, чтобы убрать следы творящегося на полу безобразия. Однако таковых поблизости отчего-то не нашлось — видимо, уборка Хранилища не подразумевала ручного труда, а производилась, как и большинство вещей в Академии, исключительно с помощью магии. Например, выдуванием пыли с полок. Или самовысосом ее наружу. А может, самоходной шваброй тут пользовались, чтобы вычищать полы?

Девушка поморщилась: заклинания Воздуха она еще не освоила, а потому сильно опасалась устроить настоящий ураган вместо маленького ветерка. Так что пришлось здорово призадуматься над проблемой уборки, поскольку она, как ни крути, все-таки требовалась. Да еще немедленно, потому что Призванная вода сама по себе явно не собиралась никуда исчезать. Сохнуть ей было слишком рано. Зато в сторону стеллажей с древними рукописями она стремилась прямо-таки с ненормальной поспешностью — похоже, пол тут был с уклоном, так что следовало поторопиться, дабы не расстроить Марсо видом подмокших фолиантов и его драгоценных свитков.

— Айра... — беспокойно позвал призрак, видя, что она не торопится. — Знаешь, я бы не хотел, чтобы Хранилище пострадало от моей доброты и твоего неумелого колдовства.

"Что же выбрать? — неподдельно озадачилась она. — Сжечь вряд ли получится — скорее я книги тут спалю, чем заставлю воду испариться. Высушить ветром? Марсо меня прибьет, если он сдует книги с полок. Тогда как?"

— Приказывай, — обреченно вздохнул внутренний голос. — Раз по-другому не выходит... придется приказывать...

Она встрепенулась. А потом просияла от такой нужной подсказки и подняла голову.

— Стоять! — властно потребовала в пустоту. — Не сметь растекаться!

И вода послушно замерла, не дотянувшись до деревянных полок каких-то двух шагов. Но Айру это не удовлетворило: не заметив ошалело зависшего под потолком призрака, она протянула вперед руку и, чувствуя странную уверенность, требовательно произнесла:

— Ко мне!

Разлившаяся по полу вода торопливо потекла обратно, собираясь перед девушкой сперва в лужу, потом — в небольшой водяной холмик, наконец — уже в виде полупрозрачного, переливающегося столба, достигающего ее подбородка. Айра сделала движение кистью, словно закручивала невидимую спираль, и вода с той же поразительной покорностью повторила это движение, свернувшись от основания до макушки, а затем еще и еще раз. Так что спустя пару секунд перед изумленно разинувшим рот духом возвышалась красивая водяная скульптура, слегка колышущаяся под собственным весом, тихонько журчащая и совершенно невероятным образом держащаяся на хрупком основании.

— Вот, — довольно улыбнулась Айра, оглядев творение рук своих. — Теперь она тут ничего не испортит. Тебе нравится?

Марсо издал какой-то странный звук.

— Хочешь, я ее так и оставлю? — повернулась к нему девушка.

Призрак нервно дернулся, ожидая, что необычная конструкция, едва лишившись внимания хозяйки, незамедлительно рухнет и снова растечется по полу безобразной лужей, но нет. Ничего подобного! Она, как стояла, опровергая все законы и правила, так и осталась стоять, будто бы Айра все еще подпитывала ее своей волей! В то время как этого (он точно видел!!) не было и в помине! Айра даже контролирующие нити убрала! Вообще больше ее не касалась! Едва не забыла! А колонна стоит себе и стоит! Невероятно!!!

— Марсо? — озабоченно повторила Айра, всматриваясь в изменившееся лицо мага. — Марсо, с тобой все в порядке?

— Д-да, — наконец, выдавил он, с трудом отводя взгляд от неправильной Воды. — Как себя чувствуешь?

— Отлично. Ничего не болит, слабости нет, голова на месте, руки не дрожат. Как считаешь, у меня нормально получилось?

— Нормально, — странным голосом подтвердил он. — Только ты ее все равно убери. Неровен час, кто-то зайдет.

Айра кивнула и щелкнула пальцами.

— Сеиле!

Водяной столб тут же опал, скукожился, ужался, будто из него высосали все силы. Наконец, с тихим журчанием растекся по полу стремительно исчезающей лужицей, зашипел, зашуршал и бесследно исчез, словно его и не было.

— Кажется, я начинаю осваиваться, — пробормотала девушка, потерев ладошки. — Марсо, как у меня с аурой?

Он прерывисто вздохнул.

— Неплохо. Я слегка изменил твой Щит, чтобы не отсвечивал сиренью при каждом удобном случае, так что теперь, сколько ни колдуй, он не будет привлекать внимание. А Кер его еще немного приглушил, поэтому можешь не беспокоиться — никто ничего не заметит. Занимайся себе на здоровье.

— Спасибо, Марсо, — тепло улыбнулась Айра. — Что бы я без тебя делала?

Он снова вздохнул, но, на удивление, промолчал.

С этого дня дела у нее пошли на лад: Озарение давалось с каждым разом все легче и легче. Оно больше не утягивало за собой, не стремилось поглотить и растворить в себе без остатка, а напротив — словно почувствовав, что от него требуется, теперь прикасалось осторожно, самым краешком, охотно отдавало частичку своего сиреневого нутра и довольно ежилось, когда Айра с улыбкой благодарила за это понимание.

Теперь, когда стали ясны причины прежних неудач, стихийная магия не казалась ей чем-то дивным, неизмеримо трудным и непознаваемым. Теперь она стала простой, понятной и на удивление послушной. Причем, проблем не доставлял даже вечно непокорный Огонь, так и норовящий выйти из-под контроля, а с Землей вообще не было никаких сложностей. Конечно, порой Айра тоже ошибалась и вместо одного заклятия, задумавшись, творила совсем другое, но ошибки в ее положении были простительными. Тем более что ни одна из них не закончилась по-настоящему плачевно.

Плохо другое: ей неожиданно стало скучно на уроках. Большей частью потому, что львиную долю преподаваемого материала она уже давно выучила, а теперь еще и освоила на практике, работая по ночам и вечерам с упоением дорвавшегося до сладкого ребенка. А поскольку ее наставником стал опытный в подобных делах Марсо, то довольно скоро Айра начала посматривать за попытками сокурсников освоить новые заклятия с искренним недоумением, совершенно не понимая причин их ошибок. Ведь все было так просто! Только пожелай и правильно сформулируй это вслух! Но они ошибались. И ошибались довольно часто: то слово не то скажут, то ударение не там поставят, то окончание забудут изменить... вот и получалось, что вместо Колеса выходил какой-нибудь Шип, вместо Межевания получалось Разделение, а Водяная Игла превращалась в Ледяную, отчего господин Иберия приходил в состояние искреннего и неподдельного огорчения. Но помочь однокурсникам Айра никак не могла — запрет господина Лоура все еще действовал, а демонстрировать всему классу свое вопиющее непослушание и то, что она этот запрет уже сто раз успела нарушить, как-то не слишком хотелось. Приходилось молчать, тоскливо вздыхать, пока остальные осваивали нелегкую науку заклинаний, незаметно играть с Кером под партой, пялиться в окно и нетерпеливо считать минуты до звонка, после которого можно было с облегчением встать и покинуть учебную комнату. После чего перекусить в столовой или в Оранжерее, пообщаться с Иголочкой и Листиком, вытерпеть еще пару утомительных часов на практике, от которой теперь было не больше пользы, чем от прошлогоднего снега, а потом бежать на боевую подготовку к Бриеру или снова в Хранилище, где ее ждал Марсо, книги и сотни новых идей, которые очень хотелось опробовать, но которые ей никто не дал бы воплотить в жизнь на уроках.

Кстати сказать, Марсо довольно быстро привык к манере Айры творить заклинания. Он даже не требовал от нее соблюдения обязательных формальностей при произношении формул. Собственно, даже формул уже не требовал — просто просил произвести то или иное действо, а потом заинтересованно следил, как она это делает. Более того, процесс этот увлекал его столь сильно, что он тратил на обучение Айры все больше времени, а поняв, что он освоила очередной учебник, тут же с азартом брался за следующий.

Айра не возражала. Да и зачем, если ей нравилось колдовать не меньше, чем Марсо — ее учить? Она только попросила его дать ей какую-нибудь книгу с набором охранных заклятий, чтобы оградить Хранилище от последствий ее, еще не слишком аккуратного колдовства. Поскольку силы Марсо на это не хватало, а Кер и ее заклятия все равно ему не поддавались, это показалось Айре самым лучшим выходом из сложившейся ситуации. А когда в один из дней она все-таки не удержала на ладони огромное Колесо, и оно сорвалось в сторону охраняемой призраком каменной колонны, выставленная защита оказалась как нельзя более кстати — удержала сгусток пылающего Огня, отразила обратно и погасила еще на полпути. До того, как он успел безнадежно испортить интерьер. Так что девушка, выждав для верности пару минут, но так и не дождавшись появления возмущенного творящимся безобразием директора, заметно приободрилась и дальше колдовала уже без опаски. Да и Марсо, надо сказать, стал относиться к ее экспериментам гораздо спокойнее. Благо теперь его Хранилище было в полной безопасности.

Что еще хорошо — Айра, наконец, удостоилась благосклонного взгляда лера Мергэ де Сигона, поскольку неизменно отвечала на его скользкие вопросы быстро и пространно. Пользуясь подсказками внутреннего голоса и долгими беседами с Марсо, не составляло никакого труда вступить с учителем дискуссию и надолго занять его внимание от торопливо листающих учебники сокурсников. Последних это, разумеется, не заставило относиться к ней с уважением, но Айре было уже все равно. Теперь, когда у нее появились надежные друзья, даже возможное недовольство Грэя Асграйва потеряло всякое значение. А редкие подколки Арранты и толпы ее подружек вызывали лишь мимолетную улыбку и ответные смешки: эти глупые попытки вывести из себя выглядели просто смешно. Поэтому Айра тихо смеялась, прижимая к себе метаморфа и спокойно проходила мимо, мысленно желая белокурой красотке остаться такой же надменной и невозмутимой в первый день на втором году обучения, когда она впервые в жизни встретит улыбчивого, обходительного, обворожительно улыбающегося во все сто зубов вампа.

Надеюсь, тогда она сумеет удержаться от позорного визга?

С Бриером, как ни странно, тоже не возникало никаких проблем. Каждый урок он неизменно появлялся в тренировочном зале с последним звонком, громко приветствовал свою "ученицу" какой-нибудь витиеватой фразой, затем галантно отводил в облюбованный уголок и ехидно посмеивался, следя за выражением лиц вынужденных неустанно бегать и прыгать учеников. И, особенно, учениц, посматривающих в его сторону с неослабевающим интересом. А попутно объяснял Айре премудрости воинского дела, обучал основным приемам владения оружием, рассказывал о боевых заклятиях, немедленно их демонстрировал, попутно добавляя, что самой ей пробовать пока рано. Затем заставлял повторять заученный комплекс упражнений... и вот тогда Айра жалобно просила пощады. А поскольку именно в такие моменты ученик Викрана дер Соллена не отличался особым человеколюбием, то после череды жалоб и уговоров, принималась ворчать, потом — ругаться и, под конец, угрюмо молчать, мысленно проклиная настырного "учителя" на чем свет стоит.

Впрочем, надо отдать Бриеру должное, он никогда не шутил, когда заставлял ее выгибаться особенно изощренным образом или когда растягивал плачущие от напряжения мышцы. Напротив, он умел подбодрить, когда нужно, успокоить, когда это требовалось, или резко осадить, если уставшая девушка пыталась его разжалобить. Так что, в конце концов, Айра решила, что ненавидеть его не за что и прониклась искренним уважением к его чувству такта, неугасимой улыбке и умению почти любую неприятность перевести в смешную шутку.

— Ну, Бриер... — выдохнула она однажды, в изнеможении упав на скамейку. — Честное слово, ты — зверь. Я каждый раз отсюда уползаю по стенке, а на следующий день искренне считаю, что лучше было бы умереть вчера, потому что ТАК плохо мне еще никогда, наверное, не было. Хотя нет, один раз было, но недолго. А ты... иногда у меня создается впечатление, что ты куда-то спешишь.

— Конечно, спешу, — широко улыбнулся старшекурсник. — Меня же всего на месяц к тебе сослали, вот я и тороплюсь научить как можно большему. Что ж ты без меня делать-то будешь? Вдруг наш старый Дербер снова вгонит тебя в обморок? Или ты считаешь, что у меня совсем нет совести?

Айра со стоном подтянула гудящие ноги.

— Иногда считаю. А иногда я в этом просто уверена.

— Даже сейчас?

— Особенно сейчас!

— Ну, прости, — рассмеялся Бриер. — Но честное слово: я тебя еще жалею! Когда меня гоняли, я по ночам вообще кричал в подушку, потому что даже пошевелиться не мог — так у меня все болело!

Айра удивленно повернулась.

— Тебя что, били?

— Ага. Палками и всем, что только под руку попадалось. Чтобы, как говаривал отец, на собственной шкуре узнал, что бывает, когда не успеваешь увернуться от удара. Вот тогда-то я и понял, что настоящая схватка совсем не походит на то, о чем пишут в книжках и сопливых геройских романах. А еще понял, что скорее помру, чем дам Дирту повод насмехаться.

— Дирт — это кто?

— Мой учитель, — хмыкнул юноша, присаживаясь напротив. — Злобный тип... но и добрейшей души человек. Когда выпьет, конечно. Зато с мечом он так ловок, что отец целый отряд выставлял на спор против него одного. И неизменно проигрывал моему дяде по бочонку нашего лучшего вина, который Дирт тут же и употреблял по назначению. Даром, что старику уже под семьдесят.

Айра настороженно посмотрела.

— А сколько у вас в личной гвардии народу?

— Человек тридцать будет.

— И что, он их всех...?

— Угу. Примерно за полминуты.

Она покачала головой.

— Нет, мне так не суметь.

— А тебе и не надо, — усмехнулся Бриер. — Твоя задача — продержаться лишь до того момента, пока заклятие нужное сплетешь. А потом тебе ни рапиры, ни мечи, ни ножи не будут страшны. Поняла?

— Поняла, — вздохнула Айра. — Но боюсь, я и через сто лет не освою твою рапиру. Я для этого просто не создана.

— Да не переживай. Просто надо заниматься больше, и все получится.

— Да когда мне заниматься? Уроки допоздна идут, потом в Оранжерее надо поработать, затем со своими разобраться...

"А потом — к Марсо, Сонному Креслу и книжкам", — подумала про себя, а вслух закончила:

— В общем, только здесь и могу. Да еще по вечерам, когда никто не стоит над душой и не требует ответить на какой-нибудь глупый вопрос.